Весной семьдесят шестого в Тырново мне подарили молоденькую овчарку. Не помню, с чьей подачи мы назвали ее Пальмой. К осени наша Пальма превратилась в красивую короткошерстную собаку пепельно-чалого окраса с широкой грудью, великолепной статью, пологим крупом и мускулистыми ногами. Голова и неширокая морда напоминали в ней волка. Пальма никогда не поджимала хвост и не прижимала уши. При этом она была очень общительной, послушной, подвижной и очень доброй ко всем без исключения.
Зимой, шутки ради я запрягал ее в санки. Пальма очень быстро сообразила, что надо делать. Она катала Олега, которому тогда исполнилось шесть лет. Делала она это охотно, весело и азартно. Однажды она разогналась и стала обегать стоявшую машину. Санки же продолжали катиться прямо. По счастливой случайности сын избежал столкновения с выхлопной трубой глушителя. С тех пор, когда Пальма катала Олега, я закрывал глушитель ящиком.
Однажды Пальма поймала и задушила, невесть как попавшую в наш двор, соседскую курицу. Сосед пообещал отравить собаку. Таков был он. Я проверил забор на всем протяжении, перекрыв все возможные пути проникновения птиц в наш двор. Моя птица жила в вольере. Через некоторое время по непонятной причине Пальму стало рвать, она слабела на глазах. Мысль об обещании соседа расправиться с собакой не выходила у меня из головы. В это время из служебной поездки по району меня привез водитель Саша из Цауля. Я рассказал ему об обещании соседа.
- Отдайте ее мне, я ее не обижу. Ведь действительно может отравить.
Мои колебания между желанием иметь собаку и страхом ее потерять были недолгими. Более десяти лет Пальма жила в неге и холе, радуя моего приятеля и его малолетних сыновей.
Инфаркт в молодом возрасте унес из жизни талантливого голубевода-селекционера, отца и мужа. Пальму забрал к себе Сашин троюродный брат. В самом конце девяностых, будучи в Цауле, я остановился у ворот родственника, забравшего после смерти Саши Пальму. Я уже успел подзабыть ее. Во время разговора я увидел светло-серую, больше седую овчарку. Ребра, тазовые кости и лопатки выпирали через ее облезлую кожу. Ее шатало. Перехватив мой взгляд, хозяин объяснил:
- Досталась после смерти Саши. Несколько лет дважды в год я возил в Костешты и продавал собаководам из Румынии щенков. Оптом. Только за доллары. Сейчас исхудала, не беременеет.
Я прикинул. Прошло почти пятнадцать лет. Неужели?
Я открыл дверцу машины:
- Пальма!
- Откуда вы знаете, как ее зовут? - удивился хозяин.
- Пальма! В машину! - я даже не надеялся.
Собака вяло посмотрела на меня, потом на хозяина. Она выглядела растерянной.
- Пальма! В машину! - повторил я громче.
Пальма с трудом вскарабкалась на заднее сиденье и улеглась.
- Боря, когда-то это была моя собака. А сейчас я ее забираю.
Боря пожал плечами. Он и не возражал.
Привезя Пальму домой, я выпустил ее из машины. Покрутившись, она, шатаясь, пошла к месту, где когда-то была ее будка. Мы с женой переглянулись. Пальме почти пятнадцать лет!
Пальма не могла насытиться. Кормил ее обильно, разнообразно, добавляя свиной "Примекс" - комплекс витаминов, аминокислот и микроэлементов. Момент течки я пропустил. Пальма забеременела от молодого ротвейлера "Малыша." В срок родила крупную черную девочку. Назвали "Багирой".
Багиру я подарил знакомому, надеясь случить Пальму с соседским великолепным псом - тоже немецкой овчаркой. Но охоты у Пальмы больше не было. Следующей зимой Пальма умерла от старости. Ее окаменевшее к утру тело из будки я вытаскивал с трудом, как когда-то дядя Коля Сербушка вытаскивал Бобу.