Смок чувствовал, что спит на досках. Удивительно, как иногда это может быть необыкновенно удобно. Главное, Руся спит у себя дома, на нормальной постели, а в остальном - пусть будет сумбур.
Голова цела, можно было не сомневаться. Кружку пивную, которую кто-то вчера разбил о голову Смока, он помнил очень хорошо.
Несерьезное оружие, не крылатая ракета.
Вчера, конечно нехорошо вышло с этой дракой, но все, кажется, нормально. Не так был пьян Смок, чтобы не помнить - никого он не убил и не покалечил.
Измены Родине тоже не было.
Знал также Смок, что проснется в камере. Знал, что сам цел, не совсем здоров, правда, но не убит.
Серьезные вещи вроде убийства, измены Родине и прочих расстрелов могли с ним случиться только там, куда звал полковник, а не здесь. Здесь просто камера, "козлятник", "обезьянник" или как там еще. Выпустят.
Сейчас, сейчас придет Дедушка Мороз и освободит.
Дверь откроется, и даже подписки о невыезде не будет.
С полковником все в порядке, он и будет Дедом Морозом.
Вчера просто выпили и заспорили. Потом налетели какие-то темные силы... Гарик Сукачев пел...
Прямо скажем, любое настоящее дело должно примерно так начинаться. Как там - первый блин комом?
Смок не стремился немедленно просыпаться. Во-первых, пусть сначала освободят, во-вторых, очень не хотелось убедиться, что вчерашний разговор с полковником - бред. Бред полковника. Если это его, Смока, собственный бред, - это полбеды. Такое уже бывало, ничего страшного. Для молодых писателей даже необходимо.
Нет, совершенно невозможно было валяться в камере и одновременно размышлять о звездолетах.
Такое под силу только тем молодым писателям, кто работает в жанре социалистического реализма. Толкинист дал бы дуба.
Аркадий сказал себе, что проснулся, только когда за ним пришли.
Лязг замка бил по нервам. Сжавшись по-хабаровски, узник вышел из камеры.
После довольно продолжительной процедуры подписания каких-то бумажек Аркадия отпустили. Мент, как ни странно, был очень любезен во время этих действий, но Аркадий мало внимания обращал на окружающую действительность.
Не стоило собирать такой материал для романа. Роман ужасов Аркадий писать не планировал. Вот рыцарский роман - пожалуйста.
На улице его ждали полковник и Руся. Смок ожил. Хотел поприветствовать встречающих: "Свободу Анжеле Дэвис!", но вовремя сдержал себя - полковник мог принять его за сумасшедшего и не взять в космическую одиссею.
Аркадий после вчерашнего не отошел, сам это чувствовал. Одни фразы чего стоят! Фразы, что крутятся в голове, словно эта голова кому-то другому принадлежит. Или даже нескольким другим. "Таких не берут в космонавты" - ну что это такое? Этот стиль жизни пора менять.
Встретившись глазами с Русей, Смок обрадовался и подивился - любит! Улыбается. Во взгляде - рассвет, точь-в-точь как на улице. На планете, точнее.
- Ну, как ты? Лица или свиные рыла кругом? - спросил, улыбаясь, Илья Сергеевич.
Странное дело - после этих слов Аркадий до конца поверил полковнику. Поверил в то, что вчерашний рассказ полковника - правда.
- Лица. Но есть и свиные рыла, - ответил.
- Ты с этим прекращай. Мне такие в экспедицию не нужны. Таких - в обоз. Нам надо быть... - Полковник изобразил изящный жест, словно в ладони у него цветок распустился, лотос: - Во всей красе. Элегантно!
Произнеся "элегантно", Илья Сергеевич посмотрел на Русю, будто она должна была подтвердить сказанное.
Руся подтвердила и сказала, что Аркадию нужна ванна.
Так что на дачу к полковнику поехали не сразу. Совсем не вспоминали тех, с кем вчера дрались.
Смок смутно видел пару раз картинки: черные кожаные куртки, обычные дикие глаза.
Молодежь.
Его занимало другое. Очень не хотелось, чтобы история, рассказанная Ильей Сергеевичем, оказалась чепухой.
Были серьезные основания думать, что именно так и случится.
Дело в том, что отставной полковник собирался лететь в космос. Причем лететь самостоятельно. Это главное.
Не космос, а именно самостоятельность. Самоволие. Или самовольность? Или самоволка? Ну ладно, смастерил полковник запаса на дому звездолет. Это невероятно, но все-таки возможно. В России невозможного нет. А невероятного выше крыши.
Но как же вышестоящие органы? Родные персоны как? Где соавторы, вдохновители, руководители и консультанты по общим вопросам? Где документы на вылет? Где психиатрическая экспертиза? Обоснование? Откат? Крыша, наконец? Короче говоря, где семеро с ложкой, если один со звездолетом, где?
Вот это смущало Аркадия Смока. Он не хотел верить - а ну как придется разочаровываться! В космос, как оказалось, хотелось очень. Какой экстремист, какой молодой писатель не хочет отсюда свалить? Разве что гений... Аркаша - не гений.
Он понимал, что ему хочется улететь не откуда-нибудь, а с родной земли. Из своей страны.
Смок не был попсовым натуралистом, дешевым фраером, чтобы пугаться "Русского радио" (точнее, того, как произносится по этому радио слово "русское", не был бердяевистом, чтобы полагать, что Россия после последних двадцати лет стала-таки "этой страной". Но улететь в космос подальше хотелось. Хотелось.
Улететь, чтобы вернуться. На белом коне, как Юрий Гагарин.
Возможно, Смок хотел славы.
Он слышал, что слава - дым, но надо в этом самому убедиться, а не слушать кого-нибудь усталого по телевизору, когда этот усталый как раз втирает про испытание славой.
Ну хотел он славы... Что ж, это такая мелочь по сравнению с космосом. Даже так - с Космосом.
Что ждет престарелого экстремиста и начинающего писателя в 2014 году, например?
Правильно - Олимпийские игры в Сочи.
И больше ничего. Ну, частные дела: лечение от алкоголизма, карьера в каком-нибудь безжизненном офисе (а то и на комбинате объемно-блочного домостроения), публикации собственных произведений в Интернете. Еще, может быть, "погода в доме".
Какие альтернативы? Зона?
Был бы Смок посмелее, он бы пошел на зону уже давно. Все-таки он экстремист. Так что на экстремизм тоже особых надежд не было.
Нет, конечно, карьера чиновника ему не грозила. Какой-нибудь Эраст Фандорин на фоне собора Василия Блаженного из Смока не получился бы никогда, здесь можно быть спокойным.
Резюме такое - частый посетитель привокзальной пивной из Смока получится к 2014 году.
Нормальный гражданин.
Только к тому времени все станут или клонами, или чем-то вроде свидетелей Иеговы. И "нормальный гражданин" должен будет отправиться на кладбище.
Космос лучше. Космос интереснее. "Космос - это единственно верный путь для всего человечества". Так написал бы Смок в своем новом романе.
Роман он, разумеется, задумал еще на полу в козлятнике.
Роман мог спасти на случай разочарования.
Если изделие военного инженера окажется липой.
Смок придумал уже некоторые детали - "Судьба инженера, "Путь конструктора". Что-нибудь из этого могло бы стать названием романа.
Взять и описать горестную судьбу бывшего советского человека, причем - "совка".
В том, что Илья Сергеевич "совок", Смок не сомневался. Есть у того звездолет или нет, не имеет значения. Если есть - тут будет уже не до романа, это да.
Ну а если нет, что, кстати, наиболее вероятно, - тогда трогательная история маленького человека, полковника, инженера оборонного предприятия, которого обманули партия и правительство, Иван Ефремов с "Туманностью Андромеды", а также авторы журнала "Техника - молодежи".
Смок помнил этот журнал. Хорошо помнил. Сейчас интересно было бы просмотреть подшивку, например, за 77-й год. "Антология таинственных случаев", "Третье тысячелетие"", какие там еще были рубрики?
Нет, пожалуй, Смок побоялся бы заглядывать в такой журнал. Была опасность снова начать мечтать.
Только немецкое порно, только немецкое порно.
Или душещипательные истории из журнала "Космополитен".
Третьего не дано. Третьим будет роман про звездолет полковника запаса.
Смок видел уже суперобложку. "Сделаем как "Экран социалистического соревнования, - думал: - Фотографии как с доски почета. Мужчины в одинаковых добротных костюмах, при галстуках, застегнутые на все пуговки. Много загадочных аббревиатур. Никаких женщин. Мужчины на фото похожи друг на друга, но это, как говорится, только на первый взгляд.
Вот будущие сыны тьмы, вот - будущие, так сказать, сыны света.
Вот тот, с зачесанными назад волосами, на космонавта Третьего Рейха похож, тот - сын тьмы. Видеомагнитофон приобрел на чеки в "Березке", теперь уверенностью полон в завтрашнем дне...
А вот явный сын света. Костюм даже светло-серый. Беззащитное что-то угадывается в глазах. Орденские планки...В очереди на квартиру будет всю жизнь стоять.
А вот интеллигент. На Жванецкого похож. Этот смотрит в будущее. На фотографии даже суетится. А будущее как раз такое, как сейчас, - дерьмовое. Без звездолетов.
В таком будущем, как сейчас, даже Рэй Брэдбери - "совок".
Что касается сюжетной линии - тут все ясно. Таинственно и одновременно просто. Ярко и туманно. Восхитительно и настораживающе. Чехов, подвинься! Чехов так бы не написал!
Молодой человек читает запоем научную фантастику в журнале "Техника - молодежи", становится военным инженером, вступает в партию. Видя творящиеся кругом несправедливости, не отчаивается, а старается лучше работать. Делать свое дело. Дело такое - противостоять космическим планам Рональда Рейгана. Все идет хорошо. Потом вдруг - бац! Нет больше Рональда Рейгана, звездных войн, но и завода, где делал свое дело инженер, тоже нет. И страны, которой служил, нет. И армии. Армия, правда, есть, но какая-то другая. Тяжело.
Полковник крепок, он не идет в церковь, он идет... куда бы его послать? - он идет в КПРФ. Да, именно в КПРФ! Банду Ельцина к ответу!
Ответа нету. Что дальше? Дальше - двухтысячные. Нулевые. Сироп. Рональд Рейган уже вспоминается как свой. Бандиты 90-х кажутся приличными людьми. Под бой тамтамов мочат в океане станцию "Мир". А может, у полковника ничего, кроме этой станции, не было?!
Вот тут-то полковник сходит с ума. Как не сойти? Я сам бы сошел. При этой мысли Смок покосился на сидящего рядом Илью Сергеевича. А что, если?..
Но полковник-то рядом сидел настоящий, не кинематографический, как в Смоковой голове, вот - виски седые, упрямо сжатые губы, шляпа какая-то прямо-таки ц р у ш н а я...
Не похож он на сумасшедшего. Ну не похож! Этот тебя сам на сумасшествие проверит, с ним, бывает, глазами трудно встречаться, пронизывает до глубины...
Смок решил с романом подождать.
- Илья Сергеевич, вы журнал "Техника - молодежи" читали? - Смог говорил, а мгновением позже каждого произнесенного слова понимал со все более растущим ужасом, что полковник сейчас увидит, что с ним разговаривают как с ребенком или с представителем инопланетной цивилизации. Надо было прямо спросить про фантастику.
- Ты имеешь в виду, читал ли я научно-фантастическую литературу? - Полковник улыбнулся: - Видишь ли, я постарше тебя. Это ваше поколение воспитывалось на фантастике. А я воспитывался 12 апреля 61-го года. Так что "Технику - молодежи" я не читал.
Последние слова полковник произнес, как показалось Смоку, с некоторым ожесточением. Невозможно было понять, что скрывается за этим ожесточением, за "жестью", но Смок сразу почувствовал себя пристыженным. Ведь как раз в этот момент он придумал хорошую фразу для отложенного романа: "На дачу, где стоял звездолет, мы ехали на автомашине "ВАЗ-2107". "Звездолет на даче" тоже, кстати, звучит.
"Нет, нельзя так с людьми, - сказал себе Смок. - Ты или в космос собирайся, верь людям, или сказки сочиняй. А так нельзя - разговаривать с человеком и свою иронию пристраивать одновременно. Вот возьми прямо сейчас и скажи:
- Я протрезвел, Илья Сергеевич, и теперь, извините, вам не верю (нет - в ваш звездолет не верю). Не могу верить. Слишком это фантастично. Научно-фантастично.
Полковник развернет свою "семерку" и отвезет нас обратно в Краснодар. И еще, о сказках давай говори уважительно. Сказки - это не твои сочинения. Сказки - это сказки. Сказки и тебя переживут и, главное, эти нулевые годы переживут. Сказки русские народные, сказки братьев Гримм, сказки Андерсена... Они еще на звездолетах к звездам полетят. В иные миры. Сейчас, конечно, в это не очень верится, сейчас в Гарри Поттера верить заставляют, но нет, не угадали...
А Руся? Как она? Зачем она едет с нами? Аркадий и сам догадался, что забеспокоился о Руссе после того, как вспомнил о сказках.
Вчера уговаривал полковника взять Русю в космос. "Она врач!" "Врач-гинеколог", - отвечал полковник. "Но другого врача нет..." Сейчас Смок со странной ревностью, беззлобной и вызывающей даже смех, увидел, что Илью Сергеевича и уговаривать-то не нужно было. Он, похоже, и без Смока взял бы Русю в космос. А что? Мужчина хоть куда. На молодых сейчас жениться престижно. "Неравный брак" и все такое...
Аркадий трезвел катастрофически: "А я-то ему зачем?" Давнее знакомство, правда, весьма приятное для всех. И только. Я для него помеха. Разумнее сесть в свой звездолет и вдвоем укатить с Русей к звездам. Разумнее, да...
Смок словно у обрыва остановился. Дальше внутри была такая пустота, что и на Русю не хотелось смотреть. Не хотелось, вернее, показать ей, что у тебя в глазах. Это я такой или время такое?
Видимо, во всей этой истории было что-то не совсем бредовое. Что-то, чего Смок не понимал.
Он все-таки обернулся к Руссе. Надо было убедиться как в реальности происходящего, так и в том, что это происходящее, их с полковником действия не противоречат жизни на Земле. Женщина как божество земное только одна-единственная могла подсказать сейчас верный ход.
Руся обдала Смока теплотой и улыбкой. Он был поражен. Ведь иногда ему казалось, что вся эта поездка только продолжение большого сна, сна с милицией и пивной. А тут пожалуйста - сидит на заднем сиденье замечательная женщина (причем: "не была", "не состояла", "не участвовала"), улыбается, поддерживает мужчин в их начинаниях. И каких мужчин! Отставного полковника, который вместо телевизионного сериала собирает неизвестно из чего звездолет, и его, Смока, и вовсе асоциального типа, напившегося вчера, написавшего пьесу и ни к чему не годного.