Эф Алексей : другие произведения.

Метрополитен

...Белоснежный пароход в даль летит, славно летит, высоко, однако не шибко быстро! Меня бы капитаном я бы крикнул что есть мочи: Полный вперед, негодяи!!! и помчал бы меня пароход, пароходище в даль дальнюю, в даль далекую... Отчего так холодно в облаках, отчего, где свет, там холод, а может это и не холод вовсе, может не тепло, может просто ничего... У-ух... Большая птица поравнялась со мной! Какая серьезная, должно быть, птица; окрас у нее камуфляжный, шлем камуфляжный, мысли тоже наверняка камуфляжные. А очки, очки какие у нее! Такие большие, светлые очки смелого летчика-истребителя, героя всех войн и сражений, инвалида всех революций и ветерана всех предвыборных кампаний! Да, определенно положительная и смелая птица! Только она мне не ровня, не ровня она капитану белоснежного корабля!

Эх, все же приятно вот так развалиться на палубе перед входом в свою капитанскую рубку, свою! Матросы, верно, смеются, наблюдая за контр-адмиралом, загорающем в мундире на немытой палубе. О! Я уже контр-адмирал! Это надо запомнить и напомнить какому-нибудь невеже, чтобы был более почтителен с чином, ему недосягаемым. Пусть смеются матросы, пускай хохочет боцман. Но нет, не позволю я какому-то Боцману надо мною, над русским капитаном хохотать. Ха! Прикажу-ка я вздернуть этого стервеца на рее, посмотрим, как он там похохочет!

Если встать и посмотреть... Лучше лежа наблюдать, тогда не придется задирать голову! Зачем люди смотрят вперед? Ведь нет там ничего впереди, только то, что можно увидеть, если назад оглянуться, если хорошо оглянуться, с умом! Нет, люди когда-то сделали непростительную ошибку, решив ходить вертикально!

Ладненько, позагорали и будет, пойду я лучше в купе обратно, а то меня там верно попутчики заждались. Звенят верно горлышками бутылок о краешки стаканов и спрашивают друг друга: А где же это наш четвертый делся? А я войду, улыбнусь лукаво до неприличного и скажу: Ага, сволочи, без меня пить надумали! Нет, пожалуй так я говорить не стану, а то обидятся, да и побьют - это как пить дать.

А вот и встречный поезд весело скользит по лыжне рельс! Все же почему встречные поезда всегда ездят быстрее и веселее чем те, на которых езжу я? Мне порой даже кажется, что машинисты этих поездов как-то нагло и непристойно мне улыбаются, когда на мгновение наши взгляды сталкиваются. Хм... Улыбнулся бы он так же, если бы столкнулись не взгляды, а поезда... Да, несправедливо, гражданин министр, некрасиво, я бы даже сказал. Что, интересно, по этому поводу думает наш уважаемый машинист? Куда направлена струя фонтана его мыслей, может он жаждет стать капитаном или пожаловаться министру на кочегара и подлеца Яшку? Хотя кочегар тут не причем, кочегар парень не промах, у него лопата и куча разных камешков! Для чего эти камешки? Пошвырял бы я их в лужи! Кочегар верно расстроился бы... Хотя, впрочем, нет! Ведь если я камешки да в лужи покидаю, то кочегару неча будет в топку швырять, разве коммуниста какого заблудшего, да тот горит уж больно неохотно! Ага! Вот она где истина! Если избавить кочегара от камешков, то кочегар будет безмерно рад этому обстоятельству! Один лишь машинист расстроится... Да и коммунист, пожалуй, тоже не будет рад сгореть на работе... Однако, как знать, как знать! Напишут книги, выучат стихи! Эка важность! Один расстроившийся машинист и недовольный коммунист нам не помеха! Не помеха они нам!

Вот и долгожданный перрон! Ой, ой, сколько людей, сколько лиц и разноцветных шариков. Неужели меня встречают? Нет, пожалуй, не меня, они-то ведь еще не знают кто я такой есть, они даже не подозревают кто скоро гордо пронесет свой стан сквозь кишащую массу этой неуместной толпы!

Куда теперь? А не зайти-ка мне к Кириллу Трофимычу, помниться он меня приглашал, или не приглашал, или, может, вообще отговаривал к нему являться? Не помню. В любом случае он будет рад этой неожиданной встрече, которая принесет ему массу неудобств. Он вроде за вокзалом живет или на вокзале... Нет, на вокзале он жить не может, он же не станционный смотритель и даже не дядя Вова-передвижник, он гораздо более уважаемый негодяй.

Ага, вот и заветная дверца, с недвусмысленной табличкой К.Т. Божемоев, стучать три раза. Гы-гы-гы, а на четвертый раз стучать будет он... ....в стенку своей персональной камеры, чтобы сообщить соседям последние новости и попросить не бить его на прогулке, если новости им окажутся не по душе.

Здравствуйте, дорогой мой! Здравствуйте! Не ждали? Ну, я так и думал... Я Вам сюрприз сделать хотел! Что, мне это удалось? Ну, вот видите, а вы говорили, что я проходимец! Нет, любезнейший Кирилл Трофимыч, я не проходимец, потому что не пройду никогда мимо знакомой кухни с холодильником. Я скорее приходимец!

Кирилл Трофимыч, голубчик, налейте мне кофейку, А? Нет? Ну, я сам... А кофе-то нет, нету кофе-то! Жаль, право, жаль, я было надеялся кофе испить, да сухариком захрумкать! Паскуда он, Ваш этот Сверчков! Обещал, что кофе будет ежедневно, ежечасно! О! Чудный у Вас самовар, Кирилл Трофимыч! Да, теперь таких уже не делают... А я в нем определенно хорошо смотрюсь, не правда ли? Как Дон Кихот, покоритель мельниц и толстых бездельников повелитель, как Айвенго или как мышка норушка, веселая мышка, жалкая норушка! Никогда не мог себе представить как мышке тяжело и грустно быть норушкой... Каждый день наблюдать из своей щелочки за шаркающими ногами и ждать, каждую секунду ждать, что вот упадет кусок сыра или какого еще сервелата... Потом подбежать, схватить, скрыться в норе и жадно сожрать. И все это под пристальным, наиподлейшим взглядом кота, который лишь из-за лени и жирной сущности своей не прекращает жизнь, полную страданий и лишений жизнь мышки. Обидно и недостойно быть мышкой, мышкой- норушкой!

Вас, я вижу, не трогает трагедия судьбы мыша... Черствый вы человечек, черствый, я бы даже сказал, что вы старый сухарь без изюма, но не сделаю этого лишь потому, что вы расстроитесь и прогоните меня, а я еще намерен отведать вашего коньячку, если не возражаете...

Кирилл Трофимыч, любезный, а кто это там у Вас в спальне? Позвольте полюбопытствовать, я, знаете ли, очень люблю новых знакомых, новых интересных людей! А то, что у вас там, это очень интересно? Простите, чего ума? Ах, да, да... Я должно быть себя несколько развязано веду, но это не от наглости и корысти, а лишь потому, что питаю к вам самые искренние и нежные чувства, Трофим Кириллыч! И кто эе это у нас там такое? Ой, какая приятная молодая особа! Ой, хитрец вы, Кирилл Трофимыч, хитре-еец! Отчего вы мне ее раньше не продемонстрировали? Не зоопарк, говорите, так пригласили бы всех нас в зоопарк, там бы мы и познакомились, у клетки с каким-нибудь экзотическим животным, моржом, например. И нечего плеваться! Вы моржа в природе видели? Лужков не в счет! Нет, не видели, стало быть он для вас особь экзотическая, как и вы, впрочем, для него, да и, чего греха таить, для меня тоже. Ну, все, довольно, дайте-ка я лучше с вашей очаровательной гостьей пообщаюсь.

Барышня, а это Ваш телескоп? Ах, это гороскоп!!! Ну, ну... Вы пожалуйста сойдите с полы моего сюртука, уж больно неуютно... Мда... И, потом, я в нем еще нахожусь, как это ни запредельно. Ой! Что это? Какая славная змейка... Да, да, да.. Это мальчик или девочка? Ах девочка! Да, да... То-то я и смотрю, у нее бантик розовенький, а я, знаете ли больше перископы... Да, да... Барышня, куда же Вы, куда??? Змейку-то возьмите! Ах, падла, кусается!

Кирилл Трофимыч, ну дайте, дайте же мне этот букварь!

Вы что, гражданин?! Держите себя в своих руках!

Савин застал себя за тем, что вырывает у какого-то серьезного гражданина серьезную газету, которую тот не хотел отдавать почему-то... Почему? А почему он ее вырывал-то? - Этого Савин сам не знал, и знать, в общем-то, не хотел.

А вагон метро грозой катился вглубь тоннеля мимо станций, людей, операторов машинной уборки, под домами, под людьми и кошками. Савин сидел неестественно широко раскрыв глаза, зажав ладони между коленей не глаженых брюк, и досадно ему стало, что он не капитан белоснежного парохода, летящего вдаль, а всего лишь пассажир, как и тысячи других, дремлющих ранним утром в пыльном и сухом, как с похмелья, желудке вагонов московского метрополитена....