Лихая кавалерийская атака на правом фланге захлебнулась. Всадники наткнулись на волчьи ямы, а из-за частокола на них обрушился град стрел. Вылазка оборонявшихся была хитрым маневром, и после того, как волна атакующих откатилась, они вернулись за городские стены. Пехота нападающих плотными рядами, уже пятый раз, шла на штурм основных укреплений. Боевые трубы и барабаны пели гимн атаки, и люди подпевали им своим звериным воем. Измученные, усталые они переходили на бег, чтобы быстрее достичь городских стен, избежав губительных выстрелов вражеских катапульт. Но здесь, под стенами на них обрушивался поток из стрел, камней и кипящей смолы, и они проворно ставили штурмовые лестницы, чтобы скорее выйти из-под этого смертельного ливня.
Карабкаясь вверх по лестнице, главное беречь голову. На нее могут сбросить камень, ошпарить раскаленной смолой, стукнуть чем-нибудь тяжелым, и вообще, даже отрубить могут. Поэтому я всегда держу над головой щит, а он, зараза такая, здоровый, и взбираться с ним на стену очень неудобно. Лезу я очень медленно, постоянно слыша, как товарищи внизу обзывают меня всякими нехорошими словами. Для такого случая у меня составлен определенный план действий:
1. Изображаю смертельно-раненого.
2. Падаю вниз.
3. Накрываюсь щитом (благо он здоровый) и жду, пока все утихнет.
4. Изображая контуженного, пуская слюни, и дико озираясь по сторонам, возвращаюсь в лагерь.
Сейчас, как раз, пришло время осуществить мой план, и я приступил к его выполнению. Но упал неудачно (зацепился за что-то ногой), сломал шею и, кажется, умер-
--------------------------------------...
Я проснулся оттого, что очень болела шея. Подушка почему-то валялась на полу. Танька спала, отвернувшись к стенке. LНочь, Москва, 21-й век- Слава, тебе господи!ї,- подумал я, накрылся одеялом и заснул.
-------------------------------------.......
- Эй, ты чего, спишь что ли,- услышал я чей-то незнакомый бас.
Надо мной висело круглое бородатое лицо с большим синяком под глазом. Меня осенило v я не умер, я просто заснул, наверное стукнулся обо что-то сонной артерией. Слабая, неуверенная улыбка озарило мое лицо.
- Ты мне глазки не строй, не на того напал,- произнес бородатый, грозя мне кулаком,- какого черта здесь спишь. Ты что бомж?
- Не забирайте, дяденька,- взмолился я.
- Я тебя не заберу, я тебя сейчас убью,- прорычал мне в лицо бородатый, рассмеялся и запел такую песню:
Коли негде жить тебе,
Морду быстро изобью,
И не просто изобью,
Я тебя совсем убью.
И тут я понял, что передо мной настоящий маньяк, который, запросто, может меня убить. Просить о пощаде бесполезно и я, преодолев свою природную осмотрительность, бросился в атаку. Слившись в единое целое, мы кувыркались на дне рва, стараясь причинить максимальный вред друг другу. Бородатый бил меня ладонями по щекам, а я старался порвать на нем рубаху. Внезапно, он изловчился, ущипнул меня за ухо, и заорал тонким голосом:
- Ты что делаешь, придурок. Я спать хочу!
-------------------------------------.......
- Совсем обалдел!- Танька схватила свою подушку, мое одеяло, и улеглась на соседний диван.
- Танечка, я без одеяла совсем замерзну,- простонал я.
- Возьми покрывало с кресла, маньяк несчастный,- ответила она и отвернулась к стенке.
Я встал, больно ударился ногой о тумбочку, кое-как добрался до кресла и нащупал покрывало. Сильно болела нога, и, плюхнувшись в кресло, наблюдая, как хорошо устроилась Танька, я думал: LЖивут ведь людиї.
--------------------------------------...
Крик бородатого, а точнее разительная перемена в тембре его голоса, так меня озадачила, что я отпустил его и сидел некоторое время, как каменный. Я видел, как он, схватив мой щит, выбрался изо рва, пробежал метров пятьдесят, и скрылся в соседнем овраге.
- Отдай щит, идиот!- крикнул я, как можно тише, не забывая о том, что нахожусь под вражескими стенами. Он, судя по всему, не услышал, вот и славно.
Согласно моему плану, было пора возвращаться в лагерь, но где он находился в данное время я не знал. Все вокруг поглотила ночь, ни единой живой души вокруг. Мне стало страшно, и я заплакал.
--------------------------------------...
- Ах, ты мой маленький,- Танька стояла передо мной, и участливо смотрела на меня,- замерз, что ли? Зачем в кресло забрался, здесь же окно открыто нараспашку. Теперь жди воспаления легких. Пойдем в кровать я тебя отогрею.
Забравшись под одеяло, прижавшись к Таньке, я согрелся, и так мне стало хорошо, что я подумал: LХорошо, когда рядом есть живая душа, даже под вражескими стенами.ї
--------------------------------------...
Утро пришло на поле боя. Стало тепло, и страх ушел. Я поднялся, затянул потуже пояс, и направился навстречу восходящему солнцу, напевая старую боевую песню нашего смертоносного легиона: