Первое о чём мине подумалось, так это о том, шо хорошо всё ж иметь на каждом шагу туалеты на три очка, а уж тока потом, чо он тут делает в такое позднее время с пистолетом.
Но он спросил шепотом и с присвистом потому, шо явно волновался.
- Где Люська?
- А я знаю где твоя Люська? Скорее нет, чем да.
- Пойдем - сказал он, секунду помолчав, - поищем.
Мы проследовали через лужайку в дом и я успел подумать, шо не плохо было бы как-то дать Люське с её генералом знать о грозящей опасности. С этой целью я громко чихнул. Потом, когда мы обходили спальни, старался сильнее хлопать дверьми. На втором этаже мы наконец-то отыскали местечко, облюбованное ею. Люська лежала, обняв подушку, одна одинёшенька. Мне даже жалко её стало. Одета она была в медицинский халат. Мы тут же тихо вышли, стараясь не шуметь, на улицу. Николай явно был смущен
- Надо же! Значит Люска не наврала про тебя.
- Шо не наврала?- Переспросил я.
- Да то, что ты никогда не врёшь. Потом ласково добавил
- Халатик-то, видать, ей понравился. Прямо в нем улеглась. Не захотела снимать.
Не возражать же ему, шо девка просто нажралась до такой степени, шо сил снять его, у неё уже не было.
- Ладно - сказал вояка - пойду я восвояси. Только ты ей не говори про мой визит. И он протянул мне руку.
- Ну, могу я на это рассчитывать?
- Можешь - тут же соврал я. Потом спросил
- У тебя какое звание?
- Кап-два - ответил он. - А что?
- Я в званиях не силен, а до генерала далеко?
- До адмирала - одно осталось. Зачем тебе?
- Да просто я подумал, долго ли Люське до адмиральши терпеть.
- Лет пять - сказал он - если, конечно, я сильно постараюсь. А я постараюсь, будь уверен.
- Ну, дай Бог - и подумал - он Кап-2, она с дурью двадцать, вместе, как раз, перебор.
Утром я проснулся, несмотря на это приключение ранёхонько. Люська, конечно, спала. А я поехал в универсам к Мишке за лекарством от пьянки. Он мне дал несколько таблеток, но предупредил, шо употреблять их можно тока с разрешения врача. Можно запросто окочуриться. Случаев таких скока хочешь. Но я подумал, шо это не про Аркашу. Этот так просто лампасы не отбросит из-за какой-то таблетки. Здоровый мужик. Люська с хиляком бы связываться не стала. Когда я вернулся, клиентов уже было навалом. Люська ходила, повязанная платочком, и строила из себя обиженную санитарку. С похмелья у неё настроение было поганое и она старалась то тут, то там пакостить по мере сил. Включала пылесос, когда я начинал собеседовать с пациентами, или лезла пыль вытирать с потолка. Для этого она вставала на стол, демонстрируя свои ножки кому не надо. Пришлось сделать ей даже замечание. Тогда она взялась мыть пол. И это на глазах у поджидающих в очереди клиентов. Один импотент полюбовался на то, как она это делает и даже заподозрил, шо полностью выздоровел. И унесся домой проверять это дело. Когда приём закончился, я у неё спросил
- Когда Аркадий от неё вчера ушёл?
-А я за ним в очередь не стояла - сказала Люська зло - он как ушел вечером, так и не вернулся.
- То- то ты злая, как мегера.
-Ты шо думаешь из-за того хуцпана? Да плевать я на него хотела.
-Он не хуцпан - сказал я.
-А кто он по твоему, если не пришел?
-Генерал!
-Тю! Видала я таких генералов без ничего.
- Говорю тебе, настоящий генерал.
- Брешешь?
-Когда это я брехал?
- Вот это да! Значит я теперь вроде генеральши?
- Темная ты, Люська. Твой Коля тоже почти шо адмирал.
- Колька?
- Ага.
- Этот- то с чего?
-Он у тебя кап- два. Через одно звание-адмирал.
Люська задумалась
-Так выходит я без пяти минут настоящая адмиральша, а ты меня в санитарки определил? Это как? Глаза её засверкали. Я не стал дожидаться, пока она хлопнет меня, чем нипопадя по голове, и помчался в кабинет. Но Люська была сильная, стерва. Она заскочила за мной прежде ,чем я успел захлопнуть дверь.
- Не бузуй луччи так, ляж - сказала она угрюмо, надевая на один глаз зеркало лор-врача. Ещё через секунду я оказался на кресле и почувствовал, какого это женщинам, когда их насилуют на приёме у гинеколога. Когда мы маленько отдышались. Люська сказала с улыбкой
- Врач запросто сойдет за генерала, если того рядом нет и потрепала мне одобрительно волосы на голове. А я в свою очередь подумал, шо самые приятные партнерши выпускницы нашей вспомогательной школы. Вечером, когда я остался один и наслаждался видом заката сидя в шезлонге, нарисовался Аркаша. На этот раз он был одет в спортивный костюм с белыми лампасами. Без них он уже видать не мог, как и без коньяка, бутылка которого торчала у него под мышкой. Из кармана он достал баночку красной икры
- Пошли, сосед, примем по пять капель - предложил он - вчера вечером срочно на службу вызвали, даже Люсю предупредить некогда было. Нехорошо получилось. А где она кстати?
- Дома, как и положено законной жене, - сказал я.
-А когда будет?
- Утром. Дай Бог часикам к десяти, не раньше.
- Ах, какая досада - говорит генерал - а я хотел с ней обсудить кое-что. Ну да ладно, успеется. Стаканчики -то найдутся?
-Я ж не пью. Ты шо, Аркадий, уже забыл?
- Вот черт - с досадой говорит он - а я в одиночку не могу. Дома жена со мной ни за что пить не будет. А может пригласим её в гости? Тут она точно не откажется. Я говорю
- как скажешь.
-Тока, брат, тебе самому придется за ней сходить. Её Леной зовут. Подсуетись, сосед, не в службу, а в дружбу.
- Ладно - говорю - щас сбегаю.
Лена сидела на веранде. Когда я появился, она так обрадовалась, шо мне её сразу жалко стало. Когда дурнушка в забросе - это не так резко бросается в глаза, а когда такая симпатяга, как эта Лена - моментально появляется сочувствие. Я говорю ей
- Пошли, будешь со своим мужем коньяк пить.
Она быстренько похватала из холодильника какие-то салатики, биточки и спрашивает
- Доктор, а наша договоренность на счёт лечения в силе остается?
- Само собой в силе.
Она дает мне салат в чашечке нести потому, шо у неё обе руки заняты, и мы груженые возвращаемся на мой участок. Там я предлагаю расположиться в кабинете потому, шо лучи места, при всем желании не найти, и главное таблетки Мишкины лежат там, у меня в кармане халата. Короче говоря, садимся мы, Аркадий наливает коньячок, а его жена под столом сходу меня трогает тихонько ногой и глазами обращает внимание на то, шо руки у товарища генерала маленько, при этом, трусятся. И нам с ней сразу становится ясно, шо, когда у нас такие генералы - то отечество в большой опасности. И я тоже нежненько, но уже рукой, сигнализирую ей, поглаживая по коленке. Шо поражен не меньше, но всё мол в наших руках и будем спасать. Видно от этой перспективы её сходу бросает в жар потому, шо она краснеет, как маков цвет. Они выпивают, и Аркадий начинает показывать супруге, какое удобное у меня имеется кресло
- Я - говорит генерал - впервые такую штуку здесь увидел. Ну очень удобная вещь. Елена при этом бросает на него презрительный взгляд, мол, видали какой идиот. Думает я не знаю, чем он в этом кресле занимался. Я её, шобы она сильно не волновалась, поглаживаю уже чуть выше коленки, а шобы юбочка не мешала, чуток её задираю повыше. Но генеральша смотрит на меня всё равно ещё испуганным взглядом и, видимо, от коньяка становится все краснее. А Аркадий угомониться не может. И сообщает, шо завтра же пришлет своего главного медика ко мне, шобы он таким же креслом оборудовал мед кабинет. И я тут же одной рукой разминаю таблеточку и крошу прямо в генеральскую тарелку, а другой глажу генеральше ножки ещё выше, наскока позволяет юбочка. Елена от возмущения даже смотреть на мужа перестала. Уткнулась бедняжка в стол и не поднимала глаз. А Аркадий как раз остатки коньяка разливает и говорит
- давайте за дружбу и мир между народами - потом обращается к жене - Ленка, горючее кончилось. И сует ей под самый нос пустую бутылку. Она ушла, а Аркадий начинает мне объяснять, как по душе ему пришлась Люська. Какая она прямая и открытая девушка. Какая задорная и изобретательная. При этом он с аппетитом жрёт салат, в который насыпано лекарство. В это время возвращается Елена и садится на старое место, тока чуть ближе ко мне. Аркадий наливает коньяк и снова начинает предлагать мне принять участие в выпивке. Тут уже Елена ему говорит
-Не приставай, Аркадий! А он ей
-Тогда ты давай, пей. Вообще я заметил, шо он сегодня быстрее пьянеет. Елена говорит
- ты много мне налил. А он
- офицерская жена должна уметь выпить скока налили. Я вижу, шо она вот, вот взорвется и начинаю опять гладить ей ножки и тут тока замечаю, шо она, пока за коньяком бегала, сменила юбочку на более коротенькую, шобы, значит, нам удобнее было обмениваться мнениями. И ножки свои, как прежде, не сжимает, а легонько их расставила. И тут, только я потянулся к тепленькому, Аркадий вдруг говорит
-Мне говорит что-то лихо. Голова раскалывается, пойдем-ка, Ленка, домой. Короче говоря, отправились они домой, а полбутылки коньяка так и остались недопитыми. Я её в сторонку отставил, посуду всю перемыл, и хотел было ложиться, но тут прибегает Елена и говорит, шо Аркадию совсем плохо и как бы он не помер. Делать нечего, пришлось надеть врачебный халат. Аркадий, конечно, не в лучшей своей форме был, но и не помирал. Просто ему не хватало воздуха и, от этого, он был сильно испуган. Я сразу распорядился, шо бы Елена позвонила в мед-сан часть. Оттуда приехала целая бригада военврачей. Шо делать с генералом они, конечно, не знали. И я им моментально подсказал, шо надо его для начала госпитализировать. Они, бедолаги, обрадовались и тут же его увезли. Елена, как только все уехали, спрашивает меня
- Что же теперь будет? Я ей говорю
- шо через пару часов он будет, как огурчик. Времени у нас, Леночка, в обрез, носа не хватит поковырять, пойдем, заберешь свои кастрюльки, вместе с коньяком. Мне - говорю - коньяк без надобности, видишь, шо с него бывает. Приходим мы с ней в кабинет она сразу наливает себе немного, выпивает и говорит
- Что он в этом кресле такого особенного нашел, и даже на службе хочет такое же установить? И робко так забирается в него. При этом лицо у неё снова краснеет. Я само-собой показываю ей, как шо работает, для удобства снимаю с неё одёжку и думаю, шо кресло у меня всё ж таки особенное. И женщины около него ведут себя точно, как С.М. Буденный, коло оседланной лошади. Тоесть непременно, при первом же удобном случае, норовят вскочить в седло и скакать, куда глаза глядят. Часика через два Аркашу привезли назад. Чувствовал он себя хорошо, только его маленько познабливало.
-Что же это было? - спросил он у меня.- Мои медики ни черта не понимают.
Я говорю
-Тут и к старухе не ходи - всё ясно. У тебя бегущей строкой на лбу написан диагноз - Алкогольная прекома. То есть организм так алкоголем пропитался, шо больше не принимает. Так шо скажи спасибо не помер, как последний шикер. И теперь один выход - не пить, если даже на хапок плеснут сладенького. И так с пол года, если не больше. Он хоть и генерал, но пересрался, как рядовой и говорит.
- Да я совсем могу не пить. Мне это раз плюнуть. И точно, слюны набрал и плюнул на пол, шобы, видно, мы с Ленкой прочувствовали какой у него мощный позыв на трезвую жизнь.
На следующий день Люська заявилась необычно рано и первым делом потребовала свои деньги. Я спрашиваю
- на кой они тебе сдались? По сахарным петухам соскучилась? Она говорит
- Колечко хочу купить.
- А шо так срочно?
- А то шо я не уличная попка. Сам же сказал вчера, шо я без пяти минут адмиральша. Колька вчера рассказал, шо такое кап -2. Так шо имею право. И достает из сумочки деньги.
- Он мне дал. Теперь я своих добавлю и куплю колечко подороже. Давай, гони деньги и собирайся, поедем выбирать. - Потом из той же сумочки достает пистолет. - Смотри, шо у меня есть на всякий случай. Я спрашиваю
- это шо же Коля тебе эту штуку дал? Совсем видать свихнулся мужик.
-Ага, он даст, пожалуй, догонит и ещё даст. Сама взяла. Он пока не знает. Ну, давай собирайся, поехали. Я говорю
- Люся, ни с каким пистолетом, мы никуда не поедем. Оставь его здесь, пока никого не застрелила. Тоже ещё нашлась налётчица.
- Я шо такую тяжесть зря тащила? Но я упёрся и ей пришлось пистолет оставить. Она сунула его под поролоновую обивку кресла. По ювелирным мы прошатались весь день и всё без толку потому, шо Люське нужно было кольцо непременно с красным камнем, но шобы оно было самым дорогим из всех. Такого кольца найти, естественно, было невозможно. Хорошо в ломбарде оказался словоохотливый ювелир и растолковал ей, шо почём. Там и купили ей колечко с изумрудом в обрамлении мелких бриллиантов. Денег, после покупки, осталось ещё достаточно, шобы купить браслетик, который надо было носить на щиколотке.
-На такие золотые ножки, непременно, нужна соответствующая цепочка - сказал старый ювелир и сам, не смотря на то, шо крепко кхакал, полез примерять. При этом он опирался то на одну, то на другую Люськины коленки, как будто знал, шо она от этого всегда заводилась и становилась мягкой как воск.
- Ладно, берём и цепочку, уговорил, дедулька, - заторопилась домой она. И украшенная, как елка, последовала торопливо к трамвайной остановке. Я едва поспевал за ней.
У входа в дом нас поджидали. Мы заметили это издали и Люська, настроенная покувыркаться в новых вещичках, сразу мне наказала перенести прием на завтра. Но люди, поджидавшие нас, оказались не клиентами, а налоговиками. Впереди стояла старуха, посверкивая змеиными глазками. На лице её блуждала противная улыбочка
-Ну, наконец-то пожаловали хозяева. А мы уже и не чаяли, что дождёмся. Обыщите-ко их, ребята.
Стоящие за ней парни поставили нас к воротам и старательно обыскали. Особенно они усердствовали с Люськой. Она даже начала хихикать. У меня, кроме связки ключей, ничего в карманах не было. У Люськи в гаманке - только какая-то мелочь, оставшаяся после покупок. Налоговики открыли замок на калитке и нас провели прямо в кабинет. Старуха уселась на диван и обратилась к своим спутникам
-Ну, узнаёте эту кралю? И кивнула на Люську. Те согласно закивали головами, а мордатый за всех сказал.
- Она это, красивая курва. Такие ножки с другими не спутаешь. Люська при этом важно перекинула ногу на ногу, разговор ей нравился. То шо нас сейчас будут убивать, она, понятное дело, не догоняла.
- Ты шо же, сукин кот, - обратилась старуха ко мне - решил с государством в азартные игры поиграть?
- Об чем это вы? - спросил я упавшим голосом потому, шо один из налоговиков достал пакет с деньгами, который лежал за диваном на котором сидела Люська. Мона Лиза на пакете злорадно лыбилась.
- Вот это да - загоготала старуха, демонстрируя золотые коронки - вы шо думали - мы вас не вычислим? Потом она посмотрела на меня, словно впервые увидела, и покачала головой.
- Тебе, придурок, ещё бы жить, да жить, а ты что же? Потом подошла к Люське и схватила её за руку, на которой сияло колечко. Люська этого никак не ожидала, поэтому с криком
- Ты ошалела либо! вырвала у неё руку и в следующее мгновение зарядила ей прямо по зубам. Она это умела делать ещё в школе лучше любого парня. В бабульке было не больше сорока килограммов, поэтому она с легким шелестом проскользила мимо меня на пяточках и очутилась за дверью открыв её, судя по звуку, своей седой башкой. А Люська потерла камушек о юбочку на бедре и сообщила ей вдогонку
- Без колечка перебьёшься. Я его тока купила. Старуха оказалась живучей потому, шо в следующую секунду появилась в проёме двери и, плюнув золотыми зубами на ковер, заорала на онемевших парней. -Чо вы смотрите, салабоны, держите эту тварь. Мордатый тут же кинулся к Люське, которая стояла, красиво облокотясь на кресло. Но она сунула руку под обивку и в её руке моментально оказался пистолет. Все замерли, только старуха прошамкала
- Ты чо это, девонька? И в следующую минуту налетчики повыскакивали на улицу, но Люська, на всякий случай, пальнула им вслед. Пакет с деньгами остался за нами. Кроме того на ковре лежали два выбитых у старухи золотых зуба. Люська присела в уголок дивана, включила настольную лампу и стала любоваться камнями в колечке.
-Иди, глянь, как красиво - предложила она.
- Погоди ты со своим колечком, это же, как не крути, нападение на госслужащих.
- Каких госслужащих?
-Так ведь налоговики не хухры мухры.
- А шо мы их суда звали? - Натягивая на башку зеркало, спросила Люська, подмигивая - Нам и без них неплохо было.
Так-то оно, конечно, так, но не смотря на плохую память, я с месяц, примерно, чувствовал себя тревожно, хоть и всё было тихо. Ленка - генеральша частенько стала к нам заскакивать. Люська ей очень нравилась, как человек необычный и совершенно не подверженный такой женской слабости, как ревность. Она ей прямо так и говорила
- Какая ты, Люсенька, сильная! Я у тебя учусь жизненной мудрости. А вот Аркадий вообще больше не заходил. Надо сказать с ним дела обстояли не блестяще. Он пропадал на службе и творил там такое, шо у подчиненных жизнь превратилась в кромешный ад, а волоса постоянно стояли дыбом. Про выпивку офицеры и думать боялись, да и перекурить возможности у народа не было. Старшие офицеры разделились на две группы - пессимисты даже делегацию к Ленке организовали. Явились с хорошим подарком, мол, выручай, пока он народ до самострелов не довел. Один полковник так рыдал, шо она его ко мне приволокла на собеседование. Пока я ему сто пятьдесят грамм водки не налил, он и у меня рыдал. Страшное дело. А оптимисты накатали телегу в министерство и ждали оттуда комиссию. Самой-то Ленке эта жизнь тоже осточертела. Аркадий дома превратился в угрюмого ворчуна. Словом в один прекрасный день Ленка говорит
- Давай снова его лечи, пусть лучше уж выпивает, чем занимается каннибализмом. Придётся из двух зол выбрать меньшее. Люська её тут же поддержала
- Правильно, Ленуся. У меня тоже сердце изнылось. Шо с мужиком сотворили. Веди его сегодня же. Мы его здоровьем займемся, пока не поздно. Где это видано заниматься каннибализмом, когда вокруг стока симпатичных женщин и жена такая миленькая. Лечить и срочно. Иначе запустим.
Ленка говорит
- Никуда он не пойдёт. Надо как-то по-другому придумать. И обе на меня уставились.
-А шо тут придумывать - говорю я авторитетно - всё давно придумано. Он у тебя окрошку ест?
- Очень любит.
- Вот и покорми его окрошкой. Тока заместо кваса налей пива и сметаны побольше набухай. В тот же вечер, часиков в семь, появляется Аркадий и, даже не здороваясь, спрашивает у меня взаймы бутылочку потому, шо надо срочно. По магазинам шастать времени нет, а все свои запасы он сдуру давно уничтожил. Причём спрашивает он у меня, а сморит на Люську. Я даже вначале подумал, шо он от аскетической жизни окосел слегка. Но, оказалось, просто соскучился. Я принес, само собой, две бутылки, шоб потом не суетиться и оставил их с Люськой вдвоем. Погоды стояли замечательные, находиться на кислороде перед сном одно добро, особенно если есть о чем подумать, но мне и без всяких мыслей было классно. Минут через сорок подходит ко мне Люська и говорит
- шо то Аркадий, кажись, не отошел ещё, по моему, он маленько заговаривается. Толдычит про какую-то лебеду. Ты сходи, глянь, может с ним пока опасно дело иметь.
Ну, я само собой, пошел. Смотрю - Аркадий бледный, злой сидит. Я его спрашиваю
- шо, Аркадий, коньяк плохой? Может водочки хряпнешь?
А он на меня пустыми глазами смотрит и говорит
- Всё, кажись, кончился Аркадий.
- А шо такое случилось-то? - Перепугался я - Неужто Ленку триппером наградил?
-Тебе - говорит - как доктору скажу. У меня - говорит - либидо пропало. Я говорю
- как так пропало? - А сам соображаю, шо слово-то знакомое, тока я его вспомнить никак не могу. Память - полное говно.
- Щас - говорю - погоди. Сам выхожу в другую комнату, открываю психиатрию, нахожу слово либидо и читаю - желание, влечение, половой инстинкт. Господи! Ну как я такое мог забыть? Ведь случай самый распространенный, особенно среди генералов. Тут же возвращаюсь, сажусь напротив и спрашиваю.
- У тебя, Аркадий, последнее время всё спокойно на службе? Никакой нервотрёпки не было? Он говорит меланхолично
- О службе не говорят, её несут. После того случая, как у меня сердце прихватило, всё было спокойно, правда настроение целый месяц ниже плинтуса, а сегодня приказ получил - прибыть через два дня в министерство.
- Для чего?
- Это один Бог знает, да и то не точно. А вообще я ничего хорошего не жду. Там на верху такие перетрубации идут. Только и слышно - бум да бум , головы у начальства летят.
- Ну и шо за беда? Даже если турнут. Пенсия у тебя будь здоров, а не хватит, пойдешь швейцаром работать. Они больше генералов зарабатывают.
-Типун тебе на язык.
-Да я не говорю, шо завтра, только предположительно.
- Нет уж лучше пулю в лоб.
- Луччи уж Люське довериться. Это то же самое, но приятнее.
- Сам знаю, только вот либидо.
- Она и либидо отыщет, не сомневайся. Люське в двух словах объяснил, шо за либеду надо искать. Она тока заржала от такого поручения и немедленно помчалась выполнять.
Через день Аркадий улетел в Москву и забрал с собой Люську. Причем мне ни слова не сказал. А Люська сообщила, шо её посылают в командировку.
-Кто тебя дуру посылает? - спросил я. Она мне с загадочной улыбочкой
- Кому надо, тот и посылает. Потом расскажу, когда можно будет. Пока это секрет.
Заскочила на работу только за халатом и за любимой игрушкой - зеркалом. Я, сказать честно, сразу не понял, шо она в Москву наладилась. Это Елена мне глаза открыла.
-Ты знаешь - сказала она - а я не ревную. У Люси научилась, или перегорело всё. Говорю ей
- Я, мол, тоже не ревную, но могла бы по-человечески объяснить друзьям. Вот возьму, чо чего, и уволю за прогул, не посмотрю шо закадычная подруга.
Ленка мне
- да будет тебе кипятиться. Люся к тебе с большой любовью относится.
- Ну, хрен с ней, пусть тогда работает. А пока и без неё обойдемся.
Лена улыбнулась мне и говорит
- Обойдемся. Запросто. Я на привоз поехала. Ты к часу приходи, пообедаем вместе, по - семейному. На том и порешили