Предупреждение: для просмотра иллюстраций пройдите по ссылкам. Все фото, за исключением первого и двух последних на озере Тонлесап, - собственность автора.
Город детей
Вылет самолета до Пномпеня откладывался на два часа. Мы сидели в аэропорту Бангкока с мрачными минами, предвкушая весёленькую ночь непоймигде в непоймикакой стране. Будь конечный пункт рейса Цюрих или Стокгольм, мы бы не переживали - найти такси и отель в любую часть суток было бы несложно. Но Камбоджа...
Летели мы, как всегда, дикарями, и проблема была в том, что ночных автобусов (поездов, слонов, тук-туков...), доставляющих туристов до знаменитого Сием-Реапа с храмовым комплексом Ангкор-Ват, в природе не существовало. Мы заранее по Интернету нашли двух таксистов, согласившихся везти через джунгли после заката, и теперь переживали - станут ли они дожидаться сомнительных клиентов.
Таксисты запросили по сто долларов с машины. До сих пор не понимаю, дорого это или нет для поездки в 250 километров, с учетом того, что при наступлении темноты... нет - черноты! чернющей черноты! - рассекать по лесам с дикими и не слишком добрыми слонами, по ухабистым дорогам с редкими заправками здесь совсем не принято. Там же, в Интернете, мы списались с русскоговорящим гидом Виболом, некогда учившимся в Астраханском военном училище и приобщившимся там к самым изысканным пластам русской лексики. Вибол должен был явиться за нами ранним утром на первую экскурсию по местным памятникам старины, но найдёт ли он нас в гостинице Сием Реапа - вопрос оставался открытым.
Самолёт приземлился, мы рысью понеслись на выход. Флегматичный пограничник неспешно шлёпнул штампиком по загранпаспарту, едва глянув на распечатку электронной визы. Потом зевнул и потянулся. А куда спешить? Целая ночь впереди. Выскочив в зал прибытия и оббежав круг встречающих, мы с ликованием обнаружили маленького человечка с мятым листком в руках. Листок гласил: "Alexxui Garmov". Наш друг Лёша Гамов бросился к таксисту с воплем восторга, таксист кротко деликатно поздоровался на своём языке. Есть, конечно, вероятность, что он сказал что-то типа "Ну, вы и балбесы, как же я задолбался вас тут поджидать", но судя по выражению лица, это всё-таки было приветствие. По крайней мере, хотелось в это верить.
Первое впечатление от жителей столицы меня совершенно сбило с толку. Пномпень бурлил, и в хаотичном движении машин, скутеров и велосипедов не было видно никакой логики. Все одновременно ехали в разные стороны, резко перестраиваясь и подрезая друг друга, причём ехали достаточно тихо без истерического бибиканья и экспрессивного выяснения отношений. Но поразило меня не это. Удивило иное: за рулём всех этих повозок сидели дети - подростки лет двенадцати - пятнадцати.
- Два часа ночи! - порицающе заявила я. - Куда родители смотрят? Кто отпустил этих детей?
Спутники мои развеселились.
- Какие дети? - отсмеявшись, спросил супруг. - На лица их посмотри.
Я высунулась в открытое окно, вглядываясь в как-бы-детей. Секунду спустя я поняла свою ошибку. По худеньким маленьким фигуркам, по невысоким росточкам и весёленьким пижамкам, в которых щеголяла добрая половина пномпеньцев, мозг заключил и услужливо сообщил глазам, что Пномпень населяют одни лишь тинейджеры. И молодой юноша, и пятидесятилетний зрелый человек вид имели самый что ни на есть моложавый, если не сказать - детский. Камбоджийцы, как я потом заметила, почти все такие: до полтиника дитя дитём, а потом бах, и дедушка. Ну, или бабушка.
Смуглые (смуглее тайцев) черноволосые жители Камбоджи в основной своей массе - это кхмеры. В горных областях страны проживают несколько других национальностей, но мы за наше недолгое путешествие всюду замечали только один типаж: сухощавый, низкорослый, лёгкий, как пушинка. Все мои спутники на их фоне казались высоченными крепышами, даже девушки на голову возвышались над среднестатистическим камбоджийцем.
Где-то в параллельной вселенной
Три дня, высунув язык, мы носились по многочисленным руинам древних храмов. Но не о памятниках и достопримечательностях хотелось бы рассказать. Красочные картинки с видами экзотической старины, а также описание диковин в Интернете можно найти с избытком. Наблюдения же о нравах местного народа, о национальном характере отыскать обычно труднее.
Размышляя на тему о том, что является самой выдающейся чертой камбоджийцев, я рискнула предположить вот что. Камбоджийцы умеют жить параллельно друг другу и параллельно любым странным, чужеродным, непривычным личностям. У камбоджийца есть свой личный мир, в котором он существует с проблемами или радостями. Люди за незримой чертой его мира ничуть не волнуют истинного камбоджийца. Поэтому у них совершенно спокойно и мирно могут соседствовать роскошная вилла и нищенская хибара, сложенная из пальмовых веток и картонных коробок. Богача при этом не будет раздражать бедняк в обносках у него под боком, а бедняка никогда не поразит зависть к богачу. Два дома - дворец и хибара - будут стоять рядышком на одной улице, являя символ непробиваемого невмешательства.
Как-то раз Вибол привёз нас к славной деревушке с поэтическим названием а-ля "Брод тысячи золотых лингамов". За точность топонима не ручаюсь, но селение и в самом деле раскинулось на берегу широкой, глубиной по колено реки, один из перекатов которой был выложен камнями в виде... э-э-э... стилизованных фаллосов. Ручей искрился на солнце, лингамы действительно казались золотыми. Рядом с бродом в небольшой ванне, заполненной чистой водой, возвышался каменный лингам. Этот символ весьма распространён в Камбодже и несёт сакральный смысл плодородия и активной силы человека.
- Мужчина должен в этом источнике намочить голову, - заявил гид, - тогда он напитается энергией, от которой дамы будут укладываться штабелями.
Парни из нашей компании, не желая перечить традиции, по очереди склонили головы перед каменной штуковиной и полили макушки из ладоней. Три местных человечка, пережидающих жару неподалёку под навесом, добродушно им улыбались. Однако следом вдруг устремилась брызгаться и плескаться возле священного символа целая стайка японских туристок возрастной категории 80+. Ни один мускул не дрогнул на лицах камбоджийских зевак - они продолжали излучать спокойную радость, глядя на японских бабулек, напитывающихся мужской силой.
Представляю, как отреагировали бы представители других народов в подобной ситуации.
Немец (дежурно улыбаясь): Вынужден Вам сообщить, что поливать голову женщинам строго воспрещено. Прошу уважаемых дам покинуть сакральное место.
Испанец или португалец (заливисто хохоча): Давай, бабуль, жги! Вот дедушка дома обрадуется! Шибче, шибче поливай!
Француз (закатывая глаза): Боже! Что делают эти дикие люди?! Не удивлюсь, если они паштет запивают пивом!
Русский (гневаясь): Совсем сбрендили? Тут святыня! Сюда едут за духовными скрепами! Почто святотатствуете, богохульники?!
А камбоджиец благодушно светится. Потому что водичка от лингама полезна мужчинам в его личном камбоджийском пространстве. А в пространстве пришлых чужаков та же самая вода означает совсем другое. Реакции нет, потому что параллельные линии не пересекаются.
Нас водили по некоторым тропам, оставшимся после кровавой гражданской войны и тщательно расчищенным от мин. Дорожка в зарослях привела к интересному и непонятному нагромождению камней, между которыми бил источник.
- К этому роднику ходит один из соратников Пол Пота, - сообщил Вибол. - Он прячется от правосудия в джунглях, а здесь утоляет жажду. Старенький он уже. Совсем старенький.
- Постой, Вибол, - не поняла я. - Как же он прячется, если все знают, что его тут можно найти?
Объяснения гиды были пространны и нелогичны. Нелогичны на наш взгляд, а на взгляд кхмера - вполне исчерпывающи. Суть их была такова: кому надо, тот ловит, а кому не надо, позволяет другим жить, как они хотят. Да и ловят только на работе, а в быту каждый живёт своей жизнью, линия которой ни что и никогда не вторгнется в чужую епархию. Мне по этому поводу интересно: если Пол Пот учился бы не во Франции, а, скажем, в Тайланде, посетила бы его мысль о национальном сообществе согласия?
Скромность украшает
Не знаю, соответствовало ли действительности увиденное лично мною, или же воображение нарисовало желаемую картину, но камбоджийцы нам показались крайне скромными людьми. Культа шмоток, украшений, дорогих авто, телефонов и дворцов в стиле Тадж-Махала мы не заметили. Если культ и есть, то его тщательно скрывают от постороннего глаза. Все, независимо от уровня достатка, носят одни и те же простые штаны и рубахи, дамы щеголяют в национальных юбках либо в костюмчиках а-ля ночная пижама - распашонках и брючках из весёленького ситчика. Мы лишь однажды встретили группу девушек в роскошных бальных нарядах. В подобных туалетах - атласный корсет, пышное облако из газа - обычно отправляются на последний школьный бал наши выпускницы. Почти не накрашенные, потупив очи долу, барышни стояли перед входом в дом культуры и вслушивались в нежную музыку, плавно льющуюся из-за дверей.
- Сегодня национальный праздник? - спросил Вибола мой муж. Мелодия текла и переливалась характерной азиатской пентатоникой.
- Нет. Это просто дискотека.
- А! - кивнул супруг. - Ясно! Подружки собрались на танцы, поэтому такие нарядные.
Вибол вдруг собрал лоб складками и, гневаясь, затараторил что-то о бревне в своём глазу и неприличности вопросов. Мы оторопело выслушали его тираду. Понимание пришло лишь в конце его спича: изысканно одетые красавицы со скромными личиками оказались девушками лёгкого поведения в ожидании своих клиентов.
И так у них все. Застенчивые улыбки, непритязательные одеяния и абсолютное равнодушие к роскоши. В столице и нахоженных туристических городах типа Сием-Реапа это правило уже нарушается, поскольку местные устои не выдерживают натиска агрессивной западной традиции, но в далёких тихих селениях люди предпочтут украсить храм, чем своё жилище.
Поведение камбоджийца - также образец скромности. Здесь не принято громко выражать свои эмоции, чтобы не потерять лицо в глазах окружающих. Поэтому при любых эксцессах камбоджийцы утыкаются глазами в землю и смущённо улыбаются. А иногда тихо подхихикивают. Мы почти сразу выучили, что если собеседник начинает подсмеиваться, он не дурачит тебя, а, напротив, крайне смущён. Камбоджийцы добродушны и покладисты, гордыню они не знают вовсе и ни за что не станут морочиться бессмысленными понтами. Когда после посадки в автобус маршрута Сием-Реап - Пномпень обнаружилось полное отсутствие кондиционеров, мы знаками и жестами показали, что живыми не доедем и помрём по пути от зноя. Люди, сидевшие на передних рядах у открытой двери, безоговорочно уступили нам место, приветливо улыбаясь. Потом так же безоговорочно толкали сломавшийся автобус, не фыркая, не возмущаясь и не требуя возврата денег.
Очень непритязательные в еде, камбоджийцы довольствуются точным физиологическим минимумом. Как-то раз ради перекуса нас привели на крохотный рыночек, где мы купили по пирожку на каждого: рисовая начинка в банановых листьях. Пирожка мне хватило минут на пятнадцать, а потом организм настойчиво начал просить продолжения банкета. А камбоджийцам подобного ланча хватает до вечера. Переедание им не свойственно, ни один толстый человека нам на пути не встретился. Конечно, подавляющая часть населения живёт в крайней, по нашим меркам, нищете - где уж тут брюхо набивать? Не до жиру, быть бы живу. Однако и обеспеченные люди, вроде владельца ресторана неподалёку от аэропорта, вполне обходятся жменькой риса и квашеной рыбной приправой. А если на столе есть курятина и свежие овощи - трапеза поистинне царская.
Наш гид Вибол, разоткровенничавшись после одного такого обеда с рисом, курицей и соком кокоса, признался, что перестанет водить экскурсии, как только накопит на ананасовую рощу-плантацию.
- Буду продавать ананасы, - размечтался он, - обеспечу сына. Пусть он занимается музыкой и не думает о деньгах. А я стану слушать его вечерами, смотреть на рощу в лунном свете и радоваться.
Ни огромный дом, ни шикарный автомобиль в его грёзах не участвовали. Только музыка, дети и природа... Ну, и пара бутылок доброго пива.
Семейные узы
В годы режима красных кхмеров численность населения Камбоджи сократилась примерно на треть. С тех пор, будто желая загладить демографическую яму, жители страны активно обзаводятся детьми. Детей реально много. Что тут влияет, сложно сказать - традиции или отсутствие средств контрацепции и знания о них. За несколько дней погрузиться в жизнь страны невозможно, но на поверхностный взгляд отношение к детям здесь классическое для бедной, почти нищей страны. С детьми никто не цацкается, из детей не делают объекта поклонения, ребёнок не находится в привилегированном положении. Детей скромно любят, но сызмальства дают понять, что выживание семьи дороже детских капризов.
Мальчики, как это водится в патриархальных обществах с очень низким уровнем жизни, считаются большей ценностью. Мальчик - будущий кормилец родителей, а девочка со временем уйдет в чужую семью. Поэтому в мальчиков больше вкладываются. В том числе, и в духовном плане. В Камбодже принято мальчишек лет с девяти-десяти на пару лет отдавать в буддийские монастыри на обучение. Там у парней формируется специфический взгляд на мир, порою не слишком понятный западному человеку. Мы побывали в такой школе: спокойно зашли на территорию монастыря, спокойно походили мимо ребят, которые нами почти не интересовались. Занятия шли в помещении храма. Мне тяжело представить, чтобы в моём детстве на урок заявилась толпа иностранцев и с открытыми ртами принялась бродить по классу и разглядывать диковинные парты и учебники. А в Камбодже - это запросто. Мальчишки скосили на нас глаза и переключились на учителя, а тот, вообще, нас в упор не видел. Мы погуляли по классу, стараясь не слишком мозолить глаза, полюбовались искусной отделкой стен, пофоткали. Было даже немного обидно, что со стороны парней включился полный игнор.
Не подумайте, что девчонок тут не любят и считают лишь обузой. Девочек, в отличие от пацанов, стараются получше одеть, украсить, им перепадает чуть больше ласки. Особенно их балуют отцы. Одного такого счастливого папашу мы встретили возле лесной хижины у водопада. Мужчина был кое-как одет и без остановки хлопотал по дому. Дочки же его в ярких платьицах и с венками на голове явно чувствовали себя принцессами, наслаждаясь праздным ничегонеделаньем.
В обычную школу ходят и мальчики, и девочки. Стайки детей в белых рубашках, дружно крутящих педали своих велосипедов, нам встречались каждое утро. Ни у одного ребёнка на лице не было нарисована отчаянье по поводу предстоящего учебного дня. Судя по отсутствию ранцев и какой-либо другой школьной ноши, в глуши Камбоджи детей не обременяют домашними заданиями. Ребятишки, что мы встречали, все без исключения выглядели счастливыми и беззаботными - даже попрошайки, доставляющие столько неприятностей туристам возле местных достопримечательностей. И, кстати о мальчика-девочках, клянчили "ван даллар" в основном юные барышни. Наверное, для парней сие занятие кажется постыдным.
Большие камбоджийские семьи в далёких от столицы деревушках живут по-старинке в одном общем доме на сваях. Дома возвышаются над землёй из-за разлива рек в период дождей. Как десять-пятнадцать человек помещается на такой площади, нам не понять. А, впрочем, что тут понимать? Камбоджийцы, в отличие от жителей северных частей света, дома бывают редко, их основная жизнь протекает на открытом воздухе. А воздуха вокруг - завались.
У сельской семьи есть свои рисовые делянки, и на рассвете дружная семейка едет к ним трудиться на классическом "кампучемобиле". Это пикап с открытым кузовом, в который впихнуто и чудом держится добрый десяток работников. В таком мобиле как нигде чувствуешь единение со своими родственниками. Я предлагаю в качестве психотерапевтического средства людям, испытывающим проблемы с роднёй, кататься на кампучемобиле. Тряска на разбитых пыльных дорогах с риском свалиться под колёса встречной машины, безусловно сплотит даже люто ненавидящих друг друга сородичей.
В камбоджийской семье практически нет неравноправия супругов. Почтенная хозяйка - фигура весьма уважаемая. Настолько уважаемая, что мне даже показалось, будто супруга местные дамы рассматривают как ещё одного взрослого дитятю. Нет, он, конечно, работает, кормит домочадцев, но при случае, как неразумный школяр, всегда свинтит потусоваться с приятелями с полной авоськой разнообразных напитков. Впрочем, дамы здесь тоже не промах, особенно молодые и красивые. Многие из девиц мечтают выскочить замуж за иностранца - все европецы кажутся им сказочно богатыми. Моих спутников-мужчин все дни пребывания в Камбодже прямо-таки осыпали градом многообещающих улыбок. Один даже задумался на некоторое время - не жениться ли ему на какой-нибудь милой покладистой камбоджийке. Но не сложилось.
Меланхолично-радостный буддизм
Религия кхмеров - буддизм в самой древней его форме. Камбоджийцы следуют традиции Тхеравада, или, как её иносказательно величают, Хинаяна, то есть "малая колесница". В отличие от Махаяны, "большой колесницы", тхеравадины стремятся к личному освобождению от бесконечной цепи перерождений и к выходу в нирвану. Приверженцы Махаяны ставят иные цели - стать бодхисаттвой и, отказаться от личного спасения ради освобождения других живых существ. И если махаяновцы воспринимают Будду скорее как символ и глобальную идею в головах верующих, то тхеравадины считают принца Гаутаму реальным физическим персонажем и стараются в точности пройти по его земному пути.
Разумеется, средний обыватель Камбоджи не является фанатичным верующим и, как мы неоднократно убеждались, не всегда соблюдают пять основных запретов для мирян-тхеравадинов: на убиение живого, на воровство, на блуд, на ложь, на дурманящие вещества. Последний пункт достижения высот духа в Камбодже повсеместно нарушается. Не буду лишний раз упоминать об относительной снисходительности властей к наркотикам, но алкоголя тут точно в достатке совершенно любого, и народ отнюдь не брезгует им. Однако благодаря истинно буддийскому мировоззрению, которым камбоджиец пропитывается с детства, необычные для нас черты кхмерской натуры прорастают даже в сугубых атеистах.
Например, некоторая мечтательность и меланхоличность. Возможно, буддизм тут ни при чём, а во всём виновато слишком жаркое тропическое солнце, но резвая бодрость и неуёмная радостная активность тут не в почёте. Метаниям и напористости камбоджиец предпочтёт философское равнодушие к личному невысокому достатку. Действительно, к чему отчаянно молотить лапками и сгорать на работе, забыв семью и друзей, если будет новая жизнь, а в ней, глядишь, и повезёт. А не повезёт, наступит ещё одно воплощение, и ещё одно... Лучше вздремнуть как следует или покалякать с приятелями.
Отвлекусь насчёт вздремнуть. Рабочий день в Камбодже начинается очень рано - где-то около семи. Затем четыре часа работы, и долгожданный обед. Обед не чета нашим жалким тридцати-шестидесяти минутам. Дневной отдых в Камбодже с 11 до 14. В это сладкое время жизнь практически замирает - страна идёт спать. Спят на циновках в кафе, в гамаках, которые носят с собой, или просто на земле. Так тот самый папаша, что хлопотал на хозяйстве, при нас повесил гамачок , плюхнулся в него и тут же отключился. Две его разодетые принцессы, стянув веночки, двинулись к водопаду, при этом дрыхнущего родителя совершенно не беспокоила мысль о возможных несчастных случаях с чадушками.
Жизнь - боль, камбоджиец это остро чувствует, поэтому смерть воспринимает не так, как европеец. Смерть для него - не утрата, горькая и безутешная, а новый этап в существовании души. Умерший не утерян безвозвратно, он родится вновь и сможет получить то, чего был лишён при жизни. В соответствии с этими взглядами кхмерские похороны проходят порой очень весело. Мы как-то проезжали по деревушке и в одном из дворов заметили разноцветные украшения: цветы, флажки, шары, переносные статуи Будды.
Люди во дворе покойного лучились подобным же образом. Лица их озаряла улыбка, сами они пританцовывали под музыку и что-то жевали.
- Тот, который склеил ласты, - объяснил гид, мастерски щеголяя приобретённым за годы учёбы в России умением применять русские идиомы, - не должен видеть слёзы, а то огорчится и не сможет правильно пройти путь очищения.
Что тут сказать? Фотографии времён режима Пол Пота, истекающие слезами и кровью, убеждают в обратном. Может, у них тут радоваться полагается, лишь когда естественная смерть приходит к старому человеку?
В Камбодже с религией сплошные парадоксы. Кхмеры не слишком набожны, но храмов по стране раскидано великое множество. Храмов много, но почти все они - либо буддийские монастыри, либо исторические развалины, либо походные "красные уголки". Почти все кампучийские мужчины по молодости проводят пару лет послушниками в монастырях, досконально изучая четыре благородные истины и шаги великого восьмеричного пути, но в миру мало кто целенаправленно идёт по этому пути с истинами в сердце. И повсюду огромное количество монахов в оранжевых одеяниях, которые заняты неизвестно чем - монахов, на общественно-полезных работах нам встретить не удалось.
У меня сложилось ощущение, что в отличие от того же Таиланда, где вся жизнь человека сопровождается бесконечными буддийско-индуистскими обрядами, в Камбодже собственно культа нет. А есть лишь буддийское мировоззрение и прагматичные взгляды на жизнь. Монашеские общины содержатся за счет пожертвований, а монастырям жертвуют кхмеры охотно. Член буддийской общины живёт лучше, чем средний мирянин, поэтому в монастыри стоит приличная очередь из желающих посвятить себя размышлениям о природе жизни.
"Красные уголки", упомянутые чуть выше, неожиданно открывались нам в самым странных местах. Топаешь по джунглям, тропка вильнёт, и под камнем у дорожки вдруг заметишь статуэтку Будды с подношениями. Или карабкаешься по развалинам древнего храма, взбираешься на террасу, а там возле старинного изваяния какие-то свечи и колокольчики, а неподалеку медитирует какой-нибудь дедок, мыслями витая в ушедшей эпохе строителей сей пагоды. Выдвину смелое предположение: подобные местечки для обрядов - своего рода якоря, при помощи которых камбоджийцы цепляются к текущему времени и конкретной точке пространства, ибо в их параллельных буддийских слоях прошлое живёт одновременно с будущим, а вселенные отдельных людей расслаиваются и улетают в бесконечность.
Соседи
Камбоджа граничит с Лаосом, Таиландом и Вьетнамом. Не знаю насчёт Лаоса, но с тайцами и вьетнамцами у камбоджийцев отношения весьма натянутые. Оно понятно - бесконечные войны в прошлом за плодородные земли явно не поспособствовали укреплению дружбы народов.
На бытовом уровне камбоджийцы к жителям королевства Таиланд испытывают чувство эдакого прохладного нейтралитета с натянутой официальной улыбкой. Тайцы по кхмерским понятиям - весьма обеспеченные люди, а потому приходится терпеть их туристов и любителей запретных удовольствий. С особым ехидным смаком на всякой экскурсии тайцу в первую очередь сообщают, что главный музейный город Сием-Реап в переводе с кхмерского означает "Сиам побеждён". Это примерно как переименовать Санкт-Петербург в "Кирдык Наполеону" и возить туда на познавательные экскурсии французов. Но тайцы, будучи всё теми же буддистами, философски игнорируют инсинуации и продолжают с упорством посещать жемчужины исторической архитектуры.
- Когда-то стены были украшены драгоценными камнями, - сказал Вибол. - Но потом их выковыряли.
- Кто?
- Кто, кто? Да вьетнамцы эти чёртовы, - ругнулся гид. - Налетят, как саранча и обдерут до нитки.
Позже выяснилось, что самоцветы конфисковали чуть ли не три века назад, но обида в сердце камбоджийского парня Вибола не знала срока давности. Феодальная междоусобица изрядно потрепала обе стороны в 14-18 веках, но главная претензия относится к конфликту времён правления Пол Пота, когда тот затеял вдруг войну с соседом, а сосед взял, да и оккупировал Кампучию, положив конец диктатуре номерных братьев. Конфликты продолжаются и по сей день, в частности из-за спорной дельты Меконга, однако рассказ не об этом.
Из-за критического перенаселения во Вьетнаме, территории Камбоджи постепенно заполняются беженцами. Но если тайцы и камбоджийцы весьма схожи по образу жизни, то вьетнамцы несколько отличаются от последних, и посему кхмеры испытывают к ним презрение, считая неразвитыми.
- Вьетнамцы - неаккуратные люди, - брезгливо сообщил Вибол, предупреждая об антисанитарном беспределе на знаменитом озере Тонлесап с деревней на сваях прямо посреди озера. - Там живут вьеты-нелегалы, они сплошные попрошайки. Ни к чему не прикасайтесь, и ничего не покупайте у них, не то диарея вам обеспечена.
Картины, что мы затем увидели, являлись бы для европейца отличным средством от депрессии. Глядя на плавучие сараи с отсутствием самых примитивных удобств, на то, как хозяйки с одной стороны от домиков набирает воду для варки, а с другой стороны их домочадцы справляют нужду, поневоле начинаешь воспринимать свой родной город райским местом и осознавать, какими богатствами ты владеешь.
Камбоджийцы тоже бедны, если не сказать - нищи. У них тоже проблемы с уборкой мусора и вездесущей пылью. У них так же во многих селениях нигде нет канализации и водопровода. Однако в общественных туалетах с самым простецким устройством обязательно есть каменные ванны с чистой водой, которую используют как для смыва, так и для быстрого гигиенического ополаскивания, и время от времени какой-нибудь сознательный человек выплескивает несколько вёдер воды на пол, отчего при входе в туалет частенько снимают обувь... Нет, камбоджийцы - совсем-совсем другие, хотя и их мнение о вьетнамцах не вполне соответствует истине, поскольку продиктовано, скорее, давними неприязненными отношениями и не учитывает того факта, что беженцам на порядок труднее соблюдать режим с гигиеной.
О России они почти не знают.
- Это там, где Париж? - блеснула знаниями хозяйка массажного салона, где мы за два (о, боги, - за два!) доллара расслаблялись долгих полтора часа. - Там, наверное, все модные?
- Санкт-Петербург?... А Финляндия далеко? Как при чем тут Финляндия? А Микка Хаккинен? Он разве не ваш, нет? А вы тоже быстро ездите? - поинтересовался владелец кафе возле аэропорта.
Как хорошо, что на свете полно уголков, где на тебя смотрят чистым взглядом, не пропущенным через призму лжи и политики.