Ефимова Марфа : другие произведения.

Экскурсовод: Ленинградское метро

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Познавательная экскурсия по первой очереди Ленинградского метро (реально экскурсия!), в которой всё так странно, так странно...
     Предупреждение 1: ни одна из картинок либо фотографий не является собственностью автора. Изображения взяты из Интернета (сайты Citiwalls, Wikipedia, Fontanka, Прогулки по метро, Палеометро, jpg.wtf, gelio-nsk, openarium, многочисленные форумы о метро и проч. Извините, ежели кого забыла).
     
     Предупреждение 2: текст, выделенный курсивом, взят из посторонних источников (см. сайты в Предупреждении 1).
     
     Предупреждение 3: в сам текст помещены крохотные картинки, чтобы дать представление о предмете разговора, но не слишком замедлять загрузку страницы. Кликая по ссылкам, можно просмотреть те же самые изображения в увеличенных размерах.
     
     Предупреждение 4: мнение героев сего опуса может не совпадать с мнением автора. И, вообще, не воспринимайте речи экскурсовода всерьёз!
     
     
      Оглавление
      Автово
      Кировский завод
      Нарвская
      Балтийская
      Технологический институт
      Пушкинская
      Владимирская
      Площадь Восстания
     
     
      Автово
     
      Воскресным промозглым утром, ровно в семь ноль-ноль я стояла на ступенях станции метро "Автово" с поднятым, но не расправленным зонтиком ярко-жёлтого цвета. Редкие прохожие, явно не по доброй воле вставшие в несусветную хмурую ноябрьскую рань, посматривали на меня с подозрением. Я бы тоже посматривала на себя, как на чокнутую, будь я на их месте: долговязая девица со школьным кислотно-малиновым рюкзаком за спиной и странной дрыной в руках. Ни дать, ни взять - тамбурмажор оркестра умалишённых.
      Первую участницу мой намётанный взгляд выхватил сразу. Грузная тётка, озираясь, с трудом вскарабкалась по ступеням и принялась кружиться вокруг своей оси, поскольку её толстая короткая шея не обладала достаточной гибкостью для элементарного осмотра окрестностей. Нет, грузная - это, пожалуй, было бы для неё слишком лестно, ибо размер она имела просто невероятный - где-то далеко за семьдесят. Я горестно вздохнула - наверняка с этой дамой мы выбьемся из графика. Терпеть не могу кадушек - еле шевелятся и ни капли не соображают. Удивительно, как только не поленилась, отважилась на ранний подъём и полуторачасовое путешествие на своих двоих.
      - Это Вы? - спросила женщина высокомерно.
      Я разлепила губы, растянула в широчайшей дежурной улыбке.
      - Это я! - и не поспоришь: я - это действительно я. Хотя, сказать честно, в последнее время не вполне в этом уверена...
      - Могли бы внутри собираться, - сердито заявила тётка, одарив меня недобрым взглядом. Ей Богу, если бы моё пальто было из кремня, тёткин взгляд высек бы об него искру.
      Следом тут же подгребли, как я их мысленно окрестила, два брата-акробата - два парня лет восемнадцати, отлитых, судя по всему, в одной гипсо-литейной мастерской по одной форме-заготовке и принаряженных затем прямо у конвейера, выпускающего типовые наборы туалетов для унылой питерской гопоты: чёрные куртки, чёрные джинсы с напузыренными коленками, грязные чёрные ботинки. Ужас, летящий на крыльях ночи.
      - Гля! - первый юноша толкнул в бок второго и гоготнул, - Экскурсия! А ты гундел! Короче, ты просрал! Гони пятихатку!
      - Прикольно! - обрадовался второй, нисколько не огорчившись проигрышу. Он пошарил в кармане штанов, для чего перегнулся, переломился в талии, засовывая руку чуть ли не по локоть, извлёк мятую сиреневую купюру, послюнявил, шлёпнул на лоб приятелю. Потом обратился ко мне:
      - Здрасссть... Тут экскурсия будет?
      Я снова медовым образом улыбнулась, кивнула. Корпулентная дама фыркнула, отодвигаясь от младой поросли. Ничего, придётся потерпеть.
      За спиной незаметно материализовались пенсионер, две средних лет женщины-подружки из скучающих разведёнок с поджатыми губами и тихая девочка-подросток со светлыми спутанными волосами. Итого семеро. Стало быть, сегодня доедем до Владимирской. Я, конечно, хотела бы завершить на площади Восстания, это было бы логично, путь полностью охватил бы станции первой, Сталинской очереди, но от меня мало что зависело. Все мои планы всегда летели к чёртовой бабушке - ломался ли состав, кому-то становилось ли плохо из экскурсантов, вызывал ли кто меня из родственников - пунктов выходило ровно столько, сколько являлось народу. Причины столь необычного явления лежали за пределами моего понимания и, положа руку на сердце, казались несущественными на фоне причин появления вещей более странных, нежели жёсткого соответствия людей и станций.
      Собрав с народа куну, выдав взамен по жетону, я развернулась и направила стопы к входу, когда быстрый и уверенный топот вынудил меня притормозить.
      - Экскурсия по метрополитену? - на бегу вопросил высокий крепкий молодой человек с ясным лбом, не прикрытым вопреки погоде ни кепкой, ни шапкой. Такие лбы во мне отчего-то рождали мысли о юных немецких солдатах, с любопытством взирающих из своей оккупационной колонны на насупленных местных жителей. - Чуть не опоздал!
      Восемь! Слава Богу! Доедем до Восстания, доберёмся до товарища генералиссимуса - единственного на всю подземку.
      - Меня Слава зовут, - зачем-то сообщил молодой человек. - Я, вообще-то, Вячеслав, но Вам можно - Славик.
      Я холодно глянула на него, затем демонстративно строго и чётко щёлкнула зонтом, складывая его. Таких Славиков у меня каждый день - по штуке, а то и по две. Издержки профессии.
      - А нам можно? - с дубовым кокетством встряли разведёнки.
      - Конечно, - кисло улыбнулся Вячеслав как воспитанный мальчик.
      Я проскользнула за турникет и там, опираясь рукой о канелюры величественной колонны, что отсекала от гулкого пространства ряд колонн чуть меньшего размера, привычно оттарабанила:
      - Итак, господа, мы находимся в Петербургском, а если быть точным - Ленинградском ордена Ленина имени Ленина метрополитене...
      "В 1938 году Председатель исполкома Ленинградского горсовета Косыгин проявил инициативу, поставив вопрос о строительстве в городе подземных путей сообщения по примеру Московского метро, а до того - Лондонского и Парижского. Выполняя наказ исполкома, столичный институт Метрогипротранс принялся за работу, и к началу войны проект был полностью подготовлен. По замыслу того времени предполагалось протянуть ветку от фабричного района Автово через центр к фабричному району Выборгской стороны. К 1941 году в Автово успели вырыть некоторую часть тоннеля и подготовить строительные площадки. Однако война помешала воплотить задуманное. Станцию открыли лишь 15 ноября 1955 года..."
      Помолчав, я добавила:
      - В Москве метро было построено в тридцать пятом. Косыгин как верный партиец тут же воспылал желанием распространить достижения старших московских коллег и в своей вотчине. Ему серьёзно препятствовали. Два Петра - Попков и Лазутин, побывавшие по очереди после Косыгина на посту Председателя - сколотили в Ленсовете оппозицию, которая категорически возражала против метрополитена. Но у них ничего не вышло. Оба, кстати, проходили по Ленинградскому делу, и обоих в 1950 году расстреляли.
      - А чё мешали-то? - спросил один из братьев-акробатов. - Метро - это ж круто.
      - Как они считали, подземный мир - мир мёртвых. Мир, где властвует дьявол, - с расстановкой произнесла я. - С приходом революции антихрист ступил на русские земли, упорно внедряя свою символику: пятиконечные звёзды, кровавые флаги, серп, оскопляющий могучую энергию молота. Кстати, это всё классические древнеегипетские, а также масонские знаки. Подземные дворцы идеально вписывались в смысловой ряд, продуцирующий новую сатанинскую реальность.
      После нескольких секунд повисшей среди моих посетителей паузы, пенсионер протёр очки и полюбопытствовал:
      - Это Вы серьёзно?
      Я соорудила дежурную улыбку типа "ласковая ирония, градация номер три":
      - Шучу. Разве ж нужны дьяволу мёртвые? И разве ж не человеческий ум породил дьявола? Я, вообще, считаю, что в проектировании метро всё было в точности до наоборот.
      Но краем глаза отметила, как девочка-подросток опасливо подтянулась к большому надёжному Славику - на всякий случай.
      - Что за чушь Вы тут городите! - неожиданно сердито вскинулась одна из дам-подружек, брюнетка с ярко-голубыми глазами. - Сатана какой-то, масоны, мир мёртвых....Развели тут сказочки! Метро стали строить, потому что на нём быстрее, вот и вся причина.
      - Отчего ж тогда Попков с Лазутиным - заметьте, два очень неглупых человека! - так яростно сопротивлялись ему?
      - Трамвайное лобби, - быстро нашлась моя оппонентка, видать, из начитанных и экономически подкованных. - Трамвайщики не хотели упускать своей выгоды. Проплатили, наверное, этим Попковым.
      - Да какая теперь уж разница! - махнула рукой её подруга, крашенная под медь. - То - они, а то - мы. Дела давно минувших дней. В итоге-то всё равно катаемся под землёй.
      - Всегда есть разница, кто и что делал, - отчеканила я. - Ибо всё скажется на каждом. Ибо каждый и есть всё. А Попков с Лазутиным так и не поняли глубины идеи.
      - Чё-т я ни х., ой! Ни фига не понял, - заявил штампованный юноша. - Вы нам давайте про станцию рассказывайте.
      Совет оказался дельным, а, главное, устроил и меня, и медно-крашеную даму. Спорить далее не было смысла.
      Мы спустились по винтовой, облицованной красным мрамором лестнице на роскошную и замечательно пустынную платформу. Я специально назначила ранний час, чтобы толпа не мешала наслаждаться чудесными видами станций.
      Автово Наземный павильон Панно Победа - Наземный павильон станции "Автово" оформлен мощным двойным шестиколонным портиком и куполом на большом световом барабане. Основание купола опоясывает надпись: "Доблестным защитникам Ленинграда, в битвах отстоявшим город-герой, слава в веках". "Автово" - единственная станция мелкого заложения первой очереди. В ней отсутствуют эскалаторы, а разработка велась открытым способом.
      - И тоннели открытым способом? - удивился Славик. - Там же речка Красненькая сверху!
      - Тоннели прокладывались обычным образом - но не при помощи проходческого щита, а пневомолотками - пояснила я и ловко ввернула, демонстрируя небрежную эрудицию, - воды от речки тут действительно много, грунт пришлось замораживать, а участок под речкой проходить в кессоне. Открыто строили саму станцию. - Потом продолжила. - Близость водоносных слоёв в Автово чувствуется постоянно - станцию и перегоны периодически подтапливает. Приходится время от времени укреплять гидроизоляцию стен. Современная гидроизоляция состоит из нескольких слоёв цемента и пенополиуритана, а между самими стенами и облицовкой обычно оставляют зазор для стекания воды в специальные желоба... Пройдём подальше.
      Мой небольшой отряд послушно устремился за экскурсоводом. Я бодро прошагала через весь зал, встала у дальней стены под мозаичным панно "Победа". Женщина на панно, могучая, как трубоукладчик, целеустремлённо тащила куда-то пацана. Ей хватало одной руки, чтобы удерживать мальчишку на плече, между тем как по выражению глаз ребёнка было ясно, что тому не менее пяти лет. Пять лет - это около семнадцати килограммов. Ни один мускул на лице монументальной дамы не выдавал напряжения.
      Пока я предавалась размышлениям о безбрежной силе русских женщин, подтянулась кадушка-короткошейка, отставшая от нас во время марш-броска через платформу. Она пыхтела и отфыркивалась, наливаясь багровым румянцем и прекрасно рифмуясь с багровым тоном панно.
      - Название станции Автово топонимическое. Происходит от финского слова "Аутто" - пустошь. По другим источникам от "Аухтио" - песчаное место. Некогда так называлось селение, известное с допетровских времён и отошедшее вместе с окрестными землями России после русско-шведской войны. На территории этого селения впоследствии раскинулась заводская окраина города.
      На станции Автово находится депо - единственное депо в метрополитене, располагающееся внутри линии, а не в её конце. Связано это с тем, что в 60-х от Автово стали отводить ветку на юг, в Дачное, и некоторое время в Дачном была конечная остановка. Но потом линию повели к проспекту Ветеранов - в сторону от существовавшей тогда ветки, станцию в Дачном закрыли, а само депо, ставшее ремонтным, и мощный набор оборотных тупиков, протянувшихся чуть ли не до Лигово, остался. В этих тупиках стоят поезда не только красной линии, но и некоторых других. Поэтому иногда мы слышим, что "Поезд следует только до станции Автово". Как правило, это едут на ремонт или профилактический осмотр составы с других веток.
      - Прям до Лигова? - озадачился юноша, на лоб которому четверть часа назад прицепили пятисотенную купюру. Если я правильно расслышала, его звали Костей. - А я живу в Лигове. То-то думаю, чё у меня пол иногда ни с того, ни с сего трясётся.
      - Ага, особенно после баклажки пивасика, - хохотнул его приятель.
      - Ты дебил, Лёха, - беззлобно осадил его Костик, - я пиво не пью. Мне не вкусно.
      Надо же! Неожиданно! А по виду - типичное дитя гнилых новостроек.
      - Глубина станции - 12 метров, что соответствует четырёхэтажному дому. Тема оформления павильона и залов - оборона Ленинграда. Фасады наземного павильона украшены работами "Оборона Петрограда в 1919 году" и "Оборона Ленинграда в 1941-1943 годах". Автово Кассы Автово ЗалАвтово КолоннаЛюстры, светильники, настенные элементы декора выполнены в стиле сталинского неоклассицизма.
      Перекрытие центрального зала станции поддерживают 46 колонн: 30 мраморных и 16 стеклянных. На самом деле колонны лишь облицованы этими материалами. Изначально планировалось, что все колонны на перроне будут отделаны рельефным прессованным стеклом. По замыслу архитекторов Автово должно было стать настоящим хрустальным дворцом. Лучшие академики страны, теоретики стекла и знатоки оптики, разработали крайне интересную концепцию устройства колонн. Внутренний рельеф граней стеклянной отделки - рифлёный, с углом отражения 80 градусов. Лучи света отражаются от этих граней и делают бетон в центре колонны невидимым. А блестящая декоративная лента скрепляет хрупкую конструкцию и уберегает от растрескивания при осадке бетона.
      - Красиво, - прошептала девчушка, задрав голову к потолку. - Как в сказке.
      Брюнетка же, постреляв голубыми глазками по колоннам (большая часть лучей при этом отразилась прямо на красавчика Славика), выдала на гора вопрос, который неизменно волновал все доселе проводимые экскурсии:
      - А почему не все колонны стеклянные? Денег, что ли не хватило?
      - Да к сроку, наверное, не успевали, - ответил за меня пенсионер. - Раньше, ведь, как было? К годовщине ноября вынь да положь трудовой подвиг. Время поджимало, вот и ограничились тем, что успели. Так?
      - Некоторые полагают, что дело было в ином, - сказала я. - Дескать, товарищу Сталину очень не понравилось то, что в Питере, который всегда стоял, как кость поперёк его горла, метро красивее, чем в Москве. Поэтому Автово намеренно бросили недоделанным, принизив смелость, изящество и необычность архитектуры.
      - Дескать? - Славик приподнял одну бровь. - А вы сами, значит, так не считаете?
      - Нет, не считаю.
      - А как вы считаете?
      Он глянул на меня так, что перехватило дыхание. Пахнуло всем сразу - жаром, желанием, здоровой неутомимостью, силой, энергией. По катушкам скрученных потаённых мыслей и чувств, раскачиваемых индукцией взаимного притяжения, разлилось магнитное поле - поле страсти и вожделения. Я шмыгнула носом, прогоняя наваждение. И произнесла:
      Автово Таро Аркан 15 Автово Таро Аркан 8- Я считаю, что исполнено именно так, как и задумано. Ведь что такое число 15 по картам Таро? По символам, вплывшим в наш век через средневековую Италию прямо из египетской Книги Мёртвых, 15 - это знак появления человека в плотном физическом мире, где, если верить пятнадцатому аркану, царствует Дьявол. Человек появляется из высших сфер, прикреплённый к ним тонкой серебряной нитью, и живёт, покуда по этой нити в плотные слои к нему притекает божественная сила. Как только сила прекращает поступать по цепи, человек умирает в плотном мире. 15 - символ рождения, снисхождения человека из высшего, божественного слоя в низший слой, сатанинский, слой тьмы и страдания. Карта Таро так и называется - "Дьявол" . Но понимающий осознаёт, что деление на тьму и свет весьма условно, и что дьявол нам нужен лишь для того, чтобы уравновесить божественное и, вычленившись из божественного, затеять вечную игру света и мрака...
      - При чём тут метро?! - возмущённо, с истерическими нотами взвизгнула брюнетка.
      - Не мешайте! - осадила я и продолжила. - Обратимся теперь к восьмёрке. По тем же картам Таро, восьмой аркан - аркан справедливости. Так обычно трактуют женщину, идущую с мечом и завязанными глазами меж двух колонн - синей и красной. Но это поверхностное значение. Под ним лежит значение более глубокое - равновесие и вручение себя в руки промысла божьего. Девушка, наощупь бредущая меж двух миров, меж плотным и духовным, всецело полагается на провидение, на судьбу, уготованную ей в небесах, демонстрируя тем самым, что физическим воплощением человеческая жизнь не ограничивается...
      - Я повторяю - причём тут...
      - И потом, восьмёрка - знак бесконечности и знак спирали ДНК, - я повысила голос. - А спираль ДНК - это трёхмерная развёртка структуры тонкого плана. Это воплощённый замысел Творца относительно человека на Земле. Восьмёрка - формальная модель самого Бога, а мы через ДНК реализуем эту модель. Кстати, вам ничего не напоминают эти ленты, обвивающие стекло?
      Палец мой упёрся в металлические скрепы, и девочка, слушавшая меня с приоткрытым ртом, с готовностью проговорила:
      - Спираль ДНК?
      - Умница. Именно это и было задумано. Два ряда колонн по 23 штуки в ряду. Число точно соответствует числу хромосом, получаемых при зачатии от каждого родителя. 46 хромосом у человека, и 46 колонн на станции. Из двадцати трёх пунктов генетической программы авторы убранства выделили две группы: пятнадцать простых, примитивных колонн с каменной отделкой и восемь затейливых, небесно-светлых колонн из стекла. И, как я уже сказала, пятнадцать - символ плотного рождения, а восемь - символ божественного замысла. Архитекторы дали нам понять, что мы настолько физически реальны, насколько и духовны. Что наше плотное существование во дьяволе обусловлено тонким существование в Творце. Что деление на день и ночь, на добро и зло придумано нашим убогим разумом, но не самим Создателем.
      Взбешённая брюнетка, оттолкнув от себя подругу, кинулась ко мне и, брызжа слюной, завопила:
      - Я пришла слушать про метро! Про архитекторов! Про историю! А не про всякую эзотерическую ерунду! Почему вы не сказали, кто был архитектор? Чуши нагородили, а про архитекторов не сказали! Вы эти свои иеговистские штуки бросьте! Тут, между прочим, дети!..
      - А, по-моему, интересно, - упрямо молвила девочка.
      Два парня ей поддакнули:
      - Ага, прикольно.
      Но разгневанная посетительница, не обратив на их замечания ни малейшего внимания, начала наседать на меня и кричать ещё громче. Признаться, я не ожидала столь бурной её реакции. Несколько человек, выгрузившихся из подъехавшего поезда, даже замедлили шаг, чтобы приглядеться, что происходит.
      - Или вы нормально ведёте экскурсию - с датами и архитекторами, или я требую назад свои деньги! Вы меня слышите?!
      - Вам нужны архитекторы? - обречённо спросила я. Зря она вспомнила про архитекторов, ох, зря. Всё равно же забудет, едва поднимется на поверхность. - Что ж, извольте. - И наземный павильон, и вестибюли станции Автово спроектированы архитекторами Левинсоном и Грушке. Инженерный проект выполнен товарищем Эпштейном. Авторами панно "Победа" являются художники Воронецкий и Соколов.
      Автово Грушке - Грушке... Что за фамилия такая? Звать его как?
      - Грушке - выходец из обширной поволжской немецкой общины. Звать его - Андрей Александрович. Любимый ученик Евгения Адольфовича Левинсона. Оба они трудились в Ленинградском архитектурно-строительном институте.
      Едва я произнесла "Андрей Александрович", воздух на станции помутнел, заклубился, стал каким-то текучим и зыбким. Мои подопечные застыли, подобно восковым фигурам, и только мы с настырной брюнеткой продолжили шевелиться. Моя визави ещё строила презрительно-победную мину на подвявшем, густо оштукатуренном лице, когда сзади появилось то, чего я так опасалась. Туманная фигура, поначалу расплывчатая и нечёткая, сгустившись до более или менее плотной формы, встала за спиной дамочки. В высоколобом остроносом образовании без труда узнавался Андрей Александрович Грушке. И, как всегда, в парах и клубах отчего-то особенно ясно различались глаза - тёмные, пронзительные, тяжёлые.
      Смутное облако, образ советского архитектора, беззвучно схватило брюнетку за руку, и та громко вскрикнула. Обернувшись, она в ужасе уставилась на призрак.
      - Отпустите, - просипела она. - Немедленно, отпустите.
      Уговаривать Грушке было бесполезно. Он был глух к любым мольбам, и лишь одно средство могло бы заставить его отступить.
      - Вы по-прежнему считаете, что всё, что я рассказала вам, - бредни и чепуха? Что человек - не животное, но душа Создателя?
      - Вы сумасшедшая! - надрывно крикнула дамочка, глядя, как в белёсом тумане пропадает не только рука, но и плечо, бок, ноги. Должно быть, её терзала страшная боль, потому что она тяжело дышала, всхлипывала, покрывалась испариной. - Мне нужна помощь, а вы о своём! Идите вы со своим Создателем! Помогите!!
      Невидимая сила скрутила её, как душит и крутит жертву огромный питон. Вывернула шею, смяла, обволокла.
      - Таня! Спаси меня! Танечка!
      Меня звали Евгенией Борисовной, о чём честно предупреждала статья на моём рекламном сайте. И я была не Таня.
      - Милиция! Вызовите милицию!
      Я горестно опустила очи. Возопи дамочка "Господи!" или хотя бы позови маму, у неё оставался бы ничтожный шанс. Но милиция...
      - Вы же видите, - в отчаянье произнесла я, - что нельзя уповать только на собственные силы! Вы теперь понимаете это?
      - Бандиты, - выплюнула мне в лицо упрямая женщина, - вы бандиты... Вы подстроили... Ты специально - со своим Славиком.... Будьте вы прокляты! Чтоб вы...
      Что именно предрекла она, узнать не удалось, так как Грушке, впитав в дымящуюся утробу всю дамочку без остатка, покачался над платформой пузатым неповоротливым дирижаблем, а затем тихо испарился.
      Я обессиленно прислонилась к стене, стараясь удержать слёзы. Я видела многое - и раздирание в клочья с фонтаном крови и мясных лохмотьев, и бескровное высасывание жизненных сил, и откалывание по кусочку от обледеневшего тела, и сжигание в вонючем, пахнущем хлоркой, пламени. Но именно Грушке меня повергал в состояние, от ощущения которого самой хотелось прекратить это всё разом - решительно и навеки. От безмолвного, бесстрастного Андрея Александровича веяло космической тоской, безнадёгой, возведённой на уровень Бога. "Так нельзя, - прошептала я, обвивая себя руками и пытаясь справиться с ознобом, - что ей стоило хотя бы формально признаться в том, что я говорю правду!" Пусть признание было бы лживым, но слова изречённые всегда вызывают колебания тонких пластов реальности, и рано или поздно эти колебания непременно возмутят пространство вокруг говорящего и поляризуют его, направляя отпетого скептика по векторам смысла произнесённых слов.
      Гори оно всё синим огнём, сказала я себе. Доведу экскурсию до конца, и брошу. Надоело терзать душу и плакать. Запишусь в музей водки, там посетители всегда веселы и игривы. А то и гидом по Петергофским фонтанам - липы, море, позолота, барокко. Свежий ветер и ясное небо под восхищенные взоры туристов из Якутии.
      Марево, ограждающее меня от застывших посетителей, постепенно рассеялось. Экспонаты мадам Тюссо заморгали, задышали, обретая прежние очертания и прежнюю живость. Рыжая дама, Таня, как я догадалась из последних слов канувшей в ненасытное призрачное брюхо, беспомощно озиралась, тёрла лоб и силилась понять, что же тут не так. Она, я уверена, ничего уже о подруге не помнила, как не помнил никто другой. Этот странный феномен не имел логического объяснения, но я подозревала, что человека поглотили по-настоящему целиком: с памятью о нём и со следами всего того, что он успел сотворить в этом мире.
      Подкатил голубой состав, я жестом пригласила слушателей зайти в вагон. Шестеро уселись на один ряд в самом центре салона - Славик, горячо поглядывая на меня, остался на ногах у поручня - а я продолжила, вслушиваясь в гулкую дробь сердечного ритма.
      Автово Первый ПоездАвтово Контроль - Пробный поезд прошёл в метрополитене от станции "Площадь Восстания" до станции "Автово" 8 ноября 1955 года. А через неделю, 15 ноября торжественно открыли восемь станций первой очереди метро. Красная линия связала меж собой четыре вокзала Ленинграда: Балтийский с Варшавским, Витебский и Московский.
      Первое время вход в метрополитен осуществлялся по специальным билетам, которые покупались в кассах. На установку турникетов понадобилось около трёх лет. После ввода в строй второй очереди метро, проход на платформы осуществлялся уже через вертушки. Стоимость жетона была 50 копеек, а после реформы 1961 года на протяжении тридцати лет жетон стоил ровно пять копеек.
      - Вам плохо? - встревоженно спросила меня девочка. - Вы плачете.
      Я прикоснулась к уголку левого глаза - сухо. Вагон качнуло, дёрнуло, перестук колёс замедлился. Мигнул, как всегда отключившись на секунду, свет. Удивительная барышня: лет двенадцать-тринадцать, но слышала о ДНК и видит то, что скрыто от прочих. Худенькая, ясноглазая, она была облачена в чёрную куртку с шипами и чёрную же толстовку. На шее девочки болталась металлическая рокерская коза на шнурке. Как удивительно и абсолютно не сочетались эти побрякушки с её ясным взором...
      Я действительно плакала, но слёзы мои струились в мареве безвременья. Андрей Александрович Грушке был отличным парнем и талантливым зодчим. Он не подличал и не строчил доносы на коллег, никто не посмел бы обвинить его в том, что Сталинская премия, полученная им за станцию Автово, была незаслуженной. И ему, носителю знаний средневековой Европы, знаний, переданных предками, некогда отважившихся переселиться в холодные русские земли, удалось передать в гениальном своём детище - хрустальной станции Автово - закодированное послание об устройстве мира. Равно как и его учителю - еврею Левинсону, мастеру древнего жреческого рода левитов, хранящего главные тайны египтян со времён Исхода. Но здесь, на перекрестье двух миров Андрей Александрович как неподкупный судия всего лишь исполнял волю творящей вселенной. И что самое страшное - я чувствовала всё, что в тот миг наполняло душу и естество непокорной черноволосой бунтовщицы. Меня так же выкручивала дикая боль, и так же сковывал сердце ледяной ужас. Как я могла не плакать?
      - Кировский завод, - объявил бархатный диктор. - Следующая станция - Нарвская.
  
К оглавлению
     
      Кировский завод
     
      - Киборгский завод, - вслед за диктором объявил Лёха и заржал. Артист из него был никудышный: на реакцию зрителей юноша явно поплёвывал с высокой колокольни.
      - Закрыл бы рот, - сердито посоветовала толстушка, - не нравится, иди отсюда, а другим слушать не мешай.
      - Я чё - мешаю? - взъерепенился парень. - Никому я не мешаю, чё бухтеть-то? Чё слова сказать нельзя?
      - Чё! - презрительно передразнила его тётка, - За речью бы последил, дитя воскресенья.
      - А откуда вы знаете, что я в воскресенье родился? - Лёха вылупил светлые, почти прозрачные глаза.
      Славик одарил невинное создание снисходительной улыбкой и, застукав аналогичную усмешку на моих устах, заговорщицки подмигнул.
      - Ты дебил, Лёха, - повторил коронную присказку Костик, - я тебе потом скажу, откуда она знает... Там Ленин что ли?
      Он выставил не слишком чистый палец в сторону торцевой стены станции.
      Кировский завод Павильон- Ленин, - сказала я. - Владимир Ильич. Автор станции "Кировский Завод" - Александр Кузьмич Андреев, ученик знаменитого мастера Щуко, заслуженный архитектор РСФСР. Андреев проектировал и наземный павильон, и внутренние залы станции. Станция первой очереди, как и остальные семь станций от Автово до Площади Восстания, была открыта 15 ноября 1955 года. Названа в честь знаменитого промышленного гиганта, гордости Петербурга-Ленинграда-и снова Петербурга - Кировского, бывшего Путиловского завода. Наземная часть выполнена в виде классического, стилизованного под античные храмы здания с 44 дорическими колоннами.
      Я извлекла из рюкзачка увесистый том художественного альбома и раскрыла его на странице с серебристой закладкой, демонстрируя псевдоантичный павильон.
      - Какой-то он древнегреческий, - сунув нос в книгу, промолвила девочка. Лёха со всей силы дунул барышне на макушку, взметнув облачко пушистых рыжевато-русых волос. Он снова загоготал, но увесистый подзатыльник Вячеслава оборвал его дурацкое веселье.
      - Да лан, - миролюбиво произнёс Лёха, почесав ушибленное место. - Я ж так просто.
      - На Парфенон, кажется, похоже? - удивилась вроде как бы сама себе медноволосая Таня, - Как вы считаете - похоже?
      - Не знаю, - открыто признался Славик, вопрос к которому кокетливо адресовала женщина. - Я не был в Греции.
      - Поверьте, там очень, очень похоже!
      Кировский завод ЗалВолнительный мачо дипломатично хмыкнул и отодвинулся от альбома. Встав посреди центрального зала, он устремил взор к бюсту Ильича, затем запрокинул голову к потолку, к матовым светильникам. Сбоку от него пристроился самый скромный член нашей компании - пенсионер, за толстыми очками которого я так до сих пор и не разглядела, что же он из себя представляет.
      Мужчины - молодой и пожилой - молча простояли так, пока дамы охали над фотографиями, а два брата-акробата лупили друг дружку кулаками по плечам. В какой-то момент мне даже показалось, что мужчины, подобно жрецам-друидам, развели руки в стороны и принялись впитывать могучие волны силы, испускаемые всем пространством станции. Я обожала эту станцию. Порою без отягощающей меня экскурсии я приезжала сюда к открытию и, хлопнув чахлой дверцей старенького "Матиза", кубарем скатывалась по эскалатору, чтобы так же встать в самом центре вестибюля и почувствовать, как с мифических небес сквозь шахматный порядок ламп льётся мягкий свет и торжественно серебрит шахматную же бежево-багряную мраморную дорожку, ведущую к таинственному каменному идолу. Я стояла, и грудь мою разрывал бешеный восторг от сводов величественного зала, от строго и прекрасного ряда колонн, от сияния горельефных картушей - и неважно, что изображался на них отбойный молоток или крюк подъёмного крана.
      - Глубина станции - 50 метров. "Кировский завод" являет собой классический пример станции колонного типа глубокого залегания с основным круглого сечения залом и двумя боковыми нефами. На платформах, выходящих к поездам, до сих пор сохранился асфальт. Кировский завод - единственная станция метрополитена с асфальтовым покрытием боковых вестибюлей. Оформление станции отражает успехи Советского Союза в индустриализации. И название, и барельефы символизируют отрасль, на которой и до нынешних времён держится экономика государства - тяжёлую промышленность.
      - Тридцать одна колонна с каждой стороны, - с долей ехидства проговорил Славик. - Какова на этот раз версия тайного послания?
      - Никакой тайны, - заверила я его. - Послание прозрачно, как хрусталь, и число колонн имеет, разумеется, некий смысл, но он, скорее, шутливый.
      - Что шутливого может быть в колоннах? - пенсионер недоуменно вскинул густые брови поверх оправы очков.
      Я указала сначала на пол, на мраморную дорожку из чередующихся плиток, затем на потолок, на решётку светильников:
      - Обратите внимание - весь интерьер станции представляет собой квадрат. Квадратами выложен пол, квадратами оформлено потолочное освещение. Наземный вестибюль - квадратное в периметре здание. Колонны - скошенные по углам квадраты. А квадрат, четвёрка - есть наидревнейший символ устойчивости, стабильности, статической целостности, материальной обеспеченности. Любая культурная традиция, будь то античность, христианско-европейская образность, азиатская мифология или мезоамериканская космогония, зиждется на фундаменте четвёрки. Четыре стороны света, четыре темперамента человека, четыре фазы луны, четыре благородные истины, четыре евангелиста, четыре первичные стихии - список огромен и свидетельствует об архетипическом значении четвёрки.
      - О! - Лёха, увлечённо мутузивший Костика, вдруг оторвался от глупого своего занятия и обрадованно посмотрел на горельефы с металлической чеканкой. - А картинок тоже четыре! Точняк!
      Я вздрогнула. Только бы эти милые гопнички не задали коронный вопрос. Только бы их взор прошелестел мимо!
      - Если станция Автово нам сообщает о том, как и откуда приходит в плотный мир человек, то Кировский Завод аккуратно описывает, что в первую очередь человек должен в этом мире сделать.
      - И что? - Вячеслав расстегнул куртку и ворот обтягивающей рубахи, под которой безошибочно угадывались и кубики накачанного пресса, и рельефные грудные мышцы. Представляю, какие аппетитные у него бицепсы и ягодицы...
      - Твёрдость, порядок, организация, физика силы - вот посыл четвёрки. Прежде чем развивать душу и возноситься к высотам Мирового духа, необходимо открыть в себе тело, напитать его и чётко организовать материальную сторону жизни. Ибо голодный мыслит о брюхе, но не о духе.
      - Арбайтен унд дисциплинен, - усмехнулся Славик.
      - Под организацией физики я понимаю не только тяжелый труд и удовлетворение элементарнейших потребностей. Всё, что ни делается ради куска хлеба... Всё должно...
      - Да прекратите вы, наконец, или нет! - возмущённо возопила кадушка, обращаясь к беспокойным юношам. - Да что же это такое! Всё шумят и шумят!
      Парни, прижавшись друг к другу, теперь уже не резвились на кулачках, но бесцеремонно переговаривались и хихикали, тыкая пальцем на изображение нефтяной вышки с фонтаном чёрного золота на одном из настенных картушей-медальонов.
      - Всё должно быть одухотворено, оплодотворено мыслью, верой и надеждой. Об оплодотворении духом любого, даже самого тяжкого труда, нам напрямую говорят эти знаки на чеканных горельефах.
      Кировский завод Горельеф Нефтяная промышленность Кировский завод Горельеф Металлургия Кировский завод Горельеф Угольная промышленность Кировский завод Горельеф Электрификация Вершины колонн станции Кировский Завод украшают горельефы, отлитые из алюминия и частично отполированные для придания эффекта серебрения. На горельефах изображены символы тяжёлой индустрии: нефтяная промышленность, электрификация, каменноугольная промышленность и металлургия. Под ними планировалось разместить мраморные доски с письмами жителей нашего города товарищу Сталину, но борьба с культом личности не позволила воплотиться этим планам.
      Девочка, поймав похабную ухмылочку одного из парней, чиркнула взором по направлению его пальца и покраснела. Я поспешила ей на помощь, вскидывая к колонне руку:
      - Вышка, вырастающая из вентиля, и фонтан, бьющий из неё - недвусмысленный символ победно восставшего, плодородного фаллоса. Округлая же турбина электростанции несёт в себе смысл женского органа - матки, вынашивающей дитя. Сияние, исходящее от неё, знаменует момент зачатия, момент снисхождения в тело божественной искры - души.
      Мне показалось? Или нет? Колонна, на которую сейчас были устремлены взгляды семи пар очей, подёрнулась дымкой, качнулась, как пляшет сквозь пламя костра ночная даль над рекой. Гадкое липкое чувство тоски потекло меж моих лопаток, сердце сжалось, испуганно забившись под тонкие рёбра.
      - Любопытно, любопытно, - пенсионер приподнял очки и оглядел произведения малой формы, обнаруживая неожиданный пласт смысла. - Если продолжить Вашу мысль, подобные знаки можно отыскать и на этих картинах.
      - Конечно! - кивнула я, переводя ладонь чуть правее и отмечая выпученные от удивления глаза юных любителей архитектуры. - И здесь мы видим ровно ту же символику: отбойный молоток, вспарывающий плоть недр, - нарочито мужской знак, а округлый литейный ковш, принимающий в себя расплавленный металл, с округлым крюком-полумесяцем - столь же нарочито женский символ. При этом заметьте, - у каждого из перечисленных символов свой, особый характер, соответствующий одной из четырёх стихий. Сангвинический фаллос-вышка, взмётывающий семя к небесам, - воздух. Флегматичная массивная электротурбина - земля. Взрывной холерический отбойный молоток - огонь. Непостоянного норова меланхоличная люлька ковша с жидким металлом - вода. Из этих основных стихий рождается то, что мы называем материальной жизнью, но рождается не в виде примитивной животной формы, а в виде одухотворённой сущности...
      Зрачки Лёхи сузились, и по вектору их направления, я поняла, что тяжкого вопроса мне не избежать. Пространство вдоль вектора разжижилось, сквозь твёрдый гранит колонн стали проглядывать неясные блики.
      - Так что там про число 31? - напомнил Славик.
      - Три плюс один равно четырем. Опять по нумерологии выходит та же четвёрка. Правда, 31 всё-таки отличатся от чистой цифры четыре. Хотя бы тем, что это перевёрнутое число 13.
      - Тоже, что ли, сатанинское? - хрюкнула кадушка.
      - Повторю снова: Сатана - продукт человеческого мозга, символ плотного слоя, мира страданий, и антитеза тонкому плану. Изначально подразумевалось, что одержим дьяволом тот, кто застрял в своих стремлениях в грубых материях, кто целью жизни ставит лишь вкусную еду, дорогие вещи и обилие секса. Дьявол, в сущности, выступал для таких людей категорийной сущностью, чистым наименованием их приверженности к примитивному и нежеланием видеть ничего дальше выступающего брюха. С этой точки зрения число 13, идущее следом за динамичной, творящей дюжиной, являющейся искрометной комбинацией важнейших кардинальных цифр 1, 2, 3 и 4, подводит итог брызжущей энергии дюжины - обнуляет её, сбрасывает накопленные богатства и перелистывает календарь на чистую страницу нового года. Кто-то называет это смертью, но я назову это избавлением от накопленного мусора, избавлением от животных инстинктов и переводом на иной слой реальности. 13 - это сила, направленная на прорыв. А 31 - это прорыв, осуществленный для накопления силы. То есть 13 уводит человека с плотного плана на тонкий, а 31 - наоборот: спускает из тонкого для накачки силы в плотном. И, кстати, шутка заключается в том, что сам архитектор - Андреев Александр Кузьмич - родился 13-го января в 13-м году. Кульбит-перевёртыш двух важных его чисел вылился в два ряда колонн по 31 штуке.
      - Здоровско! - восхитилась девочка тем чистым восхищением, каким изумляются и радуются только незамутнённые детские души. - А с виду просто столбы!
      - Вы лучше на лампы обратите внимание, - я предприняла отчаянную попытку отвлечь молодого человека по имени Алексей от клокочущего в его горле вопроса. - Ну, не чудесные ли лампы?
      Слушатели как по команде задрали головы.
      Кировский завод Ленин Кировский завод Обложка альбома рок-группы - На станции Кировский Завод впервые в мире было применено люверсное освещение. За решёткой из мягкого органического стекла на некотором отдалении от неё располагаются лампы дневного белого света. Проходя сквозь решётку и оргстекло, лучи рассеиваются. Сквозь потолочные плафоны свет струится мягко и естественно, создавая иллюзию открытого неба. Наблюдателю кажется, что над ним не потолок, а свод небес.
      Всё вкупе - длинная дорожка из двух цветов мрамора, ведущая к бюсту Вождя, искусно выстроенное атмосферное сияние, могучие колонны, гербы-горельефы - рождают в душе зрителя мощный подъём сил, наполняют его силой и желанием строить, вершить, творить. Энергетика здесь бешеная, - завершила я краткую лекцию, извлекая из альбома тонкий листок, отпечатанный на цветном принтере. - Такая, что вид станции использовался даже в иллюстрациях книг и антуражах игр. Вот, к примеру, обложка альбома "Call Of The Wild" шведской группы Decoy...
      - Это металлическая банда, - встрял Лёха, - говно поют, наши лучше.
      Он шмыгнул носом. Голова его дёрнулась и опасливо повернулась к левому плечу. Молчи, Лёшенька, пожалуйста, молчи. Или говори про говно и металлические группы. Да хоть про секс или наркотики или чем ты там ещё увлекаешься - только не задавай мне вопросов! Ты же сам чуешь, кто стоит за твоим левым плечом!
      - Опять он лезет! - злобно проговорила полная дама. - Вот ни дна, ни покрышки!
      А рыжая Таня вновь закинула удочку в бурное море бездонных очей Вячеслава:
      - Бедный мальчик! Если бы у него был такой отец, как вы, он никогда бы не позволил себе такую бестактность. Вы, мне кажется, хорошо смогли бы воспитать его! По-мужски так, по-настоящему.
      - Я плохой отец, - обезоружил её Славик, - потому что я хорош в других делах.
      В каких именно, он не сообщил, но по горячему взору, окатившем меня, несложно было догадаться, что он имел в виду. Слова его прозвучали столь откровенно, что в моих экскурсионных рядах пробежала лёгкая зыбь смущения. Пенсионер принялся протирать очки, девчушка вновь залилась румянцем, Таня огорчённо вздохнула, корпулентная дама злобно зыркнула, и только два молодца-удальца пропустили мимо ушей пикантную фразу.
      - А чё это за фигня? - Лёха показал на картуш "Электрификация". - Снизу турбина, а сверху что?
      Пронзительный скрежет, разнёсшийся по всему вестибюлю станции, заставил его испуганно завертеть головой. Звук появился из ниоткуда и повис над платформой резким лимонным паром. Прогрохотал поезд - всплыло ещё одно облако. Сизое, с чёрными прожилками.
      - Охренеть! - изумился Лёха, скашивая зрачки к переносице, чтобы рассмотреть фиолетово-малиновый дымок, каплей примостившийся на кончике его носа. - Чё за акварельки-то?
      - Звуки, - уныло произнесла я, - если видны звуки, значит, скоро появятся миханики.
      - Какие механики? Поезд чинить?
      - Нет, не поезд чинить. Киборги. Или Высокочастотные Сущности. Или Клоны Архангела Михаила - борцы со злом. Откуда мне знать, кто они такие?
      - Чё?
      Ответом на ничего не значащий вопрос послужил грохот падающей колонны. Два мощных лазерных луча долбанули из-за Лёхиного плеча, выбив одну из опор подземного свода. Металлический горельеф, ухнув, рухнул на мраморную дорожку, взбивая клуб неясной субстанции - то ли пыль, то ли материализовавшиеся звуки.
      Две фигуры в белых одеяниях, вполне сошедшие бы для костюмной сцены фантастического фильма - гладкие латексные комбинезоны со множеством карманов, застёжек и заклёпок, несколько заторможенно и недоразгибая члены в суставах, двинулись в нашу сторону.
      - А чего все молчат? - забеспокоился юноша. Он наконец-то заметил, что картина на периферии его зрения будто застыла и покрылась толстой пеленой, и на этой периферии остались люди и поезда, а в подвижном, динамическом центре никого нет, кроме меня, его самого и двух жутко-безразличных создания с окулярами вместо глаз. Окуляры шарили по пространству лазерными снопами, выискивая того, кто вызвал их хозяев из невесть каких слоёв одним простым и дурацким вопросом, что это за хрень на картуше.
      Вдоль колонн под потолком прошмыгнула залётная птица-мыслеед, надеясь удрать по-тихому из намечающейся заварушки, однако два новых залпа, почти синхронных, сбили её в полёте, мгновенно изжарив в воздухе. С кошмарным воплем мыслеед метнулся вбок, но секунду спустя осыпался на землю грудой обугленных косточек.
      - Они чё - убить могут? - с дрожью в голосе вопросил Лёха, пятясь назад и прячась за колонну.
      - Они не просто могут, - честно предупредила я, отступая следом за ним - они тебя убьют, Лёшенька. Они всегда убивают. Ещё не было случая, чтобы не убили.
      Парень очумело посмотрел на меня, потом на михаников, шаркающей походкой вышагивающих прямо к нам, потом вдруг подпрыгнул бешеным зайцем и, петляя, понёсся вдоль платформы к эскалатору. Миханики вскинулись, несуетливо прицелились, выпустили для затравки два луча по настенным указателям, точно направляя лазеры по Лёхиной траектории.
      - А-а-а! - надрывно заголосил юноша, по-видимому, натыкаясь на вязкую массу, ограничивающую физический слой от слоя магического. Если он там залипнет, хана ему практически сразу.
      Однако Лёха на удивление ловко выпутался из временнОго пластилина и кинулся в центр зала, промчавшись посередине между двумя миханиками. Их дружный залп пришёлся как раз на тот миг, когда парень очутился ровно между ними. Лучевой выстрел друг по другу на некоторое время обездвижил киборгов, поскольку те оглушительно снесли себе по башке. Металлический звон от их шлемов-посудин распластался туманом на уровне пояса, Лёха незамедлительно нырнул в него и, пока миханики деловито принялись наращивать новые органы, согнувшись в три погибели, добежал до меня.
      - А чё делать-то? - панически прошептал он. - Замочат ведь.
      - Лёша, скажи, вот откуда у тебя пятьсот рублей, которые ты Костику прицепил на лоб? Сам заработал?
      - Ну..., - Леха насупился, потом выдавил, - у матери взял.
      - Ты работаешь?
      - Не... не берут пока... А чё мы об работе? Надо ментов позвать!
      - Ну, какие тут менты? Сам же видишь.
      - Ну, да, - Лёха наморщил нос, сел на пол, скукожившись до маленького запуганного зверька, и всхлипнул. Потом вскочил на ноги, высунулся из-за колонны, сиганул к Ленину, вернулся обратно. Я не стала выглядывать и оценивать обстановочку на фронтах, но по перекатывающемуся стальному клокотанью, догадалась, что бедный Ильич так же, как миханики пару минут назад, лишился головы. Чувства меня не подвели - задумчивая башка вождя революции, откувыркавшись, завершила свой путь точно у наших ног.
      - А-а-а! - вновь завопил Лёха, когда пронзительные очи Владимира Ильича вперились в его глаза.
      Лёшин крик магнитом притянулся к бронзовой голове, образовав полыхающую алую оболочку. По оболочке - пульсирующему кислотному облачку - чиркнули два луча и разнесли её в прах.
      - На-ка, - сказала я побледневшему от ужаса юноше, - вдруг поможет?
      Парень безропотно принял из моих рук детскую лопаточку и ведёрко с песком. Я всегда брала с собой на экскурсию этот дурацкий набор предметов. Ни разу ещё они не помогли мне, но отчего-то я упорно продолжала таскать их с собой в малиновом рюкзаке. Я, наверное, идиотка?
      - И чего? - Лёха помесил совочком песок.
      Странные создания - люди. Какие они творят глупости перед смертью! Пышут ненавистью, исходят злобой, задают ненужные вопросы, как будто бы шаг их по ту сторону плотности станет от этого осмысленнее и ноги автоматически нащупают правильный путь. Интересно, а как повела бы себя я пред лицом неизбежного?
      - Глупостями, Вы, Евгения Борисовна, занимаетесь, - услышала я за спиной.
      Бородатый мужчина с усталым лицом качал головой и показательно вздыхал.
      - Это кто? - обалдел Лёха.
      - Да уже никто, - ответила я, наблюдая, как поток фотонов поджаривает смельчака, дерзнувшего появиться в не самом удачном месте. - Копай, что ли.
      Юноша бодро выгрузил песок на платформу и так же бодро собрал его обратно. Последнюю кучку, не подцепляемую лопаткой, он аккуратно перенёс пальцами в три щепотки. Утерев выступившую на лбу испарину, искоса оглядев застывших за его плечом михаников, Леха отставил ведёрко, но тут же схватился за него, ощутив шевеление стражей. Он повторил операцию, попеременно посматривая то на левого, то на правого киборга, истуканами замерших по его бокам.
      - Они так и будут торчать, пока я тут песок гребу? - чуть осмелев, полюбопытствовал юноша.
      - Ага.
      - А почему Вас не трогают?
      - Хороший вопрос. Хотела бы я знать.
      - А чё - на каждой экскурсии так?
      - Ага.
      - А чё никто не постит в "Контакте", что такая фигня творится?
      - А никто с Кировского Завода ещё живым не возвращался.
      Лёха сглотнул слюну, двинув кадыком. Я с жалостью и брезгливостью оглядела его. Тощий, плюгавенький, с кривоватыми жидкими конечностями. Невелик росточком, и всё в нём какое-то мелкое - чахлая грудь, сопливая мускулатура, крохотные зубки, жидкие волосёнки. Даже в радужке природа высказала свою усталость - пигмента почти не было, белёсые пустоватые глаза казались навечно вытаращенными. На племя негоден. То ли гномик, то ли выродок.
      - Отца у тебя нет, - не сомневаясь, произнесла я. - И деда нет, и дядьки.
      - Отец есть. Он уехал.
      Уехал или умер - всё равно. Потому что неважно, почему отец отсутствует. Я давно заметила - слава Богу, имела обширный материал! - что у одиноких мамочек чадо часто вырастает дохленьким, хоть корми его, хоть нет. Думаю, что пластический и костный материал мы, всё-таки, получаем не только из пищи, но из каких-то флюидов тоже. Поэтому даже самый паршивый папаша, будь он трижды алкоголик и пятижды балбес и тунеядец, хотя бы раз в месяц навещающий наследника, навалит ребёнку флюидов по уши - расти, не хочу. Или дед какой, или сосед, хотя бы.
      Четверть часа Лёха с насупленным видом ковырялся в ведре, а я, чтобы бедолага совсем не заскучал, вещала ему экскурсионную программу.
      - Перегон между станциями Нарвская и Кировский Завод - самый большой на ветке первой линии. Он составляет два с половиной километра. Между этими станциями есть тупик, где состав может развернуться.
      Бордовый мрамор на полу центрального вестибюля привезён из Украины, а серые путевые стены выложены из сванетского мрамора (Грузия). Впоследствии сванетский мрамор планируется заменить на более дешёвый газганский (Узбекистан).
      Гидроизоляция на станции не на самом высоком уровне. Колонны постоянно текут, порой возле них стоят ёмкости для сбора воды. Водоотвод регулярно забиваются из-за кристаллизации осадков - воды вблизи станции насыщены солями кальция.
      - Всё, бл..., не могу больше! - Лёха в ярости отшвырнул игрушечные орудия труда. - Ващще пи..ц! Колупаюсь тут, как придурок! Чо, обязательно что ли такую х..ню делать? - Лёшин эмоциональный оборот меня впечатлил: были использованы сразу все лингвистические основы русского мата. - Чё, говорите, тут течёт? Может, воду слить куда?
      Он бесстрашно, наплевав на михаников, взялся за настоящее ведро, в которое мерно капала с потолочного основания колонны ржавая водица. Ведро было наполнено почти до краёв - ещё чуть-чуть, и выльется на платформу.
      - Лей в лоток между рельсами, - сказала я, - только не плещи сильно - силовой контакт близко.
      - Пофиг, - заявил юноша, - всё равно эти... электроники пришибут. Так хоть дельное чё-то будет, а то песочек детсадовский...
      Он качнул ведром, подхватывая его за ручку и дно, выплеснул на пути. Зажурчав, вода устремилась в тоннель.
      - Ну, всё - п..ц, - Лёха кратко подвёл итог своей недолгой жизни и зажмурился.
      Простояв так пару минут: шея втянута в плечи, щёки почему-то важно раздуты, он получил увесистый пинок под зад от Костика:
      - Ты совсем дебил? - с надеждой поинтересовался приятель. - Чего щурищься? Спать захотел?
      Леша, не веря своему счастью, приоткрыл глаза - по станции с совершенно целыми колоннами и абсолютно невредимым бюстом Ильича разгуливали простые люди с простыми глазами, не отягощёнными излишним техническим оснащением.
      - Давай, шевели булками, - приказал Костик, - щас на следующую станцию поедем. Вон поезд подходит.
      Я быстро обернулась, уловил лёгкое движение за спиной. Точно! Мировьи поползли. Мировьи всегда следуют за миханиками - прибрать там или заново отстроить. Миханики лупят, не парясь, а трудолюбивым беспокойным мировьям приходится разгребать последствия их решительной борьбы со злом.
      Со злом... В вагон покатившего состава я вошла в совершеннейшем смятении. Первый раз на моей памяти миханики отступили от жертвы. Выходит, не такое уж Лёха зло? С самого момента появления лимонной тучи я не сомневалась, что тщедушного и быдловатого бездельника подстрелят с одного луча. Но плюгавый гопник-михрютка выкарабкался... Что ж, по крайней мере, я теперь знаю, что я - не идиотка, и детское ведёрко не зря было сунуто в объёмный рюкзак.
      Лёша тихо забился в угол и стеклянными глазами вперился в пол. Остаток экскурсии он бродил тенью невинно убиенного отца Гамлета, и даже Костик не смог его растормошить. Ничего. Зато живой. А мировьи наведут порядок.
      - А откуда в метро вода взялась? - девочка уселась рядом со мной. - Вы видели? Между рельсов целая лужа была.
      Я ошарашенно глянула на неё: как могла она заметить Лёхину лужу? Лужа существовала за пределами видимого спектра, и малютка, в отличие от балбеса Лехи, не совершала специальных, хотя и нечаянных, ритуалов, позволяющих расширить видимость.
      - Пути помыли, - сказала я. - Не высохло ещё после ночной уборки.
      - Разве рельсы моют?!
      - Конечно. Представляешь, какая грязища накопилась бы, если с 55-го года их бы не чистили.
      Девочка кивнула. На дешёвом пластиковом браслетике, что мелькнул, когда она вытянула руки из карманов, я прочла: "Аня".
      - И часто моют? - Славик, оказавшийся подле меня с другой стороны, ловко подхватил и крепко сжал мой локоточек. Многообещающе сжал. Я выскользнула, сделав вид, что не заметила жаркого жеста, встала, уцепилась за поручень. Что ж - тема воды в метро весьма символична. Пока не замучали вопросами о размыве, стоит поговорить о чистоте.
      - Уборка в метрополитене поводится регулярно и достаточно тщательно. Сухую уборку вагонов делают раз в день, влажную - раз в три дня. Все поезда по очереди моют снаружи; когда заканчивают мыть последний состав, заново приступают к первому.
      Мытьё вестибюлей и балюстрад пассажиры метро наблюдают постоянно: на эскалаторах применяют обычные тряпки, смоченные дезинфицирующим средством, полы чистят машиной-поломойкой.
      Время от времени надраивают стены и убранство станций, отчищают от наклеек и жвачки, стирают надписи, сделанные вандалами.
      Большая часть грязи оседает именно в тоннеле. Грязь образуется за счет пыли, которую приносят на себе пассажиры, и пыли, залетающей через вентиляционные люки. Некоторая доля пыли связывается технической водой, использовавшейся на станциях и стекающей по дренажным лоткам через насосы-перекачки в городскую канализацию. И, тем не менее, тоннели в метро чистые. Всё потому, что тоннели тоже моют.
      - Да что вы падаете-то на меня! - встряла в рассказ о чистоте дама-толстушка. Округлые её щёки раскраснелись, уголки губ сползли до третьего подбородка. - Дома надо спать, а не в вагоне!
      Гневное замечание досталось мужичку лет пятидесяти из работяг, возвращающемуся с заводской ночной смены. От тряски в поезде он прикорнул и, качнувшись, задел головой воинственно настроенную экскурсантку. Быстрый удар в лоб привёл беднягу в чувство. Мужичок продрал глаза, осторожно потрогал ушибленное место. Кажется, он даже не понял, кто засандалил ему между глаз.
      Сердитая дама восседала напротив всех остальных, занимая полтора места. Сосед, которого она двинула по лбу, зевнул, прислонился к поручню, отвернувшись от обидчицы, и заснул снова. Пенсионер неодобрительно покачал головой - картина ему явно не понравилась.
      Кировский завод Цистерна-мойка- Уборку в тоннеле производит специальная самоходная цистерна. Раз в три месяца выезжает она в какой-нибудь перегон и под высоким давлением подаёт воду на стены тоннеля. Перед выходом цистерны снимают напряжение с контактного рельса. Бочка едет сама, без электричества. Она способна пройти все участки, кроме тех, где уклон слишком велик - по мокрым скользким рельсам ей просто не взобраться в гору. Именно с уклоном же связано то обстоятельство, что на ровные перегоны цистерна выезжает полностью наполненной, а если перегоны имеют сильный перепад высот, цистерна едет наполовину заправленной и дозаправляется водой на станциях.
      - Простите, а неужели давления достаточно, чтобы смыть все отложения, - пенсионер вослед за мной встал с места и пристроился рядом.
      - Не всегда достаточно, - согласилась я. - Иногда приходится орудовать обычными скребками. Работёнка нелёгкая, поэтому трудятся на соскрёбывании сталактитов, в основном, мужчины.
      - И вся эта вода выливается прямо на токоприёмники? Как же не коротит потом, когда контактный рельс подключают?
      Мысленно улыбнувшись, я повернулась лицом к вопрошавшему. Всё шло по плану: детали технического плана интересовали исключительно мужчин в возрасте - бывших инженеров или квалифицированных рабочих - остальным же они были явно по барабану. Костик тормошил впавшего в ступор Лёху, гневливая дама, отсевшая от упавшего на неё работяги, отфыркивалась и почему-то отряхивала пальто, Анюта изучала ассортимент тортиков на рекламной листовке Смольнинского хлебозавода, рыжая Таня терзала светской болтовнёй Славика, тот вежливо кивал головой, жадно пожирая меня глазами. Может, оно и к лучшему - перекрикивать шум, скрежет и стук движущегося состава было тяжело, единственный слушатель меня более чем устраивал.
      - Самоходная бочка, обливающая тоннель горячей водой, движется в густом облаке пара. Испарения воды уносятся вентиляцией довольно быстро, но для полной просушки перегона требуется около двух часов. Поэтому в начале четвёртого ночи мойку прекращают, и цистерна возвращается в депо приписки. В питерском метрополитене всего две такие бочки - в Автово и на Московской. Именно туда цистерны перемещаются после трудовой смены.
      К открытию метро полностью вода не уходит, но контактный рельс успевает просохнуть. Первые пять-шесть утренних поездов обычно движутся медленно - для того, чтобы осушить рельсы окончательно. Однако воду в лотках между рельсами пассажиры могут наблюдать ещё долгое время.
      - Тут вот какое дело, - помедлив, произнесла я, сомневаясь, стоит ли говорить об этом бывшему технарю, а если стоит, то какие слова мягче лягут в его уши. - Грязь - да, это плохо и негигиенично, но структурные конструкции молекул воды, входящей в состав грязи, в результате обильного воздействия пассажиров перестраиваются так, что начинают крайне негативно влиять на информационное поле подземки...
      А в уме прибавила: "Конечно! Откуда ещё взяться в замкнутом пространстве всяким там миханикам и грушкам, как не из наших страхов и не из нашей ненависти? На открытом воздухе они успешно сгорают под солнечными лучами и вычищаются морскими ветрами. А здесь, в подземелье для них настоящая оранжерея".
      - Любопытное мнение, - осторожно отозвался пенсионер, - не могу сказать, что согласен с вами, но выслушаю с огромным интересом. Я, знаете ли, долгое время изучал воду в Гидрологическом Институте, Кренгель моя фамилия, Сергей Петрович, мои труды вы свободно найдёте в интернете, так вот - особую структуризацию водных молекул мы, конечно, наблюдали, но чтобы влияние на информационное пространство... Следовало бы начать с определения терминов - что есть информационное пространство? Как на него влияют? Ох, боюсь, что мы с вами увязнем в терминологическом диспуте и упустим тему экскурсии. Посему спорить с вами не буду - просто послушаю. Никогда не знаешь, где найдёшь очередную крупицу истины. Ведь так?
      Ну, не душка ли этот Кренгель? Не согласен, но и не навязывает никому своего мнения! Задержав взгляд на его лице, я ещё более укрепилась в своем мнении. Пытливые серые глаза за толстыми линзами, густые седые брови, впалые щёки и чуть взъерошенный пушок над теменем - люди, погружённые в исследовательские изыскания, частенько не обращают внимания на такие мелочи, как причёсанные волосы или идеально отглаженная сорочка без стрелочек на рукавах. Ставлю сотню против одного, что он не почивает на заслуженном отдыхе, но продолжает пополнять копилку института статьями и рефератами.
      - Так, Сергей Петрович, именно так. О чём, бишь, я? О воде! Цистерну специально заряжают горячей водой, ибо в ней молекулы подвижны и структуры нестойки. Над водой дежурный по станции зачитывает машинисту бочки должностную инструкцию, искусно составленную в особом подразделении информационной поддержки метрополитена. На слух - инструкция, как инструкция, однако вдумчивое ухо без труда вычленит в ней позитивные, созидающие основы. Например, "Перемещение между участками должно быть одобрено диспетчером" или "Любой посторонний предмет должен быть доставлен в пункт приёма". Чувствуете? "оДОБРено", "ЛЮБОй". Отрицательные частицы и слова с негативным оттенком из инструкции безжалостно исключены - только нейтральный фон с опорными программными словами положительного заряда. Звуковые колебания, вызываемые опорными словами, понуждают молекулы остывающей жидкости группироваться в кластеры, волновое воздействие которых благотворно влияет на ауру подземных залов и перегонов. Поэтому в метро всегда легко дышится, и очень немного, по сравнению с ситуацией на поверхности, конфликтов среди пассажиров.
      Визгливый вопль неугомонной толстухи заставил нас умолкнуть и переключить внимание на прозаические вещи. Работяга, удумавший сменить бочок придрёмывания, крутанувшись, возложил не слишком чистую головушку на плечо кадушке. Для этого ему пришлось прокатиться на пятой точки вдоль сиденья и приземлиться подле желанной опоры в виде мягкой обширной дамы, старательно до того момента отодвигавшейся от настырного преследователя.
      - Да прекратите же храпеть! - вознегодовала та, отчего стёкла за её спиной жалобно задребезжали, - Вы ещё на меня слюни пустите! Или высморкайтесь! Я вам что - подушка? На грудь, небось, с утра принял, и валится теперь где попало! Разлёгся, как на пляже!
      Она вскочила и, оттолкнув мужичка, перекатилась на соседнее сиденье. Там она принялась громогласно ворчать по поводу "наркоманской молодёжи", "подзаборной пьяни" и, почему-то, цен на гречку. Крепкий и бодрый молодой человек чуть младше тридцати, оказавшийся новым соседом беспокойной бабы, с энтузиазмом бросился ей возражать. Женщина аж расцвела - нашёлся хоть кто-то, кого она зацепила острыми крючьями своего гнева. Я незамедлительно воспользовалась хрупкой передышкой.
      - В метро нет крыс и нет комаров. Для регулярной дератизации приглашают бригады из специальных служб, а в отстойники дренажной воды добавляют антикомариные средства. С птицами, случайно залетающими в метрополитен, никто не борется - те не приносят вреда. Как не приносят хлопот и собаки, использующие подземку для передвижения по городу. Собаки мегаполиса давно уже поняли, что на метро можно быстро попасть из одной точки в другую, и порой пассажиры наблюдают, как целеустремлённый пес с самым серьёзным видом мчится по эскалатору, дожидается поезда, проходит в вагон и ровно через три остановки выходит, а затем чинно и спокойно едет вверх вместе со всеми на эскалаторе.
      - Забавно! - молодой человек, задорно переругивавшийся с толстушкой, вдруг прислушался к моему нехитрому повествованию. - У вас тут экскурсия или просто разговорчики?
      - Экскурсия, - доверчиво выложила Аня, - нам про настоящее метро рассказывают. А не про которое в книжках.
      - Я с вами, - резво сообщил крепыш, - не знал, что такие экскурсии бывают.
      - И я, - работяга зевнул, принимая вертикальное положение, - успею ещё домой попасть. Послушаю хоть, что умные люди говорят.
      - Вы не платили денег! - закричала толстуха. - На дармовщину хотите?!
      - Хочу, - пожал плечами рабочий, - кто ж не хочет?
      - Нарвская, - объявил динамик, - Следующая станция - Технологический институт.
  
К оглавлению
     
     Нарвская
     
     - Трудовая станция, - сказал прибившийся к нам человек. - Вон сколько тут нашенского брата.
     Он кивком показал на длинный ряд скульптурных групп, венчавших края колонн.
     - Какой-то устарелый вашенский брат, - смело заявила Анечка, на всякий случай прячась за Славика. - Колхозники сплошные. И штаны у них смешные.
     - Одежда меняется, а работяги остаются, - добродушно ответил наш случайный попутчик, - не всем же бумажки перекладывать, кому-то надо и ручками потрудиться.
     Кадушка сердито хрюкнула:
     - "Ручками"! Знаем мы ваши ручки. Квасите с утра до ночи, делаете всё шаляй-валяй, потом всё ломается.
     Секунда моего молчания грозила вылиться в очередную склоку. Поэтому я ловко ввинтилась между корпулентной экскурсанткой и ее оппонентом и затараторила:
      Нарвская ПавильонНарвская Триумфальная аркаНарвская Эскалаторный ход- Как и все станции между Автово и Площадью Восстания, Нарвская была открыта 15 ноября 1955 года. Архитектурная идея её наземной части - логическое продолжение идеи всей Нарвской площади: это памятник победам русской армии, выполненный в неоклассическом стиле. Павильон станции Нарвская великолепно гармонирует со знаменитой Триумфальной Аркой и представляет из себя монументальное здание с куполом. Три высокие арки и барельефы на павильоне перекликаются с Аркой в центре площади, образуя единый ансамбль.
     Внутреннее убранство станции по замыслу создателей должно было восхвалять трудовую доблесть советского народа. Над эскалаторным ходом размещено панно "Слава труду", в подземном зале располагаются горельефы с изображением представителей двенадцати разных профессий.
     - Мы здесь тоже будем колонны пересчитывать? - полюбопытствовал не без доли ехидства Кренгель.
     - Вот честное слово, не знаю, сколько тут колонн, - широко улыбнувшись научному пенсионеру, сообщила я. - На досуге пересчитаю. Тут дело не в колоннах.
     - А в чем?
     - В горельефах. В "колхозниках", как изволила выразиться наша юная слушательница.
     - Двенадцать - знатная цифра, - подмигнул мне Славик. - Божественная цифра, и всё такое... Вы, Женечка, ведь, про это сейчас нам станете рассказывать?
     - Двенадцать - это число, - назидательно поправила его Аня. - А цифры - это от нуля до девятки.
     - Ух, пигалица! - восхитился Вячеслав. - Палец в рот не клади! Жаль, не пацан! Подружились бы.
     - Нет, это форменный бардак! - разъярилась толстушка. - Я на экскурсию пришла или на посиделки у завалинки? Прошу не отвлекаться! Продолжайте, товарищ экскурсовод!
     - Да-да, конечно, - пожала я плечами. - О числе двенадцать я вещать не буду, о дюжине вы и без меня много хвалебного прочтёте, но на скульптурных группах, пожалуй, задержусь. Предыдущие станции - Автово и Кировский завод - являются в некотором роде зашифрованными посланиями о генеральной линии. О том, что мы спускаемся из тонкого мира и в него же уходим, ненадолго задержавшись в плотном мире. О том, что в плотном мире нам необходимо трудиться, питая тело. Но как именно трудиться, что делать на этой Земле каждому из нас, конкретно рассказывает станция Нарвская.
     - Прямо вот так и рассказывает? - не поверила рыжая Таня. - И мне, например, рассказывает?
     - Вы, простите, кто по Зодиаку? - поинтересовалась я.
     - Стрелец. А при чём тут Зодиак?
      Нарвская МорякиНарвская СелекционерыНарвская Советские воиныНарвская КолхозникиНарвская УчащиесяНарвская Врачи- При том, что каждому человеку, родившемуся в определённый отрезок года, соответствует склонность к определённого рода занятиям. Рака не отправишь на войну, а скорпиона не сделаешь нянькой. Стрельца же вечно манят далёкие горизонты, новые места и люди - будь то экзотические страны или же просто холмы по ту сторону речки. Стрелец находится в вечном стремлении и вечном поиске, он не боится трудностей, а опасности его лишь подзадоривают. Он неглубок, несколько поверхностен и невнимателен, но это тот, кто первым ступает на берег Америки. Лучшая профессия для него - та, что связана с переездами и путешествиями, например, моряк.
     - Там есть моряки, - Анечка ткнула пальцем в одну из бронзовых фигур. - Вон один в бескозырке.
     - Надо понимать, что моряк - всего лишь удобный для визуализации символ, - продолжила я. - Стрелец может быть и простым снабженцем, и геодезистом, прокладывающим путь в тайге. Скульптор избрал самый ясный образ, максимально насыщенный смыслом назначенной миссии. Вот вы - вы кем трудитесь?
     - Бухгалтером, - сказала Татьяна и несколько нервно уточнила, - главным бухгалтером.
     - Это не ваша работа, - жёстко сообщила я, закономерно полагая, что женщина кинется огрызаться или даже хамить. Агрессия - стандартное проявление слабости.
     - Кто бы говорил! - презрительно фыркнула собеседница. - Всяко лучше, чем день ото дня таскаться по эскалаторам и поездам.
     - Да она, вообще, хамка! - взвизгнула толстушка, напряжённо выслушав наш разговор. - Как таких к людям допускают? Я буду жаловаться в комитет культуры!
     Понимающая улыбка номер шесть на моём лице была совершенно искренней. Кадушечка гневлива, но не жадна. Деньги назад не требует, а всего лишь обещает наябедничать. Кренгель, расценив улыбку как знак смирения и готовность вести рассказ далее, мягко подтолкнул:
     - Значит, моряк - это стрелец. А прочие фигуры? Они что значат?
     - Вы родились в феврале, - предположила я, лаская взглядом милейшего Сергея Петровича.
     - Так точно. Вы прямо насквозь видите.
     - Февраль. Месяц водолея. Не слишком практичные люди, находящиеся во власти фантазий и мыслей. Наилучший знак для учёных и сказочников. На горельефах водолей представлен селекционерами. В современных реалиях не лучший выбор для обозначения людей науки, но для крестьянских пред- и после- военных лет очень даже прозрачный. Вы, Сергей Петрович, на своём месте.
      Нарвская Деятели искусствНарвская СтроителиНарвская ЛитейщикиНарвская КораблестроителиНарвская ТекстильщицыНарвская Метростроевцы- А я? - Вячеслав вновь обжёг взглядом, наполненным скрытой страсти. От таких взоров у натур чувствительных из-под пальцев волшебным образом вылетают тонны дамской литературы, насыщенной затвердевшими сосками и налившимися губами. Татьяна, не будучи по природе склонной к изящным выражениям чувств, грубовато и напористо польстила не без надежды на продолжение контактов после выхода на поверхность:
     - Вы, Славик, герой, солдат, как этот.
     Палец её упёрся в молодцеватого парня в гимнастёрке, обтягивающей великолепный торс.
     - Это изображение воинов, - сказала я. - Символов овна. Но Вячеслав, я думаю, не овен, а телец. Поэтому его знаки чуть подальше. Вот, пожалуйста, - скульптурная группа "Колхозники" . Молодой колхозник, державший коня под уздцы, выглядел юно и тонкими чертами, стройным станом напоминал скорее римского бога, чем крестьянина от сохи.
     - Колхозник! - заржал Костик, а девочка деликатно прыснула.
     - Колхозник - родной и близкий образ для советского гражданина тех лет. Но если смотреть шире, здесь можно увидеть человека мощнейшей энергии, подпитываемого самой планетой Земля. Человека, вобравшего все силы природы и неразрывно связанного с ней. Максимум энергии, максимум сексуальной мощи - вот кто такой телец. Он свернёт горы и затопчет любых врагов. Он не импульс, не огненный выстрел, как овен, но неумолимый таран в своих стремлениях. Прекрасный знак для честолюбцев, прочно стоящих на этой земле и любящих осязаемое больше, чем всяческие идеи. Столяры-краснодеревцы и егеря, ювелиры и рестораторы, ландшафтные дизайнеры и ветеринары, кладовщики и антиквары - выбор велик, не стоит думать, что телец годен лишь в фермерском деле.
     - Я держу сеть автомастерских, - сказал мой подопечный, и каждое слово его жаркой волной пронеслось по моему бледному телу, чуть не сбивая с ног. "Я" - пых! Волосы встали дыбом. "Держу" - пых! Мурашки взбежали от пяток к макушке. "Сеть" - пых! Сердце всколыхнулось в попытке разорвать грудь. "Автомастерских" - пых! Пых! Два корня, поэтому две волны - вспыхнули уши и пересохло во рту. - Вы угадали. Я родился в мае.
     Угадала! Как же незряч человек! Как же не видит он венчик лучей, сотканный из света звёзд, и парящий над каждым из нас. Рыжеволосая Татьяна, в дате рождения которой я сомневалась, спрашивая, кто она по знаку зодиака, носила двухцветный нимб, из чего я вывела, что она - пограничник, задевший сразу два знака. Стрельца и Козерога. Может, и правда, бухгалтер она неплохой?
     - Хватит таращиться, - подала голос полная экскурсантка. - Кто тут остальные?
     - Учащиеся, они же раки; врачи, они же рыбы; деятели искусств, они же близнецы; строители, они же козероги, - перечислила я. - Авторы всех горельефов разные - от начинающих выпускников художественных училищ, до именитых мастеров. Например, колхозников ваял не кто иной как Аникушин.
     Работяга, слушавший мои излияния с неприлично открытым ртом, пролез вдруг вперёд, отталкивая толстуху. Злая гримаса исказила лицо той, и жар взглядов Славика мгновенно испарился от нехороших предчувствий. Молчи, милая, молчи! Дама набрала воздуха, чтобы разразиться обличительной тирадой, но работяга её опередил:
     - Это! Стал быть! Типа! Это я, что ль? - он подскочил, стряхивая остатки сонливости, к фигуре в маске сварщика. - А что? Наш брат! Рабочий!
     - Вот ваш брат, - мягко поправила я нечаянного экскурсанта, показывая на другую скульптуру: рабочий в майке со спецовкой, перекинутой через плечо. - Литейщик. Символ скорпиона, властителя кипящих стихий. А там были кораблестроители- знак льва.
     - Тоже ничего, - покладисто согласился рабочий. Лик литейщика его воодушевил. Главный литейщик в группе стоял, подбоченясь, эдаким мускулистым королём, снисходительно поглядывая на дохловатую учёную братию.
     - Здесь у нас "Текстильщицы", то бишь, дева - знак кропотливой и сосредоточенной работы, порождающей не самые приятные следствия - педантичность и занудность. Однако в некоторых областях это несомненный плюс.
     - Где же? - полюбопытствовал Кренгель.
     - Да хотя бы в диспетчерском деле. Авиадиспетчер творит ткань полётов, и от его внимательности и педантичности зависит наша с вами жизнь.
     - А это что за болтуны? - проснулся вдруг Костик.
     - Метростроевцы. Символ весов.
     - Почему весов?
      Нарвская Таро Аркан 24- Весы - это вечно колеблющийся мостик между двумя берегами, это подвижный рычаг с двумя чашами. Назначение весов - соединять и противопоставлять. Оттого-то мосты и дороги находятся под их покровительством. - Я перевела дух, покосилась на сердитую толстуху. Потом добавила, - А всё-таки не удержусь про число колонн. Их тут 48, то есть по 24 с каждой стороны. Аркан "двадцать четыре" , который в колоде карт Таро отсутствует, но тем не менее, который многими гадающими признаётся как существующий, как бы подводит итог всему разнообразию профессий и черт характера, потому что называется "Тот" либо "Гермес" либо "Скрижаль". А скрижаль у нас что?
     Анюта забавно наморщила нос, потом несмело припомнила:
     - Это куда боги что-то записывают?
     Зайка. Зайка-знайка. Отчего не все дети такие?
     - Скрижаль - это таблички с сокровенным знанием. Информация высшего порядка записывается на скрижали и жрецами транслируется простым людям. Таким образом, здесь, как на скрижалях, записаны знания о том, как именно трудиться человеку, сошедшему в плотный мир и перелопачивающему твёрдые материи, чтобы труд его был радостен и подобен его врождённой натуре.
     - Во как! - восхитились хором молчавший до сих пор крепыш, прибившийся к нам в поезде, и представитель пролетариата. Я с благодарностью улыбнулась им. Люблю, когда люди, окружающие меня, довольны, пусть даже они и самозванцы.
     - Товарищ экскурсовод! - запыхтела моя проблемная экскурсантка, превращаясь в натуральную свёклу. - Настоятельно требую выгнать этих нахалов! Они не имеют права слушать!
     Но я уже разливалась соловьём:
      Нарвская Панно Сталин- Оформление станции "Нарвская" явно и нарочито восхваляло вождя народов. Торец подземной части станции первые шесть лет украшало мозаичное панно "Сталин на трибуне" работы знаменитого президента Академии художеств Герасимова. Но после начала борьбы с культом личности панно закрыли фанерной стеной, оставив за ней служебные помещения. Сейчас мозаики нет, где она - неизвестно. В отгороженном пространстве сначала размещался зал заседаний, позже он был переоборудован в линейный пункт машинистов депо "Автово", который и находится там до сих пор. Кстати, Сталина, скорее всего, убрали и в центре горельефа над эскалатором. Народ, собравшийся на ступенях, нынче смотрит на абстрактного знаменосца, однако на ВДНХ в 1953 году выставлялась идентичная картина, но Иосифом Виссарионовичем в центре. Есть мнение, что и на Нарвской тоже был Сталин, но затем его заменили пустым болваном.
     - Евгения... Как вас там?... Ивановна. Объясните же, наконец, что посторонним на экскурсии находиться запрещено! Посторонние мешают слушать! Они загораживают и перекрывают обзор! - дама всё не унималась. Я, ощутив, как сердце сжалось в крохотный кулачок, мысленно молилась, чтобы её не понесло, куда не надо бы.
     - Они с немного постоят рядышком, и оставят нас. Не переживайте, пожалуйста, - сказала я жалобно, и, глубоко вдохнув, устремилась из главного зала станции к выходу на платформу. Там, отвлекая внимание гневной посетительницы, вскинула руки к светильникам:
     - Необычным является световое решение станции Нарвская. Если центральный зал освещён холодным светом, призванным моделировать свет ясного дня, свет будущего, на которое указывает великий вождь на торцевой стене, то станционные тоннели освещаются тёплым и несколько тяжеловатым светом. Таким образом, у посетителя формируется вектор стремления, вектор движения вместе с трудовым народом под руководством мудрого правителя. А именно: от мрачного безысходного подземелья в сторону вытянутой руки посредством труда через яркий прохладный свет творческой жизни наверх к райским кущам коммунизма.
      Нарвская ЗалНарвская СветильникНарвская Египетские узоры - От смерти к жизни? - коротко резюмировал Кренгель.
     - Скорее, от бессознательности к творению, - поправила я. - Но так-то да, вы правы. Гляньте на светильники. На их форму, на украшение оснований. Форма их не вписывается в каноны неоклассицизма, безраздельно царившего в сталинские времена. Завитушки и расходящиеся лепестки декора явно отсылают к египетским орнаментам. Не то чтобы в лоб, явно, но стилизация легко считываемая. Здесь, вообще, не гнушались никакими крупицами человеческого опыта, накопленные за века, поскольку каждый знак, имеющий долгую историю, несёт на себе определённый заряд. Лишь бы эти крупицы и этот заряд работали на ту идею, что шифровали в подземной архитектуре. Лотос - вот что украшает тоннельные светильники. А лотос - один из ключевых символов Древнего Египта, лотос - символ не просто жизни, но жизни возрождающейся. Каждую ночь лотос закрывает бутон, а на рассвете распускается. Лепестки лотоса олицетворяют солнечные лучи.
     - Ага, - подхватил Вячеслав, - тьма тоннеля развеивается под солнечными лучами, а солнце - это Иосиф Виссарионович.
     - Кроме того, в заупокойном культе египтян лотос считался магическим средством оживления усопших, но я бы не стала копать в эту сторону. Вот принципиально бы не стала.
     - Почему? - Из под моей руки показалась русая голвушка Анечки.
     - Ленинградское метро - не лаборатория магических экзерсисов, но зашифрованная книга с программой жизни человека. В соответствии с этой программой должен был строиться путь ленинградца, путь пионера новой реальности. А к чему в этой реальности мертвецы с их старорежимными взглядами? Нет, лотос здесь - знак пробуждения новой жизни.
     - Ну, эт всё ясненько, - работяга снова шагнул вперёд, просачиваясь между Кренгелем и Костиком. - Сталин там, мир, труд, май и всё такое. А ты, вот, красава, скажи-ка лучше, глубоко ль мы закопались тут? Сколько над нами этажей?
     - Десять, - быстро, не давая мне открыть рта, заявил коренастный безбилетник-попутчик. - Зуб даю, десять этажей. Я как-то монетку кинул вниз на эскалаторе, она полминуты телепалась.
     - А потом? - заинтересованно спросил Костик, ухо которого уловило вдруг знакомые материи.
     - А потом его кто-то поймал.
     - И чё?
     - И ничё.
     - А при чём тут этажи?
     - Я по косинусам посчитал. Раз полминуты, значит десять этажей.
     - Семнадцать, - флегматично возразила я. Глубина станции - пятьдесят два метра. Только к чему это знание?
     Толстушка, ликом явившая натуральный борщ - нечто кирпично-багровое, с сальцем и булькающей капустой, раздулась до размеров чемпиона Японии по сумо и весь вобранный воздух шквалом обрушила на Костика с безымянным крепышом:
     - Косинусы! Этажи!! Монеты!!! Да что же за бардак такой! То в грязной одежде приваливаются, то без билета ходить начинают, так теперь и рассуждают о всяких глупостях!! Математик нашёлся! Косинус он посчитал!! Ты оплати сначала, голь перекатная, потом рассуждай о косинусах!! Ты ещё о...
      "Господи, пронеси! Господи, спаси и помилуй, несведущую!" - молила я про себя, надеясь, что борщеподобная дама одумается и умерит раздражение, а главное - не изречёт то, что не терпят эти красные стены лезниковского гранита. Но кадушку понесло и она выдохнула:
     - Ты ещё о "Фаусте" Гёте порассуждай! Покажи, какой умный! Платить не хочешь, зато языком трепать горазд!. Товарищ экскурсовод! Вызывайте милицию!... Я сама вызову!
     Я ничего не отвечала ей, в очередной раз впадая в ступор удивления и отчаянья: отчего ж все они, эти люди с острыми занозами в душе именно на Нарвской поминают Фауста и Гёте? Ну, какая связь косинуса с Фаустом? Я могла понять, когда как в прошлый раз - кто-то упомянул о чертовщине, об оживлении мёртвых в связи с лотосом, а затем перешёл к Мефистофелю и Фаусту. Но косинус!
     Тётка потянулась к трубке вызова дежурного, расположенной аккурат под египетскими светильниками. Крепыш и работяга, вмиг оказавшиеся по бокам от беспокойной экскурсантки, схватив за руки, сковали её и как-то налились чугунной крепостью.
     - Давайте поедем дальше, - предложила я, втайне надеясь, что всё обойдётся.
     - Руки! - заверещала кадушка. - А ну быстро убрали руки!
     - Помышляешь ли ты, что одержима гневом? - бесстрастным, чугунным голосом спросил её крепыш, и я покрылась липким потом. Затмирники! Я привыкла видеть их кем или чем угодно, но только не простыми пассажирами, случайными попутчиками. Затмирники являлись мне в виде каменных жерновов, в виде пробивающих стены чушек на грязном чёрном тросе, в виде двух медведей с кровавыми пастями, но не в виде безобидных усталых мужичков, едущих отсыпаться после рабочей смены.
     Крепыш сдавил левую руку кадушки, я на расстоянии пары метров услышала адский хруст.
     - Скажите, что вы гневаетесь, - прошептала я, будто отличница на уроке в помощь двоечнику, мычащему у доски под строгим взором учителя.
     - Как тут не гневаться! - вскрикнула дама. - Когда сплошные безобразия!
     И это было хорошо. Первая стадия пресвятого Феофана - принятие гнева - была пройдена. Крепыш чуть ослабил хватку. Зато работяга по правую руку подхватил его эстафету:
     - Ощущаешь ли ты, как гнев течёт по твоим жилам, как меняет голос и уродует лик?
     - Станешь тут уродом, когда сплошные безобразия! - толстушку слегка заело, но я простила ей искренне, от всей души эти нелитературные неровности, потому что вторая стадия - осознание пагубы гнева - тоже оказалась закрытой.
     - Уступила ли ты гневу? - хором продолжили затмирники. - Склонилась ли пред ним? Застелил ли очи туман? Забыла ли всё вокруг, кроме гнева?
     - Ничего я не забыла! А ну, гопота, прочь!
     - Кто Сталина малевал на мозаике?
     Женщина осеклась, беспомощно зазыркала глазами. Она не помнила про Герасимова, ни хрена не помнила. Я понимала, что вопрос о Сталине был не случаен: "Эта штука посильнее "Фауста" Гёте" - не Сталин ли сказал? "Герасимов..." - одними губами проговорила я, но затмирник-работяга повернулся ко мне лицом и невидимая сила скрутила мои губы, вывернув их и разодрав до крови. Несколько алых капель упали на пол и тут же замёрзли. Ледяные горошки крови со звоном и цоканьем поскакали под уклон, а затем сгинули на путях тоннеля.
     - Кто Сталина малевал?! - загрохотал работяга, преображаясь в сияющую статую, отлично рифмуясь с подобными ему литейщиками, советскими воинами и селекционерами.
     Ни уступка гневу, ни, тем более, услаждение им и пленение не были признаны несчастной страдалицей, и я уже знала, чем завершится обзор станции Нарвская. Вернее, не знала. Потому что я никогда не видела финального аккорда симфонии гнева. Жернова накатывали и затягивали меж себя жертву, медведи прятали в смертельных объятьях, чушка со свистом рассекала воздух и взмётывающийся ураган уносил с собой перемолотое тело, но кровь я видела лишь свою. Сколько её там скопилось между рельсов за несколько лет этих грёбаных экскурсий?
     Два окаменевших, налитых железной мощью затмирника подхватили гневливицу под руки и поволокли к эскалатору. Дама перебирала в воздухе ногами, и я могла бы посмеяться нелепой и забавной картине, но смеяться было не слишком охота тому, кто знал, что эскалатор не довезёт и атома этой нелепой и вечно раздражённой женщины.
     Молочную пелену междумирья разорвал гудок накатывающего проходного состава. Мы молча пропустили его, молча дождались следующего поезда, и там меня чуть-чуть отпустило. Оцепенело уставившись в мысок своего сапога, я кое-как уняла тахикардическую аритмию прединфарктного миокарда и приказала взять себя в руки.
     - Хотите, расскажу, как закрываются перегоны? - предложила я Кренгелю и Анюте. Больше никто не проявлял интереса: рыжая Таня напряжённо о чём-то размышляла, поглядывая на Славу; тот поглядывал на меня; Костик тормошил Лёху; Лёха с тупым взглядом изучал рекламу человеческого муравейника в Шушарах.
     - От наводнений? - мгновенно отозвалась любознательная девочка.
     - Не только. Так как метро проектировалось и в качестве объекта гражданской обороны, перекрытия его станций, перегонов и вентиляционных шахт могут быть герметично укупорены, чтобы в тоннели не проникали ни газы, ни жидкости, причём перекрытия станций легко выдерживают ударную волну взрыва. Гермозатворы - так называют перекрытия - есть у эскалаторов на каждой станции. Дополнительно есть несколько затворов перегонных - в тоннелях между станциями. Например, гермозатворы есть между Лесной и Площадью Мужества (как в старом, так и в новом, выстроенном после размыва тоннеле), между Площадью Восстания и Чернышевской, между Звенигородской и Садовой, Адмиралтейской и Спортивной. Есть и другие, на окраинах, но самыми важными, конечно же, являются затворы вблизи рек и водоносных слоёв.
      Нарвская Вентиляционная шахта- Вы говорите, вентиляционные шахты тоже перекрываются? - Кренгель повернулся вполоборота ко мне, выражая самый неподдельный интерес. - Как же дышать? И, вообще, откуда в метро закачивается воздух?
     - Воздух поступает из вентиляционных шахт. Шахты обеспечивают непрерывный воздухообмен, они представляет собой киоск, расположенный на поверхности, ствол, и нижнюю вентиляционную установку. Существует два режима работы любой вентиляционной шахты - приток и вытяжка. В первом она забирает воздух с поверхности и выдаёт в перегонные тоннели, а во втором - наоборот, забирает тёплый воздух из метро и выдувает его на поверхность. Режимы работы шахты чередуются через одну и меняются в летний и зимний периоды. Но помимо простых шахт есть углефильтрационные. В обычном режиме они не действую, но в случае химической или радиационной опасности простые шахты перекрываются, уступая сцену фильтрационным установкам. Несмотря на то, что углефильтрационные узлы ни разу в метро не запускались, за их состоянием тщательно следят, и они вполне могут выполнять свои функции.
     - А что такое нижняя вентиляционная установка? - спросила Аня.
     - Такие огромные вентиляторы, которые гоняют воздух.
     - А киоски на земле?
     - Может, видела - порой встречаются красивые павильончики из жёлтого кирпича с тёмно-зелёной медной крышей и зарешёченными маленькими окошками. Стоят прямо во дворах или скверах или у дороги. Так вот это они. Но иногда ствол шахты пускают прямо через дом. Неподалёку от Фрунзенской есть здание, в котором ствол шахты метрополитена проложен параллельно мусоропроводу. А на станции Достоевская шахта находится прямо в вестибюле.
     - Вроде дует, а дышать нечем, - Сергей Петрович расстегнул ворот рубахи и покрутил шеей.
     - Дело в том, что в самих поездах нет никакой вентиляции - оттого и душно. Кислород в вагоны забирается только на станциях, когда открыты двери. Зато в подземных залах чистота воздуха исключительная. За этим следит специальная лаборатория микроклимата. За всю историю питерского метро превышение нормы по углекислоте или пыли было зафиксировано только четыре раза. За полвека - четыре раза! Круто же! А?
     - Воздух тоже... - Кренгель помялся. - Тоже заговаривают?
     - Воздух не нужно заговаривать. Он становится энергетически насыщенным, едва минует герметичные затворы - на станции ли, в шахте или перегоне. Слово "герметичный" - здесь ключевое. Могли бы назвать оборонными дверьми или непроницаемыми, но выбрано именно "гермозатвор". Почему? Да потому что изречённое слово непременно привнесёт субстанциям, на которые напаравлено, свой смысл. "Герметичный" - значит, присущий Гермесу Трисмегисту, магу и чародею, первому человеку, открывшему способ укупоривать бутыли с содержимым. Существовал ли он? Или же является мифологическим образом? Кто знает. Но семь его принципов, образующих основу философии герметизма, через наречённые предметы технического оснащения, влияют на воздух, пропускаемый через них, и насыщают знанием. От чистого знания и воздух чист.
     - А какие семь принципов? - спросила Анюта.
      Нарвская Гермес Трисмегист- Поймёшь ли... Ну, попробую. Первый принцип: всё есть Единый Разум. Мы все, и вся природа, весь космос есть единая неразрывная целостность. Второй: что наверху, то и внизу, что внизу, то и наверху. Божественный Дух с одинаковым подобием проявлен в природе и в телах человека. Третий: нет ничего покоящегося в мире, все вибрирует или излучает. Четвёртый: всё двойственно и всё имеет полюса. Всё имеет свой антипод, но в одном и том же крайности сходятся. Пятый: все движется ритмично. Все явления суть колебания маятника, всё уходит, но снова возвращается. Шестой: всякая причина имеет следствие, всякое следствие имеет свою причину. Седьмой: всё, что ни рождается, двойственно. Всё имеет пассивную и активную сторону.
     - Да это простые правила! - обрадовалась Анюта.
     Кренгель печально улыбнулся. Я вослед ему тоже.
     - А был такой бог с крылатыми сандалиями - Гермес, - добавила девочка. - Может, в честь него названы гермозатворы?
     - Герметичность произошла от Трисмегиста, но имя своё Трисмегист взял от греческого бога Гермеса. Гермес же, как посланник богов и проводник мертвых, может путешествовать во всех трех средах - подземной, земной и небесной. Он - символ воздушной стихии, и под его именем воздух, взятый с поверхности, с земли, подаётся вниз, в метрополитен. И он также символ общения, интеллекта, обмена, а также способности к обучению и пониманию.
     - Значит, если я подышу воздухом в метро, я стану умной, - обрадовалась Аня.
     - Балтийская. Следующая станция - Технологический Институт, - душевно пропел диктор.
  
К оглавлению
     
     Балтийская
     
      Балтийская Павильон- О, на Болты причапали, - произнёс Костик. - Мы с Болтов на дачу ездием. На шестьдесят восьмой километр.
     Добрая половина пассажиров выскочила вместе с нами из поезда и бодрой рысцой понеслась к эскалаторам. Костик со знанием дела пояснил, явно чувствуя себя королём ситуации:
     - Ща электричка в Калище будет. На электричку бегут. Не успеют, так ждать придётся два часа. Редко ж ходят.
     - А, может, они в Петергоф на фонтаны бегут? - предположила Аня.
     - Ты чё? Какие фонтаны? Закрылись твои фонтаны на зиму! Лёха, скажи!
     - А, ну, да, - кротко согласилась барышня.
     Лёха, погрузившийся в себя после встречи с миханиками, безучастно кивнул.
     Я построила команду полукругом в самом центре зала, жестом обвела дымчато-туманные стены станции:
     - Тематика художественного оформления Балтийской, названной так в честь одноимённого вокзала, посвящена теме мощи и славы Советского Союза как великой морской державы. Голубовато-серая мраморная облицовка из уфалейского мрамора напоминает о суровых водах Балтики. Ребристые своды потолка, окаймлённые двумя зигзагообразными голубыми лентами, ассоциируются со вздувшимися парусами. На путевых стенах установлены декоративные решётки с изображениями якорей. Нигде не видно люстр или стоячих светильников: свет льётся из-за карнизов, где спрятаны тысяча двести ламп.
     Я протарабанила текст, честно стыренный из какого-то путеводителя, выдохнула и отбила вторую фигуру чечётки:
      Балтийская ЗалБалтийская Медальон Роза ветровБалтийская Решетка с якорем- Мраморные плитки на колоннах подобраны таким образом, что при движении из вагона создается иллюзия плещущихся балтийских волн. Морские мотивы прослеживаются также в технических решётках с узором в виде якорей, в плафоне наземного вестибюля в виде румба, в полуколоннах с выгнутыми плитками, формой напоминающих накатывающие на берег валы, в украшениях вентиляционных ходов в виде розы ветров. Архитекторы вас, граждане, интересуют? Надо ли упоминать?
     - Да Бог с ними, с архитекторами, - махнул рукой пенсионер Кренгель. - Вы скажите, а мы тут же забудем.
     - Я так точно забуду, - покаялся Костик. - Нафиг этих архитекторов. Вы нам лучше это... Сказочки всякие дальше толкайте. Прикольно же.
     Сказочки! В мастерской-инкубаторе, где отливали сего отрока, речевой аппарат, по-видимому, не укомплектовывался мозгами. Впрочем, пусть. Уже то хорошо, что речи мои им по нраву.
     - В самом деле, Евгения Борисовна, - Вячеслав полоснул меня протяжным горячим взглядом, пробежавшись по всему моему телу от глаз до ступней, словно оценивая и выбирая меня на каком-нибудь турецком невольничьем рынке. Выбирая явно не в стряпухи, но в усладительницы его жарких ночей. - В самом деле, просветите убогих, какой такой заряд несёт столь скучная станция! То, что мы должны работать сообразно натуре, это мы поняли на Нарвской. А тут? Тут-то что? Может, тут про культурный отдых записано?
     - Вот вы ёрничаете, - сказала я, - а зря. Вы ездите в метро, и не ощущаете действия программы. А программа есть! Её закодировали пятьдесят лет назад, чтобы вырастить из ленинградцев новых людей, живущих по законам гармонии Вселенной и по законам замысла Творца. Шифр послания строгий и последовательный: сначала - откуда мы и что мы есть, затем - в чём наша первейшая задача в плотных слоях материи, затем - как каждому перелопачивать эту материю. А далее речь пойдёт о полях более тонких, с вибрациями более высокими, ибо человек - это не просто червь, назначенный лишь добывать пищу и переваривать её. Человек согласно тому же Трисмегисту вибрирует и излучает, и как ему это совершать - рассказывается в следующих четырёх станциях. В Балтийской, Техноложке, Пушкинской и Владимирской. Они соответствуют тонким телам человеческим, хотя и порядок их в нашем метро нарушен. А всё из-за Балтийской, вернее, из-за вокзала, который явно связан с водой. Ну да и ладно. Вещи с небольшими изъянами выглядят симпатичнее, не правда ли?
     - Ничего не поняла, - нахмурилась Татьяна. - А можно поподробнее?
     Ей крайне не понравился взгляд Вячеслава. Раструб взгляда был узок и сфокусирован лишь только на мне, прочая обстановка, в которую попадала и моя конкурентка, оказывалась стёрта и невидима. Покосившись по очереди на Вячеслава, затем на Татьяну, я призадумалась - кто же из них станет игроком Балтийской драмы? Оба они прекрасно вписывались в предопределённые персонажи, и я, конечно же, с большим удовольствием пожертвовала бы медноволосой дамой под сорок, нежели молодым красавцем с перчёным взором. Потому что нет никакой женской солидарности, а есть женская конкуренция, даже если никакой Славик и нафиг не нужен. Но я разлила на лице сладкий елей, затем стёрла его губкой добросердечного внимания и завершила аккорд мягкой готовностью пойти навстречу клиенту:
      Балтийская Панно- В декоре Балтийской основной мотив - вода. А водная стихия - символ эмоционального тела человека, ибо эмоции текучи и зыбки, подобно жидкости, и так же не имеют своей формы. Форму и очертания чувства приобретают посредством воли. Как и вода, эмоции могут быть ледяными и кипящими, как и воду, их очень легко загрязнить, как и вода, они проникают в любые щели и уносят с собой мусор. И как водные потоки легко сливаются в один, так и вашим чувствам несложно попасть под влияния чужих чувств. Чтобы не попадать в селевый поток своих или чужих эмоций, грозящий снести любую преграду на пути, у человека должна быть ясная сильная воля, сильный дух. Эмоции уравновешиваются духом, но не разумом. Полно на свете людей, понимающих и осознающих свои чувства, но не способных противостоять им. Только дух может обуздать чувства. И об этом говорит нам панно в торце станции.
     - Панно? - удивился Кренгель. - Оно что-то говорит?
     - Конечно. Подберёмся поближе.
     Мы подошли к огромной картине, ярко пламенеющей алыми и багряными красками на фоне серо-дымчатых стен. Четыре фигуры - два матроса, солдат и рабочий - с красным развевающимся знаменем в руках одной из них напряжённо смотрели куда-то вдаль.
     - Дальнюю стену центрального подземного зала украшает мозаика '1917 год', выполненная в технике флорентийской мозаики - рисунок набран из крупных кусков мрамора и цветных камней. На панно изображены революционные моряки Балтики, вместе с рабочими и солдатами идущие на штурм Зимнего дворца, на заднем плане - силуэт крейсера 'Аврора'. До открытия линии на панно хотели изобразить И. В. Сталина в окружении моряков-балтийцев, но этот проект был остановлен. Кроме этого хотели поместить карту местности с целью показать на нём часть Балтийского моря у Ленинграда, но это тоже не вышло.
     Мои подопечные замерли, изучая воодушевлённые лица и динамичные позы революционеров.
     - По замыслу архитекторов это панно должно было подсвечиваться красным цветом, и некоторое время так оно и было. Зрелище выходило ошеломляюще возвышенным: среди тусклой балтийской хмари вдруг сияет пламя революции. Код этого послания вполне прозрачен: неопределённая форма эмоций должна очерчиваться вашим духом. Полноводный поток чувств должен контролироваться духом, а иначе вы - раб, влекомый своими желаниями, обидами, ревностью, завистью, влюблённостью и прочими приманками. Революционеры на панно хотят уничтожить рабство, и в этом заключается шифр станции. Чувство - раб духа, но не дух - раб чувств.
     Юноша Костик захлопнул приоткрытый рот и глубокомысленно изрёк:
     - Ну, ваще! Никогда б не подумал. Как поедем с мамкой на дачу, расскажу ей про этих солдат.
     Липкая гордость вкрадчиво вползла в мои бронхи. Полчаса беседы, а какой результат! Того и гляди, к Площади Восстания стихами начнёт изъясняться. Гордость я выветрила несколькими глубокими вдохами, не позволяя увлечь себя мусорным чувствам. Моряк, стоящий на правом фланге, задорно подмигнул мне. А я-то надеялась, что сегодня он занят и не снизойдёт до нас. Снизошёл. Уже снизошёл.
      Балтийская Барельефы на павильонеБалтийская НахимовБалтийская МакаровБалтийская УшаковБалтийская ЛазаревБалтийская Корнилов- В наземном павильоне стены украшены пятью барельефами, - произнесла я. - Барельефы с профилями пяти русских адмиралов: Нахимова, Макарова, Ушакова, Лазарева, Корнилова. И лично у меня при виде этих барельефов сразу же рождается вопрос...
     - Догадываюсь, какой, - предположил Сергей Петрович. - Почему их пять?
     - Ага. Почему их всего пять? Как их выбирали? По какому принципу? Где, например, Лаптев и Крузенштерн, Шмидт, Руднев и Апраксин с Меншиковым? Ну, положим, почему нет Врангеля и Колчака, ещё можно понять. Но прочие чем не угодили?
     - Лаптев с Крузенштерном больше путешествовали, а эти все воевали, - сказал Вячеслав.
     - Руднев тоже воевал - с японцами. Легендарный 'Варяг'. И Апраксин с Меншиковым - со шведами.
     - А эти продули врагам. За что их увековечивать?
     - Иной проигрыш ценней и достойней победы. Хотя мысль в целом верна: в аллею славы попали лишь воины-победители. Но не все. Выбраны были пять человек - заметьте, по числу органов чувств человека! - сражавшихся в Крымских войнах с турками. Шмидт тоже сражался и тоже побеждал, но он был немцем, хоть и подданным Российской империи, поэтому у него не было шансов войти в зал доблести. Турки же, смуглый темноволосый народ, вековым игом угнетавший добрую половину светлокожей Европы, являлись для русской души символом чёрных сил, символом дьявольских происков. Потому-то смысловая нагрузка станции такова: всеми органами чувств, всей эмоциональной сферой человек должен противоборствовать хаосу и разрушению, причём главенствовать в этой борьбе должен дух человека.
     - Ну, и как я должна понять смысл этих тайных посланий? - взъярилась вдруг Татьяна. - Вот захожу я, простой человек с улицы, на станцию. Билетик покупаю, по платформе иду, в поезд сажусь. Да мне и смотреть на стенки некогда. Странное какое-то послание! Так закопанное, что одной только вам и понятное.
     - А простому человеку и не надо понимать это разумом, - тихо ответила я. - И мне, в том числе, не надо. Никому не надобно. Оно само подействует. Понимаете? Само. Вы впитываете его неподотчётно, минуя мозг с извилинами. В этом и сила архитектуры с живописью.
     Морячок с винтовкой ехидно усмехнулся и, обласкав ораторшу пламенным революционным взором, облизнулся. Неужели Таня? Матрос положил на гранитный парапет оружие, отцентровал на лбу бескозырку. Потом спрыгнул с чудной флорентийской мозаики - единственной, между прочим, во всём метрополитене. С выжидающим выражением лица он прислонился к колонне, опершись лопатками о расцарапанные канелюры. От его клешёных форменных штанов вмиг прокатилась волна, устилающая станцию мягкой нежной травой. На траве в одну секунду распустились нежные сиреневые и белые цветы, дивное благоуханье наполнило залы, мне даже показалось, что над цветами пронеслась стрекоза. Искусственные лампы вдруг принялись излучать солнечный свет - неподдельный свет жизни и любви. Я смежила веки и отступила в сторонку. Балтийская - не страшная станция. На Балтийской тоже выбраковывают, но так, что поневоле и сам захочешь стать выбраковываемым... Ужасное слово! Таня или Слава? Кто из них попадёт под жаркую выбраковку?
     Чей-то палец, тёплый и чуть шершавый, тонким росчерком покатился по моей шее - от впадинки между двух жилок до выпирающего позвонка.
     - Her skin is like velvet, - прошептал голос с лёгкой хрипотцой, вызванной, скорее, волненьем и нежностью, нежели ангиной или, например, курением.
     От пальца и хрипотцы по телу затопали, зашевелились дивизионы лимонадных мурашек, добежали до пят, вернулись и бросились в голову. В груди сладко заныло. Я обернулась. Вячеслав, Слава, Славик - он стоял, одетый по-летнему: небрежная рубашка, расстёгнутая наполовину и обнажающая налитой загорелый рельеф, льняные мятые брюки, дурацкие дырявые полукеды без шнурков. Волосы его вились, и будь они темнее оттенком, щеки покрыла бы заметная щетина. Щетина, впрочем, была, но светлый колер маскировал её на румяных щеках.
     Видя моё замешательство и не давая опомниться, Слава притянул меня к себе, и лишь после того, как грудь моя упёрлась в его каменный торс, пришло осознание, что я и сама облачена в несерьёзное одеяние - униформу июльской истомы. Сарафан без бретелей, на ногах из обуви лишь ярко-розовый лак и запылившиеся потрескавшиеся пятки. Объятья Славе показалось мало - уста накрепко запечатались поцелуем. Руки мои попытались произвести нечто осознанное - оттолкнуть, отстранить ласкового нахала, но голова уже напрочь отключилась и дала яростный отпор последнему оплоту самообладания. Упав на мягкую траву, окутанную густой завесой света, сквозь которую не проникали посторонние взгляды, я успела мысленно скаламбурить, что само-обладание перетекло в обладание иного толка, в славо-обладание, а далее время понеслось вскачь яркой лошадкой на ярмарочной карусели и кружило, пока мы не вынырнули из упоительного дурмана с растерзанными, опустошёнными телами.
     Я любила Славу, я знала это давно. И давно же делила с ним быстрые дни и долгие ночи. Я специально устраивала эти дурацкие экскурсии, чтобы Слава будто бы невзначай примкнул к нашей группе, поиграл в знакомство, притворился новеньким и довёл меня до умопомрачения точно к Балтийской. А там, как всегда, услужливый матрос после кодовых слов 'В этом и сила архитектуры с живописью' сошёл со стены и вновь открыл для нас горизонты счастья. Славный моряк, спасибо тебе и той неведомой силе, что вынуждает тебя всякий раз устраивать мимолётный филиал рая. Спасибо за свод лучей, под которым обостряются и доводятся до возможного предела все ощущения тела. Спасибо тому, кто даровал эти ощущения...
     - Я беременна.
     Фраза повисла над нами той самой стрекозой, что зигзагом металась над лугом.
     - Ты уверена?
     Порывшись в малиновом рюкзачке, я извлекла картонную палочку.
     - Вот. Две полоски. Видишь?
     - Вижу.
     - Ты будешь отцом.
     Слава сжал губы, отчего сердце вновь заныло. На сей раз тревожно. Я дура. Конечно, я дура. Надо было предохраняться. Сама же вещала, как важен контроль духа над чувствами. Но я слаба. Я всего лишь женщина. Я люблю Славу и хочу ребёнка. Неважно, что он скажет. Откажется - выращу одна. И в войну растили, а уж теперь-то...
     - Что ж, придётся съезжаться, - кисловато молвила моя пшеничная любовь. - Не в студии же растить пацана. И не в коммуналке.
     - Почем вдруг пацана? Может, девочку? - Снег на сердце растопился, и я облегчённо вздохнула. Матрос, присутствие которого угадывалось за солнечной паутиной, деликатно звякнул чем-то железным.
      - Пацан будет. Не спорь. Мне нужен помощник в мастерской.
     - Ладно, договорились. Только...
     - Что? У тебя тройня? - Кажется, для Славки это было самым страшным предположением.
     - Не знаю, срок небольшой. Нет, я о другом. Моя студия... В общем, она не моя. Она родительская, и родители отбирают её. Мама серьёзно больна, ей нужны деньги, и студия будет продана.
     Слава, до того нависавший надо мной с опорой на локоть, перекатился на спину, задумчиво пожевал сорванную травинку.
     - Бесприданница, - сообщил он весело после минуты раздумья. - Вот кто ты. Ну что, нищенка, поедешь ко мне в коммуналку?
     - Поеду, барин. Как же ж не поехать.
     - И ладно. Мне до расселения пару лимонов осталось. А потом все шесть комнат будут наши. Как тебе мой план?
     Матрос хмыкнул.
     - И этот человек боялся тройни?! Только...
     - Что на этот раз? Вся родня в долговой яме, а брат в тюрьме?
     - Нет, Славочка. Просто я хочу сразу предупредить, что раз в месяц тебе придётся отпускать меня на моляны.
     - Куда-куда?
     - Собрания с коллективными молитвами. В традиции у эрзян. - Кто такие эрзяне? - Мордва. Один из двух мордовских народов. У меня бабушка была эрзя.
     - Ты же крещёная!
     - Ну и что? Богу без разницы, на каком языке с ним разговаривают.
     - Что за глупости! Ты крещёная, и я крещёный, и пацана покрестим. Что за чушь эти твои моляны!
     - Не чушь. Мне нужны эти моляны. Для души нужны, понимаешь?
     - Нет, не понимаю.
     - Я ещё и в дацан хожу. Там на меня благодать сходит. А это буддисты.
     Слава сердито посмотрел в даль, словно пытаясь сквозь пелену солнечных брызг разглядеть причину моей блажи. Потом твёрдо заявил:
     - Нет. Я запрещаю. Выброси из головы свои моляны-дацаны. Порядочные люди ходят в церковь... А не хочешь, вообще никуда не ходи. Я тоже не фанат религии. Лучше махнём на шашлычок вместо твоих молянов. А, Жень? Лес, озеро, домик на колёсах арендуем, чтоб не на земле спать...
     Лязг затвора, а затем оглушительный выстрел вдребезги разнесли шатёр райских кущей, укрывавший нас с Вячеславом. Пушечная пальба и канонада, пороховой дым и почти продольный ноябрьский дождь, начавший сечь нас ножевыми струями, разогнали остатки Ирия и даже чуть проявили силуэты застывших экскурсантов. Воды Невы на панно забурлили, Аврора закачалась, уподобившись беременной утке.
     - Ну, что, граждане, - цыкнув зубом, проговорил матрос, подкатывая к нам танцующей походкой купчинского гопника. - Не срослись, полюбовнички. Не любовь у вас, а похоть распутная.
     - Почему не любовь? - Вячеслав грудью надвинулся на морячка, но странное дело - матрос, казавшийся чуть в отдалении коренастым человеком среднего роста, вдруг вырос в размерах, отчего гордый владелец автомастерской уткнулся ему в подмышку. - Чем не любовь? Я принял ребёнка, я, так сказать, взял обязательства обеспечить матерьяльно, что ещё надобно?
     - Похоть - она и ребёнком, и деньгами прикроется, - отрубил матрос, - Всё принял, кроме души. Думал, властвовать станешь? Думал, кроить будешь по своим лекалам? Сие есть похоть, ибо она без свободы.
     - Ты кто такой-то? - разозлился Вячеслав. - Тоже прокурор нашёлся! Вали давай на свою картинку, пока не урыли!
     На это моряк вскинул и прижал к плечу ржавую винтовку, невесть откуда взявшуюся в его руках, и торжественно зачитал:
     - Именем революционного суда за саботаж и нежелание признать свободу духа приговариваю вас к расстрелу.
      Слава раздул грудную клетку, сжал кулаки, но ничего сделать не успел, поскольку решительно настроенный судия тотчас привёл приговор в исполнение. Я вскрикнула, пряча лицо в ладонях. Струйка крови медленно зазмеилась к моим ногам. Когда она коснулась кончика сапога - я уже была не босой и в цивильной одежде - морок спал. Кренгель, два юноши, девочка и рыжая Таня выжидающе смотрели на меня.
     - Обратите внимание на чёрную облицовку тоннельной стены, - глотая слёзы, сказала я, подводя остатки группы к платформе. - Видите вон там внизу звезду с четырьмя лучами?
     Гадкая станция! Ни разу ещё никто не одолел её. Гадкая в первую очередь тем, что иногда мне самой приходилось играть в этом кровавом спектакле. Ведь, кто ещё составит силу искушения для мужчины? Будь объектом женщина, та же Татьяна, например, матрос сам бы принялся обихаживать её. Для мужчин же предназначалась моя особа. Как гадко!
     - Ага, - первой откликнулась востроглазая Анюта.
     - Это окаменелый коралл времён нижнего карбона. Если приглядеться, здесь их можно найти в достатке.
     - Это мрамор? - спросил Кренгель.
     - Мраморизированный известняк. В колоннах наземного вестибюля тоже немало подобных окаменелостей. Мечта палеонтолога!
     Накативший поезд, перекрыв древнюю ругозу в стене, выплюнул порцию спешащего люда. Я вошла в вагон, кивком головы приглашая следовать за мной.
     - Питерскому метро, конечно, не сравниться с московским, - продолжила я под мерное укачивание и перестук колёс, запинаясь от накатывающих кадров кровавого революционного кино. - Облицовка московских станций - настоящий музей палеонтологии. Первые станции в Москве сплошь украшали красно-белым известняком, который добывали в Грузии. А он насыщен раковинами животных мезозойского периода. У нас этот красный мрамор на стенах есть на площади Восстания и на Московских воротах. И там, и там есть прекрасные образцы наутилоидов.
     - Это кто? - вяло поинтересовалась Татьяна. Зеленоватые очи её заметно потускнели в отсутствии катализатора в виде прекрасного образчика мужской красоты и силы, каковым являлся Вячеслав.
      Балтийская НаутилусБалтийская Ортоцерас- Что-то типа улитки со спиральной раковиной. На последней колонне станции Московские Ворота, самом далёком от эскалатора, на высоте 1 метра от пола можно увидеть прекрасный срез наутилоида. Если внимательно исследовать стены, то на этой станции можно отыскать ещё несколько штук. Такого же наутилоида можно найти и на стене станции Площадь Восстания напротив эскалаторов, поднимающихся к Маяковской. Если встать спиной к эскалаторам, лицом к стене, то спираль улитки обнаружится на правой стороне стены, почти у края, на высоте метров двух метров от пола. Также они есть на путевых стенах этой станции. Их видно из вагонов на платформе в сторону Владимирской.
     - А-а-а... - сказала Татьяна и умолкла. Наутилусы её ничуть не взволновали.
     - У нас пацан один в училище был, на шее такую фигню таскал, - припомнил Костик. - Да, Лёх, скажи?
     - Угу. - В своём красноречии и энтузиазме Лёха явил чудесную пару Татьяне.
     - А вот то, что есть на Площади Ленина, ваш пацан вряд ли стал бы носить, - заметила я.
     - А что там?
     - Ортоцерас.
     - Это кто? - снова спросила Татьяна.
     - Ортоцерас - древний ископаемый осьминог, вернее, его предок. Окаменевший моллюск на Площади Ленина длиной с десяток сантиметров, вытянут трубочкой и тоже спирально закручен. Его отлично видно слева перед входом на эскалатор на выходе к вокзалу. Там он располагается почти у пола, рядом с ним есть половинка другого такого же моллюска. Ортоцерас есть и на Крестовском Острове, в бутовой колонне примерно в начале второго вагона в сторону Чкаловской со стороны входа.
     - Больше нет? - произнесла Аня.
     - Может и есть, да я не знаю. Если и есть, что не в избытке. У нас ракушки - скорее исключение, не то что в Москве.
     - Ну-ка, попробуем проследить за вашей логикой, - блеснул очками Кренгель. - Раковина - это символ чего? Чего-то такого, что есть в столице, но нет у нас. Открытости, что ли? Или оптимизма?
     - Раковина - символ изобилия, богатства и плодородия.
     - Да ну? Как плодородие связано с ракушками? Понимаю, колосья там или виноградные лозы...
     - Средиземноморские ракушки - а именно берега Средиземного моря положили начало европейской системе символов - весьма схожи с женским органом, который, как вы понимаете, готов приносить в этот мир новых людей, новых членов сообщества. Плодородие тут суть плодовитость. А плодовитость до недавнего времени была синонимом богатства.
     - Рог изобилия! - воскликнула девочка. - Он тоже кручёный и в виде ракушки.
     - Стало быть, Москва запрограммирована на богатство и плодовитость, а мы нет, - покачал головой пенсионер. - Печально. Им, значит, щедроты природы за просто так, а нам - трудиться в поте лица своего. И, ведь, не поспоришь.
     - У нас другое, - сказала я. - У нас включённость в потоки творения. У нас восхождения к духу посредством правильной самореализации.
     - Если, конечно, раньше не сопьёмся, - вставила вдруг Татьяна.
     - Технологический Институт, выход на правую сторону, - одновременно с ней выдал радиоинформатор. - Следующая станция - Пушкинская.
  
К оглавлению
     
     Технологический институт
     
     Народу явно прибавилось. Люди, ворвавшиеся в вагон, чуть не снесли нас. Я уцепила Аню за курточку, выдернула из-под ног какой-то женщины-бульдозера, одержимой лишь одной мыслью - быстрее уронить тело на свободное место. Костик с Лёхой, который был вынужден приободриться, чтобы пробить путь в стене народу, растопырили локти, раздулись, точно морские ежи, и попёрли напролом, грудью налегая на толпу. Кренгель, несмотря на возраст, юрко просочился наружу, а Татьяне повезло меньше. Она барахталась и бултыхалась довольно долго, пока кое-как не вывинтилась на платформу.
     - Что за ерунда такая! - жалобно воскликнула она. Медные волосы её сбились, спутались, так что некоторое время пришлось потратить на чистку пёрышек.
     Сергей Петрович, вытянув шею из-под хрусткого воротничка, бросил взор на табло перед составом.
     - Так почти десять минут не было поезда, - сказал он. - Вот народу и скопилось. Ещё и с другой платформы набежало тут.
     Вагоны тронулись, начали набирать скорость, и когда окончательно скрылись в тёмной пасти тоннеля, я проговорила:
      Технологический институт Павильон- Место проходное, пересадочное, поэтому здесь мы быстро. Станция метро 'Технологический Институт' была открыта в один день с прочими станциями первой очереди, то есть в ноябре 55 года. До 61 года она работала в режиме обычной станции, но затем построили второй вестибюль на синей, Московско-Петроградской ветке, и узел оказался пересадочным. Интересно, что Технологический Институт стал первым в Советском Союзе кроссплатформенным узлом. То есть, станцией, на которой на одной платформе находились пути разных веток. Выполнено это было с целью уменьшения времени на пересадку, поскольку пассажиропотоки на обеих линиях - красной и синей - были огромны. К одной платформе вывели поезда, движущиеся по разным веткам, но в одном направлении: либо обе с севера, либо обе с юга. Разумеется, при пересадке с юга на север или с севера на юг необходимо воспользоваться переходом с подъёмом на лестницу, но инженерами было рассчитано, что поток таких пассажиров в несколько раз меньше потока без перемены направления. Так впервые в Союзе были учтены данные статистики в метростроении.
     - Тогда строили с умом, не то, что ныне, - с нескрываемой гордостью за своё время изрёк Кренгель. - Помнится, мы в нашем Гидрологическом исследовали подземные воды по заказу метрополитена, так нас даже кислотно-щелочной уровень просили проверить, чтобы знать, какой материал при прокладке использовать. Не то, что ныне.
     Вступать с ним в спор и возражать было некому. Кренгель даже чуть приобиделся на безразличное молчание, послужившее ответом к его замечанию.
     - Мы на вторую платформу пойдём? - спросил он.
     - Нет. В программе только красная линия.
      Технологический институт Вторая платформа- Жаль, жаль. На второй платформе, помнится, перечислены все достижения науки при советской власти. У меня на этой станции тёща жила, я эти надписи наизусть помню. Ледоколы, спутники, радио, атомная энергия - нам есть чем гордиться. Эх, какая эпоха ушла! Эх, были же люди!...
     - Богатыри, не вы, - съязвила Татьяна, демонстрируя, что она вполне пришла в себя. - Что хорошего-то было? Сплошной дефицит с очередями и две программы в телевизоре. Трусов, извините, не купить было. Дочку в школу собирать - ни туфелек не найти, ни платьишка приличного. И в магазинах синяя кура второй категории.
     - Вам бы всё куры! - осерчал пенсионер, отчего всклокоченные волосы на его макушке совсем встали дыбом. - Ежели о низких материях думать, то одно дерьмо и увидишь. А в науке вот золотой век царил! Я как кандидат триста рэ получал! И темы были интересные! А сейчас что? Только бы воду и найти для скважины.
     - Ага, но чтобы вы думать могли на свои интересные темы, супруга ваша должна была полгорода оббежать, чтобы сосиски бумажные или масло водянистое найти. Да и потолкаться часик-другой в очереди.
     Кренгель принялся свирепо вращать глазами, весь молодняк - Аня и два брата-акробата - с любопытством уставился на это мимическое шоу, я же втёрлась между спорщиками и щёлкнула дурацким жёлтым зонтиком. Выстрел взметнувшегося купола оборвал разговоры, чем я и воспользовалась:
      Технологический институт ЗалТехнологический институт ЛомоносовТехнологический институт Светильники- Основная тема оформления - достижения русской и советской науки. На колоннах светлого уральского мрамора изначально были помещены 24 барельефа выдающихся русских и советских ученых, но потом два из них были сняты. У свода под потолком вмонтированы светильники, вставленные в стеклянные узорчатые сосуды, вставленные в специальные крепления на куполе. Подобные светильники в виде факелов символизируют знание и прогресс. Анфилада арок и полукруглые соединения колонн образуют лёгкую струящуюся атмосферу станции.
     - Да не больно красивая станция, - пробурчал Костик. Я наконец-то смогла разглядеть его. Грязноватые каштановые волосы, неопрятная причёска с лохмами. Приятель его Лёха был жидковат, а Костик, вроде бы, пошире, даже коренаст на фоне друга, однако ж, тоже сутул и бледен. Чело его осеняла тень либо макаронной бедности, либо безудержной гаджетомании. Несчастное дитя серых питерских окраин...
     - Красота - удел земной стихии, - парировала я. - А эта станция под властью стихии воздуха. Воздух, ветер, порыв - это свобода, подъём, оптимизм, переменчивость, лёгкость. Воздух отвечает за ментальную сферу человека...
     - За мозги что ли? - перебил парень.
     - За ум, за логику и рассуждения. Воздух прозрачен, и именно поэтому для оформления перронов здесь выбрали мрамор нечёткого, воздушного цвета. Воздух текуч и подвижен, как мысли, как идеи. А кто, как не учёные, лучше всего олицетворяют человеческий разум? Да какие учёные! Судите сами - Циолковский, Миклухо-Маклай, Пирогов, Ломоносов, Кулибин, Менделеев. Не стану всех перечислять - незачем. Тут главное - опять число. А число весьма интересное. Двадцать четыре.
     - Двадцать два, - поправила Аня. - Я посчитала.
      Технологический институт Центр РетроТехнологический институт ЦентрТехнологический институт Маркс и Ленин- Изначально картин было двадцать четыре. Но при прокладке перехода на синюю линию, снесли часть стены, а с ней двоих ученых и Энгельса со Сталиным. Кроме барельефов с изображением людей науки, в средней части зала находились четыре барельефа с так называемыми 'корифееми'. Под стеклянным куполом, венчающим центр подземного вестибюля, висели изображения Ленина, Сталина, Маркса и Энгельса. Сталина с Энгельсом также убрали вместе с парой учёных, чтобы освободить проход. И вышла, товарищи, полная фигня.
     - Почему фигня?
     - Вот почему. Станцию проектировали Андреев и Соколов - два русских архитектора. Смысл, который они закладывали, опирался на символику, близкую человеку, живущему в христианском понятийном пространстве - на библейскую, а точнее - на евангельскую. Если на Балтийской речь велась о воспитании чувств, то на Техноложке беседуют о воспитании ума. Ум должен служить высоким целям, ни в коем случае не исключительно мамоне. Разуму надлежит возвышать человека и приближать к Творцу, а не к животным. Визуальное подкрепление сей идеи можно найти в числе ученых и числе корифеев, а также в купольном оформлении центральной точки.
     Татьяна, прислушиваясь к моим словам и выражая живейшее внимание, тем не менее вдруг упёрлась взглядом на один барельеф. Брови её встали домиком, по лбу пошли морщины. Я ненавязчиво передвинулась, загораживая собой направление её взора.
      Технологический институт Престол- В Откровении Иоанна есть описание небесного престола. Позвольте процитировать. '...и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий, и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду... И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы... И посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади... И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему...'
     - Опа! - безыскусно удивился Костик. - Тоже двадцать четыре и четыре!
     - Так и сам престол имеется, - добавил Сергей Петрович, - Прозрачный купол! Сияющий свод с радугой!
     - Двадцать четыре учёных суть двадцать четыре старца, а корифеи суть мифические животные. И все они окружают престол Всевышнего. Вот и посыл: плоды ума твоего, человек, вручаются проводникам божьим и по их одобрению передаются Творцу. Только так человек должен распоряжаться даром мысли.
     - А в Библии кто подразумевается под старцами и животными? Я читал, что вол, орел, лев и человек - это иносказательные ипостаси четырёх евангелистов. Но если сам евангелист Иоаннн видит этих животных... Не может же он видеть сам себя! - Кренгель, чьи очи загорелись от соприкосновения с загадкой, уже забыл о мимолётном споре и переключился на вопросы истории. Его рыжеволосый оппонент также не выказывал намерения дискутировать, потому что тихой сапой пытался обойти меня, чтобы вновь уставиться на один медальон.
     - Богословы тракуют их по-разному. Кто-то утверждает, что старцы - это двенадцать патриархов до Иисуса и двенадцать апостолов с Иисусом. Кто-то уверяет, что это неперсонифицированные, но исторически достоверные священники-левиты, служители древнееврейских обрядов. Усреднённое же мнение таково, что в старцах видят неких духовных небожителей, соправителей Творца, носителей праведности и мудрости. Что касается животных, то лев, человек, вол и орёл символизируют качества Христа: волю и мощь воскрешения, пребывание в разумном человеческом теле, жертвенность, одухотворённость. А мы как голографические проекции Христа обязаны следовать такому же пути, пусть и не столь трагичному. У каждого своя жертва и своё одухотворение. Но они должны присутствовать в жизни человека.
     - А почему фигня-то? - настойчиво повторила Аня. - Вы говорили про фигню, когда убрали портреты.
     - Ну как же! Двадцать четыре и четыре - ясные христианские символы. Да если и не христианские, тоже ничего сложного! Двадцать четыре - это два раза по двенадцать. Дюжина - священное число у всех без исключения народов. В колоде Таро всего двадцать две карты, но многие мистики упоминают о ещё двух картах - аркан двадцать три 'Исида', то есть, интуиция, и аркан двадцать четыре - 'Тот', он же 'Гермес', то есть разум.
     - Точно! Вы про Гермеса уже рассказывали!
      Технологический институт Таро Аркан 22- Если убрать двух учёных, то останется двадцать два. В Таро - это шут, дурак. Он традиционно изображается в виде балбеса, взирающего на звёзды и шагающего в пропасть. Вокруг него вертится собака и пытается спасти хозяина. Без двух снятых барельефов мы со своим растрёпанным разумом - глупцы, топающие к пропасти. И лишь грубая материальная необходимость пытается удержать нас от опрометчивого шага. А это - не путь к небу, это путь в нижний мир.
     Татьяна уже без всякого стеснения, выключив слух и игнорируя мои россказни, отдрейфовала к злополучному барельефу. К Пржевальскому. Ну, и хрен с ней. Чем-то она меня раздражала, эта ухоженная, но неуловимо скользкая дамочка. Сколько ж можно её выгораживать?
     - Без двух снятых 'корифеев науки' - Сталина и Энгельса, тоже выходит глупо. Не знаю, кто какую несёт черту, но как бы мы не комбинировали, приличного ничего не выйдет. Воля и разум без одухотворения и жертвенности ведут к войнам и насилию. Жертвенность и одухотворение без воли и разума - всего лишь бесплодные игры скучающих бездельников. Жертвенность и разум - нигилизм и самоубийство. Ну, и так далее. Вот и выбирайте, что вам больше походит из этого дерьма.
     - Как вам не стыдно так выражаться? - покачал головой прохожий с бородкой. - Ай-ай-ай, Евгения Борисовна.
     Я захлопала глазами, а он пошёл дальше. Откуда он меня знает? Творилла-игрилла, вроде бы, пока дремлет. Да и не похож бородач на игриллу. Игрилла без бороды, зато с усами.
     - Эй, вы кто? - крикнула я ему в спину, обтянутую чем-то нежно-зелёным. Странный цвет для мужской куртки.
     - Спрашиваешь? Отлично! Просто отлично!
     Ничего более не пояснив, незнакомец смешался с толпой и вскочил в прибывший поезд.
     - Извините, если слишком эмоционально выразилась, - повинилась я перед молодёжью и Кренгелем. - Давайте о нейтральном. Посмотрите под ноги.
     Костик и Лёха синхронно подняли сначала левую, потом правую ногу - ни дать, ни взять, брачный танец журавлей.
     - Тут звезда, - молвил Костик. - Или цветок.
      Технологический институт Роза ветровТехнологический институт Светильник в центре- Роза ветров, - поправила я. - Вернее, роза азимутов, то есть сторон света. Азимут определяется компасом, и тут каждый луч этой звезды весьма схож со стрелкой компаса. Но сторона света, азимут, компас - это всё понятия, связанные с положением на Земле. Компас не работает без магнитного поля, а магнитное поле - характеристика планеты Земля. И вот что получается: как на Балтийской вода уравновешивалась огнём, так здесь, на Техноложке, воздух уравновешивается землёй. Эта самая роза азимутов - она, ведь точно под куполом, символом неба. Правда, чудесная задумка авторов? Правда?
     - Правда. - Меня поддержала одна Аня. Братьям-акробатьям, наверняка, такая параллель показалась сложноватой, Татьяна пялилась на Пржевальского, а Кренгель озадаченно переваривал ассоциацию. - А в куполе прямо солнце светит? А если нет солнца и тучи?
     - Это светильник, - улыбнулась я. - Лампа, имитирующая уличный свет. Отлично сделано: солнышко, облачка. Полная иллюзия летнего неба. Наверху мрак и хлябь, а здесь благодать... Кстати, наверху в наземном вестибюле одновременно располагаются оба входа на разные линии. Нигде больше в Питере такого нет. Разные линии - разные павильоны. И только тут всё в одном месте. Вход помещён в монументальное задние, выстроенное одновременно с прокладкой подземки. Когда-то на его месте был доходный дом, который снесли, а в новом здании стало управление метрополитеном.
     Кренгель, попавший под магию пристального внимания Татьяны, тоже неожиданно отщепился от группы и направился к Пржевальскому, около которого нетерпеливо приплясывала Татьяна. Мне не оставалось ничего другого, кроме как побежать за бодрым пенсионером. Тинейджеры потрусили за мной.
     - Гляжу вот и думаю, - громогласно сообщила Татьяна прибывшему подкреплению. - Вроде, написано 'Пржевальский'...
     Молчи, женщина! Молчи, глазастая! Ну, кто тебя за язык тянет!
     - Написано 'Пржевальский', а так странно...
     Ну, всё. Доигралась, кумушка. Я уже поняла, что ситуацию вспять не повернуть, но проформы ради - или ради своей совести? - тыркнулась с предсказуемым результатом, краем глаза замечая накрывающий станцию туман:
     - Господа, экскурсанты, наш поезд. Готовимся к посадке!
     - Пржевальский, а похож на Сталина! - победно изрекла Татьяна.
      Технологический институт Пржевальский- Конечно, похож, - мягонько пропела серенькая мохнатенькая сущность с дымчатыми чертами лица, внезапно возникая ровно между нами. - Поелику Иосиф наш Виссарионыч - внебрачный сын Николая Михалыча.
     - Да глупости это! - расстроенно произнесла я. Игриллу я терпеть не могла. Лучше уж, как у Грушке - честно и сразу. А эта тварь будет играть, как кошка с мышкой. А потом всё равно... При мне никто ещё не миновал игриллу. - Давно доказано, что это утка. Внешне похожи, но мало ли кто на кого похож!
     - А вы как считаете, Татьяна Пална? - обратилась творилла-игрилла к растеряной экскурсантке. Женщина, онемев, таращилась на шерстяную тварь - помесь обезьяны, кошки и поролоновой рекламной куклы, раздающей листовки у торгового центра.
     - Я-я-я... Не знаю...
     - Что значит - не знаю? Вы определитесь как-нибудь. Сталин - либо сын Пржевальского, либо не сын. Иного не дано.
     Татьяна Пална потёрла нос, подергала себя за серёжку в правом ухе. Шансы женщины таяли на глазах. Вот если бы она решительно рубанула - сын! Или - не сын! Главное - решительно. Вот если бы решительно ляпнула бы хоть что-то, творилла-игрилла, может быть, и ретировалась. Но моя подопечная забормотала:
     - Так похож... Прямо очень похож... Надо генетическую экспертизу делать... А где Пржевальский похоронен?
     Игрилла картинно закатила глаза, после чего мягонько пошевелила лапками, протянутыми в сторону Татьяны. Та незамедлительно уменьшилась, обрела размеры, ну, предположим, шиншиллы (мне очень нравится это слово), а тварь подцепила миниатюрную фигурку коготком и швырнуло в явившийся из воздуха кукольный домик без крыши.
     В комнатке домика, обустроенной по образцу поздних советских времён - полированные шкафы с хрусталём, трюмо, цветастый ковёр во всю стену, восседала властная монументальная дама с бетонным резким лицом.
     - В экономический техникум пойдёшь, - заявила она согбенной малышке Татьяне.
     - Там неинтересно, - прошелестела Таня, испуганно ожидая реакции.
     - Интересно - это в кино, - отрезала монументиха. - После экономического везде работу найдёшь. Пошлют мужа в гарнизон, что делать будешь? А в бухгалтерах всюду потребности.
     - Я не хочу в гарнизон. И замуж не хочу.
     - А куда денешься-то? Артистка нашлась! Кому нужны твои танцульки? До пенсии будешь скакать в ансамбле 'Дубинушка'?
     - 'Рябинушка'...
     - Один бес, - махнула рукой бетонная тётка. - Всё. Разговор окончен. Отец завтра документы отнесёт.
     У Тани на глаза навернулись слёзы, но она смолчала. Да скажи ты хоть слово, курица! Ну, что тебе за это будет? Выгонят из дома? Отлично! Будешь себе хозяйкой! Найдёшь подработку, снимешь угол у какой-нибудь старушки, и вперёд за мечтой! Проклянут? Сходи в церковь... Ах, да, церкви закрыты... В Исаакиевский сходи! В Казанский! Помолись, прости родителей и вперёд за мечтой! Побьют? Запрут? Выломай окно, а потом бегом в 'Рябинушку'. Что за тютя!
     Творилла чужой судьбы, игрилла с чужой жизнью радостно потёрло плюшевые лапки. От переполнявшего её волнения, тварь хватила Таню в кулачок и чуть кусанула. Облизнувшись, она поставила человечка обратно в домик, но в другую комнату. Татьяна, чуть пополневшая, с окровавленной щекой с размаха бросилась на продавленную тахту.
     В комнату без стука ступил молодой щеголеватый мужчина с волнистым чубом над гладким высоким лбом. Вошедший был красив, строен и до боли напоминал Вячеслава. Он прогулялся по комнате - явно съёмное жильё с убогой обстановкой, тщившейся выдать себя за приличную. Повертев открытки с видами Таллина или Риги, миролюбиво проговорил:
     - Ты что, малыш?
     - И ты ещё спрашиваешь?! Ты знаешь - что!
     - Ну, знаю. И что?
     - Что - что?
     - В смысле, что решила?
     - Я решила?! Нет, это ты решай! Твой ребёнок!
     - В первую очередь, он твой. А мой ли - это, ведь, доказать надо.
     - Ах, ты гад! Предатель!
     - Ну, почему сразу предатель? Если я тут решу за тебя, ты же и обидишься.
     - Твой ребёнок - ты и решай!
     - Хорошо. Только потом без претензий, пожалуйста. И расписочку напиши.
     - Какую расписочку?
     - О том, что согласна с моим решением. Вот здесь.
     Он вырвал листок из блокнота, каковой вынул из нагрудного кармана, затем быстро и размашисто черканул пару строк. Протянув листок Тане, испытующе пронаблюдал за реакцией.
     - Ты сволочь, Гришка, - с ненавистью произнесла та. Ручка в её руках дрожала.
     - Подписывай, - спокойно сказал Григорий. - Не подпишешь, денег не дам, сама выкручивайся.
     Татьяна нервно расписалась и вновь кинулась на тахту. На этот раз с громкими рыданиями.
     Игрилла с брезгливостью на морде двумя пальцами подхватила Григория и отправила его в пасть. Челюсти щёлкнули, брызнула кровь, я отшатнулась. Пощекотав Таню по животу и слегка расцарапав её, игрилла перенесла жертву в третью, последнюю комнатку. Таня, безропотная, как валенок, некоторое время просидела в сером офисном кресле, но потом ожила и уткнулась в экран компьютера. Унылые бежевые стены с календарём и самодельным поздравительным плакатом 'Танечке от коллег', горы папок и бумаг на столе с облупившимися уголками.
     - Татьяна Пална! - В кабинете, наполовину перегнувшись, появилась фигура лысоватого гражданина в пиджаке, своей унылостью составляющем прекрасное дополнение к папкам и стенам. - Отчёт готов?
     - Завтра будет готов.
     - Завтра будет поздно, в восемь утра совещание.
     - У вас будет отчёт к восьми утра, Андрей Ильич, - с плохо скрываемой ненавистью пообещала Таня.
     - К семи. Мне ещё прочитать надо будет.
     - Хорошо. К семи.
     Андрей Ильич закрыл дверь, Татьяна Павловна с яростью швырнула карандаш. Карандаш, подпрыгнув, задел сотовый телефон-раскладушку, и тот будто бы от обиды зазвонил.
     - Да!
     - Привет, Танчик. Поздравь меня, я свою фирму открыла.
     - Поздравляю, - кисло сказала Таня. - Ты, Ленка, молодец.
     - Я чего звоню-то. У меня главбуха нет. Не хочешь пойти ко мне?
     - Что по зарплате?
     - Ну... Зарплата масенькая. В основном процент. Процент большой. По моим расчётам мы через полгода в жирном плюсе будем.
     - А полгода терпеть?
     - Ну, это дело твоё. Не хочешь, не надо. Я других знакомых спрошу. Тебе первой вот звоню. Подруга же. Если раскрутимся, из главбуха переведём тебя в бизнес-аналитика. У тебя же экономическое образование? Я не тороплю. Ты подумай, время с недельку есть.
     Моя подопечная почесала щёку и живот - там, где прикусила игрилла - и вздохнула. Она принялась за отчёт и просидела с ним до ночи. А утром было совещание, а на следующий день - налоговая, потом снова налоговая, потом обнаружился бардак со счетами-фактурами, а потом неделя незаметно кончилась. Татьяна Павловна эту неделю мучилась и металась, взвешивая то плюсы, то минусы новой работы, но так и не сподвиглась ни на что определённое. Лена больше не звонила. Спустя месяц - а время в этом игрушечном мирке летело быстрым воробушком - Таня узнала, что главбухом подруга взяла молоденькую девчушку, соседку по даче.
     - Между прочим, - промурлыкала творилла, - сия девуля оказалась ловка и бесстрашна. - Таня отчаянно молотила лапками и пищала, стараясь увернуться от огромных клыков лучащейся довольством твари. Игрилла сжимала её в лапе и вертела перед своим носом. - Годик они покувыркались, а потом, красавушка моя, как покатило! Уж так покатило! Так попёрло! И на хлебец, и на малице, и на икорку хватило.
     - А год корки глодали! - отважилась возразить Татьяна Павловна.
     - Зато жизнь была! Бились и рубились! Ни скуки, ни сожаления, сплошное удовлетворение и полнота жизни. А у вас, милочка что? А ничего! А раз ничего, то и не нужны вы нигде. Поэтому мы вас, голубушка, ам-ам.. Ух, чупа-чупсик ты мой ненаглядный!
     Творилла длинным липким языком обслюнявила экскурсантку, вымочив с головы до ног. Я отвернулась, потому что знала, что зрелище дальше покатится самое мерзопакостное. И как творилла ни будет изощряться, путь свой жертва закончит в виде набора чисто обглоданных косточек.
     - Иди уже, - мявкнула игрилла, обращаясь ко мне. - Надоела ты - ужасть! Впрочем, за развлеченьице спасибо. И Николаю Михалычу Пржевальскому - особая благодарность! До чего ж похож, стервец, а?
     Опустошённая и выпотрошенная, я поплелась к занавесу из тумана, бормоча обещание и близко не подпускать экскурсию к злополучному исследователю Азии. Что за крест на мне - смотреть, как гибнут в нежных лапках ласковой твари все эти люди, чередой текущие через мои руки? Неужто, рок назначил меня палачом? Или конвоиром? Почему я?
     - Садимся? Садимся, да? - девочка, первая встретившая меня, когда вышла из междумимрья, участливо заглянула мне в лицо.
     - Садимся.
     Мы расселись на скамье и осталось одно свободное место. Что ждёт нас на Пушкинской? Свободных мест прибавится?
     Кренгель и Анюта, по левую и правую руку от меня, как водится, приготовились слушать очередную порцию информации. Что им сказать? Что метро - страшный таинственный мир, не все слои которого видны пассажирам? Что не все из них доедут до Площади Восстания? Что зря притащились они в несусветную рань на дьявольскую экскурсию? Ничего из этого я не сказала. Вместо бесед на тягостные темы или выдумывание темы новой и нейтральной я просто предложила:
     - А давайте, вы меня поспрашиваете о метро, а я вам постараюсь ответить.
     - Круто! - обрадовалась девочка и тут же затрясла рукой, как отличница на уроке, - Почему в метро нет туалетов?
     - Туалеты есть, но они закрыты для пассажиров. На каждой станции есть как минимум три служебных санузла. Один наверху в вестибюле, два внизу: на платформе и под платформой. На платформах туалеты запрятаны за дверями с кодовыми замками. Находятся в полутемных извилистых коридорах с трубами по стенам. Нужное место легко найти по характерному запаху - так когда-то пахли все советские туалеты. Но зато здесь чисто. Сантехника допотопная, но слив везде функционирует. И даже есть раковина с холодной водой.
     - А если война? Если бомбёжка? - заволновался Сергей Петрович. - Ежели метро как убежище использовать, то что делать?
     - Если война, то откроют санузлы, которые находятся в перегонах. Там и запас воды на несколько дней хранится. В мирное время эти объекты тщательно охраняются. На каждом перегоне имеется два туалета - женский и мужской. И, кстати, также имеются помещения, где люди могут сидеть и даже спать, пережидая вражескую атаку.
     - Тогда ладно, - успокоился Кренгель.
      Технологический институт ЩитТехнологический институт Виктория- Это. Типа. Короче, а как метро роют? - спросил Костик.
     - Дурила, - вякнул Лёха. - Отбойными молотками. Как шахтёры. Как же ещё?
     - Ничего подобного! Сначала прорубается вертикальная шахта до нужного уровня под землёй и готовится лифт для забора грунта. Потом внизу монтируется проходческий щит - это такой механический червяк со шнеком, как у мясорубки. Каждый щит в мире имеет уникальное имя - женское имя. Щит, который ликвидировал размыв, звался 'Виктория' .Щит ползёт в толще земли и фрезой срезает породу. Порода через транспортёр ссыпается в вагонетки и увозится к основанию шахты, затем на лифтах подымается на поверхность. В прорубленном кусочке шахте тут же укрепляют стены очередным тюбингом - чугунным кольцом и бетонной обделкой - и укладывают рельсы. И уже в самом конце работ делают наклонный ход для эскалаторов и подземную станцию. Всюду трудится автоматика, люди, в основном, следят за исправностью техники.
     - Это хорошо, - неожиданно отзывчиво проговорил Костик, выслушав ответ. - А то людей жалко.
     - Я когда бегу по эскалатору, на меня дежурная ругается, чтобы не бегала. Вот у меня вопрос: почему нельзя по эскалатору бегать? - Поспешила спросить Аня, подпрыгнув от нетерпения.
     - Каждая ступенька эскалатора - это тележка на четырёх колёсиках. Все такие тележки соединены между собой цепями навроде велосипедных. Тележки едут по жёлобу, доезжают до верха или низа, там переворачиваются и в специальный поддон стряхивают мусор. В перевёрнутом виде они отправляются в обратный путь по машинному залу и выныривают на другом конце спуска. Каждый эскалатор оборудован двумя независимыми тормозами - рабочим и аварийным. От постоянных ударов ног у бегущих людей колёса ступеней выходят из строя а также подвергаются повышенной нагрузке тормоза. Если никто на эскалаторе не будет стоять, а все разом побегут, тормоза могут отказать, а колёса сломаться. И это будет настоящей катастрофой. В Москве в восемьдесят втором году отказали тормоза на станции Авиамоторная и это привело к смерти нескольких человек.
     - А чё делать-то, если такая фигня? - Костик подался вперёд, облокачиваясь на Анюту. Та, фыркнув, оттолкнула его плечом. - За фонари хвататься?
     - Балюстрада со светильниками возле эскалаторов довольно хлипкая. Одного-двух человек она выдержит, а всех пассажиров - нет. Обрушится прямо в машинный зал. Это не смертельно, но можно здорово ободраться. Там, между прочим, довольно глубоко. Под эскалатором находится ещё треть его высоты. Не знаю, что делать. Не бегать, вот что.
     - А чё поручни не могут отрегулировать? Вечно уезжают куда-то.
     - Это сделано специально, чтобы не засыпали на нём и не ставили сумки.
     - Пушкинская. Следующая станция - Владимирская.
     Мигнувший свет, резкое торможение и появившаяся станция в окнах вагона возвестили о новом акте шоу. Я с тревогой глянула на Кренгеля, Аню и Костика - кто из них на этот раз?
  
К оглавлению
     
     Пушкинская
     
     Немногочисленная моя компания выгрузилась на платформу относительно спокойно. Раннее утро сменилось просто утром, толчеи на Пушкинской было чуть меньше, чем на Балтийской, однако близость к вокзалу сказывалась и здесь. Пространство у эскалатора заполнилось чемоданами, тележками и баулами. Всё это добро споро устремлялось наверх, мы несколько мешали им, но я не желала отводить группу в торец станции к Пушкину. На зал следовало глядеть у входа.
     Красный гранитный пол с контрастным чёрно-белым узором, факельные светильники, лепнина и скульптура на фоне приглушённого пейзажа, должно быть, ошеломляли неискушённого зрителя. Даже я, осознанно разгуливающая по метро каждый божий день, не смогла удержать в груди восхищение. Может, лет через сто я привыкну к этой сдержанной красоте и перестану восторгаться искусством подземных миров, но пока сто лет не прошло, дух вновь захватило.
      Пушкинская ПавильонПушкинская Витебский вокзал- Название станции связано с близостью Витебского, бывшего Царскосельского вокзала, соединяющего Санкт-Петербург с бывшим Царским Селом, а ныне городом Пушкин, в лицее которого жил и учился поэт. Первоначально оформление станции планировалось связать именно с первой в России железной дорогой. Но в окончательном проекте тематика изменилась - она целиком посвящена великому русскому поэту и считается одной из красивейших в петербургском метро.
     - Станция была сдана в ноябре пятьдесят пятого года, - поддразнил меня Кренгель. - Я правильно разучил?
     - Разучили правильно, да только станция была сдана на полгода позже - 30 апреля 1956 года, хотя и планировалась к сдаче именно в названную вами дату.
     - А чё случилось? - спросил купчинский гопник Костик. Или не купчинский, а лиговский?
     - Проблемы возникли с наклонным ходом, хотя подземный зал станции был к тому времени построен. При строительстве эскалаторного тоннеля произошёл вывал породы и обнаружен плывун, и из-за этого открытие станции пришлось отложить. Всё это время поезда проезжали её транзитом.
     Костян, выворачивая коленки наружу, прогулялся между пилонами.
     - Тут как-то по-другому всё, - заявил он. - Чё-т не пойму чео.
     - Это единственная станция первой очереди, спроектированная не ленинградским, а московским архитектором Поляковым. Леонид Михайлович Поляков, ленинградец по рождению, переехал в Москву для проектирования Дворца Советов. Он к тому времени был автором трёх станций московского метро, в том числе Октябрьской на Кольцевой линии, с которой у Пушкинской совпадают даже мелкие детали оформления. Здесь московский дух, не питерский. Тёплая роскошь в противовес холодному минимализму.
     - Вон оно чё! - присвистнул парень. - А мне нравится Москва. Тут все её хают, а мне нра!
     - Там народу слишком много, - проворчала Аня. - Мы ездили туда на каникулы, я чуть не потерялась. И метро у них непонятное.
     - Да норм, если башкой вовремя крутить. Наверное, в книжечку уткнулась, вот и потерялась.
     - Ничего я не уткнулась... Я не уткнулась, я просто читала. А утыкаются - это когда ничего вокруг не замечают, а я замечала.
     - Гы. Говорю же - в книжечку уставилась. Пятёрочница, да?
     - Да. И что?
     - И ничё. Чё там дальше про станцию? - Костик демонстративно повернулся к девочке спиной. Та укоризненно покачала головой, как, наверняка, делает её мама. Мама...
     - Пилоны станции...
     - Кто-кто?
      Пушкинская Зал1Пушкинская Зал2Пушкинская Пол- Пилоны. То есть колонны. Пилоны облицованы белым мрамором, пол выстлан тёмно-красным гранитом. По кромке красного гранита выложен узор из чёрного и белого камня, схожий с гребешками волн или языками пламени. В нишах установлены чёрные металлические торшеры с хрустальными чашами, излучающими свет. Стройные стволы светильников декорированы позолоченными стилизованными щитами, копьями и другими отделочными деталями.
     - Волны уже были, - молвил пенсионер. - Смею предположить, что всё-таки языки пламени. То бишь, уважаемая Евгения Борисовна, имеем мы здесь стихию огня. Ну, не земли же! Вон как всё полыхает!
     Приятно иметь дело с чутким умным собеседником. Я всё более и более пронизывалась симпатией к душке Кренгелю. Глянув на него с признательностью, подтвердила:
     - Конечно, огонь! Это ощущается сразу по освещению. Ведь как на прочих станциях? Равномерно льётся белый свет без акцентации на его источниках. А тут - нате! Торшеры полыхают, как факелы и образуют яркие световые пятна. А пол! Чудный пол цвета жаркого пламени. И языки по краям. Чем не символ костра?
     - А огонь - это про что в человеке? - радостно включилась в беседу Аня.
     - Огонь - это сила, власть, энергия и творчество. Это символ не души с эмоциями, не разума, но духа, то есть божественной искры, заложенной в каждом из нас. Огонь побуждает нас действовать, а действуя, мы как бы отражаем в себе Творца, ибо каждое действие - это творчество.
     - Творчество Александра Сергеевича Пушкина. Гы, - хохотнул Костик. - Мы сочинение такое писали. Сначала в школе, потом в училище.
     - Ты, наверное, двойбан за него получил, - невинно хлопая ресницами, заметила девочка.
     - Не. Тройбан. Мне училка тройку за честность поставила.
     - Как это?
     - А я написал, что, вообще, не люблю поэтов, а Пушкин один ничего, потому что учится легко. Своими словами, между прочим, написал, а не сдул откуда-то, как все. Я честный поцик.
     - Поцик, это, простите, кто? - Кренгель уставился на юношу, как энтомолог на редкую гусеничку.
     - Ну, вы даёте! Поцик - это пацан.
     - Простите великодушно, - съехидничал Сергей Петрович, - я несколько отстал от современных веяний.
     - Да лан, всё норм, - снисходительно, не замечая иронии, ответил Костик.
     Пока они обменивались любезностями, я, побултыхав рукой в своём малиновом рюкзаке, взбив до состояния сливок его содержимое, вытянула суровый армейский ремень.
     - Надень-ка, - сказала я Косте, ловко перепоясывая его.
     Чёткий поцик оказался чуть худоват для длинного ремешка, мне пришлось слегка затянуть пояс. Перепоясанный, Костик стал похож на революционного матроса в бушлате. Он с изумлением потрогал подарок, и удивлению его не было границ. Костик пялился на ремень, переживая в душе смятение и тревогу - а ну как экскурсовод - псих с Пряжки? А ну как облупленная пряжка на ремне - символ этой Пряжки? Не зря ж она всё о символах талдычит. Опасливо от меня отодвинувшись он, на всякий случай, не стал снимать. Молодец. Хороший мальчик, как скрипуче говорил Джон Сильвер...
      Пушкинская Пушкин- В торце центрального подземного зала установлена статуя Пушкина работы Аникушина - скульптора, являющегося автором знаменитого памятника поэту на площади Искусств. За статуей располагается панно художницы Энгельке, изображающее уголок Царскосельского парка. Панно подсвечено снизу лампами дневного света. Благодаря мягким, матовым краскам, подсветке и расположению отдельных частей композиции создаётся ощущение раздвинувшихся стен, арки, выходящей на вольный воздух.
     - А тебе идёт, - сказала Аня, глядя на ремень. - Сразу такой мужественный кажешься.
     - Ваще... - прошелестел Лёха.
     Речь мою о статуе Пушкина молодёжь, кажется, проигнорировала. Один лишь Кренгель выслушал её, но упрямо вернулся к стихии огня.
     - Вы сказали, что станция - огонь. Это, положим, заметно. А смысл каков? Уж, расшифруйте, Евгения Борисовна, коль взялись вести беседу в подобном ключе.
     - Огонь - стихия двоякая. Он движет человеком, он питает его мотор в сердце, он толкает на подвиги и решительные действия, но он же превращает человека в агрессора и чудовище, он же склоняет к войнам и насилию, он же является топкой для власто- и честолюбия. Огонь легко выходит из-под контроля и выволакивает наружу животные качества. Чтобы этого не случилось, чтобы человек двигался в своих стремлениях в восходящем, а не нисходящем потоке, внутренний огонь его должен использоваться для творчества. Пусть ты творишь не стихи с симфониями, но вещи более прозаические - дитя, дом, порядок на улице, но делать это следует, вкладывая душу и с полной отдачей. Акт творения ставит человека на один уровень с Богом. Бог этого и ждёт от человека. Поэтому и поэт тут поставлен, а не тупая паровая машина, как планировали ранее.
     - Поэт - символ творчества, - понимающе кивнул Сергей Петрович.
     - Кстати, в метро есть ещё один Пушкин - на Чёрной речке. Его автор тоже Аникушин. Вообще, станция Пушкинская - первый в мире подземный мемориал. Нигде до пятьдесят пятого года подземку не украшали статуями известных людей.
     - Я, извините, снова про стихии, - гнул своё Кренглель. - Я, Евгения Борисовна, линию вашу уже уловил. На Балтийской вода уравновешивалась огнём, значит, здесь огонь должен уравновешиваться водой. Что мы, собственно и имеем.
     Он ткнул пальцем на панно. Сразу видно - учёный! С логикой у дедули полный ажур.
     Мы засеменили к водам царскосельских прудов и к задумчивому нашему всё, и на ходу я проговорила:
     - Вода помимо символа эмоциональной сферы человека, несёт также знак отстранённости, бессознательности, холода, а в пределе и смерти. Вода одолеет любое, самое жаркое пламя. Поэтому шифр Пушкинской тоже прост и не слишком мудрён: любое действие человек должен сопровождать творческим импульсом, но пламя его страсти должно ограничиваться строгими рамками, а иначе пожрёт всё вокруг, включая самого человека. И человек - здесь он представлен Александром Сергеевичем, сидящим спиной к воде, - должен вглядываться не в будущую смерть, но в лик Творящего, озаряем его огнём.
     У ног Пушкина мы остановились, и я костяшками согнутых в кулак пальцев постучала в стенку. А что тянуть? Быстренько выполним программу, и на Владимирскую. А там и до Восстания недалече. И домой. Спать.
     Из гранитных плит, выдавленных вперёд, как ящички в кухонном шкафу, высунулась квадратная челюсть с грубыми скулами, затем погребли прочие части тела Дядьки Юды.
     - У! Ты уже здесь? - Дядька почесал задницу в серых полотняных портах, - Я уж решил, заленилась.
     - Не заленилась. Вон твой клиент.
     Костик, на которого я показала, набычился и выпятил грудь колесом.
     - Чё за хрен? - спросил деловитый парнишка.
     - Сам ты хрен, - равнодушно ответил Юда и во всю пасть зевнул. Был он могуч - метра два, не меньше - и необтёсан, будто некий ваятель накидал на скелет комков глины, а выровнять забыл. Ходил он исключительно с голым торсом - то ли стесняла одежда, то ли нарочно поигрывал мускулами перед испытуемым. Зевнув, он добавил, - А я не хрен. Я оттуда...
     Он многозначительно боднул башкой, изображая связи с высшими инстанциями.
     - И чё? А я отсюда. - Костик ничуть не заробел перед громилой. Я залюбовалась им: маленький, блёкленький бастардик, а ершится и ерепенится, словно имеет первый разряд по боксу.
     - Сдуйся, поцик, - приказал Дядька Юда. - Дело есть. Дружок твой Алексей в армии был?
     - Н-нет. - Голос парня запнулся. И к бабке не ходи - косит Лёха от армии. - У него освобождение.
     - Лялькам на лавке втирай. Знаем мы это освобождение. Вот что. У нас план горит, призывников не хватает. Приведи его в понедельник в кино, вот билеты. - Дядька неуловимым жестом материализовал в железной пятерне два глянцевых куска бумаги. - Дальше наша забота. А тебе премию выпишем от правительства. Вот задаток. - Новый жест к билетикам присовокупил пачку красных купюр. Ничего себе! Штук сто! - Выполнишь, будет вторая часть. Как раз на моцик хватит. Ты ж хотел мотоцикл, а?
     Побагровевший Костик шустрым движением стянул с себя солдатский ремень и с размахом засадил Юде промеж глаз оббитой бляхой. Отшатнувшегося от неожиданности Дядьку он затем боднул убогой своей головёнкой прямо под дых, и пока силач, выпучив зенки, беззвучно хватал ртом воздух, вдарил ботинком по его коленям.
     - Ты чё ваще! - истерически завизжал Костик. - Купить меня хочешь?! Чтоб я поцика-братана сдал?! Ты ваще дебил?!
     Переломившегося в коленях Дядьку Юду он шваркнул об стену и встал в боевую стойку, явно подсмотренную у Брюса Ли в каком-то фильме. Поверженный голиаф, придя в себя, поднялся на ноги, подбоченился. Он нависал на Костиком, как скала, готовая рухнуть от дуновения ветра и проломить башку случайному козявке-путнику. Однако падать и ломить передумал - он поддёрнул мятые штаны и, сердито сплюнув Костику под ноги, скрылся в граните.
     - Ходят тут всякие, - сварливо сообщил Костик. - Слышь, Лёха? Должен будешь. Тебя тут только что в армию чуть не загребли.
     - Не хочу в армию, - прошептал Лёха. - У меня мать одна останется.
     - Дак и не пойдёшь. Я этому хрену кэ-э-к вдарил! Клиент вопросов больше не имел.
     Глазами с чайные блюдца взирала я на быстротечную сценку. До сей поры не переживала столь стремительную развязку. Ай, да Костик! Ай, да сукин сын! Врезал - и вся недолга!
     - А вы чё, знали, что тут хрен сидит? - спросил юноша, возвращая мне ремень. - Спасибо за помощь.
     Удивления от того, что Дядька Юда вышел прямо из стены, что никому, кроме меня и Костика, он не был виден, что из всего облачения силач-искуситель имел лишь дачные портки, что он с лёгкостью выкачал из воздуха кучу денег, поцик Константин почему-то не испытывал. Удивился ремню, а Дядьке Юде - нет. Может, компьютерные игры столь сильно искажают восприятие реальности, что человек становится невосприимчивым к чуду? А пусть и так. Главное - Костик жив, здоров и вполне доволен. Главное - меня избавили от лицезрения выламывания конечностей, выдавливания глаз и прочих мерзостей, на которые способен Дядька Юда. Есть и на палача управа.
     В виду моментальности решения проблемы, нас с Костиком не успело прикрыть туманом. Кренгель с двумя молодыми людьми застыли в забавных позах, но после того, как героический юноша вернул мне ремень, зашевелились. И Костик, вот ведь стервец!, опять ничуть этому не поразился, хотя видел, как экскурсанты сначала заледенели, а потом оттаяли. В каком мире живут эти порождения спальных районов?
      Пушкинская Копья и щит- Странно, - молвила Аня, на лету превращаясь из ледяной статуи в живого человека, - Пушкин, а почему-то копья со щитами. Пушкин же не солдат, Пушкин поэт. Евгения Борисовна, Причём здесь оружие?
     Девочка провела рукой по бронзовым украшениям светильника, вдавленного в пилон.
     - Если подходить утилитарно, не причём. По бытовой примитивной версии здесь надлежало бы изобразить гусиное перо или свиток с бумагой. Но если иметь в виду закодированное послание, всё проще некуда: копьё - это власть и действие, щит - это опора и поддержка. То есть - проявление стихии огня через действие должно защищаться тылами, чтобы ответная реакция не уничтожила действующего. Копьё - нарочито мужской знак, щит - нарочито женский, и вновь тем самым ведётся речь о равновесии. Вы, уже, наверное, поняли: равновесие и гармония - главные принципы существования этого мира и человека в нём.
     - Соглашусь, - заявил Кренгель. - Это вам и самая простая физика скажет. Не знаю, как там с вашей всяческой эзотерикой, а элементарное естествознание признаёт лишь гомеостаз как способ жизни. Сколько энергии притекло, столько и должно утечь. Переборщишь с накачкой энергии, систему разнесёт вдребезги. Наука!
     В поезде, куда мы неспешно вплыли после прощального взора на светоча русской словесности, Сергей Петрович всё-таки тронул тему, чрезвычайно мной нелюбимую: размыв. Ни одна экскурсия не проходит без этого дурацкого размыва. Мало кто интересуется камнем в метро - а есть чудные, прекраснейшие подборки минералов! Один сияющий лабрадорит на Ладожской чего стоит! Мало кто попросит рассказать о голосах дикторов и сообщениях, льющихся из динамиков, никто ни разу не полюбопытствовал, как устроена диспетчеризация движения. Всех влечёт лишь перечень самоубийств или - в продвинутом случае - история размыва.
     - Размывов, то бишь прорывов подземных вод в тоннели метрополитена, было несколько, - кисло начала я, впрочем, затем, как обычно, увлеклась. - Ещё до сдачи первой очереди метро при строительстве перегона Автово - Кировский Завод в 54 году шахты стали подтапливаться водами реки Красненькой. Воду откачали, грунт вокруг тоннелей заморозили и в таком виде перегон стоит и по сей день. Между Площадью Восстания и Чернышевской в 58 году при строительстве было обнаружено русло подземной реки. Её потоки частично проникли в шахту, но были успешно выведены. Направление тоннеля из-за Ковенского разлива, а также из-за глубокой впадины в самой Неве пришлось корректировать - тоннели заглубили. В районе Марсова Поля планировалась станция, следующая после Невского проспекта. Однако станцию не стали строить из-за найденого плавуна - огромной водной линзы с огромным давлением внутри. Поэтому перегон Невский - Горьковская также пришлось резко отправлять вниз под эту линзу, а затем резко выводить наверх. Эти 'американские горки' заметно ощущаются, когда вы едите на север от Невского проспекта.
     - Точняк! Там шатает, как на каруселях! - обрадовался Костик.
     - Что поделать, живём на болоте, - сочувственно произнёс Кренгель. - И сверху вода, и снизу вода. Сплошная вода. Мы в институте составляли карту подземных рек. Так выяснили, что как раз в районе Площади Мужества пролегает русло. Речка течёт аккурат по проспекту Непокорённых, затем по Испытателей, затем в залив. На её пути Пионерская с Коммендантским проспектом находится. Интересно, а там подтапливает?
     - Ещё как подтапливает! Каждую ночь на этих двух станциях откачивают просачивающуюся воду. Станции не закрывают из-за тяжёлой транспортной обстановки в огромном жилом массиве, а по-хорошему надо бы.
     - Да лучше бы подвесной поезд сделали! - осмелилась вставить свои пять копеек Аня. - Я в интернете видела, как в других городах устраивают метро не под землёй, а в небе. Так романтично!
     - Невыгодно в обслуживании, - возразил Сергей Петрович. - У нас климат неподходящий: то плюс, то минус, вдобавок ветра и влага. Быстро разрушится.
     - Это не главная причина, - сказала я, несколько напрягаясь, - дело в демонстративном акте слияния с хтоническими силами...
     Подопечные мои синхронно сморщили лбы и носы, явно не понимая, что за новый фортель я сейчас отмочу.
     - Подземные воды в мифологии почти всех народов мира символизируют первичный хаос, дикую природную мощь, существовавшую до возникновения живых существ. В этот хаос, в этот мир мы уходим после смерти. Вспомните реку Стикс в подземном царстве Аиде. Из подземных вод по мифологическим представлениям выходят чудища и существа, неподконтрольные человеку - крокодилы, змеи, жабы и прочие хладнокровные гады. Они не приручаются и не подчиняются людям, так же, как не подчиняются умершие. Покорение подземных вод - это вызов мирозданию и обозначение человека как силы, равной Богу. Человек покорит первобытные силы под землёй, а затем - бесплотный мир над землёй, и тем самым реализует творческую, изначальную, но сокрытую свою программу...
     - Ох, и понесло же вас! - воскликнула какая-то женщина в белом пальто, восседающая на противоположной скамье и прислушивающаяся к нашей беседе. - О размыве так ничего и не сказали!
     - Вы, уважаемая, не вмешивайтесь, - рассердилась я на даму. - Что размыв? Ну, вода просочилась, напор сдержать было невозможным, тоннели затопили. Потом восемь лет строили новые перегоны взамен затопленных, ну, и построили.
     - А щит? А автобусы?
     - Господи! Дался вам этот щит!
     - Плохой вы экскурсовод, коли рассказывать интересное не желаете.
     - Да. Я плохой экскурсовод. Мне, вообще, это осточертело, хуже горькой редьки. Хотя нет, редька-то как раз мне не надоела. Редьку я пламенно люблю. А эти экскурсии дебильные... Вот брошу всё нафиг! Верну деньги и уйду.
     - Евгения Борисовна! - испугалась Аня. - Не надо возвращать! У вас такая экскурсия необычная! Я в таких ни разу не участвовала! На других экскурсиях говорят про архитекторов и даты, и ничегошеньки не помнишь потом. А вашу экскурсию никогда не забыть!
     - В самом деле, - пожурил Кренгель. - Уж две станции осталось. Мы и не возьмём денег. Мы будем бежать следом и просить говорить дальше. Да, ребята?
     - Типа того, - поддержал Костян и дал по затылку приятелю. Тот склонил голову, будто бы кивая.
      Пушкинская Размыв 75- Тогда уж с начала, - вздохнула я, мысленно укоряя себя за секундную слабость. - Прошу прощения. У меня некоторые проблемы и переутомление. Давно не высыпаюсь... В общем, первый размыв произошёл ещё в 75 году. До того при проходке от Лесной к Площади Мужества годом раньше наткнулись на пласт воды и посчитали, что обходить его нет времени и возможности - надо было успеть к какому-то там съезду партии. Поэтому водно-песчаный грунт решили заморозить при помощи дорогущего криогенного оборудования. Чтобы при этом для заморозки бурить меньше скважин и сократить стоимость разработки, тоннели стали прокладывать один над другим. Это и привело к печальным последствиям, когда вода из подземного плывуна хлынула в одну из скважин. Заморозить грунт ещё не успели, поэтому через скважину вода проникла сразу в оба тоннеля. На площади Мужества на поверхности был сдвинут грунт, стены некоторых домов и стены завода 'Аврора' треснули, в провал утянуло несколько машин и троллейбус. К счастью, тогда обошлось без жертв.
     - Фильм такой был, - сказал Сергей Петрович. - С Ефремовым. Очень впечатляет.
     - Чтобы избежать разрушений на поверхности, в тоннели закачали водопроводную воду, предварительно установив гермозатвор возле Лесной. И начали заново выполнять проходку. На сей раз применяли сверхнизкие температуры замораживания - минус 196 градусов, причём все сразу химические предприятия страны трудились, чтобы поставить достаточное количество азота.
     - СССР - сила была! - воодушевлённо рубанул рукой пенсионер. - Силища!
     - Силища-то - сила, да только напролом против природы идти нельзя. На то человеку и ум, и огонь творческий, чтобы гибко противостоять первозданному хаосу. Обходить надо было плавун, а не переть через него. А что в результате вышло? За двадцать лет эксплуатации вода с песком постепенно просачивалась сквозь бетон и чугунную обделку. В какой-то момент дренажная откачка перестала успевать отводить воду. Составы шли натурально, гоня волну, причём сверху их окатывало, как душем. К тому же катастрофически не хватало хладагента. Страна развалилась, промышленность агонировала. Регулярная подморозка грунта прекратилась, и вода, почуяв свободу, ринулась в тоннели. Ремонтники не успевали строить дополнительные защитные купола. В ночь на 4 декабря 95 года произошёл выброс огромной порции водно-песчаной смеси. В целях безопасности сняли напряжение с контактного рельса и мотовоз вывезли несколько составов из северного депо в Автово. Затем перекрыли и заварили затворы с обоих концов перегона и вновь залили водопроводной водой. И почти на десяток лет север города оказался отрезанным и труднодоступным. Город пустил бесплатный маршрут номер 80, чтобы граждане могли добираться до Лесной.
     - Ох, я помню этот бесплатный автобус, - взволнованно проговорил Кренгель. - Давка адская! С боем штурмовали!
     - Да, потом в двухтысячных добавили маршрут номер сто к Ручьям, но и он не спасал ситуацию. Потом, когда размыв ликвидировали, правительством города было решено убрать два этих маршрута и автобусам никогда не присваивать номер 80 и номер 100.
     - Ну, и правильно! - заметила девочка. - А то людям грустно вспоминать.
     - Для прокладки новых тоннелей специально построили проходческий щит, работающий по супер-современным технологиям. Его назвали 'Виктория'. Это давняя традиция - называть щиты женскими именами. Во всём мире, где только роют метро, щиты зовутся по-девичьи.
     - Забавно, - улыбнулся Кренгель.
      Пушкинская Размыв 2004- Щит спустили только в две тысячи первом году, а проходка началась в две тысячи втором. Новые тоннели прокладывали в обход плавуна, выше старых, хотя и вновь в водоносном слое. Тоннели гибкие и могут колебаться вместе с грунтом. По пути несколько раз ломались буры - щит натыкался на валуны ледникового периода. Водолазам пришлось ремонтировать 'Викторию' прямо под давлением в пять атмосфер. В две тысячи четвёртом красную линию метрополитена наконец-то восстановили.
     В полном молчании мы докатили до Владимирской. Тётка в белом встала на выход вместе с нами, и я собралась на платформе спросить нахальную особу, откуда ей известно моё имя. Но перед закрытием дверей дама шагнула обратно, оставив меня в полнейшем недоумении.
  
К оглавлению
     
     Владимирская
     
     - Мне кажется, мы не выйдем отсюда, - произнесла встревоженно Аня, заглядывая на открывшуюся в дверях платформу. - Нас, ведь, не пускают, да?
     Обалдеть! Эта барышня, этот худенький подросток, прячущий застенчивость за яркими цацками и агрессивными амулетами, - первый человек, который смог увидеть то же, что и я. Можно было бы предположить, что зрелище, внезапно открывшееся девочке, касалось именно её, потому и видела, но Сергей Петрович Кренгель с тем же недоумением взирал на плотную студенистую массу, отгораживающую состав от станции.
     - Разве где пожар? - обеспокоенно предположил он и бросился к кнопке вызова машиниста. Однако кнопка залипла, не желая поддаваться пенсионеру. Кренгель отважно погрузил руку в серый кисель и быстро отдёрнул.
     - Аня, не стоит тебе это смотреть, - сказала я. Подчиняясь команде, девочка послушно застыла. Братья-акробатья и прочие пассажиры окаменели давно - едва поезд вынырнул из тоннеля.
     - Простите, не понял, - Сергей Петрович для верности снял и протёр очки. - Это что за чудеса? Что с гражданами? Гипноз?
     - С ними всё нормально. Это мы с вами в мешке времени.
     - Мешок времени? Нет такого термина в физике.
     - Термина нет, а мешок есть.
     - Любопытно. - Сергей Петрович мгновенно успокоился. Слова 'физика', 'термин' подействовали на него благотворно. - Мне как бывшему инженеру весьма любопытно, что подразумеваете под мешком времени. Ох, чую я, не простая тут экскурсия! Я с самого начала понял - не простая. Как вы, Евгения Борисовна, завели речь о нумерологии и ДНК, так и понял, но претензии не высказывал, поскольку весьма, весьма любопытно. И вот - вознаграждён. Поясните сей феномен, будьте уж добры.
     - У них, - я мотнула головой в сторону каменных людей, - время движется прямолинейно. Между точкой А и точкой Б - отрезок прямой. А у нас между А и Б изгибистая кривая линия. Если её спрямить, она вытянется, и секунда там превратится в полчаса здесь. Но в точках А и Б мы с ними будем одновременно.
     - Ага! И по всей видимости, туман - это сгущённая материя. Я читал подобное в фантастических романах. Не думал, что подобные технологии реализуются столь быстро. А метро, стало быть, - полигон для испытаний! - Кренгель плотоядно потёр ладони, очи его залучились предвкушением нового знания. От избытка чувств он, пробежавшись по вагону и перетрогав почти всех замерших попутчиков, воскликнул, - И-эх! Дожили! Да фантастики дожили! Мне и сотовые телефоны поначалу казались фантастикой, но такое... Такое - высшей пробы фантастика! И-эх! Так и хочется отдать поклон человеческому гению! Склонить, так сказать, голову!
     - Постойте, - осадила я его. - При чём тут человеческий гений? Человеку просто спускают те знания, которые он может в данный момент воспринять. И заранее выбирают, через кого эти знания придут людям.
     - Вы хотите сказать, что в прорывах науки нет ни грамма труда учёных? Что открытия и достижения в технике не есть заслуга человека?
     - Ну да, а что?
     - Как это - что?! Я, положим, допускаю, существование... э-э-э, некоторой высшей силы, некоторого абсолюта, творца, что ли...
     - Бога.
     - А хоть бы и Бога! Но я не могу признать отсутствие воли и способности творить самостоятельно без привлечения потусторонщины. Когда я думаю, то думаю именно я, а не кто-то там сверху вкладывает идейки в мой мозг. Я сам развиваю свой талант и сам творю, и ничья рука меня не ведёт!
     - А я и не говорю о полной предопределённости и отсутствии у человека воли, - возразила я. - У человека есть точки выбора. В них он сам себе хозяин. Но коли выбрал некоторый путь - далее свернуть некуда до новой точки выбора. Это как в туннеле метро: вы можете на станции и выйти и поехать в разные стороны, и перейти на другую платформу, но если поехали, из тоннеля вам не выбраться до следующей станции. Творящие силы вселенной дают каждому при рождении его меру таланта, приводят, так сказать, на станцию, а каким путём двигаться, человек решает сам.
     - Нет, дорогая моя Евгения Борисовна, - не согласился Кренгель. - Пусть программы жизни во вселенной и существуют, пусть человек снисходит, как вы ранее выражались, с небес в плотные слои - хотя тут тоже вопрос: а зачем это небесам надобно? - но в низших слоях божьего промысла нет вовсе. Тут у нас исключительно приземлённая вотчина. Строгие законы физики биологии. А если что и кажется чудом, то это просто плохо изучено.
     - Вы вправе так считать, - пожала я плечами. - Давайте пройдём на дальнейшую экскурсию.
     - Давайте. Да ведь, не выйти. Надо как-то спрямить этот... мешок времени. Надо материю разгустить.
     - О! Это легко! Разблокировка закодирована на произнесение особых фраз.
     - Так скажите их!
     - Блок настроен на ваш голос. Я не могу. Рада бы, да не могу.
     - Хорошо. Что мне следует сказать?
     - Разблокировка выполнена в виде молитвы. Чтобы запоминать было легко. Прочтите это.
     Я вложила Сергею Петровичу в руки скрученный лист бумаги. Кренгель развернул его, точно средневековый глашатай на городской площади, и начал монотонно бубнить:
     - Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь. Стану я, раб Божий, благословясь, пойду, перекрестясь... Позвольте! Не могу я читать таковое. Мне эта молитва претит. Я не раб!
     - Так это образно. В смысле, вы работник и служитель Господа.
     - Я не работник Господа. Я, знаете ли, научный сотрудник...
     - Понимаю. Отнеситесь к этому чисто формально. Вы же когда читаете, например, внукам книжку про серого волка, не становитесь волком, хотя и говорите от лица его.
     Сергей Петрович хитровато прищурился. Серые глаза его с ехидцей заискрились за стёклами очков под колючими седыми бровями.
     - Не вы ли сами увещевали, что всё изречённое и всё окружающее непременно повоздействует на нас? Что смыл первых станций метро зашифрован в архитектуре, картинах, надписях и даже объявлениях? И вот вдруг убеждаете, что всё - пустая формальность. Нет, голубушка, читать это я отказываюсь, я, простите, не раб, и никогда рабом себя не ощущал, и попрошу вернуть нас в нормальные координаты другим способом. Я уверен, у вас имеется технический способ вернуть в обычное пространство.
     - Способов всего два, - заискивающе улыбаясь, сказала я. - Либо вы читаете про раба Божьего, либо идёте на главный пункт туманизации...
     - Туманизации, хм!
     - Ну, я не знаю, как это явление назвать, когда специально подпускают туману.
     - Пусть так. Пойду на пункт, и что далее?
     - Далее не ведаю. Никогда не ходила на пункт.
     - Ладно, там разберёмся. Если уж перестройку выдержали, то на пункте как-нибудь решим проблему. Куда идти? Туда?
     Кренгель ринулся в овсяный кисель, плавающий вокруг поезда, но упругой волной был отброшен обратно.
     - Подтвердите вслух, что не будете читать про раба Божьего, - обречённо вздохнула я. - И вам откроется.
     - А вы-то что будете делать? Здесь застрянете?
     - Не знаю. - Ответ мой был совершенно искренним. Пару раз меня просто выплёвывало на поверхность, и я обнаруживала себя на Кузнечном рынке у рядов с квашеной капустой. Пару раз поезд двинулся дальше на Восстания. Было что-то ещё... Что именно, я не помнила. Вероятно, не очень приятное, но не смертельное.
     - Вы, главное, не переживайте, - истолковал моё замешательство милейший Сергей Петрович. - Я вызволю вас. Как там я должен выразиться? Я отказываюсь считаться рабом Божьим, я отказываюсь считаться рабом Божьим, я отказываюсь считаться рабом Божьим.
     Молочный студень будто бы разжижился, и Кренгель решительно ступил в вязкую субстанцию. Спустя некоторое время его шлёпающие шаги оборвались истошным криком. Я зажмурилась, ожидая пакости вроде попадания в чан с кислой капустой, но тут же почувствовала, как кто-то меня теребит за рукав.
     - Евгения Борисовна? - спросила Аня. - Выходим?
     - Канеш, выходим, - произнёс Костик, выталкивая нас на платформу. - Давайте, чё там про Владимирскую?
     Я мрачным взглядом обвела простые плиточные стены на пустынной платформе. Редкие пассажиры тут же усвистали к переходу на Достоевскую, моя крошечная группа осталась одна в белом безмолвии, как Скотт во льдах Антарктиды. Три человека, не считая меня. Три тинейджера. Необычный сегодня расклад. Мне было ужасно жаль потерять лапушку- Кренгеля - даже больше, чем Вячеслава, разогнавшего моё сердце до максимальной частоты пульса. Я бы с удовольствием поменяла Лёху или Костика, а то и обоих сразу, на Сергея Петровича. Но не мне решать, кто дойдёт до Площади Восстания.
      Владимирская ПавильонВладимирская Церковь- Наземный вестибюль станции Владимирская располагается на пересечении Большой Московской улицы и Кузнечного переулка, у Владимирской площади. На месте вестибюля некогда существовал двухэтажный дом церкви Владимирской Божией Матери. В честь церкви были названы прилегающие Владимирский проспект и Владимирская площадь, а уже в честь улицы - и сама станция. Владимирская - пилонная станция глубокого заложения с укороченным нефом, - проговорила я. Костик не замедлил перебить:
     - Чё такое неф?
     - Здесь это центральный зал. Всего три зала: два с платформами и один посередине. Середина - это и есть неф.
     - Ясно.
      - Укороченный неф впервые в Петербургском метрополитене был использован именно на Владимирской. Нововведение позаимствовали в Москве, оно было вызвано экономическими соображениями. В 1952 году, когда прошел дополнительный закрытый конкурс проектов "Владимирской", архитекторы Васильковские предлагали более помпезный подземный зал. Но за три года его сделать было просто нереально. Построили по сравнительно простому чертежу архитекторов Александрова, Жука и Прибульского. Первоначально станция отсутствовала в проекте первой очереди. Решение о её создании приняли в 1951 году, поэтому архитектурное оформление предельно лаконично. По этой причине на станции не планировали помещать художественные композиции со Сталиным. На станции вообще нет никаких композиций, кроме панно 'Изобилие' в наземном зале над входом на эскалатор. Яркая мозаичная картина, изображающая сбор урожая представителями разных народов СССР, - единственная художественная деталь в убранстве станции. Владимирская ЗалВладимирская Панно ИзобилиеМы наверх не станем подниматься, кому любопытно, тот без меня съездит, посмотрит, а я могу показать фотографию.
     Цветной глянцевый снимок (он также материализовался из рюкзака) я протянула Ане. Та некоторое время изучала его, пока Костик нахально не перехватил лист и не сунул под нос печальному приятелю.
     - Гля, - наставил он назидательно. - Чурки, как люди, трудятся. Во, сказочники.
     - А на стройке - это значит не как люди, что ли? - фыркнула девочка. - На стройке тяжелее, чем в поле. У нас под окнами другой дом строят, я всё время слышу, как бригадир на узбеков кричит...
     - Наклонный ход, содержащий 3 эскалатора, расположен в северном торце станции, - я старательно принялась отвлекать внимание от щекотливой темы. Узбекско-таджикский вопрос мне был глубоко безразличен, так как безразличен он был всем обитателям моей экскурсионной тропы: и Левинсону с Грушке, и Миханикам, и Дядьке Юде, и прочим карающим инстанциям. Уж если им всем по барабану, то мне тем более. - За основу проекта наклонного хода была взята дипломная работа Алексея Бобры, выпускника института железнодорожного транспорта. Представляете? Парню двадцать девять лет, он сын врагов народа, отец его был репрессирован и расстрелян, самого его не взяли ни в лётное училище, ни в университет, и на тебе - этот неблагонадёжный сопляк вдруг обходит на конкурсе именитых мастодонтов-инженеров с мировыми именами!
      Владимирская Наклонный ходВладимирская Александр Бобра- По блату взяли, - со знанием дела изрёк юноша Константин.
     - Для организации блата сил порой тратится не меньше, чем на попытки пройти честным путём. Но у этого парня блата не было. Зато по квадрату Пифагора дата рождения его содержит три единицы и пять двоек, что предопределило огромную силу воли и максимально возможный уровень энергии. По сути, он родился роботом, пробивающим каменные стены. Он, кстати, всю жизнь прорубал тоннели, прокладывал каналы, строил укрепления. Скала-человек выбирал и материю под стать себе - базальт с гранитом. Это я к чему говорю? К тому, что нельзя оправдываться внешними обстоятельствами, пока ты сам можешь творить обстоятельства внутренние. Выбор проекта Александра Эдуардовича Бобры не случаен. Из всех соискателей он был самым безнадёжным, а вышел победителем. И здесь, на Владимирской, в камне отлили харизму и ауру победителя, чтобы каждый спускающийся под землю мог напитаться энергией победителя.
     - Короче, Лёха, будем с тобой на Владимирской вверх-вниз кататься, чтобы всех победить, - заявил Костик и отвесил смачную плюху товарищу. От удара Алексей очнулся и с удовольствием дал сдачи. Ребятки оживали.
     Серьёзная барышня Аня, пересчитав колонны, сказала то, что должна была говорить я:
     - Четыре пилона. Четыре - число устойчивости и порядка, это вы нам на Кировском Заводе говорили. И пол снова в квадратах, как на Кировском Заводе. Получается, эта станция тоже про порядок?
     - В общем, да, но несколько с иной точки зрения, - кивнула я. - На Кировском Заводе программировалась само направление жизни человека в плотном мире, объяснялось, что человек должен трудиться и упорядочивать хаос. Здесь же кодируется равновесие тяжёлого материального труда с мыслительной деятельностью. Сейчас поясню...
      Владимирская Выход к эскалаторамМы встали в центре зала, обратив взор на выход к эскалаторам, освещающийся лёгким дневным светом. К выходу вели полтора десятка ступеней, так что казалось, будто площадка парит в воздухе. Вестибюль возле эскалаторов резко контрастировал с монументальным убранством главного зала.
     - Весь подземный зал облицован белым, чуть холодноватым уральским мрамором из месторождения 'Коелга' и хорошо гармонирует с бронзовыми деталями декора. Тёмный гранитный пол в шахматную клетку и массивные люстры особо подчёркивают белую гладь стен. Путевые стены покрыты мрамором. На путевых стенах установлены декоративные решётки с надписью '1955', по году открытия станции, такая же решётка и в торцевой стене центрального зала. Обратите внимание: тёмный пол, массивные колонны в количестве четырёх штук с каждой стороны, панно 'Изобилие' со сбором даров Земли, плюс дорические колонны в наземном павильоне с листочками, лозами и цветами. Все эти штрихи явно указывают на посвящение станционной архитектуры стихии Земли.
     - Точняк! Вода, воздух, огонь были, а теперь земля! - обрадовался Костик.
     - На Техноложке воздух с землёй были. Значит, здесь земля с воздухом? - предположила девочка.
      Владимирская ПолВладимирская Пол лента- Конечно! Гляньте на пол! Шахматные квадраты. Чередование тёмного и светлого. Мы работаем в материальном мире, берём то, что даёт мать-земля, но мы не должны видеть только чёрную почву под ногами. Мы должны посматривать в светлое небо, мечтать, строить планы, размышлять и думать о высоком. Мы не должны превращаться в червей. Стоя на земле, смотри в небо - вот девиз станции. Кстати, мраморная лента по ободу квадратных, земляных клеток, вьётся, будто на ветру. Видите? Земля уравновешивается воздухом!
     - Круто! - восхитилась Аня. - Никогда бы не догадалась сама!
     - И не надо догадываться. Вибрации зрительного ряда сами направят тебя по верному пути.
     - А-а-а! - чело молодого человека Костика прояснилось. - Типа под ногами огород с урожаем, а там, - он ткнул на воздушную площадку возле эскалаторов, - небо с самолётами?
     Ну, пусть будет хотя бы такое объяснение. Чем огород с самолётами лучше дуализма в проявленном мире?
     - Символ шахмат тоже весьма интересен, - я прошлась по клеткам, изображая траекторию то слона, то коня. - Шахматы как королевская игра означают проявление свободной воли и разумных действий не без помощи интуиции. Движение шахматных фигур - это реализация всех возможностей в мире и в отдельном человеке. А для отдельного человека - ответственность и неизбежность последствий всякого его действия. Чередование же белых и чёрных клеток - неизбежные колебания между полюсами явлений, между днём и ночью, между мужчиной и женщиной, между телом и душой. Выходит так, что пассажиры Владимирской и даже те, кто проезжает мимо неё, настраиваются на необходимость осознанного труда, на принятие осознанной ответственности и осознанной готовности к причудливо складывающимся обстоятельствам в жизни - к белым и чёрным полосам. То есть, понимаете, други мои, здесь стихия земли разбавляется воздухом и в итоге шифруется в завет добывать хлеб свой насущный, не забывая о разуме. Трудятся и мартышки, но одухотворяет труд только человек... Ну-ка повторите мне, господа экскурсанты, что в итоге этих семи станций мы имеем? Какие смыслы они несут?
     - В Автово говорится, откуда появляется человек. На Кировском Заводе говорится, что надо первым делом обеспечить себя едой, - с готовностью подхватилась девочка. - На Нарвской говорится, что работу надо выбирать по душе..
     - ...и по наклонностям.
     - Да, и по наклонностям. На Балтийской рассказывается, как надо управлять своими чувствами, на Техноложке - мыслями, на Пушкинской... - Аня замялась.
     - Да чё там, - пришёл на помощь Костик, - на Пушкаре велят кипешиться не просто так, а по делу. Стишки там или музычку. Кто чё умеет.
     - Сразу видно - образованный человек! - съязвила Аня.
     - А чё, нет что ли? Я в училище отличник. Это Лёха у нас дебил, а я отличник. Да, Лёха?
     - Интересно, какое училище?
     - Рыбопромышленное.
     - Значит, ты всех рыб знаешь?
     - Каких ещё рыб? Я судомеханик, а не хрен с горы. Я как закончу, в Калининград или Владик укачу.
     Разговор из области высоко искусства явно перетёк в область приземлённой бытовухи. Понижать градус - вредно, это вам любой алкоголик скажет, поэтому я ухватила Костика и Аню за рукава и поволокла их обратно на платформу.
      Владимирская СветильникВладимирская Решетка- На стенах и пилонах - декоративные вентиляционные решетки из алюминия обработанного 'под золото', они скомпонованы вместе со светильниками. Узоры на решётках и люстрах обыгрывают растительные мотивы, что также указывает на изобилие, а именно на природное изобилие. - Мы проскочили мимо скромно-помпезных украшений, завернули за угол на перрон, а там я остановилась напротив настенного медальона всё из той же бронзы. Алексей послушной тряпочкой метался за нами. - До девяностых годов крепления светильников украшались не только листиками, но и серпом с молотом. Эти серпы-молоты регулярно скручивали на сувениры, поэтому во время реставрации и капитального ремонта от наследия СССР просто избавились.
     - Ну и зря, - вздохнула девочка. - Подумаешь, СССР. Зато было красиво.
     - Ладно, серп с молотом, хуже то, что реставрация частично переписала программу, заложенную в станции. Ведь раньше как было? Спускались вниз на эскалаторе в обрамлении красно-коричневых панелей балюстрады. Уже с наклонного хода чувствовалось, что ты погружаешься в стихию земли - в тёмную, основательную, надёжную, но над головой светлый свод потолка, то есть неба. А после ремонта эскалаторы тоже стали светлыми, и всё, баланс нарушился! Землю вычеркнули из программы, остался один воздух. Понимаете? Остались бесплотные рассуждения и умствования без опоры на физическую силу и мощь. Мы как бы начинаем строить жизнь, не производя ничего материального. Но так же нельзя!
     - Нельзя, - солидно поддержал Костик, шмыгнув носом.
     - А назад, наверх! Тоже всё переиначили! До ремонта два потока людей, спускающихся и поднимающихся, пересекались между собой, образуя пассажирский крест. Особенно страдали те, кто двигался на выход, им приходилось протискиваться сквозь ряд спустившихся пассажиров, не успевших рассредоточиться, как шагающие наверх. Но в этом и был смысл! Чтобы оторваться от земли и вознестись к небу, человек должен пронести свой крест. Должен выполнить земное предназначение. Но после ремонта крест пропал, потоки перенаправили, вот и вышло по новой программе, что и ничего не надо делать, только болтать, и ничего тебе за это не будет, разве что миссию свою земную не выполнишь, но кого это теперь волнует?... Вот что, ребята, поедемте-ка, нечего тут больше смотреть.
     - Осторожно, двери закрываются, - художественно произнёс голос в динамике, и я тут же указала:
     - Вы слышали? После сообщения о закрытии дверей не объявляется следующая станция. А во всех городах бывшего ССР, где есть метро, после дверей всегда говорят, какая будет станция. И только наш город особенный.
     - Типа выпендрились? - спросил вдруг Лёха.
     - Это специально? Это что-то значит? - добавила Аня.
     - Ничего не значит, и совершенно не хотели выпендриться. Когда-то давно в Ленинграде следующую станцию объявляли в конце сообщения, как и везде. Но однажды в газете 'Ленинградская Правда' опубликовали письмо некоего сердитого гражданина о том, что когда после слов 'Осторожно, двери закрываются' машинист начинает это самое закрытие дверей, появляется шум, из-за которого не слышно названия следующей станции. Руководство метрополитена весьма оперативно отреагировало на критику, в результате чего все ленты были переписаны так, чтобы слова о следующей станции звучали во время остановки поезда сразу же после объявления текущей станции. Теперь шум дверей не глушит название следующей станции, только вот возникла новая проблема: достаточно часто увлекшиеся разговором или просто зазевавшиеся пассажиры не слышат начало объявления и, обратив внимание на слова диктора только в конце фразы, опрометью выскакивают из вагона на одну остановку раньше, чем нужно.
     - Из-за одного недовольного человека переделали все сообщения! - воскликнула девочка, отчего-то принимая сей факт близко к сердцу.
     - Напиши сама в газету, может, и тебя послушаются, - предложил ей Костик. Я, как ни странно, согласилась с ним:
     - Один человек - не просто один человек. Один человек - это последняя капля в море недовольных. Всегда находится самый активный товарищ, через которого проходит пробой напряжения. Ты электричество изучала?
     - Нет пока.
     - Вам расскажут на физике про разряд через наименьшее сопротивление... Или хочешь, задержимся после экскурсии на четверть часа, и я сама тебе расскажу. - Меня внезапно захлестнула волна нежности к этой костлявой длинноногой девице с растрёпанным хвостиком. Она походила на меня в детстве - может, от этого?
     - Да иногда эти объявления ваще не слышно, - пробубнил Лёха.
     - Странно, мне ни разу не удавалось пропустить что-либо мимо ушей. Вероятно, это казус восприятия мужского голоса.
     - В смысле?
     - Слова, произносимые низким голосом, хуже различаются ухом человека, нежели слова на высоких нотах. Поэтому почти во всём мире в метро остановки объявляются женскими голосами. В Москве, например, это так. А Питере - всегда мужскими. И при открытии в пятьдесят пятом были мужские голоса, и по сей день. А вот это уже специально.
     - Потому что Питер - город мужиков! Во! - гордо провозгласил Костик.
     - Мужчин одинаково везде. Но только в Ленинграде подземку программировали на сохранение фундаментальных знаний о человеке и на воспитание правильного человека. А воспитанием занимается отец, то есть мужчина.
     - Да лан, - возмутился Костик, многозначительно глянув на друга. - Одни тётки сейчас воспитывают.
     - Тётки не воспитывают, тётки жалеют. И это правильно. У тёток биологическая программа - жалеть. А воспитывает мужчина. Пусть хоть дед, хоть брат, хоть тренер или сосед дядя Вася, но в жизни ребёнка должен быть мужчина. Роль отца - установка норм и рамок поведения, а также - задание вектора духовного развития. Развитие тела обеспечит мать, а дух растёт под присмотром мужчины.
     - Мать нужнее, - заупрямилась Аня. - У меня нет мамы. С тёткой двоюродной живём.
     - Сирота что ли? - неожиданно участливо поинтересовался Костик.
     - Про отца не знаю, а мама умерла.
     Повисло неловкое молчание. Тишину оплетал тихий перестук колёс и мерный бубнёж двух пассажиров в конце вагона. На мои глаза навернулись слёзы, грудь сдавило холодным спазмом. Зачем она это сказала? Как мне теперь вести экскурсию? Превозмогая себя, уткнувшись носом в сапог с царапиной на мыске, чтобы никто не видел влаги в очах, я механически выдала следующий пакет вишенек - пустяшных, но забавных фактов:
     - Между объявлениями в питерском и московском метро есть существенная разница. В правилах петербургского метрополитена прописано, что вход в вагон после слов 'Осторожно, двери закрываются' запрещён. Как ни странно, правило это в основном соблюдается. А вот в Москве данная фраза в правилах не оговаривается, и потому в жизни служит сигналом к более скорому 'забегу' в вагон. В Москве часто бывает, что поезд еще с четверть минуты стоит с распахнутыми дверьми даже по окончании последнего предупреждения, в то время как в Питере это из ряда вон выходящее явление - двери захлопываются немедленно.
     - Верняк! - вставил замечание юный судомеханик. - Никто не лезет. Только самые отморозки.
     - В московском и питерском метро в часы 'пик' народу в вагонах набивается столько, что иногда не удается уехать с первого раза - приходится ждать второго, а то и третьего поезда. В связи с этим в московской подземке можно услышать рассерженный голос машиниста: 'Побыстрее производите посадку и высадку', 'Посадка окончена, закрываю двери!', 'Отпустите двери, окончена посадка!!' А вот в северной столице для таких случаев существует запись очень грозного мужского голоса, приказывающего: 'Не держите двери, не задерживайте отправление поезда!'. Надо сказать, что такая запись есть и в Москве, но там её почему-то почти не используют, предпочитая разруливать проблему вживую.
     - Машинисту скучно, вот он и трындит.
     - И это тоже. Только питерским машинистам почему-то редко бывает скучно, несмотря на то, что они сами не ведут поезд.
     - Как это не ведут? А кто ведёт?
      Владимирская Кабина машиниста- Движение полностью автоматизировано. Машинист нужен только для подстраховки в нештатных ситуациях. А так он практически ничего не делает.
     - Так и уснуть недолго! Я как в темноту попадаю, мигом отрубаюсь.
     - Они и засыпают. Чтобы машинист не засыпал, предусмотрены весьма специфические меры. Перед нажатием кнопки радиоинформатора, когда поезд стоит на станции, машинист громко и отчётливо докладывает сам себе, какого цвета перед ним светофор. То же самое происходит после закрытия дверей, перед отправлением. Следуя по перегону, машинист называет положения стрелок, сигналы, требующие уменьшения скорости, и некоторые светофоры независимо от их показаний. При подходе к станции он должен сказать: 'Станция'. За соблюдением 'беседы с собою' ведётся перманентный контроль различными органами. Например, один из таких контролеров, находясь 'в засаде' на станции, зафиксировал массовое неназывание светофоров. Поскольку слышать этого он не мог, вывод сделан на основании того, что 'машинисты не шевелили губами'!
     Состав замедлил ход, затормозил. В ожидании последней станции нашего путешествия, я водрузила последнюю вишенку на торт:
     - И, кстати о мужском и женском характере метро. В Москве турникеты при какой-либо проблеме издают хотя и резкий, но всё же звук с претензией на мелодичность. А питерский вариант - это просто ужасный писк, от которого мурашки бегут по коже. Не находите, что это полный аналог поведения матери и отца в нормальной семье? Мать пожурит, а отец наорёт и всыплет. Потому что если не всыплет вовремя, дитя вырастет полным беспредельщиком.
     - Площадь Восстания. Московский вокзал. Переход на станцию Маяковская. Следующая станция - Чернышевская. - Информатор поставил точку в моём спиче. Троица деточек вывалилась в вечную толпу краснознамённой станции. Я выскользнула следом.
  
К оглавлению
     
     Площадь Восстания
     
     Как бы желала я удалить на время человеческий муравейник, обнаруженный на последнем шаге нашего пути! Люди сновали, суетились, бегали или бродили рассеянно с открытыми ртами, тычась в указатели и схемы. Я понимаю - главный вокзал города, туристы, командированные, но так хотелось бы по щелчку пальца очистить зал от досадной помехи в виде скачущего народа и вдоволь насладиться роскошью центральной точки метрополитена, жемчужиной в ожерелье платформ и вестибюлей.
      Площадь Восстания ПавильонПлощадь Восстания Знаменская церковь- Станция Площадь Восстания, открытая также в пятьдесят пятом году, по замыслу архитекторов должна была стать самой яркой, самой красивой станцией ленинградского метрополитена. Её проектировали и строили знаменитые Фомин и Журавлев из мастерской мэтров Левинсона и Щуко, и менее известные Ганкевич и Эрганов.
     - Как хотели, так и вышло, - прокомментировала Аня. По её распахнутым очам я поняла, что девочка впервые смотрит на убранство станции внимательным впитывающим взглядом. Так часто бывает: носишься по маршруту чуть ли не ежедневно, а искры красоты поражают вдруг внезапно и сногсшибательно.
     - Наземный вестибюль возвели на бывшей Знаменской площади вместо разрушенной в сороковом году Знаменской церкви. Он представляет собой отдельно стоящий круглый павильон, над основным объемом которого возвышается второй барабан, окруженный колоннадой. Верх барабана опоясан широким рельефным фризом с изображением лавровых венков. Здание было увенчано шпилем из нержавеющей стали с пятиконечной звездой в обрамлении колосьев, но в девяностых годах звезду сняли. Вокруг павильона - невысокая терраса, облицованная красными гранитными плитами. Нижняя часть здания, украшенная колоннами, облицована светлым известняком. Площадь Восстания ДвериПлощадь Восстания ГалереяПлощадь Восстания КассыМассивные дубовые двери ведут в кассовый зал, устроенный в виде галереи. Полы здесь выполнены из мраморной крошки с цементом. Люстры в виде продолговатых фонарей. Круглый эскалаторный зал перекрыт высоким куполом, который опирается на 18 белых мраморных колонн, выделяющихся на фоне красных стен. Вокруг купола - лепной фриз. За выступом карниза скрыты зеркальные лампы. Между колоннами - легкие хрустальные люстры.
     - Восемнадцать - это что? - снова перебила барышня.
     - В толковании по Таро восемнадцатый аркан символизирует выход из болота жизни и выбор нового, просветлённого пути. Ступить на него мешают друзья в виде собаки и враги в виде волка, но, доверяя Луне, то есть собственной интуиции, собственным установкам, не имеющим ничего общего с обыденной логикой 'болотного' жителя, человек выйдет на дорогу, чтобы исполнить своё божественное предназначение. Две башни, между которыми пролегает путь искателя, - знаки сокрытых знаний, которыми нужно овладеть для успешного движения по предназначенному пути. Их часто отождествляют с герменевтическими знаниями. Помните, я рассказывала о них вместе с гермозатворами?
     Аня и Костик кивнули - подозреваю, что первая осознанно, а второй за компанию.
     - При чём тут метро? - вопросил неожиданно Лёха вполне культурным голосом.
      Площадь Восстания Таро Аркан 18- При том, что весь первый участок подземки от Автово до Площади Восстания шифровал эти знания и настраивал человека на поиск правильного, присущего лишь одному ему пути. И вход метро на Восстания напоминает об этом, как сказали бы учителя, закрепляет закодированную информацию. Закрепление происходит в виде выдачи ценного приза. Человеку напоминают об исполнении его назначения, а если тот исполнит его, перейдёт на новую ступень развития. Люди попроще называют этот переход сошествием в рай, но я бы сказала, что это всё-таки выход на новый уровень, недоступный зрению в плотном физическом мире. Потому для украшения и выбрана сдержанная роскошь, встречающая пассажира сразу же за приоткрытыми дубовыми дверями.
     Не уверена, что два брата-акробата меня поняли, но Аня задумчиво протянула:
     - Я-а-асно...
     - В подземном зале основной декор перенесен на свод. Мощные пилоны разделяют подземный зал на три нефа. На них опирается свод центрального зала. Пилоны облицованы снизу красным с прожилками уральским мрамором, путевые стены - красным грузинским мрамором. Здесь вообще красный цвет создаёт мощные цветовые доминанты. А красный - это цвет крови, цвет жизни, цвет энергии. То есть, человек, следовавший кодам предыдущих станций, в конечном пункте приобретал новый импульс энергии, обновлял кровь, подогревал и разгонял её.
      Площадь Восстания Какой-то носатый южанин, проходя мимо, задев, оттолкнул девочку. Аня наморщила лоб от боли.
     - Осторожнее, гражданин! - строго указала я кавказцу.
     Тот обернулся, изумлённо вытаращив глаза. В них явно плескалось что-то типа 'Чего?! Баба делает замечание? Кому?! Орлу и джигиту?!'
     - Ты зачем так говоришь? - агрессивно и напористо произнёс он с заметным акцентом. - Встала тут, мешаешь ходить. Проучить тебя, да? Проучить?!
     - Ща тебя самого проучим, чурка, - Костик с Лёхой выдвинулись вперёд, распрямляя плечи и выпячивая грудь... Мне даже показалось, что они стали выше и крепче, чем были до того в Автово. - Вали отсюда, носорог.
     Носорог моментально сдулся:
     - Я чего? Я только сказал - ходить мешаете.
     Он отвёл глаза от моих парней и помчался дальше.
      Площадь Восстания Лепка на арках- Спасибо, мальчики, - с чувством поблагодарила я, прежде чем вернуться к теме. - Свод центрального зала обработан световыми арками, подчеркнутыми лепкой. В арках укреплены люминесцентные лампы, закрытые декоративным стеклом. Центральный зал, кроме того, освещен светильниками типа бра на пилонах. А теперь окиньте свежим взором эти арки и своды. Может, они что-то напоминают вам?
     - Напоминают, - сказал Костик. - Как в фильме... Это... Ну, где царь не настоящий.
     - Иван Васильевич меняет профессию?
     - Ага. Там дома были с такими же кривулинами.
     - Да, арки и своды нашей станции стилизованы под русскую старину, а два её цвета - красный и белый намеренно выбраны как любимейшее сочетание славянских народов. Красный - огонь и сила, белый - чистота, невинность, божественность, и, стало быть, красно-белый - это знак физически сильного, энергичного человека с чистыми помыслами, душой устремлённого к небу. Не последнюю роль, конечно, сыграло то, что архитекторы Площади Восстания были исключительно славянами. Потому более опирались на цвет и крупную форму, чем на нумерологическую символику, характерную для западной пифагорейской и герметической школы, и чем на символику мелких деталей, характерную для еврейской каббалы и древнеегипетских традиций. Хотя, разумеется, детали не были упущены.
     Я подвела мою скромную кучку к бронзовому медальону, висящему на стене зала.
      Площадь Восстания Ленин в Таврическом дворцеПлощадь Восстания Штурм ЗимнегоПлощадь Восстания Выстрел АврорыПлощадь Восстания Ленин в Разливе- Композиция станции Площадь Восстания посвящена революции. Как известно, на Знаменской площади в далёком тысяча девятьсот семнадцатом году разворачивались масштабные события и манифестации Февральской революции. В честь них в восемнадцатом году площадь переименовали в Восстания, а в честь площади дали название станции метрополитена. Между пересадочным эскалатором и выходом на Московский вокзал на пилонах центрального подземного зала размещены 4 барельефа, отображающие значимые для революции знаки. Это выступление Ленина в Таврическом дворце, Ленин у шалаша в Разливе, выстрел 'Авроры' и штурм Зимнего дворца. На медальоне с Таврическим дворцом рядом с Лениным находится Сталин. Это единственное уцелевшее изображение вождя народов в питерской подземке.
     - Сплошной Ленин, - заметил Костик. Парень попрыгал, пытаясь дотянуться до ног металлического Ильича, на что бдительная старушка с сумкой в крупный горох незамедлительно разразилась обличительной речью в адрес распущенной молодёжи. К вящему негодованию бабки Костик заржал, но прыжки свои прекратил.
     - Это не весь Ленин, - сказала я. - Ленин был ещё в торце станции, там, где теперь находится выход на Московский вокзал. Торцевую стену украшал барельефный портрет Ленина работы скульпторов Плискина и Сычёва. Он был демонтирован при устройстве выхода на вокзал. Никто особо не сокрушался от потери одного Ильича, так как их на станции был уже избыток, к тому же по замечанию архитектора Андреева, о котором я говорила на Кировском Заводе, более всего композиция с Владимиром Ильичом и ветками перед скульптурой под низкими глухими сводами очень напоминала склеп.
     Площадь Восстания Ленин в торце- Я думала, на вокзал сразу провели эскалатор, - удивилась девочка.
     - Нет, только через пять лет - в шестидесятом. А в шестьдесят седьмом, когда построили Маяковскую, прорубили переход на неё, продублировав дополнительным ходом у бывшей торцевой стены.
     - Вы это, - Костик подбоченился, по хозяйски окидывая взором подземные владения, - про тайну станции пока не сказали.
     - Как же не сказала? Сказала. Ещё в самом начале. И тайна здесь не очень-то и тайная. Как было упомянуто, коли найдёшь свой путь в этом мире, коли исполнишь заветы каждой из семи первых станций, наступит переломный момент в твоей дальнейшей судьбе. Твоё сознание и твоя душа революционным образом трансформируются. Отбросив старый ненужный хлам, ты вступишь в храм духа, став на один шаг ближе к Творцу. Фактически, здесь мы наблюдаем аллегорию ...
     - Э-э-э, - вякнул Лёха.
     - ...ну, изображение что ли, божественного престола. Только в качестве Бога выбран Владимир Ильич Ленин. Он и был божеством для простых обывателей тех лет, так что Ленин - крайне прозрачный символ. Престол окружён сиянием, и станция - самая насыщенная светом среди прочих станций. Светятся не только люстры и светильники, но и пол. В чёрной лабрадоритовой отделке пола при движении человека и изменении угла зрения то там, то сям вспыхивают зелёно-голубые люминесцирующие вкрапления - яспис, как написано в Апокалипсисе. Под лампами светятся бронзовые украшения, имитируя золотое сияние.
     Парни как по команде задрали головы кверху и синхронно гыкнули.
      Площадь Восстания МедальонПлощадь Восстания СветильникПлощадь Восстания Решетка- Мелкий растительный декор - лепнина на арках, венки под революционными барельефами, вставки в вентиляционные решётки, навершия светильников на эскалаторах, медальоны над кассами в верхнем вестибюле - весь декор без исключения составлен из бронзовых дубовых листьев. А дуб, как известно, - благородное дерево богов. Дуб являлся представителем Перуна у славян и Зевса у греков. Дуб не гниёт, и так же не сгниёт в вечности душа, представшая перед творящими силами Вселенной. Дуб - символ бессмертия и благородства. И тот, кто достойно пройдёт земной путь, преисполнившись благородством, будет причислен к лику бессмертных. Кстати, меандр, на котором вы стоите...
     - Опять новое слово! - возмутился Костик, задирая ноги подобно цапле. - Чё за миляндр?
     - Ме-андр, - нарочито артикулируя, поправила я. - Изогнутая под прямыми углами непрерывная линия. Вот она идёт по краям красной дорожки на полу.
     - Это как узоры в Древней Греции, - обрадовалась более начитанная девочка. - У меня книга была с мифами Древней Греции, там люди изображались в одежде с таким узором.
     - Да, меанддр был очень популярен в античности. Этот орнамент символизирует отсутствие начала и конца, вечность, а в Китае меандр символизирует реинкарнацию. Тем самым нам сообщают, что, конечно, ты предстанешь пред очами Господа, но твой путь этим не окончится. Твой путь бесконечен. Такие дела, други мои...
     - Всё что ли? - спросил Лёха, не поднимая головы.
     - Всё. Остаётся напоследок добавить, что питерский метрополитен носит гордое полное имя, которое в советские времена звучало анекдотически: Ленинградский ордена Ленина метрополитен имени Ленина. Шутники тогдашних времён доводили эту фразу до абсурда: На площади Ленина напротив памятника Ленину стоит станция 'Площадь Ленина' Ленинградского ордена Ленина метрополитена имени Ленина. Вот здесь, - я ткнула в стену напротив перехода на Маяковскую, - когда-то висел текст указа Президиума Верховного Совета СССР о присвоении метрополитену имени Ленина. В 1992 году этот указ был снят. На этом мы завершим наше небольшое путешествие. Благодарю за внимание, спасибо, что героически выслушали меня.
     Я раскланялась, замирая от счастья. Неужели Площадь Восстания не сожрёт никого из моих слушателей? Вернее, слушательниц. Потому что дважды духи подземки не выбирали жертвой одного человека. Костик с Лёхой благополучно отстрелялись, и значит... Значит, единственным объектом внимания Владимира Ильича или лабрадоритового голема или арочно-сводчатой мясорубки или пилообразный наутилуса или прочей нечисти - всякий раз меня ожидал сюрприз, и я всякий раз пугалась до дрожи, до обморока, до заикания и лихорадки в течение нескольких недель - единственным объектом останется Аня. Девочка Анечка, самое приличное существо в моём ходячем зоопарке. Неужели на этот раз обойдётся без крови?
     Бледный юноша Алексей, услышав о конце цирковой программы, воспрял, привёл себя в себя прежнюю форму гопника, грозы Второй Комсомольской улицы, сам себе обрадовался и, подтолкнув кулачком другана, пошкандыбал на платформу с бордовой отделкой пола - назад к Владимирской. Только сейчас я заметила, что пол противоположной платформы выложен серым, а не красным гранитом. Мы остались с Аней одни.
     - Не хочу домой, - молвила девочка. - Посижу здесь, подумаю. Вы столько интересного рассказали, надо, чтобы всё уложилось. А то пока что всмятку.
     Она поправила волосы, приподняла воротник курточки, побрела к серой платформе. Там она дошла до конца, до электронных часов, плюхнулась на свободную скамью. Я догнала я, присела рядом.
     - Ну, и народ нам сегодня попался, - осторожно изрекла я, дабы прощупать почву - помнит ли девочка всех сотоварищей, скормленных ненасытному брюху подземки.
     - Нормальный народ, - равнодушно ответила Аня, ничуть не проясняя подозрения.
     - Полная дама очень крикливой была.
     - Ей же мешали. А она очень хотела слушать.
     Аня помнила! Но если помнила, почему не спрашивала, куда все подевались?!
     - Мужчины тоже не ух оказались. Один глазки строит, другие ржут и перебивают.
     - Вы красивая, - девочка глянула на меня неподдельно искренне. - Вы прямо очень красивая. И добрая. Я бы на месте Славы прямо сразу на вас женилась. А мальчишки пока ещё не выросли, вот и ржут.
     - Как же не выросли? Им лет по двадцать поди.
     - Ой, Евгения Борисовна, мужчина взрослеет только лет в тридцать.
     Эта спорная сентенция показалась мне знакомой. Кто-то из подруг так выражался, расставаясь с очередным бойфрендом.
     - Да и женщины не блистали. Упёртые и бесхребетные.
     - Они просто несчастные. Когда человек несчастный, он ведёт себя по-дурацки. Вот у нас в классе парень один есть. Как хорошую оценку получит, сразу добрым и весёлым становится. А если двойбан, то дерётся и дразнится.
     - Так благородство в том и проявляется, чтобы вести себя достойно при тягостных обстоятельствах.
     - Не, - барышня помотала головой. - Если обстоятельства тягостные, то человека надо простить за его безобразия.
     - Ты отца своего простила? - Вопрос был жёстким, но я не смогла сдержаться. Не выросла я пока до уровня махатмы. - Мать умерла, он единственный твой родитель, и он бросил своё дитя. Неужели простила?
     - Я про папу вообще не думаю. Нам с тётей и без него хорошо. Вот представьте, что он вдруг объявился. Куда бы его с тётей дели? Он же не её муж.
     - Хотя бы денег давал.
     - Наверное, у него нет денег. Вырасту, помогу ему с деньгами.
     Непробиваемая особа. Кажется, при рождении ей нарочно сделали операцию - вшили в радужку розовые линзы.
     - А тётя? - зашла я с другого конца. - Тётя тебя любит? Не обижает?
     - Что вы! - воскликнула Анечка. - Тёть Люся у меня замечательная! Только...
     - Что только?
     - Евгения Борисовна, а можно, я с вами дружить буду?
     - Ну-у-у...
     - Понимаете, тёть Люся совершенно не умеет шить. И волосы укладывать. А вы хорошо шьёте, - девочка покосилась на моё пальто, сотворённое моими собственными руками. Вот ведь глазастая! - И коса у вас скандинавская. Я тёть Люсю прошу так же заплести, а она смеётся и говорит, что руки у неё корявые.
     - Лючка-криворучка, - ляпнула я, и Аня изумлённо воззрилась:
     - Откуда вы знаете, как она себя зовёт?!
     Не знаю, как там неведомая Люся, а мои руки вдруг зазудели, зачесались. Я поспешно сунула их в карманы, чтобы не пугать девочку, потому что вместо беленьких ухоженных кистей с модным маникюром я обнаружила щупальца-плети, будто бы сквозь меня прорастал то ли осьминог, то ли резиновое ременное дерево. Щупальца норовили дотянуться до моей визави и, наверное, задушить. Гадость какая! В кармане я скрутила в крепкий моток пальцы, норовившие обособиться и зажить отдельной жизнью. Дабы не позволить им вырваться и учинить насилие, пришлось продырявить карманы и протолкнуть непослушные конечности в дырки.
     - Я и не знаю. Просто срифмовалось. Что ж, давай дружить.
     Мне нестерпимо захотелось расчесать Анины космы, пропустить сквозь пальцы шёлк и золото чудесных её волос, затем ласково и нежно, прядку за прядкой убрать белокурую головку, наплести несколько кос и свести их в одну, закрепив соломенный хвостик голубым бантом. Когда-то так делала моя мама, а маме - бабушка. У нас у всех в роду шикарные волосы. Анюта была из той же породы - тонкие черты лица, светло-русые толстые волосы.
     - А... - Мысль изречь я не успела, поскольку вместе с руками на путь предательства ступили зубы. Они заострились и слегка вытянулись. Я захлопнула рот, ощущая, как превращаюсь в клыкастого монстра. Следом за зубами напряглись ноги, огромные когти с треском продрали сначала левый, затем правый сапог. Сидеть стало неудобно - на копчике что-то зашевелилось, и в этом что-то я распознала гибкий змеистый хвост. Если добавить ороговевший клюв, то есть, нос, задубевшую и зашелушившуюся кожу на щеках, а также странную трансформацию с глазами - я внезапно стала видеть шире и больше и несколько в ином спектре - можно представить ужас, обуявший Анюту, последнюю нетронутую жертву. Господи! Опять! Неужели именно я вновь стану карающим мечом подземки на последнем этапе?
     - Глупостями, Вы, Евгения Борисовна, занимаетесь, - услышала я за спиной.
     Бородатый мужчина, вставший подле меня, с усталым лицом качал головой и показательно вздыхал. Я перевела взор на нового собеседника, попутно отмечая, что мраморные стены неуловимо перетекли в стены, выложенные белым кафелем. Борода мужчины, облачённого в зелёную хлопковую распашонку и такого же цвета штаны, превратилась в марлевую повязку, из-под которой вылетали отрывистые фразы и оседали фиолетово-малиновым дымком в виде капли на кончике его носа.
     - Глупостями. Занимаетесь. Нельзя. Засыпать. Надо. Держаться.
     Последние два слова вытекли иных цветов: 'Надо' - лимонный пар, 'Держаться' - сизое, с чёрными прожилками. Занятный аттракцион!
     - А у вас сопля на носу. Малиновая. Вы в соплях.
     - Как вам не стыдно так выражаться? Ай-ай-ай, Евгения Борисовна... Плазму 750! - крикнул кому-то человек. Спустя десяток секунд в меня стала вливаться холодная, нет, ледяная кока-кола. Нет, 'фанта'. А бородач снова крикнул, - Согревание!
     Потом он начал что-то делать с моим животом, я захихикала и сквозь спазмы хохота, заявила:
     - Игрилла-творилла тоже щекочет. А потом жрёт. А миханик не щекочет. Миханик сразу. Того.
     - Ох, и понесло же вас! - надо мной склонилась какая-то женщина в белом платье.
     - Пусть говорит, - осадил её мужчина в распашонке. - Пока говорит, всё не так плохо. Готовим перевязку подвздошных. Пульс? Давление?
     - Сто тридцать семь. Шестьдесят два.
     - А! Так я умираю, - до меня наконец-то дошло, где я нахожусь, и кто эти люди в белом и зелёном.
     - Вздор! - Врач был настроен решительно. - И не надейтесь. А ребёнка кто растить будет? Вон какой хорошенький!
     Насчёт ребёнка я была спокойна. Мы с Люськой ещё перед роддомом договорились, что она возьмёт на себя Анечку, если что-то случится. Люська, моя двоюродная сестрёнка, сама это предложила. У неё с мужиками как-то не складывается, хоть ребёнок будет... У меня тоже с мужиками не очень. Славка слился. И хрен с ним. Хорошо, что у меня девочка.
     Из стены цвета исландских льдов выглянула морда Дядьки Юды.
     - Ну, что, красавишна, готова? - полюбопытствовала морда.
     - К чему?
     - Ой, прям будто первый раз! - Юда ощерился, и сморщенные рябые ноздри его обнажили мерзкие жёсткие волоски. - К разбору!
     Из другой стены вышел матрос с винтовкой. Скинув оружие с плеча, он наставил на меня ствол.
     - Давай, двигай лапками, - приказал он.
     Я пожала плечами, спустила босые ноги со стола, отодрав от тела многочисленные трубки и катетеры. Спрыгнув на пол, я не почувствовала надёжную твёрдость по пятками и отчаянно замолотила ногами, будто плыла по морю. Как ни странно, это спасло меня от падения. Побарахтавшись, я стабилизировала тело и понеслась, пронзая упругую толщу воздуха. Полёт закончился быстро - уже через пару минут я стояла пред серебристым клубящимся облаком.
     - Уже лучше, - прогрохотало облако. - Уже трое из восьми. В прошлый раз были двое. Прогресс налицо!
     Меня охватило необычное волнение. Пронзительный стыд сковал мои члены. Даже язык, привычный к ловкой болтовне, отказался мне повиноваться, очугунившись и отяжелев.
     - Не тревожься, человече, - ласково успокоила клубящаяся субстанция. - Подведём итоги и снова в путь.
     Я кивнула.
     - Автово. Отсутствие веры... Отчего ты не веришь?
     - Почему не верю? Верю! - возразила я, осмелев и припоминая безжалостного Грушке. - Я и в экскурсии про Творца каждый раз говорила!
     - Умом вывела, что надо верить, а душа не приняла выводы, - парировал мой серебряный судия.
     Я пожала плечами. Спорить не хотелось, ибо насчёт души, облачко видит точнее меня.
     - Кировский Завод. Осознанность и осмысление. Долго же ты, человече, подходил к ним. Но - пришёл.
     - Мне и самой удивительно. Лёша такой чахлый, а справился.
     - Говорю же - не веришь! Говорю же!..
     Я прикусила язык.
     - Нарвская. Гнев. Никак не одолеем мы гнев. - Сущность сухо констатировала, но затем назидательно добавила. - Гнев изгоняет ангелов из души открывает двери бесам.
     По бокам от себя и над собой и под собой я не видела ничего, словно я колыхалась в солёной воде при полной темноте. Лишь неоновое сияние перед очами уберегало меня от солипсизма. Мысль о затмирниках и недовольной кадушке, утащенной ими, меня привела в раздражение. Как могла Аня оправдывать толстуху? Противная же бабища!
     - И сейчас гневаешься, - грустно заметило облако. - Дитя, и то понимает более тебя... Что там далее? Станция Балтийская. Похоть.
     Тут я взъярилась:
     - Разве плоха похоть сама по себе? Желание и сладострастие никому не вредят. Они приносят лишь приятные чувства.
     - Желание становится похотью, если поиск новых удовольствий препятствует развитию души. Любовь становится похотью, если любящий сминает любимого.
     Я промолчала. Славку было жаль, но он бросил меня. Нет, пожалуй, не жаль. Флаг ему в руки. От него останется волшебный ребёнок, который простит его, когда вырастет.
     - Технологический Институт. Нерешительность и боязнь ответственности.
     - Не прошла, - сказала я, передёргиваясь от воспоминании о мохнатой твари.
     - Пушкинская. Предательство. Любо-дорого взглянуть. Чистая работа.
     Я коротко усмехнулась, преисполняясь некоторой гордостью. Молодец, Костик, ловко отшил Юду-Иуду!
     - Гордишься? Ну-ну. - Голос стёр с губ моих улыбку. - Владимирская. Гордыня.
     - Какая же это гордыня? Кренгель всего лишь защищал науку!
     - Гордыня - она и есть, коли заслугу приписываешь не вознице, но кнуту, подстёгивающему лошадей.
     На сердце вновь нахлынула жалость к чистенькому пенсионеру с добрым серьёзным взглядом из-под очков.
     - Жалость - преддверие добра, но не замена ему. - Бесстрастно изрекло облако. - Площадь Восстания. Осуждение и сострадание. Дочка вытянула тебя, человече. Осуждения в ней нет, сострадание имеется.
     - Что теперь? - мрачно спросила я. - Всё сначала?
     - Давление пятьдесят! - донёсся до меня голос операционной сестры. - Потеря две пятьсот! Увеличить скорость инфузии?
     Облако, приняв очертания меня самой, развело руками, словно сожалея о казусе. Жест был ясен - всё начнётся сначала.
     - Ну, я пошла. Вычеркните там осмысленность, предательство и сострадание.
     - Уже вычеркнуто.
     Повернувшись спиной и заткнув уши, чтобы не слышать вопли хирургаов и сестёр, я поднялась над городом, покружилась в гуще низких серых туч. Сердце и голову наполняло горькое чувство сожаления о глупо растраченной жизни. Из-за этих лет, наполненных гневом, обидами, самолюбием, бездействием, я вновь и вновь возвращалась в метро, выдавливая плесень из души. Энергия, текущая с небес по моей серебряной нити, кажется, иссякала, но назад, в дом Творца меня никак не пускали. И я знала, что до тех пор, пока не сотрётся последняя капля гнили, серебристое облачко - мой собственный дух, моя совесть, мой ангел - будет отправлять на лечение и умовение, ибо крылья не смогут поднять грязную душу, отягощённую злом и бесчестьем, и не смогут доставить туда, где принимается дар от всех земных воплощений - бесценный дар опыта и физической энергии. Если моя душа не доставит личную толику энергии, и так же не доставит другая чья-то душа, и ещё одна, и вторая, и третья, Вселенная схлопнется, и великий замысел не исполнится. Потому-то каждую чумазую козявку в соответствии с планом гармонии и эволюции, сначала попробуют отмыть.
     Почему метро? Я всегда испытывала лёгкое чувство влюблённости в него. Меня завораживал блеск подземных дворцов, их ширь и размах и роскошь - всё то, что так редко видно глазу обычного жителя на поверхности. Да, я бегала мимо Исаакия и Эрмитажа, прогуливалась по Фонтанке и Площади Искусств, но интимной близости с величественным и прекрасным можно было достичь, лишь спускаясь на эскалаторе. Можно было сесть на гранитную скамью и опереться лопатками о прохладный мрамор, можно было погладить бронзу решёток и почитать при свете нарядных ламп. Тесные дома спальных районов не могли дать подобной красоты и свободы, а уличные пространства - такой близости и уединённости. Поэтому я обожала питерское метро. По моим пристрастиям и назначалось судилище - спасибо небесам за чуткость. Наверное, киномана в такой ситуации ждал бы бесконечный киносеанс, а туриста - несчётные вылазки на природу. Кто знает? А, может, вообще, есть люди, что сразу, без небесной химчистки возносятся к сияющему престолу?
     Ёжась от сырости и холода, расправив пальто в качестве парашюта, я спланировала на проспект Стачек, тихо заваливаемый первым снегом. Отряхнувшись и порывшись в карманах в поисках жетончиков, взбежала по лестнице возле колонн и там, у тяжёлых дубовых дверей извлекла из рюкзака зонт.
     Воскресным промозглым утром, ровно в семь ноль-ноль я стояла на ступенях станции метро 'Автово' с поднятым, но не расправленным зонтиком ярко-жёлтого цвета. Редкие прохожие, явно не по доброй воле вставшие в несусветную хмурую ноябрьскую рань, посматривали на меня с подозрением...
  
К оглавлению
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"