Аннотация: Старый вариант. Новый коренным образом переделан: см. "Ночи Тавриды"
Молодой человек строгой, но вполне приятной наружности отточенным движением материализовал в ладони чёрные корочки, провёл ими влево-вправо на уровне глаз двух здоровенных секьюрити, вежливо улыбнулся на чуть обозначенный кивок старшего из них и шагнул на борт "Михаила Пуговкина".
- А я Вас ждал! - сухой старик с гордой осанкой вышел ему навстречу, протягивая руку для приветствия. - Ведь это Вы - Глеб Сергеевич Полозов?
- Вы наблюдательны, Виктор Павлович. У журналистов бирки на шее, а всех киношников Вы знаете лично. Меня Вы не знаете, и на мне нет бейджа, значит я тот, кого Вы ждёте, - улыбнулся молодой человек. - Пройдёмся?
Верхняя палуба новенького прогулочного теплохода, куда поднялись Глеб и Виктор Павлович, была заполнена суетливым людом, с ног до головы увешенным фото- и видеотехникой.
- Камера бликует! - рявкнул над ними бородач в гавайской рубахе. - Айда на тот конец!
- Там тень, - возразил ему щуплый парень с микрофоном. - Лица страшными выйдут!
Долговязая девица в огромных чёрных очках, шлёпках и бандане на ходу заметила прокуренным голосом:
- Они и на солнце все страшные.
- Кто бы говорил, - философически ответил бородатый.
Прошмыгнувший мимо белобрысый человек в яркой красной майке и толстых очках с десятком диоптрий задел фотоаппаратом старика. Виктор Павлович потёр ушибленное место и глянул на часы:
- Через пять минут будут. Я пока введу Вас в курс дела.
Полозов склонил голову на бок, выражая живейшую заинтересованность.
- Наш кинофестиваль молодой - проводится всего лишь в четвёртый раз. Мы не замахиваемся на славу Венецианского или, на худой конец, с Московского фестиваля, но очень стараемся придать хоть какой-то вес данному мероприятию!
- Ваши старания не напрасны. - заметил Полозов, - О крымском фестивале трубят повсюду.
- Трубят! - с горечью воскликнул Виктор Павлович. - Боюсь, скоро трубить начнут совсем по иному поводу! Пока ещё Господь миловал, но одна жёлтая газетёнка уже окрестила фестиваль праздником смерти! Слава Богу, издание местное, а не то растрезвонили бы по миру...
- На то есть причины?
- Увы, - старик понизил голос и огляделся по сторонам. - Говорит ли Вам что-нибудь фамилия Даниелян? Георгий Даниелян?
- Нет.
- Понимаю. Продюсеры не на слуху у простого обывателя, далёкого от кинематографической среды.
- Он продюсер?
- Был продюсер. А сейчас его нет в живых.
- Что с ним произошло?
- Банальная смерть - остановка сердца. Вроде бы, никаких подозрений, Даниелян был тучен, страдал ишемией, но скончался точно перед церемонией закрытия. А его фильм "Ночной боксёр", между прочим, взял гран-при.
- Так это его картина? Отличный фильм!
- Да, его. На фестивале состоялась закрытая премьера "Боксёра", после которой прокатчики выстроились в очередь, а критики принялись источать тонны елея. Такого шумного успеха потом не было ни у кого за последующие три года. Но я не об этом. Даниелян ушёл красиво - выпустил шедевр и покинул мир победителем. А кончина Шумилова оказалась не столь эффектной. Режиссёр Шумилов, я надеюсь, Вам известен?
- Разумеется. "Золото Рейна", "Три сна"... Он умер в Москве. Кажется, от сепсиса?
- От столбняка. Сепсис был осложнением. Но заразился Шумилов здесь, в Крыму. На втором фестивале. Он уверял меня, что не помнит, когда поранился, хотя судя по характеру поражения, был порез ступни или голени. Я не боялся его навещать, столбняк не заразен. Болезнь протекала бурно и тяжело, дозы антибиотиков были лошадиными, но организм Шумилова не сдюжил.
Глеб прикрыл собой собеседника, спасая от устремившихся к леерам журналистов, и сказал:
- В жарком климате столбняк не редкость. Жаль Шумилова, но поводов для беспокойства пока не вижу. Что Вас насторожило?
- Я рассуждал так же, как Вы, дорогой мой сыщик, пока на третьем фестивале не утонула ещё одна известная персона - Тимощук.
- Кто такой Тимощук?
- Кто такая. Екатерина Тимощук, сценарист. Поначалу была больше по дамским сериалам, но оказалась вполне способной и на серьёзные вещи.
- Утонула в море или в бассейне?
- В море. Она хорошо плавала, вела, знаете ли, нетипично здоровый для богемы образ жизни. Кажется, в детстве занималась плаваньем. И вот - на тебе. Нырнула с волнореза, поплыла за буйки и не вернулась. Её и нашли-то через четыре дня. За это время праздник завершился, а поскольку в тот год сценарий Тимощук ничего не выиграл, то шумиху поднимать не стали, объявили о гибели спустя неделю после закрытия.
- Вы предполагаете, что все эти смерти не случайны?
- Предполагаю, и боюсь, что мы вновь кого-либо потеряем, - с готовностью кивнул Виктор Павлович.
- Все эти погибшие - они как-то связаны между собой? Родственные узы? Деловые контакты?
- Я думал об этом. Даниелян и Шумилов - да. Они участвовали в одном фильме. Том самом "Ночном боксёре", где Шумилов был режиссёром. Но сценарий к нему писала не Тимощук. Там вообще, идея была от какого-то иностранца. Тимощук с Шумиловым сотрудничали в "Трёх снах", но продюсировал "Сны" не Даниелян. Катя отметилась в некоторых Даниеляновских ситкомах, но Шумилов к этой чепухе точно не имел отношения.
Глеб сделал несколько пометок в тонком смартфоне, когда по палубе разнеслось:
- Едут!
За криком последовал шквал вспышек и щелчков - корреспонденты бросились запечатлевать прибывший на двух автобусах кинематографический бомонд. Глеб оглядел вытянутые спины журналистов, усмехнулся. Бородач в гавайской рубахе висел, перегнувшись через канаты. Бородача за штаны придерживал щуплый помощник с флегматичным выражением лица. Девица в бандане, прижатая с двух сторон толстяками, извивалась и клацала по кнопке огромного аппарата, приподняв его над головами соседей. Два парня с одинаково взбитыми надо лбом чубами толкались, крутились, сердито пыхтели и всячески друг другу мешали. Человек в красной футболке подпрыгивал и снимал прямо в полёте из-за спин более ловких коллег.
Сияющие артисты, режиссёры и прочие участники фестиваля чинно входили на борт "Пуговкина", задерживаясь на секунду, дабы продемонстрировать камерам изысканные наряды и не менее изящные украшения. Причёски дам, тщательно уложенные в небрежные локоны, дорогие часы мужчин, кукольные костюмчики их детей - всё было призвано являть собой вечный праздник солнца, моря и сладкой жизни.
- Чтоб я так жил! - с чувством воскликнул бородач, прицеливаясь в объектив.
- Нафиг надо, - возразила девица в шлёпках, - улыбаться, даже если аппендицит.
Теплоход протяжно загудел и малым ходом отчалил от пристани.
- Зырянов, Сокольская, Карелин, Стрижовы всем семейством, - перечислял Виктор Павлович, взглядом обозначая то или иное лицо. Вдвоём с Глебом они сидели за крохотным столиком в самом углу под навесом. Изредка старик приподымался и радушно кланялся, но большей частью просто вскидывал руку. Почти все лица Полозову были заочно знакомы по экрану телевизора, лишь несколько раз он вопросительно оборачивался к собеседнику, и тот пояснял:
- Роман Гай Германик, писатель. С его книг множество сценариев списано... Игорь Тарасевич, композитор. Некоторые сравнивают его с Нино Рота.... А это мой любимчик - Коленька Васятин, оператор. Какой он делает свет! Какие полутона выстраивает!
Глеб слушал молча, напряжённо о чём-то размышляя. Адалары, к которым, рассекая волну, упорно приближалось судно, неожиданно выросли прямо по курсу "Пуговкина" двумя суровыми колючими глыбищами. Их ощерившиеся острые рёбра контрастно выделялись на фоне бирюзовой воды и густо-лазоревого неба.
- А вот и сюрприз! - неожиданно воскликнул композитор Тарасевич, первым бросаясь к сеточному ограждению. - Богини! Натурально богини!
Его возглас подстегнул остальных - толпа дружно прилипла к левому борту, жадно впиваясь глазами в семь обнажённых девушек, покачивающихся на толстых надувных матрасах неподалёку от скал. Девушки лежали бюстами кверху, живот каждой из них был покрыт чёрными строчками лозунгов.
- "Украина - не бордель!", - вслух прочитал кто-то и продолжил докладывать, - "In Gay We Trust". "В вашем кино грязь и гумно".
- А-а-а! FEMEN отметился, - пояснил Виктор Николаевич. В глазах его блеснули хитрые искорки. - Замуж бы девкам, а не грудью перед всеми трясти. Каждый год одно и то же - как фестиваль, они тут...
Публике - высокой и не очень - юные активистки за освобождение женщин, напротив, пришлись по душе. Под крики, радостное улюлюканье и одобрительные жесты возбуждённого народа теплоход описал петлю вокруг скал и девушек. Журналисты увлечённо щёлкали бесстыдниц, пока те не скрылись из виду. Мальчишка, сын режиссёра Зырянова, последним покинул наблюдательный пост у леера.
- Васёк! - крикнул ему отец. - Не про твою честь барышни!
- Вырасту, и будут про мою, - дерзко возразил румяный Васёк.
Толпа рассмеялась, а затем снова разбрелась по теплоходу. Глеб, хмуря лоб, уткнулся в телефон.
- Вы сказали, - задумчиво проговорил Полозов через четверть часа изучения сайта женского движения, а также энциклопедии кино, - эти феминистки появляются на каждом фестивале. Они всегда здесь, на воде, проводят акцию?
Виктор Павлович довольно улыбнулся:
- Дорогой мой, эти девушки - часть нашего проекта! У них, разумеется, свои цели, но мне удалось договориться, чтобы акции проводились на воде у скал. Появление натур в стиле ню - непременная часть прогулки по морю. Девицы порой вывешивают совсем неприглядные, оскорбительные призывы, но это придаёт перчику. Мужчинам очень нравится!
- Значит, всегда у скал... Виктор Павлович, прошу Вас, оглядите народ - все приглашённые сейчас на месте? Все на палубе?
Старик растерянно захлопал ресницами, а затем вытянул шею и осмотрел гостей.
- Пойдите, проверьте! Срочно! - Глеб подтолкнул его в толпу, а сам ринулся к фотографу, ковыряющемуся в аппарате у правого борта палубы. - Пожалуйста, покажите мне последние кадры!
- А в чём, собственно, дело... - начал фотограф. Полозов вновь, как и перед охраной, материализовал таинственные корочки. Журналист с любопытством заглянул в них и протянул Глебу фотоаппарат.
- Вы, ведь, постоянно находились здесь? - уточнил сыщик, перелистывая кадры на маленьком экране аппарата.
- Ну, да.
- Вам неинтересно было взглянуть на голых девушек?
- Интересно. Только я не успел. Не буду же я артистов локтями расталкивать. Меня ж потом никуда не пустят.
- Ага! - восклицание Глеба относилось не к словам фотографа, но к кадру, на котором он остановился.
Два плотных ряда спин у левого бортика и уголок одного матраса с обнажённой бунтовщицей. На первой линии - участники фестиваля, на второй - журналисты. Артисты с режиссёрами прикрыты корпусами фотографов. Глеб распознал лишь двоих - богатырей Карелина и Стрижова. Полозов, окинув взглядом публику, вернул фотоаппарат журналисту.
- Это невозможно! - к Глебу пробился запыхавшийся Виктор Павлович. - На теплоходе сто человек, не считая прессы и персонала!
- Идём по группам. Режиссёры?
- Режиссёры? Так... Зырянов, Стрижов, Бердников... - Виктор Павлович проговорил длинный ряд имён, одновременно выхватывая их взором. - Все.
- Продюсеры?
Старик перечислил продюсеров и кивнул.
- Сценаристы? Писатели?
- Кричевская, Гай Германик... Где он? Не вижу...
- Попросите капитана вызвать Германика по громкой связи! - потребовал Глеб. - А я поищу кое-кого.
Глеб быстрым шагом обошёл обе палубы теплохода, заглядывая во все открытые помещения. В момент обращения капитана Полозов замер, прислушался. Затем продолжил поиски. Вернувшись, он покачал головой:
- У меня пусто. Гай Германик, полагаю, не откликнулся?
- Нет, - пробормотал сбитый с толку старик. - Германик исчез.
Полозов, скрипнул зубами.
- Дамы и господа! - разнёсся по судну голос из динамиков. - Через несколько минут наш теплоход причалит к берегу. Капитан корабля желает участникам ежегодного кинофестиваля "Ночи Тавриды" успехов в работе и приятного отдыха на южном берегу Крыма!
- Скажите охранникам, - приказал Полозов, - чтобы на выходе задержали журналиста в красной футболке и высокую девушку в чёрных очках с платком на голове. У человека в красной футболке густые светлые волосы и очки с сильными диоптриями. У девушки - длинная юбка и шлёпки-вьетнамки.
"Михаил Пуговкин" развернулся и, покачиваясь, пришвартовался. Полозов проследил, как яркая толпа высыпала на пирс, и как два охранника остановили долговязую журналистку в бандане. Ни одного человека в красной майке Глеб не заметил.
- Позвольте поговорить с Вами, - начал Полозов, подходя к задержанной девушке. Та наклонилась за монеткой, выпавшей из кармана длинной цветастой юбки. Поднимаясь, девушка резким движением сбросила шлёпки и босиком рванула в сторону берега, прижимая к груди фотоаппарат. Оторопевшие охранники на секунду застыли в непонимании, а затем бросились вдогонку за беглянкой. Девица бегала явно быстрее неуклюжих двухметровых увальней. Она ловко просочилась сквозь толпу, пересекла набережную и растворилась в прилегающих улочках. Секьюрити, оттолкнув композитора Тарасевича, отшвырнув оператора Васятина и окончательно увязнув в семействе Стрижовых, прекратили погоню.
- Улизнула, - виновато произнёс один из них. - А что она натворила?
- Думаю, что не она, а он. - Полозов приподнял оставленный шлёпанец, повернул подошвой вверх. - Сорок четвёртый размер. Неплохо для дамы. А что натворила... Вызывайте полицию. Человек пропал.
Сценариста Гая Германика водолазы по подсказке Полозова отыскали быстро. Тело подняли почти у самых скал, примерно в том месте, где покачивались в молчаливой акции протеста обнаженные активистки FEMEN. На правом виске его обнаружилась рана.
- Удар был нанесён снизу, - тут же заявил эксперт. - А может, сам упал и приложился головой о нечто острое. Точнее можно будет определить только в лаборатории. На суше вполне бы оклемался, рана не смертельная. Но на теплоходе ему не повезло: помутилось сознание, потерял равновесие, свалился за борт и захлебнулся.
- То есть, смерть могла оказаться фатальной случайностью? - уточнил Глеб.
- Запросто, - уверил эксперт.-- Так, скорее всего, и было. Погибший, часом, в алкоголе не проявлял излишества?
- Проявлял, - вздохнул Виктор Павлович, отворачиваясь от тела. - Но до сих пор не падал за борт среди бела дня.
Весть об утонувшем писателе не на шутку встревожила участников празднества. На ближайшем вечернем показе Гая Германика почтили минутой молчания и запланированную комедию срочно заменили сложным драматичным фильмом, одним из соавторов которого числился бедняга усопший.
- Тимберлейк, Тимберлейк, Тимбер-Бимбер-Тимберлейк..., - промурлыкал под нос Глеб, быстро просмотрев несколько писем в своей электронной почте.
- Господи, как же так? Фестивалю конец. К нам больше никто не приедет. Люди искусства такие суеверные...- бормотал Виктор Павлович, яростно постукивая карандашиком по крышке стола в своём гостиничном номере.
Полозов оторвался от ноутбука и с сияющим лицом промолвил:
- И замечательно! Вот сегодня мы с Вами и объявим, что по техническим причинам нынешний фестиваль последний, и на следующий год ничего не будет.
- Вы с ума сошли!
- Ничуть. Смотрите, что я выпросил у одного из фотокорреспондентов, снимавших злополучную прогулку. - Глеб подвинул компьютер к старику. - На этом фото спины людей, рассматривающих голых девушек. Мы с Вами сидели в углу и могли видеть, как буквально все бросились к левому борту. На месте остался лишь один человек, который фотографировал толпу с тыла. И на его снимке я не вижу двух персонажей: нашей таинственной девицы в тапках мужского размера и человека в красной футболке. Красный цвет - приметный, его бы смогли разглядеть хотя бы краешком среди кучи народа.
- К чему эти рассуждения? По-моему, вполне понятно, что переодетый в женщину негодяй и есть убийца.
- Люди могут прятать свою личину по многим поводам, - уклончиво возразил сыщик. - Смотрим дальше. Девушка в бандане... - Глеб пролистнул несколько изображений и остановился, очертя курсором кружок на выбранном фото. - Вот. Здесь она попала в кадр очень удачно. Видите?
- Кадык!
- Именно. Плюс обувь. Ни одна уважающая себя женщина не пойдёт на встречу со звёздами во вьетнамках. Из чего делаем вывод, что женских босоножек или хотя бы спортивных сандалий нужного размера у подозреваемой... у подозреваемого не нашлось. Но мы на время забудем о нём и перейдём к таинственному человеку в красной майке.
- На выходе с теплохода охрана не заметила ни одного человека в красном! Кроме дам, разумеется.
- Это меня и заинтересовало. Равно, как и то, что человек старательно избегал попадания в чужие кадры. В такой сутолоке чистый кадр со знаменитостью сделать сложно. В нём обязательно отметится ещё кто-нибудь. И, как я посмотрел, журналисты особо не переживают, влезая в кадры своих коллег. Но не наш незнакомец.
- Его никто не снял?
- Сняли. К счастью для нас, его задели на двух снимках. Сейчас...
Полозов открыл два фото.
- Вот его шевелюра. Видно, что он пытался пригнуться, но верхняя часть головы всё равно попала. А тут, похоже, он отпрянул назад, обнаружив чужой объектив. И тоже - полголовы. Вы ничего странного не замечаете?
Виктор Павлович, собрав на лбу старательные складки, неуверенно предположил:
- Родинка и чёлка как-то по-разному расположены?
- Мне тоже это бросилось в глаза. Здесь чуб чуть выше и сдвинут левее.
- Парик?
- Думаю, да. Не удивлюсь, если и родинка нарисованная. Этот тип явно пытался замаскироваться.
- Красная майка так бросается в глаза! Странная маскировка!
- Тщательно продуманная. На борт он поднимается светловолосым очкариком с родинкой в яркой одежде, а выходит бритым брюнетом с прекрасным зрением в чём-нибудь сером. Снять парик, очки и футболку, под которой надета другая, менее приметная, совсем недолго. Так же, как и оглушить жертву и столкнуть в воду. Особенно, когда знаешь, что практически ничем не рискуешь, поскольку все таращатся на голых женщин.
- Но зачем закрывать фестиваль? Полиция проверит аккредитации, убийцу найдут и всё успокоится...
- Найдут пять коротко стриженых шатенов с чистыми, без родинок лицами. Каждый будет возмущаться и отнекиваться. Издания грудью встанут на защиту сотрудников, поднимут гневную волну обличения непрофессионально действующей полиции. А главное - доказательства. Их нет. Даже то, что человек надел парик и очки, ровным счётом ничего не докажет. Может, он вживался в роль, сочиняя детектив для своего журнала? Я же хочу вынудить преступника пойти ва-банк.
Старик, поколебавшись, кивнул:
- Хорошо. Но потом...
- Потом вы заявите, что все проблемы улажены, и фестиваль продолжит существование. Кстати, Гай Германик - наверняка, псевдоним. А какова была настоящая фамилия погибшего?
- Момот.
- Германик-Момот... Всё сходится! Мне нужно срочно переговорить с Карелиным!
Вечером того же дня артист Алексей Карелин в одиночестве вышел на трассу, минут десять простоял на остановке знаменитого крымского троллейбуса, после чего двинулся в сторону Симферополя и с полкилометра протопал пешком в полной темноте вдоль обочины. Затем, поймав такси, уехал.
- Подождём до завтра, - махнул рукой Глеб Полозов, выходя из-за дерева и стряхивая с куртки пыль. Дюжие ребята из охраны поинтересовались:
- А кого ждём?
- Человека, который появится в половине девятого. А сейчас по домам.
Следующим вечером выставленный в качестве приманки Карелин вновь стоял в десяти метрах от пустынной остановки и с нетерпением поглядывал на дорогу. Где-то вдали донёсся звук мотоцикла и затих. К остановке почти бесшумно подкатывал последний троллейбус на Симферополь. В момент, когда машина почти поравнялась с артистом, из кустов стремительно выскочила неясная фигура в чёрном и бросилась на Карелина. Тот резко присел, сделав нападавшему подсечку. Из-за будки выбежали Полозов с помощниками, но предотвратить беду не успел - человек в чёрном упал, вскочил, запнулся и вновь упал прямо под колёса троллейбуса. Водитель испуганно ударил по тормозам, машина дёрнулась, однако по инерции проехала несколько метров - по ногам неудачливого преступника.
Сияющий Виктор Павлович извлёк из внутреннего кармана ручку, снял колпачок, любовно дунул на золотое перо.
- С удовольствием подпишу чек вашей, Глеб Сергеевич, организации, - промолвил он нараспев. - Но как удалось вычислить негодяя? И почему был выбран именно Карелин? Если бы я не знал о блестящей репутации Вашего сыскного агентства, я принял бы Вас за телепата!
- Никакой телепатии, - произнёс Полозов. - Дело было не слишком сложным. Помните, я спросил вас, что могло объединять всех жертв? Вы упомянули несколько фильмов, и я решил проверить их состав. С "Тремя снами" ничего дополнительного к тому, что Вы сообщили, найти не удалось. А в "Ночном Боксёре" обнаружилась любопытная зацепка - да, сценарий писала не Тимощук, но автором креативной идеи была указана некая Катти Тимберлейк. Я послал запрос к нам, в контору, и мне почти сразу же сообщили, что это псевдоним Екатерины Тимощук. Так она подписывалась, когда студенткой подрабатывала в молодёжных журналах.
- Тимощук! Никогда бы не подумал!
- Дальнейший ход мне подсказала смерть Гая Германика. То, что писатель непосредственно связан с "Ночным боксёром", сомнений нет - это его книга "Месть приходит по ночам" легла в основу сценария. Фильм довольно далёк от книги, но тем не менее... А ещё - выбор способа убийства. Вот где была шарада! С одной стороны преступник старательно инсценировал естественные причины смерти, а с другой - не менее старательно подавал о себе знаки. Тщеславие и желание славы выдало его с головой. Думаю, этот человек - непризнанный талант, обиженный на всех и вся.
- Талант?! И по какой же части у нас этот... талант?
- По части литературы. Догадка пришла ко мне, когда утонул Германик-Момот. Вам напоминает что-либо это сочетание?
- Признаться, ничего.
- Это же явное сходство с Герасимом и Муму. И смерть ему определили от утопления.
- А Даниелян?
- Данко с вырванным сердцем.
- Тимощук?
- Фамилия ни при чём. Имя. Катерина - луч света в тёмном царстве. Тоже в воде.
- Но Шумилов! Я что-то не припомню из курса литературы никого, похожего на Шумилова!
- Это меня тоже поначалу сбило. Однако достаточно провести несколько ассоциаций: Шумилов - шуметь - базарить - Базаров, и всё встанет на свои места.
- Ну, знаете, так хоть какую фамилию можно подогнать.
- Можно. В случае с Тимощук и Шумиловым подгонку и делали весьма условную. Проанализировав состав участников "Ночного Боксёра", я понял, что следующим должен стать Карелин. И непременно сейчас, поскольку фестиваль якобы прекращает свое существование, обрывая зловещую традицию нашего убийцы. Карелин единственный, чья фамилия напоминает известный трагический персонаж из классики, Анну Каренину. У остальных сходства нет, и надо, как в случае с Шумиловым, выстраивать довольно затейливые цепочки ассоциаций. К тому же Карелин играл главного героя. С его гибелью был бы закрыт список ключевых фигур фильма.
- Но железной дороги в Крыму на побережье нет.
- Поэтому вместо паровоза преступнику мы предложили троллейбус. Алексей бесстрашно прогуливался почти под самыми колёсами и намекал, как мог. Ловушка сработала. К сожалению, мститель сам же и пострадал, но, насколько мне известно, уже даёт признательные показания прямо на больничной койке. Уверяет, что Момот и Тимощук похитили его роман, что он встречался с Шумиловым и требовал прекратить съёмки, что отговаривал Карелина сниматься в ворованном фильме, что Даниелян даже не пустил его на порог...
- Да-да-да! Кажется, была какая-то склока вокруг этой картины. Но вокруг картин всегда что-то кипит. Кто же знал, что так обернётся.... Погодите-ка, уж не тот ли это парень, что начинал врачом, но после сценарных курсов возомнил себя гением и тоннами рассылал кому ни попадя свои опусы?
- Он не врач, он микробиолог. Как отзываются коллеги, был весьма неплохим учёным и отличным спортсменом-дайвером...
Шум и крики в коридоре заставили собеседников замолчать и насторожиться.
- Пустите меня! Я буду жаловаться! Я имею право находиться на любой территории нашего независимого государства! - донесся гневный вопль в коридоре, а спустя секунду в дверь настойчиво постучались.
- Вот, поймали, - довольно сообщил представитель службы охраны. - Сняли с водосточной трубы. Фотографировал Сокольскую. Она только из душа вышла, а тут этот. Она как закричит! А этот на балкон к Зырянову как сиганёт!
Секьюрити втолкнул в номер длинного гибкого парня с нахальной улыбочкой на устах и фотоаппаратом на шее.
- Я буду жаловаться! - деловито заявил тот. - Вы не имеете права!
Глеб, подпрыгнув на месте, бросился в ванную комнату и, вернувшись с полотенцем в руках, намотал ткань фотографу на голову.
- Очки! - потребовал он, без спросу стаскивая их с носа младшего охранника и водружая на переносицу пойманного парня. - Узнаёте, Виктор Павлович?
- Девица в шлёпках! - ахнул председатель фестиваля. - Мурзиков! Ну, хитёр!
- Вы знакомы? - быстро спросил Полозов.
- А как же! - плотоядно облизнулся Виктор Павлович. - Известный папарацци. Персона нон грата на всех мало-мальски значимых мероприятиях. Снимает и подаёт в таких омерзительных ракурсах, что числится нерукопожатным у всех порядочных людей.
- Обывателю нравится, - гордо подбоченился Мурзиков. - А глас народа есть глас божий! Кстати, рекомендую взглянуть на завтрашний номер нашей газеты. "Тайная страсть раненого убийцы" вам придётся по вкусу!
- Ты и в больницу успел! - схватился за сердце старик. - Ох, Мурзиков, держись у меня!
Виктор Павлович пулей вылетел за дверь, секьюрити поволокли за ним вслед упирающегося папарацци. Глеб, широко улыбнувшись, подобрал полотенце и аккуратно повесил на спинку стула. Он терпеть не мог беспорядка.