Аннотация: Встреча одиозного маньяка и эксцентричной жертвы.
Осенний Инцидент
Эта история произошла в один из тех дней поздней осени, когда снег еще не укрыл землю, но в холодных дуновениях ветра чувствовалось скорое приближение зимы. По улицам навстречу друг другу вышагивали разного рода личности. Самодостаточные и поглощенные собой, они не замечали шпионско-детективной истории, которая разворачивалась в это время у них под носом.
Мещанка Дуня прогуливалась с коляской по уже набившему оскомину маршруту. Она и не подозревала, что в эти роковые секунды за ней по пятам шел страшный человек, прикрывая лицо пломбиром на палочке. Мужчина мастерски конспирировался - пригодился "Справочник юного разведчика", украденный из детской библиотеки. Псевдоним он взял из другой книги, посвященной благородному рыцарю и прирожденному романтику - Идальго. Шляпа Идальго была сдвинута на лоб, а очки с накладным носом и усами держались на резиночке. От одного прохожего до другого страшный человек передвигался короткими перебежками. Иногда выворачивал плащ наизнанку и сливался с асфальтом.
Дуня насвистывала под нос последний поп-хит, но непонятная тревога понемногу разгоралась в груди. Ей было невдомек, что в этот момент из кустов за ней неотрывно наблюдали два злобных глаза - синий и красный.
Вакханалия преисподней не шла ни в какое сравнение с теми картинами, которые распалялись в воображении этого человечка. Он словно прибыл из тех забытых эпох, когда власть над землей держали демоны, и нельзя было и шагу ступить, не посшибав рога какой-нибудь нечисти. Идальго имел чрезвычайно сложный и запутанный внутренний мир. Свое маньячное вдохновение он черпал из черно-белых мультфильмов Диснея, в которых звери наносили друг другу зверские травмы, несовместимые с жизнью; из изуверских детских считалочек: "буду резать, буду бить - все равно тебе не жить". Иногда его посещали видения. Мрак загробного мира оживал в виде голосов из подъезда: в эти ужасные минуты из соседних квартир выбирались на улицу детишки, и их смех, отраженный звонким эхом от стен подъезда, жутким образом искажался и напоминал крики психов, бьющихся в конвульсиях и пароксизмах.
Страшный человек, как и полагалось персоне его статуса, носил при себе "Рапиру". Остро заточенное лезвие бритвочки обычно болталось в кармане. Оно нет-нет да и впивалось в пальцы Идальго, отчего руки его всегда были измазаны кровью. Но чтобы никто ничего не заподозрил, он покупал в магазине пачку томатного сока, и периодически брызгал из нее на одежду, сожалея при этом: "Простите, я такой неловкий!".
Но только в сказках зло такое лютое, что способно отобрать леденец у младенца. У нашего героя была светлая сторона - его верный друг - неопределенной породы существо с большими глазами. Прелестное создание частенько забивалось под стол и дергало лапками, держа их перед собой. В ней было что-то от морской свинки и жертвы Джека-Потрошителя. Идальго гладил свою любимицу по головке и кормил морковкой. И никогда не обижал. Только если настроение было плохое, мог запустить тарелкой. Но ударить - никогда. Ведь она будила в нем самые теплые чувства.
Долгими зимними вечерами просиживали они вместе, подбрасывая дровишки в обогреватель. Идальго с упоением рассказывал любимице о своих великих путешествиях. О том, как однажды сел не на тот автобус, и приехал в Ад. Рассказывал, как рады были черти, как не хотели отпускать назад, и в доказательство своих слов показывал шишку на лбу - в карты нечистым проигрался.
Но вернемся к Дуне - тоже примечательный экземпляр, как с антропометрической, так и с клинической точек зрения. Сегодня, перед тем как выйти из дома, она подолгу вертелась перед зеркалом. Муж работал в шахте, поэтому на тенях и туши старались экономить - обходились угольной пылью. Макияж она нанесла по фотографии утопленника, вырезанной из газеты "Не зарекайся". Ей хотелось походить на труп, чтобы быть более "готишной". Клыки наращивать пришлось бы долго, а потому она ограничилась тем, что удалила все прочие зубы. И когда случайный прохожий видел улыбающуюся вампиршу, сердце бедолаги ойкало и проваливалось в пятки.
На шею Дуня нацепила крестик, выдранный из могилы во время прошлогодней бойни на кладбище. Тогда ей одной удалось остаться в живых, остальных, как она позже рассказала следователю, на ее глазах загрызли зомби.
"Главное, не выделяться, так безопаснее, а то мало ли, сколько всяких чудил развелось", - подумала девушка, и надела обычные черные носки. В довершение образа "Труп невесты" нахлобучила на голову шляпу со страусиным пером.
В тот день она вела коляску быстрее, чем обычно. Настороженно озираясь по сторонам, Дуня выискивала глазами бродячих собак. Она с ужасом представила что будет, если собаки внезапно накинутся и схватят ее маленького пассажира. С ней чуть было не случился обморок, если бы не сердечный приступ, но его тут же перебила паническая атака. Дуня со всех ног кинулась бежать домой, параллельно названивая мужу на оба сотовых.
И тут дорогу ей перегородил он. Вот они и встретились: непорочная дева Паника и незаконнорожденный сын бога Ужоснаха. Пока Дуня замирала от испуга, Идальго протянул скотч от забора до забора, как будто намекая, что дальше дороги нет. И глаза у него были такие грустные, словно сожалеющие о том, что в мире столько жестокости.
- Ты уж извини, но такое у меня хобби, - пробормотал он, пошаркивая ножкой и поглядывая в сторону лесопарка. Больше всего он не хотел быть навязчивым.
Дуня верно истолковала его намеки, потом справилась с волнением и вернула копну вырванных волос обратно на голову Идальго.
- А что, была не была! - в мыслях дерзнула Дуня. - Некоторые, вон, вообще всю жизнь живут, и ни один маньяк внимания не окажет, - она снисходительно посмотрела на него и дала понять, что совсем не против.
- Вы такая вежливая и обходительная, - приветливо заговорил Идальго. - С другими столько намучаешься, прежде чем удавишь, - и он показал ей руки. - Видите, все в царапинах.
- А вы чем душить предпочитаете? - вежливо поинтересовалась Дуня
- Вам, правда, интересно? - глаза Идальго заблестели. - Ну, вообще-то вот этим шнурком. Но если хотите, я могу сходить домой за бельевой веревкой. Она не так впивается в горло, и длинная - на ней вас даже на дереве повесить можно.
- Ну конечно! Всю жизнь мечтала болтаться на суку. Это ни с чем не сравнимое ощущение свободы и ветра под юбкой.
- Ага, свободы... От жизни, - добавил страшный человек и засмеялся, как ребенок. - Подождите меня здесь, я мигом, - сказал он своей спутнице и вприпрыжку помчался домой за веревкой.
Когда он скрылся из виду, Дуня задумчиво пожевала ноготь и пошла обратно из парка. Дома ее ждали горы небитой посуды и необлаянный муж. На пустую романтику времени, увы, не оставалось.