Лене, Девчонке-Без-Названия,
потому что это всё равно посвящено ей.
УЛУЧШЕННИК
Я никогда не просыпаюсь в хорошем настроении. Моим знакомым это давно известно, поэтому в утренние часы со мной никто не разговаривает, и никто меня не трогает: иначе прихожу в бешенство и могу потерять самоконтроль. Но иногда я сравнительно спокоен, и даже в состоянии заговорить с кем-то по пути в Университет. Это бывает, когда снова приснится такой сон.
Я знаю, что вначале будет станция. Все сидят на лавках, роются в поклаже, жуют, галдят о чём-то. Закрываются и открываются заслонки пневмопути, уходят и приходят составы. И я тут же, жду свой поезд. Я знаю, что он придёт. И он всегда приходит. Могут случиться задержки, паника на станции, проблемы с заслонками, но рано или поздно, - я это тоже знаю, - окажусь внутри и с облегчением приземлюсь на сиденье. Иногда со мной кто-то из товарищей, иногда я сам. Сегодня снилась Гадюка. Это что-нибудь да значит. Мы ездим с ней по одной линии и постоянно сталкиваемся нос к носу где-нибудь на выходе, в подъёмнике. Я уже на подходе, как увижу девчонку - сделаю ей предложение, наверное.
Люди обычно интересуются двумя пунктами моей жизни. А: Зачем я летаю? [В речи героев присутствуют сленговые выражения, например: "летать" или "странствовать" - употреблять наркотические вещества, "дрянь" или "дурь" - любое вещество такого типа, "пушка" - любое огнестрельное оружие, "закидываться" - принимать наркотик, обычно подразумевается - ввиде таблеток или капсул. Прим. Егоренкова А. М.] Б: Как я до сих пор сохранил мозги в исправном состоянии? Скажу. Летаю я, потому что это единственный способ бороться с накатывающими волнами отчаяния. Нет-нет, не думайте, пожалуйста, что я депрессивный психопат: я спокойный и уравновешенный тип. Ну, хмурюсь по утрам, но плохое настроение у меня обычно проходит ещё до полудня. И всё хорошо до сумерек. А потом я ухожу в отрыв, потому что иначе бы вы меня сейчас не слышали - я был бы мёртв. Иногда от смерти отделяет так мало. Хочешь - сделай шажок и свались в стометровую вентиляционную шахту. Хочешь - не сделай шажок и не отойди с пути ревущего трейлера. Без проблем.
Дальше, про сон. Мой поезд прибывает в место назначения, и мы выходим на залитую солнцем бетонную платформу. В небольшой город из пятиэтажных конструкций. Всё вокруг зелёное с золотым, синее, темно-красное. Прохожие весело болтают или смеются. Мы прибыли. Это - двадцатый век, закатные годы, время, когда я должен был родиться. Но что-то произошло не так, и я опоздал с рождением на полторы сотни лет.
Всё, приехали, это моя остановка. Дальше добираться на фуникулёре. Здание моей альма-матер стоит на большой природной скале; вокруг башен Университета - старомодный посёлок: там живут преподаватели, научники, другие университетские холуи...
- Гриф? - слышу позади негромкий оклик.
Это я - Гриф. Когда получаешь личную карточку - можно внести туда любое имя, на своё усмотрение. Властям всё равно, у них мы все по номерам. В старые времена были ещё фамилии, теперь нет. Родители дают имя, потом можно сменить его, а можно не менять. Друзья меня всегда звали Гриф - вот я и записал в карточку - "Гриф".
Оборачиваюсь - невысокая девчонка со светло-рыжей чёлкой и зелёными глазами. Это Гадюка, моя старая приятельница. Хорошая девушка, таких сейчас немного.
- Привет, Гадюка, - говорю.
- Здорово, Грифон, - улыбается в ответ. - На занятия прёшься?
- Угу, - отвечаю. - Проведёшь?
- Пошли.
Гадюка чуть старше меня, и намного умнее. Она по молодости часто ссорилась с родителями, даже имя взяла назло им, когда в совершеннолетие ушла из дому оформлять карточку и не вернулась. Гадюка в нашей банде как стабилизатор. Женщин у нас всего две.
- Гриф.
- А?
- Ты что, вчера опять принимал?
Молчу.
Я в банде за старшего, то есть вытаскиваю ребят в случае чего, решаю проблемы. Замок - техник, изобретатель, генератор идей. Бобёр - тоже хороший спец в электронике. Ещё он мой агент, достаёт товар. Если вам постоянно нужно горючее - полезно, чтобы агент всегда был под рукой. Тем более, чем крепче вы с ним повязаны, тем меньше вероятность, что вас продадут. Дамм - штурмовик. Его подруга, Селена, агрессивная худая девчонка, - курьер. Все парни думают, что Гадюка - моя любовница, но это не так. Мы только друзья, пусть и хорошие. Она меня понимает. Ну, кроме моего пункта А. Хмурится вот, недовольна.
- Во сколько сегодня акция? - спрашивает.
- В два часа заканчивается концерт, - рассказываю. - В полвторого мы собираемся на площадке у трёх колонн, около автоматов. Минут за десять до конца действуем. Потом сматываемся, со стадиона повалит толпа и прикроет нас от хвостов, если будут. Собираемся у Замка дома, а там разберёмся.
- Понятно, - смотрит на меня она. Я улыбаюсь, мол, я в порядке, злиться нечего. Гадюка тоже слегка улыбнулась. Почти поверила, мол.
Мы вышли из стеклянной будки подъёмника, стоим у бетонной дороги. Ей налево и прямо, мне направо и вверх. Не на платформу какую-нибудь, конечно: на платформах у нас живут только сливки общества. Гоняют по хрустальным нитям на своих леталках, ходят в бассейны, пьют коктейли с дрянью высшей пробы. Мне такая и не снилась. В других странах, говорят, местами вообще платформ нет - просто сплошной потолок, верхний ярус. Не хотел бы я жить в такой стране. Мы здесь, по крайней мере, можем разглядеть небо, облака, немного звёзд, - иногда даже солнце видно.
- Пока, Гадюка. До встречи, - говорю.
- Давай, улучшенник, - улыбается она. - Иди учись.
Улучшенник - это мой статус в Университете. У нас динамическая система оценок; даётся не просто отметка об успеваемости, а с указанием направления. "Улучшенник" - это должно значить, что я пока неуч, олух и бездельник, но есть тенденция к исправлению. А на самом деле это значит, что в альма-матер меня согласны пока потерпеть, если не буду выделываться. Я им не в тягость, таких очень много.
- Гадюка, подожди! - зову уходящую подругу.
- Да, Гриф? - Гадюка остановилась и обернулась.
- Может... Выходи за меня замуж?
- Ты что, сдурел, Грифон? Зачем я тебе нужна?
Я подумал - а ведь и правда: зачем я ей нужен?
Университетский фуникулёр старый, облезлый и сильно скрипит при разгоне. Трос тянется вверх, теряется в дымке. Главный корпус Университета стоит как раз на такой высоте, где всегда туман. Другие здания чуть ниже, но там тоже видимость плоховатая - смог, выхлопные газы, промышленные трубы.
Грустно вспоминать, насколько ты не нужен людям. Ещё грустнее - понимать, как они правы. Что я? Молодой бездельник, недоносок, главарь мелкой преступной группировки. Может, я не нравлюсь Гадюке только из-за пункта А? Но ведь есть и пункт Б, не всё же потеряно.
По учёбе как обычно. Нечего даже рассказывать. После занятий куратор вызвал меня к себе в кабинет. Вот тип. У него, наверное, даже в карточке написано - "Куратор". Говорил со мной о последних модификациях в оптокапиллярных тросах. Я кивал, делал вид, что мне очень интересно. Куратор почему-то считает, что все, кто учится на оптоспециалистов, родились с такими тросами вместо нервов, вен и всего остального. И едят их на завтрак. И спят с ними.
Пункт Б. Как мне удаётся сохранить здравый рассудок и нормальные рефлексы. Всё просто. Когда принимаешь дрянь - нельзя сразу накачиваться большой дозой, можно умереть или чего похуже. Всё делается постепенно. Так вот, многие любители набираются по возрастающей, увеличивающимися порциями. Я же - предпочитаю по убыванию. Так легче остановиться. Сначала 1 мерка, потом 1/2 мерки, потом 1/4... Ясно, что никто не станет напрягаться, чтобы влить в себя какие-нибудь очередные 0.00025 от порции. Рано или поздно станет лень. Сами попробуйте. Работает это как с безобидными "шнурами", так и с тяжёлыми психосоматиками.
Бобёр и Гадюка всегда приходят вовремя. Она - не знаю почему, а моего агента за хотя бы секундное опоздание какой-нибудь из заказчиков мог бы и убить, поэтому у него выучка. Я чуть припозднился. Потом пришёл Замок. Селены и Дамма не видно. Мы ждем, где и было условлено: возле трёх колонн, подпирающих огромный купол какого-то мега-центра развлечений для высшего класса. Он очень высоко, на платформе, посетителей не видно. Некоторые берут армейские цифровые бинокли и пялятся, млеют, разглядывая больших шишек с их длинноногими дамами. Я нет.
Зачем я собрал банду - не знаю. Хотел бороться против нашего гнилого общества, отстаивать какие-то права, только сейчас уже не помню - какие. Со мной часто бывает подобное: я из того типа людей, которые вечно недовольны текущим порядком, властями, окружением. На самом деле у нас не так уж и плохо. Безнаказанности побольше, чем было в моём любимом двадцатом веке, скажем, в девяностые. Тогда человек не мог стать посреди улицы и орать похабные стишки. Не мог выкрикивать обвинения и оскорблять власть имущих. Его бы забрали. А у нас ори - хоть тресни. Я никогда таким не занимаюсь, конечно. Потому что безразличие - хуже неприязни.
- Да где эти двое? - не выдерживает Замок.
- Понятия не имею, - говорю. - Но я не стал бы начинать без Дамма. Если нарвёмся на королевскую рать - будут проблемы.
- Осталось десять минут, - замечает Гадюка. На акцию она приоделась: спортивный костюм, всё гладко, никаких лишних висюлек и пластика. Хорошая девушка, я же говорил. На такую можно положиться.
"Королевская рать" - это центральная охрана, наш родной карательный орган. Рать - потому что у них девиз, наверное: "Нас - рать". В современном мире столько законов, что трудно пройтись по улице, не нарушив хотя бы один. Поэтому с клиентурой у централов проблем нет. Большую часть времени они просто торчат по участкам: пьют, едят, курят, совокупляются. Если кому из охраны становится скучно, он выходит наружу, хватает парочку-другую подозрительных субъектов - и норма выполнена. А бывает - попадётся полноценный преступник. В такие дни они вообще празднуют отделением, и тогда гулять поблизости я бы не советовал.
Прибежал запыхавшийся Дамм, говорит - Селена застряла на концерте, объелась какой-то молодёжной дряни и не хочет идти. Бросать её там нельзя, потому что она неуправляема, может наломать дров, а светиться нам - нежелательно. Решили - я и Дамм проберёмся на стадион, Замок и Бобёр принимаются за автоматы, а Гадюка присмотрит, чтобы ребят не замела охрана. Пошли с нашим грузным штурмовиком на приступ стадиона. Неудобно - ползёшь по штанге с кабелями на высоту в полсотни метров, осторожно спрыгиваешь на бетонный карниз, карабкаешься через край, потом сквозь вентиляционный люк, на трибуну.
Огромная толпа потеющей молодёжи, визг, ор, бьющие в диафрагму басы, музыка, разъедающая мозг, слепящие прожектора, лазеры и голографы - вот вам картина концерта. Пик, экстремальный клубок из звука, света и чувств. Трезвым здесь делать нечего - противно. А вот если хоть немного задвинуться - незабываемо. Хочется раствориться в этом, взорваться и сладко умереть. Я когда-то любил такие мероприятия, но сейчас уже староват.
По счастью, Дамм знал, где искать свою девчонку, иначе нам бы не выбраться. Селена бесилась и выкручивалась ужом, но мы смогли вытащить её через главный вход наружу, немного унять, подержав на свежем воздухе. Потом побежали в обход, к автоматам. Девчонка, спотыкаясь, запрыгала следом.
Банда полезна лишь в одном плане - удаётся заработать денег, иногда довольно солидную сумму. Я живу скромно, ем обычно один-два раза в день, как придётся, - только вот мои странствия стоят дороговато, нужно хорошо платить. Пришли мы как раз вовремя, - Замок уже вскрыл пару автоматов со жратвой и пойлом, спешно выковыривает какие-то железки, швыряет их Бобру. Тот пихает железки в свой мешок, потом в рюкзак Замка. Денег сейчас не существует в материальной форме, в автомате хранятся просто кредитные записи. Но детали автомата - ценный товар, когда знаешь верных людей. Лучший способ найти таких - пойти на завод, где эти автоматы производятся.
Вдруг слышу тихий свист Гадюки. Мой тревожный сигнал, мелодия из песни "Завтра не наступит" одной старой команды. Значит, вляпались. До окончания действа на стадионе ещё минуты две, а охрана уже тут. Оглядываюсь - о, чёрт. Это не просто централы. Это - специальный отряд, рассекают небеса на леталке. Быстро приближаются. Преследовать нас на своей машинке они не станут из боязни разбить аппарат. А вот когда высадятся... У них не какие-нибудь дерьмовые парализаторы, можете быть уверены. У них - усиленная броня и пушки с теплоприцелом. Кричу "Уходим!", толкаю с земли Бобра с полным мешком, Дамм хватает на руки Селену, бегут. Я к Замку - тот присосался к какой-то электронике, застрявшей в недрах автомата, и упирается, бормочет только - "Сейчас, сейчас..." Хватаю Гадюку за плечо, тяну, та упрямо и гордо высвобождается, подходит к медлительному технику. Замок уже достал деталь, толкает её в рюкзак. Тот становится неподъёмным, бежать с таким нельзя. Придётся бросить.
- Замок, давай сюда и проваливай, - спокойно произносит Гадюка, отбирая рюкзак с добычей.
- Стой, подожди... - не сдаётся Замок.
- Я сказала - проваливай, - негромко повторяет девушка, закидывая рюкзак за спину.
Наш техник покосился на меня, старшего, я пожал плечами. Леталка уже на подходе, скоро сядет метрах в пятидесяти около стадиона, времени нет. Замок сдался.
- Бежим! - кричу, оглядываясь на королевскую рать.
- Бегите, - отвечает Гадюка. - За меня не волнуйтесь. Встречаемся где условлено.
Ничего не пойму. "Но..." - "Беги, Грифон". Бегу. Замок немного впереди, догоняем тяжело дышащего Дамма с живой поклажей. Бобра не догнать, - он на пневмодоске чешет раза в два быстрее, да ещё свои фигуры высшего пилотажа выписывает. Выделывается, шизоид. Оглядываюсь - позади тяжело топают "спецы". Уже миновали Гадюку, которая спокойно стоит у колонны, недалеко от разграбленных автоматов. Не тронули девчонку. В чём дело? Странно это всё...
Впереди старый турникет. Сзади уже орут в микрофон, "стоять!", - небось, стрельнуть собираются. Поздно. Мы - старая банда, знаем, когда и как следует рассыпаться по одному и теряться. Никаких команд и сигналов - у турникета Замок шмыгнул влево, Бобёр скользнул вправо и вниз по перилам на своей доске, Дамм с Селеной на загривке взял на абордаж железный забор. Чёрт, вижу - не выйдет. Либо бросать девчонку, либо пропадать им обоим. Селену он не бросит, я знаю. Подбежал, перелез забор, поймал её с той стороны, потом помог перелезть нашему штурмовику. И тут "спецы" открыли огонь.
- Эти сволочи сначала целятся по ногам, - заметил Замок. Всё нормально, мы живы и сидим у него. Дамм с перевязанной ногой, Селена с бутылкой ядовито-фиолетовой жидкости, остальные просто. Гадюка чуть в стороне, она подошла позднее всех и принесла рюкзак.
- Зацепили, но не сильно, - отзывается Дамм сквозь зубы. - Грифу спасибо... Меня волнует другое.
Я знаю, что его волнует. Гадюку легавые не тронули. У "спецов" и централов на шлемофоне детекторы, и не трогают они только два типа людей. Тех, которые вне их юрисдикции: например, богача с верхнего яруса, если тот зачем-то слезет сюда. И своих осведомителей. Гадюка? Не может такого быть.
- Дамм, спокойно, - говорит Замок. - Она же принесла блок памяти и остальное.
- Ну и что? - злобно отзывается штурмовик. - А кто мне скажет, откуда вообще взялся отряд?
Прищуренные глаза Дамма обводят всех нас по очереди и останавливаются на стоящей у входа Гадюке. Я знаю, что сейчас будет, но понятия не имею - что делать мне. В таких случаях я отключаю здравый смысл и действую по наитию. Обычно работает.
Дамм тяжело поднимается с дивана и, хромая, делает два шага в сторону девушки. Та едва заметно отшатывается, по-прежнему спокойно глядя в злобно прищуренные глаза нашего штурмовика. Но я видел, что она на долю секунды подалась назад, и этого мне хватает.
Один из положительных эффектов дряни. Когда часто летаешь, со временем начинаешь неплохо видеть в полумраке. Ещё один - в случае необходимости можешь быстро двигаться. Даже мне самому показалось: вот я сижу на кушетке у противоположной стены - а вот, без всяких переходов, уже стою на пути Дамма и смотрю исподлобья в его скривившуюся рожу.
- Не сметь, - это я, тихим бесцветным голосом.
Дамм прирастает к месту. Остальные тоже притихли. Потому, что с такой интонацией я говорю только на грани серьёзного срыва.
- Гриф, ты что? - выпучил глаза штурмовик. - Она же...
- Сядь, - говорю.
- Грифон, - слышу позади голос Гадюки. Она кладёт руку мне на плечо. - Не надо.
Что действительно не надо - так это притрагиваться ко мне в таком состоянии. Ей же об этом известно. Нервно дёргаю плечом, она убирает руку, но снова повторяет - "Не надо". Дамм пялится на меня, снова прищуривается. Чёрт, не хочу я с ним драться.
- Сядь, - повторяю. - А поговорю с ней я.
Дамм гораздо крупнее меня, здоровый и сильный. Удар у него поставлен так, что собьёт с ног почти любого. Важно, чтобы он не попал первым. Увернуться, потом прыгнуть, сбить с ног и вцепиться изо всех сил. Придушить, пару раз ударить головой об пол. Давить и выкручивать, пока не отключится. Можно только так.
- Ладно, - хрипит штурмовик. - Думай сам, Гриф.
Он возвращается к дивану и враждебно косится на нас оттуда. Остальные молчат и смотрят куда угодно, только не на меня. Я подхожу к Гадюке, говорю - "Пойдём", выхожу из комнаты. Она послушно идёт следом. Вспышка у меня почти прошла, начинается усталость.
- Ну? - спрашиваю Гадюку.
- Что тебя интересует? - тихо переспрашивает она.
- Ты сама знаешь. Если "спецы" тебя не трогают - значит, ты либо их не касаешься, либо на них работаешь. Ты - вне их юрисдикции? Может, у тебя метка вневедомственных высших классов? Или же...
- Да, я - вне их юрисдикции, - перебивает девушка.
Я остолбенело смотрю в её зелёные глаза. Гадюка никогда не врёт. Не врала.
- Ты...
- Я родилась на платформах, там, - она указывает взглядом вверх, сквозь потолок и полкилометра загрязнённого воздуха, туда, где в воздухе висят хрустальные дворцы с бассейнами. Я, как идиот, тоже поднимаю глаза, будто пытаюсь разглядеть что-то сквозь закопченный потолок прихожей.
- Но...
- Я поссорилась с родителями и ушла из дому. Сюда.
- Почему ты никогда не говорила, что...
- Ты не спрашивал.
Та штука, из-за которой акция чуть не сорвалась, деталь, которую всё-таки вынул Замок, - это блок памяти. На заводе за неё дадут недорого. И зачем она понадобилась нашему технику?
- Она не работает на охрану, - говорю всем по возвращении. - Она за нас.
- С чего ты взял? - угрюмо отзывается Дамм, поправляя повязку на простреленной ноге.
- Послушай меня, - смотрю на раненого штурмовика. - Я это знаю. И говорю вам всем. Я когда-нибудь вас подставлял? Или Гадюка? Сегодня она выручила этот хлам, из-за которого мы чуть не пролетели. Я много раз вытаскивал каждого из вас, выгораживал, выдёргивал из-под пуль. А ты, Дамм? Смотришь на меня, как на козла. А сегодня, после турникета, смотрел попризнательнее, а?
- Ладно, Гриф... Да, ты спас Селену. Ладно. Как скажешь - так и будет, - штурмовик уводит взгляд в сторону.
Вроде все унялись, и на меня с Гадюкой смотрят вполне дружелюбно. Кроме Дамма. Тот криво ухмыляется. Урод. Думает, видать - "Гриф защитил свою девку". Ладно. Успокоится и он. Чёрт, да зачем всё это? Ради чего?
- Зачем тебе этот блок памяти? - спрашиваю Замка. - За него не дадут больше двадцатки.
- На заводе - не дадут, - радостно скалится тот. - Но я знаю ребят, которые делают из таких штук электронные отмычки. Там внутри все коды.
Это, конечно, удобно. Если у вас электронная отмычка для автоматов - проблемы с пропитанием решены навсегда. Когда угодно можно пойти к автомату и выжать из него жратвы сколько влезет. Так что для малоимущих с нижнего яруса такая штука - билет в нормальную жизнь.
- Сколько дадут твои ребята? - спрашиваю.
- До ребят не добраться. Придётся идти к перекупщику, Снугу. А Снуг даст кусков пятнадцать-двадцать, это минимум, - улыбается довольный техник.
Ничего себе.
- Так чего мы сидим, Замок? Пошли к твоему Снугу. Где он живёт?
- На сверхнижнем.
Чёрт. И где Замок находит таких друзей? Идти на сверхнижний - это не то, что рискованно. Это гарантированно смертельно. Есть риск - остаться в живых, но небольшой.
Может, вы никогда и не слышали о сверхнижнем ярусе. Расскажу. Средний - это где живём мы. Выше нас только роскошные платформы с куполами, где живут сливки общества. Нижний ярус - это где раньше были города. Когда-то он был наземным, но потом жить там стало паршиво, и прям на головах у тех ребят начали строить новый ярус. По идее, он должен был стать вроде этих платформ для богатых. А стал средним: богатые залезли ещё выше. На нижний ярус я бы не советовал лезть без оружия, особенно в тёмное время суток.
- На сверхнижнем? И? - спрашиваю Замка.
- Мы пройдём. Всё будет нормально, - отвечает тот. Вижу - нервничает.
Сверхнижний ярус когда-то был нижним. Метрополитен, канализация... Туда я бы не советовал лезть без усиленной брони и микропулемёта. А лучше вообще не лезть. У них там всегда тёмное время суток.
- Ты слышал, Замок, что рассказывают о сверхнижнем?
- Сказки... - закусывает губу. - Подумай, Гриф! Двадцать кусков!
Оно, конечно, того стоит. Даже вдвое меньше денег хватило бы, чтобы все мы смогли безбедно просуществовать пару лет. Ладно. Но идти должны все. Кто-то из нас может погибнуть на сверхнижнем, и тогда те, кто останется здесь, превратятся в ничтожных врагов и трусов. Этого нельзя допустить. Хорошо, что ребят учить не надо - такие вещи они знают сами.
Оружия у нас, правда, нет. И не нужно - мы лезем туда не воевать. Задача простая: разделиться, быстро найти этого Снуга, провести сделку и вместе уходить. Как можно быстрее.
Нижний ярус прошли без проблем. Я и Замок здесь выросли, мы знаем правила. Тут, конечно, грязно и воняет, но когда идешь по нижнему, не поднимая головы, и не пялишься по сторонам - можно быть почти уверенным, что тебя не тронут. На сверхнижнем ярусе правил нет.
Засекли, что под нами район Снуга. Его жилище должно быть где-то в радиусе километра и на 200 метров вглубь. Решили разделиться по трём точкам на границе района, спуститься на сверхнижний и снова собраться в одной точке. Одна из групп стопроцентно засечёт Снугову дыру, где бы он там ни жил.
- Дамм и Бобёр идут через эту вентиляционную шахту, - показываю ребятам маршруты. - Я и Гадюка - здесь, через бывший вход метро. Замок и Селена - через этот спуск. Что такое, Дамм?
Штурмовик тянет меня в сторону, горячо бормочет в ухо:
- Гриф, я всё обдумал, и я всё понимаю. Но прошу! Не ходи с ней. Может, она и впрямь за нас. Но мало ли что... Это же сверхнижний, Гриф!
- Дамм, - мы оба оглянулись на тихий голос Гадюки. - Ты не веришь мне, да?
Наш широкоплечий штурмовик смущается и краснеет. Как ребёнок, которого родители замели с детской дурью в кармане.
- Если я пойду с тобой, - спрашивает его Гадюка. - Ты успокоишься?
- Да, - бормочет Дамм, тайком облегчённо вздыхая. - Тогда да.
- Гадюка... - пытаюсь возразить я.
- Всё нормально, Грифон. Пускай так.
- Ладно, - чёрт, не люблю я экстренно менять планы. - Дамм и Гадюка - через шахту, я и Бобёр - через метро, Замок и Селена - по спуску.
Мы с Бобром быстро обнаружили обиталище Снуга. Жуткая дыра. Часть старого перехода метро отгорожена стенками из фанеры, гипсокартона, какого-то прессованного мусора. Внутрь не пошли, сначала нужно встретить остальных. Пришли на точку сбора. Наверное, строго вовремя - ведь со мной пунктуальный Бобёр. Вскоре подтянулись Замок и Селена. Дамма с Гадюкой не видно.
Прождали минут пять. Никуда не годится, пора к Снугу. Это сверхнижний ярус, тут можно умереть и за полминуты, как сложится. Чем дольше ждёшь - тем больше вероятность.
- Двадцать не дам, - это говорит Снуг, паршивый нестриженный человечек с гнилыми зубами, одетый в древние лохмотья. - Не знаю, кто вам, ребята, назвал такую цену... Товар не особо ходкий, хлам почти. Пять.
Облик Снуга вполне соответствует его жилищу. Внутри хижины - настоящая свалка. Его барахло, наверное, даже в переработку не годится. Постель из тряпок, какие-то ломаные полки и столы. По виду из дерева. Ну, тогда можно хотя бы продать как антиквариат. Только сначала отчистить от грязи...
- Снуг, не дури, - уверенно отвечает Замок. - Я знаю, сколько это стоит на самом деле. Гони двадцать.