Он смеялся. Господи, как весело он смеялся, и смех его летел впереди него и позади него, и вокруг него, заполняя собой все пространство между двух горизонтов.
- Мама, посмотри на меня.
Он ловко пролетел под одной радугой и направил свой маленький, почти игрушечный самолетик к другой, великолепной аркой, возвышающейся на самом краю неба.
- Мама посмотри на меня!
Он знал, что она смотрит и гордится им - таким маленьким и уже таким смелым и ловким. И от этого небо казалось еще прекраснее, и еще сильнее кружилась голова, и еще больше хотелось жить и летать, летать, летать...
Впервые мечта о полете зародилась в нем, когда ему исполнилось три года - тогда мама подарила ему большую связку воздушных шариков, наполненных гелием, а он не сумел удержать их в руках и, глядя на уплывающие в ввысь разноцветные точки, не плакал, чего от него ожидали почему-то все взрослые, а захотел вдруг стать таким же легким и, поднявшись в беспредельную голубизну неба, счастливо закричать: - Мама, посмотри на меня!
Теперь ему шесть лет, и он мчится на своем самолетике цвета первой весенней травы, а там, далеко внизу, стоит и смотрит она, и он смеется, обгоняя неповоротливые облака и полной грудью вдыхая холодный воздух высоты...
Вдруг, ноздри его затрепетали, уловив среди потоков прозрачного воздуха черную ниточку гари - он быстро окинул взглядом свою машинку от пропеллера до хвоста, но все было нормально, и гарь исчезла... А там, на земляном ковре, пестреющем разноцветными квадратиками, он скорее почувствовал, чем увидел ее, и сердце забилось быстрее, и он закричал: - МАМА, ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!!! И в этот самый момент проскочил под второй радугой...
Он уже не летел - он танцевал в воздухе, и небо стало для него опорой надежной и верной, Оно позволяло ему то, что не позволяло еще никому, и он танцевал, нарушая все законы физики, не помня о них. Он посвящал свой танец той, что стояла внизу и смотрела.
Странный стрекочущий звук заставил его напрячься и обернуться, но небо было по-прежнему дружелюбно и обещало только радость долгого полета, и он расслабился, но звук повторился - он вновь обернулся, и тут что-то тяжелое и горячее сильно толкнуло его в грудь...
...Он открыл глаза и увидел приборную панель своего истребителя, забрызганную кровью - его кровью, и звено самолетов противника, выходящее на огневую позицию, и услышал надсадное кашлянье горящего двигателя, и... он смеялся. Господи, как безумно-весело он смеялся, несясь на разваливающейся машине к земле...