Знакомы они были довольно давно. Несколько лет. Но если он и пытался вспомнить, сколько именно лет они знакомы, ему не удавалось точно установить это простое число. Взаимоотношения их развивались обыкновенно, как это и бывает всегда между хорошими знакомыми. Встретились, поговорили, посидели, обсудили. Всё это время она привлекала его своей красотой и манерой общения на разные темы, свободной, остроумной и непринуждённой. Как все красивые девушки в расцвете своей привлекательности, она и не могла не действовать на него возбуждающе, он всегда чувствовал это, причём не только когда видел её, но и независимо от этого её образ посещал его мужские мысли. По-другому и не бывает. Когда они разговаривали наедине, сидя за чашкой кофе, у него всегда возникало желание обнять её и прижать к себе, чтобы прикоснуться к ней и почувствовать её тепло, вдохнуть его, сам запах этого близкого, кружащего голову тепла. Как это было ни странно для него, что-то в общении именно с ней всегда останавливало его от этого, не давало это сделать. При том, что никаких трудностей и комплексов в общении с женщинами он никогда не испытывал и когда возникало желание, всегда пытался его реализовать в своей ненавязчивой, но прямой и настойчивой манере. Собственно, никаких особенных мыслей у него по этому поводу раньше и не возникало, почему именно к ней у него было такое особенное, немножко трепетное отношение. Было и было, и каждый раз он просто подчинялся своему внутреннему чувству и сдерживал себя, хоть иногда это было сделать не так легко. Такие у них были простые и не простые отношения, созванивались, делились мнениями, встречались, чтобы поговорить. У каждого из них были свои дела, своя жизнь, свои успехи и неурядицы, какие-то из них они обсуждали вместе, какие-то нет. Так было. Долго. Это обычно называется "давние хорошие знакомые".
Но в один почти летний день неожиданно что-то изменилось. Нельзя сказать, что что-то перед этим произошло, это был обычный день, ничего особенного не предвещавший. Простое течение привычных событий с такими же проблемами и заботами. Ровно до того момента в этот будний день, пока ход его мыслей, по каким-то неизвестным причинам, не коснулся её образа. Невероятной силы ревность, внезапно для него самого, захватила всё его сознание, причём это не была ревность в каком-то обычном понимании, а что-то особенное, всеобъемлющее, ревность не к кому-нибудь, или к чему-нибудь конкретному, а абстрактная всеохватывающая ревность её ко всему миру. Просто ревность. Или что-то другое, какое-то другое чувство, но он смог его сравнить только с этим понятием ревности. Чувство было настолько сильным, что он даже на какое-то время прекратил работать, чтобы прийти в себя. Прийти в себя не только от самого этого ощущения, но и от шока, который вызвало это, появившееся ниоткуда и ничем не спровоцированное, чувство. Да, именно с этого наваждения он почувствовал, что вокруг всё изменилось. Мир для него стал другим. Он стал абсолютно по-другому воспринимать окружающее, даже время изменилось для него и стало идти по-другому. Это сказывалось совершенно на всём. Привыкший разбираться в проблемах до конца, он пытался осмыслить произошедшее, перебрать в памяти все их встречи за время знакомства, чтобы понять для себя, откуда это пришло и что это. Никаких похожих чувств он до этого никогда не испытывал и сравнивать было абсолютно не с чем, такого опыта у него не было. Больше того, после этого дня мысли его, так, или иначе, постоянно возвращались к ней, вызывая её образ из памяти. В них он видел её идущей по двору их дома, сидящей перед ним с чашкой кофе в руках во время их разговора, или даже в её рабочем кабинете в офисе, где он никогда не был и видеть её там раньше не мог. Это было странное чувство постоянного её присутствия рядом с ним, или прямо в нём самом. А ведь встречались они до этого не так часто, уж точно не чаще раза в месяц-два. Это были удивительные для него дни, наполненные новыми смыслами, ощущениями и поисками в себе объяснения этому чудесному проявлению непонятного.
Пытаясь разобраться в этом, он с удивлением для себя вдруг обнаружил, что помнит все их встречи с самого начала их знакомства, даже случайные, в мельчайших подробностях. Причём помнит всё, что касается именно её, каждое её движение, каждый взгляд были в его сознании, окружающие были смутно видны, а зачастую и уже просто невидимые, стёрлись из памяти, но всё, что касалось её было абсолютно подробно и ясно. Как такое могло быть? Почему его память так с ним поступала, подсознательно все эти годы бережно сохраняя всё, что касалось именно её? Ответа он не находил. Ведь особенных отношений у них не было, они были просто друзьями, не более того. Пытаясь проанализировать свои эти воспоминания, он с удивлением обнаруживал, что там всё-таки была какая-то "химия" во всём этом. Было что-то особенное, малозаметное на первый взгляд, но было. Например, он часто видел её возвращающуюся вечером домой и идущей по двору их дома. Вдруг он вспомнил ощущение восторга от этого и даже то, что иногда специально ждал, когда она пройдёт, чтобы посмотреть на неё в этот момент. Тогда он не придавал этому значения, да, было ожидание, знал, что в это время опять увидит её, но сейчас у воспоминания об этом возник какой-то особенный ореол. Ореол внутреннего, рождающегося в самых отдалённых уголках души воспоминания счастья от того её созерцания. Что это было? И было ли это, или это есть уже сейчас? Или он снова видел её, сидящую напротив во время обычной их беседы, видел её взгляд и чувствовал, как тогда, желание прикоснуться к ней. Или к её образу, который был в нём сейчас? И чувствовал ту внутреннюю силу, сдерживающую его тот порыв. Все эти вопросы необыкновенно мучали его теперь. Почему так было? Какая неведомая всесильная рука свела их вместе, чтобы дать так долго общаться и в то же время разделять их? Все эти мысли теснились в голове, и он опять и опять пытался их выстроить в стройную цепь событий, чтобы попытаться понять самого себя. Всё, что было связано с ней, волновало его всё больше и больше с каждым часом. Все его мысли и поступки каким-то магическим образом теперь были связаны с мыслью о ней. По ночам она иногда появлялась в его снах. Он явственно, как в реальности, ощущал её присутствие, они стояли обнявшись, приникая друг к другу всем телом, и он ощущал её удивительный запах, запах свежести и тепла, которое потоком попадало прямо ему в сердце и переполняло его. Только они и никого и ничего вокруг них. Странно, но при этом он ни разу во сне не увидел её лица, но всегда точно знал, что рядом именно она. И они так стояли в этом его сне, обнявшись, целую вечность, и необыкновенное чувство счастья переполняло его при этом, захватывая всего его целиком до самой последней клеточки души и в прошлом и в будущем, навсегда. И теперь он точно знал, что это было именно то, ради чего стоит жить и за что стоит умирать. Он буквально взлетал над Миром, такое это было удивительное ощущение. И ещё удивительнее было от того, что ведь он ни разу не прикоснулся к ней за всё время их знакомства, откуда было взяться таким реалистичным и божественным эмоциям, пусть и во сне. Это ему было совершенно не понятно.
Время неслось, мысли будоражили его, и он едва успевал привести их в порядок и каждую из них рассмотреть в отдельности и вместе со всеми остальными со всех сторон, чтобы оценить их и понять. Казалось, с того дня, когда всё это началось, уже прошла вечность, но он с удивлением вдруг обнаруживал, что прошло всего несколько дней. Течение самого времени было теперь для него другое и всё было не так, как раньше. Теперь ему постоянно не хватало её. Надо было её видеть, слышать её голос. Даже воспоминания о ней и звуке её голоса заставляло его сердце замирать, а потом в груди всё будто бы взрывалось и полыхало, расцвечивая всё вокруг необыкновенными красками. Постоянно обдумывая и перебирая в памяти всё, связанное с их знакомством, в поисках причины такой метаморфозы в его к ней отношении, он пришёл к ясному пониманию, что ничего ниоткуда не взялось. Всё это и было. Сразу было, после их первой встречи. Но было оно там, в глубине души. Такая маленькая-маленькая, почти невидимая и очень тёплая звёздочка зажглась там тогда. И никто не обратил на неё своё внимание. Все прошли мимо неё за будничными делами и заботами. А она уже была там, живая, тёплая и очень маленькая. Но сильная. И вот все эти годы она росла, питалась их встречами и общением, разговорами по телефону, мимолётными случайными фразами, взглядами, мыслями о ней, и росла. Каждый день, каждую секунду. И ей там уже становилось тесно, она выходила из уголков души, занимала всё больше места. Настал день, когда ей стало совсем тесно, она просилась наружу и была уже не маленькой звёздочкой в глубинах его души, а целым солнцем, ярким, жарким и жгучим, занявшим всё пространство в его груди, заполыхала во всю свою силу, там, где раньше было его сердце. Теперь там, в этом нестерпимо ярком солнце в его груди жила она. Эта совершенно неожиданная и удивительная для него любовь. И занимала она там всё без остатка. И требовала к себе внимания, требовала питания для себя. Да, так всё и было. Его любимая девочка, её образ, теперь жили прямо в его сердце, в его душе.
Совершенно ясно осознав масштабы произошедшего, он неожиданно увидел, что абсолютно не знает, что с этим всем теперь делать. Да, были раньше у него и влюблённости, и, как он считал, любовь, но такого с ним точно не было никогда. Имея уже жизненный опыт, он понимал, что бывают симпатии, они даются каждому человеку, бывает любовь, и она даётся в жизни хоть и не всем, но многим, но это было что-то особенное, иного порядка, всеобъемлющее чувство, не сравнимое ни с чем иным, что он ранее испытывал. Окончательно разобравшись, что ему от этого никуда не уйти, и ощутив всю силу своего нового состояния души, он почувствовал, что должен это как-то реализовать, воплотить во что-то. Так требовали его разум и характер. Уже осознав то, что с ним происходит и откуда берёт начало эта всесильное чувство, он уже сам хотел что-то сделать для него, или с ним. И оно требовало этого от него. Но что? По прошествии нескольких дней он принял для себя решение. Для него стало совершенно очевидным, что он никогда в жизни не простит себе, если прямо не скажет ей всего, что с ним произошло за эти дни. Ни его личность, ни само это новое чувство никак не давали ему ни одной малейшей возможности тихо переживать всё это, зажав в себе это чувство. К тому же, он пришёл к выводу, что теперь это дело касается не только его одного, но их обоих, независимо от того, как она это воспримет и отнесётся к этому. Уже только приняв это решение, он почувствовал себя совсем по-другому. Почему он должен скрывать то, что есть, почему нельзя быть честным и откровенным в этом перед ними обоими? Да, это очень личное дело, да, это его чувство, но касается оно их обоих и поэтому это очень личный вопрос их обоих, а не только его одного. Было очевидно, что по телефону об этом говорить не нужно. Для того, чтобы обсудить такой вопрос, нужен личный контакт, надо иметь возможность видеть человека. Как ему было понятно и то, что сказать всё это короткой фразой в несколько слов никак не получается, а долго рассуждать на эту тему у него тоже может не получится. К тому же он вообще не представлял себе, сможет ли это всё сказать. Сказать так, чтобы была понятна вся глубина его чувства к ней. Нужно было хотя бы минут десять разговора, по-другому никак не складывалось.
Подождав ещё несколько дней и уже окончательно убедившись в своей правоте и сделанных выводах относительно произошедшего с ним, он просто взял телефон и набрал её номер.
"Не могу долго говорить, но у нас хорошие дружеские отношения, не больше. Извини меня, но мне это всё не нужно, итак сейчас много своих личных проблем," - сказала она в ответ на его объяснение.
![[]](/img/e/egorow_s_w/glamour/glamour.jpg)