Он стоял в своем кабинете примерно за два часа до начала праймериза. Скоро надо будет ехать в большой зал и долго слушать претендентов.
Со списком все было уже решено, список обсудили, утвердили, навряд ли могло произойти нечто, что повлияло бы на его принципиальное изменение.
Но вот сейчас, за два часа до начала публичного действа, в его душе зашевелилось желание, которое остро хотелось исполнить немедленно.
Желание это возникло давно, но оно было из тех, что называют запретными.
Почему запретные желания вспыхивают с огромной силой в тот момент, когда этот момент ну никак не подходит для их осуществления?
Потому что их притягательность сильнее всего на свете, тем более для души человека, в которой эти желания живут давно, многие годы.
Что-то двигает человека сверху еще до того, как он решил взять и исполнить заветное.
Ведь он не зря попросил прибыть к нему за два часа до праймериза трех потенциальных претендентов. Предлог был стандартный: по ним есть кой какие вопросы, и эти вопросы надо утрясти до начала "публичной конкуренции".
Все вызванные уже сидели в приемной. Один был пожилой благообразный мужчина. Вторая - женщина средних лет. Третий - молодой высокий парень.
Ну что, спрашивал он сам себя, вызвал, они рядом, сделать или не делать?
И тут он понял, как сильно хочет - сделать. Сделать, не смотря ни на что. Если не сейчас, то все, о чем тайно мечтал, так и останется мечтой. Той мечтой, что занимала его сознание даже во время самых важных дел, и даже во время "тихих семейных вечеров" наедине с женой.
Сделаю, сделаю!
Он попросил пропустить к нему в кабинет пожилого человека. Это был его старый знакомый, бывший учитель истории. Раньше они много говорили об общественной морали, принципах двойственности натуры человека и тому подобной философии.
- Иваныч, - обратился он к нему почти по-дружески. - Я же советовал тебе больше не высовываться. Советовал?
Иваныч даже не кивнул головой в знак согласия, а сразу начал говорить, что у него много знакомых, они много от него ждут, и он уже не может отскочить в сторону.
- Ты же стал богатым, Иваныч, очень богатым. У тебя хороший дом, у твоих детей хорошие дома, у тебя порассовано по миру - Биллу Гейтсу не снится.
- Не, но до Билла я еще не дорос, не преувеличивайте моих заслуг, Предиктор.
- Ладно, тогда подойди вот к этому креслу.
- Это ваше кресло.
- Мое, подойди к нему.
Иваныч подошел.
- Сними штаны, - почти по-дружески попросил он Иваныча.
- Да запросто, - сразу же согласился Иваныч и приспустил дорогие брюки.
- Повернись.
- Да запросто, - вполголоса сказал Иваныч и повернулся спиной к Предиктору.
- Нагнись. Иваныч нагнулся. На нем были обычные трусы, которые обтянули ягодицы.
Предиктор взял руками их с двух боков и стянул вниз до самого пола.
Иваныч стоял нагнувшись, выставив зад куда-то в сторону лица Предиктора.
Вот оно первое желание! Он взял руками голые теплые ягодицы Иваныча, раздвинул их, собрал все слюни, которые удалось собрать во рту, и плюнул прямо в очко из красно-синих рубчиков. Потом достал из кармана платок и весь платок затолкал вглубь кишки Иваныча.
Тот застонал в этот момент, но позы не сменил.
- Все, одевайся, - скомандовал он.
Иваныч повернулся, было видно, что он все же смущен.
- Предиктор, ты яду туда не засунул? - спросил Иваныч.
- Нет.
- А перца или какой слабительной дури?
- Нет.
- Я уж подумал, ты меня решил снять с праймериза таким хитрым способом, - говорил Иваныч, выговаривая каждое слово все веселее.
- Наоборот, я сделал все, чтобы ты попал в лидеры. В платке была желтая метка.
- Какая?
- А ты не почувствовал?
- Нет.
- 10 рублей желтой монетой.
- Отлично! - Захохотал Иваныч и окончательно застегнул штаны.
- Ну, давай, до встречи на праймеризе! - сказал он на прощание и подвел гостя к дверям кабинета.
Второй вошла женщина. Он галантно поздоровался с ней, сказал комплимент, что сегодня она выглядит, как самый свежий салат в их столовой. Женщина была заведующей столовой. Она была очень симпатичной и очень замужней. На комплименты охотно отвечала улыбкой, но на этом флирт с кем-либо из сановитых посетителей заканчивала.
Он давно хотел то, что хотят практически все мужчины: увидеть вагину статной женщины.
- Подойдите к моему креслу, - приказал он.
Она подошла.
- Повернитесь ко мне спиной.
Она повернулась.
-Нагнитесь.
У нее дрогнули плечи, она повернула к нему голову и посмотрела прямо ему в глаза.
- Нагнитесь, - повторил он тем же уверенным тоном.
Женщина нагнулась. Он быстро подошел сзади, приподнял ее юбку, нащупал края колготок, аккуратно завел под них пальцы и потянул тончайший эластик вниз.
В этот момент женщина повела телом так, чтобы ему удобней было стягивать колготки вместе с трусиками.
- Чуть раздвиньте, - сказал он, когда ладонями коснулся ее уже оголенных ног.
Она каждой ногой сделала шаг в сторону.
Вагина, как вагина, - с разочарованием подумал он. - Влажная, с волосами, торчащими вниз вдоль нежной кожи истоков бедер. Но запах был свежим и приятным.
- Одевайтесь, пожалуйста.
Она выпрямилась, край юбки упал и скрыл голое тело. Женщина не шевелилась и не поворачивалась.
- Извините, но так надо было сделать, одевайтесь, пожалуйста.
Женщина как бы очутилась в гинекологическом кабинете и довольно быстро и ловко стала приводить себя в порядок.
Когда он провожал ее к двери кабинета, она улыбалась, будто получила известие о том, что полностью здорова.
Молодой человек выполнял все его команды быстро, ни разу ничего не переспросив и не уточнив. Он снял брюки, затем укороченные плавки, нагнулся. Не то, чтобы он поигрывал задом, стоя в наклон у кресла Предиктора, но вел себя непринужденно и без признаков смущения.
- Был бы я голубой, трахнул бы его прямо в моем кресле, но я не об этом мечтал, - думал Предиктор, глядя на уверенного молодого претендента. А то, о чем он мечтал, он не решился сделать. Слишком много чести для тебя, пацан, удовлетворять утонченные прихоти моей жены, - принял он решение и понял, что одно желание сегодня так и останется невыполненным.
Паренек оделся и, когда получил пожелание удачного результата праймериза, вылетел из кабинета пританцовывая.
Подошло время оправляться на публичное мероприятие, то есть на тот самый праймериз.
- За власть стоит бороться, пусть борются, - размышлял Предиктор в машине. - Эти трое в моей помощи уже не нуждаются. У них в жизни все теперь будет хорошо. А у меня? Наверное, пришло время, когда я больше нуждаюсь в их помощи, чем они в моей. Ну что ж, выполню их "заветные желания". Интересно, какие они у них? Да наверняка такие же. Ничего страшного, ерунда, детские игрушки, типа, ты поиграл, теперь дай нам поиграть. Ничего страшного.