Егоров Валентин Александрович. Капитан Т.Т. Трезоров 2

Часть 2

Глава 1

В абсолютной темноте возниклоо и сталоо слабо помигивать пятнышко света. Помигав минуту, оно начало стремительно расти, пока собой не заполнило окружающее меня пространство. Мое сознание смогло зарегистрировать этот произошедший факт, но не могло повлиять на его характеристики, увеличитпроизошедшийь или понизить яркость с вечения этого пятна, а затем всего пространства, поменять контрастность и мощность светового излучения. Таким образом, сознание пыталось подтвердить факт своего существования в этом временном пространственном континууме. Но сознание было еще не в состоянии определить, в какой форме или образе оно существует. Было ли оно в образе человека разумного (homo sapience) или приняло иную форму?

Мне очень хотелось осмотреться кругом, понять, куда меня судьба занесла, а для этого требовалось приподнять голову над подушкой голову, но с головой у меня ничего не получилось. Вернее было бы сказать, я так не осознал, имеется у меня голова или нет, могу ли я нет ее поднять, чтобы осмотреться вокруг . Яхотел/i> выражало пожелание, чтобы эти действия осуществились, но действия зрительно не фиксировались и не регистрировались самим же сознанием. Вокруг меня, вернее было бы сказать, вокруг моего сознания существовало пространство, которое освещалось. Но было невозможно определить, в какой именно точке этого пространства находится мое сознание и что с ним в данное время происходит. К этому следовало бы добавить, что память этого сознания была абсолютно чиста, в ней не существовало ни одной записи, ни одной регистрации, поэтому нельзя было определить, кому принадлежит это сознание.

В какой-то момент сознание зафиксировало, что временной пространственный континуум, в котором оно существовало, заполняется газообразным веществом. Никто не мог сказать или подтвердить, что в тот момент произошло с самим сознанием. Было ли оно помещено в объемную камеру с газообразным веществом или в течение определенного времени сознание существовало в этом веществе. Сознание зарегистрировало тот факт, что оно, словно ребенок в пеленках, завернуто в плотный кокон из газообразного вещества. Этот кокон существовал вне сознания и исполнял технические функции. Он вырабатывал и подавал кислород, образовал воздушно-дыхательную смесь и поддерживал определенное атмосферное давление. С этого момента можно было бы сказать, что сознание начало получать растворимый в крови кислород, который способствовал возникновению энергии и начал функционировать головной мозг, в котором родился первый вопрос, а кто я такой? Но сознание еще было не состояние ответить на этот вопрос, так как оно ничего не знало и ничего не помнило.

Но, когда родилась первая мысль, что означало, что головной мозг начал функционировать и рождать новые мысли, а главное, головной мозг занялся восстановлением организма. Уже через некоторое время в него поступила информация о том, что вслед за головным мозгом начали регенерироваться сердце и кровеносная система, дыхательная и пищеварительная системы, нервная система. В сознании родилось понимание собственного "я", и оно начало подсказывать, что скоро я смогу двигаться и манипулировать своими конечностями. Я чувствовал, как в головном мозге рождается командный импульс для мускулатуры рук или ног. Импульс покидал головной мозг, но никто не мог сказать, достигал ли он рук или ног, так как ничего не происходило, тоже сознание не фиксировало движения этих конечностей. Трудно было бы сказать, существуют ли вообще они. Аналогичные попытки происходили и с глазами, на веки подавался импульс поднять веко или опустить его, но сознание оказалось не в состоянии зафиксировать, выполнялось ли это действие или нет, а глаза, будучи открытыми или закрытыми только регистрировали светлое пространство вокруг.

Свет и темнота в этом временном пространственном континууме не были ни объемными, ни плоскими, они просто существовали, окружали и были во мне одновременно.

Когда свет, родившийся из точки, заполнил пространство, то это не принесло кардинальных изменений в мое состояние и самочувствие. Свет существовал во мне и вне меня, а мое сознание, по-прежнему, существовало в пространственном временном континууме, я полагал, что за светом всегда приходит темнота.

???

Завершилось 'великое переселение народов', как Генерал назвал переезд в новые особняки и коттеджи авиабазы военного и гражданского персонала. Опаловые глаза оказалась уникальным человеком по организации и проведение крупномасштабных мероприятий. Она, правда, при моем, Белояра и капитана Т.Т. Трезорова участии, сумела все спланировать так, что мероприятие по переезду было осуществлено без сучка и задоринки. Люди заблаговременно получили информационные письма, в которых детально было расписано, кто и в какой особняк или коттедж въезжает, заблаговременно были выписаны ордера на проживание, которые в торжественной обстановке были вручены новоселам. При переезде не было излишней спешки, поэтому каждая семья, каждый новосел точное время, когда к его старому месту проживания подъедет грузовик и перевезет их вещи и мебель в новый особняк или коттедж. ревезет их вещи и мебель в новый особняк или коттедж.

При этом новоселам советовали не торопиться и поясняли, что внутренняя отделка помещений будет завершена в течение недели, и тогда можно будет перевозить вещи. Опаловые глаза знала, что говорила. Так оно и произошло. Ровно через неделю все работы по внутренней отделке завершились, и люди начали переезжать на новое место жительства.

Но, как случается, в любом социальном обществе и, в частности, в нашей стране нашлись 'Фомы неверующие', которые, не поверив обещаниям, решили поступить по-своему. На следующий день после получения ордеров они попытались проникнуть на стройку своих особняков или коттеджей, чтобы внести новшества в строительство или перепланировать его на свой лад. Но видели бы вы, что произошло, когда эти новоселы-торопыги нос к носу столкнулись с автоматическими строительными механизмами, которые могли работать только в соответствии с заложенными в них программами. Строительные автоматы прекратили свою трудовую деятельность и терпеливо ожидали, когда не предусмотренные программами новоселы не покинут опасной для них зоны строительства. Ведь согласно существовавшим инструкциям по технике безопасности строительным андроидам категорически запрещалось работать, когда вблизи или непосредственно в их рабочих зонах появлялись живые люди.

Это противостояние продолжалось столько времени, сколько новоселам-торопыгам потребовалось время на то, что окончательно уяснить, что строительство их особняка или коттеджа задержится ровно на столько времени, сколько они будут находиться на этих строительных площадках и что сами задерживают свой переезд в эти дома. Наши люди сообразительные, не сумев 'установить контакт' с железными автоматами, они, не солоно хлебавши, покинули строительные площадки своих будущих коттеджей. А андроиды и автоматы-отделочники тут же возобновили работу.

Все особняки, коттеджи и здание штаба базы были готовы к сдаче точно в срок и были приняты в эксплуатацию без единого замечания. Ну, скажите, кто же откажется получить в частное владение особняк или коттедж, не заплатив за него ни копейки? Разумеется, таких чудаков на нашей базе не оказалось.

???

После совещания я, моя жена, Белояр и капитан Т.Т. Трезоров стали одними из самых популярных людей на авиабазе, разумеется, после нашего Генерала. Встречные показывали на нас пальцами, приветствовали издалека и бежали к нам, чтобы пожать руку. Капитан Т.Т. Трезоров, однажды, нам пожаловался на то, что у него от этих дружеских рукопожатий отваливаются передние лапы и что вскоре он станет настоящим алкашом. Потому что был не в силах отказать людям, предлагающим поднять бокал самогона во здравие и за успех строительства военного городка¸ предпринятого нашим семейством.

В этой связи и мне с Белояру приходилось тяжко, принимать восхваления окружающих, но мрачный характер Белояра здорово ему помогал преодолевать такие препятствия, при этом, не нарушая дружеских отношений. Легче всего приходилось, разумеется, мне, с подобными предложениями, касательно выпивки за углом, ко мне не лез ни один мой друг или приятель. Все мои знакомые прекрасно понимали, что, если такое и произойдет, то им придется выяснять отношения не со мной, а с опаловыми глазами, которая, в принципе, не воспринимала пьянство и косо посматривала на меня, случайно застав меня в офицерском собрании с бокалом шампанского в руках. По этому поводу она могла жестко поговорить даже с Генералом, а не то чтобы с каким-то майором или полковником! А у меня после этого руки тряслись, и спать приходилось на полу в обнимку с капитаном Т.Т. Трезоровым.

Наиболее популярной стала, разумеется, опаловые глаза, на прием к ней люди записывались заранее, а капитан Т.Т. Трезоров вдруг набился ей в секретари, чтобы записывать желающих и их проблемы. Он всячески старался всем своим видом показать, что опаловые глаза его настоящая хозяйка, а я - это просто так, человек, встреченный им на перепутье. По вечерам, когда нам приходилось вместе укладываться на полу, он часто плакался мне в жилетку, что люди и собаки его не понимают: одни считают собакой, а другие человеком. Но, когда я попытался напомнить ему о прекрасной таежной волчице и спросил, как она относится к нему, то он внезапно замолчал, вытер лапой выступившие на глазах слезы и прошептал, что давно ее не видел и от нее давно не было новостей. На этом мне пришлось этот разговор замять, нельзя же было друга доводить до полной истерики. Появившаяся в комнате опаловые глаза предложила мне переехать в супружескую кровать, но пока я собирался и переходил из одной комнаты в другую, капитан успел подсуетиться и занять мое законное место на супружеском ложе.

С того времени, где бы мы ни появлялись, у нас тут же появлялся собеседник или много собеседников. Эти люди в разговоре с нами затрагивали только одну тему 'Социальное строительство жилья - прекрасное и благородное дело', но они, разумеется, не упускали случая поинтересоваться, откуда у моей жены такие громадные деньги на строительство?

Да, и меня самого чрезвычайно интересовал этот вопрос.

Ведь опаловые глаза по виду была простой девчонкой, ничто в ней не говорила, что она миллионерша, да и в жизни она никогда не сыпала деньгами направо или налево. Я бы сказал, что эта девчушка знала цену деньгам и попусту не тратилась, к тому же она превосходно разбиралась в том, как 'работают' деньги и как их можно заставлять делать ту или иную работу.

Однажды, еще во времена командировки в 'дружественную страну' мне потребовались небольшие деньги, моя банковская карточка по непонятной причине не работала в тот день, а мне было необходимо выполнить просьбу друзей и кое-что купить для них. К этому времени опаловые глаза уже окрутила меня, и мы были счастливыми молодоженами. Представляете ситуацию, обещал друзьям выполнить их просьбу и купить кое-какие шмотки, но у меня вдруг не оказалось денег на их покупку. Было так неудобно просить деньги взаймы у собственной молодой жены?! Хотя деньги и брал в долг всего на один день! У Белояра просить было нечего, с первого же дня командировки у него не заладилось с деньгами, они протекли у него сквозь пальцы, словно вода в реке. И когда, краснея, я все попросил у опаловых глаз эту сумму денег взаймы на один день, то она, не раздумывая, полезла в сумочку и бросила мне кредитную карточку на предъявителя. Но вечером, мило улыбаясь и ласкаясь, она устроила мне небольшое промывание мозгов. Ее интересовало абсолютно все, включая и то, сколько я получаю в гарнизоне, но заработная плата нашего офицера - это, прежде всего, военная тайна и даже под ее такими ласковыми и нежными пытками я не сломался и, разумеется, не назвал своего оклада. Но девушку интересовало и то, как я трачу заработанные деньги, какие плачу налоги, сколько трачу на аренду жилья и на продукты питания, одежду, лекарства и на многое другое. Честно говоря, я устал отвечать на эти ее вопросы, а в душе проклинал себя за то, что сдуру обратился к ней с просьбой о деньгах.

А моя шикарная жена показала мне, как пользоваться этой кредитной карточкой на предъявителя, но категорически отказалась принять наличные деньги в счет уплаты долга, нагло заявив, что эти все ее деньги принадлежат мне. Я чувствовал себя оскорбленным до глубины души этим ее отказом и не обратил особого внимания на последние слова. Знаете, в народе не зря говорят, что мужской характер нельзя сравнивать со слабым и уступчивым женским характером, который всегда настоит на своем. Поэтому я все же настоял на том, чтобы опаловые глаза приняла наличные деньги, которые я вчера лично снял со своего банковского счета. Убедившись, что меня невозможно переубедить в этом вопросе, как-никак у меня все же был настоящий мужской характер, жена небрежно засунула банкноты в свою сумочку и добавила вполголоса, что, не все ли равно, где будут лежать мои деньги - у нее в сумочке или у меня в кармане.

С этого времени опаловые глаза все мои финансовые заморочки переключила на себя, говоря при этом, чтобы я занимался своими истребителями, а над бытовыми вопросами не ломал бы себе головы. Незаметно и Белояр стал доверять моей жене свои финансы, она начала полностью контролировать и приходный и расходный разделы его бюджета, советовала, что и где покупать. Но со временем, убедившись, что это совершенно бесполезно убеждать тупых мужиков или им советовать, как поступать с финансами в том или ином случае, она стала сама принимать решения, исполнять их, а нас информировать, как обстоят дела. А Белояр, к моему великому удивлению, становился великим финансистом, так как у него на счету появились первые сбережения.

Когда я однажды напрямую спросил жену, на какие все же средства были построены эти особняки и коттеджи, опаловые глаза, лукаво взглянув на меня, нежно прижалась к груди и сказала, что не нужно беспокоиться по этому вопросу, так как на строительство затрачены дотации и субсидии правительств ее и моей страны. Эти субсидии не имели никакого отношения к нашему совместному капиталу. Но посмотрев на мое лицо и сообразив, что я ничего не понял, она посоветовала мне не брать эти схемы затрат в голову. Ее последние слова совсем запутали меня, я сразу же потерял интерес продолжать беседу на эту непонятную тему, когда были другие и более важные дела. Рядом со мной была красивая молодая женщина, поэтому не успел задать второго вопроса на финансовую тему, что опаловые глаза имела в виду, когда говорила о моем капитале - что это такое и откуда такой капитал появился.

Пару раз опаловые глаза обсуждала данный вопрос и с Белояром, который, по моему мнению, вообще неплохо разбирался в финансовых вопросах, просто деньги не любили задерживаться в его руках. После пятнадцати минут обмена вопросами и ответами он неожиданно поднялся из-за стола и начал в ванной комнате обливать голову холодной водой. Я впервые слышал, чтобы вода так клокотала, когда попадала на его раскаленную голову. После этого я у него поинтересовался, может ли он мне теперь объяснить ситуацию по финансированию строительства военного городка, Белояр вытащил голову из-под холодной струи воды, посмотрел на меня, словно я снова показался ему идиотом, и в невежливой форме предложил заняться своими делами, так как он сейчас занят пониманием схемы траншей.

Последнее слово 'транши' убило меня наповал, я слышал, как его часто употребляют дикторы визора, а их лица при этом выражали почтение и уважение к этому слову. Я совершенно не обиделся на невежливые слова своего напарника-друга, когда он предложил мне заниматься своими делами, но хотел бы заметить, что Белояр и по настоящее время все еще разбирается с этими траншами и трансфертами. Он был амбалом под два метра ростом с объемом головы на два размера меньше моей, а опаловые глаза была девчушкой ростом чуть меньше метра шестидесяти пяти, а ее маленькая головушка по этим финансовым вопросам варила в тысячу раз быстрее, чем у моего друга.

Одного только капитана Т.Т. Трезорова совершенно не волновали финансовые вопросы строительства военного городка, в этот момент его интересовало, как бы ускорить подписание договора с аборигенами тундры на поставку свежей оленины, ему так надоел геркулес, и очень хотелось перейти на свежую оленину.

Капитан даже чахнуть начал от переупотребления геркулеса на завтрак, обед и ужин, он уже с трудом проходил в двери. Иногда этот барбос зайдет в комнату, а выйти не может, эта собаченция не могла развернуться в столь малом помещении. В этой связи и в связи со своей природной наглостью капитан Т.Т. Трезоров стал требовать предоставления для его проживания большей площади или отдельного коттеджа. К тому же мы, мол, по утрам своим шумом и утренним бегом портим ему настроение и аппетит. Я рот разинул от такого нахальства и не знал, как на него реагировать. В тот момент Белояр спешил на свидание к Вилене и одновременно дописывал электронное любовное послание блондинке в зеленом мундире из 'дружественной' страны, поэтому не прореагировал на это наглое заявление нашего общего друга, капитана Т.Т. Трезорова.

Опаловые глаза очень близко к сердцу приняла проблему размещения нашего четвероногого друга, сильно разволновалась по этому поводу и спросила капитана, почему он раньше не поднимал этого вопроса, так как все средства, выделенные на строительство военного городка, были уже израсходованы. Стоимость строительства отдельного коттеджа выльется в весьма крупную сумму, но если капитан Т.Т. Трезоров не будет возражать, то она сию минуту распорядится о выделении этой крупной суммы и через пару недель капитан сможет обживать собственный особняк. Она также пообещала капитану помочь ему найти аборигенов и подписать с ними соглашение о поставках оленины.

Я знал, что моя жена - опаловые глаза, женщина слова, если она пообещала, то обязательно поможет капитану Т.Т. Трезорову и с жильем, и с олениной. Эта девчушка умела крепко держать данное ею слово, она, в принципе, не понимала, как это можно давать 'честное' слово и тут же забывать о своем обещании. Это было не в ее правилах жизни.

Я тоже сильно разволновался из-за всей этой дурацкой ситуации. Ну, как это можно было бы такое допустить, чтобы какая-нибудь паршивая и подзаборная шавка получил бы такие большие средства на строительство для себя отдельного жилья, собачьей конуры в виде коттеджа. К тому, куда нам девать свободную площадь, которая была выделена под капитана Т.Т. Трезорова в нашем особняке?! Из-за охватившего меня возмущения бестактным поведением собачьим капитаном мои горловые связки завязались в тугой узел, из-за чего я не мог произнести вслух ни одного слова. Так и застыл фонарным столбом, сипя и бесполезно размахивая руками, перед опаловыми глазами и капитаном Т.Т. Трезоровым, одним словом. Повел себя дурак дураком. Белояр, как ни в чем не бывало, продолжал тыкать одним пальцем по клавиатуре терминала всемирной сети, лукаво поглядывая на меня и моих оппонентов.

Опаловые глаза оказалась весьма сметливой девушкой, она быстро догадалась о причинах моего непонятного поведения, неожиданно негромко рассмеялась, чмокнула меня в небритую щеку и сказала, что для лучших друзей ничего не жалко. На что я громко заорал, что денег-то мне не жаль, так как их у меня никогда не было и не будет, но, если капитан очень хочет жить отдельно, то на строительство я отдам ему все, что накопил. С этими словами я порылся в ящике комода, достал свою банковскую карточку и демонстративно швырнул ее к лапам друга-капитана. Тот ошалело переступал с лапы на лапу и, на всякий случай, отошел подальше от валявшейся на полу моей банковской карточки. Морда его в этот момент напоминала выжитый апельсин из-за резкой зубной боли, капитан Т.Т. Трезоров совершенно не ожидал подобной реакции на свои слова о самостоятельном и отдельном проживании. До этого момента он всегда был любимцем и баловнем нашей семьи и привык несколько вольготно трактовать обязательные правила семейного проживания.

Капитан Т.Т. Трезоров до очертения всем надоел своими брехливыми речами и якобы благими намерением, теперь он решил навсегда покинуть наш дружный коллектив и жить в отдельном помещении. Поэтому я решил, чтобы раз и навсегда поставить все точки над 'i' в этом вопросе, устроить хорошую выволочку своему мохнатому другу. Но совершенно не ожидал того, что опаловые глаза окажется сентиментальной женщиной, и встанет на защиту этого бугая. Но я, по-видимому, вложил в выражении этих чувств так много внутренних сил и свою душу, что даже супруга поверила в истинность моего гнева, а не только эта четвероногая бестолочь.

Белояр поставил последнюю точку в своем очередном любовном послании, отправил его электронной почтой и с видом человека, проделавшего большую и трудную работу, удовлетворенно откинулся на спинку креслица. Он взглядом обвел панораму развернувшейся в холле великой баталии и негромко произнес:

- Ну, что ж ребята, - сказал он, - будем разъезжаться?

Говорил Белояр вполголоса, но его услышали все члены нашего семейства, принимавшие участие в этом образцово-показательном кухонном скандале. Вопрос-утверждение был подобен ведру холодной воды, с размаха вылитому на распаренное тело в парилке сауны. Возможно, что я и несколько перегибал палку в этом вопросе, до глубины души возмущенный требованием и поведением капитана Т.Т. Трезорова. Белояр же оказался неплохим психологом, отлично разбирающимся в психической мотивации поведения людей и животных. По его словам стало понятно, что, если вопрос сформулирован и поднят, то его обязательно нужно решать, такую ситуацию в нашем семействе нельзя надолго оставлять в таком подвешенном состоянии!

Возможно, этот холодный ушат воды вопрос немного охладил мозги капитана Т.Т. Трезорова, который, разумеется, на одних только словах пылал желанием пожить в отдельном доме коттедже. Но, когда он осознал, что в своем требовании подошел к определенному рубежу, только тогда он задумался над тем, а нужен ли ему вообще этот переезд.

Капитан замер в неподвижности, в голове просчитывая реальные 'за' и 'против' такого решения. Теперь он понимал, что его переезд в коттедж может привести к расставанию с друзьями. Раньше капитан Т.Т. Трезоров, трепля нервы друзьям и выражая по этому поводу свои мысли, особо и не задумывался, к чему его требование может привести. Мысли, крутившиеся в его голове, большей частью смело можно было отнести к мыслям дурного толка. Но в отдельные моменты его голова просветлялась, и тогда он начинал серьезно задумываться о сути возможных последствий того или иного его решения. Вот только сейчас до капитана Т.Т. Трезорова дошло понимание того, настолько его мысли о переезде и свободном проживании были абсурдными. Ведь, он мог потерять своих друзей, без которых не мыслил своей жизни и которые не могли жить без него. Эта естественная мысль настолько поразила сознание нашего друга, что он замотал головой, словно хотел этим движением прогнать ее прочь.

Белояр не стал дожидаться того, какое же окончательное решение примет наш друг-капитан, так как был уверен в том, каким оно будет. Шепнув что-то на ушко опаловым глазам, не сказав при этом мне до свидания, он исчез за дверью, спеша на свидание с Виленой. Белояр очень любил женщин, но почему-то он любил всех женщин земли, пока еще у него не хватало сил на то, чтобы полюбить только одну из них. Но следует признать, что в свою очередь все женщины любили Белояра, но пока ни одна из них не смогла доказать ему, что ее любовь такова, что он должен побороться за нее.

Как только Белояр исчез за дверью, опаловые глаза подняла мою банковскую карточку с пола и аккуратно положила ее в свой карман, не предложив ее мне, я же говорил, что она очень бережливая женщина - лучший финансист нашей молодой семьи.

???

Капитан Т.Т. Трезоров, который, наконец-то, серьезно задумался о жизненных проблемах, своем житие-бытие, все был не в состоянии принять окончательного решения в отношении оставаться ли ему с нами или переезжать на новое место жительства. От греха и своих друзей подальше, наша бедная собачка забилась в самый дальний угол нашего уютного холла и, пристроив свою большую и лохматую голову на лапы, тоскливо поглядывала оттуда на меня.

Но я решил не идти на поводу у своего друга, а дождаться, когда же эта большая и умная псина сама решит вставшую перед ней жизненную дилемму. Стать богатой особой, поселиться в собственном коттедже, но при этом потерять всех своих друзей. Или же продолжить с ними полную забот и лишений семейную жизнь, перебиваясь с геркулеса на геркулес. Хотелось бы лишь добавить к этому, что в последнем случае бравому капитану придется занимать дальний угол в обще-коммунальном холле нового роскошного трехэтажного особняка.

Каждый вечер в точно определенное время раздавался звонок входной двери и Генерал, на лету поцеловав в ушко опаловые глаза, пролетал в свою спальню, где быстренько менял генеральский мундир на тренировочный костюм и мчался на кухню, мешать моей жене своими заумными советами и предложениями персональных услуг по завариванию чая. Затем с большой кружкой чая 'Липтон' с лимоном' он заваливался в холл и, с большим удобством расположившись в мягком кресле, приставал к Белояру, советуя ему поскорее жениться и рожать много маленьких детишек - мальчиков и девочек. Когда Белояра дома не было, то генеральской жертвой становился я. Но мои односложные ответы ему быстро надоедали. Он тут же переключался на приставания к опаловым глазам, к которой питал нежные отцовские чувства, но к этой женщине он относился с большой осторожностью.

Ну, скажите, как может наш генерал относиться, к полковнику разведывательной службы 'дружественной' страны. Но при этом не упускал ни единой возможности пообщаться с ней на серьезные и любые другие темы. Мои опаловые глаза к Генералу относилась, как к родному отцу, ни в чем ему не отказывала - поила чаем, разговаривала и обменивалась серьезной информацией.

Капитан Т.Т. Трезоров в этот вечер ни одним глазом не прореагировал на приход Генерала. Он уже привык к случайным приходам Генерала, а в этот раз, видимо, слишком углубился в размышления о том, 'переезжать ли ему или не переезжать', глаза были слегка прикрыты, а по холлу разносился негромкий храп здорового пса. Белояр умчался на свидание с Виленой, поэтому на мои плечи сама по себе взвалилась обязанность по развлечению Генерала разговорами.

Мы с командиром решили, что не следует мешать капитану Т.Т. Трезорову, размышлять о бренности существования, и расположились в столовой первого этажа, а опаловые глаза вьюном вилась вокруг нас, ублажая то китайским чаем, то холодным немецким нефильтрованным пивом. В этот вечер жена почему-то перестала понимать немецкий язык, в частности, 'нефильтрованное' и 'пиво' в моем произношении. Хотя 'нефильтрованное пиво' я произносил с особым шиком и отличным немецким произношением, жена в ответ на мое отличное знание немецкого языка почему-то мне всегда приносила китайский чай.

Генерал же тоже хотел холодного нефильтрованного пивка, но он оказался умнее и хитрее меня, возраст и знание стратеги, ему здорово в этом помогали.

Когда опаловые глаза поинтересовалась у него, что он хотел бы испить, и согласно утвержденному меню предложила на выбор чай и пиво, то командир умудрился кивнуть головой в тот момент, когда опаловые глаза произносило слово 'пиво'. Так, что ему не пришлось выговаривать это длинное и непонятное немецкое слово, а опаловым глазам ничего не оставалось, как выполнить генеральскую просьбу и принести ему эту замечательную немецкую будоражащую жидкость.

Разговор с Генералом особо не клеился, у нас как бы отсутствовала тема для твкого разговорав.

Наша военная база - это, прежде всего, отдельный, самостоятельный, но все же маленький мир, в котором не так уж часто что-либо происходит, поэтому все обо всем заранее знали. Вот и нам с командиром было не о чем говорить, так как он и я уже знали обо всем, что там произошло. Поэтому мы просто сидели, молча, посматривали друг на друга и пили, - он пивко, а я давился горячим китайским чаем. По благодушному и отеческому выражению лица Генерала было отчетливо видно, что ему приятна общая обстановка, мое присутствие, гостеприимство опаловых глаз. Он чувствовал себя счастливым папашей этого милого семейства.

Чашка с чаем опустела, и я уж было собирался попросить опаловые глаза принести мне из холодильника немецкого пива, но в этот момент Генерал упомянул о возможном прибытии на базу новых истребителей. Последнее время мы много раз слышали о том, что истребители нового поколения вот-вот должны прибыть на базу. Но время шло, а истребителей, как не было, так их и до сих пор нет. Хотя мы получили их техническое описание и инструкцию по эксплуатации. Мы с Белояром досконально изучили оба документа, задай нам какой-либо вопрос по ним глубокой ночью или во время сна, мы и тогда дадим правильный ответ. Но лучше от этого не стало, истребителей, по-прежнему, не было.

Только Генерал что-то молвил по этому вопросу, как послышался ответ, но на вопрос отвечал не наш командир.

- Первая партия опытных образцов новых истребителей-перехватчиков Х76 будет доставлена на базу ВКС завтра, где-то в районе 12 часов 30 минут. - Произнесла опаловые глаза металлическим командным голосом, в этот момент мне очень хотелось вскочить и вытянуться по стойке 'смирно'. - Доставка будет осуществлена транспортными самолетами 'дружественной' страны. В 15 часов 00 минут Х76 будут переданы в распоряжение технических служб базы. Хочу добавить только, что истребители находятся в хорошем техническом состоянии и в любой момент готовы к полетам, как в атмосфере, так и в космосе. Предположительно, пилотами этих истребителей станут ... - и опаловые глаза назвала мое имя и Белояра.

Вступление в серьезный мужской разговор опаловых глаз и ее сообщение оказалось настолько неожиданным, что мы с Генералом, выпучив глаза, смотрели на опаловые глаза. За долю мгновения девушка изменилась и перед нами была уже не девчонка, готовившая нам чай и подававшая пиво, а боевой офицер разведки, полковник. В ее фигуре проявилась военная выправка и осанка, стальным блеском сверкали ее глаза с громадными и, не по-военному, длинными ресницами. Изменился тембр голоса, помимо командных оттенков в нем появился густой иностранный акцент.

Оставив в стороне сомнения, я вскочил на ноги и вытянулся в струнку, краем глаза фиксируя, что Генерал во всем следует моему примеру.

Я-то ничего, привык уже тянуться перед своей супругой полковником, а каково это нашему Генералу, который сейчас так вытянулся перед женщиной-шпионом, что того гляди и рубашка у него на груди сей момент лопнет. От поднятого шума проснулся на втором этаже и капитан Т.Т. Трезоров, который, ничего не соображая со сна, влетел в столовую и, действуя на автомате, вот что значит армейская выучка, присоединился к нам козыряющим. Он сел на любимую пятую точку и, прижав правую переднюю лапу к правому уху, оторопело поглядывал на нас.

Со стороны, вся это фантасмагория выглядела настолько уморительно, что опаловые глаза, вновь в этот момент успевшая превратиться в знакомую нам девчонку и мою супругу, прыснула в кулачок от смеха. Разумеется, не каждый день можно увидеть подобную картину, в которой две стоеросовые дубины под два метра ростом и разожравшаяся собака замерли по стойке 'смирно' перед девчонкой небольшого росточка, которая самым верхом своей прически едва доставала им до плеч.

Но затем опаловые глаза, опять-таки прямо на наших глазах превратившись в серьезную леди-полковника, протянула вперед свою малюсенькую ручку, силой вложила ее в руку Генерала и пожала ее. Рука опаловых глаз была настолько малокалиберная по сравнению с генеральской лапищей, что ладонью она так и не смогла охватить генеральскую лапищу. Получилось так, что во ходе этого рукопожатия леди-полковник сумела пожать только два пальчика ладони руки Генерала, и, сделав книксен, она представилась:

- Мой Женераль, - почти по ненашему произнесла она, я в душе испугался, что она и дальше будет говорить на ненашем языке и тогда мне трудно будет понять, о чем шла речь, - позвольте официально представиться, полковник разведывательной службы 'дружественной' вам страны Пенелопа Рокфеллер. Прибыла на вашу базу ВКС для продолжения службы в качестве старшего офицера связи и координации разведывательных действий по обнаружению инопланетной жизни в окружающем космическом пространстве.

Опаловые глаза, как истинный офицер, склонила чуть набок свою головку и ловко щелкнула домашними тапочками и громко скомандовала:

- Вольно, джентльмены. - Улыбнулась и добавила. - Мы же свои люди, мальчики.

Мы тут же без лишних комментариев свалились в свои комфортабельные кресла, а Генерал, уже сидя, машинально продолжал удерживать ручку моей жены в своей лапище. По выражению его лица я понял, что старик впал в ступор и уже не в силах прекратить это дружеское рукопожатие. Я испугался, как бы он чего-либо не сломал в этот момент моей женщине и больно толкнул его локтем в бок. Довольно-таки быстро командир пришел в себя, залпом и, не поморщившись, допил мой китайский чай, дал свободу руке жены и, увидев перед собой не страшного леди-полковника, а вновь простую девчонку, попросил ее принести еще пивка.

Он даже сумел с первого же раза и правильно выговорить слово "нефильтрованное"!

В этот момент капитан Т.Т. Трезоров решительно опустил на пол переднюю правую лапу, что помогло ему, видимо, принять окончательное решение по вопросу своего проживания, мелкой рысью собачка слетала на третий этаж и, вернувшись с какой-то карточкой в зубах, со смущенным видом сунул ее в руки опаловых глаз. Трансферт карточки был осуществлен на высокой скорости, но я успел разглядеть, что это карточка по своей форме и цвету сильно напоминала мою банковскую карточку.

По всем очевидности эта собака скотина передала опаловым глазам свою банковскую карточку для ведения его финансовых дел. По всей очевидности, на эту карточку перечислялось жалование капитана, а я до настоящего момента даже и не подозревал о том, что этому паршивцу регулярно выплачивали жалование, которое переводили на его банковскую карточку. В этой связи в воздухе завис такой вопрос, как и почему же тогда он везде и повсюду питался только за мой счет. Сколько раз мне приходилось со слезами на глазах оплачивать его громадные счета за кормежку, проживание и развлечения на стороне?!

Опаловые глаза звонко и демонстративно чмокнула капитана Т.Т. Трезорова в сопливый носик, а этот гад даже покраснел от удовольствия и тут же завалился на спину, подставив свое толстенькое брюшко под ласки моей жены.

Везет же некоторым, которые живут в свое удовольствие, ни за что не платят - ни за продукты, ни за проживание и ни за развлечения, а их за это еще целуют и ласкают!

Разозлившись, я пнул ногой развалившегося капитана Т.Т. Трезорова, но неудачно и, видимо, попал в кость, так как нога заныла от удара. Еще больше разозлившись и, пытаясь наказать своего друга-предателя, я бросился на капитана сверху, стараясь подмять его под себя и надавать тумаков. Но эта хитрая бестия каким-то необъяснимым образом вывернулась из-под моего падающего тела и с притворным воем нашкодившего кутенка ринулась под защиту опаловых глаз. Но мое дерзкое и неожиданное нападение сверху слегка дезориентировало пса, и он со всего разбега и всей массой своего туловища врезался в Генерала, который расслабился, сидя в кресле.

Наш командир не ожидал такого подлого нападения и удара, поэтому он оказался к этому совершенно не готовым. Генерал вместе со своим креслом опрокинулся навзничь. Кинетическая же энергия массы движения и удара собачьего тела была настолько высокой, что сорвала с кресла большое генеральское тело и, придав тому большое инерционное ускорение, отправило его в свободный полет в дальний угол столовой, где вскоре послышался громкий звук приземления генеральских костей.

Опаловые глаза с бутылкой пива в руках вышла из кухни и замерла на пороге столовой, удивленными глазами провожая свободно воспарившее тело Генерала, которое в свободном полете медленно перемещалось в дальний угол холла.

Это была действительно незабываемая и одновременно шокирующая картина, которая раскрывала одну из принципиальных тайн природы. Недаром в истории развитии человеческой цивилизации сохранились утверждения и свидетельства того, что человек способен летать.

Я же в данном случае придерживался того мнения, что, когда потребуется, то и человек, рожденный ползать, может научиться летать. К генеральским причудам я уже давно привык и они меня не интересовали. Поэтому на его полет в дальний угол столовой не смотрел, а наблюдал за тем, как на это прореагировал сам капитан Т.Т. Трезоров. По выражению его морды было трудно разобраться, повсюду шерсть и сразу не разберешься, смеется ли он или плачет, как он отнесся к своей же шутке. Но по лучистому взгляду карих глаз можно было судить, что пес-капитан был доволен, он спокойно отошел в сторонку, откуда стал наблюдать за продолжением действия. Ведь Генерал сам лично учил этого моего друга-пса, что, сделав дело, спешить не надо, а требуется выждать момент, оценить ситуацию и только после этого принимать определенные действия.

Приземлившись в углу, Генерал, как ни в чем не бывало, поднялся на ноги, встряхнулся телом, словно побитая собака, и, приблизившись к опаловым глаз, вежливо взял из ее рук бутылку пива и, задрав голову к потолку, за один присест вылил ее содержимое себе в глотку. Меня поразило не то, что командир выпил содержимое пол-литровой бутылки, не совершая при этом ни единого глотательного движения кадыком, а то, что, когда бутылка была задрана кверху, то от ее донышка до потолка оставался малый просвет, сантиметр, не меньше.

- Хорошо! - Просто сказал Генерал, и глаза его радостно засияли.

Мы с опаловыми глазами, не разобрали, что командир этим восклицанием имел в виду, качество пива или свой полет в угол?

В этот вечер Белояр не пришел ночевать домой, а перебивался где-то на чужом сеновале.

А Генерал веселился и развлекался с нами до позднего вечера, беспрестанно попивая пивко - одну бутылку за другой. После его такого веселья наш запас в холодильнике уменьшился до двух бутылок "Хайнекена". Я уж собрался бежать в ваенторговскую лавочку за новым ящиком пива, как Генерал совершенно неожиданно для нас и, по-видимому, для себя тоже собрался набоковую и решительно направился в свою спальню.

Капитан Т.Т. Трезоров попробовал увязаться за ним и проникнуть в генеральскую спальню, как неоднократно делал это прежде, но в эту ночь был с позором изгнан, и ему пришлось, устраиваться спать на государственном матрасике в углу холла.

Глава 2

Восстановление организма продолжалось, когда его внутренние органы и системы были регенерированы, то начались физико-химические, биологические процессы внутренней среды, началось восстановление жизнедеятельности. А головной мозг наращивал свою активность, восстанавливая свои центры речи, памяти, мышления, слуха, зрения, кожно-мышечной чувствительности, вкуса и обоняния, движения. В этот момент зародились ощущения и я начал осознавать самого себя, как индивидуума, разумеется, не как самостоятельное физическое лицо, а как существующее в в пространственно-временном континууме сознание. Стали появляться ощущения возможности осуществления движения руками или ногами, открывать или закрывать веками глаза, а, главное, начала функционировать память. Сначала появилась возможность отсчета, а с этого момента как бы сформировалось мое "я". Теперь время работы сознания или моего "я" начиналось не с чистого листа, а с воспоминаний, на ум приходило то, что познал или узнал в прошлый раз. К примеру, у меня появилось ощущение, что возродилось сердце, в следующий раз к этому ощущению добавилось ощущение, что появилась кровеносная система и сердце является главным органом этой системы. Итак, шаг за шагом, ощущения не просто появлялись, а затем бесследно исчезали в пространственно-временном континууме, а накапливались в памяти. Таким образом, начала накапливаться или формироваться моя личность.

На данном этапе больше всего волнений приносил головной мозг, который спешил радостно отрапортовать о проделанной работ. Его импульсы по вегетативной нервной системе пробивались к рецепторам органов дыхания, кровообращения, пищеварения, выделения и размножения и, едва установив с ними контакт, спешили доложить, что контакт установлен и можно, скажем, смело дышать. А на деле оказывалось, что органы дыхания еще находятся в процессе регенерации, да и только, и ой когда, эти органы начнут функционировать. Но в чем головной мозг был молодцом, так это в том, что сам много и успешно работал над собой, возникающие ощущения не просто регистрировал, а, проанализиров, он эти ощущения оформлял в мысль. Стал рождать определённые комбинации из факториалов нейронов, с накоплением определённой информации, формировать мой ум, разум и сознание, но уже не просто регистрирующего, а аналитического характера. Мозг начал оперировать различными комбинациями в форме мыслями, в рамках которых мой разум учился управлять умом.

- Мыслю, следовательно существую! - Молоточком заколотило в висках. Это изречение великого философа Рене Декарта помогло мне сосредоточится, чтобы задуматься и попытаться разобраться в том, что же со мной происходит, кто я, где нахожусь, и почему ощущаю себя находящимся в газообразном веществе, почему я нахожусь в окружении подсвеченной темноты. Я не был способен пока еще определить, в каком нахожусь положении, лежу или стою.

Призадумавшись, я осознал, что пока еще рано, задавать, даже самому себе, подобные вопросы, так как не в состоянии отвечать на них. И пока я еще не знал ответа на вопрос, а кто же я такой, человек или... ?

???

Первый испытательный вылет на новых истребителях Х76 удался на славу, Истребитель слушался малейшего движения штурвалом, каждой мысли. Проблемы, если таковые и возникали, то носили человеческий фактор. Иными словами в этих проблемах мы были сами виноваты, ну скажите, как Х76 мог выполнить маневр "поцелуй Вилены"? Это произошло тогда, когда Белояр в полете задумался и вместо того, чтобы продолжать думать о пилотировании машины, углубился в воспоминания о своей любимой девушке. Самым трудным делом в полете было отрешиться от всего земного и думать только о полете и об управлении истребителем, и тогда он вознаграждал тебя за стойкость и верность ему, происходило сливание человеческого разума с этой стремительной в полете машиной. С каждым новым полетом мы с Белояром все плотнее и плотнее смыкались с нашими железными птицами. Вот уже третий день мы с Белояром только что и делаем, что взлетаем и идем на посадку - взлетаем и снова посадка, стараемся довести свое мышление на стадии этой операции до полного психического и психологического автоматизма.

Когда Х76 предстали перед нашими глазами, то мы рты от удивления широко раскрыли. Новые ястребки серыми птенчиками застыли перед громадами ангаров базы и на их серого сурика фона выглядели маленькими и такими незащищенными птичками, нахохлившимися от дождя и холодного ветра с океана, что сердце от жалости прихватило. Погода в Заполярье никого и никогда не балует, не так часто случается, чтобы на небе светило солнышко, а не моросил бы давно уже всем надоевший дождь. Вот и эта небесная парочка, которую только что выкатили из ангара и выставили на заполярный холод, умывалась негостеприимными каплями холодного дождя. Капли с неба попадали на фюзеляж планера и распростертые крылья, чтобы затем медленно скатываться по их плоскостям на бетон авиабазы. Когда мы с Белояром подошли к ним, то вокруг истребителей образовалась небольшая лужа, а мы стояли с широко раскрытыми ртами.

Что же нас так удивило в этих машинах, что даже пришлось рты раскрывать? Думаю, что любой человек, придерживающийся нормального образа жизни и за это время привыкший к нормальным вещам, обязательно удивился бы тому обстоятельству, что перед нами стояли старые знакомцы - совершенно непривычные по своей внешней конфигурации истребители.

Этими нахохлившимися от дождя знакомцами были те истребители-блины, на которых мы летали во время командировки в "дружественную" страну. В свое время эти машины мы с Ирреком немного усовершенствовали, переведя их управление на контур шлем, но которые так и остались в "дружественной" стране после завершения командировки. Ведь "дружественная страна" предоставила нам возможность полетать на экспериментальных истребителях, которые, по мнению же авиаспециалистов этой же страны, не способны были вообще летать. С того времени прошло чуть меньше года, но птенчики так и не оперились, они, как были аккуратными блинчиками в форме русских оладьев, так ими и остались.

Когда нам с Белояром удалось залезть в кабины пилотов Х76 и немного ознакомиться с оборудованием, то оказалось, что машины только внешне не изменились. С ними много и плодотворно поработали авиаинженеры, которые сумели превратить эти машины в боевые конструкции с мощной двигательной установкой, электронным оборудованием и мощным вооружением для полетов в атмосфере и космосе. Птенчики сейчас имели два двигателя, один для полетов в атмосфере планет, а другой для полетов во вселенной. В принципе, истребители имели общую двигательную установку, но двумя отделениями, которые включались и начинали работать по мере того, в каком пространстве находилась машина. К старым системам устройства этих истребителей добавилась система жизнеобеспечения, система ориентации в космическом пространстве и система дальней связи, а также много других кнопочек и тумблеров, предназначения которых мы пока еще не знали.

Мы с Белояром стояли и любовались внешними обводами истребителей, через паузу я подошел к старым знакомым и обшивку одного из них коснулся рукой, чтобы определить, кому и какая машина достанется. Но ни при первом, ни при втором касании к обшивке в моей голове не прозвучало ни малейшего звука. Не послышалось ни трели звонка, ни женского голоса, который должен был бы подсказать, которая из двух, моя машина или машина Белояра. Естественно, в голове тут же началась небольшая паника, куда подевался мой провидческий талант? И каким образом тогда мы сможем разобраться в том, кому из нас должна достаться тот или иной истребитель?! Было не в наших правилах у меня с Белояром просто так бухнуться в пилотские кабины истребителей и выруливать на взлет. Знакомство дело тонкое, малейшая ошибка в ощущениях и придется тебе летать на не любимой машине. Мы по опыту знали, что взаимоотношения с боевыми истребителями строятся на основе полного взаимопонимания с обеих сторон и, кстати, психической и психологической совместимости. Мы с Белояром хотели и должны были летать на истребителях, которые нам очень нравятся и чтобы те отвечали нам взаимностью.

А эти странные инженеры-иностранцы, целых три дня нас промучили в учебном классе, рассказывая о технико-полетных характеристиках, о специфике двигательной установке и различных систем. Они говорили, чтобы персонализировать Х76 в полном соответствии с характерными особенностями и манерой поведения пилотов, требуется нажимать следующие кнопки и в следующем порядке. Но в тот момент Белояр случайно задремал, парень за долгие годы службы в армии научился спать с открытыми глазами, шевелиться и даже задавать вопросы, поэтому прослушал, какие кнопки и в каком порядке нажимать. Ну, а я в этот момент был занят своими мыслями. Вот теперь мы и стоим перед нашими птенчиками и не знаем, как открыть фонари и попасть внутрь пилотских кабин.

Я начал ходить вокруг машин, время от времени ладонью касаться обшивки, поглаживать и прислушиваться, не послышатся ли сигналы. Но, к моему глубокому сожалению, все оставалось по-прежнему, никакой реакции со стороны истребителей. Таким образом, на наших глазах родилась проблема, которую, правда, мы сами и создали, вернее, создал ее именно я, как же нам добраться до пилотских кабин? Только вчера мы банкетов выпроводили иностранных специалистов, которые постоянно крутились вокруг наших машин, и которые без проблем поднимали и опускали фонари пилотских кабин, да и нам предлагали в их присутствии потренироваться в подъеме фонаря. Но не мог же я на людях демонстрировать свои способности, прикладывая руки к обшивкам истребителей, поэтому гордо отказался, ибо я никогда не пользовался чужой помощью при решении собственных проблем. Даже Белояр удовлетворенно фыркнул, как это я умудрился найти такие хорошие слова и произнести их столь вовремя. Но результат был налицо, перед нами формировалась философская дилемма или звать техников с ломами, или возвращать иностранцев для нашего переученивания?

Я продолжал с умным видом бродить вокруг Х76, а Белояр со стороны наблюдал за моими попытками вскрыть эти консервные банки без открывалки. Этот парень по натуре был спокойным человеком и, кроме женщин, его ничто не волновало. Когда проблема лежала в области технического устройства, то он полностью полагался на мои способности, выкручиваться из любого положения, будучи уверен в том, что в технике я все знаю и все умею. Его уверенность во моих способностях была столь непоколебимой, а я споткнулся на первом же шагу общения с этими блинчиками, сейчас не знал, как поднять фонарь пилотских кабин. Ранее все было так просто, коснись рукой обшивки истребителя, и тебе тут же подскажут, каким истребителем можешь пользоваться ты, а каким - Белояр, а после этого фонарь за три шага до твоего контакта с машиной взмывал в воздух.

Но сейчас произошла небольшая накладка, минута проходила за минутой, а фонари ни на йоту не сдвинулись с места. Душой я ощущал, что решение проблемы находилось рядом, но оно ускользало от моего понимания. Чтобы более внимательно обдумать эту проблему, я замер на месте и стал прислушиваться к тому, что творилось в моей голове в этот момент. Но голова, как была, так и оставалась пустой, в ней не происходило ни малейшего движения мысли. Если уж признаваться честно, то я не знал, что делать дальше, когда по громкой связи и на все летное поле послышался такой родной голос:

- Ну, че, братаны, стоите и не спешите в гости? - Голос исходил из динамика, аналогичные собратья которого на случай тревожного оповещения были установлены во всех местах, которые обычно посещало много народа.

Разумеется, этот голос принадлежал бывшему автопилоту, бывшей бортовой вычислительной машине, бывшему инструктору по пилотированию летательных аппаратов Ирреку. Искусственный разум или ИР, как он любил себя называть, Иррек был нашим старым и верным другом, но, я бы сказал, с привычками несколько дурного качества. Теперь все стало на свои места и стало ясно, почему у меня ничего не звенело в голове, почему кабина пилота оставалась недоступной, не смотря на проявленную ласку к этим птенчикам?!

На наших глазах медленно и торжественно, под "Богатырскую симфонию" Бородина вверх поползли фонари пилотских кабин Х76. Когда фонари поднялись до упора и остановились, открыв доступ в пилотские кабины, мы с Белояром синхронно поднялись на крылышки наших пташек, синхронно закинули ноги в кабину и синхронно скользнули в кресло-лежанку пилота. Удобно раскинувшись в кресле, я осмотрелся и за своей спиной заметил еще одно, но небольшое кресло-лежанку, в котором, по всей очевидности, если судить по размеру этой лежанки, должен был располагаться капитан Т.Т. Трезоров. Пока я осматривал второе креслице-лежанку, я почувствовал, как мое кресло начало трансформироваться под нижний рельеф моего тела. Это было приятно и неприятно одновременно, мурашки побежали по всему телу, когда материал кресла начал плотно прижиматься к нижним выпуклостям и охватывать их, я не успел сказать и "ой", как кресло превратилось в кокон, который охватил всего меня и укрыл с головой.

Внутри кокона царила темнота, в которой ничего не было возможности разобрать, но ощущалась приятная прохлада, которая защитила от страха перед этой темнотой и дала мне умереть от удушья. В то мгновение я трижды проклял свою гордыню и всезнайство, когда не слушал рекомендаций и советы иностранных инженеров, призадумавшись над тем, как выбираться из этого положения. Помог мне, разумеется, старый друг Иррек, который интеллигентно прокомментировал мое поведение, но этот комментарий носил далеко не интеллигентный характер:

- Вы че, братаны, самоубийством решили заняться? Хорошо, что я не перекрывал подачу кислорода в эти пилотские коконы, а то вы уже были бы сейчас такими синенькими и с высунутыми изо рта языками. И что тогда мне нужно было бы с вами делать, Я летать люблю, хочу, но сам не могу. Вынужден полагаться на вас пилотов, но кто знал, что именно у вас такие дурные головы и вы захотите жизнь покончить самоубийством? Хочу признаться, что я не умею оживлять человеческие трупы, даже если они принадлежат моим лучшим друзьям. Это мне не под силу, я вам ведь не господь и меня не учили этому. - С этой дурацкой шуткой ИРа, кокон высвободил меня из своих смертельных объятий, предоставив возможность и время ознакомиться с техническим оборудованием пилотской кабины.

Следует признать, что авиаинженеры хорошо поработали над интерьером кабины пилота - как таковая отсутствовала панель приборов управления истребителем, не торчала палка штурвала из пола, не было педалей и рычагов управления двигательной установкой. Сегодня пилотская кабина представляла собой просторное помещение с пилотским креслом-лежанкой, которое превращалось кокон, которое с головой укрывало пилота, выводило на сетчатку глаз показания приборов, сканеров, сенсоров. Пилотировать машину стало возможным движением или имитацией этих движений головы, плеч, рук и ног, которые кокон принимал и трансформировал их в соответствующие сигналы системы пилотирования истребителем. Пилотский кокон также выполнял функции бронежилета и компенсатора гравитационных перегрузок, чтобы пилот всегда был в состоянии принимать решения и выполнить их. В этом коконе пилот мог летать подобно неуправляемой ракеты с большой скоростью и громадным ускорением свободного падения в несколько десятков "g". А в том случае, если он, по какой либо причине, скажем, ранения, потерял сознание, то кокон мог определить состояние пилота и вколоть ему те лекарства, которые позволили бы пилоту прийти в сознание и довести машины до пункта вылета. Только тут я обратил внимание на ярко-красный контур шлем, который находился в специальных зажимах справа от меня.

Это устройство было привычным, в свое время я немало поработал над усовершенствованием контур шлема, поэтому неплохо знал его возможности. Но в этот момент в голову влез ИР Иррек и менторским голосом сообщил, что контур шлемы пережиток прошлого и используется, как запасной вариант пилотирования данного истребителя. Я поинтересовался у Белояра, что нам делать с Ирреком, который слишком много знает. Белояр помолчал, а затем посоветовал, а ты пошли его на... . Что я немедленно и проделал, но Иррек не пошел и даже не обиделся, так как в этот момент читал мне лекцию о возможностях кокона. А я, дурак, хотел вернуть иностранных специалистов, да у нас свои собственные специалисты в этой области появились!

С горя и нежелания и дальше выслушивать профессионального зануду, я утонул в пилотском коконе и закрыл глаза. Внутри меня развернулась панорама виртуальной панели приборов управления истребителем Х76.

???

Опаловые глаза очень интересовалась, как я с Белояром осваиваю новые истребители, поэтому она не раз вместе с нами отправлялась на аэродром и, устроившись в кресле-лежанке капитана Т.Т. Трезорова, вместе со мной выслушивала вводный курс лекций профессора Иррека. Это мы с Белояром решили при опаловых глазах так называть ИРа Х76, как-то неудобно при такой красивой женщине называть Иррека ИРом, поэтому и повысили его до профессора. А она, до чего уж эти жены хитры и умны, сумела найти общий язык с Ирреком и после занятий часто перешептывалась с ним наедине, то есть, выставив меня из истребителя. К слову сказать, Иррек, при виде опаловых глаз, тут же забывал о своей офицерах слушателях и превращался в любезного кавалера жены, готового исполнять любой ее каприз. Но опаловые глаза не обращала внимания на его любезности и комплименты. Она была серьезной и деловой женщиной-полковником и супругой одновременно, не умела капризничать, а с серьезным лицом выслушивала вводный курс, правда, иногда, прерывая лектора репликами. А однажды не выдержала и прочитала нам короткую лекцию о том, как подобает вести в той или иной ситуации при случайной встрече с инопланетянами.

Постепенно Х76 стал центром внимания всей нашей семьи. На их стоянку стал приходить и Генерал, который появлялся именно тогда, когда там находилась опаловые глаза. Даже я замечал, с какой чуткостью и тактом к моей супруге относился наш командир. Он давно забыл о шпиономании и о страхах прошлого, при виде ее Генерал расцветал улыбками и превращался в другого человека, в нечто подобие интеллигента с очками, но с металлом и командирскими нотками в голосе. Опаловые глаза с чуткостью опытной, зрелой и много повидавшей в своей жизни женщины воспринимала Генерала, говорила, что ему нужно жениться и завести собственных детей, а не увлекаться этими балбесами, кивая головой в мою с Белояром сторону. Хотел бы признаться, в разговорах со мной опаловые глаза редко когда была такой вежливой и внимательной, разговаривала со мной, как полковник обычно общается с майором, иногда нормально и чуть-чуть с лаской, но чаще с междометиями.

Капитан Т.Т. Трезоров неоднозначно воспринял нашу новую любовь эти новые истребители, первым делом он описал полозья шасси истребителей Белояра, вызвав возмущенную тираду со стороны Иррека. Наш инструктор по летной подготовке в голос завопил о посрамленной чести, о дрянном псе, который своим недостойным поведением оскверняет все и вся на белом свете. Одно только вмешательство опаловых глаз помогла приостановить этот поток слов распалившегося ИРа, которая мило улыбнувшись поставила Иррека на место и, каким-то образом, утихомирила его. А капитана Т.Т. Трезорова строго наказали за попытку испортить государственную собственность, маленькая женская ручка свирепо потянула за ушко эту странную собаченцию.

Правда, со стороны мне показалось, что это наказание больше напоминало ласку, но, может быть, я был не прав, кто в этих женщинах разберется?! А капитан Т.Т. Трезоров поступил, как последний гад-друг, лег спиной на землю, и свое жирное пузо подставляет под эту ручку. Все-таки его надо было бы отселить, вот теперь и приходится цацкаться с ним!

???

В любом случае, когда Иррек завершил чтение своего нудного курса, он уложился в три дня, а дай ему волю, и за неделю бы не прочитал бы, мы с Белояром подняли свои Х76 в воздух! Взлет происходил неторопливо и плавно. Оторвавшись от бетона, нашим истребителям не требовалось разбегаться перед взлетом, мы повисели несколько секунд на высоте в десять метров над землей, поболтали машины из стороны в сторону, чтобы быстрее освоиться с ними и проверить, как они реагируют на импульсы нашего головного мозга, и на второй космической скорости рванули в небо. Коконы только покрепче обхватили наши тела, чтобы компенсировать высокие перегрузки.

Атмосферный двигатель тихо и злобно шипел, в редких случаях переходя на свист, легко вытягивал машину на высоту в пятнадцать километров над уровнем моря. Достигнув заданной высоты, мы на некоторое время поболтались на ней, привыкая к управлению истребителями. Затем медленно, с едва заметным ускорением стали передвигаться в горизонтальной плоскости, параллельно земле и, стараясь не нарушить государственные границы. В какой-то момент наши машины встали на крыло, потеряв две тысячи метров высоты, и по пологому пикированию продолжили снижение. А скорость истребителей возрастала с каждой секундой этого пологого пикирования, пока не достигла двух махов.

На высоте скорость особо не ощущалось, но, когда мы вынырнули из облаков, и под нами понеслась тундра, мне очень захотелось поставить ногу на тормозную педаль и слегка прижать педаль тормоза, как обычно поступаешь, когда у автомобиля слишком высокая скорость. Поверхность тундры слилась в серую пелену и на ней нельзя что-либо различить или выделить. Кокон прочитал мое скрытое желание снизить скорость полета истребителя, и через мгновение я заметил, что она понизилась и у истребителя. Под ногами замелькал низменный рельеф тундры с ее вечной мерзлотой, ручьями, реками и едва приметной растительностью. Я повернул голову, стараясь рассмотреть, что творится за спиной, кокон тут же и притом весьма быстро вывел на сетчатку глаз панораму заднего обзора, Истребитель-блин Белояра следовал, чуть ли не впритирку к моему хвостовому оперению, придерживаясь левого пеленга и, повторяя вслед за мной, развороты, виражи, крены.

Скорость машины снизилась до такой степени, что я сумел рассмотреть песца, рысящего по тундре, раньше я и не знал, что песцы живут в тундре, про куропаток и леммингов слышал, но про песцов думал, что жители тайги. Самой собой получилось так, что я увлекся разглядыванием песца, мониторы сканеров истерзали сетчаткуnbsp; Опаловые глаза очень интересовалась, как я с Белояром осваиваю новые истребители, поэтому она не раз вместе с нами отправлялась на аэродром и, устроившись в кресле-лежанке капитана Т.Т. Трезорова, вместе со мной выслушивала вводный курс лекций профессора Иррека. Это мы с Белояром решили при опаловых глазах так называть ИРа Х76, как-то неудобно при такой красивой женщине называть Иррека ИРом, поэтому и повысили его до профессора. А она, до чего уж эти жены хитры и умны, сумела найти общий язык с Ирреком и после занятий часто перешептывалась с ним наедине, то есть, выставив меня из истребителя. К слову сказать, Иррек, при виде опаловых глаз, тут же забывал о своей офицерах слушателях и превращался в любезного кавалера жены, готового исполнять любой ее каприз. Но опаловые глаза не обращала внимания на его любезности и комплименты. Она была серьезной и деловой женщиной-полковником и супругой одновременно, не умела капризничать, а с серьезным лицом выслушивала вводный курс, правда, иногда, прерывая лектора репликами. А однажды не выдержала и прочитала нам короткую лекцию о том, как подобает вести в той или иной ситуации при случайной встрече с инопланетянами.

глаз крупными и общими планами этого животного, что я увлекся и начал на Х76 преследовать по пятам этого бедолагу песца. Все было в порядке до тех пор, пока он передвигался по прямой, но, когда тень истребителя слегка коснулась песца, то он испуганно пригнулся и резко скакнул в сторону, что даже Иррек испуганно вскрикнул, когда я рванул машину вслед за беглецом.

Долго мы с Белояром носились над поверхностью тундровых болот, распугивая пернатых и преследуя животных. Особо интересными стали преследования волков, которые были опасными и умными хищниками. Каким-то образом они усекли, что мы ничего плохого им не сделаем, поэтому первоначально они убегали или скрывались от тени наших истребителей, но со временем перестали обращать на нее внимания. Однажды, я десять минут провисел над одним волчьем логовом, обитатели которого вели спокойную семейную жизнь, не обращая ни малейшего внимания на парящих над ними хищных птиц, принимая нас за пернатых охотников. Я в сердцах подумал, что, если бы этим выводком занялся капитан Т.Т. Трезоров, то им мало не показалось бы. И в этот момент появился хозяин выводка, волчица - хозяйка, аж, хвост поджала и все время ластилась к самцу, то плечом, словно невзначай, касается, то ему хороший кус оленины подсунет, то наиболее шкодливого кутенка подальше от папаши уберет. А волчата дорвались до папаши от всей души развлекались, то они на него сверху навалятся, то за ногу укусят, а то его уши с большим удовольствием трепать начнут. Но папаша был строг и справедлив, особо на эти проделки ребятни не реагировал. Да и в тот момент он выглядел эдаким раскормленным собратом капитана Т.Т. Трезорова и его, видимо, тоже кашей из геркулеса кормили.

???

В течение нескольких дней мы не вылезали из кабин истребителей Х76, и все время проводили в полетах. Летали, правда, пока только в атмосфере планеты, но поднимались на заоблачные высоты. Я мог любоваться звездами в середине дня, когда мы с Белояром находились в тропосфере, где уже не было воздуха, и отсвечивалась темнота космоса. Картина мириад светлых точек в сплошной черноте космоса поражала воображение. Трудно было поверить в то, что у этих звезд, которые привольно раскинулись над нашими головами и которые отсюда казались маленькими источниками света, вращались свои планеты, в чем-то похожие на нашу Землю. Космос и эти звезды привораживали, тянули к себе, но КПП с земли напоминало о необходимости выполнения задания, и истребитель стремительно скатывался вниз, к земле.

К слову сказать, что нам с Белояром это страшно нравилось, и мы были готовы к тому, чтобы летать столько, сколько выдержит наш человеческий организм. Одним словом, романтика неба глубоко проникла в наши души, мы летали и летали. Однажды, я не удержался и через кокон послал в систему управления Х76 пожелание следующего характера - убрать все ненужное вокруг пилотской кабины и вынести сознание пилотов за пределы конструкции истребителя. Я только услышал, как чертыхнулся в ответ Иррек, переваривая мое пожелание, и даже почувствовал, что он хотел обратиться ко мне за разъяснениями. Но в последнюю секунду передумал, а передо мной во всю ширь распахнулось прозрачное пространство атмосферы и синевы небес. Я не предупредил ведомого пары о проводимом эксперименте. Ну не подумал об этом. Когда под его ногами исчезла привычная опора и разверзлась глубина высоты, то Белояр дико закричал от ужаса и чуть не поседел. В этот момент ему казалось, что он падает в пятнадцати километровую бездну, а его сознание вспарило над этой бездной. Но этот крик ужаса начал медленно перерастать в дикий рев восторга, когда мой напарник осознал, что падение не состоится, а он парит на этой высоте, но может выделывать бесконечные трюки своим бестелесным телом в бескрайнем пространстве неба. Я в этот момент ни орал, ни от ужаса и ни от восторга, так как внутренне был готов к подобному, но и меня до глубины души поразила красота сочетания черноты космических глубин и голубизны планетной атмосферы. Но тут послышал озабоченный голос Иррека, который, прервав мою с Белояром космическую нирвану, неожиданно поинтересовался:

- Командир, - иногда, желая получить быстрый доступ к какой-либо запретной вещи или объекту, ИР Иррек прибегал к подобному подслащенному ко мне обращению, - а что происходит сейчас на истребителях? Я не пойму, почему ты с Белояром покинул кокон пилотской кабины? Сенсоры сообщают, что в данную минуту ни на том, ни на другом истребителе пилоты не присутствуют, а в тоже время управление машинами осуществляется. Несколько минут назад ты приказал и я исполнил твой приказ о выносе твоего разума, но не тела за пределы конструкции истребителя. Приказ исполнен, но кокон твоего истребителя и кокон истребителя Белояра информируют меня о том, что они свободны. На всякий случай я электронным образом обшарил истребители, но пилоты не были обнаружены. Так, где вы сейчас находитесь? Если судить по вашим восторженным крикам, то вы живы, но мои датчики, сканеры и камеры не регистрируют вашего физического присутствия на бортах истребителей?!

Да, этот вопрос Иррека для меня оказался не просто неожиданным, а на полную засыпку. До настоящего момента я полагал и был уверен, что мое и Белояра сознания покинули лишь тела и бестелесными призраками витают в пространстве, благодаря усилиям Иррека и техническому совершенству наших машин, а оказалось, что Иррек не имел никакого отношения к этой ситуации. Кто же тогда нам поспособствовал в осуществлении этого фокуса, сделав так, что наши сознания, или, если по народному, то наши души, покинули физические тела, чтобы души свободно парили в тропосфере. К тому же, куда исчезли наши физические субстанции - наши тела, которые оставались в коконах пилотских кабин истребителей?

Я задумался над проблемой, но решение не шло в голову. Честно говоря, я не знал, что делать в подобной ситуации. Само собой, разумеется, первым делом нужно было отыскать наши тела и вернуть их в пилотские коконы, а уж после этого можно переходить к второй ступени решения этой проблемы, а именно, каким образом вернуть наши души в ее физическую субстанцию, в тело. Время начало свой отсчет, а решение не приходило в голову. Во мне начало созревать смутное беспокойство, но я не стал беспокоить своего друга, который в этот момент продолжал наслаждаться фантастическим зрелищем этой космической феерии.

Погруженный в мысли в поисках решения проблемы, я обратил внимание на то, что в голове, легкими мазками стал вырисовываться портрет матери. Мама загадочно улыбалась! Но, к моему глубокому сожалению, я не мог пообщаться с мамой. У меня совсем не было свободного времени, чтобы поговорить с мамой, ведь в любую минуту истребители Х76 могли начать заваливаться к земле. Иррек прилагал невероятные усилия, чтобы сохранить контроль над истребителями. Несколько раз я мысленно приказывал Ирреку держать под контролем управление Х76 и не дать им упасть на землю. Каждый раз Иррек подтверждал сам факт получение мысленной пиктограммы, но через мгновение сообщал, что не может в силу технических причин осуществить приказ. А истребители, словно застывшие изваяния или истуканы в степи, зависли в тропосфере и ни на йоту не сдвигались с места. Именно в эту минуту Иррек подтвердил догадку, случайно промелькнувшую в моей голове, сообщив, что вокруг Х76 образовалось аномальное энергетическое поле, причем в этом поле гасли и не распространялись какие-либо сигналы.

По наитию, я проанализировал сохранившуюся в памяти информацию по этому поводу и пришел к выводу, что это энергетическое поле статично и истребители будут находиться в нем столько времени, пока я не найду решения проблемы по возвращению души в физическое тело. В этот момент моя память из своих глубин исторгла фрагмент беседы с матерью, в которой она еще до своей смерти объясняла некоторые проблемы возвращения души в тело. Не хочу сказать, что хорошо помнил эту беседу, но, чтобы особо не рисковать, решил вызвать маму и побеседовать с ней на эту тему. Вызов прошел неожиданно легко, и мама сразу же ответила на мой мысленный вызов, словно давно его ждала. Со времени своей смерти она, если и изменилась, то в лучшую сторону, помолодела и похорошела и со мной разговаривала легко и свободно. Мама сразу же объяснила, что наши тела, как были в коконах, так в них и остались. Сенсоры Иррека были не в состоянии их зафиксировать или зарегистрировать по двум причинам. Тела превратились в неодушевленные предметы, когда наши души их покинули. И второе, это аномальное поле блокировало прохождение всех сигналов электрического происхождения. Таким образом, мама в секунду развеяла все наши сомнения и показала правильный путь выхода из создавшейся ситуации.

Мне оставалось только произнести небольшое заклинание по возвращению душ в их физические оболочки, что я немедленно и проделал. Иррек вскрикнул от неожиданности, когда его датчики и видеокамеры зарегистрировали волшебное появление живых тел пилотов в коконах кабин истребителей. Иррек был интеллектуальным разумом с выдержанным электронно-виртуальным характеров, но после трехлетнего общения с мной и Белояром ему и простые человеческие чувства ему стали не чужды. Сегодня он сделал свой первый шаг на длинном пути превращения в человека. По психическим и психологическим параметрам Иррек реагировал на происходящие вокруг него события уже не как электронно-вычислительная машина. Он не просто фиксировал или регистрировал физические явления, процессы, а принимал и выполнял мысленные приказания людей, внося свое понимание и свое решение, поставленной перед ним проблемой. Вот и сейчас Иррек уже по-человечески прореагировал на возвращения нашего сознания в тело. Как только восстановился status qua, то исчезло поле вокруг истребителей, и они провалились на пятьсот метров по высоте. Но Иррек уже давно запустил двигательную установку обеих машин и мы сдвинулись с мертвой точки в северо-0западном направлении.

Мне очень не хотелось расставаться с мамой, и пока осуществлялся процесс возвращения душ в тела, я рассказал ей обо всех своих горестях и обидах, а также похвастаться своей женой - опаловыми глазами. Я чувствовал, что мама с удовольствием слушала мой рассказ, но, когда зашла речь об опаловых глазах, слушала меня с особой тщательностью. Мне показалось, что она с удовольствием выслушала мое мысленное повествование, ни не разу не прервав его вопросами. Глаза и выражение ее лица говорили о многом, но мне не нужны были слова, чтобы понять, что эта женщина, моя мама, всем сердцем любит и переживает за меня, своего единственного сына, хотя мне уже было за тридцать, и я был женат.

Я уже говорил, что мой друг Белояр свято верил и полагал, что я все знаю и нигде не пропаду, поэтому беспрекословно подчинялся моим советам и рекомендациям. В самые трудные моменты только что разрешенной ситуации с переселением душ я слышал иногда, как он бормочет:

- Знала бы, опаловые глаза, за кого выходила замуж?! - Ворчал Белояр и неожиданно выдавал следующее умозаключение. - Но, наверное, она все же знала, что он за человек и как с ним иметь дело! Оба они два сапога пара! Женщины, они такие, сами все знают и мужей себе выбирают соответственно.

Мне понравилось эти его логические выводы, к которым он так неожиданно пришел, и хотелось поблагодарить Белояра за эти теплые слова и чувство уважение, проявленные по отношению к другу. Но пока собирался с мыслями, его Х76 сорвался с места и умчался на большой скорости, так, что через мгновение, и след истребителя простыл. Быстро набирая скорость, я рванул вслед за другом, одновременно размышляя о резвости, проявленной Белояром, что было не в его характере.

- Да, не в этом дело, - прервал мои размышления Иррек, - помнишь свои приказы о сохранении скорости и движении в определенном направлении. Так вот, что я хочу сказать тебе, что, когда это аномальное поле, окружавшее истребители, исчезло, то твоя мысль достигла электронно-вычислительного центра истребителя Белояра. Я же сдуру не придержал этот твой приказ, а просто его ретранслировал. Получив приказ, этот электронный ящик тут же бросился его исполнять. В результате мы имеем то, что имеем. Мы пока еще здесь, а Белояр черт знает где. Слава богу, что у нас имеется мощная аппаратура ориентации и по нахождению предметов и объектов на дальнем расстоянии, так что скоро найдем Белояра и его истребитель с сумасшедшим ИРом.

- Надо же иметь такой характер! - В этот момент я подумал о Ирреке. - Уметь, в одну только секунду испортить настроение другому человеку своим занудным объяснением простейшей вещи. Это надо уметь, до этого разъяснения обстоятельств исчезновения друга, все было так романтично. А он всю эту красоту испортил.

???

Возвращение на авиабазу базу прошло без происшествий.

Когда мы приблизились к взлетно-посадочной полосе, то увидели серый транспортный тяжеловоз, который совершил бесконечно длинный разбег и начал медленно карабкаться в небо. Именно этот транспортный тяжеловоз неделю назад доставил наши Х76 с авиазавода "дружественной" страны, а теперь возвращался домой. Вначале мне с Белояром хотелось подшутить над пилотами этой машины, но что-то остановило нас и мы не пошли на мелкое хулиганство.

Свои блинчики мы посадили впритирку к стоянке, откуда взлетали, механики быстро подцепили их к тягачу и отволокли в специальный ангар для технического осмотра и заправки топливом. В этом полете нам не пришлось стрелять, поэтому оружие было подзаряжено и боеприпас сохранен. Механики авиабазы полюбили заниматься нашими машинами и ухаживали за ними так, что любо дорого было смотреть. Я, проследив за тем, что истребитель попал в хорошие руки и оставив нового друга у механиков, направился в комнату пилотов, где можно было узнать последние новости, снять полетный комбинезон и, доложив начальству о возвращении, мчаться домой к опаловым глазам, которая, наверное, уже меня заждалась.

Вместе с Белояром выскочили из ангара под мокрый дождь-снег, погода в Заполярье может меняться по десять раз на дню, и бегом направились в штаб, докладывать начальству о результатах полета на истребителях. Когда увидели капитана Т.Т. Трезорова, рысцой направляющегося к нам, то у меня екнуло и сжалось сердце при виде его глаз, которыми он старался отвести и не смотреть на нас. Капитан настолько привязался к моей жене, что обычно ни на минуту не покидал ее, разве что ли по срочным делам службы. Он даже на это время забыл о так любимых им полетах со мной. А сейчас он повстречался с нами и был один, никого не сопровождал, что вызывало естественную тревогу.

- У меня две новости, дружище, одна плохая, а другая - еще хуже. - Послал мне мысленную пиктограмму мой четвероногий друг, одновременно здороваясь с Белояром, со мной он не здоровался по принципиальным соображениям, носясь ко мне, к своей собственности, с которой не расстаются и не здороваются.

- Слушай, капитан Трезоров, ты хоть бы со мной иногда бы здоровался, хотя бы из-за вежливости. - Издалека начал я. - А что касается плохих новостей, можешь начинать с любой, хрен редьки не слаще.

- В ближайшие дни ты и Белояр, а также я и Генерала, вылетаем в одну из стран Африки, в командировку для выполнения специального задания правительства - это первая плохая новость. А вторая совсем плохая новость, - капитан Т.Т. Трезоров сделал паузу, - опаловые глаза только что улетела тем транспортным тяжеловозом, который взлетел перед вашим приземлением. Ее срочно вызвали по работе и даже не дали время на сборы. Она не успевала написать тебе записку и просила передать тебя на словах, чтобы не бесился по воду ее вызова, чтобы не пил без повода и друзей, не дрался и не делал других глупостей, она вернется домой, как только освободится.

Капитан еще что-то бубнил мне вслед, а я, не разбирая дороги, мчался обратно к ангару. Механик собирался накрыть Х76 брезентовым чехлом, но я оттолкнул его от истребителя и, не говоря ни слова, взбежал по крылу и запрыгнул в пилотскую кабину. Кокон еще находился в процессе обнимания меня, а я уже общался с Ирреком, который запускал двигатель. Оторвав на метр истребитель от пола я плавно, через полуоткрытые ворота выбрался из него и свечой устремился в небо.

Иррек скороговоркой назвал мне координаты транспортного самолета и через десять минут я увидел его хвостовое оперение. Самолет летел в сторону нашей северной границы в тяжелых снегодождевых облаках. Догнать то этот транспортник я догнал, но что мне делать дальше, как найти жену и переговорить с ней.

Наши бортовые телекоммуникационные системы, в принципе, особо и не отличались друг от друга, но найти радиоволну другого самолета вручную было хлопотным делом, на это ушло бы много времени, а у меня - его не было, так как приближалась государственная граница, а разрешения на пересечение которой у меня, разумеется, не было. Тогда я поступил проще, зашел вперед тяжеловоза и вывесил Х76 на уровне блистера кабины пилотов транспортника. Несколько секунд потребовалось ненашим пилотам для того, чтобы догадаться, что происходит что-то не то, но они не понимали, что именно. Решив, что я иду на их перехват, они жестами рук мне стали показывать, что готовы следовать за мной. Тогда я попросил Иррека походить и поводить за собой транспортный тяжеловоз по кругу. Вертушка заработала, и мы, словно белки в колесе, закрутилась в ней!

Таким образом, у меня появилось дополнительное время на второй раунд действий. Приказав Ирреку, чтобы он продолжал кружиться по кругу до моего возвращения тело, я вытянулся в ложементе кресла и начал вспоминать последовательность действий, которые позволили этим утром моей душе покинуть тело. Мама и ее искусство магии не подвели меня и в этот раз, душа сумела вырваться из объятий своей физической оболочки и устремилась в свободное пространство ареала, с трудом находя путь в салон ненашего транспортного тяжеловоза. Наиболее трудным делом оказался момент передвижения в астрале, где не существовало привычных ориентиров и все силы уходили на то, чтобы находить правильную дорогу и выйтиь туда, куда стремился. Но моя женушка в этом сером виртуальном мире выделялась ярким пятном своей ауры. Я не знаю, сколько на это ушло сил и времени, но, в конце концов, оказался в пассажирском секторе ненашего транспортника. Внешне опаловые глаза выглядела ужасно, без какого-либо макияжа моя девчонка с дико заплаканными глазами и в мундире полковника выглядела хищной птицей в клетке. На борту самолета было семь человек инженеров, с которыми я встречался и знал каждого в лицо. Все они не отрывались от иллюминаторов, так как им были непонятны маневры, совершаемые экипажем самолета. Одна только опаловые глаза не смотрела в иллюминатор и, потихоньку утирая кулачками глаза, время от времени всхлипывала.

Когда я достиг ее кресла, то у меня уже не было сил, я мог только смотреть и любоваться ею. Я находился рядом с ней, но не знал, как привлечь ее внимание и переговорить с любимой. Не знаю, как мне это удалось, но, усилив плотность взгляда, смотрел, не отводя пристального взгляда от опаловых глаз, на что она моментально отреагировала, девчонка перестала всхлипывать и стала посматривать в мою сторону, словно почувствовала мою близость. Вдруг наитие коснулось ее сознания, она негромко вскрикнула и, протянув руки в мою сторону, сказала:

- Я чувствую, что ты здесь, рядом со мной. Я не вижу тебя, но ощущаю твое присутствие, любимый. - Опаловые глаза перестала плакать и, превратившись в мужественную леди-полковника, продолжила. - На службе чрезвычайное происшествие, которое произошло в моем отделе, поэтому меня срочно отозвали из отпуска. Ты сильный человек и ты мужчина, поэтому должен понять и принять это, как случившийся факт. Когда вопрос встает о безопасности моей страны, я не могу оставаться с тобой, а должна вернуться на службу и исполнять свой долг, как гражданка страны. Я вынуждено покидаю свой дом и тебя, но приказ и служебный долг позвали меня, поэтому первым же возможным рейсом вылетела на родину. Но я вернусь, обязательно вернусь к тебе и не позволю тебе спиваться в одиночестве или в кругу своих друзей, которые стали и моими друзьями, членами нашей семьи. Я полюбила тебя раз и навсегда, поэтому и часа не могу пробыть без тебя, но работа требует моего присутствия!

Всем сознанием я потянулся к опаловым глазам, в этот момент в астрале что-то ярко полыхнуло, и, проваливаясь в бездну беспамятства, я понял, что до жены дошло понимание сего момента, и она почувствовала мое присутствие. Ее глаза загорелись теплотой и радостью, она, словно воочию увидев меня, потянулась ко мне, но я потерял сознание.

Иррек сумел мое сознание вернуть в тело, и доставить меня на базу в бессознательном состоянии. Врачи авиабазы осмотрели меня, но так и не поставили диагноза, они решили, что со мной произошло энергетическое истощение и все, что мне было нужно, так это отдых без волнений. Как показало время, их диагноз оказался правильным, в середине ночи я пришел в сознание и заснул, чтобы утром проснуться здоровым, но очень усталым человеком. В палату лазарета ко мне несколько раз заходил Генерал, интересовался состоянием моего здоровья, врачи не могли объяснить ему, что со мной произошло, но успокаивали и говорили, что все будет в порядке. Генерал мрачно слышал и покачивал головой, долго всматривался в мое лицо, что-то хмыкал себе под нос и уходил. Белояр и капитан Т.Т. Трезоров ночь провели на соседних койках, они очень переживали за меня.

Они оба были удивлены до крайности, когда, проснувшись следующим утром, увидели меня, встающего на ноги и идущего в ванную комнату. При ходьбе меня шатало из стороны в сторону, но выглядел я более или менее нормальным человеком.

Глава 3

Память ничем не смогла мне помочь установить, кто я такой, почему оказался в таком состоянии. Мое сознание только что пробудилось от спячки и я только что встал на путь самопознания, все это в свою очередь означало, что я начинаю новую жизнь с чистого листа. Это следовало понимать следующим образом, до определенного момента в этом мире я не существовал, но наступил момент, когда заново заработал мой головной мозг и я размышлять о бренности человеческого существования. Но в тоже время я не мог отринуть и того, что, вероятно, и до этого момента со мной что-то происходило, просто этого не сохранилось в моей памяти. Память, а может быть и само подсознание, время от времени напоминали, фрагментарно, правда, эпизоды из моей прошлой жизни. Но эти воспоминания были субъективны и действия в них, если и происходили, то происходили в определенном временном интервале и в определенном пространстве, рано или поздно я смогу узнать, кто я и как оказался в этом месте и в этом состоянии.

В настоящий момент меня больше заботило восстановление организма. Головной мозг работал над регенерацией органов и систем, пока зрение не восстановилось, но я уже ощущал глаза в глазницах. Иногда мне так хотелось вытянуть руки и пальцами их помассировать. Это обстоятельство радовало, но я чувствовал внутреннюю потребность продолжать свои наработки в этом направлении, чтобы сохранить полученные результат и чтобы в дальнейшем их развивать и далее.

Я хотел не просто знать и существовать, довольствуясь мысленными знаниями, но и активно участвовать в жизни, влиять на ход ее развития. Пока я еще не знал, в какую сторону двигаться и что конкретно предпринимать, чтобы из настоящего, вегетативного состояния, в котором в данный момент пребываю, перейти к более активному состоянию и образу жизни. Сейчас я мог сказать только, что мой мозг работал, в нем прокрутились первые шестеренки, которые заставляли вращаться взаимосвязанные шестерни памяти, чтобы, воссоздавая начальный объем памяти и вовлекая полученный объем знаний в рабочий процесс мышления, получить новые знания.

Свои главные силы, разумеется, следовало бы бросать на дальнейшую разработку, развитие и восстановление памяти, принимая во внимание, что только она могла дать большинство ответов на вопросы, касающиеся моей личности и моего самосознания. Самое удивительное, первые попытки были такими неподъемными, что от умственного перенапряжения я чувствовал, как выступал пот на лбу и на спине, а вытереть его полотенцем не мог. Должен признать, что большинство этих попыток не приносили особо удачного результата, но некоторые из них давали интересные итоги. Откуда-то из глубин памяти вдруг всплыло изображение девчушки со светловато-каштановыми волосами, громадными глазами, которые грустно смотрели на меня. Неожиданно глаза вспыхнули ярким зеленым пламенем, и девчушка устремилась ко мне.

- Пенелопа - опаловые глаза. - Всплыло в памяти имя этой девчушки и на сердце сразу потеплело. Пока я еще не знал, кто и кем эта девчушка приходится мне, но я чувствовал, что она мне далеко мне не чужая.

Данный эпизод воспоминания также напоминал мне, что помимо сознания, тела и рабочих конечностей, у меня появился и такой странный орган под названием сердце, которое работает, вырабатывая столь необходимую для существования человеческого организма энергетику, которое к тому же чувствует и наполняет твое существование такими виртуальными понятиями, как влечение, интерес или любовь.

Это понимание стало одним из самых приятных шагов на пути самопознания.

Я научился понимать и разбираться в сложных терминах и обстоятельствах, слагая в единое целое отдельные фрагменты и явления мира, в котором возникло и стало функционировать мое сознание.

Изображение опаловых глаз вздрогнуло и скользнуло в сторону, а на смену ему появилось новое изображение мужчины и животного, которые с серьезными лицами наблюдали за кем-то, стоя в профиль ко мне. Мое сознание подсказывало мне, что это животное называется собакой и является разновидностью домашнего животного с древних лет, поддерживающие дружеские связи с отдельными представителями человечества.

???

Внезапная разлука с женой сказалась на моем внешнем облике, клок седины пробил мои черные волосы и я стал более жилистым, жестким человеком. Честно говоря, самому мне было трудно определить, какие именно внутренние изменения произошли со мной, но я поверил словам Белояра и Генерала, которые говорили, что эти изменения имели место, но какие именно они пока еще не знают. По утрам и вечерам я подолгу разговаривал с опаловыми глазами по мобильнику, но эти телефонные переговоры лишь подтверждали факт того, что в данный момент моя жена находилась далеко от меня, и я это остро переживал. Девчушка-полковник настолько плотно вошла в мою жизнь и жизнь моих друзей, что без нее я и они чувствовали себя потерянными людьми, к тому же друзья непроизвольно терроризировали меня своими вопросами о том, как она там и когда она вернется.

Нельзя утверждать, что разлука с любимой оказала на меня такое воздействие, что я превратился в зверя, срывавшего на друзьях зло и обиду. Это было бы не совсем так, я вообще не ругался с друзьями. Разлука с опаловыми глазами, разумеется, затронула меня и мое ближайшее окружение, эта девчонка без всякого на то разрешения, как яркий болид влетела в мою жизнь, влюбила и женила меня на себе, покорила друзей и, оставив глубокие следы в наших душах и сердцах, на время покинула меня, чтобы вернуться. Но эта виртуальная встреча в астрале, выражение ее глаз, произнесенные слова и мысли показали, что наши взаимоотношения достигли такого уровня, что жизнь друг без друга становилась неприемлемой для обеих сторон. И в этой ситуации большую помощь мне оказала мама, которая даже после своей смерти не оставляла меня и, чем только могла, помогала мне.

Ранее я только полагал, что мое рождение и появление нашей семьи в провинциальном селе, где провел счастливое детство и юношество, несло в себе определенную тайну. Теперь на самом пороге зрелости, я точно знал, что все это было не случайным делом, и тайна в этом деле существовала. Но пока я еще не знал, какая именно тайна скрывалась нашей семьей, но хорошо запомнил слова мамы об отце, когда она назвала его императором и великом воине. Время - это величина, которая раны лечит, но она же и раскрывает тайны, какие бы они не были великими или малыми. Я терпелив и могу, и буду ждать, когда наступит время и передо мной раскроется тайна мамы и отца. Мама сумела заложить в меня азы своего магического искусства, но уже сейчас эти азы начали раскрывать передо мной такие возможности, что и подумать было страшно. Когда я в ненашем тяжеловозе прощался с опаловыми глазами, то почувствовал, что и в этой женщине скрывается некая тайна, и я сделал ей небольшой подарок, передал ей часть маминого искусства. Опаловые глаза хорошая и умная девочка, теперь она сама должна разобраться в этих началах и решить, что ей с ними делать. По крайней мере, однажды попытался мысленно с ней связаться и получил подобие ответа, что означало, что опаловые глаза принялась за освоение магических начал.

???

О нашей загранкомандировке знали и говорили на каждом углу, назывались точные даты и даже часы вылета в Африку, но день проходил за днем, и ничего серьезного не происходило. Генерал был молчалив, выглядел усталым, разбитым и не выспавшимся человеком. Каждый день ему приходилось не спать ночами, чтобы вести бесконечные переговоры со столицей. Наша авиабаза располагалась на дальневосточных рубежах страны, и разговаривать со столицей можно было только после полуночи, а утром и день Генералу рутинные повседневные хлопоты по авиабазе не давали возможности отоспаться.

Что касается меня, то три дня, которые я потратил на восстановление психо-энегетического баланса сил организма, принесли положительный плоды, да и молодой организм брал свое, ему не потребовалось много времени для полного восстановления. Сейчас я уже не выглядел усталым и разбитым человеком, а был полон сил и намерений полетать на наших уникальных истребителях. Правда, Белояр и капитан Т.Т. Трезоров не доверяли мне и ни на шаг не отходили от меня, они почему-то решили, что без их пригляда я могу натворить много глупостей, вот они, сменяя друг друга, старались всегда находиться рядом со мной.

К утру третьего дня я во втором ангаре возился с Х76, а Белояр изучал телеметрические данные, полученные в последнем полете. Он по-прежнему оставался невозмутимым и спокойным человеком, умел работать не покладая рук, и сейчас с увлечением тыкал пальцем в листы с информацией, обнаружив что-то интересное. В этот момент прискакала Вилена, у нее такая волнующая походка, словно при каждом шаге она хотела оторваться от земли и подняться в небо, и несла завтрак в судках. Белояр тут же забыл обо всем на свете и бросился ей помогать сервировать столик в углу. Он сейчас напоминал удава из джунглей, который увидел жертву и вышел на тропу охоты. Через минуту он уже что-то нашептывал девушке на ушко, а та млела от удовольствия, ощущая его дыхания вблизи от своей шеи.

В этот момент я отвлекся от наблюдения за развитием романтической истории, так как заметил приближающегося капитана Т.Т. Трезорова, который, не торопясь и немного вразвалку, направлялся прямо ко мне. Его сопровождали два молодых бойца, которые чего толькоnbsp; Когда я достиг ее кресла, то у меня уже не было сил, я мог только смотреть и любоваться ею. Я находился рядом с ней, но не знал, как привлечь ее внимание и переговорить с любимой. Не знаю, как мне это удалось, но, усилив плотность взгляда, смотрел, не отводя пристального взгляда от опаловых глаз, на что она моментально отреагировала, девчонка перестала всхлипывать и стала посматривать в мою сторону, словно почувствовала мою близость. Вдруг наитие коснулось ее сознания, она негромко вскрикнула и, протянув руки в мою сторону, сказала:

не тащили на себе, начиная от шестиствольного пулемета до школьного ранца. Когда они приблизились к Х76 и остановились, то я мыслеречью запросил капитана, чего это он устроил за явление Христа народу и откуда у него столько багажа. Трезор ответил мне также мысленно, сообщив, что он, мол, не на прогулку собрался, а так как ко всему следует быть готовым, прошел, мол, слух, что мы вскоре улетим в Африку, вот и приходится корячится и запасаться вещами. Под строгим взглядом и четким указаниям капитана Т.Т. Трезорова бойцы рассортировали вещи и уложили их по отдельным отсекам моего истребителя. Большинство вещей было заброшено в кресло-ложемент, специально устроенное для капитана за моей спиной, но шестиствольный пулемет там не поместился, итак было слишком много вещей. Сложилась ситуация или я беру капитана Т.Т. Трезорова, но тогда не беру пулемет, или я беру пулемет, но оставляю дома капитана. Само собой напрашивался простейший выход из этого не очень-то критического положения - не брать пулемет, уж очень он был громоздким.

Но я плохо знал характер своего верного пса, капитан Т.Т. Трезоров повертелся вокруг моего истребителя и, сообразив, что решение вопроса о размещение шестиствольного пулемета следует искать в другом месте, помчался к истребителю Белояру, ничуть не озаботившись тем, что нарушает очарование романтического расставания двух любящих сердец. Их расставание бесцеремонно было переведено из разряда романтического в разряд служебного романа, и пулемет перекочевал за спинку кресла Белояра. А в этот момент Белояр был настолько увлечен поцелуями с девушкой, что попросту забыл о том, что данное место было зарезервировано для Генерала. Но капитана Т.Т. Трезорова столь незначительным обстоятельством не возьмешь, он был занят делом, ему требовалось, чтобы шестиствольный пулемет улетел бы вместе с ним. А Белояру было совсем не до него, ведь расстегнуть третью пуговку на блузке девушки было весьма трудоемким и увлекательным делом. Поэтому в тот момент у него единственное желание, чтобы эта говорящая псина убралась от него, как можно дальше, что капитан Т.Т. Трезоров и сделал, оставив свой шестиствольник в не положенном ему месте.

Но в этот день, по всей очевидности, Белояру в этот день не везло, он только что избавился от Трезор Трезоровича, вновь приступил к любимому делу - к поцелуям и раздеванию девушки, как в ангаре появился Генерал в сопровождении четырех совершенно нам не знакомых офицеров. С выражением на лице неудовольствия по поводу вторжения в его личную жизнь и романтическую историю с Виленой, Белояр выпрямился и даже щелкнул каблуками сапог, приветствуя высших по званию офицеров, а девушка скрылась за его широкой спиной. .Сопровождающие Генерала офицеры ни мне, ни Белояру не были незнакомы, но они были известны нашему четвероногому другу. Капитан Т.Т. Трезоров каждому из них протянул свою лапу и те пожимали ее своими руками, произнося приятные слова. Капитан с ними отошел в сторону и, чтобы не слышали посторонние, которыми был я, Белояр и Генерал, начали с ним о чем-то перешептываться. Я не обратил внимания на очередную бестактность своего четвероного питомца, Белояр все еще находился в процессе расстегивания четвертой пуговки, а Генерал был возбужден и занят своими мыслями. Но в эту минуту от анализа происходящих вокруг событий, меня отвлекло следующее обстоятельство. Офицеры, сопровождавшие Генерала и на равных общавшихся с ним, вполголоса и подобострастно докладывали капитану Т.Т. Трезорову о чем-то важном, тот внимательно слушал и покачивал своей лохматой головой, и в эту минуту совершенно не напоминал эту бестолочь, моего четвероногого друга, а чем-то походил на нашего Генерала.

Генерал продолжал оставаться задумчивым и грустным, он даже не потребовал, чтобы я и Белояра, разумеется, вытянулись по стойке "смирно". А ведь ему так нравилось, когда мы с Белояром вытягивались перед ним. Происходило это очень часто по поводу, но чаще всего без всякого на то повода, просто у Генерала было хорошее или плохое настроение и ему очень хотелось, чтобы кое-кто, то есть опять же я с Белояром, тянулись перед ним во фрунт. Несмотря на полное отсутствия какого-либо настроения, Генерал чисто из уважения тихо пробормотал нам, чтобы друзья Т.Т. Трезорова не услышали, что, кажется, что нас отправляют в загранкомандировку.

По генеральскому шепоту, мы поняли, что Трезор Трезорович оказался прозорливым псом и мы полетим в страну, где, кроме нефти, ничего не было и надо запасаться вещами, чтобы там выжить, но свободные места в истребителях уже были заняты. А тем временем в ангаре начал собираться народ. Опять таки странная получалась вещь, наша база была одной из самых современных авиабаз в нашем государстве, на ней даже работали динамики оповещения о приближающемся враге, если таковой и появится. Во всяком случае эти динамики можно было бы использовать для оповещения всего ее персонала о проведении общего построения и информации Генерала, командира базы, о предстоящей заграничной командировке. Но такого оповещения не было, персонал приходил по одиночке, и в течение получаса его набралось человек десять. Пока я удивлялся и не понимал, почему не было оповещения и почему так мало собралось народа, Генерал приказал всем строиться. Мы и построились! Напротив меня с Белояром сгруппировались все пришедшие офицеры, а мы вдвоем только тянулись в стойке "смирно", а они перешептывались и искоса поглядывали на нас, видимо, пытались отыскать изъяны в нашей выправке. Но Генерал не дал злодеям насладиться нашим состоянием и начал свою речь.

Сначала Генерал дал общую экономико-политическую картину, сложившуюся на сегодняшний день в мире, затем перешел на политическую ситуацию в отдельно взятой африканской стране. Это южноафриканское государство было райской страной, в которой все было в избытке - народонаселение, бананы на деревьях, крокодилы в реках и нефть в недрах. Но была одна маленькая неувязочка, народонаселение страны состояло из двух больших племен, одно из которых поддерживало наша страна, а другое - "дружественное" нам государство. Время от времени к власти в этой стране приходили представители то одного, то другого племени. К огромному сожалению, в этой стране было также много нефти, которой то нам, то "дружественной" стране почему-то не хватало, поэтому обеим странам было крайне важно, чтобы представители "их" племени находились у власти. Но было два государства с взаимоисключающими интересами, которые хотели безраздельно "управлять" одним государством, поэтому логика подсказывала, что такого просто не могло быть, страна одна и власть одна. Тогда было найдено соломоново решение - государство поделили на две равные страны, во главе которых поставили своих вождей правителей, каждый из которых был в чине генерала. Таким образом, на политических картах мира появились два новых демократических государства.

Тут Генерал немного запнулся, видимо, запутался в раскрытии политических интриг, и смущенно посмотрел на нас, по его интеллигентным глазам было ясно, что он что-то не договаривает и ничего не понимает в этом правительственном раскладе.

- Жаль, что опаловые глаза отозвали на службу, а то она бы по-простому разъяснила политическую ситуацию в этом южноафриканском государстве. - Подумали одновременно я, Белояр и капитан Т.Т. Трезоров.

Но это была только первая половина нашего мнения, а вторая половина состояла в том, что мы поняли, что именно нам придется немного повоевать, защищая политические и экономические интересы родной страны. Внимательно слушая дальнейшие пояснения Генерала, в которых он через очень короткое время окончательно запутались, мы не совсем разобрались, когда и куда именно летим. Но, как славные офицеры вооруженных сил своей страны, всегда были готовы выполнить любой приказ родины и родного правительства. Поэтому козырнули Генералу, который, будучи с нами солидарен, тоже вытянулся во фрунт и отдал, в свою очередь, нам честь. Так мы и простояли несколько секунд, козыряя друг другу. Видя такую ситуацию, офицеры со стороны Генерала подтянули свои животы и приложили руки к фуражкам с высокими тульями.

Мне понравился финал этого общего построения, в его заключительной части получилось так, что словно это я с Белояром принимал у Генерала с его офицерами-лизоблюдами этот смотр-парад. Нас-то было всего двое, а их-то офицеров пятнадцать! Другие же офицеры авиабазы, по последней переписи населения, общее число военнослужащих нашей авиабазы составляло около пяти тысяч человек, на это общее построение не пригласили и никакой информации по загранкомандировке они не получили. И если уж честно признаваться, то ни я, ни Белояр так и не поняли, куда лететь и что мы там делать. На что мой напарник Белояр присвистнул и глубокомысленно изрек:

Ну, не фига себе! - По всей очевидности, парень пришел от так и не увиденных прелестей девчонки.

Сейчас он глубоко сожалел по поводу упущенной возможности, поэтому ему ничего не оставалось делать, как углубиться в философское миросозерцание реальности.

Из дальнейших вне строя и сумбурных разъяснений Генерала мы уяснили, что на работу в это южноафриканское государство направляют только нас двоих, меня и Белояра, работать там придется на истребителях Х76, которые пароходом из Заполярья поплывут в Южную Африку. Сопровождать истребители будет батальон аэродромного обслуживания, погрузка на пароход начнется через три часа.

Чтобы Генерал не подумал, что командировка в тропики будет казаться нам путешествием в рай с приятным времяпрепровождением, мы продемонстрировали ему багаж и вооружение, которые капитан Т.Т. Трезоров берет с собой. А также прямо намекнули, что его место за спиной Белояра уже занято шестиствольным пулеметом, дав понять, что до места назначения ему придется добираться пешком. Но Генерал не зря столько времени прослужил в армии и дослужился до генеральских звезд, он хитро подмигнул нам глазом и сказал, что на пароходе ему уже выделена каюта люкс с удобствами и работающим душем, а нам придется ютиться на нижней палубе в общем матросском кубрике с удобствами на верхней палубе. Мы тут же заткнули языки и, словно кролики, уставились на командира, так уйти из-под клиента не всякий сумеет! Ну, голова, наш Генерал! Мы только сейчас додумались, что лететь на своих любимцах Х76 до Африки нам и не придется, ведь через три часа объявлена посадка на пароход, который и довезет нас и истребители до места назначения. Я хотел в этот момент спросить, а почему тогда наш четвероногий провидец капитан Т.Т. Трезоров загрузил багаж и оружие в истребители? Но промолчал, и зря не спросил, тогда бы я на всю базу прославился бы своим провидческим талантом.

Через три часа все российские точки над этой английской буквой "i" были проставлены, мне с Белояром и нашим истребителям не хватило места на теплоходе. Из-за огромного количества военнослужащих батальона аэродромного обслуживания пришлось заказывать второй пароход, а он придет к причалу только через месяц, поэтому столица приняла решение в Африку меня с Белояром отправлять своих ходом, то есть нам с Белояром нужно было скрытно пролететь через весь континент и приземлится в Африке. Задание было ответственным, а звания у нас были небольшие, поэтому это задание доверили Генералу, но он не умел пилотировать истребитель. Тогда было принято соломоново решение, Генерал лично отвечает за пилотов и контролирует перелет от вылета до посадки.

Все бы ничего, но сложившуюся ситуацию никаким приказом генштаба не изменишь, ведь капитан Т.Т. Трезоров проходил по другому ведомству, не был подчинен генштабу, поэтому его шестиствольный пулемет оставался за спиной Белояра. А Генерал пришлось по мобильнику вызванивать другана маршала ВКС, с которым много дружил, чтобы получить транспортный самолет.

Вскоре, к перелету в Африку было все готово. Оба истребители стояли на стартовой линии взлетно-посадочной полосы, вылизанные механиками и вооруженцами для дальнего перелета.

А я, честно говоря, с этого времени очень зауважал Трезор Трезоровича, иметь такое мелкое звание капитана, но обладать таким влиянием в верхах и запросто посылать Генерала..., не всякая псина сумеет!

???

Перелет в Африку прошел не особенно тяжело, хотя мне и Белояру казалось, что более тринадцати часов болтаться в хвосте у едва передвигающегося транспортного самолета будет трудным занятием. Но время в полете пролетело незаметно, я много спал, а Иррек в это время пилотировал истребитель. Впервые познал, как хорошо быть выспавшимся человеком, а в свободное от сна время думал об опаловых глазах, о маме. Время от времени повторял заклинания, которым меня научила мама, но после того, как на нашем пути и на высоте в десять тысяч метров над уровнем моря внезапно образовался утренний туман с росой на крыльях блинов. Белояр с мольбой и тоской в голосе попросил меня заниматься чем угодно, но только не практиковаться в этой магии. Мы с Белояром теперь, как два единоутробных брата близнеца, он знает о чем, думаю я, а я знаю, о чем думает эта стоеросовая верзила и расстояние в этом нам не помеха. В свое время я ему под черепушку, с его согласия, разумеется, вживил один микрочип, после чего мой друг превратился в опытного телепата. Вот он и уловил, как я зачитываю старинные заклинания, да и к тому же он хорошо знал, что я еще не стал магом, а ученик в магии - это страшное наказание для других людей и вещь в себе, он может такого натворить, что веками не распутаешь. Поэтому Белояр и попросил меня умерить пыл и успокоиться, пришлось прислушаться к совету другу.

Когда наша тройка низринулась с небес и стала заходить на посадку в одном африканском аэропорту, то нас встретили зарева пожарищ, разрушенные здания и строениями, разбросанные по летному полю тела погибших людей. Присмотревшись, я обратил внимание на то, что эти тела имели темную кожу и одеты были в единую зеленую форму. Радары и сканеры Х76 показывали, что в радиусе нескольких километров не наблюдается ни одного летательного аппарата, поэтому мы продолжили заход на посадку.

Принимая во внимание то обстоятельство, что шикарный штабной транспортник Генерала нуждался во взлетно-посадочной полосе для приземления и погашения посадочной скорости, я плюхнул свой Х76 в конце полосы, жерлами бортовых пушек уставившись на заросли манговых джунглей, вплотную подступившими к полосе. Вид моего истребителя и его пушек был настолько страшен и непонятен, что обезьяны замерли на пальмах с бананами в лапах и от испуга боялись пошевелиться, попугаи перестали перелетать с ветки на ветку и орать дурными голосами. Это продолжалось до тех пор, пока транспортник не приземлился и не порулил обратно к паре оставшимся не разрушенными зданиям.

Одним элегантным прыжком-полетом я перетащил свой истребитель к этим зданиям и приземлил его слева от транспортника, который носом уткнулся в стену здания. Белояр посадил свой Х76 справа от генеральского транспортника, таким образом, образовав нечто похожее на любовный треугольник, правда, мы пока не определились, кто из нас будет третьим лишним.

Оставалось только констатировать, что мы, наконец-то, прибыли на новое место несения своей службы родине и правительству, это место встретило нас не совсем гостеприимно. Ни один человек не появился на летном поле, чтобы поприветствовать нас. Город выглядел вымершим, ни одного человека не было видно на его улицах, по крайней мере, мой прицел, который имел десятикратное увеличение, так и не смог захватить ни одной цели. А база сейчас больше напоминала кладбище с разбросанными повсюду мертвецами в ярко-зеленых мундирах.

Фонари пилотских кабин истребителей поднялись одновременно с открытием двери салона транспортника, откуда на свет божий выполз наш Генерал в обнимку со штурманом транспортного самолета. Сказать, что он был пьян, значило бы ничего не сказать. Такого пьяного командира я никогда не видел, видимо, отрицательно сказалось тринадцать часов ничегонеделания и панибратства с экипажем транспортного самолета. Но экипаж состоял из нескольких офицеров, поэтому время от времени они подменяли друг друга, а наш Генерал был в единственном числе, вот ему и пришлось все принимать на свою грудь. Правда, меня в этот момент интересовал один вопрос, а как это первый пилот сумел разыскать этот аэропорт, ведь штурман был в доску пьян, и ИРа у экипажа не было, и посадить транспортник точно на ВПП?! По всей очевидности, он сделал это, действуя на автопилоте, но не электронном, разумеется. Сколько времени я не ожидал появления первого пилота на людях, так и не дождался. Единственное, что я мог предположить в этой простой ситуации, что долететь-то он смог, но чтобы ходить собственными ногами, это уже извольте! В этот момент Генерал попытался спуститься по трапу, который еще не подали, так как на этой авиабазе базе и не знали, что в мире существуют трапы для выхода пассажиров из салона самолета. Спас его штурман, который потерял ориентацию и решил вернуться обратно в салон самолета, где было прохладно, и к тому же работал кондиционер самолета, а не было так жарко, как за бортом. Машинально и, действуя на биологическом автомате, он утащил за собой и Генерала. Мы с Белояром с облегчением и синхронно выдохнули застоявшийся воздух из груди, Слава богу, Генерал сохранил свою жизнь!

В первый день нашего пребывания в Африке мы мало чего узнали, даже не были уверены в том, что прилетели именно туда, куда нас направил генштаб родного государства. Экипаж транспортного самолета всю ночь отсыпался в салоне самолета с раскрытыми настежь дверьми, откуда разносился мощный храп шести человек с Генералом во главе, а также незабываемый запах родного перегара.

Утром следующего дня, когда мы с Белояром проснулись и высунули головы из своих кабин, то транспортника уже не было, он самостоятельно выбрал себе участь третьего лишнего, из-за чего же огорчился и по-английски незаметно смылся, заранее никого не предупредив о своем решении. Оставив в глубоком секрете название места, куда он нас доставил и где мы в данный момент находились. Мы с Белояром одновременно подумали, а где же наш командир? И снова спокойно выдохнули воздух из груди, когда увидели Генерала, прислонившегося плечом к моему Х76 и поглядывающего на ручные часы.

???

Но что же произошло на базе, почему горели здания и откуда на поле появились трупы? Как позже нам рассказали, что минут за двадцать до нашего появления авиабаза подверглась бомбардировке, которую осуществили четыре бомбардировщика, неустановленной национальности. Персонал базы, переживший бомбардировку, утверждал в последствии, что эти бомбардировщики имели изменяемую геометрию крыла и были построены по технологии "steals", локаторы их не обнаружили при подлете к базе, поэтому и не готовились к отражению нападения противника с неба. Кто-то высказал предположение, что бомбардировщики прилетели из соседнего государства, но тогда возникал вопрос, откуда у другого бедного африканского племени нашлись ультрасовременные бомбардировщики, стоимость каждого из которых составляла трехгодичный бюджет всей ранее объединенной страны в пятьдесят миллионов человек?!

Эти бомбардировщики в течение нескольких минут подавили зенитно-ракетную оборону базы, которая, правда, в основном состояла из малокалиберных зениток "Бофорс" позапрошлых веков. В пух и прах разнесли аэродромные ангары, которые в данный момент пустовали, мы еще не прилетели, служебные строения и жилые казармы, в которых размещался батальон охраны базы. А затем экипажи бомбардировщиков немного развлеклись, низко пролетали над летным полем, пушечно-пулеметным огнем уничтожали чернокожих солдат, оказавшихся вне укрытий и траншей. Гонялись за отдельными солдатами, так как их ярко-зеленое обмундирование было хорошо заметно на фоне серого асфальта. Причем, ни одна бомба не упала на городок, на окраине которого и находилась авиабаза, поэтому не было пострадавших людей в гражданской одежде.

К слову сказать, дом и казарма, в которых по прибытию должна была разместиться наша группа, также остались не тронутыми. Капитан Т.Т. Трезоров тут же разгадал гнусные замысла неизвестного пока врага, предположив что, если мы заселимся именно в эти строения, то над авиабазой снова появятся современные бомбардировщики и напрочь разнесут эти хилые строения мощными авиабомбами. Мы, я, Генерал и Белояр, еще раз удивились этому тонкому чутью нашего собрата, сердечно поблагодарили его за очередное карканье и поинтересовались, что он мог бы нам предложить в качестве безопасного и комфортного жилья. Трезор Трезорович уселся на пятую точку со значимым видом и глубоко задумался, видимо, запрашивал информацию у своей агентуры. Затем радостно по щенячьи тявкнул и лапой ткнул в сторону двухэтажного строения, выполненного в стиле колониальной архитектуры. Мне это здание понравилось с первого взгляда.

Генерал стоял и покачивался с мыска на пятку, словно пьяный болванчик на ветру, но он уже не был пьяным, каким был вчера. Ночь в тропическом климате, когда тело из-за окружающего пекла покрыто не потом, а настоящей испариной, которая ручейками вместе с алкоголем истекала из множества пор человеческого тела. Поэтому уже утром командир проснулся очень голодным, но совершенно не пьяным человеком. А сейчас он стоял и рассматривал здание, предложенное для расселения нашей секретной группы. Оно находилось не на территории авиабазы, а практически на окраине города. Дом был выстроен в стиле древнего примитивизма, имел простую и незатейливую архитектуру в общих чертах, повторяющую романскую и готическую, но в упрощенном и огрубленном виде архитектуру. Прослеживалась массивность, некоторая грубость этой архитектуры, которая одновременно сочеталась с яркими красками и насыщенностью декора.

Только мы собрались осмотреть изнутри этот пример древней колониальной архитектуры, как вокруг начали собираться чернокожие мальчишки лет шестнадцати и семнадцати, одетые в ярко-зеленую униформу без каких-либо знаков различия или погон на плечах. Поэтому мы ошибочно приняли этих ребят за городскую шпану, они не просто вежливо стояли и глазели на нас, но еще умудрялись невежливо пальцами тыкать в нашу сторону. Даже капитан Т.Т. Трезоров не выдержал этой невежливости и злобно оскалился. Моему четвероногому другу в этом тропическом пекле приходилось особенно тяжело, повышенная лохматость, да еще мундир капитана на шерстяной шкуре делали его пребывание в Африке особо невыносимым. Мы с Белояром в этом климате просто потели, ну а Генералу после ночи испарины все было нипочем. Видимо, вместе с алкоголем из него вытек какой-то специфический химический реагент, и теперь он мог при полном в мундире и, не потея, переносить любую жару.

Генерал слыл у нас знатоком многих иностранных языков, вот сейчас он стоял и пытался объяснить этой шпане, что он генерал и хотел бы встретиться с их генералом. Я аж затылок почесал, пытаясь догадаться, что Генерал конкретно имел в ввиду под словом "их", а вдруг мы не туда попали, что тогда "они" с нами будут делать. Но решил не морочить голову и посмотреть, как Генералу удастся договориться с чернокожей молодежью. Иногда они его понимали, тогда чернокожий парнишка срывался с места и бежал "за своим генералом" в задние ряды этой толпы. Но мы, разумеется, не видели, а что этот парнишка делал дальше, сейчас для нас они были все на одно лицо.

Но армия она и в Африке армия, а армейская дисциплина и дедовщина вечна и неуничтожима! Нашлось двое чернокожих дедов, которые неожиданно вынырнули из-за угла здания и грозным голосом пророкотали какие-то приказания на языке, очень похожим на ненаш, и армейская чернокожая шпана ринулась рысью исполнять приказания. Дедам потребовалась минута, чтобы разобраться в нашей ситуации, они долго пожимали руку Генералу, который и представился им, как генерал, а затем всех салаг услали по разным направлениям. Белояр очнулся от своих мыслей и даже предположил, что салаг деды разослали на поиски своего генерала.

Чернокожие салаги не долго искали своего генерала, только они вместе со своими дедами исчезли за углом дома, как оттуда вышел настоящий генерал, но с белой кожей лица и рук. От генерала за километр несло тройным одеколоном "Красная заря", мундир был выглажен, брюки с красными лампасами имели идеальную стрелку, а на воротник кителя был нашит идеально чистый белый подворотничок. На первый взгляд, этот белокожий генерал выглядел симпатичным человеком и лично на меня произвел благоприятное впечатление, как и на Белояра. Только капитан Т.Т. Трезоров по должности отнесся к нему с высочайшим подозрением. А то, что вышедший из-за угла белокожий человек был генералом, все мы догадались сразу и одновременно, на этом человеке были брюки галифе с красными лампасами и то, что от него несло тройным одеколоном. И только тогда, когда взгляд наш глаз поднялся на уровень его плеч, мы разглядели четыре больших звезды, выстроенные в один ряд, на его погонах.

Местный генерал профессионально небрежно бросил правую руку к голове, на которой помимо рыжей шевелюры ничего не было, чтобы поприветствовать нашего Генерала, и быстро сказал что-то на ненашем языке. По глазам нашего командира и его сумбурным мыслям в этот момент, я понял, что он ничего не понял из сказанного. Поэтому мысленно добрался до микрочипа, который нам с Белояром все-таки удалось ему вживить ему в голову, и быстренько там кое-что подкорректировал. В тот же момент глаза нашего Генерала блеснули пониманием и оба генерала на безукоризненном ненашем языке стали обсуждать интересующую их тему, небрежно швыряя друг в друга аристократически точеные фразы. Мы с Белояром залюбовались генералами и вдвоем сдерживали бешеные порывы капитана Т.Т. Трезорова, который рвался вмешаться в разговор командиров и заставить их изъясняться на нормальном языке, другие языки он просто не знал, а начальство ему информировать же надо.

Разговор генералов продолжался недолго, по его завершению наш Генерал поманил меня и Белояра к себе пальцем руки и спросил:

- Какую бомбовую нагрузку ваши истребители способны поднять, и имеется ли бомбовой запас и боезапас на ваших Х76?

Белокожий генерал с вниманием осмотрел нас с головы до ног и что-то буркнул на ненашем языке.

- Этот генерал считает, что вы, ребята, слишком молоды и не справитесь с заданием. Он предлагает послать на него своих пилотов, которые имеют черную кожу, но уже не раз вылетали по боевой тревоге, но сейчас у них нет самолетов, поэтому его ребята могли бы слетать на ваших машинах. - Перевел наш Генерал, а мы синхронно с Белояром и отрицательно закачали головой, и продолжил перевод. - Городок, куда мы прилетели и где расположена наша база, был атакован десятком вражеских танков и десантом пехоты. Силы защитников города на исходе и только отдельные и разрозненные подразделения отбивают атаки противника, их фронт прорван в нескольких местах и сейчас сопротивление носит очаговый характер. В этой связи необходимо атаковать и задержать прорвавшиеся танки и отбросить десант противника от города.

Наш Генерал задумался и, еще раз внимательно посмотрев нам в глаза, сказал:

- Вылет по готовности, но не позднее, чем через десять минут. Ребята это ваш первый боевой вылет. Вернитесь, пожалуйста.

???

На задание, разумеется, мы вылетели гораздо раньше установленного времени. Прямо с места мы, набрав триста метров высоты, хищно скользили парой над джунглями, широко раскинувшимися под нами, как только прошли над окраиной городка. В приказе генералов не совсем ясно детализировались места танковых прорывов, поэтому мы с Белояром решили вначале произвести разведку, найти места танковых прорывов противника, определить наиболее слабые места в нашей обороне и только тогда атаковать противника. Несколько минут полета и под нами раскинулась панорама городка.

Белокожий генерал несколько преувеличивал, когда говорил о разрозненной обороне городка, два раза облетев периметр городка, мы так и не заметили каких-либо оборонительных укреплений, не увидели ни одного танка и ни одного вооруженного солдата на его окраинах. В городке все было тихо и спокойно, на улицах были видны мирные жители, их было немного, но они были, спешили по своим делам и время от времени посматривали в небо, где наши истребители бесшумно скользящими над их головами.

Правда, в одном месте на северо-востоке городского периметра наблюдалась небольшая группа танков и несколько пехотинцев, которые, расстегнув ворот комбинезонов, бродили полю с желтыми одуванчиками. Присмотревшись внимательнее, мы с Белояром заметили, что они собирают в кучки других чернокожих ребят, зеленый мундир которых позволял им хорошо прятаться в высокой траве этого поля с белыми одуванчиками. И те и другие чернокожие ребятишки были очень похожи друг на друга, единственное различие между этими чернокожими парнями было в окраске их одежды - у одних он был ярко-зеленый, а у других - темно-зеленый. Мы с Белояром, имея малый опыт боев в Африке, заколебались и не знали, кого из этих ребят нужно потрепать. Запрашивать уточнение задания у нашего Генерала было поздно, да и бесполезно, когда мы залезали в кабины Х76, он с белокожим генералом выбирал сорт водки "Абсолют" для обмывания знакомства. Поэтому мы решили положиться на интуицию и атаковать тех, у кого были танки.

Барражируя над городком, мы так и не увидели ни одного танка и ни одного солдата, а те несколько танков в рощице никуда не двигались, но и не выражали особой враждебности, поэтому мы не знали, можно ли их атаковать?! Но судьба в этом боевом вылете была на нашей стороне, вдали на дороге заклубилось облако пыли, подлетев к нему поближе, мы увидели пылящего по дороге заправщика, который, по всей очевидности, спешил к танкам. Все становилось на свои места, вражеские танки не могли атаковать городишко только потому, что у них не было солярки для двигателей. Как только они заправятся, то городишку придет конец, через несколько минут танки будут на его окраине, а защитников и оборонительных укреплений там никогда и не было..

Пока мы метались над полем боя, выясняя, где противник, а где защитники городка, то на нас никто не обращал внимания, танкистам и солдатам было лень в такую жару поднимать головы и смотреть на раскаленное солнце, а звука работы двигателей они не слышали, ведь наши Х76 имели бесшумные двигатели. В этот момент мы с Белояром обратили внимание на омерзительную картину, развернувшуюся внизу на поле с одуванчиками. Ребята в темно-зеленых мундирах ставили на колени ребят в ярко-зеленых мундирах и, когда те вставали на колени и опускали головы, начали одними ножами отрезать головы своим пленным. Ни один из пленных не сопротивлялся, а безропотно подставлял шею под ножи убийц.

Эта картина задела нас за живое, на наших глазах происходило убийство военнопленных, которое было запрещено всеми международными конвенциями и которое было нельзя оставлять безнаказанным. Мы резко развернулись и в пологом пикировании ударили двумя ракетами по заправщику. Ракеты взорвались точно под колесами автоцистерны, она полыхнула ярким пламенем, которое рвануло вверх и тут же скрылось под клубами дыма, которое под своей тяжестью накрыло дорогу, а дым стал заволакивать поле с одуванчиками. Краем глаза я заметил, как неизвестно откуда выскочили танкисты, которые были чернокожими, полуголыми, но со шлемофонами на голове, и вприпрыжку помчались к своим танкам. Далее мы работали пулеметами и пушками, Белояр первым делом решил расправиться с чернокожей зондеркомандой, тщательно отстреливал из пулемета убийц своих собратьев и не успокоился до тех пор, пока не покончил со всеми ними. Затем Белояр чуть довернул свой истребитель и короткой очередью проредил число бегущих вражеских танкистов, он старался расстрелять их до того момента, когда они не смогли укрыться в танках.

Я же решил сосредоточиться на танках противника и, работая, как на учебном полигоне совершал одну атаку за другой, боевой разворот следовал за боевым разворотом и с каждым разом в рощице загорался очередной танк противника. Когда счет горевших танков дошел до семи, то у меня кончились боеприпасы, нужно было возвращаться на базу для пополнения ракет и боеприпасов. Мы развернулись, приподнялись на высоту в пятьсот метров еще раз прошлись над полем боя, ведя контрольную видеозапись. Горели семь танков, пять - мои и два - Белояра. Горели три БТР, нашего, кстати, производства, все они были уничтожены Белояром, а поле с одуванчиками было покрыто трупами в мундирах темно-зеленого цвета. Мы сожгли роту танков и положили роту вражеской пехоты. Во время боя с земли не раздалось ни одного винтовочного или пулеметного выстрела по нашим истребителям.

Мы и не заметили, что в воздухе мы провели несколько часов, поэтому приземляться на базе пришлось уже в сумерках, в тропиках ночь падает рано и всегда неожиданно. На базе не было ни единого огонька, а только несколько костров окаймляли нашу взлетно-посадочную площадку. Выйдя на эти костры, мы мягко приземлили Х76 в створе костров. Нас никто не встречал и не интересовался результатами боя. Кроме обезьян, которые с бананами собрались погреться у костров. Я послал Генералу мыслеобраз с информацией о нашем прибытии, но, когда прошло тридцать минут, а за нами так никто и не появился, то понял, что командир или слишком занят, или находится в отключке.

Костры догорали, темнота сгущалась и нас с Белояром окружили обезьяны из джунглей, которые сжимали свое окружение и подходили к нам все ближе. Они начали бросать в нас свои бананы, словно хотели напомнить, что за весь день у нас не было ни капли воды, ни крошки хлеба. Поэтому с отвращением в душе я, отбиваясь от обезьян, поедал бананы, которые бросал мне Белояр, а он тем временем пожирал их десятками. От наглых обезьян мы просто отмахивались, чем могли. Однажды, когда мартышки особенно надоели, то Белояр вытащил из кобуры "магнум", задумчиво посмотрел на него, а потом на обезьян и решительно сунул пистолет обратно в кобуру, передумав отстреливать мартышек. В конце концов, Белояр не выдержал и попросил меня срочно связаться с капитаном Т.Т. Трезоровым. Только я послал информационный мыслеобраз своему четвероногому другу, как в темноте послышался топот множества человеческих ног. Мой капитан был не способен так быстро отреагировать на наш крик о помощи, поэтому это мог быть только враг. Когда появился враг, то это было ужасное зрелище, враг оказался невидимкой, в тропической темноте вражеское присутствие выдавали белки глаз и жемчужно-белые зубы в его ртах, все остальное было покрыто мраком темноты и неизвестности.

Но нам не стоило готовиться к последней схватке с этими людьми-невидимками, как оказалось, они были добровольцами особого отряда специального назначения, который в наше отсутствие сформировал капитан Т.Т. Трезоров.

Глава 4

Память моментально отреагировала на появление изображения этих двоих новыми воспоминаниями.

- Белояр! Капитан! - Попытался я изо всех сил произнести имена дорогих мне людей, но в ответ так и не услышал ни единого звука, губы моих друзей шевелились, но ни звука не долетало до моих ушей.

Отсутствие звукового сопровождения изображения я приплюсовал к своему плохому состоянию. Но, как приятно было вновь увидеть лица старых друзей! А ребята, словно услышав мой беззвучный призыв, повернули головы и стали вглядываться в мою сторону. Теперь они смотрели мне в глаза, но по их по выражению их лиц, можно было бы понять, что меня они не видели. Таким образом, создавалось впечатление о том, что они услышали или почувствовали мой крик-призыв, но так и не разобрали, что именно в нем содержалось, и реагировали на него чисто интуитивно.

- Нет, это не совсем правильное понимание произошедшего случая, - вдруг вмешалось в ход моих мыслей внутренний голос, - люди другого мира не услышали твоего призыва. Они почувствовали на грани интуиции, что кто-то смотрит на них. - Высказав точку зрения, внутренний голос бесследно растворился в окружающей сознание черноте пространства.

Хоть это пространство было окрашено в черный цвет, оно не тревожило сознания, а в некоторой степени успокаивало душу и сердце. Но сейчас я почувствовал, что не являюсь неразделимой частью этой черноты и этого пространства. Если внимательно разобраться в том случае, о котором упоминал внутренний голос, то можно было бы прийти к заключению, что мои друзья все-таки услышали мой призыв, но он дошел до них не по звуковому каналу, а несколько иным образом, которое не имело под собой физической основы объяснения данного феномена. В памяти зажглась и замигала лампочка зеленого цвета, словно подтверждая, что ты находишься на верном пути и продолжай размышлять в этом направлении.

- Телепатия! - Мысленно прошептал я. Но для передачи мысли на расстояние не требовалось, чтобы двигались лицевые мускулы и губы человека.

Вздрогнув, я осознал, что с этого момента я слышу свой голос и слова, которые он произносит. Значит, в эту минуту ко мне вернулись зрение и слух.

Окружающая меня среда заполнилась различными звуками. В этой какофонии звуков не было чего-либо незнакомого мне, каких-либо незнакомых звуков. Пространство наполнилось ритмичными звуками, напоминающими дробь барабана или биение пульса сердца. Помимо звуков ритмики слышался поскрипывание костей или трение шейных позвонков, когда я ворочал головой, сгибал ноги в коленях или руки в локтях. На первых порах я слышал даже легкий шелест скольжения по глазному яблоку поднимающихся и опускающихся век глаз. Было несколько непривычно воспринимать все эти, неслышимые в обычной жизни звуки, но через небольшой промежуток времени мой слух восстановился, и само сознание упорядочило их звучание, оно смикшировало, привело к единообразию эту какофонию звуков, убрав из диапазона слышимости ненужные или ранее не слышимые звуки.

С этого момента мой слух улавливал только звук равномерно бьющегося сердца.

???

Мы разместились в доме колониальной архитектуры, который нам всем понравился. Это только на вид он казался неуклюжим и неустроенным, а когда мы вошли в него, то он принял нас с большим гостеприимством, распахнул все двери, продемонстрировав нам свою приспособленность к тому, чтобы в нем проживало четыре человека. Или, если уж быть совсем точным, то три человека и собака. Он был построен белыми людьми задолго до нашего с Белояром рождения, в старые добрые колониальные времена Африки. Главное, дом строился белыми людьми и для белых людей. Причем, он был отлично размещен на берегу небольшого озерка с красивыми видами из окон на это озерко. Да и сама постройка была крепкой, так как строилась на века и, как мы сами часто говорим, был построен на совесть. Он имел два этажа с широкими и светлыми коридорами на каждом этаже, по которому могла бы промаршировать целая полурота солдат. На каждом этаже дома была широкая веранда, на которую выходили двери жилых помещений, и на которой было так приятно по тропическим вечерам пить чай с ватрушками.

Нижний этаж дома отвели для нижних чинов, где разместился капитан Т.Т. Трезоров со своим чернокожим подразделением и арсеналом легкого и тяжелого вооружения, а также непонятно почему и наш Генерал. По всей очевидности, из-за того, что в день переезда он оказался не способен по лестнице подняться на второй этаж, поэтому и предпочел остаться на нижнем этаже, который случайно был предоставлен нижним чинам. Мы же с Белояром оккупировали второй этаж и поделили его поровну между собой, левую половину занял я, а правую - Белояр. Каждому из нас досталась целые анфилады больших и светлых помещений с кондиционерами, иначе невозможно было в этих помещениях находиться и минуту из-за жары за окнами. Я был счастлив, переходя из одного помещения в другое, наслаждаясь уютными интерьерами и комфортабельной мебелью, которая была древней по виду, но ощущалось, когда располагался на этой мебели, что мастер приложил немало сил и старания по ее изготовлению. Она в отличном состоянии сохранилась до наших времен, а сами помещения этого дома с мебелью напоминали экспонаты этнографического музея.

Все это время, осматривая свои новые владения, я пребывал в гордом одиночестве, а Белояр и Генерал, по всей видимости, занимались аналогичным делом и поэтому не беспокоили меня.

Но мое личное счастье продолжалось недолго, когда я вернулся в первое от лестницы помещение, то нос к носу столкнулся с деловым и четвероногим другом-варваром в чине армейского капитана, который устанавливал крупнокалиберный пулемет в одном из окон дома. На мой непонимающий взгляд, Трезор Трезорович коротко буркнул, что из окна прекрасно просматривается скрытые подходы к дому и из этого окна хорошо вести кинжальный огонь на поражение из пулемета, вот он и оборудует временную огневую точку, при этом, не уточнив, в кого и зачем он собирается стрелять. Когда капитан заталкивал этот пулемет на подоконник, то разбил стекло и сломал кондиционер, иными словами данное помещение превратил в проходную комнату, так как в ней установилась несусветная жара, и постоянно держался жуткий смрад от оружейного масла. Зная несносный характер капитана, я решил не идти у него наповоду и ограничить зону его ответственности. Крепко ухватив за ухо собаку-вандала, я потащил его в другое помещение, где ткнул носом в пол и приказал, чтобы его грязные лапы не переступали порога этого помещение. Капитан согласно вильнул хвостом, вырвал свое ухо из моих рук и, как ни в чем не бывало, легкой трусцой вернулся в первое помещение для завершения работы по оборудованию временной огневой точки.

Закончив тяжелую работу, капитан Т.Т. Трезоров помчался на первый этаж, но вскоре вернулся и в только что запрещенное для его посещения помещение ввалился со всем своим личным багажом. Я мог многое вытерпеть с его стороны, старый друг как никак, но когда он попытался свалить свое оружие и минные фугасы в ванной комнате, превращая "ненужное", по словам капитана, помещение в арсенал, то восстал духом и резко воспротивился этому беспрецедентному вторжению на чужую территорию. Наглое поведение своего четвероного друга, достало меня до колик в животе, и я совсем уж собрался лишить капитана права проживания во втором помещении. Но когда увидел его усатую морду с виноватым выражением глаз, то растаял и разрешил ему проживать там, но самым решительным образом отстоял использование ванной только гигиенических целях, а не в качестве оружейной комнаты.

Завтрак я благополучно проспал, а затем занимался освоением личных апартаментов, одновременно сходясь в схватках с капитаном Т.Т. Трезоровым, вот и не заметил, как подошло время обеда. К этому моменту червячок в моем животе превратился в громадную анаконду и требовал, чтобы ее заморили, поэтому меня начал ужасно волновать вопрос о том, где и как мы будем обедать? Объявились Генерал, которого после вчерашнего беспробудного апробирования "Абсолюта" трудно было признать в лицо, и Белояр, по бегающим глазам которого было понятно, что парень готов зажарить слона и съесть его целиком и прямо на наших глазах. Ведь это был наш третий день в Африке, но пока что обходились сухими пайками. Но, как говорится, голод это вам не родная тетя и, как настает время набить желудок, то, желательно, сделать это быстрей и, желательно, съедобной пищей. Мы с Белояром попробовали банану, но убедились, что родного мяса ими не заменишь и к тому же, кому нужны эти бананы, если они растут на каждой пальме? Хочется чего-нибудь деликатесного, вкусненького. В этот момент капитан Т.Т. Трезоров слезает с дивана, на котором отдыхал вместе со много и, испуганно, оглядываясь на меня, спускается вниз к Генералу.

Обычно столовую на всех военных базах и в гарнизонах мира можно обнаружить по запаху. Потяни только носом воздух и иди по направлению, откуда тянет запахом кислых щей или украинским борщом, то ты всегда придешь в искомое место. Мы все трое долго и все одновременно втягивали носами воздух, ощущался какой-то запах, но это не был запах щей или борща. Возникшая ситуация дезориентировала нас по всем параметрам, и мы не знали, что делать и куда голодным людям направляться. Как это всегда и было, разрешить тупиковую ситуацию нам помог капитан Т.Т. Трезоров, он что-то негромко гавкнул и, словно из-под земли, перед ним появился чернокожий мальчишка, весь такой черненький, но без рожек на голове и с жемчужно-белыми сверкающими зубами. По всей очевидности, этот парнишка был членом специальной команды нашего капитана или специальным агентом. Без лишних слов, он раскрыл дверь, вывел всех на улицу и пригласил следовать за ним. Переход продолжался от силы минуты четыре и вскоре мы оказались на первом этаже в большом светлом зале с громадной электрической люстрой на высоком потолке. Люстра, несмотря на середину дня, переливалась ярким светом, освещая большое помещение с колоннами и столиками. В зале ничем не пахло, было свежо и прохладно, но не холодно, кондиционеры превосходно справлялись с охлаждением помещения, но не вымораживали его, окон в этом помещении не было.

Посередине зала ромбом были красиво установлены четыре обеденных столика, сервированных по последней европейской моде, к каждому из них бы приставлен один только стул и одну сторону стола украшали много больших и малых тарелок, бокалов и бесчисленное множество ножей и вилок. То, что это столовая мы разобрались сразу, но никак не могли понять, почему только четыре столика, а где будут столоваться остальной персонал базы, ведь не будем же мы обедать в одиночестве и каждый за отдельным столом, что нам вообще делать с этими тарелками, бокалами, вилками и ножами. Мы ведь привыкли обедать в тесноте, но не в обиде, пользуясь одним ножом или одной только вилкой, одной, ну в крайнем случае, двумя тарелками. Генерал завертел головой в поисках менеджера столовой, чтобы разъяснить ему наше положение и непонимание ситуации. Но, кроме чернокожего мальчугана без рожек на голове, поблизости никого не было. Тогда наш командир на безукоризненном ненашем языке, когда он только успел изучить этот язык, ведь я только чуть-чуть поправил его мозги, начал объяснять этому мальчугану положение вещей.

Тот моментально ухватил сущность генеральских разъяснений и быстренько смылся от нас через дверь, которую мы раньше не видели. Куда-то исчезла и та дверь, через которую мы только что зашли в столовую без запахов. Генерал гордо поглядывал на нас и, массажируя дурную мохнатую башку капитана Т.Т. Трезорова, замер в ожидании обеда. Ожидать нам пришлось не очень долго. Раздалась приятная музыкальная мелодия, очень напоминавшая мотив песни "Подмосковные вечера", распахнулись створчатые двери, и в зал вступила колонна людей. После этого в памяти сохранились одни только обрывки воспоминаний этого обеда, который не по нашей вине превратился в целую церемонию.

Колонна состояла из чернокожих людей в ослепительно белых халатах и поварских колпаках. Нас с применением силы рассадили по отдельным столикам и начали кормить. За спинками наших стульев стояли здоровые чернокожие парни, которые внимательно следили за сменой блюд и руководили нашими руками, они брали нужные ножи и вилки и вкладывали в наши руки под каждое блюдо. Однажды Генерал проявил самостоятельность и взял в руки нож, но, по всей очевидности, ошибся, за что был наказан болезненным подзатыльником. Генерал мило покраснел, начал озираться, затем долго приносил извинение слуге, который одарил его подзатыльником.

Церемония обеда продолжалась часа полтора-два, не менее, одно блюдо сменяло другое, но только вы не подумайте, что мы наелись за это потраченное на обед время. Как бы не так, вместо нормальной еды, мы получили торжественный церемониал. Блюд-то было много, но все они были настолько маленькими, что ими было невозможно насытить желудок, разве что, колибри этого было бы достаточно, а не таким мужикам, как мы. Когда мы поднимались из-за столиков, наши желудки по-прежнему были пустыми, как и два часа назад. Но мы были офицерами и джентльменами одновременно, поэтому вежливо поблагодарили поварскую бригаду за отличную работу и подарили им маленькую баночку красной икры. Капитан Т.Т. Трезоров как был так и остался вором и продуктокрадом, пока мы раскланивались с поварами, он слетал на кухню и свистнул там поросенка, причем попытался тут же скрыться в неизвестном направлении. Но я хорошо знал характер и воровские повадки своего лучшего мохнатого друга, вовремя заметил его исчезновение и, когда Генерал благодарил поваров, перекрыл пути отхода нашему охотнику капитану.

Мая предусмотрительность тут же оправдала себя и, когда Трезор Трезорович показался в проходе с краденым поросенком в зубах, то я ловким маневром перегородил ему дорогу и попытался перехватить поросенка. Борьба была недолгой, через секунду поросенок был в моих руках, но лучший четвероногий друг все-таки надул меня, на чужой кухне он позаимствовал не только поросенка, но и жирную индюшку, которую до поры до времени скрывал в укромном уголке. Пока я наслаждался запахом хорошо прожаренной поросятины, капитан Т.Т. Трезоров проскочил между ног и скрылся в африканских джунглях.

А я честно поделился поросятиной с собратьями по оружию. Видели бы вы, как Генерал пожирал эту поросятину! Посматривая на товарищей, я в этот момент думал еще о том, как наладить питание и питаться в нормальных условиях и нормальной пищей.

???

Местные власти решили выделить нам по чернокожему ординарцу-слуге, которые должны были заботиться, беречь и ухаживать за нами. Такое решение поставило нас в очень неловкое положение, всю жизнь нас учили, что гражданину нашей страны, а тем более офицеру не пристало подобным способом эксплуатировать трудовое население бедной и несчастной африканской страны. Мы не имели слуг и, в принципе, не знали, как ими пользоваться и что с ними можно делать. Генерал не обратил внимания на это предложение по причине своей занятости. Вместе с белокожим генералом он на политической карте Африки разыгрывал танковые сражения, планировал авиационные налеты, захватывал территории отдельных стран и высаживал крупные десанты на побережье. По обоюдной договоренности генералов, вражеские войска они обозначали рюмками черносмородиновой, а свои войска - рюмками ванильной водки "Абсолют". К концу дня побеждала дружба и дружеское взаимопонимание сторон, но оба они уже были не в состоянии изъясняться языком.

Ординарец-слуга Генерала пришел и сразу же принялся за обслуживание нашего командира, он прекрасно понимал его, на каком бы языке тот не объяснялся с ним. Даже тогда, когда тот вообще не способен был говорить на каком-либо языке по причине глубокого танкового прорыва войск белокожего генерала и захвата ими территории четырех стран. Мы же с Белояром к предложению о выделении ординарцев отнеслись очень серьезно, долго обсуждали вопрос и все возможные варианты его решения, но, к сожалению, так не отыскали правильного варианта, а пустили вопрос на самотек. Отказаться было нельзя, предложение делалось от души, а зачем же нам коротким "нет" портить отношения с гражданами другой страны. Сказать "да", значило бы подорвать устои своей жизни и начать эксплуатировать и так угнетенное чернокожее население бедной африканской страны. Поэтому мы не сказали ни "да", ни "нет", сделали вид, что не понимаем ненаш язык, на котором делалось предложение. Таким образом, на четвертый день пребывания в Африке каждый из нас обзавелся личным чернокожим ординарцем-слугой.

Первую половину первого рабочего дня новоявленные ординарцы-слуги не отходили от нас, с плеч сдували видимые только им пылинки, беспрестанно работали опахалами и рысью бежали выполнять любые и даже не высказанные языком пожелания. Причем, достаточно было только посмотреть этим чернокожим ребятам, а все они своим телосложением превосходили горилл или орангутангов, в глаза, как они мчались исполнять наше невысказанное пожелание. Нам это очень нравилось, лежишь себе в шезлонге со стаканом козьего молока и только подумаешь, что сегодня немного жарковато, как появляется чернокожая горилла и, ни слова не говоря, начинает махать опахалом. Или только ты захотел перекусить, как орангутанг тащит тебе банан, даже еще кожуру с него снимает. Мечта, да и только!

Но, к нашему глубокому сожалению, уже после обеда ординарцы-слуги начали портиться, сначала они исчезали в неизвестном направление на пять минут и вскоре довели время своего не появления рядом с тобой до получаса. Хочется прохлады и чтобы на тебя опахалом помахали, видишь, что опахало валяется под ближайшим баобабом, но пока найдешь ординарца, пропотеешь до трусов, а после этого уже ничего не хочется. К концу этого же дня мой стойкий напарник Белояр первым сообразил, в какой переплет мы попали, согласившись взвалить на свои плечи такое неподъемное бремя, как слуга в современном мире, за которым требуется ухаживать, лелеять и холить, а как он будет исполнять свои обязанности, то это уже дело второе. А мы молоды и мы не капиталисты, чтобы окружать себя прислугой. Чуть позже он мне на ухо тихо нашептал, что самостоятельно пришел к этому умозаключению, когда его чернокожий орангутанг, который, подобно самуму в пустыне, умчался выполнять его мысленное пожелания и надолго задержался. Через пятнадцать минут обеспокоенный Белояр пошел разыскивать своего слугу, чтобы выяснить, а какое именно его пожелание тот побежал исполнять, так как в момент прочтения слугой в его глазах очередного пожелания, ему самому очень многого хотелось. Разумеется, Белояру удалось найти своего ординарца-слугу, но в весьма неожиданном месте и причем тот совершенно не занимался исполнением его пожелания. Вместе с другими чернокожими орангутангами, которые, правда, были в ярко-зеленой униформе, его слуга, словно профессиональный армейский дед, сидел на ступеньке крыльца казармы и с высоко поднятой головой поглядывал на окружающих его салаг, одновременно лузгая семечками. Белояра до белого каления возмутило столь неприкрытое манкирование своими служебными обязанностями этим ординарцем-слугой. Он тут же на месте и при множестве свидетелей уволил этого чернокожего деда-орангутанга, чтобы больше головы не ломать, выдумывая различные пожелания. Но манкирование обязанностями было лишь видимой верхушкой айсберга, основным же поводом для увольнения этого ординарца-орангутанга стало то, что он оказался дедом, а по своему опыту службы в армии Белояр прекрасно знал, дедовщина неистребима, а "дед" в любой армии мира, даже в африканской армии, никогда честно работать не будет.

Я был полностью согласен с мнением друга, но одновременно меня очень заинтересовало следующее обстоятельство, где орангутанг-дед Белояра достал семечки подсолнечника. По информации всемирной сети он никогда не рос в этой стране, расположенной на юге Африки, и кто же его научил в свободное от службы время лузгать эти семечки, ведь это чисто наша национальная традиция. В любом случае с этими гориллами-орангутангами нужно было что-то делать, нам они были совершенно не нужны, а заниматься ими, мы не имели свободного времени.

И снова на помощь пришел капитан Т.Т. Трезоров, который без лишних слов забрал добровольцами в свой отряд специального назначения этих чернокожих орангутангов-ординарцев, чтобы обучить их ремеслу диверсантов. Он тут же отправил их на краткосрочные курсы обучения минированию автомобилей, зданий, мосты и другие объекты противника устанавливать на дорогах фугасы, пускать под откос поезда, ну и все, что движется по земле или воде. Таким образом, эти молодые чернокожие гориллы-деды научились полезному ремеслу и со временем стали бойцами невидимого фронта, авторитет и зарплата которых была под небесной. А перед нашим убытием из загранкомандировки я собственными глазами наблюдал, как с нашими бывшими гориллами-ординарцами за руку здоровались свои же чернокожие офицеры, чего в принципе не могло иметь места.

???

Мы уже неделю находились в Африке и наша жизнь на земле потихоньку налаживалась, но мы с нетерпением ожидали прибытия пароходом батальона аэродромного обслуживания, который должен был наладить и служебную сторону этой заграничной службы. Мы не пользовались местными аэродромно-техническими службами, потому что наши дорогие чернокожие друзья и товарищи, окончившие же наши военные и технические училища, техникумы и высшие заведения, ни черта не разбирались и не понимали в современной авиационной технике. Когда после первого боевого вылета один из чернокожих техников, они были большими тузами и высокооплачиваемыми авиаспециалистами в городке, попытался отверткой вскрыть фонарь пилотской кабины истребителя Х76, вместо того, чтобы нажать красную кнопку на обшивке, мы с Белояром запретили местным авиа авторитетам даже близко подходить к нашим машинам. Поэтому мы сами обслуживали свои истребители, с раннего утра и до позднего вечера не отходили от них, словно матери, ухаживали за своими детьми. Даже ИР истребителей Иррек самодовольно заявил нам, что впервые почувствовал ласку и нежность с нашей стороны, а то мы всегда мысленно требовали от него, давай, лети туда, давай, снижайся сюда... .Мы с Белояром только рот раскрыли от подобной наглости ИРа, с момента появления истребителей на базе, мы не отходили от ни на шаг и предпринимали неимоверные усилия, чтобы машины ответили взаимностью, и вот на тебе.

А пока о БАО не было ни слова, ни слуха о том, где в океане болтается наш пароход. Нас по-прежнему окружали чернокожие люди, идешь себе по дорожке домой, а кругом тропическая тьма, и вдруг впереди замерцала пара белых глаз с черными зрачками, а под ними полукруг жемчужно-белых зубов. Дрожь от этого берет, но, как настоящий офицер-джентльмен хлопаешь себя по кобуре "Магнума", висящей на поясе. И когда был уже готов стрелять в эту мерцающую маску ночи, маска превращается в чернокожую красотку типа Науми Кэмпбелл. Разумеется, после такого потрясения чувствуешь себя выжатым лимоном и отвратительным расистом.

Поэтому, просыпаясь по утрам, мне так хотелось увидеть вокруг себя нормальные человеческие лица с незагорелой белой кожей, а не эти маски ужасов по ночам, вечно спокойное лицо Белояра, лохматую морду капитана Т.Т Трезорова и личико нашего любимого Генерала. Все настолько приелось, как и бананы, что, если бы они не были друзьями-товарищами, то взял пистолет и перестрелял бы их по одному.

Однажды я не выдержал такого тоскливого времяпрепровождения и отправился на поиски военнослужащих батальона аэродромного обслуживания, реши для начала тщательно обследовать дом, выстроенный в силе колониальной архитектуры. Одеваться было лень, да и жара стояла за окнами спальни, где я проводил ночи под шум постоянно работающего кондиционера, поэтому в шортах и в шлепанцах на босую ногу вышел на общую веранду второго этажа. С отвращением посмотрел на лицо все еще продолжающего спать Белояра, у этого чудака в спальне имелся такой же, как и у меня, кондиционер, но он предпочитал спать под открытым небом, ощущая как морской бриз обдувает его обнаженное тело. Я слегка потянулся вверх и потянул воздух носом, но обоняние ничего не ощутило, да и откуда здесь морской бриз, если ближайшее тихоокеанское побережье за тысячу миль отсюда. Итак, можно сделать вывод, что военнослужащих БАО на втором этаже этого дома нет и не было. В таком случае следует провести обследование первого этажа.

Спустившись по лестнице на первый этаж, я сразу же повернул налево и пошел по коридору, рассматривая различные таблички, вывешенные на дверях. К слову сказать, что все таблички имели надписи на нашем языке, но понять, что именно эти надписи обозначали, было совершенно невозможно. Я долго простоял у первой же двери в коридоре, уткнувшись носом в табличку, на которой было написано "Первый отдел" и пытался сообразить, а что это такое. Но когда дверь приоткрылась, то из нее на меня подозрительно посмотрел чернокожий чертенок без рожек, но с жемчужно-белым овалом улыбки, который в свое время показывал нам дорогу в столовую и в которую мы, разумеется, больше ни ногой, обходились уже привычными бананами, а не ее деликатесами. Пришлось плевать через левое плечо, чтобы не смотреть больше в эти наглые глаза, после чего я двинулся дальше по коридору. Но очень скоро дверь с надписью "Секретная часть" остановила меня, так как она была врезана в железную решетку, которая полностью перегораживала коридор, не давая возможности мне двигаться дальше. Я некоторое время постоял у этой двери, размышляя, а что именно эта надпись означала. В этот момент по коридору легкой трусцой пробегал капитан Т.Т. Трезоров, при одном виде которого дверь без посторонней помощи открылась и капитан, даже не поприветствовав меня, скользнул в нее, дверь тут же закрылась и, коротко лязгнувший язычок, запер ее на замок.

Правая половина коридора ничем не отличалась от своей левой половины, за исключением того, что он не был перекрыт железной решеткой. Все двери были заперты на ключ и были сурово покрашены суриком, на них не было никаких надписей. За одной из этих дверей должен был скрываться наш Генерал, так как в свое время при заселении дома он именно эту половину первого этажа выбрал для своего проживания. Но сейчас двери были на одно лицо, и решить, за которой из них в данную минуту досматривает утренние сны командир, было абсолютно невозможно. Густой мрак таинственность поставил под угрозу мои поиски БАО, так как я не мог в ситуации, когда находился за пределами своей родины, вскрывать эти двери, чтобы выяснить, что за ними скрывается.

Но, к моему великому сожалению, мой исследовательский порыв в эту минуту был прерван, так как неожиданно задергалась правая рука, на запястье которой находился браслет с хронометром и вибратором. По прибытию в Африку Генерал откуда-то вытащил эти браслеты, один натянул капитану Т.Т. Трезорову на лапу, второй одел на свою руку, а два - бросил нам, и сказал, чтобы мы с Белояром эти браслеты носили и не снимали, даже когда спим. Через паузу он добавил, правда, чуть-чуть неуверенно, словно и сам не верил тому, что говорил, что родина благодаря браслетам будет знать, в каком состояние наше здоровье и где мы находимся в данную минуту. Вибратор, по его словам, добавили в это устройство для транслирования сигнала тревоги. Мы свято чтили указания Генерала, и с того момента постоянно носили браслеты на запястье рук и никогда не снимали их, даже в душе. Вот и сейчас вибратор браслета, когда транслировал сигнал тревоги, то он так раскачивал мою руку, что мне пришлось ее с силой прижимать к груди левой рукой, чтобы она случайно не выскочила из сустава. Подавая сигнал тревоги, вибратор к тому же издавал такое мощное и злобное гудение, что оно могло любого спящего поднять на ноги, а сейчас было отлично слышно на обоих этажах здания. Это гудение даже Белояр услышал, спавший до этого момента, он проснулся, вскочил на ноги и тут же бросился, на ходу перескакивая по нескольку ступенек лестницы, к своему истребителю.

А я в этот момент, оставив шлепанцы на асфальте приусадебного участка, в одних только шортах устраивался в пилотском коконе своего Х76.

???

Наши оба истребители одновременно поднялись на высоту в пятьсот метров и, словно два колибри, зависли прямо над домом. С этой высоты было хорошо видно, что чернокожий персонал базы мало или вообще не реагировал на сигнал тревоги, зенитчики продолжали резаться в кости, а дежурная пара древних "Мигов" стояла на ВПП, но в их кабинах не было пилотов. Наверняка, эти парни сейчас боролись с тропической жарой парой кружек холодного пива в небольшом трактире, специально открытом в лачуге неподалеку от места дежурства. А красные ракеты целыми трассами взлетали над летным полем, я даже успел подумать, а откуда у этих чернокожих парней появились такие автоматические ракетницы?!

В этот момент мои мысли были прерваны голосом Генерала, который слышался в черепушке, а не по рации. Командир снова перепутал рацию с телепатией, он начал мысленное вещание, но не формированием мыслеобразов, а передачей информации простыми словами. Из-за чего мы с Белояром поняли, что Генерал чертыхается по поводу своей неспособности найти вчерашние носки, которые он, чтобы сегодня их не искать, оставил на обеденном столе, а сейчас носок там не было. Мы с Белояром, разумеется, прониклись пониманием этой генеральской проблемы и совместно с ним переживали эту страшную ситуацию, как это можно будет выйти на улицу в генеральских сапогах, а на ногах не будет всего неделю не стираных носок. Поэтому понимаете, почему я так беспокоился и искал этот проклятый БАО, ведь до его прибытия некому было стирать носки и все остальное нашему Генералу. Он человек с малых лет военный и стирку своих вещей доверял только военным прачечным.

На всякий случай мы с Белояром решили поднять наши истребители до высоты в четыре тысячи метров и немного подремать, ожидая, когда Генерал разберется с носками, и сообщит нам цели и задачи этого вылета. Разумеется, одна беда никогда не приходит одна, в этот момент в наушниках послышался голос ИРа Иррека, который оказался к тому же дико простуженным. Любому человеку легко простудиться, если постоянная температура в пилотской кабине истребителя поддерживалась на уровне плюс восемнадцать или двадцати градусов, а за бортом она скакнула за сорок градусов в тени. Вот Иррек и простыл из-за своего любимого кондиционера, который не выключал ни на минуту, из-за чего теперь тяжело болен некой болезнью легионера. Так вот Иррек прохрипел, что на горизонте появились четыре метки на локаторе, и он пока не может опознать их. То, что это враг было понятно и идиоту, в радиусе нескольких тысяч километров не должно было быть ни одного самолета, а тут вам сразу четыре и, если судить по скорости движения меток на экране монитора, то это были не гражданские летательные аппараты.

В этот волнующий момент появления врага подал свой голос и Белояр, который сурово заявил, что его настораживает численность этой группы. Я задумался над этими словами друга, потом даже присвистнул от охватившего меня восхищения другом. Ну и умная голова у нас этот парень Белояр, в нескольких словах он высказал такую глубокую мысль и обратил свое внимание на то, что пропустил, не обратив внимания. Тогда были четыре бомбардировщика, которые бомбили нашу авиабазу, да и сейчас противника имел четыре самолета, которые, видимо, решили показать свой вражеский характер и отыграться на нас. Вскоре бомбардировщики противника были на экранах наших бортовых радаров, сканеры продемонстрировали их во всех проекциях и разрезах. Иррек, громко чихая и кашляя, называл их летно-технические характеристики и боевые возможности. Но с самого начала эти самолеты не были бомбардировщиками, а были штурмовиками, которые можно было бы назвать двоюродными братьями наших блинчиков. Они были одной из последних разработок авиастроителей "дружественной" страны, но пока еще не участвовали в конфликтных ситуациях, а если и появлялись над полем боя, то лишь чтобы проверить тот или иной боевой показатель. Поэтому мы с Белояром еще не решили, не получили соответствующих указаний сверху, как следует вести с этими ребятами, которые сейчас пилотировали штурмовики.

А они повели себя достаточно нагло, на дальних подступах к базе две пары разъединились, одна направилась в нашу сторону, постепенно набирая высоты, вероятно, собираясь, атаковать нас с верхней полусферы, а вторая пара заскользила к оставшимся еще целыми строениям авиабазы. В течение недели пребывания в Африке в минуты просветления сознания Генерал не раз нам говорил, что в первую очередь мы должны драться так, чтобы не подвергать свои жизни опасности и это беречь людей, а потом после мгновения раздумий добавлял "местное население". Поэтому мы с Белояром парой маневров ловко ушли из-под атаки первой пары и, вмиг ускорившись до одной тысячи километров в час, скакнули ко второй паре, которая уже выходила на прямую линию для бомбометания и начала раскрывать бомболюки.

Но мы с Белояром должны были спасать местное население, поэтому не могли позволить противнику произвести прицельного бомбометания. Наши истребители легко обогнали вражеские штурмовики, выровняли высоту и скорость полета и, выпустив закрылки, прямо перед носами штурмовиков резко затормозили. Этот маневр мы с Белояром долго разрабатывали, тренировались по отработке в воздухе и на земле, но у Белояра этот маневр почему-то не очень хорошо получался, видимо, из-за его врожденной вежливости. Парень не мог себе представить, что на свете существуют люди, которые из-за впрыска адреналина в сердце, добровольно подставляют себя и свою машину под удар сзади идущего транспортного средства. Но его личная практика езды на наших дорогах, убедила Белояра в том, что это возможно, ему трижды подобным маневром разбивали его новенькие глайдеры. И тогда Белояр забыл о своей природной вежливости и маневр, в конце концов, у нас получился. Вот почему сейчас я с громадным удовольствием наблюдал за тем, как лихо маневрирует истребитель Белояра и тормозит перед штурмовиком противника. Пилоты нашего противника выросли в цивилизованном обществе и не имели опыта вождения на наших дорогах, поэтому они, естественно, не обладали должных опытом ухода из-под внезапно притормозившего перед ними транспортного средства. Поэтому, когда оба наши блина грубо перекрыли им продвижение вперед по прямой линии и прямо перед носами их штурмовиков возникли хвостовые оперенья наших истребителей, то стрелять им было уже поздно. Чтобы выйти из ситуации "подставы" и чтобы не столкнуться с нашими истребителями, пилотам ультрасовременных вражеских штурмовиков оставалось только подтянуть штурвалы к груди, и их машины круто полезли в гору, оставив позади теперь уже наши машины.

Когда штурмовики противника вползли в электронные прицелы наших Х76, нам оставалось только внести небольшие коррекции и дать короткую очередь в три снаряда по центру планера вражеского штурмовика. Я собственными глазами наблюдал, как снаряды пробили внешнюю обшивку и разорвались в центроплане, штурмовик заметно встряхнуло, и он резко снизил скорость наборы высоты. Нет, я не собирался расстреливать пилота штурмовика, а слегка отклонился в сторону, полетел параллельно штурмовику и со стороны наблюдал за последующими действиями его пилота. Парень оказался молодцом и весьма сметливым человеком, он сразу же догадался, что оппонент ему предоставил шанс сохранить свою жизнь, но при условии... не нападать друг на друга. Он тут же связались со своим ведомым, которого в этот момент конвоировал Белояр, и весьма лаконично объяснил им сложившуюся. Больше не враги соединились в пары и не на очень большой скорости отправились в восвояси. А я с Белояром, на всякий случай, следовали за ними в левом пеленге и небольшим превышением по высоте. Хотели проводить гостей, заодно и узнать, где и как проживают наши оппоненты. Вначале мы следовали на северо-запад, а затем резко свернули на запад и наши только обретенные знакомые начали снижение, одновременно выходя на глиссаду посадки. Перед заходом на посадку мой штурмовик дружески помахал крыльями, видимо, поблагодарил за сохранение жизни его пилота и сопровождение до места назначения. Ненаша база, вольготно раскинувшаяся внизу, производила приятное впечатление и понравилась мне. Впечатляли и поражали ее размеры, это был настоящий мегаполис с тремя взлетно-посадочными полосами, громадным комплексом зданий аэропорта. Ангаров, служебных и жилых зданий.

Штурмовики приземлились, дождались аэпортовского грузовичка пикапчика, который и проводил их до места базирования, выбирая самый короткий путь в этой мешанине подъездных путей и рулежных дорожек аэродрома. Все это время мы с Белояром кружили над базой и с интересом наблюдали за чужой жизнью. А в этот момент чернокожие солдаты в темно оливковой форме занимали места по боевому расписанию, расчехляли крупнокалиберные пулеметы и малокалиберные зенитные орудия. По всей очевидности, наше появление над базой для многих ее офицеров этой базы оказалось неожиданностью, и была объявлена боевая тревога. Тем временем четыре пилота с белой кожей покинули пилотские кабины штурмовиков и, приложив ладони к бровям, стали наблюдать за нашими маневрами. Затем один из этих парней приветливо помахал нам рукой, словно приглашал нас садиться, но мы пока еще не были знакомы, поэтому с Белояром решили пока воздержаться от посадки и совершить визит вежливости на эту базу перенесли на другой раз.

На самой окраине этого комплекса в небо уперлась красная трасса, выпущенная из крупнокалиберного пулемета, стреляли бронебойными пулями. У кого-то у чернокожих стрелков не выдержали нервы, вот он выпустил полмагазина этих пуль. Но сверху мы видели, как напряженно водили стволами пулеметов другие чернокожие стрелки и беспокойно рыскали стволами малокалиберные орудия. Еще минута и у кого-нибудь из чернокожих стрелков и зенитчиков не выдержат нервы, и раздаться новый выстрел, и тогда небо взорвется множеством разрывов зенитных снарядов и пулеметных трасс, а нам придется убираться отсюда. Но у нас не было никакого желания вести боевые действия, где мы только что нашли взаимопонимание. Если разразиться стрельба, то любое появление наших машин над этим комплексом в будущем будет встречаться огнем, а Белояру так хотелось бы посетить это здание, на котором крупными буквами написано "Casino", о котором он столько слышал, так много читал, но ни разу еще не бывал.

Чтобы больше не раздражать чернокожих парней в темно-оливковом хаки, оставить за собой возможность, по крайней мере, еще раз вернуться сюда, чтобы Белояр смог бы в казино проиграть свои суточные, мы включили форсированный режим двигательной установки и в долю секунду оба истребителя растворились в бескрайних просторах небес.

Глава 4

Все это время, которое от силы продолжалось пару-тройку секунд, друзья не двигались и стояли, всматриваясь в одну точку, которая, если судить по направлению их взглядов, располагалась в середине моего лба. Их взгляд был настолько целеустремленным, что я почувствовал его давление. Затем изображение мигнуло и ожило, человек и собака начали двигаться. В поле зрения вновь появилась опаловые глаза, девчушка, увиденная мною раньше. Она склонилась к собаке и погладила ее по холке, затем выпрямилась и о чем заговорила с Белояром. Через некоторое время к их разговору присоединился пожилой человек атлетического телосложения, одетый в военную форму и с седым ежиком волос на голове. Человек внимательно вслушивался в то, о чем разговаривали опаловые глаз и Белояра, время от времени вмешиваясь в их разговор односложными высказываниями.

Совершенно неожиданно человек с седым ежиком волос на голове, словно почувствовал мой взгляд, повернул голову в мою сторону и взглянул мне прямо в глаза. Я хорошо видел, как начали расширяться зрачки его глаз. Я узнал этого человека, который был моим командиром и которого звали наш Генерал.

Мой командир видел или, по крайней мере, почувствовал мое присутствие.

- Сынок. Майор, - бессловесно пронеслось в моем сознании, - ты жив? Не погиб? - С этого мгновения Генерал не отрывал взгляда от моего лица. - Две недели о тебе не было никакой информации. Ты и твой истребитель внезапно исчезли с экранов земных локаторов ВКС. Белояр и ты выполняли контрольный облет подозрительного квадрата лунной поверхности. Сейчас твой напарник утверждает, что вы обнаружили присутствие неземной цивилизации в этом квадрате. Что вы были внезапно атакованы превосходящими силами неизвестного противника. Атака была вероломной и в первые секунды воздушного боя вас едва не сбили. Вы сумели достойно постоять за честь земной цивилизации и сбили несколько вражеских истребителей. Но под конец боя врагу удалось расколоть ваше звено и вам пришлось сражаться по отдельности. Белояру к тому же пришлось уйти в земную атмосферу под прикрытие зенитной и ракетной артиллерией ВКС. Тебе же не удалось покинуть Луны и ты продолжал до конца сражаться с превосходящими силами противника. Бой уже заканчивался, когда в его районе произошел сильный взрыв, сопровождаемый гигантской вспышкой света. Твой истребитель оказался в центре этой вспышки и, когда вспышка погасла, твой истребитель исчез с экранов локаторов. Истребитель же Белояра с большим трудом совершил посадку на автопилоте на близлежащей базе ВКС. Пилот был без сознания и с множеством повреждений внутренних органов и воздействием неизвестного лучевого излучения. Три дня он метался на койке, находясь между жизнью и смертью, врачи прилагали все возможные усилия, чтобы спасти его. На четвертый день Белояр очнулся и, словно по волшебству, встал на ноги здоровым человеком. Врачи так не смогли обнаружить ни единого повреждения, шрама или царапины на его теле, все внутренние органы функционировали в норме. Его рассказ об обнаружении инопланетян, воздушном бое и о твоем исчезновении во вспышке слышали аналитики и эксперты. Поверхность Луны была разбита на квадраты, которые были тщательно обследованы, но ничего подозрительного не было обнаружено. Ни одной зацепки, ни одного сбитого воздушного аппарата, ни одной воронки от взрыва снаряда - не было найдено. Только одно единственное обстоятельство служило подтверждением достоверности рассказа Белояра - его волшебное выздоровление, так как врачи были едины во мнение, что повреждения внутренние органы, ранее полученные пилотом, были несовместимы с жизнью человека... .

Монолог Генерала неожиданно начал прерываться, послышались атмосферные помехи, голос Генерал стал затухать и прерываться. Звук поплыл, появилось непонятное кряканье чужих голосов, а затем он совсем исчез. Вместе со звуком стало меркнуть и изображение. Последнее, что я успел разглядеть, - опаловые глаза резко наклонилась к капитану Т.Т. Трезорову, что-то шепнула ему на ухо и махнула рукой в мою сторону.

Изображение в последний раз мигнуло и погасло, исчез свет в глазах, меня вновь окружила не враждебная, но осязаемая чернота, к которой я уже начинал помаленьку привыкать.

Я вновь был в одиночестве и единственное, что сохранилось в памяти - слабый отзвук равномерного биения своего сердца. Совершенно незаметно все вокруг поплыло, отключилось сознание, и я снова растворился в безвременье.

???

Какая-то сволочь арестовала Белояра и бросила его в обезьянник!

Я только что закончил переговариваться по мобильнику с опаловыми глазами, которая все еще находилась в столице "дружественной" страны, своей родины, чтобы на работе решать одну проблему за другой. Она всем сердцем рвалась ко мне, но ее начальство категорически отказывалось отпускать в Африку. Целый час я ей в подробностях рассказывал о сегодняшнем дне, о боевом вылете, о джентльменском поведении противника и о желании Белояра посоревноваться с однорукими бандитами в казино. А она красочно и остроумно описывала порядки на своей работе, где, чтобы выйти покурить, требовалось письменное разрешение начальства, и говорила о своих внеземных проблемх. Мы много смеялись, но это был смех сквозь слезы, слишком большое расстояние разделяло нас и мы давно уже не виделись и еще долго не увидим друг друга.

И вот только я положил мобильник на стол после этого разговора с опаловыми глазами, как он снова принялся пищать, привлекая мое внимание. Экран дисплея мобильника был разбит, и у меня мелькнула мысль, что опаловые глаза что-то забыла сказать и сейчас перезванивает, но собеседником оказался какой-то незнакомец, который громко орал в трубку о том, что Белояр арестован и брошен в обезьянник. Его ор был таким громким, что он оглушил меня и из-за чего я не понимал незнакомца, а воспринимал его слова интуитивно. К тому же мужик имел такой ненаш акцент, что мне даже казалось, что некоторые слова он произносил задом наперед. С большим трудом я все же разобрал, что Белояр страдает в обезьяннике и не может связаться со мной и другим большим начальником.

Я быстро разыскал свой "Магнум", запихнул его за пояс шорт и бросился разыскивать тот обезьянник, куда бросили, и где сейчас страдал мой друг Белояр. На скорости я проскочил все здания базы, которые пока еще функционировали, но так и не обнаружил никаких обезьянников и страдающего Белояра. Я так разозлился, что, потрясая над головой "Магнумом", останавливал чернокожих парней в ярко-салатовых хаки и требовал от них доставить меня в обезьянник. Парни с тихим ужасом смотрели на "Магнум" и на меня, а затем дрожащими руками показывали в сторону ближайших джунглей или на стадо обезьян, которые с бананами в руках паслись недалеко на пальмах.

Сообразив, что от этой шпаны в хаки трудно чего-либо добиться, я вспомнил о существовании своего мохнатого друга и к тому же офицера, которого можно было бы пустить по следу Белояра. Но тот не ответил, видимо, выполнял очередную секретную миссию и не ответил на вызов, и тогда на меня обрушилась волна паники. Я начал вспоминать, что с позавчерашнего дня не видел командира, правда, мы общались с ним утром по рации, но он почему-то вел речь о носках, а после возвращения с боевого задания я не слышал и не видел его.

После того, как я снова засунул свой "Магнум" за пояс шорт, в моих руках оказался мобильник, с которым и носился по базе. Дрожащими руками я ткнул пальцем в кнопку на панели, чтобы соединиться с опаловыми глазами и пожаловаться родному человечку на свою ужасную судьбину. Едва она ответила на вызов, я тут же выпалил ей обо всех своих бедах, об обезьяннике и Белояре, о носках Генерала и секретной миссии капитана Т.Т. Трезорова. Опаловые глаза мужским голосом выразила сожаления и поинтересовалась, а в каком это я бою потерял друзей, так как по донесениям инструментальной разведки, в сегодняшнем бою жертв не было, стороны разошлись мирно, немного постреляв друг в друга. Обычно, когда я общался с опаловыми глазами, то разговаривал с ней на своем языке, так мне легче было выражать мысли и чувства, а опаловые глаза со мной - на своем, ненашем языке, чтобы я учился и не забывал нового языка. Вот и сейчас разговор шел в аналогичной манере, я изъяснялся на нашем языке, а мужской голос опаловых на ненашем языке, поэтому я не, обращая внимания на тембр голоса опаловых глаз, продолжал изливать истосковавшуюся по друзьям душу.

Опаловые глаза внимательно слушала меня, а потом мужским голосом сказала, что хорошо понимает меня, но нельзя же так распускать нюни, ведь я не сосунок, а боевой офицер, имеющий заслуженные награды. Эту последнюю фразу она произнесла на прекрасным нашем языке, металлическим мужским голосом расставляя ударения в словах, от которых мое тело принимало положение "смирно", голова направо..., пятки вместе и мыски врозь. Рухнувший из-за пояса шор тяжелый "Магнум", это когда я втянул живот, сильно ударив меня по стопе ноги, привел меня в сознание, а в голове мощно завращались различные шарики и шестеренки и после минуты паники я начал нормально соображать. Здесь до меня дошло, что в паническом волнении я случайно на мобильнике набрал номер телефона генерала папаши опаловых глаз, который командовал каким-то флотом в Индийском океане. Отступать было некуда и так, как салага, вытянулся незнамо перед кем во фрунт, поэтому нагло попросил генерала перевести мой звонок на номер телефона опаловых глаз. Папа-генерал очень любил дочь, он, конечно, особо не одобрял ее выбор мужа, но родственник есть родственник, поэтому поинтересовался, не нужна ли мне какая-нибудь помощь, так он готов выделить взвод каких-то моржей и пару вертолетов мне в помощь. Я уж почти решился ответить ему согласием на высылку взвода, чем черт не шутит, когда есть возможность воспользоваться родственными связями. Но в этот момент чьи-то лапы и зубы вырвали у меня из рук мобильник, капитан Т.Т. Трезоров, вежливо представившись моему тестю-генералу, на великолепном ненашем языке поблагодарил его за проявленную заботу о зяте-идиоте. Дальше он говорил, что мы обязательно воспользуемся предложенной им помощью, но в следующий раз, а затем попросил командующего флотом в Индийском океане "дружественной" страны перевести разговор на опаловые глаза и протянул мне мобильник.

После этого разговор с опаловыми глазами, разумеется, не получился. Я ведь не мог о семейных тайнах говорить под дулами двух пулеметных стволов, в которые превратились глаза моего друга-капитана. Трезор Трезорович ни на грош не ставил и не доверял, мне было ясно уже с тех пор, когда он выбрал меня в своего хозяина, но всегда старался где только возможно меня контролировать. Опаловые глаза своим нежным сердцем уловила мое состояние и больше не слушая моего нытья, неожиданно заявила, что готова послать... начальство, бросить дела, сесть в в папин истребитель и вылететь спасать меня, так как была сто процентов уверена в том, спасать моих друзей не требуется. Потом помолчала секунду и попросила меня прервать разговор, так как сотрудники отдела собрались на секретное совещание.

Я отключил мобильник, нагнулся и поднял с земли "Магнум", чтобы снова засунуть его за пояс шорт, живот вернулся на свое место и ему больше не грозило падение на землю, и развернулся лицом к капитану Т.Т. Трезорову, готовый принять любое замечание или пулю в лоб. Но тот, как ни в чем не бывало, сидел на своей пятой точке и смотрел на меня своими пытливыми карими глазами. Одно ухо у капитана не могло держать остроконечную треугольную форму, и все время складывалось на бок, моя псина время от времени пыталась восстановить его форму, но у него этого не получалось. Может быть, это потому, что форму не держало левое ухо, а капитан работу по восстановлению формы уха пытался провести правой лапой, что было весьма неудобно. Когда наши глаза встретились, то мы замолчали, ожидая, кто заговорит первым. Мохнатое чудовище в мундире с капитанскими погонами в это мгновение напоминало питона, который после удачной охоты дремал и переваривал кроликов.

Первым молчание, разумеется, нарушил я и начал задавать капитану Т.Т. Трезорову вопросы о Белояре и Генерале и поинтересовался, что такое и где находится обезьянник. На что Трезор Трезорович тихим голосом профессионального учителя-наставника разъяснил неуспевающему ученику, что гарнизонная гауптвахта нашей базы всегда находилась и в данную минуту находится в подвале казармы и что арестованный Белояр просидит в ней до утра. Что же касается Генерала, то он вместе с белокожим генералом находится на боевом посту в штабе базы и по карте осуществляет штурм танками одной из столиц провинции нашей южноафриканской страны. Обе стороны несут тяжелые потери в живой силе и бронетехнике, сожжено около трехсот танков, генералы пустили в дело практически все имеющиеся у них резервы и сейчас приканчивают последнюю бутылку "Абсолюта". Белокожему генералу для победы над противником пришлось сбегать за третьей бутылкой шведской водки, а то иначе штурм закончился бы спорной ничьей.

Понимая, что капитан Т.Т. Трезоров обладает неисчерпаемыми источниками информации, я ехидно поинтересовался, а в каких сегодня носках наш Генерал был в штабе. Трезор Трезорович задумался, по мобильнику связался с кем-то, а потом ответил, что Генерал был в неделю нестиранных носках, которые ранее были белого цвета и с тремя красными полосками на резинках. От такой подробной информации я прикусил язык и стыдливо замолчал, Далее капитан Т.Т. Трезоров рассказал, что майор Белояр, разыскивая хорошо известную нам официантку Вилену из батальона аэродромного обслуживания, который пока еще не прибыл из-за задержки в пути, с дурацкими вопросами начал привязываться к одному человечку европейской наружности. Этот человечек относился к той категории людей, которым было поручено заниматься обеспечением безопасности нашего пребывания на африканском континенте. Когда человечек заметил, что Белояр с маниакальной настойчивостью обращается с одними и теми же вопросами подозрительного характера то к одному, то к другому прохожему с черной кожей, то он напомнил Белояру о нежелательности контактов с чернокожим населением страны. Белояр, разумеется, далеко послал этого человечка, но тут его арестовали друзья этого человечка, но с черной окраской кожи и бросили его в обезьянник, где часа три выясняли о его участии в шпионской деятельности. Когда эти человечки выяснили, что майор Белояр является одним из двух пилотов, которых наша страна прислала для защиты их чести и достоинства, то первым делом они извинились, вернули ему пистолет "Стечкина", поставили три бутылки ему местного виски, чтобы он забыл об произошедшем с ним недоразумении. Но коса нашла на камень, выпив один все три бутылки местного пойла, Белояр не умер, а превратился в снайпера и сейчас отстреливает всех, кто не подойдет к его обезьяннику. Произведя тщательные расчеты влияния местного виски на организм нормального человека, человечки решили на пять часов оставить майора Белояра в покое, дать ему выбеситься до утра и утром отправить домой.

Выслушав рассказ о приключениях друга, я все же попросил капитана Т.Т. Трезорова показать к нему дорогу. Гарнизонная гауптвахта находилась в пятидесяти шагах от нашего дома и представляла собой особняк прошлого века с отлично проработанными деталями архитектуры в стиле позднего барокко. Часовые с черной кожей и в ярко-зеленых мундирах охотно раскрывали перед моим четвероногим капитаном все двери и пропускали его в самые запретные места. На меня они посматривали подозрительно и косо, недоверчиво, пытались захлопнуть дверь перед самым моим носом, чтобы я не мог следовать за капитаном. Но Трезор Трезорович был суров, но справедлив, он замедлил свою легкую трусцу и всю дорогу по запретной только для меня, разумеется, зоне прошагал плечо в плечо со мной, чтобы тем самым прекратить издевательства, по отношению ко мне со стороны его чернокожих собратьев. Казарма и в подвале выглядела прилично, подвал ничем не напоминал тюремные застенки или наш родной обезьянник. Полированный паркет, шикарные люстры, музейная мебель, а главное везде пахло лавандой и розовым маслом. Охранники подвели нас к двери камеры под номером 13 и отказались открывать дверь, явно опасаясь за свою жизнь. Трезор Трезорович был настроен весьма решительно, подошел к двери камеры N 13 и грозно тявкнул на меня, на глазах чужих людей он не любил общаться с мной ментально, пытаясь доказать чужакам, что я его раб и знаю его язык, мол, чего стоишь, открывай дверь. Мне ничего не оставалось делать, как ручку двери в руку, повернуть ее и дверь потянуть на себя, мне было не страшно умереть от пули своего лучшего друга.

Но, когда я с Трезор Трезоровичем переступил порог камеры Белояра, то он сладко спал и мило улыбался во сне. "Стечкин" с расстрелянной обоймой валялся на полу неподалеку от тюремных нар. Можно было сделать два вывода, первый, Белоярчик перевозбудился и отошел ко сну, его было немного жалко, так как спать ему пришлось не дома, а на жестких тюремных нарах. И второй, эти чернокожие человечки плохо знали математики, они не правильно рассчитали, когда майор Белояр проснется. Он спал до середины дня. Пришлось наших бывших чернокожих ординарцев-орангутангов отзывать с курсов диверсантов и использовать их для переноса тела Белояра в нормальные условия его личной постели. Когда голова друга коснулась подушки, то он начал шевелить руками и чмокать губами, это было очень похоже на то, когда ребенок сосет мамкину грудь. Неужели мой друг подсел на местное пойло...?

???

Разумеется, опаловые глаза не забыла своего обещания и перезвонила, когда я уже крепко спал, она так волновалась обо мне, что забыла о разнице во времени, в этот момент у нас в Африке было четыре часа утра и я только что лег в постель. К тому же когда я после всех ночных волнений вернулся домой, то в собственной спальне обнаружил спящего Генерала, который, не раздевшись и не сняв большие черные кроссовки, спал на шкуре белого медведя, расстеленной в центре спальни, и громко храпел. Храп то я еще мог выдержать, но запах перегара от черносмородинового "Абсолюта" сводил меня с ума, поэтому я перешел спать в помещение, где была антикварная софа с подушками. Софа скрипела и стенала при каждом движении или повороте тела, поэтому долго разыскивал "бируши", чтобы заткнуть уши, и только мне удалось закрыть глаза, как меня разбудила моя любимая женушка.

К слову сказать, я мог вообще не услышать ее звонка, так как в этот момент приступал к просмотру любопытнейшего по увлекательности эпизода своего сновидения "занятия любовью с супругой". Когда мобильник затарахтел своим уставшим и осипшим звонком, я его услышал только потому, что из одного моего уха выпала "бируши". Тотчас же моя рука вполне самостоятельно, в этот момент она действовала на полном автомате, схватила мобильник и нажала кнопку принятия вызова. Тут же послышался голосок супруги, которая так ворковала и нежила меня, словно разделяла со мной постель, ну а я во сне продолжал ласкать ее шелковистое тело и целовать грудь. А опаловые глаза говорила мне, что ей только что звонил папа-генерал, который постоянно был в курсе всех моих дел и подробно разъяснил ей, что со мной в эту ночь происходило, а также кто и где из моих друзей в эту ночь находился и чем занимался. Причем папу очень заинтересовала стратегия, которую сегодня ночью применил наш Генерал при штурме городка, он хотел присоединиться к коллегам, но те вежливо попросили его сходить куда-то... . Правда, он не совсем понял, что это за место, поэтому приказал своему оперативному отделу штаба флота срочно разобраться, где это место находится и доложить. А нежный голосок опаловых глаз все журчал и журчал в моем ухе, мне было так хорошо и приятно, что я немного задремал. А сознание или душа тут же возобновила демонстрацию эпизода любви, но на этот раз я от поцелуев груди я перешел к поцелуям шеи и плеч супруги, сновидение было таким реальным и сладострастным, что не выдержал напряжения и от удовольствия вслух сладострастно причмокнул губами. Опаловые глаза, не зря же она была любимой женушкой, моментально прочувстствовала ситуацию, сама завелась с полуоборота. Она загорелась и стала нашептывать мне о том, как она меня любит, и делала это таким интимным и сексуальным голоском, что мне стало невтерпеж. Но именно в этот момент опаловые глаза вспомнила, что она не просто моя жена, но и полковник разведывательной службы "дружественной" страны. Что ее телефоны прослушиваются, а ей не хотелось делиться нашими семейными тайнами с чужими ушами, поэтому моментально прекратила постанывания и вопросы интимного характера. Она официальным голосом попрощалась со мной и консервативно-супружеским тоном сообщила, что завтра утром обязательно перезвонит мне, чтобы отключить мобильник.

К этому времени я окончательно проснулся и начал соображать и, с недоумением посмотрев на мобильник в своей руке, попытался вспомнить, почему это он находится в моей руке, но припомнить, был или не был разговор с опаловыми глазами так и не смог. За окном чернела тропическая ночь, в которой безобразно завывала сирена боевой тревоги. Ее звук походил на завывание гиены в джунглях, чьи заросли начинались сразу же за озерком, поэтому я перевернулся на другой бок и закрыл глаза, чтобы оставшиеся два часа до рассвета немного поспать. Но когда правая рука с силой врезала мне по подбородку, это заработал вибратор на запястье руки, только тогда я поверил, что за окном выла настоящая сирена, которая оповещала о боевой тревоге. Мне пришлось вскакивать на ноги и, на ходу перескакивая через спящего и продолжающего неутомимо храпеть Генерала, бежать в ванную комнату, чтобы ополоснуться тепленькой водичкой и мчаться к своему истребителю. На лестнице лоб в лоб столкнулся с Белояром, который почему-то бежал вверх по лестнице, а... да у него закрыты глаза, не выспался, видимо, парень. Быстро уладив проблему, мы вдвоем, наставив друг другу синяков, легкой трусцой побежали к Х76.

Блины истребители, как стояли под стенами нашего дома, так и продолжали там стоять, никто их не трогал и не передвигал на другое место. В тропической темноте очень красиво светилась двадцати пяти ваттная лампочка, которая была единственным источником света на территории базы, да и всего городка, похоже. Один из наших механиков говорил, что в следующей пятилетке планируется выкопать канаву, в нее уложить настоящий бронированный электрический кабель и протянуть его до базы, чтобы каждая чернокожая семья имела бы дома такое освещение. При свете лампочки удалось разглядеть, что Иррек уже поднял фонарь нашего истребителя и терпеливо ожидает, когда я залезу в кабину пилота истребителя. Только с третьей попытки мне удалось залезть на плоскость крыла, в двух предыдущих я разбил нос и колено, нос разбил не до крови. Как только пилотский кокон обнял меня, тело охватила приятная кондиционированная прохлада и тут же начал передавать на мои нервные окончания общую панораму нашей базы и двух Х76, которые замерли на стоянке, наш дом, казарма для чернокожих солдат, а также другие служебные и жилые строения авиабазы. В радиусе пятисот метров сканеры не смогли обнаружить ни одного не спящего человека, эта сирена только нас подняла на ноги. Правда, какая-то активность происходила в джунглях, но эта активность не была вражеской. Неожиданно в коконе послышался приятный баритон нашего Генерала, я вздрогнул от испуга, две минуты назад я петушком скакал через спящего и храпящего командира, а сейчас он приказывал мне взлетать и отбивать нападение восьми неизвестных истребителей, приближающихся к базе с северо-востока.

Огромным усилием воли я вышел из нормального режима жизни человека и перешел в летный режим. Послал мысленный импульс Ирреку, чтобы он занялся предполетной подготовкой и взлетом, на что Иррек ехидно заметил, что предполетную подготовку он вчера проводил, а двигатель давно прогрет, за бортом истребителя температура плюс сорок градусов в тени всю ночь простояла и чего я вообще к нему пристаю. В этот момент истребитель Белояра оторвал полозья от асфальтобетона летного поля и, беспорядочно болтаясь из стороны в сторону, стал набирать высоту. У него в истребителе был искусственный разум (ИР), но не было Иррека, поэтому ему и спорить было не с кем. Я потянулся телом и, словно, совершая, нырок в воду, потянулся душой и телом к облакам, которых пока еще нельзя было различить в этой темноте, но истребитель последовал вслед за полетом моей мысли. Неожиданно зазвонил мобильник, который опять оказался в моих руках, я и не заметил, как притащил его на борт. По всей очевидности, после разговора с опаловыми глазами так и проспал с ним в руках.

Снова позвонила жена, которая на этот раз была очень чем-то взволнована. Голоском прожженной супруги, она стала читать мне нотацию о том, что молодым мужчинам следует ложиться рано спать, желательно, в одно и тоже время и что ночь предназначена для сна, а не для болтания по друзьям. Но тут же опаловые глаза спохватилась и, переключившись на образ наивной девчушки, нежным голоском поинтересовалась, а где я сейчас нахожусь и что делаю. Черт дернул меня честно признаться, что лечу в истребителе на перехват противника.

Эти мои слова разбудили в моей супруге образ полковника-разведчика и она в нескольких словах обрисовала предысторию , цель и задачу этого боевого вылета. Она сказала, что приближающиеся истребители принадлежат одной крутой африканской гангстерской организации, представители которой захватили власть в одной африканской демократической стране, а своего вожака сделали президентом этой страны. Гангстерский президент, прослышав о наших супер истребителях, решил наложить на них свою мохнатую лапу, он нанял восемь лучших африканских летчиков и, пообещав каждому из них по одному миллиону кредитов бонуса, чтобы они захватили, хотя бы один из этих истребителей. Что касается "лучших" летчиков, то они, по ее словам, те были отъявленными мерзавцами и за деньги могли убить мать родную.

???

Девушка была готова и дальше сливать мне секретную информацию, но я вынужден был прервать наш разговор, так как догнал Белояра и оба наших истребителя начали вместе пронизывать пелену облаков. Когда мы поднялись на высоту в четыре тысячи метров, то тропическая темнота начала рассеиваться, на этой высоте было светлее, чем на земле. В этот момент на экранах бортовых локаторов замерцали восемь точек, приближающихся к нам с юго-востока.

Первое, на что я обратил внимание, был тот факт, который удивил меня и Белояра, эти летчики-отморозки тактически грамотно построили порядок своего следования, две пары истребителей летели внизу, это была их ударная группа, а две другие пары истребителей сверху прикрывали ударную группу. Когда мы приблизились к этой группе, то отметили и другой сильно удививший меня факт, отморозки летели на истребителях, которые сейчас находились на вооружении армейской авиации нашей родной страны. Мы отлично знали, что из-за покрова секретности эти истребители не продавались и не передавались в третьи страны мира, а появление этой восьмерки истребителей в этой стране означало, что гангстер-президент имел хорошие связи и в нашем государстве. Но сейчас нам высокая политика была до той самой лампочки, которая ночь напролет освещала стоянку наших блинчиков, С нас спрос один, Генерал приказал, и мы обязаны выполнить его приказ по всем показателям, чтобы нам этого не стоило.

Иррек, тихо посапывая, бастовал и не работал, наблюдая со стороны, как я корячился. А я, честно говоря, наслаждался слиянием с Х76, слегка опустив правую и приподняв левую руку, свалил истребитель в крутой левый вираж и всем телом принялся полого пикировать на прижимающуюся к земле четверку вражеских истребителей, а Белояр пошел в атаку на четверку истребители, которые прикрывали своих товарищей. Наше появление и атака оказались неожиданными для отморозков, они не знали, что наши и их истребители имели одинаковое опознавание "свой чужой", поэтому сканеры и локаторы их истребителей своевременно не просигналили и не предупредили своих пилотов о нашем появлении. Электроника вражеских истребителей заработала в самый последний момент, когда наши Х76 приблизились к ним на расстояние выстрела. С первого же захода моя ракета смертельно поразила лидера атакующей четверки, истребитель которого на моих глазах взорвался от прямого попадания и разлетелся на куски, а пилот погиб, так и не успев воспользоваться парашютом, настолько атака была неожиданной.

Оставшаяся тройка перестроилась и вместо того, чтобы разворачиваться и бежать с поля боя, аистовым клином ринулась на меня в атаку. Отморозки так плотно прижали меня, что я только успевал отворачиваться. С дальней дистанции они открывали пушечно и пулеметный огонь из бортового оружия, часто расстреливая боезапас в молоко. Сломя головы, они проносились то слева, то справа от меня, словно решили поиграть в корриду, любимое испанцами развлечение с быками, в которой быков было много и я был представлен в единственном числе, поэтому пришлось много вертеться, уворачиваясь от этих чернокожих быков. Я кричал, матерился, пытаясь оторваться чернокожих быков. Свалка получилась отличной, отморозки оказались неплохими летчиками истребителями, они совершали сальто, кульбиты и виражи в небе и на такой низкой высоте, что иногда мне казалось, что еще немного и их истребители животом коснуться земли. Но мой Х76 был действительно супер истребителем и обладал такими возможностями, которые не снились вражеским истребителям. К примеру, Х76 имел великолепную вертикальную тягу и, когда я набирал высоту, ни один из их истребителей не мог меня догнать.

Когда меня особенно крепко прижали к земле, "аисты" давили сверху, не давая продохнуть или уйти в сторону, перекрывая все пути отступления и атаки. Оставалась единственная и к тому же весьма небольшая дырочка в их оборонительном аистовом клине, центр их треугольника, прямо над моей головой оставался свободным. Я на секунду замер на месте, а затем всем телом рванулся вверх, на бешеном подъеме проскальзывая через эту дырочку. Африканские летчики-отморозки не имели описания и не знали боевых характеристик наших супер истребителей, поэтому упустили момент покончить со мной, прозевав мой рывок в небо. К этому времени Белояру свалил на землю один вражеский истребитель и нанес тяжелое повреждение второму, который с длинным хвостом черного дыма попытался развернуться и лететь домой. Но именно в этот момент он оказался на моем пути, мне осталось чуть довернуть свой Х76, чтобы второй ракетой добить поврежденный вражеский истребитель. В результате атаки и попадания ракеты вражеский истребитель резко крутанулся на месте, у него оторвалось крыло и он, кувыркаясь, устремился к земле. Над местом их соприкосновения в небо поднялся султан взрыва, парашюта пилота так и не появился в небе. Три ноль в нашу пользу, у противника осталось пять истребителей.

Двум драться против пятерых стало особенно тяжело!

Вначале мы с Белояром немного мешали друг другу неорганизованными атаками на врага, видимо, отвыкли воевать парой, но со временем все пришло в норму, мы сумели объединить наши усилия и начали потихоньку клевать истребители врага. Наши Х76 могли заправляться неограниченным количеством топлива, мы еще ни разу на заправлялись в Африке, а наши оппоненты "аисты" должны были постоянно думать о расходе топлива, чтобы иметь возможность вернуться на родную авиабазу. Поэтому в самый разгар боя они начали подумывать о топливе и все стали чаще поглядывать на топливные индикаторы приборной панели управления истребителями, прикидывая в голове, хватит ли им его на обратную дорогу домой. Этот фактор сыграл немаловажную роль, сказался на качестве их атак, они понизили активность, стали более осторожными и не были такими уж настойчивыми в достижении конечной цели, вражеские атаки продолжались, но с большой оглядкой. Результатом всего этого и явилось уничтожение нами еще двух вражеских истребителей, которые, получив прямые попадания моей и Белояровой ракет, свалились в плоский штопор, из которого так и не вышли до соприкосновения с землей. Когда рядом с штопорящими истребителями вспыхнули оранжевым пламенем купола парашютов пилотов, мы с Белояром поняли, что численность врагов сократилась еще на два истребителя.

Оставшаяся вражеская тройка в этот момент предприняла неимоверное усилие, чтобы оторваться от нас и уйти домой. Они форсировали движки и, оставляя в небе за собой инверсионный след, скрылись в перистых белых облаках.

В этот момент наступил рассвет, и тропическая ночь канула восвояси!

???

Когда полозья наших истребителей коснулись асфальтобетона взлетно-посадочной полосы, я обнаружил, что по-прежнему держу в руках мобильный телефон. Во время боя я совершенно забыл о его существовании, так, видимо, весь бой и продержал его в руке. Тут же память услужливо подсказала, что в телефонном разговоре я не попрощался со своей супругой и не пожелал ей спокойной ночи. Я уж совсем собрался набирать номер опаловых глаз, как заметил, что мобильник не отключен. На всякий случай проалекал и к великому стыду своему услышал в ответ родной голосок:

- Милый, я так волновалась и переживала за тебя, так переживала! - По-женски плаксиво начала опаловые глаза. - У меня коленки трясутся до сих пор от переживаний за тебя и Белояра. Ты там сражался, а я была здесь, вдали от тебя, но слышала, как вы дрались, и из ваших слов мне становилось понятным, что вы делали в этот или тот моменты воздушного боя, словно он происходил на моих глазах. И так было страшно, что ты не представляешь себе, страшно за вас, когда ты стрелял и так ругался, но это было одновременно и очень интересно! Твои переговоры с Белояром, комментарии по действиям вражеских пилотов и отдельные слова передавали весь колорит воздушного боя, словно была твоим вторым пилотом и вместе с тобой дралась с противником. Я так тебя люблю! - И она защебетала дальше всякую чепуху, за что мы так любим и ценим наших женщин.

Я уже покинул пилотскую кабину и подходил к дому, а опаловые глаза продолжала говорить, она находила все новые и новые слова восхищения моим и Белояровым мужеством и мастерством. У меня непроизвольно расплавлялись плечи, и я начал ощущать себя настоящим мужчиной, суперменом и героем-любовником. Но в этот момент на глаза мне попался ущербленный и небритый Белояра с запавшими щеками, синяками и мешками под глазами, который шаркающей походкой подходил к входу в дом, в душе я ужаснулся этому его виду. В прошлую ночь ему выпали такие трудности и переживания, что не с каждым человеком случается за его долгую жизнь. А опаловые глаза продолжала говорить и говорить, с каждой минутой разговора с ней на душе у меня становилось легче. Когда она замолчала и начала прощаться, то я уже был в ванной комнате и собирался принять душ.

Когда я вернулся в спальню, то Генерала там уже не было, ощущался только запах "Абсолюта", но я особо не беспокоился в отношении его пропажи. Генерал был сильным и настоящим человеком с большой буквы и с сильной волей, самостоятельным суждением по многим вопросам, такой человек не мог попасть в оборот и бесследно пропасть, как какой-нибудь алкаш, он на время отошел по делам и обязательно вернется. В этот момент из ночной секретной миссии вернулся капитан Т.Т. Трезоров, который за короткое время стал не просто верным сторожевым псом, а настоящим другом в истинном понимании этого слова. Получив микрочип в свой головной мозг, эта могучая псина духовно сблизилась с нами. В результате чего в наших отношениях начали стираться барьеры взаимоотношений, мы перестали воспринимать капитана, как домашнее животное, и начали строить с новые отношения, но уже как с полноправной личностью и членом нашего сообщества. Капитан и до этого никогда не выступал в качестве обузы или ненужного балласта, требующего ухода и постоянного внимания, с микрочипом в голове он превратился в настоящего профессионала своего дела, разбирался в любом холодном и огнестрельном оружии, мастерски владел им. К тому же Трезор Трезорович научился держать язык за зубами, до настоящего времени он так и не рассказал мне с Белояром, какую же получил специальность или диплом в Военно-космической академии. Стал хорошо разбираться в людях и в их характерах, научился накапливать информацию, ее анализировать и пользоваться полученными знаниями в своем ремесле. Следует особо отметить, что Трезор Трезорович за годы службы в армии накопил громадный опыт проведения секретных и диверсионных операций, время от времени его имя, правда, под псевдонимами появлялось в правительственных наградных листах. Капитан Т.Т. Трезоров пользовался громаднейшим и непререкаемым авторитетом и уважением коллег и товарищей по оружию, а также собратьев по породе.

Обычно в свободное от секретных операций и миссий время капитан Т.Т. Трезоров любил полежать на моей постели, так как он меня считал своей личной собственностью и все, что принадлежало мне, по его мнению, принадлежало и ему, поэтому, особо не стесняясь, пользовался всеми моими личными вещами. Если его нельзя было обнаружить в моей постели, и его мохнатость не наблюдалась поблизости, то это могло означать только одно, что вместе со своими чернокожими молодцами капитан Т.Т. Трезоров осуществлял секретную операцию. Диверсанты капитана постоянно что-то взрывали то ли в нашем, то ли в их тылу, минировали дороги, пускали под откос поезда с нефтью, совершали партизанские налеты на золотые и алмазные прииски. Только за первую неделю пребывания в Африке он сумел сколотить несколько диверсионных групп, действовавших в различных провинциях другой африканской страны. Когда взрывы раздавались одновременно в нескольких местах и когда все они производились под выдуманным именем одного и того же человека, то естественно, формировался эффект неуловимости и безнаказанности действий этого человека. Причем никто и не подозревал, что наших диверсантов возглавляет не человек. Капитан Т.Т. Трезоров провел бесчисленное множество скрытых операций под псевдонимом "Зеро". Даже враги, признавая заслуги и невидимость этого диверсанта, по своему разумению присвоили ему воинское звание "полковник", с тех пор Трезор Трезорович стал отзываться только на кличку "полковник Зеро", а с капитаном к нему лучше было бы не обращаться. Белояр, будучи чрезвычайно мягкосердечным человеком, не раз клещами пытался вырвать из него информацию об его ремесле и деятельности, Но, стиснув зубы, наш герой не раскрывал секретов и тайн.

Обычно Трезор Трезорович лаконичными мыслеобразами информировал нас о том, что он проделал за день, называл осуществленные миссии, но никогда не говорил, где они имели место быть, но не вдавался в подробности хотя бы одной из них. Вот и приходилось Генералу и Белояру по вечерам вычитывать местные газеты, пальцами водя по расплывающимся от плохой печати строчкам газетной заметки. Они сверяли полученные от полковника Зеро данные с реально произошедшими диверсиями в тылу врага, правда, аналогичные взрывы происходили и на территории нашей африканской страны и местные журналисты писали, что взрывы осуществили геройские бойцы полковника Зеро. Тогда мне приходилось подниматься на ноги и идти пытать капитана Т.Т. Трезорова, выясняя, куда он зарыл правду о своей прошлой миссии.

Наш Генерал всегда выделял из всей нашей кампании и всегда ставил нам в пример капитана Т.Т. Трезорова и называл его бессловесной скотиной, ласково почесывая его крутую холку. Иногда он спускался с генеральских высот до того, что по вечерам приглашать капитана к себе, чтобы побеседовать с этой бессловесной скотиной на ту или иную тематику. Генерал любил распить бутылку другую шотландского виски в присутствии этой псины, чтобы затем вбивать вмо его голову прописные истины. После приживления в голову капитана Т.Т. Трезорова мнемочипа, эти беседы и общения приобрели особую окраску и содержательность, они стали двусторонними. Трезор Трезорович получил уникальную возможность вести нравоучительные беседы с командиром, и в своей первой же лекции он обстоятельно поговорил с Генералом о вреде алкоголя. Генерал был шокирован, после чего Генерал замкнулся и стал очень редко приглашать капитана Т.Т. Трезорова к себе. Но капитан Т.Т. Трезоров продолжал искренне верить, что настоящая мужская дружба может преодолевать любые жизненные барьеры на своем пути, а также в то, что взаимоотношения с генералами временны и непостоянны. Поэтому он терпеливо ожидал смены генеральского настроения, возвращения к дружеским собеседованиям со своим собственным Генералом и особо не поторапливал события.

Особую популярность и всеафриканскую знаменитость Трезор Трезорович приобрел после одного случая, когда проявил себя настоящим "человеком" и стал героем дня на страницах африканских газет и журналов. Дело происходило в одном африканском городке, население, которого имело черную кожу. Так вот там появился генерал, у которого была белая кода на лице, руках и на всем остальном, что полагалось иметь человеку. Генералу поручили командовать авиабазой, на которой он, как белокожий человек, был в единственном числе. Все остальные офицеры и вся солдаты на базе имели черный цвет кожи. Все офицеры и солдаты с черной кожей отказались подчиняться белокожему генералу и, почувствовав свободу и отсутствие строгого начальственного ока, солдатня пустились во все тяжкое - грабить население городка и доразграбливать авиабазу. Чтобы приостановить разграбление, белокожий генерал решил сдать противнику хотя бы городок, чтобы предотвратить насилие над его гражданским населением. Но наше внезапное появление и контратака наступающего противника, в результате которой он был уничтожен, приостановило разграбление и насилие, но в городке попряталось множество дезертиров и мародеров, которые продолжали насиловать и убивать граждан.

Именно в этот момент на улицах городка появилась группка из нескольких чернокожих молодых человек, во главе которой находилось свирепое домашнее животное в военном мундире, но с неизвестным цветом кожи. На центральной площади городка глава группы потребовал прекратить грабежи, сдать оружие, дезертирам и мародерам вернуться в казармы для последующего разбирательства в трибунале, а гражданским бандитам прекратить насилие и грабежи и сдаться местным властям для судебного разбирательства. Чернокожие дезертиры, мародеры и бандиты, имея на руках такое оружие, как "Калашников 200", плевать хотели на любые глупые, по их же мнению, требования собратьев по коже.

Не обращая внимания на эту маленькую группку, дезертиры, мародеры и бандиты продолжали заниматься своим разбойничьим делом. Сортировали продукты, выносимые из магазина. Коробки и мешки с товаром загружали в грузовики, пикапы, на которых еще сохранились эмблемы воинских частей, из которых они бежали или дезертировали. Первая очередь из шестиствольного пулемета пришлась по переднему грузовику, который, словно спичка, вспыхнул и моментально превратился в большой факел огня. Во второй факел превратился грузовик, который замыкал колонну. Таким образом, вся колонная с награбленным товаром оказалась в западне на узкой городской улочке. Мордатые чернокожие парни, поначалу не разобравшись в происходящем, по укоренившейся дурной привычке ухватились за "Калашниковы 200", чтобы продемонстрировать свою решительность и силу, но третья пулеметная очередь из шестиствольного пулемета сильно проредила их ряды. Раздался дикий мат на ненашем языке и вопли раненых элитных десантников, преступивших закон и порядок этой африканской страны, а пулемет стрелял и стрелял, пока не наступили полная тишина, и не восстановился общественный порядок в городке.

С этого момента авторитет капитана Т.Т. Трезорова или полковника Зеро стал непререкаемым и взлетел до небес. Если ты случайно упоминал его имя или открыто заявлял, что входишь в круг его друзей, в любом месте, гду бы ты не находился, хоть в штабе авиабазы или в борделе с красным фонарем, тебе предоставлялось бесплатное и вне очереди обслуживание. Разумеется, нашлось немало желающих людей воспользоваться такой халявой и незаконно включить себя в число официальных друзей полковника Зеро. Ответ полковника последовал немедленно, уже на второй день нашего пребывания в Африке и на следующий день его геройского поступка, на улице этого провинциального городка нашли труп чернокожего человека, на груди которого была записка, в которой говорилось, что "он называл себя другом полковника Зеро, но таковым не был". В таких случаях полковник Зеро реагировал мгновенно. Вначале он информировал лицо, сделавшее подобное заявление и уже воспользовавшегося дисконтом или льготным тарифом по оказанным ему услугам, о его неправомочном заявлении и о необходимости возвращения дисконта или незаконно полученных льгот в стоимостном выражении. Если ответственное лицо данное предупреждение оставляло без ответа, то полковник Зеро действовал решительно и бесповоротно.

После подобных случаев и всяческих слухов, поплывших по городку и авиабазе, я начал с большой опаской посматривать на своего четвероногого друга. Но меня успокаивала и грела душу мысль о том, что Трезор Трезорович, кличка которого полковник Зеро, хорошо владел оружием, но совершенно не умел писать из-за специфики строения пальцев на его лапах.

Глава 5

На этот раз сознание вернулось ко мне без особой раскачки.

Интересно получалось, ничего не было и ничего не происходило, слышался щелчок и на моих нервных окончаниях появлялись ощущения светлого пространства, которое окружало меня, и газообразного вещества, в котором пребывала моя сущность, пока еще не обретшая форму тела. Я слышал и понимал, что в данный момент окружен тишиной, которую я пока ощущал сознанием, а звуки равномерное биения органа, которое, как я подозревал, было моим сердцем, говорили о том, что слух восстановился. Теперь, как мне казалось, я был способен ощущать, как кровь струится по венам и кровеносным капиллярам, заполнила аорту, из-за чего мощно пульсировало сердце.

Ощущения мои были простыми и несложными, я не мог объяснить суть происходящих со мной физических явлений или химических реакций, просто чувствовал, что осуществляется процесс восстановления моего биологического тела, головы, рук и ног и что у меня с ними все в порядке. Пульсирующее сердце через посредство кровеносных сосудов снабжало кровью внутренние органы, наполнило энергией и кислородом головной мозг, который в свою очередь через посредство рецепторов и нервных окончаний брал под контроль физическую и биологическую активность моего организма. В моем головном мозге рождались нелепые мысли о том, что могу встать на ноги и сделать шаг в помещении, где в настоящий момент находился. Но я отлично знал, что восстановление организма не завершено, что тело еще находится начальной стадии физического восстановления и оно пока еще не существует в физической реальности. Я знал, что процесс восстановления затронул и мои конечности - руки и ноги, но их было рано использовать или ими манипулировать, так как я физически их не контролировал, как это могло сделать разумное существо человек.

В памяти отсутствовала информация не только о моем месте нахождения, пока я там также не встречал и информация о том, кто или что я. Н изменения со мной постоянно происходили, бесследно исчезло чувство подавленности и страха перед окружающим миром, которые в свое время так меня измучили своей бесконтрольностью и навязчивостью. В сознании родилось и стало укрепляться новое чувство оптимизма, веры в благополучный исход процесса восстановления организма. Каждый день приносил что-то новое и неожиданное, чему я радовался ото всей души и, отключалось сознание, то я уже не боялся, что не вернусь к этой жизни, а был уверен, что так оно и случится.

Жизнь по крохам, капелькам возвращалась в мой организм, я хорошо понимал, какой длинный путь мне предстоит пройти. А мне так натерпелось ускорить этот процесс, сегодня или, в крайнем случае, завтра встать на ноги и зашагать по широкому и безбрежному пути, который мы называем жизнью. Шагать по утренней траве с росой по лугу, где пасется деревенская скотина, широко развернуть плечи и от восторга жизнью прокричать:

- Ого-го-го! - Тут я замолк, внимательно прислушиваясь, так как мне показалось, что кто-то ответил на мой зов.

По-прежнему стоя на лугу, я огляделся кругом, но увидел только стадо пасущихся коров и их сторожа деревенскую собаку по кличке Трезор. В голове тут же жирными чертами выделилась мысль-сноска о том, что в прошлом беспризорная и беспородная собака по кличке Трезор сегодня называют капитаном спецслужбы Трезор Трезоровичем Трезороваым или полковником Зеро.

Видимо, начался процесс восстановления моей памяти, но пока в ней было больше лакун и провалов, но стеллажи памяти были основательно загружены материалом, до которого еще следовало бы добраться. В материалах, хранящихся на этих стеллажах, прятались ответы на вопросы о моем прошлом и настоящем, но я пока не мог покопаться в этих материалах, чтобы познать свою прошлую жизнь. А мне так хотелось, как можно скорее, снова познакомиться со всем архивным материалов по своей прошлой жизни, но я решил не спешить и не торопиться с этим вопросом. Мне следовало бы восстановиться и окрепнуть физически, чтобы новую жизнь встретить во всеоружии знаний о своей прошлой жизни.

???

Это день для нас с Белояром оказался самым длинным днем в году, он длился и длился, конца и края ему не было. Из-за ночных приключений Белояра мы не выспались, потом воевали с африканскими отморозками, а вечером, когда мы с Белояром собирались забраться пораньше в постель, чтобы, наконец-то, отоспаться, то нас опять подняли по боевой тревоге. На этот раз нужно было отыскать и разгромить вражескую колонну, состоящую из двух грузовиков с живой силой, бронетранспортера и двух легких танка сопровождения. Причем в приказе давались точные координаты нахождения вражеской колонны в джунглях, но сейчас вылетать на ночь глядя, когда тропическая тьма все скрывала в своих объятиях, было верхом египетской глупости. Но приказы в армии не обсуждаются, а выполняются! На то она и армия!

Через десять минут наши Х76 змейкой скользили над флорой и фауной джунглей, заросли которой вплотную подступали и окружали городок и авиабазу. Под нами раскинулся влажный тропический лес, где круглый год поддерживается температура под тридцать градусов тепла и даже ночью не опускается ниже двадцати градусов. Поэтому микроклимат вечнозелёного экваториального леса жаркий и влажный, внутри леса полное безветрие, только во время шквального ветра колышутся верхушки деревьев. Сквозь густые листья и переплетения лиан под кроны деревьев проникает мало света, а буйная растительность затрудняет передвижение, полностью лишая ориентации. Чтобы переместиться даже на небольшое расстояние, в джунглях нужно прорубать дорогу. Лианы - это тонкие, быстрорастущие стебли, длина которых доходит до ста метров. Эти растения, обвивая стволы и ветви деревьев, карабкаются к кронам деревьев, где находят необходимый для жизни свет, где они разветвляются, цветут и плодоносят.

Помня об умении Белояра ориентироваться на любой местности, я попросил его вывести нас на указанное в приказе место и поискать вражескую колонную. А сам с Ирреком, который одновременно пилотировал истребитель и развлекал меня, начал обсуждать небольшую техническую проблему, нам хотелось создать прибор, который позволил бы пилотам наблюдать за тем, что происходить под кронами деревьев в этих проклятых джунглях. Довольно таки быстро мы пришли к единому мнению, что, переделав тепловизор, можно создать инфракрасный прибор, который позволял получать изображение с высоким разрешением в среднем участке инфракрасного спектра. Прибор имел высокую чувствительность и из-за разницы температур формировал отличное изображение, то есть стал идеальным инструментом для получения изображения биологических объектов, определения движения этих объектов для компьютерного воссоздания всего, что творилось на земле и скрывалось под кронами растительности влажного тропического леса. Иррек пообещал на скорую руку сварганить "аппарат для подглядывания", а позднее начертить техническую схему этого прибора.

Вскоре на экране одного из мониторов я наблюдал за тем, что происходило под кронами деревьев на земле, но разглядывать там было особо нечего, было темновато и мелькали непонятные тени. Я попросил Иррека сделать картинку боле контрастной и через секунда она заиграла всеми цветами радуги. Я увидел леопарда, который, по всей видимости, выходил на охоту. Он был чертовски красив, он то появлялся на свету, то пропадал в тени, это шкура его маскировала, своими цветами сливаясь с окраской растительности джунглей. Это животное мне понравился с первого взгляда, но наша встреча с ним оказалась быстротечной, он мелькнул на мгновение и тут же навсегда скрылся из глаз. А на экране монитора вновь поплыла однотонная цветная картинка с переплетением лиан и неизвестных мне пород деревьев. Неожиданно краем глаза я заметил, что на десять часов курса полета мелькнуло что-то напоминавшее дорогу-тропу в лесистой местности, которая мазнула глаз и тут же пропала из виду.

Белояр к этому времени вывел нас на место, с указанными в приказе координатами, но он пока ничего не обнаружил, земля для него скрывалась под густой листвой и невооруженным глазом, разумеется, было невозможно что-либо рассмотреть. Мы кружили над указанным в координатах местом, а мой "аппарат для подглядывания" демонстрировал на экране монитора одни только живописные переплетения деревьев и кустарников этого тропического леса, но там не было ничего даже приблизительно похожего на лесную тропу или дорогу. Тогда я вспомнил о той черте, что мазнула глаз при подлете к этому месту, в котором, по информации разведки, и проходила вражеская тропа. Предложил Белояру следовать за собой и через пару минут мы вышли на эту партизанскую тропу, которая представляла собой две колейные полосы, заполненных водой и грязью сельвы, больших ухабов и крутых поворотов. Зависнув над этой тропой, мы попытались определить, проходила ли и когда проходила по ней вражеская колонна. Уже значительно стемнело, поэтому некоторые детали дороги внизу уже сливались с темно-зеленого цвета землей. Поэтому я предложил Белояру разделиться и полететь в противоположные друг от друга стороны, чтобы найти колонну.

Решение оказалось правильным, уже через десять минут на одном из поворотов дороги я заметил движение, вначале появился бронетранспортер, которым следовали два армейских "Hummer 110", две танкетки и позади два больших грузовика с живой силой. Только цвет мундиров живой силы - темно-зеленый - позволил определить, что перед нами противник.

Я вызвал Белояра и коротко описал то, что происходило на дороге. Приказ указывал, что мы должны уничтожить грузовики с живой силой, боевое сопровождение из бронетранспортера и двух танков, но ничего не говорил о "Hummer 10". Я попросил Иррека помочь Белояру получать аналогичное моему изображение с дороги, так как быстро темнело, и он уже не мог в такой темноте эффективно работать по колонне. Когда Иррек проделал эту работу и Белояр начал получать более или менее качественное изображение, мы разделили цели между собой. Не теряя времени, ракетами атаковали обе танкетки. , которые из-за большой влажности в джунглях не хотели загораться, хотя были и прямые попадания в их моторные отделения, у одной даже башня отлетела в сторону. Но впереди идущий бронетранспортер оказался весьма склочным по своему характеру, он тут же открыл огонь из двух крупнокалиберных пулеметов, установленных на выносных турелях. Первоначально велся неприцельный огонь, так как вражеские пулеметчики в темноте и сквозь густую листву леса не могли обнаружить силуэты наших истребителей. Но первая же пулеметная очередь, выпущенная наугад, прошла так близко от истребителя Белояра, что тот так шарахнулся в сторону, что на некоторое время потерял зрительный контакт с дорогой, и только через какое-то время мог снова атаковать цели на дороге.

Я в этот момент висел чуть в стороне от дороги, но был не в состоянии обстрелять этот чертов бронетранспортер, так как его перекрывал своим стволом толстенный баобаб. Пришлось наводить на бронетранспортер, давая целеуказания, возвращающегося напарника, Белояр для большей уверенности бабахнул по нему сразу двумя ракетами, которые прожгли броню и разорвались внутри бронетранспортера, пулеметы мгновенно замолчали. А в это время живая сила противника успела покинуть оба грузовика и начала, подобно муравьям, расползаться по лесу в поисках укрытия, Пришлось пулеметами прочесывать прилегающую к дороге местность. Два раза изменял положение истребителя, чтобы вести прицельный огонь, в этот момент я вел охоту на людей в темно-зеленой форме, отстреливая их один за другим. Эта охота напоминала мне компьютерную игру в охотников и террористов, нашел террориста, прицелился и следовала короткая очередь в три патрона. Во многом благодаря "аппарату для подглядывания" противник легко отслеживался, а дальше было дело техника. В момент, когда открывал огонь, то не чувствовал угрызений совести, так как перед глазами стояла картина, как ребята в темно-оливковой форме отрезали головы таким же ребятам, но в светло-салатовой форме. А Белояр в этот момент метался над кронами деревьев, разыскивая армейские вездеходы "Hummer 110".

На базу вернулись в сплошной тропической темное ночи, но двадцати пяти ваттная лампочка, которая верно и трудолюбиво освещала нашу посадочную площадку.

Разумеется, нас не встретил ни один человек!

???

Генерал подружился с белокожим генералом, который был командиром местной авиабазы, которому никто не подчинялся и который оказался нормальным шведом. Этот швед имел нормальное настоящее шведское имя, которое никто из нас не мог выговорить. Поэтому этого шведа-генерала наш Генерал стал называть белокожим генералом. На второй день мы уже привычного называли шведа белокожим генералом и никогда больше не пытались выговорить его настоящего имени.

Оба генерала сблизились на почве общей любви к танкам, пехоте и самолетам. Они могли часами, командовать большими соединениями танков, пехоты и авиационными подразделениями. Правда, у одного из них в подчинении находились всего два пилота, а у другого целый батальон чернокожей пехоты, правда, он не знал, где тот в настоящее время расквартирован. Наш Генерал мог дни и ночи фантазировать о летательных аппаратах, полетах в космос, о воздушных и космических сражениях. Белокожий генерал любил поговорить о десантниках и спецподразделениях, почему он однажды попытался установить дружественные отношения с полковником Зеро. Но тот почему-то не возлюбил белокожего генерала, у таких сотрудников внутренних органов нелюбовь к иностранцам воспитывается с молоком матери, и чуть его не покусал,

Каждый день дружба двух генералов росла и крепла с каждой выпитой бутылкой "Абсолюта", к которой они испытывали непонятную страсть. Каким-то образом эти молодцы уже через неделю нашего пребывания в Африке сумели подчистую "уничтожить" запасы "Абсолюта" в нашей провинции, а затем они очистили от этой водки территорию радиусом в сотню километров с центром на авиабазу. Это была настоящая катастрофа для обоих генералов, временно они были вынуждено прекратить свои игры в танковые сражения и даже перестали с горя обедать в столовой, когда на столе не находилось привычного графинчика со шведской водкой. Обычно с такого застолья они начинали свой "рабочий день", который продолжался далеко за полночь и завершался таким же графинчиком. Целых три часа они страдали, ныли и портили нервы окружающим, когда иссяк источник "Абсолюта". Потом, правда, нашему командиру случайно понравился "джин энд тоник" с лимоном и он тут же, взамен "Абсолюта", стал литрами поглощать это коктейль. Я собственными глазами наблюдал, как ординарец нашего Генерала, который один из всех не пошел в партизаны-диверсанты и, пытаясь услужить своему хозяину, лазил по лимонным деревьям, собирая лайм для генеральского "джин энд тоника".

Белояр так и не нашел своей Вилены, батальон аэродромного обслуживания все еще добирался до нас на пароходе, вот он и попытался обзавестись чернокожей подружкой, но тут его подвело полное незнание других языков, все местные девчонки свободно трепались на суахили, а Белояр никак не мог выучить этого языка. Он даже обратился ко мне за помощью, но все мои попытки помочь ему при помощи искусства мамы потерпели фиаско. По всей очевидности, голова Белояра имела несколько иное устройство, чем голова Генерала, который после моего вмешательства тут же заговорил на ненашем языке. Тогда Белояр попытался с одной чернокожей девушкой объясниться на пальцах и, похоже, добился некоторого успеха. Он даже смотреть на меня, Генерала и капитана Т.Т. Трезорова стал свысока, мол, никто из вас не имел черненькой девчонки-подружки.

Ну, и знаете, какой был конечный результат этого "дружения"?!

Уже вечером к нему пришел папаша этой девчонки, здоровый такой мужчина с абсолютно черной кожей, они долго общались по душам на пальцах, а затем папаша толково и тоже жестами разъяснил моему другу ситуацию, которую по-простому можно было бы выразить так: "no money, no love". Папуля протянул моему другу листок отрывного календаря, на котором крупными печатными буквами и на нашем языке были прописаны стоимость интимных услуг за час, за ночь, различные виды и позы любви, а также многое другое и в зеленой мировой валюте. Белояр ошеломленно почесал затылок, пересчитал суточные в кармане и сказал, что ему требуется время на обдумывание коммерческого предложения. Папаша девчонки скромно пожал плечами, и его тут же скрыла чернота прекрасной тропической ночи.

В то время суток единственным источником освещения в городе и на базе была наша двадцати пяти ваттная лампочка, которая освещала наши блины истребителя, а во всем городке строго соблюдалась светомаскировка.

???

На следующий день мы с Белояром долго спали, даже и на завтрак не пошли, отсыпались за предыдущий день. До середины этого дня нас никто не трогал и мы никому не были нужны. От такой приятной неожиданности мы, несмотря на то, что наши желудки требовали мяса, мы наполнили их обычными африканскими бананами и проспали до полудня. До обеда оставалось достаточно времени и, принимая во внимание, что правая рука пока еще не била в подбородок, мы с Белояром почувствовали себя свободными людьми и решили искупаться. Тем более, что однажды капитан Т.Т. Трезоров упомянул, что поблизости от авиабазы протекает небольшая, но очень приятная речушка. В одних плавках и с незагорелой пока белой кожей, все дни пребывания в Африке по той или иной причине мы постоянно носили летный комбинезон черной окраски, который самым наилучшим образом отражал ультрафиолетовое излучение тропического солнца, отправились на речку.

Мы впервые шли по Африке раздетые и без оружия, солнышко ласково пригревало, ветерок приятно обдувал тело, и настроение было супер отличным. По ходу движения Белояр стал напевать фривольный мотивчик, ведь впервые за дни пребывания в такой прекрасной африканской стране его никто не теребил и не посылал на задание в джунгли. Правда, отсутствие "невесты" немного сказывалось на его общем настроении, но он успешно скрывал это обстоятельство, становясь немного рисковым на решения парнем.

Мне тоже было хорошо, а погода была отличной и призывала к купанию.

Пришли на берег речушки, кругом по берегу расстилался отличнейший песок, омываемый спокойной зеленой водой, которая устремляла свой бег к Индийскому океану, а, может быть, и к Атлантическому. В свое время имел "четверку" по школьной географии, вот и забывать стал, ведь я больше увлекался математикой и физикой. Но это было не принципиально, речка-то выглядела отличной. Спокойное и плавное течение звало нас к себе или в себя, так и хотелось броситься в воду и с головой в нее погрузиться, чтобы ощутить прохладу бездонных глубин.

Белояр оказался запасливым парнем и принес с собой два шотландских пледа, которые бросил на песок и ринулся в воду. Я же всегда был человеком спокойным, размеренным и старался, не спеша, решать вопросы или делать что-либо. Поэтому занялся пледами и, расправляя их углы, аккуратно расстелил их по песку. Работа увлекла меня, что еще человеку надо, тишину и покой, разумеется! Через некоторое время поднял голову, чтобы посмотреть, чем занимается Белояр. А тот вовсю развлекался, то он плыл кролем, то брассом, то стилем баттерфляй, то он переворачивался на спину и, далеко забрасывая руки за голову. То мчался, словно скутер, так что за его головой возникал кильватерный бурун, как у торпедного катера, который на скорости выскакивал на редан и, поднимаясь из воды, лихо мчался на врага, чтобы выпустить в цель свои торпеды. Я позавидовал другу и решительно направился к воде.

Немного притормозил на берегу и совсем уж собрался заходить в воду, как мне показалось, что на речке появился второй бурун. Я недоуменно потряс головой, протер глаза, чтобы лучше видеть, но второй кильватерный бурун не исчезал, а даже стал более отчетливо виден. Этот непонятно откуда появившийся кильватерный бурун торопливо двигался по направлению к первому буруну, который формировал мой друг Белояр, который, плывя на спине, ничего кроме синего неба, вокруг себя не видел.

Два буруна стремительно сближались!

Когда до их соприкосновения осталось максимум полминуты, я разглядел, что второй кильватерный бурун образовывается полукруглым предметом с двумя выпуклостями по бокам. Когда до столкновения осталось совсем ничего времени, я разглядел, что полукруглый предмет с двумя выпуклостям по бокам имел вытянутую треугольную форму и очень напоминает голову рептилии под общепринятым названием "крокодил". Времени на крик для предупреждения об опасном сближении с крокодилом у меня не оставалось, поэтому я со стиснутыми зубами и сжатыми в кулак руками наблюдал за дальнейшим развитием событий, в душе глухо надеясь на то, что буруны разминутся.

Разумеется, зря надеялся, произошло ДТП, столкновение двух транспортных средств. Мне даже показалось, что оно сопровождалось звуковыми колебаниями воздуха. Нет, криков с обеих сторон не последовало, все вышло гораздо проще. Из-за высокой скорости движения обоих объектов в воде, крокодил не успел вовремя раскрыть свою пасть, чтобы целиком заглотать моего друга, из-за чего на он полном ходу мордой врезался в затылок моего друга. Я же говорил, что голова Белояра имеет иное устройство, поэтому удар получился сильнейшим, нижняя челюсть крокодила хрустнула в основании и была раздроблена. Этот звук хруста выбиваемой и разбиваемой челюсти я и услышал. Рептилия была страшно напугана подобным развитием событий, вместо вкусного человеческого мясца, она получила повреждение челюсти, поэтому развернулась и, с поднятой к небу верхней челюстью, стала торопливо покидать место ДТП. Когда до Белояр дошла осознанная мысль о том, с кем он столкнулся на воде, недолго смотрел вслед увечной африканской рептилии, затем вскочил на ноги и побежал в сторону ближайшего берега. Не подумайте, что я ошибся и неправильно употребил выражение "побежать". Белояр сильно испугался и, забыв, что находился в воде, выскочил из воды и побежал по воде аки посуху, быстро перебирая и шлепая босыми ногами, к берегу Ему потребовалось максимум секунд пять-шесть, чтобы преодолеть водное расстояние в пятьдесят метров до берега.

Единственное, что ему удалось произнести, когда он без сил упал к моим ногам на берегу, были следующие слова:

- Кто это был!

???

А в доме творилось черт знает что!

Искали двух пропавших пилотов так, что пыль стояла столбом. На втором этаже были выключены все кондиционеры, настежь распахнуты окна и каждое помещение обыскивала группа из четырех человек. Все они были чернокожими африканцами. Группа уже по несколько раз обошла и перерыла все эти комнаты, но найти живых пилотов не могли. А их посылали вновь и вновь, когда группа завершала очередной поиск, то ее руководитель выходил из строя и докладывал обоим генералам, ответственным за поиск - нашему Генералу и белокожему генералу, что пилоты не найдены. Генералы чесали затылки, с крыльца осматривали окрестность, долго думали, обменивались мнением на ненашем языке и вновь отдавали приказ руководителю группы о возобновлении поиска пропавших пилотов, которых еще утром кто-то видел в казарме, а потом они пропали. Мы с Белояром пристроились за генеральскими спинами и, по-прежнему, будучи в одних только в плавках, внимательно наблюдали за продолжающимися поисками пропавших пилотов, а поиски пошли, наверное, по двадцатому кругу. Результат поисков оставался неизменным, пилоты не найдены и судьба их неизвестна.

Наш Генерал становился все более беспокойным, особенно это смотрелось на фоне невозмутимо спокойного белокожего генерала, который засунув в рот гигантскую гаванскую сигару, добавлял в разворачивающуюся панику здоровый столб черного дыма. Они все время разговаривали на ненашем языке, поэтому я понимал из их разговора только отдельные фразы. Речь шла о внезапной пропаже двух супер пилотов, равных которым не было в мире. Нашему Генералу позвонили из военного министерства нашего государства и спросили, кто это у него такой умный, что придумал "агрегат для подглядывания из-за угла", на что он не растерялся и ответил, что вокруг него много умников и в чем проблема? Военный министр, а это звонил именно он, тогда пояснил, что одна "дружественная" страна высказала пожелание приобрести новинку и предложила миллиард зеленых за его копию. Министр далее сказал, что ему этих денег сегодня не хватает, поэтому он приказал нашему Генерала в однодневный срок найти "изобретателя" и выписать ему премию в миллион зеленых, а его супер прибор срочно отправить в столицу ученым для изучения, и определения для чего он нужен.

Все бы ничего, по словам Генерала, но тут еще обнаружилось, что пропали оба супер пилота, которые из своих помещений обычно не выходили, разве только, если предстоял вылет на боевое задание. Поэтому он сейчас разрывался между двух важных дел и не знал, чем конкретно заниматься в следующую минуту.

Мы с Белояром пожалели нашего Генерала и решили предложить ему свою помощь в поисках этих супер пилотов. Белояр осторожненько коснулся рукой генеральского локтя и стал дожидаться, когда тот обернется, чтобы сделать официальное предложение. Еще в процессе разворота, как только лицо Белояра попало в поле генеральского зрения, лицо нашего командира стало изменяться. Оно сначала покраснело, все-таки жарко было без кондиционеров, потом стало белым, потом снова красным. Генерал схватился за сердце и начал медленно валиться с крыльца. Мы с Белояром не поняли смысла этого генеральского поведения. Белокожий генерал ничего не понял из нашего обмена взглядами и большая гаванская сигара во рту не позволила ему вовремя среагировать и поддержать своего собрата по чину.

Как всегда капитан Т.Т. Трезоров оказался на нужном месте в нужное время, наш Генерал умудрился свалиться на его круп, не нанеся себе при этом серьезных физических повреждений и даже не испачкав свой генеральский мундир и брюки с лампасами. Но он находился в тяжелом психологическом состоянии, ему нужно было срочно высказаться и он, притянув к себе обеими руками уши нашего боевого пса, стал ему долго что-то выговаривать. Трезор Трезорович внимательно его слушал, время от времени кивая головой, а однажды долго смотрел в мою с Белояром сторону, презрительно махнув правой задней лапой в нашем направлении. Нам стало стыдно, и мы стали прятаться от смущения за спинами людей.

Чтобы больше не находиться в центре внимания парней с черной кожей, мы начали пробираться к входу в дом, чтобы проскользнуть в свои апартаменты на втором этаже. Причем, мы очень спешили укрыться в тени, так как безжалостное тропическое солнце прошлось по нашим обнаженные плечам, грудь, рукам и ногам, припекая белую кожу все сильнее и сильнее. В какой-то момент мне даже показалось, что появился запах горящей человеческой плоти. Ловким маневром мы с Белояром обошли капитана Т.Т. Трезорова и Генерала, но только ступили шаг на крыльцо, как путь нам решительно преградил белокожий генерал, который толстым пальчиком указал нам на тень, образовавшуюся под навесом крыши. Белокожий генерал хотел дать время нашему Генералу прийти в себя, чтобы тот серьезно переговорил с нами.

???

Но разговора с Генералом не последовало!

Совершенно неожиданно для нас самих и всех окружающих людей в светло-салатовой форме меня с Белояром одновременно затряслись правые руки из-за вибратора наручного браслета. Не сговариваясь, мы с Белояром бросились по лестнице на второй этаж в свои апартаменты, быстро натянули черные летные комбинезоны и, на глазах удивленно смотрящих на нас Генерала, капитана Т.Т. Трезорова и белокожего генерала, рысью понесли к своим Х76. Фонари пилотских кабин уже были гостеприимно подняты, коконы приняли в себя наши взмокшие из-за бега тела.

Через десять секунд мы уже были в воздухе и бодрый баритон Генерала, звучавший в коконе, приказал нам, выйти на океанское побережье, уничтожить вражеские катера, атакующие рыбацкую деревеньку и вернуть угнанный пиратами нефтеналивной танкер в порт. Мы с Белояром растерялись, услышав этот приказ, ведь страна, куда нас командировали воевать, не имела прямого выхода к океану, она была анклавом. Но мы честно взглянули на пилотские карты и легко нашли все перечисленные в приказе населенные пункты и порты, которые находились в другой части этой же страны, но которую контролировал противник.

Но, всем хорошо известно, что приказы в армии не обсуждаются!

Набрали высоту в десять тысяч метров и, нарушая границы независимых государств, стали прорываться к океанскому побережью. Полет проходил в норме, правда, где-то в середине маршрута под нами взорвались две ракеты, выпущенные из ручных зенитных комплексов "Нигер 22". Но наводчики не учли нашу маршрутную скорость в два маха и промахнулись, вернее сказать, ракеты за нами не успели гнаться. А мы же с Белояром от души развлекались, покинув комфорт и уют пилотских кабин Х76, сознанием выскользнули в небесный простор и, широко раскинув руки, парили на высоте и двигались к океанскому побережью. Мы парили между облаков, то, резко огибая их, то пронзали насквозь, мы с Белояром не ощущали высоты и не боялись ее, для нас не существовали пятидесятиградусного мороза, также как и кислородного голодания, которые были за бортом наших истребителей.

Как только мы выскочили к океану и углубились в его просторы, то прекратили развлекаться и вернулись в свои тела на борту истребителей и приказали ИРам истребителей спуститься до высоты в две тысячи метров. Словно с водного трамплина мы покатились вниз к водной поверхности, истребители перешли в крутое пикирование, на виртуальной панели управления стрелка альтиметра закружилась вокруг своей оси на бешеной скорости. Чтобы не столкнуться с поверхностью океана мы на высоте трех тысяч метров прекратили пикирование, несколько минут кружили над берегом, опускаясь до двух тысяч метров. Затем предоставили возможность Белояру сориентироваться и определить местонахождение рыбацкой деревушки, которая на деле и по своим размерам приближалась к небольшому припортовому городку с парой десятков причалов для рыбацких баркасов. Деревню в этот момент обстреливал из орудий серый приплюснутый эсминец, непонятной национальности, его снаряды рвались на окраине деревни. Эсминец старался разрушить небольшой заводик рыбных консервов, который располагался на окраине этой деревни. Мы строем прошлись над мачтами эсминца, успев заметить, как засуетились зенитчики и ракетчики эсминца, разбегаясь по боевым местам. Наше появление стало неожиданным для командира эсминца, он приняли меры безопасности и поднял по тревоге расчеты зенитной артиллерии и зенитные ракетных батарей, но пока не давал приказа на открытия огня.

Мы с Белояром, после пролета над эсминцем, углубились в море на два километра, развернулись и, прижимаясь к волнам, стали выходить в атаку на эсминец. Скорострельные зенитки эсминца стали короткими очередями изрыгать снарядов, которые проходили прямо над нами и взрывались позади нас. Х76, змейками и едва заметно меняя высоту, стремительно скользили над зелеными океанскими волнами и не давали наводчикам установить точный прицел. С ракетных станков эсминца сорвались зенитные ракеты, которые оказались не способными опознать наши машины в качестве "вражеских", так как Иррек активно включился в бой и ставил активные электронные помехи. Ракеты прошли мимо нас, но ракеты с тепловыми датчиками наведения стали заходить на наши истребители. Но их скорость, видимо, была ограничена, поэтому Белояр успел резко кинуть свой Х76 вверх и на боевом развороте одним залпом импульсных пушек, поразил обе цели. И я уже настолько приблизился к борту эсминца, что, чтобы не врезаться в его борт, чуть приподнял машину и всеми пулеметами и пушками прошелся по его палубам. В этот момент, Белояр сверху ударил четырьмя ракетами "воздух-земля" по главному калибру эсминца. Ракеты не нанесли тяжелых повреждений эсминцу, они не смогли пробить брони этих башен, но разрывы ракет напугали артиллерийскую обслугу. и главный калибр эсминца прекратил, обстреливать рыбацкую деревушку. А на палубе эсминца появились первые убитые и раненые.

На это задание мы не брали тяжелых бомб, которыми можно было бы потопить или серьезно повредить эсминец, в принципе, каждый из наших истребителей мог нести по две таких бомбы, но прибытия БАО их не было сейчас в наличии. Но наша стремительная атака и решительность действий напугали командира эсминца и заставили его принять решение о выходе из боя. Одно дело безнаказанно обстреливать рыбацкую деревушку, которая не имели береговых противокорабельных батарей, а другое дело - вести бой с противником, который может оказать достойное сопротивление. Поэтому эсминец срочно снялся с якоря и на всех порах рванул в открытое море. Его командиру явно не хотелось во второй раз попадать под пулеметно-пушечный обстрел. Но мы его даже и не преследовали, пугнули от деревушки и, слава богу! Мы даже не успели определить национальность этого боевого корабля, его капитан постеснялся вывесить на грот-мачту флаг-принадлежность эсминца.

А мы еще раз облетели деревушку, но уже на низкой высоте, стараясь разобраться, что в настоящий момент с ней происходит, но на улицах не было видно ни одного человека, видимо, все ее население из-за обстрела с океана попряталось по погребам и подполам. Но на побережье не было видно и вражеских катеров, которые должны были атаковать эту деревушку. Кто-то наверху в штабе, видимо, перепутал этот эсминец с катерами. Больше в этой деревушке делать было нечего, и мы поползли на столь же низкой высоте по направлению к порту, откуда пираты угнали нефтеналивной танкер "Mary Magueys".

Лететь над океаном было очень интересно, я опять растворил наши сознания в пространстве и мы с Белояром, то пикировали, почти касаясь верхушек океанских волн, то скользили над ним хвостами истребителей вперед, то быстро набирали высоту и штопором валились с нее. В этот момент позвонила опаловые глаза и строгим не выспавшимся голоском, капризно поинтересовалась, как я сплю, и кто рядом со мной в постели? Я очень удивился вопросам и честно, по пионерски, ответил, что нахожусь на выполнении ответственного правительственного задания. На что немедленно меня спросили о координатах местонахождения моего истребителя. Я их не знал, так как в нашей паре Белояр отвечает за определение нашего местонахождения, поэтому, не выключая мобильник, по внутренней связи спросил о координатах. Белояр что-то замешкался, и мне пришлось осматриваться кругом, чтобы понять, где мы находимся. Да, тут не только Белояр, а все мужики Земли могли потерять головы. Оказывается, я слишком увлекся телефонным разговором с супругой и не заметил, как наша пара сблизилась с круизным лайнером, Вся верхняя палуба этого лайнера была отведена под солярий и в данный момент она была устлана множеством обнаженных тел второй половины человечества, принимающих солнечную ванну.

Теперь я понял, почему в эту минуту опаловые глаза заинтересовалась нашим времяпрепровождением. А Белояр был настолько увлечен открывшимся перед ним пейзажем, что его боевой Х76 практически пузом скреб по верхней палубе лайнера, а Белояр впал в эйфорию разглядывания и фотографирования. Его фотопулемет, предназначенный для регистрации попаданий во вражеские самолеты, уже отснял почти километр кинопленки. А Белояр в ярости орал им повернуться то в фас, то в профиль, то принять боевую стойку ... и опаловые глаза, разумеется, услышала этот рев дикого самца. Она ехидно поинтересовалась у меня еще раз про координаты. Не долгая думая, я продиктовал ей те цифры, которые передал мне Белояр, когда мы вышли к океанскому побережью. Опаловые глаза сделала короткую паузу, а затем с густым акцентом полковничьего голоса поинтересовалась, а чего ради чего мы затесались в Атлантический океан, когда страна, куда нас командировали, находится в глубине африканского континента и ближе к Индийскому океану. При этом она пользовалась такими армейскими выражениями, как "son of the bitch", "bullshit", "ass-head" и так далее. Полковники любой армии и независимо от цвета мундиров в разговорах с подчиненными любят употреблять крепкие выражения. Но когда опаловые глаза поинтересовалась, как мы оказались в океане и я, сдуру и честно ответил, что по приказу высшего начальства. В ответ в мобильнике наступило гробовое молчание. Всем сердцем я почувствовал, что это молчание опаловых глаз для меня совершенно не к добру, которое к тому же слишком затянулось. На всякий случай, я решил сам набрать жену по мобильнику, чтобы разъяснить сложившуюся ситуацию, но то ли у меня руки дрожали или я что-то неправильно набирал, но ее телефон постоянно находился в зоне недоступности или аппарат был выключен.

Я так наорал на Белояра, что мой бедный и несчастный друг тут же перестал пялиться на красавиц и переключился на исполнение боевого задания. В течение минуты на мониторе локатора он разыскал опознавательные сигналы танкера "Mary Magueys" и связался с его капитаном. К изучению других языков мой напарник, как вы знаете, оказался не способен, поэтому на нашем языке он поинтересовался положением дел на судне. Капитан на нашем же языке ответил, что все в порядке, пираты пытались вскрыть нефтяные контейнеры, чтобы отлить немного нефти, но у них в наличии не оказалось требуемых инструментов и они уплыли восвояси.

Чтобы Генералу было бы что докладывать, Белояр поинтересовался у капитана танкера о его имени, фамилии и отчестве. В ответ услышал фамилию, имя и отчество гражданина нашей страны, который по найму работал на иностранного работодателя.

Вскоре оба наших Х76 высоко над облаками возвращались на базу, которая с каждым днем становилась нам все роднее.

Но, разумеется, там нас никто не встречал, батальон аэродромного обслуживания все еще плыл пароходом.

Глава 6

- Не спеши, - в голове вновь послышался неизвестный голос, - вырываться из этого вещества. Твое тело в результате перехода сильно пострадало, от него практически ничего не осталось только отдельные молекулы костей, тканей и ДНК, вот нам и пришлось все заново выращивать, а для этого поместить тебя в эту среду, которая восстанавливает твое тело. Пока нам удалось воссоздать серое вещество твоего головного мозга. Поэтому не торопись, нам предстоит еще долгая дорога по твоему воскрешению. Гораздо проще было иметь дело с твоим истребителем, нам потребовалась пара дней, чтобы полностью восстановить его и даже модернизировать. А вы люди оказались слишком торопливыми существами, которым не терпится быстро встать на ноги, чтобы пойти своей дорогой. Им так хочется движения и действий. Но тебе какое-то время придется сдерживаться и научиться ждать.

Заново воссоздать человека, регенерировать и восстановить его организм - это великое искусство, которое знакомо очень немногим во вселенной. Нам потребовалось миллион лет, чтобы научится реанимировать свои организмы и, когда нам в руки попал ты, то практически нам пришлось учиться работать с людьми с самого начала. Хорошо, что к этому времени мы прошли весь путь по восстановлению собственных организмов, поэтому нам было относительно легко работать с тобой, так мы знали основные опорные пункты этого пути.

Голос неожиданно, как и появился, замолк и исчез из моего сознания.

Я плохо понял, что мне он говорил, но чувствовал предупреждение и призыв к ожиданию. Где-то глубоко в душе пришло осознание, что мне не нужно куда-либо спешить, а следует спокойно ожидать, что будет происходить со мной в дальнейшем.

Единственное, что я мог, это констатировать, что ко мне вернулось разумное сознание действительности, но, к сожалению, не сама возможность воздействовать на эту действительность.

Попытался вернуться к изображению своих друзей, которых наблюдал в прошлый раз, но ничего не получилось.

В этот раз память категорически отказывалась сотрудничать со мной.

???

Второй раз опаловые глаза перезвонила в тот момент, когда мы докладывали Генералу о выполнении задания. Зная суровый нрав своей супруги, я попросил у окружающих извинения и ответил на ее звонок. Жена была разгневана еще предыдущим разговором и в этот раз, не здороваясь со мной, кто будет здороваться с мужем-кобелем, которого оставь на секунду, а он тут же под юбку другой женщины лезет, спросила, что это за миллион долларов поступил на мою банковскую карточку? Ну, скажите, как может простой армейский пилот в звании майора, да еще в нашей стране заработать миллион? Ответ на такой вопрос прост. Да, никак! Такого в принципе не может быть, но я хорошо знал характер своей жены, аккуратность ее обращения с денежными средствами и финансовыми потоками и то, что она не любит просто так провоцировать людей. А шутки о деньгах опаловые глаза на дух не переносит. Тут я обратился внимание на то, что все присутствующие в кабинете нашего Генерала, а это сам наш командир и мой напарник Белояр с большим изумлением смотрят на меня. По всей вероятности, когда опаловые глаза задала вопрос в отношении миллиона долларов, то я машинально повторил ее вопрос вслух.

Опаловые глаза, не дождавшись ответа на свой вопрос, неожиданно спокойно заявила, что счет за второй мобильник, как и за первый, который она в сердцах разбила сегодня утром после разговора со мной, выставит мне. Я не успел возразить супруге и сказать, что ничего не знаю о миллионах, как разговор прекратился.

В это же время и Белояр закончил докладывать Генералу о выполнении полетного задания, поэтому в заключение мы оба вытянулись по стойке "смирно" и стали ждать генеральской реакции. Командир долго тер руками виски, пытаясь вспомнить, что происходило вчера после обеда, но на ум ничего не приходило. Он хорошо помнил, что ему очень понравился "джин энд тоник", но лимон оказался немного кисловатым, поэтому он лично приказал ординарцу перейти на другое дерево, на котором, он знал по своему опыту, росли менее кисловатые лимоны. До сих пор он также не мог вспомнить о пропаже двух супер пилотов, которых, как ему позже в деталях рассказали, разыскивал все утро. Генерал грызла мысль, зачем ему было искать этих парней, которые сейчас спокойно стояли перед ним и докладывали о каком-то боевом вылете, так как совершенно не помнил, отдавал или нет приказа на вылет этим парням. В этот момент Генерал почему-то вспомнил об информации по миллиарду зеленых за какое-то изобретение и о миллионе наградных изобретателю, он по наитию связал эту информацию с тем, о чем только что говорил с женой его ученик, которого он считал супер пилотом. Внутренне удивившись своей памяти, Генерал неожиданно заявил, что было бы неплохо на премию в миллион зеленых угостить друзей и товарищей.

В кабинете моментально воцарилась гробовая тишина. Генерал сначала подумал, что, вероятно, он вновь спорол очередную глупость, которая войдет в анналы воспоминаний о нем и его стиле руководства. Но еще раз, пропустив высказанную мысль через извилины своего головного мозга, он не нашел в ней порочащего подтекста, и на всякий случай, поменяв выражение лица на некоторую деловую озабоченность, коротко добавил, что копию изобретения для изучения нашими учеными следует немедленно отправить в столицу.

Мне пришлось ответить Генералу, что монтажную схему "аппарата для подглядывания из-за угла" электронной почтой немедленно отправлю в столицу, но меня очень занимала мысль о том, откуда наш командир прослышал о нашем с Ирреком изобретении.

Покинув Генерала, я тут же связался с Ирреком и поинтересовался, что произошло с нашим изобретением, откуда дует ветер, почему все вокруг, включая и командира, знают об этом изобретении. Этот электронный парнишка, не долго думая, ответил, что позавчера отправил наш "аппарат" на выставку в столицу, где, если судить по средствам массовой информации привлек внимание нашей и зарубежной общественности. Примерно в тоже время Иррек отправил электронной почтой техническую схему этого "аппарата" в научно-исследовательский институт, и за это время успел получить на него патент, выписанный на мое и его имя. После этого "аппарат" и был выставлен для широкого обозрения и продажу, на государственной выставке по современным вооружениям. Очень осторожно и вежливо, чтобы Иррек не сошел с ума, я проинформировал его о миллионе долларов наградных и добавил, что половина этой суммы принадлежит ему. Сначала Иррек заикался, но затем пришел в себя и нагло потребовал, чтобы я тут же открыл счет на его имя в лучшем банке мира. Я спросил этого электронного мальчика, почему я должен открывать счет для него и почему он сам этого не может сделать, Иррек разумно заметил, что у него нет ног, чтобы зайти в банк.

Я тут же позвонил опаловым глазам, чтобы поделиться с нею этой новостью. Жена ответила на мой телефонный звонок весьма и весьма раздраженным голоском и тут же радостно сообщила, что с моего счета сняла сто пятьдесят тысяч зеленых за разбитые мобильные телефоны. Ошеломленный услышанным я, не понимая, почему какие-то мобильники могут стоить так дорого, не сдержался и высказал жене свое мужское "фе" по этому поводу. Опаловые глаза первым же делом упомянула, что в нотной грамоте существует только нота "фа". Второе, что денег на моем счету столько, что их мне некуда девать. И третье, не может же она, жена мультмилиардера, пользоваться простыми мобильными телефонами за двести-триста долларов, поэтому вынуждена покупать мобильники в корпусах из золота или платину. Последними словами она меня добила, я букв не мог сложить в слово или фразу, поэтому вынужденно замолчал.

Опаловые глаза была умной девочкой и сразу догадалась, что сумела все-таки достать меня своими невинными шуточками, она тут же прониклась женской жалостью к загнанному в угол медведю, который к тому являлся ее собственностью. Вы думаете, что она стала объяснять значение высказанных ею слов, ни в коем случае. Она ни слова не сказала мне в утешение, но, когда я замолчал и перестал подавать признаки разумной жизни, она мило добавила, чтобы я особо не переживал разлуку с ней, так как она планирует несколько дней провести в Африке. Далее она говорила то, что обычно говорят мужьям жены, как она меня любит и то, что она, несмотря на мою пагубную тягу к другим женщинам, никогда и никому не уступит меня.

После таких слов любимой женщины я расслабился, но вспомнил о просьбе Иррека. Опаловые глаза тут же согласилась помочь, открыть ему банковский счет, и перевести на него полмиллиона зеленых.

???

Когда на следующее утро я проснулся, то первым, кого увидел, был капитан Т.Т. Трезоров, который сладко похрапывал на моей кровати, а валялся на половичке у его кровати. За последние дни мой четвероногий друг сильно изменился, он повзрослел, потерял излишний вес и превратился в поджарую собаку, которую ноги кормят.

Совершенно незаметно, Трезор Трезорович взвалил на свои плечи тяжелое бремя ответственности за нашу безопасность и сохранность нашей боевой мощности - истребители Х76 последней модификации. С момента своего появления в этой африканской стране капитан Т.Т. Трезоров для ее чернокожего населения стал полковником Зеро, Трезор Трезорович сам выбрал этот псевдоним. Своим геройским поведением полковник Зеро привлек к себе внимание широкой африканской общественности и после одного случая превратился в национального героя страны. Этот полковник обладал чудодейственным характером, он умел появляться там, где требовалась срочная помощь людям, где они искали справедливость в противостоянии добра и зла. Зирроу всегда появлялся в нужном месте в нужное время и он побеждал зло, а добро торжествовало. Поэтому народ стал складывать о нем легенды и сказки, им стращали озорничающих детей и молились в храмах. В общем, Трезор Трезорович стал народным авторитетом и при его появлении тут же собирался народ, чтобы пожаловаться на беды, постигшие его, а чернокожие замужние красавицы пальцем тыкали в него, чтобы показать героя своим чернокожим детишкам.

В кратчайшие сроки из добровольцев с черной кожей он создал несколько диверсионных групп и стал обучать их специфике минного дела - пуска под откос поездов, подрыва рельс, установке фугасов на транспортных магистралях. Его люди профессионально владели холодным и огнестрельным оружием, маскировались так, что в полной темноте их было невозможно найти.

Полковник Зеро часто пропадал по вечерам и ночам, а утром появлялся усталым и разбитым, но через пару минут отдыха и приема душа в моих апартаментах, которые почему-то считал своими, он появлялся на людях посвежевшим и готовым к новым подвигам. Если раньше Трезор Трезорович любил провести время с друзьями, поболтать с ними за чашкой чая, то с момента появления в Африке он всегда был занят, у него не находилось времени, чтобы пообщаться даже с Генералом.

Вот и сегодня полковник Зеро вернулся домой под самое утро, по всей очевидности, с ночного боевого задания, ни слова не говоря, согнал меня с постели и пристроился клубочком на моем месте. Уже через секунду измордованный и переработавший пес, крепко спал, слабо, словно кутенок, посапывая носом. А мне пришлось переместиться на пол. За окном тропическое солнце медленно всползало на небосклон, заливая своими жаркими тропическими лучами все вокруг. Даже на полу, спалось так сладко и уютно. Ну, и надо же было моей правой руке задрожать в эту прекрасную минуту возрождения жизни, а выработанные за годы службы в армии условные рефлексы погнали меня к Х76.

К своему глубокому удивлению, по дороге и на лестничной площадке я не встретился с Белояром и, подумав, что он, вероятно, обогнал меня, помчался к своему истребителю. Уже заскакивая в пилотскую кабину, я вспомнил, что свой любимый и неразлучный мобильник оставил на прикроватной тумбочке. Разочарованно вздохнув, я подумал, подставляя голову для контура-шлема, чем же мне заняться во время полета, так как у меня уже вошло в привычку болтать с опаловыми глазами на взлете и на дистанции следования к точке назначения. Мимоходом взглянул на истребитель Белояра, который по-прежнему неподвижно стоял вблизи моего Х76, обратив внимания на то, что колпак его пилотской кабины опущен и вокруг его машины не было ни единого человека.

А в моем шлемофоне уже слышался радостный голос Генерала, который вещал о том, что мне предстоит часовой вылет для испытания прибора, изобретенного мною и Ирреком, по обнаружению биологической активности в лесной местности. В этой связи я должен выйти в определенную зону и с высоты в двадцать метров на фотопулемет отснять все, что прибор обнаружит в джунглях и покажет на своем мониторе. Вот тут то я и обратил внимание на мерцающий зеленый огонек на приборной доске контур-шлема, при фиксации моего взгляда огонек развернулся в небольшой дисплей, по которому пошла инструкция по пользованию этим прибором. От меня требовалось, во время мысленно нажать кнопку включения фотопулемета и затем активировать сам датчик. Инструкция настойчиво требовала, чтобы пилот-испытатель должен был вовремя выключить фотопулемет и дезактивировать прибор, чтобы зря не расходовалась энергия.

В этот момент за спиной раздался негромкий смешок. Я почти уж обернулся, но пилотский кокон так крепко обнимал меня, что я не мог шевельнуть головой. Раздосадованный этой идиотской инструкцией, этим идиотским смешком и всей этой идиотской ситуацией, а главное тем, что впервые в жизни вылетал на боевое задание без Белояра, я резко рванул Х76 в высоту так, что у меня помутнело сознание, а насмехавшийся Иррек поперхнулся от неожиданности и такого ускорения. Немного позже я собрал всю силу воли в кулак, продумал поставленную задачу и, выйдя в заданную зону, стал нарезать круги на высоте двадцати метров над бескрайними просторами африканских джунглей. Прибор работал отлично и четко на дисплее демонстрировал все, что происходило в густых зарослях. Картинка из джунглей шла красочная и все, что она отражала, несло в себе жизнеутверждающий характер. Целых двадцать минут я спокойно наслаждался красотами тропических джунглей Африки, ее флорой и фауной. Но вскоре мне это немного надоело и, заставив работать и любоваться красотами джунглей Иррека, задремал, в глубине души жалея, что сам не могу куда-нибудь позвонить и мне никто не мог тоже позвонить.

Проснулся и почувствовал себя отлично выспавшимся, но очень голодным человеком. Утренняя тревога разбудила и тут же отправила меня на задание, не дав времени на то, чтобы позавтракать. Но до возвращения на базу времени оставалось мало, еще два круга и можно будет брать курс домой. В этот момент меня привлекла картинка, показываемая дисплеем тестируемого прибора. Похоже, Иррек, воспользовавшись случаем, изучал образ жизни волчьего логова. Трое пузатеньких щенков, аккуратненько вылизанные и обихоженные мамой-волчицей, колготились и, мешая друг другу, требовали маминого внимания. Они, видимо, совсем недавно появились на свет божий, но были такими подвижными и активными, что диву можно было даваться. То они грызлись, разумеется, совершенно по-детски друг с другом, то расползались во все края света так, что маме приходилось всех собирать и, слегка прикусывая за загривок, перетаскивать их в центр логова. Один кутенок, который выглядел побойчее других, все время норовил куснуть своих собратьев за уши или оттолкнуть их подальше от матери-волчицы. Двое других, очень похоже было на то, что это были девочки, не обращали внимания на поползновения своего братца, и все время прижимались к матери, ведь так безопаснее. Но братец не уставал и не отставал от сестричек, он все больше и больше наглел, пока не залез матери на спину и не вцепился мертвой хваткой ей в ухо. Кутенок был совсем маленьким, размером в ладонь взрослого человека, но кусался, по-видимому, довольно таки больно, так как его мамаша рез крутанула головой. Этот маленький наглец отлетел в сторону, где на него навались обе сестрицы и задали ему небольшую трепку.

Я не успел досмотреть, что произошло дальше с этим волчьим логовом, так как на дисплее мелькнула тень человека со странным и толстым бревном на плече, направленным на мой Х76. Иррек что-то прокричал в большой тревоге о неожиданном нападении, но в этот момент раздался сильный взрыв и я провалился в темноту беспамятства.

???

Сильная головная боль заставила меня приоткрыть глаза и осмотреться, но я чувствовал себя ужасно и от боли ломило виски.

К своему удивлению обнаружил, когда открыл глаза, на небольшой полянке, сплошь покрытой зеленым мхом и колыхающейся подо мной. Любое движение телом, рукой и ногой заставляло почву подо мной содрогаться и раскачиваться. Я еще шире приоткрыл глаза, но кроме ветвей над головой и стены зарослей, окружающие меня со всех сторон, ничего не смог рассмотреть. Попробовал опереться на локоть, но тут же провалился под этот зеленый мох и что-то там захлюпало. Стараясь больше не делать лишних движений, я задумался, пытаясь мысленно разобраться в ситуации, которая сложилась на данный момент.

Первая мысль была о том, куда мог исчезнуть мой Х76 вместе с Ирреком. Было совершенно очевидно, что самостоятельно покинуть истребитель я не мог, кокон пилота надежно хранил меня от всех опасностей. Только при двух условиях я мог его покинуть: когда кругом для меня не существовало никакой опасности или, когда само нахождение в этом коконе, угрожало моей жизни. Принимая во внимание события, произошедшие до момента потери мною сознания, можно было сделать вывод, что Иррек посчитал, что мое дальнейшее нахождение в пилотском коконе могло бы привести к моей же гибели, поэтому он выбросил меня за борт истребителя. Но это могло произойти только в том случае, если тот же Иррек посчитал, что моему Х76 грозит самая непосредственная смертельная опасность и необходимо спасать пилота. Я внимательно огляделся кругом, но вблизи не было заметно ни воронки от взрыва, ни воронки от падения самолета. Все поросло густым кустарником и мелкими деревьями, ветки и стволы которых настолько переплелись, что между ними казалось невозможно было протиснутся.

Осторожно передвигая руками и ногами, я стал ползти из центра полянки к этим зарослям, но делал это очень медленно, стараясь не потревожить хлюпавшую подо мной субстанцию, исходивший запах от которой сильно напоминал болотную несвежесть. В конце концов, мне удалось достигнуть береговых зарослей, среди которых с трудом, но все же можно было передвигаться. Вначале я попробовал ползти, но это оказалось не очень удачным решением, скорость передвижения снизилась до минимума, а царапаться щипами, отростками растений приходилось по максимуму. Тогда я поднялся на ноги, что удалось мне проделать с некоторым трудом, но в результате я все же оказался стоящим на ногах, да и к тому же способным к передвижению.

Но прежде, чем углубляться в заросли я решил осмотреться кругом и понять, чем располагаю на данный момент, а главное решить, что мне следует или не следует делать в данной ситуации. Экипирован я был неплохо, как обычно одевался каждый день перед вылетом на задание - черный полетный комбинезон, который мог трансформироваться в высотный компенсирующий костюм пилота, а в нужную минуту он трансформироваться и в космический скафандр. В обычное время комбинезон имел вид робы с множеством карманов, молний, в которых можно было бы хранить вещи, необходимые при аварии самолета. Но за последнее время мы с Белояром сильно избаловались и обленились, не уделяли должного внимания своему комбинезону и не следили за тем, что у него в карманах. А зря, как сейчас выяснилось ничего в карманах комбинезона не было, ни шоколада, ни НЗ на случай аварий. За исключением пистолета "Стечкина", который висел на боку в кобуре, но только с одним магазином на двадцать патронов.

Пожав плечами, расхлябанность есть расхлябанность и за все приходится расхлебываться, я, плечами раздвигая заросли, стал углубляться в джунгли, придерживаясь северо-западного направления, где располагалась авиабаза. Но уже первые шаги показали, что уйти далеко по таким зарослям и бездорожью невозможно. Так, что пришлось на некоторое время забыть о возможности добраться ногами до места назначения. Африканские джунгли - это не наша родная тундра с вечной мерзлотой, в которой, если не порвать верхний дерн, передвигаться даже на нартах с оленями было можно. Я немного подумал, что делать дальше - идти невозможно, ползти невозможно, а стоять на месте глупо. Но поблизости не было ни одной дороги или звериной тропы. И в этот момент я вспомнил о волчьем семействе, за которым наблюдал за секунду до взрыва. Ведь их логово должно располагаться неподалеку и к нему, наверняка, должна была быть пробита тропа. По крайней мере, вблизи логова должен был располагаться источник, из которого всегда можно было бы напиться.

Да, и в компании всегда приятнее и веселее!

Не долго раздумывая, я попытался сориентироваться на местности, жалея в глубине души, что рядом нет Белояра, который был настоящим мастером ориентирования на местности. Если принять во внимание, направление полета моего истребителя, то это тропическое солнышко светило мне прямо в затылок, а сейчас он светит в лицо. Получается, что мне снова нужно преодолевать это тропическое болото. После долгих расчетов и прикидок, я вывел алгоритм свое движения, согласно которому пересекать болото заново мне не требовалось.

Минут двадцать я продвигался в избранном направлении, слава богу, что мой комбинезон был изготовлен из стойкого материала, который неплохо сопротивлялся любым попыткам его порвать, оцарапать. Но за то, очень страдали кисти рук и лицо. Я прошел метров триста не больше, когда в поле зрения мелькнула знакомая прогалина, которая, словно говорила, что логово волчьего семейства расположена чуть восточнее и до него не более пятидесяти шагов. Когда вход в логово открылся передо мной, то я даже не поверил, что все-таки сумел найти и добраться до него. А вокруг сгущались сумерки и тропическое солнышко торопилось скрыться за горизонтом. Темнота на джунгли обрушилась внезапно, словно лавина снега в горах, только что было светло, а сейчас сплошная темень. Но я был рядом с входом в логово и все, что мне оставалось сделать, это нагнуться и заползти в него.

В логове было очень темно и нельзя было определить, есть ли в нем живые существа, или волчица-мамаша со своим семейством уже покинула его. Своими руками в этой темноте мне ничего не удалось нащупать, поэтому я замер и постарался устроиться поудобнее. Через некоторое время я крепко заснул, сказались неудачи сегодняшнего дня, и мне ничего не снилось.

Проснулся от приятного ощущения, что кто-то смачивает мое лицо, которое горело и гудело от тропического солнца, полученных царапин и укусов местных москитов. Могу сказать только, что африканские москиты мельче наших комаров, но они гораздо кровожаднее. Приоткрыв левый глаз, я чуть не подпрыгнул от охватившего меня удивления на месте, мое лицо деловито вылизывали две малюсенькие волчьи самочки, которые с неистовой энергией и совершенно безбоязненно своим малюсенькими алыми язычками снимали боль и зубками вытаскивали занозы и щипы из ран на лице. А маленький наглец устроился на кисти моей правой руки и что-то деловито выгрызал из нее. Он был глубоко занят своей работой и не обращал на меня и своих сестер абсолютно никакого внимания.

Когда я перевернулся на спину и поднял кверху глаза, то над собой увидел морду матери-волчицы, которая красивыми и умными глазами внимательно рассматривала меня и ее глаза выражали столько, словно она пыталась мне что-то сказать. Волчица совершенно не обращала внимания на своих малышей, но во всем ее поведении не ощущалось какой-либо агрессии по отношению ко мне. Я, правда, немного напрягся, но внутренне собрался и совершенно непроизвольно сформировал мыслеобраз с вопросами, кто она и что это за семейство. По моргнувшим глазам и потому, как они наклонила мохнатую голову, я понял, что мой мыслеобраз достиг ее головного мозга. Несколько секунд волчица смотрела на меня, затем она немного подтянула губы и показала острые клыки своей пасти. Я моментально подобрался, поджал ноги и руками заслонился о серого хищника, столь угрожающей получился этот волчий оскал. Но затем послышалось глухое бульканье, звук абсолютно непривычный моему слуху, но в нем не слышалось ничего угрожающего. Мне даже показалось, что это был смех, непривычный уху, но смех. Я отвел руку в сторону и вновь посмотрел на волчицу и сразу понял, что она смеялась. Даже в полусвете логова можно было рассмотреть, что ее пасть растянута в улыбку, а из горла шли звука бульканья, которые легко можно было бы принять за нормальный человеческий смех.

Ноя в жизни не мог представить, что когда-нибудь серая хищница будет смеяться надо мной!

Поэтому я собрался с мыслями и силой, сформировал мыслеобраз улыбки и послал его этой волчице. Моментально пришел ответ, который я никогда не ожидал получить, находясь в подобных условиях. Ответ состоял из ласковых выражений и образов - тепла, уюта и отдыха. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что же на практике обозначал этот волчий мыслеобраз. И вдруг, само собой в голове сформировалось его понимание, а именно, мне советовали расслабиться и чувствовать себя, как дома. В этот момент дамочки завершили работу над лицом, немного устали и им очень захотелось поиграть. По каким-то своим пониманиям они решили, что на данный момент я лучшая для них игрушка, поэтому они обе взобрались мне на грудь и стали возиться прямо у моего подбородка. Я не ощущал веса их тел и их возня была настолько спокойной, что я перестал обращать на них внимания и вновь сосредоточился на их мамаше, которая отошла немного в сторону и прилегла, но своих ласковых глаз ни на секунду не отрывала от меня.

В моей голове возник мыслеобраз, в котором волчица называла мне свое имя, которое, если сделать перевод на наш язык, звучало примерно так "Лиззи". Должен признать, что это имя сразу мне понравилось и запало в душу. Я несколько раз повторил его вслух и заметил, что каждый раз волчица кивала мне головой в знак подтверждения моей догадки. Я мысленно поблагодарил ее за гостеприимство и сказал, что мне очень хочется пить. Ответ пришел немедленно, волчица поднялась на лапы и направилась к выходу, приглашая меня следовать за ней. Я только собрался выползать из логова, как почувствовал теплую струйку воды, затекающую мне под воротник комбинезона. Одна из самочек настолько заигралась с воротником моего комбинезона, что совершенно забывала о необходимости время от времени отходить в сторонку, а сейчас она удобно пристроилась у меня под подбородком и, счастливо улыбаясь только что появившимися зубками, орошала меня.

Двумя пальчиками взял эту счастливую самочку за шкирку и осторожно, чтобы не поломать ее косточек, перенес ее на землю рядом с собой. Вторая, сама соскочила с груди и упала прямо на своего братца, только что завершившего работу с моей правой рукой. Моментально образовалась куча-мала с подвизгиванием и подтявканием, малышня настолько увлеклась самими собой, что перестали обращать на меня внимание. Я воспользовался случаем и ногами вперед стал выползать из логова. Оказавшись вне его стен, я поднялся на ноги и последовал за волчицей, которая по утоптанной тропе провела меня до родничка. Родник бил небольшой струйкой из-под корней большого дерева, названия которого я не знал. Я только начал нагибаться к воде, как почувствовал, что в голень правой ноги острыми зубками вцепился какой-то серый и мохнатый клубочек. Это был братишка сестренок, который огорчился моим исчезновением и отправился вслед за матерью и мной. При виде меня он решил показать свой крутой характер и вцепился мне в голень ноги. Хорошо, что на мне был комбинезон и этот серый разбойник с большой дороги не прокусил мне ногу до крови. Поэтому, не обращая на него внимания, я начал пить воду, которая оказалась отличной ключевой водой, одновременно размышляя о том, что, если дать волю этому серому клубочке, то из него, наверняка, получится настоящий серый разбойник.

- Дай им волю, они и землю перевернут. - Послышалось в моей голове.

- Кому дать волю? Тарзану, что ли? - Машинально мысленно переспросил я, не совсем понимая, кто задал мне вопрос.

- Да, малышне моей, кому же еще. - Послышалось в ответ. - А кого вы назвали Тарзаном, моего кутенка, так у него еще имени нет. Но Тарзан - хорошее имя и оно мне нравится. Поговорю с мужем и назовем его Тарзаном, пусть растет и мужает мальчишка.

Только тут до меня в прямом смысле стало доходить, с кем я веду мысленную беседу. А Лиззи стояла и, улыбаясь по-волчьи, смотрела на меня, а у меня на языке так и вертелся вопрос о ее муже, кто он?!

Но все выглядело так, что, похоже, я уже знал имя этого прелюбодея, отца великолепных детишек.

???

Мое возвращение на авиабазу не было триумфальным.

Иррек подобрал меня у волчьего логова, он появился там вместе с Белояром. Х76 Белояра завис на пятисотметровой высоте, чтобы контролировать зону и в случае появления противника нейтрализовать его. А Иррек на моем Х76 медленно ползал над самыми джунглями, обшаривая окружающую местность датчиком для опознавания биологических образований и стараясь разыскать меня. Как позже он мне доверительно рассказывал, мой Х76 обстрелял какой-то чернокожий с переносным зенитным комплексом древнейшей конструкции. Эта конструкция, хоть и была разработана два века назад, но еще более или менее функционировала, выпущенная из него ракета взорвалась рядом с кабиной пилота Х76 и вдребезги разнесла блистр кабины. Иррек, хоть и не признавался в этом, но в тот момент он сильно запаниковал, так как боялся возникновения пожара на борту машины и в этой связи опасался за мою жизнь. Именно поэтому он и приказал кокону пилотской кабины выбросить меня за борт, во избежание любого риска с жизнью пилота.

Так я оказался за бортом своего истребителя и познакомился с этим чудесным волчьим семейством.

Когда Иррек нашел и забрал меня на борт истребителя, то я решил потратить несколько минут и тщательно обследовать окружающую волчье логово местность, мне очень не хотелось, чтобы это замечательное семейство друзей случайно попало бы в поле зрения враждебных людей с оружием на плечах и подверглось бы опасности. Несколько кругов над джунглями были безрезультативными, детектор по обнаружению человека в джунглях молчал. Но на десятом кругу он неожиданно заверещал и на дисплее поплыли кадры партизанского кострища. Костерок догорал и ничто не говорило о присутствии человека вблизи него. Но вы сами понимаете, что только человек мог разжечь подобный костер в джунглях и покинуть с места, не затушив открытого огня. Я сделал еще один разворот и тут же обнаружил тропу, по которой вышагивали четыре человека, все одетые в обтрепанное обмундирование, непонятного цвета.

Они вытянулись тонкой цепочкой и, крадучись, шли по тропинке по направлению месторасположения логова моих серых друзей. Если не сегодня, то обязательно завтра эти люди окажутся в опасной близости от волчьего логова. Поэтому я, долго не раздумывая, длинной пулеметной очередью прошелся по тропинке, ведь один из этой четверки чуть не сбил меня вчера, и скосил троих из этой четверки, который, бросив автомат, заметался на тропинке, стараясь скрыться от моих пуль, прикрываясь стволами деревьев, но ракета, пущенная с высоты Белояром, тут же разнесла его в клочки. С бандой мародеров было покончено в одну секунду. Больше они уже не могли кому-либо угрожать, поэтому мы с Белояром развернулись и взяли курс на авиабазу.

Еще на подлете к авиабазе я выбрал момент и шепнул Ирреку, что должен его финансово наказать за вчерашнее недомыслие или, проще говоря, за головотяпство по отношению к моей дражайшей особе, и оценил каждый день своего пребывания в джунглях в сотню тысяч зеленых. На что мой электронный друг заявил, что прошлой ночью, беспокоясь за меня, он не мог спать и для того, чтобы успокоить разыгравшиеся нервы, решил поиграть в казино. Чувствуя подвох в этих словах Иррека и зная, что не следует задавать вытекающий из ситуации вопрос, все же не удержался и спросил о выигрыше, в душе надеясь, что Иррек не проиграл всех своих денег. Но Иррек сдержанно продолжил, что прошлой ночью он учетверил свой капитал, его электронные мозги имели такой громадный объем памяти, что, чтобы не привлекать к себе в казино внимания крупными выигрышами, он играл по маленьким ставкам, но одновременно в четырех казино.

Я тут же заткнулся со своим обещанием наказать электронного гения финансового мира и стал наблюдать за тем, как мой автопилот сажает мой же истребитель. По лично не понятной мне причине, Иррек решил сажать Х76 по классической схеме посадки пассажирского самолета, с множеством заходов по высоте и большим пробегом по взлетно-посадочной полосе. К этому времени Белояр давно уже посадил свой истребитель и теперь болтал с какой-то девицей, стоя у Х76, а мы с Ирреком все еще бежали, чуть-чуть притормаживая, по взлетно-посадочной полосе. Очевидно, Иррек в душе был извращенцем и получал громадное удовольствие от анахронизма старого, было совершенно очевидно, что этой классикой посадки истребителя он пытался довести меня до бешенства, но мне было абсолютно все равно, чтобы он не предпринимал, так как я спешил домой, чтобы побыстрее принять душ.

Когда Иррек наконец-то дополз на нашем ультрасовременном истребителе с вертикальным взлетом и посадкой до самолетной стоянки под тентом-навесом и, громко щелкнув каким-то тумблером, демонстративно выключил двигатель, я выскользнул из пилотского кокона, который, возможно, как и я сам, к этому моменту насквозь пропах изумительным по своей силе и аромату волчьим запахом. Я так стремился попасть в свои казарменные апартаменты для приема душа, чтобы раз и навсегда избавиться от запаха, подаренного юной самочкой из дружеского волчьего семейства. Из-за этого запаха я не поздоровался ни с Белояром, который по-прежнему трепался с неизвестной мне девицей, ни с Генералом и капитаном Т.Т. Трезоровым, которые тоже спешили на стоянку, чтобы встретить и поприветствовать меня. Каким-то чудом мне удалось проскочить мимо своих друзей и я уже почти вбежал на крыльцо казармы, когда такой знакомый и родной полковничий голосок с металлом в обертонах, строго приказал мне остановиться и вернуться на стоянку. Разумеется, я не мог ослушаться приказа опаловых глаз и, деревянно печатая шаг, далеко оттягивая носки кроссовок, развернулся через левое плечо и по-прусски зашагал обратно на стоянку.

Так как девица, с которой трепался Белояр, оказалась моей женой.

Опаловые глаза выглядела изумительно в своем зеленом полковничьем мундире в бриджах, с пробковым шлемом на голове и со стеком в руках. Она выглядела супер изумительно и притягательно, стояла боком ко мне, чтобы продемонстрировать мне свой плоский живот и высокую, такую знакомую, привычную и родную на вкус грудь. Не дойдя двух шагов до полковника, я, щелчком приставив одну кроссовку к другой, вскинул правую руку к виску для доклада, но слова застыли в моем горле и я не мог произнести и слова.

Мы так стояли и смотрели друг на друга, как два глупых барана.

Первым не выдержал Белояр и конфузливо отошел в сторону. Я прекрасно знал, как мой друг реагировал на различные запахи, не зря же он был искусным кулинаром-самоучкой. Он очень остро реагировал на запахи. Когда задвигался его толстый крестьянский нос, когда он начал внимательно принюхиваться ко мне, и вежливо отошел в сторону, а его щеки наливались пунцовым цветом, то я понял, что мой волчий запах сразил его наповал. Но опаловые глаза проигнорировала поведение моего друга и, словно хищница, кинулась мне на шею, причем этот ее прыжок оказался столь неожиданным, что я не успел вовремя отскочить в сторону, и, боясь, что, промахнувшись опаловые глазу рухнет на земли, я принял ее на свою грудь. Жена повисла на мне всем и я своим телом ощутил ее прекрасное и незабываемое тело. Момент был прекрасен, но опаловые глаза продолжала всхлипывать, слезы ручьем текли по ее ланитам. А я боялся шевельнуться, в глубине души надеясь, чтобы этот волчий аромат не коснулся ее аристократически очерченных ноздрей, но все попытки скрыть запах оказались бесплодными. Вначале исчезли слезы, затем опаловые глаза начала принюхиваться. Ее глаза в какой-то момент стали увеличиваться и наливаться восторгом, она оглушительно громко, аж, на всю стоянку чихнула, а потом стала удивленно оглядывать меня.

- Ты, такой мужественный, благородный и загорелый до черноты, - сказала она, - я никогда не думала, что ты станешь таким неотразимым мужчиной. И этот благородный запах бойца, который так и разит от тебя и который я никогда не ощущала, что-то необыкновенное. Он шепчет мне, что этот мужчина, мой мужчина, только что вышел из тяжелого боя с превосходящими силами противника и победил. Пока мы ждали твоего возвращения с задания, Белояр рассказал мне о ваших сражениях в воздухе. И этот чувственный запах настоящего мужчины-героя, способного постоять за свою подругу жизни, так и манит и возбуждает меня, слабую и беззащитную женщину. - С этими словами она звонко поцеловала меня в ухо и стала возбужденно нашептывать. - Теперь ты можешь взять меня на руки, раздеть и отнести в постель в спальне, я так люблю тебя. - Потом она подумала немного и чуть откорректировала свою просьбу. - Нет, подожди, дорогой, не спеши относить меня в спальню, чтобы не потерять этот драгоценный запах настоящего мужчины, я вызову ароматизатора, чтобы он срочно определил химический состав этого запаха, и через неделю мы наладим выпуск мужских лосьонов и женских духов под общим название "Настоящий герой". - Все еще находясь у меня на руках и совершенно не желая их покидать, опаловые глаза по мобильники набрала номер телефона и тут же с кем-то заворковала на ненашем языке. А стоял и ждал и терпеливо ждал окончания ее разговора с неизвестным абонентом. Честно говоря, если бы этот абонент находился бы рядом со мной, то я ему набил бы морду, почему это моя собственная жена так ласкового ворковала с этим абонентом?!

Глава 7

Мое третье возвращение к жизни происходило легче и быстрее, чем предыдущие два. Я обрел сознание так, как обычно бывает, когда просыпаешься после ночного сна. Вначале сформировалась мысль о времени, затем открылись глаза, а потом возникла осознанная необходимость подняться с постели. Так и на этот раз, за некоторым исключением, вначале сформировалась мысль, а затем возникло желание проснуться и встать на ноги. Мысль и потребность совершить эти действия были, но вот подняться с постели не получилось. Я по-прежнему мог думать, но не действовать.

Иногда очень хотелось пожалеть себя, уткнуться в плечо матери, горько заплакать и пожаловаться ей, что, просыпаясь по утрам, не могу открыть глаза, чтобы потянуться всем телом, легко и свободно вскочить на ноги. Пока я ничего не могу делать только потому, что возможно, голова, тело и ноги пока еще не существуют в реальности, лишь мое сознание витает в нереальном мире. Но матери рядом не было, хотя мне иногда казалось, что я слышу ее голос, поэтому реветь было бесполезно, да и жаловаться на свою судьбу было некому.

А эта девушка, которую зовут опаловыми глазами, любила меня, но любила в прошедшем времени, надеюсь, что она по-прежнему любит меня всем своим маленьким, но верным сердцем.

Перед глазами всплыла картина: общий план: двое - мужчина и женщина стоят впереди толпы, состоящей, по всей очевидности, из родственников и знакомых, которые пришли на церемонию церковного бракосочетания. Лица этих двоих не видны, так как они стоят лицом к священнослужителю и внимательно слушают то, что говорит священник. Затем оба поочередно утвердительно кивают головами. Мужчина из кармана костюма достает пару обручальных колец и первое одевает на палец женщин, которая в свою очередь второе кольцо одевает на палец мужчине.

Затем они целуются. Фата, полностью закрывавшая лицо женщины, чуть сдвигается в сторону и передо мной появляется ее лицо, в женщине я узнаю опаловые глаза. Глаза опаловых глаз сверкают и восторженно блестят, щечки пунцовые и вся она прекрасна и уникальная в этой своей красоте.

- Опаловые глаза! - Прошептали мои несуществующие губы. Я ощутил, как моих губ касаются ее губы и весь отдался этому поцелую.

???

Субботнее утро по погоде выдалось идеальным, солнце светило, не уставая. Было очень жарко, но как было приятно сидеть в комфортабельном кресле на открытой веранде под прохладной струей свежего воздуха кондиционера. Комнату с установленным в ней пулеметом моих апартаментов, после долгих споров и обсуждений мы с капитаном Т.Т. Трезоровым превратили в открытую веранду и довольно часто проводили там время. Трезор Трезорович обычно возился с пулеметом, иногда постреливая, чтобы ствол не поржавел, а я брал самовар и попивал чаек. Часто заходили Белояр и оба генерала, поговорить о том, о сем.

Вот и этим субботним утром, как только проснулись, мы с капитаном пошли на веранду. Тропическое солнце еще не подсушило саванну и джунгли своими безжалостными лучами, а только-только устроилось на небосклоне и с этой верхотуры оглядывало бескрайние владения. Пока еще не наступила изнуряющая жара, когда телу требовалось либо постоянный и прохладный душ, либо работающий двадцать четыре часа в сутки кондиционер. Трезор Трезорович подошел к перилам и долго смотрел на расстилающуюся перед ним даль, а я воткнул шнур со штекером от самовара в электрическую розетку, чтобы увидеть, что электрический ток отсутствовал. Наверное, бестолковые, но авторитетные диверсанты полковника Зирроу ночью все перепутали и взорвали нашу, а не чужую распределительную электростанцию. Я вопросительно посмотрел на капитана - полковника, но тот настолько был увлечен красотами пейзажа, что не заметил моего взгляда.

Ведь с момента появления в Африке Трезор Трезорович неожиданно для нас всех превратился в сплошную загадку по характеру своей работы. Мы знали, что он диверсант, но не знали, чем он по ночам занимается. Он просто исчезал и появлялся только утром или под самое утро. Но это, что касается работы, работа военнослужащего - тайна за семью печатями для цивильных граждан, но и по личным качествам, а мы с Белояром его знали с момента появления на свет, капитан Т.Т. Трезоров не отличался большой открытостью. К примеру, для меня до сих пор остается неразгаданным секретом, как это полковнику Зирроу в такой лохматой и толстой шерстяной шкуре удается не потеть в эдакой жаре? Нам же с Белояром после утренней десятикилометровки приходилось по полчаса простаивать в ледяном душе, чтобы вытравить жару из тела и мозгов. Все дни пребывания в Африке свои перемещения по базе мы планировали по следующему принципу: мы переходили из одного помещения в другое только в том случае, если там были работающие кондиционеры. А капитану-полковнику, хоть бы что, то мы его встречаем на улице под открытым небом, то он ведет занятия со своими диверсантами в павильоне с закрытыми окнами и дверями, чтобы враг не смог перехватить ценную информацию. Забыл добавить к тому же, в таких павильонах установка кондиционеров даже не планировалась.

Пока мы с Трезор Трезоровичем наслаждались тропической жарой на открытой веранде, пришел Белояр и сообщил, что наш Генерал куда-то запропастился. Его никто не видел вот уже два часа подряд.

Наша делегация была обезглавлена!

Я вопросительно посмотрел на Белояра, но тот резко затряс головой, ему совершенно не хотелось, даже временно, замещать нашего командира, к тому же он не собирался заняться его розысками, моему напарнику было лень, что-либо делать при такой жаре. Пришлось временно стать исполняющим обязанности Главы делегации и приняться за дело. Я опять строго посмотрел на полковника Зирроу, который продолжал любоваться пейзажем, на котором, помимо задней стены особняка с гарнизонной гауптвахты и зеленой стены джунглей, ничего не было видно. Мне совершенно не хотелось отрывать старого мохнатого друга от приятного занятия, но ведь кто-то в нашей делегации должен был работать, не мне же исполняющего обязанности Главы делегации искать пропавшего Генерала. А Белояр бегать по такой жаре совсем не может, ведь ледяная вода в душе бывает только по утрам. Поэтому вежливым голосом я попросил капитана Т.Т. Трезорова повернуться ко мне и командирским голосом отдал приказ, срочно найти нашего командира живым или ... .

Генерала и белокожего местного генерала нигде не могли найти. Диверсанты полковника Зирроу перерыли и перевернули кверху дном все алкогольные заведения и вертепы с красными фонарями, где они случайно могли оказаться, но их и в этих местах не было. От раздражения и полуденной жары, у меня начался нервный тик, короткими и длинными сигналами азбуки Морзе задергалось веко правого глаза. Все попытки рукоприкладством прекратить нервный тик ни к чему не привели. Оба генерала, словно сквозь землю провалились. И тогда на память пришла одна из любимых фраз Генерала о том, что лучший во всем городке "джин энд тоник" смешивали только в одном кабаке, который расположен глубоко под землей.

Отыскать подземную забегаловку для диверсантов полковника Зирроу было делом одной минуты, серьезная проблема появилась позже, когда оба генерал, в невменяемом состоянии, предстали передо мной. Нет, вернее было сказать, это я предстал перед неподвижными генеральскими телами, валявшимся на полу и сосавшим свой любимый "джин энд тоник". Полковник Зирроу, лично удостоверившись, что разысканные тела являются оригиналами разыскиваемых нами генералов, а не копиями других людей, лихо козырнул мне правой лапой и бесследно исчез в темноте ночи. Он свое дело сделал - обнаружил пропавших командиров, а доставить их по назначению было уже не его дело.

К моменту моего появления генералы уже не могли говорить, они были не в состоянии слушать и понимать, что им говорят, не могли самостоятельно передвигаться, так как не могли подняться на ноги. Но и бросить своих командиров на поле боя мы тоже не имели права, да и тащить на себе этих двух мощных мужиков не представлялось возможным. Ведь, нужно было их поднять на поверхность, а там было уже проще - оставалось вызвать два бронетранспортера и отвезти их на авиабазу. Хоть я и сам был здоровым мужиком, но так и не смог оторвать от пола тело своего двухметрового командира, сил не хватало. А полковник Зирроу настолько разозлился на мою неуклюжесть, что, убегая на ночную диверсию, пару раз едва не хватил меня своими клыками за заднее место. Пришлось искать помощи на стороне, но поблизости никого из чернокожих мужиков не оказалось. В этот момент в другом зале мелькнули силуэты двух чернокожих официанток, которые на мой резкий оклик подбежали ко мне и смиренно склонили головы. По местным приметам, если женщина смотрит в глаза мужчины, то этому мужику хана, он обязательно возьмет эту женщину в жены.

С большим трудом растолковал этим чернокожим бабам, что мне нужно проделать с этими двумя генералами, сосунками "джин энд тоника". Не поднимая головы, обе девчонки, которым было лет под тридцать, но не очень крепкого телосложения, согласно закивали головами и продолжали тупо стоять, опустив глаза к полу. Я еще раз повторил просьбу, опять последовали два согласных кивка, но они вновь не тронулись с места. Я уже собрался третий раз повторить свою просьбу, но, вспомнил, что все время разговаривал с ними на нашем зыке, которого они, наверняка, не знали и решил слова подтвердить делом, своим примером продемонстрировав, что необходимо делать.

Но только я склонился к телу Генерала и попытался поднять его на плечо, как меня оттолкнула одна из девчонок, и легко взвалила командира на свое плечико. Генерал, хоть и находился в сомнительном состоянии, но связь с реальностью окончательно не потерял, правой рукой он успел захватить с полу бокал с "джин энд тоником" и, не пролив ни капли драгоценного напитка, сделал из него пару глотков в тот момент, когда черномазая девчонка тащила его на себе к выходу. Белокожий местный генерал оказался несколько в худшем состоянии, он не успел среагировать и оставил бокал с "джин энд тоником" на месте. Когда мы вышли на жару улицы, чернокожие красавицы уже было хотели небрежно сбросить генеральские тела с плеч, то я остановил их и долго объяснял им, что белокожий местный генерал мне больше не нужен, они могут делать с ним все, что хотят. Но тело нашего Генерала должно быть доставлено на авиабазу, так как обещание местного штаба о выделении в мое распоряжение бронетранспортера не могло быть выполнено, в связи с полным отсутствием таковых в распоряжении самого штаба. Девчонки поняли слово "авиабаза", кивнули головами, но никуда не пошли и тело белокожего местного генерала за ненадобностью не выбросили.

Хорошо понимая, что мне под руку попались чернокожие девчонки с незнанием нашего языка, но которых я уже успел научить следовать моему примеру, поэтому я встал перед ними и направился на авиабазу, а черномазые девчушки с генералами на своих слабых женских плечиках бодро засеменили вслед за мной.

Белояр ждал моего появления с генералами у ворот авиабазы, которые никто и никогда не охранял. Когда же он увидел меня во главе тягловой колонны из двух чернокожих красавиц с генералами на плечиках, то широко раскрыл рот от удивления. Минуты две он не мог и вымолвить и слова. Но я не обратил на этого никакого внимания, мои мысли заняты вопросом, куда же девать белокожего местного генерала, который нам не был нужен. Только громкое кляцание зубов закрываемого Белояром рта, вернуло меня в реальность и в этом вопросе я решил поступить так, как подскажет судьба.

???

Судьба, предоставленная самой себе, решила этот вопрос самым наипростейшим образом. Она, чтобы никто и никогда не искушал божественные предначертания, решила женить нашего застарелого холостяка и командира - Генерала. И проделала это следующим образом.

По дороге в казарму Белояр, смущенный полным невниманием со стороны персонала по переноске генеральских тел, отстал от нашей колонны и затерялся в глубине городских улиц. По всей очевидности, он поступил мудро и согласно армейским правилам, решил не вмешиваться и переложить бремя решения социальных вопросов на плечи своего друга, который к тому же временно исполнял обязанности Главы делегации. А чернокожие девушки, по пятам следуя за мной, поднялись на второй этаж казармы и прошли в мои апартаменты, ведь до настоящего момента я так и не разыскал помещений, которые могли бы были быть апартаментами Генерала. Если бы Белояр не бросил меня по дороге в казарму на произвол судьбы, естественно я уложил бы эти генеральские тела в его апартаменты, а сейчас было неудобно вторгаться на его территорию. К тому же в глубине моей души елозила одна подлая мыслишка, с момента встречи с ними мне все время казалось, что эти чернокожие официантки больше никогда не покинут нас. Когда имеешь дело с судьбой, то все становится непредсказуемым, да и к тому же, что эти две красавицы с черной кожей могли делать в подземном вертепе для алкоголиков?!

Войдя в мою спальню, чернокожие носильщицы небрежно сбросили со своих прекрасных плеч безжизненные тела генералов, одному телу удалось упасть на мою постель, а другому пришлось довольствоваться государственным матрасиком капитана Т.Т. Трезорова. Вся спальня моментально наполнилась запахом перегара свежего можжевельника, застоявшегося мужского пота, а также громкими стонами, охами и ахами, последовавшими после соприкосновения генеральских тел с твердыми поверхностями мест для лежания, но может быть из-за того, что у генералов внезапно разболелись головы. Наши чернокожие красотки-носильщицы, сделав свое дело по переноске своей тяжкой доли, перестали обращать на генералов никакого внимания. Они увлеклись изучением моих апартаментов, расположением комнат, наличием мебели, одна из них чуть-чуть не постреляла из пулемета капитана Т.Т. Трезорова, но я вовремя поставил его на предохранитель, а затем по-хозяйски занялись разглядыванием всяких вещиц в ванной комнате- мыла, полотенец, мыльниц, лосьонов и всего прочего. Одна из них, та, что переносила на своих плечах Генерала, у зеркала обнаружила красную губную помаду, забытую опаловыми глазами, и стала ею выводить сердечко на своих губах. Это смотрелось весьма забавно, но несколько странно, - ярко-красная помада на синих губах и черной коже лица.

Чернокожие красавицы совершенно не стеснялись моего присутствия, но вели себя, как настоящие хозяйки этих апартаментов. На мое деликатное предложение, покинуть мои апартаменты эти чернокожие девицы никак не прореагировали, они даже не посмотрели в сторону сотни зеленых, которую я хотел предложить им за проделанную работу, и тогда в мое сердце стало закрадываться страшное предположение о том, что, возможно, я нечаянно женил своего Генерала. Эта ужасная мысль потрясла меня, напрочь выбила из привычной жизненной колеи, я не знал, что делать и куда деваться, как выйти из этого положения, где найти уголок спокойствия для своей израненной и измученной души. Я в мыслях проклял свое тщеславие и желание, хотя бы временно, возглавить нашу делегацию. Вы же понимаете, что у меня и в мыслях не было искать жену своему Генералу, который был замечательным командиром и холостяком. Одно не мешало другому, Генерал искренне любил нас с Белояром и считал своими сыновьями.

Я больше не мог находиться в своих апартаментах, не мог посмотреть в глаза женатому Генералу, это чертово африканское правило, поэтому хотел бросить все и убежать, скрыться от своей совести. Единственным местом, где меня я мог бы найти уединения, отдохнуть полной душой, находилось всего в нескольких минутах полета от авиабазы и я, забросив все запланированные на эту субботу дела, помчался к стоянке истребителей. На этот раз колпаки пилотских кабин не были гостеприимно подняты, так как боевой тревоги не объявлялось и Иррек не был заранее уведомлен о моем желании совершить вылет, но он и не сопротивлялся, когда услышал куда мы летим. Мои рассказы о встрече с необычном семейством волков взволновали и его электронную душу, ему страшно захотелось повстречаться и познакомиться с Лиззи. Поэтому наши сборы были недолгими и вскоре Х76 оторвался от земли. Никто и не заметил, что один из истребителей взлетел и взял курс в неизвестном направлении.

Иррек, следуя моим указаниям, мастерски посадил истребитель в восьми метрах от волчьего логова. Чтобы не оставлять следов посадки, мы подвесили истребитель на высоте в два метра от земли и я выскочил наружу из пилотской кабины. По всем признакам, Лиззи со своей малышней находилась в логове. Услышав свист двигателя, она чуть высунула свою умную морду из норы, настороженно следя за появлением неизвестного летающего предмета. Но, когда из этого предмета вывалился я, то она сразу же успокоилась и искренне обрадовалось моему появлению.

- Почему ты так долго отсутствовал, ребята начали скучать? - Были ее первые слова, хотя прошли всего сутки с моего возвращения на авиабазу. - Ты пройдешь к нам в нору или мы выйдем к тебе? - спросила Лиззи.

Было очень жарко и я попросил Иррека открыть колпак пилотской кабины и направить струю свежего кондиционированного воздуха на утоптанную ребятней площадку перед логовом. В тот момент, когда струя свежего воздуха упала на землю, из входного отверстия логова появилась тройка страшных серых хищников, которая демонстрировала высокую дисциплинированность и послушание. Обе маленькие дамочки были несколько осторожны и, на всякий случай, пустили вперед своего храброго братца по имени Тарзан. А Тарзан просто трусил, он прижимался к матери и глазами-бусинками смотрел на меня и на эту страшную и посвистывающую штуку, нависшую над полянкой. Меня он узнал мгновенно и через секунду бесстрашно вцепился острыми зубами в рукав моего комбинезона, вскарабкался по нему и тут же полез в один из нагрудных карманов, чтобы узнать, нет ли там чего-нибудь сладкого. А дамочки с вежливым любопытством, присев, наблюдали за отважными приключениями своего братца.

Пользуясь моментом, я сунул галету из НЗ в карман с Тарзаном, откуда послышался мощный хруст, и присел на завалившийся ствол одного из деревьев и начал изливать Лиззи душа, рассказывая о своих похождениях за прошедший день. Рассказал о появлении опаловых глаз, когда прослышала о моем неожиданном невозвращении с боевого задания, и о ее мгновенном возвращении на родину для решения вопроса производства мужского одеколона и женских духов на основе запаха одной из ее дочерей. Тут Лиззи не выдержала и громко расхохоталась, но смеялась она чисто по волчьи, обнажая верхние резцы пасти и издавая кхекающие горловые звуки. И этот ее смех, идущий из глубины женской души, совершенно меня не обидел, а ведь я так рассердился тогда, когда опаловые глаза решила вернуться в страну из-за этой, по моему глубокому мнению, мелочи. А лиззины дочурки смеялись, оказывается, что они тоже понимают мысленную речь, чуть-чуть по-девчоночьи - тихо хихикая и повизгивая. Тогда я Лиззи и предложил свою знакомую самочку, ее дочку, которая пометила меня, назвать "Шанелью", Лиззи окончательно развеселилась и уже смеялась от всей души. Но тут я заметил поскучневшую мордочку второй дочери и предложил назвать ее "Пенелопой" в честь своей жены, что было восторженно встречено всем семейством.

После такого начала разговора, я в лиззином семействе почувствовал себя совсем, как дома, и очень жалел, что опаловые глаза из-за своего торопливого возвращения домой на родину, не смогла с ними познакомиться. В этот момент героический мужской баритон вторгся в наш семейный разговор и попросил меня представить его этим замечательным личностям. Это Иррек не выдержал своего электронного одиночества и захотел познакомиться с моими друзьями. Вначале его голос несколько напугал детишек, но секунду спустя, когда перед ними возникло трехмерное изображение молодого парня с добрым лицом и одетого в таком же комбинезоне, что был и на мне, то ребятня тут же пришла в себя и стала по очереди представляться моему автопилоту. Меня несколько удивило тот факт, что Иррек, оказывается, имел навыки мысленного общения вне пределов пилотской кабины истребителя, но его появление все семейство восприняло с благосклонностью.

Я уж было забыл о том, что в моем нагрудном кармане комбинезона находился Тарзан, и почти прозевал момент, когда он, представившись Ирреку, решил поближе познакомиться с новым человеком и перепрыгнуть с моего комбинезона на его, совершенно не подозревая, что имеет дело с трехмерным изображение, а не самим человеком. Извернувшись каким-то образом, я поймал этого маленького стервеца в высшей точке его прыжка за некоторую выдающуюся заднюю часть его тела, чтобы не дать ему, пролетев через изображение Иррека свалиться с высоты моего роста на землю. Упав на землю, Тарзан мог что-нибудь повредить в своем организме. Лиззи успела только ахнуть, как ее бесцеремонный малыш вновь оказался в надежных руках.

Но мне очень хотелось продолжить задушевную беседу с Лиззи, но шумное окружение хотело быть центром внимания и не давало нам возможность возобновить беседу. Поэтому, чтобы поговорить с волчицей в спокойной обстановке, я шепнул Тарзану, что только что познакомившийся с ним мужчина-изображение является автопилотом ультрасовременного истребителя. Как все мальчишки мира, Тарзан страшно любил играть в войну и быть на ней пилотом-истребителем. Он не успокоился до тех пор, пока не оказался в кабине Х76 и не пригласил туда своих сестричек, которые умирали от женского любопытства, все посмотреть и потрогать своими лапками. Через минуту мой истребитель вместе со всей ребятней и автопилотом Ирреком скрылся в синеве неба, а мы с Лиззи могли продолжить наш душевный разговор.

Она внимательно выслушала мой рассказ о черных красавицах и Генерала и, вполне разумно, по-женски мудро, заметила, что мой командир взрослый мужчина и своим поведением сам определяет свою жизнь. Когда я попытался возразить и сказал, что это именно я позвал красавиц помочь себе и совершенно не собирался выдавать их замуж за генералов. Если бы я знал, что в этой африканской стране существует традиция, согласно которой, любой мужчина обязан брать в жены женщину, взглянувшую ему в глаза, то никогда в жизни не попросил бы помощи у женщины, а постарался бы найти для этого мужчину. Но Лиззи тут же остановила мои излияния виновности и глубокомысленно заметила, что бог создал мужчину и женщину для продолжения рода своего, а генерал слишком засиделся в холостяках, вот судьба и решила помочь ему решить эту проблему собственными силами. Поэтому, присутствовал бы я при этом или меня не было, какая разница, бог и судьба решили, что Генерал должен был покинуть Африку женатым человеком, вот ему и нашли жену с черной кожей.

Это разговор с разумной волчицей Лиззи меня успокоил, и я поверил в свою невиновность. Здесь я не удержался и спросил Лиззи о хозяине семейства. Волчица улыбнулась и ответила, что он хорошо мне знаком. Я тут же подумал о своем четвероногом друге капитане Т.Т. Трезорове и вспомнил, как мы с Белояром однажды наблюдали его шашни с молодой волчицей из тайги во время нашего пребывания в учебных лагерях, когда мы еще учились в космической академии. Тогда я поинтересовался, почему он держит свое семейство в джунглях, а не на авиабазе. Лиззи улыбнулась и ответила, что, видимо, для того, чтобы его дети с раннего возраста привыкали к действительности этого мира и не надеялись бы на какие-либо послабления в своей жизни. Такой подход к жизни своих детей весьма спорен, но я не собирался с Лиззи обсуждать спорные вопросы и по-простому предложил, всем вместе вернуться на авиабазу, где мы найдем место и для семейства Трезор Трезоровича. Лиззи, в принципе, не возражала, ей, как и любой другой женщине, хотелось общества, поэтому она с охотой приняла мое предложение.

Я взглянул на часы, прошло довольно много времени с той минуты, когда Иррек решил прокатить ребятню на истребителе. Я по рации связался с ним и, когда связь установилась, то услышал в микрофоне возбужденные и восторженные крики малышни и по учительски строгий голос моего электронного друга, который что-то рассказывал поучительное ребятам. Моя просьба о возвращение была воспринята обеими сторонами, как грубое вмешательство во внутренние дела суверенных государств, но Иррек и ребятня вынуждены были следовать этой просьбе.

Вначале в небесах я увидел едва заметную точку, которая рушилась на землю с огромной скоростью, прямо на глазах вырастая в размерах. На что, и такая спокойная Лиззи начала волноваться, когда до земли Х76, который и был этой точкой, оставалось метров пятьсот. Но Иррек не был совершенно безголовым электронным пилотом, хотя и очень полюбил эту малышню, ему хватило разума, чтобы уменьшить скорость снижения истребителя на самом последнем участке до минимума и мягко зависнуть в метре над землей. Мы с Лиззи не ругались ни на ребят, ни на автопилота, а просто объявили, что все возвращаемся домой на авиабазу, так как каникулы в джунглях завершились. Ребятня встретила наше сообщение дикими воплями, криками и свистом. По-разбойничьи свистел, разумеется, Тарзан. Сам он был пока еще кроха крошкой, но свистел так, что пришлось ладонями прикрывать уши, чтобы не полопались перепонки, тем более что этот гангстер пристроился на спинке моего сидения и свистел непосредственно в мое ухо.

???

Перелет на авиабазу с семейством капитана Т.Т. Трезорова прошел нормально, если не считать неожиданного заявления маленькой Шанель о том, что ей нужно выйти. Но Лиззи сумела упросить дочку немного подождать. А Тарзан переживал минуты славы и почета, ведь ему поручили "рулить и сажать на землю" этот истребитель. Иррек специально для него из ничего вырастил специальный штурвал, который волчонок вращал во все стороны, бросая машину из глубокого виража в боевой разворот. Мы на своем пути следования обогнали всех птиц, трижды до полного испуга довели местных чернокожих крестьян, которые на тракторах "Беларусь 600" вывозили с полей маис. Ведь, всякий человек испугается, когда из-за низких туч на тебя сваливался непонятный летательный аппарат, который в самую последнюю минуту своего падения неподвижно зависал в метре от твоей головы.

Когда истребитель коснулся асфальтобетона посадочной полосы авиабазы, то нас встречал суровый полковник Зирроу, который хмуро смотрел на меня и на вываливающееся из Х76 его семейство. Он был настолько хмур, что я почувствовал внутренний озноб, сопровождаемый желанием провалиться сквозь землю. Но Лиззи коснулась плечом моего колена, лукаво взглянула на меня, и подошла к полковнику. Впервые в жизни я видел, как мой испытанный четвероногий друг, железный вояка и непоколебимый боец с терроризмом, подобрал хвост и виновато стал объяснять супруге, что он настолько завален делами и что у него просто не было времени навестить семью. Но Лиззи мягко прервала высказывания проштрафившегося мужа, сказав, что его друзья нашли время позаботиться о детях своего друга, дали им имена и вернули их в цивилизованное общество. От этого, казалось бы, очень мягкого замечания полковника Зирроу согнуло в бараний рог и я сразу понял, кто в семье истинный хозяин. В этот момент, сын полковника Тарзан, наконец-то решившийся распрощаться с Ирреком, но, успевший перед самым уходом, взять с него слово о том, что тот в свободное от службы время подготовит из него пилота-истребителя, выпал из пилотской кабины Х76.

Тарзан никогда еще не покидал ранее такой кабины, поэтому оступился и начал падать вниз почти с двухметровой высоты. Надо признать, что асфальтобетон не следует рассматривать в качестве амортизирующего матрасика, когда падаешь на него, всегда существует опасность здорово удариться или даже разбиться. Поэтому мы с Лиззи стояли и с ужасом смотрели на падение ребенка, а его сестрички жалобно взвизгнули. Но полковник Зирроу не поддался родительской панике, а вовремя поддался вперед. Маленький Тарзан, словно бывалый бойцовый кот, всеми четырьмя лапами упал на мощный мохнатый загривок отца и издал незабываемый победный крик ирокеза на тропе войны. Кутенок, было, покатился вниз, но, вцепившись зубами в мужественное ухо полковника, удержался на его загривке.

Тарзан с высоко поднятой правой лапой, с боевым от издаваемого крика оскалом и стоящим на загривке своего отца выглядел очень фотогеничным. Эта фотография могла бы украсить обложку любого глянцевого журнала.

???

Мы с Белояром, будучи в Африке, уже провели немало боевых вылетов, одних только вражеских истребителей на нашем счету было шесть - четыре у меня и два и у Белояра. Нам удалось даже атаковать вражеский эсминец и заставить его отойти в открытое море, прекратив артиллерийский обстрел рыбацкой деревушки. И ни разу во всех этих вылетах нам не было так тяжело, как то, что происходило с нами сейчас. А все начиналось, как обычно. Браслет, исполняя гимн боевой тревоге, чуть-чуть не оторвал правую руку. Не ожидая дальнейших распоряжений, мы с Белояром понеслись к стоянке своих истребителей и через пару секунд уже поднимались на высоту. Генеральский баритон проинформировал нас об обстановке в небе и передал приказ, в двадцати километрах от города в северо-западном направлении найти одноместный самолет и сопроводить до столицы нашего анклава.

Авиетку "Цесна 1400", летящую на высоте всего в тысячу метров над землей, мы быстро нашли и, прикрывая сверху, стали сопровождать ее по направлении к столице. Все было нормально, если бы не медленная скорость самолетика и высота в тысячу метров над землей, которая создавала возможность обстрела ее даже из крупнокалиберного пулемета. А нам с Белояром приходилось сумасшедшими восьмерками носится над авиеткой, чтобы прикрыть ее от нападения, как с земли, так и с высоты. Какое-то время нам удавалось это делать, но уже при подлете к столице "Цесна 1400" подверглась атаке какой-то бродячей группой местных партизан. Сначала последовал обстрел из крупнокалиберного пулемета, а затем в дело вступили зенитные комплексы. Белояру на своем истребителе пришлось заняться подавлением огневых точек, его Х76 носился над самой землей, реагируя на показания детекторов и различных датчиков. В какой-то момент истребитель Белояра напоминал извергающийся вулкан, так как его Х76 вел одновременный огонь из пулеметов, пушек и пускал ракеты "воздух-земля" по различным точкам огневым точкам в джунглях.

Я ничем не мог помочь своему напарнику, так как ушел на высоту и высматривал противника, который попытался бы атаковать этот самолетик сверху. О таком раскладе сил мы с Белояром договорились еще перед вылетом. Наша предусмотрительность оказалась совершенно не напрасной. Потому что перед самым заходом "Цесны 1400" на посадку в аэропорту, почему-то авиетка заходила на посадку в гражданском аэропорту, который был расположен в самом центре столицы, из облаков вынырнули два истребителя, по своей конфигурации похожие на наши Х76. Они отличались, я бы сказал, формами. Если наши Х76 были похожи на блины, то эти истребители напоминали круглые треугольники. Честно говоря, я заметил эти машины еще на подходе к столице, но сделал вид, что не замечаю их, и даже несколько удалился в сторону от посадки своего подзащитного самолетика. Вражеские орлы подумали, закончить игру с нами одним истребительным заходом, но не заметили, что в самый последний момент перед открытием огня на поражение по "Цесне 1400", они попадали визирь моего прицела. Увидев, что я удалился несколько в сторону от посадки, оба вражеских пилота, сломя голову, рванули в прямую атаку на "Цесну 1400". У них уже пальцы горели на кнопках открытия огня по цели, когда лидер атаки увидел перед самым носом своего истребителя задымленную трассу пушечной очереди. Этот пилот, видимо, был не дурак в пилотаже и мгновенно сообразил, как выходить из этого глупого положения, когда он нарвался на отсечный огонь своего противника. Он мгновенно взял штурвал на себя и, не завершив атаку, увел свой истребитель на высоту, ведомый последовал за ним. В я ругал себя всеми словами за бахвальство и за то, что слишком рано открыл огонь на поражение из авиационной пушки. Мне ничего не оставалось делать, как лезть в высоту, чтобы вновь атаковать своего противника. На помощь Белояра надеяться было глупо, так как он, если судить по крикам в шлемофоне, продолжал сражаться с наземным противником.

Я успел только бросить ему пару слов, что мне нужна его помощь, как эта вражеская двойка атаковала меня. Перед атакой я заметил, что "Цесна 1400" приземлилась на взлетно-посадочную полосу и выруливала к зданию терминала, по после этого мне было не до наблюдений за тем, что происходит на земле.

Атака противника следовала за атакой, а я успевал только огрызаться огнем, не подпускать его к себе близко, но ничего не мог противопоставить неприятельским истребителям. Мне просто не хватало времени на то, чтобы, огрызнувшись от одной атаки, подняться немного повыше по высоте и самому атаковать противника. А эти двое, попеременно, атаковали меня с разных верхних ракурсов, не давая времени, что передохнуть и набраться сил. Пару раз, когда мне казалось, что я не смогу, просто не успеваю, отвернуть истребитель из-под очередного ракетного удара, я чудом изворачивался и уходил от ракет. Но это не могло продолжаться слишком долго. Преимущество в высоте, скорости были на стороне противника, он и пытался диктовать свои условия боя, что, разумеется, было не мою пользу. Я уже слышал крики по шлемофону, приближающего к району боя Белояра, но в душе отлично понимал, что, если не придумаю что-нибудь новенькое в своей тактике ведения боя в последнюю секунду, то эта великолепная парочка, наверняка, завалит меня.

В эти напряженнейшие секунду в памяти мелькнуло лицо матери, и тогда я вспомнил о возможности воспользоваться искусством, частицы которого она времени от времени дарила мне. Усилием мысли и воли я замедлил течение реального времени. Вокруг меня образовалась белесая пелена и в то время, когда мой Х76 уворачивался от очередной атаки сверху противника, которая разложилась на составные движения, я стал думать о том, что же мне делать в этой ситуации. После некоторого размышления, я понял, что мне совершенно незачем тянуться на высоту, а наоборот, следует пикировать в сторону от противника, чтобы разорваться с ним дистанцию и снизу нанести удар. Как только это решение оформилось в моей голове, белесая пелена исчезла и я вновь оказался в гуще сражения. Не доводя до логического конца боевой разворот, я резко свалил Х76 на крыло и стал падать к земле, с каждой секундой увеличивая скорость истребителя. Атакующий меня треугольник сначала не разобрался с моим маневром и упустил драгоценные доли секунды, предоставив возможность мне поближе приблизиться к земле, прежде чем сам устремился за мной.

Сознанием я покинул кабину пилота истребителя и практически превратился в Х76. Так и пикировал головой вниз и вытянутыми вдоль тела руками. Когда до земной поверхности осталось совсем немного, я напряг мускулатуру тела и, силой задрав голову кверху, прекратил падение и, ногами почти коснувшись земли, полетел параллельно ей. В этот момент я поверил, что действительно родился в рубашке, настоящим счастливчиком. Неудачный ход боя, сильный противник и его атаки, которые чуть не завалили меня, выбили из привычной колеи, я совершенно забыл, что воздушный бой происходил над столицей, над крышами зданий. В тот момент, когда я прекратил пикирование и полетел параллельно земле, произошло следующее. Мое тело, имеющее инерцию пикирования и массу истребителя, при выходе из состояния падения чуть ли не провалилось до самой земли, всего пара метров оставалось мне падать до земной поверхности. Мне сильно повезло, что пикирование-падение происходило над одной из городских площадей, я провалился ниже высоты крыш городских зданий, и, когда я на бешеной скорости помчался параллельно земли, то их крыши оказались надо мной и я совершенно случайно вписался в широкую улицу, которая выходила с площади. Только в этот миг я сориентировался и понял, что провалился ниже крыш городских зданий, и эта улица спасла мою жизнь, иначе я из-за своей скорости полета не успел бы сманеврировать и врезался бы в каменную стену какого-нибудь здания и размазался бы мокрым пятном по ней. Другими словами, я непроизвольно повторил трюк, однажды, сознательно выполненный мною во время боя с Белояром над городскими кварталами еще во времена обучения в космической академии.

Когда я летел по этой африканской улице, то пришел в себя и осознал происходящее, то сразу же пошел на высоту, чтобы навсегда покинуть лабиринт зданий. Уже на высоте, вырвавшись на небесный простор, успел заметить удаляющиеся хвосты пары округлых треугольников, а с противоположной стороны ко мне приближался знакомый силуэт Х76 Белояра.

Бой окончен. Трудно сказать, кто вышел победителем из него, но совершенно очевидно, что я не ранен и жив.

А противник мне достался серьезный и профессионально подготовленный, да и его истребители мало чем уступали нашим, только чудом мне удалось выжить в этом бою. Глубоко в души я почувствовал, что рано и поздно вновь встречусь с этими ребятами, которые так со мной не поздоровались и не представились.

Глава 8.

- Милый, где ты? Твой призыв звучит в моей голове, я хорошо слышу его, но не пойму, где ты находишься?! Скажи, где ты и я моментально прилечу к тебе. Я верю и знаю, что ты не погиб в том проклятом бою. Белояр рассказывал страшные вещи о встрече с инопланетянами и вашем неравном бое с ними. Но куда ты исчез после боя? На месте боя не осталось ни единого следа, ни одной воронки от разрыва ракеты или пулеметной очереди, ни единой крупинки или осколка от разбитого Х76. Там не было абсолютно ничего.

Полный мрак и ни ниточки следа.

На днях я почувствовала твои первые телепатические обращения, которые оставили незримый след твоей ауры. За столько времени с момента твоего исчезновения это был первый и пока единственный факт твоей попытки установить со мной контакт, единственный случай соприкосновения с твоим сознанием. Твои друзья и я, мы все не верим, что такое может происходить. Сердце твердит, не пори ерунды, а душа нашептывает, он жив ... он жив! Ответь мне, любым образом сообщи или подтверди, что ты жив. - Неожиданно зазвучал в голове слабый голосок опаловых глаз.

Я не помню и сейчас не знаю, кто я и откуда появился в этой реальности, но память напомнила, что я хорошо знаю эту женщину, которая мне очень дорога, и что эту женщину зовут опаловыми глазами. Мне пока еще не удается установить двустороннюю телепатическую связь с этой женщиной, пока еще не удается перевести функционирование памяти в нормальную стезю, поэтому до настоящего времени не помню своего прошлого - откуда пришел и куда мне следует идти по жизненному пути. Я не знаю, куда попал и в каком мире сейчас нахожусь.

.- Я вновь слышу твой голос, любимый мой. Тембр его знаком и одновременно незнаком мне, но сердце подсказывает, что ты именно тот человек, которого я разыскиваю. Не спеши уходить, давай поговорим. - Голос женщины постепенно затихал, чтобы окончательно затеряться где-то вдали. Но обращением ко мне эта женщина всколыхнула мою память, мое сознание и многое напомнила мне. Ее страстное желание переговорить со мной, удержать, не дать исчезнуть моему голосу придало мне новые силы и где-то внутри сформировалась уверенность в том, что я возрождаюсь, как личность, и что мне только необходимо набраться терпения до своего полного восстановления.

И тогда я смогу найти эту женщину и всех своих друзей.

Опаловые глаза - была девчонкой, с которой нас свела и навсегда связала судьба, о чем мы поклялись друг другу в церковном храме.

Опаловые глаза - женщина, которая стала моей супругой и вошла в мою жизнь.

???

Генерал грязно выражался и орал во все генеральское горло о том, что мы его подставили, бросили на произвол судьбы. Находившийся в этот момент рядом с ним белокожий местный генерал попытался его успокоить, предложив ему граненый стакан "джин энд тоника", чтобы тот пришел в себя и прекратил орать, но его предложение так и не было услышано. Почему Генерал так громко орал, никто из присутствующих не мог понять, но наш командир поднял такой ор, что его голос перекрывал звуки громкой музыки дискотеки, которая по вечерам устраивалась молодыми людьми с черной кожей рядом с нашим крыльцом.

Перед этим черненькие ребята спокойно занимались своими современными танцами, больше похожими на обезьянья ужимки, которые они называли современными африканскими танцами. Вот именно в этот спокойный момент два полуголых генерала в одних только штанах с лампасами выскочили на крыльцо и уставились бешеными глазами на буйствующую перед ними молодежь.

С нашим прибытием и размещением в этой старой казарме каждый вечер перед казарменным крыльцом стала собираться молодежь авиабазы и городка. Вначале они приходили, чтобы посмотреть на людей с белой кожей и посудачить на их счет. Потом они стали собираться просто так, наверное, привыкли к тому, чтобы каждый вечер приходить на это место и общаться со своими друзьями. И тут в это сборище чернокожей молодежи неуклюже вмешался Белояр, так как иногда у него случаются сдвиги в области психиатрии и психологии. Почему-то этот парень решил, что африканская молодежь собирается, чтобы послушать и познакомиться с нашей музыкой и народными песнями. Первые его попытки привлечь внимание африканской молодежи к нашей фольклорной музыке потерпели полный крах. Слова и мотив песен, исполняемые на патефоне, не совсем подошли к музыкальным вкусам чернокожей молодежи. Но, когда однажды Белояр завел песню о каких-то вечерах, то чернокожая молодежь задергалась и стала подпевать, но как-то странно и по-своему. В общем, вскоре эта молодежь забыла про песню о наших вечерах, наш язык для них оказался немного трудноватым и петь на нем наши песни африканская молодежь так и не научилась. Одновременно с фольклорным крахом Белояр потерпел и любовный крах, когда ему позволили ознакомиться с местными расценками по любовным услугам, поэтому он был вынужден грустно отойти в сторону от этого предприятия. Дискотека же завыла и загремела, стала самой популярной во всей Африке, так как африканская молодежь оказалась упрямой и после неудачи с Белояром создала свою собственную музыкальную группу, которая стала "заводить" чернокожую молодежь каждый божий вечер под самыми нашими окнами.

Вначале проводимые молодежью дискотеки были тихими по звучанию, музыка играла вполголоса. Но по мере укрепления нашей дружбы с африканской молодежью и увеличением количества дней нашего пребывания в знойной Африке, музыка на дискотеке стала звучать все громче и громче, пока децибеллы не превысили допустимых высот. Однажды опаловые глаза совершенно случайно посетила эту дискотеку, когда я пытался в ее приезд затащить ее к себе в спальню. В отношении громкости звучания музыкальных инструментов она не возражала, но, когда увидела танцующих, то сразу же заявила мне, что выцарапает мои глаза, если я буду когда-либо замечен среди танцующих этой дискотеки. Я моментально раскусил, что моя жена имела в виду, на танцующих практически не было одежды, ну, скажите, кто в этой тропической жаре придет на дискотеку в костюме тройке. Все местные девчонки и парни приходили с минимальным количеством одежды на себе, разве лишь, одна только набедренная повязка и все. А девчонки были что надо! Раздетые и такие хорошенькие, но после угроз жены, я пролетаю танцующих на большой скорости, а то глаза такие завидущие ... . А моя жена, как-никак, уже полковник разведывательной службы и моментально узнает, с кем я буду танцевать.

Поэтому представьте себе картину, когда два полураздетых генерала с крыльца орут на танцующую чернокожую молодежь. К тому же мой командир не кричал нормальным голосом, к этому здесь давно уже привыкли и не обращают внимания, а мужик именно орал страшным голосом, да еще не на местном языке. Местная публика и подумала, что чернокожие девчонки только что кинули с любовью этих здоровых белых бугаев, ведь не зря же они полуодетыми выскочили на широкую публику. Поэтому, естественно, молодежь пошушукалась, приняла определенное решение, в связи с чем провела тайное голосование, и выделила девушек-добровольцев на замену динамисток, чтобы поскорее унять этих разбушевавшихся белых бизонов. Подбор желающих заменить кидал прошел очень быстро, вскоре рядом с нашим и не нашим генералами стояли две невинные чернокожие девчонки, выразившие желание взвалить на свои нежные плечики поддержание чести и достоинства женской половины населения африканского континента. Причем, сделали они это на добровольной основе.

А наш Генерал продолжал орать и размахивать руками, он ничего не понимал, что происходит вокруг него.

Местная молодежь не понимала, почему белокожий и полуодетый мужик выскочил на крыльцо и на всех орет таким громким голосом, ведь общественность ему уже выделила лучших своих красоток и пора было исчезнуть с крыльца заняться с ними любовью. Образовался непонятный вакуум во взаимоотношениях личности и толпы, поблизости не оказалось ни единого человека, который мог бы разрешить проблему и объяснить каждой стороне их права и обязанности.

Полковник Зирроу уже находился на месте во имя правопорядка. Он примчался сюда рысцой, думая, что здесь происходят беспорядки, но когда увидел орущего Генерала и толпу чернокожей молодежи перед ним, то остановился, почесал лапой, почему-то именно задней лапой, затылок и внимательно оглядел окружающих. Ему не раз приходилось бывать в подобных ситуациях, он превосходно понимал, кто может ввести безобидного Генерала в подобное буйное состояние-помешательство, но этих парней среди окружающих не было. В связи с последним обстоятельством полковник повел себя соответствующим образом, его правая передняя лапа дернулась к уху, чтобы повторить свой любимый жест. Но в последнюю секунду здравый смысл взял в нем вверх и лапа, проделав половину пути к уху, задержалась на полпути и, в конце концов, вернулась на место полковник Зирроу развернулся и со всей своей бандой диверсантов исчезнул в ночи.

Генерал снова приоткрыл рот, чтобы продолжать свой непонятный ор, но вдруг он увидел красоток, которые целомудренно стояли перед ним, застенчиво опустив глазки, правда, обе они были в одних набедренных повязках, он забыл закрыть свой рот. Эти белые набедренные повязки, сверкающие белизной белками глаз и белыми зубами, чернокожие красотки застыли с неизменной голливудской улыбкой на устах, производили неизгладимое впечатление и притягивали к себе внимание мужской аудитории. А Генерал, хотя и был долгое время в холостяках, но всегда оставался верным мужскому сообществу в этой области.

Он сумел-таки почувствовать и прочувствовать эту притягательную силу женского начала.

В этот критический момент на сцене появились и мы с Белояром, только что вернувшиеся из боевого вылета, чтобы немедленно присоединиться к толпе молодежных зрителей. Правда, нам не удалось полностью раствориться в этой чернокожей толпе, мы сильно загорели под африканским солнцем, но не до такой же степени, внимательно наблюдающей за сценой-крыльцом, освещенным одной только маленькой лампочкой. Мы задержались в этой толпе, так как не могли пройти в свои казарменные апартаменты, не минуя этих двух генералов и этих двух чернокожих девиц. В этих чернокожих девчонках я немедленно узнал тех официанток-переносчиц генеральских тел из подземного вертепа. Правда, девчата здорово помолодели и вытянулись в стройных девиц, особенно эффектно на них выглядела эта малюсенькая белая полоска ткани на бархатистой черной коже. Я сразу и не догадался, что это набедренная повязка. Эти набедренные повязки девчонок своей белизной отлично оттеняли бархатистость и нежную черноту их кожи, статность и точенность девичьих бедер, длину их ног и высокую грудь, которую ничто не прикрывало и не поддерживало.

Одна из этих девиц подняла голову и посмотрела в глаза нашего Генерала, рука которого уже тянулась ..., ну, я полагаю, что вы знаете, к чему в этот момент самопроизвольно тянется рука любого мужчины?!

Это была самая настоящая театральная постановка, в которой участвовали только двое. Белокожий местный генерал, как стоял на краю крыльца, так и остался в стороне от зрительского интереса.

Пантомима двоих привлекла всеобщее внимание и зрительская публика затаила дыхание в ожидании продолжения сцены.

Как неудивительно, первым пришел в себя наш Генерал, он плотно прикрыл рот, не издавая ни звука, долго стоял и бесстрашно смотрел в глаза этой чернокожей девицы. При первом взгляде девицы выглядели однотипными и одноразмерными, но Генерал почему-то не отрывал своего взгляда только от одной из них, стан и бедра которой были несколько более крутыми, да и ростом она была подстать нашему командиру, которому, как я уже неоднократно говорил, было под два метра. Вот невинная чернокожая овечка с более крутыми станом и бедрами, чем у своей подруги, стояла и бесстрашно смотрела в генеральские глаза. Сцена затянулась на весьма продолжительное время, у меня даже похолодело в груди и затряслись колени, а я ожидал трагический финал, опасаясь за будущее Генерала.

- Как тебя зовут, о девушка, услада моих глаз? - спросил Генерал шекспировским голосом.

- Наоми. - Прошептала чернокожая красавица и целомудренно оторвала взгляд своих прекрасных глаз от генеральского лица.

- Стань моей женой, Наоми. - Сухо предложил наш Генерал и тяжело опустился на колено перед чернокожей красавицей. Потом, по всей очевидности он хотел поцеловать руку девицы, но, как всегда промахнулся, не было достаточного опыта поведения в аналогичных ситуациях, и громко чмокнул Наоми в ее темный и удивительно плоский живот.

Дальнейшее развитие действия у меня и Белояра не было сил наблюдать. Правда, я все же почувствовал, как тяжелое бремя вины, все-таки это я познакомил этих двоих и случайно предоставил возможность этой чернокожей девице посмотреть в лицо своему командиру, а судьба уже дальше забрала в свои руки и по своему распорядилась, каким образом объединить в целое эту парочку, свалилось с моих плеч. Теперь у меня имелись свидетели того, что Генерал самолично принял решение о женитьбе и на публике предложил Наоми выйти за него замуж, та что в этом случае я уже был не причем.

А Белояр подошел к этому вопросу гораздо проще и рациональнее, он решил, что Генерал сошел с ума, поэтому и решил жениться. Он стоял рядом со мной и ржал, как застоявшаяся лошадь, утирая катящиеся по щекам слезы. А я всем сердцем завидовал своему напарнику и думал, насколько проще живется на земле людям, которые мало знают и интересуются только тем, что увлекает их, а по остальным вопросам нашей многогранной жизни им просто по фигу.

???

Начальником нашей группы в Африке, разумеется, был Генерал, который был уже далеко не в юном возрасте и которого мы давным-давно называли маразматиком. Я не имел в виду, что наш командир страдал старческим маразмом. Абсолютно не это, наш Генерал все помнил и ничего не забывал, особенно, когда рассматривал наши с Белояром прогрешения. Но мы его считали маразматиком только потому, что он, будучи в чине генерала с двумя звездами на погонах, все еще продолжал возиться с нами, как с детьми, хотя мы давно уже превратились в сорвиголовы. Он продолжал учить и натаскивать нас даже в этом возрасте, он отдавал нам свой опыт классного пилота и свой жизненный опыт, так как он хотел, чтобы мы стали лучшими летчиками-истребителями, лучшими из лучших во всем нашем мире. Достигнув военных высот в своей карьере, он давно уже мог найти комфортное место для себя и сидел бы уже себе в каком-либо столичном штабе и стриг купоны из-за своего положения. Но он, как мальчишка, вместе с нами ввязывался в странные различные дела, решал неудобные проблемы. Вот и сегодня он вместе с нами находился в африканском захолустье и принимал усилия, чтобы мы случайно не погибли в каком-нибудь воздушном бою, хотя давно мог уже жить себе поживать в комфортных условиях столицы.

Но он вместе с нами всей душой радовался удачам и также всем сердцем переживал неудачи. Но в глубинах своих душ, мы прекрасно понимали, что он не может без нас, а мы не можем и дня прожить без него.

Однажды, когда мы с Белояром еще спали, к нам зашел Генерал. Следует сказать, что к этому моменту и после женитьбы командира с Наоми мы с полковником Зирроу проживали в апартаментах нашего друга Белояра, так как нам пришлось срочно покинуть апартаменты, которые Наоми тут же посчитала принадлежащими своему супругу Генералу. Наш командир не противился этому решению своей супруги, а я тоже не мог возражать в отношении подобного насилия со стороны его супруги, так как до настоящего момента так и не разыскал его личных апартаментов в казарме. Очень походило на то, что их просто не существовало. Командир с момента нашего появления в этой казарме и до момента женитьбы все свободное время проводил с белокожим местным генералом, а рабочие часы на командном пункте авиабазы, иными словами, с момента нашего прибытия в эту африканскую страну он перебивался из угла в угол. Это печальное открытие заставило нас покраснеть до ушей, мы недостаточно уделяли внимания своему боевому командиру и не заботились о нем в достаточной мере.

Наоми мгновенно разобралась во всех этих обстоятельствах и восстановила требуемую уставом справедливость. Когда мы с полковником Зирроу переезжали к Белояру, то Генерал, не мудрствуя лукаво, предложил нам захватить с собой и крупнокалиберный пулемет, установленный в одной из комнат. Но Наоми ласково возразила супругу и сказала, что эта игрушка ей очень понравилась и что он когда-нибудь пригодится.

Со времени женитьбы нашего Генерала, противник практически прекратил нас беспокоить и мы с Белояром большей частью вылетали на какую-нибудь разведку или просто так, чтобы развеяться в этой африканской глубинке.

Стало даже несколько скучновато, гулять нельзя, опаловые глаза была строгой супругой и каждые полчаса перезванивала, интересуясь, как мы с Белояром проводим время и чем занимаемся в этот момент. Я то уже привык к таким строгостям, находиться под столь строгим приглядом, а каково было неженатому Белояру, который очень страшился этих звонков опаловых глаз.

Когда меня особенно мучила совесть в отношение к моей виновности из-за женитьбы Генерала, я не выдержал, позвонил и все рассказал опаловым глазам о Наоми. Прослушав мои высказывания по этому поводу, она от радости за Генерала и Наоми даже захлопала в ладоши и тут перезвонила чернокожей девушке, чтобы потрепаться с ней о том, о сем.

Проговорили они о своих женских делах часа два-три!

А я был супер удивлен всеми этими обстоятельствами, ну, скажите мне, откуда у Наоми появился мобильный телефон и откуда опаловые глаза узнала номер этого телефона?!

Подобные совпадения наводят на грустные размышления и в этом всегда скрывается та тайна, о которой заранее следует подумать.

Поэтому и сейчас мы с Белояром размышляли по этому вопросу, посапывая носами в своих постелях, когда Генерал пришел к нам.

А в столь позднее время мы спали потому, что на это день не планировались боевых вылетов и спешить нам было некуда. А также потому что в спальнях работал кондиционер, поддерживающий приятную прохладу, отчего подниматься на ноги, чтобы оказаться в этом тропическом зное, совершенно не хотелось. А сладко посапывали носами потому, что, протрепавшись всю ночь напролет, нам обоим очень хотелось спать. Во время ночного трепа мы оба поняли, что любой брак - это не равноправный союз мужчины и женщины, а полный проигрыш мужской стороны, которая внезапно для самой себя оказывается под каблуком женского начала без права голоса и переписки.

Генерал без стука ввалился в наши спальни, волоча за собой хвост африканской жары. Он энергично пронесся по обеим спальням, заглянув в каждый угол и, пробормотав что-то вроде, ну и холодрыга у вас, стал приглядываться к нам. Он тут же выключил кондиционер и распахнул все окна, впуская тропический зной в помещения. Нам с Белояром сразу же расхотелось спать, а тела тут же покрылись привычной испариной из-за этой африканской жары. Человека, нарушавшего наш покой, следовало гнать метлой, но Генерал был нашим командиром, поэтому мы не стали бросаться в него сапогами, которых а нас не было. А бросать в человека мягкие кроссовки было нецелесообразно, так как материал, из которого они были изготовлены, по своей фактуре напоминал мягкую обувь, поэтому в случае прямого попадания не мог нанести этому двухметровому мужику особого ущерба.

К тому же Генерал пришел с хорошими новостями, в столице нашего анклава в самое ближайшее время собиралась конференция и наше командование решило, что мы должны принять в ней участие. Нас с Белояром так обрадовала эта информация, что мы забыли спросить командира, а какие вопросы будет рассматривать эта конференция, так как нам надоело бесцельно проводить время в этом африканском захолустье и очень хотелось вырваться, хотя бы, на короткое время даже в эту провинциальную столицу. Поэтому генеральская идея, смотаться на пару дней столицу, пришлась нам с Белояром по душе. Мы тут же стали собираться в дорогу и, на глазах удивленного Генерала, бросали свои вещи, в основном различные комбинезоны, но почему-то все они были черного цвета, в армейские баулы. Но командир тут же охладил наше рвение, заявив, что конференция открывается через два дня, а полетим в столицу только завтра вечером.

???

Я разговаривал по мобильнику с опаловыми глазами и делился с нею планами, в связи с открывающейся конференцией и посещением местной столицы. И чтобы у женушки не возникало особых подозрений, как собираюсь проводить там время, подробно рассказывал ей, какие музеи, картинные галереи и столичные достопримечательности мы с Белояром собираемся посетить во время нашего пребывания в столице.

Опаловые глаза всегда серьезно относилась к моим планам, особенно по время проведению свободного досуга и, когда требовалось, твердой женской рукой вносила свои коррективы в наши планы. Но самое худшее заключалось в том, что она после процедуры согласования и утверждения моих и Белояра личных планов, контролировала их исполнение. Ведь она была полковником разведывательной службы и шпионов у нее хватало по всему миру, поэтому жена всегда точно знала, где я нахожусь и с кем провожу свободное время. Поэтому, когда у меня появлялся свободный час, я тут же садился за терминал всемирной сети и тщательно изучал перечень культурных и светских событий, чтобы знать, на что этот час потратить. Вот и сегодня, до разговора с опаловыми глазами, я минимум час просидел во всемирной сети, изучая различные путеводители по столице нашего африканского захолустья и тщательно конспектируя музеи, галереи и достопримечательности.

Поэтому в разговоре с опаловыми глазами проявил удивительную для себя прекрасную осведомленность в этом вопросе. На что она ехидно заметила, чтобы нам с Белояром следовало бы посетить некий "Зеленый звон", где выставлены уникальные произведения искусства. Путеводители по местной столицы всемирной сети не упоминали этого "Зеленого звона", поэтому, сделав вид, что пропустил мимо ушей замечание супруги, но на всякий случай, закрепив его в памяти, я продолжил трепаться с женой по планам нашей предполагаемой поездки.

Уже завершая телефонный разговор с женой, я неосторожно дернулся ногой, в комнате послышался ужасный и нарастающий по децибелам вой-вопль, от которого кровь застыла в жилах. Это я нечаянно разбудил избалованного сынка полковника Зирроу Тарзана, который страдал плохой наследственностью, из-за которой постоянно спал вместе со мной. Когда семейство полковника с триумфом вернулось на базу, то Лиззи категорически отказалась располагаться в генеральских апартаментах, хотя Наоми, от имени Генерала, но без упоминания своего отношения к этому вопросу, предложила ей располагаться в моих бывших апартаментах. С тех пор этот кутенок спал только в моей постели, к тому же он сильно раздался в плечах и загривке и стал невообразимо нахалnbsp;Я ьным.nbsp; В этом вопросе Тарзан далеко обогнал своего папашу, каким-то образом мы с ним неплохо ладили. Сегодня он сильно мне напоминал своего папу в детстве, но у Тарзана появилась скрытая страсть, которую он всегда выставлял напоказ, а именно - это маленькая бестия, помимо того, что постоянно лезла ко мне в постель и в мой истребитель, он полюбил, когда чуть что не по нему, орать дурным голосом. Причем, диапазон его голосовых связок был настолько объемен, что крик этого кутенка поднимал на ноги глухого слона на водопое, который находился за три километра от нашей авиабазы.

Опаловые глаза удивленно спросила, кого это я так мучаю?!

Ну, я в паре слов и, не вдаваясь в подробности, попытался объяснить ситуацию с проживанием Лиззи и ее семейства в апартаментах Белояра. По всей видимости, свои объяснения я начал издалека и опаловые глаза не так меня поняла, она стала интересоваться, кто это такая Лиззи, почему она живет со мной и почему она так страшно кричит? Тогда я начал говорить о полковнике Зирроу, Лиззи и его семействе. А Тарзан продолжал орать, так как моя нога мешала ему распрямиться на моей же постели, а он всеми четырьмя лапами выталкивал меня из нее. В результате этой борьбы, свалившись на пол, я заметил Лиззи, появившуюся в нашей комнате, и с надеждой протянул ей телефонную трубку, совершенно забыв, что волчица не говорит на человеческом языке.

Но Лиззи, женским сердцем догадавшись о том, что со мной произошло и, ничего не спрашивая, взяла в зубы мой мобильник и стала отвечать на вопросы опаловых глаз. Завязался разговор двух женщин, который, как позже мне рассказала Лиззи, продолжался всего лишь часа четыре. Обе женщины оказались в восторге друг от друга, а я постеснялся спросить Лиззи о том, как происходило их общение, как технически осуществлялся этот разговор?

Я, пока женщины увлеченно трепались друг с другом по мобильному телефону, взял за холку все еще воющего Тарзана и выбросил его в открытое окно. Потом вспомнил, что моя спальня расположена на втором этаже, а Тарзан собако-волчий щенок, а не кошка, осторожно выглянул в окно, не разбился ли мой маленький и воющий дружок. Оказало, что нет, полковник Зирроу, как всегда, оказался в нужном месте и в нужное время. А испуганный падением со второго этажа, Тарзан висел на загривке отца, всеми четырьмя лапами вцепившись в его холку. Из-за испуга кутенок прекратил свой отвратительный вой, но многие уже подумали, что это был вой сирены боевой тревоги и со всех ног неслись к крыльцу казармы.

???

Сказать, что полковник Зирроу был разгневан, означало, ничего не сказать. Полковник пробегал стометровку, от шатра с круглым столом внутри и с кондиционером до посадочной площадки, каждый раз устанавливая новый олимпийский рекорд, но все пребывающие на конференцию не обращали внимание на его скорость перемещения от одного объекта к другому, а старались оценить результативность его метаний, которое приближалось к нулю. Полковник дал личные гарантии всем участвующим в конференции сторонам, что конференция обязательно состоится и начнется в точно назначенное время, что наша делегация обязательно примет в ней участие. И что же получилось, все участники конференции прибыли вовремя, а наша делегация в полном составе опаздывала и от нее не было ни слуху, ни духу. Где она пропадает и когда появятся, никто не знал и не мог узнать, истребителей Х76 - нет, представителей нашей стороны нет, никто не звонит и никто не отвечает на звонки. Вот уже час прошел, после того, как наша делегация сообщила, что идет к Х76, чтобы вылететь на конференцию, но с тех пор с ней не было никакой связи.

Вылет нашей делегации должен был состояться еще вчера, чтобы заблаговременно прибыть в столицу и разместиться в гостинице, но случай с Тарзаном перепутал все карты. Пока успокаивали ребенка, пока искали виноватого происшествия, пока Лиззи завершила переговоры с опаловыми глазами - наступил тропический вечер, и Генерал, посоветовавшись с Наоми, лично перенес вылет нашей делегации на раннее утро завтрашнего дня. Полковник Зирроу со своими диверсантами, на всякий случай, в эту же ночь совершил пешую пробежку в столицу, где он и объявился ранним утром. В этот момент он связался с Генералом и услышал от него полный энтузиазма отчет о готовности нашей делегации к вылету. Но полковник Зирроу, находясь в столице, не услышал слов Наоми, чернокожей супруги нашего командира, которая, как только Генерал положил трубку мобильника на стол, все еще нежилась в постельке, сбросив одеяльце на пол, сладким голоском сказала нашему командиру, что он плохо любит свою женушку. После таким слов жены, в распоряжении нашего командира оставался единственный и древний способ доказать свою любовь. И этот процесс доказательства занял очень длительное время.

А полковник Зирроу в этот момент подумывал о харакири, но на его счастье в воздухе послышалось негромкое шипение двигателей Х76 и на площадку перед шатром с громким грохотом и стуком приземлились оба истребителя. Создавалось полное впечатление, что машины основательно перегружены, по крайней мере, из двигательного отсека одного из Х76 валил густой пар, который через секунду скрыл от встречающих и посторонних внешних зрителей оба эти истребителя и тот частный переполох, который развернулся вокруг приземлившихся машин. Полковник Зирроу с трудом сдержал себя в руках, но чуть не рухнул на землю, когда увидел чернокожую красавицу Наоми в мини-юбке, осторожно выползающую из пилотской кабины боевого истребителя, который, кстати сказать, особо не парил. Юбчонка девчонки была настолько минимизирована, что ей пришлось приложить максимум усилий, чтобы эта, так называемая юбчонка держалась на положенном месте, но зато всему миру были раскрыты такие волнующие и влекущие мужчин изгибы и холмы женского тела. Генерал, на всякий случай, ни на шаг не отходил от своей Наоми, стараясь своей фигурой прикрыть ее обнаженности, но их было слишком много, поэтому Генерал прилепился к ней сзади и ни на шаг не отставал от нее.

Мы с Белояром лукаво переглянулись и подумали, что такое наш командир прикрывает у своей супруги сзади, если спереди все было нараспашку?! Слава богу, что полковник Зирроу не был истинным представителем человеческого роду-племени и предпочитал особи женского пола несколько другого рода, но и он все же был самцом-мужиком и от этой непроизвольной экспозиции его чуть инфаркт не хватил! Но здесь ему помогла Лиззи, которая, словно по мановению волшебной палочки, возникла рядом с супругом и всеми силами поддержала его в эту трудную минуту. Благодаря ее поддержке, полковника Зирроу миновал и инсульт. А Тарзан, не спрашивая разрешения взрослых, бесцеремонно полез в первые ряды для особо важных персон. Лиззи почему-то взглянула в мою сторону и с укором покачала головой.

Ну, а я то тут причем?

Это же ее ребенок! Ну, спит этот оголец в моих ногах, летает вместе со мной в истребителе, а иногда и вместе с Белояром, ну, лазит по всем углам моего истребителя! Ну, и что в этом такого? Я же его этому нахальству не учил.

В шатре нас окружили знакомые лица, то есть все эти лица мы где-то и когда-то встречали или видели, но вот имена владельцев этих лиц так и не всплывали в памяти. Четверо здоровенных буйволов-мужиков в летных комбинезонах мышиного цвета выскочили из-за круглого стола и бросились нас обнимать и тискать. Мы с Белояром, по росту и широте своих плеч, мало чем уступали этим парням. Но они продолжали нас так радостно тискать и не выпускать из своих объятий, что я почувствовал себя несколько неудобно, может быть, эти парни поменяли сексуальную ориентацию и теперь не отстанут от нас. Белояр тоже чувствовал себя неудобно, его щеки начали наливаться пунцовым цветом, а это уже плохой признак. Но разрядил эту обстановку Тарзан, с диким воем-лаем, выскочивший из-под кого-то и набросившийся на одного из обнимающего нас парней. Второй парень ловко подхватил Тарзан на руки, легонько хлопнул по заднице и поднял его к потолку шатра. Смущенный таким общим вниманием малец замолчал и вопросительно посмотрел на меня, мол, спасай или дай ему совет, как вести себя дальше. Я молча подмигнул кутенку-братишке, чтобы он не обращал внимания на дружеские заигрывания и спустил все на тормозах. Малец был смекалистым парнем, послушался совета, но на всякий случай кусанул кого-то из парней за палец. Парень замахал рукой, а Тарзана мне тут же передали на руки, окружающие заметили нашу перестрелку глазами.

Торжественная церемония встречи и знакомств сторон благополучно завершилась, все участники конференции разбрелись по своим местам за круглым столом. Головорезы полковника Зирроу быстро переместили таблички с именами участников, согласно с занятыми ими местами за столом.

Перед нашим Генерал появилась табличка с его званием и полным именем, а внизу таблички было написано "председатель".

Я быстренько окинул взором таблички с именами наших визави, все лица были знакомыми, а имена - нет. Но так или иначе конференцию нужно было начинать, ведь наш Генерал председательствовал на ней и ему нужно было произнести хотя бы пару слов, чтобы начать конференцию. Вот тут-то и выяснилось, что за столом собрались участники конференции и никто из них не знал нашего языка. Правда, Генерал, благодаря моим талантам в области маминого искусства, изучил и ненаш язык. Но не может же председатель конференции переводить самого себя. Таким образом, до меня дошло, что переводчика у нас в настоящий момент и не было.

Вот, те раз?! И что делать?

Я посмотрел на Белояра, который в этот момент перепихивался ногами под столом с полковником Зирроу, когда тот на вопрос, а где стенографистка, лапой демонстративно указал на нашу супер женщину в мини-юбке и с черной кожей. У Белояра было только две ноги, а у полковника четыре лапы и к тому же наглая душа, поэтому мой напарник проигрывал, он не обладал доказательствами того, что Наоми не умеет стенографировать, поэтому оказался в моральном вакууме. А на мой вопрос в отношении переводчика, полковник красноречиво и также демонстративно ткнул лапой в сторону Генерала. Пришлось срочно вспоминать мамины советы, как быстро изучать иностранный язык. Но оказалось, что для изучения другого языка мне требуется часа два или три, чтобы вновь приобретенные знания улеглись на соответствующие полки памяти. Но в запасе у нас этого времени уже не было, поэтому я поступил проще, на период конференции предоставил всем ее участникам и гостям возможность телепатически понимать друг друга. У полковника Зирроу широко раскрылись глаза и упала нижняя челюсть, когда он понял, что я проделал, и он тут же смотался из шатра, якобы, по срочным делам. Но до конца конференции мы его больше не видели в этом шатре. После он мне объяснил, что в его голове всегда хранилось очень много государственных секретов и военных тайн, поэтому он испугался, что мой магический трюк позволит другим участникам конференции забираться к нему в голову и узнавать все хранящееся в ней.

Наш ветеран-волчара был убежден, что при помощи телепатии можно узнать все секреты, хранящиеся в голове противника, но он, очевидно, плохо знал анатомию и строение головного мозга человека, а главное манеру поведения человека, поэтому был абсолютно не прав и зря сбежал с конференции.

Генерал выпрямился в кресле и хотел привстать, чтобы стоя приветствовать представителей высоких сторон, но чернокожая амазонка-жена легонько коснулась его плеч и он был вынужден открывать встречу, не вставая из-за стола. Речь его была краткой и внятной. Он поблагодарил всех за то, что участники изыскали время на встречу и приехали на нее, чтобы обменяться мнениями. В заключение приветствия Генерал неожиданно предложил обсудить вопрос, как бы всем участникам конференции договориться о том, чтобы летать спокойно в небесах и не стрелять друг в друга, ради интересов нефтяных олигархов. Его выступление было встречено бурными аплодисментами и пониманием всем участвующих в конференции сторон. Наши мужики и генералы всегда отличались тем, что, несмотря на свое высокое положение в обществе, всегда четко и ясно выражали свои мысли и идеи.

Беседа за круглым столом шла оживлено и участвующие стороны открыто высказывались по всем опросам без оглядки на свое начальство в столицах. Только ходе этих бесед нам с Белояром стало понятно, что за столом собрались одни только наши коллеги - военные пилоты. Причем все эти люди, как и мы с Белояром, летали, чтобы охранять нитку нефтепровода, протянувшегося от Атлантики до Индийского океана, то есть они были своими людьми. Поэтому нам не потребовалось много времени, чтобы прийти к договоренностям - в друг друга не стрелять, друг на друга не нападать, нитку нефтепровода разделить на зоны ответственности сторон и не при каких случаях не нарушать границ зоны своей ответственности, а в случае нападения превосходящих сил третьей стороны приходить на помощь друг другу.

Хотелось бы отметить, что, несмотря на полный кавардак при организации этой конференции, нам никто не говорил, кто там соберется и что будут обсуждать, приказали - вот мы и приехали поучаствовать, выступления на конференции были очень интересными и мы с Белояром старались их не пропускать.

???

Всю конференцию Тарзан просидел на моих коленях и внимательно слушал в выступления участников. Я очень наделся, что из этого огольца получится настоящий летчик-истребитель. Недаром же он чувствовал себя в коконе пилотской кабины Х76 лучше, чем под теплым боком Лиззи, и совершенно не хотел идти по стопам своего отца и стать сотрудником органов безопасности. Парень родился, чтобы летать и парить в воздухе, где ему совершенно не мешали все четыре лапы, но пока еще не хватало теоретических знаний, которые он мог бы приобрести в космической академии. Генерал уже звонил своему другу маршалу ВКС и тот горячо обещал, что, если Тарзан сдаст все вступительные экзамены на "отлично", принять его вне конкурса в академию. На что малец нагло заявил, что готов в любую минуту лететь в академию и сдавать экзамены, но мама Лиззи тут же напомнила всем горячим головам, решающим судьбу Тарзана, что он еще не ходил в начальную и среднюю школу. И тут я дал слово Белояру, который в своей неторопливой манере долго раздумывал, долго прочищал голосовые связки и, когда все присутствующие потеряли терпение, заявил, что Валентин Валентинович, наш старый учитель, готов принять Тарзана, Шанель и Пенелопу для прохождения курса начальной и средней школы, оставалось только договориться о времени их появления в селе.

По взгляду Лиззи, словно случайно брошенному в нашу сторону, я понял, что она когда-нибудь вспомнит нам с Белояром эту, по ее мнению, излишнюю торопливость в решение судеб ее, а не наших детей.

Я оторвался от своих мыслей, чтобы выслушать выступление Генерала, закрывающее и подводящее итоги этой конференции. Далее последовал обычный фуршет с выпивкой и закуской, участники постарались с запасами и теперь запасы выпивки и бутербродов успешно уничтожались под кондиционером. Мы с Белояром тоже немного выпили и закусили, осторожно оглядываясь по сторонам и стараясь угадать, кто мог бы быть шпионом опаловых глаз. Первым напряжение не выдержал Белояр, который предложил, кончать с пьянством и ехать в гостиницу, чтобы приступить к осуществлению, утвержденного супругой, плана мероприятий по ознакомлению с местной столицей. С большим трудом поймав шныряющего туда и сюда Тарзана, малец собирал автографы и заодно перекусывал бесплатными бутербродами, я попытался засунуть его в карман, но он туда не влез, слишком уж раздулось маленькое пузенько, и сунув его за пазуху, потопал вслед за Белояром. Мама Лиззи с двумя дочурками нехотя потащилась за нами, она впервые вывела дочерей в свет и, на вот вам в самый разгар мероприятия, когда ни один мужчина не прошел мимо дочерей, чтобы не сказать ласкового словечка в их адрес, приходится покидать его и тащиться за этими двумя здоровыми оболтусами. И чего только сыночек, да и его папаша тоже нашел в этих двух неприкаянных? Лиззи тяжело вздохнула, но решительно погнала дочерей след за нами, не давая им возможности юркнуть обратно в общество таких красивых и умных мужчин.

Гостиницу для нас заказывала опаловые глаза. Еще в телефонном разговоре она сказала, что я такой недотепа и не смогу заказать того, что нам требуется. Когда я начал мямлить о деньгах, своих суточных и что мы могли одну ночь переспать в истребителях, то моя девушка расхохоталась и сказала, где это видано, чтобы мультмиллиардер н его друзья ночевали бы под открытым небом и что ее друзья не поймут такой шутки. Я тоже не понял ее в отношении этих слов о миллиардере, друзей же своих я хорошо знал, но кто из них мультмиллиардер, когда мои суточные составляют полтора десятка зеленых в день?! А опаловые глаза все смеялась и в конце разговора попросила меня передать Лиззи, что деньги Шанель, отчисления за мужской утренний лосьон и женские духи, она перевела на ее счет в одном из швейцарских банков, истратив часть суммы на приобретение столичной квартиры для всего семейства. Я хорошо запомнил ее слова, когда она ругалась и говорила, что ни в одной стране мира, а только в нашей стране требует платежей в наличных и всей суммой сразу.

Гостиница была пятиэтажной и была выстроена в стиле рококо. Мы только подходили к ней, а нас уже встречала большая группа людей, одетая в строгую униформу красного цвета и большими синими лампасами на красных брюках. Люди наперебой предлагали свои услуги, Лиззи оказалась настолько обольщена их ласковыми словами, что не уследила, как обеих ее дочерей подхватили на руки здоровенные мужики и торжественно понесли их на своих вытянутых черных руках. Тарзана я не дал этим мужикам, так как он спокойно посапывал у меня за пазухой, а другого багажа у меня, как и у Белояра не было. Генерал с Наоми пропал из нашего вида еще до окончания конференции, видимо, он все-таки сильно стеснялся того обстоятельства, что нам с Белояром приходилось очень часто смотреть на его полуодетую супругу.

В сопровождении всего этого встречающего персонала я направился к портье, чтобы сдать паспорт на регистрацию и получить ключ от номера, в душе надеясь на покладистость опаловых глаз и что она заказала нам три двухместных для Генерала с Наоми, меня с Белояром и Тарзаном, а также для полковника Зирроу с супругой и дочерьми.

Но мне не дали и шагу шагнуть к портье, а меня тут же взяли под ручки и повели к зеркально-золотому лифту в центре фойе, друзья гурьбой, растерянно озираясь по сторонам, побрели вслед за мной. Особенно неуютно себя чувствовала волчица Лиззи, муж где-то носился по своим секретным делам, большую часть своей жизни из-за его работы она вынуждена была проводить в тайге или джунглях, а сейчас оказалась в этом непонятном месте, где се было открыто, сверкало и переливалось семи цветами радуги. Дочурки, поджав по себя хвостики, жались к мамочке, слуги опустили их на пол, как только мы оказались в стенах гостиницы, и хмуро посматривали на окружающую их толпу прислуги. Один Тарзан спокойно отсыпался у меня за пазухой, но вдруг встрепенулся, высунул в ворот мордочку, но не завыл дурным голосом только потому, что в этот момент внимание его было отвлечено стеклянным лифтом, на котором вся наша кампания поднималась на пятый этаж.

Опаловые глаза сняла на два дня весь пятый этаж этой гостиницы в наше распоряжение. Наоми издали махнула рукой, приветствуя наше молчаливо-испуганное появление. Она на наших глазах нырнула в зеленоватые воды бассейна, по ее уверенному поведению можно было судить, что она уже давно здесь и чувствует себя, как золотая рыбка в воде аквариума. Но ее супруга, нашего Генерала нигде не было видно. Да мы особенно и не рыскали глазами по сторонам в его поисках. Наши глаза были намертво прикованы к зеленой водной поверхности, разливающейся вокруг. Казалось лифт доставил нас не на пятый этаж здания гостиницы, а в чудесный уголок земли, где все цвело и зеленело, не мучила проклятая тропическая жара, а легкий бриз обдувал нас, приводя в порядок наши ранее расплавленные мозги. Мы только вышли из лифта, а вода плескалась перед нашими ногами. Тарзан выскользнул из ворота комбинезона и с высоты плюхнулся в эту зеленоватую воду, тут же исчезнув с наших глаз в ее глубинах. Я не шелохнулся, а Белояр, страстный любитель воды во всех ее проявлениях, прямо с места и в одежде нырнул в водные глубины, спасая малыша. Лиззи снова с укоризной посмотрела на меня. Я не понял, почему я снова виноват и теперь уже в том, что Белояр ринулся спасать этого наглого огольца, которому следовало бы появиться на свет не щенком, а рыбой, так как в воде он себя чувствовал так же хорошо, как и на суше. Его мама и я хорошо об этом знали, так как Тарзан часто раскрывал нам по ночам свою душу. А Белояр этого не знал, он очень любил спать ночи напролет, поэтому и не слышал излияния этой юной души в середине ночи.

В этот момент я был немного растерян, но не в связи с поведением Тарзана или Белояра, а в связи с тем, что просто не знал, как себя вести и куда направлять ноги в этом прекрасном зеленом оазисе. Но тут в голову пришло одно раннее высказывание Генерала, когда он нам посоветовал вести себя проще при всех жизненных обстоятельствах - не нервничать и иногда плыть по течению, оно куда-нибудь тебя и вынесет. Поэтому, не обращая внимания на резвящихся в воде Тарзана и Белояра, последний пытался нагнать и перегнать наш маленький скутер, который легко летел по поверхности воды, оставляя далеко за собой бурунный кильватер вместе с моим напарником, осторожно ступил на тропинку и направился, куда глаза глядят. Ведь должны же были в этом оазисе быть помещения для нормальных людей, а не только для рыб и другой морской живности, типа чернокожих русалок. Наоми присоединилась к моим друзьям, чтобы тоже принять активное участие в игре, под название "салки". В этот момент Лиззи заметно занервничала и стала все чаще оглядываться назад, посмотреть на эту разыгравшуюся троицу, но тут из-за куста в одних только плавках вышел наш Генерал и волчица заметно успокоилась, она стала подгонять своих дочурок, которые никуда не спешили, а глазели по сторонах, восхищенно повизгивая. Сначала я не понял этих внутренних волнений Лиззи, но когда я истинная причина волнения волчицы раскрылась передо мной, то тут же споткнулся на ровном месте, начал громко смеяться и чуть тоже не слетел в воду. Мамочка забеспокоилась о добродетели своего сыночка!

Генерал вовремя протянул руку дружбы и удержал меня от падения на ровном месте.

Глава 9

С каждым разом, когда сознание начинало работать, а память подбрасывала, казалось бы, несвязанные между собой фрагменты воспоминаний из моей предыдущей жизни, головной мозг функционировал лучше и лучше. Я уже был способен регистрировать, может быть, данное слово и не совсем точно поясняет данную функцию мозга, связывать и понимать эти фрагменты воспоминаний, а также помнил, что было вчера или позавчера. Это радовало и вселяло надежду, что рано и поздно будет восстановлена моя личность со всеми присущими ей атрибутами.

Проходило время и мое сознание наполнялось повседневной информацией и воспоминаниями о прошлой жизни. Правда, следует отметить, и это тоже немаловажный шаг для воссоздания и развития моей личности, что последнее время архивы и долгосрочная память, словно, была отключена. Поэтому мне приходилось заниматься тем, что в данный момент происходило со мной. Я понимал, что работа по восстановлению серого вещества головного мозга завершена и в данный момент кто-то занимается изучением и исследованием архивов памяти. Поэтому меня в этот момент интересовали два вопроса: что за существо исследовало память и зачем оно это делало?

Честно говоря, я предполагал, что знаю ответ на второй вопрос.

Последняя мысль из прошлой жизни запечатлела, как мой истребитель Х76 врывается в черное облако, после чего я уже ничего не помню. По всей очевидности, то облако представляло собой неизвестную субстанцию, в которой растворился я и перестал существовать, как личность или индивид человеческого общества.

В этот момент в голове послышался, не то ли свист, не то ли удивленное восклицание. Что в свою очередь подтверждало правильность моей догадки и хода моих рассуждений.

Катастрофа произошла за пределами земной атмосферы. Поэтому существовала вероятность, которая была ничтожно мала, того, что черное пятно было не облаком, какие облака могут существовать в космосе, а нечто иным, имеющим материальную сущность. И тогда получается, что Х76 на полной скорости, а скорость равнялась второй космической, врезался в эту материальную сущность и перестал существовать. Во время столкновения погиб и пилот истребителя, то есть - я. Но можно представить также, что данная материальная сущность выполняла определенное задание у планеты Земля и представляла собой инопланетный космический корабль, который маскировал свое присутствие черным пятном. Экипаж корабля или его автоматика в качестве реакции на столкновение с инородным телом, можно предположить, что космические технологии и развитие инопланетных цивилизаций во много раз превосходят земные технологии и человеческую цивилизацию, зарегистрировал факт и перехватил процесс разрушения, чтобы, используя, генно-молекулярный технологию, приступить к восстановлению пилота, человеческого индивида.

- Смелое и, в принципе, правильное предположение. - Раздался в голове голос. - Это нам поможет понять и разобраться друг в друге, а главное ускорить твое восстановление и выздоровление, парень.

???

Как хорошо дремалось после похода в музей и хорошего обеда внизу в ресторане гостиницы. Я легонько повернулся на другой бок и приготовился углубиться еще в большую дремоту, ведь план на сегодня, утвержденный опаловыми глазами, полностью выполнен и я уже успел отчитаться перед ней пару часов назад. Поэтому был свободен, мог делать что хочу, да и совесть чиста.

Друзья забавлялись, каждый по своему. К примеру, Белояр собирался найти местный тир и поохотиться в сафари на тигра. Лиззи не отходила от полковника Зирроу, который оказался настолько популярным, благодаря своим подвигам на почве безопасности, у местных журналистов, что скрывался от них под одним из спальных кустов пятого этажа нашей гостиницы. Она беспрестанно таскала ему еду из нижнего ресторана, мой четвероногий друг сильно проголодался в последние дни. Генерал собирался зайти в Генеральный штаб, поэтому Наоми пришлось заняться дочурками Лиззи, они нашли общий язык и постоянно о чем-то перешептывалась с ними. В этом случае Лиззи не проявляла абсолютно никакого беспокойства. Так, что все было в порядке и беспокоиться было не о чем.

Но только я начал углубляться в приятное забвение, как острая мысль резанула мое сердце, я совсем забыл о Тарзане, а где же он?!

Последний раз я видел его плавающим в бассейне, когда мы с Белояром парой уходили в музей. Я моментально проснулся и вскочил на ноги, чтобы броситься разыскивать этого маленького нахала и наглеца, который недоумевающими глазками смотрел на меня из моей же постели. Каким-то образом я забыл, как всего пару часов назад на груди укачивал это исчадие ада, рассказывая ему сказки об истребителе Х76. А теперь я подписал себе смертный приговор, больше никакого отдыха или дремы, так как обязан был развлекать эту кроху до его следующего мертвого часа. Тем временем, крошка поднялась из постельки, выгнула и потянула спинку и решительно направилась к плескающейся неподалеку воде, он даже не позвал меня и не махнул лапой, приглашая следовать за мной. Эта маленькая, но очень наглая кроха был совершенно уверен, что я обязательно последую за ним. И я, разумеется, вынужден был плестись за Тарзаном, так как оставлять его без присмотра было себе дороже. Так и брел с полузакрытыми глаза и, проклиная себя в душе за то, что разбудил Тарзана, пока не свалился с бортика бассейна в эту воду, которая показалась мне ледяной. Но через пару минут вода привела меняв чувство и саженками гонялся за скоростным глиссером. Но я особенно и не старался его догнать, в душе надеясь, что скоро придет Белояр и поможет мне, заменит меня в этих заплывах. Мой напарник до сих пор не оставил надежду перегнать Тарзана, а я с первого же купания с этим скоростным монстром сразу же решил, что буду только делать вид, что гоняюсь за ним.

Спас меня Генерал, который, вернувшись из Генерального штаба и, заметив, что его дражайшая очень занята и вовсю веселиться с Шанелью и Пенелопой, решил немного поплавать, размять мускулатуру. Он бухнулся в зеленоватую воду и стал неторопливо выгребать руками, плывя на спине. Пока наш командир не догадался о своей большой ошибке, я незаметно передал ему свою эстафету неудачника и вылез на бортик бассейна. Вскоре его поверхность вспенивали два мощных бурунных кильватера, но небольшой бурунчик всегда опережал другой, больше первого в несколько раз. Но Генерал не сдавался, а все наддавал и наддавал. Сначала я подумал, что он старается догнать Тарзана и опередить его на дистанции, но присмотревшись повнимательнее, понял, что командир старается загнать моего маленького дружка. Лиззи несколько раз подходила к бортику, чтобы понаблюдать за развернувшимися гонками, но особого волнения при этом не выражала. Примерно через час, мой маленький герой сдался и, бурно дыша, едва выполз ко мне на бортик.

Мне так стало жалко это маленькое создание, что я задумался о том, как бы его отвлечь от поражения, а Генерал продолжал спокойно рассекать водную поверхность. В конце концов, решил пригласить его в "Зеленый звон", о котором упоминала опаловые глаза в одном из наших разговоров по мобильнику. Пошептавшись с парнем, мы решили идти туда одни, не приглашая наших дам. Незаметно для остальных переоделись, я натянул очередной, но чистый черный комбинезон, а Тарзан стащил портупею отца, которую он носил несколько лет назад, но которая сейчас стала ему мала. Проделав дополнительно несколько дырочек в этой ременной упряжи, Тарзан стал выглядеть молодым подростком. Но только, крадучись, мы подошли к лифту, как он открылся и из него вышел Белояр с двумя винтовками на плече, которые он, по-видимому, выиграл в тире или забыл сдать обратно.

Как только Белояр увидел заговорщицкую мордочку нашего юного друга, он небрежно бросил винтовки в кусты за лифтом, круто развернулся и поехал вместе с нами вниз, на первый этаж. Вот, что значит настоящий друг! Ему не нужно было объяснять, что происходит, он сразу же готов разделить тяжесть бремени, свалившееся на плечи своего кореша. Тарзан тут же залез на руки к другу и доверительно потерся мордочкой о его щеку. После такой доверительности Белояр будет нести на руках эту умную бестию до места назначения, а мы пока не знали, где располагается это место назначение, этот "Зеленый звон". Все мои попытки, выяснить адрес этого заведения у портье или консьержа, были безуспешными. Тогда мы решили пойти на последнюю меру, вместо полагающегося нам лимузина, мы заказали обшарпанное городское такси. Водитель такси оказался чернокожим парнем, но он отлично знал свой столичный городишко. Когда я попросил его отвезти нас в "Зеленый звон", он только переспросил, что мы действительно хотим ехать в это заведение и вопросительно посмотрел на нашего Тарзана.

Здание, к которому подвезло нас такси, было огромадное, этажей так восемь, и ни одного освещенного окна. Только небольшая зеленая стрелка с надписью "The Green jingle" указывала на одну из дверей. Видя нашу нерешительность, водитель такси вызвался нас сопровождать. Он решительно подошел к двери и пару раз двинул по ней ногой в кроссовке. Дверь моментально распахнулась и водитель, плечом отодвинув в сторону двух чернокожих громил мощного телосложения и в отлично пошитых смокингах, прошел вовнутрь. Мы молча проследовали за ним и совершенно неожиданно для себя оказались в большом зале, освещенным одними только свечами, установленных на столиках. По местным меркам зал был большой с множеством столиков, которые практически были заняты. Но наш сопровождающий, не обращая внимания на это обстоятельство, спокойно прошел в самый центр зала, где щелкнул ногой, обутой в кроссовку, по паркетному полу. Возникшие из полутьмы фигуры в смокингах принесли стол, накрыли его множеством скатертей и тут начали его сервировать.

Все это происходило в полном молчании и тогда мы с Белояром обратили внимание на то, что во всем зале сохраняется полная тишина, а глаза присутствующих устремлены на нас. Видимо, эти взгляды почувствовал и наш юный друг, который привстал на руках Белояра и стал осматриваться вокруг. Иногда из его горлышка раздавалось слабое рыканье, которое в этой тишине было подобно раскату грома и достигало каждого скрытого уголка зала. Наступила еще большая тишина, присутствующие отвели свои любопытствующие взгляды и уткнулись носами в тарелки с едой.

А мы расселись по местам, Белояр был вынужден расстаться с драгоценным грузом, чтобы освободить руки для ножа и вилки. Драгоценному грузу предоставили отдельное место и отдельного официанта, который с быстрой молнии носился между Тарзаном и кухней, наше создание сильно проголодалось и со стола сметалось все, что официант не приносил. Нам с Белояром тоже не дали меню и блюда на столе быстро сменялись. Мы едва успевали отщипнуть или отрезать по кусочку от каждого из них, а то они тут же быстро уносились нашими официантами. Но следует откровенно признать, что все, что не подавали нам, было великолепного качества и вкуса, отлично приготовлено. Да и атмосфера в заведении смягчилась и посетители уже не смотрели в нашу сторону, в тишине зала слышался только звон бокалов и стук вилок и ножей о тарелки. Мы с Белояром посмотрели друг на друга, а затем на Тарзане, удобно расположившегося между нами, и одновременно отрицательно покачали головой. Хотелось легкого вина, но мы понимали, сколько времени уйдет на то, чтобы объяснить нашему огольцу, что такое вино и для чего оно нужно, поэтому решили беречь наше время.

Водитель такси сидел за нашим столом, но держался таким образом, что мы его практически не замечали.

Но идиллия прекрасного вечера и ужина была скоре нарушена. Вначале в зале появился полковник Зирроу, который демонстративно прошел мимо, не замечая нас, едва не уронив при этом Белояра, задремавшего было на стуле от избытка кулинарных удовольствий, а сопровождающая его Лиззи, в прекрасном вечернем платье, участливо посмотрела на меня. Нет, этот взгляд не говорил, что я моральный урод, но я кожею ощутил, что в ближайшее время меня ожидают не очень хорошие времена. Супружеская пара не изволила присоединиться к нашему столу, а прошла в глубь зала, где ей накрыли отдельный столик. Полковник, во всей видимости, пользовался известностью и в ресторанном мире, его обслуживали быстрее нас. Тарзан долго держался, нельзя же друзей бросать на произвол судьбы, но минут через пятнадцать, кажется в тот момент, когда полковнику и Лиззи поддали первое, он все же улизнул к родительскому столу. Яблочко от яблони недалеко падает, он, как и его папаша в молодости, очень любил часто пообедать и поужинать, причем всегда ел за двоих. Меня же в этот момент интересовало другой вопрос, куда могли запропаститься Генерал с Наоми и с дочурками Лиззи?! Ответ на вопрос дал Белояр, который тронул меня за рукав, и глазами показал в дальний угол зала. Там Наоми кормила Генерала с ложечки, дочурки ее подруги-волчицы уминали блюла за обе щеки. Девчушки были еще маленькими, но поесть, как и их папаша, любили от души. А Наоми цвела, на этот раз на ней, помимо набедренной повязки, был надет бюстгальтер и красные туфли на высоком каблуке на босую ногу. Очень было похоже на то, что наша чернокожая девушка входила во вкус быть генеральшей и цивилизованной жизни.

???

Бой длился уже десятую минуту, мы с Белояром едва успевали уворачиваться и не подставляться под перекрестный огонь истребителей-треугольников.

Сегодня волчонок Тарзан упросил меня полетать вместе с ним, от нечего делать к нам присоединился и Белояр. Волчонок не хотел терять ни одной минуты, если имелась возможность полетать вместе со мной на Х76.

Как только мы вернулись из столицы, он тут же начал канючить и не отходил от меня ни на шаг, умоляя полетать с ним. При этом иногда пытался шантажировать по маленькому, утверждая, что у него полная договоренность с Ирреком по этому вопросу и, если я откажусь, то он полетит с ним. Я хорошо понимал, что Иррек может взять его в полет, но он не может сделать так, чтобы во время полета ты сам мог бы превратиться в истребитель, а летать, управляя машиной при посредстве контура-шлема на голове, этому маленькому нахалу было уже не интересно. Тарзан трепетал, орал и восторгался, когда он превращался в истребитель, и перед ним раскрывалась широта и безграничность неба. Этот волчонок в тот момент готов был умереть от счастья и восторга, в небе он выделывал такие фигуры высшего пилотажа, что мне становилось страшно интересно наблюдать за ним.

Таким образом, я учил его неким трюкам, но и он учил меня восторгаться полетом!

Поэтому я особо и не отказывал сыночку Трезор Трезоровича полетать с ним. Вот и сегодня утром только его родители и Генерал с Наоми отошли от наших истребителей, как Тарзан решительно заступил мне дорогу и, перебирая лапками и вращая хвостиком, поднял свою умоляющую мордочку, чтобы посмотреть мне в глаза. Пребывание в столице особо не утомило меня, молодая кровь играла и я, подмигнув глазом своему второму пилоту, круто развернулся и снова направился к Х76. А Белояр так и не успел вылезти из кабины своего истребителя, он уже немало раз видел подобные картины морально-психического воздействия малюсенького волчонка на громадину пилота, своего друга. Поэтому не торопился покидать истребитель и ждал своего часа. Увидев нас возвращающимися в Х76, он стал поднимать свою машину в воздух.

Белояр спас наши жизни, мою жизнь и жизнь Тарзана, в этом полете!

Мы провели в воздухе уже более часа, развлекались выполнением фигур высшего пилотажа. И, разумеется, мы с Тарзаном здорово увлеклись этим занятием, выполняя и вновь и вновь повторяя отдельные фигуры высшего пилотажа, что не обращали внимания на окружающее воздушное пространство, а Белояр, находясь на высоте, внимательно наблюдал за происходящим вблизи нашей зоны акробатики.

Именно Белояр заметил эти проклятые треугольники и не дал сходу вражеским истребителям поразить мой Х76. Первую атакующую пару противника он подрезал пушечной очередью. Ведущий вражеской пары не был сбит этой пушечной очередью, но его исттребитель-треугольник был серьезно поврежден, после попаданий пилоту потребовались доли секунды на то, чтобы восстановить управление своей машиной и прекратить атаку на мой истребитель. Эти доли секунды отвлекли внимание моего напарника, так как он ожидал, что истребитель противника клюнет носом и войдет в свое последнее пикирование к земле, но этого не произошло. И в этот момент в небе появилась вторая пара треугольников противника, которая также попыталась нанести первый удар по моему истребителю. Мы с волчонком находились у самой земли и нас было очень удобно атаковать с высоты. Разумеется, Белояр был вынужден пойти в лобовую атаку на новых противников, чтобы отвести удар от моего истребителя. Но он был вынужден оставить оставил за спиной первую недобитую вражескую пару, рассчитывая, что она не будет нас атаковать и будет думать о возвращении домой. Но ведомый этой пары тут же оторвался от своего ведущего, чей истребитель-треугольник был серьезно поврежден, и всей мощью своих огневых точек стал поливать мой истребитель.

К этому моменту я уже включился в динамику боя с обеими парами треугольников противника, видел и оценил достойную поддержку Белояра, который успешно противостоял обеим парам. Но тактическое положение моего истребителя было несколько провальным, я находился слишком близко к земле и, чтобы противостоять противнику, мне нужно было набрать высоту. Во время набора этой высоты, я и услышал резкий грохочущий стальной удар по фюзеляжу своего блинчика, вдали что прокричал Иррек, но я ничего не понял. Сразу же отнялась правая рука, а правый бок тела стал каким-то горячим и мокрым, погасла приборная доска в контуре-шлеме, перед этим зеленые свет датчиков и индикаторов поменялись на красный цвет. Огромным усилием воли мне удалось приказать сознанию покинуть пилотскую кабину и тут же передо мной раскинулась бескрайняя синева неба. Оглядевшись вокруг, я заметил Тарзана, парившего слева от меня. Паренек был заметно напуган и старался потеснее прижаться ко мне, но у меня не было времени успокаивать Тарзана, прямо над нашими головами проплыла черная тень черного треугольника. Я даже успел рассмотреть лицо пилота, который перед этим практически в упор расстрелял Х76. Этот человек самодовольно улыбался, видимо, гордясь тем, что сбил меня. Я видел только его улыбку и подбородок, так как зеркальный шлем скрывал верхнюю часть лица. Ненависть в этому человеку глыбой обрушилась на меня и всем своим телом я исторг вулкан огня из пушек и пулеметов истребителя. Я долго наблюдал за тем, как черный истребитель-треугольник стал разваливаться, а затем взорвался его топливный бак. На месте вражеского треугольника возник большой огненный шар, который мы с Тарзаном пронзили насквозь, стремительно набирая высоту.

Белояр полностью нейтрализовал вторую вражескую пару. Поэтому мы с Тарзаном, я чувствовал, как малыш перестал бояться и впитывал в себя все мои движения телом, смело и решительно повторяя их, сделали переворот на крыло и с малой высоты обрушились на поврежденный вражеский истребитель. Именно Тарзан нацелил и пустил две ракеты "воздух-воздух", которые, мгновенно преодолев расстояние до удирающего вражеского истребителя, разнесли его в клочья.

Но потом мне стало очень плохо, я уже не чувствовал правой руки и правого бока тела. Ковылял в воздухе левым боком, стараясь основное напряжение полетом переложить на левую сторону тела. Время от времени глаза покрывались кровавым туманом, а горизонт сворачивался в рулон. Только страх за жизнь волчонка-малыша держал меня на плаву. Но долго это не могло продолжаться.

Десять минут боя вытрясли все силы из меня и моего тела, и теперь я мог в любую секунду потерять сознание. Очень было похоже на то, что этот улыбающийся вражеский все-таки повредил мой истребитель и серьезно ранил меня, но я не чувствовал боли.

Видимо, я упустил этот момент, но бой, похоже, был уже завершен и мы с Тарзаном медленно плелись над самой землей, а Белояр прикрывал нас сверху.

В какой-то момент впереди возникли силуэты знакомых зданий авиабазы.

А дальше я ничего не помнил.

???

Мне показалось, что я пришел в сознание оттого, что кто-то тщательно и аккуратно вылизывал мое лицо. Сначала я подумал, что это проказничает Тарзан и хотел прикрикнуть на малыша, чтобы он прекратил это безобразие. Но сил не хватило на то, чтобы приоткрыть глаза и произнести требуемые слова, какая-то тяжесть сковывала все тело и в глубине его чувствовалась тупая боль. Я вновь и вновь погружался в темноту, которая постоянно обволакивала меня. Потом в голове возникла картина моего разговора с опаловыми глазами по мобильному телефону. Жена была на улице и куда-то спешила. Она была одета в теплую демисезонную куртку и синие джинсы. Своим звонком я поймал ее в тот момент, когда она собиралась войти в сабвэй. Услышав звонок, опаловые глаза замерла на месте и своими большущими глазами с гигантскими ресницами долго смотрела мне в лицо. Меня поразило только одно, в нашем мире мобильные телефоны пока не обладали возможностями передачи на большие расстояния видеоизображения совместно со звуком - говорить можно было, но видеть собеседника, как в этом случае, нет. Поэтому я не мог видеть лицо разговаривающей со мной по мобильнику опаловых глаз.

- Что случилось, ты совершенно не похож на самого себя, дорогой? - Спросила опаловые глаза, звук ее голоса, словно прорывался через мощную преграду звуковых помех, но время от времени становясь звонким и отчетливым.

Я не мог говорить, поэтому послал ей пару мыслеобразов, рассказывая о женитьбе Генерала, о Наоми, о столичных приключениях, о раздельном ужине в "Зеленом звоне" и о последнем бое. По выражению лица опаловых глаз можно было легко судить, что она думает по всем этим вопросам.

- Не переживай за Генерала. Он хороший человек, прожил немало лет и сохранил трезвость духа и понимание семейной жизни. Наоми будет счастлива с ним, если сумеет правильно оценить свое счастье, свалившееся на нее, словно манна с небес. Я уже говорила с ней по этим вопросам и уверена, что она правильно понимает и оценивает ситуацию. К тому же она не просто женщина?! Все твои друзья в полном порядке, Трезор Трезорович счастлив со своими детьми и супругой Лиззи. Мне очень хочется лично познакомиться как с Наоми, так и с Лиззи, разумеется, обе они чудесные женщины. - Говорила жена. - Но что произошло с тобой в последнем бою, почему ты валяешься на постели в самый разгар дня? Да, и выглядишь ты не очень хорошо, лицо такое бледное. - Заботливо спросила она, кокетливо поправляя прядь волос, выбившуюся из-под беретика.

Я не успел в подробностях рассказать о том, что произошло в бою с этими черными треугольниками, как неожиданно прервался наш телефонный разговор. Опаловые глаза оставила в моем сердце такое щемящее чувство разлуки и тоски, а также горячего желания вновь увидеть ее.

Но в этот момент дверь комнаты распахнулась и в нее вошел мой друг Белояр. Он был какой-то странный, не очень похож на себя. Не обращая на меня ни малейшего внимания и даже не поздоровавшись, он прошел к столу в центре комнаты и с ходу плюхнулся в одно из кресел. Он сидел в кресле, что-то мурлыкал себе под нос, легко покачивая ногой, а мне вдруг стало обидно за поведение Белояра, его другу плохо, а он не обращает на него внимания и не интересуются его здоровьем.

- Ты не болен, а притворяешься. - Сказал Генерал, неожиданно возникший в моей комнате, держа Наоми за руку. - Быстренько поднимайся на ноги и пошли. Нам пора возвращаться домой, да и к тому же у нас появилась серьезная проблема, внезапно исчез наш четвероногий полковник Зирроу со всеми своими диверсантами-головорезами. Нет, - предугадал он мой вопрос, - они не ходили на боевое задание. Полковник возвращался вместе с нами и на секунду отошел в сторону, чтобы посмотреть, что там происходит. С тех пор прошло более пяти часов, а он до сих пор не вернулся. А ты отлично знаешь, что, если наш полковник хоть что-либо пообещает, то он всегда держит свое слово. Может быть, он случайно забрел в какую-либо пещеру и теперь не может выбраться оттуда. Наоми говорит, что неподалеку от пещеры имеется один полуразрушенный храм, который тебе необходимо посетить. Так, что поднимайся и давай смотаемся туда, посмотрим, что там и к чему?!

Если поведение Белояра меня обидело, то слова Генерала привели меня в величайшее изумление. Этот человек или сильно изменился, или разговор с ним мне просто приснился. Генерал никогда в жизни не стал бы разговаривать со мной в подобной манере. В данный момент со мной происходило что-то странное и непонятное, я не был уверен в том, что изменения произошли с моими друзьями, все больше походило на то, что изменился я сам. Внезапно в голове появился голос капитана Т.Т. Трезорова, который беседовал со своей Лиззи, но в этот раз я никого уже не видел. Полковник Зирроу убежденно заверял супругу в том, что я не окажу плохого влияния на их Тарзана. Странно было и то, что у нас с Лиззи с момента первой встречи возникла симпатия друг к другу и полное взаимопонимание, а в этом разговоре женщина, чей голос я слышал, считала, что мне нельзя доверять и что я являюсь двуличным человеком. Я не стал обижаться услышанному, а посчитал, что беседует два неизвестные мне личности.

Да и последующее события убедили меня в том, что все, что происходило со мной в этот момент имело слабое отношение к нашей реальности, нашему миру.

Я, Генерал и Наоми, одетая в черную сутану и с распущенными волосами, брели по грязным тропинкам африканских джунглей, мы спотыкались на каждом шагу и задевали ногами за каждый корень, чтобы вновь и вновь свалиться в мокрую слизь, которая хлюпала под ногами и называлась твердой почвой. Создавалось впечатление, что мы провели в этих грязных джунглях вот уже многие дни, а может быть и недели. Моя и Генерала одежда была порвана и висела рваными клочками, руки и шея были порезаны лианами и покрыты укусами москитов, которые роем сопровождали нас. Только Наоми выглядела, как конфетка в шикарной обертке, а не в черной сутане, на которой не виднелось ни единого пятнышка грязи. Да и спотыкалась о корни она гораздо реже нас.

Если не знать этого места, то мимо разыскиваемого храма можно было пройти и не заметить его. В одном только месте из джунглей проглядывали руины древней постройки, а все остальное было надежно скрыто травой, зеленым мхом и мелким кустарником. Чтобы понять, нашли мы или нет искомое место, нам пришлось пройтись вдоль периметра руин, пробираясь через заросли цепкого кустарника. Такая попытка могла бы стоить нам с Генералом очень дорого, хорошо, что с нами была чернокожая супер женщина, которая мачете легко прорубала дорогу в этих густых зарослях. Я обратил внимание на то, как наш Генерал поглядывал на ладную фигурку Наоми, которая выглядела соблазнительной даже и в балахоне сутаны. Когда Генерал понял, что я перехватил его взгляд, то он тут же изменил выражение своего лица. В душе я очень радовался тому, что мой командир нашел свою настоящую половинку в этих африканских джунглях. Я был рад и потому, что считал себя причастным к тому, что я помог объединиться этим двум любящим сердцам.

Если бы не Наоми, то мы все равно миновали и не заметили бы входа в храм, и домой нам пришлось бы возвращаться не солоно хлебавши.

Но чернокожая красавица внезапно замерла на одном месте и рукой показала на примятый кустарник, который ничем не отличался от других кустарников. Генерал вежливо подвинул меня в сторону и первым шагнул через этот широко разросшийся кустик, чтобы моментально скрыться в зеленой растительности джунглей. Это оказалось так неожиданно и неприятно одновременно, что мои волосы зашевелились и стали подниматься дыбом на голове, а сердце охватило смертельной пеленой страха. Нечто страшное, холодное и мрачное заворочалось в душе и не пускало меня в храм.

Наоми взяла меня за руку и тихо произнесла:

- Не бойся парень, мои боги хотят познакомиться с тобой поближе.

- Почему твои боги такие холодные и мрачные, почему они сразу же хотят захватить мое сердце и душу, не давая надежды на спасение? - Прошептал я Наоми.

- Не делай поспешных выводов и оценок, сначала разберись в ситуации, - внезапно послышался голос в моей голове, который по своей тональности не был не мужским и не женским, - твой вопрос очень сложен по своему характеру. Чтобы на него ответить, требуется время для взаимопонимания и слияния. У нас имеется немного свободного времени, в ходе которого мы постараемся понять ситуацию, а также дать тебе понять, кто или что мы. Но Наоми должна сначала рассказать тебе нашу историю, а потом уже мы поговорим с тобой. Голос, как появился, так и внезапно исчез.

Вся наша небольшая группа уже находилась внутри храма, в его главном зале. Аркообразные своды плавно уходили в полусумрак потолка, чтобы окончательно затеряться в зеленом мху, густо покрывавшем все стены и перекрытия храма. В центральном куполе образовалась большая дыра, через которую во внутрь храма едва пробивался слабый зеленый лучик света, который, падая отвесно вниз, чуть-чуть рассеивал темноту главного зала, превращая ее в полусумрак. В этом полусумраке едва проглядывались настенные цветные росписи с ликами, статуи божеств, которые сохранились от разрушения временем, но в основном внутренне убранство храма было покрыто мхом и разглядеть детали были невозможно. Но вся атмосфера центрального зала храма, эта разруха несли в себе нечто непонятное и предостерегающее. Создавалось такое впечатление, что нам было необходимо покинуть храм, по возможности, скорее, пребывание в нем несло опасность и даже угрозу.

Боги Наоми были, по всей видимости, весьма опасными личностями, которых особо не заботила духовность или земные заботы простых людей. По выражению лица Генерала я мог также судить, что и его тоже обуревают аналогичные мысли, что он не чувствуют себя в полной безопасности в этом храме. Он хотел даже взять Наоми за руку и увести ее отсюда, но она воспротивилась. Наоми до последней секунду сохраняла невозмутимость и выглядела очень уверенной в себе.

Наоми начала свое повествование. Ее голос потерял приятное грудное звучание, стал сухим и черствым:

- Я хочу поведать вам историю нашего храма. Предание старины сложилось много веков назад и было составлено на основе воспоминаний наших пращуров. Более двух тысяч лет назад на этому месте опустилась гигантская и огненная лодка, которая бесшумно плавала по небу. Из лодки вышли и спустились на землю сто мужчин и сто женщин. Лодка тут же уплыла в небо, а эти мужчины и женщины нашли в джунглях большую поляну, образовали племя, на тотемах которого нарисовали плавающую лодку. - Наоми начала свое повествование, а мы с Генералом стояли и внимательно вслушивались в слова этой красивой чернокожей девушки. - Это племя посадило маис и другие культуры и стало плодится. Оно было хорошо организовано и воины его были сильны, мужественны и хорошо вооружены, мужчины воевали и охотились. Женщины занимались хозяйством и вынашивали детей. С каждым годом ширилась территория племени и увеличивалось количества соплеменников. Со временем оно завоевало весь юг этого континента, а затем свою власть распространило на весь остальной континент. Никто не мог противостоять в бою воинам этого племени. Чтобы твердую рукой сохранять власть над своими людьми и завоеванными территориями, властители племени обратились к черным божествам и создали религиозный культ "плавающей лодки". На том месте, где опускалась огненная лодка, они из валунов возвели храм, куда заставляли свой и завоеванные народы приходить и восхвалять этих богов. Боги, чем могли, помогали народам в борьбе за выживание, а властителям помогали сохранять власть. Люди постепенно акклиматизировались, приобрели черную кожу, которая лучше впитывала солнечную энергию и защищала от многих местных болезней. Боги активно участвовали в жизни людей, были рядом с ними и в радости и в горе, когда могли, помогали. Но свою работу они старались делать незаметно, поэтому с каждым новым поколением их роль в жизни племени уменьшалась и настало время, когда они были вынуждены уйти в храм. К нашему времени эти боги остались только в человеческих сердцах и душах, в народной памяти. Но людская память неблагодарна, она плохо хранит воспоминания о добром или хорошем, но надолго запоминает все плохое и недоброе. Незаметно черные божества из добрых в народной памяти превратились в злых богов. Завоеванные народы вышли из-под власти племени "плавающей лодки", они стали их преследовать и уничтожать. До нашего времени из этого племени сохранились только единицы, которые сегодня скрывают свое происхождение и сами стараются не попадать на людские глаза, скрываясь в глубинах джунглей, так как сегодня африканские народы считают представителей этого племени злыми колдунами и колдуньями. Эти несчастные люди не могут уходить на большие расстояния от разрушенного храма, так как их боги не могут покинуть свой храм, свое место появления в этом мире. Храм был практически до основания разрушен варварами более пятисот лет тому назад. Но божеским проведением были сохранены его нижние этажи. Вот и получается заколдованный круг, люди племени "плавающая лодка" не могут покинуть своих богов, а боги не могут покинуть свой народ, которого уже нет. Но не так уж много времени осталось до момента, когда погибнет последний представитель этого племени. С его смертью уйдут из жизни боги, им некого будет хранить на этой земле. - Эти слова стали заключительными в рассказе Наоми об истории храма.

- Теперь ты понимаешь, почему мы кажемся такими холодными и злыми, почему при нашем соприкосновении, даже внутреннем соприкосновении, тебя охватывает страх и смерть приближается на расстояние вытянутой руки до тебя. - Вновь раздался знакомый не мужской и не женский голос в моей голове. - Этими страхами мы пытаемся отгородиться о мира человека и соприкасаться с этим миром, который нас не принял, как можно меньше.

???

К моменту завершения исторического рассказа Наоми, в главном заме полуразрушенного храма меня уже не было. В это время я находился совершенно в другом месте, в другом помещении.

Это была открытая терраса с прекрасным видом на океан, волны которого с яростным ревом прибоя набрасывались на песчаный берег, чтобы затем, ласково лизнув его, с громким шипением удовлетворения откатиться. Панорама была чудесной, умиротворяющей и жизнерадостной, своими яркими и теплыми красками палитры она приятно радовала глаза и душу. Я располагался в комфортном креслице за небольшим чайным столиком, а передо мной стояла фаянсовая чашка без ручки с напитком зеленого цвета, который слабо парил на свежем воздухе и напоминал чай.

- Этой зеленый чай, - подтвердил голос, - этот напиток совершенно безвреден для человеческого организма. Его ты можешь называть чаем, хотя это и не чай в истинном понимании этого слова, позитивно воздействует на мыслительные процессы человека, во много раз поднимая работоспособность головного мозга.

Я попытался глазами разыскать в помещении обладателя этого голоса, но помещение было пусто. По земным меркам, это помещение походило на гостиную или рабочий кабинет, этакая смесь делового и гостевого стилей. В нем можно было работать, иногда отвлекаясь на завтрак или ланч. Для чего имелся большой и удобный письменный стол, расположившийся в углу помещения, с терминалом всемирной сети, а также нечто похожее на холодильник и маленькая кухонька с плитой для разогрева пищи. В помещении также была удобная мебель для работы и бесед с посетителями. В данный момент я располагался за нечто вроде чайного столика. Но сейчас в помещении, помимо меня, никого не было. Я бы даже сказал, что сейчас здесь царила тишина, нарушаемая звуками океанского прибоя.

- Извини, - вмешался в мои мысли голос, - слишком много времени мы провели в подземельях и успели забыть красоту океана и его прибоя. К сожалению, вскоре нам предстоит покинуть эту красоту, так как нам не практически за три тысячи лет мы так и не сумели прижиться на этой земле. Мы появились здесь слишком поздно, к этому времени человек стал уже настоящим хозяином всей этой планеты, а для нас просто не оставалось места. В свое время мы полностью проиграли с людьми борьбу за обладание планетой, поэтому стали думать о возвращении на родину. Но, если ты поможешь нам, то мы сможем спокойно и незаметно покинуть эту землю?!

- Вы знаете, мне трудно разговаривать с людьми, не видя того, с кем ведешь беседу. - Прервал я грустный монолог голоса. - Особенно тогда, когда беседа ведется на непонятные темы, но весьма интересные темы. Не могли бы вы появиться в этом помещении, чтобы мы могли предметно поговорить и обсудить насущные проблемы лицом к лицу.

- Разумеется, разумеется! - Согласился голос, моментально разделившийся на два различных по своей тональности тембра. - Но нам потребуется определенное время, чтобы из чисто созерцательного мировосприятия перейти в физическое состояние. Не торопи нас, скоро мы присоединимся к тебе и сможем говорить лицом к лицу, сидя друг напротив друга.

Время потекло, я сидел в креслице и наслаждался чаем, который по вкусу очень напоминал китайский чай, и терпеливо ожидал появления собеседников божественного происхождения.

Неожиданно в помещении стемнело, исчезла терраса с панорамой океанских волн, которая оказалась наведенным видеоизображением со звуком. К тому же помещение заполнилось черным дымом, стало трудно дышать, я почувствовал дурноту, подступившую к горлу. Должен признать, что мне лично никогда не нравилась мистика, особенно сцены в той или иной мере связанные с выражением потустороннего мира и производимые обычно только в черных тонах. Я категорически не воспринимал убийства, убийц со злодейскими выражениями лиц с мертвенными ухмылками. Мое сознание быстро уставало от подобной мистики и требовало немедленного прекращения подобных представлений. И то, что сейчас разворачивалось на моих глазах, во многом напоминало именно то, что я так не любил и не принимал. Но подземельные черные боги, видимо, не могли иначе появляться на свет божий и представать перед своими оппонентами для продолжения разговора. Им изначально требовалось устраивать подобные представления в черных тонах, чтобы произвести соответствующее впечатление на зрителя или на участника этих представлений.

Возможно, именно поэтому человечество и не приняло этих черных богов! Не один нормальный человек не будет поддерживать какие-либо отношения с созданием, которого боится.

Мистика продолжалась, в глубине помещения в этой густой черноте появилось зеленоватое свечение, опять-таки, очень напоминающее могильное свечение, которое начало распространялось, пока все помещение не оказалось им охвачено. Я по-прежнему сидел на креслице, когда краем глаза увидел, как со скрипом открылась одна из дверей, ведущих в это помещение, и в помещение хлынул мощный поток трупного смрада. Я поставил пиалу с чаем на столик, невозможно было пить или есть при таком запахе, и молча стал ожидать продолжения представления, в глубине души надеясь, что меня не вырвет от этой серной вони. В какой-то момент из этой двери в комнату проскользнула тень, своим силуэтом похожая на человека. Я бы даже сказал, что эта тень напоминала женщину, столько в ней было грации, изящества и гибкости, она так ловко управляла своими бедрами, что ни один мужчина на белом свете не смог бы этого сделать, сколько денег не предлагай ему.

Вслед за первой в помещение проскользнула и вторая тень. Обе тени прошествовали к моему столику, чтобы присесть. Но сели они не в креслица, а устроились на полу на небольших подушках-матрасиках и, скрестив ноги, устремили свой взор на меня. Когда же тени повернули свои лицами в мою сторону, то я от ужаса чуть не до потолка подскочил, настолько страшными, по человеческим меркам, оказались эти лица. При этом мертвенно-зеленом свете лица выглядели особенно страшно и ужасно, создавалось впечатление, что создания, обладатели этих лиц, только что вылезли из кладбищенских могил.

Но, присмотревшись, я заметил, что эти создания оказались хитрецами, на них были знаменитые маски африканских шаманов и колдунов. Не думаю, чтобы этими своими масками мои собеседники, черные божества хотели напугать меня. Слишком уж для них это был дешевым цирковым приемом. На него не стоило бы и время тратить. По всей видимости, эти маски являлись частью их имиджа в народе.

- Ты абсолютно прав, брат наш, думая о том, что маски - это составная часть нашего имиджа. - Послышался в голове приятный женский голос. - Перед своим народом мы всегда появлялись только в таких масках. Народ принял наши маски и теперь в каждом африканском доме можно найти копии масок, они вышли даже за пределы нашего континента. Но сегодняшний наш разговор не о масках, а о взаимоотношении нас с тобой. Очень надеемся, что с твоим появлением мы можем поставить точку по нашему пребыванию на этой планете. Почти три тысячи лет мы боролись за выживание на этой планете, сейчас мы признаем, что полностью проиграли эту борьбу, нам больше нет места на планете, и мы должны покинуть Землю, как можно скорее. Климат этой планеты весьма благоприятен для нашего существования, но взаимоотношения с человечеством, к сожалению, оказались не столь блистательными. Оно не приняло нас и наши жизненные ценности. Мы не стали врагами с человечеством, но оно категорически отказалось идти по нашему пути развития.

Больше всего меня поразило выражение "покинуть Землю", что следовало понимать, что в данный момент я общаюсь с инопланетянами, которые в течение почти трех тысяч лет пытались пустить свои корни на нашей земле, но не преуспели. И эти инопланетяне, если судить по внешним очертанием их тел, ничем не отличались от людей. Интересно чем же я, простой человек, армейский офицер могу помочь инопланетянам, которые, если верить народным поверьям и преданьям, являются богами.

- Ты прав и не прав одновременно, землянин, - прервал мои размышления на этот раз уже мужской голос, интонации которого показались мне знакомыми, - Те несколько тысяч лет, что мы провели на этой планете, мы постоянно находились в человеческом образе. Мы добровольно приняли физический облик человека и сегодня неотличимы от него. Поэтому мы предстали перед твоими глазами именно в этом образе, в человеческом теле, но мы не люди в истинном понимании этого слова, хотя по отдельным физическим данным и напоминаем людей. В основном наше отличие от людей заключается в организации и осуществлении мыслительных процессов головного мозга, которые осуществляются на твердокристаллической основе, что позволяет превзойти способности мозга простого биологического создания. Организация мышления и некоторые дополнительные функции нашего головного мозга дают нам возможность производить действия, которые вы называете "искусством магии" и которые не вполне доступны биологически устроенному головному мозгу. Твоя мать, по своему происхождению очень близка к нашей расе, и ее мозг обладает значительным объемом памяти и мощностью мышления, что дарует ему возможность пользоваться этим искусством. Даровав тебе жизнь, она передала тебе эту драгоценную способность к искусству магии, которая непосильна обычному homo sapience. Чтобы увеличить твой потенциал в этой области, мы передадим тебе свои знания в этой области, а за это попросим тебя помочь нам вернуть свои разумы на родную планету, а наши человеческие облики навсегда останутся здесь, на этой планете.

Глава 10

Я не знаю, сколько прошло времени с момента появления в моей голове этой дичайшей идеи о возможном столкновении моего истребителя с неопознанным летающим телом, в результате чего я погиб - перестал существовать. Мои глаза пока еще не работали, поэтому я не мог замечать смену дневной или темной части дня, суток или каких-либо других интервалов времени, чтобы вести отсчет времени с момента совершения того или иного события или появления какой-либо мысли и идеи. Следует признать, что в настоящее время и каждый раз, когда я думал, то моя жизнь начиналась с появления мысли, именно в этот момент я осознавал и рассматривал себя размышляющим субъектом.

Первоначально, мысли были бессвязанными и больше носили бредовый характер, только через какое-то время они становились все более или менее организованными и связанными между собой, когда одна мысль последовательно сменяла другую. Я до сих пор помню, какая гордость охватила меня, когда эта взаимосвязанность мыслей привела к пониманию того, что я являюсь личностью, могу самостоятельно размышлять по разным вопросам и проблемам. Разумеется, как только я начал осознавать, что могу обдумывать вопросы и проблемы, то тут же передо мной встала серьезная проблема определения, кто я, где нахожусь и что со мной произошло. Эта попытка привела к тому, что мой головной мозг попытался понять для начала, что меня окружает. Прежде всего, я попытался понять, какое пространство меня окружает по его цветовой насыщенности, по двум его основным критериям - белым и черным цветом. К своему великому удивлению обнаружил, что, несмотря на то, что глаза пока еще не работали, я могу различать эти цвета по своему общему состоянию. Черный цвет окружал меня, когда я пребывал в беспамятстве, а белый цвет возникал, когда мысли начинали ворошиться в моем сознании.

С этого момента я большими шагами двинулся к тому, чтобы самоопределиться и начать осознавать самого себя. Во многом по решению этой проблемы помог головной мозг, который с каждым таким шагом набирался опыта и впитывал в себя разрозненные факты и детали моих знаний и жизненного опыта, всплывавшие время от времени на поверхность в памяти. Эти фрагментарные куски памяти с друзьями и любимой позволили мне ориентироваться во временном пространственном континууме возникло понимание, что в прошлом у меня была жизнь. Сопоставление этих фактов прошлой жизни позволило головному мозгу делать определенные выводы, которые были не столь утешительными, но давали возможность определиться и получить ответ на вопрос, кто и кем же являюсь я.

Только после этого определения в головном мозге возникло понимание того, что в настоящий момент что-то не в порядке с тобой.

- Идешь правильным путем, малыш. Продолжай думать дальше в аналогичной манере. Ты нам, вернее сказать, самому себе сильно помог. - Нашептывал в голове безликий голос.

???

Наша служба в Африке сильно отличалась от привычной для нашей души и тела службы в родном Заполярье, где солнышко ждешь не дождешься. А здесь оно палит так, что чуть зазеваешься, то придется смачивать кожу молоком, а то она чулком сойдет с обгоревшего под солнцем тела. Почему молоком, да потому, что настоящей сметаны в этой Африке днем с огнем не найдешь, ее трудно хранить без хорошего погреба. Правда, можно было бы прислушаться к доброму совету Генерала, согласно которому хватанул граненый стакан "джин энд тоника", а потом ложись в тенечек или иди в штаб, где кондиционер постоянно работает, и подремли там часочка три-четыре. Но с появлением Наоми, Генералу пришлось взяться за ум и приостановить немереное потребление этого вонючего "напитка" в неограниченных количествах, так что через некоторое время цвет его кожи мало чем отличался от цвета кожи его супруги.

В Африке к тому же события развиваются и происходят в сильно замедленном темпе, если посылаешь в верхнестоящий штаб какой-либо запрос, то ответа можешь вообще не дождаться или он же он придет тогда, когда рак на горе просвистит три раза. За это время успеешь слетать до Марса и обратно. А в нашем Заполярье, волка ноги кормят, успевай только бегать и старайся спиной к начальству не поворачиваться. Если не будешь бегать, то замерзнешь, на улице практически круглый год минусовая температура стоит. Вот и приходится бегать, чтобы согреться и начальству по своей дурости и наивности не подставиться.

Наше пребывание в Африке незаметно перевалило за второй месяц, местное население привыкло к нам и стало издали узнавать нас, радостно приветствуя улыбками с белыми зубами напоказ. Честно говоря, мы с Белояром уже втянулись в эту жаркую африканскую службу, работа не бей лежащего, платят хорошо, поэтому и служебную лямку мы тянули и не жаловались. Время от времени совершали боевые вылеты, иногда дрались с противником. Но все было бы ничего, если бы не эти черные истребители-треугольники, неизвестно откуда появлявшиеся, но своим появлением которые постоянно портили нам кровь. Но мы с Белояром много думали, как прекратить это безобразие и наказать противника и решили особо не спешить, не рваться с ним на разборки, а тщательно готовиться к любой возможной встрече, чтобы не упустить момента, чтобы окончательно разобраться с этими ребятами и прижать их к ногтю.

Следует признать, что за это время Африка нам с Белояром очень многое дала, как в профессиональной, так и в личной области. Росло наше летное мастерство и счет сбитых вражеских машин. А в личной жизни, мы познакомились с семейством капитана Т.Т. Трезорова. Его Лиззи оказалась изумительной волчицей и такой умницей, что однажды я намял капитану бока, за то, что столько времени скрывал свое обаятельное семейство от нас. А его сыночек Тарзан совершенно неожиданно стал для меня таким корешем, что я и минуты не мог провести без него, а он без меня и Иррека. Иногда, казалось, что он дни и ночи проводил в моем истребителе. И, если бы не Лиззи, то и ночевал бы там. Но волчица твердою лапой поддерживала порядок в своем семействе и Тарзан уже не решался покрывать свои темные делишки с Ирреком моим авторитетом. Лиззи же иногда, больше для порядка и профилактики, с укором посматривала на меня, а в последнее время и на Белояра, чтобы укоротить его аппетиты. Тарзан тихой сапой сумел тропку пробить к сердцу Белояра, который, и раньше этому щенку ни в чем не отказывал, а теперь стал его на руках носить, часами лаская за ушком.

Наоми, помимо того, что присматривала за мужем, который был без ума от нее, вплотную занялась воспитанием Шанели и Пенелопы, дочурок Лиззи. Вот здесь Лиззи и дала маху, доверив воспитание своих дочерей другой женщине, к тому же с черной кожей. Если бы она знала, кто же такая Наоми и чему она учит ее дочек, она бы и на шаг своих дочерей не подпустила бы к этой женщине.

Однажды, собственными глазами мне пришлось наблюдать, как Пенелопа лапкой разжигала свечу. Происходило это в моей спальне. В эту ночь Тарзан соизволил спать вместе с Белояром, поэтому в спальне я был один. После полуночи зловеще и довольно-таки громко заскрипела дверь и в спальню скользнуло существо чуть больше мыши и меньше африканской крысы. Это существо, не обращая на меня ни малейшего внимания, поставило на пол большую сальную свечу, три раза обошло вокруг свечи, что-то бормоча, а затем лапкой показало на свечу. На третий раз свеча вспыхнула и загорелась зеленоватым пламенем. Существо взяло свечу в руку и поднесло к своему подбородку и передо мной в ареоле зеленоватого пламени появилось удивительно страшная, но красивая мордочка Пенелопы, дочки Лиззи. Я сделал вид, что страшно испугался этого зрелища. Довольная результатом, Пенелопа вместе со свечой, как королева по завершению аудиенции, удалилась из моей спальни.

А я в этот момент голова моя разламывалась на части, говорить или не говорить об увиденном Лиззи и кем эти девчушки станут, когда подрастут. Решил не говорить. Прежде всего, потому, что я не ябеда, а потом, после долгих размышлений, я пришел к мнению, что такая умница, как Лиззи не могла не быть в курсе того, чему учат ее дочерей. Я на собственном опыте убедился в том, что волчица, когда требуется, всегда была прекрасно информирована. В требуемую минуту она умела превращаться в беспощадного и кровожадного диктатора, когда требовалось нужный ей результат. Недаром же, капитан Т. Т. Трезоров, такой наглый со мной и решительный со своими подчиненными диверсантами, в течение многих лет ходит под каблуком у этой, казалось бы, абсолютно серой волчицы.

К тому же в последнее время к Наоми я стал питать родственные чувства, когда узнал, что она была одной из тех теней, которые привиделись мне, когда я метался в бреду сразу же после ранения. Кутенок Тарзан спас меня от смерти, когда после боя с треугольниками, раненого и истекающего кровью доставил меня на авиабазу. Он вместе с Ирреком пилотировал Х76 и заводил его на посадку. Наоми уже ждала нашего возвращения и, когда полозья истребителя коснулись асфальтобетона посадочной полосы, тут же занялась мною. Обычно они никогда не торопилась нас с Белояром встречать после боевых вылетов, а в это раз, по рассказам Генерала, вела себя очень беспокойно. В какой то момент она бросила все и помчалась к стоянке наших с Белояром истребителей, словно заранее узнала о моем тяжелом ранении. Она тут же занялась мною и, первым же делом, остановила кровотечение. Вначале меня хотели отправить в городскую больницу на операцию, так как поблизости не было военных госпиталей, но Наоми настояла на том, чтобы меня срочно перевезли в казарменные апартаменты Белояра. В течение получаса она одну их комнат апартаментов превратила в операционную, где на высоком профессиональном уровне удалила из моего тела десять осколков от пушечных снарядов и разрывов ракет.

Операция, хотя она и велась только одним черным костяным ножом, которым был острее лезвия бритвы, прошла удачно. Все осколки были удалены, швы наложены профессиональными стежками, но большая потеря крови, количество ранений заставили Наоми ввести меня в бессознательное состояние, в котором я и провел всю ночь. Вся ночь прошла в сплошных кошмарах, мне привиделись опаловые глаза и разговор с тенями-призраками инопланетян.

???

Когда призрак завершил свой длительный монолог, в помещении восстановилось нормальное освещение, а обе тени синхронно сняли с лиц маски злых африканских шаманов и колдунов. Передо мной во всей своей красе предстала Наоми, теперь уже официальная супруга нашего Генерала, и белокожий местный генерал, лучший друг и побратим нашего командира. Именно голос этого белокожего местного генерала показался мне таким знакомым в начале беседы. От неожиданности узнавания и происходящих событий я ошеломленно захлопал глазами, до этого момента у меня и в мыслях не было, что хорошо знакомые мне люди могут оказаться божественными лицами. Наоми лихо подмигнула мне правым глазом, а белокожий местный генерал широко развел руками в сторону, словно говоря, ну что, поделаешь, это мы и есть.

В этот торжественный момент представления у меня в голове, словно заигранная пластинка, крутилась одна мысль, что неплохую жену-колдунью и инопланетянку сосватал своему командиру. Наоми налету уловила эту мысль и, по-дружески похлопав ладонью меня по плечу, прислала мне мыслеобраз, в котором наш Генерал, представлялся самым лучшим мужчиной ее жизни. В этом мыслеобразе наш командир был един в трех лицах - мощным богом Геркулесом, красавцем Аполлоном и мудрецом Зевсом-Громовержцем. Меня, разумеется, поразили не ее эпитеты и сравнения, а слова о самом лучшем мужчине в жизни. Не хочу говорить, но за две тысячи лет получается ..., дальнейшие мои размышления по этому поводу были вновь прерваны Наоми.

Уже недобродушная, а рассерженная моими нехорошими мыслями в отношении продолжительности ее жизни, никакая женщина не любит говорить о своем возрасте и приобретенном жизненном опыте, так и эта чернокожая богиня, строго, сведя свои брови в одну линию, пояснила, что каждая отдельная жизнь вплетается прекрасным венцом в общий период жизни божественного воплощения. Далее она сказала, что в настоящий момент богиня Наоми ведет жизнь чернокожей девушки по имени Наоми, которой всего двадцать девять лет от роду, и Генерал первый мужчина в жизни этой девушки. Я понял, насколько глупо я выглядел в ее глазах и приходил к нескромным выводам по данному вопросу, поэтому мысленно тут же извинился перед черной богиней.

Роль председательствующего в нашем разговоре перешла к белокожему местному генералу, который в нескольких словах пояснил, как будет осуществляться процесс передачи знаний. Получилась интересная картина, согласно которой я будут погружен в бессознательное состояние, а мой мозг из различных источников будет впитывать информацию. После обучения и после некоторого периода времени, отведенного на то, чтобы я усвоил приобретенный материал, должна была осуществлена операция по отправке двух супер разумов на родную планету.

В определенный момент я, наделенный соответствующими знаниями и опытом, должен был сформировать мысленный приказ с галактическими координатами, и направить его на специальное устройство, глубоко запрятанное под землей, чтобы начать процесс переноса разумов. Затем я должен был контролировать процесс переноса, пока он не будет завершен и не осуществится перенос разумов из нашей физической реальности в другую действительность. Белокожий местный генерал подробно описал весь процесс и мои предполагаемые действия в этой связи.

После некоторых вычислений у меня получалось, что, если принимать во внимание разницу в скорости течения времени в этих двух реальностях, то по земному времени в своей старой реальности я буду отсутствовать всего минуты две-три. В то же время мое пребывание в другом пространственно временном континууме, в котором будет осуществляться передача знания и обучение, продлится до года. Из этих пояснений, даваемых белокожим местным генералом, мне казалось все ясным и понятным. Таким образом, обе стороны были, в принципе, готовы осуществить данный процесс. Но в этот момент в глубине моей души, словно червяк на крючке, завозилось и закопошилось смутное беспокойство по поводу непонятного и столь долгого отсутствия Генерала, который повсюду сопровождал Наоми и надолго не выпускал ее из поля зрения. А наша беседа, по моим расчетам, уже продолжалась довольно-таки длительное время, а его не было видно.

- Не беспокойся, брат мой, мой супруг Генерал находится неподалеку и совершенствуется в воинских науках, в частности, в стратегии. - Сказала, улыбнувшись, Наоми. - Но очень скоро он начнет беспокоиться и примется искать и меня, и тебя. Но мы постараемся сделать так, чтобы он в своих мыслях остался убежден в том, что мы все это время мы были вместе и ни на секунду не расставались. Я люблю этого человека и не хочу обманывать его, пользуясь своими способностями. Поэтому постараюсь сделать так, чтобы мой муж всегда знал, что происходит вокруг него или меня.

???

Бой получился нешуточный и шел на высоте в пять тысяч метров. Две пары истребителей настойчиво атаковали нас, стараясь не подставляться, но проявляли при этом осторожную настойчивость. Как только я или Белояр совершали выпады против первой или второй пары, они тут же прикрывали друг и предпринимали все возможное, чтобы вчетвером парировать наши выпады. По всему поведению противника было ясно, что они много о нас слышали и им очень не хотелось оказаться в роли сбитых.

Одновременно с земли нас с Белояром обстреливала малокалиберной зенитной артиллерии, три пушчонки, установленные в кузовах грузовиков, поливали нас очередями снарядов с земли. Пушчонки были малокалиберными, но их очереди снарядов были весьма злыми. Снаряды проходили рядом с нашим истребителями и рвались чуть в стороне, не нанося особых повреждений. Только непрофессионализм наводчиков зенитной батареи, сержанты которой, видимо, мало с ними работали и тренировали наводчиков. По всему было видно, что в боевых условиях эти ребята оказались впервые. Пролетая на бреющим полете над грузовиками, я видел, как артиллерийская расчеты с испугом вжимали головы в плечи, поглядывая в небо. Уварачиваясь от разрывов зенитных снарядов, мы должны были к тому же не спускать глаз и с истребителей противника.

Складывалось впечатление, что нам подготовили западню из истребителей и зенитной артиллерии. Причем зенитчики должны были вступить в дело в тот момент, когда четверка истребителей своими атаками должна была прижать нас к земле.

Но находится под постоянным и полуприцельным огнем зенитной артиллерии и под атаками истребительного вражеского звена, было малоприятного. Но мы с Белояром не могли, наша гордость не позволяла, покинуть поле боя, оставив его за противником.

Как мы тогда могли посмотреть в глаза нашим друзьям и командирам?!

Поэтому, попав в западню, решили перехватить инициативу и самим атаковать противника. Но вначале было необходимо покончить с воздушным противником, а затем покончить и с зенитной артиллерией, чтобы противнику не повадно было прибегать к подобным инсценировкам боя.

???

В этот день ничто не обещало особых треволнений, все друзья были в сборе и по своему счастливы. Генерал не мог минуты обойтись без своей темноглазой и чернокожей Наоми, только она уходила куда-нибудь по делам, как он врывался в наши с Белояром апартаменты и интересовался, где его Наоми. Из-за нее он даже "джин энд тоник" разлюбил и все свое свободное время, а в другое время он "командовал", посвящал своей молодой жене. Белокожий местный генерал теперь целые дни напролет ходил трезвым и невостребованным. Со скуки он занялся муштрой своих чернокожих солдат, которые раньше обычно дремали в теньке под кусточком, а теперь им приходилось маршировать на плацу или стрелять на полигоне. Белокожий местный генерал поднял до небывалых высот воинскую дисциплину своих служак и быстро добился неплохих результатов в их воинском обучении. Полковник Зирроу был постоянно занят своими авторитетными делами. Если он и появлялся на горизонте, то обязательно, трусцой пробегая мимо, посылал мыслеобраз, в котором говорил, что у него все в порядке и он очень занят подготовкой новой секретной операции-диверсии, поэтому у него нет времени на пустые разговоры. Лиззи увлеклась шопингом и взяла обязательство пройти все лавки и магазины городка, чтобы получить ясную картину ассортимента товаров. Ее девчонки Шанель и Пенелопа дни и ночи проводили в библиотеке, знакомясь с искусством "вуду", время от времени консультируясь по сложным вопросам с Наоми, Тарзан не выходил из моего истребителя и не слазил с шеи Иррека, постоянно задавая ему вопросы, некоторые я и сам не мог понять.

Все кругом было отлично и я уж совсем настроился подремать в теньке, когда явился любовник-неудачник Белояр, он давно уж подбивал клинья под свою новую чернокожую пассию. Белояр отказывался понять, как же это получилось так, что его командир нашел чернокожую девушку, а он - нет. Сколько бы я ему не говорил, он так и не верил мне, что эту Наоми Генералу нашел я, а не командир. А Белояру не везло, вот уже два с половиной месяца он так и не нашел себе чернокожей красавицы. Почему-то все они, как только он заговаривал о любви, тут же присылали ему своих ближних родственников свататься и с расценками за любовь. А Белояр привык жить на широкую ногу и суточных ему на житье-бытье никогда не хватало, а тут еще плати за любовь.

Опаловые глаза была довольно моим поведением, теперь она всегда знала, где я нахожусь и на что трачу свои деньги. Ни разу за все время пребывания в Африке я не потратил в день больше суммы суточных. Однажды опаловые глаза не выдержала и гордо сказала, что ни один человек просто так не станет мультмиллиардером, если не будет экономить на еде. Иногда я ломал голову над этими ее словами и никак не мог понять, что она имела под этим в виду. Поесть я очень любил и деньги на еду не жалел и никакой к тому же я не мультмиллиардер.

Но часов в одиннадцать Генерал попросил нас слетать и посмотреть, как там поживает нитка нефтепровода, мы практически вообще забыли об \этой нитке и не летали над ней недели две или три. А Генерал любил поговаривать, что наше государство получает немало денег за сохранность этой нитки нефтепровода, на которые нас кормят, поят и обучают военному ремеслу. Вот мы с Белояром неторопливо взлетели и направились облетывать свою зону этого нефтепровода. При взлете и в полете я чувствовал себя несколько неуютно. Тарзан еще ни разу не пропускал боевого вылета, а в этот раз Лиззи рано утром его искупала и не выпускала на улицу, пока шкура его не высохнет. Вот парень и разнежился, после купания он задремал, а мне было жалко его будить, вот и полетел на задание без своего второго пилота.

Пролетая над нефтяной трубой мы с Белояром внимательно осматривали ее, чтобы определить техническое состояние нефтепровода. Однажды Белояр совершенно случайно обратил внимание на темную лужу под нефтепроводом и опять-таки, на всякий случай, звякнул прямо с Х76 по мобильнику в службу ремонта и обслуживания нефтепровода и сообщил о подозрительной луже. Через пару дней на его счет упала десятка тысяч зеленых, оказывается мой напарник предотвратил серьезную течь и за своевременную информацию получил премию. С тех пор мы уделяли большее внимание техническому состоянию нефтепровода, а не искали противника или диверсантов в прилегающих к нефтепроводу джунглях. Розыском диверсантов неплохо занимались головорезы полковника Зирроу и неплохо справлялись с этой работой. Краем уха я даже слышал, что они уже много раз предотвращали вражеские диверсии или подрыв нефтепровода.

Когда подходило к концу полетное время, мы с Белояром вдруг услышали сигналы по рации с призывами о помощи. Бандитская шайка из беглых солдат, а таких шаек в стране было очень много, в армии платили мало, да и кормили плохо, вот чернокожие ребята и бежали из армии, напала на город, который находился далеко в стороне от нитки нефтепровода. В момент нападения городской гарнизон находился на полигоне и не успевал вовремя вернуться, чтобы защитить горожан от насильников. Граждан в городе было много, но оружием пользоваться они не умели, да его и было очень мало, а бандиты уже появились на окраинах. Трое женщин, попавшиеся им на пути, были зарезаны, а две девушки изнасилованы.

В этой связи крик в эфире стоял такой мощный, что разобраться в ситуации по рации было невозможно, кто-то приказывал, кто-то советовал, кто-то еще что-то говорил, и тут оказалось, что реальную помощь горожанам могли оказать только мы с Белояром. Лету до города на наших Х76 минут пять не больше.

Только мы направили свои истребители в сторону городка, на который напали мародеры, как по рации Генерал поинтересовался, чем мы с Белояром занимаемся и что собираемся предпринять по этому поводу. Мы промолчали и на запрос командира не ответили.

- Правильно! - Сказал Генерал и выключил ненужную нам рацию.

А мы, скользнув на наших Х76 пониже к земле, стали крадучись пробираться к городку.

Когда наши блины-истребители выскочили на город, то оказалось, что мародеры так и не сумели дойти до центра городка, а, по-прежнему, околачивались на его окраине, грабя небольшие лавчонки и магазины. Да и бандитов оказалось всего человек сто. Беглые солдатики, видимо, настолько оголодали в местной армии, что бежали и скрывались в джунглях, из-за чувства постоянного голода они потеряли головы и таким малым числом набросились на такой довольно-таки крупный городишко. Вероятно, в их намерения входило только откусить небольшой кусок, немного помародерствовать и пограбить на окраине города, а затем бежать, сломя голову, в свои джунгли. Но стечение обстоятельств, это и несвоевременный отъезд гарнизона города на дальнее стрельбище, недееспособность местной полиции оказывать сопротивление вооруженным людям, фатализм чернокожего гражданского населения, во многом благоприятствовали бандитам. Не получив должного отпора в самом начале нападения, бандиты обнаглели и поперли в центр города за новой добычей. Появление двух истребителей-блинов для них оказалось неожиданным и многие головорезы, даже не открыв по ним огонь из автоматического оружия и самопалов, тут же развернулись и бросились к грузовикам, оставленным ими улицах окраины, которые к тому же были перегружены награбленным. Другие же бандиты в недоумении уставились в небо, совершенно не понимая, почему появились эти истребители и как нужно поступать в этой ситуации.

С низкой высоты я выпустил ракету "воздух-воздух" по бронемашине, двигавшейся по одной из улиц к центру города, и короткой пулеметной очередью прошелся по группе бандитов, штурмующих двухэтажное кирпичное здание. Белояр летел чуть в стороне, справа от меня и стрелял по своим целям. Бронемашина густо зачадила от ракеты, попавшей в открытый десантный отсек, и остановилась, трое бандитов-штурмовиков споткнулись и уткнулись навсегда носами в землю. Четверо, видимо, получили ранения и ползком на животах попытались найти укрытия, остальные рванули в разные стороны. Пролетая над зданием, которое только что штурмовали боевики, краем глаза я заметил надпись "City Bank of ...". Бандиты намеревались хорошенько набить свою мошну, но в эту секунду судьба повернулась к ним неприличной стороной своей части тела.

После первых же пулеметных очередей воевать стало не с кем, мародеры, словно тараканы, мгновенно исчезли с улиц и открытых пространств городских площадей, чтобы раствориться за заборами и палисадниками частных домов. Все же недаром они проходили военную подготовку и их учили, как скрываться от воздушного противника. Дворами и огородами они стали скрытно пробираться к своим грузовикам. Но к этому времени Белояр из пяти бандитских грузовиков, расстрелял три, которые разгорались чадным пламенем и превратились в кострища, к которым нельзя было и близко подойти. Уже сознавая, что награбленного не спасешь, многие из бандитов постарались, как можно скорее покинуть город, чтобы скрыться в джунглях.

Но нашлись смельчаки, которые прорвались к еще не горящим грузовикам и попытались угнать их из города. Находясь на высоте в пятьсот метров, мы с Белояром увидели, как вначале один, а вслед за ним и второй грузовик сдвинулись с места и, набирая скорость, двинулись по направлению из города.

Белояр по связи сообщил мне, что с грузовиками разберется сам и помощь ему не нужна. Его Х76 дал резкий крен на правое крыло и, с высоты почти отвесно падая к земле, скользнул, словно коршун с высоты на курицу, вдогонку за убегающими грузовиками. Я мысленно посоветовал ему сохранять ракеты и воспользоваться лазерной пушкой для уничтожения транспорта с награбленным. Но Белояр уже не отвечал, он увлекся атакой и выходил на прямую для открытия огня.

И в этот последний момент перед открытием Белояром огня я заметил ствол орудия, высовывающийся из-за кособокой сараюшки, ствол чуть шевельнулся и последовал вслед за истребителем моего друга.

Это была классическая засада, нас отвлекли разбойным нападением, которое мы легко отбили, и подставили под малокалиберную пушчонку "Иглу", 47-ми миллиметровое автоматическое зенитное орудие. Внутренне чувство самосохранения заставило меня бросить свой Х76 с пятисотметровой высоты, когда, почти впритирку к колпаку кабины, над головой прошелестела очередь зенитных снарядов, по мне била вторая "Игла", которую я пока не обнаружил. У меня совершенно не было времени на поиски второго орудия, так как под ударом находился мой друг, мое второе я, - Белояр. Я висел в четырех метрах над землей, если сейчас пойду на высоту, то меня тут же собьет вторая "Игла", но, если у меня не будет высоты, то через несколько секунд Белояра собьет первая зенитка, которая пряталась за сараюшкой за первым поворотом улицы. Решение пришло мгновенно. Танцуя от одной стороны улицы к другой, я метнул свой истребитель Х76 к перекрестку, не поднимаясь при этом свой Х76 выше крыш домов этой улицы.

Лазерный удар пушек истребителя Белояра и пуск моих двух ракет, я слишком боялся за своего друга и не хотел рисковать его жизнью, стреляя одной ракетой, по этой проклятой "Игле" совпали по времени. Грузовики остановились, топливо в бензобаках взорвалось, похоронив последние надежды бандитов на успешное бегство из города с богатыми трофеями. Обе ракеты с датчиком самонаведения точно вышли на цель и ударили в основание орудия и тогда выяснилось, что оно было уставлено в кузове грузовика.

Я предупредил Белояра о второй "Игле" и посоветовал ему, снизится и не подставляться под ее удар. Это был опасный противник, который не был поврежден и имел преимущество перед нами, расчет орудия знал, где мы находимся, а мы не имели ни малейшего представления, где же укрывается зенитное орудие.

???

К этому моменту у нас с Белояром совершенно не было времени на обдумывание ситуации и поиска выхода из положения. Секунды решали все. Принимая во внимание, что расчет "Иглы" также находился в сложном положении, опасно было долго находиться в одном месте и ждать нашего появления, чтобы нанести смертельное поражение. Опытный расчет, наверняка, примет решение, покинуть место засады и выдвинуться на позицию для прямого уничтожения нас. Противник своими глазами видел падение истребителей с высоты и засек направление этого падения. Поэтому существовал шанс и этот шанс был достаточно велик, что "Игла" сейчас продвигается в нашем направлении, якобы, к месту падения Х76 -х.

На базе данного умозаключения, мы с Белояром и построили свой следующий маневр.

Но в это миг на нас с высоты свалились четыре железные птицы противника, а в ответ на их действия мы вынуждены были расходиться веером, резко набирая высоту. Вражеская четверка мелькнула в небесах и тут же исчезла из виду и экранов радаров.

Я был уверен, что расчет "Иглы" сначала будет стрелять по моему истребителю, так он знал и наблюдал вектор моего падения и, наверняка, просчитал, откуда я должен был появиться. Поэтому, набирая высоту, я оттягивался все больше правее, в сторону от истребителя Белояра. Мои расчеты маневра оказались верны, "Игла", установленная на грузовике, осторожно продвигалась по направлению улицы, где, якобы, упал или совершил посадку мой истребитель. Секунды ожидания попадания снарядов в корпус моего Х76 показались мне годами жизни. За это столь краткий миг времени передо мной прошли годы жизни в родном селе и учебы в сельской школе, учеба в академии и служба в Заполярье, мечты о космосе, промелькнули лица опаловых глаз, капитана Т.Т. Трезорова, Белояра и Генерала. Воспоминания были нарушены дымной трассой зенитных снарядов, которые прошли чуть сбоку от истребителя, и за спиной полыхнуло черное пламя разрывов. Но и Белояр сказал свое веское слово, вражеское зенитное орудие повторило судьбу первой зенитки, в результате прямого попадания ракеты оно навсегда было стерто с лица земли.

На душе стало намного легче и свободнее!

Казалось бы, все было кончено и наша победа очевидна, можно радоваться и орать от упоения во все горло. Но куда исчезли эти четыре железных птицы, которые ранее мелькнули перед глазами, и заставили нас идти на высоту? Какое-то странное, мелкое и гнусное чувство, напоминающий страх или испуг, не отпускало мое сердце. На всякий пожарный случай, я внимательно осмотрел горизонт, но не заметил ничего подозрительного. Экран радара также ничего не отражал, но мне казалось, что противник находится поблизости и наблюдает за нашими действиями.

День перевалил за три часа пополудни и, пока мы валандались с этим бандитами и "Осами", настало время возвращаться домой. По рации мы попытались связаться с Генералом, но ответила Наоми, которая сообщила, что наш командир вместе с белокожим местным генералом проводит смотр только что созданного полка королевских стрелков. Мы еще раньше слышали об этих генеральских амбициях. В течение разговора мне казалось, что я вижу глаза Наоми, которыми она внушала мне, чтобы мы были очень осторожными и что бой еще не закончился, но в радио эфире не прозвучало ни одного слова с ее стороны. В этот момент Наоми напоминала мне чернокожую богиню, с которой я беседовал в подземелье.

Мы с Белояром подняли истребители до тысячи метров и с этой высоты стали обозревать раскинувшуюся перед нами панораму. Городские кварталы и улицы с горящими грузовиками и "Осами" уплывали за спину. По какой-то непонятной причине, я предложил Белояру возвращаться домой на бреющем полете. Моему другу что не предложи, только предоставь ему только возможность летать так, чтобы дух захватывало, а сердце рвалось бы из груди. Вот, мы и попробовали летать в ритме аргентинского танго на высоте восьми метров над землей. Скорость истребителей не превышал пятисот километров в час, когда мы находились на высоте, то она была незаметной, но когда наши машины заскользили низко над землей, от нее дух стало захватывать. Наши машины то взмывали над лысым пригорком, мелькнувшим под крыльями, то падали вниз в овраг, молчаливо пролетая на уровне склонов этого длиннющего оврага.

Но вот навстречу скользнула лесополоса, чтобы преодолеть ее, нам нужно было перепрыгнуть лесополосу в буквальном смысле понимания этого слова. Короткий разбег, затем прыжок и дальше должен был снова последовать бесконечный бег истребителей. Ничего не предвещало опасности, а экраны радаров были чисты и электроника не тревожила нас тревожными сигналами.

Но эта лесополоса спасла меня и Белояра от возможной гибели.

Еще на подходе к лесополосе, на краю нашего поля зрения мелькнула четверка истребителей. Создалась нестандартная ситуация! Иррек и его электронная начинка не видела врага и молчала, а мы зрительно могли наблюдать истребители противника. Но радара упрямо молчал и демонстративно не замечал эти истребители, которые стремительно приближались к нам. Мы с Белояром видели противника, а Иррек что-то жалобно бурчал непонятное. Контуры-шлемы управления истребителем настолько объединяли наши разумы, что иногда казалось, что Иррек мог смотреть на мир нашими глазами. Поэтому, несомненно, он тоже видел контуры этих машин, а электроника машин, напрямую подчиненная ему утверждала, что, якобы, противника вблизи наших Х76 не наличествует.

Мы собственными глазами видели, что вражеские истребители атаковали нас ракетами, а экран радара по-прежнему ничего не отображал.

Мы с Белояром остались в живых по очень простой причине, лесополоса, возникшая впереди, заставила нас рвануть чуть-чуть верх свои истребители, чтобы сходу преодолеть преграду. На какую-то долю секунду машины выскользнули из вражеских прицелов и ракеты расцвели пышными черными взрывами под нашими крыльями. Даже после разрывов ракет контур-шлем системы управления истребителем и Иррек в самом категорическом тоне говорили о нормальной работе двигателя, агрегатов, электроники, приборов и датчиков, но они так и не видели вражеские машины, которые повисли практически над нашими головами. Иными словами, электроника наших истребителей отказывалась помогать нам в этом бою, а без ее помощи этот бой превращался в бой "воображаемым" врагом, все маневры и атаки нужно было строить, основываясь на зрительном восприятии. Но, к сожалению, глаза человека нельзя рассматривать в качестве идеального и единственного средства ведения современного воздушного боя. Противник мог уходить за пределы нашего поля зрения, что маневрировать и заходить в атаку каждый раз с нового направления. К тому же мы с Белояром были существенно ограничены боезапасом, ведь мы немало потратились в предыдущем бое.

Нужно было срочно искать выход из сложившегося положения, а времени на его обдумывание практически не было. Единственным способом для спасения своей и Белояровой жизней оставалось искусства матери и полученные знания африканских шаманов.

Откинув голову в пилотском коконе на подголовник сидения, я расслабился коконе и попытался уйти в астрал, замедлив тем самым течение времени в своей действительности. Благодаря знаниям, переданным мне африканскими колдунами, я покинул тело и сознанием вышел в астрал - отражение нашей действительности с замедленным течением времени. Что на практике означало, что пребывание в этом пространственно-временном континууме никак не отразится на течении времени в действительности, которую покинул. Оно для меня практически остановилось и будет стоять до тех пор, пока я не вернусь в свое тело.

Душа благополучно покинула плоть и начала бродить по отражению. Если бы не полученные знания африканских колдунов, то моя душа не смогла бы вернуться обратно в тело. И если этого не произойдет, то в реальности моего бытия через некоторое время истребитель Х76 взорвется, уничтожая мою плоть - тело. И тогда уж я никогда не смогу вернуться в привычную реальность.

В астрале я сосредоточился и усилием сознания воссоздал картину реальности, которую я только что покинул. Две маленькая копии Х76 зависли над лесополосой, практически скрытые листвой деревьев. Под ними чернели два всполоха взрыва ракет. Лесополоса наискосок перечеркивала громадное поле, засеянное кукурузой. За лесополосой кукурузное поле почти надвое разделялось оврагом-трещиной, которая по прямой вела к джунглям. У самых джунглей равнобедренным треугольником выстроились три грузовика с малокалиберными автоматическими зенитными пушками, установленными на их борту. Получалась красивая картина-панорама, если бы не четыре железные птички, парящие на высоте четырех-пяти тысяч метров над землей и эти три зенитки на грузовиках. Если бы не джунгли и не зенитки, то мы с Белояром на бреющем полете ушли бы от этих вражеских железных птичек, а так нам придется повоевать.

Шансов уцелеть, выжить в этом бою у нас с Белояром практически не было.

Глава 11

Меня разбудил незнакомый голос, который возник в голове, который требовал моего внимания, так как хотел переговорить со мной. К этому времени я уже забыл, что это значит "проснуться", когда отрываешь голову от теплой подушки и удивленными глазами смотришь на человека, который тебя будит. Конечно, никто не тряс меня за плечо, требуя проснуться, просто в голосе зазвучал не твой голос. То, что был не мой голос, я понял сразу, помимо того, что этой был чужой голос извне, по тональности этого голоса нельзя было определить, принадлежал ли он мужчине или женщине, а был каким-то безликим.

Мысленно я попросил головной мозг занести в память все нюансы моей сегодняшней побудки и тот факт, что голоса можно различать по принадлежности голоса к мужскому или женскому полу.

Безликий голос поинтересовался моим общим самочувствием и добавил, что этим утром, одновременно с этими словами сознание сформировало ощущение восходящего солнца и его лучей, заливающие мое лицо теплом и светом, мы будем заниматься такой наукой, как медицина. Голос тут же пояснил, что инопланетная цивилизация, в гостях у которой я нахожусь, в течение длительного периода времени наблюдала за возникновением и развитием человеческой раса на планете Земле. Эта гуманоидная раса, совершенно неожиданно для всего ученого мира галактического сообщества, стала стремительно развиваться и осваиваться на планете. За короткий период своего существования, она сумела достичь таких высот своей цивилизации, каких ни одна другая не достигала. Поэтому за ее развитием стали пристально наблюдать с тем, чтобы эта молодая раса в своем развитии не пересекла опасной черты, а именно применение и использования ядерного оружия.

Голос пояснил, что более детально о предыстории существования во вселенной гуманоидных рас мне расскажут несколько позже, а в настоящий момент от меня требуется более активное участие в процессе восстановлении своего организма. Инопланетяне за период наблюдений за Землей многое узнали о человеческой расе и людях, ее представителях. Бывали случаи, когда они сталкивались напрямую с человеком, залечивали его раны, но им никогда не приходилось сталкиваться с такой проблемой, как генно-молекулярное восстановление представителя человеческой расы. В данный момент они не хотели бы рисковать, искусственно перенося свою давно отработанную методологию на представителя другой расы.

- В этой методологии нет ничего страшного, время и соответствующие препараты быстро поставят тебя на ноги. Но, чтобы не наделать каких-либо ошибок, ведь мы имеем дело с разумной личностью, нам бы хотелось бы немного больше узнать о специфики твоего организма в анатомическом и духовном строении, а для этого нам необходимо покопаться в твоем головном мозге. Вы не беспокойтесь, ваш мозг не будет функционировать всего пару дней. - Сказал безликий голос.

???

Возвращение в тело не заняло много времени, у меня это получилось так ловко, словно я стал заправским африканским шаманом. Правда, когда усилием воли, просчитав предварительно все возможные варианты совместных с Белояром действий, я выключил панорамное изображение виртуальной реальности и начал процесс возвращения. Вначале возникли проблемы с ориентацией в этом сером пространстве виртуалки. Но очень скоро я обратил внимание на некие неяркие пятна в этой серятине и понял, что эти пятна сопряжены с основными моментами моего маршрута следования в этом пространственном континууме. Поэтому я постарался отыскать отправную точку маршрута, но, прежде чем нырнуть в него, я на некоторое время задержался, чтобы еще раз обдумать последовательность своих и Белояра действий в обычном пространстве. Когда появлюсь там, то у меня уже не будет времени на принятия каких-либо решений, только совместная быстрота нашего мышления и совместные действия могут стать залогом успеха борьбы за жизнь. Заранее заготовив мыслеобраз для Белояра, в котором я четко разъяснил ему последовательность действий, головой вперед я нырнул в отправную точку астрального маршрута.

Контур-шлем, изменив степень прозрачности лицевой пластины, смягчил поток солнечного света, брызнувшего прямо в глаза.

Мне практически не потребовалось времени на переход из одного состояние в другое, чтобы тут же заняться пилотированием Х76. Одновременно завершив передачу мыслеобраза своему напарнику Белояру, я продолжил скольжение над листвой деревьев лесополосы, чтобы затем прижать свой истребитель вплотную к початкам кукурузы. И на скорости пятьсот километров в час пустился в овраг-расщелину, рассекающий поле. Не показываясь более на поверхности, маневрировал машиной так, чтобы ее габаритами вписаться в изгибы и повороты этого оврага. Слава богу, что овраг оказался глубокой и довольно таки широкой расщелиной, и всего несколькими не со столь крутыми изгибами и поворотами. В течение пары секунд мы, а Белояр, как я ему и сообщил в мыслеобразе, неукоснительно следовал за мной, насквозь проскочили овраг и в его самом конце стали резко набирать высоту. Мы выскочили из этого оврага, как джинны из бутылки, за секунду до появления на поверхности я открыл огонь из пушки и пулемета, стреляя вслепую и стараясь поразить хотя бы одно зенитное орудие.

Белояр четко маневрировал истребителем, зеркально повторяя мои действия и мои маневры.

Как ни говори, а мы с Белояром родились счастливчиками!

Наше появление из оврага оказалось совершенно неожиданным для вражеских зенитчиков, находившихся в засаде. Они, хотя и готовились к встрече с нами, но не сумели отреагировать должным образом, когда оба наших истребителя выскочили из оврага. Они зевнули момент и такой зевок им дорого стоил. Одна зенитка была поражена огнем истребителя Белояра, а я пулеметными очередями разогнал расчет другого орудия, зенитчики от неожиданности и с испуга, словно зайцы, прыгали за борт грузовиков, а наводчик одного орудия так и остался на своем сиденье, безжизненно уткнув голову в прицел.

А в этот момент мы с Белояром, выведя на форсаж двигатели своих истребителей, бешено набирали жизненно необходимую нам высоту.

Вражеские железные птички тоже оказались не на высоте, они также прозевали наш маневр ухода по оврагу-расщелине из-под их атаки. Когда пилоты противника пришли в себя и осознали сложившуюся ситуацию, то к этому моменту мы уже набрали пять тысяч метров и шли на сближение с ними. Честно говоря, нам с Белояром было очень тяжело пилотировать Х76 , полагаясь только на свое зрение. Поэтому, в двух словах проинформировав напарника о принятом решении, я превратил наши сознания в истребители Х76. Перед нами тут же раскрылся небесный простор, в котором маячили четыре вражеских истребителя, и в этом состоянии мы с Белояром пошли на них в атаку. Контур-шлем работал отвратительно и я не мог прочитать все выходные данные на мысленной доске приборов истребителя. Поэтому я точно не знал, сколько неиспользованных ракет осталось у меня и какое оружие могу использовать.

Направив правую руку в сторону ближайшего вражеского истребителя, я мысленно отдал приказ на пуск ракеты. Из руки вырвалась дымная полоса и устремилась к истребителю противника. Ракета взорвалась прямо на физюляже вражеской машины, перед пилотской кабиной. По всей очевидности, пилот был ранен осколками, но остался жив и через некоторое мгновение сумел восстановить управление своего истребителя. Переваливаясь с крыла на крыло, машина отлетела в сторону и, постепенно снижаясь. Стала удаляться от меня. Машинально я выставил левую руку вперед, чтобы второй ракетой все же добить эту подраненную вражескую птицу. Но вместо пуска второй ракеты послушался пустой щелчок и невыразительный голос Иррека сообщил, что других ракет больше нет, запас их полностью использован.

Белояр, в свою очередь, не терял даром время, он, полого пикируя, атаковал вторую пару вражеских истребителей, которые продолжали висеть над лесополосой, по-видимому, выискивая нас. По поведению пилотов вражеских истребителей, можно было бы судить, что и они имели аналогичные нам проблемы с электроникой и в бою были вынуждены полагаться только на свое зрение. Но Белояру все же повезло больше, чем мне, у него в запасе были две ракет, которые он использовал по прямому назначению - один истребитель из его пары оказался сбитым, а другой был сильно поврежден. Но, оставленные нами в покое на некоторое время, вражеские зенитки не дали Белояру в полной мере отпраздновать свой успех, они открыли такой плотный огонь по его истребителю, что ему пришлось немало потрудиться, чтобы не попасть под очередь зенитных снарядов. Две уцелевшие зенитки начали вести огонь прицельными плотными очередями, концентрируя его в основном по истребителю Белояра. Меня зенитчики, словно, и не замечали, чем я не преминул воспользоваться. Склонив правую руку вниз, я вошел в глубокий вираж, резко проваливаясь к земле, чтобы выйти на траекторию полета сразу над обоими грузовиками. Когда я почувствовал, что грузовики оказались в прицеле, то открыл огонь из своих пулеметов и пушек. Оба мои плеча сотрясались от пулеметных очередей и пушечных выстрелов. Первый грузовик загорелся сразу и зенитчика, тут же прекратив огонь, стали выпрыгивать за борт. До второго грузовика мне так и не удалось дотянуться своими снарядами и пулями, пушка и пулеметы замолкли, полностью закончился боезапас.

Я еще плотнее прижал свое тело к земле и, пронесся над грузовиком так низко, что воздушной волной выбросил вражеский зенитный расчет за борт грузовика, а сам он перевернулся. Таким образом, сопротивление противника было полностью подавлено и настало время нам возвращаться домой на авиабазу.

Полет домой проходил в абсолютно спокойной обстановке и нас с Белояром больше никто не тревожил и не беспокоил

Но в голове продолжали ворошиться мысли об этом странном и несколько продолжительном боевом дне. Создавалось впечатление, что кто-то пытался нас уничтожить и в этой связи спланировал и попытался осуществить чрезвычайно сложную, многоходовую операцию. Бой нам удалось выиграть, во многом благодаря нашей профессиональной подготовке, нестандартному мышлению и технической оснащенности Х76, а главное благодаря тому, что я оказался посвященным в искусство мамы и африканских колдунов. Но с каждым разом эти встречи с противником, очень часто при этом мы не знали, а кто же этот противник, становились все более сложными и непредсказуемыми.

После этого боя мы с Белояром четко понимали необходимость решения данной проблемы, но пока не знали, какие шаги предпринять, чтобы раз и навсегда прекратить подобные вражеские выходки. Ведь, если враг будет и в дальнейшем постоянно прибегать к подобным уловкам, то рано и поздно он нас с Белояром достанет, а мы не хотели уходить в мир иной в столь раннем возрасте. Принимая во внимание непонятную иммобилизацию электронных схем наших Х76 и вражеских истребителей, постоянную осведомленность врага о нашем местонахождении и его способность создавать и выставлять препятствия на маршруте нашего следования, можно было бы сделать вывод, что этот враг, как и я, обладал опытом и навыками владения искусством африканских шаманов.

В этот момент позвонила опаловые глаза и поинтересовалась, как я себя чувствую и чем занимаюсь. Разумеется, я не мог свою женушку нервировать всякими небылицами и выдумками, которые до этого вертелись в голове. Поэтому я тут же передал управление истребителем Ирреку и углубился в наиприятнейший разговор с опаловыми глазами.

???

Вечером этого же дня я, Белояр, Генерал и Наоми, дождавшись, когда большое и неугомонное семейство Трезоровых, уляжется спать, решили приступить к обсуждению насущной проблемы, что делать дальше и как бороться с вражеским произволом.

Мы собрались в одной из комнат апартаментов Белояра, маленький Тарзан нагло оккупировал мою кровать и, чтобы не привлекать внимание малышей-волчонышей, мы выбрали самую дальнюю от их спальни комнату. Закупили немного местного пива и много орешков, которые чрезвычайно способствовали мышлению и открытости обмена мнениями. Опаловые глаза тоже захотела принять участие в этом совещании и попросила, набрать ее по мобильнику и положить его на стол и держать включенным в течение всего совещания.

Белояр вкратце поведал собравшимся о наших проблемах: о черных треугольных истребителях, о воздушных боях без правил, об отказе электроники в последнем бою и о многоходовых комбинациях, предпринимаемые противником по нашему уничтожению. До начала совещания я договорился с Белояром особенно не распространяться о некоторых наших нестандартных способностях по ведению воздушных боев, и разговор в основном вести о противнике. Наоми задавала много уточняющих вопросов и часто просили Белояра повторить той или иной фрагмент своего рассказа, что мы предпринимали в той или иной ситуации, как нейтрализовали или уничтожали врага. Поэтому, несмотря на предварительную договоренность, некоторые ответы Белояра звучали довольно таки странно. Типа, нас почти совсем загнали в угол, но, в конце концов, мы все же победили. Но слушающие не обращали особого внимания на подобные экзерсисы Белояра, а больше интересовались манерой вражеского поведения и его ответной реакцией на наши действия.

После Наоми, вопросы перешли к моей дражайшей супруге, которая детским писклявым голоском, раздающимся из мобильника, задала такую уйму вопросов, что Белояр с опаской погладывал на мобильник и с надеждой на меня. Я не пришел к нему на помощь и не стал утихомиривать супругу, которая задавала в основном уточняющие вопросы - по времени, ситуации и по мотивам поведения обеих сторон. Полковника разведывательной службы "дружественной" страны интересовала малейшая деталь. Меня всегда удивляло, как опаловым глазам удается хранить такой воз информации в своей маленькой, но такой изящной голове.

В этот момент проскрипела дверь и через секунду на моих коленях свернулся тепленький клубочек сынка полковника Зирроу, который в этот момент сидел за круглым столом и с аристократическим вниманием на морде слушал рассказ Белояра и его ответы на задаваемые вопросы. Тарзанчик поудобнее устроился на коленях и, засунув свою мордашку мне в ладонь, стал вслушиваться в разговоры за столом.

В этот момент в голове вновь раздался женский голос, очень похожий на голос Наоми. По выражению глаз генеральской супруги я убедился, что именно она обратилась ко мне мыслеобразами. По ее мнению, мы столкнулись с проявлением одного божественного духа, который сохранился со времен первой высадки инопланетян на африканском континенте более трех тысячелетий назад. Этот дух, будучи еще молодым существом, обладал вздорным характером, из-за которого вынужден был первым покинуть свое племя и жить изгоем. Скоро о его существовании было забыто сородичами и многие думали, что он погиб. Правда, несколько раз он сам лично или устные рассказы о его жизни и приключениях на Земле всплывали на поверхность. Но они носили столь странный характер и были настолько противоречивы, что люди племени "летающая лодка" не верили этой информации и не верили в то, что их соплеменник все еще жив. Совсем недавно до Наоми и белокожего местного генерала дошли слухи, что их соплеменник выжил, пройдя через метаморфозы превращения в божество и простого человека. По словам очевидцев, это существо не сумело сохранить ясность мышления, так как оно в основном пребывало в одиночестве на островах далеко в океане, то на сегодняшний день превратилось в дряблое существо преклонного возраста, у которого были проблемы с памятью.

В заключение своего рассказа, Наоми призналась, что она не уверена, что именно этот ее сородич мог возненавидеть и планировать какие-либо действия против нас, так он не был с нами знаком и ему не за что было нас ненавидеть. Но в тоже время Наоми считала целесообразным поделиться со мной подобной информацией. Но жизнь - это такая вещь, что никто не знает, что будет завтра! Но, по ее мнению, это инопланетное существо, бывший ее сородич, было способно и на большие гадости по отношению к любому человеку этого мира, так он ненавидит все человечество и считает его виновником своих неудач и несчастий на планете Земля.

Информация Наоми во многом давала ответы на вопросы, выкристаллизовавшиеся сегодня утром передо мной и Белояром, но в тоже время сейчас было невозможно утверждать, что это сбежавший и сбрендивший сородич племени Наоми, является нашим врагом. Этот изгой во многом подходил на роль нашего врага, но мы с Белояром не могли быть его личными врагами, так как мы в этой жизни еще не встречались и не вступали в какую-либо конфронтацию с черными божествами африканского континента. Можно было бы выдумать какую-либо фантастическую ерунду, объясняющую многие положения истории, в которую мы с Белояром волей или не волей оказались вовлечены. Можно было подумать и о том, что этот африканский изгой-божество используется другими людьми, но тогда встает вопрос, кто именно и ради чего его использует? В настоящий момент мы не обладали достаточным объемом информации, чтобы найти ответы на эти вопросы. Естественно, со временем будут найдены ответы, но это означает, что мы должны набраться терпения и ждать, когда наступит это время.

Краем уха я прислушался к разговору, ведущемуся за круглым столом. Говорил Генерал, который обстоятельно, аналитически подошел к разбору сложившейся ситуации. Он увлеченно говорил, что пока еще рано делать какие-либо выводы из данной ситуации, что мы непонятным образом оказались вовлечены в розыгрыш определенной комбинации, причем, не знаем ни начальных, ни конечных целей этого розыгрыша. Что мы также не знаем инициаторов и участников этого розыгрыша, поэтому в данный момент у нас нет достоверной информации, чтобы целеустремленно планировать свои действия на будущее. Исходя из всего вышесказанного, Генерал предлагал немного подождать и попытаться своими нестандартным мышлением, в этот момент он кивнул головой в мою сторону, и действиями в бою спровоцировать враги на поступки, которые могли бы раскрыть его дальнейшие планы. Знакомство с планами, по его просвященному генеральскому мнению, обязательно подведет нас к такому пониманию ситуации, когда можно будет поближе познакомиться с авторским коллективом этого планирования и активными участниками действий, направленных против нас. Что в свою очередь позволит нам узнать, кто и почему начал эту, пока еще непонятную войну против нас.

Выступление нашего Генерала было точным по формулировкам и весьма убедительным, к тому оно полностью совпадало с моими мыслями по этому поводу. Опаловые глаза и Наоми поддержали генеральское мнение. Полковник Зирроу был несколько скептичен, но и он не возражал по отношению генеральской логики. Мне даже показалось, что мой четвероногий друг знает несколько больше по этому вопросу, но решил пока еще не высовываться и попридержать язык за зубами. Ведь вопросы внутренней безопасности, которые он курировал по настоящее время, дело тонкое и не обо всем можно говорить вслух и при народе. Из этого можно было сделать только один вывод, что эта лохматая бестия, знала что-то больше, но это "что-то" не противоречило генеральским выводам. На всякий случай я послал полковнику Зирроу мыслеобраз, в котором говорилось, что мы друзья по одной лодке. Почему именно это выражение, да такое пришло на ум, вот и послал. Но видели бы вы, как блеснули глаза моего старого друга! Нет, это была не злость в его взгляде, а гигантское удивление тем обстоятельством, что я, может быть, знаю столько же, сколько и сам полковник. Он всегда рассматривал меня в качестве мальчишки, который всегда нуждался в повседневном присмотре и опеке.

В этот момент хорошее, теплое чувство коснулось моего сердца. Я опустил взгляд на свои колени и увидел, Тарзана, свернувшегося калачиком и уткнувшегося носиком в мою ладонь. Этому маленькому огольцу снился героический сон, как он вместе со мной сражается на истребителе Х76 против целой галактической вражеской флотилии. Разумеется, он был первым пилотом, а я его адмиралом, он сбивал один за другим вражеские корабли, а я его похваливал и направлял. И тогда я понял, что вижу сон этого полуволчонка и что это создание полностью раскрылось передо мной. Не долго думая, я раскрываюсь перед Тарзаном и происходит наше слияние. Когда мы сами захотим, то мы будем знать, что каждый из нас думает о другом, где мы находимся и что думаем или с кем общаемся в определенные моменты нашей жизни.

Передо мной возникли глаза Наоми и она укоризненно покачала головой. Наоми не осуждала меня за то, что мы с Тарзаном слились в единое целое, она только предупреждала, как этому волчонку-мальчонке будет трудно с нами двоими - со мной и Белояром, который уже давно стал моим, за некоторым исключением, чтобы все же сохранить себя индивидуальность, разумеется, зеркальным отражением.

???

Сторожевой эсминец "Кондор" вот уже который день крутился на гелиоцентрической орбите вокруг Земли, ведя наблюдение за некой авиабазой, расположенной на африканском континенте. Перед экипажем эсминца командованием ВКС была поставлена наипростейшая задача: постоянно держать базу под электронным наблюдением и, в случае вылета с авиабазы истребителей, сопровождать наблюдением их полет и немедленно докладывать о маршруте следования. Полученная информация должна была в незашифрованном виде направляться по одному электронному адресу, который был персонально сообщен командиру эсминца. Приказ командующего ВКС также говорил, что эсминец, ни под каким-либо предлогом, не должен был вмешиваться ни во что, чтобы не происходило бы с этими истребителями.

Порученная работа была весьма несложной и без особых усилий выполнялась персоналом одной боевой части "электронной разведки и электронных помех", все остальные боечасти эсминца оказались незаняты делом и не знали, чем занять себя. Но каждый день вахты в точно определенное время занимали свои места, чтобы в течение весьма продолжительного времени несения вахтенной службы тупо смотреть на дисплеи и мониторы приборов, которые демонстрировали прекрасную картину - планета Земля с птичьего полета. Ни один член экипажа "Кондора" не мог себе представить, чтобы оказаться в подобной ситуации, когда в течение двух месяцев вращаешься вокруг родной Земли, и не иметь возможности слетать домой, чтобы пару или тройку деньков провести со своими родными или любимыми.

Но вот уже завершался третий месяц пребывания на этой земной орбите, а никаких особых изменений в жизни и в несении боевой службы экипажа эсминца "Кондон" не происходило.

Наблюдаемая истребительная пара превратилась в притчу для языцех всех членов команды эсминца, начиная от корабельного кота Васьки и до его командира, командора космофлота Ли Ригана. Каждый член команды, даже разбуженный глубоко ночью, без запинки давал описание силуэтов этих странных истребителей, которые своей формой больше напоминали оладьи, а не современные истребители-перехватчики. Отпечатки с электронных снимков этих машин можно было встретить в каждом закоулке космического сторожевика, в каждой его боевой части.

Никто из членов экипажа и командного состава эсминца не понимал и не имел представления, почему за этими странными летательными аппаратами была установлена такая плотная и строгая электронная слежка, а также контроль над их передвижениями. Никто также не знал, кто получал эту информацию, скрываясь под электронным адресом, по которому регулярно направлялись данные о времени вылета, маршруте следования и времени возвращения истребителей на базу?! К тому же, "Кондор" вел постоянную видеозапись боев, в которых принимали участие наблюдаемые объекты. Полученная информация обрабатывалась, собиралась в файл, сжималась и направлялась по электронному адресу. О том, что эту информацию с нетерпением ожидали и к ней проявляли большой интерес свидетельствовал один случай, произошедший недавно. В один из последних боев этих странных истребителей произошел сбой электроники эсминца и на какое-то время, около десяти-пятнадцати минут, они стали незримы для электронных глаз корабля. Как специалисты "Кондора" не пытались, он так и не смогли восстановить материал за эти пятнадцать-двадцать минут электронного молчания. Поэтому данные наблюдения были переданы с этим "окном" электронного молчания, произошедшего не по вине военнослужащих. Тут же последовал звонок сnbsp; Я еще плотнее прижал свое тело к земле и, пронесся над грузовиком так низко, что воздушной волной выбросил вражеский зенитный расчет за борт грузовика, а сам он перевернулся. Таким образом, сопротивление противника было полностью подавлено и настало время нам возвращаться домой на авиабазу.

амого командующего ВКС и Ли Ригану было указано на неспособность его специалистов профессионально решать возникшие проблемы.

Одним словом, сторожевой эсминец "Кондон" продолжал крутиться на своей земной орбите и трижды в день выдnbsp; Как ни говори, а мы с Белояром родились счастливчиками!

авал никому не нужные, это по единогласному мнению членов экипажа эсминца, данные.

Правда, время от времени такое сонное состояние экипажа рассеивалось и многие его члены липли к экранам мониторов и дисплеев, чтобы понаблюдать за ходом очередного боевого столкновения наблюдаемых истребителей с другими боевыми летательными машинами. Истребители блинообразной формы сражались страстно и упорно, не отступали перед врагом и всегда боролись до конца, чтобы выйти из схватки победителями. В эти моменты на эсминце в полную мощь работал тотализатор, членами команды делались ставки на победителя. Но вскоре тотализатор накрылся медным тазом, так как подопытные кролики на своих блинообразных истребителях побеждали при любом раскладе или при любых условиях, а предсказуемый результат в тотализаторе делал его бессмысленным. Космофлотцы же продолжали наблюдать за этими боями, а некоторые из них даже стали всем сердцем сопереживать за своих подопытных кроликов.

Одному только командору Ли Ригану удавалось сохранять выражение невозмутимости на своем холеном, аристократическом лице потомственного космопроходца. Он ни одним словом, ни одним мускулом лица не реагировал на происходящие внизу на планете, на африканском континенте события, поддерживая железной рукой воинскую дисциплину в центральной рубке управления сторожевым эсминцем. Каждый раз командор являлся на капитанскую вахту в отлично выглаженном мундире с острыми стрелками на брюках с лампасами и с лицом, на котором ни один из его подчиненных не мог прочитать о том, о чем в данную минуту Риган думает. С его появлением в капитанской рубке тут же прекращались смешки и подтрунивания, устанавливалась тишина, время от времени прерываемая негромкими высказываниями или короткими рапортами офицеров и рядовых, несущих вахту.

Только однажды командор Риган показал свой характер темпераментного шотландца, когда по неизвестной причине электронная аппаратура эсминца оказалась не в рабочем состоянии, на целых десять минут было прекращено наблюдение за истребителями, которые в этот момент вели воздушный бой. Его лицо порозовело, руки сжались в кулаки и резким командным голосом он потребовал от боевой части "электронная разведка" срочно найти причину отказа аппаратуры и немедленно ликвидировать ее. После некоторого замешательства он взял себя в руки и в течение последующих десяти минут он ничем не выдавал своего беспокойства, молчаливо наблюдая за тем, как суетились электронщики в поисках неисправности аппаратуры. Командор оставался спокойным и тогда, когда на десятой минуте командир боечасти, молодой лейтенант космофлота стал докладывать ему об исправности аппаратуры.

- Если вы уверены в том, что ваша аппаратура была полностью исправна, то не следовало бы гонять своих людей по несколько раз, проверяя исправность ее отдельных узлов, а докладывать об этом после первой же проверки. Тихо прокомментировал рапорт лейтенанта командор Риган. Он не стал накладывать наказания на эту боечасть, когда сам понимал, что проблема отказа электроники крылась в другом и находилась за пределами эсминца.

Разговор по этому вопросу с командующим ВКС произошел на глазах всех присутствующих в капитанской рубке. Все, разумеется, знали, кто звонит и догадывались, по какому вопросу был этот звонок. Но командор Ли Риган остался верен самому себе, ни один мускул не дрогнул на его лице, и оно ни на секунду не изменило своего выражение на протяжении всего этого телефонного разговора.

ЧП с электронным оборудованием внесло небольшое, но все-таки разнообразие в скучную жизнь экипажа сторожевого эсминца "Кондор". К этому времени команда разделилась на два лагеря, на тех, кто симпатизировал и уже по собственному желанию продолжал наблюдать за боевыми похождениями ребят, летавших на этих блинообразных истребителях, и на тех, кто вообще перестал на все это реагировать. После разговора командора с командующим ВКС представители этих двух лагерей поспорили, почему же Риган так остро прореагировал на отказ электроники, будучи уверенным в том, что оборудование эсминца находилось в полном порядке. Многие из спорящих склонялись к тому, что капитан эсминца в этот момент "болел" за этих ребят и хотел знать исход и этого воздушного боя.

???

После совещания мы с Белояром все вылеты посвящали разведке и только разведке. Каждое утро наши Х76 вертикально взлетали с авиабаза и уходили в небесную синеву на поиски вражеских черных треугольников или, на что в глубине души я очень надеялся, найти их базу и месторасположение. Но день проходил за днем и каждый раз затемно мы возвращались практически ни с чем, если не считать обнаружения в джунглях какой-либо небольшой вражеской диверсионной группы, больше похожей на бандитов или мародеров. Полковник Зирроу радостно впитывал в себя каждую капельку полученной от нас информации, удовлетворенно помахивая куцем хвостом.

За время нашего пребывания в Африке слухи о полковнике Зирроу и его ребятах пересекли границы многих государств этого континента. Молодые чернокожие парни слагали о нем легенды и песни, которые часто исполняли в водимых хороводах вокруг костров, они всячески стремились вступить в его диверсионный отряд. К слову сказать, это подразделение уже нельзя было называть отрядом, по количеству людей оно стремительно увеличивалось чуть ли не с каждым днем и сегодня больше напоминало бригаду. Мощь бригады полковника Зирроу была хорошо известна практически во всех окружающих наш анклав африканских странах. Правители этих стран боялись полковника и искали любой возможности установить с ним деловые или дружеские отношения.

А полковник, как был моим другом капитаном Т.Т. Трезоровым, так им и оставался. Правда, он сильно повзрослел и больше не лез ко мне с требованиями, почесать ему за ушком, да и большей частью стал спать отдельно. Его супруга, волчица Лиззи весьма основательно приглядывала за ним и по ночам особо не отпускала его далеко, разве что на боевые задания. Трезор Трезорович не позволял с ней таких шуток, которые в свое время позволял себе во взаимоотношениях со мной. Ведь Лиззи не стеснялась хватануть его своими острыми волчьими зубами, когда что было не так, по ее мнению.

Свои дочери Трезора Трезоровича особо не волновали, Лиззи в свое время ясно дала ему понять, что он уже свое дело сделал, в связи с их появлением на свет, а все остальное ее забота. Она и стала основательно заботиться о дочерях, но тут появилась супруга Генерала Наоми, которая почему-то решила сама заняться воспитанием Шанели и Пенелопы. Я уж не говорю открыто о специфики такого воспитания, но саму Лиззи эта специфика совершенно не беспокоила. Поэтому все свое неутоленное женское желание поухаживать за кем-то, она обратила на мужа, капитана Т.Т. Трезорова или полковника Зирроу. Таким образом, мой друг оказался полностью под каблуком своей жены Лиззи и относительную свободу находил только на боевых заданиях, где и пропадал с утра до ночи.

Капитана Т.Т. Трезорова очень беспокоила судьба единственного сына Тарзана, но когда он увидел, что я в прямом смысле втрескался в этого волчонка-мальчугана, то несколько успокоился. Видимо, он все-таки сумел, несмотря на свою занятость, сопоставить возникновение нашей с ним вечной дружбы с дружбой, которая внезапно разгорелась между мной и Тарзаном, который в этом смысле пошел по следам своего отца. Но тонкая женская душа Лиззи и в этом вопросе осталась верной себе, она доверила Тарзана мне, но всегда держала уши востро, как бы я чего-либо не натворил с этим подрастающим, по ее мнению, гением. Но мы с этим парнем души друг в друге не чаяли, на земле вели себя прилично, чтобы Лиззи особенно не беспокоилась, а в небе Х76 постанывал от экзерсисов Тарзана, а Иррек громко кричал от отчаяния и закрывал глаза от ужаса из-за того, что вытворял волчонок на высоте. В своем малом возрасте Тарзан практически научился работать с истребителем так, чему я учился долгие годы. Одно только мешало ему - это его четыре лапы, каждая из которых стремилась обогнать другие при работе с кнопками и трамблерами. Но когда я научил его летать душой и телом, превращая его еще слабое тело в мощный летательный аппарат, то в этом деле ему не стало равных. Он стал выкручивать истребитель так, что мы с Ирреком иногда думали, что это наш последний полет.

Вот и сегодня, весь полет я проболтал с опаловыми глазами по телефону, а Тарзан моим голосом руководил Белояром и был лидером пары. Слава богу, что этот малыш в последнее время немного утихомирился и во время полетов не особенно старается Х76 превратить в рухлядь своими выкрутасами. Чтобы держать его в узде и повиновении, я только изредка разрешаю ему пилотировать истребитель душой и телом, а не из пилотского кокона кабины. Поэтому, когда мы приземлялись на авиабазе, я сделал вид, что только что из-под штурвала истребителя, засунул крысеныша за пазуху и направился отдыхать в апартаменты Белояра отдыхать.

Белояр бессловесно следовал за нами, о чем-то разговаривая с Лиззи, которая всегда приходила на нашу стоянку и ждала возвращения сына. Она еще не знала, что Генерал ведет переговоры с командующим ВКС о зачислении ее сына в школу для одаренных детей, желающих учиться летать на истребителях. Маршал был настолько оглоушен этим непонятным разговором, что дал согласие в следующем году при космической академии создать подобную школу, директором которой станет Иррек. Но тут Маршал возразил и сказал, что Иррек станет директором школы только при условии, что он получит тело и станет андроидом, так как, по его мнению, директор-невидимка не сможет должным образом влиять на воспитание юных учеников, а это дело тонкое и требует железной руки.

Я уж было начал ломать голову над тем, как и какое найти тело Ирреку, как ко мне подошла Наоми и лукаво подтолкнула меня плечом. Даже ее муж Генерал понял у супруги появилась гениальная мысль, а полковник Зирроу, аж, закрутился волчком на месте, сообразив, что присутствует при великом событии. А идея Наоми оказалась весьма проста, переселить дух Иррека в тело белокожего местного генерала, в котором он стал бы сожительствовать с его духом. В моей голове шарики зашли за ролики и я в течение некоторого времени не мог сообразить, что в этой идее плохого или хорошего. Но после определенных усилий в области мозговых извилин, я начал, грубо говоря, соображать и стал просчитывать различные варианты. Чтобы прийти к окончательному решению, пришлось пообщаться с Ирреком и белокожим местным генералом, а проще выражаясь, четырех тысячелетним африканским колдуном, соплеменником Наоми, которые после долгих размышлений согласились на сожительство духов в одном теле. Таким образом удалось решить несколько житейских проблем, а главное устроить моего маленького друга в школу.

Полковник Зирроу и в этом деле проявил достойную человеческого уважения отвагу, он взял разговор об устройстве сына в школу для гениев с супругой на свои плечи. Никто не был свидетелем этого разговора, не зря же Трезор Трезорович столько лет в секретном бизнесе состоял, но после этого разговора он выглядел не ахти себе как и только глухо буркнул, что в эту школу пойдут и его дочери. По всей очевидности, мама Лиззи всех своих детей считала молодыми гениями.

Генерал тут же добавил, что Наоми добровольно выразила желание, стать учительницей-воспитательницей этой школы. Я застыл столбняком на одном месте и с ужасом смотрел на своего чересчур довольного командира, который считал, что проявил присущую ему смекалку, но, если бы он знал, кем на самом деле является его жена, то Генерал несколько бы иначе воспринял эту информацию. Белояр почувствовал мою реакцию на эти слова командира и уставился на меня, ожидая продолжения. Наоми ласково улыбнулась ему и завела разговор о своих воспитанницах, которым так хорошо будет в цивилизованных условиях детского общественного института. Она абсолютно точно знала, что я никогда не буду возражать своему командиру.

В этот момент мой закадычный друг крысеныш вытащил свою мордочку из-за пазухи и, вытянув тонкую шейку, лизнул меня в подбородок, он уже неплохо разбирался в моих мыслях и, по-видимому, в принципе, не возражал в отношении того, как будет развиваться его будущая жизнь.

???

Прошла неделя с момента нашего последнего воздушного боя, когда нам с Белояром пришлось немало попотеть, чтобы выйти из него победителями и вернуться живыми и здоровыми на авиабазу. За это время, а летали мы каждый божий день, в воздухе мы не встретили ни одного летающего объекта. Складывалось впечатление, что вражеский лазутчик присутствовал на нашем вечернем совещании и враг принял соответствующие меры. Сколько бы не летали, сколько бы с Белояром не рыскали над джунглями, кругом была тишь, гладь и божья благодать. Но чем больше времени мы находились без контакта с врагом, чем больше времени мы не встречались с черными треугольниками, тем большее беспокойство росло на душе.

Раз двадцать в день звонила опаловые глаза, мы трепались обо всем на свете, но она ни разу не задала прямого вопроса, появился или не появился враг. Но я всегда чувствовал, как она волнуется, задавая вопросы о том, что произошло за день, и всеми силами старался успокоить ее, в деталях расписывая время, прошедшее с момента ее последнего звонка. Разговаривая по мобильнику с женой, я не обращал особого внимания на пилотирование Х76, в этот момент директор школы для будущих гениев Иррек занимался с подающим большие надежды и будущим учеником этой школы Тарзаном, сыном капитана Т.Т. Трезорова. Они настолько увлекались совместным пилотированием истребителя, что не обращали на меня внимания, а свою очередь вел увлекательную беседу по телефону с опаловыми глазами, не обращая особого внимание на их копошение, но при этом внимательно наблюдал за воздушным пространством.

Прошедшая неделя здорово потрепала всем нервы, враг так и не появился, а мы с Белояром начали косо поглядывать друг на друга, давала себя знать эта непрекращающаяся нервотрепка, связанная с ожиданием появления врага. Еще одна такая неделя и мы с Белояром начнем кидаться друг на друга, всей душой я понимал, что требуется что-то предпринимать, а иначе наши дела станут сосем плохими. Полковник Зирроу так похудел, что стал очень похожим на Кощея бессмертного, с одного боевого задания он тут же уходил на другое, пытаясь отыскать, хоть ниточку следа, ведущую к врагу. Но и его поиски не приносили результата. Лиззи вся извелась, пытаясь вовремя кормить супруга. Полковник, разумеется, полностью не отвергал предлагаемую пищу, но ел без аппетита, что сказывалось на его общем состоянии.

Когда я рассказал опаловым глазам об этой нервотрепке, она на секунду задумалась и высказала гениальную мысль, до которой я пока не додумался.

Ее мысль была проста и оригинальна!

Всегда трудно найти людей, которые скрываются и специально заметают свои следы от преследователей. Недаром в мире говорят, что перед скрывающимся человеком открыто множество дорог, а перед преследователями одна единственная. Опаловые глаза предложила поступить наоборот и заставить скрывающихся искать преследователей. Она считала, что, если мы внезапно прекратим поиски врага, то рано или поздно он почувствует это и постарается выяснить, что произошло с нами. А для этого ему, наверняка, потребуется нас разыскать. Поэтому жена предложила, забросить ежедневные разведывательные полеты, найти место для отдыха всей нашей команды и ждать, когда противник проявит себя.

Мне очень понравилась эта мысль опаловых глаз и я спросил ее, а нет ли у нее на памяти поблизости от авиабазы какое-нибудь курортного местечка, где все мы смогли бы и отдохнуть и одновременно ожидать появления врага.

И тут перед моими глазами всплыла рыбацкая деревушку на Атлантическом побережье, которую обстреливал вражеский эсминец. Я спросил опаловые глаза, что она думает по поводу нашего отдыха в этой деревушке. В принципе, жена была не против нашего отдыха там на побережье Атлантики, но по ее колебанию в голосе я понял, что что-то не совсем устраивало женушку в этом предложении. Через секунду я разобрался в том, что же ее не устраивало. Получалось, что, если мы остановимся на этой деревушке в качестве предполагаемого места своего отдыха, то моя супруженция не сможет потратить свои зеленые, чтобы оплатить наш отдых. В этой рыбацкой деревне не было шикарных отелей, туда еще не пришла индустрия цивилизованного отдыха. Поэтому мы должны были сами обо сем договариваться с деревенским старостой. По второму телефонному каналу я быстро переговорил с Наоми, теперь эта чернокожая красавица принимала решения по социальным вопросам в семье Генерала, и Лиззи, которым чрезвычайно понравилась идея семейного отдыха на Атлантике. Таким образом, получив предварительную договоренность со стороны глав семейств нашего сообщества, я вернулся к разговору с опаловыми глазами и попросил ее, заказать и подогнать к деревушке пару водных скутеров и скоростной глиссер на следующей неделе.

Глава 12

Когда я снова начал ощущать себя, то прежде всего огляделся вокруг. На этот раз мои глаза функционировали и я мог рассмотреть окружающую обстановку.

В настоящий момент я находился в большом светлом помещении со стенами молочно-зеленого оттенка, глаза приятно утопали в них и скользили по стенам, ни на чем задерживаясь. Потолок светился мягким белым светом и находился на невообразимой высоте. Честно говоря я не мог даже определить на какой высоте он находится. Одна стена имело широко распахнутое окно, через которое в помещение лились солнечные лучи и слышались запахи свежескошенной травы.

Каким-то внутренним наитием я догадался, что нахожусь в больничной палате. Это подтверждало стерильность самого помещения и наличие большого количества непонятного медицинского оборудования с множеством зеленых индикаторов, но которое так было так функционально размещено, что совершенно не создавало впечатления какой-либо загроможденности помещения. У окна находился большой письменный стол со знакомым терминалом всемирной сети и несколькими книгами на его поверхности. Мое внимание захватила стоящая вполоборота ко мне цветная фотография. Я видел, что это фотография девушки, но расстояние до стола и ее разворот не позволяли мне разглядеть, кто именно запечатлен на этом снимке. Но она притягивала мой взгляд, в изображении мне чудилось давно знакомое и родное лицо, но разглядеть фотографию со своего места я был не в состоянии.

Я опустил взгляд своих глаз ниже, стараясь рассмотреть свое тело и кровать на которой должен был лежать, что стать и подойти к столу. Но к своему глубокому сожаление не смог рассмотреть ничего, кроме неясного белого марева перед собой. Плотное белое облако скрывало все, что должно было быть перед глазами. Я снова поднял глаза и перед ними вновь было стерильно чистое помещение с оборудованием, письменным столом и распахнутым окном.

И тогда я вспомнил последние слова голоса, время от времени звучавшего в моей голове, и сообразил, что сделан очередной шаг на пути моего полного восстановления-излечения.

Я начал видеть!

???

Полковник Зирроу вел переговоры со старостой рыбацкой деревушки и, видимо, сумел найти нужные слова, чтобы убедить его и получить согласие на то, чтобы принять нас и разместить в гостевом доме деревни всю нашу беспокойную кампанию.

Со своими диверсантами он накануне смотался туда и договорился со старостой о выделении гостевого дома на всю следующую неделю и о небольшом его ремонте, так как этот дом пришел в полный упадок и почти разваливался из-за старости лет и полного отсутствия желающих посещать эту бедную деревушку в качестве туристов. Староста предложил услуги одной местной шарашки, которая за пару тысяч зеленых была готова привести гостевой дом в относительный порядок, и чтобы там можно было бы безопасно ночевать. Они не сделали ничего особенного, немного поправили крышу, чтобы она не протекала, и сверху не текло во время дождя, дом разделили перегородками на три равные части - одну для семьи Генерала, другую для семейства полковника Зирроу и последнюю - для нас с Белояром. Внешне дом мало чем изменился, как был развалюхой, так ею и остался, но внутри были заново положены половицы и возведены перегородки. Двери отсутствовали, но для перехода из одного помещения в другое имелись дверные проемы, которые перекрывались завесами лиан из джунглей. Помещения имели большие оконные проемы, которые не были застеклены, давая возможность свежему морскому бризу свободно их продувать.

Гостевой дом находился на самом песчаном берегу океана и вблизи него, практически на кромке приливной волны нанятая старостой шарашка разровняла площадку, засыпав ее толстым слоем песка и морской гальки, чтобы на ней могли приземлиться наши Х76.

Во время посещения деревушки полковник Зирроу тщательно проверил подступы к гостевому дому, да и к самой деревушке. Благодаря проверке, была разработана схема постоянных и временных блокпостов, которые следовало создать на дорогах, ведущих к рыбакам. По возвращению на авиабазу полковник Зирроу провел краткое совещание с Генералом и белокожим местным генералом, внутренний дух которого в самое ближайшее будущее должен был потесниться и поделиться своим телом с Ирреком.

После совещания наш командир издал официальный приказ о временной передаче командование нашей авиабазы в распоряжение своего коллеги, белокожего местного генерала, и этим же приказом, но после согласования его с нашим столичным командованием, отправил себя и нас в недельный оплачиваемый отпуск. Слово "оплачиваемый" чрезвычайно понравился Белояру, который не бал жадным человеком, но любил, когда деньги наличествовали в его карманах.

Вечером этого же дня авиабазу покинула небольшая колонна бронетанковой техники, четыре средних танка и шесть легких танков с ротой чернокожих командос. Колонна за ночь должна была пересечь две государственные границы и на рассвете прибыть в рыбацкую деревушку. Это белокожий местный генерал выделил войска для полевого охранения деревушки. Завтра же утром к деревушке должен был подойти и зенитной дивизион, который, развернувшись, согласно схемы полковника Зирроу, должен был прикрывать нас от нападения с воздуха.

В деревушку на отдых вместе Генерал вместе с Наоми отправился на "Hummer" наземным путем в составе колонны бронетанковой техники, он здраво рассудил, что его семье не хватит места в Х76, так как они будут оккупированы разросшимся семейством полковника Зирроу.

Утром следующего дня Генерал вместе с Наоми первым делом отправились осматривать гостевой дом. Когда они только входили в этот дом, то неподалеку от места произвели посадку наши истребители, по уши забитые потомством и супругой полковника Зирроу.

Перелет прошел спокойно, разве только малыш Тарзан кипел от негодования. Его личное место в коконе второго пилота истребителя нахально занял отец, а ему пришлось довольствовать моей пазухой. Пазуха - место неплохое и парнищка никогда не отказывался попользоваться этим тепленьким местом, но в этой связи он не мог и лапкой шевельнуть, чтобы попилотировать мощную машину. До глубины души обиженный малыш долгое время клокотал, словно кипяток в чайнике, но время все болячки лечит, незаметно для себя он пригрелся и от горя задремал на моей груди. Так и проспав весь этот перелет. Своих дочерей Шанель и Пенелопу Лиззи, разумеется, не доверила Белояру, когда он хотел, как это я проделал с Тарзаном, засунуть их за пазуху. Мать-волчица сумела каким-то образом их расположить вместе с собой в коконе второго пилота истребителя. Тонкая натура женщины-матери не позволила ей бросить своих славных дочек за пазуху этому мужлану Белояру. А доченьки были не прочь, если судить по их поведению, провести некоторое время с этим мужиком Белояром, даже, если потребуется, то и у него за пазухой. Они и вида не показали, что сильно разочарованы решением своей матушки провести полет вместе с ней в коконе за спинкой пилота. Когда началась посадка в Х76, то Шанель прошествовала мимо моего напарника с таким видом, что любому со стороны становилось ясно, что она глубоко разочарована, что этот мужлан не обратил на нее должного внимания.

Из-за всего этого я чуть не начал заржал, словно мерин, наблюдая картину соблазнения малым дитем моего напарника Белояра, но во время спохватился, заметив суровый взгляд Лиззи, которая никогда не шутила подобными вещами. Я тут же притворился, что ничего не видел и ничего не замечал, а был занят размещением Тарзана за своей пазухой.

Перелет на отдых не занял много времени и прошел без особых экцессов.

После приземления, когда я увидел лицо Генерала, то сразу понял, что наш командир удовлетворен полученной информацией. Отдав должное встрече подчиненных, Генерал уже начал думать о рыбалке и рыболовных снастях, мимоходом упомянув мне, что для рыбной ловли ему нужен глиссер, а пару водных скутеров он оставляет нам с Белояром. Я готов уж было согласиться, как не согласиться с генералом, хотя в душе считал, что было бы несправедливо одной генеральской чете отдавать большой катер, на котором могло бы разместиться все семейство Лиззи. Но не успел я и слова молвить, как из-за пазухи высунулась хитренькая мордочка Тарзана и он нагло заявил, что Генерал с Наоми могут кататься по океану на двухместном водном скутере, а он своих сестричек хотел бы катать по океану на глиссере. Так как отца волчонка поблизости уже не наблюдалось, полковник вместе с супругой приступил к осмотру гостевого дома, поэтому и наказывать мальца за наглый тон разговора с Генералом было некому. Вот мой дружок и воспользовался удобным случаем, чтобы высказаться по справедливости в противовес генеральской логике.

Я видел, как Наоми торопливо шепнула что-то на ухо командиру, и он тут согласился с ее мнением, вслух поддержав маленького наглеца.

Я знал, а Белояр это сердцем прочувствовал, что нам не следует особо спешить с выбором помещения в гостевом деревенском доме. Этот отбор велся по своей иерархии, сначала отбор производился генеральской четой, затем выбором помещения занялся полковник Зирроу с супругой, а нам же с Белояром достанется именно то помещение, которое мы заслуживали.

Поэтому, особенно долго не размышляя по данному вопросу, мы направились к расположенному недалекому причалу с нашей новой водной техникой. Опаловые глаза просто не могла пустить наш отдых на самотек и внесла в него свой собственный вклад. У причала на мелкой волне покачивались сверкающие на солнце два новеньких водных скутера и скоростной глиссер. Скутера были, как скутера, современные со многими супер наворотами для удобств ездоков, но них нельзя было выходить на океанский простор, слишком уж большая там волна, которая в любую минуту могла захлестнуть двигатель скутера.

А вот глиссер, - это было нечто такое, что и океанская волна была бы ему ни по чем. Это был скоростной настоящий катер, созданный для плавания на большой скорости по морям и океанам, весь силуэт судна говорил, что данное судно обладало именно этим качеством. Назад скошенные хищные обводы, маленькая надстройка с антеннами для космической и телефонной связей едва возвышалась над палубой, удобные кресла с привязными ремнями на шесть пассажиров, напоминали пилотские ложементы в наших истребителях. Водительское место, немного выдвинутое вперед, и места для пассажиров накрывались сверху прозрачным колпаком, чтобы седоков обезопасить от брызг волн и бешеного ветра во время движения.

Но наше с Белояром внимание привлекла не эта роскошь интерьера и экстерьера глиссера, а мощная установка малокалиберного зенитного орудия в самом центре катера. Оно было полностью автоматическим и рассчитано на пятьсот выстрелов, стрелку-наводчику нужно было только натянуть шлем, выдать направление и угол движения воздушной цели, а все остальные расчеты производило ЭВМ орудия. Немало информации о таком зенитном орудии в свое время мы находили во всемирной сети и неплохо изучили его устройство и как им пользоваться.

Тарзан давно покинул свое теплое местечко и уже вовсю орудовал на палубе глиссере, пытаясь завести его двигатель, чтобы тут же рвануть на скорости от причала. Заметно было, что этот катер ему очень понравился и он совершенно не собирался покидать его, не выйдя в море.

Но наши с Белояром планы несколько не состыковались с планами этого замечательного волчонка-мальчонки, нам бросить вещи в своей комнате и позавтракать, желудок громко урчал и напоминал о своем существовании. Поэтому я и Белояр дружно развернулись кругом и молча потопали к гостевому дому, в глубине души надеясь, что наши старшие чины уже закончили распределение помещений гостевого дома, и мы можем занять оставшееся помещение. Сзади послышался тихий шорох лап, галопом несущихся по прибрежному песку, и мимо нас на полном ходу пролетел обиженный до глубины души нашим поведением Тарзан, который теперь ни за что на свете не простит меня, бросившего его на произвол судьбы на борту такого замечательного глиссера. Этот мальчуган никогда не простит мне и другого, я ушел завтракать, опять-таки без него. Этот маленький разбойник особенно не считался с моим мнением, когда оно шло в противовес его мнения, но он страшно мстил мне своим полным невниманием, когда я изредка нарушал его принципы или предположения.

Вот и в данный момент до самого стола с завтраком я для него больше не существовал.

Идти было сосем недалеко и вскоре с Белояром стояли перед отремонтированным гостевым деревенским домом, из глубины которого раздавался степенный гул голосов. Внешне этот дом сильно напоминал барачное здание, типа тропического бунгало В торце здания виднелся дверной проем, закрытый лианами.

Интерьер здания был поделен на три равных по площади помещения, когда мы прошли первое, то никого в нем, кроме небольшого количества мебели, не было, а голоса слышались из-за следующей дери, перекрытой лианами. Раздвинув лианы, мы оказались во второй комнате и от удивления увиденным застыли на месте. Открывшаяся перед нами картина поражала своей непосредственностью, в этом помещении собрались все наши: Генерал с Наоми, Полковник Зирроу с Лиззи, две сестрички Шанель и Пенелопа и их братец Тарзан. Каждый из собравшихся был занят своим делом. Тарзан уже накручивал ручки настройки древнего радиоприемника, из динамиков которого слышались дикие завывания африканской музыки. Его сестрицы о чем-то перешептывались и искоса посматривали на братца. Наоми танцевала, мелко подрагивая плечами и вращая бедрами, а Генерал раскуривал толстенную гитару. Лиззи с умилением и слезой в глазах наблюдала за детьми, один только полковник Зирроу был по-военному собран и сосредоточен.

???

Рыбацкая деревушка располагалась в самом настоящем райском месте.

Солнце стояло высоко на головой, ярко светило и поджаривало людей.

Но бриз с моря нес приятную прохладу, свежесть и расслабленность. Особенно приятно было находиться в тени дерева или большого кустарника.

Ночью под свет древнейшего спутника Земли божественно спалось, тебе вообще не снились никакие ночные кошмары или погони за противником, ложись спать и поднимайся на ноги, когда захочешь, никто тебя никуда не торопит и спешить никуда не требуется. Это было настоящее райское место, где шла настоящая райская жизнь! Можно было бы завидовать рыбакам, которые провели здесь всю свою жизнь.

Деревушка располагалась на самом берегу океана, точка океанского прилива находилась примерно в ста пятидесяти метрах от первого ряда зданий деревни. Песчаная полоса берега полукругом охватывала океан, а берег полого уходил в океанские глубины. Примерно метров за двести от линии прибоя этот берег круто обрывался и уходил вниз, именно в этом месте начинались ужаснейшие океанские глубины. Во многом благодаря конфигурации береговой линии и этого, казалось бы, воссозданного рукою человека океанского залива, много веков назад здесь появилась небольшая рыбацкая деревушка. Залив был, возможно, самым безопасным местом для жилья человека. Даже в самый жесточайший шторм громадные океанские волны предварительно разбивались об этот обрыв береговой линии побережья и до песчаного берега докатывались верхушки океанских волн, совершенно не страшные для живущих здесь людей. За всю историю существования деревни ни один дом рыбака не пострадал от этих волн.

Люди часто приезжали сюда в это благословенное место и селились семьям, но подросшая молодежь, достигнув совершеннолетия, покидала деревушку, переезжая в более цивилизованные места. Поэтому даже в свои самые лучшие годы развития в деревушке никогда не насчитывалось более ста семей и домов. Основной контингент ее населения составляли люди старшего и пожилого возраста, которые ни на что не претендовали и потихоньку доживали свой век.

Среди населения деревушки наш Генерал сразу же прослыл мудрым белым человеком. С самого момента появления его начало уважать все население этой деревушки. К гостевому дому по вечерам приходили старики и степенно рассаживались на заранее приготовленные чурбачки, и, уже сидя, терпеливо ожидали появления нашего командира. Генерал выходил примерно в одно и тоже время вечером, когда разгоряченное солнце катилось к линии горизонта, доставал сигародержательницу на три гаванских сигары и, на глазах собравшихся чернокожих стариков, торжественно обрезал концы сигары и долго прикуривал ее от ультрасовременной зажигалки. Когда сигара разкочегаривалась до требуемой степени, он усаживался на свободный чурбачок и начинал процесс курения, который во многом напоминал известный всему миру процесс раскуривания воющими индейскими вождями "трубки мира". Когда сигара превращалась в пепел, Генерал поднимался на ноги и уходил в дом. Старички медленно разбредались по своим домам и ни кто из них, участвовавших в этот курительном процессе, ни единым разом, ни единым словом не нарушал этого общего молчания.

А мы, молодежь, веселились и отдыхали от души, наслаждаясь каждой свободной минутой, и, стараясь, провести их на шикарном океанском берегу, плавая и ныряя в заливе. Белояр был отличным пловцом и практически не вылезал из океана с утра до позднего вечера. Сестрички Шанель и Пенелопа тоже неплохо плавали и изредка можно было наблюдать, как они вместе с Белояром заходили в чистую зеленоватую воду и, борясь с небольшими волнами, заплывали так далеко от берега, что их можно было разглядеть только в морской бинокль. Они с Белояром проводили там практически все дневное время суток, появляясь на берегу, чтобы на скору руку перекусить или попить чего-нибудь. Зная характер Белояра, который быстрее сам погибнет, но не даст в обиду молодежь, я особенно не беспокоился о девчатах, когда они находились в океане. Но со мной не совсем была согласной Лиззи, строгая супруга полковника Зирроу. Уже на второй день отдыха у нее на шее постоянно висел сильный морской бинокль и она, где-то раздобыв, попыталась навесить на своих дочерей наручные браслеты с мелодией боевой тревоги, которые нам на службе выдавали под расписку.

Раньше всех Лиззи приходила на берег, устанавливала и раскрывала большой зонт, в тени которого пряталась от жаркого тропического солнца, и начинала постоянное наблюдение за своими дочерьми. Она никому не жаловалась на свою судьбу или на своих детей, а молча сидела на берегу и до позднего вечера в бинокль наблюдала за плавающими. Именно она поставила на твердую основу и нашла доля этого людей с черной кожей, которые готовили для нас и в точно определенное время приносили завтраки, вторые ленчи, обеды и ужины на океанский берег. Заметно было, что в эти окна приема пищи она немного расслаблялась и отдыхала душой. Но, как только дочери вступали ногой в воду, тут же превращалась в наблюдательную вышку с бьющимся материнским сердцем. С берега она уходила только после того, как ее дочери, на ходу переговариваясь со всеми, кроме своей матери, спешили к другим развлечениям.

А мой кореш Тарзан оказался немного трусоват, когда речь заходила об океане и плавании вдали от берега. Все было хорошо, если у него под ногами была палуба или что-нибудь твердое, вроде суши, тогда мальчишку было не узнать. Он храбро входил в воду, но, если заплывал далее пяти метров от берега, то тут же разворачивался и стрелою вылетал из воды. При этом он пытался успокоить меня словами, что у него имеется интересная книга, которую надо почитать. Я никогда не поверю словам этого парня, зная, что читает он только одну литературу - по электронике или техническому конструированию, а на остальное у него не хватает времени. Но и под солнцем лежать спокойно и загорать он тоже не привык, начиная тут же канючить, что ему хочется покататься на глиссере по океану. А отказать малышу, готовому по любому поводу и без повода в эту минуту расплакаться, я не мог, душа и сердце не позволяли, вот и носились мы вместе с Тарзаном с утра до вечера на глиссере по океанским волнам залива.

Иногда, когда мы делали крутой разворот и шли к берегу, имитируя высадку десанта на занятый противником берег, то ловили в глаза солнечные зайчики от бинокля мамаши Тарзана. В этот момент у меня крепко чесалась спина и кое-что пониже, так как чувствовал настроение Лиззи. Но, к слову сказать, Лиззи ни разу не посмотрела косо в мою сторону и ни разу не попросилась к нам с Тарзаном в глиссер. Это была настоящая и стойкая женщина, настоящая супруга боевого полковника, на своих плечах переносящая все тяготы воспитания детей.

Иногда полковника Зирроу мы не видела целыми сутками, он постоянно занимался вопросами безопасности и домой приходил поздно за полночь, чтобы поесть и немного поспать.

Генерал с Наоми занимался рыбной ловлей и в немалой степени способствовал разнообразию нашей пищи. Мы незаметно для себя привыкли к морским деликатесам, с удовольствием поедая на берегу экзотических кальмаров, тунца, лосося.

Время от времени, раз десять в день звонила опаловые глаза, чтобы поинтересоваться, как проходит наш отдых и не появился ли враг, о котором мы совсем забыли и даже не интересовались, где он может быть или когда появится.

???

На четвертый день отдыха мы с Тарзаном решили на глиссере слетать к островку, вершина которого виднелась на горизонте.

Мой мальчуган на свежем морском воздухе расправил плечики, поджарился на горячем тропическом солнышке, набрался силенок, а главное чуть-чуть возмужал. Он чем-то напоминал корабельного юнгу, который стремился приобрести профессиональные навыки и стать морским волком.

Даже и, не позавтракав, мамаша Лиззи все же сумела на ходу, когда мы уже бежали к глиссеру, сунуть нам в руки пакет с едой, мы помчались к причалу. Я начал отвязывать швартов, а Тарзан, усевшись на капитанское место, врубил зажигание катера. После двух чихов, двигатель завелся и тихо зашелестел, прогреваясь и набирая мощность. Перебросив швартов на катер, я перескочил с причала на его борт и, заняв место за плечами малыша, стал наблюдать за его действиями. Дав несколько секунд на прогрев двигателя, Тарзан врубил заднюю скорость и отошел от причала. Когда дистанция между нами и причалом достаточно увеличилась, малыш врубил первую скорость, чтобы прекратить инерцию отхода от причала и тут же перешел на вторую и третью скорости. Глиссер устремился к берегу, но Тарзан резко выкрутил вправо штурвал и катер понесся в открытый океан по направлению к острову.

То, что мы вышли в океан, я почувствовал по ударам волн в днище и по амплитуде их колебания. Волны стали более крупными, глиссер шел еще не на полной скорости, где-то узлов под шестьдесят, но резко усилился ветер. Я, на всякий случай, опустил колпак, прикрыв от его порывов и брызг океанских волн, своего капитана и себя самого, за что получил удивленный взгляд Тарзана. Этот молодец уже забыл обо всем на свете и, мысленно превратившись в глиссер, летел на всех парусах навстречу опасностям. Его рука медленно, но верно подвигала рычаг управления оборотами двигателя к максимальным цифрам и наша скорость постоянно росла, пока не превысила восьмидесяти узлов в час. За пилотским колпаком творилось невообразимое, глиссер вышел на редан и острым ножом безжалостно резал форштевнем волны, оставляя за собой бешеный вихрь из порывов и ветра и облако брызг.

Как-то неожиданно показался берег острова, а я думал, что мы до него будем плыть минут двадцать, а прошло всего восемь минут, как отчалили от берега. Тарзан был весь в управлении катером и ни на что не обращал внимания, на полной скорости он стал обходить остров по пологой дуге, особенно не приближаясь к самому береговой полосе острова. Меня очень удивило то, что подходы на катере к острову оказались очень неудобными, острые вершины скал рвались из океанских пучин, каменными иглами пронзая облака. Видимо, почувствовав мое желание присмотреться к острову, Тарзан сбросил скорость и катер стал по инерции дрейфовать по направлению к этим скалам. Он, видимо, все же надеялся отыскать свободный проход к берегу среди скал, или, как можно ближе приблизиться к берегу.

В скалах мелькнуло сто-то непонятное, невооруженным глазом я не мог уловить, что это было, так как глиссер сильно болтало на океанской волне, но неожиданно в голове непрерывной нотой зазвучала тревожная мелодия. Без особой на то причины, а может быть, просто из-за того, что мне все же очень хотелось рассмотреть и понять, что там, в скалах находилось, я переместился на кресло стрелка-наводчика зенитного орудия, пристегнулся к нему ремнями и пристроил на голове обруч, опустив прицел на глаза. Две секунды потребовалось на прогрев электроники, затем прицел приспособился под остроту моего зрения и я мог наблюдать, как скалы острова стремительно приблизились ко мне. Первое время я никак не мог приспособиться, но через очень короткое время я уже всматривался в раскрывшийся передо мной мир скал через призму электронного прицела зенитного орудия. Увиденная мною картина подтвердило ранее мелькнувшую в голове догадку о том, что этот остров представлял собой оборонительное укрепление. В прицел хорошо просматривались антенны космической связи, батареи локаторов, боевые телекоммуникационные системы, а также орудийные позиции. Остров, по крайней мере, прикрывали две зенитные батареи и одна - противодесантная.

Я тихо шепнул Тарзану, что следует разворачивать глиссер назад к берегу, но мой малыш наслаждался океанским простором, волнами и не расслышал моей просьбы, шум волн заглушил слова.

Сформировав тревожный мыслеобраз, я обрушил его на волчонка, в глубине души надеясь, что он не повредит неокрепший головной мозг малыша, но он мужественно выдержал это психотропное давление и сразу же ухватил то, что я хотел ему сообщить. Небрежным движением руки Тарзан включил переднюю скорость, глиссер сделал пологий разворот и устремился в сторону от острова, но делал это не столь явно, а как бы огибал его, двигаясь по широкой дуге. Мысленно я похвалил малыша за проявленную смекалку и посоветовал ему еще больше увеличить скорость, чтобы в определенный момент начать отрываться от этого странного острова.

В голове отчаянно билась мысль о том, что, по всей очевидности, мы все же нашли лежбище, спрятавшегося от нас врага, оставалось только добраться до Х76 и тогда мы с Белояром, сумеем показать ему, где раки зимуют. А сейчас судьба нам с Тарзаном выделила шесть минут жизни на то, чтобы мы отошли от острова и приблизились к нашему берегу, под защиты зенитного дивизиона, который расположился вокруг рыбацкой деревушки. Словно подслушав мои мысли, начали вращаться антенны радаров, появились черные точки людей на орудийных позициях, стволы которых стали разворачиваться вслед за глиссером.

Остров проснулся и начал реагировать на наше появление, пытаясь электронными средствами связи и телекоммуникаций определить, что это за глиссер и почему он появился в опасной зоне.

А глиссер мчался по пологой спирали, постоянно увеличивая скорость и удаляясь от острова. Юный капитан катера, находясь за боевым штурвалом, выглядел сосредоточенным и уверенным в себе человеком, скупыми движениями штурвала он корректировал курс, отгоняя катер, прочь от острова. Люди на острове, наконец-то поняли, что наш катер не собирается приставать к берегу, а старается удалиться от него, как можно дальше, что несло в себе опасность раскрытия тайны этого острова. Для людей на острове ничего не оставалось делать, как реагировать на опасность. Из-за острых вершин скал скользнули две треугольные тени.

Появление этих теней все поставило на свои места!

Теперь с большей уверенностью можно было предполагать, что данный остров является убежищем для черных треугольных истребителей, которые пару раз нападали на нас с Белояром. Сами того, не сознавая, совершенно случайно мы с Тарзаном нашли и раскрыли тайну этого острова, который оказался местом базирования черных треугольных истребителей. Чтобы уничтожить эту базу, нам нужно было выжить и донести информацию до берега, до своих друзей. Мой мобильный телефон не работал, рация глиссера отплевывалась непонятными завываниями и шумами. Противник во время привел в действие свою систему подавления телефонной связи и радиосигналов. Нам нужно было вырваться из вражеских лап, пытающихся захватить нас с Тарзаном.

Тени превратились в хорошо знакомые силуэты двух черных треугольных истребителя, которые с полуразворота стали заходить в атаку на нашу утлую лодчонку. Дозарядив орудие, я снял его с предохранителя, выписывая стволом восьмерки тройки, шестерки, стараясь захватить в прицел преследующие нас истребители. Пилоты вражеских истребителей первыми открыли огонь, пулеметная и пушечная очереди рассекли океанскую волну справа от глиссера, а вторая прошелестела далеко в стороне от нашего курса. Тарзан не видел момента открытия огня треугольными истребителями, но он вовремя совершил четкий и правильный маневр ухода от обстрела истребителями. Парнишка не мог оторвать глаз от океана, который беспрестанно вспучивал волны перед форштевнем катера и беспрестанно лавировал среди этих грозных волн, по этому у него не было времени, чтобы вскинуть голову и посмотреть, что происходит там, в синеве неба. Тогда я объединил наши сознания и напрямую в мозг малыша стала поступать дополнительная информация от меня по обстановке в воздухе. Информация передавалась видеобразами и действия Тарзана тут же приобрели целеустремленность и целенаправленность.

В результате одного его удачного маневра заходившие сзади вражеские истребителя совершенно неожиданно для себя оказались сбоку от нашего глиссера. Когда вражеские машины стали скользить над океанскими волнами чуть в стороне от катера, я развернул орудие и, особенно не целясь, выжал ногой педаль спуска орудия. Простучала короткая пушечная очередь на четыре снаряда, которые миновали ближайший ко мне истребитель, но вдребезги разнесла блистр пилотской кабины второго истребителя.

Этот черный треугольник резко клюнул носом, коснулся верхушки волны и тут же исчез в океанских глубинах.

Это была большая удача, настоящее везение в бою!

Ведь, если откровенно признаться, то я стрелял из орудия на авось, особо не прицеливаясь. А Тарзан, после моего первого залпа, на полной скорости помчался к спасительному берегу, пытаясь выжать из двигателя глиссера невозможное. Шесть минут до спасения, но второй черный треугольник продолжил нас преследовать. Вражеский пилот хорошо понимал, что ему здорово не поздоровится, если мы живыми уйдем от него. Истребитель шел в атаку то справа, то слева, снова и снова повторяя и строя новые свои атаки. То он наваливался на глиссер сверху, стараясь утопить нас. Но повсюду его встречали десятки разрывов зенитных снарядов, расчерчивая светлое небо черные пятнами. Я палил из зенитного орудия, как из пулемета, хорошо понимая, что при полном отсутствии навыков работы наводчиком зенитного орудия, едва ли сумею вновь попасть во второй вражеский истребитель. Поэтому старался напугать пилота и палили во все стороны напропалую и, пытаясь предугадать направление маневра его истребителя, направлял в эту сторону очередную порцию зенитных снарядов.

Пушка раскалилась до красна от постоянной стрельбы и злобно шипела при попадании на нее водных брызг, но снарядов становилось все меньше и меньше.

В этот, казалось бы, критический момент перед черным треугольником скользнул знакомый силуэт блинообразной формы.

Белояр с первой же очереди отправил ко дну вражеский истребитель, пилот которого слишком увлекся преследованием нашего глиссера, потерял всякую осторожность, не отсматривал внимательно обстановку в воздухе и прозевал появление истребителя Белояра. За что тут же был немедленно наказан.

А на берегу нас встречала Лиззи.

Когда глиссер на большой скорости выскочил на прибрежный песок и несколько десятков метров скользил по нему, она бросилась к катеру и лапами стала стучать в колпак безопасности, стараясь прорваться к своему мальчугану. Тарзан неподвижно сидел на капитанском месте, смотрел вперед и не реагировал на окружающих. Парень настолько отдался бою и потерял столько энергии, что у него не осталось сил даже на то, чтобы оторвать свои лапы от штурвала глиссера.

С большим трудом я стащил обруч прицела с головы и ударом кулака по зеленой кнопке скинул с глиссера колпак безопасности. Лиззи безмолвно метнулась вперед и схватила на руки своего сынка. Я осторожно прощупал сознание Тарзана и внезапно услышал в ответ, чтобы я особо не беспокоился, так как он очень устал и просто хочет спать.

С парнем было все в порядке и мое вмешательство во время боя в его психическое состояние ничуть не повредило его головной мозг. Тарзан выдержал напряжением боя и показал себя с самой лучшей стороны, настоящим мужчиной. Но и не все для этого парня прошло бесследно, после этого боя его челка на голове стала серебряной.

Глава 13

Глаза работали превосходно, но они уже не были моими прежними глазами.

Новые глаза функционировали несколько по другому принципу, чем прежние, появились новые функции. Теперь они могли, находящиеся на далеком расстоянии предметы, приближать так, что я мог, словно микроскоп или телескоп, рассмотреть их составляющие, микроскопические трещинки, изучить химический состав и т.д и т.п.. Новыми глазами я мог провести спектральный анализ светового луча, а также хорошо видеть в ультракоротком или ультрадлинном диапазонах. Вечером или ночью мне требовалось дополнительного освещения, я видел, как кошка или другое ночное животное. Немного позже, когда начал передвигать, я дополнительно обнаружил, что мои глаза работали, как и рентгеновский аппарат, если настроиться соответствующим образом, я видел анатомическое строение человека или животного, любое биологическое существо, и мог определять симптомы различных болезней и лечить их.

Каждый день я теперь занимался новыми глазами, осваивая и привыкая к их новым свойствам и способностям.

По мере возможности упражнялся в разработке своего нового зрения, разглядывая предметы и вещи, находившиеся в своем помещении.

Прошло достаточно много времени с момента моего прихода в сознание и появления новых глаз, по моим примерным оценкам, минула целая неделя земного времени, Все это время я занимался своими глазами и ничего другого со мной не происходило. Помещение, как было, таким и оставалось, ничего в нем не изменялось и не происходило, оборудование и другие находившиеся на виду предметы оставались на своих прежних местах: окно было постоянно распахнуто, из окна постоянно лились в помещение солнечные лучи и постоянно чувствовался запах свежескошенного сена, наверняка, льющийся из распахнутого окна.

Последнее позволяло мне сделать еще одно логическое умозаключение, ко мне вернулось чувство осязание

Но я по-прежнему пребывал в одиночестве, со мной никто не разговаривал и не объяснял, что происходит или что со мной будет происходить.

Никто также не приходил ко мне в палату и я уже начинал думать, что позабыт, позаброшен и покинут всеми.

???

Наш столь прекрасный отдых закончился, вновь наступало время воевать!

Все мы хорошо это понимали и, когда собрались в нашей с Белояром комнате гостевого дома, о чем бы не заходила речь, разговор все время возвращался к теме острова и врагов, прячущихся на нем. Генерал был очень решителен в высказываниях, он был настроен на действия и хотел действовать, не теряя времени. Командир считал, что врагу следует нанести серьезное поражение, чтобы он не мог в дальнейшем вновь и вновь провоцировать нас. Поэтому он лично созвонился с опаловыми глазами и поинтересовался, может ли дальняя авиация "дружественной" страны нанести бомбовой удар по этому острову и разнести его в пух и прах. Несколько ошеломленная подобным началом разговора, опаловые глаза вежливо попросила Генерала ввести ее в курс дела. Потом она, как полковник разведывательной службы "дружественной" страны и как женщина сумела оценить тактичность, проявленную нашим командиром, чтобы также тактично ему ответить, что непременно свяжется с министерством обороны страны и информирует его руководство о сущности запроса. Я видел глаза своей жены, когда она давала ответ Генералу, что немедленно проинформирует его о принятом решении.

Ее глаза запали мне глубоко в душу, они были такими большими, что казалось, занимали все лицо моей любимой женщины, и очень красивыми, причем они одновременно выражали боль, страдание и надежду. Как только опаловые глаза узнали о том, что произошло со мной и Тарзаном вблизи этого острова, то у нее сражу же испортилось настроение и глаза потеряли гламурный блеск. Моя девочка хорошо понимала, что рано и поздно мы с Белояром обязательно ввяжемся в это дело и полетим на этот остров. Дураку было понятно, что двум истребителям-перехватчикам, предназначенным для перехвата воздушных целей, и в этой связи имеющим только легкое вооружение, не следует атаковать серьезные фортификационные укрепления острова. Что, по ее мнению, могло привести к гибели пилотов. Но опаловые глаза хорошо знала нас, меня и Белояра и понимала, что мы не останемся в стороне от этого острова, а она не хотела терять мужа и его друга. Расчет Генерала, когда он звонил ей, строился именно на этих обстоятельствах, но я хочу здесь заметить, что наш командир не был подлецом и никогда не играл на чувствах близких ему людей, он никогда и ни за что не воспользовался бы чужой бедой во имя собственных целей.

Генерал просто был военным человеком, привык искать наикратчайшие пути для достижения поставленной перед ним цели, а опаловые глаза, по его мнению, обладала таким бойцовским характером, что могла перевернуть мир во имя спасения своего мужа.

Понимая это обстоятельство, опаловые глаза предприняла невероятные усилия, поставила на ноги всю армейскую и флотскую верхушки своей страны и уже к вечеру добилась решения, согласно которому, к острову выдвигался авианосец и его штурмовики должны были нанести два штурмовых удара по острову и его укреплениям. Но эти удары могли быть нанесены только через пару дней, пока авианосец не выдвинется на удобную позицию для нанесения штурмовых ударов.

Самым тяжелым в этом оказалось то, что требовалось сидеть, сложа руки, и ждать, пока пройдут эти двое суток.

С момента принятия решения "дружественной" страной, проснулись и наши верха, которые тут же придали этой операции большое значение. В наш адрес посыпались десятки циркуляров и указаний сверху, нам советовали и рекомендовали, как конкретно поступать в том или ином случае. Столичных рекомендаций и советов были тысячи, но практической помощи никто и не стремился оказывать.

Генералу перезвонил командующий ВКС и долго внушал ему, что и как делать, но в конце разговора, по человечески, посоветовал нашему командиру, не лезь вперед батьки в пекло и не рисковать жизнями своих ребят, то есть мой и Белояровой.

Но мы с другом не могли просто так сидеть и ждать, когда кукушка прокукует. В первый же день вечером мы молча поднялись с кресел и направились на прием к Генералу требовать разрешения на разведывательный полет на остров. Наоми, видимо, по договоренности с опаловыми глазами, стояла насмерть и не допускала нас к мужу. Но когда поняла, что мы с Белояром дошли до точки и готовые на крайность, вылететь на остров без генеральского согласия, она молча отошла в сторону и пропустила нас к командиру. Генерал рассвирепел и долго орал на нас дурным голосом, но, когда настало время, сделать очередной вдох, чтобы пустить свежий глоток воздуха в легкие, прекратил орать, задумался и вынужденно согласился с нашими доводами. До настоящего момента мы ничего не знали конкретного о противнике и о системе укреплений острова. Посмотрев нам в глаза, Генерал еще раз вздохнул и безнадежно махнул рукою.

Этот жест мы с Белояром признали за знак согласия на вылет в разведку и направились в свою комнату, переодеваться в свои черные полетные комбинезоны.

Тарзан, разумеется, спал или глубоко дремал на моей кровати, этого мальчишку сразу и не поймешь. Но, разыскивая комбинезон в шкафу, а потом, стягивая с себя одежду, комбинезон желательно надевать на голое тело, я замел прищуренный взгляд его глаз. Одним глазом волчонок наблюдал за тем, как я доставал комбинезон и натягивал его. Но в какой-то момент я потерял парня из виду и подумал, что он, может быть, зная, что я все равно не возьму его в полет на остров, по тихому ушел из комнаты. Но как я ошибался! Только я собирался пройти в дверной проем с лианами, как увидел своего маленького кореша, решительно преграждающего нам с Белояром выход из комнаты. Я понимал, что могу развернуться и выйти через противоположный выход, но не мог этого проделать. Потому, что это могло бы стать предательством своего юного друга, предательством и самого себя. Мы с Белояром неподвижно стояли напротив маленького волчонка с серебряной прядью во лбу. За дверным проемом неожиданно послышался шорох и завеса лиан раздвинулась, пропуская в комнату еще одно явление природы - Шанель, которая, кокетливо наклонив на бок голову, встала рядом со своим братом. У меня был единственный выход из этого положения, я наклонился и, взяв на руки Тарзана, засунул его за пазуху. В этот момент меня шокировал Белояр, который, следуя моему примеру, проделал аналогичные вещи с Шанелью.

Слава богу, что по дороге к стоянке истребителей нам не встретилась мама Лиззи, она, наверняка, убила бы нас за то, что без ее разрешения, ее же ребятишек мы забрали в опаснейший полет к острову.

???

Наши истребители Х76 летели на высоте в пять тысяч метров. Даже находясь на такой высоте, мы могли судить, как трудны подступы к острову. Вначале мы с Белояром решили провести фотосъемку острова, а затем уж посмотреть, что он представляет собой в реальности. Фотосъемку вел Белояр, а я охранял его истребитель, прикрывая заднюю полусферу, и находился чуть в стороне от него и немного выше по высоте.

Остров выглядел безжизненным, не наблюдалось ни малейшего движения. Космические и телекоммуникационные антенны не двигались и сохраняли вид, что ими не пользовались в течение очень длительного времени. С нашей высоты хорошо просматривались позиции зенитных, противокатерных и противодесантных батарей, но рядом с орудиями не было видно боевых расчетов. К слову сказать, количество орудий и артиллерийских батарей оказалось больше, чем мы предполагали. Я даже рассмотрел несколько позиций зенитных ракетных установок. Но мы никак не могли рассмотреть взлетных и посадочных полос для чернух треугольных истребителей. Если судить по состоянию дел на острове на данный момент, то можно было бы с уверенностью говорить, что этих истребителей никогда не было на острове. Но мы с Тарзаном едва не погибли, на полной скорости удирая на глиссере под атаками вражеских машин, которые внезапно появились с этого острова.

Два раза мы с Белояром прошлись над островом, а он хранил мертвое молчание, ничем не выказывая своих намерений. Все это время меня постоянно терзало ощущение, что кто пытается заглянуть мне в голову и каким-то образом искажает мое зрение.

По внутренней связи послышался голос Белояра, который сказал, что его Шанель утверждает, что кто-то извне наблюдает за нашими истребителями.

Локаторов на острове было расположено великое множество и утверждение Шанели соответствовало действительности, за нашими истребителями электронными средствами велось постоянное наблюдение. Внешне ничего не менялось, антенны радаров по-прежнему не вращались и не отслеживали передвижение наших машин, по всей очевидности, наблюдение велось скрытыми средствами. Каким-то чудом мне удалось понять, что оно, в форме электронного сканирования, велось откуда-то сверху, но сколько я не вглядывался в синеву небес, ничего там не наблюдалось. Но тут мои мысли были вновь перебиты новым сообщением Белояра, который говорил, что Шанель снова теребит его и просит передать мне, что электронное наблюдение за нами ведется из космоса, а с острова, на котором прячется очень много людей, осуществляется наблюдение магическими средствами.

Подтвердив Белояру, что сообщение принято, я предложил ему оставаться на данной высоте и продолжать фотосъемку выявленных объектов, а сам резко свал свой Х76 на правое крыло и стал отвесно падать на скалы острова. Во время падения машины двумя словами перемолвился с Тарзаном, объясняя ему, как вести себя в том или ином случаях, и падение истребителя перевел в глубокий вираж, низом фюзеляжа почти касаясь вершин островных скальных образований. На этой высоте открыл огонь из пушки, снарядами вспарывая взгорок, расположенный в центре острова, откуда тут же повал плотный дым. Из-за скорости выполнения маневра, я не успел рассмотреть в деталях, что же это пригорок представлял собой, хотя принимал его за командный пункт. Но в любом случае, ошибался или не ошибался я, мои снаряды легли прицельно, а появившийся дым свидетельствовал, что это место было не простым природным образованием. В тоже время я старался поплотнее прижимать истребитель к вершинам скал, время от времени постреливая из пушки и пулемета.

Тарзанчик радостно повизгивал в своем пилотском коконе и умолял меня дать ему немного попилотировать Х76.

Мои нахальные действия, успешная атака пригорка и эта, казалось бы, беспорядочная стрельба сыграли на нервах противника, взбудоражили его и вынудили его реагировать на эти действия.

Из укрытий появились и понеслись к орудиям вражеские артиллерийские расчеты, но им требовалось определенное время, чтобы пробежать от десяти до ста метров по открытой местности до артиллерийских позиций. Я и воспользовался этой небольшой, но все-таки ошибкой противника, кинжальным пулеметным огнем начал поливать бегущих вражеских артиллеристов. Мне удалось сделать два захода и около десятка людей навсегда остались лежать на земле, не успев преодолеть открытое пространство. Разумеется, один мой истребитель не мог бы подавить всю артиллерию острова, да я и не ставил себе этого основной задачей, но я смог нанести ущерб личному составу артиллерийских батарей острова. Остальные вражеские солдаты уже приникли в к прицелам орудий, а другие загоняли кассеты со снарядами в замки орудий, через несколько секунд темные разрывы зенитных снарядов вспухли над островом.

Первоначально зенитный огонь противника носил беспорядочный характер, а мой с Белояром истребители придерживались разных высот и вражеским зенитчикам требовалось некоторое время, чтобы разобраться с обстановкой и решить, по какому истребителю вести огонь. Постепенно офицеры-артиллеристы смогли ввести необходимые коррективы в организацию зенитного огня, который стал эшелонируемым. Две зенитные батареи, более крупного калибра, вели огонь по истребителю Белояра, который по-прежнему выкручивал восьмерки на верхотуре, ведя фотосъемку, а одна батарея малокалиберных орудий пыталась пристреляться по моему истребителю. Но пока не успевала, но разрывы зенитных снарядов следовали практически за хвостом истребителя и малейшая ошибка могла привести к печальным результатам.

Малыш Тарзан так и рвался перехватить управление Х76, чтобы показать свою удаль и мастерство пилотажа, но я всеми силами берег его и не допускал к управлению истребителем.

Первая зенитная установка мелькнула перед глазами и скрылась под носом моего Х76 и, выпущенная ею ракета, оставляя белесый, пронеслась перед самым носом Х76. Тарзан попросил меня завести канал внутренней связи на его кокон, что я тут же и сделал, а он стал сообщать Белояру о траектории полета ракеты. Незаметно к нашему разговору подключилась и Шанель, я слышал ее шепот, которым она произносила странные и неизвестные мне слова. В результате этого шепота-заговора ракета была дезориентирована, вначале она закрутилась по спирали, а затем взорвалась далеко в стороне от истребителя Белояра. Истребитель Белояра продолжал маневрировать над островом в плотном окружении разрывов зенитных снарядов, совершая один за другим противозенитные маневры и одновременно ведя фотосъемку, до настоящего момента его истребитель не был поврежден ни одним разрывом зенитного снаряда или зенитной ракеты. Каким-то образом нашей малышне удавалось нейтрализовать вражеских артиллеристов, а выпущенные зенитные ракеты регулярно рвались далеко в стороне от истребителей.

Занявшись понятной только им работой, Тарзан и Шанель обменивались фразами в таком скоростном темпе, что порою мне казалось, что их языки в эти моменты извергали скоростную и никому, кроме наших малышей, не понятную тарабарщину. Она напоминала детский лепет, но слова произносились с такой бешеной скоростью, что используемые ими термины и выражения сливались воедино и становились непроизносимыми нормальным языком или совершенно неузнаваемыми. Но в какой-то момент в эту дикую тарабарщину вписался мужественный бас Белояра и, на секунду прервав детскую болтовню, он сообщил, что фотосъемка, по его мнению, завершена и можно возвращаться на авиабазу.

Предлагая нам вернуться домой, Белояр был прав и не прав одновременно.

За время пребывания в воздушном пространстве острова мы многое узнали и сфотографировали артиллерийские позиции, систему организации зенитного и противодесантного огня. Теперь мы знали, что враг находится на острове, но этого было недостаточно, мы пока еще не узнали много других вещей, кто этот враг, имеются ли на нем черные треугольные истребители и где они спрятаны. Мы не знали расположение убежищ живой силы, командных пунктов и пунктов управления огнем противника.

Поэтому, в нескольких словах обрисовав сложившуюся обстановку и высказав свои мысли по этому поводу, я предложил Белояру имитировать завершение своей разведывательной миссии, но в последний заход Шанель и Тарзан должны были самым серьезным образом заняться магическим сканированием острова и постараться обнаружить центральный командный пункт противника, а также место, где запрятаны вражеские "треугольники". Все мы прекрасно понимали, что неожиданное появление этих вражеских истребителей во время обработки острова штурмовиками с "дружественного" авианосца, нанесет нашим коллегам по оружию большой ущерб и громадные потери. А драться пилоты треугольников умели, мы с Белояром пару раз убедились этом на своем опыте.

А мне с Белояром очень не хотелось подставлять своих коллег, которых попросили о помощи, под внезапный и мощный удар противника. К тому же мы пока не были убеждены, что именно Изгой возглавляет оборону этого островка.

Честно говоря, я понятия не имел, что нужно сделать, чтобы заставить людей, которые прятались на острове, полностью раскрыться и показать нам, где и что спрятано в этих чертовых скалах. Но в этот момент в голове сформировался образ Наоми, которая на этот раз предстала передо мной в образе чернокожей богини - белое сари плотно облегало ее прекрасное тело, волосы были распущены и черным облаком дыбились во все стороны. Чернокожая женщина стояла на берегу во весь свой рост и пыталась что-то сообщить мне. Я видел, как ее губы шевелились, повторяя одну и тоже фразу, но ее голос не долетал до меня. Внутреннее чутье подсказало мне, что более мощный маг блокирует нашу магическую связь, и я не в силах был преодолеть его блокировку. Маг был не силах полностью блокировать общение Наоми со мной, но сумел перехватить и блокировать звуковые каналы.

Неожиданно возникшая тишина была нарушена слабым голоском Шанель, которая однотонно повторяла:

- Изгой на острове. Атакуй третью скалу северо-западного направления.

Чтобы преодолеть блокировку звуковых каналов связи со мной, Наоми обратилась к дочери Лиззи, в последнее время с которой у нее установились прекрасная магическая связь. В новой ситуации Наоми легко обошла блокировку враждебного мага и через Шанель я услышал то, что она хотела мне сообщить. Но маг отомстил Наоми за ее хитрость и в последнюю секунду успел нанести сильный удар по Шанель, которая потеряла сознание, так как прямое воздействие на ее головной мозг двух супер древних шаманов не могло пройти незаметно.

???

Указанная Наоми скала ничем не отличалась от других скал острова, игольчатая вершина была устремлена в небо и на ней нельзя было ничего разместить. Одна ее сторона круто падала в океанские глубины, а другая - смотрела в центр острова, но была отвесной и неприступной. Ни один альпинист не взялся бы взбираться на эту скалу, которая отвесным уступом метров на тридцать - сорок поднималась в высоту.

Я два раза облетел эту скалу и эти два, казалось бы, совершенно безобидных захода моего истребителя вызвали чрезвычайно нервную реакцию противника. Зенитные орудия словно взбесились, сотни черных разрывов пятнали небо надо мной, подо мной - вокруг моего истребителя. В иные секунду мне казалось, что это черное облако плотно окружало меня со всех сторон и из него нет выхода.

Тарзан от адреналина сердце возбужденно повизгивал за моей спиной в своем коконе и настойчиво требовал передать управление Х76 ему, но пока я не мог этого сделать по одной простой причине. Любая пауза в маневрах истребителя, а она обязательно возникает, она возникает и при мысленной передачи управления машиной одним лицом другому, приведет повреждению к зенитным огнем Х76. А это в свою очередь могло привести к гибели нас обоих. Поэтому, не обращая внимание на своего "второго пилота", я маневрировал и маневрировал своим Х76.

Тем временем вражеские зенитки и ракетные установки оставили истребитель Белояра без внимания и прекратили огонь по нему, сосредоточив весь зенитный огонь на моей машине. В этот момент я внезапно ощутил, как мои мысли стали замедляться, мне потребовалось дополнительные усилия воли, чтобы заставить ту или иную мысль довести до логического завершения. Мой головной мозг функционировал великолепно, он выдавал одно за другим решение той или иной проблемы и логической задачи, но дальше начиналась ерунда, происходили непонятные задержки с их исполнением. Всем своим существом я понимал, что рано или поздно это впрямую скажется на маневренности истребителя. Ситуация складывалась абсолютно бредовой, словно я хочу и одновременно не хочу делать то или другое, мне требовались несколько долей секунды, чтобы преодолеть свое "нежелание". В голове началось формирование изображение Наоми, но оно неожиданно пропало, но это дало мне ясно понять, что еще несколько секунд подобного состояния и мой истребитель размажется об очередную островную скалу.

Сквозь пелену мрака, начавшего окутывать сознание, я сумел мысленно толкнуть локтем в грудь Тарзана и посмотреть ему в глаза, на слова, даже мысленные, не было сил. Малыш сразу же понял, что я хотел ему сказать, и с полуоборота, оценив ситуацию, тут же взялся за пилотирование истребителем.

Х76, бешено взрыкнув двигателем, рванул в сторону от стремительно несущейся к нему навстречу скалы. Четыре ракеты сорвались с направляющих и одновременно впились именно в ту сторону скалы, которая смотрела в сторону центра острова. Четыре взрыва не нанесли особого ущерба или повреждения этой горной породе, но, когда облачка взрывов рассеялись, перед глазами пилотов возникла черная черта-расселина, перпендикулярно вниз рассекшая сторону этой скалы. Всмотревшись в эту черту можно было сразу понять, что на этой стороне скалы имеются ворота, которые из-за взрывов ракет немного раскрылись.

От неожиданности произошедшего противник прекратил огонь, по сей очевидности, он не ожидал, что его тайна так скоро будет раскрыта и не знал, что делать дальше.

Воспользовавшись замешательством и оставленный без внимания противником, Белояр с пикирования атаковал эту расщелину своими ракетами, три из которых попали в наружную сторону ворот, а одна влетела во внутрь. Через доли секунды последовала яркая вспышка, которая осветила расщелину, но тут же погасла, но этого было достаточно, чтобы понять, что внутри этой скалы имеются помещения, где можно было укрыть очень многое, включая черные треугольники истребителей.

Одновременно моя голова начала раскалываться от сильнейшей головной боли, словно кто-то залез в нее и начал метаться по ее закоулкам и извилинам головного мозга, сметая все на своем пути. Боль была нестерпимой, она заполнила всю голову и я находился на грани обморока, когда темнота, заполнившая голову, начала трансформироваться в лицо человека с нечеловеческими глазами. Лицо было красивым, но оно было выполнено в абсолютно черных тонах. Огромные глаза с ресницами стали надвигаться на меня и я увидел, как в этих глазах чернота безрассудства и непонимания сменялась на понимание и узнавание. В какой-то момента чернота исчезла из глаз и человек с красивым лицом сказал:

- Ты! Я не хотел! - С этими словами давление на мой головной мозг прекратилось, исчезла головная боль.

Совершая противозенитный маневр оба наших истребителя на сверхнизкой высоте уходили прочь от острова!

Белояр, беспокоясь за жизнь Шанели, она все еще находилась без сознания, полетел в сторону берега.

Некоторое время наш Х76 следовал за Белояром, но, когда мы отошли на достаточно большое расстояние от острова, я показал Тарзану пальцем вверх. Волчонок научился понимать меня без лишних слов. Резко задрав нос истребителя к зениту, мы начали набирать высоту. Когда в облачной пелене скрылась земля, Тарзан сделал небольшую высотную площадку и вновь перешел в набор высоты. Вышли в тропосферу, наши полетные комбинезоны трансформировались в скафандры космической защиты. Х76 в данную минуту больше напоминал космический истребитель ВКС, чем он, в принципе, и был на самом деле.

Тарзан пытался сориентироваться на месте, но наши электронные приборы подавлялись, а мы уже вышли в сплошную темноту космоса, далеко внизу вращалась изумительная по своей красоте родная планета.

Космос, по-видимому, оказывал на Тарзана такое же воздействие, что и на меня, когда я впервые оказался в безвоздушном пространстве, он пищал и орал одновременно от волнения и восторга, охвативших его юную душу.

В этот волнительный момент первого его знакомства с космическим пространством, Тарзан вел себя, как настоящий мужчина, через тернии земного бытия вырывающегося к звездам. Я чувствовал его волнение и безудержный трепет души и понимал, что с этой секунды парень окончательно запал на полеты в космосе.

Наши переживания были прерваны огоньками, мелькнувшими далеко впереди, то были габаритные огни какого-то космического судна. Еще немного приблизившись к этому судну, я присвистнул от удивления.

Сторожевой эсминец ВКС вращался на станционарной орбите, синхронно с вращением Земли.

Возникал естественный вопрос, что мог этот космический страшилище делать в этой точке земной орбиты. Его прямая задача, - это охрана границ солнечной системы, охрана человечества от нападения извне. А в настоящий момент эсминец находился далеко от пограничных рубежей нашей солнечной системы и крутился над квадратом, где последние три месяца находилась наша группа.

???

Командор эсминца "Кондор" Ли Риган, удобно расположившись в кресле, наблюдал за работой офицеров и сержантов капитанской рубки. Он был в ужасном расположении духа, никто из выше стоящих штабных офицеров ВКС, с которыми он разговаривал, так и не смогли объяснить ему, почему сторожевой эсминец находится на земной орбите и что он тут делает. Все люди и офицеры штаба, с которыми он разговаривал или обращался за разъяснением по данному вопросу, отделывались дружескими экивоками и ссылались на приказы свыше. Командор попытался даже оспорить этот приказ, мотивируя своей обращение, нецелесообразностью использования мощного космического корабля в разведывательных целях вблизи Земли, но получил в ответ только грозный рык своего адмирала и намек на то, чтобы занимался порученными делами. Но чувствуя настойчивость и серьезность вопросов своего подчиненного, Адмирал не выдержал и признался, что понимает нелепость данного приказа, но. Когда попытался выяснить его истинный источник, то получил серьезное замечание и вышестоящего старшего офицера. Вдвоем они решили, что данный приказ следует исполнять пока не существует прямой опасности эсминцу и его экипажу.

Сегодня вахта началась, как и обычно, точно по времени и расписанию внутренней службы вахт, шла она скучновато, в наблюдаемом квадрате ничего интересного не происходило. Это пустое ожидание событий закончилось во второй половине дня, когда две точки, которые были тут же приборами эсминца идентифицированы, как истребители Х76, поднялись с прибрежного аэродрома и направились в глубь океана. Наблюдаемы истребители Х76 ничем практически не отличались от серийных армейских истребителей этого же типа, но по неизвестной причине сигнал опознания "свой - чужой" у этих истребителей был постоянно отключен.

На экранах локаторов и мониторах терминалов можно было наблюдать, что пилоты истребителей были большими профессионалами своего дела. Иногда они пилотировали свои машины, заставляя их выделывать танцевальные "па" в воздушном пространстве. Эти пилоты очень любили аргентинское танго и часто исполняли его так, что весь офицерский и сержантский персонал капитанской рубки эсминца ритмическими хлопками сопровождал их выкрутасы. Но даже командор Риган часто, хотя и сквозь зубы, был вынужден признавать, что эти пилоты классные ребята, неплохо пилотируют и сражаются и вызывают к себе несомненную симпатию.

Эти мысли вновь и вновь раздражали, так как они еще и еще раз напоминало ему о нелепости приказа по наблюдению за такими парнями. Но флот ВКС считался дисциплинированным воинским подразделением, в котором приказ свято чтился и беспрекословно исполнялся. Но мысль о том, что, если следовать сути данного приказа, то этих пилотов в первую очередь следовало бы рассматривать в качестве противника, не давала покоя душе командора. Парни же своим поведением и воздушными боями давали новую и новую пищу для роста симпатии не только у экипажа, но и у самого Ли Ригана. А командор Риган страшно не любил находиться в двойственном положении, это разлагало воинскую дисциплину на самом эсминце. Существование двух противоположных по взглядам групп людей в замкнутом пространстве космического корабля, ни к чему хорошему привести не могло.

В какой-то момент в капитанской рубке установилась рабочая тишина, которая время от времени и по мере необходимости прерывалась негромкими голосами офицеров, обменивающихся замечаниями и репликами по ходу вахты. Но сегодня в этой деловой атмосфере явственно ощущалось и душевное раздражение командора эсминца, в противовес которому слышалось внутреннее неодобрение его поведением и реакцией со стороны вахтенной команды.

Следуя положениям этого проклятого и непонятного приказа, командор Риган приказал своему главному канониру и электронщику объявить боевую тревогу по своим подразделениям, включить записывающую и пеленгующую электронную аппаратуру, установить наблюдение за объектами наблюдения и, на всякий случай, привести в боевую готовность ракетные зенитные установки эсминца. Приказ командора был моментально выполнен, оба подразделения по болевой тревоге заняли места, руки офицеров и сержантов замелькали над клавиатурой терминалов, вводя новые данные по наблюдаемым объектам, координаты, маршрут следования, высоту полета и многое другое.

А тишина в капитанской рубке тем временем стала принимать зловещие черные оттенки.

Уже в начале вылета истребителей стала ясна конечная точка их маршрута.

Вблизи берега находился небольшой островок. Всего день назад вахты наблюдателей с эсминца отметили некоторую странность в поведении одного из катеров, крутившегося округ этого островка. Практически весь день этот катер на большой скорости шнырял вдоль берега и по заливу, не уходя далеко в океан, но в какой-то момент он взял курс на этот остров. Некоторое время катер кружился вблизи от острова, а дальше начались непонятные вещи. Неожиданно катер на большой скорости стал уходить от острова, непрерывно стреляя в небо из малокалиберного зенитного автомата и выполняя непонятные маневры. Если посмотреть на эти маневры катера со стороны, то создавалось впечатление, что его атакует воздушный противник и катер старается уйти из-под этих атак. Но экраны локаторов и дисплеи электронных приборов эсминца оставались пустыми, они не регистрировали данных, свидетельствующих о наличии в воздушном пространстве каких-либо летательных аппаратов. Странная гонка со стрельбой завершилась, когда катер был прикрыт с воздуха одним из наблюдаемых истребителей.

Командор Ли Риган приказал специалистам по электронике тщательно разобраться в произошедшем и протестировать всю электронику эсминца, чтобы выяснить и понять, что же им пришлось наблюдать. Была или не была атака с воздуха этого катера? Но проверка ничего не выяснила, вопрос остался без ответа. Полученные данные были своевременно направлены по адресу и вскоре командор Риган получил официальную благодарность за проделанную работу.

Вот и сегодня оба истребителя целеустремленно шли к тому же самому острову, который на экранах локаторов, мониторах и дисплеях электронной аппаратуры выглядел безобидным островков, сплошь покрытый скалами. Достигнув острова, истребители разделись, один из них занял высоту в пять-шесть тысяч метров, а второй с этой высоты низринулся к вершинам скал и начал пушечный обстрел острова. Да и стрелял он выборочно, словно кого-то преследовал. Создавалась картина, согласно которой один истребитель, находившийся на высоте над островом, вел фотосъемку острова, а второй - пытался раскрыть огневые точки. Действия истребителей были непонятными, потому что электроника эсминца сухим техническим языком говорила только о том, что остров необитаем. А истребитель, скользя над самыми вершинами скал, все усиливал обстрел, ведя его уже непосредственно по скалам.

Это был чистейший абсурд, пустая трата времени и боеприпасов, вести огонь по скалам необитаемого острова!

Персонал капитанской рубки эсминца молча делал свою работу, на автомате исполняя свои обязанности и команды командора и командиров боевых частей. В какой-то момент дисплеи и мониторы электронной аппаратуры эсминцы погасли на секунду, затем на их экранах возникло схематическое изображение острова с птичьего полета, операторы и все присутствующие в капитанской рубке замерли, когда на схеме рассмотрели расположение позиций зенитных, противодесантных орудий, систем залпового огня и ракетных установок. В центре острова располагался центральный командный пункт и короткая посадочная полоса для истребителей вертикального взлета. Все люди, находившиеся в рубке, с большим удивлением поглядывали на эту схему, но ни у кого не нашлось смелости прокомментировать изображение. А статика схемы оборонительных укреплений на экранах мониторов и дисплеев сменилась динамикой действий двух истребителей блинообразной формы по штурмовке одной из островных скал. На глазах изумленной публики скала словно раскололась надвое и превратилась в полураскрытые ворота.

Изображение на аппаратуре снова мигнуло и исчезло, а на экрана вновь появилась картина абсурдных маневров истребителей над необитаемым островом, которые, по всей видимости, уже завершили работу и, стараясь уйти из-под залпового зенитного огня, направлялись в океан, то появляясь, то пропадая между вершинами зеленых волн. В последний момент зрители увидели, что один истребитель направился к прибрежной линии, а второй начал резко набирать высоту. После этого на эсминце отключилась все электронная аппарату, гигантский космический корабль остался без глаз и ушей.

В рубке воцарилась полная тишина, каждый из присутствующих, по-своему, переживал и понимал виденное ранее изображение, пытаясь по своему осмыслить ситуацию и решить, что делать в целом. Дежурная смена ремонтников уже возилась со схемами электронных приборов, пытаясь починить и привести в порядок аппаратуру.

Командор эсминца Ли Риган стал первым, кто осознал серьезность возможных последствий выхода из строя электронной аппаратуры и возможных действий второго истребителя. Он нутром чувствовал, что его корабль и экипаж из охотника превращается в дичь.

Он объявил общую тревогу, приказал прогреть главный двигатель эсминца и быть в минутной готовности покинуть земную орбиту. Командор сердцем чувствовал угрозу, несущую вторым истребителем, и решил, на всякий случай, быть готовым нырнуть в гиперпространственный туннель, чтобы уйти от опасности. Его приказ встряхнул людей от спячки, в которую они пребывали вот уж в течение почти четырех месяце. Люди во флотских мундирах лихорадочно стучали пальцами по клавиатурам своих терминалов и в главный электронно-вычислительный мозг эсминца потекла новая информация и новые данные, чтобы подготовить эсминец к гиперпространственному прыжку. Полторы минуты авральной работы и эсминец "Кондон" был готов в любую секунду совершить прыжок, двигатель был прогрет и готов начать движение.

Ремонтники доложили о завершении работ и готовности электронной аппаратуры к включению.

Черная, поглощающая все солнечные лучи, масса эсминца "Кондон" медленно стронулась с места и сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, стала удаляться от планеты Земля.

Впервые в своей жизни командор Ли Риган и его боевой экипаж покидали места возможного боя, так и не дождавшись противника!

Экипаж эсминца и его капитан были не готовы и не хотели рисковать своими и чужими жизнями в столкновении с непредсказуемым противником, который к тому же был им очень симпатичен. Дурацкий приказ поставил экипаж эсминца и его командора в двусмысленное положение и лучшим решением такой ситуации было последовать совету своего адмирала - уйти не принимая боя, чтобы в будущем разобраться произошедшем.

Вынырнувший из земной тропосферы истребитель-блин ринулся было в вдогонку за эсминцем, но, видя бесперктивность преследования космического корабля, уже разогнавшегося для гиперпространственного прыжка, замедлил скорость и остановился. Некоторое время истребитель неподвижно висел в космическом вакууме, но затем, совершив несколько странных цирковых кульбитов, что очень напоминало шалости проказившего малыша, нырнул обратно в земную атмосферу.

Глава 15

Сегодня я впервые увидел, что в помещение, в котором я нахожусь, произошли небольшие изменения. Перед распахнутым окном появился письменный стол, который своим внешним видом очень напоминал письменный стол, которым мы с Белояром пользовались во время учебы в космической академии. Факт появление стола и мыслей, связанных с его внешним видом, мощно всколыхнули память и сознание, заставили головной мозг зафункционировать в полную силу.

Я теперь знал, кто я, кем был в этой жизни и кто такой Белояр!

Я вспомнил свою прошлую жизнь и любовь, опаловые глаза. Я вспомнил Генерала и его Наоми, я вспомнил капитана Т.Т. Трезорова и его дружное семейство. Многое проявилось в сознании, но только не то, что произошло со мной и почему я оказался в этом помещении, больше напоминающее больничную палату.

Впервые я почувствовал боль в голове, она появилась внезапно и вначале я не обращал на нее внимание. Но в какой-то момент эта боль усилилась и начала ломить виски головы так, что мне хотелось ногтями пальцев содрать кожу с этих висков. Но рук пока не было, поэтому я не мог утихомирить эту головную боль физическим воздействием. А боль все усиливалась и углублялась, она захватывала все большее и большее внутреннее пространство моей, пока моя голова не превратилась в сплошной болевой комок.

Я многое бы отдал, чтобы приостановить распространение головной боли или вообще прекратить ее. В голове вертелись названия медикаментов, которые снимала головную боль, но их не было под рукой, как и не было самих рук. У меня ничего не оставалось делать, чтобы прекратить эту дикую головную боль, как попытаться воздействовать на нее искусством мамы. В сознание всплыло изображение моей мамы, боже, какой красивой женщиной она была на ментальном фото. Но я глубоко ошибался в отношении изображения, это не было статикой или фотографией. Мама улыбнулась и сказала, чтобы я не волновался, а занялся бы самим собой. Негромким полушепотом она проинструктировала меня, что требуется делать в случае локализации головной боли. Я в деталях следовал ее совету и, совершенно неожиданно для самого себя, обратил внимание на то, что головная боль уменьшилась и вскоре исчезла совсем.

Голова прояснилась, но изображения мамы в ней уже не было исчезло без следа, она исчезла без следа. Память лишь сохранила ее полушепот, ее инструкцию по самолечению.

???

Авианосец "дружественной" страны под вечер неожиданно появился на рейде, когда мы его совершенно не ожидали. По предварительным планам, он должен был прийти ранним утром следующего дня, поэтому в этот вечер мы ничего не планировали и собирались разойтись по своим помещениям на ночной отдых.

Часа за четыре до появления авианосца мы с Тарзаном вернулись в деревушку, где доложил Генералу о выполнении здания и об увиденном сторожевом эсминце, который висел на земной орбите прямо над нашим квадратом. На что командир флегматично пожал плечами и сказал, что этим вопросом мы займемся несколько позже, когда вернемся на родину.

В это время Генерал наблюдал за действиями своей драгоценной супруги Наоми, которая осматривала крошку Шанель, стараясь привести ее в сознание. Еще на подлете к деревушке, Белояр предупредил Наоми о плохом состоянии девчушки и попросил Наоми срочно ее заняться лечением. В ходе разведывательного полета Шанель показала себя с лучшей стороны и помогла Белояру и мне выбраться из трудного положения. Благодаря ее своевременной помощи нам удалось побороть психологические тиски древнего шамана Изгоя, обнаружить его логово. Но в ходе столкновения с Изгоем на Шанель пришелся сильный парапсихолический удар, от которого она пришла в беспамятство. А сейчас она неподвижно лежала на койке и выглядела таким маленьких и беззащитным комочком перед Наоми. Тарзан и Пенелопа сидели в изголовье сестры и регулярно меняли компресс со льдом на ее лбу.

Меня сильно тревожил и взгляд Лиззи, которая находилась в помещении и которая время от времени переводила свой взгляд с дочери на меня. Этот взгляд был наполнен тревогой и беспокойством за жизнь дочери и от него у меня сильно щемило сердце и слезы текли по щекам. Я чувствовал себя абсолютным и единственным виновником всего произошедшего с этой девчушкой.

- Не вини себя ни в чем, со мной ничего страшного не произошло. Дедушка Изгой взял у меня слишком много сил, а Наоми, завершив свою ворожбу, передаст мне часть своей силы, чтобы я смогла встать на ноги, самостоятельно передвигаться и восстановить свой магический потенциал. - Прошелестело в моей голове и возникло изображение улыбающейся мордашки Шанель.

Сказать, что это мысленное обращение маленькой крохи напрочь выбило меня из седла, значило, ничего не сказать. У меня тут же подкосились ноги и с заплаканными глазами я рухнул на ближайший стул, но промахнулся и с сильным грохотом полетел вместе с этим стулом на пол. Мое неожиданное и, казалось бы, беспричинное падение на пол привлекло общее внимание присутствующих в комнате. Генерал и Белояр с удивлением наблюдали за моим барахтаньем на полу. Капитан Т.Т. Трезоров, чтобы я случайно во время падения не задел его туловища вежливо отошел в сторону, освободив достаточно места для моего приземления. Он с большим интересом наблюдал за тем, как я пытаюсь подняться на ноги, но не протянул ни одной своей лапы. Одна только Лиззи, так как Наоми была очень занята Шанель и не обратила внимания на мое невежливое поведение, своим мягким женским сердцем выразила мне сочувствие. Она подбежала ко мне и пыталась помочь встать на ноги, но больше мешала, чем помогала. В этот момент глаза Лиззи выражали полное удовлетворение случившимся со мной, что все женщины - ведьмы и я подумал, что никогда больше не буду связываться с ними.

Разумеется, именно в этот момент маленькая ведьмочка Шанель пришла в сознание и, томно потянувшись перед Белояром, сделала вид, что хочет подняться на лапки. На нее тут же переключилось внимание окружающих людей и все наперебой бросились предлагать героической крошке свои услуги, Конечно, только что объявленный тендер на ухажеров немедленно выиграл Белояр, за пазухой которого данная дамочка и так провела полдня. На этот раз Шанель удобно расположилась на его руках и громко с некоторой долей женского каприза заявила, что ей требуется подышать свежим морским воздухом, что немедленно было воспринято этим бугаем моим напарником, как непреложная истина.

Но видели бы вы в этот момент возвышения женщины над мужчиной глаза Пенелопы, сестры Шанель. Они одновременно выражали радость и страдание, восхищение и печаль, восторг и мучение. Пенелопа сразу же усекла, что ее сестричка Шанель решила заняться Белояром и положила свою маленькую лапку на этого бугая.

Лежа на полу, я содрогался от смеха, охватившего меня, и был не в силах подняться на ноги, наблюдая, как мой друг бережно, на вытянутых руках несет "спящую красавицу" на открытую веранду. Белояр не знал, но я уже знал, что эта пока еще маленькая ведьмочка очень скоро превратится в большую ведьму мирового масштаба. Я также знал, какая судьба ожидает пока еще не женатого Белояра. Ему теперь осталось дожидаться совершеннолетия этой ведьмочки, а затем предстоит нянчить, растить и воспитывать ее детей. Каждый человек в своей жизни получает только то, что он хочет или заслуживает, не больше - не меньше.

Настал момент, когда в помещении остались я и Наоми. Женщина с черной кожей, древней родословной и громадным магическим опытом с интересом посматривала на меня, все еще валяющимся на полу. Вдруг в ее глазах начала сгущаться чернота небытия, исчезли белки ее глаз и я почувствовал дурноту, подступающую к горлу. Пытаясь перебороть эту дурноту, я на долю секунды прикрыл глаза и, когда вновь открыл их, то увидел, что стою на ногах перед Наоми и всматриваюсь в ее глаза, в которых не виднелось ни одного белого проблеска. Неожиданно в голове появилась мысль, что во время доклада Генералу о вnbsp; Черная, поглощающая все солнечные лучи, масса эсминца "Кондон" медленно стронулась с места и сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, стала удаляться от планеты Земля.

&

Глава 15

&Сегодня я впервые увидел, что в помещение, в котором я нахожусь, произошли небольшие изменения. Перед распахнутым окном появился письменный стол, который своим внешним видом очень напоминал письменный стол, которым мы с Белояром пользовались во время учебы в космичесыполненном задании и об обнаружении на земной орбите сторожевого эсминца, я не упомянул о том, что уже по дороге домой обнаружил, что куда-то бесследно испарилось ощущение, что за нами ведется наблюдения извне.

Да и сейчас, мысленно и внутренне проверив все свои рецепторы, я был твердо убежден в том, что наблюдение прекратилось и больше не велось после того, когда сторожевой эсминец бросил свою орбиту и канул в гиперпространственный туннель. Интересная получась ситуация, если на веру принять тот факт, что сбежавший эсминец на протяжении длительного времени вел наблюдение за нашей жизнью и действиями на африканском континенте.

Кому же это мы были так нужны, чтобы громадный космический корабль в течение всего времени болтался на земной орбите, что наблюдать за мной и Белояром?

Гnbsp;лаза Наоми по-прежнему оставались черными, в них не было видно ни единого светового проблеска. Одна только темнота, в которой можно утонуть.

Внезапно в глазах чернокожей женщины родилась зеленая искорка, которая зигзагом промелькнула в ее черных зрачках глаз, после чего я вышел из транса и стал удивляться, почему неподвижным фонарным столбом застыл перед этой красавицей, пытаясь, что-то разыскать в глубине ее глазах. Но в этот момент возникла и другая мысль о том, что сейчас в комнату вернуться командир и увидеть нас обоих стоящих столь близко друг к другу и пристально смотрящих в глаза, естественно, что у него может возникнуть вопрос, а что это я пытаюсь высмотреть в красивых глазах его женщины?!

Но вместо Генерала в помещение влетел Тарзан и еще с порога радостно проорал, что на рейде появился большой корабль.

Так авианосец "дружественной" страны встал на рейд прямо напротив нашего дома в рыбацкой деревушке. Где-то в глубине сознания родилась и стала обретать реальные очертания мысль о том, что штурм острова следует осуществить сегодня ночью и чуть ближе к рассвету.

После многообещающих взглядов Наоми я уже не знал, чьей же была эта мысль, моей или все же ее?

Но нельзя было терять времени, наставала пора решительно действовать.

???

По просьбе Генерала нас принимал командир авианосца Адмирал, который оказался тощим офицером в черной морской форме, которая прекрасно сидела на его фигуре, но этот человек оказался чрезвычайно высокого роста. Он был на целую голову выше нашего командира, а мы с Белояром, не имея мощного генеральского телосложения, выглядели перед Адмиралом настоящими щенками.

Но прежде несколько слов о нашем появлении на авианосце.

После "общения" Наоми со мной я переговорил с Генералом и поделился с ним о "своих" опасениях по поводу возможного сценария развития событий на острове. Наоми опасалась, что Изгой, узнав о появлении авианосца и о планирующейся на рассвете штурмовке острова мощными авиасилами, постарается бежать с острова и убрать из-под удара свои военные силы, а именно черные треугольные истребители. По мнению Наоми, Изгой являлся очень сильным колдуном и за ночь мог многое проделать, чтобы эвакуироваться с острова и в данный момент единственное, что ему требовалось, это было время на создание магических порталов для перемещения людей и техники. А главное ему было нужно время на поиски и определение места, куда можно было бы бежать. Поэтому она и предложила, не откладывая дела на завтра, уже сегодня ночью, в крайнем случае, перед рассветом нанести удар по острову, чтобы помешать Изгою самому бежать и спасти своих людей.

Как только авианосец встал на якорь, Генерал по мобильнику позвонил Адмиралу, опять таки помогла опаловые глаза, которая достала и накануне сообщила мне нужные номера телефонов, и попросил его о встрече. Адмирал, удивленный звонком, долго колебался, принимать или не принимать нас и предлагал перенести встречу на завтрашнее утро. Но Генерал проявил присущую ему стальную настойчивость и добился таки согласия Адмирала на встречу сегодня вечером.

Мы с Генералом тут же вскочили в мой Х76 и вылетели на встречу, а Белояр оставался дома сторожить женщин и беспокойное семейство Трезоровых. В полете я решил особо не лихачить, издалека запросил разрешение на посадку и пологой глиссадой пошел на приземление. Мне впервые пришлось садиться на палубу морского судна. Взлетно-посадочная полоса на палубе авианосца на первый взгляд казалась такой огромной, что можно было где разгуляться. Но она была густо заставлена различными летательными аппаратами, а у некоторых крылья были сложены ромбиком, чтобы дать больше пространства для взлета и посадки другим машинам. Поэтому я чувствовал себя несколько не в своей тарелке и старался повежливей вести на этой большой морской калоше, интуитивно отыскивая неприметное и укромное место для своего истребителя-блина.

Такое место имелось только перед самой палубной башней-надстройкой, где я тут же притулил свой Х76, который на общем фоне множества самолетов с боевой раскраской фюзеляжей выглядел их серым и бледным родственником. Генерал был настолько углублен в свои мысли, что не обратил внимания на место нашего приземления, лихо выскочил из кокона второго пилота и тут же уткнулся носом в дылду в голубой майке и желтых шортах на босую ногу. Причем, следует отметить, что дылда был тоже не менее смущен нашим неожиданным появлением, он, видите ли, занимался пробежкой, а мы ему помешали, и громко проревел, несмотря на свой тощий и голодный вид, что мы за люди и что делаем в неположенном месте, в адмиральской зоне. Генерал на прекрасном ненашем языке послал дылду куда подальше и с видом аристократа, не хватало только трости и монокля в глазу, направился к железной двери с цифрой "1", нанесенной красной краской.

Мне тоже очень хотелось пнуть дылду ногой в его тощий зад за неджентльменское поведение, но я, на всякий случай, воздержался от этого и потянулся вслед за своим командиром, чтобы охранять его тылы.

Но мы так и не успели достичь желанной двери.

Нас вновь окликнул басистый голос этого тощего дылды, который на этот раз одной только фразой, произнесенной на прекрасном нашем языке, остановил наш бурный натиск. Он поинтересовался не те ли мы люди, которые хотели бы встретиться с Адмиралом, командиром авианосца. Нам с Генералом пришлось признаваться, что это были мы, кто просил о срочной встрече с командиром авианосца, а ведь дверь была так близко.

К нашему большому удивлению, именно дылда оказался командиром этого авианосца, перед встречей с нами он вышел подышать свежим морским воздухом, а заодно немного побегать.

Когда все стало на свои места, дылда тут же по наручному браслету связался с дежурным диспетчером авианосца и влил ему по самое "не могу" за приземление "визитеров" в неположенном месте, одновременно вежливо приглашая нас следовать за ним. Мы церемонным гуськом проследовали за ним и, пройдя через дверь с красной цифрой "1", оказался в небольшом тамбуре с лифтом, который Адмирал-дылда открыл для нас собственным ключом и мы долго поднимались наверх или опускались вниз, кабина лифта была окон и нельзя было определить направление его движения.

Когда дверца лифта бесшумно распахнулась, мы оказались в адмиральской каюте авианосца, заставленной комфортабельной мебелью и непонятным для нашего непросвещенного взгляда оборудованием. Ведь я с командиром никогда не плавали или не ходили на таких больших морских суднах, поэтому и не были знакомы с оборудованием простых кают, а не то чтобы адмиральских. Но, к слову сказать, вели себя, как заправские морские волки, Генерал, особо не стесняясь, прошел в глубь помещения и выбрал себе наиболее удобное кресло, куда бухнулся и вопросительно посмотрел на меня. А меня замкнуло, в голове почему-то возник образ командора-шотландца, у которого мы с Белояром в свое время проходили стажировку. Поэтому и взгляд командира я истолковал в соответствии с прошлой ситуацией, быстро осмотрелся, адмиральская каюта, как адмиральская каюта, ничем не отличалась от той прежней.

Я быстро направился к нагромождению мебели в одном из углов каюты. Молодая память не подвела меня, данное нагромождение оказалось адмиральским баром. А дылда продолжал стоять на площадке перед лифтом, удивленно посматривая на меня и Генерала, он так и не переоделся. Видимо, наше поведение ему очень понравилось и он ждал продолжения. Я раскрыл бар и профессиональным глазом осмотрел его алкогольное наполнение и был вынужден констатировать, что ничего нового или незнакомого для себя внутри не обнаружил. Пришлось довольствоваться старым, испытанным напитком светло-янтарного цвета. На два пальца плеснул по пластиковым стаканам, в один, для дылды, добавил лед, в другой, для Генерала, тоник, а в третий для себя - ничего, так как очень любил вкус этого напитка без примесей.

Переговоры начались с большой натугой, но закончились полным взаимопониманием. Мы договорились о том, чтобы штурмовка была проведена на четыре часа утра. Принимая во внимание общее состояние переговаривающихся сторон, Адмирал предложил всем поужинать и принять джакузи, чтобы к утру быть готовыми к вылету и чтобы хмель покинул наши головы.

???

Солнце еще не показалось из-за горизонта, а мощные прожекторы уже освещали взлетно-посадочную полосу авианосца. Со стороны, а мы с Генералом по-прежнему оставались гостями Адмирала и, пользуясь случаем, с открытой площадки адмиральской каюты наблюдали за развернувшейся внизу суетой. Вначале появились механики и техники, которые занялись подготовкой к вылету штурмовиков, они проверяли их заправку топливом, вооружение и наличие боезапаса и бомбовой загрузки. Затем появились пилоты, которые в полетных комбинезонах и контур шлемов в руках вместе с техниками осматривали свои штурмовики, по лесенке поднимались в кабины и удобно располагались в ложементах пилотских кабин. Послышались звуки запускаемых первых двигателей, вся работа велась неторопливо и размеренно.

Белояр связался со мной по мобильнику и сообщил, что готов к вылету и что вместе с ним на задание вылетает Наоми, которая настоятельно потребовала этого в последнюю минуту. Я ни одним словом не прокомментировал данный факт, мысленно отметив в голове, что на боевое задание одновременно вылетают оба супруга. Пожелал Белояру ни пуха ни пера и спрятал мобильник в нарукавном кармане комбинезона. Адмирал, заметил, что я прекратил переговоры, и сделал широкий жест рукой, приглашая нас спуститься на палубу.

Вчера мы практически разгромили адмиральский бар, я даже не мог предположить, что два высших офицера могут выпить столько алкоголя. Может быть, они выбили столько из-за того, что выпивка была бесплатной?! Я же ограничился двумя литровыми бутылками "Red Label" и сегодня, несмотря на то, что предшествующие два часа проспал в горячей адмиральской джакузи, чувствовал себя чуть-чуть хмельным. Я полез в ванную только потому, что эта генеральская и адмиральская пара было уже собралась отправить меня в качестве гонца за дополнительной выпивкой в ближайший африканский супермаркет. Слаба богу, что они за своими боевыми разговорами быстро забыли обо мне и дали мне немного поспать. Сегодня Генерал после неограниченных вчерашних возлияний выглядел, как свежий огурчик, словно и не брал в рот спиртного. А тощий Адмирал в своем отлично сшитом и прекрасно сидевшем на нем адмиральском мундире походил на настоящего аристократа после утреннего шампанского. Правда, на мой взгляд, ему не хватало джентльменской трости или стека.

Генерал первым подошел к лифту и с ухмылкой посмотрел на мою мятую рожу.

Мой Х76 стоял и смотрелся неприкаянным гадким утенком на фоне ультрасовременного штурмовика, стоявшего крылом в крыло к нему. Перед тем, как взобраться в свою пилотскую кабину, я осмотрелся кругом, пытаясь взглядом отыскать пилота этого штурмовика и поздороваться с коллегой за руку, но рядом не заметил ни одного человечка. И тут совершилось то, от чего меня пот прошил, весь нафуфыренный дылда взялся за ручки лесенки, приставленной к штурмовику, и стал взбираться в пилотскую кабину в своем наутюженном мундире. Но когда он снял белую адмиральскую фуражку и натянул на голову пилотский контур шлем, только тогда я начал верить в происходящее со мной и передо мной. Адмирал собирался пилотировать этот штурмовик.

Мне оставалось только забрать лесенку от штурмовика, чтобы она не помешала при его взлете, за что тут же получил одобрительную улыбку Адмирала, и лезть в кабину своего многопрофильного истребителя Х76. Генерал уже расположился в коконе кресла второго пилота и пытался достать из внутреннего кармана мундира толстую гаванскую сигару, но Иррек, как и я, не любивший курильщиков и не терпящий табачный запах в пилотской кабине, уже успел натянуть на командира полетный комбинезон, лишая его возможности курить во время полета.

Послышался резкий вой двигателя штурмовика, который начал вертикальный взлет с палубы авианосца. Мой любимый Х76, практически без звука, оторвался от палубы вслед за штурмовиком Адмирала и стал резко набирать высоту.

Дылда оказался тщеславным адмиралом и не дал нам возможности возглавить группу из десяти машин его штурмовиков. Он лидировал с первой секунды, а нам пришлось плестись вслед них. Я весь трясся от нанесенного оскорбления, так как впервые в жизни шел ведомым пары, а Генерал было хоть бы что, он все пытался добыть свою гаванскую сигару и не обращал на все остальное своего внимания. В борьбе за эту сигару он провел все время полета до острова.

Белояр с Наоми уже находились на месте и дважды пролетели над скальными вершинами. По ним не стреляла ни одна зенитка и остров выглядел пустынным и необитаемым. А Адмиралу было хоть бы что, он вывел свой штурмовик к рассчитанной точке и свалил свой штурмовик в крутое пике. Я собственными глазами видел, что в момент выхода штурмовика из пике от его живота оторвались две блестящие штучки и, кувыркаясь, полетели к самой земле. Два огненных взрыва встали над самым центром острова, мне даже показалось, что весь остров содрогнулся от этих взрывов. Следовавшая за нами десятка штурмовиков с авианосца, парами стала обрабатывать скальную поверхность острова. Когда завершилась эта серия взрывов, вчера Генерал договорился с Адмиралом о том, что будет четыре таких серии, штурмовики отошли на некоторое расстояние от острова, чтобы перестроиться и подготовить новый заход.

Остров было не узнать, вся его поверхность была искорежена до неузнаваемости воронками от разрывов бомб. В настоящий момент этот островной ландшафт сильно напоминал поверхность Луны или вечного космического путешественника - астероида. Белояр заметил какое-шевеление на этой поверхности, присмотревшись, и я заметил мелкие струйки куда-то спешащих людей. Неожиданно в голове прорезался голос Наоми, которая говорила о том, что Изгой не успел покинуть остров и собирается дорого продать свою жизнь. Я тут же связал по рации с Адмиралом и сообщил ему о готовящемся противодействии его штурмовикам. В ответ послышался бодрый голос тощего дылды, который сообщал мне, что все будет "ОК" и не надо волноваться.

Это бодрое "ОК" стоило Адмиралу двух штурмовиков.

Еще на подлета штурмовая группа была встречена зенитными ракетами, которые роем вылетали практически из каждой скальной щели, и плотным огнем зенитных орудий. На первой секунде обстрела три зенитных ракеты впились в штурмовик, следовавший за штурмовиком Адмирала, и вдребезги разнесли его на части. Пилот погиб и не было видно парашюта. Второй пилот штурмовика, попавший под обстрел зенитных орудий, успел вовремя катапультироваться и остался живым.

Но какими молодцами были остальные пилоты и сам Адмирал, несмотря на потери, они один за другим входили в пике, чтобы бомбами и пушечным огнем подавить противника. Поверхность острова превратилась в сплошной ад, клубы черного дыма вздымались тут и там, взрывы бомб кромсали черную пелену и яркими языками пламени вздымались к небесам. На этот раз штурмовики, после нанесения пушечно-бомбового удара, не уходили в сторону от острова для перестроения и организации нового захода, они на малой высоте штурмовали и уничтожали любую подозрительную или огневую точку противника. В результате штурмовки огонь противника постепенно слабел и захлебывался, одно за другим поражались и выходили из строя зенитные орудия и ракетные станки. Казалось, что наступила минута перелома, еще одно небольшое усилие и противник сдастся, сломается, прекратит огонь своих орудий, которые теперь можно было бы сосчитать на пальцах. Но это было обманчивым впечатлением. Внезапно полностью прекратился обстрел штурмовиков.

С высоты полета Х76 я мог спокойно наблюдать, свободно снующих над островом штурмовиков с авианосца и непонятную черную пелену все более и более охватывающую поверхность острова. Один из штурмовиков своим крылом совершенно случайно коснулся этой вздымающейся пелены и совершил невероятный переворот и бесшумно грохнулся на землю. Я тут же попытался связаться мыслеобразами с Наоми, но смог увидеть только ее напряженное, покрытое желваками мускулов и потом лицо, и понял что эта женщина занята важным делом и не может уделить мне должного внимания. Я же хорошо понимал, что третий штурмовик погиб не из-за зенитного или ракетного обстрела, а по другой причине, которой мог бы оказать древний шаман Изгой.

Я тут же связался с Адмиралом и предупредил его о новой опасности и дал целеуказание на штурмовку многопамятной скалы, где могли бы скрываться черные треугольные истребители. До тощего дылды не сразу дошли мои мысли, у меня не было времени на разговор с ним по рации, но, когда они все же дошли, то он прореагировал должным образом. Стал свою группу штурмовиков выводить за пределы воздушного пространства острова для перестроения и организации нового захода. Этот маневр был проделан очень вовремя, только штурмовики оказались за пределами острова, как раздвинулись скальные ворота и на свет появились шесть черных треугольников.

???

Первым эти истребители атаковал Белояр, неожиданно с высоты он свалился на них, еще издали открыв по ним пулеметно-пушечный огонь. Белояр действовал прямолинейно и атаковал вражеские истребители именно в тот момент, когда они еще не были еще готовы к столкновению с противником. К сожалению, я не мог повторить этого маневра Белояра, так как корректировал движение штурмовой группы Адмирала и должен был сохранять свою высоту. Белояр же действовал суперактивно и с первой же атаки поразил одного из шести истребителей противника. Но главное он внес определенную сумятицу в их построение и не дал им возможности ударить в хвост в этот момент удаляющейся от острова восьми штурмовиков Адмирала. Моему другу пришлось очень трудно, когда вражеские пилоты, сообразив, что не успевают атаковать штурмовики, всей массой накинулись на него.

Штурмовики вдали от острова стали разворачиваться на новый заход и моя корректировка им больше не требовалась, они уже все знали главную цель своей новой атаки, поэтому я направил свой Х76 в крутое пике.

Я этого не планировал, но само собой получилось так, что, когда истребитель начал пикировать, мой разум вырвался за пределы стальной машины. Это был я, кто пикировал к земле головой вниз и из моих плечей вырывались короткие пулеметно-пушечные очереди. Свалка из шести истребителей бешено приближалась ко мне, так как я чувствовал, как худо приходится моему другу отбиваться от вражеской пятерки, которая пыталась отомстить за гибель своего товарища.

Только я мог помочь Белояру.

Наоми за его спиной, в коконе второго пилота находилась в магической отключке, борьба с Изгоем забрала все ее силы и она уже ничем не могла помочь моему напарнику. Когда до вражеских истребителей оставалось несколько сотен метров, я вытянул обе руки вперед и полоснул лучами по этой свалке. В тот момент я понятия не имел, что это были за лучи, какого они были происхождения и какие имели физические свойства. Но результат получился блестящим, сразу два вражеских треугольника, попавшие под эти лучи, были разрезаны ими пополам и рухнули на землю. Это дало возможность Белояру вырваться из общей свалки и присоединиться ко мне. Как только мы воссоединились, все пришло в норму и нам никто не мог противостоять. Но и противник не терял даром времени, к оставшейся тройке, из скальных ворот вылетели еще несколько других треугольников.

Теперь нам противостояли десять вражеских истребителей.

Но нам не дали с ними разобраться, из облаков, которые мчались над островом, вывалилась восьмерка незнакомых истребителей, которая обрушалась на эту десятку. Незнакомцы тут же связали врага боем и этот воздушный бой начали оттягивать от острова. Перехваченные переговоры Адмирала с лидером истребительной группы дали мне понять, что эти истребители с авианосца и что Адмирал вовремя вызвал их для поддержки штурмовиков, которые завершали вот уже второй круг вокруг острова.

Штурмовики были полностью готовы к нанесению третьего удару.

Восьмерка истребителей с авианосца работала настолько профессионально, что нам пришлось оставить вражеские треугольники и вернуться на высоту, чтобы оттуда наблюдать за штурмовкой и своевременно вносить коррективы в ее ход. Генерал все это время по рации поддерживал связь с Адмиралом, давая ему дельные советы, как поступать в той или иной ситуации. По их обмену мнениями очень походило на то, что командир закорешил с этим тощим дылдой.

Когда волна штурмовиков накатилась на остров, то оказалось, что там некому было сопротивляться - молчали зенитные орудия и ракетные установки, черные треугольные истребители отгонялись все даль дальне от него. Поэтому штурмовики шли, как на параде, держа курс строго на цель, на третью скалу в западном направлении. Никакая сила их не могла остановить.

Вскоре остров окончательно прекратит сопротивление.

Именно в этот момент Изгой вышел на меня.

Неожиданно для себя я оказался в пустынном месте, пятачок песка, со всех сторон окруженный острыми пиками скал. В черном полетном комбинезоне, в котором, из-за его цвета и жаркого солнца, температура тела поднималась с каждой минутой, я стоял перед древним симпатичным старичком, опирающимся на посох. Он тут же обратился внимание на неудобство, приносимое моим комбинезоном, что-то глухо пробормотал и сделал козу из двух пальцев. Жара в комбинезоне сразу же спала и мне стало гораздо комфортнее. Я начал озираться, пытаясь определить, куда судьба меня занесла и что это за старичок.

- Мы находимся в пространственно-временном континууме, где время течет по своим законам, а не по законам твоей реальности, и где мы можем спокойно поговорить до моей гибели, если ты не поможешь мне. - Сказал старичок и его голос оказался приятным на слух.

Это вступление напомнило мне рассказ Наоми об Изгое. Все говорило о том, что именно Изгой находился перед моими глазами.

- Наоми была моей женой и мы расстались, когда я потерял рассудок. - Спокойным голосом Изгой прокомментировал мои мысли. - Она верила, что когда-нибудь рассудок вернется ко мне, но, как женщина, не умела долго ждать и в свое время навсегда покинула меня. Изгой - это не мое настоящее имя, но ты можешь называть меня так. Мое настоящее имя слишком сложно, чтобы ты мог правильно произнести его. Судьба забросила нас на эту планету, но Земля не приняла нас за своих и практически выкорчевала нас под корень, из ста переселенцев оставив в живых только троих, причем одного сумасшедшего. Наоми хорошо просветила тебя о нашем опыте, поэтому я не буду повторять ее рассказ и сразу выскажу свою просьбу. Помоги мне покинуть Землю и вернуться на родную планету. За помощь я отблагодарю тебя и передам некоторые свои знания магического искусства. - Старичок передохнул и внимательно посмотрел на меня.

Только тут я обратил внимание, что его губы вообще не шевелились, когда он разговаривал со мной.

- У нас мало времени. Твоя мать успела немного научить тебя пользоваться магией. Ты один из посвященных. Поэтому, когда мы общаемся, нам не требуется выражать свои мысли одним только языком. Мы можем контактировать и просто мыслями. Но, давай, вернемся к моим проблемам. Я не буду на тебя в обиде, если ты откажешься помочь мне и мои мощи сгниют на этой планете. Но в тоже время мне хочется воспользоваться любой возможностью, даже малейшей, чтобы выжить и вернуться домой. - Продолжил свою мысль старик.

- Что я должен для этого сделать? - Неожиданно вырвалось у меня.

- Ничего особенного, только протянуть руку. - Ответил старик.

Я сделал два шага вперед и протянул ему свою правую руку.

???

Небо осветила гигантская вспышка огня.

Скала, по которой нанесли бомбовой удар штурмовики Адмирала, раскололась на части. Из ее недр вырвалось клокочущее пламя, которое острою иглой устремилось вверх, пронзило облака и исчезло в звездной вышине. На секунду в воздухе проявилась и замерла световая игла-колонна, которая опиралась на остатки скалы, а вершина скрывалась в облаках. Я попытался правой рукой заслонить глаза от этого яркого света, но она оказалась чем-то занята, и я мог воспользоваться только левой рукой.

- Благодарю тебя молодой человек, прими и мой подарок. - Послышался в голове отзвук чего-то голоса.

Сознание стало наполняться странной и непонятной, на первый взгляд информацией, белый свет стал не мил и на долю секунды он померк в моих глазах.

Когда я вновь открыл глаза, то к удивлению своему увидел, что мой Х76 приземлился в рыбацкой деревушке, а я нахожусь в коконе пилотской кабины, который пока еще не раскрылся, чтобы выпустить меня на волю.

Глава 1 - стр.

Глава 2 - стр. 10

Глава 3 - стр. 20

Глава 4 - стр. 28

Глава 5 - стр. 35

Глава 6 - стр. 45

Глава 7 - стр. 54

Глава 8 - стр. 64

Глава 9 - стр. 73

Глава 10 - стр. 85

Глава 11 - стр. 95

Глава 12 - стр. 106

Глава 13 - стр. 116

Глава 14 - стр. 125

Глава 15 - стр. 133

Примерно 2500 км. В час.

Понимается, как пьянствовал.

Перевод с английского - крадет.

Центральная часть крыла самолета, часто составляющая одно целое с фюзеляжем.

108

nbsp;

&

Оставить комментарий
© Copyright Егоров Валентин Александрович (val-egorov@mail.ru)
Размещен: 15/06/2011, изменен: 18/09/2012. 605k. Статистика.
Роман: Фантастика

Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"

Оставить комментарий © Copyright Егоров Валентин Александрович (val-egorov@mail.ru) Размещен: 15/06/2011, изменен: 18/09/2012. 605k. Статистика. Роман: Фантастика		Ваша оценка:
Аннотация: Книга продолжает рассказывать о приключениях, пока еще на Земле будущего, двух друзей и их собаки

Егоров Валентин Александрович : другие произведения.

Капитан Т.Т. Трезоров 2