После знакомства с кузнецом Квестом Марком Публием время для Винди, Валента и Хана вдруг ускорилось, полетело семимильными шагами, не успели они оглянуться, как пошел уже третий день их пребывания в этом небольшом древнеиталийском городке Кремона. Во многом такое ускорение течения времени произошло потому, что кремонский кузнец Квест Марк Публий начал знакомить их со своими кремонскими друзьями и приятелями. Те же в свою очередь не жалели своего времени, чтобы его посвятить встречам, знакомству, разговорам и совместному проведению времени с этими молодыми, любознательными чужеземцами, сарматскими варварами. Латиняне рассказывали им о тайнах и секретах своего ремесла, о членах своей семье или о том, как им живется в этом небольшом провинциальном городке Кремона.
Путешественникам во времени было чрезвычайно любопытно встречаться с италийцами, слушать потрясающие рассказы их новых знакомых латинян о повседневной жизни, работе на северной границе Римской империи. Вначале ребята многого не понимали в этих рассказах о древнеримской жизни, слишком уж она отличалась от той жизни, которую они начинали вести в своем Рысском княжестве. Но дружеский формат этих встреч позволял им задавать такое количество вопросов, чтобы они могли бы разобраться во всех непонятных вещах. Таким образом, на встречах с латинянами ссыльно-осужденные не только получали новую информацию, но и практиковались в разговорной латыни, которая день ото дня, с каждой новой встречей только улучшалась, италийцы все лучше и лучше понимали их говор. Разумеется, Винди к этому времени свободно трепалась на латыни, язык Валент был олитературен, а кочевник Хан начинал говорить, как рабы-молотобойцы, короткими, но всегда выразительными и понимаемыми фразами.
Встречи с кремонцами продолжались, постепенно пополняя багаж их знаний о латинянах, живущих в этом северном уголке античной Италии, об их житейских радостях, горестях повседневной жизни.
В рамках таких встреч Хан имел специально для него созданный график, первую половину два он проводил, безвылазно, в кузнице Квеста Марка, где обучал рабов-молотобойцев новым методам, приемам ковки и закалки гладиусов. По вечерам, во время ужина в стацио Ореста Макра, этот потомок древнего кочевника часто своим друзьям жаловался на то, что его не понимают рабы-молотобойцы.
- Понимаете, ребята! Когда я прихожу в кузницу Квеста Марка, то выбираю себе того или иного раба-молотобойца, в течение всего полудня от него уже не отхожу. Стараясь его научить правильно держать железную заготовку в клещах, под каким углом бить по ней молотом. К концу урока этот раб всю свою работу по ковке клинка выполняет правильно. Но стоит мне от него отойти по каким-либо делам, когда возвращаюсь к нему, то вижу, что он полностью забыл этот мой урок, продолжая работать в своей прошлой и неверной манере. Ты, Валент, себе не представляешь, сколько своих сил я тратил только на то, чтобы этих рабов убедить в том, что, если они слегка изменят свою манеру работы с железом, то, насколько повысится эффективность их труда! Насколько больше мечей они скуют за одну и ту же единицу времени! Но этим рабам все мои слова, моя учеба были до лампочки, их ничего не интересовало. Чтобы как-то работой заинтересовать этих парней, облегчить ее для них, Винди, я придумал и сделал наждачный круг с ножным приводом для быстрой заточки мечей. Вы понимаете, ребята, использование такого простейшего станка позволило бы Квесту Марку в несколько раз повысить производительность рабского труда, поднять качество производства гладиуса, но воз и ныне там. На следующий день я нашел этот наждачный круг неработающим, со сломанным приводом. Одного взгляда на поломку мне хватило на то, чтобы понять, что она появилась в результате работы, проделанной чьими-то руками!
К слову сказать, Квесту Марку эта новинка, наждачный круг с ножным приводом, ему самому очень понравилась! Но он и пальцем не шевельнул для того, чтобы это простенькое нововведение сделать обычной практикой в работе своей же кузницы.
- Ребята, - продолжал стенать и плакаться в жилетку могучий потомок древнего кочевника, - вы понимаете, рабы такие же, как и мы, люди! Когда я провожу тот или иной урок, то они собираются вокруг меня и, казалось бы, с громадным вниманием внимательно слушают мои пояснения по выполнению той или иной операции ковки или закалки меча. Под моим взглядом они с таким рвением стараются повторить мой удар кувалдой или молотом именно так, как я им только что показал. Но, каждый день, возвращаясь по утрам в кузницу, я снова и снова видел, как эти рабы-молотобойцы, напрочь забыв обо всех мои уроках, своими молотами с остервенением долбят по раскаленной полосе железа. Я много думал о том, как бы этих рабов трудяг заставить работать более производительно?! Но вскоре понял, что в моих руках не было ни единого стимула, чтобы заставить любого раба-молотобойца работать более производительно, более качественно. Пару раз в разговоре с Квестом Марком я ему предлагал освободить его рабов, сделать их свободными вольноотпущенниками, ввести заработную плату в зависимости от их труда. Тогда, возможно, у этих бы рабов мог и появиться этот, чертов, стимул, интерес к работе! Вы знаете, ребята, что Квест Марк мне ответил на это мое предложение. Будучи неплохим и умным кузнецов, этот кремонец, видимо, так и не понял сути того, что я ему предлагал. Он мне заявил в ответ, что не может своим рабам дать вольную, так как они еще не отработали те сестерции, которые он за них заплатил. Да, работая, таким образом, эти рабы-молотобойцы никогда в своей жизни не отработают заплаченные за них сестерции?!
- Хан, дорогуша, попридержи свой темперамент и язык! Не гони так лошадей! Слушая твои слова, мы начинаем думать о том, что ты мало по малу у нас превращаешься в революционера! Хочешь стать борцом за освобождения рабов! Глядишь, и в скором времени ты станешь во главе борьбы за освобождение римских рабов во всей империи?! Тем самым, в истории Древнего Рима несколько в сторону подвинешь самого Спартака! - Прямо-таки промурлыкала Винди, сегодня вечером у нее было прекрасное настроение. - Но, если бы ты более внимательно изучал бы историю Древнего Рима, то ты, наверняка, знал бы о том, что основу этой империи составляет именно тот, проклинаемый всеми, рабовладельческий строй. Для твоей информации, дружище, Римская империя просуществует еще несколько сот лет. Она падет под натиском варварских племен с востока, но не от внутреннего восстания рабов! Так что тебе, Ханчик, не стоит свои революционные идеи нести в пока еще несознательные массы италийских рабов. Сегодня ты у нас ссыльно-осужденный путешественник во времени. На данный момент твоя основная задача, - это прожить год в этом рабовладельческом обществе, сохранить свою жизнь, чтобы через год вернуться на родину. Поэтому мы должны приложить все силы для того, чтобы это рабовладельческое общество восприняло бы нас и позволило бы нам прожить в его среде этот год! Поэтому нам же не стоит здесь заниматься всякой ерундой, тем более, нам не следует заигрывать с рабами! Они не поймут, не примут нас, а может быть, даже и продадут своим хозяевам!
- Ребята, хватит, пикироваться, подкалывать друг друга! - Валент решил вмешаться в легкую перебранку, начавшую разгораться между Винди и Ханом. - Вы же сами прекрасно понимаете, что мы друг без друга пропадем в этой древней стране. Без дружеской поддержки едва ли каждый из нас сумеет прожить здесь целый год! Нам следует помогать и поддерживать друг друга, а не ссорится по всяким пустым мелочам!
После этих слов своего друга Валента, Хан уже больше никогда не возвращался к этой дурацкой теме о стимуляции римских рабов об их превращении в класс эффектных производителей товаров. Хан же, забыв о своих прежних тревогах и заботах, начал с большим интересом прислушиваться к рассказам своих друзей о том, как они без него провели эти два дня в Кремоне. К тому же, как оказалось, Винди и Валент времени попусту не тратили!
Свой рассказ, перебивая друг друга, они начали с нескольких слов о самом кремонском кузнеце. Кузнец Квест Марк оказался не очень богатым, но уважаемым человеком в Кремоне, он даже, как полноправный римский гражданин, был избран в городской совет. В городе его хорошо знали, многие горожане считались с его мнением, они много его поддерживали в тех начинаниях, инициатором которых выступал Квест Марк. В Кремоне уже даже поговаривали о том, чтобы на следующих выборах в городской совет кузнеца Квеста Марка избрать главой городского совета, бургомистром Кремоны.
В первый день, когда Хан работал в кузнице, по Винди и Валент рекомендации своего кремонского друга кузнеца должны были встретиться с одним из богатейших кремонских купцов, который имел собственную лавку по продаже изделий из сыромятной кожи на городском рынке Кремоны. В тот день на одном из городских перекрестков путешественники во время разделились. Хан чуть ли не вприпрыжку поскакал вниз по улице, отрабатывать в кузнечную мастерскую, а Винди и Валент продолжили идти по улице, которая в своем конце выходила на городской рынок.
Городской рынок представлял пару-тройку узких улиц, по обеим сторонам которых было понастроено множество купеческих лавок, открытых прилавков, стояло много лотков. На каждом свободном месте этих улиц сидели торговцы со своим товаром, у которых можно было купить все, что выращивалось или производилось в этой провинции Древнего Рима. Принимая во внимание и тот факт, что Кремона стояла на великом пути из древней Европы в древнюю Италию, то на кремонском рынке можно было купить экзотические вещи из Германской Европы, которые не найдешь даже на рынках Древнего Рима! На этих улицах было и большое количество крестьянских телег, с которых крестьяне вели торговлю овощами, корнеплодами со своих общинных наделов.
Лавка купца Луция Аргириса Приамоса, возможно, была одной из самых больших и богатых на этом городском рынке. Она стояла на почетном месте в самом центре главной улицы кремонского рынка, она занимала целое деревянное строение в полтора этажа. Но как вскоре выяснилось, Луций Приамос оказался одним из немногих кремонских купцов, которые жил не при своей лавке в ее антресолях, для постоянного жилья он имел целый домус, который располагался в центральном квартале Кремоны, вдали от лавок или ремесленных мастерских, вдали от постоянной базарной суеты. В том квартале проживали только самые богатые и самые уважаемые кремонцы.
Этот купеческий домус произвел большое впечатление на Винди и Валента. Сейчас девчонка только ахала и охала, вспоминая ту роскошь, которую они встретили, посещая домус этого торговца кожей.
- Но, Винди, давай, Хану рассказывать по порядку, о самом купеческом домусе, мы поговорим чуть позднее, а сейчас расскажем о нашей встрече с Луцием Приамосом! - Задумчиво произнес Валент.
- Когда мы с тобой распрощались, то вскоре оказались на городском базаре, то наша Винди совсем потеряла голову. Ты же знаешь, все современные девчонки помешаны на этом шопинге! Вот и она тут же бросилась щупать китайские ткани, смотреть пошитые женские туники. Я тут же ее представил себе в римской тунике до пят с распущенными волосами, с тогой на плечах! Знаешь, интересная получилась картина! Но сейчас речь не о Винди?! Слушай девчонка, прекрати меня тыкать своим кулаком в бок! Я ничего плохого о тебе еще не сказал! Одним словом, мы с Винди легко и сразу же нашли лавку купца Луция Аргириса Приамоса!
Луций Приамос гостеприимно встретил гостей у порога, тут же по укоренившейся купеческой привычке начал своим гостям представлять товар, продаваемый в его лавке. Но он вовремя спохватился и для начала поинтересовался пожеланиями своих гостей по отношению того, чтобы они хотели у него узнать. Тут же выяснилось, что этот купец совершил немало поездок по различным городам Римской империи, продавая свой кожевенный товар. Много раз купец Приамос бывал в Риме, в Остии и в других больших и малых древнеиталийских городах.
Обладая талантом интересного рассказчика и будучи наблюдательным человеком, Луцию Аргирису Приамосу было о чем порассказать своим новым знакомым. Он мог часами говорить, рассказывая, о своих деловых поездках, об италийских городах, которые посещал, или о проданном товаре. Но особый интерес вызывали его рассказы о людях, которых он повстречал во время поездок.
Но уже на первых минутах разговора, начавшегося в кожевенной лавке, обе стороны тотчас же убедились в том, что с Луцием Приамосом невозможно беседовать на его рабочем месте. В лавку постоянно заглядывали постоянные его клиенты, интересуясь новыми поступлениями товара. Купца постоянно теребили вопросами покупатели, то и дело заходившие в его лавку. Многие люди приходили к Луцию, чтобы попросту переброситься с ним о последних городских новостях. Поэтому Луцию Приамосу постоянно приходилось отвлекаться от разговора с чужеземцами. Этот купец обладал даром часами говорить о своем товаре, о простой конской упряжи из сыромятной кожи. На третьем таком посетителе Луций Приамос, убедившись в том, что у него не получается беседа с чужеземцами, предложил Винди и Валенту посетить его дом, чтобы уже там продолжить приятное знакомство, беседу.
Вот тут то и выяснилось, что домус купца Луция Аргириса Приамоса находится в самом центре Кремоны, что он постоянно живет в нем, а не в своей лавке на базаре! Тогда, как другие кремонские купцы день торговали в своих лавках, а ночь коротали в антресолях над лавкой! Таким образом, в любое время дня и ночи на базаре ты мог обратиться к любому купцу, чтобы приобрести его товар! В антресолях лавки купца Приамоса жили рабы продавцы со своим надсмотрщиком, который был вольноотпущенником, которого звали Квецием Лектусом. Этот вольноотпущенник исполнял обязанности не только надсмотрщика над рабами продавцами, но он и был вторым человеком в торговой империи купца Луция Аргириса Приамоса. Квеций Лектус вел денежные расчеты, сводил квартальные балансы. Одним словом, он был казначеем, первым заместителем купца Приамоса.
Когда Луций Приамос решил перенести беседу с иноземцами в свой городской домус, то он первым делом вызвал к себе Квеция Лектуса, дал тому подробнейшие указания о том, как вести торговлю в его отсутствие. Валент сразу же бросилось в глаза, что Приамосу это решение далось с некоторым затруднением, ему явно не хотелось в данный момент покидать свою кожевенную лавку в самый разгар дневной торговли. Но, видимо, этот кремонский купец также прекрасно понимал и то, что и чужеземцы не так уж часто посещали город Кремону?!
Луцию Приамосу, видимо, в какой-то степени претила повседневная, - слишком уж размеренная, замедленная и такая скучная жизнь своего провинциального городка. Ведь, в этом городке практически никогда и ничего существенного не происходило, не случалось. Каждый день горожанина ничем не отличался от вчерашнего дня и таким же будет завтра! Поэтому кремонский купец не хотел, не мог упустить возможности ближе пообщаться со своими новыми знакомцами, с этими сколотами, которых судьба забросила к нему в гости. Вероятно, этот умный купец предполагал, что вдруг, случайно в ходе предстоящей беседы с чужеземцами, они назовут еще какой-либо город, в котором он еще не бывал, но жители этого города имеет недостаток в изделиях из сыромятной кожи?! Поэтому Приамос все же решился оставить свою лавку в самый разгар торговли на своего заместителя.
Еще по дороге к своему домусу Луций Приамос принялся гостям рассказывать об одном крупном событии, произошедшем под Кремоной. Оно до глубины души потрясло души кремонцев, на несколько дней размеренную и скучную жизнь жителей этого городка вывело из провинциального полузабытья! Пару месяцев назад под Кремоной и под Плацентией встретились две римские армии. Между ними разгорелось крупное сражение! Один из командующих этих армий в случае победы становился императором Римской империи! Луций Приамос начал рассказывать о том, как на поле под Кремоной для сражения сошлись германские легионы римского легата Авла Вителлия, еще только претендовавшего стать очередным римским императором, и легионы римского императора Марка Отона, ставшего римским императором всего три месяца назад.
Под небольшом селением Бедриаке, по словам Луция Приамоса, что находился всего в тридцати пяти километрах от Кремоны, произошло сражение, которое получило название "Бедриакской битвы". В ходе этой битвы на поле боя остались сорок тысяч погибших легионеров и солдат вспомогательных войск с обеих сторон! Армия императора Марка Отона потерпела поражение в первом столкновении, но император Отон имел еще достаточно войск для того, чтобы не отступать, а дать второе сражение. Но Марк Отон, узнав о поражении своей армии, тридцатисемилетний император отказался продолжать Гражданскую войну, впал в ступор, отказавшись проливать кровь легионеров, римских граждан. А самого себя Марк Отон заколол кинжалом, чтобы живым не попасть в руки Авла Вителлия! Его последними словами были о том, что он не желает более проливать невинную кровь граждан Римской империи.
Рассказывая о Бедриакской битве, Луций Приамос одновременно успевал раскланиваться, здороваться и обмениваться парой приветственных слов с знакомыми горожанами, пожимать им руки, идя по улице к своему домусу. Одновременно он успевал переглядываться с девчонкой сарматкой, ему, видимо, очень понравилась эта юная сколотская охотница, Винди. Он старался не отходить от нее ни на шаг, все время держался поблизости от нее. Винди же благосклонно воспринимала знаки внимания со стороны этого кремонского купца, время от времени искоса и с хитрецой в глазах поглядывая на Валента. Но тот настолько увлекся рассказом Луция, что на момент забыл о существовании всего другого, помимо девчонок, на этом белом свете!
За разговорами, рассказом Луция Аргириса о Бедриакском сражении никто не заметил, как они подошли к домусу, со всех сторон окруженному высокой оградой. Валенту сразу же бросилось в глаза, что в стенах этого домуса, обращенных к улице, не было видно ни единого окна. Луций Приамос подошел к двери, прорезанной в воротах домуса, несколько раз колотушкой ударил по деревянной доске, висевшей у двери. Домашние рабы, видимо, хорошо знали эту хозяйскую дробь колотушкой по доске, практически мгновенно дверь широко распахнулась. За порогом хозяина домуса и его гостей встречали и низким поклоном приветствовали пятеро рабов. Две из них были женщинами средних лет, у ним были приятные лица и одеты они были в чистую одежду, а также трое мужчин, имевшие смуглую кожу, густые курчавые волосы. Пройдя небольшой вестибюль, а затем остию, следуя по пятам за Луцием Аргирисом, Винди, Валент и Хан оказались в атриуме, в крытом дворике со комплювием по центру, а также очагом в одной из дальних комнат.
Винди ахнула при виде внутреннего убранства этого, казалось бы, внешне такого простого, но изнутри выглядевшего очень богатым, домуса. В атриуме было очень чисто и, после уличного зноя, в этом помещении дышалось легко и свободно. Обстановка в домусе производила приятное впечатление, было хорошо заметно, что хозяин очень любит свой дом, уделяет ему много времени и своего внимания. Винди прекрасно понимала, что не сам Луций Приамос занимается уборкой домуса, но ей, как женщине, было приятно видеть, что каждая вещь или предмет мебели, их в целом во всем домусе было не так уж много, занимала свое четко определенное место. Луций, разумеется, расслышал тихий, восхищенный возглас Винди по этому поводу, но он почему-то на него так и не отреагировал. Гостеприимный жестом руки он пригласил гостей проходить вглубь домуса. Фауцей они прошли из атриума в перистиль с фонтаном посредине, а затем перешли в экседру, зал для приема уважаемых гостей. В экседре Луций негромко хлопнул в ладоши и появившуюся рабыню вежливо попросил:
- Лючия, не могла бы ты уделить немного внимания нашей гостье, госпоже Винди, - девчонка прямо таки вздрогнула всем телом, когда Луций Приамос назвал ее госпожой, - покажи ей мой домус и расскажи обо всем, что в этом доме имеется?!
- Да, мой господин! Разумеется, я сейчас свободна, чтобы это сделать!
Затем рабыня Лючия повернулась к Винди, поклонилась той в пояс, тихим голосом предложила госпоже следовать за ней. Когда обе девушки, одна рабыня, а другая свободная сколотка, перешли в другую комнату, то Луций Приамос неожиданно повернулся к Валенту и произнес:
- Тебе, Валент, видимо, еще никто не говорил о том, что ты являешься точной копией некого Гая Фабия Валента. У вас не только имена одинаковые, но вы очень похожи друг на друга! Вас было бы невозможно различить, если бы тот Валент не был бы тебя на пару десятков лет старше?! Два месяца назад этот Гай Фабий Валент, который в то время еще был консулом суффектом, одним из полководцев императора Вителлия, остановился в моем домусе. Пару ночей мы не выходили из триклиния, проводя время в разговорах и в пиршествах. Так что я не могу в этом деле ошибиться, мой дорогой и уважаемый друг сколот по имени Валент, что ты очень на него похож!
2
Винди, эта наглая девчонка была не просто какой-то там магиней, а, видимо, самой настоящей и сильной колдуньей ворожеей! Она каким-то образом нашла общей язык со своей вздорной молодой кобылкой по кличке "Резвая" и сейчас они обе развлекались по высшему разряду! Девчонка и эта кобылка поначалу немного повздорили! Когда Винди, зашла в конюшню купца Приамоса, чтобы выбрать себе лошадку в дорогу, то она сразу же обратила на нее внимание. Но, когда Винди попыталась вывести эту кобылку из стойла конюшни наружу, что бы проверить, как она будет ходить под седлом Винди, то та вдруг заупрямилась. Остановилась на полдороге к воротам на улицу и ни туда, ни сюда. Совсем, как упрямый осел, не пожелавшего нести хозяйскую поклажу! В тот момент эта кобылка, видимо, решила, что эта девчонка слишком молода, чтобы скакать на таких, как она, замечательных лошадках. Пускай себе потренируется на какой-либо другой лошади! Одним словом, кобылка не захотела подчиняться Винди!
- Возьми, кнут, пару раз пройдись по ее крупу, тогда эта лошадь тебя признает, будет слушаться! - Прагматичным голосом посоветовал Хан, выводя из конюшни крупного жеребца.
Но все девчонки в мире сами себе на уме!
Винди, разумеется, не последовала совету этого грубияна Хана, потомка древнего кочевника. Он достала из кармана большой кусок колотого сахара и стала что-то нашептывать в длинные уши этой небольшой лошадки. Кобылка, повела себя, как ведут все женщины в мире, когда им шепчут на ушко ласковые слова, она поддалась обонянию Винди и согласилась с ней дружить, похрустывая сахаром. Вскоре эта шаловливая девчонка из будущего и кремонская низкорослая кобылка очень понравились друг другу! С этого момента они обе стали, не разлей вода, они начали вместе чудесно проводить время на скучном пути до селения Бедриаке.
Теперь Винди на Резвой, так, оказывается, звали кобылку, скакала по дороге туда, сюда и обратно. Успевая, то обогнать, то отстать от скучной компании своих дремлющих в седлах друзей.
Здесь нужно сказать, что Валенту и Хану с лошадьми в дорогу не повезло, как, скажем, Винди! В конюшне Приамоса они так и не нашли настоящих боевых скакунов, им пришлось так же, как Квецию Лектусу, довольствоваться жеребцами меринами, которые в купеческих караванах запрягали в телеги, загруженные товаром. Оказывается, кремонский купец Луций Приамос в своей конюшне попросту не держал специально подготовленных верховых или боевых коней. Там у него были только несколько тягловых лошадей, а также много мулов и лошаков. Оба парня попросту постеснялись сесть в седла мулов, были вынуждены свой выбор остановить, на жеребцах меринах. Внешне эти жеребцы неплохо выглядели, но к этому времени они прожили уже столько лет, что полностью разучились передвигаться быстрее неторопливого шага. Они давно забыли, что это такое рысь, галоп или иноходь. Правда, в самом крайней случае эти жеребцы, наверное, смогли бы пару сотен метров пройти убыстренным шагом, чтобы в конечном итоге свалиться с инфарктом!
Вот три таких жеребца мерина, которым к тому же впервые в их жизни на спины накинули некое подобие тюфяка для верховой езды, шли спокойным и размеренным шагом под тремя с своими едоками. Группа из четырех лихих всадников едва плелась по дороге из Кремоны в селение Бедриаке. Жеребцы давно уже склонили свои красивые головы, чуть ли не до самой этой дороге. Им явно хотелось пощипать травки! Но раз хватанув зубами булыжник, которым была мощена эта римская дорога, лошади этого больше не делали, но голов, видимо, уже из-за принципа так и не подняли. К тому же эти столетние жеребчики привыкли тянуть телеги с поклажей, а не тащить поклажу на себе! Сейчас эти три жеребца демонстрировали своим всадникам, как им тяжело нести их в седлах на своих спинах!
А Винди в это время вместе со своей кобылкой вовсю развлекалась!
Однажды развеселившаяся кобылка Резвая, неся в своем седле лихую наездницу, стремительно поскакала в промежутке между двумя медленно бредущими по дороге жеребцами, между жеребцами Валента и Хана. Резвая, видимо, хорошо запомнила совет этого мужика Хана, который он дал Винди в отношении кнута и ее крупа.
В тот момент жеребцы так же, как и их седоки, дремали и, когда молодая кобылка между ними проскакала, то они сильно этого испугались или сделали вид, что этого испугались. Оба жеребца тяжело встали на дыбы, на время, забыв о том, что у них в седлах находятся всадники. Повторяем, прежде эти жеребцы никогда не ходили под седлами, поэтому они не были обучены тому, чтобы заботиться о своих наездниках. В результате, дремавшие в седлах жеребцов меринов, Валент и Хан открыли глаза именно в то момент, когда их тела стремительно взлетали в небо.
Хан, как истинный потомок древних кочевников, находясь еще в воздух, успел-таки сообразить, что же именно произошло. Прежде чем перейти в падение он сумел сгруппироваться. Земли он коснулся своим правым плечом, чтобы сделать мгновенный перекат через спину. Через мгновение, как ни в чем не бывало, Хан тут же поднялся на свои ноги! Валент же слегка растерялся, среди его дальних пращуров кентавров не было, поэтому парень вовремя так и не успел сгруппироваться. Своим задом Валент так вхрустнулся в землю, что успел даже подумать о том, что на ноги никогда уже не поднимется!
Валенту потребовалось время и на то, чтобы сообразить, почему он сейчас сидит не в седле жеребца, а на земле?! Ему пришлось, пересиливая боль, приземление получилось несколько жестковатым, подниматься на ноги со стоном. Разумеется, на ногах Валент оказался гораздо позже, как на них оказался потомок древнего кочевого рода. Все это время лицо Хана оставалось невозмутимым и холодным, словно с ним ничего такого серьезного или плохого не случилось. Уже, будучи на ногах, он первым делом осмотрелся, разыскивая явных виновников своего падения. Оба же караванных жеребца мерина никуда так и не убежали. Они стояли поблизости, с удовольствием пощипывая травку, росшую на обочине дороги. Время от времени жеребцы отрывались от травы и невинно поглядывали на своих неумелых седоков.
А Винди в это время прямо так и заливалась веселым и громким смехом, кобылка Резвая вторила ей веселым и заливистым ржанием. Обе девчонки явно смеялись над своими друзьями-товарищами. Но этот их смех был беззлобным, просто веселым, поэтому пострадавшие от падения парни легко простили девчонкам этот смех.
Получилось так, что на поездке в Бедриаке настояли сами путешественники во времени, а раззадорил их Луций Приамос своими рассказами о недавней Бедриакской битве!
После его рассказов Валенту и Хану, чуть позже к ним присоединилась и Винди, очень захотелось посетить само поле этого сражения битвы, и заодно им хотелось осмотреть селение Бедриаке, чтобы увидеть, как живут древнеримские крестьяне?! Луций Приамос со своей стороны прямо-таки загорелся этой идеей, но накануне отъезда вдруг отказался, заявив, что не может бросить на произвол судьбы свою кожевенную торговлю своей лавке! Поэтому в дорогу с чужеземцами он отправил своего первого помощника, вольноотпущенника Квеция Лектуса. И чтобы как-то сгладить этот свой отказ, Луций предложил своим новым друзьям бесплатно воспользоваться лошадьми из его же собственной конюшни!
Квеций Лектус, может быть, из-за своего недавнего рабского прошлого, а может быть, попросту из-за своего характера, на первых километрах дороги до Бедриаке со сколотами сарматами держался сдержанно и несколько отстраненно. Он тихо и спокойно, скакал, но в этом случае, вернее, было бы сказать, что ехал верхом на своем таком же, как у Валента и Хана, жеребце мерине. Держался немного позади всей компании, не навязывался к сарматам в друзья, не лез к ним в душу своими разговорами.
Он и сейчас продал сидеть в седле своего жеребца, с глубоким интересом наблюдая за тем, как оба парня поднимались с земли. Его так и подмывало этим сарматам задать вопрос, как же это могло случиться, чтобы их, скифов, собственные же жеребцы выбросили из седел?! Но бывший раб сдержался, решив не портить отношений с этими, в принципе, неплохими парнями сколотами!
Отряхнув туники, колени и руки от травы, дорожной пыли и грязи, Валент и Хан подошли к своим жеребцам. К этому моменту они уже забыли о своем позорном падении, их внимание привлекла сама эта дорога. Валент для верности своими шагами измерил ее ширину, которая, как, оказалось, равняется двум метрам семидесяти пяти сантиметрам. То есть ширина этой дороги равнялась ширине одной полосы современного автомагистрали в Рысском княжестве. Задумчиво почесав подбородок, он, молча, посмотрел на Хана, ожидая его соответствующего комментария или совета по этому поводу. Но лицо того оставалось подобно лицу дорожного истукана, высеченное из камня, оно было холодно, абсолютно ничего не выражало. Ведь Хан своей задницей особо больно не шибанулся, как скажем Валент, о булыжник Постумиевой дороги, поэтому ему было просто нечего комментировать.
Валент знал, что римляне ширину своих дорог определили в зависимости от ширины походной колонны римского легиона, когда он идет по четыре легионера в один ряд. Эта ширина полосы дорожного покрытия также позволяла по ней двигаться обозной телеге с легионной поклажей. Сеть таких римских дорог перекрывала всю Италию. Они были построены во многих странах, которые были завоеваны или присоединены к империи этими же самыми легионами, для которых и строились эти дороги. За день по таким дорогам римские легионеры проходили от пятидесяти до шестидесяти километров. Когда же им приходилось передвигаться по бездорожью, то они проходили всего около тридцати - тридцати пяти километров в день.
Где-то ближе к полудню, четыре всадника провели уже немногим более четырех часов в седлах своих лошадей, в воздухе вдруг появился и начал усиливаться неприятный запах. Постепенно сила этого зловония увеличивалась, чтобы вскоре перейти в смрадный трупный запах. Этот запах почувствовали даже лошади, кобылка Резвая как-то вдруг присмирела. Она вопреки пожеланиям своей лихой наездницы перешла на спокойную рысцу, присоединилась к основной компании. Парни, Валент и Хан, начали вертеть головами по сторонам, пытаясь определить источник этого противного запаха.
Тогда скакавший позади группы Квеций Лектус подал свой голос:
- Успокойтесь, уважаемые господа сколоты! Запах, который вы сейчас ощущаете, ветер приносит с поля Бедриакской битвы. Там до сих пор лежат неприбранными до сорока тысяч трупов римских легионеров, солдат вспомогательных войск обеих сторон. Наберитесь терпения, молодые господа, я думаю, что мы не так долго пробудем в этом месте, осматривая само поле этого сражения!
После слов Квеция Лектуса Винди окончательно успокоилась, но она вместе со своей кобылкой Резвой уже больше не покидали компании своих друзей. Проехав примерно еще один километр пути, Винди обратила внимание на то, что на протяжении их всего их пути из Кремоны, они пока еще не встретили ни одного встречного путника или попутчика. Девчонка повернулась через плечо и, глазами разыскав, Квеция Лектуса поинтересовалась:
Квеций, мы уже почти пять часов двигаемся по этой дороге, но нам еще ни разу не повстречался, ни один человек! Мы никого на этой дороге не видели!
- Ничего удивительного, госпожа! - Тут же начал отвечать на ее вопрос Квеций Лектус. - Сегодня в нашей империи идет Гражданская война. Времена стали неспокойными, законы мало действуют! Армия занята сменой императоров. Такого еще не бывало в Римской империи, чтобы в течение менее чем одного года на римском престоле сменилось три императора! Борясь за власть, у римских временщиков разум и руки не доходят до того, чтобы первым делом восстановить действие законов на всей территории империи. А смутьянов, преступников и злодеев у нас в империи всегда хватало! Вот под шумок они сегодня и разбойничают на большой дороге! Сегодня простые италийцы боятся далеко отходить от дома без соответствующей охраны.
Хан не постеснялся и задал латинянину опять-таки свой несколько бестактный вопрос о том, что Квеций Лектус чувствовал, когда был рабом?
- Не все так просто, мой господин, мне довольно-таки трудно ответить на этот твой вопрос! Может, прежде всего, мне следовало бы рассказать тебе о том, что по рождению я не италиец, ни латинянин, а происхожу из фризского народа. Этот народ обитает на берегу Германского моря. Фризы никогда не подчинялись римлянам, их земли никогда не входили в Римскую империю, хотя это племя проживало в Верхней Германии на самой границе с империей. Много раз римские легионы приходили к нам с огнем и мечом, желая мой народ поставить на колени. Но мы их встречали своими мечами! В одном из таких пограничных сражений я был серьезно ранен, попал в плен к римлянам! Римский легионер, взявший меня в плен, тут продал меня в рабство купцу Приамосу, который в тот год с караваном находился в Верхней Германии. Луций излечил меня от полученной раны, а за тем, узнав о моих скрытых способностях к вычислениям и к сложению, сделал меня своим казначеем. Но я должен вам честно и откровенно признаться в том, что быть рабом было самым страшным испытанием в моей жизни!
- И как же ты, Квеций, стал вольноотпущенником? Наверное, купец Приамос освободил тебя? - Поинтересовалась Винди.
- Не хочу говорить ничего плохого о Луции Приамосе, но он всегда был и всегда остается, прежде всего, купцом. Всегда и во всем ищет свою выгоду! Для него очень важно, чтобы, продавая свой товар, он получил бы чистую прибыль! И чем больше купец Приамос получает прибыль, тем лучше он себя чувствует! Ни за какие-либо добрые чувства ко мне, он бы не освободил бы меня от рабства! К тому же я приносил ему хорошую прибыль! Год назад мне удалось собрать десять тысяч сестерций, выкупить самого себя из рабства! Я стал вольноотпущенником, но пока не спешу возвращаться на родину, в свои родные леса Верхней Германии. Сейчас собираю деньги на то, чтобы съездить в Рим, чтобы увидеть этот великий город! После чего начну думать о возвращении на родину, в Германию!
3
- Именно на этот кургане отонианские войска, их I Вспомогательный легион, прорвали оборону XXI легиона, который назывался "Стремительным" и которым командовал сам Авл Цецина Алиена, отонианцы овладели его орлом. Легионеры Цецины, взбешенные столь неожиданной атакой противника, потерей своего орла, ответили отонианцам мощнейшей контратакой, отбрасывая их на исходные позиции. В той атаке они убили командира I вспомогательного легиона, многих его офицеров и захватили множество легионных вымпелов и значков, но своего орла им так и не удалось вернуть. - Рассказывал Квеций Лектус, сидя в седле жеребца. Рукой он показывал на останки легионеров, кости скелетов и черепа которых просматривались в высокой траве и кустарнике одного из невысоких курганов. - Вон там, видите, лежат аккуратные ряды трупов! Когда-то эти погибшие солдаты были легионерами "Стремительного" и солдатами I вспомогательного легиона, которые атаковали друг друга. Эти парни умирали от мечей, дротиков и копий таких же парней, и те, и другие были равноправными гражданами Римской империи!
Молодые путники, сидя в седлах своих лошадей, сгрудились вокруг Квеция Лектуса, внимательно слушая его рассказ о Бедриакской битве.
С порывами ветра, задувавшего с реки, бежавшей сразу же за этим полем. Где так внезапно развернулась Бедриакская битва. С этого поля, несмотря на то, что со времени битвы прошло уже более чем пять месяцев, доносился сильный запах трупного смрада от все еще продолжающихся разлагаться человеческих трупов, когда-то бывших римских легионеров и солдат. Казалось бы, со времени Бедриакского сражения прошло уже достаточно много времени, чтобы солнце, воздух, дожди, птицы, лисы и другие полевые зверушки сделали бы свое дело, оставили бы на поле одни только человеческие кости. Смрадный запах к этому времени должен был бы полностью исчезнуть. Но римских легионеров и солдат погибло такое большое количество, что природа так и не справилась со своей задачей! Более сорока тысяч человек полегло на этом поле брани, их останки все еще продолжали лежать в густой траве, в кустарниках и среди деревьев этого поля, продолжая разлагаться!
Винди достала платочек и крепко прижала его к своему носику, чтобы не слышать, не дышать этим сильным зловонием! Она ее знала того, что полтора месяца назад, ровно на этом же месте стояла небольшая группа всадников, окружая богато украшенную повозку, в которой сидел новый римский император Авл Вителлий. Тогда так же, как и сейчас, ветер с реки подхватывал зловоние разлагающихся на этом поле тел тысяч и тысяч римских легионеров, приносил его до носа нового императора! Кто-то из сопровождающих императора Вителлия легионеров, чуть ли не начал извиняться перед императором за этот отвратительный трупный запах, доносившийся с поля.
На Авл Вителлий гордо и по-римски ответил:
- Труп врага всегда хорошо пахнет!
Квеций Лектус продолжал рассказывать о Бедриакской битве. В самый интересный момент рассказа глаза Валента, Винди и Хана вдруг накрыла какая-то черная пелена. Они перестали чего-либо видеть, все вокруг них погрузилось в темноту невидения. Они не видели поля брани, расстилавшегося от Постумиевой дороги до реки Пад!
Через некоторое время в ушах друзей возникли громкие шумы, в которых слышались громкие стоны, вопли, возгласы радости, горестные выклики или крики отчаяния, сливавшиеся в единый шум и гвалт сражения. В этот момент с их глаз спала нелепая пелена, прошла темнота невидения, в глазах людей снова появился свет. Поле брани, раскинувшееся от дороги и до реки, вдруг оказалось заполненным тысячами и тысячами римских легионеров и солдат. Они, прикрываясь большими и тяжелыми щитами, с обнаженными мечами в руках, плотными трехрядными каре и отдельными шеренгами, казалось бы, в хаотичном порядке перемещались по всему этому полю.
Выкрикивая что-то устрашающее, громко постукивая мечами о щиты, легионеры трехрядными шеренгами сближались друг с другом. С расстояния в двадцать - тридцать метров они с огромной силой начали бросать друг в друга дротики, пробивая ими широкие бреши в рядах своих противников. Двухметровые дротики насквозь пронзали солдат неприятеля или намертво застревали в их щитах, заставляя вражеских легионеров отбрасывать в сторону ставшие бесполезными щиты. Эти легионеры лишались щитов в именно в тот момент, когда наиболее в них нуждались.
В момент непосредственного соприкосновения с противником, Валент и Хан хорошо видели, как легионеры первых и вторых рядов активно работали пиками, уничтожая бойцов противника. Триарии, наиболее опытные воины третьего ряда, прилагали большие усилия, давя грудью и плечами на воинов первого и второго рядов, чтобы те в свою очередь давили бы на противостоящего им противника. В какой-то момент шеренги смешивались, рядность исчезала, тогда обнажались глаудисы и происходили мгновенные поединки.
Прикрываясь щитами, легионеры производили резкие и быстрые колющие удары своими мечами. Схватка происходила молниеносно, обменявшись ударами мечей, они расходились, чтобы снова формировать ряды легионеров. Эти ряды расходились в разные стороны, чтобы через мгновение снова схлестнуться, но уже с другой группой противника. Легионеры, обменявшись бросками дротиков, ударами пик, шли на столкновение с гладиусами в руках. Происходило как бы непонятное мельтешение легионеров. Они снова образовывали ряды и снова шли в атаку, и все это повторялось до бесконечности! Но после каждого такого столкновения на поле боя оставались убитые, обливались кровью раненые воины. Причем было практически невозможно со стороны разобрать, кто же и против кого сражался?
Хан толкнул Валента в плечо, чтобы тот обратил внимание на, как на поле боя в этот момент погибала трехрядная шеренга. На нее с трех сторон обрушились три враждебных шеренги, сначала они выбили из боя воинов первого ряда, окруженной шеренги, затем воинов второго ряда. Триарии держали свои позиции наиболее долгое время, но и они вскоре пали перед превосходящими силами противника.
Валенту было также хорошо видно, как легионеры яростно сражались и умирали не только в строю шеренг или каре, но и в одиночных поединках. Противники в таких поединках, обменявшись мгновенными выпадами мечей, или падали замертво, или же разбегались по сторонам, чтобы затеять драку глаудисами уже в другом месте. Картина этого крупного сражения постоянно менялась, было трудно, практически невозможно непосвященному человеку определить, какая же из сторон имеет преимущество, побеждает. Но учеба в военной школе "Драконий коготь" все-таки научила всех троих своих учеников, Винди, Хана и Валента, ориентироваться на поле боя!
Они все трое сошлись в едином мнении, что общая картина сражения производит умопомрачающее впечатление! Римские легионеры и солдаты сражались друг против друга, погибали прямо на глазах и вблизи от путешественников по времени. Хотя ни Винди, ни Хан и ни Валент так и не поняли, как же это случилось, что они вдруг оказались, чуть ли в самом центре Бедриакского сражения? Как бы в ответ на этот незаданный вопрос, ребята своими собственными глазами вдруг увидели еще одну картину, как трехрядное каре римских легионеров прошло, словно пронизало насквозь их группу из четырех всадников, в тот момент толпившуюся на дороге. Причем, легионеры этого каре на этих всадников не обратили ни малейшего внимания, словно они для них не существовали!
Только после такого наглядного примера ребята сообразили, что, они, по-прежнему, остаются сторонними наблюдателями сражения! Они понимали, что в таком деле не обошлось, разумеется, без участии магии. Но ни тогда, ни после, ни один из парней, ни сама Винди так и не признались в том, что эта метаморфоза наблюдения за случившимся ранее сражением была сотворена их руками!
К тому же друзей чрезвычайно удивило то обстоятельство, что всадников было не трое, а четверо! Что в свою очередь говорило о том, что и латинянин Квеций Лектус, кремонский вольноотпущенник и их сопровождающий, попал под ауру этого магического заклинания. К тому же помимо общего и громкого шума, стоявшего над полем сражения, в котором погибали, умирали от ран сотни и тысячи римских легионеров, Винди, Хан и Валент, по-прежнему, хорошо слышали и голос Квеция, все еще продолжающего свой рассказ о Бедриакском сражении.
- Пятым легионом "Жаворонков" или Галльским легионом, в нем сражались легионеры галлы, во время Бедриакского сражения командовал консул суффект Гай Фабий Валент, второй после Авла Цецина Алиены талантливый и хитрый полководец Авла Вителлия. Этот легион яростно атаковал XIII Парный легион императора Марка Отона. Отонианцы не выдержали его атаки, отступили, образовав большую прореху в оборонной линии отонианцев. В результате отступления и сам XIII легион попал в окружение вителлианцев, в конечном результате он был разбит. Посмотрите чужеземцы на тот курган, который стал последним оплотом сопротивления XIII Парного легиона отонианцев. Этот курган и по настоящую пору покрыт останками легионеров славных XIII Парного и I Вспомогательного легионов.
- Деревья, кустарник и вьющиеся виноградные лозы, росшие на поле брани, в сгустившемся вечернем сумраке сильно мешали легионерам и солдатам вести бой организованным строем. Каре и шеренгам приходилось обходить возникающие на их пути препятствия, чем немедля пользовался их противник. Из-за чего схватки велись то мелкими группами, то строем манипул или когорт, которые, построившись восьмирядным ромбом или клином, шли на неприятеля, прикрываясь с ног до головы широкими щитами. Легионеры, то сходились врукопашную, то вели бой на расстоянии, обмениваясь дротиками или тучами стрел, выпущенных лучниками или стрелометными онаграми. На Постумиевой дороге легионеры и солдаты отчаянно бились грудью о грудь, щит о щит, делая смертельные выпады гладиусом из-под своих щитов. Под сильными ударами длинных мечей и тяжелых секир панцири и шлемы легионеров разлетались в куски, или глубоко вминались в тела легионеров, травмируя и калеча их.
Валент и Винди сильно вздрогнули, Хан же и Квеций остались невозмутимыми, подобно степным истуканам, когда в метре от них, на отличных скакунах проскакала еще одна небольшая конная группа легионеров, во главе которой скакал офицер. На офицере был красивый шлем "монтефортино", легкая панцирная кираса с наплечниками и нагрудником, а также поножи на ногах. По своей внешности этот офицер был точной копией Валента, но, судить по количеству морщин на лице, то он был старше его возрастом. По всей очевидности, этот офицер и был тем самым консулом суффектом Гаем Фабием Валентом, полководцем императора Вителлия, о котором недавно вспоминал кремонский купец Луций Аргирис Приамос.
С дороги было хорошо видно, как эта группа подскакала к V легиону "Жаворонков", как Фабий Валент поздоровался с легионерами, после чего повел его в атаку на центр отонианской обороны, за ним устремились и другие войска вителлианцев. Отонианская линия обороны была прорвана, отонианские легионеры пустились в бегство. Отонианцы стремились, как можно быстрее, добраться до своего укрепленного лагеря, расположенного неподалеку от селения Бедриаке. В том лагере имелись войска, способные остановить наступающих вителлианцев. Между тем, к консулам суффектам вителлианцев, к легионам Авла Цецине и к Фабию Валенту, подходили все новые и новые легионы и вспомогательные войска.
Последнее, что Валент, Хан, Винди и Квеций увидели, как вдали появилось большое пыльное облако, в котором изредка мелькали силуэты всадники. Это был крупный конный отряд. Командир отряда отделился от общей массы конницы, подскакал к консулу суффекту Фабию Валенту. Они о чем-то переговорили, после чего командир вернулся, конники снова скрылись в большом облаке пыли.
- Батавская конница! - Тихо прошептал Квеций Лектус, комментируя увиденное. - В ней служат германцы батавы, известные всему миру своей храбростью и жестокостью.
Батавская конница бросилась преследовать отступающих отонианцев. Постепенно Бедриакское сражение переходило в резню, в настоящую бойню бегущих отонианских легионеров и солдат. Бойня развернулась на всем протяжении Постумиевой дороги, протянувшейся от поля, на котором произошла Бедриакская битва, чуть ли не до самого селения Бедриаке, невдалеке от которого и был разбит укрепленный лагерь войск императора Марка Отона, принявших непосредственное участие в Бедриакской битве.
Винди не выдержала этого дикого, хотя и иллюзорно-магического зрелища. Она едва успела покинуть седло своей кобылки Резвая, как ее тут же начало рвать, прямо на обочине дороги. Когда девчонка подняла голову, то смертельно побледнела и испуганно закричала. Какой-то легионер вителлианец своим гладиусом деловитого отрезал голову раненому легионеру отонианцу, валявшемуся в двух шагах от девчонки. Винди уже не видела того, как этот легионер схвати отрубленную голову за волосы, потащил ее показывать своему центуриону. В этот момент Хан, услышав девчоночий испуганный крик, моментально слетел со своего жеребца, подбежал к Винди, чтобы ее заплаканное лицо спрятать у себя на груди. Ему очень хотелось эту девчонку оградить от подобных кровавых зрелищ, но жизнь всегда полна неожиданностей, в том числе и гадких!
Квеций Лектус, успевший вовремя перехватить повод кобылки Винди и жеребца Хана, подъехал к ним и тихо произнес:
- Господин Хан, ты имеешь характер настоящего воина скифа-сколота, защитника слабых! Если раньше я слегка подшучивал над тобой и твоими друзьями, называя вас сколотами, то сейчас произношу эти слова с большим уважением!
- Слушай, Квеций! - Хан опять-таки несколько грубовато прервал речь вольноотпущенника. - Давай договоримся раз и навсегда, что с этого момента ты обращаться ко мне по одному только имени - Хан. Если будешь обращаться ко мне в присутствии своего бывшего хозяина и других латинян, то можешь к моему имени добавлять это гадкое слово "господин". Что же касается меня, то знай, Квеций, что слово "господин" остро режет мне ухо!
- Хорошо, Хан! Я принимаю твое предложение о дружбе! Хочу сказать, что и сам хочу подружиться с тобой и твоими друзьями! С этого момента я попробую, обращаться к вам по одним только именам! Хочу тебе и твоим друзьям также сказать, что большое вам спасибо за предложение дружбы!
Сколоты - царственные скифы. Так древние римляне иногда называли представителей скифского народа.
Остия - передняя домуса. Также Остией называл город-порт на побережье Средиземного моря, через который в античные времена шло продуктовое снабжение Рима.
Комплювий - световой колодец в крыше домуса. Под комплювием обычно находился имплювий (водоем) для сбора и хранения дождевой воды.
Фауцы - коридор, соединяющий атриум с перистилем (открытый внутренний двор для личной жизни семьи).
Консул суффект - римлянин, временно назначенный консулом или временно исполняющий обязанности временно отсутствующего консула в Римской империи.
Триклиний -- пиршественный зал, столовая, выделенная в отдельную комнату. Древние римляне ели за квадратным столом, окруженным с трёх сторон обеденными кушетками, с каждой стороны по одной; на четвертой стороне не было кушетки, так как оттуда подавали кушанья. На каждой кушетке могли возлежать по 3 человека, так что всего за столом могли возлежать 9 человек.
Германское море - в наши времена Балтийское море.
I Вспомогательный легион -- римский легион, сформированный Сервием Сульпицием Гальбой в 68 году. Прекратил своё существование в V веке. Легион был сформирован из моряков флота, расквартированного в Мизене. Эмблемами легиона были козерог и Пегас.
XXI Легион "Стремительный" -- римский легион, сформированный Октавианом в 31 г. до н. э., возможно, из солдат легионов Марка Антония. Был разбит даками на Среднем Дунае в 92 году. Символ легиона -- козерог.
Римская армия не имела знамён в современном понимании этого слова -- их заменяли легионные гербы в виде орлов на длинном древке
Река Пад сегодня называется рекой "По", является главной рекой Италии.
V римский легион ("Жаворонки") -- был сформирован Гаем Юлием Цезарем в 52 году до н. э.. Этот легион был расформирован в 70 году самим императором Веспасианом за то, что легион поддерживал императора Вителлия и яростно сражался с его собственными среднеазиатскими легионами. Эмблема легиона -- слон.
XIII Парный легион -- римский легион, сформирован Гаем Юлием Цезарем в 57 году до н. э. Легион просуществовал до начала V века. Символ легиона -- лев. Причём, легион сразу же получил название "Парный легион", поскольку был сформирован путём объединения с каким-то другим римским легионом.
Манипула-- основное тактическое подразделение римского легиона, делилась на две центурии. Численность манипул не была строго фиксированной, так как численность легионов могла быть разной. Манипулы образовывали колоннообразные или клинообразные построения, непосредственно перед боем развертывались в сплошной фронт, который был более предпочтителен для ближнего и для метательного боя.
Когорта -- одно из главных тактических подразделений римского легиона. Первоначально в легионе было 10 когорт, которые состояли из 2 манипул. Когорта в 360 легионеров разворачивалась в боевой строй в 8 рядов (шеренг), образовывая каре прямоугольник, который был 82 метра длиной и15 метров шириной.
Центурион -- сотник. В античные времена это слово произносилось, как "кентурио". В римской армии -- командир центурии; центурионы высшего ранга командовали также более крупными подразделениями (манипула, когорта, вексилляция).