Прохору Ломакину не везло по жизни, у него никогда не было родного отца, он рано лишился родной матери.
Однажды его мать, совсем молодой сельской девчонкой, поехала сдавать экзамен в московский институт, целое лето провела в стольном граде, в Москве. Сначала она готовилась к сдаче вступительных экзаменов в текстильный институт, а затем целый месяц ожидала, это, разумеется, по ее словам, результатов сданных экзаменов. По ее поздним воспоминаниям, она удачно сдала вступительные экзамены, начала учиться в институте, но вскоре забросила учебу. По возвращению в родное село эта девчонка свое решение своей же матери объясняла следующим образом. Что, мол, решила бросить текстильный институт потому, что ей не понравилась специальность, по которой она должна была бы работать по его окончанию. Но на деле все оказалось гораздо хуже, ровно через шесть месяцев после своего возвращения в село девчонка родила красивого мальчишку бутуза. Она категорически отказалась матери сообщить, кто же был отцом этого мальчугана.
Появившийся на свет божий паренек оказался на удивление спокойным парнем, он совершенно не умел плакать и никогда не звал мать себе на помощь, никогда не капризничал. Может быть, это происходило потому, что паренек отлично знал, что его мать, эта сельская девчонка, к нему не придет и его не убаюкает, что она его совершенно не любит, просто терпеть не может!
Эта сельская девчонка за время пребывания в стольном граде настолько потеряла разум, что помимо того, что родила безотцовщину, категорически отказывалась сына кормить грудью. Взбешенная отказом мать этой девчонки, которую в деревне с уважением называли Евдокией Андреевной, с позором выгнала дочь из своего дома, а Прошка, так бабка назвала своего внука, больше никогда не видел родную мать, никогда с ней не встречался.
Евдокия Андреевна начала Прошку воспитывать сама и по-своему, по-деревенски.
К слову сказать, вся сельская округа страшно боялась Евдокии Андреевны, ее чистую и большую мазанку в селе сельчане обходили далеко стороной. Ее официальный супруг Анатолий Кириллович ни разу в жизни не ночевал в этой хате, никогда не переступал порога этого дома. Евдокия лишь изредка его навещала, оставаясь у мужа на ночь, чтобы хоть немного мужика побаловать женской лаской. Родившаяся у этой пары единственная дочь жила у отца в хате, а мать ее часто посещала, изредка беря на руки. Может быть, именно по этой причине дочь без материнской любви и ласки получилась такой шальной, жестокосердной. Разумея долю своей вины в воспитании дочери, Евдокия Андреевна выгнала ее из дома, но почему-то не прокляла, хотя очень хотела.
Когда нежданно-негаданно на свет появился такой родной Прошенька, Евдокия Андреевна сначала хотела его поселить у деда, но тот к этому времени сильно постарел, поэтому внука регулярно кормить кашами был уже не в состоянии. Пришлось старой Евдокии эту мороку возложить на свои плечи, вот и пришлось Прошке с первых же дней своего рождения обитать в хате колдуньи своей же бабки. Когда парень немного подрос, начал соображать, то Евдокия хотела его опять-таки подбросить на мужское воспитание мужу, но тут сам трехлетний оголец погрозил бабке пальцем и, по людским поверьям, сказал родной бабке следующее:
- Баба Евдокия, прекрати меня третировать, а отнесись ко мне с почетом и доверием. Прожил я у тебя три года, так и другие годы до совершеннолетия, у тебя проживу.
Одним словом, великая колдунья и ворожея, это опять же по людским толкам и молве, оказалась у своего внучонка под каблуком, кормила и поила его так плотно, что Прошка вырос симпатичным парнем лежебокой. Учиться в школе, как другие ученики учатся, не хотел, а в старших классах все за девчонками школьницами увивался.
Причем, девчонки на этого паренька слетались, словно мухи на вкусное, сладенькое. Когда Прошенька выходил на деревенскую околицу на гармони поиграть и потанцевать, они, словно пчелы на клевер, на этого кудрявого гармониста реагировали. Сначала матери на слабость своих дочерей не обращали внимания, в свое время сами с гармонистами целовались и тискались на сеновалах. Но, когда их дочки одна за другой обрюхатились и, ни под каким биением коромыслами, матерям не признавались, кто же это такой деревенский проказник, что их обрюхатил, то матери были вынуждены обратиться к мужьям за советом и помощью в срочном вопросе установления отцовства внуков. У Прошки почему-то одни парнишки получались!
А мужик-то он только на одно и способен, свою силушку показать и кулаками в пьяном виде помахать. Вот трое таких отцов неудачников и сговорились, они поймали Прошку на одном сеновале, где он очередную их дочку оприхаживал, и взяли его в кулаки. Били долго, смачно и с удовольствием, требуя, чтобы он женился на их дочерях, которые уже родили.
- Что ж я сразу на трех ваших дочерях жениться должен?
Успел спросить Прошка, когда увидел, что мужики вошли в раж, могут бить его до самой смерти. С горестным вздохом и слезами на глазах избитый в кровь сельский гармонист сказал:
- Ну, что ж, тогда я согласен. Но кто из девчонок со мной первой под венец пойдет?
Этот вопрос оказался не по силам простым мужицким разумам, отцы неудачники оказались к нему не готовы, а жены их вовремя не надоумили, как выходить из данной ситуации. И тогда они этот вопрос решили выяснять между собой, то единственное, до чего мужики смогли додуматься, так своими же кулаками внести ясность в этот вопрос. Прошка со стоном сумел покинуть поле боя и доползти до дома своей бабки Евдокии. Увидев внучка в таком болезненном состоянии, Евдокия Андреевна поинтересовалась, кто был этими мужиками и почему они руки подняли на ее любимого внучка? Колдунья была полна желания жестоко отомстить сельчанам за то, что они так жестокого избили, чуть не покалечили, ее любимого внучка. Не мудрствуя лукаво, не желая особо большого скандала по данному вопросу, где он был кругом виноват, Прошка ответил:
- Случайно встретились друзьями в деревенском парке культуры и отдыха. Предложил мужикам на сотню баксов сыграть в шахматы. Они согласились, и на седьмом ходу проиграли партию. Мужики обиделись, потому и принялись меня нещадно молотить кулаками, чтобы денег не давать. Пришлось бежать к тебе, бабуля, скрываться от их не справедливого гнева и бития.
Бабка Евдокия поступила по-своему, она все равно узнала детали избиения своего мальца, посетила жен этих мужиков, матерей родивших дочерей. И этим деревенским бабам нашептала, что у них больше не будет ни молока, ни сметаны, ни творога, ни яиц и никакого другого продукта от домашней скотины или птицы до тех пор, пока их мужья или сами попросят прощения у Прошки, или он сам их простит. Что тут началось по деревне, женщины с яростным негодованием встретили ультиматум бабки, вышли на деревенскую улицу чуть ли не с демонстрацией протеста, требуя колдунью с семьей вышвырнуть вон из их села.
Но протесты прошли, о них забыли!
Малыши подрастали, а домашняя скотина этих трех деревенских семей хирела на глазах, отказываясь давать молоко, сметану, творог и многие другие продукты, такие нужные в поддержании крестьянского хозяйства. Домашнюю скотину и птицу кормили от пуза, холили и лелеяли, а на выходе не было никакого полезного результата. Да, и сами мужики от такой несносной жизни, от своих жен стали налево посматривать, а вдовых и незамужних соседок в селе было пруд не пруди. Одним словом, три женщины снова вместе собрались, переговорили между собой и решили войну с деревенской колдуньей и ее внуком прекращать. Настало время им сдаваться на милость победителя. Уж очень они мужей не хотели терять, ведь вместе с ними внуков безотцовщину было бы проще и легче растить, воспитывать и прокормить.
Одним словом прослыл Прошка Ломакин по деревне великим ловеласом, да таким, что девчонки сами стали бояться к нему близко подходить, а вдруг от него одним только дуновением ветра можно подзалететь!
Теперь Прошке по вечерам и ночам стало совсем нечего делать!
Тогда бабка Евдокия приобрела любимому внучонку ноутбук с мобильным Интернетом, так тот до рассвета стал резаться в онлайн игры. Особенно парню понравились виртуальные танковые сражения, когда через коллиматорный прицел видишь вражеские танки, метелишь их вдоль и поперек из своей танковой пушки. Прошка в этих виртуальных боях дошел до полного совершенства, он добился того, что даже через броню танка стал видеть все поле боя. Вскоре по всей виртуальной России наш Прошка прослыл лучшим танкистом поединщиком. Вскоре никто из парней оппонентов по всей России-матушке не хотел больше с ним встречаться и сражаться на поле боя, все равное этот танкист победит!
Парень такое положение дел очень сильно переживал. Танкам он был готов отдать всего самого себя, а другие любители танковых боев, увидев его позывной "Атаман" в списках участников боя, тут же отказывались сражаться с ним, все равно это парень поединщик в бою победит.
А к этому времени выпускные экзамены в средней школе подошли.
Прошка был вынужден от своих любимых танков оторваться на пару месяцев, чтобы подготовиться к сдаче государственного единого экзамена. Он, по натуре своей домоседа, страшно не любил в школе вообще появляться, приходил туда только для того, чтобы подготовить или сдать какую-нибудь контрольную работу по русскому языку или математике, или какой-либо экзамен по другому предмету. Преподаватели школы за эти прогулы его тоже не очень-то любили, но были вынуждены этого горе ученика терпеть по двум причинам. Ну, во-первых, Прошка к их великому удивлению учился только на отлично, любой предмет он знал только на пятерку. И, во-вторых, потому что его бабкой была знаменитая на всю округу колдунья Евдокия Андреевна, которую все боялись, даже директор школы.
Еще в первом классе директор школы от внучка этой колдуньи, нежелающего посещать учебные занятия в школе, попытался избавиться выставлением двоек из-за его, якобы, немотивированных прогулов. Двойки регулярно выставлялись, а в конце учебного года директор издал приказ об оставлении ученика отличника Прошки на второй год в первом классе из-за двоек по поведению. Но сразу же после подписания этого приказа со школой начало твориться, черт знает что!
С ней стали происходить странные случайности, причем, одни только несчастья. То крепкая школьная стена внезапно обрушится. То канализация выйдет из строя, по школе нельзя было даже пройти. То стекла разом из школьных окон повылетают. Но самый страшный случай произошел, когда перед новым учебным годом в школу приехала областная приемная комиссия, а их микроавтобус вдруг застрял посреди школьного дворика. Машина не могла тронуться с места, а члены комиссии не могли выйти из микроавтобуса. Все сразу засуетились, забегали вокруг микроавтобуса, а сделать ничего не могут. Причем, все преподаватели и ученики старших классов почему-то на директора школы вопросительно поглядывали! Да и сам директор школы прекрасно знал истинную причину происходящей чертовщины!
В конце концов, стальные нервы директора школы не выдержали, он побежал в канцелярию школы и на компьютере одним пальцем отшлепал приказ о переводе Прохора Ломакина во второй класс. И собрался он бежать к Евдокии Андреевне, чтобы показать подписанный и отштампованный по всем правилам приказ, но не пришлось. Как только на приказ была поставлена школьная печать, то на мониторе компьютера мелькнуло лицо деревенской колдуньи, она коротко кивнула головой и произнесла:
- Спасибо!
И вся морока с комиссией во дворе школы тут же благополучно разрешилась. Члены комиссии покинули микроавтобус и, как ни в чем не бывало, продолжили осмотр школы, чтобы определить ее готовность к новому учебному году. Все сразу же забыли о том, что только что происходило на школьном дворике, но этого случая так и не смог забыть сам директор школы! С того времени он далеко стороной обходил ученика второго и последующих классов Прохора Ломакина. При этом он не обращал ни малейшего внимания на то, что преподаватели часто жаловались на то, что этот ученик школы очень уж редко посещает уроки по их школьным предметам. Прошка же учился только на отлично.
Таким образом, Прошка добился того, что его лень была официально признана в школе. Он теперь мог нерегулярно посещать уроки в этой сельской школе. В седьмом классе совершенно неожиданно для всех и, прежде всего, для самого себя, Прохор Ломакин вдруг получил тройку по физкультуре. Все ученики и преподаватели школы тотчас же замерли в ожидании профилактических санкций по школьному физкультурнику со стороны деревенской колдуньи, но таковых, как не ждали, почему-то не последовало. А Прошка превратился в регулярного посетителя уроков физкультуры, он начал бегать кроссы по утрам, стал постоянным посетителем только что открывшегося в деревне клуба юных каратистов. В следующей четверти тройка по физкультуре заменилась четверкой. А затем у парня снова восстановилась устойчивая пятерка и по данному школьному предмету, но уроки по физкультуре Прохор Ломакин продолжал регулярно посещать.
Экзамены по ЕГЭ Прохор Ломакин сдал на одни пятерки и, получив право свободного поступления в высшее учебное заведение страны, категорически отказался куда-либо поступать. Он пошел учиться на курсы сельских трактористов, которые закончил с красным дипломом. Проработав на тракторе в поле какую-то недельку, Прошку забрили в российскую армию. Во время призыва военком поинтересовался у Прошки, кем бы тот хотел быть в рядах вооруженных сил страны? На что Прошка, подумав, ответил:
- Танкистом.
2
Российская армия встретила Прохора Ломакина не очень-то гостеприимно. Такие же, как он, парни, правда, чуть старше возрастом, пришедшие в армию раньше его на полгода, попытались сельского парня превратить в некого салабона, а главное унизить, как личность, и сделать из него шестерку на посылках.
Прошка сопротивлялся, как мог, дрался отчаянно!
Он мог выстоять против одного или двух бойцов, но, когда на него наваливался полностью весь взвод, то парню приходилось очень плохо. Однажды, ему пришлось три месяца пролежать на госпитальной койке после одной из таких "дедовских" разборок. Это произошло на третьем месяце его службы в танковой дивизии. Танков к этому времени он еще и в глаза не видел. "Деды" его колотили, как они говорили, больше в воспитательных целях, чуть ли не каждый день.
Лежа на госпитальной койке, Прошка задумался над тем, почему у него не получается служба в родной армии. Он так мечтал стать танкистом, водить в бой грозные машины. В газетах и на галовидении много писалось и рассказывалось о таких же, как он, молодых парнях, которые водили в бой свои грозные машины и побеждали врага. Ему же с утра до вечера приходилось мыть полы и унитазы в туалетах казармы, получать от сержантов и "дедов" тычки кулаками в бок и оплеухи за плохо выполненную работу. С начала службы он пару раз слышал о существовании командира своего взвода, лейтенанта Чернышева, но того еще ни разу в глаза не видел. Для него царем и богом в армии стал старший сержант Беглов, который не давал ему и минуты отдыха, поручая все новую и новую работу по мытью туалетов и чистке каптерок. Но сколько бы рядовой Ломакин не размышлял над проблемой выхода из этого трудного положения, в котором так внезапно оказался, парень ничего так и не смог придумать.
Через неделю рядовой танкист Ломакин покинул госпиталь, явился в свой взвод для дальнейшего прохождения туалетно-санитарной службы. В тот момент его танковая дивизия стояла на ушах, готовясь к встрече Нового Года. Случилось так, что за трехмесячное отсутствие Прошки во главе туалетно-санитарной службы встал новый только что призванный из Москвы бедолага, а о существовании Прошки Ломакина сержанты взвода попросту забыли. Старший сержант Беглов с бешенством в глазах посмотрел на Прошку, но ничего поделать уже не мог, так как был по горло занят организацией дивизионного концерта художественной самодеятельности. Но его злобная натура все-таки взяла вверх, пробегая мимо этого растяпы чмыря, он хрипло приказал:
- Ну, ты, пацаненок, пока я организую художественную самодеятельность дивизии, займись-ка очисткой от грязи и пыли корпуса нашего танка.
Но увидев, как радостно заблестели глаза рядового Ломакина, тут же добавил с сержантским ехидством:
- Только чистить корпус танка тебе придется белым носовым платком и зубной щеткой.
Первый раз в жизни, войдя в танковое депо, рядовой Ломакин замер на пороге от величайшего удивления, в течение нескольких минут рассматривал шедевр танковой промышленности, танк Т-100. Танк был раза в полтора выше его роста, имел широкие гусеницы, длинную и толстую пушку и какую-то угловатую пушечную башню. Вдоволь налюбовавшись этим красавцем, Прошка еще раз прошелся вокруг него и внимательно осмотрелся кругом.
Рядовой Ломакин оказался единственным живым человеком во всем танковом депо, где стояли тридцать совершенно одинаковых средних танков Т-100. Из всех танков, находившихся в этом депо, по душе Прошке больше всего пришелся один только танк, который стоял с правого фланга и выглядел какой-то недомытой и не до конца вычищенной машиной. Подойдя к танку, Прошка ласково погладил рукой по его броне, а затем направился в подсобное техническое помещение, расположенное за кормой танка. Там он переоделся в рабочую робу, которая когда-то была танковым комбинезоном, набрал ветоши и направился к своему Т-100, чтобы приняться за порученную работу.
Занимаясь мойкой и чисткой танка, Прошка первым делом научился с разбега вспрыгивать на корму танка и попытался тем же прыжком нырять в горловину люка танковой башни, как настоящий танкист.
Но нырка в люк башни танка, как ни старался Прошка, у него не получался! В каждом прыжке он головой бился о что-то, но внутрь танка не попадал!
По давней дивизионной традиции бойцы, которые вскоре должны были стать танкистами, быть включены в экипаж того или иного танка, должны были быть ему официально представлены. Знакомство с танком производилось приложением ладони нового танкиста к танковому корпусу, а ИскИн танка должен был имя этого бойца официально записать в состав его экипажа. Только после выполнения этой церемонии боец становился танкистом и получал право допуска ко всем внутренним помещениям и отсекам танка. Но в виду того, что старший сержант Беглов, командир танка, спешил на репетицию художественной самодеятельности, то он забыл о проведении такой церемонии. Поэтому танк отказался признавать рядового Прошку Ломакина своим человеком, официальным членом экипажа, внутрь себя, не допускал.
В первый же день работы по очистке корпуса танка от грязи рядовой Ломакин настолько ею увлекся, что даже пропустил ужин. На голодный желудок ему пришлось ложиться спать в подсобном техническом помещении, которое тоже было не подарком. Оно было завалено различным хламьем, на полу растеклись масляные пятна, повсюду валялась грязная, использованная ветошь. Проснувшись следующим утром, Прошка первым делом смотался в свою батальонную столовку, где под шумок наступающего Нового Года сухим пайком получил продуктов питание на два последующих новогодних дня.
Вернувшись в подсобное техническое помещение, Прошка не поленился и принялся наводить в нем марафет. Очистил подсобку от масляных пятен, грязную ветошь хотел отправить в утилизатор, но тот оказывается, сейчас не работал. Пару часов ушло на его ремонт, утилизатор заработал после трех долгих лет простоя. Собрал и аккуратно разложил по полкам различные инструменты для ремонта танка. Собрал и в стиральной машине перестирал комбинезоны трех остальных членов экипажа своего танка, а затем аккуратно разложил перестиранные комбинезоны по отдельным личным шкафчикам. Канистры и другую тару с горюче-смазочными материалами расставил по полкам специального стеллажа.
Вскоре техническая подсобка засверкала умопомрачительной для российской армии чистотой и порядком! Парень горделиво прошелся по помещению, принялся за строительство четырех топчанов для отдыха и, в случае такой необходимости, для ночлега. Топчаны получились великолепными, на них было удобно полежать, побездельничать. Но тут Прошка спохватился и вспомнил, что уже в течение нескольких часов не выходил к своему танку, не занимался чисткой его корпуса.
Тогда Прошка быстро разделся, в течение пары минут принял контрастный душ и, натянув на плечи чистую солдатскую робу, старый танковый комбинезон, отправился в депо, чтобы приняться за очистку и мытье специальным шампунем танкового корпуса. В какой-то момент Прошке показалось, что его возвращение танк воспринял с очень недовольным видом, слишком уж долго он отсутствовал и не занимался своим танком.
Но его последующая возня и мытье корпуса танка специальным шампунем мгновенно исправили настроение этого танка.
Первый праздничный день Нового года с раннего утра и до позднего вечера Прошка посвятил продолжению процесса помывки танка. Но тут выяснилось, что танк невозможно хорошо помыть и очистить, если одновременно не производить очистка и отладка танкового орудия, пулеметов, приборов управления, а также внутренних агрегатов двигателя. Делать было нечего, для этой работы требовалось получить допуск к внутренним помещениям танка, но он не знал, как это можно было бы сделать.
Рядовой Ломакин стоял в задумчивость у танка, облокотясь плечом на его гусеницу. В этот момент к этому стальному мастодонту парень первогодок почувствовал ласку и нежность. Ведь, этот танк, как и он, был полная безотцовщина! От избытка чувств Прошка приложил к броне танка ладонь своей руки, чтобы тут же почувствовать ответное тепло и понимание. А в его голове, рядового танкиста, тут же послышался мелодичный женский голос, который вежливо произнес:
- Принято, рядовой Прохор Ломакин, воинская специальность - командир танка. С этого момента вы, рядовой Прохор Ломакин, являетесь штатным членом экипажа танка Т-100, государственный номер которого 1244231.
- Ну, кореш, ты даешь! Не спрашивая моего разрешения, решил сам зарегистрироваться членом экипажа моего же танка? Ты ж еще даже школы подготовки одиночного бойца не прошел.
Тут же послышался за спиной молодого бойца хриплый голос старшего сержанта Беглова:
- Но прежде, чем тебя наказать, как молодого бойца, я должен обосновать и командиру взвода объяснить обоснованность этого наказания. Давай-ка, кореш, веди и показывай, что ты без меня успел натворить?
А у Прошки в этот момент, чуть ли слезы не появились на глазах. Так хорошо у него с этим танком получалось, он многое о нем узнал, а главное своими руками очищал его от просто грязи и воспоминаний прошлого. Рядовой, подобно лунатику на ночной прогулке, развернулся и принялся старшему сержанту Беглову демонстрировать результаты своей работы. Увидев новое техническое подсобное помещение, старший сержант прикусил язык, перестал балагурить, а внимательно осмотрел подсобное помещение. Пальчиком проводя в тех местах, грязь не смывалась и всегда была, но сержантский пальчик оставался чистым! Затем он вернулся в танковое депо и миллиметр за миллиметром начал изучать корпус Т-100. Через два часа завершив осмотр корпуса танка, Беглов развернулся лицом к рядовому Прохору Ломакину и, одобрительно кивнув головой, произнес:
- Неплохо, очень неплохо поработал, молокосос! Танки, видимо, любишь и умеешь ими заниматься. В некоторых местах видны огрехи, но это потому, что грязь там можно убрать, только разобрав орудие. До двигателя твои руки еще не дошли, вот и он несколько грязноват в механических соединениях. Ну, что я могу сказать, впереди у тебя еще полтора дня праздников, давай, трудись, рядовой, и дальше. А на вечерней поверке я тебя прикрою, чтобы тебя случайно не записали бы в дезертиры.
С этими словами старший сержант Беглов ловко развернулся на каблуках сапог и мгновенно исчез в казарменных переходах. От пережитого волнения Прошка прошел в подсобку, вскипятил себе чайник чая и парой солдатских галет расслабился чайком. Его впервые за все время пребывания в армии похвали, эта первая похвала молодому парню была особенно приятна. Через некоторое время Прошка вернулся в депо и снова принялся за свой Т-100, отдраивая его от масленых и грязевых пятен, накипей и копоти. Он безбоязненно разбирал и собирал пушечный затвор, а затем систему автоматической подачи снаряда в танковую стодвадцатидвух миллиметровую пушку довел до полного ума, чтобы не было бы случайных осечек или заминок при стрельбе из танкового орудия.
В тот момент рядовой Прошка Ломакин не знал, да и не мог об этом знать, что его появление в депо и помывка танка уже давно находилась под пристальным наблюдением самого командира дивизии, генерал майора Прошина.
Весь секрет, почему командир дивизии обратил внимание на молодого бойца, заключался в том, что в этом танковом депо были собраны новейшие образцы секретных танков, которые были только что получены его дивизией. Приписной молодняк в это танковое депо совсем не допускался, там с танками работали одни только опытные офицеры. Когда телеметрия донесла о внезапном появлении в танковом депо бойца первогодка, то генерал хотел было вызвать караул и этого сопляка первогодка отправить на гауптвахту. В тот момент генерал Прошин собирался покинуть свой кабинет и отправляться на празднование встречи Нового Года. Он только на пару минут задержался в кабинете, чтобы по телеметрии посмотреть, что же сейчас происходить на территории своей дивизии. Сутки прошли с того момента!
Генералу Прошину так и не смог покинуть своего кабинета. Выйти к офицерам, собравшимся в дивизионной офицерской столовой, чтобы вместе с ними встретить Новый Год хорошим шампанским. Он так там и не появился в положенное время. Офицеры его же дивизии, разумеется, тут заметили отсутствие своего командира. Они начали потихонечку покидать своих жен и подруг, потихоньку отчаливая в кабинет командира дивизии, где генерал-майор Прошин сидел перед большим экраном и наблюдал за тем, как какой-то там рядовой чистит и моет секретный танк Т-100. Они незаметно присоединялись к генералу, чтобы уже вместе с ним наблюдать за этим странным пареньком первогодком, который вытворял с танком самые невероятные вещи.
Электронная аппаратура бесстрастно информировала генерала и окружающих его офицеров о том, что, как только этот рядовой завершал очистку танковой брони от грязи и масляных пятен, то на поверхности брони танкового корпуса появлялась тончайшая патина. Толщина этой патины была менее микрона, она покрывала весь танковый корпус, превращая его в абсолютно непробиваемую преграду для любых типов снарядов. Орудийная башня танка под руками этого бойца первогодка приняла вытянутую и подобную крокодильей головы треугольную форму. Она была вся испещрена маленькими жаберными насечками, каждая из которых была установлена под различными углами отражения снарядов. Когда заместитель командира дивизии по технической части, полковник Петров, на своем компьютере просчитал отражающий угол поверхности этих жаберных насечек башни, то руками он схватился за голову. Его расчеты показывали, что от такой орудийной башни с жаберными насечками будут рикошетить любые типы вражеских снарядов.
Генерал Прошин приказал лейтенанту Чернышеву, командиру взвода, к которому был причислен этот рядовой первогодок, чтобы тот срочно нашел и направил бы старшего сержанта Беглова к этому бойцу со специальным приказом. В этом приказе говорилось о том, чтобы рядовой Ломакину занялся бы очисткой и протиркой двигателя этого танка. Командир дивизии очень надеялся на то, что рядовой Прохор Ломакин сможет, и сам двигатель танка довести до полного ума, так как этот двигатель слегка не дотягивал до положенных технических параметров.
На второй праздничный день Прошка занимался очисткой дизельного двигателя своего танка. Но, как бы он не подступал к этому двигателю, ничего у него не получалось. Этот дизельный движок, будучи помыт и очищен, явно не хотел работать, он упрямо отказывался заводиться. Тогда Прошка задумался и отправился в подсобку, где из сухого пайка приготовил себе обед и отлично пообедал. После хорошего обеда у него голова всегда хорошо работала.
Прошка вернулся в депо и занялся переборкой двигателя. Это дело с самого начало пошло, руки парня так и замелькали в воздухе, соединяя различные детали в силовые блоки, в механические узлы и в агрегаты. Парень много внимания уделял плотности стыков, соединений и уплотнений, чтобы не было масляных протечек и не возникали бы воздушные пробки. Одну деталь бойцу пришлось заказывать на стороне и долго ожидать ее прибытия экспресс-почтой. Когда экспресс-почта выплюнула ожидаемую посылку, то Прошка в мгновения ока новый распредвал двигателя установил по месту.
Когда последняя деталь также легла на положенное ей место, то только сейчас рядовой Ломакин обратил внимания на то, что вновь собранный им движок по своим размерам оказался раза в полтора меньше размеров старого двигателя. В этой связи Прошке пришлось заняться электросваркой, чтобы заново переваривать месторасположение укрепительных кронштейнов, держателей и креплений моторного отсека танка Т-100. При этом рядовой Ломакин даже не коснулся сварочного аппарата, которым было оснащено это танковое депо. С электродами сварочного аппарата было слишком трудно и неудобно работать, подлезть к каким-нибудь трудно достижимым узлам или креплениям. Прошке проще и удобнее было свести большой и указательные пальцы правой руки вместе и инициировать возникновение между ними сварочной дуги, чтобы приварить кронштейн к новому месту.
Одним словом, к полуночи второго праздничного дня рядовой Прохор Ломакин завершил работу по полной очистке Т-100 от грязи. После этой работы танк смотрелся прекрасным лебедем на фоне гадких утят. Прохор несколько раз обошел вокруг своего танка, с каждым таким проходом на душе у него становилось плохо и отвратительно. Он больше не хотел возвращаться к своей прошлой армейской жизни, ежедневно чистить и мыть туалеты в казарме. Но парень также хорошо понимал, что ему одному в драке не удастся противостоять всем своим сослуживцам по взводу, когда те снова соберутся его бить. Ему совершенно не хотелось недели и месяца проводить на больничной койке госпиталей после таких схваток-драк со своими товарищами по взводу.
В тот момент Прохору Ломакину страшно хотелось, оказаться в каком-нибудь таком месте, где бы его никто ни трогал, где он мог бы заниматься одними своими любимыми танками. Прошка снова отправился в подсобку, чтобы в чистоте и не в обиде ему было приятно испить чайку, а затем можно было возвращаться обратно в казарму. Но, когда открыл дверь, то над его головой почему-то догорал закат летнего солнца, а под ногами лежала по пояс заросшая травой лесная дорога. По инерции Прошка сделал пару шагов по этой дороге, а за его спиной послышался стук захлопнувшейся двери. Когда он развернулся и посмотрел себе за спину, то ничего, кроме леса, там уже не увидел. Танковое депо и подсобка бесследно исчезли. Парню потребовалось до минуты времени, чтобы осознать несуразность положения, в котором он внезапно оказался.
3
Прошка еще в своей деревенской жизни привык к тому, что к нему липнут все жизненные напасти, существующие в этом мире. Поэтому он не стал удивляться тому, что каким-то неведомым путем оказался на незнакомой проселочной сельской дороге. Он нагнулся, снял шикарные армейские берцы, перекинул их через плечо и босяком бодро зашагал по заросшей травой дороге.
Главное, что сейчас он был предоставлен самому себе, что был не в той армии, с которой не нашел общего языка!
Рядовой Ломакин до пуза расстегнул липучки рабочей робы танкиста, которая в прошлом носила гордое название "танковый комбинезон" и, по-деревенски загребая босыми ногами, зашагал по дороге, куда глаза глядят. Но очень скоро ему пришлось остановиться, дорога привела Прошку к перекрестку, где пересекались три дороги, которые еще не были знакомы ни с асфальтом, ни с бетонокерамзитом, ни со стекловолокном, популярными во времена Прошки Ломакина твердыми покрытиями дорог. Парень долго ломал голову, пятерней чесал затылок, решая, по которой дороге ему идти дальше, но ничего дельного не лезло в его лысую голову. Тогда Прошка поступил, как всегда поступал, пошел налево, то есть отправился по крайней левой дороге, которая вскоре его привела к большой реке. С высокого берега было хорошо, что ранее по реке курсировал паром, который перевозил транспортные средства и народ с одного берега и на другой. Но в данный момент паром стоял, приткнувшись носом в берег, выглядел почему-то полусгоревшим, а народа, которого можно было бы поспрашивать о том, как перебраться на другой берег, нигде поблизости не было видно.
Прохор Ломакин немного постоял на берегу реки, до этого места он уже прошел километров десять, возвращаться назад было бы глупо, ничего интересного или привлекательного за спиной не было. Все интересное и непознанное сейчас скрывалось на другом берегу, но плыть через такую широкую реку Прошка опасался. Как все крестьянские сыны, он умел плавать, но мог уверенно продержаться на поверхности реки не более десяти-пятнадцати саженей. Поэтому Прошка Ломакин прежде, чем принимать окончательное решение о форсировании водной преграды, решил немного поспать в прибрежных кустиках.
Он подобрал себе очень хорошее и удобное местечко в разросшихся прибрежных кустах и, подложив под голову пилотку, быстро заснул, не обращая внимания, на какой-то странный гул и временами громкую трескотню, доносившиеся со всех сторон.
Рядовой Прохор Ломакин проснулся от звуков простого человеческого голоса, который слышался поблизости от его места ночлега. Но этот голос был каким-то странным и совершенно ему непонятным, он имел странные стреляющие фразы. Прежде всего, Прошка пришел к выводу о том, что это был не русский язык. Русским языком он владел с детства и хорошо его понимал, вырос на нем, будучи гражданином великого Советского Союза. От совершенной непонятности всего происходящего вокруг него, Прошка оторвал от земли свою буйную головушку. Еще не выспавшимся человеком, он покинул свой кустик и вышел на белый свет, чтобы обозреть окрестности и разобраться в том, что за дела вокруг него сейчас происходят. Его пилотка, берцы остались в кустах, а Прошка в танкистском черном комбинезоне вдруг нос к носу столкнулся с каким-то парнем, который был одет в мышиную цвета военную форму.
Если судить по выражению лица этого парня, тот был страшно удивлен неожиданным появлением из кустов Прошки Ломакина. Этот парень отступил на шаг, чему-то весело заржал и, демонстрируя отлично ухоженные белые зубы, наставил винтовку на Прошку и пальчиком поманил его к себе, что-то произнося на своем лающем языке:
- GefДhrten, schauen Sie, ein zusДtzliches PhДnomen der russischen Ivan Leute. Anscheinend denn wir ist es notwendiger, gesamter Tag des Gefangenen zu erfassen. He, ist Ivan, genЭgend zu schlafen und dieser Krieg, den Sie verschlafen. Gehen Sie zu uns, arbeiten Sie hier fЭr Sie wird lokalisiert.
Прошка ни черта не понял из того, что же произнес этот тявкающий на него немец. Немецкий язык он учил только в сельской школе, причем, школьная преподавательница немецкого языка как-то не совсем так произносила все эти немецкие слова. Поэтому он продолжал стоять, недоуменно помаргивая своими глазами, а немец явно начал терять терпение. От нетерпения и не понимания обстановки, он задвигал затвором винтовки. В этот момент откуда-то снизу донесся еще один немецкий голос, который что-то советовал своему товарищу:
- Heinrich, zu Ihnen ist genЭgend mit den Russen unterhalten zu werden. Wir mЭssen diese Herde von RAMas zur BehДlterunterseite der russischen Abteilung heute abtreiben. Dort finden sie Arbeit durch sie, und wir studieren unsere direkte Angelegenheit. Damit Verfolgung, die nicht hier dieses gekonnt wird zum Krieg russischer Ivan diese ist.
Прошка Ломакин перевел свои глаза вниз и ахнул от удивления. Громадная колонна людей, одетая в хорошо знакомую ему красноармейскую форму, рассыпалась вдоль речного берега, люди пили речную воду. Некоторые красноармейцы стояли на коленях, ладонями зачерпывая воду, пили речную воду. Другие же красноармейцы зашли в реку и, склонив голову к реке, по-собачьи лакали эту воду. Третьи же красноармейцы, но таких было очень мало, снимали с поясов котелки и ими черпали воду из речной стремнины, чтобы напиться.
Над колонной стоял гул голосов. Она состояла из одних только красноармейцев. Из простых, как и Прошка Ломакин, русских парней, которые говорили на великом русском языке. Наблюдая за этой картиной, любой человек мог бы догадаться о том, что это немцы перегоняют колонну военнопленных с одного на другое место их размещения. Но такие большие колонны русских военнопленных немцы захватывали только в начале Великой Отечественной войны, которую, если судить по памяти Прошки, Советский Союз вел с нацистской Германией более ста лет тому назад. Разумеется, в своей провинциальной жизни Прошка Ломакин многое знал о Великой Отечественной войне. Учитель истории в свое время Прошкин класс возил в Сталинград, город, полностью разрушенный той войной.
- Gut das wurde es genug gesehen. Geben, GefДhrte, senden ihnen. Krieg fЭr Sie wurde beendet.
Прошка все-таки умудрился, на секунду нырнуть в кусты, чтобы схватить свои пилотку и армейские ботинки берцы, которые тут же натянул на босые ноги, а самостирающиеся носки поспешно запихнул в карман комбинезона. Подталкиваемый прикладом винтовки, Прошка спустился с берега вниз к реке, где его ударом приклада в спину втолкнули в ряды колонны пленных красноармейцев.
Но только немцы оставили Прошку в покое, как в другом конце колонны послышались хлесткие щелчки винтовочных выстрелов. Приподнявшись на цыпочках, Прошка увидел, какое-то смятение в голове колонны, а затем он почувствовал, как колонна тронулась с места и по дороге начала подниматься прочь от реки. Минут через десять после начала движения головы колонны, ряд военнопленных, куда немец засунул Прошку, сделал первый шаг вперед, а затем второй и третий... .
Так начался Прошкин плен, хотя парень совершенно не понимал, что это за сила перенесла его во времена Второй мировой войны. Через десять минут Прошка прошел мимо того места, где на речном песочном берегу лежали четыре трупа молодых парней в форме красноармейцев.
- Так они всегда поступают! Перед началом движения колонны расстреливают нескольких человек. Видимо, в назидании другим, чтобы и не помышляли о побеге. - Кто-то негромко пробормотал за его спиной.
Рядовой Ломакин даже не стал оборачиваться и глазами искать автора этих слов, понимая, что не найдет такого. В такие моменты все военнопленные смотрели себе под ноги, думая только о своих собственных проблемах и несчастиях. Правда, некоторые военнопленные красноармейцы испытывали облегчение или скрытую радость от того, что, оказавшись в немецким плену, одним только этим они сохранили себе жизнь. Все молодые люди были растеряны случившимся, пока еще пытались разобраться в том, как же это случилось так, что война только-только началась, а они уже оказались во вражеском плену. Сегодня в небе нельзя было увидеть ни одного советского истребителя или бомбардировщика. Куда-то исчезли столь знаменитые танки БТ 7 от поступи, которых совсем недавно содрогалась испанская земля. А сейчас какой-то вшивый взвод немецких пехотинцев, вооруженный одними винтовками "Маузер 98к", конвоирует, чуть ли не дивизию пленных красноармейцев.
В ходе этих размышлений что-то дрогнуло внутри рядового Ломакина, сломалось его внутреннее и внешнее равнодушие ко всему окружающему, которое он так упорно формировал в годы учебы в сельской школе. Во времени, которое пока еще не наступило, у Прошки никогда не болела голова в отношении того, что будет, если он вдруг окажется на войне. Тем более, на войне, на которой воевали его прадеды. Сейчас, находясь в рядах колонны военнопленных, он пытался внутренне собраться и быть готовым к большим неожиданностям, которые, наверняка, ожидали на его пути военнопленного красноармейца. Его рабочий комбинезон, видимо, мало чем отличался от обмундирования красноармейца танкиста, пленные красноармейцы тоже не обращали на него ни малейшего внимания.
Колонна медленно со стонами раненых бойцов, которых в рядах военнопленных красноармейцев оказалось немало, продвигалась вперед по дороге. Прошка обратил внимание на то, что в этой колонне находилась практически одна только двадцатилетняя молодежь, Изредка перед глазами мелькали тридцати или сорокалетние мужики, на которых обмундирование было лучше, но у всех у них были срезаны уголки воротничков или нарукавные знаки различия. Это были командиры Красной Армии, которые явно не стремились выдавать врагу своего истинного воинского звания, они явно стеснялись своего положения военнопленного командира.
Эти люди с обрезанными воротничками и нарукавными знаками образовали свою маленькую, но крепко сбитую группу, в которую никого из рядовых красноармейцев и, даже комиссаров, не допускали. Те же в свою очередь пытались вести беседы с бойцами, разъясняя им сложившуюся обстановку и настраивая их на активное сопротивление врагу. Но в данную минуту комиссаров никто не слушал и не слышал, они превращались в изгоев прямо на глазах самих военнопленных красноармейцев.
Только однажды Прошка увидел полковника РККА, с который со всеми полагающимися полковничьими шпалами в петлицах на воротничке и на рукаве, проходя мимо рядов военнопленных красноармейцев, подбадривал бойцов и советовал им беречь силы на будущее. Это был единственный полковник среди десяти тысяч пленных, при приближении которого, красноармейцы вставали и замирали по стойке смирно. На других командиров они попросту не обращали внимания. Как Прошка теперь понимал, эти командиры со срезанными знаками различия, этим действием продемонстрировали рядовым бойцам свой страх перед немцами. Одним только этим они перестали существовать для этих двадцатилетних русских парней, одетых в красноармейскую форму. Полковник же сохранил свой авторитет настоящего командира Красной Армии, проходя мимо рядового Ломакина, он вдруг остановился, коснулся рукой его плеча и сказал:
- А ты, парень, настоящий танкист! Постарайся таковым оставаться и до конца своих дней!
Полковник давно уже исчез в рядах колонны, а Прошка Ломакин продолжал автоматически переставлять свои ноги, размышляя о том, что судьба, прикосновением руки этого полковника его отметила, дав ему имя "Танкист", которое он должен с гордостью пронести до конца дней своей жизни.
- Парни, посмотрите, еще одно явление русского Ивана народу. Видимо, нам придется, весь день пленных собирать. Эй, Иван, хватит спать, а то войну проспишь. Иди к нам, здесь работа для тебя имеется (перевод с немецкого языка).
- Генрих, хватит тебе с русскими развлекаться. Сегодня это стадо баранов мы должны отогнать на танковую базу русской дивизии. Там им найдут работу, а мы займемся своим непосредственным делом. Так, что гони отсюда этого не умеющего воевать русского Ивана (перевод с немецкого языка).
Ну, что насмотрелся. Давай, парень, ступай к ним. Война для тебя окончилась (перевод с немецкого языка).