Аннотация: Зарисовка по мотивам "Хоббита" Дж.Р.Р. Толкина
У подножья холма тропа резко забирала к югу и бежала приречными зарослями до самого озера, постепенно ширясь, чтобы превратиться за ним в сносную проезжую дорогу. Мальчик приостановился у поворота, поправил сбившееся снаряжение (охотничью сумку, заплечный колчан с изрядно оскудевшим запасом стрел, огромный, явно не по росту, тисовый лук) и, оглянувшись еще раз на юг, нырнул в заросли колючего кустарника, казавшиеся на первый взгляд совершенно непроходимыми. Надо сказать, то было не далеко от истины, потому парнишка изрядно ободрался, прежде чем колючка сменилась орешником, и идти стало ни в пример проще. А вскоре сыскалась дорога, поросшие мхом, травой, а кое-где и разбитые упорной лещиной, плиты серого камня. Старыми костями светились они в сгущавшихся сумерках.
Вскоре совсем стемнело. Мальчика это нисколько не смутило. Он был уже близок к цели. Вон и орешник совсем усох, а трава и вовсе сошла на нет. Только бледный клочковатый мох покрывал огромные валуны (или обломки?) в изобилии разбросанные по приречью. В прочих местах Запустение начиналось гораздо южнее, чем в этих непролазных прибрежных дебрях. Но вот вместо мха на камне все чаще стали попадаться причудливой формы потеки, похожие на оплывший свечной воск, а это уж был знак вернее некуда: "Дальше ни шагу".
Мальчик остановился, но не повернул назад, что сделал бы на его месте всякий здравомыслящий человек (впрочем, здравомыслящие люди уже давным-давно не совались севернее того поворота тропы). Вместо этого он взобрался на макушку особо крупного валуна, стоявшего почти у самой кромки бурного горного потока, каким сбегала со скал, своенравная даже в своем нижнем течении, река. Здесь его в мгновение ока продрал до костей ледяной северный ветер, отдававший (или только показалось?) пеплом и золой. Но парнишка лишь упрямо вжался в холодный гладкий камень и стал ждать, неотрывно глядя на раскинувшуюся перед ним долину, гору над ней и неясные изломы руин у ее подножия.
Ночь уже давно перевалила за середину, когда ветер наконец стих, и от реки наплыл туман, укутавший долину. Тонкие легкие струи его серебрились в лучах луны.
Над дальними руинами туман был гуще всего. Вот он уже скрыл самые высокие обломки стен, но белесые тени взметались все выше. А потом, забывший дышать, парнишка увидел... Высокие стройные башни, причудливые островерхие кровли, белый камень стен. И над всем... а может чудится лишь?... или и вправду, плывет над мертвой долиной гулкий серебряный перезвон колоколов... И вторит ему древняя кровь, впитавшая запах степных трав и сумрак вековых лесов, свет далеких южных маяков и прах сожженного города.
Эпоху?... Один удар сердца?... Плыл туманный город в колокольном звоне.
Померкла в, невесть откуда навалившейся, туче луна. И город исчез, а там, где вырывалась из недр горы река, заворочалась тьма во тьме. Кулаки мальчика непроизвольно сжались на гладком, отполированном не одним поколением его предков, дереве лука:
- Когда-нибудь я тебя достану, тварь.
А соседнего валуна насмешливо косил на юного охотника блестящим круглым глазом большой черный дрозд.