Николай Павлович Ашуров, родился в 1954 году. Бывший моряк-пограничник. Капитан второго ранга в запасе. Служил в Абхазии, в Краснодарском крае. Участвовал в грузино-абхазском конфликте 90-х годов, нес пограничную службу и вылавливал браконьеров на Азове. Уволился в 2006 году, дослужив до должности помощника начальника регионального пограничного управления ФСБ России по ЦФО. В этом же году создал раздел в Самиздате.
Писать стихи начал в юности. Однако серьезно к поэтическому творчеству обратился, лишь оставив военную службу. Его стихи - здоровая, положительная, понятная и потому трогающая сердце поэзия. Мир, в котором обитает его лирический герой, устойчив и предсказуем. Это тот мир, которым уже утрачен многими из нас. Дружба здесь настоящая, любовь - верная, на всю жизнь, личный интерес не вступает в противоречие с долгом. Особая тема - тема истоков. Стихи о природе, деревне трогательны и философичны. Вот как он говорит о том, что побуждает его к творчеству: "Люблю русскую природу, простой деревенский быт, крестьян с их житейской мудростью и нехитрой утварью... Люблю простых и открытых людей".
Стихи Николая Павловича публиковались в "Комсомольской правде", в районных газетах Воронежской и Ростовской областей, несколько передач о нем, как о самодеятельном поэте, было записано на Воронежском радио. Его стихи отбирали для коллективных сборников, но сборники эти так и не были напечатаны... В конкурсах на СИ он не участвовал.
***
Николай Ашуров владеет стихосложением так же свободно, как владеет устной речью: он пишет связно, ясно, образно. Впечатление слитности усиливается манерой письма, при которой не используется принцип так называемых "приставных строк".
Вечереет нынче рано,
Бьют вдали перепела,
Ночь с Курчанского лимана
Тихой байдой наплыла.
Степь доносит запах хлеба,
Гасит звуки тишина,
И купает звёзды небо
В тёплых, ласковых волнах...
Сам по себе прием построения строфы от главных смысловых строк, задающих рифму, вполне уместен и часто применяется даже маститыми авторами. Действительно, если не выступает на поверхность "технический шов", соединяющий части строфы в единое целое, то какая разница, как рождается произведение? Стих, написанный на одном дыхании, и стих сверстанный, если и тот и другой состоялись, - равнозначные явления поэзии. Но, давая оценку авторской манере, следует сказать, что большинство стихов Николая не знают "сварки", это точное литье.
Такая однородность текста - признак особого поэтического дара, природной предрасположенности к точной версификации. Есть в этом и минусы. Умение выплескивать цельный поэтический текст, уменьшая объем рутинных операций при стихосложении, в тоже время не позволяет в должной мере нарабатывать навыки стилистической диагностики. Может быть, потому у него иной раз проскальзывают неточности в формулировках. Впрочем, это объяснимо: стихи Николая никогда не проходили обкатку в обсуждениях на литературных семинарах, его никогда не мучили редакторы, то есть ему просто негде было развивать навыки критического прочтения собственных текстов.
Он самоучка. Сугубый практик. А если дать этому слову качественное наполнение - самородок. Увлечение поэзией для него лишь одно из творческих пристрастий. Кроме этого есть и рисование, и художественные ремесла, и гитара. И что интересно: его художественные склонности имеют прикладное значение. Умение рисовать стало подспорьем для занятия художественной обработкой металла, способности к стихосложению часто проявилась в форме поэтических поздравлений. Однако тексты, написанные им по случаю дня рождения друзей, получения очередного воинского знания сослуживцами, никак нельзя отнести к разряду дежурных. В отличие от большинства так называемых "датских" стихов, они художественны и остроумны, лишены стандартного юбилейного глянца. Это такая же неотъемлемая и интересная часть его творчества, как и любовная лирика, философские рассуждения о жизни, о своем назначении.
То не шторм на море синем,
Не Балда трясёт оброк -
Сын Григория Василий
Отмотал военный срок,
Оттянул усердно лямку,
Снял папаху не спеша,
И зелёную полянку
Накрывает корешам.
Знакомая интонация! Что за Василий? Не о Теркине ли, дослужившемся до полковника, речь? Тот же свободный, задорный слог, добродушный дружеский юмор. А вот уже серьезно. Другому сослуживцу!
Не баловала милостью страна,
И смерть в глаза глядела не с экрана,
Лишь отразились эти времена
В душе незаживающею раной.
Мы беды пережили, как могли,
Наезженных путей не выбирая...
Страна здесь - не вся Россия, а лишь официальное ее представительство. Власть. Но есть и другая Россия - без чинов и титулов. Родина. И автор не смешивает эти понятия. "Я деревню русскую Родиною чту", - объясняет он. Деревня - это и родные сельские просторы, и люди, в них обитающие. Это то, что лечит душу.
А на закате сядем у костра
И за друзей по маленькой осушим.
И соловьи до самого утра
Нам будут петь, залечивая души ...
Носящие погоны люди иной раз то ли в шутку, то ли в серьез, называют себя "государевыми людьми". И здесь дело, конечно, не личной преданности лидеру, будь то суверен или гарант. Дело в том, что, какова бы не была власть, только она может способствовать организации и сохранению того, ради чего стоит жертвовать жизнью. Это дом, семья, а по большому счету совокупность всего этого в масштабах своей земли и своей культурной традиции. Это то, что свое! И власть совсем не олицетворение этой сути, она лишь инструмент. Родня, народ, родина - вот основа его патриотизма. Здорового российского патриотизма, в котором нет места националистическим предрассудкам. Хотя бы потому, что у каждого русского в крови, наверняка, намешано разного. "Лишь сквозит фамилия Золотой Ордой", - отмечает по своему поводу Ашуров.
Вспоминается другой государев человек - офицер, поэт Лермонтов с его "странной" любовью к Родине. Так уж у нас складывается из веку в век, что любовь к Родине не возможна у россиянина без горького привкуса досады и чувства вины. Пусть и за несовершенное.
Зарастают погосты унылые,
Не сыскать ни плиты, ни креста...
Ты прости меня, Родина милая,
Пред тобой моя совесть чиста.
Воинская служба, полная опасностей, самоотречения, бытовой неустроенности - своего рода нравственное искупление, своеобразная автоепитимья. В беспримерном разгуле грабежа и бесчинства, в ситуации, когда осознается бессилие изменить что-то в происходящем, это способ отмежеваться от всего этого, не замараться.
Олигархам, царям и купечеству
Не понять никогда одного -
Я учился защите Отечества,
А они - распродаже его.
Совесть чиста, но "прости". Что-то тревожит, беспокоит, не дает уснуть. Что? Осознание того, что остаться в стороне, не замараться недостаточно. Но что же делать, когда коррупция стала для чиновников естественным элементом жизни? Судите сами - Президент официально признал как одну из основных проблем высокий уровень коррупции в стране, которая поразила главным образом управленческие структуры. У власти же в стране партия, объединяющая в себе все значимое чиновничество. Такой вот парадокс. Что сказать? Но и промолчать нельзя...
Русь моя страдальная!
Плачешь, но молчишь...
Лишь дороги дальние,
Да луна в ночи,
Рамки жизни строгие,
С мерой соли - в пуд,
Да цари убогие,
Да чиновник-плут...
Это отличает нас иных народов, что мы страдаем не от чувства сделанного не так, а от ощущения, что чего-то не сделали. Но чего? Нет ответа на этот вопрос. Но он ищет его всю жизнь. Он офицер-пограничник, а значит офицер ФСБ, ищет ответ на этот окаянный вопрос не в инструкциях. Поиск этот начался много лет назад, когда КГБ, в состав которого входили погранвойска, где он служил, именовали "карающим мечом" для инакомыслящих.
Я много лет до этого момента
Молчал, хоть позабыть никак не мог,
Что раз однажды русским диссидентом
Был приглашён под вечер на чаёк.
Талантливый и умный, в чём-то гений,
Преследуемый в собственной стране,
Читал поэмы Шашенков Евгений
Единственному слушателю. Мне...
Диссидент читал стихи офицеру самой грозной силовой структуры государства. И они понимали друг друга. Но вот прошли годы. Случилось то, о чем мечтал Шашенков. Пал режим, который борцы с ним обвиняли во всех несчастьях страны. И что же?
Самодержцы меняют позиции,
Но, всё так же у денег в плену,
Всю казну берегут - за границею,
Потому, что не верят в страну.
И воруют как прежде чиновники,
Создавая себе благодать,
Но по тюрьмам сидят не виновники,
А всё те, кому нечего дать.
Оттого в стихах Ашурова и много грусти, что власть имущие, практически не скрывая того, живут не по совести и не по способностям, однако нет возможности это изменить. Досада по поводу неустроенности нашей жизни, по тому, что вряд ли он уже дождется тех перемен, о которых мечталось, наполняет его творчество пульсирующим минором. И дело не только в отдаленности исторических перспектив - дело и в личных обстоятельствах. Возраст, - еще одна грустная нотка, свойственная в той или иной мере всем, достигшим пятидесятилетия. Кажется, совсем недавно жизнь была в самом расцвете, и вот первые признаки надвигающейся осени.
Уходят в вечность лучшие друзья...
И думается мне порой ночною,
Что вместе с летом выгораю я.
Душа чадит обугленною коркой,
Как будто ей не нужно ничего.
Повыгорело лето на пригорках.
А я с такой надеждой ждал его.
О чем эти строки? Об исходе лета или исходе жизни?
На сердце осень... Безнадёга...
Спешат машины за окном...
Как надо всё-таки немного,
Чтобы тоску залить вином,
Чтобы забыться, хоть на малость...
Что ж, жизнь короче с каждым днём...
Но грусть его светла, потому что - жизнь сложилась. Есть осознание выполненного долга, есть хорошие друзья. Есть любовь.
Любовь - отдельная тема его творчества. Николай однолюб. Для него образ любимой - не собирательный. Это реальная Она - жена, с которой прожито вместе много лет. Ей он посвящает нежные и проникновенные стихи.
И у меня в душе не угасая
Горит любовь, как яркая звезда.
Я никого к душе не подпускаю,
Чтоб в душу не проникли холода.
А вот еще:
Как хорошо с тобой вдвоём!
Луна глядит в окно...
И мы любовь по капле пьём,
Как доброе вино.
Её нельзя допить до дна,
Сколь жадно ты не пей,
И я пьянею без вина
От нежности твоей.
................................
До самой утренней зари
Молчим с тобой вдвоём.
Мы о любви не говорим -
Мы с нею жизнь живём.
Многие бы женщины хотели бы слышать такое... Всю жизнь...
Произведения Ашурова, что становится редкостью в современной поэзии, однозначно нравственны. Наверное, главным образом потому, что являются созданием не рефлексирующей, а цельной, независимой натуры, сложившейся под воздействием традиционных моральных ценностей, к которым был приобщен в детские годы семейным воспитанием и хорошей литературой. Николай не модничает и не экспериментирует со стихом. Его вполне устраивает литературный багаж, накопленный для нас классиками. Он не пытается выделиться или преуспеть в литературном ремесле, обратить внимание публики на свои стихи, потому ему нет необходимости ни завлекать, ни развлекать читателя. Там где кто-то изощряется в старании остро "подать" проблему, он просто рассказывает о том, что тревожит его или радует. И лучшей характеристикой ему будет его стихотворение, которое в завершение рассказа об авторе хочу привести целиком.
![[]](/img/e/egorych/04-1/ashurown.jpg)