|
|
||
Дядя Федор Достоевский, пес и кот
Коля Красоткин шел по дороге и нес в руках топор. На обочине сидел громадный черный кот. Когда Коля поравнялся с котом, кот вытянул шею и громко сказал:
- Неправильно ты, Коля, топор несешь!..
- А? - вздрогнул Коля и остановился, изумленно глядя на кота.
- Ты его, Коленька, в руках держишь, - продолжил кот, - а надо бы тебе было петлю сделать и под мышку изнутри пришить ее к пальту, и туда топор-то и всунуть... Так незаметнее получилось бы...
- А зачем это мне топор прятать? - спросил Коля.
- Откуда я знаю, - повел плечами кот. - Может, ты какую-нибудь старуху хочешь зарубить... Процентщицу и ростовщицу...
- Какую еще старуху? - удивился Коля. - Я просто несу домой топор и всё...
- Ладно-ладно, - кивнул головой кот. - Просто есть тут такие...
- А откуда ты знаешь, что меня Колей зовут? - спросил Коля.
- Я в этом мире всех знаю, - махнул лапой кот. - Это же мир дяди Федора, ты не в курсе?
- Что-что? - не понял Коля.
- Ну вот смотри, - задумчиво сказал кот. - Ты, небось, думаешь, что ты сам по себе мальчик - свой собственный?
- Конечно, - подтвердил Коля.
- А вот хуюшки тебе, - показал кукиш кот. - Ты всего-навсего - плод воображения писателя дяди Федора Достоевского!.. Ну, как и я... Иногда...
- Ничего не понимаю, - развел руками Коля.
- Да, это трудно понять, - согласился кот. - Поначалу. Короче, ты не живой и настоящий мальчик, а литературный персонаж. Фикция. Призрак и метафизическая видимость.
Коля не знал, что сказать, и угрюмо молчал.
- В общем, так, друг Коля, - промолвил кот. - Есть такой писатель. Его зовут дядя Федор Достоевский. Он пишет книги. Ты - один из персонажей одной из его книг. Когда дядя Федор допишет эту книгу, ты всё поймешь. А пока ты живешь своей жизнью... Ни хуя не понятно, да?
- А почему ты этого писателя дядей Федором зовешь? - вдруг спросил Коля.
- А потому что он очень самостоятельный, - усмехнулся кот. - Он в двадцать два года уже первый роман написал и с Белинским стал тусоваться. Потом с Петрашевским. А в двадцать восемь он уже на каторгу попал... Чёрт, ну не умею я объяснять... Погодь-ка, есть у меня тут один дружбан, может, он растолкует... Давай руку, Колян!
Кот протянул Коле лапу. Коля, помешкав секунду, взял лапу в руку. Кот дернулся куда-то в сторону, и Колю потянуло за ним... Всё вокруг стало мелькать и кружиться с необыкновенной скоростью. Цветные пятна так невыносимо проносились мимо глаз, что Коля зажмурился...
- ...Э, чёрт! - озлился вдруг Петр Степанович, - да он еще и не подписал! что ж вы глаза-то выпучили, подписывайте!
- Я хочу изругать... - пробормотал Кириллов, однако взял перо и подписался. - Я хочу изругать...
- Подпишите: Vive la rйpublique, и довольно.
- Браво! - почти заревел от восторга Кириллов. - Vive la rйpublique dйmocratique, sociale et universelle ou la mort!.. Нет, нет, не так. - Libertй, йgalitй, fraternitй ou la mort! - Вот это лучше, это лучше, - написал он с наслаждением под подписью своего имени.
- Довольно, довольно, - всё повторял Петр Степанович...
Коля всё слышал, но не видел этих людей. Они с котом, притаившись, лежали под диваном в этой самой комнате и, затаив дыхания, следили за ногами Петра Степановича и Кириллова. Кириллов, видимо, сидел за столом, и его ноги нервно дрожали и постукивали пальцами вокруг стула. Ноги Петра Степановича тоже ни на секунду не оставались в покое; он всё бегал вокруг стола, и из-под дивана казалось, будто он отплясывает какой-то чудной танец.
- Всё, - вдруг шепнул кот Коле. - Пиздец!
- Что? - шепнул в ответ Коля.
- Кириллову, говорю, пиздец сейчас придет, - продолжал шептать кот. - Вот гляди-гляди!..
...Кириллов вскочил со стула и вдруг быстрым жестом схватил с окна револьвер, выбежал с ним в другую комнату и плотно притворил за собою дверь.
Петр Степанович постоял с минуту в раздумьи, глядя на дверь. Он взял бумажку, присел и переглядел ее снова. Он стал читать и любоваться редакцией, но каждый миг с мучительным беспокойством прислушивался и - вдруг озлился. Тревожно взглянул он на часы; было поздненько; и минут десять как тот ушел... Схватив свечку, он направился к дверям комнаты, в которой затворился Кириллов. Он взялся за замок и осторожно прислушался: не слышно было ни малейшего звука; он вдруг отпер дверь и приподнял свечу: что-то заревело и бросилось к нему. Изо всей силы прихлопнул он дверь и опять налег на нее, но уже всё утихло - опять мертвая тишина...
Долго стоял он в нерешимости со свечей в руке, но наконец опять подошел к дверям, приподняв и приготовив револьвер; левою же рукой, в которой держал свечу, налег на ручку замка. Изо всей силы толкнул он ногой дверь, поднял свечу и выставил револьвер...
Когда Петр Степанович скрылся в комнате, и дверь за ним захлопнулась, кот сказал Коле:
- Давай выйдем. Он еще минут десять тут провозится.
Коля вылез из-под дивана, оттряхнул брюки и пошел вслед за котом на улицу...
_________________________
Коля и кот стояли на улице и смотрели в окна дома, в котором только что лежали под диваном. Окна были темные, и ничего было не разглядеть.
- В общем, мужик щас застрелится, - сообщил кот и продолжал, щуря глаза, глядеть в окно.
Из комнаты послышался какой-то звон.
- Петькин подсвечник наебнулся, - так же беспристрастно доложил кот, продолжая таращить глаза в окно.
Вдруг послышался громкий выстрел.
- Вот и всё, - махнул лапой кот, отворачиваясь от окна. - Пошли караулить эту псину, а то уйдет ведь...
...Петр Степанович пролез через потаенный ход и аккуратно заделал его за собою.
Когда он уже быстрым шагом засеменил по дороге, то услышал громкий оклик.
- Полиграф! - крикнул кот.
- А? - испуганно обернулся Петр Степанович. - Блядь, Фердыщенко, это ты? Хули так человека пугать-то?
- Человекопса, - улыбнулся кот. - Пойдем, посидим где-нибудь, я тебя вот... познакомлю тут...
Кот как будто с виноватым видом похлопал Колю по ноге, и Петр Степанович только сейчас заметил мальчика...
_________________________
- Что тебе - делать нечего? - говорил Петр Степанович. - Зачем пацану жизнь заранее начинаешь портить?
- Я не портить, я - наоборот, - оправдывался кот. - Мне жалко его стало... Это хороший пацан...
- Может, и хороший, - сказал Петр Степанович. - А если Федор Михалыч узнает?
- Опять ты за свое, - покачал головой кот. - Ладно, извини... Я виноват, раскололся, без причин завербовал паренька, сам не знаю почему... Друзей у нас мало, Петька!.. Может, если заранее с человеком подружиться...
- Да тебе просто заняться нечем, - продолжал ворчать Петр Степанович. - Вечно второстепенным персонажем выступаешь, свободного времени - до чёрта, вот и маешься ерундой... От обилия свободного времени - все пороки!..
- Да хватит уже! - воскликнул кот. - Давай растолкуем пацану всю ботву - чё да как... А то - погляди на него: сидит как очумелый, щас еще помешается как какой-нибудь Мышкин...
Коля действительно сидел с крайне изумленным видом. Он не мог вымолвить ни слова, и только и способен был переводить взгляд с кота на Петра Степановича и обратно...
- Убери эту свою поганую верховенскую харю, - поморщился вдруг кот. - Мне-то неприятно, а ребенку каково?.. Я ж с тобой в облике Фердыщенко не общаюсь!.. Давай уже как я - в Шарика своего!..
- Или в Шарикова? - усмехнулся Петр Степанович.
- Не издевайся, - серьезно произнес кот.
- Ладно, - сказал Петр Степанович.
Затем с Петром Степановичем произошла странная метаморфоза. Буквально за одно мгновение он превратился в пса. В симпатичную дворнягу буроватого цвета. Коля не успел уловить, как произошло это превращение. Он вроде бы пристально смотрел на Петра Степановича, но не заметил никакого чудесного перевоплощения. Просто - сидел мужчина, а в следующую секунду стал сидеть пес.
- Так-то лучше, - одобрил кот. - Валяй, объясни Коляну чё-почём...
- Ну вот смотри, Коля, - повернулся пес к мальчику. - Какой сейчас год?
- Тысяча восемьсот семьдесят первый, - сказал Коля.
- Верно, - согласился кот. - Но это для тебя - тыща восемьсот семьдесят первый, а для нас с Шариком в настоящий момент вообще летоисчисления не существует! Такая хуйня, брат, такая хуйня!..
- Не мешай, - отмахнулся пес от кота. - Значит, правильно говоришь, Коля: тысяча восемьсот семьдесят первый. А в тысяча восемьсот семьдесят девятом дядя Федор напишет роман...
В этот момент кот начал хихикать в кулак. Пес посмотрел на него и тоже прыснул:
- Да-да, заговариваюсь... Дядя Федор, бля!.. Ха-ха! - засмеялся пес.
- Да я в курсе, - сказал Коля. - Вы писателя Федора Достоевского зовете дядей Федором, потому что он очень самостоятельный...
- Моя школа, - одобрительно сказал кот и покатился со смеху.
- Да нет, - сдержав смех, сказал пес. - Это мы так... глумимся, не обращай внимания... Слушай, - обратился он к коту, - ты, по ходу, действительно круглые сутки стебаешься, и тебе всё равно с кем, даже с теми, кто не врубится...
- Вот такой я Бегемот! - развел лапами кот.
- Ну всё, продолжим! - нахмурился пес, стараясь придать себе серьезный вид. - Значит, вот, Коля... Сейчас, значит, писатель Федор Достоевский пишет роман "Бесы", эпизод из которого ты сегодня практически наблюдал...
- Можно сказать, ты его в прямом эфире наблюдал, - снова вмешался кот. - То есть в то время как писатель Федор Достоевский этот эпизод сочинял и записывал...
- Кот, не лезь, - снова отмахнулся пес. - Откуда он знает, что такое прямой эфир? Это мы тут, блядь, гости из будущего, а он пока еще - обыкновенный мальчик девятнадцатого века, и ни хера не понимает в твоем сленге... Ну так вот, Коля... Сейчас писатель Федор Достоевский пишет "Бесов", а в тысяча восемьсот семьдесят девятом году он напишет роман "Братья Карамазовы". И ты в этом романе будешь одним из действующих лиц... Вот смотри: ты сейчас знаком с мальчиком по имени Илюша?
- Нет, - сказал Коля. - Я никаких Илюш не знаю.
- Ну вот, - кивнул пес. - Ты еще познакомишься с Илюшей, с Алексеем Карамазовым, пройдет много всяких событий... А потом Илюша, к несчастью, умрет, и в день его похорон ты всё поймешь. На похоронах Илюши заканчивается роман, понимаешь? Писатель поставит точку, и ты поймешь, что ты всё это время был литературным персонажем... Потому что у литературного персонажа всегда есть своя жизнь, как у обычного человека. Он рождается, живет, а потом писатель ставит точку - и всё! После слова "конец" уже ничего в твоей жизни не произойдет. Нить оборвана, поезд остановлен. Навсегда.
- Везет тем, кто умирает по ходу действия книги, - сказал кот. - Вот как этот Кириллов сейчас. Он так и не узнал, что он - персонаж. Он всю жизнь прожил в полной уверенности, что он - человек. Живой и настоящий.
- Да, эта отдельно взятая жизнь - целая и законченная, - согласился пес. - Но Кириллов - это всё-таки такой же вымысел, как мы, кочующий из книги в книгу. В другой книге - он не умирает, и полностью приравнивается к нам... Да, Коля, вот тут начинается самое интересное. Все персонажи кочуют из книги в книгу, и что в девятнадцатом, что в двадцатом веке, а тем более - в следующих столетиях, уже невозможно никакому писателю придумать какого-то нового героя...
- Практически все мы вышли из античности, - вмешался кот. - Коля, тебе дурно станет, когда ты поймешь, что ваще ни хрена в мире не меняется! Только переходит из одного состояния в другое, а так - одно по одному... Сплошной диамат ебучий...
- Я античность хорошо знаю, - сказал Коля. - Много читал про это. Я даже знаю, кто Трою построил...
- Это всё литературный пиздёж! - отмахнулся кот. - Не было в жизни никакой грёбаной Трои! Из пальца она высосана - эта твоя Троя - одним бездельником, фантазером-сочинителем...
- Да я вообще не уверен, что есть что-то реальное в мире, - сказал пес. - Мы щас не об этом...
- Эх, Колюня! - не успокаивался тем временем кот. - Знал бы ты мое первое рождение! Мою первую античную литературную жизнь...
- Стоп-стоп! - оборвал его пес. - Не будем пацана грузить всеми нашими жизнями! А то он точно спятить может... В общем, Коля, придет время и ты вспомнишь все свои прошлые жизни. Будешь дальше двигаться - по ходу этого нескончаемого литературного течения... Мы, честно говоря, сами не врубаемся до конца, как это всё происходит. Вот кот этот сейчас - Фердыщенко в романе Достоевского "Идиот". Роман уже написан, и кот здесь тусуется по миру всех произведений Достоевского. Слоняется без работы, я бы сказал. А я сейчас - Петр Верховенский из романа "Бесы", который сейчас - в тысяча восемьсот семьдесят первом, как ты понимаешь, - как раз и пишется Достоевским. Причем, обрати внимание - я одновременно с "Бесами" сейчас участвую в повести писателя Булгакова "Собачье сердце", которая для меня тоже сейчас пишется, а объективно говоря - она пишется аж в тысяча девятьсот двадцать пятом... А участвую я там в образе пса Шарика, коий ты видишь сейчас перед собой...
- А что за фамилия такая - Фердыщенко? - неожиданно спросил Коля у кота.
- А это я дяде Федору как-то сказал, - стал объяснять кот. - Придумай, говорю, мне, дядя Федор, какую-нибудь фамилию, тока не дразнительную. Не какой-нибудь, говорю, там Иванов-Без-Трусов. А он взял и "Фердыщенко" мне фамилию придумал. Остроумный мужик, да?
Пес засмеялся, но быстро стал серьезным:
- Ладно, Бегемот, хватит глумиться!..
- Эх, Коля! - вздохнул кот. - Со второй половины двадцатого века такие идиотские писатели пошли - ужас! Полнейший инфантилизм, бессюжетность и бессмыслица!.. Такими героями быть-то противно, тем более учитывая, с чего начинали...
- Всё, хватит-хватит! - оборвал пес. - Мы ж договорились - не грузить парня! Только самое главное ему разжуем...
- Ты про меня-то скажи, - сказал кот. - Надо ж ему понять, почему я всё-таки кошак.
- Ах, да, - согласился пес. - Фердыщенко у Достоевского - это человек. А опять же у того писателя Булгакова он - кот. Кот по имени Бегемот. И что самое интересное - для него этот роман тоже пишется именно сейчас, а это ведь двадцатые-тридцатые годы двадцатого века... Как это всё осмыслить, мы сами не понимаем...
- А что ж вы, Шарик... Петр Степанович, - обратился Коля к псу, - что ж вы сказали, что кот бездельничает?
- Да у него просто персонажи вечно второстепенные, - объяснил пес. - Вот я и говорю: куча свободного времени! Я вот щас на главных ролях, так сказать, и у Булгакова, и у Достоевского...
- А второстепенные персонажи, между прочим, завсегда интереснее, - сказал кот. - У писателей, видимо, не хватает сил на то, чтоб главный герой был поистине ништяковским, - только на второстепенных и могут весь свой талант выплеснуть... Вот, Шарик, не дай соврать: кот Бегемот - лучший персонаж Булгакова... А Фердыщенко!.. Лучше б дядя Федор про Фердыщенко роман написал, чем про Мышкина!..
- Ври-ври, да не завирайся! - хмуро сказал Шарик. - Ты еще будешь за Федор Михалыча решать!..
- Короче, Коля, мы по этому поводу разные теории строим, - обратился к мальчику кот. - Шарик думает, что писатель - это этакий всевластный демиург, Бог, и что он может общаться со своими персонажами...
- Я серьезно так думаю, - сурово произнес Шарик, заметив иронический взгляд кота. - И нечего называть меня Полиграфом, когда я в "Бесах"!..
- Вот видишь, Коля, - усмехнулся кот. - Он думает, что у Достоевского есть свои агенты в мире его произведений, и что эти агенты узнают про бурную литературную жизнь Шарика, возьмут да наябедничают Федор Михалычу, что Шарик на стороне у некого Михал Афанасьича подрабатывает...
- А как же! - воскликнул пес. - Я, может, этой подработкой себя истощаю, и в "Бесах" выхожу уже не таким классным персонажем, каким его хочет видеть Федор Михайлович...
- И что он с тобой сделает? - насмешливо произнес кот. - Дядя Федор этот, над коим мы в наших беседах глумимся похлеще, чем он над нами в своих романах? Это вообще не он тебя родил и придумал. По-твоему, все эти миллионы писателей, которые нас используют, - боги? И всем им поклоняться должно? А, может, они сами в свою очередь, чьи-нибудь персонажи, а?
- Ничего не знаю! - нахмурился пес. - Когда я обо всём этом думаю, у меня башню сносит... Вот, Коля, скажи ты, как до сих пор считавший себя живым человеком, - есть Бог?
- Не знаю, - помотал головой Коля.
- В таком возрасте, а уже сомневается, - разочарованно протянул пес. - А потом такие как ты атеисты подросли и уничтожили великую империю... Из-за этого и Михаил Афанасьевич не может нормально работать...
- Монархист ты, монархист, - улыбнулся кот. - Прям как дядя Федор наш.
- Просто Достоевский - один из немногих писателей, которых я натурально уважаю, - признался пес.
- А я могу теперь изменить ход... ну, того будущего романа? - спросил Коля.
- Ни хуя! - сказал кот. - Придет время, и все сегодняшние события у тебя из головы вылетят. Будешь плясать под дудку Достоевского.
- А почему вы сейчас участвуете в пишущихся книгах и одновременно осознаете, что вы - литературные персонажи? - поинтересовался Коля.
- Пес его знает! - повел плечом Шарик. - Точнее, даже пес ни хуя не знает! Мы ж говорим: сами вообще ни фига не ведаем! Сплошной абсурд!
- Да вся литература - абсурд! - заявил кот. - Кому это вообще надо? - я никогда понять не мог... И что мы за сгустки вымысла такие? Кто мы - элементы какой-то абсолютной идеи? А люди - истинно настоящие и живые существа?.. Это всё такая пурга, что свихнуться можно!.. Хотя самое трудное - это вот как тебе, Коля: жить, жить, а потом вдруг осознать, что ты - ненастоящий! Что ты выдумка и не более чем чья-то мысль! Мысль Бога или какого-нибудь паршивого писаки, - неважно!
- Мы еще как-то ни с кем сдружиться не можем, - сказал пес. - С котом часто параллельно у одних писателей задействованы - давно уже скорешились! Так что мы даже про остальных толком не знаем - что они? кто они? врубаются или не врубаются в суть вещей?.. Вот ты ни черта не знаешь, думаешь, что ты - всамделишный мальчик...
- Ага, Пиноккио, - вставил кот.
- А на самом деле, - продолжил пес, - может, мы, Коля, давно тебя уже знаем? Может, мы с тобой вместе в одной книге были задействованы, а ты щас не помнишь?.. Блядь, абракадабра, бессмыслица... как так жить?..
- Не впадай в упадничество, - оптимистично заметил кот. - Ты ж еще сдвинутый насчет того, что писатель - Бог. Что у него - агенты, ёб твою мать!.. Вот и боишься дружеских отношений с соседями!.. А если твой Достоевский - Бог, то, может, он сейчас на нас смотрит и слушает тебя... И в лепешку тебя превратит, после того как "Бесов" допишет...
- Ладно, чё-то нас развезло сегодня, - печально вздохнул пес. - Мы это из-за тебя сегодня, Коля, обо все этом дерьме опять пиздеть стали... Так-то у нас давно с котом договоренность - не пускаться в бессмысленные дискуссии о бессмыслице всего происходящего... Просто жить и не париться - бездумно болтаться в этом хаосе!.. Это Бегемота - теория!..
- Да, Николай, у меня такая теория! - подтвердил кот. - Шарик, извини, это последнее, что я сегодня скажу насчет высоких материй. Я думаю, нет никаких богов, и вообще все равны. Вся жизнь - это сплошной тупой литературный процесс. Или все - настоящие, или вообще никого настоящего нет - никакого Бога и никаких всамделишных людей. Просто одни персонажи уже поняли, что жизнь - это, блядь, литература, а другие до сих пор еще думают, что они - разумные люди, и всё идет правильно. Моя цель - доказать эту теорию! То есть сделать какое-то действие, которое по значению не уступит действию писателя. И этим я докажу, что вовсе не писатель в этой жизни рулит, а каждый - сам по себе... Шарик, ей-Богу, мы про такие дела так долго не базарили... а я столько всего рассказать хотел... Ты, конечно, не поверишь, но, по-моему, именно я вложил в уста булгаковского Бегемота фразу "Достоевский бессмертен!"
- Хуйня! - махнул лапой Шарик. - Просто Булгаков подсознательно (а, может, и сознательно) осознает, что он спиздил тебя у Достоевского, вот это и проявилось... Да, Коля, да, мы - персонажи, и проклятые писатели пиздят нас друг у друга как вещи...
- Меня твой пессимизм самого угнетает! - вдруг крикнул кот. - Ты Колю-то хоть сильно не пугай!..
- Да ты посмотри на этого Колю! - проорал пес. - Сидит как кукла безжизненная. Достоевский про него еще не пишет, вот этот Коля еще никак и не может себя проявить. Ты же, Бегемот, читал "Братьев Карамазовых"? Там Красоткин - этакий живчик, чё-кого!.. А ты на этого погляди!.. Мертвенная фигура без малейшего проявления эмоций! Он, выражаясь нашим профессиональным сленгом, совершенно стушевался тут перед нами!..
- Он стушевался, потому что это - литература, балбес ты! - попытался спокойным тоном произнести кот. - Если присутствуют незаурядные персонажи, то заурядные теряют всякие интересные очертания! Это закон литературы! Потом этот Коля рядом с тем же Илюшей будет выглядеть незаурядно! Грёбаный литературный процесс! Я уверен, что даже сейчас, когда я это произношу, - это какой-то текст, и в нем, как в любом тексте, срабатывают незыблемые законы текста!..
- Если это текст, - совсем уже спокойно произнес Шарик, - то, значит, его сейчас кто-то читает, а, значит, мы опять-таки во власти некого демиурга... Наши споры - порочный круг, друг друга мы никогда ни в чем не убеждаем, каждый всегда остается при своем мнении...
Пес уронил голову на лапы и замер, тупо смотря вниз.
- Отпустите меня, - выдавил побледневший Коля.
- Да иди, - устало махнул лапой кот. - Просто иди отсюда - и сразу выйдешь к тому месту, где меня сегодня встретил. Там и топор твой лежит...
Коля, пошатываясь, пошел прочь. Кот смотрел на него несколько секунд и вдруг стремительно прыгнул, снова оказавшись перед ним.
- Коля, прости! - понуро сказал кот. - Извини, пожалуйста!.. Действительно, глупо... Блин! На хуй я, спрашивается, вообще с тобой заговорил? На хуй я вношу хаос туда, где его еще пока мало?.. Что я за идиот такой, Коля, а?.. Коля, Коля, скажи что-нибудь... Извини, прости... - лепетал кот, как будто не помня себя.
- Да всё в порядке, - внезапно улыбнулся Коля. - Ты знаешь, Бегемот, я ведь Иваном Бездомным стану!..
- Чего? - вытаращил глаза кот.
- Ну, Иваном Бездомным, поэтом, - сказал Коля. - У Булгакова. В "Мастере и Маргарите". Иван Бездомный - это я. Подросший. После того, как Достоевский "Карамазовых" допишет, я сразу стану взрослым, и отправлюсь в мир произведений Булгакова...
- Ты чего это? - испуганно пробормотал кот. - Это ты откуда взял?
- Это мне само сейчас в голову пришло, - продолжая улыбаться, сказал Коля. - Я вроде всё начинаю осознавать. Я ведь даже ваш разговор с Шариком с самого начала весь понимал... Так что до свидания, Бегемот! У Булгакова встретимся...
Коля протянул коту руку. Кот машинально сунул в нее свою лапу, и долго смотрел вслед уходящему Коле...
_________________________
- Разве можно осознать вот так внезапно? - запальчиво говорил кот Шарику. - Разве у тебя так было?
- Не суди всех по себе, - безучастно сказал Шарик. - Можно подумать, это какая-то необычайная неожиданность! Когда всё вокруг абсурдно, ничему нельзя удивляться!.. Просто не получится ничему удивиться...
- Вот если то, что мы сейчас говорим, - это опять же какой-то текст, - продолжал кот, - то он ведь должен как-то закончиться... Как-то не знаю... интересно, неожиданно... А ведь, действительно, - то, что Коля осознал, что он - Иван Бездомный, - это вовсе не что-то такое охуенное... Но, мне кажется, в нашей хаосной жизни вот эта вот сегодняшняя беседа с Колей - это вполне себе цельный текст... Только я концовки этого текста никак не вижу...
- А на хуй в таком тексте концовка? - пожал плечами Шарик. - Если всё, что мы здесь базарили, вошло в этот текст, значит, это, скажем честно, - не такой уж ограниченный текст... А раз так, то на хуй здесь, спрашивается, какая-то ограниченная концовка?.. Пусть всё обрывается как попало - и дело с концом! Учитывая повышенную абсурдность этого текста...
- Да и хуй с ним! - сказал кот.
КОНЕЦ