Мирьям Бат-Йохевед
Месяц ступает
Он шёл по дорожке, прокладывал путь.
Вот столб миновал, у ограды помешкал.
Мурлыкал рассеяно всякую муть.
Встряхнулся вдруг с ясной и мудрой усмешкой.
Следили за ним и бараки, и дом,
И куст, обожающий сплетни и склоки.
Злословили так остроумно о нём,
С привычной ехидцей бросая намёки.
А он подошёл - да и встал безыскусно,
Столь ярок, что высветил каждую душу.
Уйдите, лишённые тайны и чувства,
Чья жалкая суть объявилась наружу!
За ним потянулись - в бреду и смятеньи -
Поэты, лунатики, взор привлекая.
В тревоге ль, в покое ль, в уме, в помраченьи...
То месяц, то месяц ступает, сияя.
Из "Русских песен"
Деревня, тебе - мой напев у реки,
Чьё эхо услышат сыны.
Тритон над колодцем считает деньки
От облака и до луны.
Деревня, тебе - бубенцов соловьи,
И ленты, и в клетку жакет.
И ливни, прозрачнее первой любви,
Стучащие в окна, чуть свет.
Деревня! Твои - и грабитель, и вор,
Лошадка, чей шаг так широк!
Подковок её золотых до сих пор
Я звонкое слышу "цок-цок".
Деревня, тебе - задушевный напев,
Что сердце заставил заныть,
Проплыл и отплакал, мне душу согрев,
А слов - не могу объяснить..
Деревня, тебе - долгий клин журавлей,
Что небо застил, пролетая.
Пусть крыши, покрытые златом полей,
Хранит журавлиная стая!
Рита. Когда умру.
Когда придёт ко мне смерть -
Прошу, не надо скорбеть.
Когда-то каждый из нас
Умрёт. Сегодня - мой час.
А тот, кто ушёл молодым,
Не будет старым вовек.
Морщины не стянут век,
Не станет беззубым, седым,
Останется молодым
С чистою кожей лба...
Нет, я совсем не шучу -
Старость - та хвороба,
Которой болеть не хочу.
Когда придёт ко мне смерть,
Прошу, не надо скорбеть.
Тело моё - зола!
Сгниёт под землёй дотла
И перейдёт к цветам,
Пищу даст их корням.
Возьми моё тело, земля,
Чтобы цвели поля!
Друзья, вы останетесь жить,
Смеяться, в поля ходить,
А я, что в земле лежу,
За тем уже прослежу,
Чтобы они цвели
Во всех уголках земли.
Живущим - цветущее поле,
Другим - избавленье от боли.
Рита. Была бы я цветком
О, если б я была цветком -
Садовым, полевым,
Цветущим ярким огоньком,
Лесным ли, луговым.
Цветком, вечернею порой
У дома девушки одной
Посаженным в тени ворот.
Цветком, чей нежный аромат
Лишает ненависти взгляд,
И злобе, что в сердцах живёт,
Любовь привесть на смену рад.
Ах, рассказать бы я могла,
Как мы, цветы, не зная зла,
Растём в одном большом саду,
Не сея меж собой вражду,
И я могла бы убедить
Людей, что очень просто жить
Друг с другом в мире. Захоти -
И будет сад в душе цвести.
Но лишь мечтаю я о том,
Чтоб быть тем сказочным цветком...
Зельда
У каждого человека
Есть имя, данное Богом,
Матерью и отцом.
У каждого человека
Есть имя - ему по одёжке,
Есть имя - ему по росту,
Улыбке его под стать.
У каждого человека
Есть имя, что дали горы
И стены родного дома.
У каждого человека
Есть имя, что дали звёзды
И нарекли соседи.
У каждого человека
Есть имя - по прегрешеньям,
И по тоске его.
У каждого человека
Есть имя, данное теми,
Кто ненавидел - или
Любил всем сердцем его.
У каждого человека
Есть имя от праздников светлых
И от трудов тяжёлых.
У каждого человека
Есть имя - по времени года
И по слепым заблужденьям .
У каждого человека
Есть имя, данное морем,
Есть имя, данное миром -
Чтобы не ошибиться,
Призывая его.
У каждого человека
Есть имя, данное смертью.
У каждого человека
Есть имя по Божьей воле,
Что дали отец и мать.
С рожденья, с пелёнок пёстрых,
Есть имя любому - по росту,
Душе и улыбке под стать.
У каждого человека
Есть имя, что дали звёзды,
И нарекли со смехом
Соседушки под окном.
У каждого человека
Есть имя, что прогремело
В горах, и откликнулось эхом
В доме его родном.
У каждого человека
Есть имя - то, что созвучно
Всем его прегрешеньям,
До мелочи, до одного,
А также - тоске, униженью,
Минутам, когда было скучно,
Теми, кто ненавидел
Или любил его.
У каждого человека
Есть имя от праздников светлых
И от его ремёсел.
У каждого человека
Есть имя от зим и вёсен,
От заблуждений нелепых.
У каждого человека
Есть имя, волнами морскими
Принесенное на берег.
И каждому человеку
Смерть наречёт своё имя.
Далия Равикович
***
Вот и тогда гуляли по косе,
И я спросила вновь - так что же будет?
А он ответил - рано говорить
О будущем пока что, к сожаленью,
Хотя, конечно, всё от нас зависит...
Тут я опять сказала - сколько раз -
Ну сколько можно - мне давать ответ
Всё тот же, уходя от разговора...
Мы обнимались долго, может час,
И уголок искали попустынней,
И в темноте уже, одежды сбросив,
Я вновь спросила - может быть, подумать
О будущем, покуда, как песок, всё не рассыпалось?
Что он сказал - не помню.
Но в этот час,
На берегу морском,
Душа моя рассыпалась песком.
***
Вот и тогда гуляли по косе,
И я спросила вновь - так что же будет?
А он ответил, что вопросы все
Столь преждевременны; что в будущем рассудит
Уж нас судьба; чему-нибудь да быть.
Да брось, не плачь! Всё можно изменить...
О, сколько раз - десятки раз, о, Боже,
Я слышу от него одно и то же...
Уклончивый ответ, уход от спора,
Иль просто перемена разговора.
Мы долго шли, обнявшись, может, час,
И всё уединения искали,
Где бы одежды, соскользнувши с нас,
Смущённо рукава свои смешали...
И вновь полувопрос-полунамёк -
Пора подумать - что случится с нами -
О будущем - покуда, как песок,
Вся жизнь не распылилась под ногами...
Ответ его я вспомнить не могу,
Но только в этот час на берегу,
Да, в этот час, на берегу морском,
Душа моя рассыпалась песком.
Зельда
Дней райских мотылёк
Сидит на лепестке
Цветка, по осени посаженного мною.
На крылышках его
Огнистых - письмена,
Начертанные Вышнею рукою.
И в этих письменах,
Что на моих глазах
Вдруг канули в пространство голубое,
Плескался тонкий луч,
Луч моего покоя.