Первый, поистине весенний день, ничем по сути своей не отличался от всех предыдущих рабочих дней, за исключением, пожалуй, того, что это был самый худший день для работы - понедельник. Пасмурное небо, не пропускающее ни единого лучика в мою жизнь, заставило проваляться под теплым одеялом добрых полчаса, в результате чего я опять опоздала на работу. То, что я так и не успела позавтракать, тоже не создавало мне благодушного настроения. Голодная двадцатилетняя девушка по определению не может быть в хорошем расположении духа.
Этот понедельник обещал ничем не отличаться от всех прошлых, которые тусклой вереницей тянулись вот уже несколько лет подряд. Распорядок дня, не изменяющийся все это время, вызывал зубовный скрежет, однако и менять ничего не хотелось, все-таки синица в руках, на мой взгляд, лучше, чем журавль в небе. Долгий подъем каждое утро уже стал для меня ритуалом: когда было пасмурно, как сегодня, я не хотела вставать с кровати и идти в холод и слякоть, когда же за окном светило яркое солнце, то я скрывалась под одеялом уже от жары и ультрафиолета.
О, нет, я не такая ленивая, как можно было бы подумать, просто, последнее время мне наскучил мой ритм жизни. Я прямо таки чувствую, как вязкое, липкое время затягивает меня как муху в мед. Дни летят один за другим, а в жизни ничего не происходит. Друзья, которых и так не очень много, заняты своей студенческой жизнью, в которой мне, увы, уже нет места. Наверное, не стоило сразу на первом курсе уходить в академический отпуск. А тогда это казалось хорошей идеей. Посидеть полгодика дома, поработать, почувствовать запах жизни, а теперь уже поздно возвращаться, засосала меня взрослая жизнь, да так, что и сама уже не очень рада.
Работа моя, честно говоря, не такая уж интересная, однако в самом начале, я была рада как ребенок, увидевший Деда Мороза в Новый Год. Я чувствовала себя особенной, ведь именно в мои руки попадал очередной роман до издания. Мне выпадала большая честь переносить созданный чьим-то воображением мир с бумаги на информационный носитель. Я даже гордилась собой какое-то время, примерно месяц, ведь я способствовала передачи истории в массы. Но постепенно эйфория прошла, и мир вновь стал серым. Те миры, что создавали другие, казались чем-то таким приторно-сладким, что тошнить начинало с третей страницы, но, работа есть работа. Так что вот уже два года я усердно вкалываю, каждый понедельник, нося в офис отчеты о проделанной работе.
В офисе, едва я перешагнула порог кабинета своей начальницы, мне тут же пригрозили увольнением, но так как я флегматично пожала плечами, быстро замяли это дело и всучили в руки очередную толстенную рукопись. Вообще-то, выговор я получила заслуженный, все-таки, я ничем не лучше других сотрудников, так что на опоздания я тоже не имею права. Однако Таисия Кирилловна (моя начальница) прекрасно знает, что за те гроши, что мне платят, никто не будет столько горбатиться, сколько я. У нас вообще никто не продерживается больше года, все увольняются, когда понимают, что конца и края всяким романчикам не видно. Поэтому увольнение лично мне не грозит, я тут как на правах ветерана и иногда мне позволительно опаздывать.
Положив на стол начальницы очередной отчет, а заодно и рукопись, которую я как раз вчера вечером успела доделать, я собрала сумку и уже в полдень вышла из офиса. Небо все так же хмурилось, недовольное тем, что люди суетятся, спешат куда-то, не замечая красоты вокруг себя. В добавок начал моросить дождик, будто оплакивал еще один безнадежно загубленный день. Подняв воротник своего пальто, я нахохлилась и почесала домой, как среднестатистическая офисная работница.
Но, видимо небо решило проучить людей, а в качестве примера избрало меня. Мелкие неприятности сыпались на меня со всех сторон, раздражая меня все сильнее и сильнее. В метро одна весьма вредная дамачка встала мне каблуком на ногу, а когда я ей об этом сообщила (между прочим весьма вежливо), она без обидняков назвала меня дурой и вышла из поезда, гордо задрав голову. Не страшно, конечно, но приятного мало. Затем, когда я переходила дорогу мой каблук неожиданно застрял между прутьями канализационной решетки, зашатался, треснул и остался торчать посередине дороги. А ведь сапоги были совсем новые, неделю назад купленные! Но и на этом мои беды не закончились. Когда я вышла из маршрутки и с облегчением вздохнула, глядя на свой дом, обнаружилось, что газель, безумно подскакивающая на всех кочках и визжащая тормозами на каждом повороте, увезла мою работу с собой. Не могу сказать, что я сильно расстроилась. Нет, я даже первую минуту была счастлива, ведь можно было сегодня не сидеть над рукописью, а просто поваляться в кровати и помечтать. Но потом я все же признала, что искать маршрутку все-таки придется, ведь за тот роман, что увезла газель я отвечала головой.
Оставшуюся половину еще короткого весеннего денька я провела в поисках этой злосчастной маршрутки. Тихо сквозь зубы, ругая последними словами старую кошелку-писательницу, которая так и не научилась печатать на компьютере, а ведь именно ее книга была в том пакете, я носилась по всем автобусным и маршрутным базам как угорелая. В итоге, отыскав пропажу именно на последней и самой дальней от моего дома базе, я отправилась назад, проклиная уже все на свете.
Полночная тишина встретила меня в квартире после суматошного дня. Не включая свет, я скинула с себя сапоги и тяжелое пальто, которое мертвым грузом целый день висело на моих плечах. В коридоре, в самом углу у меня с недавних пор стоит маленькая табуретка, на которую я и сгрузила свою бесформенную тушку. Тяжело переводя дыхание, я нащупала рукой выключатель и голая лампочка без абажура осветила скромный коридорчик моей квартирки.
Ничего примечательного тут не было. Узенький коридор с обшарпанными стенами, покрытыми рваными светлыми обоями. Кое-где даже были видны мелкие сиреневые цветочки, которые уже почти стерлись с них. Вдоль пола тянулась толстая коса из проводов, которые рабочие так и не удосужились спрятать под плинтусом, и упиралась в старую дверь, потерявшую верхнее стекло еще несколько лет назад.
Моей квартире на самом деле уже более полувека и такое ощущение, что ремонта в ней не было с самого строительства. А в мое личное пользование она попала совсем недавно, около года назад. Тогда, двоюродная тетка моего дяди решила переехать в деревню где, как она говорила, экология получше. А так как детей у нее самой не было (и это несмотря на пять счастливых браков), квартирку она оставила мне. Почему именно мне - понятия не имею, но от жилплощади отказываться грех! Не скрою, тогда это порадовало меня, но после обозрения своих хором, энтузиазма у меня поубавилось. Честно говоря, дом на ладан дышит, три года уже стоит в очереди на снос, но, не смотря на это, собственную территорию иметь очень приятно.
Маленькая однокомнатная квартира с совместным санузлом и узкой кухонькой совсем не похожа на замок из моих мечтаний, но документы на дом греют душу. Жить с родителями, конечно, интересно, но лишь до определенного времени. Когда мама начинает лезть к тебе в сумку и натыкается на пачку сигарет, а отец караулит тебя под дверью до четырех утра, начинаешь всерьез опасаться за свою личную жизнь. Ведь трудно объяснить взволнованной маме, что куришь не ты, а твои друзья. Папе так и вовсе лучше не пытаться рассказывать про библиотеку и экзамены, он от этого звереет.
В общем, внезапное наследство в виде жилплощади спасло меня от неминуемой гибели под контролем родственников. А то, что электричество отключают практически каждый день с двенадцати ночи до восьми утра (на профилактические работы), так это ничего, и потерпеть можно. И подумаешь, что спать приходится на неудобной кушетке, а в ванной комнате живут тараканы, зато можно никому не отчитываться и не перед кем ни оправдываться. Только, почему же мне тогда так одиноко по вечерам?
Отогнав от себя непрошенные мысли, я прошла по коридору в кухню, а оттуда сразу в комнату, через боковую дверь.
- Сейчас бы сразу спать лечь, но нельзя, придется еще посидеть за этой рукописью, - с протяжным вздохом проговорила я, чтобы развеять сгущающуюся тишину.
Глянув на старенький будильник, громко тикающий возле изголовья моего спального места, я с тоской обнаружила, что время уже близиться к полуночи. Через час с небольшим отключат электричество, значит надо успеть сделать хоть пару страниц для Таисии Кирилловны, и еще в ванную сходить, а то после такого безумного дня я пахну как последняя бродяжка.
Еще раз вздохнув с тоской, я нажала кнопку для включения старенького компьютера, тоже доставшегося мне в наследство вместе с квартирой. Пока эта доисторическая машинка включается, я успею, и вымыться, и даже перекусить что-нибудь вкусненькое, а то у меня с самого утра и маковой росинки во рту не было.
Так и решив, я с радость отправилась на кухню, и, выудив из недр низкого холодильника небольшой шоколадный пудинг, отправилась в ванную комнату ужинать. Все тарелки и столовые приборы у меня обитали именно там, потому как раковина в кухне почему-то не предусматривалась. Итак, удобно усевшись на край керамической ванной, я с удовольствием приступила к поздней трапезе.
Мягкий, шоколадный пудинг всегда был моим любимым лакомством, но сейчас мне показалось, что ничего вкуснее просто и быть не может. Интересно, это потому что я ничего сегодня не ела или просто потому, что без шоколада я не представляю своей жизни?
Поедая свой скудный ужин, я стала разглядывать свою скромную персону в старенькое, слегка потрескавшееся от времени зеркало. Уставшее лицо, казалось, принадлежит не мне, двадцатилетней жизнерадостной девушке, а тридцатилетней женщине, обремененной тяжелой болезнью. Глубокие тени, под необычно большими синими глазами мягко намекали мне, что сон - штука все-таки полезная. Аккуратный нос с легкой горбинкой, стал казаться слишком острым. А копна жидких светло-рыжих волос собранная в высокий хвост теперь больше напоминала мочалку, чем прическу. В общем, душ моему измученному жизнью организму просто необходим.
Выкинув пустую баночку из под пудинга в мусорное ведро, стоящее под раковиной за дверкой, и быстро вымыв ложечку, я наспех скинула с себя одежду. Старые потертые джинсы и белоснежная блузка с воротничком стоечкой полетели на стиральную машинку, заменяющую в ванной комнате полку. Поежившись от холода, царившего в квартире, я включила воду. Струя холодной воды, обожгла мои ладони, не желая разогреваться.
- Бррр, - передернула плечиками я. - Да что же это такое?!
Я со всех сил крутила вентиль с красным ободком, но вода лишь чуть потеплев, не желала греть мое тело. Освежающий душ, конечно же, вещь нужная и, возможно иногда полезная, но вечером, после бурного дня на морозе очень хочется горячей, а не прохладной воды.
- Ну вот! Наконец-то, - обрадовано вскрикнула я, почувствовав тепло на своих ладонях. - Так бы сразу.
Дальше мне предстоял неописуемый процесс блаженства. Горячие, почти обжигающие струи стекали с моей макушки на все тело. Теплые капли пересекали мое лицо, заставляли жмурить глаза и дышать ртом, но в тоже время, они смывали всю усталость и приносили мне минутную радость.
Время летело незаметно, но неумолимо приближался момент отключения электричества, а я все никак не могла оторвать свое лицо от теплых потоков воды. Я забыла и про рукопись, и про включенный компьютер, и даже про свою скучную жизнь. Сейчас существовали только я и эта безумная, горячая, согревающая стихия. Меня переполняла радость, сменяемая волнением, казалось, что меня захлестывают волны океана и я уже не тут, в душной и маленькой квартирке, а на песчаном берегу необитаемого острова.
Внезапную эйфорию прервала погаснувшая лампочка. Я очнулась, будто ото сна, и тут же выключила воду. За дверью что-то подозрительно потрескивало, и потому я быстро вылезла из ванной. Натянув на себя длинное махровое полотенце нежно-зеленого цвета и, буквально впихнувшись в легкие шлепки, открыла щеколду и тут же отпрянула назад. Метал обжог мою ладонь, будто его накалили до предела. На нежной коже проступили красные пятна.
- Что за черт? - выругалась я, потирая обожженную ладонь.
Не сильно задумываясь о последствиях, я с жестокостью толкнула дверь ногой и обомлела. Моим глазам предстала поистине ужасающая картина. Пожар, страшной силы пожар поселился в моей квартире. Судя по густому черному дыму, огонь уже поглотил мою комнатку и кухню и теперь подбирался к ванной комнате через коридор. Ему оставалось совсем чуть-чуть, самая малость - переступить порог и он бы поглотил всю мою жилплощадь. И он сделал этот последний шаг.
Я не выдержала, завизжала. Страх затопил мое сердце, заставляя его биться все чаще и сильнее, будто обезумевшую птичку в клетке. Моментально вспомнив какой-то ужастик про пожар, я залезла в ванную и, заткнув затычкой дырку, пустила воду на полную катушку. Умом я понимала, что это вряд ли поможет, но руки должны были что-то делать, иначе бы я на месте сошла с ума.
Полотенце как-то слишком быстро намокло и стало тянуть меня в низ, будто предлагая лечь и скрыться под водой полностью. Волосы пропахли дымом, который уже почти полностью затопил ванную комнату и, начало казаться, будто они сами помогают загореться разным тряпкам и шторкам. Дышать стало практически нечем, даже через мокрый край полотенца. В глазах потемнело, а в голове пронеслась последняя мысль, совсем не своевременная, но, тем не менее, важная: "А работа моя тоже ведь сгорела, а еще говорят, что рукописи не горят!" И именно этот момент мой мозг выбрал, чтобы отключиться.
***
Голова жутко гудела, как после долгой пьянки, вокруг к тому же что-то шумело и не давало поспать, а ведь я так давно не высыпалась. Шум, больше похожий на чей-то разговор очень мешал придаваться дреме, и потому я нехотя приоткрыла глаза, пытаясь нашарить одеяло, чтобы укрыться им с головой, но так и застыла. То, что я приняла за одеяло, оказалось моим любимым полотенцем, в которое я была завернута. А шумом служили юноша и старая бабка, стоящие неподалеку от меня и о чем-то слабо переговаривающиеся.
Я резко села и огляделась и то, что я увидела, мне совсем не понравилось. Мало того, что я не была под одеялом на своей родной кушеточке, так еще и квартира отсутствовала, точнее говоря, я была вовсе не в доме, и, судя по широко раскинувшемуся полю, даже не в городе.
- Что за... - протянула было я, но осеклась под строгим взглядом старушки.
Внезапные воспоминания нахлынули на меня и сдавили, будто в раскаленном железном обруче. Я сдавленно захрипела, хватаясь за голову, готовую вот-вот расколоться на мелкие кусочки. Юноша попытался было помочь мне как-нибудь, даже присел возле меня на корточки, но я со злостью отпихнула его. Судя по стонам, я не пожалела сил на такой удар.
- Голова, - застонала я, не соображая уже ничего, слыша лишь невыносимый гул в ушах и чувствуя разрывающую силу где-то в височных долях. - Моя голова!
Упала на колени, обхватив обозначенную выше часть тела, и застонала, до боли закусывая губы. До слез выдирая себе волосы, желая лишь одного - чтобы прекратилась это боль.
- Ну тише, тише! - ласковый голос с чуть дребезжащими нотками проникал ко мне сквозь надоевший звон и гул. - Все позади, все уже хорошо.
Я чувствовала, как боль затихает, оставляя мою многострадальную головушку. А еще я почувствовала легкое, почти невесомое прикосновение к своим вискам. Затем вернулась любимая мною способность соображать и последними вернулись воспоминания.
Пожар восстал перед глазами и вновь наполнил сердце ужасом. Нет, я точно знала, что пожара уже нет, что все закончилось, только непонятно как. Но что-то пылало вокруг меня, будто сам воздух вдруг раскалился.
- Ну-ну, успокойся, а то спалишь тут всех! - послышался все тот же, слегка скрипучий голос.
Я повернула голову и столкнулась взглядом с бабкой. Ее холодные, почти черные глаза видели меня насквозь, это было ясно сразу. Не понятно было одно, что такое она видит, отчего ее взгляд стал таким грустным и радостным одновременно?
- Здравствуйте, - не зная, что мне делать, поздоровалась я.
Бабушка слегка улыбнулась, отводя от меня взгляд своих бездонных глаз. Боковым зрением я заметила, что юноша, которого я слегка ударила, наконец, встал на ноги и теперь медленно, стараясь не обратить на себя мое внимание подбирался к нам ближе. На миг мне даже стало смешно, но под строгим и немного осуждающем взглядом пожилой женщины я стушевалась и залившись краской спрятала улыбку в кулачок.
- И как же тебя кличут, красавица моя? - мягко, будто обращаясь к своей внучке, спросила старушка.
- Меня? - слегка растерялась я от такого обращения. - Меня Катериной зовут.
- Катериной значит, - протянула она, как-то странно на меня смотря. - И как же ты сюда попала? Откуда пришла?
- Откуда пришла? Как попала? - с замиранием сердца переспросила я.
А действительно, как я сюда попала и куда сюда? Последнее, что я помнила, было пожаром в моей квартире, но как я попала в это Богом забытое место, ума не приложу.
- А, простите, где я нахожусь и кто вы такие? - решилась на вопрос я.
- Ясное дело где, - тут же ответил юноша, садясь на приличном расстоянии от меня. - На Вольной Пустоши ты.
- А где это? Ну, если на карту смотреть? - слегка смутившись, переспросила я, повыше натягивая сползающие полотенце.
- На окраине Ормендела, - настороженно ответил парень, переглянувшись со старушкой. - А сама-то ты откуда?
- Из Москвы.
- Откуда? - удивленно переспросила бабушка.
- Ну, из столицы, - я неопределенно взмахнула руками и, сообразив, что они меня не понимают, продолжила объяснять. - Москва - столица России.
- Столица чего? - напрягся юноша, явно не понимая ни слова из моей речи.
Из моей груди вырвался нервный смешок. Они не знали что такое Россия. Это наводило на определенные мысли, либо они претворяются и искусно меня обманывают, либо я умерла и попала в рай, а скорее уж в ад.
- Ну как же, - предприняла я последнюю попытку. - Российская Федерация, вы что, с Луны прилетели, что про самое крупное государство не слышали?
- Стоп, - властно остановила поток моих слов старушка. - Ты с огоньком баловалась накануне?
Этот вопрос показался мне таким глупым и неуместным, что я поначалу даже не сообразила, что ответить. Что можно ответить на такой вопрос? Да и какое он вообще имеет отношение к месту моего пребывания? Только если вспомнить, что огонь - послужил мне хорошим обогревателем в последние минуты жизни.
- Нет, не баловалась я, просто сгорела в пожаре и все, - с легкой обидой ответила я, отводя взгляд. - А мы где, в аду, да? С моей-то жизнью трудно в рай попасть.
Бабушка улыбнулась и ласково потрепала меня по руке. На миг почудилось, что мою ладонь окунули в ледяную воду, но ощущение прошло так же внезапно, как и пришло, будто и не было ничего, потому я только слегка поежилась, но не стала заострять свое внимание на таких мелочах.
- Не рай это и не ад, другой мир просто, - с лукавой улыбкой проговорила она.
- В смысле другой? Я как сюда попала? А как назад? Мне домой надо, у меня там работа еще, и родители, и вообще! - наивно завалила бедную старушку вопросами я.
- Эй, попридержи коней, Катерина! - осадил меня юноша. - Сейчас ты не у себя дома, так что не стоит говорить о работе и родных, которые уже не представляют ценности. Поверь, в наших краях тебя ждет совсем другая жизнь, другая судьба предначертана тебе в этом мире. Нет пути назад, только вперед.
Пока мне произносили такую высокопарную речь, дабы донести до меня хоть крупицу знания, я успела разглядеть своих собеседников, нервно подтягивая полотенце, так и норовившее сползти с моего тела.
Бабушка выглядела несколько необычно, насколько это вообще возможно в "другом мире". Совсем невысокого роста, с аккуратно собранными под цветастый платок седыми волосами она навевала воспоминания далекого детства, когда на летние каникулы тебя привозят в деревню к любимой бабушке. В тоже время, множество цветастых юбок и позолоченные бусы, висящие на шее, заставляли вспомнить нелюбимых всеми цыган. Лично я всегда хорошо относилась к ним, считая, что предрассудки общества не должны влиять на мое отношение к людям. Тем более, от них всегда веет приключениями, которых мне так не хватает в жизни, ну, если по-честному, до сегодняшнего дня их и вовсе не было. Лицо у старушки тоже примечательное: первое, что бросается в глаза - большой нос картошкой, а потом уже замечаются необычайно темные и холодные глаза. Кажется, они просверливают в тебе дырку и ты буквально чувствуешь, как холод пробирается в твою душу. Челюсть с последними зубами добавила и, пожалуй, стала завершающим штришком в образе лихой старушки-разбойницы.
Спутник ее был еще более необычным. Главное, что показалось мне нестандартным в его внешности - волосы, а точнее их цвет. Пепельно-серые, слегка спутанные пряди спускались на его крепкие плечи, играя всеми оттенками серебристого. Лицо немного широкое, но очень приятное, с незабываемой мягкой улыбкой. И очень выразительные светло-зеленые, почти желтые глаза. В общем и целом он был больше похож на огромного кота, чем на человека. В тон волосам была подобрана одежда: льняные сероватые штаны и такая же светловатая рубашка, а вот ноги были босыми. Его фигура выгибалась и разворачивалась настолько идеально, что я сама начала казаться себе настолько неуклюжей, аж стыдно представить.
- Это все, конечно, очень интересно, - несколько запнувшись, проговорила я. - Но как мне домой-то вернуться?
- Она что издевается? - будто мурлыча, спросил у старушки юноша. - Я ей тут объясняю все, распинаюсь перед ней, а она заладила как попугай: "домой, домой".
- Ладно тебе, Васенька, не серчай на нее, - улыбнулась бабушка, переводя взгляд своих бездонных глаз на меня. - Ты чего же, Катерина, совсем нас не слушаешь?
- Слушаю, - примирительно подняла руки вверх я. - Просто верить в эти сказки не намерена. Я, честно, люблю всякие чудеса и книги фэнтези, но согласиться с вами, а значит признать, что все это существует, не могу!
- Почему же? - с легким прищуром спросила старушка. - Тебе легче поверить, что ты заживо сгорела и попала в рай или ад, чем в то, что ты чудесным образом спаслась и перенеслась в другой мир, который может принести тебе счастье?
- Поверьте, к раю и аду у меня более хорошее отношение, нежели к параллельным измерениям, где непременно будут опасности, к которым я совершенно не приспособлена! - почти выкрикнула я, внутренне понимая, что уже смирилась с мыслью о своей смерти. - Не может быть, чтобы все это было правдой! Наверное, у меня просто галлюцинации после угарного газа. Я же не могла умереть и попасть сюда, ведь правда?
В моих глазах читалась мольба. Я так хотела, чтобы все это оказалось миражом или в конце концов моим больным воображением, но старушка и юноша лишь отвели глаза. Сейчас они напоминали мне врачей, которые боятся сказать о страшной болезни, которая поразила ваше тело.
- Деточка моя, пойми, все что ни делается, все к лучшему, - попыталась успокоить меня пожилая женщина.
- Вы хотите сказать, - утирая одинокую слезу со щеки, начала говорить я. - Что моя смерть - это что-то хорошее? Что я должна была умереть в двадцать лет? Так и не узнав жизни? Вам кажется это справедливым и нужным?!
В порыве чувств я вскочила на ноги и, нервно держась за край полотенца, утерла лицо от соленых дорожек. Мне было обидно, очень обидно, ведь они не понимали моего горя. Я умерла и больше никогда не вернусь в свой мир, к своим родным. Я больше никогда не приду на работу, и не буду перепечатывать рукописи. Мне больше не придется гулять по аллеям городского парка. И что ждет меня вместо этого? Жалкое подобие той жизни? Судя по моим новым знакомым, я попала куда-то в волшебный мир, где мне придется осваивать жизнь заново, где будет все по-другому и никто не обещает, что будет хорошо.
- Катерина, Катенька, - ласково, как с душевнобольной заговорил Василий. - Ты пойми, у тебя есть уникальный шанс, прожить жизнь иначе, чем это сделали твои родители или могла бы прожить ты. Тебе дали возможность почуять запах приключений. Ты можешь помочь нашему миру, в конце то концов! Неужели ты будешь сидеть здесь и жалеть свою ненужную до этого жизнь, вместо того, чтобы жить и радоваться дальше?!
Такая речь застала меня врасплох. Я была не готова к такому. Нет, одно дело понять, что ты умер, хотя и в это вериться с трудом, ведь если ты дышишь, говоришь, чувствуешь, значит, ты жив! Но, когда тебе говорят, что ты теперь должен жить совсем по-другому, даже не представляешь что делать дальше, что сказать и даже, что думать по этому поводу.
- Но как? Что я буду делать тут? Я ведь даже не принадлежу этому миру! - растеряно опустила руки я.
- Теперь ты его часть, - жестко прервала меня пожилая женщина. - Ты займешь мое место и будешь творить добро.
- Звучит весьма оптимистично, но не кажется ли вам, что я не подхожу на роль добросердечной волонтерки?
- Мне не понятны некоторые слова, - с сомнением протянул Василий. - Но ты же не одна будешь, я тебе помогу, научу, что знать надо.
- Чему ты будешь меня учить? Что я вообще делать-то должна буду? - я уже смирилась с мыслью, что придется жить дальше тут.
- Как чему, - удивилась уже старушка. - Колдовству, конечно, чему ж еще? Поначалу знахарство освоишь, а затем уж и до боевой магии дойдешь, как и я, в свое время.
У меня непроизвольно вырвался нервный смешок. Колдовству, ну конечно, чему же еще. Может я все же дома и глюки, посетившие меня, просто прогрессируют.
- Да ты не пугайся так, тут все кому не лень в маги лезут, почти у всех получается, - попытался успокоить меня Василий.
- А сколько выживает? - с натянутой улыбкой уточнила я.
- Да половина, почитай, выживает, - не поняла моего волнения бабуля.
- Ха-ха, смешно. А жить то я где буду? В избушке на курьих ножках, как Баба-Яга? - я напустила на себя безразличный вид, хотя внутри все так и замерло от напряжения.
- Ну не совсем на курьих, - с полуулыбкой ответил юноша. - Но бегает она исправно.
- Да что за бред-то? - вспылила я. - Я ничего не понимаю, вы что, серьезно?
- Конечно! - не задумываясь ответил Вася.
Я беспомощно перевела взгляд на благоразумную старушку, но не найдя в ее глазах ни капли поддержки, закрыла лицо руками, и тихо застонала. Бессилие затопило меня с головой. Что делать дальше? Идти с ними - значит поверить во все происходящее. Не идти - значит остаться одной в непонятном месте, не представляя где я, что я и как вернуться домой.
- Мне страшно, - неожиданно даже для самой себя пробормотала я, падая на колени. - Я не знаю, как поступить. Вы единственные, кто хоть как-то сможет мне помочь.
- Не бойся, мы тебя не оставим, - ободряюще улыбнулась мне старушка. - У меня есть еще сутки, что бы все тебе объяснить, но поверь, я всегда буду где-то рядом.
- Хорошо, - устало ответила я. - Я уже согласна на все, видите меня, куда надо.
***
Мы шли по грязной, еще не до конца просохшей дороге. На обочине то и дело появлялись старые, почти стаявшие сугробы, навевая воспоминания о зиме. Я двигалась будто в тумане. Мне казалось, будто все происходит не со мной, а я просто сижу дома, в любимом кресле под одеялом и читаю очередную захватывающую книжку. Правда на сей раз мне было не понятно, к чему все ведется. Обычно, с первых страниц можно предугадать ход событий. Конечно же, в каждой истории свои нюансы, но в целом я почти всегда могла рассказать сюжет. Здесь же я не видела смысла. Зачем было переправлять меня в этот мир. Я не красотка, которая должна стать женой местного царя, я не обладаю какими-либо способностями, чтобы помочь избавиться от какого-нибудь страшного колдуна. Это просто шутка судьбы!
Мы свернули с дороги на очередное поле, грязное месиво противно зачавкало под голыми ступнями. Полотенце испачкалось уже давно и теперь имело оттенок грязно-болотного цвета. Волосы растрепались на ветру и слегка волнистые прядки то и дело лезли в глаза, смешиваясь с солеными слезами. Ладонями я стирала влагу со щек и, вероятно, оставляла на лице грязные следы. Становилось прохладно, я даже удивилась, что почувствовала холод лишь после двадцати минут путешествие, все-таки на дворе начало весны, кое-где еще лежал снег.
- Долго нам еще идти? - с тоской спросила я, поежившись от очередного порыва ветра.
- Да нет, - протянула старушка. - Почитай еще минут десять.
Я вновь замолчала. Говорить совсем не хотелось. Казалось, никакие слова больше не нужны, да и зачем? Зачем что-то говорить, ведь назад не вернуться, не исправить уже ничего. Слова теперь не помогут, надо жить как-то дальше, и уже совсем неважно как.
- Ну и мысли у тебя, - внезапно встревожила меня старушка. - Неужели тебе совсем не интересно попробовать? Так и будешь жалеть себя до посинения, пока старость не придет и не заберет тебя во второй раз, только на этот раз уже навсегда?
- Я...
- Что я? Ты и представить себе не можешь, как многие мечтают жить и жить дальше, после смерти вернуться и сделать еще что-то, а ты, - старушка замолчала и со злостью махнула на меня рукой.
- Простите, мне сложно поверить во все это. Удивительно, что я еще не сошла с ума, - мне стало очень грустно и в тоже время спокойно. - Я никогда в жизни не позволяла себе поверить во всякие волшебности и чудеса. Мне казалось глупым верить в то, что все равно никогда не исполниться. А сейчас, когда все это происходит на самом деле, мне сложно заставить себя. Возможно, пройдет время, и я смирюсь с этим, но сейчас это очень сложно.
- У тебя не так много времени, мы поможем тебе, насколько это будет в наших силах, но основное должна будешь сделать ты! - неслышно подошел сзади юноша, кладя ладонь мне на плечи.
- Пойдемте быстрее, холодно, - смущенно нахмурила бровки я.
Теплее не стало, но зато разговор закончился. Почему-то стало жутко стыдно, будто я сделала что-то не законное. Действительно, что я, маленькая девочка какая? Меня уговаривают продолжить жить двое взрослых людей, а я, как карапуз уперлась. Не будет, так как прежде и все тут. Ну и что, может, будет все лучше, откуда мне знать? Надо пробовать, идти вперед, не останавливаясь из-за всяких глупостей.
- Мы пришли, - радостно оповестил меня Василий.
Я подняла глаза и удивленно оглядела место, куда мы так долго шли. Среди поля, по которому мы пробирались последнее время, стояла небольшая избушка, в которую мы, судя по всему, направлялись. Поле старых, сушеных и перезимовавших колосьев смотрелось весьма трагично, а избушка вызывала невольные слезы. Совсем низенькая, но с высокой крышей она смотрелась весьма аляповато. Старая темно-зеленая краска почти слезла со старых обшивочных досок. Шиферная крыша слегка покосилась влево и, казалось, вот-вот скатиться на землю. Дверь полувисевшая на старых, ржавых петлях тоже осталась почти без краски. Окна с мутными стеклами, наверное, совсем не пропускают свет в дом. Как же здесь можно жить?
- Пойдем же, что ты на пороге застыла, словно не родная? - с усмешкой спросила бабуля.
Я поспешила на крыльцо, за своими спутниками, боясь околеть прямо тут, на улице. Прогнившие ступеньки жалобно скрипнули под моим весом и слегка прогнулись, но выдержали. Дверь с натугой отворилась, и я тоже оказалась внутри избы. Тут было довольно сыро и не намного теплее, чем на улице, но хоть ветер промозглый не дул. Василий зажег маленькую свечку, и слабый огонек выхватил из мрака скромную обстановку. Старый, но все еще крепкий стол стоял под окном справа от двери, несколько стульев без сидений. Некогда белая печка теперь стояла без дела с закопченной трубой. Заслонка была выдвинута, и из недр местного обогревателя вырывался холодный ветер. Старые тряпки были накинуты на лавку с левой стороны от входа, видно это было спальным местом. По углам стояли какие-то мешки, ящики и сундуки, а посередине пола зиял черный провал погреба. Откинутая крышка с большим медным кольцом и засовом уже успела покрыться толстым слоем пыли, да и вообще, в избушке царило запустенье: паутина свисает по углам, грязь застилает пол и окна.
- Мамочки мои, - я не удержалась от восклицания. - Тут когда убирались последний раз?
Я перевела взгляд на Василия и старушку, имени которой я до сих пор не узнала. Они уже успели присесть на чудом уцелевшие стулья и теперь с недоумением смотрели на меня. Пожилая женщина сильно меня разочаровала. Какой бы неряхой не была бы я сама, но до такого моя квартирка не доходила никогда.
- Так уж вышло, - смущенно развела руками бабушка. - Здесь уж почитай несколько лет никто не живет.
- Как же так? - удивилась я. - А где же вы живете? И чей это в таком случае дом?
- Видишь ли, - слегка замялась она. - Мой это домик, только вот, не живу я здесь уже давно.
- Но почему? Вы сменили прописку? - неуместно пошутила я.
- В каком-то роде да, - слабо улыбнулась эта пожилая женщина. - Я вовсе больше не живу. Пару лет назад приказала долго жить, вот избушка и опустела. Васенька, мой котик любимый, один жить не будет, в лес убежал, с горя забыться хотел. Да вот, сегодня, не с того, не с сего меня как дернет на том свете и перенеслась я сюда, всего на денек. С чего так, понять долго не могла, пока Васеньку в человечьем обличье не увидела. Сам он тоже ничего не знал, с какой радости он шкурку свою скинул, не понятно. А тут и ты попалась нам на пути, будто только нас и ждала.
Не выдержав потока информации, я присела на лавку, брезгливо отодвинув тряпье в сторону. Она говорила что-то уже из ряда вон выходящее, но сомнений, что это правда, у меня не возникало. Этот бред не желал укладываться в моей голове, но приходилось слушать и умно кивать, будто все так и должно было быть.
- Вот мы с Васенькой и решили, что тебя следует разбудить, может, ты причастна к нашим превращениям. А тут ты уж и сама пришла в себя, только не понимаешь ничего, а колдовством от тебя разит за версту, причем не чужым, а своим, родным! Испугалась я поначалу, мало ли что, вдруг сама тебя заколдовала еще по молодости, а теперь ты мстить явилась. Но потом поняла, сама ты силой обладаешь, причем не малой, вот только пользоваться ей не умеешь.
- И вот тогда, - влез в разговор юноша, удобно облокотившись на стол. - Именно тогда мы решили, что ты должна занять ее место. Без нее-то и жизнь не такая стала. Мне все труднее стало вспоминать человеческую речь, это сейчас я в человечьем обличье все помню и говорю хорошо, а в кошачьем все больше мяукать приходиться. Да и народу ее помощи не хватает. Она знаешь, она всем помогала, кому отварчик, кому сглаз снять, кому амулетик сделать. Все вроде по мелочи, а необходимо людям.
- Ну ладно тебе, - засмущалась старушка. - Не так уж я была и нужна людям, но все ж таки не мешала моя помощь. И твоя помощь поможет, я уверена.
- Постойте, - прервала я ее рассказ. - Вы говорите, у меня есть сила, но в чем она выражается? Я могу...
- Нет, лучше не гадай, что ты можешь, а что нет. Учись и тебе откроются такие возможности, о которых многие даже не мечтают.
- И что мне это даст? - с тоской спросила я, не вовремя вспоминая родителей.
- Кто знает, до какой степени смогут раскрыться твои способности, - с таинственной улыбкой проговорила она. - Кто знает...
- Ясно, - я отвернулась от них, стараясь скрыть навернувшиеся слезы. - И что же сейчас делать?
- Ну, для начала тебе одеться не помешает, - со смешком подмигнула мне старушка. - Поройся вон в том сундучке возле печки, там, кажется, оставались какие-то платья с моей молодости.
Натянуто улыбаясь, я прошла ближе к печке и заглянула в указанный сундук. Из него потянуло пылью и затхлостью, нестерпимо захотелось чихнуть, что я и не преминула сделать. Клочья паутины разлетелись в разные сторону после моего оглушительного чиха. Под крышкой оказались спрятаны куча цветастых тряпок, когда-то служивших хозяйке юбками и кофтами. Все это мне жутко не нравилось. Где бы я не находилась, но в юбке ходить я не хотела бы даже в аду. По-моему, они созданы именно для того, чтобы мучить женщин.
- А брюк никаких нет? - с тоской спросила я, оборачиваясь к собеседникам. - Юбки, это конечно, хорошо, но не слишком удобно.
- Ты, как и моя дочь, - проворчала старушка. - Все у вас не так, как у людей!
- И все же, - с напором переспросила я. - Кстати, а как мне вас звать? Его имя - Василий, как я поняла. А Ваше?
- Зови меня Бабуля, а брюки там посмотри, внизу, под юбками всеми, может чего от дочки осталось.
- Бабуля? - удивилась я, продолжая рыться в ворохе одежды. - Просто Бабуля? Неужели у Вас нет нормального имени?
- Было когда-то, - неопределенно отмахнулась старушка. - Теперь уже нет.
- О, - радостно выдохнула я, вытащив на свет слегка потертые темно-серые штаны. - Наконец-то, то, что надо! И еще вот эту вот рубашечку!
Я с неописуемым счастьем схватила находки и скрылась за печкой, собираясь переодеться. Грязное и промокшее полотенце слетело на пол, а на мое тело сели как влитые узкие брюки, сшитые, словно по мне, и широкая рубашка без верхней пуговицы. Ноги продолжали оставаться босыми, но это было уже не так важно, после того, как я забралась на лавку, подогнув колени под себя.
- Так как же, Бабуля, мне вас так и звать без имени? - с сомнением переспросила я.
- Да и звать меня не надо будет скоро, я уйду через полдня и не будет больше Бабули, - тоска лилась вместе с ее скрипучим голосом. - Но не переживай, когда придет время, я помогу тебе, если твоих сил будет не хватать.
- Но как же, - встрепенулась я. - Как же так? Кто меня всему научит? Я уже почти привыкла считать себя будущей волшебницей.
- Васенька справится, я в нем уверена, - кивнула на юношу Бабуля. - И еще книгу я тебе заветную оставлю, поможет она тебе познать искусство магии.
- Книгу? - изумился Вася. - Я думал, ты ее дочери отдала, разве нет?
- У нее есть книга, это правда, но не та, - с непонятной мне тоской пояснила старушка. - Тебе я оставляю самую ценную в нашем мире реликвию. Она живет своей жизнью и тебе придется найти с ней общий язык, если хочешь познать настоящую силу колдовства.
- Я постараюсь, - с замиранием сердца ответила я.
- Книгу я отдам тебе позже, а сейчас поспи немного, тебе и так много досталось.
С этими словами она проделала руками какие-то пасы, и я почувствовала, как слабость одолевает мое тело. Руки становятся свинцовыми и веки слипаются. Сон буквально сразу сковал меня, и я рухнула на лавку, так и не выпрямив ноги.
***
Вновь история повторялась. Меня разбудили голоса, только на этот раз я была не в поле, а дома, на лавке, причем в очень неудобной позе. Все тело затекло настолько, что еще с минуту я чувствовала жуткую боль во всех местах сразу. А когда устало выдохнула, и обратила на себя внимание разговаривающих, руки пронзило тысячи мелких призрачных иголочек, что радости мне тоже не принесло.
- Господи, - вздохнула я, потирая спину. - Неужели мне теперь всю жизнь так спать придется? Это же не спальное место, а пыточный аппарат какой-то!
- Да уж, - с улыбкой проговорила старушка, сидя на то самом стуле, где и сидела ранее. - Я в молодости тоже так говорила, а потом ничего, привыкла, даже удовольствие стала получать.
Мой красноречивый взгляд явно говорил, даже не так, кричал, что мне такое удовольствие нужно, как собаке пятая нога. Бабуля на это лишь усмехнулась и достала из недр своих юбок какую-то вещь, видимо тяжелую, потому что она чуть было не уронила ее.
- Иди сюда, красавица, - с неподражаемой интонацией проговорила бабушка, похлопывая по соседнему стулу. - Подарок я тебе делать буду.
Я смущенно опустила взгляд в пол и, прихрамывая на затекшую ногу, подошла к указанному месту посадки. Энтузиазма мне этот очередной пыточный аппарат не прибавил. Старый, с на половину оторванной ножкой и с огромной дыркой в сиденье он вызывал огромные опасения за целостность моих костей после падения с него. Все же, кое-как примостившись на это нечто весьма неустойчивое и вцепившись пальцами в столешницу, я приготовилась слушать Бабулю, которая все это время недовольно хмурила брови, наблюдая за мной.
- Как же долго ты возишься, - пробурчала она. - Времени у меня мало, а еще сделать надо очень много, так что слушай внимательно и не перебивай без надобности, иначе не успею и быть тебе неумехой до конца дней твоих!
Я благоговейно кивнула, настолько сейчас Бабуля была похожа на какого-нибудь пророка моего мира, который на каждом углу талдычит о конце света и люди верят ему!
- Итак, эта книга - мощный свод правил колдовских и заклинаний волшебных, но не каждому она дается в руки. Только чистое сердце, ну и заклятье воли, даст тебе возможность изучать ее. Книга своенравна, но предана. Ни за что не предаст своего ученика без надобности того. Береги ее, от злых глаз оберегай, от рук недобрых отбивай, иначе быть беде во всем нашем мире, и не спасти его будет уже никому.
С замиранием сердца я смотрела на этот артефакт и не верила своим глазам. Книга походила на огромную советскую энциклопедию, разве что страницы были не из той бумаги, да переплет кожаный. Большая, формата А4, она совсем не казалась мне волшебной или загадочной, однако от нее неумолимо тянуло древностью и приключениями. Я боязливо пробежалась кончиками пальцев по корешку и испуганно отдернула руку, когда почувствовала, что она дышит, как настоящее живое существо. Ее страницы чуть уловимо вздымаются, будто грудная клетка у человека. Стало совсем не по себе. В мозг закралась странная мысль: "А может колдовство и правда существует? Может все это происходит на самом деле?" Глупо конечно, я ведь уже давно верю, что это не воображение, а реальность, но как-то неожиданно видеть тому подтверждение.
- Ну что, - залихватски подмигнула мне Бабуля. - Теперь-то веришь во все это? Или еще нужны доказательства?
Я ошарашено помотала головой, мол - не надо, все поняла. Слов не было, лишь необычное для меня чувство любопытства. Нет, я всегда была любопытной, но в меру. Больше во мне было благоразумия, что ли. Я никогда не лезла в чужые дела, считая это неприличным. Не лезла в старые заброшенные дома или подвалы, возможно боясь чего-то, а, возможно, не желая неприятностей, не в этом суть. Главное то, что я ни разу в жизни не хотела отправиться в дальние края, испытать свою судьбу. Мне было хорошо и дома. Я, конечно же, мечтала, что со мной случится что-нибудь необычное, но это были лишь мечты и сказки. И если бы меня спросили, хочу ли я попасть в неизведанные места и научиться колдовать, я бы наотрез отказалась. Слишком уж я привязана к спокойствию своей жизни. Но теперь, похоже, все позади. Мне не светит скромная и тихая жизнь, раз уж мне дарят такую реликвию.
- А у меня точно нет выбора? - с тоской спросила я, глядя почему-то на Васю.
Тот сочувственно покачал головой и опустил взгляд в грязный пол. Я брезгливо смела пыль со столешницы и, бережно перехватив из рук Бабули фолиант, водрузила его на очищенный клочок стола. С замиранием сердца я раскрыла первую страницу и стала читать. Я проговаривала про себя слова, но мысли мои витали где-то далеко отсюда. Я вновь и вновь начинала читать с начала, но разум почему-то постоянно соскальзывал в омут бессмысленной информации, копившейся в моей голове.
- Да что же это такое? - с раздражением проговорила я, снова начиная читать первое слово.
- Может еще рано тебе это читать? - с сочувствием спросил Васенька.
- Ну, уж нет, - внезапно заупрямилась я. - Я это прочитаю!
Тут же, слова перестали быть для меня чем-то бессмысленным. Я уловила главную нить этого повествования и углубилась в чтение. Сначала я лишь читала, не слишком вдумываясь в написанное, но после, когда первая страница уже была перевернута, я вдруг осознала, что читаю нечто знакомое, будто дежавю. Мне даже показалось, что я читаю историю про саму себя. Я вернулась к первой строчке и начала читать уже вслух.
Здравствуй, мой потомок. Я решила написать это, как свод моих знаний, но вначале, я бы хотела поделиться своей историей. Меня зовут Мария и я простая монашка. Место моей родины здесь никому неизвестно, потому я не буду упоминать его всуе. Зачем тревожить то, чего уже нет?..
Я попала в эти края весьма странным образом, который мне до сих пор не понятен. В своей первой жизни, я служила у летописца, училась у него, помогала писать, когда он заболевал, а однажды, когда в тех краях ходил мор, Учитель заболел и в день его смерти монастырь загорелся. Меня отрезало от всех монахинь, и я оказалась в ловушке. До сих пор мне чудится тот жар огня возле моего лица, хотя прошло уже много лет. Я потеряла сознание, а когда очнулась, поняла, что попала в место, достаточно отдаленное от монастыря. Поначалу я решила, что это рай, но после, когда явились странные создания, я осознала, что это нечто другое, и это даже не ад!
Прошло много времени, и я открыла в себе весьма необычные способности, называемые в этих краях магией. Представьте, что значит, почувствовать себя ведьмой для монахини. Всю сознательную жизнь я боролась против колдуний и ведьм, потому что считала их порождением дьявола и вдруг, я стала такой же. Передо мной возник выбор, убить себя - согласно своей вере или жить, помогая другим своей неожиданной силой. И я выбрала, предала свою веру и жизнь.
Моя жизнь резко изменилась, пришлось меняться и самой, но в итоге, я смогла сделать то, о чем мечтала с самого рождения, то, ради чего я и осталась в монастыре после достижения совершеннолетия. Я смогла спасти жизнь, которая была в моих руках. Я не пожалела ничего и сумела обрести своего Бога!
Сейчас моя жизнь подходит к концу, и теперь я готова попробовать вернуться на Родину. Не знаю, сумею ли я вернуться или это не подвластно даже такой могучей ведьме, как я, но я обязана попробовать.
Я оставляю эту книгу всем своим последовательницам, но лишь одна сможет прочесть эти строки. Лишь та, чье сердце в таком же смятении, как и было мое когда-то, лишь та, что прошла мой путь, сможет обрести покой с помощью моей книги. Лишь ты, деточка моя, обретешь Бога в своем сердце!..
Я потрясенно замолчала. То, что история уже явно повторяется было понятно всем присутствующим, но вот реакция была разной. Бабуля недовольно хмурилась, сложно было сказать от чего, то ли потому, что сама она не могла прочесть этот текст, то ли потому, что ей не нравились прозрачные намеки на не известного ей Бога. А вот Василий, наоборот, был рад. Ему, видимо, казалось это хорошим знаком для меня. Лично я была в некоем смятении, с одной стороны - вроде ничего плохого меня не ждет, с другой - было страшно от осознания того, что я повторяю чью-то судьбу. Что я иду не по своему пути, а след в след по проторенной ранее дорожке. Стоило подумать нужно ли мне все это. Так ли уж я хочу развивать свои магические способности? Может, стоит вести скромную жизнь простой крестьянки или кухарки? Но главное, и, пожалуй, единственное, что все еще держало меня подле книги, было желание вернуться домой, к родным. Возможно, есть шанс, но для этого мне точно надо будет стать ведьмой. Что же, стоит рискнуть.
- Ну и, мы вообще сегодня есть будем? - нарочито небрежно спросила я, отодвигая фолиант подальше к окну.
Бабушка встрепенулась и долго-долго смотрела мне в глаза, будто пытаясь прочесть там что-то такое, чего я и сама про себя не знаю. Затем она щелкнула пальцами и где-то за печкой что-то упало, пока я бегала поднимать это что-то, на столе закипел чайник и уже дымились свеженькие пирожки с капустой. Я лишь в очередной раз удивленно вздернула брови, но ничего не стала говорить. К чему лишний раз показывать, что ты в чем-то сомневаешься?
- Так что мне дальше то делать? - прожевав первый пирожок и запив его горячей водой, спросила я у своих собеседников.
- Как чего, - мурлыкнул Вася. - Ясное дело, учиться тебе надо. Я, так и быть, помогу тебе маленько.
- Дело говорит мой Васенька. Чем быстрее ты научишься управлять своей силой, тем лучше будет и не только для тебя, но для всех, - согласно кивнула Бабуля.
- А жить мне здесь надо? - с неподдельной тоской спросила я, мрачно оглядывая жилище.
- Ну, уж извините, княжеские хоромы заняты были, потому так скромно и жили, - со злостью глядя на меня, фыркнул юноша.
- Да нет, - поспешила его успокоить я. - Мне нравится, только, слегка запущенно, что ли.
- А это уже от тебя все зависеть будет, - ласково рассмеялась старушка. - Теперь твой это дом, делай с ним, что твоей душеньке угодно. Только знай, избушка эта, как и многие другие вещи ведьм и волшебников имеют весьма своенравный характер. Например, вот этот стол очень часто съедает всю еду, которую ты забываешь собрать со стола. А вот тот сундук никогда не отдает вещи, что ты туда положила. Вот и домик мой, милый, ночью перемещается на новое место, и никто не может угадать, где будет он стоять завтра на рассвете.
В ее голосе были слышны нотки горечи и ностальгии. Она явно скучала по этому месту, по своим вещам и по всему миру в целом. Мне вдруг стало нестерпимо жаль эту пожилую женщину, захотелось обнять ее и сказать, что все будет хорошо, ведь иначе и быть не может. Пообещать ей, что я все сделаю, ради счастья своих друзей.
В какой момент я успела записать этих двоих в маленький список своих друзей, я даже не зафиксировала, но, на мой взгляд, это было неизбежно. Старушка будет кем-то вроде моей учительницы, а Василий, так и вовсе изъявил желание жить со мной в одном доме. Так что, как не крути, а друзьями они уже точно стали.
Вдруг на душе стало так спокойно, будто сердце только и ждало такого решения. Смешными показались мои страхи остаться одной, без родных. Я просто должна помнить, что они любят меня, и все тогда будет хорошо. Надо верить, и тогда все исполнится!
- Расскажите об этом мире, - внезапно заинтересованно попросила я. - Я теперь должна буду жить здесь, а даже не представляю, кто есть кто. Не знаю, кто может встретиться мне в жизни, кому можно верить, а кому нет.
- Рассказать? - усмехнулась Бабуля. - По сказкам и рассказам разным у нас Васенька мастак, пускай лучше он все тебе поведает, а ты пока спать ложись.
- Да что же это я, - смутившись, попыталась возмутиться я. - Целый день спать, что ли буду?
- А ты столько сил потратила на пожаре том, теперь еще недельку спать будешь почти беспробудно, - ответил уже юноша. - Таков уж магический закон: если силы магии не хватило, то забираются жизненные, а на твое колдовство, почитай, много ушло.
- Но я хорошо себя чувствую, - не поверила ему я.
- Хорошо то оно может и хорошо, только вид у тебя уж больно бледный! - тоном не терпящим возражения, ответила старушка.
Я с изумлением уставилась в свою полупустую кружку с прозрачной водой. На водной глади отразилось нечто, весьма напугавшее меня. Спутанные волосы, темные пятна на бледной коже, огромные глаза с темными кругами синяков. Это была я, только возникало чувство, будто я вкалывала года четыре на каменоломне, причем где-нибудь в области Сибири, потому что нос был странного синего оттенка.
- Да уж, - вяло протянула я, признавая правоту друзей. - Красавицей я совсем не выгляжу.
Неуловимый поток ветра заставил меня обернуться и обомлеть. На старом полу, возле самой печи валялся потертый матрас. На нем гордо возлежала ободранная подушка и тоненькое одеяльце. Я бы конечно, предпочла спать на кровати или, на худой конец, на лавке, но выбирать не приходилось. Одно меня удивило, неужели я не заметила это спальное место, когда входила в дом? Или это и есть ее загадочное волшебство?
- Чего же ты? - замерла Бабуля. - Ложись и слушай Васеньку. Рассказчик он знатный, такие байки порой приносил в дом, что я сама заслушивалась.
Я грустно кивнула, понимая, что все это наигранно, не естественно. Видимо, она просто не хочет, чтобы я видела, как она исчезнет, уйдет в небытие. Я бы тоже, наверное, не хотела бы, чтобы кто-то чужой, не знакомый, смотрел на мою смерть и думал о чем-то своем.
- Ты не чужая, - ласково проговорила Бабуля, отгадав мои мысли. - Просто, тебе еще рано видеть такое колдовство. Пока ты не поверишь во все происходящее, тебе опасно не только творить волшебство самой, но и смотреть, как это делают другие.
- Мне жаль, что я так сильно опоздала, - с тоской проговорила я, укладываясь на импровизированную кровать и закрывая глаза. - Вы, такой интересный человек, от вас веет приключениями...
- Ничего, мы еще успеем поговорить, - подбодрила меня старушка. - А сейчас слушай Васеньку, он у нас, и правда, сказочник от Бога.
- Что бы тебе такого рассказать? - с непонятной мне радостью спросил юноша, сам устраиваясь на печке. - Пожалуй про Ормендел сначала расскажу. Это место, где мы сейчас находимся, точнее его окраина - Вольная Пустошь. Небольшое княжество, с удачным расположением на плодородных равнинах. Природа тут - красивее и нарочно не придумаешь. Интересного здесь много, например, неподалеку есть Мертвая река.
- Как это, Мертвая? - встрепенулась я, впрочем, не открывая глаз.
- Вот так, - с усмешкой фыркнул Василий. - Вода в ней не течет, но все время кристально чистая. Рыбы там нет, сам проверял. А вот волшебства всякого - навалом. Поговаривают, если набрать из нее пузырек воды в ночь на последний день весны, то станет это лечебным отваром, спасающим от смертельных ран.
Я удивленно вздохнула, чувствуя, как веки наливаются свинцом, а сознание уносится куда-то далеко-далеко. Усилием воли я заставила себя вернуться в реальность и продолжила слушать рассказ.
- И много еще тут всяких волшебностей и чудес, не о всех известно современности. Пожалуй, только князь один и знает, что где находится и как все это использовать.
- Князь? - сонно пробормотала я.
- Да, - радостно подхватил тему Васенька. - Князь тут молодой, правда имя что-то подзабыл я, ну, оно, наверно, не так уж и важно. Как и любой из правящей династии, он хорошо образован, обаятелен и, говорят, весьма хорош собой. Представь себе, этакий высокий, статный юноша с широким мечом наперевес, мчится навстречу опасностям, и такой герой он отважный, что ни в сказке сказать, ни пером описать...
Мое воспаленное после трудного дня воображение тут же нарисовало мне красавца в стиле любимых мною актеров-атлетов из моего мира. Юноша задорно улыбнулся мне и подмигнул, а там уж я и сама не заметила, как в очередной раз за сегодняшний день уснула.
***
Мне снилось что-то сказочное и волшебное, под стать миру, приютившему меня после смертоносного пожара. Сначала, будто я гуляю по лесу, где растут небывалой красоты цветы. Затем, они превратились в разноцветных бабочек, которые тут же облепили меня, щекоча своими мягкими крылышками. На миг все перед глазами завертелось, а когда бабочки упорхнули в чистое голубое небо, передо мной стояла Бабуля и так задорно улыбалась мне, что захотелось рассмеяться и пуститься в пляс.
- Не думала я, и не гадала, что ты так быстро освоишься, - лукаво подмигнула она. - Шустрая ты девчушка, шустрая.
- Вы о чем, Бабулечка? - не понимая причины своей радости, закружившись по полянке, спросила я.
- Как, о чем, все о том же! Колдовству она, видишь ли, не обучена, - с прищуром ответила старушка. - А здесь-то как оказалась?
- Так это же сон мой, разве нет? - с полным осознанием реальности, удивилась я.
- Сон то может и сон, только не простой уж слишком. Ну, Катерина, ну тайна моя, потрясет еще наш мир, ух, как потрясет!
- Не понимаю, о чем Вы, - с невинным личиком закатила глазки я.
Мы еще долго смеялись и кружились по поляне, бабочки летали вокруг нас. Радостно пели соловьи, как в разгар настоящего весеннего денька. Где-то в траве стрекотали кузнечики. И вообще, я вела себя так беззаботно, словно вновь вернулась в детство, когда все проблемы ограничивались порванной футболкой и разбитой коленкой.
- Ну, прощаться нам надобно, - внезапно остановилась Бабуля. - Береги себя, Катенька!
- Постойте, но как же так? - погрустнела я, ощущая, как эйфория проходит.
- Не переживай, мы еще не раз встретимся в твоих снах, - пообещала старушка, начиная таять. - Ты слаба, когда спишь, потому и колдовство вершиться, но осторожна будь. Врагам не открывайся, и не доверяй никому, кроме Васеньки. Он у нас надежный, не предаст и в беде не оставит.
Последние ее слова прозвучали в моей голове, уже когда вокруг все стемнело. Затем я поняла, что лежу на матрасе и смотрю в старый деревянный потолок. Доски уже начали подгнивать, видимо крыша протекает.
- Ну что, Катенька, - мягко проговорил кто-то сбоку. - Долго еще будешь притворяться или все же делом займемся?
Я недоуменно перевела взгляд в сторону голоса и уставилась на большого, пожалуй, даже слишком большого для домашнего зверя, кота пепельно-серого окраса. Тот, не мигая, смотрел в мои глаза и, чуть наклонив голову, переступил с лапки на лапку.
- Вася? - оглянулась я по сторонам, в поисках друга.
- Ты куда смотришь, дурра?! - проговорил кто-то Васиным голосом.
Почему кто-то? Потому что Васи тут точно не было, да, по правде сказать, никого кроме кота и вовсе не было. Странно, откуда же тогда его голос? Не могло же это огромное животное проговорить человеческим голосом нечто членораздельное.
Представив себе Васю, в виде кота, я вдруг осознала, что он именно таким и должен быть. То есть, если бы он смог стать домашним питомцем, то был бы серым прохвостом с пушистой шерсткой. А еще, обязательно, огромные желтые с легкой зеленой глаза. Подумав, я даже перевернулась на живот и уставилась в морду этого зверька.
- Ну что смотришь? Дошло, наконец, кто с тобой говорит? - четко открывая пасть, как человек открывает рот, проговорил котик.
Я глупо хихикнула. Шизофрения мне уже не грозит, она к душевно больным, страдающим паранойей и полным идиотизмом, не приходит, чисто из вредности. Нет, я многого от себя ожидала, но вот такого. Чтобы кот разговаривал и нагло заявлял, что он - человек, причем не просто человек, а мой друг, такое я даже вообразить себе не могла.
- Васенька? - с сомнением спросила я, скривив лицо.
- Нет, черт подери, деда Федя я! - рявкнул котик, вставая на лапы и подходя ко мне ближе. - Ты что, совсем сбрендила? Меня не узнаешь что ли?
- Как тебе сказать, - нервно начала оправдываться я. - Ты же не говорил, что ты - кот, а я, как-то не удосужилась задавать вам такие вопросы вчера вечером.
- Ну, а догадаться что, трудно что ли? - проворчал Вася, разворачиваясь спиной к моей персоне. - Неужели я так не похож в двух своих обличиях?
- Вася, ну ты пойми, я же не знаю ничего в этом мире, мне и в голову не пришло, что человек может превратиться в кота и наоборот, - вставая на четвереньки и подползая к коту, продолжила объяснять я.
- А что, я все-таки похож на себя, ну в смысле на человека, что ты вчера видела?
- Похож! - честно кивнула я, улыбаясь ему самой праведной своей улыбкой.
- Ну ладно уж, - снисходительно мурлыкнул котик. - Так и быть, мир.
Серый пушистый хвост прочертил полосу под моим носом, и я смешно чихнула. Проследив за Васенькой взглядом и, убедившись, что он вышел вон из домика, я радостно подскочила на ноги и закружилась на одном месте. В душе царило веселье, и какой-то странный дух безбашенности поселился во мне, будто и не было всех этих переживаний по поводу ранней смерти и потери спокойствия.
- Чего я, собственно, теряю? - спросила я саму себя, останавливаясь на мгновение. - Все, что было можно, я уже потеряла, теперь надо приобрести!
Солнце лучиком надежды засверкало на пыльной поверхности стола, с трудом пробиваясь сквозь грязные стекла. Я остановилась, оглядывая внезапно доставшуюся мне жилплощадь, и тут же нахмурилась. С властвовавшим здесь беспорядком надо было кончать, причем, чем быстрее, тем лучше, ибо аллергию на пыль еще никто не отменял!
- Васенькааааа! - прокричала я, подбегая к порогу. - Ва-а-а-ся-а-а!
- Чего тебе? - не дружелюбно мяукнул кот, стоя за моей спиной.
- А как ты, ну, это? - с восторгом вытаращилась на него я, размахивая руками.