Эйдельнант Ольга : другие произведения.

Чудеса случаются часть 2 полностью

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 9.31*5  Ваша оценка:

  Часть 2.
  
  Глава 1.
  
  
  
   Дождливым ноябрьским вечером я снова подъезжал к воротам Рейнсберка. Прошло всего каких-то полгода с тех пор, как я покинул его, а все настолько изменилось, что я с трудом узнавал знакомые места. Я, конечно, понимал, что после всех тех бедствий, которые обрушились на Империю за это время, город не мог остаться прежним, но то, что я увидел, оказалось для меня настоящим потрясением. До самого горизонта простиралась покрытая жидкой грязью равнина, лишь кое-где мелькали одинокие чахлые деревья, увешанные трупами так густо, что под ними прогибались ветви. Единственными живыми созданиями, оживлявшими унылый пейзаж, были стаи ворон в сером небе и одинокие странники, бредущие вдоль того, что когда-то называлось Торговым трактом.
   Все это навевало такую тоску, что я закрыл глаза и принялся вспоминать мой первых въезд в столицу. Тогда было солнечное утро и легкий весенний ветерок играл моими волосами. Я был полон надежд и без причины счастлив. Немного омрачала мое настроение лишь необходимость искать дракона, но я даже не сомневался в удачном исходе своего предприятия, поэтому, старался думать об этом как можно меньше. Гораздо больше меня занимали кудрявые купеческие дочки и грудастые горожанки, строившие мне глазки из окошек своих карет. Да, я чувствовал себя тогда властелином мира! Ах, какое чудесное время было! Я вздохнул и открыл глаза. Куда же все это подевалось?! Исчезли тенистые сады и живописные лужайки, уютные трактирчики вдоль дороги, так и манящие передохнуть усталого путника и толпы спешащих по своим делам горожан. Теперь здесь отваживались появляться либо богатеи, не скупящиеся на большой конвой, либо отчаявшиеся бедолаги с которых и взять то нечего, а потому и не боящихся ни разбойников, ни солдат, ни самого Трогга. Компания в которой путешествовал я, относилась ко второй категории. В основном она состояла из крестьян, потерявших в последних неурядицах, сотрясавших Империю все свое имущество, а потому, чтобы добыть хоть какое-то пропитание, решивших податься в солдаты. Был также тощий послушник из разоренного братства, и сгорбленная старуха, разыскивавшая свою семью. Сам хозяин почтовой кареты, одутловатый дядька с вечно потеющей лысиной, которую он вытирал засаленным шейным платком, и хитрыми глазками, по-видимому занимался раньше контрабандой, ибо вел нас такими потайными тропами, о которых наверняка и не подозревали не только обычные путники, но и местные обитатели, живущие в этих местах испокон веков. Ночевали мы то в каком-то сарае посреди поля, то в крохотной пещерке у безымянной речки, в общем схроны были один другого страннее. В былые времена каждый из нас донес бы на этого жулика не задумываясь, но теперь он был нашей единственной надеждой. Не знаю, что именно он провозил раньше, но сейчас, когда убить могли даже за паршивый хлеб из отрубей, контрабандой стала любая вещь. А самой выгодной стала перевозка живого товара, то есть в данном случае - нас.
   Впрочем, наш проводник все же вез еще кое-что "без деклараций и документов", одну маленькую вещь в ящике для багажа. Кое-что, о чем он даже и сам не подозревал. Этим "кое-чем" был ни кто иной, как ваш покорный слуга. На этот позор мне пришлось пойти из-за полной безысходности, поскольку нужной суммы, чтобы заплатить за доставку в столицу у меня, увы, не было и не предвиделось, а попасть туда мне было крайне необходимо. Так я и очутился среди тюков, коробок и прочего багажа пассажиров бывшего контрабандиста. К сожалению, на бесплатности выгоды моего положения заканчивались. Было темно, тесно и к тому же трясло немилосердно - после каждого ухаба или кочки, я зарабатывал очередной синяк, и что самое отвратительное, не мог даже как следует вслух выругаться. И еще было ужасно скучно. Все мои развлечения ограничивались подслушиванием рассказов легальных пассажиров, но они были настолько тоскливы и однообразны, что меня мутило от них еще больше, чем от дорожной тряски. К тому же после нескольких дней пути и они иссякли. Оставалось лишь одно - молиться чтобы пресветлая богиня не обошла меня своей милостью, способствовала успеху во всех моих начинаниях, и чтоб меня, как минимум, не застукали. Пока что молитвы действовали. Удача была на моей стороне и мне даже удалось стащить у монаха солидный кусок вяленого мяса. Тот, правда, устроил скандал, но доказать ничего не смог, поскольку в тот вечер хорошенько приложился к бутылке и страдал провалами в памяти. Зато мне этого куска хватило на несколько дней пути. К сожалению, мясо кончилось вчера, оставив по себе бурчание в животе и приятные воспоминания. Прочие пассажиры вряд ли могли мне чем-нибудь помочь, поскольку тоже прикончили почти все свои припасы. И чем дольше длился путь, тем больше раздавалось из кареты грустных вздохов и стонов.
   Дорога ужасно выматывала, и не только пассажиров. Только этим и можно объяснить то, что уже возле самого Рейнсберка наш проводник решил все же съехать на проезженный тракт.
   - Не боись, деревня! - сказал он, обернувшись к притихшим пассажирам, еще совсем немного и покажется столица! На пуховых перинах ночевать сегодня будем, жирного каплуна кушать! Тут недалеко трактир есть - " У четырех котов". Хозяйка там - такая кошечка, пальчики оближешь!
   Я не мог со своего места видеть выражение лица нашего проводника, но, судя по голосу, оно было крайне непристойным. Оживились и остальные пассажиры, предвкушая обильный ужин и мягкую постель. Но все они ошибались. И больше всех ошибался наш пройдоха-проводник. Первая же пуля, пущенная из придорожных кустов, вошла ему прямо между глаз, что, естественно, несколько изменило его планы на будущее. Уж не знаю, в каком месте уготовала судьба его прожженной душе провести эту ночь, а также остальной срок своего Посмертия, но уж точно не на мягких перинах хозяйки трактира. Впрочем, откуда было знать бедняге, что в этой чахлой рощице возле самого Рейнсберка промышляет разбойничья ватага, и что за свое невинное желание срезать путь, он заплатит жизнью?! Остальным пассажирам кареты тоже пришлось несладко - от испуга лошади понеслись не разбирая дороги и с такой скоростью, что еще немного и мы бы все присоединились к нашему проводнику. Но ребята, напавшие на нас не привыкли упускать добычу. Они действовали так шустро и слажено, что можно было только диву даваться. Прошло всего несколько минут, а лошади были уже пойманы, усмирены и загнаны в глубь рощицы, подальше от посторонних взглядов. Примерно те же действия были произведены и с пассажирами - их выковырнули из кареты, как устриц из раковины. Никто из пассажиров не успел даже пикнуть, а все они уже были обысканы, избавлены от лишнего (с точки зрения разбойников, разумеется) имущества и связаны подвое, как кролики на деревенском рынке. И не удивительно: хотя разбойников было всего пятеро, и оружие у них было самым примитивным, одного взгляда на их кровожадные рожи было достаточно, чтобы утратить всякое желание сопротивляться. Со своего места в багаже я мог лишь посочувствовать своим невольным попутчикам. Хотя, вполне возможно, что я мог свое сочувствие приберечь и для себя...
   - Эй, Гнилушка, вы закончили? - крикнул один из разбойников, здоровенный, заросший черной бородой, детина, бывший у них за старшего.
   - Да, братец, - отвечал ему другой разбойник, - засыпали мы покойника, чтоб ему пусто было. - С каретой то че делать?
   - Карета справная, пригодится, - важно пробасил старший. - Такую и продать можно, если че. Мы карету и лошадей повезем через лощину, так надежней. А вы, с Кривым Ясем, гоните "баранов", да сундуки сгрузите, пущай они их и тянут. И смотрите мне, не озоруйте как давеча, а то маманя вам бошки пооткрутит.
   Вот это мне совершенно не понравилось. Сквозь дыру в багажном отделении я видел, как Гнилушка и еще пара разбойников направились в мою сторону. Стоит им открыть дверцу багажа и все, мне конец! Надо что-то делать, но что?! Вылезать сейчас нельзя - увидят. Спрятаться, но куда?! В панике я оглянулся по сторонам, но вокруг были лишь опостылевшие за время поездки тюки остальных пассажиров. Все пропало! Разбойники подошли почти вплотную. Я уже чувствовал тяжелый запах их пота, когда вдруг увидел что одна из боковых досок кареты немного отошла и за ней есть небольшое углубление. Совсем крохотное, но если подогнуть ноги... Дальше я уже не думал а действовал. И в тот момент, когда разбойники открыли багажный ящик, я уже лежал в нише за доской, согнувшись в три погибели и прижимая обе руки к груди, чтобы мое бедное сердце от испуга ненароком не выпрыгнуло.
   Некоторое время до меня доносились лишь сопение и ругательства разбойников, выгружающих пассажирские вещи. Затем дверца кареты с громким стуком захлопнулась и мы поехали. Я выждал пару минут прежде чем, со всеми предосторожностями, покинуть свое импровизированное убежище. Без вещей в багажном отделении стало гораздо просторнее, но, зато и тряска стала ощущаться намного сильнее - я успел заработать пару шишек, пока дополз до дверцы. Судя по тому, что было видно сквозь щели, мы уже съехали с дороги и теперь перебирались через какой-то овраг. "Ну, ребята, с вами хорошо, но пора и честь знать" - мысленно сказал я разбойникам и толкнул внешнюю дверь. Вопреки моим ожиданиям, она и не подумала открываться. Я толкнул сильнее - с тем же результатом. Наверно от сильного удара или тряски дверцу заклинило, и я смог бы открыть ее изнутри только при наличии лома, но в тот момент я не мог рассуждать здраво. Охваченный паникой, я бился всем телом о проклятую дверь, я вкладывал в удар все свои силы, но все без толку. Таким образом я развлекался около часа, и прекратил свои бесплодные попытки только окончательно выдохшись. В полном изнеможении я свалился на пол и закрыл глаза руками. Мне хотелось выть от бессилия и злости, мне хотелось разбить свою голову о проклятую дверцу, но сил не было даже на то, чтобы расплакаться. Я просто лежал и тупо наблюдал как проносятся надо мной верхушки деревьев, летают птицы, и в голове моей было так же пусто, как бывает утром в бутылке у пропойцы - ни капли, ни мысли. Только пустота. Дзинь-дзинь.
   Тем временем, путь наш подошел к концу. С радостными воплями разбойники распрягли лошадей и загнали карету в сарай. Проверять багажный ящик они не стали - на мое счастье, потому что повторить еще раз свой опыт по втискиванию в непомерно узкие ниши, я сейчас не смог бы даже под страхом смертной казни. Но вот голоса разбойников стихли, скрипнула дверь сарая, а я все лежал на пыльном полу, пытаясь осознать катастрофичность ситуации, в которой меня угораздило очутиться. Заперт в карете, посреди разбойничьего логова в какой-то глухомани, без еды, питья и денег! Конечно, положение других пассажиров кареты было намного хуже, но сейчас меня это слабо утешало. Наверно, это было подходящее время, чтобы начать рвать на себе волосы, но у меня не было сил даже для этого.
   Постепенно смеркалось. Сквозь щели в досках я смотрел как удлиняются тени, как меняются очертания предметов, и так засмотрелся, что нечаянно задремал. Проснулся я от пустоты в желудке и сильной тяжести в мочевом пузыре. Как ни странно, это сочетание меня сильно взбодрило. Я рывком сел и принялся шарить по карманам. К счастью и кресало и трут были на месте и даже не очень пострадали. Я зажег припасенную на черный день свечку и начал осматриваться. Запор на двери действительно заклинило, как я и предполагал. Сила тут вряд ли поможет, но вот если попробовать как-нибудь его взломать?! У Мэнди в свое время это получалось довольно ловко при помощи обыкновенной шпильки. Правда я, в отличие от Мэнди не имею обыкновения закалывать волосы, так что шпилек с собой не ношу. Но может быть в карете найдется что-нибудь острое?! Я поднял свечу повыше и осмотрелся: пол был совершенно чист, как будто его хорошо вымели. Разбойники вынесли все, не оставили даже щепочек. Н-да, у этих ребят наверно даже тараканы голодают.
   -Не паниковать! - приказал я себе. - Может быть что-нибудь завалялось в моей нише.
   Я засунул туда руку и сразу же на что-то наткнулся... Нет это была не шпилька и не иголка. Шкатулка из палисандрового дерева с инкрустациями была совсем небольшой, но тем не менее то, что я не обнаружил ее сразу, лежа на ней в тесной нише можно объяснить лишь тем, что я от страха совсем голову потерял. А хозяин-то кареты, каков хитрец! С двойным дном был человек и карету под себя переделал. Если бы лошади не понесли и доска от удара не сдвинулась, никто бы в жизни не догадался, что в отделении для багажа есть еще что-то кроме слоя пыли.
   И что же мы имеем?! От любопытства я даже забыл о голоде, холоде, страхе и прочих нуждах. Шкатулка была закрыта особой печатью, так что, если бы я захотел открыть ее так, чтобы никто о том не догадался, то мне пришлось бы изрядно повозиться. Но я такой цели перед собой не ставил, поэтому без лишних церемоний сорвал печать и откинул крышку Послышался легкий музыкальный звон и моему взору явился сложенный вчетверо лист бумаги, исписанный красивым каллиграфическим почерком. Что-то мне это напоминало... Ну конечно - ларец Хозяина Толстой башни, будь он неладен! Если бы не старикашкина хитрость, я бы вряд ли выбрался из той истории без последствий... Это непрошенное воспоминание несколько охладило мой пыл. Такие вот шкатулки с секретами порой таят в себе больше опасностей, чем пиратский корабль. Я прикрыл крышку шкатулки и положил ее обратно в нишу.
   - Кого ты хочешь обмануть? - спросил мой циничный внутренний голос. - Знаешь ведь, что все равно не удержишься, так сэкономь себе время и силы. И потом, печать уже сорвана, и получатель шкатулки все равно узнает, что письмо прочитано, так не лучше ли узнать все до конца?!
   - И то правда, - ответил я самому себе и достал шкатулку обратно. Свеча у меня была маленькой и света давала совсем немного, но то, что я прочитал так врезалось мне в память, что я и сейчас помню все, вплоть до мельчайшего завитка над буквой "Д".
   "Дорогой учитель и брат! - начиналось письмо, - да продлит Он твои дни и да ниспошлет свое благословление всем твоим начинаниям. Сим посылаю тебе свой отчет об известных тебе делах. Времена нынче неспокойные и дороги ненадежны, потому сообщение я разделил на 2 части, в надежде, что хотя бы одна из них попадет в твои руки. Податель сего весьма глуп, хотя и предан нашему делу всей душой. Ему поручено доставить письмо в качестве последнего испытания, но категорически запрещено вскрывать ларец. Если же, дорогой учитель и брат, ты найдешь, что секретная печать нарушена, в твоей власти предать гонца самому жестокому наказанию. Впрочем, я полностью полагаюсь на твое суждение. 2-ю часть письма твой посланец получит через неделю после полнолуния в известном тебе месте. Пароль тот же.
   И первым делом хочу сообщить тебе, что старый медведь купился на приманку и вскоре должен прибыть в Рейнсберк. Нашему человеку удалось войти к нему в доверие и теперь И. держит его при себе неотлучно, что даже вызывает некоторое неудобство при передаче сообщений. Впрочем, главное он сделал - выманил старого медведя из его берлоги. И. думает, что его ожидает хорошо укрепленный город и толпы сторонников, готовых биться за него и отдать свои жизни, лишь бы вернуть ему былую власть. Боюсь, по прибытии на место, его ждет большое разочарование. Наш человек сообщит наиболее благоприятный момент для штурма и передаст план укреплений. Так что, как видишь, дорогой брат, все идет согласно твоему хитроумному плану. Позволь же еще раз припасть к твоим стопам в знак полного восхищения твоей гениальностью.
   В отношении младенца, боюсь, новости не столь радостные. Есть сведения, что его увезли на север. Фьордиты всегда были верны короне, и вполне вероятно, что именно они укрыли ребенка в одном из своих многочисленных селений. Найти среди них ребенка можно, хотя это и тяжелая задача. Но на это требуется много людей, которых на данный момент у меня, увы, нет. Впрочем, полагаю, это дело не настолько срочно, может подождать до более спокойных времен.
   Кроме того, спешу донести до твоего сведения, дорогой брат, что настоятель братства Розы в Сьеннежском графстве, намедни скончался от загадочной болезни, а наследовать себе оставил известного тебе брата Б. , преданного нашему делу и готового на все, лишь бы заслужить твою благосклонность. Так что в скором времени, если будет на то Его воля, Сьеннежское братство ждут большие перемены. Кстати, позволь поблагодарить тебя за те "приправы", которыми ты нас так любезно снабдил.
   Теперь же позволь сообщить тебе о вещах гораздо менее приятных. Нам удалось перехватить секретное послание виконта Ла Каста своему дяде барону Мюнсту, который, как тебе известно отказался присоединится к армии ГЛФ. Копию письма я послал тебе вместе со вторым гонцом, но ты и сам можешь догадаться о чем там идет речь - виконт струсил и ищет пути к отступлению. Мы, конечно, можем выдать виконта герцогу, и тот его, без сомнения казнит, но поможет ли это нашему делу? Я спрашиваю себя: "Писал ли виконт это письмо в одиночку, или за ним стоят другие предатели?". Но даже если это письмо не является частью заговора, кто поручится, что нет других дворян из свиты ГЛФ, который тоже начали сомневаться в его избранности и в успехе кампании? В армии зреет недовольство, как среди знати, так и между простолюдинов. Следует успокоить страсти и как можно скорее. ГЛФ должен срочно продемонстрировать меч перед своими войсками. Да, дорогой брат, я помню ваши слова о том, что он еще не полностью овладел им, а также о причине этой неприятности. Поверь я прилагаю все силы, чтобы скорее разыскать тело самозванца, таинственно исчезнувшее из пещеры. Но, увы, я не располагаю достаточным количеством верных людей. Лучшие из моих шпионов занимаются поисками младенца и нашим медведем, а тем, кто остался я не могу поручить даже ловить блох без должного надзора. А вот у ГЛФ, в отличие от меня, есть целая армия. Почему бы ему и его нареченной не присоединиться к поискам, тем более, что они то как раз заинтересованы в этом больше всего. Мои люди обнаружили кое-какие улики, способные навести нас на нужный след. Уже точно известно, что тело было похищено из пещеры неизвестными, среди которых есть одна женщина. Они увезли тело на лодке, а затем пересели в повозку или фургон. Из столицы они направились на юг. Дальше их следы теряются, как я уже писал - у меня нет достаточно людей, чтобы проверить все дороги и тропинки. Но последний раз их видели около Бычьего хутора".
   На этом письмо обрывалось. Я перевернул шкатулку и потряс ее - пусто. Ах да, там что-то было о 2-й части. Ну и ну! Ничего себе послание "дорогому брату"! Я сжимал письмо в ладони и мне казалось, что я держу не банальный лист бумаги, а ядовитую гадюку за хвост. Недаром у древних змея считалась символом мудрости - знание может ранить и очень больно. А может и вознести на вершины блаженства, где я сейчас и пребывал. Каким-то чудом в моих руках очутилась ниточка, ведущая к тому, ради чего, собственно, я и приехал в Рейнсберк: к ответам. Ответам на вопросы, которых у меня накопилось уже столько, что если бы из них можно было сделать кирпичи, то я бы себе построил дворец. Ну не дворец, но дом - точно! И хотя это письмо добавило еще парочку вопросов в мою копилку, но, если хорошо подумать, оно же и содержало в себе подсказку на то, что мне следует делать дальше. Все-таки пресветлая богиня по-прежнему благосклонна ко мне!
   Я был так поглощен своими размышлениями, что совсем перестал обращать внимание на то, что происходит снаружи. А стоило бы...Иначе бы я не попался так глупо ...Поэтому, когда с треском распахнулась дверца багажа и надо мной склонились две удивленные хари, мне оставалось лишь выдавить свою самую обаятельную улыбку и надеяться, что это сработает и на сей раз.
  
  
  
  
  
  Глава 2.
  
  
  
  
  
   - Да тут ребенок?!! - изумилась первая харя, принадлежащая виденному мной ранее разбойнику с рыжими патлами. Обладатель второй хари протянул руку и пребольно ущипнул меня за щеку. - Надо же! Че, настоящий?!!
   - Настоящий, - прогундосил он, и в подтверждение своих слов ткнул меня пальцем под ребро. Я продолжал улыбаться, хотя и с большим трудом.
   - Ну и ну! - сказал рыжий разбойник и тоже ткнул меня пальцем.
   - Гы-гы, - сказал второй и потянул меня за волосы.
   Пришлось предупреждающе хныкнуть.
   - Ишь ты, не нравится, - удивился рыжий.
   - Гы-гы, - глубокомысленно изрек второй разбойник.
   - Да где же вас носит, олухи?! - раздался за их спинами громоподобный голос. - Долго вас ждать еще?
   - Ты не ругайся, маманя, - при звуках этого голоса разбойники как-то сгорбились и стали казаться вдвое меньшею - У нас тут...вот...
   - Что еще за "вот"?!! - надо мной появилась третья харя. Как выяснилось впоследствии она все-таки принадлежала женщине, хотя пышная растительность над верхней губой и великанский рост поначалу ввели меня в заблуждение. Некоторое время мы с удивлением рассматривали друг друга.
   - Это он что, читает? - произнесла она после долгой паузы.
   Трогг меня побери! Я совсем забыл о проклятом письме! Не переставая шаловливо улыбаться я скомкал листок в ладони, а потом засунул его в рот.
   - Забери, забери это у него! - скомандовала великанша.
   Рыжий разбойник тут же выхватил у меня обслюнявленную бумагу. А вот теперь пришло время для протестующего вопля. По моим наблюдениям есть очень мало людей спокойно переносящих громкий детский плач. И чем человек грубее и примитивнее, тем хуже он это воспринимает. Мои собеседники не стали исключением из этого правила.
   - Да уймите его, наконец! - вскричала великанша, закрывая уши руками. - Вот еще напасть на мою голову! Откуда он здесь взялся?
   - Не знаем, маманя, - затараторили наперебой разбойники, - мы только ящик открыли, а тут - вот...
   - Ладно, потом разберемся. Рыжий, возьми его на руки, будешь за ним следить.
   - Почему я?! - возмутился разбойник. - Пусть, вон, Гнилушка им занимается. С этими словами он подхватил меня и сунул в руки второго разбойника. Почему его назвали Гнилушкой я понял сразу, стоило тому открыть рот - воняло оттуда так, как если бы это была выгребная яма в полковой казарме. Пришлось увеличить силу рева.
   - Видишь, Гнилой Ясь ему не нравится, - сообразила великанша. - Так что бери его и не спорь с матерью.
   Обиженно сопя Рыжий схватил меня на руки и выбежал из сарая. Последним, что я успел увидеть через его плечо, была великанша, сосредоточенно рассматривавшая, найденное мной письмо.
   Странное письмо, очень странное. Просто чудо, что оно попало именно в мои руки. Хотя, с тех пор, как я убил бедного дракона и покинул отчий дом, в моей жизни произошло столько странного и чудесного, что я уже разучился удивляться. Как будто я был марионеткой из кукольного театра, и кто-то наверху с упоением дергал меня за ниточки, разыгрывая все новые и новые дурацкие пьесы со мной в главной роли. Ну а с тех пор, как я прикоснулся к проклятому мечу, моя жизнь и вовсе пошла наперекосяк. Если это еще можно назвать жизнью. Сбылось все, что нагадала старая цыганка : и перепутье двух дорог и решающее испытание. А самое главное - моя душа действительно рассталась с телом, только совсем не в том смысле, в котором я себе это представлял. Прикоснувшись к мечу я, вопреки ожиданиям, не умер, хотя и должен был. Моя душа уже была на полпути к Небесным Вратам, когда ее полет прервали неожиданно и грубо. Что-то незапланированное вмешалось в установленный порядок вещей. Возможно подействовали мои молитвы, а может меня защитил мой амулет - кольцо дракона, но только героически погибнуть мне не дали. Меня швырнуло обратно на землю, но почему-то до своего бездыханного тела я так и не долетел. Очнулся я совсем в другом месте и совсем другим человеком. Как это произошло? Это и был первый вопрос, ответ на который я ищу уже почти полгода, над которым я без устали размышляю изо дня в день. И ради ответа на этот вопрос я готов отдать все, даже свою жизнь, или, вернее, то, что от нее осталось.
   Почему? Почему я очнулся не в склепе Филибера а на одной из глыб Каменного круга? Каким образом моя душа вселилось в тело 2-х летнего ребенка и куда делась его собственная душа? Что случилось с моим телом? С мечом Филибера? Исчезла ли звезда и если да, то почему войны и болезни так и не прекратились? Живы ли еще мои родители, друзья, старикашка, Рувэн и его рыжая сестренка? И главное: что же мне сделать, чтобы вернуть все обратно? От всех этих вопросов моя голова шла кругом, или, как говаривала моя "мамаша" Хлоя : "Как будто засунули голову к пчелам в улей".
   Да, моя "мамаша"... Мне еще повезло, что я очутился на попечении у этой жизнерадостной и весьма разумной женщины. Не знаю, что бы произошло, не догадайся она вовремя увезти меня из Рейнсберка в провинцию. Скорее всего мною бы заинтересовались святые братья - ребенок, выживший после удара молнии, да еще посреди Каменного круга - такое событие бы вряд ли прошло мимо них! А результаты интереса святых братьев обычно заканчиваются костром, это всем известно. Все, что хотя бы отдаленно напоминает ересь им проще сжечь, чем досконально разбираться. Не знаю, сознавала ли Хлоя всю меру опасности, нависшую над нами, или действовала интуитивно, но в тот же вечер мы уже плыли вниз по реке к ее дальним родственникам, жившим на уединенном хуторе у самого подножья Паринакских гор. Хуторок был небольшой, но очень живописный. В другое время я бы с удовольствием погостил там, но тогда мне было совсем не до любования пейзажем. Честно говоря мне вообще ни до чего не было дела. У меня болело все тело, глаза пекло так, что я боялся их открыть, в горло мне как будто натолкали стекла, но больше всего меня мучила моя полная беспомощность. Я не понимал где я и что со мной, не понимал, почему меня не слушается мое собственное тело, почему все предметы кажутся размытыми и огромными, как будто принадлежат великанам, почему все вокруг орут, не понимал обращенных ко мне слов. Мне было так плохо, что я то и дело терял сознание, или забывался сном и почти ничего не ел. В таком состоянии я пребывал почти неделю, пока однажды не обнаружил себя лежащим на необъятной кровати в незнакомой мне комнате. Рядом с кроватью стояла табуретка, на которой лежало небольшое зеркало. С 10-й попытки мне удалось добраться до края кровати и притянуть зеркало к себе. То, что я в нем увидел, повергло меня в шок - из зеркала на меня смотрел щекастый белобрысый младенец лет двух-трех. Симпатичный такой с веснушками на носу. Непонятно было только куда делся я сам. Сначала я было решил, что после пережитого в склепе я перестал отражаться в зеркалах, но тогда откуда взялся этот ребенок?!! Конец моим размышлениям положила дородная румяная женщина, вошедшая в комнату с кувшином молока в руках. Увидев меня, сидящим в кровати с зеркалом, она уронила кувшин, кинулась ко мне и так сжала в объятиях, что у меня чуть ребра не треснули.
   - Клаус, сыночек мой дорогой, - кричала она не переставая меня тискать, - я знала, я знала что тишина и свежий воздух пойдут тебе на пользу! Никакие доктора не сравнятся с кружкой парного молока! Наконец-то ты встал, мой родной! Ты такой же крепыш, каким был твой отец, земля ему пухом! Даже удар молнии не сможет тебя сломить! Вот увидишь, скоро ты выздоровеешь и будешь бегать по двору, как и раньше!
   Так я и познакомился с Хлоей, а также с Клаусом, ее сыном. Когда я понял, что отражающийся в зеркале малыш это и есть теперь я, мне стало так плохо, что Хлоя разочаровалась в действенной силе парного молока и пригласила ко мне доктора. Он приехал через несколько дней, бесконечных и невыносимых, в течение которых я мог думать только о том как бы поскорее сдохнуть. К счастью или к сожалению мое страстное желание смерти не могло осуществиться, поскольку для этого надо было как минимум встать с кровати, а я был не в состоянии даже пошевелиться. Доктор, которого пригласили ко мне, мог носить сие гордое звание лишь в таком захолустье, как этот отдаленный хутор. В столице ему не доверили бы даже чистить ботинки. По сути это был обыкновенный деревенский цирюльник, считавший кровопускание лучшим лекарством от всех болезней: от насморка до чахотки. Даже известие о том, что больной получил удар молнией нисколько не поколебало его уверенность в правильности своего обычного метода лечения,
   - Отворение крови, - сказал он, важно надув свои пухлые щеки, - должно облегчить страдания больного. Дурная, порченая кровь выйдет, а там уже дело на лад само собой пойдет. Дети, они живучие...
   Плача и рыдая, Хлоя все же согласилась с такими доводами. И вот когда ланцет в руке лекаря вспорол вену на моей руке, я пережил самое большое унижение в моей жизни - Клаус уписался. Это стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Мне было нестерпимо стыдно, но именно стыд вернул меня к жизни. Я вдруг увидел себя со стороны - жалкого, слабого, сдавшегося на милость судьбы и мечтающего о смерти - трудно придумать более убогое зрелище! Я, потомок славного рода, гордый наследник Наровинского королевства! Разве такого конца я заслуживаю?!!
   - Не-е-ет, так просто я не подохну! - мысленно сказал я принцессе, герцогу и прочим своим "доброжелателям". - Этого удовольствия вы от меня не дождетесь!
   Внезапно мне все стало так понятно и ясно, как будто передо мной распахнулись огромные окна, и яркие солнечные лучи озарили мою темную обитель. Я увидел свою жизнь как дорогу - все свои ошибки из-за которых я докатился до этого позорного состояния прошли перед моими глазами, повергая меня в еще больший стыд. А потом я увидел тот путь, который мне предстояло пройти, чтобы доказать всем, и себе в первую очередь, что меня еще рано списывать со счетов. Я Рауль, принц Наровина, и я еще покажу вам, что вы зря со мной связались!
   Но для начала мне нужно было научиться управлять своим новым телом. Поэтому после процедуры я позволили напоить себя молоком а также съел целый кусок пирога. Я давился, меня мутило, но я съел его до последней крошки - мне нужно было набраться сил. Хлоя прыгала от радости и уплатила лекарю вторе больше обещанного, и тот отбыл восвояси еще больше уверившись в чудодейственной силе кровопускания и собственной мудрости. Я же посвятил весь остаток дня тому, чтобы научиться шевелить пальцами ног, а также двигать губами. С тех пор у меня не было ни единой свободной минутки - от восхода до заката я без устали практиковался в совершении простейших действий, не составляющих труда лаже для годовалых младенцев, но очень сложных для меня. Сказать что мне было нелегко значит не сказать ничего. Я трудился как галерный раб под плеткой надсмотрщика, как мельничный осел сутками вертящий тяжелый жернов. Много раз я впадал в отчаяние, и мне казалось что я умру на этой постели, так ничего и не добившись. Но наступало утро и я снова заставлял себя съесть свой нехитрый завтрак и приступал к упражнениям.
   Но даже у прикованного к веслу галерного раба бывают счастливые минуты, когда корабль заходит в порт и он получает несколько дней отдыха, даже забитый мельничный ишак радуется, когда садится солнце и хозяин приводит его к кормушке. Были и у меня свои маленькие праздники. Навсегда запомню тот день, когда я смог, наконец, сжать руку в кулак, или когда научился выговаривать букву "р". Но настоящим откровением для меня стали мои первые шаги, сделанные самостоятельно. Казалось бы - такой пустяк! А я чувствовал себя так, как будто эти несколько шагов я не прошел, а пролетел. Такой эйфории, такого душевного подъема я не испытывал даже тогда, когда меня посвятили в рыцари, а ведь я на полном серьезе считал этот день счастливейшим в моей жизни. Но самым главным было то, что я вдруг почувствовал, что мне действительно по силам сделать то, что я задумал. Я верну все, что у меня отняли - мое тело, мою жизнь и горе тем, кто встанет на моем пути!
   Дальше все шло гораздо легче. Уже через месяц я мог вполне уверенно ходить и говорить. Зато возникла проблемы иного рода. Однажды я случайно услышал как Хлоя жалуется на меня своей тетке.
   - Совсем, совсем другой стал! - говорила моя "мама" сквозь слезы. - Раньше был такой ласковый ребенок, все время за мной хвостом ходил, а теперь смотрит хмуро как волчонок, даже грудь брать не хочет!
   - Ты, милая, не обижайся, - отвечала тетка, - но я тебе так скажу: темная это история. И зря ты к святым братьям не обратилась. А может его и вовсе подменили! Помнишь я тебе рассказывала про своего кузена из Верхних Озер? Ну тот, которому ребенка подкинули, а тот оказался оборотнем и всю его семью сожрал?
   - Пресветлая богиня спаси и сохрани! - перепуганная Хлоя сотворила символ веры.
   С той поры я нет-нет, да и ловил на себе ее пристальный взгляд, будто проверяющий: не отрастает ли у меня часом хвост, и не собираюсь ли я в ближайшее полнолуние полакомиться ее плотью. Конечно, я не думал, что Хлоя тут же побежит сдавать своего единственного сына ближайшему отцу-дознавателю, но все равно это заставило меня призадуматься. Мне нужно было еще немного времени, чтобы спланировать свое путешествие в столицу, и последнее, что мне сейчас было необходимо так это интерес со стороны святых братьев. Следовало срочно изменить поведение. К счастью на хуторе были и другие дети, правда несколько старше Клауса, но выбирать не приходилось. Несколько дней я внимательно наблюдал за их поведением и выяснил, что дети во-первых: целыми днями плачут, во-вторых: целыми днями смеются, а также прыгают, бегают, строят гримасы, дерутся, мирятся, шалят и вообще заняты сверх меры совершением различных глупостей. И хотя это и представляло собой довольно трудную задачу, я все же попытался им подражать. Особенно хорошо у меня получались недовольные хныки и возмущенный рев. А вот заливисто хохотать я так как следует и не научился - наверно для этого требовалось искренне веселиться, а мне сейчас было совсем не до веселья. Смеялся я так, что остальные дети плакали от страха. Пришлось в дальнейшем ограничиться шаловливой улыбкой. Как ни странно, это сработало. И, хотя я так и не смог заставить себя пососать "мамину" грудь, мое положения намного изменилось к лучшему. Хлоя таяла от моих улыбок, остальная родня тоже перестала на меня коситься, как на потенциального оборотня-убийцу, и я, наконец получил возможность свободно ходить где мне вздумается, что было первым и необходимым условием для побега.
   Зато с остальными условиями все было далеко не так радужно. Сам поселок был очень уединенным, и до ближайшего города, где можно было найти попутный транспорт в Рейнсберк, нужно было еще добираться через дикий лес, и без проводника делать там было нечего Кроме того, пока я учился ходить, лето почти закончилось. А осень, с ее бесконечными дождями, промозглыми ночами и раскисшими дорогами, была далеко не самым удачным временем для путешествий по Империи. Конечно, будь я в своем теле я бы даже не стал задумываться о таких пустяках, но для 2-х летнего малыша эта поездка могла окончиться в ближайшей канаве. Можно было, конечно, попытаться спрятаться в какой-нибудь телеге, если знать, куда направляется ее хозяин, но, как назло, жители хутора почти перестали выезжать в город - слишком много дел нужно было закончить перед предстоящими холодами. Но я решил не отчаиваться, и потихоньку запасался теплой одеждой и провиантом (немного попрактиковавшись я обнаружил в себе недюжинные воровские способности), и терпеливо ждал подходящего момента. Он наступил, когда одна из Хлоиных племянниц так сильно простудилась, что жители хутора были вынуждены пригласить к ней давешнего доктора. Тот, как и следовало ожидать прописал больной кровопускание, и пока все желающие наблюдали за этим аттракционом, я сумел незаметно пробраться в докторскую повозку и затаился там, прикрывшись каким-то ветхим тряпьем. Конечно я нервничал, и даже придумал целую речь, которая в случае, если доктор обнаружит меня раньше времени, должна будет тронуть его сердце и заставить его отвезти меня в город. Но, как оказалось, волнения мои были совершенно напрасны - после процедуры благодарные жители поселка пригласили доктора к столу, и местное пиво так ударило ему в голову, что он не заметил бы меня, даже если бы я развалился рядом с ним на переднем сидении. Дорогу через лес мы преодолели благополучно, только потому, что докторская кобыла хорошо знала дорогу и, в отличие от хозяина пила только воду.
   К концу пути доктор все же немного пришел в себя. Не переставая орать крайне неприличную песню, он распряг лошадь и покачиваясь, поднялся по ступенькам в дом. Только после этого я осмелился вылезти из своего укрытия и размять затекшие ноги. В сарае, где доктор оставил повозку было много соломы, и я устроился там довольно удобно, но как я ни старался, заснуть не смог. Мысленно я все еще был там, на оставленном мной хуторе, где моя "мама" и все ее родственники, наверно, уже сбились с ног, в поисках пропавшего Клауса Хлоя, бедняжка, как она сейчас переживает! И хотя я не мог поступить иначе, но, как бы там ни было, эти люди считали меня частью своей семьи, и я тоже привязался к ним, даже не отдавая себе в этом отчета.
   - Дорогая Хлоя, я клянусь, что сделаю все возможное и невозможное, но верну тебе сына! - мысленно пообещал я. Это немного успокоило мою совесть, но сон все равно не шел. Вдруг заявил о себе желудок - ну да, я же весь день почти ничего не ел. Конечно, можно было перекусить чем-нибудь из припасов, взятых из дома. Я открыл свою котомку и закрыл ее опять - на самом деле еды было не так уж и много, а дорога мне предстояла ох, какая длинная! Если сожрать все в первый же день пути, то что же я буду делать дальше? Лапу сосать?! Придется потерпеть. С тяжелым вздохом я улегся обратно на солому...А если...Мне вдруг пришла в голову одна идея и чем дальше я ее обдумывал, тем более замечательной она мне казалась. Если судить по дому, то можно было сделать вывод что кровопускания пользовались среди горожан огромным спросом. Думаю от этого шарлатана не убудет, если я полакомлюсь чем-нибудь на его кухне. Конечно, со всех точек зрения это воровство, но произошедшие со мной в последнее время перемены заставили меня пересмотреть некоторые из моих моральных принципов. Кроме того голод обладает способностью заглушать все угрызения совести.
   Вдохновленный этой идеей, я пробрался мимо равнодушной ко всему, кроме своей кормушки докторской клячи и проник в дом через ближайшее окно. Мне повезло: окно вело именно туда, куда мне было надо, то есть в кухню, и она была совершенно пуста. Вообще, мне в последнее время везло очень часто, а это не очень хорошо, потому что притупляет бдительность. И это мне предстояло испытать на собственном опыте. Нет, поначалу все шло замечательно: я сориентировался в темноте, не разбил ничего из посуды и даже безошибочно отыскал место, где кухарка держала мед и другие сладости. Но вот когда я, с набитым пирожками ртом, спрыгнул с буфета вниз, то случайно задел большую медную миску с мукой. По пути на пол миска несколько раз переворачивалась и наделала столько шума, сколько, наверно, не смогла бы устроить и одновременная канонада из всех орудий Императорского войска. Конечным пунктом ее приземления было не что иное, как моя многострадальная голова. Отряхивая муку с волос и пытаясь унять звон в голове, я высказал миске все, что я думаю о ней, ее предках и хозяевах, и так ругался, что даже не сразу заметил, что у меня появился зритель. Не знаю, когда именно кухарка вошла, но судя по широко открытому рту, выпученным глазам и трясущейся в руке свече, увидела она более чем достаточно.
   - Ну, вот и все! - пронеслось у меня в голове. - Всему конец!
   Я ожидал, что кухарка начнет звать стражу, но вместо этого она лишь открывала и закрывала рот, как вытащенная на берег рыба. Еще через пару минут наблюдения за ее мимикой у меня возникла робкая надежда на то, что я еще смогу как-то выкрутиться. Может она с перепуга свалится в обморок или ее хватит удар? Хорошо бы это сопровождалось потерей памяти...Но кухарка оказалась женщиной сильной.
   - Кто ты? - спросила она, наконец, не переставая дрожать. - Скажи мне правду, я знаю, что ты не простой ребенок!
   Дела обстояли еще хуже, чем я думал. Говорила мне матушка, что ругаться - грех. Но теперь уж ничего не поделаешь, остается одно - бежать! Я начал прикидывать, как бы половчее обойти эту корову и выскользнуть в окно, когда вышеупомянутая корова заговорила вновь:
   - Я поняла кто ты, - проговорила она хриплым голосом.
   Вот как?!! Я и сам то не знал, кто я на данный момент, а она, видите ли поняла! Дело осложнялось. Я с интересом уставился на кухарку, с которой творилось нечто невообразимое: она тряслась все сильнее и ее необъятные груди вздымались так высоко, что еще немного и тонкая ночная рубашка треснула бы по швам.
   - Говорила ведь я ему, кровопийце, что нельзя вытравливать плод, да разве его уговоришь, - бормотала она в каком-то загадочном для меня исступлении. - Это ведь все Седрик, мерзавец! Из-за него я терплю эти муки, а теперь еще и ты! Не подходи ко мне, призрак! Сгинь, сгинь, сгинь! - истерически взвизгнула она, когда я попытался дотронуться до нее, чтобы успокоить. - Я знаю, ты - дух убитого мною младенца! Да, я согрешила, но почему ты пришел мстить мне, иди к нему, убийца - Седрик! - После этих слов кухарка упала на колени и зарыдала, закрыв лицо руками.
   Первым моим порывом было броситься мимо нее к выходу и бежать из этого сумасшедшего дома, куда глаза глядят. Но потом я вдруг вспомнил сцену в Запретной секции, и подумал: "А почему бы и мне не воспользоваться ситуацией как это сделал старикашка?!". Даму, конечно жалко, но в моем положении выбирать не приходилось. Кроме того я вспомнил вдруг, что Седриком звали доктора, который, как выяснилось, любил еще кое-что помимо кровопусканий. С ним у меня были свои счеты. Поэтому я не убежал, а надул для важности щеки и изрек: "Встань, несчастная!"
   Несчастная вставать почему-то не пожелала, и продолжала истерически рыдать, мотая при этом во все стороны головой, как кобыла, которую кусают слепни. Пришлось повторить свой призыв. Эффект оказался тот же.
   - Встань, или будешь проклята навек! - заорал я, разозлившись окончательно. Это, наконец, подействовало.
   - Преклони ко мне свой слух, заблудшая душа, - продолжил я, стараясь придерживаться как можно более выспреннего стиля. Услышь меня сейчас мэтр Сэльмэ, он был бы очень горд своим учеником. - Проступок твой велик, но ты еще в силах его искупить. Я послан высшими силами, чтобы сообщить тебе, несчастная, о великой милости, коей ты удостоена. И, если ты выполнишь все, что я тебе прикажу, то снимешь этот грех с души. Отвечай же, ты согласна?
   Вместо ответа кухарка заломила руки и вновь рухнула на колени. Правда на этот раз она плакала от счастья. С большим трудом мне все же удалось ее утихомирить, и уговорить не убивать сластолюбивого доктора, по крайней мере в ближайшее время. К этому времени мой авторитет в глазах кухарки возрос настолько, что я мог приказать ей даже прыгнуть в пропасть, и она бы выполнила это с радостью. К счастью в этом не было необходимости. Я оказался духом весьма доброжелательным и неприхотливым. Единственное, в чем я действительно сейчас нуждался, была тихая темная комната, где я бы мог спокойно выспаться. Что я и получил незамедлительно.
   Утром, после сытного завтрака я принялся исподволь расспрашивать кухарку об интересующих меня темах, но к сожалению, новости из столицы доходили сюда редко и с опозданием, а те, что все же доходили, были весьма неутешительны. Ходили слухи начавшейся о войне: но кто воевал и с кем - предположения были самые разные. Почтовая карета отбыла в столицу 2 недели назад, и обратно так и не вернулась. Других желающих туда ехать пока не было, но зато в Южный Лейд должен был вскоре отправиться богатый торговец с большим грузом - несколько повозок и фургонов. Это меня обнадежило - из Лейда до столицы при желании можно было добраться за сутки. В повозку к торговцу я проник практически беспрепятственно - стража следила за тем чтобы из фургонов ничего не выносили, а вот вносить - пожалуйста! На прощанье добрая женщина все же впихнула мне корзину с едой и кошелек, хотя я и отнекивался. Я же наказал ей быть скромной, честной и ходить в храм, а также не допускать к себе Седрика, пока он не приобщится к ценностям истинной веры - не все же этому шарлатану как сыр в масле кататься. И если я что-нибудь понимаю в женщинах, теперь наш любитель кровопусканий проклянет тот день, когда он решил немного побаловаться с прислугой. Эта мелкая месть несколько приподняла мое настроение и до самого Южного Лейда я ехал, насвистывая веселые песенки.
   Зато дальше мне пришлось туго. Слухи о смуте оказались верными и я провел почти неделю в поисках хоть какого-нибудь транспорта, отправляющегося в столицу. Несколько раз я был на грани разоблачения, однажды меня даже отправили в сиротский приют, но я сумел оттуда выбраться довольно быстро. И лишь спустя неделю напряженных поисков, когда я уже готов был впасть в отчаяние, мне довелось случайно подслушать разговор в трактире. Один подозрительный тип шепотом поведал другому не менее грязному господину, о некоем Бывшем контрабандисте, который гребет деньги лопатой, переправляя людей в Рейнсберк какими-то одному Троггу известными путями. Это оказалось правдой. Впрочем нужной суммы, чтобы заплатить за доставку в столицу у меня не было, к тому же хозяин кареты не стал бы разговаривать с 2-х летним пацаном, даже будь у меня деньги. Пришлось опять действовать украдкой. Таким вот образом я и оказался в багажном отделении кареты, хозяин которой закончил свой бренный путь в придорожных кустах.
  
  
  
  
  Глава 3.
  
  
  
  
   Разбойники, которые напали на нас именовали себя "пыльниками". Название это пошло от того, что они незаконно добывали уголь на землях принадлежащих Короне - а это занятие не для чистюль. Всего разбойников было семеро. Все они были сыновьями той самой великанши, которую я поначалу принял за мужчину, правда, прижитыми ею от разных отцов. Куда все эти мужчины делись в дальнейшем я не знаю, во всяком случае великанша ни разу не упомянула ни об одном из них. Если бы речь шла об обычной женщине, я бы предположил что она была проституткой, но сама мысль о том, что кто-то был готов платить деньги, чтобы переспать с этим, покрытым бородавками, страшилищем, казалась мне кощунством. Конечно, есть в мире извращенцы, но не до такой же степени?!! Все сыновья великанши были абсолютно разными, но при этом все они носили одно и то же имя - Ясь. Сама великанша объясняла причину по которой она дала одинаковые имена всем своим детям просто:
   - Когда они родились, - говорила она, - то выглядели такими дохляками, что я уж думала: "Больше года им не протянуть". А если ребенок не жилец на этом свете, то зачем мучиться и выдумывать имена - Ясь тоже сойдет.
   В чем-то она была права, поскольку из 12 ее детей выжили только семеро, но уж те, кто остался, выросли крепышами под стать своей мамаше. Спустя несколько лет, когда по двору уже бегало штук 5 горластых и задиристых Ясей, и великанше стало ясно, что умирать они не собираются, и добровольно не уйдут, она, что б хоть как-то их различать, просто придумала им клички. Старшим был Черный Ясь - тот самый, заросший кудлатой бородой молодец, командовавший остальными разбойниками, потом шли Рыжий, Толстый и Кривой Яси. Ясь - Заика и Гнилой Ясь были близнецами, а Яся, родившегося последним назвали соответственно Младшим. В общем-то особой фантазией великанша не отличалась.
   Эта колоритная семейка жила в уединенной хижине посреди Ильтерского леса. Занимались понемногу браконьерством, понемногу контрабандой, а потом в один прекрасный день обнаружили, что совсем неподалеку от их дома есть целое месторождение угля, причем залежи находились так близко к поверхности земли, что даже и копать особо не надо было - нагибайся и бери. Конечно, живи они ближе к городу, их бы уже давно ждало свидание с виселицей, но этот медвежий угол даже сборщики податей обходили стороной. Так что жили они спокойно и довольно неплохо - уголь в наших местах товар ходкий. Впрочем, как оказалось, его было не так уж и много. Копать приходилось все глубже и ссоры между Ясями и мамашей становились все злее И неизвестно чем бы это все закончилось, не начнись в империи междоусобная война. Об этом сообщил случайно забредший к ним охотник. Выпив за ужином несколько кружек пива он сразу же принялся жаловаться на судьбу: пока он добывал оленину для императорского стола, жена с детьми умерли от неизвестной болезни а дом сгорел. Вот и подался бедолага с горя в солдаты наниматься. Когда охотник окончательно захмелел и заснул, свалившись под лавку, мамаша с сыновьями стали держать совет.
   - Времена изменились, - сказала великанша, - надо этим пользоваться. Теперь уголь будет на вес золота. И нам будет больше воли - сейчас ратманам не до воров. Неизвестно сколько продлится эта война, надо выжать из нее как можно больше пользы. Теперь будем работать и по ночам.
   Сыновья разозлились.
   - Куда уж больше - и так мы пашем без продыха, - сказал Черный Ясь. - Мне, вона, давно жениться пора. А как тут жениться, кода от работы свету белого не видишь. Где прикажете невесту искать - в яме с углем? Или в лесу?! Так девки, чай, не грибы, под деревьями не растут!
   Остальные Яси тоже возмущенно загалдели. Назревал бунт. И тут великанше пришла в голову замечательная идея.
   - А давайте к этому делу охотника приспособим, - сказала она детям. - Мужик он крепкий, искать его никто не будет. А к Троггу на пирушку мы его завсегда отправить успеем.
   Идея пришлась братьям по вкусу. Ум и мудрость великанши были многократно восславлены и ее авторитет больше никем не брался под сомнение. Так в семье вновь воцарились мир и спокойствие, а страдающий от похмелья охотник проснулся на следующее утро в глубокой яме в обнимку с киркой.
   - Отныне у тебя начинается новая жизнь, - объяснил ему Кривой Ясь, сидя на краю ямы и ковыряясь в зубах грязным ногтем, - Накопаешь к вечеру 3 корзины угля - получишь еду и питье. Не справишься - будешь спать голодным. Место здесь дикое, так что кричать бесполезно. А выбраться отсюда самому и думать забудь - не допрыгнешь.
   Поругался охотник, покричал, поплакал, да и принялся копать - а что делать, жить то хочется! Следующим в яму угодил живущий неподалеку монах-отшельник, но ненадолго. Старичок оказался слишком дряхлым и слабым, даже двух дней не протянул. Там же в яме его и похоронили. Этот опыт был признан неудачным и перед братьями встала задача: "Где бы раздобыть мужиков покрепче?" Гости у Ясей были редкостью. Стало ясно, что нужно действовать самим. Поэтому тем же вечером великанша взяла старый арбалет, выдала каждому из сыновей по ножу и проводила их к Торговому тракту.
   Первый же поход увенчался полным успехом: пара крестьян и дюжий солдат, охранявший купца, уже на следующий день копали уголь на перегонки с охотником. Сам купец предпочел откупиться, да и если подумать: какой из него работник, если на нем столько сала, что им уже торговать можно? А имперские золотые всегда найдут себе применение. Первый успех вдохновил Ясей на дальнейшие подвиги, и уже через месяц добыча угля возросла в 5 раз, а свободного времени у братьев было хоть отбавляй. К тому же среди пленных изредка попадались и дамы, и несколько таких пленниц, с особо аппетитными формами, теперь помогали великанше по хозяйству, пока их новые "мужья" занимались разбоем. В общем, я попал в очень "веселую" семейку.
   Надо сказать, что доверив меня Рыжему Ясю, великанша сделала наилучший выбор. Лучший, разумеется, для меня. Большего балбеса, чем Рыжий Ясь, я в своей жизни не видел, и вряд ли когда-либо еще увижу. За какое бы дело он не брался, всегда все портил. Если великанша просила его помочь ей на кухне, то обед обязательно подгорал, молоко убегало, а огонь из очага таинственным образом перекидывался на все рядом стоящие предметы, даже на железо и глину. Если его посылали на охоту, то он или терял арбалет, или ронял кисет с порохом в единственную на весь лес лужу, или же попадал в самим же им поставленный капкан. Даже копая уголь - уж что может быть проще, Рыжий Ясь и то умудрялся попасть в переделку: то у него лопата сломается, то он сам себя землей закопает. Занявшись разбоем, Яси пытались приспособить к этому делу и Рыжего, но после того, как выпущенная им пуля вошла аккурат в правую ягодицу Черного Яся, об этом уже не могло быть и речи. Да что там говорить, Рыжий Ясь не мог даже несколько шагов пройти не упав. Не человек, а какая-то ходячая катастрофа. В последнее время ему доверяли только полоть огород да пасти козу, ну и я вот, свалился теперь на его голову. Пораженный до глубины души такой несправедливостью со стороны матери, Рыжий Ясь решил заглушить обиду большим количеством пива. Не прошло и часа, а он уже валялся в зарослях чертополоха в обнимку с бочонком. Я же был предоставлен самому себе, к моей великой радости.
   Будь на моем месте настоящий 2-х летний ребенок, то при таком присмотре, он в тот же день свалился бы в колодец. Хотя возможно именно на это великанша и надеялась. Больше всего на свете она не любила необъяснимых вещей. Из своего обширного жизненного опыта великанша твердо знала, что необъяснимые вещи влекут за собой большие неприятности, и чем загадочней были события, тем больше неприятностей они приносили. Ничей ребенок, найденный в багажном ящике относился именно к такому роду вещей, и, хотя великанша не могла себе даже представить каким образом маленький сопляк мог доставить ей неприятности, но интуитивно она чувствовала угрозу. В первый же вечер, после того, как все пленники были допрошены, и ни один не захотел признаваться в своем отцовстве, великанша потребовала привести загадочного ребенка в свою комнату. Надо сказать, что она была единственным человеком в доме, у которого была отдельная комната. Все остальные спали вповалку в общей зале, вместе с курами, собаками и козой. Причем ближе всех к очагу спали братья Яси, затем беременная жена Черного Яся, затем остальные жены и ценные пленники. Я, вместе с остальным скотом спал почти у самой двери, и мерз так, что думал до утра превращусь в ледышку. Зато в комнате великанши был свой камин, и жар от него шел почти нестерпимый. Велев Рыжему Ясю раздеть меня, великанша долго вертела меня во все стороны, пока я не начал хныкать.
   - Ребенок как ребенок, - сказал Черный Ясь, мамашин любимчик и первый помощник, - и че ты дергаешься, не понимаю!
   - Как он себя ведет? - спросила великанша у Рыжего Яся, не обращая внимания на слова старшего сына
   - Да ревел весь день, как белуга, - сплюнув сказал тот. - Все папаню какого-то звал. Целый день тока и слышу: "Папаня, папаня!".
   Это действительно было так. У меня было время обдумать свое поведение и я решил, что единственным, на кого я смог бы свалить ответственность за мое появление в багаже, был ныне покойный хозяин кареты. К моему облегчению Черный Ясь тоже довольно быстро пришел к этому выводу.
   - А ну-ка, взгляни на это малец! - с этими словами он показал мне куртку из волчьего меха.
   - Папаня! - взревел я, мгновенно вспомнив, что в последний раз я видел такую же на плечах покойного контрабандиста.
   - Ну вот, все и разъяснилось, - удовлетворенно сказал Черный Ясь мамаше. - Так что можешь теперь успокоиться.
   - Так то оно так, - хмуро ответила та, - а все ж чутье мое меня еще ни разу не подводило.
   При этом великанша наградила меня таким взглядом, которому мог позавидовать и сказочный василиск - в камень я, правда, не превратился, зато весь покрылся холодным потом, и это не смотря на то, что стоял совсем рядом с камином! Этот взгляд заставил меня переоценить свое положение и привел к очень важному выводу: надо делать ноги. Если до этого момента я еще раздумывал не задержаться ли мне у разбойников немного, хотя бы пока не пройдут дожди, то теперь у меня осталось лишь одно желание - удрать подальше. Не важно, что я не знаю дороги, в лесу водятся хищные звери, а у меня нет ни теплой одежды, ни пищи! Никакая из этих опасностей не могла сравниться с убийственно холодным взглядом великанши.
   Однако проведя еще одну ночь возле дверей и опять продрогнув до костей, я немного умерил свой пыл - в такую погоду провести ночь на земле означало получить гарантированное воспаление легких. Если бы у меня был конь! Даже сумасшедшая Магнолия теперь представлялась мне прекрасным скакуном, пределом мечтаний любого дворянина. У разбойников тоже были лошади, но как уговорить Рыжего Яся зайти в конюшню? На мои крики: "Хочу лошадку" он не реагировал и похоже сильно мучился похмельем. Пришлось стащить из чулана еще один жбан с пивом и положить на то место, где Рыжий Ясь обычно прятал от мамаши свои заначки. Тот несколько удивился чудесному появлению пива в пустом еще со вчера жбане, но вылакал все до последней капли. Дождавшись, пока Яся сморит крепкий сон, я перестал делать куличики и отправился в конюшню. Лошадей у разбойников было предостаточно, вот только мне, чтобы взобраться на одну из них, нужна была лестница. Я и не подозревал раньше, какие это огромные страшные звери. Даже если мне и удастся каким-то чудом оседлать это чудовище, станет ли оно станет меня слушаться? Это же вам не собака, которую можно приручить лаской. Лошадь - животное своенравное, повинуется только твердой руке. Видимо придется отказаться от этой затеи.
   Я с грустью наблюдал как перемалывается корм в их гигантских челюстях, и уже повернулся, чтобы выйти из стойла, как вдруг заметил в углу нечто необычное - маленький ослик был совсем дряхлым и неухоженным, но мне он показался прекрасным, как породистый восточный скакун. В Наровине у меня в детстве тоже был ослик. Любимым нашим с Вячиком развлечением было кататься на нем, повесив у него перед носом морковку. Это, конечно, было давно, но вряд ли ослы с того временя стали умнее. В этом я смог убедиться примерно через час, когда ослик послушно следуя за висящей перед мордой морковкой совершил небольшую прогулку вокруг конюшни. Самым трудным, однако, было на него взобраться - пришлось залезть на перегородку между стойлами и уже оттуда спрыгнуть ослу на спину. Ничего, главное что в итоге и он и я остались живы. Полный самых радужных надежд, я оставил осла в покое и вернулся к месту к месту отдыха моей рыжей "няньки". И вовремя - волшебное действие жбана с пивом начало ослабевать. Ясь уже не валялся в кустах, а сидел среди грядок с редькой, осматривая окрестности мутным похмельным взглядом. При моем появлении в его глазах отразилось заметное облегчение.
   - Кушать хочу, - заявил я сразу, чтобы не дать ему опомниться и начать задавать ненужные вопросы. И кроме того я действительно проголодался. Уплетая за обе щеки кусок козьего сыра, которым меня угостил рыжий сын великанши, я обдумывал про себя несколько вопросов. Во-первых: время побега. Ночью, конечно это делать логичнее, но не умнее. Местности я не знаю, и в темноте могу запросто наломать дров. К тому же ночью кто-нибудь из Ясей обязательно стоит в дозоре. Лучше всего бежать после обеда, когда Великанша ложится вздремнуть. Что касается еды, то мне уже удалось стащить пару хлебов, а сегодня я попытаюсь пробраться в чулан, где хранится вяленое мясо и колбасы.
   Оставалось решить главный вопрос - таинственное письмо, найденное в карете контрабандиста. То, что его нашел именно я не было простой случайностью - это была судьба! Я чувствовал, что оно может стать той путеводной нитью, которая выведет меня из лабиринта проклятых вопросов. И оставить его в лапах разбойников значило совершить не ошибку, а преступление! Нет, письмо я должен взять с собой, иначе не будет мне покоя... Да, но как его достать?! Великанша прятала все самое ценное в сундуке у себя в комнате. Прокрасться туда незаметно практически невозможно - в доме постоянно вертится куча народу. Надо найти какой-то способ выманить их оттуда...Вот если бы произошло что-то необыкновенное, или дому угрожала бы какая-нибудь опасность... Смерч или наводнение... Или, например, пожар... Да, тогда у семейки Ясей не было бы другого выхода, кроме как покинуть хижину. Помолиться что ли Троггу, чтобы он наслал какой-нибудь маленький ураганчик? Хотя, после случившегося в склепе Филибера мне как-то перехотелось играться такими вещами. К тому же, в отличие от наводнения или урагана, устроить пожар было вполне в моих силах.
   Сарай выбранный мной для этой цели был построен на совесть и загорелся с трудом. Как я не старался, занялась только одна стена. Впрочем, я и не собирался сжигать все постройки, мне вполне было достаточно небольшого переполоха. Мой план сработал почти идеально. После первого же крика: "Пожар", хижина мгновенно опустела. Даже ленивых великаншиных невесток, просиживающих целыми днями у очага, как будто корова языком слизала. Но больше всего меня поразила жена Черного Яся, которая вот-вот должна была разродиться и с большим трудом передвигавшаяся по дому на опухших отечных ногах. От любопытства она, видимо, совсем забыла о своем состоянии, потому что перемахнула через изгородь у хлева так резво, как будто у нее вдруг отросли крылья.
   Ну что ж, путь был свободен. Я слез с дерева на котором прятался все это время и вошел в дом. Без людей большой зал казался непривычно огромным. Я пересек его бегом и откинул волчью шкуру, служащую завесой, отделяющей комнату великанши от общего зала. Жар от камина по-прежнему исходил почти нестерпимый. Было так душно, что у меня с непривычки закружилась голова. Сундук находился рядом с великаншиной кроватью и был закрыт на огромный замок. Но и к такому развитию событий я подготовился - небольшая кочерга сработала не хуже чем ломик, которым обычно пользовалась Мэнди...
   Ах, Мэнди, Мэнди...Наверно я сильно обидел ее. Если бы я знал чем все закончится, я бы ее не отпустил. Я бы... Нашел время для мечтаний, балбес! Пришлось дать себе затрещину, чтобы вернуться к реальности. Сжав зубы, я снова сосредоточился на сундуке. Он был заполнен таким количеством разнообразных вещей, что у меня буквально разбежались глаза. В основном сундук был набит разными платьями: кружевными, с тесемочками, бантиками, рюшечками и тому подобными женскими цацками. Вот уж никогда бы не заподозрил Великаншу в подобного рода пристрастии. Даже мне, который, как и большинство мужчин разбирался в моде как свинья в апельсинах, было совершенно ясно, что ни одно из этих произведений портновского искусства не налезли бы Великанше даже на руку. Кроме платьев в сундуке валились в полном беспорядке разные бусы, броши и прочие украшения, причем грубые дешевые подделки перемежались с настоящими шедеврами, которыми не побрезговала бы и королева. Шкатулку я нашел на самом дне сундука. Когда я открывал крышку у меня от волнения дрожали руки но, слава Пресветлой деве, - письмо было на месте. Вот он, таинственный листок бумаги, на который я возлагал столько надежд! Я пробежал глазами первые строки, - ничего не изменилось, все осталось как и было...
   - Занимательное письмецо, а, малец? - произнес голос за моей спиной. Я выронил письмо обратно в сундук, и оборачиваясь попытался состроить свою обычную обаятельную рожицу. Хотя, впрочем, мог бы уже и не стараться, поскольку голос принадлежал не кому иному как Великанше, а ее улыбкой не проведешь.
  
  
  
  
  
  
  Глава 4.
  
  
  
  
  
  
   Судить меня собралось все дружное семейство Ясей. Со своего места я мог одновременно видеть их всех: злобных, удивленных, недоверчивых, любопытных, равнодушных...И над всеми Ясями как неприступная гранитная скала возвышалась огромная фигура Великанши. Сам я сидел в собачьей клетке в центре зала, и в отличие от предыдущих ночей, проведенных мной в разбойничьей хижине, сегодня мне было ужасно жарко. Жарко от того что клетку поставили совсем рядом с очагом, но еще больше меня жег внутренний жар - от стыда. Как же я мог так глупо влипнуть?!! Не предпринял никаких мер предосторожности! Привык ведь иметь дело с дурнями, вроде Рыжего Яся, вот и допрыгался. Мог бы и сообразить, что Великанша заподозрит неладное, увидев что ни с того ни с сего, да еще под дождем, вдруг загорелся справный сарай. Если бы, хотя бы гроза была, можно было бы списать все на молнию, а то ведь с самого утра зарядил такой противный чахлый дождик, и тут на тебе - пожар! И ведь далось же мне это письмо. Впрочем, задним умом все мы сильны. Теперь то мне совершенно ясно, что удирать надо было еще вчера, сразу как научился ездить на осле.
   Я тяжело вздохнул и вернулся к происходящему в зале. Великанша как раз заканчивала рассказ о моих прегрешениях. Оказывается она давно подозревала меня: и нашелся я при странных обстоятельствах, и пропажа из кладовки жбана с пивом тоже не прошла незамеченной. Да и вел я себя подозрительно - где это видано, чтобы 2-х летний малыш лихо лазал по деревьям, был совершенно равнодушен ко всем кошкам, собакам и прочей живности, ходил самостоятельно на выгребную яму, сам подтирался, и даже, зараза такая, ни разу в ту яму не свалился. Да и других странностей хватало, перечислять все - ночь закончится, - в завершение своей речи сказала Великанша и победным взором оглядела своих домочадцев.
   - Я так думаю - надо его "успокоить".
   От этих слов меня мороз пробрал по коже, даже не смотря на исходящее от очага тепло. На мое счастье остальные члены семьи придерживались несколько иного мнения.
   - Ты, маманя не обижайся, - пробасил Черный Ясь, - но может ты ошибаешься?
   - И то, - подал голос Рыжий Ясь, - я с ним цельными днями сижу, ниче такого не заметил. Малец как малец, может только тихий слишком.
   От благодарности и умиления у меня даже комок к горлу подкатил. Так бы и расцеловал сейчас этого рыжего балбеса в обе щеки. Заговорили и остальные члены семьи. Даже женщины тихонько выражали сомнения в правоте Великанши.
   - А ну, тихо! - взревела наконец та, перекрывая общий ропот. - Вы что же, думаете я из ума выжила? Говорю же вам, я застала его в своей комнате, рядом со взломанным сундуком. А в руках он держал ни блестяшки и не монетки, как детям обычно нравятся, а письмо, которое нашлось вместе с ним в карете! И письмо это он читал, готова поклясться могилой Трогга! Это не ребенок а нежить какая-то!
   - Ну вот и все, - обреченно подумал я, глядя на ошеломленных такой отповедью разбойников. - Теперь за меня никто не заступится.
   И, как оказалось, был неправ. Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны - от Черного Яся.
   - Ты, маманя, как хочешь, - сказал любимый сын Великанши, - но ребенка я убивать не стану. Душегуб я, конечно, знатный, да только на маленького у меня рука не поднимется. У самого, вон, скоро дите родится, - Черный Ясь нежно улыбнулся своей беременной жене. - Так что ты, маманя, на меня не рассчитывай.
   - Ну что ж, - обиженно поджала губы Великанша, - не ты, значит кто-нить другой это сделает... Гнилушка?
   - Не, ма, - покачал головой Гнилой Ясь, - тут я тебе не помощник.
   - И я, - сказал Рыжий Ясь. - И я, и я, - хором загалдели остальные разбойники.
   Пораженная внезапным неповиновением своих сыновей, Великанша наградила их таким взглядом, что те тут же затихли, виновато опустив глаза.
   - Ладно же, - после долгого молчания прошипела она сквозь зубы. - Не будем его "успокаивать", хотя и надо бы. (Я облегченно вздохнул). Но и здесь ему не место. Сделаем вот что: отдадим его колдуну.
   Дружное "Ах" было ответом на ее слова.
   - Ну и сурова же ты, маманя, - проговорил, наконец, Черный Ясь. - Но будь по-твоему.
   После этого собрание закончилось, и все начали расходиться. Этим вечером семейство Ясей было неожиданно тихим и подавленным. Не было ни обычных грубых шуток, ни шумной возни с собаками. Даже есть никто не стал. Все просто тихо расползлись по своим углам и заснули. Такое странное поведение разбойников заставило меня опуститься с небес на грешную землю. Конечно, я был безмерно счастлив от того, что меня оставили в живых, но решение Великанши заставляло призадуматься. Не такой она человек чтобы спокойно отпустить меня на свободу и забыть прежние обиды. Значит этот колдун вряд ли любит маленьких детей. Разве что хорошо прожаренными. Ох не придется ли мне еще пожалеть о том, что меня сегодня не убили?!!
   Из клетки меня так и не выпустили, так что временя подумать об этом у меня было предостаточно. Жены разбойников меня жалели и тайком от Великанши подкармливали всякими вкусностями, но это меня мало утешало. Я мог думать лишь о колдуне, который должен был явиться со дня на день. И чем дольше я а нем думал, тем большим чудовищем он мне представлялся. Дошло до того, что он стал являться мне во сне. Стоило мне задремать, и мне обязательно снился колдун. В моих снах он был огромным, черным с гниющими зубами и глазами, светящимися красным. Он протягивал ко мне свои кривые руки и мерзко хихикал, а за его спиной стоял огромный чан с кипящей водой и... На этом месте я каждый раз просыпался, весь покрытый холодным потом и с бешено колотящимся сердцем. Стоило ли удивляться тому что эти несколько дней тянулись для меня как несколько лет.
   Но вот этот день настал... Погода для появления колдуна была самая что ни на есть подходящая - такой грозы не припоминали даже старожилы. Все небо было иссечено молниями так густо, что при желании можно было читать без свечки ( если бы, конечно, не мешали ливень с градом, беспрерывные раскаты грома и собачий холод).
   - Идут, идут, - звенящим от волнения голосом сообщил Рыжий Ясь, дежуривший на чердаке.
   - Великая богиня спаси и сохрани! - пискнула жена Черного Яся, забиваясь в самый дальний и темный угол зала. Ее примеру последовали и остальные женщины. Мужчины, хотя и остались на своих местах, но было видно, что им тоже не по себе. Кто нервно теребил бороду, кто демонстративно поглаживал ножны клинка. Обо мне и говорить нечего - я весь превратился в слух, и только прутья клетки, которые я сжимал изо всех сил не давали мне упасть. Сейчас я увижу его, это чудовище, этого монстра, которому, возможно, суждено положить конец моей жизни. Сейчас все решится, сейчас...
   Тяжелые шаги сначала по чавкающей грязи, затем по скрипящим по ступеням... И вот, сопровождаемая жутким раскатом грома, дверь распахивается...Яркая вспышка молнии освещает стоящего на пороге человека в остроконечном капюшоне и с огромным посохом в руке. Эта картина настолько соответствует моим ночным кошмарам, что я забываю обо всем: и о том, что я должен изображать 2-х летнего ребенка, и о том, что за мной неотступно следит Великанша. Мне уже все равно. Я просто шлепаюсь на колени и шепчу молитвы Пресветлой Заступнице. Пусть это окажется моим очередным сном, пусть это будет только сон и я сейчас проснусь!
   Я изо всех сил щипаю себя за руку, но, несмотря на все мои молитвы, кошмар продолжается. Колдун делает несколько шагов вперед и, остановившись рядом с очагом, откидывает капюшон. В полной уверенности, что сейчас я увижу красные глаза и гнилые зубы, я смотрю на него и...Хорошо, что я уже сидел, потому что от такого потрясения ноги бы меня точно не выдержали. Лицо колдуна не было ни страшным, ни даже особо злым. Может только очень уставшим. Внушить ужас могли разве что седые космы, которые их владелец ленился лишний раз мыть и расчесывать, и потому больше напоминавшие по виду старую половую тряпку. Впрочем я, как и все его друзья уже настолько привык к его виду, что не обращал внимания на такие мелочи... Ну, здравствуй, старикашка!
   Я даже зажал себе рот, чтобы случайно не сказать эти слова вслух. Спокойно, Рауль, спокойно! Сейчас важно не совершить ошибку. Судьба или счастливый случай послали тебе возможность спастись, теперь главное ничего не испортить.
   Тем временем старикашка уселся на заботливо пододвинутый кем-то табурет и протянул к огню озябшие руки.
   - Не желаете ли выпить согревающего, уважаемый Ульрих? - откуда ни возьмись рядом тут же оказалась Великанша.
   (Ну и ну, - подумал я, глядя как она собственноручно подает старикашке стакан пунша, - чтобы сама хозяйка за кем-то ухаживала?!! Вот уж удивила так удивила... Что ж такого сделал старикашка, чтобы внушить ей такой почет?)
   После пунша старикашке был подан ужин из 3 блюд - никаких изысков, зато очень сытный.
   - Отлично, - сказал старикашка, закончив обгладывать последнюю косточку, и довольно причмокнув, - а теперь, не скажете ли мне, дорогая Гортензия, какая такая надобность заставила вас вызвать меня в такую мерзкую погоду? Надеюсь это действительно что-то срочное.
   (Великаншу зовут Гортензией?!! - мысленно поразился я. - Ее родители наверно были слепые, если дали этой слонихе такое нежное имя! Хотя, может в детстве она была больше похожа на цветочек?)
   - Обещаю, почтенный Ульрих, в накладе вы не останетесь, - отвечала старикашке Гортензия.
   - Кхм, кхм, - старикашка прочистил горло, - Неужели в семье кто-то болен?
   - Слава небесам и преисподней все здоровы, - покачала головой Великанша. - Но зато у нас есть кое-что на продажу.
   - Вот как?! - старикашка вопросительно задрал свои косматые брови. - Надеюсь это окупит поездку. Где предмет?
   - Прямо перед вами, - с любезной улыбкой произнесла Гортензия, указывая на меня.
   От удивления старикашка долго не мог произнести и слова, лишь переводил взгляд с меня на Великаншу и обратно.
   - Если я правильно понял, уважаемая Гортензия, вы предлагаете мне купить ребенка, - наконец выдавил он. - Вы шутить изволите?
   - Ну что вы, никаких шуток.
   - Да зачем мне ребенок?!! Что я с ним делать буду?!! - возмутился старикашка. - Это ж надо, вытащить меня в такую погоду...
   - Вам нет нужды притворяться, почтенный Ульрих, - прервала его Великанша. - Здесь все свои и никто вас не осудит.
   - Не понимаю о чем вы...
   - В вашем ремесле, уважаемый, иногда требуются особые вещества, - Великанша нагнулась к старикашке и заговорщицки понизила голос.- Такие, например, как кровь младенцев...Трудно такое достать, не так ли? И рискованно - ребенка обязательно станут искать. Зато этого малыша никто не кинется. Можете использовать его как хотите. Посмотрите, только, какой крепыш, - она похлопала меня по спине. - Одной крови с него сколько можно взять, а ведь еще есть сердце, почки, печень, полный набор, а?
   Похоже Гортензия всерьез считала что старикашка практикует черную магию. Если бы я не сидел в собачьей клетке, меня эта ситуация очень бы позабавила. Старикашка казался смущенным, но разубеждать Великаншу в своих колдовских способностях почему-то не торопился.
   - И сколько же вы хотите за весь...кхм, кхм...набор? - спросил он, поглаживая бороду.
   (Дожился, - мрачно подумал я, - много я в своей жизни слышал оскорблений в свой адрес, но вот "набором" меня еще никто не называл.)
   - Совсем недорого, - радостно отвечала Великанша, - учитывая сколько он еды съел, да хлопот принес...10 золотых.
   - 10 золотых?!! - старикашка даже закашлялся от возмущения. - Да этот ребенок у вас что, вином писает?!! За эти деньги можно лошадь купить с седлом в придачу! 10 золотых! С ума сойти!
   - Ну, вином он конечно не писает, - невозмутимо сказала Гортензия, - но кое-какие необычные качества у него все же имеются.
   После этого заявления она наклонилась к старикашке и долго шептала ему что-то на ухо, периодически указывая на меня. О чем она рассказывала я мог только догадываться, но судя по тому, что старикашкины брови опять полезли на лоб, такого в своей жизни он еще не слышал.
   - Ну, что скажете? - спросила Гортензия с победной улыбкой, закончив шептать.
   - Впечатляет, - ответил старикашка, сопроводив слова такой тонкой ироничной улыбкой, которая означала у него высшую степень сарказма. Судя по всему он не поверил ни единому великаншиному слову.
   Гортензия, однако, приняла его слова за чистую монету, и высказалась в том духе, что и 10 золотых цена совсем низкая, но ради такого великого колдуна как многоуважаемый Ульрих, она готова сделать скидку.
   - В любом случае я хотел бы осмотреть его, - перебил старикашка ее рассуждения. - Наедине.
   И даже по этому поводу Великанша не стала возражать. Меня тут же перенесли вместе с клеткой в ее комнату и завесили проем волчьей шкурой.
   - Ну и ситуация! - тяжело вздохнул старикашка, присев на край хозяйкиной кровати. Он снял очки и начал массировать глаза, что служило у него признаком крайней растерянности.
   Вот он, мой шанс! Главное - старикашку не напугать. Великанша ничего не должна заподозрить. Значит открываться пока нельзя - это займет слишком много времени, к тому же Ульрих человек пожилой, от таких переживаний его еще, чего доброго кондрашка схватит. Но и молчать нельзя - он ведь сейчас обдумывает как бы отказаться от сделки и при этом не обидеть Гортензию. Еще бы - 10 золотых на дороге не валяются! Что же ему сказать? Думай, Рауль, думай...
   - Что же мне с тобой делать, малыш? - рассеянно спросил старикашка, нацепив очки обратно на нос. Он открыл дверь клетки и погладил меня по голове.
   И тогда я набрал побольше воздуха в легкие, скривил мордаху, и заныл как можно жалобнее:
   - Дяденька, миле-е-енький, заберите меня отсюда-а-а...Эти злые люди хотят меня съе-е-есть!
   Как ни странно, мои завывания сработали - сердце старикашки дрогнуло и уже на следующее утро я сидел рядом с ним в повозке, навсегда, ( я надеюсь), покидающей разбойничий хутор. Повозкой правил Кривой Ясь, поэтому я решил повременить с признаниями, а лишь тихо радовался жизни. Зато старикашкино настроение становилось с каждым лье все хуже и хуже.
   - Ох и зададут же мне трепку, малыш, - вздыхал он. У этой рыжей девчонки язык как помело. Впрочем, так мне старому дураку и надо.
   Услышав о рыжей девчонке я так обрадовался, что даже рассмеялся вслух, чем вызвал у старикашки новый приступ брюзжания. Но мне уже было не до него. Главное - Мэнди с ним, цела и невредима! Я ее нашел. Теперь все будет хорошо...
   Кривой Ясь высадил нас на околице какой-то деревушки, наотрез отказавшись заехать в гости.
   - Там у вас солдаты герцога квартируют, - сказал он, сплюнув. - Еще прицепятся: кто, да откуда, да почему не служишь, придется ведь насмерть "успокаивать".
   И верно - солдат в деревне было больше чем бродячих собак, причем и те и другие ходили собравшись большими группами и представляли немалую опасность. Тем не менее до нужного дома мы добрались без приключений. Дверь нам открыла невысокая девушка, грациозность которой не могло скрыть даже простое мешковатое платье из грубой материи. Ее волосы были скрыты под чепцом, лицо осунулось, но глаза по-прежнему горели неукротимым зеленым огнем. Да что там говорить - Мэнди нисколько не изменилась, разве что похудела, но даже это ей шло. И хотя я знал, что встречу ее, и даже ждал этого с нетерпением, все равно ее появление так меня ошеломило, что я застыл на пороге с открытым ртом, будто меня по голове чем-то стукнули. И все то время, пока старикашка извиняющимся тоном рассказывал ей о своей поездке на разбойничий хутор, я не мог отвести от нее глаз. Пресветлая богиня, какая же она красивая! И как я раньше этого не замечал?! Даже когда она сердится, и ее брови вот так сходятся к переносице как сейчас, а на лбу появляется такая миленькая складочка... Даже когда в ее глаза горит такое бешенство, что кажется она может дырку в ковре прожечь, все равно она потрясающе красива... Вот только голос становится визгливым, особенно если повторять 10 раз одну и ту же фразу.
   - Я просто не верю своим ушам! - в 11-й раз повторила Мэнди. - 10 золотых!!! Ты отдал 10 золотых чтобы привести еще одного нахлебника?!! Да нам самим скоро есть нечего будет!
   - Но девочка моя, - голос старикашки дребезжал как апрельский ручеек, - ведь если бы я не забрал малыша, они бы его точно убили! Ты же знаешь, какие это душегубы! А мальчик такой славный и смышленый...
   - Ничего славного в нем не вижу! - отрезала Мэнди, бросив на меня яростный взгляд.
   От таких слов я даже обиделся. Конечно, Клаус был не красавец, но его, как и большинство детей, вполне даже можно было бы назвать милым.
   _ Учти, - добавила Мэнди, - за этим ребенком я ухаживать не собираюсь. Мне и одного вполне хватает.
   В доме есть еще один ребенок? - удивился я. - Интересно чей? Неужели Мэнди успела?!! Да нет, прошло всего-то полгода с тех пор, как мы расстались...Или она уже тогда была беременной?
   В этот момент из соседней комнаты как по заказу послышался громкий детский визг, а затем угуканье. Безобидные и, в общем-то, милые эти звуки вызвали у Мэнди и старикашки странную реакцию: они тут же смолкли, переглянулись и тяжело вздохнули.
   Полный едва сдерживаемого любопытства я подошел к двери в комнату и тихонько ее приоткрыл. Звуки исходили из кровати. Стараясь не наступить на одну из игрушек, разбросанных по всей комнате, я осторожно приблизился к постели и забрался на стоящий рядом табурет. Никакого ребенка в кровати не оказалось. Вместо этого там расположился какой-то странный субъект в ночной рубашке и колпаке. Он вертел в руках тряпичный мячик и периодически пробовал его на зуб. Я уже было подумал что ошибся дверью, как вдруг этот парень скривился и противным голосом заорал: "Минди", а потом опять загугукал.
   - Трогг меня побери! Мэнди подобрала где-то чокнутого и теперь за ним ухаживает! Конечно с ним хлопот не оберешься. Ну и дела! Не замечал раньше за ней такого интереса к благотворительности.
   Я уже собирался уходить, но что-то в этом странном человеке показалось мне смутно знакомым. Где-то я его видел, но где? Лицо парня было плохо видно из-за царящего в комнате полумрака. Я взял со стола свечу и, взобравшись обратно на табурет, поднес ее к лицу сумасшедшего. Это ему совсем не понравилось. Он принялся махать руками и вопить дурным голосом. Свеча, не выдержала таких испытаний и погасла, но мне это уже было не важно - в тот самый момент, когда я взглянул на лежащего в кровати парня, я вспомнил где я видел это лицо... В зеркале... На меня в упор смотрел я сам. Я нашел свое тело, вернее тело Рауля, принца Наровина! Забыв о том что надо дышать я медленно протянул руку и дотронулся до его плеча...
  
  
  
  
  Глава 5.
  
  
  
   ...И ничего не случилось... Почему-то я думал, что стоит мне найти мое тело и коснуться его, как мы с Клаусом тут же поменяемся местами. Это казалось мне настолько само собой разумеющимся, что я даже и мысли не допускал что что-то может не сработать. Я даже глаза закрыл, ожидая повтора тех ощущений, которые я пережил в склепе... Но ни удара, ни полета, ни ужасной боли, ничего не последовало. Ноль, зеро, ровным счетом ни-че-го! Открыв глаза я обнаружил себя на том же месте и в том же теле, что и минуту назад. Такого страшного удара судьбы я не испытывал давно. Можно даже сказать никогда. Вне себя от разочарования, я покорно позволил прибежавшим на крики ребенка Мэнди и старикашке увести себя в другую комнату. Все предметы казались мне размытыми и нечеткими, наверно у меня на глазах выступили слезы. Может я даже и поплакал, не помню. Все было как в тумане. Кажется я что-то ел, и даже что-то отвечал, когда меня спрашивали. Но думал я лишь о том, что все кончено. Пришел конец всем моим надеждам, планам и жизни моей конец. Если я не могу вернуть свое собственное тело, то к чему влачить это жалкое существование?! Лучше уж сразу утопиться, чем мучиться в чужом теле.
   Пресветлая богиня, а ведь Клаус тоже мучается в моем теле! Бедняга даже двигаться нормально не может. Конечно малышу было гораздо труднее пережить такую катастрофу и овладеть своим новым телом, чем мне. Он же наверно еще и под себя писает. Бедная Мэнди, тяжко ей, наверное, ухаживать за таким инвалидом! После того как я подумал еще немного на эту тему и в подробностях представил как Мэнди меняет ему портки, мне стало так тошно и стыдно, что я чуть не взвыл. А она ведь считает, что это я впал в детство! Что же делать? Не могу же я все так и оставить. Даже если я утоплюсь, Клаус все равно останется жить в моем теле. Что же теперь, несчастной девушке всю жизнь ему слюни вытирать?!! Нет, надо срочно что-то придумать.
   Я думал, думал, но так ничего путного придумать и не смог. Голова была настолько пустой, что ей можно было играть вместо мяча. Я попил воды, походил по комнате, но ничего умного так в голову и не пришло. Вместо этого я все время ловил себя на мысли, что вспоминаю о том, какое лицо было у Мэнди, когда она открыла нам дверь. Такое сосредоточенно-милое... Интересно, можно так сказать? Тьфу ты, опять отвлекся... Я напрягся и подумал еще. Единственная мысль, которая меня посетила, была о выгребной яме. Безнадежно...
   Я попрыгал немного на кровати. Судя по всему спать мы будем со старикашкой в одной комнате. Может это и к лучшему. Конечно, хотелось бы решить все самому, а потом рассказывать пораженным друзьям о своем уме и отваге. Однако судя по последним событиям мне явно нужна помощь, и лучше старого ученого кандидатуры не найти. Придется ему открыться.
   Старикашка явился незадолго до полуночи и сильно навеселе. Увидев что я сижу на постели одетый он очень удивился.
   - Ты почему до сих пор не спишь, маленький? - спросил он заплетающимся языком. - Тебе давным-давно пора баю-баю.
   - Мне нужно кое-что сказать вам, Ульрих, - ответил я как можно серьезнее.
   - Ты даже имя мое запомнил! - удивился старикашка. - Гортензия была права, ты действительно необыкновенный ребенок.
   - Дело в том, что я не совсем ребенок, - начал я. - Может, присядете?
   Вместо этого старикашка захихикал.
   - Ну, прости малыш, - сказал он отсмеявшись. - Просто ты такой забавный! Ути-пусечки, - и он показал мне "козу".
   Это меня так взбесило, что вместо того, чтобы постепенно и деликатно, как планировалось вначале, подготовить Ульриха к сногсшибательной новости, я сдуру выложил ему все сразу. Пришлось отпаивать его каплями валерианы и родниковой водой. Хорошо только одно - он сразу перестал сюсюкать.
   - Не могу поверить! - причитал он. - Неужели это на самом деле ты, Рауль?
   - На самом деле я. Если сомневаешься, можешь спросить меня чем-нибудь, что могу знать только я.
   - Хорошо, - старикашка задумался. - Что ты держал в руках, когда мы встретились впервые?
   - Банку с волчьим сердцем. И когда мы встретились, я ее не держал, она на меня свалилась потом.
   - Мальчик мой! - прослезился старый ученый. - Слава пресветлой деве! Но как же ты оказался в этом теле?
   - Длинная история, - ответил я. - И прежде чем я тебе ее расскажу, ты должен мен кое-что пообещать.
   - Все что угодно, мой юный принц!
   - Мэнди не должна ничего знать.
   - Да ты с ума сошел! - воскликнул старикашка. - Бедная девочка столько ночей не спала от беспокойства, столько сил потратила пока ухаживала за твоим телом - а мы ведь думали, что это ты потерял память и рассудок! Да мы ей должны сказать в первую очередь. Знаешь, как она обрадуется!
   - Радоваться тут особо нечему, - мрачно ответил я. - И потом, Мэнди не должна видеть меня таким. Не в теле ребенка.
   - Нет это просто невообразимо! Из-за какой-то глупой гордости ты обрекаешь бедняжку на неведение и...
   - Может я и глуп, но я так хочу. И если ты мне друг, то ничего ей не скажешь. Пообещай мне.
   - Ну, хорошо, - сдался старикашка. - Без твоего разрешения я ничего никому не скажу. Доволен?
   -Да,- я присел рядом со старикашкой. - Теперь расскажи как мое тело оказалось у вас. То, что это вы забрали его из пещеры я знаю - в письме прочитал.
   - В каком письме? - удивился старикашка.
   - Потом расскажу. Я только не понял как вы в склеп попали.
   - Мальчик мой, неужели ты мок подумать, что мы тебя бросим? - мой собеседник укоризненно покачал головой. - Мэнди, конечно девчонка взбалмошная, зато отходчивая. Не прошло и нескольких минут, после того как ты ушел, как она прибежала назад извиняться.
   - Ах вот как! - я почувствовал как сладкий бальзам проливается на раны моего уязвленного самолюбия.
   - Но было поздно, мы не успели тебя догнать, - вздохнул старикашка. - Нам оставалось только перехватить тебя около гробницы.
   - Но ведь у вас не было плана подземных ходов под Ильтерой. Я же тогда испортил эту часть карты!
   - Вот потому мы и отправились туда на лодке, - хитро улыбнулся старый ученый. - Не забывай, я коренной житель Рейнсберка и знаю все острова как свои пять пальцев.
   - Ну-ну, рассказывай дальше, - я пододвинулся поближе.
   - Дорогу до острова с часовней была мне хорошо знакома, - начал старикашка. - Туда мы доплыли еще засветло. Мы хотели подождать тебя у часовни, но там было столько солдат, что и муха бы не пролетела без документов. Пришлось плыть дальше. Мы обошли остров и нашли в одном месте удобную пещеру, выходящую на реку. О том, что это и есть склеп Филибера мы конечно не догадались - о такой удаче нельзя было и мечтать. Просто хотели подождать до сумерек а потом попытаться пробраться к часовне.
   - Значит саму гробницу вы не видели?
   - Я же тебе говорю, мы вообще не поняли где находимся. Сидели за камнями, ужинали, как вдруг Рувэн заметил еще одну лодку, направляющуюся в нашу сторону. На всякий случай мы спрятались. В лодке было двое мужчин, оба в длинных плащах, но никакой плащ не в силах сделать герцога Ла Фьярму неузнаваемым.
   - Герцог был там! - воскликнул я, не в состоянии сдерживать эмоции. - О, я знал, я чувствовал! А кем был второй?
   - Не знаю, второго я так и не разглядел. Но он не был слугой герцога, это совершенно точно. Так вот, слушай дальше. Эта парочка поступила также как и мы : спрятали лодку и затаились за камнями, причем совсем рядом с тем местом, где находились мы. У нас не оставалось иного выбора, как оставаться там, где мы были, иначе нас бы тут же обнаружили. Ну а потом, когда они начали говорить, и мы поняли, что попали в склеп Филибера, нам, естественно, перехотелось куда-либо уходить.
   - А о чем они говорили?
   - Ну, беседой назвать это было трудно. Так, обменивались фразами, всего и не упомнишь. Ах да, герцог сказал нечто очень странное.
   - Что, что он сказал? - сгорая от любопытства спросил я.
   - Нет, не так было. Герцог только сказал: "Долго его еще ждать?" А вот его спутник ответил: " Наберитесь терпения, молодой человек должен пройти через Пещеру Теней, а это серьезное испытание".
   - О да, прошептал я, с содроганием вспомнив длинный ряд жутких теней, следовавших за мной по туннелю.
   - Вижу тебе это название знакомо, - с интересом посмотрел на меня старикашка.
   - Потом объясню, дальше что было?
   - Герцог долго ругался, - продолжил Ульрих, - а потом сказал: "Не понимаю, к чему все эти церемонии? Почему нельзя было привести его сюда в лодке?
   - Я же вам объяснял уже, - ответил второй. - Пещера Теней это одно из испытаний предназначенных для избранного.
   - А если он его не пройдет? Вдруг он трус?
   - Ну, судя по тому, что молодой человек не побоялся вызвать вас на дуэль, я бы его не назвал трусом.
   - Вы путаете храбрость с наглостью, - ответил герцог".
   - Вот сукин сын! - возмутился я. - Он еще смеет сомневаться в моей храбрости?! Ладно, а дальше что было?
   - Потом мы долго ждали, у меня даже нога затекла. Я поначалу ее вообще не чувствовал, а потом меня как будто иголками кололи, если я пытался пошевелить ногой, пришлось разминать, а потом...
   - Может, хватит уже о ноге?
   - Ну хорошо, - старикашка обиженно поджал губы. - Потом вы, мой принц, соизволили, наконец, появиться. Вид у тебя, Рауль, надо сказать был таким, будто за тобой гнались волки: волосы торчком, взгляд безумный, на одежду вообще было страшно смотреть, а факел...
   - Может, хватит уже о моем внешнем виде? - раздраженно перебил я. - Переходи к сути.
   - Собственно, рассказывать особо не о чем, - пожал плечами Ульрих. - Все произошло очень быстро. Твой факел погас практически сразу, и мы на некоторое время потеряли тебя из виду. Затем, правда, тучи разошлись, и в свете луны мы увидели, что ты улегся на какой-то камень. Но лежал недолго, и вскочил с него так стремительно, будто тебя пчела ужалила. Потом мы вообще перестали что-либо понимать: ты то приближался к камню, то удалялся от него, как будто исполнял какой-то странный танец. Затем ты долго смотрел на небо. Потом начал оглядываться по сторонам, а потом вдруг, кинулся плашмя на этот камень и замер.
   (Значит ни света О-Ери, ни преображения гробницы они не заметили, - с огорчением подумал я. - Трогг меня побери, со стороны я действительно выглядел полным придурком!)
   - Время шло, а ты все не двигался, - продолжал между тем старикашка. - Зато зашевелились герцог с товарищем. Да еще как! Ни с того ни с сего они вдруг кинулись к тому камню на котором ты лежал, отталкивая друг друга как малые дети, играющие в догонялки. Причем наш герцог дал своему спутнику такого тумака, что тот растянулся посреди пещеры и, кажется, разбил нос. Герцог подбежал к тебе и схватил тебя за правую руку, затем, вдруг, вытянулся во весь рост и когда он поднялся то его руки уже не были пустыми. Хотя, могу поклясться, что секундой раньше у него ничего в руках не было. А в руке он держал...
   - ...меч Филибера, - шепотом продолжил я.
   - Филибера или нет, я не знаю, - пробурчал старикашка, - на нем написано не было. Но меч был старинный и очень необычный.
   - Что ж такого необычного в нем было?
   - Не знаю, не могу объяснить. Просто от него исходило какое-то голубоватое сияние. Герцог долго вертел его в руке и откровенно им любовался. Тем временем его спутник смог подняться на ноги и доковылял к тому камню, где лежал ты.
   - Что, братец, ножка болит? - спросил герцог со смешком. - А не надо было мне мешать.
   - Уж простите, Ваше Сиятельство, - пролепетал тот, - не знаю, что на меня нашло. Какое-то помутнение рассудка!
   - Помутнение, говоришь?! - язвительно скривил губы герцог. - Для такого умника, как вы, братец, это должно быть было очень неприятно.
   - Надеюсь, мы забудем об этом недоразумении, и вновь станем друзьями, как и прежде, - спутник герцога пытался говорить с достоинством, но его голос предательски дрогнул.
   - Друзьями? Вы, братец, меня совсем за дурака держите?! Думаете я не понимал, что вы втянули меня в эту историю, надеясь что я буду таскать вам каштаны из огня? Хотели забрать себе все лавры, а всю грязную работу оставить мне? - лицо герцога исказилось от гнева. - Только одного вы не учли, братец, - никто еще не мог безнаказанно оскорбить герцога Ла Фьярму!
   Герцог взмахнул мечом, и приставил его к горлу своего спутника.
   - А скажи мне, мой многомудрый друг, что я сейчас с тобой сделаю?
   - Вы не можете меня убить, - прошептал тот. - Вам одному с этим не справиться.
   - Спорим?!! - расхохотался герцог. - Кто же мне помешает? Может Его Величество Слабак?! Или его похотливая дочурка? А может этот кучерявый щенок восстанет из мертвых? А? - герцог пнул твое тело сапогом.
   - Ваше Сиятельство! - залепетал его собеседник. - Я вас прошу... Я умоляю!
   - Называй меня "Повелитель", червяк! - закричал герцог. - Отныне и впредь меня будут называть только так! - Он опять поднял руку с мечом вверх, и тут что-то произошло...
   - Что-что? - я чуть ли не прыгал от волнения.
   - Вдруг исчезло сияние, исходящее от меча, а в следующее мгновение герцог вдруг упал.
   - Но почему?
   - Никто не понял. Просто меч стал таким тяжелым, что ни герцог, ни его спутник не могли его даже сдвинуть с места, не то что поднять.
   - Как же они его унесли?
   - Не знаю, - покачал головой старикашка. - Если они его и унесли, то нас к тому времени уже там не было. После того, как герцог толкнул тебя, умница Мэнди заметила, что ты пошевелился. И пока этот великосветский мерзавец с товарищем пытались понять что случилось с Клиеннаром, нам удалось незаметно перетащить твое тело в лодку и мы тут же отчалили. Рувэн, правда, хотел набить герцогу морду, но я его отговорил. Во-первых еще неизвестно кто кого побил бы, а во-вторых мы решили, что если ты жив, то самое главное поскорее увезти тебя из этого кошмарного места.
   - Вы были совершенно правы, - сказал я. - А почему вы сразу не уехали вместе с цирком, как собирались?
   - Если бы ты был с нами, ты бы не задавал таких глупых вопросов,- хмыкнул старикашка. - На следующий же день, после этих событий на Рейнсберк налетел страшной силы ураган: снесло все деревянные мосты на Ильтере, и даже каменные немного пострадали. Правда жертв среди людей было мало - только пара пьянчуг, ночевавших под мостом, и то, говорят, их потом видели возле Сьеннежа. Но переправы не было целую неделю. А когда навели новые мосты, герцог с принцессой провозгласили себя наследниками престола вместо сбежавшего Императора и тут же объявили всеобщую мобилизацию. Под этим предлогом велено было сдать в пользу армии всех лошадей и мулов, а потом стали набирать рекрутов. Ты не поверишь, какой тут творился ужас! Всех, кто осмеливался усомниться в праве герцога на престол, или уклонялся от службы в армии вешали на ближайшем дереве. Только скоро и деревьев не осталось: лето выдалось очень дождливым, а зима на диво ранней, - вот и вырубили все деревья на дрова. Да что там говорить о деревьях! - старикашка махнул рукой. - Люди как мухи дохли!
   - Наверно я причинил вам немало неудобств, - сказал я с раскаянием.
   - Да уж, - вздохнул Ульрих. - Ты валялся без чувств целых три дня, а когда, наконец, очнулся, то казался совсем чокнутым. Ходить не мог, только орал не своим голосом. А когда у нас отобрали лошадей, нам с Рувэном пришлось таскать тебя на носилках. Вот, смотри сколько мозолей! - он показал мне свои руки. - И это в моем-то возрасте!
   - Значит вы остались здесь из-за меня? Из-за того, что не могли меня вынести из города?
   - Да нет, не в этом дело, - ответил старикашка. - В крайнем случае мы могли выйти через подземные ходы за пределы столицы, а там нанять лошадей. Просто Мэнди что-то втемяшилось в голову. А когда она что-то хочет, то с ней совсем сладу нет.
   - Ничего не понимаю - Мэнди не захотела уезжать?
   - Ну я же тебе объясняю - девчонка упряма как стадо ослов. Сказала нет и точка!
   - А почему?
   - Из-за тебя, конечно. Приснился ей какой-то сон, что дескать ты говоришь ей: "Не уезжайте, подождите меня". Ну в общем обычный бабий бред. Так в нее как нечистый вселился: "Никуда, говорит, не поеду. Только здесь Рауль может обрести вновь свою душу и рассудок" Уж мы ее уговаривали, и силой увезти пытались, а она стоит на своем и все! Пришлось остаться, не оставлять же ее одну.
   Слушая старикашку я с удивлением понял, что известие о том что Мэнди приняла такое живое участие в моей судьбе не доставляет мне той радости, которую я, наверно, должен был бы испытывать Напротив, мое сердце сжималось от ужасной боли, как будто огромное чудовище терзало его своей когтистой лапой. Если бы я мог знать заранее! Ведь все могло бы быть иначе... А теперь кто я? Не человек а недоразумение какое-то.
   - Рауль, с тобой все в порядке? - испуганно спросил старикашка, прервавшись на полуслове.
   - Все замечательно, - я выдавил из себя улыбку. - Почему ты спрашиваешь?
   - Ты так морщился, как будто у тебя зубы болят. Так о чем я говорил? Ах да, теперь я понимаю что девчонка была права. Кто бы мог подумать?!! Не даром говорят что у женщин чутье на такие дела. Ну так что, может в знак благодарности откроешься ей?
   - Ни в коем случае! - я даже руками замахал. - Сначала я должен привести себя в порядок. Причесаться, помыться, одеться и... - ах да, чуть не забыл, - вернуть свое тело.
   - Шутишь? - хмыкнул старикашка. - Хорошо, значит настроение у тебя улучшилось.
   - Тебе виднее, - я не стал огорчать Ульриха. - Но в одном Мэнди права : если я и смогу разгадать эту загадку то только здесь - в Рейнсберке!
  
  
  
  
  
  Глава 6.
  
  
  
   - Рауль, я ведь не железный!
   Фраза Ульриха, произнесенная с неожиданной злостью оторвала меня от переваривания нехитрого ужина и ошеломляющих новостей, сообщенных старикашкой.
   - Я это говори к тому, что мое терпение на исходе, - продолжал тот. - По-моему я вполне заслужил услышать рассказ и о твоих приключениях!
   - Может, перенесем на завтра? - сделал я робкую попытку увильнуть, но старикашка с такой силой стукнул кулаком по столу, что я мигом осознал свою неправоту.
   - Хорошо-хорошо, только не кипятись! - и я начал рассказывать ему все по порядку, начиная с того момента как мы расстались. Начал я неохотно, но по мере того, как я продолжал рассказ и видел реакцию старикашки, который то широко открывал глаза, и то и дело хватался за сердце, я и сам вдруг увлекся. В моей памяти всплывали все новые и новые подробности и я почувствовал огромную благодарность своей судьбе, пославшей мне такое богатство - верных друзей. И не только верных, но еще и обладающих энциклопедическими знаниями. Когда я дошел в своем рассказе до Пещеры теней, Ульрих надолго задумался
   - Один из рассказов о смерти Филибера гласит что на острове, который Первый Император выбрал для своего вечного упокоения была небольшая деревня, - пояснил он. - Когда остров затонул, ее смыло вместе с ним, а люди там жившие, разделили судьбу Филибера.
   - То есть ты хочешь сказать, что тени, которые шли за мной это те несчастные? Но поначалу меня преследовала только одна тень. Мужская. Она мне еще руками махала, а я ее факелом ткнул и обругал, а это выходит был...
   - Ай-яй-яй, Рауль, нехорошо грубить Первому императору, даже если он является в виде тени! - старикашку это позабавило, зато у меня передернуло от одного воспоминания о пещере с гнездами. Я поспешил продолжить рассказ. Описание гробницы старикашка заставил меня повторить 3 раза, и особенно огорчался тем, что я не заметил во что был одет скелет.
   - А венок на голове у него был? - в тысячный раз спросил старый ученый. - А кольчуга с гербом из драгоценных камней?
   - Я же тебе говорил уже - не помню, - отбивался я. - Не до того мне было! Но, наверно, если бы там было что-то такое особенное, я бы запомнил. Дальше ты будешь слушать?
   И я рассказал ему как принял решение и взял меч.
   - Значит больше ты ничего не помнишь? - старик разволновался еще больше чем я. - Может ты еще что-нибудь видел?
   - Какие-то огромные камни. Наверно это были глыбы Каменного круга, - сказал я. - Что в общем-то логично - именно там все и произошло. Хлоя рассказывала что после проповеди брата Иеронимуса и обшей молитвы все обвязались веревками и попытались сдвинуть одну из глыб. Хлоя тоже тянула вместе со всеми, а ребенка оставила на одном из плоских камней. И как раз в тот момент, когда глыба накренилась вдруг сверкнула молния и попала прямиком в тот камень, на котором спал Клаус. Я так понимаю в этот момент все и произошло. Только я ведь был вообще в другом месте, далеко от Каменного круга. Как я там очутился, ума не приложу!
   Я взглянул на старикашку в надежде что он сможет что-нибудь мне объяснить, но тот и не думал раскрывать рот. В течение всего моего рассказа он ходил по комнате, нервно сжимая пальцы и теребя бороду. Я терпеливо ждал, пока он успокоится, но тот лишь все больше входил в раж.
   - Ты даже не представляешь, мой мальчик, какую ценность для науки представляют эти сведения, - сказал он, наконец, останавливаясь прямо передо мной. - Кто бы мог подумать! Старые сказки оказываются правдой! Я обязательно напишу об этом в Академию и мне плевать, что я изгнан! Весь мир должен знать о моем великом открытии!
   Кажется у старикашки опять начался приступ старой болезни. Удивительная вещь эта жажда научной славы - сколько он уже пострадал, сколько неприятностей пережил, должен был ведь уже успокоиться! Но нет, чуть встречается на его пути что-то странное и желание рассказать об этом всему миру возвращается снова.
   - О твоем, значит, открытии? - нехорошо усмехнулся я.
   - Тебя я, конечно, тоже упомяну, - старикашка сделал широкий жест рукой. - В качестве свидетеля.
   Как меня удар на месте не хватил, я не знаю.
   - Вот уж спасибо так спасибо! Просто исполнение мечты! Но может ты все же объяснишь своему свидетелю, свидетелем чего именно он, Трогг побери, являлся! - под конец я не выдержал и сорвался на крик. Впрочем, особого впечатления на старикашку это не произвело.
   - Понимаете, мой юный принц, была одна из легенд красноголовых гласит, что по стелам Каменного круга человеческие души попадают на тот свет. Эти камни, мол, поставлены таким образом, что накапливают особую силу, которая улавливает души умирающих и отправляет их в Страну без Возврата. Древние приносили там человеческие жертвы, поскольку верили, что это самый короткий путь на небеса, прямиком к престолу пресвятой богини.
   - Чушь какая-то, - сказал я. - А нет каких-нибудь других, менее кровожадных
   легенд о Каменном круге?
   - Да причем здесь это?! Ты пойми, Рауль, если рассматривать все, что произошло с тобой в свете этой теории, тогда все сразу логичным.
   - Не вижу никакой логики. Молния, например, откуда взялась?
   - Да мало ли... Сдвинув глыбу с места неразумные горожане нарушили божественный порядок! И твоя душа, мой мальчик, в результате этого попала не в небесные чертоги, а вернулась обратно на грешную землю, да еще и в чужое тело! Произошла чудовищная ошибка, ужасный сбой в мироустройстве! Такое не только молнией могло сопровождаться, но и чем похуже. Планеты могли сойти со своих орбит, моря выйти из берегов, на месте пустынь вознестись горы! Меня даже удивляет, что этого не произошло.
   - Значит я, по-твоему - ошибка в мироустройстве?! Можешь забыть о свидетеле для своего открытия.
   - Прости, Рауль, я не хотел тебя обижать. Всего лишь пытался объяснить что с тобой произошло, - старикашка выглядел по-настоящему расстроенным и я смягчился.
   - Ладно, допустим, я тебе верю. Моя душа вернулась к камню, на камне лежал ребенок и мы поменялись местами, так?
   - Совершенно верно. Ты еще должен быть благодарен судьбе, что на этом камне не сидела собака, или, скажем, какая-нибудь мерзкая ящерица! Тогда бы я точно не стал платить за тебя 10 золотых. - Старикашка подвернул полы халата и уселся на кровать. - А кстати, как это ты оказался у "пыльников"?
   - Я тоже хотел задать тебе этот вопрос! - воскликнул я. - Это ты каким образом там оказался? И с чего они вообще считают тебя колдуном?
   - Да была тут со мной одна история, - старикашка смущенно почесал нос. - Этот Кривой Ясь повредил себе ногу, да так неудачно, что та стала синеть и гнить. Все доктора, как одни, настаивали на ампутации.
   - Ампу...что?
   - Хотели ему ногу отрезать, - пояснил Ульрих. - Но такой ответ Кривого Яся категорически не устраивал и он всем докторам, осмелившимся покуситься на часть его тела, в свою очередь отрезал часть их тела - а именно язык.
   - Круто!
   - Ну что ты, это он еще с ними ласково обошелся. Вот Гортензия, та бы вообще отрезала язык вместе с головой.
   Я вспомнил своего давешнего знакомого доктора Седрика, большого любителя кровопусканий. Вот кому бы, действительно, не помешала небольшая ампутация.
   - Как же ты выкрутился?
   - Вспомнил одну книгу, которую прочитал не так давно. Рассказ одного старого солдата, у которого точно так же из-за раны нога начала опухать и гнить. И врач тоже сказал ему: "Или отрезаем ногу, или все тело сгниет". Тот с горя напился и свалился пьяный в болото и там заснул, хорошо хоть головой на суше, в воде были только ноги. Проснулся он, а к его ноге присосались пиявки и болотные черви, да так удачно присосались, что когда он их отодрал, то обнаружил, что всю гниль с ноги они съели, и нога стала выздоравливать. Правда, вместе с гнилью они съели и порядочный кусок мяса, но зато оставшейся ногой можно было пользоваться. Вот я и решил опробовать этот способ на Ясе.
   - Где же ты столько пиявок нашел?
   - Пиявок не было, пришлось взять плотоядных червей. Сделал я ему перевязку, пострадал он недельку, зато остался живой и двуногий. Правда, все семейка после этого стала считать меня могущественнейшим колдуном, но мне это и на руку было - 40 золотых мне заплатили. Впрочем, я тогда был рад и тому что ушел живым и невредимым.
   - Ты так много знаешь, - с восхищением сказал я старикашке. - Наверно, ты прочел уже все книги в мире.
   - Все книги прочесть невозможно, - отмахнулся тот. - Но некоторое количество я осилил. И скажу тебе по секрету - не книги делают человека умным. Можно прочитать тысячу книг и остаться круглым идиотом. Тому есть немало примеров. Некоторые мои коллеги были настолько тупы, что иногда мне казалось, что легче договориться с Ильтерским медведем, чем с каким-нибудь чугунноголовым профессором.
   Слова Ульриха напомнили мне о письме, найденном в карете - в нем старым медведем называли Императора. Прервав старикашкину историю на полуслове, я рассказал ему о таинственном письме.
   - Значит нас ищут, - старик не на шутку перепугался. - Говорил я этой ненормальной, что надо убираться подальше от столицы!
   - Успокойся, они потеряли ваши следы около Бычьего хутора, так что пока нам ничего не грозит. Меня больше занимает вопрос: кто именно нас ищет? Что это за братство такое? Ты говорил, что герцог тоже называл своего спутника "братом"?
   - Братцем, если быть точным. Но в общем ты прав. А ты уверен, Рауль, что писавший письмо обращался в молитвах к "Нему" а не к "Ней"?
   - Уверен. Меня это тоже очень удивило. Так там и было написано: "Да продлит "Он" твои дни". Но ты же не думаешь, что это означает, что...
   - Думаю, - кивнул головой старикашка. - Старая ересь, как выясняется, оказалась живучей. Подумать только, а мы считали, что поклонников Трогга истребили еще пару столетий назад. А они оказывается никуда не делись, только сделались гораздо хитрее. Даже до настоятеля Сьеннежского аббатства добрались! Значит они есть и среди священников и среди святых братьев!
   - Какое кощунство! - мне стало не по себе.
   - И судя по всему эта чудная компания заодно с герцогом.
   - Да, в письме они называли его ГЛФ, но даже я догадался кто значится под этим определением. А, там было еще кое-что любопытное: герцог не полностью овладел мечом. Ты понимаешь, что это значит?
   - Еще бы, - старикашка хмыкнул. - Как раз это мы и наблюдали тогда в пещере. А знаешь что интересно - герцог уронил меч именно после того, как ты пошевелился! Судя по всему он и пользоваться-то им может только тогда когда ты без сознания или спишь. Клиеннар верен своему истинному хозяину!
   - Подучается я действительно избранный, - ошеломленно проговорил я, - если меч Филибера выбрал меня хозяином?
   - Ага, только не забывай, что не будь жители Рейнсберка столь глупы, что решились разрушить Каменный круг, ты бы уже полгода как лежал в могиле, избранный ты мой!
   Ироничные слова старого ученого вернули меня к реальности. Жаль, мне было так приятно ощущать себя избранником высших сил.
   Зато старикашка пришел в самое прекрасное расположение духа.
   - Теперь мне многое становится понятно, - промурлыкал он. - Я даже могу предположить что же было на том вырванном листе. Скорей всего автор книги писал что со временем Клиеннар теряет силу, и тот, кто сможет взять его сразу после того, как он уничтожит очередного императорского наследника, тот и станет им владеть.
   - Ну конечно! И как я сам не догадался - это же так очевидно! - я с досады даже стукнул себя по лбу. - Герцог не мог сам завладеть мечам Первого Императора, поэтому ему понадобился кто-то, в чьих жилах течет кровь Филибера. Анри отказался, потом им подвернулся я, и тут в ход пошли чары Принцессы. Им надо было только, чтобы я дотронулся до меча и сдох, а там уже подоспел бы герцог и оп-ля! Он уже Император и повелитель сильнейшего на Земле оружия. Хитрый план! Только они рисковали отправив меня одного через пещеры - я ведь мог передумать, или струсить, или, допустим, ногу сломать. Да мало ли...
   - Да, риск был немалый, - согласился старикашка, - но им пришлось на него пойти. Жертва О-Ери должна была быть принесена по всем правилам, иначе звезда могла и не принять ее. А в остальном план действительно был весьма остроумен и просчитан до мелочей.
   - Только одного эти гады не предусмотрели. Что я выживу...
   - Да, мой мальчик, - старикашка посмотрел на меня со странной жалостью, - ты теперь главная помеха их планам и жизнь твоя не стоит даже скорлупки от яйца, которое ты давеча съел.
   - Спасибо Ульрих, ты всегда умел меня поддержать, - не скрывая сарказма сказал я. - Если ты такой умный, может, подскажешь, что мне теперь делать?
   - Хм, надо подумать, - старикашка лег на кровать и закрыл глаза. - Любопытное письмо, однако. Везет же тебе, Рауль, на такие шкатулки с секретом, а? Как, говоришь, звали того маркиза, который усомнился в избранности герцога?
   - Мюнст. Или нет, Мюнст это его дядя... Не помню. Там много еще всего было, но мне запомнилось только то, что имеет отношение ко мне.
   - Нет, я так не могу, - от возмущения, старикашка даже привстал на кровати. - Как можно строить какие-то умозаключения, если ты лишил меня всех зацепок. В твоих руках был такой документ! А ты его так бездарно профукал.
   - Ну, знаешь, - в свою очередь возмутился я. - Меня чуть не убили из-за этого письма! Ты такой храбрый - вот или и сам договаривайся с Гортензией!
   - И пойду! - старикашка гордо поднял голову и картинным движением закинул плащ себе на плечо. - Мне, как колдуну, она ни в чем не откажет.
   На следующее утро старикашка уже не был так в этом уверен - свежий утренний ветерок выбил остатки хмеля из его головы и слегка остудил вчерашний пыл.
   - Воля, конечно, твоя, - говорил Ульрих, прихлебывая чай, - но без Рувэна нам не обойтись, как ни крути.
   Это я уже и сам понял, но сразу согласиться со старикашкой мне не позволяла гордость.
   - Кстати, где он?
   - А я разве тебе вчера не сказал? - удивился старикашка. - Рувэн сейчас большой человек - служит фуражиром в герцогской армии.
   - Что?!! Рувэн нанялся к этой... этому гаду?!! И это после того что он нам сделал?!! Друг называется...
   - Пожалуйста успокойся, - старикашка перешел на шепот. - Еще кто-нибудь услышит твои крики, хлопот потом не оберешься. Я ведь тебе объяснял уже - в армию забирали всех мужчин от 12 до 60, и желания не спрашивали. Я и сам еле отвертелся. Это еще нам повезло, что у Рувэна такие связи. Да если бы не его должность, мы бы сейчас с Мэнди милостыню просили по перекресткам! Так что ты, Рауль, не кипятись.
   - Ладно, - скрепя сердце согласился я, - придется ему тоже открыться.
   - Вот и славно, - обрадовался старикашка, - Пойду, пошлю ему весточку.
   Старикашка говорил что-то еще, но я его уже не слышал - во двор вышла Мэнди. Я смотрел на нее из окна нашей комнаты, на то как она занимается обычными повседневными делами: набирает воду из колодца, развешивает стирку, кормит корову, и не мог отвести от нее глаз. Она была совсем другая, эта Мэнди, и в то же время та же самая юная циркачка, которую я встретил на постоялом дворе в Энжере. Что-то в ней изменилось, но что? Наверно я так сверлил ее глазами, что она это даже почувствовала. В какой-то момент она вдруг резко обернулась и взглянула прямо на то окно, за которым находился я. Мне едва удалось скрыться за занавеской. Весь последующий день я только тем и занимался, что гадал: видела она меня или нет. На всякий случай я ее избегал.
   Вечером явился Рувэн. Он приехал на огромном гнедом жеребце, при шпаге и в ярко-алой форме, которая необыкновенно ему шла. Более того, он отпустил усы, что делало его еще более похожим на отчаянного и бесшабашного авантюриста, которым он по своей сути и являлся. Вот уж кто в любой неразберихе чувствует себя как рыба в воде.
   Ловко спрыгнув с коня, Рувэн бросил поводья мальчику-служке и вошел в дом. Даже не вошел, а ворвался. Расцеловав сестру в обе щеки, он со всей силы обнял старикашку так, что у того затрещали ребра.
   - Ну что, старый пройдоха, - пробасил он. - Есть еще порох в пороховницах, а? Че звал-то?
   - Надо поговорить, - тихо ответил старикашка, потирая ушибленный бок. - И не здесь.
   - Что-то случилось? - спросил Рувэн, мгновенно становясь серьезным.
   - Потом, - шепнул старикашка, улыбаясь, накрывающей на стол Мэнди.
   Я наблюдал за ними с лестницы, стараясь быть как можно более незаметным. Рувэн ел не спеша, балагурил и рассказывал всякие военные байки. Меня чуть кондрашка не хватила, пока он встал, наконец, из-за стола и предложил старикашке прогуляться верхом.
   - Да, и протеже своего захвати, - сказал он, подмигивая мне.
   Мэнди посмотрела на брата с удивлением, но ничего не сказала.
   День выдался погожий, но пейзаж вокруг деревни был настолько унылым что ему не помогало даже солнце, в кои-то веки вышедшее из-за облаков. На берегу безымянной извилистой речки Рувэн остановился.
   - Здесь нас никто не услышит, - сказал он старикашке, слезая с коня. - Так что давай, выкладывай. Что такого срочного стряслось, что ты меня вызвал?
   - Это по поводу Рауля, - начал старикашка, в свою очередь спешившись. - Кое-что случилось...
   - Я видел его сегодня, - удивился Рувэн. - По-моему в его состоянии никаких изменений нет.
   - Даже не знаю, как тебе сказать, - старикашка вздохнул. - Понимаешь, иногда случается нечто, что невозможно объяснить словами, но когда это все же случается, ты понимаешь что это оно - то, чего ты ждал. И тогда остается только верить, потому что слова - это шелуха, а настоящая вера она превозмогает все преграды и...
   Я со всей силы пихнул старикашку локтем в живот, чтобы пресечь это невыносимый поток словоблудия. Хотел ведь все сам объяснить, так нет же - Ульрих настоял на том, что говорить будет он, а теперь и сам не знает как выпутаться из тех силлогизмов, которые нагородил. Тем не менее мой намек старикашка понял и стал закругляться.
   - В общем не буду темнить, - сказал он, заскучавшему было Рувэну, - произошло вот что: Рауль дотронулся до меча, его душу отбросило к Каменному кругу и там он случайно поменялся телами с этим ребенком - он указал на меня. - Теперь нам надо решить как поменять их обратно.
   От возмущения я просто лишился дара речи. Златоуст ты наш! Тоже мне объяснение!
   Судя по выпученным глазам у Рувэна тоже не было слов.
   - Мэнди мне говорила что ты малость того, - сказал он старикашке после долгой паузы. - Ребенка, вот, притащил, да еще кучу денег за него отдал. Но я и не предполагал что все настолько запущенно! Н-да, старческий маразм штука коварная: начинается незаметно, а потом - "Бум"! - и человек перестает узнавать своих близких и несет всякую чепуху.
   - Я вовсе не маразматик! - возразил старикашка.
   - То есть то, что ты только что мне говорил это по-твоему нормально?!
   - Я ведь тебе объясняю, это Рауль...
   - Да-да я помню, поменялся местами! Может тебя доктору показать?
   - Я не маразматик!
   - А кто маразматик, может быть я?
   - Может быть! Очень даже! Это тебе надо к доктору!
   - Ах вот мы как заговорили! И это после всего того, что я для тебя сделал?
   - Что ж ты такого сделал? Да ты мне должен ноги целовать!
   - Значит так, - гаркнул я после того, как мне этот спор надоел окончательно. - Ты, Рувэн, помнится, хотел узнать что именно твоя сестра мне говорила в ту ночь, когда появилась О-Ери? Так вот, она приходила извиняться за то что назвала меня легковерным фантазером. Больше между нами ничего не было, так что за честь Мэнди ты можешь быть спокоен.
   Бедный Рувэн, которого я прервал посреди фразы: "Нет, это ты маразматик" так и застыл с открытым ртом. Какое-то время он смотрел на меня совершенно диким взглядом, а потом разжал руку, сжимавшую поводья лошади и, не удержавшись на ногах, плюхнулся в воду. Вода была ледяной, но зато она быстро привела Рувэна в чувство.
   - Не может быть! - вопил он, пока мы вылавливали его из реки, снимали с него одежду и разводили костер. - Друг мой, неужели это действительно ты?!! Я глазам своим не верю! Как же это случилось?
   Пришлось повторять свой рассказ заново. Правда на этот раз он сопровождался высоконаучными комментариями старикашки. Рувэн слушал нас так внимательно, что даже забывал двигаться. Так и просидел все это время как памятник самому себе. О том, что он еще не окончательно застыл, свидетельствовали лишь широко открытый рот и глаза, которые он переводил с меня на старикашку и обратно так часто, будто следил за игрой в мяч. Наконец я закончил свой рассказ и смог перевести дыхание. Ульрих тоже замолчал, видимо его это тоже порядком утомило.
   - Великая богиня! - прохрипел Рувэн, когда я уже решил, что он окаменел навеки. - Ну и история! А сестренка знает?
   - Нет, и я прошу тебя ей не рассказывать.
   - И не собирался, - хмыкнул Рувэн, приходя в себя. - Ты сам должен пойти и все ей объяснить.
   - Только не сейчас, ладно? - взмолился я. - У меня нет сил повторять все в 3-й раз.
   - Ты лучше подумай как нам письмо добыть, - встрял старикашка. - Что-то мне подсказывает, что оно нам ой как может понадобиться!
   - А че тут думать?! Надо ехать к этой бабе и брать ее за жабры. - Рувэн вскочил на ноги и подбежал к лошадям. - Прямо сейчас и поедем.
   Он так разошелся что вспомнил о том, что его портки вместе с рубахой сохнут у костра только усевшись голым задом в кожаное седло. Отсмеявшись и укутав Рувэна в плащ, мы договорились все же перенести поездку на следующий день.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 7.
  
  
  
  
  
  
   - Гортензия - твердый орешек, - трясясь в седле, сказал старикашка, - за просто так она письмо не отдаст.
   - Ничего, у меня найдется чем ее припугнуть, - ответил Рувэн, покручивая ус. - Есть у меня один дружок-сержант. Стоит мне только намекнуть ему о шкатулке с золотом, он сюда весь полк пригонит, от этого хутора тогда камня на камне не останется. Уж поверь мне, со мной связываться не стоит.
   Но связываться с нами Великанша не смогла бы даже если бы захотела - это мы поняли, подъехав к хутору разбойников. Еще даже не видя дома Ясей, по запаху гари, мы поняли, что произошло несчастье. Не сговариваясь мы пришпорили лошадей и помчались что есть духу вперед, хотя уже и понимали, что можно было и не торопиться.
   - Опоздали, - горько сказал Ульрих, - наблюдая как над останками того, что было недавно крепким домом поднимается чахлый дымок.
   - На обычный пожар не похоже, - Рувэн спрыгнул с коня и прошелся по пепелищу. - Тут кто-то хорошо поработал. Со знанием дела. Даже лошадей не пощадили, гады - в сарае
  заперли. - Он поднял то, что было большим амбарным замком.
   Старикашка внезапно издал какой-то булькающий звук, и оглянувшись я увидел, что он указывает на единственный сохранившийся проем двери, где на веревке качалось что-то похожее на... Когда я понял что именно висит там, то не смог сдержать рвотного позыва, настолько мерзко это было. Обгоревший и смердящий кусок мяса, облепленный огромными зелеными мухами совсем недавно был живым человеком, причем хорошо мне знакомым.
   - Это Черный Ясь, - сказал старикашка, помогая мне подняться и протягивая платок. - У него во рту была золотая коронка.
   - Как, и золотой зуб не тронули? - удивился Рувэн. - Очень интересно. Значит на них не грабители напали. Кому-то эти Яси очень сильно насолили.
   - Неужели совсем никого в живых не оставили? - спросил я, не надеясь, впрочем, на ответ. Но ответ вдруг пришел с неожиданной стороны.
   - На помощь! - крик был совсем слабым и отдаленным, но для меня он был как гром среди ясного неба.
   - Это же из ямы!
   - Из какой ямы? - удивился Рувэн, но мне было не до объяснений. Я уже мчался туда сломя голову, старикашка и Рувэн еле поспевали за мной.
   В яме было 6 человек. Исхудавших и оборванных, но, слава Яэлинн, живых. К сожалению они не смогли рассказать нам что-либо, объясняющее эту загадочную историю. Яма находилась слишком далеко и углекопы не могли видеть кто именно напал на хутор. Они, правда, слышали отдаленные крики и запах гари, но поняли что это означает лишь утром, когда никто не явился их покормить. Они долго пытались выбраться сами, но все без толку. Им оставалось только звать на помощь, и они уже порядком отчаялись, когда появились мы.
   - Вот уж спасибочки вам, добрые люди, - сказал один из них, уплетая за все щеки привезенную нами из дома еду, - а то мы уж готовы были впасть в грех. Уже даже жребий кинули, кого первым есть будем. Повезло тебе, Франта!
   И они все, в том числе и Франта, начали весело смеяться. От этого смеха у меня чуть волосы дыбом не встали. На старикашку и Рувэна тоже лучше было не смотреть.
   - А это ведь тот самый малец, которого в карете нашли! - сказал, отсмеявшись один из несостоявшихся людоедов, коренастый усатый дядька. - Ох, как же эта бабища к нам приставала: "Чей ребенок, да чей ребенок?" Я уж думал, поубивает нас всех от злости-то.
   - Ага, - кивнул Франта, - хорошо что она потом письмом каким-то занялась, а то я чуть портки от страха не обмочил.
   Крестьяне опять рассмеялись, а мы втроем обменялись быстрыми взглядами.
   - Что ж за письмо такое? - как бы между прочим спросил Рувэн.
   - Да кто-то из откупившихся в залог оставил, - пояснил дядька. - С нас-то сирых что взять?! Пару рваных башмаков да рубаху с заплатками. Вот нас в яму копать, значится, и определили. А у кого за душой хоть грошик был, тех, значит за выкупом отправили.
   У меня просто голова кругом пошла - я-то считал, что письмо принадлежало покойному хозяину кареты! А что же теперь выходит?! Я даже себя по лбу с досады стукнул. Ну конечно, все так очевидно! Как же я сразу не понял? Великанша знала о письме в карете и послала 2-х сыновей забрать его. А иначе с чего бы это они среди ночи полезли проверять пустую карету, из которой все вещи были уже выгружены. Потому они меня и застукали, что я этого тоже не ожидал! Теперь все становится на свои места.
   Тысяча вопросов вертелись у меня на кончике языка, но я понимал, что задавать их нельзя - ребенок, говорящий по-взрослому испугает суеверных крестьян больше чем стая волков. Рувэн понял мое состояние, и отправил нас со старикашкой прогуляться по округе.
   - Не волнуйся, я сейчас вытяну из них все что они знают, и даже то, что забыли, - шепнул он мне на прощанье. - А вы пока грибов насобирайте.
   Хорошо ему, он может разговаривать с людьми и не пугать их при этом! Как тут можно собирать грибы, и вообще чем-нибудь заниматься, когда голова от волнения кругом идет! Из того, что я в итоге собрал, старикашка забраковал почти все.
   - Сплошные мухоморы да поганки! - возмущался он, перебирая мою корзину. - И куда только твои глаза смотрели?!
   - Извини, мне сейчас не до этого. Ну где же этот Рувэн?
   - Уже здесь, - пропел Рувэн, ловко перепрыгивая через поваленный ствол дерева. - У меня для тебя 2 новости.
   - Хорошая и плохая? - спросил с надеждой старикашка.
   - Нет, плохая и очень плохая, - Рувэн уселся рядом со мной и с недоумением уставился на кучу мухоморов. - Вы что, решили отравить герцога Ла Фьярму вместе с отрядом охраны вкупе?
   - Я сейчас тебя отравлю, если не начнешь рассказывать, - мрачно пообещал я.
   - Уже начал. Значит так : откупившихся было трое - один из крестьян, монах и старуха.
   - Старуха свою семью разыскивала, - сказала я, напрягая память. - Монаха тоже помню - тощий такой, дерганый. Думаю их можно смело сбросить со счетов. А какой из крестьян?
   - Такой высокий светлоглазый парень с курчавой бородкой.
   - Точно, был такой. Я его еще про себя прозвал "странным".
   - Отчего так?
   - Да не похож он был на землепашца. Слишком уж он холеный был.
   - Твоим попутчикам он тоже не понравился, - задумчиво кивнул Рувэн. - Говорят, назвал деревню, откуда он вроде родом, а старосту той деревни не знает как зовут, окрестностей не помнит. И говорит с акцентом, и рубаха слишком чистая, и руки ухоженные.
   - Думаешь ряженый?
   - Уверен.
   - А в чем плохая новость?
   - Каждого, кто откупился, Великанша отправила с одним из сыновей за выкупом. Причем всех в разные места.
   - А этот ряженый чем откупился?
   - Сказал что в Южном Лейде его ожидает богатое наследство от недавно скончавшегося дядюшки. С ним Гортензия отправила Младшего Яся.
   - А что с монахом и старухой? - спросил старикашка.
   - За монаха согласились заплатить выкуп его братья по ордену, а старуха обещала показать где зарыт клад. Так что если мы хотим отправиться вслед за одним из них, то нам стоит решить сейчас, за каким именно.
   - По-моему нет никаких сомнений в том, что письмо принадлежало этому подозрительному крестьянину! - воскликнул я.
   - Не знаю, - покачал головой старикашка. - Как-то это все не состыковывается. Я бы не стал вот так сразу отметать монаха со старухой. Что скажешь ты, Рувэн?
   - Согласен с Раулем, - пожал плечами тот. - Все достаточно просто и нечего тут мудрить.
   - Значит отправляемся в Южный Лейд, - подытожил я.
   Мы настроились на долгий и тяжелый путь, но он закончился достаточно быстро и внезапно. Собственно говоря мы и от хутора-то не успели как следует отъехать, как вдруг старикашка обнаружил в кустах труп Младшего Яся. Кто-то мастерски вогнал нож ему под лопатку, да с такой силой, что тот застрял между ребер. Рувэн потратил уйму времени, прежде чем ему удалось его вытащить.
   - Ну-ка, ну-ка, вы только посмотрите на это, - произнес он, вытерев лезвие ножа, - какой тут зверь интересный на рукоятке. Рауль, ты ведь у нас, кажется, изучал геральдику, скажи нам чей это герб.
   - Единорог вообще-то не принадлежит к геральдическим животным Империи, - я задумался. - Обычно его изображают на гербе Митона или Тирресты.
   - Тирреста?!! - старикашка и Рувэн переглянулись. - Да они ведь наши злейшие враги!
   - Разве война не закончилась? - удивился я.
   - Стороны подписали перемирие, - пояснил старикашка. - Но это вовсе не значит, что Император их простил. С точки зрения имперской юрисдикции Тирреста по-прежнему является частью Империи, а все ее жители - бунтовщиками.
   - Так ведь уже лет 300 прошло, как они объявили себя Республикой! Давно пора было их в покое оставить. Если уж невозможно эти острова завоевать.
   - Это точка зрения иностранца и дилетанта, - со смехом отозвался Рувэн. - Император ничего не забывает и не прощает. Мы просто копим силы, для будущего победного штурма.
   - Но в связи с нынешней ситуацией, я думаю, все старые дрязги должны отойти на второй план. К тому же Император бежал, и у власти сейчас герцог.
   - Герцог к твоему сведению, пообещал как только разберется с Филибером, тут же организовать новый поход в мятежную Республику и на сей раз стереть их с лица земли.
   - Получается этот ряженый крестьянин - шпион из Тирресты?
   - Шпион или нет, а нам теперь в Южный Лейд идти незачем, - с досадой проговорил Рувэн. - Насчет наследства он наврал только для того, чтобы выбраться с хутора.
   - Да, Гортензия дала маху, когда отпустила его в сопровождении одного Младшего Яся. - сказал Ульрих. - Теперь нам его не догнать. Придется возвращаться.
   Он был прав. Мы похоронили обоих Ясей и совершенно измотанные отравились в обратный путь. Спасенные нами крестьяне уже покинули пепелище, да и ничего нового они нам сказать все равно не могли. В общем поиски наши зашли в тупик, толком даже не начавшись
   Настроение у нас у всех было настолько паршивое, что по дороге домой мы решили завернуть в первую же попутную таверну. Рувэн клялся, что это приличное место, но смута последнего времени превратила это некогда уютное заведение в обычный притон, с грязными столами, липкими стаканами и обязательным пьяным, лежащим в углу в луже собственной блевотины. Даже название изменилось : из благочестивого "Святого собрания" трактир переименовался в лихие " Три виселицы". Впрочем, были здесь и свои преимущества - например я мог пить пиво и никто не обращал на это ни малейшего внимания.
   - Может это и к лучшему - что письмо теперь не найти, - сказал старикашка, брезгливо вытирая стакан подолом собственного плаща. - Сдается мне нападение на Ясей связано именно с ним.
   - При чем здесь письмо?
   - Да рассуди сам: на хутор напали судя по всему позавчера, и это явно связано с одним из твоих попутчиков, поскольку после захвата вашей кареты Яси больше на разбой не ходили, правильно?
   - Ну в общем да, - вынужден был согласиться я. - Но, возможно, они напали на кого-то незадолго до нас.
   - Вряд ли, - покачал головой старикашка. - Я с ними жил какое-то время, пока Кривого Яся лечил, и помню, что они после каждого разбоя еще долго сидели тише воды ниже травы - осторожничали. Да и на разбой ходили только по крайней необходимости - уж слишком ленивы были. Так что как ни крути, а причиной нападения стал кто-то из пассажиров кареты.
   - Допустим, - сказал Рувэн. - Продолжай дальше.
   - Бедняков сразу посадили в яму, так что они никак не могли о себе весточку подать. Их мы в расчет не берем. Остаются трое откупившихся - ряженый, монах и старуха. Теперь подумай: что могло настолько разозлить одного из них, что он не пожалел сил и времени и вернулся с вооруженным отрядом?
   - Ты намекаешь на оставленное в залог письмо? Но другие пассажиры кареты тоже могли лишиться какой-то дорогой их сердцу вещи, а потом пожелать ее вернуть.
   - Ты сам-то веришь, что у монаха или старухи могла быть вещь, превышающая своей стоимостью буханку хлеба? Или вооруженные до зубов сторонники, готовый по их приказу напасть на разбойничье логово?
   - Звучит логично, - согласился со старикашкой Рувэн. - Этот ряженый, после того, как зарезал Младшего Яся, вполне мог успеть добраться до города и вернуться с подмогой. Всех свидетелей уничтожил, письмо забрал - теперь поди докажи, что он шпион!
   - То есть вы всерьез считаете, что где-то в окрестностях Рейнсберка, под самым носом у двух воюющих между собой армий окопался целый отряд Тиррестианцев?
   - Сейчас такое время, что я уже ничему не удивлюсь, - буркнул Рувэн. - И потом, о чем мы спорим-то? Ясей уже не спросишь, и письмо пропало безвозвратно.
   - Пропало все, совершенно пропало! - я даже вздрогнул от неожиданности. Звуки раздавались откуда-то снизу. Заглянув под стол мы увидели, то это, оказывается, решил очнуться пьяный, все это время валявшийся в углу. Видимо наш разговор напомнил ему о чем-то грустном и вывел из хмельного забытья.
   - Что же мне бедному делать?! - причитал он, пытаясь встать на ноги. - Что маманя - то скажет?
   - Вот скотина, весь разговор испортил, - сказал Рувэн, брезгливо отпихивая пьяного носком сапога. - О чем, то бишь, мы говорили?
   - Погоди-ка! - Эти слова о "мамане" мне кое-что напомнили. Я нагнулся к пьяному поближе и с изумлением узнал в нем давнего знакомого.
   - Да это же Рыжий Ясь! Просто невероятно! Как он здесь очутился?
   - А-а-а, малыш, - Рыжий тоже меня узнал, после чего икнул и исторг из себя целый поток дурно пахнущей жижи. Я едва успел отскочить. Было ясно, что пока он находится в таком скотском состоянии, поговорить с ним не удастся.
   - Ничего, щас я им займусь, - сказал Рувэн с каким-то кровожадным воодушевлением. - Там во дворе стоит бочка с дождевой водой как раз подходящего размера. Через пять минут он у меня будет как огурчик! - с этими словами он схватил Рыжего Яся за шкирку и поволок к дверям.
   - Надо же рассчитаться, - вспомнил Ульрих. - Эй, хозяин!
   В тот же миг, как по мановению волшебной палочки, трактирщик возник около нашего стола.
   - Сколько задолжал вам этот парень?
   - Вы о Рыжем Ясе-то? - масляно улыбнулся хозяин. - Так он мне заплатил вперед 3 золотых. Покамест выпил только на 2 с четвертью, так что приходится его терпеть.
   - Поразительная честность для такого заведения - я пробормотал это себе под нос совсем тихо, но трактирщик, по всей видимости, обладал слухом лесной кошки, потому что услышал мои слова.
   - Дык, у его мамаши нрав столь горяч, что тут поневоле станешь честным! - проговорил он с той же приторной улыбкой. - А вы, молодой господин, полегче с пивом-то! В вашем возрасте и рюмочки может хватить, чтобы наделать мне еще пару таких луж! - Он указал на безобразие, оставленное Рыжим Ясем и отошел, не переставая кланяться.
   В этот момент вернулся Рувэн, толкая перед собой взлохмаченного, как мокрая курица, Рыжего Яся. На обещанный "огурчик" он был похож разве что тем, что был весь зеленый и в пупырышках - видимо вода в бочке оказалась ледяной.
   - Слушай сюда, парень, - сказал ему Рувэн, усаживая на скамью между нами. - В этом кувшине вино, но получишь ты его только в том случае, если будешь хорошо себя вести и ответишь на все вопросы, которые тебе задаст вот этот господин, - он указал на старикашку.
   - Дайте хоть горло промочить, изверги! - заныл Рыжий. - Я вам и так все расскажу.
   Рувэн налили ему стакан, и Рыжий Ясь принялся рассказывать свою историю, которая еще раз подтвердила его несомненные права на титул "Короля болванов".
   - Третьего дня, сразу как вы, уважаемый, мальца-то забрали, маманя решила с откупными разобраться. Младшего в Южный Лейд послала, Гнилушку - к монахам в столицу, а меня, значит, с этой старухой в Трехгорье - это тут недалеко. "Ты, - говорит, - парень хоть и глупый, зато сильный. Никуда, - говорит, - старуха от тебя не денется". Ну я и пошел. Так кто ж знал, что этот божий одуванчик ведьмой окажется!
   - Так уж и ведьмой?
   - Самой настоящей ведьмой. Не, поначалу она себя смирно вела, а возле самого Трехгорья, как давай меня искушать!
   - Ты че, Рыжий, совсем сдурел?!! - не выдержал я. - Какое там "искушать", ей же сто лет в обед исполнится?!!
   - Да не в том смысле, - отмахнулся Рыжий Ясь. - Она мне предложила один ритуал провести. Ну я, дурень, и повелся...
   - Погоди, погоди, - пряча улыбку в усы, сказал Рувэн. - вот об этом, пожалуйста, поподробнее. Что за ритуал такой?
   - Ну...в общем... да неважно, - замялся Рыжий.
   - Давай, говори, не мямли. Что тебе эта ведьма наобещала?
   - Сказала, что будет как у быка, - выдавил он наконец.
   - Что?!! - как мы не старались, но сдерживаться дальше уже было невозможно. Мы хохотали так, что чуть со стульев не попадали.
   - Да у меня и так большой, - оправдывался тем временем Рыжий балбес. - И с девками никогда промаху не было. Хотите, покажу?
   - Не надо! - хором вскричали мы, махая на него руками.
   - Тут же ребенок, - с возмущением добавил Рувэн, закрывая мне глаза.
   Вот ведь гад, ну ведь не может не поиздеваться! - я оттолкнул его руку и послал ему яростный взгляд, но это лишь рассмешило его еще больше.
   - Так что за ритуал-то был? - спросил старикашка, когда мы отсмеялись.
   - Да сварила она какой-то отвар, - пожал плечами Рыжий Ясь. - Травки какие-то, грибочки. Ничего особенного. И отведал я самую малость, немного подождал, и тут такое началось! Как начала мне гадость всякая мерещиться! Будто скачут вокруг меня лешие и водяные, и грибы ходят и разговаривают! И всякая другая чепуховина мнилась. И ведь, главное, понимаю, что это не взаправду, а ничего сделать не могу - руки-ноги отнялись. Ни головой пошевелить не могу, ни даже пальцем. Лежу, значит, плашмя, как пенек какой, а ведьма та подходит и так с издевкой мне говорит : "Ты, Рыжий, домой не возвращайся, потому как переполнилась чаша злодеяний семейки твоей, и не позднее чем через два дня дом твой сожгут, а братьев всех успокоят навсегда, за душегубства ихние. Да туда им и дорога".
   - Так и сказала? - мы переглянулись.
   - Точно так, - продолжал Рыжий, не обращая внимание на наши потрясенные лица. - И ведь, главное - я-то к ней со все душой! Думал, если правдой ее обещание окажется, то и отпущу ее подобру-поздорову. Ну, после того, как золотишко отберу. А без этого никак нельзя, без этого мне маманя башку открутит. И ведь какая неблагодарность! И еду забрала и осла, ведьма поганая. Хорошо хоть деньги не нашла - вот, пропиваю их теперь. Как домой после этого показаться не знаю.
   - Боюсь, возвращаться тебе уже некуда, - со вздохом сказал Рувэн, и принялся рассказывать Рыжему Ясю о нашем посещении хутора. На беднягу было жалко смотреть. Да оно и понятно - какими бы чудовищами не были члены его семейки, для него они все равно были любимыми мамой и братьями.
   - Что же получается? Мне теперь и податься некуда, - со всхлипом говорил Рыжий Ясь, утирая слезы. - Одна мне теперь дорога - камень на шею и в ближайший пруд.
   И он так рьяно стал заливать свое горе вином, что не прошло и получаса, а Рыжий Ясь уже занял свое постоянное место в углу между лужами собственной рвоты.
   - Бедняга! Мне его даже жаль, - сказал я своим друзьям. - Однако его разгильдяйство и страх перед матерью сослужили ему добрую службу - похоже он единственный из всей семейки остался в живых. Но какова старуха?!!
   - Спору нет, бабка подозрительная, - согласился я. - Неужто это она наслала на Ясей беду? А может и письмо было ее?!
   - Надо бы проверить это Трехгорье, - задумчиво сказал Рувэн.- Это действительно тут недалеко.
   - Только не сегодня, - взмолился старикашка. - Я уже от этих переездов ни рук ни ног не чувствую! И Мэнди может что-то заподозрить.
   - Да и мне надо бы в отряде показаться, а то того и гляди дезертиром объявят, - сказал Рувэн. - Ладно, поехали домой. Где трактирщик?
   - Туточки мы, - хозяин опять появился около стола так быстро, что я только рот от удивления открыл. - Желаете рассчитаться?
   - Вот, получите, - старикашка достал кошелек и начал отсчитывать монеты.
   - А что, господа хорошие, значит пыльникам конец пришел? - проговорил хозяин забирая деньги.
   Да как это у него получается?!! Я был готов поклясться, что все время, пока Рувэн рассказывал Рыжему о несчастье, случившемся с его семьей, трактирщик находился в другом конце зала и слышать нас не имел никакой возможности.
   - Ушки на макушке, молодой человек! - подмигнул мне хозяин, наслаждаясь моим удивлением. - В такое время живем, иначе никак нельзя.
   - Что же будет с ним? - старикашка кивнул в сторону храпевшего в углу Рыжего Яся.
   - Мало хорошего, - пожал плечами хозяин. - Теперича -то все, кому пыльники дорогу перешли головы подымут. А они тут очень многим поперек горла стояли. А расплачиваться за их грехи будет этот обалдуй. - Хозяин сплюнул в сторону Рыжего. - Если он отсюда ноги вовремя не унесет, его тут на кусочки порвут. Н-да, многие отомстить пожелают. Вот думаю: может и мне деньжаток перепадет за такие известия-то? Надо бы Грязнопузому весточку послать... - и трактирщик отошел от стола, бормоча что-то себе под нос.
   - Ладно, поехали, - сказал Рувэн, вставая. - Если поспешим, то до темноты успеем. Рауль, ты идешь?
   - Надо бы Рыжего тоже забрать, - сказал я своим спутникам. - Жалко его - убьют ведь, наверняка убьют.
   - Да нам-то какое дело? Небось не ангел безгрешный, а разбойник. Убьют - так по заслугам.
   - Так у него жизнь сложилась - он же не виноват, что в такой семейке родился. А он нам помогать будет, по хозяйству там...
   - Рауль, ты нигде головой не стукнулся, а ? На что тебе сдался этот недоделанный?
   - Ну не могу я его на верную смерть оставить, поймите. Когда меня Гортензия "успокаивать" собиралась, он за меня заступился. Что ж я, хуже его?
   - Трогг с тобой, - первым сдался Рувэн. - Возьмем Рыжего с собой. Вдруг еще пригодится. Да и помощник по хозяйству сестренке не помешает.
   - Но объясняться с Мэнди будешь ты сам, - сказал ему старикашка.
   - Да чего ты ее боишься? - хмыкнул Рувэн, забрасывая Рыжего на плечо. - Она девочка ласковая и нежная. К ней только правильный подход найти надо.
  
  
  
  
  
  Глава 8.
  
  
  
  
  
   Сцена, которую нам устроила "нежная и ласковая" Мэнди, узнав, что мы привезли еще одного нахлебника, просто не поддается описанию. Сковородки, чугунки и прочая кухонная утварь летали по дому так часто, что можно было подумать, что начался какой-то кастрюльный дождь - мы только успевали уворачиваться. И все это безобразие сопровождалось гневными воплями такой силы, что казалось вот-вот начнут лопаться стекла.
   - Рауль, мы должны ей все рассказать, - прошептал мне старикашка, заползая под стол, где я укрывался от праведного гнева Мэнди.
   - Пожалуйста, пожалуйста, - присоединился к нему Рувэн, поймав очередную сковородку.
   - Держитесь, друзья, - я пожал им руки и вытолкнул обратно в кухню.
   - Нет уж, с меня хватит,- сказал Рувэн, выпрямляясь во весь рост. - Я - солдат, я - мужчина в конце концов! И я больше не стану этого терпеть. Я не знаю, что я сейчас сделаю. Я... я... я пошел в лагерь. - Он попытался пройти расстояние до дверей как можно скорее, но на пороге его настиг деревянный половник, пущенный меткой девичьей рукой. Что ни говори, а время, проведенное юной циркачкой в качестве метательницы ножей, не прошло бесследно. Стукнутый половником по лбу, Рувэн совершил головокружительный кульбит, но удачно приземлился в корыто с помоями. После чего, уже не рискуя поднять голову над землей, стал медленно отползать в сторону огородов.
   - Храбрец! Мужчина! А ведь похвалялся: дескать сестренка у меня послушная. Если что - я ее вмиг укрощу! А сам первый слинял, - произнес старикашка с обидой в голосе. - И что нам теперь делать с этой мегерой?
   Но, как ни странно, после избиения брата, гнев Мэнди пошел на убыль. Хотя, окончательно она успокоилась лишь после того, как старикашка клятвенно пообещал, что Рыжий Ясь покинет нас сразу, как только протрезвеет.
   - Ох уже эти женщины! - воскликнул Ульрих, заходя в нашу с ним комнату и без сил падая на кровать. - Тебе-то хорошо - ребенка она бы бить не стала. И почему ты так упрямишься? С самого начала надо было все ей рассказать, сейчас было бы все тихо-мирно. Мэнди - девочка далеко не глупая, может еще и посоветовала бы что-нибудь дельное.
   - Давай спать, - сказал я, отворачиваясь. - Завтра еще в Трехгорье ехать. Кто знает что там будет.
   Утро началось с неприятности: Рувэн прислал записку, в которой сообщал, что его вчерашнее отсутствие не прошло незамеченным, и что ему нужно остаться в лагере хотя бы дня на два, пока командир сменит гнев на милость.
   - Придется самим ехать, - сказал старикашка. - Пойду запрягать.
   - Может не стоит? - у меня с утра жутко болела голова, в связи с чем я несколько растерял былой оптимизм. - Наверняка же даром съездим. Только время зря потратим.
   - Может зря, а может и нет, - старикашка в отличие от меня был полон энергии. - Это Трехгорье явно с чем-то связано. Подумай сам: старуха, приехавшая издалека вдруг называет разбойникам вполне реальную деревню, которая и находится совсем недалеко. Откуда она могла знать о ней, если она до этого никогда не была в Рейнсберке? Нет, старуха наверняка направлялась именно туда.
   - Так она же ведьма!
   - Я тебя очень прошу, Рауль, не повторяй за Рыжим Ясем эти глупые простонародные выдумки. Ведьм не существует, а старуха наша скорее всего просто знахарка, травница.
   - Значит не существует ведьм?!! А хозяин "Трех виселиц"? Вот уж кто самый настоящий ведьмак! Ты не заметил вчера, что он слышал все наши разговоры, не выходя из-за стойки? А как он быстро появлялся около нас?!! Я даже моргнуть не успевал - а он уже тут как тут!
   - Не говори глупостей Рауль! Я уверен что тебе это все показалось. А насчет наших разговоров - вполне возможно он просто умеет читать по губам. Всему есть простое объяснение, а ты из-за последних событий просто ищешь необыкновенное там, где его нет и быть не может.
   - Скорее это вы, из-за своего скептицизма не видите чудеса, даже если они происходят у вас под носом. Не понимаю, как можно оставаться таким маловером живя в Рейнсберке, который нашпигован необыкновенными и странными вещами так густо, как колбаса салом у хорошей хозяйки. Это надо еще умудриться чтобы их не заметить!
   - Может ты и прав, Рауль, - старикашка немного смутился. - Возможно у нас действительно глаза замылились и мы не видим очевидного. Но тем не менее в действиях старухи я по-прежнему не вижу ничего сверхъестественного. Конечно, отвар, которым она угостила нашего Рыжего друга дал потрясающий эффект, но его вполне можно объяснить свойствами некоторых растений. Да, удивительная женщина... Хотел бы я с ней познакомиться.
   - А я думал что ты ее подозревал с самого начала. Помнишь, ты еще говорил, что версия с ряженым тебя чем-то не устраивает?
   - Просто странно получалось: у тиррестианцев за 300 лет независимости язык сильно изменился и даже буквы они пишут совсем по-другому. А ведь письмо, которое ты нашел в карете было написано на обычном, имперском, не так ли?
   - Ну да, иначе я бы его не смог прочитать.
   - Вот видишь! А если это было письмо от одного тиррестианского шпиона другому, то с какой стати они стали бы переписываться на языке ненавистной Империи?
   - Действительно, - я с уважением посмотрел на старикашку, - ты прав. Значит шпион здесь ни при чем, а во всем виновата бабка?
   - Это не совсем то что я сказал, но проверить эту версию тоже не помешает.
   - Значит едем в Трехгорье.
   Трехгорье находилось совсем недалеко от Рейнсберка, но на другом берегу Ильтеры. В мирное время близость к столице обеспечивала местным крестьянам и рыбакам неплохой доход и вполне сытую жизнь. Нынешние же беспорядки в Империи принесли процветавшему некогда краю полное разорение. По дороге мы миновали несколько сожженных деревень и я уже начал опасаться как бы и Трехгорье не постигла та же печальная участь. На наше счастье опасения мои были напрасны. Уже въезжая на околицу деревни мы услышали громкий звон колоколов.
   - Экий перезвон! - удивленно задрал брови старикашка. - Не иначе праздник какой сегодня!
   Еще больше нас удивило то, что, как выяснилось звон был посвящен нашему со старикашкой приезду. Не успели мы и глазом моргнуть, как нас со всех сторон окружила радостная толпа поселян. Они пели псалмы и почему-то размахивали ветвями священного дерева. Недоразумение разъяснилось когда сквозь толпу протолкался местный староста с образом Великой Богини в руках.
   - Да разве ж это священник? - возмущенно спросил он своих односельчан, рассматривая нас в упор. - Какой дурень кричал, что святые братья приехали?! А ну все за работу! Устроили тут перезвон, извольте видеть!
   Толпа поскучнела и начала потихоньку рассеиваться. Остался только староста, который любезно согласился проводить нас на постоялый двор.
   - Вы уж, сударь, не обессудьте, ошибочка вышла, - сказал он старикашке, - Третьего дня послали мы в миссию за святыми братьями, так думали это они приехали.
   - Что ж у вас за надобность такая срочная? - удивился Ульрих. - Неужто местный священник не в силах благоспасительные обряды проводить, или может он не здоров?
   - Наш святой брат пребывает во здравии, - степенно ответил староста, - да только случилось у нас тут кое-что, что ему не по зубам. Священник он, конечно не плохой - там, семена благословить, али усопшего отпеть, но тут, сударь мой, ранг повыше требуется, чтобы с этой бедой совладать то.
   - Да что ж за беда у вас приключилась?
   - Ох, сударь, и не спрашивайте. Уж беда так беда! Тут у нас до смуты, извольте видеть, жила старуха одна. Домик у ней возле реки с садом яблоневым справный такой был. И все бы ничего, так стали злые языки болтать, что ведьма она. Ну, пока времена спокойные были, жили мы с ней дружно. Даже бывало, что и дождь она нам наводила, когда просили, и мышей изгнать умела. А ныне времена, сударь плохие. И люди стали плохие, злые. Солдаты к нам приходили и людей увели, и скот увели. А потом, извольте видеть - то дождь, то град, то засуха - все посевы пропали! Зато у ведьмы той в саду все деревья целехоньки, ни одного яблочка не пострадало. Ну, людишки то на ведьму и обозлились, да и пожгли ей дом. И сад порубили, а саму ведьму-то на яблоне и повесили, ну, чтоб неповадно было. И вроде солдаты перестали после этого к нам захаживать, и погода улучшилась, ну и успокоились мы. Дом то ее Клод-кузнец забрал с молодой женой. Так только они переселились - на тебе! Является вдруг еще одна ведьма. Сестра той, которую повесили, извольте видеть! И говорит: дом - мой теперь, а кто мою сестру обидел, того я жутким пыткам предам. Такое вот несчастье, прямо не знаем, что и делать!
   - Так где же сейчас эта ведьма? - старикашка, послал мне многозначительный взгляд. Впрочем, я и так ловил каждое слово старосты.
   - Клод ее в погребе запер, - ответил тот. - Уж она и стучалась, и ругалась, а выпустить ее оттуда боязно. Ждем, вот, ответа из миссии, сами не откроем.
   - А коли не приедут святые братья? - спросил старикашка. - Сейчас такое время, всякое по дороге случиться может.
   - Тогда хай там и подыхает, - отмахнулся староста. - Ведьму не жалко.
   - Зачем же доводить до крайностей, - старикашка прокашлялся и продолжил, - может быть уважаемые поселяне позволят мне поговорить с этой, так называемой, ведьмой?
   Предложение старикашки вызвало у старосты смешанные чувства: с одной стороны это может их избавить от ведьмы. С другой стороны - неизвестно, что замышляет этот приезжий и какую выгоду он хочет из этого извлечь? Все эти мысли староста и его односельчане высказывали вслух с непосредственной наивностью, свойственной полным идиотам или маленьким детям. Наше с Ульрихом присутствие их совершенно не смущало. Старикашка как мог, успокаивал их подозрения. В конце концов селяне постановили разрешить старому ученому поговорить с ведьмой - ведь, если и случится чего, то чужака не жалко. Я, к сожалению был лишен права голоса и во время всего обсуждения был вынужден изображать ребенка, что меня просто бесило. Единственный шанс поговорить со старикашкой наедине мне представился когда мы ехали по дороге к ведьминому дому.
   - Ульрих, прошу тебя, не делай этого, - шептал я ему на ухо. - Давай вернемся сюда еще раз вместе с Рувэном - уж он то точно что-нибудь придумает!
   - Пока Рувэн сюда выберется, старуха умрет от голода, - прошипел в ответ старикашка. - И потом ты зря волнуешься. Сейчас я поговорю с этой пожилой дамой и мы уладим это недоразумение.
   - Не забывай, что эта дама - ведьма!
   - Рауль, ну что ты в самом деле?!! Я же тебе говорил - ведьм не бывает. Ты уже начал искать чудеса там где их нет. Успокойся и подожди меня возле повозки. Все будет хорошо, мой мальчик.
   Я понял, что уговаривать его бесполезно, и всю дорогу к дому ведьмы обиженно молчал. И даже тогда, когда старикашка слез с повозки и пошел по направлению к дому под сдавленные возгласы любопытных крестьян, я гордо повернулся к нему спиной. Правда, надолго меня все равно не хватило. Мне казалось, что прошла уже целая вечность с тех пор, как старикашка зашел в дом, а он и не думал возвращаться. И чем дольше он отсутствовал, тем меньше становилась моя обида, а ее место занимало совсем другое чувство - чувство беспокойства и тревоги. Особенно оно обострилось, когда стоящие рядом с повозкой дородные крестьянки стали обсуждать кто из них возьмет на воспитание "сиротку", если чужак так и не объявится. Увидев победительницу, выигравшую этот спор (а победила, естественно, самая крупная и толстая из крестьянок), я уже собирался спрыгнуть с повозки и тоже отправиться в лапы к ведьме, когда дверь отворилась, и на порог, не торопясь, вышел старикашка.
   - Меня уполномочили передать вам несколько слов, - сказал он подбежавшим селянам, - Дама, с которой вы обошлись так невежливо, тем не менее, не держит на вас зла. Она не желает долее оставаться в этом доме и не собирается мстить, но только при условии, что вы похороните труп ее несчастной сестры как полагается: со священником и плакальщицами. Также она желает провести в этом доме некоторое время, дабы проститься с духом сестры и просит ее не беспокоить. Все ли ясно?
   Крестьяне одобрительно закивали головами.
   - Не беспокойтесь, сударь, все сделаем в лучшем виде, - сказал староста и принялся отдавать распоряжения насчет похорон
   - Вот видишь, а ты боялся, - шепнул мне старикашка, усаживая меня себе на плечи. - Пойдем, познакомлю тебя с Беттиной.
   - Беттина - это ведьма, что ли?
   - Ага, - издевательски мне подмигнул старикашка. - Сейчас ты поймешь, насколько глупы бывают суеверия а также те, кто в них верит.
   Хотя дом ведьмы и пострадал от пожара, его вполне можно было назвать добротным - видно было, что строили на совесть. Для такой дыры, как Трехгорье он был даже, пожалуй, слишком шикарным. Даже из того, что осталось от внутреннего убранства видно было, что прежняя ведьма была хорошей хозяйкой. Комнаты были просторными и светлыми, стены аккуратно побелены. Вот только груды вещей, валяющихся на полу в полном беспорядке, несколько портили общую картину. Самой старухи нигде не было видно.
   - Беттина, где вы? - позвал ее старикашка. - Я передал старосте вашу просьбу, так что больше вас беспокоить не будут.
   - Я здесь, - раздался грохот и откуда-то из-под печки, кашляя и отряхивая пыль, выползла та самая старуха, которая ехала вместе со мной в карете контрабандиста. Во время путешествия у меня не было особого желания ее рассматривать, зато теперь я мог восполнить утраченную возможность. На самом деле Беттина была не так уж и стара и даже не слишком морщиниста, но зато потрясающе уродлива. Чего стоило одно бельмо на глазу! О таких пустяках, как взлохмаченные черные патлы, кожа цвета заплесневевшего пергамента и бородавка на кончике носа я даже и не говорю. Даже если бы она и не была ведьмой, от нее все равно бы шарахались.
   Пока я ее рассматривал, Беттина успела совершить кучу дел: насколько я понял, она распределяла все вещи в доме по нескольким грудам на полу, руководствуясь при этом какими то своими соображениями, которые мне, как я ни пытался, не дано было понять. Так, старая табуретка соседствовала в одной из куч рядом с вышитой кружевами скатертью и тяжелой чугунной сковородкой. В общем, тот беспорядок, который я поначалу принял за последствия пожара и погрома, оказался всего лишь результатом бурной деятельности нынешней хозяйки дома. Она носилась по всем комнатам, как маленький смерч, сметая все на своем пути. И при этом еще умудрялась непрерывно жевать. Присмотревшись, я увидел в ее руке копченую куриную тушку, которая показалась мне смутно знакомой. Ну конечно, именно она должна была стать сегодня нашим обедом. Я с негодованием посмотрел на старикашку.
   - Не будь таким мелочным, - сказал тот, правильно оценив причину моего гнева. - Бедная дама не ела 3 дня! Должен же я был ей что-то дать.
   Почему все, кого мы спасаем так и норовят сожрать наш обед?!! Если так пойдет дальше, я умру голодной смертью!
   - Где же эта стерва могла его спрятать? - Беттина на секунду остановилась и ее бормотание вдруг стало разборчивым.
   - Вы о жене кузнеца? - встрепенулся старикашка. - Если желаете, я могу сходить к старосте, узнать...
   - Нет, я о своей сестричке, чтоб ей земля была тверже камня! - прошипела старуха. - И после смерти она вредит мне. А ведь это был мой дар, мой по праву! И она была обязана передать мне его!
   - О чем это она? - спросил я шепотом у старикашки.
   - Думаю, вам стоит объясниться, сударыня, - обратился к ведьме Ульрих. - Может быть тогда мы и сможем вам помочь.
   - Ладно, - сказала старуха и придвинув к себе табуретку, села. - Эдвина явилась ко мне, умирая и сказала...
   - Эдвиной звали вашу покойную сестру? - не выдержал я.
   - А тебе, ребенок, не полагается разве интересоваться больше деревянными лошадками, чем мертвыми старухами? - прищурившись, спросила меня Беттина, вместо ответа.
   - Это не ребенок, это карлик, - быстро ответил старикашка, отвесив мне исподтишка такой подзатыльник, что я на некоторое время потерял нить разговора.
   - То-то я смотрю - аура у него странная, как у взрослого человека, - услышал я голос Беттины, когда звон в голове немного утих.
   - Что странное? - спросил я у старикашки, но тот лишь отмахнулся от меня.
   - Так вы говорите, сударыня, ваша сестра явилась вам, - обратился он к ведьме. - Но как же такое может быть?
   - О, в нашей семье все может быть, - ответила Беттина с каким-то странным ожесточением. - Моя мать была потомственной ведуньей и знахаркой. И я, как ее старшая дочь, должна была унаследовать ее дар.
   - Дар передается только по женской линии? - уточнил старикашка.
   - Ага, - кивнула ведьма. - По справедливости он должен был перейти ко мне - я вела все хозяйство, воспитывала пятерых младших братьев, помогала матери собирать травы - да все было на моих плечах! Так нет, родители вдруг решили завести еще одного ребенка - и родилась девочка. Седьмая дочь. С тех самых пор я отошла на второй план, все вертелось вокруг нее. Эдвина самая умная! Эдвина самая талантливая! Самая красивая! Эдвина то, Эдвина се! А я?!! Я что, вообще пустое место?!!
   Мы со старикашкой предпочли промолчать.
   - Значит дар достался вашей сестре, - продолжил Ульрих, после того как Беттина выпила воды и немного успокоилась.
   - Да, - вяло махнула она рукой. - Все отошло этой корове. Я тогда ушла из дома и больше мы не виделись.
   - Как же вы узнали, что она умерла?
   - Как бы это вам объяснить... Пусть я и не такая способная, как Эдвина, но и я дочь своей матери - такие вещи я чувствую. Между нами все равно сохранялась связь. Это как будто натянутая нить. И когда она лопнула, я сразу поняла, что Эдвины больше нет.
   - Сочувствую, - склонил голову старикашка.
   - Ничего, переживу, - хмыкнула Беттина, опять принимаясь за еду. - Но эта дрянь не передала мне дар! Явилась ко мне во сне, еще и условия ставит! Он и так ведь мой - по праву! Я должна была получить его еще после смерти матери!
   - А какие условия? - быстро спросил я, чтобы отвлечь старуху от ее любимой темы.
   - Дурацкие, - ответила та, чавкая. - Совершенно нелепые. Составь, говорит эликсир подъема, да еще и приведи к ней того, кому она гадала последним. А откуда мне знать с кем она там водилась! Она ведь гадала куче людей, половина королевской семьи была ее клиентами.
   - Что вы говорите, так значит она состояла при дворе?
   - Уж поверь мне, мой мелкий друг, она была знаменитостью! Деньги гребла лопатой. А ведь я ее предупреждала - не водись ты с этим быдлом, выйдет боком! Люди ее ведь не любили, только боялись. Даже прозвище ей дали обидное - Горгулья. Так разве ж она слушала?!! Эдвиночка ведь у нас самая-самая! Вот весь свой дар и растратила, потаскуха. Тьфу!
   - Горгулья была вашей сестрой? Та самая Горгулья?!! - я рухнул на ближайшую скамью - ноги меня уже не держали.
   - Ты ее знал, что ли? - прищурилась Беттина.
   - Она мне гадала. На яблоке. Вот только не знаю, последним ли. Какая странная случайность, что мы с вами встретились!
   - Случайностей, мой юный друг, не бывает, - ведьма пристально посмотрела мне прямо в глаза. - Занятно, - хмыкнула она, наконец. После этого она, неожиданно, извлекла из кучи на полу старое одеяло и принялась его вытряхивать. Пыли было столько, что у меня из глаз полились слезы и я принялся неудержимо чихать.
   - Что вы делаете, сударыня? - сквозь кашель, услышал я голос старикашки.
   - Иду спать, - ответила ведьма. - Надо мне тут кое о чем с сестричкой потолковать.
   С этими словами она скрылась в соседней комнате и захлопнула за собой дверь.
  
  
  
  
  
  
  Глава 9.
  
  
  
   - И даже после этого ты будешь по-прежнему утверждать, что ведьм не существует? - обратился я к старикашке, после того, как из соседней комнаты раздался громкий храп, больше похожий на рык разбуженного посреди зимы медведя.
   - Ты находишься во власти стереотипов, мой мальчик, - старикашку эта история, похоже, совсем не смущала. - Признаю, что наша новая знакомая обладает весьма необычными способностями, которые тебя пугают. Но так происходит со всеми талантливыми людьми - они всегда вызывают непонимание и враждебность. В конце концов у каждого есть свой собственный дар: некоторые хорошо рисуют, другие неплохо тачают сапоги, третьи не проигрывают ни одного сражения. А эти сестры обладают таким вот необычным даром. И если ты чего-то не понимаешь то это еще не значит, что Беттина - ведьма!
   - Ульрих, я понимаю, что ты тоже много страдал от непонимания и зависти, но ведь это не одно и тоже. Освоить азы рисования или музыки может каждый. Другое дело, что достичь высот в этом деле получается далеко не у всех. А "таланты" Беттины и ее сестры не просто необычны - они противоестественны! Ни ты, ни я никогда не сможем даже понять, как у них это получается, нам это просто не дано!
   - Родить ребенка тебе тоже не дано, так из твоих слов выходит, что рожать - тоже противоестественно?!! - выкрикнул Ульрих.
   - Вижу мне тебя не переубедить, - я поднял руки, сдаваясь, - Давай успокоимся и поговорим о чем-нибудь другом.
   - Ты прав, я и правда, увлекся, - старикашка сел на табуретку и глубоко вздохнул. - Действительно, надо сменить тему. О чем поговорим?
   - Например о том, что произошло в погребе, после чего Беттина так быстро согласилась оставить помыслы о мести убийцам ее сестры. Надеюсь, ты сделал нечто непристойное?
   - Ничего непристойного не было! - с негодованием закудахтал старикашка. - Как не стыдно! Бедная дама была вне себя от голода и жажды. Я всего лишь пытался успокоить ее. Немного пищи, воды, да пара добрых слов, и она сразу же прониклась ко мне доверием. Вот и все, клянусь!
   - Ладно, верю. А что, насчет письма?
   - О письме она знает ровно столько же, сколько любой, кто находился в тот момент в доме Ясей - то есть почти ничего.
   - А проклятье, которое она наложила на Рыжего?
   - Беттина утверждает, что это было не проклятье а предсказание. По ее словам у каждого из Ясей на лбу было клеймо обреченности, а она лишь пыталась предостеречь Рыжего Яся, чтобы его это не коснулось.
   - Клеймо, значит. Почему-то я никакого клейма у них не заметил. А ты?
   - Видимо это часть ее дара, - пожал плечами старикашка.
   - Просто невероятно! Она видит невидимые знаки, предсказывает бедствия, варит одурманивающие отвары, но разве она ведьма?!! Конечно же нет! Как я мог подумать!
   Старикашка попытался сказать что-то в оправдание, но я его уже не слушал.
   - Хватит, Ульрих. У меня уже нет сил с тобой спорить. Давай воспользуемся примером твоей новой подружки и отправимся спать.
   Так мы и сделали. Правда, ночевать в доме ведьмы я отказался наотрез, и старикашке пришлось с этим смириться. После долгих споров мы устроились в повозке на которой приехали. Там было тесно, неуютно и сильно пахло навозом, к тому же старикашке никак не удавалось устроить свои длинные ноги. В итоге большую часть ночи я проворочался с бока на бок в тщетных попытках задремать, а когда, на рассвете, мне все же это удалось, то оказалось, что уже пора вставать - так решила Беттина. Эта, ненормальная особа, совершенно бесцеремонно сорвала с меня одеяло, напугав при этом до полусмерти. Затем она схватила меня за плечи и принялась тщательно осматривать, то и дело заглядывая мне в глаза.
   - Эй, в чем дело? - возмутился я, пытаясь отвернуться - запах из ее рта был еще хуже, чем из лошадиной задницы.
   - Не дергайся, - рявкнула она, вцепившись пальцами мне в подбородок. - Мне нужно кое в чем удостовериться. Или Вашему Высочеству противны прикосновения простолюдинки?
   - Откуда вам известно что я принц? Ульрих сказал вам?
   - Честное слово, я тут ни при чем, - пробубнил старикашка из-под одеяла.
   - Успокойтесь, Ваше Высочество, ваш друг был нем, как рыба, - хихикнула ведьма, сажая меня обратно в повозку. - Просто у вас это на лбу написано.
   Я в испуге схватился за голову.
   - Шучу, - старуха потрепала меня по щеке. - Легко же тебя провести, однако. Это Эдвина мне сказала.
   - Как, она опять приснилась вам? - вскочил старикашка.
   - Ну, почти, - сказала Беттина, странно оскалив зубы. Впрочем, в ней все было странным, так что это можно было расценить как улыбку.
   - Значит, я был последним, кому она гадала?
   - Угу, - кивнула старуха. - Надо сказать, ты порядочно влип, принц.
   - Спасибо, я в курсе. Но что за дело Горгулье, то бишь Эдвине... Я имею ввиду - почему для нее это так важно?
   - Не знаю, - сказала ведьма. - Она хочет говорить только с тобой.
   - То есть, как это? Она же, извиняюсь, уже больше недели как мертва!
   - Вот для этого я ей и понадобилась. Дрянь такая, даже после смерти она мной командует!- Беттина даже сплюнула от гнева. - Условия она мне ставит. Это и так принадлежит мне! Этот дар мой по праву!
   - Успокойтесь, сударыня, и расскажите нам что именно требуется, чтобы Рауль смог поговорить с вашей усопшей сестрой, - это встрял старикашка.
   - Минутку, а с чего вы вообще взяли что я хочу с ней говорить, - возмутился я. - Мое мнение что, вообще никого не интересует?!!
   Беттина замолчала и посмотрела на меня так, что у меня мороз пошел по коже.
   - На твоем месте, парень, я бы согласилась, - сказала она после долгого молчания. - Ты, сейчас, должен радоваться любой помощи, откуда бы она не исходила.
   Она была права.
   - Ладно, - процедил я сквозь зубы. - Но предупреждаю сразу: умирать я не согласен.
   - Зачем же сразу умирать? - усмехнулась старуха. - Все, что от тебя требуется - это выпить содержимое этого сосуда, - и она протянула мне какой-то пузырек с мутноватой жидкостью.
   - Что это? - спросил старикашка, беря пузырек и встряхивая его. - Из чего это сделано?
   - Вам лучше не знать
   - Значит выпить - и все? Я смогу говорить с умершими?
   - Есть одна трудность, - замялась Беттина. - Это нужно выпить во сне.
   - Что значит во сне? Во сне я сплю и не могу себя контролировать.
   - Не умеешь, - поправила меня Беттина. - Но можешь научиться. Придется научиться, если ты, конечно, не хочешь провести остаток своей жизни в этом теле.
   С таким доводом не поспоришь - пришлось согласиться. На первый взгляд ничего сложного в этом умении не было - нужно было лишь так сосредоточиться на своей цели, чтобы помнить о ней и во сне, и тогда мне обязательно приснится то, что я хочу. Но это легко сказать, а сделать было гораздо труднее. Прежде всего я был так удручен этими дурацкими упражнениями, что мне совершенно перехотелось спать.
   - Ничего и слышать не желаю, - сердилась ведьма. - Ложись и спи! Ты должен уметь засыпать в любой обстановке. Закрой глаза и постарайся расслабиться.
   Я закрывал глаза, но сон не приходил. Приходили лишь дурные мысли, и навязчивое желание утопить Беттину в колодце. Если же мне удавалось, наконец, задремать, то сны мне не снились вообще. Я лишь проваливался в бездонную черную дыру, откуда меня извлекали самым немилосердным образом - обливая водой. Как Беттина узнавала о том, что я сплю не так, как следует, оставалось для меня загадкой. В таких развлечениях прошло 3 дня. Я уже еле держался на ногах от усталости - ведь поспать нормально мне так и не дали. Старикашка, ушедший в деревню за едой, вернулся с новостями: Эдвину собирались хоронить сегодня вечером.
   - Это твой последний шанс, принц, - сказала злая, как сам Трогг, Беттина. - Когда ее тело засыплют землей, дороги к ней уже не будет.
   - Ладно, попытаюсь еще раз, - буркнул я.
   На самом деле мне было уже все равно - я лишь хотел, чтобы эта пытка, наконец, прекратилась. Даже жесткий топчан показался мне мягче пуховой перины, так я хотел спать. Поэтому, вместо того, чтобы сосредоточиться на намеченной цели, я просто наслаждался покоем. В голове моей образовалась приятное ощущение легкости и воздушности. Она переполняла меня всего до кончиков пальцев и пробегала волнами по всему телу. И с каждой такой волной я все больше погружался в глубины этой пустоты, а потом я вдруг почувствовал, что плыву. Это было так приятно и захватывающе! Я развел руками, и обнаружил, что-то в чем я купаюсь, на самом деле не вода. Я принюхался - и точно! Тот самый запах острого лукового супа, который я так обожал в детстве. Да я же плаваю в супе! Вокруг меня радостно плескалась картошка и свекла, а чуть дальше плавал солидный кусок говядины. Я почувствовал дикий голод и нырнул за мясом, но кусок оказался таким тяжелым, что, как я ни старался, мне не удавалось вытащить его на поверхность. Он тянул меня на дно, как камень, привязанный к ноге утопленника. Я, было, испугался, но неожиданно обнаружил, что могу дышать под водой. Или под супом. Как бы то ни было, на поверхность мне всплывать перехотелось. Я так развеселился, что принялся совершать совершенно дикие кульбиты, и такие кувырки, которые не снились даже рыбам. Так я развлекался, пока не заметил, что внизу на дне, тоже что-то есть. Поначалу я принял это за водоросли, но чем ближе я подплывал, тем больше они казались похожи на деревья. Не дно, а лес какой-то! Стоило мне подумать об этом, как я увидел, что это и впрямь лес, только видел я его сверху, как если бы я был птицей и порхал в небе. Я спускался все ниже и видел все больше деталей - верхушки деревьев, и зеленые листья на ветках, мох на стволах вековых елей и прозрачную смолу на коре сосны - совсем, как у нас в Наровине. "Хорошо бы здесь и звери водились", - подумал я и тут же увидел в дупле белку.
   Да ведь я же сплю! - понял я. - Это мой сон, потому я и могу им управлять! Права была ведьма, тысячу раз права! Кстати, я ведь должен поговорить с ее сестрой. Надо скорее выбираться из этого подводного леса.
   Я опустился на землю и побежал. Деревья тут же расступились, и я очутился на небольшой полянке, покрытой как ковром зеленой травой и прелестными цветами. Но меня больше заинтересовали не цветы, а пенек посреди поляны, на котором восседала сама Беттина собственной персоной.
   - Слава пресветлой богине! - сказала она вместо приветствия. - Наконец-то! Еле дождалась. Спасибо, Ваше высочество, что соизволили вспомнить о моей скромной персоне! - Беттина отвесила мне издевательский поклон. - Я уж думала вы так и будете всю ночь в супе бултыхаться!
   Откуда она знает о супе, это же мой сон?
   - А ты недурен собой, принц, - сказала ведьма, немного успокоившись. - Даже не ожидала.
   Только тут я обнаружил, что в своем сне я принял опять свой собственный облик. Я посмотрел на свои руки и не мог отвести от них глаз - это же я! Какое счастье оказаться снова в своем теле! Пусть, хотя бы только во сне, но зато в своем собственном теле! Даже одежда была на мне та самая, в которой я спустился в склеп. Зато Беттина осталась такой же уродиной, какой была и в реальной жизни. Надо бы ее подправить, хотя бы убрать пару бородавок. Я вперился взглядом в ее пористый нос, но как я ни пыхтел, ничего не менялось.
   - Может, хватит дурью маяться? - сказала Беттина минут через пять.
   - Не понимаю... Это же мой сон, почему у меня не получается?
   - Потому что я вошла в твой сон по собственной воле, и сейчас он у нас один на двоих.
   - А вы тоже спите?
   - Хватит вопросов, мы и так задержались. Надо подниматься, пока еще не поздно.
   - Куда подниматься, тут же лес? - сказал я и тут же увидел, что леса вокруг больше нет, зато прямо перед нами находится небольшой холм и дорожка, ведущая на вершину холма начинается как раз рядом с пеньком. Беттина уже начала подъем, и я поспешил вслед за ней. Некоторое время мы поднимались молча - я просто наслаждался прогулкой в своем собственном теле и чистым воздухом. А Беттина - молодец! Не каждый в ее возрасте сможет столь резво идти в гору. Подымается впереди меня и даже ни разу не остановилась, чтобы передохнуть. Или это я уже отвык от физических упражнений? Ну-ка, Рауль, поднажми! Не дадим какой-то старушенции себя обогнать! Я старался изо всех сил, но не только не смог обогнать Беттину, но даже еще больше отстал - ноги как будто свинцом налились. А проклятый холм все никак не кончался! До вершины было ровно столько же, сколько и в начале пути. Пришла пора признаться, что я совсем выдохся. Зато ведьма неслась впереди меня, как горная лань. Трогг с ней. Я без сил опустился на придорожный камень и решил немножко отдохнуть. Но не тут-то было!
   - Чего расселся? - заорала старуха. - Мы еще и полдороги не прошли. А ну, вставай, дохляк!
   Она схватила меня за руку и потащила вверх по дороге. Таким образом мы преодолели еще какую-то часть пути, когда я почувствовал себя так плохо, что хоть ложись и умирай!
   - Все, - прохрипел я, - больше я не смогу ступить и шага!
   - Ладно, - неожиданно смилостивилась Беттина. - Значит пришла пора.
   Она достала из кармана ту самую склянку с желтоватой жидкостью, которую мне полагалось выпить во сне.
   - Пей одним махом, - посоветовала ведьма, протягивая склянку мне.
   Я подчинился. На вкус она оказалась не такой уж и противной, как я опасался. Сначала я ничего особенного не почувствовал, так прошло пару минут. И тут на меня внезапно навалилась такая невыносимая тяжесть, что мои глаза чуть не повылазили из орбит. Это длилось несколько мгновений, зато потом наступило непередаваемое словами облегчение. Я чувствовал такую потрясающую легкость во всем теле, и такой прилив сил, что не дожидаясь старухиных понуканий, вскочил на ноги и побежал вверх по дороге. Теперь уже Беттина еле поспевала за мной. Мне хотелось петь, мне хотелось взлететь как жаворонку в небо и... Я со всего размаха налетел лбом на какую-то преграду. Потирая лоб я поднялся и обалдело захлопал глазами : куда бы я ни бросил взгляд, нигде не было и малейшего кустика или деревца. Совершенно пустая дорога без всяких препятствий. Но обо что-то же я набил себе шишку?!!
   - А, ты дошел до стены, - произнесла Беттина, подходя ко мне. - Стукнулся? Так тебе и надо, нечего было старших обгонять.
   Она сделала шаг на встречу и 3 раза постучала палкой о невидимую стену - и та вдруг обрела очертания. Огромная кирпичная стена с маленькой железной дверцей посредине.
   - Главное - ничему не удивляйся, - сказала мне Беттина, и постучала по двери еще 3 раза.
   В дверце тут же приоткрылось маленькое зарешеченное оконце и оттуда на нас посмотрел любопытный глаз. После этого дверь отворилась и невидимый страж произнес: "Вас ждут".
   Мы прошли внутрь То великолепие, которое предстало перед нашими глазами невозможно описать словами. Вокруг нас, куда ни посмотри, простирался потрясающей красоты сад, Вишни, яблони, абрикосы - да чего там только не было! И что самое удивительное все деревья цвели одновременно. А среди этой воздушной розовой пены воздымалась невероятной красоты и изящества башня, сделанная из прозрачного хрусталя, сверкающего на солнце всеми цветами радуги. Я так засмотрелся на эту красоту, что Беттине пришлось толкнуть меня в спину, чтобы я смог сдвинуться с места. Двери в башню тоже открылись сами по себе и голос невидимого привратника произнес: "Принц Рауль Наровинский и достопочтенная Беттина".
   Зал, в который мы попали, был просто огромен - собственно говоря это было единственная комната во всей башне. Сквозь прозрачный купол были видны бегущие по небу облака, а стены состояли из каскадов льющейся воды, в которых то и дело мелькали радужными искорками хвосты райских рыбок. Но самым удивительным в башне, была площадка из белоснежного мрамора висящая в центре зала без всякой опоры. К ней вели 4 узких мостика из вьющейся лозы, и один из таких мостиков находился прямо возле дверей, через которые мы вошли. Пройдя по нему несколько шагов, я глянул вниз и чуть не получил разрыв сердца - дна у этой башни просто не было! Стена, состоящая из воды уходила куда-то в темноту, и там, в этой бездне что-то шевелилось и периодически вспыхивало жуткими красноватыми отблесками.
   - Шагай, - прошипела мне на ухо Беттина и опять толкнула меня в спину. Это помогло мне выйти из оцепенения и я смог заставить себя отвлечься от страшных мыслей о том, что будет, если я упаду. Каким-то образом я все же смог доползти до висящей в воздухе площадки. Она была практически пустой, если не считать стоящего на возвышении мраморного трона.
   - Приветствую тебя, сестра, - проскрипела рядом со мной Беттина.
   Кому это она, трон же пуст? - удивился было я, но тут же увидел, что на троне восседает необыкновенной красоты женщина. Ее глаза были цвета лазури, а пшеничные волосы достигали пят. Ее лицо было идеальной формы, кожа - белее снега, а платье было такой красоты, что любая королева отдала бы все свое королевство, чтобы поносить его хотя бы разок. Да что там говорить - от ее красоты захватывало дух еще больше чем от бездонной пропасти под нами. Неужто это та самая уродливая цыганка, которая гадала мне на грязном сморщенном яблочке?!!
   - Кланяйся, дурень, - на этот раз удар пришелся в бок. Я запоздало поклонился.
   - Ничего страшного, Бетти, - рассмеялась красавица на троне. - Условности ту ни к чему. Прошу вас, присаживайтесь.
   Я с удивлением увидел радом с собой роскошную бархатную кушетку и осторожно присел. Беттина вольготно расположилась на своем диване.
   - Угощайтесь, - мелодичным голосом произнесла Эдвина, и рядом со мной возник золотой поднос с яствами и напитками.
   - Неплохой домишко, - пробурчала Беттина с набитым ртом. - Да и внешность ты себе смастерила недурно. Поздравляю.
   - Да, у меня есть свои маленькие радости, - улыбнулась красавица на троне. - Могу себе позволить.
   - Ты всегда был тщеславной, - покачала головой старуха.
   - И ты, сестра, ни капельки ни изменилась, - тонко улыбнулась красавица на троне.
   - Изменюсь, - вскричала Беттина. - когда получу то, что мне причитается!
   - Не волнуйся, получишь, - красавица на троне успокаивающе взмахнула руками. - Ты выполнила мою просьбу и я благодарю тебя. Признаться, я не совсем была уверена, что ты справишься.
   - Еще бы! Всучила мне эдакого балбеса! - проворчала Беттина. - Никогда не видела, чтобы человек с такой силой сопротивлялся такому естественному явлению, как сон. Уж чего казалось бы проще - задремать и видеть сны! Так нет, пришлось изнурять его до последней степени, чтобы он не стал погружаться сразу в глубинный уровень, а задержался на полудреме. И то, я еще вынуждена была ждать, пока он там наразвлекается, и вспомнит о своей цели. Вот уж дубина стоеросовая! Честное слова, с кошкой и то было бы легче. У кошек хотя бы чувство иномирья развито, а этот парень глух как пень. Если бы не эликсир, я бы его и полдороги бы не протащила.
   - Что поделаешь, не всем это дано, - задумчиво наклонила голову красавица. - И тем более удивительно, что именно ему достался Клиеннар.
   - Вы и об этом знаете? - вырвалось у меня.
   - Конечно знаю, глупыш, - рассмеялась Эдвина. - Кому как не мне знать, ведь именно я подтолкнула тебя к решению спуститься в склеп.
   - Позвольте, - сказал я, - то есть вы тогда специально наврали мне о двух дорогах, чтобы я пошел на этот шаг?
   - Выбирай выражения, мальчик, - произнесла красавица таким тоном, что мне мигом перехотелось спорить. - Я не врала тебе. Просто не сказала всей правды.
   - В чем же была вся правда?
   - В том, что нам срочно нужна была жертва, - Эдвина встала и принялась прохаживаться по площадке. - Жертва, в жилах которой текла бы кровь Первого Императора. Жертва, которую бы Клиеннар принял, и отсрочил свое проклятие. Этой жертвой должны были стать вы, мой юный принц. Вам полагалось дотронуться до меча и с честью умереть.
   - Невероятно! Значит вы собирались меня убить, и так спокойно в этом признаетесь?!!
   - Из двух зол выбирают меньшее, - склонила голову красавица. - Если на одной чаше весов находится жизнь одного человека, хотя и невинного, а на другой - сотен тысяч, которые погибнут в муках от бедствий, который обрушит на их головы неутоленный гнев Голубой звезды, что бы ты выбрал? Молчишь? То-то и оно. Не думай, что это решение далось мне легко, но другого выбора не было. Императорская династия вырождается - все меньше героев и людей чести, все больше трусов и подонков. Ты сам видел - разбежались как тараканы, как только речь зашла о самопожертвовании. Остались только ты и новорожденный младенец. Впрочем, зачем я рассказываю тебе об этом? Ты сам все понял и сам принял решение, я лишь немного тебя подтолкнула. Но даже если бы ты знал о моих мотивах, разве это что-нибудь изменило бы?
   Нечем крыть - она была права.
   - Ты не ошибся, - продолжала тем временем Эдвина. - Зато ошиблась я. Не в тебе - ты свою миссию выполнил до конца. Я ошиблась в выборе союзников.
   - Вы о герцоге?
   - Да, о нем. Я знала, что он не совершенен, но не подозревала, что он замахнется на святыню! Каким-то образом он нашел лазейку в заклятье, охраняющем Клиеннар, и решил им завладеть. О, жадность человеческая! Жадность и глупость!
   - А какую лазейку он нашел?
   - Как бы тебе это объяснить попроще? Меч питается душами убитых, и чем больше он выпьет, тем сильнее становится. Филибер Первый запечатал его своей смертью, но не смог уничтожить до конца. Потому раз в столетье он просыпается и требуется новая жертва, чтобы утолить его гнев и жажду мести. Так продолжается уже почти тысячу лет, и за это время, Клиеннар порядком ослабел - еще бы, столько лет впроголодь. Теперь ему требуется какое-то время, чтобы "выпить" душу своей жертвы. Герцог как-то догадался об этом, и решил использовать эту лазейку, чтобы завладеть мечом. Он рассчитывал, что в момент жертвоприношения Клиеннар уже не сможет убить еще одного человека, и тот сможет подчинить его себе. Расчет был правильным, но герцог не предвидел того, что меч ослабеет настолько, что не успеет принять жертву. Каким-то чудом ты смог вернуться, спутав все карты герцога, и более того - все астральные пути, и тем самым ты пробил огромную брешь в порядке мироустройства. Ты не имеешь даже малейшего понятия какое волнение в высших сферах вызвало твое "возвращение". Такое попрание основных законов бытия не может пройти бесследно. Наш мир на пороге гибели. И, частично, в этом есть и моя вина.
   - Доигралась, - желчно прокомментировала Беттина.
   - Не волнуйся, сестра, за свою ошибку я уже заплатила. Очень дорогой ценой - своей жизнью. Только так я могла смыть с себя позорное пятно.
   - Значит, вы нарочно дали себя убить?- удивился я.
   - Конечно, глупыш, - рассмеялась Эдвина своим мелодичным смехом. - Неужели, ты думаешь, я бы не смогла справиться с дюжиной деревенских простаков?!! Мне достаточно было лишь отвести им глаза, но я решила, что это хорошая возможность искупить свой грех.
   - А я вообще не понимаю, зачем ты влезла в эту историю, - сказала Беттина, принимаясь опять за еду. - Тебе, что ли больше всех надо?
   - Скоро ты поймешь это, сестра, - пообещала красавица, усаживаясь обратно на трон. - Большой дар означает и большую ответственность. Чем глубже ты проникаешь в тайны мироустройства, тем больше осознаешь, насколько все связано между собой. Наша Вселенная - как механизм часов. Один небольшой проступок иногда вызывает такую цепную реакцию, которая может привести к обрушению всего механизма.
   - Ты говоришь обо мне?- спросил я с ужасом.
   - Нет, Рауль, - улыбнулась Эдвина. - Ты - всего лишь маленький камешек, случайно застрявший между шестеренок. Но если его не убрать - часы остановятся.
   - Что же мне теперь делать? Утопиться?
   - Ни в коем случае! Ты - наша последняя надежда! В настоящий момент и ты и герцог владеете мечом в равной степени. Это очень запутало ту сущность, которая приняла в нашем мире образ меча. Он не получил свою жертву, потому войны и эпидемии не прекратились. Клиеннар очень слаб и растерян. Но если герцогу удастся, как он хочет, использовать его во время боя, и меч сможет снова пить души - его уже ничем не остановить. Это означает не только конец герцога, императора и всей армии. Это - конец всего нашего мира!
   - Но герцог может подчинить себе Клиеннар, только если я сплю!
   - Ты же не можешь бодрствовать вечно. Нужно как можно быстрее вернуть все на свои места.
   - Легко сказать! Мне хотя бы собственное тело вернуть.
   - Как я уже говорила - в этом мире все взаимосвязано, - загадочно улыбнулась Эдвина. - Отмена одного заклятья, повлечет за собой отмену другого, менее тяжкого. Помни одно: ты не должен допустить, чтобы герцог пустил Клиеннар в ход!
   - Но как?
   - Я и так сказала больше чем следует, - сказала красавица, вставая. - Ты - парень неглупый, и советчики у тебя хорошие. Догадаешься. А теперь, прошу меня простить, мне еще нужно успеть на собственные похороны. Это зрелище я не могу пропустить. - Эдвина вдруг стала терять очертания и стремительно блекнуть.
   - Эй, а как насчет дара? - возмущенно завопила Беттина.
   - Найдешь его под той яблоней, на которой меня повесили. Прощай сестра! Прощай, Рауль! Желаю удачи! - донеслось откуда-то сверху и трон опустел окончательно.
  
  
  
  
  
  
  Глава 10.
  
  
  
  
   Разбудили меня лучи заходящего солнца, светящие мне прямо в глаза.
   - Сколько же я проспал? - спросил я, протирая глаза.
   - Почти сутки, - отозвался старикашка. - Надеюсь, ты выспался.
   - Да, я прекрасно себя чувствую, - признал я. - А Беттина уже встала?
   - Давно. Да она почти и не спала вовсе. Ну, может час. Зато потом она тут такое устроила!
   - Вижу, - я сел на кровати и потрясенно оглядел дом. Первым моим порывом было спросить куда я попал - разница между тем местом где я заснул и тем, в котором проснулся, была огромной. Исчезли груды мусора на полу. Мебель была аккуратно расставлена по своим местам, пол подметен, а стекла на окнах тщательно вымыты. Да что там говорить - даже дыры в крыше были залатаны!
   - Неужто это все Беттина успела сделать?
   - Ага, - меланхолично кивнул старикашка. - Она, как только проснулась, сразу схватила лопату и побежала зачем-то в огород. Вернулась вся сияющая и с каким-то амулетом на шее и говорит: "А что же мы с вами, сударь, в таком бардаке живем? Нехорошо это, - говорит. - Непорядок". И как давай все убирать, я только и успевал головой вертеть. И помогать себе не позволила. " Идите, - говорит, - погуляйте во двор, - а то я вас ненароком зашибить могу". Ну, я и ушел. А когда вернулся, тут все так переменилось!
   - Да уж, - сказал я, потирая глаза. - А про сон наш она тебе не рассказывала?
   - В общих чертах. Но я понял, что вам удалось поговорить с Эдвиной?
   - Еще как! - и я принялся рассказывать. Старикашке оставалось только рот от удивления открывать.
   - Значит на вырванной из книги странице было именно это, - задумчиво произнес он, когда я закончил. - Свидетельства того, что Клиеннару с каждым разом требуется все больше времени, чтобы убить свою жертву. Я должен был догадаться! Но каков герцог... Вот ведь мерзавец, как он только посмел?!!
   - Как ни парадоксально, но именно герцогу я обязан тем, что до сих пор жив. Его глупости и алчности. Вопрос в другом: что мне делать теперь? Эдвина намекнула, что я опять должен спасти мир. А у меня, если честно, нет никакого желания этим заниматься. Один раз я уже попробовал и мне совсем не понравилось.
   - Боюсь, у тебя нет выбора, - пожал плечами Ульрих. - Если я правильно понял слова Эдвины, ты сможешь вернуть свое тело только если меч вернется на свое место. Отмена большего заклятья влечет за собой отмену меньшего, так ведь она сказала?
   - Ну что-то в этом роде. Но меч сейчас у герцога, что мне теперь - выкрасть его, ты это предлагаешь?
   - О чем спорите, господа? - в комнату вошла Беттина. В руках она держала поднос, на котором были тарелка супа и кусок хлеба с ветчиной. - А я тут тебе, малыш, поесть принесла. Такой супчик - м-м-м, пальчики оближешь!
   Я обалдело уставился на нее. Нет, это без всяких сомнений была Беттина, но какое поразительное изменение личности! Исчезла озлобленная старая ведьма, а вместе с ней пропали без следа бородавки, нечесаные патлы и тощая морщинистая шея. Теперь это была полноватая, но вполне благообразная женщина средних лет, с тщательно собранными в узел волосами, легкими движениями и лучезарной улыбкой. На ее шее я заметил необычное украшение. Оно было сплетено из множества нитей, свивающихся и переплетающихся в каком-то странном порядке, но тем не менее образующих единый завораживающий узор. И я как-то сразу понял, что это и есть тот самый дар, который Беттина так стремилась заполучить.
   - Поешь, сынок, тебе нужно подкрепиться, - продолжала Беттина, ставя передо мной поднос. - Пусть это блюдо не сильно изысканно, но оно придаст тебе сил.
   Беттина взбила мне подушку и повязала на шею салфетку.
   - А на счет будущего не беспокойся. Теперь я всегда буду рядом и смогу тебе помогать. Как-нибудь да выкрутимся.
   - Что значит : "будете рядом" ? Вы что - собираетесь поехать вместе с нами? - переспросил я с ужасом.
   - Рауль, как ни стыдно! - возмутился старикашка. - Дама предлагает нам свою помощь, а ты ведешь себя просто по-хамски!
   - Ничего, почтенный Ульрих, я не обиделась, - улыбнулась Беттина. - Недоумение нашего юного друга вполне объяснимо. Он помнит меня вчерашнюю. Но, обретя дар, я сильно изменилась. Теперь я считаю, что моя сестра была права, говоря, что большой дар означает и большую ответственность. Нашему миру угрожает гибель, и я не могу не вмешаться. От тебя, Рауль, зависит очень многое, и тебе очень понадобится помощь. А теперь, будь хорошим мальчиком, и поешь.
   Я послушно взял ложку. Суп был действительно - объедение!
   - Ты заметил как она изменилась! - сказал я старикашке, когда Беттина вышла.
   - О чем ты? - удивился тот. - Она все время такая была. Просто ты слишком много внимания уделяешь внешности.
   Из этого я сделал вывод, что старикашка или совсем ослеп, или окончательно свихнулся. Ответ на эту загадку пришел вскоре, когда мы паковали вещи. Я улучил момент, когда Беттины не было рядом, и решился поговорить с Ульрихом о другой скандальной особе.
   - Надеюсь ты не забыл о Мэнди. Учти, с ней ты сам будешь объясняться, - предупредил я старикашку. - Ты вообще представляешь, что она устроит, если мы опять кого-нибудь привезем?!!
   - Ничего страшного, - сказал старикашка, суетливо поправляя подпругу. - Как-нибудь мы это уладим, - и он, насвистывая, направился к дому. Я смотрел как он помогает Беттине донести вещи до повозки, как они обмениваются улыбками, как Беттина берет старикашку под руку, и тут до меня дошло! Да они же нагло флиртуют! Гадость какая - это в их-то возрасте! Вот уж действительно: седина в бороду - бес в ребро! Меня чуть не стошнило. Так вот в чем причина того, что старикашка так защищал Беттину, когда я называл ее ведьмой. Ах ты старый развратник! Я просто кипел от негодования, но Беттина не отходила от нас ни на шаг, и у меня не было возможности высказать старикашке все, что я о нем думаю. И всю дорогу домой я был вынужден выслушивать их обоюдные комплименты, любезности и прочие муси-пуси, которые воспринимаются так естественно, когда ты занимаешься этим сам. Но быть свидетелем чужого флирта было настолько невыносимо, что мне хотелось разбить голову о придорожный столб.
   Как ни странно, Мэнди не только не устроила нам скандал, но даже и не возразила ничего, когда Ульрих объявил, что Беттина отныне будет жить с нами. Взгляд вот только у нее был странный. Но мне было некогда над этим задумываться - после целого дня в пути я просто умирал от усталости и головной боли. Потому я прошел прямиком к нам в комнату и заснул, даже не успев толком раздеться. Уже утром я обнаружил, что спал на кровати один - старикашка так и не явился. О том, где этот престарелый ловелас провел ночь я предпочитал не задумываться. Спустившись в столовую, я с удивлением увидел там Рыжего Яся, греющего ноги у камина как ни в чем ни бывало.
   - Разве Мэнди не обещала его прогнать? - шепотом спросил я у сидящего за столом старикашки.
   - Можешь не шептать, Мэнди ушла на рынок, - ответил Ульрих. - Представь себе, ее сердце смягчилось, и Мэнди не стала его выгонять. Все-таки она в глубине души очень добрая девочка.
   - А че, я и по хозяйству могу помочь, - подтвердил Рыжий Ясь. - Дрова, там, наколоть, или воду принести...
   - Ну так пойди, займись чем-нибудь.
   Все-таки это странно, - подумал я, наблюдая как неумело Рыжий Ясь чистит картошку, - помощник из него никудышный. Почему же Мэнди его оставила?
   - А вот и я! - в этот момент в дом ворвался Рувэн, и мне стало не до раздумий. Он схватил меня на руки и принялся подбрасывать чуть ли не до потолка.
   - Хватит! - кричал я. - Перестань обращаться со мной как с ребенком!
   - Не обижайся, Рауль, - сказал Рувэн, опуская меня на пол. - Просто я так рад тебя видеть!
   - И не вздумай сажать меня на колени, или щипать за щеку.
   - Да ладно тебе, - Рувэн взлохматил мне волосы. - Расскажи лучше как съездили.
   Пришлось рассказывать.
   - Ну и дела! - сказал Рувэн, когда мы со старикашкой закончили. - А я тут гнию от безделья. Командир мой, скотина такая, на гауптвахту посадил. Впрочем, не о нем разговор. Так значит, эта ведьма приехала с вами вместе?
   - Да, - кивнул старый ученый. - Думаю сейчас она на кухне.
   - Пойду знакомиться, - Рувэн подкрутил ус и отправился на кухню. Оттуда тотчас стали доноситься громкий смех и звяканье посуды. Старикашка ревниво нахмурился
   - Интересная тетка, - подытожил Рувэн через несколько минут, выходя из кухни с горячей вафлей на тарелке. - И готовит неплохо.
   Он сел за стол рядом с нами и принялся смачно пожирать вафлю, облизывая крем и причмокивая.
   - А что эта Элвина велела тебе дальше делать? - спросил он с набитым ртом.
   - Эдвина, - поправил я. - В том-то и дело, что ничего не велела. Говорила какими-то загадками. Я, видите ли, парень умный, сам догадаюсь. Да вот, почему-то не догадываюсь! Куда ни кинь, всюду клин. Даже письмо мне вернуть не удалось. Теперь-то, после всех этих событий, я понимаю, что было глупо с моей стороны подозревать Беттину. Видимо письмо все же принадлежало этому ряженому шпиону.
   - Да что ты прицепился к этому письму? - спросил Рувэн, дуя на вафлю. - Ну, не получилось, что ты такую трагедию раздуваешь?
   - Ты пойми, герцог ведь до этой идеи не сам дошел. Его кто-то надоумил. Кто-то гораздо более сообразительный и эрудированный. Герцога просто использовали, как марионетку. А кукловод, задумавший эту интригу, сидит где-то в тени и дергает за ниточки. И письмо, которое я нашел, ведет именно к нему. Я хочу знать, Трогг возьми, кто стоит за этим! Я хочу найти его и плюнуть в его мерзкую рожу! А ты говоришь - "не раздувай трагедию"!
   - Эт вы про какое письмо говорите? - внезапно встрял Рыжий Ясь. - Уж не про то ли, что в карете нашли?
   - Именно о нем, молодой человек, - вежливо ответил Ульрих. Излишне вежливо на мой взгляд.
   - Так оно монаха было. Ну, того, тощего, с лысиной. Маманя с него много денег слупить надеялась. Уж очень, говорила, письмецо это важным оказалось. Монахи из миссии согласились за него золотом заплатить, во как!
   Я от изумления чуть дара речи не лишился. Посмотрев на своих друзей, я увидел что их тоже распирает от еле сдерживаемых чувств.
   - Откуда ты знаешь? - спросил я, наконец. - Тебе Гортензия... то есть мама сказала?
   - Не-а, мы с Гнилухой под дверью подслушали как она того монаха допрашивала. Уж он и так изворачивался и эдак, и карами ей грозил всякими, да маманю вокруг пальца не проведешь! Как показала ему раскаленные щипцы, тут-то он весь свой пыл и растерял. Заговорил как миленький- все ей выложил!
   - Может он еще сказал где должна состояться передача 2-й части письма? - вкрадчиво спросил старикашка.
   - Я ж вам говорю: чирикал что твой воробушек, - пожал плечами Рыжий Ясь. - Маманя у него все вызнала. В постоялом дворе " Удачливый рыбак", что на Черной Ильтерке второе письмо передадут. Я эту гостиницу хорошо знаю, мы там часто бывали - потому и запомнил.
   У меня просто не было слов. Я смотрел на Яся и не узнавал его. Рыжий балбес, который не мог даже лошадь оседлать как следует, которого презирали и унижали все, включая его собственную семью, предстал передо мной совсем в другом свете. Сейчас он казался мне сияющим вместилищем мудрости, самым прекрасным из представителей рода людского! Как же мы могли относиться к нему с таким пренебрежением!
   - Пресветлая богиня, он знал! - промычал Рувэн, хватаясь за голову. - Ты понимаешь, все это время он знал! Нам нужно было лишь спросить! Сэкономили бы кучу времени!
   И Рувэн схватил старикашку под руку и принялся отплясывать с ним какой-то дикий танец. К ним присоединился Рыжий Ясь, стуча ложкой по кастрюле. Да я и сам, не помня себя от радости, залез на стол и стал прыгать там, распевая во все горло наровинскую плясовую песню.
   Именно в этот момент, держа в руках корзину с купленными на рынке продуктами, в дом вошла Мэнди. Правда, мы не сразу обратили на нее внимание - только после того, как из ее ослабевших от шока рук, вывалилась корзинка. Думаю, зрелище, увиденное ею не скоро сотрется из ее памяти. При падении в корзине что-то громко хрустнуло - омлета нам, видимо, сегодня не видать. Ой, что сейчас будет! Я даже зажмурился, предвкушая, что устроит Мэнди. Но, на удивление, ничего страшного не произошло. Девушка лишь проворчала что-то насчет напивающихся с утра мужланов, подняла корзину и прошла на кухню. Это было так на нее не похоже!
   - Ф-фух, я уж думал она опять скандал устроит, - облегченно выдохнул старикашка. - Рувэн, она часом не заболела? Что-то с ней странное происходит.
   - Ну почему сразу - заболела? Просто девочка подросла, и поняла, что с таким характером, как у нее, к ней никто не посватается. А замуж хочется - вот она и присмирела.
   В этот момент с кухни послышался такой грохот, что у меня даже уши заложило.
   - Что-то непохожа она на смирную овечку, - сказал я. - Вон, все зло на сковородках вымешает. Ладно, на всяких случай расходимся. Вечером соберемся у нас в комнате, обсудим дальнейшие действия.
   Весь следующий день я слонялся по дому, изнывая от безделья и тревоги. В письме было написано, что передача второй части состоится через неделю после полнолуния, а это значит - завтра. Завтра я узнаю кто виноват в моих бедах. Завтра я смогу получить ответы на все свои вопросы. Завтра...
   Я остановился перед комнатой, в которой находился Клаус в моем теле. Все это время я избегал даже подходить к этой двери. Умом я понимал, что веду себя глупо, но ничего не мог с этим поделать. Сама мысль о том, что я увижу самого себя со стороны внушала мне такое отвращение и ужас, что мои ноги сами поворачивались и убегали. Впрочем, может все-таки это было не так уж и глупо. Вот мой братец Хенцель, например, очень не любил, когда я, или кто-нибудь другой, примеряли его сапоги или куртку. Говорил, что ему неприятно видеть свои вещи на чужих людях. Что уж говорить о своем теле, голове, глазах и прочих мелочах, которые я привык считать своей неотъемлемой собственностью. Теперь их носит чужой человек, хотя и не по своей воле. И смотреть на это было выше моих сил. Но, похоже, сейчас у меня не было выбора. Я набрал в грудь побольше воздуха и толкнул дверь.
   Ставни были закрыты и в комнате царила почти полная темнота. Ребенок в моем теле мирно спал на кровати, тихонько при этом посапывая. Сдерживая подкатывающую к горлу тошноту, я медленно приблизился к постели, и так сосредоточился, что чуть было не наступил на чью-то руку.
   - Ясь, что ты здесь делаешь? - шепотом спросил я у владельца руки, который, заметив меня, попробовал спрятаться под кровать.
   - Простите, молодой господин, - заныл тот. - Я тут за больным ухаживаю. Ведро, вот, опорожнил, а еще подушки надо поменять.
   - А почему ты под кроватью?
   - Я тут... это..., - он долго мялся с ноги на ногу, а потом выпалил. - Уж больно боязно мне! Ведьма то в доме! Не знаю, куда и спрятаться от нее. Еще порчу наведет, или опоит опять, колдунья проклятая! И ходит за мной целый день. Ума не приложу, что и делать, - он всхлипнул. - Вы уж, госпоже Аманде не говорите, что я тут...
   - Не бойся, Рыжий, - я ободряюще похлопал его по плечу. - Ничего тебе Беттина не сделает. И вовсе она не колдунья! Так что иди, занимайся своими делами и не бери себе в голову всякие глупости.
   - Правда? - доверчиво спросил Ясь. - Вот уж спасибочки! Сняли груз с души. Прям не знаю, как вас и благодарить!
   - Честно говоря, есть кое-что, что ты мог бы для меня сделать, - я внимательно посмотрел на Яся. - Но это секрет, обещай, что никому не расскажешь.
   - Буду нем, как рыба, - Ясь стукнул себя кулаком в грудь.
   Через минуту я уже выходил из комнаты, сжимая в потной от волнения ладони кольцо дракона. Ясь с такой ловкостью снял с бесчувственного Клауса цепочку, что тот даже не проснулся. Я подошел к окну и разжал ладонь. Вот оно, мое кольцо! Все такое же плоское и кривое, но мне оно было дороже всех золотых украшений на свете. Я надел его на шею, и мне казалось, что оно меня узнало, и даже немного дрогнуло от радости.
   - Вижу, ты вновь обрел своего хранителя, - в конце коридора стояла Беттина. Интересно, как она так хорошо видит в полумраке, что смогла рассмотреть, что я держу в руке.
   - Ты правильно сделал, что забрал его, - продолжала она тем временем. - Амулет может тебе понадобиться.
   - Почему вас так интересуют чужие амулеты?- раздраженно спросил я, пряча кольцо под рубашку. - У вас вон, свой есть, так им и займитесь!
   - Ты имеешь ввиду это? - Беттина указала на украшение из нитей. - Это, мой мальчик, вовсе не амулет. Амулет оберегает и наставляет владельца. А это, - она сняла украшение и протянула его мне, - это передаваемая из века в век память. Тут сохранены все знания и умения, которыми с такой настойчивостью и упорством овладели мои предшественницы. Вот этот узелок, например, - это рецепт чая из трав тысячецвета и корней папоротника, который придает сил на три ночи и дня. А это, - Беттина любовно погладила какую-то петельку, - это воспоминания моей матери об ужасном урагане, который случился, когда она сама была еще ребенком.
   - А воспоминания Эдвины тут тоже есть? - заинтересовался я.
   - От моей сестры тут много чего осталось, - Беттина искоса взглянула на меня. - Приходится признать, Эдвины действительно добилась впечатляющих успехов.
   - Значит теперь вы знаете все, что знала она? - потрясенно спросил я. - И помните все, что она сделал или увидела?
   - Она, а также множество других ведуний из моего рода, - Беттина опять повесила украшение себе на шею. - Я содержу в себе опыт десятков поколений. И потому отнесись серьезно к тому, что я тебе сейчас скажу: " Оставь свою затею Не ходите завтра никуда - это плохо кончится".
   - Что, на моем челе есть печать обреченности?
   - Не шути с этими вещами, мальчик, - покачала головой Беттина. - Тот, кто играет с огнем - может больно обжечься. Месть - это шаг назад. А тебе нужно двигаться вперед. Не виноватых ты должен искать, а думать о будущем, о том, как исправить положение. На твоих плечах лежит огромная ответственность, и ты никогда не должен об этом забывать.
   - Только не надо указывать мне что я должен делать, - возмутился я. - Будьте спокойны, моя затея удастся и тот, кто виноват в моих бедах получит по заслугам!
   - Вижу, тебя не переубедить.
   - Даже не пытайтесь.
   - Что ж, - склонила голову Беттина. - Я тебя предупредила.
  
  
  
  
  
  Глава 11.
  
  
  
  
   Слова Беттины не испортили мне настроения, и я был полон решимости и злости как никогда. Рыжий Ясь подробно описал нам постоялый двор и на основе этого мы с Рувэном и старикашкой придумали замечательный план, который не мог не сработать.
   - У хозяина там, внизу общая зала, - рассказывал Ясь, потягивая пиво из кружки. - На втором этаже комнаты для постояльцев, есть еще комнаты на мансарде - ну, это для скряг и бедняков. Там, в основном студенты живут. А еще есть флигелек для тех, кто ищет уединения и готов хорошо за это заплатить. Туда ведет лестница из общего зала, но если поставить там охранника, то никто туда незамеченным пройти уже не сможет. Я это знаю, потому что маманя меня самого там часто на шухер ставила, пока обделывала в комнате свои делишки.
   - Значит, передача письма наверняка состоится в этой уединенной комнате, - задумчиво проговорил Рувэн. - Что ж, это можно использовать.
   Вот что мы придумали: приехать на постоялый двор заранее и спрятаться во флигеле. Даже, если этот гад придет с сопровождающими, то, наверняка выставит их за дверь - охранять лестницу. Мы дождемся, пока он получит 2-е письмо, а потом навалимся на злодея, повяжем его да и потолкуем по душам.
   - А если охранники услышат, как мы его бьем? - спросил старикашка, нервно почесывая щеку.
   - Ничего - кляп в рот и вся недолга! И потом, там дверь толстая, правда Рыжий? Никто ничего не услышит.
   - А если...
   - Никаких "если" не будет, - отмахнулся я. - Этот план- само совершенство! Ничто не может нам помешать.
   План действительно был идеальным, но в теории. Стоило нам начать реализовывать его на практике, как он стал сыпаться, как песочный замок. С самого начала нам не повезло с погодой. Очень не повезло. Обычно снег выпадал в Рейнсберке не раньше декабря, и то очень редко - сказывалась близость к морю с его теплыми течениями и постоянными муссонами. Иногда за всю зиму снег мог пойти всего пару раз, а мог и не пойти вовсе. К этому привыкли, но чтобы такая метель, да еще в ноябре! Такого не могли припомнить даже старожилы.
   - Это все за грехи наши пресвятая богиня разгневалась, - стуча зубами от холода сказал Рыжий Ясь. - Отвернула она от нас свой пресветлый лик, вот и мучаемся теперь. Может, все же не поедете?
   - Нет уж, мы пойдем до конца. И какому-то там ветерку нас не остановить, правда друзья?
   Старикашка и Рувэн уныло закивали головами.
   О том, в какой кошмар превратился наш путь, я предпочитаю не вспоминать: дорогу совершенно развезло и несколько раз мы так застревали, что я уже думал нам придется бросить повозку и возвращаться домой пешком. Потом я свалился с повозки в лужу и чуть было не утонул. Огромный полушубок в который меня запихнули не позволял мне двигать ни руками ни ногами и я уж думал, что настал мой конец. К счастью мое отсутствие вовремя заметили и друзья успели меня вытащить. Но и без этих приключений дорога была похожа на дурной сон. Лошади вязли, вставали на дыбы и отказывались идти вперед. Пришлось завязать им глаза, но это тоже не помогало. Впрочем, будь я лошадью, я бы тоже отказался работать в такую метель. Мы сами так закоченели, что последние несколько лиг двигались лишь по привычке - чтобы не замерзнуть. Когда же, наконец, на пригорке показался наш постоялый двор, мы были до такой степени уставшими, что у нас даже не было сил радоваться. Войдя внутрь мы первым делом кинулись к камину. Некоторое время мы лишь молча блаженствовали, грея перед камином руки и вдыхая ароматы жарящегося на вертеле поросенка. Немного оттаяв я принялся осматриваться.
   Обстановка внутри была вполне обычной - длинные ряды столов, утыканные свечками огромные тележные колеса подвешены к потолку - скупердяй- хозяин поскупился на нормальную лампу. Подойдя к окну я увидел, что трактир находится на высоком холме на самом берегу реки, и прямо под нами Ильтера бурлила и вздымала свои волны. Даже смотреть на это было страшно, и я поспешно закрыл ставни и вернулся к камину.
   - Пойду-ка я перемолвлюсь словечком с хозяином, - сказал Рувэн шмыгая носом. - А вы тем временем попробуйте пробраться во флигель. Там, а глубине зала есть лестница - судя по всему именно о ней рассказывал Рыжий.
   - Может, погреемся еще немного? - жалобно спросил старикашка.
   - У нас и так нет времени, - строго одернул его Рувэн. - Уже смеркается. Совсем скоро сюда прибудут остальные участники нашей маленькой пьесы, так что нам нужно успеть занять места в партере. Давайте быстро, я скоро к вам присоединюсь.
   Рувэн подошел к хозяину и принялся морочить ему голову. Выждав момент, когда тот повернулся к нам спиной, мы кинулись к лестнице. Все было как рассказывал Рыжий Ясь: лестница действительно вела в уединенные покои, и комната действительно была оформлена со вкусом - мягкие ковры, драпировки на стенах, камин с фигурной решеткой и чудесный вид из окна на беснующуюся под нами реку. Был лишь только один недостаток - спрятаться в этой комнате было абсолютно некуда. Даже у стоящей на возвышении кровати были такие низкие ножки, что взрослому человеку туда было не пролезть ни за какие коврижки. Я и то поместился с трудом.
   - Может, спрячешься за шторой? - предложил я старикашке.
   - Если они не дураки, то там они проверят в первую очередь.
   Он был прав, а ведь еще нужно было найти место для Рувэна. Не запихивать же его в комод - у него слишком длинные ноги.
   В этот момент с лестницы вдруг послышались тяжелые шаги и чей-то голос произнес: "Разберитесь-ка с этой швалью",
   Я нырнул под кровать. Старикашка от испуга просто застыл на месте как соляной столб.
  Дверь резко распахнулась и в комнату зашли несколько солдат. Со своего места я мог видеть только их сапоги, но их ухватки и жаргон не оставляли места сомнениям - это были именно солдаты. Или хорошо вооруженные бандиты, что, впрочем, почти одно и то же.
   - Ты что здесь делаешь, дедуля? - сказал один из них старикашке, обмершему посреди комнаты как испуганный суслик.
   - Я тут... дровишек принес, чтоб ваша милость, значит, не мерзли... - пролепетал он.
   - Ладно, старик, принес дрова, теперь катись отсюда, - и Ульриха выпихнули за дверь. Второй солдат тем временем прохаживался по комнате, заглядывая в каждый угол, и - старикашка оказался прав, - за шторой он посмотрел в первую очередь.
   - Все чисто, ваша милость.
   В поле моего зрения возникла еще одна пара сапог. Их можно даже было назвать щегольскими: они были сделаны из мягкой кожи с оторочкой из меха лисицы и шпорами в виде падающей звезды с искусно вставленным рубином в центре. Да, обладатель этих сапог явно не испытывал нужды в деньгах.
   - Что там с этим человеком, который пытался прорваться по лестнице? - спросил он, усаживаясь в кресло.
   - Пьяный, ваша милость, - подобострастно щелкнув каблуками, ответил солдат. - Ребята его малость помяли для науки да и на улицу выкинули - штоб остыл малость.
   - Что ж, - обладатель роскошных сапог вытянул ноги к камину. - Будем надеяться, что это действительно случайность.
   Да ведь это они о Рувэне! - с ужасом понял я. - Вот уж влип так влип! И что мне теперь делать? Я то рассчитывал, что втроем нам удастся одолеть одного злодея, а выходит я остался один! К тому же этот загадочный вельможа в кресле совсем не торопился выставлять охранника за дверь.
   - Прибыл курьер, ваша милость, - доложил солдат. - Прикажете ввести?
   - Давай его сюда, - лениво произнес неизвестный. - Да вина принеси.
   Опять заскрипела лестница и в комнату вошел еще один человек.
   - Зеленая королева увядает, - произнес он.
   - Огненный господин властвует, - ответил человек в кресле, сдерживая зевок.
   Я услышал шелест бумаги. Ах, как жаль, что мне не видно, чем они там занимаются. Тут я заметил что прямо напротив кровати есть огромное зеркало от пола до потолка. И если повернуть голову под определенным углом, то я... Я пробовал по всякому, но человек в кресле сидел спиной ко мне, и, как я не изворачивался, мне была видна лишь макушка его головы. В руках он держал письмо. Письмо!!! От досады я был готов разбить голову об днище кровати. Вот ведь она, моя цель! Так близка, а приходится прятаться и изворачиваться. Ох, чего бы я только не сделал, что б добраться до него. Я до боли укусил себя за палец, чтобы сдержаться и не натворить глупостей. Сейчас я находился не в самом выгодном положении. Потерпим, может удача еще улыбнется мне.
   В этот самый момент на лестнице послышались какие-то сдавленные стоны, крики, затем быстрые шаги, дверь распахнулась... и я чуть шею себе не вывернул от удивления. На пороге стоял сам герцог Ла Фьярма собственной персоной.
   - Простите, ваша милость, мы пытались его задержать, - жалко проблеял охранник. - Но он...
   - Пошел прочь, ублюдок! - герцог замахнулся на него рукой и того тут же и след простыл. - Никто не смеет стоять на моем пути!
   - Ах, братец, - укоризненно произнес сидящий в кресле человек. - Вы все никак не угомонитесь? Ну, зачем было пугать бедного малого? К чему эта демонстрация силы? Разве мы не действуем сообща?
   - А мне кажется, любезный брат, что у вас появились от меня секреты, - злобно прошипел герцог. - Вы все еще плетете интриги против меня, признайтесь! Что вы задумали? Что вы вообще делаете в этой дыре?
   - Именно то, что и должен - тружусь не покладая рук на наше общее благо, - голос человека в кресле оставался спокоен и тверд. - Как раз сейчас я получил вторую часть донесения от нашего друга из Южного Лейда, о котором я рассказывал вам ранее. Вот, можете убедиться сами. Думаю это развеет ваши подозрения раз и навсегда.
   Последовало долгое молчание - видимо герцог погрузился в чтение письма.
   - Вы правы, брат, - сказал он наконец, - Мои сомнения в вас действительно были беспочвенны. Но почему вы тайно покинули лагерь? Могли бы и мне сообщить.
   - Дорогой брат, мне не хотелось беспокоить вас по пустякам. Вы ведь и так валитесь с ног, в подготовке к штурму столицы. Я бы обязательно доложил вам о письме на следующее утро. Но, раз вы уж здесь - может это и к лучшему. Вот, выпейте вина, успокойтесь и поговорим о том, что вас тревожит.
   Послышался звон бокалов, после чего опять воцарилась тишина - лишь тихонько потрескивали дрова в камине да завывал ветер за окном.
   - Мне страшно, Арманд, - если бы я не слышал это собственными ушами, я бы ни за что не поверил, что это произнес сам великий герцог Да Фьярма - настолько убитым был его голос.
   - Что случилось Огастас? Опять дурные сны? - спросил человек в кресле.
   - Он говорит со мной, Арманд. Я знаю, что это звучит невероятно. Я знаю, все что ты можешь сказать: что у меня разыгралось воображение, что я слишком мало сплю и слишком много пью вина. Я и сам успокаивал себя такими рассуждениями. Но поверь - это не плод моей фантазии! Это правда! Он действительно говорит со мной!
   - И о чем же он тебе рассказывает, Огастас?
   - Не смейся. Я не могу это объяснить, это не совсем речь. Скорее он просто посылает мне видения. Я постоянно это вижу. И я... Я уже не в силах это больше выносить! - герцог рухнул в кресло и обхватил голову руками.
   - Чего же он хочет? - спросил его собеседник, протягивая ему новый бокал с вином.
   - Крови, - простонал герцог. - Много, много крови. Он ненавидит всех людей на Земле и хочет всех уничтожить - всех до единого! Он обещает мне невиданную власть и богатство. И с каждым днем эти видения становятся все более яркими и продолжительными. Ты знаешь меня, Арманд - нет врага, который мог бы меня напугать. Но этот меч внушает ужас!
   - Выпейте вина, брат, вам станет легче.
   Герцог вцепился в бокал, но долго не мог вделать и глотка - так тряслись его руки. Но наконец, он справился.
   - Конечно, вы можете мне не поверить, можете списать все на усталость или бурную фантазию. Но то, что меч каждый день уменьшается, это вы уже не сможете отрицать. Ведь ты видел это, Арманд?!! - герцог вцепился в руку своего собеседника. - Скажи мне правду, или я действительно сойду с ума!
   - Успокойся, Огастас Меч и вправду уменьшается в размерах, но с наступлением ночи, он тут же вырастает. Я видел это своими глазами и ты не сходишь с ума. У меня есть свои соображения на этот счет. Думаю это связано с пропавшим из пещеры телом этого молодого принца, как там его... Не важно. Это лишь предположение, но может быть, повторяю - может быть, самозванец не умер. Тогда это многое объяснило бы.
   Умный, сволочь! - я заскрежетал зубами от досады.
   - Даже если он не умер, - хмыкнул герцог. - Хотя в это верится с трудом. Но это не объясняет того, как он смог выбраться из склепа.
   - Это уже другой вопрос. Но не волнуйся, братец, его ищут и скоро найдут. Никуда он от нас не денется. И вот тогда ты сможешь в полной мере овладеть мечом и тебе перестанут мерещиться всякие ужасы. Ты нужен мне сильным и бесстрашным. Только так мы сможем побороть всех врагов. Только так мы сможет добиться для тебя того, чего ты достоин гораздо больше чем этот неотесанный кабан на троне - власти над Империей! Ты - истинный Император! Пусть не по рождению, но по духу! И как пред львом склоняются остальные животные, так преклонят колени и пред тобой, учуяв настоящего хищника. Ты не должен знать страха. Только так мы победим!
   - Да, - герцог встал и прошелся по комнате. - Да, ты прав, Арманд. Этот коронованный мужлан не достоин даже слизывать грязь с моих сапог. Он еще будет умолять об этом!
   В этот момент дверь опять открылась и в комнату вошла самая здоровенная собака, которую мне когда-либо доводилось видеть. Даже с учетом того что я был в теле ребенка и лежал под кроватью, зверюга действительно была огромной. Это была какая-то помесь гончей и волкодава, пегой масти с обвислыми ушами и длинной шерстью.
   - Баламут! - обрадовался герцог, прерывая свои разглагольствования. - Где тебя носило? Хороший песик!
   Баламут позволил себя погладить, после чего подошел к кровати и принялся ее обнюхивать. Зараза, он учуял меня!
   - Кстати, а что с первой частью донесения? - спросил герцог, усаживаясь обратно в кресло. - Я слышал, оно попало в руки посторонних?
   - Да, к сожалению, - вздохнул человек в кресле. - Невозможно предвидеть все. Но не волнуйся, дорогой брат, эти холопы дорого заплатили за свою наглость. Подумать только - они пытались меня шантажировать! Меня! Воистину мы наблюдаем катастрофическое падение нравов.
   - Надеюсь, перед смертью они долго мучались, - произнес герцог. - К ноге! - это было адресовано Баламуту, который все это время пытался добраться до меня. К счастью, под кровать он пролезть не мог, а потому ограничивался громким лаем.
   - Хороший мальчик, - герцог схватил зверя за гриву и заглянул в пасть. - Есть ли известия о новорожденном ублюдке?
   - Только догадки, - с досадой ответил человек в кресле. - Пока что активные поиски отложены до лучших времен. Сначала нам надо разобраться с его папашей. Это сейчас самое главное, а всех остальных детей мы будем искать потом.
   - Остальных детей? - удивился герцог. - Вы ищете еще кого-то помимо императорского наследника?
   - В последнее время меня преследуют младенцы, - пожаловался собеседник герцога, подходя к окну. - Просто бред какой-то! Мои агенты в провинции, которые, помимо всего прочего, обязаны докладывать обо всех необычных явлениях, как сговорились. Пишут о каком-то необычном ребенке, который действует и разговаривает как взрослый, несмотря на свой нежный возраст. Да прибавьте сюда того малыша с Каменного круга, который перенес удар молнии, а теперь еще один из этих разбойников, которые пленили курьера, с первой частью донесения, показал под пыткой, что вместе с письмом в карете был обнаружен младенец лет 3-х, который это письмо читал.
   Наверно я должен был испугаться, но я не мог как следует сосредоточиться на словах таинственного негодяя, поскольку Баламут опять подошел к кровати и принялся на меня рычать.
   - Ну, чего не скажешь под пыткой, - возразил герцог. - Людям от боли такое мерещится, что и родную мать оговорят - лишь бы прекратили мучить.
   - Нет, тут другое. Приметы у всех детей сходятся. У меня очень плохое предчувствие по этому поводу.
   Герцог говорил еще что-то, но Троггова собака лаяла так, что я ничего не смог расслышать.
   - Кыш, - шипел я на нее в ответ. - Пошла вон, уродливая тварь.
   Собака взбесилась еще больше. Каким-то образом ей удалось протиснуть под кровать свою морду и острые зубы клацали совсем рядом с моим лицом. А от ее зловонного дыхания можно было сойти с ума. Я пятился назад, пока не уперся спиной в стенку, но это мало помогло. Что же делать? Этот "хороший песик" ведь сожрет меня и косточек не выплюнет. И тут я почувствовал резкий рывок и...
  
  
  
  
  Глава 12.
  
  
  
   И оказался лицом к лицу с герцогом Ла Фьярма.
   - А каковы приметы ребенка, о котором вы рассказываете, брат? - спросил он спокойным голосом, держа меня за шкирку и поворачивая из стороны в сторону. - Белобрысый, пухлощекий, нос картошкой?
   - Откуда вы знаете? - человек у окна резко обернулся и мы встретились глазами. Что ж, можно сказать, что одну из целей нашей поездки я выполнил - взглянул в лицо негодяю, затеявшему всю эту интригу. Правда, плевать в его мерзкую рожу мне сейчас было совсем не с руки. Да и лицо его никак нельзя было назвать мерзким. Оно было, напротив, вполне приятным, даже красивым: глаза, светящиеся умом, тонкий нос с горбинкой, иронично поджатые губы и высокие скулы. А еще это было лицо очень опасного человека.
   - Смотрю я что-то под кроватью возится. Да и пес будто взбесился, - объяснил герцог своему собеседнику. - Дай, думаю, проверю. И вот, представь, что я нашел.
   - Пожалуй, Баламут заслужил косточку, - медленно процедил тот, беря меня за подбородок и поворачивая мою голову к свету. - Как забавно выходит.
   От этих простых слов меня пробрал мороз. Наверно, мне надо было бы по моему обыкновению состроить милую гримаску и продолжить притворяться ребенком. Но что-то мне подсказывало, что на этот раз мне это не поможет. Что ж, проигрывать надо с достоинством. Я поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза. И столько в моем взгляде было столько ненависти и презрения, что негодяй даже отшатнулся.
   - Ого! - сказал он. - Посадите-ка, братец это юное создание поближе к огню, пока он своим ледяным взглядом не заморозил нас насмерть.
   Герцог швырнул меня в кресло.
   - Ну-с, давайте поговорим, - сказал тот, кого герцог называл Армандом. - Как тебя зовут, мальчик?
   - А тебя? - спросил я. - Я тоже хотел бы знать твое истинное имя.
   - Не наглей, малыш, - прорычал с угрозой герцог. - А то я одолжу у хозяина вертел, и мы кое-кого хорошенько прожарим.
   - Будешь жрать - не подавись, - холодно ответил я.
   - Как ты разговариваешь с Великим Герцогом Империи?!! - взревел тот. - Да я тебя...
   - Империи твоими усилиями уже нет, - хмыкнул я. - А великим ты никогда и не был. Что касается герцога, то разве Его Величество не лишил тебя титула сразу, как только узнал о твоем предательстве? Получается сейчас ты - никто.
   - Остынь, братец, - похоже Арманда наша пикировка даже забавляла. - Наш собеседник неплохо ориентируется в политической ситуации, несмотря на свой юный возраст. И похоже является горячим сторонником бывшего Императора, не правда ли?
   - Я являюсь горячим сторонником справедливости, - ответил я с достоинством. - Вы, господа, даже не представляете в какую беду вы ввергаете Империю. Думаете - завладели мечом, и теперь весь мир у ваших ног? Ошибаетесь - это Клиеннар завладел вами. Вы - лишь средство, которым он воспользуется, чтобы уничтожить весь мир. Ваши видения и загадочные изменения размеров меча - это только начало. Попомните мои слова.
   - Кто ты такой? - прохрипел герцог, мгновенно становясь из пунцово-алого свинцово-серым.
  - Твоя смерть! - зловеще произнес я, с интересом наблюдая, как герцог в очередной раз меняет цветовую гамму. От испуга он стал белым, как свежевыпавший снег, зато шрам, пересекавший его лицо стал просто ярко-красным, что создавало приятную глазу контрастность.
   На самом деле я бессовестно блефовал, стараясь лишь отстрочить тот миг, когда мои враги опомнятся и начнут поджаривать меня на медленном огне. Поэтому то, что произошло в следующий момент стало для меня таким же сюрпризом, что и для них. На лестнице вдруг раздался выстрел, затем еще один. А потом тяжеленная дубовая дверь слетела с петель и в комнату ворвалась Великанша.
   Вид ее был дик и страшен. Плащ был весь в грязи и порван в нескольких местах, волосы спутаны а лицо искажено до неузнаваемости. Но больше всего пугала открытая рана на предплечье, из которой фонтаном хлестала кровь - видимо охранники на лестнице пытались остановить ее всеми возможными способами. Наивные! Они и не подозревали, что есть на свете люди, которых не остановит даже выстрел в упор. Впрочем, охранники не отступились даже после этого - что говорит о том, что Арманд не скупился на жалованье. Солдаты вцепились в Гортензию во всех сторон, как гончие в раненого кабана, но и это не могло остановить ее на пути к цели.
   - Убью, - хрипела Великанша. - Моих сыновей больше нет! И тебе тоже не жить, собака! - Она подняла руку и я с изумлением увидел в ней длинный мясницкий нож.
   Охранники взвыли и двое из них вцепились в правую руку Гортензии. Третьему солдату удалось ценой неимоверных усилий выбить нож из ее руки.
   - Да кто это такая? - воскликнул герцог. - Что ей надо?
   - Кажется я знаю, - ответил Арманд. - Судя по всему это ее сынки ограбили карету, в которой ехал курьер с донесением.
   - Ты же сказал, что позаботился об этом!
   - Я приказал уничтожить логово бандитов, и мой приказ был выполнен.
   - Тогда откуда взялась эта медведица?
   - Возможно ее не было в тот день в берлоге.
   - Значит, придется заколоть ее отдельно, - решительно сказал герцог, вынимая шпагу. - Баламут - стеречь!
   Собака поняла команду своеобразно - ни с того ни с сего она уперлась мне в грудь передними лапами, чуть не опрокинув кресло в котором я сидел. Весила она как добрый теленок, и мне с трудом удавалось дышать. А если добавить сюда струйку слюны из пасти и угрожающее рычание, то можно смело назвать этот опыт одним из самых отвратительных в моей жизни. Но даже вонючий пес не мог отвлечь меня от созерцания боя с Великаншей. Герцог вмешался вовремя - ситуация складывалась не в пользу охранников, не смотря на их численное преимущество. Гортензии удалось сбросить с себя двоих из них, а третьего солдата она так ударила кулаком по голове, что тот упал, истекая кровью и больше не подавал признаков жизни.
   - Своими руками задушу, - хрипела Гортензия. - Гнида...
   В этот момент к ней подскочил герцог и без всяких колебаний воткнул шпагу ей в живот. По правилам фехтования после такого "туше" противнику полагалось упасть лицом вниз и скончаться в страшных муках. Только вот правила эти не были рассчитаны на существо с такой живучестью и жаждой мести. Великанша лишь остановилась на мгновенье, недоуменно посмотрев на торчащий из ее живота клинок, после чего вздохнула и резким движением выдернула шпагу. Теперь кровь лилась уже из 2-х ран. Посмотрев на свою обагренную кровью руку, Великанша вдруг издала дикий вопль и схватила этой окровавленной рукой герцога за горло.
   - Да что ж это такое! - кусая губы вскричал Арманд. Все это время он пытался сохранять хладнокровие, но тут уже и он не выдержал. - Хватайте ее за ноги! - С этими словами он подхватил кочергу и ринулся в гущу схватки. Солдаты, выполняя его команду обхватили Гортензию за мясистые ляжки. Рука с той стороны, где была рана на предплечье у Великанши отказала и висела как плеть, зато здоровой рукой она била герцога головой об стену и все попадавшиеся на пути предметы. И тому приходилось очень туго. На это обратил внимание даже Баламут.
   - Иди, иди к своему хозяину - подонку, - прошептал я псу. - А то ему сейчас мозги по стенке размажут.
   После недолгих колебаний Баламут решил последовать зову сердца. Рыкнув напоследок на меня, он перепрыгнул через кресло и вцепился зубами в руку Великанши, повиснув на ней как плод на экзотическом дереве. Волей-неволей Гортензии пришлось отпустить герцога и заняться новым противником. Герцог тоже не спешил в атаку - Великанша его порядком потрепала. А пока он приходил в себя, мне нельзя было терять ни секунды. Это был мой шанс на спасение и я должен был им воспользоваться. Письмо, забытое всеми лежало на столе. Я осторожно стащил его вниз и спрятал под рубаху. Осталось только незаметно проскользнуть к двери а там - ищите ветра в поле!
   Но это оказалось не так просто. Великанше, наконец, удалось схватить собаку и отцепить ее от руки. После этого она с такой силой отшвырнула ее от себя, что Баламут пролетел почти всю комнату и приземлился головой об стол. Стол опрокинулся и масляная лампа, стоявшая на нем разбилась. Масло разлилось и скатерть занялась почти мгновенно. С нее огонь перекинулся на драпировки и ковер. Я не успел и глазом моргнуть, вокруг меня уже бушевала стена огня и эта стена отрезала меня от двери. Остальные люди, присутствовавшие в комнате были так увлечены схваткой, что даже не заметили начинающегося пожара. Им как раз удалось повалить Гортензию на пол - я понял это, когда весь дом сотрясся от страшного удара. Еще пара свечей упали на пол с камина, что свело на нет все мои попытки погасить огонь.
   - Держите ее за руки! - слышал я голос Арманда. Но Великанша даже в этом положении не собиралась сдаваться. Каким-то образом ей удалось перевернуться, и подмять под себя еще одного охранника. Зато пришел в себя герцог.
   - Я иду, брат! - воскликнул он. Что было дальше я не мог увидеть из-за подбирающегося ко мне огня. Все что я слышал было громкое пыхтение, прерываемое изредка стонами и воплями. Но судя по всему мужчинам удалось связать или обездвижить Великаншу.
   - Смерть ей! - за победными криками последовали страшные чавкающие удары - видимо били по голове.
   Я остановился в растерянности, не зная что и делать. Даже если мне удастся пробраться через полосу огня, то незамеченным выбраться мне уже не удастся. Оставаться здесь тоже нельзя - даже если меня и не хватятся герцог с "братом", то уж огонь меня прикончит наверняка. Остается только одно. Я подбежал к окну и принялся дергать за ставни. Как назло они были заперты. Что же делать? Огонь уже почти добрался до штор и удушливый дым застилал мне глаза. Сдерживая рвущий легкие кашель, я изо всех вил вцепился в ставни, но открыть их так и не сумел. Ключ! На столе лежал какой-то ключ! Я сделал пару шагов вглубь комнаты, но дым был таким густым, что мне пришлось вернуться обратно. Какой там ключ, я и руки-то свои с трудом видел! Как же мне открыть окно? Я заглянул меж ставен. Замок простенький. Вот, если бы было что-нибудь острое, чтобы подцепить внутренний язычок... Я ощупал карманы, куртку и вдруг наткнулся на кольцо дракона. В принципе оно достаточно узкое, можно попытаться просунуть его между ставен. Сотрясаясь от кашля, я с третьей попытки сумел приподнять задвижку между ставнями. Сильный порыв ветра распахнул окно, развеяв завесу едкого дыма и я смог немного отдышаться. С той стороны комнаты наступила подозрительная тишина. Возможно заговорщики уже прикончили Великаншу и побежали за водой - гасить пожар.
   Следовало спешить. Я влез на подоконник и глянул вниз. От увиденного, лучше мне не стало. Метель уже закончилась, но ветер был по-прежнему ураганный. Пробиваясь к окну я как-то забыл о маленькой детали, а именно: окно выходило на реку. И сейчас подо мной разыгрывался такой шторм, которого не постыдился бы даже океан. Холодные брызги достигали даже моего лица, а ведь я был на уровне третьего этажа! От одного взгляда на эту беспощадную стихию становилось страшно. Я оглядел стену рядом с окном, но тщетно - отсутствие любых выступов, или карнизов, не говоря уже о маленьком балкончике, не оставляло ни малейшей надежды добраться до крыши. Вернуться в комнату я тоже не мог - то, что происходило там внушало еще меньше надежд на спасение. Ветер раздул огонь, и теперь я даже не мог спуститься на пол - всюду я видел лишь языки пламени.
   Вот ведь влип! - с тоской подумал я. - С одной стороны - смерть в ледяной воде, с другой - в огненном пекле. Мне оставалось лишь одно. Я закрыл глаза и принялся читать молитву о спасении. Я отрешился от происходящего, и заглянул в глубины собственной души. Я отринул земное и греховное, и вложил в молитву всю свою искренность и веру. "Пошли мне спасение, о Великая Богиня, - молился я, - ибо не завершил я путь свой и не свершил предназначенное. Но, если же грехи мои велики, и не позволяют мне просить о снисхождении, то пошли мне, о Пресветлая, силы и смирения принять достойно свой конец". Так молился я и молитвы мои были услышаны. Спасение пришло, хотя и в неожиданной форме.
   Сильный удар по голове вывел меня из молитвенного забвения. Открыв глаза я увидел у своих ног яблоко. Посмотрев вокруг, я не увидел никаких изменений - в комнате по-прежнему бушевал огонь, а подо мной все так же бушевала вода. Но кто-то же бросил это яблоко?!! Я перегнулся через подоконник, и вдруг увидел прямо под собой лодку, а в ней человека в черном.
   - Прыгай, - донеслось до меня сквозь порывы ветра.
   Кто бы это мог быть? - мелькнуло у меня в голове. - Это был точно не Рувэн... Впрочем, какая разница.
   Я глубоко вздохнул, сотворил символ веры и шагнул вниз. Удар об воду выбил из моих легких весь воздух, а высокая волна тут же накрыла меня с головой, не давая вдохнуть. Я барахтался изо всех сил, но чувствовал, что надолго меня не хватит. Как только я выныривал на поверхность, меня вновь накрывало волной, леденящий холод сковывал движения, а тяжелая одежда неумолимо тащила вниз. Грудь мою будто прошили миллионом острых иголок, в глазах потемнело. Я открывал рот, в тщетной надежде глотнуть воздуха, но до поверхности было так далеко... И с каждой секундой становилось все дальше... Нет, не успеть... И тут чья-то то рука ухватила меня за ворот куртки, а в следующее мгновение я обнаружил себя в лодке, блюющим водой и еще какой-то гадостью. Потом я долго откашливался, а когда, наконец, немного пришел в себя, то решил что все же стоит поблагодарить своего нежданного спасителя.
   - Спа... - начал было я, но взглянув на человека в лодке так и застыл с открытым ртом. - Мэнди?!! Как ты здесь... То есть, как вы здесь оказались, тетя Аманда?
   Вместо ответа Мэнди нехорошо усмехнулась, после чего взяла весло и, размахнувшись, врезала им мне по голове. А-а-ах!
   - Это за то, что назвал меня тетей, - услышал я сквозь колокольный звон в своей несчастной голове.
   - Разве бить маленьких детей - не грех? - простонал я.
   - Грех, - подтвердила Мэнди. - Только ты, насколько я помню, уже давно отпраздновал свое совершеннолетие, не так ли, Рауль?
   От удивления я чуть не свалился за борт.
   - Ты знаешь? Как тебе удалось? Откуда? Как ты узнала? - я даже о боли забыл.
   - Как я узнала? - повторила Мэнди со злостью. - Замечательный вопрос. Уж, конечно не от тебя и не от моего братца- предателя. И Ульрих тоже "хорошо" себя проявил в этой истории. Вы что же - совсем меня за идиотку держите? Приводите домой всяких подозрительных типов, запираетесь от меня, ничего не объясняете... Подумать только: я была вынуждена шпионить в собственном доме! Подслушивать, подкрадываться к двери, как ночной вор! И это в благодарность за все, что я сделала для тебя?!! Ухаживала за твоим телом, кормила с ложечки, не дала увести тебя из Рейнсберка. А ты! Ты даже не соизволил рассказать мне о том, что произошло. Кто я для тебя - прислуга? Так ты думаешь обо мне? Да ты просто скотина, Рауль принц Наровина, вот ты кто! - после этих слов Мэнди стукнула кулаком по лодочной скамье и внезапно расплакалась. Слезы на ее лице смешивались с каплями дождя, волосы растрепались, и, несмотря на это она все равно была прекрасна. Я вдруг почувствовал жуткую усталость.
   - Дорогая Мэнди, - сказал я. - Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить. Но я хочу, чтобы ты знала, что ты очень важна для меня. И только поэтому я скрывал от тебя правду. Мне была непереносима сама мысль о том, что ты можешь увидеть меня в таком плачевном состоянии. А еще я боялся причинить тебе боль.
   Мэнди всхлипнула последний раз и посмотрела на меня исподлобья.
   - Это правда?
   - Истинная правда, - ответил я, стуча зубами. - Такая же правда, как и то, что если я сейчас не переоденусь во что-ннибудь сухое, то утром ты будешь п-пплакать на моих похоронах.
   - Пресветлая богиня! - воскликнула Мэнди, хватая меня за руку. - Да ты весь заледенел!
   - Неудивительно, ппосле такого ккупания...
   - Вот, - Мэнди порылась в мешке на дне лодки и достала оттуда флягу. - Разотри грудь и руки.
   - Что это?
   - Ром. Беттина мне дала. Растирай быстрей, а я буду грести к берегу.
   Она взяла весло а я повертел флягу в руках и решил, что совершенно незачем принимать снаружи то, что можно принять внутрь. Я отхлебнул глоток и мгновенно согрелся. После второго глотка даже бушующая река стала не такой уж и страшной, а после третьего я так развеселился, что даже стал напевать веселую песенку. Жизнь опять обрела смысл. И как будто соответствую моему настроению облака разошлись и в разрыве между ними я увидел одинокую мерцающую звездочку. Я подмигнул ей в ответ. Затем моя голова закружилась как в быстром танце. В этой круговерти мелькали сполохи факелов, лица Рувэна, Мэнди, Беттины и Ульриха, высокие макушки елей и рассерженное фырканье лошадей. А потом меня накрыла темная волна забвения.
  
  
  
  
  Глава 13.
  
  
   - Наконец-то ты соизволил проснуться, - сказала Мэнди, сияя, как начищенная монета. - Сколько уже можно спать!
   - Ну и напугал же ты нас, Рауль! - на кровать уселся старикашка. - Целую неделю в себя не приходил. Уж, думали не вытянем тебя... Если бы не Беттина, не знаю, что и было бы.
   - Типун тебе знаешь куда? - возмутилась Мэнди. - Нечего тут каркать. Но ты, действительно был очень плох, Рауль. Тебя так лихорадило, что приходилось привязывать тебя к кровати, чтобы не свалился. Хорошо, что у Беттины были припасены целебные травы и отвары, без нее мы бы не справились. А вот, кстати и она!
   - Доброе утро! - пропела Беттина, заходя в комнату. - Как наш больной? Не говори ничего, тебе еще рано.
   - Какое там "рано"! - прохрипел я. - Целую неделю потеряли. Где мои штаны?
   - Лежите смирно молодой человек, - насупилась Беттина. - Вам нужно вылежать еще как минимум несколько дней, прежде чем я разрешу вам подняться. Поверьте, так будет лучше для вас. Ульрих, Мэнди, скажите хоть вы ему!
   - Позволь мне, - Мэнди ласково отодвинула старикашку, который было уже открыл рот для очередной порции увещеваний. - Рауль, милый, если ты сейчас же не ляжешь в постель, - Мэнди вдохнула в грудь побольше воздуха и внезапно заорала, - то я стукну тебя веслом по башке еще раз! И буду бить до тех пор, пока ты не станешь слушаться старших и более опытных! Ты меня понял?!!
   - Ладно, - то ли подействовали крики Мэнди, то ли я действительно переоценил свои силы, но у меня вдруг жутко закружилась голова и я был вынужден лечь обратно. - Но говорить то мне можно?
   - Но не слишком много, - предупредил Ульрих.
   - Ладно, - тогда расскажите как вы нас нашли. Что вы делали после того, как вас выгнали из "Удачливого рыбака"?
   - Да в общем-то ничего хорошего, - потупился старикашка. - Рувэна эти скоты избили и кинули в свинарник - я его еле нашел. Пока привел его в чувство, пока оттуда вышли, слышим крики: "Пожар!". Мы поспешили обратно в гостиницу, а из флигеля уже дым столбом валит, все бегают, орут, никто толком ничего не понимает. Не знали уж, что и думать! А тут входит Беттина...
   - Минутку, - я резко сел. - Беттина там откуда взялась?
   - Ты лежи, лежи, тебе нельзя вставать. Беттину привез Рыжий Ясь. Она как-то почувствовала, что мы в беде и приехала нам помогать.
   - И что, помогла?
   - Еще бы! - всплеснул руками Ульрих. - Это ведь она указала нам место, куда вы причалите на лодке. Мы там и ждали с лошадьми. Только это тебя и спасло! Если бы мы тебя сразу не переодели и не разогрели и не увезли в безопасное место, то не знаю, что бы с тобой и было! Ты к тому времени был совсем плох. Заговариваться стал, все бредил о каких-то собаках и баламутах. Целую неделю, считай между жизнью и смертью провел!
   - А кстати, где Рувэн?
   - В отряде. Он тогда еле успел на построение. Если бы командир опять заметил его отсутствие - не миновать бы ему плетей.
   - Сурово. Так он теперь вообще приходить не сможет?
   - Не знаю, - ответила Мэнди грустно. - Очень уж опасно.
   Мы помолчали.
   - Постойте, а письмо! - вдруг вспомнил я. - Что было в письме?
   - В каком еще письме? - удивился Ульрих.
   - Ну как же! У меня в кармане куртки было письмо - вторая часть донесения! Мне все же удалось стащить его. Вы его прочитали?
   Мэнди и старикашка переглянулись.
   - Была там какая-то бумажка, - пробормотал Ульрих. - Но вода так все размыла, что не было никакой возможности прочитать ее.
   - Не расстраивайся, - Мэнди взяла меня за руку. - Главное, что ты уцелел.
   - Уцелеть-то я уцелел, - подавленно ответил я, - но что из этого?! Ради чего я рисковал жизнью? Письмо пропало, сам еле выжил, Рувэна подставил.
   - Но зато ты теперь знаешь своих врагов в лицо.
   - Но и они теперь знают меня в лицо. Если до этого этот Арманд собирался отложить поиски всех детей до более спокойных времен, то после нашей встречи, уверяю тебя, он будет землю рыть, пока не доберется до меня. Ох, что же я натворил!
   От стыда я даже лицо руками закрыл.
   - Вам вредно нервничать, Ваше Высочество, - ко мне подошла Беттина. - Вот, выпейте отвар из корней молочая и ромашки - вам стразу станет легче.
   Я с подозрением посмотрел на Беттину, но она сохраняла полную серьезность.
   - Ладно, - я откинулся обратно на подушки и посмотрел на колдунью, которая с безмятежным видом видела стола возле моей кровати со стаканом дурно пахнущей жидкости в руках. - Можете это сказать.
   - Сказать что? - спросила та, протягивая стакан мне.
   - То, что говорят в таких случаях: "Я тебя предупреждала. Ты мне не поверил - вот и остался в дураках!"
   - Разве я это говорила? - Беттина ласково взглянула на меня.
   - А разве нет?! Это ведь вы сказали мне, что тот, кто играет с огнем обожжется! Ну так вы были правы - я чуть не сгорел!
   - Главное, дорогой мальчик, что ты умеешь признавать свои ошибки. Это тоже очень важно - на ошибках учатся.
   - Но что мне делать теперь?
   - С каких это пор высокородный юноша спрашивает указаний у простой деревенской ведуньи? - хмыкнула Беттина.
   - Не издевайтесь. Я ведь серьезно прошу у вас совета. Вы содержите в себе мудрость стольких поколений, и похоже, неравнодушны у моей судьбе, так ответьте - что мне делать?
   Беттина покачала головой и направилась к выходу. Возле самого порога она повернулась ко мне и произнесла: " Делайте то, к чему призывает ваша совесть, мой принц. Делайте то, что должно делать. Большего я сказать не могу". После этого она исчезла за дверью оставив меня в недоумении и разочаровании.
   Вечером явился Рувэн, но настроение мое от этого не улучшилось, поскольку он подтвердил мои худшие догадки.
   - Совсем этот герцог свихнулся, - рассказывал Рувэн, грея у камина отмороженный нос. - Нынче у нас такие строгости, каких и в Императорских войсках не было! За опоздание на перекличку - 10 ударов плетью, за нечищеные пуговицы - 20. А если кого в воровстве уличат - вешают на ближайшем дереве.
   - Как же ты ушел? - всполошилась Мэнди. - А если тебя хватятся?
   - Ничего, у нашего командира сегодня пирушка - там такой дым коромыслом, что будет чудом, если он сам на перекличку не опоздает, - ухмыльнулся Рувэн. - К тому же мне что-то вообще не хочется туда возвращаться. Я и зачислился в войско только потому, что сестренка не хотела уезжать далеко от столицы. Но теперь-то Рауль с нами, быстренько поменяем его телами с Клаусом и уедем отсюда куда глаза глядят!
   Что ж, хоть кто-то в нашей компании был настроен оптимистично.
   - Не хотелось бы тебя разочаровывать, - осторожно начал я, - но боюсь, дело затянется. Так что вряд ли нам удастся в ближайшие дни покинуть этот гостеприимный дом.
   - Трогг побери, - Рувэн тяжело вздохнул. - Не хотел вас пугать, да видно выбора у меня нет. Нам отсюда надо удирать, причем очень быстро. Ты, Рауль, даже не представляешь, что у нас сейчас творится! Есть у меня один собутыльник, из герцогских ищеек, так он говорит, что если раньше они искали дезертиров, или сочувствующих Императору, то теперь все указания на этот счет отменены. Зато приказано всеми силами искать некоего белобрысого младенца. И приз за его голову - 500 золотых!
   - Пресветлая богиня - заступница! - сглотнул старикашка.
   - Вот именно! - продолжал Рувэн. - Мы тут, конечно, на отшибе, но ведь стоит любому из наших соседей или солдат здешних наведаться в ближайшую деревню да наткнуться на такого вот дознатчика - и все! Нам конец!
   - Что же делать?!! - простонал старикашка.
   - Удочки сматывать, - Мэнди решительно встала. - Я соберу все самое необходимое. Утром выезжаем.
   - Боюсь, этого недостаточно, - даже для моих собственных ушей мой голос прозвучал как воронье карканье. - Даже если мне и удастся сбежать, то ненадолго.
   - О чем ты, Рауль?
   - Эдвина была права - меч действительно пытается обрести свободу. А герцог слишком слаб, чтобы одержать нал ним верх. И ничего хорошего это нам не сулит. - И я рассказал друзьям о подслушанном разговоре.
   - Видения у него, значит, - вне себя от злости сказал Рувэн, выслушав меня. - Идиот несчастный, столько горя принес всей стране, а теперь, его, видите ли видения пугают!
   - А почему меч уменьшается? - Мэнди заинтересовали детали. - Я что-то не понимаю.
   - Ну это как раз просто - меч подстраивается под руку владельца. Днем - под мою, а когда я сплю - под руку герцога. Мы ведь с ним сейчас владеем мечом поровну
   - Меня вот другое занимает, - сказал старикашка. - Почему это герцог называет Арманда братом? Насколько я помню хроники именитых семей Империи, герцог был единственным ребенком в семье.
   - Может они состоят вместе в каком-то братстве? - предположила Мэнди. - Как монахи-смиренники.
   - Что-то непохожи они на монахов, - проворчал я. - У этого Арманда одни шпоры на сапогах стоят больше чем вся эта деревня со всеми ее жителями. Но мы не о том говорим - сейчас главное решить куда нам уехать, что бы нас никто не нашел.
   Повисло тягостное молчание.
   - Пожалуй единственное место, где тебя не будут искать - это покои герцога, - невесело усмехнулся Рувэн.
   Вместо ответа старикашка выразительно постучал пальцем по лбу.
   - А ты знаешь, в этом что-то есть, - сказал я после очередной паузы. - Не сидеть же мне сложа руки в ожидании неминуемого ареста! Нужно что-то делать! Нужно нанести упреждающий удар!
   - Нет, все таки ты переохладился, - констатировал старикашка. - Права была Беттина, тебе еще действительно рано вставать с кровати.
   - Беттина, между прочим сказала что я должен сделать все возможное и невозможное, чтобы не дать герцогу воспользоваться мечом.
   - И что же ты предлагаешь - убить его? Тебе было бы это не по силам, даже будь ты в своем собственном теле!
   - Зачем же сразу убивать, - Рувэн лихо подкрутил ус, - достаточно просто выкрасть Клиеннар! Ты, Рауль, владеешь мечом наравне с герцогом, значит тебе будет под силу его поднять.
   - Верно! - я с восторгом посмотрел на друга.
   - Да что ты его слушаешь, он же совершенно безголовый! - возмущенно замахал руками Ульрих. - Ты хоть представляешь себе как трудно попасть незамеченным в покои герцога?! Да тебе схватят еще при входе в лагерь!
   - Ну, допустим мимо часовых я его проведу, - подмигнул мне Рувэн. - Знаю я тут одну тропку...
   - А внутри лагеря что ему делать? - парировал старикашка. - Ты же сам сказал, что армия просто кипит дознатчиками, которые разыскивают Рауля! Да и шатер герцога тоже, наверняка охраняется целой ротой гвардейцев! Туда даже мышь незаметно не проскочит!
   - В этом ты прав. Но зато я знаком с гвардейцем, охраняющим шатер принцессы Инесс. А из палатки принцессы до палатки герцога рукой подать! Если пробраться туда ночью, то...
   - Да не слушайте вы его! - старикашка зашипел от полноты негодования. - Он же все выдумывает. Ну откуда у тебя, простого фуражира, знакомый среди гвардейцев! Да еще такой, который мог бы нарушить клятву верности герцогу и пустить вас в покои принцессы?
   - Ошибаешься, Ульрих, - глаза у Рувэна горели как у дикого кота. - Такой знакомый у меня все же есть. Более того, ты тоже с ним знаком - это наш старый добрый Тамбурин!
   - Как? Откуда? - заговорили мы все разом.
   - Не волнуйтесь мои дорогие, вы не ослышались, - продолжал Рувэн упиваясь произведенным эффектом. - Я сам лично устроил беднягу в гвардию - при его росте это было не трудно. Там его заметила наша любвеобильная принцесса, и силач Тамбурин теперь охраняет ее личные покои. Причем, как оказалось лучше всего это делать не выходя из постели.
   - Фу, - поморщилась Мэнди. - Шутки у тебя, братец, пошлые и ржете вы как жеребцы.
   - А как наш Тамбурин вообще оказался в армии?- отсмеявшись спросил я. - Ты же вроде мне рассказывал, что Слизняк уехал с цирком в Южный Лейд?
   - Слизняк! - хором заскрежетали зубами мои друзья. - Не произноси при нас это имя!
   - Эта скотина, вместо того чтобы уносить ноги подальше от Рейнсберка, по дороге еще решил давать представления в окрестных деревнях - выручки, которую собрали в столице, ему видите ли не хватило! - пояснил Рувэн. - Ну и доигрался - нарвался на герцогский патруль. Те хотели лошадей конфисковать, так этот ублюдок откупился Тамбурином. Да еще 50 золотых сверху приплатил гвардейцам. После этого, они конечно сломя голову помчались подальше от заварушки в столице. А беднягу Тамбурина засунули в пехоту. Если бы я с ним не столкнулся случайно, он бы уже наверно давно сгинул бы где-нибудь при очередной вылазке. Так что он мне обязан.
   - Даже при всем при этом - я категорически против рискованных авантюр! - напыжившись заявил старикашка. - Мэнди, девочка моя, скажи хоть ты что-нибудь в мою поддержку!
   - Ты прав, это опасно, - медленно произнесла Мэнди. - Но пустить все на самотек и сидеть здесь - еще опаснее! Но дело даже не в этом, а в том, что именно вы собираетесь делать с мечом, если вам действительно удастся его заполучить?
   - Ну как же, - я даже растерялся, - спрячем, чтобы герцог не мог им воспользоваться.
   - И все? - Мэнди презрительно скривила губы. - Это все, на что у тебя хватило фантазии?
   - Думаешь, Клиеннар может пригодиться еще для чего-нибудь? - спросил Рувэн. - Орехи колоть, например, или суп помешивать?
   - Очень смешно, - сказала Мэнди брату. - Но я имела ввиду другое. Эдвина сказала Раулю, что он должен поставить все на свои места - только так ты сможешь вернуть свое тело, не так ли?
   - Да, что-то такое она говорила, - ответил я, напрягая память. - Думаешь она имела ввиду меч?
   - Все твои несчастья начались с того, что ты дотронулся до меча. По-моему, только с его помощью, ты сможешь вернуть свое тело.
   Мы переглянулись - девушка была права.
   - Умница, Мэнди, - сказал я выражая общее мнение. - Выходит, без меча нам действительно не обойтись. Что скажешь, Ульрих?
   Хоть и со скрипом, но старикашка все же признал нашу правоту.
   - Утром выезжаем, - подытожил я. - Нечего тянуть кота за хвост.
   Сборы заняли неожиданно много времени - Мэнди пыталась предусмотреть все варианты развития событий, и соответственно к ним подготовиться. Я помогал чем мог, хотя по моему мнению, это было пустой тратой времени - все равно всего не предусмотришь. Закончили мы уже за полночь, и, хотя времени на сон у меня почти не осталось, но было еще одно дело, которое я не мог оставить на потом - я был обязан поговорить с Беттиной. Поэтому, дождавшись, когда мои друзья разбредутся по комнатам, я тихонько постучал в ее дверь. Несмотря на поздний час, Беттина не спала, и даже не слишком удивилась моему визиту.
   - Заходите, принц, - проворковала она. - Я угощу вас замечательным напитком из тростника и семян ромашки. Если дать ему правильно настояться, он придает бодрость духа и остроту ума почти на сутки.
   - Я, собственно пришел по другому вопросу, - пробормотал я. - Думаю, нам надо выяснить это раз и навсегда. И я не уйду, пока вы не ответите мне на мой вопрос.
   - Какой вопрос? - спокойно спросила Беттина.
   - Почему вы не хотите мне помочь? Вы ведь наверняка все понимаете и знаете что именно мне нужно сделать. Почему же вы увиливаете?
   - Мой милый мальчик! - Беттина вздохнула и ласково посмотрела на меня. - С каким бы удовольствием я бы помогла тебе и направила на правильный путь, но...
   - Что же вам мешает?
   - Я боюсь. Боюсь, что мое вмешательство все испортит.
   - Не понимаю.
   - Как бы это объяснить тебе попроще...Один из основополагающих законов мироздания - это равновесие. Некоторые называют его справедливостью, другие - божественным правосудием, но правила таковы - всякое действие, которое ты совершаешь, оплачивается тебе вдвойне. За добро - добром, за зло - злом. Ты в детстве бросал мячик об стенку?
   - Конечно, - ответил я, немного опешив от такого перехода.
   - Тогда ты знаешь, что чем сильнее ты и дальше ты бросишь мяч, тем сильнее и больнее получишь по лбу, когда мячик отскочит от стенки. Так и с людскими поступками. Большинство людей этого не замечают, поскольку их грехи и добрые дела настолько мелкие, что мячик просто падает на землю, не долетев до стены. Но есть люди, наделенные такой силой, что их проступки или святые дела, возвращаются к ним с такой отдачей, что задевают и всех окружающих. Иногда это влияет даже на судьбы потомков!
   - Допустим, - сказал я, подумав, - но я до сих пор не понимаю, как это связано с моим вопросом. При чем здесь законы равновесия?
   - Сейчас поймешь, - Беттина вдруг поставила передо мной мерные весы. - Это - чаша твоей судьбы, - Беттина насыпала на одну из чаш несколько зерен фасоли. - А это - чаша герцога. - Колдунья положила на другую чашу большую картофелину. Чаша герцога немедленно опустилась вниз. - Сейчас сила на стороне герцога, - прокомментировала Беттина. - Он в гораздо более выгодном положении чем ты - у него и власть и армия и Клиеннар, - все в его распоряжении.
   - Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю, - попросил я.
   - Тебе, конечно, труднее, - не обращая внимания на мою иронию, продолжала Беттина. - Но, зато, у тебя есть верные друзья, - она подкинула в мою чашу еще несколько фасолин, есть ум, храбрость и доброе сердце. - Чаша начала медленно опускаться, и почти сравнялась с чашей герцога.
   - А где же в этой картине вы? - спросил я.
   - Хороший вопрос, - одобрила Беттина. - Меня будет олицетворять эта луковица, - она достала из кармана передника большую золотистую головке и продемонстрировала ее мне. - А теперь смотри на весы, - и она вдруг изо всей силы швырнула луковицу на чашу с фасолью.
   От резкого движения, "моя" чаша перевернулась, фасолины выпали, а сама чаша слетела с весов и разбилась.
   - Замечательная демонстрация, - похлопал в ладоши я. - Только я по-прежнему не понимаю на что вы намекаете. Вы слишком велики, чтобы помочь мне?
   - Я слишком много знаю, - задумчиво проговорила Беттина. - Я слишком тяжела для этого мира. Я - как слон в посудной лавке. Каждое мое неосторожное движение может обернуться катастрофой, и не только для меня, но и для всех, кто меня окружает. Поверьте, мой юный принц, я бы очень хотела помочь тебе. Но если я буду слишком активно вмешиваться в твою жизнь, то с ней произойдет то же, что и чашей весов. Ты понимаешь это?
   - Пытаюсь, - вздохнул я. - Значит советовать вы мне ничего не станете. Но, хотя бы выслушать вы можете?
   И я рассказал Беттине о наших планах.
   За все время моего рассказа она не проронила ни слова.
   - Ну, что скажите? - спросил я закончив.
   Ответом мне было молчание.
   - Ну хоть намекните, - взмолился я.
   Беттина даже не посмотрела в мою сторону. Я нагнулся к ее лицу и вдруг понял, что , хотя ее тело и присутствует в комнате, но на самом деле она находится очень далеко отсюда. Покрутившись вокруг нее и повздыхав, я уже, было направился к выходу, когда колдунья внезапно открыла рот и произнесла странные загадочные слова, смысл которых я понял значительно позднее.
   - Лишь небесный огонь способен снять сильное заклятие, - произнесла Беттина чужим голосом. - Кровь предателя пробудит чудовище. И только настоящая любовь будет способна его остановить.
   После этого Беттина опять замолчала. Но мне уже перехотелось задавать вопросы - ее отсутствующий вид и стеклянные глаза внушали такой страх, что единственным желанием, которое у меня осталось было убраться отсюда побыстрей. Я пятился, пока не зацепился через порог и не упал. Вскочив на ноги я рванул оттуда изо всех сил, и успокоился лишь очутившись в нашей со старикашкой комнате и заперев дверь на все замки.
  
  
  
  Глава 14.
  
  
  
  Утром старикашка внезапно выразил желание отправиться в поход вместе с нами.
   - Рыжий Ясь и Беттина вполне способны присмотреть за хозяйством, - заявил он в ответ на наши попытки его отговорить. - А без меня вы того и гляди попадете в какую-нибудь переделку.
   В связи с этим сборы затянулись и выехали мы гораздо позже чем намечали. Ну и доигрались - при выезде из деревни нарвались на патруль. Пятеро дюжих всадников появились из тумана так внезапно и бесшумно, что у меня не осталось временя не то что спрятаться, но даже зевнуть как следует. Так я и застыл с раскрытым ртом, в ужасе наблюдая, как нас окружают. Не растерялся только Рувэн.
   - Сидите тихо, - прошипел он сквозь зубы. - Лейтенант - мой знакомый. Попробую с ним договориться. И уже в полный голос продолжил - Пузырь! Сколько лет, сколько зим! Узнаешь меня?!
   - А-а-а, это ты бродяга, - ответил командир патруля, действительно своей опухшей рожей напоминавший пузырь. - Что, к очередной бабе намылился?
   - Ну ты как скажешь! - притворно смутился Рувэн. - Это сеструха моя и дед. Вот помогаю им...
   - Это правильно, - понимающе протяну Пузырь. - Не место старикам да бабам на войне. К родне отправляешь?
   - Угадал, - кивнул Рувэн.
   - Ясненько, - сказал Пузырь, но проехать не давал. Вместо этого он прошелся вокруг повозки с задумчивым видом. Было видно, что он решает для себя непростую дилемму. С одной стороны Рувэн ему вроде как приятель, но с другой - уж очень не хотелось ему отпускать нас безо всякого откупа. Пузырь рассеянно рассматривал наш нехитрый скарб, и тут его пронырливые глазки остановились на мне. И выражение их мне очень не понравилось.
   - Малец твой-то? - спросил командир патруля у Рувэна.
   - Племяш мой. - Рувэн продолжал заискивающе улыбаться, но его рука с такой силой сжимала рукоятку пистолета, что костяшки пальцев побелели. - Сеструха о прошлом годе в подоле принесла.
   - Ты смотри-ка! - удивился Пузырь. - Такая тощая и туда же! Значит малец не тот.
   - Ты кого-то ищешь, че ли? - "удивился" Рувэн.
   - Да указ тут вышел намедни всех белобрысых пацанят ловить и отводить к герцогу, - пояснил Пузырь. - Особенно таких, которые сами по себе ходят и разговаривают, как взрослые. До чего докатились то! Совсем наш герцог всякий стыд потерял. Ну не привлекают его бабы - это я еще могу понять - иная баба хуже горькой редьки. У меня самого жена такая язва, что хоть совсем домой не приходи! Это понятно. Ну так и тешил бы свою плоть с юнцами безусыми. Так герцогу этого стало мало! Теперь ему младенцев подавай! Да еще и нас, солдат к этому грязному делу приставили. Что ж это за служба у меня?! Тьфу!
   - Верно говоришь, Пузырь, - поддакнул ему Рувэн. - Вот, угощайся табачком, - и Рувэн подсунул ему кисет.
   - Знатный табачок, - одобрил Пузырь, взяв понюшку. - Благодарствую.
   - Так мы стало быть поедем?
   - Езжайте, - махнул рукой командир патруля. - Только мальца своего от чужих глаз схорони получше.
   - ФФух, чуть не попались - вытирая холодный пот со лба, сказал старикашка, когда патруль скрылся за поворотом. - Можешь уже перестать сосать палец.
   - Верно, - я вытащил палец изо рта. - Как бы этот Пузырь не донес на нас.
   - Не донесет! - отмахнулся от моих опасений Рувэн. - Свой парень.
   - Но в одном от был прав - с торной дороги надо съезжать, - сказала белая как полотно Мэнди. - А то ведь можем на другой патруль нарваться, с командиром которого ты, братец, не будешь знаком.
   - Таких не существует, - хмыкнул Рувэн, но с дороги мы все же съехали
   Дальше мы ехали без приключений, но дорога заняла у нас почти весь день. И то, хорошо еще, что Рувэн знал наперечет все объездные тропки - выучил, пока фуражиром служил. Иначе мы бы точно заблудились.
   К лагерю мы приблизились уже в сумерках. Впрочем, темнота нам была только на руку. Дождавшись, пока стемнеет окончательно, мы оставили повозку в укромном овражке, а сами подкрались к крайним палаткам.
   - Часовые стоят во-о-он у тех ореховых кустов, показал Рувэн,- и так каждые 100 локтей. Но это лишь первая линия дозоров. Ближе к лагерю посты расположены через каждые 30 локтей. А сами покои герцога сторожит отряд гвардейцев - там вообще специальный пропуск нужен. Но это не страшно - есть у меня одна задумка... Но прежде всего надо мне с Тамбурином переговорить. Так что оставайтесь здесь, а я скоро буду. - С этими словами он направился к лагерю, перебегая от дерева к дереву и ловко лавируя между сугробами.
   Отсутствовал он достаточно долго, так что я даже успел вздремнуть. А проснувшись первым делом заметил, что Рувэн вернулся не с пустыми руками. Он сосредоточенно рассматривал какой-то большой мешок.
   - Что в нем? - подозрительно спросила Мэнди.
   - Мерзлая репа, - ответил Рувэн не прекращая свои странные манипуляции.
   - И что мы должны с ней делать? Забросать репой часовых?!! - съязвил старикашка. - В этом состоит твой план?
   Вместо ответа Рувэн вытряхнул меня из полушубка поднял на вытянутой руке, при этом явно прикидывая что-то в уме.
   - Сойдет, - наконец решил он, развязывая мешок. - Ну-ка, Рауль, полезай сюда.
   Крайне заинтригованный, я послушно залез в мешок. Рувэн тут же закинул его на спину и прошелся с ним несколько шагов.
   - Ты, конечно не пушинка, - резюмировал он, выпуская меня, - но ничего, как-нибудь донесу. Только сиди там тихо, чтоб часовые не заметили шевеления
   - Это значит и есть твой план? - прошипела возмущенная Мэнди, уперев в бока руки. - Ты же обещал нас всех провести!
   - Неправда, только Рауля, - покачал головой Рувэн. - Только его я способен поднять в мешке. Но ты, не беспокойся, сестренка, тебе с Ульрихом тоже занятие найдется - будете нас подстраховывать. Залезешь на крайнюю сосну и будешь оттуда за лагерем наблюдать. Оттуда все как на ладони видно - по собственному опыту знаю. Если вдруг что не так пойдет - дашь сигнал Ульриху, путь подожжет несколько палаток. Может такой переполох нас их беды выручит, кто знает?
   - А как же Рауль? - продолжала сомневаться Мэнди. - Нельзя его одного оставлять. Это же чистой воды самоубийство!
   - Я справлюсь, - сказал я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал как можно тверже. - Дайте мне только до меча добраться!
   - А с Тамбурином что? - встрял старикашка. - Ты говорил с ним?
   - Тамбурин все сделает в лучшем виде - ты же знаешь его знаешь. С ним проблем не будет.
   - Прежде чем мы начнем, я хотел вам кое-что сказать, - волнуясь начал я, - Мне очень повезло, что на моем жизненном пути мне встретились такие верные друзья. И я от всей души хотел поблагодарить...
   - Не стоит, - верные друзья разом замахали на меня руками. - Не надо произносить прощальные речи. Это плохая примета. Мы еще обязательно встретимся и ты нам скажешь все что хотел. Потом, когда добудешь меч, ладно?
   Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться. После этого я залез в мешок с репой и Рувэн, закинув его на спину, направился в лагерь.
   Сказать, что мне было неудобно я не мог - мне было ужасно неудобно! Тесно, душно и при каждом шаге Рувэна твердая как камень репа, которой меня присыпали сверху, наносила мне все новые удары. При малейшей же попытке устроиться поудобнее, Рувэн начинал злобно шипеть, призывая меня к осторожности. Так я мучался, пока мы не приблизились к первому часовому. После грубого окрика: "Стой, пароль!" я забыл не только о неудобстве своего положения, но и о том, как надо дышать.
   - Сила и слава, - ответил басом Рувэн. - Я из фуражиров.
   - Проходи, - часовой зевнул и пожаловался, - Холод жуткий, а ведь зима поди еще толком и не началась. Стоишь тут часами, все пальцы уже себе отморозил.
   - И не говори, друг, - посочувствовал Рувэн. - Такая служба собачья.
   - Че хоть принес-то? Вкусное что-нибудь есть?
   - Какое там! - сплюнул Рувэн. - Ту кто был до меня уже все подмели подчистую. У селян одна репа и осталась, да и та - как камень!
   Часовой разочарованно повздыхал и они с Рувэном разошлись. У следующего поста диалог о репе и собачьем холоде повторился почти дословно. И лишь третий часовой все же решил проверить содержимое мешка, да и то больше для проформы. Нащупав лежащую сверху репу, он успокоился и пропустил нас без всяких осложнений. Так мы и подошли к самому сердцу лагеря - палаткам важных персон. Правда и тут обошлось без происшествий - Рувэна тут хорошо знали. После этого я наконец-то почувствовал как мой злополучный мешок опускается на твердую землю. Уф-ф., какое облегчение! Осторожно выглянув сквозь прореху в ткани, я смог увидеть , что мешок, как бы "случайно" поставлен возле самого входа в палатку принцессы, а Рувэн и Тамбурин разыгрывают для посторонних глаз сцену под названием "Встреча двух давно не видевшихся друзей". Они ржали как кони и с криком: "Да ты на себя посмотри!" били друг друга по спинам и прочим частям тела. Правда, учитывая то, что Тамбурин превосходил моего друга и по силе и по росту, да в общем и по всем остальным статьям, не стоило удивляться, что энтузиазм Рувэна очень скоро пошел на убыль.
   - Слушай внимательно, - услышал я его полупридушенный шепот. - Сейчас Тамбурин незаметно перенесет мешок в палатку принцессы. Сегодня у них какой-то бал, так что ни ее ни герцога всю ночь не будет. Попытайся пробраться в палатку герцога - она в двух шагах отсюда. Бордовая такая, с позолотой, да ты ее сам увидишь. На рассвете я вернусь за тобой. Удачи! - и все стихло.
   Я немного подождал и опять выглянул наружу. Правда, много увидеть мне не удалось - ткань шатра с одной стороны и огромные сапожищи с другой - сейчас Тамбурин показался мне еще больше, чем в моих воспоминаниях. Остальной пейзаж тонул в сгущающейся темноте. Единственное, что я видел вполне отчетливо - это то, что возле соседнего шатра стоят на посту еще двое гвардейцев.
   Интересно, как именно сможет Тамбурин перенести мешок в палатку, чтобы его не увидели эти двое? - подумал я. - Конечно, на улице темно, но они же стоят почти вплотную!
   Но я недооценил Тамбурина. При очередном проходе строевым шагом, который по уставу следовало совершать каждые четверть часа, он "как бы случайно", а на самом деле со всего размаха дал мешку такой пинок ногой, что я влетел в палатку принцессы наперегонки с репой и остановиться смог только у противоположного полога. Хорошо еще, что в палатке никого не оказалось, иначе мое появление произвело бы настоящий фурор. Собирая репу обратно в мешок и поминая Тамбурина "незлыми тихими словами", я обнаружил какой-то темный закуток, который вполне подходил, чтобы на время затаиться. Там, правда стояла какая-то посуда, но я решил, что мешок с репой тут будет смотреться все же менее нелепо, чем посреди роскошной обстановки императорских покоев, а потому опять залез в него и затих. И вовремя - еще не успела даже затихнуть боль в ушибленном Тамбурином месте (а больше всего пострадало то место, которое в присутствии дам не называют), как снаружи послышался сначала громкий предупреждающий кашель Тамбурина, а потом приближающиеся женские голоса. Очень знакомые голоса.
   - Элиза, дура ты такая! - истерический визг судя по всему принадлежал моей несостоявшейся невесте. - Только такая бестолочь как ты могла посоветовать мне изумруды! Да они к этому платью вообще не идут - это даже ежу понятно!
   - Да откуда ж мне было знать, что у герцогини Сьеннежской будет такое же колье? - плаксивый тонкий голос принадлежал судя по всему горничной.
   - А может ты с ней в сговоре? Признайся - тебе заплатили!
   - Смилуйтесь, госпожа! - громкий стук свидетельствовал о том, что бедная Элиза бухнулась на колени. - Я всегда ...была верна... Вашему Высочеству-у-у! - последние слова она просто провыла.
   - Успокойся, детка, - а вот этот шелестящий голос еще долго будет сниться мне в кошмарных снах. Он принадлежал не кому иному как Черной Марго - старухе с отравленной иглой. - Давайте поменяем украшения и вернемся на бал.
   - Да на что менять?!! - вскричала принцесса. - Это же зеленое платье, сюда только изумруды и подходят! - Минуту назад она говорила нечто совершенно противоположное, но похоже ей это не мешало.
   - Может жемчуг? - робко предложила Элиза.
   - Жемчуг я одевала вчера, корова ты безмозглая!
   - Тогда сметим и платье тоже, - решительно сказала кормилица принцессы. - То, бордовое из лейдинского батиста удивительно идет Вашему Высочеству. И вдобавок, к нему можно позволить себе одеть бриллиантовые серьги.
   - Точно, - согласилась Элиза, шмыгая носом. - Герцогиня Сьеннежская лопнет от зависти, когда увидит их.
   Этот вариант развития событий пришелся принцессе по душе, и процесс перемены платья начался. Попутно Инесс приказала подать ей засахаренные орехи, и пока Элиза с Марго возились с крючками и корсетом, она их преспокойно щелкала. И при этом даже с набитым ртом она не переставала говорить. В основном все ее речи сводились к жалобам на герцога, войну, холод, чурбанов-гвардейцев, не имеющих никакого понятия как ухаживать за дамой, мерзкого герцогского фаворита маркиза Ла Гри, который настолько обнаглел, что осмеливается ей дерзить, на дуру Элизу, скуку, мышей, холод и так далее по кругу.
   - Ничего, моя красавица, придется немного потерпеть, - утешала ее кормилица. - И потом, скоро все закончится - ты сама говорила. Через 3 дня с Императором будет покончено, и мы вернемся в наш дворец.
   - Да, папаше придет конец! - захихикала принцесса. - Ох, хотела бы я на это посмотреть. На его морду жирную, на страх в его глазках свинячьих. Ла Фьярма перережет ему глотку! О голову он обещал отдать мне. Я велю ее забальзамировать и повешу на стену, рядом с головой оленя, которого я убила в 12 лет.
   Н-да, - и на этой женщине я собирался жениться. Да по сравнения с ней последняя портовая шалава - просто ангел чистоты и милосердия!
   Тем временем дамы перешли к другой животрепещущей теме, а именно - идет ли принцессе черный цвет, и если да, то будет ли он сочетаться с рубинами, или больше подойдет жемчуг. Спор затянулся, и я уже начал клевать носом, поскольку выдержать эти бабские разговоры в таких количествах было просто выше моих сил, как вдруг принцесса приказала горничной принести ночную вазу. Только тут до меня дошло какого рода посуду хранят в кладовке, вместе со швабрами. Хорошее же убежище я для себя выбрал!
   - Только бы она не взяла свечу! - мысленно взмолился я. - Только бы она не заметила мой мешок.
   На мое счастье, Элиза свечу не взяла - видимо она и так знала где находится искомый предмет. Я уже был готов с облегчением вздохнуть, как вдруг горничная остановилась и уставилась на ночную вазу так, словно в жизни не видела ничего интереснее. Я осторожно выглянул из мешка и внутренне ахнул - в горшке была репа. Как она там очутилась - ума не приложу! Видно случайно попала, когда я мешок перетаскивал. Именно ее разглядывала Элиза, пытаясь по всей видимости понять с каких это пор ее госпожа ест репу, да еще в таких количествах, что ею же и гадит!
   Впрочем, все обошлось. Очередной крик принцессы: "Элиза, коза ты безрогая, неси горшок скорее!" вывел горничную из глубокой задумчивости. Она выбросила репу от греха подальше и скрылась из виду. Некоторое время я слышал лишь шуршание юбок, сопения и понукания, вроде: "Держи юбку", "Да куда суешь, дура" и так далее, пока мощная струя со звоном ударившая о дно горшка не возвестила о том, что процесс отправления естественных королевских надобностей завершен успешно. Опять шуршание, сопение, пыхтение, топот и голоса принцессы и ее сопровождающих постепенно затихли вдали.
  
  
  
  
  Глава 15.
  
  
  
   Я немного выждал и вылез, наконец, из проклятого мешка. На улице совсем стемнело, но на выпавшем недавно снегу, я все равно буду заметен как муха на белой стене. Между шатрами принцессы и герцога действительно было всего несколько шагов, но охранник стоит слишком близко Нет, так рисковать нельзя, надо что-то придумать. Я оглянулся по сторонам. Покои принцессы были обставлены со всей роскошью, на которую только способна фантазия галки - птицы, как известно глупой, но обожающей все блестящее. Меха соседствовали с зеркалами, золотые украшения с начавшим уже гнить от сырости бархатом, и повсюду, куда ни глянь - павлиньи перья.
   - Вот вставлю в зад перья, и пусть попробуют доказать, что я не личный, ее Императорского Высочества дрессированный павлин! - мрачно подумал я.
   Тут мне на глаза попалась знакомая софа с золочеными ножками, и я разозлился еще больше. Это ж надо : сколько воды утекло, сколько событий произошло, я изменился, да что там я - весь мир изменился, - а проклятой табуретке хоть бы хны! Я в сердцах плюнул на безвинный предмет меблировки, вызвавший у меня слишком много ненужных воспоминаний, и продолжил осмотр дальше. И тут же наткнулся на то, что искал. Этим предметом оказалась королевская простыня с вышитыми по краям кружевами. Простыня была белой-белой, такой же белой, как свежевыпавший снег.
   Через минуту после этого открытия я уже выползал из под полога палатки, с головой накрытый простыней. Двигался я так медленно, что мне могли позавидовать и черепахи. И все это для того, чтобы стоявший на посту гвардеец не заметил движения в неположенном месте. В итоге несчастные 3 шага, разделяющие палатки герцога и принцессы я преодолел минут за двадцать. Как я при этом не замерз с поднятой ногой и не превратился в ледяную скульптуру - я не знаю. Наверно повезло. Зато уж снега я наелся вдоволь, да еще и врезался головой в один из столбов поддерживающих шатер. Так что и в палатку герцога я тоже ввалился постанывая от боли и потирая очередное ушибленное место. На мое счастье эта палатка тоже оказалась пуста.
   Немного придя в себя, я принялся оглядываться по сторонам. Шатер герцога был обставлен тоже роскошно, но по сравнению с покоями принцессы казался практически пустым. Видно было что здесь живет солдат, а не блудница. Никаких мехов и зеркал. Лишь изумительной работы ковры на стенах, кровать под балдахином и огромный стол посредине - вот и все.
   Где же он мог спрятать меч? - растерянно подумал я. - Тут даже сундука ни одного нет, ни говоря уже о шкафах.
   Я прошел еще пару шагов - и тут меня как будто по голове стукнуло. Я вновь услышал тот самый звон колоколов, как тогда в гробнице Только теперь он был таким невыносимо громким, как будто я находился на самой колокольне, и язык колокола методично бил меня по голове. Мелодичный, приятный уху перезвон превратился в протяжный вой, мутящий разум, ставящий на колени. В нем была такая мощь, которой невозможно было противостоять. На некоторое время я даже потерял способность контролировать свои поступки. Только что я стоял посреди палатки, и вдруг обнаруживаю себя на кровати герцога, роющимся среди различных шкур, которыми была укрыта кровать.
   - Скорей, скорей, - зов исходил откуда-то из глубин, я отбросил очередную шкуру и вдруг увидел его.
  . Клиеннар лежал передо мной во всем своем великолепии. Отблески огня мерцали и отражались в е благородной простоте его граней. Ах, как же он был красив! Как он был желанен - самую красивую из женщин я не хотел так как этот меч! Он был само совершенство, а я не мог заставить себя взять его в руку - слишком свежи были воспоминания о произошедшем в гробнице.
   Громкий кашель охранника у входа в палатку вывел меня из оцепенения. Не раздумывая более ни секунды, я схватил какую-то шкуру, кажется горностая, завернул в нее меч и сунул под куртку. Простыня нашлась там же где я ее оставил, и уже через несколько минут я полз обратно по уже вытоптанному в снегу коридору. Может быть поэтому, а может от осознания невиданной удачи, но путь обратно я прошел гораздо быстрее и спокойнее. Я даже хихикал тихонько, представляя рожу герцога, когда он обнаружит пропажу. Очутившись опять в палатке принцессы я понял, что никакая сила не заставит меня опять залезать в проклятый мешок. Вместо этого я принялся прыгать и носиться по всей палатке, как одуревший от первой весенней травы заяц. Единственное, в чем я все же проявил осторожность, так это в том, что все свои кульбиты я проделывал молча. Хотя это мне далось ох, как нелегко. Меня распирало от еле сдерживаемых чувств. Хотелось петь, хотелось выть, хотелось орать, хотелось взмыть как птица над грешной землей и лететь, лететь... И я полетел - прямо с кровати головой об табуретку. Хорошо хоть она была оббита мягким сафьяном, так что я отделался ссадинами. Это происшествие несколько умерило мне прыти.
   - Что-то ты рано обрадовался, голубчик, - сказал я себе, потирая здоровенную шишку на лбу, - надо сначала из лагеря благополучно выбраться, а потом уже праздновать.
   - Да что она теперь могут мне сделать?! - возразила другая, более бесшабашная, часть моего "я". - Я теперь этим мечом... Я им... Ух, чего я могу!
   - Ну и чего ты можешь? - мое осторожное "я" было полно ядовитого скепсиса. - Ты до меча даже дотронуться боишься, а ведь им еще надо научиться пользоваться.
   - Верно, - нехотя согласился я и достал шкуру в которую был завернут Клиеннар. Осторожно, как будто меч был сделан из хрупкого стекла, я развернул шкуру и... Зов повторился. Только теперь он не бил по голове, как огромный молот, а звенел по комариному - тоненько-тоненько! Такой одурманивающий сладкий звон.
   - А ты еще кто такой?!!
   От резкого оклика я сразу пришел в себя. Отработанным движением я спрятал меч обратно под куртку и обернувшись, очутился носом к носу с моей бывшей невестой. Как ни странно, страха я не испытывал вовсе. Лишь азарт и злое веселье. Да и чего бояться - принцесса была совершенно одна, старухи-кормилицы поблизости не было.
   - А ты чего здесь делаешь? - спокойно спросил я, сам дивясь своей наглости. - Ты ж на бал собиралась?
   - А я ушла, - видимо тоже обомлев от такого хамства, выдавила принцесса.
   - Скучно стало? - поинтересовался я. - Или встречу с кем назначила?
   - Встречу, - по-прежнему хлопая ничего не понимающими глазами, отвечала Инесс.
   - С очередным гвардейцем?
   - Вот еще! - поджала губки принцесса. - Стану я всякому быдлу в своих покоях свидания назначать. С них и каморки хватит.
   - А, значит в сети свои попалась птичка высокого полета?! - промурлыкал я на мотив известной песенки.
   - Ну, не такого уж и высокого... Он пока всего лишь капитан кавалерии, но такой красавчик! - зарделась принцесса. - Усы - черные как деготь. Глаза зеленые-зеленые! А руки... Минутку, - она остановилась посреди фразы и недоуменно уставилась на меня, развалившегося на ее постели. - Почему я тебе все это рассказываю? Кто ты вообще такой?!
   - Кто? Я? - паники я по-прежнему не ощущал, хотя наверно и должен был бы. Голова была совершенно ясной, и в ней вдруг мелькнуло одно воспоминание. Кажется я уже был в подобной ситуации, и ничего - выбрался.
   - Я, дорогуша - дух вытравленного тобой плода, - важно надув щеки сообщил я принцессе и остановился, ожидая реакции. Помнится, служанка доктора-кровососа, чуть в обморок от такого известия не грохнулась. Я, конечно, не надеялся, что Инесс также бурно воспримет эту новость, но все же ожидал от нее как минимум удивления. Однако шли минуты, а она лишь пялилась на меня, как баран на новые ворота и все сильнее хлопала ресницами. Неужто в ее, полной услад плоти, жизни не случалось подобных грешков? - мелькнула у меня паническая мысль. Если это так, то я пропал.
   Но все оказалось гораздо проще - принцесса меня просто не поняла
   - Какого такого плода?- спросила она после паузы. - Никаких плодов я не травила. Я яблоки люблю.
   С трудом сдержав первый порыв, а именно - дать по голове этой идиотки чем-нибудь тяжелым, я повторил медленно и с расстановкой:
   - Дух я. Призрак. Ты ребенка не хотела рожать и скинула. А я - дух этого нерожденного младенца, пришел к тебе за отмщением!!!
   - А-а-а, - наморщив лобик, протянула принцесса. - Теперь понятно.
   Слава пресветлой деве! - мысленно всплеснул руками я.
   - А ты какого ребенка дух, - вдруг спросила Инесс. - Того, что я велела в речке утопить, или того, которого шелковым шнуром задушили? Или может...
   Оказывается у меня был богатый выбор.
   - Того, которого утопили,- мрачно ответил я, прервав на полуслове дальнейшее перечисление способов казни.
   - А что-то ты не больно-то на отца своего похож, - задумчиво произнесла принцесса. - Тот брюнет был статный, да и давно это было. Дитеночку уж годков десять бы исполнилось, а тебе и трех нет.
   - Это тело - лишь бренная оболочка, которую я выбрал для того, чтобы явиться к тебе, несчастная! - раздраженный этим внезапным допросом заявил я. - А принес я тебе следующее известие - ты в опасности!
   - В опасности! - от неожиданности принцесса присела на край кровати. - Кто же хочет погубить меня? Герцог? Отец? Откуда же исходит сия опасность?
   Кажется мне все-таки удалось ее испугать.
   - Об этом тебе будет знамение, - зловеще прошептал я. - Во сне. Ложись и спи!
   - Что прямо так и ложиться? - недоуменно спросила принцесса. - Платье помнется.
   - Тебе что важнее: платье или жизнь? - заорал я на нее более не сдерживаясь.
   - Ложусь, ложусь! - замахала руками принцесса. - Только скажу, чтоб не беспокоили.
   На это я дал свое милостивое соизволение, и уже через несколько минут с кровати под балдахином раздалось умиротворяющее посапывание. Так что до самого рассвета никто не мешал мне любоваться красотой и благородством великого Клиеннара. А на рассвете пришел Рувэн.
  
  
  
  Глава 16.
  
  
  
   Рувэн вынырнул из густого тумана так внезапно и бесшумно, что меня чуть удар не хватил, когда я прямо перед собой увидел его лицо.
   - Получилось ?- спросил он шепотом.
   Вместо ответа я приоткрыл краешек шкуры и продемонстрировал ему Меч.
   - Ну и ну! - сиплым голосом проговорил Рувэн после долгого молчания. - Глазам своим не верю. Неужели это он?
   - Давай-ка перенесем смотрины в другое место, - нервно перебил его я. - Пока эта курица не проснулась.
   - Ты прав, - сглотнул Рувэн. - Тут небезопасно. Залезай в мешок.
   Дорога обратно тоже заняла у нас гораздо меньше времени. Нас никто больше не проверял, да и вряд ли кто смог рассмотреть в предрассветных сумерках. Часовой на последнем посту вообще бессовестно дрых, прислонившись к дереву. Вырвавшись из лагеря, Рувэн приспустил рысцой, да так резво, что до нашего овражка мы добрались в считанные минуты - я даже замерзнуть не успел.
   Выглянув из мешка я увидел сидящих у костра Мэнди и старикашку. Судя по выражению их лиц, внезапное появление Рувэна тоже их застало врасплох.
   - Ты моей смерти хочешь? - простонал Ульрих, хватаясь за сердце.
   - Подожди умирать, ты еще не видел главного. Рауль - покажи им!
   Я достал из-под куртки сверток и неспешно развернул его. Ах! - дружно вздохнули мои друзья, после чего воцарилось глубокое молчание.
   - Спрячь! - наконец выдавил их себя старикашка. - Он меня пугает.
   - Как он может пугать, ведь он прекрасен! - возразила Мэнди. - Он - просто само совершенство!
   - Именно это меня и пугает. - Старикашка вздохнул с облегчением, только когда я спрятал меч обратно под куртку.
   - А теперь рассказывай, - Рувэн в нетерпении потирал руки, - Как ты его добыл?
   Пока я рассказывал, туман рассеялся и новый день занялся во веем своем великолепии.
   - Ну и дела! - отсмеявшись сказала Мэнди. - Однако мы тут за разговорами упустили время. День сегодня ясный, стоит нам выбраться из этого перелеска на большой тракт, как мы будет видны как на ладони.
   - Значит придется здесь отсиживаться, - ответил Рувэн, подумав. - Тут мы в безопасности. Дождемся вечера, и потихонечку, проселками выберемся. Ты, лучше, расскажи еще раз, как ты принцессу спать уложил
   И я рассказал еще раз, а потом еще и еще, пока совсем не охрип и не выбился из сил. Отбрыкиваясь от не в меру разошедшихся друзей, я залез в повозку и там взял реванш за бессонную ночь. Проснулся я только под вечер, когда солнце уже закатывалось за верхушки сосен. Старикашка с Рувэном уже заканчивали запрягать лошадь. В наступивших сумерках я едва мог разглядеть, где у нее хвост а где голова.
  - Просыпайся, соня, - прошептала Мэнди, - Ехать пора.
  Я перелез в повозку, и, согревшись под теплой накидкой, задремал опять. Почему - то я был уверен, что мы доберемся благополучно и без приключений. Возможно, виной этому был Клиеннар, но меня переполняло осознание собственной мощи и неуязвимости, так что я беспечно дрых всю дорогу, к удивлению своих спутников.
  - Это ж надо, - возмущалась Мэнди. - Нас так трясло, когда мы через ручей переправлялись. 2 раза нас чуть не обнаружили - еле ноги унесли! Холодно, как будто мы к фьордитам нечаянно заехали ! А Рауль спит, словно младенец в люльке! Нет, ну это нормально?!
  Я лишь улыбался и поглаживал спрятанный под курткой сверток. Он был совсем рядом с сердцем, и мне казалось, что от него исходит жар, как от печки. Я даже вылез из-под накидки и подставил свое лицо пронизывающему ноябрьскому ветру. Холода я не ощущал вовсе. Меня переполняло чувство собственного могущества, и это согревало лучше самой теплой шубы. Я почти физически ощущал, как колоссальный поток силы вливается в меня золотой рекой, и у меня даже не было слов описать, насколько это было прекрасно! Наверно я в жизни не испытывал ничего лучше этого ощущения. Я даже видеть стал дальше. И слышать тоже. Надсадный хрип лошади, с трудом тянущей тяжело груженую повозку, я услышал минут за 5 до того, как сама повозка показалась из-за поворота, а маленький снегирь, притаившийся на сосновой ветке, казался мне ярким, как солнце в зените. Да что там снегирь! Если бы я захотел, я смог бы даже пересчитать все волосинки на шубе у старикашки, или все иголки на соседней елке. Да разве в этом дело! Я чувствовал себя не просто более сильным - всемогущим! Только сердце как будто покалывали крохотными иголочками. Но это было не больно, а даже приятно, как легкая щекотка.
  Стоило мне об этом подумать, как покалывания стали чаще и больнее. Ощущение собственной силы исчезло, а на смену ему пришло совсем другое чувство. Чувство тревоги. Несколько минут я тщетно пытался понять, что же именно внушает мне такой страх - картина вокруг была вполне пасторальной, к тому же мы почти добрались до дома. Но тревога не проходила, а напротив становилась все сильнее. Я пытался сдержать ее, взывая к собственному разуму - ведь вокруг все выглядело так мирно! Но мне становилось все хуже. Меня даже трясти начало, как при сильной простуде. И вот, когда мы уже повернули на тропинку, ведущую к нашей деревне, я не выдержал.
  - Стойте, - голос у меня совсем охрип от волнения и напоминал больше воронье карканье. Не удивительно, что меня не сразу услышали. Пришлось повторить погромче. - Нам нельзя туда ехать! Здесь что-то не так!
  - Почему? - удивился Рувэн. - По моему, так все как всегда.
  - Да, я тоже не вижу ничего необычного, - подтвердила Мэнди. - Поехали уже, я жутко замерзла. Скорей бы к огню...
  - А я бы послушал Рауля, - вдруг сказал старикашка. - Учитывая, что у него под курткой... Кто знает?
  - Ладно, - пожал плечами Рувэн. - Остановимся в этой роще, а я сбегаю вперед, проверю, все ли в порядке.
  - Только время зря потратим, - недовольно фыркнула Мэнди, дуя на окоченевшие пальцы. - Перестраховщики.
  - Ничего, я быстро, - сказал Рувэн и исчез из виду.
  Мы остались ждать его в повозке. Трясти меня перестало, но вместо облегчения, я чувствовал только страшную тоску, хоть на луну вой. Минуты шли за минутами, а Рувэн не возвращался, и с каждой минутой его отсутствие тревожило меня все больше.
  Наверно у меня просто воображение разыгралось - пытался успокоить я себя. - Скорее всего, я просто потерял счет времени, потому мне и кажется, что Рувэн отсутствует так долго. Наверняка он вот-вот выйдет из-за кустов, как ни в чем ни бывало и будет еще неделю потом надо мной подшучивать. Ну и пусть - лишь бы мои предчувствия не оправдались.
  - Да где же он шляется? Уже давно должен был вернуться! - проворчала с тревогой Мэнди. Что ж, значит, счет времени я не потерял. Волна паники накрыла меня с новой силой. Но в тот миг, когда я уже собирался идти его искать, Рувэн наконец-то появился. Слава пресвятой деве - живой и невредимый, но чем-то сильно озабоченный.
  - Там странное что-то, - сказал он, хмуро. - Идем, сами посмотрите.
  Дважды нас упрашивать не пришлось. То, что что-то не так, я заметил, еще даже не дойдя до самого дома - из трубы не шел дым. И это в такой-то холод!
  - Если Рыжий тупица забыл зажечь камин, я не знаю, что с ним сделаю! - сказала на бегу Мэнди.
  Чем ближе мы подходили, тем больше странностей бросалось в глаза, и тем больше мы замедляли шаг. Забор был поломан, на одном из окон не хватало ставни, а из всей живности, которую держала Мэнди, во дворе бегала одна кошка. Да и та, завидев нас, выгнула спину и зашипела.
  - Не понимаю, - прошептал старикашка. - Где Беттина? Где Рыжий Ясь?
  Взявшись за руки, чтобы было не так страшно, мы пересекли двор, и подошли к двери. Она держалась на одной петле, и стоило ее коснуться, как она упала внутрь с ужасающим стуком. Картина, открывшаяся нашим взорам, была настолько ужасна, что на секунду мне показалось, что мы ошиблись домом. Это не могло быть правдой. Неужели это тот самый дом, где я провел столько счастливых дней?!! Теперь его было не узнать. Было разбито все, что могло быть разбито и сломано все, что можно было сломать. Вещи же, которые невозможно было испортить, были просто до неузнаваемости изгажены. Повсюду летали перья из вспоротых подушек и перин. Пол ровным слоем был покрыт черепками разбитой посуды, остатками одежды и домашней утвари. В общем, это была картина полного разорения.
  - Великая богиня! - простонала Мэнди. - Кто мог сделать все это?
  - Тот, кто очень на нас разозлился, - произнес Рувэн. - Кто-то, кому мы перешли дорогу.
  - Герцог?!! - ахнула Мэнди. - Но как он мог узнать, где мы живем? Да еще и добраться сюда раньше нас?
  - Значит, кто-то нас заложил, - процедил сквозь зубы я. - И наверняка, Рувэн, это был твой дружок - офицер.
  - Да ты что! - возмутился Рувэн. - Пузырь - свой человек! Он бы никогда на меня не донес!
  Тут старикашка издал странный булькающий звук горлом и схватился за сердце. Мы кинулись к нему, и мне поневоле пришлось отложить злобную речь по поводу Рувэновских собутыльников и его собственной доверчивости.
  - Ульрих, что с тобой? - причитала Мэнди. - Принесите ему воды.
  - Беттина! Они забрали мою Беттину! - хрипел старикашка.
  И тут мне в голову пришла настолько ужасная мысль, что в глазах у меня померкло. Я птицей взлетел по лестнице, не обращая внимания на предостерегающие крики друзей. Впрочем, мог бы уже и не спешить - все равно я был уже не в силах изменить то, что случилось. А случилось самое страшное, что я только мог себе представить. И хотя в комнате, отведенной для Клауса, ничего не было ни разбито, ни испорчено, это лишь подчеркивало ужас свершившейся катастрофы. Я стоял перед пустой постелью, на которой лишь вчера лежал бедный ребенок, волею судьбы поменявшийся со мной телом, и в голове у меня было так же пусто, как и в комнате Клауса.
  - Вот ты где! - раздался голос Рувэна за моей спиной. - Сестренка, сюда иди.
  - Что случилось? - спросила Мэнди, поднимаясь по лестнице. - Я обещала Ульриху побыть с ним.
  - Кое-что случилось, - мрачно произнес Рувэн. - Они забрали не только Беттину.
  - Богиня помоги нам! - Мэнди присела на кровать рядом со мной. - Бедный Клаус! Думаешь, они поняли кто перед ними?
  Я лишь махнул рукой вместо ответа. Горло будто тиски сдавили - сколько ни старался, я так и не смог выдавить из себя ни словечка. Да и что я мог сказать своим друзьям?! Это был конец! Катастрофа! Полное и безоговорочное поражение! После такого удара мне было уже не оправиться. Я почти физически ощущал, как, в который раз, мои надежды и желания разбиваются в дребезги, а у меня уже не было сил собирать осколки. Мне казалось, что нечем дышать, я задыхался, я хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Но в этот миг я почувствовал, как Мэнди взяла меня за руку, и мне стало легче. Приступ прошел. Я обнаружил себя лежащим на кровати, и Рувэн изо всех сил размахивал надо мной какой-то тряпкой.
  - Достаточно, - я сел, - мне уже лучше.
  - Уфф, ну и напугал же ты нас, - Рувэн перестал махать руками и присел на кровать рядом со мной. - Ты, Рауль, не переживай так. Мы им еще отомстим. И тело твое вернем. Главное не отчаиваться, правда, сестренка? ... Ну скажи ему.... Где ты витаешь?
  Мэнди действительно сидела с отсутствующим видом, уставившись на подоконник.
  - Скажите мне, - наконец сказала она, - эта клетка с голубем была тут до нашего отъезда?
  - Да какая разница, - я медленно поднялся с кровати, преодолевая сильное головокружение. - Спасибо тебе, Мэнди, что ты не стала тратить время на фальшивые утешения. Да, Рувэн, именно так. Поскольку в глубине души мы все понимаем, что потерпели поражение.
  - И вовсе нет, - возразил Рувэн. - Еще не все потеряно. Нам удалось завладеть мечом. Как только ты научишься им управлять, ты им такого перца задашь, что они сами приползут к тебе на коленях. Правда, Мэнди? Да оставь ты в покое этого голубя! - это адресовалось Мэнди, которая не только не участвовала в нашем споре, что само по себе было странно, но и вообще отошла к окну, и принялась обследовать какую-то клетку с глупой птицей.
  - Я ввязался в эту авантюру с мечом, только для того, чтобы вернуть свое тело! Теперь, когда они его забрали - к чему мне эта игрушка?!
  - Я бы не стал называть Клиеннар игрушкой даже в шутку, - ответил Рувэн благоговейным шепотом. - Когда ты успокоишься, ты со мной согласишься. Я уверен, что мы найдем какой-нибудь выход. Те, кто забрали Клауса, понятия не имеют о том, кто перед ними, и какую ценность он представляет. Уверен, мы его скоро найдем.
  - Я бы не стала на это рассчитывать, - вдруг сказала Мэнди, оборачиваясь от окна. - Это было спрятано под клеткой, - и она протянула мне какой-то листок.
  " Его Высочеству принцу Раулю Наровинскому" - было написано на нем. Дрожащими руками я развернул листок. От волнения я даже не сразу смог прочитать, буквы прыгали перед моими глазами, как взбесившиеся зайцы. Усилием воли, взяв себя в руки, я сосредоточился на письме.
  "Мой дорогой принц, - было написано раздражающе красивым почерком, - вы имели наглость присвоить себе нечто, принадлежащее мне. Взамен я тоже позволил себе позаимствовать у вас предмет, который вы считали своей неотъемлемой собственностью. Какая ирония судьбы, не правда ли? Предлагаю совершить обмен. Я даже позволю вам выбрать место встречи, чтобы вы не заподозрили нас в нечестной игре. Отправьте сообщение с голубем, которого я вам оставил.
  P . S . Не вздумайте тянуть время. Если через 3 дня я не получу ответа, вы рискуете получить назад свое тело в подпорченном виде. Поверьте, мне бы совсем не хотелось уродовать такое миловидное личико, как ваше. (Да, я знаю все - ваш рыжий друг оказался весьма болтливым, так что даже не пытайтесь меня провести - на этот раз я приму меры предосторожности, и вам не удастся удрать, как тогда из постоялого двора. Увы, мой юный принц, везение когда-нибудь да заканчивается, и с вами это уже случилось).
  Итак, до скорой встречи.
  И подпись - "А".
  
  
  
  Глава 17.
  
  
  
  
  - Странно, что они не дождались нас и не устроили нам засаду, - сказал Рувэн.
  - Предусмотрительные они, - пояснил Ульрих, - а вдруг Рауль научился мечом управлять?! Тогда им и полк солдат не поможет.
  - Они слишком высокого мнения обо мне, - фыркнул я.
  - И, кроме того, Клиеннар ведь признал тебя своим хозяином, - продолжал старикашка. - И, значит, твоя смерть им ничего не даст - он станет подчиняться герцогу, только если ты передашь ему меч сам, добровольно
  - Ну уж дудки! - воскликнула Мэнди. - Пусть подавятся!
  - Боюсь, у меня нет выбора, - я скомкал письмо и бросил его в угол.
  - Что ты делаешь? - старикашка подскочил на месте. - Не выбрасывай! Вдруг там написано что-то о Беттине?
  - Да тысячу раз уже читали! О ней там не упоминается вообще!
  - А если ты что-то пропустил?! - Ульрих поднял письмо и бережно его расправил. - Нужно уметь читать между строк!
  Мэнди за его спиной выразительно покрутила пальцем у виска.
  - Возможно, ей все же удалось сбежать? - предположил Рувэн и сам себе возразил. - Тогда где же она? Почему она не вернулась, когда опасность исчезла?
  - Может, стоит зажечь огонь в камине? - предложила Мэнди. - Если она наблюдает за домом, то увидит дым и поймет, что мы вернулись.
  - Как бы кто другой не понял, - проворчал я. Но возражать против камина не стал - холодно было так, что кровь в жилах стыла.
  - А Рыжий Ясь - гнида и предатель! - сказал Рувэн, когда мы немного отогрелись и перекусили. - Мы его от смерти спасли, а он нам такую свинью подложил!
  Я пожал плечами.
  - Наверно пригрозили парню раскаленными иглами или дыбой, вот он и струсил. Чтобы пытки выдержать нужно крепкий характер иметь. Не такой как у Яся.
  - Уверен, что Беттина им ничего не сказала! - вставил Ульрих. Разлученный со своей милой, он, казалось, совсем спятил.
  - Даже, если бы и сказала, вряд ли это бы их обрадовало, - съязвил я. - Она в последнее время такую чушь несла!- При воспоминании о нашей последней встрече в ее комнате, меня даже передернуло.
  - О чем ты?
  Увидев недоуменные лица своих друзей, я вспомнил, что не успел им рассказать о словах Беттины, сказанных ею, когда она вошла в транс. Пришлось ввести их в курс событий.
  - И она сказала тебе, что огонь снимает заклятье?
  - Если быть точным, то она сказала: "Только небесный огонь может разрушить заклятье" - напрягши память, сказал я. - И еще какую-то белиберду.
  Повисло долгое молчание.
  - Вы же не думаете, что в ее словах был какой-то смысл?!
  - Я думаю что ты - дерзкий и неблагодарный щенок, который не заслуживает помощи! - взвился старикашка. - Все ее слова исполнены величайшего смысла, а уж тем более, если ради тебя она вошла в контакт с Высшими сферами! И ты позволяешь себе усомниться и говорить с пренебрежением и...! - от полноты нахлынувших чувств, старикашка начал задыхаться, и Мэнди тут же вручила ему стакан с водой.
  - Я, конечно, ценю жертву Беттины, - осторожно начал я, несмотря на возмущенное бульканье старикашки. - Но, если бы она потрудилась облечь результат своих контактов с Высшими сферами в более понятную нам, простым смертным форму, я бы вспоминал о ее помощи с гораздо большим почтением. Ты вот можешь объяснить мне что такое, например "небесный огонь"?
  - Вообще-то так называют молнии, - внезапно вставил Рувэн. - И не смотрите на меня так удивленно, не такой уж я и невежа! Я целых 3 месяца в Академии проучился, так что я знаю, о чем говорю!
  - То есть ты хочешь сказать, что заклятие можно разрушить, с помощью молнии? - спросил я, с трудом переварив новый факт в биографии Рувэна. - Именно это имела ввиду Беттина?
  - Судя по всему, да, - пожал плечами Рувэн.
  - И после этого, ты будешь утверждать, что она не сумасшедшая? - я возмущенно повернулся к Ульриху.
  - Буду, - гордо вздернул подбородок старикашка. - И если она сказала, что только удар молнии может спасти тебя, то так оно и есть.
  Что ж, приходилось признать, что старикашкино сумасшествие приняло совершенно экзотическую форму - я даже не знал, как на это реагировать. Вне себя от недоумения, я посмотрел на своих друзей, ища поддержки. И тут Мэнди начала смеяться. И не просто хихикала, прикрывшись ладошкой, как полагается порядочной девушке, а заливалась и чуть ли от хохота со стула не падала.
  - Что смешного?
  - Ой, не могу... Помнишь, Рауль, когда мы заставили тебя поклясться перед Белой дамой...Ха-ха-ха... Ты ведь поклялся, что не выдашь нашего убежища...
  - Ну и что?
  - Слова клятвы... Ой, я умру сейчас! ... Ты сказал, что если предашь, нас то...
  Мэнди просто закисла от смеха, и скрючилась на стуле, не в силах продолжать.
  - Что с ней? - я повернулся к Рувэну, но тот тоже сидел, сдерживаясь из последних сил, чтобы не рассмеяться.
  - Да что такого смешного я сказал?!! - я переглянулся со старикашкой, которого эта эпидемия веселья, слава Богине, не коснулась. Он лишь неодобрительно покачивал головой - ну, конечно, в то время как его Беттина страдает в руках захватчиков, мы позволяем себе такие вольности! Я попытался вспомнить клятву, но причину веселья понял, только дойдя до слов: " и да поразит меня молния, если я нарушу свою клятву". А ведь я ее действительно нарушил! Я рассказал принцессе Инесс о Толстой башне! И что же это получается - наказание все же настигло меня! Выходит, что выбора у меня нет, и прав старикашка - удара молнии мне не избежать.
  - Допустим, что в словах Беттины есть смысл, - сказал я, подождав, когда Мэнди с братом утихнут, - но ведь молнии бывают только во время грозы. Просто так молния не ударит.
  - Некоторые утверждают, что грозу можно вызвать, - ответил старикашка.
  - Рауль, ты что? - веселость Мэнди как рукой сняло. - Мы же шутили! Это ведь совпадение, не больше.
  - Ну а я серьезно
  - Не сходи с ума, Рауль, - встрял Рувэн. - Удар молнии - это гарантированная смерть!
  - Гарантированная смерть - это отдать герцогу меч! А после удара молнии некоторые выживают.
  - Нет, я свихнусь от вас! - всплеснула руками Мэнди. - Понятное дело, меч отдавать нельзя, но зачем же пускаться на такие крайние меры! Мы придумаем что-нибудь менее кардинальное.
  - Да что ты тут придумаешь?! Если не отдам меч - Арманд начнет пытать Клауса. А если отдам - они меня на месте и прикончат. Единственный выход - поменяться с Клаусом телами до того. Эдвина сказала, что нужно все вернуть на свои места. То есть мне нужен меч, я и мое тело. Только как заманить их в склеп?
  - Почему обязательно в склеп? Чем Каменный круг хуже?
  Я в восторге посмотрел на Мэнди. И как я сам об этом не подумал.
  - Между прочим, согласно карте, возле Каменного круга есть вход в подземелье, - сказал старикашка. - И не один.
  - Кажется у меня созрел план, - глаза у Рувэна опять загорелись диким блеском. - Тащи сюда этого голубя. Сейчас мы назначим им место встречи!
  Идея мне понравилась, но прежде чем писать ответ, я настоял на том, чтобы все проверить на местности. Может эти подземные ходы затопило лет 100 назад, да мало ли что может случиться! Поэтому следующим же утром мы отправились к Каменному кругу. Со всеми мыслимыми и немыслимыми мерами предосторожности, которые предпринимали мои друзья, дорога заняла почти весь день, так что добрались мы туда только на закате. Я, по своей натуре, человек не сильно впечатлительный, но должен признаться, Каменный круг меня поразил. Мне, конечно, рассказывали о том, что это огромные каменные глыбы, расположенные по кругу, но я и предположить не мог, что они настолько большие! Гигантские, чудовищных размеров стелы, выточенные из диковинного голубого камня, дышали такой древностью и невообразимой мощью, что на них невозможно было взглянуть без душевного трепета. Всего их было 12 кольцевых колоннад, каждая из которых состояла из 2-х вертикальных стел и, опиравшуюся на них горизонтальную плиту. Каждое из внутренних колец, было ниже, чем предыдущее. Но даже самое маленькое внутреннее кольцо состояло из камней, превышавших мой нынешний рост почти в 2 раза. Самый же первый, внешний ряд камней просто потрясал воображение! Сквозь арки, образованные сложенными каменными блоками, было видно, как заходящее солнце посылает на землю свои последние бледные лучи. Я, до рези в глазах смотрел на эту картину, не в силах отвести взгляд. Кем были те гиганты, который построили Каменный круг?! И зачем? Неужели здесь действительно происходили человеческие жертвоприношения? В любом случае, этот брат Иеронимус, либо ни разу не видел Каменный круг воочию, либо был совсем двинутым, если решил посягнуть на это Прибежище богов. Как ему вообще удалось разрушить хоть один камень?! Даже, если с ним была половина благочестивых горожан города, это все равно не представлялось мне возможным. Обойдя внутренний круг, я увидел разрушенный камень. Как я и предполагал, горожане выбрали один из самых маленьких камней. Да и то, разрушить полностью они его не смогли. Брату Иеронимусу и его ватаге удалось лишь немного его наклонить.
  Осматривая камень, я вдруг увидел на нем какой-то знак. Это были 4 параллельных линии, перечеркнутых косой полосой. На соседнем камне я заметил еще один знак - что он означал, я не понял, но больше всего он был похож на треугольный глаз. Заинтересовавшись, я обнаружил, что подобные изображения украшают почти все большие камни, а также все углы и точки пересечения. Размышления мои прервало появление Рувэна и старикашки, внезапно появившихся из какого-то невидимого мне подземного хода.
  - Хорошо, что снег растаял, - сказал старикашка, поминутно чихая и потирая глаза. - Не будет следов видно.
  Рувэн соглашался, чихая с не меньшей интенсивностью.
  Мы позвали Мэнди, остававшуюся с лошадьми, и провели быстрое совещание. Подземные ходы существовали, хотя были и не в лучшем состоянии. В самой долине, в которой находился Каменный круг, было, по крайней мере, 5 входов в подземелье. Все туннели соединялись в большой пещере, а выход из нее вел уже на другой берег Черной Ильтерки. Это давало нам огромное преимущество и открывало перед нами много перспектив. Примерно так Рувэн и выразился, если не считать, конечно, ругательства в адрес герцога, которыми он щедро перемежал свою речь.
  - Значит, план такой, - сказал он. - Ты, Рауль, их отвлечешь, а мы тем временем заберем Клауса. Как только услышишь наш сигнал - прыгаешь в ближайший проход и несешься сломя голову в пещеру. Там и встретимся. Ну, а потом, пока они будут входы искать, да пока разберутся что к чему, мы через туннель выйдем на другом берегу Ильтерки. А там - только нас и видели! Пусть поищут ветра в поле! Представляю, какие рожи у них будут! - он запрокинул голову и оглушительно расхохотался.
  - Не знаю, - я все еще сомневался. - Что-то больно гладко у тебя все выходит. Как бы наш план не накрылся, как тогда - в " Удачливом рыбаке ". На появление Гортензии теперь вряд ли стоит рассчитывать.
  - Ты что, обидеть меня хочешь? - в голосе Рувэна звучало неподдельное возмущение. - На этот раз я все продумал до мелочей. Поверь, все будет в порядке!
  - Ну а если что-нибудь пойдет не так, как задумано? Не обижайся, но нужен запасной план
  - Тоже мне загвоздка! Если что-то пойдет не так, то тебе останется только подставиться под удар молнии, и молиться Пресветлой, чтобы все вернулось на свои места. Вот тебе мой запасной план! Прямо скажем - выбор у тебя не богатый. Может у кого-то есть другие предложения?
  Других предложений ни у кого не оказалось, и мне пришлось волей-неволей согласиться принять участие в затее Рувэна.
  - Кстати, на счет молнии, - старикашка почесал затылок. - Я тут попытался вспомнить что-нибудь на эту тему.
  - Ты знаешь, как можно вызвать молнию?
  - Нет, к сожалению, ничего такого мне в голову не пришло. Но зато, - продолжил он, не взирая на наши разочарованные вздохи, - я вспомнил книгу наблюдений Иорея Длинноухого. Он писал, что гроза часто возникает во время битвы. Иорей объясняет это тем, что, поскольку подобное стремится к подобному, то и пушечные выстрелы притягивают к себе раскаты грома, ну и молнии заодно.
  - У нас как раз тут неподалеку намечается большая битва, - хмыкнул я. - Принцесса сказала, что, по словам герцога, все будет кончено через 3 дня - герцог собственноручно собирается убить Императора. Услышал я это, когда прятался в ее палатке 2 дня назад. Значит, битва будет в четверг.
  - То есть послезавтра,- резюмировал Рувэн. - Вот тогда мы встречу им и назначим.
  Мэнди принесла клетку с голубем, и мы, совместными усилиями, сочинили ответ. Глядя, как птица расправляет крылья и исчезает в стремительно темнеющем небе, я вдруг почувствовал, как на меня наваливается нехорошее предчувствие. Но отступать было уже поздно.
  Весь следующий день я потратил на изучение местности и умение ориентироваться в подземных ходах, что оказалось не так уж и просто. Они постоянно пересекались, и меняли направление, так что не будь у нас карты хозяина Толстой башни, я бы не нашел выхода в пещеру и через год. К тому же некоторые туннели были наполовину обрушены, или затоплены, а в одном месте приходилось несколько футов ползти на брюхе, так что к вечеру я был как выжатый лимон.
  - Ты что, хочешь загнать себя до смерти? - возмущалась Мэнди. - А-ну, быстро спать!
  Пришлось послушаться, тем более что она опять пригрозила мне веслом. На дрожащих от перенапряжения ногах, я забрался в повозку и, почти мгновенно забылся глубоким сном, прижимая к себе меч. И вот, на рассвете мне приснился Сон. Я парил во мраке. Необъятная пустота охватывала меня со всех сторон. Но почему-то эта бесконечная ночь не пугала меня, напротив, я испытывал странное чувство принадлежности к этому мраку, холоду и безмолвию. Каким-то образом я знал, что являюсь господином в этой обители бесконечной Вечности. А еще я знал, что этот мрак не был обычным отсутствием света. Нет, он обладал своим сознанием, своими мыслями и своими желаниями. И в данный момент мрак был очень голоден. Голоден и зол. Ничего, ничего, скоро ты получишь вдоволь пищи. Внезапно темноту прорезал тонкий лучик света. Совсем крошечный и слабый. Но чем больше я приближался, тем свет становился ярче. Мрак начал вытягиваться в трубу, и вот я уже несусь по туннелю с ярким светом в конце. Я лечу, все быстрее и конец туннеля приближается с угрожающей скоростью. Несколько мгновений - и невыносимо яркий свет затопил все вокруг. Спустя минуту, когда глаза привыкли к свету, я осознал, что лечу высоко в небе, и что местность подо мной вызывает у меня странные воспоминания. Я уже был тут когда-то.... Этот большой город внизу... Рейнсберк! Почему-то название города вызвало во мне приступ неукротимой ярости. Да, я уже был здесь. И потерпел поражение. Новый приступ гнева. Когда багровая пелена спала с моих глаз, я разобрал далеко внизу движение. Пища! Много, много пищи. Я опускался, двигаясь кругами, пока не снизился настолько, что мог разобрать выражения лиц этих людишек. Как же их много - как сельди в море. Каждый думает, что он уникален, неповторим, что его жизнь бесценна. А на самом деле они всего лишь моя будущая добыча! Я почувствовал голодную пульсацию мрака. Скоро, скоро ты получишь их всех! Они готовятся к битве, волнуются, боятся. О, этот сладостный запах страха! Так близко и в тоже время так недосягаемо далеко! Я мог ощутить их страх, но не мог коснуться. Пока не мог. Скоро, скоро, мерзкие двуногие черви, я обрету свободу, и тогда ничто не остановит меня. Вы будете умолять пощадить вас, но это не поможет. Я выпью ваше дыхание, заберу ваши души, а выпотрошенными оболочками я устелю всю землю до горизонта! Да, на этот раз все будет по-другому. Предвкушение победы было столь сильным, что я засмеялся. Мое тело содрогалось от хохота, и это зрелище было так ужасно, что я не выдержал и проснулся.
  
  
  
  Глава 18.
  
  
  
  
  - Рауль, что с тобой?
  Я рывком сел, сердце мое билось, как у загнанной лошади а все тело было мокрым от липкого пота.
  - Ты кричал во сне, - сказала Мэнди озабоченно. - С тобой все хорошо?
  Я закивал головой, все еще не в силах произнести и слова.
  - Это хорошо, что ты в порядке, - сказал Рувэн, спрыгивая с дерева. - Поскольку птичка наша донесла письмо, и к нам начали прибывать гости.
   - Трогг меня возьми, - это все, что я смог произнести, когда увидел количество "гостей", которых принес на хвосте наш голубь. Арманд не бросал слов на ветер, написав в письме, что примет меры предосторожности. И, судя по тому, что он пригнал сюда чуть ли не целый кавалерийский полк, мою персону он воспринимал более чем серьезно. Хорошо еще, что мы разбили лагерь на другом берегу реки, иначе на этом месте моя эпопея бы и закончилась.
   Сильный порыв ветра едва не сорвал меня с ветки, на которой я сидел, наблюдая как кавалеристы занимают свои позиции в долине и неумело маскируются.
   - А погода-то портится, - заметил, сидящий рядом Рувэн. - Если верна теория Ульриха, то битва возле столицы разыгралась нешуточная.
   Я в свою очередь взглянул наверх. Действительно собиралась гроза. Облака метались по небу как безумные...
   Я сглотнул и поспешил спуститься. Мне это не нравилось. Совсем не нравилось.
   - Может, отменим все? - спросил я друзей, поспешивших укрыться от дождя под пологом фургона. - Что-то мне не по себе от таких совпадений. Гроза вот началась... Как бы и вправду молнией по башке не заработать.
   Я нервно хихикнул, приглашая остальных посмеяться вместе со мной, но они почему-то молчали.
   - Что, вы не собираетесь меня уговаривать? - спросил я после долгой паузы, в течение которой мы прятали друг от друга глаза. - Не станете рассказывать мне, что у меня нет выбора, и что они нельзя оставлять Клауса на поругание. Что я все равно не смогу прятаться вечно. Давайте, что же вы?!
   - Допустим, выбор есть всегда, - откашлявшись, возразил старикашка. - Только это не нам решать, а тебе. Мы в этой пьесе всего лишь статисты. А герой у нас - ты, Рауль. Так уж получилось. Так что решать тебе.
   - Ты только знай : что бы ты не выбрал - мы тебя поддержим, - вступила Мэнди. - И если ты решишь отступить, никто тебя не осудит. В конце концов, что бы эти сестры-ведьмы тебе не наговорили, я по-прежнему считаю, что ты слишком много на себя взваливаешь. Как будто ты один ответственен за судьбы мира. Почему именно ты должен жертвовать собой?! По-моему ты и так сделал предостаточно, и уже пострадал за свое благородное стремление - вспомни что случилось в склепе. Ты заслужил за свой героический поступок всеобщее уважение и немеркнущую славу, которая останется с тобой, что бы ты не сделал и куда бы не пошел. Подумай об этом. Еще не поздно уехать. Пусть рейнсберкцы сами расхлебывают кашу которую заварили. А на счет своего роста не волнуйся. Мы всегда будем любить тебя, как бы ты не выглядел, правда брат?
   Рувэн и старикашка согласно замычали.
   Я ошеломленно смотрел на них. Горячая речь Мэнди произвела на меня обратный эффект. Я вдруг, как воочию, увидел нашу возможную дальнейшую жизнь: похороны, замученного герцогом, бедняжки Клауса, а вместе с ним и моего тела. Бесконечные скитания и постоянный страх быть обнаруженными. Необходимость все время притворяться ребенком, и, как последняя капля - сцена свадьбы Мэнди с каким-нибудь красавцем-атлетом, на которой я буду присутствовать в качестве свидетеля. Еще бы, ведь Мэнди всегда будет любить меня. Как брата.
   - Спасибо, друзья, - произнес я, когда ко мне вернулась способность говорить. - Вы помогли мне принять решение. И я решил остаться. Вы со мной?
   - Гип-гип-ура! - закричал Рувэн, срываясь с места и заключая меня в объятия. - Вот это тот Рауль, которого я знаю. Да мы за тобой в огонь и в воду!
   - Покажем этим мерзавцам где раки зимуют! - воскликнул старикашка, воинственно размахивая кулаками.
   И только Мэнди, казалось, была недовольна моим выбором. Улучив момент, когда мы остались одни - старикашка с Рувэном пошли проверять лошадей, она сказала.
   - Знаешь, у меня для тебя кое-что есть.
   С этими словами Мэнди достала из сундука какой-то длинный сверток.
   - Давно надо было тебе отдать, да как то все не получалось.
   Я развернул бумагу, и сердце мое на мгновение замерло.
   - Это же... Это же моя шпага! - Я не верил своим глазам. - Как тебе удалось ее сохранить?! Во всех переделках в которых мы побывали...
   - Я всегда помнила как она для тебя важна, - грустно улыбнулась Мэнди. - Помнишь, ты без своей шпаги даже из тюрьмы отказался уходить.
   - Точно, и тебе пришлось перед побегом еще взломать кабинет капитана, чтобы вернуть мне шпагу. Наверно в тот момент ты считала меня просто упертым остолопом.
   - Да я и сейчас так считаю, - рассмеялась Мэнди.
   - Ты, между прочим, тоже упрямая, - хмыкнул я. - Знаешь, тогда, когда ты шла по веревке, натянутой между крышами, я чуть с ума не сошел от страха за тебя. Мне казалось, что ты вот-вот упадешь. Я себе все костяшки пальцев до крови обкусал от переживаний.
   - Да, давно это было - Мэнди вдруг стала серьезной. - Кажется, будто целая жизнь прошла.
  Мы помолчали.
   - Как странно, - я погладил эфес шпаги, - но за все время моего пребывания в Рейнсберке, мне ни разу не пришлось использовать шпагу. В каких только переделках я не побывал, но шпагу даже из ножен ни разу не вынул. И вот сейчас - я выхожу на самый решающий поединок в своей жизни, - а шпага мне вроде как и ни к чему. Только мешать будет. Знаешь что?! Спрячь-ка ты ее обратно в сундук, до лучших времен. Они ведь наступят, верно?
   Мэнди кивнула и молча взяла шпагу. Мне даже показалось, что она всхлипнула. Но когда она повернулась ко мне, ее глаза были совершенно сухими, а голос ровным.
   - Есть ли способ отговорить тебя от этого безумия, Рауль? - тихо спросила она.
   - Нет, - покачал головой я. - На этот раз я не отступлю.
   - Что ж, видимо настал теперь твой черед идти над пропастью по тоненькой веревке. А мне остается только волноваться.
   Не знаю почему, я почувствовал что задыхаюсь. Не в силах произнести ни слова от нахлынувших на меня чувств, я лишь кивнул головой
   - Может еще не все потеряно, - сказала Мэнди шепотом. - Может герцог еще и не придет.
  
   ...Но он пришел.
   - А герцог твой - неженка, под дождиком мокнуть не любит, - заметил Рувэн, с дерева. Смотри, смотри, ему там полог мастерят!
   Сами мы с Рувэном уже были мокрыми насквозь, так что никакого смысла прятаться от дождя уже не видели. Из-за туч темно было как поздним вечером, к тому же дождь покрывал все вокруг пеленой неопределенности, и предметы, находящиеся на расстоянии дальше 3 шагов сливались в одну темную зыбкую массу.
   - Думаю ночи ждать не стоит, - сказал Рувэн, громко чихая. - И так темно, хоть глаз выколи.
   - Согласен, - кивнул я. - Не будем терять время.
   Мы пожелали друг другу удачи и обнялись, после чего он спустился обратно в подземный ход и я остался один. Несколько минут я просто стоял, закрыв глаза и слушал тишину. За последний час ветер стих, но зато дождь лил изо всех сил. Я чувствовал себя так, будто стоял под ледяным водопадом. Дождь стекал по моему лицу и лился сплошным потоком за шиворот, но я ничего не чувствовал. Вернее, мне это не было неприятно. Может виной тому был спрятанный под курткой меч, а может и нет, но я ощущал себя частью этой ночи и этой тишины и этого дождя. И еще - я был готов сражаться.
   По какой-то странной прихоти судьбы, герцог выбрал место для нашего свидания возле того самого камня, который пытались повалить неразумные горожане. А ближайший от него выход из подземелья находился совсем рядом, замаскированный камнями и пожухлой листвой и выглядевший для незнающих о нем, как небольшая щель в земле, так что к герцогскому костру я приблизился практически незамеченным.
   - Ох и местечко выбрал этот щенок, Трогг бы его побрал, - услышал я голос герцога и осторожно выглянул из-за камня. Герцог сидел, завернувшись в свой плащ и больше всего был похож на нахохлившегося воробья. - Отвратительней ничего не видел. Подумать только - битва, о которой я мечтал всю свою жизнь проходит без меня! А что делаю я, главнокомандующий? Мокну под дождем среди мерзких камней!
   - Терпение, братец! - Арманд был само хладнокровие, впрочем, как всегда. - Скоро все закончится. Наши люди блокировали все выходы и входы в долину. У меня солдаты под каждым кустом, так что на этот раз ему не уйти!
   Ну что ж, мой выход.
   - Я бы на вашем месте не стал так полагаться на солдат, - говорю я, появляясь из-за камня. - Шума от них много, а толка мало.
   Словно демонстрируя мои слова, герцогский телохранитель подпрыгивает на месте и дрожащими руками наставляет на меня мушкет. Герцог же с братом просто замирают, раскрыв рты. Что ж, можно сказать, мое появление произвело значительный эффект.
   - Ты свободен, Ферди, - первым приходит в себя Арманд. - Я думаю, мы справимся сами. Телохранитель прячет мушкет, и отходит от костра на несколько шагов.
   - Браво, юноша, - Арманд поворачивается ко мне и несколько раз хлопает в ладоши, имитируя аплодисменты. Я, в свою очередь, имитирую поклон.
   - Итак, молодой человек, вы принесли меч? - голос Арманда сладок как патока.
   - Сначала я хотел бы убедиться, что с моим телом все в порядке.
   - Вы нам не доверяете? - укоризненно говорит Арманд. - Ах, какой упадок нравов среди нынешней молодежи.
   Я молча жду, пока Арманду надоест изображать оскорбленную невинность.
   - Ну что ж, - вздыхает тот. - Проследуйте за Ферди вон к тому фургону.
   Я послушно иду за телохранителем. В фургоне царит полумрак, но даже слабого света свечей мне достаточно, чтобы понять, что Клаус совсем плох.
   - Что вы с ним сделали? - стиснув кулаки, спрашиваю я у Арманда, когда мы возвращаемся к костру.
   - Уверяю вас, мы его и пальцем не тронули. Но, кажется, ему пришлась не по вкусу обстановка казарм. Да и долгие переезды вряд ли на пользу вашему.. даже не знаю, как его назвать.
   - Его зовут Клаус. Мы с ним случайно поменялись телами, - сквозь зубы цежу я.
   - С ума сойти! - Арманд в сильнейшем возбуждении вскакивает и начинает прохаживаться около костра. В отличие от него, герцогу, похоже эта информация совершенно безразлична.
   - Если бы я своими собственными глазами не видел этого, то ни за что в жизни бы не поверил! - продолжает Арманд. - Как это получилось?
   - Если вы не против, я бы предпочел отложить эту историю до следующего раза. Вашему другу, похоже не терпится завершить сделку. - Я киваю на зевающего во всю глотку герцога.
   - Вы правы, принц. - Арманд берет себя в руки. - Итак, извольте предъявить меч.
   - Меч находится в надежном месте. И я обязательно проведу вас туда, но только после того, как мой друг перевезет Клауса подальше отсюда.
   - Да что ты себе позволяешь, щенок! - взвивается герцог. - Я сейчас тебя голыми руками порву!
   - Тогда не видать вам меча, как своих ушей без зеркала, - парирую я.
   - Ничего, под пыткой ты мне все выложишь, как миленький! Взять его!
   Ого, такого я не ожидал. Следовало срочно спасать положение.
   - Посмотрите мне в глаза, Арманд, - не смотря на панику, мой голос остается совершенно спокойным. - Вы ведь разбираетесь в людях. Посмотрите мне в глаза и скажите - сломаюсь ли я под пыткой или предпочту умереть, но не выдать тайны.
   - Под пыткой, молодой человек, и не такие орешки раскалываются. - Арманд хмыкает, но смотрит на меня долго и внимательно. - Хотя в вашем случае это может занять время, а его у нас не так уж и много. Думаю, нам стоит прийти к компромиссу.
   - Но, братец, - пытается встрять герцог, уже мысленно предвкушавший как он будет живьем сдирать с меня шкуру. Хотя, Арманд, надо отдать ему должное быстро его осадил.
   - Довольно, Огастас. Я тебе все потом объясню. - Да уж, если у меня и были сомнения в том, кто в этой паре верховодит, то теперь их не осталось вовсе. - Ну и куда прикажете послать за вашим другом?
   - Тут недалеко, - ехидно ухмыляюсь я и, как и было условлено, громко свищу.
   Надо было видеть Арманда, когда ровно через минуту после свиста из-за того же камня появился Рувэн.
   - Когда мы вернемся, нам надо будет тщательно проверить какую подготовку проходят ваши телохранители, братец, - прошипел Арманд. - И где вы вообще набираете таких недоумков?! Его лицо, исказил нервный тик, и похоже было, что только присутствие посторонних, то есть нас с Рувэном, удержало его от страшной ссоры с герцогом.
   - Что ж, уговор есть уговор, - говорит Арманд, наконец, беря себя в руки. - Фургон в вашем распоряжении. Ферди покажет вам дорогу.
  А вот этого в нашем плане не было. Я обеспокоенно смотрю на Рувэна, но того, похоже, это неожиданное препятствие только забавляет. Он подмигивает мне, и твердой походкой идет к фургону.
   - Итак, - говорит Арманд, когда фургон с Клаусом скрывается из поля зрения. - Перейдем к делу, или у вас остались еще отговорки.
   - Подождем, - я пытаюсь держаться невозмутимо, хотя сердце мое колотится, как у пойманного зайца. - Хочется быть уверенным, что моему другу удастся беспрепятственно пересечь долину.
   - Вы злоупотребляете нашим терпением, молодой человек, - сладкие нотки в голосе Арманда сменяются неприкрытой угрозой. Он делает жест своим телохранителям и они тут же наводят на меня мушкеты. Наверное следовало испугаться, но я был очень занят. Я ждал сигнала.
   - ...Трогг тебя побери, - герцог закончил, наконец, длинную нецензурную фразу. - Мне этот спектакль уже начал надоедать. Ты сейчас же отведешь меня к мечу, иначе я тебя, дрянь мелкая, на кусочки порежу. - Он замахивается, и тут, наконец-то я слышу свист. Герцог на секунду отвлекается, и я срываюсь с места, и несусь, как угорелый. В камень за моей спиной ударяют тяжелые свинцовые пули, выпущенные из четырех мушкетов сразу, но это уже не важно. Потому что за секунду до того, как меня настигают, я успеваю нырнуть в узкий проход подземного лаза, а моим преследователям остается только сотрясать воздух бессильной руганью. Отборной руганью, надо признать. На меня вдруг нашло такое шальное настроение, мне захотелось вдруг крикнуть им что-нибудь эдакое развеселое. Но пока я подыскивал остроумный ответ, наверху вдруг воцарилась тишина, а потом я услышал холодный голос Арманда: "Всем взять факелы. Расходитесь на расстояние 3 шага друг от друга, и прочесывайте землю. Это должно быть где-то здесь".
  - Что ищем, командир? - осмелился спросить один из гвардейцев.
  - Подземный ход, - голос Арманда дрогнул от с трудом сдерживаемого бешенства.
  Умный, зараза! Мое игривое настроение тут же испарилось, и я со всех ног рванул по туннелю вниз к пещере. Следовало спешить.
  - Быстрее! - заорал я, влетая в пещеру. - Надо уходить. Где Рувэн?
  Только тут я обратил внимание на выражение лица Мэнди. Сердце мое пропустило удар.
  - Он убит? - как со стороны услышал я свой голос.
  - Что ты, что ты! - замахал руками старикашка. - Все живы и здоровы. Во всяком случае пока.
  - Он перепутал входы, - даже в полумраке пещеры было видно как Мэнди бледна.
  - Ну и что? Они же все сюда ведут.
  - Кроме того, который обрушенный. Помнишь, только ты там мог протиснуться, и то, только ползком.
  - Ну и дела! - я присел на камень. - Ладно, ждите здесь, я пойду к ним.
  И я опять, уже в который раз, спустился в подземелье. Где-то наверху бушевала гроза, лил бесконечный дождь. Отдельные капли проникали даже сюда, под землю. А вместе с ними в мое сердце просочилась и тяжелая тревога, которая была разлита в грозовом воздухе. Единственным способом спастись от этой тревоги, было двигаться так быстро, чтобы оставить ее позади. И я полз по обрушившемуся туннелю, обдирая локти и сдирая в кровь ладони, на перегонки со своим нехорошим предчувствием, которое крепло с каждой минутой.
  - Эй, кто там? - грубый голос Рувэна прозвучал для меня слаще любой музыки.
  - Я, не кричи.
  - Ох, Рауль, как же я рад тебя видеть! - Рувэн, по-моему, всерьез вознамерился задушить меня в своих объятьях. Когда он, наконец, отпустил меня, я еще несколько минут не мог отдышаться. Рувэн бегал вокруг меня, виновато разводя руками.
  - Как это тебя так угораздило? - спросил я, оглядываясь вокруг. Мы находились почти под самым выходом из подземелья. Вход был прикрыт только ветхой решеткой, и дождь беспрепятственно проникал внутрь туннеля. Потоки воды стекали по стенам, пол представлял собой одну сплошную лужу. Клаус лежал на небольшом плоском камне у стены, и, кажется, был без сознания. - Тебе ведь нужен был другой вход, который ближе к реке, ты что забыл?
  - Да я то не забыл - Рувэн даже сплюнул с досады. - Только тот солдат, которого мне навязали в сопровождающие, до реки ждать не стал. Только мы за пределы круга выехали, тут он на меня свой пистолетик и наставил, дурачина. Думал, что я как только его пукалку увижу, так сразу лапки вверх задеру и от страха в штаны наложу. Хха!
  - Как же ты с ним справился?
  - Ну, во-первых, я был готов к тому, что просто так мне уйти не дадут. Знал, что какую-нибудь гадость да устроят. Только я думал, что они подождут, хотя бы, пока мы из долины выедем. Но этот Ферди оказался нетерпеливым. Пришлось дать ему в рыло, чтоб успокоился. Только он там не один был. Только я у этого недоумка пистолет отобрал, смотрю - бегут ко мне из-за камней человек десять. И еще несколько на вдоль реки скачут, отрезают, значит. Ну, думаю, не успеть мне до нужного входа. В общем, схватил я Клауса, и в ближайший проход и сиганул. Хорошо еще, что они не заметили, куда именно я спустился. Ох, и ругались же они, - он шмыгнул носом. - Только мне было не до смеха. Ну и влипли мы, Рауль. Ума не приложу, как теперь отсюда выбраться.
  - Да уж, - я посмотрел по сторонам, ища место, куда я мог бы пристроить свой зад, но все вокруг было настолько отвратительно мокрым, так что я, по зрелом мышлении остался стоять. - Здесь тоже оставаться нельзя. Арманд догадался на счет подземных ходов. Пока они еще не нашли вход в туннель, но это только вопрос времени. Нас спасает только плохая погода, но она не навсегда. Надо уходить.
  - Как? Ты и сам то в этом туннеле еле прополз, а я туда точно не втиснусь, не говоря уже о Клаусе.
  - Значит, пойдем поверху. Ну-ка, подсади меня.
  Я осторожно выглянул наружу. Темно, хоть глаз выколи. Только далеко внизу я смог рассмотреть какие-то огоньки. Наверняка солдаты, под руководством Арманда, что б ему ногу сломать, прочесывают землю в поисках входа в подземелье.
  - Вроде все тихо, - сказал я, спускаясь обратно. - Будем потихоньку двигаться вон к тому холму.
  - Почему именно туда? Ближайший вход у реки.
  - Ты же сам говорил, что там засада. Туда нам незамеченными не пройти. А под тем холмом расположена наша пещера. Там отдушины есть под потолком, и, по-моему, достаточно широкие, чтобы даже ты смог туда протиснуться.
  - А высоту с которой надо прыгать ты не учитываешь? - Рувэн скрестил на груди руки и скептически посмотрел на меня. - Вспомни, какой в пещере высокий купол. Даже если нам удастся найти отдушину и пролезть в нее, то точно разобьем себе башку, прыгая с высоты холма.
  - А какой у нас выбор? Сидеть здесь и ждать, пока нас не найдут, или пока нас не затопит?! Посмотри на Клауса - сколько по-твоему он протянет лежа в луже?! И не расшибемся мы - я сейчас за веревкой схожу.
  - Да постой ты, - Рувэн вздохнул, похоже, соглашаясь с моими аргументами. - Пока ты доползешь до наших, да пока обратно. Тут есть веревка поближе. Мы когда с Ферди сцепились, лошади понесли, и телега опрокинулась. Мы с Клаусом в порядке. Ферди, правда меньше повезло, ну да и Трогг с ним. Так вот, телега так и осталась там лежать. Видно, солдатам неохота было с ней под дождем возиться. Только лошадей распрягли.
  - Так значит, в телеге была веревка, - прервал я затянувшийся рассказ Рувэна.
  - Ну да. Только ты того, осторожней будь.
  - Буду, - пообещал я, выползая наружу.
  
  
  
  Глава 19.
  
  
  
  
   И я, действительно был осторожен. Моему передвижению по земле позавидовала бы любая змея. Грация, правда, в моей манере ползания отсутствовала напрочь, зато прижиманий к земле и скольжения пузом по грязи было хоть отбавляй. Гроза набирала обороты. Тяжелые облака, нависавшие над самой головой уродливым душным одеялом, создавали ощущение неясной угрозы. Как будто кто-то занес над моей несчастной головой огромный молот, с каждой минутой неотвратимо опускавшийся все ниже и ниже. Где-то в вышине сверкали молнии. Гремело же так сильно, что мне начало казаться, что подо мной гудит земля. Все поле было усеяно мелкими камнями, плотно обросшими накипным лишайником, и на каждый удар грома эта обширная каменная россыпь отзывалась тяжелым протяжным гулом. В другое время этот феномен бы очень заинтересовал меня, но сейчас я был слишком занят, чтобы удивляться или пугаться. Я полз, и соблюдал осторожность. И это отнимало все мои силы.
  Перевернутую телегу я нашел на удивление быстро - этому очень способствовали постоянное сверкание молний. Найти веревку тоже не составило особого труда, и вот я уже скатываюсь в проход прямо на руки Рувэна.
  - Принес? Отлично. - Я с удивлением наблюдал, как Рувэн прилаживает веревку к плечам Клауса.
  - Не знаю, будет ли у меня еще возможность сказать тебе это, - продолжал Рувэн, - так что скажу сейчас. Ты ужасно тяжелый! У меня уже руки отваливаются твое тело таскать! Хватит столько жрать!
  Надо отдать должное Рувэну: насколько бы я не был уставшим, напуганным и мокрым, ему все же удалось меня рассмешить.
  - Ох, друг мой, чтобы я без тебя делал? - простонал я сквозь смех.
  - Сдох бы от скуки, - проворчал Рувэн. - Ладно, пора двигаться.
  Сказать это было легче, чем сделать. Мы с Рувэном так намучались, пока нам удалось вытащить бесчувственное мое тело из туннеля, что рухнули прямо на выходе, не в силах сделать еще шаг или сказать слово. Если бы нас обнаружили в этот момент, то герцог бы очень пожалел что притащил с собой столько солдат - нас можно было бы брать голыми руками, я бы и мизинцем не смог пошевелить, чтобы защитить себя. Но на наше счастье, герцог со своими солдатами прочесывал землю в другом конце долины, и нам удалось остаться незамеченными. Немного отдышавшись, мы продолжили наш нелегкий путь. Выглядело это так: впереди крался я, разведывая путь, а следом полз Рувэн, таща на веревке беднягу Клауса. Путь наш был усеян разной величины камнями, колючим чертополохом и тихими ругательствами, которые Рувэн щедро раздавал направо и налево. Несколько раз мы останавливались отдыхать, падая прямо в лужи, но мне было уже глубоко плевать на эстетику моего внешнего вида. На небо я смотреть избегал - страшно. В темном небе скрещивались огненные зигзаги, и ломаные молнии делали замысловатые петли. Они напоминали мне кривые фиолетовые пальцы, сжимающиеся в тщетной попытке поймать меня. С трудом оторвавшись от сего величественного зрелища, я заставил себя продвигаться дальше. Но вот, когда мы почти совсем выдохлись, вдали показался наш холм.
  - Еще немного, - умоляюще ныл я Рувэну на ухо. - Потяни еще чуть-чуть. Уже совсем рядом.
  К подножию холма мы свалились, хрипя от напряжения и усталости. Однако нормально отдохнуть мне так и не удалось.
  - Хватит разлеживаться. - Рувэн довольно ощутимо толкнул меня в бок. - Надо найти отдушину. Ты помнишь, где она расположена?
  Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Одна из отдушин была на вершине холма, сквозь нее были видны звезды. Но она была совсем крошечной. Вряд ли мы сможем найти ее при такой то погоде.
  - Должна быть еще отдушина где-то сбоку, - сказал я, напрягши память. - Достаточно большая. Нужно искать справа вверх по склону.
  - Ладно, - прошептал Рувэн. - Ты направо, я налево. Если найдешь что, свисти.
  Я кивнул и мы разошлись. Клауса оставили у подножья холма - просто уже сил не было его таскать. Огромную трещину я нашел в кустах шиповника. Рувэн как будто почувствовал это - внезапно появился рядом, даже свистеть не пришлось. Меня, правда, чуть удар не хватил, но Рувэн этого даже не заметил. По-хозяйски заглянув в трещину, он начал негромко звать сестренку. Как ни странно, она его услышала. Снизу нам явственно просигналили фонарем. Ну не чудо ли? Кажется, удача была сегодня на нашей стороне.
  - Тащи веревку, - скомандовал Рувэн. - Щас мы быстренько опустим твое тело, следом сами, а там пусть ищут ветра в поле!
  Я кивнул и принялся бодро продираться сквозь кустарник, и тут.... В свете очередной молнии я, с замиранием сердца, увидел как над Клаусом склоняется фигура в черном. От испуга у меня отнялись ноги, и пропал голос. Даже Рувэна я был не в состоянии позвать. Так и стоял, не в силах пошевелиться и смотрел, как человек в черном медленно поднимает голову, поворачивается ко мне и начинает опускать капюшон. Это же...
  - Рыжий Ясь! Что ты делаешь здесь? - от удивления даже голос вернулся. - Как тебе удалось убежать?
  - А я и не убегал, - как-то странно хихикнул Ясь. - Меня оставили телегу сторожить. Там я вас и заметил.
  - Здорово, что ты теперь с нами. Давай-ка помоги мне перенести Клауса. Здесь недалеко есть подземный ход. Сейчас мы спустимся и только нас и видели. Поедешь с нами в Южный Лейд?
  Вместо ответа Ясь покачал головой, а потом... я просто глазам не поверил... Он достал из кармана свисток в виде длиннохвостой птицы и изо всей силы в него дунул. Свисток издал пронзительную переливчатую трель.
  - Ты... ты что делаешь, гаденыш?
  Я оглянулся: далекие огни в том месте, где герцог с компанией пытались найти вход в подземелье, пришли в движение.
  - Ты предал нас.... Но почему?
  - Так будет лучше, - жарко зашептал Ясь. - Мне Повелитель все объяснил. И про тебя, малыш, тоже. Ты поверь мне, я тоже поначалу боялся, когда за нами пришли. Плохие солдаты сделали мне больно. А потом пришел Повелитель. Он хороший. Ты увидишь, какой он хороший. На "вы " ко мне обращался, как будто я ровня ему. Все мне рассказал. Распорядился - так меня и напоили и накормили. Даже плащ мне дали! Ты потрогай, потрогай какой матерьял! А теплый какой! Вот увидишь малыш, он и тебе такой даст! Главное ему все рассказать...
  И в этот момент из кустов показался Рувэн.
  - Рауль, тебя только за смертью посылать, - сказал он. - Битый час возишься. А это еще кто?
  - Рувэн, это Рыжий Ясь, - язык был как деревянный, мне с трудом удавалось им ворочать. - Он теперь с ними. Ему Арманд голову заморочил совсем. Рувэн он нас предал. Надо уходить скорей.
  - Ах ты, гнида, - с чувством сказал Рувэн, увидев приближающиеся огни факелов. - Ну, ничего, я тебя еще встречу. Рауль, поддерживай Клауса, надо торопиться.
  - А ну, отойди от него! - в руках Яся как по волшебству оказался пистолет. - Я помню, что ты мне сделал. Как в бочку с водой холодной окунал. Ты думаешь, я забыл? Не-е-ет, я все помню. Я все про тебя расскажу моему Повелителю. Он вас ищет. А я нашел. Повелитель будет мной доволен.
  - Ах ты, скотина рыжая, - Рувэн не на шутку рассердился. - Ты мне еще угрожать будешь? Да я тебя...
  - Рувэн стой! - крикнул я, но было поздно.
  Оглушительный звук выстрела. Рувэн с недоумением рассматривает свои пальцы, окрашенные красным, а на его груди медленно распускается алый цветок. Я срываюсь с места, но не успеваю его подхватить. Он падает на землю как подкошенный.
  - Рувэн! - как со стороны слышу я собственный крик. Рыжий Ясь перехватывает меня, и как я не сопротивляюсь, мне не удается вырваться. Он шепчет мне что-то о плаще, который даст мне его добрый Повелитель, и о том, как плохие солдаты оставили его под дождем стеречь никому не нужную телегу, а он не заснул, а думал о том, чтобы хорошего сделать для Повелителя. И как он заметил движение, и узнал меня.
  - Все думают, что я глупый, а я умный, - говорил Ясь, крепко удерживая меня за руки. - Я не стал сразу свистеть, а решил посмотреть, куда вы пойдете. Ведь если вы опять скроетесь в какой-нибудь норе, то Повелитель не сможет вас схватить. Зато теперь он будет очень доволен.
  Сквозь потоки дождя я увидел, как Рувэн приоткрыл глаза. Его тихий стон как ножом полоснул по моему сердцу. Я должен подойти к нему. Ах, если бы проклятый Ясь не держал меня так крепко! И тут я вспомнил о мече. Он был спрятан под курткой, но как до него добраться! Ладно, попробуем так. Я делаю вид, что упал в обморок и обмякаю на руках у Яся. Кажется, он растерян. Наверно пытается сообразить понравится ли мой обморок его Повелителю или нет. Во всяком случае, он ослабляет хватку, и я, пользуясь случаем, хватаю меч, и изо всех сил всаживаю его в Яся. Кажется, попадал в ногу. Неважно. Утробный вой сзади свидетельствует о том, что хотя бы один противник обезврежен.
   Я рухнул на колени перед Рувэном. Его лицо, размытое струями дождя, казалось удивительно красивым и каким-то отрешенным.
  - Рувэн! Слышишь меня? Сейчас мы встанем и пойдем к отдушине. Ты сейчас встанешь и пойдешь. Мы тебя вылечим. Ты слышишь меня? - от отчаяния мне хотелось выть.
  - Со мной все кончено, Рауль, - голос Рувэна был совершенно спокойным. - Пообещай мне кое-что..., - он закашлялся.
  - Все что пожелаешь.
  - Пообещай мне, что позаботишься о сестренке.
  - Обещаю, - я схватил его за руку. - Только ты выздоровеешь и сам о ней позаботишься.
  И тут он улыбнулся мне своей светлой озорной улыбкой, от которой у меня сжалось сердце.
  - Знаешь, ты ей очень нравишься. Я бы очень хотел... - и он опять закашлялся. На губах его выступила розовая пена. - Беги, Рауль. Спасай свою жизнь. Ты обязан выжить, - теперь он уже хрипел. - Кроме тебя у Мэнди никого нет. Уходи, - его глаза остекленели, голова запрокинулась назад, и я понял, что ему больше не больно.
  Не знаю, сколько я просидел возле его тела. Может минуту, а может час. Мыслей не было, ощущений тоже. Хотелось закрыть глаза и не быть. Просто перестать существовать. Все что угодно, только бы не думать о том, что Рувэн больше никогда не откроет свои большие карие глаза, не засмеется, не станет меня дразнить. Вообще больше ничего не будет делать. Если бы только я не подбил его на эту авантюру! Все из-за меня! Мысли разрывали мою голову, в горле застрял тяжелый ком. Хотелось орать во весь голос, только вот голоса не было. Из-за меня, все из-за меня! - стучало в висках.
  Неизвестно, сколько еще времени я бы упивался своим горем, если бы не Клиеннар. Внезапно руку, в которой я держал меч, будто огнем обожгло. С удивлением посмотрев на совершенно неповрежденную руку, я оглянулся и обомлел. Они были совсем рядом. Я даже мог различить герцога, скачущего впереди с развевающимся за спиной алым плащом.
  - Брать живым! - а это уже голос Арманда. Тоже видно, решил не упускать свой шанс поучаствовать в охоте. Ну, так просто я не дамся.
   Я в последний раз обнял мертвого друга и вскочил на ноги. Я еще не знал, что буду делать и куда побегу, но Рувэн хотел, чтобы я выжил, и я был намерен уважить его предсмертное пожелание. К отдушине возле кустов шиповника было уже не подобраться. Рыжий Ясь уже оправился от шока и был намерен защищать подход к отдушине до последней капли крови. Оставался один путь - вверх. Я принялся карабкаться по склону со всей скоростью, на которую был способен. На преследователей я старался не смотреть, но, даже не оглядываясь, я чувствовал их тяжелое дыхание за спиной. Судя по крикам, солдаты достигли подножия холма и спешились.
  - Окружить холм! - услышал я голос герцога. Кажется, я влип.
  Тем не менее, я продолжал карабкаться наверх с отчаяньем обреченного. Дождь хлестал меня по щекам, как отвергнутая любовница. Молнии били совсем рядом. Вспомнив "запасной план" Рувэна, я не выдержал и начал истерически ржать. Похоже, только это мне и осталось - постараться поймать разряд молнии и молиться Пресветлой деве. Мой смех сменился подвываниями и негромкими всхлипами.
  Вот и вершина холма. Оглянувшись по сторонам, я понял, что отдушину мне найти не удастся. Впрочем, даже, если бы я и успел - прыгать в пещеру с такой высоты было бы чистой воды самоубийством. Что ж, встречу смерть, как полагается мужчине. Место подходящее. Высокий холм над бурной рекой, чем не место для вечного упокоения?! Погода тоже подходящая. Я поднял голову и обомлел. В небе творилось Трогг знает что. Над холмом клубилась багровая тьма, постепенно сгущаясь все больше и больше. Мрачные тучи на глазах образовывали гигантский водоворот. По краям воронки проскакивали разряды молний, сопровождаемые всполохами такой силы, что на мгновение мне показалось, что я ослеп. Когда прекратились пульсации цветных линий в моем мозгу, я осторожно открыл глаза и убедился, что безумное представление, разыгрывающееся прямо над нашими головами не сильно отвлекло моих преследователей. Они уже поднимались на вершину холма. Впереди герцог с отрядом гвардейцев, сзади Арманд в окружении телохранителей. Какая честь! 35 отборных солдат на одного маленького меня! Геройские ребята! Ладно, сейчас я их напугаю. Главное, чтоб убили сразу. Знакомиться с герцогскими палачами мне как-то не улыбалось. Ну-с, начнем...
  Я вытащил меч и поднял высоко над головой. Не знаю, что я собирался сделать. Наверно кинуться с боевым кличем на первого же попавшегося солдата в расчете, что у того сработают инстинкты убийцы, и он забудет на секунду о приказе взять меня живым. Только ничего из этого я сделать не успел. В ту секунду, когда я торчал на вершине холма как статуя с поднятым вверх мечом, в меня ударила молния.
  Как ни странно, больно не было. Просто мир для меня на мгновение преломился, словно я глянул на него сквозь грани кристалла, и снова вернулся в норму... но что-то изменилось. Я долго не мог подняться, окружающий мир вертелся вокруг своей оси, вызывая тошноту и слабость в мышцах. И еще это мерзкое ощущение на языке. Будто кот нагадил. Ох, бедная моя голова! Мне с трудом удалось сесть. Почему-то все окружающие предметы я видел как бы сквозь мутную голубоватую дымку. Медленно, стараясь не дышать, я поднес руки к глазам. Руки, безусловно, были моими, только непривычными какими-то. Сквозь дымку я вижу как ко мне медленно, будто увязая в болоте, приближается странно знакомая фигура. Это же Рыжий Ясь, - с каким-то тупым удивлением подумал я. Значит, я опять оказался у подножия холма. Меня что ли молнией отбросило? Странно. Ясь нацеливает на меня маленький пистолет. Забавно. Я протягиваю в его сторону руку и с удивлением замечаю, как с моих пальцев срывается небольшое сияющее облако. В считанные секунды оно достигает рыжего мерзавца и окутывает его как кокон. Ясю эта оболочка явно не нравится. Он роняет пистолет, хрипит, хватается за горло и, в конце концов, падает на землю, где и затихает после непродолжительной агонии.
  - Пища! - крик взрывается у меня в голове.
  Я вдруг взмываю над холмом. Я чувствую себя властелином мира. И еще зверский голод. Голод, который необходимо утолить немедленно! Пища было совсем близко. Крепкие мужчины. Воины. Много, много силы. Я начал с крайнего. Сила наполняла меня постепенно, с каждым упавшим солдатом Я чувствовал все большую уверенность. Они пытались убежать. Наивные. Еще одно облако, покорное моей воле, окутывает очередную жертву, по капле выпивая ее душу. Смех распирает меня изнутри. Бегите, бегите. Вам не уйти от своей судьбы. И судьба ваша - стать Моей добычей, очередным глотком силы, камнем, на дороге, ведущей Меня к Власти над миром! Возрадуйтесь, мерзкие смертные черви, ибо Я дарую вам честь стать одной из капель, наполняющих резервуар моего могущества! Два солдата не убегают. Они склонились над телом мальчишки. Один из них хлещет мальчика по щекам. С него и начнем. Второй оборачивается, и даже пытается удрать. Поздно, смертный. Бесполезно седлать лошадь, бесполезно молиться и просить о пощаде тоже бесполезно. Спокойно и бесстрастно Я выпиваю душу того, кого раньше звали Армандом. Надо же, откуда Я знаю его имя? Я парю над долиной. Я стал достаточно силен, чтобы подниматься и опускаться по своей воле. Мне даже не приходится спускаться, дабы выпить очередную жертву. Но это все мелочи. Я чую добычу дальше за рекой. Много, много людишек. Кажется, они сражаются. Жалкие дилетанты! Скоро Я покажу вам, как нужно правильно лишать жизни. Скоро. Но сначала Я закончу свои дела в долине. Я жаден. Я не оставляю добычу. Еще четверо солдат нашли свою смерть в роще, в тростниках засели трое, их Я тоже избавил от тягот земной жизни. Неплохо - пять глотков силы "пожертвовали" Мне несколько воинов, устроившихся спать в телеге. Они даже не проснулись. Ну что ж, с закуской покончено, пора заняться основным блюдом. Там, на поле брани, Меня ждет много пищи!
  А это еще что? Возле холма, который Я уже очистил, внезапно появилась новая добыча. Женщина. Молодая. Она опустилась возле пустого тела мужчины, находившегося там еще до моего пробуждения. Ах, какие сильные эмоции! Это будет славным дополнением к Моей добыче. Я потянулся к ней и тут...
  - Не-е-ет! - когда я понял на кого именно нацелился это чудовище из моего ночного кошмара, я внезапно очнулся. Все то время, пока он уничтожал солдат на холме и в долине Каменного круга, я лишь отстраненно наблюдал за его действиями, не в силах вмешаться или отреагировать. Меня будто отодвинули на второй план моего собственного сознания. Я смотрел, как он выпивает одного за другим беспомощных перед такой напастью гвардейцев, высасывая их души, как устриц из раковины, ощущал его радость, голод, упоение собственной силой. И даже смерть герцога с его многоумным братцем оставила меня равнодушным. Но вот Мэнди я ему не отдам!
  Я начал продираться вперед. Мое сознание и сознание захватчика разделяла лишь алая пелена. Но как я ни старался, мне не удавалось ее преодолеть. Каждая попытка вызывала острую боль и отбрасывала меня назад. Но я не сдавался. Облако достигло тонкой девичьей фигурки и окутало ее сияющим коконом.
  Нет! Только не Мэнди! Отчаянье накрыло меня мутной волной, а следом за ним пришел гнев. Грохотом тысячи барабанов он ударил в виски, обжигающим колючим вихрем взмыл вверх, и, уже не соображая, что делаю, я изо всех сил ударил по разделявшей нас стене.
  И стена дрогнула, по ней пошли волны. Монстр, захвативший мой разум, забеспокоился. Алая пелена обволакивает меня, сжимает, но меня уже не остановить.
  Удар, еще удар.
  Стена покрывается трещинами.
  - Стой! - это вопит захватчик. - Так нельзя. Это неправильно!
  Он мне еще указывать будет что правильно, а что нет?! Я продолжал бить в ненавистную преграду, со злорадством ощущая как она поддается и осыпается вниз осколками цвета крови.
  - Не-е-ет! - обреченно взвыл монстр, но было уже поздно. Преграда между нами рухнула. Разбившиеся осколки вспыхнули в последний раз и вдруг взметнулись вверх и закружили вокруг меня в бешеной пляске, постепенно сжимая круг. И в охватившем меня водовороте я не мог уже различить отдельных осколков, а лишь сполохи алых пятен, приближавшихся ко мне все стремительнее. Как издалека доносились слабеющие вопли монстра-захватчика. И это было последним, что я почувствовал, прежде чем ярко-красный вихрь обрушился на меня. Я даже не пытался сопротивляться - бесполезно. Меня будто выворачивали наизнанку. Безжалостная сила мяла и рвала мой беззащитный разум, как тонкий лист бумаги. Алый водоворот затягивал все глубже, стремясь поглотить меня, слиться со мной в одно целое, терзая и раня мельчайшими частицами осколков.
  А потом все вдруг кончилось. Порванными бусами рассыпались звезды... ...Ослепительная вспышка белого света.
  ... Нет ничего, ни боли, ни эмоций, ни желаний. Лишь маленькая точка моего сознания в бесконечном океане белого света.
  ... Еще одна вспышка.
  ...Серые пустынные холмы, волны высохшего седого ковыля до самого горизонта. Я несусь над ними, едва прикасаясь ладонями к их шершавым стеблям. Лилово-красное закатное небо. Женщина с волосами цвета могильного пепла, пристально рассматривающая меня. Вот только зрачков у нее не было. Сквозь прорези глаз на меня в упор смотрела вечность. И это было так страшно, что я не выдержал и закричал...
  ... Невыносимая боль в горле.
  - Дыши, дыши...- голос Мэнди.
  Я хочу сказать ей что-то важное, но из моего горла вырывается лишь надсадный хрип, и я проваливаюсь в темноту.
  
  
  
  Эпилог.
  
  
  
  
   Через 2 недели после похорон Рувэна мы с Мэнди сидели в трактире "Сухая борода" и безуспешно делали вид, что обедаем. Блюдо, поданное на стол, было больше похоже на объедки, и совершенно не вызывало аппетита. Но из уважения к хозяйке, умудрившейся в это нелегкое время кормить нас хоть чем-то, мы пытались проглотить хоть пару ложек неудобоваримой похлебки. Осаду сняли лишь несколько дней назад, и с продуктами в городе было очень плохо. Так что нам нужно было вознести еще много благодарственных молитв Пресвятой деве, за то, что надоумила нас обратиться к бывшей подруге Рувэна, содержавшей этот трактир. То, что она пустила нас вчетвером на постой, кормила, заботилась о малыше и даже не взяла с нас денег, делало ее в моих глазах практически ангелом. Смерть Рувэна стала для нее таким же тяжелым ударом, как и для нас. Поэтому мы безропотно терпели ее указания, вспышки заботливости, сменяющиеся приступами гнева, и постоянные жалобы на судьбу.
  - Зря ты встал, парень, - сказала хозяйка, ставя передо мной кувшин с водой. - Слишком ты слаб еще, чтоб шляться где ни попадя.
  Я в который раз проигнорировал ее слова. Вынужденное пребывание в постели в течение полугода, действительно сильно ослабило мое тело, но отдыхать я не собирался. Хватит, належался. Поэтому, как бы мне не было трудно, я вставал и заново учился владеть своим старым телом. Впрочем, после того, что я пережил, пока научился управлять телом Клауса, моя нынешняя слабость была таким пустяком, о котором даже упоминать не стоило. За неделю я окреп достаточно, чтобы без посторонней помощи спуститься по лестнице, и если мое выздоровление пойдет такими темпами, то уже через неделю мы сможем предпринять путешествие к Паринакским горам. Ребенка нужно было отправить домой как можно скорее. Для бедной Хлои каждый день в разлуке с сыном наверняка был пыткой. Не стоило затягивать ее мучения.
  - А можно я малышу курочек покажу? - в зал вбежала юная служанка Труди. Она удовольствием возилась с Клаусом, и от этой заботы он на глазах оживал. Сейчас это был спокойный жизнерадостный ребенок, немного отстающий в развитии, но я был уверен, что он быстро наверстает упущенное.
  - Конечно можно, милая, - ответила Мэнди.
  Получив разрешение, Труди, вопреки ожиданиям, не убежала, а осталась в зале, и принялась пересказывать нам последние городские сплетни.
  - Говорят, господин маршал велел починить крышу главного храма! - она замолчала и многозначительно посмотрела на нас.
  - Ну и что? - первым не выдержал я.
  - Как что?! - досадуя на нашу недогадливость, воскликнула Труди. - Если уж при нынешней дороговизне на древесину он крышу чинит, значит хочет скоро храм использовать. А на что еще может сгодиться храм, как не для коронации?!
  Я с уважением посмотрел на служанку. С таким умением делать далекоидущие выводы, ей бы политикой заниматься, а не грязные стаканы со столов собирать.
  - Следовательно, Императора так и не нашли, если маршал Ла Реньи решил короновать младенца? - тихо спросил я.
  - Да хто ж его искать будет? - хмыкнула Труди. - Вона, все поле трупами усыпано на 10 лиг вокруг. Поди знай, императорское это тело, али простого пахаря?! А так, пока суть да дело, малыша коронуют, маршал при нем регентом останется. Тут то все те, кто на трон зубы точат, тот час успокоятся. Вот и у простого люда жизнь наладится.
  - Только вот убитых не вернуть, - чуть слышно прошептала Мэнди.
  Труди смутилась, и тут же убежала, сделав на прощанье книксен. Я искоса взглянул на Мэнди. Девушка выглядела плохо. И дело даже было в волосах, которые она не расчесывала наверно неделю и не в рваной шали, которой она кутала плечи в безуспешной попытке согреться. Просто Мэнди, которую я знал, исчезла. Пропала вместе со своей взбалмошностью, непредсказуемостью и отчаянной смелостью, со своим независимым характером, острым язычком и верным сердцем. Передо мной сидел бледный призрак той Мэнди. Призрак с осунувшимся лицом, покрасневшими от выплаканных слез глазами, и совершенно потерявший интерес к жизни. Она ни разу не рассказывала о том, что она пережила, когда услышала из пещеры голос брата, а потом громкий выстрел. О том, как бежала сломя голову к ближайшему выходу, как, обдирая в кровь ладони, карабкалась по склону холма, и все лишь для того, чтобы увидеть, что Рувэна больше нет в живых. Она не рассказывала, а я не спрашивал. Боялся услышать, что смерть Рувэна лежит на мне. Что это моя вина. Я, до дрожи в коленях боялся услышать это от нее. Потому, оставаясь наедине, мы, по большей части молчали. И молчание это становилось с каждым днем все более тягостным. Я даже начал замечать, что Мэнди меня избегает. Особенно с тех пор, как я поправился, и мне уже не нужна была постоянная помощь. И вот сейчас, бросив недоеденный обед, Мэнди встала и направилась к лестнице.
  - Отнесу Ульриху поесть, - хмуро пояснила она. - Он в последнее время совсем сдал.
  - Я сам отнесу, - ответил я, тоже вставая. - Пойди лучше прогуляйся, ты очень бледна.
  Мэнди кивнула и вышла из трактира.
  Старикашка действительно, не выдержав последних событий, слег в постель всерьез и надолго. Слава Пресветлой деве, лихорадка продолжалась недолго, а когда он пришел в себя, то смог проинструктировать нас, насчет того, какие лекарственные отвары из его запасов нужно приготовить, чтобы облегчить его состояние. Так что он быстро пошел на поправку, хотя и был еще очень слаб.
  - Рауль, мальчик мой! - обрадовался старикашка, когда я зашел в его комнату. - Хорошо, что зашел. Садись, поболтай со стариком.
  Я подвинул к его кровати небольшой прикроватный столик и, усевшись рядом, стал наблюдать как тот поглощает нехитрую хозяйкину стряпню. Вот у кого был отличный аппетит!
  - Что-то ты невесел, - заметил старикашка, откладывая ложку. - Ну-ка, что у тебя стряслось?
  Я рассказал ему о своих подозрениях на счет Мэнди.
  - Глупости! - воскликнул старикашка.- Да с какой стати ей обвинять тебя в смерти Рувэна?! Мы все добровольно согласились помогать тебе, и поверь, знали, на что идем. Да если бы ты знал, как она обрадовалась, когда поняла, что ты жив! Да еще и поменялся наконец-то телами с бедным малышом Клаусом! Если бы ты видел ее в этот момент, ты бы понял, насколько твои подозрения безосновательны!
  - Тогда почему она меня избегает?
  - Дай ей немного временя прийти в себя, - старикашка опять пододвинул к себе тарелку и зачавкал с удвоенной силой. - Девочка еще не отошла от удара. Поверь мне, все наладится. Меня больше интересует, как ты себя чувствуешь?
  - Как видишь, - пожал плечами я. - Завтра попробую оседлать лошадь.
  - Я спрашиваю не о твоем физическом здоровье, - хитро прищурился старикашка. - Ты, после недавних событий, в себе ничего нового не заметил?
  - Не понял, - я с удивлением воззрился на старого ученого.
  - Ну я тут размышлял на досуге над тем что рассказывал... Меч ведь был у тебя в руке, когда ты стоял на вершине холма?
  - Да, - подтвердил я. - А потом в меня ударила молния, и очнулся я уже в собственном теле. И меча у меня уже не было.
  - Мы потом все вокруг обыскали, но меч так и не нашли. Он просто пропал. Странно, не правда ли?
  - Я за последнее время столько всего насмотрелся, что уже не знаю, что странно, а что нет, - хмыкнул я. - К чему ты ведешь?
  - Вещи просто так не исчезают, - назидательно поднял палец старикашка. - Значит или они преображаются во что-то, или...
  - Или?
  - Или становятся частью чего-то другого.
  - Но частью чего он мог стать? Там ведь не было ничего кроме камней и травы. Частью воздуха?
  - Все может быть, - старикашка в задумчивости почесал кончик носа. - Мы, к сожалению знаем очень мало о свойствах такой уникальной вещи как Клиеннар. И о том, как на него действует молния. Может он стал частью ветра, а может частью тебя, Рауль. Поэтому я и спросил, не заметил ли ты в себе чего-то нового?
  - Типа третьей руки или хвоста?
  - Шуточки у тебя... Я имею ввиду какие-то новые личностные качества, какие-то изменения в поведении, которых ты раньше в себе не замечал.
  Я порылся в себе, но ничего нового так и не обнаружил, о чем честно сообщил старикашке.
  - Что ж, может это и к лучшему, - вздохнул тот. - А теперь иди, и объяснись с Мэнди. И без отговорок. Давай, давай, катись из моей комнаты.
  Девушку я нашел в курятнике, где Труди как раз показывала Клаусу молодых кур, которых наша хозяйка приобрела взамен тех, которые подохли в день появления О-Ери. Одна из кур уже высиживала яйца. Малыш сидел на соломе среди этого птичника в полном восторге, и так уморительно говорил:"ко - ко", что Труди перегибалась пополам от смеха. Даже Мэнди не осталась равнодушной к обаянию малыша. Конечно, она не хохотала, как Труди, но я отчетливо видел как по ее губам скользнула слабая улыбка. Ободренный увиденным, я сел рядом и накинул ей на плечи свой камзол. Курятник был ближе к реке, чем остальные здания и промозглый мокрый ветер заставлял ежиться от холода. Вопреки моим опасениям, Мэнди не сделала попытки отодвинуться от меня или снять камзол, а лишь благодарно мне улыбнулась. Я вдруг почувствовал, что у меня горят щеки, и это в такой то холод! Наверно это был подходящий момент, чтобы рассказать Мэнди о чувствах, которые я питаю к ней, но, открыв рот, чтобы поделиться этим с ней, я обнаружил, что не знаю с чего начать. Более того, чем заканчивать, я тоже не знал. Так и застыл, как дурак с открытым ртом. Все, на что меня хватило, было задать удивленной девушке вопрос:
  - Мэнди, ты поможешь мне отвезти малыша?
  - Конечно, - как само собой разумеющееся, сказала Мэнди.
  От этого простого ответа меня опять кинуло в жар. Надеюсь, Мэнди не заметила в полумраке сарая моих пламенно красных ушей. Рот я благоразумно предпочел держать на замке, чтоб от счастья какую-нибудь глупость не сморозить. Просто взял ее легкую ладошку в свою, и сидел, наслаждаясь моментом, и вдыхая аромат ее волос.
  - Что это? - вдруг сказала Мэнди. Да я и сам уже заметил катившееся по полу золотое кольцо.
  - Это же кольцо дракона, - я с недоумением рассматривал цепочку на своей шее. В отличие от того случая, когда кольцо спасло нас от отравления, на этот раз цепочка на моей шее была безнадежно порвана.
  Не веря собственным глазам, мы смотрели, как кольцо обогнуло сидящего на полу Клауса, увернулось от любопытной Труди, и по странной траектории приблизилось к гнезду, где высиживала яйца курица. Достигнув гнезда, кольцо подпрыгнуло вверх, и забралось под крыло к наседке. Ближайшее к нему яйцо будто окутало золотистым туманом, а кольцо дракона продолжало крутиться и подпрыгивать, и вот уже туман распространился на остальные яйца, и на удивленную таким развитием событий курицу. А когда туман рассеялся, мы увидели, что кольцо исчезло, зато одно из яиц получило необычное украшение на свою скорлупу - тонкий золотой ободок. Потеряв от изумления дар речи, мы осторожно приблизились и склонились над гнездом. Курица тоже не спешила возвращаться на свое место, возмущенно кудахтая и перебирая лапками. Яйцо лежало не двигаясь, уютно устроившись среди своих менее блестящих собратьев, и нахально сверкало золотым пояском.
  - Ну и ну, - наконец смогла вымолвить Мэнди. - Кажется, Рауль, твоим поискам дракона пришел конец. Чего ты смеешься?
  Меня действительно разобрал смех.
  - Ой, не могу! Права была Эдвина, когда гадала мне. Я и вправду искал далеко, а разгадка находилась прямо у меня под носом!
  Я хохотал так заразительно, что ко мне вскоре присоединилась и Труди, хотя ей вряд ли что было понятно, и даже маленький Клаус. Да и Мэнди пару раз улыбнулась, что в ее теперешнем состоянии было равноценно двум часам хорошего, надрывающего животики хохота.
  - Вот, возьми, - сказала она, протягивая мне яйцо. - Надеюсь, что то, что вылупится из этого яйца, понравится твоим родным.
  Я замер, уставившись на яйцо. Только тут до меня дошло, что если это конец моих поисков, то теперь мне придется возвратиться в Наровин. А это значит, навсегда распрощаться со своей кочевой жизнью, со своими друзьями, и главное - с Мэнди?! Ну нет, я не согласен!
  - Подожди, - я догнал вышедшую из сарая Мэнди. - Я ведь не могу привезти обратно какое-то яйцо, хотя и с золотым ободком. А вдруг, это будет не дракончик? Меня ведь братья засмеют. Нет, надо подождать, когда что-то появится и тогда уже решать, что делать. Вот... - Я даже запыхался, пока произносил эту длинную фразу.
  - Наверное ты прав, - Мэнди смотрела куда-то мимо меня. Я обернулся, но ничего интересного там не заметил. Грязная река и проплешины снега, вперемешку с грязью на берегу.
  - А ты... ты останешься со мной посмотреть, что вылупится из яйца? - наконец выдавил я.
  - Еще бы! - Мэнди, наконец, оторвалась от созерцания безрадостного зимнего пейзажа и взглянула прямо мне в глаза. В этом взгляде был вызов и насмешка, и еще что-то, от чего у меня захватило дух. - Так просто ты, Рауль, принц Наровина, от меня не отделаешься!
  Луч солнца, выбившийся из тяжелых свинцовых облаков, на миг позолотил ее рыжие волосы, и я понял, что действительно не отделаюсь. Да, впрочем, и не хочу.
Оценка: 9.31*5  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"