Федорова Екатерина : другие произведения.

Невеста берсерка-4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  
  Глава четвертая.
  
  Йорингард
  
  Удача была на стороне Харальда. Ветер, едва они вышли в море, дунул с северо-запада - не совсем попутный, конечно, но если развернуть парус под углом, то под ним вполне можно было идти вдоль берега. На юг, к Йорингарду.
  И дуло хорошо, так что драккар рванулся по волнам, оставляя за собой пенный след, видимый даже в темноте. Лодки, привязанные сзади, темными пятнами запрыгали по бурунам.
  - Всем спать, - сказал Харальд, пройдясь по драккару. - Если ветер переменится, я всех разбужу - и пойдем на веслах.
  Он подошел к кормилу, у которого замер Кейлев. Сам положил руку на деревянную рукоять.
  - Поспи и ты, Кейлев.
  - А когда отдохнешь ты, ярл? - поинтересовался тот, отступая. - Смотри, свалишься...
  - Когда рассветет, - хмуро ответил Харальд. - Высплюсь утром. Иди.
  Он потянул кормило, укладывая драккар на новый курс, ещё дальше от земли, и без того едва различимой во мраке. Луна укатывалась, скоро на небе останутся лишь звезды...
  Ему хватит и их.
  
  Каменный мыс, темной грядой вдававшийся в море перед фьордом Йорингарда, Харальд узнал сразу. Тот появился на горизонте, начал расти...
  Сюда они добрались даже раньше, чем он рассчитывал - солнце сейчас висело над горизонтом в двух ладонях. До заката ещё оставалось время. Помог почти попутный ветер, дувший всю ночь и первую половину дня. Только после обеда воинам пришлось сесть на лавки и грести...
  - Суши весла! - скомандовал Харальд.
  И побежал от носа драккара к корме, по пути раздавая команды:
  - Кетиль, Бъёрн, Ларс... и вы, двое! Берите оружие, пойдете со мной на лодке.
  Он задержался возле чулана, где за занавесками сидела Добава. Пригнувшись, сунул туда голову.
  И, ударив ладонью по доскам палубы, сказал на славянском:
  - Дом.
  Та, хлопнув ресницами, неуверенно кивнула. Харальд двинулся к корме, подхватил оставленные там копье и секиру. Сказал громко, встретившись взглядом с Кейлевом, опять стоявшим у кормила:
  - Кейлев. Если что... я с собой на тот свет баб брать не хочу. Сам дойду, не заблужусь. Пусть девчонка живет. Присмотри за ней.
  Старик глянул удивленно. Но кивнул с готовностью.
  - Хорошо, ярл. Я запомню твои слова - и выполню твою волю.
  Харальд уже разворачивался к одному из воинов, стоявших на корме.
  - Ларс. Тяни лодку, на которой к нам прибыла Рангхильд. Она из здешних мест, глядишь, издалека сойдем за своих.
  На весельные лодки, которые сторожат устье фьорда, подумал он, Гудрем мог набрать местных. И лодку, когда поплывут за мыс, могут узнать. А узнав - не всполошатся сразу...
  Первому перебравшемуся в лодку скинули сверху копья, шлемы и щиты. Потом викинги один за другим скользнули вниз. Харальд тоже бросил вниз свое копье.
  - Шлем, ярл, - Кейлев тронул его за плечо, другой рукой протянул простой железный шлем с пластиной для лица.
  Харальд принял его молча - и тут же бросил вниз, в лодку, в руки одного из викингов. Глянул на Кейлева. Теперь, в отсутствие его помощника Свейна, ушедшего к своей семье на зимовье, старый викинг делал то, что обычно выполнял тот.
  - Делай то, что я велел, - негромко напомнил Харальд старику. - Время от времени работайте веслами, чтобы вас не снесло к мысу. Будьте здесь и ждите.
  Он перекинул ногу через планширь драккара, ухватился за веревку одной рукой - и спрыгнул, держа в другом кулаке рукоять секиры.
  
  Забава, опять сидевшая за занавесками, осторожно выглянула в щель. Натолкнулась на любопытный взгляд какого-то мужика и отпрянула назад.
  Харальд-чужанин, бросив все, решил куда-то уплыть. Наверно, спасаясь от войны.
  Она этому была рада. Все лучше, чем воевать. Одно огорчало - что Харальд не взял с собой никого из рабынь.
  Получается, всех остальных он бросил на потеху врагу. И бабку Маленю, и Красаву. Хоть и вредная она, а все же - сестра. Не по-людски это.
  Одну её зачем-то взял с собой. Пришел на рассвете, улегся рядом, облапив - и уснул. Но спал всего ничего. Вскинулся, не зевая, не потягиваясь, словно и не спал перед этим. Снова ушел, глянув на неё молча...
  А Забава, хоть и подмывало поднять крик, в лицо ему бросить, в глаза его бесстыжие, серебряные, имя и бабки Малени, и Красавы - небось понял бы! - промолчала.
  Жалко стало Харальда-чужанина, когда увидела, какие тени залегли под серебряными глазами.
  И пока он спал, лежала тише тихого, уткнувшись лицом в его рубаху из темной, колючей шкуры - то ли волчьей, то ли медвежьей. Шевельнуться боялась, чтобы невзначай не разбудить, не потревожить...
  
  - Кольчуги снимайте, - скомандовал Харальд, спустившись в лодку. - Если нас увидят с берега, пусть думают, что мы отправились набрать воды.
  Когда гребцы сидят на веслах, воду они пьют в несколько раз больше обычной нормы, подумал он. Если кто-то и в самом деле смотрит со стороны скал, насторожится не сразу...
  - Копья, щиты, мечи и шлемы - все на дно, чтобы из-за бортов не выглядывало. Меня называйте Сигвардом. Если что - мы люди Рюльви Длинноногого. Были во Фрогсгарде, идем в Хисальвинг, поместье Рюльви. Сам ярл на драккаре. Если к вам подойдут люди Гудрема, тяните время. Твердите, что ждете Сигварда, которого послали найти родник, а без него с места не сдвинетесь. Иначе ярл голову с вас снимет - поскольку на драккаре у гребцов пересохли глотки. А сейчас на весла...
  Он расстегнул пояс с кинжалом, содрал с себя рубаху из медвежьей шкуры. Вывернул мехом внутрь, кожей наружу. Потом бережно завернул в неё секиру, пристроил рядом - и сел, кинув руку на кормило.
  Воины, уже скинувшие кольчуги, налегли на весла. Лодка полетела по морской зыби, разрезая её наискосок - от драккара к тому месту, где от скал отходил мыс.
  Харальд прищурился, вглядываясь в берег.
  Все фьорды, на которых стояли крепости, охранялись одинаково. Весельные лодки ходили по устью, курсируя взад-вперед.
  А на берегу, там, где море начинало вдаваться в сушу, ставили небольшие дозоры. С дровами для костра - чтобы запалить, если возле входа в гавань вдруг появятся чужие драккары. На закате стражу обычно меняли.
  И Харальд, прежде чем взяться за Йорингард, хотел оставить небольшое приветствие тем, кого Гудрем оставил в крепости. А ещё оставить эту сторону фьорда без присмотра...
  Вряд ли дозор выставлен ещё и на мысу, думал он, разглядывая быстро приближавшуюся каменную гряду. Скорее всего, стражники сидят только у входа во фьорд. Там, откуда дым или огонь из Йрингарда заметят сразу.
  Однако в сторону мыса тоже следовало посматривать.
  Когда лодка скребнула носом по валунам, о которые бились волны, Харальд поднялся. Взял завернутую в кожу секиру небрежным жестом - как подхватывают пустой мех для воды или эля.
  И громко объявил:
  - Пойду поищу родник.
  - Топай, Сигвард, - покровительственно сказал один из воинов.
  Он спрыгнул на берег, глядя под ноги - серебряные глаза ни с чем не спутаешь, поэтому ими лучше не сверкать, пялясь по сторонам. Зашагал к едва заметной тропке, которую заметил ещё с воды.
  Если на мысу есть стража, наверху, на скалах, его могут встретить.
  Дыхание учащалось в такт шагам...
  Сейчас Харальд и сам желал, чтобы его встретили. Берсерк просыпался в нем, тихо, без слов и мыслей. Море сбоку уже посвечивало нехорошим светом, словно над ним разгорался закат.
  Но он, даже не оборачиваясь в ту сторону, знал, что для заката ещё рано.
  Его никто не встретил. Харальд, оглянувшись по сторонам, побежал вдоль края скал, поросших невысоким кустарником. Обрыв торчал далеко впереди сглаженным клином, отделяя гладь фьорда от моря. Стража должна сидеть именно там, присматривая и за лодками, и за устьем залива.
  Он бежал и прислушивался. Даже собственное разгоряченное дыхание не мешало - Харальд различал, четко и громко, как волны внизу накатываются на каменистый берег, кричат чайки...
  Серебряных глаз Харальд уже не скрывал - не до этого было. Да и при виде голого до пояса мужика, без кольчуги и оружия, встревожатся не сразу.
  - Стой! - окликнули его наконец.
  Он, прищурившись, сделал ещё несколько шагов, остановился. Развернулся спиной к солнцу, висевшему низко над морем, сказал приветливо, разводя и приподнимая руки, чтобы видели, что безоружный:
  - Дружище! Где здесь родник?
  Над невысокими кустами мелькнул шлем, бросил в лицо Харальду солнечный блик. Он наклонил голову, пряча серебро глаз под веками.
  - Ты откуда? - напряжено спросил дозорный, по-прежнему не высовываясь из кустов.
  - Мы идем из Фрогсгарда, - пробормотал Харальд, оглядываясь. - Весь день гребем, вода уже кончилась - а ярл, собака, не хочет останавливаться на ночевку. Говорит, у вас тут неспокойно.
  Среди кустов по правую руку виднелась прогалина, над которой поднималась кучка дров...
  Разжечь костер они уже не успеют. А укрепления Йорингарда далеко, крики не долетят.
  Харальд вдохнул полной грудью - и взялся за рукоять секиры там, где её не прикрывали складки кожи. Тряхнул, скидывая рубаху.
  И рванулся вперед, второй рукой перехватывая секиру уже ближе к лезвию.
  Голову со шлемом, пустившим ему в глаза солнечный зайчик, он срубил, даже не примериваясь. Его окропило красным - щедро, ото лба до пояса. Харальд ощутил на губах пряный вкус чужой крови.
  И берсерк в нем вырвался на свободу. Только где-то в уме колотилась мысль - костер, не дать разжечь костер...
  Он увернулся от пары дротиков, вылетевших справа и слева, из зарослей. Метнулся к дровам, над которыми уже склонился один из дозорных.
  Вторая голова скатилась с плеч, почти не обрызгав его кровью. Харальд обухом топора подправил упавшее тело - так, чтобы красные струи текли по куче поленьев, смачивая их.
  Шагах в пятидесяти по кустам неслись двое, убегая в сторону Йорингарда. Молча, тихо...
  Он понесся следом.
  
  Когда ярл, до пояса залитый кровью, скатился с тропинки, ведущей от края скал к берегу, воины облегченно вздохнули. Харальд, не заходя в лодку, швырнул туда рубаху и секиру. Махнул рукой - отчаливай.
  А сам, пробежав несколько шагов, тут же нырнул в набежавшую волну. Сделал несколько мощных гребков, поднырнул, смывая кровь с косиц.
  Потом ухватился за планширь лодки на корме. Сидевший с той стороны Кетиль протянул руку, помогая ярлу забраться внутрь.
  - Теперь надо встретится с одной из лодок, - объявил Харальд, отфыркиваясь - и взмахом руки отгоняя Кетиля от кормила. - Говорим уже другое. Вы из соседней деревушки, с Хрисмюра. Прослышали, что Гудрему нужны люди на новые драккары, идете узнать, сколько он обещает за службу... летом ходили на драккарах все того же Рюльви. Ну, к устью фьорда, быстро!
  Весла слажено взлетели и вошли в воду. Лодка птицей рванулась к окончанию мыса, перепрыгивая с одной волны на другую.
  Солнце висело уже над горизонтом, и нехороший свет Харальду больше не чудился - море и в самом деле полыхало красным.
  Он глянул на свой драккар, всем телом налегая на рукоять кормила. Там сейчас тоже работали веслами, не давая снести корабль к мысу...
  
  На патрульной лодке их заметили издалека. Шестивесельное суденышко развернулось, неторопливо поплыло к ним.
  - И ведь не торопятся, - сквозь зубы сказал Харальд. - Добрый конунг Гудрем...
  Кто-то из воинов хохотнул, но тут же смолк.
  - Значит, так, - объявил Харальд, когда уже можно было различить, как поблескивают шлемы сидящих в лодке - люди Гудрема, пока гребли, успели натянуть кольчуги и прочее. - Заговаривайте им зубы. Начинайте, когда упадет первый. Постарайтесь, чтобы было поменьше воплей. И ещё - двое из них мне нужны живыми.
  Он протянул руку, нащупывая сброшенный пояс, выдернул из ножен кинжал. Качнулся назад, перегибаясь через борт лодки - и без всплеска ушел в воду.
  На его место, к кормилу, тут же сел Кетиль.
  Лодки сблизились, закачавшись на волнах в тридцати шагах друг от друга.
  - Кто такие?! - зычно крикнул кто-то из людей Гудрема.
  - Идем с Хрисмюра! - тут же отозвался Бъёрн. - Думали наняться к вашему конунгу... он как, берет людей?
  Харальд, державшийся за борт, дальше слушать не стал. Набрал в грудь побольше воздуха и ушел в темную глубину, которой не касались красные отблески заката, уже разгоравшегося над морем.
  Вынырнул он не слишком удачно - не у кормы чужой лодки, а в нескольких шагах от неё. Ему повезло, потому что люди Гудрема оказались слишком заняты разговором, чтобы смотреть на воду. Харальд торопливо вдохнул воздух, снова нырнул.
  На этот раз он всплыл из глубины именно там, где хотел - у кормы, над которой виднелась спина одного из викингов Гудрема. Ухватился одной рукой о планширь, рванулся вверх...
  Лезвие кинжала перерезало шею над кольчугой, сидевших впереди обрызгало кровью.
  Сивард, один из людей Харальда, стоявший на носу, первым увидел, что все началось. И, выхватив из-под ног копье, швырнул в говорившего с Бъёрном.
  Тот закричал, заваливаясь вперед. Ушел в воду, унося с собой копье Сиварда.
  Ларс и Кетиль спрыгнули с лодки парой тюленей. Харальд уже был среди людей Гудрема...
  Когда все кончилось, оказалось, что ему удалось сохранить даже трех человек. Правда, двое из них стонали, прижимая руки к животам. Из-под пальцев текла кровь, сейчас, на закате - почти черная. Третий валялся оглушенный.
  Соль моря и пряный запах крови. Перед глазами у Харальда все плыло.
  - Я тут слышал... - заявил он громко, перешагивая через лавку для гребцов и наклоняясь к раненому, лежавшему ближе всех.
  Потом глубоко вздохнул, отгоняя красноватый туман, застилавший глаза - и продолжил:
  - Что ваш конунг, Гудрем, приносит теперь жертвы Ёмунгарду. Не хочешь мне об этом рассказать?
  Раненый, привалясь к борту лодки, выдавил ещё один стон. Прохрипел, скаля зубы и коротко втягивая воздух:
  - Я ничего не скажу... мне все равно не жить. Убивай, чего ждешь?
  - Хочешь легко уйти? - бросил Харальд, усаживаясь перед ним на лавку. - Знаешь, кто я?
  - Зверь, - вытолкнули губы раненого. - Берсерк, который не совсем берсерк...
  Харальд кивнул.
  - Значит, узнал. Я тут подумал - вот уже и Гудрем приносит жертвы моему отцу. А я, его сын, так ни разу и не почтил своего родителя. Нехорошо.
  Викинг молчал, глядя на него с ужасом.
  Пытать бы его, подумал Харальд. Но времени нет, вот-вот могла появиться вторая лодка.
  Он кивнул Бъёрну и Ларсу, стоявшим у мачты, указал тычком руки на оглушенного. Те сразу же ухватились за воина, валявшегося со спутанными руками. С азартом перевесили его через борт, макнули головой в воду, придерживая за пояс. Вытащили, похлестали по щекам...
  Человек Гудрема замычал, приходя в себя.
  - Заткните ему пока рот, чтоб не орал, - приказал Харальд. И снова посмотрел на раненого. - Умереть можно по-разному. Не думаю, что те, кто достается Ёрмунгарду, смогут войти в Вальгаллу. Жертвенное мясо, сам знаешь... боги его не любят. Если скажешь то, что я хочу знать, оставлю в живых. Даже в море не выкину. Только рот заткну. Кто знает, может, и выживешь. Не скажешь - принесу в жертву моему отцу. Здесь и сейчас. Ну?
  Раненый молчал, глядя с ненавистью и коротко выдыхая. В угасавшем свете поблескивали белки глаз.
  - Как знаешь, - Харальд встал, перехватывая кинжал по-другому - чтобы пользоваться уже не режущей кромкой, а острием.
  И, задрав тому голову, опытной рукой ткнул два раза по бокам кадыка, пропуская лезвие под челюсть. Подрезая голосовые связки - чтобы не было лишнего крика.
  Хотя лодку уже успело отнести в сторону открытого моря, да и оба раненых все равно не могли заорать достаточно громко, чтобы их услышали.
  Но лишняя предосторожность не помешает. При виде топора над головой у многих прибавляется сил.
  Он рванул забившегося человека вверх, перекидывая через борт лодки. Наступил ногой на низ живота, чтобы тот не смог выскользнуть из-под удара. Протянул правую руку назад.
  Кто-то - кажется, Кетиль - вложил в неё рукоять секиры.
  Голову Харальд снес привычным ударом. Пинком отправил тело за борт, сказал негромко:
  - Ёрмунгард. Принимай жертву, это - тебе.
  И сам тут же подумал, что было в этом что-то наигранное, как в сказаниях скальдов. И глубоко неправильное. Если вспомнить, как сам он разделывал своих баб - а ещё то, как конунг Гудрем разорвал надвое тело конунуга Ольвдана...
  То и выходит, что змеиная сущность Ёрмунгарда требует не чистого, без мук, убийства - а разодранных тел и воплей.
  Но времени размышлять не было. Харальд двинулся к следующему раненому.
  - Ты берсерк Харальд? - вдруг выдохнул тот.
  - Сомневаешься? - отозвался Харальд.
  - Нет... - раненый неглубоко вздохнул, скривился. - Если ты - сын Ёрмунгарда... тогда кто его знает... отпустишь?
  - Да, - пообещал Харальд. - И даже прикажу позаботиться, как о своем.
  - Спрашивай...
  - Гудрем во Фрогсгарде?
  Викинг медленно, с усилием кивнул.
  - Сколько драккаров ушло с ним?
  - Пять...
  Значит, три осталось, подумал Харальд.
  - Сколько сейчас народу в Йорингарде? Имею в виду, воинов?
  - Три сотни... и ещё пять-шесть десятков набрали в деревнях по соседству...
  Примерно на столько я и рассчитывал, подумал Харальд. Выдохнул, пригибаясь к раненому:
  - Сколько лодок охраняет фьорд?
  - Две.
  Значит, где-то у устья залива болтается ещё одна лодка. Но к месту дозора на скалах вот-вот явятся те, кто должен был сменить убитых. Возможно, они уже пришли - просто не могут разжечь дрова, влажные от крови...
  Как только на скалах загорится костер, вторая лодка рванется к крепости. Он мог на неё наткнуться, идя к крепости, это следует помнить.
  - Сколько драккаров Ольвдана вам досталось?
  - Десять. Один сгорел...
  Получается, вдоль берега сейчас должны стоять тринадцать драккаров, подумал Харальд. Учтем...
  - И кто в крепости командует теперь, когда Гудрем во Фрогсгарде? Ярл Хрорик?
  Раненый кивнул.
  О Хрорике Харальд слышал. Прозвище Черный он получил, как и положено, за то, что быстро впадал в ярость. Не берсерк, конечно, но...
  Но из себя выходил быстро. Именно такой ярл в крепости ему и был нужен - вспыльчивый, быстро теряющий голову. А думающий уже потом.
  Ёрмунгард, подумал Харальд, бросая взгляд в море, начинавшее слегка светиться в сгущавшейся тьме. Мог бы и помочь хоть раз сыну. А то всей радости, что дурная слава - да бешенство в крови, заставляющее истязать баб...
  Он тряхнул головой, бросил:
  - Когда вам велели возвращаться назад?
  - Сразу после заката...
  Надо торопиться, подумал Харальд. Где там костер на скалах? Если он так и не загорится, сюда подойдет ещё одна лодка - а вот эту, плававшую целый день, будут ждать в Йорингарде. Спросил напоследок:
  - Ты человек Гудрема? Или ярла Хрорика?
  - Гудрема...
  - Пришел с ним из Вёлинхела?
  - Да.
  - Хорошо, - удовлетворенно сказал Харальд. - Раз так, ты мне ещё понадобишься. Кишки задело?
  - Да... но могу... могу и выжить.
  - Я тебе в этом мешать не буду.
  Он поднялся на ноги. Оглушенный викинг, которому заткнули рот какой-то тряпкой, таращил на него глаза, но лежал смирно. Не дергаясь.
  Закат уже догорел, по ту сторону моря дотлевали последние красные полосы. Скоро на скалах загорится костер - должен же он когда-нибудь загореться?
  И начнется то, что он задумал.
  - Как тебя зовут?
  - Хъёрвард.
  - Кто у вас на лодке был главный?
  - Торир. Торир Плосконосый...
  Надо думать, именно Торир и унес с собой в море копье Сиварда, подумал Харальд. Двух имен ему было достаточно - так что он распорядился:
  - Этих двух - в нашу лодку. Сивард, ты тоже туда. Греби к нашим. Пусть зайдут на эту сторону мыса. Скажи Кейлеву - ярл приказал пока держаться в стороне, в открытом море, напротив устья. Во фьорд заходить только тогда, когда в Йорингарде запылают огни. Но пусть не торопиться. Нужно дождаться, чтобы драккары, которых пошлют к устью, сами вернулись к крепости. И помни - спиной к пленным не поворачивайся. Справишься один?
  - Да, ярл, - с готовностью ответил Сивард.
  Пленных людей Гудрема уже тащили в лодку.
  Ну вот и все, подумал Харальд. Ощупью нашел кинжал, оставленный на лавке перед тем, как взяться за секиру. Зашагал к кормилу. С их суденышка споро перекидывали на эту сторону кольчуги, шлемы и щиты.
  - Надевайте, - распорядился он.
  Бъёрн сунул ему в руки медвежью рубаху. Звякнул брошенный рядом на лавку пояс. Харальд натянул рубаху, сунул кинжал в ножны, застегнул пряжку пояса.
  Сивард отчалил - и торопливо погреб к мысу.
  - Ставьте парус, - скомандовал Харальд.
  Ветер устойчиво дул в сторону суши, и это было хорошо - можно пока не утомлять людей, сажая их на весла. Силы им скоро понадобятся.
  - Кетиль, у тебя вроде бы самый зоркий глаз? Садись на нос. Если что, окликнешь меня, но тихо.
  Харальд налег на кормило, поворачивая к устью залива.
   Каждый миг он ждал, что с левой стороны, где перед этим снял стражу, запылает тревожный огонь. Должны же люди Гудрема, посланные сменить часовых, обнаружить гибель своих?
  Но огня все не было.
  Скалы, поднимавшиеся с двух сторон фьорда, приближались. Вырисовывались на фоне темного неба, на котором уже начинали вылупляться звезды.
  Широкое полотнище воды перед лодкой серебрилось, ограниченное стенами берегов, словно отлитыми из мрака. Посверкивали вдали огоньки Йорингарда...
  А потом слева наконец запалили костер.
  Вот и хорошо, подумал Харальд. Сейчас в Йорингарде сделают то, что положено - снарядят пару драккаров к устью фьорда, чтобы закупорить вход в гавань. Но в море не сунутся.
  Ночь - не время для охоты за чужими драккарами.
  Потом те, кого послали сменить убитых им дозорных, отправят человека в крепость. Он расскажет, как страшно зарубили часовых. Тела бросили нагло, на виду.
  Если Хрорик Черный рассвирепеет достаточно, то пошлет небольшой отряд прочесать скалы с этой стороны тут же. Но драккары с воинами сразу не вернет - мало ли что.
  И в Йорингарде может остаться около сотни народу. Десятков шесть-семь поставят на стены, опасаясь нападения с суши...
  Ещё где-то три-четыре десятка будут болтаться у причалов. С них он и начнет.
  Харальд оскалился в темноте.
  
  На берегу Йорингарда метались огни. Потом два драккара отошли от берега. Над бортами каждого жарко горели зрачки запаленных факелов - на кораблях готовились к нападению с воды.
  Раз так, подумал Харальд, близко к ним лучше не подходить.
  - Вижу лодку, - негромко бросил вдруг Кетиль.
  - Бъёрн, давай к кормилу, - приказал Харальд.
  И, прихватив секиру, перебрался на нос, к Кетилю.
  Впереди, где-то в одном полете стрелы от них, на серебристой воде темнело небольшое пятно. Или лодка, уже отправившаяся на смену дневным караульным - и теперь спешно выгребавшая назад, к крепости. Или второе суденышко, сторожившее фьорд.
  Оттуда, через полосу воды, что-то крикнули. Их заметили.
  - На весла, - бросил Харальд. - И гребите так, словно торопитесь на пирушку. Я начинаю, вы помогаете. Лодку держите борт к борту. Ларс, лук с тобой? Натягивай тетиву.
  На этот раз на его стороне был мрак, так что нырять в воду не было нужды. Плевать, что кто-то успеет крикнуть - со стороны крепости и так долетали вопли, приглушенные расстоянием. Парой больше, парой меньше...
  И бежала цепочка далеких огней по скалам с левой стороны, где он снял стражу. Хрорик все-таки послал людей прочесать берег. Вот и хорошо. Ещё меньше людей останется в крепости.
  - Торир? - окликнули их с подплывавшей лодки.
  - Что стряслось? - рявкнул в ответ Харальд.
  И, не слушая, что кричат в ответ, проворчал, обращаясь к своим:
  - Налегли на весла, живо...
  Его люди вложили в следующие гребки все, что могли. Ясеневые древки весел скрипнули, прогибаясь - но лодка рванулась вперед птицей, быстро сокращая расстояние.
  Харальд привстал.
  И когда до суденышка с людьми Гудрема оставалось всего шага четыре, прыгнул вперед, пригибаясь. На нос.
  Приземлился он удачно. Только коленом напоролся на подвернувшуюся лавку. Но боли не почувствовал.
  В бою для него боли нет - это Харальд узнал ещё в четырнадцать лет. Серебристая гладь фьорда уже отливала перед глазами багровым. Тело ощущалось невесомым. Его распирало от силы, от бешенного азарта, от ожидания нового боя и чужих захлебывающихся воплей...
  Желваки на щеках поддергивались от судорог, заставляя скалить зубы.
  Лодку от его прыжка мощно качнуло. Пара воинов упала, потеряв равновесие. Харальд, выпрямляясь, рубанул влево и вправо, особо не приглядываясь, куда ляжет удар. Рубил-то все равно на уровне пояса...
  Хруст под секирой. Кровь на лице и губах. Во рту - пьяный привкус красного эля, как это называют болтливые скальды.
  А для Харальда просто вкус чужой крови. Сладкий, пряный, круживший голову...
  Над его плечом свистнула стрела - и человек, поднявшийся с лавки навстречу, тут же завалился на спину. В одной из прорезей личины шлема торчало тонкое, оперенное на конце древко.
  Харальд, оскальзываясь на кишках, вывалившихся из первых убитых, ринулся вперед. Отмахнулся от чьего-то меча, рубанул уже на уровне плеч.
  Несколько утробных криков захлебнулись под ударами - и Харальда, и его людей. На этот раз пленных они не брали. Перебравшийся следом Бъёрн добил двоих, что ещё дышали.
  Когда все кончилось, Харальд махнул секирой, вскрывая днище под ногами. Метнулся обратно на лодку со своими людьми. Бросил хрипло:
  - На весла. Уберите парус - он заметен издалека. Бъёрн, правь к скалам по правую руку - не хочу повстречаться с драккарами. У них там огни, так что они хорошо видят то, что вблизи - но плохо то, что вдали.
  Кетиль, самый молодой из его воинов, хохотнул. Остальные молчали.
  Однако молчание их было сосредоточенным, а не испуганным. И Харальда оно не озаботило.
  Он дождался, пока лодка, обойдя с правой стороны быстро идущие корабли, вернется на прежний курс. Объявил, слизывая с губ кровь и сплевывая:
  - Теперь слушайте меня. Нас слишком мало, их слишком много. Но в крепости неразбериха. Весь берег заставлен кораблями Ольвдана... значит, лодки причаливают справа и слева от них. Сейчас идем туда у всех на виду. Я хочу, чтобы на берегу узнали эту лодку. Но за половину полета стрелы сворачиваем вправо, словно собираемся причалить за драккарами. Гавань их, поэтому на кораблях стражу не поставят - ни к чему. Когда пойдем вдоль кораблей, спрыгивайте по одному. Как только я выскочу на берег, начнется заваруха. Вам придется их пугнуть - так, чтобы часть людей начала таращиться на воду и кинулась к драккарам, не спеша брать меня в кольцо... выскакивайте, убивайте, кого сможете, и снова прячьтесь между кораблями. Меняйте укрытия, не стойте на одном месте.
  Харальд помолчал. Добавил:
  - Когда все кончится, все вы станете хирдманами. Слово ярла. А остальное пусть решат боги.
  Хорошо, что в поместье у меня на зимовье остались лишь молодые, подумал вдруг он. Молодость не верит в собственную смерть - только в чужую...
  Кровь, которой его залило, пока он расправлялся с людьми Гудрема, подсыхала на лице. Ноздри улавливали её запах - и голова кружилась, не переставая. Огни на берегу казались не желтыми, как им положено, а светло-красными.
  Берсерк остервенело ворочался в нем, требуя боя. Боя, чужой крови, знакомого хруста костей под лезвием секиры...
  Строй драккаров приближался. Харальд вдруг разглядел за ним группу людей с факелами. В середине ярко блестела пара шлемов, то ли посеребренных, то ли покрытых золотом - ему сейчас всякий блеск казался одинаково кровавым.
  И все же шлемы сияли на этих двоих так, что взгляд притягивало. Ярл Хрорик? И с ним или сын, или близкий родич...
  Бъёрн сзади навалился на кормило - лодка свернула, приближаясь к кораблям. Харальд взмахом руки согнал с передней лавки своих людей, сам сел на весла.
  Кто-то сзади - кажется, Кетиль - нахлобучил ему на голову шлем. Он пробурчал, не размениваясь на благодарности:
  - Ну, пошли...
  Первым в тени, лежавшей между драккарами, исчез Кетиль. Следом спрыгнул Ларс.
  Харальд, оставшись один, в два гребка развернул лодку и повел её вдоль кораблей назад, туда, где стоял в окружении своих воинов ярл Хрорик. Бросил весла, когда в прогалине между драккарами замелькали огни - близко, призывно. И метнулся за борт, глотнув напоследок воздуха.
  Под воду он ушел сразу, и с головой. Секира потянула вниз. Харальд послушно позволил ногам коснуться дна, потом оттолкнулся от него, свободной рукой погреб вперед. Снова опустился на дно, оттолкнулся...
  Из воды он вынырнул уже в десятке шагов от берега. Фыркнул, отдышался. Вода смыла с него кровь - и вместе с ней красноту, стоявшую перед глазами. Рядом плескались, облизывая борта кораблей, мелкие волны. Со стороны людей, стоявших впереди, на камнях, доносились голоса...
  Харальд двинулся, держась в черной тени под бортом драккара. И когда она оборвалась, молча рванулся вперед. Вылетел из воды, ринулся туда, где в окружении воинов стояли те двое, с ярко блестевшими шлемами. Они были недалеко, в двух сотнях шагов выше по берегу.
  Хрорик, стучало в голове. Если убить его в самом начале - все получится даже легче, чем он надеялся.
  Несколько воинов, стоявших справа и слева у самой воды, всполошились. Развернулись к странной тени, вынырнувшей откуда-то из середины строя драккаров. Один из людей Гудрема бросил копье в спину бегущему, но не попал...
  Из темноты, таившейся между кораблями, в них слаженно швырнули копья. Запели стрелы, пущенные Ларсом - тот уже успел выбраться на мелководье и натянуть на лук запасную тетиву, хранившуюся в вощеном мешочке, чтобы уберечь от воды.
  Стоявшие на берегу тут же развернулись к драккарам, откуда исходила угроза, выставили щиты. Начали тревожно перекликаться.
  Харальд срубил, как деревца, пару человек, бросившихся ему навстречу. Кто-то, стоявший выше по берегу, разглядел, во что он был одет. И завопил:
  - Берсерк!
  Крик подхватили.
  Викинги, среди которых стояли те двое, с блестящими шлемами, мгновенно изготовились к бою. Чешуей сверкнули щиты, лезвия копий развернулись полукругом навстречу бегущему, замерев на высоте груди...
  Ярл Хрорик Черный не пожелал позориться перед своими воинами, спасаясь бегством от одного человека. Пусть даже и берсерка.
  Прикрывавшие ярла люди метнули в Харальда несколько копий - он отвлекся на мгновенье, пригибаясь и пропуская их над головой. А потом врубился в толпу, окружавшую Хрорика, как медведь в малинник - с радостным ворчанием.
  Поднырнул под копье, уже не брошенное, а зажатое в крепких руках и направленное в него. Отбил наконечник второго обухом секиры. Скользнул к щитам, тут же припал на одно колено, стремительно запустил лезвие секиры перед собой, целя по чужым ногам. Низко, всего лишь на ладонь выше земли...
  Вопли. Хруст. Кровь.
  Харальд, не вставая, тычком граненного лезвия в навершии секиры достал самого ближнего - из тех, что встали на место обезноженных. Вогнал острие в низ живота, выдрал рывком, мимолетно оскалившись от наслаждения.
  Крутнул секиру над собой, отбивая мечи...
  И снова ринулся вперед, пригибаясь гораздо ниже, чем обычно нагибаются в бою викинги. Скользнул между воинами Хрорика, отступившими на несколько шагов - и снова собравшимися в стену перед своим ярлом.
  Ярко блестевшие шлемы манили его к себе.
  Он увернулся по пути от пары ударов - но напоследок его все же достал чужой меч, рубанув по ребрам. Сам Харальд этого даже не заметил. В горячке боя берсерков раны не берут...
  После этого все исчезло в кровавой метели. Сколько он потом не пытался вспомнить, что было тогда, на берегу, в памяти всплывало немногое. Глаза, блеснувшие из прорезей в личине богато отделанного шлема. Мгновенная пустота на месте головы... и то, как падают из чужих рук факелы - медленно, выплевывая искры в конце падения.
  Те, что падали вместе с руками, сначала расплескивали небольшую лужицу пламени по камням. Это Харальд почему-то запомнил.
  Очнулся он, когда у ног уже лежали разрубленные тела - и рядом не было никого, кто стоял бы на своих ногах. С медвежьей рубахи бахромой свисали стрелы, наконечники которых запутались в жесткой шкуре. Одна стрела торчала у него из бедра.
  Справа и слева, ощетинившись копьями, стояли группки людей. Кто-то истошно вопил сверху, среди домов:
  - Ярла убили!
  Харальд вдохнул полной грудью. Махнул секирой над собой - по кругу, перехватывая в замахе рукоять, отбивая копья, брошенные в него со стороны крепости. Оглянулся через плечо.
  И разглядел Бъёрна, стоявшего возле носа драккара по пояс в воде - прямо напротив, за его спиной. Кивнул.
  Трое из его людей набежали от берега, на ходу вскидывая щиты. Он, не дожидаясь их, содрал с головы шлем, выставляя напоказ пегие косицы, недавно отмытые в морской воде - и снова залитые кровью на концах, там, где их не прикрывало железо шлема.
  А главное, показывая всем серебряные глаза, сиявшие люто и ярко. Горевшие своим собственным светом.
  Наверху, перед домами Йорингарда, метались огни и бегали люди, собираясь в привычный для викингов пеший строй - свиньей, со всех сторон прикрытой щитами и ощетинившейся копьями.
  Ему пора было уходить в сторону, наискосок - и выше, к крепости. Оторваться, найти укрытие среди строений, заставить людей Хрорика и Гудрема гоняться за ним по Йорингарду. Бить их по одному, по двое-трое. Подпалить драккары...
  Но вместо этого он заревел:
  - Я - Харальд Ёрмунгардсон!
  Слишком сладко, дико и напевно пахло здесь чужой кровью. Вывороченными внутренностями. И похрустывала под ногой отрубленная у кого-то кисть руки...
  В голове стоял пьяный красный туман.
  - Я - сын Ёрмунгарда! - заорал Харальд, отшвыривая шлем.
  И, тряхнув секирой, пошел вперед.
  Строй людей Хрорика стоял в полусотне шагов, поджидая его.
  Странно, но копья больше не бросали. И стрелы в него не летели...
  Харальд, чувствуя, как поддергиваются губы, снова расходясь в оскале, молча шагал вперед. Прямо на торчавшие наконечники копий.
  Но когда до строя оставалось где-то шагов тридцать, викинги вдруг попятились. И опять попятились - откатываясь назад перед идущим на них берсерком.
  Красный туман в голове Харальда неожиданно начал гаснуть, уступая место мыслям. Правда, они были спутанные, словно он крепко напился.
  Хрорик мертв. Это не просто хорошо - это милость богов. В крепости по большей части люди Хрорика, люди Гудрема, скорей всего, сидят на той паре драккаров, что отошла от берега. Всякий в момент опасности предпочитает окружить себя своими воинами. Так оно надежней...
  Будь ярл жив, его люди попытались бы взять берсерка, окружив и задавив щитами. Или закидали бы копьями издалека.
  Три щита, прикрывавшие его сейчас, в этом случае продержались бы недолго.
  Но Хрорик мертв. А его люди пятятся, отступая...
  И Харальд, замирая на полушаге, вспомнил вдруг слова, сказанные когда-то Торвальдом - нет того нартвега, что рискнет выйти в море после того, как поднимет свой меч на тебя, ярл.
  И Хрорика, чтобы приказать им идти в бой, уже нет. А Ёрмунгардсон - все ещё здесь...
  Он растянул губы, превращая оскал в звериную улыбку. Заревел:
  - Кто из вас посмеет выйти в море, если я погибну сегодня? Ваш ярл мертв! Я, Ёрмунгардсон, убил его!
  Подумал мимоходом - Гудрем сам обеспечил его победу, когда принес жертву Ёрмунгарду и начал трепаться о нем, как о сыне Ёрмунгарда. Когда такие вещи говорит конунг, водивший своих воинов не в одну битву, это многих заставляет задуматься о многом.
  - Ну?! - рявкнул Харальд. - Кто из вас пойдет под руку живого ярла Ёрмунгардсона? А кто хочет уйти вслед за мертвым Хрориком? За моей спиной драккары - значит, мне понадобятся люди! Но силой, ясное дело, я никого удерживать не буду! Хотите, уходите, хотите - стойте на месте... только не жалуйтесь потом, что вместо Вальгаллы я отправил вас в Хель!
  Строй молчал.
  А потом копья нехотя, но начали взлетать вверх.
  - Кто из вас самый старший?! - заорал Харальд. - С кем мне говорить?
  Из строя расступившихся викингов выступил крупный здоровяк. На предплечьях поблескивали золотые браслеты.
  - Я - Убби, правая рука Ингвара, хирдмана Хрорика...
  - Где сам Ингвар?
  Вместо ответа викинг ткнул рукой, указывая ниже по берегу, туда, где валялись изрубленные останки.
  - Хорошо, - проворчал Харальд. - Иди сюда, Убби.
  Он глубоко вздохнул несколько раз, прочищая легкие и мысли. Викинг шел к нему нарочито неспешно - показывая всем, что не торопится. И даже сейчас не бежит на зов, как мальчишка.
  Ясеневое древко копья, зажатого в руке, постукивало о камни при каждом шаге.
  Харальд люто блеснул глазами. Подумал - надо спешить, а этот показывает тут всем свою сдержанность истинного воина. К утру в Йорингард может заявиться Гудрем с пятью драккарами. На которых у него наверняка полные хирды.
  Если он выйдет этой ночью из Фрогсгарда, то так и будет...
  И все же Харальд сдержался. Дождался, пока Убби встанет перед ним, спросил неторопливо, чтобы и самому не выглядеть несдержанным мальчишкой:
  - Ты говоришь за всех?
  - Я скажу за себя, - проворчал Убби. Кинул взгляд через плечо, сказал уже громко: - Мой ярл мертв. Я свободен от клятвы. И если ты, Харальд Ёрмунгардсон, и впрямь набираешь хирды, то я пойду к тебе служить. Хотя бы для того, чтобы посмотреть, как ты укокошишь конунга Гудрема Кровавую Секиру. Сдается мне, это будет драчка, которую запомнит весь Нартвегр.
  Он даже не сомневается в моей победе, вдруг осознал Харальд.
  И, шевельнув бровями, подумал - мне бы такую уверенность...
  - Вознаграждение обычное? - уже потише и деловито спросил Убби. - Половина ярлу, остальное на дружину?
  Придется думать и над этим, с досадой понял Харальд. А ведь он уже пообещал своим всю казну Йорингарда...
  Но отказать в обычном вознаграждении - значит, оттолкнуть ветеранов Хрорика. А люди ему нужны. Хирды Гудрема не сдадутся так просто, их конунг жив. И даже заявил, что знает, как справится с ним.
  - Да, - громко бросил Харальд.
  Он ожидал, что кто-то из его воинов, стоявших у него за спиной, выскажется. И действительно, Бъёрн пробормотал:
  - Лучше поделиться, чем не дожить до дележки.
  - Тогда отныне я твой человек, ярл, - объявил Убби. - Один наш драккар ушел к устью фьорда, на нем хирдманом Вельди. Я не знаю, что он сделает, узнав о смерти ярла.
  - Посмотрим, - отозвался Харальд. - Иди к своим, поговорите. Пусть скажут, сколько из них готовы служить мне.
  - Да все, я думаю. Кроме нескольких человек - они из хирдов Гудрема...
  - Этих связать, - буркнул Харальд. - И посадить куда-нибудь.
  Убби кивнул. Заметил, кинув взгляд за спину Харальда, туда, где погиб его ярл:
  - Сдается мне, не того человека мы звали до сих пор Кровавой Секирой.
  В тоне его было восхищение. Харальд, чувствуя, что снова оскаливается, хрипло приказал:
  - Ступай. И возвращайся, когда закончишь с людьми Гудрема. Есть дело.
  
  Там, у устья фьорда, сейчас стоит пара драккаров - один Хрорика, один Гудрема, подумал Харальд.
  А ещё дальше, в открытом море, болтается его собственный драккар. С его людьми.
  Зря он все-таки взял с собой девчонку.
  Хотя в брошенном Хааленсваге её судьба могла быть ещё печальней - поскольку сопротивляться Кресив она так и не научилась. Сестра наверняка поспешила бы свести счеты, женщины обычно безжалостны к своим соперницам, особенно если рядом нет мужчины, способного их вразумить...
  А тут хоть есть шанс. Если, конечно, он сам выживет.
  Харальд выдернул из бедра стрелу - рана, видневшаяся сквозь прореху на штанах, казалась бескровной, словно её уже промыли морской водой. Как и положено берсерку, раны и порезы на нем не кровили... и заживали, как на собаке.
  Он отшвырнул древко в сторону, окинул взглядом Йорингард. В строю викингов перед ним шла какая-то свара. Мелькали кулаки, кто-то неразборчиво орал на кого-то. Группки воинов справа и слева, стоявшие ниже по берегу, по-прежнему держали копья наперевес. Воины Гудрема, оставшиеся без командиров? Торчат на месте, потому что не знают, что теперь им делать?
  В строю людей Хрорика - точнее, уже его людей - наконец-то наступил покой. И согласие, судя по всему. Убби вернулся к нему бегом, быстро доложил:
  - Людей Гудрема мы скрутили - тех, что были с нами. Но, ярл... их тут слишком много. Даже смысла нет запирать. Просто они сейчас растерялись. И ещё. Послать бы людей, чтобы приглядели за казной Гудрема. Да поскорей. Тут в кладовой и золото Ольвдана, и с собой Гудрем привез немножко...
  Ветеран, с невольным уважением подумал Харальд. Сразу о деле, пока он тут по сторонам пялится.
  - Разумно, - Харальд оглянулся на своих. - Бъёрн, Ларс, Нарвин...
  Кетиля нет, мелькнула мысль. Ну, может, ещё жив, просто ранен.
  - Отберите себе по семь человек из моих новых людей. Пусть они покажут вам дорогу к казне, теперь уже нашей. Убби, останься при мне. Как ты думаешь, что сделает Вельди, когда узнает, что в крепости сидит Ёрмунгардсон, а Хрорик убит?
  Убби приосанился. Надо думать, прежний ярл с ним не советовался.
  - Ну... если он узнает, пока стоит там, в устье... Хрюми, наследника Хрорика, ты тоже убил.
  Так все-таки вторым человеком в дорогом шлеме был сын ярла, подумал Харальд.
  - Но у него осталось ещё четверо сыновей. Думаю, Вельди вернется к ним - и встанет под руку второго сына Хрорика, Ускиля. Ты от него далеко, а море близко. И, кстати...
  Убби вскинул руку, ткнул в сторону фьорда.
  - Видишь, вон две лодки отошли? Думаю, кто-то из людей Гудрема, сообразив, к чему все идет, уже отправился к драккарам. Устье вот-вот опустеет. Грюмир, хирдман Гудрема, как только узнает все, наверняка драпанет во Фрогсгард. Гудрем обещал вернуться завтра - вот он и вернется. Только уже с шестью драккарами.
  Харальд оглянулся, рассмотрел на глади залива два суденышка, державшиеся поближе к скалам. Вот и это решилось само собой...
  По крайней мере, Кейлев сможет привести драккар в крепость без опаски.
  - Сюда! - рявкнул он, разворачиваясь к строю ветеранов Хрорика.
  И приказал, когда они подбежали:
  - Рассыпаться цепью вдоль берега. Охранять драккары. Заодно загляните в каждый из них, проверьте, вдруг кто-то из людей Гудрема уже дырявит им дно. И ещё. Там может быть один из моих людей. Может, раненый, может, мертвый. Если что, помогите. Людей Гудрема заприте где-нибудь. Убби, ты при мне...
  - Да, ярл, - с готовностью отозвался тот.
  И тут же предложил:
  - А может, погрузить всю казну в один из драккаров - и уйти отсюда прямо сейчас? Кораблей полно, бери любой. Только драккар Хрорика лучше бросить, тут и поновее есть, я уже смотрел...
  - Посмотрим, - неопределенно сказал Харальд.
  Воины Хрорика, теперь ставшие его людьми, спускались на берег. Мелкие отряды воинов, до этого стоявшие с копьями наперевес, бежали туда, где между стенами крепости и водой залива оставался зазор - и стояли на привязи лодки. Уходят, не принимая бой...
  Йорингард был взят. Почти взят.
  - Кто сейчас на стенах? - спросил Харальд, глядя вдаль, на огни у устья фьорда.
  Как только лодки доберутся до драккаров, те уйдут. Первоначальный его план, собственно, от этого только выигрывал. У него стало больше людей, одиннадцать драккаров на выбор - и вся казна Йорингарда...
  - На стенах человек двадцать наших. И ещё местные, которых нанял Гудрем. Но они давали клятву ему, так что не знаю, что решат...
  - Понятно. Пошли, поглядим.
  Они вдвоем дошагали до ворот. Харальд по пути заметил нескольких викингов перед одним из домов - приземистым, стоявшим в середине крепости. Разглядел в свете факела лицо Бъёрна.
  Значит, казна там.
  - Заглянуть бы туда, - осторожно сказал Убби, шедший следом. - Посмотреть, сколько всего лежит. Пересчитать...
  - Успеется, - равнодушно сказал Харальд.
  Стража со стен, как он и предполагал, уже собралась у главных ворот, побросав посты. Местные отдельно - хмурые, злые. Бывшие люди Хрорика, которых можно было легко отличить по золотым и серебряным браслетам, стояли у костра перед воротами, не обращая на них внимания. Смотрели спокойно, вольготно опираясь на копья...
  Харальд с сожалением поглядел на местных. Оружие, кольчуги и шлемы на каждом были лишь ненамного хуже, чем у ветеранов Хрорика. Это Нартвегр - здесь у каждого в доме всегда лежат копье, щит, меч или топор. И есть хотя бы по паре походов за плечами.
  Но пытаться переманить их бессмысленно, раз они уже дали клятву Гудрему. Сам он в любой момент может уйти, а у них тут семьи, и они об этом помнят.
  Он дошагал до костра, объявил, посмотрев на стоявших поодаль:
  - Пойдете под мою руку? Нет? Тогда вон отсюда. Убби, прикажи, чтобы им открыли ворота. И гнали отсюда.
  Убби бросил несколько слов. Харальд развернулся, глянул на устье фьорда, видневшееся в просвете между двумя домами.
  Крохотные искры огоньков все ещё тлели вдали, у линии горизонта.
  - Скажи своим, пусть разойдутся вдоль стены. Если с той стороны сунутся вояки Гудрема - хоть я и не думаю, что кто-то рискнет - пусть поднимают тревогу. Но в драку не лезут, сразу отходят туда, где казна.
  Убби кивнул.
  Харальд, уже не задерживаясь, почти бегом вернулся на берег. Пожалуй, стоит сделать так, как предлагал ветеран Хрорика - выбрать драккар покрепче, перенести туда казну...
  Уже подходя к воде, он вдруг заметил, что огоньки стали ярче.
  Корабли, стоявшие в устье фьорда, возвращались назад.
  
  Кейлев, стоя на носу драккара, размышлял.
  Со своим ярлом на это дело он пошел не из молодого азарта, как другие, а с дальним прицелом. Двое его сыновей ходили в походы на драккарах другого ярла - но этой весной он хотел перетащить их к Харальду. В хирд нового корабля.
  Пусть ярла и побаивались, потому что в бою зверел - но своих он никогда не трогал. И никто не мог отрицать, что Харальд ярл удачливый. Опять же, за спины своих людей никогда не прятался.
  Наоборот, всегда лез первым в бой. И многих от смерти уберег. Как раз такому ярлу Кейлев и хотел доверить своих сыновей - двух из четырех, которые у него ещё остались. Старший не вернулся из похода, ещё один пропал в море, уйдя на рыбалку...
  А поскольку Харальд ещё и обещал сделать отличившихся хирдманами, Кейлев твердо был настроен отличиться. Глядишь, стал бы хирдманом, пусть даже на старости лет.
  Потом взял бы к себе сыновей - а через годик передал одному из них хирд...
  Поэтому, когда драккары в устье фьорда поплыли в Йорингард, Кейлев долго не раздумывал. Сам он пожил достаточно, а поймать удачу на старости лет - кто от такого откажется?
  - Ставь парус! - крикнул он. - И на весла! Нюхом чую, ярлу скоро понадобится наша помощь!
  
  Огоньки чужих драккаров быстро приближались к берегу Йорингарда. Там, похоже, спешили, шли и на веслах - и под парусом...
  - Чего они тут забыли? - пробормотал стоявший рядом Убби. - Странно это. По всем раскладам, должны были уйти.
  Харальд помолчал, оглядывая берег. Сказал нехотя:
  - Думаю, они тоже вспомнили о казне Йорингарда.
  - И что будем делать, ярл?
  - Драться, что же ещё, - он облизнул губы, сплюнул. Нижняя часть лица, которую не прикрывала личина шлема, после недавней бойни была залита кровью. - Найди для меня какой-нибудь шлем. Только без позолоты.
  Зря я отшвырнул тогда свой, подумал Харальд угрюмо. Сейчас, в полумраке, его уже не найти. Ну да когда накатывает бешенство, уже не до умных мыслей...
  - И эля мне. Промочить горла.
  Убби сунул ему в руку баклажку, содранную с собственного пояса. Ушел в темноту, подсвеченную кострами у стен - и факелами, догоравшими там, где на земле валялись части тел.
  Драться, так драться, решил Харальд. Взять один из драккаров, часть людей - и вперед, встретить врага на воде.
  
  Ветераны Хрорика, посаженные на весла, гребли с утробными выдохами. До драккаров, идущих от устья фьорда, оставался всего один полет стрелы, когда Харальд разглядел за ними свой драккар. Там тоже взлетали и опадали весла - а ещё упруго выгибался парус, ловя ветер, дующий с моря на сушу...
  Поторопился Кейлев, с досадой подумал он.
  И нахлобучил шлем.
  Значит, придется поторопиться и ему.
  - Ярл Харальд! - долетело вдруг с одного из драккаров.
  - Кажется, Грюмир, - деловито сказал Убби, стоявший рядом. - Смотри-ка, они там паруса зарифляют. И грести перестали. Поговорить хотят?
  Харальд не ответил. Сейчас все проясниться, подумал он.
  - Ты, говорят, смелый боец? - Заорал Грюмир. - Давай решим все между нами, как мужчины! Я сам отправлюсь на твой драккар - если ты не обмочишься от страха, конечно! Устроим хольмганг у тебя на борту... но дай слово, что не струсишь и выйдешь со мной биться!
  - Ловушка, - уверенно объявил Убби. - Не слушай его, ярл.
  Он и сам не знает, насколько он прав, говоря о ловушке, подумал Харальд. Быстро спросил:
  - Убби, ты был на том пиру, где Гудрем заявил, что заставит меня служить ему?
  - Ну... - нерешительно протянул тот.
  - Знаешь что-нибудь об этом?
  - А что, это правда? - поразился Убби. - Нет, ярл. Думаешь, они могут... тогда точно не следует соглашаться!
  Даже если откажусь от хольмганга сейчас - чужие драккары из фьорда никуда не денутся, мелькнула у Харальда мысль. А конунг Гудрем мог доверить Грюмиру кое-какие секреты. Как хирдману и человеку, на которого он оставил Йорингард вместе со всей казной.
  И за кормой у них его драккар, на котором не больше четырех десятков воинов...
  Рано или поздно, но Грюмир получит свой бой. Вот только на хольмганге есть шанс и выиграть, и посмотреть, что за ловушку ему приготовили.
  Харальд оперся о планширь драккара, подался вперед. Закричал:
  - Только ты и я! Больше никого! Никаких помощников, никаких щитов!
  - Согласен! - долетело в ответ.
  - Вычистите половину корабля до мачты, - негромко приказал Харальд, отступая. - Снимайте лавки для гребцов чтобы освободить место. Будет ему настоящий хольмганг.
  - Без людей, которые держат щиты перед теми, кто бьется, это уже не совсем хольмганг, - тоном знатока заметил Убби. - Ну или хольмганг не по правилам...
  Следом он рявкнул, разворачиваясь к воинам:
  - Чего замерли? Убирайте доски! Разожгите пару факелов, подстелите под них мокрые шкуры! Хоть посмотрите, как дерутся настоящие викинги!
  Харальд скривился. Подумал - если все обернется худо, главное, чтобы Кейлев догадался вовремя уйти. Золото из Хааленсваге у него с собой...
  И за девчонкой старик присмотрит, раз уж обещал. Хотя бы в память о своем ярле.
  
  На драккаре Харальда слова о хольмганге тоже расслышали.
  - Парус убирайте, - бросил Кейлев, вглядываясь в то, что творилось впереди. Окликнул ближайшего к нему викинга: - Финбъёрн, передай на кормило Олаву - пусть правит к левому берегу. Обойдем их слева, по кружному пути подойдем к драккару, на котором сейчас ярл... по левому борту весла в воду, по правому греби!
  Драккар разворачивался, движимый правым рядом весел - и направляемый кормилом.
  - Оба борта - греби! - распорядился наконец Кейлев, посчитав, что нос корабля, украшенный зубастым драконом, развернулся влево уже достаточно. Рявкнул погромче: - Олав, смотри не воткни нас в скалы!
  
  Шлюпка Грюмира причалила с левого борта. Убби сбросил вниз веревочный конец, подал руку.
  Но Грюмир буркнул:
  - Уйди... предатель!
  И взобрался на борт сам. Перевалил через планщирь, спрыгнул на палубу, сложенную из съемных половиц.
  Те громко скрипнули - хирдман Гудрема оказался на редкость увесистым воином.
  Харальд молча ждал, стоя у носа корабля. Скользнул взглядом по лицам викингов, вставших под его руку этой ночью.
  Они, толпясь за мачтой, смотрели на него с любопытством, возбуждением и азартом. Двое воинов, стоявших у самых бортов, держали жарко горевшие факелы.
  Пламя которых снова отливало для него красным.
  Если проиграю, они многое потеряют, подумал Харальд. Но драккар у них есть, так что шанс на спасение имеется. Другое дело Бъёрн, Ларс и Нарви. Они остались там, в крепости...
  - Ну? - заорал Грюмир, выходя на середину свободного пространства.
  Лязгнул меч, выходящий из ножен.
  - Так ты собираешься драться, ярл Харальд? Или так и будешь стоять на носу, как стыдливая девка? Ждешь, пока я сам к тебе подойду?
  Харальд перехватил рукоять секиры в привычном захвате - чтобы удобнее было рубить на уровне пояса. Молча шагнул вперед, разглядывая могучую фигуру Грюмира.
  Хирдман Гудрема явился на хольмганг без кольчуги. Тело укрывала одна рубаха. Чтобы быстрее двигаться, выйдя на поединок с берсерком? Разумно, подумал Харальд. Все равно ни одна кольчуга не защитит от удара секиры, нанесенного с размаху, от плеча.
  И шлем на нем оказался простой, железный. Зато на руках, на голых до локтей, блестели золотые браслеты...
  Всему этому Харальд значения не придал, высматривая совсем другое. Но ничего странного или непонятного в облике Грюмира не увидел.
  Может, хирдман Гудрема и впрямь пришел просто подраться?
  На втором драккаре Хрорика и драккаре самого Грюмира тем временем собрали паруса. И перестали грести. Но остатки скорости, набранной до этого, потихоньку сносили корабли все ближе к драккару, на котором был Харальд.
  Если подойдут на половину полета стрелы, подумал он, надо будет отгрести назад. Убби должен догадаться и посадить гребцов на неснятые лавки...
  Ну а не догадается - придется крикнуть.
  Харальд тряхнул головой и двинулся вперед скользким шагом. Драккар покачивало на легкой зыби, ноги приходилось ставить пошире, для надежности.
  Грюмир больше не орал - берег дыхание. Вскинутый меч посверкивал в его руках, ловя на лезвие багровые отблески факелов.
  Харальд на пробу замахнулся - просто чтобы посмотреть, насколько противник хорош в бою.
  Грюмир, отбив лезвие мечом, отскочил.
  Харальд, тут же ринувшись вперед, достал его в плечо граненым лезвием в навершии секиры. Подумал разочарованно - нет, не видать мне сегодня хорошего хольмганга...
  Хирдман Гудрема оскалился, подавив стон. Прыгнул вбок, заходя слева - и сам попытался достать его мечом.
  Харальд, хмыкнув, развернулся, ловя клинок Грюмира в выемку между лезвием и острием навершия. Звон. Грюмир, едва не потерявший меч, торопливо отступил. Пробежал ещё три шага, заставляя Харальда развернуться спиной к мачте...
  И вдруг прыгнул в сторону корабельного носа, увенчанного драконом. Присел рядом с ним, пригибаясь.
  А палубу тут же дождем осыпали стрелы, прилетевшие с драккара Грюмира. Викинги, толпившиеся у мачты, взревели, хватаясь за щиты. Убби завопил:
  - Это не по правилам! Измена!
  И ринулся к Харальду, выдрав у одного из своих товарищей щит, окованный железом. Вскинул, встал перед своим новым ярлом, заслоняя.
  Харальд, заворчав и оскалившись, смахнул стрелы, повисшие на медвежьей шкуре бахромой из игл. Выдрал ту, что вошла в мякоть возле большим пальцем. Сказал громко, ощериваясь:
  - Так ты сюда шутки пришел шутить, Грюмир? Наш хольмганг закончился, даже не начавшись...
  - Тебе, берсерк, - объявил хирдман Гудрема, разгибаясь, - я советую посмотреть на руку и ноги. Стрелы тебя все-таки достали. А тебе, Убби, я советую бежать. Потому что время твоего нового ярла кончилось. Смотри, как бы не закончилось и твое.
  Он перепрыгнул через носовой планширь - вода внизу шумно плеснула, принимая его тело.
  - Что за... - с недоумением сказал Убби, опуская щит и поворачиваясь к Харальду. - Зачем тогда он сюда притащи...
  Убби вдруг осекся на полуслове, глядя в лицо Харальда. Выдохнул протяжно:
  - Ярл, глаза-то у тебя...
  Харальд не мог дышать.
  Тело сковала непонятная сила - но не давившая, а просто лишившая возможности двигаться.
  И одна за другой уходили мысли. Ярость. Изумление. Понимание того, что его поймали все-таки в ловушку - точнее, он сам в неё прыгнул.
  А все потому, что не мог иначе. Не мог не ответить на вызов.
  Судьба нашла его и здесь, в Йорингарде. И нашла бы где угодно. Верно говорят - судьбу не обманешь. Потому что нить её прядут для каждого человека норны...
  Но все это больше не имело значения - и не задевало его.
  Яд на стрелах, подумал он напоследок. Эйлин опоила, эти отравили, намазав чем-то наконечники стрел...
  Харальд видел нос корабля перед собой, лицо Убби, силуэты двух других драккаров по бокам. Те спешно выгребали, заходя справа и слева. Но не сходились, беря в клещи, а шли, увеличивая расстояние между собой и драккаром, на котором был Харальд.
  Словно торопились уйти.
  Красноватого отлива теперь нигде не было. Весь мир лежал перед ним полотном, сотканным из разных оттенков серого.
  Потом на Харальда пахнуло живой плотью, и он ощутил наконец желание. Такое знакомое, которое прежде накрывало только с женщинами - теплыми, мягкими. Где-то сбоку, как раз там, откуда пахло плотью, мир налился наконец краснотой, ожил, позвал к себе...
  Харальд разжал руки - секира, глухо звякнув, врубилась в одну из сосновых половиц.
  Но за долю мгновения до того, как он потянулся вперед, Убби, прошедший не одну битву и нюхом чуявший, когда дело идет не к добру, метнулся в сторону.
  В памяти его разом всплыли все слухи, которые ходили о Харальде. И то, что во всех слухах глаза ярла описывались одинаково - сияющие, как серебро на солнце.
  А сейчас серебро глаз Харальда исчезло. В глазницах поблескивала ровная серая муть. Без белков, без зрачков, без радужек...
  И лицо, освещенное отблесками факелов, стало другим. Темно-серым, как китовая шкура - только без мокрого блеска. Руки и шея тоже потемнели.
  Пока он думал, Харальд, пригнувшись, скользнул в его сторону. Отловил руку с мечом, которую Убби бессознательно вскинул перед собой - все как-то стремительно, незаметно.
  Хрустнуло, меч выпал. Убби взвыл от дикой боли и с изумлением понял, что ярл раздавил ему ладонь. Взгляд викинга ухватил вылезшие из рваной плоти концы сломанных мелких костей...
  И Убби, мгновенно сообразив, чем все это кончится, долбанул по руке Харальда, уже скользнувшей ниже, к запястью, щитом, который держал в уцелевшем кулаке. Ударил, метя по пальцам ярла железной оковкой. Щит он взял у Торвина - а тот любил затачивать железо по краям, превращая его в режущее лезвие...
  Пальцы Харальда на мгновенье разжались.
  Убби прыгнул за борт с места, по пути отшвыривая в сторону щит. Уже из воды заорал:
  - Уходим! За борт, все!
  Следом за ним в воду попрыгали викинги, видевшие все, что случилось с ним - и с ярлом.
  Харальд, замерев посреди палубы, посмотрел на руку. Удар Убби разрубил ему пальцы левой руки, заодно раздробив кости - но они уже стремительно срастались.
  Вот только плотью рядом больше не пахло. И мир снова посерел.
  Он ничего не чувствовал - ни ярости, ни желания... но помнил, что когда-то ощущал.
  Харальд оскалился. Над водой полетел долгий, протяжный звук - то ли рычание, то ли громкое, заглушающее все шипение.
  
  - Пусть посидит там до утра, - объявил Грюмир, стоя у борта своего корабля, уже подходившего к Йорингарду.
  Он смотрел в сторону драккара, на котором остался Харальд. Викинги, раньше ходившие под Хрориком, а затем перебежавшие к берсерку, и все потому, что не захотели драться со зверем, сыпались сейчас с корабля в воду, как спелые желуди с дуба.
  А перед этим на корабле кто-то вопил. Значит, Харальд уже поймал кого-то себе на потеху...
  - Не сбежит? - спросил у Грюмира его помощник. И ткнул рукой в сторону. - Вон там ещё один драккар. Вошел в устье фьорда следом за нами. Думаю, это его собственный, с его людьми. И они вроде как направляются к нему...
  Хирдман Гудрема пожал плечами.
  - Как сказал конунг, давая мне то снадобье, после него Харальд первое время будет не в себе. Каждого, кто подойдет, порвет на части... так что пусть плывут. Сам Харальд со своими же и разберется. А к утру, как только рассветет, мы к нему сплаваем и посмотрим. Ветер к берегу, в море это корыто не унесет. Если будет валяться на палубе без движения, значит, все, можно брать. Он после этого ручным станет. На кого покажут, того и разделает.
  - Первый раз о таком слышу, - пробормотал его помощник. - Хотя этот Харальд и раньше был не пойми что.
  - Нам сейчас не о нем думать надо, а о казне, - объявил Грюмир, отходя от борта и поворачиваясь в другую сторону.
  Берег Йорингарда был уже близко - и вдоль него, за причаленными драккарами, стояли викинги, человек пять-шесть. Предатели, которых ярл Харальд оставил, чтобы охранять крепость со стороны воды...
  - Если пропадет хоть кусочек золота, Гудрем нас самих отдаст на поживу этому Харальду!
  
  Кейлев слышал и видел далеко не все, что произошло на драккаре, где был его ярл.
  Но отголосков и криков викингов, вдруг попрыгавших с палубы в воду, хватило, чтобы понять - с Харальдом что-то случилось.
  - С ярлом вроде как неладно, - угрюмо сказал кто-то из викингов, гребших на передней скамье.
  - Рты закрыли, - грозно приказал Кейлев. - Ярл у нас и берсерк, и сын Ёрмунгарда...к тому же он только что из боя. А на хольмганге, если я все правильно понял, его пытались убить. Подло, не по правилам. Стрелами забросали с другого драккара... и гнида эта, Грюмир, тут же за борт спрыгнул. Ясное дело, что ярл сейчас не в себе. Правый борт - весла в воду! Левый - греби! Олав, правь к драккару! Поворачиваем!
  Темный корабль приближался. На палубе что-то неровно вспыхивало - похоже, догорал один из факелов, освещавших драккар во время хольмганга.
  Странно, что до сих пор там пожар не начался, подумал Кейлев. Понять бы ещё, что случилось с ярлом...
  Потом он разглядел темную фигуру на носу - и похолодел. Рявкнул:
  - Суши весла!
  Ярл смотрел в их сторону - Кейлев видел это ясно, догоравший факел давал достаточно света. Стоял Харальд без шлема, и вроде как без своей медвежьей рубахи.
  Только серебряные глаза ярла больше не горели. На носу замерла фигура из темного мрака...
  Викинги, одним махом вскинув весла и уложив их вдоль бортов, сгрудились у планширя рядом с Кейлевом. Негромко переговаривались.
  В шепотках их старик слышал страх и неуверенность. И, нахмурившись, посмотрел в сторону Йорингарда. Драккары Гудрема уже приставали к берегу.
  Казна и корабли для новых хирдов - все там, хмуро подумал он.
  - И что теперь? - напряженно спросил кто-то. - С ярлом-то что?
  Я пришел сюда, чтобы стать хирдманом, мрачно размышлял Кейлев. И я без этого не уйду.
  - Что, не знаете, как ярла иногда накрывает? - рявкнул он. - Чего застыли, как напуганные бабы? Живо тащите сюда багры! Сейчас понадобятся...
  - Ты что-то придумал, Кейлев? - спросил от мачты Олав.
  - Да чего тут придумывать, - проворчал старик. - Тащи сюда девчонку, Олав! Порвет бабу, по своему обычаю - и успокоится. Тащи девчонку!
  
  Время тянулось и тянулось, а Харальд все не приходил. И в просвете между занавесками Забава его не видела.
  Стемнело, а его все не было. Люди на корабле переговаривались...
  Затем корабль закачался сильней, послышались удары весел о воду. За занавеску начали долетать отдаленные вопли. Слушая их, Забава ежилась и вздрагивала.
  И понимала, как неправа была, решив, что Харальд-чужанин сбежал от войны.
  Он сам на неё отправился.
  Матушка Мокошь, лишь бы жив остался, молилась Забава, замерев у занавесок. Выглядывала за них - и видела темный корабль, освещенный лишь светом луны. Чужане сидели на веслах, гребли с дружными выдохами. Лица их казались вырубленными топором из мрака...
  И никто не улыбался. Только изредка перебрасывались словами, которых Забава не понимала. Потом кто-то завопил, но не рядом, а в отдалении. Коротко, как от нестерпимой боли.
  Следом Забава услышала непонятный звук. То ли ветер свистел, то ли зверь рычал...
  Удары весел о воду тут же стихли. Чужане на корабле начали переговариваться. Речь их звучала мрачно, каркающее.
  А потом её выдернули из-за занавесок и потащили по кораблю. Поставили у борта, среди толпы мужиков...
  И Забава увидела напротив ещё один корабль, отделенный от этого неширокой полосой воды. Там что-то горело - а на носу молча стоял человек.
  Человек, похожий на Харальда. Вон и косицы, как у него...
  Только серебряных глаз не видно. И сам весь темный. Он? Не он?
  
  Кейлев глянул на девчонку. Трясется, это видно даже в полутьме. Но не плачет и не вопит.
  - Хорошоп - Проворчал он. Приказал: - Подержите-ка ей руки.
  И, осторожно орудуя мечом, распорол платье. Девчонка задергалась в крепких руках, закричала. Попыталась его пнуть - но парни дернули её назад.
  Кейлев оглянулся на ярла. Тот стоял неподвижно, глядя в их сторону. Во всяком случае, так ему показалось.
  Теперь, когда серебряные глаза не горели, и не поймешь.
  Кейлев уже хотел взяться за рубашку, но передумал.
  Кто его знает, как потом все повернется? Вдруг ярл будет недоволен, что его девку заголили при всех? И что на неё глазел весь хирд?
  Будь умнее, Кейлев, приказал он сам себе. Хоть теперь, под конец жизни...
  - Сдерите с неё то, что я разрезал, - распорядился он. - Рубаху оставьте. И готовьте багры. Олав, десяток людей на весла. Пусть гребут к драккару, где ярл. Все, кто с баграми - ждите моей команды.
  Кейлев вгляделся в лица тех, кто держал девку. Приказал грозно:
  - Сивард. И ты, Ингульф. Когда скажу, швырнете девчонку ярлу. Но так, чтобы не убить. Ярлу она нужна живой, понятно вам? Олав, сразу после этого отгребаем назад! И ждем в сторонке!
  Полоска воды между двумя драккарами уменьшалась.
  
  Когда с неё сорвали платье, разрезанное белоголовым стариком, Забава забилась от ужаса. На этот раз она даже не вскрикнула - горло перехватило.
  А человек на том корабле стоял неподвижно.
  Не Харальд, мелькнула у Забавы горестная мысль.
  Корабль приближался. До него оставалось всего шагов семь, когда чужане, стоявшие рядом, закинули багры. С громким выдохом рванули на себя. Дерево затрещало, проминаясь под железными крючьями...
  И корабли соприкоснулись.
  Человек на носу повернулся туда, где с гулким треском сошлись борта кораблей.
  Забаву кинули на ту сторону легко, как кутенка. Она покатилась по дробно застучавшим половицам. Ободрала ладони, расшибла лоб. Отбила коленки.
  А когда со всхлипом приподнялась на четвереньки, темный человек без глаз уже стоял над ней.
  По левую руку догорал факел, воткнутый рукоятью в связку весел - и при свете его Забава смогла наконец разглядеть его лицо.
  Харальд-чужанин.
  Только весь какой-то темный, от лба до пояса. И глаза уже не горят серебряным блеском. Слились с кожей, тоже потемнев. Ни белков, ни зрачков не видно...
  
  Теплый комок плоти, что бросили с драккара - его драккара, равнодушно подумал Харальд - ворочался у ног. Лучился красным светом, манил...
  Он нагнулся, подхватил это теплое и вздернул на высоту своего роста.
  - Харальд, - всхлипнул комок плоти.
  И, протянув руки, ухватился его за шею.
  Баба, холодно подумал Харальд. Такая же, как те, кого он рвал на куски.
  Воспоминания вдруг поднялись со дна памяти. Он их не только рвал. Делал с ними и другое. Наполненное теплом, жаром, судорожными вздохами...
  - Харальд, - снова выдохнула баба, которую бросили с его драккара.
  И тонкие пальцы начали гладить по щекам.
  Воспоминания плыли, разворачиваясь словно сами по себе - но не задевая его.
  Вроде бы не задевая.
  Но вспомнилось вдруг - с этой бабой он тоже занимался тем, после чего по телу гуляли волны жара. Потом становилось легко, хорошо...
  И Харальд, хоть сейчас он не чувствовал ничего - ни желания, ни тяжести ниже пояса - завалил комок плоти на палубу. Под себя. Кажется, все это начиналось именно так.
  Где-то на краю сознания бродило вялое желание снова ощутить, как это было.
  Но быстро исчезло, как рыба в набежавшей волне. Другое накатило, топя остатки воспоминаний - жажда почувствовать, как проминается под пальцами живая плоть. Как рвется, брызжет кровью...
  Вот только чужие руки, мелькавшие у лица и гладившие по щекам, по волосам, мешали.
  Харальд поймал ладони бабы, одной рукой прижал их к палубе. Она почти и не сопротивлялась - так, трепыхнулась слабо, почти неощутимо.
  Он примерился, с чего начать. Свободная рука сама собой потянулась к её губам. Рвануть одну из них вниз, сдирая с кости...
  Харальд наклонился над ней, чтобы видеть все, и ничего не упустить. Факел слева, который один из викингов перед тем, как сбежать, воткнул в кучу сложенных весел, стрельнул ворохом искр.
  И Харальд неожиданно увидел себя. В её глазах. Темным силуэтом, вырубленным из мрака.
  Ещё одно воспоминание выплыло из памяти - и встало перед глазами. Он сам, вот так же отразившийся в её глазах. Почти так же. И тоже нависший над ней.
  Но не такой, как сейчас. Тогда сквозь кожу его лица сияла морда зверя, исходившая жаром...
  Он замер.
  Медленно-медленно, сквозь мрак его лица сверкнули серебряные точки. Подросли в тонкие колечки.
  Расправились в серебряные глаза.
  И рука, уже нацелившаяся, чтобы рвануть нижнюю припухлую губу девчонки вниз - лишь коснулась её.
  И опала.
  Первое, что вернулось к Харальду - ярость. Безумная, разом выкрасившая и палубу, и лицо девчонки в красное. Его рука, все ещё державшая железной хваткой запястья Добавы, сжалась...
  Она крикнула от боли, и Харальд откатился в сторону, рывком убирая руку. Замер на мгновенье.
  Он вспомнил все, что было. Хольмганг, затеянный лишь для того, чтобы засыпать его стрелами - которые, судя по всему, чем-то намазали. Непонятное оцепенение. Равнодушие. Время, когда у него не было ни желаний, ни побуждений, кроме одного - истязать. Только не баб, как раньше, а любого, кто окажется рядом. Любого, от кого исходило тепло и зовущий красный свет.
  Потом была искалеченная рука Убби, бегство Убби... и бегство всех, кого он так удачно и неожиданно заполучил под свою руку. А чужие драккары пошли в Йорингард.
  Он выиграл так много - а потом в одно мгновение потерял все. Новый хирд, казну, крепость...
  И самого себя.
  Добава повернулась в его сторону, неуверенно потянулась. Руки у неё дрожали.
  Харальд, припомнив, что стало после его хватки с ладонью Убби, перехватил тонкие запястья. Пробежался по ним пальцами, ощупывая.
  Вроде бы целы.
  По крайней мере, её я сохранил, подумал он. Хотя было мгновенье, когда мог и...
  Хребет у Харальда свело в дугу. Он согнулся, по-прежнему лежа на боку и не сводя глаз с девчонки.
  На щеках у той поблескивали смазанные дорожки от слез. Но она не кричала, не пыталась отодвинуться, лишь часто и судорожно дышала.
  Я тебе все возмещу, мысленно пообещал ей Харальд, отпуская руки Добавы и приподнимаясь над палубой. И если ты берешь ласками...
  Да у тебя на теле места не останется, которое я не потревожу своей лаской.
  Но сначала нужно вернуть все - драккары, казну, Йорингард.
  Харальд встал. Кинул взгляд вниз, ощутив, что в ноге что-то застряло. Из ступни торчала обломанная стрела. Похоже, древко треснуло, когда он повалил девчонку на палубу.
  Он выдернул наконечник, метнулся, отыскивая брошенную секиру и рубаху. Проорал, повернувшись к своему драккару:
  - Кейлев! Сюда!
  Там, на его корабле, гребцы налегли на весла.
  Харальд, прислонив секиру к планширю, в два прыжка подлетел к Добаве, уже севшей - и теперь заворожено смотревшей на него. Вскинул её на руки, вернулся к борту.
  С подходившего драккара донесся озабоченный голос Кейлева:
  - Как ты, ярл? Глаза у тебя вроде бы блестят, но...
  - Я тебе что, баба, что ты мне в глаза заглядываешь? - рявкнул в ответ Харальд. - Суши весла, вы уже близко!
  - Готовь багры! - тут же завопил Кейлев. - Наш ярл опять с нами!
  Корабли сближались. Железные крюки вскинулись, упали, борта затрещали, соприкасаясь.
  - Примите девчонку, - приказал Харальд.
  И протянул на ту сторону Добаву, трепыхнувшуюся в его руках. Перепрыгнул следом, крикнул:
  - Кто на кормиле? Держи к берегу, к крайнему драккару слева. Девчонку спрячьте! Кейлев...
  - Да, ярл, - поспешно отозвался старик, уже стоявший рядом.
  - Вы ведь болтались неподалеку, когда меня забросали стрелами? Расскажи, что было потом. И начни со своего лепета о моих глазах!
  - Так они у тебя, ярл, потемнели. ...
  Дослушав старика, Харальд ощерился.
  Значит, он потемнел как драугар, причем весь. И глаза, и лицо.
  Он задумался, тяжело опершись о рукоять секиры.
  Серебро в его глазах потемнело. Мир для него поблек. А сам он чуть было не прикончил девчонку.
  И началось все после стрел, прилетевших с драккара Гудрема. Того самого Гудрема, который принес кровавую жертву Ёрмунгарду, его отцу.
  Ёрмунгард, который не хотел, чтобы Харальд поднялся в небо. Слова его, сказанные в их последнюю встречу, были не совсем понятны, но...
  Ты моя плоть, способная отравить небо, сказал родитель.
  Харальду вдруг вспомнилась морда зверя на его лице, которую он увидел в глазах девчонки. Вдруг зверь, спящий в нем, и есть то, что может отравить небо? И так начнется Фимбулвинтер, великая зима, после которой придет Рагнарек, конец света.
  Ёрмунгард, холодно подумал Харальд. Глянул на воду за бортом драккара.
  Если отец не хотел, чтобы наступила Фимбулвинтер, он мог спеленать зверя. Сделать его самого чем-то вроде драугара, использовав Гудрема и его людей...
  Все, чтобы сковать тьмой чудовище, спящее в сыне.
  Ненависть шевельнулась в нем - и затопила, смешавшись с яростью. Дикая ненависть, заливающая весь мир уже не краснотой, а огненно-желтым светом расплавленного металла.
  - Ярл, - потрясенно выдохнул Кейлев, - у тебя на лице... Ты светишься?!
  Значит, свечусь, холодно подумал Харальд. Похоже, так в нем просыпается зверь - светом на лице. И огненно-желтым сиянием перед глазами.
  А вот почему зверь просыпается, и почему, поглядев в глаза Добавы, он переборол зелье на стрелах, сделавшее его то ли драугаром, то ли кем-то вроде него...
  Но сейчас ему было не до этого. Йорингард и месть - вот два слова, бившиеся у него в уме. Все остальное потом.
  Харальд повернулся к старику, выдохнул:
  - Это ничего, Кейлев. Теперь слушай. Я высажусь на берег один. Посмотрим, что я такое... раз уж свечусь. А ты, как только спрыгну, уводи драккар. И жди в одном полете стрелы от берега. Помни - с девчонки не должен упасть ни один волосок! Глаз с неё не спускать! Высадитесь, только если я сам вам крикну.
  - Да, ярл, - зачарованно сказал Кейлев, продолжая таращиться на него.
  Харальд повел плечами. Спина между лопаток чесалась.
  Тихо, люто подумал он. Сидеть, лежать и не высовываться - чем бы ты ни был. Иначе я сам разожгу костер побольше. И улягусь в него спиной...
  Зуд вроде бы утих.
  - Ещё кое-что, Кейлев, - бросил Харальд. - Если со мной что-то случиться, и ты решишь опять отправить ко мне девчонку... позаботься, чтобы рядом был свет. Чтобы я её видел. Всю.
  - Как прикажешь, ярл, - выдохнул тот.
  
  За тем, что происходило на корабле, где остался озверевший ярл Харальд, с ближайшего берега наблюдали. Убби, баюкая размозженную кисть, пробурчал:
  - Своих зовет...
  - Говорят, Харальд любит рвать баб на куски, - задумчиво сказал викинг, стоявший с ним рядом. - А этот драккар, полагаю, его собственный. Видел, что оттуда швырнули через борт? На драккар с их ярлом?
  - Девку, - Убби сморщился, размышляя. - Хотите знать, что я думаю? Похоже, его парни знают, как привести Харальда в чувство. А мы не знали.
  - У нас все равно девки под рукой не было, - проворчал кто-то из воинов.
  - Да, - согласился Убби. - Знать бы заранее... там, в Йорингарде, баб осталось много. Прихватили бы кого-нибудь. В общем, так - если ярл сейчас опять двинется в Йорингард, предлагаю пробежаться по берегу и напасть там, где стена подходит к воде...
  - Не боишься остаться и без второй руки? - удивленно спросил стоявший рядом викинг.
  - Слышал я, что ярл Харальд всегда платит честно, - угрюмо ответил Убби. - За все, как и положено. Так что, думаю, за покалеченную руку он мне заплатит вергельд (плата за убийство или увечье). Сторгуемся... особенно если у него будет казна Гудрема. Чего уставились? Вон, гляньте, драккар ярла вроде бы к Йорингарду поворачивает. Только помните, к нему самому в бою близко не подходить. С берсерком всегда так - гляди в оба, иначе он тебя же и выпотрошит. Когда на них находит, они не разбираются, где свои, где чужие, рубят всех одинаково. И на стрелах, видать, что-то было. Иначе с чего ярл так почернел? Но сейчас, кажется, его отпустило...
  - А как драться будешь? - проворчал кто-то.
  - Я и левой рукой меч держать могу. У меня в роду от одной раны ещё никто не раскисал. Если кто хочет свою долю от золота Гудрема - давай за мной. Вон гребцы на драккаре ярла спины рвут, веслами машут. Сейчас там будет драчка...
  
  - Веди к крайнему драккару, - приказал Харальд, когда берег был уже близко - и на палубу его корабля начали падать стрелы. - Переберусь на берег уже оттуда.
  Несколько викингов, оставив весла, сгрудились у борта, вскинув щиты, чтобы защитить гребцов. В сторону Харальда все поглядывали с легким страхом и изумлением.
  На лице ярла сияла маска. Проступала на коже бледными серебряными контурами - словно там, под кожей, пряталась морда то ли зверя, то ли змея. Просвечивала, горя тем же светом, что и глаза.
  Но с расспросами никто не лез, от страха - хоть его чувствовали все - никто не дергался. Все и раньше знали, что ярл у них со странностями. Просто теперь к его странностям добавилась ещё одна.
  И опять же - чем ярл страшней, тем больше страху нагоняет на врагов. А они в старости ещё будут рассказывать, как стояли под рукой сына Ёрмунгарда, внутри которого жил то ли зверь, то ли змей...
  Кейлев вскинул щит, заслоняя Харальда от стрел, полетевших ещё гуще.
  - Может, все-таки возьмешь с собой часть хирда, ярл? - крикнул он.
  На берегу вопили. Стрелы сыпались уже дождем. Несколько лучников перебрались на корабли, поставленные у берега - и стреляли оттуда.
  Что будет, если опять поймаю стрелу с зельем, вроде тех, что прилетели с драккара Грюмира, подумал Харальд. Начну рвать каждого, кто окажется рядом? Умереть не умру, но снова потемнею...
  Ненависть накатила, высвечивая все вокруг красно-желтым.
  Стрелу в него, зло подумал Харальд, могут пустить везде. Даже в его Хааленсваге, исподтишка.
  Нельзя прожить всю жизнь, прячась от своих врагов. Так что придется пойти и разобраться. И узнать заодно, как подействуют на него стрелы с неизвестным зельем теперь. После того, как на его лице засияла морда зверя...
  - Девчонку беречь, - повторил он уже с угрозой. И, притянув Кейлева к себе, крикнул тому в ухо: - Один раз ты меня уже ослушался. Полез сюда раньше времени... но это оказалось хорошо и вовремя, поэтому, считай, этого не было. Но если ты приведешь девчонку в руки людей Гудрема - убью. Увидишь, что вокруг меня толпа из его вояк - отступай, уходи из Йорингарда. Выжидай... золото у вас есть, так что не пропадете. Но помни - девчонка должна жить. Ты меня понял?
  - Да! - крикнул тот.
  Много чего ещё сказать бы, но времени нет, подумал Харальд, отпуская кольчугу старика. Дать бы девчонке свободу - но даже свободная, она не уйдет дальше соседнего селения. И золото завещать бессмысленно, бабе без защиты родичей к нему даже прикоснуться не дадут...
  Значит, придется не только разобраться - но и выжить. Приближавшиеся драккары сияли желто-красным все ярче.
  - Найти тебе шлем, яр... - начал было Кейлев.
  И смолк на полуслове. Рука, державшая щит перед Харальдом, опустилась, дрогнув.
  Морда зверя, проступавшая на лице ярла ото лба, от волос, собранных в косицы, плеснула вдруг таким светом, что ноги у старого викинга ослабли.
  И по косицам, вплетаясь в пегие волосы, поползли тонкие нити серебряного огня.
  - Не надо, - тяжело ответил Харальд. Оскалился, завершая морду рядом сияющих зубов.
  А каково сейчас ему в глаза смотреть, невольно подумал Кейлев. И содрогнулся.
  Нос крайнего драккара уже был рядом. Корабли соприкоснулись, борта затрещали.
  Харальд прыгнул.
  Кейлев тут же рявкнул сидевшим на лавках, чтобы отгребали назад. И подумал - что-то не то не только с ярлом. Что-то не то и с этой славянской девкой. Какая-то она...
  То, что ярл её до сих пор и пальцем не тронул - это ладно. Он и других убивал не сразу, в начале, как всякий мужик, просто на постели их мял. А вот то, что после неё он сначала пришел в себя, а потом начал светится...
  Кейлев кинул взгляд на берег, медленно отходивший назад. То, что там творилось, не было битвой. Ветераны Гудрема, прошедшие не одну битву и перед этим стоявшие на берегу плотной толпой, сейчас разбегались. Кто-то вопил:
  - Ёрмунгардсон! Сияющий змей!
  Потом он увидел своего ярла - тот поднимался по берегу быстрым шагом. Голова светилась ярким серебром...
  Несколько викингов, устоявших и не побежавших, встретили его поднятыми мечами. Ярл, поднырнув под лезвия, срубил тела наискосок, страшными ударами, нанесенными под ребра...
  И понесся дальше уже бегом, размазываясь в тень с сияющей головой. Неведомо как уклоняясь от брошенных в него копий. На долю мгновенья, не больше, задерживаясь рядом с каждым, кто ещё держал оружие...
  Путь его отмечали тела, разрубленные наполовину.
  
  Убби с людьми подоспели к стене, обрывавшейся на берегу, как раз к тому времени, когда Харальд подбегал к первым домам Йорингарда.
  - Значит, так, - распорядился Убби, охватив одним взглядом ту неразбериху, что творилась на берегу. - Людей Гудрема - бьем. Наших, из хирда Вельди - потихоньку отпускаем. Все-таки мы с ними не один раз вместе эль пили - и кровавый, и простой, похмельный. Если умные, то потихоньку соберутся на своем драккаре и отчалят. К ярлу Харальду не подходить. Он, похоже, опять не в себе. Ну да он берсерк, ему положено. Идем туда, где казна. Посмотрим, что там с нашими... и с золотом. Пошли!
  
  Над водой фьорда уже поднимался холодный предрассветный туман, когда Харальд снова спустился на берег. Замер за пятьдесят шагов до драккаров, рявкнул:
  - Кейлев! Сюда!
  Крик улетел в серые разводы тумана. Потом, через некоторое время, послышались удары весел по воде.
  В крепости за спиной сейчас было тихо. Убби со своими людьми, очень кстати вернувшиеся, зачистили поле боя, идя следом. По берегу валялись куски тел, ноги то и дело скользили в земле, размякшей от красной влаги.
  Пахло кровью и внутренностями.
  Конечно, большая часть людей Гудрема сбежала - у берега не хватало одного драккара и почти не осталось лодок. И все же...
  Этой ночью в Вальгаллу, к Одину, пришел новый хирд - а то и больше, подумал Харальд, стоя на берегу. Одноглазому богу будет кого повести в бой, когда настанет Рагнарёк.
  Конец света и последняя битва. Та самая, после Фимбулвинтер.
  Харальд разжал руки, секира тяжело упала на прибрежные камни. Содрал рубаху, теперь всю покрытую порезами.
  Кинул взгляд вниз.
  Верхнюю часть груди и плечи опутывали нити серебряного сияния, похожие на корни дерева. Заканчивались они на середине груди...
  Лица своего Харальд увидеть не мог - но судя по тому, что Убби с парнями все время держались на расстоянии, не подходя близко, оно сияло.
  Мне бы увидеть Добаву, устало подумал он. А потом допросить Грюмира, которого, уже оглушенного, связали люди Убби. И решить, как встретить Гудрема. Мне ещё так много всего надо сделать...
  Небо уже светлело.
  Он зашел в воду. Сел, с головой окунувшись в легкую, зыбкую волну фьорда. Потер ладонями лицо, косицы, смывая запекшуюся кровь.
  А когда разогнулся, увидел фигуру, выступающую из воды шагах в десяти от него. Мелкие волны колыхались у темно-серых плеч появившегося.
  - Ёрмунгард, - выдохнул Харальд.
  - Ты все-таки разбудил его, - проскрипел тот. - Зверя в себе...
  - Пришлось, - негромко ответил Харальд.
  Серые клубы тумана сгущались вокруг, быстро закрывая и берег, и борт ближайшего драккара.
  - Этого нельзя... этого нельзя было делать, - прошипел Ёрмунгард.
  - Поэтому ты вложил в руки Гудрема оружие против меня? - бросил Харальд.
  И замер, прислушиваясь. Удары весел звучали с долгими паузами - похоже, Кейлев вел драккар к берегу не торопясь, не желая напороться в тумане на корабли...
  - Это не оружие, - скрипнул отец. - Это была моя кровь. Чтобы намазать на стрелы, на копье, на лезвие меча. Моя кровь к твоей крови. Она спасла бы тебя... но ты сумел разбудить зверя. Он проснулся, хоть и не совсем...
  - Зачем все это? - быстро спросил Харальд.
  И подумал - главное, чтобы Ёрмунгард не исчез, не успев или не пожелав объяснить хоть что-то.
  - К чему тебе отравлять меня своей кровью?
  - Не отравлять. Спасать, - проскрипел отец. - Подумай, почему ты стал берсерком. Это дар Одина. Зачем он вложил его в тебя... Моя плоть... дар Одина... а потом мой яд. Все, чтобы ты стал зверем. Чтобы моя плоть поднялась в небо. И начался Фимбулвинтер. Чтобы после всего воскрес Бальдр, сын Одина, убитый твоим дедом Локи. Ты и я погибнем... так было предсказано. Бальдр воскреснет. Так будет, когда кончится Рагнарёк.
  - И ты решил сделать меня драугаром, - выдохнул Харальд. - Чтобы я не стал тем, кто поднимется в небо...
  - Не драугаром. Таким, как я.
  Что ж, подумал Харальд, теперь я знаю, каково это - быть Ёрмунгардом. Равнодушие - и красный свет от чужой плоти. Тепло, которое можно ощутить, только истязая.
  - И все же ты предупредил меня о яде, - торопливо сказал он. Когда ещё отец почтит его своей беседой - особенно если Фимбулвинтер и впрямь близко...
  - Яд, - прошипел Ёрмунгард, погружаясь в воду. - Мой яд. Тор и Один дали мой яд людям с той стороны моря. Они придут... и ты поднимешься. И Фимбулвинтер начнется. Берегись... людей. Яда...
  Он исчез.
  Клочья тумана вокруг стремительно таяли.
  Харальд снова плеснул себе в лицо морской водой. Подумал - хорошо, что в воде драки не было. Иначе волны сейчас отливали бы красным.
  Значит, близится Фимбулвинтер.
  Старая история - жил-был бог Один, и был у него прекрасный сын Бальдр. Бог света, добра, любви, весны...
  Всего самого лучшего, насмешливо подумал Харальд.
  А потом бог коварства Локи, его дед и отец Ёрмунгарда, подстроил так, чтобы слепой бог Хёд убил Бальдра. И за это хитреца Локи другие добрые боги привязали к скале - причем кишками его же собственного сына, Вали.
  Потому что это единственные узы, которых Локи не посмеет разорвать.
  И капает на тело Локи своим ядом змея, примостившаяся над ним - а Сигюн, его верная жена, стоит рядом и держит чашу. Иногда она отходит, чтобы выплеснуть собранное, и тогда яд прожигает тело Локи. Бог коварства корчится в муках, отчего вся земля трясется...
  Но предсказано, что Локи со своими детьми рано или поздно затеют Рагнарёк, последнюю битву. После которой Бальдр воскреснет. Кроме того, ещё двое сыновей-богов Одина останутся в живых. И два сына бога Тора. А Локи и все его потомство погибнут...
  Харальду эта история не понравилась с самого начала, как только он услышал её от скальдов. Ну зачем потомству Локи - среди которых был и Ёрмунгард - начинать этот Рагнарёк? Если они после него все равно погибнут?
  А единственные, кто выиграет от Рагнарёка, это Один и Тор. Пусть их самих не станет - но пятеро их сыновей унаследуют мир. В котором не будет ни Локи, ни Ёрмунгарда...
  Ни его, Харальда.
  - Ярл! Ярл, где ты? - заорал где-то на берегу Кейлев.
  Он ещё раз окунулся в мелкие волны и встал. Рявкнул:
  - Сюда!
  Кейлев подбежал - и даже не попятился, когда Харальд вышел на берег. Только спросил с беспокойством:
  - Ярл, как ты? Привести сюда девчонку?
  - Я не бык в стойле, - проворчал Харальд, хмурясь. - Мне никого приводить не надо, сам доберусь. Мне сейчас нужно отдохнуть, Кейлев. Убери всех с моего драккара. Хочу тишины. И пришли туда кого-нибудь с едой и питьем. Найди мне чистую одежду, переодеться. Сундука с моими тряпками я не взял...
  - Да, ярл, - с готовностью сказал Кейлев.
  Харальд оглянулся.
  Прибывающий свет высвечивал разрубленные тела, валяющиеся по всему берегу. Там, где он убил ярла Хрорика, землю укрывало кровавое месиво - сплошное, без просветов...
  Над Йорингардом уже каркали вороны.
  - И вот ещё что, - сказал он, тяжело ворочая языком. - Здесь где-то бегает Убби - он этой ночью встал под мою руку со своими людьми. Найди его. Отправьте спать всех, кого можно. Стены охранять редкой цепью. К устью фьорда отправь одну лодку, не больше. На скалы стражу не ставьте, не до этого. В поместье есть рабы. Пусть они соберут все тела и похоронят. Из тех, кто ушел со мной, выжили только Бъёрн и Ларс. Скажи им, что они могут выбрать себе любой из драккаров, стоящих у берега. Только мой пусть оставят мне.
  - Все сделаю, ярл, - Кейлев кивнул, глядя преданно и с восхищением.
  Придется дать драккар и ему, хмуро подумал Харальд. За сообразительность...
  Вот только где потом найти хирды для его новых хирдманов?
  Он тряхнул головой, отгоняя лишние мысли. Сейчас ответов все равно не найти. Потом, все потом... Спросил:
  - Где мой драккар?
  - Там, ярл, - старик ткнул влево. - Последний в ряду.
  Харальд распорядился напоследок:
  - Скажи Убби, чтобы с Грюмира глаз не спускали - я с ним ещё потолкую...
  И зашагал к своему кораблю.
  Большая часть его людей уже успела выбраться на берег - и сейчас стояла толпой, дожидаясь возвращения Кейлева. При виде ярла, размашисто шагающего в их сторону, на многих лицах появилось облегчение. Самые молодые даже заулыбались.
  Ещё и потому, мелькнула у Харальда мысль, что Кейлев шел за ним по пятам. Показывая всем и каждому, что с ярлом все в порядке - вон, сам он топает в шаге от него, и ничего, жив...
  Харальд на ходу скосил глаза. Серебристые корни по-прежнему змеились на коже плеча. Но сияние их выцвело, заглушенное светом разгорающейся над Йорингардом зари.
  Вот и хорошо, рассудительно подумал он. Глядишь, девчонка не так сильно испугается.
  Потому что если тогда, в море, она не разглядела морды зверя на его лице - то ли солнце ей било в глаза, то ли сам зверь тогда показался тольку ему - то теперь все по-другому. Сияние на его лице видят все, а значит, и она увидит...
  Он взобрался на драккар по веревочному концу, плававшему в воде. Рявкнул на четырех парней, сидевших возле низкого, ему по плечо, чулана, куда должны были спрятать Добаву:
  - Все на берег... и чтобы никого на палубе не осталось!
  Молодые викинги вскочили и убрались, пряча понимающие ухмылки. Они побывали в немногих походах, и сами знали - после горячки боя завалить бабу на спину самое то. Враз отходишь, и от всего сразу...
  Харальд сунулся за занавески. Пригнувшись, сделал один шаг. Опустился на одно колено.
  Коснулся пальцами правой руки палубы, замер, глядя в тот угол, куда забилась Добава.
  Надо думать, наслушалась криков, мелькнула у него мысль. А теперь ещё и на него насмотрится...
  Девчонка сидела, закутавшись в меховое покрывало, прихваченное из его опочивальни в Хааленсваге. Смотрела на него расширившимися глазами.
  Здесь, в полутьме за занавесками, морда зверя на лице Харальда опять налилась светом.
  Узнает или нет, устало подумал он. Примет или нет...
  
  Когда к ней за занавески зашло не пойми что - тело как у человека, а вместо лица страшная, сияющая серебром морда, пускающая серебряные корни в плечи - Забаву охватил такой ужас, что дыхание перехватило. И сердце заколотилось дико, бешено.
  Где-то вдалеке переговаривались люди - на незнакомом, лязгающем железом чужанском языке. Воронье каркало, вода плескалась...
  А чудище, зашедшее к ней за занавески, опустилось на одно колено. Замерло, кинув руку на пол, пригнулось.
  Да так и застыло.
  Забава смотрела... и с ужасом узнавала.
  Вон те косицы - как у Харальда. И плечи у него такие же широкие, как у этого чудища. И лоб вроде бы похож, такой же широкий и высокий. Волосы, хоть и вплетены в них сияющие нити, но - пегие. А глаза серебряные...
  И голос, бросивший несколько слов перед тем, как человек с мордой вместо лица зашел к ней за занавески, звучал совсем как голос Харальда-чужанина.
  А ещё он ждал. Не кидался, не тащил куда-то, не рвал на ней одежду - точнее, оставшуюся от неё единственную рубаху...
  И вот по этому ожиданию Забава поняла окончательно - Харальд. Он, и никто другой.
  Только что с ним сталось?
  Наверно, околдовал кто-нибудь, с горестным испугом подумала она, выпутываясь из складок мехового покрывала. Иначе как все это объяснить? Ни земель здешних, ни того, как эти чужане живут, она не знает. Может, у местных такое колдовство и в ходу, и в обычае...
  Забава привстала, склонив голову. Сделала два шага, тут же оказавшись перед Харальдом. От её рубахи до его груди расстояния осталось - в половину ладони, не больше.
  Она, не думая об этом, коснулась одной из косиц. Волосы на ощупь оказались мокрые, жестковатые от морской соли. Совсем как косицы Харальда тогда, на лодке после купания.
  И Забава, испуганно выдохнув:
  - Харальд!
  Обхватила его голову двумя руками. Потянула к себе, путаясь пальцами в его волосах. Потом ухватилась за колючие, в щетине, щеки, запрокинула ему голову вверх, чтобы посмотреть в лицо.
  Навстречу ей яростно и люто блеснули серебряные глаза, обведенные глазницами зверя...
  
  Ну вот и ладно, удовлетворенно подумал Харальд, едва Добава встала и шагнула к нему. Дернул левой рукой завязки штанов - тело начало просить своего, едва увидел девчонку, забившуюся в угол.
  А она, дуреха, ещё и голову его к себе прижала. И Харальд уткнулся лбом ей в грудь, ощутив дрожавшие справа и слева грудки...
  Последняя покаянная мысль - обещал ведь заласкать всю, с ног до головы, а сам вместо этого думает лишь о том, как бы поскорей ей ноги раздвинуть - исчезла.
  Харальд, подхватив с двух сторон подол женской рубахи, потянул ткань вверх.
  Девчонка, гладившая ему щеки, всполошилась лишь тогда, когда его руки добрались до бедер. Дернулась, стоя между ними, как в капкане...
  Глянула возмущенно и обиженно, словно он её обманул.
  Ну вообще-то так оно и есть, молча повинился Харальд, заголяя её тело уже выше груди. Только она об этом пока не знает...
  Он поймал ртом бусину соска, подрагивавшую у левой щеки. Ладонями, державшими подол, надавил на её лопатки, заставляя прижаться к нему всем телом. Оголенным, шелковистым на ощупь.
  Горячо, тепло. И - трепыхнувший у него под грудью живот девчонки... боится? Недовольна?
  В любом случае, она знает, что сейчас будет. Но по щекам, как когда-то, уже не лупит.
  И руки её лежали у него на плечах, не соскальзывая. Пусть и не ласкали, а просто лежали, подрагивая...
  Он перенес вперед колено, касавшееся палубы. Так, почти ползком, двинулся к дальнему углу, бережно заваливая её под себя - и уходя от занавесок.
  
  Когда Харальд-чужанин задрал на ней рубаху, Забаве вдруг стало горько. Его околдовали, на лице такое светится - ночью увидишь, со страху помрешь...
  А он даже в такой момент думает лишь о том, как бы свое мужское дело справить.
  Но ведь уже не исправишь, подумала она со вздохом. Взрослый мужик-то. Потом устыдилась, когда рот Харальда накрыл её грудь - и от этого по спине побежала теплая волна, от которой сразу же захотелось выгнуться в поясе, прижаться к нему...
  Стыдно-то как, подумала Забава, обмирая. И, вместо того, чтобы выгнуться, закаменела ещё больше. Тут, на корабле, и другие люди есть. А вся защита от их взглядов - две занавески.
  Но рвануться из его рук, показать, что не хочет того, к чему он вел, сил у неё не было.
  Кто его знает, как оно потом сложится, думала она, прикусывая нижнюю губу - чтобы не застонать, не дыхнуть слишком жарко, со стоном. Чтобы не услышали там, за занавесками, что здесь твориться...
   Сегодня Харальда-чужанина околдовали, а завтра, может, и вовсе убьют. И будет она всю жизнь потом вспоминать, как отказала ему сегодня в ласке.
  Тело Харальда, улегшегося сверху, оказалось холодным и тяжелым. Каким не было никогда. И вроде как мокрым.
  Штаны на нем, холодной влажной тряпкой коснувшиеся сначала её бедер, а потом скользнувшие вниз, к коленям и дальше, говорили, что Харальд, прежде чем прийти сюда, искупался в море. Но Забава все равно засомневалась. Может, он болен? И потому такой холодный, вроде как каменный? Вдруг это от колдовства приключилось - или ещё от чего?
  Она в испуге вскинулась и подалась вперед, обхватив его руками и ногами. Обвила, прижалась к нему, уткнулась в его плечо - покрытое толстыми нитями серебряного сияния. Согреть бы, а то ещё простудится...
  Правда, Забава сейчас и сама чувствовала холод, по спине от холодных досок вовсю гулял озноб. Но ему-то было тяжелей, чем ей. Он околдованный...
  И она с долгим вздохом обняла его так крепко, как смогла.
  
  Как раз в этот момент Харальд, скользнув рукой по её бедру - по шелковой округлости, от ягодицы к завитушкам у неё под животом - погладил мягкие складки между ног. Не просто так, а примериваясь. Тут же двинулся, убрав руку и нацеливаясь туда мужским копьем...
  А войдя, не удержался от стона.
  Тепло, шедшее от девчонки, завораживало. Отовсюду шедшее. И оттуда, из глубины её тела, и от кожи.
  Странно, мелькнула у Харальда спутанная, отдаленная мысль. Обычно это он всегда бывал горячим - а она, наоборот, вечно зябла...
  Но мысль тут же ушла. Он задвигался, прижимая её к себе, радуясь ощущению тепла от её рук и ног. Чувствуя, как уже внутри него самого зарождается тепло. Хлещет жаркой волной, докатываясь до пяток - и лба...
  
  Тело Харальда-чужанина под руками Забавы наконец погорячело - и она неожиданно для себя обмякла, откидываясь назад, на доски.
  На тело накатилась слабость, руки-ноги, теперь оледеневшие, разжались с дрожью. Видно, все-таки проняло её холодом от пола.
  Руки Харальда сжались у неё на плечах ещё крепче. Пришли в движение, скользнули под лопатки и низ спины. Горячие, жесткие...
  Забава, ощутив их тепло, судорожно вздохнула. А в следующее мгновенье увидела, что серебряные нити, корнями враставшие в его плечо, нависавшее сверху, начали угасать.
  Она вскинулась, прогибаясь, чтобы посмотреть на него.
  Страшная морда на лице Харальда уже исчезла. Одни глаза блеснули ей навстречу. Светлым серебром, как и прежде.
  Забава счастливо всхлипнула и потянулась к нему, забыв про слабость. Харальд в ответ стиснул так, что она задохнулась. Двинулся ещё сильней, размашистей, поцеловал торопливо в макушку.
  От тела его, входившего в неё все быстрей, живот наполнялся сладким жаром...
  И Забава не выдержала. Задышала громко, едва не срываясь в стон. В животе зарождалась тугая, упругая дрожь. Пролилась под конец как дождем, заставив тряско собрать колени и прижать их к бедрам Харальда. Теплым, горячим.
  Под конец она все-таки застонала. Само вырвалось...
  А потом лежала расслабленно, отогреваясь в его руках, пока он дважды не выдохнул сквозь стиснутые зубы - долго, с рычащим шипением. Перекатился, поднимая её с досок. Бережно, мягко поцеловал в полуоткрытые губы, лежа на боку и прижимая к себе.
  Живой, счастливо подумала Забава. И колдовство с него сошло. Выучиться бы говорить по-здешнему - да расспросить кого-нибудь, что это случилось с Харальдом-чужанином. Отчего у него на лице страшная морда сияла, от какой напасти...
  
  Помогло, радостно подумал Харальд, успевший воровато глянуть себе на плечо. Да и на бок он перекатился так, чтобы Добава, стиснутая его руками, оказалась как раз напротив занавесок - и в лицо ей полился тусклый свет.
  В синих глазах таял смятый темный силуэт. Он сам, но без сияющей морды на лице.
  Харальд отдышался, прижимая к себе озябшее тело девчонки, с задранным выше груди подолом. Дернул вниз рубаху, выпуская Добаву из рук. И махнул в сторону покрывала, валявшегося в углу.
  За занавесками вдруг зазвучали шаги. С той стороны на палубу поставили корзину с едой и крепким элем. Рядом - стопку одежды. Викинг, принесший все, тут же ушел.
  Где-то рядом дожидался, насмешливо подумал Харальд. И прислушивался к тому, что происходит в чулане. Чтобы не потревожить ярла, пока он со своей...
  Харальд вдруг запнулся, так и не завершив мысль тем словом, которое следовало тут добавить - девкой. Глянул на Добаву, сводя брови на переносице.
  Та, уже усевшись, подтянула колени к груди. Только подол одернула.
  Смотрела на него, не торопясь к покрывалу. Так, словно хотела его запомнить на всю жизнь.
  С этим надо что-то делать, решил вдруг он.
  Потом потянулся и подтащил к себе поднос. Следом взялся за одежду. Хитрый Кейлев прислал сразу три смены - на выбор.
  Похоже, старик добрался до сундуков Ольвдана, решил Харальд, перебирая расшитые тряпки. Отобрал себе штаны и рубаху попроще, остальное бросил на колени Добавы.
  Затем оделся, торопливо что-то пожевал, чувствуя, как засыпает на ходу, с куском в руке. Даже особо не смотрел, ест ли девчонка - не до этого было. Дернул покрывало, укрывая доски.
  Наконец улегся, взмахом руки подозвав к себе Добаву. Накинул на неё сверху другой край покрывала...
  И уснул.
  
  Засыпая, Харальд знал, что спать будет недолго - до появления драккаров Гудрема.
  Особого страха он теперь не испытывал. Вместе с людьми Убби, вставшими под его руку, у него было сто тридцать шесть человек. И это не считая восьми раненых, в число которых входили и Бъёрн с Ларсом.
  Конечно, против пяти драккаров это капля в море. Но был ещё и он сам. И укрепления...
  Однако проснулся Харальд не от того, что кто-то прибежал его будить - а просто потому, что выспался.
  И проснулся он уже на закате. Поморгал, с недоумением разглядывая алый просвет между занавесками. Зарево, горевшее вдали над морем, долетало сюда, проходя между скалами фьорда.
  Рядом посапывала Добава, похоже, тоже не спавшая прошлой ночью. Что и неудивительно...
  Харальд осторожно встал, кое-как выкрутился из покрывала, стараясь не разбудить девчонку. Вышел из чулана, осторожно ступая.
  Напротив, на носу, примостился Кейлев. Дремал, сидя на палубе и привалясь к планширю драккара. В кольчуге, с мечом на поясе, со шлемом, поставленном на палубу у колена.
  Рядом, аккуратно уложенная на доски, поблескивала секира Харальда. Уже отчищенная кем-то от засохшей крови и налипших мозгов.
  Он подошел, тронул старика за плечо. Кейлев тут же дернулся, просыпаясь. Поморгал, глядя на ярла и растягивая губы в улыбке.
  Высматривает первым делом морду зверя у меня на лице, с досадой понял Харальд. И радуется, не найдя...
  - Ярл. Я все сделал, как ты приказал. Те, что на страже, сменились после обеда, так что и они успели поспать.
  Харальд кивнул. Сказал свистящим шепотом:
  - Гудрем запаздывает.
  - Убби этот... - проворчал Кейлев, вставая, - так вот, он полагает, что Кровавая Секира сюда уже не сунется. Говорит, сбежавшие наверняка его предупредили. Конунг Гудрем уже знает, что случилось этой ночью в Йорингарде. И...
  Старик запнулся.
  - Продолжай, - Харальд нахмурился.
  - Убби считает, что Гудрем в бой не пойдет. Если ему рассказали, каким ты был этой ночью, ярл... он предпочтет скрыться в своем Вёлинхелле. И так оно будет лучше для всех.
  Но не для меня, подумал Харальд. Гудрем не успокоится. Жить придется с оглядкой, каждый день ожидая удара в спину - или даже открытого нападения.
  - Пойду поговорю с Грюмиром, - медленно сказал он.
  И бросил взгляд на берег. Тела исчезли, о бойне, произошедшей здесь, напоминала лишь вытоптанная трава, потемневшая от засохшей крови.
  - Поставь пять человек сюда на стражу, - Харальд кивнул в сторону кормы с чуланом.
  - Да, ярл. Если что, я в крепости уже и покои подобрал - удобные, охранять будет легко.
  - Для покоев рановато, - тихо бросил Харальд в ответ. - Пока пусть побудет тут.
  Он подхватил секиру, шагнул к борту. Там уже успели установить сходни, одним концом упиравшиеся в каменистый берег.
   Убби дожидался нового ярла шагах в пятидесяти от его драккара, сидя на камне. Завидев Харальда, он поднялся. С полдюжины бывших ветеранов Хрорика, развалившиеся возле него на траве, тоже встали.
  - Ярл, - Убби кивнул.
  Харальд кинул взгляд на полотно, намотанное на правую ладонь викинга. По ткани расплылись бледно-красные пятна, пальцы опухли и потемнели.
  - Как я понимаю, Убби, за мной теперь должок, - не торопясь, сказал он. - О моем вергельде мы поговорим потом. Где Грюмир?
  Убби, заулыбавшись при слове вергельд, махнул рукой.
  - Мы его спутали - и сунули в загон для скота. С охраной.
  - Хорошо. А скажи-ка мне, Убби... - Харальд скользнул взглядом по домам Йорингарда. - Почему ты думаешь, что Гудрем сюда не вернется?
  Старый викинг ухмыльнулся. Сам Ёрмунгардсон спрашивает его мнение - и при всех.
  - Ну... если бы ты, ярл, видел себя прошлой ночью, ты бы тоже не пришел.
  Харальд нахмурился. Убби, сообразив, что сболтнул лишнее, поправился:
  - Хочу сказать... думаю, Гудрем уже не придет. На стрелах, которыми тебя забросали на хольмганге, была отрава - мы тут уже поговорили по душам с одним лучником, с драккара Грюмира. Но ты эту отраву переборол.
  Не я, подумал Харальд.
  - А кроме этого, у них, похоже, ничего не было. Иначе Грюмир пустил бы в ход все, что имеет, когда ты его... И потом...
  Убби на мгновенье смолк. Продолжил, блеснув глазами:
  - Не конунгу, пусть даже и Гудрему Кровавой Секире, тягаться с сыном Ёрмунгарда.
  - Пошли, - угрюмо сказал Харальд. - Поговорим с Грюмиром.
  
  Казна Гудрема хранилась там же, где и вчера - Харальд приметил стражу, выставленную у того самого дома, где прошлым вечером стояли Бъёрн и Ларс.
  Он бросил через плечо, обращаясь к Убби, шагавшему за ним следом:
  - Казну пересчитали?
  - Всё взвесили, мешки запечатали, - обрадовано сказал тот. - То, что у Грюмира отбили, всё на месте. Разве что он сам или его люди успели что-то своровать. Ты не подумай чего, ярл, мы казну осматривали вместе с твоим Кейлевом. Вместе и печати накладывали...
  - Я не думаю, - буркнул Харальд. - От того места, где вы держите Грюмира, крики до берега долетают?
  - Ну... - Убби задумался. - Могут и долететь. К вечеру, особенно если тихо, крик летит далеко.
  - Есть поблизости укромное место, чтобы вопли заглушить?
  - Да там сбоку женский дом, - обыденно сказал Убби. - Мои парни туда уж заглянули... ты, ярл, пока спал, криков не слышал? Вот туда и потащим, если тебе хочется тишины.
  Харальд коротко глянул на него через плечо. Спросил холодно:
  - Дочки Ольвдана?
  Убби засопел.
  - Я спросил, - тихо напомнил Харальд.
  - Там, среди них, только две нетронутых Гудремом и остались, ярл. Мы их заперли, для тебя. Я даже своего парня отрядил, дверь охранять. А остальные... один раз им между ног вошло, чего бы и дальше не зайти? Тем более, что начали не мы, а Гудрем. Вот пусть родня Ольвдана с него и спрашивает, если что. Правда, до сих пор они что-то не больно рыпались...
  Харальд на ходу равнодушно подумал - не везет дочкам мертвого конунга. Однако во всех захваченных крепостях судьба всех женщин одна и та же. И не ему, истязателю женщин, кого-то осуждать.
  Спросил с насмешкой:
  - Как нетронутость-то определили? На ощупь?
  - Да что мы, зве... - начал было викинг. И осекся, проглотив остаток слова.
  Ну-ну, подумал Харальд.
  - Тут нам сам Гудрем помог, - быстро выпалил Убби, торопясь загладить промашку. - Велел всех дочек конунга сберечь для себя. Поэтому, когда Йорингард взяли, девок Ольвдана согнали в одни покои. Заперли там... Начал Гудрем, понятное дело, с Рагнхильд Белой Лани. Потом для него по одной выводили. Когда ты подоспел, там только две девки и остались. Но обе - нетронутые, Одином клянусь...
  - Когда о девках говорят, Одином не клянутся, - приглушенно сказал Харальд, останавливаясь.
  Убби вздрогнул. Голос у ярла срывался то ли в рычание, то ли в шипение...
  - Веди-ка меня прямо в женский дом, - велел Харальд. - И пусть твои люди приведут туда Грюмира.
  
  Вышел Харальд из женского дома, уже когда стемнело - и на стенах Йорингарда редкой цепью засветились огни. Присел на корточки, отступив с утоптанной дорожки на траву. Несколько раз воткнул в землю кинжал, счищая кровь.
  Рвать руками Грюмира он не решился - мало ли что опять могло в нем проснуться. На каждом шагу к девчонке не набегаешься...
  Пришлось пустить в ход лезвие.
  Знал хирдман Гудрема гораздо меньше, чем хотелось бы Харальду. Но даже это немногое выдал не сразу.
  Гудрем вручил своему хирдману странное снадобье в крохотной серебряной баклажке, туго заткнутой пробкой, ещё перед тем, как отправиться в Йорингард. С наказом пустить в ход, если вдруг объявится берсерк Харальд.
  Точно такие же баклажки получили и другие хирдманы - все, кроме людей Хрорика. То ли Гудрем им не доверял, то ли его запасов на всех не хватило.
  Похоже, все, что делал Гудрем, делалось не просто так. И прилюдная, при всех, жертва Ёрмунгарду, и его болтовня на пиру... слухи об этом рано или поздно просочились бы. И дошли до Хааленсваге. Скорей всего, во Фрогсгарде Кровавая Секира тоже кричал, что заставит служить себе берсерка.
  Его и впрямь ждали в Йорингарде, вот только он пришел чуть раньше - благодаря Рагнхильд.
  Главное условие, и это Гудрем повторил своим хирдманам несколько раз - снадобье должно было попасть берсерку в кровь. Самое лучшее, как сказал Гудрем Секира, это намазать его на стрелы и стрелять издалека. Меч и копье использовать, только если Харальда уже повяжут.
  После этого Гудрем приказал отступить, оставив Харальда в одиночестве. И держаться от него в одном полете стрелы.
  Через некоторое время берсерк должен был свалиться с ног. Тогда его следовало заковать в цепи - но ни в коем случае не убивать.
  Ещё Гудрем строго-настрого приказал не давать Харальду пресной воды. Кидать рабов или пленных - для пропитания и чтобы занять на время.
  А потом, как хвастался Гудрем, Харальд станет его ручным берсерком, который завоюет для него половину мира.
  Больше Грюмир ничего толкового Харальду не рассказал.
  Баклажка в момент штурма висела у него на поясе. Грюмир смазал снадобьем меч и копье - хотя стрелы, которые его лучники пускали в Харальда уже на берегу, почему-то не подействовали.
  Баклажка отыскалась у одного из людей Убби, которые подоспели к Грюмиру уже после того, как Харальд оглушил его секирой, повернутой плашмя. И побежал рубить следующих.
  Харальд, взяв в руки небольшой, с его ладонь, сосуд, отсек от дощатой кровати - допрашивали Грюмира в одной из спален женского дома - длинную щепку. Намотал на неё лоскут белого полотна, окунул.
  На ткани остался влажно поблескивающий серый след. Кровь его отца, Ёрмунгарда...
  
  Отчистив кинжал, Харальд выпрямился. Глянул на Кейлева, поджидавшего его у дверей женского дома.
  - Где у нас Торвальд со Снугги?
  - Под охраной, - с готовностью ответил тот. - Сидят вместе с людьми Гудрема.
  - Потолкуй-ка с ними, - приказал Харальд. - Скажи, что ярл пока думает - но склоняется к тому, чтобы простить их. И взять в хирд, хоть они и умолчали про Рагнхильд, с которой встретились в Мейдехольме. Пусть расскажут, где здесь живут рыбаки. Если ночью Гудрем так и не нападет, утром пошлешь две лодки, в обе стороны по побережью. Вдруг кто-то из местных видел сегодня в море драккары. А сейчас... пусть половина людей бодрствует, а половина спит. Перед рассветом, когда небо начнет светлеть, стража должна поменяться. Я - на берег.
  Он развернулся и пошел вниз, к воде. К своему драккару.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"