Катавасов Иван : другие произведения.

Коромысло Дьявола

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Иван Катавасов
   ЯРМО ГОСПОДНЕ
   Между отрицанием и утверждением
  
   Религиозная сайнс фэнтези для верующих и не очень верующих в XXI веке от нашей христианской эры.
  
   Copyright No 2016 by Ivan Katavasov. All rights reserved.
  
   B упомин моему ушедшему читателю Евгению Якушевскому на добрую память средь живущих.
   0x01 graphic
   СОДЕРЖАНИЕ
  
   КНИГА ПЕРВАЯ
   ДОСТОЯНИЕ КУПНО ЛЮДИ ТВОЯ
  
   ГЛАВА I. БЫЛОЕ -- НЕ ПРЕДЕРЖАЩЕЕ
   ГЛАВА II. ЯВНОЕ ОСТАЕТСЯ ТАЙНЫМ
   ГЛАВА III. НА ЧЕСТНОМ ПИРУ БЕЗ ПОХМЕЛЬЯ
   ГЛАВА IV. ТРИ ДАМЫ И ДВА РЫЦАРЯ
   ГЛАВА V. С ВОСТОКА НА ЗАПАД, С ЮГА НА СЕВЕР
   ГЛАВА VI. ЗА МАСЛЕНИЦЕЙ ИДЕТ ПОСТ
   ГЛАВА VII. ДАЛЕКО НЕ УДАЛЯТЬСЯ, БЛИЗКО НЕ ПРИБЛИЖАТЬСЯ
  
   КНИГА ВТОРАЯ
   СОБЛЮДАЙ МОЛИТВАМИ СВЯТЫМИ
  
   ГЛАВА VIII. ДВОЙНЫЕ ПАСХАЛИИ В ДВУХ ПОЛУШАРИЯХ
   ГЛАВА IX. СВЕТЛЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК И ПАСХАЛЬНАЯ СЕДМИЦА
   ГЛАВА X. ПАСХАЛЬНАЯ НЕДЕЛЯ КОНЧАЕТСЯ В СУББОТУ
   ГЛАВА XI. ДОЛГАЯ НОЧЬ ПЕРВОМАЯ
   ГЛАВА XII. АНТИПАСХА ЗДЕСЬ, САФАРИ ТАМ
  
   КНИГА ТРЕТЬЯ
   ТВОЯ ТВОИХ ТЕБЕ ПРИНОСЯЩИХ
  
   ГЛАВА XIII. ВЫСТАВКА ДОСТИЖЕНИЙ КАВАЛЕРСТВЕННЫХ ДАМ
   ГЛАВА XIV. МЕСЯЦ МАЙ ЕЩЕ НЕ ЛЕТО
   ГЛАВА XV. ВО ПЛОТИ И В ДУХЕ
   ГЛАВА XVI. В ДУХОВНОМ ИЗМЕРЕНИИ
   ГЛАВА XVII. МИНУВШИЕ ДЕЛА И ПРЕДЕРЖАЩИЕ ЗАБОТЫ
   ГЛАВА XVIII. МНОГОЕ СВЕРШАЕТСЯ ИСТИННО
   ГЛАВА XIX. АНАФЕМА И ОСАННА
  
   L. b. s.
   Насколько по содержанию, настолько и по форме, роман "Ярмо Господне" соотносится с "Коромыслом Дьявола", поэтому авторское предупреждение благосклонным читателям остается в силе и в неизменности.
   Если кому-нибудь когда-нибудь придет в голову, будто бы ваш автор хоть как-то разделяет политические, натурфилософские и религиозные воззрения своих персонажей, значит, кто-то из нас в чем-то заблуждается. Совсем уж безысходно обманется тот, кто разглядит в этом повествовании что-либо физическое вместо метафизического.
  
   †
  
  
   "Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех".
   Святой апостол Павел, Первое послание коринфянам, 12:4,5,6.
  
   †
  
  
   "И когда повели Его, то, захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом".
   Евангелие от Луки, 23:26.
  
   †
  
  
   "Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко".
   Евангелие от Матфея, 11:29,30.
  
  
   КНИГА ПЕРВАЯ
   ДОСТОЯНИЕ КУПНО ЛЮДИ ТВОЯ
  
   ГЛАВА I
   БЫЛОЕ -- НЕ ПРЕДЕРЖАЩЕЕ
  
   --1--
  
   К одному из дальних, но довольно престижных городских кладбищ Филипп с Настей подъехали на закате ясного зимнего дня, почти в сумерках. Ерническое недоумение полупьяного кладбищенского служителя: не поздновато ли? -- Филипп резко отмел мрачной репликой.
   -- Здесь все появляются раньше, чем им хочется. Сюда никому и никогда не поздно, сударь мой.
   Тон ответа и явный смысл, в каком его сударем назвали, четко поставили на место нагловатого работничка из сферы ритуальных услуг. Он не рискнул далее навязывать какой-нибудь похоронный сервис ни хмурому Филиппу, ни Насте, раздраженным взмахом руки звучно активировавшей противоугонную систему на желто-белом "лендровере".
   Покамест не смеркалось, но солнце непреложно садилось. Переступая через сгущающиеся длинные тени, по утоптанной снежной тропе они вдвоем направились к недавним погребениям.
   Филипп нес в руках букет из дюжины темно-красных роз. Специально, по три цветка на каждую из четырех могил.
   Неистребимые языческие поверия-суеверия касательно четных-нечетных чисел, он пренебрежно отвергал, полагая их несовместимыми с истинной православной верой. Хотя и не считал большим грехом пошловатую суеверность тех, кто твердокаменно верует во что-либо материальное и вещественное. Или же творит навязчивые приметы из ложной мистики числовых построений.
   Едва скрывшись в лабиринте могильных памятников, каменных и железных оград, частых кустов и редких сосен, Филипп с Настей одновременно повернулись и молча долго провожали пристальным взором уходящее за гребень далекого леса подслеповатое зимнее светило. С последним лучом солнца они заедино, слитно осенили себя крестным знамением и только затем прошли к четырем беломраморным стелам на общем огороженном участке.
   Кресты-барельефы, надписи даже в сумеречный час заката блистают свежей золотой краской, стальная изгородь серебряно посверкивает. Траурные венки с фальшивыми цветами убраны; огороженная могильная территория чисто подметена; у первого слева памятника лежит белый букет свежесрезанных хризантем. К сороковому дню успения четыре могилы подобающим образом бережно благоустроены...
   По-разному суждено умирать людям. Чаще поодиночке им положено оставлять юдоль земную. Но иногда купно, в один и тот же день и час их бессмертные души расстаются с бренными и тленными телами. Четыре одинаковых даты на обелисках говорили о единовременном и безвременном упокоении близких Филиппа Ирнеева.
   Настя взяла из рук Филиппа букет и принялась раскладывать красные розы по глазурованным керамическим чашам у подножия памятников. Весной она обязательно посадит в них цветы, не требующие частого полива. Изредка цветики польет какой-нибудь проплаченный ханыга, вроде того пьяноватого придурка мортуса на кладбищенской парковке, что чуть было не поздравил их со старым Новым годом. "Мог бы лишиться здоровья полностью или частично, секуляр-недоумок".
   -- Фил, ну не терзайся ты так! В случившемся нет ни капельки твоей вины. Это наша судьба и Божье Провидение.
   Вспомни евангельского Симона Киринеянина. Ни тебя, ни меня никто ведь тоже не спросил, хотим мы или нет нести бремя наше, яко он Крест Господень.
   -- Понятно, Настена, прекрасно знаю, патер ностер. Ярмо верных рабов Божиих тягостнее коромысла диавольска. Весомость духа истинного превосходит тягости плоти тварной...
   Но вот по-простому, как человек, простить себе не могу. Мог бы все-таки успеть их спасти, кабы сообразил, понял, олух царя небесного, какое было у меня дурное предчувствие.
   -- Фил! Такое превышает наши знания и силы. Про меня говорить нечего, стопудово. Но и тебе не дано предвидеть, предусмотреть всё и вся.
   Возвращаемся в город, я замерзла. Нам пилить да пилить. Сам видел, дорога -- мрак и гололед. К вечеру нас Петя с Катей ждут, Джованни...
   -- Помню, не забыл. И у Марика сегодня сороковины...
  
   Ближние и дальние, кто немало слыхал, кое-чего знал, помнил о произошедшем, сочувствовали и соболезновали Филиппу Ирнееву. Потому что в конце ноября прошлого года он сразу потерял отца, мать, сестру. Муж сестры также погиб в той жуткой катастрофе, о какой еще долго будут ходить разные нелепые слухи, толковища, домыслы, пересуды. О ней еще продолжат публиковать газетные статьи, снимать телесюжеты, помещать разнообразные заметки в интернете, отмечая эту траурную дату в Дожинске и в Республике Белороссь.
   Нечаянное бедствие приснопамятно разразилось в центральном районе белоросской столицы, где в достатке старых домов крупнопанельной и крупноблочной советской застройки времен генсека Леонида Брежнева. Их почему-то все называют хрущевками. Со всем тем, и старорежимные строения хрущевской эпохи неподалеку от разрушенного дома Ирнеевых тоже имеются в тесном урбанистическом изобилии...
  
   Вечерело. Скоро совсем стемнеет... На пустыре кладбищенской автостоянки Настя с ироническим почтением обратилась к жениху:
   -- Рыцарь Филипп! Вы мне позволите завладеть рулевым управлением нашего экипажа?
   -- Дозволяю, субалтерн Анастасия, владейте.
   Насте очень хотелось отвлечь самого любимого и самого близкого ей человека от заупокойных размышлений на тему сорокового дня от людского мира сего. Хотя бы усадив его за руль джипа на обледеневшем загородном шоссе.
   Но это ей не удалось, машину пришлось вести самой. Меж тем Филипп все так же, вполне по-человечески, печально и меланхолично раздумывал о том, что было, не было и ушло как не бывало...
   Шурин Фил Ирнеев твердо решил похоронить зятя Яшу Самусевича рядом с женой, тестем и тещей. Пусть и не питал он к Ленкиному мужу каких-либо чрезмерно добрых чувств. Покойник Яша был для него чем-то вроде неудобного и неуютного стихийного явления природы, поселившегося в трехкомнатной квартире Ирнеевых несколько лет назад. Он по сю пору не уверен: имелось ли у зятя Яши какое-либо подобие разумной души.
   Тем не менее строго блюсти общежитейские уложения, установления от этого видимого, социального, мирского окружения Филиппу требовалось неукоснительно и неуклонно. Людским обрядам, обычаям, обыкновениям он чисто внешне следовал подобающим образом, исключая, конечно же, атеистические суеверия. Тем более нынче никто из суеверных и маловерных белороссов не осмеливается назвать христианскую веру религиозным дурманом, чудаковатой дурью или антиобщественным поведением.
   А ну как Бог по жизни есть? Да вдруг накажет нечестивых за богомерзкий атеизм на том свете? хуже того, отомстит на этом?!! Сверхъестественно!
   Яшины отец и мачеха, дядья, братья и еще кто-то, как и водится у язычников, Бога неведомого местами и временами гораздо опасались. Против церковного отпевания и прочих расходов не возражали. Они не больно-то скрывали радостное облегчение при известии о том, что все погребальные хлопоты, издержки с лихвой обеспечивает богатый столичный родственник, включая церковь и ресторанные поминки для толпы родных, близких, знакомых и сослуживцев безвременно усопших Елены Самусевич, Олега и Амелии Ирнеевых.
   Не отказались родоплеменные Самусевичи и от нарочито вежливого предложения почтить покойных на девятый день. Поминальную службу стойко вытерпели. Терпение и стойкость компенсировали потом, когда исправно, изрядно пили и закусывали в ресторане за счет Филиппа. Притом с песнями и плясками, с притопом да с прихлопом.
   Гулять так с кабацкой музыкой! Чего тут стесняться, кланяться, если Фильке Ирнееву, буржую недорезанному, положена огромная компенсация за родительскую квартиру, где он не жил, но был законно прописан? Для кого там было сказано: пускай мертвые хоронят своих мертвецов? Так в Библии написано, таков закон Божий, -- подвел религиозную базу под пьяное веселье Яшин папаша, интеллигент советского происхождения и воспитания, инвалид умственного труда.
   "Бог нам таких совковых уродственничков дает. Он же их и прибирает, каждого в свой час", -- умиротворенно подытожил Филипп девятый день от похорон. И начисто стер, почти с концами затер, удалил род-племя Самусевичей из своей жизни.
   На сороковины он никого не приглашал. Пусть себе дальние остаются где-то вдалеке. Если ненужных ближних и без них всенародно в избытке...
   Воспоминания о бывшем зяте, о свойственниках, кого теперь можно со спокойной совестью навсегда или на время позабыть, быстро помогли Филиппу обрести нужное расположение духа и состояние боевой готовности. Подействовали они ничуть не хуже вождения могучего джипа в загородной темноте по скользкой дороге на шипованных покрышках.
   Действительно, сидя побок с Настей, вовсю гнавшей "лендровер", Филипп вскоре вернулся к свойственной ему инквизиторской проницательности, к воистину духовному проникновению в скрытые и тайные премудрости бытия в образе видимом. Оно же, наше бытие, милостью Божьей есть невидимое тем, кому недоступна закрытая информация о подлинных причинах и следствиях, на взгляд непосвященных, вполне естественных, стихийно разворачивающихся событий.
  
   Крупноблочное пятиэтажное жилище Ирнеевых и соседнее жилье не так чтобы выстроили на зыбучем песке, как разглашают дворовая молва и кривотолки желтой полугосударственной прессы. На песчаном грунте где залили, где поставили относительно нормальный фундамент, натурально отвечавший строительным нормам и правилам сорокалетней давности.
   В бренном естестве своем ничто не вечно в нашей Вселенной, изначально подверженной энтропии и законам термодинамики; за давним сроком канализация пришла в естественное аварийное состояние. Филипп отлично помнит с детства, как неподалеку от их подъезда из-под земли частенько выбивался вонючий фонтанчик и проваливалась земля.
   Водопровод в доме перекрывали, канализационную яму-провал разрывали, огораживали, ковырялись в ней, затем опять зарывали. Но все равно сточные воды настойчиво подтачивали фундамент и ненормативно вырывались на поверхность.
   Фундамент, как могли, укрепляли, образовавшуюся многометровую трещину в стене родного дома периодически замазывали. В общем, шла обычнейшая ремонтно-строительная рутина, известная всем и каждому, кто хоть что-нибудь смыслит в строительстве и эксплуатации жилого фонда.
   Жильцы большей частью особо не роптали, не жаловались, не протестовали. Аварийный дом держится, ну и ладно. Видно, еще долго простоит, на их век хватит. Правда, кое-что им его укоротило.
   Да и видимая долговечность их родимой жилплощади вроде бы имелась, кабы не тайное, взаправду, ужаснейшим образом ставшее явным.
   Никто ничего такого не подозревал, не догадывался, отчего находившееся в десяти метрах от канализационного фонтанчика-родничка старое здание телефонной станции, прочно выстроенное на вековечном фундаменте из бутового камня, таит страшную смертельную опасность.
   Вернее, в том двухэтажном кирпичном сооружении не было ни синь-пороха чего-либо ужасного или смертоносного: шкафы, стойки с аппаратурой и питающими устройствами, прочая техника радио- и электросвязи. Потенциальный источник техногенной катастрофы был скрыт на глубине под землей, представляя собой довоенный склад авиационных и артиллерийских боеприпасов. Очевидным делом прохудившаяся много лет назад канализация его подмывала и разрушала.
   Об этом тыловом складе давным-давно напрочь забыли. Малая горсть уцелела на той войне из тех, кто о нем хоть как-то знал. В сохранившихся документах Западного особого военного округа это подземное хранилище взрывоопасного красноармейского имущества не значилось.
   В июне 41-го военный городок, где располагался склад, не раз подвергался немецким авианалетам. Во время оккупации он входил в зону еврейского гетто, устроенного нацистами. В июне 44-го зданиям и сооружениям на поверхности крепко досталось уже от советской авиации.
   В послевоенные годы пленные немцы в Дожинске долго-долго расчищали развалины, а многое строили заново на прежних фундаментах, сверху заливали бетоном каменно-кирпичное крошево и не лезли вглубь. И уж подавно никто глубоко не копал для возведения двухэтажного корпуса телефонной станции.
   "Однако до сих пор руины имеют обыкновение стрелять в упор", написала одна из немногих еще уцелевших белоросских независимых газет. Так-то оно и произошло, будто по писаному, рикошетом от давней войны и вооружений минувшего века.
   Семьдесят с лишним лет тротиловая смерть упорно дожидалась своего часа, пока темной ноябрьской ночью задолго до рассвета взрыватель ржавой советской авиабомбы не пришел в действие. Сдетонировало все, что могло взорваться мгновенно. Спустя мгновенье настал черед артиллерийских снарядов и противотанковых мин.
   Забытый армейский склад был не очень вместительным, не все в нем и взорвалось. Тем не менее, как вычислили специалисты, детонировавших и взорванных пяти или семи тонн в тротиловом эквиваленте реально хватило, чтобы сейсмически уничтожить целый квартал жилых домов.
   Крупноблочная пятиэтажка Ирнеевых, ближе всех находившаяся к эпицентру подземного взрыва, первой полностью рассыпалась на бетонные кубики. За ней в стопочку сложились, словно карточные домики, три соседние панельные высотки -- все их девять этажей сверху донизу. Наполовину разрушился стоявший торцом к телефонной станции кирпичный четырехэтажный домишко хрущевских времен.
   От злополучного здания АТС осталась лишь воронка глубиной около двадцати метров, к утру заполнившаяся грязной водой, фонтанировавшей из разорванных труб. Еще не рассвело, когда дом Ирнеевых окончательно превратился в бесформенную груду строительного мусора, а громоздкие развалины одного из панельных корпусов едва ли не целиком ушли в размытый песчаный грунт. Другие здания, строения в радиусе до полутора километров претерпели разрушения различной степени, в том числе от возгораний электропроводки и взрывов бытового газа...
   Статистика непосредственных человеческих жертв того взрывного катаклизма и огненного холокоста в ноябре, число тех погибших при свете пожаров, в кошмарной панике и ночной неразберихе, теперь, спустя сорок дней после трагедии, не входят в сферу пристального изучающего внимания Филиппа Ирнеева. Еще меньше его занимали тогда и волнуют сейчас политические аспекты этой техногенной катастрофы.
   Вольно оппозиционерам обвинять главу белоросского государства в злодейском организации взрыва у Молодежного озера за три недели до президентских досрочных выборов. А если кому-то этого хочется, флаг им в руки в поисках мифических чеченских террористов, талибов, "Аль-Каиды", Усамы бен-Ладена, расположившихся-де в Дожинске как у себя в ущельях и в пещерах. В декабре прошлого года Филиппу пришлось недосуг и вспоминать-то о политике, разве что мельком, вскользь. Хватало ему по самые церковные маковки совершенно иных предметных озабоченностей и душевных забот.
   "Спаси, Господи, души благочестивыя!"
   О тайной подоплеке взрыва он пытается сиюминутно не думать. Все же масштабы чрезвычайного происшествия ему тотчас показались подозрительными. Чья-то злонамеренная воля все же имелась где-то за кадром и за кулисами, последовательно внушало ему предвидение.
   Следовательно, он еще выйдет на след виновного или виновных в содеянном. Но не сей день и не завтра, потому как, знамо дело, сейчас ждут его близкие и любимые от мира сего.
   Вообще-то в дружеской компании сегодня ввечеру собираются и те, кто также много чего любопытного знают о сокровенном. Иначе говоря, наряду с ним будут те немногие, кому на этом свете даны чудотворные знания, способности, дарования обращать скрытое в явное и действенное. Допустим, и с Божьей помощью, но им это тоже не всегда удается. Далеко не все познается, кое-что узнается не сразу, а тем более осознается не всеми; сверх того, познание -- оно не для всех.
   "Аминь. Да свершиться истинно..."
  
   --2--
  
   Студент четвертого курса педуниверситета 21 года от роду Филипп Ирнеев обстоятельно не сомневался: истинная вера двигает горами и большими деньгами.
   Скажем, если упрямо не допускать, не верить в реальную стоимость ассигнаций, бумажных банкнотов, казначейских билетов, банковских обязательств, то не будет ни экономики, ни политики. Не станет ни общества, платящего налоги, ни мздоимливого государства, эту подать отбирающую. Состоятельные граждане и верноподданные вымрут, переведутся, сгинут, оборотятся нищими и голыми дикарями...
   Филипп зябко поежился, явственно представив себя несостоятельно голым, причем на морозе. Зато в теплом уютном личном автомобиле с хорошей мягкой подвеской испытываешь несколько иные ощущения и состояния.
   -- Сбрасывай обороты, Настена. В город въезжаем, из рака ноги. Не то как огребешь воздаяние, эдак малость превышающее рядовую гаишную мзду. Большой мешалкой по этому самому женскому месту...
   -- Си, кабальеро мио...
   Анастасия Заварзина в том ряду кое-какой толк знала в скрытом и явном, при этом не только на испанском языке, хотя всего лишь приступила к сдаче первой в жизни студенческой сессии на факультете международных отношений и бизнеса Белгосунивера. Откуда деньги берутся, ей, между прочим, известно вовсе не теоретически. Поэтому практическим путем, подрулив к супермаркету, она ситуативно предложила:
   -- Рыцарь Филипп, позвольте мне, ничтожному армигеру, заплатить за ваше крымское шампанское.
   -- Новая пачка премиальных от Ники?
   -- Отнюдь. Несколько солидных ставок в букмекерских конторах.
   -- Смотри, Настена, ох доиграешься. Ретрибутивно и больно, справа-слева по яичникам.
   -- Мне отмщение и воздаяние, рыцарь. Стопудово, где наша ни пропадала, Филька!
   -- Там же, где и везде. В радости и веселии... У Петьки с Катькой.
   Больше всех обрадовалась скорому приезду Фильки с Настеной мощная Петькина подружка Екатерина Делендюк. Подчас статью и фигурой она напоминала Филиппу то ли женское изображение на рострах гигантской древнеримской триремы, то ли известную садово-парковую железобетонную скульптуру "Девушка с веслом". Тем паче статное содержимое Катькиного бюстгальтера четвертого номера вживую гораздо превосходит мелкотравчатые творения искусства старых и новых мастеров.
   Екатерина весело тряхнула здоровенным бюстом и радостно оставила Фила Ирнеева с Петром Гаротником на кухне одних. В истовые тайны поваренного и кулинарного искусства ей вникнуть не дано, используют ее лишь на подсобных кухонных работах.
   Только так, от и до. А Филька, по ее хвалебным словам, есть даже не мастер, но гроссмейстер кулинарии и гастрономии. Тут ему и поварские книги в руки, и ножи, и поварешки.
   В шахматы Катя играет на уровне мастера спорта мужчины, голова у нее варит по-мужски. Трудится она в охранной фирме вместе с Петром, физическими нагрузками и силовыми тренировками не пренебрегает, вкусно и здорово поесть не боится. И потому ей можно верить.
   Филипп умело и уверенно вскрывал привезенный с собой большой и твердый кокосовый орех, готовя копру-сырье для быстрого запекания в виде мягкой и сладкой кондитерской помадки. Тем временем Петр медленно вздохнул, уставился на фонарь за окном и сипло произнес:
   -- Давай, Фил, помянем грешную душу раба Божьего евангелиста Марка. Как бы там ни было, сороковой день. И близких твоих помянем.
   Не дождавшись ответа от помрачневшего Филиппа, Петр плеснул каждому по полстакана польской "Выборовой".
   -- Будем, апостол Петр! По ним и за всё вечный молитвенник. Ибо Господь, кого любит, того наказует, бьет же всякого сына и дщерь, коих принимает.
   -- Принято, апостол Филипп. За одну снедь, как Исав, от первородства не отказываются. Прости, Господи, блудника Марка и прими его в царствии Твоем...
   Скорбно помолчав, Петр Гаротник сообщил о результатах частного расследования, что ведет его фирма по розыску пропавших без вести в ноябрьской катастрофе.
   Заказов прибавляется; официальным правоохранителям нынче не шибко доверяют. До сих пор не выявлено точное количество жертв. Крайне много дезинформации по политическим мотивам.
   -- ...По нашим данным, Марк Недбайный, видимо, мог остаться на ночь у своего давнего знакомого, некоего Яся Стефановича. Тело гражданина Стефановича Я. С. найдено и опознано. В пяти метрах от него обнаружена мужская сумка-барсетка со студенческим билетом на имя Марка Львовича Недбайного, студента второго курса Академии управления.
   Мне Марик сказал, мол, собирается съездить на нашу малую провинциальную родину к родителю за дополнительными деньгами. Джованни он говорил то же самое. Сам, видно, к этому Ясю завалился. Вот никто его и не искал целые сутки. И я думал: он -- у родителей. Пока дядя Лева не позвонил.
   Что в твоих кругах по этому делу слышно, Фил?
   -- У меня подтверждают аналогичную версию, Петь. Марику не повезло, попал под раздачу в разброс вероятностей. Или Бога прогневил.
   -- Тот-то и оно. Таки доконала его голубизна треклятая.
   В таком вот расположении души Петр Гаротник пребывал не так, чтобы не в своей тарелке, но вообще вне всех кастрюль, сковородок, противней на этой кухне, вдали от четырех комнат в этой квартире, какую они полтора года снимали на двоих с покойным Мариком на родительские деньги. Учились они опять же вместе в одной группе. К тому же отец Марка Недбайного, давний друг его отца, поручил ему присматривать за сыном.
   Получается: не уследил, не уберег.
   Выходит, как мальчишку провели апостола Петра, слывшего камнем веры, авторитетом, патриархом и Мафусаилом среди близких друзей Филиппа Ирнеева. Как-никак, Петру Гаротнику исполнилось прошлым летом 27 лет. Даже молодой преподаватель русского языка Джованни Сквирелли, проходящий стажировку в Дожинске и значащийся в хорошей компании Иоанном Богословом, на год его моложе.
   Осенью, однако, апостолу Петру пришлось уступить возрастное старшинство новому знакомому, коего представила почтенному библейскому обществу рыжая дева Мария Казимирская.
   "И дальнии нам становятся ближними", -- тогда резюмировал Филипп.
   Новый апостол Павел в миру пребывал военным пенсионером и выглядел весьма моложаво -- не старше 40 лет. Пал Семенычем на вы и на ты его так или иначе по-компанейски называли все, не исключая рыжей Маньки, для кого он стал любимым мужчиной, суженым женихом и всенепременным мужем.
   По всем статьям вписавшегося в компанию истово христианской молодежи Павла Семеновича Булавина нельзя не принять как ближнего своего по множеству веских причин. И главная из них состоит в том, что из-за него видимым образом студентка-медичка Мария Казимирская радикально и кардинально сменила сексуальную ориентацию.
   Ранее рыжая-бесстыжая похвалялась и выставлялась приснодевой, уверяя друзей, что однополая женская любовь помогает ей сохранять девственность и непорочность. Кто не верит, может лично в этом убедиться, посмотрев как в музее, не трогая руками или языком. Теперь же никто у нее и спрашивать о таких сексологических подробностях не осмеливается. Сразу видно: они с Пал Семенычем друг с другом живут душа в душу.
   Вон Настя Заварзина так и говорит. Они похожи друг на дружку, будто муж и жена, лет сто прожившие вдвоем и собирающиеся помирать не иначе как в один день.
   Счастливую парочку нельзя не привечать всем вместе и по отдельности. Среди прочих злоязычная и циничная особа -- начинающая журналистка Софочка Жинович -- умиляется, глядя на них, и за глаза обзывает молодоженами.
   А уж когда пророки и глашатаи информационно-технологического общества апостол Андрей и евангелист Матвей признали в Пал Семеныче "крутого профи, юзающего компы в натуре", то молодому поколению стало ясно: полковник внутренних войск Булавин принадлежит XXI веку. Может, чуточку, краешком зацепил век двадцатый, подобно им всем.
   По меньшей мере, бесподобный бортовой компьютер и периферия на булавинском "рейнджровере" стоят и умеют побольше, нежели наисамое продвинутое автомобильно-компьютерное железо, о каком они когда-либо слыхали и читали.
   И по части благочестия, религиозного рвения Пал Семеныч не уступит даже Фильке Ирнееву -- таково есть общее мнение. А по знанию теологии Булавина можно смело сравнить с каким-нибудь профессором духовной академии.
   Как-то обмолвился: вышел в отставку и начал писать книгу по религиозной философии. Интересно было бы почитать.
   Пал Семеныч с Манькой еще не подъехали, но Софочка тут как тут. Наверняка, ее нынче интересует Джованни, -- мимоходом отметил Филипп, отправив ее на пару с Настей по магазинам за недостающим провиантом и за кое-какими ингредиентами к себе домой.
   Без Марика, в подавленном состоянии из Петра кулинар никакой; мало чего соображает, действует машинально, из рук сырье валится, сыпется...
   "Непорядок, из рака ноги. Надо снова вспомнить Павла Тарсянина. Теперь бодрости духа ради".
   -- Петь, позволь процитировать близко к тексту. Итак-игитур, укрепите опустившиеся руки и ослабевшие колени и ходите прямо ногами вашими, дабы хромлющее не совратилось, а лучшее исправилось...
   Чудо свершилось незамедлительно. Так было, и так будет.
   Строки апостольского Послания к Евреям тотчас возымели действие. Не говоря ни слова, Петр расправил плечи, пружинисто перенес вес тела с пяток на носки, плавно развернулся на месте и вновь оказался в лучшей физической форме.
   Кому много дано, добавится. У кого мала сила духа и та отнимется.
   С доброй всесильной помощью Филиппа Ирнеева почет, уважение и окормление дорогие гости Петра Гаротника должны были обрести вдосталь. Ведь помимо хозяйского радушия их ждали полдюжины салатов, соблазнительное куриное суфле, чудесный закусочный торт с белорыбицей, искушающие обоняние свиные отбивные с острыми патиссонами на гарнир. Венчали же пиршество кондитерские изыски, где далеко не последней стала Филиппова кокосовая помадка.
   Изысканные яства в компании Филиппа вовсе не заявлялись невиданными редкостями и неслыханными раритетами. Красивому и вкусному питанию, услаждающему все органы чувств, его близкие друзья постоянно и неизменно отдавали должное, не меньше, чем пище духовной.
   Как некогда определил сам Филипп, и то и другое "более-менее питает тела и души благочестивых раздельно и гипостазировано".
   Тем меньше у кого-то есть нужда зарекаться от телесных удовольствий, когда на дворе святки и по юлианскому летоисчислению. А до Великого поста совсем еще далеко по всем христианским условным календарям.
   Из календаря никто не творит себе кумира или культа в данном библейском обществе апостолов и евангелистов хорошего вкуса вкупе с приятным времяпрепровождением. Да будет довольно календарных числительниц православным и католические монахам, молельщикам, заступникам людским пред Всевышним!
   Инокам и схимникам по монастырским уставам строго поститься положено. Ан мирянам грешно впадать в излишний ригоризм и облыжную гордыню, бездарно умерщвляя плоть. Духа им от тому уподобленных аскетических сущеглупостей нисколько не прибавляется.
   Вышесказанное компетентное мнение Пал Семеныча по поводу условности христианских календарей и напрасного умерщвления плоти некому в этой хорошей компании оспаривать. С ним экуменически соглашались.
   -- ...Понеже в истиной вере не имеется ни православных московитского толка, ни римских католиков-папистов, ни эллинов с иудеями, на заре нашей общехристианской эры принявших благую весть о первом пришествии Иисуса Мессии. Один Бог, одна вера, одно крещение. Каждому из нас дана благодать по мере дара Христова...
   В то время как в гостиной Павел Семенович пространно излагал теологические, астрономические, математические резоны по мотивам двойного празднования Рождества, Нового года и Воскресения Христова, Настя с Катей ловко, сдельно, сноровисто сервировали трапезу в столовой.
   Филипп и Петр им не мешали, без толку не командовали женщинами. Они зашли в комнату Марика, чтобы поговорить о деле.
   -- ...Фил, мне и Катерине эти хоромы не по средствам. До марта хата проплачена, в феврале мы съезжаем. Квартирку могу из рук в руки переуступить вам с Настей на тех же льготных условиях.
   Квартиру, хочу тебе сказать, можешь выкупить в рассрочку с кредитом от моего отца. Проблем нет. Родитель о тебе наслышан, твоего босса Рульникова весьма уважает. Известной нам Вероникой Афанасьевной издали восхищается.
   -- Заманчиво, Петр. Признаюсь, я об этом подумывал. Но Настя весной уезжает учиться в Штаты. Куда ж мне одному вся эта роскошь? Бог знает, что с нами всеми потом будет.
   -- Ну да, в животе и в смерти... На свадьбу скоро позовешь?
   -- Настя сегодня торжественно объявит. Не хочу лишать ее этого удовольствия, ибо сюрприз.
   -- Во где секрет! Сонька уже растрезвонила, у Машки все выпытала. А мне Катерина доложила.
   -- Как у нее, кстати, со здоровьем?
   -- Слава Тебе, Господи, без рецидивов, проверяется регулярно. Век за тебя и твою Нику буду Бога молить.
   При всей своей религиозности Петр Гаротник полагал чудотворчество делом редким, доступным лишь праведникам и святым. Посему диву не давался и верил в эффективность особых медпрепаратов, какие применяются в частной клинике Вероники Триконич только для немногих истинно избранных. Тогда как всем прочим огулом званым достаются обычное лечение и стандартные процедуры.
   Когда у Екатерины в прошлом году обнаружили рак молочной железы и метастазы, только в "Триконе-В" удалось остановить дико прогрессировавший патологический процесс, а затем обратить вспять смертельную болезнь. Причем прижимистая мадам Триконич, мегера-миллионерша, за свершившееся медицинское чудо не взяла ни цента, ни копейки с друзей Филиппа.
   Это уж воистину восстало неизъяснимым, удивительным, сверхъестественным явлением. В самодовлеющую чудесную благотворительность Петр поверить никак не мог и потому благодарил Бога за то, что есть на свете хорошие люди и друзья.
   В тот вечер за дружеским столом никто не поминал пьянством на сороковой день ни пропавшего без вести Марка Недбайного, ни достоверно погибших родных Фила Ирнеева. Вышло оно вполне естественно и объяснимо. Не сговариваясь, все тактично промолчали, дружно оставили произошедшее в минувшем году в подтексте и в контексте. Неужели не видно, как до сих пор переживают Петя и Фил?
   Истинные друзья своих друзей познаются будь то в горе или в радости, не правда ли?
  
   Будет нелишним отметить абзацем-параграфом и пробельной строкой один немаловажный правдивый факт. Чересчур пьяное веселье в ближней и дружественной компании Филиппа Ирнеева нисколько не поощрялось.
   Спиртные напитки библейское общество относило в класс бакалейных продуктов питания. Как-то: сахара, соли, муки, чая, кофе, пряностей и тому подобного.
   Спиртное есть ингредиент славного застолья, каковой требуется придирчиво приобрести, красиво сервировать, подать в достатке к столу и употреблять в должной пропорции. Не больше и не меньше, сколько подобает для хорошего настроения и бодрого умственного тонуса. Да и то не всем и не всегда, -- авторитетно заявляла студентка четвертого курса медакадемии Мария Казимирская, ссылаясь на Настю Заварзину, кому разные вкусные спиртосодержащие жидкости абсолютно безразличны.
  
   Ближе к полуночи трезвомыслящая Настя везла благорасположившегося на заднем сиденье слегка хмельного Филиппа к ней домой в слабой надежде уговорить, оставить его у себя на ночь. Завернуть на пару часиков или до утра к нему на квартиру не слишком-то получалось. В основном из-за тетки Агнессы, присматривающей за племянницей в отсутствие родителей.
   -- ...Сам знаешь, Фил. Пердунья старая на кухне торчит, меня поджидает, чуть ли не с гинекологическим осмотром. У тебя в жесть московский дядюшка околачивается.
   Я тебе в отцовском кабинете постелю...
   Филипп мог, конечно, еще выпить лимонного ликера с тетушкой Агнессой и пожелать ей спокойной ночи. А там, смотришь, для него, он прекрасно знал, и вход в девичью светелку не заказан и дверь призывно приотворена. И тетушка Агнесса в дальней спальне громко храпит без задних ног, уверенная в несокрушимом целомудрии племянницы, непоколебимо полагаясь на строгую нравственность Настиного суженого и ряженого.
   Агнесса Дмитриевна не совсем ошибалась, идеализируя образ Филиппа. По крайней мере она оказалась права в этот поздний зимний вечер.
   Он коротко попрощался с невестой у подъезда. Домой к Заварзиным не заходил.
   -- ...Не выйдет, Настена. У меня с нашим достославным Генрихом Иосифовичем намечен полуночный проникновенный разговор. Именно в ночь с воскресенья на понедельник.
   -- Хотите его нынче же предостеречь, рыцарь?
   -- Безотлагательно, субалтерн. Время не терпит. Ни к чему моему последнему кровному родичу испытывать чрезвычайные моральные издержки и финансовые потери.
   -- Я и раньше это знала, Фил. За тебя взаправду боялась. Потому что вести бизнес с белоросским государством себе дороже. Если не ограбит, так посадит. Или же то и другое в одном флаконе...
  
   Конфиденциальную информацию, полученную от племянника, Генрих Рейес принял к сведению максимально серьезно. К тому же предпринимательское чутье ему нечто предвещало о грозящей беде. И сегодняшний деловой ужин добавил тревожных нюансов и гнетущих предчувствий.
   Внимательно выслушав Филиппа, лишь пару раз переспросив, уточняя детали, московский дядя Гена поинтересовался:
   -- Кому я обязан своевременно уместным предупреждением, сеньору Рульникову или, может, сеньорите Триконич?
   -- Твой искренний благожелатель, тио Энрике, пожелал остаться анонимом.
   -- Ла вида эс анси, такова жизнь, -- угнетенно пожал плечами сеньор Энрике Бланко-Рейес и с родного испанского перешел на русский язык, не менее ему близкий. -- Давай, племяш, еще раз выпьем за успокоение с миром твоей и моей семьи, сеструхи моей Милки...
   Одни-одинехоньки мы с тобой остались, осиротели... Ай, не стала им земля пухом...
   Спустя четверть часа едкого обмена репликами о повсеместной погоде и местной политике Генрих Иосифович встал из-за стола, деловито поблагодарил Филиппа:
   -- Спасибо, что взял на постой. Что ж, время прощаться, Филипп Олегович.
   Уезжаю инкогнито. Вариант отхода в запасе найдется. Без магии и колдовства. Пока тут на каникулах враг ушами хлопает, водку пьянствует, женщин развратничает...
   Препроводив восвояси дядю Гену, наш герой вторично, на сей раз мысленно, с благословением пожелал ему преуспевать и впредь. "Состоятельного и достоимущего родственника иметь полезно. Помилуй его, Господи!.."
   Филипп Ирнеев умеет быть благодарным и не забыл, как Генрих Рейес покрыл большую половину расходов на похороны сестры Амелии и ее семьи. Филипп ему в том никак не мог отказать. Согласился он и на совместные гораздо более существенные траты по обустройству могил и срочной установке памятников.
   Сегодня с утра Генрих Иосифович Рейес один съездил на кладбище, старания Филиппа и мемориальное благочиние одобрил. В обед они и сороковины втроем с Настей справили, как должно среди близких.
   Семейное есть семейное, вопрос личный, а бизнес идет своим чередом. И на рождественско-новогодних каникулах деловая активность не везде прекращается. За поминальным обедом Генрих Иосифович долго не засиделся, сослался на банальщину: время-де -- деньги.
   В декабре на девятый день и, собственно, на похороны Генрих Рейес не приезжал -- опять же неописуемая занятость, дескать, не позволяла. Посильно участвовал быстрым денежным трансфертом на банковский счет племянника.
   Возможно, в самом деле дядя Гена оказался занят позарез где-то далеко в пространстве-времени. Но скорее всего, сделал вывод Филипп, Генриху Рейесу была невыносима мысль лично присутствовать на церемонии прощания и захоронения закрытых гробов с малым прахом человеческим, перемешанным с песком, глиной, крошками бетона и грязной снежной слякотью.
  
   --3--
  
   В понедельник достоверно обещанная синоптиками крещенская оттепель по григорианскому календарю покуда не наступила. С ночи опять основательно подморозило. В белоросской столице расчищенные, наконец, ото льда, снега дороги и тротуары подсохли. Лимонно-бледное январское солнце благонамеренно и умеренно подкрашивало уличные пейзажи, архитектурные ландшафты, продовольственные натюрморты и жанровые сцены в большом, без малого европейском городе.
   Столь же "чисто и ясно, как на картинке" на душе у Филиппа Ирнеева, неспешно возвращавшегося домой из гаража. Ему никуда не надо торопиться.
   "Времени на все про все хватает. Потому что сессия..."
   С утра Филипп заехал в педуниверситет, чтобы сдать какой-то экзамен. Долго он там не задержался. Своеобычно отвечать пошел первым в группе, получил законные высшие баллы, распрощался с однокурсниками, затем напрочь выкинул из головы педагогические и прочие теории, чем его насильно пичкали все годы обучения.
   Иначе, как "пед и бред, педагогия, из рака ноги" об этом высшем учебном заведении Филипп Ирнеев не отзывается. Но у него и в заводе нет эдак опрометчиво объявлять во всеуслышание, на людях. Если уж вслух, не про себя, то исключительно среди немногих своих, не чужих.
   Он стремится быть как все они, в большинстве ему чуждые, суматошно толпящиеся вокруг. Он не должен от них отличаться, как-либо чересчур выделяться из заурядной, будничной, обыкновенной людской толпы, суетно прозябающей в пошлой мирской повседневности. "От века и от властей преходящих мира сего".
   Он -- безымянный охотник, скрадывающий в засаде зверя. А прилюдная сутолока, обыденная всенародная и разнородная сумятица -- его прикрытие и маскировка.
   Дичь нельзя настораживать необычными запахами, громкими звуками до тех пор, пока не настанет момент скрытного снайперского выстрела. Или же откроется время для стрельбы короткими очередями из автоматического оружия, для пулеметного огня, минометов, тяжелой артиллерии и тактических ядерных боеприпасов.
   Все зависит от того, какова рентабельность цели. Таков и выбор оружия, боеголовок, картечи, жаканов на крупного зверя. Хотя иногда охотнику требуется мелкая дробь, чтоб с большой человеческой дури не палить суетливо из ядерной гаубицы по воробьям.
   "Сие суть непорядок, бардак и пожар с потопом, из рака ноги. Ежели переборщить, пересолить и переперчить".
   Бесперечь правильно и грамотно оценивать окружающую обстановку Филипп Ирнеев давно уж научился. В порядке неявного, тщательно замаскированного под внешнюю обыденность. "Я не я, и меня для вас нет..."
   Когда он того хотел, его никто не видел и не замечал. Не обращали на него какого-либо внимания в деканате; преподаватели на лекциях и семинарах смотрели мимо него.
   Ни в чем не замешан, нигде не состоял, не участвовал...
   Немногие могли бы его посчитать из ряда вон выходящей, выбегающей, выдающейся человеческой личностью. Даже зауряд-девицы в группе и на курсе питали в его отношении кое-какие матримониальные намерения, напрасно полагая подходящим объектом для возможного замужества.
   Но тут уж он себя винил и корил в прежней юношеской пылкости и любвеобильности, куда как не разбирающей при выборе половых партнеров. Потому-то на первом, да и на втором курсе он частенько отдавался сердечным влечениям и переходил в режим открытого предложения.
   Так Филипп называл свою необычайную мужскую привлекательность стопроцентного мачо. Высокий брюнет с голубыми глазами, правильными чертами лица, с широкими плечами, узкой талией, развитой скульптурной мускулатурой любой половозрелой особи женского пола чисто гормонально кажется античным богом, кинематографическим красавцем, героем дамского романа. Каждая может мигом разглядеть в нем свой элегантный идеал.
   Помимо того Филипп умеет быть чрезвычайно благодушным, дружески ко всем расположенным, симпатичным, общительным юношей и утонченным галантным кавалером. Ни одна женщина не может устоять перед "мужским обаянием и кобелиными инстинктами Фила Ирнеева, бьющими сто пудов без промаха.
   Сразу бац и на матрац, или бабы и девки пожизненно на это надеются", -- так считает его невеста Настя, прошлым летом похожим образом высмотревшая красавчика Фильку на вечернем выгуле с собачкой.
   К слову сказать, и ее болонка Мими обожает Филиппа, но уже по собачьим мотивам. Он, хитрец, псине корм подбрасывает с любимым сырным запахом. "Моей старой деве-пердунье Агнессе туда же эмпатически кажется, словно она, дурница, всю жизнь как-то с ним знакома".
   В проницательности нельзя отказать Насте Заварзиной, личному секретарю по особым поручениям исполнительного директора ООО "Трикон-В". Кого попало знаменитая бизнес-леди Вероника Триконич к себе на службу за здорово живешь не берет.
   Веронике Афанасьевне тем же порядком порой представлялось, будто "Фильку-оболтуса все знают лет сто, может, двести... Ей-ей, без всяких-яких и наведенной апперцепции".
   Вполне естественно для очень и очень многих Филипп Ирнеев быстро и незаметно превращался в старого доброго знакомого, друга семьи, дома и чуть ли не близкого родственника.
   Притом родственной завистливой ревности никто к нему не испытывал. Возможно, потому что он осознанно ни с кем не конфликтовал, открыто не противопоставлял себя окружающим. Ему предостаточно того, что в глубине души он заведомо и сверхъестественно отчужден от этого света, в котором наш главный персонаж далеко не всем и не каждому позволяет минимально приближаться к собственному скрытому внутреннему миру.
   При этом лицемерием и лживостью характера Филипп ничуть не отличался от усредненного человека. И душей кривил так, что ни у кого не возникало сомнений: делает он это по необходимости, нехотя, через силу, без злого умысла, не посягая на чьи-либо чувства, имущество, личные права, персонально данные нам от Бога.
   Нарочитая бесконфликтность Филиппа, его интуитивное умение ускользать из тесных объятий социальной среды, сознательное стремление избегать лжи и другие его душевные качества не могли не приносить благовестно сообразные добрые плоды. Наверное, поэтому его мало кто ненавидел, сгорая от злобной ревнивой зависти.
   Зачем ему завидовать, если он такой как все, обыкновенный человек? Быть может, Фильке немножко везет?
   К примеру, когда ему точно стукнуло 21, без недобора, он вдруг получил неслабое наследство от покойного испанского деда Хосе. С работой прилично повезло: у Рульникова из нефтяной мафии маленького сына иностранным языкам учит.
   С Филькой же родители разговаривали с грудного возраста по-испански и по-английски. Потому что семья у Ирнеевых такая, дюже интеллигентская, учительско-профессорская династия. Живут от зарплаты до получки, из кулька в рогожку перекладывают, пять человек с зятем в одной трехкомнатной хрущевке.
   На джипе Филька стал рассекать совсем недавно. Раньше на "запоре", потом на "зубиле" катался. Перстень с бриллиантом, по правде сказать, у него с гимназии, а на втором курсе платиновая цепочка появилась.
   Та цепка -- фасонный подарок от богатенькой старухи-любовницы. Говорят, и джип у него не из испанского символического наследства, но от щедрот зверски молодящейся миллионерши Триконич. Сегодня дала -- завтра отберет.
   Таким фасоном однокурсницы трезво и реально оценивали личность и персону Филиппа Ирнеева. Но высоко не превозносили, ибо таков социально-половой отбор. Между тем в их педунивере найдутся более зажиточные, перспективные сексуальные партнеры и эвентуальные кандидаты для матримониальных планов, а также свадебных торжеств.
   Будем надеяться, никто исступленно не разочаруется, узнав, как Фил Ирнеев взял замуж Настю Заварзину, без всякой помпы обвенчался с ней перед масленой неделей. То, почему не было пышной свадьбы объяснимо: у Ирнеева совсем недавно погибли родители, дом развалило в мелкое крошево, насилу нашли чего-то, чтобы похоронить.
   Девушки в группе Фила Ирнеева ужасно жалели, на похороны ездили и на богатые поминки, устроенные его московским дядей. Боялись, как бы у Фильки опять инфаркт не случился. У него ведь больное сердце -- надорвался, когда раньше много спортом занимался и боевыми искусствами...
   О том, что и как о нем говорят, думают, Филипп Ирнеев ситуативно осведомлен по многим признакам, параметрам, критериям. Все внешнее вокруг он воспринимает в качестве и количестве дорожных знаков или разметки. Без нужды не нарушает правила уличного движения ни за рулем автомобиля, ни двигаясь пешком по тротуару тихой улицы почти в центре города.
   О собственной студенческой жизни в то утро он вспоминал мимоходом. Потому как она практически заканчивается. Через каких-то полгода он скажет "прости-прощай, мой пед и бред" и думать забудет о нем, как о бывших родичах, в одночасье переставших быть таковыми.
   "Былое не есть предержащее".
   Не позднее чем в августе появятся новые ближние, кого придется подобающе прощать и ставить на педагогическое место. Должность учителя английского языка в младших классах, соответствующая вакансия в респектабельной, почти частной гимназии дожидаются, когда выпускнику Филиппу Ирнееву будет вручен красный диплом с отличием.
   "Ставить под сомнение слово босса Рульникова никому не позволено. Коль скоро Ванькин отец что-то сказал, значит, оно либо уже сделано, либо находится под контролем.
   От солдатской службы рядовым необученным он меня окончательно отмазал. Отныне и вовек по крайней слабости здоровья призывник Ирнеев никуда не годен".
   Филипп рефлекторно поправил наплечную кобуру с "глоком" под меховой курткой и решительным упругим шагом проследовал мимо двух подъездных старух. Пожелать отвратным скамеечным сиделкам доброго утра он не позабыл. Они сами с ним первым долгом поздоровались.
   Как-то в сентябре прошлого года обеих домовых ведьм Филипп походя обезвредил и приручил пирожками с печенкой. Ароматную снедь, взятую на собственной кухарне-поварне с пылу с жару, он грузил в багажник "лендровера" в сообщности с прочей провизией, отправляясь на пикник с Настей.
   Как представились вредоносные старчища-ведуньи, его не заинтересовало, тем паче с ними любезничала втируша Настя. Но той, что в толстых очках с минусовыми диоптриями, он дал кличку Аргус, а баба-яга со вставными челюстями проходит в его досье-диспозиции как Цербер.
   Хотя Ника Триконич уверяет: было бы уместнее обеих бывших ведьм поименовать Симплегадами или же Сциллой с Харибдой. Потому что однажды, когда она попыталась скоренько без домофона проскочить в закрывавшуюся дверь, услыхала с двух сторон скрежет зубовный и злобное рычание:
   -- Вы к кому, девушка?
   Вероника Афанасьевна у них любовью не пользуется, и ее появление бдительные пенсионерки закономерно связывают со всяческим шумством и громогласным буйством. Это Ника так решила, чтобы никому не показалась подозрительной тишина в квартире на третьем этаже, если там живет и собирается молодежь.
   Надо сказать, грохоту и децибелов иной раз хватало, едва лишь старинные любительницы рок-музыки Ника и Настя сходились вместе и принимались сообща наслаждаться громобойными аккордами. На всю катушку акустическую систему Филиппа они, конечно, не запускали. Не стоит, если низкие басы могут круто высадить вовне оконные стекла, а другие частоты вдребезги расколоть хрустальные фужеры и рюмки в кухонном буфете. Но и меньшей мощности достаточно, чтобы с классикой мирового и русского рока знакомились сверху донизу жильцы трех подъездов четырехэтажного кирпичного дома.
   -- У репетитора Фила сегодня гуляют, -- безнадежно констатировали соседи и тихо радовались, что такое бывает чрезвычайно редко.
   Едва ли не всегда в квартире Филиппа царят благолепная тишь и благословенная гладь. Этому немало способствуют и этот дом старой послевоенной постройки, и капитальный квартирный евроремонт с навесными потолками, ламинированными полами, со звукоизолирующими панелями.
   Вслед за великим Ле Корбюзье наш главный герой полагал: дом есть машина для жилья. Такой же он видит и свою квартиру в образе дорогого автомобиля ручной сборки в эксклюзивном исполнении.
   Кое-что в этом образе, не без того, судари мои, требуется еще доработать. Но в бета-версии отчасти похоже на салон лимузина с передним и задним отделениями, -- порой с удовольствием рассуждал Филипп Ирнеев.
   С большего перепланированные из трех две просторных комнаты, кухня, прихожая и прочее его устраивают. В прошлом году через три месяца после того, как он здесь поселился, хорошая, отнюдь не булгаковская квартирка, им выкуплена у риэлтерской фирмы.
   Никому из его ближнего окружения, не говоря уж о дальних, об этом факте он не сообщал. Кому нужно, сам узнает, а остальных данный сатанинский квартирный вопрос интересовать не должен. "Это не их секулярное дело, в коромысло диавольско! Ни в Светлое Воскресенье, ни в черный понедельник..."
  
   Заметим с абзаца и пробельной строки: понедельников Филипп Ирнеев сызмала не любит. Поэтому, чтобы себя наказать за дурацкое совковое суеверие, в первый день недели (или же во второй, смотря откуда вести счет) он частенько учиняет сантехническую и кухонную уборку. Что вполне логично, если накануне имел место быть традиционный воскресный прием гостей.
   Чистке, мытью, стерилизации на кухне, в ванной и в туалете в назначенные, урочные день и час подвергаются все видимые и невидимые поверхности, внутри и снаружи. Не исключая всевозможных емкостей, сосудов, утвари, инструментария, столовых приборов. Учитывая, что эта утомительная гигиеническая процедура осуществляется на регулярной основе, больше двух-трех часов она не требует.
  
   "...На сегодня можно и кухарней плотно заняться. Готовить не надо, только разогреть. Вчерашних разносолов отрадно хватит, чтобы самому с голоду не помереть и Настену ужином накормить.
   "Наполеон", однакось, стоит сей же час забомбить, чтоб к встрече старого Нового года за три дня доспел. Вдруг завтра какая-нибудь экстренная неотложность помешает?.. Пока вроде бы ничего не предвещает. Хотя всякое может быть в стохастической неопределенности, коль врут календари".
   Двойной церковно-мирской календарь истово православного Филиппа не очень раздражал. Но, поди, хотелось, чтобы и Рождественский пост в строгом обрядовом православии блюсти, дабы новолетие не наступало раньше Рождества Христова.
   Вот почему он разделял нелестное мнение Пал Семеныча Булавина о людских способностях к летоисчислению. По сути дела, нынешний церковный месяцеслов есть такая же историческая дурость, как и раздвинутая колея на белоросско-российских железных дорогах. Но одним махом отменить языческий юлианский календарь все же проще, чем постепенно менять шпалы и по новому стилю укладывать рельсы.
   Преподав самому себе должный урок санитарно-гигиенического смирения и кухонной чистоты, Филипп устроился на диване в своей стильной гостиной с планшетным компьютером на коленях. От непременной обязанности духовным чином работать над собой он никоим образом не мог быть освобожден. Кое-что требовалось обязательно прочитать, досконально изучить некоторые материалы. Затем тщательно подготовиться к занятиям по английскому с учеником Ваней Рульниковым.
   Совершенное знание и свободное владение иностранным языком вовсе не отменяют методической подготовки преподавателя к каждому уроку. "Срочно и урочно, в перфекте, судари мои".
   Так же методично Филипп разделался с "наполеоном". Благо со слоеным дрожжевым тестом не пришлось долго канителиться, коль скоро можно воспользоваться достаточно качественным свежемороженым полуфабрикатом.
   Пока раскатывал тесто, взбивал крем, сочувственно-благожелательно подумал об ученике:
   "Ваньку моего мелкого, небось, тем же макаром месят, перелопачивают, колбасят школьные преподы. Ох тяжко снова-здорово в рутину лезть. Каникуляр, из рака ноги..."
  
   --4--
  
   У Вани Рульникова, ученика третьего класса, сегодня всамделишний черный понедельник, потому что только школьники знают, какое это несчастье -- первый день после зимних каникул.
   "Опять та же придурковатая училка. Двух слов по-английски связать не может. Но гонору -- отсюда до лондонского Тауэра, если по прямой.
   Вставай затемно, на гимнастику времени почти нет, завтракать не хочется, большой перемены жди не дождешься... Кругом полусонное царство. Поднять-то их подняли на учебу, но разбудить забыли..."
   Ваня весьма критически относился к окружающим, был маленьким педантом, ригористом и вундеркиндом.
   В последнем Филипп тождественным образом нимало не сомневается, поскольку его воспитанник однозначно прочел в оригинале английских и американских книг больше, нежели та малограмотная дурында-училка осилит за всю ее жизнь. "Но это вряд ли, читать она, по всей видимости, не умеет, лишь буквы в слова складывает по-русски или по-английски..."
   О Ваниных канительных трудностях в школе его настоящий учитель наслышан, каково ему самому в детстве приходилось отчетливо запомнил и потому начал занятия с психологической настройки подопечного.
   -- ...Утешать как маленького, Иван, я тебя не буду. Вестимо, ни к чему это дело.
   Снова постоянно жить у вас в гувернерской и не подумаю, когда хорошая квартирка имеется...
   -- Вы же ее снимаете за бешеные деньги, мама говорит...
   -- Не все ли равно?
   -- Ой, Фил Олегыч, извините, что перебил.
   -- Вот-вот. По вышеупомянутой причине твой школьный расклад мне предельно ясен. Он проще, чем бином сэра Айзека Ньютона.
   Ваша училка боится и ненавидит твоего отца, а не тебя за твое знание английского. Нынь ее свекор с твоим отцом, мягко говоря, не очень дружит. Пару раз я с ним встречался накоротке...
   Тут нелишним будет отметить, что Филипп Ирнеев в прошлом году жил в семье Рульниковых в качестве домашнего учителя и гувернера. С Ваней он занимается уже два года, а сам приобретает специальность учителя начальной школы. Стало быть, осведомлен не только в арифметике, но и в алгебре с высшей математикой, физикой, химией, биологией по собственному почину сверх положенного по вузовской программе.
   -- ...Вернемся к твоей Галине Петровне, брат ты мой. С твоих слов я заключаю: она -- совсем не дурка ин'язовская. В методике соображает. Ей намного проще твои знания использовать, чем дисциплиной доставать ученика Рульникова Ивана.
   Скажем, когда нужно поддержать темп речевого упражнения, -- кто-то мекает, бекает, -- она всегда может обратиться к тебе как к знающему ученику. Ты ведь сей секунд ей ответишь. Так оно или не так?
   -- Наверное, так, Фил Олегыч.
   -- Не скромничай, Иван, мне лучше, чем кому-либо другому известно, чего ты знаешь и чего покамест не ведаешь. И ведомо мне, брат ты мой, в мае такой-сякой Галины Петровны ты больше не увидишь.
   Доживешь до теплых дней, вьюнош?
   -- Но это так долго, Филипп Олегович!
   -- Переживешь, перетопчешься. О детском и взрослом восприятии времени поговорим позднее.
   К бою, вольноопределяющийся Рульников! Сит даун энд файер, соулджер!
   По-английски предложив ученику занять позицию для стрельбы, Филипп приступил к суровой речевой муштре, которая сродни боевой подготовке. Так и надо огнестрельно изучать иностранный язык, отрабатывать в упражнениях морфологию и синтаксис, закрепляя рефлекс мгновенной реакции в коммуникативных речевых моделях и ситуациях. Точно в цель, без колебаний и раздумий. Сначала стреляй, потом говори. После можно и подумать, память напрячь в языковых упражнениях и кое-что новое узнать от грамотного преподавателя. К слову, почему в испанском и в английском так много модальных глагольных форм и времен.
   Своевременные вопросы в тему, безусловно, приветствуются неизменно.
   -- ...Пространство-время едино во множестве, -- отвечая на логичный вопрос, Ванин учитель перешел на русский язык. -- Соответственно, воспринимает человек пространственно-временной континуум весьма относительно.
   Пускай себе физически любой человек или ощущает или понимает, отчего условное время -- скалярная величина, какую можно разложить на простейшей линейной шкале или отмерить на часовом циферблате. Но равномерность и равнозначность отрезков времени осознается людьми по-разному.
   Для тебя три-четыре месяца -- неимоверно долгий срок. Мне же это -- раз оглянуться и нет его, времени. Вроде бы совсем недавно сам-то был таким как ты, маленьким. Раз, два -- и нет десяти лет!
   Сейчас я тебя в два раза старше. Но через двадцать лет у меня это уж не получится. Как арифметически, так и календарно. Тебе 30, мне 40. Велика ли разница?
   Оба мы повзрослеем и станем примерно одинаково воспринимать пространство-время на коммуникативную единицу получаемой и усваиваемой информации разного рода.
   Психофизикой, я сейчас тебя, Иван, грузить не буду. Но конкретно постараюсь пояснить, почему для детей время тянется так медленно.
   Называется эта штука объективной информационной недостаточностью. То есть ты получаешь необходимых сведений, данных об окружающем мире меньше, чем можешь усвоить. И твое мышление буксует, топчется на месте.
   Или же нужная информация тебе предъявляется в неудобоваримом и несъедобном виде. Вроде мерзкой холодной манной каши с непроваренными комками. Говорят: питательно, зато проглотить невозможно...
   Филипп неспроста привел образное кулинарное сравнение. Крем-то для "наполеона" он давеча делал на основе манной крупы так, чтобы впоследствии никоим почином нельзя было определить ни по вкусу, ни по запаху происхождение сырья. Вдобавок, он вполне разделял нутряную Ванину нелюбовь к манной каше.
   -- Так вот, Иван, с коммуникативной информацией во времени происходит та же петрушка. С возрастом она становится для большинства людей несъедобной, их мелкие куриные мозги уже перенасыщены ею. Либо они неопределенно глушат себе мозг алкоголем, наркотиками, сексом, зрелищами, развлечениями, телевизором, глупыми книжками, рутинной работой.
   Линейное время и годы для них пролетают незаметно. Минимума определяемой информации им куда достаточно.
   Точно так же информации хватает тем, кто без остатка ее использует в творчестве и производстве. Зато они ощущают постоянную нехватку времени, быстро исчезающего в никуда, когда очень много следует сделать.
   Это вторая причина, по какой время для детей еле-еле ползет. Начнешь чего-нибудь сам создавать, тогда узнаешь, как со свистом истекает время, и в каком оно дефиците у целеустремленных творческих людей.
   Некоторые взрослые, Вань, бывает, тоже испытывают информационную недостаточность. Но уже от того, что слишком много знают, понимают и не в силах объять необъятное, открывающееся им. Тогда субъективное время для них то ускоряется, то замедляется.
   Удается упорядочить поступающую информацию, то скорость ее восприятия возрастает. Познание приостанавливается, и время тормозит свой ход.
   Человеку трудно переносить переизбыток или недостаток какой бы то ни было информации. Вспомни, Иван, в каком жутком тест-бассейне держали пилота Пиркса у Лема или кошмарную камеру псих-одиночества у Игзольтера для проверки психофизической устойчивости звездных рейнджеров.
   При подготовке нынешних космонавтов также используют примитивную сурдокамеру и сенсорную депривацию. Эти писатели ничего не выдумали особенно нового...
   Филипп отлично знал, какие доходчивые примеры надо приводить ученику, если тот запоем читает научную фантастику по-английски и другой литературы, как правило, не признает. Разве что Фил Олегыч, чего-нибудь этак невзначай порекомендует полистать на досуге и в контексте занятий.
   -- Sic itur ad astra, generose puer, -- латынью завершил занятия учитель Филипп, не замедлив перевести на русский слова Вергилия. -- Так идут к звездам, благородный отрок.
   Дед Гореваныч за тобой самолично скоро подъедет, эсэмэску прислал. Пока мы с ним чаи будем гонять, глянь-ка, Вань, на новую игру, недавно мой дядя Гена из Берлина релиз привез. По-моему неплохая стрелялка от первого лица.
   Некогда личный телохранитель и шофер господина Рульникова, с недавних пор глава службы безопасности головной фирмы, Игорь Иванович Смолич для Вани с Филиппом по-прежнему остается дедом Гореванычем. Наоборот, он теперь стал требовать, чтобы они именно так к нему обращались.
   -- Чтоб вы не думали, будто старик зазнался, став членом совета директоров, фу-ты ну-ты, лапти гнуты.
   В их отношениях ничего-либо не изменилось, и они все так же время от времени гоняют друг друга в пейнтбольном клубе. Зима для игры в войнушку, между прочим, не предстает препятствием, если краска в баллончиках не замерзает.
   -- Это же на свежем воздухе в хорошей компании, -- приговаривал Гореваныч, когда-то давно, чуть ли не советскую эпоху, в чине майора оставивший службу в спецназе.
   По старой памяти и неистребимой страсти к автомобилям Гореваныч продолжает возиться в гараже босса, размещенном в десяти минутах ходьбы от дома Филиппа. Там он и "лендровер" ирнеевский обихаживает попутно с хозяйским "астон-мартином". Специальным образом по распоряжению босса, предварительно организованном Гореванычем, машина Филиппа нашла эпохальное прибежище в солидном, на четыре бокса, семейном гараже Рульниковых.
   С похоронами родителей Игорь Смолич также очень помог Филиппу Ирнееву; много чего специально принял на себя в организации траурных церемоний и печальных ритуалов. Он же всем и всеми единовластно распоряжался на кладбище.
   "Кто ближний нам? Тот, кто буди милостив к тебе от мира сего тленного".
   На кухне у Филиппа, прочувствованно отведав бисквитного торта в праздничном исполнении, Гореваныч налил себе вторую чашку чая, не преминув навести критику:
   -- Кондитер ты славный, Фил. Но чаек у тебя нонче жидковат. Только сладкое запивать годится.
   -- Могу и покрепче завернуть, нет проблем. Какого тебе? Выбирай там на полке...
   -- В другой раз, студент. Отъезжать пора. Тебе же советую хорошенько подумать, на кой ляд некоему Филу Ирнееву сдалась сопливая служба в школе.
   Пора тебе повзрослеть, Филька, о будущем крепенько поразмыслить. Как Настю одевать-содержать? Хотя б квартирку эту выкупить. На учительскую зарплату, что ли?
   Вот что, Филька. Иди-ка ты ко мне в помощники. Потом, глядишь, несколько лет -- и мне полная отставка выйдет. Кресло мое и кабинет ты верно займешь, когда Ванька постарше станет.
   С нашим боссом, я пока не говорил, но уверен: он возражать не будет. Мадам хозяйка в тебе души не чает. Ты мне, будто внук родной.
   Зачем тебе в школе бездарно пропадать?
   -- Ладненько, Гореваныч, поразмыслим, -- не пожелал спорить Филипп.
   -- Занадта долго думать не советую. Именное распределение и запрос на тебя могут через две-три недели поступить. Тогда обязательно придется протекцию босса отрабатывать.
   Должен понимать: неблагодарность и нелояльность в нашем шляхетстве подлежат ликвидации как классовые враги...
   В завершение чаепития Филипп горячо пообещал Гореванычу всесторонне обдумать его предложение. Если уж Игорь Иваныч Смолич заговорил о классовой борьбе, то он наверняка не шутит. Понимай, это вопрос чести для благородного белоросского шляхтича, чью семью чуть ли не под корень извели большевики то ли в 20-х, то ли в 30-х годах прошлого века.
   "Понятненько, у нашего деда Гореваныча опять на уме краткий курс истории БССР..."
   Едва Гореваныч с Ваней чинно тронулись со двора на черном "лексусе", как у подъезда Филиппа чуть не протаранила мусорные баки белая Настина "шкода". Багажником наперед, с жутким визгом покрышек, вусмерть распугав помойных котов...
   "М-да, науки подпитывают не токмо отроков, но и отроковиц. Ща-а-с она у меня вкратце огребет, получит и детство и отрочество по самые девичьи придатки и задатки, Анастасия моя Ярославна..."
  
   ГЛАВА II
   ЯВНОЕ ОСТАЕТСЯ ТАЙНЫМ
  
   --1--
  
   -- ...Фил!!! Знаю, ты видел! Скажи, четко я Гореванычу показала, как полицейскому развороту научилась? Стопудово вышло!
   -- И что вы при этом чувствовали, Анастасия наша Ярославна? Головокружение от успеха?
   -- Ой, Фил! Прости, так получилось...
   -- Сколько раз тебе, дурында, повторять нужно? Всуе преподанные нам благодатные дарования не применять, субалтерн. Ибо чревато. Bмиг останешься без малейшей защиты. Ретрибутивно!
   Враз отдашь концы с концами, столкнувшись с каким-нибудь завалящим магом-недоделком. И будет вечный по тебе молитвенник... Инде изыде дух...
   Гораздо раньше, прежде мгновения ока людского, Филипп Ирнеев преобразился и обрел свой подлинный духовный облик. Настя Заварзина тут же в прихожей разом позабыла, как радостно спешила к жениху, ворвалась на всем ходу во двор, круто поприветствовав Гореваныча с Ванькой. Она испуганно ойкнула, обмерла, привалилась к двери...
   Многое могло быть иначе, но не в этот раз, если перед ней устрашающе возвышалась грозная фигура православного витязя, апостолического рыцаря аноптического ордена Благодати Господней, сокрушающего бесов экзорциста, инквизитора-коадьютора благочинного округа сего. В то же время в неисповедимой полноте ее души раздался отстраненный голос, -- ни мужской, ни женский, лишенный интонаций и тембра, -- отзываясь в чеканных строках орденского символа веры:
   -- ...Из глубины веков орден Благодати Господней ратоборствует со злонамеренным волхованием и зловредительным колдовством. Дарованной харизмой, силою Отца, Сына и Святого Духа конгрегации рыцарей Востока и Запада несокрушимо воительствуют с магической скверной от Первородного Греха Творения и Коромысла Диавольска...
   ...Силы и знания безупречных воителей не от века сего, не от мирских властей преходящих и князей мира сего, но от вящей славы Господней исходят в дольнии и горнии миры...
   ...Велико бремя Благодати Господней, зане в тягости нераздельного земнородного добра и зла, света и тьмы, любви и ненависти, счастья и горя яко оно пребывает. В чаянии веков будущих и спасения во плоти несмысленых чад тварных Ярмо Вседержителя на истинно избранных к служению духовному налагается...
   ...Неведомы секулярам от бренного мира сего истинное призвание в ипостасях и ликах разделенных весомостью Духа Святого. Иже не их суть духовная ноша Ярма Господня и апостольского Орденского Предопределения...
   Благоговейным трепетом Настя прониклась нимало не медля, всецело душой внимая поучению инквизитора. Не в словах-глаголах рыцаря и Божьего витязя Филиппа выражался, заключался смысл, но в благодатном исправлении и приведении к духовному порядку ради достойного приложения ранее преподанных ей Даров Святого Духа.
   Тем более внешность Филиппа не претерпела никаких решительных преобразований. Видимым образом не облачался он в расшитую черепами белую или багряную орденскую мантию с платиновым наперсным крестом инквизитора. Не опоясывался золотой рыцарской цепью и не звенел серебряными шпорами.
   Глаза его гневно не сверкали, переходя от светло-голубого к ультрамариновому и далее к темно-фиолетовому мерцанию. Черты лица не приобрели алмазную твердость.
   Знак рыцарского достоинства -- чудотворный перстень-сигнум Мангоннель-де-Картаго на среднем пальце правой руки -- не менял ни цвета, ни огранки крупного бриллианта.
   Не видно на поясе или за спиной у инквизитора какого-либо подобия рыцарского оружия Гнева Господня. Ибо его меченосный Вещий Прознатчик не всем и не везде являет своебытную зримую сущность в мире от века сего.
   Сегодня, как вчера, рыцарю-зелоту Филиппу, обладающему очень высоким кругом орденского посвящения, парадное или боевое облачение, активированные теургические атрибуты вовсе не требуются для наведения и удержания ментального захвата субалтерна-оруженосца Анастасии.
   Тем не менее дарованное ей предвидение кое-что подтверждает. Когда-нибудь особая епитимья еще будет на нее наложена... Не все исправительные наставления сразу...
   -- ...Ладненько, Настена, продолжим наши срочные и урочные занятия немного погодя.
   Что вы на сегодня как сговорились с Гореванычем меня из себя выводить и снова-здорово вводить? Одна опять ретрибутивность, воздаяние на свою задницу ищет, другой с непрошеными благодеяниями лезет.
   Ваньку еле-еле вразумил и в норму привел. Наш мелкий нежелательно близко подошел к детскому возрастному неврозу...
   Рыцарь Филипп намного быстрее оруженосца Анастасии вернулся к обиходной мирской ипостаси. В полном ошеломлении прислонившейся к двери любимой невесте Филипп помог раздеться, бережно усадил на мягкий диванчик в прихожей.
   -- Ну-ка, тетка, снимай шубу. Раз-два и сняли... Тако же и сапоги.
   Во! Дальше сама приводи себя в косметическое благолепие, мой руки перед едой и двигай в комнаты. Необходимое тебе усиленное питание, моя маленькая, сию минуту будет готово.
   Глупость некто в темном средневековье выдумал, дескать, satur venter non studet lebenter. Глубоко он заблуждался, утверждая, будто сытое брюхо к учению глухо. Совсем это не так. На пустой желудок никаких таких мыслей, соображений, кроме как бы пожрать-поесть-покушать поскорее...
   Ментального контакта с Настей Филипп не прерывал. Аккуратно, исподволь рыцарь-зелот Филипп вводил в обыденное состояние, в мир от века сего субалтерна-оруженосца, кое-что знающего, мало чего умеющего.
   "В первом круге орденского посвящения по-другому редко бывает. Если б на то не воля Господня..."
   -- Фил! Какой ты у меня стопудово гигант и титан. Ты ведь сейчас снял с меня ретрибутивность за мою дурость и глупое лихачество на улице. Правда?
   -- О-о!!! Вижу: соображать начинаешь. Ажник больше, чем раньше. Хвалю, признак отменный.
   Но переложить на себя твою искупительную ретрибутивность я могу лишь частично, в какой-то мере.
   -- Точно так же меня, дуру, прикрывают Пал Семеныч, Ника, Маша?
   -- М-да, тут все-таки правы средневековые школяры. Повторение есть, мать его, учения. По-латыни того и не скажешь, надо по-русски. За ужином и продолжим наш курс молодого бойца в рамках компендиума харизматического субалтерна-неофита и армигера Восточно-Европейской конгрегации ордена Рыцарей Благодати Господней.
   Гордишься, какой у тебя титул, отроковица моя?
   -- А как же! Но таки обидно, почему я такая бесталанная по сравнению со всеми вами?
   -- Не боись, Настена. Все круги посвящения у тя впереди.
   -- Обещаешь?
   -- Никоих обещаний не даю. Даром что кое-какие прорицания и меченосный крест Вещий Прознатчик много чего любопытного предвосхищают...
   За ужином Филипп обходительно поинтересовался у Насти, как прошел ее экзамен в университете. В ответ услышал небрежную реплику:
   -- Дурь идеологическая. Тест по истории. В вопросы в основном не вникала. Работала на 80 процентах вероятности попадания в позицию разработчиков. Оценка выше средней гарантирована.
   Предзнание и прогностику брала по модулю. Ясновидение не использовала.
   -- Какова была ситуативная модальность материала?
   -- Думаю, приближалась к 100 процентам. Они сами-то не уверены в своих опциях, лгут себе и другим. Вообще, политическая история есть лженаука. Точно такая же, как и "Пролегомены Архонтов Харизмы".
   -- Не зарывайтесь, субалтерн. Принцип неизреченности множества истин есть основа квиетического контроля преподанных нам богодухновенных дарований и таинств.
   Не буква, но дух животворит благую весть...
   Выдержав должную теургическую паузу-цезуру, рыцарь Филипп продолжил обучение неофита в будничном контексте, не гнушаясь просторечия:
   -- Понимать надоть, Настена. И не воротить нос от учебной подготовительной программы. Самоконтроль на пустом месте не возникнет.
   Тя вон крутит, вертит, болтает, будто дерьмо в проруби. Ты давеча во дворе такой всплеск дала, какой не каждому рыцарю-зелоту под силу.
   Из-за того потом так может крутануть в отходняке, обе сиськи в узел завяжутся. И Ника не распутает. Тебя, моя миленькая, за сегодняшнее и от нее выволочка ждет, слева-справа ниже талии, больно.
   -- Ты решил меня ей заложить? Хочешь предать свою Настю?
   -- Тетенька арматор в самости все узнает, когда медицинские параметры снимет и проанализирует досконально. Причем лучше сей анализ устроить сегодня, чем завтра. И повиниться заранее.
   Не то наша Вероника свет Афанасьевна тебе какую-нибудь зверскую процедуру устроит. Типа прямого исследования мочеточников или изучения проходимости фаллопиевых труб. С пыточным катетером.
   -- Знаю я, знаю. С нее станется.
   -- Насколько я помню, ты сама желаешь овладеть этим самым человечным и человеколюбивым ремеслом.
   -- Желаю, хочу и буду.
   -- Тогда в историю арматоров и предысторию Архонтов Харизмы проникай, вникай, Евина дщерь слабомысленная...
   Незаметно и неощутимо для Насти рыцарь Филипп заново взял ее в жесткий ментальный захват. Самоконтроль и владение дарованиями необходимо развивать и дальше. Двигаться вглубь и вширь, в тему и через тему, преступая пределы вполне простительного невежества и верхоглядства, присущего всем оглашаемым, катехуменам, новообращенным и новобранцам.
   -- Ника тебе ничего такого не расскажет по причине нелепых арматорских суеверий. Но знать тебе полезно, отчего гильдия арматоров возникла из тех новообращенных в Христову веру архонтов-харизматиков, кому изначально и подчистую было отказано в доступе к нашим убежищам-санктуариям.
   Разработкой новых вооружений и укреплением, защитой собственных бренных телес стародавние предтечи современных арматоров занялись по необходимости, в ходе тысячелетней незримой войны между интерзиционистами и квиетистами, о которой тебе, надеюсь, кое-что известно. Лишь по истечении 250 лет после евангелизации античных харизматиков, объединившись с отцами ноогностиками, первые арматоры начали вооружать здоровых бойцов и выхаживать раненых.
   Не лучшим образом гильдия арматоров себя проявила в период средневекового возрождения античного поганства, когда помимо сонмищ мирских магов и колдунов ордену пришлось не на жизнь, а насмерть сражаться с нашествием апостатов-евгеников и в то же самое время отбиваться от орды безумцев-альтеронов в демонских олицетворениях суккубов и инкубов.
   Проклятые века псевдо-Возрождения многие арматоры также суеверно бояться поминать лишний раз и относятся к минувшим безобразиям весьма неприязненно. Наша Ника не исключение. Всякие ренессансы и реверансы перед темным прошлым она ненавидит без нюансов...
   Отправив субалтерна Анастасию к арматору Веронике, рыцарь Филипп остался крайне недоволен собой. Ему опять с большим трудом удалось справиться с упорядочиванием недостаточных умений Насти. Да и то, -- он это прекрасно знал, -- лишь до поры до времени его ментальные усилия не утратят беспрекословного воздействия.
   "Пока ее снова не потянет на приключения с непредсказуемыми последствиями, то ли благодаря, то ли вопреки несомненным Настиным дарованиям и данной от Вседержителя врожденной способности воспринимать харизму Его. С рыцарским предназначением не спорят, его стараются понять..."
   Вероятно, в силу этой сверхрациональной неопределенности, как понимал Филипп, его Настя по сю пору не может обрести личного кавалерственного оружия. Разнообразные ювелирные артефакты-апотропеи ее игнорируют.
   Командный тандем в теургическом посвящении с Марией Казимирской неожиданно распался. И орденская сеть транспорталов оказалась закрытой для неофита-одиночки, застрявшего в первом круге посвящения.
   В этаком задержанном модус оператум Настя уже не имеет какого-либо убежища-асилума. Исходя из чего, не может претендовать на звание кавалерственной дамы-неофита. Согласно орденским непреложным регламентациям, она -- всего-навсего неполноценный харизматик в образе и подобии субалтерна-оруженосца. Или армигера, если припомнить средневековый синоним.
   Филипп и мысли не мог допустить о том, как если бы Настю могла постичь кара Господня, подобная на ту, что единовременно лишила доступа к асилумам более половины архонтов-интерзиционистов в 127 году от начала нашей христианской эры. "Боже, упаси!"
   Без асилумов, без их системы межпространственных переходов спустя несколько веков интерзиционисты потерпели финальное и фатальное поражение в харизматической войне. А победители-квиетисты основали орден благородных Рыцарей Благодати Господней. Именно так указано в канонической книге "Обращение Архонтов Харизмы".
   "Зато некая Анастасия Заварзина в неофитском самомнении своем мнит древнюю премудрость отцов-основателей не преданием истины, а лживыми мифами и устаревшей политкорректностью. Ничтоже сумняся и ничтоже успеша.
   Господи, наставь младых неразумных жен на пути праведные!.."
   Рыцарь Филипп прошел в спальню, мельком глянул на слабо мерцающие январские созвездия в блеклом городском небе за окном, взглянул попутно на стенные часы и вступил на незримый квадрат транзитной зоны. В доли секунды он уже находился вне пространства-времени от века и мира сего...
   Асилум встретил долгожданного сотоварища в ипостаси часовни Пресвятой Троицы. Вновь Филиппа охватило неизбывно радостное и просветленное ощущение единожды уже прочувствованного и осознанного.
   Когда-то это чувство он называл дежавю. Но с некоторых пор стал понимать: оно гораздо глубже и шире, хотя и касается души легчайшим теургическим дуновением в дивном таинстве соединения благодати двух симбиотических партнеров. "Дабы оба знали дарованное нам от Бога".
   Войдя в притвор храма-убежища, Филипп прежде осенил голову и сердце крестным знамением. Засим благоговейно перекрестил открывшееся ему убранство святилища.
   Иконы в золотых и серебряных окладах, византийские лики Спасителя, Богоматери, архангелов, нигде более невиданные, но узнаваемые образа чтимых им святых, серебряное роскошное паникадило, фрески, мозаики, резные деревянные панели, белое алебастровое распятие, багряный бархатный покров на алтаре, негасимые золотые лампадки, заправленные оливковым маслом, горящие свечи, легкий запах росного ладана -- ничто здесь не коробило, не угнетало его религиозные чувства и приверженность иератической греко-православной обрядности.
   Здесь благолепный дом Божиий, открытый лишь ему одному. И он, Филипп Ирнеев, рыцарь-инквизитор десятого круга посвящения ордена Благодати Господней, есть и да пребудет высокопреподобным настоятелем именного храма сего, его служителем-причетником, образцовым единственным сыном и братом прихожанином. Во имя Пресвятой Троицы Всеблагой и Единосущной...
   Филипп прошел в ризницу и выбрал соответствующее церковное облачение...
   Всенощную службу и заутреню рукоположенный на священство отец инквизитор Филипп Ирнеев истово правил во спасение, наставление на пути истинные рабы Божией Анастасии, ближних и присных ея...
   Горе имамы сердца, братья и сестры!
   Когда что-либо свершается истинно, невозможное становится всемогущим и всевозможным, а неочевидное -- очевидным.
  
   --2--
  
   -- Свет очей моих, сеньор Фелипе! Я невыразимо счастлива лицезреть вас в добром здравии, идальго. Наш бесценный и уникальный дон Фелипе Ирневе-и-Бланко-Рейес изволил посетить мою скромную врачебную обитель.
   -- Позвольте ручку, архонтесса Береника. Чуть свет и я у ваших ног, неизменно восхищенный вами и преданный вам навеки, -- столь же церемонно по-испански ответствовал рыцарь Филипп арматору Веронике.
   Приложившись губами к запястью кавалерственной дамы он прошелся по арматорской лаборатории, располагающейся на верхнем этаже административно-терапевтического поликлинического отделения "Трикона-В". Только он было совершил поползновение задержаться у мраморного изваяния обнаженной Афродиты в центре лабораторного зала, как услыхал за спиной довольно грубый оклик:
   -- Хорош мою пилотку разглядывать, сеньор кобельеро! Марш раздеваться и на кушетку, рыцарь! Щ-а-а-с добрая докторша Ника пользовать будет и обихаживать наш драгоценный организм...
   На арматорскую грубость Филипп не обиделся и поспешил исполнить приказание. С врачующими грешную плоть лекарями спорить опасно, тебе же дороже обойдется. "Благослови, Господи, всю кротость и человеколюбие их!"
   Во время медосмотра и снятия, замеров медицинских параметров голого человеческого организма, облепленного от макушки до пяток дистанционными датчиками, доктор Вероника не переставала ворчать и озабоченно хмуриться:
   -- ...Архонтессой меня он обозвал, юморист... На возраст мой он, понимаете, остроумно намекает. Нет чтобы по-русски с княжной Никой поздороваться.
   -- Не отважился, Ника. Боюсь, скажешь, кроатской княжной ты была до 1916 года, пока не предстала на три месяца итальянской графиней. Потом развод, и девичья фамилия, будто ничего и не было.
   -- И-и-и, братец Филька! И это, оказывается, ты раскопал. Булавин заложил или самостоятельно прорицал?
   -- Сам. Древность темна. Во тьму веков покуда не лезу. Но о вверенных моему попечению орденских душах кое-чего знать обязан по уставу.
   Также по велению сердца и по склонности к эстетическим переживаниям не могу не налюбоваться вашим божественным нагим автопортретом, исполненным в мраморе. Ибо русская мадмуазель Вера Нич была самой талантливой ученицей месье Огюста Родена.
   -- Вы низкий льстец, сударь. И намерения ваши мне превосходяще известны.
   Хочешь избежать углубленного медосмотра, трус и разгильдяй? -- Вероника вновь грозно насупила брови и обернулась суровым доктором, непримиримым борцом с человеческими немощами и слабостями. Но глянув на разноцветную диаграмму, высветившуюся на большом дисплее, заново подобрела и заулыбалась:
   -- Не боись, братец Фил, доскональное исследование твоего организма нам актуально не понадобится. Марш в душ и одеваться!
   -- Йес, мэм!!! Яволь, гнедиге фрау!
   -- С вашего позволения, фройляйн, герр Ирнефф. В девушках я опять, в девстве, так сказать.
   -- Это когда ж было? До 1914 года?
   -- Сейчас, невежа. Не забывай, я опять не замужем. И гимен себе могу в два счета регенерировать, причем любой конфигурации, с какими угодно дренажными отверстиями. Чтоб ты знал, идентичные сексологические операции у меня в клинике доступны даже секулярам.
   Хочешь твоей Настене сделаем, жених? Внове будет невинной для первой брачной ночи, женишок. Фирма "Трикон-В" гарантирует.
   -- Не надо. Ибо слово "невеста" этимологически предполагает лишение девственности, но не ее восстановление.
   -- А я о чем тебе толкую? Вали в душ, Филька. После и о твоей Насте поговорим...
   Разлив по рюмкам "Курвуазье", Вероника чуть пригубила коньяку, вдумчиво оценила вкус, послевкусие и вернулась к арматорским делам, заботам, беспокойствам. Без комментариев она вывела на весь экран многоцветную таблицу и долгие две-три минуты скрупулезно изучала ее, демонстративно испытывая терпение внешне невозмутимого собеседника.
   "Ну не томи же ты... Господи, спаси и сохрани благочестивыя!"
   -- Возможно, я ошибаюсь, рыцарь. Эпикриз нестабильного владения теургическими дарованиями по-прежнему не ясен. Однако довольно похоже, что Анастасия Заварзина, слава Тебе, Господи! вошла во второй круг орденского посвящения.
   Ну-тка, колись, как и чем ты вчера душу из нее вытряхивал?
   Выслушав рыцаря Филиппа, арматор Вероника призадумалась...
   -- Быть может, в монастырский затвор ее посадить, на послушание, на хлеб и воду? -- предложил Филипп.
   -- Не стоит, боюсь, ее гормональный баланс в разнос тогда пойдет. Или, выйдя на свободу, одуреет от эндорфинов, вообще, халда, последний страх Божий потеряет.
   -- Епитимью на нее наложить?
   -- Это уж вам решать, рыцарь-инквизитор. Ваши прерогативы непреложны. Было б за что ее наказывать.
   -- Подумаем, поразмыслим...
   -- Пожалуй, братец Фил, ты за нее зря опасаешься. Ничего фатального она покуда не совершила, а мелкие шалости и озорство не в счет.
   Мои секуляры из группы наружного наблюдения и девки-субалтерны за ней плотно присматривают. Обстановка в городе и окрестностях благоприятствует.
   Для пущей надежности я за ней самого Костика пустила приглядывать. С его дарованием самосохранения выходит стопроцентная гарантия. В моем связующем ритуале он ее и себя, драгоценного, прикроет по максимуму.
   -- Злая ты, как я погляжу.
   -- Какая есть, стерва, мегера, лярва, мымра Триконич В. А...
   Теперь пришлось инквизитору Филиппу на пару минут глубоко задуматься...
   "Кастусь Полупанич, белоросс из дреговичей, календарный возраст 83 года, крещен в греко-католической обрядности, отец многочисленного деревенского семейства, трижды прадед. Нелюдимого богача-прадедушку издалека чтят в образе патриарха. Завещание в пользу родичей составлено.
   Субалтерн пятого круга посвящения, титулованный сквайр. Орденская транспортная сеть ограничено доступна в теургическом ритуале.
   Персональный водитель арматора Вероники, владеет различными видами стрелкового и ракетно-артиллерийского вооружения, управляет любыми наземными и воздушными видами транспорта -- включительно дирижабли, истребители-бомбардировщики, космические шаттлы. Командует объединенной арматорской группировкой секулярного и харизматического обеспечения высшего орденского звена от благочинного округа сего.
   Предзнание и прогностика минимальны. Прорицание прошлого ниже среднего. Телекинез выше среднего. Теургических видений не имеет.
   Абсолютное ясновидение искажено чрезмерным чувством самосохранения патологического труса. Животный страх смерти обеспечивает лояльность ордену и личную преданность арматору Веронике.
   Определенно рассчитывает прожить не менее 200 рыцарских календарных лет, сохраняя физическую и психологическую форму 30-летнего мужчины..."
   -- Вот что, Ника, отзови-ка ты с холода сквайра Константина. Сей же час хочу кое о чем с ним потолковать.
   -- Как скажешь, братец Фил. Это я мигом. О, вижу: к ноябрьским делам решил прозорливо присмотреться.
   Только меня уволь. Как вспомню, так вздрогну, тут же начинают поджилки трястись. Целых три архонта-апостата по наши души. Булавину чуть башку не оторвали, кабы не рыцарь Рандольфо.
   Самоваром еле успела девок запихнуть в Машкин асилум. Помнишь ведь, как только Костик меня увез, старую лабораторию в хлам разнесли, разгромили...
   -- Помимо ваших слов, кавалерственная дама Вероника, теперь мне понадобится эйдетическая картина всего происходившего в тот день и в ту ночь, до и после подрыва склада боеприпасов.
   -- Ваши прерогативы непреложны рыцарь-инквизитор Филипп. В моем полном содействии прошу быть уверенным.
   Убийственные воспоминания о последнем дне ноября прошлого года кавалерственной даме-зелоту Веронике очевидно неприятны, поэтому она не нашла ничего лучшего, как обратиться к тону великосветской беседы:
   -- Филипп Олегович, честь имею пригласить вас и вашу невесту пожаловать в пятницу к обеду в мою загородную резиденцию. Часам к шести пополудни.
   -- Отчего же, дорогая Вероника Афанасьевна, не в субботу по традиции нашего орденского звена?
   -- О нет, Филипп Олегович. Субботний орденский журфикс не отменяется. Только вас и Анастасию Ярославну я хотела бы видеть в пятницу. Если, конечно, это ни в коей мере не нарушает ваши планы.
   -- Никак подходящую пушку для Насти решила опробовать?
   -- Браво! От вас, рыцарь Филипп, решительно ничто нельзя скрыть, -- воодушевленно зааплодировала его приятная собеседница -- дама много чего любопытного знающая об огнестрельном и холодном оружии отнюдь не понаслышке.
   -- А пропо, месье Филипп. У меня найдется для вас еще одно приглашение.
   На следующей неделе намечается большая зачистка в Александрии Египетской. Аккурат на Крещение Христово по юлианскому календарю туда на усиление отправляется ягд-команда от Восточно-Европейской конгрегации.
   Мероприятие по размаху сходно с нашей прошлогодней операцией "Девушка с веслом". Больших железобетонных сисек размерчиком на пять с плюсом там, наверное, не будет. Но всякой-разной магической сволочи на отстрел и на убой вам станет достаточно.
   Имеется еще один немаловажный нюанс в этом предложении. В Александрийской духовной патриархии были бы весьма признательны нашей конгрегации в целом и нашему орденскому звену в частности, если в операции, где намечено изгонять и развоплощать магометанских бесов, примет участие один из немногих православных витязей. То есть вы лично.
   Если, право же, на то будет ваша добрая воля и согласие, рыцарь Филипп.
   С ответом клероты конгрегации настоятельно просили не тянуть. Когда у нас тихо и спокойно по случаю двойных рождественско-крещенских каникул, ваш отказ помочь православным братьям и сестрам расценят неоднозначно.
   Прецептор Павел также советует вам должным образом внять александрийскому призыву и не отказываться от участия в миссии без веских и уважительных на то причин.
   В то время как инквизитор Филипп, полузакрыв глаза и расслабившись, отрешенно размышлял, арматор Вероника ему в этом не препятствовала, отвлекая дружеской или светской беседой.
   В том, что его посильное участие будет воспринято с благодарностью, рыцарь-инквизитор не испытывал сомнений. И свою репутацию экзорциста, знающего исламскую специфику, он сполна заслужил при ликвидации шайки дервишей-изуверов в Абу-Даби и в ходе разгрома сатанинского бандформирования "Мюриды Иблиса" в Махачкале.
   Среди прочего ему известно, насколько рамадан, девятый месяц лунного года хиджры, принятого в исламских странах, как затрудняет, так и способствует инвокативной натуральной магии. Притом вне зависимости от текущей фазы луны.
   "...Простонародные суеверия довольно превратно истолковывают, например, полнолуние, новолуние, связывая их с каким-либо волхованием или колдовством. Ибо действенность ритуальной магии от Первородного Греха Творения в значительной степени обусловлена природным солнечным годом, характеризующимся периодичностью зимнего и летнего солнцестояния 22 декабря и 22 июня, а также весеннего и осеннего равноденствия 21 марта и 23 сентября...
   ...Чтобы максимально затруднить любопытствующим секулярам использование натуральной волшбы и естественного ведьмовства, две с половиной тысячи лет тому назад Архонты Харизмы, начали целенаправленно искажать информацию о магических земнородных энкантациях и инвокациях. В Древней Греции и в Египте они в расчете на профанов и дилетантов в эктометрических религиозных таинствах, мистериях везде старались подменить природную богомерзость безвредным суррогатом искусственных цифровых построений в виде ложной эзотерики мистических чисел или астрологических измышлений вне истинного галактического года.
   В какой-то мере экуменическая масс-коммуникативная дезинформация им удалась, если множество современных магов, колдунов, астрологов привязывают свою активность не к природным циклам, а к условным, произвольно взятым фиктивным календарям, месяцам, неделям или к абстрактным часовым циферблатам.
   ...На часах, выставленных сообразно реальному астрономическому времени, и в полночь и в полдень обрядовое естественное чародейство наименее зловредительно и конкретно...
   ...Экстремальные значения природных циклов в наименьшей степени способствуют действительно вредоносным естественным колдовским и ведьмовским обрядам, заговорам, заклятиям. Скажем, 22 декабря любого года христианской эры по солнечному тропическому календарю в редакции Жозефа Скалигера реальная сила апробированных и эффективных магических ритуалов значительно ослаблена; к тому же близящийся благорастворенный сочельник Рождества Христова сводит ее на нет.
   Тем самым естественная магическая скверна ослабляется, затихает, чтобы начать усиливаться после праздника Крещения Господня. И здесь привносят немалый вклад календарь и привязанность магов, колдунов, волхвов к секулярным людским безвредным суевериям, которые аккуратно и аноптически поддерживает орден в экуменической методике "заочного правила правой руки"...
   ...Равным образом, несообразно адекватному ясновидению, скудоумные секуляры пытаются гадать на будущее, заклинать разброс вероятностей с помощью предметной ворожбы в ночь с 31 декабря на 1 января или с 13 на 14 января. Ибо старый стиль не менее условен, нежели новый...
   ...Всякая сверхрациональность правозначно осуществляется на грани перехода от света к тьме, от нуля к единице, от плюса к минусу, находясь между утверждением и отрицанием. Она происходит в тот неуловимый секулярам сверхновый метафизический миг, когда прошлое перестает быть будущим, а будущее разрывает физическую связь с настоящим в единстве и борьбе противоположностей..."
   Теоретизировал и медитировал инквизитор Филипп, сверхрационально анализируя текущую обстановку у себя в благочинном округе. В итоге непростых многоплановых раздумий он принял решение:
   -- Кавалерственная дама Вероника, извольте сообщить о моем ситуативном согласии арматорам и клеротам Восточно-Европейской конгрегации. Я с благодарностью приму любые функциональные обязанности, какие будет благоугодно возложить на меня братьям и сестрам по оружию в предстоящей миссии...
   Кратко побеседовав со сквайром Константином, рыцарь Филипп покинул здание "Трикона-В" около полудня. Во вторник он наметил встретиться, поговорить и с другими соратниками, входящими в его орденское звено.
   Кстати, Кастуся Полупанича личность Филиппа Ирнеева интересовала и беспокоила исключительно рационально и рассудочно. При каждой встрече с инквизитором, его чувство самосохранения умолкало, не говоря ни да, ни нет своему носителю о том, что ему следует ожидать от харизматика с запредельными возможностями.
   "Поди разбери, сколько лет этому типу по жизни. То ли 25, то ли 250..."
   Поначалу, впервые увидев Филиппа, рассудительный сквайр резонно принял его за неискушенного неловкого неофита. Зато нынче, прорицая актуальное прошлое, убежден: и раньше он имел дело с хорошо маскирующим свой теургический потенциал матерым рыцарем-зелотом. Может, и адептом, способным в ментальном контакте из любого закоренелого труса вмиг сотворить отчаянного храбреца.
   "Господи, помилуй!.."
   Сквайр Константин всегда смертельно боялся, подчас ненавидел арматора Веронику. В это же время рыцарь-инквизитор Филипп никогда не вызывает у него неприязни и безрассудного страха.
   Пусть умом сквайр, видавший кое-какие виды, несомненно понимает, почему все должно быть диаметрально противоположным образом. Арматор-то продляет ему жизнь экстравитаминами, спецпрепаратами, а инквизитор, между прочим, чуть что готов ее, жизнь-то безвременно укоротить.
   Впрочем, приземленному здравому смыслу сквайр Константин куда как не доверяет. Больше полагается на собственное ограниченное владение теургическими дарованиями, если со временем ему стало дозволено пережить ведьму-тещу, дурака-тестя, ненавистную жену, двух неблагодарных сыновей...
   "Подай мне, Боже, долгие годы без печали и нужды!.."
  
   -- 3 --
  
   Невзадолге красный "ситроен" неофита Марии рыцарь Филипп увидел там, где ему положено быть -- на платной стоянке у верхней набережной. "Только так и никак иначе, в нужном месте в должный час".
   После того, как Манькин асилум выкинул ее на три часа раньше, чем она в него зашла, кавалерственная дама-неофит Мария вошла в третий круг орденского посвящения и напрочь перестала куда-либо опаздывать.
   Некоего двойника в линейном прошлом, ставшем для нее будущим, она, знамо дело, не встретила. Но ей пришлось сызнова, вторично, в повторном действии ассистировать при хирургической операции по переформатированию телесной красоты у все той же доселе малоприглядной пациентки и пренеприятной особы, страдающей ожирением и метеоризмом...
   -- ...Ощущеньице, Фил, такое, словно меня во второй раз запустили купаться в чан с жирным дерьмом. Ныряй, плавай, говорят, и по новой наслаждайся жизнью.
   -- Это чувство, Мань, и мне знакомо. Я его называю: сахар с солью. Положи в рот чайную ложку соли и добавь столько же сахару. Вкус непередаваемый...
   Таково наше воздаяние, неофит Мария. Однако чаще всего никому из нас не ведомо, яко искупление восстает. За непотребством и нечестием плоти тварной оно усугубляется...
   Сегодня рыцарь Филипп не собирается надолго задерживать неофита Марию. Ведь ей следует прибыть по графику сугубо без опоздания на секулярную службу в отделение косметологической хирургии "Трикона-В", где она трудится операционной медсестрой на полставки.
   "Лучше появиться к концу времен человеческих, нежели опоздать к их началу. Золотые слова Пал Семеныча помнить надобно".
   Скучать в дамском одиночестве, коротать время за глиняной кружкой пива и блюдом рыбного ассорти Марии Казимирской не довелось. Не успела она удобно устроиться за столиком спецобслуживания, как минута в минуту в пивное заведение на верхней набережной прибыл Филипп Ирнеев. Бизнес-ланч на двоих состоялся вовремя и прошел результативно, едва для особых клиентов были поданы исходившие вкуснейшим паром крупные тихоокеанские креветки.
   -- ...Фил, мы с тобой вдвоем, помнится, с прошлой осени за пивом не собирались. Запамятовала я, каково это апокрифическими евангелиями обмениваться с разумной душой ближнего своего. По-особому...
   -- Поставь-ка, Мань, полную аудиовизуальную защиту. Разговор у нас предстоит хоть и недолгий, но серьезный.
   Бриллиантовый крестик, белое золото на кавалерственном перстне у Марии мгновенно заискрились острыми лучами, а колье розового жемчуга на шее озарилось лиловым сиянием. Промелькнули две-три секунды, и оба дивинативных артефакта погасли, повинуясь большому рубину в платиновом распятии инквизитора, каким обернулась булавка на галстуке Филиппа.
   -- Молодец, Мань, с блеском работаешь на всех дивинациях. Но сегодняшнее угощение есть моя забота во всех отношениях.
   -- Тогда я твой метаболизм дистанционно нормализую после выпитого и съеденного до полного трезвомыслия и кристальной орфической чистоты помыслов. Если, конечно, вы не против, рыцарь-зелот.
   -- Извольте, дама-неофит. В эпигнозисе правым подобает похвала и поощрение в овладении новыми силами и дивинациями.
   -- Я видоизменила орфическое очищение в сторону минимальной коэрцетивности. Держать воздействие долго не надо. Единственного краткого импульса моего сигнума достаточно, ретрибутивность близка к нулю.
   Можешь за меня не беспокоиться, Фил. Я точно знаю, о чем ты хочешь со мной переговорить. Ясновидение у меня работает по максимуму для неофита третьего круга посвящения. Спроси хоть у Ники.
   Я ведь не ошибаюсь, речь у нас пойдет о нашей дражайшей Веронике Афанасьевне, не правда ли?
   Итак-игитур, Фил, предваряя твои инквизиторские подходы, сразу хочу определенно заявить. Обязанности прецептора, призванного наставлять двух арматорских подмастерьев, кавалерственная дама-зелот Вероника Триконич исполняет из рук вон плохо. По-другому не умеет и вряд ли это поймет, как бы ни пытались ты и Пал Семеныч.
   Как была вздорной девчонкой, такой и осталась, несмотря на зрелый возраст, несомненные знания и теургический опыт. Эпигностически ее не сравнить ни с тобой, тем паче, с Пал Семенычем.
   Мой с Настей командный тандем развалился из-за ее дрожавших от ужаса птичьих мозгов. Я как могла дергалась, корячилась, чтобы подправить Никины грубые ошибки в ритуале.
   Ни вагинально, ни ректально не вошло, не вышло, извините за выражение. Через четыре недели, вы помните, я перестала быть для Насти ведущей, и мой асилум ее отторг. Он даже перегруппировал свои входы-выходы. Сейчас ни Настя, тем более, Ника не в состоянии локализовать его в сверхрациональной топологии.
   Ты и Пал Семеныч базовый вход в мое убежище ощущаете, у них же нуль подсечки. Скажу больше, прямой доступ в асилум теперь для меня открыт на квартире у Пал Семеныча, а через транзитную зону моего неформального прецептора я могу перейти к твоим транспорталам Дома масонов.
   Твой вход у тебя в спальне между окном и шкафом, как бы ты его ни прятал, я вижу и чувствую на вкус и на цвет так же ясно, как и это светлое пиво. Скажем спасибо Пал Семенычу, образумил пивоваров на славу, отвратное здесь подавали пойло пару лет тому назад.
   Угощайся, кстати, сигареткой, "Лаки страйк" на уровне.
   -- Спасибо, Мань.
   -- Я страшно сожалею, Фил, что тебе не положено по инквизиторской должности быть моим официальным наставником-прецептором, а Пал Семенычу это запрещено орденскими законоуложениями. Я вот сейчас чувствую, как благотворно на меня действует ментальный контакт с тобой.
   Мне почему-то не верится: когда-то мы за одной школьной партой сидели, в одной песочнице малышами возились... Исповедовал ты меня не так уж давно по-братски в моем безобразии и распутстве.
   Теперь ты меня намного старше и умнее, почти как Пал Семеныч, твой глубокоуважаемый прецептор и мой любимый мужчина, всенепременный муж мой.
   Лишь благодаря вам я стала кавалерственной дамой, у меня древний малайский крис Саравак, покруче, чем Никин стилет Матарон, сильные дарования целительства и прорицания. Во имя Отца, Сына и Святой Души безгрешной вы избавили меня от земнородной магической скверны, на путь эпигнозиса наставили...
   Ладно, не обо мне речь. Возвращаемся, Фил, в тему, к нашей взбалмошной барышне Веронике Триконич, потому что она -- основная причина, по какой у Насти в голове свистит ветер, гуляют бардак и пожар с потопом.
   Каким образом избавиться от этой возмутительной причины или хотя бы ослабить ее разлагающее влияние, решать тебе, Фил. Только тебе и никому другому.
   -- Уже порешил, Мань. Коль скоро -- так сразу! Когда Насте станет доступна орденская транспортная сеть, вы обе без промедления отправляетесь в Филадельфию. Нынь же осенью будете учиться на первом курсе тамошнего медицинского колледжа.
   -- Пресвятая Дева-заступница!!! Ну ты и ошарашил, реактивно по самые придатки, в шейку матки залил девушке с турбонаддувом, извините за выражение. Захер-Мазох, крипторхизм! Занос пузырный меня разрази...
   Переждав, пока Мария истощит поток специфического медицинского сквернословия, Филипп продолжил:
   -- На третий круг посвящения я Настю выведу не позднее второй седмицы Великого поста. Готовься, Мань, к секулярной перемене места жительства и учебы.
   -- А как же Пал Семеныч? -- озабоченно и озадаченно спросила Мария.
   -- В гости друг к другу будете ходить, а вместе по гостям шастать, милости просим, на рождественских каникулах, -- отрезал Филипп. -- Летом посещение родных ларов и пенатов тоже не возбраняется.
   -- Наверное, ты прав, братец Фил, достали подкожно и внутривенно меня секуляры. Нечеловечески. И мамочка и ейный супружник очередной, обновленный...
   И в медакадемии ректально обе ягодицы на занятиях отсиживать, геморрой наживать на твердых деревяшках, мозоли в промежности... Сплошь патанатомия... Вместо человеческой терапии жирные и тощие сиськи богатым дурам резать, подшивать -- то еще удовольствие, хоть и на подхвате.
   Вот и от любимой Вероники нашей Афанасьевны окажусь подальше... За океаном, в Новом Свете, минус семь часов и пять часовых поясов.
   -- Уже посчитала?
   -- Не одному же вам, рыцарь-зелот Филипп, дано просчитывать вперед и учитывать тайные желания ваших ближних и близких. Приказывайте, я повинуюсь беспрекословно.
   Но имейте в виду, Настю надо спасать, рыцарь. Не чувствует она колоссальной тяжести Коромысла Дьявола. По-настоящему не верит и в Ярмо Господне. Нет в ней подлинного страха пред Судом Всевышним.
   Она лишь тебя, Фил, конкретно боится потерять и абстрактного будущего побаивается. И то не всякий день.
   Насчет согласия Пал Семеныча ты, Фил, не волнуйся. Эту заботу я беру на себя, в успехе не сомневаюсь.
   Во-первых, у красивых женщин имеются в обращении соматические резонные способы убеждать умных мужчин. Во-вторых, предзнание мне несомненно кое-чего преподносит. Уверена, твой достопочтенный прецептор исповедимо склоняется к североамериканскому варианту моего высшего терапевтического образования и степени доктора медицины...
  
   В третьем часу пополудни приехала Настя, когда Филипп с Ваней работали над испанскими временными формами в языковых упражнениях. Два часа преподавания близились к концу. Чтобы не мешать ученику и учителю, -- поздороваться можно и потом, -- она на цыпочках прошла на кухню.
   "Бутербродик себе сделаю, гвоздички в воду поставлю".
   Отправив Ваню под соответствующим эскортом домой, преподаватель Филипп взял в оборот другой объект воспитания и образования.
   -- ...Понимать нужно, Настена. Магическое естество присуще каждому человеку, у кого больше, у кого меньше, от первородного греха.
   Мы -- тоже люди, и ничто натурально человеческое нам не чуждо. В том числе земнородная порча и скверна не лучшим образом воздействуют на наши дарования духовные.
   У меня, среди прочего, от рождения имеется несомненное уродство, родимое пятно, так называемое "око темной бури". Перестану себя контролировать, отдамся естеству -- могу такой полтергейст закатить в окрестностях, мадре миа и тодос сантос...
   Но Дары Святого Духа, по абсолютной шкале эзотерики суть противоположные колдовскому естеству, тождественны с магией, колдовством, волшбой в области приложения ко всему материальному и вещественному. Наше обладание дарованиями равно требует постоянного контроля, укрощения, кротости, смирения.
   Конечно же, теургия, наши дивинации, наше чудотворчество сопровождаются эйфорией, чувством неземного блаженства. Но нельзя ж постоянно упиваться тем, что даровано свыше!
   На то есть нам воздаяние и искупление в различных непредсказуемых формах ретрибутивности.
   Тем более ретрибутивности и подавно не миновать тем харизматикам, кто злоупотребляет Дарами Святого Духа. Наказание воспоследует неизбежно и неотвратимо. И лучше бы оно настало раньше, чем позже. Не так будет больно и страшно.
   Нельзя играть с несчастливой судьбой в орлянку. Потому что в конечном итоге она окажется в выигрыше. Судьбе ведь без разницы выигрывает она или проигрывает. В любом случае она берет свое. В плюсе или в минусе, по модулю.
   Да, в абсолютной величине нам преподаны запредельные силы и знания, благодаря эпигнозису, подлинной эзотерике апофатического вероисповедания. Как говорили древние, в тайной мудрости небес невероятное и удивительное могущество Благодати Господней обретается.
   Признаюсь, я сам себе порой удивляюсь, поражаюсь тому, чему твой Фил научился, изумляюсь моим знаниям и умениям. За что неустанно прошу помиловать меня, грешного, не забывая незлобиво возносить хвалу Вседержителю, производящему в абсолютной мудрости Его все во всех духовных и телесных проявлениях, ликах, ипостасях.
   Велико милосердие Господне, но терпение Его не безгранично по отношению к греховной натуре тварной и неразумной. Ибо Ему надлежит в абсолюте отмщение и воздание. Так воздаст -- никому мало не покажется. И никакого предзнания или ясновидения не хватит всегда и всюду что-либо достоверно предполагать, если Бог располагает всем и вся. Среди прочего испытывая нас, вводя в искушение харизматическими силами и знаниями, которые совершенно недоступны и предельно непостижимы заурядным секулярам.
   Повторяю, Настя, будь всегда осторожна. Не то, как воздастся, и ты враз с откоса в кювет колеса сверху, не понять, где голова и руки, из рака ноги... Покойся тогда с миром, вверх тормашками...
   На тебя, конечно, можно было бы наложить узы неофита. Стреножить, приструнить глупую девчонку, чтоб не рыпалась и пикнуть не смела. Ритуал веками отработан и прост как грабли.
   Но без содействия асилума, которого у тебя пока нет, этот вариант чреват отвратительными чреватостями. В переводном ритуале ты можешь вообще лишиться развития и расширения благодатных дарований, навсегда останешься субалтерном с ограниченными возможностями...
  
   --4--
  
   В среду утром Филипп Ирнеев встал задолго до рассвета, всегда темного и затяжного по зимнему времени. Как ни переводи стрелки часов в межгосударственных границах часовых поясов, зимой просыпаться приходится в ночной темноте.
   Ранний подъем Филипп давно уж воспринимает безропотно и даже не без удовольствия, поскольку ему каждодневно надлежит вершить утренний ритуал молитвенной рыцарской настройки на предстоящие сутки. "В благостном и благодатном таинстве, судари мои".
   Просыпается он сразу, ничуть не блаженствуя в пограничье между явью и сном. "И первое и второе суть состояния естественные и физиологические. Ложные вещие сны только идиотам-секулярам мерещатся, когда они принимают неполное сознание за откровения, ниспосланные неизвестно откуда".
   Прочитав "Отче наш" и "Да воскреснет Бог", рыцарь Филипп для окончательной бодрости духа припомнил пару молитв Святого Ефрема Сирина и несколько подходящих строк из посланий Святого апостола Павла. Засим завершающим обязательным аккордом последовала орденская лития о даровании победы над земнородными супостатами.
   "Ритуал свершен. Так было, и так будет".
   По окончании духовных упражнений рыцарь Филипп принялся укреплять телесную физическую форму. Отворил настежь балконные двери, поежился от холода, взялся за растяжку мышц. Затем выдвинул из шкафа силовой многофункциональный тренажер.
   Еще затемно Филипп выехал из гаража, чтобы поспеть к поздней обедне в монастырскую церковь иконы "Утоли моя печали". До мужского Петропавловского монастыря путь не близок, но превышать скорость или как-нибудь иначе пренебрегать правилами дорожного движения он себе не позволяет.
   "Пускай тебе тачка по-арматорски упакована, а в бардачке едет инкунабула Продиптиха, превращая машину в стальную крепость на шипованной резине. Мне без надобности лишнее воздаяние за создание аварийно-опасной ситуации на дороге. Ибо сие чревато, кое-кому эвентуально и фатально..."
   Церковного порядка ради исповедавшись в мирских грехах отцу Клементию, после литургии Филипп Ирнеев подошел к причастию. Эзотерическая религиозность нисколько не мешает ему искренне "в экклезии и соборне" молиться, истово соблюдать православную обрядность и по мере сил способствовать храмовой тавматургии.
   "Буде таковая отыщется в опус оператум средь сонмища секуляров. Богу -- богово, миру -- мирское".
   Припозднившийся Павел Семенович Булавин отстоял обедню побок с Филиппом. Он не причащался святых Христовых таинств, ибо намеревается это сделать на всенощной в обществе Пети Гаротника и Кати Делендюк в Кафедральном соборе.
   К прецептору Павлу рыцарь Филипп, неспешно в очередь причастившись, присоединился в монастырской трапезной. Прислуживавший им монашек удалился, не смея мешать беседе достопочтенных гостей отца игумена.
   -- Прошу отведать, Пал Семеныч, постных монастырских яств. Очень и очень рекомендую. Сам отец келарь Евлампий для нас расстарался с трапезой.
   -- Ох, Фил Олегыч, чревоугодничаем мы без меры.
   -- Так ведь святки идут, Пал Семеныч. Грех отказываться от радушного угощения. Не дай Бог подумают: приехали на праздник, не едят, не пьют, стало быть, в них бесы вселились.
   -- Ваша правда, друг мой. Опричь того, в иноческой благости не грех откушать той пищи, кою Бог посылает затворникам и молельщикам нашим.
   Праведное здесь место, и служба церковная в достойном благочестии обретается. К моему огорчению, ехать сюда далековато.
   -- Может, транспортал орденский тут поставить, Пал Семеныч? -- пошутил Филипп. -- Овес-то нонче дорог.
   Прецептор Павел шутку не поддержал и серьезно ответил:
   -- Не вижу в том ситуативной необходимости, коллега. Однако ж это вам решать, ежели в вашем распоряжении еще четыре свободных канала в Доме масонов.
   -- Честно говоря, оставшиеся на данный момент транспорталы я ритуально позиционировал для неофита Анастасии. Надеюсь, мои синтагмы как-либо сработают.
   -- Возможно, коллега, вполне возможно. Пусть ничего нельзя сказать наверняка о наших непредсказуемых убежищах. Несмотря на то будем надеяться на лучшее.
   -- И готовиться к вероятному. Кстати, Пал Семеныч, кому понадобилось меня посылать в Египет?
   -- Таково руководящее мнение малого синедриона, Филипп Олегович. В Александрии чудесно смогли бы обойтись без вас, но почтеннейшим клеротам конгрегации благоугодно бахвалиться выдающимися комбатантами, коих они самоотверженно взращивают на восточно-европейских нивах и пажитях.
   -- Я так и понял, сановная политика дигнитариев в свете планируемой экспансии нашей конгрегации в Левант и Малую Азию.
   -- Вы правы, коллега, -- прецептор Павел подтвердил предположение рыцаря Филиппа. -- В таком случае прошу выслушать мои соображения. Детальные инструкции вы получите от арматора Вероники на ферме-полигоне, куда вам надлежит отправиться после нашей встречи...
   В течение полутора часов рыцарь Филипп получил необходимые вводные. Они также успели обсудить с прецептором Павлом состояние дел в округе и в их орденском звене, воздать честь монастырскому завтраку, хмельному квасу, ягодным наливкам.
   Кроме того, Павел Семенович объяснил Филиппу Олеговичу, почему он предложил им встретиться в Петропавловском монастыре:
   -- Видите ли, мой Фил Алегыч, у меня возникло неодолимое желание взглянуть заранее на то место, инде вам предстоит обвенчаться с несравненной Настасьей Ярославной. Тогда как мне должно сыграть почтенную роль посаженого отца.
   Весьма отрадно, что вскоре мы с ней близко породнимся, хм, в какой-то степени. Барышня-блондинка ослепительной красоты, надо сказать. Сколь припомню, когда-то она предполагала существование между вами и мной некоей отдаленной родственной связи.
   -- О, Пал Семеныч, количество сверхдальних свойственников у вас, несомненно, увеличивается. Потому что моя двоюродная тетя Анита из Мадрида горит желанием составить вам компанию, став посаженой матерью на нашей с Настей свадьбе. Бодас де ньеве эс магнифико, дисе!
   -- Согласен. Свадьба снежной зимой -- штука великолепная.
  
   По свежевыпавшему снежку в среду вечером Настя Заварзина возвращалась домой. Рулила, рассекала в приподнятом настроении, окрыленная и воодушевленная. Она чувствовала себя истинно счастливой и желанной. Потому как два часа назад ей удалось подвигнуть Филиппа на самую нежную близость, какая очень нечасто ей перепадала после несчастья, случившегося с его родителями и сестрой.
   Настя понимала душевное состояние Филиппа, сострадала ему, но ей все же по-человечески немножко обидно. Он ведь для нее любимый и единственный, и любит ее, как никого раньше не любил в этой жизни. Поэтому должен безоговорочно уступать ее заветным желаниям и своим собственным чувствам.
   "Мужчинам женская любовь жизненно необходима. Физиологически".
   Среди прочего, влюбленная Настя не очень-то задумывается, насколько она изменилась со дня обретения харизматических дарований, и почему ведет машину в очень агрессивной манере. Тем более, когда сбоку никто не сидит и не одергивает, можно смело подрезать, обгонять слева-справа, заставлять уступать себе дорогу недотепистых секуляров, отводить глаза зорким автоинспекторам.
   "От Фила ментальному захвату научилась, а он, дурачок, и не знает, чего я умею".
   Вон вчера вечером она одного блатного придурка круто сделала, обставила и подставила. Он ее "шкоду" метров пятьсот не мог обогнать на серебристом "мерсе-купе". Зато она лихо рассчитала, рванув на оживленном перекрестке через долю секунды, чуть загорелся "красный". А тот полудурок на "мерине", ничего не видя, пер за ней напролом.
   Настя без проблем проскочила, успела взять в ментальный захват двух гаишников, сидевших в "опеле", припаркованном на обочине. Только ее там и видели! Вернее, ее никто не увидел, когда сзади раздались визг тормозов, грохот, лязг и скрежет рвущегося, как бумага, металла.
   Настя немного ошиблась. Проказницу конечно некому было заметить, кроме ведьмака справа на сером "линкольне", основательно помятом при большом столкновении на перекрестке. Настина шалость с дивинацией и на него подействовала -- затормозить, вывернуть он не смог, но портрет наглой ведьмы за рулем и задний номерной знак на белой "шкоде-фелиция" фотографически удержал в памяти.
   Само собой ведьмак знать ничего, ни Боже мой, не ведал об ордене или о боевой теургии. Но сверхрациональность нутром чуял. С меньшего обладал небольшим колдовским ясновидением, удачно играл на бирже и на бегах. Особо не высовывался, тем не менее, белобрысой ведьме решил не откладывая отомстить.
   Так как кроме него никто больше белую "шкоду" не узрел, и меньше всех разинувшие варежку менты. Его же они и обвинили в аварии из-за басен о неуловимой блондинке, игнорирующей сигналы светофоров.
   Примерно так по горячим следам прорицал, реконструировал хулиганскую дорожную историю и последующие события сквайр Константин на допросе у рыцаря-инквизитора Филиппа.
   -- Кое-кто в классике кинематографа предпочитает холодные блюда, но некоторые любят погорячее, -- невозмутимо согласился с изложенной реконструкцией инквизитор к огромному облегчению сквайра.
   По версии сквайра Константина, вычислить, кто такая гражданка Заварзина А. Я., мстительному ведьмаку удалось уже в первой половине дня в среду. И ввечеру он ждал ведьму-блондинку, припарковавшись у ее дома на черной "волге" с тонированными стеклами.
   Вышедшей из машины Насте он сумел нанести два удара в лицо опасной бритвой, прежде чем был убит наповал тремя выстрелами сквайром Константином и секуляром-охранником, приставленным следить за субалтерном Анастасией.
   -- Секуляр-топтун лопухнулся, когда тот козел выскочил из "волги", перекрыл мне сектор обстрела. Я их обоих положил, рыцарь.
   -- Применение оружия и теургии ситуативно оправданы. Вы свободны, сквайр.
   -- Благодарю вас, рыцарь.
   Два мертвых тела сквайр Константин незамедлительно телепортировал в багажник неприметной серо-зеленой мышастой "мазды". Субалтерна Анастасию, прикрывавшую лицо шарфом, усадив на заднее сиденье, он как можно быстрее доставил в арматорскую лабораторию.
   Настя почти сразу же остановила хлещущую кровь и руками соединила края двух "глубоких резаных ран на правой щеке и на виске". В машине глянула на себя в зеркало заднего вида, "завизжала как резаная, завыла и всю дорогу орала благим матом", по словам сквайра Константина.
   Предупрежденная по срочному коду орденской тревоги арматор Вероника встретила пострадавшую весьма неласково:
   -- Доигралась, фефела? Рожа от слез опухла, будто тесто в квашне? Ништяк, тетя доктор и не с такими порезиками справлялась. До свадьбы заживет...
   От последних слов Настя пуще того разревелась и опять взвыла в голос. Успокоилась она, лишь получив в ягодицу заряд нарколептического спецсредства из револьверного инъектора доброго доктора.
   Ника тотчас приступила к окончательному заживлению ранений, начатому самой Настей, прежде чем удариться в рев и плач.
   -- Рубцы и спайки не успели образоваться, -- объяснила озабоченная доктор-арматор примчавшемуся без вызова Филиппу. -- Дар самоисцеления у нее вот-таки хватило ума запустить. Рана-то у нее на щеке прободная, не хрен собачий.
   Часом ей удается не только влагалищем думать, но и мозгами. В целом процесс регенерации пошел успешно, но сетчатый эпидермис она себе таки слезами маленько повредила.
   Хотя это ерунда. К утру я ей кожный покров полностью восстановлю. Денек-другой попостится, тем часом внутренние ткани щеки чистенько регенерируются.
   Ишь, как ты это ее раскормил! Семь потов сошло, когда на кушетку телеса волокла.
   Чё столбом встал? Давай, раздевай девку, -- скомандовала Вероника непререкаемым докторским тоном. -- Тебе не привыкать, синьор кобелино. Покуда дрыхнет, я ее досконально обследую.
   -- Как скажете, тетенька арматор.
   -- Догола я сказала! И вон ту пластмассовую штуку ей промеж ног вставляй. Глубже! Стимуляция ее п... мне тоже понадобится.
   Отзынь и поди, там на столе, бренди плесни, братец Фил. Датчики я одна налеплю.
   На лицо Насти рыцарь Филипп смотрел по-инквизиторски: отстраненно и бесстрастно. "Потом лучше вспомнится, чтоб в эйдетике транслировать. На собственных своих ошибках учатся отнюдь не дураки и дуры".
   По пути в лабораторию инквизитор уже допросил сквайра. "Эвентуально и не слишком фатально, судари мои". Филипп также не забыл набрать номер тети Агнессы, передав трубку Веронике Афанасьевне.
   -- Агнесса Дмитриевна, Настя утром прилетит из Киева. Я ее срочно отправила за тканями для трансплантации. Извините, кроме нее больше не оказалось под рукой надежного человека...
   Через час арматор Вероника приступила ко второму сеансу терапии под пристальным наблюдением рыцаря-инквизитора Филиппа. "В порядке последующего обучения дамы-неофита Анастасии".
   К тому времени закончилась первичная обработка полной параметрии, и арматор неторопливо уселась за монитор, следя, как постепенно заполняются ячейки и столбцы большой сводной таблицы с данными о состоянии организма неофита Анастасии. С прищуром глянула на Филиппа, замершего на кресле рядом, ничего не понимающего в медицинско-арматорской цифири.
   "Господи, помилуй меня, грешного. Предвосхищаю: вскорости медицинскими премудростями придется овладевать".
   Вероника еще раз посмотрела на Филиппа, потом опять на дисплей и ликующе возопила:
   -- Филька!!! Есть контакт и третий круг посвящения! Самоконтроль без малого идеальный!
   Дай поцелую. Ах ты мой сладенький! Какую девку славную из большой беды ты выволок! Если до свадьбы доживет...
   Опрокинув рюмку коньяку во здравие неофитки Настены, арматор Вероника деловито поинтересовалась:
   -- Епитимью на нее будете накладывать, отец инквизитор?
   -- Теперь обязательно. В монастырь ее, на хлеб и воду, дурынду.
   -- Во! А я о чем тебе толковала? Давай я ей, прошмандовке, девственную плеву регенерирую, чтоб взаправдашней монашкой была.
   -- Не надо.
   -- Ну тебе виднее, братец Фил...
   Глянь, а грудь-то у нашей спящей красотки не хуже, чем мои дойки в юности. Сравнил? У кого лучше, у Афродиты или у нее?
   -- У Насти, конечно.
   -- Невежа и грубиян ты, братец Фил.
   -- Какой есть, Ирнеев Ф. О. и протчая.
   На рассвете, придя в полное сознание, Настя прежде всего встретила яростный, неумолимый, гневный в фиолетовом мерцании взгляд рыцаря-инквизитора Филиппа. Сию же секунду вскочила с арматорской кушетки, опустилась на правое колено и покорно склонила голову.
   -- Субалтерн Анастасия готова принять наказание, рыцарь. Наложенную вами епитимью я приму с благодарностью во всей глубине и полноте разумной души моей.
   Массированный ментальный удар, поглотившую ее бездну нечеловеческой безграничной боли она выдержала достойно, не шелохнувшись. Лишь Настины светлые волосы потемнели от пота, а бедра судорожно сжались...
   Когда кара свершилась, Вероника помогла ей подняться с колен и в своем неподражаемом арматорском стиле похвалила:
   -- Молодца, девка. Не ссыкуха, лужу под себя не напустила. Подтирать за тобой не надо...
   Вали, голозадая, в душ и одевайся в чистое, найдешь там в шкафчике. И поторапливайся, неофит. Тебя другие дырки от бублика ждут.
   В душевой Настя мигом ринулась к зеркалу. Осторожно дотронулась кончиками пальцев до щеки. Убедившись, что все в порядке, весело подмигнула собственному отражению:
   -- Будем жить, Анастасия в Зазеркалье!!! Стопудово! Филька, я тебя люблю! Бери меня замуж!
   Субалтерн Анастасия отыскала по-прежнему сумрачного и молчаливого рыцаря Филиппа в обществе арматора Вероники в приватных апартаментах, предназначенных для отдыха госпожи исполнительного директора "Трикона-В". Она же и продолжила замечательное становление и воспитание неофита, когда Настя почтительно приблизилась к столу:
   -- Водку будешь, Заварзина? Знаю, что нет, потому и предлагаю, нам больше достанется.
   Ни пить, ни есть тебе покудова запрещается. До вечера. Там поглядим, вернее, сама сообразишь.
   Вижу по хитрой твоей морде, что до тебя также дошло: ты -- в третьем круге.
   Но не шибко радуйся, лиса Алиса. Потому что в понедельник ты отправляешься со мной в деловую поездку на пять-шесть дней на Ближний Восток.
   Это параша -- для ушей нашего секулярного окружения. Сама же ты в молитве, в покаянии, постом пребудешь долгое время в мужском монастыре на Афонской горе. В Грецию за раскаявшейся грешницей я заеду, как выйдет срок.
   Это еще не все. Покуль тебе не откроется асилум, либо до свадьбы и венчания, никакого секса. Ибо запрещено. Трали-вали, сверху-снизу не устали.
   Вам все ясно, неофит Анастасия?
   -- Да, кавалерственная дама-зелот Вероника.
  
   О Настиных бедах и злоключениях прецептор Павел узнал пополудни, общаясь с рыцарем Филиппом в орденском онлайне. Действия коллег по купированию секулярной ситуации и сокрытию видимых следов произошедшего он одобрил, философски заметив:
   -- Диалектика, мой друг, диалектика, отрицание отрицания и переход дурного количества в хорошее качество. Неисповедимо благорасположение Господне, ежели человек в чет-нечет стохастически играет.
   Не было бы счастья, да несчастье помогло и, смею надеяться, поможет нашей чудеснейшей Настасье Ярославне. Блаженны кроткие, ибо они наследуют новое небо и землю.
   Касаемо же ее и Марь Вячеславны намечающейся учебы в Североамериканских штатах, то у меня нет необходимости противиться и перечить неразумно. Думаю, они обе вскорости обретут в Новом Свете истинно мудрого наставника-прецептора, сведущего в арматорстве, в медицине, в естественных науках, давнего ярого поклонника доктрины техногнозиса.
   Признаться, я порой завидую по-стариковски вам, молодым высокородным носителям Благодати Господней. Вам днесь гораздо легче идеально отделять себя от земнородной скверны и богомерзости, не путая высшее духовное и низменное материальное.
   Дыхание легких вы не принимаете за дух человеческий. Бессмертную душу и религиозное чувство материалистически не находите где-нибудь в сердечных клапанах, в брюшной полости или же в электромагнитных потенциалах коры головного мозга.
   Распрекрасно знаете, почему у людей над головой вовсе не размещены райские небеса, откуда на них благосклонно взирают святые и праведники под предводительством человекообразного боженьки и химерических ангелочков с птичьими крылышками. Ибо ложные материальные аналогии вам суть без надобности.
   Солнце для вас не катафатическое божество, но необходимо заурядное звездное светило с адской термоядерной температурой на поверхности и внутри. Такими же адовыми котлами суть вам понятны и другие звезды, пульсары, черные дыры с невообразимой гравитацией, перемалывающей материю и время.
   Об адовом космическом холоде, абсолютном нуле и безвоздушном пространстве вам эмпирически общеизвестно. Благорастворение воздухов вы в инфернальном голубом небе с глупой надеждой не ищете.
   Под ногами у вас, стоит лишь присмотреться геофизически, также везде располагается смрадная преисподняя и Тартар в виде магматических температур и немыслимого давления, превращающих камень в жидкость.
   Какой-либо блаженно наивный натурализм древних вас не страшит, коль вам ведомо, каким тончайшим хрупким слоем выявляется ноосфера, где только и возможна временная телесная жизнь рода людского. Чуть помощнее солнечные протуберанцы, и биосферному человеку не выжить на планете Земля.
   Чего уж тут рассуждать в облыжном откровении о конце света, если Солнце может катастрофически распроститься с главной последовательностью и нечаянно обратиться в прожорливого красного гиганта, заглатывающего свои планеты. Или же Бетельгейзе, ближайшее к нам подозрительное светило, вопреки многим астрономическим вероятиям и прекраснодушным расчетам возьмет да и разразиться адовой вспышкой сверхновой!
   Вас, многоученых молодых коллег, нет нужды убеждать в том, что Природа, с какой буквы ее не пиши, заглавной или строчной, есть не Бог, но Дьявол, не благословение, но проклятие. Такова и земнородная натура людская в сатанинской материалистической телесной скверне, перенасыщенной стародавними бесами естества.
   Лишь милость Господня хранит преходящую человеческую плоть от преждевременного тления и бесовского разложения, наделяя ее спасением духовным, исправляя дьявольское нечестие Первородного Греха Творения и строптивого непокорства воле Господа нашего Триединого...
  
   ГЛАВА III
   НА ЧЕСТНОМ ПИРУ БЕЗ ПОХМЕЛЬЯ
  
   --1--
  
   Старый Новый год Филипп с Настей провожали, встречали плотно и душевно втроем по-родственному с тетей Агнессой. Около пяти вечера они честь по чести позвонили Настиным родителям в Астану, поздравили с праздничком и сообщили первостепенную семейную брачную новость.
   Для родителей предстоящее замужество дочери не являлось тайной за семью печатями. Намечалось бракосочетание ориентировочно в начале марта. Но вот о точной дате, назначенной на первую субботу февраля, они узнали впервой.
   Кадровый дипломат и преуспевающий бизнесмен Ярослав Дмитриевич Заварзин полагал скороспелый брак единственной дочери несколько преждевременным и предрекал скорый неминуемый развод. С потенциальным зятем Филиппом он встречался как-то раз в октябре прошлого года. Особенного впечатления он на него не произвел. "Нате вам, учитель-мучитель, от заплаты дырка, то же и от зарплаты..."
   Напротив, Стефания Мартиновна непоколебимо уверена: 18 лет -- оптимальный брачный возраст для невесты, если жених состоятельный и многообещающий молодой человек. Она напористо общалась с Филиппом несколько раз воочию и поддерживает с ним энергичную переписку по электронной почте.
   К долговечности будущего брака она тоже относится скептически. Хотя не исключает возможности долгой и счастливой супружеской жизни Насти с Филиппом. Но уже по своим деловым соображениям, какими она не спешит делиться с рохлей-мужем.
   -- Моя бронебойная и несравненная матильда три раза мне намекала, за кого она тебя признает, Фил. По ее мнению и бизнес-понятиям, ты -- высокооплачиваемый чистильщик на службе у клана Рульниковых. Учитель, студент -- это так, напускное, камуфляж.
   Мол, станешь постарше, если выживешь на киллерской должности, то непременно займешь подобающее административное место на фирме. Не получится, то я -- молодая вдова и замуж еще быстрее выйду, чем в первый раз. Стопудово.
   Она потому и на мою учебу в Америке согласна, теперь -- и на изучение медицины. Если от местных опасностей и угроз я буду в жесть подальше...
   Настину интерпретацию дальновидных тещиных мотивов Филипп принял во внимание и как-то разубеждать Стефанию Мартиновну не намеревался. "Мать ее, Степанида!"
   Прибавление в численном количестве неизбежных свойственников Филиппа Ирнеева не очень радовало, но и не слишком огорчало:
   "Кто дальний нам? Пожалуй, тот, кого поблизости не заметишь и вдалеке не разглядишь".
   Простодушную Агнессу Дмитриевну семейные подспудные тайны никоим боком не касались. Родную сестру Ярослава Заварзина ни во что не посвящали и берегли, как привычный и необходимый предмет домашней обстановки.
   Она всем нужна, не исключая Насти с Филиппом. С ней им так же просто и уютно. Она, наверное, и была в основе и по совместительству ангелом хранителем, добрым гением, ларами и пенатами семьи хитромудрых Заварзиных, эта наивная и недалекая старая дева.
   Будь то в азиатском отдалении или поблизости в наших белоросских краях, подобная эклектика вполне уместна, если тетушка Агнесса не мудрствуя лукаво всегда любила вблизи и вдали младшего брата, невестку, племянницу. Нынче дополняет по мере возможности ее приданое и боготворит Настиного жениха.
   "Ах вы, мои голубки! Скоро мы честным пирком да за свадебку, ах вас поженим".
   -- Чтоб ты знал, Фил! -- заявила ему Настя на кухне, когда он нарезал порционные куски "наполеона". -- Тетя Агнесса только что мне прямо сказала, мол, ах нехорошо оставаться в девушках до свадьбы.
   Наша Агнесса Дмитриевна в жесть советует мне сегодня остаться у тебя. Пускай у нас с тобой будет брачная новогодняя ночь.
   -- Хочешь, чтоб Вероника Афанасьевна наказала тебя за непослушание? Ника грозилась, ты слышала, восстановить тебе девственность, монахиня Анастасия.
   -- Не надо!!!
   В пятницу еще засветло Филипп с Настей выехали в загородную орденскую резиденцию. Она же есть трехэтажная дача Вероники Триконич и ухоженный парк в английском стиле с аноптическим орденским хозяйством, включая катакомбную церковь, две часовни, лаборатории на нижних уровнях, наверху гаражи со спецтехникой и обширный подземный тир для всех типов стрелкового автоматического оружия.
   По дороге Настя, разместившись на заднем сиденье, в два зеркала не уставала любоваться новыми алмазными золотыми сережками в виде египетских крестиков.
   -- Фил, они чудо как хороши!
   Филипп ей преподнес вчера этот знатный подарок, ознаменовав могучим апотропеем третий круг посвящения неофита Анастасии.
   "Спасибо дорогому асилуму и законному наследству рыцаря Рандольфо Альберини. Привет, дедуля, инде бы ты там ни был, в прошлом или в будущем. Помоги ему, Боже!"
   Ритуал инициирующей апроприации прошел сегодня на рассвете без сучка и задоринки. И субалтерн Анастасия обрела в собственное нераздельное владение могущественный орденский артефакт из разряда оружия Гнева Господня. На каждой крестной серьге три бриллиантовых черепа, неразличимых обычным глазом, представляют собой сокрушительное средство боевой теургии.
   В течение непростого ритуала рыцарю-зелоту Филиппу превосходно ассистировала кавалерственная дама-неофит Мария:
   -- Ой, Настенька! Я так за тебя переживала! Теперь учись грамотно и аккуратно пользоваться камнями, не то уши, как слон, отморозишь...
   При орденском действе также присутствовал рыцарь-зелот Павел:
   -- Поздравляю, коллега. Артефакт у вас, Настасья Ярославна, с большой предысторией и развитой функциональностью. Двойной Мелькит Александрийский смертоносен и животворящ...
   В сумерках на крутом взгорке Филипп остановил "лендровер", но двигатель не глушил.
   -- Ваш выход, неофит. Ниже по склону береза в 40 метрах на два часа, третья справа. Эндотермическое поражение противника.
   Ушами не хлопать, субалтерн!
   Настя опустила окно, напряженно прикусила нижнюю губу и метнула на бедную березку испепеляющий взор. В доли мгновения дерево поглотило облако морозного тумана. Едва он рассеялся, заледеневшие ветви, ломаясь с хрустальным звоном, посыпались вниз. Тем временем в Настиной правой серьге устрашающей огранки алмазный сверкающий череп на 16 карат уменьшился в размерах и вновь стал незаметным.
   Когда они проезжали через охранный периметр орденского хозяйства, Настя вдруг сказала:
   -- Фил, ты мне никогда не говорил, сколько лет прецептору Павлу.
   -- А ты ни разу не спрашивала. В прошлом году летом на Петра и Павла мимоходом его тезоименитство и 318 лет отметили.
   -- В Техасе?
   -- Ага, по юлианскому календарю на ранчо у мистера Бармица. Знаменитый и богатый старикан, скажем.
   -- Он, что, старше Пал Семеныча?
   -- Эт-то, с какой стороны посмотреть.
   -- А сколько тебе лет?
   -- Не знаешь, что ли?
   -- Вот сейчас, правда, не знаю.
   Филипп тотчас подобрался и насторожился:
   -- Здесь в машине, на ходу? Искупительное видение? Отрадный знак, Настена. Так-так... После поделишься со мной незабываемыми впечатлениями. Выходи, приехали.
   Арматору Веронике о ретрибутивной визионике не докладывать, неофит.
   -- Да, рыцарь.
   Без долгих разговоров и светских любезностей Вероника повела гостей в тир. Чтобы попасть туда из дома, они спустились на лифте и двинулись по длинному коридору третьего нижнего уровня.
   В стрельбе Настя Заварзина, сколь ни усердствовала, не могла похвалиться выдающимися результатами. Даже Мария Казимирская, категорически не использующая в ритуальных целях огнестрельного оружия, превосходила ее в точности и кучности поражения мишеней.
   К отчаянию Насти, оружие ей в руки не давалось. Вернее сказать, неофиту Анастасии выдавали на каждой стрелковой тренировке всякие разнокалиберные стволы, большие и малые. Но ни один из них не пришелся ей по душе.
   -- Не к рукам и вагина не лукошко, -- нелицеприятно отзывалась о Настиных стрелковых талантах арматор Вероника, два раза в неделю по-сержантски муштровавшая бестолкового субалтерна-неофита.
   -- Матерь Божья! Она опять, твою мать, за спуск рвет, дергает. За пенис ты так же резко хватаешься? -- ехидно осведомлялась Вероника и делала ужасно обидный сексологический вывод. -- Тогда я нашему Фильке не завидую.
   Сержантские издевательства и прочую ругань в исполнении арматора Вероники неофит первого круга посвящения Анастасия терпела безмолвно, не ропща. И скрепя сердце добросовестно овладевала навыками огненного боя, накладывая на картонные мишени мальтийские, андреевские, антоновские, петровские, греческие и египетские кресты. До настоящей боевой теургии, нейтрализующей магическую нечисть, ей еще ой как далеко.
   По пути в тир арматор Вероника рутинно инструктировала неофита в обычном порядке:
   -- Пробуем новую пушку. Ствол побывал у меня в асилуме. Теургической инициации и трансмутации не подвергался, но асилум его очевидно идентифицировал, возвратив мне вычищенным и смазанным.
   Как только Вероника взяла со стеллажа потертый немецкий "вальтер" образца 1938 года, Настя с трудом удержала ликующий возглас. Этот пистолет она уже видела! Только что в руках у прецептора Павла в ярчайшем теургическом видении она его прорицала в неоспоримом свидетельстве рыцарского предназначения. "Оружие знает свою хозяйку!"
   Секундное замешательство Насти не укрылось от Филиппа и осталось незамеченным Вероникой, с горестным вздохом молча вручившей пистолет "новобранице недоделанной, твою мать, промеж ног две дырки, что в лобок, что по лбу".
   -- Вторая огневая позиция. Поясная мишень слева на 11 часов. К бою!
   С упражнением Настя справилась успешно, израсходовав до конца восьмизарядный магазин, споро, кучно и метко положив девятимиллиметровые пули. Старательно и тщательно.
   -- Годится, Настена, -- Вероника скупо одобрила рвение своей новобраницы и подала ей второй магазин.
   -- Сейчас попробуешь шмалять теургическими унитарными выстрелами по муляжу, неофит.
   И аккуратнее, без суматохи. Не то получишь от него пряменько в нежный девичий клитор, ах больно. Если будешь точно в кино ноги циркулем расставлять, чумичка! Встать как положено!
   Ростовую цель нейтрализовать крестом Святого Андрея Первозванного, поочередно поражая мягкие ткани бедер и предплечий. К бою!
   Тотчас одна из ничем ранее не примечательных плоских мишеней обрела трехмерность, у нее по-волчьи сверкнули глаза, проступили костистые черты лица, а тулово облачилось в коричневую мантию с каббалистическими знаками.
   Ни секунды Настя не позволила цели совершать колдовские пассы. Четыре перекрестных выстрела слились заедино. Из простреленных конечностей брызнула алая артериальная кровь. И ростовая фигура колдуна повалилась навзничь, конвульсивно дергая ногами, руками в предсмертной агонии.
   Для пущей наглядности угомонившийся труп из псевдоплоти и эктоплазмы остался на бетонном полу, натурально заливая его кровью.
   -- Недурственно, неофит, недурственно. Возьмешь ствол с собой, поносишь скрыто в кобуре.
   Бог даст, может, этот старенький "вальтер" к тебе приспособиться, а ты к нему. На следующей тренировке глянем.
   Дамы и господа, прошу пожаловать к легкому ужину. Как ни погляди, у нас первый вечер в новом году по старому стилю...
   За ужином арматор Вероника подобрела, глядя, как Настя и Филипп влюбленно смотрят друг на друга.
   -- ...В круге третьем тебе дозволено многое узнать, неофит. Не правда ли, рыцарь Филипп?
   -- Вы правы, кавалерственная дама Вероника. Правым подобает похвала и дальнейшее постижение истинной мудрости, пребывая в кротости и смирении перед открывающимися новыми познаниями и чудотворными силами.
   -- Ясновидение мне предсказывает кое-что, неофит Анастасия. Ваш персональный асилум откроется в скором будущем. Когда и где точно сказать невозможно, однако ж, какую-то связь между вашим убежищем и "вальтером" в вашей сумочке я могу предположить.
   Можешь верить, Настя, можешь нет, но, чудится мне, что-то между вами тихо проклевывается...
   Братец Фил, у меня к тебе просьба, и в службу и в дружбу. Желательно вашу свадьбу сыграть здесь, у меня на даче, так сказать, на природе.
   -- Лишних секуляров сюда брать? -- усомнился Филипп в целесообразности пожелания Вероники. -- Я банкетный зал, между прочим, уже заказал.
   -- Значит, отменишь заказ, милок.
   -- М-да... Асилум, говоришь? Быть может, ты недаром чего-то почувствовала... Возможно, вполне возможно...
   Ваше великодушное предложение принимается, кавалерственная дама. Заранее прошу прощения за будущие беспокойства, хлопоты и непотребства.
   -- Скажет он тоже! Настя, Филипп, ничем вы меня не обеспокоите и не огорошите.
   Чтоб вы знали! Я не одну парочку харизматиков на своем веку окрутила. Сама восемь раз замуж выходила, три раза шла под венец в разной секулярной обрядности.
   И в подвенечных платьях с треном на пирах сиживала. И под прозрачной фатой нагишом в белых туфельках среди гостей в венском вальсе кружилась, как скоро так приспичило моему сиятельному жениху-импотенту.
   Тебя, Настена, сие не касается. Промежностью непотребно не ерзай. Не возбуждайся понапрасну. Не то прабабушка Вероника тебе целку на девичье место возвернет.
   Сама знаешь: твой благородный жених -- кабальеро строгих нравов и меня поддержит. Поскольку он, да будет тебе известно, на несколько тысячелетий старше нас обеих вместе взятых.
   Его генетическую предрасположенность воспринимать харизму гильдия арматоров может проследить лишь до четвертого тысячелетия задолго до наступления нашей христианской эры. Может, его харизматический субстрат идет от мифических гипербореев или еще каких-нибудь нам неведомых племен и народов, от которых не осталось никаких ископаемых генетических материалов.
   У Фила в предках по ДНК наличествует иберийский архонт-харизматик Гай Юний Регул Альберин. Тот самый евангельский центурион из Капернаума, чьего слугу излечил от миопатии Иисус Назореянин. В орденских апокрифах значится, что отец ноогностик Гай Альберин первым из именитых римлян принял христианство и диаконское рукоположение от апостола Андрея.
   Зато наших с тобой языческих пращуров насильно крестили в опус оператум только в конце X века от Рождества Христова. Твоих посадских обалдуев Заварзиных в Днепр там, в Почайну на Подоле, княжие дружинники копьями загоняли, моих поганцев, тупых Триконичей, в Саве монахи дубинками окрестили...
   Лишь через несколько поколений твои и мои предки в благородия себя произвели, оружием овладели, землями, крестьянами обзавелись. Генеалогией и геральдикой озаботились. О благочестии задумались, о таинствах христианских...
   -- А у Пал Семеныча какая родословная? -- заинтересовано спросила Настя.
   -- Славянские пращуры Булавина из первохристиан античного Корсуня. Там сейчас археологические развалины и зона древнего зла на окраине Севастополя.
   Позднее один из предков рыцаря-зелота Павла служил в христианской дружине Святой княгини Ольги. Исходя из анналов гильдии арматоров, тот самый Луница-Шестопер, в иночестве мних Феодор, стал первым генетическим носителем и пользователем Даров Святого Духа в булавинском роду.
   Период возникновения и закрепления генетической предрасположенности к транспозиции харизмы есть наш первый возраст, неофит. Второй начинается с предков, непосредственных пользователей харизмы и способностей воспринимать ее, передающихся по отцовской или материнской линии.
   Учти: в целом женские и мужские хромосомы, отдельные участки кода задействованы в процессе харизматического филогенеза непроизвольно и стохастически.
   Так, в третий генетический возраст мы входим, когда нам самим высокородные харизматики преподают дарования духовные в ритуале транспозиции, в тех или иных его формах и вариациях. И все три возраста, Настя, синхронически присутствуют в наших грешных телах, воздействуя на наши разумные души...
   -- Ника, скажи, какой срок физиологической жизни отмерен харизматикам?
   -- Зачастую очень короткий. Особенно, если у них входит в дурную привычку херить правила квиетического самоконтроля, высокомерно забывать о кротости и смирении.
   Домой тебя Костик отвезет на разъездном "шевроле". Мне же нужно потолковать с рыцарем Филиппом об орденских делах, о каких знать не положено неофитам третьего круга посвящения. Аста ла виста, чика...
   Филипп, усадив Настю в лимузин, вернулся в гостиную к Веронике.
   -- Я вас слушаю, кавалерственная дама.
   -- Примите исповедь смиреной грешницы, отец инквизитор...
  
   --2--
  
   В пятницу и в субботу Филипп Ирнеев досрочно сдавал оставшиеся экзамены зимней сессии. По-человечески в деканате все приняли во внимание и охотно пошли навстречу студенту Ирнееву. Ведь причина у него весьма уважительная и матримониальная.
   Чего бы там оно ни вышло, первая свадьба-женитьба бывает только один раз в жизни у человека. У некоторых же, случается, в единственном экземпляре, в одном качестве и количестве пожизненных супружеских уз, ярма, тягостей...
   "Совет да любовь, в народной банальности говорится. И жениху дополнительный балл на экзамене. Суета, кутерьма, чехарда. Толком поесть некогда и негде".
   Настю от дальнейшей сдачи сессии Филипп освободил, посоветовав ей написать заявление с просьбой перенести экзамены на поздний срок, например, на февраль. Коль в деканате не согласятся, не велика беда. Деньги-то за второй семестр еще не заплачены.
   "Миру -- мирское".
   Как бы ни был озабочен Филипп секулярными делами, он нашел время встретиться с Настей у нее дома. Рано поутру прежде, чем тетя Агнесса проснулась, он узнал подробности о видении, ниспосланном неофиту не без участия его чудотворного подарка.
   -- У тебя в мочках ушей Александрийский Мелькит. Между тем мой "лендровер" весь по себе неслабый апотропей. Плюс инкунабула Продиптиха, которую в прошлом году подарил мне прецептор Павел. Вот они и сыграли ансамблем, потащили тебя к асилуму.
   О прочей сюжетной визионерской дребедени забудь. Не положено нам о ней толковать.
   Я имею в виду похожего на меня персонажа с красными шпалами в петлицах или образ Пал Семеныча в мундире группенфюрера СС. Релевантной интерпретации твое искаженное восприятие увиденного априори не подлежит. Тебе в перфекте достаточно оружейного пророчества.
   Придумала, как пистолет поименовать в теургическом крещении?
   -- Я назову его Вальс.
   -- Вальтер Вальцер? Так-так... По-моему звучит неплохо.
  
   В субботу пополудни Филипп, уделив урочное время и дидактическое внимание Ване Рульникову, выехал на еженедельное собрание орденского звена. Настю должна захватить Мария, а прецептор Павел предупредил, что задержится.
   В тот день за традиционным обедом коллеги и соратники собрались довольно поздно, но общались результативно, не забывая о неофитах, наставляя их в разной форме. Среди прочего, в виде застольной речи, произнесенной и преподнесенной прецептором Павлом не без помощи щедрого дивинативного воздействия на внимательных слушателей.
   -- ...Дабы настала наша христианская эра, потребовалось обязательно принести не мир, но меч и единовременно возлюбить врагов своих. За одно и то же губить свою бессмертную душу и тем самым спасать ее. Собирая в житницы, высевать зерно на сухую дорогу и на камень. А домашних своих принимать за ближних врагов, оставляя отца и мать ради служения духовного.
   Двадцать веков тому назад как никогда человечество испытывало потребность в провиденциальном, предопределенном соизволением Божьим толковании веры, утоляющем истинно избранных и просто званых, обоюдно желающих познать диалектику единства и борьбы противоположных начал: добра и зла, света и тьмы, свободы и неволи, любви и ненависти, истины и лжи.
   Отцы и братья ноогностики, на мой взгляд, точно сформулировали религиозно-философскую задачу. Они же способствовали тому, чтобы на свет Божий в одно и то же время от двух секулярных авторов-творцов за четыре солнечных года до Боговоплощения появился теургический Продиптих -- сила и знание средневековых рыцарей Благодати Господней.
   На первых порах на титульном листе инкунабулы, литографированной, изданной и отредактированной в Древнем Риме на греческом всеобщем койне, значилось: "Дихобиблия Филона Иудея и Аполлония Тианского. Апокалипсис Творения и Евангелие Бога пресуществленного"...
   Здесь-то чего-либо нового на эту первопечатную тему рыцарь Филипп услышать не мог. Но внимать прецептору Павлу ему все же приятно.
   "Ага, наш Пал Семеныч заводит публику, дидактической теургии не жалеет, до ума доводит неофиток".
   Велеречивый спич прецептор Павел завершил призывом к пониманию духовному сакральных истин, какими бы словами, "во многая языцех и глаголах", оно бы ни выражалось.
   "О, у него и свадебный подарок для Насти припасен! Понятненько. Жаль, Маньке будет немножко завидно, обидно. Ничего, я этот дар потом ей по старой дружбе устрою, сюрпризом".
   Тем не менее Павел Семенович Булавин не захотел никого обижать, неожиданно предложив Филиппу:
   -- Филипп Олегович, думаю, вы понимаете, коллега, мне сейчас предстоит наделить даром распознавания языков Настасью Ярославну. Вас же я прошу рукоположить Марь Вячеславну, тако же снарядив ее столь полезным в дальних странствиях языковым талантом...
   Немую театральную сцену, изумленное недопонимание кое-кого из собравшихся за одним столом нарушила реплика арматора Вероники, непринужденно скомандовавшей:
   -- Настена, Манька, чё рты разинули? Расселись тут, как Леда на яйцах. Толстомясые задницы от стульев ну-кася оторвали и шагом марш в малую часовню!
   В ризнице облачиться в мантии неофитов и трепетно ждать таинства хиротонии...
   Едва Настя и Мария гуськом в безмолвии покинули столовую, прецептор Павел с долей укоризны обратился к арматору Веронике:
   -- Грубовато вы с ними обходитесь, Ника Фанасивна.
   -- По-другому нельзя, Пал Семеныч, что в лобок, что по лбу. Нет мозгов -- пиши калека. Обе дуры безмозглые, одна больше, другая меньше...
   Когда арматор Вероника ушла проверять, как исполняется ее приказание, прецептор Павел сокрушенно развел руками:
   -- Ай-ай-ай... неистребимы наши обычаи понукать, цукать, шпынять младших в чине и в должности... Господи, помилуй нас, грешных...
   Пойдемте, коллега, не будем задерживаться. Не такое уж мы с вами большое начальство, Фил Алегыч...
  
   В воскресенье темным утром гости Вероники Афанасьевны Триконич разъехались по своим надобностям. И Филипп с Настей отправились к обедне в монастырскую церковь Утоли моя печали по раскисшей дороге. Обещанная метеорологами крещенская оттепель, уже по юлианскому календарю, вот-таки наступила.
   До и по окончании церковной службы джип вела Настя аккуратно, внимательно, строго в соответствии с малоприятными погодными условиями и правилами дорожного движения. Что нынче не мешает ей спокойно разговаривать.
   "Ага, раньше-то за рулем постоянно гормональный кайф ловила, адреналинщица".
   -- Знаешь, Фил, женское тело совсем не приспособлено для ношения оружия. В облегающее одеться нельзя, торчит, топорщится, бугрится, где не надо. Если на поясе за спиной, то ствол в задницу упирается, сидя и стоя...
   Невидимая кобура на животе или на бедре плохо. Машка все видит, смеется, говорит: Мальбрук в поход собрался, аноптически. А сама шелковые ножны с крисом в лифчике днем и ночью носит.
   -- Так уж и ночью? -- не поверил Филипп.
   -- Ей-ей! Она мне хвасталась открытой сбруей в окружностях на тоненьких ленточках и бретельках. Чтоб голыми сиськами в сауне потрясать, на пляже, и все такое...
   Хотела я себе такую, чтобы под мышкой пистолет носить, опять же нехорошо. Мне грудь не дает быстро его доставать. Между сисек -- самой неудобно.
   -- Носи своего Вальтера Вальса в сумочке через плечо. Доставать удобно при некотором навыке.
   -- Так он тяжелый!
   -- Привыкнешь -- полегчает. По крайней мере, физически.
   Хотя невидимое, метафизическое, сокрытое... оно весомее видимого, секулярного.., -- Филипп взял теургическую цезуру и приступил к дидактическим трудам, уместным после православной литургии.
   -- К примеру, неофит, наше эзотерическое, сокровенное, аноптическое вероисповедание в сравнении с открытым, эктометрическим религиозным культом выглядит подобно девятимиллиметровой свинцовой пуле внутри детского воздушного шарика.
   Но и без внешней оболочки соборной православной веры нам с тобой никак не обойтись. Поскольку мы духовно живем в мире от века сего и материально на него воздействуем.
   Эктометрическое православие материально и натуралистично, так как стремится от грешной человеческой плоти к безгрешному духу в непосредственных молениях и упованиях. Мы же от духа нисходим к плоти во имя благих целей и вящей славы Господней.
   Эта церковь, наша с тобой открытая православная религиозность состоят посредниками между нами и бренным миром. Через них мы приобщаемся к секулярной социальной среде в церковном единомыслии и в совместных экклезиастических молениях.
   Секуляры, наоборот, в храме Божием, будучи воцерквленными, в таинстве общей молитвы от собственной грешной и тварной плоти восходят через ипостась, лик Богочеловека, также посредством культа Богоматери, к Духу Святому.
   Мы от Пресвятой Троицы, Единосущной и Нераздельной, состоятельно идем к человеку. Они же от человека, -- в их понимании отдельной твари Божьей, -- устремлены к ипостасям Бога-сына, Бога-отца и к Святому Духу, который мирянам не дано уразуметь...
   ...Эктометрическая правоверная церковь, как всеединая обитель Божия, необходима эзотерическим харизматикам, осиянным Благодатью Господней, незримой и неизреченной для секуляров. Ибо церковь, костел, иные молельные дома на нашей стороне непоколебимо стоят превыше тварного и грешного естества человеческого и мирского.
   Церковность в ее различных конфессиях, в благочестивых духовных таинствах суть заслон, цитадель, противостоящие смертным грехам натуральной магии, естественного колдовства, поганского волхования, зловредительной порчи, природного мерзостного ведовства, злонамеренного знахарства. Чем больше в людях церковного, тем меньше мы находим в них тварной богопротивной волшбы и мерзких чародеяний...
   Представь, Настя, каково бы нам пришлось, солоно и горько, когда б клирики, их воцерквленная паства перестали подвергать действенной социализированной анафеме магическую скверну и колдовскую порчу. Пришлось бы самим активно вмешиваться во многоразличные секулярные дела от мира сего.
   Вот это чревато большими политическими бедами, искушениями, грехами, моя маленькая. Можем заехать невзначай, куда нам совсем не по пути.
   Вспомни хотя б о сгинувших в небытии беспутных архонтах-интерзиционистах, кичливо мнивших себя тайными экуменическими правителями. Или же о богомерзких апостатах-евгениках, которые тоже без Бога и без царя в голове...
   Настя довезла Филиппа до своего дома, дальше он сам направился к себе в убежище. Подъехал он туда со стороны осевого диагонального проспекта, пересекающего Дожинск с юго-запада на северо-восток.
   При каждой политической перемене мест слагаемых властей преходящих от мира сего-того главенствующую магистраль города переименовывали. Так что столичные местожители называют ее по-житейски проспектом. Но весьма уважительно, подразумевая заглавную букву или, скорее, определенный артикль, ни белоросской, ни русской грамматикой не предусмотренный.
   Незаметно осмотревшись по сторонам, Филипп скрылся за джипом от какой-то юной парочки, герметично взасос целовавшейся, стоя в луже под аркой между колоннами. Затем незримо и неслышно проскользнул мимо влюбленных лесбиянок в асилум.
   Кроме него одного, никому больше не дано увидеть в гладко оштукатуренной стене дома в проходе под аркой массивную дверь мореного дуба с медными полосами, блестящее латунное кольцо на ней, узорчатый фонарь над входом с приветливым огоньком масляного светильника. На сей раз убежище предстало перед ним в давнем, едва ли не первоначальном образе маленькой городской кофейни.
   В кофейном заведении было сухо и комфортно. На барной стойке Филиппа уже ждали чашка дымящегося кофе, полстакана джина и початая пачка "Мальборо" с призывно выдвинутой сигаретой.
   "Как поживаете? Согласитесь, погоды нонче стоят дьявольские".
   Рыцарь Филипп примостился на высоком круглом табурете, отхлебнул ароматного кофе, огляделся в знакомом интерьере.
   Слева от полок со спиртным изобилием находится узкая дверца, ведущая в служебные помещения. Там, -- в чем Филипп более чем уверен, -- имеется неизменный транспортный коридор с дверьми, открывающимися в самые разные места. Справа же за проходом, занавешенном непрозрачными полосками матового металла, -- похоже, из фольги, -- скрывается нечто неизвестное.
   "Потом оценим сюрприз асилума, сначала работа".
   Филипп достал из сумки планшетку. Однако спецкомпьютер с надежной орденской начинкой на борту наотрез отказался подавать признаки электрической жизни. Равным образом ничто не подпитывало погасшую матрицу сверхумного арматорского коммуникатора, какой Филипп незамедлительно извлек из кармана.
   "Оба-на, ни плюса, ни минуса, полный разряд! Эге-ге-ге... Дела делами, а потехе час. Вам неназойливо предлагают отдохнуть, милостивый государь, Ирнеев Ф. О. и протчая".
   Можжевеловую водку Филипп недолюбливал, но дозу англосаксонского спиртного от асилума принял. Закурил и крепкую сигарету из легитимной красно-белой пачки.
   Отдыхать так отдыхать! И рыцарь Филипп достал из наплечной кобуры серебристо-титановый "глок" с удлиненным магазином, уложил его в натюрморт возле пачки американского "Мальборо" и бутылки британского джина.
   В проходе справа, раздвинув второй металлический занавес, Филипп моментально оказался в горячей банной влажности огромного плавательного бассейна, украшенного всевозможными тропическими растениями.
   "Патер ностер! Пальмы, лианы, прочие бананасы... Ага! Активный отдых в 60-метровой ванне от бортика до бортика. Нике бы понравилось..."
   Вволю наплававшись первым заходом, Филипп растерся махровой простыней, мельком подумав:
   "Любопытно, чего б тут было, не оставь я волыну в баре? Наверное, то же самое, если и здесь накрыт столик с кофе, круассанами, апельсиновым соком... Вон и мороженое подали..."
   Спустя примерно два-три часа Филипп Ирнеев бодрым шагом вышел из асилума на десять минут раньше, чем в него вошел, о чем свидетельствовали часы-заставка на экране коммуникатора. Свидетельство продолжалось лишь секунду, затем аппарат отключился.
   Возлюбленная парочка еще не объявилась, но прибывший из будущего "лендровер" уже ждал хозяина на должном месте. Двигатель завелся с пол-оборота -- к счастью, аккумулятор нисколько не разрядился. И Филипп, подключив смартфон к гнезду автомобильного прикуривателя, восстановил мобильную связь:
   -- Настена! Скажи моей обожаемой тетушке Агнессе, хорошо б ланч и на меня сготовила. Понимаешь, что-то проголодался, брюхо-то, оно подлое, иной метрики пространства-времени ни фига не забывает.
   После действуем по плану. На рынок и так далее. Эх, накормлю я сегодня всех вас и себя, любимого, не забуду. Жрать хочется, мочи нет...
   В том, что крещенский вечерок у него удастся на славу, Филипп Ирнеев ничуть не сомневался. Его близким гостям, друзьям так же нет нужды как-нибудь гадать в неясной надежде на пропитание телесное и пищу духовную. "Они питают нас регулярно и гипостазировано, судари мои. Хлеб наш насущный дают нам днесь!"
  
   --3--
  
   -- ...Приобдрись, дрысь-дрысь, братец Фил. Не такое уж у твоей Насти суровое монастырское покаяние. Власяницу не носит. Под рясой мягкое теплое белье. Келья отдельная... Живет она, сам понимаешь, в сугубо мужском монастыре, Афон все-таки, натурально замаскирована под мужчину, и два яичка в мешочек... Ночной горшок персональный, сама по утрам его опорожняет, сказочным жидким мылом моет...
   -- Издеваешься?
   -- Нет, рассказываю о бытовых условиях послушницы Анастасии. Мобильная связь, онлайн имеются. Кормят прилично. Без аскетизма и фанатизма.
   Пост, исихазм, Иисусова молитва, исповедь -- на ее усмотрение, коли возжелает обрести метанойю и просветление у отцов ноогностиков. Сообразит что к чему, -- возможно, ускоренно войдет в четвертый круг посвящения.
   Может быть, пожелает в монастыре задержаться. Глядишь, станет Христовой невестой...
   -- Что?!!
   -- Шучу я, братец Фил, шучу.
   -- Шуточки же у тебя, боцман.
   -- Монастырскую метанойю ты придумал, капитан, тебе и расхлебывать. Не боись, торпеда мимо прошла. Поверь, Настя теперь по-настоящему тебя сердцем любит, а не влагалищем, естеством блядским.
   Пошли искупнемся, Филька. Поторопись, пись-пись...
   Филипп с Вероникой предавались заслуженному отдыху по завершении миссии в Александрии на пустынном побережье Красного моря. Настоящая пустыня находится поблизости, но и людей в округе не видно, поскольку активированные артефакты-репелленты не позволяют кому-либо из обычных секуляров подняться и пересечь цепочку невысоких холмов у отдаленного пляжа.
   Кто-кто, но мало-мальски сведущая в паранормальных ужасах и ужастиках публика испытывает суеверный страх, впадает в безотчетную панику в местах, где доподлинно водятся мусульманские ифриты и джинны. Об этом рыцарь Филипп и его соратники по орденской ягд-команде позаботились, заодно после александрийской зачистки пройдя частым бреднем в округе и по околицам Шарм-эль-Шейха. Распорядились без околичностей и с отелем, где обустроилась на несколько дней ягд-команда. Там же обосновался и рыцарь Филипп в соседнем с арматором Вероникой номере-люкс.
   Заботой и покровительством в отеле и на пляже она его не оставляет:
   -- Перемещай в тень организм, братец Фил. Тебе лишний ультрафиолет вреден для здоровья по младости лет.
   Вот через пару-тройку десятилетий твой юный метаболизм устоится. Тогда, пожалуйста, жарься, пляжник, на солнышке кверху голым задом, сколько душе угодно. До ожогов второй степени.
   -- А передом наголо можно?
   -- Ты о своей мужественной красе? Половой член можешь выставлять на солнце, но вот облучать мошонку ультрафиолетом, как врач, не рекомендую, нежные яички и живчики стоит поберечь.
   -- То же касается и женской груди?
   -- Любая кожа, братец Фил, не выносит передозировки ультрафиолетового излучения. Чрезмерный загар здоровья не прибавляет.
   Хотя если ты спрашиваешь об этиологии злокачественных опухолей молочной железы, то ультрафиолет этому способствует в минимальной степени. Тут работают совсем иные неблагоприятные факторы...
   Чего это тебя на врачебную тематику потянуло?
   -- Старею, наверное. Только сейчас заметил, как у тебя грудь с осени увеличилась, округлилась, соски круто вверх идут, кружочки посветлели...
   Смотришься изумительно и прельстительно.
   -- Как вы галантны, месье Филипп! Ареолы побледнели -- это от загара. Но, вообще, я на себе испытываю новую пластическую методику -- стимуляция тканей, и всякое такое. Хочу к летнему сезону иметь дамский размерчик на три-четыре, как у твоей Насти Заварзиной.
   Хочешь, младожен, тебе естество-мужество потолще, подлиннее вырастим, -- а?
   -- Не надо.
  
   На четвертый день отдыха на Красном море рыцарь Филипп с утра стимулированно распорядился:
   -- Кавалерственная дама Вероника, прошу вас, не мешкая лично, сегодня же отправиться к неофиту Анастасии и предложить ей на выбор: либо продолжить покаяние в Афоне до конца января, либо присоединиться к нам в Шарм-эль-Шейхе.
   -- Ой не введи ее во искушение, но избави отроковицу от зла, не правда ли?
   -- По модулю я оставляю свободу выбора за неофитом Анастасией.
   -- И любое ее решение может оказаться правильным?
   -- Ей решать...
   Настя Заварзина выбрала любимого Филиппа и ближе к вечеру, размахивая широкополой шляпой, решительно стрелой устремилась к нему на дальний пляж. Не говоря ни слова, стремительно набросилась с поцелуями, отдышалась и робко спросила:
   -- Фил, ты, правда, меня простил?
   -- Яко на небеси и на земли мы отпускаем должникам нашим...
   Немного помолчав, Филипп добавил:
   -- Пойдем, Настасья душа моя Ярославна, прогуляемся по бережку, потолкуем... Шляпу-то надень. Пусть вам и на закате зимой, но солнце-то здесь все равно злое...
   В тот вечер Филипп многое рассказал Насте о ней самой и о себе.
   -- ...Равным обзаведением, неофит Анастасия, мы отрицательно оцениваем различные аналогии бытия, присущие положительному, то есть катафатическому мировосприятию, будь оно в благолепии религиозном. Уразуметь сие как днесь вам не трудно в итоге экстатического просветления и покаяния-метанойи, изменяющей наше осознание материальной действительности, в малой толике приближая нас к Богу.
   Наше истинно эзотерическое вероисповедание основано на отрицательном, апофатическом богословии. Мы последовательно отрицаем метафорические атрибуты и аллегорические номинации Всевышнего, воображаемые поскудоумием людским в словесности приблизительной. Ибо Вседержитель априорно трансцендентен и непознаваем в абсолютной сверхрациональной непостижимости Его. Он бесконечен и безграничен.
   Посему наше людское и ограниченное служение Богу происходит в положительной, катафатической области, стремясь от минуса к плюсу, от нуля к единице, между светом духовным и соприкасающейся с ним материальной тьмой. Наш свет не есть отсутствие тьмы, аналогично, тьма не отменяет свет.
   Мы не античные языческие боги и далеко не ветхозаветные иудейские ангелы. Мы суть смиренные служители Господни, соработники Его и хранители рода людского вплоть до возможного, вероятного, желательного Второго пришествия Спасителя в неведомом и неизреченном Боговоплощении.
   Нам лишь дозволено смиренно веровать в Бога, осторожно предполагать, прорицая Второе Искупление, возможно, вероятно, призванное спасти плоть тварную от неотвратимой гибели. Подобно тому, как уже состоялось наше спасение духовное в Первом Искуплении, кое свершил Иисус Мессия в ипостаси Сына человеческого.
   По великой милости Пресвятой Троицы нам позволено на время иметь в трансцендентном разделении и имманентном единстве апофатический лик духовный и катафатическое воплощение телесное. Не прейдет род cей общечеловечески.
   Надолго ли? Наши годы и пределы нам неведомы. Ибо не наше дело знать времена или сроки, которые Бог-отец положил во власти Своей...
  
   Благорасположившись в катере под тентом, Филипп отдыхал душой и телом, предаваясь созерцанию воплощенной красоты моря. Зрелище того стоит, если две нагие нереиды -- любительницы дайвинга Ника и Настя -- грациозно и невесомо перемещаются в прозрачных теплых водах на небольшой глубине. Поднимаются к искрящейся водной поверхности, синхронно переворачиваются на спину и снова уходят ближе к морскому дну.
   Из купальных одеяний на них лишь акваланги. Маски и ласты не в счет, если у обеих волосы собраны в косы. Настина коса слегка посветлее, у Ники потемнее и чуть толще.
   Вкупе пропорции гибких тел отчасти искажены преломлением света, бликами на воде. Но, как ни смотри, воображение и память Филиппа возвращают его к истинным формам и статям двух обнаженных прелестниц.
   У Ники фигура в целом посуше, подбористые ягодицы поуже. Настины округлости немного пышнее, надо сказать, изобильнее в бюсте. В сравнении с Никой у Насти груди помещаются чуть-чуть выше, подчеркивая стройность ее нынче безупречной талии.
   С прошлого лета Настино тело значительно окрепло; под гладкой упругой кожей угадываются сильные женские мышцы. Ее окрепшие плечи теперь красиво развернуты. Она совершенно перестала сутулиться, пряча грудь. Выросла на полтора сантиметра, почти сравнявшись с Никой.
   Физические занятия у сэнсэя Тендо и арматорский фитнес, "до упада и до упора", пошли Насте явно на пользу. Не то что раньше... Теперь ее пышные прелести не обвисают к поясу, живот подтянут, а изящным ягодицам и точеным бедрам отныне не страшен никакой целлюлит.
   "От подмышечных волос она навсегда избавлена. Ресницы, брови, волосы на голове стали гуще. Хорошо бы ума добавить... В подражание Нике и по орденской моде она решила гладенько депилировать лобок..."
   Тут Филипп внезапно прекратил расслабленно сибаритствовать. Алмаз в его рыцарском сигнуме озарился фиолетовым светом. И какой-то морской скат, опрометчиво вознамерившийся пересечь охраняемую черту купальной зоны, свежемороженой тушкой отправился ко дну.
   Убедившись, что возможные угрозы от морской фауны не наблюдаются, а горизонт по-прежнему чист, Филипп заново принялся эстетически созерцать прекраснейшие тела двух обнаженных купальщиц.
   Подумать только! Ведь когда-то он, пытаясь представить их будущее, оконтуривал Настину фигурку, банально налагал ее на расплывшиеся обвесы и кормовые обводы 37-летней маменьки. То бишь, насколько Настя через 20--25 лет может быть вульгарно похожа на "ейную несравненную матильду".
   Дочь Настя весьма непочтительно и саркастически отзывается о матери, наделив ее таким именем нарицательным. В то же время Ника, имеющая со Стефанией Мартиновной кое-какие деловые связи, прибегает к термину едва ли не зоологическому. Стефу Заварзину злоязычная Ника Триконич давно охарактеризовала в эмфатическом образе "жопоносицы брюхоногой".
   "Так-то вот... Каких-то полгода тому назад и предположить не мог: Настеньку мою надо сравнивать-то не с брюхоногой, мать ее, Степанидой, а с девочкой Никой. И ныне, присно, и через 20, Бог даст, спустя 40 или 240 лет. Коли нам с Настей назначено и будет позволено как-то дожить до будущих веков..."
   Между тем продрогшие аквалангистки поднялись на борт, поскорее избавились от водолазного снаряжения, взяли полотенца...
   "Сейчас глянуть на обеих -- ни дать ни взять девочки-ровесницы. Косы расплетают, хихикают, за сиську друг дружку дернуть норовят, щиплются, будто маленькие. Одной через два месяца 19 лет стукнет, другой в декабре 119 сравнялось...
   Кавалерственная дама-зелот Вероника и субалтерн-неофит Анастасия вне службы, орденского распорядка и секулярного окружения, из рака ноги...
   Эх, возвращаться пора, солнце-то за африканские горки садится, вечереет. Значится, помолясь, идем к берегу и домой..."
  
   Не совсем-то приятно перемещаться мгновенно из сухой и жаркой тропической Африки в холодную сырость восточно-европейской оттепели, в дождь со снегом. "Хотя бы мерзкий климат там, за окном, но в дрожь бросает, чуток сравнишь, представишь. Во, где дьявольщина..."
   Потому-то Филипп, оказавшись в теплом домашнем уюте, соболезнующе вспомнил о Нике с Настей, летящих рейсом "Белаэро" в ожидании мытарства в промозглом таможенном предбаннике. Потом же их ждут сквайр Константин, джип "порше-магнум", мокрая дорога из аэропорта в город.
   "И моя теща на выданье зятя с дочкой заждалась с руководящими указаниями и деловой хваткой. Бизнес-вумен, из рака ноги..."
   Встречаться поутру с неизбежной тещей Филиппу решительно не хотелось. "Но надо, мать ее, Степанида, урожденная Позвонюк..."
   Стефания Мартиновна по-родственному разрешила называть себя Стефой суженому зятю. Именно так, не то в шутку, не то всерьез она поминает жениха Насти в разговорах с мужем и дочерью.
   На ты в общении с Филиппом она не переходит в одностороннем порядке. И вряд ли он это ей когда-нибудь позволит.
   Должного уважения ради Филипп нарочно дал возможность глазастой и ухватистой теще разглядеть рукоятку "глока" в наплечной кобуре. Потому как в белоросском государстве, где простым смертным огнестрельное оружие иметь запрещено, оно зачастую производит нужное впечатление. По какую бы сторону закона ни находился человек вооруженный, почтительного отношения к себе он, безусловно, требует.
   К тому же он еще утверждает, будто намедни воротился из Москвы и святого паломничества в Саровскую пустынь. "Господи, помилуй и спаси мя, грешную, от таких паломничков с хромированным пистолетом под мышкой!"
   Стефания Заварзина особой набожностью и воцерквленностью не отличалась. Но в просьбах к Всевышнему не стеснялась. Могла и в церковь заехать, чтобы пачку свечей, какие потолще, подлиннее, поставить за преуспевание какого-либо делового начинания, соглашения о намерениях, какого-нибудь коммерческого договора и так далее.
   "Нужно договариваться хоть с чертом для пользы дела", -- была убеждена Стефания Мартиновна, сидя в такси и готовясь к встрече с неотвратимым зятем, а также к придирчивой инспекции будущего временного местожительства родной дочери.
   "Пока здесь.., а в дальнейшем, летом Настя будет уже в Америке..."
   В холостяцком жилище зятя Филиппа теще Стефании раньше бывать не доводилось, и она с удовлетворением отметила комфорт, идеальную чистоту и хозяйский порядок.
   "Формалист и зануда... Домработницу гоняет строго. Вона как все вылизано, ровно не мужик живет. Ванна, унитаз отдраены до блеска...
   Одно слово, суперкиллер, под голливудского киногероя шарит красавчик Фил.
   Квартирка и мебель отделаны не меньше, чем на тридцать штук баксов. Плюс аппаратура еще десять штук, телевизор в полстены.
   Квартиру он наверняка выкупил. Моя дурочка говорит: снимает.
   Ха-ха! Знаем-знаем, московские и петербургские Рульниковы платят своим людям красиво, без лирики.
   Как только распишутся, надо будет, чтоб срочно молодой жене подобающую долю выделил. Конфиденциально наличкой, на случай конфискации..."
   К приготовлениям Филиппа по организации торжества бракосочетания Стефания Мартиновна отнеслась столь же одобрительно, как и к семейному гнездышку молодоженов.
   "Не скупится... Фешенебельную церковь при монастыре заказал, большой певческий хор монахов, престижный загородный домина стервы Триконич под свадьбу арендует. Любят же его бабы!
   Гостей выбирает с большим разбором. Правильно, нечего всякую родственную шелупонь на приличную свадьбу звать. Подарок на копейку, а нажрется и проблюется на рубль...
   От Рульниковых пан майор Игорь Смолич и сын-наследник Иван. Очень, очень прилично..."
   -- ...Думаю, моя милая Стефа, вы не будете против, если мадам Раймонда Рульникова также примет участие в нашем небольшом семейном мероприятии?
   -- Мой дорогой Филипп, у вас всегда все комильфо. Простите за женское любопытство, но почему вы не упомянули о Генрихе Иосифовиче?
   -- Увы-увы, Генрих Рейес, к нашему общему огорчению, не сможет приехать из Сиднея. Мой дядя Энрике Бланко-Рейес пишет, что чрезвычайно занят до конца февраля.
   -- О, как я его понимаю!..
  
   --4--
  
   В первых числах февраля немного подморозило. Жаль, в канун венчания Филиппа и Насти вновь за свое взялась парниковая зимняя ростепель; в то же время циклоническое соседство с водами Гольфстрима усугубило февральскую распутицу.
   Неудивительно, если в субботу утром Вероника Триконич отдала распоряжение напрямую ехать в монастырскую церковь Утоли моя печали кортежем на четырех внедорожниках.
   Невесте и невестиной подружке Кате она выделила свой "порше-магнум". Жениха, дружку Петра и посаженую мать новобрачного тетю Аниту Бланко-Рейес на венчание доставит сам посаженый отец Павел Булавин на "рейнджровере".
   Родителей невесты, супружескую чету Ярослава и Стефании Заварзиных, с деловым шиком в кавалькаде джипов сопроводят в Петропавловский монастырь на вседорожном орденском "мерседесе". Марию Казимирскую, подругу детства жениха, ученика Ваню Рульникова, мадам родительницу Раймонду Рульникову туда и обратно привезет неизменный Игорь Смолич на хозяйском кроссовере "кадиллак-эскалибур" в голове колонны.
   На этом конвойное перечисление светских гостей и мирских участников церковного ритуала следует завершить.
   "Коли истинно избранных на небеси токмо двое, число званых на землех такожде не безгранично". Так решили Филипп и его избранница Настя.
   Никто их за скромное количество приглашенных на венчание не укорял. Все понимали: совсем недавно Филипп потерял близких. Пустопорожняя брачно-свадебная помпезность, претенциозное многолюдство, показное шумство суть непристойны и оскорбительны.
   Печальные обстоятельства, февральская оттепель не слишком огорчительно повлияли на смиренное и почти сокровенное венчальное действо. Хотя и несколько подпортили обрядовую каноничность.
   У ворот монастыря следовало спешиться и наособицу шагать к храму по снежной слякоти, всякому пешеходу не позволяющей забывать о мокрых хлябях небесных. Так жениху пришлось на руках нести в церковь невесту, счастливым шепотом ему поведавшую:
   -- Фил, придерживай, пожалуйста, мне и шлейф и платье. Ника с Катей в машине с меня белье сняли им на сувениры. Только пояс и чулки оставили, без лифчика. Сказали: корсаж прочный, сиськи удержит, а в монастырской церкви женщинам, мол, нельзя в брюках, в штанах и в трусах с непокрытой головой.
   -- Греховодницы, ничего святого у вас нет.
   -- Фил, так ведь в православную старину женщины в церковь белье-то не надевали.
   -- Боярышни груди суровым полотном подвязывали и рубахи носили под сарафанами, длинные.
   -- И на мне сорочка есть, только короткая, муж мой расписанный...
  
   Отметим в отдельном параграфе: накануне в пятницу Настя и Филипп поставили кое-какие подписи, отлично расписались в самом прямом глагольном смысле.
   Называть такое действие гражданским браком никто уж не называет, если под этим в настоящее время только понимают юридически неоформленное сожительство мужчины и женщины под одной крышей, на одной жилплощади. Оказывается, не всем нужны дворцы для записи данного акта гражданского состояния с пошловатой бродячей атрибутикой, "доставшейся нашим новым временам в наследство от проклятого богоборческого прошлого. Во где анафема!"
   Вот и Настя с Филиппом сочли неприемлемой ту самую донельзя атеистическую сублимацию и профанацию брачного обряда.
   -- ...Совковская обрядность как совковая лопата, бери больше, кидай дальше, черпай дерьмо глубже. Казенное благословение от государства, попсовый марш Мендельсона, штампованные золотые гайки.
   -- Потом пьяною толпою цветики возлагать к фаллическому кенотафу на Круглой площади, пошло фоткаться в жесть на фоне газовой горелки.
   Мне кажется, Фил, у христианских народов вечный огонь горит лишь в аду. Тому, кто его зажигает на могилах людских, грешным делом идолопоклонствует ему у памятников, предстоит гореть там же, в геенне огненной.
   -- Языческий культ пращуров у простонародья такой, Настя. На свадьбу мертвым поклониться, на Пасху выпить-закусить на могилках. То и другое -- сублимированный животный страх смерти и типичные материалистические суеверия...
   Верующая тетка-чиновница, заведующая брачными записями и церемониалом в одном из административных районов Дожинска, будучи благочестивой католичкой, с пониманием отнеслась к религиозным чувствам Филиппа и Насти. "Своя своих познаша".
   Вчетвером с Катей и Петром они без каких-либо чуждых им советских церемониалов и наследственного коммунистического атеизма зашли в служебный кабинет доброй самаритянки. Каждый по очереди деловито расписался в указанной графе. Настя пожала ей руку, Филипп поцеловал запястье. Пожелав государственной начальнице милости Божьей, новобрачные и свидетели отправились своей дорогой, разделавшись с юридической формальностью, увы, бюрократически необходимой для настоящего, вовсе не случайного свадебного ритуала.
  
   Наверное, по случаю плохой погоды заурядных прихожан в храме иконы Божьей матери "Утоли моя печали" оказалось всего несколько человек, до глубины души впечатленных пышностью и благолепием венчального обряда. Разве что их слегка озадачила немногочисленность гостей-мирян.
   Что ж, у богатых свои причуды. У кого 300 человек на свадьбе, на миру красно пьют-гуляют. А тут их едва дюжина наберется. Важные мужчины в костюмах, женщины сплошь в длинных платьях. Все такие строгие, серьезные, благочестные...
   И молодые с родителями очень набожные. Видать, неспроста в храме Божьем венчаются, в святости иноческой...
   Служба и венчание рабы Божией Анастасии с рабом Божиим Филиппом происходили в истовой православной обрядности. Многая клир и притч церковный, голосистые певчие расстарались во благости ради своего ревностного прихожанина. Воистину "Исаие ликуй!". Силою и славою венчая...
   Истинное таинство православия вершилось у всех на глазах, соединяя сердца и души жениха и невесты. В христианском единомыслии и соборности объединяя действующих лиц, зрителей в задушевном пожелании им счастья, благословенного в вышних.
   Горе имамы сердцы, братия и сестринство!
   Жестоковыйная теща Стефа Заварзина прослезилась, усовестилась и от всей души желала зятю Филу Ирнееву долгих-долгих лет счастливой жизни с дочерью Анастасией. "Помогай им, Боже!"
   Обручальное кольцо невесты Стефании Мартиновне очень и очень приглянулось. "Очень мило и современно: платина, финифть и абстрактный узор из мелких бриллиантиков. Кто знает, тот понимает -- не стразы и не фианит..."
   Когда Филипп нес Настю к машине, она ему шепнула на ушко:
   -- Стопудово, Фил! Вот невесте и колечко венчальное. Инициация кавалерственного сигнума, так?
   -- Именно... Результат храмовой тавматургии. Редко, но нет-нет да случается.
   Мы с Пал Семенычем эти три красных солнцеворота мниха Феодора покамест придержим... Поедем и с Божьей помощью организуем тригональный ритуал должным образом.
   -- Я такая счастливая-счастливая, Фил! Дай я тебя сейчас крепко-накрепко расцелую...
   -- Не вертись, егоза, не то в лужу уроню. Стыда не оберемся...
  
   До места назначения и к основной массе гостей, прибывающих по графику, свадебный кортеж внедорожников добрался благополучно и вовремя. У бизнес-леди Вероники Триконич иначе быть не может.
   Транспорт подан в срок, и гости доставлены по хорошей дороге. В том числе и тетя Агнесса Заварзина с почетом на длинном лимузине для нее одной.
   "Миллионерша Триконич лицом в грязь не ударит. Машина богатая, не какой-нибудь бандитский джип".
  
   "Порше-магнум" с шофером Костиком за рулем замыкал колонну, вез Веронику Триконич, новобрачных и посаженого отца. Но в пути машина чуть задержалась по малой нужде невесты.
   -- Простите, это у нее естественное, от волнения и переживаний. Короче, девочке срочно нужно пописать в кустиках, -- на ходу объяснила госпожа Триконич и так же мобильно распорядилась их не ждать: не стоит-де смущать новобрачную...
   По личной надобности невесту завезли по бездорожью на лесную поляну, выгрузили в подтаявший грязноватый снег, усыпанный сосновыми иголками. Ритуалом командовала арматор Вероника:
   -- Стоять здесь, неофит. Лицом на восток. Руку плотно прижать к левой груди. Сигнум ориентировать четко в геометрический центр моего тригона.
   Третий луч-динамис твой. Полагаю -- движитель чела.
   Внимание, дамы и господа! С Богом!
   В течение секунды Настин сверхъестественный сигнум в стадии инициации проплавил в снегу три солнцеворота-свастики посолонь, образовав вершины треугольника. Затем каждая метровая выемка в снегу налилась багровой темнотой, рассекаемой зелеными молниями.
   Два тяжелых изумрудных луча, медленно выросших из основания треугольника, растаяли в пасмурном небе. Третий уже алый луч-динамис, грянувший из центра тригона, в кратчайший миг горячей вспышкой ослепил Настю и лишил ее чувств.
   Пришла она в себя уже в машине, чтобы услышать участливое предложение арматора Вероники:
   -- Опаньки, оклемалась! Что в лобок, что по лбу. Вижу, Ирнеева, тебе очень хочется пись-пись. Можем остановиться, пока мы в лесу.
   Я тоже подле с тобой в кустиках присяду. И так платье и чулки в коромысло диавольско изгваздала, порвала, когда тригон размечала, мордой снег пропахала, туфли промокли...
   Кровь из носу и промежности, вашу мать! Из грязи опять в князи, разрази меня в просак!
   Костик! Придави-ка тормоз, мальчик мой...
  
   Безнадежно и неприглядно грязный подвенечный наряд Настя, нынче в замужестве Ирнеева, заменила новым роскошным туалетом новобрачной. Ее предусмотрительный муж, очевидно, предвосхищал нечто подобное и настоял на приготовлении запасного варианта свадебного облачения.
   Первым созерцал, насколько хороша Настя Ирнеева в белом открытом платье с обнаженными плечами и смелым декольте, Павел Семенович Булавин. Новобрачная очень его умоляла зайти к ней в комнату, услав Катю проверить, готовы ли Петр и Фил.
   -- Бесподобно выглядите, Настасья Ярославна!
   -- Дорогой Пал Семеныч! Спасибо вам за сигнум. Он ведь ваш фамильный, правда? Как же вы без него?
   -- Пустяки, коллега. К сему перстню неофита я руку не прикладывал, э-э, дай Бог памяти... Да-да, со времен царствования государыни матушки Екатерины Великой.
   Касаемо фамильной принадлежности сей византийской реликвии, то мы с вами, Настасья свет Ярославна, отсель истинно породнились в храмовом таинстве. По-моему, весьма подобающий презент счастливо обретенной невестке от ее посаженого свекра.
   Понимаете ли, Солнцеворот Мниха Феодора в миру некогда носили мои опочившие супруга, дочь, внучка, понятия не имея о его эзотерических свойствах. Отсель же сей старинный орденский артефакт внове по праву обрел харизматического носителя.
   -- Пал Семеныч, родненький мой, можно я вас крепко-крепко поцелую?
   -- Отчего ж нет, ежели во благовремении, в благодати и в счастье семейственном?
  
   Не так чтобы уж очень семейное свадебное торжество в загородном доме Вероники Афанасьевны Триконич началось пунктуально, по плану, без задержек. Многоуважаемые гости не маялись скукой и не посматривали голодным взором на закрытые двери пиршественного зала. Потому что к их услугам были легкие закуски и аперитивы в двух гостиных, официанты, бар в холле.
   Ярослав Дмитриевич Заварзин, побродив по дому, огорченно укоренился в баре, где поднимал себе настроение коктейлями. Он не внял брифингу жены, готовился было к досточтимой роли свадебного генерала, дорогого тестя, остроумно сетующего на "комиссию отца взрослой дочери".
   Ничуть не бывало! Загодя приготовленная цитата из классика Грибоедова не нашла благодарных слушателей. "Интеллигентному человеку поговорить не с кем, горе от ума... Стефа их насквозь видит. Кругом рульниковский клан, криминал, международная мафия, черт их подери, молодых и старых..."
   Тетя Анита Бланко-Рейес также испытала поначалу разочарование. Ей не посчастливилось: но ай муча ньеве и фрио де Сибериа. Много снега и сибирских морозов к ее огорчению здесь не обнаружилось. Но потом ее взяла под опеку безукоризненная сеньорита Вероника Триконич, как выяснилось, родом из Буэнос-Айреса. Она и в церкви и за столом помогала ей совладать со сложными материнскими обязанностями.
   "Ке традисьон тан эрмоса и венерабле де мамА эклесиастика! -- Какая же красивая и почтенная традиция быть посаженой мамой!"
   За свадебным столом весело и красиво пировали родные, ближние, близкие друзья Филиппа и Насти Ирнеевых. Достопочтенное библейское общество также получило приглашения в полном составе...
   "Без молодежи на приличной свадьбе нельзя, но без старперов обойтись можно", -- вынесла вердикт Стефа Заварзина. Покойно уложив отдыхать нагрузившегося коктейлями пожилого сорокалетнего супруга, она вернулась в пирующую и ликующую компанию к интереснейшему собеседнику и обходительному шляхтичу пану Игорю Смоличу.
   В бальных шляхетских развлечениях они не преминули принять участие, сначала наградив новобрачных аплодисментами за танцевальное мастерство и за изящное плавное вальсирование.
   -- ...Фил, знаю, тебе без разницы. Но танго и рок-н-ролл я не могу. Грудь из корсажа вывалится. Трусиков и сорочки на мне тоже нет. Катька не позволила. Говорит: плохая примета, жених сбежит со свадьбы.
   -- Ох мне суеверия! Ладненько, пускай будет венский вальс.
   -- Пойдет, Вальтер Вальс у меня в сумочке...
   В разгар веселья Настя Ирнеева оставила гостей, прихватив с собой белую сумочку. Новобрачная, видимо, отправилась в дамскую комнату припудрить носик.
   Чуть выждав, вслед за молодой женой удалился Филипп Ирнеев. Из поля зрения веселящегося общества друзей он выпал еще быстрее, чем Настя.
   В коридоре Филипп встретил Павла Булавина, задумчиво рассматривающего незажженную сигару. Очевидно, решает раскурить ли ему вторую за вечер гавану. Или, быть может, не стоит, если собирается навеки расстаться с пагубной привычкой.
   -- Не смею вас задерживать, Фил Алегыч, и потому не прошу составить мне табачную компанию.
   Несмотря на то, поведайте мне... Бесшабашная блондинка за рулем, опрометчивость и раскаяние, прочие методичные каузальности... Оные обстоятельства, ежели не заблуждаюсь, есть арматорская методика "полета над гнездом кукушки"?
   -- Так точно, Пал Семеныч, она самая, каюсь.
   -- Совет вам да любовь, друзья мои. Не взыщете на старике за банальщину. Ступайте с Богом...
   С бокового крыльца рыцарь Филипп видел, как неофит Анастасия, под фонарем сбросив шубку на кирпичную дорожку, поудобнее перехватила ремешок сумочки и прямо по снегу, приподняв подол длинного белого платья, направилась в сторону гаражей. Невесомо ступая белыми туфельками, она прошла десяток шагов и в единый миг скрылась в никуда, оставив лишь несколько легких следов на подтаявшем ноздреватом снегу.
   "Я верю, Настенька, ты ко мне вернешься..."
   Филипп подобрал шубку и след в след за исчезнувшей Настей напрямую двинулся к гаражам. Там он сел в "лендровер" и, не заводя двигатель, приготовился терпеливо ждать с верой, надеждой и молитвой.
   Спустя четверть часа подал весть коммуникатор:
   -- Фил, любимый, приезжай домой поскорее. Я по тебе очень соскучилась...
   На честной свадебный пир новобрачные ввечеру все же вернулись. Их отсутствие в доме отметили только посвященные. Остальные гости молча и понимающе улыбались. Мужчины про себя великодушно желали всего наилучшего Филиппу. А кое-какие женщины вегетативно и гормонально завидовали Насте.
   Торжественное явление за столом Насти и Филиппа в сопровождении официантов и многоярусного свадебного торта весьма оживило званое общество. Под звон фужеров с шампанским громче всех, понятное дело, традиционную брачную здравицу горьковато провозглашали дамы.
   Отдав должное уважение разнообразному десерту, приятным беседам за чашкой кофе или чая, дамы и господа приглашенные понемногу стали разъезжаться по домам. Уехали мать и сын Рульниковы с верным Гореванычем, две безымянные Настины школьные подружки и неразговорчивый однокурсник. Увезли тетю Аниту в городские апартаменты Вероники, ставшей для нее закадычной подругой.
   После проводили, усадили в лимузин сполна удовлетворенных торжеством трех Заварзиных. Тетя Агнесса тихо умилялась счастью племянницы. Радовался жизни на славу опохмелившийся сухим шампанским Ярослав Дмитриевич. О том, что ему завтра возвращаться на дипломатическую службу в Азию он и думать не думал. Зачем, если об этом помнит его напористая супруга? Ведь удается ей повязать ему галстук потолще, помоднее, узел покрупнее.
   Гораздо счастливой и рассеянной выглядела Стефания Мартиновна. Может быть, на нее так подействовало шляхетское обращение и последовавшее естественным путем общение наедине с обаятельным Игорь Иванычем Смоличем. Или же ей очень пришлись по душе его планы устроить зятя Филиппа своим помощником и замом. Кто его или ее знает?
   Последними тронулись в путь члены библейского общества на уемистом микроавтобусе "фольксваген". С Настей и Филиппом они распростились не надолго. Потому как на завтра все приглашены молодой четой Ирнеевых на продолжение свадебного пира по-домашнему, вестимо, по-семейному.
   "Была честна женитва, и ложе нескверно", -- воспользовалась евангельской цитатой почти по-церковнославянски кавалерственная дама Вероника, распорядительно наблюдавшая за отъездом секулярных гостей.
  
   ГЛАВА IV
   ТРИ ДАМЫ И ДВА РЫЦАРЯ
  
   --1--
  
   -- ...Мир дому сему. Избранным же -- благоволение. Prima fabula est acta. Эту свадебную пьесу мы хорошо сыграли, дама Анастасия...
   Проводив с крыльца последних званых гостей, молодые супруги воротились в орденский особняк, спустились на лифте в арматорские владения и тотчас очутились в дружеских объятиях Павла Семеновича:
   -- Друзья мои! Примите мое, так сказать, родительское благословение и мои наилучшие пожелания в супружеской жизни.
   Слегка приобняв их обоих за плечи, он затем отстранился и пожал руку Насте:
   -- Позвольте вас поздравить, Настасья Ярославна, по поводу счастливо обретенного вами высокого звания кавалерственной дамы-неофита.
   Мой дорогой Фил Алегыч, насколько я прорицаю, ваше заблаговременное позиционирование каналов в предвосхищении ее асилума себя оправдало?
   -- Полностью, Пал Семеныч. Насте открылся переход через транспортал Дома масонов в транзитную зону у нас в квартире.
   -- Великолепно, мой друг! Выходит, командный тандем для ведомой возобновлен в новом качестве. Вы не перестаете меня удивлять, ведущий рыцарь.
   -- Усердствую по мере необходимости и желательности, прецептор Павел. Не забывая о воздаянии и искуплении.
   -- Ваше смиренномудрие похвально, коллега. Думаю, вы не станете супротивничать, ежели кавалерственная дама-неофит Анастасия меня первым ознакомит с прелиминарным видением, ниспосланным ее асилумом.
   -- Ваши прерогативы орденского клерота непреложны, рыцарь-зелот Павел.
   -- Вот и славно! Дама-неофит Анастасия, прошу пожаловать в ореховую гостиную с мраморным камином. Ваша давешняя визионика меня занимает в деталях.
   -- Да, рыцарь.
   В гостиной, указав Насте на кресло, Павел Семенович поинтересовался:
   -- С теорией эйдетического контакта вы знакомы, неофит?
   -- В полном объеме, рыцарь.
   -- Превосходно. Тогда осознанно приступим к практике. Устраивайтесь поудобнее и активируйте ваш сигнум. Мысленная привязка на сию каминную полку...
   Десятью минутами позднее, когда Настя продолжала мысленно наблюдать медленное кружение посолонь невероятного четырехмерного солнцеворота, прецептор Павел обратился к рыцарю Филиппу:
   -- Вы помните и понимаете, почему я прошу вас обучить неофита Анастасию использовать должным образом динамис головы. Ее движитель чела вне компетенции и прерогатив дамы-зелота Вероники.
   -- Я постараюсь, прецептор Павел.
   -- Постарайтесь, мой друг, очень постарайтесь.
   Вот еще что... Уповаю, вы не будете настаивать, кабы дама-неофит Анастасия всенепременно поделилась с вами оным многокрасочным видением.
   -- Еще бы! Я помню, Пал Семеныч, каково мне поначалу пришлось с эйдетикой. К слову сказать, если не секрет, что же она сейчас так блаженно рассматривает?
   -- Истинную арийскую свастику, крещеный солнцеворот мниха Феодора. Он ей поможет избежать большей частью смятения чувств и временной, хм, утраты рассудка...
   В оцепенении и умопомрачении Настя пребывала не более трех минут. После того ее недоумевающий взгляд перестал бессмысленно блуждать по гостиной, и она протянула руку к стакану лимонного сока, какой ей с готовностью поднес Филипп.
   -- Вдобавок рекомендую чуть-чуть портвейна, неофит. В оздоровительных целях.
   -- Как скажете, рыцарь.
   -- Нам тако же не худо угоститься оным чудесным старым портвейном, Филипп Олегыч. Ибо наша Настасья Ярославна отныне и присно в четвертом круге рыцарского посвящения.
   -- Йо-хив-хо!!! -- разразилась Настя восторженным морским воплем. Но прецептор Павел слегка охладил пылкость выражения ее чувств.
   -- Засим, сударыня-барыня Настасья Ярославна, пожалуем на стрельбище, инде барышня Вероника, хм, продолжит нынешние экзерсисы.
   -- Не помешало бы. Твое трансмутированное оружие, Настя, фонит неимоверно. И еще что-то у тебя в сумочке, не могу определить, тем не менее, эманации от него.., патер ностер, с покрышкой и присыпкой...
   -- Ой, сюрприза не получилось! Вы тоже его чувствуете, Пал Семеныч?
   -- Несомненно, друг мой, несомненно.
   -- Вот, я вам такой подарок приготовила. Нашла, когда во второй раз в асилум заскочила, до того, как нам сюда ехать.
   Он из моего видения. Возьмите, Пал Семеныч, он ваш, кипарисовый крест ваших предтеч. Вы видели: воинствующий инок Феодор им новгородских волхвов врасщеп глушил, в распыл пускал, и все такое.
   -- Да-да, жестокий век, жестокие сердца... Но за сию реликвию огромное спасибо вам и вашему асилуму-санктуарию. Однако прежде, сударыня, прошу вас снять с данного артефакта неотчуждаемость владения.
   -- Ой, простите, из головы выветрилось. Какая же я дура, если у него сто пудов гомеостазис в максимуме!
   Настя огляделась в гостиной в поисках подходящей поверхности, заметила яшмовую столешницу и осторожно уложила на нее маленький резной деревянный крестик на шелковом черном шнурке. Принялась за ритуал, для верности закрыв глаза и беззвучно шевеля губами.
   -- Во, Пал Семеныч, -- выдохнула Настя с облегчением, -- вещь знает хозяина своего...
   В тире их встретили нахмуренная Мария Казимирская и ужасно довольная собой Вероника Триконич.
   -- Опаньки! Новобрачная наша явилась, чудесами опылилась. Сверхъестественными игрушками увешана что твоя рождественская елка...
   Людцы добрыя! Пушка у нее, матерь Божья, пылит, фонит на всю округу, от Атлантики до Урала.
   Чтоб ты знала, Настена! Как только ты вышла из экранируемой тачки, резко поплохело хорошему человечку, нанятому мною искусному повару. Бедняга ведьмачок улепетывал отсюда в четыре лопатки, как дал по газам с визгом, фары испугался включать. Ажник за причитающимися ему бабками не зашел к Костику.
   Вали к тому столу, неофит. Разряжай оружие по полной программе. Страсть как охота узреть, чем ты моего спеца по свадебным застольям эдак напугала. Он, понимаете, торт для невесты, а она его, здрасьте, девушка с ружьем...
   Глаза у Вероники разгорелись, она замолчала, едва Настя вынула из сумочки "вальтер" и полностью ушла в процесс и процедуры ритуальной дезактивации артефакта, оставленного ею на время в асилуме.
   Прежних потертостей на нем и в помине нет. Обновленное и трансмутированное оружие приобрело изжелта-черный маслянистый блеск. На рукоятке две красноватые накладки, похоже, из шероховатой пластмассы. Над дульным срезом чуть заметно фосфоресцирующее прицельное приспособление -- можно и в темноте стрелять.
   "Ага! Вальтер Вальс во всей красе. Давай-давай, копуша, поскорее. Мне хочется его подержать не меньше Ники".
   Ни Филипп, ни Вероника глупыми репликами Настю не отвлекали. Ерничать под руку нельзя. Ошибки и небрежность с боевой теургией порой чересчур дорого обходятся. О ретрибутивности также забывать не стоит.
   Настя строго следовала ритуалу. В конце отсоединила магазин. Передернула затворную раму, убедившись, что в патроннике пусто. Как положено, доложила госпоже инструктору об окончании дезактивации.
   Первой разряженный пистолет осторожно взяла в руки Вероника и не удержавшись ахнула:
   -- Царица небесная, матушка!!! Волына-то из облегченной суперкерамики! С унитарными трансмутированными выстрелами...
   -- Я тоже так думаю, -- скромно потупилась Настя. -- Мне кажется...
   -- Тебя, новобраница, покуда не спрашивают. Нишкни! -- по-сержантски оборвала ее Вероника, а Павел Семенович молча возвел очи горе.
   Вероника разобрала "вальтер", осмотрела ударно-спусковой механизм и снова собрала. Недоверчиво глянула на оранжево-красные патроны в магазине и россыпью на столе. Затем отошла к стеллажам и взяла оттуда простой вороненый магазин.
   -- Вот что, Настена, попробуй-ка обычными теургическими выстрелами шоковый египетский крест для нейтрализации черной вдовы. Вон та бабская ростовая мишень, первая позиция, на 12 часов.
   Настя скинула на пол меховой палантин, повела обнаженными плечами, уложив поудобнее груди в низком корсаже-декольте. И в белом бальном наряде четко, с необходимой расстановкой покончила на три счета с муляжом ведьмы, молодецки обрезав финальным выстрелом душераздирающий визг мишени.
   -- Молодца, девка! -- похвалила неофита Вероника. -- Сразу видно: кавалерственная дама, твою мать, работает. Не хрен собачий.
   Вероника подошла к Насте и с чувством, с хрустом, по-мужски пожала ей руку:
   -- Поздравляю с четвертым кругом, дама-неофит. Так держать, что в лобок, что по лбу! Глядишь, лет через 200 дамой-зелотом станешь. Если выживешь...
   Кстати, Настена, коли желаешь волыну в наплечном кобуре таскать, чтоб ее доставать было удобнее, я тебе левую сиську могу эдак разика в два уменьшить, подсушить...
   -- Ой, не надо!!!
   -- Тетя доктор шутит. Хотя, шутки в сторону, завтра прошу пополудни пожаловать ко мне на обследование.
   -- Да, мастер-арматор.
   -- Молодец, уважаю и люблю почтительных неофитов. Долго я тебя мурыжить не стану, не беспокойся.
   Дама-неофит Мария! Извольте поздравить коллегу.
   Пока Мария Казимирская неохотно обнимала и целовала подружку, рассыпаясь в похвалах, Филипп отобрал у Насти "вальтер" и поразился его невесомостью:
   "Мадре миа и тодос сантос! Пушка и впрямь керамическая. Во где чудеса на грани фантастики!
   Точно, быть Настене арматором, если ей убежище помогает. Вона как Ника люто ее ревнует к оружию. И не только... Ох мне слабый пол, спереди и сзади..."
   Павла Семеновича пистолет из асилума также очень заинтересовал, однако Филиппу, изучавшему в сторонке оружие, он сказал совсем о другом:
   -- Знаете ли, Фил Алегыч, я самолично сообщу Нике Фанасивне о предстоящем отъезде неофитов.
   -- Не завидую я вам, Пал Семеныч. Может, лучше-таки мне?
   -- Спасибо за участие, друг мой. Но это уж моя забота...
   Словно догадавшись, что мужской разговор касается ее непосредственно, Вероника отвернулась и начала нервно перекладывать армейские ножи на дальнем стеллаже. Потом набралась решимости и вернулась к обязанностям арматора, а также хозяйки дома.
   -- Дамы и господа! Думается, уборка помещений в основном закончена и лишняя обслуга из секуляров отправлена восвояси. Предлагаю в оранжерее выпить немного десертного вина на сон грядущий.
   Как вы на это смотрите, наш дорогой Павел Семенович?
   -- С удовольствием, любезная Вероника Афанасьевна, с удовольствием. Позвольте предложить вам руку, дабы вознестись прочь из мрачного стрелкового подземелья...
   Филипп жестом отправил за ними вслед Настю, понимающую его без слов, а сам взял под руку Марию:
   -- Хорош дуться, Манька. Через недельку-другую у тебя будет новый прецептор. Пал Семеныч в курсе.
   -- Ну, мать мою! Без вагинизма вошло и вышло!
   Боже милосердный! Ты внял моим молитвам! Блажен муж рыцарь-миротворец Филипп меня спасает!
   Я эту стервоточину, Фил, сегодня в тире была готова на пику взять. Мой Саравак всегда со мной.
   -- Ты это с ним полегче, Мань. Он острый. Не ровен час без сиськи останешься, а то и без двух.
   -- Чепуха! Другие себе выращу. По новой методике.
   "Патер ностер, арматоры, из рака ноги!"
   В зимнем саду три кавалерственных дамы и два рыцаря-зелота пробыли недолго. По вполне понятным причинам.
   -- Мария Вячеславна, Павел Семеныч! Как обычно, ваши смежные спальни на втором этаже.
   -- Да-да, позвольте откланяться Ника Фанасивна.
   -- Увидимся утром, Ника. Спокойной ночи...
   -- Анастасия Ярославна, Филипп Олегыч, разрешите вам показать спальню для новобрачных, которую я приготовила для вас на третьем этаже. Прошу вас...
   Наверху Вероника от светской ипостаси радушной хозяйки дома перешла к арматорской должности. Будь то в плане выражения, так и в том смысле, какой она вкладывает в заботу арматора о подопечных телах и организмах. По форме и по содержанию.
   -- ...Джакузи на двоих, унитаз, биде за той зеркальной дверью. Экстравитамины, стимуляторы там в аптечке. Дополнительные чистые простыни в комоде.
   Локальную аудиозащиту я поставила. Можешь громко вопить в экстазе, Настена, когда молодой муж будет обильно заливать тебе, в шейку матки с турбонаддувом.
   Сама же не влагалищем единым, но и всем телом потрудись, чтоб муж всю жизнь помнил первую брачную ночь. Не меньше пяти-шести максимальных эксцессов для него.
   И смотри у меня, девка, чтоб никакого богомерзкого тантризма. Лучше без одного-другого бабского оргазма остаться, чем ретрибутивность схлопотать справа-слева по яичникам, больно.
   Тебе же, братец Фил, мое арматорское указание усердствовать на совесть, не абы как. А то знаю я вашего брата. Полторы фрикции и готовчик, отвалился мужчинка дрыхнуть.
   Чтоб на три твоих эякуляции у жены было пять оргазмов, синьор кобелино, не меньше. Ты меня знаешь, я обязательно проверю. Если что не так, начну лечить от импотенции.
   -- Не надо.
   -- Все, дети мои. Спокойной ночи желать я вам не буду...
   Предварительно убедившись, что кавалерственная дама-зелот Вероника плотно затворила за собой двери, кавалерственная дама-неофит Анастасия поставила дополнительно аудиозащиту и мстительным голосом спросила у молодого мужа:
   -- Фил, скажи, только честно, у тебя никогда не возникало желание пристрелить Нику?
   -- Эх, порой очень того хочется, Настена. Домашние человека суть враги его.
   -- А я?
   -- Только не ты, моя Настенька.
   -- Тогда мы будем жить с тобой долго и счастливо. Я тебе, Фил, ребеночка рожу. Жаль, пока мне нельзя, не время.
   -- Когда у тебя месячные?
   -- Ника говорит: следующий раз наступит в конце августа или в начале сентября.
   -- Ну да, метаболизм не устоялся. И по орденским регламентациям рожать тебе, Настя, лет через 20--30, не раньше. Ничего, я подожду...
   -- Пойдем в ванную, Фил. И помни, пожалуйста, благие арматорские указания: пять раз мне, два раза тебе.
   -- Пошли, Иезавель...
  
   --2--
  
   Заблаговременно до позднего февральского рассвета три дамы и два рыцаря собрались в орденской часовне, облаченные в приличествующие заутреннему ритуалу длинные мантии с капюшоном. На неофитах жемчужно-серые, у зелотов багряного оттенка.
   По завершении ритуала, проходившего в должном молчании, -- у каждого свой молитвенный комплекс по рангу и чину, -- арматор Вероника вновь обратилась к должностным обязанностям:
   -- Мы втроем в тренажерный зал, а вам, младожены, по медицинским показаниям положена физкультура на брачном ложе. До седьмого пота и до полудня. Второй завтрак в постель я сама вам подам.
   Вы, рыцарь Филипп, нынь обойдетесь без монастырской обедни.
   И не возражать! -- Вероника решительным жестом отмела возможный протест.
   -- Вам же, дама Анастасия, нет нужды провожать в аэропорт ваших секулярных родичей Заварзиных. Группа арматорского обеспечения без вас разберется с летной или там нелетной погодой.
   Твою тетю Аниту Бланко-Рейес, братец Фил, вечером посадят на московский поезд. Кузен Энрике, он же Гена Ирнеев, будет рад устроить ей экскурсию в Тюмень, где снега и сибирские морозы.
   В свадебное путешествие, новобрачные, вы отправляетесь послезавтра. Подробности узнаете в постели после полудня в лежачем положении и в блаженном расслабленном состоянии.
   Не дай вам Бог, мои милые, спозаранку любить друг друга недостаточно пылко. Я проверю. Чуть что не очень, тут же начну лечить молодого супруга от фригидности, а его юную супругу от импотенции...
   За чашкой кофе, расправившись с увесистым куском свадебного торта, Настя заговорщицки сообщила Филиппу:
   -- Знаешь что, Фил, я передумала убивать Нику. Она добрая и хорошая девочка, любит тебя и меня. Скорей доедай и пошли наверх.
   Не надо ее сердить... Ты видишь, она какая. Мыкает женское нездоровье и все такое...
   -- Настена, а как часто это с ней бывает?
   -- Три раза в год, как правило. Или чаще, если следует повысить коэффициент фертильности.
   -- Понятненько...
  
   Дама-неофит Мария Казимирская затемно и загодя отправилась в город к воскресной мессе в Красный костел Святого Роха. Крестили ее в католической обрядности, и она по-прежнему пребывает в ревностной приверженности святейшему престолу папы римского и церкви Святого Петра, несмотря на эзотерическое вероисповедание.
   Все же она немного изменилась и внешне и внутренне. С первого круга орденского посвящения неофит Мария прекратила бравировать показушной религиозностью, утрированным фарисейским благочестием в новозаветном толковании, сурово осуждающем храмовых еврейских книжников и секту фарисеев. Притом чью-либо секулярную веру или светское безверие Мария уже перестала высокомерно презирать.
   "Брат Филипп верно формулирует: миру -- мирское, а избранным -- благоволение к секулярам. Добавим, и к ближним своим по орденскому звену.
   Пресвятая Дева! Помоги благочестному рыцарю Филиппу урезонить даму Веронику! Пускай он ее ублажит, удовлетворит по-мужски. Мне ли не знать, что у него получится? Войдет, поработает, спустит и выйдет... в экстаз для гормонального бабского здоровья.
   Ника ведь саму себя пыльным мешком без конца трахает... Мы же с Настеной ни за что ни про что огребаем, по самые придатки. Без смазки и без ласки...
   Иисусе милосердный! О чем я думаю, идиотка? Чтоб заставить мужа изменить жене на другой день после венчания? Суровое покаяние тебе светит, о распутная ты женщина!.."
   По окончании мессы Мария Казимирская причастилась, но из костела не ушла. Она присела на ближнюю к алтарю скамью, погрузившись в раздумья и перебирая янтарные четки.
   Незадолго до полудня Мария из машины связалась с Филиппом по срочному коду орденского приоритета:
   -- Отец инквизитор, назначьте время исповеди для раскаявшейся грешницы...
   -- Через час в сетевом орденском онлайне, дама-неофит.
   Выслушав Марию, рыцарь-инквизитор Филипп объявил ей о своем непререкаемом решении:
   -- В епитимье вам отказано, неофит. Со всем тем, не позднее, чем завтра утром, вы свершите акт воздаяния, упразднив злонамеренную знахарку.
   Необходимые инструкции получите у кавалерственной дамы-зелота Вероники и у меня. К двум часам пополудни прибыть в загородную орденскую резиденцию для детального инструктажа.
   -- Да, рыцарь.
  
   Вероника, согласно давешнему предупреждению, постучалась в спальню новобрачных ровно в полдень, толкая перед собой тележку с завтраком.
   -- А поутру они проснулись.., кругом в измятых простынях!.. И через час оба пошли ко мне лабораторию на второй уровень... Доктор Вера накоротке будет пылкость вашей любви изучать...
   Вероника глянула на поднос, установленный ею на кровати, красиво расправила салфетки в серебряном кольце:
   -- Опаньки! Кушать подано и со вкусом сервировано. С ложечки друг дружку покормите взаимно, мои возлюбленные чада. Тем временем прошу выслушать арматорские указания насчет путешествия новобрачных по южным морям...
   Едва арматор Вероника оставила их вдвоем, неофит Анастасия тут же пылко заявила:
   -- Фил! Я люблю нашу Нику!!!
   -- А меня?
   -- Тебя больше, чем ее. Ты у меня единственный и любимый, рыцарь мой. Давай я тебе еще разик.
   -- Имя тебе Иезавель, дщерь Евина.
   -- Завет и свидетельство! Жена да прилепится к мужу своему...
  
   Прецептор Павел имел беседу с рыцарем Филиппом без свидетелей во время воскресной вечери библейского общества, с энтузиазмом чествовавшего новобрачных. Павел Семенович вызвался помочь Филиппу Олеговичу на кухне заваривать чай, потому как он общепризнан честной компанией большим знатоком всех наук о китайских чаепитиях, тульских самоварах и чайных японских церемониалах.
   -- ...Увы мне, увы, церемония вашего бракосочетания, неожиданная храмовая тавматургия, сложнейший ритуал инициации Солнцеворота Мниха Феодора, хм, дамское нездоровье -- подействовали на нее не лучшим образом, Фил Алегыч. К моему глубочайшему сожалению, сегодня утром я был вынужден весьма бесцеремонно обойтись с Вероникой Афанасьевной. Моих резонов, увещаний она не поняла, пришлось власть употребить и вменить ей, несчастной, орденскую субординацию.
   -- Ваши прерогативы орденского клерота непреложны, рыцарь-зелот Павел.
   -- Посему, инквизитор-коадьютор Филипп, я нижайше прошу вас взять под вашу милостивую опеку даму-зелота Веронику. Полагаю, ее следует пригласить нанести вам визит на островах Фиджи во время вашего пребывания на орденской вилле для новобрачных.
   В откровенности скажем, ваши обязанности и права несомненны, инквизитор...
   Прецептор Павел дал рыцарю Филиппу пару минут на обдумывание запутанной, во многом неизреченной ситуации, сложившейся в орденском звене, и возобновил беседу:
   -- Любые средства на ваше усмотрение, рыцарь... Уповаю на вашу деликатность и такт в обхождении с дамами, мой друг.
   -- Мне представляется, прецептор Павел, дама-неофит Мария также нуждается в отдыхе. Особенно, по завершении намеченной на завтра акции.
   -- Вы так думаете, коллега?
   -- Не сомневаюсь...
   -- В таком случае завтра пополудни ее ждет перемена обстановки и климата. Она будет сопровождать меня в поездке на Родос.
   Hic Rodos, hic salta, прыжки на месте, друг мой. Пыжимся и выёживаемся. И вашему прецептору по чину и званию положено иметь в сопровождающих неофита на совещании дигнитариев орденских конгрегаций.
   Разумеется, сие есть пустейшая формалистика. Даром что многие мои коллеги ее блюдут свято и ревниво отстаивают своечастные привилегии.
   -- Между прочим, Пал Семеныч, у нашей дорогой Марь Вячеславны настали зимние студенческие каникулы.
   -- Надо же! Я как-то о том и запамятовал. Спасибо, мой друг, напомнили старику.
   Вот еще что... В какой бишь сумме вы пожертвовали в Петропавловский монастырь?
   -- 5000 евро от себя и столько же от вас. Плюс требуемая оплата по прейскуранту.
   -- Добавим еще 150 000 на благоукрашение оного храма и монастырских строений. Естественно, анонимно окольными банковскими путями, инде токмо правой руке ведомо, откуда и куда, какие суммы заочно перечисляет левая длань.
   -- Да не оскудеет десница дающего от глубины и полноты души его!
   "Ох мне слабый пол, спереди и сзади. Ника-то мне и полсловечка давеча не сказала, как Пал Семеныч ее обротал и взнуздал.
   Хорошо, но, в очевидности, мало. Надобно прибавить, барышня. А то лошадь и к утру не повезет..."
   Заварив три сорта чая, Павел Семенович и Филипп вернулись в библейскую компанию, где две медички Ника и Манька со знанием дела просвещали публику, какой же вред наносят организму женщины выкидыши и аборты на третьем-четвертом месяце беременности.
   "Ага, наша рыжая Манька в чудеснейшей форме, вещает будто пифия... Успокоилась, готова работать..."
  
   До того, в третьем часу пополудни рыцарь-инквизитор Филипп и арматор Вероника инструктировали неофита Марию.
   -- Ознакомьтесь с вашим утренним объектом дама-неофит, -- голос арматора звучал официально и формально. Вероника явно сдерживала раздражение, щелкнув по клавиатуре, чтобы спроецировать на большом настенном экране изображение прыщавой долгоносой девицы с мелированной гнедой челкой.
   -- Перед вами Диана Якубовна Аленович, 19-ти календарных лет, незамужняя, некрещеная, вероисповедание сугубо атеистическое, образование незаконченное среднее медицинское. Служит продавщицей в элитной парфюмерной лавке.
   Состоит в активистках коммунистического союза молодежи. Склонна к промискуитету, бисексуальна. Имеет многочисленные оргиастические связи с единомышленниками обоих полов. Отзывается на партийную кличку Каштанка.
   Как ворожея и знахарка не инициирована, спонтанная самоучка, магическую порчу различной степени тяжести наводит спорадически. Поэтому под подозрение ордена попала лишь в конце января по прошествии четырех месяцев злонамеренной знахарской активности.
   Анамнез дистанционного бесконтактного ведовского накопительного воздействия -- рези в мочевом пузыре, острые почечные колики, симптомы внезапного непроизвольного мочеиспускания в публичных местах. Результат аккумулированной порчи -- стойкое поражение мочеполовых органов мужчин и женщин, гинекологические и андрологические расстройства вплоть до неизлечимой импотенции, соматического вагинизма, неукротимого энуреза.
   С ноября месяца медики-секуляры взялись подозревать массовую инфекцию вирусной этиологии. Естественно, болезнетворный агент не был ими выделен.
   На счету Дианы Аленович 189 пострадавших обоего пола...
   -- Уже 191 жертва, -- уточнил инквизитор Филипп, отрешенно посматривая на кадры скрытой цифровой видеосъемки в режиме реального времени, где знахарка-самоучка стоит за прилавком и наблюдает исподлобья за посетителями магазина.
   -- Объект выбирает жертвы, исходя из идеологических убеждений, -- продолжила вводную часть инструктажа арматор Вероника, -- ищет побогаче разодетых секуляров и седоков дорогих автомобилей. В результате две аварии со смертельным исходом.
   Во время последнего дорожно-транспортного происшествия магическая порча замечена орденским конфидентом, из числа используемых втемную, членом незарегистрированного общественного объединения "Смерк". То бишь сморчком из этого их дилетантского "Смерть колдунам".
   Мы сморчков прикрываем, неофит, от досужего внимания секулярных правоохранителей. Вот и сгодились любители-грибочки, вывели на объект, который быстро взят нами в плотную разработку...
   Долго выдерживать сухой и деловитый тон у Вероники не получилось:
   -- Рыцарь! -- она плотоядно ощерилась. -- Объект у меня будет мочиться до полного обезвоживания организма. Позвольте, я сама этой шалаве моим Матароном ее потроха вмале пощупаю.
   Ты глянь, братец Фил, на нашу неофитку. Куда ей работать, что в лобок что по лбу, чумичке?
   -- Спокойней, дама-неофит, прошу без излишних эмоций, -- Филипп взял за руку Марию, трясущуюся от ярости и превратившуюся в рыжую фурию. -- Ничего личного, неофит Мария. Работа есть работа.
   Сегодня наш объект в ударе. И по дороге домой добавит еще пяток жертв. Их уже 195, -- безучастно отметил рыцарь-инквизитор.
   -- Едем немедленно!!! Ставим репелленты! Я ей скоренько, моим Сараваком, не отходя от кассы...
   -- Куда тебе, новобраница, промеж ног две дырки?! Сопли лучше подбери!
   Рыцарь Филипп отключился от безучастной ипостаси инквизитора и вмиг смирил начавшуюся было женскую склоку непререкаемым тоном старшего по званию и должности:
   -- Не забывайтесь, милые дамы. Будьте столь любезны попридержать ваши эмоции и языки.
   Аноптический образ действий никто не позволял отменять. Бог дает нам мщение. Он же и воздает за усердие не по разуму.
   Прошу вас, кавалерственная дама-зелот Вероника, вернуться к инструктажу дамы-неофита Марии.
   Убедившись в самообладании обеих соратниц, рыцарь Филипп перешел на неформальный стиль общения:
   -- Мань, расслабься. Завтра мы с Настей будем тебе ассистировать. Сегодня же, не забывай, вторая дружеская серия нашей свадьбы. Закусишь, выпьешь во благовремении и пропорции.
   Ника, ты, надеюсь, вечером с нами?
   -- А то как же! Так просто вы от меня не отделаетесь, младожены Ирнеевы. Хочу на вашей свадьбе наконец нажраться до отвала и плясать до упаду, до обрушения перекрытий между этажами, -- отчаянно передернула плечами и грудями Вероника.
   "Мадре миа и тодос сантос! Эхма, есть женщины в русских селеньях -- выбьет окна и двери и балкон обронит..."
   -- Опаньки, что в лобок, что по лбу! Айда ближе к телу и делу, дамы и господа...
  
   --3--
  
   Ранним утром в понедельник непроспавшаяся Диана Аленович, продавщица из салона-магазина "Мажи нуар", зевая, заперла дверь бабкиной квартиры и громко вслух пожелала глухой старухе:
   -- Чтоб ты сдохла поскорее, падла!
   Экспериментировать с бабкой Каштанка остерегалась. "Не фиг тут до смерти обсыкаться. Зачем лишняя вонь в квартире?"
   А ну как ее вовсю заподозрят? "Если не ментовка, так эти, которые козлы из "Смерка" в белые балахоны рядятся и поджигают кресты по ночам, падлы буржуйские, ку-клукс-клан траханый..."
   С лифтом ей повезло. Он оказался на ее этаже. На этом всякое везение Дианы Аленович окончилось, потому что далее она превратилась в объект орденского возмездия, приспел для нее час расплаты, кошмаров и страданий, смертельного страха и смертной муки.
   В кабине пустого лифта, казалось, ударивший из потолочного плафона голубой луч заморозил объекту голосовые связки. Моментально все это бренное тело жутко, спазматически парализовало в приступе леденящего столбнячного ужаса.
   Окоченевшие органы чувств Диане не совсем изменили, в обморок она не упала. Столбенея, услышала, как за спиной сомкнулись двери лифта, почувствовала, как он тронулся вверх и остановился между этажами. После того ощутила, как нечто острое надрезает ей малые половые губы и проникает внутрь влагалища.
   Страшная боль в полном сознании набросилась на нее внезапно и мгновенно, когда спиралевидное лезвие малайского криса Саравак в твердой руке Марии вскрыло знахарке мочевой пузырь и пошло вглубь, поперек разрезая матку.
   Плавным движением вниз дама-неофит Мария наполовину высвободила из оцепенелого тела ритуальный кинжал, позволяя крови и моче свободно стекать на пол. Немного погодя, чуть двинув Саравак вверх, Мария хирургически точно извивом криса взрезала чародейке влагалище и клитор. Началась контролируемая агония грешной плоти...
   Заклятие продленного вогнутого времени, украдкой наложенное мстительной рыжей фурией Марией без ведома коллег, субъективно обеспечило знахарке жуткие мучения в течение двух часов. Но объективно она истекала кровью и мочой, струившимся по ее ногам, не более десяти минут, необходимых для того, чтобы крис Саравак, не выходя из бренной греховной плоти, сполна извлек из нее сатанинское магическое естество...
  
   Кошмарный женский труп в луже крови, плещущей через край, в кабине лифта обнаружили соседи сверху -- муж и жена Мослыко. В шоке они не узнали Диану. Придя в себя, исступленно завопили на два голоса, побежали вызывать медицину и милицию.
   Позднее тщательная патолого-анатомическая экспертиза однозначно установит, что смерть гражданки Аленович Д. Я. произошла в результате неумелого криминального аборта, произведенного вне медицинского учреждения на пятом месяце беременности. В тканях тела обнаружены наркотические вещества, на локтевых сгибах следы инъекций.
   Следователь прокуратуры на основании акта судмедэкспертов подозревает в преступном деянии родную бабку потерпевшей. Кроме того, в ходе допроса пенсионерка Аленович А. А. дала показания, что до 1955 года подпольно оказывала услуги повитухи в отдаленной сельской местности.
  
   На лестничной площадке рыцарь Филипп двумя изумрудными вспышками из рукояти своего клинка начисто испарил, удалил с двух туманных плащ-накидок "сумеречный ангел" незначительные частицы крови. То же самое он проделал с обувью и кровавыми следами на полу у лифта. Прежде чем выйти на улицу, они сняли штатные маскировочные одеяния, не подлежащие обнаружению рациональными техническими средствами.
   "Мы не мы, и нас нет ни для кого".
   Минут за пять-шесть до обнаружения трупа на последнем этаже из подъезда незаметно вышли трое подростков-школьников -- две тихие скромные девочки с портфелями, тощенький мальчик-очкарик с сумкой через плечо. Неприметные, невидные, такие как все зубрилки-ботаники. Немного подождали рейсового автобуса за углом и уехали до того, как на место заурядного бытового преступления прибыли патрульно-постовой наряд и опытный врач на карете скорой медпомощи. Последний с первого взгляда определил причину смерти:
   -- Мать ее за ногу! Еще одна жертва позднего аборта.
  
   В ночь с воскресенья на понедельник атлантический циклон откатился на юг, к степям Украины. Подморозило.
   Во дворе их дома Настя Ирнеева, боясь поскользнуться на ледяных надолбах, крепко уцепилась за молодого мужа:
   -- Не спеши так, Фил, я на шпильках. Слушай, почему ты мне никогда не показывал твой клинок Регул? Мне еще нельзя видеть твоего меченосного Вещего Прознатчика, правда?
   -- Пока да. У него временной лаг на две сотых секунды из будущего. В активированном состоянии в нашей метрике пространства-времени он сам решает, кому и как себя предъявлять.
   -- Круто!!!
   -- Сейчас сначала ты в асилум, моя маленькая, потом я. Зайдем и вежливо выйдем. Нам обоим не помешало бы снять кое-какую ретрибутивность после учебно-тренировочной акции "Абортарий в лифте".
   Вернемся -- позавтракаем. Дальше действуем по распорядку...
  
   У себя в убежище рыцарь Филипп увидел стакан чая с лимоном на барной стойке, крендель на блюдечке и рабочий стол планшетного компьютера, подключенного к электрической розетке.
   "Ага, вам, сударь, предлагают слегонца поработать и пораскинуть мозгами по ЖКИ-матрице. Мой родной асилум фишку просекает".
   Открыв рабочий файл с диаграммами активности орденского звена и текущего состояния округа, апостолический инквизитор-коадьютор, углубился в размышления и медитации. "Спаси, Господи, души благочестивыя..."
   Какого-либо самодовольства он не испытывал, отрешенно отметив в файле, насколько продуктивно отработали под его непосредственным прикрытием два неофита, упразднившие природную зловредительную ворожею. Заклятию продленного времени, наложенного неофитом Марией, инквизитор не прекословил и не перечил.
   Его давно беспокоят спорадические случаи вульгарного бытового колдовства и волшбы, способные перерастать в серийные преступления. Вот и сейчас, -- в чем он уверен, -- в его благочинном округе где-то кто-то кого-то убивает посредством магии и колдовства.
   По-другому и быть не может, если в городе и окрестностях около восьмидесяти процентов народонаселения постоянно живут жизнью не духа, а плоти. Из них почти треть стихийные атеисты. Остальные могут вспомнить о душе, о Боге два-три раза в неделю, лоб перекрестить раз в месяц, раз в год услышать литургическое приветствие "Христос воскрес" и даже ответить "Воистину воскрес".
   Вместе с тем, прорицая, инквизитор Филипп никого не порицал. Он индифферентно реферировал факты, тезисы и антитезисы, подходя к синтезу осмысления всего происходящего с ним самим, с его ближними и дальними.
   Он заново вернулся к прошлогодним событиям последних чисел ноября в их различных версиях, предположениях, прорицаниях. А также во включенных наблюдениях, непосредственно взятых из эйдетической памяти ближних носителей харизмы, инквизитор тщился, напрягая разум, обнаружить то, что до сего времени от него ускользает.
   Прорицание инквизитора ему неизменно диктует: на начало Филиппова поста по юлианскому календарю и, возможно, ранее среди ближних и дальних, находился тот, кто в наше время навел на их орденское звено архонтов-апостатов из далекого прошлого. Либо безымянный предатель, точнее, прислужник-фамильяр до сей поры где-то поблизости таится в неизвестности.
   Тому анонимному архонту-отступнику с уровнем рыцаря-адепта вполне по силам и знаниям закрыть от прорицания минувшее, внести серьезные искажения в ясновидение настоящего. Лишь предопределенное будущее неподвластно харизматикам, будь они выходцами из прошлого или из современности.
   Единственной ниточкой, концом, имеющимся в распоряжении инквизитора, предстает тот неизвестный геомансер, вольно или невольно устроивший взрыв в забытом армейском складе. Без магического воздействия и вредоносного гадания там дело никоим образом не могло обойтись.
   Недаром сквайр Константин резво в панике бежал с места событий. Не жалея покрышек и насилуя форсированный двигатель джипа, придавил на газ, трус-бедолага.
   Его чувство самосохранения сработало безотказно. И кроме того помогло ему ощутить произвольную волшбу геоманта, смещавшего пласты земли, с целью расширить трещину в фундаменте и в стене крупноблочного пятиэтажного дома брежневской постройки.
   Помимо того, сквайр Константин, участник нескольких больших и малых войн, чей военный опыт стоит доверия, совершенно убежден: взрыватель старой авиабомбы, уложенной на хранение в складских условиях, мог непроизвольно сработать лишь при стечении множества исключительных обстоятельств. Двух-трех факторов -- в том числе сточных корродирующих вод -- для детонации безусловно недостаточно. Налицо аномальность естественного.
   Натуральное дело, любое проявление магии и волшбы есть аномалия, вполне рациональный частный случай в естественных законах дьявольской природы человека и материального мира. Причем экстремально злоумышленное колдовство чаще всего рационально и рассудочно. Вне действенного обряда или ригористичной магии силовой вредоносный эффект в основном минимален.
   В силу того секулярам Елене и Якову Самусевичам, Олегу и Амелии Ирнеевым суждено было погибнуть в последнюю ночь ноября от рук злонамеренного геомансера, замыслившего в предсказательской инвокации разрушить правое крыло многоквартирного жилого дома, -- бесстрастно отметил инквизитор. Ибо упредительно проникнуть в зловредительные преступные помыслы никому не дано, если преступник действует по наитию или его кто-то прикрывает от обнаружения.
   "Наитие, спонтанный импульс разрушения исключаются, так как эффективные обрядовые заклинания геомантики требуют длительной подготовки и привязки к местности. Вопрос в том, кто навел геоманта на дом и квартиру Ирнеевых?", -- многажды вопрошал рыцарь-инквизитор, уничтоживший в тот день, в том самом месте около двух пополудни засаду, устроенную апостатами.
   К тому моменту секуляры, оказавшиеся в квартире, трагически погибли, став жертвами преступников. Их бренные тела превратились в мелкодисперсную пыль органического и неорганического происхождения, в персть, прах и тлен.
   Тогда как сквайр Константин в ту ночь должен был телепортировать их муляжи, затем устроив в квартире естественный взрыв бытового газа и пожар. Реалистичные фрагменты тел в порядке купирования секулярной ситуации подлежали соответствующей идентификации, кремированию и выдаче родственникам в виде упакованного в урны праха для захоронения.
   Сокрытие следов произошедшего пребывало под должностным контролем арматора Вероники, чью компетентность не приходится подвергать сомнениям.
   "Но каковы были в тот день и в ту ночь истинные мотивы кавалерственной дамы-зелота, решившейся выйти из убежища ранее, нежели она обещала?"
   В своих обоснованных посылках неумолимый апостолический рыцарь-инквизитор Филипп ни для кого не делал каких-либо исключений. "Фигуранты дела купно в подозрении, доколе не станет в явности прислужник апостатов".
   Собственные воспоминания о последнем дне ноября инквизитор анализировал едва ли не посекундно, заново переживая и отслеживая произошедшее то ли с ним самим, то ли с тем рыцарем Филиппом, каким он тогда был в пересекающихся топологических плоскостях, в ипостасях рационального и сверхрационального бытия...
  
   Из убежища рыцарь Филипп вышел ровно в ту минуту, когда он в него вошел. Неофит Анастасия событийно возвратилась в метрику пространства-времени от мира сего немного позже.
   -- ...Работаем по плану понедельника, Настена, в четыре руки уборка, стирка, глажка. Готовить не надо, еды навалом в холодильнике. Свежего хлеба купили по дороге домой.
   -- Так точно, рыцарь. Неофитка Настя готова к уроку домашней кротости и санитарно-гигиенического смирения.
   Гладить и стирать постельное жениховское белье мы тоже сообща будем?
   -- Стирать?!! М-да, гладить, из рака ноги... А давай! Где наша ни пропадала!
   -- Там же, где и везде. На кухне, в ванной, в туалете, с пылесосом в комнатах... Ты сам займешься этим моющим агрегатом. Я им еще пользоваться не умею.
   -- Не умеешь -- научим. Не хочешь -- самое себя заставишь. Иначе большой мешалкой по нежному женскому месту, ниже талии на обе половинки...
   "Быть Насте арматором без страха и упрека. Ассистировала с блеском. У Маньки третья акция, у нее-то она первая. И хоть бы хны...
   Я по первости после той гнусной черной вдовы до самого убежища не мог толком очухаться. Ну да, женщины с дарованиями крови не бояться. По живому режут...
   Изыди дух нечестивой ворожеи и возвратися в землю своя... Господи, спаси и сохрани благочестивыя..."
   Запустив программу стиральной машины, Настя победно глянула на Филиппа и задала вопрос в тему:
   -- Фил, скажи, каким образом Манька будет по всем орденским правилам клинок очищать от богомерзости, которую он принял?
   -- Ты что "Основ ритуальной теургии" не читала?
   -- Стопудово нет. Ника говорит, что мне еще рано, если я "Мистерии Эпигнозиса" плохо знаю и только-только до "Ритуалов Продиптиха" в древнегреческом оригинале добралась.
   -- Дурында твоя Ника! У тебя же уровень позволяет. А ты сама могла бы поинтересоваться, миленькая.
   -- В жесть как, если файлов на компе нет?
   -- После обеда появятся. Я тебе по плешку открою сетевой доступ неофита четвертого круга.
   Между прочим, насчет Манькиного криса тут все просто. В орденском храме за алтарем в саркофаге освященная земля с Голгофы. С литией заземлит на три-четыре минуты клинок, и вся недолга.
   -- Я тоже хочу себе холодное оружие, Фил.
   -- Его сперва надо в теургическом видении разглядеть.
   -- Эт-то я знаю. Но как быть, если я Никин стилет Матарон видела?
   -- Оба-на! Стоп, машина! Нет не надо, пускай нам крутится на таймере. Пошли на диван, ляжешь поудобнее. Мысленная привязка на Матарон...
   Через четверть часа Филипп отпаивал Настю шампанским в лечебно-оздоровительных целях и чесал в затылке:
   -- Не разбери-поймешь, Настена, в твоей возрожденческой драме плащей и кинжалов. Возможно, Федот да не тот. Пал Семеныч скажет точнее...
   -- Ой, Фил, я пьяницей становлюсь. У меня голова уже не кружится.
   -- Не боись, алкоголички из тебя не получится. Метаболизм не даст, и асилум не позволит...
  
   --4--
  
   С понедельника Филипп Ирнеев устроил для Вани Рульникова двухнедельные каникулы. Но ученице Насте Ирнеевой его дидактических наставлений ни за что не избежать. "Ишь чего захотела вместо коммуникативной грамматики!"
   -- ...Понимать надо, Настена, дар распознавания языков отнюдь не отменяет грамотного овладения ими.
   У тебя в голове сейчас сидит в пассиве подростковый лексикон типичной выпускницы американской хай скул. У тебя прононс истой янки из Бостона, откуда ты родом, юная миссис Фил Ирнив, она же урожденная Нэнси Блейк, согласно арматорской легенде. Но ее знаниями по английскому языку и американской литературе, ты вовсе не обладаешь. Журналов и толстых газет штатовских почти не читала, о книгах, тебе необходимых, понятия не имеешь.
   Тебе же первый препод в колледже воткнет ноль баллов за письменную работу. Поэтому мистер Патрик Суончер будет полгода любезно наставлять тебя и Маньку, чисто конкретно вводить в курс дела американской житухи.
   -- Ой, Фил, ты проговорился! Он наш новенький арматор, правда?
   -- Манька разболтала?
   -- На ушко шепнула, когда мы за тобой по лестнице на восьмой этаж чапали.
   -- Мы с ним живьем познакомимся послезавтра на Гавайях в Гонолулу.
   -- Он молодой?
   -- Пожалуй, предпочитает выглядеть сорокалетним интеллектуалом-янки.
   -- Вот и хорошо, если в два раза старше меня! Не стыдно раздеваться на медосмотре, и все такое.
   -- Зато дурой выставлять себя стыд и срам! Кто намедни дурацкую книжку в отвратном переводе читал?
   -- Я этот роман дочитывала, Фил, ведь интересно.
   -- Смотри у меня, Настена. Читать в переводе -- все равно что мужчине заниматься онанизмом, натянув десяток презервативов. При некотором воображении удовольствие получить можно.
   -- Вы, мистер Фил, развратный тип и ваши скабрезные намеки мне понятны.
   -- Ошибаетесь, мэм. Вообразите себе, насколько захватывающими бывают правила употребления определенного артикля, моя дорогая миссис Нэнси Ирнив, -- от посторонних разговоров не в тему перешел на английский Филипп.
   "Любовью за любовь, а урочные занятия по расписанию", -- на том же языке подумал строгий преподаватель.
   Вечером после ужина Филипп предложил Насте:
   -- В глупый телевизор-монитор по-семейному мы с тобой, Настена, пялиться, конечно, не будем. Сколько там ни есть у тюнера спутниковых каналов. Насмотришься в Америке, инде без телевидения никак и никуда.
   У меня есть опцион получше, дама-неофит. Соблаговолите следовать за ведущим в его асилум, ведомая.
   -- Да, рыцарь Филипп!
   Взявшись за руки, рыцарь и его дама в кратчайшую долю секунды истаяли, улетучились, исчезли, дематериализовались вовне или вне протяженности и равномерности нашего трехмерного универсума, куда-то смещающегося в красную сторону линейного спектра, если признавать эффект Доплера.
   -- Присаживайся, Настя, -- Филипп кивнул на высокий табурет у стойки бара. -- Воспринимай все как в твоем асилуме.
   -- Как раз я так и почувствовала, только мы вошли. Легко и приятно. Кажется, словно я здесь миллион раз с удовольствием побывала. И опять хочется снова и снова.
   -- Попробуй немного ананасового сока. Тут нельзя манкировать самобытным угощением.
   -- Знаю, Фил... А что у тебя там направо за портьерами из серебряных ленточек?
   -- Кажись, я по-простому догадываюсь, нас ждет активный отдых. Допивай свой сок и пойдем.
   Филипп не угадал. В проходе за стрельчатой дверью они обнаружили не бассейн, а рыцарский зал с огромным в треть стены жарко и ярко пылающим камином. Возле шкура белого медведя. На ней подушки, шитые шелком. Деревянные стенные панели увешаны охотничьими трофеями -- рогатыми и клыкастыми, перемежаясь со щитами и разнообразным оружием. Посредине небольшой круглый резной стол на одной ножке.
   Зачем здесь подставка, Филиппу не составило труда понять.
   -- Вы хотели видеть меч Регул, дама-неофит? Что ж, извольте.
   Рыцарь Филипп вынул древнеримский гладий-иберик из эбеновых ножен и легким телекинезом установил его на столешнице острием вниз. Меч медленно совершил три оборота посолонь вокруг своей оси, играя огнями двух крупных изумрудов в гарде и сияя сапфиром в навершии рукояти.
   Настя благоговейно перекрестилась:
   -- О Кресте Вещий Прознатчик!
   На долю секунды перед ней приоткрылось, промелькнуло ее будущее -- где-то когда-то они с Филиппом будут вместе, встретившись после долгой-предолгой разлуки.
   -- Фил, он меня признал!
   -- Я в том и не сомневался. Ритуал командного тандема свершен, дама-неофит.
   -- Знаю, рыцарь. Мое убежище также открыто для тебя, мой единственный и любимый.
   Оно у меня подчас бывает навороченным виртуальным тиром с буфетом. Но чаще всего, точно моя старая комната в родительской квартире, мой шкаф у двери, у окна кровать... Там всегда утро, в окно светит солнце в бордовые шторы. Так же, словно в тот день прошлым летом, когда мы с тобой близко и нежно узнали друг друга, любимый...
   Фил! Я знаю, почему эта шкура белого медведя у камина предназначена для нас двоих.
   -- Пожалуй... от угощения в асилуме отказываться не стоит...
  
   Во вторник утром молодые супруги Ирнеевы открыто отправились в свадебное путешествие, вылетев рейсом "Люфтганзы" во Франкфурт-на-Майне. Далее им предстояла пересадка.
   В камере хранения во франкфуртском аэропорту они избавились от чемоданов и тронулись в путь налегке, взяв с собой мелочи вроде туалетных принадлежностей и личного оружия. Об их удобствах и гардеробе отныне достойно заботились арматоры рыцарских конгрегаций Востока и Запада. Свадебное путешествие юной четы Ирнеевых великолепно обеспечивается в соответствии с орденским уложением о харизматическом браке.
   -- Ты, Настена, теперь, не забывай, подданная Коста-Рики сеньора Анастасиа Бланко-Рейес по паспорту. И на самом деле вы, дама-неофит, по уставу ордена Благодати стали отпрыском досточтимой фамилии Бланко-Рейес-и-Альберини.
   -- Си, сеньор Фелипе, маридо э идальго мио.
   Напрямую из холодного сырого Франкфурта через групповой орденский транспортал молодой рыцарь и его юная дама шагнули в холл виллы для новобрачных, расположенной в окрестностях Гонолулу. Встретившая в назначенный час сеньора и сеньору Бланко-Рейес чопорная обесцвеченная горничная Асусена показала им дом, его обстановку, спросила, не нужно ли дополнить чем-либо гардероб женской и мужской одежды, о пожеланиях насчет косметики, разнообразии спиртных напитков и обеденного меню.
   -- ...Фил, я не хочу обедать, жарко, пошли в бассейн.
   -- Здесь еще зима, моя маленькая.
   -- Ха! Для нас с тобой лето настало в феврале. Стопудово!
   -- Поехали тогда на пляж?
   -- В жесть не пойдет, я только тебя хочу видеть.., чувствовать, дотрагиваться.., любить тебя всем моим грешным телом. Жена да прилепится к мужу своему!
   -- Иезавель -- дщерь Евина...
   С рыцарем Патриком они повстречались на следующий день под полотняным навесом открытой веранды небольшого ресторана. Будущий Настин наставник решил предстать в образе пожилого, примерно 70-летнего джентльмена, кому рано записываться в старики, но возраст все же дает о себе знать.
   -- ...Многое зависит от первоначального впечатления, каковое остается надолго при встрече харизматиков. Мне мыслится, нашей милой Нэнси будет удобнее в секулярном облике моей внучатой племянницы.
   К тому же у меня когда-то была ученица, моя юная правнучка мадмуазель Жюли. К несчастью, ее жизнь оборвалась при нечаянном столкновении с богомерзостным альтероном. Знать, мне не достало времени и умений на практике обучить Жюли рыцарским искусствам в обороне и в нападении.
   Кавалерственная дама-неофит, простите за бестактность, но я был бы несказанно счастлив, если вы позволите ознакомиться с вашим оружием в сумочке. На мой непритязательный взгляд, ему требуется более серьезный ритуал прикрытия, как и вашим могущественным орденским артефактам.
   Двойной Мелькит Александрийский, не так ли? Некогда я созерцал его воочию на левом запястье адепта Рандольфо, моя дорогая сеньора Бланко-Рейес-и-Альберини...
   Изысканно вежливый рыцарь-адепт Патрик покорил Настю с полуслова и полувзгляда, пустив в ход дарование истинного наставника-прецептора. Тем не менее рыцарь-инквизитор Филипп не затруднился сделать вывод, что именно к нему благожелательный мистер Суончер испытывает жгучий интерес и осторожно надеется на установление ментального контакта.
   В то время как Настя, пыхтя и сопя от усердия, вытирая со лба пот, разряжала свой Вальтер Вальс, оба рыцаря на минуту открылись один одному и заговорили по-испански.
   -- Большая удача познакомиться с тобой, брат Фелипе.
   -- Взаимно, брат Патрик.
   -- Нечасто доводится увидеть рыцаря-зелота, на чьем счету два проклятых архонта-апостата из прошлого. Сеньорита Мариа, кого мне предстоит опекать, также твоя теургическая заслуга, брат мой, не так ли?
   -- Отчасти, брат Патрик, в какой-то мере.
   Рыцарь Патрик немного подержал в руках Настин "вальтер", взвесил. Затем зорко осмотрел оранжево-красные патроны в магазине, поцокал языком и вернул оружие хозяйке.
   -- Сейчас, миссис Нэнси, не каждый зелот почувствует ваше оружие. Лишь при должном развитии боевого ясновидения возможно обнаружение теургических альтерон-зарядов.
   Итого, мои дорогие мистер и миссис Ирнив, я весьма надеюсь спустя две недели принять вас в Филадельфии в компании восхитительной мисс Мэри Казимеж. Передайте мои наилучшие пожелания мистеру Булавину...
  
   -- ...Фил, мне Патрик показался славным старичком. Сколько ему лет, не скажешь?
   -- Без малого 310 солнечных лет.
   -- Ой, получается, я ему гожусь только в пра- и так далее правнучки. Старенький грэнди Патрик!
   -- Его психофизиологический возраст, Настена, не больше 36 лет... Он, скажем.., ловелас, селадон, бонвиван, сердцеед и соблазнитель молоденьких жен. Бойся его!
   -- Вот и не боюсь! Если я люблю только одного-единственного мужчину. Кто он, ты, наверное, догадываешься?
   -- Кто его знает...
   Вот что, неофит Анастасия, нут-ка озаботимся твоим рыцарским сигнумом. С кое-какими парализующими свойствами Солнцеворота Мниха Феодора ты давеча практически ознакомилась во время учебно-тренировочной акции.
   Кроме всего прочего, он позволяет тебе, пользователю динамиса головы, осуществлять частичную терморегуляцию тела и смягчать воздействие неблагоприятных физических условий внешней среды. При минимальном использовании дивинаций тождественные твоему сигнумы до некоторых пределов защищают своего мастера-носителя от избыточно низких и высоких температур, а также от жестких излучений.
   В "Основах ритуальной теургии" динамис головы, известный еще античным архонтам-харизматикам, значится как движитель чела. Твой сигнум ему тождественен в сверхрациональности касательно внешнего и внутреннего воздействия.
   Например, ты с легкостью можешь сократить или свести на нет потоотделение, если терморегуляцией прилежно занимается сигнум. Несложный ритуал аккумулируем заблаговременно, скажем, в время рыцарской заутрени через катехизму...
   Насте долго и многословно объяснять не нужно.
   -- Я тебя люблю, Фил. Ты самый умный и заботливый муж. Теперь я могу не обливаться потом на жаре...
   Йо-хи-ив-хо!!! И сиськи на солнце у моря не обгорят, и защитный крем не нужен. В задницу его!
   -- Э-э, сударыня, вы это... с теургией поосторожнее. Квиетический самоконтроль никто персонально для вас не отменял, дама-неофит.
   -- Знаю-знаю, хорошенького понемножку. И за все хорошее надо платить. Бесплатным бывает только дерьмо. Да и то не везде и не всегда...
  
   Очаровательной юной сеньоре Анастасии Бланко-Рейес путешествие на круизном лайнере не пришлось по вкусу. Морская болезнь, как вы понимаете. Потому сеньора Анастасиа нечасто выходила из шикарной каюты для новобрачных.
   Борт корабля молодые сеньор и сеньора Бланко-Рейес покинули на вертолете, специально прилетевшем за ними.
   -- ...Фил!!! Видеть не могу этот обезьянник! В жесть достали мартышки лесбийские! Мозоли на заднице натерли, всю дорогу пялятся в спину, вожделенно облизываются, вагиной щелкают, как Манька говорит.
   Только что пуганула в два александрийских креста какую-то старую ведьму-обезьяну, до инфаркта и срочной госпитализации.
   -- Пожалуй, неофит. Колдовской фон здесь слегка повышен. Хотя ничего экстраординарного я не нахожу. Так оно им тут, в пределах естественной порчи и бесовского растления.
   Ладненько, насчет воздушного транспорта я распоряжусь. Думаю, к вечеру будем на британском острове Рождества. Оттуда групповым транспорталом на французский архипелаг Туамоту, на коралловые Острова Россиян, мадмуазель Анастаси.
   Там и пристанище нашей конгрегации. И уединенная вилла для новобрачных к вашим услугам, сударыня...
   Из Туамоту Филипп с Настей перебрались на благоустроенную орденскую территорию в островной Республике Фиджи, где ей понравилось больше всего:
   -- Стопудово, Фил! Эдем на двоих! Никаких дворцов и напыщенной обслуги. Только ты и я! Пляжик, коралловый песочек, соседей нет...
   -- Но могут появиться.
   -- Переживем, если тут у нас орденская аудиовизуальная защита. Горы, джунгли, заросли, охранный периметр. Без спроса не пройти, визитами обмениваться не принято. Каждая компания сама по себе отдыхает.
   Четыре дня Настя наслаждалась отдыхом, райским уединением, тихим тропическим климатом по окончании сезона штормов и строго дозированным зимним, точнее, летним солнцем южного полушария.
   -- Фил, оставь в покое свою книжку. Смотри, как ровненько я загорела, и сверху, и снизу...
   Демонстрирую!
   Настя скинула на белый песок купальный халатик, гибко изогнулась нагим телом, не сходя с места встала на мостик. Сделала несколько шагов на руках с разворотом, пружинисто вернулась на ноги и вмиг высоко взвилась в воздух -- ступни, лодыжки, бедра... как по линеечке в акробатическом шпагате.
   -- Вернемся домой -- Нике косметической методикой похвастаюсь, -- отдышавшись, сообщила она Филиппу, когда улеглась подле него на махровую простыню под тентом.
   -- И вообще, Фил, как-то не подобру-поздорову нам с тобой вдвоем быть настолько счастливыми. Давай Нику в гости пригласим, если ты не против.
   Мне надо с ней проститься по-хорошему. Она так много для меня сделала...
   "Ты, Настя, и не подозреваешь сколько... Ох мне женщины, спереди и сзади..."
   -- Нику, говоришь, пригласить? Может, и Маньку Казимирскую заодно? -- внес конструктивное предложение рыцарь-инквизитор Филипп.
   -- Ой, как это я про нее забыла! Маньку обязательно, с ней веселее, светская жизнь, и все такое. Я сама Пал Семеныча попрошу, кабы он ее к нам отпустил. Скажу, транспортал здесь в двух шагах.
   -- Пожалуй, рыцарь-зелот Павел об этом знает.
   Кавалерственные дамы Вероника и Мария пожаловали со светским визитом двумя днями позднее. И у младших по званию с должностью началась развеселая жизнь под арматорским призором:
   -- Нечего эксгибиционизмом маяться, неофитки голозадые! Сначала разминка, пробежка, после пляжный волейбол.
   А то, видите ли, разнежились они, растелешились, рассупонились, размякли, работать над собой прекратили. Обе квашня квашней, задницы толстомясые не в себя отрастили, дойки по брюху распустили. О харизматическом совершенстве в калокагатии забыли, новобраницы, что в лобок, что по лбу!
   Вот вам рыцарь Патрик ужо задаст. Чтоб вы знали, дурищи грудастые, жопастые и п...стые. Он -- фанатик боевой подготовки!
   Когда я в Аргентине у него стажировалась, он приказал мне сиськи на полтора-два размерчика подрезать. Чик-чик сделать. Чтоб не болтались-де лишние отягощения.
   Делать нечего, орденская субординация, пришлось подчиниться и чик-чик, в Чикаго, в арматорской клинике...
   До того радостно разминавшаяся Настя испуганно ухватилась за свои пышные прелести и заметно поскучнела.
   -- Не боись, Настена, тетя арматор шутит. Но если о физической культуре забудешь, будем резать до нуля, чик-чик по самые кончики...
   За физкультурной разминкой и пляжным волейболом трех обнаженных стройных прелестниц Филипп деликатно наблюдал украдкой, делая равнодушный вид, словно весь погружен в чтение, лежа под тентом. Доработанные по-арматорски солнечные очки-артефакт из асилума скрывают его любопытствующий взгляд и дают двенадцатикратное увеличение всего имеющего место быть на пляже приватного орденского пристанища.
   Рыцарю Филиппу строго-настрого указано: "в теньке беречь живчики и мужественную красу под тряпочкой на чреслах". Как сказано, так он и делает, что не мешает его эстетическому наслаждению увиденным.
   "Ника одна против двух, только площадку для себя укоротила. Подает с блеском и гасит мячи от широкой души, сиськи нараспашку. Будь здоров как гоняет по песку и Настену и Маньку.
   Манька с шелковой сбруей и на суше и на море не расстается. Хм, вкруговую, "на тоненьких ленточках и бретельках", крис посередке. Сильно смотрится.
   Помню, не так давно у нее левая грудь была побольше правой. Сейчас обе сравнялись в сторону уменьшения. Арматорская методика -- не хухры-мухры.
   Рыжая солнца раньше опасалась, обгорала за пять минут. Теперь, пожалуйста. Однако у нее кожа все равно выглядит посветлее в сравнении с двумя блондинками -- Никой и Настей. Ресницы и брови у Маньки сейчас и без окраски темные. Ярко-красные волосики на лобке все так же чуть подбриты снизу, сверху и с боков.
   Настена говорит: она депилировать себе стесняется, слишком у нее женственность высоко и наружу.
   И Ника ерничает, утверждая, что женщина выглядит непристойно, лишь когда ноги раздвигает, будь она в брюках или в юбке срамом кверху. Манька огрызнулась: женщина с оружием голой не бывает. В ответ: плохой балерине мелкие сиськи мешают...
   Патер ностер, давненько стоило бы их удалить друг от друга.., Маньку от ехидных подначек Ники. Что для маленькой Настены пустяк, не стоящий внимания, для рыжей есть оскорбление харизматической личности.
   Хорошо хоть соображает, дурында, что на дуэли с Никой у нее ровным счетом никаких шансов. Манькино преимущество в росте и в объеме бедер в таком поединке, скорее, недостаток, чем достоинство...
   Настя тоже ниже Маньки, но грудь у нее побольше и талия тоньше... На молодого мужа искоса посматривает: как, мол, видишь ли, как подачу красиво взяла?
   Господи, помилуй, все трое похожи, будто три родные сестры. Ох мне триада харизматических генераций. Орденская классика, непреложность регламентаций и прерогатив...
   Так было, и так будет..."
   На следующее утро, когда рыцарь Филипп намеревался изучить оперативную сводку конгрегации, к нему в бунгало заглянула кавалерственная дама Вероника. Видимо, собирается пригласить его пойти искупаться, поскольку в ее утреннем наряде она ограничилась одним лишь полотенцем на бедрах.
   -- Рыцарь Филипп, вашу харизматическую супругу Анастасию дама-неофит Мария займет ментальными упражнениями в продолжение двух часов. Таково не мое распоряжение, а прецептора Павла.
   Впрочем, дама Анастасия отличается незамутненным ясновидением и приверженностью неписаным традициям ордена. Вчера она мне сама предложила помощь в разрешении моих проблем.
   Я пришла к тебе, Фил. У них все, у меня же ничего. Решать тебе, хотя я могу дать больше, чем они обе вместе взятые.
   Нам с тобой отлично известно, почему животный секс тебе самому нужен раз в полгода, не чаще. Плюсуем сюда твой рыцарский долг, верность предназначению, арматорские энзимные стимуляторы, гиперсублимация в минусе.
   Конкретно для тебя, Фил, женщины, -- кому как не мне это знать? -- суть не более, чем эстетические переживания, созерцание шедевров, прекрасных картин, наслаждение изящными формами и пропорциями изваяний.
   Это сверхъестественно и потому нормально.
   Желать всласть потрахаться, перепихнуться с мраморной статуей мог только ненормальный извращенец Пигмалион. Да и то трахал он, козел, сам себя в образе собственного творения...
   Вот такая я шалава, братец Фил. Прошу хоть не любить, но жаловать. Потому что подыхаю во грехах моих бабских от плотской зависти и ревности к Насте и Марии.
   Делай со мной, что хочешь. Вернее, я сама-одна все сделаю, коли пришла тебя не соблазнять, а просить милости и снисхождения.
   Пусти меня к себе. Мне будет достаточно одной близости, одного соития, Филька.
   Решай единолично. Любое твое решение я приму с радостью и покорностью во всей полноте и глубине моей разумной души.
   -- Плоть слаба, дух силен. Нераздельны и едины духовные начала сильных мужей и слабых жен. Тысячелетние орденские традиции пребывают в неизменности, кавалерственная дама-зелот Вероника...
   Вечером Настя тесно прижалась к Филиппу и попросила его:
   -- Фил, если с Никой опять приключится женское нездоровье, и все такое, ты понимаешь, обещай мне ей помочь. Если ты меня по-настоящему любишь не телом единым, а разумной душой.
   -- Обещать ничего не обещаю. Но доживем -- увидим, посмотрим, Настена.
   "Ох мне, дамы арматоры, разумницы, из рака ноги..."
  
   ГЛАВА V
   С ВОСТОКА НА ЗАПАД, С ЮГА НА СЕВЕР
  
   --1--
  
   Орденские земли на малообитаемых Восточных островах Республики Фиджи три дамы и рыцарь оставили дождливым утром спустя несколько дней. Погода предстала негостеприимной и обещала окончательно испортиться. Меж тем зловредные синоптики грозили всем курортникам тайфуном, разыгравшимся неподалеку не ко времени и не по сезону.
   На Фиджи запланированное орденскими арматорами свадебное путешествие завершилось. Далее новобрачные и сопровождающие их лица действовали, сообразно собственным намерениям, переместившись с востока на запад в границах Южно-Тихоокеанской конгрегации.
   Насте захотелось побывать поближе к нулевой широте, и они оказались на северном австралийском побережье в Дарвине, во влажной субэкваториальной духоте. В здании методистской церкви, где расположен групповой транспортал общего орденского пользования, было еще так-сяк терпимо. Но оттуда, из пригорода Дарвина, они долго ехали к Тиморскому морю в такси-лимузине с неисправным кондиционером в салоне -- такое вот длинное безобразие прибыло по вызову.
   В дороге Настя гордо посматривала на распаренных спутников, в железной душегубке с открытыми окнами изнывавших от влажности и жары. Филипп с Никой выглядели более-менее пристойно, но Мария явно страдала и обильно потела в нательной сбруе под красным приталенным платьем.
   "...На розовых ленточках и бретельках, крис посередке. С легким паром, Мань..!"
   Наконец, Настя сжалилась над подругой, прикрыв ее своим сигнумом, за что получила внушение от Филиппа.
   -- Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, дама-неофит, -- веско заявил рыцарь Филипп и самовластно дезактивировал ее артефакт. -- Ритуал прежде надобно зарядить, и не озорничать с теургией без нужды, с бухты-барахты.
   Теперь обе промокли насквозь; особенно Настя утратила приличный вид "сверху и снизу" в кремовом брючном костюме. А Филипп немилосердно усугубил дамские страдания назидательным ворчанием:
   -- Меньше пить надо, неофитки. Сказано ведь было! Сначала в Брисбен, в прохладный отель, к Пал Семенычу.
   -- Чего ты, братец Фил, на них окрысился? -- пихнула его в бок Ника. -- Что в лобок, что по лбу, искупаемся в Индийском океане, враз всем полегчает. Зря, что ли, на экватор тащились?
   Булавин, ей-ей, появится нескоро. Сечешь, Фил, разницу в часовых поясах и линию перемены дат, -- а?
   И потом, я тут договорилась с нашими по гильдейским каналам, махнем диких собак динго стрелять. С ветерком и музычкой, на спецтехнике, с воздуха, ружьишками "снарл" подходящего калибра.
   Как оно тебе, Настена?
   -- Стопудово!!!
   -- Приобдрись, дрысь-дрысь, братец Фил. На здешней ферме под душ залезем, в термостатический камуфляж переоденемся, пикничок устроим...
   -- Ну, коли так...
   На восточном побережье Австралии в Брисбене они не столкнулись с какими-либо проблемами кондиционирования воздуха в такси, в отеле, на улице... С океана задувал вечерний бриз, как скоро дамы втроем устремились за покупками с целью существенно пополнить сезонный гардероб, определиться с наличием модных аксессуаров и приобрести множество мелочей, без которых для красивых и богатых женщин жизнь становится абсолютно немыслимой.
   Филиппу же хватило магазинчика готового платья по соседству с отелем. Ему также требовалось закупить кое-что необходимое для поездки из осеннего Брисбена в Филадельфию, где наступает весна.
   Когда совсем стемнело, в сообществе с Павлом Семеновичем они благорасположились за столом ресторана пятизвездочного отеля в ожидании трех своих дам, крайне озабоченных вечерними туалетами и макияжем.
   -- ...Для вас, наверное, не секрет, Филипп Олегыч, что меня представили Веронике Афанасьевне в 1920 году в Южной Калифорнии и несколько лет я пребывал в непрестанном беспокойстве о ее разумной душе. Хочу вам сказать, с тех пор ее дамский характер значительно уравновесился.
   И позднее, в бытность дамы-неофита Вероники особым чистильщиком Южно-Американской конгрегации, ее неуемный темперамент доставлял прецепторам и клеротам, хм, довольно много хлопот. Лишь рыцарю-адепту Патрику удалось привести ее к орденскому порядку в конце 30-х годов прошлого века.
   Она -- его давнее детище и нынешний идейный оппонент. Он -- выдержанный техногностик-модернист. Она же, вы знаете, эмоционально придерживается умеренных ноогностических подходов.
   Вам, Филипп Олегыч, подобно вашему прецептору, так же не чужд техноскептицизм, поэтому, вы понимаете, обучение у Патрика Суончера обеспечит необходимую сбалансированность в общеобразовательной и боевой подготовке дам-неофитов Марии и Анастасии.
   Я возлагаю огромные надежды на выдающееся дидактическое дарование мистера Суончера. Лучшего прецептора для наших милых дам едва ли возможно сыскать в рыцарских конгрегациях Востока и Запада.
   Опричь того, нам не след забывать о сакраментальном "Боже, храни Америку". Естественная среда в богоспасаемом Новом Свете не в пример благоприятнее, нежели в наших с вами, мой друг, восточно-европейских палестинах.
   -- Я применительно разделяю ваше мнение, Павел Семеныч.
   Позвольте мне также надеяться, рыцарь-зелот Павел, ваши, скажем так, персональные идеологические разногласия с рыцарем-адептом Патриком не помешают вам завтра присоединиться к нам троим. И в Филадельфии вы пожмете один одному руку в знак примирения.
   -- Ужель уместно?
   -- Несомненно, Пал Семеныч, несомненно...
   О некоторых обстоятельствах несостоявшейся между вами дуэли мне тоже хорошо известно. Я восхищен вашей доблестью, рыцарь Павел, и убежден, что некогда вы оба не погрешили против чести.
   "Ох мне арматоры, мужчины и женщины..."
  
   Приняв ванну на сон грядущий, Филипп взял из бара и прикурил крепкую манильскую сигарилью. Хотя курил он редко, и заядлым курильщиком никогда не был; никотиновым зельем баловался от случая к случаю. Предпочитал сигары, но от с сигарет с легитимным виргинским табаком тоже не отказывался, если угощали.
   Настю табачный дым не раздражал, она к нему равнодушна, как и к спиртному. Гораздо больше ее сейчас беспокоит задумчивое настроение мужа, погруженного в какие-то безрадостные мысли.
   -- Фил, скажи, что я не так сегодня сделала? Отругай, можешь наказать, если нужно. Ты -- мой любимый и единственный. Ты один у меня знаешь, что хорошо и что плохо для твоей маленькой Насти.
   -- Вот что, Настена... Твой дар ясновидения, полученный от меня и Пал Семеныча, ты развивай себе и дальше. Однакось перед Манькой с ним не выставляйся и не выпендривайся... Во избежание ненужной ревности, женской зависти, душевных травм...
   -- Ой, Фил, можешь не продолжать, если тебе неудобно об этом говорить. Мне кажется, тут я побольше тебя понимаю...
   -- Вот и ладненько.
  
   В Филадельфии наши рыцари и дамы оказались точно в определенный срок, день и час, учитывая разницу в часовых поясах и линию перемены дат. У группового транспортала их жизнерадостно приветствовал Патрик Джеремия Суончер, энергичный сорокалетний джентльмен, с виду несомненный янки ирландских корней и кельтской родословной.
   Тем не менее за столом в китайском ресторане он почел за благо изъясняться на чистейшем русском языке в акцентированной орфоэпике коренного петербуржца.
   -- С перерывами без малого полвека в России, дамы и господа, -- объяснил он эту свою странность. -- Не сочтите сие великодушно за стариковскую эксцентричность.
   Божьим соизволением и при дворе государя императора Александра Благословенного бывать доводилось, при самодержце Николай Палыче в империи Российской жительствовал и начало славных дел Александра Второго Освободителя застал.
   Господи, Боже мой! Какие ностальгические воспоминания о былом и прежних думах в их стремлении высоком! Ах, были ж люди в наше время, когда весенний первый гром, не то, что нынешнее племя в тумане моря голубом...
   ...Потому-то я был бы невыразимо счастлив, полагая вас соотечественницами, милостивые государыни Марь Вячеславна и Настасья Ярославна, эдак, прикинем, в старых имперских границах без линии Керзона...
   Бог с ними, с америкашками и наречием аглицким. Успеется бишь поговорить, порассуждать о делах наших в Новом Свете.
   Поведайте-ка мне лучше, каково вам живется-можется в отдельном Северо-Западном крае былой Российской империи. Каково там ноне кудесничать приходится? Каким образом и подобием тамошние простолюдины атеистические ереси и окаянство коммунистическое изживают?
   Прошу излагать в осмысленных подробностях, но без натуральных буколик и тематических эклог, дамы-неофиты.
   Начнем с вас, Марь Вячеславна. Бог вам в помощь, барышня.
   "Круто взял, по-ковбойски! Лассо на рога и в корраль телочек. Пожалте бриться в промежности..."
   Филипп нисколько не пожалел Марию, кому первой выпало отвечать на экзамене. Он поистине восхищался тем, насколько беспрекословно рыцарь Патрик подчинил обеих воспитанниц в ментальном захвате.
   "Хрестоматийно подозвал с цитатками, обласкал, по холке потрепал... И оглоушил... Сперва самую строптивую и настороженную".
   Павел Семенович и Филипп Олегович понимающе глянули друг на друга и не препятствовали экзаменовке благородных девиц перед их поступлением в пансион достопочтенного лорда Патрика.
   "Добрый дедушка Патрикей Еремеич и новенькой внучатой племяннице поблажек не дает. Настене тоже приходится ох солоно и горько.
   Вот вам! Теперь о Нике обе в тоске, в ностальгии станут вспоминать. Пирожки-то горячие, с солью, с перцем, с собачьим сердцем... И вопросики у дедули каверзные, с подковыркой..."
   Жесткосердную пропедевтику сэр Патрик Суончер завершил, не особо мудрствуя, техногностической классикой:
   -- Главное недомыслие вульгарных материалистических ересей, суеверий, предрассудков состоит в ложной посылке о противоположности научных и религиозных подходов к истинному постижению бытия. Передовые науки и технологии столь же сверхрациональны и сверхъестественны, как и подлинная апофатическая теология, отрицающая облыжные метафоры и метонимии в понимании физической и метафизической провиденциальной эволюции универсума, дарованного нам Всевышним в нераздельной тягости веры и безверия, познания и невежества, старой лжи и новых истин.
   Противопоставлять веру и разум, науку и религию, кои на деле суть взаимодополняющие формы познания, означает идти на поводу безрассудного животного, телесного начала в сознании человеческом. Потому всякий стихийный и вульгарный материализм, в какие бы квазинаучные одежды он ни рядился, низводит человека на уровень недоразумения примитивной твари.
   Мы себя осознаем, следовательно, существуем в Божественной премудрости, проявленной и реализованной в бессмертии разумной души человека.
   Лишь в одухотворенной плоти сверхрациональное преобразуется в рациональное, следуя трансцендентным предначертаниям Господним, разрушая, созидающим нашу Вселенную. Процесс эмпирического познания от частного к общему, от индукции к дедукции не может не быть метафизическим.
   Не зря малосведущие и скудоумные простолюдины, коснеющие в материалистических суевериях, приравнивают современные науки и высокие технологии к магии и колдовству, пребывая в постоянном страхе, в извечном недоверии по отношению к эволюционному прогрессу. Ибо опасаются они не своего дьявольского телесного происхождения, но всего сверхрационального и непостижимого им по причине бездуховности и сатанинского невежества.
   Дьявол искушает секуляров не познанием, а невежественным скудоумием, позволяющем роду людскому вести бессмысленное скотское сосуществование, всего лишь удовлетворяя основные натуральные побуждения тварного естества. По данной причине секулярное мировоззрение эктометрических конфессий во многом носит псевдорелигиозный материалистический характер, который тысячелетиями противостоит научно-технологическому прогрессу в богомерзкой консервативной стагнации и дьяволопоклонстве перед природой и ее изначальным естественным злом.
   Избавить человека разумного от Первородного Греха Творения может лишь Искусство-Техне, где не останется места дьявольским природным первоосновам и сатанинской среде обитания, обрекающих на мучительные страдания тела и души людские.
   Быть может, вы желаете мне возразить, кавалерственные дамы-неофиты?..
   Возражений, разумеется, не последовало. И не только потому, что стало кушать подано по мановению руки мистера Патрика, многоуважаемого завсегдатая и знатока китайской кухни.
   На прощание высокочтимый рыцарь-адепт Патрик Суончер и досточтимый рыцарь-зелот Пол Булав обменялись рукопожатиями, конструктивно обговорив целый ряд деталей пребывания дам-неофитов под руководством нового наставника-прецептора.
   "Вот и ладненько. Пост сдал, пост принял..."
  
   --2--
  
   По среднеевропейскому времени Филипп и Настя Ирнеевы появились в заснеженном Франкфурте-на-Майне до полудня, откуда рейсом "Белаэро" отправились на восток. Считалось: они отдыхали на Сейшелах.
   Павел Семенович и Мария Вячеславовна вернулись домой морозным февральским утром без пересадок, видимым образом не пересекая каких-либо таможенных и государственных границ.
   Помимо последних, удовлетворяющих требованиям арматорской легенды приготовлений к перемене мест мирского жительства, дамам-неофитам Марии и Анастасии предстояло участие в орденской операции теургического вмешательства "Нирвана". Пусть им и уготовано находиться в резерве, практический оперативный опыт незаменим в плане подготовки и обучения личного состава орденского звена.
   -- ...Братец Фил, повторяю, штурм мною тщательно подготовлен. Обоих ублюдков можно брать тепленькими сегодня же, как стемнеет, на месте преступления, -- настаивала дама-зелот Вероника, а рыцарь-зелот Филипп ей резонно возражал.
   -- ...Погоди, Ника, не торопись. Полагаю необходимым прежде ввести в курс дела неофитов. А планы твои наполеоновские требуют кое-какой корректировки.
   -- Вам решать, рыцарь.
   Может, тебе, Фил, стоит каждые полгода жениться и уезжать на недельку в свадебное путешествие, -- а? Иначе бы к нам в гости ни за что не пожаловали ясновидящие супруги Адам и Ева Бускайло.
   Потому как взявшие местные паспортные псевдонимы жрица гнусного тантризма Моника Шпанглер и ее теперешний сожитель-фамильяр Эдгар Арамикст потенциально способны в разбросе вероятностей ощущать присутствие и работу орденской инквизиции. Когда-никогда с результативностью до 95 процентов...
   Фил! Упустим уродов, будем локти кусать. Опозоримся точно самарские обалдуи и прочие недоумки с востока и запада. Кучу дерьма наложим себе за пазуху.
   Предлагаю бордель брать с бою!
   -- И позволить им уйти? Нашумим на всю округу без толку. Мимо твоих спецназовцев-секуляров и субалтернов они пройдут бесплотными тенями.
   -- Не может быть! Хотя... Дискретная автотелепортация? Уверен?
   -- Нет. Но не исключаю такой возможности. Я дважды с эдаким сталкивался. Когда брал мага-террориста Носовича, был и еще один у меня в неофитах казус, ляпсус вблизи... Но он, предвосхищаю, когда-нибудь нам пригодится...
   И этот твой Литвин, рыцарь-адепт Йозас, по-моему, таким вот дуриком прошляпил нашу фрау Монику в Кенигсберге в 1937 году.
   -- Я по новой просмотрела все материалы дела Шпанглер-Арамикст. В рапорте он этого не указал.
   -- И не укажет. Потому что осрамился старичок.
   Вот что, Ника. Я ни в чем не уверен...
   Но таки убежден... ни одного шанса мы им оставлять не должны. Тем вяще не стоит играть в чет-нечет против судьбы-злодейки. Однажды обязательно не повезет по-крупному.
   Поэтому не в службу, а в дружбу повтори-ка план-диспозицию, затем объективку не для неофиток, а мне лично. Хочу подумать.
   -- Как скажете, рыцарь. Повторение, твою мать, есть обучение. Обучая учимся, что в лобок, что по лбу...
   Рыцарь-инквизитор Филипп наполовину отрешился от окружающей действительности, второй раз выслушивая арматорскую оценку обстановки, орденские вводные и разведданные секуляров-конфидентов.
   Повторив в подробностях диспозицию операции, поименованной ею "Нирвана", арматор Вероника вернулась к двум объектам, подлежащим неукоснительной ликвидации, безоговорочно приговоренным к телесной смерти рыцарскими конгрегациями Востока и Запада.
   -- ...Моника Шпанглер, -- позвольте вторично не перечислять ее индийские, язык сломаешь, псевдонимы на хинди, -- является инициированной жрицей индуистского тантризма, практикующего летальный секс, доводя прозелитов и расходные жертвы до физиологического истощения, нарушений сердечно-сосудистой деятельности, реактивных психозов в результате стойкой привычки к сексуальным излишествам.
   Точное число пострадавших учету не поддается. Приблизительная оценка летальных исходов -- 1500--1600 человек обоего пола.
   -- Плюс мужчина и две женщины, -- безучастно пополнил список жертв инквизитор, онлайн рассматривая видеокадры жрицы, садящейся в джип "чероки", подняв полы шиншилловой шубы.
   -- Календарный возраст Моники Шпанглер 129 лет, крещена в лютеранской обрядности. Инициирована как жрица с 16-ти лет в Калькутте.
   Подпитываясь эманациями умирающих в оргазме жертв, способна трансформироваться в демона-суккуба. Владеет техникой сокрытия аномальной магической активности, а также наведенной апперцепцией и травматическим телекинезом. Магическое ясновидение более 80 процентов в типовой спорадической активности. Имеет повышенную чувствительность к орденским артефактам-апотропеям в радиусе 15--25 метров.
   В обрядовом коитусе с жрецом-фамильяром дистанционно овладевает сексуальной и жизненной энергией участников тантрической оргии, находящихся в стадии вагинального, ректального либо орального контакта той или иной разновидности.
   Нынешний фамильяр Моники Шпанглер -- Эдгар Арамикст, гражданин Швейцарии, 47-ми календарных лет, некрещеный, вероисповедание агностическое.
   Профессиональный грабитель банков, мастер боевых искусств.
   Как маг инициирован Моникой 12 лет назад. Владеет наведенной апперцепцией и травматическим телекинезом. Спорадическое ясновидение около 60 процентов. Предположительно, имеет абсолютную чувствительность к сверхъестественному в прогностической идентификации и классификации воздействий на материальные объекты.
   В зоне ответственности нашего орденского звена появились 10 дней назад, официально выкупив в пригороде частную гостиницу вместе с прилегающим строением прогоревшего ночного клуба "Нирвана". По оперативным данным, вышеупомянутая недвижимость и ранее принадлежала Эдгару Арамиксту через подставных лиц.
   С июня месяца прошлого года загородная гостиница становится элитным публичным домом с бюрократическим прикрытием на уровне влиятельных чиновников областной администрации. В поле зрения группы секулярного арматорского обеспечения объекты попали на основании перемены титула владения, полной замены обслуживающего секс-персонала обоего пола и его функциональных обязанностей.
   Неделю тому назад ночной клуб возобновляет деятельность под тем же названием. Презентацию устроили тремя днями позже после появления в городе супругов А. и Е. Бускайло.
   Заметив, что инквизитор вернулся из потусторонних медитаций, арматор Вероника сызнова взялась за прежнее:
   -- Фил, у нас абсолютно все готово. Действует полный запрет на теургию. Зверей мы ничем не насторожим.
   Лучше силовой атаки спецподразделений нам ничего не придумать. От тебя же слыхала: лес рубят -- щепки летят и отщепенцы. Берем "Нирвану" всеми стволами с земли и воздуха. Кладем всех врасщеп, вповалку и уходим. Домики гаром сгорят.
   По методике "камнепад" секуляры все спишут на бандитские разборки и борьбу за власть в областной управе. Субалтерны Костика те два БТРа по плану уже угнали.
   Булавин, хочу тебе напомнить, высказался за штурм и берется за общее сетевое руководство.
   Рыцарь Филипп скептически взглянул на арматора, откинулся в кресле и принялся рассуждать гласно вслух:
   -- Сетевая эйдетика эт-то есть хорошо.., телекинез т-таки лучше... Психофизиология нам кое-что позволяет...
   Потом бросил тяжелый взгляд на Марию с Настей, почтительно внимавших старшим на дальнем краю стола, и отрывисто отчеканил, словно раскаленное клеймо приложил:
   -- Живьем будем брать демонов, дама арматор!
   Кавалерственные дамы Анастасия и Мария! До вашего сведения доведут, какие места вы займете в изменившейся диспозиции. Вы свободны, сударыни.
   -- Да, рыцарь.
   Невозмутимо подождав, пока неофиты оставят зал оперативных совещаний, рыцарь Филипп испытующе посмотрел на арматора Веронику и неожиданно попросил:
   -- Ника, угости, пожалуйста, сигареткой.
   -- Дамский ментоловый "Салем" устроит?
   -- Годится. Моя эйдетика тебе, вижу, ясна. Прогностику свою напрягла?
   -- В принципе въехала. Но не могу взять в толк, каким таким манером ты себя спрячешь от их сексуально подвинутых девок в обслуге? Без орденских артефактов и камуфляжа в близком присутствии ублюдка Арамикста?
   Допустим, Костик тебе точненько в руку телепортнет мой инъектор Дрельмастер. За полсекунды обоих гадов ты четко нейтрализуешь при визуальном контакте. Потом оружие и наш выход.
   Подачу сигнала к локализованной атаке троекратно зарезервируем доступными средствами. В крайнем случае твой вызов Булавин перехватит. Ритуал прост как грабли.
   Доступ внутрь и карточка их клуба на имя Фила Ирнеева также не проблема. Завтра пойдет с тобой долговязая полуведьма Ксюша. Эта нимфоманка давно по тебе влагалищем хлюпает.
   Опять возвращаемся к девкам из борделя. Не одна так другая тебя непременно раскусят своим куцым ясновидением прозелиток от щедрот фрау Моники. И герр Эдгар, заведующий у них безопасностью, враз общую тревогу сыграет трем бычарам-ведьмакам и пяти подготовленным сектантам при делах.
   -- Знамо дело, кабы не маскирующий гормональный коктейль сэра Патрика. Девушкой в цвету, сколь упомнится, я у тебя уж был, впредь побуду малость юношей, страдающим спермотоксикозом, в стопроцентно секулярном теле.
   -- Опаньки, царица небесная матушка...
   Совсем сдурел?! Или только прикидываешься? Это ведь инъекция в тестикулы, остолоп?!! В оба-два! Яичница-глазунья! Яйца на сковородке -- глаза сами вылезут!
   -- Телепортируешь препарат в гипносне под местной анестезией.
   -- И-и-и... Ну гляди у меня, супермачо! Неминуемую зверскую боль в паху буду контактным массажем снимать.
   -- Тебе не привыкать, доктор Вера, хватать и щупать мой несчастный организм.
   -- Ну-ну! Настене я дам секс-инструкции, как с тобой обращаться. Во где повезло дуре, когда муж дурак, что в лобок, по лбу! Побочные синдромы: приапизм, избыточную эрекцию -- мы тебе снимем, милок...
   Какая уж тут нирвана, скорее, похабство, третьеразрядный бордель на двоих...
   -- По-моему, Ника, оно очень неплохо звучит для кодового наименование завтрашней операции. М-да.., "Бордель на двоих", -- снова задумался рыцарь Филипп и властно распорядился:
   -- Посторонние жертвы и несчастные случаи среди секуляров недопустимы, кавалерственная дама-зелот Вероника. Вам это ясно?
   -- Да, рыцарь.
  
   В конце февраля Настя Ирнеева и Маша Казимирская занимались устройством личных дел накануне срочного отъезда за рубеж. Об этом все знали, и кое-кто завидовал. Мол, везет же некоторым.
   Мария Казимирская взяла академический отпуск по беременности и родам. Вынашивать ребенка и рожать она должна в Америке. Так захотелось ее первому отчиму пану Вацлаву Казимирскому, владельцу казино "Элизиум", вознамерившемуся иметь внука гражданином США.
   В свою очередь Настя Ирнеева бесповоротно забрала документы из БГУ. Ей также предстоит на днях поездка за границу, но для обучения медицине по гранту, полученному от "Трикона-В" в рамках программы развития международных связей.
   Она уж совсем было собралась махнуть в Америку, но пришлось подзадержаться. Прихворнул ее муж Филипп. Простудился бедный из-за резкой перемены климата после свадебного путешествия на экваториальные Сейшельские острова, что в Индийском океане.
   Понятное дело, женщины покрепче здоровьем будут. И живут они дольше мужчин по статистике.
  
   --3--
  
   Оксана Недойко, личный секретарь госпожи исполнительного директора Вероники Триконич, недолго думала соглашаться или нет с просьбой мадам хозяйки.
   -- Ксюша, золотце мое самоварное! Если у тебя не занят вечерок, хорошо б тебе сегодня эскортировать моего приятеля Фила Ирнеева в новый ночной клуб "Нирвана". Мальчику срочно приспичило развеяться, а мне после обеда, сама знаешь, лететь в Париж на симпозиум по косметологии.
   Ты у меня человечек надежный, я тебе доверяю, милашка...
   О скандальной тройственной любви мадам хозяйки с молодоженами Ирнеевыми секретарша Ксюша доподлинно знала больше кого бы то ни было на фирме, прослыв самым надежным источником пикантных сведений для сослуживцев.
   -- ...И вот наша мымра дала отставку бычаре Костику, завела вам шведскую семью, сняла им квартиру-траходром, из трех комнат там сделали одну, подарила джип, проплатила свадьбу для избранных.., -- расписывала по трафарету образ начальницы и работодательницы секретутка Ксюша по прозвищу Сиськи-на-Каблуках в женской курилке дамской комнаты на пятом этаже.
   Туда и кое-кто из любознательных мужчин-сослуживцев захаживает на перекур.
   "Чего тут стесняться? Все свои, в кабинке бабского туалета можно и перепихнуться по быструхе, если на обед диету соблюдаешь".
   За своим телом Ксюша следила не меньше искусного мастера за любимым инструментом. Холила, затачивала, смазывала, от ржавчины берегла, полировала, шлифовала, бюстгальтером подтягивала, поясом перетягивала... А полгода тому назад обзавелась обновленной грудью, притом не какой-нибудь протезной, с гель-силиконовыми вставками, но вживе выращенной по экспериментальной спецметодике органического фитнеса, разработанной под научным руководством доктора медицинских наук В. А. Триконич.
   Особых научных талантов у своей хозяйки Ксюша не находила, однако ее деловую хватку и компетентность врачей "Трикона-В" сомнениям не подвергала. Бесплатную грудь пациентка Недойко заказала себе, как можно больше.
   Подопытную крысу Оксану не отговаривали, если доктор Вероника разрешила:
   -- Хрен с ней собачий, коллеги. Что в лобок, что по лбу. Была верста коломенская пожарной каланчей, ей-ей, станет Пизанской башней с балконом пятого дамского размерчика.
   До радикальной косметологической трансформации секретарша Ксюша напоминала Филиппу трубу от самовара при узких сверхдлинных бедрах, слабом намеке на талию и минимальных ягодицах. Теперь он затрудняется ее как-то назвать, если ростом она выше его на полголовы без каблуков; тогда как другие мужчины ей по плечо и ниже.
   "Маленькая Настя говорит: кто-то забыл задвинуть в шкаф верхний ящик с картотекой..."
   На мужчин Ксюша смотрит свысока, пользуется у них популярностью, а женщин затмевает и подавляет бюстом. По крайней мере ей так видится, и о той заглазной новой кличке, Сиськи-на-Каблуках, она покуда не слыхала.
   Сопроводить "любовника стервы Триконич" Ксюша могла куда угодно, где на ней окажется минимум одежды. Уж там она на месте подумает, как быть с красавчиком Филом наедине.
   "Возможно, самой сделать ножки крестиком?
   Вдруг мымра взревнует? К чертям собачьим уволит мегера по истечении контракта. До того без премиальных оставит, в регистратуру сошлет, соси сама себе сиську на голом окладе.
   Поиметь красавчика очень заманчиво, но стерву не обманешь -- насквозь до придатков видит, если баба трахалась и сколько раз кончала. Ни разу не ошиблась, хрычовка...
   Там увидим. Молодой Костик -- не худший вариант с продолжением, когда мальчика Фила домой отвезем..."
   На Константина Полупанича секретарша Ксюша тоже посматривала сверху вниз. Какой-то он невзрачный, белесый, ни лица, ни фигуры не разглядеть. Неизвестно чем на фирме занят, когда кого-нибудь куда-нибудь не везет по команде этой мымры Триконич.
   Хотя без одежды Ксюша его узнала бы из тысячи голых тел, как-то раз безошибочно разглядев в толпе на пляже. Еще лучше ей знакомы щедрые подарки Кости: перстенек с бриллиантиком, сидя, заработанный ею за двадцать минут секса на стульчаке в женском туалете; стоя, нагнувшись, у низкого подоконника -- колечко с топазами; полторы тысячи евро выигрыша в казино, когда он подсказывал, как и на что ставить; браслетик с рубинами за день, "ножки циркулем и ноликом", с утра до вечера у него на шикарной даче. Другие побрякушки...
   Как-то раз ночью он тишком проник в ее квартиру, молча залез под одеяло уже готовым в смазке. И так же беззвучно ускользнул под утро, ничем не скрипнув, не брякнув, оставив в прихожей коробку с дорогим французским бельем.
   На улице и в гараже она Костю Полупанича не видела, пока он не прикасался к ней, подойдя вплотную. Фила Ирнеева иногда так же можно не заметить в пустом коридоре.
   "Только что красавчик идет в приемной мимо, глядь, он уж в кабинете стервы Триконич. Мымру также порой не замечаешь, хоть во все глаза смотри на открытую дверь, пока не подойдет к столу и не гаркнет на ухо: не спи на работе -- ниппеля отморозишь, что в лобок, что по лбу!.."
  
   На улице было морозно, когда рыцарь Филипп спустился с улицы в подземный гараж "Трикона-В". Секретарша Ксюша скучала на заднем сиденье разъездного "шевроле", а сквайр Константин делал жесткое внушение субалтерну Вадику из охраны за нерадивость и недостаток бдительности. Сквайр немедленно отметил близкое появление рыцаря-инквизитора. Оборвав разнос на полуслове, он молча погрозил провинившемуся кулаком и повез начальство на операцию.
   Арматорский лимузин цвета "белой ночи" последним появился на месте событий, тем самым завершив сосредоточение сил и средств, выделенных на проведение операции с "дурацким киношным названием "Бордель на двоих". Так его неприязненно воспринял сквайр Константин, на всякий суеверный случай рассудительно ожидая неприятностей.
   Напротив, чувство самосохранения обычно ему ничего-либо не предсказывало в присутствии инквизитора. При рассудочном анализе обстановки сквайр, право же, не находил каких-либо рациональных угроз для себя лично и довольно невысоко расценивал шансы рыцаря-инквизитора уцелеть на острие атаки или хотя бы невредимым выбраться из этой передряги.
   Однако сквайр, видавшие всякие военные виды, привык не доверять ни мнительному рассудку, ни дурковатым мнимым, смутным инстинктам. Если они вообще есть, эти пресловутые инстинктивные позывы. Ибо возможности и дарования рыцарей Благодати Господней суть непостижимы и недосягаемы непосвященным в истинную мудрость по рангу и чину. Сквайр Кастусь Полупанич твердо знает собственное место в иерархии всемогущего ордена.
   Собственно, рыцарь Филипп не ощущал непоколебимой уверенности в успехе предстоящего дела, наподобие много умудренного армейским опытом сквайра. Полагаться ему должно лишь на боевую подготовку и разум, правильно оценивающий опасную обстановку. Впервые в ходе особой силовой операции он не только не пользуется ближней орденской поддержкой, сколько пребывает обыкновенным человеком, студентом Филькой Ирнеевым. По-простецки до дрожи в коленках боится за срыв, в страхе молит Бога помочь...
   Не дает ему покоя и сладко-томительное чувство подростка, сидящего в дорогом автомобиле рядом с красивой девушкой в мехах, пахнущей изысканными духами и поглаживающей его краем туфельки по лодыжке.
   Его недвусмысленное возбуждение она отметила, положила руку ему на колено. И всем своим видом показывала, что она не прочь начать тут же в машине.
   Не тут-то было! красавчик Фил сидел в ее понятиях "ни дать ни взять замороженным истуканом", и Ксюша решила не торопить события. "Сначала поглядим, что там за клуб такой, говорят, с эротикой для элиты..."
   При входе в клуб "Нирвана", откуда можно пройти коридором в гостиницу, их членские серебряные карточки придирчиво изучили два внушающих уважение охранника под прицелом камеры видеонаблюдения. Один сверил данные по компьютеру и сканером проверил подлинность карточек. Второй, тоже экипированный наушниками с микрофоном, вежливо сопроводил полноправных членов клуба в гардеробное помещение. Молодой высокий и плечистый гардеробщик прежде поздоровался, принял у них вещи, после нажал на кнопку и распахнул дверь в холл клуба.
   Отнюдь не само собой, здесь и начинался клуб "Нирвана", когда из-за приемной стойки вспорхнула им навстречу миниатюрная брюнетка администратор с короткой стрижкой в белой скромной блузке с черным галстучком, в белых гольфах до колена и черных туфельках. Иных одеяний на ней Филипп не обнаружил, а о ее натуральной масти свидетельствовали покрытые лаком вороные волосы на лобке, выпрямленные и красиво уложенные на прямой пробор.
   -- Добрый вечер! Мы рады вас видеть у нас, дама и ее господин. Так как вы в первый раз переступаете порог нашего заведения, просьба придерживаться устных правил для членов клуба.
   Господин насколько пожелает, но даме необходимо немного раздеться. Из верхнего платья дамам серебряной карточки в клубе следует иметь лишь обувь и бюстгальтер. Носки, гольфы, пояс с чулками разрешаются, но добавляют пять процентов от суммы услуг...
   Дамская гардеробная налево, прошу вас, там вам помогут.
   Ксюша презрительно искоса глянула с высоты каблуков и долговязого тела на девицу администратора, надменно повела левой грудью и, задрав нос, двинулась в указанном направлении.
   Хрупкая маленькая брюнетка легко прикоснулась к руке Филиппа:
   -- Согласно устным правилам, на время пребывания в клубе господину следует оставить администрации на хранение огнестрельное и холодное оружие, отключенный мобильный телефон и какие-либо наркотические вещества. Все это запрещено правилами клуба "Нирвана".
   Просим выложить все металлические предметы и пройти через рамку безопасности.
   Выкладывая на стойку нож-складень, ключи, ремень, коммуникатор, отключая аппарат, Филипп чуть дотронулся до двух клавиш. Остронаправленного импульса умного телефона хватило, чтобы на несколько минут вывести из строя металлоискатель.
   Настал самый неопределенный, непредсказуемый, критический момент в запланированной диспозиции. Поднимется тревога или нет? Нужен ли немедленный сигнал к атаке по всем азимутам?
   "Допустим, трех горилл в предбаннике, -- похоже, ведьмаки, -- я урезоню на раз-два-три. Пули в мягкой оболочке прошибут их мозги или броники за милую душу. "Глок" за ремнем у меня нынь простой, но хорошо пристрелян..."
   Филипп краснел словно мальчишка, взаправду потел, старательно отводил взгляд от блестящей интим-прически девицы администратора, весь трясся от напряжения. И она решила прийти на помощь симпатичному молодому человеку:
   -- Допустим, у молодого господина проблемы с перевозбуждением, то, прежде чем входить в общий зал, он может посетить с дамой комнату интимного релакс-отдыха. Если вам требуется какая-либо компания, еще девочка или мальчик, мы рады оказать вам эту услугу.
   -- Спасибо, не надо.
   -- Как пожелаете. Вот ваш номерок.
   Ксюша сочла незначительными пять чулочных процентов к счету. Она воссоединилась с Филиппом в чулках и поясе телесного цвета, покачивая над высокими каблуками-шпильками длинными бедрами и грудью. Бюстгальтером она пренебрегла -- это, видимо, дозволяется клубными правилами, подобно макияжу на возбужденных сосках, наспех подкрашенных блеском для губ.
   Молоденькая ясновидящая ведьмочка посмотрела вслед Филиппу, сладко улыбнулась и томно вздохнула:
   "И где эта дылда-дешевка себе девственника откопала? Если коньки сегодня не отбросит, примет посвящение, я его научу истинному тантрическому сексу..."
   Опустив глаза долу к интимным каштановым локонам Ксюши, Филипп чуть было не повлек ее в сторону комнаты клубной релаксации. К счастью, двери в общий зал клуба оказались ближе, а там уже полумрак и темнота по углам после ярких галогеновых светильников в приемном холле.
   Довольно быстро к ним приблизилась официантка и взяла Филиппа под правую руку:
   -- Дама и ее господин, добрый вам вечер, меня зовут Лада, я обслуживаю ваш серебряный столик. Идемте к эстраде.
   Выдвинув для Ксюши кресло с белой салфеткой на сиденье, она помогла Филиппу снять пиджак, расстегнула пуговицы на брюках, ослабила ремень и узел галстука.
   "Точняк, Любка правильно предупредила: глупый смазливый девственник и лох дешевый..."
   Пока за ним так деликатно ухаживали, Филипп огляделся в ресторанном зале.
   Круглые столики с темно-красными скатертями освещают лампы под непрозрачными абажурами. Над столиками белеют рубашки мужчин и бюстгальтеры женщин. В отделке зала преобладает тот же багровый или пурпурный цвет.
   Официантка Лада никуда не ушла и любезно знакомила клиентов с меню. Цены не проставлены, но в предполагаемых расходах можно особо не скопидомничать, коль скоро на клубных карточках имеется сумма, эквивалентная тысяче евро по официальному курсу.
   Заказали по бутылке французского шампанского и коньяку. "Чего тут экономничать? Гулять будем!" -- Ксюша победоносно глянула на Филиппа.
   Приняв заказ, официантка им приятно улыбнулась и удалилась. Из одеяний на ней, кроме беспроводной телефонной гарнитуры, наличествовали пышный красный кружевной бюстгальтер, в объемах значительно меньших Ксюшиных раскачивающихся прелестей, и помимо чулок с подвязками -- нечто вроде маленького передничка из красных ленточек, не закрывающих ягодицы и до половины.
   "Это, скорее, задничек..."
   Тем временем глаза Филиппа приспособились к ресторанной полутьме, и он отметил, что на мужчинах официантах, обслуживавших некоторые столики надеты те же ленточные переднички, но не сзади, а спереди, поуже и покороче...
   "Мальчики в натуре, явно, по спецзаказу, официантки девочки по умолчанию".
   Вскоре под лучами прожекторов на эстраду вышли две строгие музыкантши с отсутствующим меланхоличным видом. Белокурая певица в закрытом темно-пурпурном платье от шеи до пят, вероятно, собиравшаяся печально раздеваться по ходу исполнения, и совершенно обнаженная шатенка-скрипачка босиком. Последняя, очевидно, грустно рассталась с одеждой и обувью еще где-то за кулисами.
   Между тем улыбчивая официантка Лада скоро принесла заказанное спиртное, сноровисто откупорила бутылки. Ранее, устраивая клиентов за столиком, она расторопно обыскала Филиппа, но недостаточно -- излишне долго щупала у него в промежности, оценивая девственную твердость.
   "Ага, сбой в электронике все-таки обнаружили, сволочи... И связь все время поддерживают..."
   Теперь Филипп подтянул ремень на брюках, поудобнее переместил пистолет... и едва не пристрелил официантку, спешившую к ним с закусками и салатами. Потому что "Дом Периньон" оказался полусладким полушампанским местного игристого розлива и явственно отдавал пивными дрожжами. А "мартель" в бутылке, похожей на настоящую, на поверку вышел вроде бы ординарным молдавским коньяком, хотя не шибко фальсифицированным, с добавками афродизиаков.
   Филипп вытер со лба пот в жарком помещении, расковырял железной вилкой условно съедобный салат "оливье". В дальнейшем он незаметно будет опрокидывать в салатницу рюмки условного, почти что коньяка. В обычном порядке его желудок плохо воспринимает суррогатное пойло.
   Зато Ксюша усиленно налегала на полушампанское, полуконьяк и закуски. "За все заплачено. Не оставлять же..?"
   Скрипачку и камерную певицу-стриптизершу с выбритым до синевы лобком на ресторанной эстраде сменили флейтисты: девушка и юноша в одинаково прозрачных красных колготках. Они аккомпанировали очень коротко стриженной в паху упитанной и грудастой исполнительнице баллад в коротенькой розовой распашонке-болеро, элегически жалующейся жующей и пьющей аудитории на покинувшего ее возлюбленного.
   Официантка Лада намного больше внимания уделяла прочим своим столикам, нежели Филиппу с Оксаной, кого она отнесла в очень низкий разряд клиентов сего заведения. Но перечень услуг она им бегло продиктовала.
   Предоставив Ксюше прекрасную возможность в одиночестве запасаться килокалориями, наркотическими зельями в пище и в спиртном перед основным тантрическим действом, Филипп отправился знакомиться с другими увеселениями ночного клуба "Нирвана". По арматорскому сценарию "перевозбужденному подростку требуется проявить естественное любопытство и не сидеть сычом среди старых импотентов".
   Пройдя по коридору, Филипп зашел в молодежный танц-пол, где растасовался, затерялся среди громкой музыки, мельтешения цветных пятен и голых потных тел. Для него здесь наиболее безопасное место в смешанных эманациях чужого естества. Но и тут он обошелся без сверхрационального, как бы ни хотелось избавиться от алкоголя в крови, абсорбентов в желудке и страшного напряжения в паху.
   Из танц-пола он прошел в бильярдную, где на сцене крупная голая деваха с окладистыми ягодицами, в профиль склонясь над столом, пошире расставляет промежность, выцеливает кием шар, а ее возбужденный партнер по-снайперски пристраивается к ней сзади...
   Смотреть, чем закончится партия в бильярд, Филипп не рискнул и вернулся в танц-пол, чтобы через другие двери попасть на спортивную арену клуба "Нирвана". Там на помосте шли международные состязания по женской тяжелой атлетике.
   Широко разведя колени, негритянка-тяжелоатлетка вот-вот должна взять на пышную грудь штангу, выставив на обозрение болельщиков всю свою напрягшуюся женственность от розовеющего паха до покрасневших сосков. Ее обнаженная соперница, поигрывая рельефными мышцами бедер и спины, примеривается к другому рекордному весу по соседству. Спортсменка белой расы покамест не поворачивалась к зрителям лицом, но ягодицы, бедра и все остальное развернула живописно...
   Вернувшись коротким коридором в ресторанный зал, Филипп нашел его заметно опустевшим. Он подлил Ксюше молдавского полуконьяка в белоросское полушампанское, что не вызвало у нее каких-либо протестов. Этой адской смесью она пробавлялась весь вечер, нисколько не хмелея видимым образом.
   Сколько ею выпито, стало сполна и более того ощутимо, едва она оперлась на плечо спутника, проследовав за ним по приглашению официантки Лады:
   -- Дама и ее господин, в ложе бельэтажа вам будет удобно.
   Ксюшино тело и ее тяжеловесные прелести теперь Филиппа не беспокоят ни в малейшей степени. Набросив пиджак и подтянув поясной ремень, он гораздо проникся чувством уверенности в успехе:
   "Волына под рукой, и все по плану, из рака ноги..."
   Бельэтаж следовало бы назвать галеркой. Но это вполне соответствует диспозиции и как нельзя лучше устраивает Филиппа в развитии операции "Бордель на двоих".
   Как и предполагалось, секретарша Ксюша оперлась левой рукой на бархатный барьер, жадно всматривалась в переплетение множества нагих тел внизу в партере и активно, быстро-быстро мастурбировала правой ладонью. Сцена, где медленно вращается диск с любовниками, калейдоскопически менявшими позы Камасутры, ее вроде бы не интересует.
   Зато Филипп в деталях разглядел слева от поворотного круга язычницу Монику Шпанглер в белом длинном одеянии с обнаженной правой грудью. Сидя на сверкающем золотом троне, дебелая белобрысая немка внешне ничуть не походит на жрицу индуистского тантризма, азиатскую служительницу-баядерку или на языческую апсару.
   Жреца тантризма больше напоминает ее худощавый фамильяр, аскетичный Эдгар Арамикст, возлежащий на ковре обнаженным справа от совокупляющихся прислужников. Он одновременно расслаблен и насторожен, держа правую руку вне прямой видимости за небольшим возвышением поменьше суфлерской будки.
   "Ага, там у него мониторы и пушка на изготовку. Что ж, поехали, самое время, все при делах..."
   В доли секунды в руке рыцаря Филиппа материализуется никелированный револьверный Дрельмастер. В ту же секунду арматорский нарколептический заряд успевает вонзиться в голую грудь жрицы Моники, управляющей оргиастическим обрядом.
   Этой же секунды ее настороженному фамильяру Эдгару достало, чтобы ударить очередью из пистолета-пулемета "инграм" по верхней ложе бельэтажа, выбив оружие из левой руки нападавшего. Но от двух точных выстрелов в голову из "глока" с правой руки рыцаря Филиппа ему никак нельзя уйти.
   Паника в партере не возникла. Даже без сознания тело демоницы продолжало руководить магической энкантацией, ведьмовской похотью и свальным грехом. Два-три крика ужаса в ложах тотчас смолкли. По сигналу инквизитора-коадьютора орденское звено, силы секулярной поддержки в согласованном порядке приступили к рутинной работе, начав стандартную зачистку помещений при подавляющем преимуществе в сверхрациональных и рациональных средствах.
   Согласно арматорскому плану кое-что видимое неизбежно исчезало в никуда, становилось невидимым в силу непреложных требований аноптического образа действий рыцарей ордена Благодати Господней.
   -- ...Дама-зелот Вероника! Я сам проведу ритуал умиротворения тантрической демоницы Моники. Ассистирование возлагается на рыцаря-адепта Патрика. Клубную бильярдную очистить и блокировать.
   -- Да, рыцарь.
   -- Дама-неофит, Мария!
   Вон глянь-ка, этот бычара Эдгар навылет продырявил нашей Ксюше обе сиськи. К утру, Мань, починишь аль доброго дедушку Патрикей Еремеича на помощь звать?
   -- Вот еще! Пресвятая Дева поможет, брат Фил. Сама управлюсь по-своему, не заметит, как вошло и вышло...
  
   Секретарша Ксюша кое-как проснулась еще в темноте в своей постели по сигналу настырного будильника. Голова у нее фигурально раскалывалась от жуткого похмелья и практически не отделялась от подушки. Насилу разлепила глаз на светящиеся циферки часов на крышке мобильника.
   "Во где жуть! Ну и нажралась вчера... На работу пора собираться, мымра херова промежность порвет, если опоздаю...
   Спасибо Костику, домой приволок... Ни х... не помню, с ним или еще с кем трахалась ножки ноликом..."
   Еле-еле на больную голову Ксюша принялась соображать, что с ней было, чего не было...
   Вспомнились великолепный ночной клуб, рука между ног... над бархатным барьером длинный блестящий револьвер, неизвестно откуда взявшийся... Потом как вдруг стрельба...
   Тут ее будто кипятком ошпарило, подкинуло, выбросило из постели с воплем:
   -- А-а-ай-а..!!! Скорей включить свет! Ух, зеркало!
   У трюмо она перевела дух, еще раз по миллиметру ощупала обе груди, потеребила соски...
   "Бред у тебя, кобыла оглашенная. Меньше надо пить и жрать на ночь. Тогда и нелепые кошмары не приснятся..."
  
   --4--
  
   Скрупулезно следуя арматорским инструкциям, Настя четыре дня нежно ухаживала за мужем, немало претерпевшим "от развратного секулярного образа жизни", как выразилась доктор Вероника, предписавшая пациенту и его жене постепенное возвращение к физиологической норме.
   -- Кошмарные половые излишества до добра женщин не доводят, Настена. Чуть что, Патрик начнет тебя лечить от нимфомании. Поимеешь от него внутримышечно в обе ягодицы, ни лежа, ни сидя никакой тебе любви не получится. Разве что изловчишься стоя?
   -- Ой не надо!
   -- То-то, смотри, у него не забалуешься. Один раз он меня...
   Арматорскую байку Вероники любимому мужу Настя не пересказывала. Совестно было, опять глупенькая всему поверила. Потому перевела разговор на другую тему:
   -- Слушай, Фил. А что теперь сделают с ведьмой Моникой? Развоплотят?
   -- Эт-то навряд ли... Мы с Патриком в хорошем ритуале, простом как греческая буква "хи", обезопасили ее до донышка, без сухого остатка...
   Рыцарь Филипп ненадолго задумался, нахмурился, но вскорости отправил долой, в долговременную память малоприятные воспоминания о тератологических телесах разжиревшей старой ведьмы. В андреевском кресте распростертой на бильярдном столе, сотрясающейся в неописуемых конвульсиях...
   -- Скорее всего, Настя, клероты конгрегации поместят дизе фрау Монику Шпанглер, ее шесть цельномолочных сисек в кунсткамеру живьем к другим уродам в виде наглядного пособия для начинающих ноогностиков и стажеров-арматоров.
   -- Так ей, свиноматке, и надо!
   Лежи, Фил, не вставай, я вернусь к тебе с омлетом, рассказать, что солнце встало.
   Настя нырнула в долгополый китайский халат, туго подпоясалась и отправилась на кухню, а рыцарь Филипп мысленно воспроизвел и обдумал недавний разговор с рыцарем Патриком. Утром он его уважительно провожал к орденскому групповому транспорталу, находящемуся в кольцевом подземном переходе под Круглой площадью.
   -- ...Весьма странно, брат Фил, ежедневно тысячи горожан-обывателей здесь топчутся по могиле неизвестного солдата.
   -- Всем известно, что тут никто не захоронен, рыцарь.
   -- Важны не органические тленные останки, но принцип и символ, если памятник былым подвигам и жертвоприношениям есть кенотаф погибшим во 2-й мировой войне...
   Многозначительно помолчав, рыцарь Патрик возобновил речь. А рыцарь-инквизитор Филипп со всем своим уважением дал высказаться собрату после непростого ритуала. Он с пониманием отнесся к его намерению снять напряжение в монологе.
   -- Однако, брат Фил, из бездуховности секуляров, обитающих в различных странах, на разных континентах, мы можем вывести заключение о ее пагубных последствиях и обнаружить в ней неоспоримые достоинства, какими мы способны воспользоваться, действуя в натуральной мирской среде.
   Довольно пренеприятный, подчеркнем, в здешних краях общий безотчетный фон спонтанного бытового колдовства и волхования. Ровно кошачий мартовский концерт, кабы не фильтровать или напрочь не экранировать фоновые естественные эманации греховной плоти.
   Иначе же присмотреться, то мирское неверие или безверие в сверхъестественное порождает в обывателях тотальную недоверчивость к магическим инвокациям и друидским ритуалам. Материалистические стереотипы и агностические установки современного массового сознания подвергают магию и колдовство действенному социальному интердикту, отлучая их от науки и технологий.
   В итоге сами же языческие колдуны и маги не верят в адекватность собственных тысячелетиями апробированных псевдодивинаций и энкантаций, сводя чародейство и чернокнижие к спорадическим и стохастическим явлениям. Чародеи и чернокнижники зависят от своего ограниченного людского естества, и потому им присущи заурядные материалистические предрассудки и обывательские суеверия.
   Пять-шесть веков тому назад незаурядная тантрическая демоница уровня фрау Моники с легкостью необычайной оставила бы нас обоих с носом, едва задействовав свойственное ей ясновидение. Ныне же достаточно сведущие и сильные колдуны, ведьмы, волшебники не могут до конца поверить в то, что неизмеримо превосходит их упрощенное материалистическое понимание бытия.
   Тут-то у нас, брат Фил, неоспоримое преимущество, в каких бы глупых светских ересях вплоть до наших времен ни обвиняли несправедливо техногностиков. Поскольку они первые обосновали теорию произвольной масс-коммуникативности стохастической магии и волшбы.
   Та же старуха Моника не сумела предвидеть и распознать орденскую угрозу. Тем временем у юной ведьмы, сидевшей в холле, стохастически сработало эвентуальное ясновидение, и ей удалось скрыться за несколько минут до сигнала к атаке...
   Орден спасает вера в Пресвятую Троицу. И она же может ограничивать харизматиков, излишне абсолютизирующих одухотворенность материальной действительности и телесного существования.
   Всевышний Дух в прикладной единосущности не имеет материальных ограничений, но дьявольская плоть подвержена конечным физическим законам, какими бы аномальными, из ряда вон выходящими ни представлялись частные случаи магии и чернокнижия. Дьяволу бездуховности не дано преступить второй закон термодинамики, ибо всякая материя имманентно лимитирована в пространстве-времени.
   Мистическое сотворение кумира из мнимой бесконечности и ложной гармонии материального универсума является сатанизмом и дьяволопоклонством. Аналогично, лживое утверждение о непознаваемости вещественного мироздания есть святотатство, приравнивающее сатанинское к божественному...
   Бесспорно, материализм и агностицизм есть зло, но это -- необходимое зло. Поскольку безвредные материалистические суеверия наподобие живых черных кошек, тринадцатых чисел календаря, гипотезы о происхождении человека от обезьяны, запрета на употребление свинины и так далее в том же ряду -- естественным образом замещают вредоносное обрядовое колдовство и вирулентную ригористичную магию...
   Между прочим, я сподобился дарования целительства в те времена, когда техногностиков в ордене многие именовали еретиками. Особенно, клероты рыцарских конгрегаций Востока и Запада не могли им простить издание в сакральной форме инкунабулы Техногнозиса, восприняв его ни много ни мало, но профанацией Продиптиха. Тогда поговаривали об орденском остракизме за якобы кощунственное издевательство, но опасались вызвать схизму и получить мощную фракцию диссентеров, способных создать межрегиональную консисторию...
   Советую вам, брат Фил, проницательно присмотреться к Веку Просвещения и уяснить, почему ранние техногностики скрытно стали насаждать в секулярной среде идеологемы естественно-научного материализма и суеверия нигилистического атеизма. Это не было неоправданной интервенцией в мирские дела, но долговременной политикой по дискредитации и диффамации натуральной магии и естественного колдовства... Начиная с XIX века от Рождества Христова, материалистические предрассудки социально противостоят магии не менее эффективно, чем эктометрические религиозные культы и катафатическая теология.
   Иное дело, коли материализм зачастую оказывает неблагоприятное воздействие на научно-технологический прогресс, сводя познаваемое сверхрациональное на примитивный уровень спекулятивной мистики ложных доктрин, идолатрических теорий и заведомо ошибочных эмпирических рабочих гипотез.
   Аналогичным образом идейный материализм и ортодоксальный атеизм делают секуляров изрядно беззащитными от естественных вредоносных магических воздействий. Вне зависимости от их неверия и недоверия к магии и чернокнижию они подвержены натуральным эффектам зловредительных умыслов...
   Благодарю, брат Фил, за то, что выслушали мои немудрящие мысли и трюизмы вслух. Честь имею кланяться, сударь...
  
   Филипп расслабился в кровати. До начала очередного гормонального криза вследствие немыслимого препарата арматора Патрика он еще мог спокойно поразмышлять, телесно не превращаясь в похотливого молодого самца, безумно одержимого гиперсексуальностью.
   Разумеется, ему по силам и знаниям сверхрационально управиться с собственным организмом и разом упорядочить метаболизм. Нынешний двенадцатый круг посвящения рыцаря-зелота ему позволяет многое. Но прибегать к излишней теургии Филипп Ирнеев не пожелал.
   "Ибо чревато, из рака ноги... Лучше болеть ОРЗ и гриппом, ограничив доступ к телу больного".
   Отпраздновать благополучное оздоровление в кругу ближних друзей Филипп решил в четверг:
   "...Даром что Манька Казимирская завтра улетит за океан. Все ж таки масленица на дворе.., с жирными языческими блинами.., мади грас, дни и ночи карнавальные... Заодно и Настины проводы в Штаты можно справить...
   Обе легенды отработаны оптически и аноптически. В аэропорту Нэнси Ирнив познакомится с новой ассистенткой доктора Суончера мисс Мэри Казимеж, так же оставившей Бостон ради учебы в Филадельфии..."
   Состояние дел в орденском звене у рыцаря-инквизитора Филиппа не вызывает досадного беспокойства. Две кавалерственных дамы-неофита при его непосредственном участии и содействии введены в четвертый круг орденского посвящения.
   Неофиту Марии о том покамест неизвестно. Но рыцарь-инквизитор Филипп рассудил за лучшее, чтобы ей надлежало триумфально узнать о своей успешности от арматора Патрика в необходимое время, находясь в нужной географической местности.
   "Ох мне арматоры, мужчина и женщина... Понедельник -- день тяжелый... и вторник не легче".
  
   Арматор Вероника навестила рыцаря Филиппа в среду, нагруженная медицинской портативной аппаратурой и ноутбуком с 19-дюймовым дисплеем. Деловито поздоровавшись с Настей, она не замедлила пустить в ход все железяки с датчиками и полностью задействовать орденскую сеть, в онлайне подключившись к вычислительным мощностям основной лаборатории. Определившись с параметрией, доктор Вероника поставила диагноз и дала благоприятный прогноз на окончательное выздоровление.
   -- Опаньки, п...страдалец наш таки ... оклемался, -- выразилась она не столь эвфемистически, заставив густо покраснеть Настю. А Вероника ей еще добавила смущения, неприлично похвалив:
   -- Молодца, женушка! Хорошо е... влагалищем и всем телом ... поработала! Подь в кухарню, баба ... блудлива. Подхарчиться нам с этим вот секс-гигантом чегой-нибудь там захреначь.
   С докторами и начальством не спорят, пускай они и матерятся на здоровье. Поэтому Настя безропотно направилась кулинарить, аккуратно притворив за собой дверь.
   -- Прошу простить мне, рыцарь-инквизитор, арматорские непристойности.
   -- Не стоит извинений, дама-зелот. Двенадцатый круг орденского посвящения у подопечного вам организма, не так ли?
   -- Да, рыцарь.
   Но я за тебя боюсь, Филька. И за себя. Ты ведь со мной с нуля начинал. И вот на тебе! Меньше года, и ты едва ли не адепт. Эдак вдарит по нам за это коромысло диавольско, ни ты, ни я костей не соберем.
   -- Мне отмщение и воздаяние, Ника...
   Рыцарь Филипп реально осознавал свой новый орденский статус, какой невзадолге предстоит формально закрепить клеротам конгрегации. Отныне в ритуале распознавания ему известно: у арматора Вероники девятый круг посвящения, а его прецептор Павел обладает правами и возможностями рыцаря-зелота четырнадцатого круга.
   -- Брат Фил, прошу тебя, покуда и думать не смей о ранге адепта. Никто не знает, сможешь ли ты пережить гексагональный ритуал коллегиальной апроприации. Не возгордись опрометчиво!
   -- Гордыни я как раз и пытаюсь избежать, Ника. Достаточно того, что в случае необходимости живо могу сработать не хуже адепта.
   -- Тогда ретрибутивность по самые помидоры огребешь, оболтус, яйца на мошонку!!!
   -- Учи ученого...
   А пропо, мадмуазель Ника, не составите ли вы мне нынче компанию в стрелковых упражнениях?
   -- Уи, месье Филипп. Благодаря вашей любезности это не займет у нас много времени, коль скоро мы имеем орденский транспортал прямо в тире.
   Мадам Анастаси Ирнеев берем?
   -- Безусловно. Не с тобой ведь мне соревноваться в меткости?
   В рапорте я, конечно, все укажу посекундно. Но тебе заранее поведаю, как бездарно опростоволосился.
   Знаешь, Эдгара Арамикста я лишь со второго выстрела завалил. Верткий и юркий был гаденыш, но маятником качнуться не успел. Кабы не теургия, он из меня мог решето сделать. Дылда Ксюша, будто удилище рыболовное, за ней не спрячешься.
   -- А я о чем тебе толкую? Баба должна быть в теле, в нормальную сись-пись, навроде твоей Настены, и сверху и снизу... Пойду ей на кухне подмогну...
   Ща-а-с-с мы кормить будем бедного и голодного студента.
   -- Издеваешься?
   -- Не-а, шучу...
  
   Воскресный день у студента Филиппа Ирнеева вкоротке увеличится непременно на семь часов кряду, а ночь на понедельник, соответственно, сократится. "Выспаться можно и на лекциях, с широко открытыми глазами". Так или иначе по воскресеньям два раза в месяц педантичный мистер Фил Ирнив из Бостона намеревается посещать миссис Нэнси Ирнив, ухаживающую за престарелым дедом Патриком.
   Самоочевидно, молодые супруги надеются получить богатое наследство от мистера Патрика Суончера. Видимо, долго его им ждать. Старику 64 года, но выглядит он на 55, не больше. Вон и рыжую молоденькую ассистентку на днях завел. Вот жениться на ней, так и натянет им нос, поминай как звали дедушкины миллионы...
   Любознательные соседи словоохотливого доктора психоаналитика Патрика Суончера рассуждали вполне логично и рационально, лишь завидев чопорного молодого джентльмена, подъехавшего на такси к четырехэтажному особняку в пригороде Филадельфии.
   "Миру -- мирское, избранным -- благоволение и орденская транспортная система".
   После ланча мистер Суончер и мистер Ирнив уединились в арматорской лаборатории, оставив дам в спортивном зале простым физическим путем ликвидировать лишнее и усваивать полезное. Причем мистер Суончер тактично поинтересовался: уж не в обиде ли они на него за новый комплекс атлетических упражнений. Услыхав содружное "нет, сэр!", мистер Суончер им милостиво кивнул.
   -- ...Не могу не поблагодарить вас, рыцарь Филипп, и рыцаря Павла. Сумма, перечисленная мне Восточно-Европейской конгрегацией, значительно превзошла мои ожидания. Расходы на подготовку неофитов, конечно же, невелики, но дороги те знаки почета и уважения, каковые мне оказали восточные братья и сестры.
   -- О, брат Патрик, ваше дидактическое дарование не оценить какими-либо денежными знаками.
   -- Ах не скажите! Золотой талант надлежит хранить в банке и пользоваться процентами с него. Чем больше основной капитал, тем весомее проценты, брат Фил, -- прагматично постулировал американский мистер Суончер и приступил к делу.
   -- Мы верим в Бога, и религиозная мотивация обеих воспитанниц, их благочестивость меня изрядно удовлетворяют. Невзирая на то, материал все же сыроват, в нем много наносного, требуется немало потрудиться, дабы привести их плоть и дух к должному орденскому порядку...
   Кому как ни вам знать, во что обходится ускоренное посвящение достойных того неофитов...
   -- Обойдемся без околичностей, брат Патрик, -- воспользовался заминкой в разговоре его собеседник, -- любые меры дидактического влияния на сестер моего орденского звена я всецело оставляю на ваше усмотрение. У вас достаточный ситуативный карт-бланш, рыцарь-адепт Патрик.
   -- Именно это я всей разумной душой хотел услышать от вас, брат Фил!
   Знайте, если вы когда-нибудь пожелаете встать вровень с вашими великими предшественниками из благороднейшей фамилии Бланко-Рейес-и-Альберини, я ваш покорный слуга и верный предстатель в вершине гексаграммы адептов, наряду с рыцарем Рупертом Ирлихтом по правую руку и рыцарем Питером Нардиком по левую от меня руку.
   -- Подобной чести я покуда не заслуживаю, рыцарь-адепт Патрик. Но в ближайшем будущем я приложу максимальные усилия, чтобы оправдать столь высокое доверие собратьев.
  
   ГЛАВА VI
   ЗА МАСЛЕНИЦЕЙ ИДЕТ ПОСТ
  
   --1--
  
   Странствуя с востока на запад, из Европы в Америку, Филипп Ирнеев не испытывал каких-либо прикладных неприятных ощущений. Зато мгновение, переносившее его с запада на восток, из американской атлантической весны в белоросскую зиму в начале марта, не вызывало у него радостного чувства возвращения домой.
   Морозная дымка на улице не казалось ему "сладкой и приятной, из рака ноги". В то же время заиндевевшее из-за скверного утеплителя окно на кухне навевало ругательные мысли о дьявольских климатических превратностях, сатанинском наклоне земной оси, о "тормознутой отвратной смене времен года в средних широтах и ханыгах-ремонтниках".
   От эйфории при минимальном использовании транспортальной теургии Филипп давно уж умеет отключаться. Рутина должна оставаться рутиной.
   "И эт-то есть так же плохо, как и хорошо. Дабы не заноситься высоко и не сверзиться ненароком с заоблачных высот. Или же, в супротивность, унизить себя страхом и нежеланием войти в новый город на вершине горы... Ох мне, темна вода в облацех..."
   Чем больше рыцарь Филипп знал и умел, тем меньше ему хотелось всуе и понапрасну растрачивать Благодать Господню. Однако более всего, будучи зелотом и Божьим витязем, он стремится избежать самоубийственного чванства и самоуничижительной гордыни.
   "Господи, наставь мя, грешного, на пути истинные, направь и укрепи в соблюдении святых молений о чаше неминуемой..."
   Отныне Филипп может стать рыцарем-адептом, одним махом перепрыгнув через несколько ступенек орденского посвящения. Нынешний уровень и прошлогодняя ликвидация смертельных врагов ордена -- двух архонтов-апостатов -- предоставляют ему такое право.
   "Но стоит ли моя несчастная овчинка тонкой выделки? Достоин ли некто Ирнеев Ф. О. столь высочайших почестей..?
   Можно взглянуть на дилемму и с другой стороны медали. Так, скажем, не явится ли нарочитый отказ от приобретения новых сил и знаний изменой долгу, пренебрежением рыцарским предназначением?.."
   Менее всего безукоризненного рыцаря-зелота Филиппа останавливала рискованность потенциального ритуала коллегиальной апроприации, где пять рыцарей-адептов единодушно должны решить, удостоить ли приобщаемого к их братству полнозначного равенства. Должно ли сохранить ему жизнь и разум? Ибо одна-единственная безотчетная и неисповедимая ошибка в гексагональном ритуале кого-либо из его участников становится фатальной для соискателя.
   Возможно, воспоследует простейшая телесная смерть. Гораздо хуже, если недостойный превращается в неодушевленный кусок живого мяса, неосознающего свое существование, реагирующего на внешнее воздействие менее, нежели животное или растение.
   "Кто дерзает губить собственную бессмертную душу, тот ее спасает во имя вящей славы Господней..."
   -- ...Ярмо Господне есть наш извечный тяжкий крест, рыцарь Филипп, -- обреченно развел руками прецептор Павел, когда его подопечный поделился с наставником своими трудноразрешимыми сомнениями. -- Я бы мог сказать вам, мой друг: решайте сами. Имею на то полное право. Но не буду...
   Отнюдь не всегда уничижение паче гордыни, ежели скромность и смирение продиктованы высокомерной кичливостью тех, кто сам себя унижает и оскорбляет из лакейской ревнивой зависти к вышестоящим по положению, рангу и чину. Ибо надменно отказывается достичь большего, возвыситься до уровня светских верхов.
   Но к вам сие никоим образом и подобием не относится, благородный рыцарь Филипп. Вы вольны поступить, как вам заблагорассудится, и любое ваше решение окажется правильным и оправданным. Тем не менее я бы советовал вам погодить, повременить благорассудительно касаемо гексагонального ритуала.
   Посему осмелюсь возложить на вас добавочную ношу в надежде, что она не станет последней индуктивной соломинкой, ломающей спину верблюду вашей дедукции. Мне хотелось бы напомнить вам, коллега, о вашем командном тандеме с дамой-неофитом Анастасией.
   Существует эвентуальная опасность, как если бы в случае несчастья с вами, она внове не обратилась в недостаточного субалтерна. Либо горестнее того, Господи, помилуй и спаси, как бы ей не вздумалось необратимое предпринять... Дабы в отчаянии женском не возвращаться из асилума в бренный и тленный мир, безвозвратно оставленный вашей разумной душой...
   Душевно поговорив с наставником, Филипп избрал то ли Настю, то ли какой иной опцион от частного к общему. Бог его знает, этого рыцаря-зелота. Или же нашему герою самому о том покамест не ведомо.
   Как бы оно там ни обернулось, форсировать проведение гексагонального ритуала, поскорее становится адептом он не стал. Решил покуда повременить, погодить и не искать еще двоих недостающих поручителей-предстателей среди известных ему рыцарей-адептов, высоко ставящих его как рыцаря-зелота без страха и упрека.
   Инквизитору и экзорцисту благочинного округа сего рыцарю Филиппу непозволительно подолгу оставаться в нерешительных сомнениях либо предаваться бесплодным рефлексиям. Решение им принято, и его следует исполнять наряду с другими планами и стратагемами, из которых беспрестанной его заботой является поиск пособника архонтов-апостатов в ближнем окружении орденского звена.
   "Или же в его личном составе скрывается доселе нераспознанный ренегат".
   Где-то вблизи, в пределах округа также находится набирающий силу геомансер, внушало предзнание рыцарю-инквизитору. Одним домом или уничтожением жилого квартала, предсказатель-разрушитель ни на йоту не удовлетворится.
   На текущем этапе расследования наибольшие подозрения у инквизитора вызывает сквайр Константин. Только ли его нерасторопностью и неустойчивостью дарований как субалтерна объясняется секундная задержка в телепортации револьверного инъектора?
   Эйдетический контакт со сквайром не выявил что-либо необычное и предосудительное. В первом приближении злонамеренного умысла подставить под автоматную очередь Филиппа Ирнеева у Кастуся Полупанича не обнаружено.
   "Вместе с тем намерения и помыслы возможно укрывать, и память разумного существа не подлежит прямому прочтению", -- беспристрастно отметил инквизитор.
   Наряду с тем существует возможность путем особого ритуала распознавания умов коренным образом в жестком ментальном захвате подавить волю допрашиваемого и добиться необходимого признания по всем пунктам предъявленного обвинения в утрате лояльности ордену. После идентичной процедуры в лучшем случае сквайр Константин Полупанич, к сожалению, лишится самоконтроля над его незначительными дарованиями. Не исключаются необратимое расстройство психики или же летальное обезвоживание организма в итоге пристрастного дознания.
   "Прискорбно, ежели отрицательный результат никоим видом не продвинет дознание и предостережет предержащего ренегата, доселе уверенного в своечастной безопасности", -- пришел к осторожному выводу инквизитор и предпочел накопить большее количество оперативной информации о подозреваемых.
   "Должную роль сыграет удаление из округа дам-неофитов Марии и Анастасии... Рыцарь Патрик так или иначе почувствует их несоответствие орденским предустановлениям..."
   Почему Вероника Триконич так упорно настаивала на штурме ночного клуба "Нирвана?" -- задался другой версией бесстрастный инквизитор и определился с ближайшими целями и задачами:
   "Необходимо негласно усилить орденское звено особливым рыцарем-дознавателем. Предлогом послужит подыскание неразвитого неофита для обучения, стажировки и транспозиции дополнительных дарований".
  
   В первое же гласное посещение супруги Нэнси ее супруг мистер Фил Ирнив за воскресным обедом у мистера Суончера имел светское знакомство с его коллегой -- итальянским психиатром доктором Микеле Гвельфи. Синьор Гвельфи оказался седеньким сухоньким подвижным старичком, чем-то напомнившим Филиппу прижизненные портреты успешного русского полководца Суворова и развязного французского литератора Вольтера, кому малограмотные материалисты до сих пор почему-то приписывают некое безбожие.
   "Из века в век темное атеистическое просвещение, из рака ноги!"
   Истово православный Филипп мирского богоборчества категорически не одобрял. Хотя и признавал, что если бы атеизма не было, его следовало выдумать. И ни в коем разе не запрещать, аналогично гомосексуализму, снимающему физиологический дискомфорт и социальную агрессию у тех индивидуумов, кто генетически и гормонально склонен к однополой любви.
   "Атеисты подобны на гомосексуалистов. Не совсем извращенцы, они по природе такие, определенно от греха первородного... Прости им, Господи, идейную содомию их".
   Синьор Микеле Гвельфи не мог быть по определению ни содомитом, ни атеистом, поскольку состоит рыцарем-адептом ордена Благодати Господней и Великим инквизитором-клеротом Западно-Европейской конгрегации. В Филадельфию же он прибыл, чтобы приватно побеседовать с рыцарем-инквизитором синьором Филиппо Ирневе-Альберини, воспользовавшись стародавним знакомством с гостеприимным хозяином дома мистером Суончером.
   -- ...В лето Господне 1735-е, брат Фил, неофит Микеле в товариществе с неофитом Патриком истребил, расчленив и развоплотив, суккуба в Неаполе. За что оба сподобились перехода в четвертый круг орденского посвящения.
   Рыцарь Микеле всплеснул возмущенно руками и возразил:
   -- Как вам не стыдно, лорд Патрик! Вы чересчур преувеличиваете мое участие. Я всего-то помогал вам по мере возможности. Хотя, надо признать, завлекли меня к той продажной девице именно вы, сэр.
   -- Ах юности нашей благие порывы! И сумасброднейшие свершения в удали молодецкой... Простите, оставлю вас на время вдвоем с братом Филиппом...
   Из любезности к рыцарю Филиппу старые знакомцы изъяснялись по-русски. Пусть Филипп и отметил несколько подчеркнутое грассирование у итальянца.
   "Суккуба ножичками? Круто для третьеклашек!"
   -- Брат Патрик, прошу не покидать нас, -- властно произнес итальянский рыцарь, в мгновение ока отбросивший дурашливый стариковский вид. Став сорокалетним мужчиной под стать рыцарю Патрику, он повернулся к рыцарю Филиппу:
   -- Двум инквизиторам непременно понадобится доверенный ясновидец-дознаватель в нашем с вами откровенном общении, брат Филипп.
   С этой минуты недомолвок и недоговоренностей между тремя рыцарями-собратьями быть не должно. Так было, и так будет.
   -- Обратиться к вам, инквизитор-коадьютор Филипп, меня вынуждает настоятельная потребность. Согласно моему прорицанию, в регионе ответственности вашего орденского звена, возможно, обретается чрезвычайно мне необходимый субъект, он же актуально разыскиваемый мною объект -- мой бывший субалтерн Абдал Тимитар.
   Извольте прокомментировать его графическое изображение, сударь.
   На экране ноутбука, развернутого к нему под прямым углом, инквизитор Филипп увидел смуглого молодого человека с тонкими чертами лица примерно афразийской, ближе к арабской, наружности. И не замедлил дать прорицающий комментарий:
   -- Абдал Тимитар, 29 календарных лет, вероисповедание римско-католическое, крещен в той же обрядности, отец из алжирских туарегов, мать -- француженка из Прованса. Холост, латентный гомосексуалист. Характер склочный, неуживчивый, объект отличается завышенной самооценкой.
   Субалтерн третьего круга посвящения. Предзнание и прогностика выше среднего, ясновидение ниже среднего, значительный дар прорицать историю на уровне инсайта. Хорошо владеет техникой принудительной коммуникабельности и наведенной апперцепции.
   Прошел двухгодичный орденский курс выживания и обучения боевым искусствам. Стажировался как подмастерье ноогностика. Секулярное образование высшее историко-филологическое, имеет степень магистра теологии.
   На момент получения изображения сохраняет лояльность ордену. В настоящее время не подвержен обнаружению стандартными теургическими средствами орденской инквизиции...
   -- Брависсимо, синьор Филиппо! -- экспансивно воскликнул итальянец, тем самым подавая знак, что он так же отрешился от концентрации инквизитора. -- Вы подтверждаете сложившееся лестное мнение о вашем профессионализме.
   С вашего позволения я приступлю к дальнейшему ознакомлению вас с объективной информацией о субалтерне Абдале.
   Три года назад ведомый рыцарь-неофит Абдал пережил тяжелую трагедию, утратив ведущего рыцаря в командном тандеме и соответствующий доступ в асилум. Вынужден признать: героически погибший рыцарь-зелот Роберто Ковиваче совратил его, сделав гомосексуальным любовником при посвящении. Их бесчестие и земнородная порча случайно обнаружились лишь через два года после гибели рыцаря Роберто.
   По таковой причине, не желая выносить сор из избы, Западно-Европейская конгрегация не объявила неофита Абдала в официальный орденский розыск, когда год тому назад он скрылся, став ренегатом, -- снова перешел на русский язык синьор Микеле Гвельфи.
   -- Принимать обет жесткого послушания и безусловного орденского исправления путем наложения теургических уз субалтерн-неофит третьего круга Абдал Тимитар не возжелал. В ритуале сокрытия он стал недосягаем для орденской внутренней инквизиции.
   Засим, введя правдоподобной ложью в заблуждение моего арматора, он полностью изменил собственную внешность и антропометрические данные. Как он теперь выглядит неизвестно, ввиду того, что по завершении процесса биологической маскировки преступник физически уничтожил арматора и его аппаратуру.
   До своего исчезновения неофит Абдал проявлял повышенный интерес к богомерзкой евгенике архонтов-апостатов, к их убежищам. Специально изучал смертоносную жизнедеятельность матрицированных альтеронов.
   В миру Абдал Тимитар работал в университетском коллегиуме иезуитов преподавателем истории и курировал как стажер-ноогностик деятельность эктометрического Общества Иисуса.
   Недавний след субалтерна-ренегата обнаружен в июле месяце прошлого года в Москве, где он совершил неудачное покушение с использованием огнестрельного оружия на моего неофита, кавалерственную даму Франческу, правнучку рыцаря Роберто Ковиваче. В том, что его бесчестие обернулось предметом гласности, субалтерн-ренегат Абдал винит ее, хотя это не согласуется с действительностью.
   Два года тому назад он публично обвинил даму-неофита Франческу в малодушии, из-за чего, по его словам, рыцарь Роберто пал от руки альтерона.
   Нет повести печальнее на свете, брат Филиппо. Франческа Ковиваче была безответно влюблена в Абдала Тимитара и пыталась его разыскать на свой страх и риск.
   В феврале сего года дама-неофит Франческа погибла в Генуе от предательского удара развоплощения холодным оружием. Мое прорицание свидетельствует об участии в том злодеянии субалтерна-ренегата Абдала и неизвестного архонта-апостата, с которым сразился в ноябре прошлого года рыцарь Рандольфо Альберини во вверенном вам благочинном округе, брат Филиппо...
   Брат Патричио, подтвердите мое свидетельство.
   -- Подтверждаю, брат Микеле.
   Рыцарь-инквизитор Филипп кивнул в знак того, что принял к сведению полученную достоверную информацию, и без обиняков вопросил:
   -- Кто проводил ритуал сокрытия субалтерна-неофита Абдала, брат Микеле?
   -- Горе мне, брат Филиппо, этим несчастным был я. Mea culpa, mea maxima culpa. Моя огромная вина, и нет мне прощения.
   -- Господь наш всепрощающ и всемилостив, брат Микеле...
   Даму-неофита Франческу вы также вывели из пределов досягаемости орденской инквизиции?
   -- Каюсь, отец Филиппо. И это есть моя непростительная вина.
   -- Брат Патричио, подтвердите свидетельство брата Микеле.
   -- Подтверждаю, брат Филиппо...
  
   --2--
  
   В последний четверг перед Прощеным воскресеньем и Великим постом по юлианскому календарю Филипп Ирнеев зазвал на блины ближайших друзей, многозначительно и аппетитно пообещав:
   -- Блинами званая вечеря не исчерпывается, дамы и господа в скором времени трапезничающие.
   С отъездом Насти и Марии библейское общество не очень потеряло в численном составе, поскольку в число его членов торжественно и единогласно принята Вероника Триконич. Ибо каждому известно апокрифическое предание о том, как простая женщина Вероника оттерла пот Иисусу Христу, взбиравшемуся на Голгофу, и на ее белом льняном платке остался навеки запечатленным лик Сына человеческого.
   Павел Семенович Булавин добавил подробностей, как и где верующие чтут Веронику, не внесенную в официальные церковные святцы католиков и православных. Этакое упущение библейская компания молодых апостолов и евангелистов тотчас исправила и зачислила Нику в жены праведные и милосердные.
   Авторитетнее всех за Нику Триконич ходатайствовали и предстательствовали Катя и Петр. Для них она тоже быстро стала своей в доску разбитной девчонкой, кому не отмеришь возраста, допустим, больше 20 лет.
   Простенькие золотые сережки с аметистами, тоненькое платиновое колечко, коротенькая юбчонка над итальянскими колготками... Надутые и расфуфыренные миллионерши такое не носят, -- дружно решило хорошее общество.
   А что за ней служебный лимузин с шофером приезжает, это у нее работа такая. Как ни крути, Ника -- доктор милостью Божьей, если Катьку от рака груди вылечила...
   Компанией ближних друзей Филипп искренне наслаждался. Он с удовольствием наблюдал за ними без форсированного восприятия действительности и заднеприводных мыслей о дьявольском естестве людском. Зловредительной магии и злоумышленного колдовства среди ближних своих он и ранее не находил. Между тем к мелким их грешкам он всегда относился снисходительно.
   "Уж такие они есть.., от природы идет...
   Вон меньше года назад у Маньки Казимирской и Софочки Жинович была большая женская любовь. А где-то в мае покойный Марк Недбайный подцепил Джованни Сквирелли, препода русского языка из Флоренции. Теперь, поди же ты, бисексуалы Софочка и Джованни интернационально организовали образцовую гетеросексульную пару. Tempora et mores mutantur!"
   -- Надо же сколь меняются времена и нравы! -- автоматически вслух перевел на русский эту латынь Филипп. Прозвучало вполне к месту, потому что Павел Семенович для вящего аппетита разглагольствовал за столом, чем кормились в давнюю старину -- двести и триста лет тому назад.
   -- ...Для примера, друзья мои, возьмем дрожжевые блины -- питательный языческий символ солнца Ярилы. Положено их было съедать на масленой в один присест по локоть. То бишь стопу блинов на тарелке высотой от локтя, поставленного на стол, до кулака.
   Съешь меньше, выходит, хозяевам мало уважения оказал...
   -- Многоуважаемый апостол Филипп, ты на меня не обижаешься? -- немедля ввернула саркастическая Софочка. -- Сам же говорил: не все скоту масленица, придет и Великий пост.
   -- Говорил и от собственных слов не отказываюсь. Постом и молитвой женщина фигуру бережет, -- парировал Филипп, благодушно глядя, как Софочка скармливает Джованни блины со всякой-разной вкусной начинкой.
   По обыкновению от всего она отщипывает по кусочку, на пробу, потому что ведет изнурительную нескончаемую войну сама с собой за изящество бедер и стройность талии.
   "Софочка пробует и Джованни со своей тарелочки кормит. Неразлучная нынче парочка. В Италию вдвоем съездили. Службы в Красном костеле часто посещают, квартирку однокомнатную он ей снял...
   Малый он симпатичный. Разве что итальянская курчавость у него не очень.., напоминает лобково-подмышечное оволосение у брюнеток типа Софочкиной интимной шевелюры...
   Сонька нынь совсем не похожа на прежнюю нимфоманку.., влюбленная и какая-то одухотворенная вернулась из Флоренции...
   Катя с Петей возлюблено друг на дружку смотрят. Ребенка завести собираются... Гражданский брак, из рака ноги... Говорят: им хватает того, что они за нас с Настей в районной мэрии расписались...
   Надо им предложить завтра к сэнсэю Кану Тендо заглянуть, мышцу промять, всенепременно. Если оба занадта службой не заняты. Петру задницу его тощую надрать, Катьке толстые сиськи порастрясти...
   После урока английского Ваньку моего мелкого захватить, Гореваныча зазвать размяться в хорошей компании..."
  
   -- ...Правильно понимай, Иван, работу со словарями, -- Филипп взял дидактическую паузу в коммуникативных диалогических упражнениях и перешел на русский язык. -- Впору тебе, брат ты мой, начать серьезно присматриваться к толковым и специализированным словарям.
   Возьмем, к слову, огнестрельные стволы. Читал, небось, у всяческих пацифистических недоделков -- писак и переводяг -- оружие, дескать, имеет некое дуло.
   Зато мы с тобой знаем: дуло, поддувало -- это у них в голове, потому что они, как мирное животное стадо, пугаются оружия и боятся в нем разбираться. Так ведь?
   Bce, интересующее его ученика, Филиппу известно, гарантируя адекватное усвоение учебного материала и закрепление навыков познавательной активности.
   -- Правильно, Фил Олегыч! Ствол пистолета или револьвера они по-глупому называют дулом, а дульный срез -- просто дыркой.
   -- Во, Иван, вижу, соображаешь. У тебя специализированная военная терминология. А у них дыра в голове с художественным свистом, которую можно заткнуть терминологическим словарем. Или же обратиться к словарям толковым, активно объясняющим нам что почем.
   Одного переводного словаря с иностранного на родной язык мало, дабы досконально вникнуть в значения и в употребление того или иного слова, ежели оконечность огнестрельного ствола по-английски называется мордой или намордником. Помнишь, вьюнош?
   -- Помню, Фил Олегыч. И зрю в корень, как вы меня учили.
   -- Э-э, брат ты мой, этимология и технические метафоры, конечно, это хорошо. Но встречаются нам частенько на этом пути ложные друзья переводчика и пропагандиста глупостей несусветных.
   Ты у меня феодальную фэнтези о магии, там, колдовстве не читаешь и, наверное, правильно делаешь. Особенно дурковатым сей беллетристический жанр предстает в безграмотном переводе.
   Умишком авторы макулатурной фэнтези и так не блещут, а дремучие переводчики их делают совсем недоумками. К примеру, обычнейшего сэра рыцаря они могут возвести в монаршее достоинство, назвав сиром. А цимбалами гнусные переводяги обзывают древний библейский инструмент кимвал, какой очень любят поминать сочинители фэнтези на английском. Потому как пишется похоже, через "би", и метафора в названии прослеживается.
   Глянешь потом в словариках на досуге, чем цимбалы от кимвала отличаются...
   -- Фил Олегыч, а в школу выживания к сэнсэю Тендо сегодня, правда, поедем?
   -- Всенепременно, сударь мой третьеклассник Иван Рульников, всенепременно. Однако ж, прежде дух здравый в теле здоровом, предостерегал современников Ювенал от излишнего увлечения тупыми физическими упражнениями...
  
   Арматор Вероника сладко прижмурилась и приступила к докладу по существу вопроса:
   -- Итак, ближе к телу, дамы и господа!
   Твоя чернявенькая и глупенькая Любочка, братец Фил, сегодня набралась храбрости и пошла в школу. Наконец-то вернулась к родителям блудная дочь. Благо любимые папа с мамой в отъезде, денежку зарабатывают в Каракасе у товарища Чавеса.
   Мы тут все глаза проглядели, ее дожидаючись. Тем паче вчера вечером на ней, предположительно, повис второй труп. Почерк схож: отгрызенные гениталии, имитация вампиризма в виде вскрытой зубами сонной артерии...
   -- Это ее третья жертва, второе тело еще не обнаружено -- поправил арматора инквизитор, сосредоточенно глядя на оперативную видеозапись и отдал развернутое распоряжение.
   -- Дама-неофит Анастасия! Вам акция воздаяния и ситуативный карт-бланш.
   Ваш объект -- Любовь Фелициановна Федосевич, белоросска из радимичей, календарный возраст 16 лет, некрещеная, вероисповедание языческое.
   Инициирована как тантрическая жрица Моникой Шпанглер в середине февраля месяца сего года. Владеет наведенной апперцепцией в технике принудительного секс-эпила. В стохастическом порядке высшая степень оргазмического ступора гетеросексуальной жертвы. Спорадическое ясновидение около 60 процентов вероятности.
   По причине резкой потери субментальной тактильно-ольфатической коммуникации с лидером-гуру претерпела существенные психопатологические девиации. У объекта прогрессирует физиологическая ликантропия в форме реактивного психоза вервольфа и кратковременной гиперстимуляции мышц.
   Факультативная рекомендация орденской инквизиции: исправление путем искупительных страданий с лишением ведьмовского естества и пожизненным покаянием...
   -- Да, рыцарь-инквизитор.
   -- Братец Фил, как тебе название акции "Любовь по-черному"? -- не без ехидства предложила дама Вероника.
   -- Годится...
  
   Любочка Федосевич от пережитого страха в "Нирване" совсем оправилась. Вовремя это она учуяла загодя приближающийся кошмар.
   Мать Моника ее предупреждала о беспощадных инквизиторах-негодяях. Но Любочка раньше и вообразить не могла, какие же они страшные, жуткие, непонятные эти "Псы Господни"....
   Слава Шакти, от ужаса тогда не растерялась. Сунула в сумку маленький пистолетик одной из клиенток, натянула сапоги, дубленку в охапку и запасным ходом в лес, мимо облавы и оцепления мордоворотов с автоматами. Великая матерь кормящая помогла -- никто ее не засек.
   На шоссе вышла, перед первой же легковушкой распахнула кожух (секи момент, дядя!) интим-прической под фары дальнего света. Договорились в дороге расплатиться натурой.
   Лоха за рулем Любочка пристрелила в голову через несколько минут. Опять испугалась, почему-то подумала: он ее к страшным инквизиторам-доминиканцам завезет.
   Крови было чуть-чуть, маленькая пулька застряла в черепе.
   Подрулила к противоположной обочине, остановила тачку. Мужика вытолкала в кювет. Стащила с него штаны и кальсоны, оделась. Холодно все-таки, зима на дворе, а в его сраном "жопеле" печка плохо работает, сам сказал...
   Вспомнила о жертве богине Кали, откусила член у еще тепленького. Досуха отжала кровь на снег, почистила, повесила вместо игрушки у ветрового стекла.
   "Опель" Любочка Федосевич покинула в темном месте неподалеку от станции метро "Восточная". Не позабыла стереть отпечатки своих пальцев с рулевого колеса и дверных ручек. Вытерла кровь в уголке рта.
   Позвонила блатному лопуху Вованчику, приказала забрать ее. Приехал как миленький. Каждому мальчику хочется тантрического секса.
   Вованчика она принесла в дар богине Кали через неделю на рассвете. На сей раз, соблюдая должным образом обряд жертвоприношения мужского естества, находящегося на верху небесного блаженства.
   То, чего осталось, разрубила кухонным топориком на части, сложила в полиэтиленовый мешок и бросила на балконе. Мороженое мясо не пропадет. Холодильника-то у козла Вована не было.
   Питаться жареной человечиной и вареными макаронами скоро надоело. Как только вообразила себя волчицей, всякие страхи прошли.
   Вышла ввечеру на улицу. Какой-то крутой мэн в "мерс" садится. Распахнула кожушок на голом теле, а он перед ней -- дверцу своей тачки. Когда он кайф поймал и отрубился в экстазе, волчица богини Шакти выгрызла ему все его мужское начало.
   Инквизиторов Любочка теперь нисколечко не пугается, оказавшись под защитой всемогущей богини Шакти. В любое время она может заново превратиться в сильную и неуязвимую волчицу.
   В воскресенье ночью Любочка вернулась домой, а утречком, -- "бояться-то нечего", -- пошла в школу. Больничную справку о какой-то женской болезни ей сделал лопух Вованчик.
  
   Приступ леденящего душу страха охватил Любочку на закате дня, в сумерках. Только она встала, чтобы включить свет. Говорят: телевизор смотреть в темноте вредно.
   От необъяснимого ужаса у нее потемнело в глазах. Жидко потекло по ногам и по колготкам.
   Телевизор весь по себе выключился. И потусторонний бесплотный голос, ни мужской, ни женский прозвучал прямо у нее в голове, отдаваясь где-то под теменем:
   -- Прими с покорностью искупление, о Евина дщерь, в кровавом блуде погрязшая.
   В ту же секунду чьи-то невидимые руки больно швырнули ее к стене. Сразу она и не взяла в толк, почему у нее волосы, кожа на голове, кости черепа, обои, бетонная стенка становятся единым целым в окаменевшей неподвижности.
   "Инквизиторы! "Псы Господни", -- промелькнула еще мысль. Страх тут же ушел. Осталось желание выжить любой ценой.
   Ведьма дернулась грудью, животом, бедрами, пытаясь освободиться, замолотила руками, спиной, ногами по капитальной стене, закричала...
   Ей казалось, она целую вечность истекает в пространство страшным рвотным криком, раздирающим внутренности, разрывающим легкие и горло. Но ее панический звериный вой был слышен лишь ей самой.
   Когда у нее не стало сил истошно орать, вопить, биться о стену, все тот же замогильный голос заново повторил:
   -- Прими с покорностью искупление, отроковица блудлива.
   Сызнова ведьма не пожелала покориться. Волчицей обернуться у нее не вышло, и она отчего-то понадеялась на тантрические обольщение, бросившись лихорадочно срывать с себя одежду.
   Она никого не видела в комнате, но рассудила: инквизиторы должны быть мужчинами и бояться ей их нечего...
  
   -- Приступайте к ритуалу, дама-неофит Анастасия. Довольно ей будет заклятия вогнутого продленного времени до шести часов.
   -- Да, рыцарь.
  
   Краткий диалог рыцаря Филиппа и дамы Анастасии ведьма не могла услышать по причине зонального аудиозанавеса. Не дано ей видеть и маскировочные плащ-накидки "сумеречный ангел". Не почувствовала она и то, как ее мгновенно парализовал и усыпил Солнцеворот Мниха Феодора.
   Распростертую вертикально тантрическую ведьму с распяленными руками, ногами, ягодицами, спиной, сверхъестественно приклеенными до совершенной неподвижности к стене, привел в полное чувство страшный Двойной Мелькит Александрийский.
   В кромешной тьме перед ней ярко загорелись изломанной огранкой три жутких бриллиантовых черепа, каждый величиной с яблоко. Тройное соударение с испытуемыми телом и душой последовало незамедлительно. Две верхних головы Александрийского Мелькита внахлест соединились ветвящимися багровыми молниями с грудью ведьмы, а нижняя отдельным грозовым разрядом вонзила полыхающее толстое копье в пах.
   Нахлынула колоссальная, неимоверная боль на грани физического шока и потери сознания. Словно бы непрекращающийся, длящийся вечно обволакивающий удар электрическим током давит, трясет, хлещет, в клочья рвет кожу, мясо, размалывает в труху кости, перекручивает и разрывает жилы...
   Едва пороговая судорожная боль отпустила, осознанно пришли беспредельный страх и безграничный ужас. Три устрашающих сверкающих черепа еще больше увеличились. Став размером с футбольный мяч, приблизились, угрожая...
   Сейчас ведьма смертельно страшится возобновления электрошоковых страданий. Она сама себя казнит долгими часами, с лихвой воспроизводит недавние муки. И прежнее ведьмовство предстает равнозначным немыслимой невозможной повторной боли...
   Долгожданное избавление от колдовского естества и магического тантризма она восприняла со слезами истовой благодарности. Голубой луч из нижнего алмазного черепа милосердно заморозил ей пах, обе груди, зачатки молочных желез на пояснице и животе...
   Когда под утро в квартиру ворвался ОМОН, гражданка Федосевич Л. Ф. сопротивления не оказала. В первой половине дня во вторник на второй день Великого поста ее этапировали из изолятора временного содержания женской тюрьмы в стражное отделение Республиканской психиатрической больницы в состоянии клинической каталепсии.
   На внешние раздражители пациентка Любовь Федосевич не реагировала, подолгу застывая в той позе, какую придавали ее телу.
  
   --3--
  
   После учебно-тренировочной акции "Любовь по-черному" Филипп немедля пригласил Настю к нему в асилум. Переместились они туда через транспортный октагон-перекресток в Доме масонов.
   Убежище им предстало приятно знакомым и уютным винным подвальчиком с накрытым столиком на двоих в дальнем углу. Откупоренная бутылка венгерского "Самородного токая" тотчас появилась, едва Филипп глянул в большое зеркало с полу до потолка.
   Настя, ничему не удивляясь, повертелась у зеркальной стены, взбила волосы, показала язык своему отражению. Надо полагать, заодно Филиппу и его асилуму.
   -- Фил, а нам здесь руки помыть можно и в жесть все такое?
   -- Отчего ж нет? Дверь направо от тебя...
   Пригубив токайского, Настя восхитилась фруктовым салатом и неожиданно поинтересовалась:
   -- Скажи, Фил, я хорошо сделала, что не воспользовалась случаем для проведения макабрического ритуала? Оставила в телесной жизни эту мерзкую чернавку?
   -- Это тебе решать. У тебя был ситуативный карт-бланш: казнить смертию или помиловать тяжким искуплением. Альтернативы у нас, неофит, берутся по модулю.
   Если хочешь, можешь дать прорицание судьбы бывшей ведьмы. Активируй сигнум, движитель чела переводи в режим свободных ассоциаций. Мой асилум тебе поможет.
   Настя на несколько секунд прикрыла глаза, затем обескуражено глянула на Филиппа и вдруг обрадовано воскликнула:
   -- Ой, Фил, у меня сто пудов получилось!
   -- Тогда изрекай, чего сочтешь нужным.
   -- Стопудово! Через два года она попадет под амнистию, тройное убийство ей скостят. Потом еще через три года выйдет из психушки.
   Мозги ей вправят через четыре года, когда к ней придет монах, может, монахиня. Примет крещение в православии. Станет послушницей в монастыре...
   Дальше я, Фил, не буду пророчествовать. Пускай ее возможная судьба останется неизреченной. Так вернее будет...
   -- Не возражаю. Пойдем-ка домой, Настена. У тебя добрый день в Америке, мне -- спокойная ночь, утром опять в пед и бред.
   Педагогия, будь она неладна! Лженаукой юношей пытают... Ох мне, миру -- мирское...
  
   Филадельфийское жилище Патрика Суончера по устройству походило на типовую резиденцию орденского звена. Пусть рыцарь Патрик еще с середины прошлого века оставил какие-либо официальные посты в Северо-Американской конгрегации, техническое оснащение четырехэтажного дома с двумя нижними арматорскими уровнями предоставляет его обитателям множество возможностей и удобств.
   -- ...Привилегии клерота за мной сохранили, брат Фил. И статус мастера-прецептора имеет свои несомненные преимущества...
   Старый мистер Суончер расслаблено утонул в низком глубоком кресле. Он угощал Филиппа молодым "божоле" и вроде бы рассеянно наблюдал за воспитанницами.
   Собеседников нисколько не тревожили пороховая гарь, грохот выстрелов под сводами тира, душераздирающие вопли мишеней и неистовые вскрики двух воительниц, спина к спине отстреливающихся от полчища упорно наседающих неприятелей. Аудиоряд и натуралистические эффекты виртуального симулятора не выходили из зоны ожесточенных боевых действий.
   -- Предубеждения и предрассудки надлежит неустанно преодолевать, брат Фил, наряду с функционально неприемлемой строптивостью обучаемых и новообращенных, -- обронил назидательное замечание прецептор Патрик. -- Мисс Мэри должно уделять большее внимание материально-технологическим способам борьбы с противником.
   Безоглядно полагаться на традиционные дивинации рискованно. Подобный подход неизбежно влечет за собой стохастическую ретрибутивность.
   Тем более я полагаю неприемлемыми типичные арматорские суеверия по отношению к пользованию нашими асилумами-санктуариями. Закрытым зонам, сферам и запрещенной табуированной тематики в проведении всесторонних исследований сверхрационального бытия не должно иметь места в наши более или менее информационно-технологические времена.
   По сути факта, нам с вами проще входить в контакт с асилумами, брат Фил. Традиционно, носители дарований инквизиторов, дидактиков, дознавателей общаются на равных в симбиотической партнерской связке со своими убежищами. Ни один из обладателей наших с вами харизматических спецификаций ни в коем разе не обращался в малоодушевленного безумного альтерона.
   -- Тем не менее, рыцарь Патрик, в орденских анналах и апокрифах значится немалый перечень тому подобных казусов и достойных сожаления инцидентов.
   -- Все они, рыцарь Филипп, не только сомнительны, недостоверны, но и убедительно опровергнуты нашими с рыцарем Рандольфо неофициальными исследованиями альтеронов. Доступ к соответствующим данным в орденской сети для вас персонально открыт.
   Вы понимаете, брат Фил, в открытую, с рыцарским копьем наперевес воевать с ветряными мельницами суеверий смешно и постыдно. Особенно, если нелепые предрассудки и невежественные табу нельзя накрыть одним решительным ударом по площадям из систем залпового реактивного огня. Или обеспечить поражение цели двумя-тремя тактическими ядерными боеприпасами...
   В это же время Настя в упоении боем опрометчиво активировала правый египетский крестик в мочке уха. Раз и прямо перед ней разверзлась плазменная преисподняя, разом поглотившая диковинных супостатов, нацеленных на нее с холодным и огнестрельным оружием.
   Прецептор Патрик осуждающе покачал головой и взял со стола пульт дистанционного управления. Воздаяние оказалось гораздо суровым. Настю моментально и феноменально скрючило, перекосило от невыносимой боли в нижней части живота и в паху на две-три нестерпимо долгие секунды.
   То, чем ей лишь абстрактно грозилась Ника в грубости сержантской, не имея на то возможностей, у прецептора Патрика без разговоров и прибауток есть весьма болезненное техническое средство обучения.
   "Ага! Пряменько ей болезной в гинекологию. Ай да Патрик, ай да сукин сын!
   М-да.., наш старый добрый дедуля шутить не любит. Видать, арматорские шутки понимает. Техногностик, из рака ноги".
   -- Насколько вы видите, брат Фил, мне удалось осуществить успешное сопряжение двух реальностей -- дивинативой и виртуальной. Смею вас заверить, имитация фантомной боли на моем тренажере ничуть не менее реальна, нежели непосредственное физиологическое воздействие.
   Хотя на женской психофизиологии миссис Нэнси Ирнив симулятор болевых ощущений никоим образом не отразится в негативном сексологическом плане. Напротив, это добавит ей немного положительной темпераментности в счастливые интимные моменты полноценной супружеской жизни...
   Статую скрюченной скособоченной, очень обиженной девочки Настя изображала не более четырех-пяти секунд, вновь принявшись с обеих рук увлеченно расстреливать неиссякаемые орды виртуальных врагов. Ни один из своих футуристических пистолетов она не выронила.
   "В жесть нельзя опозориться перед Филом! Не то муж мой как разлюбит малолетнюю жену-дурочку. Вот я вам, гады..!"
   Двойной Мелькит Александрийский Настя теперь носит в мочке правого уха уступом, что придает ей залихватский пиратско-разбойничий вид. И разошлась она всерьез, ужасно рассердившись на врагов.
   "Патер ностер, сарынь на кичку и на абордаж..."
   -- Брат Фил, предваряя ваше ознакомление с моими исследованиями, не могу не сказать об этом замечательном артефакте. Мелькит Александрийский рыцарь-адепт Рандольфо снял с полностью материализованного альтерона, предварительно его обезоружив и обездвижив.
   Клинок ему не удалось обезопасить, сняв заклятие неотчуждаемости личного оружия. Но вот с артефактом получилось великолепно. Мною проверено и доказано: разработанный им ритуал положительно пригоден и для других случаев.
   Надо сказать, в Измирскую зону древнего зла рыцарь Рандольфо проник, преследуя двух дееспособных и хорошо вооруженных альтеронов. Увы, к нашему общему несчастью, с тех пор пребывание величайшего орденского инквизитора Рандольфо Альберини в эвклидовой метрике пространства-времени сделалось весьма проблематичным.
   Рыцарь Филипп! Коль скоро нам выпадет шанс орденской охоты на альтеронов, ваш преданный слуга рыцарь Микеле приглашает вас в нашу старую ягд-команду. Хочу вас заверить, он право же сожалеет, что не успел своевременно прийти к вам на помощь в ноябре прошлого года.
   На днях адепт Микеле любезно обещал помочь неофиту Анастасии с проведением макабрического ритуала и теургического крещения ее личного оружия. Планируется упразднение гаитянского колдуна вуду. Причем, заверяю вас, наш объект далеко не фольклорный персонаж.
   Для вас, брат Фил, это не секрет, но рыцарь Микеле Гвельфи весьма надеется и, возможно, предвосхищает ваше результативное содействие в обнаружении злосчастного ренегата Абдала.
   Не исключаю, брат Микеле предпринял особый ритуал неизреченного прорицания. Он был очень по-отцовски привязан к даме-неофиту Франческе.
   Вы знаете, в миру Микеле Гвельфи некогда состоял в чине генерала ордена иезуитов. Как бы там ни было, по сю пору наш экселенц сохранил приверженность целибату католического священника. В отличие от нас с вами, брат Фил, любовь к женщине для него абсолютное табу...
   Между тем уже Насте пришлось прикрывать огнем скрючившуюся в пароксизме фантомной боли напарницу. Даме-неофиту Марии тем же методом и в то же место исключительно и отличительно досталось за неправомерное и оплошное применение теургии.
   "Ага! Вот и Маньке этак ретрибутивно в момент перепало в девичью игрушку... Очень, видимо, больно. С любовью к ближним своим от мистера Патрика..."
   Во второе воскресное посещение Филадельфии мистер Фил Ирнив нашел супругу Нэнси вполне благополучной, оставив ее поздним вечером в добром супружеском здравии, в блаженстве и в женском счастье.
   -- ...Иезавель -- дщерь Евина.
   -- Ты не представляешь Фил, как же тебя люблю! Ты -- мой единственный и любимый на всю мою жизнь...
  
  
   В понедельник пополудни в орденской резиденции прецептор Павел церемонно представил рыцарю Филиппу даму-неофита Анфису:
   -- Филипп Олегович, честь имею познакомить вас с Анфисой Сергеевной Столешниковой, нашей гостьей из Санкт-Петербурга, юной барышней чудесной и удивительной.
   Анфиса Сергеевна, разрешите отрекомендовать вам достойнейшего Филиппа Олеговича Ирнеева, нашего даровитого соратника и талантливого коллегу.
   Милостивая государыня Анфис Сергевна, милостивый государь Фил Алегыч, извольте во всей полноте и глубине разумных душ ваших любить и жаловать друг друга.
   -- Счастлива увидеть вас воочию, Филипп Олегович.
   -- С приездом, Анфиса Сергеевна. Надеюсь, вам у нас понравится.
   -- Анфис Сергевна, позвольте проводить вас в ореховую гостиную. Там нам будет несравненно уютнее общаться у мраморного камина, нежели посередь серых бетонных стен сего орденского цейхгауза. Вашу руку, барышня неофит.
   Барышня Анфиса приглянулась Филиппу. Стройную фигуру высокой брюнетки с небольшой грудью в сдержанном черном костюме бизнес-леди, в юбке, скрывающей колени, он оценил по достоинству.
   Она отчасти походит на него самого, исключая цвет глаз в изумрудную желтизну, значительно темнее топазового. Высокие мягкие скулы, слегка вздернутый носик, чувственные прекрасно очерченные губы, матовая бархатистая кожа.
   "Минимум косметики и максимум закрытости. Девочка страшно нервничает, но подать себя умеет.
   Надо стажерку успокоить и ободрить. Гоняли вороную лошадку и в хвост и в гриву. Вот и укатали по крутым орденским горкам. Именно то, что нам подходит...
   Ах, Пал Семеныч, Пал Семеныч, селадон и бонвиван..."
   Рыцарь Филипп шагнул в лифт за коллегами и отрешился от ясновидения, к которому он нечасто прибегал, отдавая предпочтение ипостаси и подноготной проницательности дарования инквизитора. А в арматорской гостиной он непринужденно порасспросил Анфису о питерских делах, полюбопытствовал касательно ее мнения о частичном возвращении столичного статуса Северной Пальмире. Налил сладкого кипрского муската, поднес огонек зажигалки к сигарете.
   В целом, чуточку обласкал и ободрил девушку-стажера, кого заранее напугали встречей с безукоризненным рыцарем-зелотом, без пяти минут адептом, одним из самых беспощадных и неумолимых особых инквизиторов-миссионеров Восточно-Европейской конгрегации и Киевского духовного экзархата.
   Прецептор Павел дипломатично ушел в тень. Он с тщанием обрезал кончик сигары, долго, усердно и сосредоточенно ее раскуривал, предоставив рыцарю Филиппу самостоятельно распорядиться непростой ситуацией. Потом и вовсе малодушно улизнул -- сбежал, сославшись на срочную конференцию клеротов в орденском онлайне.
   Напротив, кавалерственная дама Вероника, подзадержавшаяся в "Триконе", долгую процедуру знакомства сочла излишней. Едва поздоровавшись, она тотчас разрушила завязавшуюся было светскую беседу тет-а-тет:
   -- ...Дама-неофит Анфиса!
   Стажер, ваш непременный нынешний куратор и временный прецептор -- рыцарь-зелот высшего круга посвящения Филипп, апостолический инквизитор-коадьютор благочинного округа сего!
   Филипп прощал Веронике, присущую ей бесцеремонность, и бесстрастно взялся за уставные обязанности по изучению орденской души, отсель ему подопечной. Ибо его прерогативы инквизитора непреложны.
   "Анфиса Сергеевна Столешникова, русская из кривичей, крещена в православной обрядности, того же истового вероисповедания, вдова в секулярном браке, здравствующего потомства не имеет. Календарный возраст 46 лет, психофизиологический 20 лет.
   Образование дважды высшее. Степень магистра искусств в Стэнфорде.
   Дама-неофит пятого круга посвящения. Орденский дознаватель и поисковик, специалист по наружному наблюдению и внешнему обнаружению.
   Поиск аномальностей и паранормальных проявлений близок к абсолютному. Распознавание умов и языков выше среднего.
   Предзнание и прогностика намного ниже среднего, ясновидение ниже среднего, прорицание истории ниже среднего, самоисцеление минимально.
   Задержанное развитие дарований. Две неудачные попытки транспозиции харизмы. Неустойчивый самоконтроль.
   Нарушение контактности с асилумом по форс-мажорным обстоятельствам хаотических миссий и особых заданий. Орденская транспортная сеть доступна без ограничений.
   В округ прибыла по распоряжению внутренней инквизиции малого синедриона. Исходя из согласованного плана расследований рыцарь Павел спровоцирован на ходатайство перед малым синедрионом о стажировке неофита и транспозиции ей дополнительных дарований. Причина: давняя любовная связь с целью вступления в харизматический брак.
   Выводы:
   а) рыцарь Павел освобождается от подозрений в нелояльности ордену ввиду постоянной близости с дознавателем;
   б) дама Вероника остается под подозрением..."
   Терпеливо дождавшись, когда инквизитор закончит прорицать, Вероника по-свойски пихнула в бок Анфису локтем:
   -- Не дрейфь, девка. Мы и не таких как ты из п... доставали.
   Братец Фил у нас еще тот акушер со стажем. Горжусь, моя школа! У нас с ним сама знаменитая черная вдова Рашка Брудевич шестью колючими ежиками разродилась, жива-здоровехонька осталась в сраме запечатанном.
   На постой встанешь тут на даче, Анфиска. Твоя спальня на втором этаже.
   А сейчас вали ко мне в лабораторию, третья дверь направо. И чтоб нагишом лежала, когда приду тебя щупать. Забыла уж как там у тебя, в какую сторону сись-пись повернута...
   Чё расселась? Пошла отсюда, верста коломенская!
   Вероника налила себе муската, закурила длинную тонкую коричневую сигарету, полюбовалась на фисташково-зеленый огонек серебристо-титановой зажигалки, закинула ногу за ногу, приличия ради одернула короткую юбку и наконец произнесла:
   -- Фил, знаю, тебе больше блондинки глянутся, но ты с этой чернавкой все-таки будь полегче.
   Общую канву, ясен перец, ты с лихуем ухватил. Понимаю, твои прерогативы непреложны, ни о чем не спрашиваю. Но я те все ж подкину деталек.
   Анфиска -- старая пассия Булавина. Я их обоих как облупленных еще по Харькову знаю.
   Мы ей очень неудачно передавали целительство. Редко, но бывает, транспозиция пошла вкривь и вкось, стохастические проблемы генома Булавина, он тогда чуть не помер, плюс ее ретрибутивность. Откачать его и ее я откачала, зато владение дарованиями у Анфиски пошло в задницу. На пятом круге застряла.
   Второй раз ее рукополагал на ясновидение дознавателя мой бывший супружник барон Ирлихт. Опять неудача.
   Тут на нее и плюнули в опус оператум, как, мол, недостойную дальнейших орденских таинств.
   Девка впала в тяжелейший невроз. Извилины ей в правильную сторону закручивал, ты, наверное, слыхал о нем, я говорю об адепте Микеле Гвельфи. Тот еще мозгокрут и мозгодав. Он ее в орденский порядок привел.
   Сейчас Булавин дивно надеется на тебя. Думает: если ты сам акселерат, Настену через два на четвертый сделал, Маньку на счет "раз" прокрутил, -- значит, и с Анфиской что-нибудь учудишь выдающееся и чудотворное сверх всего и вся...
   Без всяких-яких, ты в курсе, Маньку он Патрику сбагрил. Тот млеет и тащится от молоденьких и рыженьких, кобель ирландский. Я его знаю, сама из-за него в рыжую масть красилась.
   Так вот, наш Булавин -- традиционалист-пуританин и желает, чтоб дите в бабе зачиналось и от нее же рожалось. А не из пробирки через инкубатор арматорский. Что в лобок, что по лбу, хочу сказать.
   Анфиска Столешникова, пускай и сиськами не вышла, но бабенция в самом соку, в очень благоприятственном для харизматиков фертильном детородном возрасте. Вот он о ней и вспомнил, когда Манька Казимирская его разогрела и раззадорила на нового булавинского отпрыска образца XXI века. Маньке-то это слабо, молодая иш-шо..
   Вот, братец Фил, я тебе как на духу все выложила. Тебе решать, рыцарь...
   "Ох мне харизматики, мужчины и женщины...
   В сон клонит, завалюсь-ка я домой сегодня спать пораньше. Только в убежище на десяток минуточек заскочу..."
   ...В асилуме-санктуарии рыцарь Филипп прошел в ризницу и выбрал соответствующее церковное облачение...
   Всенощную службу и заутреню рукоположенный на священство отец инквизитор Филипп Ирнеев истово правил во спасение, наставление на пути истинные рабы Божьей Анфисы, ближних и присных ея...
  
   --4--
  
   По окончании длительного медосмотра, весьма приближенного к тотальному исследованию подопечного ей организма, доктор Вероника глубокомысленно затянулась крепкой сигаретой из легитимной американской красно-белой пачки, помолчала, солидно откашлялась и наставительно провозгласила:
   -- Ведете правильный образ жизни здравого ума в здоровом теле, рыцарь. Mens sana in corpore sano...
   И продолжила не столь торжественно и официально:
   -- У тебя, братец Фил, организм функционирует в идеальной норме. Шесть сантиметров скелетного роста я тебе успешно добавила, рефлексы ускорила.
   Милостью Божьей и моими арматорскими трудами твое молодецкое половое созревание и безвозвратное мужское старение успешно приостановлены в чаянии будущих веков.
   Аминь... Благослове душе моя Господа.
   Тот энзимный коктейль от лорда Патрика будешь принимать, милок, по предписанию и по моему графику. И не отлынивать!
   Замечательная, надо сказать, штука. Я ее дозировано на Костике испытала, experimentum in corpore vili. Малоценный организм моей Ксюхи он экспериментально от... оттрахал во все дыры, едва я отвернулась.
   -- Не верю.
   -- Правильно делаешь, милок. Тетя доктор шутит. Сэр Патрик веников не вяжет, а ставит под жесткий контроль грешную плоть и горячую кровь.
   Как там наши неофитки в Америках поживают?
   -- Достойно и праведно. В два ствола макабрический ритуал давеча провели, упразднили зловредительного черномазого мерзавца под приглядом рыцарей Микеле Гвельфи и Руперта Ирлихта.
   -- О их высокородие барон фон Коринт споспешествовал?! Видно и впрямь к тебе и ко мне подкатывается старикашка. Новая любовь на старые разведенные дрожжи...
   Чтоб ты знал, Фил. По приезде я Булавина и Столешникову вместе в баню загнала. Анфиска -- большая любительница всласть попариться и в проруби зимней окунуться.
   Я их обоих на полке березовым веничком охаживала по белым задницам. Так Булавин исподтишка на мои ниппеля и дойки облизывался, с беленьким Анфискиным мелкосопочником сравнивал. Чать, головокружительные американские горки твоей Настены поминал...
   -- Ой, не верится.
   -- Придется поверить, братец Фил. Намедни наш старичок-пуританин осторожно и окольно любопытствовал разузнать насчет моей методики органического фитнеса.
   "Нельзя ли как-нибудь барышню неофита Анфису к сему делу приобщить, Ника Фанасивна?" -- Вероника очень похоже скопировала тамбовский говорок Павла Семеновича.
   Вволю отсмеявшись, Филипп угостился сигаретой из Никиной пачки и сделал простейший вывод в контексте и в подтексте:
   -- Вот и ладненько...
  
   Рыцарь-инквизитор Филипп положительно оценил работу дамы-неофита Анфисы в течение конца второй и начала четвертой недель Великого поста, невзирая на то, что показательно устрашающая миротворческая операция по упразднению тантрического вертепа демоницы Моники заставила надолго присмиреть натуральную магическую нечисть в его округе. Несмотря на то, что день весеннего равноденствия прискорбно усилил воздействие земнородных аномалий, способствующих злонамеренным колдовским обрядам и вредоносному волхованию.
   Так, в настоящее время орденский дознаватель Анфиса выявила двух потенциальных зловредительных знахарей. Профилактические меры предприняты своевременно.
   Также обезврежены три оборотня-друида, близких к стадии перерождения. Нескольких незначительных гадалок-ворожей благополучно избавили от волховского естества. Вовремя распознаны два эвентуальных инкуба.
   Вскрыта эвентуальная опасность, исходящая от оскверненных старых кладбищ в черте города, где под жилыми кварталами, улицами, площадями, проклятыми пустырями захоронены немецкие военнослужащие и военнопленные времен 2-й мировой войны. План купирования аномальной ситуации успешно осуществляется.
   Дама-неофит Анфиса профессионально обнаружила большую часть сильных волхвов и колдунов, находящихся под орденским наблюдением и постоянным мониторингом. Некоторые из них затем получили предупреждения от эктометрических секулярных священников-экзорцистов и благочестных иеромонахов, втемную работающих на орден Благодати Господней по аноптической методике "заочные истины".
   Ко всему прочему, значительно пополнился окружной список потенциальных обладателей способности воспринять Дары Святого Духа. В числе обнаруженных оказался итальянский подданный Джованни Сквирелли, о чем инквизитор-коадьютор Филипп уведомил заинтересованные в том инстанции Западно-Европейской конгрегации.
   "Субалтерн пятого круга посвящения Константин и дама-зелот девятого круга Вероника остаются под подозрением в нарушении лояльности ордену. Их порочащие связи с архонтами-апостатами не выявлены...
   Террористическая группа националистов-радикалов, устроивших взрыв в метрополитене, действовала без какой-либо магической подоплеки и непроизвольной бытовой волшбы...
   Искомый геомансер, предположительный нарочитый фамильяр апостатов, не найден", -- внес объективную рабочую запись инквизитор и переключился в иной режим постижения реальности.
   "Молодчина Анфиса, потенциальных харизматиков Соньку с Джованни в костеле вычислила. Приятный торт-сюрприз, так сказать...
   Все же работенка дознавателя-поисковика, откровенно скажем, не мед и не сахар. Анфиса осунулась, совсем побледнела, одни зеленые глазищи остались.
   Надобно ее чем-нибудь подкормить вкусненьким и скоромным. А тут как на грех пост. Нарушить, что ли, поелику воинство христолюбивое от поста вызволяется? Особливо во дни ратоборства праведного...
   Она же постоянно на фоновой прослушке. У меня самого в голове гул, скрип и скрежет от бытового волхования, колдовское быдло семечками лузгает, попкорном противно хрустит, размокшие окурки в пиве плавают, мокрота, слякоть, блевотина...
   А ей-то каково этак в этой толпе днем толкаться, ночью по улицам по грязи топтаться?
   К асилуму у нее отсюда опять же прямого доступа нет. Да и побаивается она, дурында, в него заходить из-за пертурбаций с пространством-временем.
   Пожалуй, стоит открыть ей в ритуале один из моих транспортных каналов в октагоне Дома масонов..."
  
   -- ...Предупреждала я тебя, братец Фил, будь с Анфиской полегче и поласковей. Загонял ты девку не меньше клеротов наших жестоковыйных.
   Костик и тот приметил. Экранированную тачку для нее запросил. Боится, как бы козочка копытца при нем не откинула, и его не обвинили в преступной халатности.
   -- Нехороший признак, Ника. Пускай Анфиса недельку отдохнет на даче.
   Я ей добавочную защиту от фоновых безобразий и бесчиний подкину. Заодно и поощрение за отлично сделанную работу.
   Доставай-ка из арматорских закромов алмазную розочку дервиша Салеха.
   -- Да не оскудеет рука дающего. Хотя оный амулет не так чтобы очень, даже после трансмутации.., право же, одним ювелирным подарочком на каких-то десять штук баксов ты не отделаешься, братец Фил.
   Вот что... Булавин до субботы не объявится. Сегодня отведем душу в тире, потом втроем идем в баньку париться. Будешь самолично из барышни-неофита Анфисы бесов усталости веничком березовым изгонять под моим инструктивным присмотром.
   Узнаешь в откровении, глянешь со спины, какой белый налив у нее... Промеж ног, ей-ей, с трудом помещается депилированная женственность у девушки под юбкой длинной...
   Она украдкой поглядит, какое такое исполинское мужество наш супермачо, легко в натуре, в широких штанах носит.
   Я ей, между прочим, рассказала, как ты "Нирвану" мужественно штурмовал. От широты души не пожалел для пользы дела самого уязвимого и дорогого у мужчины. Как вспомню, ей-ей, яичница-глазунья!
   -- Скажешь тоже!
  
   Как ни хотелось Филиппу Ирнееву поскорее и поближе навестить в тот вечер юную жену в далекой Филадельфии, он воздержался от того, чтобы ни с того ни с сего вмешиваться в расписание и ход образовательного, а также воспитательного процессов, претворяемых под неусыпным бдением и руководством Патрика Суончера. Предлог-то имеется, если Настю можно поздравить с успешным боевым крещением Вальтера Вальса.
   "Никак нет! Хочется -- перехочется. Доживу до воскресенья..."
   И так, стало быть, когда стрелки и цифры часов показывали раннее воскресное утро, рыцарь Филипп вернулся в поздний субботний еще вечер уже за океаном. Предупрежденный о том сэр Патрик по-американски жизнерадостно приветствовал мистера Фила у орденского транспортала. Для полного супружеского счастья он и миссис Нэнси благожелательно захватил с собой.
   Настя с разбегу подпрыгнула, повисла на шее у Филиппа, подогнув коленки, и замурлыкала:
   -- Ой, Филька, я так по тебе за неделю соскучилась... А ты взял да и заявился пораньше...
   -- Скорее поздно, чем рано, мистер и миссис Ирнив, но гостевая спальня для вас приготовлена. И прошу не забывать, моя дорогая миссис Нэнси, об утреннем распорядке, -- призвал к благоразумию молодых супругов мистер Суончер.
   В машине Настя, держась за руку Филиппа, иронически хмыкнула и на пальцах просигналила ему орденским тактильным кодом:
   "Нашей мисс Мэри я ничего не сказала. Она, дура, теперь втайне обожает мистера Патрика. Зато миссис Нэнси любит только своего мужа, напыщенного болвана из Бостона, некоего мистера Ирнива.
   Чтоб ты знал, Фил. Арматор у меня новый, и методические указания у него другие. Сегодня ночью пять раз тебе и три разика мне..."
   -- Иезавель -- дщерь Евина!
   -- Что вы сказали, брат Фил?
   -- Ничего особенного, брат Патрик, мысли вслух.
   -- Согласен. В библейских идеях найдется немало достославной мудрости древних иудеев.
  
   В воскресенье американским утром, не слишком рано, рыцарь Филипп, славно выспавшись, поспешил подняться на третий этаж. Там у арматора Патрика расположен обширный, с высокими окнами на четыре стороны света, спортивный зал, совмещенный с арматорской лабораторией в северном закутке.
   Настя и Мария, закрыв глаза, -- только две головы виднелись, -- лежали рядышком в сдвоенном цилиндрическом стальном саркофаге. Сбоку перемигивались разноцветные светодиоды, сверху нависала коленчатая стойка-манипулятор, похожая на роботизированный электросварочный аппарат.
   "Мадре миа и тодос сантос! Фантастика какая-то!", -- поразился Филипп.
   Тем временем Доктор Суончер озабоченно всматривался в дисплей, наверху и с боков прикрытый от яркого солнечного света козырьком-блендой. Он прихлебывал из большой кружки по-американски жидковатый кофе и жестом показал Филиппу на хромированную кофеварку "экспрессо" в углу. Европейские кофейные вкусы и предпочтения мистера Ирнива ему вне всяких сомнений известны.
   Несколько раз коснувшись сенсорного дисплея беспроводным графическим стилусом, мистер Суончер развернулся в кресле к Филиппу:
   -- Как видите, мой благороднейший сеньор Фелипе Ирневе-и-Бланко-Рейес, я опять пытаюсь сопрягать малосовместимые реальности. С одной стороны, уменьшаю порог лабильности периферической нервной системы, координируя тонус поперечнополосатой мускулатуры и минимальное время нейроквантового отклика. С другой, развиваю им батальное ясновидение.
   С харизматиками вашего уровня и аналогичной секулярной подготовки Мэри и Нэнси тягаться нереально. Но на поединке справиться с каким-нибудь мужчиной-субалтерном третьего круга, прошедшим орденскую школу боевых искусств, им обеим в скором времени будет под силу.
   Честно говоря, пресловутые таинства, круги посвящения субалтернов и неофитов до пятого-шестого приобщения представляют собой не более, чем иерархические ранговые градации, соответствующую степень орденской индоктринации и психологическую мотивацию теургии. К реальным силам и потенциальности харизматиков эта классификация имеет весьма косвенное отношение. Большинство неофитов сами себя невротически лимитируют в прогрессивном овладении сверхрациональноми навыками и умениями.
   В начале всех начал, сеньор Фелипе, нам заповеданы развитие, прогресс и эволюция в пространстве-времени. Их можно рассматривать в виде дьявольского проклятия энтропии и разрушения, если ограничиваться сугубо материалистическим тангенциальным пониманием. Либо понимать эволюционный прогресс в образе безграничного благословения Божьего в духовном постижении новых знаний, радиально приближающих нас к непостижимым целям Всевышнего.
   Думаю, вам понятно, идальго Фелипе, кого я перефразирую. С его высокопреподобием Пьером Тейяром де Шарденом в свое время мы познакомились в Пекине. Отчасти в его воззрениях на божественную эволюцию я нахожу сверхрациональный смысл. Тогда как концептуальная терминология патера Пьера вполне достойна истинного техногностического употребления...
   -- Не могу не согласиться с вами, мой досточтимый лорд Патрик. Биологическое тело человека -- закономерный и необходимый эволюционный этап в качестве временного вместилища бессмертной разумной души, а в совокупности род людской есть долговременный планетарный субстрат ноосферной оболочки.
   -- Именно так, брат Фелипе. Мы, техногностики, убеждены: непостижимы лишь цели и мотивы Всевышнего. Между тем сверхрациональные пути и методы Его, какими воздействует Он на материальную среду обитания человека разумного, рационально познаваемы и объяснимы.
   Бездарно материалистически оправдывать или в надменном духе осуждать дивную эволюцию, приближающую наши разумные души к познанию истин и таинств мироздания, означает понапрасну гневить Бога. Отрицать же божественную эволюцию, тем самым затрудняя ее ход, есть дьявольское еретическое недомыслие и невежество секуляров, коим неведома истинная мудрость.
   -- Вы правы, рыцарь Патрик, эпигностически совершенствовать себя и других суть наши долг и обязанность.
   Предвижу, сэр, вы намереваетесь ознакомить меня с некоторыми результатами ваших дидактических усилий.
   -- Я высоко ценю ваше мнение, рыцарь Филипп.
   Патрик Суончер обернулся к дисплею и подал несколько команд, коснувшись в разных местах сенсорной поверхности. Убедившись, что створы полированного стального саркофага раздвинуты, а его воспитанницы сызнова бодрствуют, он подал команду голосом:
   -- Дамы неофиты, извольте встать и приблизиться ко мне и рыцарю Филиппу.
   Настя и Мария быстро переглянулись, взялись за руки. Сделав два высоких сальто вперед, не размыкая рук, они красиво замерли перед наставником и его гостем.
   -- Ступни на ширине плеч. Стоять вольно, неофиты. Не забывайте об осанке и достоинстве молодых леди, пожалуйста.
   "Мадре миа! Манька-то в каре постриглась и волосы осветлила до золотого оттенка! С розовой сбруей на ленточках и бретельках распрощалась. В талии постройнела, мышцы живота укрепила.
   Снизу все наголо депилировала, как Настя сказала, в знак протеста...
   Ага, любо-дорого муштрует и дрессирует наших воспитанниц грэнди Патрик. Пансион благородных девиц и рыцарских жен, патер ностер...
   Ну дела.., у сэра Патрика. За импровизацию и грациозное сальто-мортале он им еще всыпет, больно..."
   -- Как видите, брат Фил, нам еще много предстоит тяжких и неустанных трудов. Истинное благородное совершенство в калокагатии духа и плоти труднодостижимо. Но с Божьей помощью многое дано постигнуть тем, кто остается неизменно верен харизматическому Орденскому Предопределению.
   Прошу вас, молодые леди, пятый комплекс физических упражнений. Приступайте.
   Рассеяно глядя, как две обнаженные грации, тяжко упражняются на силовых тренажерах, рыцарь-адепт Патрик невозмутимо сообщил рыцарю-зелоту Филиппу:
   -- Думается, мисс Мэри Казимеж вскоре даст согласие стать моей харизматической супругой и правопреемной наследницей в фамилии эрлов Суончер-О'Грэниен. Благодарю вас как джентльмен джентльмена за солидарное содействие, брат Фил...
  
   ГЛАВА VII
   ДАЛЕКО НЕ УДАЛЯТЬСЯ, БЛИЗКО НЕ ПРИБЛИЖАТЬСЯ
  
   --1--
  
   После воскресного ланча кавалерственная дама-неофит Мария в официальном тоне попросила рыцаря-инквизитора Филиппа уделить ей время в целях душеспасительной беседы и наставления.
   -- Непременно, дама-неофит, и безотлагательно. Прогуляемся в парке.
   На заднем дворе Мария с жульническим видом озирнулась на окна особняка и потянула Филиппа подальше за деревья к лужайке для барбекю:
   -- Мистер Фил, пошли, пошли, там у меня пиво припрятано с целью апокрифического общения.
   -- Мисс Мэри, а от мистера Патрика за нарушение режима не боишься схлопотать? Больно, пряменько в нежное девичье место?
   -- Я от него, чтоб ты знал, что угодно вытерплю...
   Воровато осмотревшись по сторонам, мисс Мэри умеючи вскарабкалась на старый вяз и достала из дупла четыре жестянки пива.
   -- Лови!
   Она ловко спустилась вниз, отряхнулась, сожалеюще оглядела порванные на коленях и на бедрах колготки, опустила подол широкой длинной юбки, вновь приняв благопристойный вид рафинированной молодой леди.
   -- Так-то, вошло и вышло без вагинизма. Мне -- три банки, тебе -- одна. Сигарет у тебя, конечно, нет? Не купил? Восемь баксов пожалел, жадюга?
   Филипп по-булавински сокрушенно развел руками, улыбнулся, глядя на Манькино разочарование, затем добыл из кармана пачку "Уинстона" и зажигалку:
   -- Лови, курильщица безденежная, из рака ноги.
   -- Пресвятая Дева! Блажен муж Филипп опять меня выручает! Сигареток купил, от физкультуры на часок освободил...
   Я, знаешь, раздумала себе грудь наращивать. Посмотрела, как твоя Настена мучается, укрепляя поддерживающие мышцы, чтоб добро бабское на брюхо не свисало. Пресвятая Дева, помоги ей...
   -- Зато Насте мягче падать и от пола отжиматься.
   -- И то правда...
   Помолчав, Мария взмолилась:
   -- Фил! Ну объясни ты Патрику, я не строптивая и укрощать меня не надо...
   Люблю я его, дура! Готова на коленях умолять, чтоб к себе пустил...
   А он мне: мисс Мэри, придется вам впредь до моего разрешения воздержаться от самоудовлетворения сексуальных побуждений во всех физиологических формах. Вам это ясно, дама-неофит?
   Абсолютно, сэр! Если у меня допуск к закрытой арматорской информации вплоть до девятого круга посвящения. Сам же он мне файлы по полной отомкнул.
   В кое-каких вещах я сейчас круче, чем Ника Триконич, соображаю. Знаю, каково тебе подчас несладко приходится. Как мужская физиология у Патрика раз в три месяца срабатывает, как вы оба к своим женщинам относитесь.
   Умом понимаю, но все равно обидно... Глупо, нелогично и чисто по-женски влагалищем блядским думаю, как Ника говорит.
   К Пал Семенычу мне возвращаться нет смысла, если он меня из рук в руки Патрику передал. Мое ясновидение, должна тебе сказать, серьезно превышает возможности неофита четвертого круга посвящения.
   Скажи, Фил, это ты меня в четвертый круг вывел или Патрик?
   -- Скорее, Мань, тут Патрик способствовал, если он объявил тебе о том.
   -- Я тоже так думаю. Но тебе я от души спасибо говорю. Без тебя, Фил, и у Патрика ничего не вышло бы.
   Ты не думай, я Пал Семеныча хорошо вспоминаю, с благодарностью. Мне как женщине арматору его понять нетрудно. Вижу и знаю: ему нужен сын не из пробирки. Я же -- молоденькая кобылка ни тпру ни ну с неустоявшимся метаболизмом.
   В остальном я вполне здоровая молодая баба, и мне любви хочется, Фил.
   -- Потерпи, Мань, кротко и смиренно. Все у тебя вскоре будет, и дудка и свисток на весь твой женский удел.
   -- Прорицаешь?
   -- Нет. Всего-навсего рационально предполагаю.
   -- Чего-чего, но рационально и сверхрационально мы много что можем, Фил. Я, например, в состоянии придавить свое бабское естество не так, так эдак. Хоть гормонами, хоть в ритуале орфического воздержания. Но не стану.
   -- И правильно сделаешь, Мань. Ибо воздаяния избежишь, и награда в вышних тебя ждет.
   -- Что-то не верится. Я специально для Патрика по орденской моде волосяные луковицы на вульве круто заглушила. Для него же новую прическу зафигачила, цвет волос на башке энзимными пигментами откорректировала. Ему сразу понравилось, я это почувствовала.
   Честно скажу, грудь это он мне запретил трогать. А методику Ники раскритиковал и забраковал. Говорит, сомнительный органический фитнес мисс Триконич пригоден лишь краткоживущим секулярам...
  
   Как они и договаривались, мистер Ирнив нашел мистера Суончера в рабочем кабинете. Доктор Суончер внимательно изучал многочисленные графики и схемы на панорамном трехкомпонентном мониторе, но охотно отвлекся от научной деятельности.
   -- Хай, док Патрик! Да будет вам известно: за время нашего с ней разговора мисс Мэри ни разу не пыталась испросить у меня в долг какую-либо сумму, в чем, сами понимаете, я не смог бы ей отказать.
   Вы проиграли пари, док. Когда изволите заплатить долг чести в виде серебряного доллара, сэр?
   -- Превосходно, сэр Ирнив! Наши молодые леди показывают, насколько они хорошо воспитаны, добровольно отказавшись от излишних потребительских побуждений и низменных интересов, сэр. Строгий контроль расходов, очевидно, их не смущает.
   Извольте, меркантильный сэр Ирнив! Вот ваш серебряный доллар. В твердости моральных устоев мисс Мэри и в ее приверженности здоровому образу жизни у меня не было сомнений.
   "Ага, а пиво а какую несомненную очевидность пошло?"
   Филипп повертел в руках монету, словно бы удивляясь, откуда она здесь взялась, и в раздумье произнес:
   -- Доллар.., хм, действительно серебряный... Если состоится церемония обручения мисс Мэри, быть может, ей стоит преподнести в подарок этот выигрыш с некоторыми дополнениями моего асилума... М-да...
   Мне кажется, брат Патрик, будто однажды эту монету я потерял в темном месте и неожиданно нашел прямо под уличным фонарем.
   -- Такое стечение обстоятельств вероятно, брат Фил, но сомнительно. Релевантное прорицание неопределенного диалектического будущего весьма проблематично, если это не краткосрочное интуитивное предзнание в динамической схемотехнике.
   Прорицание имперфектного будущего есть проблема из проблем сверхрационального изучения бытия, где постулаты предопределенности тесно переплетаются с принципом неопределенности многих метафизических величин. Идентичным образом переход от минувшей сверхрациональности к рациональности настоящего связан со значительными погрешностями и неточностями в матрицировании физических тел, перемещающихся в квантованной темпоральной среде.
   Надеюсь, коллега, вам представляется убедительной моя теория альтеронов, их определяющая в объектности архонтов-язычников, кому не удалось пересечь темпоральный барьер, сохранив в неприкосновенности разумную душу на выходе из асилума по прошествии столетий. Думается, о том неопровержимо свидетельствуют наши с адептом Рандольфо практические эксперименты, позднее подкрепленные проницательными историческими изысканиями адепта Микеле.
   Крайним пределом для очень многих апостатов-язычников предстает последняя четверть XVI века от Рождества Христова, когда предыдущие три столетия они массировано попытались воздействовать на секуляров, устроив гуманистическое псевдо-Возрождение. В новое время мы сталкиваемся в основном с безумцами или полуразумными тварями, не способными войти в реалии нового для них пространства-времени.
   Ряд разумных исключений подтверждают наши выводы о темпоральном безумии. В том числе и тот апостат-язычник, который скрылся от вас, от рыцаря Рандольфо и недавно наследил в Генуе. Но и он теряет потенциальность, силы и знания по сравнению с теми, какими он владел, появляясь то в XIX, то в XX веке.
   Прошлое остается прошедшим, брат Фил, если оно не имеет потенциала развития и не способно эволюционировать, постоянно адаптируясь к изменяющимся требованиям интеллектуального прогресса. Пережившим свою эпоху реликтам, анахронизмам не дано социализироваться и в целом выжить в будущем для них времени, если того не гарантирует сверхрациональная предопределенность.
   Множество прославленных секулярных философов и литераторов прошлого, предположим, врасплох перенесенных в сегодняшнее настоящее, попросту сошли бы с ума, будучи не в силах освоить вековые массивы информации, безусловно необходимые им для того, чтобы подтвердить свой когда-то высокий интеллектуальный и социальный статус. Очень многие именитые личности из XVIII века, с кем я тогда общался, в нашем третьем тысячелетии сгодились бы лишь в мусорщики или ночные портье.
   Кого, скажите мне, пожалуйста, сегодня заинтересовал бы вульгарный и суеверный натурализм мосье Вольтера, измыслившего, будто сознание человека априори зависит от его телосложения? Кому сейчас необходимо предубежденное суеверие мосье Дидро, утверждавшего о некоем самодвижении материи, которое якобы опровергает бытие Божие?
   -- Не могу не согласиться с вами, брат Патрик. Хотя бы потому, что неубедительный перенос расхожих и популярных знаменитостей из прошлого в настоящее или в будущее есть излюбленный литературный прием бездарных скоропортящихся борзописцев. Сами обреченные на скорое забвение они стремятся примазаться к былой, часто незаслуженной славе и случайной исторической репутации.
   -- Позволительно скаламбурить, ежели по причинам публичности и гласности Моське следует не лаять на слона, а нахваливать его. Вдруг пустит покататься на спине? Тогда и ее все приметят, -- сыронизировал по-русски мистер Суончер и вернулся к английскому языку.
   -- Мне представляется, брат Фил, исторические модальные ограничения для нас с вами в действительности преодолимы. Практически мы можем воспользоваться опытом великих предшественников, в закодированном виде хранящимся в нашем геноме харизматиков старшего поколения. И в то же время теоретически мы в состоянии рассчитывать на сотрудничество с потомками.
   Хотелось бы верить: брат Рандольфо когда-нибудь сумеет поделиться с нами важной информацией о том, как прошлое становится будущим без какого-либо ущерба для разума и рассудка в соотношении сверхрационального и рационального...
   -- Позвольте предположить, этим же соотношением объясняется ваша аскетическая пропедевтика к практическому обучению мисс Мэри эйдетическому контакту?
   -- Ваша проницательность меня не удивляет, брат Фил. Наш с вами тысячелетний харизматический возраст не может не сказываться во плоти.
   Я в самом деле намерен использовать достопочтенную соматическую методологию античных языческих харизматиков, которая основывается, -- вы это знаете не хуже меня, -- на совместных эротических сопереживаниях мужчины и женщины в единстве плоти и духа.
   Вы ведь в аналогичной методике некогда провели эмпатический корпоральный импринтинг вашей будущей супруги, не так ли, коллега?
   По многим интеллектуальным и психофизиологическим параметрам миссис Нэнси я изучил его результат и остался пребывать в восхищении. Импринтинг вами сделан на изумление точно и прочно. У нее любовь духа преодолевает зов плоти, невзирая на гормональные турбулентности ее женского организма.
   Без вас, рыцарь-зелот Филипп, ваша любящая женщина не могла бы развивать и превышать уровень владения преподанными ей дарованиями. Нэнси всецело, душой и телом полагается на ваше рыцарское совершенство, сэр.
   И мне бы хотелось, чтобы и мисс Мэри следовала ее достойному подражания примеру. Увы, ее строптивый характер, умственная гордыня, циничные медицинские ругательства...
   -- Пожалуй, сэр Патрик, вам стоит начать обучение мисс Мэри владению полнодуплексной эйдетикой, едва ли откладывая его на завтра. Не так ли? -- вопросительно вмешался Филипп в рассуждения собеседника. -- На мой взгляд, она уже достойна классического вознаграждения за любовь и долготерпение.
   -- Вы так думаете? Столь краткого срока послушания достаточно?
   -- Уверен...
   В тот день возвращение из американского воскресенья в белоросский понедельник Филипп Ирнеев постарался отложить на как можно более поздние сроки. Предположительно, куда-нибудь на вторник.
   "Да пошли они там в коромысло дьявольское! Террористы, политиканы, маги, колдуны... Загуляем и прогуляем все понедельники на свете".
   -- ...Ой, Фил, я с тобой, словно в убежище, ты во мне, а я в тебе...
   Давай еще разик с мысленной привязкой на мою комнату-асилум, ну, как тогда, прошлым летом, а потом, помнишь, зимой у камина, на той шкуре белого медведя...
  
   --2--
  
   Ничем не примечательную первую половину вторника Филипп Ирнеев завершил деловым семейным ланчем с госпожой Раймондой Рульниковым и двумя академическими часами занятий с ее сыном Ваней.
   "Детям -- педагогика, а взрослым -- наставление и устроение на пути истинные и педагогические".
   -- ...Нет проблем, Джонни. Твое музыкальное образование, не успев начаться, с настоящего времени ограничится уроками бальных танцев. Поверь мне, уж этот артистизм тебе когда-нибудь сгодится не меньше боевых искусств сэнсэя Тендо.
   Вам это ясно, прайвит Джон?
   -- Йес, сэр!
   "Во! Спасибо Фил Олегычу, а пианино пускай отец в детский сад подарит..."
  
   В "Триконе-В" Филипп Ирнеев появился в точно намеченное время в прекрасном настроении. Никем не замеченный он взбежал по лестнице на шестой этаж, в приемной незримо прошел мимо долговязой Ксюши, мечтательно уставившейся в потолок, и без стука, без звука притворил за собой дверь в кабинет госпожи исполнительного директора Вероники Триконич.
   -- Ника! Я наконец понял, на что похожа твоя Ксюша Сиськи-на-Каблуках. Она -- спиннинг катушкой вверх.
   -- Опаньки! Мистер Фил Ирнив радуется жизни с американским оптимизмом. С молодой женой до потери пульса миловался, многажды любился, сходился... Небось, и Маньку с Патриком окрутил?
   -- Йес, мэм!
   -- Но для радости такой от медосмотра и внутримышечных инъекций я тебя не освобождаю, милок. Спускай-ка портки там за ширмочкой, и ко мне с голым передом и задом...
   "Господи, благослови докторов и всю кротость их..."
   Убедившись накоротке, сколь идеален порядок в подопечном организме, немилосердно нашпиговав его в обе ягодицы необходимыми препаратами, доктор Триконич принялась за массаж пациента и приступила к другому волнующему ее вопросу:
   -- Братец Фил, удумал, чего с Анфискиной задницей делать будешь?
   -- Есть варианты, Ника. От паллиативных до радикальных. Сольешь мне по сети последнюю психофизиологию барышни-стажера. И мы с доктором Суончером поразмыслим, посудачим насчет ее полудюжины прельстительных двойных округлостей под длинным платьем, сзади и спереди.
   -- Вот они какие, рыцари и джентльмены! Сплошь развратники и совратители невинных девиц. Ясен перец, в интересах орденского служения.
   Между прочим, Анфиска-то от тебя в безумном восторге, вот-вот понесет в истерической беременности.
   -- Не верю!
   -- Правильно делаешь. Хотя обаял ты ее, милок, по самые бабские придатки. Ровно наколдовал, зачаровал, приворожил нечестиво. Вагиной девка, конечно, не хлюпает, чай, свой мужчинка имеется. Но симпатией и доверием к тебе она преисполнилась по шейку матки.
   -- Посмотрим...
   Предвижу, дельце у тебя есть, ускользнувшее от недреманного ока барышни-неофита Анфисы.
   -- Так точно, рыцарь. Пал Семеныч Булавин советует действовать пошустрее. Дело довольно неясное, нетипичное, чреватое секулярными чреватостями, как ты говоришь.
   Сказка такова: жили-были ничем не примечательные торговцы дурью Злата и Георгий Жмень. Торговлишка на Корчах у них была мелкая, плюс наркоприворот и отвод глаз ментам по мелочи.
   Потом как вдруг ни с того ни с сего стали подниматься. Кое-каких других наркодилеров под себя подгребли, парочку крутых ведьмаков в охрану наняли.
   Ромалэ в законе и в понятиях забеспокоились. Дурака иеромонаха Евстафия призвали. Тот окропил ворота святой водичкой и дальше не пошел. И никому об этом, говнюк, ни гугу, потому как дюже в штаны со страху себе наклал, эх полным-полно в подгузничке. Последние яйца я ему когда-нибудь оторву, они монаху без надобности.
   Потом сморчки о наших Жменях пронюхали. Крест собирались зажечь, но перетрухнули: молчок, рот на крючок. Позавчера один грибочек раскололся, втемную обработанный в плановом порядке моим секуляром-конфидентом. После субалтерн Вадик того сморчка компетентно тряхнул.
   -- А, шкаф бронированный, два на полтора, из новеньких?
   -- Ну да, он самый. Костик его школит, началит и до ума доводит.
   Так вот, в "Смерке" думают, будто бы колдуны Злата и Жора на той хазе в подвальном помещении каждую ночь подпитываются чужими наркогрезами. Мол, энергетический вампиризм, в ихних дурацких понятиях. По их данным несколько торчков пропали без вести.
   Послала я наружку прощупать оную цыганскую малину. Ребятишки поработали, как положено. И не хрена рационального они мне от Златы и Георгия Жменей не предоставили в цифре. Ни видео, ни зрака, ни мрака инфракрасного... С аналоговой съемкой та же хренотень...
   Призвать для устного доклада ответственного субалтерна, рыцарь?
   -- Не стоит. Полагаю, мы имеем дело с инкубом и суккубом в стадии закукливания, дама-зелот. Людская оболочка -- живой анатомический камуфляж.
   Очевидно, покойные Злата и Георгий Жмень очень опрометчиво увлеклись чернокнижничеством и торговлей наркотическим зельем, выращенным близ аномальных источников земнородного зла.
   Прочие жертвы демонов в состоянии наркотического транса, вероятно, используются ими в обрядовых оргиастических целях. Не исключена цепная реакция магической инициации и порчи.
   Случай нетипичный, кавалерственная дама-зелот Вероника. В паре суккуб с инкубом чрезвычайно редко сосуществуют. Нет-нет, а прецеденты имеются. Скажем, у адепта Микеле, Стамбул, 1936 год, опиумная курильня эфенди Сулеймана...
   Рыцарь-инквизитор приумолк, задумавшись; внезапно глаза его гневно потемнели до фиолетового мерцания. Засим последовала серия отрывистых повелений:
   -- Да сгорит! Et ardet! Без промедления!
   Дама-зелот Вероника!
   Прошу к восьми пополудни разработать общую диспозицию проникновения и захвата охраняемого вражеского периметра. Время "Ч" -- один час пополуночи. Всю органику на месте магического преступления в полный распыл. Сжечь дотла. Соломой на ветру.
   Работаем в четыре ствола, дама-зелот, включая вас и меня. Дам-неофитов Анастасию и Марию я вызову сам и введу в курс дела рыцаря-зелота Павла.
   Сквайру Константину срочно приступить к сбору тотальной информации о поступлении в округ морфиносодержащих веществ растительного происхождения.
   Кавалерственной даме-неофиту Анфисе быть готовой к неоднократному ритуалу распознавания умов.
   Рекогносцировка возлагается на мою ответственность.
   -- Да, рыцарь-зелот Филипп.
  
   На восточной городской окраине Кривянка неподалеку от кольцевой дороги двухэтажный частный дом, обнесенный глухим забором, располагался в удобном изолированном месте для обеспечения аноптической скрытности выдвижения и возможного штурма. Лично осмотревшись на местности, инквизитор не нашел особых непредвиденных трудностей в осуществлении операции "Маковая соломка".
   Предзнание и прогностика рыцаря-зелота Филиппа работают безошибочно в пределах минимальных погрешностей. Личному составу его орденского звена и приданым силам также не положено ошибаться. "Со святыми упокой..."
   Охраняемый периметр группа немедленного вторжения спокойно преодолела с воздуха, десантировавшись с бесшумного летательного аппарата, не подверженного обнаружению какими-либо техническими средствами. Осуществив скрытное проникновение через слуховое окно чердачного помещения, пять "сумеречных ангелов" по одному в звуконепроницаемой тишине спустились из люка на лестницу, соединяющую этажи и полуподвальное пространство.
   На втором этаже они никого не обнаружили, а на первом ими были незамедлительно устранены два объекта женского пола, один мужского. Две цыганки-ведуньи и ведьмак славянской наружности, получив парализующие заряды, после того развоплощены ритуальными клинками Саравак и Матарон. От всех троих осталась лишь мелкодисперсная пыль, тончайшим слоем осевшая на мебели и на полу.
   С этого момента пришло время полной боевой теургии, предназначенной для ликвидации демонского наркопритона. Так как пятерым ведьмакам во внешней охране, что и следовало предполагать, хозяева строго-настрого приказали никогда не обращать внимания на происходящее в доме. Демоны же в той псевдочеловеческой метаморфе, какую они избрали, не могут ощутить чего-либо сверхрационального. Тем более, во время обрядовой наркотической оргии.
   Тем не менее дама-зелот Вероника держала под прицелом вход в полуподвальное помещение, когда рыцарь-зелот Филипп и рыцарь-адепт Патрик зорко всмотрелись в дам-неофитов Марию и Анастасию, вставших перед ними навытяжку в ожидании дополнительных инструкций.
   Инициативу и командование контактной группой Филипп уступил Патрику. Все-таки прецептору лучше знать, что хорошо и что плохо для его подопечных в учебно-тренировочной операции "Маковая соломка", осуществляемой в реальных условиях против заведомо серьезного противника.
   -- Леди Мэри и леди Нэнси, ваша непосредственная цель -- демон мужского обличья инкуб, -- счел нужным повторить приказ прецептор Патрик. -- Развоплощение начнете с поражения согласованными выстрелами паховой области цели. И далее по часовой стрелке, двигаясь вверх, поражаете корпус в аккумулированном теургическом ритуале "катящееся солнце".
   Два завершающих свастику выстрела в голову объекта произведет дама-неофит Мэри и ее личное кавалерственное оружие Сэмьюэл. Миссис Нэнси и ее личное кавалерственное оружие Вальтер Вальс на подстраховке окончательных ударов развоплощения демона.
   Прошу дам-неофитов активировать по максимуму ментальную и физическую защиту.
   Работаем по плану скоординированных действий, леди и джентльмены. Во имя Пресвятой Троицы и Орденского Предопределения...
   Развоплощение демоницы-суккуба рыцарь Филипп оставил только для себя и своего личного оружия Филомат. Дама-зелот Вероника и ее Дрельмастер должны лишь подстраховывать рыцаря-инквизитора.
   Рыцарь-адепт Патрик по диспозиции держится в тыловом охранении работающих по двум целям комбатантов-теургов. Его основная задача -- не допустить каких-либо случайных помех во время проведения ритуала развоплощения демонов, замаскированных под секуляров.
   "...Господи, благослови!"
   Со намеченным суккубом рыцарь Филипп, благословясь, справился в классической технике орденского чистильщика. На все про все ему потребовались восемь стандартных теургических зарядов.
   Прежде по ростовой цели два выстрела справа, дробящих тазовые кости. Вслед в поворачивающуюся фигуру выстрелы вверх, придавая ей вращательное движение, в перекрёст пуская "катящееся солнце" по корпусу. И в завершение едва ли не в упор последовали два неотвратимых выстрела в глазницы, превратившие грудастую цыганку-демоницу в кучку серого праха на цветастом коврике.
   Настя и Мария сплоховали, не рискнули приблизиться, улучшив огневую позицию. Согласованного шокового поражения паховой области демона у них не получилось.
   Их цель не только оказалась сидящей. Ее вдобавок закрыл ни синь-пороха не соображавший наркоман, неожиданно вскочивший на ноги. Пока они изрешетили и смели живой заслон, инкуб сумел сбросить анатомическую маскировку и метаморфироваться.
   Человеческие покровы посыпались в клочья, когда трехметровый рептилиеподобный демон облекся в желто-коричневую чешуйчатую броню и на четвереньках, мотая зубастой пастью, полез вперед.
   Рыцарь Филипп закончил именно к тому моменту собственную работу, чтобы восхититься непревзойденным мастерством и сдержанной яростью несокрушимого адепта.
   Одним неуловимым броском рыцарь Патрик сблизился с демоном на расстояние удара. Несколько проблесков огненного меча-бастарда, разлетевшиеся по сторонам конечности рептилии, фонтаны зеленоватой крови, и адепт блестяще завершает ритуал отсечением крокодильей башки демона. B ту же секунду вспышкой слепящего света превращая инкуба в легкое облачко сумрачного праха.
   После настало время утоления безудержного гнева адепта. Все и вся, на ком имелись печать демонов или родимые пятна земнородной порчи, подверглись непреложному крещеному развоплощению. Неумолимо и беспощадно, рассекая крест на крест нечестивую плоть.
   Впервые увидевшие адепта за работой обомлевшие Настя и Мария смотрели на рыцаря Патрика удивленно, восхищенно, с кое-какой опаской до тех пор, покуда не услыхали от дамы-зелота Вероники:
   -- Чё вылупились? Пошли отсюда, лахудры!.. Учат их, учат, что в лобок, что по лбу. Ни вошло, ни вышло на полфрикции...
   -- Леди Ника! Я бы попросил вас быть кроткой и милосердной девочкой. И оставьте, пожалуйста, ваш солдатский жаргон, вы не на ферме, -- одернул прецептор Патрик даму-зелота Веронику.
   -- Простите, сэр рыцарь. Случайно вырвалось, сэр, -- враз спохватилась и почтительно склонила голову Вероника.
   "Слава Тебе, Господи, у Насти хватило ума не показать Нике язык. Грэнди Патрик, сэр, и ей бы ввалил сгоряча..."
  
   Спустя полчаса где-то у кольцевой дороги уродливый двухэтажный дом под шатровой сундучной крышей разом вспыхнул снизу доверху. Единовременно полыхнуло термитным пламенем в полуподвале и во всех окнах.
   Пламя сделало могучий выдох, приподняв кровлю. Выдавило наружу оконные стекла, настежь распахнуло двери. Вырвавшийся на свободу очистительный огонь набросился на постройки во дворе, охватил ворота, часть изгороди; загорелись деревья в приусадебном саду...
   Прибывшим через 15--20 минут пожарным довелось заливать водой и пеной очень незначительные остатки дощатого забора, надворных строений из рифленого железа и деревянного дома, выгоревшего до обугленного фундамента. А от кольцевой еще долго виднелось зарево сверхъестественного пожара, хотя вроде бы на Корчах больше ничего не горело.
   "Et ardet. И сгорит. Дотла. Так было, и так будет. Изыди, Сатана, инда в дурмане героиновом..."
  
   --3--
  
   Рыцарь Филипп отложил в сторону планшетный компьютер и прошелся по комнате, собираясь с мыслями. В ипостаси инквизитора он пробыл недолго, зафиксировав в рабочих файлах итоги операции "Маковая соломка".
   "Не за горами Страстная неделя. Нечисть и погань на время поутихнут. А после Пасхи пойдет плясать губерния и бесчинство самопальных волхователей-язычников.
   Чтоб их, выползков Перуновых! Лезут будто тебе поганки из-под земли. Весенний грибной дождичек им, из рака ноги... Опять же Вальпургиева ночь у летателей, майский шест в утреннем тумане у ходоков по водам...
   Патрик -- молодец. Специально двум нашим фефелам показал, как ножичком следует орудовать. С фланга он мог бы того ублюдка-торчка смести одним выстрелом...
   С ляпсусами Анфисы Столешниковой обещал разобраться. Просил по-русски завтра ее ему представить. Надо полагать, скаламбурил насчет тела к осмотру и досмотру.
   Миссию Анфисы в обязательном порядке продлить, и потом ввести девочку в личный состав орденского звена. Пал Семенычу нельзя не помочь...
   Что-то будет у них на двоих вскорости..."
   От неспешных раздумий рыцаря Филиппа отвлек срочный вызов с кодом орденского приоритета.
   "Ага, мадмуазель Вера Нич просит войти с ней в онлайн".
   Филипп вернулся на диван, активировал ольфатический сканер-идентификатор, набрал текущий многозначный пароль.
   -- Привет! У тебя, что ли, инкуб суккуба снасильничал и растлил?
   -- Чего нет, того нет, братец Фил. Но у нас с Булавиным, наконец, дошли руки разобраться с обновленным списком потенциальных рекрутов.
   Сам понимаешь, по знакомству я сначала ухватилась за Софью Абрамовну Жинович, как, мол, и куда эта девонька годится для дарований.
   Я с нее сразу взяла биологическую пробу. Все некогда было заняться, сам понимаешь, по шейку матки... Так вот...
   -- Дама-зелот Вероника! Соизвольте ближе к делу!
   -- Да, рыцарь. Прошу подтверждения прерогатив внутренней инквизиции, коадъютор!
   -- Протокольно подтверждаю.
   Вероника сверилась с цифровой визой инквизитора над протоколом, появившимся на ее экране, и приступила к докладу:
   -- Подвергнутые изучению генетические данные секуляра Софьи Жинович в целом соответствуют геному дамы-неофита Франчески Ковиваче, предположительно, погибшей в феврале месяце сего года в Генуе...
   Ошибка исключена, рыцарь-инквизитор Филипп. Подтверждаю протокольно.
   Изученные биологические образцы однозначно подверглись изощренному ритуалу сокрытия и камуфляжа, осуществленному на уровне рыцаря-адепта. Фенотип Софьи Жинович скопирован и материализован в пределах владения дарованиями неофита шестого круга посвящения. Использовано целиком заклятие "оборотень-фамильяр" в мистерии апостатов-евгеников, в чем у меня нет каких-либо сомнений.
   -- Благодарю вас, дама-зелот. Я свяжусь с вами позднее, чтобы сообщить, какие действия вам должно предпринять в данной ситуации.
   -- Да, рыцарь.
   Организационные выводы инквизитора последовали незамедлительно и безотлагательно:
   "Дама-зелот Вероника освобождается от подозрений в порочащих связях с архонтами-апостатами ввиду неизреченного прорицания рыцаря-адепта Микеле и чистосердечного сотрудничества с внутренней инквизицией ордена Рыцарей Благодати Господней.
   Дама-неофит Франческа подпадает под экзекутивную юрисдикцию инквизитора-коадьютора благочинного округа сего.
   Во имя вящей славы Господней. Аминь".
   Когда рыцарь Филипп вошел в онлайновый почтовый ящик в орденской сети, он уже озабоченно представлял в предзнании, какое послание его там ожидает.
   Письмо из Рима пришло от рыцаря Микеле. В нем черным шрифтом по белому экрану значилось:
   -- Дорогой сэр!
   После гибели Франчески Ковиваче я продолжаю отслеживать ее почтовый трафик в секулярной глобальной сети. Вчера на один из адресов ее электронной почты пришло анонимное текстовое послание. Физическое месторасположение отправления -- компьютерный клуб в Москве. Думается, использован дедукционный билатеральный шифр на русском языке в тексте: "Содомит Джованни Сквирелли какого-либо отношения к Обществу Иисуса не имеет".
   Возможно, брат Фил, именно вышеизложенный текст поможет нашему совместному поиску ренегата Абдала Тимитара.
   Ответ рыцаря Филиппа рыцарю Микеле был краток и не лишен горького сарказма:
   -- Дорогой сэр!
   Проверьте поименно список потенциальных рекрутов Западно-Европейской конгрегации. Если вы еще этого не сделали...
   "...Вот тебе, дедушка, и яички ко Христову дню, носи, дорогой, на здоровье!..
   Бывает, на всякого мудреца довольно болта с обратной резьбой. Яко изрекоши Пал Семеныч, нежданный конфуз, камуфлет и афронт вылезли боком. И мне, олуху царя небесного, дерьма полная запазуха и сущемудрому экселенцу Микеле по самые шулята...
   М-да... Потерянную в темноте монетку действительно следовало бы искать под ярким уличным фонарем. Оказалось-то, подальше утратишь -- поближе найдешь. Предвосхищение вяще предзнания.
   Что ж, будем купировать пренеприятную орденскую ситуацию, милостивые государи и государыни..."
   Педантичный инквизитор вернулся к рабочим файлам и прежде всего внес дополнение:
   "Сквайр Константин пятого круга посвящения освобождается от подозрений в нелояльности ордену Рыцарей Благодати Господней..."
  
   На сей раз сквайру Константину спустили сверху минимум сведений о предстоящей операции, не имеющей кодового наименования. Он всего лишь ситуативно обеспечивает силовое прикрытие втемную по аноптической методике "заочные истины". И далее действует в одиночку, сообразно четкому плану купирования секулярной ситуации, доведенному до него дамой-зелотом Вероникой.
   Арматор Вероника ничего напрямую о целях и задачах операции ему не сообщила, но малое предзнание и огромное чувство самосохранения указали хитромудрому сквайру: дела внутренней орденской инквизиции вершатся под грифом "строго секретно, ограниченный круг лиц".
   И не дай Бог кому-нибудь из этого круга сделать что-то не так. Легче сразу застрелиться, чем в ужасе дожидаться того, что с тобой сделают инквизиторы-дознаватели, походя превратив в живой мешок с костями в кошмарном ритуале распознавания умов и злых умыслов...
   Темной ночью Кастусь Полупанич как примерз за рулем серо-зеленой мышастой "мазды", стекла которой перехватывают и оптически локализуют инфракрасное излучение. Вокруг него, обложив квартал панельных пятиэтажек, в скрытном боевом охранении находится взвод профессионалов-спецназовцев, не задающих докучных вопросов.
   Сейчас они -- профи без гражданства и национальной принадлежности. Им без разницы, кто их снабжает замечательным сверхсовременным оружием, сверхвысокими боевыми технологиями, запредельно и непомерно платит за пустяковую по сути работу. Частная ли это фирма или государственная служба, не важно, своя она или иностранная, из ближнего или дальнего зарубежья -- критериального значения не имеет. "В реальном военном деле всем безразлично: быть на страже или на стреме", -- констатировал благорассудительный сквайр.
   В назначенное время настороженный в ритуале боевой артефакт "зрак соглядатая", используемый сквайром, выявил у торца соседней пятиэтажки первого "сумеречного ангела". Как бы разорванные клочья тумана быстро и легко скользят над землей.
   В обычную оптику и невооруженным глазом на экспериментальную маскировочную плащ-накидку СУА--10 таращиться не рекомендуется, -- учил новичков старый седовласый полковник Полупанич. Можно заработать страшную резь в глазах с последующим ослаблением зрения на несколько суток.
   По прошествии четверти часа от появления первого "сумеречного ангела" в квартире на пятом этаже зажегся свет, и у подъезда появились вторая и третья неизвестные фигуры в таких же плащ-накидках.
   Такого беспредельного ужаса сквайр Константин никогда в жизни не испытывал. Хорошо еще, что сверхъестественная паника через пару секунд отпустила. Не то пулей вылетел из машины и побежал, полетел бы кувырком, пополз, залез куда-нибудь. Лишь бы подальше от неотвратимой смерти.
   Ярость адепта! -- слыхать о ней сквайр слыхал. Но лучше бы ее не испытывать на собственной шкуре, -- рассудил он, глядя, как окна кухни и комнаты озарились невидимыми секулярам радужными сполохами высшей орденской защиты...
   По истечении двух с половиной часов, задолго до зимнего восхода солнца из подъезда выскользнули три "сумеречных ангела" и растушевались в непроглядной ночной тьме. А сквайр Константин, не терявший все это время бдительности, в соответствии с планом, поднялся в однокомнатную квартиру на последнем этаже. В том, что там круто поработали три орденских адепта, осмотрительный сквайр непоколебимо уверен. "Обычная мокруха у адептов не катит".
   Обезвоженные и расчлененные фрагменты мужского и женского тел, предоставленные ему рыцарями-адептами, его в целом удовлетворили. Хотя он кое-что и добавил из биологических материалов к мощам на ковре, как ему было предписано кавалерственной дамой-зелотом Вероникой.
   Затем Кастусь Полупанич приступил к непосредственной деятельности, оставленной по традиции ордена на усмотрение высококлассных профессионалов его ранга. Прерогативы титулованного сквайра пятого круга посвящения нечасто и далеко не всем позволено преступать.
   Сквайр методично осмотрелся в квартире и еще раз прикинул, где и как ему установить противотанковую кумулятивную мину снизу и каким зарядом подкрепить ее сверху. Поставленную задачу обрушить потолочные перекрытия, стропила и кровлю, особо не повредив стен соседних квартир, устроить возгорание -- требовалось выполнить любой ценой.
   Огрехи и небрежности в работе, приравненные к утрате лояльности ордену, адепты никому не прощают. Останки двух тел на ковре способны в этом убедить кого угодно.
   Помимо биологических, горючих и взрывчатых веществ сквайр Константин оставил в квартире на пятом этаже защищенный модуль флэш-памяти с незамысловато зашифрованными сведениями, уличающими итальянского подданного Джованни Сквирелли в связях с международными нелегальными торговцами оружием. Но о последнем обстоятельстве сквайру знать не полагалось.
   Сквайр Константин дал отбой группе боевого прикрытия, убедился, что орденская задача выполнена оптимальным образом, дождался приезда пожарных и спасателей. И уехал никем не замеченный, не потревоженный, в отменном расположении духа.
   Кастусь Полупанич прекрасно знает, куда он сейчас скрытно проникнет. Потому что сегодня у точеной, как унитарный патрон, фотомодельной красотки Ксюши Сиськи-на-Каблуках отгул до обеда. Он ей-то и скажет о вчерашнем распоряжении госпожи Триконич:
   -- ...Костик, сделаешь дело -- трахайся смело.
   Мы с тобой, мой мальчик, из глубокой сраки вылезли. Все в говнех, ан в животе и счастии, Богородица-дево, радуйся...
   К образному славянскому языку непосредственной начальницы сквайр привык и скрытого смысла в нем не искал. Потому как опасно, боязно и не положено. Сквайр Константин твердо знает свое место в иерархии всемогущего тайного ордена.
   "Знамо дело..."
   Через два дня титулованный сквайр Константин получил команду от кавалерственной дамы Вероники захоронить полутруп умиротворенного геомансера:
   -- Со святыми его упокой, Костик.
   Она оставила в его компетенции прекратить сердобольно телесную жизнь бывшего колдуна или же как есть сунуть в деревянный бушлатик иссохшую до пергаментного состояния парализованную полупустую оболочку с переломанными костями и глазами, слабо реагирующими на свет.
   Сквайр благомысленно рассудил: марать руки не стоит, и так обезвреженный и обезвоженный геомант-гадатель не жилец. И потому он заживо закинул голые мощи под могильную плиту в пустой гроб Якова Самусевича на дальнем, но престижном городском кладбище.
   Этот тайник сквайр Константин оборудовал по личному распоряжению рыцаря-инквизитора Филиппа в конце декабря прошлого года. Оказывается, в самом деле могилку готовил. Не тому, так другому в непогрешимом предвидении неизбежного.
   "Схоронили -- не позабыли..."
  
   Родителям Софьи Жинович урны с прахом дочери и ее жениха Джованни Сквирелли компетентные органы выдали спустя полтора месяца после описанных выше событий. С письменного согласия матери покойного синьоры Патричии Гвельфи прах ее сына похоронили побок с белоросской невестой.
   На похороны из Италии приезжал синьор Микеле Гвельфи -- родной дед Джованни. Сухонький седенький старичок ни слова не говорил по-русски и молча плакал на кладбище, беззвучно сотрясаясь от рыданий, пока его не увели и не усадили в машину.
  
   --4--
  
   -- ...К нашему брату Микеле нельзя не преисполниться сочувствия, брат Фил. Упаси вас Боже когда-нибудь терять подопечных неофитов и учеников не в доблестной схватке во имя вящей славы Господней, а по обстоятельствам бездуховной скверны и греховного пренебрежения орденским долгом.
   Утешать его нам без нужды. Бесчестия здесь нет, и позор не велик, ежели о нем знаем лишь мы с вами. Невзирая на то, рыцарь Микеле никогда не простит себе собственного мягкосердечия. Ибо греховно и преступно частное милосердие, послужившее причиной гибели сотен и тысяч безвинных людей.
   -- Былое -- не предержащее, брат Патрик. Но брат Микеле был, есть и пребудет славным рыцарем. Тому свидетели я и дама-неофит Анфиса, осуществлявшая дознание.
   Как вы ее находите, док? -- перешел на английский язык Филипп. -- Более всего меня интересует возможность полноценной транспозиции харизмы для мисс Энфи.
   -- Позвольте прежде ответить на ваш первый вопрос нетерпеливый мистер Ирнив. Так как я нахожу мисс Энфи прекраснейшим архетипом сарматской девы-воительницы. Соразмерность плеч, тонкой талии и трехмерных чресел, идеально расположенная маленькая крепкая грудь, великолепный разворот скульптурных ягодиц и удлиненных бедер...
   Она из нашего старшего поколения харизматиков, предрасположенных воспринимать в эпигнозисе дарования духовные. Но отнюдь не огульно, тотально и далеко не каждый раз в соотношении сверхрационального и рационального, коллега Фил.
   Мисс Энфи по недомыслию рукоположили в дознаватели-поисковики. Отсюда и проистекают все ее беды.
   Кое-что я могу сделать для нее медикаментозно. Разумеется, если мистер Булав и мистер Ирнив сочтут желательным направить мисс Энфи в мой пансион благородных девиц...
   Заразительно рассмеявшегося Филиппа доктор Патрик поддержал раскатистым хохотом.
   -- Док, выходит, мы думаем одинаковыми словами. Должно быть, для вас не секрет и банки с пивом, хранящиеся в дупле трухлявого дерева?
   -- Вау! У мисс Мэри новый тайничок?
   -- Я вам ничего не говорил, док. Не вздумайте меня выдавать.
   -- Слово джентльмена, сэр Ирнив. Будьте покойны. Я буду нем как могила. А пара глотков алкогольного пива ничуть не повредят мисс Мэри и моим арматорским трудам.
   Все же вернемся к мисс Энфи. В чем ваш профит, коллега?
   -- Мисс Энтея Столешникофф духом, не плотью есть инквизитор и экзорцист от Бога.
   -- Желаете, мой добрый сэр, поломать орденское социальное табу, словно закоренелый техногностик? Женщин-инквизиторов в ордене не бывало вот уже 350 лет со времен старухи Джудит, дамы-зелота из Йоркшира.
   Хотя кое-кто несомненно присвоит мне ваш грех ниспровергателя глупейших обычаев и неписаных установлений. Потому как без моего участия и ассистирования в качестве носителя дарования инквизитора-дознавателя конечный успех транспозиции окажется под большим сомнением.
   Альтернативы вам, безусловно, известны, коллега. Но лучше я вам их изложу заново в ментальном контакте, чтобы вы могли поразмыслить на досуге об эвентуальных превратностях, сами прикинули бы степень рискованности возможных вариаций.
   Немудрящую хиротонию после исповеди и ритуала очищения мы отвергнем с порога. Даме-неофиту Энтее не в чем каяться и уповать на милостивое разрешение от пресловутой женской греховности. Успех транспозиции более чем сомнителен.
   Остаются три альтернативы транспозиции харизмы столь серьезной и основополагающей орденской спецификации.
   Пойдем сначала из глубины веков. Филогенетически я имею в виду ритуальное соитие Архонтов Харизмы из "Мистерий Эпигнозиса" и производные ритуалы, к XI веку оказавшиеся под неписаным запретом. Здесь вам и ей с огромным трудом придется преодолевать собственные моральные ограничения, что не может не вызвать психосоматических негативных последствий.
   Подчеркну, ритуал плотского и духовного коитуса прост, надежен до 95 процентов в наших обстоятельствах и физиологически безопасен для вас обоих.
   Второй вариант транспозиции в состоянии вашей, рыцарь Филипп, клинической смерти способен перегрузить реципиента сверхдозой, как это уже было, когда рыцарь Пол, харизматик среднего поколения, преподавал мисс Энфи дарование целительства. На фифти-фифти мы ее теряем при повторении пройденного.
   Третий жесткий и суровый опцион включает клиническую смерть дамы-неофита Энтеи через ваш и ее динамис сердца. Но ритуальную смерть от вашей, рыцарь Филипп, руки она должна принять по доброй воле в полном сознании. Во всей глубине и полноте ее разумной души.
   Прошу иметь в виду: составная успешность транспозиции, по моим прикидкам, не превышает 75 процентов. Дама-неофит Энтея также должна быть поставлена в известность, что у нее три шанса из четырех стать инквизитором. И один шанс из четырех согласиться на добровольную гибель...
  
   Дама-неофит Анфиса осознанно и добровольно предпочла за благо избрать третий вариант обретения новых Даров Духа Святого во всей полноте и глубине разумной души своей.
   Рыцарь-зелот Павел и рыцарь-зелот Филипп ее не отговаривали и не разубеждали. Духовному предназначению не препятствуют, его усердно стараются понять. И в покорности согласно способствовать соблюдению святых молений ближних своих о чаше неминуемой.
   До проведения ритуала, судьбоносного для неофита, рыцарю-зелоту Филиппу в роли главного исполнителя надлежало определиться в единстве времени и места предстоящего сакрального действа. Потому рыцарь-адепт Патрик пригласил его осмотреть арматорскую лабораторию на особом третьем нижнем уровне.
   -- С тех пор как погибла мадмуазель Жюли, я там работаю нечасто и всегда один, -- объяснил он Филиппу, когда идентифицировал себя и гостя в кабинке потайного лифта. -- Три против одного -- мисс Энфи в душевной полноте и глубине возместит мне трагическую утрату моей милой девочки...
   Быть может, барышне Анфисе суждено оживить своим присутствием эти эрмитаж и кенотаф, прибежище пустынника и затворника. Мы на месте, милостивый государь мой.
   Ни смущение, ни ирония в словах рыцаря Патрика не прозвучали. В последней фразе, произнесенной по-русски, не было ничего, кроме горькой давней печали о былом и безвозвратно ушедшем.
   В этом Филипп с ходу убедился, едва его взгляд встретил посреди лабораторного зала статую обнаженного Орфея, держащего золотую лиру, и львицу-сфинкса, прильнувшую к его коленям.
   "Оба-на! Почти один в один походит на арматорские владения Ники. Да и сама она здесь творчески присутствует в мраморе, где исполнение превыше материи.
   Орфея я уже лицезрел ее глазами, скажем, несколько иным, а сфинкса она тогда совсем исключила из эйдетического ряда".
   Филипп подошел поближе, чтобы присмотреться к скульптурной группе с другого ракурса, приглядеться к изумительно выразительным чертам Жюли, оценить изящество девичьей груди сфинкса.
   -- Сэр Патрик, если не ошибаюсь, я вижу цельномраморного Орфея работы мадмуазель Веры Нич? Но о сфинксе она мне не говорила и всю композицию в эйдетике не показывала.
   -- Леди Ника изваяла портретный образ Жюли безусловно позднее, присовокупив к прежнему одиночному художественному произведению. В мою бытность ее прецептором она время от времени возвращалась к своему увлечению изобразительной скульптурой и арт-графикой.
   Признаться, первоначальный творческий порыв мадмуазель Веры Нич доставил мне чудовищные хлопоты. С большим трудом удалось убедить нашу талантливую ваятельницу уменьшить Орфею гениталии до реальных размеров прототипа. Пришлось долгими часами неподвижно позировать а-натюрель, пока леди Ника строптиво добивалась фотографической точности в отображении моих бицепсов, трицепсов, брюшных мышц и первичных половых признаков...
   Арматорскую лабораторию доктора Суончера бесстрастный инквизитор Филипп счел оптимальным месторасположением для проведения ритуала, мысленно дополнив символизм изваяний Орфея и сфинкса замершей фигурой сарматской амазонки:
   "...Одесную от древнего пророка-мессии в орфическом единстве разделенных начал..."
  
   В полном безмолвии и в первозданной тьме таинство ритуала воспроизводили, свершали, вершили два инквизитора в белых орденских мантиях, расшитых красными черепами, в низко надвинутых глухих куколях. Им не было нужды смотреть на недвижимую коленопреклоненную обнаженную фигуру по правую руку от беломраморных изваяний.
   Молчание и тьма тянулись не часами, но годами, веками, тысячелетиями и миллиардами изначальных безвременных лет...
   Время не прекратило ход, когда тончайший сапфировый луч неукоснительно нашел цель и остановил трепещущее сердце.
   Необходимые ритуальные минуты рыцари-инквизиторы безучастно выждали до той поры, как скоро голова обращаемой в сакральном таинстве дамы-неофита не склонится на грудь, а тело медленно-медленно не опустится ниц в земном поклоне.
   -- Во тьме и забвении наша сестра мертва, брат? -- нарушил предвечную тишину первый.
   -- Сестра наша не умерла, брат. Она проснется в свете, -- ответствовал второй.
   Произнеся ответную ритуальную фразу, инквизитор приблизился к замершему телу, легко поднял его за плечи, выпрямил и дважды вдохнул в него не жизнь, но таинства дарования духовного.
   Тем временем вокруг фигуры дарителя, укрывшего в объятиях усопшую сестру свою, понемногу стал наливаться ореол предрассветной лиловой синевы, постепенно расширяясь в пространстве прозрачным перламутрово светящимся облаком.
   -- Время ли нашей сестре духовной восстать от изначальной тьмы и смертного забытья, брат?
   -- Это время пришло, брат.
   Дарующий инквизитор отделился, отошел на несколько шагов от окаменевшей фигуры, застывшей подле мраморных статуй, простер вперед рукоять меча. И тот же сапфировый луч, пронзил перламутровый туман, прицельно ударил под левую грудь, воскресил тело, познавшее смерть, возобновил дыхание и трепетный перестук сердца.
   В завершение ритуала инквизитор коснулся острием меча нижней части правой груди посвящаемой дамы-неофита. Тонкая струйка крови из основания греческого равноконечного креста вскоре иссякла, и теургическая консаграция свершилась в озарении двойной изумрудной молнии меченосного Вещего Прознатчика.
   Анфиса пришла в память и чувства, неловко пошатнулась, но Филипп не дал ей упасть. Он бережно взял ее на руки и отнес на арматорскую кушетку. Между тем как Патрик поспешил с тампонами, капельницами, стимуляторами.
   Анфиса блаженно улыбнулась им обоим, глубоко вздохнула, закрыла глаза и мгновенно уснула, будто страшно уставший человек, наконец, добравшийся до постели.
   -- Превосходно, брат Фил!
   Помогите мне с датчиками, коллега. Шестой круг посвящения у мисс Энфи, по-моему, есть. Тем не менее нам следует выяснить, насколько она контролирует дарование инквизитора-дознавателя...
   Признаюсь в собственной слабости, сэр. Я уж было хотел остановить ритуал и приступить к реанимации, когда Энфи не упала на бок, а склонилась перед нами в поклоне. Для картины клинической смерти очень нетипично, Господи, помилуй.
   Легкий ожог под левой грудью я ей уберу. Относительно маленького шрама от резаной физической раны она подумает сама. Быть может, по орденской традиции пожелает оставить метку-стигмат восприемника...
   Не дожидаясь появления окончательных результатов в сводной таблице психофизиологических параметров, прецептор Патрик воскликнул:
   -- Благослови вас Господь, рыцарь Филипп! Самоконтроль и ясновидение у нее воистину превосходны. Харизматические дарования нашей мисс Энфи истинно достойны праведной похвалы.
   Добро пожаловать, леди Энтея, в привилегии кавалерственной дамы-инквизитора!
   Затем рыцарь Патрик вернулся к невозмутимым интонациям британского лорда:
   -- Поскольку мы договорились, сэр Филипп, о харизматическом статусе милой Энфи я позабочусь отныне и присно. Бог даст и во веки веков...
   В то же рассветное апрельское утро благословенное рукоположение в инквизиторы-дьякониссы дама-неофит Анфиса приняла в домовой часовне от рыцаря-адепта Патрика. Орденским причетником был рыцарь-зелот Филипп, сакрально ставший ее прецептором-духовником во имя Отца, Сына и Святого Духа.
   Тысячелетние традиции ордена Рыцарей Благодати Господней возобновляются по мере необходимой веры в Предопределение апостолическое.
   Так было, и так будет.
   Консаграция и хиротония дамы-неофита Анфисы состоялись в Страстной Четверг, согласно обеим пасхалиям, не так уж часто календарно совпадающими в григорианском и юлианском летоисчислениях. Календари календарями, а занятия неофитов по графику. Потому прецептор Патрик, не терпящий прекословия, препроводил всех троих несколько разочарованных и разобиженных дам предаваться физическому самовоспитанию по окончании вовсе не праздничного ланча.
   -- ...Кто-нибудь желает мне возразить, леди?
   Рыцарь Филипп красноречивым молчанием одобрил суровость рыцаря Патрика. Несмотря на умоляющие взгляды дам-неофитов Анастасии и Анфисы, оба остались непоколебимы.
   "Так-то вот... У нашего дедушки Патрикей Еремеича до срока не разговеешься. До Светлого Воскресенья им еще далеко, бедняжкам. Вроде бы, и Страстная Суббота тут за океаном не близко...
   Ярмо верных раб Божьих тягостнее коромысла диавольска. Весомость духа истинного превозмогает тягость плоти тварной... Соблюдай его молитвами святыми.
   Спаси, Господи, достояние Твое купно люди Твоя..."
  
   Декабрь 2011.
  
  
   КНИГА ВТОРАЯ
   СОБЛЮДАЙ МОЛИТВАМИ СВЯТЫМИ
  
   ГЛАВА VIII
   ДВОЙНЫЕ ПАСХАЛИИ В ДВУХ ПОЛУШАРИЯХ
  
   --1--
  
   -- Чуть полдень миновал, и мне она звонит, -- Филипп Ирнеев сразу ответил на простой, хотя и кодированный, вызов Вероники Триконич. -- Слушаю вас, моя любезнейшая Вероника Афанасьевна.
   -- Ты, милок, невежда, у нас уж полночь близится. Мог бы и некоей докторше Вере брякнуть, звякнуть, невежа. Как ни глянь, Анфискина задница и мне не чужая. Он, видите ли, одного лишь Павла Семеновича Булавина порадовал.
   Не сочти за упрек, понимаю и прощаю великодушно. На радости такой примите и мои поздравления, сударь мой Филипп Олегович.
   Но позвольте спросить, барышню-неофитку Анфису Сергеевну вы на мое попечение оставляете или пускай ее американский доктор Суончер отнынь пользует?
   -- По идее еще недельку-другую док Патрик за ней присмотрит, потом же некто арматор Вероника примется обихаживать организм нового члена орденского звена.
   -- Когда это ты успел утрясти, братец Фил?
   -- Всего-навсего предполагаю в рациональной реальности.
   -- В ответ честь имею реально просить пожаловать сеньора и сеньору Бланко-Рейес-и-Альберини к пасхальному воскресному обеду около двух пополудни в моих городских апартаментах. Их благородие барон Руперт Ирлихт-Коринт весьма надеются на ваше милостивое согласие, идальго. Уж не откажите нам в любезности.
   -- Неужель пришла любовь, вновь расцветают помидоры?
   -- Примерно так, братец Фил. Всякой нормальной бабе яички дороги не только на Христов день... А вы, сударь, ей-ей, грубиян и сквернослов.
   -- От кого слышу?..
   Филипп клятвенно заверил собеседницу в том, что он с супругой "всенепременно пожалует за океан" к обеду барона и баронессы Ирлихт-Коринт, и подивился чуткости Вероники, какими бы ни были ее арматорские речи и манеры. Ему-то самому и в голову не приходило устроить для жены пасхальные каникулы. И сама Настя о том его не смеет попросить, как он тотчас же сообразил, дав отбой связи.
   "Старею, наверное, впадаю в хамство стариковское, память слабеет... Болван чванный, мог бы, олух царя небесного, и Нике первым позвонить и девок от физкультуры освободить...
   Помнить надобно: конец апреля, во вторник у Настены тезоименитство, в среду ее день рождения... Кое-какие подарки для нее готовы, но можно и дополнить...
   Страстной Четверг на дворе, милостивый государь. Пасха на носу. Притом в Старом Свете она раньше наступит. Куличами пора бы озаботиться, экологически чистой провизией в Америке запастись, специями, пряностями, творогом, миндалем...
   Неравно свежих дрожжей там на Таракановском рынке или еще где в той Белорашке не найду? Ох мне... Транспорт опять же, средства доставки... Ладненько, будем действовать по плану..."
  
   Выделим с красной строки и пробелом. Ведь к Светлому Воскресенью Христову у нашего главного героя имеется особо специальное отношение. Притом в разных и мало совпадающих ипостасях этого принципиального религиозного празднества для всех верующих и не очень верующих.
   Начнем все излагать, изъяснять в относительном порядке, если не жестко хронологически, то в произвольной хронографии. Вот и Великий пост Филипп Ирнеев издавна стремится блюсти по мере возможности и желательности. Однако же на Пальмовое Воскресенье, то есть на двунадесятый праздник Входа Господня в Иерусалим он никогда не носил в церковь прутики вербы, обломанные ветки прочих кустарников и деревьев, произрастающих в средней полосе.
   "Ибо сие для истово верующих в православии суть полуязыческое непотребство, неуместное потакание материалистическим суевериям. Надо ж такую метонимию выдумать, Вербное воскресенье, скажите на милость! Во где приспособленчество простодырое..."
   Простонародному обычаю красить скорлупу куриных яиц или модернизировано клеить на нее переводные картинки он ни под каким видом не следует. Хотя никого прилюдно и гласно не осуждает, не порицает за подражательное исполнение околоцерковных обрядности, "хоть как-то, пусть им раз в году приближающих слабоверующих к истинной религиозности и к Храму Божьему".
   Никто не сомневается в том, что ни разу в жизни он не таскал святить в церковь торбу-мешок сваренных вкрутую крашеных яиц. "Еще чего, яйца катать! Во где анафема мараната!"
   Филипп также рассматривает как излишнее, чтобы его изготовления ароматную миндальную пасху из фигурной деревянной формы или пышные куличи "ХВ" с изюмом окропили как бы святой водой сомнительного происхождения. "Сие не прибавляет святости и хорошего вкуса пище телесной".
   Тем не менее освященными куличами вкусной монастырской выпечки Филипп не забывал запланировано запастись. "Ибо с молитвой и в благочестии иноческом душевно произведены в монастыре Петропавловском".
   Со всякими малознакомыми встречными-поперечными он публично не христосовался. Но троекратно расцеловать на Пасху немногих особенно ближних считал вполне уместным. "В радости и веселии! Воистину воскресе!"
   Пасхальные церковные службы и крестный ход Филипп Ирнеев и подавно не мог пропустить. Заранее предвкушал благоволение праздничного настроения и вдохновенных религиозных чувств.
   После же утром в Светлое Воскресенье он когда-то давал себе блаженное послабление, отдохновение и не вскакивал с постели спозаранку. "Пасха, она раз в год бывает, уместно и разговеться в праздности, братия и сестры..."
  
   С предпасхальными праздничными пожеланиями брата Фила незамедлительно согласился лорд Патрик, припомнив, как он сам-перст во времена оны подвизался русским сиятельным вельможей, в придворных чинах хаживал. И сей же час предложил Филиппу Олегычу и Настасье Ярославне отправиться сей же день ко всенощной в Нью-Йорк, не позабыв об Анфисе Сергеевне во благости.
   -- ...А мы с Марь Вячеславной, с вашего позволения, тут-ка по соседству помолимся в методистской церковке для светских приличий ради достопочтенного доктора Суончера.
   Ежели вас не затруднит, Филипп Олегыч, то извольте поведать нашим милейшим и благороднейшим воспитанницам об изменении планового распорядка.
   В спортзале тотчас раздался радостный девчоночий визг, писк, едва Филипп притворно серьезным тоном распорядился:
   -- Ну-ка, голозадые, все в душ, быстренько оделись без макияжа и ко мне на инструктаж.
   Взрыв восторга мигом последовал, едва только рыцарь Филипп сообщил дамам-неофитам, какие, собственно, инструкции он имел в виду. Настя тоненько заверещала и в тигрином прыжке бросилась к нему на шею, повисла, болтая ногами. Мария с Анфисой схватились за руки и принялись с дикими вакхическими воплями скакать вокруг них.
   -- Настена, чего это вы так бурно веселитесь?
   -- Ты бы знал, Фил!!! Ведь Патрик запустил новую систему нейрофизиологической обратной связи и стимуляции боевых рефлексов. Во где жесть! Грозился сегодня же нас к ней дистанционно подключить через корсетные пояса, и все такое.
   -- Понятненько.
   Рыцарь Филипп снял с шеи даму-неофита Анастасию, поставил ее на пол, принял рассеянный вид и точь-в-точь с невозмутимыми интонациями лорда Патрика сделал всем замечание:
   -- Не забывайте, пожалуйста, об осанке и достоинстве, юные леди.
   Теперь уже все трое на нем повисли, едва-едва не свалили с ног, но одна за одной спелым урожаем попадали на тартановое покрытие спортзала не в силах удержаться от хохота...
   После повечерия в православном храме Настя с Филиппом проводили Анфису Столешникову к Павлу Семеновичу Булавину, а сами вернулись в Филадельфию. В такси она положила ему голову на плечо и призналась:
   -- Ой, Фил, ты уж меня прости, но мне подчас кажется, наши девочки тебя любят побольше, чем я. Когда ты вчера с нами разминался, потом в зале остался, нам физкультура намного легче давалась.
   Анфиска голую задницу неприлично оттопыривала, чтоб тебе понравится. Манька краем глаза тоже на тебя засматривалась, вся подбоченилась, плечами и стоячими сосками потрясала... Патрик им обеим внушение сделал насчет достоинства и осанки, как только ты ушел с Пал Семенычем в онлайне поговорить.
   -- Ох мне женщины... На Великий пост, особливо на Страстную вроде как плотское воздержание предписано. А вы опять о том же, шуры-муры, строить куры.
   Вот-таки недостаточно вас дедушка Патрикей Еремеич воспитывает, греховодниц...
   -- Нет достаточно. Тут другое, не так ретрибутивно, как у Ники с тобой. Маша с Анфисой тебя от полноты разумной души любят, не от плоти преходящей.
   Все же ты прав, женщинам нужна чувственная мужская любовь, нежная близость... Физиологически... И не только...
   Я знаю и понимаю: Патрик меня, Машу, теперь Анфису обучает, воспитывает в единстве духа и плоти, в нераздельности духовной принадлежности женского начала и мужского, дополняющих друг друга, становясь сообща синергически неизмеримо большим, чем в разделении.
   Вот и я иной раз ревную сама к себе. Потому что ты -- мой любимый, единственный, нераздельный, единосущный, предержащий муж мой...
   Любящий по-настоящему мужчина всегда отдает любимой женщине больше, чем она берет от него. И сверх того, что она может ему дать. У нас с тобой так же, любимый.
   Я, наверное, мало тебя люблю и беру от тебя меньше, потому что твое тело принадлежит лишь мне одной. Я им владею и распоряжаюсь, как мне благоугодно...
   Помолчав, Настя продолжила:
   -- Ты, Фил, в вышних благословен мне в мужьях, и я хочу стать тебе такой же в женах. Мы оба чудотворно повенчаны пред Всевышним...
   Давай я тебе немножко исповедуюсь не как орденскому рыцарю-инквизитору, а просто, как мужняя жена и твоя любящая женщина.
   Я раньше, до тебя, Фил, редко в церковь заходила. Молилась сама по себе, наедине. Чаще всего выпрашивала у Бога хорошие оценки в школе, чтоб родители меньше приставали и обижали. Прощения у Бога просила за то, что совсем мало их почитаю и уважаю...
   Ты же, Фил, меня истинно воцерквил, теперь ты для меня, словно храм Божий. Не икона, не кумир, потому как ты здесь, и будешь мой навеки, чего бы там с нами ни стряслось.
   Я раньше очень боялась тебя потерять. Но сейчас знаю -- ты мой навсегда, любимый и нераздельный со мной.
   Мне кажется, словно бы мы с тобой когда-то прожили долгую-долгую жизнь, умерли в один день и воскресли, вознеслись в заоблачный город на вершине горы, а там, в Граде Божьем, единосущно возродились к новой жизни...
   "Патер ностер! Настя-то в пятом круге, еще до наступления Светлого Воскресенья. Все-таки я задолжал доку Патрику его серебряный доллар.
   Сейчас сказать? Иль не надо? Ладненько, пусть он ей единолично об этом после поведает, как прецептор и арматор.
   М-да.., воздержание, послушание, аскеза, эндорфины и эстрогены... Гремучая смесь, надо сказать..."
   -- Вот, муж мой, я тебе капельку исповедалась. Только ты ментальный контакт не прерывай. И за применение ясновидения меня не ругай, пожалуйста.
   -- Отчего ж? Здесь можно, машина экранирована. Надежный субалтерн сэр Квентин за рулем. Валяйте, миссис Нэнси.
   -- Тогда скажи, правда, ведь хорошо, если Патрик мне снова половое созревание открыл? Месячные у меня теперь в начале мая... К лету я немножко выше ростом стану, костяк окрепнет...
   -- Он -- арматор, ему виднее. Если не вымахаешь наподобие Никиной секретарши Ксюши, то я согласен.
   -- Между прочим, я боялась, как бы от кучи женских гормонов мне грудь не расперло. Но Патрик говорит: это мне не грозит, ни левая, ни правая форму не потеряют. Если, конечно, заниматься калокагатией по его методике. Ничего, я уж привыкла...
   А я, Фил, вижу и знаю, твоей драгоценной андрологии сейчас совсем даже не повредит интенсивная брачная жизнь. Скорее, наоборот, сударь муж мой... Ubi penis, ibi vulva.
   -- Mulier formosa superne...
   -- Не только сверху прекрасная женщина, но и снизу. Показать?
   -- До дома дотерпишь, Иезавель, дщерь Евина?
   -- Завет и свидетельство, жена да прилепится к мужу и дому своему!
   После филадельфийского ужина Филипп с Настей попрощались с Патриком и Марией. Нагрузившись покупками и американскими сувенирами, Ирнеевы отправились в раннее утро в Старом Свете.
   -- ...Наша Мэри, как и обещала, уговорила Патрика на пасхальную поездку в Рим. Вы же, скептический мистер Фил Ирнив, мне не верили.
   -- Так это я для суеверия, absit omen, сказал, чтоб не накаркать, не сглазить, миссис Нэнси.
   -- Это шутка, мистер Фил?
   -- Нет, я серьезно. Патрик, может статься, и передумает насчет Пасхи в Европе. Вдруг ему захочется там еще в Америке с утреца поработать над нейрофизиологией мисс Мэри?
   -- Ой, не захочется. Я вас мужчин насквозь вижу и чувствую, как будущий арматор.
   -- В таком случае скажи, чего мне сей минут нужно от любимой жены?
   -- Как чего? Чтобы я встала, и принесла тебе чашечку кофе.
   -- А еще?
   -- Остальное потом, включая смиренную уборку нашей квартиры и подсобные работы на кухне. Видишь, угадала без предзнания и прогностики.
   -- Они у тебя неотделимы от общего понимания, Настена.
   -- Я вошла в пятый круг, рыцарь?
   -- И де мой кофе, дама-неофит?..
   Настя принесла им обоим кофе, присела на край кровати.
   -- Фил, скажи, если можно. Анфиса будет стажироваться у Патрика?
   -- Пожалуй, да. Но после того, как успешно пополнит новым отпрыском фамилию Булавиных-Луница.
   -- Тогда она ему заменит правнучку Жюли. Анфиска на нее чуточку похожа лицом и фигурой.
   Мне Патрика порой до слез бывает жалко. Потому он и меня с Манькой нещадно гоняет. За нас беспокоится. Втроем-то нам будет не так тяжело на боевой подготовке.
   -- Ты так думаешь?
   -- Спроси чего-нибудь полегче.
   -- Как Манька с тобой собирается рассчитываться за пиво и сигареты, которые ты ей тайком таскала с помощью Квентина?
   -- А вот и не скажу! Это маленький женский секрет.
   -- Понимаю, коммерческая тайна...
   Да не оскудеет рука дающего, действующего в пределах сметы ситуативных дамских расходов. Тем самым в виде пасхального презента у некоей миссис Нэнси Ирнив банковский счет пополнился 250 тысячами в долларах США. Карточка на десять штук внутри яичка. Не Фаберже, но все-таки...
   Филипп сунул руку под подушку и добыл оттуда разукрашенное пасхальное яйцо с сюрпризом.
   -- Ой, какая прелесть! Я тебя люблю, Фил!
   -- Сколько тебе добавит прецептор Патрик за великопостное послушание, воздержание от низменных потребительских интересов, за пиво и сигареты, не знаю. Но пасхальные суммы свыше шести тысяч гринов тратить будешь с его согласия и позволения.
   Как сейчас помню, твоя несравненная матильда, в медленном танце, тесно навалившись животом и грудью на любимого зятя, эдак прозрачно намекала ему на пятьдесят штук единовременного брачного пособия для супруги киллера. И что-то еще насчет страховки...
   -- Ой, не говори, домашние человека -- враги его. Кроме тебя, конечно, и тети Агнессы.
   За пасхальный подарок я сейчас тебя крепко-крепко поцелую, и все такое, что тебе за это причитается... Жене суперкиллера давно уж впору обзавестись в Америке какой-нибудь приличной тачкой...
  
   --2--
  
   -- ...Вставай, лежебока голозадый! Все в душ!
   Потом будешь меня учить православные куличи печь, пасху стряпать с глазурью, холодец варить для дедушки Патрикея Еремеича из поросячьих ножек, купленных в Нью-Йорке. Кабы не Квентин, не дотащила бы коромысло диавольско до транспортала.
   -- Бедная баба из сил выбивается, рой субалтернов за ней увивается, старому мужу рога наставляются.
   -- И поделом ему, дряхлому, лысому, толстому маразматику...
   Фил, можно мне сегодня или завтра утречком в Париж смотаться, только на пару часиков, может, чуточку больше? Я миленькое платьице присмотрела в онлайне у одного начинающего кутюрье.
   -- По-моему, я завтра с утра на вокзале встречаю некую Анастасию Ирнееву, прибывающую на пасхальные каникулы из Филадельфии через Москву проездом.
   -- Фил, это аноптически, на то у нас есть группа секулярного обеспечения. Реально же мне стопудово в Париж за весенними шмотками.
   Фил, ну можно? Мне здесь на Пасху надеть нечего, чтоб ты знал, муж мой! В чем я барону Ирлихту покажусь? В джинсиках и в маечке, сиськи в растопырку, голой, в трусиках и в лифчике?..
   В джинсы и футболку Настя облачилась, когда приступила к пятничным домашним хлопотам и практическому освоению моющего пылесоса. Филипп тем временем вдумчиво разделывал сырье для русского холодца и растирал хрен в кухонном комбайне. "Свинячая и слезоточивая работенка, из рака ноги, и тертый хрен кому-то в задницу..."
   Затем к Филиппу пришла Настя учиться практически быстрому творению дрожжевого теста для куличей первого вида. К тому часу тесто для второй рецептурной разновидности должным образом созревало в тепле и в темноте.
   Оба старинных пасхальных рецепта Филипп модернизировал, исходя из технологических пекарных возможностей XXI века, современного разнообразия ингредиентов и нынешних утонченных вкусов, о каких ведать не ведали недоразвитые предки, мучавшиеся с дровяными печами и медной кухонной утварью.
   "Пал Семеныч Булавин -- столбовой дворянин, не хухры-мухры, все до тонкости помнит, чем, как и когда трапезничал и каким манером стряпали в старину, лишь бы пожирнее и послаще. Одно переваренное варенье в медных тазах чего стоит. Во где пакость и мерзость!"
   -- Понимай, Настена, сахар и жир суть несамодостаточные сырьевые технологические элементы в кулинарии. Не доложишь -- тесто плохо созреет. Переложишь -- вообще не поднимется, останется резина резиной.
   Такой горе-кулич после выпечки обязательно превратится в сдобную безвкусную несуразицу, в деревяшку, в кусок пенопласта, покрытого сахарной глазурью или шоколадом. Черствеет по мере остывания, а не наоборот, как ему положено.
   Кулинарные технологические принципы каноничны и догматичны, подобно символу веры. Отступить от них можно, но выйдет ересь, съедобная лишь еретикам-извращенцам. Истово верующим их изуверство, кощунство и профанацию не разжевать, не проглотить, потому что богопротивно и богомерзостно.
   Любые технологии неопровержимы и требуют неукоснительной исполнительской дисциплины. Они как символ веры и алгоритмизация действий в теургическом ритуале.
   Либо кардинально меняй систему религиозной догматики, либо технологично исполняй то, чего от тебя требуется. Иначе возможны искажение, извращение качественных характеристик продукции на выходе. Такая вера становится ложной, мнимой и тщетной, преходящей политической доктриной от века и мира сего.
   Так качество вероисповедания заключается во благолепии и приверженности историческим традициям, преданиям истины, идущим из прошлого в будущее. Ибо они досконально отработаны, канонизированы авторитетами, учителями и отцами церкви. Но отнюдь не самородком и самоучкой Васей Пупкиным, додумавшимся заменить пальмовую ветвь вербой или приделывать наклейки на яичную скорлупу.
   Казалось, присобачили языческие поверия к церковной обрядности и в ус себе не дуют. Как бы не так! По усам-то течет, и в рот всякая дрянь у них попадает.
   Кулинария и гастрономия тако же не приемлют подражательных простонародных обычаев. Потому как людишкам малого поваренного разумения лишь бы набить брюхо чем-чем ни попадя. Куда попало, в два горла сожрут, не подавятся, паленой водкой-рыгаловкой из опилок зальют, не поперхнутся жирным холестерином в крашеной скорлупе...
  
   Тут следует непременно отметить авторской ремаркой и пробельной строкой вкусы, о которых спорят веками и тысячелетиями. Вот и наш герой Филипп Олегович Ирнеев совершенно не превозносит куриное мясо, яйца за отвратительный запах при их кулинарной обработке. И пребывает в предубеждении относительно одомашненных кур, полагая их животными более грязными и зловонными, нежели свиньи.
   Со всем тем на куриные сырьевые продукты Филипп Олегович вовсе не налагает каких-либо огульных кулинарных табу и запретов, наподобие существующих у иудеев или магометан на употребление огромнейшего разнообразия изысканных гастрономических блюд, колбас, ветчины, буженины, бекона, корейки, рульки и прочая, аппетитно приготовляемых из свинины или на свином жире.
   И куры и куриные яйца у Филиппа Ирнеева идут в ход, в употребление, в пищу. Само собой, после необходимой кулинарной переработки, отбивающей мерзостный вид, запах и вкус натурального птичьего сырья.
  
   -- ...Согласись, Настена, вареные вкрутую куриные яйца оченно нехорошо и сортирно пованивают. Но их нам никто не запретит пустить в благое дело, скажем, как манную крупу.
   Кто-то пускай ему давится мерзкой манной кашей с комками, а мы пасхальные яйца, облагородив специями, будем традиционно фаршировать по древнеримскому патрицианскому обыкновению. Но не сегодня, а завтра пополудни, чтоб вовремя доспели в холодильнике ко Светлому Воскресенью Христову.
   -- Красить-то мы их будем?
   -- Всенепременно. На то у нас найдутся пищевые красители, кисточки, фигурные ножи. Чтоб яйца, нафаршированные нашей вкусной мясной, овощной начинкой, выглядели почти как игрушки для рождественской елки...
   Сегодня же мы озаботимся пирожными в той же яичной форме для песочного теста. Заполним их взбитыми сливками с грецкими орехами, покроем шоколадной расписной глазурью. Ух, разгуляемся и разговеемся...
   Пожалуй, и бисквитный тортик-бланманже с мороженым и свежей южноафриканской земляникой надобно к вечеру в холодильник поставить. Зря, что ли, из-за морей-океанов мы ее сюда перли?
   -- Фил, а прорву творога для пасхи?
   -- Ее, родимую, мы сей момент спроворим со сливочным маслицем из Америки, рубленым испанским миндалем и веточкой африканской ванили заправим, белой сахарной глазурью тончайше укроем. Второй вариант у нас пойдет с арахисовой американской пастой, с узбекским изюмом и шоколадной глазурью с рельефными пасхальными картинками...
   Настоящая многослойная пасха, Настасья моя Ярославна, не есть вульгарная комковатая творожная мешанина. Пасху должно резать ножом как суфле, а не черпать ложкой. Потому и готовится она заблаговременно на желейно-пектиновой основе в обеих наших ипостасях...
   Для первого варианта у нас имеется в кухонных закромах деревянная пирамидальная форма из четырех фигурных резных дощечек, изготовленная по стародавнему русскому православному образцу. А вот вторая вариация пасхи предполагает использование печатных рельефов с металлических форм, не столь уж давно приобретенных вашим искусным кондитером в Антверпене. Как-никак, Настя, сверху-то слой именно голландского шоколада...
   Для куличей, заметим по ходу кондитерского процесса, Филипп Ирнеев много лет тому назад обзавелся соответствующими пекарными приспособлениями и формообразующей утварью, позволяющей выпекать буквы "Х. В."
   -- ...Без них, Настена, можно было бы и обойтись. Но какой же тогда получится пасхальный кулич "Христос-Воскресе"? Заурядный пирожок-колобок-кекс-булка с изюмом да и только...
   Бери-ка вон тот жутко приторный молочный кисель и в темпе взбивай крем для нашего клубнично-земляничного тортика...
   -- ...Фил, я всего сладкого так уж напробовалась, мне и обедать ни капельки не хочется.
   -- Сеньора Анастасиа Бланко-Рейес намекает на деловой визит в Париж? Извольте.
   Субалтерн Вадим составит тебе и Анфисе компанию. Позвонишь ему, когда соберешься. Групповой транспортал я вам троим открыл в ритуале.
   Но к семи вечера, сеньора, чтоб была дома как штык, когда Ваньку заберут после урока. Твое место на кухне, женщина.
   -- Си, сеньор Фелипе, маридо мио.
   Официально для деканата и прочих дальних студент Филипп Ирнеев страдал многими сердечными заболеваниями. Тем не менее неофициально все его ближние знали: Филька вон Ирнеев всю Страстную неделю и Пасху благочестиво проводит всегда в монастыре. А в городе официозно появляется лишь изредка по делам, из которых обязательными являются его языковые занятия с Ваней Рульниковым.
   -- ...Фил Олегыч, мамой с папой хотят в субботу поехать на крестный ход в Петропавловский монастырь...
   -- И тебя, конечно, не берут? Спать обещают уложить в режимном порядке?
   -- Почему же? Берут. Маме и Гореванычу в монастыре служба понравилась, то есть ваше венчание с Настей. Спрашивают, как она там в Америке?
   -- Вроде ничего, американскому уму-разуму учится. Чего и нам желает.
   Завтра приедет на каникулы, тезоименитство и день рождения справлять. Во вторник на ее день ангела мы вместе в войнушку поиграем. Там ее и поздравим на свежем воздухе.
   Давай-ка, брат ты мой, воротимся к английским синонимам и антонимам в диалоге.
   Работай, ниггер, солнце еще высоко, -- вернулся к английскому языку учитель и одобрил коммуникативную реплику ученика.
   -- Так говорить нельзя, сэр, это неуважительно и невежливо по отношению к афроамериканцам...
  
   Настя предстала на кухне к назначенному вечернему часу, принаряженная в новые бирюзовые брючки и черный свитер. О прочих своих реплецированных парижских туалетах от кутюр и так далее она скромно умолчала, -- надо понимать, не время и не место, -- но мужа одарила двумя модными галстуками, рубашкой и бутылкой "мартеля".
   -- Докладываю: Анфису встретил Пал Семеныч, а неофитка Настя к наряду по кухне готова, рыцарь. Что делать прикажите?
   -- Садись, сначала покормлю.
   -- Фил, а ты завтра со мной к Агнессе поедешь?
   -- Обязательно. Я к нашей любимой тетушке несколько раз заезжал, два раза твою Мими выгуливал.
   -- Я без них в Филадельфии немножко скучала. И в Париже мне без тебя вдруг одиноко стало.
   Еще год назад мы друг друга не знали... Машину мне на 18 лет отец с матерью подарили, ты на вишневой "восьмерке" ездил. Помнишь, мы на стоянке познакомились?..
   Я, когда в школе училась, все время мечтала, представляла, вот однажды встречу и полюблю не мальчика, но мужа... Такого как ты, умного и сильного...
   Фил, скажи, если можно. Зачем мне и Анфисе сопровождение, если и она и я неуклюжего субалтерна Вадика в полтора счета заделаем без всяких дивинаций?
   -- Прецептор Патрик настоял. Он Франции не доверяет из-за гибели Жюли. Упрекнул дорогого брата Фила за беспечность, ротозейство и шапкозакидательские настроения.
   Пришлось бронированный шкаф запрячь, он же субалтерн Вадим. За ним двум таким как ты спрятаться можно, Настасья моя Ярославна.
   Ему, увальню, и в радость и в новинку, если в Париж по срочному орденскому делу с двумя дамами-неофитами. И нам с Патриком спокойнее без лишнего шуму, потому что, в отличку от рыцарей и кавалерственных дам, всяческие сверхрациональные перемещения субалтернов между конгрегациями держатся под жестким контролем. Заодно и моих неофитов под опеку взяли.
   Не забывайте также об апостатах, дама-неофит. Угроза с их стороны нашему орденскому звену по-прежнему остается, висит над нами, будь она неладна.
   Когда-то рыцарь Павел распатронил и распотрошил их фамильяров в большевистской Москве, потом твой рыцарь Филипп, помнишь, упразднил тут в Дожинске парочку античных оглоедов сотоварищи...
   Понятное дело, ты у меня хорошо упакована: Вальтер Вальс, Солнцеворот Мниха Феодора, Двойной Мелькит. Но вот с кем-либо, работающим на уровне адепта, тебе, моя маленькая, Боже упаси, свидеться в одиночку. Вспомни хотя бы нашего рыцаря-адепта Патрика в "Маковой соломке"...
   Учиться, вам неофиты, и учиться... Через неделю в субботу вечером, кстати, надобно умиротворить майскую групповуху волхователей-природников и далее по плану. Вальпургиева ночь по-славянски, из рака ноги. Поучаствовать в операции желаете, дама-неофит?
   -- Он спрашивает! Стопудово подписываюсь!
   -- Вот что, Настена, по гамбургскому счету мы с кондитерскими и кухмистерскими делами покончили на пятничное время. Поехали-ка ко всенощной в монастырь. Там и заночуем благопристойно в гостевых кельях у отца Евлампия. Архидьякон Ферапонтий звонил, спрашивал, как оно драгоценнейшее здоровье у твоего мужа.
   Собирайся, мужняя жена моя. Заутро, дважды помолясь во благости, к тете Агнессе секулярно подъедем с твоими гостинцами из Америки...
   В Петропавловском монастыре, заметим, Филипп Ирнеев литургически отмечал Светлое Воскресенье со старших классов гимназии. На первом курсе он в монастырском спокойствии благостно провел всю Страстную неделю. "Буди поодаль от домашнего безбожия и ближнего бесчинства".
   Впоследствии он дважды благочинно выезжал в монастырь к Страстному Четвергу, возвращаясь к обыденной жизни лишь в понедельник. "Господи, опять в пед и бред тащиться... Какой же поганый атеист придумал, будто подвести человека под монастырь, это плохо?"
   По этой же секулярной причине или же по иному личному поводу, тем не менее, Филипп твердо решил устроить и себе и Насте полнозначные и заслуженные пасхальные каникулы. Оно и неплохо, и вполне по-человечески. "Ибо обретаем отдохновение во благах телесных по малой мере ревностного служения духовного. Гипостазировано, милостивые государи и государыни..."
   По выезде из города Настя, до той поры молчаливо сидевшая за рулем, разогнала джип на пустынном Северном шоссе и начала разговор:
   -- Фил, если мне пока нельзя этого знать, то не отвечай. Скажи, почему Пал Семеныч мне ясновидение сдерживает, а ты никогда так не делаешь? Ника и Анфиса также пытаются меня ограничить, хотя у них ничего путного не выходит.
   -- Спрашиваешь, отчего я внезапно учинил неофитам трехдневные пасхальные празднества, а тебе выбил у Патрика разрешение на каникулы, аж на целую неделю?
   -- В общем и в частном виде примерно так.
   -- Если в частности, то вам троим не помешает душевный отдых от мощного воздействия адепта Патрика, по мнению инквизитора-коадьютора благочинного округа сего. Не без влияния адепта Патрика вы ощущаете себя чересчур глупенькими и несмышлеными девчонками. Сие же для моих трех неофиток чревато непорядками, бардаком и пожаром с потопом в их хорошеньких головках.
   Относительно же вашего ясновидения, моя дама-неофит Анастасия, то знать вам надобно из "Теории ритуальной теургии": рыцари-зелоты, будучи в лике и сане инквизиторском, ясновидческому прорицанию фундаментально не подвержены. И никак в общем-то иначе.
   Почему оно так, сама узнаешь, если соизволишь оный талмуд поизучать где-нибудь и как-нибудь на досуге. Иные же мои лики твоей ясновидческой апперцепции в открытом виде доступны.
   Закрыться я от тебя, Настя, могу не хуже Пал Семеныча. Ритуал прост как грабли. Но зачем? Ежели аз есмь таков Филипп сын Олегов и протчая в перечислении моих эктометрических данных, эзотерических чинов, титулов...
   -- Фил, я тебя люблю! А поцелую крепко-крепко потом, когда приедем.
   Только ответь мне без уверток. Если ты или Патрик заставляете неофиток беспрекословно вам подчиняться, то тем самым вы оба берете на себя нашу ретрибутивность? Так ведь? Поэтому мы вас любим?
   -- Отчасти, Настя, в самоотвержении, соразмерно тому, что нам дозволяет дидактическое дарование...
   -- Нет, Фил, все твои женщины, любимый, тебя очень ценят и любят совсем не за это. Но потому как безгрешно отдаемся тебе во всей полноте и глубине разумной души. Правда, каждая по-особому, в той мере, в какой мы близки тебе...
  
   Тетушку Агнессу страшно огорчала дальняя разлука Филиппа и Насти. "Вот тебе и на! Только-только поженились..."
   Старая дева едва не заплакала, рассматривая подарки и сувениры, прилетевшие из Америки. Стало быть, накормив обоих молодоженов завтраком, она без промедления выпроводила их домой.
   Агнесса Дмитриевна даже взяла с них клятвенное обещание ни в коем разе не сообщать о приезде Насти невестке Стефе в Астану. Чего доброго той еще вздумается приехать повидаться с дочерью и помешать семейному счастью.
   "Ах вы мои голубки! Совет вам да любовь в постельке. Коли мне, старухе, Бог такого мужчинку не дал, пускай Настенька, моя голубушка, будет с ним счастлива... Христос с вами в Светлое Воскресение..."
  
   --3--
  
   Христос воскресе! Воистину воскресе! И пасхальные торжества без малого тысячу семьсот лет со времен Никейского вселенского собора, утвердившего символ веры христианской, планетарно, глобально, экуменически, организованно празднуют верующие и не совсем верующие во Христа Спасителя.
   Будь то сознательно в истовой вере Христовой или же не осознавая того, стереотипно повинуясь стадным социальным чувствам, подражательной обрядности или политической конъюнктурности, Светлое Воскресение Христово отмечает мировая христианская цивилизация в ознаменование очистительного самопожертвования Сына человеческого, телесной смертью смерть поправшего, вечную духовную жизнь утвердившего.
   В подтверждение, в знак признательности душевного спасения рода людского в чаянии веков будущих была, есть и да пребудет Пасха Христова в первое воскресенье, следующее за полнолунием, совпадающим с весенним равноденствием или будучи после него.
   Иногда Пасха становится поистине экуменическим христианским празднеством, когда даты в григорианских и юлианских пасхалиях совпадают. Как бы ни хотелось кому-то по идеологическим и политическим мотивам кощунственно выдумывать, святотатственно противопоставлять наособицу некую православную, католическую, протестантскую пасхальность, основополагающий христианский праздник был и останется всеобъемлющим торжеством для истинно верующих, сумевших отделить себя от государства и века сего.
   Христос воскресе, смертью смерть поправ. И роду людскому, живущему с Богом, живот даровал в чаянии времен грядущих. Ныне и присно и во веки веков. На земли и на небеси.
  
   В святых православных молениях без печали и нужды во властях и князьях преходящих от мира сего истово правят иеромонахи пасхальную службу в Петропавловском монастыре. В противоположность митрополичьему экзархальному собору, здесь верующие избавлены, слава Богу, от поздравительных узко политических речей постоянного президента Лыченко. "И власть поимевших от мира сего богомерзких православных атеистов бюрократическим чином помельче тут не так чтобы очень много бывает на Светлое Воскресенье".
   Отметив присутствие в храме Утоли моя печали нескольких видных чиновников городской мэрии, рыцарь Филипп не затруднился благословить их, присовокупив другие присные власти и мирское воинство в церкви стоящее. "Прости им, Господи, суетность людскую и греховность тварную".
   "Кесарям -- кесарева дань, первосвященникам -- рыбий статир. Возьмите и отвяжитесь. А верующим -- святая молитва и во веки веков благодарность Христу Спасителю", -- тем не менее выразил свое отношение Филипп Ирнеев к властям предержащим да преходящим.
   Горе имамы сердцы, братия и сестринство! Зане Христос воскресе, смертию смерть поправ. Сущим во гробех живот даровал...
   Филипп отвел Настю к семейству Рульниковых, сам же благоговейно взялся за хоругвь с ликом Спасителя. Он ее уже во второй раз несет во благочинии на крестный ход в Петропавловском монастыре.
   Христос воскресе!
   Воистину воскресе!...
  
   По пути домой Филипп и Настя молчали. Он вел машину, она устроилась на заднем сиденье с компьютером на коленях.
   При въезде в город Настя невесомо положила ему на плечи руки и тихо попросила:
   -- Фил, отвези, пожалуйста, нас к тому месту, где мы познакомились. Помнишь?
   -- Спрашиваешь!
   Они припарковались на пустынной ночной улице, без слов обнялись. Затем прошли под арку, исчезли во тьме между колонн и рука об руку вошли в асилум рыцаря Филиппа под узорчатым фонарем с желтым огоньком, невидимым посторонним.
   -- Добро пожаловать, кавалерственная дама-неофит, в наше "Убежище для разумных". Мой базовый вход отныне к вашим услугам в сверхрациональной топологии.
   В притворе часовни Пресвятой Троицы они совместно перекрестились, вошли в святилище, опустились на колени у алебастрового распятия и погрузились в молитвенную медитацию. Просветленной метанойи рыцарь и его дама достигли в пространстве-времени, непостижном приземленному и земнородному рассудку, пребывая вне рациональной действительности, оставшейся за порогом абсолютного санктуария не от мира и не от века сего.
   Постепенно за стрельчатыми окнами начал брезжить рассвет Светлого Воскресенья, церковное убранство понемногу озарилось мягким бестеневым освещением непостижимо встретившихся восхода и заката. Раздался колокольный благовест и по прошествии недолгого времени прекратился, лишь только рассвело. Тогда они поднялись с колен и осенили друг друга крестным знамением.
   -- Христос воскресе, сестра и жена моя!
   -- Воистину воскресе, брат мой и муж мой!
   На улице действительно светало, когда они никем не замеченные и не увиденные вышли из асилума, отворив незримую дубовую дверь с блестящим латунным кольцом. Прощаясь с ними, за их спиной тихо-тихо еле различимую мелодию пасхального гимна сыграла гирлянда серебряных и золотых колокольчиков над входом в убежище не от века и не от мира сего.
   Едва они отъехали, Настя требовательно вспомнила:
   -- Фил!!! Мы с тобой забыли троекратно поцеловаться!
   -- А кто меня губной помадой на паперти измазал?
   -- Вот еще! Я губы красила и тени накладывала уже за монастырской оградой, чтоб ты знал.
   -- Понял, стоп, машина. Христос воскресе, женушка!
   -- Воистину воскресе, муж мой!
   Фил, мне спать после асилума ни капельки не хочется, но я ужасно проголодалась.
   -- Я тоже. Ух, разговеемся пасхальными яствами. С чего начнем?
   -- Со сладенького. Но не с куличей и пасхи и не с пирожных...
   -- Понятненько...
  
   Пасхальный завтрак супружеской четы Ирнеевых состоялся без особых церемоний в неглиже за кухонным столом, пусть и застеленным белой накрахмаленной скатертью с букетом золотистых тюльпанов в хрустальной вазе. Филипп отменно сервировал застолье, пока Настя блаженно нежилась в постели.
   "Хорошо иметь каникулы на Пасху..."
   -- ...Ой, Фил, съем еще кусочек вкусненькой пасхи с изюмом и довольно... Раскормишь ты меня, любить перестанешь...
   Пошли, поможешь настроить тренажер на мои параметры.
   -- Понятное дело, женская красота требует неисчислимых жертв. Хотя вчера-позавчера кто-то случайно позабыл о массажном насисьнике от доктора Патрика.
   -- Неправда, вибронагрудник я позавчера и вчера утром носила. И с пыточным эспандером в пятницу трудилась. Куда ж мне без них, с моим-то хозяйством?
   Патрик сказал: в течение года пекторальные мышечные упражнения не реже чем через день, миссис Нэнси, пл-и-и-з...
   Пойдем разминаться, дивный мистер Фил, мне еще надо тебе и себе одежду подготовить для званого обеда у Ники...
   Упражнялась Настя не более часа, вернулась из ванной и озабоченно поинтересовалась, нахмурив лоб:
   -- Фил, скажи, пожалуйста, сколько лет рыцарю Руперту?
   -- Обычно не больше 25 в психофизиологии харизматика, каким ты его уж видела на Гаити. Ну, а по календарю -- 124 года.
   -- Значит, он точно не старикашка из позапрошлого века и мой вечерний туалет способен оценить правильно.
   -- Ну-ну, в прошлом веке барон Ирлихт был одно время стареньким таким лютеранским пастором.
   -- Так то в миру, у секуляров краткоживущих. Будь Руперт стариком, наша Ника никогда б за него замуж не вышла.
   Помнишь, после нашей свадьбы я тебя и потом Пал Семеныча со своим видением знакомила? Нику и Руперта я там вдвоем видела.
   Господи, помилуй нас, грешных! Ой Фил, не будем досуже толковать о том, что толкованию не подлежит.
   Сейчас я поглажу тебе брюки и рубашку с пластроном. После займусь с чувством и толком моим тряпьем...
   Из спальни принаряженная Настя вышла походкой модельной дивы. Как по линеечке прошлась туда и назад к балконному дверям, на каблучках-шпильках изящно развернулась в струящемся воздушном палевом вечернем платье, настолько смелом и откровенном, что Филипп пораженно ахнул:
   "Мадре миа! Надо ж посметь соорудить такое! С шиком и блеском на Настиной фигурке..."
   А после принялся созерцать в подробностях произведение искусства от кутюр, живописующего в изысканных полупрозрачных и призрачных тканях дамское изящество и красоту.
   "М-да... Ни дать ни взять храбрый портняжка гениален... Если этот начинающий кутюрье Анри захотел раздеть мою жену на пять тысяч евро, то у него, надо сказать, эт-то куда как успешно и эротично получилось.
   Декольте снизу в пол-лобка до бедер, поясок и сверху две гофрированные чашечки, только-только соски и кружочки прикрыть. Плечи обнажены. И сзади, патер ностер, еще одно декольте в полспины на две округлости. Ну дела..!"
   Меж тем Настя, весьма удовольствовавшись первым впечатлением, произведенным ею на восхищенную публику, пустилась в дальнейшие комментарии:
   -- Анри -- голубой без примеси. Поэтому к женщинам не испытывает ничего, кроме эстетических чувств.
   Анфиска меня на него вывела. Сказала: мальчик из провинившихся субалтернов-харизматиков, на него теургические узы наложили за то, что гомик и пацифист. Но сам он жизнью доволен, если живет, как ему нравится, между орденом и секулярами.
   Мне он, кстати, скидку сделал на три тысячи за совершенство фигуры и за форму груди. Мальчик и не думал, что кому-то его абстрактный дизайн в палевых тонах подойдет, а живая женская грудь чисто конкретно удержит всю конструкцию лучше, чем на манекене.
   Сам знаешь, Фил, мне давящий бюстгальтер теперь не нужен, и так ничего бабского не провисает...
   Мне в таком платье и танго можно и акробатику в рок-н-ролле. Ни одна сиська наружу не вывалится. И трусики на мне есть, чтоб ты знал, только коротенькие, к ним чулки на резинках сбоку пристегиваются.
   Сзади шлейф могу подобрать, спереди -- мини до середины бедер...
   Красивая и соблазнительная у тебя жена, правда?
   -- Нет слов, сударыня. Я восхищен и поражен. Мужчин вы сразите непременно, а женщины несомненно скончаются от ревности.
   -- Чтобы никто преждевременно не умер, к этому бальному платью длинная пелеринка прилагается, Фил. Благопристойно запахивается сверху и снизу, получается древнегреческий пеплос.
   -- Архонтесса, примите мое восхищение.
   -- Ах вы мне льстите, сударь муж мой...
   У Дома масонов на заднее сиденье лимузина к сквайру Константину плюхнулась студенческого вида парочка в курточках и джинсах, а у парадного подъезда госпожи Триконич вышли молодая дама в длинном бурнусе под руку с неизвестным представительным господином в кашемировом пальто. Как положено, ничему не удивляясь и не интересуясь лишним, сквайр поехал к групповому орденскому транспорталу ожидать прибытия других гостей кавалерственной дамы-зелота Вероники.
   -- ...Положим, я тебя, братец Фил, не зря зазвала пораньше, -- Ника по-свойски принимала гостей, подсократив куртуазную церемонию приветствия.
   -- Герр Филипп, герр Руперт, извольте познакомиться покороче.
   Пойдем-ка, Настена, поделишься женскими секретами, поплачешься в плечико, как вам, несчастным неофиткам, злодей Патрик ниппеля обрывает с тройным загибом матки...
   Матерый рыцарь-адепт Руперт не изменил привычному образу 25-летнего слегка франтоватого молодого человека. Тогда как рыцарь-зелот Филипп немного добавил импозантности и возраста самодеятельному секулярному облику для удобства общения с выдающимся орденским комбатантом, бесстрашным охотником на оборотней-альтеронов.
   -- Тебе, брат Филипп, следовало бы без стеснения позвать меня на охоту за демоницей Моникой Шпанглер. В 1929 году в Гамбурге она обвела меня вокруг пальца, ускакала свинская жаба за несколько секунд до появления ягд-команды, которую мне доверили первый раз в жизни.
   -- Я тоже, брат Руперт, не так-то был уверен в ее способности к перемещениям в дискретной телепортации. Решил не дать ей ни единого шанса.
   Мой округ -- мои проблемы.
   -- И непреложные прерогативы, договаривай, брат Филипп. Потому и прошу: на случай если заявится ваш архонт-апостат, заранее в отложенном ритуале открой мне индивидуальный канал в твою зону. Сумеешь, брат?
   -- Несомненно. Твое предложение с благодарностью принимается, брат Руперт.
   -- Защита дамы-зелота Вероники есть также моя проблема, брат.
   -- Благодарю за откровенность, брат Руперт. Наши женщины в нас неизменно нуждаются.
   -- Прежде всего, если дамы, заблуждаясь, переоценивают их слабые возможности и силы. Вы понимаете, о чем идет речь, рыцарь Филипп. Вероника уговорила меня на сомнительную хиротонию дамы-неофита Анфисы. Вышло никуда не годно, о чем я до сих пор сожалею.
   Я благодарен тебе, брат Филипп. Ты добросердечно исправил мою непростительную ошибку.
   -- Неофит Анфиса есть также наша женщина, брат Руперт.
   -- Это так, брат Филипп.
   Церемонно пожав руки, рыцари отвесили друг другу короткий поклон.
   Немного спустя, когда рыцари Руперт и Филипп угощались в гостиной аперитивами, прибыли сэр Патрик и леди Мэри. Вслед за ними пожаловали господин Павел Булавин и госпожа Анфиса Столешникова.
   -- Христос воскресе, барышня Анфиса Сергевна!
   -- Воистину воскресе, барин мой Филипп Олегыч!
   "Ах, Пал Семеныч, Пал Семеныч, вертопрах и ловелас, меняет женщин как перчатки..."
   -- Дорогие гости, кушать подано. Прошу пожаловать к моему незатейливому пасхальному угощению, -- пригласила к столу рыцарей и дам Вероника Триконич.
   Филипп повел в обеденный зал барышню Анфису, попутно убедившись, что ее длинное облегающее черное платье без какого-либо сомнения происходит от дизайнерских изысков парижского голубого месье Анри.
   "Спина открыта. Декольте на две задние округлости у нее куда глубже, чем у Насти, дамскому белью и в помине нет места ни снизу, ни сверху, ежели наружу смотрят обе нижние половинки груди и чуточку от кружочков.
   Стигматом инквизитора-дознавателя Анфиска точно гордится, будто знаком отличия. Исполать тебе, крестная дщерь моя возлюбленная...
   Манька троекратно облобызалась с Пал Семенычем по-христиански и по-родственному. Ну и ладненько.
   Платьице на ней коротенькое, серебристое, прямо скажем, символическое, снизу и сверху одно искушение. Серебро, золото и платина...
   Ника сегодня вся в чем-то испанском, бело-розовом, кратком, полупрозрачном и соблазнительном, гипюровая мантилья на плечах. Пал Семеныч ее торжественно ведет.
   Настена -- скромница, в пелеринке. Под ручку с бароном. Пожалуй, она себя еще покажет..."
   Как и предполагал Филипп, за обеденным столом Настя не разоблачалась посередь оживленных разговоров, речей, тостов, терпеливо и молчком дожидаясь музыки и бальных танцев. Ее время настало, когда рыцарь Руперт куртуазно испросил у рыцаря Филиппа разрешения пригласить даму его сердца на тур вальса.
   "Бонвиван, селадон и наследственный барон Священной Римской империи его милость Руперт Фердинанд из рыцарской фамилии Ирлихт фон Коринт...
   Кавалерственная дама Анастасиа Бланко-Рейес-и-Альберини, урожденная Заварзина, малороссийская шляхтянка в девятом колене...
   Господи Боже мой, похожи друг на друга, словно единокровные брат и сестра. Оба белокурые и кареглазые, сходная пластика движений, та же посадка головы...
   Калокагатия дока Патрика в них обоих безусловно чувствуется..."
   Вероника не замедлила прервать благодушные эстетические наблюдения Филиппа, в такт мановением руки сменив музыкальное сопровождение на аргентинское танго. Наверное, не без толики ревности решила испытать на прочность и благопристойность Настино экстравагантное бальное одеяние.
   Танго наряд от кутюр отлично выдержал. Не менее достойно партнеры справились с чарльстоном и рок-н-роллом. Непристойного беспорядка в бальном туалете Насти не случилось.
   В продолжение танцевального марафона Настя нет-нет да и посматривала на Филиппа. Ну что, видишь, как хороша?
   "Господи, спаси и сохрани люди твоя. Воистину воскресе..."
   Лорд Патрик отпустил Насте и ее туалету длиннейший витиеватый комплимент. Засим внес лапидарное предложение продлить пасхальное празднество за океаном в Южной Калифорнии на мексиканском побережье моря Кортеса.
   Вечерний экспромт общество одобрило. Последовали короткие сборы, и менее чем через двадцать минут, понадобившихся, чтобы достичь группового транспортала под Круглой площадью на лимузине под водительством Вероники, они оказались в транзитной зоне аэропорта Сан-Диего. Оттуда же напрямую добрались до резервной орденской резиденции, какую на неделю запросил рыцарь-адепт Патрик в прецепторских целях.
   "Утро -- не вечер".
   Пасхальное яйцо с климатическим сюрпризом, предназначенным двум дамам-неофитам, вышло на славу. Да и даме-зелоту Веронике оно пришлось по душе.
   -- Опаньки, братец Фил! С добрым утром! У меня в здешних местах душевно веселенькая миссия давным-давно была.
   -- Христос воскресе, Вероника свет Афанасьевна!
   -- Воистину воскресе, бесценный мой Филипп Олегович! Предлагаю страстно облобызаться, покуда барон не видит... Ах ты мой сладенький!
   Когда куличами и пасхой будешь меня потчевать?
   -- Завтра, фройляйн Ника, завтра по восточно-европейскому обеденному времени.
   -- Я покедова с Анфиской и Манькой о дамском посекретничаю. Ты же за порядком тут присмотри, не позволяй им долго разоряться, нашим джентльменам философствующим. Чуть рыжая леди в пляжном дезабилье придет к сэру Патрику, айн момент выпроваживай ко мне на песочек сэра Пола Саймона Булава. Я его, высокочтимого, по-арматорски загоню нагишом в воду к голозадой мисс Столешниковой.
   А там, мистер Фил, действуем по обстановке, сэр. Проникся, усек, врубился?
   -- Йес, мэм.
  
   --4--
  
   После переодевания в утренние пляжные наряды Вероника сей же час увела Анфису и Марию купаться. Зато Настю доктор Патрик настоятельно призвал воздержаться от морских соленых купаний и солнечных ультрафиолетовых ванн.
   Она умоляюще взглянула на Патрика, потом на Филиппа и безмолвно присела к мужу поближе на краешек дивана, печально вздохнув и сложив руки на коленях. Призыву и настоянию сэра Патрика миссис Нэнси вняла, но переодеваться не ушла, оставшись в вечернем туалете, невзирая на солнечное калифорнийское воскресное утро.
   "Ага, нашей леди Нэнси и так хорошо... Продувает, поддувает и сверху и снизу без пелеринки..."
   В белые тропические костюмы, благодаря предусмотрительной любезности лорда Патрика, джентльмены переоблачились нимало не медля и возобновили дискуссию, начатую в восточном полушарии. Дискутировали в основном Павел Булавин с Патриком Суончером.
   Время от времени Филипп Ирнеев поддерживал репликами наставника, а Руперт Ирлихт вступал и выступал в поддержку своего единомышленника в практике и теории техногнозиса.
   -- ...Высокочтимый сэр Пол Булав, я принципиально возражаю против вашего ноогностического утверждения антагонизма первичных архемифов об изначальном Абсолютном Зле и Абсолютном Добре. Так как оба общечеловеческих архемифа в сущности амбивалентны, полковник Булав, сэр...
   -- При всем моем уважении к вам, сэр Патрик, ни стоит играть словами и значениями, -- рыцарь Филипп пришел на помощь прецептору Павлу, собиравшемуся с мыслями. -- Ваша многозначная семиотика, сэр, грешит синонимами, плеоназмами и звучит не совсем убедительно и удобоваримо без опоры на исходные принципы.
   "Если хочешь утихомирить страсти или сбить с толку оппонента, заставь его аргументировано плясать от кухонной печки, от первичного яйца, ab ovo. А там выйдет либо жареная курица, либо опять космогоническое яйцо, потому что по греческому Новому Завету раньше не было ничего, кроме Бога, и без Него ничто не начало быть... Ветхозаветное сакраментальное "берешит", леди и джентльмены..."
   Лорд Патрик, несколько разгоряченный дискуссией, попался в немудрящую ловушку Филиппа и начал с нулевой точки отсчета системы общих координат:
   -- Что ж, извольте, леди и джентльмены. Начнем аппетита ради ab ovo usquo ad mala, от яйца до яблок, употреблявшихся древними римлянами на обед, то есть от закуски до десерта.
   Мы все согласны, отчего наша Вселенная за 15 миллиардов солнечных лет до нашей христианской эры началась с Большого Взрыва, уничтожившего первоначальное горчичное зерно Творения. Иными словами, в аллегориях Апокалипсиса Творения за авторством Филона Иудея, Вседержитель подверг бесконечному и безграничному разрушению маюскульный Первородный Грех, как неразумное созидание, совершенное либо вопреки Его воле, либо в силу Предопределения Его.
   Так оно было или не так, выразить невозможно в рациональных понятиях и смыслах без словесных спекулятивных метафор и метонимий. Результат нам известен, и мы астрономически наблюдаем взрывное расширение Вселенной, согласно второму началу термодинамики.
   Все же таки, дорогие леди и джентльмены, всеблагие цели и конкретные мотивы трансцендентного Всевышнего, положившего начало всему духовному или же все материальное подвергнувшего бесконечному, быть может, конечному уничтожению в пространстве-времени, нам апофатически неизвестны. И непостижимы нашему разуму вне сверхрационального откровения в осознании бытия.
   Задавать себе и другим финальные и окончательные онтологические вопросы бессмысленно и греховно, казуистически доискиваясь будущего неведомого Абсолюта Господня. Ибо субъективные человеческие ответы на них, априорно невежественные, сиюминутные, индуктивно ограниченные в пространстве-времени, объективно не угодны Господу Богу нашему.
   Вряд ли кто-нибудь возьмется оспаривать дедуктивную посылку о неполноте и поверхностности человеческого знания, озадаченного общими вопросами бытия, пытливо ищущего частные ответы в окружающем нас микро- и макрокосмосе. Данную архитектонику нам стоит понимать антонимически, ибо кажущийся упорядоченным онтологический космос на деле есть бесформенный хаос бытия, стремящегося к естественному энтропийному самоубийственному концу.
   Так, мы можем сделать простейший эпистемологический вывод, что пространство-время, материя, излучения, поля, вещества, вся природа, всякое естественное состояние, неразумные бездушные биологические формы представляют собой феноменологию Абсолютного Зла. Потому как они по форме и содержанию подвержены изначальному перманентному разрушению и обречены на неминуемое уничтожение. Само их смертное существование допустимо лишь при ограниченных, заранее предписанных условиях по воле Божьей.
   Греховная природа, плоть, тварное естество, противостоящие Богу, для нас метонимично, условно равнозначны Дьяволу в религиозной мотивации нашей жизнедеятельности. Потому нам нет нужды метафорически полагать Бога, умаляя, уничижая имя Его, мелочным и ничтожным творцом-демиургом, создателем микроскопического минускульного зла, наподобие кишечных паразитов, возбудителей венерических болезней или вируса иммунодефицита человека. Тем временем все зло макрокосмоса, идущее во вред нашей духовности, мы интеллигибельно и умозрительно, эмпирически и практически возлагаем на дьявольскую вещественную природу и сатанинское материальное естество.
   Дух есть аналогия Абсолютного Добра, материя -- аналогия Абсолютного Зла, не так ли, досточтимые леди и джентльмены?..
   Если нет катафатических возражений и никто апофатически не оспаривает главное, то позвольте подступиться к нашим принципиальным разногласиям, джентльмены из фракции ноогностиков и техноскептиков, глубокоуважаемые сэр Пол и сэр Филипп.
   Вы, джентльмены, не отрицаете созидательную эволюцию, интеллектуальный прогресс, но признаете их всего лишь эпифеноменом, побочным эффектом процессов разрушения материи и промежуточным, ограниченным в пространстве-времени естественным этапом универсальной энтропии. Мы же, техногностики, полагаем эволюционный прогресс от нынешнего первозданного темного хаоса к будущему просветленному миропорядку предопределенным деянием, одухотворенным силой Господней и непосредственным рациональным доказательством бытия Божия.
   Нам неведомо, какие цели преследовал Господь, наделяя разумной душой представителей рода людского, подчеркиваю, не древних обезьян из отряда приматов, существующих вплоть до нашего времени в персистентности, и не вымерших ископаемых человекообразных, так именуемых пaлеoгоминидов. Последние, как вам известно, имеют с настоящими людьми менее фенотипического и геномного сходства, нежели генетически различные китообразные дельфины с ластоногими тюленями.
   В Господнем созидании геном человека разумного несоизмеримо далек от животных, которых антропологи-материалисты именуют гоминидами, спекулятивно и антинаучно причисляя к предкам и предтечам биологического вида homo sapiens sapiens.
   Ставить современных приматов и вымерших человекообразных гоминидов на вершину биологической эволюции довольно глупо, как и метафорически полагать льва царем и кесарем всех зверей. Соответственно, гипотеза о человеке разумном как венце естественного творения соотносится с научной эмпирикой не больше, чем наличие в небесах, в атмосфере, в околоземном безвоздушном пространстве порхающих, машущих крылышками человекоподобных херувимов и серафимов.
   Я не хочу здесь упрекнуть вас, джентльмены, в теологической метафоризации бытия, в тезисах и антитезисах, выдвинутых полторы тысячи лет назад вашим ноогностическим единомышленником Дионисием Ареопагитом. Его доктринальные заслуги в разработке апофатической теологии, при осмыслении теории эзотерической орденской догматики и практики теургических ритуалов несомненны и значительны.
   Тем не менее, не могу не упомянуть об одном упрямом факте. Я имею в виду бездарную обезьянью гипотезу о происхождении человека, запущенную в оборот средневековыми ноогностиками, пытавшимися из приматов сотворить псевдоразумных гомункулюсов. Напрасно полагали они возможным создание орденских слуг по человеческому интеллектуальному образцу, фенотипическому образу и квазианатомическому подобию...
   -- Думается, коллеги, нам здесь не пристало поминать три темных века возрождения языческой гуманерии, нашествия апостатов и обескураженности ордена, -- миролюбиво предложил сэр Пол Булав, признавая, что и ноогностики не без греха, незачем, надо понимать, лишний раз бросать в них камнями. -- Увы, друзья мои, искушение материалистическими аналогиями велико есть.
   Тогда как превратно истолкованная секулярами катафатическая теология повлияла на средневековых ноогностиков далеко не лучшим образом. Полагаю, не менее, нежели естественно-научный материализм смутил разум и чувства техногностиков XIX века, без содействия которых не смогли бы получить масс-коммуникативного развития чудовищные гуманистические лжеучения коммунизма и нацизма.
   -- Досточтимый сэр Пол, ваш покорный слуга в грехе распространения сословно-классового гуманизма ни в коей мере не повинен. Наша конгрегация не без моего скромного влияния не допустила на здешних территориях к северу от Панамского канала свободной пропаганды большевистской псевдорелигиозной мистики и нацистского чернокнижия, погрязшего в богомерзости. Не говоря уж о безусловной превентивной ликвидации каких-либо попыток воздействовать на политику и экономику США средствами натуральной магии.
   Павел Булавин признавал неоспоримые антикоммунистические и антифашистские заслуги Северо-Американской конгрегации и лично Патрика Суончера. Поэтому он широко развел руками в знак согласия и не противился сэру Патрику вернуться на круги своя, к основной теме дискуссии о теоретических и практических противоречиях между двумя качественно и количественно влиятельными идейными фракциями ордена.
   -- Благодарю вас, сэр Пол, если вы не пробуете мне противоречить, прибегая к бесплодной риторике за отсутствием серьезной аргументации. Тем более, сэр, мы оба не оспариваем факт определенного сходства естественного неупорядоченного непроизвольного развития социальных структур и хаотической натуральной регрессивной энтропии.
   Однако вы напрасно смешиваете общие процессы открытого эволюционного движения с частными случаями тупикового регресса. Так как диалектический процесс разрушения старого количества невозможен без созидания нового качества. В каждом разрушительном действии создается нечто инновационное, по форме и содержанию конструктивно и реконструктивно пригодное в иных целях в изменившихся, обновленных условиях.
   Так из прошлого возникает будущее, леди и джентльмены.
   Настоящее время постоянно разрушает, отрицает, отменяет в диалектике развития прошлое, а будущее обязательно уничтожит, отбросит, отринет прочь довольно многое из привычной нам продолженной современности. Меняются формы бытия, претерпевает изменения и его содержание.
   Если мы взглянем на процессы данной онтологической трансформации как в исторической ретроспективе, так и с учетом наиболее вероятных перспектив будущего, то становится возможным определить целый ряд констант и постоянно действующих факторов эволюционного прогресса, как движения изнутри от нулевой точки вовне, неограниченно развивающегося по всем координатным осям. Причем это развитие происходит отнюдь не материально-технологически, но всецело пребывает в духовной сфере, распространяющейся в пространстве-времени.
   Принципиальным фактором развития разумной души человеческой, константой данного когнитивного процесса предстает количественная и качественная прогрессивная интеллектуальная эволюция. Будучи рациональным феноменом, она призвана определить сверхрациональные методы и пути, какими предопределенно действовало, продолжает влиять Божественное Провидение, готовя наши разумные души к вероятному будущему Второму Искуплению и Боговоплощению.
   В целостном интеллектуальном познании путей и методов Всевышнего, мы доказываем бытие Божие своей рациональной деятельностью, исправляя по мере наших сил и знаний Первородный Грех Творения. Тем самым мы возносим хвалу Господу и выражаем наши чувства признательности Ему за спасение и освобождение наших разумных душ от тягот бытия в беспросветном материальном рабстве у нечестивой природы и неразумно сотворенного естества. Мы -- преданные и разумные служители Его.
   Я не исключаю и того, что интеллектуальный прогресс человека разумного есть результат Божественного Предопределения или непосредственного вмешательства Господа, неустанно спасающего души и тела праведных, верных слуг Своих от дьявольского ига природной зависимости. Ибо Господь десятки тысяч лет оберегает, хранит и спасает существование рода людского во враждебных развивающемуся разуму условиях материального бытия и мало приспособленной для человеческого развития стихийной внешней среды, бездарно хаотически сотворенной дьявольским образом без смысла, порядка и гармонии.
   Если материальное созидание, вещественное творчество, приспособление враждебной природы к нуждам человека, научно-технологическое информационное производство -- являются орудиями Дьявола, как утверждают особенно ретивые джентльмены ноогностики, то долг рыцарей Благодати Господней состоит в умении воспользоваться оружием врага.
   Отнять и победить! Роду людскому необходима конечная победа любой ценой, оправдывающей какими бы то они ни были: выбор оружия, целей, применяемых сил и средств. Поскольку этой абсолютной ценой предстает долговременное выживание человека разумного во враждебной или совершенно безразличной к нему материальной Вселенной.
   Ради этой благородной цели, леди и джентльмены, мы можем постулировать рабочую гипотезу о происхождении плоти человека, подчеркиваю, не его разума, от первичного набора аминокислот и стохастического естественного отбора.
   Рассуждать здесь о мистификациях по поводу обломков костей сказочных гоминидов или о мифических доисторических обезьянах -- праматерях и праотцах человечества -- лишено адекватного смысла и научной релевантности. Тем более, если речь идет о комплексном изучении геологических эпох, охватывающих миллиарды лет управляемой эволюции органического мира.
   По моему мнению, из всех секулярных лженаук материалистическая антропология представляется наиболее лживой с ее понятийным и терминологическим аппаратом и методологиями, менее достоверными и релевантными, нежели квазирационалистические гадания астрологов или предметная ворожба простолюдинов, понятия не имеющих о реальных колдовских обрядах.
   Материалистические суеверия первичны и адекватно доказывают нам тезис о первородстве вещественной субстанциональной скверны, изначально подверженной гниению, распаду, тлению, энтропии. Отсюда и проистекает вульгарная аналогия движения от рождения к смерти, произведя на свет басню о первоначальном благе, затем ставшую архемифом об изначальном Добре и добреньких работящих божествах. То есть о творцах-демиургах, чье ремесло -- творить всякой твари по паре, создавать хрустальные небеса, сажать там райские сады кроной или корнями вниз, громоздить снизу плоские земли, шатко балансирующие на трех китах с черепахой.
   Баланс материалистических архемифов об изначальном Добре или же первозданном Зле амбивалентен. Тогда как невежественные, идущие от материального бытия аналогии бездуховны, в какие бы псевдорелигиозные одеяния они ни рядились. Будь то ублюдочные анимистические поверия вырождавшихся троглодитов или лукаво мудрствующий пантеизм недоразвитых натурфилософов от античности и средневековья до слабоумных зеленых апологетов буколического образа жизни в наши дни...
   Полемический задор и красноречие сэра Патрика слегка истощились и поиссякли. И сэр Пол было приготовился дать ему достойный ответ, в пух, прах и перья разгромить, вдребезги разнести клочки по закоулочкам, разделать под орех, под мореный дуб, под птичий глаз или же сотворить из своего оппонента нечто еще более невообразимое и ужасное. Но тут леди Мэри нежданно внесла на веранду поднос с легким калифорнийским вином, предложив джентльменам освежиться.
   "Ага, наша Мэри пришла, холодненького винца принесла.., вырядилась в коротенький халатик, сияет, голой попкой улыбается, греховодница.
   Мимо сэра Пола фривольно продефилировала с бутылками и фужерами. Бедняга закашлялся, с мысли сбился, сконфузился.
   Знато бы дело, Пал Семеныч: все они тут техногностики, сговорились, друг дружке помогают, подыгрывают...
   Ах, Пал Семеныч, Пал Семеныч, ловелас и вертопрах... К барышне Анфисе пожалте и поскорее..."
   Рыцарь Филипп благожелательно пришел на помощь рыцарю Павлу, весьма к месту припомнив об арматорских указаниях кавалерственной дамы Вероники. Павел Булавин возвел очи горе, обреченно развел руками: уж не взыщите, арматорам нельзя не подчиняться. И, раскланиваясь, высказал надежду на продолжение взаимополезнейшей дискуссии.
   Рыцарь Патрик тоже неожиданно вспомнил об арматорских и прецепторских обязанностях, отправив разом опечалившуюся даму-неофита Марию в гостиную ждать его дальнейших взыскательных распоряжений.
   Между тем дама-неофит Анастасия сокровенно просигналила рыцарю Филиппу тактильным кодом:
   "Манька -- дура голозадая. Патрик ее сегодня и не собирается воспитывать, прорабатывать насчет осанки и достоинства...
   Руперт в бассейн в саду под тентом нас приглашает, если мне на солнце нельзя. Пойдем?
   Ника, конечно же, с нами, а Патрик с Манькой сами по себе".
   Перед тем, как покинуть веранду, прецептор Патрик присел на диван к Насте и Филиппу, невозмутимо поздравил даму-неофита Нэнси с пятым кругом орденского посвящения, посоветовал ей не смешивать ясновидческую апперцепцию с интуитивной схемотехникой предзнания. Затем он скрипучим стариковским голосом потребовал у Филиппа:
   -- Молодой мистер Фил! Где мой серебряный доллар?
  
   ГЛАВА IX
   СВЕТЛЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК И ПАСХАЛЬНАЯ СЕДМИЦА
  
   --1--
  
   -- ...Фил, скажи, если можно. О каком серебряном долларе тебя спрашивал Патрик?
   -- Не могу, дал слово джентльмена, что буду нем как могила.
   -- Ну и не говори! Сама догадаюсь, если подумаю.
   -- Прорицать историю, ты пока у меня не умеешь.
   -- Ничего, вскорости научусь и все-все про вас двоих узнаю.
   -- Ну-ну...
   Ладненько, Настена, в мексиканскую сиесту отоспались и заспались. Пора и нам готовиться к приему званых да избранных гостей...
   Перебираемся из воскресенья в понедельник. Он у нас нонеча Светлый, потому что от Пасхи до Пятидесятницы православная седмица начинается в воскресенье и заканчивается в субботу...
   Патер ностер, хорошо-то как иметь пасхальные каникулы, ежели вся нечисть, осанна Господи, затихает, притухает. Уровень фонового непроизвольного колдовства снижается у нас, Настя, чуть ли не до среднеевропейских показателей... Кроме мелкого бытового хулиганства на магической почве пять-шесть дней до и после Пасхи Христовой обычно не случается чего-нибудь зловредительного и смертоубийственного.
   Разве только в городе и окрестностях какие-нибудь еретики-сектанты залетные эдак резко объявятся? Но это вряд ли...
   Переместившись с запада, из калифорнийских субтропиков в умеренные восточно-европейские широты Ирнеевы поспешили домой, забежав по дороге в парочку продвинутых продовольственных магазинов.
   -- Мне, Настена, наш дедушка граф Патрикей Еремеич наказал селянку из квашеной капусты сготовить и киселя овсяного сварить. Овес -- не манка. Это мы могем.
   И расстегаев я ему тако же спроворю, его лордству и сиятельству. А рябчиков мы по быструхе в микроволновку с грилем засунем. Тебе салатами заниматься с места в карьер. Овощи и грибы я вчера отварил. Яйца фаршированные в самый смак доспели...
   -- Сто пудов, Фил, сделаем красивенько и вкусненько.
   -- Ух, мы их накормим в широте душевной!
   Ника у нас из-за стола не встанет без чудодейства. Ишь ты, грозилась меня объесть. Не на того напали, барышня из серебряного века!
   Десертов, Настя, нам на три дня хватит с монастырскими куличами. Вдобавок для Гореваныча с Ванькой я завтра американских пончиков нажарю. Они их любят.
   -- Зато я люблю тебя, Фил. Ты мой самый вкусненький, сладенький, красивенький.
   И жена у тебя красивая. Руперт вчера в куртуазных комплиментах рассыпался насчет моей внешности, и сверху и снизу. Словно у тевтонской девы-воительницы, сказал, пока Ника на тебе каталась от бортика до бортика. А я тебя к ней взревновала по-женски.
   Помнишь: я думала, будто вы родные сын с матерью. Ничегошеньки не понимала, глупенькая. Но теперь вижу и знаю, почему мы с Рупертом похожи словно брат и сестра. Правда, ведь?
   Хочу опять в теплый бассейн, Фил. Чтоб ты меня на спинке покатал. Знаешь, мне очень-очень понравилось на тебе верхом, прижавшись, и все такое.
   -- Иезавель -- дщерь Евина.
   -- Жена да прилепится к мужу своему, если ей никто больше на свете не нужен. Мы здесь, и нас нет ни для кого.
   Смотри, Фил, в городе тоже весна, кажется, чуть-чуть потеплело. В Америке вечер, тут утро.
   -- Христос воскресе, жена моя!
   -- Воистину воскресе, муж мой!
   Целуй меня скорее и побежали. Нам еще в жесть сколько нужно успеть сделать к обеду. И ритуал настройки, и гимнастику, и кормежку... Чтобы Патрику семь верст киселя хлебать...
   Мне надо хорошо подумать, в какое платье нарядиться. Может, построже, в то узкое шелковое, красное с черным?
   -- Скажешь тоже! -- засомневался Филипп. -- Оно у тебя супермини, чуток короче задницы.
   -- Колготки ажурные.., -- Настя полностью погрузилась в разрешение извечного дамского вопроса. -- К ним, наверное, красные туфельки... Ты, Фил, их пока не видел...
   -- Посмотрим...
  
   "Не иначе, как сговорились", -- умозаключил гостеприимец Филипп Ирнеев, открывая дверь, встречая и ухаживая по прибытии в прихожей за дамами.
   В самом-то деле, отчего-то его гостьи, им созванные, избранные для домашнего пасхального пиршества, все как одна предпочли минимальные обеденные наряды с обилием драгоценностей. При этом, как обычных, так и весьма далеких от ювелирного ширпотреба.
   "Батюшки-светы! Анфиса-то в мини, разрезы на бедрах и на лифе! Вся в изумрудах, серьги-апотропей с топазами "око прознатчика"...
   Ах, Пал Семеныч, Пал Семеныч... Поздравить, что ли, с прибавлением семейства? Или же пока рановато, через три-то дня?"
   -- Братец Фил, чего я те скажу на ушко, -- заговорщицки шепнула ему Вероника в прихожей. -- Ты, милок, не поверишь...
   -- Верю, потому что вижу.
   -- И-и-и.., все-то он знает, всюду он побывал... А я так хотела по-бабьему посплетничать у папаши и мамаши Булавиных за спиной.
   И-эх ладно... Что в лобок, что по лбу, если они оба ни фига не догадываются. Смотри не проговорись, я сама им скажу, когда прекращать миловаться и любиться до упора в шейку матки.
   -- Баронесса, я буду нем как могила, слово джентльмена.
   "Ника в белом платьице, совсем скромном, кабы не его краткость, точеные ножки и не отделка жемчугом. Впрочем, сверху бриллиантов на госпоже баронессе немеряно и несчитано..."
   Мария, Патрик и Руперт появились позднее всех, притащив с собой полутораметровую тушу тунца в здоровенном холодильном мешке с ручками.
   -- Брат Филипп, таков есть охотничий трофей от нашего стола вашему столу. Я и брат Патрик эту рыбу добыли вчера после заката, загарпунили двумя меткими выстрелами...
   Тунца из моря Кортеса Филипп нашел превосходной добычей и достойным продуктом для именинного стола фрау Ирнифф.
   "И фройляйн наша Мария в розовом мини с двумя ленточками, очевидно, чтоб розовые кружочки слегка прикрыть...
   И сговариваться нашим леди без надобности, коль скоро им требуется искушать и обольщать философствующих джентльменов... Ох мне, леди и джентльмены.
   Выходит, Настя права. Оказывается, она строже всех дам оделась, как истая хозяйка дома гостей принимающая.
   Эх, накормлю... До отвала, кабы дискутировать и философствовать неповадно было..."
   Богатым домашним изобилием мясных, рыбных, овощных и прочих блюд Филипп с Настей отличились весьма и весьма. На разные прихотливые вкусы и пристрастия пищи телесной хватило в достатке.
   Павел Семенович и Патрикей Еремеевич навалились на селянку, обмениваясь старинным вкусовыми впечатлениями от середины XIX века, когда, где, в каких городах и трактирах они едали подобное блюдо, не забыв вознести хвалу его даровитому творцу и зиждителю. Позднее и овсяный кисель так же восторженно пошел впрок.
   Руперт Фердинандович и Вероника Афанасьевна ухватились за восхитительное насыщение свиными жареными колбасками. Мария Вячеславовна с Анфисой Сергеевной в пищеварительном благоволении духа налегли на рябчиков.
   -- Фил, мне кажется, мы раньше никого так вкусно не кормили.
   -- У нас вдобавок форель с артишоками в духовом шкафу доспевает. Я потому и салатами не увлекался.
   Сытные закуски, Настена, навроде холодца и мясных рулетиков с грибами для того и нужны, чтоб гости не могли осилить основные блюда. Тогда и хозяевам кое-что перепадет, и на следующий день останется от гостевого обжорства.
   -- А десертом мы их добьем с концами, сто пудов, Фил...
   Настя и Филипп по доброте душевной, отдаваясь хозяйскому радушию, немного ошиблись. Не те у них нынче гости, чтобы так запросто сдаваться на милость заурядного и голодного чревоугодия, не способного оценить кулинарные изыски и предаваться сладостным восторгам истых гурманов.
   Достопочтенных Патрика Джеремию Суончера и Павла Семеновича Булавина продвинутым многоядением тоже оказалось возможным соблазнить. Причем собственный метаболизм они могут регулировать не хуже молодежи.
   Чего уж тут жаловаться на отсутствие насыщенного гастрономического аппетита у тех, кто помоложе?
   -- Барон Руперт, всенепременно отведайте каждого вида русской пасхи и православных куличей. В противном случае вы очень огорчите сударя Филиппа и сударыню Анастасию.
   -- Баронесса Вероника, за этим несравненным и беспримерным столом не может быть печальных лиц. У меня тост в честь хозяев, задающих лукуллов пир...
   На кухне Настя с восторгом поведала Филиппу, извлекавшему из холодильника земляничный торт:
   -- Мы их таки употчевали, Фил! Ника объелась, еле дышит, печень себе массирует. Руперт отяжелел, пуговку на брюках незаметно расстегнул, дыхательную гимнастику применяет.
   Патрик на монастырские куличи смотрит сожалеючи. Мол, оку завидущему неймется, да брюхо не впускает.
   Манька второй раз сигнумом лечится и в туалет несется, как оглашенная, личинку откладывать, опорожняться, облегчаться.
   Анфиска, я слышала, Пал Семеныча баней искушает и ночным купанием в озере...
   -- Ничего у нее, искусительницы не выйдет. Как только кофием себя ублаготворят, два наших дедушки за дебаты возьмутся. Или партию в бридж затеят...
   Торту-бланманже гости, право же, уделили восторженное внимание, должное почтение, размещение и помещение...
   С той же непреложностью нельзя избежать и продолжения вчерашней дискуссии в двух полушариях.
   "Без пищи духовной нам никак не обойтись, высокочтимые леди и джентльмены..."
   -- ...Мы не станем размещать Бога где-нибудь скалярно между букв греческого алфавита, так как сие сводит имя Его к пустопорожней словесности, судари мои, -- предпочел русский язык Патрик Джеремия Суончер, развернувший интеллектуальные дебаты.
   Меж тем женщины удалились на кухню. Надо все-таки помочь хозяйке дома управиться с посудомоечной машиной и перемыть косточки мужчинам. Пусть вам и не в алфавитном порядке.
   -- Господь наш Вседержитель в равной степени не может пребывать альфой материального мироздания или его конечной омегой. Ибо всякое пространство-время, любая форма материи необходимо имеют имманентные ограниченные условия существования и безусловные пределы.
   -- Богу положительно нет нужды и необходимости входить предельной составной частью в сей материальный универсум от века и мира сего, -- в главном не стал противоречить оппоненту Павел Семенович Булавин, прекраснодушно попыхивая сигарой. Однако, усыпив бдительность противника, он перешел в контрнаступление.
   -- Мы в состоянии всего лишь ограниченно предполагать, какими свойствами и возможностями располагает трансцендентный Господь наш в неисповедимости и непостижимости событийных путей и методов, разрушая в созидании или же, созидая в разрушении, в деяниях, равнозначных по абсолютной величине...
   Таким образом, мой достопочтеннейший сэр Патрик, техногностический эволюционный прогресс есть не более, нежели апроксимационная аналогия бытия в катафатических метафорах приблизительных и малодостоверных. В сверхрациональном понимании общечеловеческой истории, в неизреченных истинах Промысла Божия ваши доводы не выдерживают ни малейшей критики...
   -- Э-э-э, Пал Семеныч, мы же договорились ограничиться рациональной аргументацией, -- укоризненно прервал оппонента Патрик Суончер. -- Мы не настолько удалены от секуляров, чтобы высокомерно отвергать их несомненные интеллектуальные достижения.
   Отбив малоподготовленную атаку, сэр Патрик взялся наносить поражение противнику мощными рассекающими ударами, глубоко вклиниваясь в его расположение и оборонительные порядки:
   -- Нам, милостивый государь Павел Семенович, неизреченно повезло со случайным набором хромосом, способных воспринимать Благодать Господню как в духовном спасении, так и в телесном воплощении и приложении харизматических дарований. Дух облагораживает тело и сам пребывает в непрерывном состоянии самосовершенствования и репродукции.
   Не это ли есть доказательство репродуктивной милости Божьей, дамы и господа?
   И в ту же минуту Настя и Мария внесли свежезаваренную очередную партию чая и кофе на разные вкусы. Чем-чем, а этим и не преминул воспользоваться хитроумный рационалист и техногностик доктор Патрик, распорядившись, как прецептор, удачно подвернувшимися на глаза наглядными пособиями:
   -- Дамы-неофиты, прошу не покидать нас некоторое время. Встаньте, пожалуйста, сюда, дабы мы вас могли разглядеть получше.
   Каверзной задумке дока Патрика благорасположившийся на софе Филипп потворствовал. И очень подсобил. Дотянувшись до универсального пульта дистанционного управления, наш персонаж сделал освещение в гостиной поярче:
   "Бысть арматорским подмастерьям, красным девицам и женам животрепещущим доказательством и ярким свидетельством эволюционного репродуктивного прогресса. Вот вам и миниплатьица выше некуда и декольте -- сиськи настежь в оттопырку..."
   -- Наши женщины несомненно умеют одеваться так, чтобы мужское эротическое воображение делало их наглядно обнаженными в телесной красоте и совершенстве фигуры, -- назидательно приступил к аргументации на английском языке доктор Патрик. -- Они обе во многом прекрасны и совершенны в изобилии женственных форм и выражений откровенной ярчайшей гендерности.
   И дело тут не в эстетических канонах, современных вкусах и не в наших с вами, джентльмены, индивидуальных мужских либидозных предпочтениях. Но в усредненных физио-биологических групповых параметрах, формирующих общепринятое и стереотипическое модальное восприятие оптимального репродуктивного эталона.
   Вспомните, пожалуйста, какими анатомическими статьями наделяли натуралистические женские изваяния-портреты, в частности Скопас, Фидий, Пракситель, чьи сохранившиеся реалистические скульптурные работы беспочвенно и безосновательно зачислили в идеальные изображения богинь невежественные искусствоведы-дилетанты псевдо-Возрождения XIV--XVII веков.
   Узкие плечи, скудные, слишком высоко или слишком низко посаженные груди, утолщенное жировое опоясывание, слабые недоразвитые брюшные мышцы, способные к легкому растяжению, дряблые раздутые ягодицы и как можно обширнее раздвинутые передние тазовые кости с целью облегчить прохождение плода и обеспечить разрешение родов физически несовершенной женской особи -- таков был стереотипический образец либидозной востребованности, эталон модной красоты времен древнегреческих полисов и римского принципата. Тому свидетельство многие изображения всяческих версий кумиров Афродиты, Афины, Дианы, Венеры, Цереры и так далее, дошедшие до нашей эпохи.
   Весь этот уродливый анахроничный классицизм предметного реалистического искусства нам неопровержимо свидетельствует -- именно таков был в древности социальный заказ, идеологическое политизированное требование на сотворение идолищ языческих богинь и богов по человекообразному тождеству и подобию. Не так ли, сэр Пол?
   -- Не могу с вами не согласиться, сэр Патрик. Античные ваятели-идолопоклонники в виде богинь реалистично воплощали в мраморе нагие тела современных им конкретных женщин. Скажу больше, всем известная Венера Милосская есть отнюдь не культовое изображение, но близкая к светскому оригиналу копия скульптурного портрета некогда знаменитой афинской гетеры.
   Вместе с тем наряду с приземленными материалистическими преференциями в древности также существовали истинно идеальные представления о божественной красоте, превосходящие убогую действительность.
   При этом мы остаемся на почве рационализма, досточтимый сэр Патрик. Так как, припомнив иные, менее реалистичные изображения языческих богинь, райских дев, различных небожительниц Запада и Востока, мы можем сопоставить малоприглядную конкретику древних греков, римлян, индусов с абстрактным идеалом божественной женской красоты, включавшим в себя изобильную грудь, тонкую талию, изящные удлиненные бедра.
   -- Вы абсолютно правы, сэр Пол. Три или две с половиной тысячи лет тому назад обеих наших дам никто бы не счел принадлежащими к роду людскому. Возможно, их бы восприняли как неведомых подлинных богинь, во плоти низошедших с Олимпа к простым смертным или же посчитали настоящими представительницами племени богоравных титанов и гигантов.
   Потому как с тех пор высота скелета женщин и мужчин в среднем увеличилась в полтора раза. Притом генетический потенциал равно харизматиков и секуляров заставляет предполагать увеличение в недалеком будущем среднего роста мужчин до двух метров восьмидесяти сантиметров, а у женщин -- до двух пятидесяти.
   Изменились к нашему времени и другие антропометрические, а также физиологические показатели человека разумного. Сообразно диахроническим данным и наблюдениям гильдии арматоров, в среднем объем груди у нерожавших женщин сегодня в два раза превышает античные показатели, какие мы имеем в медицинской статистике и в предметном искусстве.
   По сути факта, древнейший женский фенотип, эквивалентный уродливому телу Афродиты в исполнении и понимании Праксителя, зачастую можно встретить по сей день, но он уже не предстает статистически преобладающим. Сверх того, данный образчик античного языческого натурализма концептуально не совпадает с эстетическими и масс-коммуникативными требованиями XXI века нашей христианской цивилизации.
   Сегодня миссис Нэнси и мисс Мэри достоверно больше соответствуют современному восприятию оптимальной сексапильности и либидозной аттрактивности, не так ли, леди и джентльмены?
   Очень прошу вас присесть, кавалерственные дамы, и не лишать нас вашего замечательного общества...
   Удостоверившись, что юные леди пристойно сидят с должным достоинством и почтительно ему внимают, а Филипп вновь приглушил свет, лорд Патрик возобновил дискурс.
   -- Примечательно, обращаю ваше внимание, леди и джентльмены, в античности и раннем средневековье все же фенотипически наличествовали крупные молочные железы, стройные бедра и талии, отчасти приближавшиеся к современным эталонным типоразмерам. Безусловно, до красоты и совершенства женских форм леди Нэнси и леди Мэри античным и средневековым гипотетическим победительницам на конкурсе "Мисс Вселенная" было еще крайне далеко. Совершенно иначе дело обстоит в наши дни.
   Объяснить же актуальный феномен столь значительного изменения массовых стереотипов возможно посредством сравнения приоритетных показателей женской и мужской анатомии, в особенности репродуктивной физиологии, приняв за основу гипотезу о прогрессивной биологической эволюции человека разумного вследствие Провидения Господня.
   Показательно мы берем весьма краткий срок, охватывающий всего два с половиной тысячелетия исторической жизнедеятельности языческих и христианских харизматиков, анализируя антропометрическую статистику в наблюдениях гильдии арматоров и наших предшественников, глубокоуважаемых мною медиков-ноогностиков...
   "Ага, грешит многословием док Патрик. Тем не менее, свой дидактический дар запустил на всю мощь. Окучивает неофиток, к будущим тренировкам готовит. Ох и будет же им вскорости и дудка, и свисток, и дистанционный контроль от доброго дедушки Патрикей Еремеича. Корсетные пояса и всяко прочее....
   Пал Семеныч и Руперт ему одобрительно, согласительно кивают. Понятное дело, воспитательному процессу мешать не след..."
  
   --2--
  
   На кухне Филипп Ирнеев застал в согласном уюте дамское чаепитие, дым коромыслом и мило воркующих Веронику Триконич с Анфисой Столешниковой.
   -- Вон Филипп наш любимый Олегыч не даст соврать, -- обрадовалась новому собеседнику Вероника. -- Церковка в Петропавловском монастыре самое то для харизматического венчания.
   В епархиальном соборе Кающейся Марии Магдалины, знамо дело, убранство побогаче будет. Но певческое сопровождение там любительское, писклявое, бабское. Ты сама, Анфис свет Сергевна, его слыхала. Бывает там, между прочим, и хуже.
   А секулярная публика туда захаживает, что в лобок что по лбу, местная интеллигенция, -- полторы книжки прочли, про все остальное из телевизора узнали, -- сплошь да рядом политически озабоченные диссиденты. Правильно я говорю, Фил?
   С образной характеристикой тамошних прихожан Фил Ирнеев согласился, угостился предложенной сигаретой и рассказал, как и где он, не чинясь, расписался с Настей в девичестве Заварзиной без пошлого атеизма, нудного бюрократизма и демографической политики. Затем вернулся к остальным гостям, занятым смежной тематикой. Если, конечно же, брать семейно-брачные отношения в междисциплинарном аспекте.
   Гинекологические и андрологические выкладки Патрика Суончера, насколько и почему прогрессивно изменились внешние и внутренние репродуктивные органы мужчин и женщин от прототипов Венеры Милосской и Аполлона Бельведерского до наших современников и современниц, Филипп пропустил. Хотя обязал себя позднее ознакомиться с трудами дока Патрика в этой области сравнительно-исторической анатомии, оформленными в текстовом виде.
   "Патрик у нас голова, ума палата, не глас, всуе вопиющий в пустыне. Если говорит, значит, уже написал или вскоре опубликует".
   -- ...Многодетные семьи, я имею в виду более 5--6 единокровных отпрысков от одной матери, в античности и раннем средневековье наблюдаются довольно редко, -- провозглашал Патрик Суончер. -- Детская смертность была ужасающе высока, а рождаемость невообразимо низка.
   Поверьте, леди и джентльмены, мне на слово, чтобы не утомлять вас статистикой по различным культурам древности.
   Поэтому развитие изощренной сексуальной техники древнего Китая и Индии помимо магических обрядовых извращенных аномалий преследовало прежде всего утилитарную цель -- поднять процент удачных оплодотворений. В то время как сегодня здоровой женщине фертильного возраста, находящейся в оптимальной стадии менструального цикла, достаточно разового полового акта, чтобы успешно зачать и выносить плод.
   Средняя способность к зачатию современных женщин, физиология их репродуктивных органов и молочных желез позволяет им без вреда для здоровья рожать, вынашивать и вскармливать от 6 до 16--18 младенцев в течение фертильного периода жизни от полового созревания до менопаузы.
   Хотя в ближайшем обозримом будущем перенаселение цивилизованному человечеству не угрожает по многим параметрам социальной антропологии. В основном в силу жесткой, различного рода бихевиориальной ответственности, накладываемой обществом на семьи или индивидуумов, обзаводящихся потомством.
   Той же ситуативной репертуарной социализации подвержены и сегодняшние масс-коммуникативные требования к эталонам мужской и женской либидозности, невзирая на фенотипическую вариативность человеческих особей. Так, в XX веке пышная женская грудь предстала таким же эротическим общераспространенным символом как фетишизация фаллоса и ктеиса в античности.
   В определенной степени актуальное массовое сознание восприняло антропологические трансформации как социальную норму, которой следует придерживаться в поисках полового партнера. Среди них не последнюю роль играют анатомические стандарты фигуры как мужчин, так и женщин.
   Среди всего прочего, я отлично припоминаю те времена, когда вошли в усредненные биологические нормативы прогрессивное уменьшение размеров желудка, печени, сокращение длины тонкого и толстого кишечника. Иначе говоря, для преобладающего большинства нормально сложенных женщин стало в порядке вещей иметь подтянутый живот и тонкую талию.
   Тогда корпулентные дамы, не адекватные соматическому модельному эталону, принялись болезненно затягивать торс в жесткие корсеты, несмотря на фенотипическую конституцию, им доставшуюся с древнейших времен.
   К тому времени, а именно к середине XVIII века, женские ягодицы, живот, поясница перестали быть физиологическим депо для резервных жировых отложений на случай голода, недоедания, субалиментации во время беременности, как оно было стандартом в примитивной древности. Последним натуральным обстоятельством во многом объясняются, на наш ретроспективный взгляд, образцовые гипертрофированные зады и чресла античных красоток в мраморе или жирная мясная масляная живопись псевдо-Возрождения.
   Поэтому в викторианскую эпоху чопорные молодые англичанки, немыслимо изгибаясь, старались ходить так, чтобы, не дай Бог, у них не выделялись под платьем ягодицы, если мода на безразмерные фижмы, кринолины, турнюры безвозвратно канула в Лету...
   Сравните-ка тех носительниц корсетов с нынешними дамами и девицами, синхронично посещающими церковную службу в брючных костюмах, в шароварах, в лосинах, в обтягивающих джинсах без малейшего стеснения...
   "То-то наша Манька при Патрике всегда без штанов, то бишь в юбке или в платье... или с голым задом... Вон скромненько, целомудренно сидит, млеет, внемлет наставнику...
   Настя как присела на краешек кресла, стройно выпрямившись, будто в корсете, так и не теряет осанки вкупе с достоинством. Бедра вместе, ручки на коленках, только лодыжки скрестила скромница наша в ажурных колготках, сравнимая с юной леди из викторианского периода..."
   -- ...О сравнительных диахронических показателях силы и выносливости покуда судить не берусь, леди и джентльмены, -- научно и эмпирически аргументировал биологическую прогрессивную эволюцию человека разумного доктор Патрик Суончер. -- К примеру, физиологические реконструкции мускулатуры мумий египетских воинов и костяков античных атлетов в моих исследованиях не совсем точны, отличаясь широким диапазоном неустойчивых параметров и погрешностей. Вы понимаете: рост, вес, мышечная сила -- отнюдь не все в вооруженной схватке, в реальном состязании или на поединке врукопашную.
   Но вот, -- в чем я полностью уверен и подтвердил это путем компьютерного моделирования, -- миссис Нэнси с ее скелетным ростом, мышечной массой, начальной боевой подготовкой реально могла бы стать победительницей на рыцарском турнире где-нибудь в XII--XIII веках от Рождества Христова. На моей виртуальной модели она тупым турнирным копьем легко вышибает из седла симуляцию короля Фридриха I Барбароссы. Точнее, одного за другим многих воинов его комплекции и боевой тренированности. Притом, не прибегая к дивинациям, в чисто секулярной ипостаси.
   Не правда ли, барон Руперт?
   -- Я был бы рад превознести подобным романтическим образом, в красивом вымысле, грациознейшую воительницу кавалерственную даму Анастасию, ? соорудил для Насти неуклюжий германский комплимент барон Ирлихт фон Коринт. ? Но ее реальные физические возможности не более чем заурядный факт диахронического постижения боевых искусств.
   Для вас, гнедиге фрау Анастасия, средневековые железные болваны -- посильный противник. Натурально, если играть по правилам тогдашних турниров у рыцарей-секуляров.
   -- В здравом прекрасном теле живет и здравствует разумная душа, тысячу сто лет тому назад провозгласили отцы-основатели гильдии арматоров, -- Патрик Суончер вернулся на круги своя в дидактической рацее, какой на время обернулась дискуссия о разногласиях между техногностиками и ноогностиками. -- С тех пор арматорский девиз основательно подзабыли, особенно после появления института орденских прецепторов, не так ли, сэр Пол?
   "Ага, неужто наш диспут обещает возобновиться? Аты-баты шли дебаты..."
   -- Специализация и универсализация суть аверс и реверс одной монеты, мой дорогой коллега, если учитывать прогресс в наставничестве, образовании и обучении, -- обходительно ответил Павел Булавин, давая понять, что не прочь подискутировать, лишь только его досточтимый оппонент закончит запланированный урок...
   Немного послушав рассуждения Патрика Суончера об истории арматорства, Филипп вышел на кухню вслед за Рупертом.
   "Так-так-так.., наши гости разъезжаются..."
   Вероника и Руперт принялись раскланиваться, прощаясь с Филиппом и Анфисой, договариваясь, как и где продолжить совместные пасхальные празднества. "Почему бы и не посетить барона и баронессу фон Коринт в фамильном замке?"
   К тому времени сэр Патрик Суончер, благожелательно улыбаясь, попросил дам-неофитов Марию и Анастасию быть непринужденнее, не забывая об осанке и достоинстве молодых леди.
   Настя и Мария чинно, но без промедления, двинулись в коридор. Плотно притворив за собой дверь, Мария с наслаждением закурила и на выдохе сладостно потянулась. Тем временем Настя встала на руки, прошла несколько шагов, медленно согнула корпус, опустила носки туфелек и начала отжиматься от пола.
   -- Машка, половая жизнь для здоровья полезней, физиологически. В жесть бросай дымом травиться. С концами. Не то Патрик тебе пост и воздержание устроит.
   -- Так точно, ректально выйдет и не войдет со смазкой и лаской. Хотя я от него все что угодно вынесу и курить вагинально брошу, может, со следующей недели...
   Конгенитально, Настена! Голой вульвой клянусь, прямо с понедельника, Пресвятая Дева поможет.
   -- Неделя в Америке с воскресенья начинается...
   После куртуазных проводов Вероники с Рупертом в спальне Настя прыгнула к Филиппу на колени и взялась жарко шептать ему на ухо:
   -- Фил! я их люблю, всех-всех! наших рыцарей и дам, но тебя больше всего!
   Когда мы их проводим, ты ведь правда будешь любить меня нежно и близко? Можно в мою комнатку-убежище заглянуть ненадолго. Мне скоро будет нельзя, сам понимаешь, женское нездоровье, и все такое...
   -- Дщерь Евина с пещерой зело грешной и паки отверстой.
   -- Эт-то точно. Патрик сказал: вагина у меня прогрессивно длиннее Манькиной на полтора сантиметра. И талия у меня тоньше, и грудь больше, соски крупнее...
   -- Считай уговорила, улестила, соблазнила собственного мужа. Зайдем к тебе в асилум, грешница вагинальная. Мыслю, благословясь, вернемся через полчаса в линейном реал-тайме...
  
   ...Пошли, соблазнительница. О том о сем, об эволюционном прогрессе послушаем, за благочинием присмотрим, моя дама-неофит Анастасия.
   -- Да, мой рыцарь. Неофитка Настя вас слушается и беспрекословно повинуется.
   -- Ты еще скажи, что я твой повелитель.
   -- А как же, мой повелитель! И я, и Манька, и Анфиса, и Ника тебе бесперечь повинуемся. Потому что мы -- твои любимые женщины, о повелитель. Каждая по-особому, и каждой -- свое, особое. Но мне больше...
   -- Это, как посмотреть...
  
   В гостиной Филипп с Настей увидали и услыхали жаркую схватку между Павлом Булавиным и Патриком Суончером. Само собою осмотрительно, она проходила словесно, вежливо, без сверхрациональных доводов орденских рыцарей или рационализма стародавних французских королей, громом артиллерии ультимативно убеждавших противников в своей правоте.
   Все же было нечто сходное с театром военных действий и не похожее на обычную невозмутимость лорда Патрика, когда он язвительно и раскатисто громыхнул:
   -- Нет и тысячу раз нет, дражайший сэр Пол!!! Ваш довод: творение не выше творца грешит катафатичностью, взятой в ложной аналогии!
   Вспомните бездну, разделяющую прилежащие поколения, разрыв между отцами и детьми!
   -- Это результат вульгарной социализации, мой дорогой сэр Патрик! Но отнюдь не имманентных отношений производителя-творца с продукцией его собственного изготовления.
   По моему убеждению, ученик не выше учителя, каким бы эктометрическим трюизмом вам ни представлялся этот евангельский логий...
   -- Позвольте, позвольте, мой дорогой сэр Пол, не согласиться и с этим вашим образчиком катафатического суемудрия и буквоедства, отрицающих духовный рост и неоправданно распространяющих абсолют на недостойных. Так как диалектическая связь времен предполагает отрицание отрицания, сэр!
   "Патер ностер, сейчас наш Пал Семеныч замутил дидактический дар! Манька и Анфиска теургический кайф ловят, разинув рты сидят. В то же время Патрик от него ловко закрылся и коварно подыгрывает...
   И в чем же старички убедить пытаются один одного?"
   -- ...Вам, дорогой коллега, меня ни за что не разубедить образным сравнением, будто мы камнем катимся с горы и подпрыгиваем на неровностях почвы, принимая эти прыжки за движение вперед и вверх.
   -- Скажу больше, сэр Патрик. Мы не в силах однозначно утверждать, расширяется или сжимается ваша модель универсального прогресса. Может статься, то, что вы принимаете за центробежную эволюцию, на самом деле есть инволюция, центростремительно движущаяся к нулевой точке начала координат, являющейся концом всего и вся.
   Нам следует брать по модулю не количественные критерии, подверженные всяческим трансформациям, пертурбациям, но обратить внимание на сугубо качественные изменения или же их отсутствие, рационально и резонно выделив неизменные постоянства в человечестве, какие мы индуктивно в состоянии обнаружить за два тысячелетия нашей христианской эры.
   -- Извольте, сэр Пол. Вот вам довольно рассудочные и рациональные аргументы. От индукции к дедукции.
   Самым ярким примером убогого постоянства, на мой взгляд, фигурирует низменное бытие безграмотных простолюдинов и благородных невежд. Оба этих сословия в состоянии влачить свое жалкое существование тысячелетиями на протяжении сотен тысяч миль вне актуального и пластичного пространства-времени. Им безразлично, где, в какой эпохе добывать хлеб насущный, насыщаться, испражняться, размножаться...
   Дворнику, взятому из подлого сословия триста лет назад, можно всучить ту же метлу и вменить в обязанность мести не булыжную мостовую, но асфальтовые и бетонные покрытия. С неизменным успехом или в прежней ленивой одури он примется махать ему привычным орудием труда.
   Тогда как благородному, но скудоумному вояке тех далеких лет вместо кавалерийского палаша и кремневого мушкета мы сунем в руки автоматическую винтовку. Так и быть, покажем ему, обалдую, как целиться, снимать оружие с предохранителя и менять магазин. Если дурака не убьют в первом же бою, сам воевать научится в современных условиях. Когда б на то Господня воля, наличие здравого смысла и приземленного рассудка.
   Продолжая рассуждать в рациональном ключе, возьмем, леди и джентльмены, в качестве противоположного примера секулярную интеллектуальную элиту, чьими умственными трудами, научно-технологическими достижениями, идеологическими глупостями, философскими заблуждениями, политическими пристрастиями, движим как количественно, так и качественно материальный и духовный эволюционный прогресс.
   Скажите, пожалуйста, досточтимый сэр Пол, кто из наших современников того самого Века Просвещения, кто из тех блестящих умов, смог бы занять подобающее ему место не в энциклопедическом словаре, а в реальной жизни первой четверти XXI века? Уж не тот ли, знакомый вам и мне салонный недоумок, тупо повторявший вслед за Бернардом Шартрским, будто ученые потомки есть карлики, сидящие на плечах гигантов?
   Весьма показательно, как безграмотные противники прогресса любят приписывать эту сентенцию тем или иным видным ученым. Тот наш парижский обормот не исключение.
   Неужто мы с вами, сэр Пол, сидим на плечах маркиза Кондорсе, высказавшего нам обоим, помните, туманное эскизное предположение о прогрессе человеческого разума?
   Мне представляется, они оба, те два парижанина, один знаменитый, другой безвестный, нынче похожи на мелких букашек, где-то там внизу копошащихся у основания пирамиды общечеловеческого знания, рационально воздвигнутой за триста лет. И точно так же с высоты прожитых человечеством лет на нас будут сверху вниз взирать наши потомки, видящие дальше и больше. Подразумевается, если они превзойдут нас силой и качеством духа в научно-технологических и культурных достижениях.
   С давних пор неотступно прогрессирующее человечество взрослеет и с каждым годом становится мудрее. В отличие от пресловутого Века Просвещения, роду людскому теперь ясно, куда развиваться; в какую сторону нам предопределено двигаться, исполняя предназначение человека разумного.
   Мы с вами известно повзрослели и постарели, сэр Пол, за эти три эволюционных столетия. Тогда как наши былые современники остались навеки детьми, не освоившими нашего с вами духовного опыта, не имеющие наших общих прогрессивных знаний, интеллектуального багажа.
   Дети всегда становятся старше своих родителей, если им суждено выжить и пережить тех, кто дал им жизнь телесную, воспитал, образовал...
   Станут ли умнее и образованнее отцов-матерей их сыновья-дочери? На то нужна лишь добрая воля самих наших последователей и наследников...
   -- Если, разумеется, прогресс не обернется регрессом, сэр Патрик. И вам, коллега, дано откровение свыше постичь истинную мудрость в чаянии будущих веков.
   Анфис Сергевна, матушка, Марь Вячеславна, друг мой! -- перешел на русский язык Павел Семенович. -- Давайте же возблагодарим наших изумительных гостеприимцев Фил Олегыча и Настасью Ярославну.
   У меня имеются прекрасный тост и добрые пасхальные пожелания. Убедительно прошу подать шампанского, друзья мои! Во благо и за здравие...
  
   --3--
  
   Во вторник пасхальных каникул Настя Ирнеева с утра блаженствовала в относительном безделье и уединении. Филиппа она не ждала раньше трех часов пополудни. Торжественно поздравив жену с днем ангела, он отправился в Киев по орденской надобности.
   Всем ежеутренним делам и обязанностям Настя уделила необходимое внимание, время, чтобы затем снова залезть под одеяло и полистать, почитать несколько книжек. С экрана планшетного компьютера она читает сейчас так же быстро, как и Филипп, и в состоянии попутно размышлять на ассоциативные темы в контексте и в подтексте прочитанного.
   "...Филька, я люблю тебя! Больше всего за то, что ты взял меня замуж, мой сладенький и красивенький. И жена у тебя красивая, и грудь у нее такая красивая, что Ника с Манькой зеленеют от зависти".
   Настя выскользнула из-под одеяла и сызнова давай примерять гранатовое ожерелье, какое ей на рассвете подарил Филипп. Покрасовавшись перед трюмо и рассмотрев себя со всех сторон, она показала язык собственному зеркальному отражению:
   "Ну что, Анастасия в Зазеркалье, подходят гранаты к твоим прямостоящим сиськам? Сударыня, вы чудо как хороша, нечего сказать. И к уроку английского, ать-два, голозадая, шагом марш готовиться..."
   Уходя, Филипп поручил ей после ланча провести с Ваней Рульниковым свободную беседу на литературные темы, в то время как он будет на кухне занят пончиками с орехово-ананасовой начинкой в сахарной пудре.
   "Ой, вкусненько! Филька, я тебя люблю! Причем не только за твои пончики, орешки-шарики и все такое по-английски...
   У, бесстыжая греховодница и дщерь Евина блудлива..."
   Показав кулак своему отражению, Настя вернулась к компьютеру и к научно-фантастической беллетристике. Именно ей ученик Филиппа отдает пальму первенства перед всеми прочими литературными жанрами.
   "Почему я, дура, в детстве фантастику не читала? Теперь нет смысла читать всех и вся без разбора как Ванька, но раньше было самое то.
   Патрик и Филипп, даже Ника, в один голос советуют читать фантастику детям и взрослым. Глупую, чтоб посмеяться, мозги от философской и научной зауми освободить, а умную -- для того, чтобы самой соображать научиться.
   Не все тебе, Ирнеева, влагалищем думать, надо и мозгами шевелить, как Ника говорит. Кровь из промежности -- извилины на просушку...
   Ничего, месячные переживем -- перетерпим. Дело житейское, физиологическое... Как беременность у женщины...
   К полудню Анфиска подъедет. Что в пятницу надеть, обсудим. Надо опять уесть Нику с Манькой, как в воскресенье...
   Фил мне на тезоименитство еще бабок подкинул. Стопудово на бирюзовое платьице с отворотиками хватит, которое у Анри в дизайн-проекте... Гранатики завтра надену к плотной белой блузке с вырезом, юбку потемнее, лучше бордовую..."
  
   -- ...Анфиска, ты не волнуйся и не дергайся. Фил у нас ничего резко не обещает, но всегда сделает для своих ближних все что угодно. Если ему твоя попка и ножки с первого взгляда приглянулись...
   -- Я в длинной юбке была, когда Булавин нас ним познакомил.
   -- Чтоб ты знала! Фил женщин одним нежным взглядом раздевает снизу доверху. Я тоже в длинном была, собаку выгуливала и попалась ему на глаза. Он тогда с Пал Семенычем мимо нас по парку шел.
   Увидала я его, красавчика, остолбенела будто дура, стою и себя ругаю, почему мини не надела покороче. На сиськи мои он в первый раз вроде бы и не глянул, а щиколотки рассмотрел. Потом я ему снова на глаза подвернулась на автостоянке у Дома масонов. Он мимо меня не глядя пролетел и в тачку прыгнул. Зато в третий раз он меня увидел и розу из асилума подарил, которая цвета меняет.
   -- Ух ты! Эмпатический медиатор, верно? Круто! Я о таких артефактах читала в одном орденском апокрифе.
   -- Скинешь файлик? Или мне нельзя?
   -- Тебе, Настена, все можно, как ученице сэра Патрика. Он несуеверен и ты тоже. Да и в командном тандеме тебе нечего бояться всяких глупых убежищных шуток.
   Вот послушай. Один раз, я тогда во втором круге была дурной неофиткой в Баку, неохота стало выходить ввечеру в жару на улицу. Только в машине опомнилась, что разделась в убежище догола и прошла сквозь ораву секуляров в наведенной апперцепции на три часа раньше, чем зашла.
   Завернулась в чехлы, сижу с голым задом в своих "жигулях" и реву в три ручья. Возвращаться за шмотками в асилум страшно, ехать куда-то совсем ужас, если в прошлое нелегкая занесла. Теургию применять боюсь. Мобильник разряжен. Четыре часа просидела, покуда не стемнело.
   В другой раз уже в Харькове зашла к себе в убежище на десять минут туалетом воспользоваться, вышла через сутки. Чуть мочевой пузырь не разорвало, так вдруг приперло.
   Еле доплелась за угол, занавесилась, присела на клумбе, а из меня ни капли. Хоть смейся, хоть плачь.
   У меня убежище часто спортзалом оборачивается. Так там посреди унитаз стоит серебряный с крышкой вызолоченной, стульчак из теплой пластмассы... Меня на нем бывает видениями как поносом прохватывает...
   -- Анфиса, скажи, если можно, а ты в твоих видениях мужчиной была? Ну, снизу там, и все такое?
   -- А как же! И не раз. Один раз оказалась бойцом на ринге без правил и без трусов в дамском клубе. С ведьмаком дралась. Пропустила удар по самые помидоры -- брюхо, дура, прикрывала. От боли едва не окочурилась...
   -- Ой, Анфиса! Меня сегодня с утра, чуть в асилуме прилегла, так сразу в древнегреческий гимнасий занесло в голом мужском облике архонта. Теперь вот стыдно Патрику и Филиппу показывать, как я там голозадая разминалась с прищепкой-фибулой на конце.
   Вокруг мужчины-атлеты смотрят на меня украдкой, мошонки у них поджимаются, потому что у меня пенис большущий такой... Я потом на него, как на удочку, злокозненного жреца-мага богини Астарты приманивала, тот еще гомик был...
   -- Имеешь полное право, Настена, ничего постыдного нашим рыцарям не говорить и не показывать. Прерогативы кавалерственной дамы-неофита пятого круга посвящения.
   -- Все-таки я Филу эту эйдетику покажу, а дальше, что он скажет.
   -- Правильно думаешь. У рыцаря-зелота Филиппа уровень покруче, чем у многих адептов...
   Он мне прямой канал в мое убежище открыл в навороченном ноогностическом ритуале. Первый раз в жизни оно санктуарием мне предстало, в образе домовой церкви... Истинно Благодать Господня!
   Представь, низкая такая горница, на полу наборный паркет, во всю стену золотой деисус, лампадки, антиминс свернутый на столике... Благостный нерукотворный лик Богоматери, какого я нигде и никогда в жизни не видела...
   Поверь мне, Настена, я в иконописи вмале понимаю. Великим богомазом себя мнить мне нет резона, но кое-чего изобразить умею...
   Грех и гордыня, конечно, так заноситься. Однако Богоматерь в моем убежище немного похожа на меня саму...
   Не знаю, стоит ли с молитвой ее на большой доске намалевать. Филиппу Олеговичу Ирнееву, быть может, в дар преподнести?
   -- Ой, Анфиса! Если сможешь, то сделай. Хорошо бы по канону "Утоли моя печали".
   У нас старые Филькины детские иконы только в спальне. Новых он почему-то не завел.
   Свою Богоматерь-Троеручицу я к себе в убежище отнесла. Оно у меня как моя старая комната в родительской квартире...
  
   Домой к Ирнеевым Ваню Рульникова привезли вовремя, в урочный час, но Филипп припозднился. Поэтому леди Нэнси по плану сразу взялась за игровую учебную ситуацию и обеспечила достойный прием явившемуся к ней с визитом и с букетом тюльпанов юному джентльмену Джону по поводу тезоименитства досточтимой хозяйки дома.
   Чаем с куличами она его напоила и троекратно расцеловала. Последнее состоялось не совсем в ситуативном аккорде с плановым заданием урока английского языка и страноведения.
   Сэр Филипп Ирнив объявился спустя сорок минут, извинился за опоздание и отправился в свою поварню-кухарню кулинарить, ту китчен. Миссис Нэнси Ирнив и мистер Джон Рульникофф ничего не имели против американских пончиков с ананасами, орехами и единодушно постановили на том, чтобы урок английского стал непринужденной светской беседой о погоде тут и там, за океаном, о людских привычках и обычаях в Старом и Новом Свете, о литературных новинках в жанре научной и боевой фантастики.
   Поговорили и о политике, потому как ее не миновать в светском разговоре, коль скоро на свете водятся несостоятельные, невежественные американофобы и поганые пацифисты, не признающие, не уважающие право народа иметь и хранить оружие.
   Носитель этого народного права, сэр Айгор Смолич приехал позднее, поздоровался на кухне с мистером Филом. Потом в гостиной состоятельно поддержал разговор на английском и уважительно одобрил членство молодой миссис Нэнси Ирнив в Национальной ружейной ассоциации, объединяющей в США частных владельцев огнестрельного нарезного оружия.
   Отведав с пылу с жару посыпанных сахарной пудрой пончиков колечками по-американски, вся компания, как и было запланировано, выехала за город в пейнтбольный клуб играть в войнушку с пятнашками. В бескомпромиссном двухчасовом сражении убедительную победу одержали Настя и Ваня, наголову разгромив, посрамив и запятнав позором деда Гореваныча и Фил Олегыча.
   На прощание радостная Настя расцеловала Гореваныча и, помахав у подъезда дома отъезжающим на вороном "лексусе" соратникам, внесла предложение:
   -- Фил! На орденской даче нашей Анфисе одной скучно. Пал Семеныч на совещание ее с собой не взял. Ника с Рупертом на Канарах.
   Айда к Анфиске, нагрянем, сообща постреляем в тире из нормального, не игрушечного оружия. Потом в баньке попаримся.
   -- Анфиса свет Сергеевна, небось, меня ждет с трепетом душевным?
   -- Вообще-то да. Если у тебя для нее хорошие новости.
   -- После поимки свинской фрау Моники твой благоверный супружник в большом авторитете. Хотя с утра мне так или иначе опять в Киев...
   В принципе перевод к нам кавалерственной дамы Анфисы согласован. Коль скоро -- так сразу.
   -- Фил, я тебя люблю!
   -- А я тебя с наступающим праздничком поздравляю. Завтра накормлю и закормлю. Задница у тя вырастет вот такенная.., не меньше, чем у Венеры Медицейской, размером с колесо Никиного "порше"...
   -- Ой не надо!..
  
   В среду пасхальной седмицы около полудня Анфиса Столешникова заехала на "рейнджровере" за Настей Ирнеевой. По пути за город завернули в цветочный магазин, купили рассаду цветов, не требующих частого полива, и отправились на кладбище.
   -- ...Анфиска, ой-ой, ты у нас в джинсах. А вот Ника говорит, будто ты штанов и подштанников отродясь не носила.
   -- Язык у нее, что твое помело, мелет, мелет невесть что. Без похабства ни полслова, и вся любовь к двум помидорам...
   Должна тебе сказать, Булавину не слишком импонирует, если женщина в брюках. Без нижнего белья, пожалуйста, а в штанах не моги, если они не под платьем или юбкой.
   Одеваемся мы с тобой, сестренка, чаще всего для-ради мужей. Для них же и раздеваемся.
   -- В бане?
   -- Баня -- это святое, Настена. В ней ни мужчин, ни женщин, ни пениса, ни вульвы. Чистый легкий пар и дух березовый, дубовый...
   -- Наверное, ты права. После бани, распарившись, как-то уже не очень и хочется, снизу и сверху трали-вали.
   -- А я чё тебе говорю? Вот если бы еще в проруби окунуться, в снегу поваляться... Эх, люблю зиму, Рождество, Новый год...
   Какая баба замуж зимой выходит, той и летом счастье.
   -- А осенью?
   -- Осенью всем плохо. У меня родители в октябре погибли в авиакатастрофе, мужа в ноябре столкнули под электричку по пьяной лавочке. Дочка в сентябре умерла от идиотского гриппа в годовщину нашей свадьбы.
   Думала руки на себя наложить, но Бог спас. До того я почти неверующей была, пускай и крещеной. Взмолилась, кабы Бог дал мне мщение несправедливому миру и веку проклятому. Он и услыхал мою молитву праведную.
   До конца дней моих буду жестоко мстить миру всему в оскверненном естестве его и в нечестивом творении. От мира я не уйду, пусть он от меня в страхе бежит.
   -- И воздаяние тебя не пугает?
   -- Блаженна жена бояйся Господа. Остального мне пугаться отсель невместно в шестом круге орденского посвящения под началом у благословенного Филиппа Ирнеева и велемудрого Патрика Суончера.
   Скажу тебе как на духу, Настена. Я таких могучих рыцарей раньше не встречала. Поверь мне, всяких-разных видала. На рупь амбиции, на копейку амуниции...
   Павел мне очень дорог. Но он в принципе не воин, а книжник, ученый клерот, ноогностик и модератор.
   Зато Патрик и Филипп... Нет слов, Настя. Лики ангельских воителей с них писать и молиться им о даровании победы над земнородными супостатами...
   -- Я на Филиппа по-настоящему молюсь, Анфиса.
   -- За то тебе и благо, дама Анастасия, коли ты его жена пред Богом венчанная...
   И подарок тебе от меня именинный, сокровенный, сестра моя. Я по византийскому канону маленький такой образок расписала с малой толикой портретного сходства Божьего витязя Филиппа яко архистратига и предводителя воинства духовного...
   На кладбище Настя и Анфиса достали из багажника джипа расфасованную цветочную землю, рассаду, инструменты. С помощью предупредительного кладбищенского служителя донесли мешки и пакеты до четырех беломраморных стел. Ему же и заплатили вперед, кабы поливал настурции и бархатцы, рассаженные в керамические чаши у подножия памятников родным и близким Филиппа Ирнеева.
   Закончив поминальную работу, Настя Ирнеева и Анфиса Столешникова молча помолились за добрый ответ душам усопших на страшном судилище Господнем. Во имя Отца, Сына и Святого Духа.
   Предельно неважно веровали покойные во Христа Спасителя или нет. Господь всемилостив, если царствие Его не от мира сего бренного и тленного.
   Да свершится истинно!
  
   --4--
  
   К празднованию собственного дня рождения Настя Ирнеева относилась с прохладцей и не испытывала особого пиетета к очередному календарному свершению. Потому как с детства пребывает в твердом убеждении: о ее тезоименитстве и дате рождения должны, дескать, помнить сначала те, кто любит ее, а потом, как получится.
   Маленькой она самозабвенно радовалась любым подаркам на день рождения. Повзрослев, стала воспринимать их как обычай, никого ничему не обязывающий. "Отдарились, и Бог с ними... Главное, кабы не забыли".
   -- ...Уж не обессудь, Настена, гостей на твой день рождения под номером девятнадцать я загодя зазывал, предупреждал... Остальные же, кто вспомнит, пущай звонят иже приидут на совет благочестивых. Вкусной и благочестной пищи телесной у нас на всех достанет.
   Из тунца здоровенную печенку достану, добавлю для жирной благости печень трески в большой банке и наготовлю слоеных пирожков с начинкой.
   Эх, накормлю, и будет номер! -- пообещал вчера Филипп и слово свое поваренное сдержал. Настя и Анфиса застали его в поварне во всеоружии с разделочным ножом в расписном желтом фартуке, расшитом красными петухами.
   Не обинуясь и не чинясь, обе женщины подключились к мужским провиантским хлопотам и кухмистерским заботам, раздевшись и вымыв руки.
   "Мадре миа! Анфиска-то в черных джинсиках в облипочку. Голубенькая блузочка-безрукавка, символический черный бюстгальтер... Наперсный рубиновый крест дамы-инквизитора, вороненая "гюрза" на кожаном ремне. Ритуальным ножичком волосы заколола в узел. Крутая девочка!
   Надо полагать, в длинную юбку облачится попозже... Пал Семеныч и его благородство обязывают, оне дамский пол в брюках не оченно одобряют-с..."
   -- ...Фил, по существу у нас чуть ли не все готово. Наша Анфиска подкрасила губки, переоделась в маленькое трикотажное платьице, хочет, чтобы ты его заценил и похвалил.
   Ты иди, передохни немножко. За лобстерами я присмотрю...
   В спальне у рыцаря Филиппа состоялась беседа с кавалерственной дамой-неофитом Анфисой вовсе не о ее черно-голубом наряде.
   -- Рыцарь-зелот, во исполнение полученного приказания в разряде вашего секулярного окружения мною обнаружены множественные аномалии. Докладывать в деталях с эйдетикой?
   -- Лучше изустно, дама-неофит, выделяя принципиальные моменты. Текстовый рапорт вы протокольно предоставите в порядке текущего расследования внутренней инквизиции.
   -- Ваши прерогативы непреложны, отец инквизитор.
   Итак, по степени угрозы обращаю ваше внимание на Раймонду Рульникову. Несмотря на то, что объект был подвергнут неизвестным мне адептом щадящему ритуалу купирования ведьмовского естества, он представляет собой серьезную опасность для окружающих.
   В случае принудительной либо добровольной магической инициации данный ведьмовской объект подлежит немедленному упразднению, в соответствии с типовыми орденскими регламентациями. Тогда как уставной превентивный порядок ликвидации секулярных угроз предписывает обязательное прелиминарное удаление аналогичных объектов из ближнего круга орденского звена.
   На второй позиции -- Игорь Смолич, латентный довольно сильный ведьмак с неопределенным потенциалом. Станет подобным же образом опасен при условии обрядовой магической инициации.
   -- О Раймонде Рульниковой мне известно, кавалерственная дама. Я сам ее заглушил в бытность мою неофитом. Очевидно, не слишком обстоятельно.
   Игорь Смолич также находится под моим личным контролем. Его ведьмаческое естество, жестко привязанное к военному опыту, персонализировано и ситуативно опосредовано рациональными требованиями обороны и нападения.
   Что вы скажете о ребенке Иване Рульникове, дама-неофит?
   -- Вероятно, потенциальный харизматик, неизвестной мне предрасположенности и спецификации. Ответственно рекомендую провести его доскональное арматорское изучение.
   Мои рекомендации инквизитора-дознавателя также относятся к вашему сэнсэю Кану Тендо, рыцарь. Он пригоден для посвящения в субалтерны, невзирая на возраст. Однако, формально заявляю, предварительные арматорские исследования столь же необходимы в его случае.
   Последнее, помимо того, касается Екатерины Делендюк, отец инквизитор. Ее женская связь c Петром Гаротником обоснована минимумом природной магии у этого мужчины...
   Петру, заявившемуся прежде всех на званый ужин, тоже потребовалось тет-а-тет укромно поговорить с Филиппом Ирнеевым. Отправив Катю поздравлять Настю, целовать и прижимать ее к груди, они присели на лавочку у подъезда, по случаю оказавшуюся пустынной и никем не занятой в теплый апрельский вечер.
   "Ага, мой "лендровер" опять разогнал помоечных котов и скамеечные посиделки. Так их, нечестивых пенсюков, за старческое похоронное естество, ведьмовство и сглаз зложелательный..."
   -- Фил, ты в курсе насчет Джованни Сквирелли и Софии Жинович? -- немного помолчав, спросил Петр.
   -- Дед Гореваныч поведал. Ему по долгу службы положено курировать гебуху и отслеживать контакты ближнего окружения босса.
   -- А мне Катька доложила. У нее связи среди гебистов... Так-то вот и живем, ничего не зная о ближних своих.
   -- Таковски оно лучше, Петь.
   -- Всем там нашим говорить, наверное, не будем?
   -- Зачем? Молча в кухне выпьем за помин душ невинно убиенных рабов Божьих.
   -- Прости их, Господи, и прими в царствии Твоем, инде несть гнева, печали и нужды... Так-то вот, апостол Филипп... Кто-то уходит, иные приходят...
   В тот вечер библейское общество, собравшееся отметить именины и день рождения благоверной жены Анастасии, пополнилось новыми членами.
   Сначала приняли как свою Настину двоюродную сестру Анфису Столешникову, по семейным обстоятельствам недавно переехавшую из Питера в Дожинск. Очень красивая стройная длинноногая черноволосая девушка оказалась ровесницей Петра Гаротника, и возраста своего не скрывала, хотя ей никто не давал 27 лет.
   Затем наступил черед представляться новым подружкам Андрея и Матвея, двум милым и симпатичным сестрам-шатенкам -- Вере и Надежде Сосонок.
   Андрея Жмудского нисколько не смущало, что Вера старше его почти на два года. Не больно-то подумав, он лихо отпустил комплимент в ее честь, заявив:
   -- Истинной вере без малого две тысячи лет, а я как был, так и остался перед ней сущим мальчонкой.
   Вера на Андрея нимало не обиделась. Она сама истово верующая и взаправду в него влюблена. Притом вовсе не принимает его за мальчишку студента, напротив, уважает, как хорошо обеспеченного и самостоятельного молодого мужчину, совладельца компьютерной фирмы.
   Она же и младшую сестру, студентку истфака Надю, познакомила с Матвеем Кургузкиным, партнером Андрея по бизнесу. Ей же принадлежит прекрасная идея от всего библейского общества, о каком ей столько говорили Андрей с Матвеем, подарить имениннице большую икону Неупиваемая чаша.
   Петр Гаротник, услыхав о концепции именинного подарка, много смеялся, поминая девочку Настю, которая табака не курит и спиртного не пьет. Но мысль Веры одобрил в качестве "геморройно-незабвенного и приснопамятного презента", рассказав ей, как друзья одарили Филиппа на новоселье кухонным телевизором.
   -- ...В который Филька никогда не смотрит, ибо на кухне всегда делом занят.
   Нику Триконич и Павла Булавина дорогой иконописный подарок от друзей привел в искреннее восхищение. Они внесли свою долю, а от себя присовокупили богато посеребренный оклад и для комплекта серебряную лампадку на трех изящных цепочках с кронштейном.
   Званых гостей, включая Веронику Афанасьевну и Павла Семеновича, Филипп и Настя ублажили, ублаготворили многими экзотическими и деликатесными яствами, подкрепленными заокеанскими спиртными напитками.
   "Хеннеси" хорошо пошел, с понятием..."
   Филипп, понятное дело, позаботился и о кондитерских изысках с уклоном в пасхальную седмицу, достославно попотчевав библейское общество куличами и своего изготовления из собственной духовки, и монастырской выпечкой:
   -- ...Ибо с молитвой, в благочестии иноческом духовно произведены в монастыре Петропавловском, братия и сестринство.
   Христос воскресе!
   -- Воистину воскресе! -- единомысленно грянули в ответ хозяину гости.
   Ника Триконич, отведав окропленного святой водой продукта, расчувствовалась, расцеловалась с Филиппом, с Настей. Окончательно же встав из-за пиршественного стола, она во всеуслышание предложила Настиной сестрице Анфисе секретарскую работу в "Триконе-В" с очень привлекательным окладом и многозначительными премиальными. Засим потребовала, чтоб не фанфары и не аплодисменты, но гром аккордов раздавался.
   Рок-музыкой и крутыми децибелами в тот вечер Настя с Никой весь четырехэтажный дом слишком уж не сотрясали, но гостиную в танц-пол быстро преобразовали, отправив в кухню тех, кому требуется задушевно поговорить.
   -- ...Мой глубокоуважаемый Фил Алегыч! Я не в силах выразить, насколько чувствительно я вам благодарен за сердечное участие, тонкую деликатность и душевную чуткость.
   -- Пал Семеныч, не скажу, как если бы мое посильное внимание к психологическим нуждам нашего орденского звена не стоило вашей откровенной благодарности. Ибо сие предстало бы лицемерным ханжеством.
   Мой округ -- мои проблемы в ипостасях различных, не всегда совпадающих и противоречивых, откровенно говоря.
   -- Ваши прерогативы непреложны, рыцарь Филипп. Невзирая на то, количество наших проблем отнюдь не отменяет ваши душевные качества, мой друг.
   То, что достойно вашего звания рыцаря-инквизитора, то и праведно есть.
   Скажу начистоту, мне не пришлось по душе обращение дамы-неофита Анфисы в ранг и дарование инквизитора-дознавателя. Все же я в смиренномудрии склоняюсь перед вашим решением, рыцарь Филипп, каким бы шокирующим оно ни казалось многим клеротам конгрегаций Востока и Запада.
   При всем при том я великолепно понимаю: ежели не сей факт, то моей Анфисе вряд ли б позволили надолго остаться под вашим началом и руководством. Тогда бы и я с ней оказался разделен расстояниями и служебными заботами...
   -- Когда под венец думаете, Пал Семеныч?
   -- По здравом размышлении.., хорошо бы нам оный церемониал приурочить к Троице.
   -- Хороший срок, Пал Семеныч. К Пятидесятнице подготовимся в лучшем виде. И свадьбу широко сыграем!
   -- Это, пожалуй, уж лишнее, мой друг.
   -- Это, как Анфиса Сергеевна Столешникова скажет, Павел Семенович. Ей решать: быть иль не быть свадебным торжествам, колоколам, в каком таком масштабе, в количестве и качестве гостей, участников венчальной церемонии...
   -- Согласен.
   -- Пал Семеныч, у меня к вам просьба. Не могли бы завтра во второй половине дня сопроводить Настю и Анфису в Париж? Дамские прихоти, знаете ли...
   -- Почту за честь, как скоро нашим дамам необходимо принарядиться к светскому приему у барона и баронессы Ирлихт.
   -- Вот и ладненько...
  
   Сказав последним гостям до свидания, Настя на кухне присела к Филиппу на колени.
   -- Фил, спасибо тебе за день рождения. Я такая счастливая, будто снова маленькой девочкой радуюсь подаркам.
   -- Завтра я с утра, благословясь, твою икону в красном углу гостиной размещу. Лампадку мы вместе, помолясь, возжигать будем. Чем ее заправить у нас найдется. До Фоминой недели пускай горит.
   К нашей тетушке Агнессе надо б заехать. Она мне звонила, просила тебя поздравить.
   -- Ой, я только эсэмэски принимаю, секулярные звонки в роуминге отключила.
   -- Пошли, Настена, скроемся от мира сего в асилуме. Предвосхищаю: у него тоже есть для тебя подарок.
   -- Шкура белого медведя у камина?
   -- Увидим. Твою белую сумочку прихвати и пойдем...
  
   В асилуме, принявшем облик и убранство маленькой городской кофейни, Настя прижалась к Филиппу:
   -- Ой, Фил, на стойке пусто!
   -- Выкладывай на нее оружие.
   -- А ты?
   -- Я тоже. И нам направо, сквозь занавес из блестящих ленточек...
   Огромный бассейн, украшенный тропическими растениями, Настю ошеломил. С минуту она растерянно и оторопело оглядывалась вокруг. Опустилась на колени, протянула руку к воде и тут же отдернула:
   -- Ой, Фил, она теплая-теплая... Можно мне сорвать вон тот красненький банан?
   -- Причащайся и мне парочку сорви. Что, Анфиска суевериями заразила?
   -- Ну да... Как-то боязно...
   Патрик мне плавать не рекомендует. Говорит, форму груди могу испортить...
   -- Ох мне женщины. Пойдем назад?
   -- Ну нет! Сейчас я съем банан, потом, потом...
   Помниться, кто-то обещал меня на спинке покатать от бортика до бортика. После же... Ты поплывешь на спине, а я на тебе!
   -- Дщерь Евина в райском саду в срамные игры играша.
   -- Потом опять будьте вместе, дабы не искушал вас Сатана воздержанием вашим!
   Нут-ка смотри и не отворачивайся скромненько! Раздеваюсь снизу...
   Медленно и грациозно...
   Кабы муж мой мог созерцать, восторгаться, какая же красивая и соблазнительная у него жена...
  
   В четверг утром молодожены Ирнеевы накоротке заехали к Агнессе Дмитриевне Заварзиной до того, как та уедет на дачу. Позавтракали по-родственному, пообщались.
   Тетушка Агнесса нашла Настю пополневшей, посвежевшей и расцветающим бутончиком. Не то что приехавшей из Америки, какой-то измученной, отощавшей...
   "Сейчас совсем другое дело. Похорошела, поправилась моя Настенька... Вот что мужняя ласка с женщиной делает! Не абы как... Ах вы мои голубки..!"
  
   Вечер четверга на пасхальной Светлой седмице Филипп и Настя Ирнеевы провели только вдвоем.
   -- ...Вот я и дома! Муж не властен над своим телом, хотелось бы вам напомнить, сударь мой.
   -- А жена над своим, сударыня. Ежели оно принадлежит одеянию от кутюр.
   -- Фил, говорю тебе, его снимать-то быстро, зато одевать долго. Вот увидишь, я тебе завтра в нем покажусь, -- пообещала Настя и не демонстрировала мужу новое парижское платье из весенне-летней коллекции месье Анри Дюваля. -- Беличий палантин, который ты мне подарил, к нему самое то.
   -- Взглянем и оценим, во что обходится мне молодая супруга.
   -- Ой дорого! Сей же час ты, мой дорогой, будешь меня вкусненько кормить. Анфиса и Пал Семеныч звали в ресторан, а я не захотела, домой спешила, к любимому мужу.
   -- Разогреть и накормить? Эт-то мы могем. Кабы любимой жене скульптурную античную задницу отрастить. Припоминаю, видел я как-то раз музейную Ниобу, дочь славного царя Тантала.
   -- Не испугаете, сударь. Фенотип и генотип не позволят растолстеть вашей супруге. Ибо здравый дух живет и здравствует в ее телесном совершенстве!
  
   ГЛАВА X
   ПАСХАЛЬНАЯ НЕДЕЛЯ КОНЧАЕТСЯ В СУББОТУ
  
   --1--
  
   Большую часть дня в Светлую пятницу Настя и Филипп оставались дома. Занимались они не одним лишь супружеским домохозяйством.
   -- ...Фил, мне с тобой очень легко переключаться от секулярной обыденности в харизматическую ипостась. У тебя все так просто, приятно и органично выходит.
   Настя включила утюг, вдумчиво установила терморегулятор, продолжая рассуждать:
   -- Патрик и Пал Семеныч меня в маленькую девочку превращают, но вот с тобой я всегда чувствую себя истинно кавалерственной дамой. Одновременно я тебя почитаю и преклоняюсь перед тобой во всей глубине и полноте моей разумной души.
   Ты ведешь меня, совершенствуешь, начальствуешь и руководительствуешь мной.
   -- Жена да не сотворит кумира из мужа и начальства своего! -- отозвался Филипп, доставая отжатую скатерть из стиральной машины.
   -- Это, Фил, скорей, к нашей Маньке относится. Она Патрика боготворит. Представь, курить ради него бросает.
   -- Будто?
   -- Ей-ей, по-простому с абстинентным синдромом, безо всякого орфического очищения...
   Фил, знаешь что, у меня позавчера было видение. Я хочу, чтоб ты его посмотрел. Только ты потом не смейся надо мной, пожалуйста, я там была... Ну в общем, сам увидишь...
   -- Кончай глажку. Пойдем, приляжешь ко мне на колени. Привязка на твой сигнум, крутанешь его обсолонь...
   Оправившись, Настя сделала маленький глоток коньяка из рюмки, поднесенной широко улыбающимся Филиппом, поперхнулась и обиженно произнесла:
   -- Ну вот, я же говорила, смеяться будешь.
   -- А как же! У, ты какой развратный мальчишка... Мужества тебе не занимать стать, Настена. Этакое выдающееся естество с фибулой-заколкой на конце.
   -- У тебя оно больше.
   -- Пожалуй.., тебе со стороны виднее. Но вот двойная секирка в храме меня поболе заинтересовала... нежели твое трехчленное мужество, жена моя.
   -- Издеваешься?
   -- Нет, размышляю. Видение твое однозначно прелиминарное и прелюбопытное, сдвоенное. И каким же боком бронзовый наперсный крест-лаброс рыцаря-адепта Рандольфо вас касается, дама-неофит Анастасия?
   Да и сюжетец видения вовсе не ваш, неофит, но из богатого теургического опыта нашего дорогого дедули. Недаром же у вас, Настасья моя Ярославна уже имеется один апотропей из его наследства.
   Александрийский Мелькит подвергнут рыцарем Рандольфо сложнейшему ритуалу дивульгации, моя дама-неофит. Возможно, адепт сработал в сопряженном комплексе с крестом-лабросом.
   -- Секирка-лабрасса мне вместо клинка, рыцарь?
   -- Эт-то получше будет, дама-неофит Анастасия. Ибо из Святой земли артефакт вывезен... Был метательный языческий топорик -- стал крестом, быть может, животворящим или возвращающимся в руку оружием Гнева Господня...
   Хорошо б с Патриком и Пал Семенычем посоветоваться касательно потенциального ритуала активации. Возможно.., оченно возможно, старички что-нибудь дельное подскажут...
   -- Фил, прошу, пожалуйста, не надо! Мне стыдно. Как же им в таком мужском виде показываться?!!
   -- Зачем? Я им отдельно ту сцену в микенском дворце в упрощенной трансляции сам передам. И мужество твое продолговатое, гимнософистическое, жена моя, гарантирую, они не увидят.
   Ой, чую, неспроста голубой месье Анри на мою жену глаз положил.
   -- Ах вы так, муж мой! В таком случае шагом марш в кухарню столовое белье утюжить, старательно и смиренно.
   Я же тем часом начну приводить себя в порядок, в новое платье переодеваться... Чтоб ты удостоверился, муж мой, что жена у тебя прекраснейшая молодая женщина, а не мужеподобное существо непонятной ориентации...
   По истечении двух с лишним часов необходимых приготовлений вся сияющая и сверкающая Настя вошла к Филиппу в гостиную при всем параде приготовлений лица, волос, фигуры к светскому приему у барона и баронессы Ирлихт. Вышла она в бриллиантах и бирюзовом вечернем платье в бальных жемчужных туфельках с беличьим палантином на обнаженных плечах и груди. Сделала несколько шагов по комнате, повернулась к свету, сбросила серо-голубые меха и гордо замерла перед мужем в ожидании вердикта самого главного своего ценителя, единственного и любимого.
   Филипп же с комментариями не спешил.
   "М-да.., любопытственно...
   Старый лорд Патрик зрит в самую суть женской привлекательности. Достоинство и осанка прежде всего, когда одеваясь, женщина не скрывает, но единовременно обнажает ослепительное совершенство телесных форм...
   Так-так-так... Мне понятен ваш замысел, сударыня. Хотите предстать пред избранным и званым обществом зрелой статной женщиной? Что ж, дерзайте, у вас сие вне всяких сомнений получится в эдаком великолепии пышных женских прелестей и статей...
   Такой же непостижимой кавалерственной дамой-зелотом ее наверняка видит и молоденький субалтерн, постаравшийся блеснуть дизайнерским искусством.
   Блестящие лацканы-крылья заходят на предплечья, открывая обе половинки до краешков ареол, посреди большой бриллиантовый крест, от чашелистиков лифа сужается вырез до нижней искусительной женственности. Талия и ягодицы подчеркнуты, от лодыжек два разреза спереди и сзади, нарочито открывающих и скрывающих соблазнительные бедра..."
   -- Анастасия свет Ярославна, вы блистательно и неописуемо прекрасны. Вашему супругу не найти слов, сударыня, способных пусть в самой малой толике выразить его восхищение вами и вашим дивным образом в этом наряде.
   Удовлетворившись произведенным впечатлением и комплиментом, Настя приступила к объяснению секретов женской красоты и одеяния от кутюр:
   -- Стопудово, Фил! Этот дизайн-проект Анри переработал специально для моей фигуры. Видишь, меня это платье выше ростом делает.
   Правда ведь мило, если оно длинное, с отворотиками-крылышками и разрезиками?
   К моему платьицу еще прилагаются перчатки без пальцев выше локтя, шарфик на талию и прозрачная приталенная жемчужная сорочка. Но я решила их сегодня не надевать.
   Лиф сидит плотно, ничего не вывалится, если обойтись без акробатики в резких танцах. Хотя, как видишь, коротенькие кружевные трусики "бирюзовый туман" и чулки на широкой резинке на мне есть. Смотри!
   Раньше я и помыслить не могла об открытых платьях, когда мое женское хозяйство приходилось всю дорогу объемным лифчиком подтягивать, на весу бретельками держать. А без него такое открытое нипочем не надеть, обязательно свалиться, если у меня тогда обе груди чуть ли не киселем бабским тряслись, расплывались, безобразно так провисали.
   Кошмарно вспомнить!
   Чуть наклонишься, сразу тяжесть обеих сисек чувствуешь. Ляжешь -- все раз и уплывает под мышки, а от груди только два бугорка и соски торчат.
   Ты же помнишь, Фил, я своих половых признаков очень стеснялась. О женских мышцах, о фитнес-поддержке я в то время, дурында, маломальского понятия не имела.
   Спасибо тебе и Нике, гонять меня начали до упада и до упора. Смотри!
   Она исполнила низкий изящный реверанс и продолжила:
   -- Сэр Патрик сказал: вы ничего не испортили, и он может продлить и закрепить хорошо начатое. Вот погляди на результат наших совместных трудов!
   Настя грациозно прошлась по гостиной, поправила платиновую диадему, подхватила со стола ридикюль и требовательно вопросила:
   -- Ценишь твою жену, муж мой любимый?
   -- Ценю.
   -- По сердцу ли она тебе?
   -- Еще как!
   -- Если вы готовы, сударь мой, извольте оторваться от кресла, дабы я могла взять вас под руку. Ваша драгоценная супруга изъявляет сердечное желание осмотреть старинный фамильный замок барона Руперта Фердинанда Ирлихта фон Коринта.
   Сию же минуту они направили стопы своя в Австрию, в горную тирольскую местность, расположенную не очень далеко от Боденского озера. Об их появлении Настя заблаговременно предупредила хозяев, и рыцарь Руперт гостеприимно открыл им прямой транспортальный канал на верхнюю смотровую площадку восточной башни исторического орденского замка Коринт.
   "Мадре миа и тодос сантос! Нас встречает барышня Анфиса в модельном аквамариновом платье и в манто из чернобурок. Интересно, ушлый портняжка месье Анри ее тоже со скидкой обшивает для-ради глубокого пышного декольте сзади? Ох, греховодницы..."
   Быстро повернувшись к Насте и Филиппу, Анфиса присела в куртуазном реверансе и велеречиво объяснила свое присутствие просьбой Вероники и Руперта немного поработать гидом-экскурсоводом для ранних гостей.
   -- ...Мне в Коринте все знакомо. Я здесь целых два года училась боевым искусствам.
   Восточная стена и башня предназначены для неофитов, на западе кельи и классы для сквайров. Северная башня-донжон, часть стены, сад за часовней -- приватные апартаменты барона Руперта. А вся долина -- орденская академия боевых искусств, которую он возглавляет вот уже 15 лет.
   В миру Коринт и окрестности -- территория закрытого военно-исторического рыцарского клуба. Секуляры в долине появляются только во время шоу, да еще с девяти утра до трех пополудни сюда ежедневно привозят туристов в музей холодного и огнестрельного оружия. Вон туда в южную башню подле кордегардии.
   Желающие могут облачиться в полный доспех или аутентичные средневековые кольчуги и себе в удовольствие помахать тупыми железяками. Можно и с копьем на коне подергаться на турнирном поле. За отдельную плату прокат бронированных лошадей. Но конюшни, видите, вон в той фольклорной деревне по соседству с разноцветными шатрами полевого лагеря.
   Большое рыцарское турнирное шоу, кстати, намечается в воскресенье 1 мая после Вальпургиевой ночи. Чтоб их впросак порвало, любителей нечестивой природы!
   Как-то раз группа недоумков, -- рыцарь Руперт их специально сюда приманил в дидактических целях, -- учинила весеннее вальпургическое волхование у стен замка на севере. А ведь донжон северной башни -- древний асилум, наподобие известного группового орденского транспортала в Лотарингии, в готическом соборе.
   Асилум им и устроил кузькину мать, как рак на горе свистнул. Трех людишек, затеявших волховской богомерзкий обряд, он лихо в небытие отправил, остальных нечестивцев свезли поутру в психушку с тяжелыми алкогольными психозами. Туда им и дорога, натуропатам и психопатам.
   Прошу пожаловать за мной в транспортал, судари мои. Начнем нашу экскурсию с верхней площадки обозрения, она же командно-наблюдательный пункт на вершине вон той горы Вальдберг...
   Пока Анфиса в общих чертах знакомила их с окрестностями, Филипп не отрывал взора от самого Коринта. Историческая альпийская твердыня Западно-Европейской конгрегации ему пришлась по душе с первого же предъявления.
   Архаичные крепостные стены из тесаного гранита вполне очевидно перестроены, модернизированы, став жилыми и служебными помещениями. Внутри деревянные галереи вдоль оштукатуренных стен застеклены. Вокруг замкового колодца с мраморным бассейном разбит розовый сад; среди розария готического стиля часовня Святого Варфоломея из красного полированного кирпича. Во дворе отмытая до блеска ребристая базальтовая брусчатка.
   Главная северная башня -- многоэтажное баронское жилище -- тоже блещет новенькой гранитной облицовкой и модерновыми оконными переплетами из нержавеющей стали. Тогда как предмостные укрепления из дикого камня у облагороженного рва и заросшего травой вала тут сохранили в стародавней простоте.
   "Эдакое малоприглядное средневековое безобразие из здоровенных нетесаных булыжников на въезде в Коринт, там где у них автостоянка с харчевней-кафетерием...
   Патер ностер, в общем довольно любопытное сочетание средневековой готики и хайтековской архитектуры конца прошлого века. Но в совокупности выглядит, пожалуй, органично с уместной эклектикой старины и современности.
   Жить тут-ка доволе уютно, эргономично, надо полагать, даже красиво и гламурно. Очень, заметим, подходящий антураж для блистательной княжны Ники Триконич. Зачем, скажите, пожалуйста, ей втемяшилось с бароном Рупертом разводиться? Или же нашей кавалерственной даме-зелоту как-то не по нраву житье-бытье в сем орденском учебном заведении?.."
   Филипп оставил на потом поверхностное ясновидение и последующий инквизиторский анализ, включая экскурсы в запутанные семейно-брачные связи Вероники и Руперта, вернувшись к пояснениям Анфисы, со знанием дела увлеченно объясняющей, показывающей окрестные баронские владения замка Коринт.
   -- ...Орденская ферма-полигон тоже является составной частью экскурсионно-туристического комплекса, -- добросовестно объясняла Анфиса. -- На стрельбище вон там с востока внизу в ущелье позволяется практически опробовать различные образцы старинного стрелкового ручного оружия на соломенных мишенях. Помимо того за особую плату испытать огнестрелы на аутентичных имитациях средневекового защитного снаряжения: кирасах, кольчугах и тому подобных.
   В целях безопасности туристов-секуляров огнестрельное оружие давних времен изготовлено из новых конструкционных материалов. Но его традиционные тактико-технические характеристики: вес, эффективная дальность стрельбы и так далее -- бережно сохраняются.
   Порох у нас используется лишь дымный черный, произведенный по оригинальным архаическим технологиям. Так что зверская отдача у аркебуз, кулеврин, сарбуканов, мушкетов, фузей, кремневых ружей взаправду чувствительна. Будь здоров и уноси готовенького.
   Слабосильных остолопов, бывает, буквально валит с ног. К тому же без натуральных синяков и шишек не обходится. Удальцов-туристов об этом возможном членовредительстве заранее подобающе предупреждают под роспись. Кто инструкции читает, тот к мушкетам и аркебузам напропалую не лезет. Благоразумные секуляры ограничиваются практической стрельбой по мишеням из расписных кремневых дуэльных пистолетов. Кстати, их можно купить в оружейной сувенирной лавке, размещенной в кордегардии...
   С вершины горы Вальдберг, густо поросшей на склонах елями и соснами, лежащий в зеленеющей долине замок Коринт предстал Филиппу чем-то похожим на изукрашенный драгоценными камнями эфес старинного холодного оружия.
   "Главная башня прямо-таки сверкает стрельчатыми зеркальными окнами и очень напоминает рукоять гигантского меча, погруженного в землю по самую гарду. Доставай, добрый молодец, оный могучий кладенец и руби, коли от души природных супостатов, если силушкой богатырской Бог тебя не обидел...
   М-да... как посмотреть, давние традиции и кой-какая почти современность..."
   -- ...Если пожелаете, можете отсюда глянуть в мощную оптику на отдельные пункты в долине или далеко на северо-западе осмотреть берег Боденского озера. На западе от нас видно княжество Лихтенштейн, -- Анфиса хорошо вошла в роль и функции заправского экскурсовода. -- Теперь непосредственно приступим к осмотру музейных экспозиций замка Коринт.
   Секуляров там уж нет, и все залы в нашем распоряжении, -- Анфиса пренебрежительно указала рукой на отъезжающий прочь двухэтажный экскурсионный автобус. -- Фил, Настя, прошу в транспортал.
   Между прочим, локальная сеть в Коринте для посвященных пятого круга и выше действует по умолчанию в заурядном ритуале перемещения, сопряженного с минимальной коэрцетивностью. Доступ безусловно ограничен в личные покои барона и баронессы Ирлихт в северной башне...
   В южной музейной башне Анфису Столешникову, Филиппа и Настю Ирнеевых не совсем, отметим, неожиданно встретил Павел Булавин. В незатейливом предзнании они предвидели эту встречу и поздоровались как ни в чем не бывало.
   Предупредительно кавалерственные дамы оставили рыцарей тет-а-тет для доверительной беседы в зале, где экспонируется эволюция доспехов и защитных вооружений от ранней античности до позднего средневековья.
   "Почему бы и не поговорить доверительно, покамест Настя под водительством Анфисы будет оригинальные колющие и рубящие железки разглядывать? Авось чего-нибудь углядит себе функционально полезное, раз ей еще предстоит кавалерственный клинок отыскать..."
   -- ...Я тщательно поразмыслю, мой друг, насчет дивульгации креста-лаброса для Настасьи Ярославны. Возможно, свяжем ее с этим апотропеем в целесообразном ритуале...
   Ежели сие мог предписать рыцарь Рандольфо в собственном сверхрациональном предвидении, мы взаимосвязь выявим. Видение, осенившее вашу супругу, несомненно из дивинативной реальности досточтимого синьора Рандольфо Альберини.
   Однако же, мне думается, личным холодным оружием дамы-неофита Анастасии оному древнегреческому топорику не бывать. У него давно уж несколько иные боевые свойства, кои нам непосредственно предстоит распознать в должном и доскональном ноогностическом исследовании.
   Касаемо же вашего, рыцарь-зелот Филипп, целевого участия в особой ягд-команде рыцаря-адепта Микеле, то лично у меня и ранее не имелось каких-либо прекословий неразумных. Отныне с моей скромной помощью сняты последние препоны, воздвигнутые некоторыми членами малого синедриона Восточно-Европейской конгрегации импликативно в силу превратно истолкованных соображений политической пользы.
   Признаться, мне пришлось слегка покривить душой, настоятельно указав кое-кому из моих коллег-клеротов на ваше, друг мой, эвентуальное желание в ближайшее время решительно оставить Восточную Европу ради орденского служения на западе континента. Рыцарское право и фамильные основания для того у вас имеются. Пусть, что мне отлично известно, тому бишь ситуативных намерений и планов вы доселе не вынашиваете. Иной коленкор, ежели кто-то с благими бюрократическими намерениями или же по причине неуместной ревности, политической соревновательности покушается на вашу персональную свободу конфессиональной воли...
   Ваш прецептор даве имел честь выслушать горячую личную благодарность синьора Микеле Гвельфи. Полагаю, сегодня на традиционном пятничном пасхальном балу у барона фон Коринта или немного ранее вы сможете лицезреть в полном составе вашу несравненную экуменическую ягд-команду по упразднению отвратных богомерзостных альтеронов, издавна знаменитую в ордене Благодати Господней решительными и непреложными действиями...
   И точно, полутора часами позднее Микеле Гвельфи церемонно, официально и торжествующе представлял Филиппа Ирнеева давним членам той именитой ягд-команды:
   -- Мне исключительно приятно сообщить вам о выдающемся и, подчеркиваю, знаменательном пополнении наших рядов рыцарем Филиппом из харизматической фамилии Бланко-Рейес-и-Альберини...
   "Ба-ба-ба... приятные все лица и особы..."
   Помимо Руперта Ирлихта и Патрика Суончера в число соратников спецкоманды входят старые русские знакомцы Филиппа в прежних миссиях -- князь Василий Олсуфьев и его единокровная дочь, воинствующая и необычайная княжна Прасковья. Рыцарь Филипп был весьма рад вновь свидеться с ней вне служебных и духовных обязанностей.
   Рыцарь-адепт Василий и кавалерственная дама-зелот Прасковья прибыли из Дальневосточной конгрегации. А прекрасно знакомый Филиппу граф Питер Нардик, пребывающий в ранге рыцаря-адепта, служит в Южно-Американской конгрегации. Еще один член ягд-команды, Аурелио Иньигес, находится на службе в Северо-Африканской конгрегации.
   В отличие от других экуменических соратников рыцаря-адепта Микеле, до этой поры рыцарь Филипп никоим образом не был знаком и нисколько не сталкивался с рыцарем-зелотом Аурелио, прямым чистокровным потомком древних королей Наварры, ныне разделенной между Испанией и Францией. Зимой в Александрии он разминулся с ним и его женой, действовавшим в то время в другой африканской местности.
   Теперь же за столом в узком кругу сеньор Фелипе и сеньора Анастасиа Ирневе познакомились с супругой сеньора Аурелио. Сеньора Умба Иньигес, урожденная Килинди, оказалась дамой явно пиренейской внешности. "Невзирая на то, что она родная дочь былого правителя восточно-африканского царства-государства Самбала, судари мои..."
   Званый обед с дамами избранных рыцарей ягд-команды Микеле Гвельфе завершился вскоре после заката. Тогда как пасхальный орденский бал в тирольском замке Коринт открылся ровно в девять часов вечера.
   Ни рыцарь-зелот Филипп, ни кавалерственная дама-зелот Умба не вызывали какого-либо чрезвычайного светского интереса у полутора сотен разнообразных гостей барона и баронессы Ирлихт.
   Некто танзанийская Иньигес-Килинда, некий Фелипе, то ли славянский Ирнеев, то ли испанский Бланко-Рейес. Оба так-сяк, средненького пошиба экзотики из недоразвитой периферии. На балу и без них хватает харизматиков особенных, высшей марки. Сплошь яркие экстравагантные или же скандальные личности из многих мировых конгрегаций аноптического ордена Благодати Господней.
   Действуют харизматики пусть вам и не от мира сего, но все ж таки вживе естественным мирским слабостям, обычаям отчасти подвержены и привержены. Паки и паки. Наипаче, если ведут речи о ком-либо в благонамеренных досужих пересудах. Таковы орденские великосветские изустные новости, какие перемежаются интереснейшими слухами, молвой о публичных скандалах, о прочих сенсациях.
   По обыкновению, всякого рода сенсационные сведения и свидетельства оживленно обсуждаются, осуждаются чаще всего кулуарно да келейно, чревовещательным шепотом; поодаль от ушей и глаз тех самых персонажей, невыразимо и невыносимо интригующих, эпатирующих почтеннейшую публику.
   Естественно, в протагонисты N 1, то есть в главные герои нынешнего пасхального приема в Коринте, любители животрепещущих пикантных новостей единомысленно и единогласно записали эксцентричного лорда Патрика Суончера.
   В свое время он громогласно отказался от всех административных полномочий и непреложной власти клерота тайного капитула Северо-Американской конгрегации. Говорят, в связи с глобальным несогласием с интерсекулярной политикой Великого Синедриона. Нынче же всегда из ряда вон выходящий адепт Патрик, -- вы только подумайте! -- самовластно возвел в чин дьякониссы-инквизитора вон ту, посмотрите-ка, даму-неофита. Вон она самая, некая Энтеа Столешникофф, высокая брюнетка с декольтированной патетической задницей.
   А вон там впереди обе сиськи высокопарно задирает, гляньте, в жемчужно-розовом, натурально рыжая девица. Мэри Казимеж есть его новая молоденькая пассия, начинающая неофитка из медицинского колледжа всего-то навсего двадцати одного года от роду...
   Вторым по значимости объектом великосветского сенсуалистического интереса пребывала сама харизматическая хозяйка бала баронесса Вероника Ирлихт.
   Сегодня она, смотрите, вся в серебристо-пурпурном. Заблудшая супруга, воротившаяся на супружеское ложе, вы помните, после скандальнейшего развода трехгодичной давности...
   Насчитывались среди бального общества друг за другом и третьи, четвертые, пятые и так далее прочие эпатажные персоналии, отличающиеся возмутительными качествами, чрезвычайными похождениями, эскападами.
   Хотя бы взять эту самую княжну Праскоф Олсуфьефф. Бог мой, ни имя, ни фамилию произнести невозможно, дорогие леди и джентльмены. Вон она в длинном и лиловом, очень пристойно бодибилдинг свой прячет...
   На фоне прочих леди и джентльменов молодая семейная пара, Филипп с Анастасией нисколько не выделялись. Они сам-друг, конечно же, представляли определенный публичный интерес, но как второстепенные персонажи. В основном постольку, поскольку по службе и дружбе тесно связаны со феноменально выдающимися персонами Вероники Триконич и Патрика Суончера.
   Впрочем, настоящих героев нашего протяженного романа вышеупомянутые личные скромность и непритязательность вполне устраивают. По мнению Филиппа, в его должности, звании и тройственном возрасте ему вовсе ни к чему выставляться в харизматические лица общественной значимости. В то время как Насте от души захотелось танцевать на балу в образе зрелой тридцатилетней женщины, отрешенно от забот и хлопот наслаждающейся в танце собственным совершенным телом, движением, музыкой...
  
   --2--
  
   Уже дома поздним утром в пасхальную субботу Настя поинтересовалась у Филиппа:
   -- Фил, скажи, если мне можно. По-твоему почему Патрик чрезвычайно ушел из капитула североамериканских клеротов? Анфиса говорит: ретрибутивностью его тогда до самых печенок прихватило после трагедии с Жюли.
   -- Я Патрика о личном, понятное дело, не спрашивал, но малость прорицал и вникал по долгу службы, -- рыцарь Филипп прежде подумал и отнюдь не с кондачка взялся отвечать на вопрос дамы-неофита Анастасии. -- Тут вся история с политикой, как утверждает прецептор Павел с подачи отца ноогностика Рейнхольда.
   Я в принципе солидарен с Пал Семенычем в данном вопросе. Личная историография и общественная история довольно сверхрационально перемешаны у нашего сугубого рационалиста и достопримечательного арматора-техногностика Патрика Суончера. Как-никак он у нас -- один из видных отнюдь не всем аноптических промоутеров и спонсоров научно-технологического прогресса прошлого и позапрошлого столетий...
   Более полутора веков техногностики заправляли всеми политическими делами в конгрегациях Запада и Востока, до тех пор покуда ноогностики не приобрели больше влияния и круто не оттеснили их от руководящих орденских постов.., -- опять задумался Филипп.
   Настя воспользовалась заминкой в дискурсе и вставила недоуменную фразу. Либо же ей захотелось войти с Филиппом в плотный ментальный контакт:
   -- Фил, может, я чего-нибудь недопонимаю, но по-моему между техногностиками и ноогностиками по существу нет разницы, если они все строго придерживаются орденского символа веры.
   -- Различие между ними, Настасья моя Ярославна, так-таки есть, и оно политическое, точнее, идеологическое. Откровенно говоря, я и сам об этом продолжаю размышлять.
   Давай-ка вернемся к замечательной личности твоего прецептора, если на его примере я попробую объяснить тебе сии нюансы и романсы. Тем более в букварях неофита о них не прочесть, а сэр Патрик как-то раз вскользь намекнул мне, кабы я при случае кое-что тебе растолковал во благовремении и нужной пропорции.
   Пойдем, как говорится в простонародной банальности, в охотку плясать от печки...
   Филипп охотно взялся за дидактическую теургию и принялся подробно и многословно объяснять. Он сейчас и сам-то не против адекватно обстоятельствам настроить Настю на необходимое восприятие абстрактного и конкретного в текущей орденской жизнедеятельности.
   "Вечером-то волховская маевка, Первомай, ведьмовская Вальпургиева ночка, из рака ноги... Летуны, летуньи, промеж ног две дырки... Тю-тю пасхальная неделя, адью каникулы, работа начинается...Оно тебе не во сне абстрактно и по быструхе привиделось..."
   -- Согласно символу веры и преданию истины ордена Благодати Господней, у нас есть конкретные функции и общая цель, дама-неофит Анастасия.
   Наша конкретная задача -- сдерживать по мере сил и возможностей зловредительную магию, зложелательное колдовство, злонамеренное ведовство и прочая, а глобальная наша цель -- хранить род людской вплоть до Второго пришествия Спасителя в чаянии грядущего Боговоплощения.
   Если в текущей сиюминутной конкретике каких-либо разногласий в рыцарских конгрегациях мы не наблюдаем, то в отношении глобальной долговременности общего плана исторические противоречия налицо. Так оно было во внутренней орденской политике и так, вероятно, будет и впредь.
   Идеологическое противостояние техногностиков типа рыцаря Патрика и ноогностиков, подобных рыцарю Павлу, началось давным-давно на исходе XVIII века нашей христианской эры. В ту пору, то же самое и по сей день, они не могли договориться между собой, как так понимать цель сохранения человечества и какими способами его нужно предохранять от эвентуальных пертурбаций, передряг, переделок, перестроек. Да и вообще, что и почему следует записать в перечень глобальных экуменических угроз.
   Насколько при этом допустимо косвенное опосредованное вмешательство в духовную, политическую, экономическую жизнедеятельность мирян-секуляров? Под каким видом наставлять, направлять ли ордену отдельных индивидов, те или иные человеческие сообщества? И руководить ли хоть как-то всемирной политэкономической историей?
   В последнем вопросе техногностики-рационалисты с их идеей неуклонного божественного познавательного, едва ли не христологического, эволюционного прогресса разумной души, никогда не испытывали сомнений.
   В свой черед техноскептики, указуя на несомненную иррациональность общечеловеческой истории, определенно высказывали целый ряд благоразумных опасений. Они издавна призывают не форсировать развитие рода людского по пути приоритетного предпочтения принципа Техне, заложенного в религиозно-философских мистериях античных Архонтов Харизмы за полтысячи лет до Рождества Христова.
   До первой четверти XX века харизматики, сомневающиеся в благодетельности и благодеяниях научно-технологического сциентистского прогресса, недвусмысленно себя именовали только техноскептиками. Но к середине прошлого века присвоили именование ноогностиков, а именно знатоков разума. Хотя раньше так исключительно называлась орденская прикладная специальность по разработке, внедрению новых ритуалов и обновлению старых теургических методик и приемов. Она и сейчас так называется, как вам известно.
   Поговаривают о том, как бы восстановить профессиональную гильдию ноогностиков, самораспустившуюся в 1928 году от Рождества Христова. Тогда я уж не знаю, как прозовут себя ноогностики-идеологи. Наверняка чего-нибудь придумают, если ноогностический профсиндикат возобновит общественную деятельность благодаря заново набирающим политическое влияние приверженцам идеологической доктрины техногнозиса.
   Меньше всего котировались ставки техногностиков к середине XX века, когда оппоненты их обвинили в пособничестве глобальному загрязнению окружающей среды, чрезмерно агрессивной индустриализации и в создании реальной угрозы гарантированного уничтожения человеческой цивилизации в результате возможного стратегического применения средств массового поражения в эвентуальной третьей планетарной войне. Навешали в те годы на техногностиков каких только можно собак. Нашли у них кучу скелетов в шкафах, заклеймив как неразумных и безумных поджигателей 1-й мировой войны вкупе со 2-й. Объявили их пособниками коммунизма и нацизма, представили полоумными апологетами холодной войны, глобального противоборства коммунистического тоталитаризма и либерально-капиталистической демократии.
   В знак протеста и с далеко идущими планами в 1955 году Патрик Суончер громко хлопнул дверью своей добровольной отставкой со всех орденских постов. Не желая, как он публично заявил, разделять ответственность за бездумное и бездарное потворство материалистическим животным страстям секуляров, ведомых "псевдогностиками -- слепыми поводырями слепых".
   Именно этот евангельский ярлык, цитирую дословно, рыцарь-адепт Патрик им и подвесил напоследок, уходя с поста действительного члена тайного капитула Северо-Американской конгрегации. Заодно огорошил и огорчил идеологических недоброжелателей миной замедленного действия в форме неизреченного пророчества на сотню лет вперед.
   Пять лет тому назад он его в подобающем и релевантном ритуале,-- мол, не могу больше молчать, -- злорадно и коварно извлек на свет Божий. Со скандалом и сенсацией, замечу вам, дама-неофит Анастасия.
   Тут-то и развернулась в ордене давно назревшая внутрицерковная слаженная катавасия. С левого и правого клироса в лад грянули голоса умеренных, -- то бишь модераторов, как они обозначились на сетевой манер, -- в обеих доселе противостоящих идеологических фракциях. Притом осуждение звучит истинно соборне в резонанс -- как со стороны оптиматов Техне, так и его пессимистических критиков.
   Излишне заидеологизированным дамам и господам радикальным ноогностикам врезали, скажем по-арматорски, очень больно по мужественным яичкам и женственным яичникам. Солоно и горько скушали!
   Ох сполна им досталось официально и официозно за пособничество неумеренному скотскому пацифизму, проповедующему телесную бездуховность! Ввалили им и за предводительство, потакание вечнозеленому плотскому экологизму, требующему поклоняться твари, а не Творцу.
   В действительности, со второй половины XX века от Рождества Христова нооогностики-идеологи были глубоко скрытыми закоперщиками и коноводами так нареченной борьбы за мир. Они закулисно и успешно манипулировали пацифистами, повсеместно возбуждая иррациональные страхи подданных и власть имущих перед ядерным оружием, перспективными военными и гражданскими технологиями.
   Очень невкусно этим самым псевдогностикам выписали за обскурантизм, преднамеренное искусственное торможение научно-технологического прогресса, подпольно провоцирующее либо напрямую создающее угрожающие условия для наступления обвального неукротимого глобального индустриального кризиса с непредсказуемыми политическими последствиями в планетарном масштабе ввиду неуклонной дестабилизации мировой либеральной рыночной экономики.
   Последнее обвинение, достаточно обосновано выдвинутое модераторами, в конгрегациях Востока и Запада вызвало наибольшее широкое возмущение близорукой политикой клеротов, упорно придерживающихся устарелой ноогностической идеологии образца прошлого столетия. Как ни крути, подрыв экономического благосостояния планетарного размаха неминуемо отразиться не только на секулярах, но и на харизматиках.
   Как ни глянуть, рационально либо сверхрационально, мировой индустриальный армагеддон и финансовый конец света никого не прельщают и сравнимы по своим разрушительными последствиям с планетарной войной всех против всех. Пускай она и будет ограничена в имманентности обычными вооружениями и оперативно-тактическими ядерными зарядами. Никому в таком естественном случае мало не покажется, и в убежищах никто сверхъестественно не отсидится.
   Какая бы она ни была, что бы ее ни провоцировало, под этой глобальной экономической угрозой находятся ведущие страны нашей христианской цивилизации. Существенный подрыв индустриально-технологического процветания цивилизованного золотого миллиарда секуляров есть вероятность общепланетной катастрофы для всех: богатых и бедных, образованных и невежественных, культурных и диких слоев, различных социальных групп, каких-либо демографических структур земной популяции homo sapiens sapiens...
   Филипп не стал особо углубляться в катастрофические дебри, популярно и глобально объясняя для невежд, каков есть на данный момент реестр грозных симптомов возможного мирового финансово-экономического светопреставления. То есть лавинообразного краха, неудержимо, тотально затрагивающего всё и вся.
   Настя и так понимает либо сообразит, если мозгами пораскинет. В то время как растолковывать сие подслеповатым профанам и дилетантам в зелено-розовых очках -- все равно что кряхтя толкать в гору камень в сообществе с Сизифом. Или гуманно помогать данаидам наполнять бездонную бочку.
   Потому наш герой вербально ограничился в эйдетической трансляции для Насти оригинальным текстом апокалиптического пророчества, составленного в начале пятидесятых годов прошлого века Патриком Суончером и Рейнхольдом Нибуром.
   От ошеломительной эйдетики дама Анастасия едва ли не мгновенно оправилась. Тем временем рыцарь Филипп прекратил теургическое воздействие и ослабил ментальный контакт.
   -- Прошу отметить, дама-неофит Анастасия, рыцарь-зелот Рейнхольд был и остается истовым идейным ноогностиком, но это обстоятельство ничуть не помешало ему провести сверхрациональное футурологическое истолкование пророчества совместно с рыцарем-адептом Патриком. Как видите, научный интерес и академическую свободу они поставили превыше идейно-политических преференций.
   Коль скоро рыцарь Рейнхольд надолго, -- хотелось бы верить не навсегда, -- затворился в асилуме, рыцарь Патрик мог бы не спешить с обнародованием их совместного прорицания будущего, подождать пару десятилетий XXI века, покуда многим не станет абсолютно ясно, куда идет, сползает, рушится мировая финансово-экономическая система, основанная на либеральных принципах и случайном безмозглом дирижизме властей преходящих от мира сего. Тогда бы он мог с блеском предъявить неопровержимое свидетельство собственной проницательности, прозорливости и политически уничтожить оппонентов, вернуться во власть в полной силе.
   Однако рыцарь Патрик почел за благо заранее дезавуировать сверхнеблагоприятные глобальные предсказания, поступив доблестно и благородно. Притом нерационально, без малейшей политической выгоды для себя самого, в противоположность естественным нуждам фракционной борьбы.
   Тем самым он фактически уступил место у кормила орденской власти быстро сплотившейся политической группировке бюрократов-модераторов, чего ему никогда не простят коллеги техногностики и нипочем не забудут записные неприятели из числа кондовых ноогностиков.
   Полутонов идеологизированная спектральная политика не терпит. Белое и черное, свет и тьму по социальному модулю не взять, когда они уравновешивают друг друга на концах Коромысла Дьявола.
   Поэтому открыто критиковать и порицать рыцаря Патрика никто не смеет. Он четко следует духу и букве орденского символа веры, выполняя свой долг и рыцарское предназначение.
   Вместе с тем, перефразируя советского классика-юмориста Михаила Зощенко, отметим: против Патрика Суончера очень многие благородные дамы харизматички и господа харизматики затаили в душе некоторую грубость и кое-какое простонародное пейзанское хамство.
   Камень за пазухой политкорректно полагается держать втихомолку и никому в деревне не показывать. И ни в коем разе не доставать его преждевременно, Настасья моя Ярославна.
   Вам сие ясно, ежели за нашей деревенской околицей беленькое чернеется, а черненькое белеется, сударыня-барыня?
   -- Это шутка, сударь мой?
   -- Более или менее. В особенности, если учесть, что в большинстве поступков рыцаря-адепта Патрика я вижу чисто религиозную мотивацию. Участие в сиюминутных скоропортящихся политических игрищах он нынь рассматривает как недопустимый грех.
   Коли согрешил, допустим, бес попутал -- кайся, пока не поздно. Авось грехи замолить удастся.
   Правильно однажды сказал рыцарь-зелот Павел: если где-то когда-то двое собираются не во имя Божье, но одной политики ради, то третьим к ним идейно присоединяется сам Дьявол.
   Основной вопрос всякой идеологии есть политическое соотношение дьявольского материала и духовных божественных основ. Иначе говоря, насколько, каким образом в каждом конкретном случае соотносятся степень и мера применения субстанционального и спиритуального к объективной реальности.
   Тождественным методом уровень разумности, приближающей того или иного человеческого субъекта к трансцендентному апофатическому Богу, мы в состоянии определить по шкале, простирающейся от абсолютной духовной веры до относительного материального безверия, взятого в аналогиях катафатического богословия...
   ...В нашем сверхрациональном понимании Бог не есть антропоморфное существо, личность, особа. Но основополагающая сущность, первопричина, начало всяческих начал как духовных, так и материальных, что составляют в людях истинный образ Господень...
   Рыцарь Филипп, уделив должную минуту теургической паузе-цезуре, подумал немного и решил не перегружать в эйдетическом восприятии даму-неофита Анастасию концепцией религиозной социально-политической инженерии, выдвинутой рыцарем Павлом. Вместо этого он обратился к рациональным и риторическим аргументам, доводам, силлогизмам, столь любимым ее прецептором рыцарем Патриком:
   -- ...Всякая политика, моя кавалерственная дама, как сфера социального взаимодействия, оформленная организацией государственного управления, по-всячески страдает конъюнктурностью, оппортунизмом и гуманистичностью. В политическом понимании благо может быть лишь материалистическим явлением, но отнюдь не духовной идеальной составляющей многозначного и многообразного бытия рода людского.
   Любая политика, политические веяния, деяния, авторитарные повеления правителей либо демократически принятые законы скоротечны, преходящи в обыденной суете сует и всяческой суете. Политика апостериорно создается людьми и систематически направлена на удовлетворение их материальных потребностей. От того скоропалительные людские политические идеи, экономические помыслы, управленческие замыслы априорно по существу материальны и бездуховны.
   Вспомним хотя бы руководящую гуманерию великогерманского нацизма о жизненном пространстве для немецкого народа, этнически противопоставленного прочим человеческим сообществам. В том же ряду располагалась гуманистическая забота правящей коммунистической камарильи СССР о неуклонном росте благосостояния советских людей, являвших собой отдельную административно-политическую общность. Сюда присовокупим же бездуховную гуманитарную идею североамериканских демократических президентов о США как об уникальном государстве всеобщего благоденствия, ведущего внутреннюю войну с бедностью, в то время как остальной внешний мир пусть вам проваливается в тартарары.
   А возьмем раздающиеся тысячелетиями вроде бы духовно-религиозные, но на самом деле циничные политические призывы раздавать частное имущество бедным. В тенденциозно отредактированных евангельских логиях и в эктометрической религиозности этот идеологический тезис нашел отражение в материалистическом противопоставлении будто бы греховного богатства и якобы добродетельной бедности. Причем на практике из него политически следует и весьма логично воздается хвала не только материальной уравнительной скудости, но и превозносятся духовная нищета, безграмотность, поскудоумие, невежество, огульно, бездумно порицающее, уничижающее книжную и письменную премудрость.
   Как видим, политика вездесуща и настырно проникает в различные уголки людского бытия, поскольку выявляется естественным природным сатанинским способом сопряжения всего индивидуального и коллективного, частного и общего, отдельного и группового.
   Какая-либо политика всегда есть спорадически, стохастически складывающаяся организационная форма материальных взаимоотношений между людьми в группе, становясь бездуховным содержанием рода людского. Например, содержимое помыслов еретиков милленариев о тысячелетнем царстве на земле, кощунственно названного ими божьим, равнозначно злодейским замыслам нацистов о тысячелетнем рейхе.
   В Первородном Грехе Творения политическая власть и политика всегда от Дьявола, но не от Бога. Ибо людям -- мирское, Богу -- богово.
   Человек есть животное политическое, dzoon politikon, некогда провозгласил Аристотель Стагирит, тем самым любомудро определив, что люди живут в обособленном городе-полисе подобно стаду животных, озабоченных лишь проблемами плоти, но не духа в обществе себе подобных.
   Аристотель и языческие философы не усматривали различий между политическим и социальным, то есть общественным. Они ставили знак равенства между обществом и государством, если граждане населяют города-полисы, владеющие окрестными землями.
   Политика для них была государственной системой urbi et orbi, то бишь общественных взаимоотношений в городе и мире, а общество скреплялось естественными политическими установками. Как, впрочем, и поныне, глобально и локально, в общем и в частном.
   Мораль в частности регулирует поведенческие, точнее, бихевиориальные взаимоотношения между отдельными людьми в малой социальной группе. Но когда речь идет о реальном взаимодействии в большой социальной группе, между сословиями, классами, нациями, племенами и народностями, то люди на свою беду никак не могут обойтись без политики. Какая бы она ни есть по дьявольской природе материалистичная, грязная, скверно пахнущая, аморальная, бездуховная, коснеющая во всевозможных натуральных грехах...
   Политика в онтогенезе движима властолюбием правителей людских, их тщеславием, похотью, стремлением к материальному комфорту отдельных представителей власть имущих. Филогенетически она также зиждется на оппортунистическом удовлетворении животных побуждений и потребностей верноподданных властям преходящим в организации общественного коллективного бытия.
   Всякая групповая власть, не признающая верховенства Божьего Предопределения, и материалистическое господство над людьми идут не от духа человека, один на один имеющего дело с Богом, но от коллективизированной плоти.
   Безбожная бездуховная власть в людском стаде формализовано проистекает от природы, от человеческого тварного естества. Она не от Бога, но от Дьявола, каковой есть в том же евангельском определении верховный князь мира сего.
   В совокупности определенных греховных поступков, желаний, вожделений мирская политика образует и организует людской свальный грех, каковой способен провоцировать групповое, общественное воздаяние и отмщение. Таковы библейские аллегории социальной гибели античных городов-полисов Содома и Гоморры, всемирного потопа, ниспосланного Богом за коллективные грехи человеческие.
   Спасти душу и плоть свою в мире сем греховном может лишь тот человек, кто оставляет без сожаления общество ему подобных, построив себе ковчег спасения. Или же уходя от мира сего не глядя, не оборачиваясь вспять, не взирая на гибнущих соплеменников и сородичей.
   Не оборачивайся на них, человече, иначе застынешь замертво стоять соляным столпом, оборотившись камнем!
   В ковчеге спасительном места на все какое ни есть человечество никоим образом на всех не хватит, моя кавалерственная дама. Таков смысл предупреждения Господня жене Лота и патриарху Ною. И в том же духе нам позволительно трактовать ветхозаветное предание о государственном имперском строительстве Вавилонской башни в аллегории общественного, коллективного, политического деяния, как есть неугодного Вседержителю...
   Поэтому-то рыцарь-адепт Патрик почел за истинное духовное благо загодя предупредить орденских братьев и сестер о катастрофическом безусловном пророчестве. Таким образом неизреченные сверхрациональные истины он отчасти облегчил, превратив в малоприятный, но поддающийся рациональному воздействию футурологический прогноз, взятый в качестве условного, идущего из прошлого в будущего исторического тренда, рассматриваемого в логических терминах и понятиях политических наук.
   В теории массовых коммуникаций любая изреченная, опубликованная, обнародованная истина становится инструментом, знанием, силой, оружием тех, кто способен понять ее и технологически применить на практике к объективной реальности. Тем самым человек, перфектно изменяя пластичное настоящее, способен воздействовать на неопределенное имперфектное будущее в границах предопределенности, предписанной роду людскому Вседержителем нашим, дама-неофит Анастасия.
   Лишь Промысл Божий истинно диктует нам оптимальные методы пресуществления частного в общее. Ему располагать, каким образом личное знание сделать предметом общественного достояния, масс-коммуникативно доступного всем и каждому... Несмотря на политические различия, разногласия, разноголосицу людских мнений, представлений, мировоззрений...
   Настя во многом разделяла взгляды Филиппа на конъюнктурную политику. Рационально и сверхрационально. Только что изложенная аполитическая инвектива, а также филиппики, катилинарии, иеремиады, диатрибы и прочая риторика, в том же синонимическом ряду подвергающие суровой критике материалистические общественные взаимоотношения и политическую конъюнктуру, ей близки по духу.
   Хотя нельзя безапелляционным тоном утверждать, будто бы она разноцветную и разнообразную политику на дух не переносит, будучи женой инквизитора-коадьютора, занимающего опять-таки, стоит признать, политический пост в орденской иерархии. Критика, она и есть самокритика, если касается диалектических противоречий людского бытия, необъятно простирающегося между духовным и материальным, между отрицанием и утверждением.
   -- Фил, ответь начистоту, если откровенность в данном случае дозволительна, -- свой главный вопрос Настя долго готовила и задала его по частям. -- Дама-зелот Прасковья вчера в разговоре со мной назвала тебя и призом и трофеем, за обладание которым нынче борются техногностики, модераторы и ноогностики. Ты-то лично себя к какому лагерю относишь, муж мой, если взять оные идейные нюансы и романсы чисто политически или же предвзято аполитично?
   -- Мой глубокоуважаемый прецептор Пал Семеныч Булавин спит и видит, как бы меня продвинуть в орденские клероты, записав в убежденные модераторы-ноогностики. Твой высокочтимый Патрикей Еремеич Суончер знай себе зазывает на сторону техногностиков эдакими прозрачными намеками.
   Меж тем я остаюсь самим собой и уповаю на Бога таковым индивидуумом пребывать во веки отпущенных мне календарных веков. Особливо, ежели иметь в виду, что оба идеологических варианта аноптического вмешательства ордена в секулярную политику мне решительно не по душе.
   Наши общественные задачи по удержанию в допустимых Господних рамках магии и волшебства испокон веков определены и утверждены. В то же время умножать зловонные политические сущности сверх необходимого едва ли пристало...
   Ох мне политика грех наших ради. Иди-ка ты, Настасья свет Ярославна, свари любимому мужу чашечку ароматного кофе. Так сказать, политически.
   -- Сию минуту, мой повелитель, -- весьма политично повиновалась Настя.
  
   --3--
  
   Едва Настя вышла на кухню, как на Филиппа тут же накатило, навалилось ретрибутивное видение.
   "Ох мне воздаяние за дидактическое многоглаголание", -- подумал он в гаснущем пограничном сознании, все-таки успев засечь текущее время на коммуникаторе.
   От неизреченного сюжета ночного к сюжету утреннему... Да спасется присноверующий в милость Господню!.."
   К периодическим провалам в немыслимые видения Филипп Ирнеев давно уж относится с некоторой меланхолией, но с долей флегматичности, полагая визионерство неизбежной тягостью харизматического бытия, обремененного неминуемым искуплением за каждодневное использование сверхъестественных дарований. "Таково неизбывное Ярмо Господне. Всуе или же для пользы дела употреблены Дары Святого Духа, отвечать за все про все так или иначе предстоит в неизбежности".
   В противоположность пошлым и заурядным сновидениям, сверхрациональная визионика представляется чрезвычайно реальной, чтобы походить на рациональную обыденную действительность. Будь то во сне или наяву, таких ядовито ярких красок, отчетливых полутонов, рубленых цветных теней, резких запахов, чересчур пронзительных звуков по логике человеческого психофизиологического мягкого восприятия не может быть.
   "Но они так-таки есть, из рака ноги. Дебита ностра, и куда ж меня нонеча занесло и шарахнуло?.."
   Несколько малоприятных минут Филипп пытался упорядочить собственное осознание действительности, обескуражено метавшееся между видом от первого лица каждого из трех персонажей, пребывающих в роскошно убранном помещении богатого дома. Совсем не в один момент бессмысленные обрывки впечатлений, чувств и прочего недомыслия сменились восприятием сверхчеткой и контрастной картины происходящего...
   "Похоже, наблюдается мебель, паркет, обои в духе барокко. Возможно, первая половина XVIII века?.."
   Наконец сознательная ипостась инквизитора Филиппа одержала верх и остановилась на отстраненном виде от третьего лица, определив место, время действия, а также действующих лиц, функционально расположившихся в сверхрациональном сценарии видения из прошлого, ставшего непосредственным настоящим для безучастного зрителя из XXI века от Рождества Христова.
   "Было в лета Господня 1740-ое... Санкт-Петербург, за час до полудня, палаты Артемия Волынского, кабинет-министра императрицы Анны Иоанновны.
   В теургическом действе участвуют сам хозяин, рыцарь-адепт Михаил и рыцарь-неофит Павел. Объектные данные обоих -- князя Курбского и дворянского сына Булавина -- исповедимы в соответствующем инквизиторском прорицании..."
   Ускорив восприятие, рыцарь-инквизитор Филипп неторопливо оглядел помещение, как если бы некто посторонний протокольно, под видеозапись обозревает происходящее с удобного ему ракурса, перемещая точку обзора по мере надобности. "Слава Тебе, Господи, за силы и знания, применимые рационально и сверхрационально!"
   В то время сюжет видения нисколько не препятствовал нашему отрешенному наблюдателю вчуже осмотреться, поскольку немой сценой кругом владела теургическая пауза. "Ибо таков непреложный ход ритуала, который реально применяет многоопытный адепт".
   Сперва Филиппа заинтересовали небольшого размера слюдяные окошки с частыми переплетами, сделанными из голубых шелковых шнуров.
   "М-да.., оригинально работали в русскую старину. Смотрится превосходно, не хуже витражей. Кабы не мухи..."
   Златотканые салфетки на подоконниках не привлекли его внимания. Зато не очень высокий лепной потолок, барельефно расписанный лазоревыми и розовато-зелеными травами, задержал взгляд обозревателя. Оценил он и качество обширного красно-коричневого хорасанского ковра, застилающего покои, оставляя у стен небольшие желтые и палевые участки наборного ясеневого паркета.
   "Стены красиво обиты изысканной голубой штофной тканью, но в начищенных бронзовых шандалах вонючие сальные огарки. И потухшая лампадка у Николая Угодника заправлена прогорклым конопляным маслом. Над киотом мухи жужжат отвратительно..."
   Мимоходом глянув на длинное мутноватое зеркало, закрепленное в золоченой раме на стене, осмотрев две низкие оттоманки, застланные красными атласными покрывалами, инкрустированный слоновой костью ломберный столик с колодой гадательных карт Таро, инквизитор Филипп внимательно исследовал высокую конторку красного дерева, хрустальную чернильницу... Потрогал белые гусиные перья, папку-бювар красного сафьяна, прикоснулся к листу желтоватой бумаги. Также телекинетически он взвесил мраморное пресс-папье, переложил с места на место позолоченный перочинный ножик.
   Его дистанционные манипуляции остались незамеченными тремя другими участниками видения. "Так как меня для них не существует в осознании телесного бытия. Однако же они для меня есть обстоятельная действительность в ощущениях видимого и осязаемого".
   Ознакомившись с обстановкой, рыцарь Филипп перешел к виду от первого лица и заинтересованному наблюдению за развертыванием сюжета. Он удобно присел в уголке на маленькое креслице с гнутыми ножками, подтянул на коленях домашние брюки, одернул свитер, закинул ногу за ногу.
   Рыцарь Михаил и рыцарь Павел замерли в боевой готовности. Оба облачены в черные орденские рясы старомодного фасона. "Нынь такое у нас не носят, по-монашески расшитое серебряными черепами и свастиками".
   Их нынешний объект -- Артемий Волынский тоже стоял, хотя и существенно ограничен в телодвижениях. Его икры и предплечья пронзают четыре ритуальных кинжала, пригвоздив тело к стене до полной неподвижности. Кровь в ранах уже запеклась и подсохла на белой рубашке с кружевными манжетами.
   "Стародавний надежный ритуал иммобилизации на крови. В наши человеколюбивые времена повсеместно запрещен по причине изуверства..."
   Конечности объекта находились аккуратно расправленными по четырем сторонам андреевского креста, чьи полупрозрачные контуры слегка проступали на штофной стене. Нейтрализованному объекту лишь дозволялось безвредно шевелить пальцами в потугах колдовских пассов и ненавидяще зыркать из-под нахлобученного белого парика на тех, кто его намертво прикрепил к стене и теургическому кресту.
   "Круто и сурово работает адепт. Крест трассировал в сверхрациональной топологии. Ритуал на крови -- лихая штука, из рака ноги..."
   Между тем рыцарь-адепт Михаил завершил ритуальную цезуру и, нарушив молчание, приступил к судейским обязанностям. По всем канонам должен непременно прозвучать обвинительный монолог судьи. И, возможно, последует апология обвиняемого, если на то будет дано ему дозволение от вершителя орденской справедливости.
   -- Ты, боярин Артемий сын Петров, ныне и присно с потрохами в моей несуперечной власти подлежащей. Как тебя, нечестивца, казнить, как миловать суть мое непреложное право и волеизъявление. Аз есмь твой строгий судия и палач беспощадный.
   Отец Мардарий тебя по-хорошему предостерегал, увещал... А ты пастыря убогого упразднил, скверно подвел, подмел, душу его с телом разлучил... Иерея к святым праотец безвременно приобщил, обаяник нечестивый. В оном деле ведовском мне, многогрешному исправителю колдовской порчи, глаза отвел. Замест себя облыжно глупую девку-демоницу в подвох сунул, мудрован.
   Эх грехи наши тяжкие недомыслия да поскудоумия! Все беды человеческие от скверны невежества и недоразумения исходят...
   Зазря великий государь Петр Алексеич тебя не повесил в Астрахани. За мздоимство, казнодейство палку изломал на твоих боках в сердцах, ан простил. Отходчив был Петр Алексеич и многоразумных, доволе письменных да книжных людишек ин жаловал.
   В ту пору, в Астрахани, ты еще обаяником не бывал стать. И отвести взор царю ничем не умел. Одначе в книгочействе ты от многих прочих и тогдаж отличен был, поелику просвещение признаешь.
   Энто уж ты опосля на воеводстве казанском в чернокнижие мерзопакостное вдарился. Ведьмовской розыск по слову и делу завел. Секреты чародейные у заподозренных в ведовстве и зелейничестве выпытывал в застенке. Соломенным жгутом ведьмам срам опаливал яко свиньям, похотник и детородные воротца каленым железом прижигал, сосцы и ногти с мясом рвал, изверг...
   Отрешенные герметические писания везде выискивал от разумников лжеименных. Словеса простонародные заговорные да заклятые собирал.
   Особливо волшебная власть над скотами тебя привлекала. Коней ты навыучился понимать, пользовать их от скотьих хворей, псов к порядку приручал.
   Складно это у тебя выходило, обаятельно. Понеже Бог скотине разумной души не дал и замест ее у тварей бессловесных один пар, сиречь инстинкты в науке именуется.
   Вот бы тебе на том умении да имении и остановиться, Артемий Петрович, коли достигал ты волшбой приязни у животных неразумных. Блажен муж, иже скоты милует.
   Ан нет, ловцом не зверей, но человеков ты в себе возомнил. Людским обаяником обернулся. Власти немеряной взалкал, случись то над слабыми альбо над сильными мира сего.
   От того ты на императрицу Анну Иоанновну бесчестный приворот наслал с заклятием обаятельным. Царицына полюбовника Бирона лиходейным мороком охмурил. На вице-канцлера графа Остермана срамную французскую болесть навел сиречь люэс в медицине именуется.
   Набольшего сановного чина ты достиг, ворожей. Но власть министерская твоя не от Бога, но от Дьявола проистекает, от пронырства и пройдошества сатанинского.
   Здоровую девку-калмычку изуродовал ты богомерзостной волшбой, в карлицу сократил, государыне ее подсунул яко шутиху Буженинову. Вот они обеи для тебя и стараются, не выходя из твоей воли, обаяник нечестивый.
   Дворовую крестьянскую бабу во зверя-сатира чародейно обратил -- бедняга вся диким волосом заросла с бровей до самых пят. Ты и ее в царские шутихи намечаешь, колдунец-поганец, яко уродицу с волосатыми грудями...
   Рыцарь-адепт немного помолчал, печально вздохнул, глянул на помощника.
   -- Павлуша, птенчик мой, приступай с Богом. Крутани его, сукина сына, справа налево Солнцеворотом достославного мниха Феодора.
   -- Достойно ли, Михайла Андреич? -- усомнился неофит в столь экстраординарном воздействии на колдуна.
   -- Достойно и праведно есть, Павлуша. Поелику справедливой муки сей богомерзкий кощунник покуда не чует, заклял он себя пронырливо от малой боли, -- снизошел до объяснений прецептор и подкрепил свои доводы беспрекословной конъюрацией. -- Верти-верти твой сигнум сиречь знак и зрак, вьюнош.
   Крути покруче! Гони прочь бесов волхования! Изыди, Сатано!
   Незамедлительно комнату озарила багровая вспышка, и под хруст костей концы призрачного андреевского креста немилосердно изогнулись свастикой против часовой стрелки, с мерзким звуком переломав колдуну голени и предплечья.
   Адепт живо приблизился к телу, корчащемуся от нестерпимой боли, и неуловимым зигзагообразным движением кривой татарской сабли глубоко и высоко вскрыл торс чародея. Извивающиеся кишечные внутренности тут же обрушились на пол, увлекая за собой печень, почки и сокращающийся желудок.
   -- И зловонное нутро у него расселося, -- невозмутимо прокомментировал рыцарь-адепт Михаил. -- Ощути и осознай, волхователь, плотскую смерть предателя Иуды из Кариота-городка.
   Мука сия тебе, бывый обаяник, в назидание и поучение. Дабы не смел ты на дыбе в тайной канцелярии предать, лживо оговорить кого из твоих знакомцев и конфидентов по разговорцам политицким. Предательство и доношение суть бесчестье и мерзость во все времена у всех народов мирских.
   Подобным чревосечением на дальних Ниппонских островах сгубившие честь воины, яко именуемые самураи, живота себя лишают, издыхая в муках и зловонии блевотном... Гной яси и кал яси тела тварные в нутре своем...
   Облегчи телесные страдания сиречь мнимую ниппонскую сэппуку бесчестного грешника, Павлуша. Зрю в ясности: он кое-чего осознал и тягостью положения своего проникся...
   Команда старшего по чину и званию была моментально принята к исполнению. Даже с виду очень холодный голубой луч, вырвавшийся из перстня рыцаря-неофита Павла, проникновенно и прочно заморозил распахнутые настежь внутренности колдуна до заиндевелого состояния. Тем не менее благоухания и полной антисептики в закрытом помещении не получилось.
   "Патер ностер! запашок как на мясохладобойне. Зато мухи, мухи-то на кишках утихомирились и заледенели", -- дал собственный довольно предвзятый комментарий происходящему у него в ощущениях рыцарь Филипп.
   -- У потомков, замерзелых в говенном материализме, в свойстве забывать о былых пороках, телесных да тварных, -- тем временем вновь обратился к назидательным увещеваниям рыцарь Михаил, сообразно ритуалу очищения и экзорцизма. -- Тебя будут не говном, а добром поминать люди, иже безвинну жертву гнусного временщика Бирона.
   Ан страдания твои плотския, Артемий Петрович, и потуги политицкие въяве токмо видимость бездуховная. О душе тебе след озаботиться, о духовном миропонимании вечного, а не прожекты малограмотные кропать, бесов честолюбия тешить.
   Сие к слову ритуальному. Нынь инда поздненько. Соглядатаи и вестовщики генералишки Ушакова у твоего забора, у ворот ошиваются, шарятся, топчутся, слонов слоняют, караула ждут из Измайловского полка, каб тебя под белы руки да на цугундер, на пытошный промысел.
   Укрепися духом, Артемий Петрович. О бессмертии души размысли, о жизни вечной и нетленной в чаянии века будущего.
   Дозволяю ответствовать мне, боярин Волынский! -- легким манием руки рыцарь Михаил освободил колдуна от уз безмолвия.
   -- Кончай меня поскорее, архонт византийский! Ты, князь Курбский, не архангел, душу не вынешь. Что тебе до моей души, каковой, быть может, и нет?
   Ни буква твоего ритуала не убивает, ни дух не животворит, но мой дух есть жизнь, а жизнь есть тело. Ибо кто может сказать, что жизнь, дух и тело -- это три, а не одно? Ибо кто видел дух без тела? Или кто видел тело без жизни, но с душой? И потому три есть одно, но одно не есть три.
   -- Вижу, гоэт нечестивый, поднаторел ты в ересях гуманистических. Недоверок ты смердячий, твари клонившись, одначе не Творцу...
   Ан бысть по-твоему. Получай в знамение раздел. Вольно тебе, ягарь богомерзкий, взирать на твое живое и скорбное тело яко чужинец...
   Не вотще я тебе молвил -- ты во власти моей незыблемой... от дурнопахнущих потрохов до тончайших эфирных фибров разумной души твоя и твоих. Отсутствуя болезным телом, присутствуй здравым духом в изгнании бесов естества колдовского из плоти твоей, кобяк, калухан богопротивный!
   Рубиновое распятие на груди у рыцаря-инквизитора Михаила единым мигом озарило яркой вспышкой помещение на четыре стороны, пронзив углы и закоулки. Тени исчезли, как от солнца в зените.
   Но от изломанного и распотрошенного тела Волынского единственной на месте действия тенью отделился туманный светящийся абрис и недоуменной сгорбленной фигурой застыл посреди комнаты, повернувшись к длинному венецианскому зеркалу на стене.
   -- Виждь и внемли, человече! -- гулко раскатился по комнате глубокий баритон рыцаря-адепта Михаила. -- Душу людскую, сходную с образом Божьим, доподлинно узреть никому не дадено, и оттого не имеется ее отражения в зерцале, яко видишь сие.
   Ты, колдунец, яси тень твоей разумной души и оттого материальной тени не отбрасываешь. Ибо душа человеческая есть вечный свет...
   Павлуша, птенчик мой, -- прецептор Михаил повернулся к ученику, -- сию минуту твоя забота.
   Соблаговоли запустить посолонь твой сигнум. Разогревай, вьюнош, сию бренную, покамест живую неразумную плоть, извлекая из нее магическую скверну и естественную порчу богоспасаемым чела движителем.
   На сей раз багровый луч малой интенсивности принялся плавно скользить слева направо челночными движениями по материальному телу колдуна Волынского и его прочим анатомическим комплектующим...
   -- Таперича, неофит, собирай, зашивай кабинет-министерскую требуху до степени телесной целости и сохранности, -- распорядился адепт.
   Засим рыцарское напутствие и духовное благословение получил светящийся силуэт, все так же столбеневший в неподвижности:
   -- Благословен Бог наш, изволивый тако. Артемий Волынский! Силою Господа нашего предаю тебя Сатане во измождение плоти, дабы дух твой был спасен в День Гнева Господня.
   Тебя ждут в тайной канцелярии ея императорского величества дьяволицы Анны Иоанновны. Караул прибыл. Да будет воля Божья яко на небесех такожде на землех!..
  
   Из теургического видения рыцаря Филиппа выбросило одним рывком в иную, более для него привлекательную реальность пространства-времени.
   "Что есть плоть и что есть дух, если реалистичное действительно, а действительность реальна? Рационально и сверхрационально. Патер ностер, пять минут линейного обыденного времени сравнялись с сорока или пятьюдесятью минутами ретрибутивного видения, недоступного полнозначному истолкованию.
   Чашечка кофе с коньяком сейчас ох как не помешает. С чувством и с толком. Во рту пересохло после всех этих анатомических извращений, тошнотно вонючих кишечных вивисекций.
   М-да, в самом-то деле, по-гречески словцо "анатомия" означает "рассечение", из рака ноги..."
   В неудержимом стремлении поскорее добраться до кофе с французским "мартелем" Филипп резво отправился на кухню. Там Настя ритуально и технологично занималась приготовлением кофейного удовольствия, что не воспрепятствовало ей с ходу определить душевное состояние мужа.
   -- Видением шандарахнуло? Чувствую, ей-ей, со мной оно как-то связано.
   -- Не совсем, Настена. Но визионику мне навеял твой бесподобный сигнум. Могучая штука, надо сказать, Солнцеворот Мниха Феодора, подаренный тебе Пал Семенычем на свадьбу.
   Мыслится мне, в подобающем ритуале этот артефакт действует как экстрактор магии. Скорее всего, через отраженный луч, как оно случилось в моем видении, он вряд ли сработает, но вот в прямом контакте, думается, ему по силам вытянуть из плоти магическое непотребство и бесчиние.
   Имелся еще там прелюбопытный персонаж некто князь Михайла Курбский, сын того самого корреспондента царя Иван Василича по прозвищу Грозный.
   -- Фил, -- укоризненно заметила Настя, -- наши видения релевантной исторической интерпретации не поддаются.
   -- Да у меня и мысли не было его логически истолковывать в стиле ветхозаветной герменевтики корифея всех античных наук Аристотеля Стагирита. Я всего-навсего оное видение прорицал метаноэтически по ходу дела.
   Читайте и изучайте "Основы ритуальной теургии", дама-неофит Анастасия. Там много чего интересного о том, о сем написано, напечатано, реально и виртуально введено черным шрифтом по белому экрану...
   Воспользовавшись случаем в контексте и в тексте, Филипп вновь взялся за образование и просвещение Насти, на время прерванные видением и кухмистерской заминкой с приготовлением кофе.
   Как заведено (не им и не нами), в тех дидактических рацеях наставник не гнушался повторением прописных истин, избитых банальностей и потрепанных трюизмов. Знает ли, помнит их или запамятовал ученик не имеет критериальной важности. Повторение пройденного, изученного, хорошо знакомого не повредит. Так как в комплексе со старым и давно известным гораздо легче усваивается принципиально новое, согласно одному из основополагающих постулатов древнейшей науки обучать, наставлять и просвещать.
   -- Ничто мирское из ничего мирского, Анастасия моя Ярославна, точно само собой разумеющееся, автоматически, как утверждают глупцы, естественным путем никогда и нигде не происходит. Тому подобную мистическую чепуху, оккультную чушь, антинаучную герметику, ложную эзотерику могут допускать лишь суеверные и безбожные материалисты.
   Якобы самозарождение, самодвижение материи и духа на самом деле не способны непроизвольно состояться нигде и никогда. Каждое трансцендентное следствие имеет имманентную причину. Таково граничное условие теистической эпистемологии. Надеюсь, эту терминологию тебе не надо объяснять...
   Дождавшись понятливого кивка Насти, Филипп возобновил дискурс, как и раньше без скидок на малограмотность и неподготовленность аудитории:
   "На то у пытливых неофитов завсегда найдутся словари и буквари для самоподготовки".
   -- Для нас с тобой первопричиной всего и вся есть апофатический Господь. Его мы стремимся понять, приблизиться к Нему по малой мере нашей истовой веры, пытаясь постичь пути Господни посредством наших всегда скудных, недостаточных знаний и слабых сил в сравнении с Его всемогуществом и всеведением.
   В орденской интеллектуальной философской традиции, которой положили начало отцы ноогностики в X--XI веках, мы имеем дело с двумя категориями мышления. А именно ментальности, взятой в сознательной реализации человеческого духа.
   Первый тип мыслительной активности орденских харизматиков носит название ортонойи. Иными словами, это -- рационалистическая рассудочная строго логическая познавательная деятельность.
   Второй тип именуется метанойя. Он предполагает интуитивное постижение действительности путем откровения, просветления, озарения, вдохновения. Лично я предпочитаю конкретный латинизированный термин "инспирация", как внушение искомой мысли свыше. Или же возможно рассматривать метанойю в типологии инсайта, если брать понятия гештальтпсихологии.
   Именно метанойя лежит в основе принятых в ордене методик прорицания действительности прошлой, настоящей и будущей. И тем же метаноэтическим способом мы приходим к истинной вере в Бога Вседержителя, апофатически определяемого нами в объектности трансцендентного источника всего сущего в нулевой точке системы четырехмерных координат материального универсума.
   Метанойя есть универсальное средство, наш метод перехода от духа к материи. Поэтому мы можем эффективно прорицать имманентно духовные явления и релевантно вписывать их в картину материального мироздания.
   Мое недавнее видение я инспирационно подверг прорицанию и на его основе пришел к необходимой интерпретации, адекватной действительности. Словом, я сейчас вдохновенно убежден в необходимости разработки ритуала экстракции магии для твоего кавалерственного сигнума
   Вот тут-то мы и прибегаем к ортонойе в апробированной жесткой системе догматического и технологического преобразования абстрактно духовного в конкретно материальное.
   В это прекрасно знаете, кавалерственная дама-неофит. Каждый теургический ритуал в методологической основе имеет какое-либо рациональное доказательство бытия Божьего.
   Пусть и не требует сверхрациональная вера логического подтверждения существования Бога, таково наше двойственное и парадоксальное мышление.
   Так и многие верующие секуляры озабочены системой доказательств бытия Божьего не для себя самих, ничуть не сомневающихся в собственном вероисповедании. Но усердствуют они ради опровержения атеизма, агностицизма и привлечения к истинной вере людей, не стойких в религиозных чувствах.
   По той же причине для харизматиков, как и для секуляров, чувственная вера без дел мертва. Поэтому орденские теургические ритуалы рыцарей и кавалерственных дам ордена Благодати Господней призваны доказывать нашу апостолическую правоту окружающему мирозданию.
   В основную группу непреложных свидетельств бытия Божьего мы прежде всего относим онтологические доказательства. Так, великолепный Онтологический Аргумент последователей Святого Августина Гиппонского не удалось аподиктически опровергнуть либо подвергнуть значительному сомнению ни Святому Фоме Аквинскому, ни Иммануилу Канту.
   Верую, чтобы понимать. Credo, ut intelligam, где из правильно построенного понятия о Боге рационально вытекает присущее Ему качество существования. Поскольку оно уже истинно содержится в самом понятии.
   Бог есть то, более чего и превыше чего нельзя помыслить и выдумать. Исходя из того, что сущее в действительности превосходит существующее только в мысли, то в существовании Бога не приходится сомневаться.
   Пусть себе лукавые критики вопиют о подмене понятий или заявляют, что материальная сущность апофатического Бога нам неизвестна. Бог ведь не существо, не предмет и не вещь, но абсолютная идея в Его вечной сущности по Гегелю.
   При всем том наши разумные души мыслят, идеально осознают себя в Боге. Следовательно существуют, согласно замечательному фидеистическому афоризму Декарта.
   На основании чего следует: исторически у всех более-менее цивилизованных народов наличествует развитая религия. В то же время присутствие в психологии человека религиозных чувств не может не быть вызвано внешней причиной.
   Таким же онтологическим доказательством в нашем фидеизме предстает антропологическое свидетельство, где разумная душа, вложенная в человека Богом, означает: Господь существует как реальность, данная нам в ощущениях.
   Группы космологических и телеологических доказательств бытия Божьего в ордене редко используют в качестве рациональной первоосновы теургических ритуалов. Потому что подобные свидетельства, как правило, исходят из катафатических аналогий бытия тварного мироздания.
   По этой же причине почти все производные от них ритуалы относятся к классу батальной теургии -- грубому и разрушительному массированному воздействию духа на материю.
   Тут достаточно вспомнить о первопричине Большого Взрыва, положившего и начало нашему универсуму, так и его уничтожению вследствие Первородного Греха Творения и непокорства воле Господней. Или же не забывать о не подлежащем обжалованию конечном смертном приговоре материальной Вселенной в силу дьявольского второго начала термодинамики и вечного проклятия неудержимой энтропии.
   Все же здесь имеется одно значительное исключение. Потому как, в соответствии с официальной орденской историей, появлением наших сверхъестественных убежищ-санктуариев мы обязаны разработкой именно телеологического доказательства бытия Божьего, которое неожиданно и повсюду перешло в разряд абсолюта и универсального самодовлеющего ритуала. Воистину свершилось диво дивное Господне и не прекращается, вершится оно по сей день.
   Кроме того, мы имеем разношерстную группу этических доказательств бытия Божия, где философски главенствует категорический императив кенигсбергского мыслителя Иммануила Канта. Сюда же относятся ветхозаветные десять заповедей пророка Моисея и золотое правило нравственного взаимодействия, освященное в благовестии Христа Спасителя. Ибо в этом закон и пророки.
   В ордене Благодати Господней подобного рода моральные аргументы чаще всего используются с целью воплощения теургических ритуалов закономерного контроля и воздействия на сознание человека. Мораль на то и существует, чтобы промывать мозги человеческие от всяческой природной сатанинской скверны и естественной порчи.
   Я думаю, для реализации нового ритуала извлечения из человеческой плоти естественного колдовства обеспечить сопряжение Солнцеворота Мниха Феодора с телеологической аргументацией и законом причинности.
   Вот над этим я и хочу сей же час законно подумать, пока буду ланч готовить. Надобно ведь нам оприходовать свежемороженые остатки тунца, загарпуненного рыцарем Рупертом.
   Вас же, дама Анастасия, тем часом ждет не дождется здоровенный волюмен "Основ ритуальной теургии".
   Шагом марш, ать-два, кроком рушь работать над собой, неофит! Может, и мне чего-нибудь дельное подскажешь.
   -- Да, рыцарь.
  
   -- 4 --
  
   За ланчем задумчивая Настя попросила Филиппа передать ей в упрощенной эйдетике его давешнее видение. Филипп по-рыцарски не отказал в просьбе даме, и она не замедлила поделиться с ним своим мнением:
   -- Фил, я тут просмотрела ссылки в орденском онлайне и кое-что вытащила из анналов. Князь Курбский Михаил Андреевич действительно состоял прецептором для нашего Пал Семеныча в бытность свою, как тогда выражались, служилым исправником супротив колдовской порчи от Санкт-Петербургской консистории. Кстати, рыцаря Михаила на этом посту сменил лорд Патрик Суончер.
   По поводу же кабинет-министра Волынского толковать нечего. Никаким магом и колдуном он не значился, наведенной апперцепцией не владел. Какую-либо акцию против него орденская инквизиция не планировала и не устраивала.
   Домыслы и слухи о его якобы чародействе и лошадином волшебстве ни капельки не соответствуют действительности. Мне кажется, это стандартная диффамация и надуманный компромат против известного политического деятеля. Артемий Волынский в объективной истории числится вольнодумцем, материалистом, агностиком, но не более того.
   Колдовство, магия, волшба испокон веков считались деяниями предосудительными. Вспомним хотя бы древнеримские законы XII таблиц, карающие смертной казнью злокозненную волшбу. Поэтому политические противники полоцкого князя Всеслава клеветнически некогда приклеили тому кличку Чародей. Безосновательно обвиняли в том, будто он оборотень.
   Я это попутно выяснила. Орден вообще-то темной и одиозной личностью этого князя из Рюриковичей плотно не занимался. Проверили раба Божия и отпустили его душу на покаяние.
   Политика, государственная власть и углубленные занятия магией, профессиональное ведовство малосовместимы. Всякая подозрительная аномалия она и есть опасная аномалия. Нормальные люди всевозможные угрожающие паранормальности не терпят. Паранормальным образом к политической власти никому и никогда прорваться еще не удавалось.
   Орден и обычные секуляры за этим бдят очень строго, сударь мой, -- менторским голосом подытожила Настя. -- Всем известно: магия есть природное зло. Тогда как добропорядочные волшебники и добросердечные феи бывают лишь в сказочных ублюдочных писаниях яйцеголовых извращенцев. Легитимный по происхождению фольклор добрых магических существ и благожелательных волшебных созданий по существу не знает. Могу привести тому множество примеров.
   -- Похвально, неофит, весьма похвально, -- одобрил Настины сетевые изыскания Филипп. -- Могу лишь добавить: зачастую в массовой культуре прославляемые магия и волшба суть продукты чрезмерного блудословного вольномыслия и антагонистичности легитимной религиозности.
   -- Конечно, для мирского обывателя магия первична, потому что идет от его сатанинской природы. Человеческая же религия вторична, поскольку онтологически проистекает от Бога. Так ведь? -- не очень уверенно спросила Настя.
   -- Это не совсем так, дама-неофит Анастасия. Магия, волшба, колдовство, волхование и тому подобные синонимы паранормальности являются извращенными вторичными производными от религии, ересью, отклонением, изуверством в исходном теологическом смысле этого слова.
   В паранормальности, в магических извращениях мы действительно не находим чего-либо сверхъестественного. Исключение из правила не отменяет самого правила. Потому любые магические проявления нисколько не противоречат фундаментальным законам природы и материального универсума.
   Первичным же, на мой взгляд, предстает материализм как мировоззрение и примитивное недоразвитое постижение реального бытия. Тогда как идеализм вторичен, являя собой более высокую и развитую методу познания. Сначала было тело, и лишь затем в него была вложена разумная душа. Поэтому методом наименьшего сопротивления недоразвитому человеческому самосознанию намного проще объяснять материалистически окружающее его мироздание.
   Этот первичный первобытный материализм мы и в фольклоре находим. Среди прочего, народные поговорки очень даже справедливо уверяют нас: под лежачий камень вода не течет, а катящиеся камни мохом не обрастают.
   В первом ограниченном единомоментном приближении к реальности это вроде бы так. Но едва ли такой примитивный материализм соответствует реальности в пространстве-времени, достаточно протяженном и сложном. И вода подмывает камни, и разная микрофлора нередко присутствует на камнях, катящихся с горы.
   Так для простодушных доисторических материалистов, уверенных в том, будто бы земля плоская, линия горизонта становилась суеверной мистической чертой, но отнюдь не эмпирическим свидетельством кривизны земной поверхности. Или же элементарный здравый смысл диктовал нашим славянским пращурам не углубляться в непостижные уму сложности и по-простому этимологически прозрачно назвать видимое пространство окоемом.
   Гораздо проще изначальным материалистам казалось объяснять мироздание с помощью набора вещественных аналогий. Таким нехитрым логическим способом радуга превращалась в небесный мост, дивные ворота, невзирая на тождественное явление радужного свечения атмосферного воздуха у водопадов. Если солнце им представлялось движущимся по небосводу, то, значит, некое горнее существо катит там наверху на сверкающей колеснице либо плывет себе с востока на запад на золотой ладье. А ветер возникает из-за того, что-де колоссальная птица Гаруда машет километровыми крыльями.
   Любое порядком сложное и малопонятное приземленному здравому смыслу явление природы материалистам свойственно схематично объяснять предметными аналогиями бытия. Стало быть, развивавшиеся в примитивной форме как бы естественных религий языческие суеверия, близкие к ним волховские заблуждения и более ранний шаманизм -- суть комбинации произвольных катафатических аналогий, исходящих из вульгарного материализма. Они опираются лишь на прямое восприятие ограниченных органов чувств человека, убогий рассудок, не далеко ушедший от животного, и легкое скольжение ума по поверхности сложнейших явлений, доселе остающихся малопознаваемыми в наши времена довольно продвинувшихся естествознания, техногностики и теологии.
   Я в какой-то мере солидарен с техногностиками, утверждающими, что Господь Вседержитель вкладывал разумные души в неразумные тела человекообразных с целью подвигнуть одушевленных Им гоминидов на путь интеллектуального когнитивного прогресса и ментальной гносеологической эволюции. Так как познавая расширяющуюся Вселенную, какая бы энтропия ей ни угрожала, человек разумный познает Бога с большой буквы.
   Возможно, познание путей Господних и методов контроля Его над всем сущим, -- духовным и материальным, -- предопределены постулированным сходством разумных душ наших с идеальным всеблагим апокалиптическим образом Божьим.
   Невзирая на то, reservatio mentalis, для истинно верующих апокалипсис есть не более, чем благодатное откровение, ниспосланное свыше. А упомянутое нами духовное сходство и, вероятно, генетическое сродство человека с Богом вовсе не предполагает непременное наделение Его человекообразным телом, если не идет речь о Христе Спасителе и трансцендентном таинстве Боговоплощения в кенозисе.
   Истинная вера, -- вам, дама-неофит, должно быть это известно из античных "Мистерий Эпигнозиса", -- зарождалась и развивалась наряду с натуралистическими языческими верованиями. Причем возникли последние отнюдь не из-за животного ужаса перед непознанными и устрашающими грозными явлениями земной природы, как лжеименно веками проповедуют атеисты и агностики, выдавая свою боязнь собственную, иррациональную и суеверную, за всеобщее явление от ветхого Адама до наших дней.
   Достаточно сказать, что древние греки ничуть не боялись Зевса с его молниями. Да и римляне не впадали в массовую панику по случаю обыкновенной весенней грозы. Тот же XII римский легион почти пять столетий носил почетное звание Fulminata, а именно -- облагодетельствованный молнией.
   Толпы индусов не валились как снопы ниц, не тряслись от ужаса, слыша громовые раскаты ваджры бога Индры. Викинги нисколько не страшились громовержца Тора и его молота. Не теряли чувств от страха и наши с вами славянские пращуры, отождествляя молнию с идолищем Перуном.
   Природных божеств в пантеоне натуралистических религий, включая и обожествленных животных, древние люди нисколько не пугались до дрожи в коленках. Суеверно опасались их, не без того, но не паниковали. Об этом свидетельствуют как мифологические и литературные античные источники, так и прорицания наскальной живописи, сделанной в виде писаниц, петроглифов в более ранние палеолитические эпохи.
   Ну не боялись троглодиты своей, как многие из них думали, благой матери-природы, и все тут! Иначе бы неоткуда у дикого пещерного человека взяться концепции-архе об изначальном природном Добре. Напротив, громы и молнии они прагматически принимали как благостыню свыше в виде небесного огня, затем бережно поддерживаемого для защиты от диких саблезубых зверей, обогрева пещеры и приготовления вкусной и здоровой пищи.
   Божественный дар с небес есть благо, а не проклятье в упрощенном понимании материалистов и прагматиков.
   Истинного страха Божия и в сравнительно цивилизованной античности знать не знали. Не ведали о нем по большому счету и ветхозаветные язычники-иудеи, поклонявшиеся языческому храму царя Соломона вкупе с неизреченным тетраграмматоном Яхве.
   Нынешний догматический тезис "блажен муж, бояйся Господа" обрел религиозное обоснование спустя многие века вследствие воздействия эсхатологической пропагандистской литературы, будучи интеллектуальным продуктом намного более развитой катафатической теологии в христианстве, а также ее заимствовании в средневековых канонах иудаизма и мусульманства, разработанных как теистические религиозные доктрины.
   Хотя, как вы знаете, страх перед гневом неведомого неизреченного божества впервые проявился у наших предтеч -- языческих Архонтов Харизмы, когда перед ними встала кошмарная дилемма обретения разумного соотношения естественного и сверхъестественного, рационального и сверхрационального. До обращения в христианство эти страшные дихотомические апории разделения и объединения сущего для них оставались онтологически неразрешимы в рамках примитивного орфизма...
   ...Задолго до античных харизматиков дала о себе знать дихотомия религии и магии. Примерно за семь тысячелетий до нашей христианской эры от первобытных материалистических верований начали понемногу отпочковываться собственно магия и колдовство. Кое-где они вылезли из первобытного шаманизма и поганского волховства позднего каменного века у недоразвитых или одичавших народностей.
   В античных цивилизациях сначала оформился развитой политеизм, обрели кодификацию языческие верования в высшие силы, якобы обладающие полным контролем над явлениями природы, какой бы мнимой и тщетной ни была эта вера. Только затем из словесных религиозных формул, гадательных обрядов, пророческих ритуалов, интуитивных свершений жрецов и оракулов мало-помалу выделились магические изуверства в недоброкачественном виде ересей и сектантства.
   При этом маги, колдуны, знахари, ведуны и прочая нечисть целенаправленно отделяли тщетные суеверия по обычаю, в силу случайно сложившихся традиций, которые открыто исповедовали официальные жрецы, родовые волхвы, племенные шаманы, от действительно вредоносных тайных эффективных инвокаций, заговоров, заклятий. Потому как наряду с материалистическими суеверными установками в языческих религиях мы находим несомненные эпигностические мистериальные элементы, истинные тайные знания о божественном, доступные лишь немногим посвященным. По преимуществу магические обряды происходят из исковерканных, безграмотно приспособленных к злонамеренным нуждам таинств древних полутеистических вероисповеданий.
   Во многом магия и колдовство, распространившиеся подобно чуме в раннем средневековье и сверх того в период псевдо-Возрождения, представляют собой извращенное теоретическое наследие, искаженную практику натуралистических древних полурелигий, языческих мистерий, шаманских и волховских таинств. Достоименно, против зловредительных пережитков прошлого организационно противовосстали христианские рыцари Благодати Господней в девятом столетии нашей христианской эры. Во имя Отца, Сына и Святого Духа...
   К дидактической теургии рыцарь Филипп не прибегал, а свободно рассуждал, -- как ему представлялось, не слишком занудно и напыщенно, -- на заданную тему. Почувствовав, что без нужды сотрясает воздух и ломится в открытую дверь, он замолчал, собираясь с дальнейшими мудрыми мыслями.
   "Банальнейшая эрудиция, из рака ноги!.."
  
   --5--
  
   Даме Анастасии прописные исторические истины из "Обращения Архонтов Харизмы" и "Ритуалов Продиптиха" отлично известны, на зубах тривиально навязли, в мозги трюизмами въелись за несколько месяцев неофитского ученичества. Наверное, поэтому она и пошутила, ввернув расхожую цитату из юмористической классики прошлого века за авторством Михаила Жванецкого:
   -- Фил, я слушаю тебя, раскрыв рот. Если ты сейчас скажешь: закрой рот, дура, я уже все сказал, -- то я очень обижусь.
   -- Обижать тебя, Настена, я не хочу, но рот ты все-таки закрой, -- подхватил старинную шутку Филипп. -- Сказать тебе я еще много чего могу, покуда Ваньку нам не привезут на очередной урок английского.
   -- Тогда расскажи, растолкуй своими русскими словами, как ты понимаешь орденскую догматику и схоластику апофатической теологии. Только давай, пожалуйста, без любомудрой зауми и докторальной тягомотины, -- далеко не глупая ученица предъявила собственные дидактические требования умному учителю, аргументируя их соответствующим лестным образом.
   -- Женщины -- существа конкретные, сударь мой. Мы плохо воспринимаем философские абстракции и отвлеченные понятия. Да и мыслим, соображаем сплошь да рядом циклически, точнее, менструально и гормонально с помощью гигиенических тампонов и прокладок в трусиках.
   У меня как раз такой критический период со дня на день наступит.
   Чтоб ты знал, гормоны и эмоции ни в коем разе не мешают женским мозгам логически и рационально мыслить. Ортоноэтически, сударь мой! Басни о кривой женской логике выдумали мужские шовинисты и сексисты-извращенцы.
   Встречаются, конечно, среди нас в немалом числе дуры бестолковые, недалекие и неисповедимые. Но если женщина способна стрелять без промаха, умеет мастерски водить автомобиль, лихо управляться со штурвалом или джойстиками летательных аппаратов, толково программирует софт, четко собирает железо в системном блоке, -- то в рационализме ей нельзя отказать.
   Единственно, чего женскому интеллекту отчаянно недостает, так это мужской догматичности и таксономии. На нашу беду не хватает нам, беспутным непутевым бабам, умений и способностей все систематизировать, классифицировать, организовать, схоластически разложить по полочкам, как это делают умные-разумные мужи, дивно и дедуктивно превращающие абстрактное в конкретное, а всякую отвлеченность в осязаемые явления материи и духа.
   -- Дивно и дедуктивно, говоришь? Эт-то мы могем. Для мужского таксономичного интеллекта оно запросто. Все путем апофатически. Отсекаем, обрезаем, отрицаем, удаляем лишние тварные сущности. Раз, два, три, малость редукции, и метаноэтически готова апофатическая теология, теургически реализующая воздействие духа на материю.
   Чтобы нам ни говорило, этимологически и узуально, в обыденном ущербном словоупотреблении наше словесное стереотипическое мышление, в отрицательном богословии нет ничего плохого.
   Отрицательно заряженная элементарная частица ничем не хуже частицы, несущий положительный заряд. Анион нипочем не уступает катиону. И минус в электрической цепи так же хорош, как и плюс.
   Плюсовые и минусовые значения по модулю могут быть равны. А отрицание есть утверждение, если мы ведем речь о нулевой точке системы координат в апофатическом, то есть в переводе с греческого отрицательном богословии, противоположном в самом миролюбивом смысле и в добром согласии положительной или опять же по-гречески катафатической теологии, по идее разумно ее дополняющей.
   Подобным же образом северный магнитный полюс положительно не должен воевать с южным в диалектическом отрицании отрицания.
   Первым долгом апофатическая теология удаляет, отрицает, обрезает, как семиты крайнюю плоть, тварные, то бишь сотворенные атрибуты, с доисторических времен приписываемые по недомыслию или недоразумению человеком Богу.
   Признавая Господа нашего триединой никем и ничем не сотворенной, вечной, изначальной, бесконечной, беспредельной и безграничной сущностью, мы помещаем Его вне пространства-времени материального универсума. В силу этого мы утверждаем трансцендентность Его и непознаваемость средствами ограниченного естественными условиями заведомо и зазнамо недоразвитого, неполноценного, слабосильного, во многом ущербно материалистического человеческого мышления.
   Именно в отрицании априорно дефективных материальных атрибутов состоит основной метод апофатической теологии как формы познания бытия Божия, Промысла Господня, путей и методов Его, места и роли истинно верующего человека в предначертаниях Бога и в целом познавательной активности разумных душ человеческих в духовной и материальной жизнедеятельности на отпущенном им свыше пространстве-времени.
   Первым долгом в орденской догматике апофатическая теология устраняет, отрицает земнородные антропоморфные человекообразные свойства, коими напрасно и всуе тщетно наделяет Бога приземленное людское религиозное сознание с приснопамятных времен. Трансцендентный Бог в вышних не может быть человекообразным и человекоподобным. В христианском Боговоплощении не человек восходит к Богу, но Бог по великой милости Своей дивно и таинственно снисходит в кенозисе к человеку.
   Тайна сия велика есть, если Слово-Логос становится плотью и обитает среди людей, полное истины и благодати, попытался донести идею кенозиса до истово верующих Иоанн Евангелист из Патмоса. Она суть великое чудо и доказательство бытия Иисуса Христа, Сына всечеловеческого, ставшее методологией нескольких могучих теургических ритуалов рыцарей Благодати Господней, исправляющих грешное естество силой, знанием и нисходящей объединенной духовностью Пресвятой Троицы.
   Как раз в должном отрицании мнимой величины, -- антропоморфности или антропологичности так или иначе определяемого Всевышнего, -- состоит основное отличие современного христианства, ислама, иудаизма, в какой-то мере и буддизма от чисто языческих религий.
   Всякое языческое божество, не исключая и ветхозаветного Яхве-Адонаи, есть модель человеческой личности, слегка усиленная и утрированная гиперболизированная версия биологического гоминида. Не более того.
   Пусть составителям теогонических трудов, первобытным делателям богов иногда очень хотелось наделить их всемогуществом и всеведением, сотворить нечто большее, нежели вовсе не идеальные сверхчеловеки, ничего подобного у них не вышло. Не дотягивают до божественного потенциала по современным творческим меркам и эстетическим канонам истинно христианского искусства легендарные, литературные, скульптурные и живописные портреты мифологических персонажей античности.
   Условность условности как гусь свинье бывает совсем не товарищ. Символы, атрибуты, свойства вроде бы функционально те же, но на деле в сфере духа они не такие, как в древности. И дело тут не столько в иной храмовой архитектуре и в другом церковном убранстве.
   Вот в сегодняшнем эктометрическом христианстве вне тавматургии иконописные изображения Бога-отца, Бога-сына, Пресвятой Троицы, просфоры, елей, ладан, жертвенные свечи, святая вода, прочая церковная атрибутика, будучи правопреемным обрядовым наследием язычества, играют роль условных знаков, дорожной разметки, символов, служащих для удобства отправления культа клиром и мирянами.
   В положении точно такой же служебной условности, допущения, подлежащего отрицанию, в апофатической теологии находится и тезис о телесном богоподобии тварного человека. В то время как то, что конкретно в нас есть Бог, надлежит познавать в духовном плане путем прозрения и откровения, но вне предметной действительности.
   Отрицательное богословие также постулирует невозможность дать исчерпывающее определение понятия трансцендентного Бога. Любая словарная дефиниция истинно божественного начала оказывается неполной, ущербной, противоречивой или даже кощунственной, умаляющей и уничижающей имя Его.
   Нерождённый и несотворенный Вседержитель, Бог-Отец не имеет какой-либо материальной вещественной природы. Он превыше всего и вся. Он вне человеческого разумения бытия, принципиально гласит догматика апофатической теологии.
   Бог есть то, о чем мы никогда достоверно не узнаем, не сможем релевантно представить, во веки веков не сумеем адекватно предположить. Об истинном Боге в апофатической теологии нельзя положительно утверждать ни то, что Он есть, ни того, что Его семантически не существует в едином термине, обозначающем все и ничего.
   Отрицательное богословие не нуждается в рациональных и логичных доказательствах бытия Божия. Разумеется, если не возникает необходимость в разработке и применении алгоритмов конкретных теургических орденских ритуалов, исходящих из парадигматики и синтагматики прикладной теологии.
   Между тем в приложении к действительности весьма просто эмпирически, рационально, аподиктически доказать несуществование в боговоплощенной объектности и субъектности одушевленных и олицетворенных всякого рода языческих кумиров. Потому как предполагаемая предметная телесность персоналий ложных богов древности какого-нибудь Энки, Тота, Зевеса без труда опровергается сравнительно-историческими изысканиями, логическими доводами, экспериментальными данными когнитивной психологии.
   Для этого эмпирического опровержения даже не стоит прибегать к чудодейственному и благодатному прорицанию давно прошедших времен. Иначе говоря, вершить когнитивный харизматический ритуал в модальности и парадигматике плюсквамперфекта языкового человеческого мышления...
   Остановившись, чтобы перевести дух и глотнуть кофе, Филипп заметил, как Настя мысленно завязала узелок на память, дав себе самой твердое обещание вплотную разобраться с методологией прорицания минувшего и подготовиться должным образом к овладению этим изумительным дарованием.
   -- В действенных религиозных мистериях прошлого, определяемых нами как тавматургия, особо посвященные даровитые жрецы-адепты все же достигли многого, -- вернулся к теологическим экзерсисам рыцарь Филипп. -- Так, им удалось в метанойе дать эффективные имена собственные теогонической номенклатуре богов и богинь, оперируя всего лишь символами и образами аналогий сущего бытия человека.
   Абстрактные аллегории у языческих священнослужителей стали персоналиями-посредниками при тавматургических действиях в концепциях Слова-Глагола-Логоса. По наитию действуя на тонкой грани, отделяющей религию от магии и волшебства, они безусловно могли исцелять безнадежно больных, дезинфицировать поселения при моровых поветриях, передвигать и укреплять тяжелые монолиты при строительстве культовых сооружений, разрушать крепостные стены, достоверно предсказывать грядущее и совершать многое другое самым сверхъественным образом.
   Со всем тем действенность практики вовсе не каждый раз определяется истинностью и верностью теоретических посылок. Потому-то мы и называем языческих кумиров, идолов ложными богами, если на деле их не было. Тогда как принятые за божества обрядовые символы и аллегории определенных аспектов сугубо человеческой жизнедеятельности, а также суеверная материалистическая персонификация явлений неразумной природы -- имманентно ограничены биологической природой человека, людской социально-экономической средой.
   Ярчайшая особенность языческих вероисповеданий состоит в намеренном или непроизвольном ограничении потенциала объектов поклонения. Слабосильные и полуграмотные языческие божки не должны слишком уж превышать уровень среднего человека. Иначе невозможен прозелитизм и близость к богоравным людям, как высокомерно и гуманистично декламировали античные рапсоды, аэды и теогонисты.
   Если объективно представить сверхъестественные, взятые по максимуму возможности богов древности, то ни один из них не выдерживает сравнения с Архонтами Харизмы высших классов посвящения. Более того, по нынешним теургическим меркам XXI века христианской эры сверхрациональные силы и знания рыцарей-неофитов и кавалерственных дам четвертого-пятого кругов посвящения в реальности превосходят баснословные потенции мифологических гоминидов в их якобы божественной персонификации. Аморальные боги и богини античности не дотягивают и до вредоносности демонов и демониц, инкубов и суккубов современности.
   Прежние языческие боги происходили от человека. Он ими руководил, возводил кумиров на пьедестал, воскуривал фимиам... И низвергал их, буде сотворенные им идолы, истуканы ему не сумели угодить, потрафить..
   Скажем, весьма зависит людская жизнь от полового размножения. Недаром издревле существует развитая социальная феноменология любви и чувственных взаимоотношений мужчин и женщин. Отсюда появились неисчислимые богини любви: греческая Афродита, римская Венера, финикийская Астарта, славянская Лада, скандинавская Фрейя, индостанская Лакшми и так далее в том же ряду. У каждого древнего народа-племени также имелись божественные сводни, свахи, повитухи, кормилицы. Все это сонмище каменных, мраморных, медных бабцов так или иначе отвечало за столь деликатную и важную сферу человеческого бытия.
   Нельзя сказать, будто бы они слишком преуспели в ней. Святость и крепость брачных уз ничуть не укрепили. Коэффициент фертильности им поднять не удалось, как и снизить уровень младенческой смертности или же избавить женщин от тысячелетнего инфекционного проклятия родильной горячки.
   А взять, к примеру, форменное тактическое бессилие и стратегическое невежество разнообразных богов и богинь войны на полях реальных сражений, о чем нам красноречиво повествует длинный ряд мифологических источников. Позор да и только! Не боги, а не Бог весть что -- хуже тупоумных новобранцев.
   Не лучшим образом выглядят в языческих первоисточниках и неумехи-небожители, ответственные за экономику, науку, ремесла, технологии. Вон Гермес, Меркурий и К® не додумались, охломоны, до двойной бухгалтерии банковской системы.
   Гефест, Вулкан, Тор и прочие кузнечных дел мастера ни в дебете, ни в кредите не смогли наделить своих подопечных секретом изготовления пороха, а в бронзовом веке не было литых бронзовых пушек, появившихся лишь спустя две тысячи лет. Всякую дребедень отливали еще древние греки и персы, необходимые технологии имелись, сырье валялось натурально под ногами, но соединить их вместе, чтобы получилось огнестрельное оружие языческие боги не сообразили. Не догадались они и помочь внедрению паровой машины Герона Александрийского.
   Не стоит удивляться, если этаким тупоголовым и бесполезным кумирам-недоумкам предприимчивый и своекорыстный человеческий интеллект рационально отказал в легитимном божественном происхождении. Так вот в античности появилась материалистическая доктрина эвгемеризма, где языческие божки ведут свою родословную от легендарных царей и героев, дошедших монархическим недюжинным умом до постижения наук и ремесел, засим внедренных ими среди подданных и сопредельных народов.
   Тем не менее, согласись, Настя, иметь в родоначальниках просто человека, какой бы героической, умнейшей личностью, всенародным любимцем, он ни был, истинному богу все же таки недостойно и неприлично.
   Отсюда уж совсем недалеко до кощунства и профанации. Я имею в виду порочную и греховную практику прижизненного обожествления древнеримских принцепсов в утилитарных политических целях. Одна лишь личность полоумного бога-императора вселенной Гая Калигулы чего стоит!
   Хотя из реальной истории мировых языческих религий мы знаем, собственно, только две эвгемерические персоналии -- певца Орфея, позднее отождествленного с Дионисом, и Будду, царевича Сиддхаратхи Гаутаму. Оба удостоились экуменического апофеоза у миллионов мнимо, но искренне верующих.
   Из Сына всечеловеческого Иисуса Галилеянина также неоднократно пытались кощунственно сотворить пошлого эвгемерического божка, ничтожного жиденыша Иешуа бен-Иосифа или, наоборот, беспримесно мифического бесплотного персонажа. Тому свидетельство яростная борьба в раннем христианстве с ересями монофизитства, докетизма, монофелитства, арианства, монархианства, авдианства и множества других мелких отклонений от кафолического вероисповедания, утвержденного первыми вселенскими соборами.
   Отголоском идейного противодействия эвгемеризму в пустейшем, по нашему мнению, умозрительном вопросе пресловутого филиокве -- о раздельном исхождении Святого Духа от Бога-отца и Бога-сына -- стала тысячелетняя схизма римско-католической курии и ортодоксального византийского патриаршества.
   Кстати, каких-либо расколов в среде секулярных сторонников отрицательной, апофатической теологии мы не наблюдаем. Все-таки неизреченные истины объединяют, тогда как изрекаемые понятия, оформленные неадекватно действительности, сродни лжи в разномыслии и предвзятом толковании. Каждый их на свой лад, салтык, аршин талдычит -- и жук и жаба, конь с копытом и рак с клешней.
   Вот и в положительном, катафатическом богословии пышным цветом веками цветут всяческие ереси, сектантство, разрозненная конфессиональность и антагонистическое противоборство противостоящих субъективных мнений.
   Объясняется это очень просто. Какое ни возьми положительное знание, обретенное людьми, оно заведомо неполно, иногда недостоверно. Оно относительно, преходяще, насыщено противоречиями.
   Напротив, отрицательные сведения и негативные данные чаще всего объективны, окончательны и абсолютны. Чего нет, того и не имеется в наличии. Что всегда отсутствует, то не присутствует почти никогда.
   Отрицательный результат более результативен и релевантен, нежели приобретенное человеком опытное знание, положительное в какой-то момент, от сих до сих. Сокрушительный провал научного эксперимента порой для осмысления теории значит больше, чем кратковременный блестящий успех.
   Не все то золото, что блестит и сверкает. Вовсе не напрасно в экспериментальной физике XX века был взят на вооружение, пускай не без сарказма, стародавний догмат апофатической теологии об отрицательном опыте. Он превосходно доказывает ее фидеистическое тождество с наукой как равноправной методологией познания действительности.
   Это есть второй догмат отрицательной теологии, гласящий, что действительно истинная мудрость, -- иначе говоря, эпигнозис, -- не может противоречить исходящим из аналогий бытия ни естествознанию, ни положительному богословию. В то время как определенная несовместимость научных сведений и богословских истин, пресловутое противопоставление науки и религии относятся исключительно к несовпадению сциентизма и катафатической теологии, по-разному, предвзято, предубежденно, зачастую с диаметрально противоположных позиций, субъективно, в гуманистической аргументации "от человека" оценивающих положительное знание.
   Исключительно в несовместимых и субъективных человеческих понятиях превратно, низменно истолкованной секулярами догматики катафатической теологии Бог становится малоубедительной гипотезой, в которой, мол, не нуждается естествознание.
   Вот она где гордыня анафемская да сатанинская!
   Естественно, и для остроумца-естествоиспытателя, сочинившего упомянутую нами апофегму, -- наверняка всего лишь малодостоверный исторический анекдот, -- и для невежественных катафатических богословов Бог есть гипотетическое существо, чье былое и предержащее присутствие, участие, вмешательство в функционирование универсума требуется конъюнктурно доказывать, неизменно подтверждать положительными преходящими фактами, взятыми из обыденной материальной действительности. Всегда обязательно за, никогда против.
   Напротив того, один из догматов апофатической теологии исстари постулирует: Бог и бытие Его суть то, чью вездесущность и всемогущество люди принципиально не видят, не замечают, не ощущают и отторгают в слепой бесчувственной ползучей эмпирике. Ничтоже сумняся и ничтоже успеше.
   Цитирую: "Ибо невидимое Его, вечная сила и Божество, от созидания мира чрез рассмотрение творений видимы, так что они безответны", -- некогда получил в метаноэтическом откровении ответ свыше на терзавшие его онтологические вопросы Святой апостол Павел. И далее позвольте продлить цитирование и вынести порицание тем, кто "называя себя мудрыми, обезумели и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам и четвероногим и пресмыкающимся..."
   Филипп с дидактическим умыслом многозначительно умолк, и Настя, поняв все должным образом, завершила цитату:
   -- "Они заменили истину Божию ложью и поклонялись и служили твари вместо Творца..."
   Ясное дело, Бог творит истинно, разрушая материальное зло. Созидание вечного есть разрушение преходящего, отрицаясь негодного пустословия и прекословий лжеименного знания. Так ведь?
   -- Не совсем, потому как перевод, но близко к исходным текстам на апостольском койне, -- уточнил Филипп. -- Глас речей облыжных и буква писаний ветхозаветных мертвят истину, но дух едино животворит ее в благовестии Нового Завета.
   Вот здесь мы подошли в логическом развитии контекста к очередному апофатическому догмату, в истинной мудрости отрицающему пустопорожнюю словесность. Ибо все аналогии бытия в положительном богословии могут быть описаны лишь празднословным и лукавым человеческим языком, неточным, условным, многозначным, темным и вялым.
   При этом катафатическая теология положительно и полисемично весьма приблизительно описывает Бога через его творения и деяния по необходимости образными риторическими средствами, с помощью аллегорий, метафор, метонимий и других тропов. Мысли облекаются в слова и фразы как в одеяние. И в большинстве случаев пышное, равно скудное, филологическое облачение не только затемняет и скрывает смысл, но и видоизменяет его текстуально.
   В сакральных текстах мы аналогичным образом можем отыскать множество гипербол-преувеличений, литот-преуменьшений, а евангельские логии Христовы оформляются параболами-притчами. Таковы материализующее языковое мышление недостаточные, ущербные рукописание и словопечатание человеческие. Либо еще хуже, его озвучание речевое, бестолково воздуся сотрясающее.
   Толковать нечто сакральное буквально и дословно, а именно: логически и рационалистически -- часто означает впадать в грех твердолобого начетничества, талмудизма, доктринерства. Или того хуже -- напрасного герменевтического умствования и дурного литературного критиканства.
   Посему для истово верующих секуляров подлинно богодухновенной экзегезу Святого Писания делает лишь апофатическая теология, отвращаясь лжеименного филологического знания или узуального незнания...
   Баста, Настена, домофон клокочет, иди, открывай Ваньке дорогу к знаниям... Полтора часика поучительствуем и выдвигаемся на службу, дебита ностра...
  
   ГЛАВА XI
   ДОЛГАЯ НОЧЬ ПЕРВОМАЯ
  
   --1--
  
   В завершающий день апреля традиционный субботний обед в окружной орденской резиденции состоялся по расписанию в привычном порядке, без нарушений правил этикета и приличий. Несмотря на подготовку к серьезной и достаточно масштабной операции "Ночной первомай", присутствовать на обеде в затрапезном пятнистом камуфляже или в ином боевитом облачении никому не дозволено.
   Дамы и рыцари, комильфо облаченные в вечерние платья и костюмы, вели чинные застольные беседы, тактично ни полусловом не обмолвились о предстоящем деле. Зато симфонично сетовали на холодную, вовсе не майскую погоду и на то, как же быстро пролетела праздничная пасхальная седмица, подразумевая, что за светлый отдых придется долго рассчитываться, отрабатывать его темной субботней ночью.
   "От черной субботы к черному понедельнику.... По календарю живем вслед за секулярами, ох дебита ностра! Сплошняком чернуха, если Вальпургиева ночка нечасто попадает в масть чернейшего шабаша-саббата-субботы..."
   "Напряг, однакось, сказывается", -- определил внутренние мотивы собеседников рыцарь Филипп. "Иначе бы об орденских делах рассуждали, о духовном, а не об инфляции лыченковских рублей, будущем теоретическом курсе доллара, развале белоросского импорта. Вона как обсудили и единодушно осудили настоящую практическую невозможность купить в Дожинске детские памперсы-подгузники и дамские прокладки с крылышками типа "бег-бег-бег..."
   М-да.., удачно пошутил Пал Семеныч. Надо запомнить. Спросите, как достичь экономического процветания в одной отдельно взятой РБ? Просто поставьте телевизор в холодильник..."
   Неизбежный финал досужим политэкономическим разговорам за чаепитием положил рыцарь Павел. Подчеркнуто озабоченно глянув на раскачивающийся маятник больших напольных часов в углу столовой залы, он пригласил коллег экипироваться в полевое обмундирование и засим проследовать на совещание в ореховую гостиную на нижнем уровне.
   "Настена и Манька горят нетерпением поработать, но умело скрывают неофитское волнение. Ника руководительно нервничает, чуть ли не суеверно опасаясь, не упустила ли чего часом организовать и подготовить случаем...
   Пал Семеныч обеспокоен неуравновешенно гневным настроением Анфисы -- девочка внутренне напряжена и готова рвать, метать... Нещадно и беспощадно..."
   Сам же рыцарь Филипп пребывал в незыблемо спокойном состоянии боевого духа. Ничего сверхъестественно сложного не намечалось и не назревало. Натуральных неожиданностей и случайностей в предстоящей его орденскому звену операции быть не должно и не могло произойти.
   "Ночной первомай" готовился заблаговременно, за месяц до того. В имеющую место быть диспозицию вносились необходимые коррективы по мере поступления новых разведданных.
   "Все по плану и календарю, патер ностер..."
   К тому же рыцарь-зелот Филипп кое-что знает и понимает в намеченной операции несколько больше, чем иные ее участники. Наверное, ему одному покамест известно: сегодня поддержать их орденское звено намерен рыцарь-адепт Патрик, ранее отклонивший приглашение кавалерственной дамы-зелота Вероники.
   Сверх того, ранним утром в субботу, когда рыцарь Филипп посетил асилум, там его накрыло, осенило довольно необычное пророческое видение. О нем он, ни Боже мой! не рассказывал даме-неофиту Анастасии. И не собирается кого-либо другого посвящать в его детали ни словесно, ни в эйдетической наглядной передаче.
   Так как видение предсказало и показало ему весь ход операции "Ночной первомай" от начала до ее конца, о нем следует промолчать. Изреченное, обнародованное пророчество в неопределенной степени стохастически перестает соответствовать действительности, подверженной лабильным видоизменениям от состоявшегося прошлого через текущее настоящее по направлению к вероятному будущему.
   "Время и реальность суть совсем не те штукенции, что о них думают люди в усредненном понимании нормальности и заурядности.
   Патер ностер! 10 минут линейного обыденного времени, 2 часа по экрану смартфона в убежище и более 12 часов в последовательности событий видения от заката до рассвета, без малого до полудня. Несказанно, но очень реально и описуемо".
   Неписаное харизматическое правило гласит: не переступать порога асилума перед намеченным теургическим мероприятием, чтобы, дескать, не увеличивать разброс вероятности. Но Филипп был бы кем-нибудь другим, если не отвергал и не опровергал суеверия наряду с предрассудками, якобы дурными приметами, предвзятыми мнениями, бездумно воспринятыми с чужого голоса. "Голословно, из рака ноги!"
   Тем не менее ближним и дальним Филипп Ирнеев в основном не препятствовал оставаться суеверными людьми и суверенно предаваться ничего не значащим предзнаменованиям и предубеждениям. "Ибо что суть преходящие людские приметы, привычки, приличия, обычаи, традиции, установки, этикет как не пустые дополнительные суеверия, возведенные в степень правил поведения? Лишнее все это..."
   К таким же суеверным излишествам Филипп относил и оперативные совещания в последний час и момент. Если все заранее запланировано, роли расписаны, задачи доведены до исполнителей, приказы отданы, получается, дамы и господа выступающие, докладывающие, рапортующие переливают из пустое в порожнее. А сообщающиеся сосуды обретаются в категории то ли наполовину пустых, то ли наполовину полных емкостей.
   "У них это как у секуляров посидеть тупо на дорожку перед отправлением в путешествие дальнее. Может, чего забыли захватить с собой? Нет, чтоб помолиться...
   У Пал Семеныча армейская закваска. Любит, кабы на совещаловке всяко было чин-чинарем, до оскомины общеизвестное. Вот Ника и пойдет категорически повторять план-диспозицию, вводные, из рака ноги... Яволь, оберст Булау-Моргенштерн, унзере колонне марширт..."
   Тем временем видя, как все уселись и приготовились ему внимать, рыцарь-зелот Павел Булавин авторитетно и кафедрально объявил:
   -- С минуты на минуту к нам прибудет сэр рыцарь-адепт Патрик Суончер. Вероника Афанасьевна, покорнейше прошу встретить нашего досточтимого гостя.
   Я же хочу напомнить глубокоуважаемому собранию о календарных соображениях, -- не пожалел для коллег дидактической теургии рыцарь Павел. -- Согласно древнему лунному календарю шумеро-аккадских и халдейских языческих жрецов, новый день в доселе уцелевшей традиционной религиозной обрядности начинается на закате. Следовательно, 1 мая, тезоименитый день Святой аббатисы Вальпургии уже наступил, не говоря уж о черном шабаше, приуроченном к этой несчастной дате в темные века раннего псевдо-Возрождения.
   Той же неистребимой исторической приверженностью к ведьмовскому черному шабашу объясняется избрание богомерзкими нацистами и безбожными коммунистами первого майского дня для проведения манифестаций и факельных шествий.
   Аналогичным образом кельтские друиды, инициированные и ведомые архонтами-апостатами, в ночь на 1 мая воздвигали фаллический символ -- майский шест для изуверских обрядов. Вмешательство апостатов в отправление непотребных и непристойных волховских обрядов дикими племенами и народностями датируется IV веком от Рождества Христова, хотелось бы вам напомнить.
   Как вам должно быть известно, апостаты противоестественно совокупили извращенные ими орфические мистерии с первобытным волхованием друидов и шаманов-анимистов. Вам же, милостивые государи и государыни, не позволительно путать доисторические волховские лжедивинации с ритуалами, профессированными жрецами полутеистических религий, наподобие дионисийского орфизма греков, вакхического эпигонства римлян или мистической практики индийского брахманизма, буддизма и тибетского ламаизма.
   Язычество язычеству рознь в ноогностическом понимании...
   В чем, на его взгляд ноогностика, кроется мнимое сходство и кардинальное различие обрядового волхования с дохристианскими мистериями Павел Семенович не успел распространиться -- на совещании появились Вероника Триконич и Патрик Суончер.
   Прекрасно зная, как адепт Патрик недолюбливает, по его словам, цветистые буколики, георгики, эклоги, весьма косвенно относящиеся к существу дела, дама Вероника остановилась на главных моментах в арматорском докладе:
   -- ...Во всех трех зонах-фазисах нашего запланированного оперативного воздействия возможны с разной степенью вероятности крайне нежелательные эксцессы в форме магической инициации участников черного шабаша, которые могут трансформировать их латентный неосознанный магический потенциал в рассудочное пользование аномальными и паранормальными вредоносными способностями от сатанинской природы.
   Менее всего вероятна магическая инициация во время проведения ежегодного майского фестиваля местного сообщества любителей хождения по водам на Чароньских озерах.
   Наши ходунки-ходилы, магически натурально обходящиеся без плавательных приспособлений и спасательных средств, большей частью религиозно и эклектично мотивированы. Называют они этот шабаш подражанием Христу, сретеньем зимы и лета, начинают в потемках перед рассветом, в полдень избирают королеву мая, -- дополнила информацию о вводных дама Вероника, заметив неподдельный интерес рыцаря Патрика. В дальнейшем она входила в подробности специально для него.
   -- Вторым все же довольно опасным в разбросе вероятностей обществом любителей магических первомайских празднеств на лоне дикой природы имеет быть "Свободный ковен белоросских левитаторов". По обычаю летающие ведьмы и ведьмаки в наших краях съезжаются и слетаются в Вальпургиеву ночь после полуночи на пригородный холм Игрище к северо-западу от Дожинска. Там когда-то располагалось капище языческого идола Белун локального славянского мифотворчества. На рассвете слет левитаторов обычно заканчивается беспорядочной оргией и свальным коллективным грехом.
   Тутошних похотливых летунов и летуний орденское звено издавна держит под неослабным наблюдением. Осведомлены о них и деятели из так называемого "Смерка", то есть неформального клуба дилетантов, именующих себя антимагами и борцами с колдовством. Воздухоплавателей на метлах и вениках сморчки, как у них заведено, ежегодно пугают горящими крестами. Бывает, и сами сморчки принимают участие в колдовской групповухе.
   В этом году, согласно нашим разведданным, в среду летающих развратников, извините за блатной жаргон, резко затусовался некто Вальтер Шумке, гражданин Германии, инвестор и предприниматель. Подвизается в президентском технопарке, сулит организовать инновационное производство микропроцессоров для мобильных телефонов.
   Личность сего новатора, телефонизатора и махинатора нами установлена. Он отроду Валерий Шумкович, белоросс из дреговичей, крещен в русской православной обрядности, чернобыльский мутант, полнозначно инициирован как ведун и ведьмак пять лет назад.
   Нынче активно вербует прозелитов среди белоросских летунов и летуний. Нарек себя германским нибелунгом и обещает верным последователям-обалдуям научить их отыскивать золотые клады.
   О доминиканской инквизиции наслышан, но, возможно, с рассветом рискнет на проведение ритуала принудительной инициации с целью заполучить подвластных фамильяров с большим натуральным потенциалом.
   Третьей, наиболее опасной и достаточно социопатической группой, коллективно отмечающей колдовской Первомай, нами квалифицируется неформальное объединение "Славянское волховское братство", постоянно занятое поиском оккультных книг, действенных обрядов, заклятий и заклинаний. При всем при том наши доморощенные волхвы-славяне не чураются и чужеземной интернациональной магии в совокуплении с колдовством разных народов. С инвокациями натуральной европейской демонологии они слишком близко знакомы.
   В Вальпургиеву ночь они также устраивают ежегодный шабаш по соседству с бывшим капищем кривичей на востоке от города на Перуновом городище, в отдаленные советские времена подвергшемся варварским археологическим раскопкам с печальными последствиями. Трое безмозглых студентов-археологов погибли, неосторожно затронув источник натурального магического зла, позднее заглушенный орденской инквизицией.
   По временам орденскому внушению и непреложному умиротворению подвергаются те или иные члены "Славянского волховского братства". До сего времени признавалось нецелесообразным тотально и брутально ликвидировать данное волховательское формирование. Но теперь, по всей видимости, с ним придется расправиться максимально жестко и бескомпромиссно.
   Дело в том, что слишком уж бурную общественно-политическую активность развели славяне-волхователи. Документы на официальную регистрацию в городскую мэрию подали. Потому на секту дожинских волхвов вышли сморчки, то бишь активисты неформального городского объединения "Смерть колдунам".
   Последние очень, скажем, опрометчиво вознамерились хорошенько пугнуть это колдовское братство-сестринство негласным привлечением сил и средств службы охраны президента Лыченко.
   Опять же расстарался вхожий в правительственные кулуары тот самый Валера Шумкович, он же Вальтер Шумке. Во-первых, он -- обидевшись, его не избрали в сопредседатели братства волхователей, не глядя на капитальный долларовый вклад в казну формирования, внесенный черным налом из рук в руки. Во-вторых, он у нас уповает, будто столь незамысловато переведя стрелки, ему удастся отвлечь внимание инквизиторов-доминиканцев от собственных махинаций на горе Игрище...
   Дама Вероника со значением взглянула на рыцаря Филиппа, но тот от реплики безучастно воздержался.
   "Кончать пора, хватит говорильни. Планерки, летучки, пятиминутки -- непременно на полтора часа, будто тебе педсовет в школе на практике, из рака ноги".
   Зато рыцарь Павел одобрительным кивком практически поощрил даму Веронику связно докладывать досточтимому гостю рыцарю Патрику по мере уважения и почтения.
   "Яволь!"
   -- В связи с большим количеством заинтересованных сторон и действующих лиц нами заявлена и введена в действие продвинутая аноптическая методика "бедлам в бардаке" с целью заблаговременно упредить и купировать неизбежные осложнения в секулярной ситуации.
   Положение осложняется тем, как нагло и беспардонно ведут себя нынешние лидеры "Славянского волховского братства". Только что мне сообщили: штатными функционерами братства похищена женщина с целью жертвоприношения на Вальпургиеву ночь.
   Надо сказать, волхвы-славяне резко активизировали политическую и пропагандистскую деятельность с избранием в сопредседатели Вилены Лыхаим в марте месяце прошлого года. Нынче она и ее новый муж Борис Аркушеня фактически руководят данным общественным формированием.
   Вилена -- эдаким ленинским имечком ее наградили любящие родители Инесса и Владимир Жгуньчик 45 лет назад по случаю дня рождения 22 апреля. Объект -- белоросска из радимичей, некрещеная, вероисповедание агностическое, образование высшее, финансово-экономическое советского образца.
   Фамилия Лыхаим по первому мужу, им же инициирована 18 лет назад. Три года спустя боевой ведьмак Юрасик Лыхаим упразднен орденской инквизицией за серию наемных политических и экономических убийств.
   После распада СССР состояла в активистках одной из белоросских компартий, раздобывала для партии деньги у российских товарищей и тамошних бизнесменов коммунистической ориентации. Ввиду несостоявшегося аншлюса Белороссии и вхождения республики в состав Российской Федерации на правах губернии шустро сменила политическую масть и взялась обхаживать национал-оппозиционеров.
   Обещала им пойти магическим путем и гарантировано свергнуть президента Григория Лыченко при условии щедрого финансирования из-за рубежа. Выдвинула план, по ее терминологии, бульбяной революции и создания революционной ситуации посредством закидывания официальных лиц, правоохранителей мелким и гнилым белоросским картофелем-бульбой.
   За бульбу и сексуальную активность приобрела партийную кличку Вульва Белорусская. Склонна к садомазохистскому сексу.
   Магические способности минимальны. По-дилетантски владеет техникой наведенной апперцепции. Вместе с тем способна оказывать значительное политическое влияние на окружающих властными манерами, несокрушимым апломбом и непомерно раздутым самомнением.
   В 1997--1998 годах в Москве заправляла элитарной общиной хлыстов-флагеллантов в чине богородицы-кормщицы до разгона секты спецслужбой воинов-монахов патриархии РПЦ по наводке российской ФСБ, точнее, ее подразделения, изучающего паранормальные явления.
   В досье-диспозиции апостолической инквизиции благочинного округа сего Вилена Лыхаим проходит чернобыльским мутантом. Иными словами, ее незначительный магический потенциал активирован при получении чувствительной дозы облучения горячими радионуклидами в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС в 1986 году.
   Молодой муж Вилены, ранее упомянутый Борис Аркушеня, также является чернобыльским мутантом. Но облучился, будучи эмбрионом в материнской утробе, находившейся в зоне обязательного отселения после взрыва ядерного реактора на ЧАЭС.
   Борис Аркушеня -- сильный латентный ведьмак. Как маг однозначно не инициирован в обрядовом порядке. Предположительно, способен к мощной дискретной телепортации в комбинации с действенным телекинезом. Возможно, овладеет актуальным ясновидением и стохастическим предзнанием результативностью свыше 50 процентов.
   Объекту полных 25 лет. Крещен в обрядности евангельских христиан-баптистов, вероисповедание языческое буддистское, образование высшее, музыкально-педагогическое, суверенного белоросского образца. Служит учителем музыки и пения в средней школе. До вхождения в братство обозначился в активистах экологического и антиглобалисткого движения, лично участвовал в двух акциях сатанистов из организации "Гриинписс"...
   Насмешливо акцентировав по-английски долгое "i" и двойное "ss", Вероника взяла паузу. А лорд Патрик оценил ее крайне неприличный каламбур молча, хотя и одобрительно.
   -- Так и наш мальчик Боря дважды сексуален, что в анус, что к вагине, -- она продолжила доклад по-арматорски. -- Поэтому на Вальпургиеву ночь у "Славянского волховского братства" предполагается магическая инициация младшего бодхисатвы Бориса Аркушени посредством идоложертвенного радения и обрядового коитуса с телом жертвы.
   Ранее роль блаженной, по их терминологии, жертвы предлагалась кому-либо из женщин или мужчин из числа рядовых членов организации. Секс-добровольцев не нашлось. Пришлось им, как я вам докладывала, похитить уличную проститутку со стометровки на проспекте у цирка.
   "Славянское волховское братство" состоит из лиц, именующих себя вольномыслящими интеллигентами, и категорически отвергает уподобление их организации религиозной тоталитарной секте. Все их действия предварительно долго и нудно обсуждаются, ставятся на голосование. Принятое абсолютным большинством решение обязательно для всех, включая сопредседателей, по принципу партийно-советского демократического централизма.
   Потому никто и не пожелал обрести статус блаженной жертвы, которую они наметили насадить вагиной или анусом на фаллос деревянного истукана, изображающего Перуна, похоже, в карикатурном стиле греческого столба-гермы. В братстве все знают, что потом, согласно якобы древнейшему славянскому обряду, бревно с насаженной жертвой требуется, периодически подбрасывая, носить по свежевспаханному полю с обрядовым возглашением "воздыбай, боже" под песнопения тропарей на церковнославянском в старообрядческой редакции. Только разогрев таким вот изуверским образом женское или мужское влагалище, оно должно быть предложено бодхисатве Борису, возжелавшему стать "величайшим тантрическим волхвом мирового славянства". Эпитеты процитированы дословно из постановления общего собрания от 26 апреля сего года.
   Там же они постановили пахать плугом священное Велесово поле самостоятельно. Цитирую: "силами членов организации, не прибегая к помощи лошади, трактора, мотокультиватора либо другой техники". Затем они собираются посильно оросить пашню жертвенной спермой, менструациями и таким вот макаром оплодотворить.
   На любом из этапов предстоящего бесчиния ведьма Вилена Лыхаим может приступить к массовой инициации участников волхования. Собственной ничтожной натуральной магии, чтобы послужить детонатором, ей безусловно хватит.
   Тогда и нагрянет самая пора для нашего чудодейственного вмешательства. Работаем под "Смерк", внезапно ставший великим, ужасным и могучим, благодаря мощной поддержке из России. Оптически и аноптически длинная рука Москвы. Что в лобок, что по лбу от князя Юры Долгорукого...
   -- Рыцарь Филипп! Вы что-то хотели добавить, возразить?
   -- О нет, кавалерственная дама Вероника, я не имею каких-либо возражений против нами совместно выработанного плана действий.
   -- Рыцарь Патрик! В тактильном контакте могу передать вам эйдетику с нашими планами и подробной диспозицией сил и средств, задействованных в трех зонах операции "Ночной первомай".
   -- Благодарю вас, дама Вероника. В этом нет нужды. Рыцарь Филипп уже снарядил меня необходимой эйдетической информацией.
   -- В таком случае по коням, друзья мои, -- закрыл совещание рыцарь Павел как старший по должности в прецептории и благочинии.
   "И слава Богу!" -- с долей раздражения мысленно отрезюмировал Филипп и тут же сам себя одернул. "Не дергайся без толку, олух царя небесного. Рутина есть рутина".
   Оказывается, царящее вокруг напряжение перед началом непростой многоходовой операции беспокоит и его мирскую ипостась.
  
   --2--
  
   К своей зоне оперативного воздействия первая группа боевого контакта в составе дам-неофитов Анастасии и Марии, дамы-зелота Вероники, рыцаря-зелота Филиппа и рыцаря-адепта Патрика прибыла в плановом порядке по утвержденному маршруту выдвижения на двух арматорских внедорожниках. К тому времени поддерживающие их силы секулярного и харизматического обеспечения уже заняли скрытые позиции в районе немедленного вмешательства и эшелонированного прикрытия у Перунова городища.
   Вторая группа боевого контакта в составе дамы-неофита Анфисы и рыцаря-зелота Павла так же скрытно достигла своей оперативной зоны в районе высоты Игрище. Их обеспечение из числа наемных спецназовцев и орденских субалтернов действует столь же компетентно и умело, надежно прикрыв возможные маршруты выдвижения от нежелательных секулярных элементов.
   Обе группы и силы поддержки настроены на решительные и бескомпромиссные действия в случае необходимости. Ситуативные приказы доведены до сведения личного состава, спецвооружение получено.
   "Аноптическая орденская методика "бедлам в бардаке" это вам не хухры-мухры. Чуть что, никому мало не покажется в ночной стрельбе на поражение с применением артефактов и приборов тотального наблюдения класса "зрак соглядатая".
   До сих пор рыцарь Филипп не углядел каких-либо существенных отличий происходящего у него на глазах от пророческого сюжета, представленного ему асилумом. "Все как в видении, но без красочных и запаховых излишеств, просто и тускло по жизни".
   Спешившись, сквозь редкий перелесок первая группа боевого контакта проследовала по возможности неслышно и невидимо. Сверхрациональная обстановка вполне позволяет выдвигаться с использованием аудиовизуальной маскировки.
   Пять незримых фигур в камуфляже "сумеречный ангел" достигли опушки, вышли на край непаханого колхозного поля и непосредственно вошли в зону немедленного вмешательства. "На расстояние броска, патер ностер, если вдруг сценарий безобразия и бесчиния изменится, но это вряд ли..."
   Далее за ходом событий наблюдал отрешенный от обыденности апостолический рыцарь-инквизитор в спокойном ожидании мгновения, когда следует прервать начавшуюся цепную реакцию взаимной массовой магической инициации собравшихся в Вальпургиеву ночь активных и пассивных членов "Славянского волховского братства".
   "...Всего собравшихся 43 человека. Мужчины и женщины от 16 до 52 лет от роду. Преобладает 30--40-летний половозрелый возраст в различной психофизиологической форме с изобилием складчатых жировых отложений по причинам сидячего образа жизни и нездорового питания избыточным количеством животных белков", -- протокольно заметил инквизитор, не так чтоб уж очень далеко пребывающий от мира сего в настоящей духовной ипостаси. И продолжил наблюдение.
   Многие миряне, вполне очевидно живущие плотью, а не духом, ощущают себя несколько неуютно совсем без одежды на холодном ветру у заросших высокой сухой прошлогодней травой когда-то раскопанных ям Перунова городища, отмеченного столбиком с табличкой об охране государством этого памятника истории.
   -- Дорогие товарищи! Дамы и господа! -- цепко взялась за аудиторию и мегафон всюду и всеми привычно распоряжающаяся Вилена Лыхаим. -- Прохладная погода замечательно нам подходит для проведения святых славянских обрядов, с доисторических эонов, идущих от самой великой матери-природы.
   О мать-сыра земля! О весна священная, други волхователи, отцы и матери, юноши и девушки!..
   Господа мужчины, они же отцы-волхователи, в самом деле напрямую внимали природе и сезонному климату в большей мере, нежели госпоже руководительнице. От мала до велика по возрасту и размерам гениталий они некрасиво горбились, неловко жались к большому костру, держась за сморщившиеся половые признаки обеими скрещенными ладонями. То ли они так интеллигентно спасали свою мужественность от жара пламени, то ли от холода, то ли прикрывались от чьих-либо нескромных взглядов.
   Товарищи женщины пребывали в более раскованных чувствах. Корпулентных дам среднего поколения погода и обнаженное состояние телес нимало не смущали при демонстрации собравшимся, какая у них имеется в наличии интимная женственность. Под светом автомобильных фар и прожекторов, установленных на микроавтобусе "форд", они подбоченивались фертом, картинно вставали на цыпочки, изображая изящество. Фланировали, позировали, с плохо скрываемым вожделением искоса посматривали друг на друга и на мужчин.
   Не стесняло их и то, что одна из этих солидных дам предельного, даже запредельного бальзаковского возраста с ухватками профессионального телеоператора вела съемку цифровой видеокамерой. Она свободно и широко штативом расставила оплывшие колени и дебелые ляжки, хотя время от времени зябко поводила голыми лоснящимися плечами и грудью мелкого типоразмера.
   "3 градуса по шведскому Цельсию. Согласно немцу Фаренгейту, 37, что типично для первых чисел мая", -- нейтрально принял к сведению температуру окружающей среды инквизитор.
   Сравнительно юные девушки нахальной камеры толстой тетки оператора явно избегали. От света фар, прожекторов и от мужчин они держались в сторонке и там тесной стайкой мелко подрагивали ягодицами и напрягшимися сосками. Наверное, от стыдливости и первомайских холодов.
   К худосочным и малокровным девицам, -- "в очках и без очков, с прыщавыми физиономиями и угреватыми грудями", -- из интеллигентского общества славянских волхователей рыцарь-инквизитор Филипп не испытывал многих, по-человечески естественных чувств. Причем нет-нет, а прикидывал вполне безразлично: если бы те девы-волховательницы хоть немного знали, какое злосчастье им уготовано, то задрожали не мелкой, но очень крупной дрожью.
   Тем не менее, девы-волховательницы заметно воспряли духом, на глазах оживились, возликовали, как только двое обмундированных в армейский камуфляж мускулистых и плечистых молодых людей приволокли со стороны дальнего микроавтобуса упирающуюся и протестующую голую проститутку. О недавнем стеснении обнаженные девы начисто забыли, встрепенулись, возбудились всем девичьим срамом снизу доверху. Иные юницы откуда-то умудрились достать мобилки с камерами, бросились поближе снимать крупным планом. Волнующий обряд наконец начался по сценарию матери-волховательницы Елены.
   "Ведьмаки-бодигарды Вилены Лыхаим... В дальнейшем подлежат непреложной ликвидации и развоплощению", -- тем временем по обстановке подтвердил уместность загодя составленного плана-диспозиции инквизитор.
   -- Боже наш, о Перун-Громовник! Прими о блаженную и оглашенную жертву! -- как на оппозиционном митинге выдала в хрипящий от натуги мегафон мать-волховательница Елена, жестом отослав телохранителей наблюдать издали.
   Едва ли блаженная, но весьма очевидно оглашенная жертва, участвовать в таком субботнике-жертвоприношении видимым образом наотрез отказывалась. Скованная дюралевыми наручниками, -- руки за спиной для вящей надежности обряда, -- она в бешенстве каталась по земле, изрыгала матерные вопли, грозила сектантам-извращенцам уголовными и ментовскими карами, всем интеллигентам понятно изъясняясь на блатном арго.
   Тут же в действие вступили заматеревшие отцы-волхователи. Жертву, брошенную наземь, грубо ухватили, подняли, перехватили, крепко взяли за ноги, вшестером вознесли вверх к ночному небу и торжественно-ликующе повлекли к деревянному истукану, высившемуся неподалеку на бугорке. Сопротивление и протесты жрицы продажной любви, насильно привлеченной к волховскому действу, во внимание не принимались.
   Проголосовали -- выполнили. Полуночный обряд должен состояться при любой погоде.
   До того рыцарь-инквизитор Филипп пристально не вглядывался в изображение языческого общеславянского божества. Оно ничем существенным не отличалось от представленного ему в видении. Теперь же он для эйдетического протокола окружной инквизиции указал на несомненную принадлежность кое-каких участников волхования к творческой интеллигенции и оценил искусность изображения Перуна-Громовника.
   "Работа мастера-резчика Петруся Михневича в стиле древнеславянский примитивизм. 5 метров высотой, 40 сантиметров в диаметре. Верхний заостренный тесаный конец представляет собой голову и лоб идола. Нависающие хмурые надбровья, глубокие глазные впадины; обозначены темные провалы носа и рта. Барельефно вырезанные детализированные вызолоченные усы завитками спускаются к фаллосу, также украшенному сусальным золотом. Натуралистично исполненный фаллос на уровне полутора метров от земли расположен под острым углом вверх; 30 сантиметров длиной, 7 сантиметров в диаметре. Близко у земли неглубоко врытый истукан опирается на горизонтальный брус-перекладину, образуя перевернутый крест.
   Даруй, Господи, прощение душам малых творцов от мира сего. Ибо они все ведают, когда творят идолов и кумиров поклонения ради..."
   Идоложертвенная скульптура, возвращающая из небытия древнего поганского кумира, производила бы жуткое впечатление и днем. Тем более впечатляла она ночью, под лучами фар и прожекторов. Верно поэтому, до блаженной и оглашенной жертвы волхователей вовсе не идиоматически в конце концов дошло, какая такая благость и какой же толстый конец ее ожидают на секс-субботнике у сектантов.
   Женщиной она оказалась неглупой, в немалых летах, малопочтенных при ее профессии, но наверняка с большим послужным списком всяческих несчастных случаев и грубых клиентов. Она сию же секунду прекратила вопли и ругань.
   Орать тут нечего, надо терпеть, быть может, живой выпустят, суки, волхвы позорные... На деревянный сук в п... насаживают. Во где женское счастье привалило...
   О последних молчаливых мыслях несчастной случайной жертвы рыцарю-инквизитору Филиппу нетрудно догадаться. Дальнейшая судьба некоей Жанны Бобович тоже в его распоряжении и доброй воле. Пока же вмешательство инквизиции не требуется, чтобы там ни происходило.
   Жертву с ходу, с размаху, ухнув, безжалостно насадили влагалищем на золотой фаллос, по ее бедрам и по деревянному туловищу идола потекла кровь. Правда, за минуту до этого Вилена Лыхаим, обогнав процессию, брызнула чем-то на головку фаллоса из спринцовки-пульверизатора.
   "Нечто нервно-паралитическое в смеси с миорелаксантом и анестезией", -- определил инквизитор.
   Он был прав при всех вариантах наблюдения: спустя примерно минуту тело Жанны Бобович, удерживаемое сектантами, безвольно обвисло, как только она потеряла сознание. Ее распяленные ноги тотчас завели за спину идолищу и закрепили в таком положении второй парой наручников на лодыжках.
   Затем участники языческого обряда взялись за руки, -- мужчины и женщины строго перемежаясь, -- и образовали два хоровода лицом к Перуну. Во внутреннем, что поменьше, встало руководство, в том, что побольше, топтались рядовые члены "Славянского волховского братства".
   Нечленораздельно завывая в пародии на церковный речитатив что-то до ужаса похожее на "возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке", славяне-волхователи совершили ровно семь оборотов по часовой стрелке. Засим по команде матери-волховательницы Елены с мегафоном внутренние и внешние хористы союзным образом обернулись и три круга, вихляя задами и ляжками, прошлись тем же приставным гусиным шагом в противоположном направлении.
   По окончании славянского хоровода блаженно-оглашенную жертву на время оставили висеть в беспамятстве, а руководство ходом обряда по праву перехватил рыжеватый коренастый, кривоногий и мохноногий мужичок с крючковатым половым членом. Наверняка большой специалист по распашке и оплодотворению священных языческих полей.
   Он со знанием гужевого пахотного дела принялся обстоятельно, степенно запрягать, засупонивать пятерых женщин в хомуты и постромки...
   К тому времени волховательницы разогрелись, полностью включились в обряд, вошли во вкус и экстаз. Женщины-лошади вовсю приплясывали, сучили голыми ногами, егозили, приседали, встряхивая задом в нетерпении.
   Особенно нетерпеливой представала гладкая вороная лошадь в очках. Она покрикивала на мохноногого мужичка сердитым учительским голосом и пыталась командовать процессом гужевания. В пахотной работной супряге она стояла правым коренником спереди.
   Мужичок ее добродушно осаживал, прилаживал к ее трясущемуся бюсту кожаную сбрую и ласково оглаживал по крупу, успокаивая. Впрочем, норовистая лошадка с коричневатой бритой вульвой и плотным узлом вороных волос на затылке мигом присмирела, стоило ему лишь в натуре пригрозить ей настоящим кнутом.
   "Действительно, женщина-лошадь -- учительница физики и астрономии столичного художественного лицея Клавдия Руслицкая", -- вник в ее объектные данные невозмутимый инквизитор. И обратился к информации о волхователе -- знатоке сельских ремесел и деревенских семейных нравов: "Мужчина-пахарь -- ее муж Фидель, в том же лицее учитель физкультуры, разорившийся фермер из интеллигентов во втором колене".
   Присупонив благоверную супругу к гужам и дышлу, славянский волхв Фидель принялся за другого коренника самой натуральной саврасой масти. Толстая флегматичная светло-гнедая шатенка, непомерно долгогривая в черноволосом паху, более-менее спокойно дала себя запрячь и захомутать надлежащим сельскохозяйственным чином.
   Двумя пристяжными в тройке сзади шли две нервные тонкогрудые поджарые кобылки на две трети буланого окраса. Обе девицы отличались местами бледно-желтой парикмахерской окраской причесок, но в промежности курчавились естественной густо вороной расцветкой. За коренника у них шла мосластая и грудастая кобыла стильной выделки чалой масти -- хорошо раскормленная недокрашенная блондинка с короткой стрижкой, весьма натуральная в темно-гнедом паху.
   "Буланые девицы -- библиотекарь и провизор, чалая блондинка -- старший налоговый инспектор, саврасая шатенка -- ревизор-контролер железной дороги...", -- внес информацию в эйдетический протокол инквизитор вместе с другими биографическими данными.
   Обустроив пятерых дипломированных кобылиц, интеллигентный Фидель взялся за рукоятки плуга, с видимым усилием врезал в землю заточенный стальной лемех. С должным понуканием волхователь принялся наворачивать первую борозду. Пахал он, естественно, не по целине, а по незасеянному колхозному полю, остающемуся под паром.
   Пробороздив саженей сорок, он умеючи развернул разномастную супрягу, навернул рядышком вторую борозду, затем третью, четвертую, пятую. На том он и остановился, устало оттер пот со лба, предоставив кобылкам самим выпутываться, распрягаться из мешанины вожжей, гужей, постромок.
   Следом церемониальным шагом в парадном прохождении в поле вышла смешанная сельхозбригада с лопатами, тяпками, мотыгами, вилами, граблями. Отцы-волхователи и матери-волховательницы содружно и споро, как умели, взялись боронить, мотыжить пласты жирной земли, размельчать, разглаживать пахоту, окультуривая, устраивая священное земляное брачное ложе в любовном соитии и оплодотворении природы человеком. Точно к полуночи с поставленной обрядом задачей разгорячившиеся от физической работы на свежем воздухе пейзане-любители справились на "отлично" и на славянский "ять".
   К оргиастической части обряда они тоже отличительно подготовились, вожделенно ее предвкушая, зная с кем и каким образом они возбужденно бросятся удобрять мать-сыру землю. Да и оплодотворять, страстно удовлетворять человечьей влагой древлеславянскую мать-природу...
   Начальственным глазом на них взирало руководство. На тот момент Вилена Лыхаим отложила мегафон, взяла в правую руку хлыст.
   Осмотром тех способов, какими достигалось природное довольство, мать-волховательница Елена осталась удовлетворена, в полной мере влажно возбудилась, глубоко задышала вислым бюстом и сановитым животом, засим самолично подключилась к обрядовой похоти.
   Объективно сама Вилена Лыхаим смотрелась весьма непрезентабельно и неприхотливо. Хотя полупустые мешки ее грудей, утиные клювики уплощенных коричневых сосков, брюшные складки трехступенчатым зиккуратом спускавшиеся на массивный лобок -- никого из участников языческого обряда не отвращали.
   "Мать их, вульва белоросская, совсем не конфетка и не клубничка", -- не удержался от комментария рыцарь Филипп, напрасно вышедший из ипостаси бесстрастного инквизитора.
   Все же ее перезрелая морщинистая нижняя плоть, напротив, была желанной и вожделенной, судя по похотливым взглядам многих отцов-волхователей, жаждущим познать ее телесно и натурально.
   Она грузно возлегла сверху, звучно вошла с хлюпающим причмокиванием в пожилого волхователя, однако все еще крепкого мужским телом и кряжистым детородством. Немедля к ней предельно возбужденно анально пристроился субтильный и дистрофичный юноша в узких очечках с овальными стеклышками без ободков.
   "Верхний объект -- Борис Аркушеня...", -- инквизитор начал вести протокольное восприятие. Завершить его на месте бесовского свального волхования и коллективного сладострастия у него предопределенно не вышло.
   Вилена Лыхаим быстро обрела желаемое в двойном размере. Экстатически завопив на всю округу, она непроизвольно, помимо воли запустила обвальную цепную реакцию ведьмовской инициации от естества и природы своей...
   Инквизитор и экзорцист рыцарь-зелот Филипп отреагировал своевременно, на кратчайшую долю секунды упредив сорвавшиеся с цепи массовые чары взаимной сексуальной инициации двух натуральных чернобыльских мутантов-магиков. Так грянувший точно ниоткуда мощный холодно-голубой луч заморозил орудия волховского труда у всех троих сладострастников. Что куда у них вошло, там и осталось надолго, союзно, нерушимо и недвижимо.
   Мгновением спустя три тела словно в никуда пропали, испарились с пашни, будто бы исчезли в сухой химической возгонке. Впрочем, дематериализоваться в безопасном отдалении им не удалось, хотя ведьмак Борис и мигом сообразил на троих. Он смог телепортировать не далее салона микроавтобуса это вот очень тесно сплоченное трио. Там этих сиамских тройняшек уж поджидали для дальнейших искупительных процедур.
   Далее приспело время прямого теургического воздействия и вмешательства всего состава группы боевого контакта, рассредоточенной и нацеленной на узловые пункты оперативной зоны. Пришла пора активно поработать и группе секулярной поддержки. Настал час и для аудиовизуальных эффектов прикрытия.
   Средь ясного ночного неба, усыпанного звездами, как вдруг грянул гром. Вторую фиолетовую молнию смогли увидеть все, кто находился на месте необычайных явлений природы и неопознанных метеорологических явлений.
   Молния, ослепившая и оглушившая сектантов-волхователей у Перунова городища, сверхточно ударила в макушку деревянного идола с вызолоченными кучерявыми усами. Столб и женщина на нем, похоже, разом сгорели дотла, до выжженной пустой круглой ямки в земле. Одновременно сразу вспыхнули, разразились оранжево-красным пламенем три больших креста на опушке леса. Огонь странным образом разгорался и разгорался.
   Рыцарю Филиппу на миг привиделось, что кресты бешено вращаются вокруг своей оси, превращаясь в три пламенных смерча, уходящих ввысь...
   Другим же казалось: ярко пылающие огненные кресты увеличиваются в размерах, растут, достигая низко надвинувшихся грозовых облаков.
   Сверхъестественные языки пламени отбрасывали отблески вверх и вниз. А потом и вовсе три креста зеркально отразились от ночного небосвода, разошлись в стороны и окатили ужасным красно-кровавым светом гурьбу голых мужчин и женщин, оторопело уставившихся на устрашающее знамение с небес. Исполинские кресты наклонились... Чудилось, они вот-вот с трех сторон обрушаться на землю. Стадо злосчастных волхователей в ужасе заголосило...
   Потом же один за другим стали факелами вспыхивать автомобили собравшихся на первомайское радение сектантов. Не уцелел и микроавтобус с кинотеатральными прожекторами-юпитерами.
   В довершение спецэффектов, предусмотренных арматорскими замыслами по методике "бедлам в бардаке", едва заново стемнело, в отдалении раздалась учащенная, суматошная стрельба из автоматического оружия. Но не туда, а от заполошной пальбы подальше на место уже произошедших событий расторопно выскочили с проблесковыми маячками и завыванием сирен два синих полицейских "уазика" и серый фургон-автозак из ближней районной уголовки...
  
   Жанна Бобович очнулась ночью на холодном цементном полу женской камеры городского медвытрезвителя, задыхаясь от вони навороченного на ней грязнейшего тряпья -- кучи рваных юбок, кофт, пиджаков, пропитанных суррогатным спиртным пойлом и рвотными массами. На скорую руку она сию же секунду убедилась, что находится в полном гинекологическом здравии...
   Утром ее взашей вытолкали из вытрезвителя после кое-какой санобработки и в другом, сравнительно чистом рванье из гуманитарной помощи. Счет за обслуживание ей не предъявили, паспортными данными и отпечатками пальцев не озаботились.
   Ну что с нее взять с этой грязной старухи-бомжихи? Дрянь, рвань, пьянь подзаборная, себя не помнит...
   На работу, то есть на стометровку у цирка, Жанна в лучшем виде вышла в тот же вечер. Кое-что узнала от бригадира-сутенера и товарок по ремеслу. И очень благоразумно решила обо всем забыть, не знать, не вспоминать...
  
   --3--
  
   Двух ведьмаков, забравших Жанну Бобович прямо с рабочего места, задолго до похищения было решено упокоить стараниями дамы-неофита Анастасии. Фатально и летально двумя точными выстрелами в голову сработал Вальтер Вальс.
   В решительный плановый распыл же их пустила дама-неофит Мария, для чего она результативно применила крис Саравак. Мелкодисперсная пыль, осевшая на сухой траве и на капоте ближайшего автомобиля, значащей идентификации средствами секуляров не подвержена. И двое телохранителей Вилены Лыхаим пропали без вести.
   Тем временем рыцарь-адепт Патрик также действовал холодным оружием, если можно как таковое обозначить всем известный пламенный меч-бастард Престер. Адепт по очереди погружал его пылающее, но неопалимое острие в затылок предварительно обездвиженных, усыпленных Бориса Аркушени, Вилены Лыхаим и безымянного объекта мужского пола, служившего им подстилкой и постаментом.
   По завершении внушительного ритуала полного и бескровного извлечения натуральной магии из трех окоченевших тел рыцарь-адепт вышел из микроавтобуса, устремил меч к опушке дальнего леса. Немедля ярко заполыхали три фантомных креста, предусмотренные в натуре планом купирования мирской ситуации у Перунова городища.
   -- Изыде зло и возвратися в землю своя. Спаси, Господи, души Твоя...
   Тем самым адепт Патрик внес поправку в предварительные арматорские разработки по действиям группы секулярной поддержки. Достопочтенному адепту также пошли навстречу, когда он экспромтом предложил непререкаемым запредельным ритуалом психоделического устрашения лишить скопом всего натурального магического потенциала всех волхвов-природников и буде секуляров, каковые опрометчиво покажутся в первой зоне оперативного воздействия.
   "М-да... Должно быть, когда-то славянские язычники-волхователи оченно в естестве досадили нашему сердобольному дедушке Патрикей Еремеичу", -- решил Филипп и поддержал ритуал адепта собственным рыцарским клинком Регул.
   "Будь что будет! Работаем сообразно предвидению, круто, по максиморуму и по старинке. Ритуал "крестоцветов-исправителей" прост как грабли, братия и сестринство.
   Да свершится истинно! Аминь".
   Таким сверхъестественным образом над Перуновым городищем возникли три знаменательных небесных креста. А два-три десятка мирян полностью или частично, на время или насовсем лишились чувств и рассудка.
   Точное число патологически запаниковавших сектантов, впавших в кому или в реактивные психозы, в орденском звене никто и не собирался подсчитывать. Белоросской генпрокуратуре, комитету госбезопасности сполна хватит психически вменяемых подозреваемых и обвиняемых сограждан РБ на закрытом судебном процессе по делу о тоталитарной квазирелигиозной секте "Славянское волховское братство".
   Кое-какие пояснения по поводу аноптической методики "бедлам в бардаке" применительно к локальным условиям дама Вероника дала рыцарю Патрику по дороге к следующему этапу теургического воздействия в рамках операции "Ночной первомай":
   -- ...Вилена Лыхаим, находясь за колючей проволокой в зоне усиленного режима, без какого-либо ведьмовства поневоле обратиться к праведной жизни политзечки и признанной мировой общественностью узницы совести. После нашей экстренной заморозки вагинизм ей на пару лет обеспечен при малейшем поползновении на садомазохистское удовлетворение.
   Чуток труднее придется на зоне Борису Аркушене -- из активного он станет пассивным педерастом. Импотенту, каким он с гарантией пребудет не менее полутора лет, по-другому никак нельзя. Но и этакие петушки в белоросских близких и отдаленных от приличного общества местах лишения свободы выживают и живут себе потихоньку от звонка до звонка, от посадки до амнистии.
   Что в анус, что к вагине... Одно слово, п...братия славянская...
   -- Признаться, леди солдат Вера Нич, мэм, я иногда завидую тому, с какой легкостью экстраординарной и бесцеремонной грубостью вы здесь обходитесь с мирскими законами и здешними властями преходящими на развалинах советской империи, -- с чувством произнес слегка укоризненную сентенцию Патрик Суончер. -- В правовом и демократическом государстве у вас все так просто и незамысловато едва ли бы выходило. Свободы, данные разумным душам от Бога, и права человека, какими он наделен милостью Божьей, стоит уважать.
   -- И-и-и, лорд Патрик! А чего нам тут с ними, безбожниками, турусы на колесах разводить? -- бесшабашно отозвалась по-русски Вероника Триконич. -- Чай, не дворяне, люди-лошади, йяху по Свифту.
   Осел останется скотом, хоть ты осыпь его крестами. Быдло остается быдлом, пусть и до власти дерьмократически дорвавшееся. Куда стадам дары свободы, паситесь мирные народы.
   Они белороссы, мирные люди. Но строптивые, себе на уме, хоть и сидят в тихом своем говнеце.
   По одному у них худо-бедно, но чистенько когда-никогда воевать получается. Зато вместе никак не выходит. Запор да и только. Из них почти невозможно сколотить боеспособную воинскую часть, подразделение, соединение... Потому как рыба тухнет и воняет с головы, армию же разлагают говенные инициативы командиров и некомпетентное главнокомандование. С буковкой "л" можно и опечатку допустить.
   Вон мои спецназовцы четко отработали диверсионную классику. Инженерным способом заблокировали пути выдвижения президентской охранки, чаявшей взять с поличным тоталитарную секту. Аналогично канализировали дорожку для ментуры особого назначения из отряда "Диамант", двигающуюся туда же и с той же целью, согласно нашему аноптическому предписанию.
   После мои орелики постреляли маленько в потемках и в тех и в других говнючков. Сами ушли тихой сапой, а оставшиеся при делах мусора из обеих госконтор развернулись в боевой порядок и взялись за тупую зачистку местности. Естественно, стрекулисты столкнулись и завязали промеж собой крутые разборки по ночному делу.
   Пока у них суть да дело, матюки и матюгальники: мол, сдавайтесь, вы окружены, угрозы там, представления пофамильно и по должностям...
   Вскорости столичные правоохранители удвоенными силами прибудут на место к шапочному разбору. Мне докладывают, что сельские менты почти всех сектантов-натуристов повязали, как смогли, ждут скорую психиатрическую помощь из республиканской психушки Старинки и просто медиков, дабы разъять нашу спазматически трахающуся тройку-бутербродик.
   Послезавтра в понедельник начнутся междоусобный разбор нонешних ночных полетов на министерском уровне, потом форменный бедлам в бардаке на заседании Совбеза. Облажавшимся стражам закона ничего не останется лучшего, как списать оные безалаберные рукоблудие и междоусобие на хитроумные маневры и спецоперацию подразделений российских ФСБ и МЧС по борьбе с паранормальными явлениями.
   Дескать, белороссы храбро спугнули трусливых россиян. Те бежали без оглядки ажно до Смоленска, яко от коронного гетмана Острожского под Оршей.
   Занимательную детскую историографию батька-президент у нас любит. И внутриведомственные аналитические структуры по изучению паранормальностей в Москве имеются. Здешним обалдуям это известно. Почему бы и не быть силовикам того же профиля? Что в лобок, что по лбу...
   К тому же некая Вилена Владимировна Лыхаим-Аркушеня, в девичестве Жгуньчик фигурирует гражданкой России и находится в федеральном розыске под именем и фамилией Елена Балякина, полученными от фиктивного брака для московской регистрации. Официально подозревается в банковском мошенничестве с использованием гипноза и медикаментозных наркотических средств.
   Немалую толику деньжат тутошним сморчкам, то бишь любителям-антимагам из местного общества "Смерть колдунам", мы подкинули. Денежки конкретно из Москвы -- битком набитый кейс с русскими рублями в пятитысячных купюрах. А сморчки с недавних пор на примете у здешней гебухи как агенты российского влияния. Знамо дело, с нашего ведома и согласия.
   -- Эхе-хе-хе... политика неразумных грех наших ради, -- элегически вздохнул лорд Патрик, перейдя на русский язык. -- Всюду планы стратегические, комплоты, военные хитрости, каверзы, ковы, козни, коварство...
   -- Отнюдь, ваше сиятельство, -- дама-зелот Вероника заново набралась храбрости возразить рыцарю-адепту Патрику. -- Вовсе не всегда, граф, и не во всем политика у нас идет на первом плане.
   Вот, например, там, куда мы направляемся, на горе Игрище можно в принципе действовать без политики, бесхитростно и прямодушно. Могли б, как обычно, обойтись патрулем из субалтернов и секулярами из обеспечения, кабы не хитрожопый ведьмак Валера Шумкович.
   А ну как ему, колдунцу поганому, взбредет в дурную башку завернуть на себя ведьмовской импринтинг в результате групповой инициации? Ей-ей, никто ведь не может ажник прорицать неизреченно, каким бесовством такие штучки-дрючки в групповухе кончаются.
   Хотя белоросские летающие ведьмаки и ведьмы -- народец в общем-то безвредный и принципиально аполитичный. Для человеческого мирового сообщества и планетарного равновесия природных аномальных сил безопасный. Левитируют субчики-голубчики себе в удовольствие, сами перетасовываются, будто карты в колоде, перепихиваются между собой, ну и коромысло диавольско с ними.
   Была, правда, среди них небезызвестная в уголовной полиции Люся Форточница. Залетала сия голубица на верхние этажи в окна и балконные двери дюже зажиточных квартир, отключала изнутри сигнализацию и отворяла вход сообщникам.
   Менты на нее давненько зубы точили, имея от стукачей точные агентурные сведения, но доказать ничего не могли. Люди -- не птицы-соколы, не летают-де оне.
   Да и сама Люська -- девка не трали-вали, спуску подельникам не давала и шайку свою держала под каблуком. На дело шла только после тщательной подготовки.
   Ан дудки! Однажды соколихе Люське крупно не повезло. Наводчик лоханулся и не выяснил, что хозяева элитной квартиры домашнего бультерьера наказали и не взяли в тот день на пикничок на пленэре. Прыгучий пес ее и достал в полете под потолком. Дочиста оттяпал левую девичью грудку вместе с бюстгальтером и одежей.
   На ее счастье привередливый барбос текстилем-синтетикой подавился и бабскую красу не сожрал в один присест. Потом неотложка, ментовка... Я в "Триконе-В" потом арестованной гражданке Клопотовой Л. В. благотворительность оказывала по линии МВД за счет заокеанских филантропов. Любо-дорого на прежнее место ее женственность второго номера назад пришила, которую милосердные мужички-менты как вещдок оприходовали, в хозяйском серебряном ведерке для шампанского бережно льдом обложили и в холодильничке придержали.
   Шрамики ей аккуратные я на добрую память оставила. А иеромонах Евстафий, трудящийся на орден втемную по методике "заочные истины", карой Божьей ее залет объяснил увещевательно, душу спасая, заблудшую в чужую квартиру.
   Люська душещипательно прониклась, раскаялась, повинилась. Менты-следаки обрадовались, дельце о квартирных кражах со многими эпизодами ей скоросшивателем быстренько выправили. Скроили неладно, но сшили крепко по чистосердечному признанию подозреваемой. А судья ей радостно припаял восемь лет припухать на нарах в зоне строгого режима по совокупности: за руководство преступными действиями в группе и в сумме украденного.
   В декабре прошлого года Люся Форточница на волю вышла, условно-досрочно по президентской амнистии по случаю выборов. Теперь о левитации или об уголовщине и думать не смеет. Риэлтерскую фирму организовала, хорошими квартирками торгует, ей-ей, все по закону. Ну почти, если точнее.
   Кстати, у того бультерьера-маммолога, что ее обкорнал, кличка Симаргл была, как у крылатого псиного божества древних славян. Потому у благочестивой госпожи Людмилы Клопотовой нонеча лихая идиосинкразия на все славянское и языческое. Ясное дело, той самой поганке Вилене Лыхаим она с матерной руганью отказалась помещение под офис и молельный дом сдавать, едва дознавшись, кто его снимать намылился, разбежался...
   Филипп ясно видел и понимал: нехитрая арматорская история, рассказанная Вероникой, и время в дороге помогала скоротать и адепта Патрика привела в благодушное настроение. Тот мог бы сам поведать коллегам несколько дюжин ей подобных из своего богатого харизматического опыта в разные времена у разных народов.
   Сейчас можно не опасаться непредвиденного, как если бы яростный адепт неудержимо вмешался в разработанные планы. Хуже того: мог бы внести малопредсказуемые и малоприятные неожиданные изменения в предусмотренный видением рыцаря Филиппа ход событий в операции "Ночной первомай".
   "Достаточно нам, как сердито дед Патрикей уконтропупил всем табуном хевру голозадых славян-волхователей. Летуны и летуньи на горе Игрище такого внимания явно не заслуживают. Не стоит из ядерной гаубицы по воробьям-то палить..."
   Между тем арматор Вероника, продолжая развлекать грозного адепта, взялась рассказывать о "Свободном ковене белоросских левитаторов":
   -- ...У них только название эдакое громкое, республиканское. На самом деле никакой организации у местечковых летунов и летуний не существует. Собрать их гамузом, объединив политически, еще никому не удавалось.
   Да и орден этого ни в коем разе не позволит. Тем более, колдунцу-хитрованцу Валере Шумковичу.
   Так вот, сэр Патрик. По всей стране у нас приблизительно насчитывается около восьми сотен любителей и любительниц ночных полетов, в основном на метлах и вениках. Иных воздухоплавателей уж нет, царствие им небесное, но много тех, кто летать уж не может, будучи рожденным ползать и пресмыкаться.
   Магия -- вещь, как водится, стохастическая, вероятностная. Сегодня ведьма аномально способна к высшему пилотажу в ночных, очень редко, в дневных небесах. А послезавтра, глядишь, едва от пола на пару-тройку сантиметров еле-еле сумеет оторваться, вульгарно и паранормально добавив каких-то полдюйма в объеме талии и бедер...
   Адепт Патрик, очевидно, окончательно пришел в миролюбивое расположение духа, прежде предельно раздраженный множеством магических эманаций, витавших над городом Дожинском и его окрестностями в Вальпургиеву первомайскую ночь.
   Рыцарь-инквизитор Филипп тоже немного расслабился и удовлетворенно отметил, что несокрушимый и гневный адепт ощутил себя благонамеренным мудрым всепонимающим наставником-прецептором. Патрик Суончер даже малость помог Веронике Триконич дидактической теургией для связности и научности ее изложения сопутствующих обстоятельств второго этапа операции "Ночной первомай" от благочинного округа сего.
   -- Да будет вам известно, судари мои, здешние летуны и летуньи точь такие же, как и везде, людишки от мира сего и естества человеческого, -- взяла менторский тон Вероника с милостивого соизволения благосклонных слушателей.
   Филипп даже пожалел, что отправил неофитов на другой машине, подальше от не совсем предсказуемого ментального воздействия адепта. Насте с Марией этак бы не помешало послушать арматорскую лекцию.
   -- ...Повсюду левитаторы слепо следуют нелепым предрассудкам, безумно верят в глупейшие суеверия, невротически подвержены навязчивым состояниям, которые принимают за дурные приметы. Чрезмерно они доверяют и полагаются на общее мнение их референтной группы, объединенной паранормальными способностями и склонностью к бездумному злоупотреблению аномальными проявлениями закономерностей природы. Все это определенным образом сказывается на их субъективных умениях и навыках левитировать, концентрируя натуральные флуктуации, создавая дополнительные частные случаи-исключения в применении объективных законов аэродинамики, метеорологии, всемирного тяготения.
   Само существование и образ жизни летающих ведьм и ведьмаков нам преотлично доказывают, что магия, колдовство, волшба, кобь, знахарство, ворожба не способны стать полноценным и самодостаточным ремеслом, индустрией или наукой, представляя собой случайные хаотические комбинации иррегулярных аномальных явлений, которые исключают трансцендентную неукоснительную догматику, неуклонную метафизическую таксономию и безусловную схоластичную технологизацию.
   Первая и главная объективная закономерность, какую мы можем обнаружить в магии, колдовстве и в тому подобных бесчинствах состоит в их хаотичности, неупорядоченности, нерегулярности.
   С какой бы степенью вероятности мы не сталкивались, имея дело с аномальными и паранормальными проявлениями человеческой натуры, вторая и дополнительная также объективная закономерность, по моему опыту и наблюдениям, есть категорическая корреляция с мирской социализацией всего феноменологического комплекса, что принято понимать под магией, колдовством, чародейством, чернокнижием и так далее и тому подобное.
   Синонимы и феномены перечислять не буду, потому что надоело, -- Вероника долго не смогла выдержать сухой тон научной схоластики и почти перешла к излюбленной медицинско-арматорской профессиональной стилистике. -- Чтоб вы знали, судари мои, успешность реализации магии и тэ-дэ и тэ-пэ целиком и полностью предопределяется случайными социальными факторами. Прикладная магия находится в прямой зависимости от социальных стереотипов и социальных ролей индивидуумов, упражняющихся в аномальных способах воздействия на материальную среду и взаимодействия с физической реальностью. Что в анус, что к вагине.
   Таким вот естественным образом и левитация в виде рефлексов, умений, навыков эффективного перемещения в атмосфере человеческого тела принципиально базируется на социальных стереотипах. Ими же концептуально обусловлена. И критериально контролируется индивидуальными психологическими установками-аттитюдами. Что в лобок, что по лбу.
   Все это, ясен перец, относится и к зловредительной, злонамеренной магии. Но гораздо в большей степени касается ее безобидных и толерантных разновидностей в форме аномальных полетов в воздушном пространстве или хождения по водам, тоже зачастую основывающимся на низкоуровневой левитации.
   Стихия есть стихия, будь то в древнейших натурфилософских умозрительных верованиях и построениях: вода, воздух, земля, огонь, пустота.
   Маги и магички стихийно ищут и находят вовсе не впустую материальные связи, взаимоотношения там, где в неодушевленной инертной природе подобных зависимостей в первом приближении нет и быть не может. Но зато имеются случайно сложившиеся социальные стандарты, бихевиориальные матрицы, определяющие систему взаимодействия человека и окружающего его мироздания.
   Таким образом ложные умозрительные стихийно воспроизводящиеся естественные верования оказывают производительное психологическое воздействие на физическую реальность.
   О вышеизложенных мною теоретических посылках вы, милостивые государи мои, надеюсь, были осведомлены и ранее в той или иной форме, иными словами, быть может, в несколько иной терминологии. Также сие было вдохновенно и пророчески ведомо, метаноэтически интуитивно осознано нашими предтечами -- Архонтами Харизмы, рационально использовавшими социально-психологические механизмы воздействия магии на физическую реальность с целью дискредитации самой магической практики и последовательной дезинформации человеческих особей ее практикующих.
   Следовательно, местные летуны и летуньи, как и повсюду, категорически привязаны к условным искусственным датам и временным циклам, воспринимаемым как абсолют и табу, коим требуется строго подчиняться. Иначе-де полет невозможен или сопряжен со значительными трудностями и опасностями.
   У нас никто не летает в ночь с воскресенья на понедельник, потому что день тяжелый настает. Тот, кто нарушает понедельничное табу, отчаянно рискует с последним воплем гробануться с высоты, врасплох утратив способность к полету.
   Легче всего им летается в полнолуние и в последней фазе луны. Намного труднее даются полеты в новолуние. Большей частью несчастные случаи и увечья происходят у них именно в этот период лунного месяца.
   На христианскую Пасху и на Троицу, равно по григорианским либо юлианским пасхалиям, полеты у них под тотальным запретом. Немногие строптивые ослушники неминуемо разбиваются насмерть. Или непоправимо для секулярной медицины калечатся на всю жизнь, получив травмы позвоночника и конечностей.
   Более суеверных людей, чем летуны и летуньи, поистине невозможно вообразить. Исторически навязанное орденом церковно-календарное стереотипное суеверие срабатывает безукоризненно. Даже нарушившие его по неведению, узнав о том, непременно утрачивают на какое-то время, чаще всего до очередной Вальпургиевой ночи, способность мало-мальски левитировать.
   На праздничное и карнавальное для левитаторов время от полуночи до рассвета 1 мая ни психосоматическое влияние фаз луны, ни пасхальное табуирование исторически не распространяется. Лучше всего им летается в ночь на день памяти по римско-католическому календарю канонизированной настоятельницы женского монастыря Вальпургии. А некоторые из религиозно мотивированных левитаторов, найдутся здесь и такие, зачислили ее в святые покровительницы магических полетов.
   Успешно левитировать кое-какие из местных ведьм и ведьмаков могут и днем. Но очень берегутся сглаза и недоброжелательных взоров с земли в прямой видимости.
   По ночам здесь в них, как правило, не стреляют -- на сов и других ночных птиц никакие идиоты не охотятся. Но в дневное время суток всякое бывает в сельской местности, где водится гладкоствольное оружие у граждан с охотничьими билетами-лицензиями.
   В западных и северо-западных приграничных районах можно и очередь из крупнокалиберного зенитного пулемета схлопотать, если солдатики примут за беспилотный летательный аппарат, нарушивший границу со шпионскими намерениями. Такие реальные стрельбы по низколетящим медленным целям несколько раз случались и днем и ночью с их радарной или инфракрасной подсветкой.
   И это не пустое суеверие-страшилка, а факты, чего нельзя сказать о стереотипной привязанности наших летунов и летуний к инструментарию промеж ног... Как то: дворницкое помело или метла, веник, швабра, щетка с длинной ручкой и тэ-дэ и тэ-пэ.
   Преобладающее большинство, примерно 70 процентов, здешних летунов и летуний может подниматься в воздух, лишь оседлав домохозяйственную утварь. Левитировать и пилотировать как-нибудь иначе они попросту боятся во избежание травм и увечий.
   Аналогично чуть ли не все они наистрожайше обязаны следовать полуночному суеверию. К обряду помазания тела магическими эликсирами, колдовскими снадобьями, знахарскими зельями они стереотипно обязаны приступать за девять либо за пять минут до полуночи. Только после схождения стрелок аналоговых часов, появления четырех нулей на цифровом табло они разрешают себе немного приподняться в воздух. Тогда им позволяется произносить различные заклинания, пробовать садиться мошонкой, вульвой на помело или швабру.
   Засим они до последнего закуточка умащают тело колдовским полетным снадобьем. Рецептура передается по наследству, нередко ей обмениваются с близкими друзьями и партнерами по летучему сексу.
   Почти всегда снадобье содержит растительные алкалоиды, однозначно воздействующие на эрогенные зоны. Ежели ведьма или ведьмак возбуждены, словно перед коитусом, то к полету, естественно, готовы, как юный советский пионер к борьбе за дело коммунистической партии.
   Все же этой партийности маловато будет. Должна еще быть в наличии предварительная обрядовая социально стандартизированная готовность тела к левитации. Пусть оно наедине или на людях, среди себе подобных, тело непременно должно соответствовать полетным стандартам в общепринятых параметрах летающих ведьм и ведьмаков.
   Прежде всего никаких одеяний. Только нагишом, со всеми бабскими или мужицкими причиндалами наружу. В противном случае неизбежны травмы и увечья от неожиданных столкновений с чем угодно. Случалось, минимум пляжной одежды лишал левитаторов присущей им аварийной возможности безопасно спускаться с большой высоты.
   Второй стандартный параметр требует жесткого ограничения не столько полетного веса, сколько отсутствия излишних жировых отложений на ягодицах и на пояснице, угрожающих смещением центра тяжести в состоянии левитации. Развитая мускулатура и тренированный вестибулярный аппарат приветствуются.
   Причем ведьмы глубокого климактерического возраста, беременные, лица, страдающие патологическим ожирением, -- к публичным полетам и к сексу на горе Игрище императивно не допускаются. Летать, если получиться, и трахаться они могут где-нибудь в другом месте на свой страх и риск.
   Поэтому многие летуны и летуньи ведут достаточно активный и физкультурный образ жизни. Они -- завсегдатаи косметологических салонов, фитнес-центров, клубов здоровья. Занимаются и каланетикой и хатха-йогой, но старательно избегают силовых видов спорта. Фанаты боевых искусств составляют редчайшие аберрации общего стереотипа.
   Синяки и шишки, то есть гематомы, растяжения, ссадины на коже полетам не благоприятствуют. Борются летуны и летуньи большей частью с собственным задом мягкими средствами и сами обламывают себе бока.
   Отдельные летающие ведьмы Дожинска сидят на жесткой вегетарианской диете и амфетаминах, морят себя голодом двенадцать месяцев только для того, чтобы раз в году рисоваться на Вальпургиеву ночь на Игрище, круги нарезать там на воздусях, всласть трахаться в разнообразных позах невесомого парения. А поутрянке с устатку, в приятной истоме возвернуться в город не на метле, а за рулем -- полетный инвентарь в багажнике или в салоне.
   Очень редко на гору Игрище кто-нибудь осмеливается прилететь прямиком и голышом из города верхом на помеле. Рассекать в поднебесье 40 верст с гаком далеко не каждой ведьме и ведьмаку под силу.
   Зачастую туда съезжаются в одной-двух тачках старыми проверенными компаниями, с кем сообща варят колдовское полетное зелье и тренируются в спортзалах. Умащают тело тоже в основном в комфортных домашних условиях, пробуют левитировать перед зеркалом. Потом набрасывают какую-нибудь одежонку подлиннее и катят возбужденно на слет летунов и летуний потрясать на публике длинным и толстым мужеством, пухлой женственностью, какая у кого есть, скажем, сись-пись в натуре.
   Но и тут имеется один серьезный телесный запрет в суеверном социальном стереотипе, служащим гарантией, как им кажется, безаварийных полетов. У здешних летунов и летуний бытует неодолимое табу на бритье растительности, то бишь вторичных половых признаков, на лобке и в промежности. Не говоря уж о чистой депиляции. Чем длиннее и гуще заросли в паху, тем безопаснее им представляется высотная левитация.
   Конечно, оно выходит зверски негигиенично справлять малую, большую нужду. Но терпимо, если по-человечески регулярно подмываться и цивилизованно принимать душ по утрам и вечерам. Впрочем, лобковые вши -- твари приставучие...
   ...Могу перечислить еще хренову гору и чертову дюжину эпидемических социальных стереотипов, диких табу, заразных поверий, навязчивых примет, какие свято и ригористично блюдут левитаторы, но это, думаю, излишне. Как бы они их ни тщились неукоснительно исполнять на сто с лишним процентов, в любом раскладе магия по природе своей пребывает явлением стохастическим, вероятностным.
   По арматорской статистике в этой нашей РБ каждый год десяток-другой летающих ведьм и ведьмаков огребает свое от закона всемирного тяготения, получая от столкновения с земной поверхностью травмы, совсем не совместимые с жизнью. Или же по счастливой случайности свободное падение оканчивается повреждениями организма чуть меньшей степени тяжести.
   Какие там ни будь исключения не отменяют навсегда самого правила. Разве лишь раз в год на горе Игрище, полагают местечковые летуны и летуньи, не случается чего-нибудь в натуре фатального и летального. Но тут они очень заблуждаются, выдавая субъективно желаемое за объективно действительное, и суеверно запрещают себе поминать, вспоминать о несчастных случаях прошлых лет. Как бы беду на себя самих не накликать...
   Все приехали, судари мои. Вон булавинская тачка на приколе стоит, а в ней сам Пал Семеныч сиднем сидит, по диспозиции тылы и зады обеспечивает. Глаза б его не глядели на голое бесчиние и непотребство любострастное!
  
   --4--
  
   На первый взгляд постороннего зрителя, непривычного к неподобающим ведьмовским зрелищам, съезд и слет "Свободного ковена белоросских левитаторов" поражал, изумлял непристойностью и заразительным весельем карнавальной ночи. По всей горе Игрище, ярко освещенной десятками костров, совокуплялись, копошились, бродили, перемещались под горой, на горе, кружились, кувыркались, парили над ней более трех сотен обнаженных женских и мужских тел.
   "308 душ мужеска и женска полу, от 13 до 66 календарных лет", -- незамедлительно подсчитал тщательный и невозмутимый инквизитор Филипп. "Соотношение мужчин и женщин два к трем, в соответствии с общераспространенной пропорцией гендерной склонности рода людского к натуральной магии и естественному колдовству".
   Справедливости ради он так же протокольно отметил:
   "Действительные магическая скверна и ведовская порча в злоумышляющем и зловредительном наличии не присутствуют. Буде в зачине, токмо не в почине.
   Летательные мирские блудники и блудницы не подсудны экзекутивной юрисдикции инквизитора-коадьютора благочинного округа сего. Понеже искусительно пребывают в ограниченном едином колдовском свойстве невесомо перемещаться, яко управляемые физические телеса в деятельном воспарении.
   Ведьмаками и ведьмами подобных секулярных особ впредь именовать условно, необстоятельно, общо и предполагательно, иже от первородного греховного естества людского".
   Все же инквизитор внес в протокол подтверждение о присутствии в зоне оперативного вмешательства двух инициированных знахарей, подпольно подвизающихся народными целителями-костоправами, и частно практикующей ведуньи-зелейщицы с фальшивым дипломом врача-фармацевта. Согласно разведданным, эти трое жителей Дожинска наняты по контракту злонамеренным деловитым ведьмаком Валерием Шумковичем через его иностранное предприятие "Белтон".
   Как следует поступить с белтоновскими контрактниками, конкретно расписано в арматорском плане-диспозиции. К ним троим ускоренно двинулась боевая контактная группа под командованием дамы-зелота Вероники в составе дам-неофитов Марии и Анастасии.
   У остального личного состава орденского звена и приданных сил тоже имелись предусмотренные цели и задачи. К слову, Патрик Суончер с Павлом Булавиным с марша в бой открыли на заднем сиденье "рейнджровера" жаркую полемику на тему сходства и различий примитивных форм волхования с первобытными упражнениями в анимизме, фетишизме и шаманстве.
   Впрочем и между прочим, за развитием обстановки оба полемических рыцаря неотрывно следили посредством эмпатической сети, не упуская из ментального соприкосновения ни контактную группу, ни дьякониссу-инквизитора Анфису, действующую автономно во включенном наблюдении лазутчика под прикрытием.
   "Все при делах, патер ностер..."
   К той же роли полевого наблюдателя предопределенно готовился и рыцарь Филипп в полном соответствии с орденским планом-диспозицией и ходом операции "Ночной первомай", предреченным в его теургическом видении. Твердо убедившись, что никто и ничто не собираются нарушать предписанные планы и замыслы, он покинул ипостась инквизитора и комфортабельный салон арматорского джипа "порше".
   "Ох дебита ностра, все похоже на видение в асилуме, но не так чувствительно по нервам бьет. Словно бы опять в заведении фрау Моники. К счастью, без мирских физиологических неудобств... Господи, помилуй и спаси..."
   На тот момент рыцарь Филипп прочувствовал себя абсолютно квиетически отрешенным, незыблемо отстраненным от всего происходящего под его проницательным взором, будто и не выходил никуда из ипостаси непоколебимого инквизитора. Тому в немалой иерархии способствовала безупречно задействованная им старинная ритуальная маскировка рыцарей-адептов "массированный протей".
   В этом ритуале экипированный в орденскую полевую форму из новомодного светопоглощающего материала "блэкхоул-фрииз" Филипп Ирнеев представал для мирского окружения кем благоугодно его вообразить, но только не теневым силуэтом, различимым в движении и то лишь на контрастном фоне. Кто-то визуально принимал его за давнего как-то, где-то знакомого пожилого мужчину, кому-то он казался обыкновенной женщиной средних лет с незапоминающимися внешними данными, иным мельком виделся мальчиком, быть может, девочкой-подростком, не заслуживающими какого-либо внимания или интереса окружающих.
   Кажется, он или она везде и всюду свои, вовсе не чужие. Они едва-едва чем-нибудь приметны эти люди-тени, и потому никого и никогда не заинтересуют подобные типажи из обыденной социальной среды. В реальной жизни их выделяют, различают менее, чем театральных статистов, статисток на оперной сцене у задника, кордебалет лебедей у дальней воды или сплошную киношную массовку на заднем панорамном плане.
   Такие заурядности всегда в массе, чаще всего в центре, бывает, вне его, в эпицентре толпы, растворяясь и сливаясь с ней, чтобы ни происходило поблизости и поодаль от них. Как бы ни были разодеты на улице, совсем раздеты людские толпища на пляже, в аквапарке, на карнавале в Вальпургиеву ночь, зауряды и есть людская масса, безличный и безъязычный антураж.
   "Неуловимы, потому что на фиг никому не нужны, язычники. И слава Богу", -- оценил Филипп Ирнеев несомненное общественное удобство и тактические преимущества, какие предоставляет ритуал "массированный протей" в приемлемой ретрибутивности.
   "Бог даст, асилум кое-какую прелиминарность дополнительно обеспечит".
   Сейчас рыцарь Филипп вживе и вчуже лицезреет всех и вся, пребывая обманчиво незримым для всего, включая артефакты класса "око прознатчика". "Я не я, и меня для вас нет".
   Он издали оглядел общую панораму горы Игрище и окрестностей, автобусы, автомобили, припаркованные по обочинам трех проселочных дорог, там и сям мельтешение нагих тел на земле и в воздухе. Затем неторопливо зашагал к подножию горы туда, где усилиями и финансовыми вливаниями президента корпорации "Белтон" Вальтера Шумке в ночные забавы малоорганизованных диких белоросских левитаторов привнесена немалая доля цивилизованности.
   "Ага, понятненько... Завтра после полудня у этого германо-белоросского подданного здесь "Травень-фест" намечается, по-русски говоря, маевка для служащих и местного персонала из Дожинска. Сей прохвост нибелунг бахвалится устроить публичное отыскание золота, которое-де недовез Наполеон из Москвы в Париж зимой 1812-го года, надорвался дорогой и утопил, скрепя зубами и сердцем, туточки в окрестных болотах.
   Вон и часть тутошних летающих ведьмаков и ведьм тоже затесалась в золотоискатели, из рака ноги. Естественно, в пешем строю.
   Зато колхозане из ближних селений всем миром немецкому олигарху не верят, боятся. Мол, нечистое тут дело. Ни золота, ни евро им не надобно. Свое бы добро сохранить.
   Паки и паки белоросских пейзан за четыреста лет летучего бесовства приучили не соваться на Игрище, некогда капище кривичского идола деда Белуна. Тем паче в первомайскую ночь, когда любопытствующего хлопца как подхватят голые кикиморы, как поднимут в небо не на ковре-самолете, не на воздушном шаре... Так и хлоп его на землю без парашюта и без каких-либо первичных признаков мужеской красы и достояния в подштанниках..."
   Вспоминая вводные и арматорскую дорожную лекцию Вероники, Филипп, посмеиваясь, приблизился к приметам цивилизации, по-немецки обустроенной герром Шумке-Шумковичем. Да и шел туда рыцарь по насыпной дороге, уставленной легковыми автомобилями, по которой недавно определенно прошлись грейдером, укатали, заровняли ямы и колдобины.
   У дороги в поле стояла передвижная дизель-электростанция современного армейского происхождения на грузовике-кунге в пятнистой камуфляжной расцветке. От инженерной машины шли толстые питающие кабели к двум зенитным прожекторам, вразнобой шарившим в звездном небе.
   Очевидно, с помощью военной техники ПВО, арендованной в запасниках госмузея Великой Отечественной войны советского народа 1941--1945 годов, левитаторы XXI века отпугивают ночных хищных птиц и заблудившиеся самолеты с вертолетами. Тогда как регулярных воздушных трасс гражданской авиации в районе Игрища принципиально не прокладывают. Летчики и авиадиспетчеры -- народ суеверный не меньше магических летунов и летуний.
   А может, все они одно и того же непутевого рода-племени. Кто их разберет, отчаянных экстремалов?
   Попутно Филипп заметил, как некоторые, две-три не больше, особо рисковые летучие ведьмы и один ведьмак, крепко зажмурив глаза, время от времени осмеливаются сверкающими болидами пересекать устремленные в зенит плотные световые столбы ветхозаветных прожекторов.
   Большинство же на этакое экстремальное безумство далеко и высоко в небе ничуточки не решается. Наоборот, кое-кто посматривает вверх осуждающе, с неудовольствием.
   "Понятное дело, левитаторам-белороссам полагается летать тихенько, низенько... Не выпендриваться принародно и быть такими, как все соплеменники ? опасливыми оппортунистами и сторожкими приспособленцами".
   Осторожничала летающая публика и при выборе магических снадобий, знахарского зелья для полетов. На медпункте у надувной армейской палатки натовского дизайна под белым штандартом с красным крестом и полумесяцем, где заправляла зелейница-фармацевт, никто шумно не толпился, не толкался оживленно, очередь за даровщинкой не занимал.
   Контрактница Вальтера Шумке одна-одинешенька томится в тихом уединении. Выложенные на круглом столике жестяные баночки с разноцветными волшебными летучими мазями никого не привлекают. Никто также не рвется бесплатно опробовать свежее полетное, согревающее кожу зелье, рядышком кипящее в медной кастрюльке над спиртовкой.
   "Постоянная температура кипения колдовского состава 37,5 градусов по Цельсию, 100 градусов по Фаренгейту. Подогрев поддерживается пламенем в алхимическом аркануме", -- определил инквизитор и внес очередную протокольную запись.
   "Объект частным образом практикующая зелейщица под видом гомеопата-фармацевта Фаина Квель лишена магического естества и способности к чародеятельской порче в результате успешных аноптических действий контактной группы во второй оперативной зоне орденского вмешательства.
   Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь".
   Бывшая магичка-алхимичка еще не поняла в чем дело -- чародейных задатков у нее было кот наплакал. Пусть несомненный холодок майской ночи и поздней весны чуть-чуть ощутила. Варившееся на спиртовке согревательное зелье странным для нее образом утратило действенность, и она хорошо приложилась к предусмотрительно захваченной с собой емкой округлой фляге с коньяком.
   Рыцарь Филипп пригляделся и, не прибегая к дарованию инквизитора, пришел к немудрящему выводу: к последнему способу согревания организма, обретения раскрепощенности и свободы от социальных условностей Фаина Абрамовна Квель неоднократно обращалась и ранее.
   "Ага, тридцатилетней незамужней врачихе-гомеопатке и властной чародейке непривычно и неуютно перед пациентами в белом распашном халатике с висячими бледными сиськами настежь. По-видимому, в гигиенических целях понизу подбрита женственность, тоже никогда не знавшая загара. Вот она так в голом неглиже отсвечивает. Потому и киряет по немалому глоточку сорок раз по разу...
   М-да... Чего ни сделаешь по хозяйскому приказу, ежели платят тебе в евро на кредитку в иностранческом банке либо наличкой без подоходного налога, чистоганом?"
   Удостоверившись в наличии цивилизованного немецкого порядка на медпункте, богато оснащенном средствами экстренной помощи медицины катастроф, выяснив состояние двух бывших знахарей, дремлющих в палатке, проницательный и педантичный инквизитор взглянул на благопристойное отхожее место, обустроенное неподалеку. Оно включало семь серо-зеленых кабинок биотуалетов и три рукомойника. По соседству еще размещены две закрытых душевых кабинки с электроподогревом воды.
   "Надо же!", -- по-человечески удивился Филипп Ирнеев. "Походно-полевая санитария исправно по-европейски функционирует. Вода из автоцистерн подается. Туалетная бумага, жидкое мыло -- пожалуйста. Электрические лампочки горят. Чистота и лепота. Наверняка, какой-то настоящий немец из совета директоров "Белтона" озаботился на "Травень-фест", патер ностер..."
   Душем и бесплатными туалетами левитаторы пользовались, -- Филипп это видел, -- но вот к раздаче даровой, навалом, в ящиках, белоросской водки от человеколюбия герра Шумке они отнеслись настороженно. Раз-два и обчелся, кто халявкой на шару затарился...
   Разобрали лишь пиво -- по две-три бутылки дожинского брандахлыста "Боливария" на душу из фургона с фирменной символикой.
   "Эт-то правильно", -- без раздумий одобрил Филипп Ирнеев трезвый образ жизни белоросских левитаторов. "Поддатым рулить и метлой и веником негоже. Боливару не снести двоих, ежели оба накирявшись..."
   Однако его ипостась инквизитора пришла к иному умозаключению. Вон-таки спортивный режим они дружно нарушают на Вальпургиеву ночь, а некоторые левитирующие особы частенько себе наливают, подливают вовсе не символически по поводу и без повода круглый год.
   Но в данном случае условные маги и магички, практикующие исключительно левитацию и не знакомые с другими паранормальными вероятностями, например, с ясновидением и алхимической аналитикой, опасаются иного. Так как в осмотрительной простоте вульгарного здравого смысла они страшатся заполучить отравление далеко не пищевым этиловым спиртом и отравить собственный праздник суррогатным пойлом.
  
   Воистину здесь стоит внести авторскую ремарку, отступ и пробельную строку, если в наши времена недоразвитого госкапитализма гораздо проще отравиться фабричной водкой, нежели килькой в томатном соусе из стратегических запасов гражданской обороны былого СССР. Если жестянка не вздулась, рыбка не пованивает, не горчит, то можно по идее закусывать этакими консервами и презервами, не взирая привередливо на запредельный срок хранения.
   С водкой так просто не разобраться без сверхъестественных талантов или лабораторного анализа. Кристально чиста она на вид, иногда и на вкус по органолептическим показателям. А красивая звучная этикетка нисколько не свидетельствует об отравляющих веществах, разведенных дистиллированной водой, или о качестве сего токсичного продукта, сфабрикованного на каком-либо государственном унитарном предприятии, которое унитарно контролирует то же самое государство.
   Травитесь, верноподданные, на здоровье!
   Если вам везет, и ни разу в жизни не выпал несчастный жребий хорошенько глотнуть разбавленного метанола из водочной бутылки, то это как у банальной веревочки с одним концом. Вьется она, вьется, а вопрос лишь в частоте и постоянстве потребления спиртосодержащей гадости.
   Очень часто можно испытать действие и не столь пагубной отравы, какая надежно валит с ног, с концами отправляет в больницу, в морг и на кладбище. Ведь в наших-то краях после обильного праздничного веселья мало кто из умеренно пьющих гадкую водку мужчин и женщин не страдал наутро, а то и день-другой кряду, от тяжкого и горестного неизбывного похмелья в итоге общего отравления синтетическим этанолом, начисто не годящимся для пищевых целей и употребления внутрь.
   У кого где получится вовремя притормозить, удержаться от продолжения банкета, пирушки, попойки, пьянки и других синонимов алкогольного разгула, тем и благо. Но, бывает, можно основательно пострадать и от небольшого превышения минимальной физиологической дозы этилового спирта, тех самых 40 граммов на 60--80 килограммов живого веса. Потому что проще простого болезненно отравиться миллиграммами сивушных масел и прочей химии из длинного списка опасных молекулярных соединений и элементов, постоянно присутствующих в 40-градусном спиртоводочном зелье казенной белоросской фабрикации и фальсификации.
   Кто не рискует, тот первую, попавшуюся на глаза водку не пьет в государстве белоросском. Хотя пьющим полушампанское игристое вино дожинского розлива порой тоже выпадает верный шанс пострадать от жуткой изжоги и знаменательного расстройства желудка. Но это поправимо и не смертельно.
   Ergo bibamus. Следовательно, выпьем.
   За наше и ваше здоровье, мои благосклонные читатели! Ибо с Божьей помощью, о диво дивное! мы сумели перевалить за середину нашего с вами длиннейшего повествования.
  
   Нашего героя сколь-нибудь не удивило равнодушие летающих ведьм и ведьмаков к дармовой выпивке из сомнительных источников. Он сам довольно пристрастно относится ко всему, чем жив человек: полезному и вредному, съедобному и условно съедобному, духовному и материальному. Рационально и сверхрационально, естественно и сверхъестественно, пребывая в каком-нибудь из гипостазированных ликов, дарованных ему свыше во благо или во искушение.
   Искусительными в собственной естественности для Филиппа Ирнеева были и волнующие запахи, доносившиеся от двух полевых кухонь защитного цвета, состоявших где-то на вооружении в непобедимой и легендарной Советской Армии, сгинувшей в одночасье вместе с советским гражданством и союзом советских республик.
   Со старорежимными кухмистерскими двуколками ловко и сноровисто управлялись несколько пожилых ведьм и ведьмаков в замызганных белых фартуках и колпаках. Кашевары явно не допущены строгой общественностью к полетам по причинам излишнего возраста и недостаточности физической формы. Точнее, их телесный переизбыток обратился нехваткой необходимой волшбы и соответствия мирским приличиям, чтобы ни понимать под этими выражениями.
   "Зато они совсем не чужие на ведьмовском карнавале, как и те старички, что там, у зенитных прожекторов со станковым пулеметом ДШК службу бдительно несут... Ишь как вкусно орудуют, поваренные служители! С березовым дымком каша гречневая рассыпчатая, подливочка мясная, луковая.... На нижних противнях свиные котлетки жаром пышут, жирком стреляют, потрескивают...
   Вон целый котел картофельного пюре натолкли, сливками развели, бутылкой вкусного оливкового маслица заправили, кулинары голозадые, в естестве, спереди и сзади..."
   Естественно, если лично Филиппу Ирнееву захотелось отведать ведьмовской стряпни, то уж у самих летающих ведьм и ведьмаков полевые кухни пользовались повышенным спросом. Но не дефицитом. В очереди не стояли. Раз за разом поджарые ведьмы подлетали с одноразовой столовой посудой в обеих руках. Подняв колени, они пилотажной горкой уносились ввысь, в гору к своим компаниям с горячими порциями духовитой каши, ароматных котлет, запашистой картошечки.
   "Ох мне соблазн... с перышками зеленого лучка его, с укропчиком... Приятного вам аппетита, дорогие сограждане..."
   По соседству две компашки летунов и летуний устроились аппетитно и шумно пировать за деревянными столами и скамьями, поставленными на козлы. Между ними и полевыми кухнями на лотках изобильным фуршетом лежали свежая пахучая парниковая зелень, помидоры, огурцы...
   И с горы-то доносился шашлычно-уксусно-луковый аромат. Кое-где дымились мангалы, вкусно шипел мясной сок, скатываясь на рдеющие угли...
   Наверху вовсе не фигурально шел пир горой. А под гору волнами катились людской шум, гам, вопли, крики, писк музыкальных мобильников, нестройное пение, гнусавили дудки, гармошки...
   "Карнавал суть люди и музыка, из рака ноги. Господи, помилуй и спаси..."
  
   --5--
  
   На покатых склонах горы Игрище рыцарь Филипп не обнаружил для себя каких-нибудь соблазнительных вещей, вновь став бесстрастным наблюдателем карнавальных проявлений человеческой натуры. "Ибо от первородного греховного естества тварная плоть исходит".
   Никогда ранее апостолический рыцарь-инквизитор не встречал, да и харизматическая память прошлого не предоставляла ему тому подобных сведений о столь буйной гендерной волосатости, единовременно собранной в одном месте. "То ли атавизмы, то ли тупиковая ветвь натуральной обезьяньей эволюции, однако..."
   Однако в первом представлении он обратил беспристрастное внимание на сухощавый спортивный вид многозначительного большинства летающих ведьм и ведьмаков, празднующих карнавальную Вальпургиеву ночь. Повсюду обнаженные стройные тела, подтянутые животы, прямые спины, ядреные икроножные и бедренные мускулы, выразительные бицепсы, трицепсы, дельтовидные мышцы...
   "М-да... магическое искусство ночных полетов постоянно и неустанно требует пищеварительных жертв, изнурительных тренировок и возрастных ограничений для типичных представителей летучей публики. Социальная стандартизация и стереотипность, куда ни обернись..."
   Путешествуя, пробираясь между кострами и веселыми группками, на земле и в воздухе Филипп углядел немало сухопарых плоскогрудых ведьм с выпирающими наружу костлявыми ребрами и грудиной -- непременно сказывались последствия регулярного диетического недоедания. Не налегали они на жирную пищу телесную и во время шабаша, предпочитая налегке проноситься над головами соплеменников, отмечающих колдовской первомай по народному обычаю неизменно обильной выпивкой и плотной закуской.
   "У них с собой много чего было в сумках, в корзинках..."
   В сумме редкие бесшабашные ведьмы и ведьмаки упоительно летали выше и круче высоты птичьего полета над горой. Основная же масса летунов и летуний эшелонировано бороздила воздушное пространство на высотах от 5 до 30 метров.
   В основном их полетные приспособления не отличались значительным своеобразием по форме и исполнению. Самодельные метлы из березовых прутьев, кустарные просяные веники, деревянные швабры-крестовины, щетки для мытья полов и чистки ковров, иногда совки на длинной ручке -- служили им для пилотирования и маневрирования.
   Воздушные акробаты и акробатки помоложе отдавали предпочтение технологичным веревочным швабрам с пластмассовой рукоятью. Они гордо и плавно совершали всякие эволюции, пируэты и синхронные вращения в верхних эшелонах, с презрением посматривая на тех, кто летает понизу.
   Ну а мастера и мастерицы высшего пилотажа были вне пределов видимости и досягаемости большинства, за исключением тех случаев, когда они, пронзительно завывая, с высоты, из темноты стремительно пикировали к огням на земле. Экстремалов, сжимающих в промежности гимнастические палки, брусья, бамбуковые шесты, теннисные ракетки, летучий народишко побаивался, боязливо уступая им воздушные коридоры на любой высоте.
   Вот домохозяйка на маневровой трубе со шлангом от пылесоса насилу увернулась от рыболова-спортсмена на пластиковом спиннинге, который с утробным турбореактивным ревом свалился на нее с неба. Тем не менее такой смелый ухажер и его сексуальная готовность ей приглянулись. У земли она к нему согласно пристыковалась.
   Какой-то сановитый дядя с залысинами, с сединой в паху и мышцами потомственного культуриста устойчиво рулил на совковой лопате. Он было собрался сделать воздушному хулигану строгое внушение, подлетел поближе, но раздумал, увидя совет да любовь.
   Генеральный директор полугосударственного треста "Спецстроймонтаж" Авенир Тарасович Карпеко, неформальный лидер и давний спонсор левитаторов Дожинска, наряду с другими тоже попал в протокольное восприятие рыцаря-инквизитора.
   Обнаружил рыцарь Филипп и 13-летнюю половозрелых форм нимфетку Сусанну Агабекову, кружившую на детском марлевом сачке для ловли бабочек. Вернее, она сама его увидела.
   "Ох мне ясновидица в потенциале..."
   Юная восточная гурия игриво облетела показавшегося ей симпатичным мальчика на крутом вираже, зазывно улыбнулась, полуобернувшись. В едином порыве слету выдернула ручку сачка, приземлилась, нагнулась, просунула голову между ног, показала мальчику язык, обиделась на невнимание к ее чернявой взрослой курчавости. И умчалась вниз по склону, гибко лавируя узкими бедрами, опять оседлав свою набоковскую рампетку.
   Ее экстремальные мама с папой, Илона и Артур Агабековы, также оказались в протоколе благочинной инквизиции. Они образовали спарку в анальном коитусе и мастерски пилотировали на серьезной высоте лакированную деревянную линейку-метр, вне всяких сомнений, из набора школьных пособий по геометрии. Секулярные данные, протокольно и бесстрастно зафиксированные инквизитором Филиппом, идентифицировали супругов-левитаторов как учительницу начальной школы и преподавателя бухгалтерского учета в техникуме.
   Инквизитор в общем виде констатировал технические, образовательные и социальные склонности воздухоплавателей при выборе средства перемещения. С его точки зрения, магам и магичкам, упражняющимся в левитации, в целях управляемого полета наиболее свойственно использовать округлого сечения продолговатый предмет, удерживаемый между ног. "В силу фаллических аналогий и продолговатости мужеского естества его полетные свойства..."
   Здесь инквизитор оборвал нить досужих рассуждений. Он методично удалил из эйдетического протокола все этнографические заметки и скороспелые индуктивные обобщения о племени левитирующих дикарей.
   "Ибо не пристало предаваться антропологическим спекуляциям мирских ученых эволюционеров, что из фрагментарных частных наблюдений за недоразвитыми сиречь деградировавшими народностями, безосновательно выносят глобальные суждения об истории и происхождении общемировой цивилизации.
   Род-племя летательных как бы ведьм и ведьмаков исторически неподсудны исправлению либо упразднению благочинной инквизицией".
   Все же Филипп был вынужден в рыцарской ипостаси, -- "воленс-ноленс, из рака ноги", -- вести разрозненные своего рода этнологические наблюдения. Обратиться к реальности незащищенным мирским ликом он и помыслить не смел, глядя на творящийся вокруг него натуральный шабаш.
   "Вон та чалая ведьмочка в качестве летательного аппарата приспособила в промежности букет живых красных гвоздик с длинными стеблями. Одиннадцать штучек, цветок к цветку...
   А тот мозглявый ведьмачок-брюнетик оседлал нечто похожее на длинный обритый кактус. Цветовод, патер ностер..."
   Таким вот манером Адам Имшевич, биолог-любитель, чиновник районной управы из западной провинции, угодил в файлы инквизиции за нательный крест и секулярную эклектичную набожность, с какими он и не подумал расстаться на время первомайского шабаша.
   "Атрибут не освящен должным чином. Сработано в худшей разновидности опус оператум, без малейшей церковной тавматургии", -- выяснил инквизитор для принятия в ближайшем будущем действенных мер по искоренению профанаций в греко-католической епархии. "...Во имя вящей славы Господней. Аминь".
   Тождественным образом инквизитор не преминул выявить летающих и нелетающих ведьм, сияющих на шабаше золотыми православными крестами, и так же непреложно определился с методами устранения мелких кощунств среди белоросских иереев, подведомственных Московской патриархии.
   Между тем рыцарь Филипп приметил: на обыкновенные ширпотребовские изделия из золота и серебра специфические табу и суеверия левитаторов зачастую не имеют распространения. "Летают с рыжьем на шее и вниз никто не загремит. Прости им, Господи..."
   Филипп имел в виду приблатненного ворсистого типа, кому увесистая золотая цепь ничуть не мешала пилотировать партнершу по сексу. Тот упоенно манипулировал ее стоячими сосками-джойстиками, направляя движение их тел вправо-влево и меняя высоту полета.
   Сходной техникой левитации воспользовалась встретившаяся рыцарю Филиппу нетипично дородная ведьма с немалым размашистым бюстом. На высоте около полутора метров от земли, интимно сев на партнера задом наперед и ритмично подскакивая, она цепко ухватилась за его мошонку. С административным выражением лица чиновно-сановной начальницы она четко и бесперебойно руководила совместным сексуальным полетом, огибая рельеф местности и препятствия, наподобие веселящихся компанейцев у костров на склонах горы Игрище.
   "М-да, милсудари и милсударыни, тот-то типчик -- прокурор, а эта -- судья, и оба сверху, и обе парочки обходятся одним и тем же аппаратным вариантом продолговатого предмета для удержания в воздушном пространстве своих тел, кои значительно тяжелее воздуха...", -- все ж таки прибавил рыцарь Филипп к этнографическим и натуралистическим заметкам о родоплеменных нравах и обычаях летающих ведьм и ведьмаков.
   Одновременно в воздухе, разнообразно левитируя с партнерами или самостоятельно, находилось не более трети из дееспособных представителей и представительниц "Свободного ковена белоросских левитаторов", съехавшихся, слетевшихся на Вальпургиеву ночь. Остальные едва ли не все время не оставляли привязанности к земной тверди. Некоторые на горе даже сексом забавлялись вне полетной магии, по-простецки, лежа и сидя.
   Стоя и прохаживаясь по твердой земле, летуны и летуньи предпочтительно носили спортивную обувь. Чаще кроссовки, теннисные туфли, реже гимнастические чешки и балетные тапочки.
   Шею и подбородок кое-кто повязывал шарфиком, платком, распущенные волосы прихватывали разноцветными ленточками, банданами. Волосы и лица они прикрывали только приземлившись. Надевали на земле и тирольские шляпы, пользовавшиеся определенной популярностью у лиц обоих полов.
   Но больше всего имелось карнавальных полумасок-очков на женщинах. Изредка, исключительно на мужчинах, встречались резиновые личины чертей-сатиров и кинг-конгов.
   "Люди как люди", -- то ли булгаковской, то ли довлатовской косвенной цитатой обобщил Филипп. "Но женщин вопросы летательных суеверий так-таки подпортили. Сплошь воздушные небожительницы, так сказать..."
   Очутившись на земной поверхности, летучие небесные создания резко и разом теряли в его глазах воздушность, привлекательность и грациозность. В этих женских свойствах он по-мужски не мог им отказать, видя их в воздухе, в полете, пусть и усевшихся верхом на ту или иную продолговатую бытовую утварь. Иное дело в приземленном состоянии...
   Как у него повелось от поры подросткового созревания, Филипп Ирнеев привык осматривать девушек и женщин снизу вверх, а не свысока, если желал познакомиться поближе. Сначала лодыжки, колени, бедра, талия...
   Если особа, вызвавшая его откровенный мужской интерес выдерживала первый этап отборочного конкурса, осмотру подвергались руки, лицо, прическа, грудь... Они тоже должны соответствовать прекрасной нижней половине дамской фигуры.
   Карты, лошади и женщины различаются по мастям, -- некогда в поздней юности итожил свои жизненные наблюдения наш герой. Но о подлинной неокрашенной женской масти надо еще догадаться и не ошибиться с раскладом. К натуральным блондинкам один подход, к брюнеткам подходи иначе.
   Сей же час на Вальпургиеву ночь дамская раздача ему совершенно ясна, понятна и видна получше, нежели белым днем на городской улице, засветло в парке или на солнечном пляжном лежбище.
   Вокруг него на горе Игрище сейчас летали, ходили, приподнимаясь по-гимнастически на носки, дефилировали модельно, словно на подиуме, призывно покачивали бедрами и грудью женщины пестрых мастей сверху и снизу.
   Чисто вороная масть не доходила примерно до четверти от общего количества летающих ведьм. "Дамы пик, ясное дело, вороного окраса".
   Но основные, без малого три четвертых, составляли летуньи чалой и пегой мастей, хотя встречались и буланые. "Не червы, не трефы и не бубны, а невесть что".
   Квалифицированное Филиппом большинство представляло собой недокрашенных полублондинок, имевших сугубо иную цветовую гамму у корней волос или под верхними прядями. Снизу все как одна попадали в натуральную масть, пребывая в женской интимной реальности вороными, гнедыми, караковыми. Что они и демонстрировали открыто, обнаженно, дико и вовсе не загадочно в пику второй аристотелевской натуре цивилизованного человека.
   То-то же привычный для нашего героя мужской обзор вызывал у него довольно смешанные чувства.
   Хуже того: его взгляд реально натыкался на заросшие диким волосом голени, не ведающие о бритвенных дамских лезвиях и горячем воске. Далее снизу вверх у летучих ведьм между бедер неизменно следовали столь же девственные заросли, но гораздо гуще, словно в чаще леса, мрачного, дремучего и буреломного. Весьма изредка среди всей этой глухомани ему попадались на глаза хорошо ухоженные и возделанные интим-прически: кудри, локоны, мелкие африканские косички. Ну а заканчивались же всякие их признаки гормональной женской зрелости и перезрелости жутко кудрявыми, кустистыми некультурными темными подмышками, а порой и усиками под носом и одичалыми волосатыми бородавками на подбородке у тех, кто постарше.
   А у одной молоденькой летуньи из левого розового соска в общем-то симпатичной округлой груди враздрай торчали несколько черных волосин, жестких, как стальная проволока.
   "Сказал бы кто, не поверил, а теперь сам дважды узрел. Во где мрак! Не девочка и не виденье мимолетное... Господи, помилуй!"
   На состоявшееся предвидение, отпущенное ему асилумом, Филипп Ирнеев, право же, старался не роптать возмущенно и Богу молитвенных жалоб-доносов на него не посылать. Как есть, так есть. Чему быть, того не миновать в предопределении, доставляющему каждому по-всякому.
   "По мере веры каждого и тяжести Ярма Господня воздаяние, искупление и благодеяние свыше воспоследуют..."
   Этнографические заметки или непрошеные мимолетные мысли отнюдь не препятствовали Филиппу наблюдать для протокола, следовать предначертанным планам и замыслам в извилистом путешествии к ровной площадке на макушке горы. График намеченного выдвижения рыцарь-инквизитор выдерживал до минуты по жидкокристаллическому дисплею смартфона. Время неумолимо приближалось к окончанию карнавальной ночи свободных белоросских левитаторов.
   Поблизости от предполагаемого узлового момента второго фазиса операции "Ночной первомай" рыцарь Филипп заметил трех "сумеречных ангелов" группы боевого контакта. Кавалерственные дамы расположились на расстоянии броска на более-менее свободном пятачке у колючего шиповника, с трудом избегая столкновений с ведьмами и ведьмаками, снующими повсюду.
   Несколько хуже приходится двум субалтернам, назначенным в непосредственное прикрытие и тесное сопровождение инквизитора-дознавателя дамы Анфисы. Им необходимо все время уворачиваться, только успевай, от секуляров, так и норовивших наткнуться на незримые силы в маскировочных плащ-накидках СУА--10.
   К тому же субалтерны под "сумеречными ангелами" с разрешения арматора и инквизитора горделиво экипировались в модернизированную рыцарскую боевую броню "херувим-серпоносец". С ног до головы их покрывают хромированные металлические гибкие чешуйчатые доспехи с остроконечными шлемами и грозно опущенными забралами дифракционных решеток на суровых лицах, чуть что готовых круто ломить, давить, крушить, резать.
   За спиной у них сложенные металлические диафрагменные крылья обратной стреловидности. Их центроплан крепится от поясницы и поднимается выше к кольчужной бармице. В реактивном полете, благодаря ритуалу, предоставленному им рыцарем Павлом, крылья разворачиваются в трехметрового размаха серпы, устремленные вперед, остро отточенные в угол воздушной атаки.
   "М-да, две летающие блестящие мясорубки... И охота же молодежи выделываться, форсить, если их некому увидеть. Наверное, это у молодых для предержащего самоутверждения и вящего подтверждения уставных прерогатив титулованных спецов-сквайров третьего круга посвящения..."
   В контраст к этому грозному сопровождению дама-неофит Анфиса не имела иной маскировки, кроме полумаски на лице, арматорского термобальзама на теле и небольшого вороного паричка в нижней части живота. Она ничем не выделялась на фоне других обнаженных карнавальных тел, кишмя кишевших вокруг нее, будто на переполненном дикими курортниками черноморском побережье.
   Скрытым для секулярного окружения образом дьяконисса сосредоточенно и неотрывно следила за ведьмаком Валерием Шумковичем и его свитой.
   "Патер ностер, Анфиса потрясающе контрастирует в банно-физкультурном виде... Сиськи растопырила, попку в сторону сквайров презрительно отставила.., мохнатая, спереди и сзади. На талии, -- кому видимо, кому невидимо, -- пистоль "гюрза" Перфолит на боевом взводе... стоит.
   Разгоревшийся на правой груди аноптический стигмат инквизитора ручонкой прикрывает напрасно. "Око прознатчика" и "зрак соглядатая" его не засекают..."
   Поболе, нежели боевые свойства и женственные стати дамы Анфисы, проницательный взгляд инквизитора Филиппа привлек мускулистый и жилистый эскорт Вальтера Шумке, всюду следовавший за дорогим иностранным гостем в пешем порядке с летательным деревянным мечом-бокеном за спиной. "Ибо достойный внимания образчик левитатора сия особа есть..."
   Президента корпорации "Белтон" плотно эскортировала сумрачная девица левитатор, формально прикрепленная к нему для почета, но больше для присмотра, как бы чего не вышло нехорошего со стороны тороватого и навязчивого спонсора Вальпургиевой ночи в сем году от мира того-сего.
   Ведьма-то была редкой для стереотипических собратьев и сестер натуральной соловой масти: желто-песочные распущенные волосы, прихваченные черной шелковой лентой и столь же светлая от природы не очень густая растительность в паху, стильно распрямленная и расчесанная.
   Ее можно было бы счесть гиперсексуальной куколкой-блондинкой, кабы не соляризация темно-оливкового загара и гипертрофированная рельефность мускулатуры по всему телу. Снизу доверху сплошь тугие вздувающиеся мышцы, -- даже на выпуклом лобке и уплотненной груди с незаметными сосками, -- обезжиренные и обезвоженные искусным бодибилдингом в сочетании с упорными многолетними занятиями боевыми искусствами и наукой убивать голыми руками.
   "...Условная ведьма Виктория Ристальская не далее, чем два с половиной часа перед тем разделалась с тремя активистами общества "Смерк", пытавшимся возжечь крест. Нанесла им множественные ушибленные раны головы и яичек, но не доводила дело до летального исхода. Пяти другим членам "Смерка" позволила присоединиться к шабашу.
   Двоюродная племянница Авенира Карпеко. Служит у него инженером по технике безопасности и личным телохранителем.
   Объект обладает экстрасенсорной апперцепцией природных аномалий с вероятностью детектирования свыше 70 процентов. Практикует спорадическое ясновидение.
   Параноидально ненавидит вредоносную магию и зловредительное колдовство. Конвоирует ведьмака Валерия Шумковича с целью предотвратить эвентуальную групповую инициацию участников вальпургического шабаша.
   Субсексуальна и фригидна. Уважает и ценит родственные связи и мужскую дружбу без домогательств к ее женскому естеству..."
   Рыцарь Филипп уважительно оглядел заточку композитных наращений на ногтях рук и ног воительницы и по достоинству оценил ее отнюдь не выставленную напоказ воинскую боеспособность и быстроту рефлексов по текучей плавной манере передвигаться:
   "Если что не так, способна за полторы-две секунды вскрыть подконвойному ведьмаку Шумковичу брюшину или отсечь гениталии. Подчистую..."
   Филипп Ирнеев проводил долгим мужским взглядом ландшафтные мышцы спины и ягодиц Вики Ристальской, покидавшей сцену карнавала и сценарий видения, и решил, что было бы неплохо пригласить ее как-нибудь секулярно поразмяться в школу выживания сэнсэя Тендо. "Эдакой арматурной и фактурной спарринг-партнерши у меня еще не бывало. Ни спереди, ни сзади..."
   На макушке горы Игрище рыцарь-инквизитор Филипп мельком глянул на вкопанное в землю бревнышко с грубо вырезанной личиной языческого деда Белуна. Гораздо внимательнее он всмотрелся в бумажную иконку Святой Вальпургии, пришпиленную к идолу. Теперь и у клира римско-католической диоцезии будут кое-какие духовные неприятности в соответствии с исправительной орденской методикой "заочные истины".
   Находясь на высшей точке горы Игрище, инквизитор безразлично огляделся и панорамировал на триста шестьдесят градусов эйдетическое восприятие для протокола. Затем, непротокольно вздохнув, подвел черту под увиденным:
   "Полетали и будя. Карнавальный вальпургический блуд подлежит нечаянному посрамлению и негаданному поношению, иже предначертанному..."
   К тому времени Валерий Шумкович, Виктория Ристальская и все прочие зримо и незримо сопровождающие их лица успели довольно далеко спуститься с горы.
   Рыцарь Филипп предприимчиво всех обогнал, прибегнув к многофункциональной маскировке "массированный протей". Ее транспозиционная мимикрия включала и левитирование и некоторые другие внешние свойства имитируемых объектов.
   Для ускоренного полета с горы Филипп без зазрения совести, не чинясь, позаимствовал у какой-то буйствующей в любовном экстазе парочки бледно-зеленую пластмассовую выбивалку-колотушку для ковров.
   "Пылесос пылесосом, а коврик-то у меня в спальне от стены до стены не мешало бы и выбить... Эту обтерханную выколотку заброшу в "БМВ" ее законного владельца, -- как его там, Сергун, что ли? -- а себе на днях куплю новую в хозмаге на Таракановском рынке..."
   Внизу у трех арматорских джипов кавалерственная дама-зелот Вероника внесла реконструктивное предложение:
   -- Полетали и будя. Думаю, братец Фил, пора бы им прекращать карнавал.
   Наш неприкаянный ведьмак Валера ужо выезжает в оперативном направлении Чароньские озера, спешно. И несолоно хлебавши. Ни фига ему туточки не обломилось.
   Небось видел, зверь-девку дядюшка Авенир к нему приставил -- мышца на мышце и алмазные когти.
   Ой, что будет! -- Вероника Триконич в притворном ужасе схватилась за голову. -- Птички божьи не жнут, не сеют, но гадят исправно сверху вниз. Бывает, на себя и под себя сходят, справят нужду на землице.
   Поехали, братец Фил, поехали, не то и нам перепадет, сверзится на шабалку какой-никакой окаянный подарочек с неба. Ибо на место ведовского деда Белуна вот-вот придет медицинский дед Дрыстос.
   Поторопись, дрысь-дрысь, приободрись, пись-пись, -- докторской присказкой арматор Вероника отогнала прочь и двух девиц-субалтернов в "херувимах" из прикрытия инквизитора-дознавателя Анфисы. -- Вы чё тут вылупились, фефелы? Голой бабы-мочалки никогда в жизни не видели? Марш к себе в тачку, яйцерезки хромированные!
   А ты, халда голозадая, чё тут ниппеля выставила? Примчало промеж ног мочало! -- арматор Вероника по-сержантски напустилась на Анфису. -- Вали-ка, сестренка, в машину волосню с мандовошками отклеивать. Не то я поутряни тебе такой гинекологический прошмандец заделаю, профилактически в п... углубленно. Как положено, после серьезной и опасной миссии...
   Вероника несколько преувеличила опасность падения чего-либо или кого-либо им на головы. Они все-таки находились вдали от скоплений левитаторов, врасплох узревших враз ярко-ярко заполыхавший огромный пламенный крест в темном поле. Вослед вырвавшийся из креста исполинский слепящий огненный столп уперся в небо и стал неотвратимо опускаться, тяжко рушиться на гору Игрище тяжелым монолитом... И вдруг мгновенно исчез, будто луч отключенного лазерного устройства. В ту же секунду отчего-то погасли оба зенитных прожектора из музея; кое-где необъяснимо и пугающе потухли костры.
   Невыносимые последствия всеустрашающего, неизъяснимого знамения поспешно и успешно настигли мастеров и мастериц высшего пилотажа, рванувшихся из темноты и высоты птичьего полета панически пикировать в сторону цивилизованного отхожего места с биотуалетами.
   Мало у кого хватило выдержки. Многие не успели и опорожнялись по-птичьи, конфузливо совершали посадку и ковыляли к нужникам, к воде пешком ввиду полной неспособности к левитации.
   Подобные же нестерпимые симптомы ураганного расстройства желудка, кишечника, несносного переполнения мочевого пузыря немедля ощутили и те, кто летал пониже, и те, кто находился на земле. Приземлялись, стайками присаживались на корточки, трескуче облегчались, прудили, журчали напористо летающие ведьмы и ведьмаки куда попало, как пришлось, где кому невтерпеж, коли неудержимо приспичило...
   Спустя 10--15 минут масса левитаторов на своих двоих медленно и уныло потянулась долой с всецело обгаженной и подмокшей горы. Шли они к резервам сухой туалетной бумаги, бумажных полотенец, мыла и к проточной воде... У рукомойников и душевых кабинок выстроились длинные очереди порой крайне взвинченных, скандальных, но в целом очень по-человечески смущенных ведьм и ведьмаков.
   Карнавал ознаменовался огромным конфузом и досрочным окончанием Вальпургиевой ночи. По всему видать: цельное соблюдение чистоплотности у левитаторов есть такое же нерушимое табу, как и запрет ночных полетов с воскресенья на понедельник.
  
   Больше всех оказался доволен внезапным и категорическим поношением в корневом смысле оголтелого магического разгула, аномально сотрясавшего всю округу, рыцарь-адепт Патрик. В дороге на третьем этапе субботне-воскресного рейдирования за околицей и в окружности белоросского Дожинска он благодушно внимал устным пояснениям кавалерственной дамы-зелота Вероники. Пусть себе и был адепт эйдетически ознакомлен с планом-диспозицией. Ему все интересно. Xотя он и дополнительно введен в курс дела рыцарем-зелотом Патриком, аргументировавшим свои воззрения на фетишизм и табу, существовавших или по сю пору имеющих место быть у диковатых племен, ссылкой на арматорскую задумку, опирающуюся на привычки и социальные стереотипы местных левитаторов.
   -- ...Исходя от противного, меньше всего наши местечковые летуны и летуньи желают уподобляться животным, -- с удовольствием рассуждала арматор Вероника, автор идеи массового оперативного воздействия на участников ведьмовского атмосферного шабаша.
   -- Не любят они и сравнивать себя с птицами. Встретить в воздухе на расстоянии протянутой руки ночную птицу или летучую мышь у них считается плохой приметой, потому что летающие животные -- грязные существа, непрерывно гадящие в полете...
   Не такие уж наши левитаторы дикари, чтобы тварным тотемам поклоняться.
   Тут-то мы их и подловили на бинарную эпиклезию, промеж ног две дырки. Я давненько ее разработала как очистительный врачующий ритуал. Очень, кстати, помогает при оптимизации метаболизма, изгоняет шлаки, лечит запоры, недостаточную перистальтику кишечника.
   Необходимые фармакологические ингредиенты летателям добавили в пиво "Боливария" и в кормежку. А визуальный знак оптимально активировал и разрядил отложенный дивинативный ритуал, скажем, знаменательно.
   Пускай в арматорской практике, чтоб сработало, я сверхрационально использую тактильную эйдетику, суеверным летунам и летуньям много не надо. Увидали неведомое небесное знамение-явление, ну и пронесло их, подражательно. Косяком, стайно обделались больше со страху...
   Все в говнех, но живы и здоровы!
   Рационально, известное дело, мы подкинем Авениру Карпеко дезу. Мол, опустили, траванули их кодлу злой германский колдун Вальтер Шумке и его ведунья-зелейщица жидовка Фаина Квель. Лекарский сбор слабительных травок в котлы полевых кухонь мы, вестимо, подбросили уликой на анализ...
   На безответного и ничегошеньки не соображающего Валеру Шумковича, он же немчура Вальтер Шумке, и переводим стрелки. Дойчлянд юбер алес, и но пасаран. Вот оно как и почему нечаянно-негаданно приключилось со "Свободным ковеном белоросских левитаторов" во время, так скажем, карнавальной ночки...
  
   ГЛАВА XII
   АНТИПАСХА ЗДЕСЬ, САФАРИ ТАМ
  
   --1--
  
   По пути к третьему, завершающему фазису операции "Ночной первомай", призванному обеспечить должное благочиние при хождении мирян по водам озера Чаронь, рыцарь-адепт Патрик откровенно благодушествовал. Ночь подходила к концу, и он с видимым удовольствием вместе со всеми совершил предрассветный молитвенный ритуал рыцарской настройки на предстоящее и неминуемое светлое время суток.
   Негаданных импровизаций, раздраженных корректировок вдумчиво и скрупулезно разработанных планов орденского звена адепт Патрик больше не предпринимал. Судя по тому, как согласовано он собирается принять посильное участие в мероприятиях, какие намечены в третьей зоне оперативного воздействия, от предвидения асилума рыцаря Филиппа отступать адепт не намерен.
   "Ни на гран, ни на йоту и кавалерственная дама Вероника не отходит от расписанной и предписанной ей роли.., развлекает спутников дорожными арматорскими историями...
   Побаивается барышня Ника сурового дедушку Патрикей Еремеича. Видать, круто ее прецептор Патрик в пампасах во времечко оно обломал, взнуздал, по-ковбойски кобылку выезжал, объезжал, к орденскому порядку привел...
   Живьем, понятное дело, он ей сиськи не предлагал резать, сокращать на предмет избавления от отягощений спереди. Докторские басни есть вымысел, пускай и не без малой толики объективной информации. Кому надо, тот поймет, что к чему, где ложь, а где намек и урок...
   Ишь как складно выводит, повествует о первомайском фестивале "Озерная гладь" бегунков-ходунков поверх текучих вод..."
   -- ...Что в лобок, что по лбу охломонам. Гегемонам, ежели не к рукам, и вагина не лукошко...
   Так вот, -- Вероника вернулась к основному сюжету ее повествования, -- в прошлом веке эта маевка проходила на соседнем Большом Чароньском озере на летней турбазе рядом с круглогодичным пионерским лагерем "Бобренок".
   Официально нарекли ее парусно-гребной спортивно-туристической регатой "Бегущие по волнам".
   На Чарони далеко под парусом не убежишь, поэтому, как водится, больше занимались греблей и ... этой самой. По пьяному делу, но поддача за свой счет, плюс бесплатная раздача презервативов спортсменам мужчинам и противозачаточных таблеток спортсменкам женщинам. Под парусом, под градусом... Гребля и еще раз ... она самая.
   Вероника подобрав в рифму неподцензурное русское словцо к гребным и парусным видам водного спорта, пустилась в былинный рассказ о том, как недолговечные советские власти обустраивали и чем обставляли физкультурно-массовые оздоровительные мероприятия, спартакиады народов СССР, партийные конференции и съезды.
   "Понятненько, бывалоче оне при царе Генсеке, краткий курс истории БССР для американского мистера Суончера. Миссис Нэнси Ирнив, урожденной Заварзиной, тоже полезно послушать. В учебниках сказочной хистори, так называемой недоумками новейшей, о таком-сяком не прочтешь.
   Во времена неизбежного краха обанкротившегося антихристианского коммунизма Настя была лишь концептуально запроектирована ее будущей матильдой. Стефа Позвонюк еще школьницей постановила обзавестись от жениха ребенком по быструхе, спихнуть залог любви и счастливого брака украинским сродственникам, а самой без помех и средостений сесть за учебу и приступить к управлению малым торговым бизнесом..."
   Филипп сосредоточился за рулем джипа, идя на обгон длинномерной фуры, и не слишком вслушивался в исторические реминисценции Вероники, вольготно усевшейся на правом переднем сиденье "порше-магнума". Как она объяснила, пребывая, в командном месторасположении малых, там, больших совковых военачальников или же партийных бонз той приснопамятной эпохи. Дамы-неофиты Мария и Анастасия удобно поместились сзади, составив лицеприятную компанию прецептору Патрику, расщедрившемуся на дидактическую теургию для всех трех милых воспитанниц, не исключая и ту, что ораторствовала и жестикулировала, полуобернувшись назад.
   Между тем от дней, вовсе минувших и канувших в Лету, мало чего достоверного оставивших в коллективной памяти бывшего советского народонаселения, сподобившегося нового гражданства по титульному национальному признаку, Вероника перешла к актуальной истории, где свершившееся недавнее прошлое неразрывно связано с продолжающимся настоящим временем, определяя многие его параметры и характеристики. И зачастую оно присно сохраняет невразумительные пережитки, нелепые рудименты или парадоксально обновленные анахронизмы.
   -- ...Таким вот атавистическим способом недомыслия и недоразумения, -- назидала аудиторию Вероника, -- дебильно фальсифицированную историю ВОВ умники-разумники белороссы ввели отдельной вузовской и школьной дисциплиной. А затхлые руины Западного укрепрайона на советско-польской границе 1939 года, мимо которой мы сейчас проезжаем, превратились у них в мифическую линию Сталина -- объект государственной идеологии и экологического туризма... Вот эту контрафактную гнилую военную историю они и не велят переписывать...
   "Так-так... судари мои, иногда на даме-зелоте Веронике глубокомысленно сказывается ее харизматический возраст. Особенно, если так угодно рыцарю-адепту Патрику, желающему пробудить добрые чувства и помыслы между ней и дамой-неофитом Марией.
   М-да.., недолго Маньке еще слушать Нику, раскрыв рот, кайф ловить в теургии от Патрика. Подъезжаем...
   Пора бы Нике перейти к арматорским хохмам о ходильниках-бродильниках по озерной глади Малой Чарони, где, как во всяком глубокоуважаемом тихом омуте, обязаны водиться реликтовые доисторические черти..."
   -- ...Ей-ей, дамы и господа, так оно у них и случилось страшное в Чароньском яхт-клубе, -- Вероника дошла до промежуточного финиша в озерных сказаниях. -- После того богатые яхтсмены-ходилы вразброд перебрались на теплые заграничные воды, а малоимущие осели в грязной луже, на столичном водохранилище, именуемом Дожинское море. Чтоб им век моря видать!
   Семнадцать-шестнадцать лет назад, к слову, после избрания неизбывного белоросского президента Григория Лыченко, паломничество первомайских ходунков на озеро Чаронь понемногу возобновилось. Там им намного проще шнырять по воде по причине существования аномальной природной зоны на меньшем озерце.
   Но какой-либо организации у них с тех пор как не было, так и в помине нет. Постоянных спонсоров найти не могут. Достоимущих господ из их водной среды не вышло, чем может воспользоваться колдунец-хитрованец Валера Шумкович.
   Ему все едино: прыгать, плыть, летать над водой или над землей. Человек-амфибия есть жаба -- живет, жрет, срет на суше и на море...
   Первомайский шест друидов наши водоходящие по-прежнему ставят, но не дубовый, а березовый. Обрубают на молодой березке сучья, оставляя на ней несколько веточек на верхушке. Однакось обрядовых радений и камланий с бубнами вокруг березы поныне не устраивают ни ночью, ни днем.
   В конце прошлого века ходунцы и ходуньи пробовали ввести в обычай избирать голого майского короля вкупе и влюбе с майской голой королевой. Тогда их на Малой Чарони кучковалось намного больше, чем теперь. Человек по 500--600 участников и зевак-туристов наезжало с палатками. Нынче же примерно полсотни организмов оккупируют с вечера мотель и к рассвету или уже засветло подкатывают еще каких-нибудь сотни полторы, разбивают туристический лагерь на лесном берегу.
   Так вот, в ту пору первомайские ходунцы были гораздо отвязнее по сравнению с тем, какие они сейчас. Веселились водоходящие, как могли. Например, ходили не только по воде, но и по горящим углям.
   Мужчины отдельно от женщин в своем кругу избирали голую королеву из числа страстно желающих претенденток. Строгое мужское жюри у них досконально вымеряло стереометрию молочных желез: высоту конуса, длину окружности основания, толщину сосков, диаметр ареол... Очень точно измеряли расстояние между пупком и половыми губами, затем меряли просачный промежуток от ануса до вагины... От промежности до колена вычисляли длину бедер. Результаты интимных исчислений немедля объявлялись и сравнивались под аплодисменты и овации, браво-брависсимо...
   Потом женщины и девушки потребовали публичного равноправия и эмансипации, что и обрели, начав избирать голого короля независимо в чисто женском обществе. Надо сказать, бравых кандидатов в голые короли нашлось немало.
   Естественно, исключительно женское жюри публично, действуя штангенциркулем и портновским метром, измеряло длину и диаметр полового члена, размер головки, угол возвышения у добровольцев в разных состояниях возбуждения. Скажем, интимно исследовали они оную мужественность в духе заветов безбожного еврейского докторишки Зигги Фрейда, как известно, делавшего из размеров и применения гениталий глобальные выводы о подсознательных мотивах социальной психологии человека разумного. Пошли они, правда, несколько дальше комплексного дедули Фрейда, потому как обязательно взвешивали безменом тяжесть яичек в мошонке у всех претендентов на титул майского короля...
   Все бы ничего, но через пару-тройку лет основной конкурс-аттракцион неформального фестиваля "Озерная гладь" испортили геи и лесбиянки. Права сексуальных меньшинств демократичные по природе ходунцы уважили и допустили голубых к избранию голого короля, к измерению его мужества в женском обществе, а розовым позволили заодно с мужчинами выбирать красивую сись-пись у кандидаток в голые королевы. Тут же куда-то запропастилось, сгинуло и схлынуло все очарование и непринужденность конкурса, став обыкновенным похабством...
   И назвали-то они свой аттракцион иронично и умно, а вышло так, что майский король, увенчанный весенними цветами, каких и царь Соломон не носил во дни славы своей, оказался просто голым мужиком с большим хуху. А королева -- вульгарной голой бабой с большущей пипи...
   Год за годом нравы у ходунцов и ходуний по озерным водам становились совсем пуританскими. Сейчас королеву мая избирают, на глаз издаля прикидывая увесистость содержимого ее бикини.
   Выставлять на публике нагишом собственные женственность и мужество у них нынче, как правило, не принято. У пляжников строго тряпочки на чреслах, редкие пляжницы сотрясают голыми сиськами, дойками, буферами. И то не во время хождения по водам, а только на бережке...
  
   На рассвете семь "сумеречных ангелов", -- невесомо скользящие над землей клочья предутреннего тумана, -- в предписанном планом-диспозицией порядке рассредоточились на берегах озера Малая Чаронь в районе протоки, соединяющей его с Большой Чаронью. Оперативная группа теургического воздействия выжидала лишь необходимого момента, когда потребуется ее экстренное вмешательство в прогнозируемое развитие обстановки.
   "По мере веры каждого и тягости Ярма Господня воздаяние, искупление и соучастие свыше воспоследуют..."
   Рыцарь-инквизитор Филипп безучастно наблюдал, как две дюжины мужчин и женщин, одетых в длинные белые рубахи до лодыжек, трижды молча обошли вокруг майского шеста и торжественно гуськом спустились на уровень озера. Близ гладкого уреза спокойной воды они разбрелись по влажному песку в терпеливом ожидании первых лучей восходящего солнца.
   Кое-кто набожно перекрестился, два человека опустились на колени, воздев руки к небу и обратившись на восход. Все ожидали, когда самым краешком солнечного диска озарит лесные вершины, и по воде к ним протянется сверкающая дорожка.
   На заре каждый вступал сам по себе на озерное зеркало и перемещался соответственно своим аномальным возможностям.
   Одни скользят над самой водой, словно конькобежцы на ледяном катке, помогая движению отмашкой руки и ничуть не возмущая водной глади. Другие осторожно, не сгибая коленей, раскинув крестом руки, переступают по воде, словно бы шествуют поверх туго натянутой ткани; водяная поверхность под ними видимым образом чуть-чуть прогибается, пружинит, а от их ступней по озеру расходятся небольшие круги.
   Третьи шлепают довольно небрежно, поднимая брызги, на мелководье в прибрежном лягушатнике. Здесь расположились в основном женщины.
   Одна из них весьма популярной на Белой Руси чалой масти кокетничает в тонкой сорочке-пеньюаре чуть выше колен, высвечивая темный растительный треугольник снизу и розовеющие окружности сверху. На легкомысленную кокотку с песчаного откоса неодобрительно посматривает тучная матрона, тоже частично белогривая, в суровой полотняной рубахе до пят, с косой-шиньоном, прихотливо уложенным на темечке в форме кучки какашек.
   Отдельная группка ходила, бродила в тихой мутной заводи, как по топкому болоту. И впрямь от их сторожких, опасливых, мнительных шажков озерная вода трясинно колебалась и булькала пузырями с тухлятиной.
   С рассветом мало-помалу пробудились и прочие ходунцы, усыпавшие пляж белыми рубахами. Но отнюдь не всякий белорубашечник рисковал на утренней зорьке вот так с ходу, с бухты-барахты пуститься пешком по холоднющей воде. Разожгли костры, потащили по песку лодки-плоскодонки, четырехвесельные ялики, байдарки, каноэ...
   Дредноутом отчалила от пристани автотурбазы "Чаронь" шестивесельная ладья, -- "настоящая флотская спасательная шлюпка "Ял--6", из рака ноги!" -- с Валерием Шумковичем на борту.
   На то время три десятка первопроходцев и присоединившиеся к ним растрепанного вида ходилы, видать, с похмелья проспавшие зарю, прекрасно освоились на блестящем озерном просторе, забрели далеко и глубоко. Они подходили друг к другу, останавливались, общались, закуривали, вели степенные разговоры вдвоем-втроем, легко опираясь ступнями ног на пружинящую водную площадь или вовсе ее не касаясь.
   К ним-то, по всей видимости непревзойденным мастерам и мастерицам спортивной ходьбы по водам, и приказал править многовесельное флотское судно Валерий Шумкович туда, на середину озера. Дюжие гребцы дружно взмахнули веслами и быстро вынесли адмиралтейский ял к узловой точке третьего фазиса субботне-воскресного рейда орденского звена от благочинного округа сего.
   Президент корпорации "Белтон" Вальтер Шумке совсем было приготовился обратиться с приветственной речью к собравшимся и прогуливавшимся в центре озера. Он встал, одернул сзади непривычный белый балахон, взмахнул рукой, прищелкнул пальцами, откашлялся внушительно... Но вдруг обмер, застыл, оцепенел, обомлел, побледнел и ни полслова так и не проронил...
   Очевидцы, находившиеся на воде и на берегу, о произошедшем рассказывали впоследствии очень даже противоречиво и весьма по-разному. Далеко не все сошлись на том, что сначала легкие белые перистые облака над озером сгустились, потемнели, собрались в круг, закрыли восходящее солнце, отяжелели, приобрели какую-то весомую, будто каменную барельефность, и стали очень напоминать слепую глазницу мраморной античной статуи-колосса.
   Внезапно колоссальный глаз в небе ожил, раскрылся, в ярости и возмущении глянул вниз. По его темно-зеленой радужной оболочке засверкали, зазмеились бесчисленные оранжевые сполохи-зарницы...
   Гром не гремел, но берега озера неожиданно содрогнулись, зыбко покачнулись. Под сильным порывом ветра согнулись верхушки деревьев, зловеще зашумел лес, смолкли лесные птахи. На озерной глади вспенились мелкие волны... И все ходунцы и ходуньи вдруг словно провалились сквозь воду, канули в нее.
   Ушли под воду они не глубоко, тотчас же стали выныривать, отфыркиваясь, отплевываясь и громко матерясь неприличными словами. Ходилы, не умеющие плавать, начали тонуть, кричать, звать на помощь. К ним на рефлексах, без малейших колебаний прыгнули на подмогу сразу семеро матросов-спасателей из отборного интернационального экипажа. В суматохе молодцы сгоряча опрокинули вверх килем свою шестивесельную шлюпку.
   После подоспели лодки от берега. Из воды благополучно выловили всех булькающих, тонущих и неумело барахтающихся на поверхности. Иные пловцы, явно из-за колдовских козней проклятого немца Шумке утратившие способность всяко ходить по воде, от спасательных мер и средств злобно и матерно отказывались. Они ожесточенно, работая руками, ногами, вплавь своим ходом добрались до твердой земли.
   Только на берегу спасатели не досчитались того самого олигарха, немца Шумке. Рванулись назад, искать, спасать, а их принялись уговаривать этого ни в коем случае не делать. Дескать, Боже вас упаси, мужики...
   От берега картина сверхъестественного происшествия и внезапного позора, нежданно постигшего завзятых ходоков-спортсменов, смотрелась несколько иначе, намного страшнее. Дрожь земли, шквалистый порыв ветра на суше, конечно же, почувствовали, но какого-либо метеорологического глаза в небе над лесом столпившиеся на пляже ходуны, ходуньи и просто зеваки не приметили.
   Зато с берега многие в страхе и ужасе сумели рассмотреть, как из самой глубины озера реально высунулась страшная зубастая голова, похожая на лошадиную, если б не длинная морщинистая шея, раскачивающаяся на высоте нескольких метров над водой. Чудище какие-то мгновенья высматривало, кто дерзнул нарушить его покой, и, углядев размахивающего руками немецкого олигарха, выдернуло того из шлюпки, подцепив клыками за белую рубаху.
   Только их и видели! Бултых, мол, его в воду и на дно богатенькой немчурой питаться.
   Другие же убежденно утверждали, как собственными своими глазами узрели иное. По их очень палеонтологической версии, разбуженный локальным сейсмическим явлением, спавший в анабиозе миллионы лет ихтиозавр, может, плезиозавр горбатой спиной перевернул спросонок, нечаянно шлюпку спасателей, а голову над водой поднял лишь потом. И никого питающийся исключительно рыбной мелочевкой реликтовый ящер не хватал, а тут же унырнул вглубь, убоявшись множества народу в воде и на берегу.
   Хоть поверьте, хоть проверьте, люди. Будет и у белороссов в озерной пучине дороженькая Несси...
   Спасатели в чудище озерное людское белоросское, разумеется, не поверили. Двое храбрых французских матросов из контрактников Вальтера Шумке бесстрашно бросились за аквалангами, как положено, с заправленными баллонами, имевшимися в багажнике их машины. Вооружившись гидрокостюмами, гарпунными ружьями, ножами, -- мало ли что там может оказаться? -- аккуратно погрузились в темную бездну вод озера Малая Чаронь. И спустя полчаса отыскали, нашли-таки храбрецы тело босса среди водорослей в омуте на малой двадцатиметровой глубине.
   Реанимировать бездыханный организм грамотный бельгийский врач-спасатель из интернациональной команды Вальтера Шумке все же смог. Но вот привести его в сознание и восстановить все функции мозгового кровообращения ни в полевых условиях, ни в клинике современная медицина не в силах после столь длительного нахождения на озерном дне, если бронхи и легкие заполнены водой до последней альвеолы.
   -- ...Безнадежного и безответного коматозника Валеру санитарным самолетом отправят в Германию, -- предрешила судьбу белоросско-германского дельца Вальтера Шумке арматор Вероника. -- А там бренные и тленные останки нашего бесталанного колдунца как-нибудь втихую отключат от аппаратуры жизнеобеспечения.., в силу судебно-медицинского заключения, которое обеспечит совет директоров "Белтона". Если до того зверь-девка летунья Ристальская с ним не разберется по-свойски.
   Что скажешь, братец Фил?
   -- Прорицать не стану, но смею рационально предположить: арматурная красотка Вика успеет получить доступ к телу чуток раньше, чем совет директоров "Белтона" изберет временно исполняющего обязанности президента компании. Своего поношения и конфуза она герру Шумке ни за что не простит и на бесовское ночное Игрище не будет летать из города несколько лет подряд, покамест общинное недержание испражнений напрочь не забудется.
   -- Ей-ей, а я о чем тебе, рыцарь, толковала? Покуда у секуляров свежо в памяти предание-говнецо, подбрасываем местечковым криптозоологам и желтой полугосударственной прессе парашу о ящере диплодоке в Малой Чарони, о комплексе подводных пещер вблизи устья речки Чаронка, которая в него впадает. Дескать, французы-водолазы пещеры-то тамотка зырили, но сразу не сказали, гады-лягушатники.
   Сюда же плюсуем гигантского угря-мутанта, напугавшего до смерти яхтсменов в начале 90-х годов прошлого века. Мол, то был чароньский длинношеий диплодок собственной персоной.
   -- Пожалуй, вы правы, дама Вероника. Я снимаю мои прежние возражения.
   Оперативный "бедлам в бардаке" пусть несколько продлится стратегически и масс-коммуникативно, если поможет нам отвадить хотя бы часть ходунцов от озера Чаронь. У некоторых из них, знаете ли, значительный аномальный потенциал...
  
   --2--
  
   К машинам, находившимся под охраной десантно-штурмовой маневренной группы сквайров и ударно-разведывательного взвода секуляров-спецназовцев из оперативного резерва, рыцарь Филипп и дама Вероника подошли вдвоем. Успешно завершенная первомайская операция сворачивалась четко по плану-диспозиции.
   "Ничего-либо непредвиденного и непредусмотренного на лоне дикой природы, кудесничающие дамы и господа кудесники, не правда ли..?"
   Патрик Джеремия Суончер оправдал ожидания Филиппа Олеговича Ирнеева, хотя высказался рыцарь-адепт еще более витиевато на русском языке первой четверти XIX века. Но дальше на блаженно расслабившегося в неспешной ходьбе рыцаря-зелота Филиппа не совсем приятными сюрпризами, потоком хлынули нестыковки со вчерашним пророческим видением.
   Поначалу дама Вероника непредвиденно вдруг ушла в жуткую ретрибутивную визионику, прислонившись к дверце джипа с остекленевшим взглядом, отрывисто помертвев и постарев.
   "Лет на сто, из рака ноги, не меньше... Поразительно, патер ностер, вразрез предвидению от асилума..."
   Но это логично и объяснимо недавним нервным перенапряжением дамы-зелота и ее женской физиологией, -- определил по-инквизиторски рыцарь Филипп. "К успешному зачатию плода готовится плоть ее тварная..."
   Затем пришлось, -- "с чего бы это?", -- поджидать запоздавших Павла Семеновича Булавина и Анфису Сергеевну Столешникову, по истечении более получаса объявившихся со смущенными лицами и конфузливыми извинениями.
   "Ай-ай-ай! Право слово, будто молоденькие, не стерпели, не в кущах и не под кустом, а на озерном песочке резво безобразничали, как скоро барышня Анфиса омовения в холодных водах немыслимо возжелала..."
   Усадив даму Веронику уже без какого-либо визионерства покойно дремать на командирском сиденье "порше", рыцарь Филипп отдал распоряжение сквайру Константину доставить ее в бережении в загородную орденскую резиденцию. Ну а чудесный доктор Патрик оперативно помог этой психоневрологической пациентке фармакопеей из тревожного алюминиевого чемоданчика после кратковременного помрачения чувств и рассудка.
   Помимо того, Патрик Суончер по-арматорски, пусть и под непроницаемым аудиовизуальным занавесом, основательно смутил Марию и Анастасию тем же емким докторским чемоданчиком, инъекциями внутримышечно, экспресс-диагностикой и бесцеремонным медосмотром в походно-полевых условиях.
   "Скажи люминь. Так их, телочек, пожалте бриться в промежности... Нечего тут в радостное головокружение от успеха впадать...
   Однакося, патер ностер, в моем видении оного пассажа с медицинским дедом Патрикей Еремеичем и психосоматического расстройства у двух неофиток навроде как бы и не было...
   Барышне Анфисе он только пальцем издали погрозил. Но ей и того довольно, коль скоро в Филадельфии американским утром по атлантическому времени он начнет пользовать ее несчастный организм. Углубленно, дебита ностра... Хотя это так-таки у нас заблаговременно намечалось в воскресный день до полудня на Антипасху о Фоминой седмице в совпадающих пасхалиях..."
   Несовпадения с видением из убежища рыцаря Филиппа не прекращались и в дороге по возвращении кавалькады джипов в орденскую резиденцию. Филипп, вместо предвкушаемой веселой поездки на арматорском "порше-магнуме" и забавных рассказов, пояснений Вероники Триконич для досточтимого Патрика Суончера, непредусмотрено оказался на заднем сиденье собственного "лендровера" побок с непредсказуемым и невозмутимым адептом Патриком, печальной дамой-неофитом Анастасией за рулем и грустной дамой-неофитом Марией подле нее.
   Вскоре и Филипп своемысленно опечалился, озадачился и загрустил, неожиданно услыхав от англоязычного попутчика:
   -- Видите ли, брат Фил, вам сегодня не стоит рассчитывать на заслуженный отдых ввиду окончания успешной операции по устранению натуральных перверзий и пертурбаций Вальпургиевой ночи. Кстати, примите мои поздравления, коллега.
   -- Благодарю вас, сэр. Но прошу вас немного прояснить ваше туманное пророчество.
   -- О нет, сэр Фил, я не прорицаю, но всего лишь официально приглашаю вас от имени рыцаря Микеле на охоту за богомерзким апостатом-евгеником в Африку. Сбор и брифинг дополнительных сил задачи в Кении в Найроби именно сегодня за два часа до полудня по тамошнему времени, совпадающему с московским.
   Простите, сэр. Ранее не посмел вам сообщать, уж не знаю как сказать, приятное или же пренеприятное известие, не желая вас отвлекать посторонними мыслями о грядущем от текущей операции "Ночной первомай".
   "Вот тебе и сюрпризец от дедушки Патрикея! А я-то варежку разинул на отдохновение от трудов праведных, ночных и бессонных. Собирался, олух, к обедне в монастырскую церковку. Потом с хорошей книженцией на диванчике закемарить...
   Как же, как же, разбежался! Едва успею принять душ, позавтракать, перехватить чего-нибудь у Ники... Аллюр три креста, из рака ноги..."
   -- Кроме того, рыцарь-адепт Микеле просил меня практически выяснить, в какой вы находитесь форме и благорасположении к высокой теургии, -- просвещал соратника лорд Патрик. Смотрел он на утренние поля и перелески, мелькавшие за окном во весь опор мчавшегося внедорожника, но не во весь дух на максимально дозволенной скорости. Какого-либо мирского внимания огорошенному и озадаченному виду Филиппа адепт не уделял.
   -- Смею заверить его и вас, брат Фил, проявленные вами благословенные дарования и ваша духовная боеготовность превосходят мои самые прекраснодушные ожидания.
   "Души прекрасные порывы... Как же, как же, слыхали, лучше давить их в зародыше или в колыбели... Ох мне, дебита ностра... Объехал, обошел-таки адепт мое чудное видение в убежище..."
   -- Для меня большая честь, брат Фил, что вы не закрываетесь от моего ясновидения. Потому настоятельно рекомендую вплоть до формального завершения миссии ягд-команды оставить всякие мысли о посещении вашего асилума, -- заявил адепт Патрик все тем же ровным и спокойным тоном как и ранее.
   -- Равным образом и я буду с вами столь же искренним и открытым, дорогой сэр Филипп. Однажды накануне довольно серьезной миссии я испытал в моем убежище-санктуарии аналогичное вашему пророческое видение, несовместимое с предзнанием и прогностикой.
   То, что ненароком вторгаюсь в неизреченное пророчество, я все же предчувствовал на первом этапе операции, пытаясь прощупать источник натурального магического зла, скрытый глубоко под слоем торфа, песка, глины и водяной линзой. Едва я начал определять проекцию его топологии на территории бывшего языческого капища, мой меч положительно вошел в резонанс с вашим бесподобным рыцарским оружием, брат Фил. И ритуал, который я предпринял, и мой клинок обладают определенными свойствами оракула.
   Признаюсь, мне тогда по-мальчишески захотелось похвастаться и бесповоротно нейтрализовать стародавнее волховское зло, сопряженное с земнородной скверной на Перуновом капище, посредством непреложного очистительного ритуала. Предчувствиям я не внял, продолжал, к сожалению, упорствовать, чтобы продемонстрировать вам, сэр, и нашим воспитанницам на днях реконструированный мною алгоритм эпигностической мистерии Архонтов Харизмы.
   С этой целью я давным-давно в надежде на положительный результат моих исследований теургически перековал и переименовал мой меч-бастард. До того он у меня значился на немудрящей кухонной латыни Фламмабилисом...
   -- А стал греческим Престеросом, пламенным вихрем, -- охотно откликнулся Филипп, поддержав беседу. -- Если мне не изменяет память, об оном метеорологическом явлении, доселе неопознанном продвинутым секулярным естествознанием, упоминают Аристотель и Гераклит. Хотя на испанском так теперь называют смерч или торнадо...
   С нечаянным вояжем в Африку рыцарь Филипп благонамеренно смирился, прежние воскресные планы отложил на потом.
   "И вообще, православная духовная неделя начинается с воскресенья. Соблюдай молитвами святыми, если празднество Антипасхи на дворе. Это вам не антоним и не аллегорическое мирское обыденное зло, олицетворенное в Антихристе...
   Ага, сейчас понятненько, отчего наш Патрикей Еремеич так осерчал на себя самого и на голозадых волхователей взбеленился. Насилу неотработанный толком ритуал сдерживал и направлял. Манипуляции с древней батальной теургией не хухры-мухры и для адептов, дебита ностра.
   А мой Регул и его Престер своя своих познаша от античной эпохи во многая мудрости и печали...."
   -- Насколько я понимаю, сэр Патрик, вы предприняли обширное ноогностическое исследование в области прикладной теологии касательно парадигматики телеологических и этических доказательств бытия Божия.
   -- Вы правы, мой проницательный мистер Фил Ирнив. И вы, конечно же, рассчитываете дознаться о моих синтагмах, несколько касающихся физической сущности престера как атмосферного оружия Гнева Господня, не так ли?
   -- Безусловно, сэр Патрик, безусловно.
   Филипп пришел в отменное настроение духа и даже посочувствовал Насте с Марией, отделенных аудиозащитой, недоуменно и хмуро гадающих о чем таком секретном он беседует тет-а-тет с адептом Патриком. Уж не о том ли, чтобы вскорости усилить, усугубить интенсивность их тренировок и занятий?
   "Невдомек нашим грустным девочкам, как опростоволосился и обмишурился знаменитый адепт. Наверняка повеселились втихаря меж собой, кабы смогли сообразить что к чему. Отнюдь не само собой умиротворяя славянских волхователей, их непререкаемый и досточтимый прецептор авторитетно размахался с ломом и кувалдой там, где следовало тонко и умно действовать хирургическим скальпелем.
   Вот уж точно, по-простецки махнул, толком не подумавши, из ядерной гаубицы по воробьям. Потому и местность оба раза пришлось тотально дезактивировать... Во избежание будущего, чреватого нехорошими чреватостями..."
   В очередной раз удостоверившись, что на всякого мудреца довольно простоты в меру поговорочных тривиальностей, подтверждаемых речевыми трюизмами, смиренномудрый брат Филипп приготовился исповедовать кроткого брата Патрика. "В языковом человеческом измышлении без эпитетов, плеоназмов, тавтологий и неоднократных челночных ретроспектив ну никак не обойдешься..."
   -- ...Каюсь, брат Фил, моя тогдашняя самонадеянность сослужила мне плохую службу, -- откровенно выложил рыцарь Патрик, завершив исповедь. -- К моему величайшему нынешнему сожалению, вынужден признать: ваши три немудрящих "крестоцвета-исправителя" в зеркальном отражении над Перуновым городищем я не просто усилил, но крайне необдуманно подменил четырехмерным престеросом.
   После же над озером, когда мы кооперировано раскрыли "глаз Пигмалиона" в целях нейтрализации магии, я окончательно разрядил мой ритуал. Увы, брат Фил, его неизбежного воздействия с лихвой хватило на всех, кроме тебя, защищенного пророчеством асилума, и меня, недостойного теурга, опрометчиво манипулировавшего запредельными сверхрациональными силами и знаниями.
   -- В рациональной метрике эвклидова пространства престерос выглядит как флерон-крестоцвет? -- не замедлил поинтересоваться Филипп.
   -- О да, коллега, -- не изменил собственной невозмутимости лорд Патрик, приступив к научной аналитике.
   "Раскаяться-то наш адепт раскаялся и покаялся, но как истый техногностик отступать от намеченного плана экспериментальных исследований вовсе не намерен. Отрицательный результат есть тоже результат, учитывая хренову гору и чертову дюжину побочных эффектов, а также постэффектов..."
   -- Рационально, мой дорогой сэр Фил, престер представляет собой тот же крестоцвет-флерон в секущей плоскости. Фактически он и есть вращающаяся вокруг своей оси винтовая поверхность крестоцвета, ритуально освоенного рыцарями Благодати Господней в начале XI века.
   Отсюда, по сути факта, происходит архитектурный декор, украшающий шпили многих готических соборов. Секуляры не могли не заметить применение ритуала и потому посчитали флерон благословенным знаком, отвращающим в окрестностях зловредительную магию и злонамеренное колдовство, и кроме того, защищающим от обычных грозовых разрядов.
   Аналогично древние греки время от времени замечали ряд эффектов от использования престероса Архонтами Харизмы в качестве небесного оружия, непостижимым для мирян образом разрушавшего культовые сооружения, мегалиты, кромлехи, анимистические кумирни, если, по мнению античных харизматиков, там происходили извращенные мистерии и волхования. Иногда наши языческие предтечи прибегали к престеросу и в смертельных схватках между собой.
   Когда в тысячелетней харизматической войне архонты высших градаций посвящения тотально истребили друг друга, алгоритм мистерии оказался утраченным. Их ученики-эпигоны смогли лишь восстановить плоскостную парадигму крестоцвета, откуда позднее возник средневековый ритуал положительного умиротворения "arceo vulgus profanum", то есть массового поражения магии и колдовства в метафизической диалектике отрицания отрицания.
   Я так же исходил из данного диалектического ритуала, хотя разрабатывал принципиально отрицательный телеологический аргумент, поскольку спиритуально и субстанционально престер должен представлять собой неограниченно расширяющийся геликоид, сходящий на конус в точке приложения силы, спираль, сворачивающую вокруг себя релятивистское пространство-время.
   В физической реальности престерос Архонтов Харизмы был аналогом плазменного веретенообразного импульсного вихря. Несмотря на то, в большинстве случаев это физическое явление принимает относительно стабильную гравитационную форму шаровой молнии-файербола. И то и другое суть варианты применения грубой силы к материальной действительности, захватывая большую площадь поражения.
   В отличительном сравнении с нашими не слишком образованными предшественниками, мы действуем значительно изощреннее, я бы сказал, изящнее, более изысканно, щепетильнее, обладая новыми и старыми силами, прежними и современными знаниями, расширенным обновленным верифицированным опытом минувших поколений исследователей и ученых, какие внесли неоспоримый вклад в эволюцию познания. Так, в разработанном мною ритуале, в переосмысленной эпигностике старый добрый пламенный вихрь престерос оптически и аноптически может принимать иные формы, модели ограниченных криволинейными поверхностями стереометрических тел, зачастую воспринимаемых адекватно привычным невооруженному глазу катафатическим аналогиям бытия.
   Уверяю вас, там, во время третьего фазиса, на озере Чаронь ни один из секуляров не смог различить с берега старинный орденский масс-нейтрализатор магии -- "глаз Пигмалиона". Солнце для них оставалось обычнейшим восходящим небесным телом, никуда оно у них не скрывалось за облаками во время сейсмического удара.
   В идеале мой "престер Суончера", -- это рабочее название, сэр, -- в силу своих тактико-технических характеристик предстает высокоточным дистанционным харизматическим оружием, обладающим избирательным духовным и материальным воздействием...
   "Ага... Как же, как же! Так молотил по площадям, никому мало не показалось: ни волхвам-сектантам, ни ходунцам с ходуньям. Досталось на отличку и Нике, и Маньке с Настеной справа-слева по голове и по яичникам, больно...
   Чувствительно саданул и по Анфиске с Пал Семенычем. Пускай рыцарь-зелот Павел по старой бюрократической привычке клерота от всего излишне сверхрационального прикрывается, неустанно..."
   -- Рационально, по сути факта, коллега, следует всегда учитывать классическое оптимальное соотношение рентабельности цели и выбора средств поражения. Мне кажется, сегодня я несколько пренебрег воинской классикой, но, думается, это в какой-то мере допустимо в практике боевых испытаний.
   Между прочим, коллега Филипп, я ритуально зарядил "престером Суончера" еще один рубин-апотропей. Предполагал при случае активировать его во второй зоне орденского воздействия на горе Игрище, но не решился непрошено вторгаться в телеологическое пророчество вашего асилума, которое к тому времени отчасти утратило статус неизреченности, тогда как область значений горизонта событий в сверхрациональной неопределенности значительно расширилась.
   Не желаете ли и вы как-нибудь определенно испытать мой новый ритуал, сэр?
   -- Благодарю вас, мой дорогой лорд Патрик, -- дипломатично не стал прекословить и отказываться от предлагаемой ему чести рыцарь Филипп. -- Я всенепременно поразмыслю над вашим великодушным предложением и определюсь, как мне быть на моем уровне владения силами и знаниям рыцаря-зелота.
   -- Определяйтесь, сэр рыцарь, определяйтесь. В настоящее время, полагаю, мое предзнание мне показывает: ваш наследственный клинок Регул, некогда принадлежавший достославному харизматическому архонту Гаю Юнию Альберинусу, определенно знаком с боевым применением древнегреческого престероса...
   С публикацией моих экспериментальных данных я не спешу. Так что подумайте, брат Фил, о великолепной возможности внести собственный немаловажный вклад в развитие прикладной теологии и орденской теургии...
   Рыцарь-адепт Патрик испытующе глянул на собеседника и вторично предупредил его тем же ровным голосом:
   -- Дорогой сэр Фил, как бы вам того ни хотелось, вам незачем ни сегодня, ни завтра заходить в убежище и смущать вашего сверхрационального партнера-симбионта воспоминаниями о дезавуированном пророчестве.
   Увы, такова печальная судьба любого прорицания будущего.
   Изрекая, мы не прорекаем, государь мой батюшка Филипп Олегович. Но вносим сумбур и суетность в систему распределения фрактально ветвящихся вероятностей, -- прибавил лорд Патрик по-русски. -- Обособленный временной интервал вашего пророческого видения еще отнюдь не исчерпан, но предвиденные ранее ход и сцепление эвентуальностей уже существенно разнятся с деепричастной модальностью, вами воспринимаемой достойно и с пониманием.
   Желаете возразить, сэр?
   -- Отчего же мне возражать, лорд Патрик? С рыцарским предназначением не спорят, его стараются понять.
   -- Славно сказано, брат Фил. А ваш афоризм позвольте и мне взять на вооружение без ссылок на авторство.
   -- Почему бы и нет, мой дорогой лорд Патрик?
   "Еще бы! с убежищем-то он меня походя уел. И дело тут не в суевериях пустословных, потому как во времечко оно дед Патрикей был неслабым инквизитором, в придворных чинах хаживал с ключом камергера двора его императорского величества Александра I Благословенного.
   А несколькими десятилетиями ранее с Павлушей Булавиным чуть на дуэли не задрался, едва-едва помирили гордецов. Эх, молодость, молодость... Порой поздновато взрослеют милостивые государи харизматики...
   Хоть вам и банально, но лучше поздно, чем никогда. Потому и предупредил насчет асилума перед веселеньким африканским сафари. И не грузит подробностями, покамест срок моего видения не истек...
   Вот что, сменим-ка мы предмет разговора, и спрошу я нашего достославного адепта о ритуале экстракции магии для Настиного сигнума..."
   Прежде всех по прибытии в орденскую резиденцию рыцарь Филипп поставил в известность о неотложной командировке в Найроби не даму-неофита Анастасию, а кавалерственную даму-зелота Веронику. Так положено. Арматору о таком сообщают в первую очередь, если информация о предстоящей миссии еще не поступила по ее каналам.
   -- ...Труба зовет, Вероника моя Афанасьевна. Распорядись-ка домохозяйственно перекусить чем-нибудь двум странствующим рыцарям на дорожку.
   В ответ Филипп услыхал от Вероники вовсе уж нечто несообразное должностным обязанностям арматора и тому, что предвидел его асилум. Она нахмурилась, помрачнела и решительно заявила:
   -- Я могу запретить тебе, Фил, эту долбо... дебильную миссию по непреложным арматорским соображениям, и никто не посмеет нарушить мои прерогативы. Ни в анус, ни к вагине...
   Однако ж препятствовать тебе я не буду, вали в эту ... дьявольскую Африку, рассадник глобальных вирусных пандемий и бактериальной экзотики. Но потом, только держись, милок, тетя доктор твой организм обиходит в должном благочинии...
   Филька, я страшно боюсь за тебя. И плевать мне на суеверия...
   Если с тобой что-нибудь случится, знай, я буду рожать от тебя и Насти мальчика. Ее яйцеклетки и твои живчики у меня наготове для экстракорпорального зачатия.
   И без того для Руперта одного такого отпрыска собралась выносить. Где один эмбрион, там и двое у меня поместятся -- невелика разница двуяйцовых близнецов вынашивать, выращивать по арматорскому обычаю. Что для одного фетуса, -- тяжкое брюхо таскать, тянуть, матку толкать, растягивать, дойки напрягать, царские врата распахивать, -- что для двух. Не в лобок, так по лбу...
   На столь неожиданное заявление Филипп сразу не нашелся, чего бы ему просто по-человечески ответить, он только попросил:
   -- Угости сигареткой, сестрица арматор.
   -- "Мальборо" натощак из красной пачки устроит, братец Фил? Я-то курить уж бросила.
   "Господи, помилуй и спаси! Она не шутит! Поразительно, патер ностер..."
   Тем воскресным ранним утром окончательно сразила рыцаря Филиппа и опровергла пророчество от асилума настоятельная просьба рыцаря Патрика пригласить для поддержки ягд-команды инквизитора-дознавателя кавалерственную даму Анфису.
   -- ...Уверяю вас, сэр. Мисс Энфи в Кении нам пригодится более, чем кто-либо из орденских логистиков и группы транспортного обеспечения нашей спецкоманды.
   Тем не менее миссис Нэнси и мисс Мэри вовсе не вразрез с пророчеством беспрекословно откомандированы в Филадельфию с пожеланием спокойной ночи, приятных сновидений и с подробным технологическим планом-распорядком занятий по самоподготовке на три дня вперед и далее.
   -- ...Впредь до коммуникативного уведомления, дорогие леди. Кто-нибудь желает мне возразить в комплекс-обджект?
   Желающих в комплекте воспротивиться прецептору Патрику, как обычно, не нашлось.
   -- ...Бери шинель, шурши домой, новобраницы, промеж ног две дырки, -- по-русски душевно попрощалась с дорогими леди арматор Вероника. -- Какие-нибудь там экзотические африканские сафари на альтеронов лет сто или двести будут не для вас... Если выживете...
   Иных дополнительных сведений и животрепещущих подробностей о разворачивающейся миссии ягд-команды рыцаря-адепта Микеле несказанно огорченным, даже обиженным дамам-неофитам Марии и Анастасии не сообщили как рыцарь Патрик, так и рыцарь Филипп.
  
   --3--
  
   До сведения рыцаря-зелота Павла рыцарь-адепт Патрик вкратце довел ситуацию о происходящем в настоящее время рейде-поиске и блокировании объекта преследования ягд-команды под началом рыцаря-адепта Микеле. Просьбу всемерно поддержать ее усилия рыцарь Павел встретил с пониманием и предложил персональные комплементарные услуги в Кении, каковые и были заранее приняты с благодарностью.
   Покончив с неизбежными орденским формальными церемониями и рыцарскими любезностями, дополняющие силы ягд-команды отправились в фешенебельный "Найроби-Хилтон". Но прежде им пришлось переместиться на ухоженную лужайку Ухуру-парка неподалеку от комплекса зданий кенийского парламента с башней, очень напомнившей Филиппу лондонский Биг Бен.
   "Ага... Когда-то англичане и немцы Восточную Африку, совместно отнятую у арабских работорговцев, делили между собой. Англичане оттягали кусочек побольше...
   Так-так-так... здесь на субэкваториальном плоскогорье не так чтобы очень жарко, по календарю сухая осень, скоро зима и муссонные дожди..."
   В кондиционированной стерильности отеля им пожелал доброго утра штаб-координатор исполняемой миссии рыцарь-зелот Аурелио. Если судить по измятому лицу и костюму, измученному и озабоченному виду сеньора Аурелио Иньигиса, хорошими известиями он их порадовать сколь-нибудь не мог при всем своем желании.
   -- ...Видит Бог, эрманос и эрманас, мы делаем все, что в наших возможностях. Как всегда орденских слабых сил и ограниченных средств критически не хватает. А тут еще, пуэрка мадонья, примеро де майо ноктурно...
   После Вальпургиевой ночи в Европе я подтянул две ягд-команды для организации блокады района поиска в ньиках и отрогах заповедника Масаи-Мара. Но оборотень, мьерда де дьос, от них ушел, дернул, виолентаменте, через кенийскую границу, сожрав пограничный патруль секуляров. И на текущее время приблизительно локализован, санта сингада, в танзанийском национальном парке Серенгети...
   -- Брат Аурелио, я бы попросил вас успокоиться и не богохульствовать суесловно, -- непререкаемо вмешался рыцарь-адепт Патрик в темпераментные экспрессии сеньора координатора, -- честь и достоинство джентльмена, потомка славных королей Наварры, сэр, вас обязывают, мой высокочтимый сеньор Аурелио Иньигес.
   Прохладного замечания невозмутимого адепта хватило с избытком, чтобы зелот обрел самообладание. Сеньор Иньигес сдержал природный гасконский темперамент и от горячего африканского пиджин-инглиша с непристойными вкраплениями по-испански перешел к довольно правильному, пусть и несколько формалистичному, русскому языку, тактично учитывая происхождение присутствующих на брифинге.
   -- Дамы и господа из Восточно-Европейской конгрегации, сэр Патрик! -- Аурелио Иньегес исполнительно отвесил четкий офицерский поклон. Только что каблуками не щелкнул, на караул и под козырек не взял в сторону Патрика Суончера, благожелательно по-генеральски ему кивнувшего.
   -- В нашем распоряжении не более часа на брифинг и экипировку. Ваша эксперт-пилотесса, дама-зелот Умба, окажет вам всевозможное техническое содействие в логистике, -- как-нибудь иначе представлять супругу, скромно притулившуюся в уголке зала оперативных совещаний с тактическим компьютером на коленях, сеньор Аурелио не пожелал.
   -- Кавалерственная дама Умба доставит вас в базовый лагерь объединенных экспедиционных сил на горе Субуго, введет в конкретные диспозиционные детали поиска и в дальнейшем исполняет аэромобильное обеспечение вашего подразделения. В базовом лагере вы поступаете в распоряжение рыцаря-адепта Микеле, осуществляющего общее командование операцией под кодовым обозначением "Львиный бог Апедемак". Поскольку впервые объект, -- предположительно, апостат-евгеник высокого круга посвящения, -- появился около месяца тому назад на развалинах одноименного мероитского культового сооружения в Наге, современный Судан, некогда Нубия.
   Далее относительно свежий нубийский след, согласно прорицанию актуального прошлого, ведет к развалинам аналогичного языческого храма, южнее 5-го нильского порога. Оттуда объект посредством античного перехода-дромоса оказался в древней Кирене в Малом храме Диониса.
   Согласно углубленным прорицаниям прошлого, искомый объект в III--IV веках неоднократно пытался играть роль воскресшего львиного бога Апедемака среди нубийских племен. Установить подлинное имя объекта, его когномен, филию или эрану, по сю пору не представляется возможным ввиду нарочито проведенного им ритуала сокрытия в извращенной эпигностике Архонтов Харизмы.
   Эквивалентным ритуалом объект пользуется при сокрытии его недавних следов и текущего месторасположения. Тем не менее на данный момент всякое возмущение им топологической сверхрациональности мы оперативно, в режиме реального времени, фиксируем в приблизительной зоне площадью 25--30 квадратных километров.
   Обосноваться в ливийской Киренаике объекту не удалось, так же, как и внедриться в орденскую сеть транспорталов. Очевидно, его вспугнула активность апостолической инквизиции Северо-Африканской конгрегации, осуществлявшей в то время масштабную акцию по умиротворению вредоносной завии исламских дервишей-сенуситов. Вследствие чего объект двинулся к югу через Сахару.
   По-видимому, в тот период апостат начал необратимо терять контроль над своими сверхрациональными способностями, потому как из львиной метаморфы он с тех пор вряд ли выходил. Заклятье оборотня стало его проклятием.
   В текущей миссии, направленной на его умиротворение, объект получил условную кличку Верлеон из Бенуэ после его обнаружения на севере Камеруна пять дней назад, где он около двух недель целенаправленно охотился на туземных шаманов. Первоначально его приняли за незначительную локальную паранормаль, неудачное шаманство кого-то из племенных колдунов котоко, практикующих транспозиционный анимистический метаморфизм.
   Прорицание апостолической инквизиции помогло установить истину, хотя и значительно позднее. В среду Верлеон из Бенуэ скрылся от моего орденского звена, предприняв целый ряд хитроумных магических трюков. Тогда я и предположил, что мы столкнулись с магом-экзотом европейского генезиса, если он предпочел выдвижение на юго-восток во влажные экваториальные леса, которых, как правило, избегают мигрирующие львы-одинцы.
   На сегодня объект мы называем Апедемаком. Контакт с асилумом, топологически спроецированным на руины языческого Храма Львиного бога в нубийском Наге, он, вероятно, утратил. Либо не рискует появляться поблизости от убежища в неподобающей и богомерзостной звериной метаморфе. Ибо она весьма далека от того шаманского маскарадного камуфляжа, каким он в давно прошедшие времена совращал древних язычников.
   Насколько Апедемак ныне владеет собой, собственными харизматическими возможностями, методами сверхрационального воздействия на физическую реальность, в какой мере утратил человеческий разум, столь долго пребывая в анималистической метаморфе -- мы можем лишь предполагать с неопределенной степенью достоверности.
   В данной связи мы весьма рассчитываем на содействие рыцарей и дамы из Восточно-Европейской конгрегации, непосредственно имевших дело и с апостатами, и с заклятьем "оборотень-фамильяр", которым воспользовался Апедемак для придания себе львиной метаморфы.
   После Камеруна лев-оборотень метался ускоренными марш-бросками по экваториальной Африке, забирая в основном к востоку. Специально избирал труднодоступные участки местности, где редко встречаются признаки цивилизации. В то же время располагаются места его передвижений и изуверской жизнедеятельности большей частью в аномальных природных зонах.
   С большей или меньшей степенью идентификации за Апедемаком тянется немало кровавых следов. Всюду он пытался реализовать транспозиционный колдовской обряд с жертвоприношением секуляров, который, предположительно, способен вернуть ему биологическую метаморфу гоминида. На это он, вероятно, все еще питает определенные надежды.
   В настоящее время, по всей видимости, метаморфированный апостат стремится спрятаться среди львиных прайдов. Либо того требует уже не человеческая и не харизматическая, а его звериная сущность прислужника Дьявола.
   Надеяться на то, будто бы Апедемак в ближайшее время положительно лишится рассудка и трансформируется в неразумного альтерона или в обыкновенное магическое животное, мы не вправе, кавалерственные дамы и господа рыцари.
   Братья и сестры! Наш общий долг -- найти и устранить злодействующего апостата. Мы обязаны непреложно упразднить Апедемака, как у вас в Восточной Европе принято называть неотвратимое орденское воздействие на тех, кто имеет пребывать носителями богомерзостной скверны и сатанинской порчи. Отыскать мерзавца и отменить его существование!
   Однако действовать во имя Добра мы должны строго в пределах разумной достаточности и осмотрительности, ситуативно избегая политических, демографических, гуманитарных и экологических осложнений в зоне орденского вмешательства. От всех нас неукоснительно требуется соблюдение аноптического образа действий и следование регламентированному порядку предотвращения непредсказуемого развития секулярных эвентуальностей.
   У меня все, досточтимые дамы и господа. Убедительно прошу вас проследовать за сеньорой Умбой в арсенал и на склад вещевого довольствия...
   "Комемьерда куадрадо! -- так нелицеприятно и неприязненно в мыслях по-испански не раз обозвал сеньора штаб-координатора Аурелио рыцарь Филипп в продолжение брифинга.
   Ника бы дословно перевела: говноед квадратный, ни в анус, ни к вагине напыщенного остолопа не приспособить. Столько говорить и ничего не сказать. Клерот-ноогностик, из рака ноги...
   Как его только Умба терпит, эдакого олуха кичливого! Как же, как же, королевских кровей супружник...
   Спрашивается, отчего кофе у них здесь отвратный, а крекеры не угрызешь и львиными зубами..?"
   Вопросов по окончании брифинга сеньору Аурелио Иньигису никто не задавал, если на деле командует ягд-командой синьор Микеле Гвельфи.
   "Великий инквизитор Западно-Европейской конгрегации это вам не фунт африканских фиников..."
   -- ...Дон Микеле просил меня ввести вас в курс дела, народ, пока снаряжаемся, заправляемся, летим, садимся, -- приступила к выполнению приказа старшего в чине и должности дама Умба. -- Штабной брифинг и прогулка пешком в "Хилтон" это вам для быстрой акклиматизации в южном полушарии, не более того.
   Сэр Патрик, дон Микеле велел обязательно спросить у вас, не желаете ли заменить моего мужа на посту штаб-координатора ягд-команды?
   -- О нет, леди Умба. Мистер Аурелио Иньигес вполне на своем месте в "Найроби-Хилтон"...
   Скажите, леди Умба, тактически потенциал Апедемака приравнен к рангу рыцаря-адепта?
   -- Да, сэр. Лучше перебздеть, чем недобдеть, сэр, -- по-солдатски прояснила тактическую обстановку орденская эксперт-пилотесса, почтительно помогая адепту облачаться в полевую форму одежды. И далее мадам Иньигес-Килинди предпочла не отступать от своего нарочито разбитного и разухабистого пилотского стиля.
   -- ...По мне бы оптимальнее накрыть локализованного и блокированного противника огнем по площадям, -- непринужденно вводила соратников в конкретные детали и нюансы поиска дама Умба. -- Если кто-нибудь или что-нибудь живое выползет из зоны сплошного поражения, следовательно, это и есть наш искомый неприятель. Вали его тогда, народ, кучно и прицельно, теургическими альтерон-зарядами...
   Мы реально могли бы по методике "камнепад" арендовать у окрестных генералов, хоть в моей родимой Танзании, дивизион реактивных систем залпового огня.
   Или же еще лучше -- душевно садануть в предполагаемую точку местонахождения апостата одним-другим маломощным тактическим ядерным боеприпасом ракетами "воздух -- земля". Как раз такие управляемые подарки на консолях моей колымаги подвешены, правда, с обычными фугасными боеголовками противокорабельного назначения.
   Пошли бы и плутониевые и нейтронные точнехонько в цель за милую душу.
   Гасить гадов надо по-черному. Африка это Африка, сплошная чернуха. Из-за Черного Континента мировых войн секуляры никогда не затевали и пробовать не станут.
   Взрывы, какие ни есть, все равно бы списали на испытания исламскими террористами портативного ядерного оружия. А со слишком активизировавшимися магиками: людьми и животными -- мы бы справились не хуже, чем когда-то политически купировали секулярную ситуацию в Чернобыле и Тримайлайленде, в Хиросиме и Нагасаки.
   Какое там! Клероты ни в какую.
   Лучшее -- враг хорошего, сплошь и рядом прописную глупость слыхали. Тронуть не моги заповедные и священные для туземцев земли Масаи-Мара. Людской, мол, и животный мир экологически неприкосновенны. Жрать, резать и стрелять друг в дружку, сколько их неразумным душам угодно, им можно. А вот нам, представьте себе, нельзя по-простому, не извращаясь сверхъестественно, дикую местность зачистить, прибегнув к простой как грабли, веками отработанной тактике выжженной земли и подсечного земледелия. Так и мои царственные предки всегда поступали со времен великого Мбеге. Я сама, хочу вам доложить, урожденная самбаалийская львица-симбва, что равнозначно русской великой княжне из дома Романовых. Мне вдвойне, за мой народ и за державу обидно, если извращенец верлеон в моих родных краях кружит...
   Не такие уж мы, возьмем на круг, дикари, чтобы тварным звериным личинам да тотемам поклоняться... Чай, души крещеные, христианские...
   "Ага, изъясняется по-русски танзанийская принцесса-львица не в пример свободнее ее благоверного Аурелио. Явно сказываются пять лет учебы в московском Университете дружбы с африканскими и азиатскими народами. Универ Патриса Лумумбы не хухры-мухры, его выпускница с красным дипломом ученого агронома с дерева ужо не упадет, хвост себе не сломает...
   Не вам фига мадам Килинди, но большая ооновская шишка из ФАО в дикой Африке..."
   В тот момент Филипп столь же неприязненно, нелицеприятно и очень даже самокритично подумал о себе самом, ловко примериваясь к модернизированной снайперско-штурмовой магазинной винтовке "снарл", а именно ? "SАR--12":
   "И чего ты, демофоб недоношенный, на всех людей ополчился? Сам среди белых негров обретаешься... И Аурелио тебе не так доносит, докладывает, и Умба с атомной бомбой не эдак выступает... Красивенькую девочку, шоколадку молочную, черномазой обезьяной окрестил, славного рыцаря в тягомотные дерьмократы записал. Оба ведь боятся до усрачки, психуют до недержания речи в мочевом пузыре, в очко жим-жим играют, но хорохорятся... И ты туда же?
   Глянь-ка лучше на достопочтенного рыцаря-адепта Патрика. Спокоен и непоколебим как скала, mole sua stat, накануне очередного натурного испытания "престера Суончера", из рака ноги, экспериментатор хренов..."
   -- ...Вы не подумайте обо мне чего-нибудь плохого, народ, -- приговаривала Умба, выкладывая перед Анфисой снаряженные магазины для проверки. -- Я не какая-нибудь кровожадная дикарка из джунглей.
   К живым тварям очень по-человечески отношусь. Едва-едва удержалась и не заплакала, когда узнала, что поганец Апедемак в клочья разорвал последнего реликтового диплодока, обитавшего в Ликвальских болотах в Конго.
   Мой народ таких зверей мбилинту называет. Когда-то они у нас здесь водились на островах озера Виктория-Ньянза, но их нубийские звероловы свели на нет. Диплодоков нубийцы продавали фараонам и жрецам Верхнего Нила.
   -- Мбилинту, говорите, почтеннейшая? -- заинтересовался до того молчаливый рыцарь-зелот Павел. -- Я, кстати, сударыня Умба, в незапамятные времена батюшку вашего знавал, его величество симбву-на-муэне сиречь небесного льва.
   Вас же, прошу простить старика великодушно, что-то не припомню в младенчестве. Уж больно много жен и детишек у вашего достохвального родителя имелось.
   -- У меня было 246 братьев и сестер, Пал Семеныч, -- с нескрываемой гордостью уточнила Умба.
   От предложенного ему орденского образца магазинной винтовки "снарл" Павел Булавин мягко, но решительно уклонился. Зато убедительно попросил по пути к базовому лагерю на горе Субуго его и барышню Анфису, на славу экипированную, вооруженную для охоты на крупного зверя, доставить к орденскому транспорталу в Ухуру-парке. А там подождать их с полчасика, зависнув неслышно и незримо поблизости, или же наскоро облететь достопримечательные архитектурные красоты Найроби.
   -- Здорово! -- обрадовалась Умба. -- Господа достославные рыцари, честь имею вам показать мечеть Ага-Хана, Летающую тарелку Ноствика, она же Вигвам или Хижина дяди Джомо, а также европейские центральные кварталы кенийской столицы с высоты птичьего полета и ниже.
   Время в запасе у нас есть, Пал Семеныч, можете не торопиться. Дон Микеле велел забросить вашу группу на Субуго до трех часов пополудни.
   Ну полетели, голуби и голубицы...
   Футуристический обтекаемой формы летательный аппарат продвинутого орденского дизайна ничем не напоминал "летающую тарелку" -- продукт убогого воображения самопровозглашенных уфологов и малограмотной книжно-журнальной писанины, не ведающей об инерции и гравитации. Скорее, он походит с виду и отчасти внутри на заурядный армейский вертолет огневой поддержки, -- некогда в неофитах убедился Филипп Ирнеев, на практике осваивая тактические приемы аэромобильных спецопераций ордена.
   "Геликоптер С-6/8 типа "серафим" есть аппарат тяжелее воздуха с несущим движителем. И летает он в соответствии с принципами аэродинамики, как ему положено, на дозвуковых скоростях, какие позволяют мощность трех водородных турбин, сопротивление воздуха и непреложные требования к аудиовизуальной, инфракрасной и антирадарной защищенности...
   Сверхзвуковой реактивный полет "серафима" возможен там и тогда, когда его можно замаскировать под естественное атмосферное явление, происходящее от природы либо от человека и его самолетов-драндулетов..."
   Воздушная колымага, как эксперт-пилотесса Умба запанибрата поименовала своего высокотехнологичного орденского "серафима" с шестью несущими и направляющими геликоидальными роторами вариабельной ориентации, оснащена стандартной конструкции автопилотом и компьютерным курсопрокладчиком системы глобального позиционирования. Поэтому, выставив необходимые параметры маршрута, Умба перешла в транспортное отделение к пассажирам, ознакомила их с подробной диспозицией ягд-команды рыцаря Микеле, включая поддерживающие, а также приданные силы и средства.
   С тактическим планшетным компьютером кавалерственная дама Умба ни на секунду не расставалась, контролируя условия полета и отслеживая в онлайне оперативную обстановку по всей зоне вмешательства ордена. Где-то на середине пути к пункту назначения она обрадовано воскликнула:
   -- Народ, на ловца и зверьки бегут!
   Слева по курсу не очень далеко мелкое бандформирование сепаратистов баньоро из Уганды, партизанят последыши свергнутого диктатора Иди Амина. Они у нас что-то вроде руандийских голосеменных из хуту. Как всегда, у тех и других самцов два ржавых китайских "АК--47" и одни рваные штаны на троих-четверых.
   Далековато аминовские гаденыши забрались, обычно они шарятся западнее. Ужас, какие эти бесштанные недобитки надоедливые и упертые...
   Т-а-а-к... Пускаю колымагу в тактическую штурм-петлю на автопилоте и разделываемся с туземными бандитами. Поверьте, народ, их жалкие жизни у нас ценятся намного меньше благополучия прочих узконосых обезьян-гоминидов.
   Ружьишки, между прочим, свои опробуете учебно-тренировочными боеприпасами, пристреляете оружие маленечко по нормальным мишеням, поохотимся в кружок на диких голых обезьян в ньиках...
   Рыцари Патрик и Павел от участия в круговой охоте с воздуха холодно воздержались. Остальные же, две дамы и рыцарь, не горячась, круглым счетом уложили в высокой траве незадачливое бандформирование, чем-то не угодившее невидимым могучим духам огня и неба. Всех, кто их прогневил, они бесшумно, снайперски поразили с чистых голубых небес унитарными выстрелами калибром 12,7 миллиметра.
   "Сафари в ньиках, судари мои..."
   В прошлом году рыцарь-неофит Филипп точно так же тренировался в Чечне, упраздняя партизан-исламистов. "Аллах им судья, ваххабитам, а я Нике и Пал Семенычу успешно сдал зачет по снайперской стрельбе. И нынче в Кении охулки на руку не положил с тепловизионным прицелом..."
   Для рыцаря Филиппа не составляло секрета, что в течение перелета от Найроби до Субуго его прецептор погрузился в прорицание и осмысление далекого прошлого, мало обращая внимания на мелькающие внизу африканские пейзажи и рельефы, которые огибал автопилот "серафима" на предельно низкой высоте над поверхностью земли. Незадолго до посадки рыцарь Павел поделился полученными сведениями с коллегами.
   -- ...Таким вот модусом, друзья мои, мы с барышней Анфисой галопом по дромосам античных харизматиков посетили мероитскую Алву и древнеримскую Апполонию... Вернее, их сегодняшние жалкие останки от былого и живого великолепия...
   Увы-увы, время прожорливо, но человек еще прожорливее, не правда ли, Филипп Олегыч?
   -- По-латыни оно звучит благозвучнее, Пал Семеныч, -- деликатно отозвался Филипп, давая наставнику необходимое время, чтобы точнее высказаться, сформулировав пророчество из будущего в прошлое. -- Tempus edax, homo edacior.
   Энтропию еще в античности натурфилософски приметили. Среди прочих, тот же Овидий о всепожирающем времени...
   -- Даром что наш Апедемак, хм, omnia morte, поэтическому оракульству не внял, за это и поплатился утратой доступа к асилуму. В Алве арка кирпичного Львиного храма, что располагается между южным некрополисом и железной дорогой, для него закрыта. Он ее не ощущает в сверхрациональной топологии.
   Из моего прорицания на местности не могу заключить, насколько он нынче силен, знающ и боеспособен, но дороги назад в прошлое у него определенно нет.
   Разве что попытаться ему, оному извергу, проникнуть в какую-либо зону древнего зла. Хотя этого обстоятельства изгой Апедемак не знает, не понимает и, в очевидности, не додумается, не вспомнит в анималистической метаморфе о темпоральной мистерии Архонтов Харизмы.
   На всякий непредвиденный случай никоим образом и подобием нельзя подпускать Апедемака к затопленному острову Филе -- к тамошним руинам между храмовыми постройками капища Исиды и "Киоском Траяна" у первой Асуанской плотины. Это ближняя отсюда зона сверхрационального зла, доставшегося нам в наследие от тысячелетней войны античных харизматиков.
   Да-да, друзья мои... Нубийское прозвище Апедемак ему подходит, но все ж таки он родом из Нумидии и принадлежал к филии дионисийских интерзиционистов "Либер Патер" в киренском городе Лептис Магна. Звали его в ту пору римским именем Клувий, когномен Лео Югуртул.
   Исчез архонт-неофит Клувий в достопамятном 127 году от Рождества Христова, внове объявился в 343-м. Возможно, примкнул к цизальпинским апостатам-евгеникам и подвергся их ритуалу сокрытия прозелитов.
   Не могу утверждать достоверно: в моем, хм, не слишком определенном прорицании в период существования ордена из убежища он, пожалуй, не выходил... Или же оно его не выпускало.
   Одно могу сказать точно на основании его модус оператум... На моем веку, в мое новое время сего типуса Клувия Апедемака Югуртула не было...
   "...И Пал Семеныч сильно нервничает.., какой-то он сегодня косноязычный, из рака ноги. В мыслях заикается... Всех достал апостат поганый...", -- сделал вывод Филипп.
   Последнее известие об оперативной обстановке перед самой посадкой предоставила соратникам пилотесса Умба. Ее смуглая матовая кожа на лице и на руках внезапно нехорошо покраснела и побледнела какими-то серыми пятнами, словно бурые угли подернувшиеся пеплом, а черные глаза посветлели от еле сдерживаемого бешенства. Она с большим усилием выговорила:
   -- Не могу поверить... Только что передали... Апедемак, гаденыш нумидийский... неизвестно как взял "серафим" в воздухе. Погиб пилот... субалтерн третьего круга Вазис Макама из Занзибара. Рыцарь-адепт Питер Нардик тяжело ранен...
   Рыцаря Микеле члены группы усиления во главе рыцарем Патриком в базовом лагере не застали. Командующий операцией "Львиный бог Апедемак" по тревоге вылетел в полевую ставку, развернутую в национальном танзанийском парке Серенгети. На борту "серафима" дон Микеле Гвельфи отдал приказание вновь прибывшим устраиваться на бивак и ситуативно адаптироваться к африканскому театру военных действий:
   -- ...Многоуважаемым синьорам и синьорине из пополнения отдыхать и акклиматизироваться впредь до прояснения ситуации...
  
   --4--
  
   На обед, отдых и сон непреклонный рыцарь Руперт выделил пополнению малым-мало лишь два часа. Сыграв подъем, он отправил всех на стрелковые адаптационные тренировки со снайперским автоматическим оружием. Для миролюбиво настроенных достопочтенных зелотов и адептов начальник орденской академии боевых искусств барон Ирлихт исключения не сделал.
   Под личным руководством неутомимого адепта Руперта все они упражнялись в стрельбе по движущимся и замаскированным мишеням, имитирующим четвероногие и двуногие теплокровные существа. Притом сами тренировались в движении, в полной полевой экипировке для боевых действий в условиях экваториальных и тропических климатических поясов, будь то в горной или равнинной местности.
   "Орденская рутина и есть рутина, соблюдай молитвами святыми уставы и наставления по спецоперациям. Часами, месяцами, годами, весь свой век корячишься, Ярмо Господне тащишь...
   ...Обычные армейские подразделения всю жизнь готовятся, чтобы никогда не воевать, ни разу не выстрелить в реального противника, а спецназ -- чтобы всегда действовать, помнится, наставлял студента Фильку майор Гореваныч..."
   Рыцарь Филипп ничего не имел против интенсивных тренировок. Надо так надо, боевые рефлексы требуется подкреплять. "Постоянно и неустанно..."
   "...Можно и в черно-зеленый камуфляж упаковаться, став эдаким призрачным бестеневым силуэтом с нечеткими контурами. Шлем, перчатки, ботинки также типа импрегнированного "блэкхоул-фрииз" с переменным коэффициентом поглощения и рассеивания инфракрасной, видимой и ультрафиолетовой частей спектра. Такая же маска на лицо с дыхательными антибактериальными и антивирусными фильтрами, дифракционные решетки на глазницах...
   Контактная прицельная оптика на слизистой... Мух цеце очень удобно отстреливать из "снарла" 45-го калибра...
   ...Никоим образом и подобием нельзя утверждать заранее, какое ни есть рациональное или что сверхрациональное, может особенно сгодиться в чисто конкретной обстановке... При всем нашем предзнании и прогностике... Ох, дебита ностра..."
   К горному климату в Кении рыцарь Филипп особых претензий тоже не предъявлял. По его личному ощущению, погода на Субуго ничуть не лучше и не хуже, чем на Игрище, если правильно одеться.
   "...Дьявольская природа всегда и везде против незащищенного и невооруженного человека. В ней неизменно что-то не так -- здесь на сафари в Африке или там, в охотничьих заказниках Европы. В городе чуток пристойнее, в сельской местности посвежее...
   ...Климат повсюду на земле не благодать, а проклятье человеческое. На природе только неразумной скотине хорошо, да и то не всегда и не везде. Если от болезней и бескормицы не сдохнет, то хищники слопают или человек подстрелит и тоже сожрет...
   ...Запах приятный, но одуряющий тут в горах от длинных можжевеловых деревьев..."
   Натурфилософские настроения и вроде бы малосовместимые с воинским ремеслом мысли ни в коей мере не отвлекали Филиппа Ирнеева от оценки общей или частной обстановки. Или как-нибудь дурно влияли на его рефлекторные действия во время рутинных военных занятий.
   "...Упал, отжался, перекатился, на спусковой крючок легонько нажал...
   ...На рекогносцировку по всему плато Серенгети не помешало бы засветло слетать, проветриться, осмотреться в саваннах на плоскогорье...
   ...Неплохо бы еще нашу супер-пупер ягд-команду в чувство привести. Наши деды-вояки: Павел Семенович и Патрикей Еремеевич, -- что-то мне показывает, -- придерживаются того же мнения..."
   Немного позднее бригадный генерал Патрик Суончер, ветеран англо-бурской и 1-й мировой войн, а также полковник Павел Булавин, на своем веку начавший воевать безусым юнцом под Полтавой в 1709 году, предложение молодого волонтера Фила Ирнива поддержали, воплотили и развили. Его превосходительство генерал Микеле Гвельфи проведению молниеносного ударно-разведывательного рейда не воспротивился, несмотря на резонные возражения оберштурмбаннфюрера Руперта фон Коринта.
   Блицкриг усиленной ягд-команды в ущелье Олдувай, а оттуда прямиком в глубокую кальдеру потухшего вулкана Нгоронгоро, где Апедемак материализовал файербол в пилотской кабине "серафима", устроив объемный взрыв, закончился ничем. "Вовсе не фигурально угодили в самый просак между двумя срамными женскими дырьями, судари мои..."
   Метаноэтическое предвидение рыцаря-адепта Патрика и рыцаря-зелота Павла в совокуплении с их достоименной полководческой интуицией не увенчалось не только триумфом, но и сколь-нибудь положительными поисковыми результатами. "Что называется, совокупились с природой и на природе..."
   Снайперски усыпили нарколептическими зарядами двух обычнейших львов-самцов, пополудни бесстыдно доминировавших в подозрительно многочисленных прайдах. Впустую проверили и одного молодого льва, странно и неблагонамеренно в одиночку рыскавшего неподалеку у зарослей колючих акаций.
   Проследили за шайкой откровенных браконьеров на плоской щитовой вершине Нгорнгоро. Надеялись: Апедемак соблазнится и ритуально отобедает негодяями, по античному обыкновению сначала учинив гадание по внутренним органам человеческой жертвы, а затем на месте пожирая идоложертвенную плоть. Иногда львиный божок, видимо, зверски проголодавшись, сразу закусывает трепещущими легкими и парным сердцем.
   "Как бы не так! Надежды юности питают порой и в старческом маразме..."
   Браконьеры нагрузились добычей, состоявшей из разных звериных, большей частью леопардовых шкур, и счастливо, благополучно тронулись в путь. Канальи и не догадывались, какая зверская опасность им угрожала.
   Хотя потом им чуточку не подфартило. В заповедной зоне их грузовичок перехватили егеря, своевременно и мобильно предупрежденные ужасно бдительными американскими туристами-экологами из группы секулярной логистики сверхособой ягд-команды рыцаря Микеле...
   Отчужденный от треволнений и сумятицы мира сего отец инквизитор Филипп пребывал столь же отрешенно и от ироничной рыцарской ипостаси. "Доволе ерничать и шпынять лжесловесно братьев и сестер наших, иже в мыслях невместных...
   Ибо в смущении разумное бытие братии и сестринства. Многая исходяще от глубочайшей бездны сокровенной волшбы, яко порчу наводящего от земнородства звериного и человечьего паки средь почвы и каменьев несмысленых в изначальной скверне обретающихся..."
   Инквизитор, наполовину выйдя из медитации, посмотрел на альтиметр, а затем с высоты 10 000 метров над уровнем моря устремил испытующий взор на пеструю земную поверхность, простиравшуюся глубоко внизу под стреловидными консолями "серафима". Сидевшая за штурвалом дама-зелот Прасковья это заметила и высказалась созвучно его раздумьям, не отрывая взгляда от приборов управления полетом и сопровождения воздушно-наземных целей в обеих полусферах:
   -- Как геолог и геофизик тебе говорю, братец Фил. Назови меня Парашей, но под нами северная часть Танганьикского архейского массива, почти сплошь зона природных аномалий в гранитоидах и в недрах мигматито-гнейсового комплекса. И к западу от нас -- система сбросовых впадин Восточно-Африканской рифтовой системы. Тоже не подарок, позвольте заметить, сударь...
   Извините за речевую банальность девку глупую, похотливую, до сафари этого говенного охочую...
   С дозволения адепта Микеле на рекогносцировку, какую он задумал несколько часов назад, Филипп Ирнеев взял одну лишь Прасковью Олсуфьеву. Прочие могли только помешать его рациональным замыслам и в непознаваемой глубине души истинно метаноэтической мыслительной работе. Для одиночества вдвоем высоко над земной суетой в пилотской кабине "серафима" Филипп ее избрал наиболее подходящей напарницей.
   -- Сбрасывай-ка высоту и обороты, дева Параскева моя Пятница. Лети нам, голубка, как говорится, тихенько, низенько, на крейсерской скорости, не выше морды щита Нгоронгоро, но ниже тупоголовой башки Килиманджаро, встречь закатному африканскому солнышку. Кружись по квадратикам.
   -- Не извольте беспокоиться, сударь. Искренне ваша дева Параскева, назови меня Парашей, о квадратуре круга слыхала от одного очень жгучего брюнета, ее учителя геометрии в женской гимназии Саратова.
   И я была девушкой юной, чесалось мое естество, -- ерничая, промурлыкала пилотесса, плавно отжала штурвал и дополнила биографические воспоминания интимными подробностями. -- Сохнуть по нему я не сохла, но, помню, на его уроках хлопала длинными ресницами, упорно молчала и неуютно хлюпала месячными в тряпочки-марлечки, напиханные в беленькие панталончики под коричневым платьицем и черным фартучком гимназисточки. О дамских прокладках и тампонах в ту пору не ведали несчастные люди-дикари.
   -- Галактического звездного календаря они доселе не ведают, -- отозвался Филипп. -- И нам из-за них завтрашний лунный понедельник ни за что не отменить ни на Западе, ни на Востоке, которые сходятся гораздо чаще, чем гора с горой в зонах рифтовых разломов. Не так ли, моя кавалерственная дама?..
   Дама Прасковья, особый чистильщик Дальневосточной конгрегации, как никто другой способствовала углубленным раздумьям и медитациям рыцаря-инквизитора Филиппа. Она это знала и охотно согласилась ему помочь:
   -- ...Принято к исполнению, братец Фил. Водички дистиллированной в баки зальем и полетели на твою рекогносцировку. На дозаправке водяным паром в активном разведывательном режиме на разных высотах много не налетаешь.
   Осмотришься на местности, мыслью растечешься по горам и долам, мозги проветришь в полете. А я буду тебе исповедоваться духом и телом, бла-бла-бла и тра-ля-ля, вроде как тогда в Дагестане, над Каспием.
   На воздусях доложу тебе по-сестрински в кривой девчачьей логике о здешней обстановочке. Назови меня Парашей, она -- говно из говна. Думали, как обычно, отметелить ногами лежачего. Ан нет, не лезет толстая говняшка, хоть стой, хоть падай, ничего не выходит...
   Без стеснения начав откровенничать и секретничать на земле, Прасковья и в воздухе не прекращала выкладывать все, чего у нее наболело. Время от времени она чутко умолкала, когда инквизитор погружался в углубленную медитацию, чуждый доступу внешней информации.
   Лишь таким изощренным и парадоксальным способом он мог прийти к истинному пониманию происходящего и отыскать решение непростой задачи, стоявшей перед ягд-командой рыцаря Микеле. "Господи, направь и укрепи люди Твоя..."
   -- ...Братец Фил, скажу тебе, отцы-командиры оченно уповают в неизреченных помыслах на чудо-рыцаря Филиппа православного, тако же вооруженного Вещим Прознатчиком меченосным.
   Мой батяня князь Василь Василич молвил: экселенц Михелаус эрла Патрикуса особо за тобой отрядил в Европу, наказал без тебя не вертаться. Буде не доставит уникального дона Фелипе, интердиктом грозил от команды отлучить, из ножа зарезать, пистолетом застрелить. Мол, благолепней нам всем в убежищах отшельничать, нежели срам-говно имать от миссионерства провального средь земель и языцев поганских в афедроне африканском...
   ...Назови меня Парашей, братец Фил, но мы все тут неприличным голым задом дикобраза ищем, не боюсь повториться. Истинно древнеримский анус профундий.
   Экселенц света Божьего не видит в конце прямой кишки. Барон, унзере юберменш, без шприца в задницу заснуть не может. Наваррский-растабарский король в "Хилтоне" в штаны наклал, подтереться забыл, уж пятую ягд-команду на подмогу зовет.
   А у нас и без того людишек не протолкнуться, и никто знать не ведает, чё деется.
   Близко к Апедемаку поганому не подойти, далеко от него не уйти. Мы его не видим, и коромысло диавольско его знает, чует ли он нас. И где оно то самое расстояние удара в квадратике пять на пять верст по долам и по горам?
   Батюшка мой тако же растерялся и потерялся. Клинку своему Святогору родимец не доверяет. Хотя князь Василий им нехилого тигра-оборотня в Маньчжурии развоплотил двойным крестовым сечением. Барон Руперт не уверен, возьмут ли Апедемака наши альтерон-заряды. И чем этот львиный божок защищен, если духовидец наш, отец ноогностик Павел прорицает, как если б на поганце висит не меньше трех ритуалов сокрытия.
   Скажу тебе, может, Апедемак и в звериной метаморфе, и соображает туго, и на чердаке у него не все дома... Но, назови меня Парашей, поганец неуязвим среди львов! С виду он ведь зверь как зверь, не больше и не меньше.
   В кенийском Масаи-Мара мы, не бей лежачего, маркировали всех самцов. 283 особи технологично помечены радиоизотопами уже в заказниках и резерватах Серенгети, Нгоронгоро, Масвы... Причем объявляются неизвестные нам рыжие кошаки с запада, юга и севера...
   Вникаешь в обстановочку, идальго Фелипе, назови меня Парашей? Быть может, пока мы тут рассекаем, рассуждаем, размышляем глубокомысленно, Апедемак уже на юге Африке в заповедник Крюгера забился?
   -- Он здесь, княжна Параскева, -- оторвался от раздумий Филипп, -- и ему от нас не уйти.
   Мы для него, -- не знаю, не убежден, -- осознанно или нет, представляем собой притягательный источник харизмы, нечто вроде сирены маяка-ревуна в сплошном тумане или же проблеска дуговой лампы, отблеска на облаках. Притягивает и отталкивает, предупреждая об опасных рифах и мелях.
   Не знаю, как выразить, потому что катафатические симулякры суть неуместны...
   Однако же язычник Апедемак явно чувствителен к носителям Даров Святого Духа... Так же, как и мы, прорицая, приблизительно определяем местопребывание его харизмы и следы прохождения тела пост фактум, ретроспективно.
   Его влечет к нашей христианской харизматике. Она для него подобна тайне, какая должна оборотиться явью в силу предопределения свыше. И она же его от себя отчуждает.
   -- Жаль, плакала, значит, моя гениальная идея ловить львиного божка на живца. Я-то думала хватануть втемную за рифтовыми озерами на западе десяток сильных практикующих колдунов и неслабых колдуний-знахарок. Засадить им в поганое брюхо, скажем, в мочевой пузырь по высокотехнологичному маячку и отпустить с Богом до дому, до хаты тащиться в ихнюю Уганду-Руанду. Мол, всесильные духи предков над вами, козлами и козлицами, смилостивились...
   Авось и клюнул бы Апедемак на их козлиную волшбу и шаманство по пути. Совсем было б хорошо, если кто-нибудь из черножопой погани обернулся бы в дороге четвероногой тварью для легкости бега. Именно этакими львиный божок продовольствовался в Камеруне и в Конго...
   -- А потом перестал, посему как учуял идоложертвенное мясцо гораздо вкуснее. К примеру, твои аппетитные для особей мужского пола девичьи окорочка, филейчики и всяко прочее, аттрактивное, снизу и сверху.
   -- Со мной этот номер не пройдет, отец инквизитор. Сегодня поутру я на мои сексапильности монашеский обет воздержания наложила. От мужчин себя отторгла на год, до Пасхи Христовой. Только бы проклятого Апедемака изловить, истребить!
   -- Не клянись суеверно и ложных клятв не давай, дщерь Евина. Ибо чревато чреватостями, предупреждаю нешутейно.
   -- У меня без суеверий, отец Филипп. Кавалерственное обетование "рерум экстернарум" есть благороднейшая и святая орденская традиция поста и воздержания, идальго.
   -- И она близка к суевериям, княжна Прасковья. Станет невмоготу, обратишься ко мне, я разрешу тебя от строгостей обета по случаю празднеств и скоромных дней. Но на период Филиппова поста и на Великий пост ты уж, будь добра, крепись, приснодева Параскева. А я уж помолюсь за благоутробие твое и крепость затворенну.
   -- Оп-ля! Истинно метанойя просветленна. Сказал и душу мне неизреченно облегчил.
   Фил! Твоим женщинам всегда уютно и приятно поверять тебе дамские тайны от всей полноты и глубины их разумных душ. Так бы и рассекала с тобой сам-друже в небесах до скончания века.
   Возьми меня к себе в орденское звено, братец Фил. Будет у тебя еще одна духовная дочь рядышком, я тебе спинку в душе буду тереть после спарринга, на кухарне помогать, ежели дозволишь...
   Ну что тебе стоит? Клерот Павел с моим переводом к вам поможет, он нынь ух какой большой босс у модераторов.
   -- Не могу, Прасковья, у меня в звене уже перебор с женщинами. Вторую даму-зелота мне политически никто не позволит -- ни Восток, ни Запад.
   -- Ну как знаешь, идальго Фелипе, тебе видней свысока...
   Между прочим, лорд Патрик просил меня ему подсобить с тренингом ваших неофиток и с моими говна-пирога клеротами договорился.
   -- Адепту Патрику все можно. Он -- птица высокого и свободного полета, не нам чета.
   -- Не прибедняйся, братец Фил. Негоже и непригоже тебе сиротой казанской прикидываться.
   Ты и Патрик -- здесь, в этой африканской заднице, единственные, кто чувствует уверенность в своих силах и знаниях. Вы знаете, зачем вы тут и что вам делать.
   Не могу сказать, насколько правильно вы оба покамест действуете в этой говенной обстановочке. Однако ж, назови меня Парашей, твой Регул и его Престер дорогого стоят, и вы умеете обращаться с вашим рыцарским оружием.
   И ты и он уверены, что непреложно достанете Апедемака здесь и сейчас, не так, так эдак, не мытьем, так катаньем. И шкурку его на просушку! Может, поганец тушкой пойдет или чучелом в кунсткамеру.
   Ничтоже сумняся что-то такое эдакое мне шепчет моя женская интуиция, извилинами крутит бабская логика, намекает предвосхищение... Предположим, не дуром и недаром я себе ритуально и духовно женственность запечатала...
   О положительных результатах рекогносцировки на плато Серенгети дама Прасковья не спрашивала рыцаря Филиппа. Пожелает -- сам о том уведомит.
   Филипп и осведомил ее, с одной стороны, выразившись неопределенно и параболически, а с другой, поставил четкие задачи.
   -- ...Невыразимое прорицание паче выразительного предзнания. Отрицательное каузальное знание изрядно существеннее позитивных эффектов и следствий.
   Однажды, Прасковь свет Васильевна, мне посчастливилось отыскать потерянный в темноте серебряный доллар, лишь выйдя на свет яркого уличного фонаря. Следственно, подальше утратишь вчера -- поближе найдешь сегодня. Ищите и обрящете то, чего не упускали из виду... Между отрицанием и утверждением...
   Возвращаемся в полевую ставку ягд-команды, кавалерственная дама Прасковья. Отдыхайте и готовьте технику до наступления ночи. Как стемнеет, вылетаем на всенощную охоту.
   -- Да, рыцарь.
   Рыцарь Микеле план ночного изучения магического фона на плато Серенгети благосклонно утвердил. Но счел его второстепенным и маловажным по сравнению с организацией блокирования периметра новой зоны обнаружения Апедемака к юго-западу от полевой ставки.
   Затем Филипп связался по орденской сети с Павлом Булавиным, находившимся в базовом лагере. Рыцарь Павел принял к сведению привлечение к ночной разведке дамы-неофита Анфисы, рекомендовал не предпринимать каких-либо опрометчивых акций на земле в темное время суток. А после добрых пожеланий добавил:
   -- Не уверен, Фил Алегыч, понадобятся ли нам эти осведомления. Тем не менее, в руинах храма Львиного бога в Алве искомый Клувий весьма и весьма любопытствовал касаемо обряда кушитских жрецов укрощения звериной силы с последующим ее аккумулированием и распределением среди посвященных участников мистерии.
   Для оного действа древние язычники стравливали слона с диплодоком. Последнего они именовали "мбилинту" на суахили и так же называли обряд.
   Не знаю почему, случайно или нет, -- но в ликвальских болотных джунглях искомый нами Апедемак изничтожил-таки реликтового диплодока.
   Было бы любопытственно эдак поизучать природную магию диплодока на живом экземпляре... Джошуа Маконде, координатор от Юго-Африканской конгрегации, утверждает: в Заире, в местности Бомонго тамошние пигмеи обитают бок о бок с двумя небольшими травоядными звероящерами-диплодоками.
   "Ага... Кое-что с моим субботним пророчеством так-таки сходится. Из мухи цеце делаем слона, мамонта, динозавра, сфинкса...
   Помню, это Пал Семеныч предложил напугать ходунцов-водопроходцев фантомной башкой диплодока. Я же думал рыло ихтиозавра приспособить...
   Об апостатах же мне асилум ненавязчиво напомнил в несостоявшемся предвидении воскресного утра. Точнее, видоизменилась форма, но не содержание. Завтра с утреца завалюсь на койку читать, отдыхать...
   Так все-таки днем или ночью сыграем поднебесную музычку для Апедемака? Видали мы таких львиных богов-динозавров! Не сфинкс, а кошак смердячий, из рака ноги..."
   Полуночный патрульный поиск не принес видимых позитивных результатов, несмотря на то, что адепт Патрик решительно потребовал своего участия в барражировании на малой высоте над рядом районов на северо-востоке плато Серенгети. Три инквизитора точное местонахождение Апедемака не выявили.
   В ночь с воскресенья на понедельник львиный бог на охоту явно не выходил.
   В продолжение прочесывания местности с воздуха Филипп не покидал пилотскую кабину, пристроившись в штурманском кресле, в то время как Анфиса и Патрик заняли огневые позиции со "снарлами" на изготовку у раскрытых люков десантно-транспортной секции "серафима".
   -- ...Назови меня Парашей, но не по душе мне эта ваша с Патриком свежеиспеченная дьяконисса, братец Фил, -- исповедально призналась пилотесса Прасковья ближе к рассвету. -- Анфиска Сергевна бабец, конечно, в добром теле, талия и задница с п...щей у нее пафосные, выразительные, предметные... Бей ногами лежачего, хватай руками стоячего, покуда не упал...
   Все же баба-инквизитор -- это извращение. Женщина, исповедуясь в голых мыслях ее изреченных, должна раздеваться лишь перед мужчиной-инквизитором. Тогда и бабский стыд, и срам у нее наружу, и сладостное лона томление... Будь она самой что ни на есть заядлой эксгибиционисткой, что-либо душевное и плотское женщина завсегда скрывает от мужчины. И смущается, тушуется, конфузится...
   Анфиске же исповедоваться, как в кресле гинекологическом ляжки перед арматором раздвигать, интим и таинство ему предъявлять к досмотру. И он и ты, вы оба знаете: никакого очищающего катарсиса и эстетического сопереживания от этого процесса не испытаете.
   Мужчин исповедовать и наставлять на путь истинный у нее тоже нипочем не выйдет, оттого как им свойственно неизреченно гордиться всем интимным и сокровенным, какое оно там душевное или плотское. Они только и ждут момента откровения, кабы пустить его в напряг и употребление.
   В момент истины между мужчиной и женщиной, назови меня Парашей...
   Инквизитор внезапно, словно он наносит неотвратимый удар из будущего в прошлое, кинжальным взором пронзил женщину в пилотском кресле. Она вздрогнула, того не заметив, продолжая что-то говорить.
   "Ее срамными нижними устами глаголет истина. Ибо последняя истинно сокрыта средь мнимо первых... Verum enim vero..."
  
   --5--
  
   После завтрака Филипп Ирнеев, как и намеревался, открыто о том заявив, завалился отдыхать в надувную палатку. Они с Патриком Суончером ее непритязательно делили на двоих в спартанских условиях африканского сафари. "Ну и что, если она оснащена герметичным тамбуром, воздушными фильтрами и системой климат-контроля?"
   Долго наслаждаться отдыхом и блаженно сибаритствовать после ночных полетов Филиппу не довелось. Потому как заявился док Патрик и безотлагательно извлек из-под койки знаменитый и непременный ребристый алюминиевый чемоданчик.
   "Чтоб его, арматора хренова! Понедельник -- день тяжелый... Благослови, Господи, докторов и всю кротость их...
   ...Оба-на!!! Вот и фонарь в тумане светит, а там и полновесный серебряный доллар валяется.., размерчиком с канализационный люк..."
   -- ...Льщу себя надеждой, док, у моего золотого организма все в норме? - чуть погодя поинтересовался Филипп.
   -- Тикает, стучит нечто внутри, но функционирует исправнее, чем рубины швейцарского хронометра, мистер африканский пациент. Но прошу не обольщаться, сэр -- ворчливо и скрипуче предупредил доктор Патрик и без перехода сменил ернический тон на сдержанные интонации британского лорда.
   -- Брат Фил, дальше от тела -- ближе к духу, не так ли? Я положительно уверен: вы трижды отметили резонанс, в какой входили наши клинки Престер и Регул над озером Магади-Нгоронгоро, занимающего часть старого первичного кратера.
   -- Мы прибегли к одному и тому же ритуалу, брат Патрик. До положительной уверенности нам еще далековато, но серебряный доллар под фонарем мы вместе вполне возможно сумеем отыскать...
   Откройте, пожалуйста, ментальный контакт, рыцарь. Моя эйдетика к вашим услугам, сэр...
   Рыцарю-адепту не понадобились долгие минуты, чтобы понять откровение от рыцаря-зелота. Да и своеобычной сдержанности лорд Патрик ни на гран, ни на фартинг не изменил:
   -- Ваше прорицание смотрится на 24 карата, сэр, но покамест не выглядит на миллион долларов. Когда предполагаете начать действовать, сегодня на закате либо завтра на рассвете?
   -- По-русски клин клином вышибают, хотя подобное лечится подобным исключительно в медицинских суевериях секуляров. Апедемака берем по заходящему солнцу, но план следует тщательно проработать.
   -- Положительно с вами согласен, мой дорогой сэр Фил Ирнив.
   Можно было бы не торопиться. Тем не менее психофизиологическое состояние наших коллег, расстроенных серией неудач и асимптотической неопределенностью оперативной ситуации, внушает мне серьезнейшее беспокойство. Более всех -- сам брат Микеле, который не в силах забыть о предателях-апостатах: даме Франческе и субалтерне Абдале, вами совместно раскрытых и распознанных, брат Фил...
   -- Положим, ритуал распознавания умов непосредственно осуществляла сестра Энтеа. Тогда как брат Микеле наблюдал и в ее действия напрямую не вмешивался.
   -- Тем хуже для него, брат Фил. Мне бы не хотелось, чтобы рыцарь Микеле надолго лишился твердости духа. Сейчас у него отличная возможность реабилитировать себя в собственных глазах.
   -- А мы ее ему преподнесем нежданным приятным сюрпризом, сэр Патрик! Пусть действует на острие атаки как инквизитор-дознаватель, беспощадно искореняя скверну!
   -- Абсолютно верно, сэр. И Апедемак все еще представляет неопределенную опасность в этой дистрибутивной метаморфе. По всей вероятности, львиный бог все же способен на спорадическую концентрацию. Право же он -- отличительно метаморфированный архонт...
   -- И безразлично разбрасывать древнейшую харизму, какая бы она там ни была, неуместно среди кошачьих, -- подхватил Филипп.
   В отличие от невозмутимого Патрика Суончера, его поистине распирало от гордости. Потому что ясное, логичное, рациональное понимание и великолепное решение проблемы он единым духом обрел, едва завидев неприятный докторский чемоданчик с аппаратурой полевой диагностики.
   -- Ах да, сэр! Прошу простить, я на радостях пренебрег учтивостью, мистер Фил Ирнив. Примите мои искренние поздравления с найденным решением проблемы маскировки Апедемака.
   Признаться, я ни под каким видом не думал, что архонт Клувий или чего там сохранилось от его первородного сознания, воспользуется сходной с нашим "массированным протеем" мистерией "доминус и сервы", распределив собственную личность между двумя десятками львов и львиц. Если не ошибаюсь, так как невесть сколько не открывал этот почтенный фолиант, в "Основах ритуальной теургии" ее аналоги именуются "последний среди первых" и "хозяин-призрак меж рабов своих".
   Однако раб не в силах превратиться в мистера хозяина и не может овладеть безнаказанно хозяйской собственностью. Телепортировав у большого кратера плазменный файербол, распределенный Апедемак ослабил маскировку. После того ночью охарактеризованный раб, его сервоэффектор, присоединился к прайду, оказавшись львицей, не так ли, коллега Филипп?
   -- Вы правы, коллега Патрик. Характерно, сэр Питер Нардик непроизвольно спровоцировал Апедемака на открытие огня, когда в досаде на здешний натуральный магический фон, рыцарь прибег к ритуалу дезактивации, какой им используется в южноамериканской сельве.
   Но я предлагаю провокационные действия несколько иного плана. Скажем, разведку боем на морде щита Нгоронгоро и распознавание выявленных умов, если таковыми считать распределенные частицы сознания Апедемака.
   -- Вынужденная конъюгация сегментированных партикул, сэр Фил?
   -- Истинно так, сэр Патрик!
   Рыцарь-адепт Патрик и рыцарь-зелот Филипп с чувством исполненного долга торжествующе пожали друг другу руки. Позитивные итоги операции "Львиный бог Апедемак" оба рыцаря отныне сомнениям не подвергали. Далее всенепременно должны сработать их предзнание и прогностика, подкрепленные эффективной тактикой действий особой ягд-команды рыцаря-адепта Микеле.
   Усвоив развернутую эйдетику от лорда Патрика Суончера, дон Микеле Гвельфи дал волю своему апеннинскому вулканическому характеру. Он по-католически осенил себя крестным знамением, поцеловал наперсное распятие, прослезился, рассмеялся и со слезами на глазах бросился темпераментно трясти руки соратникам.
   "Ныне отпущаещи раба Твоего, Господи... Nunc dimittis, Domine..."
   Отныне и впредь умудренный опытом адепт Микеле, некогда в миру умнейший генерал ордена иезуитов, сколь-нибудь не ставил под вопрос успешное завершение дотоле злополучной африканской миссии. Под впечатлением накативших чувств он, недолго думая, бесшабашно одобрил отважные предложения рыцаря Филиппа и согласился на рискованный натурный эксперимент рыцаря Патрика.
   Скрупулезного и осмотрительного германского рыцаря Руперта, как второго по должностному старшинству члена ягд-команды, они втроем не без труда сумели убедить в осуществимости предлагаемых тактических планов. Оставалось, -- "всего-то делов, патер ностер", -- победить Апедемака на закате второго майского дня на плато Серенгети в Восточной Африке.
  
   Африканское закатное солнце неспешно опустилось вровень со сглаженной, похожей на большой круглый щит, вершиной всегда бездействовавшего на памяти людской вулкана Нгоронгоро, полого вздымающегося на высоту более двух тысяч трехсот метров. По всему вулканиту, давно-предавно ставшему естественным обиталищем растительного и животного мира саванны, распростерлись длинные изломанные тени выветренных скал и деревьев, нимало не пугавшие довольно значительные стада антилоп гну и газелей Гранта. Вечерние тени и подавно не обеспокоили два средней численности львиных прайда или безмятежно пасшееся небольшое стадо белых носорогов на берегах кратерного озера Магади-Нгоронгоро. Не стала для животных предметом беспокойства и необычная веретенообразная тень, поначалу звуконепроницаемо выросшая вдалеке у глубокого провала главного кратера вулкана Нгоронгоро. Из его молодой по геологическим меркам кальдеры стремительно поднялся, возрос черно-серый пыльный и дымный воздушный вихрь-торнадо.
   Вихрь темнел с каждым оборотом, вырастал в высоту, расширялся, яростно закручивался вокруг своей оси... И еще больше ускорился, когда его темное острие оторвалось от земли. С каждой секундой черный смерч вращался все быстрее и быстрее, вот он достиг сверхзвуковой скорости. Тогда и грянул устрашающий гром, сотрясший небо и землю, панически переполошивший травоядную и плотоядную фауну в округе.
   К той минуте внутреннее строение вихря потемнело до угольной черноты, непроницаемой для изжелта-фиолетовых молний, сверкающих на его винтовой поверхности. Молнии били все чаще и чаще. Плазменные разряды свивались в тугие жгуты, опоясывали вихрь, становились толще и толще. Они посветлели до зеленовато-голубоватого оттенка, постепенно, исподволь вкруговую перешедшего в оранжево-красные тона растянутого градиента. Красно-черный пламенеющий вихрь все рос и рос, уходя ввысь расширяющейся необъятной аспидно-черной воронкой-раструбом, сверхъестественно обнажавшей среди ясного белого дня ночное звездное небо...
   Так в безоблачных небесах над вулканом Нгорнгоро, подавляя земную гору немыслимой громадной величиной, вознесся многокилометровый исполинский престерос Архонтов Харизмы. Казалось, это небесная гора разразилась вулканическим извержением, и ее колеблющаяся вершина-острие, из стратосферных высот угрожающе устремленная вниз, неумолимо нащупывает цель на земной поверхности...
   Устремившийся в заданную точку теургический "престер Суончера" собравшийся в духовное целое Апедемак отклонил от своих составляющих, парировав циклопической шаровой молнией во встречном ударе. Тотчас же все животные, пребывающие под заклятьем -- звериные рабы-сервы Апедемака -- взревели, завыли, завизжали от невыносимой боли, когда на берегу озера Магади-Нгоронгоро трое инквизиторов-дознавателей активировали страшный разрушающий ритуал распознавания умов.
   Львиный бог Апедемак смог ответить на тройственную дивинативную атаку лишь соединенной метаморфой, вынужденно обратившись в гигантского пятиметрового в холке льва-сфинкса. Древней мистерией "мбилинту" выходец из глубокого прошлого вот-таки сумел воспользоваться и даже обрести некое подобие лица человека.
   Огромными прыжками Клувий Лео Югуртул в зверском облике сфинкса ринулся к черной размытой фигуре человека, недвижимой десятиметровой скалой высившейся на его пути к озеру...
   Несокрушимые скалы на бой со зверьми не спешат. Тогда как вошедший под левую лопатку львиной метаморфы меч Регул вышел сверкающим четырехгранным острием из груди сфинкса. Неотвратимым ударом, нанесенным из будущего в прошлое, меченосный Вещий Прознатчик пронзил звериное сердце и упразднил сверхъестественное существование Апедемака.
   Львиный бог умер, оставив после себя корчиться в предсмертной агонии обычного молодого самца вовсе не крупных размеров. Малый зверь-раб, наконец, получил свободу, чтобы мучительно распроститься с жизнью.
   Огненный меч Престер милосердно прекратил предсмертные муки и судороги магического зверя, бескровно отделив голову от туши. Не промедлив и мгновеньем, рыцарь-адепт Патрик вонзил клинок в берег озера, свершив последнее ритуальное действо орденского неодолимого вмешательства в строгих и выверенных рамках операции "Львиный бог Апедемак".
   "Изыде дух и возвратися в землю своя, и погибнут все помышления его..."
   На рассвете Нгоронгоро, испокон веков спавший на памяти поколений людских, снова проснулся. Его исполинский щит опять дрогнул, грузно осел, сызнова содрогнулся; раздался грозный подземный гул. Озеро Магади, заполнявшее часть третьего, самого древнейшего кратера, внезапно вскипело от края до края. На том все и окончилось. Невзадолге облака пара растаяли без следа в жарком сухом воздухе, ил на дне озера высох и окаменел, а старый потухший вулкан вновь спокойно заснул.
   Таковы суть предопределенность и окончание земной судьбы древнего языческого архонта-апостата Клувия Лео Югуртула, милостью Господней навсегда оставившего пределы мира сего.
   Ягд-команда рыцаря Микеле, поддерживающие и приданные ей орденские силы не задержались и часа лишнего ни в Танзании, ни в Кении. Отмечать победу и пировать на поле недавнего сражения у рыцарей Благодати Господней не в правилах и не в традициях. Государственных наград, триумфальных шествий и оваций, всенародной пустословной благодарности им не от кого ожидать.
   "Да и без нужды нам мирские преходящие почести и слава. Semper transit gloria mundi. Рыцари и кавалерственные дамы живут и действуют в мире, но они для него незримы и неощутимы, ибо в рациональной действительности такого не может быть никогда...
   Два раза громогласно просыпавшийся вулкан Нгоронгоро не в счет, если неопровержимо работает орденская аноптическая методика... Геология, вулканология, "бедлам в бардаке" задействован, да и только, судари мои..."
   Филипп Ирнеев действительно и парадоксально испытал немыслимую радостную усталость, счастливую блаженную опустошенность в Филадельфии, в арматорской резиденции Патрика Суончера после полуденного обильного ланча и хереса с сигарой, выкуренной в одиночестве. Мисс Мэри и миссис Нэнси прецептор Патрик безоговорочно отправил на физподготовку, а мисс Энфи погрузил в гипносон для тщательного лабораторного обследования в тех самых научно-медицинских владениях на третьем, самом нижнем уровне.
   -- Ох нам сахар с солью, дебита ностра...
   Сиеста, однако, и мне не помешает, как и заход в асилум после обалденного вулканического сафари, из рака ноги, -- высказался вслух Филипп Ирнеев и тут же позвонил Веронике Триконич. "О моем любимом арматоре тоже забывать не след, пускай от Руперта ей все наверняка известно".
   В спальне для гостей Филипп не сразу улегся в постель.
   "Понедельник -- день длинный. Настену, что ли, от тягостей физкультуры мужней властью освободить? И Маньку за компанию... Патрик долго мучить Анфису не станет..."
  
   Во вторник утром после тяжелой и продолжительной болезни студент выпускного курса педуниверситета Филипп Ирнеев скорбно пришел на первую пару занятий. В нагрудном кармане у сердца он бережно хранил медицинское свидетельство от частного врача-кардиолога.
   "Патер ностер, опять пед и бред, педагогия, из рака ноги...
   Ох мне ярмо совсем даже не Господне. Учись, учись, студиозус... Соблюдай молитвами святыми аноптический образ жизни... Fiat voluntas Dei.
   Отче наш, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли... Твоя Твоих Тебе приносящих..."
  
   Апрель 2012.
  
   КНИГА ТРЕТЬЯ
   ТВОЯ ТВОИХ ТЕБЕ ПРИНОСЯЩИХ
  
   ГЛАВА XIII
   ВЫСТАВКА ДОСТИЖЕНИЙ КАВАЛЕРСТВЕННЫХ ДАМ
  
   --1--
  
   "...Оба-на!!! Явствует, что док Патрик затампонировал Настасью мою Ярославну. Запечатана Иезавель, дщерь Евина как есть с белой ниточкой промеж ног...
   Хочешь подрасти -- терпи, юная жена моя, окончательное половое созревание и воздержание от утех плотских. Бог даст, по обстоятельствам малой женской кровью и одной лунной неделей отделаешься...
   Хотя у нашего деда Патрикея не забалуешься, он может по-арматорски и на целый месяц растянуть ей критическое удовольствие, месячные называется... Или сегодня завершить..."
   Филипп Ирнеев появился в арматорских владениях Патрика Суончера в пятницу около девяти часов утра по филадельфийскому времени восточного американского побережья. До того, к четырем часам пополудни, он вполне управился со всеми делами в белоросском Дожинске. Доктор Патрик поутру зазвал дорогого гостя для обстоятельного разговора и демонстрации арматорских достижений, не дожидаясь планового воскресного визита молодого мистера Фила Ирнива из Бостона.
   С Филиппом хозяин издали поздоровался взмахом руки, не отходя от мониторов в противоположном углу зала. Но для Насти утреннее явление Филиппа на третьем физкультурно-лабораторном верхнем этаже арматорского особняка вышло радостным сюрпризом.
   Она застенчиво взглянула на прецептора. Лишь убедившись в доброжелательности и отзывчивости наставника, как на крыльях полетела навстречу мужу, бросилась к нему на шею и зашептала, зашептала:
   -- Фил, Фил... Сейчас к нам Прасковья выйдет, не бей ногами лежачего... Во где жесть! Увидишь -- упадешь.
   Только ты над ней не смейся, пожалуйста, и не ругай. У нее это на полном серьезе -- ритуальный благодарственный обет после вашей победы над Апедемаком.
   Она нам такое про вас с Патриком рассказала, такое.., такую крутейшую эйдетику показала...
   Анфиска стопудово молчит, будто рыба подо льдом. А вы с Патриком двумя словами отделались, дескать, был лиходействующий архонт-апостат Клувий Югуртул и нет его, читайте, дорогие леди, бюллетень в онлайне.
   Жаль, меня там на вулкане Нгоронгоро не было. Вот бы своими глазами увидеть!
   -- Дай-ка сначала на тебя посмотреть, жена моя, -- сняв с себя Настю, Филипп установил ее на полу. -- А поворотись-ка, жёнка.
   Настя, привстав на носки, с готовностью крутанулась юлой, демонстрируя новый наряд от Патрика Суончера. Примерно такое одеяние, предвидел Филипп, он на ней и обнаружит.
   "Так-так-так... корсетный пояс-бандаж с бустерной обратной связью, из плотного коричневатого трикотажа. Весь в металлических заклепках -- надо полагать: кожно-гуморальные датчики, контакты, микросхемы... Начинается бандаж чуток выше талии, не доходит до нижней части живота.
   М-да.., дистанционное пыточное приспособление дока Патрика для ускорения рефлексов и развития батального ясновидения.
   Поясок коричневый с искоркой.., грудь и лобок, скажем, отделяет искусительно, талию обрисовывает... Кабы еще соски подрумянить, надеть черные чулки и белые туфельки на шпильках, была бы эротика, а так босиком с бесцветным лаком -- боевая подготовка духа и тела... И ничего греховного...
   Небось, док Патрик и для меня, грешного, такой же тренинг стряпает. Надо будет попробовать и мне как-нибудь опоясаться..."
   Настя взяла Филиппа под руку, прижалась к нему и принялась радостно сплетничать:
   -- Манька скрипит зубами, но курить взаправду бросила. С воскресенья ни единой сигаретки. Анфиска тоже дымом не травится. Ей Патрик запретил, потому что она ребеночка вынашивает...
   ...Мы с Машей чуть друг дружке вызов не бросили, когда обсуждали, моделировали на моем компе варианты подвенечного платья Анфиски, покуда еще Столешниковой... Прасковья Олсуфьева нас помирила. Сказала: Ирнеева и Казимирская, бабам можно драться только из-за мужей, но не за тряпки. Все равно, мол, уродинам носить нечего, а красивые женщины в любом тряпье хороши, а лучше совсем без ничего.
   А мы с Анфисой ей стопудово нашего кутюрье Анри Дюваля рекомендовали...
   "Эт-то точно, голубой парижский портняжка как разденет, так и обует на шесть тысяч евро и выше..."
   Насте много чего хотелось рассказать, но она вдруг ойкнула и страдальчески сморщила нос:
   -- Фил, извини, меня Патрик по новой, в жесть... на силовой тренажер приглашает.
   Она оторвалась от Филиппа, сперва заковыляла, сжав одеревеневшие бедра, а потом во весь дух, бегом рванулась туда, где ей полагается работать над собой по плану и распорядку прецептора Патрика.
   "Ага, у строгого дедушки Патрикей Еремеича не разболтаешься... Неча тут птичкой щебетать не по делу и не в тему..."
   Все же таки, из одной учтивости ради, рыцарь Патрик временно освободил кавалерственных дам Анфису и Марию от напряженных занятий с дистанционным контролем и бесперебойной обработкой физиологических данных:
   -- ...Не более, чем на шесть минут, дорогие леди, чтобы достойно приветствовать сэра рыцаря-зелота Филиппа.
   "На Маньке-то эдакий лазоревый, голубенький пояс, на Анфиске бандаж желто-зелененький, хризолитовый. Чуть что не в дугу и не в хомут, от деда Патрикея обеим разноцветным кобылкам справа-слева по яичникам, больно... То-то обе голозадые навытяжку, попки подобрали, сиськи в оттопырку, наперебой мне докладывают о своих неслыханных успехах в боевой и физической подготовке...
   М-да... Умеет адепт Патрик из любой, фу-ты ну-ты, кавалерственной дамы чучело гороховое сотворить. У него каждая неофитка -- новобраница, промеж ног две дырки и боле ничего.
   Куда там до него Нике, если наш дорогой рыцарь-адепт обходится без сержантских грубостей. Но замешивает дед Патрикей круто, в тонкий слой теста раскатывает, наматывает на скалку, на противень и в духовку выпекаться хрустящим коржиком. До боевой готовности...
   Анфису надобно сегодня же от него удалить. Пускай она им восхищается издалека, из-за океана в Старом нашем Свете. И готовится с достоинством и осанкой войти в харизматическую фамилию Булавиных-Луница.
   В то время как Манькина участь, -- нечего тут поделать, -- счастливое супружество и рыцарская фамилия эрлов Суончер-О'Грэниен. На роду ей, рыжей, так написано, контессой Марией Суончер стать..."
   Между тем из дальнего конца зала, где размещаются за перегородками душевые кабины, ватер-клозет и гардеробная, как-то стеснительно и несмело к рыцарю Филиппу направилась с пожеланием доброго американского утра кавалерственная дама-зелот княжна Прасковья. Вприпрыжку, как Анастасия, другие дамы-неофиты, знаменитая и экстравагантная орденская воительница не поскакала, не полетела.
   "Ага! Деву Параскеву док Патрик снабдил зелено-перламутровым опоясыванием, как и всех, тематически под цвет глаз. Мне, значит, что-то голубенькое или фиолетовое полагается.., эстетически...
   Чего это с ней? Идет еле-еле, словно ей опять в туалет очень-очень захотелось..."
   Филипп отвернулся, чтобы подцепить из вазы еще парочку вкусных птифуров к кофе, развернулся и чуть не выпал из верткого лабораторного кресла доктора Патрика. Ахнул он, конечно, тоже мысленно, не дрогнув лицом, ничего и никому не говорящем о поразительном впечатлении, какое на него произвел внешний облик Прасковьи:
   "Батюшки-светы!!! Вот вам экстерьерчик! Держите меня, в кому падаю... Она в самом деле сотворила "рерум экстернарум", приколистка! Как тыщу лет назад, дурында голозадая, всю женственность дуриком себе продырявила... Обетование, из рака ноги, дикость феодальная, античная и первобытная... В убежище с ним поперлась, назови ее Парашей...
   О, Господи, еще одна приколистка на мою голову!"
   Эдак возмутил и поразил Филиппа интимный пирсинг Прасковьи. Причем не просто тонкими золотыми колечками она насквозь проколола соски и еще одним оказались окольцованы большие половые губы. Но то, что это -- трансмутированное в асилуме золото, дочиста нейтрализующее натуральную магию тела, рыцарь-инквизитор Филипп понял, едва только присмотрелся к смущенному внешнему виду профессионального чистильщика, эксперт-пилотессы княжны Прасковьи Олсуфьевой.
   "Во где воистину себе пещерку запечатала так запечатала, дщерь Евина!
   И асилум ее рад стараться, сверхъестественно чумичке своей помогать... Словно быка в обе ноздри, драгметаллом девичьи воротца окольцевал...
   Благо, женственность у нее высоко расположена как у Маньки. Иначе бы п...ла, ходила б в раскорячку, дурында...
   Ох мне суеверия простодырые! Что ж, будем наставлять, исправлять п...страдалицу..."
   Еще раз бесстрастно смерив взглядом Прасковью с ног до головы, Филипп пододвинул ей круглую низкую табуреточку на колесиках:
   -- Весьма рад внове свидеться с вами, барышня. Присаживайтесь, дева Параскева, дщерь моя духовная, покалякаем о том, о сем, покамест сэр Патрик не принудил вас споспешествовать ему в дидактических трудах его ревностных.
   -- Доброе утро, Фил. Ой, простите за непочтительность, отец Филипп. Я вот, видите, сударь, окольцевалась сдуру. Самой стыдно...
   Пирсинг на сосках я на Новый год завела, не зови меня Парашей. Обет воздержания ради победы над поганым Апедемаком приняла в понедельник, а во вторник в убежище к себе зашла... Ну не знаю... И вот...
   -- Вот оно тебе, Прасковья, стыдливую девичью красу и довело до кондиции, обетованной и ритуальной по стародавнему харизматическому канону. Куда ж без золотого колечка на самый срам-интим!
   Притом срамным местом вперед, дева моя сущеглупая, вперлась ты в асилум с допотопным простонародным суеверием: якобы золото препятствует нехорошей магии и носителя его от зловредительных колдовских умыслов ограждает. Дескать, не ржавеет оно, не окисляется, стал-быть, и порче духовной не подвержено.
   Убедила в том самое себя и асилум твой. А он услужливо способствовал золотому закреплению "рерум экстернарум". Дабы неповадно было тебе облыжных клятв давать, умыслив нарушать обетование лукаво.
   Вона как и пошло у тебя самобытное искажение в сущности хорошо отработанного и простого ритуала. От суеверия слабомысленного и суетности женской пострадала.
   Не так ли, кавалерственная дама Прасковья, дщерь моя духовная?
   -- Все так, отец Филипп, каюсь и раскаиваюсь.
   Пирсинг у меня с Рождества, докладываю. На рождественскому балу в Осаке я мои сережки-флероны в открытом декольте носила. Потом обычные колечки в ниппеля вставила, чтоб дырки не заросли...
   "Господи, помилуй и спаси! У нее мощнейший Дуо-Калатрава-Флерон, она же его, апотропей-психотроп себе на сиськи присобачила. Неофитам, например, нельзя такое и близко у тела держать во избежание завихрения мозгов...
   И насчет клятвы ложной ее, чумичку, пророчески предупреждал даве, дубину стоеросовую... Ох мне дева-чума...
   Ладненько, будем исправлять, поправлять в недомыслии и недоразумении содеянное..."
   -- ...Скажи твоему асилуму спасибо, дева Параскева. Он мог бы ритуал иначе повернуть. Скажем, по старинному канону пронзить тебе оба сосца серебряными булавками и сковать их цепями с проколотыми таковым же образом срамными губами. Ему это запросто. А трансмутировать драгоценные металлы даже алхимикам-секулярам испокон веков по плечу.
   В анналах гильдии арматоров значится, этакое ювелирное двойное трансмутированное украшение, веригами умерщвлявшее укромную плоть, до конца дней своих носила воинствующая дама-инквизитор Юдифь Альбионика, четыре века тому назад искоренившая подчистую зловредительных друидов на Британских островах.
   Пошло же сие безобразие и плоти умерщвление изуверское от языческих архонтесс из сборища интерзиционистов, дававших обет безбрачия и целибата до победы над всевозможными ворогами. Вестимо: у них и болезненное прободение клитора бытовало в моде и его омертвление, и ритуальная кастрация путем удаления малых половых губ, и наложение швов на преддверие вагины...
   Ведомо мне, Прасковья, как из твоего молодого арматора, рыцаря Геннадия, ты веревки вьешь. И ни в грош его не ставишь, хотя доктор он знающий и толковый. На обратный ритуал и пластическую хирургию в твоем анамнезе благодетельно уповает.
   Тако же знаю и вижу, отчего рыцарь Микеле отказал тебе в епитимье. И тождественно рыцарю Патрику, буди арматорское либо иное разрешение сего неприглядного казуса, оставил на мое духовное усмотрение.
   Из твоего откровенного раскаяния не могу взять в толк одно, Прасковья. Что князь Василий Васильевич мыслит по твоему поводу?
   -- Дюже разозлился и разгневался батюшка. Грозит проклясть и отречься от порченой дочери. Молвил: вдругорядь явлюся на его очи, то мечом отсечет-де мне все блудливое девичество, яко окольцованное и предъявленное санктуарием бесчестие и срам-говно сверху донизу...
   Чтобы ни говорилось, становясь исповедимым, какими бы ни были их облачения, позы и выражения лиц -- рыцарь-инквизитор оказывал на даму-зелота непререкаемое исправительное воздействие, значительно превосходящее возможности ее двенадцатого круга орденского посвящения. Таковы во времена предержащие его знания и силы, явленные не от мира и не от века сего. "Твоя Твоих Тебе приносящих, Господи..."
   Даме Прасковье не дано понять: инквизитор сокровенно задействовал алмазные серьги-крестоцветы в мочках ее ушей. Неведомо ей и то, что исповедь у нее воспринимает рыцарь-зелот шестнадцатого круга посвящения, почитающий за благо официально и публично о том не возглашать.
   Для всех, кроме рыцаря-адепта Патрика, посвященного в таинство благодатного продвижения, апостолический рыцарь-инквизитор Филипп неопределенное время пребудет зелотом двенадцатого круга. "Во имя вящей славы Господней служители Его скромны и смиренны..."
   Предержащее решение полноправно принято рыцарем-инквизитором Филиппом. Таковы его непреложные прерогативы и нерушимые основополагающие орденские традиции, ничего не имеющие общего с людскими обычаями и преходящими правилами мирской обыденной морали.
   Так было, и так будет.
   Рыцарь Филипп не счел нужным читать даме Прасковье долгую дидактическую рацею. Он был краток и лаконичен, исчерпывающе выяснив конкретные синтагмы предпринятого ею ритуала "рерум экстернарум":
   -- ...Благая цель, моя кавалерственная дама, вовсе не в каждом случае оправдывает огромные средства, вложенные в ее достижение. Бывает, дорогое лекарство сказывается на здоровье горше самой горестной болезни.
   Эвентуально искаженный ритуал подлежит непременной отмене. Прошу прибыть в сей день за четверть часа до заката в домовую часовню арматорской резиденции рыцаря Патрика, будучи облаченной в багряную мантию дамы-зелота.
   Ныне я разрешаю вас, дама-зелот Прасковья, от вашего обетования и намерен наложить на вас исправительную епитимью инквизитора. Omnia. У меня все.
   Одним плавным движением Прасковья приподнялась с низкого сиденьица, грациозно встала на правое колено, приложилась губами к рыцарскому перстню Филиппа. Отступила на несколько шагов назад, оглянулась, удостоверилась, что тайну исповеди обеспечивает аудиовизуальный занавес, и пропеллером взвилась в воздух, распростершись на двухметровой высоте в дивный идеальный шпагат -- носки, лодыжки, бедра... как по линеечке...
   Не левитируя, без телепортации она изящно и мягко вновь утвердилась на месте, укрепив ранее сложившееся мнение рыцаря-инквизитора:
   "Для женщин, подобных даме Прасковье, обет воздержания есть дополнительный соблазн, чреватый клятвенной ложью и возможными проблемами с убежищем... Коль скоро кольцо из асилума на самом женственном месте не мешает ей свободно расслаблять интимные мышцы и заставлять работать с полной нагрузкой все остальные, притом без какой-либо дивинации".
   -- Оп-ля! Omnia! Сказал и душу мне облегчил. Dixit et animam meam levavit!
   Спасибо вам, отец Филипп. Я сейчас могу и в убежище завалиться, ничегошеньки не опасаясь, назови меня Парашей.
   -- В асилум твой, дева моя Параскева, ты попадешь не ранее рассветного часа.
   -- Как скажете, рыцарь.
   -- Скажу, ступай, дщерь Евина, к эрлу Патрикусу. Передай ему, рабу Божьему, кабы сготовил для меня сребреник тутошний, вест-индийский. Богу -- богово, нам, людишкам -- мирское...
   Вы свободны, дама-зелот Прасковья.
   -- Да, рыцарь.
   "Ох мне...
   На дедушку Патрикей Еремеича грешу: он-де моему любимому личному составу мозги сикось-накось крутит, вертит. Этим вот тренингом, патер ностер, в детство вгоняет взрослых сисястых девок.
   Сам-то -- хорош гусь. Из супер-пупер дамы-зелота неофитку недоделанную сотворил. Ишь, козочкой молоденькой скачет, на одной ножке, будто маленькая девочка во дворе по классикам прыг-скок..."
  
   --2--
  
   Прецептор Патрик усадил за мониторы и дистанционные манипуляторы даму Прасковью, дал ей руководящие указания и решил предаться необходимому отдыху, организовав кофе-брейк. Да и кофе в его большой пинтовой кружке к тому времени остыл и иссяк.
   Филипп устроился в другом лабораторном углу обширного, высотой в два добрых этажа, арматорского зала с высоко расположенными, выходящими на четыре стороны света длинными тонированным окнами под потолок. Сел он у кофеварки "экспрессо" и пирожных вдали от тренажеров, поблизости от татами, предназначенного для силовых единоборств.
   "Ага! Здесь-то док Патрик и будет мне бахвалиться кое-какими успехами непропеченных неофиток. Что ж, сдобное тесто по его рецепту можно-таки попробовать на вкус. После добавим, чего не достает, скажем, корицы или мускатного ореха, отработав рецептуру..."
   -- ...Сэр Фил, у меня все достаточно готово для сегодняшней рабочей демонстрации. Но прежде извольте получить ваш серебряный доллар, мой своекорыстный и жадный мистер Фил Ирнив.
   Вынужден признать, сэр. Наше пари мною безобразно проиграно. Добросовестно заблуждаясь, я напрасно уцепился за версию сэра Питера о некоем проклятии Апедемака, наведенного им на своих преследователей. Потому как виной нашей спорадической, иногда трудно преодолимой тяги к натуральной магии и к магическим хулиганствам явился постэффект моего "престера Суончера".
   К моему глубочайшему прискорбию, ритуал пока не отработан, и его побочным эффектом стала естественная порча. Она, о горе нам! тем или иным неподобающим образом поразила всех харизматиков, кто подвергся воздействию "престера Суончера".
   Но это кратковременное явление, коллега. Я, кстати, отделался от него утром во вторник, когда в неописуемом раздражении наложил узы безмолвствия на двух похмельных богохульных мусорщиков и в дистиллированную воду трансмутировал бензин в баке их монструозного автомобиля.
   В то время мой антикварный голубой "кадди" тоже пострадал. Как и современные транспортные средства некоторых соседей достопочтенного доктора Суончера, он оказался заправленным медицинским этиловым спиртом.
   С того дня, брат Филипп, я не наблюдал у себя рецидивов. А мой сосед, досточтимый мистер Томас Торнстоун, в университетской клинике успешно поправляется после белой горячки и злоупотребления ниспосланных ему с неба, как он утверждает, 40 литров свободной выпивки.
   -- Пожалуй, док, на мне побольше вашего сказался побочный эффект "престера Суончера". В ночь на среду я опрометчиво возжелал утихомирить двух задравшихся помойных котов у меня во дворе. На переполненные мусорные баки навел полтергейст, устроил бесчиние и безобразие, но котов разогнал не вдруг.
   Как-то нехорошо вышло, связал я мелкую кошачью сволочь хвостами и не сразу догадался их обрубить, когда они с мявом и ревом бросились спасаться в разные стороны. Переполошили весь квартал.
   Утром развалилась на досочки скамейка во дворе, где собравшиеся пенсионеры в ночном кошачьем переполохе обвиняли агрессивный союз НАТО, расширяющийся на восток, имперскую Россию, лезущую на запад, и США, орудующие везде, куда их не звали. Североамериканские штаты оказались виновными и в том, что ночью на улице рухнул на проезжую часть многометровый идеологический рекламный щит.
   К счастью, от белоросской государственной идеологии никто не пострадал. А злопыхательство дворовых ветеранов строительства коммунизма и национального суверенитета обернулось незначительными ушибами мягких тканей седалища.
   Был у меня еще один гендерный казус, брат Патрик. О нем я покуда умолчу в силу сцепления секулярных эвентуальностей. Но ситуация у меня под контролем. И весьма кстати вскоре ситуативно пригодятся золотые кольца кавалерственной дамы Прасковьи.
   -- Мисс Праски оказалась нам обоим полезной, сэр. Тщательно изучив ее казус, я пришел к выводу, что клиническая картина нисколько не соответствует имманентной ретрибутивности за использование харизматических дарований, если в произошедшем с дамой Праски акциденте активно участвовал ее асилум. Отсюда было недалеко до умозаключения о поисках иного агента неприятностей, непристойностей, несообразностей, поразивших в большей или меньшей степени всех участников операций "Ночной первомай" и "Львиный бог Апедемак".
   Свидетельства, полученные от вас, сэр Фил, и других коллег я основательно изучу и, думаю, кое-что в синтагмах и парадигме моего ритуала требует небольшой доработки. Что и как изменять, я уже примерно представляю.
   Нет худа без добра, сэр. По сути факта, веретенообразные вулканические бомбы, захваченные престером в кальдере Нгоронгоро, стали хорошим полуфабрикатом для производства иммобилизующих капканов и репеллентов, отпугивающих элементарных носителей натуральной магии. В этом меня уверяют коллеги из Юго-Африканской конгрегации.
   Помимо того, нам несомненна и польза от золотых колец мисс Праски, подвергшихся сначала определенному влиянию "престера Суончера", а затем трансмутированных ее асилумом. Получается отличный гандикап для нее, если я могу индуцировать и модулировать электромагнитные потенциалы в ее пирсинге, напрямую контактирующим с эрогенным зонами.
   Увеличивая амплитуду сигнала, я надежно снижаю уровень боеспособности дамы-зелота Праски не менее, чем на 60 процентов. Это ограничение, сэр, нам сегодня обязательно потребуется в силовом единоборстве леди Праски по очереди с мисс Энфи, мисс Мэри и миссис Фил Ирнив.
   "Посмотрим, посмотрим, чего мне предзнание и прогностика предвещают. Дева Параскева -- это вам не кукла Барби, пожалте на татами. Как вдарит, никому мало не покажется... Вот она вам ужо задаст, болезным, для пользы дела, ума-разума вложит, настучав по голове, по челюсти и по затылку, чувствительно..."
   Ход мыслей Филиппа был понятен доктору Патрику. Хотя он несколько переоценил сердобольность и супружеские чувства собеседника, поспешив его успокоить:
   -- О нет, сэр Фил! Заверяю вас, тяжелый психофизиологический урон исключен на 100 процентов. Средней тяжести спортивные травмы допустимы лишь на 10--20 процентов. Только в одном-двух случаях из десяти точные удары нанесут физическое поражение. Потому что каждую соперницу я персонально обеспечиваю орденского стандарта ритуально наведенной инерционной защитой, гасящей травматические удары.
   Со всем тем вы не подумайте, сэр Фил, будто я излишне мягкосердечен. Сто процентов пропущенных ударов отзовутся на противоборствующих сторонах реальной фантомной болью в полноконтактном рукопашном бою вне стилей и правил. Шоковый урон я исключил, но бой есть бой.
   Компьютерное обеспечение у меня в основном отлажено, серьезных сбоев быть не должно, в аппаратной части уверен, насколько можно ее технологически зарезервировать. В то же время теургическая защита участниц -- моя персональная забота, брат Филипп.
   -- Ваш дидактический карт-бланш и ваши прерогативы прецептора непреложны, брат Патрик.
   Поэтому не могу не сообщить вам, сэр, одно обстоятельство. Я освободил даму-зелота Праски от данного ею обета "рерум экстернарум". И твердо намерен отменить теургические последствия искаженного ритуала сегодня же на закате.
   -- О сэр рыцарь! Дама-зелот Праски успеет исполнить ее сегодняшнюю роль до двух часов после меридиана. Затем она в полном вашем распоряжении, отец Филипп, после того, как в цивилизованных одеяниях примет благопристойный вид молодой леди, а не развратной языческой архонтессы.
   По сути факта, брат Филипп, я не порицаю княжну Прасковью Васильевну, -- перешел на русский язык Патрик Суончер. -- Будучи хорошо знаком с нею более 120 лет, -- я помню княжну весьма юной и стеснительной барышней, -- уверяю вас, дорогой мой Филипп Олегыч: ее нынешняя экстравагантность ни в коей мере дурно не повлияет на наших милых воспитанниц.
   -- Хотелось бы в это верить, мой дорогой сэр Патрик.
   В то время пока арматор Патрик занимался контрольным тестированием аппаратуры обратной связи, рыцарь Филипп вскользь глянул, как в центре зала профессионально разминает мышцы Прасковья. По сигналу Патрика она послушно оставила наблюдательный пост у мониторов и готовилась к предстоящим схваткам.
   "М-да... Юную деву Параскеву наш Патрикей Еремеич начал по-арматорски пользовать и приводить к орденскому порядку... эдак... в 1895 году от Рождества Христова...
   Выходит, русская княжна Прасковья Олсуфьева малость постарше кроатской княжны Вероники Триконич в календарном летоисчислении. Но у дщери моей беспутной, не зови ее Парашей, психофизиология покрепче будет... и помоложе... по сравнению с 28 годами барышни Вероники...
   Прелестями девичьими они нынь походят друг на друга... У обеих курносые округлости одного и того же симпатичного дамского размерчика, соски смотрят вверх, мало вертикально не стоят. Вот и золотые колечки-то у девы Параскевы на ареолах почти что горизонтально лежат...
   Приколистка, из рака ноги...
   Может, и впрямь ее к нам в Киев перетащить разъездным чистильщиком? Вакансия в наличии. А нашу Нику к ней в арматоры? Она ей живо устроит прошмандец, гинекологию и проктологию, такой пирсинг покажет.., что в лобок, что по лбу..
   Обе очень вам ничего девицы... Хотя у Ники бюст видится многая превосходящим, оттого что она и в плечах и в бедрах поуже Прасковьи, ростом ниже. И биоскульптурный культуризм полагает извращением, коли речь идет о сглаженной выразительности женской мускулатуры.
   Зато Прасковья -- девка у нас ядреная в бицепсах и в ягодичных мышцах. Но не все у нее наружу, кое-что красиво сглажено в полном согласии с калокагатией дока Патрика, явно чувствуется его школа.
   Не то что у моей новоиспеченной подружки Вики Ристальской.
   Во где угораздило! И все благодаря экспериментам деда Патрикея, техногностика хренова...
   Ладненько, будем справедливы. Потому как я сам предложил ему крутануть "престер Суончера" на вулкане Нгоронгоро. И на арматурную красотку Вику глаз положил еще во время просмотра пророческого видения...
   ...И розочка в асилуме неспроста, право слово, организовалась в четверг раненько поутру, будто по заказу либо в неизреченном пророчестве...
   ...Ника права: истинно анатомическое пособие из медицинской академии под названием "Содрали с бедной девушки три шкуры". Но приставить к делу мускулатурную зверь-девицу Ристальскую можно и должно..."
  
   Во вторник рыцарь-инквизитор Филипп дал задание сквайру Константину установить наблюдение за объектом, именуемым Викторией Ристальской и прочая. Собрать о ней необходимую информацию и лично ему доложить об исполнении приказа.
   Исполнительный сквайр Константин сделал все как положено, многословно отрапортовал и неожиданно сам себя горделиво похвалил:
   -- ...Обтоптал подозреваемый объект, рыцарь, самолично и на "отлично". Продолжать вести наблюдение, сударь?
   -- Этого достаточно, сквайр. Вы свободны.
   -- Благодарю вас, рыцарь...
   "Ага! Кастуся Полупанича достал суончеровский престер на Малой Чарони. Вишь ты, инициативно предлагает транспонировать и переквалифицировать объект в субалтерна. Не его это собачье дело, поисковик-драфтер хренов...
   Да, сверхосторожного сквайра, оказывается, к этой ведьме-летунье тянет... Нет, это явно не воздаяние за грехи наши... Во где наэкспериментировал адепт Патрик!"
   Докладывал сквайр Константин рыцарю-зелоту Филиппу в четверг до полудня. А пополудни Филипп Ирнеев в своебычном режиме открытого предложения обольстительно общался с Викой Ристальской в офисе треста "Спецстроймонтаж", вручил ей белую розу и пригласил вечером разделить с ним совместное удовольствие от посещения закрытого спортивного клуба.
   -- ...Лучшего места по-спортивному развеяться, Виктория моя Федоровна, ваш покорный слуга у нас в городе не знает...
   О школе выживания, о непревзойденном мастере восточных единоборств сэнсэе Кане Тендо девушка Вика была немало наслышана и потому охотно приняла галантные ухаживания молодого человека, излучавшего силу, здоровье и уверенность в собственных силах.
   Поначалу Вика Ристальская решила членовредительно наказать нахального ухажера за самоуверенность, если он подставляется и ему, козлу, невдомек, чем она его может одарить, оделить и отоварить нынче же ввечеру. Однако после жесткого спарринга по правилам кунг-фу она сама пребывала в убежденности, что симпатичного и совсем не навязчивого мирового парня Фильку Ирнеева знает едва ли не с детства. Либо по крайней мере познакомилась с ним в прошлом, быть может, в позапрошлом году летом на соревнованиях по скалолазанию.
   "Возможно, в Крыму или на Красноярских столбах где-то там Филька с кем-то тусовался в компании пацанов то ли из Киева, то ли из Питера?
   Бог с ним, не могу вспомнить. Захочет -- сам скажет, где и с кем он меня в первый раз увидел..."
   В длинной юбке на службе при должном макияже, потом под вечер в джинсах, после в просторном кимоно Вика уже не казалась Филиппу пособием по анатомии, но приятной и умной девушкой с университетским дипломом мехмата. Разве что он слегка разочаровался в ней, когда она в машине нечаянно призналась ему как лучшему другу-мужчине в тайном заветном желании обзавестись пирсингом на сосках и даже в другом интимном девичьем месте.
   -- ...Представляешь, Фил, тогда спокойно раздеваешься в натуре, ну на пляже там, на природе... И ни одного себе фига приставучего урода не надо отшибать от себя ногами или руками...
   "Приколистка, из рака ноги!"
   Все же рыцарь Филипп прямо на месте в "лендровере" взял у Вики и номер ее домашнего телефона и аккуратно добыл достаточные образцы тканей для последующего арматорского исследования ее генома на предмет выявления предрасположенности к транспозиции харизмы.
   -- ...Я как другу тебе, Фил, доверяю. Если срочно нужна, например, кому-нибудь там по кумполу и по яйцам настучать, звони хоть ночью, напарник, когда я мобильник отключаю...
   "Безусловно, дотоле надобно сию плоть тварную избавить от магической натуральной скверны. Чай, душа крещеная, согласно греко-католической обрядности... И крестик на ней нательный, золотой. Не фуфельный, но освященный должным чином. Недаром она его на время бесчинной левитации снимает и в шкатулочку прячет..."
   В тот же вечер арматор Вероника приступила к предварительному компьютерному анализу генома Вики Ристальской, выразив занудное неудовольствие и недоумение:
   -- ...Сделаю как велишь, братец Фил, в одну кассу по арматорскому уставу. И спрашивать, зачем тебе это надо, не стану, рыцарь.
   Ладно, моему Костику оная зверь-девица дивно приглянулась. Его всегда на уродов и на монстров тянуло. Что в лобок, что по лбу... Субсексуальная, зажатая, фригидная... Причем с регенерированным гименом. Целку ей у меня в "Триконе" восстановили...
   Но тебе-то она зачем, скажи по-человечески? Возни с ней не оберешься. Ни в анус, ни к вагине...
   -- Ты же отчего-то возишься со своей секретуткой Ксюшей.
   -- Так это я для Костика ее содержу. Иначе не то чтобы в регистратуру сослала, а вообще бы на хрен уволила уродку из "Трикона".
   Ксюша Недойко моему Костику Полупаничу нужна по медицинским показаниям, всегда под рукой и поддерживает старичка в хорошем молодом тонусе. Ему много не надо, а с другими бабами, девками он давно уж импотент...
   Чтоб ты знал, у подавляющего большинства наших орденских субалтернов половая функция угасает как у обычных секуляров в 60--70 лет. С виду еще здоровый сильный мужчинка, но у его дружка в штанах только и осталось одно-единственное удовольствие -- пописать утречком...
   С арматорскими разговорчиками дама Вероника закончила беглое изучение представленных ей генетических образцов, о чем и она и заявила, не скрывая удовлетворения от полученного однозначного результата:
   -- Хочу вас порадовать, рыцарь Филипп, да и себя заодно. На полноценную транспозицию харизмы особа, именуемая Викторией Федоровной Ристальской, 26-ти лет в психофизиологии секуляра, не тянет и не катит. Какой из этой монстрятины получится субалтерн, скажу позднее после детального анализа...
   Фил, на хрен она тебе упала, культуристка завернутая? Тупорылых субалтернов, мышца на мышце, у нас до фига и больше. Клади их по тринадцать на дюжину, прошмандовок с каменными яичниками и обалдуев со стальными яйцами.
   Давай лучше твоего сэнсэя Кана Тендо в субалтерны определим, рукоположим. Он-то уж точно будет хорошим инструктором рукопашного боя в академии у Руперта. Тогда проживет твой старикашка, братец Фил, вторую себе жизнь, думаю, спецом-сквайром шестого ранга... Еще лет семьдесят, как арматор гарантирую. И Патрик в свой черед со мной согласен.
   -- Посмотрим...
  
   --3--
  
   По громкой связи доктор Патрик пригласил приблизиться четверку участниц демонстрационных боев и по очередности молча, строго обревизовал, досмотрел внешний вид каждой.
   "Ага.., как насчет достоинства и осанки, дорогие леди?"
   Не совсем удовлетворившись досмотром и ревизией, суровый адепт судейским тоном, не предвещавшим ничего хорошего тем, кто осмелится его ослушаться, сухо распорядился:
   -- Мои леди! Первая пара -- мисс Праски против мисс Энфи. Два раунда по пять минут. Миссис Нэнси -- секундант мисс Праски. Мисс Мэри ассистирует для мисс Энфи. Прошу занять надлежащие места, кавалерственные дамы.
   Филиппу же Патрик дал объяснение собственной суровости:
   -- Мне не нравится их легкомысленная агрессивность, сэр. Леди Праски вынашивает хулиганское намерение нанести серьезные увечья леди Энфи. Тогда как дамы-неофиты Нэнси и Мэри изнывают от необоснованного желания одержать убедительную победу над самой дамой-зелотом Праски.
   Из чего следует: леди секунданты полноценно испытают все болевые ощущения противоборствующих участниц. Болеть душой и по-спортивному поддерживать дружественную сторону нашим дражайшим леди придется более чем должным образом, брат Фил. Для того у меня найдется немало арматорских средств и возможностей, сэр.
   Я положительно уверен, вы не станете мне возражать, мой дорогой рыцарь Филипп.
   -- Мой дорогой прецептор Патрик, вот вам моя рука. В данном случае ваши знания и силы непреложны, сэр.
   Заручившись и обнадежившись подтверждением Филиппа, доктор Патрик агрессивно засучил рукава накрахмаленного белого халата, извлек из ящика лабораторного стола два пластиковых браслета-напульсника и плотно пристегнул их к запястьям. Воздев руки, он пошевелил в воздухе пальцами, активируя оптическое распознавание операционной системой новых периферийных устройств. Контрольным тестированием подключенных беспроводных манипуляторов Патрик Суончер, разумеется, не пренебрег.
   "Так-так-так.., док Патрик намерен лично не только судить схватки, но и на ходу руководить боем, устанавливать свои порядки и менять правила там, где их вроде бы не существует. Для того у него в закромах нашлись эргатические идеомоторные браслеты Тинсмита.
   Кое-кто у нас непорядочно называет недружественным эргоинтерфейс сквайра Седрика Тинсмита с говорящей англосаксонской фамилией Жестянщик. А вот рыцарю-адепту Патрику этот вовсе не жестяной интерфейс в самый раз, когда синхронно, в режиме реального времени требуется управлять группами мышц и болевыми ощущениями четырех дам, стремящихся показать высший класс.
   В спорте порядок иногда бьет класс, бывает, очень больно, дорогие леди и джентльмены. И в нашем с вами убого недоразвитом информационно-технологическом обществе интерфейс Тинсмита на порядок превосходит теперешний средний уровень освоения прогрессивных компьютерных достижений, включая привычные задубевшие и закостеневшие навыки ограниченных пользователей.
   Разработал сей эргоинтерфейс наш научный гений мистер Седрик Тинсмит для пилотирования орденских "серафимов". Повсеместно внедрить его опытно-конструкторские разработки можно хоть сейчас, если бы не хренова гора и чертова дюжина пилотов, желающих летать по старинке, держась за ветхозаветный штурвал или за джойстики, придуманные в прошлом веке.
   Поговаривают: управление многовекторной тягой "серафимов" нового поколения, предназначенных для сверхманевренного боя в безвоздушном пространстве, а также перехвата высокоскоростных баллистических и управляемых целей в атмосфере, будет оснащаться исключительно интерфейсом Тинсмита. Аналогично и продвинутые системы вооружения всех модернизированных летательных аппаратов.
   Впоследствии идеомоторные штукенции намечено массово применять на индивидуальном стрелковом оружии.
   Пока же наш и ваш застойный и отстойный народишко привык не доверять высоким информационным технологиям. Возьми хоть секуляров, хоть харизматиков. Везде одна и та же хренотень и мракобесие.
   Отдельные пилоты "серафимов" предпочитают на бреющем полете прибегать к теургии, невзирая на неизбежное воздаяние. Лишь бы не трогать старый добрый компьютерный курсопрокладчик и огибатель рельефа. Автопилот у земли, видите ли, для них страшнее, чем ретрибутивность и страх Божий.
   И возраст тут ни при чем. Вон молочно-шоколадная девочка Умба, та компьютерной графики, джойстиков, сенсорных панелей не боится. Зато моя медовая дева Параскева, как вцепилась в начале прошлого века за штурвал на деревянном "фармане", так до сих пор оторваться от него не может, дурында.
   Вот ее и бросает в простодырые суеверия-поверия. Надо же, золото у нее колдовство отпугивает! Такую бездумно глупую парашу и языческие архонты не запускали, чтобы охмурять и горбатого лепить лохам-секулярам...
   Тайны исповеди никоим образом, равно их подобием, нарушать не стану. Она, чувырла, сама обо всем доложит экселенцу Микеле и у князя Василия отцовское прощение вымолит.
   Надобно с ее достопочтенным родителем педагогическую беседу онлайн устроить. Пускай нам и грех приведение к порядку взрослых людей педагогикой обзывать. Педагогия, она же педофилия, педерастия...
   Патрику-то очевидную этимологию и трудности с Прасковьей нет нужды растолковывать, если у него не лирика на уме, а вон физика на разграфленных мультисекторных сенсорных панелях под обеими руками.
   Эт-то правильно. Усилить аппаратную часть и лишний раз ее протестировать никогда не помешает. И девок наших тазобедренных, дойки в оттопырку, можно малость лирически, элегически помариновать несколько минуточек в напряженном ожидании..."
   Между тем Патрик немного опустил лабораторное кресло для лучшего обзора на панорамном пятикомпонентном мониторе. Контролировать бои он собирается первым делом с помощью технических средств и виртуальной среды в дополнительной реальности. Непосредственная визуальная картина всего происходящего на татами для него предъявляется второстепенной и уточняющей цифровое восприятие.
   Филиппу, напротив, незачем всматриваться в пульсирующие диаграммы, мгновенно схватывать мелькающую цифирь в эргометрических таблицах и следить за амплитудой синусоид в силовых осциллограммах мышечного тонуса. Потому он поднял кресло как можно выше, устроившись, словно в бельэтаже, на этаком обзорном насесте.
   "Как всегда, высокочтимые леди и джентльмены, долго, очень долго и сверх того готовимся, тренируемся ради короткой, бывает, мгновенной схватки. Один удар, один выстрел, и все кончено... Если, конечно, тому предшествовали долгие часы, месяцы, годы, десятилетия правильных тренировок и целенаправленной боевой подготовки...
   Что такое идеомоторные браслеты, наши дамы определенно знают. Предзнание и прогностику Патрик никому не ограничивает. Батальное ясновидение можно использовать по максимуму всем, кроме, наверное, Прасковьи.
   В любом случае все примерно догадываются, чего им ждать от Патрика, засучившего рукава для их драки. Но каждая реагирует по-разному.
   Настена -- молодца, стоит в свободной позе, умненько расслабила скелетные мышцы в предзнании неотвратимых болезненных сюрпризов от прецептора Патрика. Так и надо, жена моя любимая, блаженны кроткие неофитки.
   Манька же, наоборот, в другом углу, дурында, дергается, возбудилась, синие глазищи горят, розовые соски торчком стоят, бедра и клитор напряжены...
   Добрых чувств к даме Прасковье она, конечно же, не испытывает. За Анфису душевно болеет и без какой-либо обратной связи. Ей самой не терпится неукротимо вломить деве моей Параскеве в сись-пись, чтоб золотые колечки по татами в разные стороны...
   Ох и не любит же наша Манька дам-зелотов! Ревнует и завидует им до потери пульса..."
   Наконец прозвучал гонг и противостоящие участницы схватки, одновременно так подобные и очень несхожие между собой, поклонились рыцарю Патрику, рыцарю Филиппу, друг другу. Обе кавалерственные дамы начали вовсе не потешный и нешуточный поединок, где разрешено наносить любые удары в полную силу.
   И это не их забота, нанесут ли они смертельный удар сопернице, бывшей подруге и соратнице, на десять минут ставшей непримиримым врагом, неприятелем, реальным противником.
   На войне как на войне -- в бой, вперед, до победного конца. Будь этот бой учебно-тренировочным, это -- далеко не спортивное зрелище. Еще меньше боевые действия напоминают досужие развлечения мирских обывателей, вчуже, по-любительски глазеющих на состязания профессионально и театрально выступающих актеров-спортсменов на потребу широкой публике.
   Ни Анфиса, ни Прасковья и думать не думали как-нибудь играть на публику, начав обоюдно прощупывать оборону одна за другой ложными атаками, всячески маскируя свои устремления. Обе они не знают, чего может им позволить прецептор Патрик, но стремятся достичь максимального поражения врага.
   Дама-неофит Анфиса с честью выдержала первые минуты боевого соприкосновения, нанесла хороший парализующий удар в бедро даме-зелоту Прасковье, ограничив ее подвижность. Но и сама пропустила несколько чувствительных ударов по корпусу, от которых гораздо больше претерпела ей ассистирующая дама-неофит Мария.
   "Патрик не шутит, Мань. Понимать надо, у него серьезные матримониальные намерения. И схватка с Прасковьей тебе также предстоит нешутейная, безжалостная еще до ланча, назначенного на два часа пополудни..."
   Если уж кому сочувствовал, симпатизировал в тот момент Филипп Ирнеев, так это Прасковье Олсуфьевой. Ведь той приходится единовременно сражаться по трем направлениям защиты и атаки. Прежде всего не такой уж слабой соперницей для нее оказалась Анфиса. Второй же неприятельской стороной для нее намеренно стала Мария.
   Если Настя расслабленно пассивничает, то Мария как секундант прекрасно сориентировалась в обстановке и, насколько получается, старательно использует возможности обратной нейрофизиологической связи, помогая Анфисе своими предзнанием и прогностикой, ясновидением, активно предупреждая о неприятельских поползновениях Прасковьи.
   В то же время зачислить рыцаря Патрика себе в доброжелатели кавалерственная дама Прасковья ну уж никак не может. Если даме-неофиту он вовсе не препятствует, то стремительные серии атак дамы-зелота раз за разом чувствительным воздействием останавливает в разгаре или же бесцеремонно срывает в самом начале. В его эргатической власти и Анфису нежданно-негаданно вывести из-под неотразимого, казалось, сокрушительного удара Прасковьи.
   Как-то для себя незаметно Филипп начал любоваться красивой схваткой и превратился в конце первого раунда в обыкновенного зрителя, наслаждающегося редкостным представлением. Естественно, болеет он за Прасковью, одной объективности ради сравнивая обеих воительниц.
   "...Обе заплели длинные волосы в косы. У Прасковьи коса темно-русая, потолще, у Анфисы -- черная как смоль, подлиннее будет. И та и другая способны воспользоваться своей косой для защиты в стилистике кунг-фу или для удушающего захвата соперницы...
   У Анфисы вся кожа молочно-белая, с ног до волос. Загаром она пренебрегает, если, как она мне сказала, не испытывает недостатка в витамине D, рахит ей не угрожает, а загорелую кожу можно имитировать ферментами или просто тональной пудрой.
   Прасковья же постоянно и неустанно пигментацию поддерживает и гордится изумительной загорелостью, темно-медовой с золотом. Зимой и летом ультрафиолетовыми лучами насыщает кожу, от кончиков пальцев на ногах до корней волос...
   В обхвате бедер обе примерно одинаковы, но Анфискина талия поуже -- у нее на пояснице мышц меньше. Зато ее бедра длиннее и ростом она чуток выше девы Параскевы...
   У Прасковьи окольцованные девичьи воротца высоко впереди. А у Анфисы вся ее нижняя богатая женственность лучше видна сзади, когда она в высоком прыжке неожиданно наносит удары на поражение то с левой, то с правой толчковой ноги, стремясь запутать врага.
   М-да.., обе пустились во все тяжкие. У Прасковьи левый сосок кровоточит, дурацким колечком надорван, когда уходила от проникающего удара под сердце.
   Анфиске же неслабо перепало в конце раунда от двойного свинга справа: губа рассечена, ссадина на щеке. Кровищи полон рот.
   Ага! Настена моя встрепенулась. Пытается дистанционно Прасковью подлечить. Пожалуй, Патрик им это позволит. Тем более время первого раунда истекло..."
   В перерыве Патрик дал краткий комментарий Филиппу и озабоченно испросил у него совета:
   -- Как могу, я сдерживаю даму Праски, сэр. Она значительно превосходит неофита Энфи по всем показателям. Видите ли, брат Фил, простите за трюизм, на войне как на войне, а бой есть бой...
   "Ну да, видали! То-то дева моя Параскева порой боится завершать атаку, опасаясь получить от нашего доброго дедушки резкий удар в показатели. Или пряменько в девичью игрушку нехилым электроразрядом от золотого колечка. Оно еще, небось, у нее нагревается безбожно до температуры ожога..."
   -- Не завершить ли нам на этом их жестокосердный матч, сэр Фил?
   -- Отчего же прерывать столь интересную встречу, сэр? Думаю, мой дорогой сэр Патрик, неофитам Мэри и Нэнси ваш урок включенного ассистирования весьма полезен.
   Все-таки Филипп Ирнеев был на стороне Прасковьи Олсуфьевой. И она не разочаровала своего единственного болельщика.
   На первой же минуте второго раунда дама Прасковья не упустила единый шанс и миг результативно провести один ей позволенный удар из десяти безуспешных попыток. В бою как в бою, и дама Анфиса пропустила справа боковой ребром стопы в основание черепа.
   От поверженной соперницы, еще не успевшей упасть без сознания, Прасковья мигом весьма благорассудительно отскочила в секундантский угол к Анастасии. Секундант Мария просигналила о сдаче, и рефери Патрик невозмутимо объявил о прекращении поединка за явным преимуществом дамы-зелота Праски.
   В то время как Мария и Анастасия оказывали Анфисе скорую арматорскую помощь, избавляли ее от корсетного пояса-бандажа, Патрик все тем же судейским голосом обратился к Филиппу:
   -- Брат Фил, не соблаговолите ли вы ассистировать даме-зелоту Праски в ее встрече с дамой-неофитом Мэри, сэр?
   -- Мне следует так же опоясаться, сэр?
   -- Если не возражаете, сэр, -- не скрыл своего довольства доктор Патрик, доставая из стола фиолетовый бандаж для Филиппа. -- Достаточно раздеться до пояса, брат Фил.
   Наши леди довольно взбудоражены, чтобы вносить либидозность в их состязания, сэр. Усложнение параметров контроля, знаете ли, коль скоро они станут физиологически мотивированными женщинами, сражающимися между собой за продолжение рода с привлекательным мужчиной-производителем.
   Полных ощущений от нейрофизиологической обратной связи вы не испытаете, но в какой-то мере у вас получится ее прочувствовать, когда система практически по ходу боя настроится на ваши органические параметры, нарочито заложенные мною в ее базу данных, сэр...
   "Батюшки-светы!", -- чисто по-русски удивился свежеиспеченный секундант Филипп. "А дева-то моя Параскева совсем не понарошку тушуется и стыдится..."
   Действительно, Прасковья густо покраснела под темно-медовым загаром, когда Филипп деловито, по-спортивному, как тренер, ничего личного, умело пальпировал ее брови, окольцованные соски, половые губы, внутреннюю поверхность бедер на предмет выявления повреждений и успешности первичного заживления, предпринятого арматором Анастасией.
   Сейчас дама-неофит Нэнси предстала секундантом у дамы-неофита Мэри по решению рефери Патрика.
   -- Один трехминутный раунд, леди и джентльмены, -- коротко объявил сэр Патрик, ударив деревянным молоточком в судейский медный гонг.
   Против дамы-неофита Марии, не сравнимой с ней по владению боевыми искусствами, дама-зелот Прасковья не злоумышляла чего-нибудь предосудительного и членовредительного. Даром что, покамест дама-зелот набирала победные очки, за три минуты самонадеянной неофитке немало перепало болевых ощущений от нее и, разумеется, от доктора Патрика, ни на десятую долю секунды не ослаблявшего напряженный контроль над ходом неравного поединка.
   Филипп чего-либо безумно и неразумно неприятного не испытал, витал себе мыслью в иных сферах незамысловатого ясновидения. Потому как Прасковья грамотно уходила и уклонялась от мало-мальски эффективных и точных ударов Марии.
   "Настена принципиально не помогает нашей Маньке с батальным ясновидением и предзнанием. За деву мою Параскеву, бездарно окольцованную, переживает. Как познакомились на обеде в замке Коринт, так сразу и понравились друг дружке, а теперь, вишь, лучшие подруги не разлей вода...
   Ага! Манька-то нашу деву Параскеву к Патрику сдуру взревновала... Придется и ей исправительное отцовское внушение сделать...
   А Патрика можно поднапрячь сгладить арматурные мышцы у Вики Ристальской, чтоб смотрелась не хуже Прасковьи. Может, он ей и сисек добавит, хотя бы до Анфискиного мелкосопочника..."
   Внешне Анфиса выглядела достаточно оправившейся от сокрушительного нокаута. Она спокойно и расслаблено наблюдала за чужой схваткой. Но Филипп-то чувствовал и видел ее ошеломление и нешуточную контузию.
   "М-да... одна моя дщерь духовная нехило отоварила и круто оконфузила другую. Ништяк, война -- чушня, главное -- маневры...
   Сегодня нашу Анфиску док Патрик Суончер малость подлечит, а завтра-послезавтра докторша Вера Нич преотлично доведет до ума ее потрясенные и сотрясенные мозги..."
   Рисунок трехминутного боя Прасковьи с Анастасией мало чем отличался от ее рукопашного столкновения с мисс Мэри, теперь ставшей секундантом у миссис Нэнси. "Та же убедительная победа по очкам, дорогие леди и джентльмены..."
   Во время получасового перерыва рыцарь-зелот Филипп заинтересовано, теперь с практическим знанием дела, выслушал арматорское введение адепта Патрика в теорию нейрофизиологической обратной связи, но остался не с ним у мониторов, приступив к обязанностям секунданта дамы-неофита Марии.
   -- Мисс Мэри, миссис Нэнси! Три раунда по пять минут.
   С нами Бог и орденское предназначение. С ними не спорят, их стараются уяснить и соответствовать им. Прошу об этом не забывать, леди и джентльмены, -- предупредил состязающиеся стороны адепт Патрик все тем же сухим судейским тоном.
   "Ага! Дева моя Параскева перестала стесняться, пришла в игривое и фривольное настроение, бедро изогнула, ножки кокетливо скрестила. Того и гляди, начнет колечком в паху играть. Щ-а-а-с дед Патрикей тебе вломит за достоинство и осанку..."
   Прасковья дружеское мнение Филиппа уловила. И мгновенно, не дожидаясь санации прецептора Патрика, приняла более пристойную и подобающую для секунданта позу: ноги на ширине плеч, руки полусогнуты, локти прижаты к бокам, сжатые кулаки на бедрах.
   Меж тем Мария и Анастасия меньше всего думали о благопристойных позах и грациозных движениях, сойдясь в рукопашной удар в удар.
   "Так-так-так... Первый раунд... Выставка достижений кавалерственных дам. И обе наши милые воспитанницы полны непреклонной решимости их продемонстрировать любимым мужчинам...
   ...О-хо-хо.., похоже Манька с Настеной решили всерьез последовать идиотическому совету Прасковьи, назови ей Парашей. Драться-де бабам стоит не из-за тряпок, но чтобы завоевать себе право на мужчину...
   ...Спрашивается, кого им делить, нашим дурындам, не щадя живота своего... А также почек, печени и оченно привлекательных первичных половых признаков. Это же по существу и по лицу членовредительство и смертоубийство так подружка подружку молотить, колбасить, месить, лупить, дубасить... И какие там еще у каждой имеются способы косметологической обработки соперницы..?"
   Ни рыцарь-зелот Филипп, ни дама-зелот Прасковья не оказали существенной секундантской помощи сражающимся неофитам. Зачем, позвольте спросить, если брат Патрик бдительно следит за ходом и порядком схватки? Раздает всем сестрам по серьгам и не очень-то мешает им одаривать невкусными сюрпризами одна другую.
   К третьему раунду у Анастасии вулканически раздуло левое ухо. А Мария отхватила налично здоровенный распухший носище. О синяках на груди и бедрах уж говорить нечего, если раны товарищей и товарок положено считать только после побоища. Так же, как и налицо считаться немеркнущей славой в виде фонарей и фингалов, мало украшающих даже очень воинственных женщин.
   Финальный гонг застал обеих воительниц в самом запале и накале рукопашных страстей. Но схватку они послушно прекратили, поклонились друг другу, поблагодарили поклоном секундантов и судью. По-другому у прецептора Патрик никак нельзя, ослушание недопустимо, а к его вежливым указаниям невозможно не прислушаться:
   -- Леди Нэнси и леди Мэри, займитесь предварительной обработкой спортивных травм у коллег, пожалуйста. И прошу вас не забывать о себе самих, мои дорогие леди.
   Весьма надеюсь, высокочтимые кавалерственные дамы, соблюдая надлежащее достоинство и должную осанку, не опоздают к ланчу...
  
   --4--
  
   После легкого, для кое-кого символического ланча и состоявшейся комильфо за десертом светской беседы о научно-технологическом прогрессе прецептор Патрик попросил Марию с Настей отправиться на самоподготовку по страноведению. Без лишних слов обе кавалерственные дамы-неофиты уныло побрели читать, изучать в оригинальных первоисточниках американскую историю и литературу.
   У бедняжки мисс Мэри все еще красуется нечто, хотя бы и запудренное, заплывшее, но по-прежнему слегка желто-сине-зеленое и обширное под левым глазом. Да и припудренный девичий носик, странно сместившийся набок, требует дальнейшего арматорского ремонта.
   В то время как бедной миссис Нэнси, благополучно подлечившей собственное ухо и опухшую челюсть, далее необходимы профессиональные услуги дантиста. Возможно, стоит посетить спеца где-нибудь на стороне.
   Шепелявить она не шепелявит -- язык все же не поврежден. Но разговаривает только по-английски, не разжимая губ.
   "Благо, судари мои, английская родная речь не требует экспансивной артикуляции гласных звуков. А Маньке лучше бы перейти на французский, все равно гундосит сломанным носом..."
   Филипп не без иронии соболезновал Марии и Насте, потому как их болезненных ощущений нисколь не разделял. Чувствовал он себя превосходно и вовсе не бездушным эгоистом, по причине того, что и Прасковья, в полном самодовольстве закурившая после ланча длинную черную сигарету, пребывала в том же отличном расположении духа ему под стать.
   -- ...Нет в жизни ничего дороже, чем слабость мышц и сухость кожи на морде у бабы, братец Фил. -- Всю жизнь бедолаги женщины лечатся... Не от одного, так от другого.., без особого успеха.., от женской любви, от мужского коварства...
   От всякого доброго и душевного доктора помощь принимают...
   Анфису Патрик увел вниз для оздоровительных процедур. И наши собеседники в соборном единомыслии за рюмкой бенедиктина не отказали себе в дополнительном удовольствии позлословить об ушедших.
   -- А неслабо я вашей старухе Анфисе вмазала, -- а? Я в самости, не бей ногами лежачего, та еще баба-яга, если взять по-мирскому, но рядом с вами, тремя харизматиками старшего поколения, с часу на час обретаюсь глупой и несмышленой девчонкой. Бей ногами лежачего, хватай руками стоячего.
   Не зови меня Парашей, но это из-за вас велемудрые мужи порой детство у меня в заду играет. Патрику давить всех позволительно, зато ваша Анфиска сиськами не вышла поперек дамы-зелота становиться, ручонками-ножонками сучить.
   Ты, Фил, три твоих возраста под уздцы строго держишь, а они нет как нет. Патрикей Суончеров нарочно в деды записался, ему можно и должно по всем арматорским и прецепторским резонам.
   Ан ваша Анфиска Столешникова еще толком не научилась, стоя, малую нужду на нижестоящих справлять. А ежели ногу задирать на верхних, можно и всю промежность порвать невзначай.
   Как я тебе раньше признавалась, братец Фил, я поначалу из одного озорства и девчачьего любопытства к молодому отцу Филиппу в духовные дочери влезла. Потому что злые и неумные языки говорят, будто ты, дескать, замаскированный в ритуале сокрытия адепт из внутренней инквизиции Великого Синедриона. Или, Боже упаси, кто-то из ареопага действительных тайных инквизиторов.
   Проверила -- убедилась, все не так. Ты знаешь, я много чего умею и прорицать могу вперед-назад.
   Назови меня Парашей, но все сплетники, сплетницы врут и сами обманываются. Сегодня еще раз убедилась, что ты такой, каков есть, и мне с тобой по-женски хорошо и покойно. А твой юношеский возраст, берем твое краткое мирское совершеннолетие, дивно способен возмещать и замещать древность твоей мужской харизмы.
   В известном тебе орденском апокрифе начертано: Дух Святый Безгрешный таит по себе мужеска и женска зачала, яко наделяя плоть Благодатью иже срамное естество ея...
   ...Мне потому, отец Филипп, и стыдно стало, вся как рак покраснела, когда вы меня по-тренерски проверяли, побитое хозяйство мое женское грамотно и совсем не больно ощупывали...
   Потом опять девичье, ретивое в заднице и в сиськах взыграло... Синячище между бедер думала спрятать, но выставилась, халда, будто голая профурсетка на витрине в квартале красных фонарей.
   Хотя у аглицкого лорда Патрикуса Суончерова с похабенью строго. Боже упаси, в мужицкую или, того хуже, в бабскую сись-пись на физкультуре выежеваться.
   -- Dignity and bearing, my dearest lady! -- очень похоже Филипп передразнил Патрика. Но Прасковья не рассмеялась, а сочла за лучшее оставаться серьезной и задумчивой кавалерственной дамой.
   -- Куда ж дражайшей леди податься без достоинства, осанки и хороших манер? Я потому вам, рыцарь Филипп, должна кое-в чем сознаться...
   Рыцарю Парику я о том после сама доложу. Он и так знает, но повинную голову меч не сечет. Меж тем больно и обидно огребать от него лишний раз в гинекологию пуще всего не хочется, сударь.
   Не бей ногами лежачего, мне с утра очень загорелось ввалить вашей с Патриком дуре-инквизиторше по самые придатки и задатки. Потом передумала. Ни к чему это вас обоих, добрых рыцарей, подставлять из-за моей инфантильной дурости, ежели могу себя в руках держать и не устраивать обиженную ссору в детской песочнице.
   -- Тем более, если обе разобидевшиеся маленькие девочки, не поделившие в том песочке формочки, ведерко и совочек, могут неслабо огреть друг дружку чем ни попадя.
   -- Вот-вот, я тебе, братец Фил, о том же толкую. Можно и без оружия голыми ногами и руками обойтись, коли достойной даме-зелоту Прасковье, назови меня Парашей, окаянно захотелось даме-неофиту Анфисе в натуре выпадение матки организовать.
   Я, знаешь, Фил, давно насобачилась на диких шаманках и знахарках одним махом их бабские потроха вышибать. Мне достаточно одного хорошего волнового удара в связки и мышцы тазового дна, чтоб у них и матка и прямая кишка двумя висюльками промеж ног наружу выскакивали.
   После этого делай с ними, что хочешь. Я не из брезгливых, могу и хвост-говно выдернуть, ногой прижать, пустив лярву бежать, насколько ей длины толстого и тонкого кишечника хватит. Одна плоскомордая любительница человечье мясцо свежевать, гадать для племенных старейшин на печени краденых и покупных младенцев долго так у меня плясала с бубном вкруговую, наматывая свою говенную требуху на поганого истукана...
   "М-да... Азия не Европа. Закон -- тайга, Прасковь -- хозяйка..."
   ...Что у секулярок, что у харизматичек, доложу тебе, братец Фил, естественные бабские потроха сидят не плотно, еле-еле в теле закреплены. Иная сукина падаль может у меня и мочевым пузырем опростаться в родовых муках.
   Например, брат Филипп, когда я зимой черную вдову Ирку Луполову готовила для употребления и экзорцизма рыцарю-инквизитору Юлиану в Благовещенске. Ты знаком, думаю, с тем грязным дельцем?
   -- Как же мне с таким не ознакомиться в служебном порядке? Я и сам когда-то, новообращенным начинал с похабного чудовища, родом примерно из тех же краев.
   -- Подумать только! Фил Ирнеев тоже ходил в неофитах. Правда, в Абу-Даби ты уже тянул на зелота. В отличку от этой вашей Анфиски, дьякониссы недоношенной.
   Вот я ее и наказала легонько в потылицу, когда взломала арматорскую защиту Патрика. Избивать Анфиску я всерьез не думала...
   Назови меня Парашей, Патрик бы матку ей назад вправил. И фетус бы ее двухнедельный мал-мала не пострадал.
   Но кого-нибудь опускать и херить, по большому счету, мне еще до боя расхотелось. Никчемушное это дело изобидеть тебя, братец Фил, твоего клерота-модератора Булавина, Патрика нашего Суончера, четко девок ваших дрессирующего.
   По-дружески тебе скажу, без ревнивой дури бабской. Обе девчушки у вас славные, обе-две в неслабом теле, п...чки-киски фигурные, сами красиво сисястенькие... И в арматорском деле круто шурупят. Меня подлечили на совесть... Хотя себя не шибко по молодости лет. Настена без зубов и с трещиной в челюсти, у Машки сил на собственный желто-зеленый фингал не осталось.
   -- Пустяки, к обеду заживет. Настя постарается загладить свое художественное творчество. Не вылечит до конца, так подретуширует ей физиономию энзимным макияжем подкожно...
   -- И то верно... Вояки из них никудышные, в арматорах им сам Бог велит оставаться... Баба в арматорском деле иному мужу сто очков наперед дать может.
   И Патрик, кобелина старый, ваших неофиток правильно содержит... Машка -- сучонка молоденькая, свеженькая... Ему ее лет на 40--50 хватит, а там, что Бог даст.
   Назови меня Парашей, он ее кандидатуру в контессы Суончер-О'Грэниен прочит. Мозги у нее техногностически подвернуты.
   -- А у тебя, Прасковья?
   -- Сама не знаю. Однакось твои и Патрика намеки за ланчем уразумела.
   -- И чего решила, дева моя Параскева, ежели так напряженно обдумываешь наше совместное прогрессивное пожелание? Вона аж третью сигаретку неразумно прикуриваешь.
   Изрекай, дева, доселе неизреченное двумя мудрыми старцами.
   -- Думаю, брат Фил, мне действительно стоит пойти на переподготовку, чтобы пересесть со старья на новый "серафим".
   На арматорские курсы по освоению летающей орбитальной таратайки С-14М/2 меня уж кулуарно звали. Могу и официально попроситься. По всем статьям я подхожу. Какой-никакой опыт и кое-какая практика у эксперт-пилотессы твоей княжны Прасковьи Олсуфьевой имеются, назови меня Парашей.
   Учил меня взлетать и садиться застегнутый на все пуговицы месье Анри Фарман, до того как организовал летную школу под Парижем. Если ты не слыхал оное преданье старины глубокой, точнее, вековой давности, то знай: однажды в ночь княжна Олсуфьева махнула на биплане скрозь Ла-Манш раньше, чем на это днем осмелился ее дружок Луи.
   -- Месье Луи Блерио?
   -- Он самый, идальго мио дон Фелипе Бланко-Рейес. И я была девушкой юной, чесалось мое естество... Летала, парила она под белыми облаками без прокладок...
   Не то что теперь: либо над самой землей о рельеф колотишься, трясешься, либо, штурвал на себя, величаво разгоняешься до пяти "эм" за облачным слоем в стратосфере. А там, мой идальго, черным-черно сверху и пятнистая горбатая земля снизу.
   -- Ага! Рулить-то, править как будешь, старосветская княжна Прасковья? На "четырнадцатом" ведь сплошняком интерфейс Тинсмита и виртуальное компьютерное окружение?
   -- Я вам, милостивый государь Филипп Олегович, не баба-яга, костяная нога. На ступе с метлой не летаем-с.
   Старый черт дед Патрикей с компами справляется. Я же ему в праправнучки гожусь. От меня не убудет, если одену жестяные браслеты с интерфейсом молодого сквайра Тинсмита.
   Ты же видел, братец Фил: негодяй Патрик сегодня этим самым интерфейсом меня так в интимную женственность под колечком дрючил, жалил, стопорил больно. Его идеомоторного руководительства по гроб жизни мне хватило в девичий похотничок...
   У женщин и девушек, ты знаешь, это есть наиболее стимулирующее место. Вот и настроил добренький дедушка, настропалил девку похотливую, нынче до полетов в звездном безмолвии охочую.
   Если хочешь и тебя, идальго мио, покатаю туристически на первой, второй космической скорости в околоземном пространстве. Креслице второго пилота-бомбардира на "четырнадцатом" имеется.
   -- Буду ждать с нетерпением и Парашей не назову. Покамест мне только асилум реально демонстрировал космические пейзажи.
   -- О! Покажи эйдетику, если мне дозволено.
   -- Отчего ж нет? Садись ко мне поближе и смотри...
   "Вот и ладненько. Заодно эту сумасбродную девицу к закатному ритуалу подготовлю. Пилотесса окольцованная, из рака ноги..."
   С добавкой полнодуплексная эйдетика рыцаря Филиппа словоохотливую даму Прасковью несказанно впечатлила. Целую минуту она ошеломленно безмолвствовала, потом залпом опрокинула рюмку бенедиктина и плеснула в квадратный стакан "Джона Уолкера". Употребив так же залихватски неразбавленного виски, она заговорила:
   -- Сферический кабак на орбите -- крутизна грандиозная, Фил! Еще круче одинокая брюнетка на шпильках, в мини и в колготках "сеточкой" у барной стойки...
   Умеет девочка себя преподнести. Ножки стройные, попка изящная... Кругленькие сиськи под белой блузкой не меньше и не хуже моих...
   Но вот твой орбитальный полет на автомобиле, на мой взгляд, выглядит глуповато, не бей ногами лежачего...
   О, братец Фил! Чегой я те сей секунд скажу! Узнаешь -- выпадешь из кресла в осадок.
   Вижу, тебе покуда неведомо, что твоя миниатюрная женушка заимела в качестве арматорского джипа слоноподобный черный "хаммер"! И прецептор Патрик ее титаническое приобретение санкционировал. Намедни полночи возился, наводил арматорский тьюнинг, рестайлинг и глянец сообща со сквайром Квентином...
   "Ох мне арматоры, мужчины и женщины..."
   В ту же минуту арматор Патрик, к слову, вошел в гостиную, чем опроверг сразу два варианта простонародной довольно бессмысленной поговорки. Ибо не был радушный хозяин просторного четырехэтажного особняка и нескольких акров земли в пригороде Филадельфии ни чертом, ни дураком, какие вульгарно являются на помине.
   И поминать-то его недобрым словом никому не было особой нужды. Потому как, обнадежив гостей известиями о хорошем самочувствии дамы-неофита Анфисы, он гостеприимно настоял на спальном отдыхе дамы-зелота Прасковьи.
   Сверх того, Филипп Ирнеев ждал именно к этому времени Патрика Суончера для доверительного и даже конфиденциального рыцарского разговора. Поскольку в нем на двух языках тет-а-тет и визави эзотерически пошла речь о кавалерственных дамах...
   За обедом в шесть часов по филадельфийскому пополудни четыре кавалерственных дамы на загляденье блистали молодостью, красотой, здоровьем... Но и без литературных штампов, каких усилий им это стоило, один Бог знает, чья сущность апофатически неизвестна нашим героям. Тогда как, согласимся с ними, цели и мотивы Его неисповедимы в рациональном изложении фактов и последовательности событий какого-то бы ни было романического повествования, касающегося каждодневной жизнедеятельности наших рыцарей и дам, мужчин и женщин.
   На закате рыцарь-адепт Патрик ассистировал рыцарю-зелоту Филиппу в непростом ритуале дивульгации трех сверхъестественных артефактов и окончательном избавлении дамы-зелота Прасковьи от последствий воздействия на нее "престера Суончера".
   Три тонких золотых кольца выскользнули из-под багряной мантии кавалерственной дамы и с мелодическим звоном раскатились по мраморному полу часовни. Каждое кольцо рыцарь Патрик осторожно подобрал, методично осмотрел и почтительно вручил рыцарю Филиппу.
   -- Примите мои поздравления, брат Фил. Алгоритм ритуала рыцаря Рандольфо вы освоили в совершенстве и синтагматически применили к весьма необычному случаю.
   -- Во имя вящей славы Господней, брат Патрик, наши прерогативы непреложны.
   -- Это так, брат Фил.
   Затем рыцарь Патрик поинтересовался у дамы Праски, не затруднит ли ее сейчас посещение арматорской лаборатории на втором нижнем уровне. Получив согласие, рыцарь Патрик церемонно сопроводил даму на углубленный медосмотр и лечебно-оздоровительные процедуры.
   Как док Патрик с ней дальше будет церемониться, Филипп хорошо представлял. "Блаженны пациенты, ибо их есть долготерпение. Благослови, Господи, лекарей и все кроткое человеколюбие врачующих".
   Едва филантропический доктор и его обреченная на излечение пациентка удалились по направлению к лифту, на Филиппа набросилась Настя, терпеливо выжидавшая в засаде за углом. Она хищным зверем прыгнула ему на плечи, оседлала и скомандовала:
   -- Поедем, красавчик, кататься! С ветерком и музычкой!
   Фил, Фил! Ты еще не знаешь. У меня новая супертачка! -- соскочив на пол, она взяла мужа под руку. -- Пойдем скорей в гаражи, сейчас я тебе ее покажу.
   Ты когда-то долбался на вишневом советском "зубиле-чизеле", а я обзавелась черным штатовским "молотком-хаммером". Патрика мой каламбур очень рассмешил.
   Движок мне Квентин заменит на следующей неделе, но арматорскую защиту на корпус и раму Патрик уже поставил... Завтра, Патрик мне разрешил, мы с тобой вдвоем, я за рулем, сгоняем в Нью-Йорк и обратно...
  
   В нью-йоркской арматорской клинике Настя обрела подходящие живые зачатки-имплантанты недостающих ей до комплекта зубов. На людях она по-прежнему предпочитает разговаривать по-английски, особо не размыкая губ:
   -- ...Чтоб вы знали, насмешливый мистер Фил, по сути факта ваша рассудительная супруга не злобствует на леди Праски и зла не таит на леди Мэри...
   Сама виновата, коли одной достопочтенной леди позволила начать счет моим зубам простейшим левым хуком, а другой -- довершить успешно начатое. Мэри хорошо подловила меня пяткой на встречном движении в прыжке с разворота.
   Благослови их, Господь, всех наших кавалерственных дам и высокородных рыцарей!
   Улыбайтесь, улыбайтесь, рыцарь насмешник. Но во французском ресторане вы, дивный мистер Фил Ирнив, поставите хороший аудиовизуальный камуфляж у столика, заказанного вашей предусмотрительной женой...
   Атлантическим майским вечером в дорогом ресторане косметические недостатки неулыбчивую миссис Нэнси Ирнив не слишком смущали во время приема пищи и не испортили ей наслаждения от ужина вдвоем с мужем. Потому что счастливая Настя смогла в конце концов вдоволь без стеснения наговориться с мужем на родном русском языке в Нью-Йорке.
   Вчера вечером в Филадельфии ей едва-едва хватило сил надеть пижаму, забыв о том, чтобы принять душ, снять макияж... Филипп потом поудобнее благорасположил крепко спящую жену под одеяло.
   После же из Филадельфии в Нью-Йорк они везли сэра Патрика и леди Мэри. Таково было благое пожелание прецептора. Наверняка из тех, какими вымощена дорога в стоматологический ад.
   Какие уж тогда откровенные и задушевные разговоры за рулем тяжеленой тачки? Муж-то, единственный и любимый, на самом заднем сиденье о чем-то тайном втихую переговаривается с Патриком.
   А любящей жене ехидно так скалится, подлец... В зеркальце во весь рот, сверкая адски безупречной улыбкой.
   "И Манька, дура поскудоумная под боком, о каких-то глупостях всю дорогу щебечет, идиотка. Видно, мало я ей ввалила, корове рыжей. Ничего, потом как-нибудь сто пудов подлюке добавлю по зубам и по мордам... Ужо станет те, моя дорогая Марь Вячеславна, твоя победа по очкам и в очко..."
  
   -- ..Муж мой, нечего тут изгаляться, будто я на Прасковью с Марией зуб заимела! Сначала уточним, не один, а целых три, когда вырастут.
   Да будет тебе известно! Твоя щербатая жена ни на кого не в обиде. Бог дает нам мщение. Он же и наказывает за превышение разумной достаточности в обороне и нападении.
   Патрик не просто так позволил Прасковье взломать физико-инерционную защиту Анфисы. Вот она была и нет, как я почувствовала в тот момент.
   Хвастаться не стану, я покуда мало что понимаю в нейрофизиологической обратной связи, хотя мне от нее в жесть достается по печени и по почкам. И в гинекологию нехило перепадает по п... большой мешалкой...
   Филипп хотел было пошутить касательно культуры речи и арматорской матерной риторичности. Но раздумал.
   "Пускай Настена выговорится. Нынче женщинам без душевной болтовни никак не обойтись. Это нынешние мужчины больше любят ушами, когда их превозносят и возносят на пьедестал. Меж тем современным женщинам чаще свойственно обрабатывать язычком своего кумира. Понятно, если они кое-что соображают в сексе..."
   -- ...Ты меня хорошо понимаешь, Фил. И разумные души слушать красиво умеешь, женщин наших исповедуя, сообразно отпуская нам грехи наши бабские. Ну, а мы, яко властные над вашими и нашими телами, позволяем вам, мужчинам, спускать нам поглубже, по шейку матки. Причем в нужное влагалищной хитрющей бабе циклическое время, в нужный момент коитуса.
   Секс -- наука нехитрая, п...стая, научиться ей немудрено. С глубокой древности все до тонкости конгенитально изучено и подробно описано теми, кто не страдает неврозами сексуального ханжества, полового лицемерия, умственной импотенцией или невротической фригидностью.
   Но мне, Фил, пуще всего не хочется ограничиваться этими самыми генитальными идеями. Не хочу, представь, одним блядским влагалищем, яичниками и придатками думать.
   Правильно говорят: бабские кровя из промежности -- извилины на просушку. Вот и жена твоя -- баба в самом соку. Мне кажется, будто я и сейчас в прокладку подтекаю...
   -- С крылышками "бег-бег-бег"? -- не удержался Филипп от ехидства.
   -- Угу, щас взлечу от женского счастья над столом, буду по ресторану нагишом порхать, дойками махать, голым задом рулить, -- сердито пробурчала Настя.
   -- Спасибо, не надо. Я уж в первомайскую ночь насмотрелся на оголтелое бесчиние и непотребство.
   Тебя, что ли, опять на стимулированное левитаторство потянуло? -- забеспокоился Филипп.
   -- Да нет, это я так, в жесть к слову пришлось. С тех пор, как в понедельник утром проснулась голяком под потолком, больше этой дурости себе не позволяю.
   Но, я ж тебе говорила, во вторник страшно чесалось, -- сиськи в растопырку, п... нараспашку, -- в полдень птичкой-бабочкой сиволапой крылышками бег-бег-бег. Не зная ни заботы, ни труда, Господи, помилуй.
   За ланчем извертелась как маленькая. Патрик форменное внушение сделал по поводу осанки и достоинства, разом вся дурь ушла, словно и не было в лобок и по лбу.
   Благослови, Господи, рыцаря-адепта Патрика и всю наставительную строгость его.
   Я, Фил, многому от него и у него научилась, ты видишь, -- заговорила Настя приподнятым тоном. -- Теперь я в главном начала соображать, коли подлинная религиозность и приверженность истинной вере напрямую зависят от образованности и эрудиции человека. Как у тебя и Патрика.
   Я до тех пор останусь рядом с вами девчонкой-несмышленышем, покуда не сравняюсь по знаниям и силам хотя бы с дамой-зелотом Вероникой или дамой-зелотом Прасковьей, если вашего с Патриком рыцарского уровня мне достичь не суждено.
   Глупой необразованной, ... блудливой бабой, опытной трахальщицей я уж давно стала, пора бы поумнеть, начать запасаться интеллектуальным багажом на будущее. И учиться понимать что к чему, рационально и сверхрационально.
   Затем по логике и повзрослеть можно. Подразумевается, коли ты и Патрик мне сие разрешите.
   -- Отчего ж нет? Достойно и праведно есть усвоение мудрости житейской.
   -- Тогда ежели взять по жизни, то на курсы по освоению "серафима--14" ты меня с Прасковьей отпустишь?
   -- Да тебя на них не возьмут, -- сразу же усомнился Филипп. -- Ты и на старых-то "серафимах" пассажиркой летала три раза в жизни.
   -- Вот тут-то вы промахнулись, рыцарь. Ну-тка, гляньте в проницательности...
   "Патер ностер! Она с апреля допущена к самостоятельным полетам на тяжелом С-6/8!
   Ай да Патрик! Ай да сукина сволочь! Закрыл от меня сей знаменательный факт. То-то он мне, хитрожопец, об отряде подготовки вторых бомбардир-пилотов для "четырнадцатого" всю дорогу трындел, плешь тягомотно проедал...
   М-да... С рыцарским предназначением не спорят, его стараются понять..."
   -- Чтоб ты знал, Фил! Интерфейсом Тинсмита я овладела не хуже Патрика и в компах, благодаря тебе и Нике, понимаю больше, чем дура Манька.
   -- Так-так-так... Вижу, рыцарь Патрик не против твоих орбитальных и суборбитальных полетов. Куда уж нам до вас, сирым и убогим, к земле прикованным! Наше дело маленькое, тихенькое, низенькое... Что ж, тут-то, жена моя, ты обскакала, обошла на крутом технологичном вираже отстойного мужа.
   Но я не возражаю. Бысть по сему. Дерзайте, моя кавалерственная дама-неофит, дальше и выше. Per aspera ad astra...
   "Сам дал Патрику карт-бланш. Ему виднее и тернии и звезды..."
   -- Ой-ой-ой, жил на свете рыцарь вредный, ехидный и насмешливый, -- развеселилась Настя. -- Сейчас я тебя, Фил, сладко и нежно расцелую за вредность.
   Остальное, муж мой, добавлю дома, в отеле или в машине. Do ut des. Я -- тебе, ты -- мне. И пускай Патрик меня завтра отругает за невоздержанность и распущенность.
   -- Скажешь тоже! Об этом ему и думать не след. Закрыть от хитроумного деда Патрикея второстепенные подробности нашей брачной жизни, Настя, я могу не хуже, чем он объегорил меня с твоей секретной пилотской подготовкой.
   -- Я сто пудов хотела тебе раньше похвастаться, Фил! Но все время забывала, фефела, если Патрик оболванил меня наведенной апперцепцией. Так ведь?
   -- Не совсем так, Настена. Адепт Патрик круче, чем кто-либо, кого я знаю, пользуется дидактической теургией в ритуальном сопряжении с неизреченными пророчествами. И действует, черт старый, тонко, расчетливо, осмотрительно...
   Кое-что я вижу, понимаю... Но не все мне всегда ясно. Особенно, если ему вздумалось преподнести урок, не тебе, а твоему благоверному супругу, Настасья моя Ярославна.
   Ох не исключено, что я когда-нибудь вдруг да попрошусь к нему в подмастерья, относительно дидактики. Считай заканчиваю в мае мой секулярный пед и бред, а там посмотрим по обстановке... И в конце июня, может, в июле-августе, любящая жена моя, устроим мы себе две-три недели хорошеньких летних каникул.
   -- Май -- не совсем лето, муж мой единственный и любимый. Тем временем до летних денечков еще дожить надобно...
  
  
   ГЛАВА XIV
   МЕСЯЦ МАЙ ЕЩЕ НЕ ЛЕТО
  
   --1--
  
   Введем ретроспективную авторскую ремарку, мои благосклонные читатели. Ибо без прошлого не бывает, ни настоящего, ни будущего. И вчерашний день так же когда-то был нынешним в диахроническом и скалярном рассмотрении.
   Итак, когда в Восточной Европе наступило раннее субботнее утро, рыцарь Филипп участливо сопроводил даму Анфису в загородную резиденцию орденского звена. Неприятно удивившись сырой холодной погоде на дворе, -- "в Филадельфии зимой теплее бывает, а тут якобы весна, из рака ноги", -- он после завтрака накоротке обсудил с коллегами положение дел в округе. А затем, не мешкая, вновь вернулся в атмосферу ночного и теплого американского гостеприимства, переместившись под сень благоприятного западно-атлантического климата в низовьях реки Делавэр.
   "Во где благорастворение подлинно весенних воздухов! В богоспасаемой Пенсильвании май как май -- почитай истинное лето. Посему у меня секулярно имеется кусочек летних каникул, ежели в понедельник в нашей Белороссии празднуется сталинский День Победы. Краткий курс истории БССР прилагается..."
   Несмотря на то, рыцарь Филипп не поддался каникулярному, празднолюбивому и бездельному настроению. Оттого на сон грядущий в немудрящем роуминге позвонил он из Филадельфии в Дожинск своей новой знакомой Вике Ристальской.
   "Патер ностер, сегодня ночью она мне в Америке точно не понадобится, культуристка и скалолазка. Но с утреца в победный понедельник у нас дома, скажем, в родных дожинских ларах и пенатах на Золотой горке мы лихо поэкспериментируем на ее драгоценном организме..."
   -- ...Виктория моя Федоровна, спешу тебя порадовать. У одной моей знакомой старой тетки случайно завалялись три симпатичных золотых колечка для пирсинга. Привезла как-то из тура по Таиланду, польстилась на дешевизну и качество драгметалла. Теперь вот может продать недорого хорошему человечку по цене золотого лома. Пробы, сама понимаешь, на кольцах нет и быть не может.
   Так мне их для тебя брать, Викуся?
   -- Они на самом деле настоящие для пирсинга, Фил?
   -- Лучше не бывает, честь по чести. Изящные и тоненькие... Золотишко, между прочим, полновесно тянет на 24 карата по западному стандарту.
   Честно скажу, учти, Вика, и мой корыстный денежный интерес в этой сделке...
   Запрошенная добрыми людьми честная цена Вику устроила, а Филипп бонусом ей предложил частные услуги одной пожилой опытнейшей медсестры из косметологии "Трикона-В" со специальным дыроколом под рукой.
   -- ...Так что, Викуся, всем организмом двигай ко мне на хату к девяти утра на девятое мая. Оформим и окольцуем тебя в лучшем виде. Запоминай адрес...
   "Вот тебе, девушка, и день Виктории-Победы будет... Во где наваждение арматурное!
   "Престер Суончера", конечно, хренова штукенция -- валит без разбора. Зверскую смуту на всех навел. Мне ясновидение вырубил -- предполагай тут, фигой без масла располагая...
   Однако ж наша пристрастная и ревнивая дама Вероника положа руку на сердце по-арматорски определяет зверь-девицу Ристальскую как превосходного субалтерна. Тако же Пал Семенычу барышня Вика духовно приглянулась в оперативной видеозаписи, когда она в юбке-миди...
   Моржиха майская, патер ностер! В белоросскую холодрыгу купаться на свежем воздухе приглашает. С арматурой наголо, Господи, помилуй. Видите ли, хорошему пацану Фильке Ирнееву она свою стойкую девственность и без пирсинга доверяет, из рака ноги...
   Где там утро? где вечер? и что у нас мудренее?"
   В субботу, не белоросским, но пенсильванским утром, Филипп Ирнеев, стоит отметить, не без мужского интереса своемысленно сопоставлял обнаженные девичьи стати Виктории Ристальской и Прасковьи Олсуфьевой, с кем он после основательной разминки провел бесконтактный спарринг по правилам спортивного карате.
   "Какие тут могут быть сравнения! Без дурацких колец дева моя Параскева выглядит очень даже стильно и сильно. Смотрится спортивно, пристойно и симпатично. Если в меру, ne quid nimis, бодибилдинг женщину совсем не портит. Но без него и гипертрофии женской мускулатуры можно отлично обойтись, как нас уверяет док Патрик Суончер..."
   Кроме Филиппа и Прасковьи, появившихся на верхнем арматорском этаже по окончании рыцарской заутрени, там больше никого не было. Потому как человеколюбивый доктор Патрик прописал Марии и Анастасии, чрезвычайно удивленным его мягкосердечием, спальный постельный режим, косметические процедуры у зеркала и заботу о дамском гардеробе до самого полудня, пока он, затворившись в секретной нижней лаборатории, занимается научными изысканиями.
   -- Мисс Праски, мистер Фил! Наука -- прожорливый хищный зверь, перманентно требующий поживы, жертв и новых экспериментальных данных. Должен вас попросить, коллеги, активировать параметрическую систему слежения и подключиться к моей, надеюсь, относительно эргономичной периферии...
   Личное буколическое отношение к научным исследованиям и к эргономике Прасковья выразила после спарринга, со вздохом расставаясь с корсетным поясом:
   -- О-хо-хонюшки... Захомутал и напряг старую кобылу дед Патрикей. Задарма пашешь на него тут и пашешь.
   Мог бы и гигроскопическим слоем оснастить сию сбрую, хотя бы на бордюрах обшить. Эргономика, назови меня Парашей. Хоть стой, хоть падай.
   -- Тогда пошли под душ, Прасковь моя Васильна. На сегодня Патрикей Еремеичу довольно наших нейрофизиологических параметров.
   -- Потрешь ли, о витязь, спинку потной и похотливой деве, до водных омовений охочей?
   -- А как же? Я -- тебе, ты -- мне. Чисто по-спортивному, сестрица Прасковья.
   -- Вот если бы тебе, братец Филипп, как давеча по-тренерски девичью красу сверху и снизу ласково обмыть, подмыть, нежно проверить по здорову ли живет дева твоя Параскева, скрозь, в сись-пись в кровь избитая...
   -- Перебьешься... Эк тебя подмывает, греховодница! Лекарь Патрикус мне вчерась слово молвил: твои-де женские телеса обретаются в изрядном довольстве и в штатном орденском порядке...
   Шагай себе в душ, вавилонска дщерь голозада, изобильными грудьми колыша, превеликим срамом промежным играша.
   -- От кого, мой батюшка, слышу? Ах какую красоту, толщину и долготу промеж ног я вижу!
   Ажно завидки берут, экое богатство твоей молоденькой женушке досталось! Ахти, жено! обейми дланями хватай стоячего, держи срам-устье поширше...
   "Ох мне девы и жены, конгенитально..."
  
   В воскресенье молодые супруги из Бостона мистер и миссис Фил Ирнив, снимавшие на ночь апартаменты для новобрачных в одном из отелей Нью-Йорка, отстояли позднюю обедню в православном храме на Брайтон-Бич, по-мирски исповедались, причастились и с Богом тронулись в путь, назад в филадельфийскую резиденцию мистера Патрика Суончера, ставшую новым родным домом для миссис Нэнси Ирнив.
   -- ...То, что ты радостно и счастливо возвращаешься в суончеровский особняк, словно к себе домой, меня не удивляет, Настасья моя Ярославна. Рыцарь-адепт Патрик снабдил оное жилище определенными свойствами асилума, распознающего своих и чужих, временных гостей и постоянных обитателей.
   Насколько я знаю, такое еще под силу рыцарю Микеле. Да и то экселенц поселился, скажем, во многая потаенном палаццо рыцаря Рандольфо, когда сподобился теургического благословения от моего славного харизматического предка в особом сопряженном ритуале...
   Настя правила "хаммером", усадив Филиппа рядом с собой. Видимым образом она наслаждалась поездкой, скоростью, общением с мужем, что не препятствовало ей аккуратно и легко вести тяжелую машину, поддерживая многозначительный разговор с Филиппом.
   -- Ой-ой-ой... Я ехала дом-о-ой... Хоум, су-и-и-т-и хоум. Ах мой славный дом, сладенький домик, пряничный...
   Как бы не так, сударь мой!
   По большому счету не такое уж благословенное счастье, муж мой любимый, возвращаться туда, где толостожопая Манька будет и впредь мне совать в ухо, одно, другое, третье. И злодей Патрик твою благоверную супругу приводит к орденскому порядку, прямо в гинекологию, больно...
   Он и адепта Микеле перед Пасхой потчевал зверской психотерапией и гормональными коктейлями. Наш экселенц иезуитский после того будто на пружинках подпрыгивал и твоей супружнице галантную чепуху на ушко горячо шептал.
   -- Не верю! -- улыбнулся хорошей шутке Филипп.
   -- Правильно делаешь, муж мой, -- вторила ему Настя, рассмеявшись. -- Ибо моя арматорская присказка есть. Но иному следует верить о ближних своих...
   Громадный душевный клистир так-таки док Патрик ему точнехонько вставил, каким бы экселенц ни был превеликим инквизитором. Ей-ей, что в лобок, что по лбу, как будущий арматор тебе говорю.
   Одначе доволе нам ерничать пустословно, сударь муж мой. Благословен будь Господь силы, научивший рыцаря-адепта Патрика безжалостно ратоборствовать супротив слабостей и несообразностей нашей плоти тварной да греховной, -- произнесла Настя, отрывисто поменяв интонации. -- Чтящий Вседержителя да разумеет, изгоняя прочь отродье сатанинское...
   Она переключила скорость, придавила педаль газа, и гневно взревевший иссиня-черный арматорский "хаммер" принудил яично-желтый "ламборджини-дьябло" испуганно уступить ему крайнюю полосу. Теперь Настя уже заговорила иначе, вдохновенно и проникновенно взглянув на мужа без тени хвастовства и рисовки.
   -- Оцени жену свою, Фил. Ты меня истинно в православии воцерквил. Ныне же Патрик к подлинной вере привел, эпигностически наставляя во всеобъемлющем техногнозисе. О чем и велел тебе поведать благоприятно как-нибудь при удобном случае, муж мой.
   "Господи, помилуй мя, грешного! У Насти же шестой круг!!! Вот так оглоушила и ошарашила... О Господи! Отныне и присно моя женщина посягает на таинство обращение в зелоты Благодати Твоей...
   О Боже, спаси и сохрани достояние Твое, купно люди Твоя... Твоя Твоих Тебе приносящих в ярме праведном, две разумные души связующем..."
   Не давая Филиппу опомниться, Настя невозмутимо обрушивала на него нежданные подробности своего благодатного продвижения по орденским ступеням:
   -- ...Обратная связь в нашем с вами командном тандеме, рыцарь муж мой, не случайно благодействует в обе стороны. Потому меня и не страшит суровый конфирмационный ритуал обращения в кавалерственные дамы-зелоты, если мой ведущий поднялся на заоблачные вершины высших орденских степеней в овладении ниспосланными нам дарований богодухновенных.
   Благодаря вашему духовному руководительству, рыцарь-зелот Филипп, и рыцарю-зелоту Павлу, переуступившему мне Солнцеворот Мниха Феодора, а также предстательствовавшей за меня даме-зелоту Веронике, тригональный ритуал кавалерственной конфирмации я смогу преодолеть без физических увечий и душевных травм. В первый раз прошла я его бездумным неофитом в инициации сигнума, ничего не понимая, пройду и во второй, все полностью осознавая.
   С Орденским Предопределением не спорят, рыцарь муж мой, мною превосходяще руководствующий. И вам должно понять его во всей глубине и полноте разумной души...
   Как вам известно, сударь мой, женщины, коли они того достойны, в духовной орденской иерархии могут продвигаться быстрее, нежели мужчины. Сие допускает льготная гендерная политика рыцарских конгрегаций Востока и Запада, -- Настя спокойно продолжала добивать Филиппа своим новым статусом, силами, знаниями и намерениями.
   Рыцарь-инквизитор Филипп безмолвно усваивал ее ошеломляющие тирады и нисколько не сомневался в том, что за ними последует:
   "Праведным подобает смирение, дама моя Анастасия. Невыразимое прорицание паче выразительного предзнания. Поелику блистающий сребреник сызнова обменяет владетеля..."
   "...Из рук в руки переходит серебряный доллар, из рака ноги... Ага.., хитромудрый дед Патрикей у меня еще резво так попляшет от печки до полатей..."
   Рыцарь Филипп оставил проницательную ипостась инквизитора и безмятежно расслабился на мягком кожаном сиденье:
   "Подвеска на "хаммере" Насти пожестче, чем на "порше" у Ники. Но по гладеньким американским дорожкам на "молотке" пилить -- мое почтение, скажем, мимо вот этого трубопровода на колесном шасси..."
   -- ...Ты -- муж мой, Фил.., -- на полминуты Настя приумолкла, старательно обгоняя по все горловины заполненный длинномерный бензовоз. -- Я тебя почитаю и преклоняюсь перед тобой во всей глубине и полноте моей разумной души. Ты ведешь меня, совершенствуешь, начальствуешь и руководительствуешь мной.
   Коли ты решил повременить, погодить с обращением в рыцари-адепты, то и я не буду претендовать на конфирмационный ритуал кавалерственной дамы-зелота. Спокойненько останусь на какое-то время в неофитах пятого круга для всех, кроме тебя и Патрика, мое смиренномудрие одобрившего.
   Я сама, Фил, такое решение приняла. Мне ни к чему в 19 мирских лет в акселератки записываться, если харизматический возраст не позволяет. В командном тандеме многое возможно, но не все сразу. Не то как воздастся с лихуем глупой бабе, по самые придатки и задатки, больно.
   Я -- не Манька и не Анфиска, в дамы-зелоты, задрав подол, лобком вперед не рвусь. Пускай вам этим тазобедренным местом женщина может прошибить любую стену, но мне прежде стоит поумнеть, повзрослеть, образование получить.
   Высшая харизматическая подготовка, звание мастера-арматора, действительное членство в гильдии -- само собой, но и парочка секулярных докторских научных степеней твоей жене совсем не помешают. Сначала в медицине, потом в информационных технологиях.
   Что у харизматиков, что у секуляров, компы и сетки, надо сказать, -- полный отстой. На глючном софте и тупорылом железе из прошлого века далеко не уедешь и не улетишь.
   -- Да что ты? А эксперт-пилотессой на "четырнадцатом-дальнем"?
   -- И на нем, представь, дальше Плутона не добраться.
   "Атта, гёрл! Преступай пределы. Transcendere. Дерзай, жена, открывай миры, в сайнс фикшене обетованные..."
   -- Я вот что хочу тебе сказать, Фил. Запредельное, трансцендентное, сверхрациональное разумным душам следует сопрягать и сочетать с рациональным логично и последовательно. В науке, как и в религии, скороспелые плоды невежественного верхоглядства, головокружение от сомнительных познавательных успехов суть неуместны.
   У прецептора Патрика это сопряжение сверхрационального и рационального познания выходит круче и действеннее по сравнению с прецептором Вероникой...
   Так нам и надо, неофиткам безграмотным!
   Манька воет по ночам в подушку, но днем и пикнуть не смеет. Патрик ей, бабе еб... блудливой снова сексуальное воздержание устроил во всех гормональных видах.
   Новую тачку мисс Мэри тоже не положено иметь по арматорской легенде. Да зато у миссис Нэнси есть щедрый молодой муж в Бостоне и богатенький старенький двоюродный дедушка в Филадельфии...
   Ой, Фил, как же он нас густопсово дрючил в тире после "Маковой соломки"! На каждых стрельбах и в лобок и по лбу обеим доставалось, реально-виртуально. Куда ей до него нежной и ласковой Нике!
   Как-то раз за ослушание и злоупотребление теургией обе кошмарно огребли в гинекологию. Напрудили от боли, со страху полные прокладки, предусмотрительно вложенные. Что в трусиках не вместилось, так и потекло по камуфляжным брюкам, по колготкам в сапоги.
   Поперлись, хлюпая, наверх подмываться, переодеваться. В лифте мокрые портки, бельишко скинули, в холл голозадые шасть, а там сквайр шестого ранга сэр Квентин Дамплинг у рыцаря-адепта сэра Питера Нардика шляпу и трость принимает.
   Джентльмены сделали вид, будто не видят и не замечают двух леди в неглиже с подмоченной репутацией в руках. Очень, знаешь, галантерейно отвернулись к окну...
   "М-да... это вам не арматорская басня, а взаправдашняя быль. Пирожки у деда Патрикея с солью, с перцем, с собачьем сердцем..."
   Филипп грустно и сочувственно улыбнулся, а нахмурившаяся Настя просияла:
   -- Ей-ей, Фил, такие вот смех и грех приключились с двумя кавалерственными дамами из твоего орденского звена!
   Чтоб ты знал, муж мой, потом наш сверхделикатный и распорядительный мажордом Квентин леди Нэнси и леди Мэри, обеим подложил в комод, замаскировал среди белья по упаковке здоровущих женских подгузников из комплекта полевой формы для спецопераций. Как бы случайно, по ошибке.
   Видал, наверное, такую страсть типа толстых-толстых белых трусов у балерин под пачками в древнем классическом балете?
   -- Подобное армейское белье, -- черное, правда, -- носил на Кавказе и в Африке.
   -- Расскажешь мне когда-нибудь об охоте на львиного божка?
   -- Сегодня после американской полуночи, Настена, сгоняем в Европу, провернем там одно неотложное дельце, тогда кое-что африканское разъясню, расскажу, покажу... Только ты, пожалуйста, подгузничек черненький на липучках не позабудь надеть, плотненько его застегнуть...
   -- У, вредина! Так вот послушай, я после венчания во время того жуткого тригонального ритуала в лесу чуть не обдудонилась от страха. Но в жесть вытерпела, не опозорилась.
   Потом Ника новобрачную в кустики увела и на весу под коленки держала как маленькую. Сама я присесть пописать не могла, так одеревенела.
   -- Как же, как же, припоминаю! Три солнцеворота и по тебе и по ней лихо прошлись. Из оных кустиков мы с рыцарем Павлом вас на руках в машину снесли.
   -- Да что ты!!? Этого я почему-то не помню.
   -- Пал Семеныч из деликатности постарался, эйдетику с краткой амнезией на вас двоих навел. Могу по секрету тебе сказать, но Нике ты, будь добра, ни гугу.
   Потому что видок у двух дам был еще тот. Новобрачная к лесу передом, к нам голым задом. Подол отпустить не может, в отупении на грязном снегу стоит.
   В то же время наша главная распорядительница свадебных торжеств к нам голым передом на корточках сидит. Коленками дрожит, в платье вцепилась и жалобно смотрит, скулит как побитая собачонка... Ни чтобы кружевные трусики натянуть, ни встать на ноги не в силах.
   Тригональный ритуал, три "катящихся солнышка" -- это вам не фунт африканских фиников, моя кавалерственная дама Анастасия. Бывает, кости ломает с хрустом, посолонь или обсолонь...
  
   --2--
  
   По приезде в Филадельфию рыцарь-зелот Филипп быстро принял душ, переоделся в белый костюм и поспешил в кабинет к рыцарю-адепту Патрику, не позабыв переложить серебряный доллар из одного брючного кармашка в другой. "Он и разговаривать-то со мной не станет, покамест не получит свое из загашника. Лорду в морду я ему после устрою, старому черту..."
   -- Э-ге-ге! Профуфынились, вы, милостивый государь, Филипп сын Олегов! -- встретил его по-русски с подковыркой лорд Патрик. -- Ну-тка, инде мой вест-индийский сребреник?
   -- Долг чести подлежит оплате, сэр. Я охотно признаю ваш выигрыш, сэр Патрик.
   -- Вы -- несусветный транжира, излишне щедрый мистер Фил Ирнив.
   -- Не меньше, чем вы, сэр, одобривший сумасбродную идею моей супруги стать эксцентричной "хаммер-вумен". И не только...
   -- О нет, мой дорогой сэр Филипп! Ваш каламбур плох, леди Нэнси вовсе не молотобоец. Она водит автомобиль получше нью-йоркских полисменов, в чем вы и я вчера воочию убедились.
   Честью прошу не увиливать от признания вашего сокрушительного поражения в нашем споре, скептический мистер Фил.
   -- Вы абсолютно правы, сэр Патрик, -- рыцарь Филипп дал сторицей насладиться убедительной победой рыцарю Патрику. -- Я глубоко заблуждался, коллега.
   На красноречивых примерах леди Энфи, Нэнси и Мэри я положительно убедился, что дееспособное овладение благодатными дарованиями зависит от особенностей религиозной мотивации неофитов. Действительно, до пятого-шестого круга орденского посвящения безупречное знание парадигматики дивинативных ритуалов не гарантирует безусловность их исполнения и применения.
   Ментальные упражнения нисколь не обеспечивают таинства взаимоперехода харизматических ипостасей, возвышения и нисхождения духа, коль скоро наши дамы-неофиты сами себя ограничивают в оптимальном сопряжении рациональной и сверхрациональной действительностей. В дефиците у них и смиренномудрие...
   Неоправданное честолюбие весьма затрудняет им постижение эпигнозиса. Ох на беду, не думают они о самих себе скромно, по мере той изначальной веры, какую Бог уделяет каждой разумной душе человеческой...
   -- Будете прилагать к мисс Мэри деятельную епитимью, сэр инквизитор? -- нарушил продолжительное молчание лорд Патрик.
   -- Теургическая кара ей покуда не требуется, брат Патрик. Но сатанинский зов ее плоти следует ввести в строгие рамки. И не только...
   Инквизитор пронизывающе взглянул на собеседника и предложил:
   -- Не желаешь ли смиренно исповедаться, брат Патрик?
   -- Таково есть мое давнее желание, брат Филипп. С полной теургией, отец инквизитор, если вас не затруднит, сэр.
   -- Меня это не затруднит, брат Патрик...
   ...По завершении теургической исповеди сэр Патрик прервал ментальный контакт, разлил по стаканам ирландский виски со льдом и задумчиво произнес:
   -- Кельтское наследие, как видите, дает о себе знать, сэр Фил.
   -- Желаете поставить на кон ваш серебряный доллар, сэр Патрик?
   -- Таково есть и ваше сокровенное желание, сэр Филипп. Но предупреждаю: как у нас повелось, джентльменская тайна нашего пари должна остаться строжайше между нами.
   -- Наглухо, сэр. Ни намеком единым, ни жестом невольным, ни прорицанием изреченным. Во веки веков, слово джентльмена.
   -- Итак, каковы ваши условия и сроки, таинственный мистер Фил?..
   В тот же воскресный вечер на заходе солнца рыцарь-инквизитор Филипп принял исповедь у дамы-зелота Прасковьи и наложил на нее суровую орденскую епитимью. Беспощадное таинство свершилось в глубоком секретном уединении нижней арматорской лаборатории лорда Патрика.
   "Одесную от древнего пророка-мессии в орфическом единстве разделенных начал..."
   О том, кем и как пред ним была восставлена возрожденная плотью дама Прасковья по завершении кары и телесной смерти, инквизитор никому не намеревался подробно отчитываться или как-либо докладывать. Таковы его непреложные прерогативы.
   Так было, и так будет.
  
   В подробности акции "Ви-дэй", предстоящей им в утренней свежести на востоке Европы, рыцарь Филипп посвятил кавалерственных дам Прасковью и Анастасию после обеда за рюмкой коллекционной малаги.
   -- ...Понедельник -- день длинный. Невзирая на то, прилечь отдохнуть до подъема не возбраняется.
   Вам все ясно и докладно, сестрички?
   -- Вопросов нет, братец Фил. Будь спок, четко окольцуем твою ведьму моим золотцем п...ватым, -- добродушно восприняла инструктаж Прасковья.
   Настя была настроена не так уж миролюбиво:
   -- Фил, я эту летучую монстрятину отлично помню по Вальпургиевой ночи. Давай я ее девчачью мелочевку чик-чик скальпелем, сверху и снизу. Будет она у нас среднего рода -- не девочка и не мальчик.
   Как будущий арматор гарантирую, ни один мужчина на нее не позарится. Я нашему объекту гладенько лобок оскальпирую вместе с оволосением, вагину чистенько заштопаю, ниппельки хирургически срежу. Куда ей эта женственность, если она боевой мышечной массы не добавляет?
   Дальнейшие арматорские разговорчики Филипп начальственно пресек:
   -- Будете членовредительствовать исключительно по моим указаниям, дама-неофит Анастасия. Строго ритуально. В урочный день, в урочный час.
   Лично для вас акция дидактически обладает учебно-тренировочным театрализованным характером.
   -- Как скажете, рыцарь.
   "Патер ностер, шуточки же у нее! Дама арматор, из рака ноги..."
  
   В понедельник Вика Ристальская торопилась по указанному адресу к назначенному сроку. От старого кирпичного четырехэтажного дома Фила Ирнеева с не менее старой липой, вымахавшей выше крыши у его подъезда, на нее сразу же повеяло каким-то домашним теплом и уютом.
   Какой-то уютной, знакомой ей показалась и двухкомнатная Филькина квартира. Пусть здесь и расфуфыренный евроремонт, и мебель в ней страшно дорогая, и телевизор в полстены, пуд серебра на православной иконе в углу -- все это ей предстало привычным и примелькавшимся интерьером, какого попросту не замечаешь в квартирах близких друзей.
   Ведь главное не жилье, а люди, которые здесь живут; те с кем можно пообщаться, зайти на огонек, поболтать о том, о сем. Потом, глядишь, и на душе становится легче, если тебя по-дружески привечают, принимают такой, какая ты есть, снисходительно относясь к твоим чудачествам и выкрутасам.
   У Филиппа Вику по-домашнему в халате и в тапочках приветливо встретила тоже вся такая домашняя, коренастая, круглолицая девушка Прасковья с пухлой мягкой грудью и толстой темно-русой косой. Фил ее представил как троюродную сестру из Владивостока.
   "Знаем мы гэтких сверхдальних сестричек, братик Филька! Жена в Америке, так он к постели поближе кругломордую тетеху завел с кулинарными сиськами и кисельной задницей.
   Очень, заметим, мясомолочная особь: вымя, окорока, голяшки... Куда ему столько? Прасковьей, говорит, его пассию зовут. По-моему, у людей таких имен не бывает..."
   Вика тут же перестала обращать какое-либо внимание на Филькину подругу, лишь только ей показали три изящных золотых колечка. Казалось, они как живые ластятся, льнут к телу и коже, просятся, чтобы врасти, стать единым целым с хозяйкой.
   Тотчас заявилась высоченная старуха, медсестра из "Трикона-В", и Вика неохотно рассталась с кольцами. Черноволосая злобная грымза, иссохшая, как деревянная вешалка-стояк на трех лапах, нимало не медля отобрала у нее золото и сунула дезинфицироваться в электрический автоклав.
   Медсестра бесцеремонно командовала хозяином, услужливо помогавшим ей доставать из сумки и подключать блестящие медицинские прибамбасы. Приказала Вике раздеваться догола. Филиппа же услала на кухню, мрачно пошутив: мол, тут ему не анатомический театр, чтобы у женских трупов половые признаки разглядывать.
   Медсестра брезгливо глянула на мускулистое тело пациентки. Больно оттянула соски, грубо ткнула обрезиненным пальцем в половые губы. Затем взялась за непонятный и страшноватый никелированный аппарат, снизойдя до успокоительных объяснений:
   -- Работа современного лазерного скальпеля не требует стандартной анестезии и стерилизации.
   Попрошу уважаемую пациентку не нервничать. Ей-ей, могу ведь ненароком вам не то что сжечь волосики на вульве, но и клитор, матку или мочевой пузырь проколоть. Лечи вас после, таких нервных и нежных.
   Чтобы вы знали, пациент в переводе с латыни означает "претерпевший", дорогая моя.
   Вика уж приготовилась вытерпеть адские муки, но медсестра, аккуратно придерживая, один за другим мастеровито и совсем безболезненно пронзила тончайшим красным лучом оба соска. Тотчас же достала два маленьких колечка из стерилизатора и ловко продела их в свежие бескровные отверстия.
   Спросив, как и где точно прожечь прободения для интимного пирсинга снизу, медсестра аналогичную операцию не менее профессионально проделала с вульвой пациентки, не задев лобкового оволосения. Вынув прямо из автоклава, она вставила ей в интим кольцо побольше, тоже оказавшееся совсем не обжигающим.
   Высокопрофессиональную косметологию медсестра завершила контактным облучением мест, подвергшихся оперативному вмешательству, и с гордостью за мастерски выполненную работу пояснила:
   -- На малой мощности алый лазерный луч обеспечивает быстрое рубцевание поврежденных тканей.
   Пациентке настоятельно рекомендую не мочить ранки на теле в течение суток. В случае маловероятных осложнений найдете меня через разгильдяя Фильку Ирнеева.
   Кто мне, милочка, заплатит за косметические работы, он или вы?
   Вика достала из сумочки деньги, отсчитала необходимую сумму с чаевыми и, не глядя на Прасковью, что-то ей говорившую, скорей побежала в Филькину спальню покрасоваться перед большим зеркалом. Немного погодя натянула черные чулки на широкой резинке, обула туфли на каблуках и гордо продефилировала на кухню, чтобы показаться Филу Ирнееву.
   Филипп ее интимный пирсинг галантно одобрил, особо не вглядываясь. Тут-то до Вики, наконец, дошло, в каком таком сценическом виде она картинно разгуливает по квартире молодого мужчины ярким солнечным майским утром. Девушка смутилась, судорожно прикрылась кухонным полотенцем, попятилась в прихожую, ретировалась, стушевалась в женское общество одеваться.
   К тому времени медсестра, быстро собрав аппаратуру, незаметно удалилась, не попрощавшись с хозяином, а Прасковью Вика давно перестала замечать. Потому за пирсинг вполне пристойно одетая она сконфуженно, почему-то краснея, благодарила Филиппа.
   Когда Вика ушла не своим пружинистым физкультурным шагом, но мелко семеня, наподобие кисейной, субтильной и жеманной девицы, Прасковья сперва с размаху хлопнула Филиппа по плечу и прижала к груди. Потом расхохоталась, повалившись на софу:
   -- Ой не могу! Ну ты дал шороху, братец Фил!
   Рыцарь-инквизитор Филипп не разделил веселье кавалерственной дамы. Прасковья поспешно запахнула шелковый халат, надетый на голое тело, благопристойно встала, хотя извинилась в своеобычной манере:
   -- Простите, рыцарь, деву сущеглупую, похотливо ляжки раздвигающую, до смешных позорищ охочую. Уж больно весело вы, сударь мой, захомутали и обротали неслабую ведьмачиху.
   Я ведь не ошибаюсь, вы, рыцарь Филипп, претворили ритуальное сопряжение корпорального импринтинга с лишением колдовского естества и подготовкой к хиротонии субалтерна?
   -- Вы правы, дама Прасковья.
   Прасковья задумалась и совершенно посерьезнела:
   -- Надо же! Господи Боже мой, своими глазами зрила, прикрывала запредельный ритуал адепта, три в одном, с раздельной активацией через чужой сигнум. Достопримечательный Солнцеворот Мниха Феодора?
   -- Он самый, Прасковь моя Васильна, он самый. Могучий, надо сказать, экстрактор земнородной скверны. Режет чище лазерного скальпеля. Добавим сюда и твои трансмутированные срамные побрякушки для полной зачистки.
   -- Мозговитый субалтерн для особых поручений, я правильно понимаю?
   -- Абсолютно верно, дева моя Параскева. Но покамест никому об этом ни полслова.
   -- Буду, сударь мой, молчать, как свежемороженая рыба подо льдом. Клянусь: сестрам и братьям ни словечка!
   Все же об остальной сегодняшней веселухе, надеюсь, можно как-нибудь келейно да кулуарно разболтать, рыцарь?
   -- Отчего ж нет? Мой округ -- мои проблемы, успешно разрешаемые. Нужные сведения будут мною своевременно отосланы в анналы гильдии арматоров.
   -- О-хо-хонюшки, -- Прасковья вовсе не куртуазно прикрыла рукой зевок. -- Признаться, мой батюшка, не люблю я резкой смены часовых поясов.
   -- Тогда ступай в Филадельфию, дщерь моя сонливая, дремотная. Прямой канал открыт. Соснешь там пару часиков до заутрени.
   Спокойной ночи, княжна...
  
   --3--
  
   Спустя четверть часа после ухода Прасковьи Олсуфьевой из асилума вышла, выглянула Настя Ирнеева, свежая, умытая, причесанная, правда, в абсолютном дамском неглиже. Таясь, скоренько шмыгнула к шкафу, нырнула в долгополый халат, туго подпоясалась и только затем прильнула к мужу:
   -- Ой, Фил, вот я и дома! Хоум, суит хоум. Спать не хочу -- шесть часов отсыпалась у себя в убежище без видений и сновидений. По крайней мере в жесть о том не помню...
   Ну-кася, муж мой любимый, быстренько ублажай жену кофием, достохвальными зефирными пирожными и колись, повествуй о постэффектах "престера Суончера". Летать голой под потолком с настежь распахнутыми женскими воротцами, мне, знаешь, больше не хочется...
   Внимательно выслушав краткое повествование Филиппа, Настя сделала значимый вывод:
   -- Получается, умиротворение этой мышечной массы, то бишь муляж женщины без эпидермиса, величаемый Виктория Ристальская, завершает купирование неприглядной ситуации. Так ведь?
   -- Пожалуй, дама-неофит.
   -- В субалтерны ее рукополагать вы будете лично, рыцарь?
   -- Посмотрим, дама Анастасия, ситуативно. Мой округ -- мои проблемы и непреложные прерогативы.
   -- Ой, Фил, не мне тебе советовать. Как скажешь, так и будет.
   Надо так надо. Куда ж нам деться от Ярма Господня? Тащи и не ропщи...
   Господи, помилуй мя, грешную... Спаси и сохрани люди Твоя...
   Фил, смотри! -- Настя широко улыбнулась. -- Зубки у твоей маленькой женушки уж прорезались, слава Богу. Благослове душе моя Господа...
   Думаю, грешной деве Параскеве от тебя за меня вчера в жесть перепало утром и вечером. И Манька свое сегодня сто пудов огребет. Так?
   -- А вот о том, об этом, моя маленькая, тебе ясновидчески знать не полагается. Да и никому другому тоже. Присно и во веки веков.
   -- Извините, отец инквизитор, глупость сморозила. Ваши орденские прерогативы непреложны, сударь.
   -- Извинения принимаются, дама-неофит. Господь наш всемилостив и всепрощающ.
   -- Тогда похвалите жену свою, рыцарь Филипп. Правда ведь, я четко запечатала эту Вику Ристальскую, наш женский муляж, сверху и снизу?
   "Ох мне тщеславная суетность слабых жен наших..."
   Снисходя к простительной слабости дамы-неофита Анастасии, рыцарь Филипп высоко оценил ее действия во время осуществления акции под кодовым обозначением "Ви-дэй". "Прости нам долги наша, яко мы прощаем должникам нашим..."
   -- ...Хвалите Господа с небес.., -- Настя поцеловала Филиппа. -- Я твои комплименты, муж мой, принимаю как аванс на будущее.
   Конечно, я еще мало знаю, еще меньше умею. Зато теперь, Фил, твоя маленькая Настена стала немножко понимать, почему мы с тобой вот такие, какие есть, почему останемся самими собой и впредь, чтобы с нами ни произошло в чаянии веков будущих.
   Мы верим в Бога, и вера сия суть наши знания, силы и оружие. Мы верим, дабы понимать и осознавать себя в Боге. Credo, ut untellligam et cogam.
   Без подлинной интеллигентности, настоящей образованности не может быть истинной действенной веры, противостоящей природной скверне, тлену и разрушению. Чем больше человек разумный знает, понимает, тем сильнее его духовная вера, далекая от мнимых и тщетных материалистических суеверий, чей удел -- энтропия, смерть и конечная погибель.
   Грамотному, интеллектуальному и образованному человеку намного проще, уместнее верить во Всевышнего, нежели полным невеждам и полузнайкам, поверхностно, превратно представляющим себе закономерности человеческого мироздания, сущего во гробе.
   Твой Пал Семеныч, мой Патрик, экселенц Микеле, сэр Питер, всякое-разное повидавшие за 300 лет в миру и в ордене, -- в один голос твердят: наиболее законченные кондовые атеисты и материалисты, убежденные богоненавистники и богоотступники, идейные разрушители храмов, злобные гонители христианской церкви и веры -- встречаются исключительно среди невежественных безграмотных простолюдинов. Самые страшные враги церкви Христовой и Всевышнего, Господа нашего, всегда происходят из необразованного подлого низкорожденного сословия.
   Выходцы из других, более образованных и благородных сословий, классов, социальных групп, то бишь прочие изверги и ублюдки рода человеческого, служители Антихриста, какими бы материалистами и атеистами они ни выставлялись, -- представляют собой скопище недоверков и суеверов, поклоняющихся глупой мистике, ложной эзотерике, тупоумному оккультизму...
   Филипп немного помог Насте дидактической теургией в стиле прецептора Патрика ради пущей связности и доказательности дискурса. Да и послушать молодую жену ему самому интересно.
   "Может, и впрямь ее в дамы-зелоты благословить? Во где был бы номер в исполнении великого орденского дидактика и ниспровергателя суеверий адепта Патрика!"
   -- ...Подобно невежественной подлой черни светская образованщина, нахватавшаяся с бору по сосенке естественно-научных знаний в университетах и колледжах, боится черных кошек, пятницы 13-го, верит в дебильные иррациональные народные приметы, поверия, предрассудки, табу, придуманные деревенскими сумасшедшими, психопатами, юродивыми, а также бабами-кликушами, страдающими от гормональных нервных расстройств и натуральных дисфункций женской мочеполовой системы.
   Измышления естественно-научного стихийного материализма и земнородного дьявольского атеизма также можно рассматривать, как своего рода умственные расстройства, душевные болезни, психопатологии от мира и от века своего преходящие. Иначе бы ученая секулярная публика не творила бы себе и другим навязчивых кумиров в виде собственных краткосрочных гипотез, теорий, коим она поклоняется отнюдь не в образе могущественного творца-демиурга. Ибо в людской совокупности ставят себя материалисты и атеисты в телесное воплощение твари, тщетно испрашивающей милостей от сатанинской природы, каковую они суеверно, мистически, иррационально в недоразумении принимают за бесконечный животворящий абсолют, невзирая на второе начало термодинамики.
   Разумеется, обреченное на конечное уничтожение природное мертворожденное материальное зло, противостоящее разумным душам людским, подлежит рациональному анализу, таксономическому изучению. Первозданный стихийный хаос, какой суеверам мнится некоей гармонией и музыкой небесных сфер, должен быть по возможности исследован, классифицирован, а засим уничтожен, дабы апокалиптически возродиться новой землей и новыми небесами.
   Таков, на мой взгляд начинающего техногностика, Промысл Божий, рационально и логично расположенный к разумными душами людским, взыскующим Града Божия и царствия Его на землех и на небесех.
   Если ты мне не возражаешь, муж мой, то я с твоего позволения сейчас продолжу...
   Настя полезла в сумочку, откуда, к огромному удивлению Филиппа, достала пачку сигарет и умеючи прикурила от платиновой зажигалки.
   -- Угощайся, Фил. "Уинстон" на уровне. Сигаретки и зажигалку я у Маньки отобрала -- нечего ей лишний раз соблазняться.
   Покуривать же в седьмом классе начала, в девятом бросила. Как видишь, не с концами. Зато обещаю, муж мой: закуривать изредка, только с тобой или с Никой за компанию.
   -- Она уже не курит.
   -- Знаю. Это у нее временно -- родит Руперту ребеночка, вернее, двух, покормит младенчиков грудью и опять начнет в жесть дымом травиться.
   О ее намерении учинить материнство для нас с тобой я тоже знаю, -- как ни в чем не бывало, Настя, сложив губы сердечком, пустила колечко дыма под потолок. -- Решать тебе, Фил. Ты -- муж мой, я тебе повинуюсь.
   Жена у тебя -- будущий арматор без предрассудков и суеверий. Чтоб ты знал, я согласна, пускай Ника выносит и родит нам сына.
   Ты помнишь: мне самой лет еще 20--25 беременность и роды противопоказаны по причинам неустоявшегося метаболизма харизматика. Всякое плодоношение твоей жене основательно запрещено по орденским регламентациям. Тогда как Ника пять раз успешно беременела, три раза вынашивала своих собственных детей от корпорального зачатия до родов, один раз разродилась двойней. Организм у нее здоровый, нам обоим подходит по генетическим основаниям.
   Рыцарь Патрик подтвердил прикидки вашего арматора дамы Вероники, сударь. Наши с вами, рыцарь Филипп, гаметы способны произвести субстрат полного харизматика или, на худой конец, субалтерна мужского пола. Решение за вами, сударь мой...
   "Ох мне арматоры, мужчины и женщины..."
   -- Думаю, Фил, ты в курсе, как будет воспитываться благородный отпрыск фамилии Бланко-Рейес-и-Альберини в соответствии с орденским положением о харизматической семье. Возможно, примет имя фон Коринта после транспозиции харизмы или по достижении совершеннолетия.
   Руперт, кстати, на днях согласился со мной и Никой, оставив решение на твое усмотрение. Согласно рыцарскому неписаному правилу, по модулю. Сам понимаешь, твои да и нет равнозначны, для него без обид и претензий.
   Тем не менее учти, муж мой, глубоко озабоченный проблемой отцовства. Ника будет трепетно ожидать твоего решения не больше двух лунных недель текущего благоприятного периода фертильности. Потом наш поезд, ту-ту, уйдет, а Ника, наверное, во глубине женской души страшно на тебя обидится за высокомерное пренебрежение.
   Ты ее знаешь, муж мой.
   -- Эх, как ее не знать, патер ностер.., -- несколько меланхолично признал Филипп правоту рассудительной супруги, старательно сдерживающейся, чтоб, не дай Бог, не рассмеяться обидно при виде супруга, хмуро озадаченного напастью, как вдруг свалившейся на него.
   "...Откуда не ждали, шасть, из рака ноги... Думал, оно у Ники просто так, закидон бабский..."
   Потешаться над главой семьи в этаком серьезном отцовском вопросе Настя не желала. Потому как о социометрических сложностях в их орденском звене она имела ясное психологическое представление.
   "Настоящему мастеру-арматору по-другому нельзя, сударь муж мой".
   -- Ты, Фил, хорошенько подумай, -- все-таки не удержалась Настя от легкой насмешки, -- и рожай ответ поскорее.
   Тебе ведь, милок, ей-ей, не надо тяжкое брюхо таскать, токсикозами мучиться, на финише тужиться, выталкивая плод, опоясывающие боли терпеть, детородные ворота через не могу пошире растворять,...
   Настя нацелилась кое-что добавить едкое и каустическое о подсобной и кратковременной роли мужских гениталий в девятимесячном процессе деторождения, но удержалась. Незачем изгаляться в арматорском зубоскальстве, если у ней самой-то зубов все еще не хватает и ее собственное участие в экстракорпоральном зачатии, а также в последующих тяготах и лишениях планируемого двойного плодоношения минимально.
   -- Возьмем по минимуму, Фил, или по максимуму, как посмотреть в абсолютной величине. Поскольку Ника благодаря тебе, муж мой, решилась духовно расстаться с замшелыми мирскими предрассудками о кровном детородстве и отринула материалистическое суеверие о суррогатном материнстве...
   "Как же, как же! И "престер Суончера" над Малой Чаронью малость помог, парадоксально и стохастически..."
   -- ...Ведь мы арматоры, Фил, точно определяем момент, когда происходит непостижимое секулярам таинство наделения плода разумной душой, -- рассуждала Настя, профессионально объясняя подход Вероники к проблемам зачатия и плодоношения. -- До тех пор фетус для нас значит не больше овариально-менструальных выделений или излишков спермы во влагалище после коитуса.
   И то и другое для древних и современных дикарей, служат предметами суеверной безвредной ворожбы, ты знаешь, или естественными бесполезными фетишами. Нам же отлично известно, как, в какое время в теле женщины происходит схождение половых клеток и поэтапно осуществляется телесное развитие нового организма, производя сверхъестественный синтез материального и духовного.
   Сверхрациональное божественное познание -- основная принципиальная сила, удерживающая человека от искаженного, извращенного восприятия материальной действительности, -- вернулась Настя к прежним рассуждениям на необъятную тему техногнозиса.
   Тем самым она предоставила мужу возможность спокойно поразмыслить о многоплановых и во многом взаимосвязанных проблемах, дилеммах и дихотомии женского и мужского начал среди вверенных его благородному попечению орденских разумных душ.
   -- ...По моему мнению, Фил, первородное, первобытное материалистическое мировоззрение и современное атеистическое мировосприятие реальности сродни сексуальным перверзиям и генетическим уродствам. Ибо они идут от самой природы человека, изначально хаотически искалеченной исходным грехом беспорядочного ублюдочного производства и уродливого воспроизводства материи. Тогда как мы знаем, что от уродской однополой любви нечего ожидать потомства. Пускай сексуальные отношения геев и лесбиянок реальны и ощутимы, анально и вагинально.
   Точь так же механические серийные совокупления двух естественных природных начал, мнимо полагая таковыми плоть и разумную душу человека в материалистическом понимании, суть бесплодны. Хуже того, подобные конъюгации гибельны в пагубном приоритете материального перед духовным...
   ...Как в большом, так и в малом на протяжении достаточно длительных интервалов-дистанций, даже в эвклидовой метрике пространства-времени, любая материальная форма деструктурируется. Вне духовной поддержки материя плюс материя равно уничтожению произвольно либо стохастически упорядоченных структур реальности...
   ...Суеверные материалисты и недоверки разного толка большей частью казуистически убеждены, будто всегда и везде из подобного рождается подобное, а их материальные аналогии абсолютны и непогрешимы. Никак нет, уроды! -- ораторствовала Настя и клеймила бездуховность, показывая Филиппу, насколько хорошо она владеет темой.
   -- Физически растительные и животные организмы без метафизического воздействия на них духа сами по себе мертвы. Правда ведь, Фил?
   Давай вспомним, почему незначительные изменения жестких физических рамок существования вроде бы живых организмов, обязательно влекут за собой метафизическую утрату жизнеспособности целых биологических видов.
   То, что материалисты суесловно называют естественной жизнью, на самом деле является отсроченной смертью. Суеверный страх прекращения телесного существования не позволяет им признать абсолютную биологическую смерть первичной, а жизнь вторичным, производным от небытия явлением или же относительным свойством какой-либо мертвой органической субстанции, всецело зависящей от одухотворенной внешней поддержки...
   Настя опять горячо воодушевилась и перешла к доказательным примерам сугубо материалистических суеверий и мертворожденных бездуховных аналогий:
   -- ...То, что у этих уродов подобное якобы излечивает подобное, конечно, глупо, однако же не смертельно. Противное тошнотворное горькое лекарство для горестной болезни может оказаться, не менее сильнодействующим средством, чем вкусненькая сладенькая микстурка. Это я тебе как будущий арматор говорю, Фил.
   Но гораздо хуже, сударь мой, если суеверы в концепции материалистического подобия исходят от противного в ложном антагонизме природных веществ. Отсюда проистекает смертоубийственное лечение толчеными драгоценными камнями, процветавшее в темные века псевдо-Возрождения.
   Словом, растертая в порошок прекрасная жемчужина прекрасненько заживляет-де резаные и рубленые раны. Или же, если алмаз тверд, то он и пошатнувшееся здоровье больному непременно поправит в порошочке, размешанном в стакане красного вина.
   Пускай в те времена, кое-кто знал о смертельных свойствах алмазной пыли. Например, ювелир и скульптор Бенвенуто Челлини. Однако орды врачей и пациентов превратно и суеверно толковали медицинскую практику.
   Внутреннее кровотечение от таких вот драгоценных способов материалистического врачевания в расчет не принималось. Коль скоро исходит, дескать, дурная кровь. Меж тем в целом методика изуверского кровопускания у недоразвитых эскулапов с XIV по XIX век почиталась хирургической панацеей, как и симптоматическое лечение кровососущими пиявками.
   Лечили материалисты-возрожденцы и дурнопахнущими средствами вроде кала и мочи. Между прочим, до сей поры мы имеем подобные рецидивы зловредительства у знахарей и знахарок, практикующих среди прочего уринотерапию. Стакан-другой собственной мочи натощак, и будьте здоровы.
   Вообще, Фил, бездуховный суеверный материализм мне здорово напоминает знахарскую уринотерапию, когда материальные выделения человека и природы принимают за универсальное творческое средство естественного воздействия на природные аномалии и патологии. Их ведь не может не заметить даже отъявленный материалист, гольем живущий от сих до сих приземленных границ, руководствующийся исключительно здравым животным смыслом, доставшимся ему не от Бога, коего требуется открыто и ясно осознавать, но от Дьявола, тихой сапой искушающего человека неосознанным темным невежеством.
   Мракобесие множества секуляров естественно и потому ненормально. Как известно, в психиатрической лечебнице самыми светлыми умами, здоровыми и нормальными людьми как раз себя почитают безнадежно больные...
   -- И-и-эх, -- Филипп щелчком сбил пепел со второй, подряд выкуренной им сигареты, -- последней рационалистической антитезой ты меня убедила, Настена.
   Никина блажь сверхъестественна и оттого нормальна. Как она скажет, так и будет. Рационально и сверхрационально...
   Эхма, где наша не пропадала!
   -- Там же, где и везде, Фил. В Америке, в Европе... У меня в жесть на физкультуре у Патрика...
   Ой, Фил, а он не будет против того, чтобы мы обзавелись ребеночком? -- вдруг заволновалась Настя.
   -- Думаю, рыцарь-адепт Патрик с нами благоразумно согласится по модулю.
   -- Прорицаешь?
   -- Нет, просто рационально предполагаю...
   Облачайся, жена моя, с должным достоинством и надлежащей осанкой, последуем к иным воздухам благорастворенным ради вящего приятия лета пенсильванского.
   Понедельник -- день длинный...
  
   --4--
  
   Физиологически смена часовых поясов каким-либо значительным образом не беспокоила Филиппа во всех его ипостасях и ликах. Личным суевериям же он стремился не поддаваться и не поминать суесловно об извечной тяжести понедельников или о майской маете.
   "Скалярная шкала времени, измеряемая в сутках, в неделях, в месяцах есть социализированная условность...
   Продолжительность светового дня на человека не влияет, если он проводит во сне ему привычное количество часов. Будь то в течение ночи или днем во время сиесты, непременно найдутся час-другой для отдыха, когда никто и ничто не мешает вздремнуть...
   Мне-то лично достаточно трех-четырех часов сна в сутки или чуток больше. Настене хватает пяти-шести часиков, когда как...
   Дщерь моя Параскева может преспокойно дрыхнуть десять часов кряду. Дед Патрикей, кажись, никогда не спит...
   Ишь, как его лордство и сиятельство предрассветный моцион в парке совершает! Прогуливается, мыслит, замышляет, прорицает, черт старый..."
   После рыцарской заутрени и легкого завтрака по плану и распорядку прецептор Патрик инструктивно отправил дам-неофитов предаваться общеобразовательной самоподготовке, даме-зелоту Прасковье предписал набраться сил и отдыхать до уведомления. Тогда как рыцаря Филиппа он церемонно пригласил в арматорскую лабораторию на втором нижнем уровне.
   Внизу он незамедлительно спросил:
   -- Обследоваться у меня не желаете, брат Фил?
   -- Почту за честь, брат Патрик.
   "Благослови, Господи, докторов и всю кротость их".
   По завершении изучения сводной таблицы множества показателей организма рыцаря Филиппа арматор Патрик удовлетворенно отметил:
   -- Не могу не позавидовать здравомыслящему духу старого адепта в вашем здоровом теле молодого зелота, брат Филипп.
   Учтивая риторичность доктора Патрика не могла ввести в заблуждение рыцаря Филиппа:
   -- Тем не менее побеседовать вы желаете вовсе не о моем здоровье. Не так ли, док Патрик?
   -- Отчасти да, отчасти нет, сэр, если нам надлежит обсудить, как бы это уместнее выразить, вашу плюралистическую репродуктивную проблему, мистер Филипп Ирнив.
   Но прежде позвольте высказать вам маленький упрек, сэр рыцарь. Вы несколько переутомили, ассистировавших вам леди Нэнси и леди Праски, несмотря на то, что де-факто обе они -- дееспособные дамы-зелоты. Без предварительной акклиматизации и привязки к местности участие в сложносоставном ритуале адепта повлияло на них, пожалуй, обескураживающе.
   -- Мне это известно, доктор Патрик. Должен сказать, таков был мой план, сэр, состоящий в том, чтобы приблизительно очертить возможности обеих кавалерственных дам при их непосредственном взаимодействии в теургическом ритуале высокой сложности в неблагоприятных условиях.
   -- Принимаю ваше объяснение, сэр, и поддерживаю вас. Приобретенный опыт дорогого стоит. В то же время моим учебным планам небольшая усталость леди Праски и леди Нэнси не слишком повредит. Им потребуются отдых, здоровый сон, калорийное питание.
   Завтра я планирую дать мисс Праски и миссис Нэнси побольше свободных часов. На сегодня физические нагрузки для леди Нэнси будет благоразумнее отложить на послеполуденное время.
   Надеюсь до обеда поближе изучить этиологию вашего замечательного эмпатического взаимодействия с сегодняшними ассистентами-эффекторами в обновленной парадигме ритуала "доминус и сервы", сэр рыцарь Филипп.
   Вернемся же, мистер Ирнив, к нашей гендерной проблеме, о которой меня учтиво осведомил мистер Ирлихт. Вижу, вы так же склонны уступить настойчивому желанию леди Вероники.
   Должен сказать, как и вас, брат Филипп, ее материнская доблесть меня восхищает. По сути факта, мы обязаны пойти ей навстречу, таким модусом ликвидировав незначительный побочный эффект первого практического ритуального применения "престера Суончера"...
   "Кому что, а кому-то практически близнецов носить, рожать, вскармливать...
   Патер ностер, знала бы Ника, кто и как ей извилины сикось-накось повернул! Господи, помилуй нас грешных... Во всех и за все..."
   На некоторое время в арматорской лаборатории воцарилась многозначительная тишина, а затем доктор Патрик внес предложение:
   -- Брат Филипп, надеюсь, вы не возражаете, чтобы я поставил в известность леди Веронику о вашем ситуативном согласии и лично озаботился всеми эмбриональными и психотерапевтическими предписаниями ее материнства. Несомненно, по мере необходимости в обстоятельства и альтернативы, включая анамнез и этиологию этого непростого дела, вы будете посвящены, сэр рыцарь-инквизитор.
   -- Не сомневаюсь, это станет оптимальным решением в данной ситуации, доктор Патрик...
   Настя обрадованно согласилась в третий раз позавтракать. Тем более, если плотный завтрак оптимально и ситуативно заменяет ей физическую самоподготовку, какую сэр Патрик неукоснительно предписал мисс Мэри.
   -- ...Фил, Фил! Я тебя люблю. Ты -- муж мой, единственный и любимый.
   Как здорово, что ты спать до самого ланча не улегся!
   -- Я, жена моя, по идее только что благословенно отдохнул в асилуме. Xотя под потолком убежища, подобно кое-каким дамочкам-летуньям, с голым задом и передом не витал. Прикорнул себе на тощем тюфячке в монастырской келье. Закемарил, скажем, на пару часов, встал, помолился, кружку молока выпил и пошел. Ни снов, ни видений тоже не упомню.
   -- Вот и хорошо! Ну что Патрик придумал делать с Никой? Скажи, Фил, если мне можно об этом узнать не как-нибудь потом, а сейчас.
   -- Пока нельзя, моя маленькая, -- огорчил Филипп несказанно поскучневшую Настю. -- Сама знаешь, любопытной Варваре на базаре пипи порвали...
   Приостановившись для насмешливых отточий, Филипп сжалился над обиженной Настей:
   -- До того, женушка, пойдем-ка отведаем жареного мясца-барбекю с зеленью, с салатиками, что нам приготовил распорядительный мистер Квентин Дамплинг во саду ли, в огороде мистера Патрика Суончера. Там тебе и расскажу кое-что обстоятельно, в анамнезе и этиологии, во благоволении и благовремении...
   "И в дамской пропорции, из рака ноги..."
   -- ...Так вот, Настена, в интерфейсе рыцаря-адепта Патрика меню весьма разветвленное, доступных и недоступных пунктов там сколько душе угодно, на разные вкусы и предпочтения. Рационально и сверхрационально.
   Допустим, наш адепт начинает из глубины веков, честь по чести открывая нам свободный доступ к ритуальной групповухе языческих архонтов на четверых. Из нее, кстати, возник очень благопристойный тетраевангелический ритуал сверхрационального перехода косной материи в духовную дееспособность.
   Честно скажу: меня сверхъестественные предания старины глубокой не очень-то прельщают. Ибо они сомнительны, не совсем предсказуемы и чреваты нехорошими чреватостями в нашей ситуации.
   Очевидно, и Ника в данном случае разделит мои сомнения и предубеждения. Пускай ты и Руперт, я знаю, были бы не против того, чтобы опробовать древнее похабство, а Патрик не прочь понаблюдать за гендерным экспериментом вживе, in vivo, на наших драгоценных организмах, мне оно не по душе, Нике тоже...
   -- Тебе решать, Фил. Тут, я думаю, тебе виднее, как харизматику старшего поколения. Тебе есть, что почем сравнивать. Так ведь?
   -- Пожалуй так, моя дама-зелот, покамест неофит. Поэтому остановимся на уместных рациональных опциях in vivo et in vitro, в акушерской пробирке.
   Живьем и гольем ты, Настена, имеешь возможность хоть сегодня забеременеть и спустя две-три недели благополучно расстаться с эмбрионом предопределенного полового диморфизма. Фетус имплантируется в матку дамы-реципиента и далее следует стандартный акушерский патронаж.
   Потому как для адепта Патрика орденские регламентации не указ. Их последнюю редакцию полуторавековой давности он сам составлял и оставил себе лазейку в виде секретного протокола об исключениях с целью проведения научных исследований.
   Сама понимаешь, Патрик Суончер -- один из немногих техногностиков, кто способен неизреченно заглянуть в будущее на сотню-другую лет вперед и предвосхитить уровень развития технологий, в том числе и в области орденской медицины. Остальные же ничего не видят дальше вероятностного тренда на 30--40 лет.
   Давай представим, как априори наш адепт достает из ларца неизреченное прорицание. И апостериори никто из клеротов рыцарских конгрегаций Востока и Запада не смеет ему и слова сказать поперек, все испуганно молчат в тряпочку, в прокладки и в подгузники. Ибо орденские традиции обнародования сбывшихся пророчеств, изменяющих материальный универсум, святы и нерушимы.
   Один раз Патрик Суончер неслабо отымел ноогностических консерваторов-экологистов. Нынче все тоже промолчат, чтобы он ни творил. Себе дороже обойдется с ним воевать по столь незначительному поводу как ваша плодотворность, моя дама Анастасия.
   Но, думаю, тебе не стоит, жена моя, поскорее тащить мужа вон в те кустики или в нашу спальню на втором этаже. Хотя и там и сям стать немножко беременной ты у меня наверняка сможешь, тебе это даром не пройдет.
   От тяжкой силовой физкультуры по мотивам счастливой беременности и легких родов прецептор Патрик тебя навряд ли освободит. А уж какие новые пыточные приспособления для дамы в интересном положении он приготовит, никто на свете и вообразить-то не в силах!
   Тут, я полагаю, две-три недели этой даме придется постоянно носить дистанционные датчики в самом дамском темном местечке. С корсетной сбруей-бандажом не расставаться ни днем ни ночью за исключение десяти минут под душем утром и вечером. О ее строгом и целомудренном сексуальном воздержании во всех гормональных видах и говорить-то нечего.
   Зато, уверяет меня доктор Патрик, двухнедельная беременность тебе, Настена, добавит аж целый сантиметр роста. Грудь твоя вырастет приблизительно на полразмерчика...
   -- Ой не надо!!! -- сначала испугалась Настя, но потом очень подозрительно воззрилась на Филиппа. -- Издеваешься, вредина, так ведь?
   -- Кроме шуток, Настя, передаю слова Патрика близко к тексту.
   -- Господи, спаси и сохрани слабую рабу Божию Анастасию, в муках рожающую совершенство духа и плоти, -- перекрестилась Настя. -- Ныне и во веки веков, Фил, бюст твоей жены утяжелять не будем.
   Чтоб ты знал, муж мой, мне нынче понятно, почему Ника себе, чик-чик, дойки подрезала не без влияния физкультуры от прецептора Патрика. Но в чаянии веков будущих свою грудь я буду носить так же доблестно, как и Ника собирается разродиться двумя близнецами от экстракорпорального зачатия in vitro, в стекле и в металле.
   Об остальных стеклянных, оловянных и деревянных опциях от доктора Патрика можешь мне не рассказывать, муж мой. О них я знаю, конечно, гораздо меньше, чем Патрик, но побольше тебя, Фил.
   -- Но не обо всех, дама Анастасия. Помимо всего прочего, скажем, когда гора своей волей идет к Магомету, и гаметы произвольно встречаются в маточных трубах, док Патрик предлагает по опциону однояйцевых близнецов без вашего генетического материала. Вариант только на троих, не больше.
   Но эдакое тройственное согласие, Настя, ты видишь, я для тебя открыт, меня физически и метафизически не устраивает. Полюбовный треугольник и низкопробная лирика, из рака ноги!
   -- Ой, Фил! Как же я тебя люблю! Ты -- муж мой и отец нашего ребеночка, у которого, возможно, будут целых две кормящих мамы. Технически я сполна могу открыть себе лактацию на необходимое время. Дойки, как видишь, у меня здоровущие, полагаю, хватит выкормить всех младенцев в средних размерах роддоме.
   Уверяю тебя, мои дамские формы, какие ты сейчас рассматриваешь с неподдельным рыцарским интересом, никоим образом не пострадают от принудительной лактации. Конечно, если оставшиеся девять месяцев я не буду малодушно забывать о пекторальных упражнениях по методике Патрика...
   "Ох мне рыцари и дамы арматоры! Физики и лирики, из рака ноги..."
   Вспомнив о физвоспитании, Настя сперва помрачнела, но тотчас улыбнулась:
   -- Переживем -- перетерпим... Эка невидаль! Беременность у женщины -- дело естественное, тварное, физиологическое, вроде менструальных кровотечений.
   Слабое порочное творение неизменно должно быть подчинено силам разума и духа. Так и происходит непорочное техническое зачатие отпрысков человеческих в арматорской пробирке.
   У арматоров, Фил, сам знаешь, чуть ли не все натуральные проблемы решаются в непогрешимой технологической догматике Искусства-Техне. Разъем-папа обязательно со штырьком, разъем-мама непременно с дырочкой. Стыкуем их, подключаем, передаем упорядоченную значимую информацию, в том числе и генетического характера.
   В беспорядочной натуре, чтобы осуществить передачу хромосомного набора одним-единственным сперматозоидом, их обычно требуется примерно 200 миллионов, транслируемых по коаксиальному семяпроводящему кабелю-пенису. Вот и вся любовь к двум помидорам. В середке -- сплошь физика и никакой вам лирики полюбовного репродуктивного акта...
   Филипп пристально всмотрелся в жену и спросил, казалось бы, не в тему:
   -- Настена, скажи-ка, почему ты физику и лирику сравниваешь? Вроде бы эти понятия не стыкуются, не в ту степь, то и другое не из одной и той же оперы.
   Настя озадачилась:
   -- Не знаю, Фил... По-моему, это просто фигура речи в современном русском языке.
   Вон, у моей матильды лирика -- слово ругательное. Она ментов, налоговиков лириками обзывает. Лирики у нее и партнеры по бизнесу, кого ей удается стопудово напарить.
   Но сама наизусть знает "Кобзаря" по-украински. По-русски -- "Евгения Онегина" от первой строфы до последней.
   В девятом классе я ее по книжке хитренько в разбивку проверяла. Как сейчас помню: ни разу моя несравненная бизнес-вумен не запнулась, физически шпарила пушкинскими стихами с любого места...
   -- В самом деле, лирической душевной натурой мою бизнес-тещу назвать трудно, -- усмехнулся Филипп. -- Она, скорее, хитроумствующий физик...
   Я говорю в том смысле, какой вкладывали в это понятие участники газетно-журнальной дискуссии, развернувшейся в совковые времена в 60-х годах прошлого века. Мой блаженной памяти дед Хосе Бланко-Рейес те давние дебаты как-то вспоминал в разговоре с покойным родителем моим Олегом Ирнеевым.
   Ты знаешь: я себя более-менее помню с полутора лет и могу практически все восстановить в оперативной памяти, хоть бы и в секулярной ипостаси, не прибегая к прорицанию истории.
   Так вот, в 1993 году отец у деда значился безмозглым лириком. Хотя оба они были стопроцентными филологами.
   Я немного поизучал сей филологический вопрос, когда стал неофитом, и мы с Пал Семенычем разбирали взаимоотношения духа и материи. Отчасти та мирская дискуссия о физиках и лириках соприкасалась с этой религиозно-философской дихотомией, затрагивала доисторическое обыденное секулярное противопоставление горячего сердца и холодного ума. Иначе говоря, она шла в мировоззренческой парадигме очень древней мнимой противоположности бессердечного разума и чувствительной души в человеческом сознании.
   От того и вошла одно время в общеупотребительный оборот русского языка смысловая антонимия, если несколько лет наперебой масс-коммуникативно дискутировали на бытовом узуальном уровне о приоритетах, первичности-вторичности естественного чувственного начала и рассудочного отношения к действительности.
   Естественно, физики, по тогдашним относительным понятиям газетных борзописцев, руководствовались в жизни рассудком, умом, разумом. Тогда как лирики якобы ведомы одними сердечными чувствами и эмоциональными переживаниями.
   Что любопытно, Настя, те строчилы-писаки в группу тонко чувствующих лириков зачисляли гуманитариев, занимающихся, дескать, проблемами внутреннего мира человека, некими движениями души человеческой. А вот контингент физиков у них составляли как бы бездушные грубые технари, равнодушно изучающие и безжалостно преобразующие внешнюю среду обитания рода людского.
   Пожалуй, тебя и меня они бы смогли посчитать физиками-технарями. Зато Нику, Маньку и экселенца Микеле отнести к лирикам-гуманитариям за их чувствительность и эмоциональность. Оцени юмор, жена моя, и заодно добродушную иронию человеческой истории. Где Троя, а где троянский конь?
   Настя на пару секунд задумалась, затем громко расхохоталась. Отсмеявшись, она заявила:
   -- Мне тоже кажется, Фил, в нашей Нике точно есть что-то лирическое. Что в лобок, что по лбу, ать-два, новобраницы, промеж ног две дырки...
   -- Вот потому, Настя, блаженны страждущие, ибо они утешатся. И сегодняшняя слабость ближних наших оборачивается их завтрашней силой.
   Рыцарь-зелот Филипп по-прежнему сохранял невозмутимость и дидактическую теургию использовал в должной мере.
   -- Я намерен сегодня же приобщить вас, дама-неофит Анастасия, к благодатному дарованию прорицать историю.
   Отсюда следует предваряющее задание для вас. До заката разработать версию, почему в сталинскую эпоху коммунистических писателей именовали ни много ни мало инженерами человеческих душ.
   Перво-наперво вы воспользуетесь доступными вам секулярными и орденскими историческими источниками. Засим проведете учебные изыскания с релевантным прорицанием необходимых обстоятельств.
   Настя снова озадачилась, наморщив лоб:
   -- Может, у Пал Семеныча спросить или у Василь Василича Олсуфьева?
   Я отцу Прасковьи понравилась, Фил. Он меня любезной внученькой называл, когда был в гостях у Патрика.
   -- Думаю, они оба могут многое о тех временах поведать. Рыцарь Павел тогда в Москве служил, а рыцарь Василий -- в Екатеринбурге до 1939 года...
   Уединение Филиппа с Настей нарушила Прасковья, пришедшая на лужайку для барбекю с теннисными ракетками в легком, кратком и белом спортивном облачении.
   -- Рыцарь Филипп, прошу простить даму за невольное вторжение. Велено вам передать, сударь. Рыцарь Патрик изволит-де немного побеседовать с дамой-неофитом Анастасией в нижней арматорской лаборатории.
   Проводив Настю сочувственным взглядом, Прасковья гибко уместилась на пододвинутом ей плетеном кресле, изящным движением оправила складки на благопристойном минимуме теннисного одеяния, высоко подчеркивающем стройность загорелых бедер, и шутливо пожаловалась Филиппу:
   -- Спящу деву возбудили и любовь не предложили. Токмо досмотр лекарский, калорийную диету и лаун-теннис для пущего аппетиту девы твоей Параскевы. Молвили: девичью стыдобу промеж ног ветерком овеет, враз-де меланхолия пройдет.
   Ой ли, ежели не в кобылу корм? Спозаранок и мяса кус не в то горло лезет, батюшка мой. Ни ночи тебе, ни дня, коли за десять тысяч верст туда-сюда мотаться.
   Разгонишь ли, о витязь, сон-тоску у девы похотливой, до спортивных игр на свежем воздухе охочей?
   -- То, что нам обоим доктор Патрик прописал? Охотно, Прасковь свет Васильна, охотно.
   Велено так велено. Не премину споспешествовать бодрости духа княжны души моей... Как ныне многая доступно нам во благовремении и пропорции.
   -- Да? Мы еще станем глядеть, идальго мио, кто кого благословит на корте. Предупреждаю, сударь мой, подавать и гасить буду строго, по всей форме.
   Только и успевай, вьюнош женолюбивый, взирать на стыдливую девичью красу. Взвейся юбочка повыше, коль пилотка гребешком...
   -- Не противлюсь, дева моя Параскева, ежели в искусительной плоти мирской, без чинов и чудотворчества.
   -- Назови меня Парашей, братец Фил, но доверь прекрасной даме поухаживать за благородным рыцарем. Костюмчик тебе теннисный, носочки, туфельки со скрипом, видишь, у меня с собой...
   По окончании партии в лаун-теннис рыцарь-инквизитор Филипп доверительно обсудил с кавалерственной дамой-зелотом Прасковьей целый ряд вопросов, касающихся ее нынешних должностных и функциональных обязанностей в Дальневосточной конгрегации. Предлагать он ей ничего не предлагал, не обещал, но дал понять, что не забывает о ее давешней просьбе помочь сменить место службы и жительства.
   "Коль скоро -- так сразу, дева моя Параскева. Месяц май еще не лето..."
   В тот день рыцарь Филипп так же наедине в неформальной обстановке многое исповедально обговорил с кавалерственной дамой-неофитом Марией. И позднее, столь же конфиденциально и продолжительно побеседовав с кавалерственной дамой-зелотом Вероникой в замке Коринт, вновь вернулся из вторника в Старом Свете в предыдущий день недели в Новом Свете.
   "Американский понедельник -- день длинный. С утра до ночи, от темна до темна, напрямки, из рака ноги..."
  
   ГЛАВА XV
   ВО ПЛОТИ И В ДУХЕ
  
   --1--
  
   -- ...Продолжай, отрок, в том же грамматическом духе и далее... И каникулярная благость настать не замедлит. Сам-один не заметишь, как наступит, ежели день длинен, силен, а ночь коротка и слаба.
   Так-то вот, ученик мой третьего класса Иван Рульников, от роду неполных одиннадцати лет Господних.
   Я ж тебе, Иван, сколь припомнится, говаривал: человеку свойственно воспринимать прямолинейное время дискретно. Однако взятое отдельно от времени пространство мы ощущаем непрерывным и равномерным в движении Земли по околосолнечной орбите, тако же в системном целом вокруг ядра галактики, тоже системно движущейся куда подале от места и времени Большого Взрыва, брат ты мой... Систематически и тематически. Куда Бог пошлет нашу Вселенную. В тексте и в контексте...
   Ваня Рульников отвел взгляд от монитора. Как хорошо воспитанный мальчик он вежливо, стулом крутящимся не скрипнув, повернулся к Филиппу Олеговичу, философски и перипатетически расхаживающему по комнате. Благоприятная перспектива подняться до космогонических рассуждений учителя, мыслями уходя далеко-далече от порядочно надоевших языковых упражнений, его ученика прельщала до вселенской материалистической бесконечности. Вернее, до конца трех академических часов занятий скучнейшей английской грамматикой.
   "Во! Если б Фил Олегыча разговорить о чем-нибудь умном и духовном? А там уж урок кончится, тренироваться вместе поедем к сэнсэю Кану Тендо...
   О чем бы его таком спросить в тему, как он говорит, задать детский вопросик с подковыркой..?"
   -- Филипп Олегыч, расскажите, пожалуйста. Вот наша Метагалактика в красном смещении уходит или приближается к Богу?
   К огорчению Вани, -- нет, чтобы как обычно с расстановкой призадуматься, прежде чем ответить на каверзный ученический вопросик, -- учитель ни на секунду не задержался с ответом:
   -- Этого, брат ты мой, ни я, ни ты, ни кто-либо другой не чета нам, который семи пядей во лбу с малым количеством извилистых мозгов, никогда не узнаем. И знать-осведомляться о том по скудоумию людскому никому невместно.
   Твои намерения уйти подале от аглицких предлогов и послелогов мне ясны, о празднолюбивый отрок, и шиты они многая красными нитками. Вот мы и последуем за одной из твоих красных нитей в устных размышлениях на внеурочную тематику вплоть до появления желанных гостей.
   Покамест дед Гореваныч не зазовет нашу честную компанию на ристалище спортивное, во благонамерении не грех и поразмыслить вслух. Ибо не единой грамматикой пробавляется прилежный ученик, но всяким глаголом, исходящим из просвещенных уст учительских.
   Такожде и человек жив не хлебом единым днесь, но допрежь предвосхищенным Божьим Словом-Логосом, паки истолкованным логичным смысловым образом и откровенным просветленным подобием...
   Ваня заулыбался. Если Фил Олегыч так заговорил, почти по-церковнославянски, стало быть, ура! Уроку конец, спрашивать и говорить разрешается о чем угодно.
   -- Филипп Олегыч! Раньше и когда Настя приезжала на пасхальные каникулы, вы и она два раза в разговорах обругали период, как вы сказали, псевдо-Возрождения. Помните, ну когда говорили о развитии огнестрельного оружия?
   -- Как такого не упомнить? Кроме повсеместного распространения пороха, книгопечатания и двойной лангобардской бухгалтерии, иных цивилизационных достижений тогдашнее человечество знать не ведало.
   -- Мне стало интересно, Филипп Олегыч. Я посмотрел в справочниках, словарях, в энциклопедиях, книжки исторические полистал.
   Все историки-писаки восхваляют неизвестно почему период истории от XIV века до конца XVI века. Хотя за четыре столетия не было сделано ни одного значительного технического изобретения или научного открытия.
   -- А Коперник и его гелиоцентрическая система? -- хитро подковырнул учитель ученика. Знать, не всуе, но с дидактическим умыслом.
   Ваня укоризненно взглянул на учителя, словно бы удивляясь его дремучему невежеству. Тем не менее к дикой безграмотности взрослых, почем зря уверенных в интеллектуальном превосходстве над детьми, Ваня давно уж привык. Фил Олегыча к невежественным дикарям не относил. И потому принялся выкладывать свои познания в данном астрономическом вопросе:
   -- Филипп Олегыч! Вы все это, конечно, знаете, но я все равно скажу...
   О геоцентрической и гелиоцентрической системах еще древние греки спорили. Мне кажется, одна совсем неверная рабочая гипотеза взяла верх над другой, с большего приближающейся к действительности.
   Я читал, как из "Альмагеста" Птолемея, где он обосновал геоцентрическую систему, средневековые невежды вычеркнули все упоминания об Аристархе из Самоса, который логически доказал за триста лет до Птолемея и за тысячу семьсот лет до Коперника, что Земля по круговой орбите вращается вокруг Солнца, а не наоборот...
   Кроме того, у Кеплера...
   -- Годится, можешь не продолжать, Иван. В кое-каких твоих знаниях по существу вопроса ты меня обнадежил.
   Разве только одна маленькая поправка. Птолемея умышленно подвергли цензуре, скажем, фальсифицировали идеологизированные переписчики и владельцы книжных лавок в Древнем Риме. Как, впрочем, они беспорядком, произволом напакостили в трудах Платона Афинского и Аристотеля Стагирита.
   Меж тем в раннем средневековье впервые попытались восстановить античные первоисточники. Например, Николай Коперник пользовался списком арабского перевода птолемеевского "Аль-Маджисти" с византийской копии, герменевтический исправленной Дионисием Ареопагитом в начале VI века нашей христианской веры.
   Последнего не совсем корректно именуют Псевдо-Дионисием за то, что этот выдающийся религиозный философ и мыслитель, сравнимый лишь со Святым Августином, возможно, в смиренномудрии или же в большой гордыне взял себе евангельский псевдоним.
   Гораздо уместнее и правильнее называть XIV--XVI мрачные века периодом псевдо-Возрождения, если тогда ничего хорошего не возрождали, ни черта путного не возродили... И три мерзостных столетия не только весь христианский мир пребывал в интеллектуальном застое, в церковном распаде, в безудержном телесном разврате и в умственном отупении.
   Отдельные частные исключения среди немногих деятелей христианской церкви подтверждают, Иван, общее правило. Тот же каноник Николай Коперник или же кардинал Николай Кузанский на латинском Западе, клирики Нил Сорский и Григорий Палама на византийском Востоке.
   В то же время полуеретик Эразм Роттердамский натужно похвалялся и упивался собственной гуманистической глупостью и литературной бездарностью. Так же нудно плагиатор Джованни Боккаччо проповедовал супружескую неверность и беззастенчивые плотские утехи. Ему тягомотно вторили множество эпигонов, в том числе и приснопамятный скабрезный атеист Франсуа Рабле.
   Еретики-гуманисты Джордано Бруно и Марсилио Фичино, еще два признанных идейных закоперщика псевдо-Возрождения, погрязли в дичайшем сатанизме, выдавая его за якобы благолепный пантеизм и некое божественное безумие.
   Последний, то бишь сатанист Фичино, исковеркавший Платона, не был разоблачен при жизни. Но дьяволопоклонники Бруно, Ванини, Савонарола свое получили еще в земной юдоли, расставшись на костре с греховными телами и богопротивными помышлениями.
   Неотъемлемое место в истории тех веков занимает и основатель ордена иезуитов, первый экселенц Общества Иисуса. Я имею в виду, Иван, довольно знаковую фигуру Святого Игнатия Лойолы, который первый начал бороться с возрожденцами.
   Характерными вожаками псевдо-Возрождения также являются его властительные современники -- Карл V Испанский, и Франциск I Французский, четыре раза крупномасштабно воевавшие между собой за континентальный передел государственных владений в Европе.
   Тот испанский король, потирая руки, заявил о великих географических открытиях, присоединяя заокеанские земли к своим и без того обширным имперским владениям. А вот соперничавший с ним французский монарх открыл и превознес выше некуда типичнейшего представителя псевдо-Возрождения -- сомнительного живописца, дилетанта, недоучку и педераста Леонардо да Винчи...
   Филипп порывался добавить, что, на его художественный вкус, пресловутая Джоконда страшна будто смертный грех, так как автору этого слишком растиражированного портрета больше нравились мужчины, чем женщины. Да и изобразил-то художник явного трансвестита-извращенца в женоподобном обличье некоей монны Лизы, очень может быть себя самого.
   Впрочем, распространяться на эту скользкую тему учитель не стал. Воздержался от нравоучения в тексте и в подтексте:
   "Потому что неэтично и непедагогично, из рака ноги. Об этом и о том, сексуальное воспитание уместнее проводить на гетеросексуальных примерах...
   Оно, конечно, для Ваньки не открытие Америки, но поговорим о том, об этом как-нибудь в другой раз..."
   Вместо того Филипп с ходу задал ученику отвлекающий вопрос:
   -- Что скажешь об инженерном гении хваленого Леонардо, отрок мой многознающий?
   Ваня ответил, не задумываясь:
   -- Ничего выдающегося, кроме эскизов неработоспособных летательных аппаратов.
   -- Правильно мыслишь, Иван. Все, что придумывалось в те времена придурковатыми возрожденцами древних заблуждений, изъявлялось небрежными набросками, фикцией, богомерзкими ересями, глупостями несусветными и гуманистическим мракобесием.
   Один Никколо Макиавелли чего наплел об аморальной политике, поучая правителей-государей! Ренессанс-ренасимьенто, патер ностер, римского принципата и обожествления государства.
   Весь XVII век от Рождества Христова пришлось, так сказать, мрачную ренессанческую мерзость и тупоумие расхлебывать. В том числе: кардиналу Ришельё во Франции и царю Петру Великому в России.
   Недаром последовавшее за переходным многоученым XVII веком восемнадцатое столетие с облегчением и радостью провозгласили Веком Просвещения. Тогда как конец XVII и начало XVIII веков у просветленных и компетентных буржуазных историков получили название нового времени.
   Оно у нас с тобой, брат ты мой, длится и поныне, пусть себе находятся лукаво мудрствующие летописцы и развесившее уши жлобье, всерьез и надолго объявляющие то 1793 год, то 1917-й, а то и 1991-й новой эрой, новейшим временем. Или же самоновейшим, скажем...
   Бог с ними, простим людям недомыслие и политизированность, коль скоро они суть преходящи.
   Зато псевдо-Возрождение прочно и незаслуженно закрепилось в массовом культурном сознании на века в образе будто бы прогрессивного исторического явления. Хотя вся заслуга оных гуманистических и антихристианских возрожденцев, а также малообразованной публики, поверившей им на слово, состоит в том, что они пропагандистски додумались объявить девять предыдущих христианских столетий, начиная от последнего западноримского императора, темными веками. И по сей день нам эту тенденциозную ахинею, лапшу, спагетти и макароны на уши вешают всякие-разные псевдоисторики и бумагомараки, тискающие книжонки о том, что было, но чаще о том, чего вовсе не бывало.
   Кстати, советую приглядеться к семнадцатому столетию. Я бы его назвал Веком Озарения, когда вдруг наоткрывали уйму нового в физике, математике, химии, механике, в литературе, архитектуре.
   Ежели ты, вьюнош, заинтересовался тьмой веков, то скажи-ка, можно ли взять за истину небылицу об эпохе якобы великих географических открытий и величайших европейских завоеваний в Америке, в Азии, в Африке? Отчего это вооруженный народ валом валил на новые земли, под новые небеса, лишь бы подальше от старой Европы? От чего бежали, плыли конкистадоры и колонисты туда, куда у нормальных мирных людей и глаза-то не глядят?..
   Филипп Ирнеев слушал ученика очень внимательно, задавал наводящие вопросы, подбрасывал уместные реплики и замечания.
   Под конец вспомнили они о средневековом зодчестве, об изобразительном искусстве, изящной словесности и музыке барокко. Не позабыли о Лопе де Вега, Кальдероне, Сервантесе с Шекспиром, которые ничего античного в темные средние века не возрождали. Да и жили-то, без особой оглядки на древних творили свои новации те, кого облыжно записывают в возрожденцы, несколько позже Боккаччо и Макиавелли, являясь провозвестниками нового, просвещенного времени, когда пришла пора осваивать и усваивать все благоприобретенное милостью Божьей.
   Во время внеурочных разговоров до появления к намеченному часу ожидаемых гостей рыцарь-инквизитор Филипп не прекращал сверхрационально исследовать мальчика, предрекая ему ближайшее будущее, начавшееся в отдаленном прошлом:
   "...Объект Иван Рульников крещен в православии в греко-византийской обрядности достойным протоиереем Феофаном. Вероисповедание русское православное. Образование начальное...
   Однозначно потенциальный харизматик старшего поколения. Склонен прорицать историю.
   Рекомендуемая орденская спецификация -- поисковик-дознаватель...
   Перед рукоположением подлежит обязательной катехизации и предварительному ограничению контактов с мирскими родителями...
   По-видимому, оптимального возраста транспозиции харизмы достигнет к 12--14 годам в секулярной психофизиологии..."
  
   С виду хрупкая и тоненькая блондинка Вика, с кем их легко познакомил Филипп Ирнеев, произвела на Ваню и Гореваныча отрадное впечатление. Держалась она скромно, чуть ли не стеснительно, одета в просторную безразмерную футболку и джинсы-галифе.
   Первый вознамерился сравнить ее физические данные с Настей Ирнеевой на татами в школе выживания сэнсэя Тендо. Второй же заранее взялся прикидывать, чего стоит новая знакомая Фильки Ирнеева, если у этой застенчивой девушки в кроссовках запястья толще, чем щиколотки.
   "Занадта тоща и жилиста, от сладкого отчуралась. Дескать, режим...
   У Фильки к ней чисто спортивный интерес. Поверим, но проверим, попозже. Шляхетная панна Анастасия просила присматривать за ее мужем..."
  
   --2--
  
   -- ...Что в лобок, что по лбу, братец Фил. Моя наружка за ней приглядывает. Получилось самое оно, истинно бедлам в бардаке...
   Несколько ранее дневного урока английского с Ваней рыцарь Филипп потчевал даму Веронику чаем и сахарными дрожжевыми плюшками, вполне остывшими, доведенными до мягкой, нежной, ароматной кондиции после экстренного выпекания в электрической печи с усиленным турбонаддувом.
   -- Причащайся, Ника. Плюшки у меня поспели свеженькие, сладенькие, с корицей. Тесто с утреца ставил.
   -- Погоди ты с кормежкой, Фил! Дай я тебе всю пятничную хохму про твою подружку окольцованную и распальцованную расскажу. Без магии и колдовства.
   Так вот, сквайры Фрося и Дося, которых Костик пустил топтаться за Фаиной Квель, на что уж бабы с твердокаменными яичниками, и те подивились, сколь нагло наша зверь-девица наказала врачиху-гомеопатку за вальпургическое поношение и понос.
   Мне, Фил, оная закоренелая девственница определенно начинает нравится. Викуся точняк никому спуску не дает, особенно себе по шейку матки.
   Представляешь, в переполненном вагоне метро она притерлась к Фаине Квель сзади точь-в-точь как сексуально озабоченные невротики, тыкающиеся твердым передком в женщин в общественной давке. Сама девка тоже очень неплохо замаскировалась под молодого мужчину, доложили мне Фрося и Дося.
   Двери вот-вот откроются, а Вика резко просовывает Фаине руки под мышки... И вдрызг давит ей, будто две землянички, оба соска в тонком насисьничке под летней блузочкой!
   Положим, кабы на Фаине были зимние стеганые бикини на ватине, то это вряд ли ее спасло от болевого шока и потери сознания от удара по затылку, перед тем как на людной станции "Центральная площадь" одуревшая от ее дикого вопля толпень в панике повалила из вагона на выход. Думали: опять взрыв в метро.
   Неловкую бабу в обмороке маленько острыми каблучками притоптали, но потом вместе с другими пострадавшими подняли и отправили в больницу с травмами средней тяжести, совместимыми с жизнью и последующей пластической хирургией молочных желез. Канитель еще та, как хирург тебе скажу.
   Пальчики у нашей Викуси длинные, фортепьянные. Музычку сыграла на весь вагон.
   Со спецманикюром могла бы бывшей ведьме Фаине Квель вообще ниппеля и сиськи обкорнать композитными кусачками-резцами, а так обошлась одними подушечками пальцев, словно плоскогубцами. Ушла себе непыльно по лесенке на переход в торговый центр под площадью до того, как дежурная ментура и гебуха опомнились. Не поминай, как звали, не зазывали.
   Рукополагать рекрута Викторию вы будете лично, рыцарь? -- прищурясь, поинтересовалась дама Вероника.
   -- Теперь не знаю. Глянем ситуативно. Мой округ -- мои проблемы, из коих одна по всей видимости назрела, но покуда не перезрела.
   Потому до того извольте отведать плюшек, Вероника моя Афанасьевна. Не то как подумаю плохо-плохо: пришла-де, не ест, не пьет, в ней бес сидит. О делах после потолкуем.
   -- Ей-ей, ваша правда, Филипп свет Олегыч. Хозяйское радушие грех не уважить...
   Отдав питательную и признательную дань уважения Филиппу и его кулинарному искусству, Вероника вывела на монитор в гостиной изображение весьма ухоженной и стильной, внешне тридцатилетней дамы-госпожи.
   -- Вот, братец Фил, полюбуйся на объектик. Дельце нам предстоит аппетитное и пикантное. Ничего подобного в моей практике раньше не встречалось.
   Дозволь мне с ней разобраться по-свойски. И-и-и, как же я люблю заниматься людишками в белых халатах! Шарлатанка Фаина Квель ведьмочкой была слабенькой, она не в счет, коли у нее обнаружилась вот такая подруга-наперсница...
   Инквизитор принял к сведению благонамеренное пожелание кавалерственной дамы-зелота Вероники и отрешенно углубился в проницательное созерцание предмета предстоящей операции:
   "Объект -- Маргарита Григорьевна Есилевич 56 календарных лет. Разведена, сын в судебном порядке оставлен итальянскому отцу. Некрещеная, вероисповедание агностическое. Израильское подданство. Отец -- белоросс из радимичей, мать -- белоросска из иудеев.
   Маргарита Есилевич -- инициированная в эффективной предсказательской мантике коллежская жрица-авгур. Принадлежность -- римская языческая коллегия Юпитера и Юноны на протяжении 20 лет.
   Вместе с тем, явные гаруспиции и ауспиции не практикует. Некромантики также остерегается. Хиромантикой большей частью пренебрегает
   Эмпиромантика? Пожалуй, изредка...
   Карты Таро? Хрустальный шар? Иные богопротивные артефакты? Очевидно, нет, нет и нет...
   Изыде бес, яко не возвратися в землю своя. Колдовская скверна от телес тварных исходит?
   Да и да... Омфаломантика и нечто с ней сходное, не менее скверное и пагубное...
   Скорбный лист нечестивых жертвоприношений доволе велик есть. Искупление, исправление, всепрощение малодостижимы и сомнительны..."
   Инквизитор вышел из углубленной медитации, предоставив даме Веронике вводить его в план-диспозицию намечаемой операции.
   -- Не представляю, как обозначить наше дельце, братец Фил. Может, "Летальная мантика мадам Марго"?
   -- Для анналов гильдии арматоров прозвучит весомо. Да и нам подходит, если госпожа Есилевич довольно необычная гадалка.
   -- Эт-то точно. Обычная ведунья из сиволапого быдла ей в подметки не годится. Марго Есилевич будет кое в чем покруче, чем наш с тобой прошлогодний объект -- ворожея Нинель Купрянчик.
   По меньшей мере Марго способна намного лучше скрывать свои вредоносные действия. И на мелочи не разменивается, если консультирует отборную клиентуру из числа белоросской бизнес-элиты, откуда она с большим разбором и подходом избирает себе жертвы.
   Кабы не счастливая случайность, что мы занялись Фаечкой Квель, ах не скоро мадам Марго попала бы в плотную орденскую разработку!
   Враз выяснилось: охрана-то у докторши Есилевич -- сплошь качки-ходунцы и один летунец-экстремал. И медсестричка у нее -- та еще профурсетка-летунья со стажем.
   Булавин оченно осерчал по случаю конфузии, камуфлета и афронта в нашем богоспасаемом благочинии и недомыслия в его благословенном прецептории. Подключил Столешникову позавчера, а тебя велел не тревожить, покуда барышня Анфиса сама все про все не проведает, досконально прознает. Она и разобралась по существу фактов, о чем я тебе сей момент без задержек и передержек докладываю.
   -- Короче, Ника. Выкладывай по-простому. Опять суеверия?
   -- Можно сказать и так, Фил. Я невесть сколько не состояла при конкретном деле. Потом, сам понимаешь, мне будет нельзя во избежание эмбриональной порчи.
   -- Понимаю. Чего тут такого? Как только ? так сразу. В оперативном порядке тебя и Анфису вкоротке подменит Прасковья Олсуфьева. Я по сути согласовал ее перевод особым чистильщиком из Азии в Европу.
   -- Любят же тебя, Фил, бабы! И все как одна в слабенькой надежде: вдруг да что-нибудь не в просачок, а в трещинку обломится...
   -- Ника! Давай, пожалуйста, не будем тянуть за презерватив. Ближе к иным телам и другим делам!
   Излагай фактически диспозицию, я меж тем подумаю, как раздать всем сестрам по серьгам, чтоб ни у кого промеж ног не зудело, не чесалось.
   -- Вы, сударь, грубиян и сквернослов. Но объектные данные, извольте, докладываю.
   Итак-игитур, Марго Есилевич -- частно практикующий дипломированный, без фуфла и шарлатанства, врач-психотерапевт и сексолог. Сертификация подтверждена.
   Приворотами, зельями, предметной ворожбой не увлекается, оставляя это занятие простонародью.
   Будучи посвященной жрицей-авгуром, крайне разочаровалась в гадании по полету птиц, отпускаемых на волю, а также в маловразумительных предсказаниях по птичьим потрохам. К тому же, подобная мантика весьма экзотична и привлекает большое внимание.
   К некромансерству Марго Есилевич также не обнаружила большой склонности. Попробовала пару раз вопрошать о будущем крещеные души от мертвяков. Ничего хорошего от них не выведала и на том успокоилась.
   Поэтому Марго, насколько могла успешнее, закрепила навыки сокровенного пупочного гадания на ближайшее будущее клиента, обращающегося к ней за врачебной консультацией либо за магическим предсказательством. В омфаломантике имеет предельно высокий показатель в 70--85 процентов эффективности тайных односторонних предсказаний на срок до 13 дней.
   В течение последних семи лет Марго открыла для себя обрядовую методику гадания по наружным половым органам клиентов обоего пола, нынче очень редко практикуемых андромансии и гинекомансии. В генитальном гадании наша Марго добивается 60--70-процентного прогностического результата на срок до полугода, ориентируется на зимний и летний солнцевороты.
   Стопроцентную порчу на тела клиентов наводит произвольно по собственному выбору. Помимо обрядовых извращенных жертвоприношений берет крупные заказы на устранение конкурентов и партнеров по бизнесу.
   Методика и эффекты кумулятивного патологического воздействия сходны с теми, какие применяла, избавляясь от очередного мужа, хорошо известная тебе и мне черная вдова Рахиль Брудевич-Распопова. Аналогично мадам Марго Есилевич может навести общий иммунодефицит, онкологические заболевания, чаще всего, саркому.
   Отмечены также нетипичный случай тотальной аллергии и два эпизода летального анафилактического шока -- от цветочной пыльцы и от меда.
   Фаина Квель как гомеопат-фармацевт ей тоже клиентуру поставляет из тех, кто побогаче. Последнюю парочку, директора одной фирмы и его секретаршу, для излечения начальственной психологической импотенции она привела не далее как вчера.
   Без проверенных рекомендаций Марго никогда и никого не принимает. Тем не менее консультирует доктор Есилевич официально, ее приглашают на консилиумы в качестве специалиста в клинической и стражной психиатрии, связанных с различными расстройствами мочеполовой сферы и преступлениями на сексуальной почве. Она, между прочим, вашу протеже, чернявенькую Любочку Федосевич в Старинках наблюдает.
   От приема с улицы обычных пациентов в частном лечебно-оздоровительном учреждении Марго Есилевич отделалась два года назад. Пять лет назад пыталась поступить ко мне в "Трикон-В". Не устроило жалованье, которое ей у меня предложили.
   Присутствие орденской инквизиции не определяет. Чувствительность к сверхъестественному минимальна, если не равна нулю.
   Спорадическое личное интуитивное ясновидение до предела ограничено агностическими убеждениями. Жестко приучена коллегией авгуров не применять к самой себе какой-либо прогностики. Признает исключительно обрядовую ригористичную магию.
   Предлагаю вчерне, отец инквизитор, следующий план действий в операции "Летальная мантика мадам Марго". Диспозиция не так уж сложна.
   В приемном покое у докторши Есилевич завсегда ведьмак-качок двери отворяет. И на ресепшене летунья-блядунья, прости Господи, жирным гузном секретутским ерзает...
   Рыцарь-инквизитор Филипп по-прежнему в молчании выслушал образные и тактические предложения арматора Вероники, в целом с ними согласился, но внес и ряд существенных поправок.
   -- ...Опричь того, кавалерственная дама-зелот Вероника, на вас возлагается обязанность немилосердного чистильщика, готовящего тело к извлечению колдовской поганской скверны. Вам отмщение и вы воздадите ему непреложное искупление.
   Извлечет и умиротворит мантическое бесовство кавалерственная дама-неофит Анастасия.
   Вас обеих поддерживает кавалерственная дама-зелот Прасковья.
   Кавалерственную даму-неофита Анфису я освобождаю от участия в непосредственном оперативном вмешательстве. Ее место в резерве.
   Менее официальным тоном рыцарь Филипп пояснил:
   -- Анфису просил поберечь Патрик. Не мне тебе говорить, ей от Прасковьи неслабо перепало по чайнику. И магическую порчу фетуса не стоит исключать, каким бы агностиком ни была госпожа Есилевич.
   Прасковье же следует получше адаптироваться к окрестным нашим условиям. Засиделась она в таежной глуши, середь дикарей чертопханных.
   -- Правильно мыслишь, братец Фил. Я ей, кобыле п..стой, лихой оздоровляющий прошмандец закачу с акклиматизацией и клизмами, куда там Патрику!
   -- Ой, не скажи, Ника! Я этаких страстей насмотрелся у деда Патрикея, что тебе и в кошмарном сне не привидится.
   -- Братец Фил, умоляю, коли не секрет и мне позволено, расскажи и покажи. Ей-ей, Богом прошу!
   Анфиска, говнючка толстожопая, обо всем молчит будто заклятая, что с ней ни делай. Дескать, велемудрый рыцарь Патрик самолично решает, кого подпускать к закрытым сведениям, а кому хрен собачий ни в анус, ни к вагине.
   -- От чего ж не рассказать и кое-что тебе показать, если у меня с доком Патриком многое согласовано? Но после, Ника, потом. Хотя бы завтра с утреца я к тебе заеду.
   Сей же час мне отрока Ваньку на урок привезут. Пропишу-ка я ему, обормоту, ижицу, мыслете и глаголы во языце чужедальнем... Прочие ближние гости ожидаются после того, как отбомбимся. Не хочется, но надо... Ох мне коромысло диавольско...
   Вот еще что, Ника... Наружку с рекрута Ристальской, это ты сними. Она сквайра Ефросинью засекла у германского консульства.
   -- Сам через колечки ведешь?
   -- На всякий случай. К утреннему инциденту в метро не подключался, не до того было, но на улице иногда посматриваю ее глазами.
   -- Дебилку Фросю, ей-ей, Костик седня же оттрахает во все дыры. Заодно и всех остальных бабищ-субалтернов. Не в лобок, так по лбу.
   Разжирели коровы, жопы по кубометру отрастили, дойки по брюху распустили, службу похерили, профуры! Придатки чувырлам повырываю! Видите ли, обычные секуляры их вычисляют!
   -- Не заводись, тетенька арматор. Виктория Ристальская -- без малого субалтерн. Я ее через сложносоставной сопряженный ритуал пропустил в прошлый понедельник. Как через мясорубку прокрутил, когда мы совместно порчу уже сняли. Причем Настиным динамисом головы.
   -- От Апедемака перенял?
   -- Не совсем, хотя похоже.
   -- Хочу на нашу львицу-девицу живьем глянуть по-арматорски.
   -- Нет проблем. К семи подкатывай к сэнсэю Кану...
  
   Вика Ристальская восприняла как должное динамичный и дорогостоящий образ жизни Фильки Ирнеева. Нисколько не удивило ее и то, что в престижном спортивном клубе с ним запросто расцеловалась миллионерша Вероника Триконич, хозяйка того самого "Трикона-В".
   "Повезло чувачку. Среди серьезного народа паренек крутится. Деньги к деньгам. У кого их много, тому добавляется.
   Вон его московский дядя Гена пристроил в семью нефтяного босса Рульникова. Тот платит по заслугам за воспитание сына-вундеркинда.
   Наверное, и деловая теща из Астаны бабок подкидывает зятю. Дядя Авенир знает его тещу Стефу, вместе учились в политехе..."
  
   Ваня Рульников, в последнее время всюду и везде то и дело изучавший разновозрастных, в признаках женственности от мала до велика, представительниц противоположного пола, оказался более наблюдательным, нежели Вика Ристальская. Он, к своему удивлению, обнаружил несомненное сходство Насти Ирнеевой и Вероники Афанасьевны.
   "Может, Настя -- ее дальняя родственница?
   Фил Олегыч тоже немножко походит на свою Настю. Но они -- муж и жена, родственные души. Такое бывает, я читал... Оба такие сильные и красивые, друг другу под стать...
   У Насти под кимоно ее женские сиськи побольше, чем у Мэрилин Монро. А вон у этой блондинки Вики они меньше, чем у куклы Барби, на которую она лицом похожа..."
  
   --3--
  
   До поры до времени с утра в понедельник Антон Босотин, настаивающий, чтобы его называли Антуаном, прилежно наблюдал за пятью картинками в картинке на большом мониторе охранника. Все у него всегда в штатном порядке, а скрытые веб-камеры дают прекрасный обзор всего происходящего на его глазах у подъезда и на лестничной клетке.
   Своей высокооплачиваемой работой у доктора Есилевич он дорожит и лучшего препровождения рабочего времени не желает. Дверь в подъезде открывает мгновенно, лишь только ожидаемый по графику пациент прикоснется к номеру квартиры на панели домофона. Засим Антуан услужливо распахивал ему или ей дверь в приемную, не дожидаясь звонка или стука. Парами пациенты тоже иногда приходят, но не больше трех в один прием.
   По нраву ему и то, как по окончании приемных часов немногочисленных посетителей, больных на секс, в его распоряжении до утра, точнее, до прихода сменщика оказываются диван-кровать, взятые с собой постельные принадлежности и очередная подружка. Сексуально здоровый мужской образ жизни с одного дня на третий ему рекомендовала персонально Маргарита Григорьевна.
   В переоборудованной под частный медицинский кабинет двухкомнатной квартире на четвертом этаже жилого дома за перегородкой также имеются кухня, ванная и туалет. Дверь же сразу открывается в приемную напротив стола медсестры Аллочки Гузаиновой.
   С фигуристой и любвеобильной брюнеткой Аллочкой левитатор Антуан познакомился за несколько лет перед тем на горе Игрище. Летает девочка не слишком, в корме тяжеловата, зато трахается сильно и вдохновенно.
   Она и пригласила его непыльно и очень даже посильно поработать на свою хозяйку через два дня на третий суточного дежурства. Оставшееся же время можно свободно посвящать силовым и полетным тренировкам.
   Среди членов "Свободного ковена белоросских левитаторов" Антуан Босотин не зря слывет сильным мастером высоты и воздушной эквилибристики. По чести и слава ему достается. Бывает: весомо, осязательно и ощутимо...
   Знакомую дорогую тачку записанного на прием пациента обязательный Антуан заприметил немедля, с готовностью приподнялся из-за стола в углу у окна. Для порядка спросил у Аллочки, вносившей поправки и добавления в утренний макияж:
   -- Руслан Остапович Караморин записался?
   -- Старичку еще в четверг на той неделе назначено, Антуанчик, под ручку с пассией. Вставить ей тверденького под руководством нашей Марго, -- не отрываясь от малярных косметических работ, ответила медсестра.
   Бдительный охранник отворил дверь в подъезде, уважительно пригласил пожилого господина в приемную, ввел его в кабинет к Маргарите Григорьевне. Сопровождающую его девушку, как было велено, попросил подождать на диванчике, пока не позовут. Сам собрался сесть.
   Страшнейшего внезапного удара ногой в пах от рыхлой невысокой блондинки тренированный ведьмак-боевик Антон уж никак не мог ожидать, как и ее второго резкого тычка двумя пальцами по сонной артерии. Еще меньше он мог что-либо предвидеть и как-либо повлиять на дальнейшее развитие событий.
   У него помутилось в глазах... Едва придя в сознание, обнаружил, что валяется на полу связанный по рукам и ногам лейкопластырем, с заклеенным ртом мычит и корчится от нестерпимой боли внизу живота...
   Чуть боль отпустила, изогнулся, дотянулся двумя руками до пострадавшей промежности... И ничего там не нашел, кроме гладкого места?!! Он тут же поплыл, вновь упал в обморок, ужаснувшись. Только чуть сообразил, чего он промеж ног лишился.
   Менее собранная магичка-летунья Алла, точно так же понятия не имеющая об интуитивном ясновидении и специализированной прогностике, вообще не могла вообразить, по какой причине внезапно лишилась чувств.
   Обнаружила она себя стоящей на цыпочках посреди приемной в расстегнутом халате со спущенными ниже колен брюками и трусиками. Между голых бедер рефлекторно, как левитатор, удерживает какой-то привычно округлый и продолговатый, но почему-то островатый предмет.
   Рот заклеен. Руки чем-то связаны за спиной.
   -- Не шевелись, лахудра. Не то плохо будет, -- предупредили ее низким мужским голосом из-под глухого белого остроконечного колпака с прорезями для глаз, горящих ненавистью и презрением.
   Сказал, как злобно сплюнул, -- ужаснулась Алла.
   Другой тип в таком же белом балахоне до пят с нашитым черным крестом снизошел до грубых презрительных объяснений:
   -- У тебя, шалава летучая, промежду ног зажат взрыватель от гранаты. А колечко-то предохранительное вот оно, у меня.
   Он злорадно показал ей алюминиевое кольцо с чекой и ребристую рубашку осколочной гранаты Ф--1.
   -- И сама гранатка у меня найдется.
   Взрывателя от гранаты медсестра Алла никогда в жизни не видела, но страшный черный предмет на ладони у жуткого крестоносца, похолодев, узнала -- в кино и по телевизору видела. Уяснила: мужики в белых балахонах не шутят, это -- не маскарад.
   -- Ворохнешься -- и вместо двух малых дыр промеж ног будет у тебя в жесть одна большая. Стой спокойно, летунья-пердунья, бзди помаленьку и слушай сюда.
   -- Тебя, бычара, сие тоже касаемо, -- первый крестоносец в белом балахоне слегка пнул черным сапогом Антона. -- Бей ногами лежачего, кабы уразумел, почем фунт лиха и кило говна.
   -- Вас, погань летучую, наши братья из "Смерка" не раз предупреждали не бесчинствовать в первомайскую ночь. Крестные костры возжигали, -- приступил к увещеванию второй.
   -- Знамение свыше вам, нечисти, было днями явлено. От креста животворящего столп огненный. И мы тут как тут, слуги Божьи, приходим наставлять и наказывать неразумных.
   Тебе, летунья перетраханная, вечный просачный страх в наказание. Отселе, коль тебе вздумается на метлу срамным женским местом сесть, всегда помни, что она -- запал от гранаты. Враз порвет тебе всю п... стопудово, девка ... блудлива.
   Тебя, бычара, краткой мукой и долгим помутнением в мозгах караем. Как полетишь на бамбуковом шесте, так и поплывешь. В жесть загремишь с высоты в бессознательном виде.
   За причиндалы твои мужицкие не боись. Просто брат Прокопий тебе паховую грыжу по-свойски вправил для пущего вразумления.
   Хороший хирург тебе естество-мужество внове из брюха наружу выпустит. Может, оно тебе на что-нибудь сгодится, мягонькое, не только малую нужду справить. Нет, так полечишь срам свой бессильный у твоей хозяйки-докторши Марго. У "Смерка" к ней другой счет, вас, поганцы, некасаемый.
   Когда мы уйдем, ты уж, бычара, изловчись как-нибудь чеку с колечком во взрыватель у нее вон промеж волосни обоссаной вставить.
   Ишь какую лужу напустила, мочалка чернявая! Портки намочила, халда... Меньше пить надо...
   Не шевелись, ссыкуха! Не то подорвешь себе все женское здоровье.
   Слушай сюда, бывшие левитаторы! Кипеж на люди, тревогу поднимать не советуем. Сделаете, как ваша мадама Марго скажет.
   Больше ни Алла, ни Антон ни словечка не услыхали. Белый балахон с гранатой ушел в медицинский кабинет. Второй вынул из сапога армейский штык-нож, сел на диван и принялся молчаливо, зловеще вырезать прямо по журнальному столику почти славянским уставом: "Смерк? есть смерть колдунам?".
   Спустя час оба зловещих типа в белых остроконечных колпаках, в балахонах до пола с нашитыми черными крестами ушли без слов. На прощание самый разговорчивый из них молча бросил Антону кольцо с предохранительной чекой от взрывателя гранаты Ф--1.
   Преодолевая тупую тянущую боль внизу живота, освободился Антон довольно быстро -- раскромсал о раскладной нож, хранившийся в столе, пластырь на запястьях. Потом он, конечно, вставил, с трудом преодолев брезгливость, чеку на место, еле выдернув намертво зажатый взрыватель.
   Едва ощутив и осознав отсутствие постороннего предмета промеж остолбеневших бедер, медсестра Алла Гузаинова в ту же секунду повалилась на пол. В собственной луже мочи она забилась в неудержимой истерике, захлебываясь в рыданиях.
   В еще более плачевном состоянии охранник Антон Босотин обнаружил доктора Маргариту Есилевич. Так ему, болезному, увиделось...
  
   Для бывшего ведьмака-летуна, подвергнутого физическому и психотропному воздействиям орденского чистильщика дамы-зелота Прасковьи, время пролетело в одно мгновенье. Магичке-летунье, тоже утратившей прежние способности, оно привиделось бесконечными часами окаменелости и остолбенения в страхе пошевелиться.
   В то время как рыцарь-инквизитор Филипп на всю операцию "Летальная мантика мадам Марго" отвел ровно 80 минут. И согласился на 24 часа заклятия продленных мук для зловредительной гадалки, приносившей обрядовые человеческие жертвы с целью обеспечить результативность предсказаний.
   В самом начале операции рыцарь Филипп под плащ-накидкой "сумеречный ангел" незримо и неслышно прошел в медицинский кабинет вслед за дамой Вероникой, целесообразно применившей камуфляж наведенной апперцепции. Согласно плану-диспозиции, дама Анастасия должна присоединиться к ним спустя 15--20 минут.
   Нарколептический заряд в грудь вредоносная мантичка Марго получила мгновенно, точно в цель, не успев и глянуть на посетителя. Очнулась она повально обнаженной, лежа на полу лицом вниз с вытянутыми распростертыми руками и широко распяленными ногами.
   Лодыжки и запястья прочно зафиксированы. В живот больно врезаются несколько толстых медицинских томов, положенных один на один.
   Ничего не видя из-за рассыпавшихся волос, Марго забилась на полу. Но путы держали крепко, и тогда наступил страх, усиливавшийся с каждой секундой осознания неизбежности происходящего.
   Объяснил ей наступивший ужас, усугубляя страшное ожидание расплаты, мелодичный женский голос с ласковыми увещевательными интонациями:
   -- Зачем же ты, милашка, всем голеньким тельцем колотишься по паркету? Не ровен час повредишь чего-нибудь свое женское, красивое.
   Коли заслужила, так принимай воздаяние. За что и почему, сама-одна ведаешь, чай, не маленькая девочка. Вона какую большущую сись-пись отрастила! Ей, благословясь, мы вскорости и займемся увещательно да искупительно.
   Тебя ведь, моя милая, старшие жрецы-авгуры эдак благожелательно остерегали. Тако аль инако за гадателями и гадалками общества людские бдят и надзирают. Злодеев, злодеек, зловредительные чары наводящих, карают нещадно, ежели найдется кому свершить благое дело.
   За благодетелями и доброхотами оно не станет, чародейка. Вот и по твою грешную плоть пришел "Смерк".
   Ах какое тельце у нас белое, крупитчатое! Женской мякотью изобильное, нежными пышностями богатое...
   Научилась бы ты гадать на собственный волосатый срам, то знала: быть ли тебе по живу и здорову. Общество у нас суровенькое, "Смерть колдунам" прозывается. Знай и бойся его, коли раньше о нем ведать не ведала.
   В нашем разумении и в силах по воле Божьей разрешать тебе, поганка, живота аль смерти...
   И сказал нам Господь: "Мой дух не будет вечно терпеть дела человека, потому что он плоть..."
   Ай-ай-ай! А кто это у нас по-маленькому под себя сходил, лужицу напустил, волосики курчавенькие на своей пипи замарал?..
   В искупительные действия чистильщика, готовящего объект к экзорцизму и к экстракции магии, рыцарь-инквизитор не вмешивался. До того он даже позволил кавалерственной даме-зелоту прибегнуть к стародавнему жестокому ритуалу беспощадных воителей и воительниц ордена Благодати Господней, "из глубины веков ратоборствующих супротив злонамеренного колдования и волшбы зловредительной.
   De profundis clamavit... Господи, помилуй нас, грешных..."
   Тем временем кавалерственная дама Вероника неспешно приблизилась к женскому телу, распластанному ничком. Склонилась над ним и неуловимым движением выдернула из-под него обе пышные груди с безвольно поникшими крупными сосками. Затем она молниеносно пронзила каждую грудь длинными и тонкими ритуальными стилетами, глубоко пригвоздив распяленный бюст к полу.
   -- Цветочки у нас кончились, моя милашка, пришла пора созревать ягодкам. Советую не трепыхаться, иначе от твоих женственных пышностей останутся только две мокрые рваные тряпочки...
   Учти зассыха, грамотно зафиксированный пациент в анестезии не нуждается...
   Чрезмерное членовредительство согласованным и утвержденным планом-диспозицией не предусматривалось, и потому два голубых луча, ударивших в рукояти стилетов немилосердно заморозили до ледяной твердости обе груди и шейные мышцы чародейке, подвергаемой суровому искуплению. Аметистовые серьги-апотропей Романский Алгон в мочках ушей дамы Вероники не только испускали лучи "ледяного огня", но также усиливали чувствительность и восприимчивость к боли замерзшей плоти в жестоком ритуале "живой лед".
   Вживе сверхъестественная леденящая мука бесчисленными острейшими иглами тотчас пронзила все тело чародейки Марго от корней волос до кончиков пальцев под ногтями. После чего на нее градом посыпались колющие и дробящие удары...
   Позвоночник трещал и ломался, живот, ягодицы, бедра, икры кошмарно содрогались, но бюст и откинутая голова пребывают в заледеневшей неподвижности...
   В замедленном течении множества часов жуткий аметистовый Романский Алгон терзал ее тело острейшими ледяными иглами. Поэтому багровое пламя Солнцеворота Мниха Феодора в первые мгновения показалось чародейке внезапным избавлением от беспредельной боли. Но ее обостренные страдания всего лишь сменяются на адское мучительное пекло, тяжко и неумолимо медленно сжигающее живую плоть на ягодицах и между бедер до мертвой обугленной костяной твердости...
   Невыразимое облегчение и счастливое избавление от бесконечной пытки она почувствовала, лишь когда ее лба в точке третьего глаза коснулся светозарный алмазный солнцеворот на кавалерственном сигнуме дамы Анастасии. Он был ни горячим, ни холодным, вбирая в себя магическую скверну и колдовскую порчу. Все до донышка, дочиста, до конца, без сухого остатка.
   "Толика безвредного на будущее оставлена, а полезное к ней добавлено", -- отрешенно подвел итог оперативного воздействия инквизитор.
   Заключительное слово над бывшей зловредительной гадалкой произнес все тот же мелодичный женский голос:
   -- Полежи себе вся в говнех, размысли, Марго, о содеянном. Старательно, быть может, с раскаянием.
   И не рыпайся, нехристь! Мокрой щелкой не ерзай, дойками не рвись. Придет время, тебя, срань языческая, освободят, займешься самолечением.
   Засим всяческое непотребное шумство и подпольные злоумышления против "Смерка" поднимать, вынашивать не советую...
   Земля слухом полнится, посему нам известно, как расправляется с отступниками, приносящими человеческие жертвы, капитул жреческой коллегии Юпитера и Юноны. В потаенных римских катакомбах ты, мерзкая ламия, будешь умирать оченно долго, страховидно... И навряд ли выживешь...
   Живи, засранка поганая...
   И не забывай о воздаянии Господнем. Он милосерд, но плоть тварную говенную покуда не жалует в чаянии века будущего...
  
   Охранник Антон Босотин нашел доктора Маргариту Есилевич в довольно непристойном виде: голой, обмочившейся, обгадившейся злой старой бабой с горелой волосней в промежности и грудями, прибитыми к паркету двумя огромными кровельными гвоздями. Гвозди он вытащил и пожаловался на собственное несчастье.
   Доктор Марго матерно велела ему заткнуться и прежде хладнокровно подсчитала и терпеливо обработала свои колотые и ожоговые раны. Заклеив себе дырки, она приказала спускать штаны Антуану...
   Осмотрела, прощупала, как пинцетом ловко подцепила двумя пальцами и одним сильным рывком извлекла на свободу из брюшины побитые, помятые, склеившиеся гениталии пациента.
   -- Не ори, козел! Яйца у тебя покуда не всмятку. Трахаться когда-нибудь сможешь...
   Непрекращающиеся стоны и конвульсии медсестры Аллы доктор Марго профессионально заткнула болезненной инъекцией ей в ягодицу, кстати обнаженную.
   Затем под угрозой необратимой мужской и женской кастрации мадам Марго взяла с обоих страдальцев страшную клятву молчать обо всем, что они видели и слышали. Себя она потерпевшей или пострадавшей никоим подобием не считала, если ей чудовищно посчастливилось остаться в живых после встречи с инквизиторами-доминиканцами.
   О тайном сообществе "Псов Господних" Марго слыхала, хотя о своей полной утрате способностей к эффективной мантике она покамест не догадывалась. Времена горестного прозрения и неотвратимого возмездия для нее настанут несколько позднее по расчетам рыцаря Филиппа.
   Об аноптическом ордене Благодати Господней ей знать не полагалось. Таким образом она и предположить не могла, как две-три синтагмы ритуала, приложенного к ней дамой-неофитом Анастасией и разработанного рыцарем-зелотом Филиппом, имеют пролонгированное воздействие. Сверхрационально и рационально.
   "Почему бы нам в отложенном действии не провести опыт на малоценном организме, милостивые государи и государыни?
   М-да... И дева моя Параскева работает с блеском, по трафарету не пишет. Бьет, патер ностер, аккуратно, но стильно. Ежели хорошо выспится или переспит... Проведет с кем-нибудь бессонную ночь до восхода солнца, предварительно и состоятельно, Иезавель, дщерь Евина, девичьей красой обильная, сверху и снизу..."
  
   --4--
  
   Накануне ближе к вечеру во время воскресного обеда, состоявшегося по англосаксонскому расписанию, Филипп Ирнеев представил библейскому обществу гуся с яблоками и очень дальнюю родственницу с другого края евразийской земли. Прасковья Олсуфьева загостилась у него проездом из Дальнего Востока в Западную Европу.
   Филипповы гости в один присест душевно отобедали гусем в товариществе с яблоками и единодушно в православии окрестили нового компанейца библейского общества Параскевой Пятницей.
   "Это тебе для мирской тутошней акклиматизации, дщерь моя духовная..."
   Небольшого росточка, вся такая уютная, кругленькая, пухленькая девушка всей библейской компании пришлась по душе и по сердцу. Она и застолье помогла Фильке Ирнееву обустроить, существенно дополнив обеденное меню славной кулебякой с красной рыбой и пирожками с капустой.
   И молчала Прасковья очень вам уютно, доброжелательно. Улыбалась, поигрывая кончиком темно-русой косы, предоставив другим право вести и поддерживать застольную беседу. Когда же ее спрашивали о чем-нибудь интеллектуальном и гуманитарном, отмахивалась рукавом:
   -- Куда мне? Мое дело -- девичье, техницкое, служивое: подай-принеси-погрузи, усади пассажиров на борту с комфортом. Вот как-нибудь выучусь в Германии на пилота "Аэробуса", тогда и стану рассуждать на темы умные-разумные, назови меня Парашей...
   Парашей ее в компании, разумеется, не обзывали -- словцо-то уж больно нехорошее, жаргонное и блатное. Тем более Филипп отрекомендовал родственницу в пушкинском стиле, сказав, дескать, Полиной она принципиально зваться не желает.
   -- ...Чтобы ни писали Пушкин с Достоевским, деву нашу Параскеву, судари мои, дозволяется окликнуть по-германски байм намен неннен фройляйн Праски. В аэроклубе во Владике у нее такая же кликуха. То ж и по-аглицки -- мисс Праски на воздушной службе.
   Представить добродушную Прасковью надменной, затянутой в летный мундир шеф-стюардессой на международных авиалиниях, кандидатом в мастера спорта по высшему пилотажу, без пяти минут инженером-геофизиком -- было трудно. Поэтому Филиппу верили.
   Почему же доброму человеку всегда следует отвечать стереотипным представлениям о той или иной профессии?
   Массовые стереотипы и распространенные предвзятости -- вещи навязчивые и бессмысленные, иногда просто безумные в заразном подражании. Что соответствует действительности, а что ей противоречит, вовсе не решается большинством мнений и голосов людских.
   -- Природа и Бог представительной демократии не признают, -- кафедрально заявил по поводу и ассоциации апостол Петр, политолог по избранной специальности в президентской Академии управления.
   Петру Гаротнику никто всуе и вотще не возразил. Кто ж спорит, если Бог располагает всем и вся? Между тем человеку свойственно то и дело заблуждаться в его предположениях о том, что есть, а чего и совсем не бывало.
   Не оппонировал апостолу Петру и отставной полковник Павел Семенович Булавин, за десертом разразившийся длинным апостольским монологом-посланием-мессиджем:
   -- Бесспорно, друзья мои, демократическая политика, где все и вся якобы решается тайным голосованием, в открытом виде есть бесформенная масса заблуждений, смутных предубеждений, неосознанных предрассудков и привычных тривиальных суеверий. Так оно было и, должно быть, останется во веки вечные в гуманитарной сфере.
   Тем вяще, когда искаженный и подложный исторический опыт человечества от Фукидида и Геродота по наши с вами дни отнюдь не становится критерием истины. Увы нам, увы! ибо в осмыслении и в усвоении человеческими сообществами состоявшейся исторической практики как нигде более распространяются пошлые предрассудки и обыденные предубеждения, предвзятые идеологические мифы и политизированные небылицы.
   Я не хочу сказать, словно бы история есть лженаука, но большая часть опусов тех, кто облыжно усвояет, либо кому молва приписывает звание историков, к науке имеет весьма и весьма отдаленное отношение. В лучшем случае оные малограмотные измышления, гротескные вымыслы, прекраснодушные домыслы, риторические спекуляции, -- представляют собой образчики разношерстной, талантливой или бездарной беллетристики. В худшем, предстают нарочитой политической ложью, пропагандистскими инсинуациями, злонамеренными тенденциозными мистификациями, своекорыстной умышленной фальсификацией исторических явлений и процессов.
   На мой взгляд, оные безобразия и бесчинства пышным цветом расцвели в период так называемого западноевропейского культурного возрождения-ренессанса на протяжении XIV--XVI веков, частично перешедшего в XVII век от Рождества Христова.
   Гораздо уместнее поименовать его псевдо-Возрождением. И более гнусных, лукавых, поистине еретических времен в христианской и дохристианской истории рода людского я не знаю...
   Пал Семеныч взял паузу для раскуривания сигары. Вероника повыше подернула мини-юбку, плотоядно ухмыльнулась, предвкушая разгромную дискуссию. Анфиса неприязненно нахмурилась. Прасковья всего лишь благодушно перебросила толстую косу с одной пышной груди на другую.
   Филипп в свою очередь иронически вознес длани горе. Мол, благословляю почтеннейшую публику. Дерзайте, возражайте и критикуйте, люди добрые; в нашей честной компании все равны, без скидок на преклонный возраст и пенсионный стаж.
   В тот вечер он отнюдь не перекормил дорогих гостей. Большого жирного гуся, какой едва-едва поместился у Филиппа в духовке, вкупе с Прасковьиными пирогам растворили должным количеством и качеством сухого вина. И после того свежезаваренный чай трех-четырех элитных сортов, включая зеленый, добавил всем умственной бодрости.
   Потому-то огульное, априорное, гипотетическое и дискуссионное суждение Павла Семеновича о трех или даже четырех интереснейших веках человеческой истории прямо-таки напрашивалось на дебаты, словопрения, опровержения, возражения и критические особые мнения.
   Прежде всех при всем уважении к дорогому Пал Семенычу ему взялась противоречить Верочка Сосонок, невеста апостола Андрея Жмудского. Ей стало ужасно обидно за свой красный диплом историка, даром что она твердо стоит на стезе торгового бизнеса, подвизаясь на мелкооптовых поставках эксклюзивной парикмахерской косметики. Ее активно и боевито поддержала сестренка Наденька, подружка евангелиста Матвея Кургузкина.
   "Не напрасно она учится на четвертом курсе истфака, ей сам Бог велел показывать эрудицию, из рака ноги..."
   Не без ехидства Филипп слушал, как сестры Сосонок дружно, эрудировано настаивали на несомненных светлых и радостных культурных свершениях эпохи Возрождения, враз-де наставших после темных веков мрачного средневековья. Они наперегонки бойко сыпали именами художников, скульпторов, архитекторов. Хотя, как положено истым гуманитариям-лирикам, об историках, политиках, королях, военачальниках, естествоиспытателях и философах обе интеллигентно умолчали.
   Самоочевидно, не пожелали или попросту не смогли сразу вспомнить о таких видных деятелях-гуманистах эпохи Возрождения как семейство Борджа, Франжипани, о короле Испании и Португалии Филиппе II, а также о русском царе Иване IV Грозном.
   Верочка, правда, с подходом не забыла о путешественниках-коммивояжерах и торговцах-колонизаторах, совершавших во времена оны великие географические открытия новых сырьевых рынков драгоценных металлов, пряностей и рабов. Видимо, так практически и прагматически сказалась ее собственная коммерческая деятельность.
   Вера и Надежда очень обрадовались, зааплодировали, когда Филипп, приглушив свет в гостиной, стал гостеприимно поначалу в разбивку выводить на экран 64-дюймового монитора великолепные изображения ренессансных шедевров зодчества, ваяния и живописи, которые они заочно и доселе голословно превозносили.
   Эту дидактическую наглядную подборку Филипп Ирнеев специально сделал для Вани Рульникова в субботу, готовясь к уроку. Послужила она ему отличным пособием в критическом вводном монологе, впоследствии в коммуникативном диалоге с целью обсудить увиденное при изучении учебной темы "Искусство периода псевдо-Возрождения" на английском языке.
   Также не поленился он виртуально придать большую реалистичность некоторым особо характеристическим наглядностям. Само по себе, не касаясь оригиналов, но добавив трехмерности, кое-где фактурности музейным, церковным, монастырским интерьерам, где помещаются сюжетные тематические изображения. В ряде случаев он усилил освещение скульптур и архитектурных сооружений той эпохи, подчеркнул тени. "Оцифруем помаленьку, и все будет в ярком солнечном свете. Без прикрас..."
   Филипп показал Ване в субботу далеко не всю богатую художественную коллекцию, целевым образом им скопированную, набранную по интернетовским сусекам. Кое-что оставил на будущее для религиозного воспитания и эзотерической катехизации ученика. Нынче же все у него могло открыто пойти в ход и в пользование.
   Сначала на экране появились энциклопедически упомянутые Верой и Надей храмовые здания, возведенные в период XV--XVII веков. За сопутствующий компетентный комментарий по праву взялась Анфиса -- как-никак у нее за плечами искусствоведческий факультет питерской Репинки и два года работы в Эрмитаже.
   Тут могли бы начаться извечные споры о вкусах, но тяжеловесные громады ватиканских католических соборов, базилик, помпезные капеллы, несмотря на всю их соразмерность, композиционную уравновешенность, пропорциональную симметричность, неожиданно произвели гнетущее впечатление. Грандиозные архитектурные идеи Брунеллески, Браманте, Буонарроти, Паладио возымели вполне определенный эффект.
   С одной стороны, этому способствовало сухое, сквозь зубы и брезгливо поджатые губы, академичное изложение инквизитором-дознавателем Анфисой особенностей архитектуры представленных к ее рассмотрению культовых сооружений. Душевную инквизиторскую неприязнь к той эпохе и к римско-католическим понтификам, клирикам того времени она и не подумала как-то замаскировать.
   С другого же ракурса, сверхъестественно постарался рыцарь Филипп. Он коварно обыграл светотени в антураже, выделил главное, чтобы продемонстрировать, как давит на окружающий городской пейзаж и на непредвзятого наблюдателя высокомерное мирское возвеличивание не Бога, но превознесение церковных властей, архипастырей, первосвященников, надменно претендующих на непогрешимость в трактовке и в исполнении предначертаний Божьих.
   Преобладающее настроение гостей, коих развлекали показом многокрасочных картинок, в какой-то мере выразил православный апостол Петр:
   -- Папистская гордыня и сплошное ультрамонтанство. Во, гляньте, даже древнеегипетский языческий обелиск для имперской пропаганды приспособили, гуманисты чертовы...
   Нечто нечленораздельное, неодобрительное по адресу папистов, три века возрождавших античное язычество и гуманистическую ересь, буркнул себе под нос православный апостол Андрей.
   Двум одиноким защитницам эпохи Возрождения крыть было нечем -- как ни крути с историческим образованием, обе они истово православной веры. И католичество недолюбливают, пожалуй, побольше Петра с Андреем.
   "Так-так-так.., -- чуточку позлорадствовал Филипп, -- ренессанческие черепашки-ниндзя.., массовая культурка, из рака ноги... Сей же час перейдем к общечеловеческой шедевральной живописи, милостивые государи и государыни... Арт-шоу маст гоу он, лейдиз энд джентлмен..."
   Последнюю мысль Филипп не замедлил привести во всеуслышание по-русски насчет художественного спектакля, каковой обязан продлиться, и принялся открывать одну за одной картинки с инженерными набросками неимоверно прославленного в веках Леонардо да Винчи.
   За техническими пояснениями и справками обратились к пилотессе Прасковье, которая ограничилась лапидарными презрительными репликами:
   -- Такое летать не может...
   -- Такая фигня типа не в состоянии работать...
   -- Вон та чушня -- типичный проект вечного двигателя первого рода...
   Павел Семенович вроде бы пожалел совсем уж сникших однородных гуманитариев, то есть Верочку с Наденькой, попросив гостеприимного хозяина:
   -- Филипп Олегыч, друг мой, поелику возможно, нижайше просим вас перейти к более реалистическим искусствам и художественным промыслам.
   Они, друзья мои, безусловно находят себе место, подобно парадоксальной толике прекрасного в безобразном. Будь то даже в самые мрачные годины человеческой истории, когда сон разума рождает нежизнеспособных чудовищ и ужасных уродцев, эстетические чувства питаются из разных истоков...
   На немудрящую или же хитромудрую, -- "как посмотреть, из рака ноги", -- булавинскую провокацию Филипп не поддался. Он не перемахнул к показу возрожденческих ужасов в работах Иеронима Босха или к демонстрации корявых гуманистических уродов и выродков Питера Брейгеля Старшего.
   "До них мы еще, быть может, доберемся, патер ностер. На своевременные иллюстрации Дюрера к Апокалипсису от Святого Иоанна Богослова тоже, думаю, со временем взглянем при случае..."
   Пока же Филипп со своего планшетного компьютера совсем не случайно вывел на весь большой монитор ту самую "Монну Лизу" ради оживления атмосферы радушия и гостеприимства в его доме.
   Тут уж официально попросил слова евангелист Матвей. Как дизайнер и компьютерщик, он мигом оценил апостольский замысел Филиппа. Тем более они как-то обсуждали, автопортрет ли это самого художника в женском экстерьере? Но раньше руки не доходили проверить.
   Тогда как сейчас, объяснив в чем хайтековская фишка, Матвей всем желающим предложил поменяться с Джокондой лицами и телами в графическом редакторе. За художественное качество моментальной цифровой съемки, а также органичность импровизированных коллажей, он головой ручался.
   Для почина Филипп в первую голову сам подставился, за что и был подвергнут информационно-технологическому издевательству. Матвей ему и загадочную улыбку изобразил. Тем самым "Монна Филиппа" у него вышла на славу, заслужив смех в зрительном зале.
   Из мужественного Петра Джоконда не шибко-то получилась. Совсем не вписалась в женский портрет Катя, хотя Матвей весьма реалистично увеличил и оттопырил оригинальный леонардовский бюст.
   Обличье Джоконды с огромной натяжкой подошло Вере. И совершенно не нашло какого-либо органичного соответствия с чертами лица и бюстом Нади, так же как и с женскими статями Ники.
   Зато Андрюша Жмудский, наверное, по старой дружбе с автором дизайна Матюшей Кургузкиным, идеально соответствовал изображению, за исключением декольте. Но с уплощенной до мужских приличий грудью он сию же секунду стал выглядеть не менее привлекательной женщиной, чем Филька Ирнеев.
   Обоих тут же дружески обсмеяли, назвали трансвеститками, только притворяющимися сильным полом. С чем категорически не согласилась Верочка:
   -- Хорош ржать! Фил и Андрей -- настоящие мужчины, каких еще поискать надо. А этот ваш средневековый козел недовинченный -- просто старый педик и лизоблюд придворный.
   Разделавшись с одним ненавистным культовым изображением, -- "массовая культурка, из рака ноги", Филипп взялся за осуждение иных, на сей раз чисто женских музейных портретов кисти Леонардо да Винчи:
   -- Атеисты, гуманисты и онанисты до сих пор называют их мадоннами. Право слово, эдаких приснодев-богоматерей с голыми сиськами нынче ни один гуманист не рискнет разместить в католическом храме или в женском монастыре, как бывалоче четыре века тому назад. Чай, не псевдо-Возрождение, а третье тысячелетие эры Христовой на дворе, судари мои...
   Наибольший интерес, не очень смешанный с отвращением, у гостей Филиппа вызвала леонардовская "Мадонна Бенуа". Нимбы, осеняющие девочку лет тринадцати-четырнадцати и раскормленного, голого и лысого то ли двухлетнего, то ли трехлетнего младенца у нее на коленях, никого не смутили.
   В наши времена путать атеистическую светскую живопись с христианской иконописью истинно верующим не пристало. Кощунства в этой картине, также называемой присяжными искусствоведами "Мадонна с цветком", не усмотрели.
   Зато красноречиво обсудили, в каком таком возрасте эта божья, твою мать, тварь должна была разродиться сим колоссальным дитятей. Если он, смотрите-ка, ее сын, много ли знал о беременности, родах, о маленьких детях художник Леонардо да Винчи, коего почему-то полагают реалистом?
   -- Во всяком случае гуманист из него образовался отменный, что в лобок, что по лбу, -- авторитетно высказала свое мнение доктор Вероника Триконич. -- Забеременеть эта девочка-подросток так-таки могла, порочно или непорочно. Благополучие ее преждевременной беременности сомнительно, однако возможно.
   Но вот извлекать весьма крупный плод пришлось бы путем кесарева сечения. Мальчик мог бы выжить, мать вряд ли, учитывая уровень гуманного родовспоможения полтысячелетия тому назад...
   После критического обсуждения богохульных портретных версий тайной вечери Христовой в интерпретации Леонардо да Винчи и особенно, Паоло Веронезе, святотатственно живописавшего венецианскую "пьянку-гулянку на полсотни рыл", сестры Вера и Надя бесповоротно отреклись от греховной ереси возрожденческого гуманизма, поныне насаждаемой осознанно или же неосознанно обожателями приснопамятной эпохи западноевропейского возрождения античного поганства.
   Сей незначительный грех библейское общество им охотно отпустило, если они больше не видели нетленного света и вечной радости в живописных работах старых мастеров. Пасмурный сюрреализм Босха и Брейгеля Старшего нашему герою не понадобился для того, чтобы доказать, как на самом деле воспринимали неприглядный мир разумные души людские, жившие в ту горькую уродливую эпоху разврата, разброда, разлада, распрей и раздоров.
   Все же Филипп не отказал себе в эстетическом контрастном удовольствии развернуть на экране перед почтеннейшим библейским обществом "Богоматерь с младенцем Иисусом" Жана Фуке, изобразившего вырвавшуюся на волю из тесного корсажа порнографическую левую грудь придворной дамы Сорель, записной любовницы французского короля-возрожденца Франциска I.
   Его гостям также приглянулась своим уродством обнаженная в полный рост тяжко беременная праматерь Ева из алтарной росписи церкви Святого Бавона в нидерландском Генте. При этом они никогда не станут преклонять колени и молиться перед Гентским алтарем братьев ван Эйк, коим по сю пору сумбурно восхищаются мнимо верующие и совсем неверующие гуманисты.
   Право же, Богу изначально требуется духовное поклонение, а людям -- мирское и телесное, оставляемое за папертью, вне храма Божьего. И среди всякого прочего, за компанию -- грешное естество женское и мужское.
   Самым естественным образом, -- Филипп технологично тому поспособствовал, -- компанейская дискуссия перешла к сексуальной ориентации авторского творчества, к бодибилдингу и первичным половым признакам, представленным в скульптурных и живописных образах Микеланджело Буонарроти.
   Знаменитые гениталии царя Давида в юности доктор Ника Триконич со знанием дела раскритиковала как малореалистичные:
   -- ...Махонький мужской размерчик у него, конечно, был весьма распространен в эпоху Микеланджело. Но мошонка расслаблена, меж тем придатки яичек вздулись, а пенис вопреки им скукожился, словно из-под холодной воды... И не обрезан ни на миллиметр, в противоположность правде жизни и закону Моисееву, хотя пастушок Давид вроде бы еврей...
   Досталось от нее на орехи и другому известному изображению:
   -- О врожденном евнухоидизме Адама на потолке у папы римского в Сикстинской капелле и сказать-то нечего, судари мои. Никакая праматерь Ева не в силах забеременеть, плодиться и размножаться от такого вот праотца-кастрата и содомита.
   Я вот что вам скажу, -- вплотную взяла назидательное врачебное слово Вероника, -- известно, на плотские Венерины утехи тогдашние европейские народы оказались весьма повадливы, невзирая на общераспространенность крохотных мужских размерчиков и женского мелкосопочника.
   Чтоб вы знали, мои миленькие! Той эпохе мы обязаны возрождением старых и открытием новых, передающихся половым путем тяжелых заболеваний. Именно в карнавальный период псевдо-Возрождения и заразного распространения гуманизма гонорея и сифилис приобрели эпидемический характер, обусловивший в XVI веке континентальную венерическую пандемию.
   Гонорею, между прочим, досконально описал Гиппократ, о ней упоминали Аристотель и Сенека. Но в их времена это венерическое заболевание не имело той разрушительной силы, какую оно приобрело в середине XV века.
   От гонореи в античности суставы не распухали, мочевой пузырь не воспалялся, полная слепота не развивалась, серьезной причиной бесплодия мужчин и женщин она, как правило, не являлась. В народе ее считали исключительно мужской, не слишком частой греческой хворью.
   Судя по всему, к старому штамму гонококка в античной Греции и Риме у человека в основном выработался иммунитет.
   Иное дело в средневековье. Согласно общепринятой этиологии, новый штамм гонококка, завезенный крестоносцами от чернооких сарацинских красоток, до XV века мало себя проявлял. Во-первых, по причине строгости раннефеодальных нравов, во-вторых, палестинский штамм все-таки был собачьим, приобретенным пылкими мусульманскими гуриями от пастушьих псов.
   Вероятно также, что азиатский гонококк мутировал в Европе, и ему потребовалось время на полную адаптацию к прямой кишке и заднему проходу европейских женщин. Триппером тогда, мои миленькие, заражались в основном любители и любительницы анального секса, то бишь библейского содомского греха.
   Непростая венерологическая ситуация в Европе серьезно усугубилась, когда в 1492 году матросы Колумба наряду с табаком завезли с острова Гаити обезьяний, по происхождению, штамм бледной трепонемы. И пошел вам гулять по Старому Свету сифилис, за несколько лет на крыльях любви эдаким возрожденческим ангелочком-купидоном облетевший все европейские страны от Кастилии до Московии.
   Триста с лишним лет сифилис и гонорею высокоученые доктора всерьез полагали одной и той же французской болезнью, сиречь люэсом и твердым шанкром. Что в анус, что к вагине.
   Скажу вам: из числа инфекционных заболеваний, передающихся половым путем, в новое время в Европе появились в основном мягкий шанкр, вызываемый стрептобациллой Петерсена, и четвертая венерическая болезнь, поражающая паховые лимфатические узлы. Считая до пяти, сюда можно отнести и тотальную ВИЧ-инфекцию...
   В библейском обществе ближних друзей апостола Филиппа Ирнеева о третьей и четвертой болезни мало кто слыхал. От синдрома приобретенного иммунодефицита Господь миловал, никому во плоти не досталось.
   "Больно и невкусно, горько и солоно не вдарило... Равно сексом без разбора и без меры тоже никто не увлекается..."
   Поэтому нравоучительные религиозно-философские истинно апостольские сентенции Пал Семеныча, закономерно сравнившего возрожденческие ереси гуманизма и пантеизма с вредоносными болезнетворными микроорганизмами, вызывающими постыдные болести, честная компания восприняла благосклонно и благонамеренно. Мол, нечистым гуманистам стыд и срам инфицированный.
   Так и есть, в здоровом теле, слава Богу, воплощен здоровый дух. И наоборот. Притом последнее случается гораздо чаще, чем думают атеисты и материалисты.
   Тогда как пантеистический бог в вещах встречается куда реже, чем театральный бог из машины. Или искра Божия посещает людей творческих, способных к искусствам.
  
   ГЛАВА XVI
   В ДУХОВНОМ ИЗМЕРЕНИИ
  
   --1--
  
   Благожелательно проводив воскресных гостей рыцаря Филиппа, дама Прасковья вначале куртуазно испросила у него дозволения не менять мнимого секулярного облика. Засим перешла к своеобычной манере общения:
   -- ...Назови меня Парашей, братец Фил, психотропный ритуал, вишь, у меня простой, будто грабли. Но искусный, за здорово живешь его не взять. Не всякому зелоту под силу раскусить мои флерончики.
   Известное дело, ты меня как облупленную зришь по фигуре и в девическую стать, несмотря на Калатрава-Флерон. Каждая девка пред тобой, почитай голенькая в сись-пись трепещет. То же самое духовидец наш, клерот Павел...
   Вероничка вгляделась, по первости маненько поерепенилась, после ж поутихла. Смикитила егоза, с ее десятым кругом меня на кривой козе не объедешь. Инде сядешь, милашка, там и слезешь.
   Недаром неофитка Анфиса весь вечер на меня и на твою мирскую компашку злобной инквизиторшей бдительно так зыркала. За что ее и уважаю. Довлеет дневи злоба ея. Не рассупонивается баба в мирской личине. Титешник не распускает, огузок подбирает...
   Начну поддерживать твое орденское звено, без разговоров возьмусь Анфиску наставлять в ратоборстве физическом. Мыслю, моим шоковым и волновым плюхам ее обучить.
   В сочетании с активным распознаванием умов лучше не придумать, как дробить поганцев. Бить следует аккуратно, но стильно...
   -- Завтра понедельник, день у тебя длинный... Дизе и продемонстрируешь активно, вундер фройляйн Праски.
   Айн момент, марширен на кухен к посудомоечной машине, стильно... Ежели ты изображаешь мою домовитую сестричку. Надобно тебе соответствовать оной стилистике в смиренном приспособлении к местным условиям, дева Параскева, моя Пятница.
   -- Как скажете, рыцарь. Дама Прасковья слушается и повинуется.
   На кухне Прасковья настоятельно отстранила Филиппа от неизбежных домохозяйственных забот после приема гостей:
   -- Сиди и нишкни, названный братец мой Филька! По-господски с винишком располагайся, коли домоправительницей обзавелся, по-родственному. Назови меня Парашей или Кутафьей Роговной, секулярно...
   Управившись с кухонной приборкой и размещением грязной посуды по секциям моющего агрегата, Прасковья решительно и феноменально налила себе коллекционного крымского портвейну, с чувством закурила и распорядилась:
   -- Чичас, родимец, у нас кухонные посиделки с душевным разговором промеж кухарок и кухарей!
   Почитай сызмальства средь прислуги в людях росла. Опосля вместе с дворовыми и хамскими людишками 70 с лишком годочков под рабоче-крестьянской народной властью бедовали-горевали, добра и счастия потомкам наживали... В нехороших коммунальных квартирках и по общагам многосемейным живали. В рабочей столовке суп-трататуй хлебали. В спецовках и ватниках хаживали. На танцульки в парк культуры и отдыха в креп-жоржетовых платьях и в туфельках-лодочках бегали. На нарах в лагерном бараке припухали, на лесоповале горбатились, на торфоразработках гнили...
   Такие мы вот ко всему привышные девушки фабришные, заводские да станишные, колхозные, потешные и сурьезные...
   Филипп поощрительно улыбнулся. Он и сам угостился сигареткой. Слушать приготовился, спрашивать и проникать в актуальное прошлое в частном Прасковьином случае и в общем орденском виде по ходу кухонного разговорного, словно заделья, то ли безделья.
   "Все мы родом из бывшего советского народа каким-то боком вышли, вылезли. Кто-то меньше, кто-то больше от совковского прошлого получил от жизни и от родителей, по мозгам и по манерам. Воспитательно и педагогицки, из рака ноги..."
   Филипп и смотреть-то стал на Прасковью едва ли не секулярно, не обращая внимания на ее истинный психофизиологический облик.
   "Исполать тебе, дщерь моя духовная, во плоти мнимой уничижительной, толстозадой и толстопятой, в духе смиренном, персьми пышными воздыхая... Говори и заговаривайся, Кутафья моя Роговна...
   Вчерашняя обыденная слабость завтрашней незаурядной силой оборачивается. В аккурат и в стиль, больно и точно..."
   -- Мы хоть бы из княжон Олсуфьевых древнего варяжского роду, одначе ко всему приобыклись, сударь, -- издалека повела разговор Прасковья. -- Высокородной харизматической спесью николи не надувались.
   На мирскую житуху мы завсегда глазами разутыми глядели, превозмогая хлад и глад, происхождением ни кичились. Но и не измельчали, не опростились ракальски, не распустились и не опустились в подлом простолюдстве сиволапом.
   Потому я и могу, свет мой батюшка Филипп Олегыч, покойно сравнивать времена прежние и нонешние без приукрашивания и ложно возвышающих самообманов мирских...
   Подлостей, гнусностей, напастей во всякий век роду людскому довольно. Подобно счастию и благоденствию довлеет всего в избытке... Хоть стой, хоть падай...
   -- Из будущего мы смотрим в прошлое, видя в нем черты настоящего, -- презентизмом поддержал Филипп философическое настроение Прасковьи.
   -- Истинно говоришь, брат Фил... И правильно делаешь, что в настоящем к мудрейшим старцам с горы себя не причисляешь.
   Не знаю, какой у тебя нынче круг посвящения, тем не менее, меня ты высочайше превосходишь по всем орденским статьям...
   Что в горнии адепты не рвешься, туда же одобряю. Духовно состариться всегда успеешь по харизматическому счету.
   Мало того, волею там, неволею всех твоих женщин за собой потянешь: Настю, Нику, Анфису, меня, грешную, деву похотливую, до ночных разговоров с духовным человеком душевно охочую...
   Но я не об этом и не о том. То, что тебя достойно, то и праведно есть.
   К слову будь явлено, оставляешь ты нам, бабам, наши маленькие женские секреты. Бывает, инквизиторы походя заставляют каждую встречную-поперечную дамочку наизнанку им исповедоваться в постыдных жизненных мелочах...
   Что-то прошедшее женщина обязательно должна неприкосновенно хранить за душой. По жизни есть большое хамство принуждать ее во всех грехах и добродетелях сознаваться...
   В ту ночь Филипп с Прасковьей задушевно проговорили до самой заутрени, истребив без малейших сожалений об утраченном времени и здоровье три бутылки коллекционного крымского портвейна и две пачки вирджинского "Кента".
   "Сознательно и бессознательно, из рака ноги..."
  
   В понедельник на вторую пару лекций в педуниверситете Фила Ирнеева подбросила Анфиса Столешникова. Она же по окончании занятий его и в "Трикон-В" доставила на малоприметном сереньком "фольксвагене", по дороге официально доложив:
   -- Рекрутируемый объект Виктория Ристальская сегодня вечером возвращается из Берлина, рыцарь. Все биологические жизненные отправления неодушевленного тела бывшего объекта Вальтера Шумке ею процедурно прекращены...
   "Помилуй, Господи, душу раба Божья Валерия на Страшном суде Твоем..."
  
   Против обыкновения перед медосмотром и оздоровительными процедурами доктор Вероника Триконич почему-то дала возможность пациенту задумчиво расхаживать по арматорской лаборатории. Со всех эстетических ракурсов Филипп Ирнеев успел рассмотреть статую обнаженной Афродиты в бестеневом лабораторном свете.
   "...Свои женские трехмерные пышности мадмуазель Вера Нич изваяла с максимальным реализмом. Очевидно: поддерживающая грудная мускулатура явно недостаточна...
   М-да... Оно вам явствует -- чтобы с легкостью переносить бюстик от третьего номера и выше женщинам нужны плечи пошире и мышцы. Навроде тех, что у Прасковьи или Екатерины...
   ...Известно, откуда у прекрасной половины рода человеческого красивая грудь и стройные бедра растут...
   ...Ника за монитором чего-то злоехидно, из рака ноги, притихла...
   О, Господи, благослови малые сотворения и всю кротость их! Паки искру Божию к продуктивному разумному созиданию..."
   Наконец долготерпение доктора Вероники истощилось:
   -- Досыть насмотрелся на мои женственные прелести?
   Тогда вали за ширмочку, разоблачайся и ко мне с голым задом и передом. Поглядим, насколько прелестно наша простата, прочее мужественное детородство поживают...
   Изучение сводной таблицы параметров подопечного и поднадзорного организма доктор Вероника завершила тревожной репликой, мало чего хорошего ему обещающей:
   -- Эх, не надо бы вам, больной, все яички в одну мошонку складывать...
   Выдержав мрачную паузу, она рассмеялась:
   -- Не боись, братец Фил! Шучу, я, шучу...
   Нас всех твой репродуктивный аппарат полностью удовлетворяет. Ни я, ни Патрик каких-либо патологий не находим. Сполна можешь подменить Геракла в тринадцатом подвиге. Если б экстравитаминами тебя, братец Фил, как след ширнуть на обе корки, сорок сороков девственниц пере... переберешь от заката до рассвета.
   -- Это вряд ли. Эстетицкие чувства не позволят, Вероника моя Афанасьевна. Мясожировые породы античных красоток вовсе не в моем вкусе.
   -- Эт-то верно, Филипп Олегович. Живьем у тогдашних девок, что в лобок, что по лбу, не имелось ни эроса пристойного, ни агапе достойного. Берем в нынешних понятиях...
   Ваятели, конечно, старались... но коли широченная задница в мраморную глыбу не вмещается, ничего не поделаешь...
   -- Ладненько, Ника моя Фанасивна. Давай излагай начистоту, чего задумала. Но предупреждаю сразу, двуполого сыночка Гермеса и Афродиты я из себя делать не позволю. Не фиг измываться!
   -- Фил! Я вот-таки закрывалась от тебя. Ты меня не так понял с твоим ясновидением. Ей-ей, никакого гермафродитизма, клянусь. Мужчинкой на века останешься.
   Я тебя Ахиллом вижу, способным выглядеть женщиной, оставаясь мужчиной. Обязательно ростовая фигура в натуре. В композиции возможны нюансы...
   Очевидные сомнения и колебания будущего натурщика Вероника решительно отвергла неопровержимым и непреложным доводом:
   -- Да будет вам известно, сударь мой! Беременные женщины капризны, им положено угождать и потакать их прихотям. Извольте морально изготовиться позировать скульптору Вере Нич.
   Много времени я у тебя не отниму, братец Фил, -- принялась убеждать, улещать несговорчивую натуру Вероника, -- сделаю этюдно в цифре десяток-другой, может, с полторы сотни эскизиков, состряпаю виртуальную модель в характерных детальках...
   С цельномраморным монолитом уродоваться и не подумаю. Отолью из порошка в технике, отработанной на Афродите. Затем вручную отшлифую тебя, милок, до блеска и матового муара. После глянец в мужеской детализированной красе наведу, сверху и снизу.
   -- Преувеличивать ничего мне тут не будешь, конгенитально, скажем? -- мнительно осведомился Филипп. -- Патрик на тебя мне как-то жаловался по поводу твоего гиперреализма.
   -- Будь спок. Как есть, так и будет, виртуально, реально. На загляденье не больше и не меньше. Рационально и сверхрационально.
   Вали в душ и одевайся, мил человек. Неча здесь прежде времени голым мужеством отсвечивать... Там перекусим, чем Бог послал, выпьем хорошего дагестанского коньячку за успех нашего сверхнадежного дела...
   -- ...Братец Фил, я вот что тебе скажу.., -- исповедально произнесла Вероника, взяв Филиппа за руку. -- Можешь отпираться понапрасну, ей же ей, не поверю...
   Вам с Патриком мне глаза не отвести, пускай на тебе и висит навороченный ритуал сокрытия. Слишком хорошо я знаю вверенное моим заботам твое тело. Уровень у тебя, Фил, круто зашкаливает за двенадцатый круг посвящения...
   Насколько далеко, не могу сказать. Да и ни к чему глупой бабе соваться в многоразумные дела старых рыцарей-адептов.
   Одно хочу тебе сказать... Погоди, сам повремени становиться адептом. Ну хотя бы до тех пор, пока я не рожу тебе сына. Потерпи, милок, каких-то девять месяцев.
   Ты ведь всех нас за собой тянешь в даль туманную: меня, Настену, Анфиску, Машку. Нонче Прасковью нехило захомутал и захоботал.
   Вот на прошлой неделе Патрик раз и вычислил у меня десятый круг посвящения. Ей-ей, благослове душе моя Господе.
   И благодаря тебе одному, не кому-нибудь другому!
   Мой мастер-арматор Николаша сперва не поверил, после того чуть с ума дедуля не съехал от превеликой радости. Что в лобок, что по лбу.
   Раньше-то все думали, словно бы "девятка" -- мой крайний предел, ультима Тула, как харизматика младшего поколения. Дескать, сиди на жердочке птичка-невеличка, чирикай себе еле слышно.
   Теперь я сама не знаю, радоваться мне или горевать... Патрик намекает: не исключено, и двенадцатая ступенечка у меня не за горами.
   Грех, конечно, но бояться воздаяния Божьего я почему-то перестала. Сижу тут с тобой довольная, будто слониха после купания. Коньячишко пьянствую и хихикаю, вспоминая, какой крипторхизм Прасковья с ведьмаком-бычарой у Маргоши сегодня поутряни учудила.
   Мы с Анфисой решили проситься к ней на выучку. Ясен перец, с твоего позволения, Фил.
   -- Почему бы и нет? Всякое знание и умения похвальны, тем паче ежели они достойны приложения праведного. Само собой, согласно утвержденным планам в необходимом членовредительстве искупительном.
   -- Кстати в совокуплении о птичках, сударь мой. Не знаю в курсе ты или еще нет.
   Однакось мне по моим каналам донесли, что наша экс-летунья Вика Ристальская подбивает корешков -- летунов и летуний, какие покрепче -- организовать неслабую шарашку по борьбе с чародеями и чернокнижниками.
   Названьице уж себе придумали -- "Смерч". То бишь ужо смерть придет к тем, кто на "Ч" и в недобрый час "Ч" на зловредительное чародейство покушается.
   Начала она самолично с живого трупа Валеры Шумковича. Тем часом ее подельнички всерьез присматриваются к рекламным публикациям знахарок, гадалок, народных целителей, ни в анус, ни к вагине.
   Пора бы, Фил, нашу зверь-девицу к настоящему делу приставить. Хватит нам возни со сморчками. Еще эти вот любители суются под руку...
   -- Как только -- так вскоре! Подумаем -- сообразим на двоих, на троих...
   -- Тогда у меня к тебе деловое предложение. Заделай-ка ты ей тетраевангелический ритуал. На четверых вернее будет.
   Можем взять нашу прошлогоднюю парадигму и местный антураж у Дома масонов в сверхрациональной топологии. Вику определить в голове ветхого Адама. В составе участников: ты в символике орла-очевидца удерживаешь основание креста, слева -- Прасковья, корова бодливая и блудливая, по правую руку -- Настена, львица-сестрица.
   -- Ценнейшая мысль, Ника! Тогда Виктории Ристальской сразу можно открыть орденскую сеть транспорталов в простейшем ритуале. И не только...
   -- А я о чем тебе толкую? Между прочим, рукоположить на боевые искусства нашу зверь-девицу по сути сможет дама-зелот Прасковья. Гарантирую, у нее это круто выйдет.
   Присутствует еще один чисто бабский нюансик, братец Фил. Мыслю, Вику в ритуале следует оставить целочкой, как есть. Так надежнее выйдет. Не велика беда, коли баба-субалтерн зла и стервозна.
   Дефлорируем ее, возможно, как-нибудь потом при посвящении в титулованные сквайры пятого-шестого разряда. По всем данным, субалтерн Виктория с ходу потянет не меньше, чем на третий ранг.
   Костик ей прежде всех по-военному займется. После же ее Руперту в академию передадим на полугодичный орденский курс. Не исключаю, она когда-нибудь сквайра Константина заменит или в замы к нему попадет, если станет усердно учиться.
   Опаньки... Выпили, закусили... Меня хирургия ждет, а кое-кого сладкий сон до заката. Завидую... Анфиска тебя завезет до дому, до хаты.
   Ночью спать надо, сударь мой. Он, видите ли, шуры-муры, трали-вали с Прасковьей всю ночь напролет разводил. Не дай Бог, ревнивая супружница прознает... Развод, вскричит, и девичья фамилия...
   -- Скажешь тоже!
   -- Будто я не вижу что почем? И нимало не сомневаюсь в вашей сегодняшней добродетельности, сударь.
   Да и кавалерственная дама-зелот Прасковья в последний раз имела удовлетворяющий физиологический коитус с мужчиной где-то на святках, не позднее.
   -- Прасковья?!! Не верю!
   -- Не верите мне, спросите у доктора Патрика. Врачебной тайны тут нету, отец инквизитор. Вам по должности положено этакое знать-ведать о поднадзорных женских душах и телах...
   Секс, ясен перец, не есть основа основ или святая святых. Все ж таки без него, братец Фил, женщина перестает быть таковой. Гляди на нее, бери ее хоть по модулю в гиперсублимации, как арматор тебе говорю...
  
   --2--
  
   Инквизитор Филипп проницательно посмотрел на Ваню Рульникова:
   "В смятении мужающий отрок по причине материнских наставлений телесных в слабомысленном женском начале ея. Плоть от плоти и к оной же фамильно лепится... Отнюдь же, в истинном месторасположении до того духовное возобладает..."
   Еще раз всепонимающе взглянув на ученика, Филипп дал себе честное педагогическое слово ненавязчиво приступить к половому просвещению и воспитанию мальчика. "Дебита ностра, на следующей неделе, благословясь, начнем тихенько, низенько и приземленно..."
   В пятницу Филипп Ирнеев по плану и распорядку репетиторствовал с Ваней Рульниковым. В тот день он ему "не докучал строгой аглицкой грамматикой". Беседовали они по-английски непринужденно по учебной теме "Семья и родственные связи".
   -- ...Отсюда связующая мораль, брат ты мой. Репитицио, скажем, на кухонной латыни, сунт матер эт патер студиорум.
   Переложить на русский оную сентенцию сумеешь, отрок? -- подмигнул учитель ученику.
   -- Скажете тоже, Фил Олегыч! Зрю в романский корень и в этимологию, как учили.
   -- Ученье -- свет, неученых во языцех иноземных и материнских -- тьма бессмысленная...
   Пошли на кухню, Иван, чайком побалуемся, просветленно, со смыслом... Уиз смол кейкс, мистер Джонни Рульникофф, файв-о-клок. Печеньице у меня нынче кокосовое, песочное...
   "Во! Суббота и воскресенье у маленьких начинаются в пятницу. У больших, наверное, тоже...
   О чем бы его спросить..?"
   -- ...Заговорили мы с тобой, Иван, на прошлой седмице о времени оном возрожденческом, ежели ты у меня к истории интерес возымел. Хорошо, коли ты возрожденцев-гуманистов не забываешь. Помнить о них нам с тобой надобно. Например, о человеколюбивом царе Иоанне IV Васильевиче и его ближнем советнике попе Сильвестре, очень гуманно отредактировавшем "Домострой". Файлик я тебе скину, почитаешь на досуге о московских возрожденцах, о семье и родственных отношениях.
   Относительно твоего детского вопросика с подковыркой, откуда есть гуманизм погулять вышел, грузить тебя по самое изнемогу древней философией я не буду, -- не сразу Филипп подступил к дидактическому монологу. -- Любомудрием ты у меня покамест не увлекся.
   Одначе и иначе, выделяю с красной строки, отрок с умом пытливым. Гуманистическая ересь, брат ты мой, началась с того, как в глубокой древности человека-микрокосм философски объявили мерой всех вещей макрокосма.
   Поскольку разумную душу трудновато рационально измерить или логически примерить ее к чему-нибудь вещественному, то издревле размерять мироздание стали не духом, но плотью. Отсюда и оттуда пошел, поехал гуманизм в телесных человеческих мерках, бездуховный и безумный.
   Когда бы брать за основу человека животную плоть, но не разумную душу его, то в таком человеческом измерении на практике, без какой-либо философии, оказывается прискорбно мало человеколюбия и гуманности.
   Ни того, ни другого в практическом, совсем не абстрактном гуманизме на протяжении веков мы не наблюдаем. Тьму примеров можно взять из истории типично гуманистических режимов, установленных германскими нацистами или российскими коммунистами.
   Для нацистов и коммунистов материалистический конкретный гуманизм явился довольно естественной и правоверной идеологией. Он натурально вытекает из соответствующих политических доктрин о национальной или классовой исключительности.
   Другое дело, если гуманизм в тварном телесном человеческом измерении гнусно и подло подключают, подмешивают к общемировой христианской религии, чем впервые начали произвольно заниматься разного толка дельцы псевдо-Возрождения XIV--XVII веков. В таком преднамеренном варианте эдакая гуманизация есть ересь, заслуживающая всяческого осуждения и порицания. Даже физического исправления на деле, когда это позволяют политические условия и духовные силы благочестивых душ людских, противостоящих материалистической гуманерии...
   Отметив неподдельный интерес Вани, Филипп решил не прерывать на этом нить рассуждений:
   -- Стихийным или идейным материалистам, чтобы сделать из человеческой плоти измерительный инструмент, изначально требуется отвергнуть, низвергнуть Бога или приравнять его к природному ничтожеству людскому. Для-ради того испокон веков трансцендентное, духовное они подменяют ограниченным -- материальным и вещественным.
   По-другому они просто не могут. Уж больно несопоставимые понятия и явления -- Всемогущий и Всеведущий Господь в сравнении с человеком, тварью дрожащей и скудоумной. Иногда и вовсе неразумной.
   Уразуметь же, в чем человек органично подобен образу Божьему материалистические гуманисты не в силах, ежели понятие и сущность Бога они идиотически размещают в узких разграниченных пределах материального универсума, по всем законам физики и метафизики имеющего начало и конец.
   В конце концов еретики-гуманисты, кощунственно умаляя трансцендентное имя Божие, номинально превращают его в наименование некоего приземленного существа, сомнительной гипотетической личности, в низменный субъект, в земнородного гуманоида, в человекообразную обезьяну. Поскольку мыслить и выражать свои идеи они могут лишь в материалистических аналогиях-подобиях, жестко привязанных к окружающей среде и к эвклидовой метрике пространства-времени. И никак в общем-то иначе.
   Превознося смертное тело человека, иные, а может, и все гуманисты втаптывают в грязь его бессмертную душу. Оттого в гуманизме нет ни на грош человеческого достоинства и маломальского уважения к неотъемлемым правам человека, дарованным ему от Бога в силу подобия его разумной души с образом Божиим.
   Не человек, обожествляя нечто материальное, создает Бога, но Господь духовно создал разум человеческий во имя событийных, нам непостижимых целей и мотивов. Возможно, для духовного и материального познания Божественного бытия Его.
   В пошлой обыденности гуманистические ереси имеют самое различное материальное выражение, Иван. Чаще всего они проявляются в кощунственном обожествлении биологических функций и отправлений человеческого тела.
   Скажем, некто заявит: жизнь, мол, от Бога. Потому-де мертвые тела самоубийц нельзя хоронить на освященной кладбищенской земле. Второй по этой же материалистической причине требует запретить противозачаточные средства. Третий с пеной у рта настаивает на помиловании закоренелого серийного убийцы-садиста. И все три недоумка объявляют биологическое тварное существование трупов, сперматозоидов, психопатов-маньяков высочайшей ценностью и сакральным-де божеским дарованием.
   Гуманистические ереси многолики. Однако главной их характеристикой заявляется беспардонное неудобоваримое смешение Божественного и земного, вечного и преходящего, духовного и материального.
   Некоторые еретики-гуманисты нагло требуют от Бога, кабы Он спасал первее всего их тела. Душа у них вторична, или о ней они вообще не вспоминают в тварном существовании своем.
   Другие гуманисты довольствуются тем, что низводят Бога на свой приземленный уровень. Они ложно примеряют Божественное к самим себе, делая так, чтобы некое высшее отвечало их низменному тленному и бренному существованию и, ни Боже мой, не выбивалось из узеньких рамочек их врожденного кретинизма.
   Об атеистах у нас с тобой, Иван, речь сейчас не идет. Конечно, Бог не с ними, ибо неверующий не спасется. Но я говорю о тех, кто причисляет себя к верующим.
   Вернее, их стоит обозвать недоверками, коль скоро человека они бездумно приравнивают к Богу. Что-то лепечут о подражании Христу, будто им по силам апостольское духовное подвижничество или даже понимание телесного Боговоплощения и таинства кенозиса. И лепят себе, лепят ничтоже сумняся и ничтоже успеша непостижимые их умишкам ипостаси, лики, даже личины Пресвятой Троицы по самодеятельному почину и самоличному тварному тождеству-отражению.
   Бог не зеркало, чтобы в него глядеться. И не облыжно чудотворная икона в церкви, какую, дескать, следует основательно обслюнявить, кабы молитва до Бога верней дошла...
   Не все тебе, Иван, понятно, о чем я толкую. Ничего, возьмешь сие в толк и впрок когда-нибудь потом, отрок...
   -- Почему же, Филипп Олегович? Я уже не очень чтобы совсем глупенький. Кое-что понимаю.
   Как вы говорите, Богу -- богово, людям -- мирское.
   Вот взять моего одноклассника Сережку Краковича. Вы его, наверное, знаете, в нашем пейнтбольном клубе он в команде "Браво"?
   -- Мелкий такой, кудрявый и шустрый?
   -- Ну да, Краковича еще Баранком дразнят. Так бабка Баранкова каждое воскресенье к обедне его насильно тащит. Спать не дает. И родители заставляют. Говорят: бабушка старенькая, больная, ее надо в церковь водить.
   Он жаловался, что бабка его одной рукой за шкирку поднимает и в стекло иконное мордой тычет. Притом шипит как змея, чтоб чмокал погромче.
   А стекло, под которым икона, все в губной помаде и в слюнях. К ней надо в очереди долго стоять.
   Баранок мне сказал: если чем-нибудь нехорошим заразиться, то в Бога верить перестанет.
   -- Бог даст, обойдется. Но ты ему по дружбе подскажи через носовой платок прикладываться. В русском православии сие не возбраняется, ежели икона в киоте и так под стеклом, словно в музее.
   Церквуха, небось, новодел Спаса Нерукотворного? Там еще поганский такой ангелок-купидончик с уродскими крылышками "бег-бег-бег" наверху на шесточке сидит?
   -- Не знаю, Фил Олегыч. Я там ни разу не был. Мы с отцом в Кафедральный собор по двунадесятым праздникам на службы ездим. И то, когда воскресенье.
   Филипп посмотрел на Ваню и вполне обдуманно предложил:
   -- Можешь, Иван, со мной как-нибудь в монастырскую церковку Утоли моя печали наведаться. Коли с утреца в воскресенье недоспишь сладко.
   -- А послезавтра можно? Если родители отпустят, и вы сами туда поедете?
   -- Почему бы и нет? Думаю, твои мать с отцом против не будут. Особливо, ежели Викторию нашу Федоровну в телохранительницы возьмем. Она тако же нынче не прочь помолиться средь иноческой благости.
   -- Вика тоже православная, Фил Олегыч?
   -- Покамест не совсем. Но униатство ее истинной вере не помеха. К тому же и перекреститься недолго, когда в обрядности различия минимальны и политическими мирскими делами обусловлены...
   "Во, здорово! Сегодня на тренировке попрошу Вику мечи-бокены с собой взять в воскресенье. Это ж на свежем воздухе! как говорит дед Гореваныч, в хорошей компании..."
   -- Безусловно, Иван, -- Филипп вернул внимание ученика к теме, -- в контексте возрожденческих ересей средневековья нельзя не упомянуть о так называемом пантеизме-всебожии.
   Во где анафема мараната! Да будет он проклят, коль мы воспользуемся значением священной формулы отлучения инаковерующих от общественной воцерквленности.
   Пантеистическая ересь ничего общего не имеет с теологическим всеединством, где христианская Церковь, единая во множестве конфессиональных несовпадений и индивидуальных верований, есть нераздельно духовное нематериальное эзотерическое тело и душа Христовы. Тысячелетиями пантеисты, словно дикари-анимисты, поклоняющиеся злым и добрым духам, враждебным и доброжелательным стихиям, усиленно пытаются материалистически воплотить, распределить и распустить бесконечного Бога в тварной конечной природе. Природа у них есть, дескать, Бог в вещах.
   Проще говоря, они усердно тщатся смешать Бога с дерьмом, с прахом земным, в гордыне сатанинской соизволяя Божественному началу влачить ничтожное существование в материальной плоти навозных мух, кишечных паразитов и болезнетворных микробов. Такова по сути факта натурфилософия итальянских возрожденцев типа сатаниста Бруно и коммуниста Кампанеллы, на деле призывавших поклоняться твари, но не Творцу.
   В лучшем случае пантеизм при здравом рассмотрении предстает глупейшей антинаучной, антирелигиозной мистикой и безбожной каббалистикой. Она, к сожалению, до сего времени имеет хождение среди лукаво мудрствующих священнослужителей и тех мнимо верующих, неуков и неучей, кто к ним прислушивается, будучи недовольным естественно-научным или теологическим креационизмом...
   На мой взгляд, Иван, бездарный пантеизм, распространявшийся в средние века под видом религиозной философии, и невежественный гуманизм, прикидывавшийся культурным движением, призванным-де возродить древнеримское якобы величие человеческого духа, были основными зловредительными ересями. Они во многом фактически обеспечили трехвековой интеллектуальный застой и отстой, сон разума, рождающий чудовищ.
   Неспроста типичный человек эпохи возрождения отстойного античного языческого миропонимания, придурковато смешивал поганство с христианством и всей душой верил в реальность действенной магии, колдовства, чернокнижничества. Ложная эзотерика, скудоумная мистика, заимствованный от язычников тупоголовый оккультизм постоянно вызывали потребность обращения к паранормальным и аномальным явлениям природы. Именно во времена позднего средневековья полуграмотные натурфилософы подрядились отождествлять религию с магией, которая в свой черед ими уподоблялась науке.
   Все эти извращенные полузнания и недоразумения широко расходились и подвергались дальнейшим искажениям и извращениям. Пусть и была в ту пору отработана достаточно ясная и последовательная апофатическая теология, не противоречащая естественным объяснениям мироздания, еретики-полузнайки лукаво умудрились противопоставить веру и познание, отвергая намеренное просвещение и возвеличивая неприкасаемое темное невежество.
   Мы сейчас, Вань, даже представить себе доподлинно не можем, что тогда творилось и говорилось. Какой немыслимый винегрет без уксуса, сборная солянка без соли, какая несъедобная перловая ячменная каша была в головах у безграмотных невежд всех сословий, имущественного состояния и происхождения.
   О состоянии их затемненных умов возможно судить лишь приблизительно на основании письменных источников, сочиненных теми немногими разумными людьми, кто находился в значительном интеллектуальном отрыве от непросвещенной массы естественных недоумков.
   Естественно, в меру собственной ограниченности невежественные массы бездумно поклоняются твари, деревянным доскам, идолам, кумирам, кумирням, капищам, но далеко не Творцу. Соблюдение подражательной религиозной обрядности, если это социальная привычка большинства, есть в сущности не вероисповедание, а суеверие. Иногда оно фарисейское натуральное ханжество.
   Это мы подчас видим и по сей день в наши религиозно продвинутые времена. Но в средние века очень и очень многие в массе подобострастно пресмыкались перед низменной натурой людской, давая волю своим животным побуждениям, себялюбию, своекорыстию и нежеланию истинно познавать Бога через видимые и безответные творения его.
   Только с наступлением эпохи барокко в конце шестнадцатого -- в начале семнадцатого столетий свершилась интеллектуальная духовная революция. Именно чудотворным образом в те благословенные времена дурное количество жизни перешло в ее относительно хорошее качество.
   Потом понемногу стали изменяться к лучшему и средневековые гуманистические нравы. А науку умные люди взялись отделять от ложной эзотерики и дурацкой мистики...
  
   --3--
  
   В воскресенье Филипп Ирнеев нежданно взял да и расщедрился на званый и знатный ужин для ближайших друзей в связи с прилетевшей Настей из Америки. Вызвала ее Вероника Афанасьевна Триконич -- ей срочно, по-курьерски, потребовались сверхновые лекарственные препараты для лечения больных СПИДом.
   На вечернем только для взрослых воскресном пиршестве Ваня Рульников не присутствовал по молодости лет. Но зато он с утра вместе с Фил Олегычем, Настей и Викой съездил к обедне в Петропавловский монастырь.
   "Во здорово! Настя приехала для компании!"
   Потом они с Фил Олегычем восхищенно посмотрели, как лихо на траве сразились деревянными мечами Вика и Настя, облаченные в гимнастические купальники. После дамского блистательного ристания и мужчины немного размялись, помахали мечами, пока женщины, не убоявшись страшно холодной воды искупались в речке Пилейка.
   Помимо всего такого, имеющегося у женщин в пляжно-спортивном облачении, Ваня наблюдательно подсмотрел: не успев толком познакомиться, Настя с Викой, совсем не приглядываясь друг к дружке, мгновенно, с полуслова нашли общий язык между собой. "Как будто давно не видевшиеся близкие родственницы..."
   На воскресную вечерю к себе, вовсе не тайную, но открытую для ближних своих Филипп Ирнеев также пригласил Викторию Ристальскую. Хотя она вежливо отказалась, сославшись на неумолимый спортивный режим и запланированную тренировку по кунг-фу.
   Тем не менее они договорились встретиться во вторник. Ближе к вечеру прогуляться, поговорить за жизнь, зайти в новую кафешку, где подают вкусное мягкое мороженое шариками. Оно их обоих с детства соблазняет и радует, в полнейшее отличие от твердого, какое фасуют в брикетики и трубочки.
   В то воскресенье Филипп помимо быстрого приготовления слоеного хорошо пропитанного коньяком торта с фруктами и мороженым порадовал любимых гостей отварным молодым картофелем, эскалопами, свежекопчеными свиными языками, карпом в горячем томатном маринаде и многими прочими яствами. Весомую феноменальную трапезу они втроем с Настей и Прасковьей наскоро и ловко состряпали в шесть рук.
   -- ...Хороших людей, первозванных да избранных, удостоить и кормить, и продовольствовать одно удовольствие, -- наставительно заметила Прасковья. -- Хоть они и от мира сего.
   -- Коль я им для мирского аппетита по секрету расскажу про Маньку Казимирскую, то стопудово прибавлю довольствия, -- ехидно хихикнула Настя. -- Острые зубки у меня выросли, могу и позлословить, определенно арматорской легенды ради.
   Начну-ка я с толстосисястой Катьки и выложу ей на ушко американскую трагедию, как Манька в жесть разругалась с отчимом, рожать, стервоза, отказалась. Нашего дорогого Пал Семеныча сто пудов бросила и нашла себе другого пенсючка -- богатенького доктора-психоаналитика.
   -- Давай-давай, женушка, -- улыбнулся Филипп. -- Не забудь еще секретно добавить специально для правозащитников Андрюши с Матюшей, что наша легендарная Манька трагедийно отказалась возвращаться в авторитарную Белорашку и собирается просить политического убежища в демократических Штатах.
   Про между прочим пора нашей почтеннейшей публике кое-что разъяснить о серьезности сердечных чувств Анфисы и Пал Семеныча. Как-никак, ты -- ее дорогая кузина. Тебе все положено знать.
   -- Ах люблю посплетничать для аноптического образа ради! -- вмешалась Прасковья. -- Фил, позволь-ка мне раззвонить о твоем будущем родстве-свойстве с Булавиным.
   Я тоже твоя сродственница на седьмом легендарном киселе. Вот и поведаю, как мы вскорости честным пирком да за свадебку, да на Троицу вкруг аналоя.
   Симметрично выйдет, коли оба вы на сестрах обженились. Истинно харизматические супружества на землех и на небесех плодятся и размножаются.
   -- Бысть по сему. По-родственному известишь. Можешь даже с тостом бухнуть в свадебные колокола. Без Троицы дом не строится.
   К тому же про Анфису и Пал Семеныча достопочтенное библейское общество и так догадывается. Возраст приблизительно уравнивает. Эдак благожелательно считает, будто у Анфиски это есть последний и решительный шанс выйти замуж. Иначе вовек-де в старых девах застрянет.
   Катерина втихаря взбалмошную Маньку осуждает, мне Петр говорил. Прежнюю Манькину ориентацию нехорошим словом поминал.
   -- Была она девушкой юной, плохело у ей промеж ног, -- выдала музыкальную фразу Прасковья. -- Послали девку то ли замуж, то ли куда поодаль. Далече-далече, каб не возвернулась...
   Молодую праведную жену Анастасию Ирнееву, которая несмотря ни на что непременно и регулярно возвращается к мужу, библейское общество чествовало особо, вначале домашнего пиршества. "Из-за моря-океана, из рака ноги..."
   После того, как Прасковья Олсуфьева торжественно, удивив всех тостом-эпиталамой, объявила о состоявшейся втихую помолвке, настал черед поздравлений в адрес Анфисы Сергеевны Столешниковой и Павла Семеновича Булавина. Некоторое смущение обоих только добавило красноречия гостям Филиппа.
   "Честь по чести впрок поздравили молодых. Многая лета венчающимся на Пятидесятницу... Спаси и сохрани, Господи, люди Твоя..."
   Едва только отзвучали брачные славословия и добрые пожелания, за Павла Булавина взялся Петр Гаротник. Они вышли на кухню, усладительно закурили и принялись дискутировать на исторические темы. Пусть направили их втроем заваривать чай и варить кофе, к дискуссии Филипп не мог не присоединиться.
   Для затравки речь зашла о древнейшей свадебной обрядности и плавно, диахронически перешла к декоративным элементам язычества в христианстве.
   -- ...В диахронии, друзья мои, кольцо, как символ вульгарной бесконечности и неразрывности уз, искони служило обрядовым целям. Но церемонию бракосочетания признавать цивилизационным достижением античных язычников все же не стоит, -- возразил собеседникам Павел Семенович. -- Какой ни возьми социальный ритуал, все они случайны, стохастичны и относительны, находясь в беспрерывном видоизменении под воздействием разнохарактерных бихевиориальных факторов.
   Порой с обрядами и ритуалами происходят удивительные поведенческие метаморфозы, включительно отправление религиозных конфессиональных культов. Разумеется, если социализированные вводные брать по существу психологической установки-аттитюда.
   К примеру введем, как в период псевдо-Возрождения простонародье весьма естественно восприняло волшебное превращение Эроса-Купидона, античной материалистической аллегории телесного полового вожделения, в бесплотного библейского ангела. До того все без изъятия языческие божества у них признавались демонами, демоницами или злыми духами.
   Таким вот эротическим образом ветхозаветные грозные воители в вышних оборотились голыми пухлыми младенцами-купидонами, коих не стеснялись изображать в римско-католической иконописи, бесстыдно размещать в храмах и монастырях.
   Скажу больше. Безграмотные простолюдины в дальнейшем встроили навязанное им поганство в христианскую небесную аллегорическую иерархию. Цинично или попросту бездумно смешивая низкое и высокое, культовые изображения языческих божков-амуров они додумались именовать херувимами, что нашло отражение в художественных промыслах.
   До шестикрылых серафимов, средневековые возрожденческие горе-художники, слава Богу, не добрались. Видать, на это им творческой фантазии или образованности не достало.
   Все эти художества, безобразия, бесчиния нам следует рассматривать в образе и подобии нарочитых диверсий и саботажа сиречь подрывной антихристианской деятельности гуманистов-возрожденцев, из-под полы, из-под спуда насаждавших площадную карнавальную культуру...
   Петр Гаротник согласился с Павлом Булавиным насчет дикого религиозного бескультурья народных масс, вспомнив тургеневских крестьян середины XIX века. То бишь жителей деревни Бежин Луг, где апокалиптический Антихрист обернулся простецким Тришкой, чье анекдотическое появление предвещает конец света.
   Но вот относительно действительного существования в Западной Европе в XIV--XVI веках злонамеренных культуртрегеров-гуманистов апостол Петр засомневался. Мол, идейное гуманизированное антихристианство есть изобретение позднейших времен.
   Апостол Филипп разделил его сомнения:
   -- Пал Семеныч, позвольте вам напомнить. Термин "гуманизм" обрел кое-какие права гражданства только в первой четверти XIX века от Рождества Христова.
   Тогда как многоречиво разглагольствовать о гуманизме атеисты и мнимо верующие начали лишь ближе концу девятнадцатого столетия. А миф о средневековом гуманистическом якобы возрождении укоренился в современной массовой культуре не ранее начала прошлого века.
   -- Не всякое историческое явление имеет деятельное обозначение в общераспространенной словесности, -- принялся подробно разъяснять свою точку зрения Павел Булавин. При этом он многозначительно глянул на Филиппа
   -- Действительно, друзья мои, о возрожденческом гуманизме было впервой заявлено в 1808 году немцем Нитхаммером, приверженцем сентиментально-романтического подхода к истории. Во все времена находятся умы, коих хлебом насущным не корми, но дай вдоволь лирически порезонерствовать о минувших золотых веках, элегически полагая век предержащий бронзовым или железным.
   Однако гораздо достойнее и праведнее подойти к свершившимся историческим фактам комплексно и таксономично в поисках взаимосвязей и корреляций разрозненных событий. К примеру, ретроспективно взглянуть на закономерности прошлого в терминологии и концепциях теории массовых коммуникаций, методологически исследуя распространение тогдашних общих мнений, понятий, суждений.
   Нам известно в достатке рукописных и печатных источников от позднего средневековья, чтобы, опираясь на герменевтический анализ множества текстов, высказать гипотезу о наличии в Европе XV--XVI века разветвленного гуманистического заговора, направленного против христианского вероучения и религиозной философии предшествующих столетий. Его непосредственные участники скрытно обменивались курьерами под личиной торговых гостей, вели шифрованную переписку.
   В то время как внешняя религиозность, показное лицемерное благочестие общеевропейских заговорщиков представляли собой всего лишь напускную маскировку, скрывавшую их внутреннюю богопротивную материалистическую сущность и атеистические замыслы. Опричь того, гуманисты были вынуждаемы писать и окольно, обиняками проповедовать свойственные им подрывные идеи в религиозной терминологии. В противном случае их никто бы не понял. Либо они незамедлительно попали бы под общественное подозрение в богомерзких ересях.
   Интернациональную проповедь антихристианства, начатую в конце XV века практически единовременно в Италии, во Франции, в Германии, они назвали на вульгарной латыни гуманистическими штудиями, studia humanitatis, апеллируя к античным нравам и жизни, каковые-де призваны украшать человека. Тогда же появилось и словцо "гуманист" сиречь "гуманитарий". В непомерном самомнении они также именовали свою шайку "республикой мудрецов".
   Кукловодов-заговорщиков, пытавшихся закулисно и по-республикански воздействовать на европейскую политику, нынь изобличить нетрудно. Доволе поименовать английского канцлера Томаса Мора, выдвинувшего идею казарменного коммунизма в приснопамятной "Утопии", его двуличного приятеля, общественного содеятеля Эразма Роттердамского, сочинившего мерзостное "Воспитание христианского государя" и сподвижника обоих -- флорентийского госсекретаря Никколо Макиавелли, во всех своих писаниях настаивавшего на аморальном поклонении светскому государству яко языческому обожествленному кумиру.
   Формальные политические разногласия наподобие соперничества итальянских гвельфов и гибеллинов, служение противоборствующим государям и государствам для гуманистов ничего не значили. Ибо они служили исключительно собственным космополитическим антихристианским идеям, устраивая политические перевороты, комплоты, реальные драмы плаща, кинжала и яда. Без устали провоцируя войны, беспрестанно занимаясь устной и письменной пропагандой каверзных гуманистических воззрений.
   Благодарение Господу, чрезвычайно больших долговременных успехов, способных пагубно, погибельно отозваться на актуальной цивилизации, на поприще политики и распространения антихристианства многоликие гуманисты не достигли. Разве что полагать их гуманными достижениями Столетнюю войну между Англией и Францией или движения Реформации и Контрреформации, почти на двести лет превратившие Европу в арену кровавых вооруженных столкновений на межконфессиональной религиозной почве.
   К нашему нынешнему счастью, за три века среди гуманистов не нашлось по-настоящему глубоких энциклопедических умов, чьи творения могут оказывать воздействие спустя много столетий. Все гуманисты в ретроспективном понимании являются верхоглядами, обладавшими весьма поверхностными знаниями и умениями, отличаясь от совсем необразованных современников лишь тем, что нынче мы зовем банальной гуманитарной эрудицией.
   Иными словами, гуманисты XV--XVI веков являют нам безотрадную картину, групповой портрет в средневековом интерьере группировки профанов, дилетантов и любителей в худшем смысле этих понятий. Ибо клевреты гуманизма всеми фибрами души презирали профессионализм и ненавидели профессионалов всех времен и народов.
   Религиозную философию они объявили никчемной аристотелевской схоластикой, оторванной, дескать, от жизни человека. На том же сомнительном гуманитарном основании гуманисты отвергали физику, математику, формальную логику. И паче глупого чаяния прикрепили пакостный ярлычок о темных веках к предыдущим девяти столетиям нашей с вами, друзья мои, христианской цивилизации.
   Много ума им для этого не понадобилось. Тем паче человеческое большинство в продолжение трехсотлетней истории псевдо-Возрождения тако же представляло собой сборище дилетантов и любителей.
   Точнее всех дух того времени выразил в достопамятном афоризме римский папа-возрожденец Юлий III, не оставлявший без работы скульптора Микеланджело и архитектора Виньолу. Я имею в виду ироническую реплику всекатолического понтифика в ответ на самодеятельную лесть некоего монаха, ему посочувствовавшего по причине тяжкого бремени правления миром:
   "Сын мой, ужель ты не знаешь, как мало надо ума и благоразумия, чтобы управлять миром?"
   -- Вот вам и mundus regatur, -- рыцарь Филипп поддержал латынью аргументацию прецептора Павла.
   Про себя же Филипп отметил:
   "De te fabula narratur, mi fili -- О тебе побасенка сказывается, сын мой. Сказка -- правда или ложь, да в ней намек на то либо другое, патер ностер..."
   Тем временем Павел Семенович чувствительно прошелся по философам и богословам эпохи псевдо-Возрождения, доселе вызывающим у него раздражительное негодование.
   -- ..."900 тезисов" юного каббалиста и магика Пико делла Мирандолы столь же поверхностны, как и "95 тезисов" реформиста и правдоискателя Мартина Лютера! Ничего нового, сплошь да рядом гуманистические перепевы, общежитейские пошлые переложения, вариации давным-давно известного, зачастую в искаженном неудобоваримом софистическом виде.
   Несомненно, к малопочтенному легиону гуманистических содеятелей периода псевдо-Возрождения применима русская поговорка -- пороха не выдумают. Потому и открывали они Вест-Индию вместо Америки, известной еще викингам.
   Приспешники и пособники гуманизма за все хватались, брались и мало чего доводили до конца, строя бесконечные прожекты в набросках и эскизах, наподобие технических рисунков да Винчи и Кардано, технологии перепутавших с магическими извращениями. Гордыня, апломб и тщеславие им заменяли человеческое достоинство в их умственной недостаточности.
   Того же Браманте, кипучего первостроителя базилики Святого Петра, римские острословы прозвали Руинанте. Уж слишком много он брал из античных зданий строительных материалов, целиком архитектурных деталей, оставляя за собой руины по всему Вечному городу.
   Все же отдадим справедливость практической приземленной сметке меньшинства -- здравомыслящим людям той эпохи, какие не учиняли заговоров плащей и кинжалов, отвергали магию и колдовство, благоразумно пренебрегали досужими и вредоносными квазифилософскими разрушительными писаниями. Благодаря не слишком многочисленным прагматикам во времена оны бурно развивались межгосударственная свобода торговли, предпринимательская деятельность, банковское дело.
   Им было мало горя, что за три столетия не сделано ни одного эпохального научного открытия или великого изобретения, изменяющего к добру ли к худу людскую жизнь. Это их беда, но не вина, целиком лежащая на тех, кто науку облыжно приравнял к магии и с параноидальным упорством, достойным лучшего применения, пытался воздействовать на природные процессы и явления никуда негодными стохастическими магическими средствами.
   По-другому гуманисты не могли рассуждать, ежели они материалистически раболепствовали перед созданиями тварной природы, отрекаясь от Создателя всего и вся. Ибо их аргументация от человеческой плоти есть не что иное как наущение от Сатаны, а всяческий гуманизм имеет антихристианскую сатанинскую направленность.
   Вся ложная дьявольская двуличная философия псевдо-Возрождения раскрывается в куцых бездоказательных тезисах-обрывках, в посредственных фрагментарных памфлетах, в набросках-эссе -- самых распространенных литературных жанрах в гуманистической панъевропейской республике тех лжеученых и лжемудрецов.
   Не могу не вспомнить еще об одном маловеликом гуманисте-возрожденце, о мессире Мишеле де Монтене, плодовито накидавшем несколько толстых томов квазифилософских эссе-набросков обо всем и ни о чем стереотипно в ренессансном обрывочном стиле салонной болтовни. Он, кстати, непосредственно пустил в гуманитарный оборот глупую басню о Буридановом осле, неминуемо умирающем с голоду между двух одинаковых охапок сена...
   Осел трется обо осла, не так ли, Петр Леонидыч?
   Петр Гаротник приятно поразил собеседников путем воспроизведения латинского варианта средневековой поговорки школяров-вагантов:
   -- Asinus asinum fricat... Мой сержант-инструктор в Иностранном легионе это постоянно повторял и распространялся о сексуальных фрикциях с оружием и боевой техникой.
   -- Без фрикционов танк не поедет, -- этимологически согласился с сержантской мудростью Филипп...
   За чаем и кофе Павел Семенович не забыл об эпохе западноевропейского Ренессанса и немало развлек общество забавными цитатами из натуралистического эссе Мишеля Монтеня под невинным названием "О стихах Вергилия". Хотя подытожил он возрожденческую карнавальную эссеистику вполне философски:
   -- Тем бесчинным векам, друзья мои, мы все-таки обязаны распространением книгопечатания, поныне помогающего тиражированию как истинной мудрости человеческой, так и глупостей рода людского в идолах заблуждений умов мелких и неглубоких. О них нам поведал сэр Фрэнсис Бэкон, первый, кто в начале XVII века подверг нелицеприятной критике спекуляции гуманистов-возрожденцев о природе и человеке.
   На этом тема средневекового гуманизма вовсе не оказалась исчерпанной, потому как ее подхватила Вероника Триконич:
   -- Вот о чем шевалье де Монтень не мог написать, ни в пенис, ни к вульве... Так это о нижнем белье и носовых платках, потому что в его время псевдо-Возрождения их отвергли, как ненужные предметы мужского и женского туалета.
   Носы гуманисты вытирали кружевными жабо или рукавами, за столом утирались обеденными салфетками. Их они не возродили, не изобрели, но переняли от византийских беженцев после захвата турками-османами Константинополя.
   Из той же Византии в XIII веке крестоносцы-латиняне заимствовали новшества в обработке шерсти. С развитием ткацкого производства в том же XIII веке были изобретены шерстяные колготки, поначалу ставшие поддоспешным рыцарским одеянием. В XIV веке колготки стали модной мужской одеждой, наряду с остроносыми гнутыми туфлями на высоких каблуках.
   Тогда модники Западной Европы и пренебрегли античного образца нижним бельем в виде набедренной повязки, в несколько слоев обматывавшей пах. Надо полагать, ради вящей выразительности рельефного мужества под короткой юбочкой колета, а также для удобства исправления малой или большой физиологической нужды.
   Традиционно женскую моду диктуют мужчины. Поэтому дамы под ворохом развесистых нижних юбок тоже отреклись от набедренных повязок.
   Заодно средневековые женщины избавились от ленты, подвязывавшей и приподнимавшей грудь, как было в заводе у древнеримских матрон. Зачем это излишество, если бюст можно повыше вздернуть и плотно уложить в облегающем корсаже?
   В четырнадцатом-пятнадцатом столетиях мужчины, как ни странно, пошли вслед за женщинами и начали укладывать свои причиндалы во внешний гульфик-капитий. При этом, согласимся с шевалье де Монтенем, сильная половина европейского человечества с помощью портновских ухищрений зачастую много чего выдавала за действительное, столь желаемое прекрасным полом.
   В пышные юбки-штаны, одеваемые на колготки, мужчины периода псевдо-Возрождения облачились ближе к концу XVI века с началом эры западноевропейского барокко, следуя чопорной испанской моде. Тогда же появились раздутые мужские брюки-буфф с короткими чулками.
   Возрождение мужского и женского нижнего белья, какими стали кальсоны и панталоны, состоялось к середине семнадцатого столетия. Оно совпало с постепенной ликвидацией на стенах домов в итальянских и французских городах художественно исполненных каменных уличных писсуаров, куда в карнавальную эпоху псевдо-Возрождения публично без каких-либо стеснений стоймя облегчались мужчины и женщины всех сословий.
   Чтоб вы знали, мои дорогие дамы и господа хорошие, до повторного изобретения сибаритского стульчака-унитаза в XVIII веке, женщины в Европе справляли малую нужду в основном стоя на улице или над горшком. В средневековье присаживаться пописать на корточки считалось неприличным сарацинским обычаем, проистекающим-де от варварского обрезания крайней плоти у мужчин и уродования детородных ворот у женщин...
   Ubi penis, ibi vulva, для лиц обоих полов, мои дорогие. Что в лобок, что по лбу, без стихов Вергилия Марона Публия...
   По завершении приема гостей дама Анастасия обратилась к рыцарю Филиппу с деловым предложением, вовсе не ставшим для него неожиданным:
   -- Фил, давай я завтра или послезавтра ритуально дефлорирую Вику Ристальскую. Обещаю срезать ей гимен чистенько-чистенько.
   Могу одолжить у Ники ее стилет Матарон. Или пройтись моим скальпелем Солнцеворота Мниха Феодора.
   -- Потом, Настена. Лучше бы никогда, пускай без средневековья нам никак не обойтись...
   В акции у Дома масонов будете строго следовать моим синтагмам тетраевангелического ритуала, кавалерственная дама Анастасия.
   -- Да, рыцарь...
  
   --4--
  
   В понедельник после полудня рыцарь-инквизитор Филипп провел рекогносцировку в местоположении Дома масонов, как бы досконально он его ни знал в сверхрациональной топологии. "Ибо не повредит, патер ностер..."
   Настю, не обращая никакого внимания на ее кислое неудовольствие, он до второй половины восточно-европейского дня отослал в Филадельфию поздним воскресным вечером. "В арматорской просьбе прецептора Патрика отказывать ни к чему..."
   Прасковья же отбыла до вторника в калмыцкие степи по срочной орденской надобности. "Служба есть служба..."
   Возвращаясь из педуниверситета, Филипп припарковался на хорошо знакомой ему платной автостоянке почти у набережной реки Слочь. "Когда-то Настена здесь мне вослед романтически вздыхала..."
   В Доме масонов, пусть он и был выстроен в некоем эклектичном смешении барочной белокирпичной архитектуры и железобетонного конструктивизма, в нашей первой четверти XXI века христианской эры какие-либо вольные каменщики не обитали, тайных собраний там не устраивали и мистических бесед в нем не вели. Просто к этому офисному комплексу, чей долгострой начался еще при развитом недостроенном коммунизме на пустыре между бывшим ипподромом и стадионом "Магнето", в народе прочно прицепилось масонское обозначение.
   До 2-й мировой в Дожинске на самом деле существовал таинственный особняк, где, сообразно устному городскому преданию, еще до 1-й мировой заседали губернские белоросские масоны. Стоял он, безусловно, в другом месте и был капитально покорежен советской бомбардировочной авиацией в июне 1944 года. После той приснопамятной и пресловутой войны дореволюционную постройку не восстанавливали, ее руины снесли без остатка. Тем не менее эзотерическая память о ней уцелела. "...Иррационально и рационально в архитектурных аналогиях от барокко и классицизма. Потому из новодельной масонской башни с бельведером без парадоксов далече видать и Москву, и Киев, и фондовые биржи в Нью-Йорке и Токио..."
   В старорежимные советские времена в новом Доме масонов планировали разместить республиканский Дом политического просвещения. "Теперь тутока в бизнес-центре никого не просвещают..."
   Скорее напротив, как фотобумагу здесь нынче бережно содержат в малопроницаемой тьме грязноватые финансово-коммерческие тайны многоразличные офисы государственных и полугосударственных предприятий. Иногда даже чисто частный бизнес тут как тут предприимчиво отмывает казенные кредиты и льготы, законно или подзаконно пополняя личные карманы чиновников снизу доверху, вплоть до красноватого президентского верховенства.
   "...Властям преходящим так положено самим для себя писать выгодные им законы. Ибо всякое государство есть частная предпринимательская собственность бюрократа -- сиречь разбой и лихоимство..."
   Филипп положительно задержался у невидимой прохожим массивной двери из мореного дуба в глухом простенке в торце здания, проникновенно изучая обстановку не от мира сего... Глянул на вороненый стальной череп наверху, прикоснулся к накладным металлическим профилям вола и льва, слева и справа. Проницательно вгляделся в орлиный барельеф внизу:
   "Пожалуй, мало что изменилось с тех пор, как мы открывали этот мой персональный транспортный узел-октагон. Во имя вящей славы Господней. Ad majorem Dei gloriam, Pater noster... Но завтра нам нужен не ключ, а дверной молоток... Три гулких раскатистых удара в одну дверь несотворенна, неизречена..."
   От офисного Дома масонов Филипп Ирнеев поехал не к себе домой, но пожаловал к званому обеду у Анфисы Столешниковой и Павла Булавина.
   "Вероника и Руперт, должно быть, уже комильфо встретили и сопроводили Настю от группового транспортала под Круглой площадью...
   Пал Семеныч, оптически занявшись инвестиционным бизнесом, сменил жилье, наконец, перебрался из отвратной трехкомнатной хрущевки в элитные апартаменты. Признаем: пентхауз у него нонче знатный в новом 12-этажном домике на набережной.
   Когда-то он в нем мне квартирку через лотерейный билетик презентовал. Оптически и аноптически, патер ностер..."
   -- ...Я вам неизреченно признателен, мой друг. Седьмой круг посвящения дамы Анфисы суть в многом ваша заслуга и ваше усердие, рыцарь-зелот Филипп.
   Не хотите ли сигару, Филипп Олегыч? Уж будьте столь любезны составить мне табачную компанию...
   Павел Семеныч уединился с Филиппом в кабинете для доверительной беседы, на время оставив некурящее общество в гостиной.
   -- ...Для неофита, рыцарь Филипп, самое необходимое состоит в том, чтобы не дать себе обмирщиться в простоте и в пустоте душевной. Не растрачивать всуе и вотще дарования духовные на мирскую обыденную ежеденность, -- произнес по окончании теургической цезуры прецептор Павел.
   -- Модус оператум рыцаря-зелота намного сложнее. Здесь и стремление посильно избежать суетного злоупотребления Дарами Святого Духа, и милосердное благоволение к людям от мира сего.
   В то же время рыцари-адепты всеми душевными силами стремятся не разорвать непоправимо собственные связи с бренным и тленым миром, каким бы он ни был сущим во гробех и вселенской погибельной энтропии.
   Вы, друг мой, в сущности уже становитесь адептом Благодати Господней. Дело за малым, хотя я не отрицаю важности ритуала высочайшего теургического посвящения.
   Однако ж еще раз покорнейше прошу вас не торопиться. Повремените благоразумно... Сие не станет для вас слабодушным отказом от требований Орденского Предопределения или же пренебрежением рыцарским служением.
   Вчуже, но вовлечено мне с моей пусть и невеликой колокольни, но виднее, что вам еще не время подвергнуться испытанию гексагональным ритуалом коллегиальной апроприации адептов.
   Со своей стороны хотелось бы вас тако же предостеречь доброжелательно не увлекаться без меры сложными ритуалами, профессируемыми рыцарями-адептами. Ибо видимое их следствие иной раз бывает причиной незримых последствий.
   Я не склонен утверждать, словно бы, вам, иже сверчку из малодушной простонародной поговорки, не должно знать-ведать более и далее печного шестка. Но о воздаянии, коего причины и следствия в руце Божией, нам с вами, рыцарь Филипп, забывать не след.
   Опричь того, меня беспокоит ваш завтрашний тетраевангелический ритуал...
   Боже меня упаси, брат Филипп, я никоим образом и подобием не посягаю на ваши прерогативы. Все ж таки меня гложет червь сомнения... Выдержит ли барышня Виктория то тяжелейшее бремя, каковое вы твердо намерены на нее возложить?
   Воистину Ярмо Господне есть. Коли, обладая многими достоинствами и возможностями кавалерственной дамы, знать, что обрести таковой статус ей не суждено ни присно, ни во веки веков.
   -- Физической силы и твердости характера ей достанет, брат Павел. Однако ж, насколько она окажется истинно сильна духом, нам не ведомо. Ибо всякое творение пребывает в расположении Господнем.
   -- Либо дело тут в неизреченном пророчестве, Филипп Олегыч?
   -- Возможно и такое суждение, Пал Семеныч.
   -- Да свершится оно по истинной мудрости!
   Кстати, друг мой, у Анфис Сергевны предуготовлен для вас нарочитый и благочестивый подарок. Некогда его идеей ее воистину пророчески осенило в убежище.
   Воротимся же к нашему почтенному обществу, кое мы покинули под столь неблаговидным предлогом как табакокурение. Бог мой, до чего же неистребим сей многовековой порок!
   Филипп в основном представлял, какое иконописное дарение ему предстоит с благоговением принять. Но свершившееся будущее в прошлом творчески, неисповедимо превзошло его схематичное предзнание в продолжающемся настоящем.
   Анфиса пригласила гостей в уютную студию с лоджией-эркером, выходящей на северную сторону, как полагается у профессионалов, работающими с цветом и красками. На глаз художника прикинув освещенность, слегка раздвинула плотного переплетения тюлевые шторы, затемнила поляризационные стекла в двух пирамидальных потолочных окнах. Только затем порывно сдернула серебристую ткань с небольшого размера иконописного лика, размещенного на столе...
   Старорусский канон дама-неофит Анфиса соблюла безукоризненно, но даже вполне компетентных и православных ценителей, как будто беззвучным громом поразил тяжелый неотступный всепроницающий взор Спаса Гневного. Мгновенно воцарилась благоговейная тишина, где каждый волей-неволей перебирал в памяти все грехи свои и неизбежные, неизбывные мелкие прегрешения.
   "Господи, помилуй мя, грешного! Твоя, Твоих Тебе приносящих... Не мир Ты нам принес, но меч, разящий скверну бездуховную..."
   Избавившись от первого мирского впечатления, инквизитор Филипп отступил вправо, потом взглянул слева на икону, все это время не отводившей от него темно-фиолетовых, еле заметно мерцающих глаз Спасителя.
   "Гляди справа и увидишь мудрое наставление в очах рыцаря-зелота Павла. Слева узри печальную мудрость рыцаря-адепта Патрика. В центре -- лицом к лицу гнев Господень в зеницах веселой ярости рыцаря-зелота Филиппа..."
   Какого-либо кощунственного портретного сходства Сына человеческого с чертами лиц всех трех рыцарей инквизитор Филипп не выявил, тем не менее, сокровенное выражение их глаз богомаз Анфиса передала верно.
   "Прости ее, Господи, пусть она ведает, что творит, истинно соблюдая имя Твое молитвами святыми..."
   Рыцарь Филипп вышел из ипостаси инквизитора и в куртуазных выражениях, в самых наилучших образцах орденского красноречия рассыпался в благодарностях по адресу кавалерственной дамы Анфисы. При этом он не преминул своемысленно подметить:
   "М-да... Дарение достойно любых восхвалений. Икона восстала истинно чудотворной еще до трансмутации в убежище.
   Ее бы куда-нибудь в церковь к мирянам да под стекло. От паломников уж точно не стало отбоя... Доску-то Анфиса расписала с большой долей теургии, в максимуме коэрцетивности. Неопределенной степени вневременная ретрибутивность неизбежна в разбросе вероятностей, невзирая на прелиминарное видение в асилуме..."
   Между тем Настя приникла к Филиппу и не совсем тактично, хоть и незаметно, по-арматорски ему сообщила тактильным кодом:
   "Сегодня мы Анфискин подарок у нас в спальне разместим. А перед тем, как некая грешница телом прилепится к мужу своему, аще жено ... блудлива, икону плотной кисеей занавешу по старому русскому обычаю".
   В машине она добавила технических деталей:
   -- Кисейный покров для иконы я, Фил, возьму со своей Богоматери-Троеручицы. Она на меня не обидится. Наоборот, Богородице-дево радуйся... Да будут две плоти воедино!
   -- Иезавель -- дщерь Евина! Суесловная и суеверная...
   -- Понедельник у меня -- день длинный, муж мой любимый и желанный...
  
   На следующий день, ближе к закату солнца во вторник Филипп повстречался с Викой в новом кафе-мороженое, как они оба того пожелали. Угостившись мягкими разноцветными шариками, поболтав по-дружески о том, о сем, о грядущих отпусках и летних каникулах они вышли на улицу, где явно собиралась гроза. С запада заходила краем пока еще далекая черная-черная туча, озаряемая неслышными молниями-паутинками. Уже явственно пахло близким и неминуемым дождем, быть может, ливнем c бурей.
   -- ...Тачка у меня на парковке у набережной. Под грозовые осадки и под раздачу не попадем, Виктория моя Федоровна.
   -- Обещаешь?
   -- Нет, всего-навсего предполагаю в изреченной рациональности...
   Как скоро они быстрым шагом проходили мимо Дома масонов, Вику вдруг неудержимо, вроде бы беспричинно и странно, потянуло по направлению к глухому простенку между двумя зеркальными офисными окнами. Странные ощущения ее не оставили, когда на кратчайший миг ей ясно представилась старинная массивная дверь с накладными железными украшениями и надписью латинскими буквами.
   Она недоуменно приостановилась, потому что больше никакой входной двери не видела. В ту же секунду ее встряхнуло, словно при землетрясении.
   Три орденских сигнума: Солнцеворот Мниха Феодора, Дуо-Калатрава-Флерон и Мангоннель-де-Картаго -- в синтагмах ритуала рыцаря Филиппа сработали безупречно и непререкаемо. Тройственные мощные лучевые удары -- два радужных и один изумрудный -- слились в один залп, поразив обращаемые к орденскому служению тело и душу в то самое мгновение, как только ветвящаяся сапфировая молния соединилась с громоотводом на башне Дома масонов. Спустя полсекунды грянули оглушительные раскаты грома, а с ними хлынули с небес, казалось, никем и ничем неудержимые ливневые потоки.
   Улица, автомобили, здания, прохожие -- все тут же исчезло, будто скрылось навеки в небытие. Но дверь прямо перед собой Вика с этого момента узрела, созерцала совершенно отчетливо, как и коридор сухой тротуарной плитки, указывающий путь между двумя уходящими в безоблачное небо перламутровыми стенами из дождевых струй.
   Рядом Вика обнаружила фигуру в длинной багряной мантии с лицом, до подбородка укрытым большим капюшоном. Звучный мужской голос, одновременно приветственный и повелевающий, ей показался поначалу незнакомым:
   -- Добро пожаловать в орден Благодати Господней, субалтерн-неофит Виктория. Прошу следовать за мной.
   Вслед за незнакомцем Вика, нисколько не раздумывая, двинулась к манящей, дразнящей любопытство двери, украшенной черными матовыми изображениями узнаваемых животных: быка, льва и орла, и увенчанной таким же вороненным человеческим черепом. Больше всего на свете, сию же секунду, немедленно ей не терпелось узнать, что же скрывается за призывным исходом в неизвестность, который то появляется, то исчезает.
   Дубовая дверь перед ними приветствующе распахнулась, лишь только они приблизились к ней на два шага. Оказалось: неимоверно притягательный вход ведет в большой восьмиугольный зал с восемью блестящими стальными дверьми в каждой стене.
   За каждой наглухо запертой входной дверью что-то скрывалось, но что именно Вику уже не интересовало. Ее объяло радостное чувство понимания и осознания, насколько ей все вокруг приятно знакомо.
   Если же она чего-нибудь покамест не может объяснить, не знает, не понимает, то непременно вскоре вспомнит, узнает, вроде того, как сами по себе всплывают в памяти малоупотребительное слово или специальный термин, до сей поры слегка подзабытые за ненадобностью.
   Настолько же понятным, чуть ли не построчно знакомым, памятным ей представился орденский символ веры, прозвучавший в неизведанных глубинах ее разумной души, пробужденной к служению желанной цели, о какой она упоительно мечтала всю жизнь. Будь то было сознательно или внесознательно.
   -- ...Из глубины веков орден Благодати Господней ратоборствует с вредоносной магией, злонамеренным волхованием и зловредительным колдовством. Дарованной харизмой, силою Отца, Сына и Святого Духа апостольские конгрегации Востока и Запада несокрушимо воительствуют с магической скверной от Первородного Греха Творения и Коромысла Диавольска...
   ...Силы и знания безупречных воителей не от века сего, не от мирских властей преходящих, не от князей мира сего, но от вящей славы Господней исходят в дольнии и горнии миры...
   ...Велико бремя Благодати Господней, зане в тягости нераздельного земнородного добра и зла, света и тьмы, любви и ненависти, счастья и горя яко оно пребывает. В чаянии веков будущих и спасения во плоти несмысленых чад тварных Ярмо Вседержителя на истинно избранных к служению духовному налагается...
   ...Неведомы секулярам от бренного мира сего истинное призвание в ипостасях и ликах разделенных весомостью Духа Святого. Иже не их суть духовная ноша Ярма Господня и апостольского Орденского Предопределения...
   По завершении ритуальной индоктринации рыцарь-инквизитор Филипп церемонно облачил харизматического субалтерна-неофита Викторию в орденскую жемчужно-серую мантию и представил ей сестер по оружию, взявшихся ее опекать в особом исключительном порядке:
   -- Ваш доктор-арматор кавалерственная дама-неофит Анастасия позаботится о вашем непогрешимом телесном здоровье, долгожительстве и о множестве других предержащих и будущих вещах от мира и от века сего. Тогда как в ведении вашего наставника-прецептора кавалерственной дамы-зелота Прасковьи пребудут целесообразно и целенаправленно ваша разумная душа и боевая орденская подготовка...
   В том же конгрегационном целевом составе ритуал рукоположения на ратоборство субалтерна-неофита Виктории состоялся на следующее утро на рассвете. Церемония и таинство проходили на плоской обдуваемой всеми морозными ветрами вершине одинокой скалы, высящейся где-то посреди альпийских ледников.
   Рыцарь-инквизитор Филипп бесстрастно соединил платиновой цепочкой золотые колечки на сосках посвящаемой дамы-субалтерна и возложил на ее грудь бриллиантовый восьмиконечный крест. Осенив новообращенную единоперстно крестным знамением, он отошел в сторонку к двум каменным саркофагам.
   После того к субалтерну Виктории приблизилась кавалерственная дама Прасковья. И нестерпимым блеском сверкнули алмазные серьги-крестоцветы на обнаженных сосках дарительницы ратоборческой харизмы.
   Скала под ними ощутимо дрогнула, Вика лишилась чувств и пришла в память и сознание, только когда арматор Анастасия заботливо и хлопотливо укутала ее теплой согревающей мантией:
   -- Пошли, пошли отсюда, Викуся. Не то всю твою девчачью мелочевку в жесть отморозишь. Лечи тебя потом конгенитально, такую нежную и трепетную.
   Пошевеливайся, новобраница, промеж ног две дырки! Щас чудо-доктор Настя стопудово твоим дражайшим здоровьишком озаботится, близко к телу и делу... Что в лобок, что по лбу.
  
   ГЛАВА XVII
   МИНУВШИЕ ДЕЛА И ПРЕДЕРЖАЩИЕ ЗАБОТЫ
  
   --1--
  
   Ранним утром в четверг Филипп Ирнеев срочно прибыл в арматорскую лабораторию доктора Вероники Триконич отнюдь не для медосмотра и оздоровительных процедур, но для творческого вдохновения скульптора Веры Нич. "В позу вставать, из рака ноги..."
   Тем не менее, Вероника с ним поздоровалась по-арматорски:
   -- Ай здоровеньки они не булы!
   Что, милок, испужался? Не боись, мой пациент героический, меня сегодня сосрання креативный импульс одолевает...
   -- Вы грубиянка и сквернословица, сударыня! Нет чтобы по-русски здравия пожелать благонамеренно.
   -- Вот еще! Какие тебе тут благожелательности и куртуазности? Не до того мне, некогда. Времени мало, работы много.
   Вали поскорее за ширмочку и раздевайся, натурщик-натурист. Можешь вольно и непринужденно шастать по сцене, стриптизер, как тебе заблагорассудится.
   Предпочтительнее, чтоб мужественный Ахилл с х...тым героизмом наголо бродил, ходил вокруг да около моей белопенной Афродиты. К п...той женственности ее применялся, примерялся...
   Когда Филипп вошел в роль мужской натуры, вдумчиво изучающей женскую природу бело-розовой мраморной богини, Вероника отключила контрастный бестеневой лабораторный свет, оставив лишь дюжину софитов, мягко освещавших две фигуры под ее пристальным взором ваятеля.
   Сидя в затемненном углу, она быстро выхватывала характерные черты мужского и женских тел, набрасывая штриховые рисунки на 14-дюймовом цифровом планшете. Время от времени ее беспокойная творческая натура возвращалась к предыдущим графическом этюдам, теснившимся на обширном мониторе.
   Спустя минут сорок она очень неприлично и многоэтажно выругалась, с треском двумя пальцами переломив пополам беспроводной стилус:
   -- ...Ни в м..ду, ни в Красную Армию никуды не лезе, быдто х... импотента... Мать его Фетиду за Ахиллесову пяту... Глупость, тупость и бестолочь! Пи...идейка с бабьем себя не оправдывает...
   Отзынь от моей каменной бабы, братец Фил. Вали вон туда в живой уголок на подиум перед контровым светом...
   Вероника поправила и переместила софиты, взяла со стола портативный графический планшет, уселась близко перед Филиппом на вертячий стул и принялась неистово срисовывать его мышцы. На раздраженные команды она не скупилась:
   -- Правую ногу чуть вперед, опирайся на нее свободно..!
   -- Левую руку согни в локте..!
   -- Повернись в три четверти...
   -- Не вертись и расслабь брюшной пресс...
   -- Опаньки! Вот так и замри!..
   Через четверть часа безмолвной сосредоточенной работы Вероника предложила:
   -- Можешь говорить, Фил, о чем угодно, но, я тя умоляю, не о смердячих некромансерских делишках в нашем богоспасаемом благочинии. Твоя выразительная мимика мне не помеха.
   -- Руперта ты так же на Страстной дергала, точно паяца на ниточках? -- тотчас спросил Филипп.
   -- Не-а... Эскизы у меня были готовы три с лишним года назад, еще до развода. Идея композиции тоже.
   -- Как же, слыхали, видали! Весьма и оченно эротично ты его и себя изваяла, извалохала... Ни в саду не оставишь, ни в огороде. Разве только в баронской опочивальне?
   -- Там я нас и поставлю, когда отполирую, сладенькой парочкой на загляденье прислуги...
   Сам проницал, проведал или Анфиска донесла?
   -- Анфиса Сергеевна с эйдетикой расстаралась, кипя разумом возмущенным опосля посещения твоей секретной творческой лаборатории в Коринте. Оченно нашу строгую дьякониссу эстетицки поразило, как Афродита Киприда неслабо так держит Париса Троянского за мошонку, а тот ей яблоко, воленс-ноленс, протягивает. Куда ему от нее деться, бедолаге?
   -- Эстетическую идейку ты ухватил верно. Всякой нормальной скульпторше яички дороги не только на Христов день... Грешный эрос -- обратная сторона безгрешного агапе... Коромысло диавольско... Что в лобок, что по лбу...
   На сегодня достаточно. Облачайся и двигай учиться, студент, учиться и еще раз учиться чему-нибудь и как-нибудь...
   -- Грех смеяться над убогим, сударыня...
   "Ох мне пед и бред, оптически, дебита ностра... Нас учат, мы учим, наущаем, обучаем, поучаем, вразумляем, получаем образование и что-то вам, нам образуем, патер ностер..."
   В тот же самый день перед двумя академическими часами занятий испанским языком Филипп Ирнеев на глазах у Вани Рульникова скопировал ему на планшетный компьютер специальный многогигабайтный файл:
   -- Тут, Иван, аглицкий спецматериал для твоего самообразования и самовоспитания. Посмотришь мое домашнее задание -- сам увидишь что к чему.
   Предупреждаю, вьюнош! Материал сугубо дидактический, конфиденциальный. Доступ через дактилоскопический код. Файлик разархивируешь и инсталлируешь как программку. Изучать строго в отсутствие посторонних лиц, каковыми числить всех, кроме тебя и меня. Ни взрослым, ни детям не показывать, прослушивать звукоряд через наушники.
   Почему оно так, самостоятельно поймешь, отрок мой. В кое-каком отношении, -- об этом и о том, -- ты у меня уже не очень чтобы несмышленый младенец...
   За основу в тематике образования "Об этом и о том" Филипп, хорошо поразмыслив, взял одноименный энциклопедический словарь полового воспитания мальчиков-подростков из высокородных харизматических семейств. "Лучшего учебного пособия не сыскать от мира и века сего, того..."
   Академичного прецептора из частной закрытой школы он заменил своей анимированной виртуальной особой, комментирующей интересные гиперссылки, помещенные среди текстов и графических изображений. Филипп решил налицо отвечать по-английски на вопросы, какие часто задают подрастающие дети разных стран и народов самим себе, сверстникам. И очень редко спрашивают о том самом учителей и взрослых.
   Дидактического материала, призванного утолить пытливый отроческий интерес, в энциклопедии предостаточно. Но кое-какие ссылки еще неактивны и не вся графика доступна.
   "Всему свое время в разрядах подростковой психофизиологии..."
   -- Ладненько, брат ты мой, в коммуникативности разрядка не есть зарядка. Ибо сказано в речевой банальности: за раскачкой неминуема накачка...
   Несказанно заинтриговав и зарядив ученика самостоятельным домашним заданием, учитель сейчас же обрушил на него лавину речевых ситуативных упражнений. Тут уж Ване стало не до сторонних мыслей о чем таком будут говорить и что ему покажут скопированные в долговременную флэш-память гигабайты текстовой и аудиовизуальной информации.
   В конце первого часа занятий Ваня ловко, как ему подумалось, воспользовался заминкой в педагогическом усердии наставника, для "де релаксьон эсклюсиваменте" начавшего было рассуждать о трансцендентности или имманентности релевантной коммуникативной информации...
   Обилие знакомых латинских корней в испанской речи учителя хитроумного ученика ни на йоту, ни на "u" не смутило. И он задал "в тексте и в контексте эксклюзивный детский вопросик Фил Олегычу с подковыркой":
   -- Муй эстимадо дон Фелипе, существуют ли иконы "эм бердад кон ла тауматурхиа"? По-русски говоря, чудотворные?
   -- Переходил бы ты сразу на вернакулярное наречие, отрок, обходясь без речей макаронических. Таким вот макаром я отвечать тебе не стану, -- учитель разочаровал и поверг ученика в уныние. Но, усмехнувшись, хмыкнув, педагогическое рвение все-таки сменил на празднословие, посмотрев на часы и красноречиво махнув рукой на учебный план.
   -- Хм-м... Чудотворные иконы, говоришь? -- для разгона риторически переспросил Филипп. -- Проще всего мне ответить, что таковых по жизни не бывает.
   Я в этом случае буду прав на 95 процентов. Пять несущественных процентиков спишем на психологическую ошибку выборки, заведомую недостоверность данных о физических феноменах на грани между материей и духом. Сюда же включаем предвзятость, предубежденность свидетелей чудес, некомпетентность ангажированных человеческих наблюдений, явные огрехи и погрешности в протокольном оформлении свидетельств, сделанных ответственными и полуответственными церковными лицами и комиссиями.
   Легче всего списать мнимую чудотворность иконописных изображений на выдумки недобросовестных церковников. Или, с другой стороны, на пропагандистские ухищрения богомерзких атеистов, которым хоть кол на голове теши, но дай в охотку как-либо разоблачить, развенчать, унизить чудеса любой вероятности, мнимые и действительные.
   По сути дела, из разряда чудотворных икон мы по праву можем исключить деревянные доски, материалистически источающие якобы слезы, кровь, мирро....
   Сам понимаешь, Иван, когда такое не предстает ложным слухом, явственным мошенничеством, не состоит в ловкости рук мастеровых, то по сути оно кроется и раскрывается в капиллярных физических явлениях, какие всегда имеют место быть в окрашенном дереве. Неспроста ведь в раннем средневековье существовало иконоборчество?
   Лукавые игры со светом, Иван, отблески от драгоценных украшений на обрамлении иконописных образов, звукопроводящие трубы, испускающие охи и вздохи -- мы взаправду отнесем к той же статье мелочного жульничества и недостойных фокусов.
   Однако это не значит, словно бы для истинной веры мы должны уподобиться нынешним мусульманам и молиться в пустых стенах. Либо наподобие средневековых византийских охломонов отвергать церковный декор, жечь иконы, крушить распятия...
   Иконоборчества я, как истово православный, фундаментально и феноменально не одобряю. Потому что верую: существуют на деле по-настоящему чудотворные иконы. Вне каких-либо статистических процентов.
   Той дивной веры, истинные редкостные чудеса творящей, я всем, сущим во крещении Христовом и в православии пребывающим, во всей глубине и полноте души моей желаю.
   Во азах укажем. Прежде, нежели икона обратится в чудотворящее духовное явление, надобно, чтобы сочетались многие канонические правила веры, освященные временем и храмовыми традициями.
   В азбуке тако же продолжим. Для-ради обретения православного чуда к иконописному лику следует всенепременно обращать токмо помыслы духовные, от вещественных грехов и прегрешений освобожденные.
   В том же церковнославянском кириллическом ряду у нас проследуют: "веди" -- неукоснительное долговременное соблюдение молитвенных и литургических канонов, паки "глагол" -- должное достоверное оглашение пастырями-священнослужителями и мирской паствой чудес, свершившихся по воле Божьей.
   Славянским "добром" в оной кириллице станет органическое сочетание скульптурного или картинного изображения с общим иконописным порядком богомазания, избегающим частных кощунственных художественных новшеств, местечковых простонародных языческих суеверий и лукавого лжеименного культтоварного мудрствования, проистекающего от греховной и тварной плоти человеческой.
   Итого, обобщаем в церковнославянском пункте "есть-живете". Коли множество истово верующих мирян, церковных причетников, клириков, истинно исповедуя Бога живаго, соблюдают Закон Божий святыми молитвами, то можно и должно уповать на близость вероятного чудотворения.
   Подчас случается связать катафатически духовный идеальный образ Божий с ничтожным материальным подобием его, ежели верующие соберутся со всеми возможностями. Ибо блаженны алчущие, яко они насытятся.
   Положительно, по мере той первозданной веры, каковой Господь всемилостиво наделил разумные души людские...
   Рыцарь Филипп освободил Ваню от ментального захвата и сделал перерыв в орденской катехизации потенциального харизматического рекрута:
   -- Пойдем-ка, брат ты мой, на кухню. Ананасовым тортиком угощу, чайковского свеженького заварим за-ради файв-о-клока аглицкого.
   Тебя кто сегодня после урока заберет? Леня Авзин? Набери-ка, пожалуйста, его номерок и дай трубочку мне.
   Я сам тебя домой завезу. Тачка у меня под окнами стоит. Тем паче нам с твоим батюшкой сегодня потолковать кое о чем надобно, согласно предварительной договоренности...
   За чаем Филипп не прибегал к дидактической теургии, сочтя за лучшее свободный обмен мнениями на заданную тему:
   -- ...Согласись, Иван, иконописный канон -- святое дело. Художества от слова "худо" в нем неуместны.
   Недаром "Сикстинская мадонна" Рафаэля Санти висит в Дрезденской галерее. И католики не предъявляют на нее претензий, чтобы поместить на освященной земле где-нибудь у них в храме Божьем.
   Молись на нее, не молись -- результат безнадежен, если она вовсе не Пресвятая дева Мария, а под ней два голозадых поганских эрота-купидона пририсованы. Светская масляная живопись, скажем, пись-пись, малоприличная в хорошем обществе.
   -- Я тоже так думаю, Фил Олегыч. Какая святость во всех этих мадоннах, если это, как пишут, -- людские портреты? Потому они и в музеях, не в церквях. Типа тех женщин с голыми младенцами, которых я в питерском Эрмитаже видел.
   -- Авторство-то упомнишь?
   -- А как же?!! Так называемые "Мадонна Литта" и "Мадонна Бенуа" кисти безбожного гуманиста Леонардо да Винчи.
   -- Пожалуй.., не то опус-исполнение, ни Боже мой, не превосходит материал, не то низменная материя опускает к земле высокий идеал. В данном случае крылатые слова Овидия можно трактовать и так и эдак.
   М-да, чудотворных икон западноевропейские возрожденцы принципиально не творили. Потому как всякое чудо не от мира сего исходит.
   Оно не спускается упрощенно сверху вниз на купидонских птичьих крылышках. И не поднимается в простейшем вещественном подобии снизу вверх воскурением благовонного фимиама...
   Происходят же чудеса иными путями и способами. Случаются они не всегда и не для всех....
   Риторически обеспечив молчаливый интерес собеседника, Филипп возобновил рассуждение:
   -- Не всем верующим чудотворчество по силам и по способностям. Вера должна быть не мнимой и тщетной, идущей от внутренней природы человека, но благодатно дарованной извне. Только тогда она дееспособна и всемогущественна, воплощенно связуя Бога и человека.
   Нельзя не вспомнить, о том, как "слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины", -- привел новозаветную цитату Филипп.
   -- Таким образным путем, Иван, непосредственную связь между словом-молитвой и чудом выявили доевангельские христиане, истинно уверовавшие во Христа Спасителя, когда благая весть еще не имела сакрально канонизированных письменных свидетельств-заветов.
   Отсюда возникла настоятельная потребность связать слово-логос с тем или иным графическим оформлением в доступных и сакральных символах-знаках. Поначалу ими были святые буквы в инициалах Мессии, потом тексты апостольских посланий-эпистол и евангелий наряду с пиктограммами креста и рыбы для неграмотных.
   Изначально подлинное христианство было по преимуществу религией книжных, грамотных, образованных людей, подобных Святому апостолу Павлу, распространявшему слово Божие среди невежества и язычества. Предопределенно Господь наделил его и других апостольских мужей дарованием свободно владеть многими языками.
   Христианизация, Иван, всегда и везде шла рука об руку с просвещением. Лишь спустя века молитвенного преклонения перед словом, обозначенным в устных и письменных текстах, объектами, связующими дух и материю, предстали иконы и распятия. По воле Божьей, в чем у меня нет сомнений, или же в силу чудом ниспосланной на них Благодати Господней.
   Благословен Господь, изволивый тако! Чтобы стать воистину чудотворной, икона должна быть истово, искренне намолена очень многими поколениями верующих от всей полноты и глубины их разумных душ.
   Какая же чудотворящая молитва наиболее угодна Господу Богу нашему? Этим вопросом миряне и клирики бесконечно озадачены в течение двух тысячелетий. И нет на него однозначного ответа ни в синоптических евангелиях, ни в конце главы какого-нибудь теологического, сумма суммарум, основательного опуса, ни на последних страничках простенького догматического задачника-катехизиса.
   Могу сказать, лишь основываясь на небольшом собственном субъективном личном опыте и пристрастных наблюдениях. Озадаченно в экклезиях и во время соборных литургических действ.
   По моему мнению, лучше всего, -- извини, Вань, за катафатическую метафору, -- Богу слышны в церкви благодарственные молитвы. Вслух и про себя. За все и за вся.
   Имеются у тебя ум, знания, силы и здоровье? Скажи хоть мысленно на том спасибо. И они тебе чудотворно прибавятся, -- перешел на доверительное просторечие Филипп, отложив на будущее дидактическую теургию.
   -- Во втором, близком к первому подразделу святых молений, у меня значатся благодарения за одержанные победы над кем-либо или чем-либо там ни было, а также смиренные просьбы о даровании таковых и впредь. Чтоб вдрызг и вдребезги, врасщеп, наповал и наголову расправляться с врагами. Скажем, упраздняя и умиротворяя негодяев и супостатов воли Божьей -- материалистов и гуманистов.
   К третьей категории богоугодных молитв я, Вань, отношу покаяние и раскаяние в содеянных вольно там, невольно крупных грехах и мелких грешках, высказанные, продуманные в искреннем желании больше не грешить.
   На грешной земле по-другому, то есть не грешить, ни за что не получается. Не согрешишь -- не покаешься. Не покаявшись -- не спасешься.
   Тут-то и случаются обыденные повседневные чудеса, то с одним, то с другим молящимся, раскаявшимся грешником. О них узнают, и икона -- символ и направленность благочестной молитвы -- дивным образом становится чудотворной.
   Молясь на нее, в чистосердечном покаянии непроходимый дурак и хам вдруг, как бы ни с того ни сего, по жизни умнеет. Безнадежного алкоголика напрочь, как с куста откидывает от водки. Ворюга-рецидивист прочно, -- откуда что взялось? -- завязывает с неблагонамеренным ремеслом.
   В разбитых семьях чудом склеиваются отношения, налаживаются мир и согласие. В том же абзаце впишем чудесные исцеления неизлечимо больных, кому по всем медицинским показаниям положено заказывать отпевание в церкви или гражданскую похоронную музычку...
   -- По-вашему все беды и несчастья от грехов, Филипп Олегыч? -- уточнил Ваня.
   -- Так точно! И никак в общем-то иначе, если людские неудачи, горести, болести, хвори, стихийные бедствия, катастрофы материальны и вещественны.
   -- А если мы предположим, что материальная окружающая среда враждебна к людям?
   -- Твое предположение теологически допустимо и рационально доказуемо, Иван, доколе не нагрянет срок Второго пришествия Христа Спасителя и апокалиптического царства Божия на земле. Проклятье первородного греха все еще тяготеет над нашей средой обитания.
   -- Фил Олегыч, все-таки природа враг человеку и дана ему в наказание за все грехи? Или совсем даже наоборот, она ему друг и союзник? -- упорно допытывался Ваня.
   -- Скорее, Иван, она нам больше враг, чем друг, -- ни на секунду не задумался Филипп. -- Иначе, скажи, зачем люди десятками тысяч лет не дружат с природой, а держат в лучшем случае вооруженный нейтралитет против нее?
   Троглодиты защищались от агрессивной природной среды каменными стенами пещер, кутались в шкуры, спасались от естественного холода искусно поддерживаемым или разведенным огнем. Специально изготовленным дубьем и копьем отбивались от диких хищных зверей.
   Спустя тысячелетия иными средствами цивилизованные люди делали и продолжают делать то же самое, стремясь отгородиться от природы, которая даже для самых отпетых богопротивных материалистов-дарвинистов больше смахивает на злую мачеху, чем напоминает добрую и ласковую мамочку.
   Вот тебе простодушное восклицание в сердцах, цитатка из самого Чарльза Дарвина:
   "Какую книгу о неловких, расточительных, ошибочных, постыдных и невероятно жестоких деяниях Природы мог бы написать подручный Дьявола!"
   Заметь, Иван: Природу и Дьявола основоположник дарвинизма объединяет и обозначает заглавными буквами.
   Я с ним в целом согласен. Природа, в каком таком регистре ее ни вводи, доказательно и неопровержимо виновна в бесчисленных преступлениях против человечества...
   -- Фил Олегыч, скажите, пожалуйста. Давно хотел вас спросить. Магия и колдовство тоже редчайшее чудо? Они от Бога или от Дьявола с большой буквы?
   -- О, брат ты мой! Никак детский вопросик с подковыркой?
   Так просто я тебе на него в один присест не отвечу. Поговорим о ненормальных, аномальных и паранормальных естественных явлениях природы в наши последующие урочные присутствия.
   Одно хочу сказать в качестве введения в текст и в контекст. Магия и колдовство, Вань, к подлинной религии и к истовой вере в Бога никакого отношения не имеют.
   Всякое Божье чудо -- духовный антипод волшбы, которая случается редко-редко, на полтора, два, три процента. И всегда при этом магия остается сатанинским богомерзким преступным злодеянием.
   Но чаще всего колдовство, волхование, ведовство, знахарство, гадания на кофейной гуще и прочая лабуда суть простодырые дурковатые суеверия, а также корыстный обман, облапошивание, выуживание денег из кошельков наивных безмозглых обывателей, верящих черт знает во что, но не в Бога.
   Бог с ними, коли они крещеные. Ему воздаяние, и Он им обязательно воздаст когда-нибудь, больно и невкусно, горько и солоно. Никому мало не покажется ни в чистый четверг, ни в сухую пятницу.
   Сей же час нам время отъезжать. Гоу-гоу, Джонни, май бонни бой...
  
   --2--
  
   В пятницу во второй половине дня рыцарь Филипп, томясь от скуки, присутствовал на рутинном ежемесячном совещании в загородной орденской резиденции. Председательствовал рыцарь Павел, по армейскому обыкновению предпочитающий вести дело посредством тяжелых продолжительных докладов, обстоятельных рапортов и выслушивания разноречивых мнений тех, кто тем или иным способом подчинен ему в орденской иерархии.
   "Полковники, из рака ноги, как ныне собрались. Здесь вам не тут..."
   Первым тягомотно и канительно докладывал о состоянии дел во вверенной под его командование группе секулярного обеспечения сквайр пятого ранга Константин Полупанич. Скрупулезный сквайр, как обычно, муторно и тошнотворно перечислял, сопоставлял наличные окружные силы и средства, жаловался на нерадивость и тупоумие нижестоящих командиров-субалтернов, просил от начальства неимоверного усиления во всем и для всяких непредвиденных обстоятельств.
   За вступительным докладом последовал черед вопросов и ответов, критики и самокритики, рапортов по существу мелких и частных проблем.
   "Господи, помилуй и избавь нас от частностей, ежели с общностями мы сами управляемся..."
   Во вторую очередь с общим наставительным и назидательным поучением выступил орденский клерот Павел Булавин. Совещавшихся он щедро одарил благими пожеланиями, вдоволь наградил дидактической теургией и через каких-то полтора часа отпустил на волю дам и господ субалтернов за некоторым исключением:
   -- ...Барышню неофита Викторию Федоровну и милостивого государя сквайра Константина Арсеньевича я бы попросил остаться.
   Здесь рыцарь Филипп воспрял духом и перестал своенравно забавляться ясновидением, с легкостью проникая в нехитрую приватную жизнь женщин-сквайров.
   "Ох мне греховодницы... Охота за половыми партнерами у них пуще неволи... Спаси, Господи, люди Твоя от жен не в меру мужелюбивых..."
   Третий запланированный доклад прозвучал из уст дамы Вероники и он интересовал рыцаря Филиппа более всего остального. Да и арматорская образная форма изложения ему нравилась несколько больше словоизвержений армейского пошиба.
   -- Благослове душе моя Господе. Перейдем поближе к телу и делу, прекрасные дамы и господа хорошие.
   Вернее, покуда живые тела у нас присутствуют в двух великолепных экземплярчиках. Зато мертвых телес и костяков, чтоб вы знали, мои миленькие, у нас в округе видимо-невидимо. Гадать о том нам без надобности. Дело оно ясное.
   Благодаря давешнему ритуалу нашего дивного рыцаря Филиппа, объект Марго Есилевич послужила нам отличным детектором всякого рода эффективной мантики, профессируемой в сем богоспасаемом благочинии и прецептории. Что в лобок, что по лбу.
   Как известно тем, кому положено об этом знать по долгу службы, я к объекту, именуемому госпожа Есилевич, ритуально подцепилась во время визита к ней группы оперативного вмешательства. Противно, но для пользы дела пришлось претерпеть, дополняя расследование благочинной инквизиции.
   Метаться и суетиться секс-докторша Марго начала сразу же в понедельник. Зверская склонность к мантике у нее осталась, чутья на аномальности мы ей добавили до хрена и даже больше. Но способности к предсказательству, тю-тю, улетучились, испарились, сублимировались без сухого остатка. Как у импотента, который хочет да не может.
   Клиентов Марго не прекратила принимать. Нынче она им, грубо говоря, лепит горбатого. Скорее, не фифти-фифти, чет-нечет, а отрицательная вероятность, полное несовпадение ее предсказаний с будущей реальностью.
   Она это сразу поняла, едва приступив к омфаломантическому обряду через три часа после ухода контактной группы. Немедля ухватилась за идею о фамильярах-предсказателях, способных на нее работать.
   Не тут-то было! Вычислить-то она вычислила в тот же вечер двух неслабых инициированных ведуний, оперирующих с предметной ворожбой и хиромантикой. Однакось заставить боязливых рыночных цыганок подобру-поздорову гадать на ее клиентов Маргоше до сего дня так и не удалось.
   Лично у нее ни одна магическая инвокация, в том числе и наведенная апперцепция, теперь не катят. Ни в анус, ни к вагине не выходит кого-нибудь зачаровать, обаять, обдурить, оболванить, обворожить или еще как-либо накапать на мозги.
   С понедельника с места в карьер объект Марго Есилевич безуспешно перепробовала все известные ей разновидности мантики в ригористичной обрядности. Ни на полфрикции не вошло, не вышло...
   В ночь с понедельника на вторник она дернула к элитарному Ручьевскому кладбищу. Вздумалось ей поднять свежепреставившегося жмурика -- захороненного неделю назад известного эстрадного песняра, лабуха и воротилу шоу-бизнеса, устроителя "Витеблянских базаров".
   С музыкальным покойничком у нее ни хрена собачьего, конечно, не получилось. Зато Марго Есилевич, нам на радость, на том супер-пупер городском погосте у свеженькой попсовой могилки средь жлобских бумажных и пластмассовых веночков учуяла тщательно заметенные следочки некромантических манипуляций.
   Кто же там такой хитрозадый наследил, она разнюхала на следующий день окрест служителей кладбищенской администрации. Оказалось, маленько нагадил, погадал некто Алексей Незгода. Он же по украинскому паспорту Остап Тезотченко, скромный ручьевский счетовод-бухгалтер, сотоварищи нехило торгующий квадратными метрами похоронных площадей.
   Вестимо, наживаться на мертвецах можно по-всякому, если престижность упокоения оплачивается в кассу и мимо нее. Способов перекачки живых денег в достатке...
   С благосклонного разрешения рыцаря Павла дама Вероника сделала краткое политэкономическое отступление об особенностях столичной торговли похоронными услугами и вскоре вернулась к основной теме доклада, чутко уловив неудовольствие рыцаря Филиппа.
   -- ...Так вот, судари мои. Истинный талант в землю глубоко и насовсем не зароешь. Всегда найдутся поклонники и охотники находить клады. Было бы страстное желание и живое воображение. Тренеру по плаванию вовсе не обязательно уметь плавать, если у него имеется нюх на перспективных талантливых исполнителей его честолюбивых замыслов и корыстных умыслов. Ищите женщину и обрящете мужчину.
   Таким вот манером бывшая мантичка Маргоша для себя, следовательно, и для нас, мои дорогие коллеги, въявь отыскала неслабого колдунца-некроманта Леху Незгоду...
   Обо всем вышеизложенном и о многом другом рыцарь-инквизитор Филипп досконально осведомлен, поскольку различно поучаствовал в следственных действиях. Пусть решения, как должно поступить с некромантом и его новоявленной сообщницей, он пока не выработал, вводные, выкладываемые дамой Вероникой, и объектные данные находятся в полном его распоряжении.
   "В порядке инквизиционного следствия установлено: объект Алексей Францевич Незгода от роду 38 календарных лет, белоросс из дреговичей, холост, внебрачных детей не имеет, образование среднее, не крещён, вероисповедание языческое анимистическое.
   Одиннадцать лет тому назад инициирован как колдун гаитянского культа вуду. Ярко выраженный психастенический перверт-некрофил...
   К некромансии в форме предсказательского вопрошения умерших тел привлечен с 14 лет родным дедом, доморощенным славянским язычником, шаманом-самоучкой, деревенским ведуном и знахарем.
   Основываясь на подростковых впечатлениях и дедовских наставлениях, тщательно избегает вопрошать крещеные души и магически реанимировать крещеные бренные останки телес человеческих...
   Действенность оракульской некромансии оного колдуна-анимиста доходит до 80 процентов. Объект обладает спорадическим колдовским ясновидением с эффективностью до 60 процентов, владеет травматическим полостным телекинезом в технике вуду...
   Преступные злодеяния нечестивца умножены числом и телесной скверной, заслуживая непреложной кары..."
   В то же самое время арматор Вероника, по-свойски охарактеризовав потенциал некроманта Алексея Незгоды, вновь признательно вернулась к неоспоримым заслугам его нынешней подельницы -- бывшей мантички Маргариты Есилевич.
   -- ...Признаться, смерть как люблю иметь дело с людишками в белых халатах. Они до предела предсказуемы и материалистичны, потому что испокон веков приспособились торгованить здоровьем.
   Ясен перец, больной спрос рождает оздоровляющее предложение, следовательно, и профессиональное воспроизводство. Вот товар, а вон и купец, собою парень молодец!
   В профессионализме доктору Марго Есилевич не откажешь. Посваталась она к Алексею Незгоде, чисто конкретно, по-врачебному определив его основную жизненно важную проблему. С первого взгляда, выявила, какая такая у Лехи любовь.
   К некрофилии Леху приохотил родненький дедуля, предложивший взамен подросткового онанизма совокупиться с живым трупом молодой соседки, которую старый ведун поднял из могилы в назидание драженькому внуку и наследному преемнику.
   Бурный темперамент покойницы, -- очевидно, этиология неукротимой нимфомании, то есть поделом, за блядство, удавленной мужем, -- дал о себе знать и после смерти. Тощеньким внучком упыриха всласть натешилась, а упитанным дедушкой едва не закусила. Вдвоем они насилу ее упокоили, угомонили, правильно забив ей осиновые колья в третий глаз и в яичники.
   Жаль, старичок пан Тадеуш Незгода давненько волею Божию помре. Я бы ему яички в мошонке по-шляхетски пересчитала.
   Таким вот образом с младых ногтей Леха заполучил синдром некрофилии. Однако психопатом и одуревшим от крови серийным убийцей не стал. Слишком он труслив и осторожен.
   Выезжает на охоту за некрещеными проститутками всего несколько раз в год, иногда только во время официального отпуска. Причем всегда в разные заграничные далекие и экзотические местности. Однажды таким вот макаром сподобился инициации вуду.
   Вышеизложенные пациентом эпизоды доктор Марго аккуратно закодировала неразборчивым медицинским почерком, вписала в историю болезни, обещала помочь. И ее слова не разошлись с делом.
   После трех предварительных сеансов интенсивной психотерапии вчера утром она зарядила Леху в обе ягодицы и в половой член мощными афродизиаками. Засим триумфально насадила на его эрекцию вагину своей медсестрички Аллочки.
   Явившаяся позднее интернет-девочка по вызову профессионально, живьем подтвердила отсутствие у сексологического пациента болезненной эротической фиксации на мертвых женских телах. Тогда как его соматическая некрофильская мономания, то есть давняя приверженность к сексу с зомби, не имеет под собой устойчивой психопатологической основы.
   Леха Незгода абсолютно психически здоров, вменяем и нормален. Если не считать паранормальностью его эпизодическую корыстолюбивую некромантику.
   Эдак трусливенько, чисто в белоросской ментальности, наш объект тихохонько изредка вопрошает некрещеных духариков о номерах счастливых лотерейных билетиков и об удачных букмекерских ставках, кои ему позволяют разъезжать по экзотическим заграницам. И, само собой, отмывать незаконные доходы от мафиозной торговлишки кладбищенскими участками, захоронениями, подзахоронениями и перезахоронениями.
   Доктор Марго Есилевич избавила некроманта Алексея Незгоду от застарелого страха, что когда-нибудь его да и возьмут ненароком за хобот в промежности, если он продолжит душить и резать черных и желтых спидюшных профур, делая из них себе кукол-зомби для сексуальной утехи. В благодарность он согласился на нее ударно потрудиться на гадательной почве.
   После полуночи в ночь с субботы на воскресенье они задумали масштабно разупокоить заброшенное и застроенное красноармейское госпитальное могилище под жилыми кварталами в районе Центрального Таракановского рынка.
   От того, чтобы лезть на рожон, на немецкое военное кладбище, которое коммуняки сравняли с землей между улицами К. Либкнехта и Р. Люксембург, наш осмотрительный некромант-гадатель отделался. Соврал, не моргнув глазом: мол, с гадательными крещеными костями-черепами, каких там валом-навалом, не работает и не умеет их в скелет собирать.
   Но более вероятно, что сработало Лехино ясновидение, предупредив об установленных там в апреле орденских силовых ловушках и контрольно-следовых сигнальных артефактах.
   Марго также уговорила некроманта Леху сегодня на рассвете разбудить и загробно поспрошать новеньких жмуров на гламурном Северном могильнике для шибко деловых людей. По заказу серьезной полукриминальной клиентуры ее нынче до беспредела интересует динамика местных инфляционных процессов и девальвации белоросских дензнаков на июнь-июль сего года.
   Одного разупокоенного финансового духарика Леха так и оставил ворочаться, скрестись, стенать в гробу до Второго пришествия Господня. Во где гад некромантический!
   Пришлось за этим некромантом гадским подчищать. А дело это муторное, трудоемкое, тошнотное, вонючее, доложу я вам. Связано оно с ритуальной эксгумацией и расчленением недоделанного зомбика. Просто святой водичкой, спрыснутой на могилку, не обойдешься...
   Похвалив себя саму за усердие и прилежание, кавалерственная дама Вероника вовсе не сразу перешла к резюмирующей части доклада:
   -- Рано или поздно колдунец Леха, некромант и некрофил, попался бы на своих неблаговидных и дурнопахнущих трупных делишках. Если не нам, так в другом благочинии его бы непременно взяли на цугундер и в оборот посолонь на андреевском кресте.
   Осторожничает он совсем не всегда. Может и опростоволоситься по небрежности, как давеча, невзначай, аль сгоряча. Или по злобе нерассуждающей.
   Ведомо-неведомо, покойнички у нас частенько ведут себя неприлично, шустрят, словно сами по себе. Разупокоиваются по естественным причинам. В особенности мертвякам неймется, если по уикендам в городе и окрестностях натуральный фон бытового и непроизвольного колдовства зашкаливает сверх обычного.
   Мы знаем: шебуршит, шабашит тутошний мирской люд, бывает, дальше некуда с бездумными проклятиями, злой неосознанной волшбой, сглазом недоброжелательным. Или же с приворотом обаятельным зелейничеством промышляет. Инда здешний народишко наузы вяжет, следки вынимает, ворожит на уголек. Заговоры народные, фольклорные себе под нос бормочет, шепчет, какие случайно узнает, вспомнит...
   Это у местных людишек от нравной глупости, тварной дури и естества грешного, земнородного исходит. Прет оно из них в субботу и воскресенье, покуда службой и работой не заняты.
   Алексей Незгода такой же субботний белоросс, несмотря на его трусливую рассудительность и хитрожопую осмотрительность.
   Вовсе не каждый раз белороссы в бульбу ховаются кверху задом. Случается, могут и передом наплевать на предполагаемые нехорошие последствия. Особенно, когда мало-помалу наглеют от безнаказанности, чувствуя за собой власть или силу.
   Так вот, наш объект без малого девять лет назад жутко окрысился на соседку по подъезду, чем-то ему досадившую. Злобу несусветную затаил.
   На ее беду, через месяц у той свекор от инфаркта новопреставился. Как и водится, оправился он на тот свет не без радостного облегчения, если немало доставал сноху старческим маразмом.
   Накануне в пятницу вечером перед похоронами обмытого и принаряженного покойничка из морга привезли после вскрытия и стандартной судмедэкспертизы, отчего и почему здоровенький пенсюк концы вдруг отдал.
   Как полагается доброму соседу, Леха вечерочком зашел попрощаться с батькой другана, который его знал с детства. Всплакнул, пошептал что-то вроде молитвы на непонятном языке, пять пахучих черных свечечек от себя возжег, сказал: из Индии их привез, прощальные-де они....
   Спозаранку, покуда никто из соседей и родоков не приперся, хозяйка в ванну забралась помыться-подмыться. Тутось стук-бряк в дверь ванной комнаты. Думала, супружник ейный пришел ей спинку потереть или еще что-нибудь в сись-пись трали-вали, если нечто само по утрам встает.
   Задвижку не глядя с нашампуненной головой открывает, и там что-нибудь это самое к ней подваливает, грузно топая. Глаза промыла, глядь, а замест мужа пред ней голый свекор-мертвяк лыбится, стоит... со страшным еле зашитым швом на груди и с поднятым толстым концом наизготове...
   Бедная баба птичкой вспорхнула, на ушах вынесла раму узенького оконца под потолком между ванной и кухней. Как была нагишом, в кровище выскочила во двор и давай там кругаля нарезать с нечеловеческими воплями. До самого приезда скорой помощи из психушки никто ее поймать не мог или не хотел...
   После говорили: умом тетка тронулась с горя, покойника зачем-то второй раз обмывать решила, когда сама из ванны вылезла, вены себе резала...
   Такой вот, милостивые государи и государыни, в нашем богоспасаемом благочинии черный юморист втихаря обитает, местожительствует на пару с докторшей Марго. Дело ясное, что дело темное.
   Что с ним поделать, тоже понятно. Предлагаю воутресь, не откладывая, брать обоих за вымя и за срам по отдельности, практически единовременно. План-диспозиция операции "Двуличная некромантика" у меня разработан на две раздельные группы боевого контакта.
   -- Хм-м, кхе... Полагаю, итоговое решение за рыцарем Филиппом, инквизитором-коадъютором благочинного округа сего, -- откашлявшись, веско вымолвил клерот Павел, в своем председательстве и в президентстве строго взглянув на аудиторию. -- Инквизиционные прерогативы в данном возмутительном случае непреложны.
   Рыцарь-инквизитор Филипп несокрушимо встал, потемневшим до фиолетовой черноты, каким-то отяжелевшим взглядом чуть ли не психокинезом придавил на два-три мгновенья ока участников совещания... И затем в приказном порядке удивил собравшихся нежданным-негаданным легким милосердием:
   -- Кавалерственной даме Веронике не позднее завтрашнего полудня выправить последнее предупреждение обоим объектам по методике "заочные истины" вкупе с внушительным и значимым знамением.
   Если нечестивцы не смогут или не пожелают внять апостолическому предзнаменованию, то их ожидают упразднение и развоплощение на месте предполагаемых ближайших преступных святотатственных деяний.
   Прошу арматора Веронику подготовить соответствующий план-диспозицию. Неверующий да не спасется!
   В тождестве основного экзекутора-чистильщика мне, инквизитору-коадьютору благочинного округа сего, одержание и свершение. Споспешествуют мне кавалерственная дама-зелот Прасковья и титулованный сквайр второго ранга Виктория. Во имя вящей славы Господней.
   "Не сносить им головы, некромантам..."
  
   --3--
  
   Приказание превосходного рыцаря-зелота Филиппа нисколько не изумило свежеиспеченного субалтерна-неофита Викторию. О своем намечаемом участии в операции "Двуличная мантика" она прогностически знала. В то же время грядущее титулование представилось ей логично объяснимым и рационально необходимым распоряжением вышестоящего командования.
   Вика ничему, случившемуся с ней за четыре майских дня, ничуть не удивлялась. Так оно и должно быть, если всеобъемлющее объяснение в градации от высокого к низкому ей дала рыцарь-зелот Прасковья:
   -- Это все сверхъестественно, Виктория свет Федоровна, и потому совершенно нормально. Так было, и так будет в Орденском Предопределении.
   Назови меня Парашей, но все аномальности и паранормальности происходят от сатанинского естества природы и человека, патер ностер -- панем нострум. Тутока держи ухо востро, не то враз какая там ни будь естественная гадость приключится. Быть может, и того хуже: ретрибутивностью больно и невкусно, справа-слева по яичникам или прямичком в нежный девичий стимул-похотничок как п... звезданет жалом-стрекалом...
   То, что прецептор Прасковья грубовато подражает рыцарю Филиппу, новообращенный субалтерн Виктория воспринимала как должное, словно бы само собой разумеющееся. Все, о чем она узнала за несколько дней, пролетевших единым духом, представлялось ей более-менее известным, приятно узнаваемым в незначительном умственном усилии, чтобы вспомнить необходимые сведения, умения, навыки.
   Иначе и обойтись не могло, если рыцарь Филипп в сложнейшем многоступенчатом ритуале адепта по мере постепенного двухнедельного обращения к орденскому служению новой разумной души предопределенно вложил в нее полнообъемный вводный курс харизматического субалтерна-неофита и специалиста-сквайра третьего ранга, мастера рукопашного боя. Благо мирская подготовка и предшествующий секулярный модус операнди тому как нельзя лучше способствовали и соответствовали.
   Первым соответствующим образом на Вику Ристальскую отреагировал благорассудительный сквайр Константин Полупанич. Он принял ее за скрытую под запредельной маскировкой матерую кавалерственную даму-неофита, может, зелота из внутренней инквизиции малого синедриона.
   "...Куколка стреляет из чего бы под руку ни подвернулось, кучно и точно. Дерется, будто черт со стальными яйцами... Мышца на мышце и мышцой погоняет...
   Целку ей регенерировали, чтоб на мужчин не отвлекалась. Для того же и окольцевали ритуально, сверху и снизу...
   Нетрудно сообразить... Дознаватель-поисковик получила задание влезть в субалтерны, вжиться в образ, а потом обтоптать, прошерстить где-нибудь нерадивых сквайров.
   Господи, помилуй и спаси! Если она под наши души копает, подозреваемых мягко окучивает, кругами инквизиции ходит, обходит... Топ-топ, и за сраку хвать, больно...
   Деваться некуда, сквайр Константин исключительно знает свое место, орденский долг блюдет молитвами святыми, неукоснительно и необходимо..."
   В ритуальной церемонии титулования субалтерна-неофита Виктории, состоявшейся в пятницу на закате, сквайр Константин принял весьма деятельное участие в роли восприемника.
   "...Будет чем похвастаться перед сэром Квентином. Заодно и предупредить полунамеком старого боевого товарища. Мол, держи мушку на макушке, девка-то с подвохом...
   Ишь, нос задирает, царевна амазонская! Никого в упор не видит...
   Не зря рыцарь Филипп этой куколке куртуазности строит, чуть ли не мелким бесом увивается..."
   По завершении церемониального посвящения в сквайры субалтерна Виктории рыцарь Филипп велеречиво и обходительно попросил всех удалиться из орденской часовни кроме горделивой виновницы торжества и ее прецептора дамы Прасковьи:
   -- ...Ввиду предстоящего особого таинства, милостивые государи и государыни...
   Необходимые объяснения и бесцеремонную команду впервые за четыре дня несколько удивленная Вика получила от Прасковьи:
   -- Баста церемониться, барышня титулярная! По настоятельному требованию твоего арматора дамы Анастасии велено тебя раскольцевать.
   Бегом марш в ризницу разоблачаться догола. Там завернешься благоуместно в черно-белую мантию сквайра и айн момент к нам назад.
   На все про все тебе 20 секунд, девушка. Время пошло!..
   Два золотых колечка, с печальным звоном раскатившихся по малахитовому полу часовни, Прасковья подобрала и с шутливым поклоном вручила Вике:
   -- Сим плоть победиша, дево раскольцованное! Коли твоя арматорша Настя разрешит, инда сможешь опять пирсинг на ниппелях сделать, приколистка.
   Если надумаешь по орденскому обычаю депилировать себе девичью стыдобу шерстистую, ради Бога завсегда пожалуйста. Для того запорное колечко над похотничком сама снимешь. Иль кто-нибудь тебя сподобит избавиться от него чуток пораньше...
   Прасковья усмехнулась, заметив, как Вика презрительно пожала плечами. Скажите на милость, зачем кому-то эти мужчины?
   С молчаливого одобрения рыцаря Филиппа дама Прасковья продолжила чудесным образом удивлять субалтерна Викторию:
   -- Бей ногами лежачего, хватай руками стоячего, дево девственное. Сверх положенного денежного содержания сквайра по рангу и чину вот тебе, девушка фабришная, еще чудо-карточка на 200 косарей баксов.
   Это тебе на случай непредвиденных и предвиденных ситуативных расходов. Например, на девичьи прокладки-промокашки. Сама знаешь, нонеча в вашем секулярном Дожинске импортные предметы женской гигиены дороговато обходятся. Просто так их не укупишь...
   В дырявой экономике у местных секуляров истинно чудеса в решете кверху голым задом, с толстой вульвой в оттопырку, менструально, назови меня Парашей...
   В довершение вышеназванного пятничного чудотворчества, далеко превзошедшего предзнание и прогностику субалтерна Виктории, рыцарь Филипп рукоположил ее там же на месте в орденской часовне на распознавание языков.
   -- ...Хотелось бы снарядить тебя, Виктория наша Федоровна, сим дарованием, столь полезным в иноземных паломничествах во языцех чужедальних...
   По окончании краткого ритуала это пожелание, не терпящее отлагательств и прекословий, рыцарь Филипп объяснил субалтерну Виктории предстоящим ей в воскресенье путешествием в Филадельфию. Этим он окончательно сбил ее с толку, удивил, перекроив план орденской учебной подготовки, добросовестно составленный сквайром Константином.
   -- ...Как только покончим с нашим завтрашним дельцем по предотвращению некромантики, так сразу за океан, милости просим к сударыне-барыне Настасье Ярославне.
   До той поры, сквайр второго ранга Виктория, препоручаю вас под командование сквайра Константина и кавалерственной дамы Вероники. Буде не поступят иные указания от меня либо от рыцаря Павла...
   По мнению рыцарей Филиппа и Павла, арматор Вероника, подчиненные ей силы и средства впоследствии сработали превосходно, достопамятно предупредив объекты непреложного оперативного воздействия. Очно и заочно бывшая мантичка Маргарита и действующий некромант Алексей получили достаточное внушение, чтобы раскаяться и бесповоротно отрешиться от преступных зловредительных намерений.
   "Оптически и аноптически, поганцы, злоумышляющие нечестивое гадание..."
  
   В ночь с пятницы на субботу Маргарите Григорьевне Есилевич привиделся и пригрезился кошмарный медицинский сон. Где-то в хорошо оборудованной операционной ее подвергали обстоятельной кастрации.
   Прежде удалили клитор, малые половые губы. Затем хирурги организовали краткий консилиум по поводу экстирпации матки. Словно ненужный аппендикс вырезали и ее, принялись потрошить яичники с придатками. В заключение зашили брюшину заодно с иссеченным преддверием влагалища.
   Сколь могла судить доктор Есилевич, чудовищное хирургическое вмешательство осуществлялось без какой-либо местной анестезии, проходило болезненно, мучительно и превесьма компетентно.
   Как она ни старалась прервать кошмар, давая себе раз за разом команду проснуться, у нее это никак не получалось.
   Над обездвиженным телом, практически не покладая рук и скальпелей, трудилась, работала бригада хирургов, одетых в белые с черным рясы доминиканских монахов. Возглавляла шайку вивисекторов известная доктор Триконич. Под ее началом грамотно действовали бывший муж и сын Маргариты Есилевич. В роли операционной медсестры выступала хорошо ей знакомая голая и сверхмускулистая девица левитатор с окольцованной вульвой. Когда-то эту белобрысую хотела на работу взять, но та стервь отказалась.
   Чтобы отвлечься от страшной невыносимой боли, Маргарита изо всех сил, с остервенением пыталась вспомнить, как же, -- "... мать-перемать, суки ... стебаные.., живьем режут", -- зовут эту чрезмерно атлетическую мышь белую, летучую.
   -- Виктория!!! В п... твою мать! -- исступленно заорала под утро Маргарита Григорьевна, наконец проснувшись. Вскочила, сна ни в одном глазу, вся в холодном мыльном поту и без промедления устроила личный гинекологический досмотр. Выяснилось: внутренняя поверхность бедер и вульва истерты до болезненной красноты.
   Губы искусаны и распухли. Руки трясутся, колени дрожат... "Грудь еще в понедельник гвоздями продырявили, гондоны ... стебаные..."
   -- П... писец подкрался незаметно, то есть невроз, маразм и климакс вместе пришли, -- выразилась по-врачебному без эвфемизмов доктор Есилевич, поставив диагноз. -- Как по писаному, в детство впала старуха, всю ночь, будто целка не... нестебаная мастурбировала.
   Помимо воли немедля пришел на ум недавний сон, в состоянии бодрствования нисколько не потерявший впечатляющей яркости невротических воспоминаний о семи часах сплошного кошмара и непрекращающихся мучений. Не меньше тех, какие ей наяву причинили реальные инквизиторы из тайного общества "Псов Господних".
   -- Ой, мамочки, что за наваждение! -- по-бабьи взвыла доктор Есилевич, пальцы скрестила, сплюнула, дунула суеверно. Но агностического самообладания и профессионализма не утратила.
   -- Делирий и аменция... Лечиться тебе, мать, и лечиться от всего, чего только можно и нельзя... Хватит орать! Так и шизофреничкой станешь.
   Она и под душем не прекращала вспоминать, как ласково и вкрадчиво ее увещевали доминиканские монахи-вивисекторы -- прежний муженек Джанфранко и сынок Марио. Уговаривали они дражайшую супругу и обожаемую мамочку покрепче забыть о преступном умышлении осквернять старые погребения и новые могилы. Не надо, разупокоивать-де мертвецов, родная. Не то худо будет, кошмарно и очень больно. Еще больней, чем всю гинекологию с корнями вырезать без общего наркоза.
   О боги! Маргариту Григорьевну даже под струями горячей воды опять прошиб холодный пот. Пока досуха не растерлась полотенцем, не запахнулась в теплый и пушистый банный халат, ее так и трясло в ознобе.
   Выйдя из ванной, пошла сушить волосы. Чтобы немного отвлечься от навязчивого сновидения, включила телевизор. Вроде как там что-то историческое художественное показывают. И тут Маргарита чуть не запустила феном в экран, увидав зловещую процессию черно-белых монахов-инквизиторов. Без затей, но очень матерно выругавшись, озлобленно вырубила гнусный ящик. И стала прикидывать, какие самой себе прописать сильнодействующие психотропные медикаменты. В конце концов остановилась на старом проверенном средстве -- 50 граммов коньяку и чашка крепкого черного кофе с растворимыми сливками.
   Субботний прием больных доктор Есилевич отменять отнюдь не собиралась. Как, впрочем, и остальные, намеченные на сегодня и на завтра неотложные мероприятия: совместную ночную мантику с убогим психотиком Лешей и воскресный решающий визит со знакомыми ментами к строптивой рыночной гадалке Зите.
   Как бы ни хотелось до дна оприходовать початую бутылку молдавского "Белого аиста", от алкогольного забытья Марго отказалась. "Широко рожаешь -- п... порвешь".
   У лифта доктор Есилевич, полная решимости не обращать какого-либо внимания на собственную психастению, нос к носу столкнулась с могучим монахом в черно-белой рясе. Инквизитор-доминиканец, казалось, возвысившийся над ней точно монумент, устремил на нее суровый взор из-под клобука-капюшона и внушительно пригрозил серебряным наперсным распятием.
   Марго едва-едва не рухнула на колени, не завопила, забившись в истерике. Но сморгнула и увидела вместо рясы белый халат, черный свитер-водолазку и блестящий стетоскоп на шее врача скорой медпомощи. И мужик-то оказался каким-то невзрачным, белесым, тщедушным...
   "...Словно сперматозоид полудохлый... Нашла кого пугаться, невротичка ...стебаная! Возьми себя в руки, чуть голову не потеряла, халда..."
  
   Полночи с пятницы на субботу до самого рассвета Алексей Незгода мучился в кошмарном лихорадочном сновидении. "Привидится же этакое, душевнобольное! Так и башню снесет, не заметишь..."
   Проснулся он мокрый, в липкой испарине, весь трясясь от страха, ужаса, отвращения. Даже не сразу сообразил с перепугу, что это был всего только сон, сон... И ничего больше...
   Недобрым горящим взглядом некроманта и некрофила уставился на проститутку, безмятежно спавшую побок с ним:
   "Дрыхнет, шалава бесчувственная... Разлеглась тут колодой... Храпит, халда, сопит, буферами жирными дышит..."
   Прикинул было, не придушить ли ее здесь же в постели, пока спит? Но передумал, много чего поостерегся.
   "Клеенку под нее подложить, что ли? Ведь обделается, простыни изгадит, еще хуже, матрац замарает удавленница...
   Может, ей свечки вуду запалить, чтоб сердце в клочья? И позабавиться, как раньше, с тепленькой зомби? Можно с ней и в ванне, не так быстро остынет...
   Времени завались. Сутенер-то за ней к десяти утра подъедет.
   В дороге зомбиха обязательно оголодает, набросится на первого попавшегося, тачка всмятку. Если не сгорит, то решат, будто они задрались, друг друга удавили...
   Нет, опасно и стремно... Как бы не нарваться... Может выплыть. Эту спящую блядину наверняка кто-нибудь заметил -- туда-сюда входила, выходила лярва по вызову...
   Сон еще этот идиотский... Проклятое наваждение, до сих пор страшно до блевотины! Чуть живьем не сожрали, гады ползучие..."
   Алексей поднялся с постели, вышел в гостиную, гадливо, с тошнотным омерзением оглядел стол: подсохшие за ночь остатки мясной закуси и полбутылки крашеной водки "Вискулевская", какой он поил накануне свою интернет-услугу.
   Поплелся на кухню, там с отвращением выхлебал бутылек немецкого пива из холодильника, закурил, смочил сухость во рту еще пивом. Не помогло.
   Кошмарный горячечный сон не шел из памяти, в горле по-прежнему противно першило, в животе тошнило, урчало. Голова горела, в ней зудело, свербело... Будто в черепе вновь закопошились черви...
   Пошел на балкон глотнуть свежего воздуха. Глубоко, всей грудью и животом вдохнул успокоительную утреннюю прохладу. Немного полегчало.
   Да и отвлек от нехороших воспоминаний разговор двух дворничих в апельсиновых поддевках-безрукавках. Одна старая ведьма, опершись на метлу, зычно, на весь двор, -- и на девятом этаже слыхать, -- сказывала товарке кладбищенскую историю:
   -- ...Слухай сюды, Коляновна. Тады и схоронили мать... Сын ее на похороны из Америки сюды не поспел, прилетел, ее уж поховали.
   Через три месяцы батька помёр на руках сына, почуял смерть и вызвал телеграфом того из города Нью-Йорка. Разрешили старика подхоранивать к жене.
   Вось сын-то возьми и попроси открыть гроб матери, чтоб попрощаться, если тудою-сюдою могилку разрыли. Глядять: а гэная на животе скрючилась, изогнулась, вся синяя-синюшная, мертвая-мертвая.
   Схоронили, значить, на спине живой. В гробу, несчастная, переворачивалась, покуда не задохлась. Сон у ей был такой трагический, гэтак доктора говорють.
   -- Может, ле... летрагический? -- интеллигентно засомневалась в озвучании медицинской терминологии Коляновна.
   -- Не-не-не! Говорю табе, т р а г и ч е с к и й. Як доктора потым в больнице казали. Сын-то ведь тоже от сердца помёр, ледзь увидав, якая матка ягоная в гробу...
   Алексей сперва ухмыльнулся. Болтовня глупых старух его насмешила, подобно тому, как веселятся профессионалы, слушая дурацкие рассуждения дилетантов. Но смех смехом, а зычный говор внизу таки напомнил ему неприятно о собственном кошмарном сне.
   Он тотчас стал мстительно вглядываться, не оставила какая-нибудь дворовая подметальщица вдавленных следов на земле или в детской песочнице. Искал некромант отпечатки не напрасно, а с колдовским умыслом.
   "Первой уделаю сказительницу с помелом..."
   Громозвучным дворничихам несказанным образом повезло, что на дворе было сухо и чисто. Искомых вмятин некромант в то утро не нашел, чтобы украдкой их загипсовать и подвергнуть заклятию смертного сна того, кто оставил след.
   "Не летом, так осенью, зимой по свежевыпавшему снежку возьму и выну следочек. Проснешься ты у меня, бабуля, в уютном гробике. Будешь там трагически переворачиваться с боку на бок.
   Под слоем землицы ляжешь, три метра укроют тебя легче пуха, поскудь старая. В рафли семикрылые, сновидя не мертваго..."
   Этим заклятием, погружающим человека в сон, неотличимый от смерти, некромант Алексей владел хорошо. Хотя редко им пользовался. Особой нужды в том не видел, если вопрошать спящий полутруп можно только с целью получить точное предсказание о ближайшем погибельном дне для кого-нибудь из общих знакомых.
   Теперь же Алексей страстно жаждал узнать и приблизить день смерти привидевшейся ему ночью той самой, проклятой белобрысой стервы. К тому, что она взаправду существует, он относился скептически. Но вот отомстить ей возжелал неимоверно -- несмотря на всевозможные логические доводы о небывалых вещих снах.
   Блондинка с кукольным лицом приснилась ему в мрачном подземелье, где заседал беспощадный трибунал инквизиторов в черно-белых сутанах. Им стало абсолютно все про него известно. Девка у них была заплечных дел мастером. По оглашении приговора она скинула рясу и без вопросов занялась грешником, осужденным на телесную погибель за противоестественный блуд с живыми женскими трупами...
   Пускай и был-то весь этот проклятущий кошмар во сне, не наяву, но вспоминать, чего же с ним вусмерть сотворила немыслимо мускулистая фурия в коротком кожаном фартуке на голое тело, Алексею до ужаса не хотелось. Потому в мыслях перенесся к тому моменту, когда очнулся, лежа в заколоченном темном гробу, слыша, как сверху сыпятся, стучат комья земли.
   Тогда он по-настоящему перетрусил, дико заорал, принялся биться всем телом, упираться руками и ногами в крышку гроба. Проснуться ничуть не удавалось, ужасное сновидение, жутко похожее на явь, вовсе не кончалось. И он решил, как если б его самого реально подвергли заклятию смертного сна.
   Вначале чуть не умер от гробового удушья. Кошмарное ощущение! Но вовремя опомнился: спит он, спит. Не больше и не меньше. Пришлось дожидаться, пока страшное наваждение само собой не закончится.
   Дальше пришлось совсем плохо. Его, обессиленного от бесплодных попыток проснуться во чтобы то ни стало, заживо пожирали белесые могильные черви. Они медленно копошились у него в глазницах, в ноздрях, в ушах, зудяще и болезненно прогрызая ходы в мозг...
   На балконе некромант Алексей быстро допил вторую бутылку пива. Зуд в голове и сухость во рту прошли, желудок угомонился. А при мысли о том, какой негаданный некромансерский пассаж он при случае заготовит "в кайф громкоговорящим ни свет ни заря поскудям", поднялось настроение.
   К тому времени обе горластые дворничихи заткнулись, словно почуяв беду, неминучую невесть откуда. Стремясь задобрить судьбу-злодейку, они во всю прыть шуровали метлами, когда во двор въехала неотложка с красными крестами.
   Из нее, кошмарно напугав некроманта, выпрыгнула, выскочила та самая блондинистая девка в черно-белой рясе. Инквизиторша вытянула вверх правую руку, ровно бы клешней угрожающе пошевелила большим и указательным пальцами. В давешнем Алексеевом сне она ими как плоскогубцами в кровавую кашу раздавила осужденному грешнику гениталии.
   Алексей передернулся, полуприсел. Затравленно заозирался, куда бы сбежать от этого кошмара наяву. Вдруг опять в подвал поволокут увечить, калечить и в гроб живьем заколотят?
   Но тут же как встрепанный подскочил на месте, вспомнил, кто он такой. Присмотрелся взглядом некроманта, сведущего в ясновидении и предсказаниях. Потому и лицезрел пожилую тетку-врачиху в белом халате, в черной блузке на плоской груди. Двумя пальцами она массировала свой лоб, явно страдая от головной боли после бессонного ночного дежурства.
   "Не теряй головы... У кого это там сон в руку или в ногу? Дед же мне говорил: якобы вещие сны ничего и никому не предвещают. Ни хорошего, ни плохого.
   Оттого и заклинать просто спящее тело бесполезно. Самый страшный сон -- еще не телесная смерть..."
  
   --4--
  
   По завершении традиционного субботнего обеда руководящего состава орденского звена кавалерственная дама Прасковья транспорталом вызвала сквайра Викторию в тир загородной резиденции. Там рыцарь Павел ее поблагодарил за деятельное и душеполезное участие в первом, предупредительном фазисе операции "Двуличная мантика", а рыцарь Филипп вручил ей сверхценный подарок.
   -- ...Двойная метательная секирка-лабрасса есть в теургическом именовании Антенор Падуанский, наперсный крест-апотропей рыцаря-адепта Рандольфо Альберини. Оружие проходит по классу Гнева Господня, сквайр.
   Батальный ритуал заряжается ежедень на заутрене путем орденской литии о даровании победы над земнородными супостатами. В таком случае секирка в состоянии четырежды вернуться к вам в руку, сквайр Виктория, для нового броска.
   Вика с благоговением прикоснулась к маленькому трехдюймовому красному чехлу, скрывавшему крестное оружие, в верхней его части формой напоминавшее бабочку. Вопросительно посмотрела на Филиппа.
   -- Доставайте и испытывайте, сквайр. Артефакт уже ритуально настроен на вас, будучи составной частью вашего обращения к орденскому служению.
   Смелее, прошу не стесняться... Правая мишень на два часа. К бою, субалтерн!
   Получив приказ, Вика в один прием освободила метательный топорик из чехла. И тот значительно, чуть ли не в десять раз, вырос в размерах.
   Затем без замаха в четыре движения она разрубила на части муляж колдуна. В завершающем кистевом броске отсекла голову агонизирующей псевдоплоти, до того лишившейся правой руки и обеих ног.
   -- Не зови меня Парашей, Викуся, вы с этим крестным греческим топориком друг дружку за своих признали, -- одобрила теургическое умение сквайра по особым поручениям дама Прасковья. -- За то тебе благо и поощрение.
   Пойдем-ка, девушка, помалу расслабимся в теплом бассейне, покамест без чинов и кудесничества. Нам еще полуночничать, должно быть, до зари...
   -- Пал Семеныч, вы с нами? -- из вежливости предложил Филипп.
   -- О нет, друзья мои, вы уж сами, в составе вашей, так сказать, контактной группы. Однако ж за час до полуночи прошу быть снаряженными и экипированными для выезда...
  
   В первом часу ночи, Маргарита Есилевич и Алексей Незгода без устали колесили по жилым кварталам, расположенным в районе столичной Таракановки. Искали они места, подходящие для обрядовых предсказаний среди старинных, глубоко ушедших в землю погребений, причем оскверненных ржавыми трубами канализации, водопровода и прочим жилищно-коммунальным строительством.
   Застроенное дореволюционное кладбище былой Таракановской слободы и местность вокруг сожженного большевиками деревянного храма Иоанна Предтечи некромант Алексей профессионально отбраковал:
   -- ...Честно говоря, крещеных костей и освященной по-христиански земельки я не боюсь, моя дорогая Маргарита Григорьевна. Но там в грунте до черта земляных духов, присматривающих за погребенным прахом, перстью, тленом и другими телесными следовыми отпечатками. Они-то, замогильные духи-эманации, могут существенно исказить наше гадание, поскольку не выносят иной обрядности, нежели связанной с легитимными ритуалами отпевания и погребения мертвых тел. Чего-либо чужеродного христианские могилки на дух не принимают...
   Конечно, лучше всего иметь дело с трупоположениям некрещеных атеистов, которых не по-христиански схоронили, позабыли...
   С крещеными костьми, уважаемая Маргарита Григорьевна, вообще очень много возни. Не каждый грешный костяк сгодится. Если же попадутся малые фрагменты какого-нибудь там праведника-богомольца, то вся некромансия пойдет насмарку. Тем более не стоит трогать косточки и черепушки фанатиков-христиан, которые погибли мученической смертью. Можно страшное проклятье заполучить себе на голову из-за собственного головотяпства...
   Во одном из благоустроенных таракановских дворов, где некогда раздавили танками березовые кресты на лютеранском кладбище, а спустя несколько лет в щепы разнесли бульдозерами барачный концлагерь для немецких военнопленных-строителей, некромант Алексей попросил сидевшую за рулем "ягуара" Маргариту ненадолго задержаться. Он даже вышел из ее машины, немного прогулялся взад-вперед по густому травяному газону, глубоко вдыхая, принюхиваясь к могильной земле разверстыми ноздрями длинного хрящеватого носа.
   Здесь погребальные глубины, хорошо удобренная человеческим прахом земля его также не обнадежили. И оба гадателя по костям вернулись к первоначально избранной цели -- снесенному в послевоенные годы госпитальному кладбищу для рядового и сержантского состава бойцов Красной Армии.
   Хоронить на нем начали еще в июне 41-го. В июле-августе 44-го и в 45--46-м годах могил там прибавилось. Позже малоухоженное и никому не нужное солдатское кладбище ликвидировали по причине строительства нескольких многоквартирных домов для генералов и старших офицеров Краснознаменного Белоросского военного округа. Те дома тоже после снесли ради возведения многоэтажных круглых башен, прозванных горожанами Большими Кукурузами.
   Рыцарь-инквизитор Филипп помимо размышлений о былом и минулом незримо, но зорко из своего "лендровера" следил за объектами запланированного оперативного вмешательства. В настоящем и предержащем их преступные намерения ему в общем-то ясны.
   Как раз неподалеку от подножия одной из жилых башен, оштукатуренной в небесно-голубой колер, Маргарита Есилевич и Алексей Незгода вознамерились допытываться о будущем у земных останков, для кого не имеет личного значения ни устойчивое свершившееся прошлое, ни преходящее суетное несовершенное настоящее.
   "В минувшей суете и в предержащих заботах мертвые тела ни сраму, ни чести не имут. Ибо их суть покой, тьма и забвение вплоть до грядущего Пришествия искупительного..."
   Инквизитор бесстрастно и непредвзято в прогностическом предзнании рассматривал значительную вероятность того, что в порядке мантического обряда колдун-анимист вынашивает планы воссоздать из некрещеных солдатских останков два-три говорящих скелета или костяную гадательную сферу.
   Тем временем сидевшая с ним в машине дама Прасковья с непристойной руганью думала об огромном, двух-трехметровом в диаметре, составленном из костей и черепов катящемся шаре, способном мгновенно обгладывать тварную плоть:
   "...Не зови меня Парашей, в душу мать его некромансера, разэтак через плечо в срамные дыры!.. прах его побери!.. Только дай ему волю, он кого хошь, шаром покати, сожрет за здорово живешь. Глазом моргнуть не успеешь... Бабу-дуру Марго, должно быть, в первую голову...
   Предупреждали же нечестивцев. Знамения им не впрок, неймется канальям..."
   В то же время некромант и его сообщница нисколько не раздумали вопрошать соединенные в нечестивом обряде души умерших, наверное, забытые Богом и людьми впредь до Страшного суда над верующими и неверующими. Помыслы и умыслы подельников являлись вне всяких сомнений своекорыстными, сугубо требуя скорого тварного и товарного овеществления.
   Мадам Марго весьма нетерпеливо занимали летне-осенние цены на сырую нефть в связи с фьючерсными биржевыми контрактами. Пусть и отдавала она дань кое-какому недоверчивому агностицизму:
   "Смогут ли конкретную экономическую конъюнктуру достоверно предсказать рабоче-крестьянские красноармейские кости? Мать их ... до дыр гребсти...
   Леша заверяет, как если б наша мантика верняк удастся тип-топ, на все сто. Дескать, костякам оно едино -- экономика или политика. Им будущее, как есть по барабану. Что будет, то и сбудется..."
   Кроме того, мадам Есилевич подумывала задать наличный вопрос о том, стоит ли ей вернуться в Израиль и там заняться политикой. "Если с мантикой тут в ... стебаной Белорашке обломалась".
   Свои политические и дипломатические способности кого бы, где бы там ни было заставлять на себя работать она не подвергала маломальским сомнениям. "Гадалок и гадателей под контролем на мой век хватит..."
   Желания некроманта Алексея были не столь честолюбивы. Ему всего-то навсего хотелось загодя точно знать перечень обладателей футбольных еврокубков на три года вперед.
   Судьбу доктора Марго Есилевич он уже несомненно предрешил. Для того и готовился сотворить хищную костяную сферу, питающуюся горячей льющейся кровью и трепещущей плотью.
   "Сама, дура, жирный бабский зад подставляет. Хорошо, когда жертвоприносимые телеса рукой подать... Наезжай катком на жабу...
   Местность надо бы затемнить предварительно..."
   К трем часам темной пополуночи некромант Алексей Незгода приступил к своему грязному обряду и мерзостному чародейству. Согнувшись в три погибели в дощатом домике-конуре на детской площадке, он укромно разметил на земляном полу тщательно вымеренную пентаграмму. А на ее концах в металлических трубках незаметно затеплил пять тонких черных свечей, изготовленных из человечьего сала, смешанного с благовониями.
   Только-только колдун, негромко кряхтя, на карачках выполз из домика, и тут же незримый меч без предупреждения, без единого звука, бескровно снес его голову с плеч. Безголовый кадавр, словно бы он невзначай обронил головной убор, подобрал глухо свалившуюся наземь башку, сунул ее под мышку, поднялся с колен и нетвердыми шагами потащился к лавочке в кустах сирени, где угнездилась Маргарита Есилевич.
   До последнего этого момента в кромешной темноте ей не видать, имеется ли у некроманта Леши голова, и в каком месте она нынче приставлена к телу. Горящий взгляд, злобно и бессильно зыркнувший откуда-то сбоку, наперекор человеческой анатомии, заставил ее пару мгновений недоумевать, прежде чем ей самой пришлось мешкотно искать в потемках уже свою голову, насухо, без малейшей боли отделенную от тела.
   Нашла, словно огорошено взяла ее в руки.
   Иных телесных ощущений, кроме ясного ночного зрения, теургический меч Регул и рыцарь-зелот Филипп осужденным на неминуемую орденскую казнь не оставили. Такая кара должна быть наиболее осознанна и страшна тем, кто духовно и душевно приговорен к замедленному превращению в прах, тлен и персть.
   Оба живых упокойника согласно отряхнули на землю остатки выпавших волос, поплотнее прижали к сердцу эту округлую гладкую ношу. И два обезглавленных тела, совершенно лишенные собственной воли, но еще не окончательно распростившиеся с жизнью и огорошенным рассудком, медленно повлеклись к детской песочнице. На ее бортик управляемые кадавры дисциплинировано установили их нынешние вместилища мыслей и чувств. И сами покорно, покойно встали прямо у себя перед глазами для лучшего обзора финального биографического акта обоих предсказателей чего угодно, но только не своей нежданной участи в завершающие минуты жизненного земного пути...
   Молча выждав теургическую цезурную паузу, рыцарь-зелот Филипп перешел к следующей фазе непреложного ритуала неотвратимого повального развоплощения.
   "Трепещите и зрите, нечестивцы, зеницами очей дрожащих. Ибо не суть вашим тварным телам и разумным душам покоиться с миром. Зане благовестный меч Господень привнесен в мир, дабы истреблять скверну бездуховную..."
   Внезапно, врасплох, в абсолютной тишине, в полном безмолвии одно за другим крестовые сечения знамениями возникли на двух телах. Встопорщились лохмотья одежды. Вспухла мгновенно загустевшей черной кровью разрубленная человеческая плоть.
   Развоплощение началось и длилось постепенно, неостановимо, неизбежно... Неминуемо распространялось оно сверху вниз от рассеченных ключиц и грудных мышц к голеням и ступням.
   Какие бы то ни было наличные телесные жидкости невидимо испарялись. Меж тем клочья одежды, волосы, ногти, кожные покровы, мышцы, сухожилия, хрящи, кости воочию исподволь распадались, всухую исчезали, истлевали, повально рассыпались, обращаясь в тончайший невесомый прах.
   Понемногу внешнее и внутреннее тление достигло поясницы каждого тела, затронуло пах, спустилось к бедрам. Вот от двух тел остаются лишь ноги до колен, затем лодыжки.., ступни...
   В последнюю очередь наглядно превратились в труху, в прах, ушли в необратимый распыл черные женские туфли на высоких копытообразных каблуках и пара растоптанных мужских коричневых полуботинок с блестящими металлическим пряжками, рассыпавшимися мельчайшей красноватой ржавчиной.
   Покончив с безголовыми, безвольными телесами, неумолимый беспощадный экзекутор обратился к черепам.
   К тому времени обе безгласные головы, мужская и женская, удивительно усохли до младенческих размеров. Лишь большие глаза взрослых, вполне все осознающих людей, до самого конца в немой муке и несказанном ужасе взирали на обращение в распад, в небытие всего того, что совсем недавно жило, здравствовало, пребывало в человеческом облике и подобии.
   Двумя незримыми сокрушительными ударами гарды меча оба черепа инквизитор молниеносно расколол. Будто горшки из хорошо обожженной глины, они вмиг распались на множество мелких серовато-белых осколков. Среди них затерялись быстро потускневшие студенистые глазные яблоки, еще раньше начавшие иссыхать, испаряться, истлевать...
   Дотла долгой мучительной гибели, возможно, превращающей в тлен и тварный прах разумные души, принося им вторую смерть, рыцарь-инквизитор Филипп не пожелал преступникам, отринувшим заповеди Божеские и людские.
   "Прах к праху, доколе Господь не рассудит инако в День Гнева Своего, вечную им погибель воздаяша..."
   По ходу жуткого макабрического ритуала дама Прасковья не удержалась и тишком прокомментировала сквайру Виктории тактильным орденским кодом:
   "И пошли они прахом... Не сносить им головы, некромантам... Смотри, барышня титулярная, как весело и яростно адепты работают... Без печали и гнева, но с пристрастием..."
   "Он же зелот!" -- ответила ей Виктория, от волнения без малого не раздавившая запястье своему любимому прецептору.
   "Назови меня Парашей, но таковский дивный зелот иному яростному адепту сто очков форы даст -- наперед и поперек. Коли надоть в лобешник гардой добавит...
   Полегче, Викуся. Того и гляди, ручонку хрупкую, тонкую деве Параскеве переломаешь ненароком. То-то будет веселуха!
   Крутит, вертит мне извилинами моя девичья логика. Нам с тобой сей минут нежными ручками хвать-хвать, стройными ножками топ-топ и зачищать место чудотворного действа, дево мое девственное..."
   Все еще горящая пентаграмма некроманта ничуть не мешала рыцарю Филиппу в безупречном исполнении алгоритма и синтагм конъюративного ритуала развоплощения. Отнюдь не вопреки прогностическим ожиданиям дамы Прасковьи, обеих помощниц он красноречивым широким мановением руки пригласил озаботиться аккуратным сокрытием следов всего произошедшего незадолго до майского рассвета в жилом массиве где-то в месторасположении кукурузных башен, возведенных у столичного Таракановского рынка.
   На сей раз кавалерственная дама Прасковья гласно высказалась вслух, произнеся театральным громким шепотом:
   -- О-хо-хонюшки... Пошли, Викуся. Второй фронт очистных работ для нас открыт, дево мое целомудренное.
   Помилуй, о Господи, деву похотливую, до игр с черными пентаклями и некромансерством в детском деревляном домике охочую...
   Позднее по итогам операции "Двуличная мантика" рыцарь-инквизитор Филипп, его орденское звено предприняли целый ряд дополнительных неотложных мер, призванных обеспечить предержащее благочестие и грядущее благочиние разного рода забытых стародавних христианских погребений, а также советских социально-обрядовых трупоположений в черте города Дожинска.
   "Оптически и аноптически, патер ностер..."
   Спустя примерно месяц после вышеописанных аноптических событий в соседнем дворе по инициативе районной мэрии с приличествующей бюрократической помпой, с православным и католическим молебнами и кроплением святой водой от двух конфессий открыли мемориальную бетонную стелу с полусотней званий, инициалов и фамилий красноармейцев, какие удалось разыскать в старых архивных записях окружного военного госпиталя. Как и водиться, все учинили казенно-патриотически по поводу семидесятилетней годовщины и 22 июня
   Жильцы окрестных домов исподтишка, по-белоросски нечаянно и неофициально, повозмущались благоустройством братской могилы и огороженного газона, неудобно объявившихся посреди площадки для парковки личных автомобилей. Но вкоротке приспособились ставить машины в других местах. Впоследствии и думать позабыли о старинном солдатском кладбище у них под ногами или под колесами.
  
   ГЛАВА XVIII
   МНОГОЕ СВЕРШАЕТСЯ ИСТИННО
  
   --1--
  
   Поутру в воскресенье Ваня с Филиппом Олеговичем во второй раз съездили к поздней обедне в Петропавловский мужской монастырь. Отправились они туда только вдвоем на желто-белом "лендровере" учителя.
   Настя давно отсюда улетела в Филадельфию снова готовиться к поступлению в медицинский колледж и вникать в американскую жизнь. А у Вики, сообщил Фил Олегыч, начался отпуск. Вот она и покатила в Крым тренироваться, упражняться в скалолазании.
   Ну раз так, то и поговорить в неблизкой дороге до монастыря и обратно Филипп с Ваней могут гораздо свободнее. Не глядя на часы поминутно.
   "Чай, не урочные занятия..."
   -- ...Фил Олегыч, я не маленький, кое-что понимаю. Различаю, где глупые детские сказки, а где художественный вымысел для взрослых.
   Но ведь вера в Бога, она ни то и ни другое? Она для всех, не понарошку. Как и настоящие чудеса, происходящие по воле Божьей.
   -- Правильно мыслишь, отрок мой, в совершенстве твоего понимания. В продолжение ранее сказанного замечу.., -- Филипп предупредительно взял вправо, уступая крайнюю полосу какой-то каурой "тойоте", со всех четырех колес прытко поспешающей куда-то за город с утра пораньше.
   -- Чудотворчество, Вань, основано на вероисповедании, нам дарованном свыше. Если бы это было не так, то не уцелело бы христианство в течение двух тысячелетий, и вряд ли смогла развиваться наша по сути христианская индустриально-технологическая цивилизация.
   И то и другое, то есть веру во Вседержителя и развивающуюся техноэволюцию, поступательное техническое движение от хорошего к лучшему, сохранение прежнего опыта, фундамента познания -- и подавно следует воспринимать, как чудотворение Господне в мироздании, инде всяк и вся материальное неуклонно подвержено саморазрушению, распаду, энтропии, неостановимо двигаясь от зарождения к смерти.
   Сама вековая христианская духовность, брат ты мой, есть сверхъестественное чудо из чудес, когда абсолютное большинство земного народонаселения испокон веков хочет верить во что угодно, но только не в бесконечного Бога и бессмертие души человеческой. Наоборот, оно униженно раболепствует, идолопоклонствует перед смертной материей и отрекается от бессмертного духа.
   Таким же предвечным духовным чудом, Иван, имеет быть непрерывно развивающееся всечеловеческое познание. Если большая часть людей желает пребывать во мраке природного сатанинского невежества, руководствуясь низменными сиюминутными потребностями темной плоти, пренебрегая совершенствованием разумной души своей, то наша цивилизация, какая не сегодня так завтра станет информационно-технологической, оказалась б попросту никакой...
   Не поднялись мы бы выше кустарного ручного труда и гужевых средств передвижения, яко на небесех и на землех, -- завершил назидательную сентенцию Филипп, совершил обгон грузовика с прицепом и затем миновал повозку, запряженную понурой запаршивевшей лошаденкой. То ли колхозный, то ли индивидуально-огородный пришибленный и смурной белоросский мужичонка, сидя на обтерханном полиэтиленовом мешке, уныло трюхал, тащился, трясся по обочине в навозной телеге.
   -- Так-то вот, Вань. Без технической цивилизации жили-были мы б с тобой не во саду буколическом и не в идиллическом огороде, а тосковали в полном природном парашливом скотском дерьме. И не говори, что удобрение...
   Рыцарь Филипп не прикасался к дидактической теургии в путевых разговорах с Ваней. "Ни к чему это за рулем простейшей самобеглой тачки. Сейчас обойдемся без сверхъественного. Небось, не пилот орденского "серафима", на всех шести геликоидах огибающий складки местности..."
   Сознательно переняв Настину расслабленную манеру вождения, Филипп управлялся с джипом в хорошем стиле искушенной эксперт-пилотессы. "Не хуже девы моей Параскевы за штурвалом..."
   Он со всеми удобствами привольно откинулся в анатомическом эргономично устроенном водительском кресле. И, тем не менее, в осознанной необходимости находился ежесекундно боеготовым своевременно отреагировать на любые аномальные изменения чего бы то ни было. В том числе и в дорожной обстановке.
   "Дорога есть дорога... Какая б ни была у тебя по-арматорски заделанная таратайка, всякое бывает... Откуда ни возьмись, и хрясь по чайнику, чувствительно... аль коромыслом диавольским аномально приласкает. Будь ты трижды профи и ас..."
   Чувствовал себя Филипп великолепно, пусть и не давала ему покоя все та же одна надоедливая досадная мыслишка. Уже дважды в течение мая месяца уму непостижимый асилум к месту и ко времени очень удачно предлагал ему спокойно выспаться без снов, видений и сновидений.
   "К чему бы это? И насколько нормально? Или я все-таки нечто этакое видел, чего не могу вспомнить, сопоставить, проснувшись..?"
   По этой причине Филипп избрал Ваню в собеседники, пребывая в исключительной мирской ипостаси. Вдруг да и всплывет что-нибудь чрезвычайно важное в обычном душевном разговоре взрослого с ребенком? "...С малой лептой рационального и воспитательного образования, просвещения, поучения. Куда ж нам без них просеивать разумное, доброе, вечное, отделяя козлов от баранов, а зерна от плевелов..?"
   Попутно в человеческой простоте Филипп, как и многие его ближние, высказываясь вслух, иногда мог наилучшим образом придавать форму и смысл собственным маловразумительным мыслям, смутным понятиям, отдаленным ассоциациям. Словом, в изреченном виде пытаться сформулировать то, что сверхрационально взращивается, созревает, накапливается в метаноэтических глубинах разумной души, неподвластных логике и рассудку.
   -- ...Иное зерно, Иван, подобно сказанному в благовестной словесности, -- Филипп далеко-далече не удалялся от религиозной и сельскохозяйственной тематики. -- Оно упадает на добрую землю и приносит плод. Одно во сто крат, а другое в шестьдесят, третье же в тридцать.
   -- И поучал их много притчами, говоря вот вышел сеятель сего, -- педантично и чуточку обиженно отозвался Ваня точной цитатой из той же главы Евангелия от Матфея.
   -- Хвалю чистосердечно, ежели Святое Писание дословно помнишь, -- усмехнулся Филипп.
   Осанна тебе, отрок. Ибо правым подобает похвала и некая осведомленность о письменных тайнах града-цивилизации Божьего в истинной мудрости-эпигнозисе, а не изустные притчи-параболы для безграмотных. Вникай в греческий корень, ежели словцо "парабола" означает "сравнение".
   Аналогично и сравнительно мы имеем две не совсем однокоренные формы для обозначения таинств чудотворчества.
   Первым долгом мы отличаем двукорневое сложное слово "теургия", которое с греческого на русский можно переложить как понятия: "Божье дело, действие, работа". Иначе говоря, чудеса, происходящие исключительно с соизволения Бога.
   К теургии, к истинным дивинациям способны лишь те, кто обладают харизмой, то есть в переводе с того же греческого койне наделены Божескими дарованиями, благодатью. Как оно изволит происходить, сие есть дивная премудрость Божия, тайная, истинно мало кому ведомая...
   Безусловно, харизма даруется Богом. И по-русски пишется, именуется Благодатью Господней.
   -- Слово "харизма" и в других смыслах употребляют, -- придирчиво вставил Ваня.
   -- Вестимо, талантом, брат ты мой, тоже не всегда называют кусок аттического золота весом двадцать шесть кило, -- парировал Филипп, давая понять, что сейчас перебивать его не стоит.
   -- Воистину не все золото, кое блещет, ежели овладение харизмой бездарно приписывают политикам, военачальникам, племенным вождям. Иными словами, тем, кого люди сами наделяют исключительными социально-политическими возможностями, позволяя им самоуправно и естественно властвовать над собой.
   Самим по себе никоих сверхъестественных чудес всяким-разным вождям, вожакам, колонновожатым и поводырям рода людского не дано предпринимать. Поэтому-то те, кто в банальной эрудиции облыжно приписывает некую лидерскую харизму представителям властей преходящих, фундаментально заблуждаются.
   Они с прошлого века безосновательно путают Божий дар с яичницей, начиная от социологических построений Эрнста Трёльча и Макса Вебера, выдумавших эту небылицу о властителях-пророках, якобы осененных божественными дарованиями управлять, направлять, руководить, манипулировать.
   На самом-то деле эти недоверки, будь им неладно, по-гуманистически от человека приземленно и произвольно истолковывают, искаженно трактуют Святого апостола Павла в сомнительной редакции малодостоверного позднеантичного списка Послания к римлянам. Или того хуже: ссылаются на чрезмерно политическое и пропагандистское первое послание Псевдо-Петра, отредактированное специально для императора-философа Марка Аврелия, чтобы предотвратить несправедливые гонения на законопослушных и благонамеренных христиан. А дудки им! Чего-либо путного у тех пропагандистов и апологетов никак не получалось, покамест, согласно Божьему Предопределению, не настала пора Константина Великого и его августейших последователей.
   Святого начальства человеческого и непогрешимой политической власти по воле Божьей не бывать стать в природе людской! Ибо жнут, что не сеяли, собирают там, где не рассыпали.
   Ладненько, Вань, -- вернулся к основному рассуждению Филипп. -- Политицкую темку властного произвола мы потом как-нибудь отдельно обсудим, осудим и сами судимы будем. Аще Богу надлежит отдавать богово, то правящим людишкам -- мирское и тот самый евангельский денарий.
   Сей же час воротимся ко второй разновидности духовного чудотворчества, право слово, опять же по-гречески именуемой тавматургией...
   С тавматургией дело обстоит несколько понятней, нежели с теургией в деспективных коннотациях. Поскольку исстари отличительно существует предание истины в благовестном вероисповедании Христовом.
   Первоначала правоверной тавматургии основал сам Христос Спаситель, благодатно рукоположив двенадцать первозванных и первоизбранных апостолов-посланцев на исцеление больных, изгнание бесов, очищение нечистых. Даровал он им и сверхъестественные таланты свободно изъясняться на многих языках, учить истине языческие народы, просвещать тьму варварского невежества, пророчествовать о прошлом от начала времен и предрекать грядущее в чаянии будущего века.
   В свою очередь изначальные апостолы, передав малую толику дарованной им свыше многоплановой и многозначной харизмы-благодати, духовно рукоположили диаконов-причетников, апостольских мужей-проповедников, пресвитеров, позднее епископов. Так в череде христианских веков сверхъестественно соборне образовались экклезиальное священство и христианские таинства, в каноническом благочинии правопреемно сохраняющие способность в какой-то мере чудотворно свершать воцерковленную храмовую тавматургию.
   В двух словах, Иван, о церковных таинствах не расскажешь. Однако ж перечислить их во многом чудотворящий семерик нам ничто не мешает в должном порядке.
   Сначала идет храмовое таинство чудодейственного христианского крещения, переданное нам из глубины веков Церковью Христовой в единосущности домов Божьих. Когда б с греческого литургического языка переложим по-русски, так и выходит: церковь есть дом, обитель Господа.
   Засим должно упомянуть таинства сопричастной евхаристии и соборного, -- то есть экклезиального, ежели по-гречески, -- венчания и церковного бракосочетания. Подчас они происходят поистине чудотворно...
   -- Как у вас с Настей? -- вдруг довольно невежливо Ваня перебил учителя, вошедшего во вкус дорожных рассуждений. -- Я помню, Фил Олегыч, как чудесно вы венчались зимой!
   Филипп пристально взглянул на взволнованного собеседника, какого-либо замечания ему не сделал, позволив говорить и дальше.
   -- Не знаю, Филипп Олегович, но мне тогда почему-то показалось, что я стал свидетелем чуда. Не понарошку как-нибудь. А взаправду, честное слово.
   Фил Олегыч, скажите, а у вашей Насти будут летние каникулы? Вы поедете снова со мной в Техас на ранчо к грэнди Бармицу? Может, Настю туда пригласим?
   -- Экий ты совопросник от века сего! -- только и нашелся ответить Филипп. -- Посмотрим, отрок мой, посмотрим, ежели в благополучии и благоденствии доживем до лета.
   "В самом ли деле, устами младенца глаголет некая неизреченная истина? Знать бы, патер ностер, какова она?.."
   По возвращении в город, когда они с Ваней отъехали от монастыря, Филипп задумчиво и стихотворно перефразировал:
   -- Нам не дано предугадать, как слово Божье отзовется. Кому грядущее дается, тому отмерят Благодать...
   Так-то вот, Иван... Бывает, истинная мудрость в том и состоит, чтобы падать стало помягче и соломки подложить, куда надо. Но отнюдь не претендовать на изменение предопределенного будущего любой ценой.
   Да и всегда ли из предварительных и подготовительных действий чего-либо путное получается? В особенности, если прибегать к богопротивным поганским гаданиям, исходя из природного естества...
   "Ага.., сей минут последует неминуемый детский вопросик с подковыркой". Филипп намеренно и педагогически прервал ход рассуждения на несколько секунд. "Педагогия, из рака ноги..."
   -- Филипп Олегович, скажите, пожалуйста, чем по-вашему отличаются религиозные пророчества и откровения от колдовских гаданий и ворожбы? -- ученик последовательно, неизбежно, требовательно вопросил учителя, и на сей раз не использовавшего дидактическую теургию.
   "Ох мне, ну велико же искушение..."
   -- Видишь ли, Иван, ты наполовину уж ответил на свой вопрос, если противопоставляешь, искусно различаешь религию и колдовство. То бишь в начале начал замечаешь разницу между тем и другим, -- попросту пустился в разъяснения наставник...
   Нарочитое просторечие нисколько не препятствовало рыцарю Филиппу излагать фундаментальные основы диалектического сопряжения рационального и сверхрационального "в мнимом единстве и в реальной борьбе противоположностей всего духовного с материальным..."
   -- Сам посуди, Иван. Гадание и ворожба в одно и то же время имеют кучу внешних сходств и внутренних различий с пророчествами и откровениями. И того и другого там хватит на хренову гору и чертову дюжину, как мягко выражается известная тебе и мне Вероника Афанасьевна.
   Всякое гадание, ворожба и тому подобное, -- иначе говоря, берем по-гречески, мантика разного рода, -- так же отличается от пророчеств, как суеверная магия от подлинной религии.
   Если мы допустим на те самые полтора, два, полпроцентика, о которых мы раньше говорили, действительное, отнюдь не художественно измышленное существование магии, то идет она от природы, изнутри, от человека, от низменной материи. Зато истинное христианское стопроцентное вероисповедание даровано нам извне, свыше от Духа Святого.
   Представим умозрительно, существует некто, отроду способный ментально воздействовать на природные аномалии и паранормальности. Опять же, повторю, в виде исключения и частного случая квантового слабого взаимодействия материального сознания и ощущаемой им, нашим гипотетическим субъектом, материи, какую он тем или иным естественным способом воспринимает.
   Тогда наш субъект способен от природы на многое, если он владеет искусством находить точки приложения, соприкосновения разнородных сил и хитроумно-лукаво влиять на них.
   Предположим, у тебя в руках два стальных стержня, соединенных торцами. Ты изо всех сил на них давишь. Так тебе взбрело на ум либо в этом давлении ты видишь разумный смысл твоего существования, надеешься заполучить из этой операции пользу и прочие чисто человеческие естественные мотивации...
   Тут подходит некий лукавец. И втихомолку, подлец, слегка нажимает сверху или снизу на точку соединения твоих силовых стержней. А ты изо всех сил на них давишь и давишь.
   Гарантировано -- ты сломаешь себе пальцы. После того делай с тобой, что хочешь. Хоть карманы у тебя обчистить, стержни отобрать, на загривок тебе сесть и заставить везти куда-нибудь. Или еще чего-нибудь в естестве природном придумать такое же пакостное, практически.
   Применительно так могла бы работать действительная натуральная магия и те негодяи, которые ее практикуют. О последствиях воздействия на аномалии и паранормальности они не думают, если рассчитывают вылущить из такой подлости прибыль, потешить свою злобу или похоть.
   Иное дело религия, изначально отвергающая безнравственность и корыстные мотивы. Потому что идет она не от плоти, но от духа. Или же снисходит от духа к телу
   Все ж таки многим кажется, будто бы без религиозного миропонимания можно обойтись. Если жить-поживать, дескать, природной животной жизнью. Естественно, загнав свою разумную душу куда-нибудь в брюхо, в пятки, в задницу, в сердечную сумку.
   При этом заметь, Иван, религиозное мировоззрение никто: ни один отпетый атеист, отчаянный агностик или же отъявленный материалист -- еще не додумался обозвать аномальным или паранормальным явлением. Сумасшествием, гипнозом, алкогольным или наркотическим опьянением -- сколько угодно, ежели религия в их понимании есть некое иллюзорно-фантастическое отражение действительности. Как пресловутые раскрученные безбожники только ни клеймили религию! Она-де и опиум народа, и духовная сивуха!
   Ладненько, Бог им судья, и мельничный жернов на шею, лжепророкам и святотатцам.
   Идеологическим атеистам, Иван, очень по душе пришлась кощунственная выдумка, будто бы религия тождественна, идентична магии. Дескать, действительные результаты и той и другой, как они говорят, формы общественного сознания, одинаково иллюзорны и фантастичны.
   Однако на практике, в реальности мы видим, что злобные атеисты, злостные материалисты, забубенные агностики больше, чем кто-либо другой, горазды впадать в безумные политические фантазии, строить социальные утопии, суеверно обещать себе и другим сказочное светлое будущее, навроде так называемой второй фазы коммунизма. Там, мол, всем и каждому будет всего достаточно по потребностям, и каждый-де сможет баснословно реализовать большие и маленькие способности.
   Историческая практика тысячелетиями реально опровергает эти суеверия, измышления и словоблудия, фикции, зародившиеся в незапамятные времена и впервой обозначившиеся в политической риторике древнегреческих киников. Всякий коммунизм, считая его от придурковатого собачьего философа Диогена, жившего в винной бочке, может быть только антинаучным и антиисторическим.
   Как раз форменный коммунизм, утопический социализм и являются несбыточными иллюзорными гаданиями, ворожбой, бесплодными заклинаниям будущего, какие проистекают от естественных гуманистических устремлений человечьей плоти, налицо желающей поменьше работать, побольше бездельничать, ничего не знать и ничему не учиться.
   Бог точно не с ними, с антинаучными коммунистами и гуманистами. Поскольку наличествуют несравнимо более результативные дееспособные сверхъестественные духовные пророчества. И возможно допущение о существовании сугубо материалистической натуральной мантики, предсказания которой сбываются с вероятностью свыше пятидесяти процентов чет и нечета, орла и решки.
   Основное различие, Иван, между истинным богодухновенным прорицанием и применением магической мантики состоит в том, что первое направлено на постижение предопределенного общего, касающегося всех или многих грядущего. В то время как второе претендует, на то, чтобы подменить на чью-либо обособленную корысть частное конкретное будущее.
   И в то же время между ними имеется базовое сходство. Как различная -- результативная либо безрезультатная мантика -- так и разнообразные истинные и ложные пророчества в силу человеческой натуры, их осуществляющей, стремятся изменить настоящее. То есть как-то повлиять на то, что происходит сейчас на текущий момент между прошлым и будущим, с большей или меньшей степенью вероятности воздействуя на связь времен.
   Оба типа воздействия не являются, собственно, прогнозами, футурологическими исследованиями, научно-фантастической беллетристикой. Так как вероятность полнозначного разгадывания, толкования пророчеств и мантики не укладывается в логические рамки рационального.
   Истинные оракулы, пророчества и откровения от Бога значительно, знаменательно превышают однозначную рациональность, они сверхрациональны. Чего никак не скажешь об их человеческом истолковании.
   Между тем мантика, как гадательный обряд, располагается гораздо ниже рационального понимания, осознания действительности, она иррациональна...
  
   --2--
  
   В понедельник пополудни Филипп Ирнеев нечаянно-нежданно застал в арматорской лаборатории Вероники Триконич не кого-нибудь, а Прасковью Олсуфьеву. "Вот уж о чем не думал, не гадал... Креатив, агония и экстаз у нашей ваятельницы, из рака ноги..."
   Филипп, хорошо постаравшись не привлекать к себе внимания, смирно пристроился в уголке. И оттуда самую малость сострадал Прасковье, кого Вероника в поте лица обоюдном заставляла принимать невероятные акробатические позы. Из них, пожалуй, висячий шпагат, опираясь на два стула, не выглядел экспрессивным напряжением всех рельефных и барельефных мышц обнаженной натурщицы.
   "Меня она так неудобно в раскорячку не ставила. Господи, помилуй и спаси..."
   Сеанс позирования и графического креационизма скульптор Вера Нич решительно прекратила, оглянувшись на зрителя, начавшего было наслаждаться спектаклем-перформансом невиданного бодиарта:
   -- Усё, хорош корячиться! Двигай обмываться и подмываться, Пентесилея, царица голых амазонок!
   Прасковья безмолвно и безропотно, словно ожившая мраморная статуя, величаво двинулась долой с освещенного софитами лобного места. У двери в душевую она полуобернулась и сочувственно подмигнула новой жертве творческих исканий Вероники.
   -- ...Все ж таки намереваешься подобрать нашему Ахиллесу гомерическую пару? -- куртуазно поздоровавшись, участливо спросил Филипп у хмурой и озабоченной ваятельницы.
   -- Ах здравствуй, натура моя ненаглядная...
   Не говори, братец Фил! Даже не знаю. И то не так, и это не эдак, что в лобок, что по лбу извращаюсь...
   -- Понимаю.., творческие муки и восторги, так сказать, в речевой банальной глупости.
   -- Коли ты такой понятливый, пошуршал разоблачаться и ко мне на подиум, персонаж антический, речистый спереди и сзади...
   Да побыстрей двигайся! Мне недосуг тебя дожидаться. Времени мало, работы много...
   Замерев в указанной ему позе, Филипп одобрительно заметил ради того, чтобы начать разговор:
   -- Как вижу, на деву мою Параскеву ты, Ника, отнюдь не жалуешься.
   -- И-и-и, милок... у нас ней, ровно коромысло диавольско, чем и достигается предустановленная гармония в этом лучшем из миров. По-арматорски я ее дрючу, оздоровительную дисциплинку навожу. Зато на тренировках уже она мне ниппеля рвет с тройным загибом матки. Едва-едва моя беременная требуха наружу не вываливается.
   -- И позирует она тебе добровольчески аль принудительно?
   -- Да нет, наша Прасковья свет Васильевна сама мне эту илионскую идейку подкинула, о мой герой шлемоблещущий, победитель и совратитель амазонок голозадых...
  
   На следующий день Ксюша по прозвищу Сиськи-на-Каблуках, персональная секретарша госпожи Триконич, не то чтобы жаловалась или возмущалась. Но рассказывала по секрету в женской курилке дамской комнате на пятом этаже о последнем заскоке мадам хозяйки "Трикона-В":
   -- ...Представляете, у нашей мымры совсем крыша поехала! Видно, климакс у мегеры наступил.
   Короче, вчера оставила меня после работы, приказала раздеться догола и давай срисовывать на компьютер мое обнаженное тело. Битый час мурыжила, ножки крестиком, сиськи навскидку... Сказала: Лесбос, парадокс времени, черепашка Сафо лесбийская...
   Ксюше никто не поверил. До сих пор извращенных художественных наклонностей к лесбиянству за доктором Триконич не водилось. И насчет эстетических достоинств Ксюшиной фигуры женская курящая аудитория тоже пребывала в большом-пребольшом скепсисе.
  
   В тот день Филипп Ирнеев на вечерней заре долго-долго с Иисусовой молитвой обращался к чудотворной и рукотворной иконе Спаса Гневного. Затем он с Богом вошел в убежище.
   В убежище-санктуарии рукоположенный на священство отец инквизитор Филипп от Восточно-Европейской конгрегации и Киевского духовного экзархата истово правил вечерню и всенощную во спасение и наставление на пути истинные отрока Ивана, ближних и присных его. Но и по завершении литургии смутные предчувствия чего-то неизбежного, непредусмотренного, неисповедимого по-прежнему беспрестанно тревожили, досаждали рыцарю Филиппу.
   "С воскресенья с большего круть-верть на одной препаршивой ноте... Дьявольский конец месяца, патер ностер... Хоть ты гаданием на пупке займись, из рака ноги..."
   Краткое, промелькнувшее будто в мимолетном сне, несомненно пророческое видение, прихотливо переплетающее события будущего, прошлого и настоящего, въявь посетило рыцаря Филиппа в среду после орденской заутрени. Едва он зашел в асилум, кое-что, -- "жаль, не все", -- удалось восстановить в памяти, подвергнуть осмысленному и значимому прорицанию. И теперь он частично предполагает, знает, что и в какое время ему предстоит предпринять.
   "Твоя Твоих Тебе приносящих, о Господи... Спаси души благочестивыя, яко оне суть достояние Твое..."
  
   Назавтра чего-либо превратного, неожиданного, тревожно диссонирующего с обычным порядком вещей не случилось. Отправив Ваню Рульникова домой по окончании двухчасового урока испанского, Филипп Ирнеев прямиком из убежища оказался под разукрашенными резными и ребристым сводами главного нефа готического собора. Сообразно предвидению, через постоянный теургический канал он непосредственно переместился в достопримечательный групповой орденский транспортал, находящийся в Лотарингии.
   В полном соответствии со вчерашним пророческим видением в достоименном католическом храме шла торжественная месса для многолюдного собрания верующих прихожан и любопытствующих туристов. Внезапное появление ниоткуда еще одного человека никто из них не отметил.
   "И никак в общем-то иначе, патер ностер, если здесь когда-то обретался в запредельном посмертии наш достославный предтеча иберийский архонт Гай Юний Альберин. Его древний асилум своенравно указывает, где кому Бог, а где порог. И кого стоит ли, нет ли подпускать к сокровенной святая святых, размещенной между прошлым и будущим...
   Вне релятивистской метрики.., не здесь и не сейчас, не сегодня, не завтра и не вчера прорицание вершится..."
   Чуть погодя никем невидимый и непотревоженный рыцарь-инквизитор Филипп, облаченный в багряную мантию зелота, для одного себя тихо позванивая серебряными шпорами, прошел в боковой западный притвор храма. Там он надолго задержался перед старинным живописным полотном, изображающим коленопреклоненного рыцаря-монаха, распростершего обе руки, приветствуя благочестивой молитвой восход дневного светила.
   "Или же, наоборот, истово молящийся тамплиер прощается с заходящим солнцем и уходящим днем...
   Господи, спаси души благочестивыя, паки грядущие из свершившегося прошлого в предопределенное будущее..."
   Когда пришло время, перед рыцарем-инквизитором Филиппом помимо его воли ожидаемо открылась матово светящаяся сфера особого транспортала. Без промедления он прервал молитву, шагнув в открывающуюся ему предреченную и предвосхищенную действительность.
   "...Яко даруется не от пространства-времени от века и мира сего..."
   Величественная фигура рыцаря-адепта Рандольфо Альберини обрисовалась перед ним контрастно очерченным силуэтом на фоне однозначно заходящего солнца, опускающегося вровень с плоской вершиной одинокой скалы, расположенной где-то посреди бриллиантово сверкающих альпийских ледников.
   Не тратя времени на рыцарские церемонные приветствия, адепт в красно-черной официальной мантии безучастным голосом обратился ко вновь прибывшему собрату:
   -- В нашем распоряжении не более четверти часа от настоящего пространства-времени, синьор Филиппо. Прошу открыть в должном благоприятствии ментальный контакт, рыцарь.
   Спустя шесть напряженных минут, до предела насыщенных теургией, адепт вручил Филиппу причудливо ограненный огромный алмаз-острец с наказом:
   -- В случае острой ситуативной необходимости вы сможете мгновенно активировать данный ритуал многоканального доступа к транспортной сети. Текущая конфигурация сверхрациональной архитектоники значения не имеет, мой синьор Филиппо Бланко-Рейес.
   Артефакт адаптирован под гнездо в навершие вашего рыцарского клинка Регул...
   Рыцарь-адепт Рандольфо как-то неуверенно оглянулся на оранжевый закат, бессильно опустил плечи и обратился к рыцарю-зелоту Филиппу с многословной просьбой:
   -- Мой досточтимый синьор харизматический наследник, вы, разумеется, абсолютны свободны в собственной опциональности. Но некое неясное предвосхищение-пролепсис говорит мне о маловероятной причинно-следственной связи.
   Ради всего святого, брат Филиппо, прошу вас о милосердии к моей несчастной персоне, подобно проклятому Агасферу неприкаянно странствующей по временам и пространствам. Разрешите допуск к вашему командному тандему с правом на теургическое убежище.
   -- Для меня это значительная честь, брат Рандольфо, -- не замедлил с ответом невозмутимый инквизитор. -- Извольте приготовиться к сопряженному ритуалу, достопочтенный синьор рыцарь-адепт.
   Многозначный оракул моего асилума требует связующего свершения, брат Рандольфо. Какими бы непредсказуемыми, превратными, ретрибутивными ни оказались последствия, с рыцарским предназначением не спорят. Его стараются понять и ему соответствовать...
   Из Лотарингии рыцарь Филипп связался по срочному коду орденского приоритета с рыцарем Патриком в Пенсильвании. Получасом позднее он вышел из группового транспортала, а горячо встретившей его на вороном "хаммере" восторженной Насте холодно сообщил:
   -- Майский четверг -- день длинный Настасья моя Ярославна.., достаточно продолжительный для того, чтобы досрочно отпраздновать начало летних каникул.
   Собирайся с духом и с подарками, гостинцами из Америки, жена моя. В пятницу пополудни я тебя якобы встречаю в нашем родном белоросском аэропорту "Дожинск--2" по прилете рейсом "Белаэро" из ирландского Шеннона.
   Настя, чутко уловив озабоченное настроение мужа, сдержанно кивнула:
   -- Как скажете, рыцарь...
   Поспешим, мистер Фил. Леди и джентльмены нас ожидают к ланчу. Пристегнитесь, сэр, пожалуйста...
   После ланча джентльмены уединились в кабинете сэра Патрика, где Филипп прежде на словах рассказал чрезвычайно заинтригованному коллеге о предреченной встрече с адептом Рандольфо.
   -- ...Прошу прощения за излишнюю любознательность, сэр. Углубленные эйдетические воспоминания вас не обременят, брат Филипп?
   -- Никоим видом, брат Патрик...
   Полученную информацию рыцарь-адепт принял к сведению и с ходу, как он выразился, курц-галопом ее не комментировал, попросив несколько часов на серьезные размышления о произошедшем и предстоящем.
   Сохраняя все тот же непроницаемый и невозмутимый вид лорд Патрик добавил:
   -- Ваша поразительная расточительность и легкомысленное отношение к деньгам меня глубоко удивляют, несерьезный мистер Фил Ирнив.
   Вынудив собеседника на пару секунд обескураженно вскинуть брови, сэр Патрик объяснился:
   -- Почему вы до сих пор не потребовали от меня ваш серебряный доллар, забывчивый мистер Фил?
   Филипп тепло улыбнулся, взял в руки блестящую новенькую монету, немного задумался и спросил:
   -- Когда же честь по чести состоится огласительная церемония помолвки мисс Мэри Казимеж и мистера Патрика Суончера?
   -- Оглашение в следующее воскресенье, сэр. Надеюсь, у вас ничего важного не запланировано на этот день в Европе?
   -- Пожалуй, что нет, мой дорогой сэр Патрик.
   -- Вот и превосходно! Мы ждем вас и леди Нэнси к полудню.
   Кстати, хотите новое тайное пари, сэр? На тех же условиях неразглашения?
   -- О ком и о чем заново пойдет несказанная речь, сэр Патрик?
   -- О вашей физически сверхподготовленной протеже леди Виктори Ристальски. Хочу с вами побиться об заклад на серебряный доллар -- через полгода или даже ранее наша Вики станет усиленно ходатайствовать о стажировке в научно-исследовательском центре сквайра Седрика Тинсмита.
   -- Мисс Виктори!!? Извините, не верю!
   -- О том и наш спор, мой дорогой сэр Филипп...
  
   Вика втайне, даже не признаваясь в том самой себе, обожала и боготворила рыцаря Филиппа. Больше всего ее в нем поражало, что он оказался, -- страшно подумать насколько! -- старше, серьезнее, многооопытнее, чем она о нем когда-то думала в прошлой секулярной жизни.
   Она не сразу, но поверила: молоденький красавчик Фил Ирнеев на самом деле -- старый всемогущий адепт из ареопага тайных действительных инквизиторов, как шептались другие субалтерны из их группы харизматического обеспечения орденского звена. Вот и лорд Патрик Суончер к нему относится с подчеркнутым уважением и нескрываемым почтением.
   В Филадельфии Настя, взяв с Вики стопудовую клятву никому и никогда ни полсловечка не говорить о том, благоговейно показала ей маленький чудотворный образок с ликом Филиппа в образе архистратига Михаила, предводителя духовного воинства.
   -- Чтоб ты знала, Викуся! Он нам с тобой и царь небесный, и воинский начальник. А мне вдобавок муж, отец и брат в любых его ипостасях, почитаемых мной во всей глубине и полноте моей разумной души...
   -- Если понадобится, я душу положу за него, Настя. Не клянусь и не обещаю, а просто это сделаю, как Бог свят...
   Принять у нее чистосердечную сестринскую исповедь Вика попросила отца Филиппа лишь только он появился в арматорской резиденции рыцаря Патрика в четверг пополудни. Душеспасительное собеседование ей было назначено перед обедом в парке у старого дуплистого вяза.
   В неспешной прогулке под вязами Филипп попросил леди Викторию не переходить на русский язык. Поскольку он возымел желание узнать, насколько она освоилась с мышлением по-английски.
   -- ...По сути факта, мисс Виктори, я не вижу какого-либо греха в том, что вы эктометрически намереваетесь перейти в русское православие. На то вас и благословляю, сквайр.
   Думаю, в епархиальном соборе Кающейся Марии Магдалины тамошний притч и клир церковный с радостью пойдут вам навстречу и осуществят, свершат должное крестное елеепомазание в ортодоксальной конфессиональности. Или же это можно претворить в Нью-Йорке под сенью Русской зарубежной церкви.
   По существу, в квинтэссенции мировое христианство есть открытая динамическая система в мнимом, надуманном противоречии с религиозной стабильной догматикой. Символ христианской веры ни в коем случае развития и развертывания самого вероисповедания, по сути факта, не ограничивает.
   Посудите сами, моя леди сквайр, если истинная вера многих и многих людей, как положено в открытой системе, непрерывно взаимодействует и сосуществует в состоянии синэргии. Надеюсь, леди, вам знакома эта междисциплинарная область научных исследований, изучающая процессы самоорганизации.
   И в конкретной религиозной синэргии соборная молитва отдельного прихожанина тавматургически преобразуется, соединяясь с другими частными молениями в общее единомысленное экклезиальное обращение к Богу мирян и духовенства. Из прежнего разрозненного множества дивно образуется беспрестанно обновляемое, чудодейственно самоорганизуется, вытекает воединое -- одна вера, одно святое причастие, одно крещение.
   Един свят Господь в течение многих христианских столетий. И никак в общем-то иначе... Невзирая на мультиконфессиональность, которую нивелирует сверхрациональное всеединство тела и души Христовой...
  
   --3--
  
   С утра в пятницу по восточно-европейскому времени в последний повсеместный день школьных уроков рыцарь Филипп поставил субалтерна Викторию близко присматривать за рекрутируемым объектом Иваном Рульниковым и его ближайшим окружением:
   -- ...В ритуальной телесной связке с объектом приступить к выполнению автономно и аноптически, сквайр. До конца месяца. Там посмотрим...
   "Если выживет..."
  
   Два академических часа пятничных занятий английским языком Филипп провел в обычном напряженном режиме, не разрешая ни себе, ни ученику бездельничать в посторонних разговорах на внеурочную тематику. "Не фиг тут живьем расслабляться летним каникулярам, из рака ноги..."
   Между тем у Филиппа началась воистину благословенная им пора подготовки к государственным экзаменам, оставлявшая ему массу свободного времени. "Оптически, судари мои, и слава Богу! Есть над чем поразмыслить аноптически..."
   Хотя в неявном образе жизни рыцарь Филипп не позволил кому-либо понапрасну раздумывать и колебаться. "Обстановка не терпит промедления!" Бесповоротное судьбоносное решение им принято еще в Филадельфии.
   Решено -- исполнено. Во время урока незаметно для Вани он предопределенно рукоположил его на распознавание иностранных языков и провел ритуал рыцарского посвящения в командный тандем. "Принудительно и неощутимо в страдательном залоге, брат ты мой...
   Иначе и одначе мне, убогому, не сдобровать, а мелкому Ваньке не выжить. Беспорядочных оплошностей у нас быть не должно...
   Если с нами Бог, то кто против нас? Верно только тот, кому недоступно истинное всестороннее понимание происходящего на крутых поворотах предопределенной судьбы... Многая лета рыцарю-неофиту и определенно в недалеком будущем православному витязю Ивану Рульникову!.."
   Чего-либо необычайного и странного новообращенный Ваня поначалу не мог отметить. Урок как урок. Все идет в обычном распорядке. Занятия по расписанию. Заранее плотно расписаны по-учительски. Речевые упражнения, экзерциции, отвечай, спрашивай, говори... И Фил Олегыча как обычно он прекрасно понимает по-английски.
   "Ин текст энд контекст", -- согласно и сообразно, одними и теми же словами подумали ученик и его учитель.
   С облегчением посмотрели один на одного, потом на часы, взаимно улыбнулись. И обоим стало очень весело.
   "Оу уеп! Отбомбились и отстрелялись..."
   "Хип-хип, ура, каникулы!!!" -- в мыслях добавил Ваня и, почему-то не сдержавшись, счастливо рассмеялся, когда Настя принесла на подносе чай со свежими эклерами в разноцветной глазури, церемонно присела перед ними в низком реверансе.
   В унисон отсмеявшись втроем, они принялись за чаепитие. Вскоре должен подъехать дед Гореваныч, чтобы им вчетвером отправиться на тренировку в школу выживания к сэнсэю Кану Тендо.
   Прибывшего к назначенному часу Гореваныча быстренько усадили за стол, а Ваня ощутил первую несообразность обыденному и привычному порядку вещей. Несмотря на то, что застольный разговор о Настином житье-бытье в Америке идет по-русски он-то, Иван Рульников, продолжает думать английскими словами и мысленно переводит услышанное.
   К тому же, хоть и сидит он такой маленький со взрослыми людьми, но словно равный среди равных. Необыкновенное ощущение сопричастности к иному возрасту его не оставило и тогда, когда Филипп нетерпеливо поторопил ученика:
   -- Гоу-гоу, Джонни.
   В тот момент Ваня и Настя уже несколько секунд цепко и пронзительно смотрели друг другу глаза в глаза.
   "Дознаватель-поисковик, из рака ноги... И ясновидение у мелкого уже включилось. В ответ на арматорский взгляд Настены..."
  
   Даму Анастасию рыцарь Филипп заблаговременно посвятил в определенную часть своих неизреченных и непререкаемых планов. Бесспорно она приняла его решение как должное и предписанное:
   -- ...Сто пудов, Фил, коль скоро -- так сразу. Психофизиологически и соматически Ванька готов к транспозиции харизмы, скажу я тебе.
   С недозрелым детством он, очевидно, распростился, если мои тяжеленые сиськи очень даже мужественно украдкой разглядывает. В жесть прикидывает малый, что почем у меня там женственно держится, содержится.
   Ты его под мой арматорский призор планируешь? -- с дальним прицелом закинула удочку Настя. Но иного ответа, кроме как типичного Филиппова "посмотрим", вообще-то не ожидала.
   -- Постараюсь, чтобы сэр Патрик Суончер приглядел за мистером Джоном Рульникофф, -- откровенно поведал Филипп. -- Ведомо-неведомо, богатый опыт работы со взрослыми младенцами у нашего дедушки Патрикей Еремеича в наличии.
   Вестимо, прежде иных арматоров Прасковью Олсуфьеву он начал обихаживать с 13 лет, а правнучку Юлию Феби -- едва той сравнялось 12 годочков от роду. В общем и в частном...
   -- И то правда, -- согласилась с мужем Настя, немало знавшая о собственном прецепторе...
  
   В машине Ваня по-прежнему не расставался с мыслями по-английски. С удовлетворением и удовольствием отметил, как Настя, на переднем сиденье весело болтающая с Гореванычем, иногда сама про себя, собственно, переводит с английского на русский. "До того, чем что-то сказать о ее американских делах...
   Во, а теперь она, наверное, настроилась думать только по-русски..."
  
   Размещение пассажиров в салоне "лексуса" в целом устроило рыцаря Филиппа. Игорь Смолич на водительском месте. Настя рядом за штурмана и впередсмотрящего. Он самолично прикрывает тыл.
   "За тыловое охранение можно считать и мышастую "мазду" со сквайром Викторией за рулем. С давешним видением стыкуется, патер ностер, совпадает..."
   Несовпадения и нестыковки настали, когда рыцарь Филипп внезапно обнаружил впереди серый "фольксваген" дьякониссы-инквизитора Анфисы. С этого мгновения счет линейного времени неостановимо пошел на десятые и сотые доли секунды.
   Плазменный файербол размером с грецкий орех, из ниотколь материализовавшийся под потолком "лексуса", рыцарь-инквизитор молниеносно разрубил надвое ударом клинка, нейтрализуя и не давая оружию нападения вырасти в нечто большее и смертоносное.
   Одновременно и своевременно хладнокровный инквизитор сумел активировать алмаз в навершие меча и разрядил мультиканальный ритуал распределенных транспорталов. Неудержимо опрокидываясь назад и навзничь вместе с Ваней в жемчужно светящуюся матовую мглу своего канала, он успел отметить, как дама Анастасия мгновенно запустила высшую орденскую защиту, поглотившую остатки обезвреженной шаровой молнии.
   Третьим в течение секунды ситуативно среагировал на сверхъестественную угрозу латентный ведьмак Игорь Смолич. Безотчетно и неосознанно он моментально телепортировал автомобиль вместе с его пассажирами не меньше, чем на сто метров по ходу движения. Потому и бронебойный выстрел из гранатомета ударил в пустой асфальт...
   Остаться на месте в машине рыцарь-инквизитор Филипп не имел ни малейшей физической возможности, как бы он ни старался. Какой-то пары необходимых последовательных мгновений ему катастрофически не достало.
   Ситуация вышла из-под его теургического контроля, как только в отчаянном усилии успеть, не опоздать, он изумрудной вспышкой на гарде меча защитил и погрузил в ступор Игоря Смолича и Ваню Рульникова... При этом сам лишился каких бы там ни было синхронных ощущений и прямолинейного восприятия пространства-времени...
  
   Филипп Ирнеев достаточно очнулся лишь в собственном асилуме от легкого прикосновения руки адепта Рандольфо. Без промедления оглянулся назад... И не увидел привычной двери, ведущей на улицу.
   Точно так же отсутствовали какие-либо иные выходы наружу из маленькой городской кофейни.
   "...Будто и не бывало... М-да... Мой родной асилум неназойливо ограждает, отделяет драгоценных гостей от угрожающей внешней обстановки..."
   -- Выпейте чашечку превосходного кофе, мой дорогой синьор Филиппо. От нас с вами в данное время мало чего зависит, -- вместо приветствия безучастным тоном произнес адепт. -- В актуальном прошлом и в ближайшем обозримом будущем мы, коллега, совершили все что смогли... хорошего или дурного...
   Прочее располагается за пределами наших сил и познаний, брат Филиппо.., -- апатично и не спеша оценил сверхрациональную ситуацию адепт, неспешно размешивая ложечкой сахар в кофейной чашке. -- Прошу угощаться тем, что нам ниспослано извне.
   -- Вы правы, брат Рандольфо, от угощения в асилуме отказываться не пристало, -- смиренно согласился с ним его собеседник у барной стойки. -- Asilum sapienti est gratia Dei.
   "Благодарение Богу, коли есть такое прибежище для разумных...", -- на латыни сказал, но по-русски подумал Филипп и посмотрел на ребенка, замершего побок с ним в окаменевшей сверхъестественной неподвижности.
   "Ванька никогда не простит мне, если я его оставлю вот так, статуей, в беспамятстве в первое же посещение нашего убежища, никак не познакомив с выдающимся адептом Рандольфо Альберини. Право слово, прознает ведь истинно обо всем рано или поздно в ипостаси будущего орденского дознавателя, патер ностер... Ох мне дебита ностра..."
   Рыцарь-адепт Рандольфо гипостазировано уразумел рыцаря-зелота Филиппа без лишних слов и витиеватых куртуазных формальностей орденской учтивости. Хризолит на его рыцарском сигнуме озарил помещение ярким изумрудно-золотистым сиянием и вновь ввел во все чувства юного неофита.
   Первичную орденскую индоктринацию прозелита старый адепт сполна взял на себя. Самостоятельно представился по-русски и самодовлеюще привел молодого собрата Иоанна к новому сверхъестественному миропониманию.
   Выслушав символ веры, наставления и добрые напутствия старших, Ваня понимающе глянул на Филиппа совсем взрослым взглядом, но потом по-детски счастливо улыбнулся и даже переспросил:
   -- Фил Олегыч, тут все взаправду или понарошку?
   В ответ Филипп тоже усмехнулся, хотя и невесело, беспомощно развел руками:
   -- Я в самости, брат ты мой, частенько не соображаю, как всякое-разное тут и там бывает, случается. Будем сообща учиться вникать, проникать, что здесь почем и почему оно так, а не иначе.
   Филипп оглядел стойку и пододвинул Ване креманку с клубникой и взбитыми сливками, посыпанными шоколадом:
   -- Причащайся, Иван наш Николаич. От причастия и хлеба пресуществленного в наших убежищах отрекаться не стоит. Ибо чревато чреватостями, и никому неведомо, чем оно далее обернется, поворотится...
   Тем временем адепт Рандольфо, отметив неуловимые изменения в сверхрациональной топологии совместного асилума, церемонно откланялся и в дальнейшем оставил их наедине.
   Каким образом и куда не сходя с места в один миг убрался достопочтенный адепт, юный рыцарь-неофит Иван не понял. "Будто дематериализовался..." Он недоумевающе посмотрел на рыцаря-зелота Филиппа, а тот опять печально развел руками:
   -- К его разрозненному, скажем, существованию, Вань, в разных метриках пространства-времени и я ума не приложу. Надо принимать, как есть, и не ломать попусту голову над тем, что ни тебе, ни мне покамест непостижимо.
   -- Со временем я это узнаю, постигну, -- твердо обещал Ваня то ли себе, то ли ему захотелось вселить побольше оптимизма в грустного Филиппа Олеговича.
   "Понятное дело, мы тут вдвоем взаперти, а там наши рыцари и дамы валят апостата. Вот Фил Олегычу и обидно, досадно. Он все это четко организовал, но сам-то не поучаствовал в самом главном..."
   Спустя полчаса локального времени в убежище с улицы практически сквозь стену впопыхах ввалилась Настя. Схватила со стойки и жадно припала к высокому стакану с охлажденным ананасовым соком. Отдышалась и сообщила:
   -- Врубиться не могу, Фил, как же у тебя получилось так методично устроить и подстроить форменный "бедлам в бардаке"!.. вместе с отличным "полетом над гнездом кукушки"! Но сто пудов вышло лучше не бывает!!!
   -- Извольте доложить в надлежащем порядке, кавалерственная дама Анастасия!
   -- Да, рыцарь. Докладываю: апостат-евгеник упразднен, секулярная ситуация успешно купируется.
   Подробности желаете в эйдетическом ряду или изустно?
   -- Давай кратенько на словах, Настена. Ивану тоже будет пользительно послушать.
   -- Ой, Вань, неофитик ты наш! Я тебя после поздравлю и крепко расцелую, а теперь слушайте, судари мои.
   Короче, когда вы, рыцарь Филипп, открыли мультиканальный транспортал, немедленно, откуда ни возьмись появляются их преподобия экселенц Микеле и барон Руперт с крупнокалиберными "снарлами" наперевес. Тотчас наша бесподобная девственница Викуся топориком Атенором засаживает апостату пряменько в печень. Он ее, бедняжку, круто вырубил, но от трех стволов, потому что к стрельбе на поражение подключился Пал Семеныч, побежал подобно зайцу, петляя, к групповому транспорталу под Круглой площадью. А там вражину уж с толком подстерегали в засаде лорд Патрик и его Престер.
   Ей-ей, ни рожек, ни ножек от поганца не осталось. Как им расположено, адепты работают вчистую и всухую.
   Мы с Анфисой, меж тем, нормально обеспечили общее аноптическое прикрытие твоей спонтанной, очень скрытной и безымянной операции. Хотя капельку грязновато в два ствола замочили апостатского лопуха-фамильяра, которого она вычислила и вела. Но за собой, докладываю, чистенько убрали. Не было никакого гранатометчика, если в канализационный колодец национал-террористы заложили немалый фугас.
   Вику в жесть забрал Патрик для приведения ее в норму. Прогноз благоприятен. Как арматор говорю: жить будет. И хорошо заживет, полагаю, коли выживет в другом переплете, новобраница наша, промеж ног две дырки.
   Вероника и сквайр Константин затем живенько озаботились аноптической ликвидацией следов и распространением правдоподобной версии о неудачном политическом теракте. В целости обошлось без случайных жертв среди секуляров и без серьезных разрушений.
   В главном сработали четко и надежно закрылись. Мы не мы, и никого из нас там не было, если вся хорошая компания преспокойненько разминалась у сэнсэя Кана Тендо.
   Гореваныч в наведенной апперцепции безмятежно и без памяти отдыхает в машине. Нас дожидается.
   Пошли? Еще неизвестно, в котором часу мы отсюда выберемся...
   В заурядное пространство-время они втроем вышли на вечернюю столичную улицу спустя четыре часа после того, как в асилуме очутились Филипп с Ваней. За это время истинно свершилось многое, но ничего такого не случилось, чтобы значительно и критериально расходилось с пророческим видением рыцаря Филиппа.
   "Дело сделано. Причем хорошо весьма. Спаси, Бог, души благочестивые не от мира и века сего..."
  
   --4--
  
   Сквайра Викторию рыцарь Филипп навестил в тот же вечер по восточно-европейскому времени. Заодно с дамами Вероникой и Анастасией он и рыцарь Руперт ненадолго посетили арматорскую резиденцию сэра Патрика.
   Состояние раненого сквайра рыцари нашли удовлетворительным, оставили арматоров для профессионального врачебного разговора, обменялись первыми впечатлениями о только что благополучно разрешившейся чрезвычайной ситуации.
   -- ...Благодарю за доставленное удовольствие, брат Филипп. Славная получилась охота на крупного зверя.
   Ликвидированный апостат тот самый, из ваших прошлогодних гостей?
   -- Затрудняюсь сказать, брат Руперт. Преступную жизнедеятельность архонтов такого уровня достоверно прорицать практически невозможно. Возможно, мы имели дело с управляемыми, им руководимыми альтеронами...
   -- Верно, после выздоровления сквайр Виктория будет направлена ко мне на обучение?
   -- Пожалуй, так... Но прошу, мой дорогой барон Руперт, предусмотреть реальную возможность ее участия в особых миссиях.
   -- Понимаю. Из них главная -- реализация охраны молодого рыцаря-неофита Иоганна, не так ли?
   -- Вы правы, герр Руперт. Посещение домашних ларов и пенатов, родных пепелищ либо иных географических местностей ему не возбраняется под надлежащим присмотром...
  
   В субботу пополудни Ваня Рульников по-домашнему запросто обедал в семье Ирнеевых. Вернее, его вкусно и отменно кормили ланчем по англосаксонскому обыкновению и расписанию.
   "Хип-хип! Ура-ура! У меня и Насти настоящие каникулы... Уроки испанского и английского отменяются..."
   Каникулярного настроения и радостного предвкушения дальнейших чудес не смогло хоть как-то испортить ворчливое и наставительное предостережение Фил Олегыча:
   -- Не обольщайтесь, неофит. Способность распознавать иностранные языки отнюдь не отменяет знание грамматики и умение грамотно излагать свои мысли устно, письменно и печатно.
   Не стоит брать дурной пример с первозванных апостолов. Вещать по-гречески, по-латыни и во многая языцех они были рукоположены. Но грамоте уразуметь не возжелали. Достоверно, чтобы ни твердили приверженцы рукодельного церковного предания, ни полсловечка письменного, littera scripta, ни на йоту ни на "u", нам от первых нерадивых ученичков Иисуса Галилеянина не осталось. Verba volant, sed scripta manet.
   Усек, вник, проникся, отрок мой празднолюбивый?
   -- А как же?!! Радикально зрю в корень, Фил Олегыч. Вербально и дескриптивно. Как учили.
   -- Учи тут ученого. Ох мне дебита ностра...
   Слушающий и читающий да разумеет. Иным не дано постигнуть тайны и таинства истинной мудрости. В "Эпигнозисе" и в "Продиптихе" наших предтеч -- Архонтов Харизмы, а затем отцов-основателей ордена рыцарей Благодати Господней тебе многое предстоит вычитать и узнать...
   По завершении беседы с прецептором Филиппом неофита грубовато по-арматорски наставляла кавалерственная дама Анастасия. За праздничным столом она ему добавила приятного удовольствия и радостных предвкушений:
   -- Чтоб ты знал, Ванька! На следующей неделе отправляешься со мной в Филадельфию, неофит недоделанный. Познакомлю тебя с твоим будущим арматором -- лордом Патриком Суончером.
   Ан не шибко радуйся, неофитик. У нашего сурового дедушки Патрикей Еремеича не забалуешься. Чуть что не по нем, враз пожалеешь, что у тебя все яички в одну мошонку сложены. Очень больно, скажу тебе, и невкусно.
   Или же на обе корки пряменько в мякоть нашпигует экстравитаминами до потери пульса. Тогда ни встать, ни сесть... Будешь лежать с мрачным зраком голым кверху сраком...
   Ваня на Настю за арматорские грубости нисколечко не обиделся. Потому как Фил Олегыч заранее предупредил: они, арматоры, мол, такие-сякие, "одним мирром и миром мазаны"... и шутки у них специфические, врачебные.
   -- ...На словах и на деле, ежели наши несчастные организмы пользуют, брат ты мой...
   Для пользы долга рыцарь-неофит Иоанн с радостью согласен вытерпеть все что угодно. Надо так надо, врачей должно слушаться.
   Правда, вышло немножко стыдно и стеснительно, когда сегодня утром в лаборатории "Трикона-В" Настя и Вероника Афанасьевна вдвоем его долго осматривали, разглядывали наголо, ощупывали совсем голого снаружи и внутри. После диаграммы и таблицы на мониторе изучали, обсуждали, приказав ему сидеть тихо "с тряпочкой на чреслах".
   Потом Вероника Афанасьевна без каких-либо церемоний за Настю взялась, уложив ее на медицинский топчан в гипносне, здоровущими стоячими сиськами кверху. Затем совместно двух голозадых, как она сказала, наладила в душевую обмываться и подмываться.
   К тому времени Ваня как-то перестал замечать, в каком таком голом виде и он и Настя. А она ему под душем разъяснила про дидактическую теургию, которую хитренько использовал Фил Олегыч, незаметно усевшийся в дальнем углу арматорской лаборатории.
   -- ...У арматоров и прецепторов мы, Вань, что есть, то и есть в натуре, мужественно и женственно, во всю нашу прельстительную сись-пись наружу...
   Но открыто пялиться мне в промежность все же не надо, мой мальчик, член с пальчик. Ниже талии чего-либо достопримечательного у меня нет, так круто отличающегося от твоих голеньких картинок в орденской подростковой энциклопедии "Об этом и о том"...
   "Скажет она тоже! Живьем оно смотрится по-другому. Там скучная анатомия, а здесь калокагатия, эстетика и эротика..."
   От быстро промелькнувших волнующих воспоминаний о Настиных женственных прелестях и достопримечательностях Ваня вернулся к ее арматорским объяснениям, как и зачем неукоснительно соблюдать непреложные требования аноптического образа жизни.
   -- ...Думаю, все неясные вопросы с твоими секулярным родичами мы быстренько и методически уладим в течение трех-четырех дней. Отныне в миру я твоя новая бонна и гувернантка.
   В Америку видимым макаром полетим втроем. Рыцарь Филипп нас сопровождает и несколько дней побудет с нами в Филадельфии.
   Тебя, неофит мелкочленистый, мы покамест благоразумно стреножили. Кроме распознавания языков, схематической прогностики и ясновидения, прочие твои дарования временно лимитированы. Вплоть до нужной стадии полового созревания и необходимого круга орденского посвящения ты остаешься без активной боеспособной теургии.
   Разумеется, тебя будут патронировать, держать под негласной внешней охраной и прикрытием как несовершеннолетнего харизматика...
   Увидя тень огорчения на лице мальчика, Настя поспешила его успокоить. Соответственно, в арматорском фривольном духе и стиле:
   -- Не горюй, неофитик. Возраст -- дело наживное. Не успеешь оглянуться, как вырастешь умственно и физически до выдающихся мужских размерчиков... На загляденье и заговенье девушкам и женщинам...
   Когда сквайр Виктория придет в норму, твое ответственное телохранение поручим ей персонально. Например, во время визитов на малую белоросскую родину. Или же еще куда-нибудь по миру, туристически.
   Дело в том, что первого сентября ты пойдешь в Англии в привилегированную частную школу, находящуюся под орденским патронажем.
   Скажу тебе, более половины из твоих будущих одноклассников принадлежат хорошим рыцарским фамилиям Востока и Запада. Кое-кто так же рукоположен на ясновидение и распознавание языков.
   Вот еще что.., -- самую главную ошеломляющую новость Настя оставила на десерт. -- Чтоб тебе было чем и кем гордится среди сверстников, согласно орденской традиции, мы с Филом тебе предлагаем провизиональную патримонию-усыновление до достижения совершеннолетия.
   Как исполнится 21 год, сам решишь, под каким духовным именем тебе постоянно значиться в анналах гильдии арматоров.
   Ну что, берешь нас в харизматические родители на время или навсегда? С ответом единым духом можешь не торопиться, хорошенько подумай что почем. До осени времени до хрена и больше...
   Любое твое решение окажется правильным, Вань, по модулю. Без обид и претензий с нашей стороны. Как скажешь, так и будет...
   -- Чего там говорить и раздумывать?!! -- перебил арматора восторженный неофит, не вдруг уяснив, что ему предлагают.
   -- Конечно же, я тоже хочу быть Бланко-Рейес-и-Альберини, моя кавалерственная дама Анастасия!
   Фил Олегыч, я взаправду могу стать вашим приемным сыном и внуком рыцаря-адепта Рандольфо? -- для верности Ваня обратился за подтверждением и уточнением. Своему ясновидению он еще не совсем доверял.
   -- Если пожелаешь, Иван, то получится вовсе не понарошку. Но в соответствующем ритуале в ходе орденской церемонии войдешь в нашу семью. На время либо навсегда...
   Усыновление юного рыцаря-неофита они предварительно отпраздновали французским шампанским и немедленно импровизированным визитом в загородную резиденцию орденского звена. Ваниному восторгу не было предела, пусть вам внешне он старался держаться по-взрослому, солидно, степенно.
   "Во здоровски!!! Вместо пейнтбольного клуба для детей настоящий огнестрельный тир только для взрослых..!
   Йо-хив-хо и бутылка рому! Хип-ура! Хип-ура-ура-ура!.."
  
   Ранним утром в воскресенье Настя с Филиппом заехали за Ваней, чтобы вместе отправиться к обедне в монастырскую церковь иконы Божьей матери "Утоли моя печали". Даму Анастасию рыцари усадили пилотировать джип "с ветерком и рок-музычкой", а сами благорасположились на заднем сиденье, чтобы откровенно, с аудиозащитой, поговорить как прецептор с учеником о мужчинах и женщинах.
   -- ...Это, Иван, куда и на что смотреть. К примеру, Настасье нашей Ярославне, нравится, когда ее обозревают и раздевают откровенные мужские взгляды. Другим женщинам, в основном с большими недостатками или чрезмерными излишествами в фигуре, этакое экспонирование далеко не по нраву.
   Для того у тебя и есть ограниченное ясновидение, кабы праведно и нравственно различать suum cuique tribuens. Я имею в виду: каждому по-свойски и поделом воздавать.
   То, что кому-то представляется заслуженной наградой, иным кажется несправедливым и неоправданным оскорблением. Потому стоит приноравливаться ко всяким-яким общежитейским обстоятельствам.
   Понимай, Иван, нравственные установления, нормы поведения, моральная кодификация, включая гендерные взаимоотношения мужчин и женщин, обстоятельно исходят от разумной души человеческой. По большому счету, долговременно и дальновидно.
   Но в малом ежеминутном расчете бихевиориальные стереотипы, социальные установки, предубеждения, поверия, суеверия шустро выскакивают из естественных потребностей людской тварной природы. Во плоти. Будто чертик из табакерки выпрыгивают, беспорядочно и случайно.
   В общечеловеческой нравственности есть постоянная, неизменная часть, основанная на высоком абсолютном духе. Но присоединяется она к нестабильной, дискретно изменяющейся компоненте, выходящей из низменной относительной материи. Вчера одно, сегодня другое, послезавтра третье.
   Причем у разных народов по-разному... "Отрок мой конгенитально любопытствующий..."
   Приводя разнообразные образчики "относительности естественной животной морали", рыцарь Филипп пользовался дидактической теургией достаточно умеренно. Факты и примеры выбирал осмотрительно, с оглядкой. Потому как сочувствовал и соболезновал неофиту, кому еще несколько лет предстоит вынужденно, едва ли не принудительно оставаться ребенком в слабой плоти, но сильным духом без малого взрослым человеком.
   "В силу харизматического возраста, патер ностер..."
   Как оно происходит и каковы при оном ощущения, рыцарь Филипп доподлинно знал на примере кавалерственной дамы Прасковьи. Давеча она ему о многом исповедально рассказывала ночь напролет.
   "...Ох ему, мелкому... Насилье и бессилье... Коромысло диавольско... Половое созревание и гормональные пертурбации, из рака ноги...
   И потащит наш бедный Ванька тяжкое Ярмо Господне между отрочеством и зрелостью, наподобие девы моей Параскевы. Видит око, да уд промежный неймет. Поди, дождись, покуда имение вырастет...
   Ничего.., переживет, перетопчется в смиренномудрии... Глядишь, меньше воздания огребет себе на орехи и по шарам... Ох нам ретрибутивность за всё и за вся..."
   Ваня довольно серьезно принял к сведению назидательные сентенции прецептора и от приземленной материи органически перешел к возвышенным предметам:
   -- Филипп Олегович, скажите, пожалуйста, бывает ли по-настоящему естественная истинная религия? Например, от природы человека?
   -- Никогда и нигде! Нет и еще раз нет, рыцарь-неофит.
   Естественным может быть только безбожие и поганство, Иван. Истинная же вера всегда и во всем сверхъестественна и сверхрациональна.
   Соответствующие доводы, аргументы, доказательства, суммы против язычников-деистов типа лорда Чербери -- найдешь по моим прецепторским гиперссылкам в твоем "Компендиуме рыцаря-неофита Восточно-Европейской конгрегации".
   Одно тебе скажу, Иван.., -- прецептор Филипп преднамеренно выдержал длительную теургическую паузу-цезуру...
   -- Мы веруем с целью понимать, познавать образ и деяния Господни, будь то в созидании или в разрушении по воле Его. Но вовсе не делаем слабомысленные умозаключения в бесцельном обратном порядке, наподобие язычески мудрствующих секуляров, каковые тщатся что-либо сообразить без царя в голове и без Бога. Чтобы впоследствии от природного греховного естества своего во что-нибудь мало-мальски поверить, спиритуально. И вляпаться куда-нибудь, словно в дерьмо, субстанционально.
   Тогда у язычников и безбожников в лучшем, наиразумном случае индуктивно выходит вовсе не религия в православии и правоверии, но скудоумная скоропортящаяся конъюнктурная социальная доктрина. Либо у них получается на выходе подлежащая верификации научная гипотеза-симулякр, какую неизбежно сменят иные рациональные спекуляции, концепты и конструкты.
   Наше подлинно религиозное мышление в эпигнозисе нисходит от сверхрационального к рациональному. Однако отнюдь не наоборот, задом наперед, шиворот-навыворот, вверх тормашками, коленками назад, кверху задом, подобно материалистам, почем зря мнящим, будто духовные категории можно познавать посредством материальных критериев.
   Прежде дедуктивно беспредельный бескрайний дух и только затем ограниченная конечная материя. Инде сверхъестественное превозмогает смертное естество и убогое вещество, кои нам дадены, быть может, во благо или же на испытание и во искушение многогрешной натуры нашей...
   Так-то вот, рыцарь-неофит Иван Рульников...
  
   Вернувшись в город, все воскресенье накануне вечернего визита в дневную Филадельфию на светский раут Настя Ирнеева пребывала крайне озабоченной ее новым уместно приобретенным туалетом от кутюрье Анри Дюваля. Примерялась к платью, бижутерии, аксессуарам и так и эдак.
   "Пускай Манька Суончерова позеленеет от зависти, а я буду нынче в нежно-салатовом и в золоте..."
   В это же время Филиппу продолжительные и деятельные приготовления категорически не нужны. "Известное дело: смокинг, хорошо отглаженные Настей брюки и белая рубашка с черным галстуком-бабочкой..."
   Исходя из чего он постановил: пока у драгоценной супружницы происходят гардеробная суета, макияжная маета, женская суть да украшательские дела, зайти в асилум. А там преспокойно поразмыслить, написать подробный рапорт об успешной операции, задним числом получившей у него ученое кодовое обозначение "Анахроническая пролептика".
   За два с половиной часа с намеченным заданием рыцарь-инквизитор Филипп превосходно и методично справился. Захлопнул планшетку, сладко потянулся, вышел в транспортный коридор, глубоко задумавшись, не глядя, без малейших опасений машинально взялся за круглую стальную ручку двери, отделанной ясеневым шпоном... И вместо собственной комфортабельной спальни без перехода очутился в неприглядной и невообразимой неизвестности.
   "...Господи, помилуй мя, грешного!!!"
  
   ГЛАВА XIX
   АНАФЕМА И ОСАННА
  
   --1--
  
   "...Во где анафема! Арзарет, терра инкогнита, из рака ноги!" -- в замешательстве выругался Филипп. С замиранием сердца, не переводя дыхания, он по первому впечатлению, вернее, по наитию почти правильно оценил ситуацию. "Поразительно... натюрморт, дебита ностра..."
   Малоприглядный городской пейзаж и невиданный архитектурный ландшафт, представшие перед его взором, пораженным мгновенно отмеченным, он воспринял практически и ситуативно.
   "Не было печали... Господи, помилуй! как домой-то мне отсюда попасть..? Не пройти, не проехать..."
   Не отпуская руки от массивного латунного кольца на двери сверхнадежного безопасного убежища, Филипп Ирнеев принялся озадаченно изучать окружающую безрадостную обстановку:
   "Батюшки-светы! Ну и дикость же тут в мерзости запустения! Не время и не место, иже сосуд скудельный..."
   Возвращаться в сверхрациональное пространство-время асилума рыцарь Филипп не спешил, хотя секундой ранее чуть было не рванулся назад в приступе внезапной паники. Он таки интуитивно почувствовал, осознал, насколько реально его убежище обескуражено и озадачено не меньше, а может, и больше своего лишь отчасти растерянного партнера.
   "...Теоретически взять... недоразуменно входи, выходи туда-сюда, но снаружи определенно ничегошеньки не изменится. Небось, не виртуальная матрица, перезагрузка невозможна...
   Куда же это меня так огорошено занесло в нагрузку и разгрузку..?"
   На практике, отвратительной и поразительной неожиданности наш герой не поддался. Более того: Филипп Ирнеев почел благоразумным покамест не переходить в духовную ипостась инквизитора, искусно отрешенного от дикой материальной реальности, открывшейся перед его глазами.
   То, что перед ним не видение, ему стало ясно с первых же мгновений рационального, логичного, хладнокровного изучения окружающих его со всех сторон старых обгоревших стен, руин, развалин... Между ними оплавленные или же кое-где остро изломанные обломки, горы бетонно-кирпичного мусора где-то, когда-то бывшие домами, зданиями, сооружениями на центральном осевом проспекте Дожинска и прилегающих улицах.
   "...Иначе и все одначе, краски тусклые, зелень и плесень сероватых тонов, тени размыты. Пускай и солнце в зените, но визионерской сверхконтрастности не наблюдается. Ни ветерка, ни звуков, ни резких запахов...
   Остатки домиков, пожалуй, мне знакомы. Половина колоннады, ведущей к проспекту, так-таки уцелела...
   Просторно и пусто вышло.., и видать этак можно далеко и близко.
   По-таковски бомбардировочная авиация поработала? Или же массированный ракетно-артиллерийский обстрел? Возможно, оперативно-тактическими ядерными боеприпасами с большой дури шарахнули?..
   На рыцарский сигнум Филипп безотчетно глянул в первую же секунду вынужденной рекогносцировки, рефлекторно, автоматически, как обучили, задержав дыхание. Ни цвет, ни изменяемая огранка бриллианта не засвидетельствовали присутствие в воздухе и на почве опасных концентраций боевых отравляющих веществ или чрезмерно радиоактивного заражения местности.
   Точь так же на отработанных воинских рефлексах он, не раздумывая, убедился в наличии и боеготовности оружия. Регул на поясе, Филомат в руке, взведен, снят с предохранителя; два запасных магазина в брючном кармане...
   В принципе Филипп где-то и когда-то был полностью готов отправиться на светское мероприятие к лорду Патрику в Филадельфию.
   "Подготовлен, как следует, в силах и средствах", -- уже вполне сознательно он мысленно перебрал наступательные и оборонительные ритуалы, какие сможет активировать в доли секунды посредством сигнума, наперсного рубинового распятия инквизитора и огненного опала-апотропея в галстуке.
   "Будем знакомы, леди и джентльмены, Бонд, Джеймс Бонд.., Тукседо-мен, из рака ноги, черные лаковые туфли, черный смокинг и черный юмор...
   Все ж таки здесь гораздо уместнее смотрелся бы бесцветный и бесплотный "сумеречный ангел" или на худой конец полевой камуфляж из импрегнированного светопоглощающего "блэкхоул фрииз" и ботинки-гады по колено... Думается, и "снарл" с полудюжиной магазинов тоже не помешают... И полевой питательный рацион...
   Ну и дыра, патер ностер! Глубже и дальше засадить некуда сквозь всю вагину через анус профундий... Эдак тут все запущено и разрушено... Жил-был столичный городишко Дожинск и нет его...
   Армагеддон и Арзарет, скажем для умных или простодырое вульгарное светопреставление для жлобов. Никак тургеневский Тришка приходил? Какая же сволочь тут порезвилась на просторе? Откровенно натюрморт в экстерьере бывшей городской цивильности..."
   Рационально в характерных чертах ознакомившись с местом действия, антуражем и пейзажем, Филипп Ирнеев засим перебрался под защиту завалившейся на бок, хотя выглядевшей достаточно устойчивой изгрызенной и обомшелой бетонной плиты, увенчанной свитыми в косматый клубок ржавыми арматурными прутьями. Сейчас ему следует обратиться к иной ипостаси проникновения в действительность.
   Для бесстрастного проницательного инквизитора все и вся тотчас в основном встали на принадлежащие им места в данном, постепенно развертывающимся пред ним пространстве-времени от мира и века того или сего:
   "Четверть часа пополудни. Понедельник день третий в месяце июле лета Господня 2051-го. Секулярно город Дожинск и Республика Белороссь боле не существуют в былом политическом режиме и статусе.
   Сорок лет спустя преходящего бытия от мирского естества людского..."
   Основательно, надлежащим образом углубиться в медитацию и ведение эйдетического протокола инквизитору не позволили объект, облаченный в орденскую камуфляжную плащ-накидку "сумеречный ангел", а также достаточно узнаваемый мужской голос:
   -- Фил Олегыч!!! Мой дорогой!! Вы и понарошку не сможете себе представить, как же я вас ждал!
   Это я, ваш Иван Ирнеев, Рульников, Джанино Альберини и так далее...Очень многие не хотели верить, а я три года подряд выходил вас встречать, согласно пророчеству рыцаря Патрика.
   Говорили, негодяи, будто вы теперь альтерон поганый, напрочь потерявший разум между прошлым и будущим. Ничего подобного! Ипостась инквизиторов априори несовместима с типичным модус операнди матрицированных альтеронов в пространстве-времени...
   "М-да... Вот и комитет по встрече в одном отлично узнаваемом лице. Господи Боже мой, сорока лет словно и не бывало!!!
   Твоя Твоих Тебе приносящих присно и в чаянии веков будущих...
   Что ж.., будем сообразовываться, соотноситься и соответствовать солидному подобию авторитета, из прошлого выходящего, исходящего... Педагогия, из рака ноги, тождество..."
   С отменно невозмутимым видом рыцарь Филипп выбрался из-под укрытия на местности, небрежно сбил несуществующую пушинку с атласного лацкана смокинга, коротко поклонился и официальным тоном заявил:
   -- Соблаговолите представиться по всей форме, сударь.
   -- Ах да! Извините, отец Филипп. Разрешите отрекомендоваться. Ваш покорный слуга и харизматический аколит рыцарь-зелот Иоанн Ирнеев-Рульников во время предержащее апостолический инквизитор-коадьютор благочинного округа сего.
   Честь имею приветствовать вас, прецептор. Добро пожаловать в наши времена и пространства, мой дорогой друг и незабываемый учитель...
   Рубиновое распятие на миг обрисовало высокую плечистую фигуру в крапчатом камуфляжном мундире с неизвестным оружием в руках и очень знакомым клинком за спиной. Одновременно рыцарь Филипп не смог закрыться от мощного импульса ментального воздействия, установившего между ними на кратчайшей мгновение эйдетический контакт.
   "Ого чему наш мелкий лихо научился!"
   Щелкнув складным прикладом, рыцарь Иоанн вбросил длинный ствол в набедренную кобуру, скинул туманную маскировочную плащ-накидку, ринулся к "незабвенному наставнику, из рака ноги..." Подбежал, преклонил колено и с пиететом прикоснулся поцелуем к рыцарскому сигнуму Филиппа.
   Немного погодя ученик и его учитель с чувством и значением обнялись. Для одного разлука длилась несколько десятков лет, а у другого прошло всего лишь несколько часов. Тем не менее или тем более оба они стали на сорок лет старше.
   "Что есть старческий возраст человеческий в исчислении наших знаний и сил? Господи, спаси и сохрани наши души, яко мы суть люди Твоя..."
   -- Пойдемте, пожалуйста, Фил Олегыч. Мой "серафим" на проспекте, вон за теми камнями.
   Вас куда сначала? Домой переодеться? Может, сразу к Насте в загородную резиденцию?
   -- Давай-ка прежде домой, Вань. Пожалуй, стоит глянуть на мой оконфузившийся асилум с другого боку.
   Ох мне, дебита ностра...
   -- Не волнуйтесь, Фил Олегыч! Настя вас очень-очень ждала, как все наши, верила, что вы к нам вернетесь в полном порядке.
   -- Но валить предполагаемого одуревшего альтерона ты отправился в одиночку?
   -- Таковы мои непреложные прерогативы, сударь. Надеюсь, вы не против?
   -- Ни в коем разе, сын мой. Действуйте в соответствии с орденскими уставами и регламентациями...
   "Ох мне сорок лет воздаяния! То ли корова, то ли бык языком банально слизали... М-да... с рыцарским предназначением не спорят, его стараются понять..."
   В долгожданном обществе Филиппа радостному Ване непререкаемая инквизиторская должность, непреложные права и обязанности нисколько не прибавили ни солидности, ни формализма. Показывая дорогу между развалин, он бережно, но крепко поддерживал обожаемого учителя за локоть, словно боясь, что тот опять куда-нибудь канет в безвременье. И не переставал говорить:
   -- ...Фил Олегыч, маленьким я очень скучал без вас, даже обижался, как если б вы меня нарочно одного бросили.
   Ведь поначалу многие утверждали, будто бы вы из ареопага действительных тайных инквизиторов. Мол, сокровенный адепт сделал свое дело -- выявил и упразднил трех апостатов-евгеников. Потом опять скрылся в тумане неизвестности. Тогда как настоящий Фил Ирнеев где-нибудь, как-нибудь живет с измененной памятью и внешностью. В ус не дует без прошлого среди секуляров, ни о чем таком орденском и харизматическом не догадывается.
   Но я-то вас, Фил Олегыч, знаю с малого моего детства, лучше, чем кто-нибудь посторонний. И потому в эту ложь ни на йоту ни на "u" не поверил. Не могли вы просто так пропасть, бросив меня, Настю, Вику, Прасковью...
   -- Меч Святогор у тебя -- наследие князя Василия Олсуфьева? -- с горечью остановил его словоизлияния Филипп.
   -- Да, рыцарь, -- нахмурился Ваня, -- восемнадцать лет назад, к нашему общему прискорбию, рыцарь-адепт Василий пал смертью храбрых в схватке с двумя суккубами. Или сам пожелал себе красивой гибели, почувствовав старческую усталость от жизни.
   Никто этого наверняка не знает. Но клинок он мне по-родственному как приемному сыну и зятю завещал.
   -- Прасковья -- ваша харизматическая супруга, рыцарь? -- счел нужным формально уточнить Филипп.
   -- Именно, отец Филипп. И другой женщины мне вот уже 35 лет не надо. Повенчались, когда мне исполнился двадцать один год. А до того она из меня мужчину сделала, обучала всему, наставляла в боевых искусствах.
   Когда кривые слухи пустились распускать, как вас в подобии злобного безмозглого альтерона видели, я в ритуале объявил себя вашим харизматическим наследственным аколитом и пригрозил злопыхателям дуэлью. Мне как раз в то время восемнадцать минуло, и я подпадал под орденский дуэльный кодекс.
   -- Экую вы древность возродили, судари мои... Надо же, аколиты, будто в средневековье!
   Откуда слушок злопыхательский, известно?
   -- Семейка Ковиваче усердствовала.
   -- Синьора Джованна Ковиваче расстаралась?
   -- Ну да, она самая. Я сначала ее внучка Фолько вызвал на ордалии по всей орденской форме. Потом и его бабушке чин чинарем суд Божий учинил, длинный змеиный язык укоротил в рукопашной схватке при свидетелях.
   -- Знать, аккуратно и стильно, приложил? Фирменным волновым Прасковьиным ударом?
   -- А то! Организовал ей на полный подгузник позорное выпадение внутренних женских органов, спереди и сзади...
   "Силен Ванька мелкий! Да и называть его так нонче неприлично, ежели он крупнее меня удался и ростом повыше...
   Инквизитор-коадьютор, патер ностер, не абы кто... В ментальном захвате ненавязчиво держит и бдит... Нарочито для меня маленького Ваньку валяет... Чтоб перестарку из прошлого полегче приноровиться к будущему...
   Ладненько и понятненько... Будем соответствовать быстротекущему моменту, рационально и сверхрационально..."
   -- Пушка у тебя знатная, брат ты мой, выглядит благолепно. Но благочиние неказистое. Истинно сосуд скудельный и натюрморт несъедобный в экстерьере бывшей городской цивильности...
   Мертвый городской пейзаж под консолями "серафима" даже в коротком полете от асилума до месторасположения старого дома навел на Филиппа некоторое уныние. В то время как поросшие сероватой зеленью развалины вовсе не показались ему живописной местностью.
   -- Почему оно здесь так, вы сами поймете, рыцарь Филипп, когда ознакомитесь с кратким компендиумом, который я для вас подготовил, -- опять посерьезнел его собеседник. -- Там уйма моих эйдетических гиперссылок на общий курс актуальной политической истории.
   Одно слово -- карбофаги. С них-то и начался вселенский переворот.
   Мой округ -- мои прифронтовые проблемы, рыцарь. Но на западе, в тылу, смею вас заверить, цивилизованности гораздо больше. Само собой естественно, коли брать тыловые районы поближе к столичному новому Берестью.
   Да и здесь в старом Дожинске, -- вы увидите, отец Филипп, -- далеко не все разрушено. Много чего построено заново. Например, в государственных границах охранного периметра американской фактории или вокруг экстерриториальной штаб-миссии Объединенных благотворительных наций.
   Что же касается моего личного теургического оружия, это -- Филакс, импульсник модификации "рист--44", сравнительно новая разработка научно-исследовательского концерна под началом сквайра Виктории Ристальской...
   Вика тоже очень надеялась, что вы к нам вернетесь, Фил Олегыч. Во где она обрадуется, как узнает! -- Ваня вновь обратился к мальчишечьей роли.
   -- Знамо дело.., -- подыграл ему Филипп. -- А скажи-ка ты мне, Иван, каков таков носимый боекомплект у твоего супер-пупер лазерного орудия?
   -- Вообще-то практически неограничен. Коль скорострельно дырявить кевларовые бронежилеты стандартного армейского образца, шмаляй сколько душе угодно.
   Против многослойной активной брони и бетонированных укрытий мощность нужна, конечно, побольше. На то у меня наличествуют полдюжины компактных аккумуляторных батарей "арви" с мультифакторной автоподзарядкой...
   "Фантастика какая-то!"
   Многое, Фил Олегыч, также зависит от сверхрациональной архитектоники на местности. К примеру, если жечь скопом оборотней-вервольфов или душевно поджарить инкуба на андреевском кресте...
   -- Как я погляжу, сигнум у тебя Катехет Стабийский?
   -- Да, прецептор Филипп. Адепт Рандольфо вручил его мне на совершеннолетие.
   -- Где он сам-то нынче обретается, кому показывается?
   -- Кто его знает? Наш бесподобный италийский дед по своему обыкновению неуловим, недосягаем и непостижим. Однако на сегодня обитает он точно в настоящем времени как ему заблагорассудится...
   Он, кстати, первым наиболее правдоподобно всем, кому надо, разъяснил, что же с вами произошло, предложив благонамеренно дождаться вашего вероятного пространственно-временного возвращения ближе к середине текущего столетия. Плюс-минус берем по модулю...
  
   --2--
  
   Безлюдный обширный двор, или же, скорее, площадь-сквер размером с пару добрых футбольных полей, куда беззвучно приземлился орденский "серафим" -- нечто подобное модернизированному аналогу четырнадцатой серии, -- так же не показался Филиппу каким-либо необычным и странным. Примерно такой вот разительный контраст между цивилизованной комфортабельностью и окружающей дикой зоной сплошных разрушений он и рассчитывал увидеть.
   С четырех сторон площадь впритык ограничивают белые стены зданий в четыре или пять этажей с узкими стрельчатыми витражными и тонированными окнами. Посредине большой овал мраморного бассейна с шестью радужно переливающимися шарами фонтанов.
   Куда ни обернись, повсюду аккуратно подстриженные густые кусты, невысокие деревья с плотными кронами, ярко-зеленые ровные ухоженные газоны, коралловые островки цветочных клумб с маленькими водоемами в центре.
   Плещет прозрачная вода в глазурованных ручейках-каналах. Кругом чистейшие дорожки и посадочные площадки, вымощенные красной, желтой, белой керамической плиткой...
   -- ...Сверху весь зональный орденский периметр прикрыт голографической маскировочной сетью и ложным радарным изображением, -- посчитал уместным пояснить его внимательный сопровождающий. -- Настя очень сокрушалась и горевала, потому что восстанавливать и реставрировать здесь было практически нечего.
   Я хорошо помню, Фил Олегыч, большую старую липу у вашего подъезда. Жалко, но Настя говорит, от нее остались одни черные головешки, когда она сюда приехала со сквайром Никоном и рыцарем Фердинандом.
   Мертвая зона сплошных разрушений захватывает Таракановку и идет до Набережного парка. Здесь же, как видите, охраняемый периметр и закрытый оптический доступ...
   "Так-так-так... Видать, теургии отжалели по плешку... на нашу Золотую горку потратились... Сопряжение многомерных реальностей в лучшем духе превосходного доктора Патрика Суончера..."
   Обрушившееся на него очевидное будущее Филипп принял спокойно, безропотно, без бесплодной тоски о минувшем. Но ошеломительная разность, сорок лет, врасплох вычтенных из его жизни, тяжко давали о себе знать, едва лишь он попробовал воспринимать глазами и прочими органами чувств обычного человека все, что сейчас ему предъявлено обозримо и веско.
   "Почувствуйте органическую разницу, сударь мой рыцарь, между тем, как оно было, и тем, чего тут от него осталось в этаком новоявленном пространстве-времени... Обозревай, не обозревай, но, наверное, деваться вам отсюда некуда, Филипп Олегов Ирнеев и протчая.
   Принимай будущее, как оно есть... Сорок лет спустя, из рака ноги.... Тащи и не ропщи на Ярмо Господне..."
   Выйдя из "серафима", Филипп и его спутник, не сговариваясь, молча присели на пластиковое покрытие, едва отличимое от самой скамьи из полированного красноватого гранита.
   Близоруко прищуривалось солнце, силясь проникнуть сквозь орденские маскировочные покровы и махровые, лохматые тени каштанов. Чирикали вовек вездесущие суматошные воробьи. Чуть слышно журчали неторопливые ручейки и вращающиеся водяные сферы фонтана, разбрасывая алмазные отблески.
   В течение немногих, но многозначительных минут оба рыцаря сосредоточенно молчали, взаимно углубившись в медитацию инквизиторов и открытый ментальный контакт.
   Так было, и так будет.
   "... -- Князь Иван Олсуфьев-Рульников-и-Ирнеев, 51 год от роду, 18 лет в рыцарской психофизиологии.
   Рыцарь-зелот двенадцатого круга посвящения, клерот Киевского духовного экзархата, региональный всебелоросский инквизитор-исправник. Воздвижен в лике православного витязя.
   В продолжение четырех лет апостолический инквизитор-коадьютор благочинного округа сего.
   Доктор теологии и орденской истории, бакалавр информационных технологий, магистр боевых искусств.
   Двое детей в харизматическом супружестве, сын и дочь..."
   "... -- Филипп Ирнеев-Бланко-Рейес-и-Альберини, осенью 61 год в календарном солнечном летоисчислении, 20 лет в психофизиологии харизматика. Орденский ранг -- рыцарь-зелот шестнадцатого круга посвящения, признанный неформальный адепт в обладании высшими теургическими знаниями и силами.
   Харизматик старшего поколения. Иерархического чина и должности в Киевском экзархате днесь не имеет в силу вневременного воздаяния.
   Орденским регламентациям и рыцарскому апостольскому предназначению соответствует неизменно.
   Магистр прикладной теологии и бакалавр орденской дидактики.
   Двое детей в счастливом и устойчивом харизматическом браке: сын Никон и дочь Наталья..."
   Принимающий дорогого гостя инквизитор-коадьютор Иоанн первым вышел из углубленной концентрации:
   -- Отец Филипп, прошу вас оказать мне великую честь и подтвердить благожелательно ритуал аколита, какой я самонадеянно предпринял в ожидании вашего предреченного возвращения в прогрессивное пространство-время.
   -- Звание аколита благонадежно подтверждаю, рыцарь Иоанн. И тождественно тому своечастное возложение обязанностей вашего прецептора. Разумеется, ежели на то будет изъявлено общее согласие мною глубокоуважаемыми клеротами Восточно-Европейской конгрегации.
   -- Не извольте беспокоиться, сударь. Ваш аколит далеко не самый мелкий фендрик промеж восточно-европейских клеротов.
   К тому же на нашей стороне заведомо стоит отец ноогностик-модератор Павел Булавин, в настоящее время возглавляющий малый синедрион конгрегации.
   Высочайшему продвижению по службе своего давнего наставника рыцарь Филипп нимало не удивился:
   "Пал Семеныч в собственном репертуаре и амплуа. К чему шел, к тому и пришел во благовремении предержащем. Исполать ему и многая лета на орденском главенствующем посту!
   И Ваньке нашему есть, где развернуться под его руководством. Ишь какой дворцовый эрмитаж отгрохал всем на загляденье! Истинно средь стен готического собора..."
   Филипп окинул взором стройные контрфорсы, увенчанные легкими антаблементами, соразмерные изящные пилястры, тянущиеся вверх разноцветные стрельчатые окна, снежно-белую приятно искрящуюся и сверкающую облицовку стен...
   -- Обширно и пустынно у тебя здесь, Иван. Но скучно... Ни дверей, ни людей.
   -- Насчет дверей так теперь в ордене принято, рыцарь Филипп. Везде скрытые материализованные голографические проекции на каждом входе. У секуляров довольно часто то же самое. Так удобнее и проще охранять и держать под контролем доступ.
   Людей же не видать, потому что кавалерственная дама-зелот Анастасия всех разогнала. Кого в поле на ядерных зверьков-мутантов охотиться, кого на ферму упражняться или еще куда-нибудь подальше и покрепче...
   Один оперативный дежурный службу несет, бдительно. Думаю, сквайр Наталья ей уже предупредительно донесла о вашем благополучном прибытии, отец Филипп.
   -- Ладненько, подождем Настасью нашу Ярославну тутока в благорастворении воздусей летних в твоем Версале-Петергофе...
   Насколько я уразумел, предусматривался и злополучный, так скажем, вариант моего явления?
   -- О злополучии речь не шла, сударь, слава Богу, -- истово и широко по-офицерски перекрестился Иван Рульников. -- Все же, скажу по правде, Настя велела доставить сюда вашу телесную оболочку, буди в каком угодно виде.
   Тогда как пророчество рыцаря-адепта Патрика допускает сверхрациональную вариативность. Согласно одной из интерпретаций, вы и ваш асилум не принадлежите настоящему времени в скалярной прогрессуре.
   Скажем проще. Появление малоодушевленного альтерона или одержимого кадавра было бы вполне допустимым рациональным истолкованием.
   Для того мне и пришлось дважды драться на дуэли, Фил Олегыч. За себя, за вас и за моего тогдашнего арматора рыцаря Патрика. Чтоб негодяи по злобе лгали поменьше и неизреченного прорицания облыжно не искажали.
   Божье благорасположение на нашей стороне! И никак в общем-то иначе...
   -- Пожалуй...
   Филипп ощупал в поясном кармашке брюк тот самый переходящий серебряный доллар:
   "Хитромудрый дед Патрикей меня таки уел пророчески. Обманулся я, однако, и обмишурился. Монетку придется ему возвернуть... Коли не сегодня, так завтра.
   Лазерные пушки "рист" и чудо-батарейки "арви" дорогого стоят. Скажите, пожалуйста, Виктория наша Федоровна весьма и весьма отличилась на нивах и пажитях продвинутых наук и технологий!.."
   -- Все-таки, Фил Олегыч, вы меня маленького хитренько так обманули. Помните, обещали, как если бы наш возраст психологически сравняется, когда вам будет сорок, а мне тридцать?
   -- Э-э-э, брат, ты мой! Ты ведь повзрослел, отличительно возмужал, меня по возрасту прямолинейно обогнал. Набрался опять же всяко-разно житейской мудрости, опыта, научных познаний...
   Куда мне до тебя, коли сорок приснопамятных лет перед тем я даже свой пед и бред толком не успел закончить?
   -- Так то у секуляров краткоживущих. Вы теперь можете поучиться в другом каком бы то ни было университете.
   Не о том речь, прецептор Филипп. Должен вам сказать: сколько бы ни прошло скалярного времени, я как и прежде ваш ученик и подопечный рыцаря Патрика.
   Нарочно притворяться мне не надо, если наш харизматический возраст запредельно превышает мои ничтожные знания и недостаточные силы. Бессрочно и урочно мне вас обоих ни в коем образе и подобии не догнать. Если мне не суждено стать адептом...
   -- Не могу не согласиться, коль скоро конечное пространство-время было, есть и до конца пребудет вовсе не тем, чего и как о нем думают в заурядном материалистическом приближении...
   Близкое появление кавалерственной дамы Анастасии рыцарь Филипп отметил незамедлительно по изменению окрестной сверхрациональной топологии. Настя переместилась в здание напротив, но наружу не спешила.
   "Прихорашивается жена моя венчанная, гардеробное и косметическое великолепие наводит...
   Транспортал и доступ к убежищу в месторасположении нашего бывшего жилища сохранились в неприкосновенности. Тождественным образом и орденский транспортный узел под бывшей Круглой площадью имеет место быть.
   В это же время мой достопримечательный октагон-перекресток в Доме масонов нынче недоступен. Не уцелело и само мирское архитектурное сооружение.
   Восстановление былого весьма возможно при возобновлении тетраевангелического ритуала с теургическим участием четырех прежних действующих лиц и исполнителей. Посмотрим благорассудительно..."
   -- Филипп Олегыч, Настя сейчас к нам выйдет. Пока же позвольте вам представить сегодняшнего оперативного дежурного, сквайра второго ранга Наталью...
   Овеществленные трехмерные изображения рыцарь Филипп уже научился отличать от обыденной предметной действительности. Потому он, не приподнимаясь со скамьи, благожелательно кивнул черноволосой голубоглазой девушке, обмундированной в такое же, как и ее начальство, в зелено-крапчатое орденское одеяние без каких-либо мирских знаков различия.
   Сохраняя все тот же внешне невозмутимый и безразличный вид, не покидая рыцарской ипостаси, Филипп Ирнеев не замедлил узнать в явившемся перед его глазами субалтерне собственную дочь Наталью. Сообщать ему о том нет нужды.
   Поэтому инквизитор-коадьютор уместно промолчал и вскоре жестом отправил восвояси учтиво говорящую голограмму. Она слишком дерзко и вызывающе, по его мнению, взирала и на родного отца и на командование орденским звеном.
   -- Сквайра по особым поручениям Наталью подобно мне, отец Филипп, готовила дама-зелот Прасковья, -- рассудил нелишним сдержанно, с намеком, пояснить рыцарь Иоанн.
   "Дщерь свою духовную Ванька содержит строго. Зато Параскева моя незабвенная Пятница сию ученицу по-матерински излишне балует. Туда же и дед Патрикей, знать, норовит всунуться в честь моего достопамятства и генетического наследия.
   При всем том близкородственные взаимоотношения Насти с оным биологическим чадом ex vitro не лишены pro memoria et pro tempore психологических сложностей совсем даже не арматорских стеклянно-оловянных...
   Ничего, будет время, и все поправим... Аккуратненько подправим дидактически. Педагогия, патер ностер...
   Имеется где-то еще средь домочадцев и наш любимый сын. Пускай с ним у Настены вышло беспроблемно. Не рожала и особо не воспитывала...
   Любопытственно... Выходит, сценарий моей приемной адаптации они сообща заранее подробно проработали. В том числе и Ванькино ученическое почитание и появление строптивой дочери Натальи издалека.., из-за моря-океана, из Америки... И предстоящее явление Насти как ни в чем не бывало, не пропадало, словно бы ничего и не было...
   В целом, как доктор Анастасия Ярославовна Ирнеева строжайше прописала при встрече с объектом из ряда вон из прошлого выходящим...Что ж, будем соотноситься..."
   Настя ни в чем не обманула прогностических ожиданий Филиппа и спустя каких-то десять относительных минут персонально появилась, материализовалась перед ним в блестящем зелено-золотом узком длинном платье, в изумрудном берете с топазовой кокардой.
   -- Привет, Фил. Еще, ясен пень, не вечер, но коли муж мой любимый и единственный в смокинге, то и жене надлежит облачиться в вечернее платье.
   Настя сурово взглянула на Ивана, по-докторски насупила брови:
   -- Чё тут расселся, будто Леда у Зевса на яйцах?!! Ать-два, бегом марш докладывать об успехе всем нашим и приглашать к нам на семейный обед к семи пополудни!
   Патрик и Манька в Риме ждут не дождутся хороших новостей, ясен пень.
   Прасковья твоя на орбите геосинхронно дергается. Ей наши наземные часовые пояса вагинально в глубокую эклиптику. Зато рыцаря Филиппа в добром здравии она жаждала увидеть побольше тебя и меня вместе взятых.
   Викуся в Кёниге вся издергалась. Контору свою научную вверх дном переворачивает, от моря до моря сотрудников на уши и на ковер трехмерно ставит.
   Про остальных, кто нам сегодня нужен, смотри не позабудь, раззява! Не то я тебе, мой Ванечка, завтра поутряни такой прошмандец закачу оздоровительный, ой пожалеешь, что мужчинкой родился.
   Проваливай, да побыстрее...Ты меня знаешь, голубчик предстательный, два яичка в мешочек...
   -- Знаю, Настасья Ярославна, -- коротко отозвался рыцарь Иван.
   Он терпеливо, привычно выслушал арматорские образные тирады кавалерственной дамы и едва это стало возможным немедленно ретировался. С места не провалился, но мгновенно исчез, оставив Настю и Филиппа вдвоем.
   "...Настя -- дама-зелот девятого круга посвящения, самая молодая из клеротов и мастеров-арматоров в орденских конгрегациях Востока и Запада...
   Теургическое оружие -- тот же Вальтер Вальс и кавалерственный клинок Матарон, некогда принадлежавший даме-зелоту Веронике...
   Неужто Ника?!!"
   Филипп поднялся с каменной скамьи, установил аудиовизуальную защиту, наглухо закрыв себя и Настю. И оба они не смогли удержать навернувшихся слез, порывисто обнявшись...
   -- ...Ника ушла от мира, когда потеряла Руперта, навсегда затворилась в убежище. Она барона Ирлихта по-настоящему крепко-крепко любила. Разделила с мужем судьбу и воздаяние...
   Матарон она мне вот завещала. Мое давнее неофитское видение вот-таки оказалось печально пророческим, Фил.
   -- Давай без суеверий, Настасья, -- овладел собой Филипп. -- Как Руперт погиб?
   -- В официальном заключении фигурирует фатальная руководящая ошибка рыцаря-адепта Руперта Ирлихта фон Коринта в тригональном ритуале при посвящении в дамы-зелоты одной тупой и уродливой неофитки. Между тем все уверены: это ему ретрибутивность за ускоренный переход в ранг адепта и неимоверную удачливость в течение многих лет.
   -- По-твоему он ничего не предусмотрел, не предвосхитил? Может, его надолго выкинуло в безвременье, как меня или Рандольфо?
   -- Эх кабы так! Но генетический анализ фрагментов тел, найденных на месте катастрофы, неопровержимо доказывает -- никто из участников того злосчастного ритуала не выжил.
   Асилум рыцаря Руперта также прекратил свое сверхрациональное влияние на нашу метрику пространства-времени. Предопределенно коллапсировал постмортем.
   Ника в ту пору троих наших младенчиков вскармливала. Она от мира навеки ушла, а я и обе моих кормящих дойки за нее трудиться остались.
   -- Третье чадо от Суончеров? -- потребовал подтверждения Филипп.
   -- Ну да. Маньке и мне Патрик об этом сказал только после несчастья с Рупертом и Никой. И Уильяма-Вильгельма харизматическим сыном публично признал.
   "На тебе и плюралистическая репродуктивная проблемка! Ну дела с тройняшками!..
   В царствии Твоем помяни, Господи, бессмертную душу рабы Твоей, доблестной и праведной жены Вероники... Твоя Твоих Тебе приносящих..."
   -- Пошли домой, Фил. По чашке кофе выпьем. Или чем-нибудь покрепче Нику с Рупертом вспомянем...
   Система перемещения в нашем орденском периметре такая же, как и в замке Коринт. Представь прихожую в той нашей двухкомнатной квартирке...
   -- Как скажешь, жена моя. Ты здесь у нас хозяйка.
   Очутившись, так сказать, дома, в привычной и знакомой прихожей, Филипп машинально разулся, сунул ноги в домашние тапочки, очень похожие на те старые, из давних-недавних времен. И только потом поразился тому, насколько точно Настя воспроизвела их прежнюю обстановку.
   В гостиной почти та же мебель. Правда, монитора у стены он не увидел. Но дареная друзьями икона Неупиваемая чаша, очевидно, та же самая. И тот же образ Спаса Гневного в спальне рядом с транзитным квадратом доступа в его асилум, тоже уже адаптировавшийся к иному пространству-времени.
   "Сорок лет спустя, из рака ноги! Не разбери-поймешь: то ли осанну благостно возглашать, то ли анафему изрыгать во гневе..."
   На кухне Филипп не обнаружил старого настенного телевизора. "Чего нет, то и отсутствует, аллилуйя..."
   Затем поздоровался за руку с тем, кого он определенно рассчитывал увидеть в домашнем окружении. Представила их друг другу Настя, ни на шаг не отстававшая от мужа.
   Рыцарь Филипп ничего не имел против того, чтобы дама Анастасия действовала по ее собственному арматорскому плану, постепенно, истинно грамматически вводя его из свершившегося прошлого в продолженное будущее:
   -- Извольте любить друг друга и жаловать, милостивые государи.
   Филипп Олегович, батюшка, честь по чести рекомендую вам его превосходительство дивизионного генерала Никона Ирнеева-Ирлихта фон Коринта, регионального командующего миротворческими силами объединенных филантропов.
   Широкоплечий кареглазый блондин, один к одному похожий на Настю, вытянулся в струнку, щелкнул каблуками и только затем пожал протянутую отцовскую руку.
   -- Титулованный сквайр пятого ранга Никон к вашим услугам, рыцарь.
   На военную выправку нисколько не повлиял кухмистерский вид генерала, сберегающего честь мундира под красным фартуком, расшитом белыми петухами.
   -- Уж не взыщите по-родительски, отец Филипп. Распорядился я самоуправно на вашей с матерью поварне.
   Кофе, между прочим, для вас готов, родные мои. Подать в гостиную аль на кухне по-домашнему присядете?
   -- Чего там церемониться, сын? Давай здесь засядем, -- еще раз почувствовал себя дома Филипп. -- Пончики, чую, с корицей и арахисом. Что ж, отведаем...
   Представьте, судари мои, какая странная история со мной приключилась! Сорок лет, знаете ли, ничего не ел. Оттого проголодался, поиздержался, отощал, спасу нет...
  
   --3--
  
   -- Вот что, Никишка, кофейку мы сами себе нальем. А ты дуй в мемориальную родительскую спаленку. Тамотка на кровати лежит маленький и новенький модульный системник для батюшки твоего Фил Олегыча.
   Не в службу, а в дружбу, свяжись, голубчик, с Ванькой. Слей от него тот файлик исторический, дифирамбический и панегирический, персонально для Фила. Отцу-батюшке нашему предстоит ой много чего любопытного узнать о том, что было, и чего вовсе не произошло. Пускай оно и намечалось, предполагалось...
   Едва Никон, почтительно выслушав материнский наказ, ушел, Настя поведала Филиппу:
   -- С Ником у меня проблем нет. Но вот с Наткой-стервозой сплошные нелады и несуразицы. Ты ее видел. Истая безотцовщина выросла!
   -- Неча было из арматорской пробирки дите доставать, коли воспитать не умеешь.
   -- Так ведь рожать глупой бабе хотелось! И медицинский срок хранения твоих замороженных живчиков истекал, неуклонно, чтоб ты знал, батюшка мой Филипп свет Олегыч...
   Выдержанный испанский коньячок вон в той металлической секторной емкости. Помянем за всех и за все.
   Спаси и сохрани, Господи, души их, яко мы спиритус вини!..
   С новым персональным компьютером рыцаря Филиппа знакомил сквайр Никон. Помимо непривычного форм-фактора, незнакомой логистики квазигеномного кодирования и хранения информации педантичный сквайр устроил накоротке презентацию продвинутой операционной системы Седрика Тинсмита "Си-Ти-майнес".
   В интуитивном идеомоторно-саккадическом интерфейсе Филипп не нашел чего-либо незаурядно сложного и патологически непонятного. Однако же привыкать к необыкновенному программному и аппаратному обеспечению решил поэтапно:
   -- Не все сразу, дорогие мои. Думаете, легко и просто из отстойного двадцать-мохнатого века в ваше третье коммуникативно-когнитивное тысячелетие одним махом-размахом перепрыгнуть, синхронически?
   Вестимо, озаботимся тако же проникновенными диахроническими изысканиями в должное время. Сгодится и Ванькин сумма суммарум для закваски ради.
   Покамест же сделай одолжение, Настена, на словах вкратце поведай, как вы тут без меня до такой жизни докатились. Каково вам нонче кудесничать на стогнах бывшей белоросской столицы?
   -- Пробавляемся помаленьку, сударь муж мой. Не иначе как вашими молитвами в безвременьи, -- попробовала отшутиться Настя. -- Давай-ка лучше, благословясь, плотненько приступим к подготовке званого обеда.
   -- Благословенный душевный разговор гастрономическому делу не помеха и не поруха, Настасья моя Ярославна.
   Я так понимаю, иных государств уж нет на политической карте мира, а какие там ни будь царства земные, мирские далеко-далече в историческом небытии застряли? Навроде былой Российской империи или Советского союза? Не правда ли, друзья мои?
   Первым откликнулся на вопросительное пожелание рыцаря Филиппа дисциплинированный сквайр Никон, начав неохотно, допустим и основательно, повествовать с официальным видом:
   -- Секулярно, сударь мой батюшка Филипп Олегыч, мы ныне находимся под административной юрисдикцией дипломатически общепризнанной Восточно-Европейской Республики. Новоявленная ВЕР включает в основном территории бывшей Польши, Словакии, Литвы, Белороссии, Украины и Молдавии. На западе эта неофициально именуемая Русь Посполита имеет протяженную демаркированную границу с дружественным Германским Фатерландом, на востоке по Днепру -- с враждебной Российской Федерацией Московия...
   Официальные языки ВЕР -- русский и английский. В конституированных провинциях прочие местные наречия употребляются на законных основаниях культурно-политической автономии.
   В силу основного закона республики пожизненный глава государства и верховный главнокомандующий -- великий князь Кенигсбергский Ольгерд Второй. Он же -- президент конституционного трибунала.
   Великокняжеская резиденция, генеральный штаб, министерство обороны дислоцируются в Кенигсберге. Былая Восточная Пруссия в настоящее время -- коронные земли и конституированный федеральный округ ВЕР.
   Федеральный кабинет исполнительных министров размещается в Варшаве, избирается и компонуется парламентским большинством законодательного сойма. Парламент формируется на основе всеобщего избирательного права по партийным спискам. Депутаты всереспубликанского сойма заседают в Братиславе...
   На этом Никон остановился и выжидательно посмотрел на Филиппа. Тот удовлетворенно кивнул своим мыслям и дружески улыбнулся:
   -- Спасибо, Никон. Об иных новинках и старинках географических, политических сей Руси Посполитой сам-один дознаюсь... Исподволь, со временем...
   Скажите-ка лучше в общих чертах, мои ближние и присные, почему вас воленс-неволенс располовинило на две бесформенные части? С чего бы это одни проклинают новые времена, другие же, не менее мне близкие, им в супротивность, сию предержащую эпоху благословляют и славословят?
   Настя с Никоном переглянулись, и она со вздохом взялась за арматорское изъяснение:
   -- Первое эпохальное, -- что в лобок, что по лбу, -- появление карбофагов орденская инквизиция постфактум зафиксировала в 29-м году. Точнее скажем, в том треклятом году некто злодейски поинженерил и выпустил резвиться на свободе карбогидрогинеумные микрофаги. Короче и благозвучнее, карбофаги.
   Данные микробиологические биоинженерные культуры существуют в углеводородной среде, кормятся углеводородами, спиртами и преобразуют их в иные субстанции с выделением электромагнитного излучения. В результате различные естественные и искусственные углеводороды становятся хорошим полуфабрикатом для продвинутого органического синтеза, но перестают быть обиходным топливом и горючим.
   Ни в анус, ни к вагине, ни крекинга нам, ни детонации. И, естественно, никаких вам двигателей внутреннего сгорания горючей смеси из нефтяных фракций, природного газа или же этанола с метанолом.
   Карбофаги обнаружили изумительную приспособляемость и способность к мутациям. От спиртов и нефтепродуктов они помаленьку-полегоньку перешли к природному газу, набросились на залежи каменного угля и горючих сланцев.
   Когда карбофаги тихой сапой настолько расплодились и размножились, что стали представлять глобальную интернациональную проблему, было уж поздно предпринимать какие-либо меры по дезинфекции полезных ископаемых в мировом масштабе. Как рационально, так и сверхрационально.
   Хочу тебе сказать, Фил, комиссия инквизиторов, включая нашу Анфису Булавину, расследовавшая происхождение карбогидрогениумной инфекции, выявила много чего сверхрационального. Во-первых и в-последних орденская инквизиция натолкнулась на неизреченное пророчество.
   Кроме того, кто-то преднамеренно вывел подозреваемых исследователей, их разработки из пределов досягаемости орденской инквизиции. Однозначно в двух случаях навороченный ритуал сокрытия сто пудов совершен кем-то, приравненным к рангу адепта.
   Так, среди наиболее вероятных источников происхождения карбофагов прежде всех подозревается японская лаборатория, занимавшаяся разработкой микробиологических топливных элементов для питания портативных компьютеров и смартфонов.
   Вторым первоисточником изначального штамма карбофагов несомненно является одна малоизвестная североамериканская фармацевтическая фирма, разрабатывавшая биоинженерным путем лекарство от похмелья.
   Прямых связей и контактов между ними не выявлено. Но некоему весьма законспирированному инкогнито очень понадобилось свести вместе два микробиологических агента, подвергнуть их обработке жесткими излучениями, чтобы на выходе заиметь чрезвычайно стойкую и плодовитую культуру универсальных карбофагов. И впоследствии повсюду распространить их латентную форму, дожидавшуюся галактического времени "Ч" и относительного усиления солнечной активности в 32-м году.
   По официальной версии во всем обвинили неизвестного, в жесть лукавомудрого апостата-евгеника высших кругов посвящения, выходца из поганого XVI века от Рождества Христова. О предполагаемых мифических персоналиях ты, Фил, сам прочтешь во всемирно-историческом опусе у нашего сверхталантливого сочинителя Ваньки.
   Неофициально же некоторые досужие языки без тени сомнения стопудово выносят обвинения в глобальном саботаже руководителям фракции ноогностиков, в конце 20-х годов удаленным от орденской власти. Как известно, последние плотно насаждали среди секуляров радикальные экологические идеи и разжигали оголтелую борьбу против мнимого загрязнения окружающей среды.
   Другие приписывают глобальную вирулентность карбофагов адепту Микеле Гвельфи, в 30-м году безвыходно затворившемуся в убежище. Кое-кто исподтишка возлагает вину на адепта Патрика Суончера. Мол, наэкспериментировали в жесть господа техногностики.
   Слухи слухами, молва молвой с кривотолками, но благодаря обнародованному в начале века пророчеству Суончера--Нибура, орден Благодати Господней в принципе оказался более-менее готов достойно и праведно противостоять предреченно разразившейся катастрофе в многообразных формах глобального топливно-энергетического кризиса, транспортного паралича, неизбежной политической аномии и анархии.
   Лавинообразного общемирового финансово-экономического краха, обвального нарушения планетарных массовых информационно-сетевых коммуникаций, в совокупности способных отбросить на века вспять или уничтожить мировую христианскую цивилизацию, -- рыцарские конгрегации Востока и Запада единомысленно не допустили. Оптически и аноптически в планетарном масштабе нами была задействована экуменическая методика "заочного правила правой руки".
   В первую очередность опосредованное орденское вмешательство благодетельно коснулось государств, где на то время проживал христианский золотой миллиард народонаселения в Старом и Новом Свете. Как водится, каждому достается по мере веры его в Бога истинного и непреходящие ценности цивилизованного христианства.
   Правомерно, американский доллар должен был всенепременно остаться обменной единицей в мировых кредитно-финансовых расчетах. Так же, как и духовно единым в распавшемся федеральном множестве североамериканским Штатам, дескать, Бог велел пребывать полюсом благотворительной силы в мировой политике и экономике, а английскому языку -- средством международного общения.
   В общем, все происходило в должном предопределенном порядке, благовестно-де нам заповеданном от первохристианских дней. У кого много, тому по праву добавляется, у кого чего мало и то отнимется. По делам и по грехам, сказывают велемудрые клероты.
   Богатые верой, добродетелью и благами мирскими становятся богаче, бедные -- беднее. Тогда как нищим духом поделом уготовано лишь то царствие небесное, каким они его воображают. Там же фантастически чем ни попадя насыщаются жаждущие и алчущие бездуховного богатства.
   Как от Бога предрасположено, в годину вселенских катастроф и всенародных бедствий хуже всех приходится тем, кто посередке, тому, кто ни рыба ни мясо, а так себе, серединка на половинку. Не больше и не меньше.
   Очень богатые и сильные духом выживают во чтобы оно ни стало, выплывают из любого всемирного потопа. Совсем же нищим да убогим терять нечего, кроме малодушных надежд на светлое будущее и несбыточных фольклорных фантазий.
   Так оно и случилось в 30-х годах, когда значительнее всех пострадали посредственности и заурядности, среднее сословие. То есть те, о ком нельзя сказать, что они слишком богаты или очень бедны.
   Усредненные возможности у них зачастую меньше, чем у бедных, но притязания как у богатых. Потому что живут не по средствам, не своим умом и духовным богатством, но за счет чужих научно-технологических и культурных достижений. Притом в массе час от часу плохо усвоенных и недостаточно понятых.
   Вот почему, опираясь на свое, развитые богатые страны и народы Северной Америки, Западной Европы, Юго-Восточной Азии из затяжного мирового кризиса продолжают выбираться на новый продвинутый уровень цивилизации с минимальными потерями, со значительными новейшими коммуникативно-когнитивными успехами в науках и технологиях. Право же, с Божьей помощью, если сами не оплошали, и мы по малости помогли методически.
   Недоразвитые полуязыческие царства-государства Азии, Латинской Америки, Африки катастрофического воздействия карбофагов в общем-то не особо прочувствовали. Падать, пропадать им в основном некуда -- они и так неизменно в самом низу и в природном дерьме. К постоянному голоду, локальным войнам, нищете, эпидемиям туземные народцы-племена привычны. И другой жизни по природе своей знать не знают.
   Зато средний класс средней паршивости, всякая людская середина есть не золото, но дерьмо золотарское. Потому-то постепенный неукротимый развал транспорта, старой промышленности по мере неостановимого размножения и прогрессирующих мутаций карбофагов больнее всего ударил по среднеразвитым, а также к ним приближающимся человеческим сообществам Восточной Европы и Азии.
   К примеру, среди белороссов, не сумевших или не пожелавших эмигрировать за десять лет вымер не третий-четвертый, а каждый второй в среднем загнулся по причинам голодомора, Второй Восточной войны, старых и новых болезней, административно-политической анархии и неспособности прокормиться посредством примитивного сельского хозяйства, свойственного доиндустриальному обществу. Что в лобок, что по лбу, хочу тебе сказать. Больно и невкусно.
   Эти срединные горемыки, к моему глубочайшему соболезнованию, знать не ведали, с какой стороны лошадь в паровоз запрягают. Также в массе не были они способны носить оружие и применять его. И неправомерно надеялись на свое вооруженное до зубов государство, каковое не замедлило бюрократически развалиться под многочисленными военно-политическими ударами изнутри и снаружи, с востока и с запада.
   Чтоб ты знал, Фил, такие вот нынешние мирские времена у нас по душе тем, кого хлебом насущным днесь не корми, но дай записаться в благодетели и благотворители человечества. Притом надменно и чванно выбирая, кому помогать в первую очередь, кому в последнюю, отделяя козлов от баранов, а лошадей от лошаков.
   Остальные же, кому не по нраву сегодняшнее вмешательство ордена в секулярную политику, весьма скептически относятся к тому, чтобы пасти мирные и немирные народы. Иже пастырь добрый да глупый, взыскующий от козла молока и от мула приплода.
   Лично мне вот такое по харизматическому счету не нравится. Потому что, хоть лопни, хоть тресни, я не знаю, не понимаю, что же правильнее и праведнее делать по модулю коромысла диавольска в чаянии веков будущих.
   То ли нам лучше безрассудно по зову жадного сердца идти искать, спасать одну пропащую паршивую овцу, оставив стадо на растерзание волкам? Или же благоразумно с холодным умом охранять, приумножать основное воспроизводительное поголовье крупного и мелкого скота, рогатого и безрогого?
   В дебет и кредит, в актив и пассив, скажете? Как бы не так, милостивые дамы и рыцари добрые!
   Ибо все сокровища земные, природные, промышленные суть тлен, прах и ржа преходящие. Пришли в жесть карбофаги, и не стало бензиновых автомобилей, тепловых электростанций на солярке, угле и газе, а в совокупности целиком и кругом многовекового индустриального общества! -- завершила пафосный монолог Настя.
   -- Хотя остались залежи готового сырья для органического синтеза углеводов. И сверх того добра-пирога, для выработки пищевых белков из бывшей нефти и негорящего газа, обратившихся в коллоидный холодец, не так ли моя кавалерственная дама Анастасия? -- гастрономически уточнил Филипп.
   -- Добавлю техногностической справедливости ради, рыцарь. Ко всему прочему, штамм анаэробных карбофагов есть основная компонента мультифакторных высокоемкостных аккумуляторов типа "арви", питающих, кстати, и твой комп...
   Вопреки собственным благим пожеланиям участие в подготовке званого обеда Настя и Филипп принимали чисто символическое. Хотя оба и переоделись по-домашнему в джинсы и футболки, кулинарией и гастрономией они все-таки пренебрегли.
   На обширной по-современному оборудованной кухне, раза в полтора-два превышавшую прежнюю в старой квартире Ирнеевых, в тот июльский день добросовестно трудился по преимуществу Никон. Он и не противился, засучил рукава вовсе не парадного генеральского кителя, но зелено-оливковой камуфляжной рубахи с голубыми миротворческими звездами на мягких погонах.
   Филипп в это же время увлеченно пролистывал объемное сочинение Ивана Рульникова, пока не углубляясь в бесчисленные гиперссылки.
   "...Глубоко вскапывает Ванька и трактует сообразно историческому оптимизму техногнозиса. А мне, убогому, только гляди, поспевай за теперешним времечком, наверстывай упущенное за сорок лет, патер ностер, коммуникативно и когнитивно..."
   Настя задумчиво, безмолвно курила, сидя за кухонным столом, пристально и пристрастно рассматривая мужа арматорским взглядом.
   "...Его бы ко мне на обследование голубчика..! Ништяк, Патрик материалами и данными сто пудов коммуникативно поделится...
   Беря навскидку, мой Филька ни капельки не изменился. Как если б и раньше, он меня стопудово старше в харизматическом отношении. По-прежнему высший класс...
   Благослове душе моя Господа... Муж мой единственный и любимый в наше общее с ним время в лучшем мужественном виде вернулся... И опять будьте вместе, дабы не соблазнял вас Сатана сорокалетним воздержанием вашим! Ой дщерь Евина ... блудлива..."
   Настя глянула на дисплей хрустально звякнувшего маленького и тонкого браслета-коммуникатора, тут же торжественно объявив:
   -- Так я и знала! Прасковья уже в плотных слоях атмосферы, замедляется на подходе. Просит гостевого доступа в орденский периметр...
   Ой, Никишка, извини, про тортик я совсем забыла! Сей секунд начну крем взбивать, ваше превосходительство...
   Кавалерственная дама Прасковья вживе объявилась спустя десять минут и прямо из кабины "серафима" по-свойски без промедления переместилась на ирнеевскую поварню-кухарню, выразительно посмотрела на стенные часы-таймер, пожелала всем присутствующим доброго дня и водрузила на стол большой герметичный контейнер-гомеостат:
   -- ...Не зови меня Парашей, братец Фил, но я три года сберегала в вакууме сей достоименный раритет к твоему возвращению. Проникаешь в чем фишка?
   -- В текущих проблемах со вкусными спиртсодержащими жидкостями чуток осведомлен. Аэробных карбофагов опасаешься?
   -- Во-во! Что ни говори, а синтетический винно-коньячный брандахлыст из автоклава-скороварки все не то. Единственное, не зови меня Парашей, что мне отвратно не нравится в нонешних временах, аще молодого доброго винца нетути. Допиваем и поминаем былые естественные урожаи.
   Вон, видишь: внутрях двухлитровый оплетенный стеклянный бутылец, и в нем истинный "Дом Периньон" 28-го года из ранешней нашей эпохи.
   Рупь на полтину не ломаем, батюшка мой Филипп Олегыч. Принимай дщерь духовную с подарком по-близкородственному.
   Настена, свекровь моя разлюбезная! Свекра снохе страстно облобызать дозволяешь?
   -- Ясен пень, с таким-то сувенирчиком! Но с условием посильно ассистировать нам кухне.
   -- Толкуй мне! Для чего я по-твоему тридцать три тыщи верст будто очумелая в перегрузку сюда проперла, поспешала? Почитай, запасные баки до донышка осушила.
   Троекратно расцеловавшись с Филиппом, Прасковья безотлагательно принялась за кухмистерские заботы и хлопоты:
   -- Никишка, твое миротворческое превосходительство! Ну-тка рапортуй, чего здесь у вас деется продовольственное, и чего содеялось на довольствие гостей и хозяев достохвальных.
   Бей ногами лежачего, хватай руками стоячего... Ничегошеньки закусочного не сготовили, тунеядцы? Ни стыда ни совести! Вот я вам, ракальям безруким!..
   "М-да... Княгиня Прасковья Олсуфьева как ныне у нас командует всей орбитальной орденской группировкой. Три с лишним сотни воздушно-космических "серафимов" -- это вам не хухры-мухры, а глобальный перехват околоземных ракетно-ядерных стратегических целей и надежное прикрытие спутников сетевых телекоммуникаций...
   Вот и дожили до звездных войн, из рака ноги..."
  
   --4--
  
   Второй из гостей прибыла Виктория Ристальская, тоже не дотерпев до назначенного часа. Куртуазно и официально на международном английском языке испросив прощения у кавалерственных дам Анастасии и Прасковьи, сквайр Виктория конфиденциально уединилась с рыцарем-инквизитором Филиппом для доверительной конфессиональной исповеди.
   -- ...С полной теургией, отец Филипп, если вас не затруднит, сэр?
   -- Меня это не затруднит, леди Виктория, мэм...
   ...Облегченно, хотя и немногословно, исповедавшись, Вика попросила разрешения у Филиппа укромно перейти по-русски на ты:
   -- Как раньше, Фил, пожалуйста, до моего посвящения в субалтерны? Если мне можно, Филипп Олегович, миленький, а?
   -- Валяй, Виктория моя Федоровна. Чего уж там чинодральствовать, коли я твоей судьбой, как мне было благоугодно, самовластно распорядился!
   -- За то мне и благо и власть! А тебе, Фил, моя огромнейшая благодарность на многая лета.
   Ты меня на круги истинные и в колею поставил, в путь-дорожку по максимуму снарядил. Благодаря тебе, я изначально оказалась на пике моих слабых теургических сил и ограниченных знаний субалтерна.
   Поневоле пришлось соображать, мозгами шевелить, образование умопостигаемое получать. Сначала у рыцаря Руперта в академии, потом у сквайра Седрика.
   Очень, знаешь ли, не хотелось оставаться тупорылой бабой-сквайром с каменными яичниками, со стальной мышечной арматурой и одной извилиной. Да и та начальством благонамеренно разглажена.
   Недаром же ты меня Антенором Падуанским снабдил, древним символом власти микенских царей-жрецов. Аванс надо было обязательно отработать.
   Стало быть, пять лет малолетнего твоего Ваньку Рульникова-Ирнеева от всех напастей-ужастей оберегала. Он ведь два года без асилума субалтерном недоношенным мыкался. С рук на руки хорошего совсем взрослого парня даме Прасковье Олсуфьевой передала.
   Когда же сэр рыцарь Патрик Суончер двадцать пять лет тому назад выдвинул орденскую концепцию непреложной необходимости перспективных разработок опережающих суперлативных технологий, настал мой звездный час. Тогда я и развернулась, рыцарь Филипп, в зачин и почин титулованного сквайра четвертого ранга.
   Откровенно скажем, в науке великих открытий я не совершила. Тем не менее оригинальные продвинутые мозги в опус оператум рекрутировала с благословения велемудрых клеротов-модераторов -- Павла Булавина, дона Микеле Гвельфи, сэра Питера Нардика и других больших боссов.
   Взялась организовывать, администрировать, наставлять, направлять, заставлять, внедрять, понукать, погонять... В общем и частном апостолически с той поры, то есть с конца 20-х годов, неутомимо руководствую, неослабно директорствую и неустанно веду бестолковую ораву яйцеголовых изобретателей и первооткрывателей перспективных идей, когнитивно и эпистемологически опережающих современность, а также коммуникативные социально-экономические ограничения секулярной науки.
   Теперь вот душу себе облегчила, коромысло диавольско сняла, коль тебе рассказала, кто и как мне помог укрыть от озверевших секуляров и внутренней инквизиции малахольного япончика Яматаро и шизанутого америкоса Джакстера.
   Очень даже не вотще и не втуне вышло. Без них батарейкам "арви" не бывать стать. Пускай обоим занадта любопытным засранцам мы обязаны бесчинством карбофагов.
   Скажу тебе, Фил, субалтерны, рукоположенные без их ведома, втемную, очень многое могут вообразить, изобразить, открыть. Изобрести, чего и не снилось мудрецам из обычных мирян.
   -- Частичная заочная индоктринация по методике дидактической теургии сэра Патрика?
   -- Она самая, братец Фил, она самая...
   "Лорд Патрик безоговорочно выиграл наше давешнее и давнее пари. Надо же, не запамятовал дедушка о суперлативных технологиях! Не пять медных копеек вставил, доллар серебряный ребром положил... Уважаю и ценю..."
   Во второй очереди ранних гостей рыцарь Иоанн на правах принимающей стороны доставил со всем уважением и подобающим почетом харизматическую чету Павла и Анфисы Булавиных. В то же время рыцарь Филипп оказал им честь и лично помог выйти из "серафима" на посадочной площадке.
   С настоящим и будущим местожительством, c домашней системой перемещения он вполне освоился при минимальном использовании предзнания и прогностики. Потому и принимал теперь своего стародавнего наставника в рабочем кабинете, любовно, уютно, старомодно обустроенном Настей к предреченному возвращению супруга.
   В супротивность всем остальным Филипповым ближним и присным, Павел Семенович с порога, с первых минут разговора расставил диакритические знаки. "Будь то над "i", отмененной в 1917 году, или над "ё", введенной в 1797-м, патер ностер..."
   -- ...Ваше нынешнее устойчивое исхождение из прошлого, мой друг, сродни воскрешению из мертвых или второму пришествию в юдоль земную. Возможно, оно и есть рыцарское предопределение и Промысл Божий. Вследствие чего, рыцарь Филипп, вам надлежит соответствовать орденскому статусу, сообразуясь с вашим бесподобным модус оператум, милостивый государь мой.
   На первых порах вам предстоит непростая задача довести рыцаря Иоанна до ранга адепта с тем, чтобы он преемствовал мне на моем посту. Наш с вами дорогой Иван Николаич как никто другой сможет в недалеком грядущем составить достойную смену вашему престарелому прецептору.
   -- Предлагаете малоопытному молодому ученику Филиппу Ирнееву и прочая погрузиться в дотоле неизведанные им пучины орденской и секулярной политики, Пал Семеныч, не так ли?
   -- Именно так, мой друг! И никоим иным образом и подобием я рационально не вижу вашего ближайшего будущего.
   Поскольку вам, как никому иному, ясны взаимозависимые сходства и различия между вашим недавним свершившимся прошлым и продолженным настоящим. Вы способны отстраненно и непредубежденно созерцать актуальную связь времен, что не под силу всем прочим, кто погружен в каждодневную политическую суетность.
   -- Я могу без суеты поразмыслить над вашим предложением, Пал Семеныч?
   -- Несомненно, Филипп Олегович, несомненно. Седмицу-другую я даю вам на отрешенные размышления и вхождение в курс дела.
   Думается, наш общий знакомый Петр Леонидович Гаротник будет весьма доволен возможностью порадеть с протекцией и акклиматизацией единородному сыну старинного друга. По арматорской легенде вы, юноша, вскорости заявитесь в Европу из Австралии.
   -- Как Петр-то поживает?
   -- Преклонный мирской возраст безусловно сказывается на его самочувствии. Но возглавляемое им влиятельное движение демохристиан живет и активно здравствует во всея Руси Посполитой.
   Должен заметить, Петр Леонидыч оказался весьма распорядительным и прозорливым министром внутренних дел. Он немало способствовал белоросско-украинской унии, благоразумно следуя орденским предначертаниям.
   -- А Катя?
   -- Его супруга Катерина Юрьевна некогда ему весьма споспешествовала, будучи субалтерном и сенатором, благодаря стараниям Прасковьи Васильны и Настасьи Ярославны. Затем, вы понимаете, коллега, наш аноптический образ жизни потребовал ее удаления от мирской политики и секулярного окружения.
   Берем на круг, дальнейшее углубление теории и практики социально-политической инженерии, такожде созидание Восточно-Европейской Республики есть несомненная академическая заслуга доктора эзотерической политологии Екатерины Гаротник.
   -- Но основоположником экуменического орденского учения СПИ, насколько я успел просмотреть промемории Ивана Рульникова, право слово, обозначены вы, Пал Семеныч?
   -- Положим, оно не совсем так, мой дорогой Фил Алегыч. Огромный неоценимый теоретический вклад внесли рыцари Рандольфо Альберини и Патрик Суончер, пожелавшие неприметно пребывать среди рядовых консультантов, рецензентов, планировщиков.
   На мою же несчастную планиду выпало форменным модусом предводить совместными усилиями и не допускать избыточного практического вмешательства в секулярную невразумительную политику кого-либо из рыцарских конгрегаций Востока и Запада.
   К счастью, друг мой, у нас в ордене возобладало всеобщее мнение о недопустимости установления всемирного и всевластного правительства, каковое без труда могло бы быть создано на базе нашей неоспоримой монополии в глобальных сетевых коммуникациях и межконтинентальных транспортных средствах. По моему скромному мнению, навряд ли под эгидой земной империи, озабоченной лишь тем, как удержаться у власти подлежащей, неслыханно и невиданно расцвели бы науки, технологии, художества, ремесла...
   -- Тогда как быть со значимым расцветом вами сотворенной Руси Посполитой, если в руках у великого князя Ольгерда II бразды имперского правления? Насколько я отметил, вы непосредственно, Пал Семеныч, за кадром и за кулисами приложили руку к ее возникновению, не правда ли?
   -- Чего греха таить, ежели сие есть во многом мое детище. Посему ВЕР не монархическая империя, но республиканский принципат, где властительные, делегированные великому князю конституцией прерогативы главы государства, представляют собой резервный институт политической власти вкупе с гарантиями устойчивого благотворительного развития.
   -- Или же гарантом стабильности оного античного гибрида республики с монархией аноптически имеет место быть орден Благодати Господней? -- въедливо осведомился Филипп.
   -- Никоим образом и подобием, рыцарь Филипп! Наше воздействие ограничивается социально-политическим инженерией, оказывающей вынуждающее коммуникативное влияние на ключевые политические персоны и фигуры, имеющие общественную значимость.
   Орден не царствует и не правит, но когнитивно споспешествует приоритетным общечеловеческим интересам. Изреченное слово здесь, неизреченное слово там обеспечивают долговременный масс-коммуникативный результат. И главное здесь, вы понимаете, не вмешиваться там, куда встревать не стоит. Плюс точное определение пространственно-временных координат нашего превентивного вмешательства.
   Вижу, друг мой, вы постепенно входите в курс актуальных дел?
   -- Покамест не ахти. Однако льщу себя надеждой, что со временем у меня это выйдет наилучшим путем.
   -- Вот и славно, дорогой мой Фил Алегыч! Вот и славно, -- оживился прецептор Павел.
   В вашем достославном согласии я был уверен, невзирая на то, что сэр Патрик Суончер опасался, как если б вы окажетесь абстинентно против участия в мирской политической жизнедеятельности. Оптически и аноптически, подчеркнем в пику лорду Патрику.
   Он ажник мне предлагал побиться об заклад. Но я, знаете ли, уклонился. Не по душе мне этот его англосаксонский пунктик делать ставки на человека, словно на беговую лошадь...
   Сам лорд Патрик Суончер с супругой леди Мэри Суончер, их сын баронет Уильям Суончер церемонно прибыли к званому обеду пунктуально в назначенный срок в сопровождении барона Фердинанда Ирлихта фон Коринта.
   "Так-так-так... Теперь все в сборе, включая по-родственному трех молочных сыночков, вскормленных маменькой Настей Ирнеевой...
   Неслабое у Настены семейство, коли учесть сквайра Уильяма, командующего группой секулярного обеспечения нашего орденского звена. Меж тем рыцарь-зелот Фердинанд служит особым инквизитором-дознавателем Киевского экзархата...
   Эдак она и до меня по-арматорски доберется, патер ностер...
   Нетушки! Пускай меня покуда док Патрик пользует и использует в научно-суперлативных целях. А там, следовательно, посмотрим..."
   Доктор Патрик Суончер невозмутимо выдержал до конца торжественного семейного обеда и многих перемен блюд. Но за десертом тонко намекнул Филиппу о желательности и незамедлительности краткого арматорского обследования.
   "Благослови, о Господи, лекарей и всю кротость их..."
   Настя за ними последовать не осмелилась. Поскольку оба рыцаря одарили ее столь безучастными взглядами, что кавалерственная дама Анастасия предпочла за благо продолжать развлекать избранных гостей светской беседой.
   Никто и виду не подал, с каким нетерпением приглашенные на званый обед ожидали докторского вердикта арматора Патрика. Рационально и сверхрационально.
   -- ...Мое давнее предложение о гексагональном ритуале консаграции вас в адепты, брат Филипп, остается в силе и неизменности, -- уверенно удовлетворился благоприятным анамнезом доктор Суончер после недолгого изучения таблицы сводных параметров.
   -- Благодарю, брат Патрик, я над ним поразмыслю во благовремении.
   "Давешний не есть давнишний... И серебряный сувенирный доллар из времен оных воротился к старому владельцу..."
   -- Прошу вас долго не индуктировать, дорогой сэр...
   По сути факта, ваш бесценный и восхитительный темпоральный эксперимент меня дедуктивно заинтриговал. С благодетельной помощью рыцаря Рандольфо алгоритм и синтагмы соответствующего ритуала у меня наготове, чтобы вместе с асилумом переместиться приблизительно на 70--80 лет вперед в пространстве-времени. Рыцарь Рейнхольд намеревается сделать то же самое и двинуться вслед за мной.
   Видите ли, сэр, хотелось бы взглянуть на практическую дееспособность наших кое-каких исторических довольно смелых предвосхищений-пролепсисов... Быстроногому Ахиллесу ведь удалось догнать медлительную черепаху-время, не правда ли?..
   Рыцарь Патрик печально и участливо умолк. Потому как в опровержение древнегреческой многомудрой апории, герой Троянской войны, как бы там философически ни было, все-таки настиг пресловутую черепаху.
   Произошло это в последней работе сверхталантливой ваятельницы Веры Нич. Ее многострадальные творческие поиски завершились.
   В окончательном художественном замысле, попирая ногой черепаший панцирь, беломраморный Ахилл, сегодня высящийся посреди арматорской лаборатории Анастасии Ирнеевой, остановил само быстротекущее, порой еле ползущее время. И сам застыл, окаменел, задумался, стоит ли, нет ли, обгонять его...
   Минутой скорбного молчания, подразумеваемыми, неизреченными отточиями оба рыцаря еще раз почтили память о былом и невозвратном. Но финальную точку в собственном сосуществовании среди разнообразных времен и пространств они ставить пока не намеревались.
   -- ...Первым делом, рыцарь-адепт Патрик, в мои незамедлительные намерения входит необходимость заново получить доступ в межпространственный октагон-перекресток, который я когда-то открыл неподалеку отсюда.
   -- Буду рад вам помочь, сэр, в этом многозначащем предприятии...
   Проводив гостей, Настя и Филипп впервые после его долгого или недолгого отсутствия, -- "кому и как откуда посмотреть, из рака ноги", -- остались наедине в своей почти прежней двухкомнатной квартире. "Плюс едва ли не большая половина этого четырехэтажного домика сейчас в нашем полном распоряжении..."
   -- ...Вот и дожили мы до лета, Фил... Каникулы можем себе позволить...
   Кстати, в твоем завтрашнем тетраевангелическом ритуале ты стопудово сможешь распорядиться либо мной либо Викой в предметности синтагматического ключа. Как тебе будет угодно, потому что обе мы на сегодня чисты и девственны.
   После рождения Наташки двадцать лет назад я собственноручно установила себе девственную плеву, чтоб ты знал. Можешь меня в синтагме "адамовой головы" поставить.
   -- Не надо... Ежели благоприятный период полноценной фертильности некая докторша по-арматорски, техногностически, кому-то искусно подготовила.
   -- Ясен пень! Только так и никак иначе. И будут две плоти воедино!
   Я тебе красивеньких и умненьких близнецов-мальчиков собираюсь родить, муж мой единственный и любимый во всей полноте и глубине разумной души моей...
   Назавтра тетраевангелический ритуал рыцарю Филиппу удался не полностью. Он-то ту самую, антикварную, несотворенную дверь мореного дуба с инкрустациями среди современных техногенных развалин увидел. Тем временем остальные участники теургического действия ее не замечали и не ощущали в текущей сверхрациональной архитектонике.
   -- ...Бог с ней, -- утешил его рыцарь Патрик, ответственно действовавший по правую руку. -- Думаю, вам стоит погодить и попробовать воздействие вновь уже в ранге адепта, сэр рыцарь. Не так ли, сэр?..
   Вместо ответа рыцарь-зелот Филипп внимательно и значительно на него посмотрел. Взглянул прощально на кавалерственную даму-зелота Анастасию. Благодарно пожал руку сквайру шестого ранга Виктории. И молча решительно ступил вперед...
  
   Какое будущее, настоящее или прошлое перед ним вскоре откроется, наступит, Филипп Ирнеев не знал и не предполагал. Где и на каких временных просторах или в пространных временах ему, его асилуму суждено оказаться до этого мгновения когда-нибудь в прошлом; возможно, по прошествии десятилетий, быть может, столетий и тысячелетий -- он также не мог предвидеть и предусмотреть. Ибо сказано апостолически всем ратоборствующим во Благодати Господней: не ваше дело знать времена и сроки, кои Бог-Отец расположил во власти Своей. Но примете вы силу, как скоро сойдет на вас Дух Святый.
   Так оно и было, и есть. Не от века и мира сего. Между светом и тьмой. Между отрицанием и утверждением. Между добром и злом. Между истиной и ложью. Между свободой и неволей. Между Христом и Антихристом.
   Анафема или осанна? Проклятие или благословение?
   Да будет так! Аминь. Amen.
  
   Июль 2012.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"