Аннотация: Так как у Автора увели черновик этого произведения его дорогие "читатели", а вместе с ним еще порядка 15 произведений, Автор считает нужным все-таки кинуть черновик, пока отрабатывает текст в чистом его варианте.
!!!!!!!!!!!!!!!! ВНИМАНИЕ !!!!!!!!!!!!!!!!
!!!!!!!!!!!!!!!! ЧЕРНОВИК !!!!!!!!!!!!!!!!
ПУБЛИКУЕТСЯ ТОЛЬКО В СВЯЗИ С "УВОДОМ" ЧЕРНОВИКОВ АВТОРА!!!!
Лучше подождать чистый вариант, который должен получиться очень неплохой. Не портить впечатление этим сырым необработанным текстом.
...рай?
Я умер... Я умер так давно, что сейчас, возвращаясь в прошлое, я не могу вспомнить все подробности произошедшего со мной несчастья.
Но... несчастья ли?
...я помню тот последний день. Я стоял на краю высокого утеса, слегка измученный после долгого восхождения по узкой горной тропинке, каменной змеей вьющейся от самого подножия до небольшой смотровой площадки, венчающей главу каменного исполина. Я часто приходил сюда, истрепанный повседневными заботами. Отсюда мне открывалось все сказочное великолепие родного края; и я, взволнованный упоительной красотой являющейся моему взору панорамы, еще раз повторял самому себе, что никогда уже не будет более прекрасного места, чем то, где я родился и вырос.
Внизу, вплоть до самого горизонта, темно-зеленой массой стелился лес, с редкими проплешинами опушек. Небольшая речка проложила свой путь сквозь лесной массив, лентой тянулась через луга и поля на запад, питая своими водами озеро, тихо поблескивая лучами ослепительно светившего солнца. Аккуратные прямоугольники полей, золотившиеся тяжелыми налитыми колосьями первосортной пшеницы, возделанные мозолистыми руками трудолюбивых селян. Бескрайние луга, покрытые высокой сочной травой, с пасущимися на ней стадами. И дорога, серой ниткой вьющаяся к небольшому поселению на юге.
В тот день, как и много раз до этого, я пришел сюда, когда солнце перевалило пик зенита, и жар полуденного зноя былтуже не так силен. Все живое радовалось, купаясь в теплых лучах и ликовало еще одному дню своей жизни. День был в самом расцвете...
"Вот он я, - человек, вступивший на путь своего совершенства. Я изменяю природу и меняюсь сам, уничтожаю древние леса и поворачиваю вспять реки. Морские пучины, заоблачные высоты и полярные льды давно покорены мной. Горы перестали быть для меня преградой, чистый воздух для меня уже является роскошью.
Природа, я бросил вызов тебе, я бросил вызов самой твоей сущности. Порожденный Тобой, я явился миру всего из одной клетки огромного первозданного механизма. И ответь мне сейчас: кто я теперь? Раб твой? Слуга твой? Нет у меня больше цепей твоих. Теперь я - господин твой.
Я преобразую лик Твой, согласно фантазиям своим. Где та тонкая грань, которая отделяет нас с Тобой? Нет ее, потеряна она, стерта навеки. Теперь я живу по своим законам, теперь я властвую над миром".
Так думал я в тот день, стоя на краю высокого утеса. И глубоко задумавшись, я не заметил как легкий, совершенно незаметный ветерок усилился, и словно невидимая рука столкнула меня вниз. Я падал с огромной высоты прямо на острые камни у самого подножия утеса...
...непроницаемая мгла легкой дымкой заволокла мое сознание, мое тело вдруг стало таким далеким... казалось я парил в невесомости где-то далеко от этого мира...
...и вдруг... я очнулся... проснулся, словно бы от глубокого сна, такой же бодрый и полный сил. Я встал с камней, на которые упал с огромной высоты. Движения давались мне с такой легкостью, что казалось для них не требуется никаких малейших усилий.
Удивительно. Я упал, и должен бы был разбиться, но я жив, - нет ни единой царапины, нет даже ни малейшего намека на хоть какую-нибудь боль. "Странно, - думал я, - надо разобраться с этим подробнее, но позже. Сейчас же я должен пойти в поселок, придти в себя после случившегося".
И я начал путь по извилистой грунтовой дороге к поселку.
Я шел, поглощенный мыслями о странностях произошедшего со мной случая. Как вдруг словно молнией меня пронзило ощущение необычности всего окружающего. Мир словно замер. Не было слышно ни пения птиц, ни стрекота кузнечиков, стояла абсолютная, пронзающая слух тишина. Не было ни малейшего дуновения ветерка, былинки вдоль дороги словно замерли в одном положении. Лучи солнца, стоявшего в самом зените, освещая все своим ярким светом, не были жаркими, как обычно бывает в эти дни. Солнце не было ни жарким ни холодным, оно было просто никаким, совершенно неосязаемым. Как было неосязаемым и все вокруг. От травинки, к которой я прикоснулся, чтобы ощутить радость прикосновения к живой материи, казалось, осталась одна оболочка, вмещавшая когда-то живую ткань. И безвольно качнувшись от моего касания, она так и осталась в том же положении.
Я осмотрелся кругом. Вокруг меня была какая-то странная мертвенная картина природы. Дерево, стоящее у обочины было словно незнакомым, хоть я и много раз встречал его на своем пути. Его листья безжизненно замерли в самых неестественных позах, как будто ветер, шевелящий их внезапно прекратился и те, больше не подчиняясь законам природы, навеки замерли в одном положении, храня память его нежного касания. Взволнованный, я подошел поближе к дереву, встав под его пышную крону. С волнением смотря на ствол, осматривая его прочную кору, я не заметил ни одного жучка, ни одного паразита, даже хотя бы самого мелкого муравья, которые обычно целыми толпами путешествовали здесь в поисках пищи. Нет птиц в его кроне, нет даже гусениц, пожирающих его листья. Нет ничего, ни малейшего намека на хоть какое-то движение, да и само дерево выглядит словно соки жизни, впитанные из земли, внезапно остановились в нем.
Я отошел от дерева. Обернулся. И увидел глубокие следы, оставленные мной на траве. Согнутые стебли, обычно распрямляющиеся после шага, так и остались прижатыми к земле, словно у них не было силы разогнуться и вернутся в вертикальное положение.
И следы, оставленные мной на грунтовой пыли дороги. Даже они были неестественными, словно оставленными в слое неземной пыли. Я убрал ступню, и на дороге остался резкий, четкий отпечаток моей подошвы. Будто мельчайшие частички пыли, проникшие во все неровности, не смогли обрушиться под своей тяжестью, сохранив рисунок моей подметки. Я изо всех сил топнул ногой по дороге, но из-под моих ботинок не вылетело не малейшего облачка пыли.
Внезапное чувство тревоги волной накатило на меня. "Мне срочно надо найти объяснение происходящему, я должен как можно быстрее попасть в поселок", - блуждали в моем взбудораженном мозгу мысли. Я ускорил шаг, практически перейдя на бег. И вскоре увидел грузовую машину, одиноко стоящую прямо на середине дороги. Я добежал до нее, обошел кругом, и не обнаружил ни одного человека. Я открыл дверцу, в еще теплившейся надежде обнаружить хоть кого-то, и в ужасе отпрянул от кабины - на водительском месте сидело какое-то жуткое подобие человека.
Я со страхом смотрел на него, я вгляделся в это существо. Оно не двигалось, замерло на одном месте. У него не было головы, ноги лежали на педалях, а руки без кистей покоились на рулевом колесе. Я присмотрелся внимательнее, и увидел что это лишь обычная человеческая одежда, какой-то неведомой силой сохранившая очертания своего бывшего владельца. "Может быть это просто шутка", - успокаивал я себя, отойдя от машины и идя дальше по дороге.
Дорога извивалась, огибая небольшой овраг с растущей на его склонах рощей, и за поворотом вот-вот должен был появиться поселок. Я вновь перешел на бег, стремясь как можно быстрее попасть в него. Я уже не обращал никакого внимания на странности природы, царящие вокруг, единственным моим желанием было увидеть людей, рассказать им и расспросить их об увиденном.
За поворотом я наконец увидел знакомые очертания поселка. Никогда я еще не был так рад их виду. Но подходя ближе меня как молнией поразило понимание того, что поселок мертв. Ни лая собак, ни привычной людской суеты, ни малейшего звука не доносилось до меня.
С тревогой, оглядываясь по сторонам, я вышел на центральную улицу. И вдруг, едва не споткнулся об еще одно существо, едва достававшее мне до пояса. С ужасом я отпрянул от него. Оно не шевелилось, казалось не обратило на меня никакого внимания. И рассмотрев его, я понял что это одежда ребенка. На земле покоились сандалии, а над ними повисли маленькие шорты с детской футболкой. Вероятно, их владелец куда-то бежал, суетясь по своим важным делам, как это обычно делают дети, и одежда сохранила мгновение его бега, навеки застыв в одном положении.
Изумленный, я осторожно обошел эту странную фигуру и ускорив шаг, пошел дальше. Внезапно я обнаружил еще одну фигуру из одежды, замершую в одной позе. "Что случилось?" - задавало не находящие ответа вопросы мое сознание, и я перешел на бег. По пути мне все чаще стали попадаться эти фигуры из одежды, подобные уже встреченным. Вот женская фигура с застывшей на весу мотыгой, стоящая в саду у дома; фигура из мужской одежды рядом с открытым капотом дряхлой машины, склонившаяся под ним; под лавочкой в тени раскидистого клена сидят еще две фигуры с прислоненными стариковскими клюками рядом; а здесь целая группа фигур из рабочей одежды, стоящих рядом со строящимся домом.
"Что это? Где я? Как это объяснить?" - пульсировали в моем возбужденном мозгу мысли.
Я ускорил шаг, перешел на бег, и бежал уже изо всех сил, до предела напрягая свои не привыкшие к бегу мышцы. Стремительно влетел я на центральную площадь, где располагался поселковый рынок и едва не потерял рассудок от открывшейся моему взору картины. Повсюду, по всей площади в беспорядке были расставлены все такие же фигуры, застывшие в разных позах. Мой лихорадочно блуждающий взгляд находил их везде, где только можно. В моей голове плутали мысли, кружась в беспорядочном танце, мой рассудок находился на грани помешательства, мой разум пытался найти хоть какое-то, пусть даже самое нелепое объяснение происходящему.
Резко, уже не в силах контролировать свои движения, я развернулся, неловко задев одну из фигур, поднявшую руку в каком-то жесте. От моего прикосновения рука этой фигуры безвольно качнулась, опала вниз, и вскоре вся эта непонятная конструкция рухнула на землю, превратившись в груду обычной одежды.
Словно до предела наэлектризованной молнией пронзил меня смертельный ужас. И я бежал. Бежал куда угодно, только подальше от этого страшного места. Бежал по полям, одним прыжком перескочил овраг, несся по берегу застывшей реки, через лес, полный мертвых деревьев. Стремительно мчался, уже не чувствуя своих ног, не смея даже перевести дыхание, когда наконец, полностью обессиленный, я рухнул на землю. Мой разум уже не подчинялся мне, мои мышцы болели после быстрого бега, а перед глазами плыли разноцветные круги.
Немного отдохнув, я снова поднялся. Я находился возле того самого утеса, откуда я упал. И я решил вновь подняться туда, чтобы собраться с мыслями и найти хоть какую-то зацепку к объяснению происходящего.
Медленно добрел я наверх, и вновь встал на знакомое место. Я с болью в сердце осматривал столь любимую мной панораму, а мой разум отказывался воспринимать настоящее как действительность. Все та же неподвижность окружала меня. Солнце ничуть не сдвинулось в своем положении, речка не сверкает своими водами, не отражая его пойманный лучик, и даже крохотное облачко, больше напоминающее клочок ваты, остается неподвижным.
Я стоял, уже не пытаясь осмыслить происходящее, как вдруг еле заметное движение ветерка словно пронзило меня насквозь, едва коснувшись моей ладони. Уже не веря своим чувствам, я обернулся посмотреть на деревце горного клена, растущего неподалеку. Его листья трепетали, грациозно танцуя в потоке нежного дуновения.
Но вот ветер усилился, становясь уже не легким едва заметным ветерком, а настоящим штормом, обрывающим листья с ветвей и поднимающим каменную крошку. Небо заволокло тяжелыми сине-фиолетовыми тучами, воды реки поднимались огромными волнами, разбивавшимися в белую пену, казалось сама природа билась вокруг меня, не в силах причинить мне вреда.
Ветер все больше усиливался, становясь неистовым ураганом, доселе невиданного мной. Внизу, в долине он рвал с корнем деревья и кружил их в ужасной воронке смерча, воды реки превратились в одну сплошную пену. Ураган становился все сильнее и сильнее, поднимая камни и играя ими в своих потоках, казалось нет для него никаких препятствий, все разрушит он в приступе своего неистового гнева.
Я уже не видел долины внизу, не видел неба, солнца, гор, я не видел ничего, вокруг меня с огромной скоростью кружило жуткое месиво всего уничтоженного ураганом. А он продолжал усиливаться, стирая в пыль вековые скалы, и это уже был не ураган, это был огромной скорости поток, несущий смерть и уничтожение всему встреченному. Сквозь грохот носящегося вокруг меня потока мне послышался страшной силы треск, как будто какая-то страшная сила разрывала саму землю. Сильный гул заложил мне уши, я уже ничего не слышал, он пронизывал меня насквозь, и казалось что я часть его. Вокруг меня, то сгущаясь, то разряжаясь, с гигантской скоростью носилась смесь первородной материи. Я завороженно смотрел на этот безумный танец космической фантасмагории, не смея отвести взгляд, как внезапно все стихло.
Разом.
И я обнаружил себя стоящим посреди огромной серой пустоши. Всюду, куда хватало моих глаз, я видел испещренную глубокими рытвинами землю. Нет, не землю - серую пыль, песок, обломки камня и минералов, сцементированных в единую массу. Вдалеке виднелись безобразные силуэты гор, будто сложенные из огромных, небрежно расколотых каменных глыб с острыми, как лезвие бритвы краями. Я взглянул вверх и зажмурил глаза от яркого, нестерпимо палящего солнца. Вместо неба надо мной простиралась чернота огромного бесконечного космоса, усыпанная мириадами звезд. Они были так близко, и светили так ярко, что казалось до них можно дотянутся рукой.
Вокруг, в темноте космоса, носилось бесчисленное множество метеоритов. Маленькие и большие, в своем хаотическом потоке, они непрестанно на большой скорости врезались в землю. Планету сотрясали мощные удары, на месте падения оставались огромные глубокие кратеры. Метеориты падали один за другим, казалось им не будет конца, планету трясло, словно она готова рассыпаться на мелкие части, и на многие километры вверх поднималось над ее поверхностью плотное облако пыли.
Я завороженно следил за этим метеоритным дождем. Я отвлекся всего на мгновение - я смотрел в ту сторону, где Венера ярко светила на фоне черного космоса, и где ее свет пробивался сквозь толщу поднятой метеоритами пыли. И когда я вернул свой взгляд обратно, я ужаснулся - к Земле на огромной скорости приближалась планета. Она петляла, бешено вращаясь по траектории своего полета. Планета была почти вдвое меньше Земли, она становилась все ближе и ближе. Кажется столкновение уже неизбежно.
И оно произошло. На огромной космической скорости планеты столкнулись. Землю сотрясло от удара колоссальной мощности, вся ее поверхность содрогнулась, а сама она бешено закрутилась вокруг своей оси. Одновременно с ударом раздался оглушительной силы взрыв, словно одномоментно высвободилось огромное количество энергии. И в том месте, где планеты соприкоснулись, осталась глубокая и широкая впадина. И на огромном расстоянии вокруг нее земля представляла из себя кипящую расплавленную жидкость.
Когда все успокоилось, я увидел новую спутницу Земли - на черном небе виднелся диск Луны. Но это был не привычный мне серебряный диск - поверхность спутника была красной от раскаленных потоков лавы, извергающихся из недр бесчисленного множества вулканов.
Вскоре метеоритный дождь поутих. Его удары были уже не такими частыми. Пыль оседала. Вновь передо мною была глубина бесконечного космоса. Я видел всю Солнечную систему, словно для меня не было никаких преград. Передо мной открывали свои тайны далекие планеты, я видел рождение великих звезд и начала новых систем космоса.
Землю трясло. Мощные землетрясения накатывали волнами, пронизывая поверхность планеты глубокими трещинами. Могучие тектонические силы рвались из глубин, сокрушая хребты гор и воздвигая новые горные цепи. Землю раздирало изнутри, из ее недр били высоко вверх огромные струи сжатого газа, перегретые пары воды, и из далеких глубин на поверхность поднимались потоки раскаленной магмы. Ужасный грохот проснувшихся вулканов прокатился по планете.
Это было жуткое зрелище. До этого безатмосферная планета вдруг окуталась плотной завесой вулканического газа, пепла и водяного пара. Я уже ничего не мог различить, все вокруг меня было черным, я слышал только грохотание вулканов и зловещее бульканье потоков лавы, рвущейся из недр планеты. Черную непроницаемую пелену пронизывали вспышки длинных ветвящихся молний. Чуть позже, когда пепел немного осел, я увидел что стою прямо посередине огромного озера раскаленной лавы. Всюду куда хватало моих глаз я видел клокочущие потоки. Горные породы плавились от нестерпимого жара, вся поверхность планеты была раскалена до предела и представляла собой одно огромное пышущее огнем озеро с редкими островками извергающихся вулканов.
Это было озеро, бурлящее огромными пузырями газа, поднимающихся с его дна. Я стоял, не смея даже пошевелиться, как будто в оцепенении. Сколько длилось все это, я не знаю, но постепенно пузырей газа становилось все меньше, и грохот извергающихся вулканов был уже не так силен. Поверхность планеты стала остывать, в раскаленной до ярко-желтого цвета лавы стали появляться темно-красные пятна, а в них уже появлялись темные жилы остывающей породы.
Едва я перевел дух от этого зрелища, как сверху на поверхность планеты обрушился сильнейший ливень. Нет, это был не просто ливень - это был водопад, как будто вся вода мирового океана разом свалилась с небес. И едва первые тонны воды касались раскаленной поверхности, они тут же обращались в перегретый пар, вновь взмывая высоко вверх, и, охлажденные, вновь обрушивались вниз. Из-за взмывающих высоко вверх клубов пара я не мог видеть ничего, и воедино смешивались грохот падающей сверху воды, шипение перегретого пара и треск мгновенно охлажденного камня.
И когда все улеглось, когда последние капли воды упали на охлажденную землю, я обнаружил себя стоящим посередине огромного материка, окруженного со всех сторон мировым океаном. Поверхность суши уже не казалась такой зловещей, как раньше. Я смотрел во все стороны и видел бескрайние равнины и высокие горы, но все же это была не привычная мне земля - поверхность планеты представляла собой застывшие потоки лавы; тут и там, повсюду они блестели темным блеском вулканического стекла, пронизанного жилами чистого неокисленного металла.
Я посмотрел в сторону океана, он был огромен. Со всех сторон он омывал материк, и бесконечно простиралась водная гладь. Воды его были кристально чисты (мутные из-за взвеси!!!), так что я видел дно глубоко внизу. А по поверхности бежали волны, гонимые неспокойным ветром. Я смотрел на так разительно преобразившуюся планету, удивляясь еще и еще раз тому, как безгранична в своей мощи природа. И когда я взглянул на океан еще раз, дабы увидеть потрясающие переливы солнечного света, отраженные от его поверхности, и когда я взглянул глубоко вниз, дабы увидеть столпы солнечного света, режущие его толщу, я увидел то, что приковало мое внимание, и я долго не мог оторвать от этого своих глаз. С самого дна, тонкими струйками поднимались мелкие, едва заметные пузырьки газа.
Я присмотрелся внимательнее, и заметил крохотные, мельчайшие комочки, даже не комочки, нет, - точки, совершенно неприметные, и дающие знать о себе только выделением пузырьков газа. Это были бактерии...
Это была первая жизнь на планете Земля...
Этим газом был кислород... Я с замиранием, боясь оторвать свой взгляд, следил за первой жизнью на Земле...
День сменял ночь. Все быстрее и быстрее крутилась планета возле Солнца, казалось что день и ночь слились воедино. Мне сложно сказать сколько раз Солнце садилось и всходило вновь, - сотни тысяч, миллионы, а может и миллиарды раз. Медленно, но непрестанно жизнь развивалась. Очаги бактерий разрастались все больше и больше, кислородные пузырьки тянулись мощными потоками, но газ не достигал поверхности океана, не обогащал собой атмосферу Земли - весь произведенный бактериями кислород растворялся в толще воды, и из нее дисперсной взвесью выделялись и оседали на дно мельчайшие крупицы минеральной пыли.
Вскоре бактерий стало так много, что они тонкой пленкой покрыли все дно океана. С упоением и восхищением, не отрываясь ни на что более, я смотрел за этим прекрасным явлением - развитием жизни. Бактерии усложнялись в своей организации, объединялись в цепи, и на самом дне плавали первые нити сине-зеленых водорослей. Водорослей становилось все больше и больше, и вскоре вся вода мирового океана имела зеленоватый оттенок, так много плавало их в ее толще.
Я продолжал следить за открывающимися мне чудесами, как вдруг я заметил, что поверхность океана, а особенно прибрежная его часть, стала покрываться тончайшей коркой льда. Я оторвал свой взгляд от океана и огляделся вокруг.
Вся поверхность суши была покрыта мелкими кристаллами инея. Он сверкал, отражая лучи молодого солнца, переливаясь яркими радужными цветами. И вскоре пошел снег, ложась тонким слоем. Становилось все холоднее, и вот уже всю поверхность океана схватило коркой льда. Снег валил крупными хлопьями, все вокруг было покрыто его белоснежным покрывалом. Даже самые высокие горные хребты оказались покрытыми им. Сильнейший ветер гнал снежные вихри по замерзшей планете, оставляя большой величины заструги на ее поверхности; вьюга, метель не прекращались. Был слышен лишь ужасный свист холодного ветра и видна лишь белая пелена снега.
Сквозь этот свист я услышал как где-то проснулся вулкан. Раздался сильный хлопок, и вверх, из недр планеты вырвались клубы вулканического газа. Я обернулся в ту сторону и увидел чарующее зрелище. Это была битва огня и холода. Я увидел как потоки раскаленной магмы мощным потоком вырываются наружу, встречая снег и ветер, охлаждающие их. Практически за мгновения раскаленная лава остывала, превращаясь в твердый слой горной породы. Но давление внутри вулкана выбивало эту пробку, и потоки магмы лавой текли по стенкам вулкана, встречая на своем пути снег и моментально охлаждаясь. И вновь образовывалась пробка, и вновь ее выбивало перегретыми газами, и вновь потоки лавы текли по стенкам вулкана, и вновь моментально застывали. Силы вулкана ослабевали, и на его месте образовался огромный интрузивный массив, сложенный из застывших потоков магмы.
Снег таял. Лучи солнца становились все жарче, и вскоре снежный покров стал сходить с лица планеты. Сначала растаяли шапки, венчающие горные вершины. Мощными потоками талая вода текла с высоких горных хребтов. Потом в самом центре мирового океана появилась все увеличивающаяся проталина. Я с нетерпением уставился на нее, мне хотелось узнать, смогла ли выжить хрупкая жизнь после этого сурового оледенения. И вскоре я увидел все те же бактерии и водоросли, мне показалось их стало даже больше, чем было раньше. Но мало того - их формы усложнились, и в водяной толще плавали крохотные одноклеточные организмы, до этого неведомые мне. Даже лютый холод не был сильнее жизни.
Вскоре снег растаял совсем. Я отвлекся от океана, я вновь оглядел мою планету. И я увидел, что лик ее преобразился. Вместо чернеющей пустоты космоса была лазурная синева неба. Самого настоящего неба, которое я так привык видеть. Я видел белую вату облаков, плывущих по нему. Я смотрел как лучи солнца окрашивают его в багряные тона на закате и при восходе. Я видел радугу, появившуюся в небе после небольшого дождя. Долго я наслаждался этим зрелищем, столь любимым мной, пока суша подо мной не задрожала. Раздался сильный треск. Я обернулся. Я увидел, что единый континент рушился на несколько осколков разной величины. Тектонические силы привели их в движение.
И осколки единого континента начали движение, отдаляясь друг от друга, они медленно ползли, скрываясь в толще океана и появляясь вновь. Иногда они собирались, вновь образовывая единое целое. Материки складывались и разрушались, дрейфуя и сталкиваясь. Огромные горные цепи возвышались на месте столкновения тектонических плит.
Землю трясло, подземные толчки не прекращались. Огромные волны цунами бороздили мировой океан, и когда я взглянул на него, я увидел, что в воде плавают красные водоросли.
Когда землетрясения немного поутихли, и стало спокойнее, я смог рассмотреть их внимательнее. Это были крупные растения, гораздо крупнее, чем их сине-зеленые предки. Эволюция шагнула далеко вперед, вся водяная толща была во власти жизни. Ярко-красные водоросли покрыли своими зарослями большую часть океана. Едва заметные, полупрозрачные плавали в его толще. Водоросли различались по интенсивности окраски, по толщине и форме стеблей. Некоторые из них представляли собой пласты, крепящиеся ко дну, некоторые представляли собой лишь хрупкий бесконечно ветвящийся стебель, плавающий в толще воды, а некоторые, с красными махровыми отростками, пышно цвели на дне океана. Там, в глубине проходил сложный процесс эволюции.
Страшный грохот вновь отвлек меня. Огромный континент, собравшийся у одного из полюсов планеты, вновь раскалывался. Материки вновь пришли в движение, землетрясения вновь сотрясали планету, и волны, поднимаемые ими, были, казалось, выше горных массивов. Вулканы извергали в атмосферу миллионы тонн газов, огненные потоки лавы текли, охлаждались поднятыми цунами волнами и застывали в самых причудливых формах. Пар от соприкосновения воды и раскаленной породы клубился и превращался в туман.
Я пытался рассмотреть сквозь этот туман что происходит в толще океана, я хотел еще раз увидеть колонии красных водорослей. И туман начал редеть. И когда его почти не стало, я увидел, что вся поверхность океана скована коркой льда. Пошел снег, его было так много, что совсем за короткое время он засыпал собой все пространство. Снег падал и падал, вскоре за его толщей не стало видно гор. Земля превратилась в огромный снежок. Даже вулканы не могли растопить его, их могучие силы давали о себе знать лишь уханьем, приглушенно доносившемся из-под снежного покрова. Не было видно и океана, лишь всего несколько раз, когда подземные толчки были особо сильны поднимались волны такой величины, что могли расколоть толстый слой льда. И тогда, в воде, я видел до этого неведомые мне организмы. Но это были не недвижимые водоросли, эти организмы плавали, они напоминали собой аморфные прозрачные кляксы, едва заметные в водной толще.
Я не мог рассмотреть их подробнее - едва появившийся раскол в толще льда практически сразу затягивался от сильного холода. Я с нетерпением стал ждать окончания оледенения, я хотел увидеть новую жизнь, хотел увидеть новый виток эволюции на моей планете.
Вскоре движение материков замедлилось, землетрясения утихли. Температура на Земле стала повышаться. Снег стал таять. Когда он растаял совсем, уровень воды в мировом океане сильно поднялся, и я с непритворным восхищением и упоением начал изучать открывшуюся мне картину.
Масштабное оледенение послужило своеобразным толчком к эволюции жизни, которая не только не исчезла в жутком холоде, но приобрела огромное многообразие своих форм. Дно океана было как будто в движении, его покрывало бесчисленное множество организмов самых разнообразных видов. Одни из них напоминали огромные перья, одной свое ногой прикрепившись ко дну, они колыхались в воде, и я бы сказал, что это были растения, если бы их движения не были столь хаотичными. Другие напоминали собой вытянутые с двух концов, овальные диски, покрытые слоями плотных щетинок. По дну извиваясь ползали черви с толстыми мощными телами, с двумя рядами щетинок по их бокам, которыми они пользовались для передвижения.
На дне океана располагались колонии губок, в толстом слое иле я разглядел какое-то подобие морских звезд и ежей. В толще океана плавали едва заметные мелкие ракообразные - планктон, которым питались другие животные. Здесь же, в толще, плавали медузоподобные, полупрозрачные и едва заметные организмы.
Вымирание водорослей
Я следил за жизнью, открывая себе все новые и новые ее виды. Я смотрел на эти удивительные организмы, изучая их. Как вдруг я заметил, что жизнь стала угасать. Ее виды стали вымирать один за другим, хитиновые панцири и органические остатки оставались лежать на дне океана. Вскоре не стало практически ни вида крупного животного, лишь крохотный планктон плавал в толще воды, да еще совсем мелкие животные копошились в донном иле. Природа, казалось, не удовлетворившись первой попыткой сложной эволюции, все перечеркнула.
Вскоре появилась новая жизнь. Предвестниками этого нового витка эволюции стали маленькие, едва заметные организмы, выплывшие из питательного ила. Они стремительно развивались.
Эволюция совершила огромный прыжок. Скорость ее увеличилась, организмы все более усложнялись в своей организации, старые отмирали и на их основе появлялись новые, все более совершенные виды. Жизнь вступила в свою новую эпоху, и за короткий промежуток времени появилось множество самых разнообразных организмов.
Водная растительность обогатилась множеством новых видов. Океаническое дно зеленым ковром покрывали мельчайшие лепестки. Густым лесом ветвились водоросли, росшие, казалось, из самых камней. Я еще и еще раз осматривал флору водного мира, и понимал, что это была растительность уже вполне развитой экосистемы. Я вновь и вновь осматривал эти зеленые заросли.
Мое внимание привлекли губки, имевшие вид продолговатой чаши на длинной ножке. Я долго смотрел на эти хрупкие создания древнего мира, и когда я рассматривал одну особо интересную колонию, мое внимание привлекло какое-то движение неподалеку. Я посмотрел в ту сторону и содрогнулся от неприятной дрожи, сотрясшей всю мою сущность. Но можно ли было с таким неприятием относится к созданию, созданному самой природой в ходе долгой эволюции? Оно представляло из себя длинное бело-розовое извивающееся тело, идущее на множестве ножек, длинных и расположенных в два ряда. На спине у него были непонятные отростки, которые хаотически извивались. С одного конца тела у него было большое шишкообразное образование, но это была не голова, по крайней мере существо двигалось вперед не той стороной, с которой у него была эта шишка. Оно извивало в разные стороны длинный хобот, которым продолжалось его тело с другого конца, и так, как бы прощупывая себе путь, оно ползло, перебирая множеством своих ног по дну. И хоть этот организм и был безобидным, питавшимся одной лишь только растительностью, я с внутренним презрением осматривал его, еще и еще раз возвращаясь к этому причудливому творению природы.
Животный мир был разнообразен. Изредка из ила выглядывали во множестве копошащиеся там черви. Они были разнообразны, некоторые из них имели множество щетинок, другие имели гладкое тело, напоминая собой дождевых.
Я долго следил за развитием животного мира, я следил за тем как рождались и вымирали целые виды. Я следил за эволюцией, пытаясь понять законы по которым происходило усложнение видов. Казалось, что природа дает каждому из них шанс для выживания, и если вид не мог противостоять все более усложняющейся системе, он вымирал.
Вскоре появились хищники, древние хищники планеты. И началось самое захватывающее зрелище, которое только можно себе представить - с этого момента эволюция представляла собой гонку вооружений между хищником и жертвой.
Это были огромные для своего времени создания, достигавшие в длину двух метров. Они напоминали собой креветку с аномально искаженным телом. По бокам их мощных тел располагались пластины, которыми они веерообразно взмахивали, и так плыли, выискивая очередную жертву. У них были два больших фасеточных глаза. Голова этих хищников продолжалась двумя мощными отростками, которыми они хватали и удерживали несчастную жертву, тогда как тела и панцири их дробили острые зубы. Они охотились, как настоящие хищники, только в одиночку.
Мое внимание привлекло еще одно интересное животное, обитавшее на дне. Это были мощные, панцирные членистоногие, состоявшие из большой головы и сегментированного панциря. Это были трилобиты. У них была серая хитиновая броня, и совершенно незащищенное брюхо. Хищник, едва завидев трилобита, переворачивал того на спину и совершенно спокойно пожирал его.
Поначалу, когда у жертв не было никакой защиты от грозных зубов хищника, казалось все они обречены на вымирание. Но природа оказалась мудрее, и вскоре трилобиты научились сворачиваться. И теперь, едва лишь эта грозная аномальная креветка появлялась в поле видимости, как трилобит тут же превращался в единый, мощный бронированный клубок.
Эволюция протекала дальше, и я с большим интересом наблюдал битву между хищником и жертвой за выживание. Формула здесь была проста и понятна: если выживает хищник, погибает жертва, становясь его пищей; если жертве удается выжить, то хищник погибает от голода. Эта гонка вооружений была ничем иным, как конкуренцией, битвой за выживание.
До появления хищников, когда все животные были травоядные, не было никакой необходимости в сложной защите, было попросту не от кого защищаться. Поначалу жертвы были слишком легкой добычей, и единственной их защитой от уничтожения было увеличение скорости размножения. Эволюция вносила свои коррективы во внешний вид и образ жизни жертв. Они приобретали защитную окраску, практически сливаясь с океаническим дном - преимущественным местом своего обитания. Жертвы уменьшали свой размер, уходя из поля охоты хищника, или наоборот увеличивали в размере, становясь слишком сложной добычей.
Но и у хищников появлялись все новые и новые уловки для успешной охоты. В ответ на увеличение скорости жертвой, они научились устраивать засады, и добыча сама приплывала к ним, оставалось лишь поймать ее. И ответом на появление хитиновой брони у жертв стало появление инструментов для ее взлома у хищников.
При появлении отношений хищник-жертва скорость эволюции стала просто потрясающей. Всего за несколько десятков поколений вид мог измениться до совершенно неузнаваемой формы. Природа давала своим созданиям, казалось, безграничные возможности, и животные с успехом использовали их.
В толще воды я заметил крохотные, величиной не более нескольких сантиметров, создания, внешне они напоминали ланцетников. Я пригляделся к ним поближе, и понял, что это были первые хордовые. И хоть эти животные были совсем примитивны, я понял, что эволюция совершила грандиозный прыжок...
Дно океана покрывали в изобилии морские звезды и морские лилии. Здесь также находились еще одни древние иглокожих - бастоидеи, или морские бутоны. Своим видом они действительно напоминали бутоны, их пятилучевидные чашечки крепились ко дну коротким стебельком. На экваторе, в тех местах, где солнце грело особенно сильно, на дне и в прибрежной полосе раскинулись красивейшие коралловые рифы.
В водной толще плавало множество медуз. Внимательно изучая дно океана, я видел огромное количество самых разнообразных моллюсков. Среди них были двухстворчатые, скрывшиеся за своими прочными раковинами. Здесь также были похожие на знакомых мне наутилусов головоногие, с той лишь разницей, что раковина их была не закручена. По дну ползали похожие на копыто лошади, покрытые прочным хитиновым панцирем мечехвосты. И еще я помню неких существ, ракоскорпионов, с мощными клешнями и длинным сегментированным телом.
Я помню, как я смотрел на этот удивительный животный мир. Я вспоминал тогда все известные мне виды, и пытался найти в этих удивительных существах их далеких потомков. Тогда мне нетерпелось узнать как эти существа могут дать такое разнообразное потомство. Но мне открылось это знание, и я склонил свою голову перед Природой.
Вновь движение материков отвлекло меня от океана. В это, все еще неспокойное время, землетрясения и извержения вулканов были не редкостью. Но это движение было особенно сильным, поэтому я поднял свой взгляд. Огромный континент раскололся, и сейчас одна из его половин двигалась к Южному полюсу. Но не это привлекло мой взгляд - едва я взглянул на сушу я замер от изумления. То тут то там, у подножия гор и возле берегов, на равнинах и в низинах, виднелись светло-коричневые пятна лишайников. Это были первые сухопутные пионеры. Жизнь вышла на сушу...
И вдруг резко, за короткий промежуток времени произошло похолодание. На всем континенте образовалась ледяная шапка. Обширные ледники покрывали всю поверхность суши. Я помнил предыдущие похолодания и думал, что и это похолодание также пройдет, оставив после себя лишь зябкие воспоминания. Но я ошибался. С похолоданием, с формированием этого огромного ледника, снизился уровень воды в океане. Животные стали вымирать целыми видами, трофические цепи нарушились.
Больше половины видов животных погибло в ходе этого похолодания. Но я видел как животные боролись за выживание, приспосабливаясь к изменяющейся среде. Вымирали самые слабые, те, для кого новые условия оказались слишком жесткими. Эволюция давала шанс приспособиться, и как будто сама природа вычищала ряды жизни от слабых звеньев.
Когда закончилось похолодание, когда растаяли ледники и температура на планете вернулась к своему обычному значению, я увидел, что лишайник, покрывавший сушу выжил. Мало того выжил - для его развития холод не оказался преградой, он покрыл собой всю поверхность. Лишайники жили и отмирали, формируя тонкий слой плодородного гумуса, и эта плодородная почва покрывала поверхность суши. Я с восхищением наблюдал за первыми пионерами суши. Вскоре я увидел светло-зеленые пятна, какого-то нежного пуха. Приглядевшись к этим пятнам поближе, я еще более изумился - это были заросли самых настоящие растения, с тонкими стебельками и спороносными шариками, венчающими стебли. Они росли в болотах, возле берегов, и были величиной не более нескольких сантиментов. Я с упоением изучал их, я увидел, что растения вышли не одни, их спутниками были грибы, и вернее это было назвать симбиозом.
Я помню, что когда я осматривал эти хрупкие растения, я увидел непонятные мне круглые камешки, напоминавшие очень мелкую гальку, сложенную вместе. Я тогда не понял что это, да и не обратил особого внимания на них поначалу. И лишь когда я начал натыкаться на них все чаще и чаще, когда я заметил, что они появлялись и исчезали, и как будто бы были плодом работы живого существа, я решил понаблюдать за ними. Прошло совсем немного времени, и я увидел, как из воды показалась голова ракоскорпиона. Это была самка ракоскорпиона. Совершенно не опасаясь, она вылезла на берег, отложила несколько яиц и вновь скрылась в океане. И тогда я понял, что виденные мной похожие кучки были вовсе не галькой, это были яйцекладки. Животные стали использовать сушу, спасая свои кладки от уничтожения хищниками.
Я взглянул в океан. Жизнь совершила большой шаг в своем развитии. В толще воды плавали некие рыбоподобные организмы, по дну океана ползали панцирные пауки и похожие на бархатных червей длинные массивные гусеницы. Тут и там росли живописные заросли морских лилий. Морские мшанки, напоминающие собой покров мха, устилали подводные камни. Стеклянные губки строили свои кремниевые скелеты, отмирая и оставляя удивительные по красоте наросты.
С удивлением я следил, как организмы боролись друг с другом за среду выживания. Я видел как вымирали огромные двухметровые рыбоподобные существа, мощные тела которых были покрыты хитиновыми пластинами. Эти существа населяли прибрежные воды, и постепенно уступали свое место в экосистеме другим видам, поколение за поколением, их становилось все меньше и меньше, пока наконец не умер последний представитель их вида. Они были вытеснены более проворными хищниками, имевшими черты когда-то виденных мною рыб. И теперь уже эти рыбы вступили в борьбу за выживание между собою, виды их множились и облик видоизменялся. Вскоре они приобрели настоящие челюсти, усаженные множеством мелких острых зубов, парные плавники и сложные скелеты.
Удовлетворенный увиденным, я поднял глаза от океана и окинул взглядом сушу. Земля преобразилась. Эволюция шла не только в водной толще, она проходила и на суше. Самые разнообразные растения заселяли сушу. Огромные, шестиметровые прототакситы с широкими мощными стволами. Грибы, с разросшимися грибницами. Лишайники, покрывающие голые скалы. И множество других удивительных растений заселяло сушу древней Земли. Долго я смотрел на растительный мир, восхищаясь мощью природы.
Широкие болотистые дельты образовались на равнинах. Зеленый ковер все разрастался, я видел удивительные процессы эволюции и усложнения. Сначала это было лишь тонкое покрывало светло-зеленого мха, нараставшее со стороны моря. Время шло, отмиравший мох давал благодатную почву для следующих поколений растительной жизни, и вскоре тонкое покрывало превратилось в плотный ковер. Из этого ковра тянулись к солнцу тонкие стебельки хвощевидных, распускали свои резные листья папоротники, растительный мир шел сложным путем эволюции.
Дотоле безжизненная суша словно преобразилась - виды растений усложнялись в своем многообразии, и вскоре, куда бы я не поглядел, я видел высокие заросли древней флоры. Я не видел уже ничего, с восхищением осматривал мощные стебли, рвущиеся вверх, к солнечному свету. Я пригляделся получше, и изумлению моему не было предела - на темно-зеленой поверхности стеблей я заметил крохотные точки клещей, сосавших сок растений. Еще больше было мое изумление, когда я увидел миниатюрных паукообразных, которые охотились на этих клещей. Я видел, что в покрове лишайника суетяться крохотные шестиногие насекомые - коллемболы, едва различимые из-за своей тусклой окраски.
Долго я наблюдал за тайнами, отрывающимися мне. И когда я оторвал свой взгляд от мелких насекомых, копошащихся у меня под ногами, еще большая волна изумления нахлынула на меня. Я видел землю... я видел ее такой, какой привык видеть всегда...
На небе ярко светоло солнце, уже не такое смертельно палящее, но дарующее тепло и жизнь. На ярко-голубом небе плыли нежные облака ваты. Лес густым покровом покрывал все, куда мог только дотянуться мой взгляд. Я стоял там, откуда начал свой путь, и вдали я видел извилистую ленту речки, пробивавшую свое русло сквозь первобытный лес. Разлапистые гинкго, древовидные папоротники и высокие хвощи покрывали свободные участки суши (РАНО!!!).
Среди редких крон я заметил черные облачка - роящихся насекомых. Я старательно присматривался к ним, пытаясь рассмотреть поближе. И когда мой взгляд уцепил одного их них, осматривая блестевшее на солнце хитиновое тельце, перед моими глазами пронеслось нечто огромное. Будучи ошеломлен на мгновение, я тут же повернулся, и изумился еще более. Это была огромная стрекоза, с полупрозрачными, переливающимися всеми цветами радуги размашистыми крыльями. И вот эта стрекоза - меганевра, какой я знал ее со страниц книг - стремительным пике ухватила своими цепкими лапами весьма крупное насекомое, присосавшееся к стеблю одного из растений. Еще мгновение - и гигантская стрекоза уносит добычу на свободный от растительности камень, и там, зловеще разводя и сводя хитиновые челюсти умервщляет и пожирает.
Не в силах вынести это отвратительное для меня зрелище - хотя что в природе может быть отвратительного! - я отвел взгляд в сторону моря. И когда мой взор соскользнул в прибрежные леса, с моих уст едва не сорвался еще больший чем ранее крик изумления - я видел первых сухопутных тварей! Это были ящеры, выползшие на сушу из мирового океана и эволюционировавшие до самых причудливых форм. Множество самых разнообразных видов их обитало в прибрежных зарослях растений. Хищники и травоядные, они одинаково заслужили право называть сушу своей новой обителью. От самых крохотных до просто огромных, эволюция наградила их самыми разнообразными средствами выживания - клыками, когтями для хищников и мощными панцирями для травоядных. Они различались своими видами, но в их общем внешнем облике угадывалось то, что они произошли от земноводных - какая-то общая ящерская черта, еще не уничтоженная в ходе эволюции, связывала их. Несмотря на разнообразие форм и видов, все они имели удлиненные, прижатые к земле тела и ящерицеподобные хвосты.
Я с большим интересом наблюдал за этими существами, наблюдал за их эволюцией и изучал их повадки. С эволюцией менялись их тела, приспосабливаясь ко все более ужесточающимся условиям развития природы. Мышцы становились мощнее, кожа огрубевала, превращаясь в броню, появлялись первые устрашающие элементы - костяные гребни на спинах.
Я наблюдал за ними не отрывая свой взгляд, как вдруг земля содрогнулась, задрожала, готовая вот-вот расколоться, и все небо вдруг стало черным как пепел. Я больше ничего не видел, я как будто потерял сознание, столь мощным был этот удар. Но удар ли был это? Я не знаю... не помню...
Я помню лишь то, что когда мое сознание вновь вернулось ко мне, и когда я вновь увидел чистое небо над своей головой, и когда я вновь обратил свой взгляд на ставшие столь близкими мне древние леса, я не увидел ничего... Нет, я увидел все ту же древнюю флору, пусть и несколько поредевшую после этого странного события, все теже плауны, папоротники, гингко... Но я не видел живых тварей, тех ящеров, которыми я так восхищался - от общего числа их осталась едва ли треть... в поиске ответов, я взглянул в океан, и крик отчаяния готов был вырваться из моей груди - океан был практически мертв...
Мой взгляд хаотично блуждал по поверхности суши, заглядывал в толщу воды, проникал в самые скрытые пещеры и ущелья, стараясь отыскать существ, выживших в этой катастрофе. И какова была моя радость, когда мне попадались измученные нехваткой пищи, страдающие от резкого изменения климата, но стремящиеся сохранить себя и потомство группы живых существ. Одни умирали от истощения и непривычных условий среды, другие - из поколения в поколения плодились, вырабатывали новые защитные механизмы, перестраиваясь и изменяясь. Жизнь на Земле оказалась сильнее. Появлялись новые виды, медленно происходила смена одних животных форм другими.
Климат становился теплее, практически не было холодов, и вскоре жизнь на Земле расцвела во всем ее многообразии. Внутренние моря и болота на материке высыхали, на их местах появлялись безжизненные пустыни.
В океане появилось множество кораллов. Эти кораллы из поколения в поколение строили исполинские подводные рифы, достигавшие нескольких километров в длину. На дне росли целые подводные леса из водорослей, морских лилий, разноцветных губок. Появились двухстворчатые моллюски, морские ежи, губки, морские звезды. Я видел древних аммонитов - предшественников осьминогов и кальмаров - прятавших свои нежные тела в прочной спиралевидной раковине. Это был один из выживших видов, вновь распространившийся по всему океану.
Я видел устриц, зарывавшихся в донный песок, улиток, креветок, омаров. По дну ползали древние листоногие раки. Крупные плакодонты, - неповоротливые панцирные животные, - выискивали прятавшихся моллюсков, отрывали от дна и разгрызали их раковины мощными уплощенными зубами. В толще воды, оспаривая друг у друга добычу, плавали акулы и костные рыбы. Черепахи и ихтиозавры, внешностью напоминавшие дельфинов, воды мирового океана оказались домом для множества видов.
Вся суша земного шара оказалась занята рептилиями. Архозавры, древние ящеры, занимали освободившиеся после массового вымирания ниши. Я внимательно следил за ними, это были удивительные существа. Множество эволюционных ветвей, забота о потомстве и хорошая приспосабливаемость позволили им доминировать над другими классами живых существ, это были "правящие ящеры".
Одни из них эволюционировали в крокодилоподобных, ведущих полуводный образ жизни, другие остались жить в водной стихии. Но третьим эволюция дала уникальную способность - в погоне за пищей появилось хождение на двух ногах, и теперь скорость перемещения являлась залогом выживания не только в океане, но и на суше. Их тела становились крупнее, вскоре они стали великолепными бегунами, сверхразвитые конечности превращали их в истинных спринтеров.
Началась эра динозавров...
Огромное множество видов дала эволюция, я видел быстрых и подвижных страусоподобных тварей, маленьких и проворных существ, я видел как появились первые настоящие крокодилы, саламандры, лягушки и червяги.
Климат становился все более влажным, проливные дожди увлажнили засушливые пустыни, и всюду мой взгляд встречал поднимающиеся кверху древние леса и расцветающую пышным цветом растительность.
Я лишь случайно, обратив свой взгляд на восток, заметил новую неизученную мной форму животных, сбившихся в стада и мирно ощипывающих кроны деревьев. Хотя как можно было заметить их случайно. Это были диплодоки, гигантские растительноядные, многотонные травоядные гиганты, мерно бродившие по саванам. Плавно перемещая голову из стороны в сторону, они выедали всю растительность, до которой только могли дотянуться. У них были длинные шеи, длинные хвосты и маленькие головы. Это были древнейшие исполины, огромные газонокосилки, которые могли уничтожить целые леса.
Взрослым особям этих исполинов не были страшны даже хищники. Хищники просто не смогли бы одолеть такого гиганта. Тем не менее, я видел как возле стад постоянно охотились аллозавры - передвигаясь на мощных задних лапах, они были постоянными спутниками диплодоков. Аллозавры хватали детенышей диплодоков своими развитыми передними конечностями. Эти хищники выжидали, когда от стада отобьется слабая особь, и накидывались на нее, набрасываясь целой стаей и нанося множество резаных ран разинутой пастью. Иногда, незаметно подкравшись к диплодоку какой-нибудь аллозавр хватал его за ногу или за хвост, и тут же убегал, чтобы не быть затоптанным.
Воздух наполнился бесконечным жужжанием и потрескиванием, во множестве расплодились насекомые, ползающие и летающие по всюду. Ползающие и летающие, повсюду я встречал стрекоз, цикад, клопов, пауков.
Насекомые стали пищей для некоторых из динозавров. Подпрыгивая высоко в воздух, некоторые из них стали совершать машущие движение, стараясь дольше задержаться в воздухе. Вот уже эволюция наградила этих вертких рептилий огромным перепончатым крылом, и я с замиранием смотрел, как это существо пытается покорить воздух. Я долго смотрел как эти рептилии, широко открыв зубастую пасть, планируют с одного дерева на другое.
Как вдруг, прямо перед моими глазами шумно пронеслась чья-то огромная тень. Резко повернувшись следом я замер от удивления - изредка делая широкие взмахи крыльями над лесом парило необычное существо. С удлиненными головами, мелкими острыми зубами, высоким килем и тонкими мембранами крыльев, сделавшее невозможное, чтобы подняться в воздух. Это был птеродактиль, древний летающий ящер. Я наблюдал за ними, они жили и охотились стаями, по земле передвигались неторопливо, опираясь сразу на четыре конечности и спали вниз головой, уцепившись за ветви деревьев.
С преклонением перед гением природы, я вновь и вновь осматривал материк, открывая для себя новые виды, появляющиеся в ходе эволюции. Это было удивительное время, я видел гигантских пауков, ставящих гигантские золотистые сети, в которые попадались даже мелкие птерозавры.
Динозавры и рептилии уже давно стали доминирующей группой животных, вытеснив все остальные. Динозавры были везде - на суше, в воде и в воздухе. Нет, мне попадались и млекопитающие, размером вряд ли больше собаки, но динозаврам они не были конкурентами.
Динозавры эволюционировали, казалось они достигли пика своего величия, хищники и жертвы, они приобрели оружие и защиту. Мощные ноги - стремительный бросок на жертву; острые когти - глубокие раны на теле; могучие шеи и острые клыки - и питательные куски еще теплого мяса насыщают хищника.
Я видел тираннозавра - одинокого, безжалостного хищника, "ящера-тирана", у его жертв не было никакого шанса выжить. Молниеносно набрасываясь, этот кровожадный хищник цепко удерживал трепещущее, стремящееся вырваться существо в своих маленьких двупалых ручках. Зубы монстра, острые как кинжалы, разламывали грудную клетку, добираясь до питательных внутренностей. Неповоротливые, но способные развивать колоссальные скорости, они наводили ужас на обитателей древности.
Жертвам не оставалось ничего, кроме как защищаться. Ответом хищникам служила защита, щедро дарованная жертвам самой эволюцией. Костяные булавы и острые шипы на хвостах, окостеневшие кинжалы вместо пальцев, длинные мощные хвосты и защитные воротники - все это делало травоядных не самой легкой добычей.
Верхом защиты была защита анкилозавра - все его тело представляло собой единую костяную бронекоробку с верхторчащими шипообразными костями. Мирные травоядные, не нападали первыми, и питались исключительно растительностью. Сбивая соперника с ног ударом мощного хвоста, добивая с разгона бронированной головой, и придавливая массой собственного тела, с легкостью давали отпор любому самому грозному хищнику
Птерозавров сменили настоящие птицы - археоптериксы и лонгиптериксы, с ярким оперением и маховым полетом. Я не помню все разнообразие видов, населявших планету, такое множество их было. Эволюция ускорилась, и всюду куда не обращал я свой взор мне встречались новые и новые виды.
На планете становилось холоднее, вершины высоких гор становились белыми от инея. В горных массивах, я увидел первые цветковые растения - высшую ступень эволюции растительного мира. И там же, следом за флорой менялась фауна, я видел первых насекомых, питающихся нектаром и переносящих пыльцу. Появились бабочки, пчелы, мотыльки, гусеницы, а вместе с ними появились новые виды птиц - архиоптериксов сменили утки, полулапчатые гуси, гагары и ржанки.
Опоссумы, грызуны и протоприматы уже вовсю осваивали древние саваны. Один вид привлек особенно мое внимание - маленький серый зверек, размером с мышь. В тот момент, когда я его увидел впервые, я внимательно наблюдал за ужасным на мой взгляд существом - огромной лягушкой бельзебуфо, с костяной панцирной броней, прочной щитковой кожей, устрашающими рогами и мелкими острыми зубами. Эта лягушка-убийца охотилась на мелких животных, и была опасным хищником своего времени. В тот раз эта пятикиллограммовая жаба-дьявол притаилась в опавшей листве, возле пересыхающей лужи, над которой роем вились насекомые. Пургаториус, этот самый мелкий зверек, спустился с вершины дерева почти до самой земли, чтобы наловить насекомых, которыми он питался. И едва лишь дьявольская жаба открыла пасть, молнией юркнул до самой вершины кроны, спасаясь от выброшенного в него липкого языка.
Не знаю чем, но этот зверек стал интересен мне, и я с большим любопытством наблюдал за ним, уже не отрываясь. С длинным пушистым для балансирования на ветвях, где он жил, большими когтями и мобильными голеностопными суставами, он напоминал и белку, и землеройку, и лемура одновременно. Питаясь насекомыми и фруктами, большую часть своей жизни пургаториус тратил на поиски пищи. Это было первое существо Земли, перебравшееся жить на деревья, здесь у него не было конкурентов, но была естественная защита и изобилие пищи. И чем больше я наблюдал за этим крохотным зверьком, тем больше мне становилось ясно - эволюция пошла по новому для себя, особому пути развития.
Пургаториус менялся, за тысячи поколений вырабатывая новые черты своего облика, помогавшие выживать в дикой среде. Его тело увеличилось в размерах, хвост удлинился и стал еще более пушистым, конечности также удлинились, зверек научился перепрыгивать с одного дерева на другое. Этот вид быстро распространился везде, где только были леса. Особей пургаториуса я встречал всюду, куда бы не обращал свой взгляд.
Вскоре я заметил, что вид разделился на две эволюционные ветви. Представители одной из этих ветвей в процессе смены поколений приобрели тонкое вытянутое тело, длинный хвост, короткий и густой шерстный покров. Это были лемуры, самые настоящие лемуры, мокроносые приматы, обитатели мадагаскарских лесов.
Второй ветви эволюцией было даровано сильное мощное тело, гибкое подвижное тело, подвижные конечности и развитие пальцы. Это были обезьяны.
Я видел как между двумя этими новыми видами, возникшими от одного предка началось жесткое соперничество. Распространившись по всем лесам, началась битва за территорию. Обезьяны, более проворные, более сильные и развитые вытеснили лемуров, оставив им небольшой ареал обитания. Теперь хозяевами всех деревьев стали эти удивительные создания природы.
Я понимал кто это, мне стало понятно, что передо мной - далекие предки человека разумного. Природа готовилась открыть передо мной еще одну тайну, и я с замиранием начал наблюдать.
Сильное землетрясение вновь сотрясло планету. Единый материк раскололся, и я оторвал свой взор от своих далеких предков. Я окинул взглядом сушу, я увидел, что динозавров, этих гигантов древности больше не существовало. Время оказалось сильнее любых исполинов. Кем они были - тупиковой ветвью эволюции, или промежуточным звеном длинной цепи, уже неизвестно.
Климат стал более мягким, появилось много животных форм, сильно отличающихся от древних ящеров. Всматриваясь в новые виды, я находил сходство с хорошо знакомыми мне видами. Я встречал парнокопытных, которые скоро эволюционируют в лошадей, верблюдов, бегемотов - что-то особенное было в их чертах, что-то угадывалось в них, давая возможность это определить. Я видел первых носорогов, буйволов, свиней, оленей, такими, какими я их привык видеть всегда. Появились кошки и собаки, броненосцы и ленивцы, животный мир все больше принимал привычные мне очертания. Но в большинстве животных еще сохранялись доисторические черты.
Океан был наполнен крабами, раками-отшельниками, улитками, двухстворчатыми моллюсками, наутилусами. Сомы, карпы, лососи, угри, удильщики водились в водах мирового океана и внутренних водах. В тропических водах, в коралловых рифах, обитала рыба-хирург. Появились рыба-еж и глубоководная акула, рыба-меч и рыба-пила. В толще воды плавали кентриодоны - предки дельфинов.
Континенты сталкиваясь друг с другом, медленно двигались литосферные плиты, принимая знакомое мне расположение материков. Северная и Южная Америка, Евразия, Африка, Австралия и Антарктида расположились так, как я их привык видеть на географических картах.
Я вновь вернул свой взор к животному миру, а вернее к одному из его представителей.
Появились высшие приматы. Обезьяны прогрессировали, развивалось зрение, осязание. Менялось строение черепной коробки. Это не были обезьяны в их первоначальном виде, это были человекообразные обезьяны, это были дриопитеки. Сокращение лесов изгнало их с привычной среды обитания. Они встали на ноги, теперь они передвигались на двух ногах...
Началось отделение предков человека от остального животного мира...
Предки человека развивались, они сбивались в стаи, организовывая свое примитивное общество. Все из них передвигались на двух ногах, вскоре они вышли из тропических лесов и заселили степь и лесостепь. Я видел, как совершенствование образа жизни меняло их облик. Они общались между собой примитивными звуками и мимикой, как их животные предки.
Их стаи имели четкую иерархию, у них были зачатки каких-то дружественных связей друг с другом, но там где дружба, там была и вражда. Они жили вместе - самцы, матери и детеныши. Я видел, как матери защищали своих детенышей, оберегая их.
Они начали охотиться, они взяли в руки палки и камни, и охотились на антилоп, собравшись вместе, они отбивали добычу у крупных хищников.
Постепенно в их облике становилось все больше человеческих черт, изменилось строение лица и всего тела, волосяного покрова становилось все меньше. В их чертах встретились прогрессивные и примитивные признаки. Их конечности стали более развитыми...
Человек начал использовать камень. Это был человек умелый, брал камень, раскалывал его на две части, и режущими кромками обрабатывал шкуры. Жилами животных он прикрепил острые камни к деревянным палкам, и получил дротики. Человек приручил огонь, и теперь каменные пещеры освещали всполохи ночного огня. Я слышал первую речь.
Я видел как человек научился охотиться на мамонтов - этих покрытых шерстью исполинов. Человек, используя дротики и рогатины преследовал мамонтов и бизонов. Собирательство и охота были его основными источниками существования.
Я видел, как древние люди рисовали на стенах пещер рисунки - мамонтов, слонов, лошадей, оленей. Они стали поклоняться животным, на которых охотились, появились первые сакральные культы. Я видел как охотники бросали шкуру зверя на камень и кидали в него дротики, имитируя охоту. Я слышал древние обрядовые песни - человек в них подражал природе. Вскоре человек научился строить жилища из камней и веток.
И тут холод пришел на землю, воды стали покрываться льдом, началась новая ледниковая эпоха. Я видел, как древние люди начали создавать одежды из теплых шкур.
И тут колоссальный грохот привлек мое внимание. На одном из индонезийских островов проснулся огромный вулкан. Это было извержение супервулкана, в воздух поднялись тысячи тонн пепла. Из недр земли лились реки раскаленной магмы.
Температура на планете снизилась, наступила холодная зима. Это была катастрофа, растительность погибала, погибали животные, но самое страшное - в этом холоде гибли люди. Все живое балансировало на грани вымирания. Человек оказался сильнее холода, коллективизм, взаимовыручка, помогли пережить ему и эту катастрофу.
Я видел зарождение нового культа - культа матери-прародительницы, я видел как древние люди вырезали фигурки из камней и костей. Зародились новые верования - люди стали верить в реинкарнацию, племена дробились и выбирали себе тотемы.
Под конец ледникового периода вымерли мамонты.
Человеческое общество развивалось, рыболовные сети и крючки, плоты и лодки, человек покорял водную стихию. Я видел как человек делал каменную и костяную посуду, посуду из огнеупорной глины. Он начал делать браслеты - первые украшения.
Вскоре появились кроманьонцы - появился первый человек разумный.
Кроманьонцы уничтожили неандертальцев.
Заселили всю Европу.
Развитое сельское хозяйство и скотоводство обеспечило едой, начиналось развитие торговли. Появились первые керамические изделия. Человек приручил собаку, ее предком был волк. Появились кремниевые серпы и зернотерки.
Вскоре человек научился обрабатывать металл, начал ковать шилья, ножи, а чуть позже - делать первые художественные отливки.
Металлургия развивалась, появились первые изделия из бронзы, человек научился обрабатывать железную руду. Произошло разделение племен - часть из них перешла к кочевому скотоводству, другие - к плужному земледелию.
Общины разрастались, человек стал засеивать поля, отвоевывая место у леса. И начались войны, войны между общинами, за пищу, женщин и ресурсы.
(Возникновение царств !!!)
Человечество развивалось, появлялись первые античные храмы. Примитивные рисунки наскальной живописи превращались в изысканной работы фрески. Неуклюжие каменные истуканы превращались в величественные статуи древних богов. Слепленные из кусков глины миски превращались в произведения гончарного искусства. Дикие крики у костра превращались в нежные песнопения, ласкающие слух самого изысканного гурмана. Человек все больше доказывал собственное величие, бросая дерзкий вызов самой природе, породившей его.
(Чудеса света !!!)
Но богатство одних рождало зависть других, алчность, сжигавшая древних царей, видевших богатство соседей, тщеславие и жадность обладания чужими землями, плодами трудов других народов явились движущей силой кровопролитных войн, которые открылись моему взору.
Я видел, как командиры отдавали приказы сжигать целые деревни, как женщины носились между полыхающими зданиями, моля о пощаде, как их мужья в бессильной ярости бросались на копья, желая защитить своих жен и детей.
Все бесполезно. Военной агрессии может противостоять только аналогичная ей сила, этот мир был не для слабых, и уж тем более не для мирных духом. Народы вооружались, шли бесконечные войны. Больше чем искусством, человек занимался созданием новых оружий уничтожения себе подобных.
Матеря снаряжали своих сыновей в долгий поход, гордясь тем, что вырастили бесстрашных воинов, мужественных защитников родной земли. Отцы, закаленные в трудных походах передавали героический опыт своим сыновьям, уча их сложному искусству выживания. Невесты бежали за своими женихами, и падали на придорожную пыль, рыдая от боли разрывавшегося сердца, казалось бы, не могущего вынести горечь расставания.
"Aut cum scuto, aut in scuto!" - "Со щитом или на щите!" восклицала гордая своим сыном мать, давая последнее напутствие перед битвой. Чтобы потом, не встретив своего сына среди вернувшихся, сбивая в кровь ноги бежать, бежать, и среди сотен, тысяч павших, рыдая от боли невосполнимой утраты, отыскать своего сына, изрубленного мечом, заколотого копьем, изувеченного до неузнаваемости и навсегда обретшего покой среди своих братьев по оружию. "Aut cum scuto, aut in scuto!".
Я видел зарождение великих цивилизаций древности, путь к величию и крах. Все создававшееся сотнями поколений рушилось, порою, в течении нескольких дней.
Но вот Мессия провозгласил своим пришествием восход новой эры. И люди, в надежде на избавление, становились неофитами новой религии. Не все. И вот, я видел, как пророки насаждали чужеродную религию диким племенам, как мечом и огнем вырубались языческие идолы, выжигалась вера предков. Я видел как сильные мира - цари склоняли свои головы перед новой верой, и целые царства, объединявшие множество народов, становились ее пристанищем.
Мир становился все шире, люди не сидели на месте, осваивая новые земли. Новая вера принесла с собой новые взгляды, вся человеческая жизнь, отдавая себя служению новой религии, насквозь пропитывалась заветами ее священных книг. Подавление плоти и освобождение духа - вот истинная цель человеческой жизни. Служители церкви, казалось, взяли на себя обязательства, искоренить из людского сознания все рациональное, способствующее прогрессу, заменив его фанатичным поклонением символам веры, заставив людей жить в слепом ожидании чуда. Любое иное мнение, высказывание, в мельчайшей доле ставящее под сомнение догматы церкви, объявлялись ересью, заранее приговоренной к уничтожению. Церковь набирала силу. И вот появились первые священные суды - инквизиция, призванная кровавым молотом выбить любые проявления ереси. Тайные доносчики, способные проникнуть в любое общество, стали глазами инквизиции, бесконечно преданные религиозные фанатики, получившие власть вершить правосудие, стали ее руками.
(Религиозные войны - Реформация !!!)
И вот уже невозможно стало предпринять что-либо, не получив на это разрешение . церкви. Церковь распространила свое влияние на все общество, провозгласив религиозные догматы единственно приемлемой формой повседневной жизни.
Слуги инквизиции мечами пронзали тело общества в слепом фанатизме служить Господу. Я видел как целые деревни уничтожались в подозрении в ереси, как реки крови лились во время "охоты на ведьм". Я чувствовал запах горящей плоти, слышал нечеловеческие крики женщин, принесенный в жертву во имя "актов веры" - аутодафе, призванных вселить священный страх перед Господом, и склониться перед ним в раболепском приветствии. Я слышал хруст костей, перемалываемых в испанском сапоге, чудовищные крики распинаемых на дыбе, я видел последние конвульсии заключенных в саркофаг железной девы. Иглы, молоты, щипцы - все служило орудиями признания в действиях, запрещенных диктатом церкви. Кости дробились молотами, мышцы сдирались раскаленными щипцами, связки разрывались растягиванием. Огонь, вода и металл служили инструментом последнему признанию. Лужи крови не высыхали в темных застенках инквизиции, агенты гарантировали поиск новых еретиков. Обезглавленные, сожженные на костре, утопленные в холодной воде, закопанные в землю, повешенные вдоль дорог - всюду были жертвы провозгласивших себя слугами Господа. Во имя собственного сохранения, человечество должно было избавиться от диктата священной заразы церкви... (прилюдные казни сведневековья)
Росли города, общество развивалось. Сначала в крупных, а потом и мелких городах, стали возникать светские центры культуры и искусства. И церковь, со своим карающим молотом инквизиции отступала перед стремлением человека к совершенству и познанию. Взгляды ищущих обратились к далекому прошлому, аскетичный, смиренный дух церкви рассеивался. Празднества всколыхнули города, пышные фестивали, радостный смех, перекатываясь через мостовые, поля, леса и реки, звонким эхом отражался в деревнях. Людям нужен был праздник. Человек был провозглашен высшей ценностью, идеи гуманизма, идеи свободы, идеи равенства и братства охватывали лучшие умы. Только личность может быть двигателем прогресса, созидание провозглашено высшей ценностью. Человек был сам творцом своего будущего. И вновь перед человечеством были представлены работы великих зодчих, поражавших красотой и величием своих творений - гением, обретшим вечность в камне. Передо мной великие художники создавали бессмертные холсты, призванные служить наглядным примером и уроком бесчисленному множеству мастеров изобразительного жанра. Великие композиторы создавали творения, вгонявшие в экстаз и нежнейший трепет всякого, кто хоть мельком посмел прикоснуться к прекрасному. Великие литераторы писали нетленные произведения, раскрывая суть человека, его способности, прославляя гармонию и творчество, восхваляя всестороннее развитие, и вознося творцов. Великие ученые и мыслители гением мысли освещали тьму мракобесия и невежества, открывая новые горизонты знаний.
Идеи просвещения всколыхнули людей. Больше никто ни хотел жить по старым, устоявшимся традициям. Подчиняться абсолютной воле монарха, его прислужникам, паразитирующими на труде честного человека. Уже никто не хотел гнета грабительского оброка, бесчинств власть предержащих, добившихся своего титула лестью и коварством. Философские учения, охватившие лучшие умы лидеров народного гнева, превращались в идеи, сулившие идеальное общество. Общества, где права человека, его свобода и независимость были единственными святынями. И начались кровавые войны. Войны монархов с собственными народами. Огромные армии обученных, закованных в доспехи убийц регулярной армии по указанию суверена выступили против собственных собратьев. Людей, жаждущих свободы и справедливости уничтожали на месте. Королевские суды не особо вникали в суть дела обвиняемых в мятежах против короны, по малейшему поводу используя универсальное клише "Повинен смерти". Казалось бы уже нет никаких надежд на избавление от гнета монархии. Но истощенный, растерзанный народ, в последнем рывке собрал всю волю в кулак гнева, и продираясь сквозь пики солдат, сквозь мушкеты придворной гвардии схватил нахального, уверенного в собственной неприкосновенности суверена. И под гиканье и улюлюканье толпы монархи были приведены на эшафот, на котором казнили врагов короны, на котором еще не высохла кровь жертв непомерной гордыни и тщеславия. Толпа, пришедшая смотреть на собственное избавление от гнета узурпатора, замерла, ловя каждое (последние слова Людовика 16!!!) слово обвинителя. Миг тишины, и шипящий звук холодной стали в доли секунды отделил вековые традиции монархии от того общества, которое еще надо было построить. Палач поднял отрубленную голову, и чернь взревела в едином порыве радости избавления.
Я видел, как рушились империи, создававшиеся в течении многих веков, и как в кровавом гневе народа исчезали целые династии аристократов, в течении многих поколений зарабатывавших себе влияние. Я видел, как на дымящихся обломках империй создавались республики, созданные народом и для народа. Право на жизнь и достоинство, неприкосновенность и частную собственность, свобода мысли и творчества, оформлялись высшей волей, и признавались за каждым. Любой гражданин республики был волен участвовать в государственной жизни своей страны, за каждым признавалось право на выдвижение требований и принятии политических решений. Граждане объединялись в партии, увлеченные различными идеями, ценностями, идеалами. Негодяи, лестью и лживыми обещаниями, делая карьеру в государстве, наживали огромные состояния, нередко бывая униженными и разоренными в плачевном конце своей карьеры новым поколением лживых демагогов. Зависть, алчность, предательство и праздность стали истинными ценностями республиканцев. Массовые волненья, бунты, революции всколыхнули народ, политические режимы создавались и рушились, ослабевали и укреплялись вновь, новые идеи охватывали все большие массы, готовые бороться за свое будущее. Народ понял, что его счастье не в пламенных речах искусных ораторов, выдаваемых за официальную пропаганду.
Но развитие науки и техники намного опережало развитие общества. Величайшие изобретатели, увлекаемые экстазом вдохновения всегда жили на шаг впереди своих современников. Я видел как в безудержном желании парить на землей, подобно птицам, был изобретен воздушный шар, как был изобретен велосипед, и открыто электричество. Я видел как, искатели, одержимые идеей вечного двигателя, создавали все новые и новые модели, заканчивающиеся очередным разочарованием. Открывались новые планеты, выдвигались новые теории, человек изучал самого себя и окружающий мир. Я видел как была открыта технология промышленной добычи нефти, изобретен двигатель внутреннего сгорания, и собран первый в мире автомобиль. Лампа накаливания, телефон, фотография, радио, первые вычислительные машины, магнитофон, самолеты, рентгеновские лучи, открытие радиоактивности и сверхпроводимости, - человечество развивалось такими темпами, что невозможно было уследить за всеми творениями мысли, довольствуясь лишь их частью. Я был свидетелем величайших достижений человечества. Я видел создание и запуск космической ракеты. Первый человек в космосе! Я видел счастливые улыбки и восторженные поздравления миллионов людей, радующихся своему соотечественнику. Первый выход в открытый космос, сложнейшие операции на теле человека, тончайшие электронные микросхемы, открытие наночастиц, и вступление человечества в новую эру. Человечество торжествовало, получая власть над силами самой природы, и казалось уже нет никаких преград и препятствий перед волей человека.
Вся долгая жизнь человечества пронеслась передо мной. Передо мной создавались величественные храмы и рушились вековые империи, я видел зарождение цивилизаций и кровавые войны, уничтожающие целые народы, засилье церкви и торжество разума. Нелегкий был путь у человечества ему пришлось пройти сквозь взлеты и падения, сквозь тьму мракобесия и всепожирающую алчность правителей. Но двигателями прогресса всегда были те, кто был свободен от рамок своего времени. (Дополнить !!!)