Еленин Алексей : другие произведения.

Краснотал

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


  -- КРАСНОТАЛ
  --
  -- В режиме бреда
  
   Предисловие?
  
   Все откровения, которые, возможно, будут обнаружены в этих текстах - случайны. Так что, если вы не найдёте никаких откровений, - неудивительно.
  
   ***
   Я пишу. Иногда я сажусь и пишу. Иногда я думаю над тем, что я пишу. Иногда - нет. Совершенно не понимаю, зачем я пишу. Но иногда понимаю. Но не скажу. Я часто сомневаюсь в том, что я пишу хорошо. А иногда не сомневаюсь. Вот так, бывает, напишешь что-нибудь, напишешь и думаешь "ё-моё!" Очень ёмкое выражение. Можно - "ё-моё! какое говно", а можно "ё-моё! как хорошо". Но лучше думать просто "ё-моё". Не ошибёшься. Ну так вот, я всё ещё пишу. Ё-моё!
  
   ***
   Я хочу придумать антиутопию. В этой антиутопии человечество, чтобы выжить, возобновляет принцип естественного отбора, т. е. сбрасывает больных младенцев в пропасть и другие ужасы. Я называю это антиутопией, потому что в условиях естественного отбора я бы, скорее всего, не выжил. Зато человечество выжило бы. Хотя я не очень-то понимаю, зачем человечеству нужно выживать, ну да ладно. В общем, не буду сочинять антиутопию, глупости это. И мой воображаемый друг тоже говорит, что глупости. У меня много воображаемых друзей.
  
   ***
   Про террористов
  
   В маленьком захолустном городке, где ни в одном доме не было лифта, жил мальчик. Мальчик тот не был маленьким, напротив, он был очень даже большим. И всё бы хорошо, да вот беда - не было у мальчика друзей, а только котлеты. Долго терпел мальчик, но всё-таки не выдержал и обиделся. "Уеду в большой город и стану террористом", - сказал он котлетам. Ничего не ответили котлеты, да и что тут скажешь, разве его разубедишь?
Приехал большой мальчик в большой город - а там люди. "Ничего себе! - подумал мальчик, - Где же здесь террористы?" Целый день и целую ночь искал он террористов, и несколько раз даже видел, как они собирались в маленькие группки, но террористы были очень пугливые и разбегались в разные стороны, когда к ним кто-то подходил достаточно близко. Вот тут-то и пригодились закадычные котлеты, с помощью которых удалось поймать нескольких неосторожных террористов. "Настоящие друзья", - подумал мальчик о котлетах. "Ага, попались!" - подумал он о террористах.
   Так мальчик узнал, что такое настоящая дружба.
   "Всё равно стану террористом", - подумал он. И стал.
  
   Всемирный Террористический Совет и Союз разрабатывал оружие массового взрыва мозгов. Работал и разрабатывал и доразрабатывался до того, что при испытании этого оружия взорвались мозги у всей верхушки Совета и Союза. "Хорошая вещь получилась", - решили террористы. И поручили большому террористическому мальчику взорвать мозги обычных людей. И мальчик придумал сделать это в метро. Дождался он, когда вагоны забьются до отказа, собрался с духом - и применил...
   "А мальчик-то наш - дураком оказался, - хором подумали котлеты по пути в маленький город. - Даже не жалко".
  
   Ходят по большому городу жертвы и мальчик, и нет им покоя. И нет покоя террористам. И нет покоя верхушке Совета и Союза. И всё им не можется. Всё оружие диковинное придумать хочется. Ух, руки загребущие! Ух, ноги заплетущие! Глаза остекленевшие. Речи пустотелые. А думать-то нечем! А думать-то надо!
   Вот и пропадают пропадом.
  
   Жили-были горные орлы. Случилось одному орлу зазеваться. Тут откуда ни возьмись, прибежал петух и клюнул его в темя. И решил тогда горный орёл стать террористом....
  
   ***
   Недавно ко мне заходил ещё один воображаемый друг. Мы говорили о литературе. Совершенно бессмысленное занятие, но затягивает. Просто невозможно оторваться. Продолжаешь высказываться, даже когда тема разговора меняется. Главное, высказываться неожиданно, непонятно и как можно радикальнее. Чтобы оглушить, чтобы вывести из равновесия, чтобы ещё один человек знал о твоей гениальности.
   Но вернёмся к воображаемому другу.
   Он тоже пишет... Впрочем... здесь всё сложнее. Он считает, что за него сочиняет Алкоголь, а он только записывает. Поэтому никогда не выбрасывает пустые бутылки, и порой даже молится на них.
   Ну, кому что нравится.
   А вот, кстати, рассказик, написанный пол-литровой бутылкой "Охты" за пару часов:
  
   Город летающих собак
  
   "Ужасная авария! Ужасная авария! На дороге валяются ворохи смятых автомобилей! Согласно имеющейся у нас информации: есть жеррртвы!.."
   - Да, заткнись ты! - я с остервенением накинул на клетку покрывало.
Ненавижу попугаев.
   Не-на-ви-жу.
   Чем бы заняться?.. А?.. Что бы такое поделать?.. Что бы... Слава! Слава Кому Попало! - в коридоре зажужжал, задребезжал дверной звонок. Ну, наконец-то... Долой раздумья! Долой мучения!
   - Вот и я! - вот и мой друг.
   - Привет, - говорю я, и мы проходим в комнату...
   - Слушай, - сказал друг, оглядевшись, - давно хотел спросить: зачем тебе двухъярусная кровать? Ты же, вроде один живёшь...
   Я посмотрел на него так, как будто ничего не понимаю. Мне очень не хотелось, чтобы он заметил мою тревогу. Ну, действительно: зачем мне эта двухъярусная кровать, этот друг, эти попугаи? Зачем это всё?? За-чем?..
   - Ладно, забей. Кстати, чего там по попугаям передают?
Я бросился искать программку и не заметил, как вышел на улицу.
   Ох!.. Чуть не унесло...
   Наш город называется Городом летающих собак. Всё дело в том, что здесь постоянно дуют очень сильные ветра, так что ходить приходится, схватившись за поручни, приделанные к каждому дому. А перебегать от одного дома к другому надо, хорошо подготовившись, и очень быстро. Ну а собаки, конечно, не могут держаться. Да и вес у них не тот. Вот и летают.
   Как раз в этот момент мимо меня пролетал большущий дог с привязанным к его задней ноге листком бумаги. Вот, чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! Я вздохнул, покачал головой (ну, насколько это вообще возможно при таком ветре) и в последний момент ухитрился сорвать чёртов листок с ноги бедного животного.
   "А! - я так и думал, что ты на улице, - говорилось в записке (а это была записка), - думаю надо встретиться, посидеть, поговорить... Давай "У бабы Яги". Жду. Твой друг".
   Жди. Я нехотя пополз, держась за поручень, в сторону кафе...
   Кафе находилось среди пятиэтажек в середине квартала. Это было нечто такое, что, видимо, должно было напоминать избушку на курьих ножках... Хотя бы отдаленно... Но... Но что-то не заладилось у архитекторов... Что-то... Ну да ладно... Не будем об этом...
   - Привет! А ты знаешь, что такое гороховая отбивная?
   - Чушь какая-то, - говорю.
   - Вот, посмотри, в меню так и написано: "гороховая отбивная". Надо спросить... Официант!!!
   И он пришёл... Довольно-таки унылый тип...
   - Да? - спрашивает.
   - Скажите пожалуйста, а что такое "гороховая отбивная"?
   - Не знаю. Чушь какая-то.
   - Но у вас в меню написано: "гороховая отбивная".
   - Да, не знаю я. Надо спросить у скелета с бантиками...
   "Как же мне всё это надоело", - подумал я.
   А ещё: "Есть ли Бог?"
   И:
   "Если есть, то можно ли его застрелить?"
  
   ***
   У верблюда два горба, потому что он урод.
  
   ***
   Т. к. я, ко всему прочему, пишу стихи, то у меня появилось несколько идей по этому поводу (я исхожу из того, что поэзия возвышает, и каждый поэт потенциально может Воспарить, узреть Будущее и Вообще...):
      -- Пусть каждый возносящийся поэт захватит с собой пару-тройку спутников на Благоотечества (куда-куда? - спросите вы - поэт знает).
      -- Вторая задача - уничтожение спутников потенциального врага.
      -- Высадка на Луну с водружением флага. Здесь же (обязательно) - взять пробы грунта (для того, чтобы отправить пробы на Землю, целесообразно взять с собой несколько поэтов, склонных к падению на самое дно; на крайний случай, можно воспользоваться Музами (позывные: Муза-1, Муза-2 и т.д.)).
      -- Высадка на Марс. Здесь: водружение флага, взятие проб (см. п. 2), нахождение воды, нахождение жизни.
      -- После всего вышеперечисленного поэт, если только не захочет задержаться в Солнечной системе, может смело улетать за её пределы, разыскивая Братьев по Разуму. NB! Вся информация должна через равные промежутки времени посылаться на Землю (см. п. 2).
   Поэтов, которые не могут вылететь за пределы атмосферы, предлагаю использовать в разведывательных целях и для устрашения предполагаемого противника.
   Приём.
  
   ***
   Мы всё-таки победим! Пусть даже если и себя... Мы рвём и мечем! Мы грозим и швыряем чем попало во врагов, которые никак не хотят становиться реальными. Вперёд! Перёд - это то, куда направлен твой взгляд. Вперёд! Мы всё-таки победим! Ура-а-а!!!
  
   ***
   Почему молчит горшок с геранью?
   Разве нечего ему сказать?
   Он живёт на самой грани
   (ничего не хочет доказать?)
   между человеком и вещами,
   между хрусталём и животом.
   Мол, отстаньте, разбирайтесь сами;
   мол, я всё сказал или скажу потом.
   Как же он эгоистичен, право!
   Просто-напросто смешон!
   Просим-просим! Браво-браво!
   Или выброшу в мешок!
   Где ты потерял голосовые связки?!
   Отвечай сейчас же, дармоед!
   Что? Молчишь? Не веришь в сказки?
   Попрошу велосипед.
  
   Велосипед, велосипед,
   скажи
   как избавиться от бед
   и построить миражи
   и разрушить миражи...
   Что же делать с миражами? -
   подскажи.
   Почему она рожает?
   Оплодотворяет он?
   Почему враги бежали?
   Что такое гонг?
   Что, скажи, такое плохо?
   Что же хорошо?
   Кто такой несносный кроха,
   стёртый в порошок?
   Что такое, что такое, что такое... Ой!
   расскажи, велосипед, спутник мой земной!
   Суть глубинную открой зла или добра.
   Но молчит велосипед. В рот воды набрал?
   Лишь педалями шуршит.
   Что ты хочешь, расскажи?
   Ты в себе-то не держи.
   Будут нынче виражи!
  
   Или хочешь ты сказать, постой,
   что тому, кто твёрд
   (или - нет, ну, в общем, не живой),
   и не нужен рот?!
   Или хочешь ты сказать:
   "Если б я сказал
   то, о чем желаете вы знать -
   отвели б глаза?"
  
   Или хочешь ты сказать:
   "Нет, я не хочу
   Это всё равно, что наказать -
   лучше промолчу?"
  
   Не молчи, скажи хоть слово!
   Задрожи хоть вся земля!
   Затрясись хоть все основы!
   Что? Нельзя?
  
   О, Земля, земля, хоть ты скажи мне,
   где моя... хоть что-нибудь скажи!
   Я, белково-нуклеино-углеводно-жирный,
   вопрошаю вещи: "Уложи-
   те всё в простые рамки!
   Успокойте же: всё сон, всё сон.
   От простой сердечной ранки
   превращаюсь я в песок!"
  
   Молчание...
   Молчание затягивается...
  
   Говорю сам с собой.
   Вроде не психически больной.
   Вроде с головой дружу.
   Ни бе-ме и ни жу-жу.
   Никого вокруг.
  
   Вдалеке начинает рушиться пространство. Область разрушения стремительно приближается к человеку. Он кричит. Точнее - пытается. Стоит, растопырив пальцы, руки, ноги и разинув рот. Разрушение заглатывает человека и двигается дальше.
   Всё завершается.
   Разрушенный человек судорожно соображает. Точнее - пытается. Вокруг - разноцветная пыль, переходящая вдали в Белый. В промежутках - чернеет. Человек смотрит на свои руки: в промежутках - чернеет. Разрушенный человек хватается за разрушенные вещи. Всё перемешивается.
   Остаются только Чёрный и Белый.
   "Всё", - говорит Чёрный.
   "Всё", - говорит Белый.
   "Всё", - говорит кто-то.
  
   "Как-то всё нелепо получилось".
  
   ***
   Как пережить эту жизнь?..
  
   ***
   Я решил навестить своего знакомого, лежащего в больнице.
Когда я вошел в палату, то увидел, что он очень плох, и мне стало очень грустно, очень жалко его...
   и себя. "Наверное, мне не долго осталось", - сказал мой знакомый, а я увидел, что на нем уже начала расти трава. Я попытался сказать ему что-нибудь ободряющее...
   А затем пошел домой.
   Но все обошлось. Мой знакомый выздоровел. Что касается травы, то она поредела, но осталась, а на правом плече даже выросли цветы. Колокольчики
  
   ***
   На досуге решил серьёзно подумать о чём-нибудь. Кошмар. Ощущаю себя настолько тупым, что не понятно, как я вообще умудрился задуматься. Начал думать уже над этим. От напряжения упал лицом на стол.
  
   ***
   Всё кажется болезненным, больным, всё болит. Голова. Руки. Ноги. Еда. Кровать. Компьютер (сильнее всего - монитор). Туловище. Окно. Душно и тошно: даже умереть не хочется. Всё громко и плохо. И тяжесть. И грохот. Болею. Болею. Лечусь...
  
   Мы стояли где-то недалеко от дома. Я, Алексей и Геннадий. Обстановка была такова: гипсовое плоское снежное пространство; чёрный, плохо прорисованный дом и аналогичные ошмётки леса. Алексей только-только начал восстанавливаться после болезни, поэтому был полупрозрачный и тонкий. Я вообще постоянно разваливался на части и из-за этого выглядел несколько аморфным. И только Геннадий имел нормальный вид.
   Это был высокий, сутулый мужчина тридцати шести лет и шести месяцев от роду с угрюмым выражением лица. Выпяченная губа делала его похожим на обиженного орангутанга. Шутить в его присутствии можно было, только если у вас появлялась необходимость почувствовать себя идиотом. Или другим неведомым зверем.
   Геннадий-орангутанг угрюмо молчал.
   - Ну-у? - вопросительно промычал Алексей, посмотрев на Геннадия.
Геннадий зашевелил губами.
   - Что-о? - продолжал Алексей.
   - Я говорю: умерли... Все умерли. Можешь пойти в дом и убедиться.
   - Что-о?! Да нет... Наверно, ошибся. Точно - ошибся. Как такое могло случиться?
   - Умерли, говорю. Умерли. Живые сквозь стены не проходят...
   - Да нет же... Ты ошибся. Ошибся. Ошибся. Ошибся.
Алексей побежал в сторону дома. Видимо, проходить сквозь стены.
Мы остались вдвоём. Орангутанг молчал.
   - Неподходящие это для тебя места, - сказал я. - Холодные. Уедем отсюда... В Африку.
  
   ***
   Горит конопляное поле. По лесу бродят обкуренные звери и смеются.
   ***
   Он больше не хотел ждать. Ждать - это самое отвратительное, что можно придумать. Он больше не мог ждать. Ждать бессмысленно. Всё бессмысленно. Ждать - это всё равно, что жить. Ждать - это всё равно, что жрать. Ждать - это всё равно, что жечь. Жрать и жечь своё время. И жить этим. Он не мог больше ждать. Его кровь - как рябиновый дьявол. Его мозг разрывается от маленьких бесенят. Его руки ищут предметы... Как с этим ждать?!! Как справиться с собачьей, лижущей руки тоской? Лижущей душу своим шершавым языком. Лижущей мозг. Слизывающей слёзы. Как справиться с этим? Ведь всё, что у него есть - это ожидание. Огромное, как планета из мягкой серой пыли. Бесплодное, как пустая, покинутая вселенная. Заветное. Неистребимое. Возможно, это называется душой.
  
   ***
   попав в незнакомую комнату
  
   Неожиданно
   мир распадается на отдельные линии, цвета, запахи, звуки...
   а затем собирается вновь при помощи знакомых:
   лица и мелодии, которую играет музыкант;
   безмолвие людей почти осязаемо.
   - Ага, вот ты где!
   А я хотел с тобой поговорить.
   - Что ты так громко?
   Тише.
   От сосуда молчания откалываются голоса.
   И нескончаемо льётся шёпот.
  
   ***
   Если со мной случиться что-нибудь необычное - я не знаю, что делать. Если случиться что-то обычное - я не знаю, что делать. Обнаружить на дереве гнезда сизых карликовых птеродактилей для меня такая же непостижимая вещь, как и светофор. Ну, может, не совсем такая же (просто к карликовым птеродактилям я ещё не привык), но где-то близко...
   Чем дальше в лес, тем страшнее. Тем меньше понимаешь. Мне кажется, что маразм - это вполне закономерное завершение процесса. Что-то вроде: чем дальше в лес - маразм крепчал. Я не знаю, что делать.
   "Сделаешь ты что-нибудь или нет?!" Сделаю. Сделаю. Не спрашивай.
  
   хожу-брожу по городу
   отращиваю бороду
   поправлены очки
   расширены зрачки
   ни по какому поводу
  
   Всё
  
   (Захлебнувшись собственной фантазией, автор кидает кости, отбрасывает копыта и так далее в этом роде...
  
  
   2006 г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  -- Касается меня
  
   Любовь и сентябрь
  
   Наушники потянешь из кармана:
   зацепится и выпадет билетик -
   троллейбусный, счастливый!
  
   Мой ангел, это очень странно
   и чудно - пролетело лето:
   с мороженым на ужин сливы.
   Легко счастливым!
  
   Так просто быть игрушечным, безвольным
   ребёнком на витрине в "Детском мире",
   чтобы девчонке, пятилетней Ире
   тебя купили...
  
   Мы наготовим тыквенного супа...
   Тебя я слышу в музыке, без шуток...
   А впрочем, нас не спросят и не купят
   с витрины переполненных маршруток.
   Какая глупость! Мой невроз любовный -
   чего мы стоим?
  
   ***
   Клён горит и солнце греет.
   Воскресенье.
   Не музей, не галерея -
   парк осенний.
  
   Он прекрасен и несносен,
   не причёсан.
   Осень, повторяешь, осень...
   Осень! Осень!
  
   Почему я к красоте косноязычен?
   Не собрать и предложения простого.
  
   Мы уедем на обычной
   электричке
   от пространства золотого,
   золотого!
  
  
   Триптих
  
   1.
   Жители моего города
   проводят время всё так же
   и, проводив,
   умирают
   всё так же.
  
   В моём городе, по сути,
   ничего не изменилось,
   с началом войны.
  
   Только новости стали интереснее.
  
   Всё это так далеко.
   Третья Мировая
   когда-нибудь закончится,
   оставив после себя
   нищету,
   горе,
   гнев,
   смерть,
   разруху,
   богатство.
  
   Где-то
   новый день победы или
   день скорби
   отметят
   в календаре.
  
   Будет написано
   много книг,
   много статей,
   много картин,
   много фильмов снимут
   талантливые люди.
   И мы снова поймём,
   что среди нас
   есть герои и предатели.
  
   Как будто мы не знаем об этом сейчас
   в своём равнодушном городе.
   Как будто это кого-то вернёт из мёртвых.
   Как будто каждый из нас никогда не умрёт.
   И будет смотреть,
   и читать,
   и слушать,
   и плакать,
   и радоваться,
  
   так ничему и не научившись.
  
   Если кто-то
   ещё
   вообще
   будет.
  
   2.
   Ну, сколько можно хвастаться
   пирогами с грибной начинкой
   яростных атомов?!
  
   Когда люди
   из разбомбленных домов
   стали кровавой кашей
   для беззубо шамкающих ртов
   мнимой свободы,
   мнимой справедливости,
   мнимой правды...
  
   О, сэр-сударь-пан-месье-герр-
   кто-там-еще-остался,
   не хотите ли стаканчик власти?
  
   3.
   Спите, солдаты.
   С открытыми ртами.
   Сопите по-детски.
  
   Не сегодня,
   наверное,
   не сегодня придёт
  
   Ангел Смерти -
   случайно
   убитый ребёнок.
  
  
   Абсурд
  
   Абсурдом выпущен закон
   и в Петербурге нарочитом,
   где с проводов свисают чьи-то
   кроссовки на соплях шнурков...
  
   Детали, мелочи, штрихи
   нас примиряют с энтропией.
   Я - пыль и о межзвёздной пыли
   пишу ненужные стихи.
  
   Я позабыл в прекрасной лжи
   домов и улиц Петербурга,
   что жизнь безумна и абсурдна,
   что куст рябиновый плешив.
  
   Что он на холоде живёт
   в кровоподтёках горьких ягод,
   и не выдумывает выгод,
   и смыслов никаких не ждёт.
   ***
   Что за милый мальчик в детском прошлом?
   Любит он картошку и чернику;
   на макушку положив ладошку,
   мама говорит ему: "Алёшка!" -
   и читает книги
  
   про Незнайку, муми-троллей, Винни Пуха...
   Недоступна к этой жизни дверца
   осязанию, и зрению, и слуху...
   Только сердцу!
  
  
   Под новый год
  
   Порубят на салат француза.
   Селёдку в шубу завернут.
   И страшные актёры ТЮЗа
   к тебе с подарками придут.
  
   А ты в беспамятстве, с запинкой
   стишок расскажешь бороде.
   Уютно за окном снежинкам
   и темноте.
  
   Но их разбудят фейерверки
   на пустыре за гаражом.
   (Вскрываешь памяти конверты).
   Как это будет хорошо!
  
   Ведь не даёт никак привыкнуть
   запал хлопушек и хлопот.
   На ёлке зреет стекляника
   под новый год.
  
  
   По-январски
  
   Синицы в стекловате белой
   летят в боярышник, журча
   о ягоде морозно-спелой
   с простой бездумностью ручья.
  
   И в общежитии трамвая,
   заиндевевшем на ходу,
   кондуктор счастье обрывает
   кому-то в будничном бреду.
  
   Метелью поднятое знамя -
   январский холод ледяной!
   А я по-прежнему не знаю,
   что будет через миг со мной.
  
  
   ***
   С работы выходя в ночи,
   не разглядишь ночей.
   Я говорю себе - молчи,
   не спрашивай, зачем
   горит и плавится звезда
   в морозной полумгле.
   Везде найдёт нас красота
   на маленькой Земле.
  
   И ты внутри себя молчишь
   и топаешь домой.
   И ветром снег сдувает с крыш.
   А знаешь, боже мой,
   ведь так легко, тепло храня
   под шарфом, где-то здесь
   найти и потерять меня:
   в словах, в снегу, в звезде!
  
  
   Задача
  
   Почему же мне так беспокойно?
   Нет угла в эллипсоидном доме.
   Только в звёздное, дикое небо
   голубая не заперта дверь.
   Но потеряны координаты.
   Я попробую вычислить снова:
   буду время вести по абсциссе
   и любовь - по оси ординат.
  
   Проворочавшись в мыслях полночи,
   я задачу решу и забудусь...
   Но не вспомню решения утром
   и продолжу по кругу гадать -
   почему же мне так беспокойно
   в этом мартовском сером тумане
   от отсутствия места и неба,
   от воды маслянистой в Неве?
  
   ***
   Я не могу прочесть в своей душе
   оставленных кому-то писем...
   Мой друг, ну хватит нам хандрить уже!
   Ты так же метеозависим?
  
   Ты так же просыпаешься и вдруг,
   расслышав птичью трель апреля,
   единой фразой видишь Петербург,
   расстёгнутый на все деревья?
  
   А если - нет? Сомнение возьмёт,
   что существует наша встреча,
   что для тебя в моей душе письмо...
   Я научусь душевной речи!
  
   ***
   Пойдём на улицу, где утки с кряканьем
   гуляют по замёрзшему пруду,
   где самолёт не крестиком, а якорем
   цепляется за высоту.
  
   Не составляя руководств пошаговых,
   печаль исходим вдоль и поперёк.
   Мы оба чувствуем, как бьётся жаркого
   живого сердца мягкий говорок!
  
   Температурный маятник качается.
   Что говорить? - болезненный комок...
   Хотя дорога вовсе не кончается,
   мы возвращаемся домой.
  
   Домой? Куда? Опять в нутро квартирное,
   где семьи переваривает быт?
   Домой! туда, где всё-таки "прости меня"
   живое сердце сердцу говорит.
  
  
   Ангел
  
   Голубые обои и мебель
   кучевых облаков.
   Смотрит ангел в лоскутное небо,
   выходя на балкон.
  
   Тучи скрученных улиц и зданий -
   над его головой.
   Я балкон этот выдумал, знаю,
   а?нгела своего...
  
   Майской зеленью дождик припустит -
   ливень вешней травы!
   Ах, о чём эти строчки - о грусти?
   О любви, о любви!
  
  
   Лето
  
   Лето, лето - выдох жаркий!
   Что читали мы об этом? -
   жизнь наматывают Парки
   тонкой ниткой. Белым светом.
  
   И, в клубок один запутан,
   летний день летит без цели.
   И несут нас по маршрутам
   растолстевшие газели.
  
   Лето, лето! Быстротечно.
   Вдоль по ниточке мгновений
   едем - вечность до конечной -
   в переполненной вселенной.
  
   ***
   Войны блуждающий осколок...
   А вдруг мы не спасём
   берёзовые альвеолы
   и нежный чернозём?
  
   Речная кожа вся в мурашках...
   Мне кажется порой:
   родился я в живой рубашке
   с озоновой дырой.
  
  
   Сентябрь
  
   Осенние, сосновые
   ржавеющие иглы
   в лесу, залитом красками
   и запахами смерти.
   Но жизнь идёт без продыху:
   по воздуху над полем -
   шмелиное гудение
   высоковольтных линий.
  
   Приезжие строители -
   подсобные крестьяне
   готовят почву саженцам
   и забивают сваи.
   И кажется, что солнечным,
   шумливым, свежим утром
   не в город, а в грядущее
   проложена дорога.
  
   ***
   Капусты сизые ошмётки
   и золотые парники:
   я проезжаю на маршрутке
   в задумчивый октябрь.
  
   Что мысль моя? - промозглой хмарью
   подёрнувшийся окоём
   и лист осиновый, упавший
   в осенний перегной.
  
   ***
   На улице Солдата Корзуна
   звезда одна упавшая видна.
   Желтеющим дорожным фонарём
   она о чём-то думает своём:
   что спится не спокойно Корзуну,
   во сне он видит страшную войну,
   как будто бы в огне опять горит,
   как будто бы неслышно говорит:
   "О, в чём я перед вами виноват,
   что имя дали странное - Солдат?
   Но здесь, на этом смертном рубеже
   другого и не помню я уже."
  
   На улице Солдата Корзуна
   звезда одна желтеет у окна.
   И пробивается сквозь снег и пыль,
   и светит всем, кто имя позабыл.
  
   ***
   И вода вспоминает, и небо пригрезилось чайке,
   чтобы долго над тяжестью этой парить.
   Всё - душа. Потому и создатель не хитрый всезнайка,
   не желающий нам ни о чём говорить,
   а упавшее в землю, как семя, живое начало.
   Через воду и воздух рассудок плывёт.
   И не страшно нисколько, что лес в синяках краснотала -
   заживёт до поры. По весне заживёт.
  
   ***
   Из темноты твоя ладонь
   касается меня.
   О, нежной ласки в темноте
   раскрытые глаза!
   Мы в будущем уже - смотри:
   не видно ничего.
   Но рядом ты - и в мире всё
   касается меня.
  
   2015 - 2018 гг
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  -- Последний экземпляр
  
   Был первый по-весеннему тёплый день. Голый. Прикрытый только бурой ветошью прошлогодних листьев и грязноватыми кусками наста около деревьев. И хотя солнечные лучи ещё не могли набрать полную силу, скользя по толще холодного ветра, температура была вполне комфортной для разгоревшихся птичьих разговоров.
   Мастерская была открыта. Отвлёкшись, Ян смотрел на то, как жёлто-голубое тепло постепенно просачивалось в смёрзшуюся после зимы землю, и слушал шум: грай, чириканье и множество механических звуков гиперполиса. Обычно, это помогало и подстёгивало ход размышлений, но в этот раз решения не приходило. Он ничего не мог сделать. Робота, лежавшего мёртвым грузом в ремонтном боксе, уже не восстановить. Всё! Он и так уже, благодаря стараниям Яна, во много раз превысил срок своей службы. Но надо отдать должное чудаку Петеру: он довольно хорошо оплачивал ремонт своего раритета, но ничего не поделаешь - всему приходит свой конец.
   Так что Яну пришлось набрать номер Петера и сообщить ему о своём бессилии.
Петер выслушал новость спокойно: "Я буду у тебя через пятнадцать минут", - сказал он.
   Чудак, чудак Петер! Зачем отвлекаться, нестись через полконтинента ради какого-то робота, пускай и представляющего историческую ценность, когда это можно было сделать вечером? А впрочем - его дело...
   Робот был действительно очень старой, можно сказать - древней модели. Таких конструктивных решений и материалов не использовали уже несколько сотен лет. И только Ян да ещё несколько мастеров хоть что-то понимали в них. Наверное, именно поэтому Яна беспокоило какое-то неясное ощущение. "Надо разобраться", - подумал Ян
Маякнул сигнал, Ян посмотрел наверх и увидел отвесно спускающееся гладкое и обтекаемое тело Петера. "А вот и я!"
   - Ну, что - вот и мой последний драгоценный экземпляр сломался... Да-а-а. А ты знаешь, что это фактически наши предки! Первороботы! Уму непостижимо - какой примитивизм! Но есть в них какое-то особенное совершенство, согласись, Ян!
   Ян не ответил, он смотрел через дверной проём и краем сознания улавливал записываемую Петером информацию: "Модель - "Человек", тип неисправности - "смерть", неисправность необратимая... Так..."
   "Надо разобраться", - всё вертелось и отпечатывалось, вместо мыслей у Яна, - "Надо разобраться". Он ощущал, что вот-вот должен начаться какой-то идеальный момент времени, идеальный момент существования, и одновременно осознавал, что он не наступит никогда.
Уже никогда.
   "Что он имел в виду, сказав - не грусти?"
  
  
   2016 г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  -- Блуждающий город
  
   Пустую тару домов заполняла чернота. Как будто в центре каждого дома - абсолютное, изначальное Ничто, обрастающее космосом темноты и пыли около окон. Воздух казался разрежённым. В огромном городе не было никого.
   Андрей отыскал этот город ещё вчера вечером, но ночевать одному среди необжитых камней ему не хотелось, и он остался в лесу до утра. Но чуть только рассвело, как он уже ступал на неожиданно обрывавшееся у самого леса асфальтовое покрытие улицы. Всё тело Андрея охватило жуткое и волнующее чувство: он единственный человек в этом странном, упорядоченном нагромождении стекла, пластика, дерева, металла, бетона...
Скоро тоненькими ручейками в него начнёт вливаться всё больше и больше людей. Все уголки города заполнит беспокойная, суетливая человеческая душа. Начнётся многолетнее бурление и внутреннее движение, пока город не одряхлеет и не уйдёт от своих жителей.
Андрей не видел, как это происходит, но сам выживал в последствиях: среди лесов и диких зверей, когда люди погибали от голода и природного неуюта, передавая предания и разыскивая, разыскивая город... Никто не знал, где город появится в следующий раз. Никто не знал - тот же это город или нет, поскольку годы между появлениями стирали память и убивали самих носителей этой памяти.
   Но вот - город опять появился, загадочный и прекрасный, пока ещё мёртвый. Андрей знал, что нужно будет зажечь как можно больше света в квартирах к вечеру, тогда люди, обитающие поблизости, увидят зарево в тёмно-синем вечернем небе, но не увидят дыма. Они разбудят уснувших детей и пойдут налегке, не дожидаясь утра. Они встретят Андрея, сидящего в траве на краю асфальтовой дороги. И будет уже не страшно, а весело, когда в пустоте зданий загремит эхо человеческих голосов.
  
  
   2016 г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  -- Копирайт на песнопения
  
   Воздух
   В поле, засеянном снегом,
   будущего ростки
   некому выправить неким
   образом, взмахом руки.
  
   Как ампутант безобразный,
   воздух на пашне лежит,
   тихий, прозрачный, вчерашний:
   зёрнышко, луковка, жизнь.
  
  
   Пробуждение
  
   С мёртвым телом, с душой говорил:
   "Я тебя ещё не сотворил.
   Так что спи, безымянен и тих,
   словно в книге пропущенный стих".
  
   Спит земля, спит небесная твердь.
   "А теперь, безымянный, ответь,
   для чего ты так хочешь вздохнуть
   и не можешь, не можешь уснуть?"
  
   Сотворение мира
  
   Нет обороны добру от добра.
   Бог у земли даже боль отобрал
   и, обозначив морщины борозд,
   воздухом встал в атмосферный свой рост.
   Вырастет небо, вырастет боль,
   встанет на поле какой-нибудь Поль,
   станет предметам давать имена:
   Воздух, Планета, Ракета, Война...
  
  
   Камешек вины
  
   С камешка непрошеной вины
   все приготовления видны
   к будущему страшному провалу.
   Яблоко качает головой.
   Облако. Молчание. Живой.
   Расскажи о чём-нибудь сначала.
  
   С камешка непрошеной вины
   спрашиваешь время у волны,
   а она молчит, не отвечает.
   Потому что это ты и есть -
   времени болезненная весть
   не известная тебе и адресату.
  
   Христианство
   Губами тянется рассохшаяся глина
   напиться из прохладного ручья.
   Ты, полу-Бог, и человек - наполовину:
   но сострадания крупица - чья?
  
   Я жду. Я жду Тебя, как глина на обрыве,
   где, не стыдясь безгрешной наготы,
   Твои слова подобны и звезде, и рыбе,
   в бормочущем сознании воды;
  
   где ласточки живут, где норы и пещеры,
   где не по мерке мне святая грусть...
   Как в две?рях говорил Державин: "Князь Мещерский,
   я тоже этой вечности боюсь!"
  
  
   Постмодернистский кунштюк
   "Никто мне не сказал, что я пропал"
   Д. Озерский
  
   Ты стал совсем милицанер,
   а был жиган -
   так поджигай бикфордов нерв!
   так поджигай!
  
   Добавь зарубку на руле:
   кого не спас
   в разбитом белом шевроле
   иконостас.
  
   И что же ты арестовал:
   провал? Промер?
   Обязан длиться карнавал,
   милицанер.
  
  
   Август
  
   В духоте у августа под мышкой
   жили мы не слышно и не слишком
   выделялись из банальной лжи.
   Не скажи, родная, не скажи...
  
   В чернолесье августа, как пленный,
   ехал за куском большой вселенной, -
   оказалось: пошлый зведопад.
   Если честно - я не очень рад...
   Август, жаркий, то?ропкий, предсмертный,
   выставляет смету, что несметный
   он. В террариуме лжи
   оказалась на исходе жизнь...
  
  
   Сказуемое
  
   Где травы бережные в тишине
   живут ни о тебе, ни обо мне,
   горячая тревога, на вине
   настоянная, крепко свяжет
   меня с тобой; мы будем так расти,
   что кто-то скажет: "Господи, прости,
   мы только зёрна у Тебя в горсти!" -
   и этим ничего не скажет.
  
  
   Старение
  
   Вопреки непробудному мнению
   и законам иным вопреки,
   бесхребетному поколению
   век вправляет свои позвонки.
  
   Но икается нам и не можется,
   и ломается время в руках,
   и всё кажется: тонкая кожица
   порвётся на острых позвонках!
  
   ***
   В саду арматурных конструкций
   страшно проснуться
   рано утром бетонным пластом.
   (Все вместе - люди и вещи -
   улыбчивы, стро?ги, зловещи, -какие угодно!) Потом
   раскрыть две доверчивых лужи
   (весь ты - снаружи):
   красиво синеет газ,
   бегут облака и цистерны...
   "Да ты не проснулся, наверно!"
  
   О, любит ли кто-нибудь нас?
  
   В саду арматурных конструкций
   В аду арматурных конструкций
   В чаду арматурных конструкций
  
  
   О преимуществах электронной почты
  
   Подготовят в голубом конверте
   мне уведомление о смерти -
   о моей! о чьей же, боже мой?! -
   просто лист бумаги голубой;
  
   но меня мой разум уверяет,
   что письмо на почте потеряют...
   Боже, почему над головой
   выгнут лист бумаги голубой?
  
  
   ***
   В посёлке городского типа
   шарообразная луна
   живёт у дедушки Антипа
   (а раньше он держал слона).
  
   И, словно мячик из Китая
   или для кёрлинга снаряд,
   он целый день её катает -
   соседи снизу подтвердят.
  
   А ночью к дедушке Антипу
   приходят Кафка и Дали.
   В посёлке городского типа -
   на самом краешке Земли.
  
  
   Имя
  
   Твоего я имени не назову, как
   будто мой рассудок вышел весь, -
   хочется серебряного звука,
   ясного, имеющего вес.
  
   (Вот, пожалуйста, вся схема смеха,
   одиночество и кодла, - вам:
   прошлое - огромная прореха,
   будущее - просто котлован.)
  
   В звуках фальшь и в чертежах помарки
   неизбежны... Неизбежны? Нет.
   Слишком громкий звук и слишком яркий -
   слышишь? - слишком яркий свет!
  
  
   Коммуникативное
  
   Как мало человеку человека.
   Четвёртый день обрубленный калека,
   которого я видел на Сенной,
   о чём-то диком говорит со мной,
   но мне ни слова не понять.
  
   Я мучаюсь четвёртый день с калекой.
   Как мало в человеке человека:
   о, этот голос, грубый и земной,
   среди толпы, в субботу, на Сенной, -
   оставь меня, оставь меня!
  
   Как человек находит человека?
   Я сам уже четвёртый день - калека,
   обрубленный, не нужный никому...
   И я тебя пойму.
  
  
  
   2017 - 2018 гг.
  --
  --
  --
  --
  --
  --
  --
  --
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  -- Верба
  
   Город
  
   В разбитых фарах отражалось небо асфальта с гигантскими облаками домов, с человеческими осадками. Это - страшный город. Только в радужной оболочке луж отражается что-то далёкое и прекрасное, что-то недостижимое и ежесекундно опошляемое...О, я знаю! - это не лужи, это ангелы: серые, чёрные, радужные, синие-синие.
   Я иду по небу, и сетка проводов не даёт мне упасть.
   Я улыбаюсь сквозь усталость.
   Я иду по умирающей природе.
   Я иду.
   Я иду!
  
   ***
   Весна
   В мёртвых глазах снега, как отражения, уже появляются первые зелёные ростки. Они ещё не существуют и расплывчаты на безжизненных бельмах, но всё-таки видны.
   Я смотрю, как Витя отламывает ветку краснотала ещё даже без намёка на листья, но живую и кровоточащую. Я морщусь, потому что не люблю этого (обрывания листьев, цветов), но понимаю и знаю, что оно есть и во мне: древнее ощущение, древнее побуждение - взять частицу живого и принести домой. Как огонь!
   Чтобы жизнь никогда не кончалась.
  
   ***
   Повелители диванов
  
   О, как же мы мудры и снисходительны! Но только не трогайте нас, не смейте сомневаться в нас! О, тогда мы безжалостны...
   Мы поразим вас своим красноречием - вы разрыдаетесь от правды, но не придётся вам долго плакать, ибо милосердная смерть придёт очень скоро. Милосердная, потому что вы уже не увидите, как разрушаются плоды неправедных трудов ваших.
Но пока мы лишь с усмешкой смотрим на вас; мы смеёмся и не можем понять, почему вы так нервничаете и беснуетесь. Нет-нет! Мы - знаем: это мы не даём вам покоя!
Но можете немного расслабиться, но только ненадолго, пока мы, вкусив нектара, отдыхаем от благородного гнева.
   Выдыхайте... Вдыхайте..
  
   ***
   Болезнь
  
   Не хочу ничего... Лейкоциты устали сражаться за мир в моём внутреннем мире. В подкорке жуёт древесину маленький жучок атавизма, сливая информацию моим врагам.
Эй, взорвите меня нановирусами гиперзвуковыми с ядерными двигателями, ай-нанэ-нанэ! Только не длите этого кошмара.
   "Привет, Витя! Смотрю, тебя уже почти починили! Как дела? А? Сложно говорить? А - гортань ещё не отрегулировали, безрукие! Ну, бывай!"
  
   ***
   Вербная неделя
  
   На уличных лотках, как на мясных лавках, рядами лежали отрезанные и оторванные конечности верб и красноталов, покрытые цыпками пушистых серёжек. Ярко светило еле тёплое мартовское солнце: желтизна и морозец. Озябшие тётки-продавщицы провожали пристальными взглядами прохожих. Город шумел: свистел, пищал, чирикал, говорил на разных языках, громыхал и лязгал техникой. И мне представилось, как в квадратном дворе, около стыдливо прикрытых бетонными шторками мусорных баков, мясники разделывают трупы деревьев.
   Но этого никто не видел.
  
  
   2018 г
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  -- Служба коротких сообщений
  
   1.ЭГОЦЕНТРИК
  
   Я проснулся: к скольким начинаниям планируется приступить именно с этого момента, сколько точек отсчёта намечается на такое ненадёжное состояние, когда душа и тело заново сцепляются между собой после небытия. Механизмы запускаются. Я продолжаю более-менее деятельную жизнь наяву.
   Я проснулся. И никуда не хочу. И хочу спать. Я беру телефон, иду в туалет, листая новости и статьи, от которых тошнит (либералы, патриоты, оппозиционеры, ватники, кремлеботы, просто умные люди - провалитесь вы все со своими мнениями! здесь так много слов и правд, что им тесно в голове и они вываливаются изо рта, забрызгивая экран оригинальными взглядами и точками зрения); на пробежке можно включить музыку, но чаще она мешает, и это - один из немногих временных промежутков в течение дня, когда я не потребляю какую-либо информацию. Бегу, потею, думаю какие-то обрывки, огрызки, недоноски мыслей, мелодий, кадров и пережёвываю, ритмично двигая ногами и руками, пытаясь не сбиться с дыхания. Поднимаясь на свой этаж после пробежки, я читаю скачанную на телефон книгу, так как интернет в лифте не ловит. Вообще, книги я теперь читаю урывками. С чем это связано - не знаю. Привычка и потребность в чтении (я сейчас имею в виду литературу) ко мне привилась с детства, так что дело, скорее всего, в невозможности (или неспособности?) достичь той же интенсивности впечатлений, зародившихся в детстве, и заполнивших юность.
   Вернётся или нет?..
   Вернётся это, или нет, но необходимость художественного слова осталась.
   К великому сожалению, под душем мой телефон проработает недолго, поэтому моюсь я наедине с собой. А вот на завтрак всё гораздо лучше. Завтрак, слава богу, проходит в приятном информационном шуме, приправленном отличными вкусовыми ощущениями.
   Жизнь моя. Забвение моё. Забвение...
   По дороге на работу я слушаю музыку, если есть настроение, или смотрю на ютьюбе обзоры, интервью, расследования, клипы, переговоры инопланетян, всякую фигню, записи полтергейста, политологические ревью протопопа Геннадия-Иегудиила по поводу расхождений в апокрифах церкви святого чупакабры на летающей тарелке в стихотворениях и прозе, - аминь! А-а-аммминь!
   А что касается стихов, то я их сочиняю!
   Да, я пишу стихи. И выкладываю на различные сайты со свободным доступом. На страницах же литературных журналов мои опусы практически не публикуют - чем серьёзнее и толще журнал оффлайн, тем меньше печатают. Если честно, то только на одном и разместили. И только онлайн. Я даже уже обрадоваться толком не смог: три года писанины, восемь лет творческого бездействия и опять почти четыре года писанины. Общий трудовой стаж на данном поприще набегает довольно большой, но увы - безвестность. Так что в перерывах между основными контентными блюдами я проверяю всевозможные свои поэтические аккаунты: может, кто написал отзыв, похвалил, покритиковал и т. д. и т. п. и х. з. Когда же мне счастливится сочинить что-нибудь, обновление личных кабинетов становится навязчивым порывом в каждую свободную минуту: дома ли, на работе ли, в дороге ли.
   Забытьё.
   Житие.
   Сон.
   Бред.
  
   ***
   "Хэээо! Планета Мимилэо,
   Где не знают добра и зла, -
   Хэээо! Планета Мимилэо
   К нам высылает посла.
   Он уже здесь!"
   Пэ в замешательстве; откровенно говоря, он в панике. Якорь вообще не должен вторгаться в мыслительный процесс, сколь бы примитивным он ни был; только базовые нервные связи, только область бессмысленного, механизменного, только... Пэ в панике и не знает, что делать в такой ситуации. "Событие не предусмотрено инструкцией". А!? Каково!? Одно из основных правил Посольства - максимальная скрытость: получается, что Пэ нарушитель.
   Ай-ай-ай.
   Надо тебе собраться, Пэ, и мыследействовать, а то может быть уже слишком далеко.
Так, возьмём расчёты по трёхмерной модели: будущее - отлично, так, настоящее... - понятно. Вот, где ошибка. Откуда? Ладно, впереди отправим отчёт. А это здесь исправим, правда, Пэ?
   Правда.
   Забывай!
  
   ***
   У меня очень смешная работа. Очень-очень. Я руковожу отделом в магазине. Я прошёл огонь, воду и обучение по стандартам обслуживания. Мои руководители ставят мне цели, я нарезаю задачи подчинённым, и все мы нервничаем, переживаем и расстраиваемся так, как будто нам пришлось признать провал многолетней работы по созданию рая на земле, когда успех уже был так близок. Счастья, как говорится, всем, и чтоб товар был выставлен, покупатель удовлетворён, а сотрудник мотивирован и лоялен.
   Вне зависимости от места работы сотни тысяч источников натаскивают нас по технологиям продаж, рассказывают нам, как противодействовать манипуляциям, учат нас говорить "нет", учат нас говорить "да", внедряются в нас, становясь нашим образом мыслей, нашим мировоззрением. Дорогой жизни.
   Смешна моя работа как раз таки этим смешением запрограммированности, безволия и декларации её важности и интересности: поставьте два компьютера в картинной галерее, монитор к монитору, запустите ваши психологические алгоритмы - пускай поборятся, пускай один купит, другой продаст, пускай докажут эффективность, а более успешного мы подключим к золочёной розетке и будем кормить гигабитным интернетом. О, музыки сюда! Музыки! О, стихов и песен!
  
   ***
   Телефон завис в нескольких сантиметрах от тумбочки, где я его оставил заряжаться на ночь; вся конструкция напоминает нелепого ящера с плоской крупной головой, с тонкой шеей провода и маленьким плотным тельцем, вцепившемся в стену перелезают чёрные твари, похожие на "чужих" из фильма - кажется, мне не убежать, я (молодец Пэ, у тебя получилось! слава суровым правилам! и ты молодец, Пэ: всего лишь своепространственные мыследействия - и победа!) просыпаюсь. И никуда не хочу. И хочу спать...
  
   ***
   Лучше всего, когда в магазине, где я работаю, идёт большой поток покупателей. Акция! Интернет трафик примагниченных мифическими скидками носителей мяса и денег (ха-ха-ха! а сам-то? сам-то?!), информации, засоряющей, забивающей разум до полного одурения, до полной невосприимчивости. Так что по пути домой всякое содержание отлетает от меня, как земля от упругого мяча. И я не чувствую себя ни внутри, ни снаружи - я просто оболочка между.
  
   ***
   Любимая, это всё неправда,
   что мы пропадаем бесследно, -
   нет-нет, следы остаются,
   правда, недолго:
  
   неизмеримо меньше вселенной,
   неизбежно больше мгновения.
   Любимая, кто тебе сказал,
   что дальше не будет радости?
  
  
   2. ПОСОЛЬСТВО
   Конечно, неприятные события приятнее не помнить вовсе, но если уж помнить, то лучше бы дальше, чем ближе.
   Пэ робомыслил в кварке так, что менялась химия связей, а это не очень хорошо, ибо обнаруживает и обнажает посла. Всё-таки происшествие с якорем порядком выбило его из множества.
   Остановившись на ничтожно малое расстояние, Пэ разомкнул структуры - на информационные поля через матрицу закольцованных временных отрезков просеялись зёрна. Однопространственно началась альтерация смыслов: формировались языковые коды, подбирались шрифты, подключались электромагнитные сетки, конструировались суггестивные контуры.
   Понимай теперь! Понимай!
  
   ***
   Когда-то давно я сочинил вещицу в прозе и назвал её "Ангел Тошноты", имелись в виду состояния, описанные Сартром, то есть то, как я их понимал: от отвращения и ужаса до восторга перед неприкрытой условностями реальностью в их нераздельности и неразделимости. Название, конечно, претенциозное, вычурное, да и просто пошленькое, но что-то в этой идее не даёт мне покоя.
   Вот иду я по апрельскому дню к труду и дисциплине, глазею по сторонам: вот - балкон, вот - санки висят на стене, и гитара, - и сразу строка ниоткуда:
  
   "На балконе отдыхают санки и гитара", -
  
   хоть тальянку бери, напевай, пританцовывая. А дальше мерещатся какие-то строчки, но их лучше не додумывать: натужно и неловко выйдет. И так хорошо. Я к тому веду, что некий флёр появляется на этом самом балконе - вроде про балкон написал, а получилась песня вместо балкона.
   Что мы видим, о чём говорим, кто нам подсказывает?
  
   ***
   Слово прорастало. Словно солнечный свет сквозь воздушную линзу, оно пробивалось на поверхность.
   Пэ любил наблюдать за процессом, но на данном месте он был оштрафован Пэ за, собственно, недальний инцидент с якорем.
Ладно, не последнее слово.
   Когда Пэ следил за ростом, то ему проявлялось, что Пэ, наверное, прав: Пэ во вселенной может стать множественнее, так как разум поддаётся культивированию.
О, это большая радость!
   Врастай, укореняйся, разум, - даже в грубых мыслящих предметах углеродного цикла.
  
   ***
   Пока не совсем страшно. Это раньше "за тридцать" означало презрение юных и крутую горку к старости - летишь, кувыркаешься! Сегодня же тебя считают ещё довольно молодым человеком, так что можно не впадать в безумие от того, что ты сделал со своей жизнью, куда ты её потратил... Пока не окончательно страшно и пока есть возможность немного успокоиться.
   Путешествуй, изучай экзотические языки, знакомься с новыми людьми. Наполняй жизнь свою, как пластиковую ёмкость, заполняй до краёв и выше, чтобы переливалось через, чтобы не только для себя всё. Чтобы не было времени разглядеть и содрогнуться. Учись, молись, буйствуй, люби, смотри, добивайся, слушай, беги, почти не касаясь земли, нежно целуя воздух.
  
   ***
   Губы были синее неба,
   краснее нёба,
   а мы хотели то хлеба,
   то ёба,
   то странных вещей, лежащих за нашими пределами. Пэ говорит, что это пройдёт, а я не
   уверен:
   страшные норы
   в том, что я называл своей душой...
   По крайней мере
   - как море,
   вопрос не решён.
   Любимая, любимая моя, куда деваться от себя, когда я окружён собой? Маленькая моя, цветочек мой, возьми меня за руку...
  
   3. АПРЕЛЬ
  
   Река, ещё вчера имевшая твёрдую поверхность с тёмными запятыми рыбаков над лунками, открылась как-то сразу, минуя промежуточные состояния.
   Сейчас, это ярко-синяя складчатая материя; и пока маршрутный автобус едет, льдины на ней кажутся застывшими, но стоит ему притормозить, как стремительное движение становится явным. Зависимость наблюдаемого от условий наблюдения, данная в ощущениях, - странно, что теорию относительности сформулировали только к двадцатому веку.
   На одном отрезке что-то вроде птичьего базара. Галдящие чайки летают над водой, сбившись в кучу, или сидят по нескольку на ледышках, как на плотах, похожие на древних переселенцев. На самом деле похожи они на любых путешественников, передвигающихся не на своих двоих или четырёх: такой же отрешённо-задумчивый вид и скользящий взгляд.
Мы все перемещаемся куда-то...
   Берега заросли неброским чухонским лесом с густым подшёрстком кустарников. Зелени ещё нет, и почему-то представляется, как по раскисшей дороге в видавшем виды экипаже (или на чём они там ездили) пробирается в столицу помещик со своим семейством. Он видит чаек восемнадцатого века, но думает не о теории относительности, а о том, что крикливые птицы, похоже, прибудут в город раньше него. Он устал от грязной и тряской дороги, детского шума, от нескончаемой болтовни жены. Но терпит в предвкушении вечера, когда сможет наконец добраться до карточного стола.
   В нескольких километрах от этого места среди полупрозрачных зарослей некто приходит в себя после перелёта. Некто улавливает голоса, доносящиеся из деревни неподалёку, но из-за многочисленных помех веток и стволов не улавливает изображения говорящих. Кожа постепенно приобретает нормальный серый оттенок, большие глаза темнеют.
  
   ***
   "Ах, какие удивительные ночи!" - Леший, напевая, качнул небесный купол и тут же спохватился: "Нельзя! Сколько раз можно себе говорить? - не хулигань!"
   Под старой прошлогодней хвоей нестерпимо зудело, от суточных перепадов температуры трескалась и болела кора. "Скорей бы уже лето", - канючило в корнях. Леший вдыхал выхлопы автомобилей на дороге через лесопарк, слышал жалобный скрип колымаги, увязшей в грязи, видел маленькую серую фигуру, застывшую в сыром древесном переплетении. Да, нынешнее Посольство было как никогда активно и как обычно бесполезно. Но Леший-то снисходителен. Может, так сказать, себе позволить.
Вода в реке морщинилась и бликовала на солнце, напоминая то синюю ленту, то серую кожу пришельца.
   "Что ты, мама! Просто я дежурю..."
  
   ***
   Пэ умирает. Ничего нового, но приятного мало. Его всего лишь нет ни справа, ни слева, ни сверху, ни снизу, ни спереди, ни сзади. Несколько некомфортно.  Что-то сразу и произошло и произойдёт, и это не страшно. Потеря множественности куда страшнее. Но Пэ неумолимо сходится, схлопывается в одну точку.
   Ах, какое выдалось Посольство! Сколько разумов и псевдоразумов удалось притянуть! Пэ только здесь и сейчас понял, что якорь не промахивался: он попал в цель. Я, некто, Леший, люди восемнадцатого века, телефон, взмыленные кони, орущие чайки, рыбаки, молящиеся рыбе, река, - всё сошлось. Всё сошлось.
   Всё - смерть Пэ.
  
  
   2018 г.
  
  --
  --
  --
  --
  --
  --
  --
  --
  --
  --
  --
  --
  --
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  -- Состояние изменённого незнания
  
  
   Родина
  
   1.
   О, всё прекрасно в человеке:
   фашизм, Освенцим, яйки, млеки...
   И незнакомка так знакомо
   идёт в костюме полосатом.
   И мирный день. И мирный атом.
   И счастье этого излома,
   когда себя преодолеешь:
   смелее, злее и наглее...
   И смех неслышим, а душа
   живёт во мне, едва шурша.
  
   2.
   России - нет. Зато есть поле,
   где тройка мчится в колее
   и только две - покой и воля -
   конечных точки на земле.
  
   Куда? Откуда? Нет ответа;
   и не вмещает окоём
   родимое пятно планеты.
   Мой дом
  
   3.
   Дети с отбитыми барабанными перепонками!
   О, какими же тонкими,
   какими хрупкими оказались хрустальные нити
   ваших жизней...
   Реви теперь,
   не реви...
   Дети, извините!
   Дети, простите! Просто мы тоже дети, требующие любви,
   оглушённые музыкой взлетающих ракет,
   выбирающие ламинат или паркет, -
   дети, нас тоже как будто бы нет!
  
   4.
   Мы можем повторить! Нам и на дне
   безумия мечтается о дне
   победы в справедливейшей войне,
   в борьбе добра со злом и всех со всеми.
   Бобра с козлом? Играй, снегирь, играй
   сердечный клапан флейты отворяй,
   лей кровь! Мы аннексировали рай -
   куда теперь идти нам в воскресенье?
  
   5.
   И тогда ты не уступаешь место бабушке в метро и не придерживаешь дверь при выходе, потому что любое доброе дело только продлит агонию кровавого режима.
   И тогда популярная террористическая организация берёт на себя ответственность за пьяную драку между просвещёнными петергофскими гопниками, потому что идёт священная война.
   И тогда эскимосы в зелёной форме поднимают флаг без опознавательных знаков, потому что Аляска - наша.
   И тогда телевизор выкачивает весь газ и всю нефть из земли, жонглируя смертельными ракетами из весёлых пикселей, потому что.
   А зачем нужен целый мир, если куски встают поперёк горла?!
  
   Родина.
   Родинка.
   Родимая моя.
  
   ... И тогда человеку обрубают корни.
  
   6.
   "Вошёл: и пробка в потолок". Не люблю я дешёвых эффектов, но это исключительно мои трудности, - каждый празднует, как умеет. А начальнику нашему ещё ведь хочется, чтобы чувство праздника проснулось в максимальном количестве сотрудников. Так что шампанское (хоть и в пластиковых стаканчиках) - оптимально подходящий средний вариант. Тем более, что действительно есть что отмечать.
   Эксперимент завершился успешно. Великий эксперимент. Без преувеличения. И откровенно говоря - ничего уже не будет по-прежнему. Просто уже не сможет быть. Но люди привыкают, прикипают к своей рутине и, в конце концов, начинают даже по-своему любить её. Но рутина закончилась, отсюда и банальное шампанское, и дурацкие шуточки, и нервный смех. Почти истерический. Это ещё от того, что у экспериментов случается результат. И случается, что результат сидит со всем научным коллективом в лаборатории, пьёт залпом шампанское, и бормочет, бормочет, бормочет: " Господи, это-то за что?! Почему так похоже на земную жизнь?! Господи, сжалуйся!"
   Ничего, привыкнет. Я надеюсь.
  
   7.
   Музыка слышится! Смотрит дворняга:
   справа коряга и слева коряга,
   чайки, вороны, река, ледоход, -
   всё, как известно, на свете пройдёт.
  
   Слышится музыка, тополь качается -
   что-то не сходится, не получается.
  --
  
   Эклога одиночества
  
   Толпится кто-то в голове. Думает непонятно. Сумбурно думает. Туманно. Выталкивает в пробуждение. Потом смотрит удивлённо из зазеркалья в ванной, в комнате, в лифте даже. ("Здравствуйте", - соседу с нижнего этажа. Молчание - трём набившимся по пути.)
   Улица выпроваживает на остановку: мол, проваливай побыстрее. А там теснятся люди. Выдавливаются в тяжёлый транспорт. И вот трясётся скоростной болид по установленному маршруту, летит до пробки - потом ковыляет да огрызается. Несётся до самой смерти. До остановки.
   И дальше кучкуются люди: работу работают, перекуры перекуривают, разговоры разговаривают. Втискиваются в чужие умы. Выдумываются, вываливаются к вечеру.
   И снова мчится шайтан-машина-маршрутка-призрак назад по времени. И снова заходишь в пустую комнату сна. И так здесь уютно и знакомо всё.
   Но скоро будут гости.
  
  
   Кафка за Кафкой
  
   Хоть каждый вздох неповторим
   в огромном космосе родном,
   мне кажется, мы говорим
   одно и то же об одном.
  
   Переозвучены права,
   переиначены умы -
   одни и те же всё слова:
   "Куда, откуда, кто же мы?"
  
   Дописав, К. отодвинул листок в сторону и поёжился - то ли от холода, то ли просто от ощущения каменной пустоты. "Стишки... А чем ещё заниматься землемеру в необитаемом замке?"
   Похоже, что люди давно покинули эти помещения: величественные залы, тёмные коридоры, тесные клетушки; сырые стены, прекрасные гобелены, разбитую мебель. Среди них был и тот, кто вызвал К. "Землемеру К. надлежит явиться..."
   Сегодня ночью К. спускался к лестнице, ведущей в подвал. Он слышал голоса и видел отблески огня. Кто-то уже идёт на смену людям. И К. дождётся их.
  
  
   У нас временные неполадки, приносим извинения
  
   Отрезанный от мира, маленький человек выбрасывает роутер из окна, и тот исчезает в сверхчётком изображении. Слышится объёмный звук удара и ругани на языке оригинала, без субтитров. Потому что нет ничего, кроме крошечной квартирки. Потому что провайдер не отвечает на звонки. Да и кто, по сути, должен ответить-то? Провайдер - это четвёртый элемент в тройке: подсознание, сознание, надсознание.
   Поэтому маленький человек отрезал себя от мира и танцует на кухне под музыку, которую слышит только он.
  
  
   Дэвид Боуи
  
   Одна из личностей Дэвида Боуи
   не любила клеить обои.
   Она ему говорила: "Давай просто покрасим стены. Ну зачем так заморачиваться?!" А Дэвид ей отвечал: "Как написал один поэт, которого мы с тобой скорее всего не читали: "Душа обязана трудиться," - так что не отлынивай.
  
   И они вместе клеили обои.
   Душа и тело Дэвида Боуи...
  
   Это было задолго до того, как они расстались.
  
  
   В ожидании
  
   На стене висела фотография весеннего леса, ещё только начинающего обрастать редкой зеленью, словно волосами после химиотерапии. Я сидел напротив и смотрел на неправильные пятна синего неба среди частокола берёз, пока не заметил, как зашевелился густой кустарник в глубине фотографии.
   Из кустарника вылезло странное существо: человекообразное, худое, голое, бесполое, почти лысое и бесцветное - только свалявшаяся бурая борода да зелёные глаза без белков, но с четырьмя зрачками в каждом яблоке. Существо на тонких ногах проковыляло к краю картинки и неожиданно резким ударом разбило стекло, закрывающее изображение. Спрыгнуло на стоящий снизу диван (маленькое, не больше кошки) и прогудело мощным басом:
   - ПОКАЖИ СМАРТФОН!
   Существо открывало рот, но речь раздавалась как будто из сформированных самим воздухом голосовых связок, которые находились перед ним и существовали отдельно от тела.
Не успев ещё ничего толком сообразить, я протянул ему смартфон. Существо задумчиво погладило себя по бороде, засунуло кончик бороды в рот, пожевало (тоже, наверное, в задумчивости). Затем - одним длинным прыжком по дуге затянулось в экран -гаджет задрожал, вырвался из моей руки, завертелся, как сумасшедший пропеллер, посреди коридора в метре от пёстрого линолеума. Экран лучился синим светом. Вдруг на всю громкость заорало: "Don't worry, be happy!" - и, продолжая вращаться под радостные завывания Бобби Макферрина и звон стекла, мобильник вылетел в окно.
   Слева от меня распахнулась дверь - из кабинета выскочил врач с диким лицом. Он метнулся к разбитому окну, прорычал что-то нечленораздельное, а уж потом, по всей видимости, вспомнил обо мне:
   - Надеюсь, телефон был не слишком дорогой, - проговорил он с извиняющимся смешком.
   - Опять оно безобразничает!
   Я лишь махнул рукой. "Безобразничает" - какое беззащитное слово...
   - Проходите, пожалуйста. У меня, кстати, хорошие новости для вас!
   И мы зашли в кабинет, улыбаясь друг другу, как два дурачка.
  
  
   В каком он явится через двести
  
   Меня периодически преследует фантазия, что я каким-то образом попадаю в девятнадцатый век. Меня, лежащего в бессознательном состоянии на лоне природы, находят проезжающие мимо дворяне (иногда среди них Пушкин). Они удивляются моему странному виду, но забирают меня с собой. Я очухиваюсь уже в доме и сообщаю, что я из будущего. Дворяне опять очень удивляются. Дальше фантазии довольно условны: я рассказываю историю двух веков, я читаю стихи, что-то ещё делаю... Но всегда моих новых друзей поражает, как я общаюсь с крепостными - как с равноправными.
   И так действительно было бы.
   Так что, может, мы всё-таки - медленно и мучительно - но становимся человечнее? Может быть, мы изумились бы, узнав, насколько лучше нас люди будущего? Вполне возможно...
   Но неужели каждый раз перед улучшением мы должны попробовать человеческого мяса?
  
  
  
  
   Семена каких растений?
  
   Тихие ракеты радости накрыли первые вражеские цели. Они расцветали яркими фейерверками, не долетая до земли, но распространяя на многие километры специальное излучение. Все, кто попадал под это излучение, чувствовали вдруг зародившийся внутри тела источник какого-то чистейшего счастья. И они знали, что этот источник теперь навсегда останется с ними.
Но ещё до этого ракеты были запеленгованы, и навстречу были отправлены обычные смертоносные болванки с радиоактивными внутренностями. Они подлетали к родине изобретателя, а враги, становясь счастливыми, понимали, какую ошибку совершили, но уже ничего не могли сделать, и даже радость не изменяла им.
И последнее, что успел подумать изобретатель, прежде чем его смешало в плазме с тысячами тел, с тоннами стали и бетона: "Я же говорил им, что не могу делать оружие!"
  
  
   Получите стат. талон в регистратуре
  
   Сидя в очереди к врачу, необходимо быть наблюдательным, настороженным: проскочит кто-нибудь только задать вопрос и застрянет на сорок дней, а ты захлёбывайся возмущением, перетирай его в прах с такими же, как ты, ожидальцами - да что толку...
   Дверь тихо приоткрылась, и в коридор проснулась сначала одна собачья голова, потом вторая, третья и наконец вся монструозная медсестра, завёрнутая в белый халат, предстала перед очередью с кипой каких-то бумаг. Это были карточки больных, по которым она стала зачитывать фамилии тех, кого сегодня успеет принять доктор.
   Все уже давно смирились с таким порядком и ругались скорее по привычке. Ведь желающих попасть к танатологу не становится меньше, но никому не интересны проблемы больных смертью.
  
  
  
   2017 - 2019 гг
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  -- Через тернии
  
   Звезда практически не готовился ко Дню Победы. Зачем? Он и так знал, как всё пройдёт и чем закончится. Ему было скучно. Очень.
Все федеральные каналы уже заходились в патриотическом порыве: наступала очередная Годовщина и нужно было подготовить население. В чатах телевизионных работников стал популярен демотиватор:
   "БЫЛО ЧТОБ У НАСЕЛЕНЬЯ
   ПРАВИЛЬНОЕ НАСТРОЕНЬЕ!"
   (Надпись под картинкой с Джокером в исполнении Хита Леджера. Праздничный посыл, так сказать).
   Звезда целыми днями мотался из одной студии в другую, давая интервью и читая лекции, в которых пережёвывал одни и те же мысли одними и теми же фразами о Памяти, о Подвиге, о Великой Гуманитарной Миссии Популярной Войны: "Да, это игра, - говорил он, - но если кое-кто не угомонится, то мы можем повторить и по-настоящему!" О, он был большой артист, он в этом не сомневался. Но какая тоска видеть эти восторженные рожи год за годом! Морды всё толще... Улыбки деревяннее...
   Да, на Поле Боя можно было немного развернуться: выбрать местность, технику, установить количество участников, продумать ход Битвы, - а все телевизионные ухищрения и спецэффекты на день заставляли поверить в происходящее не только специально подготовленных зрителей, но даже и самих актёров. Но не Звезду. Он уже не мог поддаться иллюзии, как в первые годы. Теперь это была рутина.
   За неделю до праздника он оставил шоуменов, журналистов, блогеров, комментаторов, экспертов и остальных художников патриотического реализма отдуваться самим и уехал контролировать подготовку Битвы. Не сильно заморачиваясь, он просто немного переделал сценарий пятилетней давности -- большинство не заметит, а двинутые фанаты будут ещё год устраивать срачи на формах, сравнивая две похожие Битвы и споря о концептуальных значениях различий между ними. Звезда уже так делал - это очень смешно.
   Праздничным утром он двигался во главе небольшой колонны, высунувшись из люка танка новейшей отечественной разработки. Эксперты ласково называли его "Олимпийским мишкой", а наши стратегические партнёры ждали запуска в массовое производство. Никого давно уже не заботило соблюдение исторической достоверности. Напротив, сочетание старинных гимнастёрок, казачьих папах и современной техники как бы символизировало преемственность между нашим великим прошлым, великим настоящим и великим будущим.
   По плану колонна должна была ворваться в деревню, где фашисты уже подожгли большой сарай, согнав туда всех жителей, и отбить тактически важный населённый пункт у врага. Отсюда уже разворачивалось полотно основной Битвы. А вырванные из лап омерзительных садистов и военных преступников люди были олицетворением маленькой победы на пути к Великой Победе Нашего Народа.
   Камера на дроне показала, как фашисты заталкивают людей в сарай, а затем поджигают сено, разложенное вокруг. После этого дрон переместился примерно на пять километров - к танковой колонне, несущейся на всех парах. Звезда вытянул вверх правую руку с шашкой, а левой придерживал на голове круто заломленную папаху.
   Эх! Любо! Есть всё-таки, есть в этой рутине и упоительные минуты!
   Он несколько увлёкся своим упоением, поэтому только на подъезде к деревне заметил неладное: сарай горел по-настоящему, часть крыши уже обрушилась, изнутри доносился совершенно нечеловеческий вой. "Какой странный звук," - подумал Звезда. Танки остановились, из люков вылез весь персонал и отупело уставился на огонь. Пожар бушевал. Крыша рухнула окончательно. Крики прекратились. Раздался стрекот - стоящий рядом со Звездой механик резко дёрнулся и упал. Звезда почувствовал что-то мокрое на лице. Кровь! В этот момент как будто выключили паузу в голове Звезды - он наконец понял, что всё происходит в действительности. Он побежал к люку и успел заскочить внутрь до того, как образовалась давка - люди просто обезумели. А выстрелы трещали и взвизгивали: "Что же это?! Что же это?!" - бессмысленно вертелось в голове.
   - Они сгорели заживо!!! Господи!!!
   Крик выбил мысли из навязчивой колеи: "Кто это сейчас кричал? Может, я?" - внезапно Звезду передёрнуло: "Боже мой, а ведь и правда... И не спасти! Какой ужас!" - и чуть погодя: "Хорошо хоть совсем маленьких детей не было..."
Тут он вспомнил, что всё-таки является главным среди этого сумасшествия и надо что-то сделать или хотя бы сказать.
   - Э-э-э, спецслужбы должны вот-вот прибыть! Всем сохранять спокойствие!
   И раздался гром! И зашатался танк.
   Началась паника. Люди рванули обратно, и на этот раз Звезда оказался одним из последних. Уже выбираясь, он осознал, что стрельба продолжается. Он толкнул стоящего впереди человека, тот вскрикнул и неуклюже завалился. Когда Звезда спрыгнул с танка, то увидел валяющийся на земле автомат и человека в форме, обшитой свастиками, который тянулся к автомату и одновременно выбирался из-под усатого мужчины в гимнастерке (это именно его Звезда только что столкнул).
   А вот и виновник торжества!
   Неловкий фашист оказался знакомым Звезде захудалым профессором. Факультет истории. (А кто же ещё пойдёт в фашисты, а?). Он отвечал за организацию Битвы с стороны врага на данном участке и набирал ребят на роли нацистов. Насколько помнил Звезда, справлялся профессор всегда хорошо....
   - Так ты, сука, настоящий фашист! - заорал Звезда, схватил автомат, навёл дуло на плешивую голову со свастикой на щеке и нажал курок. - Получай, сволочь! Получай!
  
   ***
   Из неофициального доклада по делу об экстремизме и преступлении против Дня Победы N _:
   Если совсем кратко, из двадцати участников террористического акта семеро были ликвидированы при оказании сопротивления аресту (в том числе и руководитель операции). Все являются либо студентами, либо выпускниками Факультета Истории Русского Университета. Руководитель преподавал там же. (Рассадничек уже прорабатывается, будь спокоен). В ходе допросов были получены подтверждения об источниках финансирования акции. Это несколько запрещённых в России организаций, в основном иностранных, но есть и отечественного производства. Цель акции - паника среди населения и снижение рейтинга действующей власти. Понятно, что это провокация, но оставить её без ответа мы теперь никак не можем. Все подробности в основном докладе (во вложении).
Жду твоих комментариев и решений.
  
   ***
   Удалённая запись на стене личной страницы "Вконтакте":
   Мы бросаем вызов! Мы переходим к фашистам. Мы делаем это, потому что мы лучшие на кафедре. На всём курсе. И все это знают.
   Звезда поп-войны, ты стал скушен! Ты слишком легко побеждаешь. Ты разжирел и обленился... Тебе нужна встряска!!! Нам всем она нужна.
   Победа только тогда становится ВЕЛИКОЙ, когда достигается трудом, жертвой, ПОДВИГОМ! Мы - лучшие, и мы будем противостоять тебе, пока ты снова не станешь равным себе. Равным Нашей Великой Победе. Мы сумеем преодолеть себя и пройти по пути врага до конца! Дело за тобой, Звезда! Не подведи!
   Вперёд, Звезда, за Родину!!! За РОДИНУ, Звезда!
   УРАААА!!!!!!
  
  
   2019 г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  -- светлая
  
   светлая как пепел или холод
   брошью наподобие жука
   небосвод агатовый приколот
   к лацкану седого пиджака
  
   у неё таких блестящих брошек
   целый ящик в тумбочке ночной
   и пиджак от кутюрье хороших
   и зима от жизни сволочной
  
   светлая как память об обмане
   нет не трансвестит а травести
   ничего в прокуренном кармане
   что б она смогла перевести
  
   на язык логичных и сурово
   так она сжимает кулачок
   и летит ругательное слово
   светлая светлее светлячок
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"