Глава 9, из которой мы узнаем, что опасности таятся в самых привычных вещах.
Наутро Эрик выздоровел, и не было больше никакого туманного света. Любопытное солнце вовсю сияло и заглядывало через открытый проход. Да, да, когда я проснулась, правая стена оказалась распахнутой, а солнечные зайчики, воображая себя шахматными фигурами, плясали прямо по головам застывших в полу медуз.
Я проснулась необыкновенно сладко. Перед самым пробуждением мне приснилось, что я дома, одна, в своей уютной постели, и, может быть даже кофе уже готов, а Эмиль опять пошел заниматься в башню. Когда же сон окончательно растаял, от него осталась только флейта. Эмиль играл на флейте! Он сидел у входа в пещеру и наигрывал знакомую весеннюю мелодию. Я подождала, пока тихо вступит гитара. Сначала она чуть трогала струну за струной, но Эрик быстро вспомнил мотив и уверенно зазвенел аккордами. Гитара набрала глубину и разбила ритмом хрустальный флейтовый тембр. Когда же я успела так соскучиться по вашему дуэту, мальчики?
- Эй! Могли бы и меня подождать! - встрепенулась Ив, еще секунду назад крепко спавшая в волшебном кресле. Скрипка, смычок по струнам. Они взвизгнули остро и пронзительно, но не догнали ее. Ив уже бежала к ребятам, легкая, как мотылек, зажмурилась от яркого света, взмахнула рукой, и скрипка привычно легла на худенькое плечико. Да, пожалуй, это единственное, что могло так легко разбудить ее и заставить неумытой и непричесанной выйти из дома. Хитрый Эмиль опять всех соблазнил своей флейтой, и теперь не было никакого сомнения в том, что они, мои друзья, играют в Запретной Земле песню дома, музыку долины Зеленых Холмов.
Я тоже вышла из пещеры. Было тепло и даже немного душно. Я села на камень и стала смотреть и слушать.
Эмиль возвышался над всеми и казался легким, дунь - оторвется от земли, полетит. Может, это потому, что флейта так невесомо плавала в его вскинутых запястьях, а может потому, что так легка была музыка... Перед ним, закусив от удовольствия губы, прислонился щекой к гитаре Эрик. Он играл с таким наслаждением, что гитаре не хватало места под напором сильных и ловких пальцев, и она выливалась из-под них чистыми звенящими ручьями.
Между Эмилем и Эриком стояла Ив. Плавная, точно сама скрипка, изящная и грациозная, она была само совершенство, и она об этом знала. Белая нежность и струнная, пронзительная страсть. Она смотрела на Эрика, а Эрик смотрел на нее, от этого Ив казалась еще прекраснее. Даже зависть, дурацкая женская завись, не могла остановить во мне художника - я любовалась. Я рисовала их тысячу раз и все же так и не смогла постичь, как инструменты, звучащие вместе, достают из человека всю душу, всю, живущую в нем красоту, законы самой природы, и страсти самой любви. Музыка, тут не поспоришь, на это способна.
Никто, кроме меня, не заметил, как облака стянулись над вершинами и взяли в кольцо хребет Инкабара. Никто не обратил внимания, как они пенятся и наливаются густым соком, как тяжелеют и гудят. Утро было прекрасным, но все же облака твердили о том, что будет дождь, а может быть даже гроза. Глупые Горы золотились в солнечной дымке и не чуяли, что тени уже потекли по ним холодным покрывалом. Минута, другая, и вершины посинели, насупились и сделались еще строже.
По тропинке, все еще светлому уголку склона, шел Хранитель Гор. Его не волновала перемена погоды, и то, что мы осмелились выйти из заточения, он спешил к нам. Эмиль заметил его, опустил флейту, но Хранитель Гор только приветственно наклонил голову и жестом попросил продолжать. Он сел рядом со мной, у входа в пещеру, и тоже стал слушать музыку. Он слушал долго, пока небесные тени не догнали Песчаную скалу, и на нас не дохнуло холодным ветром. Тогда Хранитель Гор негромко, чтобы не мешать музыке, обратился ко мне.
- Неужели ты ничего не знала про арбалеты, Итта Элиман?
- Я знаю про них только то, что знают все. Мой дар не касается искусственных вещей.
- Дело не в этом. Твой дар касается Древнего мира. Я скажу тебе, ты должна знать. Если положить руки кому-то на плечи, можно увидеть даже далеких, очень далеких предков этого человека. Так вот, когда-то на свете жил народ с даром слышать и знать! - Ветер поднял песок и швырнул его нам в лица, я поёжилась, но скорее от слов, чем от холода, - Твои предки были с тем народом. Итта Элиман, на тебя достаточно взглянуть, чтобы понять, что природа решила вернуть Земле Новой темный народ иттиитов. Тот, кто дал тебе имя, носил в себе их дар, поэтому и назвал тебя так. Не только иттииты были смуглы и прямоволосы, но лишь у этих людей встречались такие яркие раскосые глаза, за эти глаза многие называли иттиитов птицами. Моя память не даст мне солгать тебе, девочка. У тебя будет сын, но у него родятся дочери. Не пройдет и пяти веков, как новые иттииты научат мир чувствовать... Скажи, как давно к вам пришли арбалеты?
- Три... нет, четыре года назад, - с трудом подавив изумление, ответила я. Если я скажу, что была поражена, то я ничего не скажу.
- И ты ничего не почувствовала?!
- Я не помню..., скорее всего, нет, - призналась я.
- Ты просто не умеешь использовать свой дар. Учись это делать. То, что ты узнаешь, тебе понравится. В твоей голове слишком много лишнего, освободись от этого. И здесь у тебя тоже должно гореть, - он коснулся сухим золотистым пальцем моего лба. Я вздрогнула, мне показалось, что лоб стал мягкий и палец прошел насквозь. Что-то затомилось, дернулось внутри меня, но Хранитель Гор убрал руку и улыбнулся мне тонкими губами. Только теперь я поняла, что Хранитель Гор очень стар.
- Улен говорил мне о тебе, Итта, и о твоих рыцарях, о близнецах Травинских, мальчишках, у которых сердца, как огонь, и о белоснежной девочке с даром красоты и очарования, даром Беспечных фей. Я рад, что увидел вас, но все-таки лучше бы это оказалось ребяческое баловство, а не участь, которая досталась вам. Я кое-что узнал за эту ночь, у вас мало времени для того, чтобы справиться с ветрами Унтара, но еще меньше представления о том, как это сделать. Так что надо поторопиться....
Нелегко было услышать все это вместе с музыкой дома, с которой куда привычнее стоять на вершине прибрежного холма и смотреть, как по туманному горизонту медленно тащатся в Купеческую Гавань рыбацкие шхуны. Но Хранитель Гор вряд ли понимал, что навсегда изменил для меня не только песню долины Зеленых Холмов, но и представление о самой себе. Как о многом мне хотелось спросить его потом, после. Как жалела я о том, что не осмелилась сделать это тогда, когда в Запретной Земле, перед самой грозой, впервые за тысячи лет, звучала музыка обычного мира, и сам Хранитель Гор сидел рядом со мной и слушал ее...
Когда в пыль обрушились мощные грозовые стрелы, и над вершинами Инкабара заворчал гром, Эмиль опустил флейту. Он вдохнул дождь всей грудью и торжествующе подмигнул мне. "Вот это правильно!" - хотел сказать он, - "Помнишь? Если первая гроза застанет меня без флейты, то... Помнишь, это было в апреле? Я все-таки встретил грозу, я успел, и я счастлив!"
Мы вернулись в пещеру на теплые каменные кресла, и, пока шла беседа, дождь умывал Запретную Землю. Ему-то было все равно, для него законов никто не писал, и, поэтому потоки лились по скалам, и раскаты грома безжалостно разрезали горы. Казалось, молнии били прямо в темя Вечной Горы, она стонала и плакала. Так ей и надо!
С музыкой получилось как нельзя лучше, просто здорово, мы воспряли духом и были готовы ко всему, что скажет нам Хранитель Гор. Он решил подождать, пока эти "рыцари с горящими сердцами" успокоятся, и шум дождя заставит нас примолкнуть. Когда же, наконец, это произошло, Хранитель Гор пристально взглянул в глаза каждому и заговорил.
- Отуил слыл великим мастером Древнего мира. Ему не было равных. Он жил у фьорда Яблочного и собирался пережить мир. Так оно и должно было быть, но судьба распорядилась иначе. Отуилу суждено было избавить мир от страшной напасти, но погибнуть самому. У мастера было видение, он должен был изготовить пять арбалетов, каждый из которых предназначался только для одного конкретного врага, каждый! И Отуил сделал такие арбалеты. В них не было никакой другой волшебной силы, кроме той, которая заставляла врагов самим искать свое смертельное оружие. Другого пути не было, враги, для которых Отуил изготовил арбалеты, были неуловимы. Стрелы в прикладах не имели конца и начала, их всегда оказывалось ровно пять, но только одна, одна единственная стрела могла настигнуть и усыпить свою жертву навечно. Именно усыпить, потому что еще никому не удавалось убить... ветер. Только эти арбалеты могли совладать со страшным порождением Древнего мира, с ветрами Унтара...
Дождь безучастно лился, как из ведра и трудно было поверить. Древний мир, таинственный, загадочный, неизвестный, представлялся слишком далеким, слишком сказочным... Воцарилось молчание, Эрик вытаращился на свой арбалет так, как будто впервые увидел. Ив поджала под себя коленки, точно хотела уменьшиться совсем и стать незаметной. Даже я была не готова узнать то, что давно должна была знать.
Эмиль рассеянно изучил свои карманы, долго рылся в рюкзаках и, наконец, нашел кисет и свою трубку.
- Можно я закурю? - спросил он хозяина.
- Тебе решать, - ответил Хранитель Гор, хотя и так было ясно, - покурить и подумать Эмилю просто необходимо.
Не торопясь, мой друг набил трубку. Каждый из нас был готов спрашивать, но все ждали, что скажет Эмиль. Тот затянулся, задержал дым во рту и, удовлетворенно прикрыв глаза, выпустил тонкую струйку дыма.
- Так, - произнес он, - это невероятно, но это так! У нас оказались волшебные арбалеты Отуила. Интересно только, как они попали в простой мир, ведь, насколько я понимаю, им нет цены?
Хранитель Гор ответил не сразу. Он все смотрел на нас, смотрел... Мне казалось, что он решает, годимся ли мы для такого дела.
- Цена им, конечно, высокая, - сказал он, подумав, - но не забывай, Эмиль, что с такими вещами не бывает случайностей, и, раз уж ветрам была судьба вернуться - арбалетам была судьба выйти в мир... Все верно, ты правильно думаешь - вам была судьба обладать ими...
- Арбалеты..... Откуда они взялись?
- Из лабиринтов, Эмиль, из лабиринтов Вечной горы...
- Но ведь лабиринты охраняются!
- Судьбе не ведомы замки и законы...
- Значит, в наших руках Ветра Древнего мира? - спросила Ив.
- А это уж как получится... - ответил ей Хранитель Гор.
Черты лица Эмиля потемнели, широкие брови насупились. Я давно не видела его таким. Ребята никогда не говорили об этом, но было как-то очевидно, что Эмиль родился первым, и теперь он отнял ото рта дедушкину трубку и сурово сказал:
- Пусть так, оно и к лучшему...
- Древнее волшебство! - согласился Эрик, - Это тебе не грибы Перепусков! Ни о такой ли работе мы мечтали?
- Тут не о чем мечтать, Эр! Королевству достанется на орехи! Пока мы тут дивимся да лбы трем, неизвестно, чего они там натворили! Сколько их, говорите? Пять?
- Этой ночью ваш Сонный бриз усыпил весь королевский табун в Суровый полях, - произнес в ответ Хранитель Гор.
- Весь табун? - ахнули мы в один голос.
- Кунты очень рассержены, - продолжал хозяин, - их сердца разбиты, не мне вам рассказывать, как трепетно относятся они к лошадям. А неделю тому назад люди Озерья, оставшиеся ночевать на пашнях, потеряли память....
- Озерья? - побледнела я.
- ...и не ясно где еще наследил туман Беспамятства...
- Что это еще за туман Беспамятства? - сердито засопел Эрик. По нему хорошо было заметно, что он уже сейчас готов нестись в Озерье, сражаться и спасать всех подряд.
- Туман Беспамятства - скверное колдовство, - ответил Хранитель Гор, - Ветер, нагоняющий туман смерти. Все живое погружается в состояние между сном и явью, а затем человека покидает память, и та, которую он нажил, и та, которая была дана ему от рождения, а это похуже смерти...
"Да уж, не лучше!" - я попыталась представить, как выглядят люди, потерявшие память, и то, что у меня получилось, было ужасным.
- Ничего себе! - выдавил Эрик, - Ну теперь уж недолго им! Всем будет!
Хранитель Гор улыбнулся грустно:
- У каждого из ветров Унтара есть свой признак, предвестник, если хотите. У Сонного бриза - свирель, у Унтара - галочья стая, у Урагана - хатеоновый дождь, или как вы говорите, сухой. А вот у тумана Беспамятства - холодные огни, светличные духи. Но самая серьезная опасность для Земли Новой - это Смерч.... Есть еще надежда, что Смерч не проснулся, потому что если бы он появился в королевстве, об этом бы знала каждая ворона, каждая лисица и каждый мокролапый кунт. И если Ураган способен в одночасье разнести пол-Алъеря, то Смерч... Он всасывает в себя пространство. Флот, Кивид, Купеческая Гавань исчезнут с лица Земли Новой, и прах их развеется по обратной стороне мира. Смерч обмануть сложнее всего. Облака, стремительные, причудливые, алые, как маки, облака на пустом небе - таков предвестник Смерча. Запомните это крепко, чтобы не он вас, а вы узнали его первыми.
Похоже, у Эрика вопросов больше не было, он открыл рот и закрывать его не собирался. Никто не думал о том, как выиграть в этой войне, но было бы не лишнее вспомнить про Отуила.
- Постойте! - поняла вдруг я, - А как же Отуил? Сам сделал арбалеты, сам использовал их против ветров и сам погиб? Выходит, он не выиграл бой?
- Ответь сама на свой вопрос, Итта Элиман, - предложил Хранитель Гор.
Он хотел видеть мой дар в действии, ну что ж? Я откинула волосы со лба и заговорила о том, о чем не имела не малейшего понятия. Однако стоило мне начать, как нечто ясное, определенное в живую красочную картинку, нарисовалось и прояснилось силами, как мне показалось, воображения. Я увидела следующее: - Унтар привел своих братьев на смерть, он помог Отуилу победить ветра, но сам не захотел умирать. Унтар требовал справедливости. Там, во фьорде Яблочном, разгорелся бой и Отуил выпустил стрелу в Унтара тогда, когда ветер вознес его высоко над землей. Унтар уснул, а Отуил разбился о скалы. Только чайки видели, как море выбросило на берег тело мастера, сжимающего в руке арбалет...
Все уставились на меня, как на Угрюмую фею, и только Эрик недоверчиво поглядывал на Хранителя Гор. Эрик думал, что это он все подстроил, и, наверное, был не далек от истины.
- Видишь, - похвалил меня Хранитель Гор, - Почти так все и было! Стоит только перестать бояться и начать верить себе. Не забывай об этом!
"Я-то себе верю", - подумала я, - "А кое-кто все время пытается сомневаться, и заставляет сомневаться меня". Я посмотрела на Эмиля, может, он и не сомневался, но предпочитал заниматься чем-то более серьезным.
- Осталось выяснить главное, - сказал он, - Как использовать арбалеты Отуила против ветров?!
- А чего тут выяснять? - Эрик долго терпел и слушал, но теперь все - он хотел немедленно действовать, - Отловим ветра...
- Ты хотел сказать: "они отловят нас", - напомнил Эмиль.
- Вот именно, и врежем по ним из арбалетов! - Эрик уже перестал стесняться Хранителя Гор, он вовсю махал рукам, показывая, как он собирается врезать по ветрам из арбалетов.
- Ты горячишься, братишка, - осадил Эмиль, - Подумай-ка, ты знаешь, какой арбалет предназначен для какого ветра, а? Или, может, ты знаешь, как стрела усыпит его?
- Я выпущу все подряд, Эм, это мелочи!
- Ишь какой быстрый! - строго сказал Эмиль, - Мелочи! В мелочах тоже надо разобраться, иначе выйдет, как с волколачьим логовом!
- С логовом? - удивилась Ив, - С каким логовом? Когда?
Тут произошла заминка, Эмиль проболтался, про логово Ив не знала.
- Да, и еще, - Эмиль решил поскорее увести разговор от темы, - Ответь, братишка, ты видел когда-нибудь на ветрах мишень? Куда ты собрался стрелять?
Эмиль был прав, но с Эрика и так уже сошла вся спесь, он ретировался. Все знали, что Ив не забудет допытаться у Эрика, что же все-таки произошло с волколачьим логовом. Я смотрела и думала, что мне, наверное, никогда не надоест наблюдать, как мальчишки, похожие, как две капли воды, говорят и делают абсолютно разные вещи, ведут себя совершенно по-разному, да к тому же спорят и ссорятся. Думаю, Хранитель Гор тоже получал от этого удовольствие, потому что он спокойно слушал все эти ребяческие глупости и чуть заметно улыбался.
- У нас - четыре арбалета, - вдруг задумчиво сказала Ив, - Где-то должен быть еще один!
Мы аж присвистнули, а ведь верно! Все-таки не понятно, почему на общем курсе Туона у нее были проблемы с математикой?
- Пятый арбалет у Улена, - сказал Хранитель Гор, - Разве вы не знали? Я не сказал вам, ведь именно у него арбалет Унтара. Неплохо бы вам его найти, - Хранитель взглянул на Эмиля, - Встретите его, передайте, что я бы хотел с ним увидеться... - Мы переглянулись, это было уже чересчур, но Хранитель Гор будто и не заметил нашего удивления. - Победить ветер не так сложно, как думает Эмиль Травинский. Пока ветра далеко, никто не скажет вам у кого какой арбалет, но как только они окажутся рядом, вы сами все поймете. Будь вы чуточку внимательнее, вы бы заметили, что на каждом арбалете, у основания желоба, есть рисунки. Смотрите! - Хранитель Гор поднял арбалет Эмиля, снял затвор, карабин и вытащил стрелу из желоба. - Вот, - указал он.
Внутри желоба четко темнели выжженные значки, пять, один за другим, но, спорю на что угодно, раньше их там не было!
- У меня точно такие же! - Эрик уже отколупал стрелу со своего арбалета и разглядывал руны.
- Руны у всех одинаковые, но хорошо запомните, где какой ветер, и поглядывайте за ними краем глаза, тогда у Эмиля будет меньше вопросов.
- Я сам понимаю, что лишние вопросы вам ни к чему, но раз уж дело не простое, я хотел бы знать, это моя работа, - Эмиль никогда не отступал от главного, и теперь, зная в тысячу раз больше, чем вчера, он решился задать самый главный вопрос, - Что же все-таки случилось с Тем миром?
Я была уверенна, что Хранитель Гор не станет об этом говорить, но он ответил на удивление легко:
- Он просто кончился, как и любой другой мир. На этот раз многое удалось сберечь, и снова приходиться сожалеть об этом. Знания и опыт не должны наследоваться, иначе новый мир будет неполноценным. Это закон, не следовало его нарушать...
- Закон? - удивился Эмиль, - Что еще за закон? Ведь знания Древности необходимы, хотя бы ради того, чтобы не повторить старые ошибки!
- Как бы не так, милый юноша! Старые ошибки или новые, - пользы это не принесет. Все, что вы слышали и видели здесь, уйдет в мир вместе с вами, и даже если вы не обмолвитесь ни словом, ваши мысли сделают это за вас. Горы - сомнительная защита от глупости древних мудрецов...
Мы не могли согласиться с ним, и Эмиль в первую очередь, но на всю оставшуюся жизнь, нам будет, о чем подумать, это точно.
- Я рассказал вам гораздо больше, чем мог. Остальное расскажет Улен. Вам будет гораздо легче, чем Отуилу. Вас четверо, и у вас есть темная дева. И не беспокойся о своих вопросах, Эмиль, у тебя весьма пытливый ум, будь спокоен, придет время - ты сам все поймешь....
Вот и все. После грозы, когда мы покинули пещеру Песчаной скалы, Горы озарились вечерним сиянием и погода пошла на поправку. Весь вечер и всю ночь вел нас Хранитель Гор на юго-восток. Яркие звезды продолжали освещать нам путь, когда зашло Солнце. Мир казался таким прекрасным, таким бескрайним и чистым, и не верилось, что где-то хозяйничают волшебные ветра и разоряют королевство.
У Мирной мы оказались только на рассвете. В чистоте предутреннего неба она шумно несла сквозь крутые пороги в море лазурную слезу Вечной Горы. У реки нас ждали кунты. Один посолиднее и помохнатее, другой, видимо, помоложе, повыше, со светлой, пепельной шерстью. Они проскрежетали что-то, я решила - приветствие, но Хранитель Гор сказал нам, что мокролапые кунты все еще оплакивают лошадей.
Поодаль, на берегу, лежали две перевернутые лодки. Длинные и громоздкие, они, похоже, были выдолблены из целого ствола дерева, по-моему, бука. К лодкам прислонились весла. Интересно, как же кунты гребут, одной лапой, или двумя? Но тут я заметила, что у весел по две лопасти, и оставила свои размышления, такой конструкции мне еще не доводилось видеть.
Пришла пора прощаться, но теперь нам совсем не хотелось покидать Запретную Землю. Ни Вечная Гора, ни ловушка Песчаной скалы, ни разбитые ноги Эрика не могли сравниться с Хранителем Гор. Мы знали его всего два дня, но этого было достаточно, чтобы его проницательный грустный образ навсегда остался в наших сердцах.
- Нет нужды, - обратился он к братьям, - напоминать Эмилю, чтобы он оставался мудрым, нет нужды напоминать Эрику, чтобы он оставался бесстрашным, и тем более нет нужды напоминать вам о том, что вас ждет. Но я хочу, чтобы вы - Эмиль и Эрик Травинские, знали - все самое опасное, что только живет в мире, боится - и не напрасно - того, что есть в каждом из вас. Верю, Улен не ошибся с выбором!
Он пожал мальчишкам руки, он казался таким одиноким и таким неземным, что мне, вдруг стало жаль его отшельнической участи. Но я должна была спросить его еще об одном. Меня не отпускал этот вопрос, и когда Хранитель Гор попрощался с ребятами и подошел ко мне, я решилась.
- Хранитель, - обратилась я к человеку, чье имя мы так никогда и не узнали, но он не дал мне договорить.
- Время. Наступившее время заставило пробудиться тех, за кем стоит не одна легенда... И помни, Унтар... он не такой, как другие.... Он - свободный!
Хранитель положил мне на плечи свои золотые руки. В последний раз явилась мне пронзительная вселенная третьего глаза, но теперь он смотрел так, словно говорил: "И мне тоже грустно расставаться с тобой".
- Прощай, девочка, - сказал мне Хранитель Гор, - Да благословят Солнце и Малая луна тебя и твоих друзей.
Затем он оставил меня, пришла очередь Ив. Хранитель взял ее за руку и вложил в ее ладонь то, что откуда не возьмись, появилось в его руке.
- Береги это, прекрасная малышка, - сказал он, - Может статься, поможет... - и прошептал еще что-то, но уже совсем неслышно.
И все. И пока мы переплывали Мирную, никто из нас не промолвил ни слова, никто из нас не смог оторвать взгляд от острых благородных черт его лица, от его тяжелых, с тонкими золотистыми веками, глаз, а затем уже только от невысокой поджарой фигуры, оставшейся стоять на берегу. Он поднял руку, и мы помахали ему в ответ. Теперь мы сами должны были решать, как обвести вокруг пальца смертоносные ветра Унтара.
Кунты, действительно, гребли одной лапой. Все-таки они удивительно ловкие, эти бесформенные трехлапые не то собаки, не то медведи. На их мордочках торчали вечно мокрые усы, и от этого вид у кунтов был скорее обескураженный, чем горестный. Весло уверенно ныряло в воду, зачерпывало Мирную, упруго отталкивалось от нее и толкало буковую лодку. Мы плыли быстрее, чем Эрик и Ив, нас с Эмилем вез молодой кунт. Он еще ни разу в жизни не видел людей, я чувствовала это по тому, как он глядел на нас во все глаза, и то и дело возвращал потерянное направление. Поворачивать весло приходилось не часто, течение реки оказалось таким стремительным, что грести достаточно было только с одной стороны.
Наконец кунт фыркнул, заскрежетал что-то своему напарнику, тот услышал, ответил, и я почувствовала, что лодку развернуло и ударило о береговые камни. С острова кунтов все еще хорошо было видно бронзовый силуэт Хранителя Гор. Он дождался момента, когда мы покинули лодки, в последний раз поднял руку и исчез среди камней.
На острове росли деревья, трава и цветы. Пробираясь сквозь лес, вслед за кунтами, мы гадали - что же дальше, но все обошлось как-то само собой. Кунты приняли нас гостеприимно и сдержанно. Но кто еще из наших друзей мог похвастаться тем, что пробовал едкую кунтовскую похлебку, их печеные яблоки и древесные грибы? После грибов мы смогли, наконец, расслабиться и отдохнуть, дожидаясь вечера, полежать на траве, покурить и поболтать вдоволь. Нам было что обсудить. Кунты не досаждали нам своим вниманием, и хотя они хорошо понимали нас, сами с трудом владели языком жестов. Эмиль спросил про Блуждающие мосты, кунты закивали, зафыркали и указали на небо, где вот-вот должна была войти в силу Малая луна.
- Пора собираться, - сказал Эмиль. - Иначе мы не успеем к мостам!
- Ночь длинная, - ответил Эрик, - должно быть, кунты проводят нас.
- Кто знает... - неопределенность действовала на Эмиля не лучшим образом. Весь день они с Эриком обсуждали стратегию борьбы с ветрами, но так ни к чему и не пришли. Да и какая тут может быть стратегия? Все, что мы уяснили, как руководство к действию, - искать Улена, да поглядывать за арбалетами. Конечно, теперь мы знали о ветрах и об их оружии куда больше, но и это выглядело далеко неясным, а, главное, неутешительным.
Когда, наконец, взошла Малая луна, кунты засуетились, заводили по ветру носами, многие повылазили из шалашей, и выяснилось что их куда больше, чем мы видели днем. Кунты жили не семьями, а по старшинству, молодые - отдельно, взрослые - отдельно. Задымилась, запыхтела на кострах похлебка, многие отправились в лес, к реке. И все же в действиях этих удивительных животных царил хаос, словно они совсем не заботились о завтрашнем дне. Я слышала, что в их душах легко сочетались боль и радость, покой и смятение, хотя, возможно, мне так и не удалось углядеть законы и устои их таинственной жизни.
Теперь не только Эмиль, но и все остальные понимали, что пора торопиться. И вот тогда появились наши знакомые кунты, встречавшие нас у Мирной. Они вели лошадей, да! Самых настоящих замечательных лошадей, каурую кобылицу, сильную и прекрасную, и серого гнедого коня. Лошади были оседланы в обычную сбрую, которой сколько угодно продается на ярмарке в Купеческой Гавани. На спину молодого жеребца взгромоздили какой-то мешок, и тогда мы, наконец, поняли: лошади - для нас. Кунты не ездят верхом, седла и уздечки им ни к чему.
Мы были просто потрясены. Кунты заметили наше восхищение и поняли, что мы оценили их королевский дар. Теперь мы знали, - мы успеем не только к мостам, больше того, мы успеем найти Улена.
Наши знакомые кунты проводили нас до Блуждающих мостов. Лошади с удовольствием приняли и всадников и поклажу, я видела, что они тоже истосковались по дороге.
- Садись вперед, - сказал мне Эмиль, - Да прибери-ка волосы, ничего не вижу...
Блуждающие мосты были также прекрасны, как и прежде. Серебряное, кружевное чудо, существующее само для себя. Странное, бесполезное волшебство. Они сияли лунными лучами среди пустынных гор и темных лесов, ими никто не пользовался, и никто не любовался... Но теперь мосты оказались как нельзя кстати. Благодарно поклонились мы кунтам, они остались на своем милом, гостеприимном острове. Мы так бессовестно потешились тогда над ними, а все оказалось иначе, выходит, волшебные арбалеты достались нам зря... Неужели Улен не знал? Нет! Меня осенило. О, Солнце! Улен знал, конечно, знал! И выбрал он именно нас, выбрал давно. Улен специально устроил нам эту проверку, чтобы мы, а никто другой получили волшебные арбалеты, а заодно узнали, как пользоваться блуждающими мостами. Ничего себе. Похоже, он разбирается в Древнем мире несколько больше, чем мы думали.
Кони ступили на сверкающий лунный мост, ущелье провалилось и зачернело под их мелькающими копытами. Еще раз, другой - и путешествия по блуждающим мостам над адской бездной станут привычным делом.
Несколько секунд крепких объятий Эмиля и все, прощай, Запретная Земля, здравствуй работа, серьезная работа, не зря мы отдыхали почти два года. Улен знал, что так будет... Улен..., а ведь он сейчас в Алъере, или я не темная дева! Между прочим, мог бы и не теряться, раз в королевстве такие проблемы.
- Куда теперь? - спросил Эрик, - В Синий лес?
- Нет, - сказала я, - в Алъерь.
Никто не стал со мной спорить, Эрик придержал кобылицу, похлопал ее по крупу и сказал:
- Скачи вперед, Эм. Итта покажет, как поскорее выбраться на Южную дорогу.
Поздней ночью наши кони во всю разбивали пыль Южного тракта. Четверо всадников, вооруженные волшебными арбалетами неслись во весь опор, чтобы поскорее успеть в столицу. Малая луна освещала им путь.