Она была просто великолепна. Даже смерть, тронувшая её своей костлявой рукой почти три дня назад, была невластна над её красотой, и множество насекомых оценили эту красоту. Они были единственными в её жизни, кто смог уделить ей столько внимания.
Сейчас, когда она лежала на густой, мягкой траве, её можно было бы сравнить с ангелом, случайно сорвавшимся с небес и упавшим на землю. Этот ангел сломал свои хрупкие крылышки, и он никогда уже больше не взлетит, - он УМЕР. Здесь было слишком много воздуха для него. И вот теперь она лежит на поляне, нежно обнимающей берег реки, и любуется на последний в её жизни закат. Её бледные, почти белые глаза невидяще смотрят в небо, постепенно укутываемое сумраком ночи. Последние лучи падающего за горизонт солнца мягко, будто боясь прикоснуться к её чатично изъеденному телу, ласкают то, что пока ещё можно назвать кожей. Её кожа была белее снега, поэтому ужасающих трупных пятен практически не было видно, особенно в это время, время, когда вечер, умирая, рождает ночь. Шаловливый ветерок пытается ухватить с собой её прекрасные мягкие волосы цвета сочной травы. Но в следующий момент, словно опомнившись, что они ему ни к чему, небрежно бросает их ей в лицо, закрывая при этом её бледные щёки, губы, её лишённые чувств глаза. Хотя сказать "лишённые чувств" будет неискренне: в них до поры, до времени застыла боль. Нет, боль не физическая. Это была боль души, лишённой самого святого для неё - любви...
Лишившись любви, она испытала ещё многое, но решающей была боль непонимания и одиночества. Она уже больше не могла терзать так свою душу, потому решила прийдти туда и умереть.
И вот она получила то, чего хотела уже долгие дни: умерла, - по её голому телу ползают тысячи насекомых, а она просто лежит и "всматривается" в бесконечность неба. Нет, ей не нужно было что-то делать с собой, ей стоило только прийдти, лечь, подумать о том, как прекрасно было бы умереть сейчас под ликом луны, и посмотреть на круглолицую "подругу", как вдруг она начала проваливаться в темноту за кем-то, кто её так сильно тянул. И она знала, понимала, чувствовала, что это СМЕРТЬ...
Теперь же она рада лежать здесь бездыханной с улыбкой, чуть тронувшей её прекрасный ротик, и быть просто ВЕЛИКОЛЕПНОЙ...