Арагорн пока что успевал отбиваться от зубастых пастей, а
вот Фарамир уже был близок к выдыханию, а еще ближе-к
истерике. Еще бы, если на вас нападают шесть крокодилов (то есть, Аллигаторов), вы прыгаете в воде, длинные лахи намокли и путаются в ногах, и машете большим мечом, а эти мерзкие твари еще и разговаривают, то истерика-это лишь цветочки...
-Вонючий, грязный, вшивый и сопливый бродяга! Ты убил
моего папочку!-вопил самый малой крокодил, пытаясь откусить Арагорну ногу, а тот бил его по голове рукояткой меча:
-И вовсе я не вонючий, грязный, вшивый и тем более не
сопливый! Получи, зараза, раздери тебя Моргот!-счет один:ноль в пользу Арагорна, потому что он таки забил крокодиленка. Точнее, крокодилище...
-А-а, детки, хавайте этих паршивцев! Они сожрали вашего
папочку!
-Не посрамим честь Аллигаторов!-кричал старший сын-
наследник, пытаясь добраться до... неважно, до чего, у
Фарамира. Тот от возмущения ничего не мог сказать, только
рубил мечом и пырял кинжалом. А Арагорн кричал вперемежку с матами (и извинениями перед Валарами):
-Чтоб тебя, зараза оркова, мать твою направо и налево к
троллям...Я не жрал твоего папу, сын ...й собаки, простите,
Валары! Меня там не было, раздери вас Тулкас, простите,
Валары! Вы не по адресу, гады мерзопакостные, выродки,
ошибка Яванны, простите, Валары! Чтоб вы сгинули к Мандосу! Простите, Мандос...
Фарамир, наконец, тоже обрел способность говорить (когда
отрубил башку еще одному крокодилу). Но лучше б он молчал...
Гондорец, правда, тоже извинялся перед Валарами. Но тут
подбежал Гимли, увидал такой махач и присоединился к нему с воплями восторга, с проклятиями и жуткой руганью.
Извинениями он себя не утруждал.
Вскоре возле берега на воде покачивалось шесть
крокодильих трупов и их фрагментов. Мамаша Аллигатор
решила отступить, чтоб и самой не сгинуть. Наконец, разделав последнего Аллигатора, вояки присели отдохнуть. И никто не заметил, как исчезла Мадам Аллигатор, пообещав на прощанье:
"Мы еще разберемся!".
Бедный Гэндальф никак не мог отделаться от Пина. Тот
никак не хотел от него отстать. Так что волшебнику оставалось только идти вперед, стараясь не обращать внимания на Пина. Это было очень трудно.
Наконец, Гэндальф не выдержал и ушел на Тайные тропы.
Пин, не будь дурак, тоже каким-то загадочным манером
просочился за ним:
-Гэндальф, ну Гэндальф, ну прости, а? Ну я больше не буду
обижать тебя.
-Меня,-Гэндальф круто развернулся и грозно глянул на
хоббита,-ты больше никого обижать не будешь, понял.
-Не-е, так дело не пойдет, я сказал только про тебя, ну
ладно, я не буду обижать старших. Ой!
-Вот-вот. Ловлю на слове, Пин.
-Нет-нет, ты че, я же это ик... ой! Я ж хотел сказать, что
тебя и Арагорна и Мерри не буду обижать и все-запаниковал Пин. Но поздно.
-Нет. Ты сказал-выполняй.
-И не подумаю. Все, я аннулировал свою клятву, понял?!
Вот, видишь,-Пин показал Гэндальфу дулю,-была клятва да сплыла! Усек?! Вот еще,-он поставил на камень бутылку и показал еще одну дулю.
Гэндальф сделал грозное лицо и ткнул Пину в лицо посох.
Это означало: "а то я тебя накажу". Пин обиженно отвернулся.
Гэндальф пошел вперед. Пин, не много постояв, схватил бутылку и пошел за ним:
-Колдун, колдун. Колдун-на палке ездун!! Понял! А мне
пофиг твой жезл! А захочу, скручу тебе аж четыре дули. Поверь, я с детства их ногами крутить умею! И воще, ты думаешь, что крутой!? Да?! Да это я-багыр-магыр пахан Пин! Понял?! И мне плевать на какого то седого старикана на волшебной палочке с горем в штанах!! Да мне воще плевать на все. Да мне... мне... мне на Мандоса...нет, мне на самого Илуватара наплевать с высокой горки и растереть собственной пяткой!
-Не богохульствуй!-крикнул Гэндальф. А Пин сразу же
заорал:
-А я буду бого... бо... хуль...ствовать!!! Ик! Ой...
Тут потемнело небо, и ударил гром, и молния. Затряслась
земля. Попадали деревья. Завыл ветер, появился вихрь. Сверху донеслось:
конечно, когда сам Илуватар злится, это, можно считать,
наступил конец света. Но Пин даже не вздрогнул, верней
вздрогнул, но от возмущения и на всю глотку заорал в небо:
-Да пошел ты!!! Не пинохульствуй, бог!!! Ик!
...Как ни странно, однако погода стала прежней. Буря
внезапно прекратилась, небо посветлело, ветер пропал. Все стало по-прежнему. Гэндальф недоуменно посмотрел наверх, потом на Пина.
-Пин, он не убил нас. Странно...-в голове волшебника
промелькнула мысль типа такой: "Илуватар Пину ничего не
сделал, неужели Пин на самом деле настолько всемогущий?"
В ответ Пин только ухмыльнулся и громко отрыгнул. Гэндальф
вмиг забыл все свои мысли насчет всемогущества Пина. И пошел дальше, думая о том, как победить Сарумана и спасти девушек.
Кстати, не надо удивляться тому, что произошло. И не надо
думать, что Пин круче самого Илуватара. Просто то, что
произошло, было еще одним доказательством того, что Пину никто не может отказать.
Гэндальф вышел на берег речки, как раз в том месте, где
она впадала в озеро. И узрел спокойно сидящих у костерка
Фарамира, Эомера, Арагорна, Глирхуина и Фродо с Гимли. Они что-то жарили и вялили.
-О, Гэндальф! Наконец-то!
-Иди сюда, волшебник!-кричал гном,-А где Леголас? И
этот, как его, Хамдир?
-Я Халдир!-послышался возмущенный голос. И на поляну
вышли два эльфа. Но Мерри с ними не было. Гэндальф тайком вздохнул с облегчением, поставив себе задачу выяснить его судьбу как-нибудь потом. Он поинтересовался:
Гэндальф присел, и эльфы тоже-они очень проголодались и согласны были даже на подозрительное мясо. Леголас снял со спины мешок и поставил рядом с собой.
Странно, но Пина никто не видел.
Подошли близнецы с Сэмом, который пер на себе
большущий мешок. Сэм, не говоря ни слова, подбежал к костру, чем-то посыпал шашлык, потом отобрал у Бродяжника котел, который тот лениво чистил, и стал возиться с супом. Братья-близнецы присоединились к другим эльфам и что-то шепотом стали им рассказывать. И все шло тихо-мирно, пока Эомер, грызя шашлык, не завопил:
-О, что это? Похоже на крокодила!
-Это и есть крокодил,-спокойно сказал гном. Странно, но
никто, кроме Халдира и Элрохира, не побежал общаться с
Ихтиандром. Остальные спокойно продолжали есть. А тут еще и Сэмов суп приготовился, так что вернувшиеся Халдир и Элрохир не остались голодными.
После сытного обеда хоббиты вдруг забеспокоились:
-Слушайте, что это случилось с Мерри и Пином?-спросил
Фродо. Нет, он вовсе не горел желанием увидеть
вышеупомянутых, но они все-таки были его родственниками, младшими к тому же. Вот он и волновался за них. Тут из Леголасовского мешка послышались какие-то хнычущие звуки.
Леголас развязал мешок и оттуда вылез Мерри, сонный и какой-то странно тихий:
-Ой, че-то я заспался... Леголас, покатаешь меня еще на
спине, а? Так классно... Эй, вы тут жрете, а я?!-вдруг обиделся он. Но Эомер пожалел малого и щедро отрезал ему большой кусок крокодила. Мерри принялся грызть шашлык и заткнулся.
Снова воцарилось спокойствие. Халдир, Леголас и Элрохир
занялись проверкой луков и стрел, и их узкопрофессиональный разговор на эту тему, да еще и на эльфийском языке, никого не заинтересовал. Элладан, Арагорн и Фарамир точили мечи и кинжалы, Сэм мыл посуду, Фродо учил Эомера читать (довольно успешно. Тот уже знал все буквы и кое-как читал простые слова. Другое дело, что он эльфийского языка не знал... Так что Фродо
его еще и этому учил, а заодно и всеобщему алфавиту), Мерри лопал шашлык и суп, Гэндальф задумчиво курил трубочку, а Глирхуин играл на гитаре. Гном валялся на травке и ковырялся в зубах. И эту идиллию вдруг нарушили самым хамским и идиотским образом:
-Ик...Привет! Гады, мне хавки не оставили!-и на полянку
вышел Пин с полупустой бутылью самогона. Где он лазил до этого, непонятно. Наверное, просто заблудился...
Эффект его появление произвело потрясающий. Глирхуин
дернулся и порвал три струны, Арагорн и Фарамир порезались, Эомер, учившийся выговаривать эльфийские слова, прикусил язык, Гимли-палец, Халдир, натягивавший лук, случайно отпустил тетиву и она здорово хлестнула Сэма по пятой точке, а Сэм из-за этого перевернул котел с мыльной водой на Гэндальфа
и замочил ему ноги, Элрохир попятился и упал на Элладана, из-за чего тот уронил свой меч себе на ногу (хорошо хоть, рукояткой), Фродо стал заикаться, и даже Мерри чуть не подавился, но этот-от радости. Пин подошел ближе и оказался рядом с Мерри, Леголасом и Халдиром. Те (кроме Мерри, естественно) попятились, сбились в кучку и вдруг исчезли! А с ними и Мерри с Пином. И орел тоже. Некоторое время все сидели, вылупившись на пустое место, а Гэндальф, отряхиваясь,
сказал:
-Ох уж этот Пин!
-Куда это батоны провалились?-поинтересовался гном. На
это Глирхуин ответил:
-Да хоть в Морию! Мне интересно, что с моими братом и
зятем? Куда они делись?
-Да ничего с ними страшного не случилось... Они попали к
Саруману,-спокойно ответил волшебник. Он это точно знал, а откуда-неважно.-Наша задача-идти приступом на тот
замок,-и он указал на Баш-Мак'ку.
Эомер присвистнул:
-Ниче себе! Что, вплавь?
-Нет. По Тайным тропам. Группируемся! Арагорн,
Фарамир, Эомер-первая группа, Гимли, Фродо и Сэм-вторая,
Глирхуин, Элладан и Элрохир-третья. А я пойду впереди. Чтоб никто не заблудился.
А в Баш-Мак'ке девушки, воспользовавшись открытой
дверью и тем, что их "гостеприимный" хозяин был сейчас очень занят собственной реанимацией, тихонько вышли и стали спускаться по лестнице. Им жутко везло: пока еще никто не попался навстречу. И они без проблем спустились на самый первый этаж. Эовин, заглянув в какую-то дверь, сказала:
-Ну, подружки, мы, в общем-то, свободны, но только не
быть мне роханкой, если я просто так отсюда уйду и не сделаю сюрприза этому козлу!
-И я! Как Трандуилова дочь я просто обязана!-Селервен
взмахнула сковородкой и случайно задела по голове мелкого орка-шпиона, высунувшегося из какой-то дырки. Орк пискнул и свалился на пол.
-А что мы можем сделать?
Вместо ответа Эовин распахнула дверь пошире. Это была
кухня. И принцессы (а Эллениэль теперь, как жена Леголаса,
тоже была принцессой) с воплями восторга рванули туда. Повар при их появлении предпочел забиться в самую дальнюю кладовку и притвориться, что его нет вообще. А девушки разгулялись... тем более, что рядом с кухней была самогоноварня.
Перепортив все припасы, принцессы разгромили
самогоноварню и побежали дальше. Вскоре на их пути оказался склад оружия. Тут-то Арвен показала блеск волшебства: от маленького стишка все намагнитилось и послипалось друг с другом. Потом был королевский гардероб, где разгулялся роханский кинжал... а потом был облом.
Они заблудились.
Но Эовин никак не хотела в это верить. Упорно бродя по
коридорам этого кошмарного замка, она твердо верила, что
знает, где выход. Однако, когда Эллениэль ненавязчиво
поинтересовалась, а не кажется ли остальным, что мимо этого гобелена они уже проходили, и мимо того уродского портрета тоже, роханка смирилась с жестокой реальностью. Но Эовин была не из тех, кто быстро сдается. О нет! она, как истинная Роханка (да-да, именно с большой буквы!), не сдавалась никогда, и гордилась тем, что ни один из ее предков не умер своей смертью. Так что она, посидев немного на скамейке в какой-то комнатке, сказала:
-Девочки, не падать духом! Главное, мы выбрались из
нашей камеры! Теперь пусть-ка эта тварь нас половит! Весь
замок-наш, вы только представьте! Ух, как мы здесь
развернемся!
-Да, но... Но мы же все равно в плену?-робко
поинтересовалась Эллениэль.
-Эл, какой плен?!-удивилась Эовин.-кто говорит о
плене? Это кто еще у кого в плену! Это эти быгымы у нас в плену! И скоро они об этом узнают! Все, девочки, мы объявляем им террор! Ах, как я люблю это слово!
-По-моему, это плохое слово...-задумчиво сказала Арвен.
Но Селервен возразила:
-Ну, Венни, это еще с какой стороны посмотреть! Вот
когда Саруман с Сауроном гадости нам делали, это было плохое слово...А вот когда мы стали их бить, то это совсем другое дело! Это уже, так сказать, светлый террор! Антитеррор! Девочки, мы тут-представители разных государств. Вот Венни-Ривенделл и Гондор, Эовин-Рохан и Итилиен, Я-Лихолесье и Лориен, Эл-Лориен и Лихолесье! Создадим же антисарумановскую коалицию
с целью восстановить status quo и воспрепятствовать
распространению оркско-урукхаевского террора!
-Э-э...Я, кажись, поняла, что ты имеешь в виду,-
протянула Эовин, а Арвен уточнила:
-Какого именно status quo?
-Такого, когда Саруман был в Аду!
-А, тогда я согласна! Ну, вперед, за наше правое дело и
светлую цель!
И девушки разорили парочку статуй из рыцарских
доспехов. К роханскому кинжалу Арвен взяла еще шлем и
кольчугу, Эллениэль-кольчугу и меч, Селервен-несколько
дротиков и копье, еще какие-то маленькие ножи, а также топор.
А роханка... Это было круто: сверкающий шлем, огромная
булава, кистень, щит (так, на всякий случай, мало ли), еще что-то вроде железной юбочки из кольчуги с шипами... да, ее не стоило злить...
И девчонки побежали по замку в поисках места, откуда
выгодно было бы начать террор.
К своему несчастью, Саруман очень быстро "воскрес" после
того, как напоролся сначала на собственный кинжал, а потом еще и получил от принцесс. Он, периодически кривясь и охая, выполз из секретной лаборатории, и споткнулся об своего шута-Горлума III. Тот взвыл (Сандалль наступил ему на ногу своим железным башмаком) и доложил, прыгая на одной ноге:
-Ничего, а ты, придурок, не крутись под ногами...То есть,
что ты сказал?! Как-сбежали?!
Шут только плечами пожал, за что схлопотал пинок под зад.
И тут по замку разнесся страшный грохот, Саруман-Сандалль аж присел.
-Ч-что это?
-А-а-а-а!!!-орали его вояки, бегущие вниз по лестнице. А
за ними неслись огромные бочки. Как вояки ни старались, но бочки оказались быстрее, и когда они достигли низа лестницы, на ступенях осталось около десяти стражников...плоских... А бочки вылетели в нижний зал и разбились, забрызгав все вокруг маслом. Король заорал:
-Что это такое, вашу мать?!
Тронный зал набился стражниками и всякими
придворными, все поскальзывались на масле и шлепались на пол, вставали и опять падали. Скоро все извозюкались в масле по самое некуда. Король опять повторил свой вопрос, а наверху появились четыре фигурки, и спокойный ненавистный роханский голос заявил:
-Это террор, падла!-и самая низенькая фигурка в шлеме
швырнула в зал горящий факел. Переворачиваясь в воздухе,
факел как-то медленно (или так казалось тем, кто смотрел снизу, ибо они туго соображали) падал вниз, упал прямо в лужу масла и...
-А-а-а-а!!! Пожар!!! -заорали придворные и стражники и
рванули из зала, чуть не затоптав собственного короля.
Менестрель, по-прежнему прикованный за ногу к трону, залез на самую верхушку этого трона, надеясь, что огонь его не достанет, и поэтически проклинал короля:
-О, проклятое исчадье Ада! Чтоб никогда не встало у тебя!
И чтоб женщины в лицо тебе плевали, хохоча! И чтоб слуги в суп тебе отравы всыпали, и гвозди повтыкали в сапоги! И чтоб задница твоя навек прилипла к унитазу, и чтоб ты прям на нем и сгнил, в подвале мрачном и сыром!
Вокруг бушевало пламя, и несчастный менестрель заливался еще более изысканно, чуя близкую погибель. Фигурки наверху переглянулись и роханский голос сказал:
-Ух, зараза, хорошо поет!
-Уж, конечно, до Глирхуина и моих братьев ему далеко, но
все же ничего, для ангмарца так даже хорошо.
-Да, жалко будет, если певец сгинет просто так! В Ангмаре
так мало культурных людей, я уж про эльфов и не вспоминаю...
-Ну что, подружки, спасем его, а?
-Но, там же огонь...-робко сказал мелодичный
эльфийский голосок. На что роханский громко ответил:
-А ни фига! Вперед!-и роханка понеслась по лестнице.
Следом за ней понеслись остальные, Арвен бормотала заклинание от огня. Девушки влетели в огонь, подбежали к трону, где менестрель уже попрощался с жизнью, и передняя влетела на трон. Увидев девушку в сверкающем шлеме с рогами и с развевающимися волосами, с огромной булавой за поясом, он решил, что уже умер и попал в Вальхаллу, а это-Валькирия, но девушка разочаровала его насчет Вальхаллы. Она крикнула, обращаясь к кому-то за спиной:
-Сэл, дай топор!
-На.
И топор с размахом опустился на цепь. Цепь разлетелась на
кусочки, девица взвалила обмякшего менестреля на плечо и
скомандовала:
-Отступаем на заранее подготовленные позиции!
И они вылетели из горящего зала, куда уже вбегали
стражники с ведрами и прочим пожаротушительным барахлом.
Девушки облюбовали себе потайную комнатку, где очень
удобно было в случае чего держать оборону и было куда
отступить (потому что были потайные ходы, обнаруженные
Арвен с помощью заклинания "тайного зрения"). Менестрель пришел в себя от ведра воды, от щедрой лихолесской души вылитого ему на голову. Пока он приходил в себя, слышал такие разговоры:
-Ну, и зачем он нам?
-Пригодится. И не оставлять же поэта на погибель? Вот ты
б бросила своего брата?
-Ну так то ж мой брат! И он эльф...
-Фи, Сэл, что за расизм? Бери пример с меня!
-Тебе хорошо говорить, Венни, твой Элессар все-таки не
совсем человек, и ты тоже не совсем эльф. А вот меня
воспитывали иначе...
-Сэл, это не воспитывали тебя, это ты в Лориене пожила...
-Ша, девочки, спасли и спасли, чего теперь, убивать, что
ли? Эй, ты, поэт, вставай!
Поэт продрал мокрые глаза и увидел Валькирию.
-Я что, уже умер?
-Нет.
-А ты кто? Валькирия?
-К сожалению, нет, а то б я показала этому козлу
Сяруману!!! Я роханская принцесса, Эовин.
-А... Спасибо...ваше высочество...А это другие
принцессы?-поэт обвел взглядом эльфиек.
-Арвен, она королева, вообще-то. Селервен, Трандуилова
дочь, Эллениэль, жена Лихолесского принца. А тебя как зовут?
-Рогнир...
-А че? Хорошее имя. Ладно, поэт, будешь с нами-все ok,
не будешь с нами-хандре тебе!
-Я ваш навеки!-поэт поцеловал руку Эовин и
продекламировал:
-Роханка коня на скаку остановит и в горящее зданье
войдет!
Эовин покраснела от удовольствия. А Селервен сказала:
-Вот что, поэт. Мы тут решили попортить жизнь королю
местному, и ты нам поможешь. Ты ж замок знаешь?
-Знаю. а эта сволочь мне задолжала! Я на цепи сидел!-и
поэт возмущенно шмыгнул носом. А Эллениэль воскликнула:
-Ну, вот теперь в нашей коалиции еще и Ангмар!
Леголас, Халдир и хоббиты оказались на самой верхушке
самой высокой башни замка Сарумана. Как? Да уж так им не
повезло... а все Пин. Он так напугал эльфов, что Леголас