Казалось, что это была самая длинная ночь за неполных 18 лет моей жизни. Заснуть, после того, как меня разбудил и поцеловал Поттер, было трудно. Если мне и удавалось провалиться в сон, то он был до обидного непродолжительным и тревожным. Мои мысли метались как стайка, сорвавшихся с цепи, пикси. А что хуже всего, я никак не могла выкинуть из головы гриффиндорца с его проклятым поцелуем.
Утешала лишь одна мысль: Поттер долго мучился прежде, чем Морфей выписал ему пропуск в свой мир. Но в то же время ужасно бесило, что он всё-таки смог заснуть, а я до сих пор тупо пялилась в потолок, раз за разом прокручивая недавнюю сцену. Дура! Идиотка! Ну и зачем я его провоцировала? Добилась своего? Поздравляю, Панси! И что теперь? Что это? Ненависть, противостояние, приятельство.... или.... Мерлин, об этом даже думать не хочется! Я итак уже изменила к нему своё отношение и то, что я испытывала сейчас, качественно отличалось от равнодушия последних семи лет.
Раньше Поттер просто был и это меня не волновало. Мы существовали в своих, слишком различных, чтобы пересечься, мирах. Мы выросли в разных условиях. Нас окружали совершенно непохожие и ничем не связанные между собой люди. У нас даже судьбы были иными до момента, пока проклятое пари и заклятье не свело нас вместе, жестоко привязав друг к другу неразрывной, магической цепью, как каких-то жалких шавок.
Утратив всякую надежду на сон, я села в постели, для удобства устроив за спину две подушки. Окно в спальне было распахнуто настежь и ночной, свежий ветерок приятно холодил обнажённую кожу моих рук и ног. Интересно, Поттер всё же спит или усердно притворяется?
Я повернула голову в направлении кушетки, находившейся от кровати на расстоянии равном примерно 20-ти дюймам. В кромешной тьме трудно было разглядеть что-либо кроме неясных очертаний фигуры парня, укрытого тонким покрывалом. Я не видела его лица, но зато слышала довольно шумное дыхание Поттера.
Не знаю, почему, но оно действовало мне на нервы. Слишком размеренное, чересчур умиротворённое сопение гриффиндорца вызывало во мне целую бурю негодования. Так и хотелось встать с постели и запихать ему в глотку что-нибудь, чтобы он задохнулся к Волдемортовой бабушке.
Прошло пять минут, во время которых наступали моменты, когда мне начинало мерещиться, что я ощущаю его дыхание физически, буквально чувствую кожей каждый вдох и выдох, хотя я могла поклясться самой Морганой, что он не лежал рядом со мной, как этим утром. Наверное, так люди и начинают сходить с ума...
Пытаясь отвлечься от своих противоестественных ощущений и страстного желания придушить своего фиктивного супруга во сне, я и не заметила, как мысли вновь вернулись к последним воспоминаниям. И, если уж говорить начистоту, это был не первый наш поцелуй (если верить Поттеру, конечно же). Но то, что произошло сегодня, резко отличалось от того инцидента, когда я лично сцапала инициативу и шкирку Поттера в свои хрупкие, но загребущие ручки, и вызвала у парня сильнейшее потрясение. В этот раз я сама была в полной прострации. Поттер поцеловал меня в момент, когда я меньше всего на свете ожидала этого от него.
'Ну-у да!', - довольно мерзко захихикал мой внутренний голосок. - 'А до этого ты с ним не заигрывала и глазки ему не строила!'.
'Подумаешь! Он меня сам на это спровоцировал. Нечего было меня критиковать!', - защищалась я.
'Ага! Так я тебе и поверила!'. - С приличной долей сарказма хмыкнул голос. Несомненно, женский.
'В твоём доверии не нуждаюсь! Так что, будь добра, заткнись!', - гордо заявила я, заставляя голос (предположительно совести) умолкнуть.
Нет, ну, в самом деле! Действия гриффиндорца никак не вязались с его громкими словами о безразличии ко мне. Ведь с самого утра он из кожи вон лез, чтобы показать, насколько я ему неинтересна как девушка. И, кстати, это ему удалось.
Я уже успокоилась и практически поверила, что не смогу закадрить брюнета. Даже просто так. Ради спортивного интереса. Хоть это и било по моему женскому самолюбию, но факт оставался фактом. И что в итоге?! Поттер с прытью, которой позавидовала бы добрая половина хищных существ магического мира, набрасывается на меня, как нюхлер на золотую побрякушку. Вот это вот уж точно не входило в мой первоначальный план выведения Поттера 'на чистую воду'!
Я к своему стыду сильно испугалась (не думала, что Поттер может быть таким шустрым!) и не смогла придумать ничего лучше, чем банально остудить пыл гриффиндорца моей фирменной пощёчиной. В тот миг это показалось мне единственно верным решением, которое могло предотвратить нечто непоправимое.
Но сейчас, когда страсти потихоньку улеглись, и ко мне постепенно возвращалась способность мыслить трезво, я, прислушавшись к своим внутренним ощущениям, внезапно поняла, что очень сожалею о содеянном. Нет, я сокрушалась вовсе не по поводу того, что не позволила Поттеру 'уложить себя в койку'. Я жалела лишь о том, что обошлась с ним так резко и хладнокровно. Мне не следовало так поступать, ведь в произошедшем я была виновата не меньше него. Если не больше...
Закончив с психологическими 'самораскопками', я с недовольством отметила, что к моей бессоннице присоединилось ещё и чувство вины и теперь эта паршивая парочка принялась дружно долбить мой и без того уставший мозг. Зато за время моего, обычно не свойственного мне, самобичевания в спальне произошли значительные перемены. Поттер больше не сопел. Нет. Я не убила его Авадой. Он просто избрал другую тактику и теперь, вместо сопения, я могла иметь сомнительное удовольствие слушать его мощный, здоровый храп, наверняка, разносившийся на всю округу.
Я обречённо выдохнула, старательно ища в себе хоть каплю ангельского терпения. Но её не оказалось в наличии, поэтому я приготовилась напасть на Поттера с подушкой, дабы заткнуть его жизнерадостный 'фонтан'. Однако когда я уже была близка к своей цели, он неожиданно заткнулся самостоятельно, лишив меня прекрасного шанса стать счастливой вдовой.
Удивлённо моргнув, я замерла у края кровати, до сих пор держа в руках 'орудие' преступления, которому, видимо, не суждено было произойти сегодня. Хотя, может, ещё не всё потеряно? Поттер заворочался и всхрапнул. Я плотоядно облизнулась и перехватила подушку покрепче. Но к моему безутешному горю, продолжения 'концерта' не последовало.
Обиженно фыркнув, я пихнула подушку в сторону и поползла обратно, на своё насиженное место, чтобы разобраться с её близняшкой. Война с подушками окончилась моей безоговорочной победой. Сорвав на бедных накопившуюся злость, я принялась дипломатично налаживать 'мирные' связи, то есть вновь притянула их к себе и подложила под свою истощённую тушку.
Через минуту ко мне подползла Нэф, вероятно, растревоженная моей бурной возней наверху. Сладко зевая, она по-кошачьи грациозно опустилась рядом со мной и заурчала, наверное, пытаясь усыпить меня своим способом. Я не возражала. Опустив руку, я принялась ласково и осторожно играть с её пушистым и постоянно ускользающим хвостом.
Эта незамысловатая игра незаметно ввела меня в лёгкий транс. Затем я начала ощущать лёгкое покалывание во всем теле и свинцовую тяжесть в веках. Постепенно я погружалась в долгожданный сон с мыслью о том, что обожаю свою новую питомицу. И даже если она не нравится Поттеру, это уже его проблемы.
****
На этот раз меня ждало необычное пробуждение. Я проснулась не от того, что солнце уже давно поднялось и неприятно слепило глаза своими лучами. И не из-за того, что с улицы начали доноситься посторонние звуки: человеческие голоса, чириканье птиц, шум, издаваемый маггловским транспортным средством и т. д. И даже не потому, что Нэф тыкалась своей усатой мордочкой в мою ладонь, нагло требуя свой завтрак. И не по причине, что Поттер опять решил прикинуться 'подушкой'.
Я проснулась, так как до меня доносилось тихое и более чем странное бормотание. Нахмурившись, я сонно и недовольно зевнула и лишь усилием воли разлепила свои прекрасные очи. Однако ясности в ситуацию это не внесло. Я прислушалась к звуку и определила, что он исходил от кушетки, точнее от дрыхнувшего на ней Поттера.
Тут меня охватило непреодолимое женское любопытство. Приподнявшись, я по-партизански подкралась к любителю поболтать во сне. Но когда я пригляделась к спящему гриффиндорцу и тому, что побудило его к разглагольствованию в столь ранний час утра, меня разобрал сильный беззвучный ржач. На плече Поттера самым хамским образом разлеглась моя пушистая питомица, которая в данный момент домогалась парня, активно облизывая его щёку.
С одной стороны я чувствовала необходимость оттащить хвостатую проказницу от предмета её внезапного вожделения. Почему-то у меня не возникало ни малейшего сомнения в том, что если, проснувшись, Поттер обнаружит Нэф, щедро покрывающей его лицо липкой слюной, то в спальне разразится грандиозный скандал. Возможен даже неконтролируемый всплеск магической энергии, возникновение и последствия которого придётся долго объяснять магглам людям из министерства. А с другой стороны, как я могу прервать такое шоу?! К тому же, мне было интересно, чего ещё разболтает Поттер во сне. Вдруг он выдаст нечто, что можно будет использовать против него.
- Прекрати... - корчился гриффиндорец с мечтательной улыбкой на губах. Такую я у него видела впервые. И судя по блаженному выражению лица парня, во сне его пытали вовсе не при помощи Круцио. - Прекрати шалить! - сладострастно вздрогнул брюнет, подтверждая мои подозрения об эротических фантазиях. Так-так-так! Это уже интереснее. Я уселась удобнее и приготовилась слушать откровения Избранного. Но долго мне ждать не пришлось. Буквально через пару секунд Поттер выдал ТАКОЕ, от чего я чуть не свалилась на пол.
- Паркинсон, ты очень плохая девочка! - строго отчитал меня гриффиндорец, однако тут же расплылся в пошлой ухмылке. - Но мне это нравится.
Мой первый порыв приказывал мне в ту же секунду схватить подушку и запустить её в Поттера, а лучше сразу задушить его этой подушкой. Второй заключался в немедленной кастрации гриффиндорского извращенца. Но любопытство взяло верх, и я возобновила прерванный гневными мыслями 'разогрев' своих ушей. Нэф, удивлённая последней репликой спящего брюнета, на несколько секунд приостановила свои 'пытки' и замерла, уставившись на меня с немым вопросом в глазах.
- Что ты на меня так смотришь? - спросила я у неё шёпотом. - Фас его! Фас! - приказала я кошке, злорадно тыча пальцем в сторону Поттера.
- Мяу. - Протянула пушистая чертовка, тряхнув головой и забавно поводя усами. Подобравшись ближе к лицу гриффиндорца, она лизнула его прямо в губы.
- Нэф! Ты желаешь моей смерти? - поинтересовалась я у кошки сквозь разобравший меня смех. - Поттер меня убьёт за твои выходки! - Нэф, которую мало волновали потенциальные действия гриффиндорца, не обращая внимания на мои 'предсмертные' хрипы, вновь увлечённо 'чмокнула' Спасителя волшебного мира.
- А почему у тебя губы мокрые? - настороженно поинтересовался Поттер сонным голосом. Нэф, разумеется, ничего ему не ответила, но уже в порядке вещей 'поцеловала' парня повторно. - Ммм... Не надо! - заупрямился он, отворачивая голову вбок. - Паркинсон, я тебя поцелую, если ты вытрешь губы и сбреешь усы!
Ну, ничего себе ультиматум! Всё! На этой весёлой ноте пришёл конец моей выдержке. Повалившись на кровать ничком, я расхохоталась во весь голос, параллельно совершая попытку унять конвульсии, вызванные сильными приступами смеха. Но проснувшийся Поттер нарушил мои планы. Неимоверными усилиями подавив вырывавшийся наружу ржач, я впилась в гриффиндорца предвкушающим взглядом. Мамочки, что сейчас будет!
- Что... - прохрипел он, медленно приподнимаясь на локтях и смотря перед собой рассеянным взором. Наконец, сведя глаза в одну точку, он обнаружил Нэф, нахально рассевшуюся у него на груди. Кажется, эта 'находка' стала последней каплей в котле терпения Поттера. - Какого дементора?! - яростно воскликнул гриффиндорец, постепенно покрываясь гневным румянцем. Его грудь колыхнулась в такт разъярённому окрику. Испуганная кошка спрыгнула с парня на пол и моментально скрылась под кроватью. - Какого Мерлина тут происходит, Паркинсон?! - требовал ответа Поттер, резко сев и почему-то повернув свой перекошенный от злости лик к моей задыхавшейся от хохота персоне. Только секундой позже, он почувствовал, что что-то не так. Приподняв руку, он дотронулся до своих губ. - Почему мой рот мокрый? - этим вопросом гриффиндорец буквально убил мою выдержку.
Я, правда, хотела ответить, но вид парня, брезгливо очищающегося после близкого контакта с гибким язычком Нэф, заставил меня разом позабыть все слова и вновь бессильно уткнуться в подушку, пытаясь обуздать свою ненормальную весёлость. Где-то через полминуты мне удалось взять себя в руки. И я смотрела на Поттера уже более осмысленными глазами и даже могла говорить спокойно, без постыдного похрюкивания, появлявшегося у меня в минуты особого веселья.
- Нэф решила проверить, как хорошо ты целуешься, Поттер. - Размеренным тоном объяснила я парню, с трудом уговаривая себя не заржать снова. На лице моего муженька появилось забавное сочетание злости, обиды и искреннего изумления, побудившее меня лихорадочно выдохнуть воздух, набравшийся в лёгких. Это я таким способом пыталась сохранять спокойствие, хотя меня так и подмывало ещё раз уржаться над Поттером. Когда ещё выпадет такой шанс? Тише, Панси! Тише, девочка!
- Так это она меня облизала?! - шокированно и (мне это показалось?) слегка разочарованно промямлил Поттер.
- Уж точно не Я! - открестилась моя особа от такого сомнительного удовольствия, приподняв руки в отрицающем жесте.
- ФУ! - презрительно сплюнул гриффиндорец, принимаясь с особым остервенением тереть обслюнявленные 'зоны'. А я опять согнулась пополам от смеха. Да. Не выдержала. Не каждый день становишься очевидцем такого события.
- Очень смешно, Паркинсон! - оскорблёно буркнул парень, сверля меня убийственным взором, обещавшим мне все муки ада, если я сейчас же не заткнусь.
- Ну-ну, котик! - пропела я, предупреждающе засверкав глазами. Ведь у меня теперь было нечто вроде компромата на мистера Поттера. А он пока ещё не знал, какой я могу быть шантажисткой, если захочу. - Я тебе ещё не рассказала, о чём ты говорил во сне.
- И о чём же? - недоверчиво покосился на меня брюнет, едва заметно краснея. Однако хороший самоконтроль помог ему сохранить внешнее спокойствие. Что ж, отлично! Судя по всему, он помнил, что именно ему снилось.
- Так я тебе и выложила всю правду! - заливисто рассмеялась я, соскользнув с постели и натягивая домашний халатик.
- А если серьёзно? - спросил Поттер, скучающе зевнув, но меня он своими интонациями не проведёт. Кажется, он решил пойти ва-банк и одним махом 'разоблачить' меня. Наверное, он ошибочно полагает, что мне ничего неизвестно. Хм... Да за кого он меня принимает? За лгунью?
- Перебьёшься, милый! - коварно ухмыльнувшись, я внимательно взглянула на парня, пока что безрезультатно разыскивавшего свой домашний тапок. Что-то мне подсказывало, что его снова стащила Нэф.
- Понятно. - Он поднял свои глаза и кивнул с таким довольным видом, что у меня возникло странное ощущение неуверенности в своих словах. Мне это однозначно не понравилось. - Сдаётся мне, ничего я во сне не говорил. А ты, следовательно, ничего не слышала. Наверняка, ты просто выдумала это, чтобы заставить меня понервничать.
- Делать мне прям больше нечего! - растянула губы в раздражённой полуулыбке, но потом, передумав, плотоядно ухмыльнулась. Думаю, пора показать Поттеру, на что я способна. - Хотя нет... Ты прав, Поттер! - он глядел на меня с удивлением. Видимо, не ожидал такой быстрой 'капитуляции' с моей стороны.
- Я специально придумала это, чтобы побесить тебя... - 'призналась' я, натянув на лицо маску невинного ангелочка. - ... Ведь я плохая девочка! - свою мысль я заканчивала, скривив губы уже в дьявольской улыбочке. От потрясения у Поттера некультурно отвисла челюсть. Но я собиралась уничтожить его сомнения в корне. - Ой! Не так. - Продолжила я свою увлекательную игру. - Ты сказал иначе. Как же это было? Ах, да! Вот так: 'Паркинсон, ты очень плохая девочка!'. - Реально уев гриффиндорца, я окинула беднягу победным взором, словно спрашивая у него: 'Ну, Поттер, что ты теперь скажешь в своё оправдание?'.
Бедолага на добрых пятнадцать секунд выпал из реальности, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег русалка. Точнее русал. Я же с нескрываемым удовольствием взирала на результат своих трудов, пока Поттер не пришёл в себя.
- Ты не имела права подслушивать то, что я говорю во сне! - возмутился побагровевший, то ли от ярости, то ли от стыда, Поттер.
- О, прости, что я не догадалась заткнуть свои уши ватными шариками! - тоном насквозь пропитанным 'искренним сожалением' обратилась я к брюнету.
- Р-р-р-р-р! Ты невыносима! - натурально зарычал Поттер, со злостью закинув в угол единственный найденный тапок. Второй пропал бесследно.
- Спасибо, солнышко! Я тоже тебя обожаю! - холодно процедила я, отвернувшись от гриффиндорца к зеркалу, и принялась расчёсывать растрёпанные волосы. Мерлин, почему любой наш разговор обязательно заканчивается ссорой?! Мы даже день начать не можем, не поцапавшись и не наорав друг на друга.
Поттер, судя по его помятому виду, тоже был не в восторге от наших скандалов. Тяжко вздохнув, он опустился на кушетку, обводя комнату растерянными глазами. Какой же он иногда неприспособленный, совсем как ребёнок! И не скажешь, что один из сильнейших магов современности. Не выдержав его грустной мордашки, я обернулась и схватила палочку, намереваясь помочь ему в поисках.
- Акцио, тапки Поттера! - проговорила я чётко и властно. Через секунду искомая парочка беженцев (или лучше сказать похищенных?) подлетела к моим ногам, а уже после этого я отлевитировала их законному владельцу. Эх, Панси! Что-то ты совсем расклеилась! Осталось только у Поттика слёзно прощение вымаливать, стоя на коленях.
- Эээ... - Поттер был в лёгком ауте. Кажется, мысль о манящих чарах в его пустой голове даже не появлялась. - Спасибо!
- И это волшебник, победивший самого Волдеморта! - едко хмыкнула я, награждая парня пристальным насмешливым взглядом, под которым он невольно начал покрываться пристыженным румянцем.
- Насчёт вчерашнего... - внезапно раздался его голос в тишине. Я непроизвольно вздрогнула. Перед глазами диким вихрем пронеслись образы прошлой ночи. О, нет, только не об этом! Только не сейчас, Поттер!
- Давай забудем, ок? - попыталась я замять, заранее предвижу, неприятный разговор. Надеюсь, он не услышал дрожи в моём голосе?
- Хорошая идея. - Согласился он. - Но я всё же хочу попросить у тебя прощения. Я не должен был этого делать. Не знаю, что на меня нашло. Я не хочу, чтобы ты обижалась на меня из-за этого. Извини?
'Мужчины! - разочарованно усмехнулась я про себя. - Для них всё так просто! Они думают, что стоит им произнести одно короткое 'извини' и всё сразу же вернётся на свои места'. По непонятной причине я почувствовала себя уязвлённой и чуточку оскорблённой.
- Не стоит просить у меня прощения, Поттер. - Равнодушно ответила я, пройдя к прикроватной тумбочке в поисках своих наручных часиков. Потом, в задумчивости щёлкнув языком, добавила. - Я обычно не обижаюсь на идиотов.
Моя последняя фраза была сказана насмешливо и, скорее, относилась к шутке, нежели к намеренному оскорблению. Откуда ж я могла знать, что гриффиндорцы не понимают слизеринского юмора, Тёмный Лорд их заавадь!
Наступила звенящая, неестественная тишина. Я, как-то резко поняв, что сболтнула лишнего, обернулась к Поттеру. С виду он был спокоен, даже слишком спокоен. И лишь ярко-зелёные глаза выдавали его истинные эмоции. Прожигающий гневом взгляд парня метал мириады Авад и несметное количество Круцио. Ух ты! Я аж малодушно сжалась под этим зловещим взором.
- Да. - В конце концов, заговорил он после небольшой паузы. Его голос звучал как-то приглушённо, надломлено, а на лице появилось странное выражение, будто он проглотил что-то горькое, отвратительное на вкус. - Я тоже обычно не целуюсь со стервами. - Хладнокровно сказал парень, стремительно поднявшись с кушетки и направляясь к двери.
Его слова произвели на меня неизгладимый эффект пощёчины на ментальном уровне. Догадка, что я неосторожными словами задела гриффиндорца за живое, посетила моё сознание немного запоздало. Сожалея об этом, я попыталась исправить ошибку.
- Поттер, подожди! - окликнула я парня, сделав несколько шагов к нему. Но было поздно. Он покинул комнату, хлопнув дверью и едва не прищемив мой бедный носик. Я в нерешительности застыла на месте, глупо гипнотизируя дверь ещё около минуты. Я ощущала, как в душе образуется нечто неприятное с очень горьким привкусом. Не знаю, чего именно я хотела в этот момент: чтобы Поттер вернулся обратно или, чтобы этого всего вообще не было? Скорее, второе.
Он, конечно же, не ушёл далеко. Брюнет просто стоял за дверью, наверняка, упрямо подпирая собой стену. Я знала, что смогу встретить его в коридоре и ещё раз попытаться объяснить ему всё. Но станет ли он меня слушать? Вот в чём вопрос.
- Дементор подери, - пробормотала я, бессильно топнув ножкой. Затем, быстро натянув на себя бюстгальтер, джинсовые шорты и простую белую футболку, подхватила полотенце и отправилась в коридор - вылавливать злого, как голодная мантикора, Поттера. Мерлин, как же всё сложно!
ОН
- Проклятье, - выплюнул я, со всей силой ударяя кулаком правой руки по выставленной перпендикулярно ладони левой. Боли, конечно же, не было. Вот если бы это была каменная стена, то мою руку ждали бы как минимум две ссадины. Единственное, что я сейчас испытывал, это злость. Безграничная и всепоглощающая. Злость на себя. И ещё больше на Паркинсон. Ах да, про паршивую чёрную кошку в свете последних событий я благополучно позабыл. Ну, ничего, она у меня тоже домяукается! Только позже!
Я прислонился к стене, скрестив руки на груди, и задумался над инцидентом, произошедшим только что в спальне. Я всего лишь хотел попросить у неё прощения. И вот чем всё обернулось! Теперь ещё одной проблемой стало больше. Одного только не могу понять: как ей удалось довести меня до практически неконтролируемой ярости?
В порыве чувств я наградил Паркинсон громким и подходящим её натуре прозвищем - стерва. А она была ещё той стервой. Стервее некуда! А ещё у неё слишком длинный и порой чересчур острый язычок, который не мешало бы немного укоротить. Чтоб на нервы не действовал!
В общем, Паркинсон добилась своего, буквально выцарапав у меня признание, которое давно вертелось на моём языке, но не осмеливалось вырваться наружу. Я многое мог стерпеть и терпел до сих пор, но её последние слова, брошенные таким небрежным тоном, словно она хотела показать мне, каким ничтожеством я для неё являюсь... Эти слова реально взбесили меня. Эх, нервы у меня совсем ни к чёрту стали!
Но я был с ней согласен. Да, я идиот! Я самый настоящий идиот. Я сам повесил на себя этот грёбанный ярлык в миг, когда решил шутки ради обвенчаться с этой язвительной, высокомерной слизеринкой. Почему я это сделал? Я не знаю. Наверное, думал, что где-то глубоко внутри Паркинсон скрывалась вполне обыкновенная, ранимая девушка без всей этой мишуры фальшивого коварства, надменности, расчётливости. А вот хренушки! Паркинсон внутри являлась такой же стервой, какой казалась снаружи. С той лишь разницей, что когда ей это было очень нужно, она могла косить под милую, белую, пушистую и т. д.
Ошибался я и насчёт того, что мы с ней сможем прийти к какому-то общему мнению, будем придерживаться определённой модели поведения, проведём эти две недели в более-менее стабильном мире и согласии. Но нет! О ком я говорю! Это же Паркинсон! Непредсказуемая слизеринская гадючка, бомбочка-сюрприз с часовым механизмом, светская львица, не поддающаяся дрессировке!
Но это лишь малая часть моих проблем. Вчера ночью, во время моего внезапного 'срыва с цепи', я к своему непередаваемому ужасу осознал одну весьма и весьма неприятную и неутешительную вещь: у меня появился стойкий, личный интерес к Паркинсон. Кажется, ей удалось привлечь моё внимание. И это не предвещало для меня ничего хорошего.
Я и сам точно не знаю, когда это произошло. Но, думаю, всё началось с момента, когда слизеринка, одурманенная возбуждающим зельем, завалилась в мою комнату и нахально заявила, что хочет заняться со мной любовью. Дальнейшие утренние события лишь подтверждают мою догадку. А её поцелуй окончательно сбил меня с толку, погрузив в состояние близкое к безмятежному парению где-то около седьмого неба.
В течение нескольких последующих дней эта нервирующая атмосфера лишь нагнеталась неловкими, смущающими ситуациями, двусмысленными намёками, в конце концов, пошлым письмом Малфоя, которое больше выглядело как призыв к активному действию. А затем ещё произошло сокращение магической цепи и вы сами можете представить, как туго мне сейчас приходится.
Мне и без всего этого было довольно трудно найти с ней общий язык. Я не знал, что делать, как говорить, чтобы не ухудшить сложившееся положение. Я понимал только то, что мне непременно нужно уладить все наши конфликты. Жизнь в обстановке непрекращающихся ссор, планирования и реализации очередных подлянок, постоянного ожидания нового взрыва извращённого вдохновения паршивки выматывала не меньше, чем все предыдущие битвы с Волдемортом и его приспешниками.
Позже, если мне всё же удастся (уже в который раз!) заключить с Паркинсон мирный договор, я собирался придерживаться нейтралитета. Мерлин, когда же эти 2 недели подойдут к своему логическому завершению? Никогда ещё время для меня не тянулось так медленно. Я уже не в состоянии сносить выходки моей благоверной и при этом оставаться спокойным. А вот, кстати, и она собственной персоной!
Дверь спальни открылась так стремительно, что я едва успел отскочить в сторону, пока она не заехала мне по носу. Кажется, Паркинсон, так же как и я, была не в восторге от нашего утреннего 'милого' разговора по душам. А ещё, наверняка, от того, что я обозвал её стервой. Это выражалось в её порывистых движениях и мрачном взгляде, который она направила на меня, как только оказалась в коридоре. Смерив мою фигуру каким-то неописуемым пофигистическим взором (вот нахалка!), она плотнее прижала полотенце к своей груди и привалилась к соседней стене, как раз напротив.
Ещё минуту мы, как два упрямых барана, не моргая, буравили друг друга сверкающими глазами. Я был готов поклясться Мерлином, что это самый настоящий визуальный поединок, в народе именующийся 'гляделки'. Вынужден признать, Паркинсон была достойным противником, но, тем не менее, не выдержала жестокого прессинга на глаза. Моргнув, она крепко зажмурилась и болезненно зашипела сквозь стиснутые зубы. Это была чистая победа.
- Поттер! Дементор тебя поимей! - недовольно рыкнула она, потирая глаза кулачками. - Больно же, садист хренов!
- Тебя никто не заставлял пялиться в мои глаза, не моргая. - Резонно заметил я, наблюдая за отчаянно заморгавшейся слизеринкой.
Придя в себя, она направила на меня уничтожающий взгляд, потом неожиданно хмыкнула и хитро улыбнулась уголками губ. Чё-ёрт! Ну, не могу я долго злиться на эту капризную сволочь! Чувствую, что уже почти простил мерзавку. Наверное, я законченный оптимист, если после всего, что вытворяла эта слизеринская скотина, всё ещё верю, что она лучше, чем хочет казаться окружающим.
В следующую секунду она повела себя несколько непредсказуемо. Хотя, она постоянно ведёт себя так. Обойдя меня, она прислонилась к 'моей' стене, заняв соседнее место и беззаботно насвистывая какой-то мотивчик.
- Хорошо стоим! - произнесла она ехидно, скосив в мою сторону необъяснимо весёлый взгляд. С чего это она веселится? Опять что-то задумала? - Поттер, а мы сегодня в ванную пойдём или как?
- Или как. - Непроизвольно усмехнулся я, поражаясь своеобразной манере Паркинсон вести разговор и подкатывать с извинениями. А то, что извинения последуют за этим вопросом, я даже не сомневался. Надо бы первым извиниться. Мы помолчали ещё полминуты, раздумывая о своём, а потом...
- Паркинсон, прости меня.
- Поттер, прости меня. - Услышали мы одновременно.
Переглянувшись, мы захохотали, как ненормальные. На душе сразу стало как-то легко и светло, словно и не было утреннего разговора и вчерашней ночи. Знаю, что это глупо, но я, кажется, начинаю воспринимать Паркинсон как... друга?! Или что-то типа того? Ох! Это уже диагноз! Надо бы головой об стенку удариться или попросить слизеринку отвесить ещё одну пощёчину, чтобы мозги на место встали. А то непорядок! Но я не успел произнести и слова.
- Поттер, какой же ты всё-таки... - протянула Паркинсон с улыбкой на губах, неодобрительно и в то же время насмешливо покачивая головой.
- Ну, и стерва! - наигранно возмутился я. - Требую компенсацию за моральный ущерб. - Мда... Хм... Что-то я совсем обнаглел. Как бы она мне сейчас ещё Круциатосом не засветила.
- Утешительные объятия подойдут? - спросила слизеринка, растягивая губы в дразнящей улыбке и морща носик.
- Кое-что другое, конечно, было бы лучше.... - размышляю я вслух, в шутку скользя по её фигуре плотоядным взглядом. Она это прекрасно понимает, но всё же, следуя сложившейся традиции, начинает 'недовольно' пыхтеть.
- Поттер! - лёгкое возмущение в её голосе и безболезненный, но ощутимый удар кулачком в плечо заставляют меня прекратить придуриваться.
- Хорошо-хорошо! - приподнимаю руки в знак безоговорочного согласия. - Объятия сойдут.
- Вот и прекрасно. - Удовлетворённо фыркает слизеринка, обвивая свои руки вокруг моей шеи, и слегка (типа по-дружески) похлопывая по спине. А я что? Я подло (сам от себя не ожидал) пользуюсь моментом, обнимая девушку сначала за тонкую талию, а потом незаметно опуская руки вниз. А, может, и не так незаметно, как мне бы того хотелось.
- Поттер! - снизу раздаётся предупреждающее, почти ласковое шипение.
- Что? - восклицаю удивлённо.
- Руки убери! - требует Паркинсон, как мне кажется, улыбаясь. Её макушка упирается аккурат в мою скулу и невыносимо щекочет подбородок. Но запах от волос исходит восхитительный, какие-то экзотические фрукты, поэтому я решаю немного потерпеть.
- О каких руках ты говоришь, солнышко? - интересуюсь тоном 'Разве это я?! Да я вас вообще в первый раз вижу!'. Всё! Приехали. Последняя остановка. Я так надеялся, что я особенный, но с фактом не поспоришь. Я такой же, как и остальные парни. Озабоченный.
- Наверное, о тех, - говорит слизеринка, мягко отстраняясь, - что только что гладили мой зад!
- Разве? А я и не заметил. - Улыбаюсь рассеянно, строя из себя невинный одуванчик.
- Идём уже. - Паркинсон напускает на себя строгий вид. - И помни: ручки не распускать! Я тебя уже вчера предупредила, Поттер! На первый раз выговор, а потом начну штрафовать!
- И какова сумма штрафа? - прикидываю в уме, насколько можно распустить руки, эээ... точнее раскошелиться.
- Ну, думаю, 10-ти галлеонов вполне достаточно. - Коварно ухмыляется слизеринка, направляясь к лестнице и при этом плавно так повиливая филейной частью. Сте-ерва!
- Что?! - выдыхаю возмущённо и потрясённый следую за мерзавкой. - Паркинсон, у тебя сахарница бриллиантовая что ли?!
- Не бриллиантовая. - Серьёзно отвечает она, а затем тянет ехидно. - Изумрудная, с серебряным напылением.
- Да хоть рубиновая с золотым! Меня это не волнует. - Ржу за её спиной. Обернувшись, девушка бросает на меня прожигающий взор. - Ну... То есть... Я хотел сказать... - вдруг тушуюсь под её не по-детски разъярённым взглядом.
- Ни слова, Поттер! - шикает она грозно, но при этом огромными усилиями воли стремится подавить выступающую на губах улыбку.