- Не знаю. Может, потому что слишком хорошо научилась это делать.
- И что?
- Однажды, твой любимый Брюсов... В литературном кафе в 20-х годах был конкурс импровизаций... Ну, в стиле Мицкевича или "Египетских ночей": задавалась тема, и участник должен был сходу проговорить-прочитать 4-5 куплетов. Не получалось ни у кого, Потом встал этот, - Наташа чуть скривила губки. - этот поэт и одну за другой начал лепить строфы... И не четверостишия - октавы... Сколько ему тогда было? Под 50? Присутствовавший послереволюционный молодняк охренел.
- И что?
- А то, что хреновые это были октавы. Ведь ни один не запомнил ни единую строчку из них.
- И что?
- Да зачем писать то, что всё равно никто не запомнит?!
- Почему?
- Это похоже на любовь... ну, проще - на чашу. Так вот, запоминается, утоляет жажду только то, что само пролилось - перелилось через край! -- а не то, что вычерпнуто - безразлично чем: ковшиками с резьбой и глазурью или гранёными стаканами... или выкачано, помпой какой.
- Зачем?
- Да говори ты по-человечески! Что я гадина, чтоб вечно догадывать твои смыслы?!
- Зачем ты притащила меня сюда?
- А что?
- А то, что хреново.
- Тебе?
- Здесь!
- Почему?
"Эй, подруга, да что с тобой? С чего это ты завелась? Успокойся! - Аля опустила глаза и наткнулась взглядом на вычурные рюмочки с бренди. - А с чего это мне успокаиваться?!..."
- А ты оглядись.
- Ну? - Наташа с деланным послушанием повертела головой.
- Не понимаешь. Хорошо. Опиши это, себе опиши! Коротко! В два абзаца! И прочитай, что получилось. Ну?!
- Что - "ну"?
- Действительно, чтоб ты да уложилась в два абзаца!.. Хорошо, расстарайся на страницу!
- А может, тебе ещё выпить?
- Так вот на крутой декаданс 13-ого года, то, что вокруг, не тянет. Зато очень похоже на крутой бордель 96-ого. - Аля перегнулась через стол и уже просто шипела. - А эти, с голыми сиськами...
- Успокойся.
- Да нет, пожалуйста. Я тоже так умею! Я умею лучше - смотри!
- Успокойся!
Но Аля в два движения сдёрнула с себя топик, схватила проходившую мимо официантку, критично оглядела себя, её...
- Да... У нее - четвёртый... Так тебе пышненького захотелось?! Пользуйся! - и толкнула официантку. Колыхнувшись формами, та хлопнулась на стул.
К ним уже спешила хозяйка. Аля её встретила пачечкой купюр:
- Это - за меня. А это, - она кивнула на хихикающую девицу - за неё. Сдачу, буде такая, вон ей отдайте! - Она опять обернулась к Наташе - Не пользовались декаденты глагольными рифмами, не применяли они их!
- Это на что ты намекаешь?!
Но Аля уже не слушала, она проталкивалась на выход. "Я? На что? На перво-попавшуюся дешевизну... А она, кажется, на свои..." Но хмыкнуть сил не хватило.
- Эй! - её попыталась остановить накаченная девица у входа. - Не боишься, что там ослепнут?
"Да, надо бы прикрыться... - тряпка топика была зажата в руке. - ...кому надо? Мне?!
- Не боюсь. Пусть они боятся. Открой.
Первый же встреченный мужчина произнёс:
- Ого...
- Не ослепни. - предупредила его Аля. Но он потянул руку...
Она успела опамятовать и согнуть пальцы. Костяшки ударили по обе стороны его носа.
Он отшатнулся. Недоумённо провёл рукой по переносице, потряс головой, опять сфокусировал зрение на ней.
- Э-э... а может?...
- Не ослепни. - опять предупредила она его. Он больше не попытался тронуть её.