'Отчаяния в её голосе могло бы быть и поменьше', - почти с отчаянием подумал он.
- Ты же не просто враг, ты - чужой!
'Чужой, чужой, чужой' - звенело по ущелью в говорливых водопадиках. Чёрная скала широко, круто уходила то ли в высокий туман, то ли в низкое облако. Бесконечный осенний дождь заполнил воздух холодными каплями, и бесчисленные белые ручейки на бессчётных уступах, обрывах, ступеньках срывались, разбивались в брызги, обращались в туман. И рябили в них отражения белых и чёрных крыл.
- Ты поэтому привела меня сюда? В эту водную фантасмагорию? Тебе не понравилась гроза в пустыне?
'Нет!' - хотела выкрикнуть она. Но ангелам не можно лгать.
- Я до сих пор вымыть песок из головы не могу, - вместо того проворчала она.
- Ты же не позволила помочь себе.
- Чтобы ещё и волосы пропахли серой?! Меня же домой не пустят... - она привычно вздохнула, - если вдруг простят... отзовут... позовут...
- Тоже мне проблема! Напоследок слетали бы ещё раз. Песок самума иссушает всё. И опять встали бы под разряд. В плазме выгорают любые запахи... Ты же больше не боишься молний?
- Воины света не боятся огня!
'Конечно-конечно, некие абстрактные воины не боятся некоего абстрактного огня, - не стал спорить он. - А вот одна - конкретная... так визжала... Уж лучше бы они откровенно врали!'
- Угу.
Он вспомнил иссекающие плети песка, оплавленную верхушку бархана, её зубы, закусившие его ладонь, и крики, вопли, визги... Он вспомнил восторг судороги мышц, принимающих мегаватты первозданного электричества. Он вспомнил её волосы, хлещущие по его лицу. Он вспомнил тусклый свет её полураскрытых глаз. И сияние вокруг. Кажется, здесь это называют огнями какого-то святого...
'Он не поверил. Он так привык вызывать страх. Только страх. А сам, что это такое - не знает. И что меня отзовут, уберут отсюда, вернут - не боится. Ну, зачем он мне?!'
- Армагеддон покажет! - не выдержала она.
'Ага, среди битвы выищет меня. И световым копьем - в горло! А потом вздохнёт: он, оказывается, плохой воин, вздохнёт и помолится'.
- Да, уже недолго. Мне перед изгнанием втолковывали, почему из меня так срочно вытравляют жалость! - не выдержал и он. - А Рагнарёк всё расставит по местам. И всех! И белым и пушистым их место укажет - тоже!
- Объясняли не только тебе! Меня, может, уже сейчас ищут! А я тут с тобой по своим любимым местам таскаюсь!
- Так чего ждать?! Просто убей меня. Здесь и сейчас! Одним врагом меньше будет!
'Зачем он мне?! Световым копьём - в горло! Он не ждёт. И меня - вернут!'
В своём раздрае они не заметили, что дождь уже кончился, туман ушёл в тучи, тучи обратились облаками, облака у горизонта раздвинулись, и первый солнечный луч блеснул на дальней, пологой стене ущелья.
И она засмеялась. Ангельский смех рассыпался по водопадикам, и те серебром подхватили его.
'Она даже не враг. Она - чужая. И я её не понимаю. Не-по-ни-ма-ю'.
Он подхватил её на руки.
Она разнежилась, расслабилась, её ноги опустились, ее голова, плечи опустились, руки откинулись, они висели теперь почти у ног... Живое, подрагивающее кольцо. 'У-у-у, змеюка!' ... а блузка съехала, и обнажилась впадинка пупка. 'Семь капель розового масла. Выпить!'
Периферийным, дальним, зрением он видел, как её золотистая коса купалась в луже. Дождевая вода плескалась в каменной чаше, и сквозь неё просвечивали, сверкали волосы. И смеялись все сто пятьдесят тысяч водопадов.
- Что? Чему ты, над чем ты так хохотала? - потом спросил он её.
- Да представила. Здешний номос. И две армии по его горизонтам. Чёрная - клыки, шкуры и зубы, и светлая - плащи, лучи и копья. И - те и другие ждут последних воинов, ждут нас, когда мы наругаемся.
- Да уж! - хохотнул он тоже.
- Смотри. Я тебе хотела показать вот это!
- Что? Ну, радуга. Мы не любим радуг. Тем более таких близких. Сейчас до её начала и человек камнем докинуть смог бы.
- Люди не кидают в радугу камни. Они мечтают забраться на неё и посидеть, свесив ноги...
'Кажется, ей мечтается о том же', - подумал он.
- ...А теперь обернись.
- Ох-х-х...
Сто пятьдесят тысяч радуг плескались в водопадиках.
- Полетели!
- Я не люблю валяться на радуге!
- А я терпеть не могу подставляться под молнии! Полетели!
- Я потом не отмоюсь от её цветастостей!
- Ничего, спинку я тебе потру, а остальное... Ну, если хорошо попросишь...
- Рискуешь!
- Испугал пчелу мёдом!
- Ох... она щекотится...
- Где?
- Под ресницами.
- И всё?
- И у аппендицита.
- И всё?
- Ты хочешь, чтоб я назвал?
- Хочу.
А радуга заплелась в волосы красавицы, а радуга укутала сердце воина, а радуга висела над землей...