Первым опоздал Малой. "Копчик " с удовольствием аккуратно красной ручкой вывел напротив имени время - 9.21 и плутовато улыбнулся. У - морда! А ведь тоже в рай метит.
Малой бессмысленно полетел к лифту. Причиной опоздания являлись Морфей, попугай Ямараджа и доброта. Первый заманил на мягкие подушки, укрыл теплым одеялом, окутал легкими вкусными снами. Второй на протяжении трех лет, в одно и тоже время - ровно в шесть, невзирая на состояние хозяина, устрашающие акции (мытье) и календарь, орал, как личность, насильственно подвергнутая перемене пола. Но на этот раз в птичке что-то сломалось. Пернатый, завис напротив своего отражения в зеркальце, подаренным накануне хозяином. Ямараджа что-то мило ворковал, пытался клювом почесать отражению подмышкой и всячески строил из себя мачо. И только после тапочка пущенного в клетку, начал верещать. Малой, получив множественные укусы и узнав новые ругательства на древнеиндийском, зеркальце все же отнял, наспех оделся и даже не позавтракал - уж лучше на работе перекусить, чем целый день слушать нравоучения Старого. Эти бесконечные "жизненные" примеры, цитатники из Торы, Корана, Махабхараты - выносили мозг, почище голой сиськи перед глазами девственника. И самое обидное Малой знал наизусть "священные" тексты, но напарника это не останавливало, приходилось слушать. Последний раз всего одна минута стала причиной надоедливого двухдневного ворчания. Старый достал фразой, - "А ты спроси у пассажира, опоздавшего на поезд о ценности одной минуты!"
Впорхнув в офис, опозданец аж затрясся от удовольствия - Старого не было. Малой оживил мониторы, заварил красного чая, насыпал в салатницу мандаринов - очень он до них был охочий и, усевшись в кресло, принялся сочинять подколки.
Мандарины попались водянистые, сочные с явной примесью абхазской мочи, Малой трескал их и нахваливал незнакомого кавказца - диабетичка, очень сладкими фрукты оказались...
Старый вошел стремительно, заполнил нескладной высоченной фигурой маленький офис, шмыгнул вечно простуженным огромным носом законченного алкоголика и шумно выругался на фарси.
- Здравствуйте Буратино Карлович, - привычно начала Малой. - Знаете, буквально на днях мои уши стали свидетелями поучительной истории...
Начальник злобно зыркнул, небрежно скинул помятый плащ и с такой ненавистью плюхнулся в кресло, что оно подранено скрипнув, прокатилось до рабочего стола, оставив черные, ощутимо пахнувшие гарью полосы на светлом линолеуме.
- Шуб шечил, - не глядя на подчиненного, бросил Старый.
- Чего-чего? - мысленно взвыв, переспросил Малой.
- Шуб шечил! Шволочи, швомба шишача шублей и ша шыпала. Я шугаться шодил. Уууу! - Старый погрозил кулаком, - шрешнки шокоянные ἀποκάλυψις на ших шет.
Малой осуждающее покачал головой, его искренние глаза цвета ясного неба источали участие и хорошо его знавший Старый лишь досадливо поморщился:
- Глумись, - сдался он
- Однажды, - начал Малой, - ученик спросил Учителя:
- Учитель, подскажи, что делать: мне никогда ни на что не хватает времени! Я разрываюсь между несколькими делами и в результате не выполняю достаточно хорошо ни одного из них...
- Это случается часто? - поинтересовался Учитель.
- Да, - сказал ученик, - мне кажется, что гораздо чаще, чем у моих коллег.
- Скажи, а в туалет ты в этих случаях ходить успеваешь?
Ученик удивился:
- Ну да, конечно, но почему ты спросил об этом?
- А что будет, если не сходишь?
Ученик замялся:
- Ну, как это "не сходишь"? Это же потребность!..
- Ага! - воскликнул Учитель. - Значит, когда желание есть и оно действительно большое, ты на него время всё-таки находишь ...
- Все? Мы шмошем пристушать к работе? - почти нормальным голосом буркнул Старый - наркоз отпускал.
Малой победно кивнул и придвинулся к мониторам.
- Что у нас шегодня? - потребовал Старый.
- Секундочку... - Малой пару раз стукнул по клавиатуре, принимая почту. - Авария на боровском шоссе, через двадцать минут по объективному времени.
- Причины?
- Сильно перегруженный тягач, попытался подняться в гору. Дорога обледенела, а покрышки летние лысые, колодки стерты, вот он покатился обратно, водитель рванул ручник, не помогло. Сзади на приличной скорости ехала легковушка - десятка. Увернуться не успели. Тридцать тон смяли ее, как игрушку.
- Предотвращаем?
- Нет, - Малой оторвался от монитора и без привычного озорства посмотрел на Старого. - У нас "Вакансия".
Старый опять ругнулся на это раз беспомощно зло и по-русски.
Участники? - начальник дотянулся до кнопки электрического чайника, тот угодливо забулькал.
- Гоначаренко Серегей Федорович, водитель грузовика 56 лет, женат, имеет двоих детей. Фролов Игорь Александрович, водитель десятки, 27 лет. Николаева Ольга Викторовна, пассажирка десятки, 22 года. Фролов и Николаева находились в интимной связи, собирались пожениться.
- Виновный?
Старый, бросил в кружку три пакетика с черной соломой и плеснул кипятку. Не дожидаясь, когда вода окрасится, он одним глотом ополовинил емкость. Обжигающая жидкость выдавила слезы, ошпарила горло и расцарапала пищевод - хорошооо!
- Никто и все, - ответствовал Малой. - Гончаренко несколько раз обращался к начальству с просьбой переобуть тягач и поменять тормозные колодки. Грузчики, опять же, лишних пять тон накидали. Трасса за ночь промерзла...
- Ну а, с легковушкой что?
- Тут, тоже стечение обстоятельств. Фролов слишком быстро ехал и не успел среагировать, тем более что Николаева отвлекала его жалобами на нищенское существование. Ну, вы знаете - типичное бабское нытье, то шуба старая, то машина не престижная. Вычесть любой из этих факторов и аварии не будет.
- Но у нас "Вакансия".
- Да Буратино Карлович - Вакансия.
- Надеюсь хоть два места?
- Да, - Малой коротко кинул взгляд на монитор, нахмурился и резко застучал пальцами по клавиатуре.
- Что случилось? - напрягся Старый.
- Евронимусы дети! - заорал Малой. - Крохоборы из армейской службы сперли у нас одно место.
- Резервируй вакансию, я пойду к армейским!
Старый вышел из офиса, поднялся на этаж выше и пинком распахнул дверь, табличка которой гласила, "Без вызова не входить, без разрешения не выходить".
- Что за путанство? С каких это пор у нас воровство? - перекрыл шум Старый, привлекая всеобщее внимание.
Синие воротнички угрюмо отняли красные глаза от мониторов. Начальник отдела по делам армии Лед-Лёд, пружинисто подскочил с пижонского кожаного кресла - предмета зависти Старого, подхватил со стола "факс" и бесцеремонно сунул его под нос оппонента.
- Не забывайся Фереште, - прошипел Лед-Лёд, приглаживая несуществующие волосы, - не у себя в Персии. Надо на работу вовремя приходить, глядишь, успел обе "Вакансии" использовать.
Старый брезгливо взял факс и вчитался, его коричневое морщинистое лицо еще больше собралось в гармошку.
- Понятно? - не терпеливо осведомился Лед-Лёд. - Все согласовано. Необходимо вытащить генерала. От него зависит весь транзит наркотиков на ближний восток. Если эта сволочь помрет раньше времени, ниточка порвется, каналы заберут компаньоны, они же его и заказали.
- Что, нельзя просто предотвратить покушение?
- Можно, - оскалился Лед-Лёд, - но не эффективно. Наркоторговец должен почувствовать смерть, так сговорчивей будет. Лучше спасибо скажи, что я тебе вторую вакансию оставил - мог ведь шофера спасти, много парень знает...
- Спасибо Мануша, - исказил улыбкой пергамент кожи Старый и, размахнувшись, ударил в челюсть...
В туалете воняло людьми. Тысячи окурков захватили унитазы и потихоньку стали оседать в раковинах. Старый сморщившись, подставил кровоточащий нос под ледяную струю. Кровь еще немного потекла, разбавляя пожелтевшую раковину (последнее время писать предпочитали в нее) и нехотя свернулась.
Старый посмотрел в грязное зеркало, ответившее растерянным взглядом, потрогал распухший нос, примял влажной рукой последний хохолок, открыл было рот, нащупывая языком дырку, оставшуюся от зуба и вдруг сгреб лицо в шершавую ладонь, больно сдавливая глаза. Пора уходить...
Малой встретил его напряженным взглядом.
- Работай, - рявкнул Старшой. - Одна "Вакансия" - три жертвы. Выберем достойного.
- Как? - засуетился Малой. - Я не умею... В первый раз...
- И я не умею, - отрезал Старшой. - А у меня это уже сороковой случай. Ничего, - казалось, он сам себя успокаивает, - будем судить по делам их - мы же ангелы...
Игорь недовольно перемотал треки, ища песню. Робби Вильямса он не любил. А за что? Безголосый пьяница и наркоман волей судьбы, ставший миллионером. Почему он, за какие такие заслуги? Пролетарская ненависть душила, подкатывая комком к горлу. В последнее время Игорь все чаще ловил себя на завистливых мыслях. И если раньше, он боролся с собой, увещевал, стыдил, то сейчас окунался в злобное болото с какой-то мрачной апатией.
- Ты включишь или нет? - капризно возмутилась девушка, в ее голосе послышались противные визглявые нотки.
- Слепая, что ли? - огрызнулся Игорь, - не видишь, трек ищу.
- Ничего толком сделать не можешь.
Ольга достала сигарету и открыла окно, холод победно ворвался в салон, за секунду пробирая до костей. Игорь зябко поежился, печка тужилась на максимуме, не справляясь с двадцатиградусным морозом. Магнитола, наконец, выдала нужный трек, нудный голос, крякая (диск читался плохо) затянул:
I sit and wait
Does an angel contemplate my fate
And do they know
The places where we go...
- Игорь, - девушка выдохнула дым, но ветер вернул его в салон. - Я не хочу справлять свадьбу в столовой.
- Даааа? - нарочито удивился он и рискованно перестроился в левый ряд, напугав едущую сзади шестерку. - А как ты хочешь?
Девушка выкинула непотушенную сигарету, чертыхаясь сквозь зубы, с трудом закрыла окно - ручка заедала.
- Я хочу как у Светки...
Игорь зло и надсадно расхохотался.
- Ты не с тем человеком заявление подала милая.
- Я это уже поняла.
- Даааа? - с пугающим восторгом повторил Игорь. - Опять своего Вована вспомнила? Рестораны, побрякушки, кожаная кресло под задницей, а не задница на дерьме. - Игорь демонстративно обвел рукой салон. - Извини дорогая, мой папа в переходе тапочками торгует, не может сынка директором филиала посадить. А мама и так вкалывает, как лошадь, что бы нам помочь. Ха, - Игорь начал заводиться сильнее. - Да, у сестры твоей на свадьбе одна бутылка Джонни Уокера, стоила дороже, чем весь наш бюджет на алкоголь.
Что-то злое поднималась изнутри, Ольга уже была готова ответить резко, вколачивать обидные слова с гнусным садизмом, истончая нить, связующую их и сейчас натянутую до предела, но громко хрюкнул заевший диск и невидимая добрая рука осязаемо погладила голову.
Whether I'm right or wrong
And down the waterfall
Wherever it may take me
I know that life won't break me...
- Ладно, прости, - девушка погладила жениха по руке. - Постарайся понять, я люблю тебя и хочу быть с тобой... Просто мы со Светкой всегда были соперницами, с самого детства... Потом пошло-поехало: отбить мальчика, похудеть быстрее, достать модную шмотку. Обидно... Так не хочется видеть ее довольные глаза, когда она зайдет в столовую, блеснет бриллиантами в ушах, а дядя Коля начнет на гармошке играть песни о Родине и Сталине, как это было на свадьбе твоего брата. И она обязательно найдет ни один повод, что бы унизить меня, причем, так что не подкопаешься.
- Я все понимаю, - Игорь зарядил мужскую обойму из смеси обещаний, посулов, оправданий и планов на будущее. И начал отстреливаться. Жаль, но оба понимали, что эти выстрелы холостые, но им нужна была игра. - Мне самому хочется утереть нос твоей сестре. Погоди немного год, может два. Я не спешил говорить, сглазить боялся, - Игорь на секунду замолк, переместился правее, оказавшись за гигантской фурой. - В общем, у меня есть друг, лучший друг... Помнишь я о нем рассказывал?
- Это, с которым ты драться на дискотеку ходил...
- Да, - Игорь улыбнулся воспоминаниям. - Его Олег зовут. Мы не виделись восемь лет. Сейчас он серьезный бизнесмен, занимается продажей и сборкой компьютеров в Питере. Вот решил открыть магазин в Москве, на савеловском рынке. Меня зовет управляющим...
- Здорово, - Ольга быстро поцеловал его в щеку. - Главное, что бы все получилось.
- Получится, - твердо, пообещал Игорь. - Знаешь, у меня появилась мысль. Давай просто распишемся, без всяких гостей, только родителей позовем. А потом, когда поднакопим денег, устроим такую пылепускательную свадьбу, что у твоей Светки гемморои от зависти по всему телу пойдут.
- Да ну их всех, - махнула рукой девушка. - Не обращай внимания на мой скулеж. Я тебя люблю, остальное не важно.
- Вот именно!
When I'm feeling weak
And my pain walks down a one way street
I look above
And I know I'll always be blessed with love...
Дорога пошла в крутую горку. Игорь облегченно выдохнул, долгий путь, и разговор с Ольгой утомили. Надо просто хорошо выспаться, вот приедем на дачу, затопим печку и спать, спать, спать. Игорь на секунду прикрыл глаза, давя зевок. Вдруг ему показалось, что он слишком быстро приближается к фуре. Игорь нервно нажал тормоз, машина протестующее взвизгнув, завертелась на обледенелой трассе, как компас. Их швыряло на страховочных ремнях, точно безумный маятник вперед назад, сзади ревели клаксоны. Игорь что-то орал, Ольга ухитрялась ругаться и выть одновременно. Наконец несколько бесконечных секунд закончились, машина встала, а они были живы и относительно целы. Игорь успел даже диковато улыбнуться невесте, когда их смяла фура.
Сознание гасло рывками, азбукой Морзе: точка - тьма, тире - свет. Все звуки пропали, кроме одного...
When I come to call he won't forsake me
And the angel will rescue me again
***
- Что скажешь? - Старый ткнул пальцем в застывшую на мониторе картинку, прямо в перекошенное лицо Игоря.
- Не самые приятные люди, - протянул Малой.
- А ты других-то видел?
Малой хмыкнул. Ему было страшно и совсем не смешно, одно дело "предотвращать" и совсем другое судить.
- Как погиб водитель фуры? Ведь его кабина почти не пострадала.
- А напрячься? Вероятности просчитывать я буду? Это, между прочим, твоя обязанность. Внемли лентяй. Виновным признают Гончаренко. Он будет осужден на десять лет. В результате нервного потрясения у него возникнут проблемы с сосудами. Через год после заключения, оторвется тромб.
- Ясно. И мы не можем повлиять на последствия, - протянул задумчиво Малой. - Только на сам момент. Получается "вакансия" не всесильна. Тогда остается либо Ольга, либо Игорь.
- "Либо", какое страшное слово...
***
Сначала приехали спасатели, они без лишней суеты - в таких авариях не бывает выживших, но все же споро, вырезали из похожей на скотобойню, выкрашенной кровью машины искореженные куски. Достали смятые, переплетенные с железом и друг другом тела, с трудом отделили плоть от плоти, стараясь насколько это возможно сохранить товарный вид.
- Зачем? - поморщился тот, но под начальственным взглядом присел к телам. - Как я у них пульс прощупаю, где запястье, где шея? - ворчал он, шаря по кровавому месиву. Внезапно одна кореженная куча зашевелилась, издав стон. - Ни "сруля к биде", - удивился оперативник и с показным цинизмом уточнил, - оно живое.
Офицер грубо отстранил дурака, в его руке материализовались ампулы и герметичный пакет со шприцами.
- Все, противошоковое я вколол, остальное дело "черепах".
- Вроде едут, - заметил оперативник синие всполохи на дороге.
- Не спешат, - процедил офицер.
- А на хрена? Одно дело если умрут до приезда и совсем другой расклад в "черепашке". Премии лишат...
Карета скорой помощи подъехала прямо к спасателям.
- Мы вас уже 15 минут ждем, - упрекнул офицер шкафообразного доктора, похожего на Шрека, как оригинал на отражение. Последнее время, врачи на скорой сплошь попадались богатырского телосложения и роста, как из одной пробирки.
- Гребанные пробки. Грузите, - кивнул доктор фельдшеру.
***
Чик. Осознание пришло мгновенно. Фура - удар - боль? Боли не было. Лишь жуткая пустота, такое ощущение, когда в животе холодно, сыро, ветрено, что ли. Чувство не болезненное, но непередаваемо мерзкое. Тело - обколотая анестезией десна, из которой рвут зуб и вроде не больно, а скрежет в ушах останавливает сердце, которого тоже нет. Игорь представил себя головой ампутированной от остального.
Над ним склонился доктор.
- Ольга? - беззвучно одними губами спросил Игорь.
Врач лишь помотал отрицательно головой.
Игорь скосил глаза. Справа на кушетке лежало "что-то". Сначала он ничего не почувствовал, хотя понял сразу. Почти десять минут его тошнило "гнусью" - "Ты хотел свободы? Получай! Теперь не надо жениться. А она точно умерла? Ведь носить горшок всю жизнь, за слюнявым инвалидом или безногой калекой не моя судьба. Фу, теперь не надо прятать часть зарплаты. И про интрижку с ее сестрой Светкой можно забыть. А ее родители? Особенно отец алкаш - собственник однокомнатной квартиры, которому приходилось давать деньги, да спаивать в надежде, что он скоро помрет, оставив им квартиру. И про богатого друга он наврал. Да, что там говорить в постели, как-то... И еще, еще, еще, еще..."
А потом его сознание атаковали миллионы женских промежностей. Он захлебывался в плоти, нырял и рождался заново...
Когда Игорь очнулся второй раз, его окружала темнота. Пришел острый страх слепоты. Несколько секунд он безуспешной боролся с паникой, потом невыдержав подскочил с холодной плоской, по-видимому, металлической поверхности на которой лежал и, не удержавшись, упал куда-то вниз. Пол оказался на ощупь скользким - Игорь чуть снова не упал, пытаясь подняться.
К счастью постепенно глаза привыкли к мраку. Вокруг проступали очертания предметов, спустя несколько секунд удалось разглядеть и сосчитать восемь столов на подвижных ножках-колесах. Все столы пустовали кроме одного, на нем покоилось тело, к пальцу правой ноги трупа был прикреплен номерок.
Игорь, не веря происходящему, (его оставили в больничном морге!) бросился к проступившей из темноты двери, моля, что бы она оказалась не запертой. Он облегченно выскочил в пустой тускло освещенный коридор, испещренный дверями-кавернами. Игорь двинулся вперед, читая таблички: "Гнойная", "Перевязочная", "Операционная", "Клизменная"... Подле бокса реанимации его дернул неведимый поводок.
Игорь вошел охваченный предчувствием. На кушетке подключенная к непонятным, мигающим разноцветными лампочками приборам лежала, закрыв глаза Ольга. "Как срубленная ёлка" - возник нелепый образ. Он смотрел на ее измятое гематомами лицо и ничего не испытывал. Апатия, что хуже любого горя сосала эмоции. "Боже, неужели я такая мразь!?".
И тут она открыла глаза...
***
- Что случилось? - шепнул Малой. - Почему он застыл, как истукан?
- Все просто, - откашлялся Старый. Люди часто считают себя одиночками способными, пережить пустоту внутри. Они могут не разговаривать месяцами с близким человеком из-за пустячно-вселенской разборки, начавшейся с чашки пролитого кофе, опоздания, неприятного слова. Они не слушают поток "глупых" слов из телефонной трубки, так не вовремя, позвонившего отца. Они подсмеиваемся над теми, кто рядом, и тихонько презирают, считая, что всегда можно найти лучше... И все готовы отдать, хотя никогда не признаются, боясь дать слабину, что бы кто-то просто незримо присутствовал: спал в соседней комнате, нес "чушь" по телефону, проявил участие в судьбе. Они могут не принимать, но желают иметь ВОЗМОЖНОСТЬ. Но всегда придет миг, когда возможность будет утрачена навсегда.
***
Он почувствовал... Его, раздавил стыд и чувство, испоганенное миллионами лживых ртов и алчущих стяжательства рук. Любовь это жертва... Он не был на нее готов, но был способен. Не самые лучшие люди...
Дверь открылась, пожилая санитарка, не обращая внимания на Игоря. Гремя ведром, кинула на пол тряпку и стала с усердием мыть.
- Простите? - сказал Игорь и не успел увернуться от швабры, прошедшей сквозь него, как через пустое место. Санитарка спокойно выжала тряпку в ведро и вышла из реанимации.
Не было страха... Со всех плоскостей рубанул "меч", разделив Игоря на две равные части: черную и золотую. Черный Игорь, сверкнул антрацитовыми глазами потек сквозь пол дымом, рассеялся в миг. Золотой подошел к Ольге, приник нежно к губам и остался с ней, навсегда...