Аннотация: Экспириментальный роман. Коментируйте пожалуйста хочу знать: нужно ли продолжать
Золотые локоны тьмы
В эту дождливую осеннюю ночь я сидела на балконе. Ветер веял мои мягкие волосы. Где-то вдалеке кричала одинокая птица. Громыхнул гром и подул холодный ветер. Я задрожала. Неизвесно, почему.
Я подумала, что надо уйти с балкона, а то моя мать начнет скандалить, но меня сковал внезапный холод. Я замерла, и звуки застряли в горле. И только старинная песня назойливо крутилась в голове.
"Ах, мой милый Августин..." - печально выстукивали по макушке капли. Мне отчего-то сделалось печально. Слеза потекла по щеке и блеснувший раскат грома озарил мои белые щеки. Я всегда любила это имя. От него пахло летом. Лето -- это так хорошо, можно не учиться, а смотреть на луну, и мечтать, мечтать о том, от чего сжимается сердце слезы наворачиваются на глаза. Мечтать о НЕМ. Я не знала, какой он будет, какие у него будут глаза, волосы, любимый одеколон и крем для бритья. Но я чувствовала своим трепещущим сердечком, что он будет невыразимым. Необыкновенным.
Что то метнулось по соседней крыше. Какая-то темная тень. И мне отчего-то вдруг стало жарко. Я привстала с табурета, и тут, конечно, на пороге появилась моя мама.
- Анхелика, - строго сказала она, - пора спать. У тебя ведь завтра контрольная?
- Ну, мама. Ну еще секундочку, - заныла я, пытаясь понять, нетопырь ли метнулся по крыше или пробежал черный кот. Все это было так таинственно и странно.
- Гроза! Опасно! -- сказала мама рассерженно. - Ты совсем не думаешь о нас. И о себе.
И пристально посмотрела мне в глаза. Я отчего-то испугалась.
Ты можешь простудиться! - подвела она черту и схватила меня за руку.
- Нет! -- крикнула я. - Не трогай! Ты делаешь мне больно!
И тут пронзительно ударил гром. Молния впилась в антенну и пробежала по ней синим разрядом. Мать закричала. Я тоже стала кричать, но крик застрял у меня в горле. Чьи-то ледяные руки обвили меня и оторвали от земли. И я лишилась чувств.
* * *
Проснулась я ранним утром, когда будильник еще не зазвенел. Посмотрела в окно и подумала, а не приснилось ли мне вчерашнее происшествие. Но когда оглянулась, то не поняла, где я нахожусь. Вокруг меня была роскошная спальня, над головой балдахин, а кровать совсем кругла и заваленная подушками и одеялами из гагачьего пуха и алого стеганного атласа. А еще на мне была умопомрачительная ночнушка на бретельках, длинная и прозрачная. Мама мне такую бы ни за что носить не дала и обозвала бы меня... нехорошей женщиной.
Вокруг горели свечи в золотых подсвечниках, распуская сладкий, странный аромат.
Я осторожно протянула свою тонкую изящную руку и отвела в сторону палантин из зеленого газа. Опустила узкие ступни на ковер из горностаевой шерсти и осторожно пошла к окну. За окном простиралась ледяная пустыня.
Только вдалеке что-то чернело и вспыхивало, как огромное сердце. Мне стало нехорошо. Колени подогнулись, и я томно опустилась на ковер под окном.
Сколько я так пролежала - не знаю. Очнулась от сковзняка, прошедшего по моему обнаженному плечу. Осторожно приоткрыв один глаз, я увидела чьи-то высокие сапоги и золотыми пряжками. Подняла глаза выше, но незнакомец был закутан в плащ, и капюшон надвинут на лицо. Я ждала, что он хотя бы поможет мне подняться, но он стоял и молчал.
А... - протянула я. Это все, что мне удалось низвергнуть из перехваченного спазмом горла.
Пламенеющие глаза осмотрели меня так, что, казалось, железный прут пронзил меня насквозь. Я застонала. Все это казалось мне сном, нелепым, странным. И притягательным.
- Встань, королева, - хриплым и очень волнующим голосом сказал незнакомец. Меня обдало могильным холодом, но я умудрилась пошевелиться.
- Кто ты? - простонала я тихо.
- Меня зовут Августин.
- Ты... кто? -- прошептала я едва слышно. - Руку...
- Не сейчас, Королева. Но приидет время Темного Огня. Оно уже близко, и тогда руки наши сольються.
Я ничего не понимала и с немым обожанием глядела на незнакомца снизу вверх, вдыхая его ароматы.
- Вот моя рука! - и к моей груди торжественно потянулась рука в латной перчатке. Я почувствовала, как меня легко ставят на ноги.
И тут я поняла, что передо мной не Избранник в черном плаще и высоких сапогах, а совсем другой мужчина.