Песок барабанил по коже, не в силах больше навредить Самаэлю. Буря отчаянно завывала, обрушивая на путника все новые и новые смертоносные волны алой смерти, но все было напрасно. Солдат продолжал свой путь, двигаясь навстречу ужасающим красноглазым теням.
- Ты должен идти! - ревел, пробирающий до самых кишок, голос, - Через пустоту, через бурю, через полчища! Ты должен предстать передо мной!
Самаэль слышал это уже не одну тысячу раз, но этот проклятый голос каждый раз крушил все волевые заслоны парня, вновь и вновь заставляя двигаться вперед. Впрочем, в этих приказах уже не было нужды - Самаэль сам стремился прорваться сквозь песчаный ураган.
Тени, так неспешно плывшие по исчерченному изломанными линиями плато, внезапно рванулись вперед, вытягивая все свои конечности, во всем их невероятном многообразии. Самаэль прыгнул в сторону, уклоняясь от первого сокрушительного удара, но тени мгновенно атаковали второй раз. Острые когти вонзились в тело солдата, легко разорвав кожу, что так легко противостояла ударам песка. Кровь заполнила горло Самаэля, но он вцепился руками в сотни рвущих его лап и резко рванул, переламывая тонкие призрачные кости. Только потеря одной конечности ничего не значила для тени. На смену поломанным лапам отрастала сотня новых, погребая парня под бурлящим морем черных когтей.
- Ты все еще слаб, - презрительно произнес проклятый голос.
Самаэль открыл глаза. Извечная балка всё так же нависала над его головой. Солдат даже проникся чувствами к этому гниющему куску дерева - как никак, она нависала над его головой уже двадцать два года.
Солдат не чувствовал себя отдохнувшим - уже давно сны не приносили ему ничего, кроме видений смерти и остававшейся после пустоты. Как то раз он решил отказаться от сна, но видения, и без того не дающие ему покоя ни днем ни ночью, усилились, полностью вырывая его из реальности.
Несколько раз он, в беспамятстве, покидал назначенные ему посты, дрался с воздухом на глазах у офицеров, бродил по берегу Наги. Не раз, из-за этого его сажали в карцер и морили голодом. Даже ставший капитаном Мальр, который симпатизировал светловолосому ветерану, пережившему не один десяток стычек с кочевниками, опустил руки и больше не пытался пропихнуть Самаэля в офицеры.
Поэтому солдат отказался от своих попыток не спать. Видения отступили, захватывая мужчину с прежней силой только по ночам.
Красный свет юного Моркота падал на каменный пол казармы, пробиваясь сквозь узкую бойницу окна. Ночь только набирала свою силу, но спать извечный рядовой уже не хотел. Оно осторожно поднялся со своей жесткой постели и тихо, чтобы никого не разбудить, прокрался к каменной арке выхода.
- Бес, это ты? - шепотом спросил дежуривший у входа в казарму солдат, - Опять не спится?
- Как всегда, - усмехнулся Самаэль проходя мимо, - Я пойду в обход. Может быть прохладный ветер на стене прогонит мои сны и я вернусь обратно.
Солдатик усмехнулся и пожал плечами.
- Как знаешь, - сказал он с усмешкой, - Если встретишь офицера - опять попадешь в карцер.
- Не впервой, - светловолосый гигант усмехнулся в ответ, - Бывай.
Дежурный ответил негромкое "Бывай" и вернулся к унылому созерцанию древней каменной кладке.
Самаэль поднялся но узкой лестнице и вышел на стену. Ночь была безоблачной. Круглый диск Моркота висел на небосклоне и освещал укутанную снегом Эрду своим пугающим, багровым светом. Длинные тени, отбрасываемые каменными зубцами внешней стены, казались лужами запекшейся крови.
Солдат уверенно шагал по привычному маршруту, обходя посты. Кто-то из постовых приветственно махал ему рукой, кто-то оставлял без внимания - ночные брожения светловолосого рядового стали уже извечной традицией. Кого-то Самаэлю приходилось будить, ведь нет сна слаще и неотвратимей, чем на посту. В общем, всё шло своим чередом.
По заснеженной степи гулял ветер, поднимая маленькие снежные вихри, окрашенные Моркотом в красный. Глядя на них, солдат начинал сомневаться, реальность ли это, или видения песчаной бури вновь поглотили его.
Зимой было тяжелее всего. Быть может, виной тому третий спутник Великой Матери, восходящий на небосклоне, а, быть может, это всего лишь отголоски безысходности, которую порождает зима. Ответа Самаэль не знал, хотя мало что на Эрде теперь было неизвестно ему.
Вместе с силой маленького огонька, что он поглотил в день отбытия мастера-охотника, он впитал и невероятный объем знаний. Они проявили себя не сразу, обрушиваясь на солдата титаническими кусками по мере освоения приобретенной энергии. Он познал многое, хотя и понял лишь малую частичку из приобретенной мудрости.
Он узнал кто такие демоны, он узнал что тревога вызываемая красным светом зимнего спутника эрды далеко не безосновательна. Он взглянул на мир не глазами человека, но чувствами совсем иного существа. Потоки энергии, людские страсти, история - теперь все это было для Самаэля открытой книгой.
Но у знаний есть и обратная сторона. Чем больше рядовой узнавал, тем больше он отдалялся от окружающих. Их смешные точки зрения и скудные познания об окружающем их мире начали раздражать солдата. Но больше всего задевало всеобщее нежелание узреть истину. Люди вокруг предпочитали оставаться в темноте своего неведения. Чем больше Самаэль пытался просветить их, тем больше он их отталкивал от себя. Совсем скоро к нему стали относиться как к диковинке, как странному чудику, который уже целую вечность торчит в этой проклятой крепости, как он сам относился к старику Коряге, пока тот был жив.
Эта мысль сильно коробила Самаэля. Чтобы избежать участи старого чудака, он начал притворяться таким же как все, заводить друзей среди новых солдат отряда, пытаться влиться. Это, в некотором смысле ему удавалось, но чем больше он вынуждал себя опускаться до уровня четырнадцати - шестнадцатилетних сопляков, тем сильнее раздражение наполняло его. И, все же, он продолжал стараться. Он ходил с новыми товарищами в увольнительные, проводил время за выпивкой, поддерживал их примитивные беседы.
Солдат усмехнулся, вспоминая события вчерашней вылазки в город. Он и еще пятеро парней из его отряда, тех, кому уже разрешалось покидать гарнизон, шлялись по Вармарку, ища развлечений или кабак по приличней. В городе проходила ярмарка, в честь очередного священного празднества, коих, после формирования Совета Церквей, развелось немереное число. Крестьяне и ремесленники собрались на центральной площади перед ратушей, расставили прилавки и выставили на них свои лучшие товары. Даже для такого маленького городка как Вармарк, зрелище получилось удручающее.
Пожухлые тыквы, облезлые кролики да кривые табуретки - вот и весь местный ассортимент.
У самых ворот ратуши собралась таки немаленькая толпа. Перед толпой, поднявшись на несколько ступенек широкой лестницы главного здания города, скакал, размахивая руками, невысокий, лысый мужичок, в светло-сером одеянии служащего Храма Хеля. Служка вещал о белых вратах, через которые проходят души умерших, на своём пути к Яру, о двенадцати ступенях восхождения, которые надо преодолеть при жизни, чтобы после смерти быть достойным пропуска через эти врата.
Самаэлю стало смешно и он не сдержался. Увидев хохочущего солдата, служка закричал еще громче, грозя смеющемуся ужасной карой вечного гниения на Эрде. Товарищи светловолосого великана стали подзадоривать Самаэля, предвкушая потеху. Солдат смекнул, что может позабавить "друзей" и вступил с жрецом в полемику, ставя под сомнение постулаты учения Хеля.
Служка попался не шибко сообразительный, но очень нервный. Даже на простой вопрос "А кто поведал церкви о двенадцати ступенях, если ни одна душа ушедшая к Белым Вратам Хеля не вернулась назад?" он не смог дать хоть какого-нибудь ответа. Он лишь заверещал:
- Как ты смеешь ставить под сомнения святую истину учения Хеля.
- Так в какую же святую истину мне нужно верить? - со смехом возмутился Самаэль, - В Белые Врата? А почему не в подземную огненную реку, как учит нас Храм Свидетелей Сошествия, или не в сто тысяч прекрасных дев, желающих заключить нас в свои объятия, как учит Церковь Просветления? Столько конфессий развелось, так во что же мне верить?
Служка прямо пеной плеваться начал. Он обвинял Самаэля в ереси и колдовстве, называл его малефиком и призывал толпу учинить расправу над наглецом. Но толпа лишь смеялась над его прыжками и воплями, а громче всех смеялись солдаты гарнизона.
Рядовой замер, задержав взгляд на ярком багровом блике, лежащем на тонком люду реки, и зашагал дальше, погружаясь в свои мысли.
Ночь перевалила за середину, отбирая последние остатки скудного тепла, накопленного Великой Матерью за короткий день. Воздух стал холодать, неприятно обжигая ноздри при каждом вздохе. моркот сиял во всей своей ужасающей красе и казалось, что все вокруг было облито свежей кровью.
Самаэль теперь знал природу этого света, как и начал понимать значение своих видений. Каждый раз его переносило на испещренную трещинами поверхность третьего спутника Великой матери и бросало в самое пекло бури. Тени, прячущиеся в вихрях песка были демонами. Но пугающий голос и пронизывающий взгляд оставались для мужчины загадкой. Быть может они принадлежали демону, но погибший огонек не знал наверняка. Если верить картинам, возникающим в голове Самаэля, когда он думал о прошлом этого огонька, то получалось, что все знания о Моркоте были знаниями из далекого прошлого. Огонек упал на Эрду вместе с тысячами других, когда смерть величайшего из демонов вызвала энергетический катаклизм в алых песках третьей сферы, и с тех пор скитался по Эрде, кочуя в своей металлической клетке от одного носителя к другому.
На Моркоте огонек был одним из слабейших демонов, но здесь, на лике Великой Матери, мало кто мог сравниться с его могуществом. И, хотя ему не повезло и он оказался заключен в кусок металла, не способный самостоятельно воздействовать на мир, он повидал множество мест и событий, которыми полнится история человечества. Но все эти знания были лишь ничтожной крупицей в море истины, как и та сила, которую Самаэль вытянул из этого огонька. Солдату требовалось больше, гораздо больше.
Он думал, что ему удастся найти и другие огоньки, но удача больше не улыбалась ему. Прошли годы, прежде чем он полностью освоил приобретенную силу и знания, и понял, что ему всей своей жизни не хватит, чтобы найти еще один огонек, даже имея способность ощущать их присутствие. Мир был слишком огромен, а несколько тысяч павших с Моркота демонов - это ничто по сравнению с пространством, по которому они могли быть рассредоточены. С первого сошествия прошло уже почти девять сотен циклов, и шансы встретить второй такой огонек были настолько ничтожны, что Самаэль не видел смысла даже начинать поиски.
Глядя на безоблачное небо, усыпанное миллиардами звезд, солдат ощущал свою незначительность и мимолетность, по сравнению с необъятностью мира. Раньше, в силу своей молодости и глупости, он не осознавал этого, но теперь он мог полностью осознать бессмысленность своего бытия.
- Ты должен идти вперед! - раздалось у Самаэля в голове, - Это твоё предназначение!
Солдат лишь усмехнулся. Проклятый голос больше не пугал его, но противится его невероятной мощи Самаэль был неспособен.
- Да пойду я, - с легкой улыбкой прошептал он, - Вот как пойму, в какую сторону идти, так4 сразу и пойду. Или когда крылья отращу.
Голос не ответил. Перед глазами Самаэля мелькнула стеклянная поверхность пустоши, но тут же пропала, растаяв под порывами ледяного ветра.
Сзади раздался топот нескольких пар тяжелых солдатских сапог. Великан обернулся и увидел, что к нему спешат четверо рядовых, откинув развивающиеся плащи и сжимая рукояти мечей. Их лица отражали удивление и беспокойство.
Бес замер, позволяя им приблизится и спросил у рыжеволосого юнца, подбежавшего первым:
- Привет Яр. Что случилось?
В ясных глазах юноши читалось сожаление.
- Прости Бес, но мы вынуждены арестовать тебя.
Бес вскинул брови в удивлении и еще раз оглядел рядовых. Они выглядели растерянными, но, в тоже время, напряженными и настороженными. Пальцы, обтянутые толстыми кожаными перчатками, нервно подрагивали на плетении рукоятей их мечей.
- Чей приказ? - спросил Самаэль, сохраняя спокойствие и невозмутимый вид.
- Командора, - ответил рыжеволосый Александр, прозванный Яром из-за яркого цвета своей шевелюры, - Ты должен проследовать с нами.
Самаэль хмыкнул и кивнул. Один из рядовых подскочил к нему, распахивая плащ, но его поиски были напрасны - великан не был вооружен.
- Да не нервничайте вы так, - постарался успокоить их Бес, размышляя, чем же он опять не угодил Циртану, - я не буду сопротивляться. Ведите меня.
Он выставил руки перед собой, позволив замкнуть тяжелые кандалы, принесенные одним из солдат, на своих запястьях и зашагал вперед, окруженный четырьмя рядовыми.
Его сопроводили вниз со стены во внутренний двор, где было на редкость оживленно для столь позднего часа. У ворот стоял отряд тяжелой конницы в полосатых плащах и шлемах, похожих на ведра, с яркими плюмажами. Их мощные лошади, явно привыкшие к тяжести человека в полном доспехе, замерли словно изваяния. В центре двора расположился небольшой отряд пехоты, закованной в железо не хуже конников. У них не было плюмажей на округлых шлемах, но светло-голубые плащи, исчерченные желтыми полосами,ярко выделялись на фоне розоватой, от света Моркота, каши из грязи и снега.
Самаэль сразу же узнал эти плащи. Да и кто бы их не узнал. Во дворе его поджидал отряд храмовников - личное войско Совета Церквей. Их вид не оставлял сомнений в том, что ждало светловолосого рядового.
Подле пеших храмовников стоял командор крепости и капитан Мальр, командующий отделением, в котором служил Бес. Спустившись во двор, Самаэль встретился с капитаном взглядами, и спросил:
- Серьезно, Мальр?! Из-за маленького спора с проповедником вы отправляете меня в застенки к храмовникам?!
- О серьезности преступления перед Советом Церквей будет судить Совет Храмовников, - прогрохотал один из храмовников, стоявший рядом с командором.
Циртан прочистил горло и, развернув свиток с печатью с тремя арками храма, принялся читать:
- Рядовой Самаэль, имеющий прозвище Бес, ты обвиняешься в многочисленных нарушениях устава и порядка несения воинской службы в гарнизоне Вармарка, а так же, в оскорблении четвертого заместителя секретаря члена Совета Церквей от Храма Хеля. Сим приказываю исключить твоё имя из списков гарнизона и передать тебя ордену Храмовников для выяснения тяжести твоих проступков и понесения справедливого наказания.
Четверо сопровождавших Самаэля рядовых отступили назад, освобождая место тяжелой пехоте храмовников. Окружив заключенного плотным кольцом, отряд двинулся к воротам, не дожидаясь никаких, положенных по уставу, мероприятий, связанных с исключением солдата из состава гарнизона. Лицо командора побагровело от злости, но противится храмовникам он не стал. Да и никто, в здравом уме, не стал бы перечить самому могущественному Ордену во всем Сумаре.
Самаэля спешно вели прочь из крепости. Видимо, не смотря на всю свою самоуверенность и власть, храмовники не желали сражаться с целым гарнизоном на его же территории. Оглянувшись, бес заметил, как на стену вывалилась чуть ли ни половина всех вояк крепости. Кто-то даже бросился было вперед, возможно желая остановить тяжелую пехоту в пестрых плащах, но их порыв был тут же пресечен выкриками офицеров.
Крепость, двадцать два года служившая Самаэлю домом,молча смотрела, как его уводят, закованного в цепи.
Бес мрачно улыбнулся, глядя на окружающие его пестрые плащи. Вот он и покидает засранный Вармарк. Конечно, не так, как хотелось бы, но людям редко дают выбрать обстоятельства тех или иных событий.
- Ты должен идти! - взорвалось у Самаэля в голове.
- Уже иду, - тихо прошептал он, продолжая улыбаться.
Шаг за шагом отряд приближался к воротам, ведущим прочь из крепости, провожаемый взглядами тысяч глаз, и с каждым шагом улыбка Самаэля становилась все шире и шире.
Тяжелая конница качнулась и пришла в движение, освобождая дорогу пехоте. Самаэль слышал, как тяжело дышат сопровождающие его латники, слышал как размеренно стучат их сердца. Они не испытывали ни страха, ни возбуждения. Они были привычны к своей работе.
Не испытывал страха и светловолосый великан. Чем ближе он подходил к воротам, тем сильнее бегали мурашки по его спине. Он почувствовал, как тоненькими иголочками, закололо возбуждение кончики его пальцев.
Когда массивный свод медленно проплыл над его головой, Бес испытал невероятный восторг.