Мастер Шац стоял в дверном проёме, что вёл на кухню, и разглядывал переполненную таверну. Его лицо было каменным и не выражало абсолютно ничего, кроме разве что скуки, но в душе он плакал. Правда, плакал ли он от счастья или от печали - никто не знал. Даже он сам.
Казалось бы, чего ему печалиться - его таверна переполнена, несмотря на то, что Вторая битва героев отгремела уже две смены сфер назад. Подножие Чёрного холма должно было опустеть уже через неделю после битвы. Людям нужно готовить поля к приходу Аулы, нужно охотиться, валить лес, править мечи и кольчуги, выходить в море, стоять на гарнизонной стене. Нужно зарабатывать на хлеб, а не просиживать штаны на забытом всеми сферами склоне, в холодной палатке.
И всё же, палаточный город продолжал гудеть тысячами голосов. Он жил, наплевав на рассудок, на погоду, на начинающийся голод, ибо большинство лавочников давно исчерпали свои запасы и свернули палатки, возвращаясь к своим привычным делам. Остались только самые отчаянные, предприимчивые, азартные или упёртые, усилий которых едва хватало, чтобы прокормить не желающую рассеиваться толпу.
Прошло холодное время Моркота, отцвели цветы Аулы, даже пламенный жар Хеля уже остался позади, а жизнь никак не хотела покидать Чёрный холм. И центром этой жизни была небольшая таверна "Берлога для героя", которой и заведовал мастер Шац.
Все несчастья мастера начались в самый разгар горячего сезона. До Битвы Героев оставалось всего два два дня. Весь холм был объят безудержным пьянством и весельем. В таверне было полно народу, гудели пьяные голоса, вино и спирта лились рекой. Мастер носился по кухне, помогая то поварам, то девкам-разносчицам и был счастлив, прикидывая, сколько же он заработает за на этой Битве. Учитывая, что цены мастер Шац заломил до небес, доход от предприятия сторицей окупал все затраты по постройке этой хибары, по доставке выпивки и закупке провианта. Даже выплатив прислуге причитающиеся им гроши, Шац возвращался в родную деревню богатым человеком.
"Берлога для героя" располагалась на склоне, почти у самого "Пути героя". Это весьма удачное место, которое удалось выторговать у Церкви Тартары за немаленький мешочек золотых, приносило не только престиж, но и приток постояльцев, а также просто желающих перекусить и выпить в самой гуще событий. Ну и цену на всё позволяла заломить необычайную. Клиентов было навалом. Все комнаты были заселены, а в зале постоянно сидели, лежали и стояли пьяные мещане, просаживающие свои деньги.
Неожиданно, в самый разгар ночного веселья, земля под ногами вздрогнула, повалив гостей на лавки, столы и пол, а затем чудовищный грохот обрушился на хлипкие стены таверны, едва не раскатав её по брёвнышку. Затем наступила тишина, полная хруста разбитой посуды и стонов людей.
Шац, которого происшествие застало на кухне, чудом остался жив, ибо чан с кипящим маслом грохнулся прямо перед его лицом, но опрокинулся в противоположную сторону.
С улицы доносились крики и плач. Приходящие в себя гости приходили в себя и выбирались из помещения, желая увидеть, что же происходит. Мастер тоже поспешил убедиться, что его сверхприбольному предприятию ничего не грозит.
Снаружи было светло, словно Яр передумал отдыхать и вытолкал Моркота с положенного места, вновь залив всё вокруг своими лучами. Только пылала не небесная сфера, а верхушка холма, мерцая и переливаясь разными цветами. Странный звон, похожий на песню горного хрусталя медленно нарастал, отдаваясь болью основании черепа.
Зеваки, а вместе с ними и Шац, стояли и смотрели на горящую вершину Чёрного холма, раскрыв рты. Звон между тем стал невыносим и тут же оборвался, обдав подножие холма оглушающей тишиной. Вместе со звуками пропал и яркий свет, оставив людей в багровом полумраке ночи Моркота. Все стояли и ждали, не зная, бежать ли и м к холму, или же улепётывать прочь.
Тянулись мгновения, но ничего не происходило.
- Забавляются там... - пробормотал кто-то из толпы, но кто забавляется и с чем, сказать так и не успел.
Полумесяц Моркота засиял, словно пламя демонического огня. Маленькая красная точка, едва заметная в яростном свечении красной сферы, образовалась в центре теневой части третьей сферы и устремилась вниз, прочерчивая на ночном небосводе яростную багровую линию прямо к Чёрному холму. С небес донёсся рёв, который нарастал с каждым мгновением, словно что-то ужасное стремительно падало на Эрду, безжалостно разрывая воздух.
Раздались крики и толпа бросилась прочь от холма. Люди бежали, бросая кружки, кошельки, палатки, давя друг-друга и переступая через павших.
Бежал и мастер Шац, но только убежал он недалеко. Багровая линия достигла зеркального плато на вершине холма и расцвела пламенным цветком, оглашая окрестности хлопком невероятной мощи, который посбивал бегущих людей с ног и поломал самым неудачливым рёбра.
Шац на свою удачливость пожаловаться не мог. Когда раздался хлопок и упругая воздушная волна ударила бегущих в спину, он бежал мимо богатых шатров степняков, укрытых шкурами и мехами. Удар отбросил его в самую гущу этих грубых дикарских палаток, так что он отделался парой ушибов, звоном в ушах и бешено колотящимся сердцем.
После удара последовала секундное затишье, а потом на землю полетели обломки камней, обломки досок и брёвен, разнесённых ударом на несколько лиг вокруг. Этот безжалостный дождь обрушился на лежащих беглецов, сея панику и смерть.
Мастеру Шацу повезло и в этот раз, ибо нагромождение из ткани и деревянных опор послужило неплохим щитом, укрыв от падающих осколков. Дождб щепок и камней длился пару мгновений, а затем всё стихло.
Замерев в ворохе шкур и ковров, мастер ждал, когда же наконец с неба полетят огненные шары, ибо это было наверняка третье сошествие и никак иначе, но небо молчало.
Выждав немного, Шац с трудом выбрался из своего убежища и огляделся. Вокруг валялись избитые, израненные люди. Отовсюду раздавались крики о помощи и плач, словно война пронеслась над Чёрным холмом оставив после себя лишь боль и скорбь.
Оглушённый и перепуганный Шац, пошатываясь, зашагал обратно, надеясь, что с его таверной не случилось ничего страшного.
"Берлога для героя" была почти в полном порядке. Валящиеся с неба осколки немного повредили фасад и крышу, но никаких серьёзных разрушений таверне не нанесли.
Увидев, что с его детищем всё впорядке, Шац начал понемногу успокаиваться и приходить в себя.
О продолжении сезона не могло быть и речи, а значит и невероятного заработка можно было уже не ждать. Да и кто теперь захочется ночевать рядом с холмом, с вершины которого на людей падают камни и брёвна?
Предаваясь таким невесёлым раздумьям, мастер начал поднимать опрокинутые лавки, ставить обратно перевёрнутые столы, собирать уцелевшую посуду.
За этим занятием его застала целая делегация людей в красных балахонах Церкви.
- Есть комната? - резко спросил первый из вошедших, едва успев переступить порог.
Шац удивлённо смотрел на него, пытаясь сообразить, чего от него хотят.
- Комнаты все заняты, - наконец промямлил он.
- Мы это уладим, - отрезал адепт и обернулся к своим собратьям. - Заносите его. А вы, мастер, показывайте дорогу в вашу лучшую комнату.
На холме было принято почти всех величать мастерами, лишь бы у них были деньги, или имущество, или товар. Поэтому, когда Вильсюк Шац, по прозвищу Крысиный хвост, желая успеть застолбить место в первой волне застройки Чёрного холма, построил тут небольшой дом, на шесть комнат, гордо назвав это гостиницей, и стал мастером Шацем.
Хозяин таверны кивнул, отложил полнос с грудой битой посуды и направился к дальней двери на другом конце зала. За этой дверью скрывались гостевые комнаты. Проводив предводителя роб в первую из них, где остановился какой-то банкир из какой-то столицы, Шац хотел было заикнуться об оплате, но тяжёлый кошель со звоном упал ему в руки.
Адепты между тем внесли на носилки, на которых лежал замотанный в белое полотно и накрытый несколькими шкурами человек. Его исхудавшее, обожженное лицо с кровавым месивом вместо губ изрядно напугало мастера, но главный адепт ухватил Шаца за ворот и угрожающе прорычал:
- Предоставьте ему всё, чего он пожелает. Расходы покроет Церковь. Никого к нему не пускать без моего личного разрешения. Несколько братьев будут дежурить тут. Их пропитание - тоже ваша забота.
Шац хотел было возмутиться, но тяжесть кошелька в руке убеждала лучше слов. Так странный гость и поселился в "Берлоге для Героя".
Поначалу всё было довольно тихо. Гость лежал едва живой в отведённой ему комнате под присмотром вернувшихся в таверну девок да адептов Церкви. Иногда заходил главный и приносил мастеру Шацу очередной кошель и наставления. Порой с ним приходил лекарь, который втирал гостю целебные мази, менял бинты и давал список продуктов, которых гостю можно было есть, а которых нельзя.
По рассказам помощниц, раны у странного постояльца были страшенные. Его словно варили в кипящем масле и били камнями, а потом пытались содрать кожу лоскуток за лоскутком. Он почти всё время спал, просыпаясь только чтобы поесть или постонать, почти ничего не говорил, только выл от боли да нес несуразицу об огненных песках и демонах.
Так прошла одна неделя. Палаточный город, который уже был не совсем палаточным, ибо всё больше предприимчивых и состоятельных старались урвать себе кусок этой по настоящему золотой земли, восстановили. Потом грянула Битва Героев, которую из-за случившегося отложили на четыре дня, продлив тем самым золотой сезон торговцев.
Герои во второй раз сошлись на арене с неведомыми опасностями, страшными чудовищами и друг с другом.
Победу одержал угрюмый степняк невероятного росту и силы, который просто раскидал всех своих соперников, словно медведь стаю шавок. Обласканный толпой, он взошёл по Пути Героя, потоптался на зеркальном плато и ушёл ни с чем, ибо ничего не произошло. Его похлопали по плечу и отправили восвояси.
Мастер Шац, довольный удавшимся, хоть и не без проблем, сезоном, начал потихоньку готовить таверну к закрытию до следующего года, но народ почему-то не хотел разъезжаться.
А потом спокойствие началось потихоньку рушиться.
Сначала поползли слухи, что с Моркота на землю упал не какой-нибудь демон или камень, а победитель первой битвы. Это были тихие шепотки, едва ли способные достичь ушей Шаца, но девки-разносчицы мимо такого пройти не смогли. Они стали охотнее присматривать за идущим на поправку постояльцем и проводить у него в комнате всё больше времени.
Когда мастер поинтересовался их внезапным рвением, они поделились байками, что ходили в толпе. Посмеявшись и покачав головой, Шац всё-таки призадумался.
В таверне стало появляться гораздо больше народу, даже больше, чем в канун Битвы. Они мало пили и мало заказывали еды, а на девок вообще не обращали внимания. Они просто сидели на лавках и ждали чего-то, поглядывая на людей в алых робах, что стояли у дверей в комнаты постояльцев.
Таверна была набита битком, но тишина стояла такая, словно внутри никого не было. Тихие шепотки, угрюмое бормотание, вот и всё что можно было услышать, подойдя к простенькой деревянной вывеске.
Мастеру Шацу это не нравилось. Он угрюмо наблюдал за этими мрачными гостями и думал, что будет дальше и что ему самому со всем этим делать.
В один прекрасный день дверь комнаты, за которой скрывался таинственный постоялец распахнулась. Человек с обгоревшим лицом медленно обвел присутствующих в зале взглядом своих зелёных глаз, затем скривил рот в подобии улыбки. сверкнув неожиданно белыми зубами.
- Господа, - едва слышно прохрипел он, но в зале стояла такая тишина, что каждый смог расслышать его слова, - я понимаю ваше нетерпение, но, к сожалению, я пока еще недостаточно окреп, чтобы удовлетворить ваше любопытство. Но, если бы кто-нибудь соблаговолил принести мне чистой бумаги и чернил, я бы смог начать работу над описанием моих злоключений уже сегодня.
Несколько тягучих мгновений сохранялась звенящая тишина, а затем все в зале словно сорвались с цепи. Кто-то бросился прочь из таверны, кто-то попытался подбежать к постояльцу. Увы, внезапно выросшая стена из адептов Церкви преградила любопытствующим путь и гость благополучно скрылся в своей комнате.
С тех пор начался самый настоящий балаган, почище пресловутой Битвы Героев. И день и ночь "Берлогу" осаждали люди с мешками бумаги самого разного качества и бочками чернил, непонятно откуда взявшихся в этих пустынных землях.
Люди толпились в зале, ожидая, что постоялец вновь появится, доставали адептов, упрашивая, требуя, умоляя и даже пытаясь подкупить их, лишь бы пробраться в заветную комнату. Осаждали и девок, которые продолжали регулярно засиживаться у постояльца, а также и самого мастера Шаца. Мастера от соблазна удерживал один серьёзный разговор с главой адептов, из которого следовало, что любая попытка провести посетителя к постояльцу без их ведома станет самой последней глупостью, которую совершит Шац. Что же удерживало девок от соблазна поддаться на лесть, подкупы и уговоры, для мастера оставалось тайной. Сами помощницы лишь краснели и глупо хихикали в ответ на все его расспросы.
Впрочем приставаниями и попытками подкупа назойливые посетители не ограничились. Они пытались пробиться силой, устроив настоящую потасовку с адептами, да только адепты оказались явно не простыми послушниками, а настоящими ветеранами сражений, и быстро объяснили наглецам свою точку зрения на счет спокойствия постояльца.
Потом гости попытались взять штурмом небольшое окно, затянутое бычьим пузырём, которое вело в заветную комнату. Кончилось это тем, что теперь под окном торчало еще трое дюжих парней в алых робах с длинными увесистыми палками в руках.
Понимая, что подобный ажиотаж возник не на пустом месте, Шац начал потихоньку разбалтывать гостей, и то. что он выяснил, как удивило, так и напугало его.
Судя по всему, у него гостил сам Сатир Мидгард - известный поэт, бард и автор некогда популярной книги "Глупцы городов, гор и морей", которую сам мастер никогда не читал и даже слыхом о такой не слыхивал. Считалось. что Мидгард пропал, а то и вовсе погиб в день первой Битвы Героев, в которой принял участие и даже одержал победу, неожиданно для всех. По версии Церкви Тартара, герой героев вознесся на Моркот и отправился к Каменному престолу, повторять великий подвиг Самаэля Тартары.
Целый год о поэте не были ни слуху не духу. Все знакомые с ним решили, что он умер, поделили его деньги, накопленные с продаж книг и благополучно забыли об этом происшествии. И тут, как раз перед второй Битвой бард объявляется. Причём объявляется самым эффектным способом из возможных - свалившись на вершину Чёрного холма в вместе с всполохами пламени. взрывами и градом осколков. Израненный, обожжённый, истощённый, переломанный, но живой! Церковь в религиозном экстазе, распорядители Мидгарда в ужасе, а все остальные - в напряжённом ожидании. Что же случилось с этим героем героев? Где пропадал он целый год? Что видел и что может поведать? Но самое главное: кто первым сможет завладеть этой информацией и озолотиться?
Сам мастер Шац влезать в эту гонку за сведениями влазить не хотел, ибо дело это было сопряжено с огромными рисками. Смертельными рисками. Он даже подумывал быстренько свернуть дело и свалить со склона холма, но договорённость с Церковью держала крепче рабских кандалов. С Культом Тартары никто не спорил. Уж тем более. если культ расщедрился и даже оплачивал издержки по содержанию Мидгарда и его охранников.
И всё же, пока Шац торчал тут, его ферма в родном селении остаётся без присмотра, а значит не приносила дохода, что чрезвычайно расстраивало мастера. Забитая таверна таверна тоже не приносила особой прибыли, ибо вся эта неугомонная любопытствующая толпа почти ничего не покупала. Понимая, что увеличение цен ничего ему не принесёт, мастер Шац намалевал красной краской на вывеске угрожающее послание "Если ничего не заказываешь - освободи место для другого!", а так же нанял пару молодцев из тех, кто проявляли к постояльцу интереса меньше, чем к браге и девкам, чтобы они выставляли тех, кто просто сидел, а не пил.
Эта идея немного помогла, хотя вначале встретила некоторое сопротивление. Охотники за Мидгардом поначалу даже просто толпились у входа, не заходя в таверну, но холодные ветра большёго Моркота быстро загнали их внутрь. Дело потихоньку пошло, правда ожидаемой реки из звонких монет не получилось. Большинство гостей брали самое мерзкое и дешёвое пойло, которое только было в закромах таверны и сидели с ним, отпивая для виду по капли в несколько часов.
Понаблюдав за подобным безобразием, Шац снова взялся за краску, объявив, что теперь вход в таверну стал платным. Он решил ,что если это и отвадит посетителей, то ему же будет спокойнее и проще. Но посетителей меньше не стало. Они просто перестали уходить, ночуя прямо на лавках в общем зале.
Пришлось мастеру, с помощью своих парней и адептов церкви выталкивать посетителей после заката силой, чтобы самим иметь возможность хоть немного отдохнуть. Только вот отдохнуть особо не получалось.
По ночам охотники за бардом становились активнее, пробуя всё новые и новые способы. Однажды даже таверну подожгли, чтобы выкурить всех наружу, благо адепты быстро и организованно потушили едва начавший разгораться пожар.
Почти все поползновения удавалось пресекать. Только три раза в комнату к мидгарду прорывался, прокрадывался или ещё как-нибудь проникал очередной посетитель, но там он сталкивался с самим героем героев, который сам не желал раскрывать тайны своего путешествия раньше времени. Неожиданно выяснилось, что Мидгард окреп достаточно, чтобы вытолкать вон даже особо крупных любопытных.
И всё же, спокойствие барда обходилось мастеру и его работникам слишком дорого. Они почти не спали, вздрагивали от каждого шёроха, были вынуждены разнимать постоянно возникающие драки.
Порой у мастера возникала предательская мысль закрыть таверну для посетителей и попросить Церковь выставить серьёзную охрану, дабы совсем оградить Мидгарда от любых поползновений со стороны любопытствующих. Старший из адептов не раз намекал, что Церковь готова предоставить такую помощь, да только в сундуках, что Шац хранил за двенадцатью замками в самом тёмном углу погреба, еще оставалось место для монет, а в голове мастера - грандиозные идеи для их вложения.
Вот потому и стоял он сейчас в дверном проёме, обводя взглядом глубоко запавших глаз переполненный зал и размышлял о двойственности собственных ощущений.
День был таким же как десятки его предшественников. Разве чуть более спокойным, чем мог бы быть. Посетители мирно сидели на длинных лавках, изредка прихлёбывая мерзкую бурду в своих бокалах, и тихо переговаривались, внимательно следя за адептами и всем, что происходило вокруг.
Яр уже клонился к закату, ярко освещая вершины меридиана на далёком горизонте. Близился вечер и угрюмые парни мастера Шаца, картинно разминали плечи, готовясь ежедневному ритуалу выпроваживания гостей. Сам же мастер тихонько радовался дню, прошедшему в относительной тишине, а так же подсчитывал в уме доход.
Неожиданно за заветной для всех любопытствующих дверью послышалась какая-то возня, моментально прекратив все разговоры в зале. Гости кажется дышать перестали. а у мастера ёкнуло сердце.
Дверь распахнулась, пропуская вполне здорового, отрастившего густую шевелюру и радостно улыбающегося Мидгарда. Его лицо, почти полностью зажившей каким-то неведомым образом, просто светилось от гордости и предвкушения.
Оглядев замерших в напряжённом ожидании посетителей, он прочистил горло и громогласно провозгласил.
- Уважаемые господа! Я благодарю Вас за Ваш интерес и терпение! Сегодня оно будет вознаграждено!
Он поднял над головой толстую кипу исписанных листов.
- Представляю вашему вниманию экземпляр моей новой книги "Хождения к Каменному престолу", в которой содержаться все детали моего, не побоюсь этого слова, невероятного, познавательного и захватывающего путешествия по красной пустыне Моркота! Это мой самый выдающийся труд из всех, что были мною написаны!
Вздох восхищения, азартный огонь в глазах, подрагивающие руки - эти знаки заставили мастера Шаца на мгновение впасть в панику. Он боялся, что сейчас все эти господа ломануться отбирать у барда драгоценную рукопись, и адепты Церкви в первую очередь. Но мужики в алых робах, казалось не проявляли особого интереса к кипе листов. Их внимание было полностью сконцентрировано на толпе.
Увидев это шац немного успокоился, но всё таки подал своим парням знак быть начеку.
- К сожалению, - продолжал свою звонкую речь бард, - на данный момент я обладаю только тремя копиями данного труда, а потому удовлетворить любопытство всех желающих, увы, просто не в состоянии. Но те, кто готов совершить скромное пожертвование, смогут получить один из экземпляров. Размер пожертво...
Не успел Мидгард договорить, как из толпы раздался крик:
- Триста имперских орлов!
Мастер Шац нервно сглотнул.Три сотни золотых имперских монет за какие-то бумажки! Да за такие деньги можно было приобрести четвёрку отличных степых скакунов!
В зале, между тем, продолжали раздаваться выкрики.
- Семь тысяч соль! - кричал один крупный и бородатый детина. судя по обветренному лицу и упоминанию солей, уроженец отдалённого Последнего королевства, затерявшегося между скалистых фьёрдов закатного побережья.
- Табун скакунов в две сотни голов! - рыкнул обвешанный золотом степняк.
- Фрегат с командой! - кричал рыжебородый зуримец.
Со всех сторон предлагали несметные богатства, дома в столичных городах, целые гаремы прекрасных и обученных наложниц. Один худощавый тип, со смешно закрученными вверх усами предлагал целую крепость на самом берегу Эр.
Бард увлечённо участвовал в торгах, выказывая расположение то одному, то другому предложению, умело подогревая интерес толпы.
- Корону! - раздался тоненький, почти мальчишеский визг.
В зале наступила тишина.
- Корону? - удивлённо спросил Мидгард и из толпы вышел невысокй и тонкий, словно ветка, мужчина в добротной и богато украшенной одежде. Следом за ним, раздвигая толпу могучими плечами, вышло двое звероподобных верзил в медвежьих шкурах.
- Корону Малитаврии! - гордо повторил мужчина.
В толпе раздались удивлённые возгласы и смешки.
Малитаврия была крошечным королевством, настолько крошечным, что фермы некоторых зажиточных землевладельцев превосходили его по размерам. И всё же Малитаврия была полноправным королевством, со своей регулярной армией и королевской семьёй. Всё это обеспечивалось за счёт крупнейших солёных шахт и удалённого расположения от всех центральных королевств союза. В любом случае, каким бы маленьким не было королевство, корона предоставляла её владельцу право участия в совете королевств, хотя остальные правители вряд ли буду прислушиваться к мнению представителя такой незначительной нации.
- Я Люций Ривардин Пятый, законный правитель Мальтиварии, и я предлагаю корону моего славного королевства за копию рукописи! - гордо продекламировал мужчина.
Все были удивлены, шокированы. Даже адепты выглядели ошёломлёнными. Только бард продолжал широко улыбаться.
- Это полнейшее безумие, - сказал он, - но мне оно нравится! Вам удалось потрясти и заинтересовать меня Вашим предложением, Ваше Величество! Я предлагаю нам обсудить детали в моей скромной обители чуть позже.
Ривандин Пятый учтиво кивнул и прошёл в комнату постояльцев, в сопровождении своей охраны и пары адептов.
Странный аукцион продолжился, но мастер Шац уже не слушал. Он всерьёз задумался бросить все свои дела, свою ферму и эту маленькую таверну и отправиться в странствие, чтобы стать бардом. Вот где крутились настоящие деньги, настоящие богатства, которых трудолюбием и деловой хваткой просто невозможно добыть!