Аннотация: Снегопад загоняет пятерых молодых людей в небольшой городишко, где все еще отмечают Самайн.
- ... сильные снегопады. Метеорологическая служба считает, что продлятся они всю неделю... - Ральф выключил радио и откинулся на сиденье.
- Ну и? Полегчало? - спросил Джим, пытаясь разглядеть дорогу среди беснующейся стихии.
Машину мотало из стороны в сторону. Казалось, что она вот-вот вырвется из-под контроля и понесется, куда поведет ее прихоть снега, но Джим каким-то образом каждый раз умудрялся вернуть ее на дорогу. Чего ему это стоило, можно было судить только по напряженному прищуру и по побелевшим костяшкам вцепившихся в руль пальцев.
- Да я и без них вижу, что сильный снегопад! А своими прогнозами они точно не помогут нам выбраться отсюда! - Ральф ударил кулаком по приборной доске.
Бардачок открылся, и ему на колени посыпались какие-то бумаги. Разразившись неблагозвучным потоком слов, Ральф принялся их собирать.
- Ну, молодец! - фыркнул Джим, стараясь не отвлекаться от дороги.
- Утихомирься, Ральфи, - Хоуп успокаивающе похлопала его по плечу.
- А я не хочу утихомириваться! Тридцатое октября! Какой, к черту, снег?! Рано еще!!!
А снег не знал... и падал. Точнее бушевал вокруг, как заправский костер. Видимо, как раз его-то предупредить и забыли.
- Ну-ну, - Хоуп протиснулась между передними сиденьями и принялась целовать Ральфа, игнорируя протесты Джима.
- Эй, я вообще-то машину веду!
Ральф заткнулся, а я старался на них не смотреть. Что было сложно, потому что Хоуп едва ли не залезла мне на колени, чтобы дотянуться.
И какой черт дернул меня ехать на озера с двумя парочками? А, ну да. Черта - вернее, чертей - звали Ральф и Джим. Они решили, что небольшое путешествие поможет мне развеяться после весьма болезненного расставания с Мери. Сказать по правде, я так и не понял, как оказался в машине зажатым между Хоуп и Сарой, и до сих пор пытался придумать способ от них слинять. Сослаться на больную тетушку не получилось - эти гадики не поленились проверить.
Я встретился взглядом с Сарой, и она мне ободряюще улыбнулась. Спасибо ей, конечно, но я бы...
Сильный толчок - я повалился на Хоуп, впечатав ее в кресло Ральфа. Девчонки взвизгнули.
- Все, приехали, - мрачно сообщил побелевший Джим, испуганно вцепившись в руль.
- Поаккуратнее надо! - зашипел Ральф, потирая ушибленный висок, и повернулся к нам. - Все в порядке?
Ответом ему стало мое ойканье - Хоуп высказала все, что обо мне думает, не только словами.
- Сосаться надо на заднем сидении, - буркнул Джим, вылезая из водительского кресла.
Белый хаос тут же заглотил его фигуру, едва он отошел, чтобы посмотреть, что с капотом - там маячило что-то темное.
- Господа отдыхающие, наш корабль сел на сосну, - с непонятным удовлетворением объявил он, вернувшись в салон.
Сара закусила губу. Сейчас я завидовал Джиму: она не сказала "Я же говорила!". А она говорила. Говорила, что надо было оставаться в Литтл-спрингс и дождаться, пока метель уляжется. Я тут права голоса не имел, но был с ней согласен. Хотя кто знал, что обычный снегопад в неурочное время превратится в настоящий буран? Наверное, надо было остановиться и переждать, когда все вокруг будто взбесилось, но Джим опасался, что нас заживо похоронит в этой машине. Нет, конечно, она была довольно комфортабельной и не самой старой модели, но в качестве последнего пристанища явно не импонировала. Хотя, весной бы все равно откопали.
- И что теперь? - кисло поинтересовалась Хоуп.
- Идти, - выдавил я, потирая ушибленные места. - Не хочу братскую могилу в машине.
- Тебе Мери последние мозги отшибла?! Хочешь идти через ЭТО?! - она ткнула пальцем за окно.
Я скривился и промолчал. Конечно, лезть под снежные пощечины мне не хотелось, но сидеть тут и ждать чего-то... да еще рядом с этой истеричкой? Увольте.
- Он прав, надо идти, - неожиданно поддержал меня Ральф, ковыряясь в телефоне. - Если нас тут засыплет - то мы встряли. Сеть не ловит.
Джим, по-видимому, был того же мнения, потому как начал активно шуршать вынутой из бардачка картой.
- Судя по всему, тут через пару километров небольшой городишко, Ронат, - сообщил он. - Дойдем до него, а там уже решим, что делать.
Хоуп закатила глазки, но оставаться в машине одной ей явно не хотелось. Прихватив все самое необходимое, мы отважились вылезти под удары ветра. Он швырял в лицо пригоршни снега, снег колол щеки, хлестал по глазам и булавочными уколами таял на губах. С трудом переставляя ноги - чему мешала и взбитая дорога, и ветер в лицо, - мы медленно продвигались вперед, то и дело останавливаясь ждать подотставших девчонок. Наверное, мы бы так и потеряли их, если бы они то и дело нас не окрикивали. И то мы с трудом их слышали - ветер выл как заправский вурдалак. Какое-то ватное отупение окутало сознание, оставляя лишь место для полустертой колеи. Казалось, что кроме дороги не существовало ничего - ни гнущихся под ветром деревьев, ни нас самих. Ресницы и воротники покрывались длинными снежными иголками вроде сосновых.
Мы не заметили, как оказались в Ронате, пока Ральф не запнулся обо что-то, что на проверку оказалось низенькой скамейкой. Весь городишко будто вымер: даже собак и кошек на улицах не наблюдалось, а на окнах все шторы и жалюзи были наглухо задраены. Впрочем, в такой снегопад удивляться ничему не приходилось. Но сколько мы ни стучали в двери, нам никто не открывал, будто и впрямь никого не было.
- Да куда все делись?! - негодовал Ральф, долбя покрасневшими от холода кулаками в дверь дома, наверное, двадцатого.
- Ты меня спрашиваешь? - не выдержав, огрызнулся я.
Я замерз. Казалось, что с каждым шагом в ногах лопается очередной промерзший сосуд, превращаясь в красную ледяную крошку, а руки горели от попыток достучаться.
Вдруг в двадцать первом, куда стучалась Сара, щелкнул замок. Он щелкнул так громко, что эхо прокатилось по пустым улицам, даже вой ветра и снеговое одеяло не могли его задушить. Мы все столпились у двери раньше, чем она успела открыться. На пороге стояла сухая старуха - вылитая египетская мумия. Не дав нам и слова сказать, она пугливо оглянулась по сторонам и отступила в коридор, пропуская нас внутрь.
- Быстрее! - пришептывала она на нас, будто чего-то опасаясь.
Она старательно заперла за нами дверь и, дождавшись, когда мы разденемся и скинем рюкзаки, знаком велела следовать за ней. Привела она нас в просторную темную кухню. Как и во всем городишке, окна были тщательно закрыты. Так же знаком велев рассаживаться, она поставила перед каждым тарелку горячего овощного супа, начерпанную из большущей кастрюли с плиты, и села рядом.
- А вот теперь рассказывайте, каким ветром вас сюда занесло? - голос ее потрескивал как сушняк.
- Тем же, что весь этот снег, - ответил я.
- У нас машина сломалась, - с набитым ртом пробормотал Джим, укоризненно поглядывая на меня.
Он явно считал, что не стоит подыгрывать полусумасшедшей старухе. Я покорно замолчал и уткнулся в тарелку, наконец, разобрав причину подобной невежливости. Изголодавшийся организм уже давно требовал пищи, и этот суп, наверняка, не только мне казался самым восхитительным в мире. Горячее варево мягко обволакивало желудок и согревало продрогшее тело.
- Извините за беспокойство, - склады вежливости в душе Сары полностью оттаяли. - Меня зовут Сара, а это Хоуп, Джим, Ральф и Артур.
- Артур? - взгляд старухи - цепкий и пронизывающий - безошибочно остановился на мне. - Хорошее имя, легендарное... много дает, но и налагает много...
- А как вас зовут? - продолжала гнуть свое Сара. Иногда она становилась больно уж упрямой.
- Демхнейт Эшлинг.
- Очень приятно, миссис Эшлинг, - под строгим взглядом Сары нам всем пришлось оторваться от тарелок и покончить с вежливостями.
- А куда делись все остальные? - поинтересовалась Хоуп. - Сколько мы ни стучались, нам никто так и не открыл.
- Самайн.
- Что? - спросили мы одновременно.
- Скоро. Сегодня канун.
- А что такое Самайн?
Ральф даже есть перестал от любопытства.
- Праздник начала зимы.
- Да уж, зима, - тяжело вздохнул Джим, уныло посмотрев на задернутые шторы.
- И из-за Самайна все по домам сидят? - поразилась Хоуп.
- Да. Нельзя выходить на улицу - нехорошее время, недоброе. Сиды рыщут. Коль приглянешься - утащат с собой в царство фей.
Джим издал такой звук, будто чем-то подавился.
- Автосервиса у них точно нет, - констатировал он.
- Все так и будут сидеть по домам, пока этот ваш праздник не кончится? - поинтересовался Ральф.
Заметив, что наши тарелки опустели, старуха вновь вскочила и принялась хлопотать, разливая нам чай, и, только снова усевшись, ответила.
- Завтра ночью все пойдут на холм, - она махнула куда-то в неопределенном направлении.
- А когда кончится этот праздник? - спросила Сара. - Когда можно будет выходить?
- Четвертого.
- Блеск! Мы застряли в этой дыре почти на неделю!
- Погоди, может и не застряли... Здесь хотя бы связь есть, - не допив чай, Джим схватился за телефон и вышел из кухни.
За столом воцарилось напряженное молчание.
От тепла и еды меня разморило, а тишина и вовсе прикончила. Мне было хорошо, уютно. Не нужно было идти через буран, не нужно было мерзнуть под укусами холода... Проваливаясь куда-то, я слышал, как вернувшийся Джим объявил, что и техпомощь, и такси не появятся, пока не уляжется эта пурга.
Проснулся я уже ближе к ночи. Кто-то, наверное, Джим с Ральфом, перетащил меня в спальню и уложил на матрас. Какое-то время я лежал, вслушиваясь в вой ветра за окном, но потом все-таки встал. Нам выделили небольшую комнату с двумя кроватями, которые предоставили девушкам, Джим и Ральф тоже пристроились на матрасах недалеко от меня. Поправив Саре сползшее на пол одеяло, я выскользнул из комнаты и отправился на поиски чего-нибудь съестного.
Потягиваясь и позевывая, я все-таки обнаружил кухню. К моему удивлению, раздвинутые шторы свободно свисали по обе стороны окна, а на подоконнике горела ровным пламенем белая свеча. Стол был почему-то накрыт на несколько человек, будто хозяйка кого-то ждала. Не решившись прикоснуться к еде на столе - хотя все пахло более, чем просто завлекательно, - я налил себе из-под крана холодной воды и, потягивая ее мелкими глоточками, подошел к окну. Пламя свечи дрогнуло и выровнялось снова.
Вьюга еще не улеглась, и другие дома таяли за ее занавесом. Можно было подумать, что за окном только запорошенная снегом темная равнина, если бы не огоньки, мерцавшие, похоже, в каждом доме. Наверное, тоже свечи.
Пламя свечи снова всколыхнулось, и я обернулся, невольно подавшись назад и налетев на откос окна. За моей спиной, совсем близко, стояла старуха. Я даже не слышал, как она вошла. Тени причудливо танцевали на ее лице, и казалось, что она гримасничает, превращаясь то в добрую фею, то в коварную ведьму.
- Миссис Эшлинг... - пробормотал я, ощущая, как колотится в груди сердце.
- Не спится?
- Есть немного... слегка проголодался, - я залпом допил свой стакан воды, чтобы хоть как-то успокоиться.
- Подожди чуток, - не зажигая света, она достала что-то из холодильника и принялась кухарить.
- Вы кого-то ждете? - спросил я, на всякий случай усаживаясь на самый дальний угол стола.
- Да. Родственников, - должно быть, зрение у нее было как у кошки: в этом полумраке она умудрялась чего-то резать, а я видел лишь блики, играющие на лезвии ножа.
- Извините, что вам мешаем.
- Нет, нет, они не задержатся дольше, чем на ночь, - она поставила передо мной целую тарелку разных бутербродов и кружку горячего чая.
- А зачем свеча? - я с аппетитом жевал бутерброд, но моему любопытству этого было мало.
- Чтобы они нашли мой дом, - она села напротив меня и с легкой улыбкой наблюдала, как я ем.
- Но как они это сделают? Свечи ведь зажгли по всему городу, - переключившись на свечи, я и думать забыл о страшной непогоде, через которую ломанется только полный псих.
Она покачала головой будто китайский болванчик.
- Мертвых не глаза ведут.
Я поперхнулся чаем. "Нет, она точно сумасшедшая", - мысленно твердил я, стараясь убедить себя в том, что мне только кажется, будто она адекватна и искреннее верит в то, что говорит. Преодолевая сильнейшее желание немедленно выскочить за дверь и бежать отсюда на своих двоих, я почел за благо сменить тему.
- Скажите, а почему вы нас приняли? Больше никто ведь не открыл двери, - почему-то меня очень беспокоил именно этот вопрос, хотя чувство, что это какой-то неправильный город, не покидало еще с тех пор, как мы сюда вошли.
- Мой сын умер в Самайн. Его нашли мертвым у дороги... Слушай, юный Артур, куда бы ты ни шел в дни Самайна, не оборачивайся, если услышишь за собою шаги. Нельзя оборачиваться! Понял?
- Д-да... - как голоден я ни был, но всякий аппетит улетучился от таких заявлений. - Спасибо за угощение. Пойду я прилягу... что-то у меня голова кружится.
Когда я встал, пламя свечи снова всколыхнулось, преломившись в глазах старухи, отчего они вспыхнули как уголья. Поднимаясь в спальню, я все еще чувствовал на себе взгляд этих горящих глаз и настороженно прислушивался - вдруг за моей спиной раздадутся шаги.
- Артур, вставай, - Сара мягко трясла меня за плечо.
- Не хочу, - пробурчал я, кутаясь в одеяло.
- Останешься голодным, соня! - рассмеялась она, и вскоре я услышал, как заскрипели ступеньки под ее ногами.
Я неохотно вылез из постели и побрел следом за ней. Хоуп, Ральф и Джим уже сидели за столом, а старуха суетилась по кухне. На плите аппетитно шкварчала яичница с беконом. Я огляделся - окно снова было плотно занавешено, и никакого намека на ночное ожидание. Вместо свечи на подоконнике стоял горшок с вянущей розой.
Сейчас, при свете дня, ночной разговор казался суеверной чепухой, над которой хотелось посмеяться. Впрочем, есть хотелось еще больше.
- И как у нас погодка? - поинтересовался я, подсаживаясь к столу.
- Все так же, - мрачно ответил Ральф.
Он ел так, будто не ощущал вкуса. С таким же успехом он мог жевать не ароматную яичницу, а какой-нибудь турнепс. Я пытался завязать разговор, но наверняка выглядело это очень натянуто, и старался избегать взгляда Эшлинг, но тот неотступно следовал за мной. Оставалось только удивляться, как это на мне еще не тлеет одежда. Хоть я изо всех сил вел себя так, будто ничего не происходило, но мне было очень и очень неуютно. Даже завтрак с трудом пролазил в горло.
Тишина стояла мертвая. Хоуп зло ковыряла яичницу, да и Джим хорошим настроением похвастаться не мог. Впрочем, его-то я понимал: не до веселья тут, когда угрохал машину и бросил ее черте где. А на Ральфа это вынужденное заключение в далеком от цивилизации городишке давило, пожалуй, больше, чем на всех нас. Сара просто молчала. То ли из солидарности с Джимом, то ли боялась, что разразится скандал - нервы были на пределе у всех.
- Может, вам помочь? - спросила вдруг она, когда мы приступили к чаю.
- Помочь? - удивилась старуха.
- Да, вы так о нас заботитесь... Прям неловко даже, - поддержал Сару Джим.
- Ну... - старуха внимательно нас оглядела, - разве что по дому поможете прибраться, еды сготовить да дров нарубить.
- Дров?! - мы удивленно уставились на новехонькую газовую плиту.
- Вечером праздник - будем разжигать костер, а для него дрова нужны. Много, - пояснила Эшлинг.
- Ааааа....
- Да какой костер в такую погоду?! - возмутился Ральф.
- К вечеру рассеется, - уверенно заявила старуха и принялась деловито командовать.
- Вот уж не думал, что придется этим заниматься, - со смехом говорил Джим чуть позже, собирая разлетавшиеся по подвалу полешки: Эшлинг сослала нас рубить дрова.
Я рубил, а Джим уворачивался. Но лучше уж хоть чем-то заниматься, чем сидеть, глядеть друг на друга волком и ругаться. Впрочем, Ральфу, которому пришлось познакомиться со старинным пыточным орудием под названием веник, мы не завидовали и не горели желанием поменяться с ним ролями. Девушки же осели на кухне и осваивали местные праздничные блюда.
- А думаешь, я думал? - я в очередной раз замахнулся тяжеленным топором.
- Эй! Полегче! - следующее полено снова прицельно полетело в Джима, тот едва успел отпрыгнуть.
Руки у меня росли явно не из того места для подобной работы: весь подвал был уже усыпан мелкими щепками, и мы оба перемазались в невесть откуда взявшейся смоле.
- А поленья-то тисовые и ольховые, - вдруг заметил Джим.
- И что? - я вколотил топор в чурбан и оперся на него.
- А то, что тисы и ольха здесь не растут.
- И? - я подустал и соображал плоховато.
- Их специально откуда-то привезли, - терпеливо пояснял Джим, собирая поленья. - А ты знаешь, что эти деревья когда-то использовали в особых ритуалах? Например, ольху сжигали, чтобы призвать мертвых.
Я вздрогнул, вспомнив свое ночное приключение. Мерзкий морозец пробежал по коже, будто сдирая ее. "Ну и? Каждый сходит с ума по своему, да? - ядовито спросил я у самого себя. - Ральф на всех рычит, Хоуп злится, а у меня, похоже, крыша поехала на почве оккультизма. Окстись, парень!"
- А ты откуда знаешь? - полюбопытствовал я, внимательно разглядывая друга.
- Ну... - Джим немного замялся. - Наш историк всякими такими ритуалами интересовался, а у меня была запара... Вот и писал работу по использованию растений в языческих ритуалах и приписываемым им магическим свойствам.
- Ну ты, блин, даешь... Где твои травки и где всякая мистическая хрень. Тоже мне, ученый, - я фыркнул.
- Хочешь жить - умей вертеться, - Джим пожал плечами и отобрал у меня топор. - Теперь твоя очередь играть в вышибалы.
- Мальчики, перекусить не хотите? - донесся через некоторое время до нас крик Сары.
Побросав чурбаки и топор, мы с готовностью сорвались с места нашей ссылки. А в кухне нас уже ждала еда...
Как и предсказывала Эшлинг, вьюга улеглась еще до сумерек. Джим попытался дозвониться до ближайшего города в надежде на техпомощь или такси. Но нам опять не везло - ни те, ни другие не собирались выезжать, пока не расчистят дороги.
- И что будем делать? - вяло спросил Ральф.
Даже после сомнительного развлечения в виде наведения порядка ему не полегчало.
- Сегодня же Хэллоуин! - вспомнила Сара.
- Предлагаешь идти по домам? "Розыгрыш или угощение"? - передразнила Хоуп.
- Сегодня ночь Самайна, - вмешалась Эшлинг. - Надо идти на холм.
- Никуда я не пойду! - набычился Ральф.
- Рискуешь, юноша, ой рискуешь!- от голоса старухи мурашки поползли у меня по телу. - Нельзя пропускать Самайн - постигнет кара сидов.
Ральф набрал в легкие побольше воздуху...
Мы замерли.
Он глубоко выдохнул. Сдержался. Бросив на нас хмурый взгляд, он с грохотом отодвинул стул и ушел наверх. Мы смотрели ему вслед - Хоуп испуганно, Джим и я - удивленно, Сара - с жалостью.
- Пойдемте, а? - повернулась она к нам.
- Ты веришь в эту ерунду? - слова Хоуп так и сочились ядом.
- Да брось! - отмахнулась Сара. - Мы либо будем сидеть в доме, либо пойдем посмотрим на этот Самайн. Я за то, чтобы посмотреть! - ее глаза радостно блестели, и она чуть ли не хлопала в ладоши, прямо как ребенок.
- Если я просижу в четырех стенах еще полдня - точно спячу.
- Хоуп, с нами?
- Ладно, пошли, - пожав плечами, согласилась она.
- Тогда идите собираться, - велела Эшлинг. - Уже скоро.
Я снова поймал на себе ее взгляд, и мне показалось, что она почему-то радуется тому, что мы идем. С чего бы это? Теперь идея идти на праздник казалась мне менее привлекательной... но сидеть в доме, где поджидают мертвецов, - а старуха снова поставила на окно свечу, правда, незажженную, - мне хотелось еще меньше.
Из дома мы вышли основательно нагруженными и укутавшимися. Эшлинг всучила девчонкам свертки, нам же с Джимом достались дрова. Впрочем, далеко тащить их не пришлось: на улице поджидал пикап, в кузов которого мы и сгрузили нашу ношу. Избавившись от тяжести, я огляделся: выпавший за эти дни снег придал городу рождественский вид. Да и вообще, возникало ощущение, что вот оно, Рождество: из украшенных венками и омелой домов выходили разряженные люди со свертками в руках. Кое-кто даже был в маскарадных костюмах...
Только было одно но...
Все это происходило в полнейшем молчании. Молчали все. Даже дети. Раздавался только скрип дверей, шорох одежды да похрустывание снега под ногами. И никто никуда не уходил - все толпились на улице, будто ожидая чего-то. Хоуп пару раз открывала рот, чтобы что-то сказать, но тут же снова закрывала, повинуясь гробовому молчанию этих странных людей.
В этой тишине раздался мягкий перезвон колокольчиков - откуда-то вывернул мужчина в ярко-голубом балахоне, в руках у него бренчала серебряная ветка. Удостоверившись, что все внимание приковано к нему, он отдал ветвь в руки следовавшего за ним мальчика в полосатой одежде и принял у девочки какой-то музыкальный инструмент вроде гобоя. Под аккомпанемент этого инструмента и перезвон колокольцев толпа пришла в движение и двинулась вслед за музыкантом к окраине города - вверх на холм.
Судя по всему, днем по домам отсиживались не все: снег на холме был тщательно убран, а то, что осталось, - утрамбовано. На верхушке холма рос здоровенный дуб, непомерного обхвата. Рядом с дубом виднелась старая на вид кладка колодца и тщательно сложенное кострище.
Женщины и дети - и среди них, по знаку Эшлинг, Сара и Хоуп, - отдавали свои свертки людям в зеленых одеждах, те тут же распаковывали их и раскладывали прямо на земле. Пронзительное пение странного инструмента смолкло, и к дереву вышли двое мужчин в белых балахонах.
- Мы собрались здесь, чтобы воздать почести богам и старым дорогам, получить благословение от духов и вспомнить наших предков, - начал тот, что был постарше.
Второй стал бормотать что-то на смутно знакомом, но не понятном языке, и все это было похоже на... молитву, насколько я в этом разбирался. И как на молитвах паства отвечала проповеднику. Мужчина взял что-то из подношений, рассыпал вокруг себя и запел, подыгрывал ему все тот же в синем. Я не мог разобрать ни слова, и происходящее нравилось мне все меньше.
Когда они смолкли, появилась молодая женщина, тоже в белых одеждах... Тут мне показалось, что мы и вовсе провалились куда-то во времени. Вместо того чтобы, как все нормальные люди, взять спички или зажигалку, она принялась тереть друг от друга какие-то палочки... прям индеец посреди города! Правда, вопреки моему скептицизму огонь она добыла довольно быстро - видимо, долго тренировалась, - и бросила в него что-то, отчего пошел дурманящий дым.
- Ты понимаешь, что тут происходит? - поинтересовался я у Сары, стараясь поменьше дышать.
- Они возносят благодарности духам и совершают жертвоприношения, - ответила она, не оборачиваясь: вниманием девушки завладел очередной появившийся на сцене персонаж, льющий в колодец воду. - Никогда ничего похожего не видела...
- Ты понимаешь, что они говорят?! - удивился я и забыл о том, что дышать глубоко не рекомендуется.
- Немного. Это очень древний язык... наверное, времен рунного письма... - отвечала она рассеяно, полностью погрузившись в действо.
- Ну вот, приехали... Сектанты! - мне очень захотелось оказаться в занесенной снегом машине посреди ночного леса.
Сектанты же продолжали свой ритуал: следующий явно перепутал дуб с елкой и принялся его наряжать, бормоча какие-то слова. Голова у меня кружилась от ароматного дыма, но уйти я не мог. И дело было вовсе не в том, что странные заклинания, которые теперь произносили все участники церемонии поочередно, приковывали меня к месту. Нет. Просто протолкнуться через собравшуюся толпу было совершенно невозможно.
- Только не говори мне, что они каких-то демонов призывают, - шепнул я Джиму.
- Ты меня спрашиваешь?
- Ну, а кто у нас оккультизмом занимается?
- Не ко мне это... по моей части травки. Лучше как врач скажи, чем это воняет.
- Благовоние какое-то...
- И? Чем это грозит? - мы не опасались разговаривать: все вокруг запели на этом странном языке.
- Больной головой, - скривился я. - Или глюками.
- Вот последнего нам как раз и не хватает... ко всему прочему.
- Мы поступили так, как поступали наши предки и как будут поступать наши дети, - вдруг заговорил старик в белом на нормальном языке. - И боги ответили нам! Так выйдем же в мир, наполненный знанием того, что жертвы наши приятны богам и что мы идем дальше под их защитой!
После здешнего "аминь" снова заиграли музыканты в синем, но толпа не спешила расходиться. Наоборот, мне показалось, что она даже выросла в размерах... или только теперь я обратил внимание на местный клуб исторической реконструкции: женщины щеголяли в замысловатых платьях, мужчины - в длинных расшитых кофтах - никак из гардероба жен, - плащах и штанах с сапогами. Надо сказать, что в них пропали отличнейшие актеры: более манерных, благородно-аристократичных и презрительных людей я еще не видел.
Все смешалось, когда жители Роната начали танцевать, увлекая за собой и нас. Они кружились вокруг костра то в одну сторону, то в другую. И если мы с Джимом и Хоуп неохотно следовали за всеми, то Сара быстро исчезла из нашего вида и, насколько я мог судить, ей тут же нашелся партнер. Джим не стерпел и начал пробираться в самую гущу танцующих, пытаясь отыскать свою девушку.
- Что ж ты не танцуешь? - маленькая разодетая девочка подбежала к Хоуп и потащила ее за руку, пытаясь увести в хоровод. - Не обижай хозяев!
- Велико горе! - фыркнула Хоуп, отнимая руку.
- Горе? Ты еще не знаешь, что такое настоящее горе, - от взгляда девочки мне стало совсем уж не по себе: с лица ребенка смотрели вечные глубокие глаза, в которых не было теплоты и состраданья.
- Ладно, Хоуп, пошли, - я схватил ее за руку и потащил прочь, вытанцовывая девушку из толпы.
Танцор, правда, из меня не важный, так что я существенно оттоптал ей ноги, но, что странно, она это вытерпела. Откуда-то вынырнули Джим с Сарой, и, когда мы все вместе, наконец, выбрались, то обнаружили, что откуда-то появились скамьи и обильно накрытые столы.
- Что же вы ждете? К столам! - велела нам вдруг оказавшаяся рядом Эшлинг и прошествовала вперед.
Другого ужина не предвиделось, поэтому мы сочли за благо присоединиться. Не успели мы сесть, как Хоуп поморщилась. Я ее не понимал: на мой взгляд холодная рыба и всякие копченья-соленья выглядели довольно привлекательно, и ко всему была своя выпивка. Кроме того, в воздухе завитал запах жаркого - чуть поодаль развели еще несколько костров, и теперь на них поджаривались чуть ли не целые туши. Впрочем, девушку, требующую диетическое мороженное и фруктовый салатик, обилие мяса явно не устраивало. Сара, судя по всему, тоже предпочла бы что-нибудь полегче.
- Отведайте рыбы, запеченной с травами, - раздался вдруг голос - напротив нас сидел парень-реконструктор, кажется, тот самый, что тянул Сару танцевать. Он протягивал ей блюдо с весьма симпатичной рыбкой, посыпанной какой-то зеленью.
- Спасибо, - она дружелюбно улыбнулась, принимая блюдо.
- А вы откуда будете? - он принялся манерно поедать содержимое своей тарелки,
- Мы из...
- А тебе какое дело? - встрял Джим. - И вообще с чего ты взял, что мы не отсюда?
- Вы слишком сковано себя чувствуете, - ответил парень, как-то по-особенному склонив длинноволосую голову набок, - и в церемонии не участвовали.
- Вы заметили? - спохватилась Сара.
Похоже, она обращалась к нему на "вы", сама того не сознавая. Хотя он был нашим ровесником, что-то в его осанке, жестах и манере говорить сами собой вызывали такое отношение. Я завистливо вздохнул: вот уж есть чему поучиться.
- Да. А еще я заметил, что вам, леди, пришлось по вкусу это празднество: ваши глаза сияли как звезды, и я не мог оторвать от вас взгляд, - он мягко улыбнулся и, несмотря на напыщенность фразы, почему-то ни малейшего сомнения в его словах не возникало.
- Слушай, проваливай-ка ты отсюда! - Джим, начавший нервничать еще на танцах, теперь окончательно взбесился.
- Джим!..
- Вам не кажется, что вы ведете себя несколько неподобающе?
Я тяжело вздохнул: сейчас придется еще и его успокаивать. Странно, что Хоуп не высказывается... я оглянулся и обнаружил, что Хоуп рядом со мной нет.
- Это я себя неподобающе веду? Да ты-то что себе позволяешь? - лез в бутылку Джим.
- Сара, ты не видела Хоуп? - я старался переорать его, и каким-то чудом она меня все-таки услышала.
- Нет. Найди ее.
- Но Джим...
- Я сама разберусь! - решительно заявила она.
Мне оставалось надеяться, что с Джимом она справится. Впрочем, я даже был в этом уверен: не раз мне приходилось наблюдать, как тихая и спокойная Сара обуздывала этот тайфун. Оставив их разбираться между собой, я двинулся на поиски Хоуп.
Впрочем, нашлась она довольно быстро - ее розовая куртка маячила путеводным фонарем, - Хоуп присоединилась к группе девушек у костра. Они развлекались тем, что швыряли в огонь какие-то шарики, которые вспыхивали еще на лету. Хоуп тоже подошла к корзине и зачерпнула целую горсть.
- И что ты собралась делать? - я подошел к ней вплотную и наклонился к корзине, там оказались орехи. - Тоже жертвы приносить будешь?
- Нет, будущее предсказывать.
Похоже, настала ее очередь: она подошла к костру, швырнула в него орехи и принялась внимательно вглядываться во взметнувшиеся языки пламени.
"О господи... - подумал я. - Сумасшествие подкашивает и наши ряды. Эта вон на огне теперь гадает... Будем надеяться, что она не доберется до капусты".
Судя по странным манипуляциям и то разочарованным, то радостным крикам у бочки с вышеупомянутым поставщиком детей тоже на что-то гадали.
- Ну как? Видишь что-нибудь? - поинтересовался я.
- Отвянь, - Хоуп, не глядя, оттолкнула меня, напряженно вглядываясь в дым и огонь.
Ее лицо все больше бледнело, порой по нему будто легкая судорога пробегала. Я тоже вглядывался в костер, пытаясь понять, что она там разглядела, но видел лишь взлетающие в темное небо искры и вспышки пламени. Но Хоуп что-то видела: ее глаз вдруг в один момент ушла вся жизнь - они стали зеркалами, в которых плясали смутные тени.
Я не на шутку обеспокоился и встряхнул ее за плечи. Она на мгновение оторвала взгляд от костра, едва обратив его на меня, и в следующую секунду она вновь смотрела обратно. Я не знал, что она там видела, - эх, так и думал, что нельзя было дышать тем дымом! - но теперь этого не было. Она еще раз взглянула на меня, вырвалась и пошла прочь.
- Хоуп! - окликнул я, бросаясь следом.
- Не надо, - остановила она меня безжизненным голосом. - Не надо за мной идти. Я хочу побыть одна.
Я послушался - иначе это было все равно, что дразнить спящую кобру. Черт... Все разбежались по разным углам, а я, по ходу, крайний. Вздохнув, я побрел, куда несли ноги: возвращаться в дом не хотелось, сидеть где-то одному - тоже. Оказалось, что мне вздумалось пройти мимо танцующих, и я вдруг разглядел среди них Сару. Но - тут меня кольнуло странное ощущение, - с ней был не Джим, а тот пафосный реконструктор.
Но куда же тогда подевался Джим? Неужели они разругались? Огорчало меня это или нет, я не знал. Куда больше мне не понравилось то, что этот разодетый явно примеривался поцеловать Сару. Тут уж я не вытерпел и, особо не раздумывая, подошел к ним.
- А где Джим?
- Не знаю, - Сара раздраженно пожала плечами: видимо разговор был не из приятных. - Кажется, он пошел туда, - она ткнула в сторону рощи.
Я потоптался рядом с ней, но не придумал ничего, что можно было бы сказать, и повернул в указанную сторону. Костров теперь было множество, а потому я смог разглядеть дорогу с холма, не рискуя сломать себе шею. Чуть слева я увидел сам город - в некоторых в окнах снова зажглись свечи.
"Куда бы ты ни шел в дни Самайна, не оборачивайся, если услышишь за собою шаги. Нельзя оборачиваться!" - некстати вспомнились мне слова старухи.
Я остановился и прислушался: а вдруг и вправду за мной кто-то идет. Но было тихо, доносился лишь отдаленный смех да поскрипывание промороженных деревьев. "Таааак... приступ мании преследования на фоне общей шизофрении, вызванной интенсивной мистификацией", - поставил я диагноз сам себе.
Неизвестно до чего бы я еще додумался, если бы не услышал крики. Я бросился в ту сторону и, не добежав до опушки рощи, остановился как вкопанный. Уж не знаю, откуда Хоуп достала небольшой изящный топорик на длинной рукояти - наверное, уперла у кого-то из мясников, - но использовать эту штуку она явно собиралась по назначению. Правда тушку выбрала не ту.
Джим напряженно следил за ее движениями и то отскакивал, то пригибался, стараясь избежать встречи с лезвием, почему-то отливавшим зеленым в свете показавшейся луны. Парень явно паниковал и беспокойно озирался, я тоже чуть было не поддался панике, но вспомнил, что я все-таки врач, а уж они-то должны сохранять присутствие духа в любой ситуации.
- Хоуп! - крикнул я, приближаясь к ним. - Хоуп, ты что делаешь?
Она обернулась ко мне: заострившееся лицо искажено невероятной злобой, клыки оскалены, в запавших глазах зеленоватый блеск, подобный всполохам на лезвии топора. Шапку она где-то потеряла, и волосы растрепались как у ведьмы.
- Хоуп, остановись. Что ты делаешь? - я медленно шел к ней, беззащитно подняв руки.
- Артур! Он убил его, Артур! - истерично крикнула она.
Джим, про которого она, казалось, забыла, напрягся, готовясь к прыжку. Он взглянул на меня, и я помотал головой. Не надо...
- Кого убил, Хоуп? - я старался, чтобы мой голос звучал мягко и спокойно, а движения не внушали опасения. - Хоуп, отдай мне это, и мы поговорим, - я протянул руку... - Нет, Джим! Джим!!!!
Джим, видя, что ее внимание приковано ко мне, решил, что пора действовать. Он бросился на Хоуп, собираясь отобрать топор, но каким-то образом она почувствовала его приближение. Я видел, как она скользнула в сторону, взмахнув топором, и, пошатнувшись, Джим рухнул в снег.
- Джим! - я бросился к Хоуп, собираясь ее схватить.
Ловко выдернув топор из стонущего Джима, Хоуп крутанула его, как заправская воительница, и замахнулась на меня. Я рухнул лицом в обжигающий снег, ощущая, как холодное лезвие распарывает одежду и вместе с ней мое плечо. Рука взорвалась от боли, но я понимал, что нельзя так просто лежать. Я перекатился и приподнялся. Будто чужая воля направляла Хоуп. Снова вспыхнуло уже не блестящее лезвие...
- Хоуп! - я бросился на нее, схватив в объятья, прижимая руки к телу.
Но я опоздал...
Топор успел опуститься на шею копошащегося в снегу Джима.
Я закусил губу до крови, ощущая, как сбегает по подбородку красная капля и тут же замерзает. Хоуп рвалась у меня из рук и визжала как полоумная, извергая проклятия. Я чуть было не выпустил ее, но вдруг, почему-то мне вспомнился главврач больницы, где я проходил практику. "Живые нуждаются во враче больше, чем мертвые, - сказал он мне однажды, когда на операции, которой я ассистировал, погиб пациент. - Наше дело, в первую очередь, живые". Одного взгляда на Джима было достаточно, чтобы понять: если ему и понадобится помощь медика, то только патологоанатома.
Хоуп же была жива и полна энергии, а потому, я должен был в первую очередь заняться ей. Очнувшись от своих рассуждений, я вовремя заметил, что она перехватывает топор поудобнее, чтобы достать меня. Прижав ее к себе здоровой рукой как можно крепче, я рискнул отпустить вторую и, нисколько не считаясь с тем, что могу вывернуть ей запястье, принялся отбирать топор. Добившись своего, я закинул его подальше. Хоуп извернулась и сильно лягнула меня в голень.
Я взбесился. Швырнув ее на снег, я уселся ей на ноги, чтобы не сбежала, и принялся хлестать по щекам.
- За что? За что? - кричал я.
Она вроде пришла в себя и начала плакать, но я не мог остановиться.
- За что, мать твою?!!!!!
- Ральф... Он убил Ральфа, - вдруг прошептала она.
На мгновение я замер. Потом я снова ударил ее по лицу, на этот раз кулаком.
- Дура!!! - схватил ее за плечи и начал трясти. - Идиотка! Ты что забыла, что Ральф остался в доме!
- Как... как... но я же видела... - кажется, она окончательно пришла в себя.
- Чего ты обкурилась?! - я с отвращением оттолкнул ее и встал. - Дома твой Ральф. Наверняка, щелкает каналами и изнывает от скуки.
- Правда?
- Правда, - я помог ей подняться.
Боль вспышками грызла мое плечо и, оставив Хоуп на мгновение без присмотра, я стянул куртку и перетянул плечо шнурком от капюшона. Только я не учел того, что тело Джима, с растекшейся вокруг темной лужей - даже в сумерках она бросалась в глаза, - никуда не делось...
- Джим!! Джим!! Что же я наделала??! - Хоуп снова рухнула на колени и стала реветь, всхлипывая и завывая.
В этот раз ни пощечины, ни растирание лица снегом не помогали. Девушка истерила и брать себя в руки не собиралась. Она выла, кричала, пыталась то разбудить Джима, то остановить кровь, и не обращала на меня внимания, сколько бы я за нее ни цеплялся. С огромным трудом я все-таки умудрился оторвать ее от тела, но она тут же принялась рваться обратно. Так я ее и тащил, кричащую и трепыхающуюся, то и дело останавливаясь передохнуть и попытаться привести ее в чувство.
Когда мы достигли дома, я уже основательно измотался. Хоуп охрипла и теперь могла только тихонько скулить, брыкаться она тоже перестала, но идти отказывалась. Спасибо и на этом - по крайней мере, я мог просто волоком тащить ее за собой, не опасаясь, что она сбежит.
- Ральф! - крикнул я, втаскивая Хоуп в дом. - Ральф! Иди сюда! Да где ты застрял?! Что б тебя... Ральф, у нас проблемы!!!
Ральф не показывался, но сверху доносилось какое-то размеренное бормотание. Похоже, он смотрел телевизор и не слышал. Хоуп продолжала размазывать тушь по щекам, а тащить еще и по ступенькам мне не хотелось. Оставив ее как была - на полу у дверей, я пошел наверх, громко призывая Ральфа. Заснул он там что ли?
Я открыл дверь в нашу комнату... и замер. Толчок в спину несколько привел меня в себя. Судя по всему, Хоуп, наконец, оклемалась и потащилась за мной.