Аннотация: Это Руководство, к счастью, уже составлено до меня, а поэтому мне остаётся только его перекопировать. По вопросу денег и ДБС Ротбард Гений, но со многими другими его взглядами я не согласен. В ближайших темах освещу мою точку зрения.
Как правильно проводить Глобальные Афёры ?! Руководство.
Это Руководство, к счастью, уже составлено до меня, а поэтому мне остаётся только его перекопировать. По вопросу денег и ДБС Ротбард Гений, но со многими другими его взглядами я не согласен. В ближайших темах освещу мою точку зрения.
Ротбард М. История денежного обращения и банковского дела в США: От колониального периода до Второй мировой войны. Челябинск: Социум, 2005. С. 193-213.
Начало движения за "реформу":
проведение в Индианаполисе конвента по реформе денежной системы
<...>
Сразу после избрания Мак-Кинли объединенные силы групп Морганов и Рокфеллеров взялись за организацию "реформистского" движения, дабы создать центральный банк и избавиться от "неэластичности" денег, свойственной золотому стандарту. Для этого было решено использовать технологию, уже доказавшую свою эффективность при организации в 1895-1896 гг. движения за принятие золотого стандарта. Было необходимо действительно массовое широкое движение, чтобы публика не заподозрила в нем марионетку банкиров с Уолл-стрит. Поэтому центром движения были сделаны штаты Среднего Запада, сердце Америки, а в создаваемых организациях помимо банкиров участвовали бизнесмены, экономисты и другие ученые, которые придавали всей затее убедительный вид респектабельности и научности.
За дело взялись сразу после выборов. Хью Генри Ханна, президент "Атлас Энджин Уоркс" из Индианаполиса, который освоил принципы работы в общественной организации в "Союзе за надежные деньги", в ноябре послал в Торговую палату Индианаполиса меморандум, в котором настаивал, что именно такой типичный штат Среднего Запада, как Индиана, должен стать зачинателем движения за реформу денежной системы.
Механизм заработал. В ответ на призыв Торговой палаты Индианаполиса туда 1 декабря 1896 г. съехались делегаты торговых палат 12 крупных городов Среднего Запада. Конференция приняла обращение о созыве большого съезда для обсуждения проблем кредитно-денежной системы, который начался в Индианаполисе 12 января 1897 г. На нем присутствовали представители деловых кругов 26 штатов и федерального округа Колумбия. Было объявлено о начале движения за реформу денежной системы. Влиятельная газета "Йель ревью" похвалила организаторов съезда, догадавшихся учесть традиционную для населения нелюбовь к банкирам, подчеркнув, что там были представлены "не только банкиры, но и бизнесмены в целом".
Возможно, на съезде и были бизнесмены, но только не рядовые. Председательствовал на съезде Стюарт Патерсон, декан юридического факультета Пенсильванского университета и член финансового комитета могущественной "Пенсильвания рейлроуд", входившей в орбиту группы Моргана. На следующий день после открытия Хью Ханна был избран председателем исполнительного комитета, членов которого ему же предложили подобрать. На комитет возложили право действовать от имени съезда после его окончания. В комитет вошли следующие влиятельные лидеры корпоративного и финансового мира:
Джон Митчелл из Чикаго, президент "Иллинойс траст энд сэйвинг бэнк", директор железных дорог "Чикаго энд Олтон", "Питтсбург, Форт-Уэйн энд Чикаго", а также компании "Пуль ман", стал казначеем исполнительного комитета;
Г. Г. Колсаат, редактор и издатель "Чикаго таймс геральд", чикагской "Оушн геральд", член правления чикагского Института искусств, друг и советник президента Уильяма Мак-Кинли, имевшего хорошие отношения с Рокфеллером;
Чарльз Кастис Харрисон, проректор Пенсильванского университета, сколотивший состояние в сахарной промышленности, где он был партнером могущественного Хэвмейера ("Шугар Траст");
Александр Орр, нью-йоркский банкир из круга Моргана, был директором железных дорог "Эри энд Чикаго", "Рок-Айленд энд Пасифик", "Нэшнл бэнк оф коммерс" и влиятельного издательского дома "Харпер бразерс". Кроме того, Орр был директором нескольких страховых компаний и совладельцем крупнейшей в стране компании по торговле зерном;
Эдвин Станард, зерноторговец из Сент-Луиса, бывший губернатор штата Миссури и бывший вице-президент Национального совета по торговле и транспорту;
Е. Б. Сталмен, владелец "Нэшвилл бэннер", бывший вице-президент железных дорог "Луисвилл, Нью-Олбани энд Чикаго", особый уполномоченный картеля "Саузерн рейлвей энд стимшип ассосиейшн".
А. Е. Уилсон, влиятельный юрист из Луисвилла и будущий губернатор штата Кентукки.
Особенно интересны два самых влиятельных члена исполнительного комитета: Генри Пейн и Джордж Фостер Пибоди. Пейн, имевший давние связи с республиканской партийной машиной в Висконсине, входил в руководство республиканской партии от Милуоки и являлся президентом находившейся в сфере интересов Моргана "Висконсин телефоун компани". Пейн был тесно вовлечен в коммунальный и банковский бизнес в Милуоки. В частности, он долгое время был директором "Норс-Америкен компани", большого холдинга в сфере коммунальных услуг, во главе с нью-йоркским финансистом Чарльзом Уетмором. О степени близости "Норс-Америкен компани" к Моргану говорит тот факт, что в ее совет директоров входили два ведущих финансиста Моргана. Одним был Эдмунд Конверс, президент управляемого Морганом нью-йоркского "Либерти нэшнл бэнк", в недалеком будущем основатель и президент опять-таки моргановской "Бэнкерз траст компани". Другим был Роберт Бэкон, партнер в "Джи Пи Морган энд компани" и один из ближайших друзей Теодора Рузвельта, ставший впоследствии помощником госсекретаря в его кабинете. Кроме того, когда в результате убийства Мак-Кинли Теодор Рузвельт стал президентом, он сделал Бэкона министром почт, заменив им близкого к группе Рокфеллера Марка Ханну из Огайо. Утверждают, что Пейн, ближайший помощник Моргана, был назначен на этот главный политический пост в тогдашнем кабинете специально для того, чтобы оттеснить Ханну от рычагов партийного управления. Очевидно, что замена Ханны Пейном была частью яростной атаки Теодора Рузвельта на "Стэндард Ойл", которая представляла собой часть открытой войны между империями Рокфеллера-Гарри мана-Куна/Л¨ба и Моргана.
Еще более влиятельным членом окружения Моргана был секретарь исполнительного комитета Джордж Фостер Пибоди. Вся аристократическая бостонская семья Пибоди издавна поддерживала тесные личные и финансовые связи с Морганами. Представитель клана Пибоди даже был шафером на свадьбе Дж. П. Моргана в 1865 г. Джордж Пибоди был основателем международной банковской компании, в которой Джуниус, отец Дж. П. Моргана, являлся одним из старших партнеров. Джордж Фостер Пибоди был видным нью-йоркским инвестиционным банкиром, имевшим обширные владения в Мексике. Он помог Моргану реорганизовать "Дженерал электрик", а позднее ему предложили в администрации Вильсона пост министра финансов. В этой администрации он являлся "министром без портфеля".
Пусть простаки верят, что собравшийся в Индианаполисе съезд по денежной реформе был проявлением спонтанной инициативы простых торговцев и промышленников Среднего Запада. Для знающего человека организация, в которой участвуют Генри Пейн, Александр Орр и особенно Джордж Фостер Пибоди, означает только одно - это Дж. П. Морган.
Съезд быстро принял решение обратиться к президенту Мак-Кинли с призывом: (1) не отступать от золотого стандарта и (2) создать новую систему "эластичного" банковского кредита. Для реализации последнего пункта президенту рекомендовали создать новый Комитет по реформе кредитно-денежной системы и поручить ему подготовить законодательные предложения. Мак-Кинли всей душой одобрил эту инициативу, заручился согласием Рокфеллера и 24 июля обратился в Конгресс с предложением о создании Комитета по денежной реформе. Законопроект о создании Комитета прошел через Палату представителей, но застрял в Сенате.
Разочарованный, но не павший духом исполнительный комитет в августе 1897 г. решил двигаться вперед самостоятельно. Ведущую роль в подборе членов комитета сыграл Джордж Фостер Пибоди, осуществлявший связь между Индианаполисом и нью-йоркским финансовым сообществом. Для окончательного решения вопроса о составе Пибоди пригласил членов исполнительного комитета в Саратога-Спрингс, где находилась летняя резиденция его партнера по инвестиционному банку Спенсера Траска. К сентябрю удалось утрясти состав Комитета по денежной реформе.
Состав комитета был следующим:
Джордж Эдмундс, бывший сенатор, республиканец из Вермонта, адвокат и, в прошлом, директор нескольких железных дорог стал председателем;
Стюарт Паттерсон, декан юридического факультета Пенсильванского университета и руководитель контролируемой Морганом железной дороги "Пенсильвания";
Чарльз Фейрчайлд, ведущий нью-йоркский банкир, президент нью-йоркского инвестиционного банка, бывший партнер бостонского инвестиционного банка "Ли, Хиггинсон энд ко.", директор двух крупных железных дорог. Видный политический деятель штата Нью-Йорк, Фейрчайлд был министром финансов в первой администрации Кливленда. Его отец, Сидни Фейрчайлд, был главным юристом контролируемой Морганом железной дороги "Нью-Йорк сентрал";
Стювесант Фиш, наследник двух старых аристократиче с ких нью-йоркских семей, был партнером в контролировавшемся Морганом нью-йоркском инвестици онном банке "Мортон, Блис энд ко.", а потом стал президентом железной дороги "Иллинойс сентрал" и членом правления "Мьючуал лайф". Отец Фиша был сенатором, губернатором и госсекретарем;
Луис Гарнетт, видный бизнесмен из Сан-Франциско;
Томас Буш из Алабамы, директор железной дороги "Мобайл энд Бирмингем";
Д. У. Фрис, ведущий производитель хлопчатобумажных тканей в Северной Каролине.
Уильям Дин, торговец из города Сент-Пол, шт. Миннесота и директор трансконтинентальной железной дороги "Грейт Нозерн", принадлежавшей Джеймсу Хиллу, союзнику Моргана в титанической борьбе за железную дорогу "Нозерн Пасифик" с группой Гарримана, Рокфеллера и Кун-Л¨б.
Джордж Лейтон из Сент-Луиса, юрист железной дороги "Миссури пасифик";
Роберт Тейлор из Индианы, юрист, ведущий патентные дела в контролируемой Морганом компании "Дженерал электрик".
Основной рабочей лошадкой комитета был Джеймс Лоуренс Лафлин, ведущий профессор политической экономии в недавно основанном Рокфеллером Чикагском университете, редактор престижного университетского журнала "Джорнэл оф политикл экономи". Именно Лафлин контролировал деятельность аппарата комитета и подготовку докладов. Написание докладов лежало на двух учениках Лафлина из Чикагского университета - выпускнике университета Кэрроле Руте и аспиранте Генри Паркере Уиллисе.
Для финансирования работы комитета по денежной реформе банки и корпорации всей страны собрали внушительную по тем временам сумму 50 тыс. долл. В Нью-Йорке сборщиками взносов были банкиры Моргана Пибоди и Орр, а главными жертвователями - Уильям Додж (угольная промышленность) и Генри Герц (торговля хлопком и сахаром), директор банка "Микэникс нэшнл", и сам Дж. П. Морган.
Получив деньги, комитет в середине сентября снял помещение для офиса и усадил служащих для рассылки нескольким сотням экспертов детальной анкеты по вопросам кредитно-денежной политики и сортировки присылаемых ответов. С конца сентября по декабрь комитет внимательно изучал ответы, рассортированные Рутом и Уиллисом. Рассылкой анкеты решались сразу две задачи. Во-первых, обеспечивалась общественная поддержка для рекомендаций комитета, который получал возможность опереться на мнения нескольких сот экспертов. Во-вторых, рассылка анкеты делала работу комитета наглядной для публики и членов Конгресса. Кроме того, комитет получал право выступать от имени всего делового сообщества.
Поэтому вначале предполагалось опубликовать составленный уже к середине декабря предварительный отчет комитета, а в дополнительном томе - опубликовать и ответы на анкету. План с немедленной публикацией ответов провалился, хотя позднее этот том был-таки опубликован в серии публикаций Пенсильванского университета по вопросам политической экономии и публичного права.
Не смущаясь мелкими неудачами, исполнительный комитет придумал новый метод обработки общественного мнения с помощью неопубликованного отчета. В ноябре Хью Ханна привлек в качестве помощника финансового журналиста Чарль за Конанта, задачей которого было распропагандировать публику и обеспечить рекомендациям комитета ее поддержку. Уже в декабре грянули барабаны в честь еще неопубликованных рекомендаций. В первом декабрьском номере журнала "Саунд карренси мэгазин" он опубликовал статью с высокой оценкой доклада комиссии, причем для подкрепления собственных оценок он активно цитировал еще неопубликованные ответы экспертов на анкету комиссии.
В следующие несколько месяцев к работе Конанта подключился секретарь комитета Джулс Гатридж. Начали они с того, что организовали публикацию краткого обзора ответов на анкету в газетах по всей стране. Как писал сам Гатридж, некоторым членам комитета этим приемом удалось возбудить "любопытство публики" к готовящейся публикации отчета, и он гордился тем, что с помощью "умелого обращения" сумел опубликовать предварительный доклад "полностью или в отрывках - главным образом фрагментарно - примерно в семи с половиной тысячах крупных и мелких газет". В ожидании 3 января 1898 г., когда была намечена публикация предварительного отчета о работе комитета, Конант и Гатридж организовали положительные отклики известных людей со всех концов страны. И сразу после публикации эти отклики появились в ежедневных газетах. Эта парочка организовала целую сеть распространения материалов отчета, для чего привлекла около 100 тыс. сторонников, "преданно выступающих за реализацию предложенного комитетом плана реформы банковского и денежного хозяйства".
<....>
Поскольку предварительный отчет сильно завел публику, исполнительный комитет решил провести второй и последний съезд Конвента, который и собрался в Индианаполисе 25 января 1898 г. Второй съезд был проведен с куда большим размахом, чем первый: съехались 496 делегатов из 31 штата. Это было представительное собрание высших руководителей крупнейших американских корпораций. Самой многочисленной, естественно, была делегация штата Индиана - 85 делегатов городских торговых палат, а вторую по численности делегацию прислал Нью-Йорк - 74 делегата, в том числе представители торговой ассоциации, торговой палаты и комитета по торговле и транспорту.
Своим присутствием съезд также почтили следующие руководители корпораций: из Кливленда прибыл стальной фабрикант Альфред Поуп, президент "Нэшнл Мэлиебл кастинг компани"; Верджил Клайн, юрисконсульт рокфеллеровской "Стэндард ойл оф Огайо"; и К. А. Пиллсбери из Сент-Пола, организатор крупнейших в мире мукомольных комбинатов. Из Чикаго приехали такие знаменитости, как Маршалл Филд и Альберт Спрэг, директора "Чикаго телефоун компани", дочерней компании контролируемой Морганом монополии "Америкэн телефоун энд телеграф". Не затерялся среди делегатов Франклин Маквей из Чикаго - оптовая торговля бакалейными товарами, дядя старшего партнера уолл-стритской юридической фирмы "Бэнгз, Стетсон, Трейси энд Маквей", главным клиентом которой был Дж. П. Морган. Маквей, которому предстояло со временем стать министром финансов в кабинете Тафта, несомненно принадлежал к группе Моргана. Его тесть, Генри Имс, был основателем "Коммершиал нэшнл бэнк оф Чикаго", а его брат Вейн вскоре стал членом правления моргановской компании "Мьючуал лайф иншурэнс".
Задача второго съезда, как откровенно заявил в обращении к съезду бывший министр финансов Чарльз Фейрчайлд, заключается в мобилизации ведущих бизнесменов страны на поддержку мощного и влиятельного реформистского движения. По его словам, "если люди бизнеса всерьез подойдут к этим вопросам и изучат их, они договорятся по основным вопросам законодательства, а при наличии согласия их влияние будет преобладающим". Он закончил свое обращение следующей фразой: "Я говорю вам, объедините усилия". Председательствовавший на съезде губернатор штата Айова Лесли Шоу, обращаясь к собравшимся, откровенно слукавил: "Сегодня вы представляете здесь не банки, потому что банкиров в этом зале немного. Вы представляете все отрасли хозяйства и финансовые интересы страны в целом". Банкиров на съезде было совсем не мало. Сам Шоу, ставший позднее при президенте Теодоре Рузвельте министром финансов, был банкиром из небольшого города в штате Айова, а в бытность губернатором являлся президентом "Бэнк оф Денисон". Для понимания взглядов и карьеры Шоу еще важнее тот факт, что он много лет был своим человеком в руководстве республиканской партии в Айове, возглавлявшемся влиятельным сенатором Уильямом Бойд Аллисоном. Аллисон, который со временем поможет своему другу получить пост в министерстве финансов, в свою очередь был тесно связан с Чарльзом Перкинсом, верным соратником Моргана, президентом железной дороги "Чикаго, Берлингтон энд Куинси", а также кровным родственником могущественной семьи Форбс (бостонская финансовая группа), которая издавна имела общие интересы с группой Моргана.
Делегатами второго съезда были также и несколько видных экономистов, каждый из которых, впрочем, присутствовал там не в качестве ученого наблюдателя, а как представитель тех или иных деловых кругов. Профессор Джереми Дженкс из Корнеллского университета, сторонник идеи государственной политики картелирования отраслей, который очень скоро станет другом и советником губернатора Теодора Рузвельта, присутствовал как делегат Ассоциации деловых людей Итаки. Фрэнк Тауссиг из Гарвардского университета представлял Кембриджскую торговую ассоциацию. Артур Твининг Хэдли из Йельского университета, вскоре ставший его президентом, представлял Торговую палату Нью-Хейвена, а Фрэнк Тейлор из Мичиганского университета прибыл как представитель Ассоциации деловых людей Анн-Арбора. Каждый из этих людей занимал какие-либо влиятельные посты. Дженкс, Тауссиг и Тейлор входили в Комитет по денежному обращению Американской экономической ассоциации. Хэдли, ведущий специалист по железным дорогам, был членом совета директоров ряда принадлежавших Моргану железных дорог - "Нью-Йорк, Нью-Хейвен энд Хартфорд" и "Атчисон, Топека энд Санта-Фе".
Тауссиг и Тэйлор занимались теорией денежного обращения и настаивали на реформировании режима золотого стандарта в целях повышения эластичности денежной массы. Тауссиг призывал к расширению хождения национальных банкнот, количество которых можно наращивать в ответ на "потребности бизнеса". Как утверждал Тауссиг, объем денег будет "беспрепятственно расти в ответ на спонтанное увеличение потребности в дополнительных деньгах". Да и Тейлор считал желательным изменить золотой стандарт таким образом, чтобы правительство получило возможность "сознательно контролировать движение денег... для поддержания стабильности кредитной системы". Тейлор оправдывал правительственные решения о приостановке выплат звонкой монетой "для защи ты запасов золота".
26 января делегаты съезда практически единодушно одобрили предварительный отчет, после чего профессору Лоренсу Лафлину поручили подготовить более детальный окончательный отчет, который спустя несколько месяцев и был опубликован. В окончательной версии отчета содержался призыв не только к расширению базы активов, обеспечивающих расширенную эмиссию национальных банкнот, но и к созданию центрального банка, обладающего эмиссионной монополией.
Тем временем делегаты съезда понесли благую весть о банковской реформе по городам и весям. В апреле 1898 г., например, Бартон Хепберн, президент нью-йоркского "Чейз нэшнл бэнк" (в то время флагманский банк группировки Моргана), который впоследствии сыграет важную роль в создании центрального банка, пригласил члена Комитета по денежной реформе Роберта Тейлора выступить перед банковской ассоциацией штата Нью-Йорк по вопросам денежного обращения, поскольку "банкиры, как и все другие, нуждаются в наставлениях по этому вопросу". В первой половине 1898 г. не только Тейлор, но и все его коллеги активно убеждали деловые круги в необходимости денежной реформы.
Тем временем в Вашингтоне развили чрезвычайную лоббистскую активность Ханна и Конант. В январе Джесси Оверстрит, конгрессмен от штата Индиана, внес законопроект, воплощавший предложения Комитета по денежной реформе, который в мае был возвращен Комитетом Конгресса по банкам и денежному обращению с рекомендациями по переработке. Тем временем Конант проводил непрерывные встречи с членами этого комитета. Ханна рассылал циркулярные письма, извещавшие делегатов съезда и публику в целом о каждом шаге законодательного процесса, призывая засыпать Конгресс письмами в поддержку законопроекта.
Эту агитационную кампанию активно поддерживал Лиман Гейдж, министр финансов в кабинете Мак-Кинли. В 1898-1899 гг. Гейдж помогал продвижению в Конгрессе ряда сходных законопроектов. Гейдж, связанный узами дружбы с несколькими членами Комитета по денежной реформе, был одной из ключевых фигур в сфере банковских интересов группы Рокфеллера. Его назначения на пост министра финансов добился Марк Ханна из Огайо, неофициальный политический и финансовый советник президента Мак-Кинли, школьный друг и деловой партнер Джона Рокфеллера-ст. До назначения на пост министра Гейдж был президентом могущественного "Ф¨рст нэшнл бэнк оф Чикаго", одного из центральных коммерческих банков в группе Рокфеллера. Гейдж пытался превратить министерство финансов в своего рода подобие центрального банка: для накачки экономики деньгами во время рецессии скупал государственные облигации на открытом рынке и вносил крупные суммы на счета приближенных коммерческих банков. В 1900 г. Гейдж безуспешно призывал к созданию региональных центральных банков.
Наконец, в 1901 г. в своем последнем годовом отчете о деятельности министерства финансов Лиман Гейдж отбросил все условности и напрямую призвал к созданию государственного центрального банка. Без такого центрального банка, заявил он встревожено, "банки вынуждены действовать разрозненно и изолированно, не проявляя взаимной солидарности". Если не создать центральный банк, который бы помог установлению таких межбанковских связей, предупреждал Гейдж, неизбежно повторение паники 1893 г. Когда в начале следующего года Гейдж оставил пост министра финансов, он получил в Нью-Йорке должность президента рокфеллеровской "Ю Эс траст компани".
Закон о золотом стандарте 1900 г. и последующие события
С реформированием законодательства приходилось ждать до выборов 1898 г., потому что сторонники золотого стандарта еще не контролировали Конгресс. Осенью исполнительный комитет Конвента по реформе денежной системы провел мобилизацию, обратившись не менее чем к 97 тыс. адресатам по всей стране, которым был разослан предварительный отчет. Исполком призывал их сделать все для избрания в Конгресс сторонников золотого стандарта. Когда в ноябре сторонники золота одержали убедительную победу над сторонниками серебра, Ханна с энтузиазмом приветствовал это событие.
Теперь у администрации Мак-Кинли были развязаны руки, и собравшийся в декабре 1899 г. Конгресс принял законопроект к рассмотрению. В марте 1900 г. рекомендации предварительного отчета приобрели силу закона - закона о золотом стандарте.
Реформаторы добились своего. Хорошо известно, что закон о золотом стандарте оставил в качестве узаконенного платежного средства только золото, а серебро теперь стало использоваться только для чеканки мелких легковесных монет. Менее известны те пункты закона, которые проложили путь к повышению "эластичности" денежного обращения. Как предложил в 1897 г. Лиман Гейдж, национальные банки, которые прежде были привязаны к крупнейшим городам страны, теперь стало возможным, располагая небольшим капиталом, открывать в небольших городах и в сельской местности. И национальным банкам сильно облегчили процедуру выпуска банкнот. Целью этих шагов, по словам одного историка, было удовлетворение "возросшего спроса на деньги в период уборки урожая и настойчивых требований решить проблему "дефицита денег", для чего в относительно неразвитых районах необходимо было открывать новые банки" .
Реформаторы были в восторге от принятия закона о золотом стандарте, но для них это был только первый шаг к фундаментальной реформе всей банковской системы. Так, профессор Фрэнк Тауссиг из Гарвардского университета славословил принятый закон и приветствовал возникновение новой расстановки сил в социальной и идеологической жизни, созданной "сильным давлением со стороны деловых кругов", действовавших через собравшийся в Индианаполисе Конвент по реформе денежной системы. Он особенно одобрил тот факт, что закон о золотом стандарте "рассматривает национальные банки не как алчные и опасные корпорации, а как полезные учреждения, нуждающиеся в покровительственном внимании со стороны законодателей". Но простого внимания здесь недостаточно - необходима фундаментальная реформа банковского дела. Ибо, заявил Тауссиг, "изменения в банковском законодательстве не таковы, чтобы сделать возможным существенное расширение национальной [банковской] системы или предоставление ею обществу полного набора услуг, которые она в силах оказать". Иными словами, изменения расширили потенциальные возможности распространения банковского кредита и снабжения деньгами. В силу этого, делает вывод Тауссиг, "совершенно бесспорно, что Конгрессу еще придется вернуться к более глубокой перестройке национальной банковской системы".
В общем, принятый в 1900 г. закон о золотом стандарте был только первым залпом движения за реформу банковской системы. Большую роль в развитии этого движения сыграли три друживших между собой финансовых обозревателя, из которых двое были из Чикаго. Родившийся в Массачусетсе Чарльз Конант (1861-1915), ведущий историк банковского дела, написал книгу "История современных эмиссионных банков" в 1896 г., еще будучи вашингтонским корреспондентом нью-йоркского "Джорнэл оф коммерс" и редактором "Бэнкерс мэгазин". Поработав в качестве лоббиста Конвента по реформе денежной системы, в 1902 г. Конант перебрался в Нью-Йорк, чтобы стать казначеем близкого к группе Моргана банка "Мортон траст компани". Двое чикагцев, оба дружившие с Лиманом Гейджем, были, как и сам Гейдж, близки к группе Рокфеллера: Фрэнк Вандерлип был помощником Гейджа, когда тот занимал пост министра финансов, а потом перебрался в Нью-Йорк в качестве одного из руководителей ведущего коммерческого банка в группе Рокфеллера, "Нэшнл сити бэнк оф Нью-Йорк". Тем временем близкий друг Вандерлипа, бывший его наставником в годы работы в "Чикаго трибюн" Джозеф Френч Джонсон также перебрался на восток, чтобы стать профессором финансов в Уортонской школе Пенсильванского университета. И только когда закон о золотом стандарте был уже принят, Джонсон провозгласил необходимость более фундаментальных реформ.
Профессор Джонсон уверенно заявил, что существующая система эмиссии банкнот слаба, поскольку не "отвечает потребностям денежного рынка", т.е. не снабжает рынки достаточным количеством денег. Поскольку национальная банковская система с этой задачей не справляется, сделал вывод Джонсон, нет причин ее сохранять. Джонсон заявил, что американцы имеют худшую в мире банковскую систему и указал на великолепные системы с центральным банком, существовавшие во Франции и в Британии . А вот в США ничего подобного центральному банку нет: "Однако в Соединенных Штатах не существует ни одного учреждения, ни группы крупных учреждений, собственные интересы которых, ответственность и власть могли бы естественным образом объединить и организовать защиту денежной системы от искажений и напряжений".
Короче говоря, в системе были избыток свободы и нехватка централизации. В результате наша мощная кредитная система "содрогается всякий раз, как оказываются задеты ее основания", иными словами, всякий раз как птенцы инфляционного кредита слетаются в гнездо и требуют золота или банкнот. Из-за неэластичности кредитной системы и невозможности межбанковской кооперации, делал вывод Джонсон, постоянно существует опасность того, что золото уйдет за границу как раз в то время, когда оно будет нужно для поддержания доверия к национальной банковской системе.
После 1900 г. банковское сообщество раскололось по вопросу о реформе, причем малые и провинциальные банки предпочитали сохранения статус-кво. Но крупные банкиры, возглавляемые Бартоном Хепберном из моргановского "Чейз нэшнл бэнк", составили законопроект и, действуя от имени Американской банковской ассоциации, представили его в конце 1901 г. конгрессмену от Нью-Джерси Чарльзу Фоулеру, председателю комитета по банкам и денежному обращению, который активно участвовал в проведении закона о золотом стандарте. В апреле 1902 г. предложение Хепберна было представлено на рассмотрение Комитета как законопроект Фоулера.
Законопроект Фоулера содержал три главных статьи. Первая предусматривала расширение базы эмиссии банкнот национальными банками, которая прежде ограничивалась только объемом государственных облигаций. Вторая - любимая мечта больших банков - разрешала создание банковских филиалов в своем и других штатах (решение, которому яростно противились небольшие провинциальные банки). Сама по себе свобода создания банковских филиалов отвечает принципам свободного рынка и позволяет организовать надежную и эффективную систему межбанковского клиринга, но для больших банков она представляла интерес только в сочетании с централизацией банковской системы. Третья статья законопроекта предусматривала создание в министерстве финансов контрольного бюро в составе трех человек, которое бы осущест вляло надзор за эмиссией банкнот и создало под своей эгидой ассоциацию клиринговых домов. Последняя статья представляла собой первый шаг к созданию полноценного центрального банка.
Но не имея возможности управлять Американской банковской ассоциацией, провинциальные банкиры, стремясь сорвать принятие закона о разрешении открывать филиалы и тем самым не допустить конкуренции со стороны крупных банков, оказали энергичное давление на Конгресс, и тот в 1902 г., несмотря на все усилия исполкома, забаллотировал законопроект Фоулера.
Провал законопроекта Фоулера побудил крупных банкиров на время ограничиться более скромными целями. Сенатор-республиканец от штата Род-Айленд Нельсон Олдрич, лидер сенатских республиканцев и человек Рокфеллера в Конгрессе, на следующий год внес законопроект Олдрича, разрешающий крупным нью-йоркским национальным банкам "в чрезвычайных ситуациях" эмитировать деньги на базе муниципальных и железнодорожных облигаций.
Потерпев неудачу в Конгрессе, крупные банки решили перегруппироваться и действовать через исполнительную власть. В январе 1903 г. видные представители кланов Моргана и Рокфеллера встретились с Уильямом Б. Риджли, контролером денежного обращения, и попытались убедить его использовать административные меры, чтобы ограничить возможности провинциальных банков предоставлять ссуды на нью-йоркском денежном рынке. На этой встрече представителями группы Моргана были сам Дж. П. Морган и Джордж Бейкер, его ближайший друг и партнер в банковском бизнесе. Со стороны Рокфеллера участвовали Фрэнк Вандерлип и Джеймс Стилл мен, давнишний председатель совета директоров "Нэшнл сити бэнк". Союз Рокфеллера и Стиллмена был сцементирован браком между двумя дочерьми Стиллмена и двумя сыновьями Уильяма Рокфеллера, брата Джона Рокфеллера-ст. и члена совета директоров "Нэшнл сити бэнк".
Встреча эта результатов не принесла, но зато в игру был вовлечен сам министр финансов Лесли Шоу, некогда председательствовавший на втором Конвенте по реформе денежного обращения в Индианаполисе, которого президент Рузвельт назначил на пост вместо Лимана Гейджа. Убийство президента Мак-Кинли и переход власти к Теодору Рузвельту были не простой сменой властвующих лиц, а переходом власти от круга Рокфеллера к кругу Моргана. И замена Гейджа на Шоу была частью этой сдачи караула от клана Рокфеллера клану Моргана.
Однако в отношении банковского бизнеса и организации денежного обращения группы Моргана и Рокфеллера выступали заодно. Министр Шоу попытался расширить эксперимент Гейджа по превращению министерства финансов в центральный банк, особенно в том, что касается операций на открытом рынке в периоды рецессий, когда необходимо было выручать банки и экстренно расширять денежную массу. Шоу нарушил установленную законом независимость министерства финансов, которое должно было хранить все государственные средства в собственных хранилищах. Он расширил практику размещения казенных сумм в крупнейших национальных банках. Но дело в том, что даже сторонники реформирования банковского дела были против размещения государственных средств в "придворных" банках, потому что это вело к искусственному понижению процента и, соответственно, к искусственному же расширению кредита. Кроме того, любой бюджетный дефицит привел бы систему, зависящую от потоков бюджетных доходов, в состояние хаоса. В конце концов реформисты вынуждены были согласиться с вердиктом экономиста Александра Певса: "Неопределенность предоставляемого министру финансов права произвольными указами распоряжаться судьбой банков с учетом того факта, что однажды стране может не повезти с личностью очередного министра... заставила многих усомниться в разумности" использования министерства финансов в качестве центрального банка. В своем последнем годовом отчете за 1906 г. министр Шоу настаивал на том, что ему должны быть представлены все права регулировать деятельность национальных банков. Но к тому времени игра была уже кончена и все реформаторы отчетливо поняли, что проект с превращением министерства в своего рода центральный банк провалился. Пришло время борьбы за фундаментальное реформирование законов о банковской системе, чтобы поставить ее под контроль центрального банка.
Решающая кампания за принятие
Закона о Федеральном резерве 1913 г.
Ротбард М. История денежного обращения и банковского дела в США: От колониального периода до Второй мировой войны. Челябинск: Социум, 2005. С. 247-266.
К лету 1907 г. журнал "Бэнкерз мэгэзин" сообщил о том, что крупные банкиры разочаровались в идее расширения круга активов, обеспечивающих банковскую эмиссию, и сплотились вокруг "проекта центрального банка"001 . В качестве основного мотива журнал выделил тот факт, что расширение эмиссионной базы повысит возможности выдавать кредиты "мелким производителям и торговцам".
Паника 1907 г. и мобилизация сторонников центрального банка
В начале октября 1907 г. разразился жестокий банковский кризис. Дело не ограничилось сжатием кредита: как обычно правительство разрешило крупным нью-йоркским и чикагским банкам приостановить платежи звонкой монетой. Иными словами, банки продолжали действовать как всегда, но перестали оплачивать собственные кредитные обязательства и выдавать вкладчикам бумажные или металлические деньги. И министерство финансов, которое в 1905-1907 гг. подстегивало инфляцию, было не в силах ни предотвратить приостановку платежей, ни смягчить "всеобщее тезаврирование денег" после паники, когда все отказывались принимать банкноты и чеки и требовали только наличную звонкую монету.
Кризис ускорил консолидацию банковского и бизнес-сообщества вокруг идеи центрального банка, который мог бы регулировать экономику и служить для банков кредитором в последней инстанции. Реформаторам нужно было решить двоякую задачу: доработать детали концепции центрального банка и, что было еще более важным, мобилизовать общество на поддержку этого проекта. Первым делом предстояло заручиться поддержкой ученых и экспертов. Задачу облегчало растущее взаимопроникновение академического мира и властвующей элиты. Особенно эффективными в процессе мобилизации оказались две организации: Американская академия политических и социальных наук (ААПСН) в Филадельфии и Академия политических наук (АПН) при Колумбийском университете, среди членов которых были либерально настроенные руководители крупнейших корпораций, финансисты, юристы и ученые. Как объяснял Николас Мюррей Батлер, весьма влиятельный президент Колумбийского университета, Академия политических наук "является посредником между... учеными и деловыми людьми, в науке являющимися, можно сказать, любителями". Именно здесь они имеют возможность "собраться вместе"002 .
Так что нет ничего удивительного в том, что зимой 1907-1908 гг. Американская академия политических и социальных наук, Колумбийский университет и Американская ассоциация содействия науке (ААСН) провели конференции, которые закончились призывом к созданию центрального банка. Не удивительно и то, что организацию конференции в Колумбийском университете взял на себя Э. Р. А. Селигмен, выразивший свое удовлетворение тем, что его университет дает возможность высказаться за создание центрального банка ведущим банкирам и финансовым журналистам, тем более, добавил он, что "общеизвестно, как трудно склонить демократическое общество прислушаться к мнению экспертов". В 1908 г. Селигмен выпустил сборник докладов, сделанных на конференции, под названием "Денежная реформа".
Профессор Селигмен открыл конференцию, и его выступление задало тон всему последующему обсуждению. Банковский кризис 1907 г., заявил он, имел умеренный характер благодаря росту промышленных трестов, которые "с большей точностью соотносят сегодняшние инвестиции с будущими потребностями", чем "полчища мелких конкурентов". Таким образом, Селигмен ясно выразил свое отношение к конкурентным рынкам. Но оставалась нерешенной одна большая проблема. Полчища мелких конкурентов все еще доминировали в денежном обращении и банковском деле. Банковская система все еще оставалась децентрализованной. Как заявил Селигмен, "децентрализация эмиссии банкнот - это еще более насущная проблема, чем ее неэластичность. Битва [за создание трестов], которая привела к успеху во всех других отраслях, должна быть серьезно и энергично проведена и на этом поле"003 .
Следующим выступил Фрэнк Вандерлип. В отличие от Селигмена Вандерлип оценил панику 1907 г. как "одну из величайших исторических катастроф" - результат децентрализованности американской банковской системы, в которой 15 тыс. банков ожесточенно конкурируют за наличные резервы. Ужасно то, что "каждая организация предоставлена самой себе, заботится только о собственной безопасности и всеми средствами стягивает к себе резервы, не заботясь" о том, как это отзывается на положении других банковских организаций. Нужно изменить эту отсталую систему по примеру других великих народов, где центральный банк имеет возможность управлять резервами и обеспечивать эластичность денежного обращения. И тут Вандерлип заговорил прямо как марксист, потребовав заменить отстраненную внешнюю власть свободных конкурентных рынков системой централизованного контроля, которая будет следовать современным научным методам ведения банковского дела.
Томас Уилок, издатель газеты "Уолл-стрит джорнэл", поднял тему нестабильности нью-йоркского рынка ссуд до востребования. Этот рынок нестабилен, заявил Уилок, потому что на нем обращаются кредиты небольших провинциальных банков; их депозиты в нью-йоркских банках увеличиваются и уменьшаются совершенно неконтролируемым образом. Необходим, таким образом, централизованный контроль за притоком денег провинциальных банков на рынок ссуд до востребования.
Следующим выступил Бартон Хепберн, глава моргановского "Чейз нэшнл бэнк", высказавшийся в пользу создания центрального банка, который сможет контролировать эмиссию банкнот. Особенно важно, чтобы центральный банк имел возможность учитывать активы национальных банков и тем самым обеспечил бы эластичность денежной системы.
Последним выступил Пол Варбург, который прочитал лекцию о превосходстве европейской банковской системы над американской, особенно в следующих отношениях: во-первых, там существуют центральные банки, а в Америке его нет; во-вторых, там действует "современная" система акцептации векселей, тогда как в Америке в ходу простые неакцептованные векселя. Варбург подчеркнул, что две эти функции должны вводиться одновременно. В частности, на смену конкуренции и децентрализации должен прийти жесткий контроль со стороны государственного центрального банка: "Мелкие банки -это источник опасности".
На двух других конференциях происходило примерно то же самое. На конференции ААПСН в Филадельфии в декабре 1907 г. несколько видных инвестиционных банкиров и Контролер денежного обращения Уильям Риджли выступили в поддержку идеи центрального банка. Далеко не случайно в состав консультативного комитета по денежному обращению ААПСН входили следующие лица: Бартон Хепберн; Илайхью Рут, юрист Моргана и государственный деятель; Френсис Линде Стетсон, личный юрист Моргана; и сам Дж. П. Морган. А конференцию ААСН в январе 1908 г. организовал не кто иной, как Чарльз Конант, бывший в тот год председателем социальной и экономической секции Ассоциации содействия науке. Выступили: Дж. Б. Кларк, экономист из Колумбийского университета; Фрэнк Вандерлип, Конант и близкий друг Вандерлипа Джордж Робертс, глава ориентированного на Рокфеллера "Коммершиал нэшнл бэнк оф Чикаго", позднее перебравшийся в "Нэшнл сити бэнк".
В январе 1908 г. Дж. Р. Даффилд, референт "Бэнкинг паблишинг компани", очень удачно сформулировал задачу, стоящую перед реформаторами банковской системы: "Существует общее понимание, что прежде чем мы получим законы, нужно провести просветительскую кампанию среди банкиров, потом - среди людей бизнеса, а уж потом только - среди публики в целом". Эта стратегия и реализовывалась.
В том же месяце за продвижение законодательства взялся пробивной сенатор Нельсон Олдрич (республиканец от штата Род-Айленд), глава сенатского комитета по финансам и, будучи тестем Джона Рокфеллера, основной представитель клана в Сенате США. Он внес законопроект Олдрича, посвященный сравнительно второстепенному вопросу, могут ли национальные банки, а если да, то на базе чего эмитировать особые платежные инструменты в экстренных ситуациях. В результате удачного компромисса в 1908 г. был принят соответствующий закон Олдрича-Риланда004 . При этом публика почти не заметила самую важную часть данного закона, которая была с одобрением встречена банкирами - создание Национальной комиссии по денежному обращению, которой было поручено изучить вопрос и подготовить предложения для всесторонней реформы банковского дела. Два одобрительных отклика по поводу создания этой комиссии поражают своей пророческой проницательностью. Прежде всего, откликнулся Серено Пратт из "Уолл-стрит джорнэл". Пратт признал, что задача комиссии заключается в том, чтобы завалить публику мнениями экспертов и, "просветив" ее в результате этой обработки, добиться широкой поддержки банковской реформы:
Для успеха реформы необходимо просветить людей в этом вопросе, а на это нужно очень много времени. Самым надежным и быстрым методом просвещения является создание комиссии... которая проведет международный анализ вопроса и представит отчет, который и можно будет сделать платформой для разумной агитации.
Результаты "анализа" были, естественно, предрешены, как и состав якобы беспристрастной комиссии.
А вот Фестус Вейд, банкир из Сент-Луиса и член комитета по денежному обращению Американской банковской ассоциации, отметил другую важную функцию этой комиссии: "держать финансовые вопросы вне политики", под надежным контролем тщательно отобранных экспертов005 . Таким образом, Национальная комиссия по денежному обращению была образцом разумного подхода к делу, успешно опробованного еще в Индианаполисе десятилетием ранее.
Олдрич не терял времени попусту, и уже в июне 1908 г. Национальная комиссия по денежному обращению приступила к работе. Комиссия была составлена из равного числа сенаторов и конгрессменов, но это была лишь маскировка. Основную работу должен был проделать многочисленный вспомогательный персонал, подобранный и управляемый Олдричем, который так сообщил об этом своему коллеге, республиканцу из Кливленда Теодору Бартону: "Моя идея, конечно, в том, чтобы все сделать самым спокойным образом, не привлекая внимания публики". Олдрич с самого начала решил, что делами Комиссии будут заправлять представители кланов Рокфеллера, Моргана и Куна-Леба. На посты двух главных экспертов комиссии были выдвинуты люди Моргана. По совету Дж. П. Моргана, поддержанному Джейкобом Шиффом, в качестве своего главного консультанта Олдрич выбрал могущественного Генри Дэвисона, компаньона Моргана, основателя "Бэнкерз траст компани" и вице-президента "Ферст нэшнл бэнк оф Нью-Йорк". Именно Дэвисон в самом начале Первой мировой войны бросился в Лондон, чтобы зафиксировать тесные связи Моргана с Банком Англии и заполучить монопольные права на размещение в Америке до окончания войны всех облигационных займов французского и британского правительств. На пост экономического эксперта взяли гарвардского экономиста Пьятта Эндрю, которого рекомендовал Чарльз Элиот, президент Гарвардского университета, близкий друг президента Рузвельта и приятель Моргана. Кроме того, Олдрич лично выбрал одного из официальных членов Комиссии - Джорджа Рейнолдса, президента ориентированного на Рокфеллера "Континентл нэшнл бэнк оф Чикаго".
Всю осень Комиссия объезжала Европу, собирая информацию и обсуждая стратегию с руководителями крупнейших частных и центральных банков. Пьятт Эндрю в качестве директора проекта загружал американских экспертов проведением исследований и подготовкой отчетов. Валютному отделу "Нэшнл сити бэнк" поручили написание статей об акцептовании векселей и обслуживании иностранного долга, а Варбург и Фред Кент (из "Бэнкерс траст") писали обзор европейского учетного рынка.
К концу 1908 г. Комиссия собрала информацию и была готова набирать обороты. В декабре для проведения исследований, установления отношений с публикой и организации агитпропа пригласили неизменного Чарльза Конанта. Сенатор Олдрич начал формировать и расширять свой внутренний круг, в который скоро вошли Варбург и Вандерлип. Варбург, со своей стороны, окружил его своими друзьями и знакомыми из комитета по денежному обращению нью-йоркской коммерческой ассоциации, возглавлявшегося Ирвингом Бушем, а также видными представителями Американской экономической ассоциации, перед которой он в декабре 1908 г. выступил с докладом о необходимости банковской реформы. Варбург поддерживал активные контакты с ведущими учеными-экономистами, сторонниками банковской реформы, такими, как: Э. Р. А. Селигмен; Томас Никсон Карвер из Гарварда; Генри Сигер из Колумбийского университета; Дэвис Дьюи, историк банковского дела из Массачусетского технологического института, в течение длительного времени секретарь-казначей Американской экономической ассоциации и брат прогрессивистского философа Джона Дьюи; Оливер Спрэги, профессор банковского дела из Гарварда, из связанной с Морганом семьи Спрэги; Фрэнк Тауссиг из Гарварда и Ирвинг Фишер из Йельского университета.
Однако в 1909 г. реформаторы столкнулись с серьезной трудностью: нужно было сделать надежным сторонником центрального банка таких влиятельных банкиров, как, скажем, Б. Форген, глава ориентированного на Рокфеллера "Ферст нэшнл бэнк оф Чикаго". Не то чтобы Форген возражал против централизации резервов или функции кредитора в последней инстанции, совсем наоборот. Просто Форген осознал, что в условиях национальной банковской системы такие крупные банки, как его собственный, и так уже являются чем-то вроде центрального банка для хранящих в них свои резервы провинциальных банков. И ему вовсе не хотелось, чтобы появление нового центрального банка лишило его выгодного положения.
Пришлось реформаторам заняться вербовкой в свои ряды людей, подобных Форгену. В середине сентября 1909 г. в президентском послании к Американской банковской ассоциации Джордж Рейнолдс не только уговаривал аудиторию в необходимости создать в Америке центральный банк по образцу германского Рейхсбанка, но и заверил Форгена и таких, как он, в том, что центральный банк будет служить депозитарием резервов только для крупных национальных банков в финансовых центрах страны (резервных городах), а функции депозитариев для провинциальных банков будут выполнять национальные банки. Успокоенный Форген переговорил с людьми из ближнего круга Олдрича и преисполнился энтузиазма по поводу проекта центрального банка. Случай с Форгеном навел реформаторов на идею замаскировать свой центральный банк, представив его как "региональную" и "децентрализованную" структуру, действующую через региональные резервные центры, которые будут выглядеть как региональные центральные банки, скрывая монолитную структуру традиционного для Европы центрального банка. В результате в ноябре 1909 г. известный железнодорожный юрист Виктор Моравец произнес свою знаменитую речь с призывом создать региональные банковские округа, которые будут действовать под надзором центрального контрольного органа. Таким образом, функция хранения резервов и эмиссии банкнот будет децентрализована и окажется в руках региональных резервных банков, деятельностью которых будет жестко руководить центральный контрольный орган. Именно эта схема легла в основу Федеральной резервной системы006 .
14 сентября, как раз в то время, когда Рейнолдс выступал перед банкирами, произошло другое примечательное событие. Выступая в Бостоне, президент Уильям Тафт высказал пожелание обществу - серьезно обсудить необходимость создания центрального банка. Тафт с 1900 г. был близок с реформаторами, особенно со своими друзьями Олдричем и Бартоном из круга Рокфеллера. Но деловая пресса верно поняла значение этого заявления. По формулировке "Уолл-стрит джорнэл", в результате этого шага "вопрос из чисто теоретического перешел в практическое русло"007 .
Неделю спустя случилось роковое для истории Соединенных Штатов событие. К раскручиванию идеи центрального банка реформаторы подключили прессу. 22 сентября 1909 г. "Уолл-стрит джорнэл" начала знаменитую серию из 14 публикаций на первой полосе под общим названием "Эмиссионный центральный банк". Это были анонимные редакционные колонки, написанные вездесущим Чарльзом Конантом, состоящим в то время в должности штатного главного пропагандиста Национальной комиссии по денежному обращению. Здесь излагались основные идеи банковской реформы, а также успокаивали всех форгенов этого мира тем, что новый центральный банк "напрямую будет иметь дело только с крупнейшими национальными банками, а уж они будут осуществлять переучет [векселей] для всех остальных"008 . Присутствовали, разумеется, стандартные аргументы в пользу центрального банка: "эластичность" денежной массы, защита банковских резервов с помощью политики манипулирования учетной ставкой и международными потоками золота и предотвращение кризиса путем вызволения отдельных банков из кризисных ситуаций. К этому Конант добавил еще и собственный ход: важно иметь возможность с помощью избыточного капитала регулировать процентные ставки и потоки капитала. Государственный долг, по мысли Конанта, будет поглощать избыточный капитал. Иными словами, финансирование государственных расходов станет выгодным каналом размещения сбережений.
Прошедшая в "Уолл-стрит джорнэл" серия просветительских публикаций была началом хитроумной и успешной кампании по привлечению общественного мнения страны на сторону реформаторов. Используя опыт 1898 г., Конант вместе с секретарем Олдрича Артуром Шелтоном подготовил в феврале и марте 1910 г. резюме материалов комиссии для ежедневных газет. Вскоре после этого Шелтон привлек к делу Дж. П. Гэвитта, главу вашингтонского бюро "Ассошиэйтед Пресс", чтобы тот выискивал в обзорах комиссии, научных статьях и готовящихся к публикации книгах "новостные абзацы" и обращал на них внимание редакторов газет.
Особенно полезными для дела оказались академические организации, охотно продававшие свой авторитет беспристрастных экспертов. В феврале Роберт Эли, секретарь АПН, предложил Олдричу совместно подготовить особый том материалов о реформе банков и денежного обращения, посвященный исключительно "популяризации, в лучшем смысле этого слова, самых ценных достижений Комитета"009 .
При этом Эли хватило нахальства добавить, что хотя Академия будет рекламировать аргументы и выводы Комитета, она для сохранения "объективности" воздержится от собственных политических рекомендаций. По словам самого Эли, "мы не будем оправдывать идею центрального банка, а просто изложим в сжатой форме и без технических деталей лучшие результаты вашей работы".
ААПСН также издала собственный том "Проблемы банковского дела" (Banking Problems, 1910), введение для которого написал Пьятт Эндрю из Гарварда, член Комитета по денежному обращению, а авторами статей были такие ветераны банковской реформы, как Джозеф Френч Джонсон, Хорас Уайт и Фрэд Кент из моргановского "Бэнкерс траст". Но больше всего статей принадлежало перу руководителей рокфеллеровского "Нэшнл сити бэнк оф Нью-Йорк", включая Джорджа Робертса, бывшего чикагского банкира и служащего Монетного двора США, который вскоре после этого перешел в "Нэшнл сити".
Тем временем Пол Варбург завершил свою длительную кампанию агитации за центральный банк знаменитой речью "Единый резервный банк Соединенных Штатов", произнесенной 23 марта в нью-йоркском Молодежном христианском союзе. В сущности, он изложил структуру и принципы деятельности милого его сердцу Рейхсбанка Германии, но начал с благоразумной оговорки, что, по данным опроса, проведенного недавно "Бэнкинг ло джорнэл", 60% банкиров страны приветствовали бы создание центрального банка, но при условии, что он "не будет контролироваться "Уолл-стрит" или другими монополистическими кругами". Чтобы развеять эти страхи, Варбург пояснил, что в чисто семантическом плане новый резервный банк не будет именоваться центральным банком и что управлять им будет совет, назначаемый государством, торговыми и финансовыми кругами, хотя, конечно, решающее слово будет принадлежать банкирам. Он также затронул свою любимую тему: резервный банк заменит ненавистные неиндоссируемые векселя с одной подписью, преобладающие в Соединенных Штатах, на европейскую систему, поскольку резервный банк создаст гарантированный и субсидируемый рынок для векселей с двумя именами, индоссируемых богатыми акцептными банками. Благодаря этому Единый резервный банк исправит ситуацию "полного отсутствия современных переводных векселей" в США. Варбург добавил, что сама идея свободного и саморегулируемого рынка совершенно устарела, особенно для денежного рынка. Решения рынка следует заменить "здравыми заключениями лучших экспертов". А теперь угадайте, кто оказался в списке на звание "лучшего эксперта"?
Лучшим, естественно, оказался человек, одобривший в 1911 г. книгу Варбурга о банковской реформе, а также его родственник и член банкирской семьи Селигменов экономист из Колумбийского университета Э. Р. А. Селигмен010 .
Торговая ассоциация Нью-Йорка была в таком восторге от речи Варбурга, что за весну 1910 г. распространила 30 тыс. ее экземпляров. Варбург, который с октября 1908 г. проводил регулярные встречи с Комитетом торговой ассоциации по денежному обращению, заложил хорошую основу для такой поддержки, и ему очень помог тот факт, что главным экспертом этого комитета был не кто иной, как Джозеф Френч Джонсон.
Той же весной 1910 г. на рынок хлынул поток публикаций Национальной комиссии по денежному обращению. Целью было ошеломить публику демонстрацией внушительных исторических и аналитических работ, исключительно "научных" и "беспристрастных", но при этом пропагандирующих идею центрального банка. Типичным было подготовленное Е. У. Кеммерером гигантское статистическое исследование сезонных колебаний спроса на деньги. Акцентировалась проблема "неэластичности" денежной массы, препятствующей ее росту в трудных ситуациях. Хотя в самой книге Кеммерер воздержался от политических выводов о необходимости создания центрального банка, выраженная в предисловии признательность Фреду Кенту и неизменному Чарльзу Конанту была достаточным знаком для посвященных, а сам Кеммерер поведал о своих политических пристрастиях в обращении к АПН в ноябре того же года.
Теперь, во второй половине 1910 г., когда была заложена достаточная научная и теоретическая база, пришло время сформулировать конкретный план действий и приступить к его реализации. Ситуацию с образцовой отчетливостью сформулировал Варбург в опубликованной АПН книге "Реформа денежного обращения" (Reform of the Currency): "Продвинуться вперед можно только при наличии реального плана", который задаст тон последующих дебатов011 .
Начало выполнению реального плана создания центрального банка положила всегда готовая к услугам Академия политических наук, которая в ноябре 1910 г. провела при участии Торговой палаты и Торговой ассоциации Нью-Йорка конференцию по денежному обращению. Почетными гостями конференции были члены Национальной комиссии по денежному обращению, а делегатов назначали губернаторы 22 штатов и президенты 24 торговых палат. Присутствовало также большое число экономистов, аналитиков денежного рынка и представителей большинства ведущих банков страны. На конференции присутствовали Фрэнк Вандерлип, Илайхью Рут, Томас Ламонт, Джейкоб Шифф и Дж. П. Морган. Заседания конференции строились на обсуждении работ Кеммерера, Лафлина, Джонсона, Буша, Варбурга и Конанта, а общий стиль был такой - банкиры и бизнесмены получают наставление ученых мужей. Как сказал Джеймс Форген, чикагский банкир, превратившийся в твердого приверженца идеи центрального банка: "Пусть теоретики, которые могут... по материалам истории и с учетом современных условий оценить результаты того, что мы делаем, сформулируют для нас принципы, а мы поможем им с деталями". Стюарт Паттерсон припомнил опыт работы Комиссии по денежному обращению Индианаполиса и то, как ее решения претворились в жизнь, потому что "мы разъехались по домам и развернули наступательное и активное движение". Затем Паттерсон изложил маршевые предписания для наступающих войск: "Вот что вы должны делать в этом случае - поддерживать сенатора Олдрича. Вы должны обеспечить, чтобы внесенный им законопроект... получил поддержку во всех уголках нашей страны"012 .
По окончании нью-йоркской конференции по вопросам денежного обращения пришло время Олдричу с группой высших лидеров финансовой элиты уединиться для выработки плана действий участников движения за центральный банк. Кто-то из ближнего круга Олдрича, возможно компаньон Моргана Генри Дэвисон, предложил составить сверхсекретный конклав для разработки законопроекта о центральном банке. 22 ноября 1910 г. сенатор Олдрич с группой соратников в отдельном вагоне выехали из города Хобокен, шт. Нью-Джерси, на побережье штата Джорджия, а оттуда на яхте в фешенебельное уединение клуба Джекил-Айленд. Условия для работы обеспечил совладелец и член этого клуба Дж. П. Морган. В прессу запустили слух, что эта компания отправилась просто поохотиться на уток, а участники экспедиции делали все возможное для сохранения секретности. Так, друг к другу они обращались только по имени, окна в железнодорожном вагоне были тщательно зашторены и все они были совершенно недоступны для пассажиров из других вагонов и репортеров. Один репортер сумел докопаться до цели этой экспедиции, но Генри Дэвисон каким-то образом убедил его хранить молчание.
Работа на острове Джекил продолжалась без перерывов целую неделю, и результатом стал текст законопроекта о Федеральном резерве. Помимо Олдрича, в этой работе участвовали Генри Дэвисон, компаньон Моргана; Пол Варбург, весеннее выступление которого произвело сильное впечатление на Олдрича; Фрэнк Вандерлип, вице-президент "Нэшнл сити бэнк оф Нью-Йорк"; и, наконец, Пьятт Эндрю, руководитель аппарата Национальной комиссии по денежному обращению, незадолго до этого назначенный президентом Тафтом на пост помощника министра финансов. За неделю работы эта шестерка проработала все детали будущего центрального банка и подготовила текст, получивший впоследствии известность как законопроект Олдрича. Роль секретаря конференции исполнял Вандерлип, который и составил окончательный текст законопроекта.
Разногласия возникли по чисто тактическому вопросу. В то время как Олдрич настаивал на создании центрального банка европейского образца, Варбург и остальные банкиры выступали за то, чтобы прикрыть конструкцию завесой "децентрализации". Поразительно, что именно банкиры проявили политический такт и проницательность, а политик Олдрич был готов пренебречь политическими тонкостями. Возобладала точка зрения Варбурга и других банкиров, и основу законопроекта составили предложения Варбурга, прикрытые заимствованной у Моравица патиной децентрализации.
Теперь у финансовой элиты был собственный законопроект. Нужно подчеркнуть символичность состава участников этой маленькой конференции: два человека от Рокфеллера (Олдрич и Вандерлип), два - от Моргана (Дэвисон и Нортон), один - от Куна-Леба (Варбург) и экономист, равно свой в обоих лагерях (Эндрю)013 .
После доработки законопроекта с учетом замечаний Форгена и Джорджа Рейнолдса в январе 1911 г. Олдрич представил текст на рассмотрение Национальной комиссии по денежному обращению. Но здесь случилась неожиданность. Вместо того, чтобы немедленно внести законопроект на рассмотрение Конгресса, авторы отложили дело на целый год, до января 1912 г. Что стало причиной такой задержки?
Осложнение заключалось в том, что на выборах 1910 г. демократы получили полный контроль над Конгрессом, и раздосадованный Олдрич решил не выставлять свою кандидатуру на выборах в Сенат в следующем году. Изменение расстановки сил в Конгрессе заставило реформаторов отложить дело на год, чтобы за это время привлечь на свою сторону демократов, а также упрочить свои позиции в обществе, в банковских и деловых кругах. Короче говоря, реформаторам пришлось перегруппироваться и усилить агитацию.
Последний этап: обработка демократического большинства
Последний этап борьбы за создание центрального банка начался в январе 1911 г. На предыдущем январском собрании Национального совета по торговле Пол Варбург провел резолюцию, объявившую 18 января 1911 г. "днем денег", выделенным для "Конференции деловых людей по вопросам денежного обращения". На конференцию съехались представители торговых организаций крупных городов со всей страны, а председательствовал на ней Стюарт Паттерсон. Торговая палата Нью-Йорка, Нью-йоркская торговая ассоциация и Нью-йоркская продуктовая биржа, которые до этого в течение пяти лет хлопотали о проведении банковской реформы, предложили принять совместную резолюцию с выражением поддержки плана Олдрича и с предложением о создании новой лиги "бизнесмены за денежную реформу", которая могла бы включиться в публичную борьбу за центральный банк. После выступления Эндрю конференция единодушно проголосовала за эту резолюцию. Стюарт Паттерсон поручил возглавить комитет по созданию лиги реформ в составе семи человек не кому иному, как Полу Варбургу.
Комитет благоразумно решил использовать ход, опробованный некогда в Индианаполисе, и разместить штаб-квартиру Национальной лиги граждан за создание здоровой банковской системы не в Нью-Йорке, где находился главный нерв движения, а в Чикаго. Целью было убедить публику, что движение идет снизу и чудовищная Уолл-стрит его не контролирует. В итоге официальными руководителями Лиги стали чикагский бизнесмен Джон Фарвелл и Гарри Уиллер, президент Торговой палаты США. Директором стал специалист по денежному обращению из Чикагского университета Лоуренс Лафлин, а его помощником - профессор Паркер Уиллис, его бывший студент.
Для закрепления ауры Среднего Запада большинство директоров Лиги были набраны из чикагских промышленников: В. Санни из "Чикаго телефоун компани", Сайрус Маккормик из "Интернэшнл Харвестер" (обе компании тяготели к группе Моргана), Джон Шедд из "Маршалл Филд энд компани", Фредерик Делано из "Вобэш рейлвей компани" (группа Рокфеллера) и Джулиус Розенвальд из "Сирз энд Роубэк". Спустя десять лет Паркер Уиллис открыто признал, что Лига была пропагандистским органом банкиров014 .
Деятельность Лиги вышла на проектную мощность весной и летом 1911 г. Выпускался периодический бюллетень "Банковское дело и реформы" (Banking and Reform), рассчитанный преимущественно на редакторов газет. Публиковались памфлеты, принадлежавшие перу таких сторонников реформы, как Джон Перрин, глава "Америкэн нэшнл бэнк оф Индианаполис", и Джордж Робертс из "Нэшнл сити бэнк оф Нью-Йорк". Кампанию в газетах координировал Х. Х. Колсаат, бывший член исполнительного комитета Конвента по реформе денежного обращения Индианаполиса. Лафлин готовил книгу о плане Олдрича, которая по замыслу должна была стать аналогом его же доклада 1898 г. для Конвента в Индианаполисе.
Тем временем предпринимались параллельные усилия для привлечения в союзники руководителей национальных банков. Первым делом взялись за обращение банковской элиты. Для этого люди из ближнего круга Олдрича организовали в начале февраля закрытую конференцию с участием 23 ведущих банкиров из Атлантик-Сити, нескольких членов комитета по денежному обращению АБА, а также президентов банков из девяти самых крупных городов страны. Конференция предложила внести в план Олдрича несколько незначительных изменений, после чего он был единодушно одобрен.
После этой встречи самым эффективным пропагандистом идеи центрального банка стал Джеймс Форген, президент ориентированного на Рокфеллера "Ферст нэшнл бэнк оф Чикаго". И мало того, что его презентация плана Олдрича на заседании исполнительного комитета АБА была сочтена особенно внушительной; особенно ценно было то, что он имел репутацию главного критика плана (пусть и по второстепенным вопросам). В результате влиятельные банкиры добились того, чтобы АБА нарушила собственный регламент и сделала Форгена председателем исполнительного совета.
На конференции в Атлантик-Сити Джеймс Форген кратко изложил цель плана Олдрича и самой конференции. Вот как излагает этот эпизод Колко:
Действительной целью конференции было обсудить, как склонить банковское сообщество к идее государственного контроля, который бы осуществлялся самими банкирами во имя собственных целей... Было принято во внимание, что [план Олдрича] увеличит возможность больших национальных банков конкурировать с быстро растущими банками штатов, поможет установить над ними контроль и усилит позиции национальных банков в международных банковских операциях015 .
К ноябрю 1911 г. практически все члены АБА оказались сторонниками плана Олдрича. Банковское сообщество влилось в ряды сторонников реформы.
Однако 1912-1913 гг. были периодом замешательства и колебаний. Республиканская партия раскололась, а демократы еще больше упрочили свои позиции в Конгрессе, кульминацией чего стала победа Вудро Вильсона на президентских выборах в ноябре 1912 г. План Олдрича, внесенный в Сенат в январе 1912 г. Теодором Бартоном, быстро провалился, но реформаторы почувствовали, что нужно убрать из законопроекта раздражающее демократов имя республиканца Олдрича и, внеся ряд незначительных изменений, снова запустить его, но уже как инициативу демократов. К счастью для реформаторов, в начале 1912 г. Паркер Уиллис был назначен административным помощником Картера Гласса, демократа из Виргинии, возглавившего комитет Конгресса по банкам и денежному обращению. Игра случая: двое сыновей Картера Гласса изучали у Уиллиса экономику в Университете Вашингтона, и они рекомендовали его отцу, когда демократы завоевали большинство в Конгрессе.
Мелкие подробности расколов и маневров в лагере реформаторов в 1912-1913 гг., которые так увлекали историков, имеют небольшое отношение к сути дела. Все главным образом крутилось вокруг увенчавшихся успехом усилий Лафлина, Уиллиса и демократов отделаться от имени Олдрича. Кроме того, хотя банкиры предпочли бы, чтобы членов Совета управляющих Федерального резерва назначали сами банкиры, большинство реформаторов отдавали себе отчет, что это политически неприемлемо. Было понятно, что того же результата можно достичь, если членов Совета управляющих будут назначать президент и Конгресс, а банкиры возьмут на себя подбор большей части руководителей региональных резервных банков и членов консультативного совета при Совете управляющих. Впрочем, многое зависело от того, кого президент назначит в Совет управляющих. Долго ждать реформаторам не пришлось. Бразды правления вручили людям Моргана, которыми руководил Бенджамин Стронг из "Бэнкерс траст", ставший во главе Федерального резервного банка Нью-Йорка. К концу дебатов в Конгрессе по поводу законопроекта Гласса реформаторы уже добились своего, и когда в декабре 1913 г. закон о Федеральной резервной системе был принят, он имел поддержку всего банковского сообщества. В августе 1913 г. Бартон Хепберн убедительно обрисовал ситуацию в обращении к годовому собранию АБА: "Эта мера реализует принципы центрального банка. Фактически... все входящие в систему банки станут совместными владельцами доминирующей власти"016 . На деле разница между законопроектами Гласса и Олдрича была крайне незначительна. Реформаторы с блеском достигли своей цели017 , 018 .
Заключение
Элита финансового сообщества США, в особенности группировки Моргана, Рокфеллера, Куна и Леба, добилась создания Федеральной резервной системы, представляющей собой созданный правительством картель, который дает национальным банкам возможность координированно инфлировать бумажную денежную массу, не рискуя вызвать немедленное возмездие в виде требования наличной звонкой монеты со стороны вкладчиков или держателей банкнот. Недавние исследования прояснили роль растущего числа технических экспертов и ученых, которые с радостью украсили своим научным авторитетом стремление элит к созданию центрального банка. Властные элиты не в состоянии закрепить за собой привилегии, обеспечиваемые большим правительством и интервенционистской политикой, без легитимизации, единственным источником которой в нашем мире являются якобы беспристрастные эксперты и профессора. Чтобы создать государство-Левиафан, должны работать бок о бок алчность, жаждущая особых привилегий, и интеллектуалы, способные обеспечить благородную патину учености и идеологической выдержанности.
002 Livingston, Origins of the Federal Reserve System, p. 175, n.
003 Livingston, Origins of the Federal Reserve System, p. 177.
004 В соответствии с этим законом только однажды, в 1914 г., незадолго до истечения срока действия закона, была осуществлена экстренная эмиссия.
005 Livingston, Origins of the Federal Reserve System, p. 182-183.
006 Видный юрист Виктор Моравец служил председателем исполнительного комитета подчиненной Моргану железной дороги "Атчисон, Топека энд Санта-Фэ", а также был членом совета директоров подчиненного Моргану "Нэшнл бэнк оф коммерс". В 1908 г. Моравец в компании с личным юристом Моргана Фрэнсисом Линде Стетсоном подготовил законопроект (не прошедший через Конгресс), направленный на регулирование и картелирование американских корпораций. Позднее Моравец оказался главным консультантом другой "прогрессивной" реформы в президентство Вудро Вильсона, которая привела к созданию Федеральной торговой комиссии. О Моравеце см.: Rothbard, "The Federal Reserve as a Cartelization Device," pp. 99.
007 Livingston, Origins of the Federal Reserve System, p. 191.
008 Ibid.
009 Livingston, Origins of the Federal Reserve System, p. 194.
010 Rothbard, "The Federal Reserve as a Cartelization Device," pp. 98-99; Livingston, Origins of the Federal Reserve System, p. 194-198.
011 Paul M. Warburhg, The Reform of the Currency. H. R. Mussey, ed. (New York: APS, 1911). Цит. по: Livingston, Origins, p. 203.
012 Livingston, Origins of the Federal Reserve System, pp. 205-207.
013 Rothbard, "The Federal Reserve as a Cartelization Device," pp. 99-101; Frank A. Vanderlip. From Farm Boy to Financier (New York: D. Appleton-Century, 1935), pp. 210-219.
014 Henry Parker Willis. The Federal Reserve System (New York: Ronald Press, 1923), pp. 149-150. При этом Уиллис оставляет без внимания значительную роль в успехе Лиги, которую сыграли он сам и его наставник Лафлин. См.: Robert Craig West. Banking Reform and the Federal Resaerve, 1863-1923 (Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1977), p. 82.
015 Kolko, The Triumph of Conservatism, p. 186.
016 Kolko, The Triumph of Conservatism, p. 235.
017 О принципиальной идентичности двух законопроектов см.: Friedman and Schwartz, A Monetary History of the United States, p. 17; Kolko, The Triumph of Conservatism, p. 235; Warburg. The Federal Reserve System. Chaps. 8 and 9. О спорах по поводу различных деталей законопроекта см.: West. Banking Reform and the Federal Resaerve, pp. 79-135; Kolko, The Triumph of Conservatism, p. 186-189; and Livingston, Origins of the Federal Reserve System, pp. 217-226.
018 О том, как группа Моргана захватила контроль над Федеральным резервом и как эта группа ею управляла в 1920-х гг., см.: Rothbard, "The Federal Reserve as a Cartelization Device," pp. 103-136.
Банки, плоть и кровь
Дэвид Гордон
Mises Review. Winter 2002
Мюррей Ротбард. История денежного обращения и банковского дела в США: От колониального периода до Второй мировой войны. Челябинск: Социум, 2006. 546 с.
Murray Rothbard. A History of Money and Banking in the United States: From the Colonial Era to World War II. Murray N. Rothbard, Edited by Joseph T. Salerno, Mises Institute, 2002, 510 pgs.
Мюррей Ротбард обладал замечательной способностью показывать спорные исторические вопросы в неожиданном свете. В своих работах он постоянно подмечал факторы, мимо которых проходили другие историки. После того, как Ротбард заканчивал работать над какой-то темой, мы уже смотрели на нее совершенно другими глазами. Этот талант Ротбарда в полной мере проявился в рецензируемой книге, представляющей собой сборник нескольких длинных статей, образующих всеобъемлющую историю денежного обращения в США в период, указанный в подзаголовке книги.
Пример, иллюстрирующий метод Ротбарда. Все знают ленинскую теорию империализма. Ленин утверждал, что развитым капиталистическим экономикам свойственно производить больше, чем они могут продать на внутреннем рынке. Для сбыта избыточных товаров капиталисты стремятся к освоению зарубежных рынков. Разгорается борьба за колонии; империализм - высшая стадия капитализма.
Это известно всем. Но как Ленин пришел к этому выводу? Ротбард раскопал неожиданный источник. Теория восходит к капиталистическим сторонникам империализма:
В конце 1890-х гг. несколько групп теоретиков в США работало над тем, что позднее получило название "ленинской" теории капиталистического империализма. Теория была разработана не Лениным, а апологетами того самого империализма, которые группировались вокруг таких людей из круга Моргана и Теодора Рузвельта, как Генри Адамс, Брук Адамс, адмирал Альфред Махан и сенатор из Массаусется Генри Кэбот Лодж... Падение прибыльности "избыточного капитала" создавало угрозу краха капиталистической системы, а единственным спасением были иностранные рынки сбыта и, что особенно важно, иностранные инвестиции... Таким образом, правительствам западных стран для спасения своего высокоразвитого капитализма нужно обратиться к империалистической или неоимпериалистической политике, которая откроет рынки других стран для американских товаров и инвестиций. (С. 214-215.)
Я акцентирую ваше внимание на этих деталях не ради них самих, а потому что здесь можно увидеть в действии некоторые темы ротбардовской концепции финансовой истории Америки. Прежде всего бросается в глаза, что он согласен с Жюлем Мишле в том, что история - это воскрешение плоти. Для него не существует безличных тенденций и сил: история всегда подразумевает мотивы и действия конкретных людей. (Профессор Салерно в великолепном Введении к книге объясняет теоретические основания ротбардовского внимания к частностям.)
К примеру, Ротбард не ограничивается общим утверждением о капиталистическом происхождении ленинской теории. Он во всех подробностях описывает деятельность Чарльза Конанта, ведущего сторонника империализма. Конант, как выясняется, не ограничивался только теоретизированием. Он активно занимался внедрением золотого стандарта - главного инструмента американского денежного империализма - в Латинской Америке и других частях света. Ротбард описывает деятельность Конанта в своей уникальной манере: "Конант, как обычно, был главным теоретиком и изобретателем жульнических обходных путей" (с. 232).
Ни как теоретик, ни как практический деятель Конант не действовал от своего собственного имени, и поняв почему это так, мы поймем центральный тезис исторической концепции Ротбарда. "Не следует доверять Чарльзу Конанту, который изображал из себя беспристрастного ученого. Инвестиционные банки, на которые он работал, напрямую выигрывали от проводимых им денежных реформ. Так, с 1902 по 1906 г. Конант являлся казначеем управлявшейся Морганом "Мортон траст компани оф Нью-Йорк", и вовсе не случайно именно этот банк стал держателем золотых резервов правительств Филиппин, Панамы и Доминиканской республики после проведения в них денежных реформ" (с. 239).
Ротбард считает, что Дом Моргана эффективно контролировал американское правительство на протяжении большей части конца XIX - начала ХХ вв. до начала рузвельтовского Нового курса в 1933 г. Он подробно документирует поддержку Морганом идеи центрального банка, завершившуюся созданием Федеральной резервной системы в 1913 г.
В поддержку своей точки зрения Ротбард приводит несметное количество деталей. Но здесь возникает вопрос: почему Морган и его окружение (или кто-то другой, что в сущности не столь важно) так жаждали создать централизованную банковскую систему?
Наш автор объясняет главную причину в мельчайших деталях. Централизованная банковская система в огромной степени увеличивает возможности банкиров ссужать больше денег, чем имеющиеся у них резервы. В отсутствие централизованного контроля денежная экспансия на основе частичного резервирования сталкивается с ограничениями. Если в стремлении увеличить свои прибыли банк слишком увлекается выдачей кредитов, конкурирующие банки предъявят к оплате выданные этим банком банкноты. В том случае, если банк не сможет выполнить свои обязательства, он разорится. Централизованная банковская система устраняет это препятствие.
Разумеется, в американской истории Дом Моргана был далеко не первой финансовой группой, стремившейся поживиться за чужой счет при помощи централизованной банковской системы. Ротбард, например, подробно обсуждает борьбу вокруг создания и функционирования Первого и Второго банков Соединенных Штатов. В ходе этого повествования Ротбард подчеркивает одну мысль, очень важную для понимания денежной истории США. Согласно распространенному мнению, именно бедные люди, скорее всего являясь должниками, выступают в защиту легких денег, в то время как их богатые кредиторы противятся этому.
Зачастую, однако, дело обстоит совершенно наоборот. "От инфляции выигрывают должники, а кредиторы терпят убытки; осознавая это, прежние историки предполагали, что должниками были преимущественно бедные аграрии, а кредиторами - богатые купцы, а значит, именно первые были главными организаторами и сторонниками этой инфляционной затеи. Дело в том, что невозможно жестко разделить публику на должников и кредиторов; земельные спекулянты и богатые купцы бывают нередко основными потребителями кредитов" (с. 54).
Банкиры в этом случае приветствуют денежную экспансию; но почему остальные должны выступать против? Разве нам не требуется "эластичное" денежное обращение для того, чтобы компенсировать неспособность цен быстро приспосабливаться к деловой конъюнктуре? Вовсе нет, отвечает Ротбард. "Согласно теории цикла австрийской школы, сама по себе банковская кредитная инфляция создает условия для конъюнктурных бумов и кризисов..." (с. 93).
"Предположим, что это так", - может возразить сторонник денежной экспансии. - "Но разве не необходима денежная экспансия для того, чтобы вытащить нас из рецессии?" Ротбард и здесь не соглашается, считая, что банкротства некоторых фирм, сопутствующие рецессии, как раз и представляют собой лекарство от последствий предшествующего бума. Попытки помешать этим банкротствам с помощью инфляции вызовут новый цикл.
Хотя теория австрийской школы является несущим каркасом ротбардовской истории, не ее хитросплетения составляют главное содержание книги. Вернемся к тому, что, на мой взгляд, является наиболее ценным историческим вкладом автора: обсуждение банка Моргана и его влияния.
Ротбард показывает, что целями Моргана и его окружения была не только прибыль. Первостепенное значение для этой очень могущественной группы имели интересы Британии и ее империи. Банк Моргана постоянно старался подчинить интересы США интересам этой верховной державы. Когда началась Первая мировая война, "Морганы немало поспособствовали вступлению Соединенных Штатов в войну на стороне Британии, и Бенджамин Стронг, будучи фактическим главой Федерального резерва, удвоил денежную массу, чтобы обеспечить финансирование военных расходов США" (с. 276).
Подход Ротбарда позволяет вписать эту историю в контекст более общей картины влияния Моргана. Бенджамин Стронг, управляющий Федерального резервного банка Нью-Йорка, был самой влиятельной фигурой всей Федеральной резервной системы с момента ее основания до своей смерти в 1928 г. Он очень тесно сотрудничал с Монтегю Норманом, управляющим Банка Англии. Оба они принадлежали к лагерю Моргана: "Хотя тесная личная дружба и сотрудничество Нормана и Стронга во многом определили развитие международных финансов в 1920-е гг., не следует упускать из вида тот факт, что у обоих были еще теснейшие связи с "Хаус оф Морган"" (с. 387).
По просьбе Нормана Стронг инфлировал денежное предложение в США, чтобы позволить Британии поддерживать золотовалютный стандарт. Сделав это, утверждает Ротбард, Стронг несет всю полному ответственности за крах фондового рынка 1929 г. и последовавшую депрессию. "США проводили политику инфлирования денежной массы и кредита, чтобы из-за инфляции в Британии британское золото не перетекло в США, поскольку это могло разрушить скроенную на скорую руку структуру нового "золотого стандарта". Неизбежным результатом этой политики стал коллапс кредитно-денежной сферы в США и в других странах, погрузивший мир в депрессию. Бенджамин Стронг был моргановским архитектором губительной политики инфляционного бума, обреченной закончиться неизбежным крахом" (с. 277).
Ротбард идет еще дальше в своей атаке на инфляционизм Федерального резерва. В противоположность утверждениям Милтона Фридмена после начала депрессии Федеральный резерв не проводил политику сжатия денежной массы. Ротбард высмеивает "ложность сотворенной монетаристами легенды, что Федеральный резерв несет ответственность за сильное сжатие объема денежной массы в период с 1929 по 1933 г. Напротив, президентская администрация и Федеральный резерв изо всех сил закачивали деньги в экономику, но им мешали здравый смысл американцев и обострившееся недоверие к банковской системе".
Историческое повествование Ротбарда имеет сложную структуру и не ограничивается освещением исключительно превратностей судьбы Дома Моргана. Конкурирующая банковская группа во главе с Рокфеллером и его окружением (включавшая также инвестиционный банк Куна-Лёба и железнодорожного магната Гарримана) вела отчаянную борьбу за верховенство. С точки зрения Ротбарда, Новый курс лучше всего рассматривать как победу группы Рокфеллера. Хотя в середине 1930-х годов Морганы вернули часть былого влияния, с тех пор они занимают подчиненное положение.
На протяжении всей книги Ротбард последовательно придерживается биографического метода анализа, делающего акцент на связях влиятельных фигур с центральными финансовыми группами, такими, как Морган. Когда следишь за тем, как Ротбард распутывает замысловатые связи между патронами и клиентами, на память приходят великие произведения Рональда Сайма и Льюиса Нэмира. Однако преимущество Ротбарда по сравнению с этими прославленными историками состоит в том, что он не ограничивается нагромождением биографических деталей. Он располагает тщательно разработанной теорией в качестве путеводной нити - экономической теорией австрийской школы. В этой рецензии я старался отразить постоянное балансирование Ротбардом исторических подробностей и общей теории, но в лучшем случае мне удалось дать лишь весьма отдаленное представление об этой во всех отношениях выдающейся книге.
Автор исследует периоды инфляции, банковские паники и крушения денежных систем в Америке с колониальных времен до середины ХХ в., показывая, что причиной почти всех крупных экономических катастроф в американской истории является систематическое и целе-направленное стремление государства расширить инфляционный потенциал банковской системы, в конце концов приведшее к нынешнему бумажно-долларовому стандарту (коллапс которого еще впереди). Автор извлекает на свет финансовые интересы и идеологию деловой элиты на разных этапах формирования банковского сектора США, выявляет связи мотивов и планов, зачастую тайных и окольных, с результатами, которые порой оказываются трагическими. Особенно подробно разбираются взаимоотношения (борьба и сотрудничество) между двумя крупнейшими группировками американского бизнеса Морганов и Рокфеллеров. Никогда еще история денег и банков не была на-писана с такой теоретической мощью и риторическим блеском.
Дж. Салерно. ПРЕДИСЛОВИЕ
Часть I. ИСТОРИЯ ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ И БАНКОВСКОГО ДЕЛА В США ДО НАЧАЛА ХХ СТОЛЕТИЯ
Манипуляции с шиллингом и долларом.-Государственные бумажные деньги.-Банкноты частных банков.-Финансирование войны за независимость.-Банк Северной Америки.-Соединенные Штаты: биметаллизм.-Первый банк Соединенных Штатов: 1791-1811.-Война 1812 г. и ее последствия.-Второй банк Соединенных Штатов, 1816-1833.-Президент Эндрю Джексон и война с Банком США.-Джексонианцы и закон о чеканке монет от 1834 г.-Децентрализованная банковская система с 1830-х гг. до Гражданской войны.-Рыночный "центральный банк".-Фальстарт.-Начало операции.-Сопротивление провинциальных банков.-Стабилизирующий эффект суффолкской клиринговой системы.-Отличия частной клиринговой системы.-Конец суффолкской системы.-Гражданская война.-Гринбеки.-Государственный долг и национальная банковская система.-Послевоенная эпоха: 1865-1879.-Эпоха золотого стандарта в рамках национальной банковской системы, 1879-1913 гг.-Цены, заработная плата и реальная заработная плата.-Процентные ставки.-Взрывной рост производительности труда.-Прирост основного капитала.-1896 г.: трансформация американской партийной системы.
Часть II. КОРНИ ФЕДЕРАЛЬНОГО РЕЗЕРВА
Прогрессистское движение.-Недовольство национальной банковской системой.-Начало движения за "реформу": проведение в Индианаполисе конвента по реформе денежной системы.-Закон о золотом стандарте 1900 г. и последующие события.-Чарльз Конант: избыточный капитал и экономический империализм.-Конант: денежный империализм и золотодевизный стандарт.-Джейкоб Шифф возбуждает стремление к центральному банку.-Паника 1907 г. и мобилизация сторонников центрального банка.-Последний этап: обработка демократического большинства.-Заключение.
Часть III. ОТ ГУВЕРА ДО РУЗВЕЛЬТА: ФЕДЕРАЛЬНЫЙ РЕЗЕРВ И ФИНАНСОВЫЕ ЭЛИТЫ
Первый период деятельности Федерального резерва, 1914-1928 гг.: эпоха Моргана.-Федеральный резерв при президенте Гувере: Гаррисон и Янг.-Пришествие Юджина Мейера-мл.-Мейер в администрации Гувера.-Новый курс: уход от золота.-Банковское и финансовое законодательство: 1933-1935 гг.-Марринер Экклес и закон о банках 1935 г.-Эпилог: возвращение Морганов.
Часть IV. ОТ ГУВЕРА ДО РУЗВЕЛЬТА: ФЕДЕРАЛЬНЫЙ РЕЗЕРВ И ФИНАНСОВЫЕ ЭЛИТЫ
Первый период деятельности Федерального резерва, 1914.-1928 гг.: эпоха Моргана.-Федеральный резерв при президенте Гувере: Гаррисон и Янг.-Пришествие Юджина Мейера-мл.-Мейер в администрации Гувера.-Новый курс: уход от золота.-Банковское и финансовое законодательство: 1933-1935 гг.-Марринер Экклес и закон о банках 1935 г.-Эпилог: возвращение Морганов.
Часть V. НОВЫЙ КУРС И МЕЖДУНАРОДНАЯ ВАЛЮТНАЯ СИСТЕМА
1920-е гг.: истоки долларового национализма.-Первый сюжет Нового курса: долларовый национализм.-Второе направление Нового курса: победоносный доллар.-Эпилог.