Аннотация: Очередное расследование Шерлока Холмса. Для конкурса ДТ-3.
Думаю, что я, наконец, могу опубликовать эту запись, ведь в живых не осталось никого из действующих лиц, а мне, с моим другим и инспектором Лестрейдом, больше не грозит обвинение в сумасшествии. Прошу тех, кто читает публикации о моем дорогом друге, Шерлоке Холмсе, не удивляться, что события этой книги, произошедшие так давно, лишь сейчас доходят до вашего внимания.
В те времена я лишь недавно познакомился с Холмсом и поселился с ним на Бейкер-Стрит. Тогда, я еще весьма мало знал о моем товарище, и хотя заметил, что и полиция, и частные люди, часто просят у него помощи, не представлял до конца, какой величайший ум у этого человека. И именно эта печальная история впервые натолкнула меня на мысль записывать все те случаи, когда благодаря Холмсу удавалось раскрыть случаи, которые могли остаться тайными навсегда.
Началась эта история не на Бейкер стрит, а в Уилтшире - одном из пригородов Лондона с прекрасной природой, на небольшой железнодорожной станции. Так уж случилось, что мой друг по каким-то своим причинам решил отправиться на прогулку именно сюда, а меня пригласил составить ему компанию.
- Уотсон, - говорил он тогда, - вы врач, а значит должны следить за своим здоровьем. Немного же помощи вы сможете оказать своим пациентам, если сами сляжете в постель. Почему бы нам не отправиться на природу, и хотя бы пару часов подышать чистым воздухом, а не лондонским смогом? Признайтесь, Уотсон, что у вас в последние время были явные проблемы с дыханием?
Увидев мое удивленное лицо, мой друг поспешил обьяснить.
- Вы сами могли и не предавать значения этим симптомам, но за это утро, с самого завтрака, вы не переставая вытираете лоб носовым платком - вам скоро понадобиться новый. А еще вы просили миссис Хадсон поменять ваше постельное белье раньше обычного, что делаете довольно редко. Не нужно быть гением, чтобы понять, что у вас явно обильное потоотделение. На то может быть несколько причин - стресс, физическая работа, проблемы со здоровьем или жара. Но я вижу вас все время и не нашел никаких причин для стресса. Физической работой вы не занимаетесь, а назвать эти промозглые туманы жарой не смогли бы и жители Северного Полюса. Остается только один вариант - проблемы со здоровьем. У вас нет жара, как нет и признаков заразных болезней - это что-то невидимое на первый взгляд. Погода сейчас холодная - я думаю во всем городе не найдется дома, где не топили бы печь. А дым от печей, смешиваясь с парами тумана и образует этот ужасный смог - настоящий бич этого города. Мы отмели все остальные варианты, а значит, у нас остается только этот - именно смог здорово мешает вашему дыханию. Вы теряете так много влаги, потому что ваш организм изо всех сил качает воздух, напрягаясь при этом не меньше, чем если бы вы, к примеру, работали в каменоломне.
Во все глаза я смотрел на Холмса - тогда я еще не привык к его дедуктивному методу.
- Вот я и спрашиваю, мой Уотсон, не хотелось бы вам, оказать самому себе медицинскую помощь и поехать вместе со мной в Уилтшир? Ручаюсь, всего несколько часов на свежем воздухе, далеко от городского смога, и ваше дыхание сразу улучшится.
Мой друг, как всегда, оказался прав. От прогулки мне стало легче дышать, да и вид чего-то кроме городских улиц способствовал улучшению общего состояния. В тот день Холмс не собирался вести какие-то дела, но они, как и много раз впоследствии, нашли его сами. Был уже вечер, когда мы направлялись обратно на станцию и на одном из последних поездов собирались вернуться в город. Но собравшяся у поезда небольшая, но отчаянно галдащяя толпа, нарушила наши планы.
- Весьма редкое зрелище для провинции, не так ли, друг мой? - спросил Шерлок, и я увидел как заблестели его глаза, - Не нужно уметь пользоваться дедукцией, чтобы понять, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Почему бы нам не попытаться проникнуть глубже в эту тайну?
Подойдя ближе, мы увидели весьма грустную картину. Под колесами паровоза лежал худой старик, с дряблой, высохшей кожей, довольно низкого роста. Тело его было раздавлено колесами поезда. Сам собой напрашивался вывод, что несчастный старик, со старости часто отвлекающийся, или даже успевший впасть в маразм, случайно оказался на путях в самое неподходящее время. Быть может, он даже заметил приближающуюся смерть в последний момент, но ничего сделать уже не успел.
Со стороны толпы слышались рыдания - плакал машинист. Судя по его смертельно бледному лицу, случившееся просто подкосило его. Лестрейд - я уже знал, что это из лучших инспекторов Скотленд-Ярда и шапочный знакомый моего друга, уже был на месте преступления и отнюдь не пытался успокоить машиниста. Мне не было слышно, что он говорил ему, но после одной из фраз инспектора у несчастного попросту подкосились ноги и он упал бы, не подхвати его стоящий сзади констебль.
- Ну как, что вы скажете об этом деле, инспектор? - поинтересовался Холмс, без особой вежливости протолкавшись к ним, - Все кристильно ясно, не так ли?
Лестрейд закивал, - более чем, мистер Холмс. О преднамеренном убийстве речь не идет, но мне еще ни разу не поподалось более ясного дела о причинении смерти по неосторожности. И знал ведь, этот машинист, что дело к вечеру и вокруг темно, а все равно, даже не попытался оглянуться по сторонам.
Машинист сьежился в руках констебля.
- Я же говорил вам, инспектор, я не видел его до самого последнего момента. Он не стоял на рельсах, где я мог бы его увидеть, он упал прямо под колеса, из-за стены того здания, когда я уже не мог ничего поделать!
- А это ты будешь рассказывать судьям в Лондоне, -отмахнулся от его слов инспектор, - Мистер Холмс, мне жаль если вы потеряете на этом много времени, но вам придеться провести тут еще некоторое время, прежде чем мы сможем открыть пути. Тело должен осмотреть коронер - пусть здесь все ясно, но правила есть правила. И, думаю, надо будет поменять несколько колес у поезда. Они тоже покорежились, когда этот осел сбил несчастного старика.
- О, я не против провести тут некоторое время, - ответил Лестрейду мой друг, - И как знать, может быть, я сумею пролить свет на что-то новое в этом ясном, прозрачном деле.
Тот удивленно уставился на Холмса.
- Пролить свет? На что, мистер Холмс? Тут же все более чем ясно.
- Я бы не стал столь уверенно утверждать это, инспектор. Не позволите ли пройти, джентльмены, - Холмс снова растолкал несколько человек, подойдя теперь к самому телу.
- Гляньте! - указал он на покойника, - Видите как он лежит, под каким углом к рельсам? Если бы он стоял на путях, когда в него врезался поезд, он бы упал назад, прямо между рельсами, пусть и не ровно. Но его тело раздавлено чуть ниже плеч. Он не стоял на путях, он упал под поезд в последний момент, перпиндикулярно рельсам, а колеса сдвинули его.
Мы с инспектором, да и всеми кто слышал наш разговор, не отрываясь слушали очередную цепочку рассуждений.
- А вы, милейший, - это было сказано уже машинисту, - вы ведь слышали крик, перед тем как поезд врезался в несчастного?
- Нет, - покачал головой машинист.
- Нет, - это был один из редких случаев, когда Холмс был ошарашен, - но человек которого толкнули под поед, не мог бы сдержать крика ужаса... а вы, - он обращался сразу ко всей толпе, неужели никто не слышал хотя бы короткого вскрика?
Не получив ответа, мой друг покачал головой. На какое-то мгновение он поник, но его глаза тут-же вспыхнули снова.
- Вы ведь понимаете, что это значит, джентльмены? Он был уже мертв. Он не упал под поезд. Его туда бросили - уже мертвым. Это не оплошность, Лейстрейд. Это убийство, инспектор, а к нему вдобавок еще и попытка подставить невинного человека! Я думаю вам стоит немедленно освободить этого достойного человека. Начни он тормозить хоть на несколько секунд позже, и тело было бы слишком изуродованно и нам бы не удалось вынести из него ничего.
Побагровевший инспектор сделал знак констеблю и тот выпустил машиниста.
- Я советую вам прямо сейчас вернуться домой и выпить немного виски, - сказал ему Холмс и тут-же потерял к нему всякий интерес, - Здесь есть кто-то, кто знал убитого?
К нам протиснулись двое - толстяк в дорогом костюме и молодой парень в форме носильщика.
- Мистер Холмс, - затараторил толстяк, - убитый всего лишь местный сумасшедший, и кто бы ни был убийцей, он лишь избавил несчастное существо от жалкого существования. Такому великому человеку как вы, не стоит тратить на это время.
- Я рад, что вы знаете меня, - снисходительно улыбнулся мой друг, - но, к сожалению, не могу сказать о вас то же самое. А я предпочитаю знать, с кем разговариваю.
- О! - Мужчина будто вспомнил об этом только сейчас, - Я Берт Грей, начальник станции. Я действительно прошу вас поскорее закончить здесь, чтобы можно было снова пустить поезд. Если вам, сэр, наплевать на меня, подумайте о несчастных работниках, которые потеряют из-за этого деньги, - он даже руки начал заламывать, - Подумайте о пассажирах, которое не смогут добраться до города, может быть даже до ночи!
Мой друг продолжал вежливо улыбаться.
- Так значит, вы знали убитого?
Тот покачал головой.
- Не я, - он невежливо ткнул пальцем в пришедшего с ним молодого человека, - но Гарри его знал. Помню даже рассказывал про него.
- Вот как? - Холмс посмотрел на Гарри, - думаю, вы очень поможете следствию, мистер Гарри.
- Вы что, не слушаете меня?! - возмутился начальник станции, - Я говорю, что никому не было дела до убитого, и требую немедленно пустить поезд!
- Мистер Гарри, - мой друг уже не смотрел на коммерсанта, - Вы, в отличии от вашего работодателя, можете помочь следствию. Не соблаговолите ли пойти куда- нибудь в более удобное место и рассказать, что вам известно? Инспектор, я думаю, что и вправду можно отправить тело коронеру и отпустить всех. Продолжение этого дела я беру на себя. Не стоит лишать мистера Грея его заработка. Я лишь одолжу у вас вашего носильщика, мистер Грей, на пару часов, не больше.
Вскоре мы сидели в небольшом кабачке рядом со станцией. Наш свидетель сильно нервничал, но совсем не так, как нервничал бы кто-то напрямую замешанный в этом деле. Скорее его пугал гнев его хозяина. Не просто так, думаю, тот так нервничал. Наверняка тот сам и убил старика, а носильщик стал этому невольным свидетелем. Да, думаю что Холмс уже пришёл к такому-же выводу. Не ясным пока оставался только мотив, но если даже я успел понять, кто совершил преступление, то мой друг быстро угадает и это.
- Я прошу вас только об одном, джентльмены - не говорите мистеру Грею, откуда мне известно про убитого. Он может меня уволить и это оставит мою семью совсем без средств к существованию.
- Дорогой мой, - ответил знаменитый сыщик, - пока вы не начнете говорить, я ничего не смогу вам обещать. Но вы, в отличие от вашего начальника, кажитесь честным человеком. Ведь именно вы привели его к нам. Кто-то мог подумать обратное, но тот кто хоть немного разбирается в людях, не ошибется. Рассказывайте, мистер Веймит.
Я не помнил, чтобы носильщик называл свою фамилию, но тут заметил на его куртке ярлычок с его фамилией.
- Понимаете, сударь, - начал он, - я лишь недавно, около года назад, переехал от своих родителей и сразу же женился на Кэри, мы давно этого хотели и решили, наконец, создать собственную семью. Весь год мы были счастливы, особенно когда узнали, что у Кэри должен родиться ребёнок. Но после родов моё счастье обратилось в ужас - у Кэри родилась тройня! Нечего было и надеяться, что я смогу содержать жену и троих детей на зарплату носильщика. Я решил устроиться еще на одну работу, но так, чтобы мистер Грей про это не узнал. Если он узнает, что я работаю где-то еще, а значит, у меня остается меньше сил на работу носильщиком, он взбесится! Он меня пинками выгонит с работы и тогда мы останемся совсем без...
- Вам не стоит бояться этого, - успокоил его мой друг, - я не собираюсь выдавать вас. Я хочу только понять, кто и зачем выбросил тело прямо под колеса паровоза.
- Я устроился ночным сторожем в усадьбу дворянина по фамилии Доджсон, она находится недалеко отсюда, примерно в часе ходьбы пешком. И там, несколько раз вечером, я иногда встречал убитого.
- Встречали? - изумился Холмс.
- Я имею ввиду видел его из-за ограды, - поправился носильщик, - он всегда казался таким старым и замученным... Он был там еще до того, как я начал там работать. Сэр Доджсон рассказывал, что они поселились в соседнем доме около трех лет назад.
- Они? - снова переспросил Холмс, - значит убитый жил не один?
- При нем все время был еще один человек. Мужчина, на вид постарше меня, и ближе к вашему возрасту, мистер Холмс. Он всегда находился при старике. Не знаю, как он относился к нему в остальном, но я не раз видел, как он кричал на старика, когда тот пытался заговорить с кем-то из соседей, с тем же сэром Доджсоном, например. Он кричал на него просто ужасно и не стесняясь хватал его за руку и тащил в дом.
- Это может говорить о разных вещах, - задумчиво произнес Холмс, - старик мог быть в маразме, а его молодой родственник этого отчаянно стыдился. Или, возможно, старик знал про молодого какую-то ужасную тайну, и тот был вынужден все время следить за ним... А какие были нравы у этих людей во всем остальном? Общался ли с кем нибудь молодой сосед?
Но Гарри покачал головой.
- Я видел их обоих лишь несколько раз. Ведь приходил я довольно поздно вечером, а уходил под утро, чтобы идти на станцию. Если вы хотите подробностей, думаю вам лучше поговорить с самим сэром Доджсоном.
- Я тоже так думаю, мистер Гарри, - потвердил Холмс, - но я, по вашим же собственным словам, не столь молод как вы и не горю желанием идти пешком, мы с доктором Уотсоном уже нагулялись более чем достаточно. Найдется ли в вашем городке хотя бы один кэб?
Разумеется, кэб нашелся и вскоре мы, все трое, ехали к усадьбе сэра Доджсона, а мимо проносились другие усадьбы и дома. Наш знакомый был молчалив, видимо все еще опасался гнева начальника станции. А вот кучер оказался болтливым и вовсю рассказывал нам обо всех имениях, которые мы проезжали.
- Вы к Доджсону едите? Он да, хозяин гостепреимный, от него ни один гость еще не ушел голодным или обиженным. А вот мистер Эплвей, вон, за забором, вот он куда хуже! Работников своих гоняет почем зря, да и жену свою бьет. Оно, конечно, его право, но не так же лупить! А вон там, - он махнул в сторону совершенно заброшенного на вид участка, - там когда-то один колдун жил. Ей-ей не вру, настоящий колдун. И в наше то время! Стыд ему и позор! Гадость у себя всякую на участке выращивал, что к нему даже пчелы прилетать перестали. А еще тут вдова живет одна, говорят она своего мужа сама на тот свет и отправила. Не то задушила, не то в ванной пьяного утопила... Сам ее видел пару раз, но спросить боязно, вдруг она сумасшедшая, и потом и меня тоже... А вот мой лучший клиент! - возница показал в сторону небольшого частного дома, окруженного неухоженным садом, - Там Куперы живут, папаша и сын. Папаша уже давно в маразме, да таком, что с ним никто общаться не может! Сын его никуда не отпускает, да и сам никуда дальше двора не выходит.
- Так почему тогда лучший клиент? - это не Холмс, а я, не удержался и задал вопрос.
- Так я ему каждые несколько дней продукты из Уилтшира привожу. И еду, и вообще все, что ему надо. Такой глупый малый этот сын, ну прямо не верится! Ни разу не попросил расписку из магазина, на слово верит. Ну а я, само собой малость побольше денег прошу... Только не выдавайте!
Глупым был как раз сам возничий, если ему хватило ума хвастаться мошенничеством совершенно незнакомым людям. Но никто из нас не стал развивать эту тему. Вместо этого Холмс лишь поинтересовался у нашего свидетеля, или это та самая усадьба. Получив утвердительный ответ, он впал в тяжелое раздумье. Через несколько минут это выражение сменилось улыбкой догадки, но следуя своему обычаю не раскрывать своих мыслей до самого конца дела, он молчал. Когда мы, наконец, добрались до дома сэра Доджсона, Холмс расплатился с возницей, но не отпустил его, а вырвав листок из записной книжки, написал на нем что-то и сунул вознице.
- Это следует прямо сейчас отвезти инспектору Лестрейду. Я готов заплатить вам прямо сейчас, но он вместе с констеблями должен получить это как можно скорее.
- Вы думаете это сын старика отправил его на тот свет? - спросил я у своего друга, пока мы шли к дому дворянина, - но зачем? Ради наследства?
Холмс покачал головой.
- Все совсем не так Уотсон. Но я не хочу делать преждевременных выводов. Давайте сперва побеседуем с сэром Доджсоном. А навестить мистера Купера мы еще успеем.
Про сэра Доджсона говорили правду, он действительно принял нас как родных. Не всегда у близких друзей нам подавали такой хороший обед. Но этот обед, как все хорошее подошел к концу, и Холмс принялся расспрашивать дворянина о его загадочных соседях.
- А, Куперы, - тон дворянина явно показывал, какого он мнения о своих соседях, - Да уж знаю я их. И как можно так относиться к старому человеку...
- Да еще и к отцу, - сказал я, только чтобы поддержать разговор. К моему смущению, Доджсон посмотрел на меня так, словно я сказал, что трава у него на газоне синяя.
- Это не его отец, - наконец покачал головой он, - я хорошо знал старого Сэма Купера. Как мне не помнить его, много раз мы встречались в суде и спорили из-за очередного акра земли. Он умер около десяти... нет, семь лет назад, от рака. Ужасная участь, но мало кого она минует. А молодой Дирк Купер еще тогда уехал из дома. С женой и маленьким сыном. Сосед не особо распространялся по этому поводу, только говорил, что они уехали куда-то на восток, в Китай или может Индию. И стояло его поместье все эти годы в запустении, пока он не вернулся, три года назад.
- Вернулся со старым человеком, кем бы он ему не приходился? - уточнил Холмс.
- Да, вдвоем с ним, но без жены или сына. Так они и жили вдвоем, почти не покидая дома. То есть, молодой Купер почти не покидал его, а старика он и вовсе держал под замком, как собаку.
- Но кем он ему приходится? - этот вопрос задал я, хотя и знал, как мой друг не любит, когда ему мешают.
- Да если бы я знал! - воскликнул Доджсон, - отношения между ними достаточно близкие, да и в те редкие моменты, когда мне удавалось увидеть лицо старика, я замечал, что оно сильно похоже на лицо обоих Куперов. Должно быть это его выживший из ума дядя или двоюродный брат, или кто-то еще в этом роде. Должно быть, он так стесняется своего больного родственника, что прячет его от всех.
- Уже не прячет, - наконец сообщил новость Холмс, - старик, кем бы он не приходился Дирку Куперу, был убит несколько часов назад. Его, уже мертвым, бросили под поезд, надеясь подставить машиниста.
Дворянин подался вперед.
- И вы думаете... вы думаете, что убийца сам Купер?
В его глазах было не страх, ни удивление даже, а едва скрываемая радость. И причина ее была ясна даже мне. Ведь, если последний из рода Куперов отправится на виселицу, Доджсон сможет уже без всяких проблем претендовать на их землю - он сам только что открыто признал, что имеет на нее виды. Может он и есть убийца? Я сразу подумал, что для этого Холмс и вызвал сюда Лейстрейда. И сейчас мой друг отвлекает убийцу разговором.
- А вот это, еще предстоит выяснить, - мой друг говорил одно, но его глаза ясно показывали, что он уже обо всем догадался, - Но мне хочется выяснить еще одну деталь. Вы говорите, они были затворниками. Мне даже известно, что один из местных возниц привозил им все необходимое. Но неужели даже с вами, соседями я имею ввиду, они никогда не общались?
Доджсон покачал головой.
- Он не общался ни с кем из нас. Только с этим самым кучером, вы про него сами сказали, да и еще с тем полоумным травником, Сэдвиком, с той усадьбы, что ближе к Уилтширу. Настоящий сумасшедший был, такую дрянь у себя выращивал, что сейчас эта земля никому и даром не нужна.
Это, казалось, заинтересовало Холмса.
- Какую дрянь, например? - спросил он.
- Беладонну, ядовитый паслён, аконит, да мало ли что еще! Яды он выращивал и никогда не говорил зачем. Сыщики из Скотленд-Ярда неоднократно у него бывали, но так ничего пришить и не смогли. Когда старый сумасшедший, год назад отравился собственными травками, все графство вздохнуло с облегчением. А травки теперь весь его участок заполонили, и даже местные мальчишки туда соваться не рискуют.
- И вы говорите, - мой друг подался вперед, - что эти двое нелюдимов были знакомы?
- Были! - закивал наш собеседник, - не слишком близко, но у Сэдвика Купер бывал хотя бы изредка. И хотите верьте, хотите нет, но я даже видел, как он один раз брал с собой этого несчастного старика.
- Это информация необычайно важна, - сказал Холмс, - я думаю вы даже не представляете насколько. Такой необыкновенный случай вам должен был запомниться во всех подробностях. Вы помните когда это было? Я рискну предположить, что незадолго до смерти Сэдвика?
- Да, - удивился Доджсон, - но как вы... Погодите, - его лицо на этот раз отобразило самую гамму чувств, - Так вы считаете, что и к смерти колдуна он мог приложить руку?
- Это произошло слишком давно, чтобы я мог утверждать наверняка, - ответил ему Холмс, - но думаю, что это весьма вероятно. Но, думаю, мы отняли достаточно вашего времени, сэр Доджсон. С вашего позволения, мы с моим другом Уотсоном откланяемся. Час уже поздний, а у нас еще есть дела.
- Как Холмс, - удивился я, - но разве...
- Нет, Уотсон, - мой друг как всегда угадал мои мысли, - в этом доме нам больше делать нечего.
Когда мы вышли из дома дворянина, мой друг поспешил обьяснить.
- Вы ведь заподозрили его, не так ли, Уотсон? Если молодого Купера повесят за убийство старого, недееспособного человека, он многое выиграет. Но он не убийца. Не стоит искать сложных замыслов в деле, которое прозрачно, как горная река. Наш недавний собеседник виновен, разве что, в жадности, но не нам, людям, судить его. Нет, нет, Уотсон, пойдемте же к дому Куперов, где думаю, нас уже ждет Лестрейд.
Лестрейд там и вправду был. И не с двумя констеблями, а с целой дюжиной. И двое из них держали закованного в наручники человека. Я, кажется, видел его краем глаза в толпе на станции, но уверен я не был. А вот лицо покойника мне запомнилось хорошо - его сходство с арестованным было явным.
- Это вы Холмс? - потребовал арестованный ответа, - ни один из полицейских не согласился ответить мне, за что же меня арестовали. Они лишь советовали дождаться вас. И вот вы здесь и я спрашиваю - за что меня скрутили, как какого нибудь вора с Портобелло-Роуд?
- Вы Дирк Купер? - спросил мой друг, не обратив внимания на ярость арестованного.
- Это он, - потвердил Лестрейд, - при нем были документы подтверждающие личность. Мы поймали его, когда он пытался покинуть границы графства. Хорошо, что вы нас предупредили.
- Тогда, господин Купер, вы арестованны за убийство.
- Какое убийство?! - взвился Дирк, - вы хотите навесить на меня убийство моего дядюшки? Вы не сможете ничего доказать! Для обвинения в преступлении, нужен по меньшей мере мотив! Какой у меня был мотив убивать старого дурака?
- Он не был вашим дядюшкой, - мягко сказал Холмс, - он был вашим сыном.
При этих словах, все стоящие рядом остолбенели. А Холмс продолжал.
- Ведь у него была прогерия, не так ли? Ужасная преждевременная старость. Заболевание сколь редкое, столь и ужасное. Тогда, много лет назад, вы с ужасом узнали об этой болезни сына. Вы не верили в современную медицину и провели несколько лет на востоке, надеясь что вам помогут таинства тамошних лам. Но и они не помогли вам, и тогда вы вернулись в свое имение. Вы прятали несчастного ребенка от людских глаз, стыдились его болезни и запрещали ему общаться с соседями. Как будто он был в чем-то виноват! Один раз, впрочем, вы пытались искать помощи у здешнего травника, любителя ядовитых растений. Когда вы убедились, что и от него никакой помощи, вы убили его, чтобы не оставлять свидетеля семейного позора. И вам было невмоготу видеть, как ваш сын старится прямо у вас на глазах, старится быстрее и вас, и даже вашего старого соседа Доджсона. Вы отчаялись помочь ему и решили избавить его от страданий. Сегодня вы не выдержали и снова использовали ядовитые травки сумасшедшего травника. Что именно вы использовали покажет только вскрытие, но вряд ли я ошибаюсь, предполагая, что вы погрузили его в сон, который медленно перешел в сон вечный. Но вы не были уверены, что суд оправдает ваши действия, а потому, попытались замаскировать это под несчастный случай - будто бы безумный старик в темноте свалился под поезд. Вы знаете, мистер Купер, в моей практике были случаи, когда я считал, что убийца не должен предстать перед судом, потому как его действия были справедливы - например ответом на другое преступление. Но боюсь, что это не про вас, мистер Дирк. Вашему сыну и так выпали мучения, которые я не пожелал бы и злейшему врагу. Не лучше ли было позволить ему прожить столько лет, сколько бы позволил ему Бог? Пусть бы несчастный мальчик прожил то немногое, что ему отведено, в радости, а не в муках. И, кроме того, вы пытались свалить свою вину на невинного машиниста. Не я буду судить вас, мистер Купер, но я надеюсь, что суд не будет к вам милосерден.