Затхлый чёрный дым. Чёртов дым вонючим облаком стелился над городом, превращая некогда красивую речную долину в мёртвую серую пустошь. Сколько бы я ни бродил по его грязным улицам, сколько бы ни ошивался по его пригородам у меня так и не появилось желания полюбить это место.
Что собой представляет мой нынешний дом? Думаю те, кто родился в задымлённых деревнях вблизи действующих вулканов поймут, какова жизнь в вонючем месте известном как Гарибурз - столица провинциальной металлургической корпорации "Метал Инфинити". Город, представляющий из себя нагромождение всевозможных каменных строений различных размеров натыканных и окутанных связками труб, располагался в долине реки Жутан в долине Эйнус прямо в центре Каларского хребта Синдиката Джу'Гадаш. Тонущий в собственных отходах и задыхающийся в собственных испарениях город населённый отбросами различных категорий. Мрачное место почти никогда не видящее солнце, где лишь изредка небесный свет освещает почерневшие от копоти и сажи многоэтажные здания, которые соседствуют с гнилыми обветшалыми деревянными сараями, гордо именующимися жилыми домами.
Что поделать? Многие Родину ведь не выбирают. Где родился там и соизволь одомашниться. Хотя подобное заявление ко мне вряд ли будет относиться.
Интересно, а какова жизнь в других странах? Как живут другие народы? Также тяжело им приходиться жить или им повезло оказаться в куда более приличном месте? Или живут они ещё хуже? Хотя как говорится что хобгоблину хорошо, то человеку смерть. Правда не думаю, что мне как среднестатистическому хобгоблину жизнь человека покажется чем-то отличным от, скажем, моей жизни.
Снова пошёл дождь. Зловонный жёлтый дождь, совершено справедливо именуемый мочой богов, омывал улицы, смывая всю грязь и мусор в многострадальную реку. Не хотелось идти по испещрённому трещинами и ямами тротуару, промокая под дурно пахнущими каплями дождя. Но делать было нечего. Как то ведь надо было попасть домой.
Надев потёртую куртку, я вышел из своего офиса и направился к выходу из старой высотки, приложив к губам фирменную папиросу, привезённую из восточных корпораций. Но минуя сторожевой пост, треклятые охранники, хрипло ругаясь, вырвали её из моих губ, рыча, что в помещении курить нельзя. Вообще-то в правилах безопасности говорится, что нельзя курить на рабочем месте, однако, нигде не говорилось о запрете держать ещё не подожжённое курево в губах. Но за день работы среди кип бумаг журналистских отсчётов я устал, и желания спорить с охранным быдлом у меня не было. Сдав ключи и расписавшись дежурному, я, молча, покинул тёплое помещение и вышел на улицу в объятия вечерней прохлады и вонючей облачной влаги. У меня не было шапки и чтобы защитить свою голову и волосы от небесной жижи, мне пришлось, прикрыть макушку своим портфелем. Конечно, толку от него не было никакого, но иного способа не промокнуть у меня не было. Однако мне повезло, горожан бродящих по улицам было много и среди них было много молодых ребят зарабатывающих себе на жизнь. Они бегают по улицам с большими зонтами и за плату укрывают ими обычных горожан от непогоды. Один из таких ребят подбежал ко мне и раскрыл надо мной свой чёрный старенький зонтик, уже ни раз ремонтировавшийся изолентой и деталями от других зонтов. Кивнув ему, я пошёл в сторону своего дома, зная, что парнишка будет следовать за мной, пока он мне более не понадобится. Сам мальчуган, кстати, выглядел хуже своего зонта. В рванных и грязных одеждах чёрнорабочего малых размеров и дырявых сапогах, весь мокрый, плохо пах и постоянно сопел. Видимо он был болен, несмотря на то, что умудрялся, чуть ли не вприпрыжку следовать за мной. Мне подобная картинка показалось жалкой и печальной, хотя я знал, что этот парень не так прост как это кажется на первый взгляд. По крайней мере, еле заметная рукоятка стилета спрятанного в нагрудном кармане комбинезона говорила об этом.
Лихо. Этот подросток в обиду себя не даст. Даже есть вероятность того что парнишка может напасть на меня со спины пока я иду впереди, чтобы затем обчистить мои карманы и бумажник. Но я не боялся, ведь знал что он не грабитель. Среди малолетних банд не принято нападать на обыденных граждан корпорации ведь иначе силы правопорядке устроят им Карательную Ночь и не посмотрят на их малолетний возраст. Детям и подросткам всё же разрешается работать и, в случае если их попытаются ограбить, они объединяются в группировки и вооружаются для защиты.
Проезжавший мимо на большой скорости грузовой автомобиль поднял в воздух дождевую грязную воду, чьи капли стремительно полетели на меня. Мне пришлось быстро отпрыгнуть в сторону, чтобы не намокнуть. Частично мне это удалось, намочил лишь свои ботинки, однако всё же я был не в настроении и послал проклятие, легко умещающийся в паре нецензурных слов, уходящей вдаль машине нагруженной очередной партией жидкого горючего топлива для промышленных учреждений города с маркировкой правящего в корпорации промышленного Дома. Но пройдя где-то две трети пути от места своей ежедневной работы к жилому району, к моему взору предстала вывеска в маленькое кофейное заведение называвшееся "Закусочная Вамба", и я решил сбросить напряжение, отведав в ней чего-нибудь горячего. Подозвав мальчугана-зонтоносца и расплатившись с ним парой монет, которой обычно хватало на две дневные порции горячей еды, я зашёл в закусочную, открыв скрипучую стеклянную дверь с надписью "С животными и гоблинами не входить". Если честно, меня это дико рассмешило, но решив не задумываться по этому поводу, я прошёл через порог.
В достаточно уютном, но тёмном помещении полном столов, в основном расположенных у окон, было мало народу.
Скучающий кассир тучного телосложение вручил стоявшему перед ним высокому одетому в серый плащ клиенту сдачи от заплаченной им суммы и коротко прокричал в сторону кухни названия заказанных блюд.
У дальнего стола у окна сидела девушка в форме сотрудницы центрально-городской больницы пившая бодрящий напиток и с печалью смотревшая в окно на вид серого мрачного города. Признаюсь, в этом было что-то милое и романтичное. Видимо ей предстояла ночное дежурство, если она решила выпить здесь только кружку горячего кофе в позднее время суток. Вопрос лишь, почему здесь? Разве в их госпиталях не бывает столовых для сотрудников?
Также у другого стола сидела компания престарелых граждан с недовольством комментирующих новости, показывающие по телевизионному устройству, прикрепленному к стене рядом с фотографиями известных и выдающихся граждан и сотрудников корпорации "Метал Инфинити" посетивших это закусочное заведение. Видимо очередные вести о сокращении рабочих мест и сворачивания социальных реформ дали о себе знать. Странно, что подобные новости волнуют только стариков? На память мне приходили воспоминания о днях шумных и разрушительных беспорядков вызванных из-за подобных вот мер действий глав корпораций. А сейчас подобное вызывает недовольство лишь парочки дедушек. Удивительные времена пошли. Может это из-за того что нынче стало модно и вполне экономично завлекать на работу приезжих иммигрантов, нежели местных рабочих? Может очередные обвалы или завышения цен на промышленную продукцию или ресурсы в биржевых рынках заставили компании и фирмы сократить объёмы производства и произвести массовые увольнения? Может обилие разнокалиберных преступных банд заполонивших улицы стали для граждан весомым аргументом не покидать свои дома ради очередных митингов?
Решив не продолжать погружаться в нынешние социально-экономические проблемы, я подошёл к толстому кассиру и заказал себе жареной картошки с мясом, куском хлеба и одну кружку чая. Тот сразу же принял заказ и хрипло проревел его в сторону кухни, принимая от меня оплату.
Я сел за ближайший стол и стал дожидаться своего ужина. Было тепло, но из-за серого и дождливого вида города в окне, по телу пробежались мурашки. Нутром я почувствовал холод, пробежавшийся по ногам к животу. Такое ощущение, что мимо пролетел какой-нибудь призрак или ещё какая нечисть. Но я, конечно, понимал, что такого быть не может. Мёртвым нет дела до наших богами забытых дыр.
Девушка, сидевшая где-то за пятью столами от меня, допила кофе и, поднявшись со своего места, неторопливо двинулась к выходу, плотно укрывая горло шарфом и прикрывая голову капюшоном своей куртки. С хмурым лицом она вышла из забегаловки, оставляя за собой приятный запах импортных духов. Интересно, но, почувствовав аромат её благовоний, я слегка взбодрился и холодок, бесновавшийся в моих ногах, исчез. Наверняка романтики и поэты по этому моменту сочинили бы столько од или стихотворений о некой прекрасной даме прошедшей мимо одинокого глупого скитальца непонятно чего ждущего от этой жизни. Но меня подобные сопли обычно не интересовали, а, то, что девушка была недурна, то тут каждый взрослый одинокий мужчина найдёт в этом свою долю некой чувственной тарабарщины в надежде найти себе пару.
Чтобы отвлечься от ненужных мыслей я уставился на надоедливую мрачную однообразную картину за окном забегаловки.
Дождь слегка утих, проезжающих по дорогам машин стало меньше, прохожих стало больше, но в целом ничего не изменилось и в течение всего года ничего не изменится. Одна лишь серость и грязь. Меняться лишь будут размеры железобетонных зданий и количество бесцельно бродящих в подворотнях улиц бездомных в разное время года. Не знаю, что и думать. Мне всегда казалось, что технический прогресс и индустриализация всегда несут лишь благо, но сейчас я начинаю сомневаться в своих словах. На память мне приходили дни, когда мне удавалось покидать родные просторы Джу'Гадаша, посещая хоть и технологически отсталые, но весьма примечательные и дивные места. Я помню яркие влажные тропики Индьйада с его непроходимыми смертоносными и в тоже время красивыми джунглями. Помню цветущие земли Антерлигии, где на фоне белоснежных гор и зелёных долин и лесов возвышались старинные каменные замки. Помню просторные степи Ториманью, обдуваемые суровыми ветрами и пыльными бурями. Помню знойные пустыни Северной Сухры и юго-западной Хуртави, где среди океанов песка мне открывались прекрасные оазисы полные всеми красотами этих земель. Я знал о существовании ещё более дивных неизведанных мною мест, что находились где-то там, за неспокойными океанами и высокими горами, и тайно мне всегда хотелось их посетить. Эх! Мечты-мечты...
Однако, не успев додумать свою мысль до конца, молодой юноша, до этого видимо скрывавшийся где-то на кухне, подошёл ко мне и принёс поднос с моей порцией сегодняшнего ужина. Паренёк возрастом на один-два года старше того что ранее нёс надо мною зонт разложил передо мной тарелку с вилкой и кружку. Самое интересное в этом было то, что и тарелка и кружка оказались пусты. Я недовольно посмотрел на разносчика и удивился, увидев в его взгляде нотки страха. Тут же я заметил, что он весь дрожал и вскоре быстро засеменил обратно на кухню.
Холодок вернулся, и это было не к добру.
- Порой у многих бывает такое чувство, что им суждено выполнить некое действие в угоду своего эго. - произнёс некто, присаживавшийся напротив меня. - Но обычно это заканчивается для них плохим результатом.
Это оказался тот клиент в сером плаще. Высокий, но худой детина, чьё лицо было прикрыто дыхательной маской с подсоединенными к ней воздушными фильтрами. Глаза были скрыты за визором изнутри освещаемым тусклым красным светом.
- Может, хотя бы представитесь? - решил я начать диалог.
- Увы, сказать вам своё имя я не могу. - ответил тот задорным весёлым тоном. - Не имею права нарушать правила конспирации.
Как ни странно, но меня этот ответ не удивил.
- Понимаю. Требования руководства, строжайшая секретность и всё такое...
- ...и всё такое.
Ненадолго между нами воцарилось тишина, пока мой собеседник не обратил внимания на пустое содержимое моей тарелки и кружки.
- Может, вы скажите мне, куда делся мой заказ? - не зная как поделикатнее нарушить это неловкое молчание, решил спросить я, наконец.
Тут вдруг у противоположной стороны заведения за столом, где сидели старики, прозвучал недовольный вскрик и ругательство. Я резко повернул голову в их сторону и понял что старцы вновь дали волю негативным чувствам из-за каких-то новых заявлений, транслировавшихся в новостных лентах. Но когда я снова встретился с взглядом жутковатого визора моего собеседника, перед моим взором на тарелке предстал мой заказ. Зажаренная картошка, испускающая пар, как будто её только что сняли со сковородки. Жареное мясо, сверху облитое сладким соевым соусом. Кусочек свежеиспечённого хлеба, ещё тёплого. Кружка горячего кипятка с чайным пакетиком на блюдце и салфетками. Весь заказанный ужин был здесь, словно он никуда и не пропадал.
- Впечатляет. - сказал я. - Прошу меня простить, но я очень хочу есть.
- Да, пожалуйста. - добродушно ответил серый незнакомец. - Просто мои напарники не могли сдержаться показать вам пару фокусов, господин Марги Сториц.
- Напарники? - спросил я с набитым ртом, начиная нервничать после того как мой собеседник обратился ко мне по имени.
- Да. - кивнул он и затем жестом пальцев указал по сторонам.
Я посмотрел туда, куда указывал мне конспиратор и чуть не подавился. За соседними столами вокруг меня, из ниоткуда, появилось множество неизвестных мне личностей в чёрных комбинезонах без каких-либо символов и знаков, защищённых кевларовыми и наноуглеродными пластинами, чьи лица были скрыты шлемами-противогазами. Все сидели спокойно, но было видно, что они были вооружены штурмовыми автоматическими винтовками неизвестной мне модели.
Затем мой собеседник указал в сторону окна. Там я увидел и вовсе пугающую картину. По дорогам не проезжало никаких машин. На тротуарах и пешеходных дорожках никого не было. Но вместо них напротив окна стояло три бронированных транспортных грузовика с крупнокалиберными пушками, установленными на башнях кузовов, а перед ними стояли те же непонятные вооруженные парни, вот только свои винтовки они держали нацеленными на меня, посылая лучи целеуказателей прямо в мою голову. А на крыше соседнего здания стоял боевой чёрный вертолёт, чьи винты продолжали вращаться, готовясь к скорому отлёту.
- Знаете ли... сложно ужинать когда на тебя смотрят столько... интересных сотрудников... спецслужб. - замямлил я, будучи крайне удивленным такому повороту событий.
Серый незнакомец развёл руки в стороны.
- Что поделать? Руководство требует выполнять операцию чётко по плану. Но вы не волнуйтесь. Сейчас всё вернётся на круги своя. - ответил он, щёлкнув пальцами.
Я снова обернулся по сторонам. В закусочном снова стало пустынно. Вооружённые солдаты куда-то делись, не оставив после себя и следа. За окном же также никого из них не осталось, а пустынная улица снова стала заполняться прохожими и машинами.
- Как у вас это получается? - не выдержав, полюбопытствовал я.
- Секрет нашей фирмы. - усмехнулся собеседник, снимая с себя дыхательную маску.
Это оказался вполне бодрый на вид мужчина средних лет с короткой армейской прической и татуировкой в виде скорпиона на левой щеке. Судя по многочисленным следам лицевых операций, он не раз получал ранения. Один глаз отсутствовал, на его месте был прикреплён имплантат, который со слабо жужжащим звуком вращал объектив под ритм движения зрачка соседнего живого глаза. Заострённые уши были слегка надрезаны на кончиках и были усеяны парой костяных серёжек. Кожа его была зелённого оттенка, что выдавало его происхождение - уроженца болотных племён.
- Ты не из Синдиката Джу'Гадаш. Ты из болотных хобгоблинов? - вымолвил я, не сумев подавить в себе удивление.
Хобгоблин. Меня всегда раздражало, что наш народ имел столь неблагозвучный корень "гоблин" в своём названии. Мы не имеем ничего общего с диким глупым низкорослым народцем примитивных карликовых бестий, не имеющих пола, хорошо развитого мозга и каких либо репродуктивных органов. Бесноватый народ тупоголовых созданий ростом в два раза ниже обычного хобгоблина даже не способен создать хоть какие-то признаки государства или цивилизованной культуры, а размножаются они и вовсе примитивным образом, сбрасывая с себя свои уши, которые затем вырастают снова. Забавно что в ушах содержатся гаплоидные клетки похожие на половые, но объединяющиеся в диплоидную зиготу только после того как эти уши попадут во влажную тёплую почву и после эта зигота и преобразуется в эмбрионы гоблинов. Мы же раздельнополы, у нас есть и мужчины и женщины. Мы умны, мы быстро постигли основы математики и естествознания, мы первыми начали черпать знания из древних дольменов, стел и "камней мудрости", первыми же создавали сложные механизмы и машины. Да, мы не идеальны, но всё же мы далеко не те глупые существа, живущие в чащах лесов, болот, пещер, гор или и вовсе подвалов или земляных нор. А остальные народы пытаются приписать наш род к гоблинам, дескать, мы произошли от них. Но что самое ужасное, большинство моих соплеменников согласились на такое утверждение. Хоть в глазах других наций и народов внешне мы выглядим не так уж мило и красиво, но красота это не показатель нашей родственности к гоблинам. К тому же мы красивы по своему, ведь чувство и восприятие красоты у каждого воспринимается по-разному. Поэтому о нашей Родине - Синдикату Джу'гадаш всегда относились презрительно, однако как не странно именно наши торгово-экономические взаимоотношения были переняты практически всеми государствами, что о нас знали. Немудрено, что хобгоблины считаются довольно предприимчивым и изобретательным народом, поделёнными на несколько этносов.
- Вижу, вы по-прежнему верны своей идеологии, с которой вы жили в прошлой жизни штандартенфюрера специального корпуса "Зондеркоманд" ЗО. - сказал собеседник, вытаскивая из внутреннего кармана своего серого пальто маленькую папку и начиная из неё что-то вычитывать. - Несмотря на то, что вы являетесь выходцем из не очень-то популярного государства выбравшее себе путь расового доминирования даже над своими же соплеменниками, у вас очень хороший послужной список. Операция "Куара", зачистка подземных крепостей троглодитов Вундарской Пустоты, контрудар по крупному формированию кочевников уннэ и модэ в Унтарии во время "Белёсого Конфликта", операции спасения и эвакуации ценных сотрудников промышленных мануфакторий Томилоберрии...
Мне не хотелось вспоминать свою прошлую жизнь, поэтому я промолчал. Мне даже не было удивительно от того факта что этот выходец из болот знает всё о моей жизни. У меня пропал аппетит, и я отложил тарелку с недоеденной порцией в сторону, лишь попивая чай из граненого стакана.
- Что вам от меня нужно? - прямо спросил я. Эта словесная игра любезностями уже начинала меня раздражать.
Болотный хобгоблин в сером плаще сверился с данными своей папки и затем, отложив его в сторону, посмотрел прямо мне в глаза. Несмотря на то, что он создавал вокруг себя шарм дружелюбия и спокойствия, его взгляд был таким тяжёлым и полным лютой агрессии и ненависти. Мне даже показалось, что он силой сдерживает себя, чтобы не встать и не напасть на меня, выплёскивая из себя весь гнев, скопившийся за долгие годы его жизни. Я не знал, с чем это может быть связано. Была лишь мысль того что моё происхождение и то на чьей стороне я когда-то был, вызывали у него боль или раздражение.
- Нам нужны услуги консультанта. - наконец сказал он. - А именно ваши.
Мне стало любопытно.
- Кому-то это "нам"? И что это за услуги?
Он отвёл от меня свой жуткий взгляд и уставился в окно, через которое была видна всё та же самая улица всё с теми же блуждающими по тротуару прохожими.
- Я не могу пока дать вам ответы на эти вопросы. Вы должны проследовать за нами.
- А если я не хочу никуда идти?
- Тогда тут будет уместно выражение "Он слишком много знал, чтобы спать спокойно и вскоре умер от... стыда".
Я опустил голову, поняв, что теперь моя жизнь обречена на печальную судьбу, где единственным выходом было лишь подчинение неизвестным силам.
- Я согласен.
- Вот и славно! - вдруг резко оживился собеседник, фальшиво улыбаясь от радости. - Тогда прошу за мной.
Он поднялся со своего места и двинулся в сторону кухни, где как я полагаю, был служебный выход во двор заведения. Быстро допив остатки чая, я последовал за ним.
Я знал что, если я вдруг побегу к выходу меня тут же пристрелят те ребята, что пару минут ранее мне показались за столами и на улице, поэтому мне пришлось не делать глупостей и отдать свою жизнь на волю судьбы.
Мы оказались в окутанной жаром и различных запахов приправ и пряностей кухне, где на сковородах шипели блюда, а в котлах варились супы и бульоны. Везде висели кастрюли, столовые приборы и старинное на вид кухонное оборудование, вроде самых первых моделей микроволновых печей или чайников. Однако в этом царстве блюд и поваров работа не кипела. Работники кафетерия сидели и лежали на полу, сжавшись от ужаса в углах и дрожа всем телом. Среди этих бедняг я заметил того молодого пацана что принёс мне "пустой" заказ. Он сидел у входа в холодильник, прижавшись к укрывавшей его руками тощей женщине одетой в обычную форму кухарки. Я не знал точно, отчего они все так себя ввели, но подозревал в этом деятельность тех вооружённых парней, что для меня оставались невидимыми.
Вскоре, петляя между кухонными столами полными резочных досок и ножей с не до конца нарезанными овощами, мы достигли служебного выхода и оказались на заднем дворе, куда обычно приезжала грузовая машина с продуктами для заведения, пара пустых коробок и паллет находившихся неподалёку от выхода об этом говорили. Сейчас в ней находился бронированный транспортный чёрный вертолёт, чьи винты уже начинали вращаться, готовясь к отлёту. У его открытого люка стояло два вооружённых солдата, также лишенных каких либо опознавательных знаков, и один из них что-то подбросил в руки болотного хобгоблина и кивнул. Тот влез через люк внутрь машины и жестом приказал мне сесть напротив него. Двое бойцов вошли внутрь салона последними. Затем солдат постучал по стенке в сторону кабины пилота и вертолёт начал отрываться от земли. Было интересно, что вращающиеся винты практически не издавали шума, кроме тихого посвистывания.
- Что будет с теми гражданскими? - спросил я, имея в виду работников закусочного заведения.
Болотный в сером плаще взял в руки некое портативное цифровое устройство напоминавшее планшет для писания и начал стучать по ней пальцами, активируя устройство.
- Грубо скажем, в "Закусочном Вамба" произошёл ужасный инцидент с нападением преступников. От рук нарушителей правопорядка погибли все посетители и персонал.
Что было удивительно, он произнёс всё это с неимоверным спокойствием как будто бы это было для него обыденным делом. А ведь он сейчас приговорил к смерти невинных хобгоблинов.
- Не очень-то и гуманно. - проворчал я.
- Как будто в этом есть что-то плохое? - с издевкой ответил он. - Вы в прошлом тоже не гнушались на подобные... операции.
На это мне нечего было ответить, ведь он был прав. Мои действия в прошлом не отличались гуманностью, но я не хотел их вспоминать. Все мы совершали ошибки... порой фатальные для своей души.
Внутреннее убранство летательного аппарата было достаточно технологичным, лишённым всяческих утончённых изысков и украшений. Небольшие сидения для шестерых, инструментальная по бокам на стенках переборка с множеством кнопок и рычагов, две лампы освещения в потолке, ремни безопасности и несколько стальных коробов с, видимо, вооружением. Всё чётко и практично. Было ясно, что этот вертолёт и его команда являются элитным спецподразделением. Интересно было, зачем привлекать этих ребят на вполне простое, ничем не усложнённое задание по "поимке" одного бывшего военного.
- Скажите, вы случаем не из Союза Рабочего Пролетариата? - спросил я, чтобы развеять свои сомнения.
- Если бы мы были оттуда, то убили бы вас сразу. - ответил болотный, продолжая работать со своим цифровым тонким планшетом. - Так что не пугайтесь. Чекистов среди нас нет.
Это радовало. Учитывая, что Вторая Держава, откуда я был родом, находилась и до сих пор находится в состоянии войны с Союзом Рабочего Пролетариата, я для "красных дьяволов" являюсь лютым кровным врагом, не смотря на то, что мы все одной крови. Помимо Державы и Союза была ещё и третья сторона конфликта - поклонники далёкой Ромуларской Империи решившие построить строй своей корпорации по принципу традиционализма, милитаризма и этатизма - Фасцийская Республика. Несмотря на то, что первоначально Республика и Держава были схожи во мнениях построения будущего всего Синдиката Джу'гадаш, вскоре, когда их объединённый конфликт с Союзом перерос в полномасштабную войну, дороги близких режимов разошлись. Скажем так, именно благодаря конфликту между национал-социалистами и фашистами мне открылись глаза всей глупости противостояний трёх держав сражавшихся за будущий строй, каждый из которых хотел видеть на всей территории Синдиката. Тем более остальные корпорации и промышленные империи только и делали, что подталкивали эти три надгосударственные корпорации к междоусобной войне, всячески помогая всем сторонам конфликта, но, открыто не выступая на чьей-либо стороне. Именно эти мои мысли оказались для меня переломным моментом в жизни, особенно когда за мной явились мои бывшие подчинённые из "Гестапо" с намерением отправить меня в один из концлагерей для политзаключённых. Но я бежал тогда и теперь, похоже, мне снова предстоит пройти через череду бесконечных допросов, порой с пытками, тяжёлого труда или даже предсмертного ожидания отправки в биореакторы. Однако меня интересовало другое - кто же эти парни? И какого рода "консультации" им от меня нужны? Да, есть ещё множество компаний, корпораций, промышленных империй и иных государственных и надгосударственных объединений жителей Синдиката, но для них я на вряд ли на что-либо пригожусь.
Тут вертолёт резко накренился в сторону, и меня потянуло в бок к боковой стенке. Мне вовремя удалось схватиться за поручни и удержаться на месте пока летательный аппарат творил непонятные петли в воздухе. Я уже подумал, что машина не исправна и терпит бедствие, экстренно приземляясь на землю. Этот момент вернул меня на несколько лет назад, когда я испытывал похожие чувства...
- Попадание в левый винт! Подразделению приготовиться к экстренному десантированию. - издалось из динамика салона транспортного винтокрыла.
Я быстро поднялся на ноги вместе со своим подразделением и с готовностью быстро двинулся к открывающейся двери в хвостовой части летательного аппарата. Нас было десять "стволов", все хорошо обучены и экипированы, вот только для некоторых это была первая операция.
Вот рампа опустилась и перед глазами предстала мрачная картина ночи на высоте нескольких километров. Можно было разглядеть уходящую с большой скоростью дымку и взлетающие куда-то ввысь яркие маленькие огоньки.
Бойцы по моему сигналу начали спуск, бросившись в объятия воздушной стихии. Я побежал последним и тут же ощутил сильный порыв воздуха на свой дыхательный шлем. Было темно, но земля под нами была ярко освещена огнями городской инфраструктуры и военных действий. Поочередно на земле вспыхивали пожары и взрывы, а в небо взлетали очереди ярких маленьких огней, которыми являлись малокалиберные снаряды от зенитных орудий и пулемётов. Было опасно. Справа от себя я заметил ещё один наш транспортный самолёт, но его уже начало разрывать от попаданий, и машина плавно, пылая в пламени вышедших из строя турбин, летела вниз, пролетая под нами, обдувая нас горячими парами пылающих двигателей. Где-то впереди падала ещё одна боевая группа, но их бойцам не повезло. На нескольких из них врезался оторвавшийся винт взорвавшегося вертолёта, остальных же подрешетили зенитные пушки, оставив на их месте падающие куски кровавого мяса. Трассирующие огни роями взлетали с поверхности земли, решетя небо в надежде предотвратить воздушную угрозу для осаждаемого города. Десантирующимся отрядам в этот момент представала опасная ситуация, когда их просто могли нашпиговать свинцом ещё в воздухе. Надо обладать весьма богатым опытом десантирования и навыками управляемого падения, чтобы не попасться в лапы смерти от сверкающих стремительных точек очерчивающих ночное небо.
Падение было стремительным. Ветер бил по шлему, стремясь вдавить визор в лицо, а слабые еле заметные дымки облаков пролетали мимо, на миг иногда лишая солдат видимости. Такой стремительный спуск для каждого является тяжёлым испытанием храбрости и воли. Неизвестно как произойдёт приземление, неизвестно в точности раскроются ли все парашюты, неизвестно не врежется ли случайно в тебя летящий транспорт, пока ты безвольно барахтаешься, падая с огромной высоты. Такие мысли придают каждому толику неуверенности и сеют семена страха. Ведь никто не хочет нелепо умереть разбившись из-за того что парашют не смог вовремя раскрыться. Но подобные мелочи неприемлемы для солдат, и меньше всего солдат должен бояться нераскрывающихся парашютов. Однако легко сказать, чем сделать. Но в какой-то момент тело охватывает эйфория полёта. Именно полёта, а не падения, и падающий больше стремится расправить руки в стороны и под воем ветров воспарить над глупыми пороками первобытного страха. В этот момент всё происходящее воспринимаешь как игру, где вместо ужаса трассирующие снаряды вызывают игривую радость, а скорость падения вызывают жажду скорости и больше хочется лететь вниз ещё быстрее. Однако нельзя было поддаваться адреналину, иначе с потерей контроля ты элементарно можешь позабыть правила приземления и попросту разбиться.
Приземление прошло удачно. Вся моя группа успешно десантировалась в развалинах разрушенного склада строительных материалов. Небеса по-прежнему пронзали очереди орудий и лучей прожекторов, но нас это уже не волновало. Наша миссия началась.
Задача была проста - проникнуть на частную территорию научного центра промышленного города Фенмерапаль западной корпорации "Узды Машины", найти в ней ценного сотрудника исследовательского комплекса и доставить его к точке эвакуации. Но на бумаге любое задание кажется простым, на деле всё оборачивается в большие неприятности...
В какой-то момент вертолёт прекратил трястись и спокойно продолжил свой путь. Я посмотрел на своего сопровождающего и на охранников. Болотный хобгоблин в сером по прежнему занимался изучением неких данных из своего информационного планшета, бойцы из "спецов" также спокойно сидели сбоку от меня. Вид их был достаточно внушительным и сейчас я мог детально их разглядеть.
Форма спецов как и положено не имела опознавательных знаков и была чёрного цвета. Солдаты были защищены толстыми кевларовыми бронежилетами и карбонометаллическими пластинами на плечах, локтях и коленях. Стандартный нановолоконный шлем из второсортного титана защищающий всю голову вплоть до шеи. Лицо защищено броневой дыхательной маской замкнутого цикла со встроенным к нему оборудованием оптического обозревания и ночного видения. Поверх брони на теле солдат была надета жилет-разгрузка набитая необходимым снаряжением для боя. Вооружены бойцы на вид внушительными и дорогими штурмовыми автоматическими винтовками с коллиматорными прицелами.
- Что можете о них сказать? - послышался голос болотного.
Судя по тону, мой собеседник от чистого любопытства хотел проверить мои знания. Мне не особо и хотелось принимать его вызов, но всё же стоило вновь погрузиться в воспоминания того чему меня учили в военной академии, чтобы я предстал в хоть каком-нибудь ценном виде для его нанимателей.
- Бойцы специального назначения. - начал я. - Предназначены для проведения специальныхnbsp; боевых задач в специфических условиях. Отсутствие опознавательных знаков говорит о том, что официально их не существует в вооружённых силах отдела безопасности корпорации. Это говорит об их высоких полномочиях и юридической неприкосновенности. Экипированы дорогой амуницией и засекреченным оружием, что говорит об их принадлежности к влиятельным властным структурам государственных или скорее надгосударственных учреждений. Они родом не отсюда. Вы международная организация финансируемая частными компаниями или самим Советом Директоров.
Агент в сером оценивающе посмотрел на меня и улыбнулся.
- Неплохо, хоть и не совсем точно.
Затем он замолчал, и оставшееся время мы пролетели молча.
Как-то во время работы в офисе я наткнулся на интересную статью журнала "Политики и охотники" - "Мир недостижим пока есть деньги". В нём говорится, что войны и конфликты есть одна из самых прибыльных дел и самый её смак возникает в послевоенный период, где деньги превращают кровных врагов в порабощённых кровных врагов. Конечно, в ней также было много софистики, различных домыслов, эмоций и прочего недопустимого для серьёзного газетного издательства, но некоторые мысли автора шли в верном направлении. И вот при заключении своих выводов относительно этих солдат, я стал задумываться. Почему столько много денег уходит на орудия убийств и разрушений и крайне мало уходит на орудия труда и медицины? Но ответ на этот вопрос пришёл сразу и безотказно убил надежду - всё потому что жизнь есть борьба, а внутривидовая борьба самая жестокая и беспощадная из всех.
Транспорт, наконец, сел, и один из бойцов напялил мне на голову мешок и, когда люк вертолёта открылся, вывел меня наружу. Сильно дул ветер и звуков города не было слышно - отсюда следовало, что меня вывезли за пределы населённого пункта в, видимо, военную базу, находящуюся на некой возвышенности. Я неуверенно шёл вперёд, что раздражало ведущего меня солдата, и он стал толкать меня вперед, чтобы я прибавил шагу. Не могу сказать, что это было возмутительно, ведь подобное отношение было обычным явлением. У меня тряслись поджилки, толи от холодного ветра, толи от страха участи ожидающей меня впереди, поэтому неудивительно, что я передвигался медленно. В итоге меня всё же ввели внутрь здания, чьи врата отворились отчётливым скрипом. Я, не видя окружающего пространства, стал прислушиваться, когда врата за моей спиной закрылись с шумом и визгом. Прозвучали сирены, послышались хлопки, далёкий шум болтовни и стрёкот проводок и ламп. Мы стояли около двух минут и затем снова двинулись вперёд, петляя между запутанными коридорами. Всё это время я считал. Считал, чтобы иметь представление о размерах этого здания, ориентируясь на время. Один раз мне это помогло в аналогичном случае сбежать и найти выход из Лубянки, когда я находился в плену у "красных". Но, не успев досчитать и до сотни, с меня уже сняли мешок, и в глаза ударил яркий свет ламп. Пришлось зажмуриться, чтобы привыкнуть к освещению. Вначале я подумал, что нахожусь в камере для допросов, которые обычно имели вид маленьких тёмных комнат с единственным источником освещения - яркой настольной лампой. Однако к моему удивлению я находился в совсем ином месте.
Как-то раз я удостаивался аудиенций рейхсляйтера когда ещё служил в рядах "Защитных Отрядов" и мне удавалось увидеть жизнь представителей высших чинов и элит нацисткой партии. Эта была неописуемая жизнь сказки. Чёткий эстетический этатизм с перламутровым сибаритизмом. Резиденция высшего партийного функционера была подобно дворцу. Высокий большой дом в викторианском стиле с элементами готики укрытый в сладостных садах Фуропаской низменности на фоне заснеженных гор Банарии. Его мраморные стены и полы, его золотые колоны и статуи, его шёлка и богатства... лучше и помпезнее было лишь у фюрера в его ставке "Волчья Крепость". Национал-социализм хорошо объясняет рядовым служащим и гражданам о пользе аскетизма и трудового подвига на станках, но элите почему-то было разрешено купаться в золоте, пока его соотечественник выполняет десятичасовую рабочую норму в оборонном предприятии, живя в обычных малокомплектных общежитиях. Вот тебе "равенство и справедливость" в понимании "высшей расы". Однако то место где я оказался, была подобна резиденции рейхсляйтера, но в десять раз скромнее. Комната шесть на шесть с барельефами на стенах и мрамором на полу освещалась редкими лампами, припаянными в небольших углублениях в резном потолке. Из мебели здесь были длинный стол из красного дерева, широкий плазменный экран на стене и стойки с холодным оружием по бокам от стола и приставленных к ней стульев. За столом перед огромной кипой бумаг, журналов и отчётов сидел, по всей видимости, владелец этого жизненного пространства.
- Присаживайтесь, господин Сториц. - произнёс старый серокожий хобгоблин одетый в строгий деловой смокинг.
Я сел на ближайший стул и в это время хобгоблин преклонного возраста быстрым движением пальцев приказал кому-то позади меня покинуть комнату. Я даже не успел их разглядеть, как они тут же покинули помещение, оставив меня одного с их нанимателем.
- Вы узнаёте меня? - спросил он.
Из-за слабого освещения я не мог разглядеть его лица и когда он, постучав пальцами по приборной панели своего стола, зажёг дополнительные лампы на потолке, я, наконец, смог детально рассмотреть его.
Лицо пожилого нанимателя никак не удавалось вспомнить. Морщинистый худой в щеках хобгоблин был мне не знаком и, если наши пути и пересекались ранее, я его всё равно не помнил. Однако всё же внешность старика была заметной. Его длинные седые пряди волос были редкостью не только у пожилых, но и у молодых хобгоблинов. Не в почёте у нашей расы было носить длинные и распущенные косы, и этот признак обычно свидетельствовал о диком происхождении в варварской среде, либо, как это стало заметно на сегодняшний день, принадлежности к определённым субкультурам среди молодёжи. Помимо этого у него выделялись длинные усы, выхоженные на манере сечевых казаков свидомиев или салогских шляхтичей в Восточной Антерлигии, один конец заплетался за ухо, второй же просто на манере косички безвольно висел под носом.
Я отрицательно покачал головой.
- Понятно. - произнёс он и медленно встал со своего старинного скрипящего кресла. - Пожалуй, мне не помешало бы вам кое-что вспомнить.
Он медленно, с трудом переставляя ноги, доковылял до стоявшей ближе к нему стойки с холодным оружием и обернулся ко мне.
- 2923 год. Панитар. "Конференция о проблемах разработок шельфовых ледников и пиратства". Вы сопровождали имперского министра пропаганды Ярса Фендерех Гебменхера и отвечали за его безопасность во время этого мероприятия.
Панитар. 2923 год. Воспоминания десятилетней давности сразу же предстали перед глазами и вызывали смесь противоречивых чувств, начиная с гордости и заканчивая отвращением. Тогда я и элитная группа штурмовиков "ЗО" были личной стражей министра пропаганды и занимались лишь тем, что создавали вокруг себя ауру холодного неприятия из-за нашей репутации. В этом городе происходил съезд крупных промышленных магнатов и учёных обсуждавших перспективное направление добычи полезных ископаемых под ледниками на южном полюсе в самом центре Джу'Гадаш и там же обсуждали проблему цифрового и морского пиратства на закрытой конференции. Конечно глупо было считать, что Вторая Держава была обеспокоена проблемой морских и цифровых разбойников или перспективой освоения новых территорий для рудодобывающей промышленности. Нас тогда интересовала лишь атмосфера в континентальном сообществе. Наш фюрер жаждал передела власти и земель и готовился к будущей войне, и его аппарату, то есть нам, следовало определить международную обстановку. Министр пропаганды был известным оратором, обладавшим самыми передовыми маркетинговыми стратегиями и пиар компанией, искал нам союзников и изучал будущих противников. К слову, кстати, там же и было заложено, как бы это странно не звучало, начало дипломатических отношений с коммунистами и фашистами. Коммунисты называли нас братьями национал-социалистами, а фашисты - братьями патриотами милитаристами. А вот в среде капиталистических держав дружелюбия найти не удалось. Собственно удивительного в этом ничего не было. Тоталитарные режимы быстро находили между собой общий язык, когда как либерально-демократические дистанцировались за километр. И сейчас глядя на этого старика, я предположил что он, по всей видимости, был одним из участников данной конференции.
- Прошу прощения, но на том сборище белых воротничков, мне меньше всего запоминались чьи-то лица. - сказал я.
Седой хобгоблин с ухмылкой посмотрел на меня и дотронулся до рукояти увесистого огромного цвайхандера лежавшего на крепежах ближайшей к нему стойки.
- Жаль. Хотя в то время вы наверняка были слишком заняты, чтобы отвлекаться на обычную учтивость. - произнёс он и резко с неведомой грацией поднял могучий двуручный меч в руки и направил его остриём вверх, уверенно держа её в своих тонких кистях. Он взмахнул им на манере умелого фехтовальщика, подбросив вначале к одной руке и затем к другой. Однако вскоре его интерес к этому мечу отпал, и он положил его обратно на прежнее место.
- Моё имя Диматр Влас. - представился он, обернувшись в мою сторону. - Я представляю фирму "Чёрное Озеро". В 2923 году я и ряд наших специалистов имели дело с вашим военным руководством, пока гер Гебменхер строил отношения с красными и чёрнорубашечниками.
Подивившись силе с виду казавшегося хрупкого старика способного играючи махать шестикилограммовым мечом, я удивился ещё больше скорее от недопонимания, услышав название его фирмы. "Чёрное Озеро" была известной, но таинственной и числящейся как подозрительной фирмой частного охранного агентства, разросшегося до размеров международной организацией военной наёмной силы. Она имеет свои представительства и филиалы далеко за пределами Синдиката Джу'Гадаш в ряде стран, имея в своём штате множество разномастных наёмников самых разных рас и народов. Ходили слухи, что в их число входят такие силы как: отставные военные из числа подземных эльфов-дланаи народности манроканцев назвавшиеся "Чёрными Скорпионами", отряды, наводящие на многих страх, "Кровавых Рыцарей Заката" сплошь состоящих из высших эльфов-териньерцев, проклятый XXVI легион "Mortis" из числа людей-ромуларцев, "Алая Хоругвь" атамана Бориса Харгана, орда батыра Турена и прочие овеянные дурной славой вооруженные наёмные бандформирования. Часто можно было услышать об участии "Чёрного Озера" в каком-нибудь жутком конфликте с сопровождавшимися в ней военными преступлениями, но, ни разу не было найдено доказательств подтверждающих данные обвинения. В общем, слухов о ней вокруг летало много, но реальных данных практически не было.
- "Чёрное Озеро". - произнёс я. - Хотите сказать что вы сотрудник этой фирмы и сейчас держите меня в одной из её тайных баз?
Старик, как будто омолаживаясь, стал увереннее переставлять ноги при приближении к другой стойке и выхватил оттуда меньший по размеру кукри, проведя ладонью по её лезвию. Оружие диких гуркхов сверкало под лучами света ламп, чьи санскри-руны на лезвии постепенно начинали наливаться яркими неестественными цветами.
- О нет. Эту базу мы только арендуем. Корпорация "Армор Индастриз" дала нам на пользование это место, пока наши дела здесь не перейдут на новую фазу. - ответил он и, повертев длинный боевой кинжал в руках, оценивая баланс клинка с рукоятью, положил кукри на место. - Но я действительно сотрудник "Чёрного Озера".
- И чего же вы хотите?
Старик Диматр отошёл от стоек и, приблизившись к своему столу, снова набрал команду на приборной панели. Через мгновение стена за ним раздвинулась, и из небольшого отверстия выкатился комод с находящимся на ней граммофоном. Из комода он достал упаковку от грампластинки и произнёс:
- Что мне нравится в Ульмериге и Тертонии так это их великие музыкальные композиторы. Слышали ли вы Ганса Карла Шундерта? Его грациозная "Муза Войны" всегда завораживала дух. Хор ландскнехтов и виолончель Эльинаира Тота с оркестром Шварцмабской Консерватории - это идеальное сочетание марша, неоклассицизма и дольки романтизма.
Он вытащил грампластинку из упаковки и вложил его в прибор, сразу же придавив сверху звукозаписывающей иглой. После хобгоблин включил машину и из раструба вначале прогремел шквал духовых инструментов, что, по всей видимости, являлась обычная настройка, а затем после недолгой тишины прозвучали первые ноты виолончели.
Честно музыка была одной из моих любимых увлечений. Я любил слушать народные фольклорные песни, церковные хоралы и академические симфонические оркестры. В последнее время увлёкся модернизмом и представителями электронной и рок музыки, а также блюз. Однако марши и воинственный хорал, ранее радовавший меня и вселявший в мою душу храбрость и волю, сегодня лишь навеивали тревогу.
Прозвучало пение некой певицы.
- Ульмеры и Тертоны достаточно высокомерные народы. - произнёс я.
- Однако они не лишены чувства прекрасного.
Я фыркнул. Мне не особо нравились людские и эльфийские народы Антерлигии из-за их высокого мнения о себе, отчего те постоянно вступали в войны друг с другом.
Затем из раструба прогремел громкий мужской хорал под завывания оркестровой ямы.
- Даже у модэ и унни есть своя весьма хорошая музыка. - произнёс старик. - И вы ведь явно не страдаете крайней формой ксенофобии, чтобы отрицать красоту этой славной формы искусства.
- Музыка музыкой. - вырвалось у меня. - Но вы мне всё-таки может, объясните цель моего визита сюда?
Старик добрался до следующей стойки и поднял с крепежа увесистый кистень. Жуткое на вид оружие, явно имеющее противоестественное происхождение было чёрным с серым моргенштерном на конце. Рукоять красовалась роскошной резьбой ползучих змей и колючих лоз. Сам моргенштерн был усеян отверстиями, из которых били еле заметные красные лучи.
- Мой прадед любил носить подобное оружие. - задумчиво произнёс он, крепко держа кистень в руках. - Любил крошить ими черепа людей и дварфов. Однако мне его натура, собирателя голов, не передалась. Нынче уже не те времена, когда дела решались лишь взмахом меча.
Он резко размахнулся им и метнул его в стену слева от него. Оружие с грохотом вонзилось своими шипами в гранит и, выпустив какую-то красную слизь из своих отверстий, стала разъедать её.
Диматр вернулся к своему рабочему месту и сел на своё мягкое кожаное кресло.
- Что вы знаете об учёной Валенаты Пифэ? - неожиданно спросил он, когда громкая песнь из раструба сменилась тихим гортанным воем тенора.
Вопрос застал меня врасплох. Имя было мне знакомо, и когда память всё-таки освежилась, я почувствовал толи дэжавю, толи какую-то иронию. Находясь в вертолете, я как раз вспоминал событие, которое касалось учённого, чьё имя произнёс этот старик. Это было весьма забавным совпадением. И тут же у меня в голове появились давно прочитанные строки секретных документов, которые мне выдали накануне боевой операции в Фенмерапале. Найти и доставить к точке эвакуации vip-персону - Валенату Пифэ.
- Уроженка Елисейской Долины родом из города Марсил. - начал я. - Окончила физико-технический институт имени Крала Азека с отличием. Участница международных конференций "Высокоточных Наук", почётная сотрудница корпорации "Узды Машины". Лауреат Динамитовой премии и призёр Аз'ифитской конференции в Ливарине в 2925 году в номинации "Высшего Программирования".
Престарелый хобгоблин внимательно слушал, сверяясь с данными в папке документов.
- Верно. Память у вас хорошая, господин Магни. - одобрительно кивнув, произнёс он. - Фенмерапалю тогда изрядно досталось после авиа-налёта вашего Лафтваффе.
- Режим жаждал его золотовалютного запаса и промышленных мощностей. - добавил я, помня мотивы той военной операции против независимой торгово-промышленной суверенной корпорации ставшей второй жертвой военной агрессии Велико-Фрицкой Второй Державы.
- И, конечно, же его ценных учёных. - утвердительно произнёс Диматр, не смотря на то, что эта информация не находится в открытом доступе, но стоит ли удивляться о его осведомлённости.
- Ценные умы всегда ценились. - парировал я, не зная чего он от меня добивается.
- И чем же вам эта милая молодая девушка так приглянулась? - ехидно спросил он. - Хотелось бы услышать ваш подробный рассказ о произошедших там событиях.
- Это займёт много времени. - сказал я, надеясь что эта тема не поднимется из глубин моих воспоминаний.
- Времени у нас в достаточном количестве. - ответил он и, достав из под стола две пластмассовые чашки с горячим термосным бутылём и предложил одну из них мне.
Я принял чашку и положил её рядом, ненадолго задумавшись о том, как лучше начать рассказ.
Руины складских помещений продолжали гореть в огне, и постепенно жар от пылающих деревянных стройматериалов становился невыносимым. Нам пришлось в срочном порядке покинуть территорию складов, оказавшись в открытой местности. Девять моих бойцов шли за мной, хотя вернее всего было отправить кого-то из них вперёд на разведку, пока мы шли в темноте улиц среди разбитых и рухнувших фонарных столбов. Часть кирпичных зданий было разрушено во время первого налёта бомбардировщиков "Анкерс 86", часть уродливыми скелетами возвышалась среди заваленных обломками тротуаров и переулков, и это позволяло нам прятаться среди руин, когда нам удавалось засекать впереди свет от фар автомобилей. Однако всё равно нас легко могли обнаружить, ведь в большинстве своём территория была пустынной, и заметить движущуюся группу можно было легко, если своевременно засветить наше пространство прожекторами или световыми ракетами. Но ничего другого нам не оставалось кроме как идти сквозь эту голую тропу. Сгустившаяся ночь была не на нашей стороне из-за появившегося на небосводе яркого диска луны, а наши воздушные силы уже отступили, и шум сирен и взрывов уже раздавалось всё реже. Теперь в городе царила тишина, и лишь только вдали за холмами и дальними городскими районами были слышны вои ревущих машин, и там же из недр руин разрушенных домов вздымались ввысь клубы дыма. Пока мы шли по небу пролетели быстрые стремительные сигары - видимо, крылатые ракеты, выпущенные из ближайшей ракетной шахты - и это вдруг дало нам понять, что оборона города вышла из ступора, и скоро вся эта местность будет прочёсываться местными вооружёнными силами. Мы поспешили покинуть зону посадки и, миновав ещё несколько кварталов, достигли покинутого жилого комплекса ещё не разрушенного авиацией.
Это крупное здание представляло собой высокую новостройку внешне напоминающей вертикально уложенный кирпич светлого цвета. Ранее у главной проезжей части комплекса, где возвышалась белая арка с позолотой по контуру огромного дверного проёма, были уложены декоративные деревья. Сейчас там повсюду валялся хлам, и тлели угли сожжённых палаток и брусьев. Двор, однако, миновали быстро, и главный вход оказался открытым. Внутри кроме нас никого не было. Её покинули недавно, это мы поняли по разбросанным в округе вещам, которые когда принадлежали местным постояльцам. Сейчас же в холле вблизи лестниц, залов и коридоров валялись горы всякого барахла, которое в скором времени привлечёт сюда мародёров. Миновав входной проём до нас дошло, что этим зданием являлся четырёх звёздный отель. Обширный зал для приёма гостей и посетителей с множеством скамеек, вещевых тележек и элементов дорогого декора, завораживал некоторых моих подчинённых впервые видящих подобное место изнутри. Что же было взять с моих бойцов выросших на ферме в семьях свинопасов и крестьян, для которых даже обычный дешёвый радиоприёмник являлся предметом роскоши. Если бы они знали, какие услуги предоставляет для своих клиентов четырёх звездный отель, то бойцы явно бы все последующие дни мечтали о возможности стать постояльцами в подобном заведении в мирное время. А ведь ещё существовали пяти звёздные отели, о которых как-то не вовремя вспомнил манн Шильц:
- А ведь есть гостиницы и по дороже, да? - спросил молодой хобгоблин.
Я посмотрел на этого юнца и подивился, что здесь делает такой молодой неопытный боец в спецотряде "ЗО"? Затем я посмотрел на маннов Знийса, Кхамера и Вундашталя, для которых эта операция была первым боевым крещением. Они ни разу ещё не участвовали в каком-нибудь сражении и были совсем ещё салагами. Я снова повторил про себя вопрос - что они тут делают в такой важной военной операции?
Из-за нарастающего с улицы гула я приказал ему заткнуться и занять позицию у окна. Вопросы могут подождать, сейчас главное определить нынешнюю ситуацию.
Мы быстро разбежались по сторонам. Штурманн Ляхмерг занял позицию на лестнице, прикрывая нас пулемётной системой "Варг Е-3". Я устроился у окна, выходящего на проезжую часть улицы, и искал цели, которые, скорее всего, придётся устранить. Обер-шутце Лидних также обозревал осматриваемый мною участок с помощью своей снайперской винтовки "Вигис", находясь при этом на этаж выше меня. Манн Знийс и Шильц охраняли чёрный вход. Остальные сидели за стойками, под окнами и за дверями, ожидая новых приказаний. Я же всматривался в улицу.
Впервые минуты кроме гула я больше ничего не слышал. В какой-то момент, когда этот шум стал отчётливо слышен, на глаза мне попался свет от фар машин, пробегавший по стенкам пустых магазинов и развалившихся фасадов зданий. Я приказал всем приготовиться и посмотрел через бинокль в сторону приближающегося света. Конечно, вспоминая то время, подобные моменты кажутся пустыми и порой даже глупыми, но тогда всё было по другому. Мы знали что руководство "Узды Машины" уже вовсю прочёсывало город. Они знали что на данном этапе вооружённого конфликта Второй Державы и "Узды Машины" нам в первую очередь нужны были их учёные и иные ценные сотрудники корпорации, потому-то наши авианалёты на их города были точечными, где никакая бомба не должна была отклониться от курса и не погубить кого-то из будущих ценнейших кадров Велико-Фрицкой Нации. С помощью своих шпионов "Узды Машины" разгадали наши планы, и теперь на нас была объявлена охота. Мы, спецчасти ЗО, собирались похитить этих ученых, и руководство корпорации старалось не допустить такого сценария развития событий. И в этот момент мною просто овладевала жуткая тревога. Страх погубить миссию заставлял если не дрожать, то теряться в мыслях и не давать сконцентрироваться. Каждый вой сирен, каждый свет от фар и прожекторов вызывал ужас, того что нас обнаружили и нужно было срочно действовать по обстановке. Но тогда тот момент прошёл спокойно.
Машина, появившаяся в прицеле бинокля, принадлежала пожарной команде, и она с воем и гулом пронеслась мимо нас, стремясь достичь горящих складов, которые мы недавно покинули. Однако вскоре, как оказалось, пожарная команда уже была не нужна. Когда мы решили покинуть отель и устремиться в сторону входа в метрополитен с небес нахлынул резкий холодный ливень. Тогда этот манёвр казался логичен. Тоннели метро, как выяснила наша разведка, практически не охранялись, сказывался дефицит бюджета корпорации, и мы с достаточно большей скоростью надеялись пройти под городом и достигнуть ранее хорошо охраняемых, а теперь разрушенных районов Верхнего Города. Там, благодаря точечным ударам крылатых ракет "Вольф К-2", были уничтожены военные части, центр управления обороной города и здание спецслужб корпорации, и там же находился научный комплекс города. Но, увы, слабо защищённое метро не стало для нас преимуществом. Мы не учли такой фактор как погода, а ведь метеорологические службы предупреждали как нас, так и их о скорых аномальных осадках в нашем регионе. Тогда это время назовут "Птонийским потопом" когда Фенмерапаль, Бахтурикс и Ливергунт оказались затоплены сильными четырехнедельными осадками, а сейчас его называют "Предвестным Плачем".
Пока преодолевали обесточенные коридоры метро и уже достигли рельсового полотна поездов, мы заметили, что это место было усеяно мёртвыми телами. Поначалу мы приняли их за жертвы криминальных или мародёрских разборок, но когда среди тел, уложенных на гранитном полу, мы нашли останки стариков и детей, то тут же заподозрили неладное. Это не могли быть жертвы бомбардировок или жертвы уличных разборок, хотя бы потому что тела не были обобраны, и имущество жертв осталось при них же. Следов борьбы также не было. Все хобгоблины умерли разом в течении пары секунд. Затем манн Знийс издал громкий вопль, когда из открытого им дверного проёма на него свалилось высохшее тело мёртвой девушки. Пришлось быстро заткнуть юнца, дав тому кулаком в щеку, и скомандовать всем, сохранять тишину. И когда мы уже собирались перейти в мрачный тёмный железнодорожный тоннель, сразу же заметили что из места, откуда мы пришли, стала стекать вода в большом количестве. Это заставило нас ускорить темп.
Не могу сказать точно, сколько мы шли, но за всё это время умудрились несколько раз заблудиться. Освещения никакого, вода уже находилась выше колен, тоннели разветвлялись и почему-то компасы отказывали в работе. Пока мы пытались найти верный путь мне опять пришлось применить силу по отношению к салагам, из-за того что они уже начинали паниковать. Я опять задался вопросом, почему моему отряду выдали этих зелёных молокососов? Однако всё-таки госпожа удача или сами боги были на нашей стороне, и в темноте нам удалось отыскать нужное направление. Тогда, наверное, мне стоило поблагодарить за это обер-шутце Лидниха, за его навыки ориентирования в слабо освещённом пространстве. Всё-таки прошлое его малого фрийцкого этноса - сварбов, обитавшие ранее в подземельях материка Антерлигии, дало о себе знать. И где-то после ещё нескольких десятков минут блужданий мы всё-таки достигли станции "Варагус", откуда мы могли выйти на поверхность. Но радоваться удаче было рановато.
Первыми нашими противниками всё-таки оказались местные преступные группировки. Признаюсь, мне доводилось видеть своих одичалых соплеменников, живущих в далёких резервациях или диких краях на других материках нашего мира. Дикари-кочевники модэ скачущие на огромных свирепых волках вызывали ужас у многих и, хоть фюрер говорил о них с восхищением, большинство из нас, фрийцев, презирало этих хобгоблинов за их варварство и невежество. Но даже они казались мне куда более цивилизованными представителями нашего разномастного народа по сравнению с отпетыми уличными негодяями, с которыми мы столкнулись на этой станции. Отъявленные ублюдки из улиц, грязные, дурно пахнувшие, одетые во что попало, обкуренные наркотическими папиросами, но при этом хорошо вооружённые огнестрельным вооружением. Кто-то носил на голове ирокез, кто-то был выбрит, потемневшая кожа была усеяна шрамами и татуировками. Кто-то из них ранее находился в тюрьме, кто-то только недавно пустился во все тяжкие, одни украшали свою амуницию и оружие лезвиями и клинками, другие уродовали свои лица, устрашая свой безобразный лик. В общем типичное уличное отребье.
Их было два десятка, нас один десяток. Все они были под кайфом, в наших же головах царила ясность ума. Они сражались ни за что, у нас же были высокие цели. Бой начался сразу, когда две группы заметили друг друга. Я, Лидних и, как ни странно, Шильц первыми открыли огонь. Очередь штурмовых винтовок и пулемёта изрешетила четверых бандитов, которые даже не успели понять, что словили телом с десяток свинцовых пуль и ещё простояли на ногах две секунды, прежде чем упасть на пол. Их ответный огонь не заставил нас долго ждать. Благо на нас сказалась военная подготовка и постоянные тренировки и учения. Мы вовремя заняли выгодные и безопасные позиции, и поток летящей смерти не коснулся кого-то из моих солдат. Мы уже всем отрядом снова открыли огонь. Наш снайпер, находившийся позади всех в кабине машиниста отключенного поезда, пристрелил двоих и ранил одного. Я, укрывшись за столбом, беглым огнём ранил кого-то и того уже добил манн Флодзар, метко попав тому метательным ножом в горло. Если же выразиться по короче то, несмотря на численный перевес, бандиты сдавали позиции. Громко сквернословя и поливая огнём всё, что было перед ними, включая свои товарищей, преступники отходили назад. Конечно, отступали они глупо. Скучковались на одном месте и постепенно отходили назад, тем самым позволяя нам спокойно расстреливать их, когда они покинули свои укрытия. Организованно отступить им не удалось, после того как голова их лидера отлетела назад от своего тела после меткого попадания нескольких снарядов пулемёта Ляхмерга. Отрезвление и понимание того, что они проигрывают, к бандитам пришло довольно быстро и когда их число сократилось до семи, они просто побежали назад. Расстрелять их в спину нам не составило особого труда. Через секунду никто из этих ублюдков не выбрался отсюда живым. Но радоваться победе было рано.
Мы быстро собрались у тела преступного поверженного лидера и, осмотревшись, заметили просто обилие шприцев, бутылок и упаковок клея. Судя по окружению, уголовники просто устроили здесь привал, но видимо собирались покинуть это место, когда вода стала доходить до платформы и подниматься всё выше. Мы же не стали медлить и сразу же двинулись к выходу, но не тут-то было.
На поверхности, где начиналась улица Бесергака, мы обнаружили несколько броневых машин и яркий свет прожекторов светящих в нашу сторону. Лидних вовремя остановил нас, прямо перед дверным проёмом. Там за машинами и заградительными бетонными барьерами и мешками с песком уже находилось несколько десятков вооружённых бойцов спецназа внутренних войск службы безопасности корпорации и все с винтовками наголо смотрели в нашу сторону.
- Сдавайтесь! Вам больше некуда деться! - говорил через громкоговоритель их предводитель, толи офицер, толи капитан в плотном бронекомбинезоне и с помповым дробовиком в руке.
Вначале мы ужаснулись. Мы решили, что нас уже обнаружили и стали отходить назад. Кто-то из моих подчинённых без приказа даже начал стрелять по машинам, отчего бойцы спецназа открыли ответный огонь. Чудом никто из нас не пострадал тогда, когда мы вовремя спустились вглубь метро. Ох, как же я хотел найти того придурка, что стал стрелять по ним, и дать ему хорошенько по голове, но мне тогда было не до этого. Стрельба спецназа по дверному проёму входа в метро прекратилась и скорее всего они в скором времени начнут штурм. Я стал задаваться вопросом, как они нас так быстро обнаружили? Неужели шум стрельбы с этими бандитами на станции Варагус был настолько громким, что сумел сквозь шум ливня достичь ушей местных полицейских участков?
- Может, им нужны были не мы? - спросил Лидних, когда мы вновь очутились в компании трупов бандитов.
Вопрос снайпера разъяснил мне и штурманну Ляхмергу о случившемся здесь происшествии. А ведь действительно! Может этот спецназ прибыл сюда не по наши души? Может их целью были эти бандиты?
- Шильц, Кхамер! - скомандовал я. - Возьмите у трупов по автомату и стреляйте наверх в сторону выхода. Не дайте спецназу войти сюда.
Затем я обратился к Ляхмергу, Флодзару и Штамесфайну и приказал им переставить тела мертвых, так как будто они стреляли друг в друга. Они и я тут же начали перемещать трупы и менять их положения, пока Шильц и Кхамер вели беспорядочный огонь в сторону выхода, куда уже, сквозь дверной проём, начали светить лучи фонарей бронемашин. Мы управились за одну минуту и когда двое моих подчинённых прекратили стрелять, я всех погнал вниз к тоннелям. Мы бегом спускались по лестницам, на бегу перепрыгивая через заградительные бордюры, и вскоре очутились на платформе, где ранее и воевали с отребьем. Было решено, снова идти по железнодорожным тоннелям до следующей станции и оттуда уже выйти на поверхность, но когда мы пришли, вода уже почти затопила весь уровень, и этот переход нам приходилось преодолевать вплавь. Но делать было нечего. Лидних замыкавший наш отряд жестами предупредил нас, что спецназ внутренних войск уже проник в метро и с помощью светошумовых гранат проник в верхний коридор, там, где мы оставили тела покойников. И мы погрузились в воду и поплыли дальше.