Аннотация: Рассказ КОНЦЕРТ ПАГАНИНИ - самый новый рассказ,который я написал. Если он вам пришёлся по душе и вы хотите его перепечатать, звоните мне по телефону 8 950 401 301 7 с уважением Николай Ерёмин г Красноярск
КОНЦЕРТ ПАГАНИНИ Николай ЕРЁМИН
рассказ
Когда меня, профессора Абаканской академии искусств, пригласили в Москву дать сольный концерт на скрипке, я с радостью согласился.
Юбилей консерватории!
Да, давненько я там не был, считай, со времени её окончания.
Как незаметно засасывает провинциальное болото! Годами от себя не отпускает.
А тут всё решилось мгновенно.
Мой бывший однокурсник, а ныне известный пианист Анатолий Баскаков позвонил и сказал:
- Будешь в Москве - моя квартира в твоём полном распоряжении. Я, к сожалению, на юбилее не буду, еду, понимаешь, в Болгарию на гастроли. Так что ключ оставляю соседям. Прилетишь - живи в своё удовольствие, все четыре комнаты твои. Только одно условие: дверь в кладовку не открывай ни в коем случае! Как бы тебе этого ни хотелось. Понял?
- А что у тебя там?
- Неважно. Однако, я тебя предупредил!
И прилетел я в Москву, и открыл квартиру Толика Баскакова - 12-й этаж, вид на Москву-реку и Калининский проспект - и прошёл по квартире.
Да, хорошо живут пианисты в столице! Ни в сказке сказать, ни пером описать. Не то, что скрипач Евгений Иванович Фридман, то есть я, в прекрасном сибирском городе Абаканске. Третий этаж в пятиэтажной хрущёбе, лифта нет, вид из окна на стройку и помойку, подвал затоплен, амбрэ... Бррр... И ничего с этим не поделаешь.
Открыл я холодильник - а там чего только нет! Всё есть. Даже птичье молоко в шоколаде.
Выпил я коньячку на ночь, закусил бутербродом с красной икрой и прилёг в спальне, включив телевизор...
Только начал засыпать, как вдруг слышу откуда-то женский плач и голос:
- Да помогите же мне, кто там есть?
Встал я, одну дверь открыл.
Никого.
Вторую дверь открыл.
Никого.
А на третьей двери, гляжу, висит металлическая табличка - с черепом, двумя перекрещенными костями, молнией и надписью: "Не влезай! Убьёт!". Такие таблички я видел на столбах высоковольтных передач.
Ну и юморист Толик, думаю.
А из-за двери - женский голос:
- Да помогите же!
- Кто там? - спрашиваю.
- Откроете - увидите!
- У меня запрет, не открывать. Это ведь дверь в кладовку?
- Какой такой запрет? Откройте сейчас же! Я - жена Анатолия, и зовут меня Валентина.
Что делать, думаю, а сам от любопытства изнываю.
Потянул я, значит, дверь на себя, а она как бы сама собой и открылась!
И предстало моему взору чудо чудное, диво дивное - женщина в образе русалки, синеглазая, белокурая, обнажённая, по рукам и ногам блестящими цепями к полу и потолку прикованная, а на бёдрах - этакое металлическое приспособление, которое в старину, во времена рыцарей и колдуний называлось "Пояс целомудрия"
- Как вас зовут? - русалка спрашивает.
- Евгений Иванович Фридман, - отвечаю, слегка заикаясь от волнения и букву Р не выговаривая.
- Женечка, значит? - красавица уточняет. - Так вот, милый Женечка, чтобы вы знали, мой муж, Толик Баскаков, старый хрыч, женился на мне в третий раз по счёту, официально, а вместо того, чтобы взять меня с собою в Болгарию, укатил туда с четвёртой кандидатурой, а меня, чтобы им не помешала, цепями здесь приковал. Так что вы - добрый молодец, мой спаситель и освободитель!
- Но ведь мы с ним одногодки! - возражаю.
- По вашему виду не скажешь, Богатырь, кровь с молоком! Впрочем, вам предоставляется прекрасная возможность доказать свою молодость и силу!
Ключ от цепей в серванте, под зеркалом.
И освободил я от цепей красавицу Валентину, и допили мы с ней бутылку коньяка, и закусили птичьим молоком в шоколаде.
И заснул я в её молодых сладких объятиях под шёпот ласковый: - Ах, какие у тебя нежные пальцы, Паганини ты мой длиннопалый...
На следующий день состоялся мой сольный концерт в консерватории.
Большой зал был переполнен.
Очень уж меломанам хотелось услышать скрипку Страдивари, извлечённую из спецхрана в честь юбилея и выданную мне под роспись. А я должен был исполнить на ней знаменитую "Кампанеллу" Паганини, да так, как это мог сделать только божественный Паганини и я, Евгений Фридман.
Валентина в полупрозрачном малиновом платье сидела в ложе бельэтажа и, пока я играл первое отделение, казалось мне, что не на меня смотрит почтенная публика, а лишь на неё, русалку и красавицу.
- Ты бесподобен! - сказала в антракте Валентина. - А правда, что тебе дали настоящего Страдивари?
- Совершенная правда, - подтвердил я.
- Тогда ты должен, как Паганини, сыграть для меня на одной струне!
- Но, Валентина, это же легенда!
- Так оживи легенду!
Ну, что тут было поделать?
Взял я у Валентины из театрального несессера пилку для ногтей. Подпилил три струны.
И колокольчики "Кампанеллы" божественно зазвучали под моим удлинённым смычком.
Когда лопнула первая струна, меломаны насторожились в недоумении...
Когда лопнула вторая струна, зашушукались...
Когда лопнула третья струна, зал оцепенел, в нём установилась гробовая тишина...
Но когда я на одной струне завершил исполнение, все повскакали с мест и неистово закричали:
- Браво!
- Браво!
- Брависсимо!..
Три дня после концерта мы бродили по Москве, выполняя юбилейную культурную программу. Покупали газеты с восторженными статьями обо мне. Плавали на речном трамвайчике... И когда пришло время возвращаться мне в прекрасный сибирский город Абаканск, Валентина сказала:
- Я счастлива с тобой! Летим вместе!
- А как же Анатолий? - возразил я.
- Анатолий хочет, но не может. А ты и хочешь, и можешь! - воскликнула Валентина.
- А, какие наши годы! - махнул я рукой, и согласился. - Летим!
Но недолго длилось наше счастье.
Как пело в нашей однокомнатной хрущёбе вульгарное радио "Шансон"
- Недолго музыка играла,
Недолго фраер танцевал...
Ровно девять месяцев.
А как только родила мне Валентина дочку Ирочку, словно бес её обуял.
- Не хочу жить в этой убогой однокомнатной хрущёбе! - твердит. - А хочу жить в четырёхкомнатной, на двенадцатом этаже!
Поднапрягся я, добрый молодец, с финансами - и переехали мы в новую квартиру.
- Не хочу день и ночь за твоим ребёнком ухаживать, пелёнки стирать! - твердит.
Поднапрягся я - и нанял круглосуточную няньку для Ирочки.
- Не хочу свою молодость губить в четырёх комнатах и в этом паршивом Абаканске прозябать!-
И загуляла моя синеглазая белокурая русалка, по морям, по волнам, нынче здесь, завтра там... То с одним таксистом, то с другим.
Прихожу я однажды вечером домой после занятий со студентами, а няня держит на руках плачущую Ирочку и говорит мне, показывая на спальню:
- Туда нельзя!
-Почему? - спрашиваю.
- Потому что там Валентина с мужчиной каким-то.
Потянул я, значит, дверь спальни на себя, а она как бы сама собой и открылась.
И понял я, что нашему счастью пришёл окончательный конец.
Посмотрели Валентина и таксист на меня вопросительно. И сказала Валентина таксисту:
- Ну, чего ты смотришь? Удали его из нашей спальной!
И вскочил таксист, косая сажень в плечах, и заломил мне два пальца на правой руке, да так, что кости хрустнули.
- Слышал, что она сказала? - спросил.
И я потерял сознание.
Очнулся - Валентина кричит.
Доченька моя любименькая ревмя ревёт.
Нянька причитает:
- Господи, помилуй, Господи, помилуй! Потерпите, сейчас Скорая помощь приедет!
И приехала Скорая помощь, и отвезли меня в хирургическое отделение травматологии, и сделали мне операцию, совместили фаланги пальцев, загипсовали, и оставили меня в больнице.
Звоню я в Москву по мобильному телефону Толику Баскакову и говорю:
- И зачем это я, Толик, тебя тогда не послушался? И зачем открыл эту дверь проклятую?
А Толик слушает и смеётся:
- Ничего страшного! Зато теперь у тебя есть дочка Ирочка.
А насчёт Валентины не беспокойся. Выздоравливай и жди. Скоро я прилечу, заберу её к себе и прикую в кладовке цепями по новой. Всё-таки чувство моё к ней не остыло. Всё познаётся в сравнении. Да и скучно как-то без неё в столице, понимаешь.
- Согласен, только с одним условием, - говорю я. - Ирочку я тебе не отдам!
- Само собой! - Анатолий смеётся. - Это твоё лучшее произведение. Поправляйся и учи её играть на скрипке, Паганини ты наш длиннопалый!