Дремудад стоял на опушке леса и во все глаза смотрел на город.
Южную сторону неба затянули клубящиеся темные тучи, но над головой дворфа голубело ясное небо. И в свете яркого утреннего солнца человеческое поселение буквально блистало и переливалось красками. Изумрудной зеленью садов, насыщенным серо-коричневым цветом бревен высоченного частокола. Оттенками бежевого и карамельного начисто вымытых недавним дождем стен теремов.
Дрёма не знал слово "терем", поэтому видел перед собой высоченные двух и трехэтажные избищи. Но, не важно, как называть - город произвел на выросшего в таежной глуши дворфенка ошарашивающее впечатление.
- Сколько же здесь людей живет? - задал он сам себе риторический вопрос.
Разумеется, ответа отрок не знал. А если бы спросил у меня, то я бы поведал, что тысяча девятьсот одиннадцать. Простите, за то время что дворфский юноша стоял, раззявив рот и глазея, стало тысяча двести двенадцать. Потому что Часлава родила двойню, а старый дед Негомир преставился.
Но Дремудад ничего ни у кого не спросил, потому как торчал на холме в гордом одиночестве. Только глубоко вздохнул и двинулся по скользкой от недавнего ливня проселочной дороге в сторону призывно открытых городских ворот.
Ворота были двустворчатые, широкие, бревенчатые, стянутые широкими коваными полосами. От регулярного открывания и закрывания края створок пропахали в земле глубокие полукружия, в которые налилась празднично сверкающая под солнышком вода.
Дворф несмело вступил в ту лужу, что правее, взбаламутив ее, пустил концентрические волночки.
И остановился, упершись взглядом в нацеленное в его грудь копье охранника.
Тот что-то спросил. И Дремудад произнес фразу, которой научил его Ярополк.
Юноша подозревал, что названый братик не зря посмеивался в кулак. И не ошибся.
На лице охранника проявилось удивление. Потом его рот растянулся в неудержимой улыбке, и он расхохотался, схватившись за живот и не по уставу уронив копье. Продолжая ржать, махнул рукой, давая понять: "проходи!"
И Дрёма, ругая про себя приколиста Яра, вошел в город.
Со всех сторон его обступили дома. А кругом буквально кишели люди. Тощие, длинные, непривычно одетые. И почти все без бород. Нет, встречались и с растительностью на подбородке, но какой! Жиденькой, коротенькой, как у самого подростка Дремудада, такой, что и за пояс не заткнуть.
В общем - безобразие!
А уж как неприятно было на человеческих женщин смотреть с их сверкающими белыми подбородками! Да и тощие они как на подбор были. Скелетики ходячие, меньше одного обхвата в талии.
И все эти люди лопотали на своем сюсюкающем языке.
Прохожие поглядывали на Дремудада с интересом, но без особого удивления. Видать, дворфы здесь бывали. А может быть и сейчас живет кто?
"Вот было бы замечательно!" - подумал отрок.
Ему после случая у ворот очень не хотелось произносить вторую заученную фразу. Что-то подсказывало - результат будет таким же. Но, ничего не поделаешь. Как еще узнать, где живет учитель человеческого языка?
Дрема долго мялся, не зная кого бы выбрать из прохожих. Увидел, что все заходят и выходят из небольшого домика, над дверью которого висела сделанная из жести вывеска в форме свернувшейся двумя кольцами толстой змеи.
Дремудад решил, что это дом местного друида, и зашел.
В нос ему ударил одуряющей волной аромат свежей выпечки. Юный дворф даже зажмурился от удовольствия. Этот воздух хотелось есть! Тем более что Дрема был основательно голодным.
Юноша раскрыл глаза и увидел, что одна из стен комнаты была заставлена поддонами с хлебом, булочками, пирожками и пирогами. Перед ней, скрестив на груди руки, стояла...
Сердце Дремудада радостно забилось.
Но, увы. Все-таки это была явно человеческая женщина. С румяным широким лицом, ростом всего на полголовы выше юноши и почти нормального телосложения. Разве что в плечах хиловата.
Женщина уставилась на вновь прибывшего веселыми голубыми глазами. О чем-то его спросила.
Дрёма помотал головой и, смущаясь, выдал вторую заготовленную фразу. Виновато улыбнулся и развел руками.
Сгибаться от смеха женщина не стала, но захихикала, и в уголках глаз выступили слезинки.
Она что-то крикнула в раскрытую дверцу за своей спиной. Оттуда появился мальчишка, распахнул на дворфа удивленные и радостные глаза. Заулыбался щербатым ртом.
Женщина строгим голосом отдала распоряжения. Сняла белый фартук. Накинула его лямкой на шею мальца, отчего тот почти скрылся за тканью.
Потом хозяйка взяла с полки пряник и вручила его Дремудаду. Тот попытался отказаться, но, не смог. Живот предательски пробурчал и вконец смутившийся дворф вгрызся в мягкий подрумяненный и невероятно вкусный подарок.
А женщина покровительственно похлопала дворфенка по плечу и поманила за собой на улицу.
Она проводила Дремудада на противоположный конец города, указала пухлой рукой на вывеску с каким-то пузырьком и почему-то птичьим пером.
"Наверное, птичник-друид?" - осторожно подумал Дрёма. - Но, после ошибки с пекарней, он не был в этом уверен.
Зашел в избушку.
У большого окна, затянутого почти прозрачным пузырем, за столом сидел дедушка. Седой, белоусый.
Поднял на вошедшего глаза, отодвинул от себя лист бересты, на котором что-то писал, и на чистом дворфийском спросил:
- Учиться человеческому языку пришел?
- Да! - радостно ответил Дрёма.
- Деньги вперед, - дедок протянул руку.
Дремудад достал из маленького мешочка средних размеров агат и положил его в морщинистую ладошку.
- Еще один, - проскрипел жадный Учитель.
Дрема вздохнул и выложил рядом с первым камушком второй - крупный яркий аметист.
- Ну, молодой... дворф... давайте учиться!
Голова болела и была будто набита опилками.
Дремудад открыл глаза и уставился на старика.
- Ну как? Понимаешь меня? - спросил тот.
- Конечно, понимаю, - буркнул Дрёма и ойкнул.
Он говорил на человеческом языке!
- Спасибо большое! - вежливо поблагодарил мальчик старого Учителя.
- Спасибо в ковш не нальешь, и на хлеб не намажешь, - по-стариковски вздохнул дедок.
Дрема смутился, запустил руку в кошель и достал сапфир. Учитель быстро спрятал камень в карман и вредным голосом прошамкал:
- Ты, малец, самоцветами не разбрасывайся, а то скоро кончатся! Иди-ка ты обратно к Малуше. Она просила тебе передать, чтобы, как выучишься говорить, зашел к ней. Слушайся ее - она женщина хваткая, но добрая. Может даже слишком добрая. Плохого тебе не посоветует. Всё. Пока-пока, мне делами заниматься надо!
И опять принялся карябать что-то на бересте.
Через час Дремудад обустраивался на втором этаже маленького амбара с мукой.
Он долго выметал вездесущую белую пыль, вытряхивал набитый соломой матрац, заколачивал полувывалившуюся дверную петлю. В общем, приводил в божеский вид предоставленную ему жилплощадь.