За три недели, прошедшие после того, как сегун издал указ "О мерах по преодолению вековечной отсталости", в стране очень многое изменилось.
Прежде всего, у самураев отобрали деревянные мечи. И теперь хмурые дядьки вместо того, чтобы чинно завывая, как мартовские коты, стучать друг о друга палками, вынуждены были разрешать противоречия с помощью кулаков и пяток.
А, поскольку противоречия являлись сутью их жизни, половина мужского населения столицы ходила с фингалами под глазами и свернутыми в сторону носами.
Хорошего настроения это никому не прибавляло.
Многие бывшие самураи успели отсидеть положенные за мелкую хулиганку и пренебрежение указами правителя 15 суток в каталажке. Дело в том, что отнюдь не все захотели расставаться с деревянными катанами и вакидзасями. А чаще просто забывали снять ножны, выходя из дома. Еще бы! Всю жизнь их носили, можно сказать сроднились и срослись с ними.
И приходилось стражникам мягко напоминать горожанам, что они не правы. Те часто не соглашались и возмущались. Так что, то и дело в городе слышались радующие ухо ностальгией по минувшему перестуки деревянных мечей и громкие вопли.
Но теперь это были не культурные поединки, а дубасенье толпой стражников одного или двух забывчивых самураев.
Но как такое могло получиться, что стража, которая раньше в большинстве своем состояла из тех же самых самураев, избивала и арестовывала своих же?
Все дело в том, что в последние два года в защитники порядка приходило наниматься много странных и мутных граждан. У большинства новобранцев отсутствовали мизинцы на левой руке. Наверное, потеряли их на охоте, дразня диких зверей.
Старые стражники ворчали на это безобразие. Но новый начальник городской охраны заявлял, что: "Мы должны протянуть руку помощи гражданам, которые осознали неправильность своей прежней жизни и встали на путь исправления и служения обществу!"
Да, новый начальник умел и любил красиво и пафосно выражаться. Не зря раньше был уличным актером, говорят, из труппы самого сегуна.
Впрочем, старые стражники не очень долго возмущались. И не только потому, что свыкались с новыми веяниями, хотя и таких было немало. Просто, тех, кто громче всех ругал новые порядки, по самым разным причинам увольняли из рядов защитников столицы. И замещали их новыми хваткими полисыонерами - так теперь называли хранителей спокойствия.
Вот, например, Курихара стремительно дослужился аж до капитана и начальника полисыонерского отделения южной префектуры столицы.
Кстати, во время нападения магов на отделение он не погиб. Так, сломал пару ребер и вывихнул плечо. Ну и мозг сотряс. Но трясти было особенно нечего, так что бывший якудза уже вернулся к исполнению своих должностных обязанностей.
А тех у него было очень много.
Катастрофически не хватало места в темницах. Поток самураев никак не иссякал. А куда всех их сажать на эти самые 15 суток? Тем более что... Но об этом позже.
Чтобы высвободить место в тюрьме приняли решение не сажать в нее нарушителей, а просто определять им принудительные работы по благоустройству города, на радость жителям и умиление домохозяек.
Теперь улицы просто блестели от чистоты, клумбы были тщательно вскопаны, заборы покрашены. Город сиял как картинка!
А еще с его улиц исчезли мрачные мужики с деревянными мечами. Эти мужики, но уже без мечей, а с белыми повязками на лбу, тщательно драили мостовые и сажали в палисадниках цветочки.
А тюрьмы...
Их все равно не хватало.
Потому что не всех самураев выпускали через пятнадцать суток.
В тот день, когда Лиора лишилась директорского кресла, полисыонеры по всему городу отлавливали людей, занесенных в синие списки. Синие, потому как были начертаны на белоснежнеой рисовой бумаге синими чернилами, получаемыми из осминожков.
Арестовывали друзей Киншана - таких же, как он - особо активных борцов с преступностью и просто несогласных с "Новым Этическим Положением", провозглашенным сегуном.
И с этими людьми не церемонились.
Правда, захватить удалось меньше половины смутьянов. Остальные вовремя скрылись. И их теперь разыскивали по всему городу, и даже за его пределами.
Но самураи ушли в подполье.
Некоторые в прямом смысле этого слова.
В неприметном домике на окраине города проживала семья гончаров.
Дед, отец и двое сыновей усердно крутили круг, лепили изящные вазы и нарочито бесформенные кружки. Обжигали их в печи. А женщины раскрашивали посуду нежными красками.
Красиво получалось.
Семья была большая, работали все много и потому поесть любили очень даже! Буквально за двоих трескали! Причем жор этот начался недавно. Видать, последствия НЭПа.
И, вот что интересно: оставались гончары такими же худыми и тощими.
Вы уже догадались?
Ну да.
Если поднять татами в углу большой комнаты, то, приглядевшись, можно увидеть тонкую щель в половицах. А если постучать по полу определенным образом, то он поднимется, образуя люк - лаз в подпол. Обширный благоустроенный подвал, из которого ведет потайной ход в ближайший овраг.
В этом подполе и был штаб подполья. Здесь жила Лиора, Киншан, и Ёширо с Юкико.
А поскольку изделия семьи гончаров славились во всем городе, к ним постоянно приходили покупатели и заказчики. Некоторые передавали хозяевам листки рисовой бумаги с донесениями и получали новые. Которые тут же прочитывались и съедались.
Лиора валялась на футоне и тосковала. Эльфийке было тошно и грустно. Девушке хотелось жалеть себя и ненавидеть весь мир. Но ненавидеть она так и не научилась. Вот и оставалось только грустить о в очередной раз не сложившейся жизни.
Второй причиной депрессии было безделье. Ну, правда, чем заняться в тесном сыром подвале? Ну, положим, сырость была болотной эльфийке даже приятна. Но это не меняет дела.
Лиора лишь изредка колдовала, но помаленьку и очень осторожно. Шарик-светлячок обновить. Еду разогреть, воду охладить.
Да и то приходилось оставлять это на Ёширо и Юкико. Пареньку, да и девушке надо было учиться.
Вон они сидят в уголке, тесно прижавшись, и о чем-то шушукаются.
Лиора вздохнула. Отношения ее учеников все сильнее смещались от дружбы к любви. Эльфийка вдруг сообразила, что просто им завидует.
Раздался условный стук в крышку люка.
Лиора увидела, как напряглись малолетние маги, готовясь, если что, прочитать заклинания. А вот Киншан, наоборот, расслабился. Неторопливо встал и подошел к лесенке. Но эльфийка видела, что ладонь молодого самурая чуть подрагивает рядом с рукоятью катаны.
Киншан отпер засов и приподнял крышку люка.
В щель хлынул яркий дневной свет. Сынишка гончара что-то прошептал и сунул в руку мужчины листок бумаги.
- Что там? - спросила Лиора без особого интереса.
- От Кенджи-куна, - коротко ответил самурай.
- И что пишет?! - встрепенулся Ёширо.
- Да все то же, - не переставая читать, отмахнулся лидер подполья. - Вот как?!
Он замер, вчитываясь. Хмыкнул. Сказал, как плюнул:
- Спекся наш приятель.
- Что с ним? - встревожилась Юкико.
- Да ничего, - криво усмехнулся самурай. - Пишет, что боится. Вчера еще двоих ребят отчислили и куда-то увезли.
- Кого? - Лиора приподнялась на локте. Сердце сжалось.
- Сирояму и Мицукаву, - прочитал Киншан.
Эльфийка вспомнила этих первокурсников. Она знала каждого ученика академии и, если с ними что-то случалось, переживала, как о своих несуществующих младших братиков и сестричек.
- Бедные мальчики, - прошептала бывшая директриса, и в уголках ее глаз показались слезинки.
- И что Кенджи? - нетерпеливо переспросила Юкико.
- Пишет, что продолжать с нами связываться не может, - сообщил Киншан. - А это значит, что Хашимото-сенсей, через которую мы с ним держали связь, придётся из академии к нам в подполье перевести. Дальше ей там оставаться опасно. Вот через неделю начнутся каникулы, и мы ее аккуратненько вытащим.
- Ты думаешь, Кенджи-кун может предать?! - вскинулся Ёширо.
- Твой друг сильно изменился, - жестко сказал самурай. - Второй наш агент, пишет, что младший преподаватель теперь требует дисциплины и наказывает, если к нему обращаются без должного уважения.
- Это Кенджи?! - поразилась Юкико.
- Не может быть! - не поверил Ёширо.
- Может, - печально ответил Киншан. - Ты еще не знаешь, как портит человека власть!
- А как же этот... второй... будет с нами связываться, если ты Хашимото-сан заберешь? - спросила Лиора, пересилив боль от очередного в ее жизни предательства.
- Никак, - пожал плечами самурай. - У шпиков это называется: "спящий агент". Будет ждать, пока мы на него снова не выйдем.
- Но, тогда... мы потеряем всякую связь с академией? - спросила очевидное Лиора.
- Ну да, - подтвердил Киншан.
И Лиора решилась.
Она уже пару раз пробовала заговаривать на эту тему. И безрезультатно.
- Киншан-сама, - с мольбой в голосе обратилась она к вождю. - Можно я тогда уйду? Спрячусь в глубине леса, построю себе шалаш. Я ведь хорошо умею жить на природе.
- Нельзя, Лиора, - печально вздохнул самурай. - Ты нужна нам здесь.
- Но я ведь все равно не стану колдовать на людей, - возразила девушка. И потом, у тебя есть Ёширо и Юкико.
- Они еще совсем дети, - не согласился самурай.
- Мы не дети! - сунулся Ёширо.
- Замолкни, неумеха! - привычно одернула его Юкико. - Киншан-сама, мы, правда, уже не дети. Ты же помнишь нападение на участок.
- Но до Риоры-сан вам как до неба, - возразил Киншан. И опять обратился к эльфийке: - Прости, но ты наше самое главное оружие. Я надеюсь, что тебе действительно не придется колдовать в полную силу, но все может случится.
Лиора отвернулась к стене и поджала колени к груди.
Она до сих пор еще надеялась, что этот мужчина ее друг. Но он, как и все остальные, лишь пользовался ее силой.