- Как там наши обормоты? - задала риторический вопрос Анастасия Мыскина.
- Да нормуль! Все у них пучком! - беззаботно отозвалась Хана Мисалова-Хаякава.
Обе женщины возлежали на шезлонгах под цветастым навесом и смотрели, как их мужья играют с аборигенами пара на пару в полузапретный для космонавтов теннис.
Так себе играют, кстати. Их противники - ребята из обслуги рекреационного центра - явно поддаются, чтобы не так обидно было двум известным космонавтам продувать всухую.
Но Игорь с Федором все равно стараются.
- Нась, а давай потом наших мужиков расчихвостим! - предложила Хана. И добавила, плотоядно облизнувшись: - Я их жалеть не буду!
- Это неспортивно! - возразила подруга. - Мы с тобой молодые, ловкие, сильные, не то что они!
- Угу, - согласно и с видимым удовольствием кивнула японка. - Вот и воспользуемся этим! А то, видите ли, великие космопроходчики! Вася грудь в медалЯх!
- Можно подумать, у нас меньше, - усмехнулась Настя.
- Даже больше, - согласилась трижды героиня России, кавалер ордена "Драгоценной короны" третьей степени и, даже, "Восходящего солнца" четвертой и третьей. - Но мы - хрупкие женщины, и нам положено большее внимание. Ну так как, чихвостить их будем?
- Да ну... Может потом как-нибудь. Мне лениво, - ответила Настя. - Ты только подумай, что надо будет скакать на жаре... Нет уж, я лучше из тенечка полюбуюсь. Красивые они у нас, все-таки.
- Да, есть такое, - поддакнула Хана. - И не скажешь, что обоим за шестьдесят.
- Но это так, - вздохнула Настя. - Игорь уже об отставке заговаривает.
- Надеюсь, не серьезно?
- Пока нет, но года через два-три уйдет из начальников Центра. Будет простым преподавателем в академии.
- Пусть нас дождется. Вместе отпразднуем завершение трудовой деятельности и наступление старости.
Настя взглянула искоса на японку.
Маленькая, стройная, с упругой бронзовой кожей, под которой переливаются не перекачанные, но крепенькие мышцы. Но в иссиня-черных волосах кое-где поблескивают редкие серебряные ниточки.
"Ей в этом году пятьдесят исполнилось, - с внезапной нежностью подумала Настя. - Как все-таки летит время!"
- Ты точно решила после полета на Психею одновременно с Федей в отставку уйти? - спросила она свою лучшую подругу.
- Конечно! А как же иначе?! - удивилась та. - Вот представь, я, значит, буду летать себе в небесах, а он что - дома сидеть, да с внуками возиться? А я буду ему завидовать?! Не дождется!
- Ну, насчет внуков это ты загнула, - рассмеялась Настя. - Андрейка такой еще ребенок. Скорее Майка нас осчастливит.
- Не! Она в космос собралась, - возразила Хана. - А я ее знаю, пока не налетается, о детях и семье ни-ни!
- Ты рада, что она нашла свою тропинку в небо?
- Конечно! - не задумываясь ответила Хана. - Хотя, свалила она меня наповал! Вот тихушница! Сразу видно, кто ее мама!
Да, тот разговор вышел эпичным.
После встречи вернувшихся из своей второй и последней вахты на Лютецию Ханы и Федора, друзья утащили их в один из ресторанчиков Танэгосимы. Космолетчики накинулись на земную еду, как голодные пираньи.
"Или как Лина Инверс и Гаури, - усмехнулась Настя, вспомнив старинную классику анимэ. - А я тогда кто? Амелия? Хотя, та как раз внешне больше на Хану похожа. Зато характером моя подружка - ну точно Лина!"
Все это думала Настя, стараясь не отставать от друзей в поедании вкусняшек. Хорошо иметь такой метаболизм, когда можно много и вкусно есть, не беспокоясь о фигуре!
А вот Игорь, Майка и Андрей клевали совсем по чуть-чуть.
Настя видела, что ее приемная дочка явно нервничает, хотя, по своей всегдашней привычке, пытается это скрыть.
"Боится, что Хана обидится? - подумала Настя. - Девочке, вместе с Андреем придется лететь обратно в Москву. Наверняка ей ужас как хочется с нами в Вануату отправиться. Но учеба есть учеба".
Они с Майей встретились глазами, и Настя постаралась передать ей взглядом всю теплоту и ласковость, что испытывала к дочке.
Майя благодарно улыбнулась уголками губ.
А Хана наконец-то отвалилась на спинку кресла, печально и обиженно сообщила:
- Больше не могу. Вот же гадство! Еще столько вкусного!
- А ты передохни и откроется второе дыхание, - посоветовал Федор.
- Хорошо тебе! Ты больше, и желудок у тебя тоже крупнее! - заявила мужу Хана. И повернулась к Майе: - Идем воздухом дышать и шушукаться.
На широкой деревянной веранде, исполненной в японском стиле, было солнечно и ветрено. По небу неслись мохнатые облачка, внизу о скалы бился пенный прибой.
- Мне так жалко, что не получается с тобой поехать, - немного виновато сказала Майя.
- Да, обидно, - согласилась Хана. - Не думала, что у вас так сложно отпуск взять. Неужто некому кроме тебя ракеты клепать?
- А... ты не знаешь? - смущённо и удивлённо спросила девушка.
- Не знаю, что? - японская космолетчица прищурила и без того узкие глаза.
- Значит, тё-Настя не проговорилась!
- Это заговор, да? Против меня?! А ну, колись!
Хана плотно схватила Майю за отвороты блузки.
Девушка отвела взгляд и извиняющимся тоном сообщила:
- Я уже год как не работаю в "Энергии". Поступила в академию.
- Предательница! - обличающе заявила Хана. - А я надеялась, что хоть ты останешься человеком, а не бросишь рабочую специальность ради высшего образования!
Последние два слова были произнесены с нескрываемым отвращением. Майя молчала, пережидая выплеск классовой ненависти, а Хана продолжала с подозрением:
- Надеюсь, ты говоришь не о Лесной академии, куда собрался поступать мой ненаглядный отпрыск?
- Нет, конечно! - Майка так сильно замотала головой, что ворот блузки, все ещё удерживаемый тонкими, но крепкими пальцами космолетчицы, предостерегающие затрещал. - Я же сказала: "Академия"! Ну та, что в Звёздном! Где дядя Игорь преподает.
- Ох ты ж! - Хана округлила глаза. - Как тебе удалось? Опять пресловутый русский блат?
- А вот и ни фига! - гордо заявила девушка. Я сама честно прошла!
- Да? - саркастически ухмыльнулась Хана. - С твоими-то способностями к точным наукам? Мне, знаешь, сколько слез в жилетку Настя наплакала, жалуясь на твою природную тупость?
Майя сжала губы от внезапной обиды.
- Да шучу я! - успокоила ее Хана. И со значением сообщила: - Но в каждой шутке... В общем, прости, дорогая, но "не-ве-рю"!
- Так я на рабочий факультет поступила! - обида все ещё не оставляла Майю.
- Э?
- У нас два года назад открылся, - пояснила девушка. - Готовит спецов по работе в космической промышленности. Ну там на лунных заводах, что начали строить, и прочее...
- Ты в "прочем", - уверенно предположила Хана.
- Да, на специальности "Сборка конструкций и пуско-наладка в условиях невесомости", вот!
- Лагранж? - сразу же поняла японка.
- Он самый!
- Какая же ты молодчина! - Хана порывисто обняла девушку, прижала так, что у той вырвался сдавленный писк.
- Тё-Хана, раздавишь.
- А вот за тетю ответишь! Сколько можно меня этим обращением позорить? Если не можешь, как мы, русские, без префиксов и суффиксов обходиться, то, так и быть, разрешаю: "нэ-сан". Так и быть, согласна твоей сестрой поработать.
- Тогда уж "имоуто"- ухмыльнулась Майя, - ты, явно, младшая.
- А покусаю?
- Я же говорила!
- Может, и мне податься в строители колес, а?
- Что, Лютеция надоела? - ехидно спросила Майя.
- До ХХХ-ния, - пожаловалась "сестрица". - Я там каждый камушек знаю уже. Могу "Ласточку" с закрытыми глазами водить.
- И все равно опять полетишь... - пожалела ее Майка.
- А вот ХХХ! - продолжила материться космолетчица. - Не дождутся!
- То есть?.. - осторожно спросила девушка. - Ты через год не улетишь?
- Ещё как улечу! Только не на Лютецию.
- А... Куда?
- Психея! - как бы смакуя это слово, похвастались самая титулованная космолетчица Японии.
- Это из-за которой тихоокеанцы шум подняли?
- Ну да, потому и летим. Твой... папа на пару с Федей ее застолбил четырнадцать лет назад. Через год срок выходит, и астероид станет ничейным. И эти козлы - наследники Маска - пропихивают изменения в "Кодекс о космической собственности".
- Но у них же не получится! - уверенно сказала Майя.
- Скорей всего, нет. Но они ведь хитрые. Сейчас подговаривает наших, чтобы аватаров прировнять к людям. Потом объявят, что нет разницы между аватаром и дистанционно управляемым роботом. И не просто так они за уравнивание прав искинов с людьми внезапно начали бороться со страшной силой. В общем, надо нам поторопиться. А то потеряем Психею. Зря, что ли Рёка с Федей старались?!
Упоминание об отце привычно кольнуло тупой иглой. Майя уже плохо помнила лица родителей. А Анастасию и Игоря лишь из-за козерожьего упрямства не называла мамой и папой.
- Вы постарайтесь, - тихо попросила Майя.
- Да, моя девочка, - неожиданно ласково улыбнулась Хана.