Гэрри сидел на валуне, как по заказу валяющемся на вершине пологого холма. Сидел и наслаждался видом.
В три стороны от него уходила волнистая равнина. Красновато-бурая, покрытая песком, щебнем и осколками скал. На западе, спиной к которому сидел астронавт, уступ за уступом поднималось плоскогорье Найросирис Менсий.
Сверху астронавта придавливало оранжево-коричневое небо. Темное, с крошечным, но яростно ярким Солнцем. Если заслонить его рукой в громоздкой белой перчатке, то, приглядевшись, можно увидеть несколько самых ярких звезд. А уж какое шикарное небо здесь по ночам! Огоньки далеких светил четкие, немигающие, яркие.
Гэрри нравилось вот так выбираться одному и сидеть, любоваться Марсом. Планетой, попасть на которую он мечтал с детства. Хорошо, что американская вольница позволяла такое вот времяпрепровождение. Будь Гэрри космонавтом, тайконавтом или космолетчиком, не гулять ему в одиночку по красной планете. Но в Американском Союзе личная свобода возведена в Абсолют.
Вот только времени на праздные прогулки катастрофически не хватало.
И это замечательно!
Гэрри наконец-то занялся Работой. Той, к которой готовился долгие годы на Земле, ради которой летел четыре месяца в консервной банке "Джона Худа".
Ну, не совсем консервной и не совсем банке. В трех больших противовесах, вращающихся вокруг центрального модуля марсианского пассажирского корабля, можно было бы разместить не семнадцать человек, а еще на десять больше. Транспорт был сделан с запасом, и должен был послужить еще как минимум десять лет, пока не начнется серьезное строительство первого марсианского города.
Если, конечно, начнется.
В Конгрессе не утихают споры: стоит ли ввязываться в это амбициознейшее и совершенно нерентабельное предприятие?
Но Гэрри верил, что его страна способна на подобные свершения. Если не Американский Союз, то кто?!
Русские, индусы и японцы явно не собираются всерьез обживать красную планету. Им достаточно нескольких исследовательских станций да небольшого производства ракетного топлива.
Американцы, кстати, тоже первым делом построили минизаводик, который вырабатывал, при помощи электролиза, кислород и водород из марсианского льда. Вот как раз предыдущая экспедиция над этим самым минизаводом и трудилась, пока маленькая универсальная землеройная машина докапывалась до моря.
Да, чтобы добраться до моря Утопии пришлось выкопать карьер восьмиметровой глубины. И лишь тогда ковш экскаватора выгреб первую порцию буровато-серой субстанции, которая, после того как растаяла, превратилась в несколько литров воды и кучу всякой грязи.
Но и этому астронавты радовались похлеще, чем Дню благодарения или Дню конфедерации. Потому что теперь можно было запустить ядерный реактор на полную мощность и начать наполнять шарообразные емкости кислородом и водородом.
А, значит, космический челнок сможет раз в три-четыре месяца летать на орбиту и менять скучающих на околофобосной станции астронавтов.
Гэрри тоже в самое ближайшее время предстояла вахта на таинственный спутник. Он предвкушал это, ждал, когда сможет опять забраться в глубину просверленной шахты, самолично увидит те самые пустоты с наплывами застывшего расплавленного металла.
Правда, планетолог не верил, что удастся хоть что-то узнать о том, что представлял собой Фобос до того, как его внутренности непонятным образом спеклись.
Ажиотаж вокруг этого события давно уже прошел. Да и не был он особенно сильным. Человечество, вопреки прогнозам некоторых исследователей, узнав о существовании совсем рядышком базы могущественнейшей внеземной цивилизации, не впало в панику, не устроило с перепугу третью мировую войну, не бросило все свои силы и ресурсы на создание межпланетного военного флота.
Нет, кое-какие эксцессы произошли. Появилось несколько тоталитарных сект, которые под шумок принялись облапошивать своих адептов и для куража устраивать теракты. Проповедники всех церквей, очнувшись от шока, принялись чесать в покрытых тиарами, клобуками, ермолками, чалмами и прочими головными уборами затылках, как бы встроить новую реальность в священные писания.
А вот большинству населения Земли было по барабану.
Конечно, новость взбудоражила воображение, стала на несколько месяцев одной из главных тем для болтовни на кухнях и словоблудия на ток-шоу. И всё.
Возможно потому, что инопланетяне больше никак себя не проявляли.
Постепенно возобладало мнение, что на самом деле на Фобосе была какая-то древняя автоматическая станция, которая отреагировала самоуничтожением на попытку к себе приблизиться.
А вот люди вроде Гэрри и его друзей восприняли доказательство существования во Вселенной цивилизации, сумевшей преодолеть межзвездные расстояния, с воодушевлением. Ведь, раз это удалось им, то и люди сумеют! Значит надо, засучив рукава, браться за дело. Все свои силы, всю свою душу вложить в освоение космоса!
Поэтому причастность к величайшей тайне современности будоражила кровь молодого астронавта.
Но исследование Фобоса было лишь приятным дополнением к и без того интереснейшей экспедиции. Ведь именно ему, Гэрри, предстояло искать место для строительства марсианского города!
Кстати, когда я говорил про то, что: "Никто кроме американцев!", то был не прав. Франция тоже заявила, что собирается колонизировать Марс. А Китай, хоть ничего и не объявлял, но усиленно вел аресоразведку в трехстах километрах севернее американских баз.
Именно баз. Потому что первые два месяца после прилета на Марс Гэрри и четверо его товарищей занимались расконсервацией и обустройством второй исследовательской станции. Она расположилась в ста километрах к западу от первой, на самой границе плоскогорья Найросирис Менсий.
И сейчас Гэрри сидел на пригорке и любовался своим новым домом.
Закругленная башня, похожая на тупоносую пистолетную пулю восьми метров в высоту и четырех в диаметре и несколько строений рядом с ней. В том числе и надувной прозрачный купол оранжереи. Начинающие зеленеть многоярусные поддоны со всякими травками-овощами так ярко выделялись на фоне унылого красновато-бурого марсианского пейзажа!
Для кого-то унылого, только не для молодого геолога. Гэрри столько лет прожил в Аризоне, так сроднился с ее негостеприимной землей! Можно сказать, влюбился в нее. А Марс - это та же Аризона, только размером со всю земную сушу. Ну и без кактусов и жиденького кустарника.
"Ничего, и здесь когда-нибудь будет своя жизнь!" - оптимистично подумал космонавт.
Нет, конечно, он понимал, что ни при его жизни, ни при его внуках-правнуках, если такие все-таки заведутся, человечество даже не начнет всерьез обдумывать терраформирование. Слишком грандиозное это дело. Сейчас люди изо всех сил и с напряжением чуть ли не всех стран Мира трудятся над созданием в океане плантаций водорослей, которые смогут связывать хотя бы часть той углекислоты, что выбрасывает в воздух промышленность. Мизерная цель по сравнению с переделкой целой планеты, а ведь ее удастся достичь лишь в следующем веке.
Но Гэрри не особенно переживал на этот счет.
Пусть Элен над этим трудится, раз уж решила, что дела земные, вернее океанские, для нее важнее. И что ее новый муж лучше Станислава!
Гэрри обиделся на француженку чуть ли не сильнее, чем его новоросский друг. За предательство Славика, и еще больше - за предательство Марса.
Ведь он прекрасен!
Пологие холмы, переходящие на западе в горную цепь, темное небо, буровато-коричневое днем и нежно розовое на рассветах и закатах. Стерильная чистота и грандиозные песчаные бури.
Как можно не влюбиться в это?!
- Гэрри, ты там не заснул? - раздалось из динамиков в шлеме.
- Нет, Дон! - расслабленно отозвался геолог. - Не мешай мне любоваться красотами.
- Ну, ну, - хмыкнул начальник экспедиции.
- Нет, правда, красота-то какая! - сказал Гэрри. - Так и хочется плюнуть на все, и пойти куда глаза глядят.
- Бездельник, - насмешливо сообщил голос приятеля. - В то время как мы все трудимся...
- Да, да, так я тебе и поверил! - рассмеялся Гэрри. - Небось, опять в карты играете.
- Поиграешь в них, - делано вздохнул Донован. - Саманта уткнулась в свой сериал, Джек и Джозеф делают вид, что работают. Ты вон, гуляешь... Никто не думает о своем начальнике!
- Ладно, ладно, уже иду! - успокоил его геолог.
Тяжело неуклюже поднялся на ноги.
Все-таки передвигаться в скафандре - то еще занятие.
Гэрри подумал: "Почему в фантастических фильмах про Марс все ходят в легких костюмчиках?! Неужели непонятно, что атмосфера в шестьдесят раз менее плотная, чем на Земле - практически тот же вакуум? А антирадиационный слой из алюминиевой фольги в полтора миллиметра толщиной? А специальный пластик, защищающий от солнечного ветра?!".
Да, марсианские скафандры практически ничем не отличались от тех же лунных. И это было печально, потому, что здесь-то они весили не двадцать килограмм, а вдвое больше.
Думая обо всем этом, Гэрри неторопливо направился к базе.
"Ничего, совсем скоро я смогу наконец-то всерьез заняться любимым делом! - успокоил он самого себя. - Усядусь на тележку, да и укачу к горам. Надо самому своими глазами посмотреть, что за пещеры там обнаружил марсоход".