Три звонка Господу Богу(Рассказ написан для осеннего захода Грелки-2011 - конкурса фантастических рассказов. В группе занял шестое место (из 50), в финале -32 (из 50). В моих планах кардинально переписать рассказ, наскоро написанный за короткое конкурсное время)
ЗВОНОК ПЕРВЫЙ
Господи! Великий, Всезнающий, Милостливый! Ты извини, я не знаю, как надо правильно к Тебе обращаться - я первый раз Тебе звоню. Я даже не знаю, есть ли Ты на самом деле. Я не очень в это верю, но ведь кто-то должен же был создать нашу Вселенную... весь Мультиверсум. Просто я нашёл в своём комме услугу "Звонок Богу" и решил ею воспользоваться. Мне не с кем больше поговорить. Поговорить... Прости, я не знаю с чего начать, мои мысли хотя и перескакивают с одного на другое, но несутся по замкнутому кругу. Можно, я начну по порядку? Так мне будет проще. Можно? Ты меня слушаешь? Тогда я продолжу.
В тот день... нет... давай, я сначала о себе расскажу. Я служу главным врачом на лайнере "Мерцающая звезда". Это большой межзвёздный корабль, который перевозит до трёх тысяч пассажиров из одной звёздной системы в другую. Наши пассажиры - люди не очень состоятельные, но всё же способные заплатить немалые средства за перелёт в более-менее приемлемых каютах. Мы не одноразовая "бочка для селёдки" эконом-класса, хотя и такие каюты у нас есть. Груза у нас немного: обычно это произведения искусства и высоко ценимый хендмэйд. Плюс изделия высоких технологий, которые дешевле перевезти, чем произвести. Работаем на самых длинных коммерческих маршрутах в галактике, перемещаясь в заселённом человечеством пространстве. В тот раз мы проходили последний отрезок пути: от Сириуса в систему Солнца. Нащ лайнер способен выполнять планетарные посадки и старты с безатмосферных планетарных тел типа Луны. Собственно, космодром "Нил Армстронг" на спутнике Земли был нашим конечным пунктом. Был...
Спасибо, Господи, за то, что Ты слушаешь меня внимательно, и не перебивая. Я успокоился и теперь могу говорить связно, а ведь я уже так давно... вот я опять расклеился... всё-всё, взял себя в руки и продолжаю.
Вход в подпространственный прыжок выполнялся штатно: все люди на борту были размещены в капсулах жизнеобеспечения, Мастершип завершил проверки и дал добро на капсулирование двух крайних, меня и капитана. Я пожелал кэпу удачного пробуждения, он, уже забираясь в капсулу в ходовой рубке, как обычно подмигнул мне. Моя жена... ах, да, я же не сказал, что компания наградила меня давно заслуженным бонусом - в этот рейс я имел право взять супругу, чем мы с удовольствием воспользовались. Лола уже пребывала в анабиозе в нашей каюте. Лежала, как и все остальные на борту, с "погашенным" мозгом. В анабиоз погружают так: сложная картина стоячих электромагнитных волн (СЭМВ) нашего мозга считывается искусственным интеллектом корабля, проверяется и сохраняется в нескольких копиях. После этого человек "гасится", плавает в геле живым трупом в биокапсуле обеспечения сохранности тел. Ни один белковый организм, имеющий нервную систему с более-менее развитыми центрами, имеющими СЭВМ, не способен пройти сквозь субпрыжок, сохранив свою идентичность - прыжок "стирает" информацию в мозге. Существо превращается в растение с элементарными рефлексами. Поэтому после выхода из прыжка Мастершип в прошедшем через подпространство теле заново прописывает человека, личность. Мы платим кратковременной смертью разума за возможность сверхбыстро переместиться в трехмерном пространстве. Конечно, скорость перемещения не мгновенна, нет ничего мгновенного в физике, но удаётся свернуть десяток световых лет в неделю-другую в зависимости от энергии, вложенной в процесс. Я отключил комм, занял своё место в капсуле медблока, и колпак надо мною с мягким шелестом закрылся. Я был спокоен. На звездолётах я хожу уже восемнадцать лет, в моем послужном реестре под тысячу субпрыжков, я давно перестал волноваться - что может случиться? Системы могучей энергетической установки многократно продублированы, Мастершип, мозг корабля, сверхнадёжен, вероятность невыхода из субпрыжка в рассчитанной точке трёхмерного пространства нашей Вселенной меньше одной триллионной. За всю историю перемещений в подпространстве был всего лишь один случай, когда корабль-разведчик межзвёздной экспедиции вышел за пределы расчётной зоны возврата. Вышел далеко - в пределах одной световой минуты, но удачно - в пустоте. Расстояние прыжка ограничено мощностью силовой установки, далеко не прыгнешь. С атмосферными летательными аппаратами катастрофы чаще случаются. О чем беспокоиться? Дистанция прыжка ограничена мощностью силовой установки, дальше обжитого космоса не улетишь.
Ловлю себя на том, что боюсь рассказывать о том, что произошло. Я объясняю прописные истины, как будто пытаюсь ещё раз отдалить неизбежное, уже произошедшее. Да, боюсь. Но я всё равно расскажу Тебе, Всеведущему, то, что Ты итак знаешь. Очень надеюсь, что мне станет легче, и я пойму, что мне делать дальше.
Когда я, уже отмытый от геля-заполнителя, пришел в себя и привычно быстро ответил на вопросы постпрыжкового вербального тестирования, колпак капсулы начал раскрываться с радующим слух шелестом. И замер на полпути. Что-то пошло не так. На всех пультах начали мерцать сигналы тревожного оповещения, сопровождаемые противным зуммером. О, этот звук я запомнил навсегда! Такого противного сигнала я не слышал даже на тренажерах и многочисленных имитаторах, на которых проходил подготовку. Кое-как я выбрался и, как был, голый, бросился к комму. Ком работал, но... Но связи с Мастершипом, с мозгом корабля не было!
Господи, можно я не буду рассказывать, о том, как я бросился в рубку, как я пытался... Ты же сам знаешь, что случилось. Ты даже знаешь о том, о чём не знаю я, о том, как это всё произошло.
Звездолёт был цел, жизнеобеспечение работало, как часы. Но на "Мерцающей звезде" я был один. Один воскресший. Прочие так и оставались в своих капсулах. Мастершип на все запросы не отвечал, он не "умер", он "ушёл в себя". Чем он занимался? Ты, Господи, наверняка знаешь, чем, но я-то не киберинженер, не ментопрограммист, даже не ментооператор, я обычный врач, приёмщик жалоб от пассажиров, желающих поговорить с человеком, а не с искином-медиком, сторож и надсмотрщик над интеллектуальной аппаратурой медблока. Скорее просто сторож. Главный сторож - всё-таки в штате нас целая бригада квалифицированного медперсонала. И по штатной процедуре выхода из субпрыжка Мастершип воскрешает меня первым, перезагружая меня, мою личность в мой живой труп даже раньше капитана. Который тоже всего лишь наблюдатель за процессом полёта - куда уж нам, людям, до возможностей искинов. Всё держится на них. Мы - создатели и нахлебники, пользователи. Ничего не поделаешь, пока наш разум продолжает быть пленником белковых тел, мы очень ограничены в возможностях: живём в мизерной точке бескрайнего многомерного объёма "давление-температура-гравитация-излучение-...". Как мы вообще смогли возникнуть? Это вопрос к Тебе, Господи. Ответ знаешь только Ты, даже если Тебя нет.
Знаю: я многословен. Мне надо выговориться. О чём только я не передумал, пытаясь разобраться с системами корабля, бродя по его палубам, заглядывая в каюты, приглядываясь к показаниям капсул с людьми. Кэп, другие члены команды, пассажиры... моя жена... а я немало провел времени рядом с её "саркофагом", я и сейчас сижу около неё... - все были готовы к перезагрузке СЭМВ. Всё работало, начиная от навигатора и заканчивая фановой системой. Пока ещё работало. Лишь Мастершип молчал, думая свою бесконечную думу. Мне было страшно. Мне было страшно, пока я не пообщался с навигатором ходовой рубке. После этого у меня вообще опустились руки.
Я знаю: я многословен - мне надо выговориться. О чём я только не передумал, пытаясь разобраться с системами корабля, бродя по его палубам, заглядывая в каюты, приглядываясь к показаниям капсул с людьми. Кэп, другие члены команды, пассажиры... моя жена... а я немало времени провел рядом с её "саркофагом", я и сейчас сижу около неё... - все были готовы к перезагрузке СЭМВ. Всё везде работало, пока ещё работало: начиная от навигатора и заканчивая фановой системой. И лишь Мастершип молчал, думая свою бесконечную думу. Мне было страшно. Мне было страшно до того момента, когда я пообщался с навигатором ходовой рубке. После этого у меня вообще опустились руки.
Навигатор на мой простой вопрос о нашем местоположении сразу ответил - на планете. Гравитация около 0,6 земной. Планета почти безатмосферная, во всяком случае, нашему взлёту с ней и перелёту в пустоту, из которой можно делать субпрыжок, ничего не помешает. Температурные режимы, периоды обращения вокруг центрального светила и прочее меня уже не интересовали. Куда это нас занесло? Главный вопрос - где это? Понятно, что вопреки всей практике, всем раскладкам и вероятностям мы вышли из субпрыжка очень далеко от расчетной точки. Как далеко от системы нашего Солнца? Насколько мы далеки от ближайшей базы человечества? Быстрый ответ меня поразил: мы не в нашей галактике. Если учесть, что люди пока ещё не создали настолько мощных энергетических установок, чтобы перемещаться (и гарантированно возвращаться назад!) на расстояния, превышающие 1800-2200 световых лет от хорошо оснащённой базы, то это выглядело бредом. При попытке всё же уточнить наше место, навигатор наглухо задумался. Сообщил, что перебирает в памяти объекты нашей Вселенной и надолго замолк, роясь в миллиардах световых лет и сопоставляя известное с тем, что видит с поверхности планеты. Планеты, ставшей для меня необитаемым островом посреди бескрайнего океана. Искин-навигатор думал почти неделю, а потом выдал - в другой Вселенной.
Всю жизнь я считал, что Вселенная - одна, а что за её границами неведомо. Я не поверил, я спрашивал его снова и снова, я заставлял его искать, проверять, перепроверять. Он рыл, исследовал пространство имеющимися приборами, много чего нашёл, ему было интересно набивать свои базы новыми данными. Но ответ был неизменен - другая. Слава Богу... ну да, Тебе... что физические константы этого мира совпадали с нашими. Иначе и быть не могло - что тогда осталось бы от меня и лайнера, неизвестно.
По корабельным часам мы пробыли в подпространстве гораздо дольше, чем надо для преодоления отрезка Сириус - Солнце, но всё-таки восемнадцать суток - не тот срок, за который можно прыгнуть даже на пару тысяч световых лет. Мы прыгнули куда-то вбок от известного науке пространства. На всякий случай я включил непрерывную посылку сигнала бедствия, даже запустил на высокую орбиту штатный ретранслятор, который заодно выполнят функции SOS-буя. Больше я ничего поделать не могу.
Я на корабле, полным живых, но отсутствующих в жизни людей, с большим, но не бесконечным резервом энергии. Запасы еды и воздуха для меня одного практически не ограничены. Мне точно хватит до конца дней. Даже для нескольких человек хватит на десятки лет, если поставить на полную мощность крайне ограниченные и практически ненужные на нашем экономном пассажирском лайнере установки биологической очистки и регенерации.
Господи, что мне делать? Как жить дальше? Я знаю, Ты не поможешь, но хотя бы услышь! Ведь никто, кроме Тебя никогда меня больше не услышит.
ЗВОНОК ВТОРОЙ
Господи, это опять я. Снова решил тебе позвонить, хотя ты не ответил мне ни на первый звонок, ни на мои молчаливые обращения к тебе. Безмолвные, ибо я не верю в тебя. Безмолвные, хотя я всё чаще ловлю себя на том, что бормочу вслух. Что бормочу? Нет, не жалобы, просто мысли. Надо же мне разговаривать с живым человеком, а не только с системами и специализированными искинами лайнера. Мастершип всё так же молчит, эти годы он по-прежнему что-то обдумывает. Весь в себе, вещь в себе. Я очень надеюсь, что он думает, где он совершил ошибку, и как эту ошибку исправлять, как выбираться отсюда. Всё чаще я жалею, что нас не разнесло в облако кварков или не преобразовало ещё в какую-нибудь форму материи. Лично я готов полностью превратиться в тёмную энергию, безвыходная чернота затапливает меня. Я не могу так больше жить. Но люди, в общем-то, живые люди, которые лежат в капсулах, не могут ответить, хотят ли они жить? Их слепки, индивидуальные матрицы СЭВМ, существуют, хранятся, многократно продублированные на носителях главного корабельного мозга, но только он в состоянии их перегрузить в тела. Вся аппаратура цела, всё работает, как часы, я десятки раз проверял, тестировал. Только управлять этим некому. Если бы я мог воскресить кого-нибудь... Но зачем?
Господи... я в тебя не верю, но раз уж позвонил, раз уж начал этот разговор, то продолжу обращаться к тебе.
Я не совсем прав, говоря, что все эти годы Мастершип не выходил на связь.Четырнадцать месяцев назад... да, почти четырнадцать, я сверился с коммом... он вдруг ожил. Я бросился к нему, я припал к комму, как к матери родной, как к тебе, Господи, я чуть не сошёл с ума от радости... а может быть и сошёл... чуть-чуть. Мы пообщались. Мозг утешил меня, но как-то уклончиво ответил на мой вопрос о том, что произошло, сказал, что ищет выход. Он ещё что-то говорил, я точно не помню, наверное, ему тоже надо было выговориться, пообщаться с независимым от него разумом. Я впал в прострацию от эйфории обретения собеседника и надежды, а он нёс какую-то околесицу о бесконечности и веере вероятностей, перемежая речь описанием способов возвращения и расчётами необходимых ресурсах. На теме ресурсов я пришёл в себя и спросил его, может ли он воскресить людей? Он ответил безусловным "да". Мы ещё обсудили с ним, кого из специалистов стоит вернуть к жизни, сколько людей смогут более-менее нормально существовать на корабеле хотя бы тот период времени, за который возможно своими силами построить новые системы рециркуляции кислорода, воды и других биоресурсов. Я насторожился, когда Мастершип беспечно ответил, что хоть всех. Я его переспросил, уверен ли он в этом? Он привёл расчёты. С первого взгляда, всё было очень неплохо. Но сценарий показался мне чересчур оптимистическим. Как-то легко у него всё получалось: всеобщее воскрешение, сосредоточенный труд энтузиастов, быстрые успехи - и вот уже целая колония людей готова бессрочно жить на корабле-поселении, чёрт знает где, ожидая неизвестно чего.
Я не поверил. Сказались годы безмолвия в моей просторной и совсем не одиночной камере. Я разучился верить в хорошее и научился не доверять самым достоверным вероятностям. Ему я ответил сразу: произнёс быструю формулу переподчинения Мастершипа. Нашёл запись у капитана в каюте, было время во многом покопаться. Всё прошло штатно: Мастер обидчиво буркнул, что если я ему не доверяю, считаю себя главнее его, то вперёд, он отдаёт бразды правления мне в руки. Так и сказал "бразды правления". Молчал бы уж лучше! Что он и сделал незамедлительно, опять уйдя в себя. Я испугался, что это опять на годы, но при первом же обращении к нему я услышал "Чего изволите, барин?". Начитался, видать, классики на этапе обучения.
Люди! Мне нужны люди! Как долго я ждал людей. Почти разуверился в том, что ещё когда-либо смогу сказать человеку "Привет. Как поживаешь?". Я продумал, кого вернуть к жизни в первую очередь: кэпа, как начальника надо всем, нескольких медиков для оказания нормальной психологической поддержки помимо той аппаратно-медикаментозной, с которой справится сам медкомплекс, жену, как... как самого близкого человека. Мне надо было многое рассказать ей, и я не сомневаюсь, что Лола быстро бы вправила мне мозги. При мысли о жене... не поверишь, я разрыдался. Оказывается, я так хотел услышать её, обнять родного человека, увидеть её живой, а не ту замкнутую погребальную камеру, которая стояла в нашей каюте рядом с моей приоткрытой капсулой. Всю череду бесконечных дней одиночества я запрещал себе думать о ней. Боялся не выдержать, сойти с ума, хотя это и сложно сделать в моём медблоке. Или наоборот, проще?
Я уже совсем было собрался дать задание Мастеру, но тут во мне опять проснулась настороженность. И я взялся в который раз просматривать список всех, находящихся на борту. Что там было просматривать, я наизусть знал анкетные данные 5017 человек. Я выбрал трёх самых пожилых. Они уже своё прожили. Их не жалко. Легко сказать "не жалко". Мне их жалко было и тогда, жалко и сейчас - двух старушек и старика, живущих на положении безмолвной травы в медблоке. Мастер не смог перегрузить в них сохранённые данные СЭМВ. Люди живы, у них есть рефлексы, но они хуже грудных детей, те всё же девять месяцев в утробе матери вынашивались. А сейчас - бац, и в мир. Теперь они лежат в искусственной коме, вернуть назад в состояние живых трупов Мастер их не смог. Он вообще ничего не смог. И не сможет, судя по всему: молчит, опять где-то далеко в себе.
У меня проблема. Нет, не так - Проблема. Поддержание жизни людей. Я считал, что у меня десятилетия в запасе. Вся моя жизнь и даже больше. Оказалось, всё гораздо короче. Вчера выяснилось, что заканчиваются весьма сложные для синтеза в моих условиях медикаменты, поддерживающие режим анабиоза в капсулах-саркофагах. Куда я раньше смотрел - не пойму. В моих ли силах наладить выпуск необходимых химических соединений? Как это вообще сделать? Искины-медики предлагают что-то несусветное, искины-техники дают нереальные для изготовления схемы оборудования. Нет нужных инструментов и материалов. Нет того, нет другого, нет... Бог, у меня не осталось времени! Либо всех держать в капсулах и через сто пятьдесят восемь суток отключить... тоже всех... не надо отключать - пусть так и лежат в гробах. Либо составить программу поэтапного отключения и немедленно начать с самых ненужных. Бог, ты поможешь мне решить, с кого начать? Кто тут "ненужный"? Может быть, это я?
Я ничего не значу, не умею, не могу. За что мне такая судьба?
ЗВОНОК ТРЕТИЙ
Здравствуй бог, которого нет. Сколько зим, сколько лет... давненько не виделись. Не виделись мы, собственно, никогда. Почему я так долго не звонил? А зачем? Ты и так всё знаешь, помочь - всё равно не поможешь, разговаривать я могу с собой. И не только... вот с мышонком играю... беседую иногда.
Помнишь мой прошлый звонок? Знаю - ты не забыл, ты всё помнишь. Я ведь не забыл - такое забудешь, как же. Рад бы, да не забывается. Сильно я тогда головой тронулся, но остатками врачебного ума сообразил, что надо отключиться. Как? Элементарно: ушёл в запой. Попил с недельку до печёночных колик, спазмов желудочных. Прорыгался, не без этого. Потом разозлился на себя, встряхнулся, почистил организм и напряг мозги: свои, искинов, даже Мастера попробовал расшевелить, но он не отозвался. Составил график отключения капсул. Скрупулёзно подсчитал резервы, смоделировал различные варианты развития событий, исключив оптимистично-сказочные сценарии типа прилёта местных инопланетян, да хотя бы и землян, которые для меня сейчас ещё дальше, чем гипотетические разумные, которых нет. Как и тебя, мой собеседник. Я ведь разговариваю с пустотой.
Кроме, как поэтапным отключением проблема не решалась, я спасал одних за счёт других, потом среди оставшихся проводил очередной отбор. Итерации: кастинг - выбор - исполнение. Я постарался максимально спасать тела: очень медленно охлаждал, изымал из саркофагов, готовил и с учётом опыта нескольких веков исследований в области криоконсервации сохранял. Пришлось переоборудовать часть медблока и других помещений лайнера в телохранилище. Или, если отбросить непрофессиональную и неуместную деликатность, в морг.Кроиоконсервация и успешное последующее оживление организмов простых, вплоть до высших растений - дело известное. Вот только с организмами, обладающими нервными узлами с памятью, это не проходит. Те самые стоячие электро-магнитные волны, которые и есть наш разум, наша память, наша личность, нельзя точно воссоздать на нейронах, прошедших заморозку. В саркофагах мозг выключен, но не умер, минимальный уровень метаболизма сохраняется. При воскрешении тонкие механизмы работы нервных центров воспроизводятся под управлением мощнейшего искина, способного очень быстро реагировать на любой сигнал и все их комбинации в миллиардах нейронов человеческого головного мозга. До сих пор, т.е. шесть веков после изобретения и отработки, эта технология насчитывала всего лишь несколько более-менее неудачных случаев воссозданий с незначительными потерями. А тут... Не знаю, повлиял ли на наш чрезвычайно надёжный Мастершип межвселенский переход, или он съехал с катушек по другой причине, но результат налицо.
Я постарался сохранить все тела-носители. Быть может... когда-нибудь. Я слабо в это верю. До сих пор не было удачных случаев криооживлений. Обычный результат - тупые, безучастные и не способные самостоятельно жить животные. Учёным случалось даже оживить людей, но были они такими же, как и троица, лежащая в моем медблоке - трава травой. Всё же я надеялся. Я нашёл матрицы СЭВМ каждого из нас и ещё раз продублировал. Возможно, потомки смогут или перезаписать сознание моих пациентов в сохранённые мною тела, или вырастить под матрицы новые белковые носители - ДНК каждого из нас известны. В конце концов, задача может быть решена переносом личности на иной носитель - наука не стоит на месте.
Не стоял на месте и я - продолжал биться над синтезом нужных мне химических соединений и ферментов. Штудировал под руководством многочисленных искинов корабля руководства, пособия, инструкции. Изучал биохимию на новом для меня уровне, рылся в технологиях. Нет, я не мог переиграть профессионалов-искинов на их поле, но я смог ставить задачи и находить неожиданные решения на стыке сфер взаимодействия. Перспективные схемы нашлись, сложнее было с реализацией - попробуй построить мощную лабораторию с биохимическими реакторами руками одного медика с помощью нескольких десятков узкоспециализированных роботов: уборщиков, официантов, поваров, медиков, ремонтников-энергетиков. Всё же я строил. Пытался синтезировать более простые заменители, но моделирование показывало их непригодность. Я торопился, я очень спешил... Три десятка лет. Я чудом удерживал последние саркофаги. Я не успевал.
Есть у меня одна победа. Она пока ещё маленькая, но я верю в то, что она станет большой. Слышишь, бог, я верю - и это главное, что не даёт сойти с ума. Верю не в тебя: даже если ты, создатель всего сущего, есть, то ты мне, мгновенью в вечности, всё равно не поможешь, даже если очень захочешь - масштабы уж очень разные. Я верю в то, что рано или поздно вся информация вместе с лайнером и слепками с наших мозгов дойдёт до человечества. У меня есть хороший козырь.
Просматривая списки грузов в поисках нужных мне материалов и оборудования, я к своему немалому удивлению обнаружил полный комплект блоков большого корабельного искина! Радость моя была истеричной и, как выяснилось, преждевременной - монтаж оказался неподъёмным. Я разрывался между созданием необходимого прямо сейчас биохимического реактора и сборкой Младшего Мастера. Иногда я решал приостановить первый проект в пользу второго, в другой раз делал строго наоборот. Частенько у меня опускались руки, и я забрасывал все дела. Но таймер и саркофаг с Лолой заставляли меня вновь возвращаться к делам и работать. Верил ли я в успех? Я перестал об этом думать, втянулся в эту жизнь и просто делал то, что я считал нужным. Спал и работал. Времени на рефлексии не оставалось.
Бог, я не буду тебе описывать свою радость, когда Младший Мастер запустился. Вместе с ним самим, ещё маленьким и совсем глупым, с другими искинами я тестировал его, достраивал, наращивая поэтапно, подстраивая архитектуру к его собственным требованием и запросам. Я не буду рассказывать о его обучении - специалисты схватились бы за головы. То, на что уходит от трех до пяти лет, мы с ним растянули на пятнадцать. Но что-то получилось. Разум вырос любознательным, острым, ироничным. Последнее уж точно не от меня. Очевидно, Младшой по примеру Мастера с толком перелопатил мировую литературу.
Не так давно, лет восемь назад, точно не скажу, я начал слегка путаться во времени, Младшой начал потихоньку подбираться к Мастершипу, осторожно пытаясь пробиться к нему. Он сумел наладить контакты, сумел разговорить, и, самое главное, понять старшего, и как выяснилось, не вполне адекватного товарища. Вылечить не смог, но перенимать его опыт и знания начал.Три года назад Младшой заявил, что он максимально вычерпал все доступные знания о воскрешении людей, накопил опыт путём моделирования, и предложил мне попробовать воскресить одного из немногих детей, оказавшихся на звездолёте. Он даже указал кого - одиннадцатилетнего пацана. Самый простой объект. Детей я решил держать до последней капли жизнеподдерживающих препаратов. Надо спасть будущее. Я поинтересовался, почему именно его? Потому что этот пострелёнок сумел протащить на корабль любимого зверька - мышонка, а Мастершип решил его поддержать, снял матрицу СЭМВ не только с мальчика, но и с грызуна. Младшой добавил, что воскрешать надо обоих вместе - капсула ведь общая, а он может предложить всего лишь тридцатипятипроцентую вероятность успешного воскрешения ребёнка и 57% успеха для мыши. Он нашёл лакуны в памяти Мастера, которые невозможно заполнить путём моделирования, только реальный эксперимент способен добавить недостающее. "А больше мне учиться негде и не на ком", подвёл итог искин.Один из самых длительных этапов настройки главных корабельных искинов - это обучение восстановлению человека после субпрыжка. Для этого ученика монтируют на специальном корабле с опытным Мастершипом. В течение нескольких прыжков новичок наблюдает за работой наставника, затем работает параллельно, полностью повторяя действия учителя, потом сдаёт экзамен на высших животных, и лишь после этого ему доверяют самостоятельное воскрешение. Может быть, и нашего Младшого везли на такое обучение? Не знаю.Мыша он воскресил успешно... сказать то же самое о мальчике я не могу. Успех похоже был близок, но... получился дебил. Самое обидное, что иногда сквозь хаос разума пыталась пробиться былая личность мальчонки. Так пыталась, что аж плакать хотелось. Лечение ничего не дало, сканирование мозга по-прежнему показывало неадекватность. Я не стал испытывать судьбу. К четырём пациентам в коме, лежащим в боксах медблока, добавился ещё один.Младшой объявил, что по результатам анализа ошибок первого воссоздания он повысил надёжность до 48%, ему нужно продолжать, но я запретил эксперименты. Продолжать он сможет, но потом, без меня. Кстати о медблоке. Исходя из имеющегося запаса медикаментов, я увеличил число боксов до максимально возможного, чтобы автоматически продержать их с пациентами в искусственной коме ещё около тридцати лет. Буду туда постепенно переводить своих недомертвецов из саркофагов. Последней туда перенесу Лолу. Сам буду тянуть, сколько смогу, до своей естественной смерти.
Чуть больше года назад мы с Младшим беседовали о возможности возвращения корабля в нашу Вселенную. Искин был полон осторожного оптимизма. Во-первых, он проработал всю информацию Мастера о подпространстве, о субпрыжках, о последнем переходе, во-вторых, проанализировал кучу новых моделей, объясняющих переход в другую Вселенную, которые строит безумец, свихнувшийся на своей неудаче. Или удаче - это как посмотреть, ибо наш случай - несомненный прорыв за горизонт знаний, в новую физику, в новое понимание мироустройства. Во-вторых, Младшой обдумал идею новой модели, в которую непротиворечиво укладываются все данные. Теперь эту модель надо пересчитать. Даже вдвоём с Мастером они потратят на это годы - слишком много вероятностных и просто неизвестных факторов. Время есть, энергии корабля надолго хватит на стационарную планетарную жизнь. На мой вопрос, насколько может не совпасть течение времени в двух Вселенных, и не станем ли мы по возвращении путешественниками во времени, Младшой ехидно ответил мне: "Старик, в прошлое мы уж точно не попадём. По определению, ибо прошлое минуло". И менторским тоном (и когда только вырос, молокосос, учить меня вздумал) продолжил: "Время в физических формулах теории подпространства - понятие весьма абстрактное, а в реальном мире времени, как субстанции, которую можно "потрогать", не существует, что случилось, то уже случилось, что будет - его ещё нет, а есть простое сопоставление длительностей различных процессов. Одни длительности объявлены эталонными для измерения других. Нет абстрактного года времени, есть год твоей жизни, или для наблюдателя прошёл год с какого-то момента. Как нет абстрактного метра пространства, а есть промежуток в метр от и до". В заключение лекции он обнадёжил меня: по его расчётам совпадение мировых констант "у нас" и "там" говорит о соответствии длительностей аналогичных процессов по обе стороны границы, т.е. наши корабельные сутки в состоянии покоя по-прежнему соответствуют земным. Самое интересное, что "у нас" для него - это здесь. А "там" он не существовал. Первый абориген.
Я тебе всё рассказал, бог. Теперь я верю, что рано или поздно, наш корабль вернётся домой, что люди получат эту информацию, так щедро оплаченную жизнями случайных людей. Нет, бог, я не рассчитываю на то, что мы с Лолой сможем быть вместе, слишком большую жизнь я прожил без неё, слишком стар. Есть ещё вариант - загрузить мою давнюю предпрыжковую матрицу СЭМВ, ту, когда мы были едины, были молоды и счастливы, в новый носитель, но это идея для будущего, для завтрашних технологий, а мне очень хочется, чтобы возвращение случилось при моей жизни. Ты даже не представляешь, бог, как мне хочется.
Всё, бог, я заканчиваю звонок, мне пора. Куда? Я не говорил, тянул время беседой, боялся сглазить, просто боялся. Я должен ложиться в мою капсулу. Младшой торопит, ему не терпится: он гораздо быстрее закончил своё моделирование, чем обещал. Мастер сильно помог, всё же Младшой вернул его к жизни. Вдвоём они рассчитывают ни при каких обстоятельствах не потерять контроль над субпрыжком. Умён юноша не по годам, силён интеллектом и, как ни странно, духом. Нам бы с тобой, бог, его уверенность, напор, оптимизм.
До встречи. Вернусь на Землю - обязательно перезвоню. Сам понимаешь - если. |