Страшилка страшнаяили Наука и экспериментальная жизнь насекомых,или Таракан и голова.
Расскажу я вам сейчас историю страшную, местами выходящую за пределы разума, леденящую душу. Приступаю.В одном городе (Вы уже дрожите от страха?) жил обыкновенный мальчик (Страшно? Нет?). Жил с родителями, дедушкой-бабушкой и зловредной сестрой (Вот он, самый ужас!).Как-то раз (Ой!) вечером (Ай!) мальчик (Ой-ой-ой!!!) Вовка... (Пробирает? Ещё нет? Сейчас попрёт!!!)
Ладно, начнём сначала. Надобно сказать, что мальчик тот был чистой воды ботаник, т.е. юный натуралист-зоологист. Вычитал он как-то в Брехнете факт из серии "британские учёные доказали", что таракан без головы может жить месяц. И решил он проверить экспериментально... а сколько без головы будут жить люди (зачёркнуто!) ...это утверждение. Может быть, у него тараканы в голове завелись, не знаю.Начал он с того, что развёл славных жучков дома. Нелегально, конечно, развёл, понимал, что, если родители узнают то шума будет много. Не дай бог! Вот ведь ужастик стрясётся! Владимир имел научный склад мышления и осознавал, что единичный экземпляр, коего он мог самостоятельно отловить на площадке у мусоропровода, не обеспечит объективную картину жизни тараканов-головолишенцев. Поэтому Вовка выпросил у такого же юнната на развод квартирное маточное стадо шустрых друзей человека и поселил их на кухне в нижнем, никем из домашних не посещаемом ящике дальнего шкафчика. Подкармливал их и подпаивал. Благодарные тараканы потихоньку обжились и дали многочисленное потомство. Вот тут-то пытливый исследователь-палач и произвёл свой бесчеловечный опыт.Вечером после ужина, когда кухня освободилась, он выдвинул заветный ящичек и начал вероломно отлавливать практически ручных "зверюшек". К эксперименту подошёл творчески: отсёк бритвой головные части не всем, а только половине насекомых - ведь даже у слепых есть поводыри, а тут вообще безголовые особи. Да и не всех поймаешь.
Поздним пятничным вечером, практически уже субботней ночью, на кухне всё было, как всегда: холодильник, напичканной съестными запасами, мирно урчал сытой утробой, неспешно - одна капля в две-три минуты - подтекал кран с холодной водой, призывно подмигивали зелёными минутами и секундами часы-таймер на микроволновке. В темноте и тишине из ящичного инкубатора вслед за своими зрячими сотоварищами выбрались побродить на волю и безбашенные тараканы.Не знаю, какие мысли бродили в их отсутствующих головах, но передовые жертвы детской любознательности уже весьма энергично бегали по кухонному шкафчику, когда на кухню заглянул папа. Возможно, дядька тоже хотел полакомиться печеньем из вазочки, куда уже проложили дорогу Вовкины выкормыши. И первое, что сделал мужчина, войдя на кухню - запустил руку в заветную вазочку. Даже свет не зажёг. Папа пришлёпал подкормиться в одних трусах и был очевидно голоден. Глаза его то и дело закрывались, а на челе лежали следы небесного блаженства и тяжкой усталости. Не будем раскрывать в подробностях причины такого противоестественного сочетания состояний, скажем лишь, что всё как раз естественно.Мужчина на ощупь - чувствовалась регулярная практика - открыл ещё одну дверцу, нашарил в шкафчике банку с вареньем, отлил приличную порцию сладкого на блюдце и начал забрасывать печенье одно за другим в широко развёрстую пасть, предварительно макая печенюшки в ароматную вкусность. Туда же, в эту адскую топку, под горячую руку периодически попадали и зазевавшиеся подопытные его сына. Папа, урча и чавкая, ничего не замечал.Скрипнула дверь и на кухню неслышной тенью, всё так же не включая свет, скользнула ещё мокрая после душа, завёрнутая в большое махровое полотенце мама.Некоторое время пытливый наблюдатель мог слышать с кухни шёпот, перебиваемый негромким смехом, хруст поедаемого печенья, бульканье наливаемой жидкости, звон бокалов. Позже звуки начали принимать иной характер: сначала эротического, а потом и явно выраженного сексуального направления.В самом финале эпизода гипотетический аудио-вуайерист мог вновь услышать хруст печенья, сопение и смачное чавканье неугомонного папы...
На этом посещения кухни не завершились. Среди ночи туда заявилась бабушка, молодящаяся дама лет пятидесяти в роскошном пеньюаре. На лице её жутко угнездилась... нет-нет, не бойтесь, рано ещё бояться... всего-навсего косметическая масочка, устрашающего фредикрюгерного типа. Она включила свет и близоруко вытаращилась безочковыми глазами на обстановку. Обстановка была ещё та: на краю стола с риском для своей хрупкой жизни стояли два бокала с остатками красного вина, лежало вверх дном грязное блюдце из-под варенья, а вся поверхность столешницы была в крошках от печенья и даже валялась пара раздавленных печенюшек. Был и ещё какой-то тёмный мусор, происхождение которого бабушка не распознала, потому что не разглядела. Практически не шевеля губами - масочка! - она забормотала под нос... надо заметить, весьма аристократический:- Ох, уж эта мОлодежь! Ходють тут, сорють тут, гадють тут... А ты, старая карга, убирай за этими безобразниками... Чой-та они тута, ась? Ах, паршивцы, никак опять развратом занимались? Бесстыдники, не иначе, как на столе! Ну, доча, мать твою, т.е. меня, ити! И в кого ты только уродилась такой ненасытной? Никак, в мать твою, т.е. в меня... Ити! Ну почему твой отец не такой... как бы его от компьютера оторвать... Э-э-эх! - горько, по-бабьи жалуясь на судьбу и тяжко кручинясь, закончила свою диатрибу дама. Она была писательницей женских великосветских романов и по совместительству кандидатом от филологии, поэтому, натерпевшись от "высокого стиля", в быту выражалась в стиле пародийно-посконном, от сохи... иногда и от стакана портвейна.Тяжко страдая на словах, дама энергично, но подслеповато смахнула мусор, ополоснула и убрала тарелочку и бокалы, открыла какую-то полочку в шкафчике и со словами "Эх вот ты где, мон шеГ ами!" налила себе рюмочку снотворного. Судя по аромату, неоцененному по достоинству безмозглыми (или обезмозгленными?) тараканами, "снотворное" было коньячком категории V.S.O.P. - Very Superior Old Pale - верь: суперский и не очень палево. Но тараканы этого явно не смогли бы заметить. Или всё же распознали бы? Британские учёные, а вы как считаете? Ау, ответьте! Плиииз...
Долгое время на кухне ничего не происходило. Ночь неспешно протекала своей теменью через эти полтора десятков квадратных метров, давая тараканам шанс на кратковременное царствование в описываемом ареале. И они царствовали до тех пор, пока...Думаете, вот сейчас на чёрной-пречёрной кухне в тёмную-тёмную ночь начнётся страшный-престрашный ужастик? Правильно думаете, верной дорогой несётся читательская интуиция, ибо раздались шаркающие шаги деда... упругой походкой старого вояки-десантника или даже промежзвёздного скитальца на кухню ворвался дед.Вспыхнул свет и попрятавшиеся тараканы вздрогнули от страха. Вздрогнули бы, если бы разглядели и умели бы вздрогнуть. Вид деда был ужасен: центнерный дядька ростом под метр девяносто и возрастом чуток за пятьдесят, одетый в "нижний камуфляж" (трусы, футболка, носки и тапки маскировочных расцветок и рисунков) дёргал щекой, тряс седенькой бородёнкой, косил глазом... нет, не лиловым, а налитым кровью!.. Ноги его никак не могли остановиться от заполошного бега, а руки... грабли, а не руки!.. казалось, азартно сжимали что-то невидимое. Оттопыренный указательный перст правой руки страстно поглаживал, я бы сказал: ласкал, что-то накрепко врезавшееся в память этого отчаюги...Вы думаете - бабка?.. Происки дамы в пеньюаре? Не знаю, не уверен, давайте прислушаемся к сумбурным мыслям этого великовозрастного страстотерпца.- Ну, зачем! Зачем я полез на неё... Не предохранившись! Предпоследний сорок девятый левел, две жизни, из оружия только снайперка и мешочек с магией... Конечно, палец держал на спусковой скобе, стреляя во всё, что движется, и патронов тащил, сколько смог унести. Но какого рожна я, старый вояка, полез на колокольню? Дураку ясно - ловушка. Пристрелянная, с приведениями. Две жизни списаны за две секунды, а я сэйв не сделал! Идиот! Боже, какой идиот - опять с сорок восьмого начинать... пройду ли я его ещё раз... да где же она? Где Анна своё снотворное прячет? Я же знаю, должно ещё быть!Дед всё так же суетно поочерёдно открывал и закрывал дверцы шкафчиков, выдвигал и задвигал ящички. Открывая очередной "вход", дёргался всем телом, уходил от возможных выстрелов и взрывов, уворачивался от магических заклинаний. Методично проходя уровень "Кухня", дед в одном из ящиков наткнулся на колонию альенов.- Вот вы где, гады инопланетные! - возопил дед.Тут уж точно вздрогнули и тараканы усатые, и тараканы безусые, ибо травматическая ампутация головы лишает и связанных с ней усов. Вздрогнули, потому что началось мочилово, которое в компьютерных играх называется "ринг". Укрыться негде, а ты, обвешанный оружием, защитой, жизнями, умениями и магией несёшься в кольце врагов. Жмёшь на гашетки всеми конечностями, способными держать оружие: всех убью - один останусь!Дед вошёл в раж. Сладкая месть за бездарно просран... проигранный сорок девятый уровень застила глаза, он был безжалостен и страшен: в камуфлированных трусах лопнула резинка, и они сильно обвисли, один носок цвета хаки потерялся вместе с тапкой колера "вечер в городе", футболка на рахитичном брюшке и хилой волосатой груди взмокла от боевого духа... У чужих шансов выжить не было - вторая тапка немезидой безмолвно взмывала и методично, но тихо (Тссс! Люди спят!) шмякала по полчищам головастых и безголовых.Завершив ксеноцид, дед устало рухнул костлявым задком на табурет и наконец-то расслабился. В этот момент в наступившей вдруг мёртвой (как много в этом слове!) тишине то ли от кровавого ужаса прошедшей битвы, то ли от тряски и вибрации со скрипом приоткрылась дверца заветной полочки, и тот самый "суперский-непалево" предстал пред орлиным взором звёздного десантника.- Ага, вот ты где, моя награда за смелость! - театральным шёпотом возопил в ночи победитель.Он уже опрокидывал рюмаху в себя, когда из глубин ночной квартиры послышались лёгкие шаги (страшно, да?) и из-за дверей раздалось приглушённое:- Алексей, ты что там делаешь? Опять сердце прихватило? Доведёшь ты себя этими играми.Мужик вскочил и быстро, чуть ли не одним, но всеобъемлющим движением прикрыл дверцы и задвинул ящики кухонной стойки, заметая следы.- Всё в порядке, уже иду, мон женераль! Докладываю: левел зачищен, потерь нет!
"Ночь прошла, настало утро ясное". Кровавое солнце утра минувшей битвы давно прикинулось тёплым ласковым солнышком благословенного выходного дня субботы, а в злополучной экспериментальной квартире все ещё спали. Возможно и не совсем, чтобы спали, не мертвецким сном (ужас, какое славное словосочетание!), а просто валялись в лёгкой дрёме, в блаженной расслабухе, когда никому не надо никуда спешить: ни в школу, ни на работу, ни... Да вообще никуда не надо! Первой не выдержала сестрёнка нашего вундеркиндера Олька. Зловредной третьеклашке мешали кайфовать две вещи: полный мочевой пузырь... угу, такая вот кошмарная подробность в страшной прозе... и неистребимое любопытство - что брат Вовка прячет в ящике дальнего шкафа на кухне? В споре этих двух страстей сначала победила житейская реалия, но на обратном пути из туалета взяла своё и доминирующая черта характера. Олька тихо скользнула на кухню...Через некоторое время зарёванное дитя проследовало в свою спальню. На её лице были слезы и отпечаток мирового горя. Но вскоре негромкие горестные всхлипы, доносившиеся из её комнаты, сменились сонным посапыванием. Сладкое утро субботы умеет умиротворить любого.
На следующее утро после начала эксперимента Вовка решил провести контрольные измерения, выяснить, каков процент смертности в стаде среди головастых и безголовых. Он выбрал удачное время: вся семья как завалилась спать вечером, так, судя по отсутствию шумов в квартире, до сих пор дрыхла без задних ног.Вовка решительно протёр кулаками глаза, сел на кровати, сунул ноги в тапки и энергично рванул на кухню, пока туда никто не припёрся. С замиранием сердца он выдвинул заветный ящик: как тут его подопечные? Все ли живы?Его ждало горькое разочарование. Посредине ящика лежала прозрачная пластиковая коробочка из-под печенья. В ней небольшой горкой лежали полураздавленные трупики тараканов: и представители контрольной группы с естественным наличием головного органа, и члены экспериментального подмножества с искусственно удалённой конечностью "голова". Коробочка был украшена цветами герани и фиалок-сенполий, а на верху коробочки... гробика жертв науки крестом лежали две спички. Под коробочкой на дне ящика было жирно написано фломастером: "RIP! :(" И ниже: "Вовка - дурак!"
Вовка прозрел: врут, нагло врут британские учёные! Таракан без головы не может прожить месяц. Он не то, что месяц, он и ночи-то не протянет. Вовка подтвердил это экспериментально на большой представительной выборке.
Слава науке и её беззаветным неизвестным героям! Людям и тараканам.
PS Как хоррор переходит в фантастику.Уцелевший таракан сидел в уголке кухни и смотрел на Вовку. Смотрел отнюдь не головой: ловил всем телом тепловые излучения, вибрацию поверхности, акустические волны. Каждый участок его изящного тельца воспринимал что-то своё: брюшко улавливало инфракрасное излучение - чайник отдавал накопленное тепло, шумел в большом диапазоне частот и отдавался эхом в груди и надкрыльях холодильник, сырная крошка заявляла о себе кисло-молочным вкусом в лапках, готовых потихоньку впитывать в себя деликатес, спинка принимала отражённые цветами герани электро-магнитные волны в "красном цвете", а на столь завлекательный запах самки не потянулся бы всем, что есть, только совсем уж мёртвый таракан... или его передняя половина. И чего это местные разумные существа уделяют столь много внимание своим головным отросткам? Неужели сакральное знание кроется в их часто повторяемой фразе: "Зачем мне голова? Я ей ем!". Неужели они не могут по-другому? Бедняжки. Таракан за свою жизнь ещё не разу не видел по-настоящему безголового человека, но понимал: что-то здесь не так, очевидно природа в людях допустила если не грубую ошибку, то уж серьёзный промах точно.На планете, откуда он был родом, всё гораздо рациональнее и естественнее - голова всего лишь косметическое украшение. Жить надо полной и насыщенной жизнью. Всем телом. |