Стратегическая дезинформация
Этот текст написан для сетевого конкурса фантастических рассказов "Грелка" (весенний заход 2013ого года). Тему задавал Джордж Р. Р. Мартин, автор цикла "Песнь Льда и Огня" (см. сериал "Война престолов"): "Предательство". В финале рассказ занял 6-ое место. Выкладываю с минимальной редактурой.
- Почему ко мне? - Магда Шульц. Помнишь такую? - Как не помнить... встречались до войны. Попила тогда моей кровушки, - Леонтий Петрович Зернов смачно, одной затяжкой добил беломорину и жестко задавил бычок в пепельнице, полной таких же окурков. - Вот именно. Вы лично знакомы. Поэтому Ставка решила передавать дезу именно на твоём участке, смекаешь? - начальник Разведывательного управления Генерального Штаба генерал-лейтенант Кузнецов пристально всмотрелся в начальника разведуправления фронта. - Кумекаю, - в тон начальству отозвался генерал-майор, - во-первых, Магду куда ни попадя не пошлют, значит, дела серьёзные, во-вторых, мне придётся засветиться. Так? - Всё правильно. Тебя она знает, должна подтвердить, что ты имеешь доступ к приказу такого уровня. Сам понимаешь, каждая деталь должна быть достоверной, работать на достижение цели. - Откуда стало известно о Шульц? - Источник надёжный - шифровальщик в штабе одной из немецких армий на вашем участке фронта, - какой именно армии, Кузнецов не сказал, был профессионально осторожен и не говорил лишнего даже старому товарищу, проверенному годами совместной службы. - Информация случайная - рассылка штабам указания о содействии специалисту из Берлина М.Шульц. Не то гауптману, не то гаупштурмфюреру, наш источник не успел разобрать - видел документ мельком. - Не велика разница, что так капитан, что так. Что-то мелок чин у этой ведьмы. - Не скажи, разница есть. Одно дело, если это абвер, другое - эсэсовские структуры. Разный уровень доверия у Гитлера, разной длины каналы передачи данных на самый верх. Нам желателен кратчайший. А чин... ну, что чин? Звание у неё может быть совсем другое, к тому же главное - отнюдь не звание, а должность. Вот у тебя мозго.б в каком звании ходит? - Во-первых, - по привычке начал нумеровать свои аргументы начразведупр, - не мозго.б, а мозговед, мозго.бы в политуправлении сидят, а во-вторых, у меня служит майор Васильев, кадр ещё тот. Молод против Магды, всего навсего 32 года, но специалист великолепный, - генерал понял, что дело переходит в стадию конкретики, пора расставлять фигуры на доске этой партии. - Великолепный, говоришь? Что ж, вызывай. И думай, как дезу передавать.
- Книжки читать любишь? - спросил Васильев попутчицу, шагая по коридорам штаба фронта. - Жуть как! С картинками очень люблю, - ответила девочка, худенький воробушек лет девяти-десяти на вид, отчего-то покраснев. - А какая книжка у тебя самая любимая? Есть такая? - Васильев запоздало подумал, что зря он задал этот вопрос, какая может быть любимая книга через три года после начала войны у ребёнка, который всё это время прожил то в оккупации, то в партизанском отряде. - Есть, - неожиданно твёрдо и даже вызывающе ответила девочка, но тут же опять засмущалась. Искренний человечек, чистая душа, подумалось майору. Он не знал, о чём говорить с ней, отвык от общения с детьми, да и не привыкал никогда: своих не было, хотя и мечтал когда-то иметь большую семью с кучей детей, не случилось пока, жизнь - сплошная служба, а теперь и война. Постоянное копание в мозгах взрослых, выуживание замыслов и нужных сведений, чужие, подчас постыдные тайны, гнусные и обыденные мысли. С детьми работать не приходилось. Но тут совсем простой случай, открытая и идущая навстречу Манюнька сама готова была поделиться своими незамысловатыми детскими секретами. Что же она так ощетинилась, выпустила иголочки? Сволочи мы, подумалось Васильеву, привыкли без стыда и сердца лезть в души. Война, тут же привычно оправдался сам перед собой. Отговорка слабая, помогла мало. Спирт в качестве лекарства от совести был куда эффективнее. - Какая? - Про Павку Корчагина. Всё стало ясно: и кто кумир, и какую жизнь себе выбрала эта юная героиня. Настоящая героиня, всамделишная. - Пришли, разведчица, - Алексей открыл дверь и пропустил девочку впереди себя в тесную комнатку, приёмную начразведупра. Кивнул дежурному офицеру, вопросительно подняв брови: что начальство? - Ждёт, проходи майор, - ответил тот и опять уткнулся в кипу документов. Кабинет начальника был гораздо более просторным. Во главе громадного стола сидел генерал, зарывшись в ещё большую кучу бумаг. - Товарищ генерал, майор Васильев... - начал привычно Алексей, бросив руку к козырьку фуражки. По левую руку от него по стойке смирно вытянулась худенькая фигурка. - Отставить, - Зернов устало махнул рукой. - Мария Казакова? Иди сюда, познакомимся. Грузный генерал неловко, как-то боком выбрался из-за своего канцелярского аэродрома и сам пошёл навстречу ребёнку. - Вот ты какая, Мария! Я тебя по донесениям другой представлял, бесстрашная разведчица. А ты вон какая маленькая. - Зато фашисты меня не трогают, а я где угодно пролезу! - осмелела Манюнька. Удивление взрослых было привычно для разведчицы и связной партизанского отряда. - Какая же ты молодец! Иди сюда, у меня тут для тебя сюрпризы приготовлены, - Леонтий Петрович бережно взял девочку за руку и подвёл к своему столу. Выдвинул ящик и достал маленькую картонную коробочку и... роскошную куклу. Положил всё на столешницу и торжественно начал: - За проявленное мужество и героизм при выполнении заданий командования партизанского отряда... Дитё внимательно слушало пожилого дядьку, но глазёнки то и дело косились на игрушку. - ...наградить Казакову Марию Павловну орденом Красной Звезды! Манюнька с трудом оторвала взгляд от фарфорового кукольного личика и сразу ответила, мгновенно повзрослев на несколько лет: - Служу трудовому... ой! Служу Советскому Союзу! Зернов взял орден в руки, оглядел награждённую, неловко прикрепил его к вязаной кофточке не по размеру, надетой поверх простенького ситцевого платьица. Девочка бросила взгляд на награду, потрогала эмалированный луч серебряной звезды пальчиком и улыбнулась. - А это тебе от меня. Куклы любишь? - громко сказал генерал и надсадно закашлялся. В этот момент дверь кабинета распахнулась, и в помещение быстро вошёл ещё один генерал. Васильев вытянулся по стойке смирно - начальник оперативного отдела штаба фронта славился своей приверженностью к уставным строгостям. Вошедший проследовал, другого слова и не подберёшь, к столу, с любопытством посмотрел на девочку, заметил новенький орден, чуть кивнул головой, и тихо спросил начразведупра:
- Леонтий Петрович, приказ у тебя? Командующий требует. Слово "приказ" он выделил интонацией так, что стало ясно - речь идёт о том самом Приказе. - Сейчас, - Зернов подошёл к сейфу, открыл дверцу неподъёмного стального монстра, нырнул в него головой, одышливо пыхтя, погремел ключами в его недрах, ещё чуток попыхтел, на этот раз ежиком, и наконец-таки выбрался с завязанной папкой. Подошёл к столу, положил её рядом с куклой, раскрыл, нацепил очки с сильными линзами, бегло перебрал несколько листиков с машинописным шрифтом и расписался на последнем. Потом поставил подпись в потрёпанном канцелярском журнале, который подсунул ему коллега. Тот подхватил папку и так же стремительно, как и вошёл, выскочил из кабинета. Главный разведчик обернулся к своим посетителям. Мизансцена не изменилась: сосредоточенный майор всё так же стоял в конце стола, девочка расположилась в шаге от него и, не отрываясь, смотрела на куклу. - Нравится? В куклы любишь играть? - Вот ще чего! - неискренне фыркнула Манюнька, невольно покраснев. - Я пионерка. Я уже большая, мне скоро двенадцать! Я в комсомол уже готовлюсь вступать. - Я знаю. Но даже пионерки могут играть в куклы. Когда они не на задании, - пошутил генерал и посмотрел на Васильева. Тот слегка прищурил глаз - есть. Зернов сразу осунулся, посерел лицом, даже руку к груди приложил. Туда, где сердце. Выдохнул медленно и шумно. - Заработался я что-то. Что же, завтра тебя, разведчица Казакова, переправим через линию фронта, назад к партизанам. Извини, самолётом не получается, предыдущее наступление всё перемешало в немецком тылу, площадок для приземления поблизости нет. Пойдёшь с пехотой. Тебя в отряде уже ждут, не дождутся, умоляют слёзно - верните нам нашу Манюню, без неё, как без рук. Пропадаем совсем. - Вот ще! - опять возмутилась орденоносица, добавив, - Брешут, пропадут они без меня, как же. И зарделась, как маков цвет, видно, что слова такого большого военного легли на благодатную почву в детской душе.
Линию фронта должны были переходить ночью. Три дня назад, когда стало ясно, кто понесёт дезу врагу, долго думали, где и как пройти. Остановились на участке заболоченной, заросшей кустарником пойме ручья возле высоты 117,2. Начальник разведки дивизии был категорически против - подозрительное место, фланги заминированы, а тут как бы проход нарисовался. Неделю назад по нему ушла за языком группа полковых разведчиков и пропала. Явно фрицы пасут этот коридор. Ему приказали держать язык за зубами и порекомендовать надёжную группу во главе с командиром, способным выполнить любой приказ от корки до корки, буквально, каким бы диким он ему ни показался. Который мать родную не пожалеет ради исполнения долга. Есть такой? Подполковник долго не раздумывал: - Есть. Капитан Денисьев. Сам сирота, а детей, жену и всю её семью в деревне на Брянщине немцы живьём сожгли. Жена с сыном и дочкой туда в июне 41-ого в отпуск уехала. Мы те места в 43ем освобождали. Он, как узнал об их гибели, так каменный сделался, жил одной надеждой на встречу, а тут... Весельчак до этого был, матерными пословицами и поговорками так и сыпал - знаток-филолог, учителем русского языка и литературы до войны работал. С тех пор, когда за линию фронта ходит, немцев ножом режет, как свиней. Один раз ценного языка не довёл, прикончил. Особист кипятком ссал, хотел под трибунал отдать, еле отмазали, всё-таки все в группе были ранены, вернулись чудом. Через два дня наступление было, пленные подтвердили, что обложили тогда нашу группу плотно.
Прибывшего к нему капитана Леонтий Петрович расспрашивал долго, пристально вглядывался, взвешивал на невидимых весах пригодности. Смертная тоска плескалась в глазах Денисьева. Но даже он удивился и дёрнулся, когда генерал поставил ему задачу. И всё-таки Зернову было ясно - этот справится, выполнит. Напоследок генерал спросил: - Ну, капитан, скажи честно, чего не хватает? Помочь, может быть, чем? - Спасибо, товарищ генерал, знамо чего: нам бы щей покислее, да п...у потеснее, остальное всё у нас есть. - Постарайся вернуться, капитан. В ответ Денисьев только улыбнулся. Жутко, оскалившись по-волчьи.
Нейтральную полосу прошли чисто и аккуратно. Нет, в грязи извалялись основательно, но все сделали тихо и быстро: и колючку сапёры умело порезали, и ужами до кустов бесшумно доползли. Денисьев удивлялся девчонке - эту мышь вообще не было видно. Кто такая? Зачем её забрасывают? Куда? Но не об этом надо думать сейчас. На немцев нарвались совсем неожиданно. Уж на что опытные у него ребята, и то ничего подозрительного не заметили. Вдруг, внезапно, ниоткуда на них навалились призраки в маскировочных костюмах. Старшина успел нажать на спусковую скобу своего автомата, но его тут же убили ударом ножа под лопатку. Сёмена оглушили прикладом, он свалился кулем. Ильяс полоснул ножом противнику по рукам, и прыгнул к кустам. Уйдёт или нет? Девочку сбила с ног и подмяла под себя какая-то туша. Сам капитан вывернулся из захвата и доброй очередью свалил двоих. Но их уже окружили капитально. "Не прорваться. Пропала группа. Выжить не получилось. Чудес не бывает - одной рукой за письку и сиську не ухватишься. Бывай, майор. Вы уж там вломите им и доживите до Победы. Доложи о выполнении приказа". Денисьев щедро выстрелил полдиска и, не дожидаясь случайного ранения, чреватого последующим пленением, дёрнул чеку гранаты, бросив её себе под ноги. Ему в плен попадать нельзя.
В своей каморке конвульсивно содрогнулся и чуть не упал с койки майор Васильев. Раскрыл глаза и мёртво, без интонаций доложил придержавшему его генералу: - Группа задание выполнила - носитель захвачен врагом. Девочка в сознании, я проверил. Потери: пленён боец, двое погибших, один, возможно, ушёл, - и добавил, - Капитан Денисьев ликвидировал себя путём подрыва гранаты, приказал нам бить гадов до самой Победы. - Хорошо, будем бить, - генерал вздохнул, помассировал грудь и рассеянно, думая о чем-то своём, добавил, - Лёшка, какого рожна ты до самой черты в нём держался? Майор промолчал, не говорить же об очевидном. - Я пойду, мне сопровождать надо. Извините, товарищ генерал. Васильев опять лёг в койку и закрыл глаза.
Магда допрашивала Манюньку в обычной крестьянской хате: земляные полы, печь, стол и лавки из простых некрашеных досок, иконостас в красном углу, у торцевой стены самый ценный предмет мебели - металлическая кровать с блестящими шариками в углах спинок, На ней горка подушек в льняных домотканых наволочках с кружевами. Второй день она работала в этой дыре, куда ей свозили разнообразных пленных. Материал был никакой, она выжимала их досуха, но что ценного можно нарыть на уровне взвода, максимум роты? Штабного бы, хотя бы из дивизии. Что прикажете докладывать в Берлин? Ведьма сидела за столом на единственном, явно принесённом откуда-то стуле. Девочка разместилась перед ней на лавке. Смотрела волчонком исподлобья. - Чайку? Конфетки-сосалки любишь? Или бери сахарок, - Магда говорила на превосходном русском. Налила в блюдце горячего чая из чайника с щербатым носиком, взяла из фаянсовой сахарницы кусок, хрустнула колотым сахаром, с чувством втянула напиток пухлыми губами. И улыбнулась Манюньке. Ямочки на щеках немки были на загляденье. Кто бы сказал, что этой девушке плотно за сорок? Уж точно не Васильев. - Рассказывай, разведчица: куда, откуда, зачем? Ты ведь не будешь ничего скрывать от тёти Магды? А впрочем, не хочешь, не говори. Я ведь понимаю, что ты не скажешь. Правильно, моя юная валькирия - врагам нельзя выдавать тайны. Давай о чем-нибудь простом. Кукла у тебя красивая, даже у меня такой в детстве не было. Откуда она у тебя? Магда говорила, не умолкая, потихоньку проникая в девочку. Всё шло по её плану Манюнька была огорошена, растеряна. Она ожидала криков и побоев, как там, на передовой, а здесь такая красавица сидит с ней, гоняет чаи и болтает о каких-то пустяках. Васильев же поражался работе Магды - за разговором та листала память ребёнка как книгу. Раз, и всплыли сведения о партизанском отряде, к сожалению для неё, устаревшие, но ведьма на всякий случай быстро запомнила основные факты. Два - переход через линию фронта и пленение, тут ведьма всмотрелась в детали подробнее и удовлетворённо хмыкнула - молодцы солдаты вермахта, хорошо взяли группу противника. Даже одобрила действия вражеского командира - она бы тоже не позволила взять себя в плен. Чем больше доблестных бойцов у противника, тем почётнее победа над ними. Эх, попади Германия в более достойные руки, не пришлось бы сейчас рыскать по фронтам с личным заданием Гиммлера найти данные о готовящемся наступлении русских армий. Так, что там ещё в голове у этой простоты обыкновенной? Какие подвиги и геройства? Васильев, тараканом запечным сидящий в самом дальнем уголке головы девочки, с удовлетворением увидел, как Магда добралась до момента, когда Манюнька шла, держась за его руку в кабинет генерала, услышал себя: - Книжки читать любишь? Неужели у него такой противный голос? Тем временем действие разворачивалось своим чередом: - ...про Павку Корчагина. Магда улыбнулась, ей всё стало ясно: и кто кумир, и какую жизнь себе выбрала эта юная героиня. Вот и генерал русских. Ба, старый знакомый! Ах, шайсе, это же Генрих, советский разведчик Леонтий Зернов, который ушёл от неё в Берлине в тридцать шестом. Какие времена, какой роман! Заматерел, точнее, постарел, обрюзг. Время, что ты делаешь с некогда любимыми мужчинами. А она всё такая же, не позволяет себе опуститься. И никогда... Стоп! Это кто вошёл к нему в кабинет? Ещё генерал! Чего он хочет? Что достал из сейфа Леонтий? Приказ! У Магды внутри всё радостно задрожало от предчувствия крупной находки. Если бы могла сделать стойку, как охотничья собака, сделала бы. Только бы не вспугнуть везение, только бы... Вот он приказ, вот! Девчонка смотрит на него, конечно, смотрит она на куклу, но ведь читаемо. Вводная часть - оно, то самое. Какая удача! И где случилась - прямо у Леонтия. Как там русские говорят: слепая тетеря, у себя под носом ничего не видит. Ведьма потянулась к бумагам. Чёрный вихрь ворвался в голову Магды, смёл её с картинки. Что? Кто посмел? Как? Магда рывком метнулась обратно - стена встала перед ней. Ударила что есть мочи - посыпались обломки, сквозь дыру проступило: "приказываю: силами трёх фронтов...". Дыра заросла бронёй с заклёпками, на ней было написано "Смерть фашизму!". И этой бронёй Магду ударило прямо в лоб, но как-то неумело, наискось. Да что же это такое? Кто ей противостоит? Блоки такой мощности ставить на память могут только несколько человек в мире. Так эти заглушки ещё и держать надо. Дистанционную поддержку она бы почувствовала на раз. Тут надо изнутри работать, сопротивляться. Изнутри? Магда вернулась в избу. Девочка сидела, вцепившись побелевшими пальцами в край стола. Глаза её закатились, губы что-то шептали. Ведьма прислушалась: "Не предам! Не предам! Павка, я помню...". Чёрт, эта девчонка сама посмела сопротивляться ей! Как она смогла, ведь совсем не чувствовалось, что она... Я же из тебя сейчас зомби сделаю!!! Васильев был рядом с эпицентром битвы. Ведьма пробовала одно средство за другим: опьянение, точечный прокол защиты, таран, бомбардировку, подрыв. Манюнька неумело, но ожесточённо отбивалась. Отвечала интуитивно, по наитию, но очень мощно, не соизмеряя сил. А их оставалось всё меньше и меньше. Разъярённая ведьма перестала что-либо соображать и начала грубо ломать чужой мозг. Девочка стояла насмерть, в её голове набатом гудело "Не предам!". Умрёт, но не сдастся, понял Васильев и невидимым сверчком застрекотал из своего уголка: "Покажи приказ, не противься". Риск засветиться был, но видя ярость и ослепление Магды, майор пошёл на него, память врага не удержит такой слабый сигнал. Он не успел произнести своё заклинание второй раз - его тут же оглушило, Манюнька прибила его, как таракана тапкой: "Нет! Не предам!". Именно этих сил не хватило девочке, чтобы противостоять новому взрыву из бокового подкопа ведьмы. Но дитё смогло сделать ещё одно дело. Ещё раз прогремело "Не отдам!", после чего всё содрогнулось, вспышка пламени полыхнула в мозгу, выбросив его и Магду из исчезнувшего мира.
Васильев очнулся, лёжа всё в том же закутке штаба. В голове стоял белый шум, его кто-то пытался привести в чувство: сквозь стиснутые зубы в горло сочились обжигающие капли, смывая солёное с искусанных губ. Алексей закашлялся, выплюнул водку с кровью и сел. Осунувшийся демон в генеральским звании сидел рядом. - Жив... что там? - Нет её больше... Ничего не сказала, представляете? Ничего Магда не добилась, кроме того, что узнала о существовании приказа, да того, что видела Маша его у тебя. Всё впустую. Всё! Разведчики, ребёнок - всех положили зря. Она не предала! Не смогла. - Как? Как же это? Магда не сумела вытащить дезу из её памяти? Ты бредишь, Алексей? - Нет, Леонтий Петрович. Всё просто, Маша оказалась сильнее старой ведьмы. - Быть того не может! - Я тоже так думал. Кто ж знал, что она из наших. Даже она сама об этом не знала. Не понимала. Силищи необыкновенной. Куда там Мессингу. Думаю, сам Вождь послабее её будет. Не умела ничего, отбивалась, как могла. Умела бы хоть что-нибудь - убила бы Магду на раз. Да ей бы дать маяк, наводчика толкового, чуток подучить, она бы всё паучье гнездо во главе с Бесноватым выжгла бы... ничего не умела. Себя сумела убить. - Бесноватого? Это ты загнул. Заладил, умела - не умела. Как же ты её просмотрел, Лёшка? - Она мне верила, она нам всем верила. Чистая душа: чёрное - белое. Мы для неё свои, я входил в её мозг, как к себе в незапертый дом. Она нам верила, а мы... Какие же мы сволочи! Так с ребёнком... - Отставить истерику, майор! Встать, смирно! Вот так, сядь, выпей водки. Я и себе плесну. - Зернов медленно, в два глотка высосал полстакана, тяжко осел на стуле, расстегнул воротник кителя. - Думать будем, как продвигать дезу дальше. Как сделать, чтобы жертвы не стали напрасными. Давай теперь с подробностями: что видела и знала Маша, что смогла выкачать из неё Магда. Говоришь, немка меня узнала? Знает мою должность? Это и хорошо, и плохо. С одной стороны - поднимает степень достоверности информации, с другой - заставляет усомниться, задуматься, а не ведётся ли тут игра. Будем думать Лёшка. - Что тут думать. Подставляться надо. Я её почерк теперь знаю, можно поработать. - Не понял. Кого ей подставлять? - Меня, кого же ещё. Я ведь тоже в том кабинете с Машей был, приказ видел - зрение у меня не чета вашему. - На поводу эмоций идёшь, Алексей. Ты мировую совесть-то тут из себя не корчи. Пытать будут, расколют, быстро узнают, что ты мозговед. Вывернут наизнанку. Не Магда, так вдвоём-втроём сломают. Вся игра к чёрту. Да ещё кучу данных из тебя вытянут. И умереть не дадут. Быстро умереть не дадут, будут держать, как консерву с доступным разведматериалом. Умрёшь предателем. Да и я за тобой прицепом у наших пойду. - Есть кое-какие соображения.
Тяжелораненого, свистящего на каждом вдохе-выдохе простреленным лёгким, с кровавыми пузырями на губах пленного русского Магда допрашивала в авральном порядке - ещё несколько минут и майор, который был с девчонкой на манящей картинке в кабинете Леонтия, отдаст богу душу. Или дьяволу, её это не волновало. Его и так на этом свете еле держали сильные лекарства и наркотики. Надо было быстро выжать из него текст приказа. Уверенность в том, что он его видел, была абсолютной. Она внимательно и не раз проанализировала картинку, считанную с памяти бешеной девчонки, оказавшейся такой мощной ведьмой. Ох, повезло тогда Магде, несказанно повезло. Ещё чуть-чуть и валялось бы её красивое, но безмозглое тело в лаборатории Рудольфа Левина. Может быть, уже и не валялось, а гнило. Но какой же силой обладала погибшая дурочка! Надо благодарить провидение, что она так и не пришла в этот мир, осознав себя, не раскрылась. Ещё надо благодарить разведгруппу доблестного вермахта, сумевшую захватить такого ценного языка. С другой стороны, какой-то недотёпа ведь разрешил штабным офицерам такого уровня разъезжать почти без охраны по рокадам в опасных местах. Дураки и разгильдяи - вот питательная пища для разведок всех мастей. Магда пристально всмотрелась в широко раскрытые под действием наркотика зрачки советского майора, проткнула их взглядом и легко вошла в мозг. Первое, что надо сделать - увидеть картинку с девчонкой и генералом. Ага, нашлась ключевая фраза "Книжки читать любишь?", понеслось действие, вот ненавистный Павка Корчагин, вот кукла, смотри майор на приказ, ну смотри же, что ты на это фарфоровое личико пялишься, кукол никогда не видел? Да не на девчонку смотри, что в ней такого, в этой маленькой соплячке, чтобы умиляться, ты же разведчик, ты инстинктивно должен заинтересоваться приказом, за которым пришёл... кто?.. что тут в памяти?.. начальник оперативного отдела штаба фронта! Вот и ещё одно подтверждение важности информации. Так, майор смотрит, не читает, но ведь видит же, значит, и она увидит, запомнит. Прочитает? Ну, ещё чуть-чуть... вот наконец-то проявилось: дата, время, номера армий и дивизий, имена командующих и командиров, направления, задачи... Есть! Есть! Есть!
Алексей убедился, что Магда сумела выкачать заботливо подложенную в его воспоминания информацию - ну, не читал он тот приказ тогда. По хорошей, не раз выручавшей привычке не совал свой нос, куда не надо. Всё. Теперь можно уходить. Истерзанное тело ещё могло продержаться несколько часов без операции. Всё же легкое ему аккуратно прострелил никто иной, как знаменитый хирург, начальник медико-санитарной службы фронта. Матерился, клял всех, на чём свет стоит, обещал рапорт подать, но выстрелил. Получилось идеально - рана была не такой страшной, как казалась даже опытному врачу. Помогали и снадобья, которые вкололи немцы. Вот только не уйти, как планировали. Не помчалась в азарте Магда к телефону докладывать об успехе, как они рассчитывали. Остыла, успокоилась, сейчас возьмётся за него, не торопясь. Опытная ведьма явно собралась нарыть в его мозге как можно больше интересного. И первое, что она откроет - его истинную сущность. А может быть, и связного, который фиксирует происходящее и докладывает Зернову. Значит, надо умирать, не дожидаясь запланированного спасения - артналёта и наступления на деревню, разведки боем силами одного полка. У наших нет шансов отбить его. Что ж, как сказал перед смертью капитан Денисьев, одной рукой за всё желаемое не ухватишься. Всё-таки и он, майор Васильев, докажет, что не хуже других. И Васильев приказал себе умереть. Удалось не сразу, жить хотелось до обморока. "Задание выполнено. Довоюйте, братцы, за меня", - последнее, что зафиксировала капитан Семенченкова, тихой молью сидевшая в самом ненужном, детском ещё уголке его памяти. Далее - только угасающий белый шум.
Неяркая звёздочка возникла в безмолвном пространстве и лихорадочно заметалась, как мошка среди ночи у фонаря. Только не было никакого фонаря, вокруг царила сплошная чернота, из которой состоял этот мир. Но нет, вот ещё одна, совсем крошечная точка света возникла рядом с первым светлячком, потянулась к нему. - Манюнька, ты? - Я, дядь Лёш. Вы простите меня, дурочку, я же не знала. Если бы я знала, что надо предать, я бы смогла, вот честное пионерское, смогла... Я теперь поняла, что это вы там сидели, в уголке меня, что это вы мне подсказывали. Я бы смогла. - Всё, девочка, всё. Успокойся. Ты не виновата. Ты бы не смогла предать. Ты настоящая. Это ты прости меня, милая, мы виноваты перед тобой. Но всё не зря. Мы же всё равно обманули врага, теперь нам точно поверят, а это значит, что мы спасём десятки тысяч жизней наших солдат. Ты настоящая героиня. Я горжусь тобой.
- А где мы? Что с нами дальше будет? - Не знаю, Манюнька. Честно. Я об этом месте ничего не знаю. Попробуем куда-нибудь двинуться. Он взял её за руку. Похоже, после смерти у него появилась дочка. |