Наконец я решился пред самим собою признать, что я - трус. Прикрывающийся маской флегматика. К несчастью, я не сразу обзавёлся этой маской. И многие мои "друзья" помнят, какой я нервный. Жизнь моя идёт под откос: экзамены завалил, на полученной не престижной работе всё из рук валится.
Устраиваю истерики перед родными. Думаю: увижу кого-нибудь из обидчиков - прибью! За то, что от занятий в школе отрывали. Раз скот, та пусть будет...
Иду по улице. Вижу, как этот блондин голубоглазый малую нужду у стены универмага справляет. Я в нём и не сразу признал давнего знакомого. Он был моей противоположностью. Первый парень на селе.
"Ссыкло!" - окликает он. Меня злит само это слово... И я притворяюсь, что не заметил. На ходу придумываю оправдания. Дескать, "вот дождусь ещё момента - подходящего...". И опять, вдали от обидчика, истерика.
Городок у нас небольшой. "Bсе друг друга знают". А потому мои бывшие одноклассники и просто соседи по школе стали моими сослуживцами. Единственный мой друг в армии стал "особистом". Теперь меня ещё и за стукача держат. Просто, если не считать того, что в отличие от меня, он - не неудачник, он такой же юродивый, как я. Приказ Љ 227 "Ни шагу назад!" воспринял в первую очередь на себя. Он решил своим примером вдохновить других. Потому, вместо того, чтоб спрятаться за нашими спинами, успев подстрелить па́ру немецких пехотинцев, сам отправился вслед за ними. В Валхаллу, ноосферу, в некуда... И я в пути. Лежу, гляжу, как надвигаются угловатые танки. Вспоминается урок истории. Крепостные башни стали строить круглыми, чтоб выдерживали огонь артиллерии. Так и наши Т-34 и КВ... А до Übermensch!"ей, похоже, так и не дошло.
Из предпоследних сил открываю глаза́. Пред бронемашиной с крестом Вермахта я вижу нашего голубоглазого героя, что-то там трепавшего о моей неблагонадёжности. "Это ссыкло в первом бою..." сделает то, что я вижу со стороны: В руках у него - листовка, как та, за которую меня должны были отдать под трибунал, как дезертира. По его доносу. И раз уж наш особист поверил мне, что я эти бумаги приберёг для гальюна, значит я точно стукач! Только он её не прячет, а размахивает ею пред теми, кого называет "визволителями вiд клятих жидо-бiльшовиских оккупантiв".
Теперь уже из ПОСЛЕДНИХ сил тянусь ещё работающей рукой к связке гранат. Я знаю, что если меня не убьёт их взрывом и взрывом бронемашины, или танка (плохо видно из-за пелены на глазах и моего положения), то меня добьют выжившие. Но кроме нескольких рядовых перед машиной я различаю офицера Вермахта, готового принять Н А Ш Е Г О голубоглазого блондина... куда там Гитлеру!... О, они меня заметили! Как и летящие уже в воздухе гранаты, которые я метнул буквально на последнем дыхании. Хорошая добыча! А цена, - моя жизнь, - да что там с неё!? Я, ведь, трус!...
