САГА О СУСЛИКАХ

* * *

- Кап-кап, - пропели по поверхности озера дождевые капли.

- Шшшшш, - зашипели на ветру ветви деревьев.

- Ддддддд, - прогудел в отдалении гром.

Мир - ты можешь быть прекрасным, если захочешь. В воздухе запахло весной и сыростью. Зашевелилась трава, точно живая. Посеревшее небо раскололось молнией и началась гроза.

Бобер сидел на берегу реки и медитировал на круги, что во множестве заполнили реку под ударами капель дождя. Кругов было так много, что удержать их все в сознании разом было нелегко, но Бобру это удавалось. Сознание его было безмятежным, как вершины далеких гор, что ежевечерне вспыхивают алыми свечами в лучах закатного солнца. Даже бормотание Волка, укрывшегося от дождя под деревом, не нарушало его медитативного сосредоточения.

Волк читал книгу - книга давалась ему тяжело, трудно; но Волк в своем упорстве не сдавался, преодолевая вслух страницу за страницей.

- Человек есть мера всех вещей - существующих в том, что они существуют; несуществующих - в том что они не существуют, - старательно по слогам выводил Волк.

Над последней фразой Волк крепко задумался. Почесал за ухом, покрутил головой. Не придя ни к какому выводу, Волк спросил Бобра без особой надежды:

- Бобер, что такое "человек"?

Не дождавшись ответа Волк тяжело вздохнул, и принялся читать дальше.

Дождь все усиливался, и капли начали падать на страницы книги, оставляя на них неровные желтые пятна. Волк с неудовольствием захлопнул книгу, с легкой завистью глянул на Бобра, так и не сменившего своей позы, зевнул. Подумав немного, он спрятал книгу в одно из сухих чистых дупел, что служили Бобру книжным шкафом. Затем он подошел к Бобру, и уселся рядом с ним. Волк начал смотреть на волнующуюся поверхность реки, стараясь не обращать внимания на холодные капли дождя, что нещадно били его по лохматой спине.

Но медитировать у него не получалось, и созерцание реки его утомило. Волк сам не заметил, как уснул.

Когда он проснулся, была уже ночь. Дождь прекратился, небо очистилось. Луна заливала все вокруг своим зеленоватым бледным светом. Воды реки лучились, переливаясь от серебристого к золотистому.

- Красота-то какая, - проговорил восхищенный Волк.

Но тут подал голос Бобер, все еще сидевший рядом.

- В чем сущность дзен-буддизма, Волк?

Ошарашенный красотой Волк даже и не стремился вникнуть в суть вопроса и ответил первое, что пришло ему в голову.

- Когда на небе нет облаков, луна бороздит просторы озера, - за что тут же получил удар палкой по челюсти.

- Да ты что, Бобер, совсем охренел, что ли? - возмущенно взвыл Волк, напрочь забыв об окружающей его красоте. И тут же полез в драку.

В процессе драки ему досталось еще несколько увестистых ударов палкой, но, будучи сильнее, Волк быстро одолел своего противника. Побитый Бобер уныло смотрел вдаль. Волк же опять обратил свои взоры к залитой серебром поверхности реки.

- Шел бы ты задницу со своим дзен-буддизмом, Бобер. Посмотри лучше, какая вокруг красота - сказал Волк, машинально потирая ушибленное место.

- Дурак ты, Волк, - процедил сквозь зубы Бобер, - к чему слова, когда на небе звезды?

"Где-то я это уже читал," - подумал Волк. Но вслух сказал:

- Вот и помолчи.

Мир - ты можешь быть прекрасным, если захочешь. Красота - страшная сила.

* * *

На следующий день Волк вычитал в книге, что один мудрец, по имени Гераклит, живший в какие-то незапамятные времена, утверждал буквально следующее: "В одну и ту же реку нельзя войти дважды".

Волк отложил книгу. Бобер с утра куда-то ушел, и спросить его мнение об этой фразе Волку было не у кого.

Тогда он решил проверить утверждение Гераклита на практике. Войдя в реку, он немного попрыгал в воде и пошел к берегу.

Постояв там минуты две, он снова вошел в реку. Против его ожидания, с небес не грянул гром, и вода в реке не превратилась в огонь.

"Дурак," - сформулировал Волк свое мнение о Гераклите. В это время проплывашее по реке полено больно ударило Волка под зад. Волк взвыл от неожиданной боли, и окунулся в реку с головой.

* * *

Бобер сидел на берегу реки и пытался строить пирамидки из речного песка. Неподалеку в реке резвился Волк. Он радостно хлопал по воде лапами, поднимая тучу брызг и довольно крупные волны. Когда такая волна смывала очередное творение Бобра, Волк начинал весело стучать лапами друг об друга и смеяться.

Утомленный бесцельными попытками, Бобер оставил свои пирамидки и злобно посмотрел на Волка, продолжающего злорадно хлопать лапами.

- Как громко звучит хлопок двух твоих лап, Волк! - сказал он, - а вот как звучит хлопок одной твоей лапы?

В ответ на это Волк зачерпнул своей лапой пригоршню воды и плеснул ею в морду Бобра.

- Дурак ты, - неодобрительно покачал мокрой головой Бобер.

* * *

Однажды Волк вычитал в книжке, как правильно составлять хокку. Эта идея настолько поразила его, что он тут же попытался сочинять их сам, записывая их прямо в пыли под сосной.

Первое его стихотворение, записанное в пыли, приобрело следующий вид:

Жутко довольный собой, Волк пару раз прочитал это вслух и принялся за написание следующего.

Получилось:

Волк взвыл от счастья. Тут он вспомнил недавно прочитанную им книжку про приключения какого-то индейского воина. Он тут же решил увековечить свое знание в стихах:

В это время сзади подошел Бобер и продекламировал:

Не растерявшись, Волк ответил:

Возмущенный Бобер решил дать отпор наглецу:

Волк подумал и сказал:

Бобер, не стерпев богохульства, набросился на Волка с кулаками. Но Волк, не моргнув и глазом, схватил своего друга за шкирку и забросил его далеко в реку - дабы не мешал писать стихи. Не обращая внимания на проклятия Бобра, доносившиеся из воды, он вновь склонился над пылью:

- Что такое "Мехико", Бобер? - прокричал Волк в сторону реки.

- ...опу со своим Мехико! - донеслось до него.

Волк пожал плечами, и принялся за следующее стихотворение.

* * *

Однажды Волку в голову пришла мысль следующего содержания:

- Интересно, а откуда я знаю все эти термины, если даже понятия не имею, что они означают?

Волк привычно почесал за ухом и спросил у Бобра:

- Бобер, что такое "термин"?

* * *

Однажды Волку приснилось, что он стал стадом кенгуру, поднимающихся на гору Фудзияма.

Проснувшись, он обратился к Бобру:

- Бобер, что такое "кенгуру"?

Бобер, немного поразмышляв, ответил:

- Это такое животное, которое прыгает на задних лапах, а на животе у него сумка.

- А кенгуру водятся в Японии?

- Насколько мне известно, нет.

- Странно.

Волк надолго ушел в себя. Он начал размышлять о том, что бы этот сон мог значить. Ничего так и не придумав, он начал рассуждать об этимологии слова "кенгуру" (попутно справившись у Бобра о том, что такое "этимология"). Но и эти мысли его ни к чему не привели, за исключением того, что "кенгуру" можно было бы считать инкарнацией какого-нибудь продвинутого бодхисатвы по имени "Кен".

- Слушай, Бобер, а на хрена кенгуру сумка?

Настал черед Бобру задуматься.

- Я где-то читал, что они там детей своих носят. Но ведь это, наверное, кенгуру-мамы. А зачем тогда сумка кенгуру-папе?

- А может быть, у кенгуру-пап вовсе нету никаких сумок?

Бобер вновь задумался.

- Не, вряд ли. С чего бы тогда всех кенгуру подряд называли "сумчатыми"?

- Вот, блин, дилемма-то... - проговорил Волк.

И они с Бобром погрузились в глубокие размышления о природе сумки кенгуру.

* * *

Как-то раз Бобер, отправившись вниз по реке, наткнулся на сусликов, которые пересекали реку вплавь.

- Разве суслики плавают? - подумалось Бобру. Но, как истинный дзен-буддист, он не подал виду, что его что-то изумляет.

- В конце-концов, все ведь сует сует, попса и томление духа, - думал Бобер. - Какая разница, что происходит, если все, что происходит, иллюзорно?

Возвращаясь обратно, он снова наткнулся на сусликов, которые в этот раз летели на юг.

- Майя, - махнул лапой Бобер.

Лишь потом он узнал, что если в этом мире и есть что-то реальное, так это суслики. Хотя, если задуматься, то и они тоже...

* * *

Великий волшебник Малах Ге-Мавет, будучи навеселе, любил принимать формы различных животных, причем, зачастую, целого их множества. То прикинется стаей сусликов, летящих на юг. То стадом кенгуру, поднимающихся на гору Фудзияма. То парой брачующихся ежиков.

* * *

Одно стадо кенгуру, проживавшее в Японии, частенько любило прикидываться великим волшебником Малахом Ге-Маветом...

* * *

"Суслик - это невероятно божественный зверь, " - произнес как-то Волк во сне. Бобер, все еще памятующий о странном происшествии на реке, очень испугался... Реальность в очередной раз норовила принять форму суслика.

* * *

Как-то раз Волк, гуляя по лесу и размышляя о природе пространства, повстречал Лося. (Если признаться честно, то никакой это был не Лось, а живая инкарнация Исаака Ньютона. Но Волк, во-первых, не знал о том, кто такой Исаак Ньютон. Во-вторых, сам Исаак Ньютон не верил в переселение душ).

- Здравствуй, Лось - вежливо поздоровался Волк, - что ты можешь сказать о природе пространства?

Лось напыжился и важно произнес:

- О, я много чего могу рассказать тебе о природе пространства.

Волк уселся на траву и навострил уши, готовясь к интересной беседе.

- Пространство - это большой-большой пустой ящик. В нем находятся все тела, а между телами - пустота.

- Хм, - недоверчиво хмыкнул Волк, - а что находится вне этого ящика?

- Вне этого ящика ничего не находится. А ящик этот создал Господь Бог.

Волк от такого неожиданного поворота событий даже забыл о том, что поначалу хотел спросить у Лося о сусликах, а вовсе не о природе пространства.

- А зачем, Лось, Бог создал этот ящик?

- А он не мог его не создать. Выхода у него другого не было, кроме как создать этот ящик. А...

Но рассуждения Лося уже успели надоесть Волку. Его целиком поглотила невероятной силы мысль - а что если сумка кенгуру, на самом деле, это метафорическое изображение того самого ящика-пространства? (- Надо будет спросить у Бобра, что значит "метафорическое", - отметил про себя Волк). Бедный боженька, таскается он теперь всюду с этим своим ящиком, как кенгуру с сумкой...

И, уже забыв про сущестование Лося, Волк отправился дальше по своим делам. Лось же, даже не заметив исчезновения своего собеседника, продолжал свою речь...

Когда вечером Волк поделился с Бобром своим соображением, тот только презрительно хмыкнул.

* * *

Однажды Бобер, размышляя о природе времени, встретил в лесу Суслика. Но до того испугался Божественного Зверя, что не стал ничего спрашивать, а просто постыдно сбежал. Суслик долго провожал его своим печальным и мудрым взглядом, а затем растворился в воздухе...

* * *

Как-то раз Волк прочитал о пути суфиев... Наутро ноги Бобра болели от долгого быстрого бега. Волк, как всегда, понял все неправильно.

* * *

Однажды Волк, прочитав "Дао Дэ Цзин", задумался о том, что такое Дао. Так ничего и не придумав, он, расстроенный, завалился спать. Волк даже и не подозревал, насколько близко он подобрался к истине...

* * *

В самой чаще леса, среди высоких елей, в темной сухой тишине, одиноко жил Барсук. Волк с Бобром не знали, было ли Барсуку известно о дзен-буддизме или пути суфиев, но всякий раз, когда они проходили мимо его норы, Барсук выскакивал на поверхность и провожал уходящих долгим веселым смехом. Говорить с ними он не желал, только начинал смеяться еще громче.

Как-то раз Волк с Бобром решили поставить эксперимент и из вредности проторчали у норы пол-дня. Барсук ни разу не прервал своего смеха. В конце-концов, Волк не выдержал такого издевательства над своими нервами, и двинул Барсуку прямо в глаз. Тот, не прекращая смеха, поднял с земли огромное сухое полено, и до заката гонял Бобра с Волком по лесу. Его веселый громкий смех эхом разносился меж деревьев, заглушая крики наших несчастных героев.

Так Барсук преподал Бобру с Волком урок мудрости. Больше они в том направлении никогда не гуляли.

* * *

Однако, только самые непродвинутые натуры могли предположить, что Барсук никого и ничего не боялся. (Волк же с Бобром в лучших традициях даосизма вообще ничего об этом не думали).

На самом деле, Барсук панически, до икоты, боялся сусликов. Однажды стадо сусликов, сделавших по пути на юг перерыв прямо у норы Барсука, загнали его на дерево, вынудив его тем самым смеяться три дня без остановки. После этого Барсук долго не показывал носу из своей норы, потому что не мог смеяться. Только икать.

* * *

Однажды Бобер надумал стать скульптором, и три дня вытесывал из ближайшей скалы фигуру брачующихся ежиков.

Глядя на ужасающее творение Бобра, Волк задумчиво сказал:

- Ежики - это не только ценный пух, но еще и три-четыре центнера высококачественного гранита...

Усталый Бобер только огрызнулся. Иголки совсем его доконали...

* * *

Когда статуя брачующимся ежикам была готова, на это пугающее творение природы приходил смотреть весь лес. Забегал даже Барсук, после чего смех его две недели был истерическим.

В скором времени суслики повадились по вечерам собираться у подножия статуи и прилюдно на нее медитировать. Перепуганный Бобер, уличив подходящий момент, разрушил статую. Только тогда наши герои смогли вздохнуть облегченно...

* * *

Единственным зверем в лесу, не боявшимся сусликов, был Хорек. Да и то по той причине, что просто не знал об их существовании, так как большую часть времени проводил во сне.

На его удачу, в тот момент, когда стая сусликов, летящих на юг, случайно залетела в его сон, Хорек как раз ухитрился проснуться. Так он и пребывал в счастливом неведении...

* * *

Великий волшебник Малах Ге-Мавет тоже очень боялся сусликов. Настолько, что когда будучи навеселе, прикидывался стаей сусликов летящих на юг, даже закрывал глаза.

Из-за этого порой случались забавные казусы. Так однажды, вслепую блуждая меж облаков, он до полусмерти перепугал другую стаю сусликов, которые возвращались обратно на север.

* * *

А вот стадо бесстрашных кенгуру, живших под горой Фудзияма, не боялось сусликов.

* * *

Однажды Волк стал думать о природе сусликов, но до того перепугался, что со страху сумел доказать вторую теорему Геделя. Потом, конечно же, забыл об этом. Успел только справиться у Бобра о том, что такое "вторая теорема Геделя".

* * *

В один ненастный день Бобер, превозмогая свой страх, стал думать о том, почему все боятся сусликов.

Он пришел к выводу, что ни один зверь еще не сумел пережить нападения суслика. По той простой причине, что суслики никогда ни на кого не нападали.

Но это ничего не объясняло...